Графиня. Истина под маской бесплатное чтение

Глава 1. Исповедь

– Граф Сенричес, вы обвиняетесь в покушении на жизнь и благополучие короля. Вы и ваша семья приговариваетесь к смертной казни!

Вердикт был произнесён без тени сомнений. Молодая графиня почувствовала, как холодок пробежал по спине, а руки, сжатые в наручниках, стали ледяными. Она смотрела на отца, и казалось, что его лицо, всегда такое уверенное и непоколебимое, застывшее, словно в камне, изменилось. Страх, таившийся в его глазах, был ей чужд – он всегда был сильным, всегда был для неё стеной, но теперь эта стена пала.

Процесс был быстрым, без лишних слов, словно жизнь их – это не жизнь, а просто цепочка случайных ошибок. Она сидела в темнице, сжимающая руки в наручниках, осознавая происходящее.

– Проклятье, ужасные кандалы. Все руки онемели, – ворча, поднялась девушка на ноги. Металлический холод сковывал её запястья, но больше всего раздражали сами цепи – длинные, старые, они звенели и путались, как грубое напоминание о том, что её свобода больше не принадлежит ей. – Если уж суждено сидеть в темнице, почему бы не сделать это удобно?

Отец коротко усмехнулся.

– Не повезло тебе с отцом, – пробормотал он, отводя взгляд. В голосе сквозило что-то вроде горечи, но ей показалось, что он не столько корит себя, сколько от чего-то устал. – Ты злишься на меня? – его голос был едва слышен, и она, не отводя взгляда, видела лишь тени, скользящие по его лицу. Она могла бы закатить глаза, как всегда, делала, когда он начинал говорить что-то чрезмерно патетичное, но на этот раз сдержалась. Вместо этого, её мысли вернулись к событиям, которые привели их сюда. Дворцовые интриги, заговоры, обвинения – каждый шепот, каждое кривое движение, каждый взгляд в спину теперь обрушился на них обоих.

– Нет, – наконец ответила графиня. – Я не могу злиться, хотя, возможно, должна. Впрочем, это уже не важно, правда? Мы оба знали, что наша судьба будет трагичной.

Отец усмехнулся, и его взгляд – тёплый, но пропитанный болью – пронизал её до костей. Он смотрел на неё так, как будто разглядывал, как она выросла, и будто видел её насквозь, от пылкой гордости до тёмных уголков её натуры. Длинные белокурые волосы, которые несколько дней назад были собраны в роскошную прическу, теперь крупными прядями выбивались из нее и падали на плечи девушки. Зеленые глаза, которые всегда хладнокровно глядели на все вокруг, теперь казались совсем серыми. Однако, по уверенному выражению ее лица, он понял, что ее внутренняя сила ещё осталась. Его глаза смягчились. За долгие годы, что они провели вместе, она не раз видела его таким – печально-спокойным, скрывающим что-то за непроницаемой маской.

– Прости, что вовлёк тебя в это, – его голос был тихим, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Может нам давным давно стоило все бросить и просто уехать куда-нибудь. Начали бы новую спокойную жизнь. Может быть даже к Линде, если бы ее доброты хватило, чтобы простить меня, – с горечью усмехнулся граф.

– Кажется мне потребуется немного контекста, – мягко улыбнулась девушка.

– Мальчишкой я жил в деревне и вот тогда, когда за душой у меня не было ни гроша, я встретил ее, самую прекрасную и добрую девушку. Она была так искренна, так заботлива, так жизнелюбива. Ее семья владела пекарней, которую назвали в честь дочери.

– Почему вы расстались? – сохраняла она спокойствие.

– После беременности твоей мамы, я решил проявить благородство.

Не зная, что сказать, она лишь коротко обронила – мне жаль.

– Сказала мне девчонка, которая сидит в темнице, по моей милости, – иронично улыбнулся отец. – Не переживай, я не сомневаюсь, что поступил правильно, потому что благодаря этому у меня было все, что я считал важным. Мнение дворового мальчишки никого не интересовало, зато графа Сенричес уважали все. Кроме того, я вырастил замечательную дочь.

– Ты мне льстишь, – улыбнулась она. – Но ты так сильно любил Линду, что до сих пор не можешь забыть, почему же ты так и не приехал ней?

– Сначала я обещал твоей матери… Потом стыдился. В конце концов, я решил, что без меня ей будет лучше, я сделал для нее все что мог.

– Что ты сделал?

– В день, когда я оставил Линду, – начал он, – я спрятал для нее состояние. Если она будет внимательна, она сможет найти его. – Он замолчал, и девушка поняла, что сейчас услышит нечто действительно важное.

– Ты не мог бы быть чуть менее туманным? – она взглянула на него с усмешкой, стараясь поддержать отца.

– Есть старый рецепт. Единственное, что я умел готовить в их семейной пекарне это сладкий хлеб. Я создал этот рецепт, если следовать которому неукоснительно, можно не только хлеб приготовить. Именно он поможет ей найти ключ от счета в банке, который я создал для нее. Поскольку я много лет отправлял на него деньги, там уже скопилось на безбедную жизнь нескольких поколений.

– Думаешь, она еще не нашла его?

– Счет находится в банке Хенрикса, меня бы уведомили, если бы им воспользовался кто-то.

Она кивнула, стараясь запомнить всё – его лицо, голос, слова, которые могли остаться неуслышанными. Их разговор прервался тяжёлым шагом стражи, и она замерла, услышав топот сапог за дверью.

Дверь клетки заскрипела.

– Сенричес, на выход, – объявил вошедший стражник.

Их вывели на вершину утеса, а над миром медленно угасал закат. Его красные отблески ложились на их лица, и графиня подумала, что смерть, вопреки всем ожиданиям, не всегда приходит драматично. Даже небо не беспокоится. Она готовилась к этому моменту – когда-то, ещё в тюрьме, ей казалось, что она приняла свою судьбу, что больше ничего не испугает её, не сломает.

– Ваше последнее желание, граф? – раздался холодный голос, и рядом с отцом уже стоял палач, с топором наготове.

– Отпусти мою дочь, – самоуверенно прыснул он, прекрасно понимая, что не получит желаемого. Он даже обернулся к ней с легкой, почти безмятежной улыбкой.

– Подобное не в моей власти – громко объявил лейтенант на помосте, – однако, в знак уважения, вы и молодая графиня встретите смерть без оков на руках, – посмотрел он на стражника, стоявшего рядом с ней, – чтобы вам было удобно, – ухмыльнулся он.

Холодное железо зазвенело и оковы сжимающие ее руки упали на землю.

Она собиралась отвернуться, считая, что сможет пережить эту сцену с тем же хладнокровием, что и всё остальное, что происходило с ними за последние дни. Но вместо этого взгляд её вдруг застыл, прикованный к лицу отца. В следующее мгновение топор сверкнул в последних лучах солнца, и всё кончилось. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, словно её саму разрубили напополам.

– Ааааааа!!! – её крик разорвал воздух, как осколок, разлетевшийся от удара. Холодный, сдержанный облик мгновенно рухнул, словно его и не было. Она упала на колени, захлебываясь от рыданий и судорожно глотая воздух, как будто забыла, как дышать. Каждая клеточка её тела кричала от боли, которая была слишком глубокой, чтобы её сдержать. Её хладнокровие, которое она сохраняла все это время, всё, чему она когда-либо училась, все исчезло под тяжестью этого ужасающего момента.

«Пусть это все кончится» – единственная мысль, крутившаяся в ее голове

Графиня резко поднялась на ноги и ринулась к самому краю утеса. Она не помнила, как вырвалась из рук стражника и не осознавала, что её ноги сами несли её вперёд, к самому краю утёса. Проблески заката сливались в одно целое с её рыданиями, и воздух дрожал вокруг неё, пока не раздался последний отчаянный крик. Всё, что она могла, – ринуться вниз, прочь, без мыслей, без планов.

Лишь в полёте, когда ветер обжёг лицо, дыхание чуть выровнялось, и голова прояснилась, к ней пришло первое осознание. «Это конец». Девушка ощущала, как тело, захваченное притяжением, стремительно приближается к воде, но странное чувство легкости вдруг охватило её. Казалось, что вместе с падением, куда-то уходят боль и отчаяние, исчезая в разрывающейся вокруг тишине. Она закрыла глаза, ощущая, как волны будто бы тянут её навстречу спокойствию, к тому самому забвению, которого она, по её мнению, заслуживала.

«Умереть в полёте… это почти поэтично», – подумала она с тихой грустью.

Но тут, как будто сквозь пелену воды, пронёсся голос, знакомый, уверенный, такой родной. Отец.

– Не время расслабляться. Борись! – его голос звучал сурово и чётко, как будто разрывая её легкое оцепенение.

