Герои ГКЧП (пьеса) бесплатное чтение

Персонажи в порядке их появления.

Язов. Министр обороны СССР. Честный воин, прямой и простоватый.

Болдин. Секретарь президента. Этакий хитрый друг в очках.

Крючков. Председатель КГБ. Изощренный ум византийского толка.

Пуго. Министр внутренних дел. Сильная личность.

Янаев. Вице-президент. Пьянь, но романтик.

Тизяков. Кто-то из промышленности. Анфан террибль, впрочем безвредный.

Стародубцев. Кто-то там по сельскому хозяйству. Добрейший деревенский пьяница.

Павлов. То ли министр финансов, то ли премьер. Робкий толстяк.

Маски. Загадочные персонажи.

Нефедов. Секретарь Язова.

18 августа 1991 года. Москва. Кабинет маршала Язова. Большой стол с несколькими телефонами. Карта мира на стене. Всюду военный порядок – ничего лишнего.

Открыта дверь на балкон. Ветер развевает занавеску. Язов пишет за столом, затем встает и подходит к окну.

Язов. Четвертый год я был министром обороны. Открыл я житницы родного министерства, пустил коллег в амбары прокормиться. Всем дембелям закрыл аккорды и дедовщину строго пресекал. Они ж меня за это невзлюбили! Воистину, народ не любит генералов!

А все они, политиканы, белобилетники и прочие штафирки!

Страна летит к чертям, они же все грызутся! Народ пустыми дразнят миражами, врагами дутыми загадили сознанье. Где ж это видано, чтоб армию все поливали грязью, от розовых младенцев до старушек!

А этот пустобрех как будто бы не видит. Все говорит, всем угодить рядится. Они же рожи корчат, словно бесы, открыто издеваются над ним, над армией и над страной многострадальной! Межрегионалы, неформалы, наркоманы – какое-то нашествие чертей… Вот давеча я видел сон…

(Звонит зуммер. Язов берет трубку.)

Язов. Кто? Болдин? Что еще за Болдин? Ах, Болдин, помню, помню… ну и что? Чего он хочет, этот прихвостень? Ах, лично! Ну ладно, пропусти. Вот правда, беса как помянешь, тотчас припрется.

(Входит Болдин.)

Болдин. Приветствую тебя, о доблестнейший воин! Здорова ли жена? А детки? Сам здоров ли?

Язов. Здоров, здоров. А ты чего припёрся? Чего ты в Крым со всеми не поехал?

Болдин. Там климат для меня неподходящий. Здоровьем слаб я и подвержен простуженьям.

Язов. Ну ладно, друг болезный, говори, зачем пришел. Я здесь на службе, временем не располагаю.

Болдин. Я все о том же. О чем мы давеча в Барвихе говорили. В буфете, помните?

Язов. Нет, не припоминаю… Хотя, позволь, наверно, про охоту… Или про Констанцию… Или консистенцию… Или кастроку… Вот что-то вертится…

Болдин. Про Константинополь.

Язов. Да, верно. Ну и что там? Я не помню.

Болдин. Нам должно манифест провозгласить. Про сферу наших безусловных интересов. Ведь наша там земля, завещана от бога. Там византийский дух, и там проливы. И документы есть на всё, не то что у евреев на Израиль, одни легенды и туманные сказанья. Да что там говорить, ежу понятно.

Язов. Позволь, позволь, какая Византия? Какие интересы и проливы? Уж не подвержен ли ты помутнениям рассудка в придачу к постоянным простуженьям?

Болдин. Отнюдь! Взгляните на историю! Уж сколько раз стояла наша рать у Цареграда! И вот настал момент благословенный! Сейчас иль никогда!

Язов. Стой, не части! Ишь, поскакал, завоеватель! А НАТО ты забыл? А те же турки? Да и наш народ – одобрит ли после Афганистана столь идиотскую крутую авантюру?

Болдин. Об авантюре речи нет. Лишь манифест невинный…

Язов. Довольно. Тотчас санитаров я зову. Есть тут одно местечко в Подмосковье, там отдохнешь без шума и огласки, а я как рыба буду нем о том, что здесь случилось.

