Нулевые бесплатное чтение

Привет, дорогие читатели!

Вы держите в руках книгу редакции Trendbooks.

Наша команда создает книги, в которых сочетаются чистые эмоции, захватывающие сюжеты и высокое литературное качество.

Вам понравилась книга? Нам интересно ваше мнение!

Оставьте отзыв о прочитанном, мы любим читать ваши отзывы!

Изображение на обложке использовано по лицензии © Stocksy,

Книги – наш хлѣбъ

Наша миссия: «Мы создаём мир идей для счастья взрослых и детей»

Предисловие

В нулевых я училась в старших классах, это было яркое, сумасшедшее время. Мы называли деньги филками, танцевали под Бритни и Агилеру, записывали на диски любимые песни, чтобы потом подарить тем, кто нам нравится. Влюблялись в Ди Каприо, Киану Ривза и Орландо Блума, а после школы смотрели бразильские и аргентинские сериалы. Носили низкие джинсы и топики, мазали веки блестками, а губы блеском, к которому в ветреный день липли волосы. Мы разбирались в компьютерах лучше, чем наши родители, а потому сидели по ночам в чате «Кроватка» и до сих пор помним характерный инопланетный писк, с которым старенький модем подключался к сети. Наши первые телефоны были кнопочными, мы умели печатать эсэмэски с закрытыми глазами и передавали информацию по ИК-порту. Покупали у бабушек семечки стаканами, а сигареты – поштучно. Мы любили и стремились к свободе, а главное, верили, что сможем абсолютно все, особенно когда поняли, что конец света, обещанный с наступлением миллениума, так и не случился.

Если вдруг, пока вы читаете эту книгу, вам в голову закрадется мысль о том, что я преувеличиваю и что ничего подобного в реальности быть не могло, то смело гоните ее. Работая над историей, я перетрясла не только свою память, но и воспоминания друзей, знакомых и одноклассников. И создала вот такой портал в прошлое. Добро пожаловать в путешествие по нулевым, дорогие читатели! Можете не пристегиваться, в то время мы были глупы и презирали подобные меры безопасности.

– Видишь суслика?

– Нет.

– Вот и я не вижу. А он есть.

(«ДМБ», российская кинокомедия Романа Качанова, 2000)

Глава 1

Он целовал ее так страстно, что казалось: еще чуть-чуть – и от ее губ ничего не останется. Бретелька платья красиво соскользнула с ее загорелого плеча: не вульгарно, а именно так, как было нужно, – гипнотически соблазнительно. Она запустила пальцы в темные кудри мужчины, переливающиеся под ярким солнцем, и стиснула их с такой силой, будто боялась, что любовник может внезапно взбрыкнуть и диким жеребцом умчаться вдаль. Песок прилипал к их телам, но это никого не смущало.

Маша закусила губу, предвкушая самое интересное, но в коридоре набатным колоколом раздалось шлепанье старых тапочек.

Отец проснулся. Он прошаркал в гостиную и молча плюхнулся в кресло, не сводя с Маши недовольного взгляда. Воздух в комнате сразу заметно потяжелел, виной тому была табачная вонь – неизменный парфюмерный шлейф ее отца. Иногда к этому букету добавлялся запах вездесущего одеколона «Доллар», который на каждый Новый год ему дарила начальница Елена Павловна. Маша уже всерьез подозревала, что странная тетка в начале девяностых грабанула какой-нибудь склад с туалетной водой и теперь вся ее комната снизу доверху заставлена зелеными коробочками с портретиками Франклина. С тех пор вот и дарит этот убийственный парфюм всем мужикам на работе. Вообще аромат у «Доллара» был совершенно нестойким и выветривался буквально через два часа, но отец настолько щедро заливал его себе за шиворот, что запах мог сбить с ног неподготовленного человека. Хотя Маша давно привыкла к аромату, а потому лишь слегка поморщилась.

Наконец отец прервал молчание и принялся, как обычно, комментировать ее сериал:

– Что это за имя такое – Валдомиру? А Аугусту Иван? У него что, папа русский, а мать иностранка?

Маша не отвечала. Давно знала, что это бесполезно. Что бы она ни сказала, отец все равно разыграет любимый сценарий: раскритикует передачу, которую она смотрит, потом завладеет пультом и переключит канал на «Поле чудес» или, что еще хуже, на «Необъяснимо, но факт».

– Здравствуйте, унылая тетя-лошадь Инес! Вы все так же не помните ни тяти, ни мамы! Сотую серию подряд? – Отец предсказуемо повернулся к Маше, сдвинув брови. – Опять смотришь свою бразильскую тягомотину, а уроки, поди, даже не делала!

Маша стиснула зубы, но встала с дивана и протянула отцу пульт. До выхода на работу оставался час, и она так надеялась, что успеет досмотреть серию, пока отец дрыхнет, но надежды не оправдались. Именно поэтому Маша не любила те дни, когда у ее папы случались выходные. На правах взрослого он всегда выбирал, что именно будет идти по телику. Маша бы с удовольствием посмотрела «Фабрику звезд», реалити-шоу «Дом» или, еще лучше, «Голод», но отец не разделял ее вкусы. Разве что «Окна» с Нагиевым они смотрели вместе. Но это случалось нечасто.

Маша зашла в свою комнату, закрыла дверь изнутри на шпингалет, улеглась на кровать и принялась рассеянно рассматривать приколотые к бумажным обоям постеры. Некоторые из них были сильно помятыми. Несколько раз отец в воспитательных целях срывал постеры и швырял их на пол, но Маша крепила обратно. Парнишки из Five страдали чаще других, потому их измятые лица уже напоминали физиономии грешников с цветных листовок, которые христианские сектанты иногда совали в почтовые ящики. Но Маша не спешила выкидывать даже мятые постеры. Журналы она не покупала, откладывая деньги на свою мечту.

Как назло, на ум сразу пришел тот первый раз, когда одноклассница пригласила ее к себе в гости. Наташа жила только с мамой и бабушкой. Маша с тоской вспоминала то прекрасное женское царство. Изящный ремонт, подушки с оборками, комнатные растения, стенка, забитая любовными романами, стеклянные фигурки, хрустальные вазочки, коллекция львят и бегемотиков из «Киндера», выставленная на одной из полок. Стопка журналов «Домашний очаг», «Лиза» и «Караван историй» на столике в гостиной. А у Наташи в комнате внушительная подборка Cool и Cool Girl, а также Oops!. Сплошная женская идиллия!

Трехкомнатная квартира, где жила Маша со своим папой, тоже когда-то была довольно приятной. Пока была жива бабуля, отец был более жизнерадостным, периодически белил потолки, проводил косметический ремонт в комнатах и не позволял себе курить нигде, кроме балкона. Но с тех пор прошло несколько лет. Их домашний уют постепенно рушился, как и отношения отца и дочери. Обои больше не меняли, потолок пожелтел от табачного дыма, а посуда покрылась паутиной трещинок. Маша купила новые стаканы и тарелки, но отец предпочитал пользоваться старыми и не позволял их выкинуть. Многие вещи были для него источником драгоценных воспоминаний о каком-то далеком прошлом, в котором, возможно, фигурировала ее мать – своенравная королевна, если верить рассказам бабушки. Но Маша не понимала сентиментальную привязанность отца к старью; будь ее воля, она бы давно все отнесла на мусорку. Да и вообще переделала бы интерьер по-своему.

Каждый день Маша тщательно мыла полы, вытирала пыль и вообще старалась поддерживать чистоту. Но с грустью понимала, что, сколько ни вози тряпкой по старому линолеуму, сколько ни полируй облупившуюся мебель, лучше все равно не станет. Это вам не особняк из бразильских сериалов. Летом Маша самостоятельно переклеила обои в своей комнате и сделала перестановку мебели. Но все равно дом недотягивал до ее представлений об идеальном интерьере. Свою односпальную кровать она застелила розовым пледом, выторгованным на барахолке, на письменном столе расставила игрушки и любимые книги, а лаковый шкаф облепила наклейками и вкладышами из жвачек. В гостиной тоже, в принципе, было терпимо. Там стояла мебельная стенка с посудой и книгами, пузатый телевизор, диван да скрипучее кресло. А вот спальня отца была довольно унылой. На прикроватной тумбе обычно дымилась вонючая пепельница. Из мебели – панцирная кровать и платяной шкаф, внутри которого могло скрываться что угодно, начиная от коллекции пионерских значков и заканчивая автомобильными запчастями, которые отец иногда приносил с работы, чтобы потом перепродать в гараже. Заглядывать в шкаф Маша не рисковала. Кухня и ванная были типичными для панельных многоэтажек – маленькими и неудобными. Недорогая плитка на стенах, голубой кухонный гарнитур, клеенка с фруктами на обеденном столе, которую Маша от скуки изрезала ножиком.

Если у тоски по прошлому и был дом, то именно такой, в каком жили Маша и ее папа. Порой ей сильно хотелось, чтобы отец женился на какой-нибудь заботливой женщине, которая пекла бы пироги, расставляла цветы в вазах и разделяла ее любовь к мыльным операм и моде. Но годы шли, а Машин папа все сильнее идеализировал прошлое, двигаясь в настоящем лишь по инерции и доживая свой век подобно старому автомобилю «жигули», который вот-вот отправят в утиль. В начале девяностых у него был бизнес, красотка-жена, надежды и мечты. Но все это вмиг рассыпалось пеплом. Дело прогорело, жена ушла, машину пришлось продать из-за долгов. Он остался один, потерянный и сломленный, с маленькой дочкой на руках, о которой совсем не умел заботиться. И как-то резко, словно бы в один день, постарел. Поэтому Маше рано пришлось повзрослеть: с малых лет она привыкла рассчитывать лишь на себя и весьма в этом преуспела. Ее целеустремленности мог бы позавидовать даже Сильвестр Сталлоне, чью кандидатуру сотрудники киноиндустрии отвергали около полутора тысяч раз, прежде чем ему удалось продать сценарий своего легендарного фильма «Рокки».

Последнее время Маша все чаще думала над тем, как вернуть отцу вкус к жизни, и, кажется, придумала способ. Она мечтала купить им билеты в какую-нибудь страну, желательно в Америку, где они смогли бы начать все сначала. Возможно, если бы ее отец оказался как можно дальше от своих пыльных воспоминаний и разрушенных надежд, он бы взбодрился.

Когда Маша была маленькой, папа ездил с ней отдыхать в Болгарию. Она помнила, как горели его глаза, когда они гуляли по пляжу или рассматривали буклеты с экскурсиями. То путешествие излечило его, пусть и ненадолго. В мире так много дорог, и обязательно найдется та, которая приведет ее отца к счастью. Главное, не буксовать и не останавливаться. А там, возможно, он и жену новую встретит, оживет. И у Маши наконец-то перестанет щемить в груди при виде несчастного отца. Но для путешествия нужны деньги.

Маша встала с кровати и открыла шкаф. Она привычно натянула джинсы и мягкий желтый свитер из ангорки. Кое-как уложив непослушную челку, накрасила ресницы синей тушью, а губы чуть тронула малиновым блеском. Не супер, но для работы в ларьке сойдет. Выходить из дома было рановато, но Маша решила, что лучше уж прогуляется по осенней аллее лишние пару кругов, чем будет сидеть дома. Тем более что уроки она давно сделала. Ее смена в «Курах гриль» начиналась в четыре часа дня и оканчивалась в десять: шестичасовой рабочий день, который она выторговала у своей суровой сменщицы тети Даши, давней подруги ее бабули.

Судя по звукам, доносившимся из гостиной, отец смотрел «Чистосердечное признание». Маша была искренне уверена, что сюжеты о криминальных происшествиях кого угодно могут довести до депрессии. Но отец так не считал, а вот мелодрамы и прочую романтику он ненавидел. Бабушка говорила, что мать Маши была жестокой и разбила ее отцу сердце, сбежав к другому. И Маша, хоть и не помнила маму, охотно этому верила. Разве добрая женщина бросит свою маленькую дочь? Мать никогда ей не звонила, даже в день рождения, она вычеркнула Машу из своей жизни раз и навсегда. Жестокая – это еще мягко сказано.

Маша крикнула папе: «Пока!» – и, не дожидаясь ответа, вышла из квартиры. В лифте на нее опять накатила тоска. Прожженные кнопки, исписанные матом стены, страшный скрип, словно трос вот-вот оборвется… Если бы ее квартира не была на шестом этаже, она бы пользовалась только лестницей, но спускаться столько пролетов вниз тоже было страшновато. Мало ли кто притаился за мусоропроводом…

До работы было рукой подать, а потому Маша сперва добежала до остановки, чтобы купить у знакомой бабушки семечек. Всего за четыре рубля та всегда щедро насыпала полные карманы. Погуляв немного по сырым дорожкам в парке и продрогнув, Маша поспешила в «Куры гриль». Тетя Даша уже вовсю хлопотала, засовывая куриные тушки в рассол. Маша знала, что эти птички были далеко не первой свежести, да и маринад следовало бы уже поменять. Но хозяйкой здесь была не она, а потому молча делала то, что велят, в глубине души надеясь, что уксус, ядреные специи тети Даши и жар газовой печи уничтожат все бактерии и отобьют душок заветренного мяса.

– О! Машка, привет! – обрадовалась тетя Даша. – Я почти закончила. Смотри, что я тебе принесла почитать, чтобы не скучно было. «Книга воина света», это Коэльо. Здесь столько мудрости, что на всю жизнь тебе хватит! Мне подружка подарила, я за выходные прочла.

Маша с натянутой улыбкой взяла томик, которым потрясала тетя Даша, и раскрыла на случайной странице.

– «Жизнь – это безумие. Но великая мудрость воина заключается в том, чтобы верно выбрать себе безумие», – прочитала Маша под одобрительные кивки тети Даши, прилагая неимоверные усилия, чтобы не закатить глаза.

– Круто? – Тетя Даша сияла.

– Круто. – Маша закрыла книгу и положила на небольшой столик, кое-как втиснутый в их крохотный ларек. – А вы уже выбрали себе безумие?

– А то! Ты же видела моего Андрея! – засмеялась тетя Даша, хлопая Машу по спине. – Ну, я побегу. А то еще ужин готовить.

– Так курицу возьмите.

– Скажешь тоже! – Тетя Даша хитро прищурилась и погрозила ей пальцем, а Маша лишь пожала плечами. – Все. Ушла! До завтра!

Дверь ларька захлопнулась, и Маша осталась одна в окружении маринованных и жареных куриц, которые чертовски ароматно пахли. В который раз Маша пожалела о том, что так хорошо знает всю «кухню» изнутри. Раньше она любила кур гриль, но теперь не стала бы их есть даже на грани голодной смерти.

Вечер тянулся нескончаемо долго, а покупателей можно было по пальцам пересчитать, и все как один были несносными.

– Это что, гриль или кремация? – недовольно спросил мужчина, тыкая пальцем в зажаренные тушки. – Вам не кажется, что они слишком черные?

– Особый рецепт с дымком, называется «Феникс», где сажа и пепел – главный ингредиент, – нашлась Маша, лучезарно улыбаясь.

– Дайте мне вон ту. – Он сунул в окошко деньги.

Маша принялась упаковывать курицу, но, как назло, тушка соскользнула с вертела и упала на пол.

– И фирменная добавка – панировка из пыли, – рассмеялась Маша, поднимая тушку и дуя на нее. – Да шучу я! Сейчас другую дам, а эту отложу собачкам.

Покупатель заворчал, но Маша невозмутимо упаковала для него другую курицу, не забывая обворожительно улыбаться. Ее природное обаяние было главным оружием против зануд-покупателей и в девяноста девяти случаях из ста действовало безотказно.

– И дайте что-нибудь недорогое без мяса. У меня друг по общаге – кришнаит, попросил и на него перекус взять. – Мужчина не спешил уходить.

– Конечно! – и глазом не моргнув сказала Маша. – Вот вам салфетки, могу их полить кетчупом. Это бесплатно.

– Издеваетесь? – разозлился он.

– Это единственное, что есть без мяса в «Курах гриль», – развела она руками.

Покупатель выругался сквозь зубы и ушел, а довольная Маша помахала ему вслед. Она снова села за стол и с тоской посмотрела на часы. Ну когда же смена закончится! Маша лениво пролистала «Воина света», потом достала из сумки каталог с косметикой и принялась тереть запястьем ароматизированные страницы.

До закрытия и прихода ночного сторожа оставался час, который, как водится, казался нескончаемым. На улице стало слишком шумно, подростки перекрикивали друг друга, но Маша старалась не обращать на них внимания, обводя в каталоге ручкой то, что собиралась заказать на следующей неделе, – стик для тела с блестками, туалетную воду с ароматом ванили и тушь белого цвета. Косметика была единственной статьей расходов, на которую Маша не жалела денег. Она любила и умела краситься, хотя ее папа так не считал. Он был консервативных взглядов, полагая, что юным девушкам макияж только портит кожу, а яркие тени, стрелки и блестки – это вульгарно. Но нотациями дело обычно и ограничивалось. Иногда он даже давал ей денег, сурово бормоча: «Вот, на твои помады».

От каталога Машу оторвал настойчивый стук в дверь. Она лениво встала со стула и подергала железную задвижку, проверяя надежность. Стук прекратился, но тут же раздался жалобный голос девочки:

– Откройте, пожалуйста, нужна ваша помощь!

– Я не скорая и не милиция, а куры гриль – не средство экстренной помощи, уж извини, – отрезала Маша.

– Умоляю! – продолжала хныкать девочка.

– Ой, да что такое! – разозлилась Маша, отпирая дверь.

На пороге стояла невысокая тощая девчонка, ее крашеные черные волосы топорщились сосульками, а глаза были жирно подведены угольным карандашом. Она больше не плакала, а злобно скалилась, тыча в Машу небольшим ножиком.

– Деньги давай и закуску, – ухмыльнулась девчонка.

За ее спиной в это время раздался противный смех: группа пьяных подростков расположилась на лавке неподалеку. Паршивцы пили пиво, курили и безбожно матерились.

Маша смерила девочку взглядом, а потом резко схватила за запястье и втянула в ларек, мигом заперев дверь. При этом она выкрутила девочке руку так, что та завизжала и выронила свой ножик.

– Развлекаешься? – прикрикнула Маша, еще сильнее заламывая гостье руку.

– Чего ты делаешь?! Мы сейчас тебе все окна тут выбьем!

– Ну попробуйте. Вы хоть знаете, кто владелец этого ларька? – Маша толкнула девчонку и подняла ножик. – Умеешь пользоваться? Ты же Ира, верно? Совсем мозги поехали? Или думаешь, что если у тебя богатый папочка, то он приедет и все разрулит?

– Да чтоб ты сдохла! – заорала девчонка и хотела было кинуться на Машу.

Та достала из кармана пистолет. Вернее, зажигалку в виде пистолета, которую подарила ей тетя Даша. Такой игрушкой можно было разве что спалить себе челку, если неумело прикуривать, но Ира этого не знала, а потому в ужасе отшатнулась.

– Контейнер с маринадом мне не разлей, – рявкнула Маша, потрясая «пистолетом».

В дверь начали стучать, а какая-то белобрысая девчонка даже попыталась просунуть голову в окошко ларька, но Маша крикнула:

– Милиция уже едет! На вашем месте я бы проваливала!

– Вот Ирка дура! – прошипела девчонка, то ли увидев пистолет, то ли испугавшись милиции.

Через минуту все стихло. Видимо, дружки решили бросить Ирку и сбежать.

– Телефон свой давай сюда, живо! – скомандовала Маша, злобно сверкая глазами.