С этими словами тьма вокруг словно раздвинулась, и девушка снова почувствовала холодную воду, ледяную и пробирающую до костей. Резкий вдох обжёг лёгкие, и она закашлялась, инстинктивно хватая ртом воздух, как будто заново училась дышать. Холод бил в кости, руки не слушались, и каждая волна казалась последней. Сквозь шум воды она услышала крик – тонкий, пронзительный. Кто-то бросился в ледяную пучину, и вскоре чьи-то пальцы вцепились в её плечо. Тянул неумело, захлёбываясь вместе с ней, но упрямо.

– Держись! – голос дрожал от усилия.

Она почувствовала, как её подхватили под руку, и, барахтаясь, добрались до берега. Какой-то парень – мокрый, дрожащий, едва стоящий на ногах – осторожно уложил её на влажный песок. Он ещё миг стоял рядом, глядя на её бледное лицо, и, оглянувшись, исчез в темноте.

Открыв глаза, она увидела вокруг себя песок и мокрые камни берега, которые мелькали среди падающих на них капель воды.

– Я… жива? – прошептала она, вглядываясь в свои ладони, покрытые крупными каплями воды. На одной из них она заметила глубокий кровоточащий порез. Пальцы её непроизвольно сжались, вцепившись в мокрый песок, будто в доказательство реальности происходящего.

«Папа, я жива» – восторженно подумала она, и её охватила ещё одна волна, не боли, но бессильного, колючего отчаяния. Её тело сотряслось от рыданий, и она, припав к мокрому песку, зарыдала во весь голос, позволяя себе выплакать всё, что сдерживала так долго.

Ей казалось, что время остановилось. Она провела на берегу всю ночь, пока, измученная и опустошённая, не провалилась в глубокий, беспокойный сон.

Глава 2. Тэлия

С первыми лучами солнца она открыла глаза. Мелкий, шершавый песок царапал её руки. Тёплый, рассеянный свет пробивался сквозь утренний туман, и морской ветер ласково трепал её влажные волосы.

Графиня не сразу поняла, где находится. Словно всё, что случилось, оставило её разум туманным и неясным. Песок стекал сквозь пальцы, она ощущала его холод и влажность, и только тогда до неё дошло: она лежит на берегу, где-то вдали от тех, кто знал её прежнюю, – ту, что утратила всё.

«Жива», – с горечью подумала она, вглядываясь в горизонт. Тяжесть, казавшаяся нестерпимой, теперь ушла, но лишь частично, оставив болезненные следы на сердце. Это был тяжкий камень утраты, но сейчас он превратился в более знакомую ей, холодную, ясную цель: у неё есть шанс исчезнуть. Её мёртвое имя не должно больше появляться в этом мире.

Медленно поднявшись, она вгляделась в море, потом в сторону виднеющейся вдали деревни. Где-то там хранился ключ к её побегу – наследство, которое оставил отец. Не ради неё и не ради какого-то великого будущего. Но ей было всё равно. Эти деньги были её правом, частью того, что она утратила вместе с с отцом.

Она шагнула вперёд, прислушиваясь к едва слышным звукам моря, шороху песка под ногами и ветру, что дул ей в спину, словно подгоняя. Каждый шаг на пути к деревне отдавался лёгкой болью в теле, но графиня не замечала её. Её движения были точны, без спешки – эта сдержанная решимость теперь вытесняла остатки боли, оставляя лишь холодное, бесстрастное стремление к цели.

Подойдя ближе, она увидела дома с выцветшими ставнями, покосившиеся крыши и стены, словно пропитанные временем и морским ветром. Воздух наполнился запахом свежего хлеба и дерева, запахами простой, незыблемой жизни, которая была ей совершенно чужда. Но именно здесь, среди этих пыльных домов, скрывалось то, что должно было помочь ей исчезнуть.

Она заметила небольшой домик с выцветшей вывеской «Линда». Простая пекарня с деревянными ставнями и облупившимися дверьми. Подойдя к ней, графиня замедлила шаг и едва заметно прижала руку к виску, как бы ощущая слабость. Стратегия была проста: сейчас ей не помогут просьбы и мольбы о помощи – только внезапная беспомощность, способная вызвать сочувствие.

Она заметила, как женщина с добрым, но настороженным взглядом выглянула на порог. Это была Линда – та самая Линда, самая добрая и заботливая, как описывал ее отец. Вдохнув поглубже, девушка позволила ногам слегка подкоситься, а в глазах мелькнула пустота. Она сделала ещё один неуверенный шаг и «потеряла» равновесие, рухнув прямо перед Линдой.

– О, боже мой, девушка! – встревоженно ахнула Линда, моментально подхватив её, прежде, чем та упала на землю. – Ты… ты в порядке?

Графиня на миг приоткрыла глаза, словно находясь в забытьи, затем снова «утонула» в обмороке, чувствуя, как руки Линды бережно обхватили её. Всё шло как надо.

Она пришла в себя позже, лёжа на мягкой постели. Осознанно разомкнув веки, графиня убедилась, что вокруг никого нет, и тихо огляделась. Комната была небольшой, скромной, но уютной, с полками, уставленными банками с мукой и травами, и старой резной мебелью. Откуда-то доносился запах свежеиспечённого хлеба. Графиня услышала звук приближающихся шагов и закрыла глаза.

Проклятие, что за вонь? – Она резко открыла глаза и закашлялась, жадно хватая воздух. В нос ударил едкий запах трав и горького порошка.

– Ты пришла в себя? – Линда склонилась над ней с улыбкой. – Слава богу. Спасибо, доктор.

Усатый человек в старомодной шляпе лишь кивнул, поправил поля и вышел, оставив после себя легкий запах лекарств.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Линда, уже сдержаннее.

– Я… а что случилось? Где я?

– О, брось, – в углу раздался грубый голос. – Упала, как мешок картошки, прямо на пороге, а теперь прикидываешься.

Парень вышел из тени – короткие черные волосы непослушно торчали в разные стороны, брови нахмурены, рот искривлен в усмешке. Он выглядел молодо, однако, циничность его голоса и глубокие карие глаза, давали понять, что молодость не равно наивность.

– Блейк, – строго посмотрела на него Линда.

– Простите, я… не понимаю, – произнесла графиня, нарочито сбивчиво, с тревожным выражением на лице.

– Ты помнишь, что произошло?

Девушка лишь покачала головой, не говоря ни слова.

– Прекрати это притворство, – фыркнул парень, скрестив руки на груди.

– Блейк! – резко осадила его Линда.

– Да она же врёт, ты только посмотри на неё!

– Пойдем, – Линда вывела парня за дверь, и графиня, напрягшись, беззвучно поднялась с кровати, чтобы подслушать.

– Ты серьезно хочешь оставить эту нахлебницу? – раздавался приглушённый голос Блейка за дверью. – Я не позволю.

– Почему же нахлебницу? Уверена, она и не думает оставаться здесь надолго. Ты же её не видел – она упала перед пекарней, как будто не не в себе.

– Господи, ты такая наивная.

– Если тебе так легче, она может быть нахлебницей где угодно, но только не в этом доме.

– Ты обещала.

Графиня затаила дыхание. Она поняла, что сдать позиции нельзя ни в коем случае. Здесь, в этом доме, у нее был шанс. Ей нужно здесь остаться – во что бы то ни стало.

Шаги за дверью стали громче, и девушка поспешила вернуться в кровать, изобразив болезненное выражение.

– Прости, я совсем забыла представиться, – снова заговорила женщина, вернувшись в комнату. – Меня зовут Линда, я владелица той самой пекарни, перед которой ты упала.

– Очень приятно, – слабым голосом произнесла девушка, внутренне отметив, как странно это звучит, ведь ей было всё, кроме приятно.

– А этот грубиян, – продолжила Линда, устремив взгляд на парня, – мой сын, Блейк. Как тебя зовут?

Девушка чуть опустила голову, будто пытаясь вспомнить.

– И откуда ты?

Она покачала головой, явно избегая ответа.

– Может, что-то еще? Ты хоть что-то помнишь?

Секунда паузы, затем жалобный взгляд из-под ресниц. – Кажется, мне потребуется время, чтобы вспомнить…

– Видишь, о чём я и говорил! – Блейк усмехнулся, его глаза сверкали пренебрежением.

– Прости, милая, но мы сейчас не в том положении, чтобы оказать тебе подобную помощь, – Линда села, пристально глядя на неё.

Графиня быстро сообразила, что момент ускользает. В голове пронеслось: «Я должна остаться здесь. Любой ценой».

– Простите, – она крепко сжала руки на груди, – я потеряла память, но не рассудок. Я не прошу вас о безвозмездной помощи. Я могу помочь вам по хозяйству или в пекарне…

Линда посмотрела на Блейка, чуть прищурившись.

– Блейк, ведь мне так нужна помощница.

– Ты же обещала, – холодно напомнил он.

– Она же не за даром остается, она будет работать, будет помогать. Готовить, шить, стирать… Правда? – Она с надеждой посмотрела на девушку.

– Конечно, – кивнула та, мысленно прикидывая, как справиться с этими «обязанностями», не имея о них никакого представления.