Болдин. К чему же быть как рыба? Все уж знают…

Язов. Все знают? И тебя еще не повязали?

Болдин. Как видите, свободен. Более того, я послан остальными склонить к согласию вас как последнего. Все уже согласны.

Язов. Вот уж бред, делириум и тременс!

Болдин. Текст уж готов, его лишь подписать – и в прессу. Позвольте зачитать…

(Достает бумагу. Звонит зуммер.)

Язов. Кто там еще? Ага, зови сюда. Сейчас тебя, голубчик, мы прищучим. Сюда идет Крючков, маг, йог и чародей.

Болдин. О нет, только не он! Я спрячусь под столом! Не выдавайте, я вас умоляю!

Язов. Что так?

Болдин. Он же… Он же… монстр! Ой, идет!

(Скрывается под столом. Входит Крючков.)

Крючков. Во имя Вельзевула и Ваала, всех кунфуистов и конфуцианцев, приветствую тебя, о многозвездный! Как служба? Как враждебны государства? Как обстановочка на дальнем пограничье? Как злой-презлой милитаризм японский? Не отдадим Курилы самураям?

Язов. Здорово и тебе. Как философский камень? Как астралы? Как лапки от мышей летучих? По-прежнему ли ты их сушишь или на спирту настойки делать научился?

Крючков. Не говори об этом вслух, пусть даже в шутку! Ведь знания сии закрыты от людей.

Язов. А вот сейчас проверим твои знания. А ну-ка отгадай, кто в кабинете с нами здесь сам-третий?

(Крючков оглядывается, в одной руке появляются амулет, а в другой вращающаяся рамка.)

Крючков. Фу, напугал. Да нет тут никого.

Язов. Ан есть! Давай, давай, работай.

Крючков. Тут заклинанье надо прочитать. Ты как не против?

Язов. Не против.

Болдин. (под столом) Нет, только не это!

Крючков. (вытаскивает Болдина из-под стола за шиворот) А, вот и ты, дружище! Сейчас, сейчас с тобой мы поиграем!

Болдин. (вырывается и прячется за Язова). Спасите!

Язов. Что такое? Зачем спасать? Он гомик?

Болдин. Хуже! Он любит превращать меня в лягушку и делать надо мной эксперименты! А то недавно в образе тритона весь нашпигованный шпионскою аппаратурой, на даче Горбачева три недели я плавал в отвратительной канаве! А давеча котом в посольстве Аргентины…

Язов. Опять ты, братец, крышей прохудился! Да что за спиной все мельтешишь? Сядь в кресло.

(Крючков делает пассы, от которых Болдин дергается.)

Язов. Видать, работе ты всецело отдаешься, а от того и размягчение мозгов. Давай садись, кончай делириум и тременс.

Болдин. Ой, видите, опять он руки тянет! А когти, когти, прям как у медведя!

Язов. Крючков, а ну, оставь его в покое. Здесь не твои лабораторные подвалы. Дай слово, что не тронешь ты его.

Болдин. А он меня еще, обратно превращая, знай на детекторе вопросами неволит!

Язов. Ну уж детектора-то чего боятся? Не лги и всё тут.

Болдин. Нет, как бы не так! Он ток против положенного в тыщу раз дает сильнее. Тут не до правды с ложью, все как есть расскажешь! А уж вопросы задает! Буддистские! Мол "кем вы были в прошлой жизни?"

Крючков. Ну ладно, парень, ты… того… не разглашай. Всё, всё, не трону, слово офицера. (Язову) Итак, мы ждем еще Рыжкова…

Болдин. Он не придет.

Крючков. Лукьянова…

Болдин. Его не ждите тоже.

Крючков. А он-то что?

Болдин. Больным он днесь сказался…

Крючков. Так и знал. Вот гвозди из кого бы делать! И выставлять в музеях на потеху… М-да… Поизмельчал народец…

Язов. Так, стоп, давайте снова, что это за странная идея? Зачем нам этот долбанный Константинополь?