Девочка послушно протянула раскладушку.

– Ой, какая прелесть! – Маша с завистью повертела в руках телефон, а потом открыла записную книжку и принялась ее листать.

– Что тебе там надо? – закричала Ира, но в этот раз не предприняла попыток двинуться с места.

– Не что, а кого! – ответила Маша, а потом приложила телефон к уху.

– Да! – раздался на том конце встревоженный мужской голос.

– Димочка! Привет, дорогой. Не узнал?

– Ты подруга Иры? Что с ней?

– Мимо. Одноклассница тебя беспокоит. Маша Зоткина.

– Маша? – еще сильнее разволновался Дима.

– Приезжай, забери свое бухое сокровище. Она тут пыталась с ножом ограбить киоск, в котором я работаю.

– Боги! – только и произнес Дима.

– Я могла бы вызвать милицию или позвонить хозяину киоска, но набрала тебя, – продолжила Маша.

– Спасибо, – тихо выдохнул Дима.

– Не за просто так, а за услугу!

– Скажи, что нужно, я все сделаю, – хриплым голосом продолжил Дима.

– Приезжай, обсудим. – Маша назвала адрес и отключилась.

– Ну ты и сучка, – ядовито проговорила Ира, размазывая по щекам слезы, перемешанные с тушью.

– Я? – Маша подняла брови. – Я вообще-то после школы бегу домой делать уроки, убираюсь и готовлю, а еще вкалываю на нескольких подработках. А какая-то четырнадцатилетняя сопля бухает и орет у моего ларька, а потом пытается меня ограбить и убийством угрожает! И кто из нас на самом деле сучка?

– У тебя вообще пистолет.

– Да. Поэтому заткнись и сиди тихонечко, жди братика. Вон табуретка. И попытайся протрезветь, смотреть противно. – Маша прислонилась к стене, поигрывая в руках «пистолетом».

– И прическа у тебя уродская. Никто сейчас не носит каре с челкой, – заплетающимся языком проговорила Ира.

– Уж лучше, чем у тебя.

– У меня как у Билла Каулитца вообще-то. – Ира гордо тряхнула своими сосульками.

– Да вообще плевать. Сиди молча. Бесишь.

Ира закрыла рот и оскорбленно отвернулась. Видимо, перед тем как попытаться вломиться в киоск, девочка глотнула алкоголя и теперь с каждой секундой лишь сильнее пьянела. Маша даже начала немного беспокоиться, как бы малолетней дурехе не стало плохо. Она надеялась, что ее брат поспешит. Маша знала Диму с первого класса, но они никогда особо не общались. Он был довольно замкнутым и с одноклассниками вел себя отстраненно, все свое время уделяя лишь учебе. Этакий холодный принц, сам себе на уме. Многие девочки из школы по нему сохли, считая загадочным и неприступным. Маша лихорадочно принялась прикидывать, какую услугу ей может оказать Дима, когда приедет забирать свою бестолковую сестру. Вариантов было не особо много. Но все же…

Не прошло и десяти минут, как к ларьку подъехало такси. Дима деликатно постучал, и Маша распахнула дверь. Даже поздним вечером он был одет в идеально отутюженную голубую рубашку и черные брюки со стрелочками, словно приехал не за пьяной младшей сестрой, а сдавать экзамен. Его темные волосы были слегка взъерошены; пожалуй, только это и встревоженный взгляд выдавали волнение Димы.

– У нее пистолет! Она силой затащила меня сюда, чтобы тебя шантажировать! – завопила Ира, едва увидев брата.

– Зажигалка! – продемонстрировала Маша.

– Ира, пожалуйста, уймись. – Диме пришлось слегка пригнуть голову, чтобы войти в ларек. Он был самым высоким в классе, но при этом довольно нескладным и неуклюжим, часто ронял вещи и натыкался на людей в школьных коридорах.

Маша схватила его за рукав:

– Стой, где стоишь, тут и так не развернуться! Мелкая! На выход!

Ира встала и на нетвердых ногах шагнула к брату, нарочно толкнув Машу плечом.

– Спасибо. – Дима кивнул, обнял сестру, затем они вышли на улицу.

Маша хотела было закрыть задвижку, но Дима обернулся, придерживая дверь.

– Так что мне для тебя сделать? – серьезно спросил он.

В его зеленых глазах отражались блики уличных фонарей, и Маша подумала, что взгляд у него точь-в-точь кошачий. Она помолчала, снова прикидывая различные варианты. Продешевить не хотелось, но и наглеть не имело смысла. Дима славился стальным неуступчивым характером, даже учителя не рисковали с ним спорить или ставить условия, поскольку знали, что это бесполезно.

– Репетитором моим будешь. Особенно по английскому. Ты же у нас отличник. А я хочу хорошо окончить школу и поступить на бюджет на факультет иностранных языков, – проговорила Маша, все еще любуясь блеском Диминых глаз.

– Уверена? – с сомнением проговорил он. – Я не смогу вложить свои мозги в твою голову, ты сама должна приложить усилия и стараться, уж извини за прямоту.

– Да я буду стараться! – огрызнулась Маша. – Тебе, поди, с детства родители репетиторов оплачивают, золотой мальчик. Легко быть умным, когда из всех забот – только в книгах сидеть!

– Ладно, – оборвал ее Дима, скривившись словно от пощечины. – Завтра после уроков сможешь? Тогда жду тебя в библиотеке.

– Пока, – бросила ему вслед Маша.

Но Дима не обернулся, он осторожно усадил сестру в такси, ласково потрепал по голове, потом устроился на переднем сиденье рядом с водителем, и они уехали.

– Наверняка даже с таксистом не торговался, а согласился на первую названную цену, – вздохнула Маша, глядя вслед удаляющимся фарам. – Интересно, пожалею ли я о нашей сделке?

Глава 2

Школьное утро, как обычно, раздражало. Одноклассники были чересчур веселыми и шумными для восьми утра. Погода – слишком сырой и холодной для сентября, а ее сосед по парте Илья – утомительно приставучим для главного красавчика класса. Маше захотелось вскочить с места и заорать, чтобы все замолчали, а лучше вообще разошлись по домам. Но она лишь прибавила громкость на CD-плеере, который ей подарил папа на прошлый Новый год.

– Бритни или Агилера? – спросил Илья, прижимаясь ухом к внешней стороне ее наушников.

Маша дернулась в сторону и брезгливо сморщилась. От Ильи тоже разило табаком, который она терпеть не могла. Поди, снова притащил сигареты в своем дурацком пакете. Машу удивляло, почему, перейдя в старшие классы, ее одноклассники возненавидели обычные рюкзаки. Девочки теперь носили учебники в неудобных женских сумочках, а парни чаще всего таскали одну-единственную ручку и тетради в пакетах, которые еще зачем-то сворачивали «кирпичиком». Вот как Илья, например. Маша тоже пробовала запихивать тетрадки в сумку, но они мялись и плохо входили, поэтому она плюнула на эту странную школьную моду и пользовалась обычным черным рюкзаком, украшенным яркими значками.

Даже без сумки Маша выглядела круто, девчонки часто копировали ее стиль одежды и советовались о том, что надеть на свидание. А парни оборачивались ей вслед. Впрочем, Маша давно слыла недотрогой, поскольку отшивала всех без разбора. Только Илья не оставлял попыток завладеть ее вниманием, такой уж был у него характер.

Дверь в класс скрипнула, и Маша обернулась на звук. Дима пришел ровно за пять минут до начала урока, как обычно. Он тоже, видимо, разделял Машину ненависть к уродливым пакетам, поэтому ходил с рюкзаком. Но не с каким-нибудь китайским, купленным на барахолке. Наверняка рюкзак привезла ему мать из Америки или Италии, куда она, судя по сплетням, летала за покупками.

Семья Димы была отдельным поводом для зависти. Отец – известный нейрохирург, привлекательный мужчина средних лет, мать – основательница центра косметологии, настоящая бизнесвумен и сногсшибательная красавица, а дед – профессор, хирург, владелец нескольких элитных медицинских клиник мирового уровня и интеллигент до мозга костей, никогда не расстающийся с изящной тростью. Они задавали тон всему городу после сумасшедших девяностых, строя бизнес по-новому. Их частные клиники стали сенсацией, и все, кто хотел получить высокий уровень обслуживания, теперь стремились лечиться только там. Идеальная семья Артемовых, словно сошедшая с глянцевых страниц. Хотя Ира, конечно, теперь выбивалась из этой картины.

Еще весной младшая сестра Димы выглядела вполне прилично – наглаженные платья-блузочки-юбочки, аккуратные туфельки, блестящие шелковые волосы, легкий макияж. Но что-то с ней стряслось за лето. Возможно, ей надоело быть паинькой и захотелось бунтовать. Обычная подростковая история.

Маша внезапно поймала себя на мысли, что уже больше пяти минут пялится на Диму, а тот спокойно смотрит на нее в ответ, параллельно застегивая манжету своей рубашки. Неужели идеальный Дима забыл застегнуться на все пуговицы? Маша хитро улыбнулась и подмигнула ему, но тот никак не отреагировал, продолжая возиться с рукавом и не сводя с Маши безразличного взгляда. Интересно, он хоть отругал Иру? Или у них в семье такое поведение в порядке вещей?

От мыслей об Артемовых отвлек звонок. В класс тут же вошла учительница физики, и Маша поспешила спрятать плеер в рюкзак.

– Доброе утро, Алла Михайловна! – просиял Илья, который был мил со всеми женщинами без разбора.

– Доброе. Иди как раз к доске. И сними эту ужасную куртку. Ты же в классе, а не на улице.

Илья застонал, но послушно скинул свой кожзам, а потом встал из-за парты. Маша тихо порадовалась, что в этот раз изощренная пытка задачами у доски достанется не ей. Алла Михайловна обожала позорить троечников, особенно ранним утром понедельника. Возможно, ей казалось, что это должно взбодрить весь класс, но на деле лишь вгоняло в уныние. Илье не помогли даже его ужимки ловеласа. Спустя десять мучительных минут он вернулся за парту и тут же схватил Машу за запястье:

– Машка-Машенька, пожалей меня! – Он попытался положить ее руку себе на голову.

– Не мешай! Я сюда учиться пришла, а не дураков жалеть, – оттолкнула его Маша.

– Учись-учись, – улыбнулся краешком губ Илья. – А я у тебя спишу.

– Так и останешься дураком.

– Знаешь, обычно лучше всего в жизни устраиваются троечники. Разве нет?

Он попытался в шутку ущипнуть ее за щеку, но Алла Михайловна звонко крикнула: «Так, голубки! Сейчас вылетите вон!» – и Илья угомонился.

Вообще, конечно, в чем-то Илья был прав. Как и Маша, он давно уже работал, но, в отличие от нее, получал приличные деньги, а не перебивался с копейки на копейку на дурацких подработках. Маша точно не знала, чем он занимается. Вроде как регулирует пластиковые окна, а еще перепродает подержанные вещи своим друзьям на барахолке. Она часто видела его компанию у себя во дворе: парни и девчонки сидели на лавочках, слушали музыку и смеялись. Но подходить к ним Маша не спешила; впрочем, они ее и не звали. Вокруг Ильи вечно увивались девицы, больше похожие на студенток, чем на старшеклассниц.

Звонок прозвенел еще раз, и Маша с досадой поняла, что весь урок только и делала, что думала о парнях. А ведь она дала себе слово, что этот год посвятит учебе!

На химии Дима блистал. Он исписал половину доски мелкими аккуратными пузатыми буковками и формулами, профессорским тоном комментируя свои действия.

– Итак, – поставил Дима точку и отряхнул руки от мела, – разбавленная серная кислота растворяет только металлы, стоящие в ряду левее водорода. Продуктом выделения является водород, а выделение газа – это признак реакции. Катионы цинка…

У Маши начали слипаться глаза, ровный тон Димы клонил в сон. Наверняка ему дома дед помогает задачи решать и вот так же бубнит заумные фразы. Она во всех красках представила сцену, в которой Дима сидит над тетрадкой, а строгий дед грозит ему своей тростью. А может, и лупит легонько, когда внук сильно тупит, позоря семью приличных врачей. Тут хочешь не хочешь, а все выучишь. Ведь неспроста же Дима сидит над учебниками даже на переменах.

– Маш, не спи, – толкнул ее локтем в бок Илья.

Маша хотела было привычно нагрубить, но в панике увидела, что на нее смотрят Дима и учитель химии Федор Петрович. И выжидающе так смотрят. Словно два питона на кролика.

– Простите, я не поняла вопрос, повторите еще раз, – попросила она, но Петрович лишь хмыкнул и что-то нарисовал в журнале, а Дима закусил губу и покачал головой. – Да я просто не расслышала, – попыталась снова оправдаться Маша.

– А мечтать меньше надо, – строго ответил Федор Петрович. – Лето красное пропела, так надо уже включаться в работу. Все! Каникулы кончились.

Маша хотела было съязвить, что летом она вкалывала как проклятая, но вряд ли учителю это было интересно. Обижал и взгляд Димы, который как бы говорил: «И ты клялась, что будешь стараться?»

– Поди, двояк нарисовал, – прошептал Илья. – Хочешь, бритвой поскребу и на четыре исправлю? Я так уже делал, Петрович никогда ничего не помнит. Анька мне даст журнал, если попрошу.

– Пока не нужно, – тихо ответила Маша, благоразумно оставляя возможность вернуться к этому варианту, если честным способом исправить оценку не удастся.

– Если что, я к твоим услугам, – подмигнул ей Илья и тут же театрально уткнулся в учебник, заметив возмущенный взгляд Петровича, призывавшего класс к тишине.

Шепотки стихли, но минут через пять опять расползлись по классу. И учителю пришлось строго на всех прикрикнуть.

– Не грусти, похрусти. – Илья вытащил из кармана и протянул Маше под партой пакетик сухариков.

Она взяла шуршащую пачку и постаралась максимально тихо ее открыть, делая вид, что изучает страницу в учебнике. Петрович вроде бы ничего не заметил, он нудно бубнил теоретический материал. Илья специально уронил ручку, а потом залез под парту и принялся рыться в своем пакете. Раздался щелчок, и Маша поняла, что он открыл газировку.

– У тебя там целый киоск? – прошептала она, почувствовав, как алюминиевая банка коснулась ее коленки.

– Бери скорее, я себе вторую открою, – отозвался Илья из-под парты.

Маша поставила колу себе на колени рядом с пакетом сухариков. С таким перекусом учиться было гораздо веселее. Они с Ильей хитро переглядывались, прячась за учебниками и стараясь максимально тихо жевать.

– Зоткина! – Федор Петрович оторвался от доски и нацелил в ее сторону узловатый палец.

– Да, Федор Петрович? – спросила Маша, прикрывая рот рукой, словно зевает.

– Ты там жуешь вместе с Ржановым?

– Нет. – Маша судорожно сглотнула и мило улыбнулась.

– Встань и иди к доске!

Под строгим взглядом учителя Маша попыталась незаметно переставить колу и сухарики на стул, но слишком поторопилась, и пачка соскользнула на пол, рассыпавшись.

– Не ешь, значит. – Петрович сел за учительский стол и снова нацелился на журнал. – Быстро все убери и вон из класса. Будешь первой в столовой. А за сегодня вторая двойка.

Класс дружно засмеялся, а Маша тяжело вздохнула и принялась собирать сухари. Невзначай она посмотрела на Диму, который выглядел расстроенным. Их взгляды пересеклись, но он быстро отвернулся к окну.

– Возьми с собой, – прошептал Илья, вытаскивая из своего пакета пачку чипсов.

– Ржанов, тоже на выход! – рявкнул Петрович. – Пол-урока под партой просидел!

– Простите, извините! – воскликнул Илья, радостно сгребая вещи.

– Быстрее, весь класс вас ждет!

Маша схватила рюкзак и вышла в коридор, Илья поспешил за ней.

– Ну что, детка, продолжим пир? – Он сел на подоконник и кивнул ей, приглашая.

Но этим планам не суждено было сбыться. По коридору, цокая каблуками, шла завуч.

– Ржанов, снова с урока выгнали? – вздохнула она. – Иди за мной, как раз ищу, кого бы попросить потаскать коробки. А тебя, Зоткина, тоже, что ли, выставили?

– Нет, она в туалет вышла, – нашелся Илья.

Маша кивнула и поспешно бросилась в сторону туалета, пока завуч не нашла и ей занятие.

На обеденной перемене Маша привычно вступила в бой с малышней, чтобы купить себе шоколадку «КитКат». Почему-то именно у окошка со сладостями никто никогда не соблюдал очередь, все просто наваливались друг на друга и размахивали десятками, выкрикивая названия товаров, а пухлая работница ловко выхватывала деньги из рук и совала в ответ батончики. Маше казалось, что когда-нибудь голодные дети снесут и работницу столовой, и ее прилавок.

– Ну и бардак! – пожаловалась Маша Тане, которая со скучающим видом что-то набирала в своем телефоне.

– Смотри, я себе вчера новые иконки EMS купила, – похвасталась Таня, помахивая мобильником.

– Вечно тратишь деньги на всякую ерунду, – скривилась Маша, распечатывая шоколадку. – То мобильные открытки, то рингтоны, то висюльки эти и плетеные шнурки на шею. Ты своему сотовому обновки чаще, чем себе, покупаешь.

– Ты завидуешь, потому что у тебя мобильника нет.

– И зачем он? Мне и домашнего телефона хватает. А если у меня будет сотовый, то отец наверняка постоянно будет названивать и пытаться контролировать, спрашивать, где я, когда приду. Не-не.

– Ты же можешь не брать трубку, – пожала плечами Таня.

– Купить мобильник, чтобы не отвечать на звонки? Может, вообще звук на нем убрать или отключить? Какой тогда в нем смысл?

– А послушай новый рингтон из «Бригады», я скачала через WAP. – Таня смешно шлепнула губами, стараясь манерно выговорить последнее слово.

– Боже! Ненавижу этот сериал! – закатила глаза Маша. – Илья на уроках вечно эту дурь цитирует. Вчера привязался с вопросом: что зимой и летом одним цветом? И ржал как псих, потому что ответ не елка, а Саша Белый. Тупость.

– Тупость, – кивнула Таня, поправляя свои мелированные волосы. Еще с начальных классов она старалась во всем соглашаться с Машей. – Ты куда после уроков сегодня?

– В школьную библиотеку.

– Зачем? – изумилась Таня, словно Маша собиралась не в библиотеку, а как минимум на кладбище.

– Да решила за ум взяться. Выпускной класс все-таки. – Маша смяла обертку и сунула в карман джинсов.

– Ну да. Мама говорит, что надо идти в институт, чтобы мужа искать.

– Не нужен мне муж из России! – фыркнула Маша. – Я после первого курса подам заявку в специальную программу для студентов, ну, знаешь, собирать клубнику на фермах в Англии или работать официанткой в Америке. Там и останусь.

– Бесплатно? – спросила Таня, наматывая нитку от брелока себе на палец.

– Нет, конечно. Что сейчас в мире бесплатного? Даже вон скачать дурацкую черно-белую картинку, и то с тебя деньги дерут. Но я заранее коплю. Сперва слетаю туда на разведку с папой вместе. Может, его Америка вдохновит.

– Лучше купи мобильник. Вряд ли троечниц берут в эту программу, – посоветовала было Таня, но, увидев свирепый взгляд подруги, сразу прикусила язык.