– Давай поможем бедной девушке, – Линда обратилась к сыну.

– Как хочешь, – наконец, сдался он. – Но только пока память не вернется.

– Спасибо, милый. Нам нужно как-то тебя называть, – она вновь обратилась к графине. – Можно мне выбрать тебе имя?

– Это… самое малое, что я могу предложить, – она улыбнулась так, чтобы не вызвать у него подозрений.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Линда, – если бы у меня была дочь, я бы назвала её Тэлией. Как тебе?

– Тэлия… Звучит чудесно, – ответила она.

– Тогда Тэлия, сейчас Блейк проводит тебя в дом, – Линда поднялась на ноги. – У нас как раз есть свободная комната, – улыбнулась она сыну. – Как отдохнешь, можешь сходить в баню во дворе. Я пойду – пироги стынут, – Линда направилась на кухню.

– Моя мать может и купилась на твой фокус с потерей памяти, – сказал он, когда они вышли из пекарни, – но не я. Поэтому даже не думай подводить её. Лишь заикнись о корысти – и ты пожалеешь.

Он достал нож и повертел его, направляя остриё прямо на неё.

– Ясно?

Тэлия не отвела взгляда.

– Более чем, господин.

Он прищурился, словно удовлетворённый ответом.

– Смышленая – это хорошо, – усмехнулся он.

Остаток пути они провели в молчании. На счастье девушки их дом находился недалеко от пекарни. Блейк пустил ее внутрь и показал комнату, о которой говорила Линда. Его взгляд ухватился за капли крови стекающие по ее тонким пальцам, парень ненадолго вышел, а затем вернулся в комнату с ящиком в руках.

– Дай сюда, – голос Блейка прозвучал так, будто он приказывает шторму утихнуть.

Она прижала руку к груди, но он уже стоял рядом, подрагивающий фитиль лампы высвечивал суровые линии его лица.

– Это пустяк, – попыталась отмахнуться девушка, но пальцы предательски дрожали.

– Ты, похоже, решила истечь кровью, чтобы мне было меньше хлопот? – хмыкнул он, вытаскивая из ящика чистую ткань.

Она хотела огрызнуться, но он уже присел рядом и взял её ладонь в свои тёплые руки, и она ощутила, как осторожно он разворачивает пальцы, будто боится сломать. Его брови были сведены, взгляд – сосредоточен. Ни одного лишнего слова, только тугой виток бинта и лёгкое касание, задержавшееся на миг дольше, чем требовалось.

– Не намочи, – сказал он, завязав узел.

– Приказ или забота? – тихо усмехнулась она.

Он отступил на шаг, но уголок его губ всё же дрогнул.

– Отдыхай, – бросил он и закрыл дверь.

Она долго вслушивалась, как Блейк выходит из дома, после чего вышла из комнаты. Первым делом она помылась и переоделась в одно из тех платьев, что висело в шкафу комнаты.

Графиня вошла в пустую кухню, оглядываясь на выцветшие шторы и деревянный стол. На полках вдоль стен стояли банки с травами и мукой, а на окне висел пучок сушёных цветов. Она зажгла свечу и вгляделась в своё отражение в небольшом мутном зеркале.

Она не могла позволить себе оставаться той, кем была прежде. Её прежний облик – светлые волосы, аристократическая осанка – выделял среди множества людей. Она знала, что если кто-то из служащих короля увидит её, конец будет неминуем. Она взяла зеркало обеими руками и пристально посмотрела на своё отражение.

– Графиня умерла, – прошептала она, чувствуя, как холод проникает внутрь. – Теперь я Тэлия.

В кухонном шкафу стоял пакетик с порошком, который Линда использовала для приготовления отвара. Тэлия сорвала верёвку и вдохнула терпкий запах хны. Она слышала о ней от служанок: хна могла изменить цвет волос, придав им красноватый оттенок. Однако объёма этого порошка явно не хватило бы, чтобы покрыть всю её длину. Решение пришло само. Она нашла в кухонном шкафу ножницы. Острые, с металлическим блеском, они показались ей пугающими. Руки задрожали, когда она прижала лезвия к своим светлым локонам.

– Это всего лишь волосы, – сказала она себе, но голос звучал глухо, как будто она убеждала не только себя, но и всё своё прошлое.

Первый срез дался тяжело. Звук лезвий, прорезающих пряди, напомнил ей, как обрывалась её жизнь в тот момент, когда топор коснулся шеи отца. Она крепко стиснула зубы, отрезая одну прядь за другой. Локоны упали на пол мягким упрёком за столь резкий шаг. Когда она закончила, её волосы едва доходили до лопаток. Тэлия осторожно провела ладонью по коротким прядям. На ощупь они были чужими, как будто её настоящее «я» ушло вместе с теми локонами, что лежали на полу.

«Теперь краска», – подумала она, и её руки потянулись к порошку. Она высыпала хну в керамическую миску и добавила немного воды. Смесь густо пахла травой, и её запах заполнил кухню. Графиня намазала её на волосы, равномерно распределяя смесь с помощью найденной деревянной ложки. Краска липла к рукам, пачкала пальцы, но она не позволяла себе остановиться. Когда она закончила, её руки устали, а кожа на ладонях стала оранжевой. Она накинула полотенце, отмыла руки и села у очага. Тени от огня танцевали на стенах, создавая иллюзию, что её новая личность оживает прямо здесь.

Через час она смыла хну холодной водой из кувшина, дрожа от прикосновений ледяных капель. Отмыв последние остатки краски, она снова взглянула в зеркало. Рыжие волосы обрамляли лицо яркими прядями, создавая совершенно новый облик. Даже черты лица казались более резкими.

– Теперь никто меня не узнает, – прошептала она, но её голос был не таким уверенным, как хотелось.

Она собрала свои обрезанные волосы в старую тряпицу и бросила в камин. Когда те вспыхнули, графиня смотрела, как они исчезают в пламени, и чувствовала, как часть её самой уходит вместе с ними. Её преображение завершилось. Но вместо облегчения пришла тяжесть. Ей придётся сыграть роль до конца, даже если это будет означать отказаться от себя.

Когда она вышла из кухни, то заглянула в комнату, мимо которой проходила, там она заметила свиток за шкафом. Раскрыв его, девушка увидела влюбленную пару, с улыбками, что выдавали давнюю привязанность.

– Что ты здесь делаешь? – голос Блейка заставил её резко обернуться. Она выпрямилась, спрятав свиток за спину.

– Осматривалась.

– Что это у тебя на голове?

– Новая прическа, – она улыбнулась невинно. – Вам нравится?

– Плевать, – он дернул плечом, повернулся, но вдруг застыл. – Где взяла краску?

– Это же просто хна. Здесь её много, я соберу и высушу. Ещё больше будет, – закатила она глаза, отвернувшись.

– Тогда что ж ворчишь? Не нравится – проваливай.

Она лишь кивнула, скрывая раздражение.

– Значит, будешь отрабатывать, – сказал он, направляясь к двери. – За мной.

– И как эта чудесная женщина вырастила такого грубияна?

– Я сказал: сюда. Живо! – доносилось из прихожей.

Она выпрямилась, вернула свиток на место и с холодной решимостью шагнула за ним.

Глава 3. Мерзавец

– Бери, – кивнул он на корзину с бельём, когда Тэлия подошла к нему.

– Что это? – посмотрела она вниз.

– Не ты ли говорила, что будешь отрабатывать свое проживание? – его тон был холодным и прямым.

– Что вы хотите, чтобы я с этим сделала? – закатив глаза переформулировала она.

– Естественно, выстирала. За мной. Я покажу дорогу к ручью. В будущем тебе придется там бывать часто.

– Да, господин, – ответила она, стараясь скрыть свое раздражение. Она взяла корзину и последовала за ним.

– «Что мне с ним делать?» – размышляла она, сжимая ручки. – «Этот парень будет мешать мне. Он не пустит в пекарню, не даст спокойной жизни. Надо что-то с этим сделать.»

Графиня обладала миловидным лицом и большими глазами, что безусловно располагало к ней людей при дворе. Молодые люди вокруг нее, либо были очарованы ею, либо вообще не воспринимали всерьез, но уж точно не могли отказать ей в помощи, чем та умело пользовалась.

– Господин, – графиня слегка подалась вперед, приподнимая грудь, чтобы добиться его внимания, – эта корзина довольно тяжела, не могли бы вы помочь мне?

– Ты что собрала отлынивать? Если не хочешь работать, можешь просто уйти.

– Почему вы так жестоки? Просто я ещё немного слаба и рука болит – её голос был мягким, но упрямым.

– Ничего, не умрешь, мы почти пришли, – Блейк продолжал идти, не оборачиваясь, и через несколько шагов Тэлия услышала журчание воды.

Они подошли к ручью. Вода блистала, стекала вниз по огромным камням, а воздух был наполнен свежестью.