Болдин.  Я вам сейчас историю всю изложу. Константинополь расположен…

Крючков.  Не надо. Отдохни немного.

(Делает пассы, от которых Болдин закатывает глаза, поднимается в воздух и застывает. Язов недоуменно смотрит на него.)

Крючков.  (Язову) Не торопись с сужденьем, пораскинь мозгами! Я тоже холодно отнесся поначалу! Однако, поднял материал, подумал. Ну, в общем, в этом что-то есть такое.

Язов.  Так кто там в курсе? Кто ещё согласен?

Крючков.  Ещё есть Павлов, Пуго, Стародубцев… Да, вроде всё, кажись… Ну, может быть ещё Янаев…

Язов. И все они согласны? Я не верю! И как мы это всё преподнесем народу? Опять война? И с кем? Что скажет Горбачев?

Крючков. А разве не ловил ли ты себя на мысли, что глаз от карты ты не можешь отвести, когда глядишь на пресловутые проливы? И начинают вдруг фантазии роиться. Ведь если те проливы откупорить, какое облегчение державе! А местных можно и не обращать. А можно и оборотить… Представь картину: красный флаг на минаретах и проверенные муэдзины возглашают вместо "Алла акбар" – "Акбар КПСС"! А? Признайся честно!

(Язов некоторое время глядит на карту.)

Язов. Ну… в общем, не сказать, что я к проливам равнодушен. Там наша историческая слава. Туда стремился Скобелев, Суворов. Да и в семнадцатом его легко бы взяли.

Крючков. Вот-вот! И каждый гражданин советский – он же не придурок! Есть у него и историческая память, и опыт и традиции от предков. Ах, полно, драться мы и не полезем. Мы только проинициируем процесс. Пока всего лишь манифест, патриотизм квасной, или как его там… шербетный. Сейчас нам надобно сплотить страну.

Язов. Словами? Манифестами?

Крючков. Конечно. А чем Мишаня победил КПСС? Всего лишь слово "гласность" он промолвил, как рухнула твердыня без сопротивленья! Россия подчиняется лишь слову.

Язов. Положим, партия еще не развалилась.

Крючков. Еще развалится, еще увидишь.

Язов. Оставим эту тему. Твоя профессия вся состоит из провокаций. Это даже неспортивно.

(Звонок.)

Кто там? Ах, Пуго! Хорошо, пускай заходит.

(Входит Пуго.)

Пуго. Здорово всем… А это кто? Ах, Болдин… Чего он тут висит? Ну ладно, чёрт с ним. Собрался кворум? Хотя без кворума мы можем начинать.

Я давеча, пока сюда доехал, все думал, как бы нам чего такое учудить. Вы как насчет салюта?

Язов. Я не против. Народ салюты любит поглазеть.

Пуго. Салют в честь взятия Константинополя, я думаю, солидно.

Язов. Как "взятия"? Но мы же тут договорились…

Пуго. Мы пустим слух, а брать его не будем. Как будто кто-то наверху решил и грянул россыпью огней на небе в нетерпенье. Никто из нас не скажет ничего официально, а это нужный слух всемерно укрепит. Народ расправит грудь, он цель увидит, а мы не будем ничего ни отрицать, ни подтверждать, пусть пресса всё договорит за нас. А там посмотрим. Дела пойдут, уж это я вам обещаю.

Язов. Тут нужно с Михаил Сергеичем… Эй, Болдин! Крючков, что ты наделал, расколдуй!

(Крючков щелкает пальцами.)

Болдин. А, что?.. Я не хотел, я не при чем, так получилось… Ой, где я?

Язов. Там же, где и был. Что президент? Как он прореагировал на это заявленье?

Болдин. Да как обычно. Что-то там заговорил, все непонятно, и несвязно, и престранно. И тут же вдруг на дачу в Крым засобирался.

Крючков. Добрый знак.

Пуго. Уж точно, он согласен.

Язов. Да, изучили мы эзопов сей язык. Свободен.

(Кивает Крючкову. Крючков снова подвешивает Болдина.