Маша оглянулась в поисках Димы, но тот, как обычно, не пошел в столовку. Она вообще ни разу не видела, чтобы он ел в школе. Интересно, как он питается? Может, сидит за длинным столом при свечах и ковыряет рыбу специальной маленькой вилочкой, а дед при этом отчитывает его за неправильно заложенную за воротник салфетку? И суп-то, поди, у них в фарфоровой супнице.

Зазвенел звонок, прерывая бурные фантазии Маши о Диме и его образе жизни. Она схватила рюкзак и помчалась в класс. Выбежав в коридор, Маша заметила Диму, который быстро шел ей навстречу. Он только чудом не снес горшок с цветком на подоконнике и неловко ссутулился, чтобы не столкнуться с болтающими у двери девчонками. Но это не помогло. Дима задел плечом их старосту Аню, и школьный журнал выскочил из ее рук. Дима тут же пробормотал извинения, поднял журнал и, не глядя на Машу, прошмыгнул в класс.

– Какой он вечно неуклюжий! – цокнула языком Маша.

– Просто сильно высокий. И руки-ноги длинные, – ответила Таня. – Хотя мне такие нравятся.

– Скажешь тоже. – Маша взяла подругу под руку и затащила в класс.

Учителя еще не было, хотя звонок уже минут пять как прозвенел. Мальчишки сидели на партах и болтали, а девочки расположились вокруг Марины, что-то показывающей в журнале. Время шло, а математичка все не приходила. Радостный Илья предложил всем идти домой, но Маша заявила, что это детский сад, и заставила старосту пойти в учительскую и выяснить, состоится ли урок алгебры. Через пять минут Аня вернулась и разрешила всем расходиться по домам. Старой учительнице стало плохо, и ей вызвали скорую. Одноклассники ничуть этому не огорчились. Они радостно похватали вещи и выскочили из класса, крича на всю школу.

Как Маша и думала, Дима остался. Он привычно сидел на своей последней парте и смотрел в окно, постукивая карандашом по открытой тетрадке.

– Ну вот и славно, – потянулась Маша и подошла к Диме. – Раз два последних урока отменили, начнем заниматься сейчас и пораньше закончим.

– Нет. – Дима поднял на нее глаза, а его лицо при этом не выражало никаких эмоций. – Мы не закончим пораньше, даже не мечтай. Ты будешь сегодня заниматься со мной два урока, а потом мы перейдем в библиотеку, как договаривались, и там продолжим. Я знаю тебя с первого класса и хорошо понимаю фронт работ.

– Говоришь так, словно я безнадежна, – надула губы Маша. – Мне в три надо освободиться.

– Ладно. В конце концов, это не мне нужно, а тебе, – невозмутимо ответил Дима, доставая из рюкзака учебники. – И начнем с химии. Надо же тебе как-то исправлять сегодняшнюю двойку.

И все-таки Дима был красив. Конечно, он не обладал, как Илья, понятной мужской красотой: у него не было широких плеч, мускулистых рук, голубых глаз и светлых льняных волос. Димина внешность была гораздо сложнее, она не укладывалась в привычные каноны, и нельзя было точно сказать, что именно делает его привлекательным. Руки у него были слишком худыми, а пальцы длинными. Дима часто сутулился, но когда он расправлял плечи, то становился на голову выше большинства пацанов. Ноги у него тоже были длинными и лишь каким-то чудом умещались под партой. Маша опустила глаза, чтобы посмотреть, не завязывает ли он их узлом. Но Дима просто сидел нога на ногу. Его волосы были жесткими и блестящими, чем-то напоминая оперение воронов. Нос прямой и узкий, а глаза, обрамленные густыми черными ресницами, походили на два нефрита: глубокий зеленый цвет слегка разбавляли коричневые вкрапления.

– Маш, ты вообще слушаешь? – устало вздохнул Дима, жирно обводя карандашом формулу в тетради.

– Да вдруг вспомнила, что коричневые полосы в нефрите – это железо, которое окислилось по трещинам в камне. – Маша поправила челку и постаралась обаятельно улыбнуться.

– Какой нефрит? Я тебе совсем другое объяснял. – Он взъерошил волосы и с тоской посмотрел в окно, словно мысленно прося у небес пощады.

– У меня бабушка в молодости занималась геологией. Рассказывала мне всякое-разное про камни. Вот я и вспомнила. Случайно.

– СЛУШАЙ, – снова провел ладонью по волосам Дима, – ты довольно умная девочка, но твоя проблема в том, что ты постоянно отвлекаешься и не можешь долго удерживать внимание на чем-то одном. За всю школьную жизнь я видел тебя предельно сосредоточенной лишь раз – кажется, в третьем классе. Тогда Марина вернула тебе долг монетами, и ты их долго, скрупулезно пересчитывала.

– Говоришь, словно я какой-то Скрудж Макдак!

– Ты очень рассеянная. Пойми, повышенная концентрация внимания помогает быстрее вникнуть в суть сложной темы и работать продуктивнее, – нравоучительно проговорил Дима, потирая переносицу. – Умение удерживать фокус внимания столько, сколько нужно для дела, – вот что отличает успешного человека от неуспешного.

– Это весьма спорно. Ну, допустим, ты прав, – нехотя проговорила Маша, переводя свой взгляд на портрет Софьи Ковалевской, висевший над доской. И странная же у нее была прическа!

– Конечно, я прав, – продолжил Дима, щелкая пальцами у нее перед носом.

– И что мне делать? – Маша положила голову на парту, подкладывая под щеку учебник.

– Я уже об этом подумал и выписал для тебя специальные упражнения. – Дима с готовностью выудил из своего рюкзака зеленую тетрадь в новенькой обложке.

– Ты такой зануда! – скривилась Маша, отмахиваясь.

– Ладно. Вот. – Дима снял с запястья элегантные часы на кожаном ремешке и положил на парту перед Машей. – Тебе нужно пять минут наблюдать за тем, как движется секундная стрелка, и думать только о ней. Справишься?

– Как будто это поможет мне сдать экзамены, – простонала Маша. – А ложку мне силой мысли согнуть не нужно?

– Какую ложку? – не понял Дима.

– Которой не существует! Матрицу, что ли, не смотрел?

– Конечно, смотрел. Но фильм сейчас здесь при чем? У тебя хаос в голове, потому ты и не можешь собраться. Смотри давай на стрелку! – Он ткнул пальцем в циферблат и откинулся на стуле, скрестив руки на груди.

Маша уныло стала следить за стрелкой, которая двигалась словно копуша.

– Я догадываюсь, почему в классе ты особо ни с кем не общаешься, – проговорила она. – Только с Яриком, который…

– Ты не обо мне думать должна! – разозлился Дима. – И не о Ярике! Ну неужели сложно просто пять минут посидеть тихо и сосредоточенно?

– Да не думаю я о тебе! А уж о Ярике и подавно! – Маша стиснула в руке ремешок от часов. – Ты просто назло заставляешь меня заниматься глупыми вещами, вместо того чтобы объяснять материал! Полагаешь, я сдамся и скажу, что не нуждаюсь в помощи? Так вот, даже не надейся! Лучше начни с домашки. – С этими словами она перелистнула книгу и ткнула пальцем в упражнение.

– Если я дал слово помочь тебе с учебой, я его сдержу, – сказал Дима, забирая часы. – Читай вслух задание и говори, что бы ты сделала в первую очередь.

– Обязательно вслух? – начала торговаться Маша, почему-то параллельно вспоминая, как бабушка помогала ей делать уроки в начальных классах.

– Как хочешь, мне без разницы, – ответил Дима, застегивая ремешок. – Какая там реакция, как думаешь?

– Э-э-э… – начала озадаченно Маша.

– Экзотермическая, верно! – воскликнул Дима, явно переоценивая ее мыслительные способности. – И как ты это поняла? Почему не эндотермическая?

– Да черт его знает, – честно призналась Маша.

– Ну хорошо. Я смог объяснить Ире спряжение глаголов, значит, и здесь справлюсь, – сказал Дима, сжимая кулаки.

– Разговариваешь сам с собой? – улыбнулась Маша. – Какой ты все-таки странный!

– С вами станешь. – Дима криво улыбнулся ей в ответ. – Чувствую, весь этот год женщины будут испытывать меня на прочность.

– А у тебя много женщин?

– Кажется, с тобой стало на одну больше, чем могут выдержать мои нервы. Ладно, неважно. Давай начнем с основ. – Дима взял учебник и пролистал на несколько страниц назад. – Я буду объяснять, а ты постарайся смотреть только в учебник и слушать мой голос, хорошо?

Маша кивнула, и следующие сорок минут стали самыми длинными в ее жизни.

Когда прозвенел звонок, Дима встал, разминая ноги.

– Пошли, – сказал он, собирая вещи.

– Куда? – спросила Маша, дописывая уравнение. – Тут никого не будет, второй урок математики тоже отменили.

– Я устал смотреть, как ты ерзаешь на стуле. Сегодня хорошая погода, попробуем новую методику. Будем гулять по парку, а я тебе параллельно попробую все объяснять. Так учат малышей в садике, которым на месте не сидится.

– Но на улице я буду еще сильнее отвлекаться! – возразила Маша.

– Зато я, запертый с тобой в тесном классе, не сойду с ума. Вставай давай. Хочешь, куплю тебе хот-дог?

– Ты, наверное, голодный, – осенило Машу. – На большой перемене ведь не ел.

– Надеюсь, твое хобби – не слежка за мной, – напряженно ответил Дима, как-то нехорошо глядя на Машу.

– Да ну тебя! – отмахнулась она. – У меня есть более интересные дела.

– Очень надеюсь, – ответил Дима, надевая рюкзак.

Как Маша и предполагала, Дима был тем еще неженкой. Автомат с чипсами и газировкой его не впечатлил. Он не захотел покупать сосиску в тесте на заправке, а на бутерброды в киоске у автобусной остановки, мимо которой они проходили, и вовсе посмотрел с нескрываемым отвращением. Дима потащил ее в какое-то проверенное место, за которое мог ручаться, а по дороге нагружал английской грамматикой, специально задавая вопросы только на иностранном языке и требуя таких же ответов.

– Прости, но твой английский ужасен, – наконец сдавшись, сказал Дима по-русски и протянул ей спиртовые салфетки.

– У своего деда из клиники взял? – Маша с интересом повертела пачку в руках, но ответ так и не получила. – И чем этот ларек лучше тех, что мы прошли?

– Здесь едят практически все студенты и преподаватели меда, – пожал Дима плечами, забирая у продавца дымящиеся хот-доги.

Маша вспомнила, что выше по этой улочке расположен медицинский институт.

– Говоришь так, словно врачи могут предчувствовать, какая еда вызовет отравление, – пошутила она.

– У них повышенные требования к чистоте. – Дима сунул Маше в руки сосиску.

Она хотела было поспорить с ним из вредности, но осеклась: ее заворожила манера Димы откусывать булку маленькими кусочками и жевать так, словно его снимают для рекламы. Он изящно придерживал своими длинными пальцами обертку, осторожно подворачивая ее перед каждым укусом.

– Что такое? – Встретившись с Машиным немигающим взглядом, Дима чуть не поперхнулся. – Почему не кушаешь?

– Кушать. Какое странное слово. – Она отвернулась и впилась зубами в горячий хот-дог; тот и правда был вкусным – кетчуп, немного горчицы, а еще маринованные огурчики!

Кода Маша доела, Дима все еще продолжал задумчиво жевать с таким видом, словно присутствовал на аристократическом приеме во дворце, а не стоял в переулке возле ларька, бок которого был оклеен оборванными афишами и рукописными объявлениями.

– Мы еще будем заниматься или я пойду? – спросила она, покачиваясь с пятки на носок.

Дима ответил не сразу. Он утомительно долго вытирал пальцы салфетками, потом заозирался в поисках урны и, только отправив смятый бумажный комок в мусорку, чуть сдвинул рукав своей черной ветровки, чтобы посмотреть на часы:

– Думаю, на сегодня хватит, а завтра продолжим. После уроков в библиотеке. Не забудь.

Маша кивнула и широко улыбнулась Диме, но тот лишь развернулся и пошел прочь не оглядываясь. Какое-то время она смотрела вслед быстро удаляющейся долговязой фигуре, гадая, выйдет ли что-нибудь путное из ее затеи с репетиторством. Он даже нормально не попрощался, мог бы сказать «Пока» или «Увидимся». Ну, по крайней мере, Дима пытался быть с ней милым и терпеливым, по сто раз объяснял простые для него вещи, хотя имел полное моральное право помогать ей формально, не сильно стараться, а то и вовсе злиться и психовать. Но было видно, что ему действительно важно, как его нагло навязавшаяся одноклассница усваивает материал.

У Маши никогда не было старшего брата, и сегодня ей даже стало немного грустно от мысли, что об Ире Дима, должно быть, вот так заботится с самого детства: помогает с уроками, подает салфетки и кормит вкусной едой. А Маша вечно одна. И только тот факт, что она воспользовалась моментом и связала благородного до тошноты Диму обещанием, позволяет ей наслаждаться его добротой и эксплуатировать в учебе. Лучше было бы, если бы он помогал ей по доброй воле. Но что теперь об этом переживать!

Глава 3

Придя домой, Маша первым делом включила MTV, а после протанцевала на кухню. Готовить гуляш с макаронами, напевая строчки из песни Децла, было гораздо веселее.

– Я хочу найти сама себя, я хочу разобраться, в чем дело, – голосила Маша, нарезая мясо тонкими полосками. – Помоги мне, помоги мне…

Внезапно ее пение прервал оглушительный стук в дверь. Маша покосилась на часы: отец никогда так рано не возвращался с работы, да и у него был свой ключ, а ее подруги точно бы не стали по-хамски ломиться в дом, словно случился пожар. Стук продолжался. Может, что-то стряслось? С папой или соседями? Маша велела себе собраться и медленно пошла в коридор. Ей было немного страшно. Их входная дверь не отличалась надежностью – щитовая, установленная еще в советские времена, она вряд ли была рассчитана на длительные удары ногами.

Маша встала на цыпочки и с замирающим сердцем посмотрела в глазок, хотя мозг настойчиво советовал ей спрятаться у себя в комнате в шкафу или под кроватью, предварительно вооружившись кухонным ножом. На лестничной клетке стояли двое мужчин, один из которых остервенело пинал несчастную дверь.

– Вы кто? – максимально пискляво спросила Маша, пытаясь изобразить голос пятилетки.

– Открывай! Милиция! – рявкнул один из мужиков, хотя, как и его напарник, одет он был в обычный свитер и кожанку.

– Взрослых нет дома, никому открывать не велели, – пропищала Маша, молясь, чтобы эти страшные громилы пожалели маленькую девочку и ушли восвояси.

Стук прекратился, и мужчины отошли от двери. Маша еще минуту вглядывалась в мутный дверной глазок, стараясь унять бешеное сердцебиение, гремящее уже где-то в ушах. В подъезде было тихо. Маша на ватных ногах вернулась на кухню, взяла было нож, но уже через секунду положила его обратно на разделочную доску и схватила чайник, чтобы набрать воды. Горячий чай с медом обычно хорошо успокаивал нервы, а папа вчера купил земляничное печенье и насыпал полную вазочку. Маша надеялась, что уютное чаепитие поможет ей избавиться от неприятного вкуса паники, осевшего на языке скисшим молоком. Но едва она открыла кран, как в замочной скважине раздался странный щелчок и скрежет, абсолютно не похожий на тот звук, с которым ее папа отпирал дверь. Маша в ужасе заметалась по кухне с чайником в обнимку, совершенно не представляя, что делать и куда прятаться.

Дверь распахнулась, и в коридор друг за другом ввалились трое мужчин. Последний торопливо прятал в карман связку то ли ключей, то ли отмычек.

– Не дергайся! – грозно крикнул один из них, закрывая дверь. – Мы просто папку твоего подождем.

– А вы кто? – хрипло спросила Маша, чувствуя, что от ужаса ей не хватает воздуха.

– Да из милиции мы! Говорил же, из милиции, – растянул губы в улыбке самый рослый из незнакомцев.

Маша заметила у него во рту два мерзких золотых зуба, а еще незаконченную татуировку на тыльной стороне кисти, которая должна была быть то ли конем, то ли птицей – не разобрать. Пока Маша, открыв рот, пялилась на говорившего, двое его дружков нагло прошли в комнаты, даже не сняв ботинки. Они тихо переговаривались между собой, осматривая мебель, выдвигая ящики и засовывая свои носы в шкафчики.

– А в моей комнате вам что надо? – не выдержала Маша, грозно махнув чайником, но так и не решившись плеснуть водой в незнакомцев.

– Опись имущества, – продолжал веселиться мужик с золотыми зубами. – Батя твой нашему государству денег задолжал.

Маша хотела надеяться, что это и правда милиционеры или что все происходящее вообще досадное недоразумение. Но сцена, разворачивающаяся в их квартире, уж слишком сильно напоминала фильмы про бандитов, которые так обожал смотреть ее отец. Маша попятилась, не глядя нащупала табуретку и тихо села, продолжая баюкать чайник. Оставалось только молиться и ждать возвращения папы с работы, который, вероятно, все решит. Или нет.

Время шло. Мужики закончили осмотр дома, уселись на диван в гостиной и переключили телевизор на какую-то документальную передачу про Аркадия Райкина. Выбор программы Машу удивил, но она была рада, что про нее забыли. Ее сердце уже не пыталось разорваться от страха, тревожные мысли тоже поутихли. Маша устала бояться и переживать, поэтому она сперва попила чаю с печеньем, а после вернулась к приготовлению ужина, хотя тушить мясо под анекдоты Райкина было не так весело, как под музыку. Незваные гости теперь дико раздражали. Агрессии они не проявляли, но Маша не спешила убирать нож в ящик, а сжимала в левой руке, пока правой помешивала соус. Происходящее все сильнее напоминало ей дрянной сериал. По-хорошему, стоило как-то прокрасться в свою комнату и сесть за уроки, но проходить мимо гостиной было страшно, поэтому Маша коротала время на кухне. Сперва она помыла изнутри шкафчики, до которых редко доходили руки, а потом села на узкий подоконник и уставилась в окно.

Мелкий дождь шел уже пару часов, умытые им желтые, красные и оранжевые листья стали еще ярче. Порывистый ветер трепал деревья, и с высоты шестого этажа казалось, что на изумрудную траву сыпется разноцветное конфетти. Маша любила раннюю осень, это время года всегда ассоциировалось у нее с праздником: солнце уже не пыталось сжечь тебя до костей, а ласково пригревало, разливаясь золотисто-медовым светом. Небо становилось высоким, сине-голубым, а воздух наполнялся ароматом тумана, прелой листвы и горячего кофе. Даже темное утро и ранние сумерки не портили настроение. Наоборот, Маше казалось, что мир словно кутается в теплое одеяло, готовясь к долгой зиме.

Наконец в двери раздался знакомый скрежет – папа пришел с работы. Маша соскочила с подоконника, но замерла, не решаясь выйти ему навстречу, поскольку в гостиной сразу же раздался неприятный смех.

– Иваныч! А мы тебя ждем! – крикнул кто-то из гостей.

Маша с трудом узнала в ответном «Здорово» голос отца, настолько тот был слабым и каким-то испуганным.

– Маша? – тревожно позвал папа, и она сразу выбежала в коридор.

Отец стоял у двери и теребил в руках свою старую лыжную шапочку, его серые глаза лихорадочно бегали, а губы были сжаты в тонкую линию, отчего вокруг рта образовалось еще больше морщинок.

– Я не открывала! Они сами как-то вошли! – сбивчиво начала было Маша.

Но папа ее перебил, обратившись к незнакомцам сдавленным голосом:

– Надеюсь, вы не пугали мою дочку?