– Приступай, – сказал он, усаживаясь под тенью дерева.

– Господин, – Тэлия наклонилась, но вместо того, чтобы касаться его лица, внимательно изучала его выражение. – Вы так напряжены… – произнесла она тихо.

– Что ты там бормочешь? Работай, – рявкнул он, не желая ее слушать.

– Да, господин, – она бросила взгляд на него, а потом опустила голову, скрывая злобную ухмылку. – Однако, из-за амнезии, я не помню, как стирать.

– Амнезии? – ухо Блейка резануло слово, которое он не привык слышать ни от кого, кроме лекарей.

– Я… я не знаю, как это слово появилось в моей голове, – графиня поняла, что сболтнула лишнее. – Может, я слышала его когда-то? – она нервно потёрла раненую руку, почувствовав себя неуютно под его проницательным взглядом.

Блейк хмыкнул.

– Стирка одно из важнейших умений для женщины. Если ты не можешь этого, что ты вообще из себя представляешь? Просто бесполезна.

– Я не говорила, что не умею, – ответила она сквозь зубы, напоминая себе о том, что ей уж точно нельзя выдавать ему, что именно она из себя представляет. – Просто обстоятельства так сложились.

– Если голова не помнит, то руки должны. Начни, и ты всё вспомнишь.

– Чурбан! Как можно быть таким жестоким? – бурчала она про себя, потерпев поражение, и присела к корзине с бельем. Она глубоко вздохнула и пыталась вспомнить, как видела во дворце стирающих служанок. – «Нет, ну что не так с этим парнем?» – продолжала она злиться, – «другой, хотя бы улыбнулся мне, и помог бы корзину донести, а этот…неужели я потеряла свой шарм?» – задумчиво коснулась она огненных прядей.

Закончив полоскать белье, Тэлия, уже изрядно вымотанная этим процессом и событиями последних двух дней, искренне хотела помощи.

– Господин, – обратилась она к нему, – не могли бы вы помочь мне выжать бельё? У меня не хватает сил.

– Я не собираюсь делать твою работу.

– Да господи! – не выдержав, воскликнула она, – мне просто по-человечески нужна помощь, – в голосе начали проскакивать истеричные нотки.

Он молча подошел и опустился к корзине.

– Иди собери траву, которую потратила, – не гладя на нее, Блейк взял в руки ткань.

Удивленная таким поведением парня Тэлия вскочила на ноги и ушла прочь, опасаясь, что он может передумать. Она не понимала причины, по которой он передумал, но разрешила себе подумать об этом потом, поскольку сейчас у нее не было на это ресурса.

Когда Тэлия вернулась с листьями лавсонии, Блейк также молча вручил ей корзину с отжатым бельем, ясно давая понять, что его помощь была разовой акцией. Девушка даже улыбнулась такому уже понятному и естественному поведению парня, которое напоминало, что она должна быть с ним осторожна.

– Вы готовы, ваша светлость? – игриво произнесла она.

– Можешь не церемониться, – его голос был безразличным. – Называй меня просто «господин».

– Как прикажете, господин, – холодно ответила девушка.

Они пошли обратно по знакомому пути. Блейк гордо шагал впереди, а Тэлия позади, мечтая избавиться от корзины, из-за которой уже ныли руки. Вдруг, не заметив камня, она споткнулась, и, пытаясь удержаться, схватила кого-то за плечо. Корзина выскользнула из её рук.

– О, простите, мне так неловко, – сказала она, автоматически произнося дежурную фразу

– Все в порядке, – ответил незнакомый парень – напротив, я рад оказаться опорой для такой очаровательной девушки.

– Вы мне льстите, – тщеславно врала Тэлия, понимая, что ее шарм, все еще при ней.

– Идиотка, посмотри, что ты наделала, – рявкнул Блейк, указывая на опрокинутую корзину и разметавшееся белье, как будто сам воздух был виноват в этом бардаке.

– Если бы вы мне помогли, этого бы не произошло, – Тэлия даже не взглянула на него, небрежно поднимая одну из поврежденных вещей. Теперь она понимала, нет смысла стараться быть с ним милой.

– Если бы ты думала головой, этого бы не произошло, – повторил он с таким презрением, что ей на мгновение захотелось лишь ответить с тем же тоном, но она сдержала себя. Не время.

– Эй, остынь, – вмешался парень, в его голосе не было злости, но было что-то другое, что привлекло внимание Тэлии. – Ты ведь понимаешь, что не прав.

– Феликс, уже пора, – окликнул защитника прохожий.

– Не разбираешься – не лезь, – прошипел Блейк, уставившись на него. – Иди куда шел.

– Мужик, ты не прав, как белье может быть важнее девушки? – прозвучал он невозмутимо.

– Прошу вас, не беспокойтесь, Феликс, – вставила Тэлия, и её голос стал мягким, но с четким, ядовито-ровным акцентом. – Извините за этот неприятный инцидент. Огромное спасибо, что вступились.

– Не стоит, мне самому приятно помочь такой очаровательной девушке. Но вы уверены, что хотите остаться с этим грубияном?

– Более чем, не беспокойтесь. Благодарю, что подняли мне настроение, – она игриво улыбнулась Феликсу.

– Надеюсь, мы еще увидимся

– Я тоже, – ответила она с таким выражением, которое могло бы затмить любые хитрые планы.

Когда Феликс ушел, Тэлия снова вернулась к своей роли. Она взглянула на разбросанное белье и закатила глаза.

– И стоило ли устраивать такую сцену из-за чепухи? – начала собирать вещи, бросая взгляд на песок. – Вот, грязь только сверху, достаточно стряхнуть – и вещь снова чистая. – Она провела рукой по ткани и аккуратно стряхнула песчинки.

– Ты договоришься у меня, пойдешь перестирывать.

– Да, господин, – устало произнесла она, понимая всю бессмысленность разговора.

Вдруг до нее донеслись звуки прекрасного голоса. Она вздрогнула и оглянулась. Это пел Феликс. Он был словно другой мир, и Тэлия не могла не признать этого. Толпа собиралась вокруг него, как будто не было другого более яркого света в этом мире. Это было слишком красиво, чтобы быть просто музыкой. Это было магией, которую она не могла игнорировать.

– Господин, у вас будут ко мне еще поручения на сегодня? – спросила она Блейка, прервав поток собственных мыслей.

– Сегодня? Уже поздно, так что нет.

– Значит, я могу быть свободна? – Тэлия позволила себе улыбнуться

– Придешь, повесишь белье сушиться и можешь валить на все четыре стороны, даже не возвращаясь.

– Что вы, господин, я вернусь, – она сияла, как будто его слова вообще не имели значения.

Она поспешила к дому, там, развесив во дворе белье, она схватила кусок хлеба, который лежал на столе, и поспешила обратно на площадь.

Феликс пел, как никто, и она не смогла устоять. Мелодия была, как волна, накрывшая её целиком. Она подошла ближе, завороженная музыкой и его голосом. Он пел ее любимую песню так, как не пел никто другой. Это было так восхитительно, что она сама не заметила, как начала подпевать. Феликс взглядом указал ей, чтобы она встала рядом с ним прямо перед публикой. Переборов соблазн, графиня тихо напомнила себе: «Не теряй голову, ты не в том положении». Но в тот же момент она осознала, как приятно было бы стоять рядом с ним и просто петь в унисон. Тэлия осталась на месте, чтобы не привлекать лишнего внимания, но глядя ему в глаза отдалась песне во весь голос.

– Ты очень красиво поешь, – заметил Феликс, когда они присели у фонтана после его выступления.

– Ты смеешься надо мной? – ответила Тэлия, улыбаясь уголками губ. – Честно, ты поешь лучше придворных певцов. Ты отлично знаешь, как заполнять пространство голосом.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил он с лёгким удивлением.

Девушка попыталась игнорировать неприятное ощущение, что её прошлое «я» прорывается наружу, как струи воды, через тонкие щели. Но она была слишком уставшей, чтобы заметить, как её старая жизнь – с её учтивыми манерами, знаниями о музыке, культуре, политике – обвивает её как вторая шкура.

– Эм… ну, я так думаю, – сказала она, сдерживая порыв рассказать что-то большее.

Он покачал головой, явно удивлённый её комплиментом, но от этого ещё более заинтересованный. Феликс и не подозревал, с кем разговаривает. Для него она была просто ещё одной девушкой, и эта девушка не собиралась его в этом мнении разочаровывать.

– Я польщён. Рад, что ты выбралась с берега, а не ушла обратно под воду, – улыбнулся парень.

На мгновение она удивленно вскинула брови, а затем осознала.

– Это был ты! – радостно воскликнула девушка. – Ты вытащил меня из воды.

– Я не был уверен, оказалась ты там по своей воле или нет. Потому решил оставить тебя одну, чтобы дать возможность принять это решение, и как вижу, это было не напрасно.

– Спасибо, – тепло улыбнулась девушка, испытывая благодарность за спасение и за то, что не мучил ее расспросами.