– Нет, они только телик смотрели, – поспешила успокоить его Маша.

– Да ты какого о нас мнения? – театрально воскликнул обладатель золотых зубов. – Мы с тобой поговорить пришли. В подъезде стоять недосуг. На улице тоже. Сейчас в дружеском семейном кругу все перетрем.

– Иди к себе, – тихо сказал папа, и Маша не стала возражать.

Она ужом скользнула по коридору, стараясь ни на кого не смотреть, и, едва забежав в комнату, заперла дверь. Маша пробовала делать уроки, но постоянно отвлекалась, настороженно прислушиваясь к голосам за дверью. Папа и его странные гости переместились на кухню, поэтому разобрать, о чем они говорят, почти не удавалось. Пару раз кто-то кричал о сроках и обещании, но в целом все проходило гораздо спокойнее, чем предполагала Маша. Пугало лишь то, как они бесцеремонно вломились в квартиру, а потом разглядывали ее словно свою собственную.

Маша отбросила в сторону учебник по химии, в котором все равно ничего не понимала даже после Диминых лекций, выдвинула ящик стола и принялась раскладывать на столе косметику. Некоторое время она экспериментировала с макияжем и оставляла разноцветные поцелуи на плакате с Киану Ривзом. Когда ей это надоело, попробовала читать «Мастера и Маргариту», но сосредоточиться снова не получалось. Ложиться спать Маша побоялась, поскольку не была уверена, как может закончиться сегодняшний вечер: вдруг гости начнут буянить? Поэтому Маша нацепила толстый вязаный свитер и вышла на балкон, чтобы подышать свежим осенним воздухом.

Дождь продолжал стучать по крышам и шелестеть в кронах деревьев, двор кутался в подступающей тьме, и лишь под грибком песочницы сидела какая-то парочка. Пустынная асфальтовая дорога, протянувшаяся сразу за оградой их дворика, блестела в свете одинокого фонаря, который нервно мигал в лучших традициях фильмов ужасов. Маша провела пальцем по мокрым перилам, стряхивая капли, но блестящие бусинки снова собрались на выкрашенных зеленой краской металлических трубах. В панельной девятиэтажке через дорогу во многих окнах горел свет. Маша часто видела, как Илья заходил в третий подъезд. Но не знала, на каком этаже находилась его квартира. Она принялась всматриваться в светящиеся квадратики, стараясь разглядеть предметы интерьера и людей за шторами. Но хорошо было видно лишь полуголых мужиков, иногда высовывающихся в форточку покурить.

Ледяной ветер к ночи крепчал, и спустя десять минут Маша окончательно продрогла и вернулась в свою комнату. Она не сразу заметила тишину, наступившую в квартире. Немного поколебавшись, Маша вышла из своей комнаты и тихо пошла на кухню, в которой все еще горел свет. Гости, видимо, ушли. Отец сидел за столом, подперев щеку рукой, и рассеянно жевал печенье.

– А я же мясо делала с макаронами, – сказала Маша, садясь на стул напротив. – Зачем к тебе приходили эти мужчины? Они с работы? Или это твои одноклассники?

– Сослуживцы, – ответил отец, поднимая на нее красные, воспаленные глаза. – Дочка, скажи, сколько тебе удалось скопить денег?

Этот вопрос заставил Машу похолодеть.

– Только не говори, что они приходили вытрясать из тебя долги, – прошептала она.

– Боюсь, что так, – сокрушенно ответил отец. – Я занял денег, хотел вложить их в одно предприятие. А оказалось, что это пирамида. Думал найти работу получше или параллельно устроиться куда-то еще, но на нормальную должность меня не берут. Возраст. Не идти же мне грузчиком или быть на побегушках у какого-нибудь дяди? Я и так на своей работе упахиваюсь.

– Да как так! – вскочила Маша.

– Мы должны будем выплачивать хоть немного каждый месяц, хотя бы проценты, иначе они заберут нашу квартиру, – ответил отец, опуская глаза. – Я уже отдал им все, что у меня было. Но до следующей моей зарплаты тебе придется покупать продукты, и еще надо оплатить коммуналку.

– Да боже мой! – Гнев и обида закипали в Маше, обжигая изнутри. – Я еще учусь в школе! Почему я должна решать твои взрослые проблемы? Я не прошу, чтобы ты покупал мне телефон, новые вещи или компьютер, как другие девчонки требуют с отцов. Я просто хочу спокойно жить и потихоньку самостоятельно вставать на ноги! Ну почему ты пытаешься все испортить? У меня же были совсем другие планы, наша поездка, счастливая жизнь…

– Да что ты знаешь о взрослых проблемах! – разозлился отец. – Я растил тебя так, как мог, и дал все, что было в моих силах. На кого мне еще опереться в трудной ситуации? Да, я сглупил, потому что полагал, будто мои вложения окупятся. Но оступился. И что мне теперь делать? Продать телевизор? Сможешь без своих бразильских сериалов?

– Пап, а давай вообще все продадим и уедем? – тихо предложила Маша, поднимая на него полные слез глаза. – Далеко. Сделай загранпаспорт.

– От себя не убежишь, – покачал головой отец. – Думаешь, мне дадут вот так уехать? Да и куда? Кому я там, за границей, нужен? Кто меня ждет?

– А здесь? – прошептала Маша.

– Не говори ерунды. В этом городе я вырос, здесь моя мать похоронена, отец. Тут живут мои товарищи, какая-никакая работа. Просто надо отдать долги. Мы справимся, ты и я. Другого варианта просто нет. И не забивай себе голову глупыми девичьими фантазиями про сладкую жизнь за границей и американ боев!

Маша сглотнула, сжала кулаки и пошла в свою комнату. Она решительно открыла шкаф и достала с верхней полки жестяную коробку из-под печенья. Отсчитав несколько купюр, Маша вернулась на кухню и молча положила их на стол перед отцом.

– Это все? – спросил он, пересчитывая деньги.

– На проезд тебе. Коммуналку оплачу на неделе.

– Спасибо, дочка. – Отец отвернулся, вытирая слезы тыльной стороной руки.

– Ешь и ложись спать. – Маша кивнула в сторону плиты, а потом поплелась прочь.

На душе было гадко. Яркая картинка путешествия в Америку, которую она уже нарисовала во всех подробностях, пошла уродливыми трещинами. Белоснежные пляжи Майами, блестящие спортивные автомобили, зеленые пальмы, мускулистые серфингисты, ухоженные американки, готовые склеить разбитое сердце ее отца, – все это так и останется ее глупой, наивной мечтой. Теперь нужно будет трудиться не ради веселого приключения у океана, а чтобы откупиться от мерзких бандитов.

Уснуть так и не удалось: всю ночь Маша придумывала сотни схем и вариантов, которые помогли бы ей заработать побольше денег. Но наутро все планы показались смешными и нелепыми.

Глава 4

Маша еле передвигала ноги. Она так надеялась, что новый день принесет ей озарение и подарит великолепное решение всех проблем. Но чуда не произошло. По дороге в школу Маша молила небеса, чтобы те подбросили ей денег. Однажды она прочитала в газете, как случайный прохожий нашел на дороге сумку с деньгами, которую принес в милицию. Конечно, Маша бы на его месте ничего возвращать не стала. Она так живо представила себе картину, в которой неприметная черная сумка, набитая хрустящими купюрами, лежит где-нибудь под кустом, никем не замеченная, что иррациональная уверенность полностью ею завладела. Она точно найдет деньги по дороге!

Когда до ворот школы осталась какая-то пара метров, Маша готова была взвыть от разочарования. И чем занят ее ангел-хранитель? Неужели ему ее ни капли не жалко? Подойдя еще ближе, Маша с удивлением заметила Диму и его сестру, сидевших на лавке в школьном дворе. Ира вцепилась в ворот куртки брата и что-то лихорадочно говорила, время от времени тряся его словно тряпичную куклу. Дима выглядел совершенно апатичным, он даже не пытался убрать ее руки со своей шеи, а лишь ждал, когда у девчонки закончится истерика. Маша с досадой заметила, что брат с сестрой снова были одеты в новые шмотки, которым, видимо, отводилась целая комната в их квартире. Наверняка им не приходилось каждый день думать о том, где бы раздобыть еще денег и как закрыть долги отца. Маша заскрежетала зубами от душившей ее зависти. Хотела бы она родиться в богатой семье: ездить на такси, иметь шикарный гардероб и летать на каникулах в Диснейленд.

Наконец Ира перестала терзать брата. Она картинно отряхнула руки, а потом побежала в школу. Дима поправил одежду и не спеша пошел следом за ней. Серебряный блеск привлек внимание Маши. Рассеянный мажор забыл на лавке свой сотовый. Как можно так беспечно относиться к дорогим вещам? Даже если у тебя богатые родители, это вовсе не значит, что можно бросать мобильники где попало. Маша подошла к лавке и спрятала телефон в карман. А еще ее обзывает рассеянной! Диму неплохо было бы проучить: пусть побегает, поищет, может, впредь будет внимательней.

Первым уроком была литература, которая Маше нравилась. Здесь не было правильных ответов, и, даже если ты не читал книгу, всегда можно было попросить на перемене Аньку пересказать сюжет в двух словах, а потом выкрутиться, пространно отвечая на вопросы учительницы. Вытащив из пенала разноцветные гелевые стержни, Маша принялась рисовать на полях.

Сегодня разбирали творчество Александра Блока. Илья вызвался читать вслух «Незнакомку» и теперь, театрально повернувшись к Маше, декламировал:

«И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка…»

Маша его почти не слушала, рисуя из клеточек разноцветную косичку. Ее бесили эти странные подкаты Ильи. Она никак не могла понять, действительно ли он к ней неравнодушен или просто одаривает своим вниманием как соседку по парте, а, посади рядом с ним любую другую женщину, его поведение не изменится. В прошлом году Илья делил парту со своим другом Андреем, но еще в первую неделю сентября их рассадили из-за несносного поведения. Маша же сидела с Таней, и классной руководительнице тоже показалось, что девчонки слишком много болтают, поэтому она решила перемешать эти две шумные парочки. Тане достался Андрей, а Маше Илья.

– «Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине!» – заорал Илья на весь класс.

Маша чуть не свалилась со стула от такого финала. Какое вино? Какое чудовище? Разве это стихотворение было не о любви? И куда делась незнакомка в шелках? Напилась и стала чудовищем? Маша принялась судорожно скользить взглядом по строчкам, боясь, что учительница сейчас начнет задавать вопросы, а она из-за кривляний Ильи так и не поняла, что там у героев произошло.

– Столкновение мечты с реальностью! – трагически воскликнула Алена Ивановна. – Как вы думаете, реальна ли была та женщина или только привиделась лирическому герою? Дмитрий, вы спите?

Маша с интересом обернулась: неужели Дима уснул на уроке? Он и правда выглядел слегка сонным, но, услышав слова учительницы, тут же встал с места:

– Блок написал эти стихи в сложный период, когда его жена закрутила роман с его другом, Александром Белым. – При этих словах Димы Илья присвистнул, но тот не обратил внимания и спокойно продолжил: – Поэт ходил по вечерам в рестораны, где тоже топил свою печаль в вине, а в каждой встречной незнакомке искал идеал женственности, но видел свою жену.

– Спасибо, Дмитрий, – похвалила его Алена Ивановна. – А ты сам как думаешь, существует ли в реальности идеальная женщина? Или ей место лишь в мире грез?

– Пьяных грез! – выкрикнул Илья, а Маша закатила глаза.

– Не думаю, что люди могут быть идеальными. Ни мужчины, ни женщины, – ответил Дима, садясь обратно на стул.

Маша криво усмехнулась. Вот как! Идеально отглаженный и причесанный Дима, который, наверное, даже знак «равно» чертит при помощи линейки, не считает себя совершенством? Что ж, значит, он еще не совсем потерян для общества. Надо бы вернуть ему телефон на перемене.

Как только прозвенел звонок, Маша поспешила к Диме, который аккуратно складывал тетради в рюкзак.

– Я хотела… – сказала Маша, нащупывая его телефон в кармане толстовки.

– Следующим химия, – перебил ее Дима. – Покажи, как ты сделала домашку. Давай живей, нам еще до кабинета надо успеть дойти.

– Я не сделала, – стушевалась Маша. – Вчера вечером было не до того, и…

– Ты издеваешься? – Дима посмотрел на нее с таким отвращением, каким он даже жирные сосиски в тесте, по которым ползала муха, не удостаивал. – Я вчера зачем столько времени на тебя потратил? Я же все разжевал!

– Мне вообще вчера не до этого было! – обиделась Маша.

– Сделала бы лучше утром химию, чем макияж! Наверняка не пять минут перед зеркалом сидела. – Дима обвинительно махнул рукой, указывая на Машины ресницы.

– Представь, именно пять! И вообще, с сестрой своей так будешь разговаривать, а со мной не смей! – Маша злобно закусила губу, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить.

Дима вскинул на плечо рюкзак и пошел прочь из класса, что-то бормоча про солому в голове. Вот нахал!

– И что у тебя за дела с этим шестом? – Тяжелая рука Ильи легла ей на плечи, но Маша раздраженно ее стряхнула.

– Попросила помочь в учебе.

– А! И он поэтому так разозлился? – не отставал Илья, но Маша решила не отвечать, а поспешила к двери, где ее уже ждала Танька.

– Ты чего такая злая? – вскричала подруга.

– Да что вы привязались ко мне с вопросами? – не выдержала Маша. – Если так беспокоишься, то лучше скажи, как можно заработать денег в короткий срок!

– Известно как, – снова вклинился Илья, который продолжал идти за ней по пятам, – продать что-нибудь ненужное на барахолке. Я там знаю ребят, все подряд берут. Ковры, посуду, одежду, книги.

В Машиной голове тут же возник мерзкий план, который ее совесть старательно пыталась проигнорировать. Но телефон, все еще лежащий в кармане толстовки, казалось, потяжелел, как бы намекая, что не прочь сослужить службу. Если его продать, наверняка хватит на квартплату. Она же его не украла, а просто нашла. Возможно, он даже и не Димин. Кто-то мог забыть его на лавке еще до того, как на нее уселись брат с сестрой. Ведь так?

– Тань, иди вперед, я у Ильи кое-что уточню, – проговорила Маша, замедляя шаг.

– Как хочешь, – пожала плечами подруга и поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Вот. – Маша повернулась к Илье и быстро сунула телефон в карман его спортивной куртки. – Сможешь продать?

Илья как-то нехорошо улыбнулся, секунду повертел сотовый в руке, а потом снова спрятал:

– Не вопрос. Завтра принесу деньги.

– А сколько? – встрепенулась Маша.

– Не бойся, не обману. Будешь довольна.

Он щелкнул ее по носу и хотел было снова приобнять, но Маша увернулась и направилась к лестнице. С каждым шагом понимание того, что она поступила гадко и подло, все сильнее давило ей на плечи, но Маша продолжала идти, гордо вскинув голову. Все равно Дима больше не станет с ней заниматься. Значит, она не поступит на бюджет. А платное обучение в вузе стоит просто космических денег. А еще этот папин долг… Интересно, какую сумму он должен выплатить, если в залог оставил квартиру? Видимо, придется не обедать в столовой, взять дополнительные смены в «Курах гриль», раздавать листовки в маркете без выходных и продавать еще больше косметики, приставая с каталогами ко всем девчонкам в школе. А лучше найти еще одну подработку, например мыть полы по вечерам в каких-нибудь офисах. От этих мыслей Маше стало совсем нехорошо.

Можно ли считать Димин телефон необходимой жертвой в пользу нуждающихся? Интересно, в той книге, которую ей рекомендовала тетя Даша, было что-нибудь о том, как поступает воин света, когда его безответственные родственники влезают по самые уши в долги, рискуя превратиться в бомжей? Конечно, Маше хотелось быть хорошим человеком, но все эти наивные надежды разбивались о враждебную реальность. Да, продавать чужие вещи, даже не попытавшись найти владельца, очень плохо. Но с другой стороны, она ведь все утро молила Вселенную помочь. Может, это ее ангел-хранитель подкинул на лавку тот телефон и заставил Илью разболтать о дружках на барахолке?

Маша стиснула зубы, заходя в класс. Она скользнула взглядом по одноклассникам и наткнулась на Диму, как обычно занявшего последнюю парту. Он сосредоточенно перебирал свои вещи, словно что-то искал. Между его бровей пролегла складка, а губы сжались в напряженную линию. Маша поспешила отвернуться. Глядеть, как Дима перекладывает свои тетрадки и учебники, обшаривает дно и карманы рюкзака, было выше ее сил. Нет, не ангел ей подкинул телефон, это был сам дьявол-искуситель. А Илья его верный подданный. Но где же его носит?

Зазвенел звонок, и Маша поспешила сесть за парту. Ее сосед присоединился к ней только спустя десять минут, беспрестанно извиняясь перед учителем за опоздание.

– Садись уже и не шуми, урок срываешь! – прикрикнул на него химик.

– Верни телефон, я передумала, – прошептала Маша, искоса глядя на Илью, который шуршал пакетом, извлекая из него мятый листок и погрызенную ручку.

– Но я же его уже пацанам отдал. – Илья растерянно уставился на Машу.

– Каким? Когда? – прошипела она.

– За школу курить ходил, там и пересеклись. Кент мой как раз мимо пробегал.

– Врешь! – выдохнула Маша.

– Да зачем бы? – искренне изумился Илья. – Ну хочешь, обыщи.

– Сейчас из класса вон пойдете! – Учитель стукнул линейкой по стулу так, что Маша едва не подпрыгнула.

Конечно, обыскивать Илью она не собиралась. Ее воображение тут же нарисовало картину, как она шарит по телу одноклассника руками, проверяя карманы на глазах у учителя и всего класса, а Илья отпускает при этом свои любимые пошлые шуточки. Нет, Димин телефон того не стоил. Тем более семья Артемовых владеет клиниками, уж найдут средства на новую игрушку для наследника.

– Ладно, забудь, – прошептала Маша.

– Не переживай, я никому не скажу об услуге, которую тебе оказываю, – промурлыкал Илья, разглаживая свой погрызенный листок, который, видимо, служил ему конспектом по всем предметам сразу. Это вам не Димины тетради в обложках в специальной папочке, исписанные каллиграфическим почерком.

Маша вздохнула и запустила пальцы в волосы. Хотелось бы переложить вину на отца, дьявола или еще кого-то, но это будет враньем. Правда заключалась в том, что Маша готова была некрасиво поступить ради быстрой наживы. Беспринципная сучка, как и ее мать. Если, конечно, верить словам покойной бабушки.

Едва прозвенел звонок с последнего урока, как Маша опрометью выбежала из класса. Она надеялась, что чувство вины ослабнет, лишь только она окажется как можно дальше от Димы. Но, естественно, этого не произошло. Наоборот, Маше представилось, как строгий дед колотит внука тростью за проступок, а отец позорит сына перед собравшимися на это поглазеть подчиненными. Сцены, проносившиеся в ее голове, были одна драматичнее другой. Прав был папа, она слишком увлеклась сериалами.

Пообедав дома и переодевшись, Маша поспешила в маркет, чтобы в качестве промоутера раздавать листовки. Это была самая позорная работа на свете, и она молилась о том, чтобы никто из знакомых ей не встретился. Маша никогда не знала заранее, в каком костюме ей предстоит раздавать листовки со скидками. В маркете расположилось множество фирм, и все они время от времени устраивали рекламные акции. Как именно промоутер будет привлекать внимание проходящих мимо людей, полностью зависело от того, насколько больной была фантазия у владельца бизнеса или его маркетолога. Маша уже была гномом, коровой, динозавром, медведем, носила короткую юбку болельщицы и длинный плащ колдуна. Единственным плюсом такой подработки была неплохая зарплата, которую сразу после смены выдавали на руки. Поэтому Маша не просто терпела все эти клоунские наряды, а еще и мило улыбалась, приветливо махала прохожим и обнимала радостных детей, принимающих ее за большую игрушку. Правда, подростки могли иногда дать пинка или грубо пошутить. Хорошо, что маркет располагался в другом районе, а это сводило к минимуму вероятность случайной встречи с одноклассниками, но, конечно, не на сто процентов. Пару раз Маша едва не попалась им на глаза в своем нелепом наряде, но на этот случай она уже разработала схему быстрого отступления. Одна только Таня была в курсе этой Машиной подработки, но поклялась молчать под страхом мучительной смерти.

Проехав семь остановок в трясущемся пазике под песни Эминема, звучащие в ее плеере, Маша добралась до маркета. В этот раз ей предстояло влезть в костюм огромного апельсина. Круглая зеленая шапочка-маска с листиком и веточкой на макушке полностью закрывала ее лицо, и потому не было необходимости прятаться в ближайшей подворотне при виде идущих к маркету знакомых. В своем необъятном костюме Маша чувствовала себя борцом сумо. Она с великой осторожностью ходила вдоль маркета, боясь кого-нибудь случайно зашибить своим поролоновым животом или упасть и поскакать вдоль улицы безумным оранжевым мячом. Вот это был бы номер! Впрочем, прохожие охотно брали листовки у веселого апельсинчика, обещающего всем скидку на витаминный сок.

Несмотря на то что сентябрь подходил к концу, день выдался жарким, и Маша уже задыхалась в дурацкой маске. Сквозь сетку, закрывающую глаза, было довольно плохо видно, а кислорода едва хватало, чтобы не умереть от удушья. Пот струился по ее спине в три ручья, и Маша пыталась не думать, сколько таких же потных людей побывало в этом костюме до нее.

Промоутерам разрешалось делать небольшой перерыв каждый час, поэтому, отработав положенный срок, Маша оставила листовки у охраны, а потом забежала за угол маркета и там с наслаждением содрала маску с головы. Свежий воздух хлынул на нее божественным потоком, после вонючего мрака костюма окружающий мир казался волшебной сказкой. Маша улыбнулась, подставляя лицо ветру и глядя, как с ближайших берез летят золотые листья, чтобы ярким ковром улечься ей под ноги. Небо сегодня было синим-синим, его исчертили белые полосы, оставленные самолетом, который, видимо, летал кругами, вырабатывая топливо перед тем, как уйти на посадку.

Чудесные мгновения нарушили мерзкие голоса, раздавшиеся из-за угла. Маша хорошо их знала. Группа гопников частенько околачивалась возле маркета, распивая пиво на его заднем дворе. Именно они то и дело норовили дать пинка промоутеру, дернуть его за хвост или еще как-нибудь поиздеваться.

– Ну-ка, ку-ка, поясни за шмот! – каркали ублюдки, видимо зажав у стены очередного бедолагу, чтобы отжать мобильник.

Маша торопливо надела маску и хотела было уйти, но еще один голос заставил ее буквально врасти в землю. Усталый, тихий, чуть хрипловатый и такой знакомый. Она с удивлением заметила, как ее сердце болезненно сжалось.

– Оставьте меня в покое.

Вот уж воистину дерьмовый день выдался у Димы! Утром сестра-истеричка, потом воровка одноклассница, а теперь гопники. И какого черта он забыл на задворках маркета в чужом районе?

– Филки есть? – не унимались ублюдки, не обращая внимания на Димины спокойные реплики.

Машу мигом окатила волна гнева. Едва понимая, что делает, она схватила старую метлу, которую дворничихе было лень нести до помойки, и со всех ног рванула за угол. У обшарпанной стены, скрестив руки на груди, стоял Дима, а по обе стороны от него вальяжно расположились два парня. Один задумчиво зажал между большим и указательным пальцами ворот Диминой куртки, словно дизайнер, оценивающий качество ткани, а второй лениво поигрывал четками. Артемов скривился и оттолкнул руку нахала, но тот лишь приторно улыбнулся. Несмотря на яркий солнечный свет, повеяло холодом, а воздух затрещал от напряжения. Дима сжал кулаки, а парни встали перед ним плечом к плечу, преграждая путь. Тот, что был с четками, лениво вытащил из кармана нож.

– Кыш! – не своим голосом заорала Маша и со всей дури влетела поролоновым животом в ближайшего гопника.

Тот не ожидал коварного нападения бешеного апельсина, а потому схватился за Диму, который, в свою очередь, налетел на другого парня, и они все трое повалились на землю, как костяшки домино. Маша не стала нежничать и сразу обрушила метлу на коротко стриженную голову все того же негодяя. Тот сразу отпустил Диму и попытался встать, но не тут-то было. Громоздкий костюм внезапно придал Маше суперсил, она орудовала метлой, как безумная ведьма, по очереди охаживая ею гопников, закрывающих голову руками и непрерывно матерящихся.

– Стой! Ты им раскроишь черепа или выколешь глаза! – С внезапной силой Дима выдернул из ее рук импровизированное оружие и потащил за собой.

Благодаря своим длинным ногам парень прекрасно бегал, а потому Маша еле за ним поспевала. Им в спину неслась яростная брань поднимающихся на ноги парней. Дима поволок ее к входу в маркет, а потом и вовсе увлек к стойке охраны.

– Там двое парней нападают на прохожих, они стоят со стороны Вилюйской. – Дима махнул рукой в том направлении. – Ваш апельсин тоже чуть не пострадал.

Бугай охранник со вздохом смерил взглядом Машу, трясущуюся от прилива адреналина, и нехотя пошел на выход.

– Спасибо, апельсинчик, – проговорил Дима, выпуская ее руку. – Ты меня спас. Я ненавижу драться.

Маша лишь кивнула, боясь ненароком выдать себя. Но Дима, похоже, ее не узнал.

– Пока не выходи на улицу, пусть охрана их сперва прогонит, – посоветовал Дима. – Пойдем. – Он мягко взял ее за рукав и повел в сторону красных пластиковых столиков. – Посиди здесь, – чертовски мило предложил Дима, отодвигая стул. – Я сейчас.

Маша нервно пыхтела в свою маску. Ужасно чесался нос. Она представила, как, должно быть, сейчас выглядит: красное потное лицо, размазанная тушь, растрепанные волосы, прилипшие к блеску на губах, а челка наверняка торчит во все стороны, как старая щетка. Нет, маску снимать нельзя ни в коем случае. Это будет двойной позор: страшилка в клоунском прикиде.

Дима тем временем вернулся, неся два молочных коктейля. Ох, неужели он так далеко ездит только потому, что здесь готовят коктейли, соответствующие всем нормам СанПиН?

– Держи. – Он поставил один стаканчик на стол перед Машей, а сам устроился на стуле напротив. – Еще раз спасибо.

Маша чуть сдвинула нижний край маски и просунула туда трубочку; великих трудов стоило дотянуться до нее губами, но она таки смогла.

Увидев это, Дима рассмеялся:

– Тебе на работе нельзя выходить из образа и снимать эту странную шапку?

Маша показала большой палец, продолжая пить коктейль.

– Но, судя по рукам, ты девушка. И не побоялась за меня вступиться. Ты смелая.

«Скорее дурная», – подумала Маша, сжимая руки в кулаки и пряча их под стол от проницательных Диминых глаз. Она оторвалась от коктейля и, постаравшись изменить голос, сказала:

– Пустяки.

Получилось как-то слишком слащаво. Обычно так мяукала Танька перед парнями, которые ей нравились.

– Да я сам виноват. Но я искал сестру, думал, может, они видели, вот и подошел спросить. А потом… Да ты и сама видела, как все нехорошо обернулось, – продолжил Дима.

Маша с удивлением отметила, что за пределами школы он более разговорчивый и улыбчивый. Хотя школьная жизнь многих вгоняет в депрессию, даже учителей, так что тут не было ничего странного. Не к месту вспомнилась до неприличия счастливая математичка Анна Алексеевна, которую Маша как-то встретила в кино. Учительница тогда была совершенно на саму себя не похожа – в бархатном синем платье и с огромным ведром попкорна. Она села чуть поодаль от Маши и громко смеялась над фильмом вместе со своими пожилыми подружками, с удовольствием треская попкорн и запивая его колой. Маша тогда, наверное, в первый раз осознала, что педагоги тоже люди. Интересно, как Анна Алексеевна сейчас поживает? Внезапно Маша поняла, как по-свински она и ее одноклассники восприняли новость о том, что их математичку увезли на скорой, радовались, что уроков не будет. А вдруг с ней стряслось что-то ужасное? Завтра надо будет обязательно справиться о здоровье бедной учительницы.

– А ты, случайно, не видела невысокую девочку, косящую под одного из солистов группы Tokio Hotel? Черные волосы, длинная челка, серебряная цепочка на шее, куртка с заклепками и рваные джинсы, а еще тени такие угольные вокруг глаз, – перечислял Дима, но Маша лишь отрицательно качала головой. – Мы еще полтора часа назад должны были здесь встретиться! Но я потерял телефон и не могу ей позвонить.

Машу резко затошнило то ли от поролоновой духоты, то ли от приторного коктейля, она судорожно сглотнула, стараясь поглубже дышать.

– Если увидишь, скажи, что я ее искал, но больше не могу ждать, – попросил Дима.

– Обязательно, а теперь мне пора работать, – пропищала Маша, а потом резко встала, едва не опрокинув стул, зачем-то поклонилась Диме и неповоротливо поспешила на выход, по пути забрав с поста охраны свои листовки.

– Пока, храбрый апельсинчик! – крикнул ей Дима.

На глазах Маши выступили слезы. Она не хотела даже разбираться, отчего же ей вдруг стало так плохо. Возможно, дело было в долгах отца или в Диме, который ей помогал с учебой, но в ответ она так некрасиво его подставила с телефоном, а на назначенную встречу в библиотеке и вовсе забила. Но все это уже неважно. Маша судорожно сглотнула комок в горле, приказывая себе собраться. Что было, то было. Надо заниматься текущими задачами, нечего сопли распускать.

Она вышла на улицу и принялась махать листовками. Ей вдруг ужасно захотелось иметь рядом надежного, сильного парня, который бы сам все решал: зарабатывал много денег, умел постоять за себя перед гопниками, а еще, хоть иногда, заботился о Маше и относился к ней как к принцессе. Или даже увез жить и учиться за границу.

Какие идиотские мечты! Маша едва не прикусила язык от досады. Как глупо так думать! Надо полагаться только на саму себя. Другие люди могут уйти, предать или впасть в депрессию, а в себе она всегда была уверена и знала, что не подведет. Уж кто-кто, а Маша найдет выход из любого лабиринта ужасов, который ей приготовила судьба. С самого детства она с пылом религиозного фанатика верила в саму себя. Справилась с двумя гопниками при помощи старой метлы? Значит, справится и с вымогателями долгов отца. Она еще посмеется над прошлым, когда будет попивать коктейли, плавая на розовом надувном матрасе в личном бассейне у себя в особняке, пока ее слуга Педро сервирует элегантные закуски, а садовник Карлос подстригает розы. Маша засмеялась, одергивая саму себя. Нет, она смотрит слишком много сериалов.

Дима вышел из маркета примерно через пять минут после нее, но Маша его не заметила. С энтузиазмом балерины, исполняющей свой первый сольный номер на большой сцене, она потешно танцевала для двух визжащих от восторга первоклашек. Дима постоял некоторое время поодаль, с улыбкой наблюдая за импровизацией апельсинчика, а потом быстро зашагал прочь, привычно сунув руки в карманы куртки и втянув голову в плечи.

Глава 5

После всей этой истории с гопниками Маша чувствовала себя ужасно разбитой. Вечером ее едва хватило на то, чтобы кое-как сделать уроки, принять ванну и прямо с мокрой головой завалиться в кровать. Маша знала, что челка этого не простит и утром покажет свой характер, но фен перегорел месяц назад, а денег на новый было жалко. Отец тоже рано ушел спать и, казалось, начал храпеть еще до того, как его голова коснулась подушки.

Маша привычно надела наушники и включила диск, который Танька ей записала в честь дня рождения. Самые любимые треки Маши. Потолок время от времени озаряли фары проезжающих мимо машин. Нужно было встать и задернуть шторы, но на это не было сил. В наушниках Бритни пела о том, как она снова заигралась с чьим-то сердцем, и Маша сквозь подступающий сон думала, что любовь – это какая-то ерунда для наивных дураков и истеричных личностей. Ее отец всю жизнь безумно любил ее мать. И к чему это привело? Уж лучше бы он все свои страдания трансформировал в стремление чего-то достичь. Не просто получил прибыль на халяву, вложив чужие деньги, а построил крутую карьеру. Раз у других получается, значит, это возможно.

Маша снова растворилась в мечтах о большом светлом доме, где на подоконниках будут цвести розы в фарфоровых горшочках, а во дворе обязательно окажется бассейн. Каким-то неведомым образом в эту фантазию просочился Дима, он готовил для нее апельсиновый фреш и так заразительно смеялся, что Маша проснулась с глупой улыбкой на губах. Но хорошее настроение улетучилось, стоило ей взглянуть на себя в зеркало. В этот раз гадкая челка превзошла саму себя. Пришлось принимать экстренные меры.

Когда Маша зашла на кухню, отец заканчивал есть. Ее порция яичницы стояла на столе возле дымящейся кружки со сладким чаем, поверх которой лежал хлеб с маслом и сыром. Этот завтрак папа неизменно готовил для Маши с начальной школы, и это уже стало важным ритуалом их общего утра.

– Ты теперь моешь челку отдельно от головы? – удивился отец, глядя на то, как мокрые капли стекают по Машиным щекам.

– Только когда она стоит дыбом, – зевнула Маша, садясь за стол.

– Не забудь про квартплату, там и так уже пеня с прошлого месяца капает. – Отец встал из-за стола, оставив на дочку грязную посуду.

– Что еще за пеня? – Утром мозги совершенно не хотели работать, но Маша их напрягла. – Постой, ты что, не платил за коммуналку в прошлом месяце?

– Платил, но не всю сумму, – отозвался из коридора отец. – Они там что-то, должно быть, напутали. Сними показания счетчиков и сходи разберись после школы. Сегодня там с двух до пяти принимают.

– Просто волшебно, – процедила Маша, откусывая бутерброд.

Казалось, отец решил довести свою дочь до нервного срыва, каждый день понемногу подкидывая информацию о долгах, которые ей предстояло с ним разделить. Шальная мысль влетела Маше в голову – если она после школы выскочит замуж за Диму, то сможет решить все свои финансовые проблемы. Только вот его семья вряд ли обрадуется такой невестке, да и сама Маша не была коварной соблазнительницей. Это лишь в сериалах героини не думали, а быстренько беременели наследником, но ей становиться матерью в неполных восемнадцать лет совершенно не хотелось. Да и дед-профессор уж точно их за это убьет. Маша вспомнила выпуск новостей, в котором засветился Артемов-старший, вещающий о региональной медицине. От его строгого взгляда тогда трясло даже журналистку, судорожно сжимавшую микрофон. Интересно, Дима с возрастом станет таким же пугающим?

Маша помыла посуду и начала собираться в школу. Открыв дверь шкафа, внутри которого висело большое зеркало, она придирчиво осмотрела полки. Сегодня выбор пал на черные капроновые колготки, короткую джинсовую юбку и обтягивающий голубой свитер на молнии с V-образным вырезом. Слава богам, в их школе не было формы! И конечно, Маша не забыла про яркий макияж и большие сережки-кольца, которые папа называл цыганскими. В сотый раз за утро уложив непослушную челку, Маша вышла из дома.

На лавке перед подъездом курил Илья, кутаясь в свою скрипучую кожаную куртку.

– Я уже замерз тебя ждать! – воскликнул он, поднимаясь навстречу и протягивая свернутые в трубочку деньги. – Держи.

– Всего две тысячи? – огорчилась Маша. Она видела, что точно такие же серебряные «моторолы»-раскладушки продаются гораздо дороже, и потому рассчитывала на большее.

– Все бэушные сотовые так стоят, чего ты хотела! – Илья кинул окурок в урну. – Тем более без документов. С ворованным товаром не особо хотят иметь дело.

– Он не ворованный, – вскинулась Маша.

Илья деликатно взял ее под руку:

– Хорошо, как скажешь. Пусть даже случайно найденный. Хотя, строго между нами, присвоение чужого имущества – это та же кража. А уж тем более его сбыт на рынке через посредников…

– Прекрати. – Маша попыталась вырваться, но Илья не позволил.

– Пойдем в школу, а то опоздаем. Чувствуешь? Дождь начинается, а у меня зонт. – Он ловко достал из своего пакета черный зонтик и раскрыл над их головами.

– Ненавижу ходить под руку, – продолжала упрямиться Маша, чувствуя себя ужасно неловко.

Илья выпустил ее локоть, но продолжал идти с ней бок о бок. Сегодня от него пахло как-то по-особенному: мятной жвачкой, кожей, лосьоном после бриться и еще чем-то ароматным.

– Новые сигареты куришь? – догадалась Маша.

– Ага, вишневые. Хочешь? – Илья выудил из кармана черно-бордовую пачку.

– Не, – отмахнулась Маша.

Один раз она уже пробовала курить, и ее едва не стошнило от мерзкого вкуса и запаха. Наташка с Таней иногда покупали «Вог» или «Вирджинию», чувствуя себя при этом ужасно взрослыми. Но Маша не одобряла такой бездумной траты денег. В ее душу тут же закралось подозрение, что Илья отдал ей далеко не всю прибыль от продажи Диминого телефона, а прикупил вместо дешевого табака мажорские ароматические сигариллы. Но он ведь не признается.

Тем временем Илья стал вполголоса напевать строчки из песни группы «Кино»:

– «Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день…»

– Будь добр, заткнись, – с милой улыбкой предложила ему Маша.

– Ладно, кошечка, как скажешь. Смотри, вон впереди Денис идет. Догоним?

– А кто это?

– Да учился с нами до девятого класса, не узнала?

– Не узнала, – прищурилась Маша. – Этот твой Денис слишком похужал и возмудел.

– Похудел и возмужал, ты хотела сказать? – развеселился Илья.

– Я сказала именно то, что и хотела. Игра слов, – вздохнула Маша.

– А ты смешная. – Илья потрепал ее по все еще влажной челке, рискуя быть убитым на месте.

– Очень, – ответила Маша, заново приглаживая волосы.

– А пойдем в кино на выходных? – внезапно предложил Илья.

– Не могу, занята на работе, – привычно отказала Маша, даже не пытаясь скрыть своего презрения к свиданиям.

– В «Курах» своих?

– И там тоже.

– Сколько тебе за смену платят? Давай я дам столько же и немного сверху, а ты возьмешь выходной?

– Не хватало еще у парней денег за свидания брать! – возмутилась Маша.

– Да я же просто время с тобой провести хотел, но понимаю, что работа для тебя важна. Прости, неудачно вышло, – поник Илья.

– Забудь. Мне вообще сейчас не до свиданий.

– Как и всегда. – Он пожал плечами. – Ты никуда не ходишь. Только дом, работа, да иногда с подружками встречаешься. Я тебя в бильярд звал в прошлом году, но ты не пришла. А Ярик пытался в кафе пригласить, и ты его тоже отшила. Антоха так вообще сохнет по тебе с первого класса, а ты его нарочно игноришь. Аллергия на парней?