– Ты, наконец, назовёшь мне своё имя?

Она легко наклонила голову в ответ, прекрасно осознавая, что её настоящее имя теперь не имеет значения.

– О, меня зовут Тэлия, – ответила она, улыбаясь, но внутри замирая. «Сейчас я – Тэлия. И если я буду играть эту роль достаточно хорошо, никто не раскроет, что за этим именем скрывается кто-то другой»

– И откуда же ты взялась вся такая загадочная?

Девушка фыркнула, но её лицо оставалось непроницаемым.

– Кто загадочная? Я загадочная? Брось, самая обычная, – сказала она с лёгкой дерзостью. Это был способ скрыть уязвимость, которая проскальзывала в её глазах, как тонкая трещина на старом зеркале.

– Однако я всех девушек в этой деревне знаю.

Когда он продолжил разговор, Тэлия вновь вернулась в свою роль, внутренне обрывая связь с прошлым «Я». Она должна была быть кем-то другим. Не только в словах, но и в её мыслях, в том, как она выстраивала каждый новый слой вокруг себя, как маску, которую приходилось надевать и снимать, но никогда не показывать, что за ней.

– Кажется, я даже догадываюсь почему, – хитро прищурившись, сказала она. – На самом деле, я не знаю, откуда я. Я потеряла память, и семья Деланс протянула мне руку помощи.

Феликс вдруг нахмурился, его взгляд стал более настороженным.

– Значит, тот грубиян один из «помощников»?

– В общем, да, – Тэлия небрежно пожала плечами, не давая эмоциям взять верх.

Феликс задумался, прежде чем заговорить.

– И как же ты потеряла память?

Тэлия опустила взгляд, её голос стал тихим, почти шепотом.

– Если бы я знала. Последний кадр в моей голове – я лежу на берегу моря, и вокруг – пустота. До этого – не помню ничего. Не представляю даже, как меня зовут.

Он молчал некоторое время, затем сказал с удивительным для него сочувствием:

– Никогда не встречал таких людей. Может, ты жила раньше в приюте?

– Здесь есть приют?

– Нет, но в городе их целых четыре.

– Откуда такая осведомленность?

Он не стал скрывать своей усмешки.

– Личный опыт. У меня никогда не было семьи. Все детство я жил в приюте. И, скажу честно, условия там дерьмовые.

Тэлия молчала, её взгляд стал более мягким, словно что-то в её душе отозвалось на эти слова. Она не ожидала такого откровения от него.

– Ты так просто об этом говоришь…

– Прошло время, я смирился, – пожал он плечами. Так было всегда, и теперь кажется, что так и должно быть.

Она посмотрела на него, и на мгновение, казалось, вся её внутренняя настороженность исчезла.

– А как ты оказался здесь?

– В том приюте нас с малых лет заставляли работать, – начал он, сжав кулаки. – Порой сутками не давали еды и воды. Сон был роскошью, о которой я мечтал. Когда мне исполнилось 13, я понял: пора уходить. В городе мне места не было, никому не нужен мальчишка без рода и племени. Так я и шел – пока не оказался здесь, у деревни. Госпожа Сент приютила меня, взамен я пою в её баре. Так и живу – как хочу. Пою ночью, сплю днём, а повара и официанты всегда подкармливают. Иногда выхожу спеть на площадь, как сегодня, чтобы подзаработать.

– По тебе не скажешь, что у тебя такое суровое прошлое.

– Потому что сейчас у меня все хорошо, – улыбнулся парень. – А к чему я это начал? Ах, да… Может, ты тоже пыталась сбежать из приюта, и всё вышло не совсем удачно. Хотя кто знает… В своём я бы такую красавицу точно запомнил.

Она усмехнулась, стараясь скрыть свою растерянность.

– Думаю, что вероятность того, что я могла оказаться в твоем приюте крайне мала. Может, я вообще в другом городе жила. Гадать можно бесконечно, проще не думать об этом.

Феликс загадочно улыбнулся.

– Это моя политика, – сказал он, подмигнув. – Пожалуй, на сегодня хватит.

Тэлия взглянула на него, с лёгким разочарованием. Этот вечер позволил ей немного отвлечься от ужасающих мыслей о последних днях.

Она была уверена, что Феликс не мог видеть этого барьера, который она ставила между собой и этим миром. Но когда его глаза встретились с её, на мгновение ей показалось, что он всё же видит – что-то, чего не должно было быть в этой наигранной простоте. Но она быстро отвела взгляд, скрывая этот миг.

– Надеюсь, мы еще споем с тобой вместе, может даже стоя рядом на сцене.

– Я подумаю, – подмигнула она, понимая опасность этого предложения, и скрылась в темноте, оставляя его наедине с его мыслями.

Подходя к дому, девушка заметила горящий в окнах свет.

– Госпожа, вы уже дома, – Тэлия притворно удивилась, заметив Линду за столом, когда вошла в дом.

– Боже, что за формальности! – рассмеялась женщина, поправляя прядь седых волос. – С таким обращением я чувствую себя древней старухой.

– Как же мне к вам обращаться? – Тэлия села напротив, сохраняя непривычную для себя лёгкость в улыбке.

– Зови меня просто Линдой или тётушкой. И скажи на милость, что ты сотворила со своими чудесными волосами?

– Неужели вам не нравится? – Тэлия отвела взгляд, притворяясь слегка уязвлённой, хотя это было лишь ещё одним актом.

– Тебе всё к лицу, но… ты не боишься, что родные тебя не узнают, если вдруг решат искать?

– Поверьте, – проговорила она с тщательно выверенной интонацией, будто её беспокоила только временная утрата памяти, – я пыталась вернуть хоть что-то из воспоминаний, хоть один образ, но это будто тёмная вода, в которой не разглядеть даже собственного отражения. Потому и решила, что перемены мне не повредят. Родные узнают меня в любом облике.

«Родные». Графиня почти услышала, как это слово отдаётся глухим эхом в её мыслях.

– Что ж, возможно, ты права. Ну а теперь, голодна, небось? Картошечки хочешь?

– Как волк, – тут же отозвалась Тэлия.

– И ещё я заметила, во дворе у нас бельё сушится… это что, мой сын тебя заставил?

Графиня приподняла плечи и изобразила непринуждённую улыбку, играя свою роль.

– Что вы, тётушка! Я сама предложила помочь. Он сказал, что сегодня я могу отдохнуть и прийти в себя, однако, я настояла. И тогда ваш сын не только проводил меня к ручью, но и отнес корзину с вещами и помог мне отжать белье. Даже развешать помог. У меня теперь чувство, будто я ничего не сделала.

– Неужели? – Линда удивлённо замерла. – Спасибо, что рассказала мне, дорогая. Не думала, что Блейк способен на такую заботу.

– Недооцениваете его, тётушка, – ответила графиня, осторожно подбирая слова, чтобы оставаться в тени. – Он не такой, каким хочет казаться.

Когда Линда поставила перед ней небольшой горшочек с ароматным картофелем, девушка накинулась на него с первобытным голодом, даже не пытаясь вспомнить, когда она нормально ела в последний раз. Покончив с трапезой, она направилась в отведенную ей комнату.

На выходе из кухни её перехватил Блейк.

– И почему ты не рассказала ей, как всё было на самом деле? – Он смотрел на неё с прищуром, словно изучал каждый её жест, каждое движение.

«Потому что если вы начнете ругаться, то из дома выставят очаг возгорания», – мелькнуло у неё в голове. Но внешне графиня лишь опустила голову, как подобает скромной служанке.

– У меня нет цели, встать между вами и вашей матерью, господин, – она выбирала слова так, чтобы в голосе звучала уверенность. – Я просто бедная девушка, попавшая в беду, которой дали кров из милости.

– Врёшь. Боишься, что выставят тебя, если всё скажешь прямо? – прошептал он, не скрывая своего презрения.

– Как вам будет угодно думать, господин, – она поклонилась и направилась к своей комнате. – Спокойной ночи.

Захлопнув за собой дверь, она обессилено опустилась на кровать. Словно все внутренние силы, сдерживавшие ярость, вдруг дали трещину.

"Свинья. Самовлюблённый осёл. Всё, что ему нужно – это докопаться, вывернуть наизнанку то, что я так стараюсь скрыть. Думает, что всё знает, а сам…" Она бросила взгляд в окно, позволяя ярости постепенно угаснуть.

Стиснув руки, она закуталась в одеяло, чтобы успокоиться перед сном. Однако, спокойной эту ночь было назвать сложно, сменяющиеся образы суда, темницы и головы отца, отделенной от тела, преследовали ее в кошмарах. Посреди ночи девушка потеряла всякую надежду заснуть и решила, что стакан воды поможет ей немного прийти в себя. Она поднялась с постели и вышла из комнаты.