– Вот такая я монашка! – огрызнулась Маша.

– И где тогда твоя ряса? Спрятала под мини-юбкой? – Илья ухмыльнулся, ткнув пальцем в Машин расстегнутый джинсовый плащ.

– Ой, отстань уже. – Она запахнула плащ и завязала пояс, ускоряя шаг.

Илья со смехом ее нагнал, вновь накрывая зонтом.

– А знаешь, мне нравится ходить вместе с тобой в школу, несмотря на то что ты так поздно выходишь из дома, – проговорил он. – Я раньше Алинку провожал, но мы поссорились, и теперь я весь твой.

Маша лишь криво усмехнулась, отметив про себя, что теперь придется выходить гораздо раньше, чтобы избежать приставучего Ильи. Но, с другой стороны, не она ли сама вчера молила Вселенную о сильном мужском плече? Хотя вряд ли с этим мутным бабником стоит рассчитывать на что-то серьезное. Да и об отношениях она никогда не мечтала. Разве что с Киану Ривзом или Ди Каприо.

В школе день не задался с самого утра.

– Уже сентябрь на исходе, а вы, госпожа Зоткина, так и не посетили ни один урок! – Физрук преградил Маше дорогу журналом, стоило ей только выйти из гардероба.

– У меня освобождение, – проговорила она, пятясь.

– Тогда где справка?

– Вернее, такие дни, ну, знаете…

– Три недели? – Лицо физрука покраснело от негодования.

– И форму я еще не купила, а в джинсах вы меня в прошлый раз с занятия выгнали, – наконец призналась Маша, поскольку действительно никак не могла найти спортивные штаны, которые сидели бы на ней не по-уродски.

– Сегодня после уроков наводишь порядок в инвентаре, иначе отца в школу вызову. Надо перебрать мячи и отложить в сторону те, у которых уже грыжа вылезла, а также накачать насосом сдутые. Развязать на всех скакалках узлы – первоклассники вчера баловались, а еще аккуратно все разложить на стеллажах. Фронт работ ясен?

– А я одна буду? – робко спросила Маша.

– Планировал пригнать тебе в помощь и других прогульщиков, но ничего не обещаю. – Физрук грозно сдвинул кустистые седые брови и пошел дальше по коридору.

Маша обреченно вздохнула и села на подоконник. Если она будет копаться слишком долго в этом чертовом зале, то может опоздать на смену в «Куры гриль». Или придется не готовить сегодня обед.

– Привет, – из ниоткуда возник рядом с ней Дима, точь-в-точь как в недавнем сне, разве что фреша в руках не хватало.

– Привет, – ответила Маша, внутренне сжавшись. Может быть, кто-то видел, как она забрала его мобильник, и наябедничал?

– Я ждал тебя вчера в библиотеке, мы же договаривались позаниматься английским, я даже на встречу с сестрой опоздал! Почему не пришла? – Глаза Димы полыхали праведным огнем.

– Думала, раз я не сделала домашку, ты разозлился, и…

– Конечно, я разозлился. Но, в конце концов, это лишь твое дело. А мое – соблюдать договор и помогать тебе по мере сил.

– Прости, я тебя не так поняла. – Маша сжала края кофты и опустила взгляд, чтобы казаться пристыженной.

– Видно, день вчера был такой. Сестра тоже забыла о встрече. Но сегодня-то все в силе? – Дима нервно поправил на плече рюкзак.

– После уроков физрук заставил меня убирать инвентарь.

– Ну ясно. Я до трех все равно буду в школе. Если раньше закончишь, приходи в библиотеку.

– А ты там ради меня, что ли, будешь сидеть? – удивилась Маша.

Дима смерил ее взглядом, в котором удивление и презрение смешались в равных долях, и Маша нервно сглотнула.

– Вообще-то ради олимпиады по химии, к которой меня готовит Федор Петрович. Но и тебе было бы полезно послушать.

– А… эм… Ну да, – только и ответила Маша.

Сочтя разговор исчерпанным, Дима направился в класс. Сегодня он был, как и всегда, строгим и высокомерным, но вчера, с якобы незнакомой девушкой в дурацком костюме апельсина, – само очарование. Потому что она отбила его от гопников? Маша закусила губу. Раньше ей казалось, что она щелкает одноклассников как орехи, прекрасно видя, что они пытаются скрыть. Но вот Дима был ей пока не по зубам. Чего доброго, выяснится, что по пятницам он ездит вечером в центр и сидит там на «мажордочке» возле универмага – излюбленном месте встречи золотой молодежи их города. А потом тусит в клубах до самого рассвета, цепляя девчонок.

– Крошка, привет! – Таня наконец соизволила явиться в школу; она подбежала к Маше, при этом быстро набирая кому-то сообщение.

– Ты уже не глядя печатаешь, – улыбнулась Маша.

– Ерунда, просто на автомате знаю, какую кнопку и сколько раз нажать. – Таня сунула телефон в карман юбки. – Что нового?

– Со вчера ровно ничего. Кстати, ты хоть раз видела, чтобы Дима тусил в центре?

– Не-а, а что? – спросила Таня.

– Да просто стало интересно, как он проводит свободное время. – Маша спрыгнула с подоконника и взяла Таню под руку.

– Ботанит, поди, как проклятый, – хохотнула Таня. – Кстати, в пятницу будет школьный осенний бал. Я сегодня останусь плакаты рисовать вместе с Юлей и Наташей. Давай с нами? Мы еще хотим тыквы вырезать!

– Не могу, – простонала Маша, сжала локоть подруги и высказала ей все, что думала про физрука и его задания.

Как Маша и опасалась, когда она пришла после уроков в спортивный зал, кроме нее, больше никого не было. Только сдутые мячи, разбросанные маты и скакалки, связанные друг с другом так крепко, словно с ними баловались не первоклассники, а какие-то сумасшедшие силачи. И откуда в детских ручках столько силищи? Битый час Маша распутывала узлы, надувала мячи и сортировала инвентарь. Не сойти с ума от монотонной работы ей помогала музыка в плеере, но она же сыграла и злую шутку.

Маша старательно запихивала баскетбольные мячи на верхнюю полку стеллажа в подсобке, когда в зал зашла Вера Павловна, учитель физкультуры в младших классах.

– Здесь никого нет? – крикнула она, заглядывая в помещение для учителей.

Маша, конечно, этого не услышала, как и звука ключа, запирающего спортивный зал. То, что она оказалась в ловушке, стало понятно лишь спустя пятнадцать минут, когда пришла пора идти домой.

– Какого черта! – крикнула Маша, дергая дверь. – Откройте!

Гулкое эхо разнесло ее голос по спортивному залу, но никто не ответил. И тут Машу накрыла паника. Сколько ей еще так сидеть? Если сегодня больше не будет уроков физкультуры, то она останется в зале до самого утра? Маша изо всех сил забарабанила в дверь руками. Но толку от этого не было. Тогда она попыталась сделать так, как показывали во многих фильмах, – выбить дверь ногой. После первой же попытки колено пронзила такая страшная боль, что Маша едва не расплакалась. Она отошла от двери, села на мат и принялась ждать, когда ее спасут.

Время словно заколдовали, стрелка громадных настенных часов практически не шевелилась. Хотелось есть, пить и немножечко в туалет. Последний пункт особенно беспокоил. Как только боль в колене утихла, Маша начала метаться по спортивному залу, будто загнанный в клетку дикий зверь. Оставался последний вариант. Маша зажмурилась, собираясь с духом.

Их школа представляла собой довольно странное сооружение: в основном трехэтажном здании учились средние и старшие классы, а в корпусе поменьше были началка и кабинеты информатики. Попасть из одного здания в другое можно было как по улице, так и по внутреннему переходу, часть которого располагалась как раз над спортивным залом. Видимо, на строительство этого гулкого страшилища выделили не так много денег, поэтому одна его стена была из сибита, а та, что обращена в зал, – из прочной железной сетки. Временами младшеклассники выстраивались у нее и, словно обезьянки, наблюдали за тем, как внизу проходят уроки физкультуры, а самые смелые из детей карабкались по сетке и просовывали руки в щель под самым потолком. Впрочем, учитель их обычно за это гонял.

Маша с сомнением посмотрела на щель. По идее, если она придвинет канат к самому переходу, заберется по нему до потолка, а потом перелезет через железную сетку, то окажется на свободе. И если ей очень повезет, даже не опоздает на работу, а значит, не получит штраф. Щель, конечно, не кажется большой, но уж как-нибудь протиснется. Маша решительно вытерла вспотевшие от волнения ладони о юбку, подошла к канату и начала карабкаться. Это оказалось сложнее, чем она думала, но сдаваться на половине пути было не в ее правилах. Маша пожалела, что не надела свои старые кроссовки, в которых обычно работала у маркета. Для школы она выбирала новые полусапожки, которые сейчас ужасно скользили и не хотели сцепляться с джутовым волокном.

Доползя до перехода, Маша возликовала. Но до металлической сетки было не дотянуться. И почему снизу ей казалось, что это будет легко и просто? Она решила попробовать раскачаться, но лишь неистово дергалась, как акробатка, внезапно впавшая в маразм посреди выступления. С каждой секундой спасительный план все больше напоминал клоунский фарс. Хорошо, что на ее представление не собрались зрители. Надо было признавать поражение и спускаться вниз. Маша посмотрела на разлохмаченный конец каната, касающийся одинокого синего мата, теперь почему-то казавшегося крошечным, и похолодела от ужаса. Ее ноги сплелись узлом; она не понимала, как переставлять руки, чтобы не соскользнуть.

– Помогите! Помогите! – в ужасе заорала она и попробовала перехватить канат, но руки тряслись и не желали слушаться. Маша зажмурилась, продолжая звать на помощь.

– Маша? – Голос Димы заставил ее распахнуть глаза. – Значит, твой крик мне не почудился.

Он стоял в переходе и озадаченно тер переносицу, явно обескураженный такой встречей с одноклассницей.

– Меня заперли в зале. А я на работу опаздываю, – выпалила она, стараясь висеть на канате как можно более грациозно. – Помоги, а?

– Спускайся потихоньку, я пока схожу за ключом на вахту, – сказал Дима и собрался было уйти.

Маша оторвала одну руку от каната и протянула к нему в мольбе:

– Как спуститься?

– Ну как залезала, только в обратном направлении, – не понял вопроса Дима.

– Не могу, – прошептала Маша, снова в отчаянье закрывая глаза.

– Как кошка на дереве, – вздохнул Дима. – Жди тогда, я мигом.

Маша чувствовала себя идиоткой. Наверное, она еще никогда в жизни не попадала в такую дурацкую ситуацию. Хорошо, что ее обнаружил Дима, который не имел привычки издеваться над людьми за их промахи. Если бы здесь была Кристина или Пашка, то на следующий день весь класс бы над ней ржал.

От грустных мыслей Машу отвлек звук открывающегося замка.

– Я уже здесь! – крикнул Дима, подбегая к канату. На секунду он странно завис, но потом встал на мат и протянул руки. – Попробуй спуститься. Сорвешься – я поймаю.

– Если я свалюсь, то сломаю тебе шею, а себе ноги. Лучше найди лестницу! – крикнула Маша. – И поторопись, у меня руки болят!

– Да какая лестница? Не представляю, где ее искать. Слезай давай!

– Страшно!

– То есть слезать тебе страшно, а висеть под потолком, сверкая задницей на весь спортзал, – нет? – иронично спросил Дима, и только тогда до Маши дошло, как высоко задралась ее мини-юбка.

Впервые в жизни она не нашлась что ответить, а лишь задохнулась от возмущения.

– Только не вздумай скользить, сотрешь все ладони! Просто перехватывай! – продолжал Дима.

Маша решила последовать его совету, но руки совершенно ее не слушались. Она попробовала двинуться вниз. Уже через мгновение ладони соскользнули, и боль прожгла кожу. Маша завизжала как ненормальная, падая, но Дима не подвел, он и правда ловко ее подхватил, не дав удариться.

– Сильно содрала? – спросил он, ставя ее на пол и пытаясь поймать ее руки, пока Маша одергивала юбку, решившую стать поясом.

– Спасибо, – сказала Маша, сжимая ладони. – Это ерунда.

– И даже плеер на поясе! Ты под музыку тут лазила? – Дима улыбнулся краешком губ, но у Маши не было сил отвечать. – И почему ты просто не сидела на месте? Рано или поздно кто-то прошел бы по этому переходу.

– Еще раз спасибо. А теперь мне пора, – стиснула зубы Маша.

– А рюкзак твой где? – Он окинул взглядом спортивный зал.

– Оставила у гардеробщицы, чтобы не таскать. – Маше наконец удалось придать себе более-менее опрятный вид, хотя руки еще дрожали.

– Тогда пошли, – отозвался Дима, глядя на часы. – Английский поучить не хочешь? У меня еще есть полчаса.

– Ну нет, – помотала головой Маша. – Этого я не выдержу. И на работу уже опаздываю.

– Тогда до завтра. – Дима все же взял ее руки в свои и попытался осмотреть ладони.

Почувствовав его теплые пальцы на своей коже, Маша дернулась.

– Не надо играть во врача! – прошипела она, ощущая что-то похожее на паническую атаку, про которую ей так часто рассказывала Таня. Машу бросило в жар, сердце бешено заколотилось, а дышать стало трудно.

– Как скажешь. – Он выпустил ее руки и протянул ключ. – Верни на вахту, как запрешь зал, а я пошел.

– Подожди. – Едва понимая, что делает, Маша схватила его за рукав.

Дима остановился и посмотрел на нее. В его взгляде отразилось столько усталости, будто он прожил сотню лет, окончательно разочаровавшись в жизни. Под глазами Димы залегли тени, отчего черты его лица казались заостренными, словно у эльфа.

– Позанимаемся завтра? – робко спросила Маша, пытаясь стряхнуть этот странный морок. С какой стати Дима вдруг стал напоминать ей прекрасное бессмертное существо, уставшее от бренности бытия?

– Ладно. – Он пожал плечами. – Это ты увиливаешь от занятий, а не я.

– Тогда завтра после уроков в библиотеке. – Маша выпустила его рукав, и Дима сразу зашагал прочь, будто боясь, что она еще что-нибудь учудит.

Маша медленно выдохнула и потрясла руками. Почему все вдруг стало так до неловкости странно? С самого садика она легко общалась с мальчишками, по большей части считая их невыносимыми дураками. В принципе за школьные годы это никак не поменялось. Маша обычно потешалась над подружками, которые краснели и смущались под взглядами парней. И почему тогда Дима так волновал ее последние дни? Сегодня она даже кожей почувствовала какое-то неведомое притяжение, когда он стоял рядом. Наверное, падение с каната все же не прошло для ее головы даром. Сам же Дима вел себя с ней как обычно, и это даже расстраивало. Хотя он все-таки что-то там ляпнул про ее задницу, а обычно за ним такие замечания не водились. Маша была уверена, что даже с задранной юбкой смотрелась потрясающе. Конечно, ее трусики явно просвечивали через капроновые колготки, но белье она всегда носила приличное и красивое. Так что Маша рассудила, что, раз Диме сегодня повезло на зрелища, надо как-нибудь обернуть это себе на пользу, например напрячь его завтра с домашкой, пусть помогает.

Глава 6

Идея нагрузить Диму домашней работой оказалась провальной, поскольку он первый забросал ее заданиями, а на тонкие манипуляции и грустные глазки, умоляющие помочь, не велся.

– Ты не ресницами хлопай, а думай, – проговорил Дима, читая свой конспект.

– Но я правда не понимаю, как решать эту задачу. Подскажи хотя бы, как начать.

– Если не уверена в том, что решение правильное, сделай несколько вариантов, а я потом проверю. Чистый лист не принимается. Мне нужно видеть твои попытки соображать, пусть и не в том направлении. – Он задумчиво перевернул страницу, даже не глядя на Машу.

– Легко говорить, когда ты такой умный, а я вот глупенькая…

– Лесть тоже не принимается, – не сдавался Дима.

Маша со злости заскрипела карандашом по бумаге, а потом в отчаянье уронила голову на тетрадь.

– Задачи по химии явно придумали какие-нибудь средневековые инквизиторы, чтобы был повод сжигать красивых ведьмочек, если те не справлялись, – пробормотала она, изучая серьезный Димин профиль.

Он хмыкнул и наконец соизволил на нее посмотреть.

– Ты ведь понимаешь, что на контрольных и уж тем более на экзамене я не смогу сидеть рядом и нашептывать тебе на ухо ответы? – спросил Дима, вытаскивая из-под Машиной щеки тетрадь.

– А мне нравится ход твоих мыслей. Завтра я поменяюсь с Наташей местами на алгебре, а ты во время контрольной будешь вытягивать свою длинную шею и горячо шептать мне ответы, – улыбнулась Маша, тыкая пальцем в Димину родинку на ключице, которая все время, пока они занимались, привлекала ее взгляд.

Дима вздохнул и одной рукой небрежно застегнул верхнюю пуговку на воротнике, лишая Машу зрелища, а второй указал на тетрадь:

– Пиши. Так уж и быть, продиктую первое действие.

Маша встрепенулась и приготовила карандаш, но едва Дима открыл рот, как в библиотеку ввалились Илья, Кристина и Паша.

– Мы не помешаем? – спросил Илья, садясь рядом с Машей.

Паша тоже заскрипел стулом по линолеуму, придвигаясь к Диме, а Кристина села на стол напротив, закинув ногу на ногу и скинув при этом свои черные лаковые лодочки чуть ли не Диме на колени. Одета она была в полупрозрачную розовую блузку и короткую черную юбку, поэтому вышло весьма эффектно.

– Очень помешаете, – медленно проговорила Маша, вкладывая в каждую произнесенную букву максимум раздражения.

– Но мы тоже хотим, чтобы отличник помог нам с уроками. – Илья взял с парты учебник и принялся его демонстративно листать.

– Так найдите своего, этот уже занят, – вскинулась Маша, отбирая у Ильи учебник.

– А ты такая жадная? Влюбилась, что ли? – улыбнулась Кристина, постукивая пальцем по коленке, видимо надеясь привлечь к своим стройным ногам Димино внимание.

– Очень влюбилась, прям вот по уши! – заявила Маша, вставая со стула, торопливо сгребая в кучу тетради с учебниками и запихивая их в рюкзак. – А я ужасная собственница, так что прошу прощения, но этот отличник только мой. – С этими словами она накинула рюкзак на плечо, нарочно задев им Илью, пытающегося ее приобнять, и повернулась к Диме. – Идем?

– Какие тут, однако, страсти разворачиваются! – засмеялся Илья, отцепляя с Машиного рюкзака ярко-розовый значок с ее именем. – Подари?

– Да забирай. – Она великодушно махнула рукой. – Могу даже помочь приколоть.

Илья на секунду растерялся, поскольку рассчитывал, что Маша будет пытаться забрать у него свою вещь, как она уже делала на прошлой неделе, когда он отцепил у нее с рюкзака значок с портретом Ди Каприо. Тогда Маша так смешно вокруг него прыгала, хватая руками, что Илья едва сдержался, чтобы ее не поцеловать.

– Давай, – решил он вступить в игру и отдал ей значок.

Маша оценивающе скользнула взглядом по его черному лепню[1], подвернутому по последней моде, и прицепила значок со своим именем прямо на воротник.

– Только не снимай, милый, – обворожительно улыбнулась она, а потом взяла Диму за руку, побуждая встать.

– А тебе нормально, когда про тебя говорят в третьем лице? – насмешливо спросил Илья, повернувшись к Диме.

– Если тебя волнует, как себя чувствуют другие и я в том числе, можешь поговорить об этом со школьным психологом, – спокойно ответил Дима, надевая рюкзак.

– У-у-у! – закричал Пашка, потирая руки, а Кристина засмеялась.

– Какой-то ты борзый, – проговорил Илья, поправляя розовый значок.

– Ой, ну что вы к нам прикопались? Заняться нечем? – Маша потеряла терпение. – Хочешь, чтобы помогли с уроками? Старосту очаруй, хотя она от тебя и так без ума, как и большинство девчонок. Вон хоть у Кристины спроси. А нам правда пора.

Маша схватила Диму за рукав и потащила прочь из библиотеки.

– Этот отличник только мой! – передразнил ее Пашка писклявым голосом, но Маша даже не обернулась.

– Как же они меня бесят! – ворчала она, не сбавляя шаг. – И где, скажи на милость, носит нашу библиотекаршу? Разве она не должна следить, чтобы всякая гопота не мешала приличным ученикам заниматься?

– Пошли тогда в кофейню, – предложил Дима, заходя вместе с Машей в гардероб.

– Не хочу тратить деньги на дурацкий кофе. А просто так сидеть там нельзя.

– Я заплачу.

– Меньше залезай в кошелек родителей, – скривилась Маша. – Давай ты лучше придешь ко мне сегодня вечером в «Куры гриль»? Там как раз столик и две табуретки.

– Я после трех занят, – отрезал Дима.

– Боишься быть замеченным в таком заведении? Или пропахнуть специями? – надулась Маша.

– Послушай, я не хочу спорить. – Дима галантно подал Маше ее джинсовый плащ. – Сегодня сядем в кофейне, а завтра придумаем что-то еще. Но вечером я и правда занят.

– Только не говори, что ходишь в музыкальную школу или на шахматы, – улыбнулась Маша.

– И на скрипке играю, и в шахматы, а по выходным выезжаю на пленэр, – с серьезным видом ответил Дима, застегивая ветровку.

– Что, правда? – опешила Маша.

– А еще играю в крикет и вышиваю крестиком шелковыми нитками, – с невозмутимым видом продолжил перечислять Дима. – И не забудь про бальные танцы.

– Ты меня дуришь, – сузила глаза Маша, пытаясь хоть что-то прочитать на бесстрастном Димином лице.

– Скорее не спешу разрушать твои шаблонные представления о богатом отличнике.

– Ну и чувство юмора у тебя, – сморщила нос Маша. – Давай веди меня в свою кафешку.

– Как будто твои шутки смешнее, – повел бровью Дима. – Заявила своим дружкам, что влюблена в меня, чтобы нагло пользоваться моими мозгами.

– Они не мои дружки, и я не шутила. – Маша встала на цыпочки и взлохматила Димины жесткие волосы. – Я ведь и правда очень сильно люблю твои мозги! На этой неделе мои оценки значительно лучше, хотя мы занимались всего ничего.

– Вот как! Ну хоть кто-то оценил мой ум, а не обозвал ботаником, – процедил Дима.

– Люблю твои мозги. – Маша продолжала ерошить его волосы. – Люблю-люблю-люблю.

– Все, хватит. – Он осторожно убрал ее руки со своей головы. – Говоришь так, будто ты зомби.

– Просто пытаюсь быть благодарной своему сэнсэю, – подмигнула ему Маша.

– Или пытаешься подмазаться с помощью лести и девчачьих ужимок, чтобы я за тебя все решал, – пробормотал Дима, выходя из гардероба.

– А тебе не нравится? – ослепительно улыбнулась Маша.

– Нет, – бросил он, на ходу поправляя волосы.

– Какой ты неприступный! Впрочем, мне плевать. Главное, чтобы я экзамены хорошо сдала, – беспечно отозвалась Маша, беря Диму под руку. – Веди меня к светлым знаниям, на кофе можешь не тратиться, чая вполне достаточно.

Следующий час они провели в прекрасной уютной кофейне, украшенной тыквами и свечами. Диме даже удалось более-менее увлекательно объяснить ей английскую грамматику. Он притащил ей какой-то потрепанный детектив на английском языке и переводил, а параллельно Маша пыталась догадаться, кто все-таки убийца.

– Всех укокошила та бабка с пирогами!

– Это ты узнаешь сама, когда прочитаешь со словарем. – Дима протянул ей книгу и посмотрел на часы. – А мне пора.

Маша тоже засобиралась домой. По дороге она зашла в ТСЖ и отдала все деньги, которые ей утром передал Илья. Но на оплату коммуналки этого не хватило. Отец, похоже, везде умудрился влезть в долги. Настроение мигом испортилось. Готовить ужин она не стала, так как ей ужасно не хотелось тратить деньги на продукты из заначки, таявшей на глазах. Рассудив, что папа вполне может поесть бутербродов и сварить себе пельменей из морозилки, Маша поспешила на работу в маркет. Она постаралась забить себе рабочими сменами все дни, даже выходные, но с грустью понимала, что этого едва ли достаточно.

Сегодня ей предстояло привлекать прохожих в костюме тигра. Это был не самый плохой вариант, поскольку плюшевая голова была довольно удобной, а сетка для глаз давала хороший обзор. На улице похолодало, и Маша даже порадовалась искусственному меху. Она раздавала листовки, зазывая зайти в магазин игрушек, время от времени пританцовывая, чтобы разогнать скуку.

– Привет, апельсинчик! – Дима похлопал ее по плечу, и Маша едва не взвизгнула. – Узнал по кроссовкам.

В глубине души радуясь, что она никогда не носила это старье в школу, Маша пропищала кукольным голосом:

– Привет! Снова ищешь сестру?

– Пришел тебя поблагодарить и рад, что застал на рабочем месте. – Дима протянул Маше подарочный пакет.

– Не стоило, но спасибо, – смутившись, пискнула она.

– А ты когда заканчиваешь? Я мог бы угостить тебя кофе? – спросил Дима, лучезарно улыбаясь.

Вот жук! Маша хотела было ему напомнить, что он уже выпил сегодня две чашки кофе, пока учил с ней английский, но это означало бы выдать себя, чего ей ужасно не хотелось. Поэтому она брякнула первое, что пришло в голову:

– Нет, спасибо, мне надо после работы домой бежать, малыша спать укладывать.

– У тебя есть ребенок? – изумился Дима.

– Да. Вернее, нет. Это мой брат, – путано объясняла Маша, поражаясь своему дурному воображению: откуда вообще взялся этот малыш, ведь с детьми она дел особо никогда не имела, а в глубине души их даже немного побаивалась?

– Понимаю, я тоже сестру нянчил. Мои родители много работали, а я помогал. Правда, у нас с ней всего два года разницы, так что толку от меня было не много.

– Ага, – односложно ответила Маша, боясь, как бы Дима не начал ее расспрашивать про несуществующего малыша.

– А ты часто здесь работаешь? – не отставал Дима.

– Когда как.

– Значит, иногда будем видеться. Я тоже теперь работаю неподалеку, с сентября устроился. Но моя смена только через пару часов. Хотя я иногда пораньше туда прихожу, успеваю позаниматься.

Маша молча топталась на месте, совершенно не понимая, что Диме еще от нее нужно. Не мог же он заинтересоваться девчонкой-промоутером, с которой толком не был знаком и даже лица ее ни разу не видел. Странный он все-таки, хотя и милый. Может, ему одиноко?

– А кем ты работаешь? – решилась спросить Маша.

– Да ничего важного, на подхвате в основном. – Дима не стал вдаваться в подробности. – Хочешь, и тебе с листовками помогу? Давай половину.

– Не нужно. Даже если листовки закончатся, я все равно раньше уйти не смогу, – ответила Маша, беспокоясь о том, что если и дальше придется коверкать свой голос, то она может осипнуть.

– Ладно. – Дима, похоже, понял, что переборщил с навязыванием своей компании. – Тогда я пойду. Береги себя.

– И ты. – Маша помахала ему вслед, гадая, на какой такой вечерней работе Дима на подхвате. Зря она не уточнила.

Когда он скрылся из вида, Маша отошла за угол и заглянула в золотистый подарочный пакет, в котором лежала серая картонная коробка без каких-либо опознавательных знаков. Снедаемая любопытством, Маша подняла крышку и изумленно ахнула. В шуршащей обертке нашлась пара новеньких белых кроссовок, судя по виду ужасно дорогих, а также перцовый баллончик. Скинув истоптанную обувь, Маша сразу примерила подарок. Кроссовки были чуть великоваты, но, если их потуже зашнуровать, сидели неплохо. Как жаль, что такую красоту нельзя надеть в школу!

Маша от досады закусила губу и прикинула все за и против признания Диме в том, что она и есть тот самый апельсинчик из маркета. Нет, игра уже слишком далеко зашла, это будет глупо. Дима спросит: «А что ты сразу не открылась? Зачем врала про маленького братика? И разговаривала не своим голосом?» Конечно, можно ничего ему не объяснять, а просто прийти в кроссовках в школу и изображать дуру, если Дима вдруг спросит, откуда она их взяла. Сама купила, не последняя же это пара в городе. Пусть думает, что у них схожие вкусы. Затея была опасной, поскольку существовала вероятность, что эти кроссовки привезла мама Димы эксклюзивно из какой-нибудь Америки. Поэтому Маша решила повременить. Идти завтра же в них в школу глупо; может быть, как-нибудь потом, когда Дима позабудет о своем подарке. И можно шнурки поменять на другой цвет. А потом дурачить его: пусть думает, что сходит с ума. Хотя в этом случае он может отказаться с ней заниматься, и тогда она наверняка завалит экзамены и уже точно не поступит на бюджет.

Обдумывая коварные планы, Маша и не заметила, как пролетело время. Дома ее снова ждала тоска в виде уборки и уроков, которые она делала по поздней ночи, поскольку вернулась уже затемно из-за дурацких пробок.

А утром Дима не пришел в школу. Увидев его пустующее место, Маша ужасно разволновалась. Что могло с ним произойти? Заболел? Конечно, он вчера выглядел усталым, но у них половина класса по утрам похожа на нежить, особенно парни, любящие чуть ли не до утра сидеть в компьютерных клубах и интернет-кафе. По-хорошему, надо бы попробовать поймать его ненормальную сестру и расспросить.

Маша попыталась выследить Иру в коридоре, но безрезультатно.

– Что ты тут мечешься? – Илья подошел к Маше, слоняющейся у расписания.

– Да просто.

– Боюсь спросить, что ты вчера сделала со своим отличником, что он впервые за много лет решил прогулять, – улыбнулся Илья, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.

– Съела. Думала, поумнею, – съязвила она. – А что же ты мой значок снял? Не понравилось быть Машей?

– Приколол на очаровательную куколку вместе с клоком твоих волос и теперь практикую магию вуду. Ты разве не чувствовала ничего необычного этой ночью?

Илья подошел к Маше так близко, что ей пришлось прижаться к стене. Его хитрая, лисья улыбка не предвещала ничего хорошего. Харизма у него была бешеная, и Маше пришлось отвернуться, чтобы не попасть под чары известного на всю школу сердцееда. Она не питала иллюзий насчет Ильи, хорошо понимая, что такие плохие мальчики, как он, считают девчонок чем-то вроде своих игрушек, а быть его куклой она точно не хотела. И не верила, как наивная Танька, что любовь меняет даже самых отъявленных негодяев.

– Так что? Чувствовала? – Илья попытался прикоснуться пальцами к ее губам, но Маша мотнула головой и рассмеялась.

– Иди уже клей кого-то другого, а? – Она попыталась оттолкнуть его, чтобы уйти.

Но Илья был не из тех, кто легко отпускает выбранную жертву.

– А я другую не хочу, мне ты интересна, малышка, – не унимался он и для убедительности прижал свои ладони к стене по обе стороны от ее головы.

Маша уже примерилась пнуть его коленом между ног и сбежать, когда ей на выручку пришел учитель физкультуры.

– Это что вы здесь, как кошка с котом, третесь? Зоткина, хочешь еще раз спортзал прибрать? А ты, Ржанов, снова за свое? Ни одной юбки не пропускаешь!

– Пусти уже! – Маша воспользовалась растерянностью Ильи и смогла сбежать, пока физрук продолжал его распекать.

Побегом это, конечно, назвать было сложно, поскольку Илья был ее неизменным соседом по парте. И на следующем уроке он нарочно положил голову на руки и лежал так всю физику, сверля ее взглядом. Только звонок спас его от беды, поскольку Маша уже всерьез подумывала запустить в него циркулем.

Без Димы школа казалась какой-то неполноценной и неправильной. Маша постоянно оглядывалась на дверь, надеясь, что он просто проспал и вот-вот придет. Но школьный день кончился, а Дима так и не появился.

А в четыре часа ее снова ждала смена у маркета, но Маша приехала туда даже раньше времени. Она жадно высматривала Диму в толпе прохожих, хотя и понимала, что вероятность его появления ничтожно мала. Сегодня на ней красовался замызганный костюм Винни-Пуха, который, по всей видимости, до этого и в луже успел поваляться, чтобы сильнее напоминать тучку. Только новые кроссовки немного поднимали настроение. Честно признаться, Маше было ужасно жаль надевать их на работу. Но Диме, наверное, было бы приятно ее в них увидеть.

С самого утра она так много о нем думала, что знакомая фигура сперва показалась ей гадкой проделкой мозга. Но как только Дима махнул ей рукой и сказал: «Привет, апельсинчик», Маша едва не запрыгала от радости. Хотя видок у него был тот еще: темные круги под глазами, сухие губы и странная прическа, как будто он сунул голову под кран, а потом наспех прилизал волосы расческой.

– На работу? – спросила Маша голоском сладкой феи.

– Нет, только с нее. Я так устал, апельсинчик. Это были адские сутки. Я должен был уйти в шесть утра, но там такое началось, и я просто не смог всех оставить. – Дима пожал плечами.

– А ты кем работаешь? – Маша решила наконец удовлетворить свое любопытство.

– Санитаром в больнице. Я упросил деда помочь мне устроиться, школьника не хотели брать. Работа там разная – за пациентами ухаживать, поручения выполнять, иногда даже тела в морг отвозить. Всего хватает, – поделился Дима, задумчиво теребя медвежье ушко на Машиной голове.

– А что случилось-то утром?

Дима на секунду замолчал, а потом спросил:

– Тебе правда интересно?

– Конечно!

– Хирурги спасали одного человека, а я его потом в палату перевозил. И родственников утешал. Они попросили ему кое-какие вещи занести, в тумбочку убрать. А когда я к нему поднялся, то понял, что операция прошла не так гладко, как должна бы. Пришлось снова звать врачей, опять утешать родных, бегать туда-сюда со снимками и анализами, звонить деду и требовать консультацию у других специалистов, а потом огребать за то, что влез без спроса не в свое дело, да и много чего еще. И морг как завершение рабочего дня. – Дима внезапно уткнулся лбом в ее плечо и тяжело выдохнул в слипшуюся сосульками синтетическую шерсть.

– Поезжай домой и отдыхай, – велела ему Маша, похлопывая по спине медвежьей лапой.

– С моими женщинами не отдохнешь, – пробормотал Дима, чуть покачнувшись.

– Говоришь так, словно ты владелец проблемного гарема, – закатила глаза Маша.

– Ну да, – рассмеялся Дима, отступив на шаг, и вид у него при этом был слегка безумный. – Если бы это был гарем…

Маша обратила внимание на то, как мелко подрагивают его руки. Интересно, он вообще сегодня ел?

– Тогда посиди у входа на лавке, покарауль мои листовки и эти огромные медвежьи перчатки, а я сейчас. – Она сунула ему в руки листовки, скинула свои лапы и, прежде чем Дима успел что-то ответить, забежала внутрь маркета.

В ближайшей кофейне Маша купила большой стакан крепкого капучино без сахара, какой себе при ней заказывал Дима, и булочку с корицей. Хотя денег у нее было крайне мало, она ни на секунду не задумалась, сводя в уме доходы и расходы, как это делала всегда.

Дима послушно сидел на лавочке, читая ее листовки с таким серьезным видом, будто там были изложены ответы на ближайшую контрольную по химии.

– Это тебе. – Маша неловко сунула Диме угощение.

– Спасибо, апельсинчик, вернее Пух, – удивился он, но отказываться не стал.

– Ешь на здоровье. – Маша надела перчатки и похлопала Диму лапой по голове. – Врачом хочешь стать? Почему вдруг работаешь по ночам санитаром?

Дима кивнул, аккуратно откусывая булочку.

– А ты, Пух? Не хочешь рассказать о себе? – спросил он, делая глоток кофе.

– Нет, пусть это будет моя тайна, – поспешно ответила Маша, решив не городить очередную ложь, в которой так легко запутаться.

– Ну что ж, – улыбнулся Дима, – общаться с человеком, все время скрывающимся в костюме, довольно забавно. Ты добрая, и мне приятно с тобой говорить. Хотя обычно люди начинают меня разочаровывать буквально через минуту общения.

– Да, дурацкие наряды располагают к себе. Но знай, что не все люди в костюмах гигантских игрушек – милые. Может, я страшила-маньяк? – Маша угрожающе подняла лапы.

– Особенно если вооружишься метлой. Хотя в тот раз ты же меня пощадила.

– Я серьезно. Ты ведь ничего обо мне не знаешь. – Маша сунула листовку проходящей мимо женщине.

– Может быть, поэтому мне легко с тобой разговаривать. – Дима раскрошил остатки булочки воробьям, которые сгрудились у его ног, и встал с лавки. – Я пойду.

– Тогда до встречи! И спасибо за кроссовки. – Маша подняла одну ногу и помахала.

Дима улыбнулся и пошел к остановке, на ходу допивая свой кофе. А Маша лишь покачала головой. Оказывается, высокомерный Дима может довериться первой попавшейся незнакомке только потому, что она показалась ему доброй и безобидной в идиотском костюме. Вот ведь наивный дурак, а еще отличник и мажор. И о каких женщинах он упоминал? Интересно, кто еще, кроме сестры, нарушает его покой?

Глава 7

На следующий день Дима явился в школу за минуту до звонка на первый урок. Маша то и дело оглядывалась, рассматривая его бледное лицо, запавшие глаза и острые скулы. Она гадала – всегда ли Артемов выглядел таким уставшим и болезненным? Наверное, да, просто события последних дней заставили ее к нему присмотреться. Хоть они и учились вместе с первого класса, Маша никогда не обращала на Диму особого внимания, как, впрочем, и на большинство одноклассников. Конечно, порой она с завистью подмечала новые шмотки, но чтобы с тревогой разглядывать его синяки под глазами – такое было с ней впервые. Вид Димы-зомби ее действительно беспокоил. Интересно, он вообще спал этой ночью? Завтракал?

– Маш! – шепнула Танька с соседнего ряда и швырнула скомканную бумажку.

Послание ловко перехватил Илья, до этого старательно притворявшийся спящим.

– Что? Может, это она мне? Я же значок с таким именем иногда ношу, – тихо проговорил он и показал язык, хитро прищурившись.

Маше оставалось лишь сжать ручку в кулаке, поскольку учительница литературы закончила писать на доске схему и повернулась к классу. Илья старательно разгладил бумажку и принялся читать.

– А теперь у вас пятнадцать минут на обсуждение задания с соседом по парте. За это время вы должны обозначить все сюжетные линии романа, – сказала учительница, садясь за стол. – Артемов, так как у тебя соседа нет, придется сделать одному, но ты-то точно справишься.