Печь уже остыла, но в кухне всё ещё стоял запах тёплого хлеба. Линда сидела у стола, склонившись вперёд, и, кажется, больше разговаривала сама с собой, чем с Блейком:

– Мука по осени – дороже, – тихо сказала она, не поднимая глаз. – За печь – два золотых мастеру. И ярмарка… если не заплачу сейчас, Миллер начнёт намекать на хранителя расписок.

– Миллер будет намекать мне, – ответил Блейк, опершись ладонью о край стола. – А муку я привезу сам. Ночью. С задней стороны двора, чтобы шеи не тянулись.

Линда вздохнула и всё-таки подняла взгляд:

– У тебя нет этих денег.

– У меня есть две руки, – он чуть усмехнулся. – И пара людей, что должны мне по грошам. Сложим – хватит на муку и половину мастера. Вторую половину дожмём по работе. Я договорюсь.

– Ты всегда «договоришься», – улыбнулась она краешком губ. – А потом приходишь весь в синяках.

– Зато печь греет.

– Ты не обязан, – тихо возразила Линда.

– Обязан, – отрезал он, но голос был мягче, чем слова. – Ты держишь этот дом. Без тебя он развалится быстрее, чем твоя печь.

Она слабо улыбнулась:

– Ты говоришь так, будто это твой долг.

– А иначе зачем я здесь? – Он на мгновение накрыл её руку своей. – Не думай об этом больше, слышишь? Делай хлеб. Остальное я улажу.

Тэлия сделала шаг, и под ногой предательски пискнула доска. Блейк отдёрнул руку, обернулся, и взгляд его стал колючим, как лезвие.

– Потеряла дорогу? Или подслушивать вышла? – холодно бросил он.

Его тон был жёстким, но он не двинулся с места. Он снова повернулся к Линде, словно намеренно закрывая её собой от постороннего взгляда.

– Завтра я привезу мешки. Никого не пускай, пока не вернусь.

Линда кивнула, и в этом кивке было не «устала», а «стало легче».

Блейк опустил руку ей на плечо, и в этой позе, молчаливой и устойчивой, он оставался, пока Тэлия, не найдя слов, не повернулась и не ушла обратно в темноту коридора.

Глава 4. Солнце уже высоко

Утро было тихим и обманчиво мирным. Тэлия старалась дать себе отдохнуть, нежась в лучах солнца. Но внезапно свет исчез, нечто тяжёлое обрушилось на неё сверху, и она с грохотом упала на пол.

– Что за… – недовольно пробормотала она, открывая глаза в темноте. – Кто здесь такой бессмертный?

– Ты головой стукнулась? – раздался над ней знакомый, недовольный голос. Она сразу узнала Блейка.

– Доброе утро, господин, – ответила она с притворной невинностью, упрекнув себя за то, что забыла о реальности.

– Какого черта ты до сих пор спишь? Солнце уже высоко, ты должна работать.

– Ложь, оно ещё на горизонте, – возразила она, бросив взгляд на окно.

– Ты хочешь на улицу? – прищурился он.

Тэлия вздохнула, приняв его тон как призыв к покорности.

– Да, господин, солнце уже высоко, – ответила она с вымученной улыбкой, поднимаясь на ноги. – Что я должна сделать сегодня?

– У входа стоит корзина с бельём – выстираешь. Уберёшь весь дом, помоешь полы и приготовишь еду.

Тэлия взглянула на пол в комнате, который был чист, и спросила, будто не понимая:

– Если пол чистый, может, достаточно будет подмести?

– Нет, помоешь, – отрезал он.

– Где мне взять продукты для готовки? – продолжала она, будто полностью покоряясь.

– На кухне есть погреб.

– Поняла. Что-нибудь ещё?

– Тебе мало?

Она посмотрела на свою ночную рубашку, притворившись уязвимой и беззащитной.

– С вашего позволения, можно мне одеться?

Он смерил её холодным взглядом.

– Живее, – оборвал он и вышел из комнаты, оставив её одну.

Тэлия усмехнулась про себя, затянула на талии корсет и надела юбку. Затем прошла в баню к бочке с холодной водой и умылась, подавляя раздражение, что снова вспыхнуло при мысли о Блейке и его приказах. Возле входа она нашла корзину с бельём, и груда ткани в ней была едва ли не вдвое больше вчерашней. Она пробормотала что-то себе под нос, проклиная Блейка всеми несчастьями, которые приходили ей в голову, и направилась к ручью.

Тропинка к воде была уже знакома, и, добравшись до воды, она, со вздохом, принялась стирать. В какой-то момент её рука соскользнула, и одна рубашка улетела на противоположный берег, она поднялась на ноги, чтобы дотянутся, но течение сбило ее с ног. Девушка кубарем полетела вниз, барахтаясь в холодной воде.

Оказавшись внизу, Тэлия начала жадно глотать воздух, дыхание перехватило, как тогда, на утёсе. Она вцепилась в ближайшее дерево, словно оно могло ее спасти. Девушка попыталась вдохнуть, но воздух не проходил, превращаясь в беззвучный крик. Её охватила паника, как будто что-то невидимое снова сжимало горло. Она судорожно хватала воздух, кашляя и задыхаясь, пока по щекам не хлынули слёзы.

«Только не это… Не сейчас!» – пронеслось в её голове. Ее бросило в жар, сердце застучало в ушах, голова закружилось

Спустя какое-то время Тэлия, наконец, смогла ухватиться за реальность. Она прижалась к дереву, чувствуя его шершавую кору под ладонями, и с трудом поднялась на ноги.

– Жива, – прошептала она, выдохнув с облегчением, и позволила себе скатиться обратно к земле, чувствуя лёгкую дрожь в ногах.

Она открыла глаза и увидела разбросанную по ручью одежду.

– Чудесно, – пробормотала она, собираясь с духом. Сняв обувь, она пошла вверх по течению, ступая прямо по камням и собирая рубашки одну за другой. Её платье было уже насквозь промокшим, так что разницы не имело.

Она тихо напевала, убаюкивая себя мелодией, как будто это могло заглушить боль от воспоминаний.

Вернувшись к дому, она принялась развешивать одежду, напевая под нос. В этот момент к ней подошёл незнакомый парень и приставил кинжал к её горлу.

– Ты кто такая? – спросил он, недовольно глядя на неё.

Тэлия скучающе закатила глаза, отодвигая лезвие в сторону.

– Уверяю вас, это лишнее, – спокойно ответила она. – Станет ли вор стирать одежду тому, кого хочет ограбить?

Парень выглядел слегка смущённым и чуть отступил.

– Прошу прощения, мисс. Моё имя…

– Рей? – перебил его Блейк, выходя из дома. – Ты опоздал.

Парень мельком взглянул на него, прежде чем снова остановил взгляд на Тэлии.

– Ты ничего не хочешь рассказать? – направил он кинжал в ее сторону. Блейк смерил Тэлию холодным взглядом.

– Моя служанка, – сказал он без тени сомнений в голосе.

Тэлия едва сдержала раздражение, но заставила себя выглядеть покорной, хоть внутри и кипела от гнева. Она бросила незнакомцу вежливую улыбку, пряча обиду.

– Ох, вот как, – убрал он свой кинжал, – тогда я действительно виноват.

– Ну, что вы, это полностью моя вина, – стиснула она зубы, – друзья господина – желанные гости в этом доме.

– Мое имя Реймонд Крэн, – он взял ее руку и вежливо прикоснулся к ней губами.

– Тэлия, – представилась она, мило улыбаясь.

Блейк прищурился и смерил ее взглядом, – Ты… почему вся мокрая?

Тэлия замялась, чуть прикусив губу, как будто засмущавшись.

– О… это долгая история, – протянула она, не желая вдаваться в подробности.

Блейк скрестил руки на груди и смерил её недоверчивым взглядом.

– Ну, так рассказывай.

«Что теперь? Вряд ли он оценит правду о том, как её унесло течением – опять наговорит гадостей о ее бесполезности.» Она лихорадочно перебирала мысли, отчаянно пытаясь найти что-то правдоподобное и драматичное.

– Ну, значит… сижу я у ручья, стираю бельё… и пою себе тихонько, – начала она, нарочно затягивая, чтобы история выглядела и в правду долгой и отбивающей внимание ее слушать. – Эту… песню… как же она там? Сейчас вспомню…

– Неважно. Дальше! – голос Блейка прозвучал, как удар хлыста.

Тэлия сделала вид, что смутилась, и продолжила:

– Так вот, стираю я и пою, как вдруг ко мне подходит девочка… маленькая, ну как маленькая – милая такая… и начинает подпевать.

– Ближе к сути, – прервал её Блейк, явно начиная терять терпение.

Тэлия вздохнула и кивнула с покорностью.

– Хорошо, ближе к сути. Мы разговорились, и девочка показала мне свои бусы. Симпатичные такие, миленькие, детские…

– Ты уже полчаса рассказываешь, а почему ты мокрая, я так и не понял, – Блейк явно злился.

Тэлия сделала вид, будто совсем потерялась от его постоянных прерываний.

– Так вы всё время перебиваете, господин! Мне трудно сразу объяснить, если меня отвлекают. Он со всеми такой, или только меня выделил? – с притворной невинностью обратилась она к Реймонду, который с трудом сдерживал смех.

– Поверь, ты не единственная, – подмигнул он.

Блейк нахмурился ещё сильнее.

– Заканчивай уже!

– Так вот, – вздохнула Тэлия, приняв виноватый вид, – нитка на бусах взяла и порвалась. Все бусины разлетелись, а большая часть упала в воду. Девочка так плакала, что мне пришлось лезть в ручей и собирать их…

– Лучше бы не спрашивал, – пробормотал Блейк, отмахнувшись.

– А я вас предупреждала, – победоносно улыбнулась Тэлия.

– Ещё слово, и наберёшь воды не из колодца, а с того самого ручья.

– Крайне приятно познакомиться с такой добросердечной девушкой, – с улыбкой сказал Реймонд, но тут же замолчал, заметив, как Блейк направился в дом, жестом приглашая его следовать за ним.

Тэлия раздумывала, вспоминая комнаты, которые видела в доме: «В кабинет? Интересно, о чём они будут говорить…»

Она быстро разгладила рубашку, которую только что повесила на веревку и, улучив момент, дождалась, пока Блейк с Реем будут достаточно далеко, и тихо скользнула следом. Встав за дверью кабинета, она затаила дыхание, прислушиваясь.

– С каких пор у тебя деньги на прислугу? – раздался голос Реймонда.

– Да не служанка она, – отозвался Блейк. – Эта девица вчера упала в обморок перед пекарней и заявила, что потеряла память. Линда, добрая душа, приютила её, даже имя ей дала.

– Почему ты так груб с ней? – спросил Реймонд. – Разве она не заслуживает сочувствия? Бедняжка…

«Вот-вот» – подумала Тэлия, едва сдержав улыбку.

Но голос Блейка звучал с твердо:

– Я ей не верю.

Она напряглась, затаив дыхание.

– Что с ней не так?

– Её глаза, – вдруг неожиданно даже для самого себя объявил Блейк. – В них что-то такое. Не знаю. Я не могу понять, когда она говорит правду, а когда лжёт.

– Да ладно? – удивленно произнесли Тэлия с Реймондом в унисон, благодаря чему девушку никто не услышал.

– Осанка, манера речи, умение держаться – всё это несвойственно для тех, кем она пытается казаться. Свою потерю памяти она называет «амнезией» Простые люди так не говорят. И ещё, как только она оказалась в нашем доме, сразу изменила причёску и перекрасила волосы. Разве это не подозрительно?

Тэлия почувствовала, как сердце гулко бьётся в груди, но не от страха, а от нарастающего решимости. Блейк уже начал её подозревать, и это значило, что пора сделать что-то, что развеет его подозрения.

Тэлия выпрямила спину. Она поняла, что прокололась, её интеллект и манеры так или иначе просачиваются и привлекают его внимание. Но и внезапно пропасть они не могут, это вызовет еще больше вопросов. Если она не перестанет казаться такой подозрительной, её планы могут рухнуть. Ей придётся доказать Блейку, что она не враг ему.

«Придётся играть глубже», – подумала она, стиснув зубы и направилась на улицу, опасаясь быть замеченной. – «Пусть видит во мне ту, кто может быть полезной. Только как?» – вспоминая все, что она успела узнать о Блейке, графиня начала выстраивать в голове план. – «Вчера во время пения Феликса я ведь видела, как он с дружками обворовывает каких-то богачей, вероятно подобное они проворачивали не в первый и не в последний раз…вот где я могу пригодиться.»

Размышляя над планом, Тэлия закончила развешивать бельё и вернулась к кабинету Блейка. Она постучала, и из-за двери раздалось сухое:

– Да?

Она вошла, позволив себе лёгкую покорную улыбку.

– Господин, где взять воды? Мне нужно вымыть полы и приготовить еду.

– В доме закончилась. Сходи на площадь и набери из колодца, – Блейк даже не взглянул на неё, продолжая разбирать бумаги.

– Вы не поможете? – улыбнувшись спросила она, хотя и так знала ответ.

Блейк поднял на неё взгляд, суровый и каменный.

– У тебя рук нет?

Она склонила голову чуть набок, высоко подняв подбородок, словно изучала его ответ.

– Просто я рассчитывала, что в этом доме есть мужчина, способный выполнять мужскую работу, – произнесла она с показным высокомерием, хлопнув дверью прежде, чем он успел ответить.

Едва оказавшись за дверью, она услышала голос Блейка:

– Видишь? Вот о чём я тебе говорил.

Реймонд тихо хмыкнул, – любопытная особа.

Тэлия усмехнулась и направилась к выходу. Возле двери стояло огромное деревянное ведро, которое даже пустым показалось ей тяжёлым. «Не пристало мне таскать такие тяжести», – с раздражением подумала она, поднимая ведро и направляясь к колодцу.

Дорога к площади шла мимо бара госпожи Сент. Тэлия уже собиралась пройти мимо, как внезапно вспомнила о Феликсе. Она вошла, толкнув незапертую дверь, и заметила его, дремлющего на барной стойке.

– Феликс, – тихо окликнула она.

Он открыл один глаз и удивлённо сел.

– Тэлия? Что ты здесь делаешь?

– Да вот, мимо проходила и увидела бар, – улыбнулась она. – А вы, значит, работаете только по вечерам?

Феликс кивнул, бросив взгляд на ведро, которое она поставила рядом.

– Это твоё? – спросил он, нахмурившись.

– Угу, – с лёгкой грустью ответила Тэлия. – Тот «господин», отправил меня на площадь за водой.

Феликс нахмурился ещё сильнее, спрыгнув с табурета.

– Вот придурок. Как он мог поручить такую работу хрупкой девушке? – Он покачал головой. – Я помогу тебе.

– Ты ведь и так занят, – по-прежнему улыбалась она, изображая невинность. – Просто поздороваться зашла. – Она потянула ведро к себе, сделав вид, что держать его ей почти не под силу.

– Как ты его потащишь одна? – Феликс снова вырвал ведро из её рук, приподнял его и слегка удивился. – Погоди, оно ведь лёгкое…

– Вот именно, – она ободряюще улыбнулась. – Не беспокойся, я справлюсь.

Она снова взяла ведро и сделала вид, будто изо всех сил борется с его весом.

– Ладно, давай сюда, – сдался Феликс, направляясь к выходу. – Ты просто не ешь ничего, вот и слабая.

– Ем, когда есть возможность, – ответила она, прекрасно понимая, что ее внешность и слабость сейчас только на руку.

– Тебя что, дома не кормят?

Тэлия, глядя на него, чуть пожала плечами.

– Понимаешь, тот парень смотрит на меня, как на ненавистное пятно. Я стараюсь ему не попадаться на глаза.

Феликс возмущённо искривился.

– Хочешь, я ему морду набью? Он такой тощий, я точно справлюсь.

Она опустила взгляд, изображая смущение.

– Нет-нет, я и так многим обязана его семье.

– Слишком ты добрая, вот он и вытирает о тебя ноги, – сжалился он, опуская ведро в колодец.

Тэлия довольно улыбнулась. «Продолжай думать так дальше», – отметила она про себя.

Феликс наполнил ведро, и они вместе направились обратно.

– Но всё же, – сказал он, искоса глядя на неё. – Почему ты вообще с ними живёшь? Я могу поговорить с госпожой Сент, пусть приютит тебя.

Тэлия вздохнула и едва заметно прикусила губу, будто смущаясь его заботы.

– Мы ведь только недавно познакомились, а ты так добр ко мне.

– Не могу же я оставить такую милую девушку в беде. Я поговорю с ней, – уверенно сказал он.

– Не стоит, – мягко ответила она.

– Почему?

Тэлия отвела взгляд.

– Ты талантливый певец, Феликс, и у тебя такой чарующий голос… А у меня нет ни таланта, ни голоса. Чем я могу быть полезна?

– Ты ведь тоже неплохо поёшь, – возразил он, стараясь приободрить её.

– Но мне всё равно далеко до тебя, – вздохнула она. – Я не хочу обременять госпожу Сент. А у этой семьи… хоть немного, но могу быть полезна.

– Но ведь они обращаются с тобой ужасно!

– Зато его мать добра ко мне, и это уже счастье. А ещё – моё счастье, что среди тех, кого я знаю, есть такой заботливый человек, как ты. Я большего и не ждала от людей, которые обременены моим присутствием.

Когда Тэлия вернулась в дом, она застала Рея, сидящего в углу кухни и с отрешённым видом вертящего в руках деревянную ложку. Блейк, сидя в кабинете, был занят бумагами и, поглощённый подсчётами, не обращал на друга никакого внимания. Рей определённо скучал и, при её появлении, оживился, будто только и ждал предлога для компании.

Тэлия улыбнулась и, как бы между прочим, произнесла:

– Рей, а ты не подскажешь мне, что тут к чему? Я хотела бы что-то приготовить, но сама не очень понимаю, с чего начать.

Рей охотно вскочил, и вскоре они стояли у кладовой. С лёгким шорохом парень открыл дверь и помогал ей вытаскивать картошку, мясо и несколько мешочков с приправами, объясняя на ходу, какие продукты в доме и как их готовят.

– Вот, смотри, – он сунул ей связку засушенных трав, – это для мяса, – с лёгкой улыбкой сказал он, кивая, – только не пересыпь, вкус будет слишком горьким.

Тэлия кивала, делая вид, что запоминает каждую деталь, хотя на самом деле не слушала его. Когда они, наконец, вернулись на кухню, Рей быстро и с удовольствием продемонстрировал, как растопить печь, и посоветовал, как лучше готовить мясо и овощи.

Немного погодя к ним подошёл Блейк и с лёгким раздражением посмотрел на друга.

– Рей, у нас дела, – отрывисто бросил он, явно недовольный тем, что его друг был очарован новой знакомой.

Рей виновато пожал плечами и неловко отступил от печи. Тэлия, сохраняя вежливую улыбку, смотрела, как они уходят. Их приглушённые голоса донеслись до неё с порога. Ожидая, когда они уйдут подальше, Тэлия бесшумно вышла из дома. Полная решительности разузнать о Блейке больше, чтобы переменить отношение к ней, девушка последовала за ними на расстоянии, достаточном, чтобы не выдать себя. Блейк и Рей не заметили её, и она шла за ними, пока они не достигли полузаброшенного дома на краю деревни.

Внутри дома её встретил приглушённый гомон голосов других членов банды, уже собравшихся для обсуждения предстоящего дела. Тэлия осторожно пробралась ближе, оставшись в тени дверного проёма. Из своего укрытия девушка не могла рассмотреть обстановку и всех собравшихся, зато могла слышать все, что они говорят.

– Сегодня вечером мы проберёмся на корабль Сэма Харгрейва, – с серьёзным видом говорил Блейк. – Харгрейв с командой будут пить в баре госпожи Сент до самого утра, как только их корабль пришвартуется. Мы заберём продовольствие – вино, какао, масло – всё, что удастся унести. Никто не заподозрит.

Чуть ранее Феликс уже рассказывал ей, что сегодня в баре ожидается зажиточный торговец, который по возвращении в порт имеет привычку оставлять солидные суммы.

«План хороший», – отметила она. – «Настолько хороший, что его глупо оставлять без финальных штрихов», – обдумывая свой собственный план размышляла графиня.

Её задумка была проста: сначала создать для них опасность, а затем спасти и сразу заполучить себе толику доверия, чтобы размыть их подозрения. Недоверие Блейка очень ей мешало. Из-за него она не могла попасть в пекарню и находилась под его пристальным присмотром. С этим нужно было что-то сделать, чтобы, наконец, остаться без контроля и сосредоточиться на настоящей цели – поиске тайника с ключом.

Тэлия знала, что её помощь будет замечена. Банда ещё не знала ее, но Рей мог бы заступиться. А может, даже Блейк наконец поймёт, что она им не враг.

Вечером Тэлия направилась в бар госпожи Сент. Из двух платьев, которые ей дала поносить Линда Тэлия выбрала то, что было чище. Собрала волосы в некоторое подобие прически, а при помощи залы из печки, муки и пары ягод нанесла макияж, который делал ее лицо менее узнаваемым. Бар гудел от веселья: столы ломились от кружек пива и вина, а шум толпы создавал плотную, пьяную атмосферу. Тень едва уловимой улыбки появилась у неё на губах, когда Тэлия заметила мужчину, угощавшего присутствующих, она сразу поняла, что это Харгрейв. Его глаза блестели, движения были медленными, заторможенными. Графиня сделала вывод, что именно сейчас он был на грани, когда можно было вытянуть из него что угодно, лишь бы угодить окружающим.

К ней подошёл Феликс, который вновь решил пригласить ее на сцену спеть с ним. Оглядев присутствующих, девушка решила, что все они были достаточно пьяны, чтобы не запомнить ее лицо. К тому же это было как нельзя кстати, поскольку могло бы привлечь внимание Харгрейва. Тэлия, скрывая своё волнение, присоединилась к нему, а её мелодичный голос вскоре привлёк внимание не только простых слушателей, но и того, кому предназначалось это пение. Несколько минут спустя, когда она закончила, её мягкий голос оставил в зале лёгкое эхо, а на лицах людей мелькали улыбки.

Харгрейв тут же пригласил девушку за свой стол, где уже собралась пёстрая компания молодых господ и разодетых девушек. Они смеялись, сплетничали и почти не замечали, как Тэлия, сохраняя скромность, переключила всеобщее внимание на интересующую ее тему

– Я слышала, ваш корабль – чудо как хорош, – заметила она с лёгкой улыбкой, будто случайно. – Наверное, там можно найти что-то необычное?

– А как же! – проговорил молодой человек рядом, хлопнув по столу. – Груз вин, столько сортов, что можно залить ими полгорода! А ещё у нас есть первосортные какао бобы, масла, ткани…

Девушка рядом с Тэлией вскочила с места:

– Правда? Мы могли бы увидеть корабль? Это было бы невероятно!

– Уверен, Харгрейв, ты не откажешься показать дамам, что у тебя на борту? – подхватил один из его приятелей.

Харгрейв, слегка покачнувшись, глуповато ухмыльнулся, видимо, гордый за своё богатство.

– Конечно, друзья, почему бы не устроить экскурсию? – пьяно ухмыльнулся он. – Дамы и господа, за мной! Мы покажем, какие чудеса я привёз!

Тэлия вжалась в тень и последовала за толпой, стараясь не выказывать ничего, кроме тихого любопытства. Как только они поднялись на судно, она едва скрыла своё изумление: трюм корабля был почти до потолка набит товарами. Мешки с какао, ящики с дорогим вином, отборные масла, ткани в рулонах – изысканные и плотные, с узорами, сияющими при свете фонарей. Все эти богатства почти звенели роскошью и были ярким доказательством того, насколько зажиточным был их хозяин. Именно такие люди, как Харгрейв, – лакомая добыча для Блейка и его банды.

Но тут она уловила какое-то движение в тени и заметила – Блейк и его команда уже притаились в дальнем углу трюма, укрытые за коробками. Блейк, недоуменно и с подозрением взглянул в её сторону, видимо, раздумывал, что она здесь делает, и насколько он может ей доверять. Он застыл на месте, будто готовясь к худшему, когда его план вот-вот будет разрушен.

Это было знаком. Тэлия знала, что пора вмешаться. Она резко, но как можно правдоподобнее закричала, взвизгнув на всё судно:

– Крыса! Крыса! Боже, я видела крысу!

Её голос эхом разлетелся по судну, и остальные барышни тут же подхватили истерику. Взволнованные, испуганные крики быстро заставили Харгрейва позвать всех обратно на пирс, уводя компанию прочь с корабля. Пока суетливые джентльмены выводили взвизгивающих дам, она встретилась взглядом с Блейком и заметила, как его лицо на миг разгладилось. Оставшись последней из приглашенных, девушка тихо произнесла глядя прямо на него, – позже отблагодаришь, – улыбнулась она и проследовала за компанией, с которой пришла.

Блейк коротко кивнул, и его люди моментально продолжили дело, срывая крышки с ящиков и утаскивая добычу, пока никто не видел.

Позднее Рей, не скрывая своего восторга, рассказал остальным членам банды о том, как Тэлия спасла их от неминуемой беды. Его голос был возбуждённым, а глаза горели, когда он описывал, как хитро и изящно она заставила Харгрейва и его компанию покинуть корабль, подарив им шанс скрыться с добычей. Остальные слушали его с растущим интересом, и их глаза сверкали любопытством и благодарностью.

– Ты уверен, что она это сделала ради нас? – спросил один из ребят, озадаченно подняв бровь.

– Уверен, – твёрдо ответил Рей. – Она поймала взгляд Блейка и после этого начала этот спектакль с крысой.

Сначала слова Рея встретили сомнением. Но один за другим, члены банды, окрылённые её хитроумной уловкой, начали утверждать, что им стоит пригласить ее к себе. Блейк оставался сдержанным, выслушивая их, но не показывал особого восторга. Лишь спустя несколько мгновений, когда последние голоса утихли, он поднял руку, призывая к тишине.

– Она живёт у меня в доме, – сказал он, и в его голосе прозвучала сталь. – И я не уверен, что её можно впустить в наши дела. Я не знаю, что у неё на уме.

Он сказал это спокойно, но взгляд его был жёстким, настороженным. Остальные примолкли. Они знали – для Блейка важна преданность. Он не мог позволить себе рисковать из-за человека, в котором не был уверен до конца.