– Держи. Думал, там что-то интересное, а это ерунда. – Илья великодушно отдал Маше Танино послание.

«Ты не забыла, что сегодня вечером бал осени?! В три мы с Наташей придем к тебе, чтобы собраться. Окей или ты снова работаешь?»

Маша понимала, что девчонки хотят заявиться к ней, чтобы накраситься. Недавно она, как представитель косметической компании, приобрела с большой скидкой классный набор пробников. Что ж, это будет хорошим поводом уговорить девчонок заказать себе новую косметику из каталога. Маша поймала Танин взгляд и закивала, а потом снова посмотрела на осунувшееся Димино лицо и отметила, что сегодня у него по крайней мере не трясутся руки. Но эта синюшная бледность и неестественный блеск зеленых глаз… И куда смотрят его медики родители? Он же ходячая иллюстрация симптомов переутомления!

Не замечая, что Маша за ним наблюдает, Дима сосредоточенно листал книгу, делая в ней пометки карандашом.

– Любуешься своим отличником? – Илья щелкнул ручкой и нарисовал сердечко на полях Машиной тетради.

– А нельзя? – спросила она, тут же перечеркивая рисунок.

– Да ради бога! – Илья изобразил еще одно сердечко, у которого были ножки, ручки и смешная рожица. – Я понимаю, почему ты взяла его в оборот, а парню остается только посочувствовать. Хотя, может, ему нравится ходить за тобой на поводочке? Кто этих маменькиных слюнтяев разберет?

– И чем я, по-твоему, плоха? – Маша нарисовала молнию, пронзающую сердце.

– Ты прекрасна. Но я не думаю, что у вас что-то выйдет. – Илья пририсовал сердечку маленький громоотвод. – Такие, как Дима, с самого рождения не знают бед, сопли им подтирают няньки, горничные с утра готовят выглаженную одежду и полезный завтрак, а родители суют деньги просто так.

– Он хорошо учится и работает, – вступилась за Диму Маша, пририсовывая сердечку капкан.

– Дай угадаю. – Илья нарисовал камень, падающий на капкан. – На работу его устроил кто-то из родных. А хорошие оценки… Пятерки ему рисуют только потому, что его отец за свой счет отремонтировал второй этаж и вставил пластиковые окна. Все учителя же с ним с первого класса носятся, и стоит Димочке не понять тему, как они терпеливо ее объясняют. Химик вон периодически сидит с ним после уроков, готовит к олимпиаде. А к тебе такое же отношение? Или ко мне?

– Его оценки заслуженны, он сам прикладывает усилия, – не сдавалась Маша.

– И репетиторов себе позволить может. И новый мобильник взамен того, что ты случайно у него забрала, – хмыкнул Илья, рисуя сердечку лестницу до домика в облаках.

– Я не… – разозлилась Маша.

Но Илья ее перебил:

– Ладно-ладно, кошечка. Я на твоей стороне. Если найдешь еще какие-то вещи, готов перепродать.

– Да иди ты! – Маша придвинула к себе тетрадь и яростно заштриховала сердечко.

– Маш, зря ты думаешь, что Димочка поможет тебе изменить жизнь. Станет ли он тебя защищать? Уверен, когда его мамочка тебя не одобрит, он не будет с ней спорить. Лет через пять ему подсунут какую-нибудь фифу в шмотках от Шанель, дочь партнера отца или подруги матери. Сама посуди, кого он выберет? Или твой отец? Представь вас на семейном ужине у Артемовых. Это же смешно.

– Зря ты пытаешься меня унизить, – мстительно прошипела Маша.

– Я лишь не хочу, чтобы тебе потом было больно, – прошептал Илья. – У меня была похожая ситуация. Девчонка из богатой семьи. Я сам не заметил, как сказка обернулась для меня унижением, когда ее родные стали надо мной потешаться.

– Все люди разные, и твой случай – это вовсе не закономерность.

– Да ну? – развеселился Илья. – Кстати, пока не забыл. Вот. Я поговорил с парнями и выбил для тебя еще тысячу.

Маша не успела ничего ответить, как Илья ловко сунул ей в руку скрученные рулоном бумажки.

– Ну вот, можешь, когда хочешь! – Настроение Маши поползло вверх, она быстро спрятала деньги в карман джинсов.

– Теперь я раздражаю тебя меньше? – промурлыкал Илья.

Маша не ответила, она с деловым видом принялась рисовать на листке сюжетные схемы.

– Так-так, кажется, я подобрал ключик к твоему алчному сердечку. – Он тоже склонился над листком и прошептал: – Сегодня на балу у меня будет для тебя сюрприз.

– Оставь свои глупые игры для восьмиклассниц, – закатила глаза Маша. – И не подкатывай ко мне. Я не ищу парня.

– Да-да, Машка-монашка. – Илья откинулся на стуле и легонько ущипнул ее за щеку.

– И вообще, у нас осталось пять минут, чтобы доделать задание! – Маша гневно кивнула на часы.

– Не бойся, Аленка меня любит, уж на четверку уболтаю. А ты напиши хоть что-то, чтобы не пустой лист сдавать, – беспечно заявил Илья.

Маша фыркнула. Их учительница литературы, Алена Ивановна, была вчерашней студенткой, а потому некоторые мальчики из класса общались с ней на «ты», и она не препятствовала.

Едва дождавшись перемены, Маша подошла к Диме. Она хотела предложить ему отменить их сегодняшние занятия, чтобы он смог отдохнуть.

– Выглядишь усталым, – без обиняков заявила Маша, садясь на свободный стул рядом.

– Русский сделала? – спросил Дима, выкладывая учебник.

– Сделала. Я просто подумала: может, сегодня не будем заниматься после уроков?

– Если хочешь. – Он пожал плечами, ровняя свои тетрадки на парте.

– А ты… – Маша хотела было сказать, чтобы он лучше выспался после обеда, но Дима наконец посмотрел ей в глаза, и в этом взгляде было столько раздражения, что слова застряли у нее в горле.

– Маша, можно еще кроме Наташи Янка сегодня к тебе придет? Я принесу плойку и сделаю ей локоны! А ты дашь мне ту серебряную подводку? – Таня бесцеремонно уселась на Димину парту, прямо перед его носом, при этом ее низкие джинсы сползли, открывая на всеобщее обозрение белые стринги с золотой цепочкой, на которой висело крошечное сердечко, сверкавшее стразами.

Маша нервно взглянула на Диму, но тот не обращал на Таню никакого внимания, выписывая что-то из учебника. Постойте, уж не домашку ли он так торопливо делал на перемене?!

– Дать списать? – доверительно склонилась к нему Маша.

– Не стоит, – сухо ответил Дима, выдергивая край учебника из-под Таниной задницы.

– А я думала, что ты поэтому меня спрашивал про домашку, – вздохнула Маша, нарочно игнорируя Танькину болтовню.

– Нет, хотел тогда посадить рядом с собой и параллельно объяснять, чтобы ты тоже писала, – пробормотал Дима.

– А я и так рядом! – Маша игриво склонила голову ему на плечо, одновременно корча Таньке рожу, но Дима вздрогнул и отстранился.

– Обсуждайте блестки в другом месте, вы мне мешаете, – сквозь зубы процедил он, продолжая писать.

– Зануда, – фыркнула Таня, вскакивая с парты.

Маша тоже встала и пошла к своему месту. Наверняка Дима решил, что она обычная вертихвостка, отменившая занятия ради того, чтобы успеть накраситься и нарядиться перед балом, а вовсе не потому, что беспокоится за него. Маша попыталась убедить себя, что ей плевать, о чем там думает Дима, но на самом деле это было не так. С некоторых пор Маше ужасно хотелось ему нравиться, быть особенной, той, которая в отличие от большинства его не раздражает.

Оставшиеся уроки прошли тухло: Дима, как обычно, всех игнорировал, а Илья одолевал своим вниманием. Маша даже пообещала самой себе, что в понедельник подойдет к классной руководительнице и попросит ее пересадить – например, к Диме. Почему нет? Он все равно сидит один.

А вот дома получилось устроить настоящее веселье. Маша вытащила всю косметику, которая у нее была, и они долго экспериментировали с макияжем и прическами. Себе она нарисовала черные стрелки, кончики которых были в виде крыльев летучих мышей, и присыпала веки коричнево-золотыми блестками. Губы покрыла обычным прозрачным блеском с ароматом персика, решив не перебарщивать. Таня и Яна выбрали ярко-красную помаду и теперь напоминали невест графа Дракулы. Маша прицепила на левый висок две золотые заколки, открывая одно ухо, и осторожно выкрасила часть прядей синей тушью.

– А наденешь что? Давай из этого! – Таня ткнула пальцем в ворох одежды на кровати, которую принесла из дома.

Маша придирчиво перебрала вещи и вытащила красный кроп-топ, переливающийся стразами. К нему отлично подошла ее короткая черная джинсовая юбка и ботфорты на шнуровке. Нарядившись, она покрутилась перед зеркалом, примеряя позолоченные браслеты и свои любимые кольца-серьги. Маше нравилось быть яркой, заметной, заставлять всех оборачиваться ей вслед. Нередко она представляла себя под лучами софитов среди богатых и знаменитых. Серая, скучная жизнь была явно не для нее.

– Меня папа бы в таком из дома не выпустил, – вздохнула Яна, глядя на Машу. – Он и на джинсы-то мои ругается, что они едва держатся на бедрах, слишком низкие и все в таком духе.

– А мой, слава богу, еще с детского сада разрешает носить все, что вздумается. – Маша прибавила громкость у радио, услышав любимую песню.

– А ты мне дашь свой джинсовый плащ, а я тебе куртку? – спросила Таня, дуя на свеженакрашенные ногти.

– Нет, я в ней замерзну. Не хочу болеть. – Маша аккуратно разложила свою косметику в картонной коробке и убрала ее под кровать.

– Маш, а тебе нравится Илья? – спросила Яна, брызгая лаком на локоны. – Вы постоянно на уроках шушукаетесь.

– Нет, не люблю бабников.

– Мне кажется, к Машке Илья стал клеиться только после того, как она сблизилась с Димой, – заметила Таня. – Не может стерпеть, что кому-то еще, кроме него, уделяют внимание.

– Согласна, – отозвалась Маша. – Я тоже это заметила.

– А как тебе тогда мистер лучший ученик в школе? – продолжила свой допрос Яна.

– Умненький, воспитанный мальчик, всегда опрятный и в новеньких вещичках, словно кукла, которую только что вынули из коробки, – ответила за Машу Таня.

– И его весело дразнить, – кивнула Маша. – Да и вообще я не уверена, что способна кого-то полюбить до умопомрачения, как какая-то глупенькая героиня из сериалов.

– А мне нравится Илья, – заявила Яна, – он выглядит таким взрослым! А еще я слышала, у него какой-то свой бизнес. Редко, когда мальчики в его возрасте настолько самостоятельны. А что касается того, что он ветреный, так это нормально для семнадцати лет. Влюбится и станет серьезным. Но до свадьбы надо нагуляться.

– У-у-у! – одновременно закричали Маша с Таней.

– Яна! Не будь наивной, любовь превращает чудовище в принца только в сказках, – тихо заметила Наташа. – И вообще нам пора выходить.

Брызнувшись перед выходом Янкиными новыми духами Kenzo, девчонки пошли в школу.

Осенний бал для старшеклассников проходил в спортивном зале. Накануне его украсили тыквами, разноцветными бумажными листьями и фонариками. Конечно, «бал» – не самое подходящее слово, поскольку это была обычная дискотека, разбавленная школьной самодеятельностью на осеннюю тему. Музыкальный ансамбль подверг пытке «Осенней песней» Чайковского всех присутствующих, староста, Анна Оладьева, прочитала стихи собственного сочинения, а кавээнщики из 11-го «В» разыграли сценку про то, как сентябрь избил август учебниками.

Наконец программа выступлений подошла к концу, и Ярик подключил огромные колонки к музыкальному центру. Он хвастался, что накануне до самой ночи записывал на диск самые классные песни. Маша вздрогнула, когда от первых нот песни «Чужие губы» группы «Руки вверх!» в окнах едва не полопались стекла. Да, с музыкальным вкусом Ярика она бы поспорила, но колонки он принес мощные.

Девчонки завизжали и мигом образовали круг, в то время как парни выстроились у стеночки, напустив на себя неприступный вид. Маша скользнула взглядом по собравшимся и с удивлением заметила в дальнем углу Диму, который до этого всегда игнорировал подобные мероприятия. Встряхнув волосами, Маша принялась нарочно соблазнительно танцевать, дразня этого напыщенного отличника. Дима отвел глаза в сторону, чем еще сильнее ее позабавил. Тогда она раскрутила воображаемое лассо и набросила его на Диму, а потом сделала вид, что подтягивается к нему на веревке.

– Поймала! Теперь танцуешь со мной! – Маша схватила Диму за руки, но тот мягко высвободился и как-то странно на нее посмотрел, в его взгляде сквозила настороженность и тайна, которую она пока не могла разгадать. – Ладно! Хочешь стоять как истукан – стой. Но ты все же пришел на бал. В этот раз успел побыстрее перебрать горох или какие там задания вредной сестры не давали тебе до этого посещать школьные дискотеки?

– Я вчера прогулял, и классная угрозами заставила меня прийти сюда, – пояснил Дима, улыбнувшись.

– И чем она угрожала? Притащила тебя за ухо? – засмеялась Маша, представив эту картину.

– Тебя там Таня, кажется, зовет, – сказал Дима, махнув рукой в сторону танцующих.

Маша обернулась. Ее подруга самозабвенно двигалась под музыку, подпевая с закрытыми глазами.

– Да нет. Она же к нам спиной даже повернулась, – ответила Маша.

– Ну, значит, не Таня, а эта вторая, которая Наташа. Или не она. Но я точно слышал, как девочки тебя звали, – продолжал врать Дима, по всей видимости пытаясь как можно скорее от нее отделаться.

– Если не хочешь со мной разговаривать, так и скажи, я не тупая, – обиделась Маша и пошла к девчонкам.

Но на полпути ее перехватил Илья. Он взял ее за руку и закружил словно балерину. Назло Диме Маша изобразила восторг от этой встречи и сделала пару изящных движений. Когда-то бабушка водила ее на балет, и Маша еще кое-что помнила из тех уроков.

– Сюрприз заключался в том, что ты не умеешь танцевать? – язвительно заявила Маша, когда Илья случайно наступил ей на ногу.

– Нет, моя принцесса. – Он осторожно обхватил Машу за плечи и повел в другой угол зала, где было поменьше народа.

– И почему ты последнее время так много внимания уделяешь мне? Я уже боюсь, что твои фанатки изобьют меня как-нибудь после уроков. – Маша поежилась, почувствовав на себе недружелюбные взгляды девчонок, мимо которых ее провел Илья.

– Давай буду тебя провожать. – Обаятельная улыбка вспыхнула на губах Ильи, когда он усадил ее на стул. – А вот и сюрприз для тебя.

На колени Маше упал серебряный телефон, на котором висел брелок с розовым пушистым сердечком.

– Я не принимаю такие дорогие подарки, – прошептала она, хотя руки против ее воли сжали сотовый.

– Да это ерунда, совсем не дорого. Он бэушный. Мне пацаны таких несколько дали за работу, а у тебя же нет, вот я и подумал. – Илья нажал на кнопку включения, и маленький прямоугольный экран загорелся оранжевым светом. – И ты ничем мне не будешь обязана. Разве что один медляк? – Он галантно подал ей руку.

Маша встала со стула и сунула мобильник в задний карман своей юбки. Может быть, иногда стоит побыть хоть чуточку беспечной и принимать подарки судьбы, не боясь расплаты? «У тебя глаза как небо, словно ночь твои ресницы, твои руки словно крылья – крылья одинокой птицы…» – надрывались колонки. Илья обнял Машу за талию и крепко прижал к себе. Она кончиками пальцев коснулась его спины, надеясь, что мелодия скоро сменится на что-то повеселее. От Ильи снова пахло сигаретами и мятной жвачкой, тяжелые горячие ладони непривычно давили ей на бедра, а прерывистое дыхание, касающееся виска, ужасно смущало. Маша искренне считала, что топтание по кругу под заунывную музыку – это самое глупое, что придумало ее поколение. Даже ее бабушка в молодости и то поинтереснее танцевала. Но Илью, похоже, все устраивало, он зарылся лицом в ее волосы и провел ладонью по Машиной спине.

– Будешь лапать, пожалеешь, – прошептала она, дернув его за прядь волос на затылке.

– Да я же только спины твоей коснулся, недотрога, – рассмеялся Илья и картинно положил руки ей на плечи. – Так лучше?

– Так странно, – скривилась Маша. – Верни руки мне на талию, только не смей ими елозить!

– Все, что попросишь, кошечка. – Илья снова сжал ее голую кожу на талии, и Маша пожалела, что надела такой короткий топ.

Ей ужасно хотелось обернуться и посмотреть, что делает Дима, но сердце жгла обида. Да и плевать. Пусть стоит один как придурок.

– А хочешь, сбежим из этого дурацкого места туда, где действительно весело? – прошептал ей на ухо Илья. – Ты не пожалеешь, обещаю.

– Твои фанатки меня с костями сожрут, – криво усмехнулась Маша.

– Я сумею тебя защитить, вот увидишь. – Илья выпустил Машу из своих объятий. – Где твоя сумка? В той куче, вокруг которой танцуют твои подруги? Ага, увидел. Никогда не понимал, почему девки так делают.

– Не стоит, я здесь еще останусь, – отказалась Маша.

– Уверена? – изогнул бровь Илья.

– Да.

Он кивнул и изобразил шутливый поклон. Маша в глубине души порадовалась, что от Ильи удалось так легко отвязаться, но, как выяснилось, она сделала выводы слишком рано. Стоило им с девчонками выйти из школы после дискотеки, как к ним подъехала облезлая серебристая иномарка. За рулем сидел неизвестный парень, а рядом с ним расположился улыбающийся Илья.

– Поехали, продолжим веселье в клубе! – крикнул он Маше, приоткрыв окно. – Завтра же суббота. Девчонки, вы с нами?

Яна запищала от восторга и потащила Машу с Таней к машине. Маша обернулась, краем глаза заметив высокую фигуру, но Дима прошел мимо, даже не посмотрев на нее. Вот уж кому было действительно плевать.

– А поехали! – крикнула Маша и забралась в машину под одобрительные возгласы парней. Краем глаза она заметила, что Дима повернул голову в их сторону, замедлив шаг, но в этот момент водитель нажал на педаль газа, и школа скрылась за поворотом.

Глава 8

Маша сидела на заднем сиденье, зажатая между Таней и Яной, и ужасно жалела, что не последовала примеру Наташи, которая после осеннего бала сразу пошла домой. В машине громыхала музыка, Илья и его друг, представившийся Сашей, задымили весь салон своими вонючими сигаретами. На улице разразился настоящий ливень, и Маша с трудом могла различить, куда их везут. Вечерний пейзаж смазывался, отражаясь в струях воды, скользящих по стеклам. Желтые фонари, мокрые осенние листья, серые дома и черный асфальт причудливо искажались в окнах, напоминая фрагменты странного сна.

– Это вам для настроения. – Илья сунул Яне в руки бутылку шампанского и пластиковые стаканчики. – Сашка должен шампанское покупателям дарить в магазине техники, где работает, но один из ящиков он благоразумно забыл в своем багажнике.

Саша засмеялся и что-то пробормотал про директора, который тоже в курсе и сам разрешил.

– Я не умею открывать, – растерялась Яна, теребя золотую фольгу.

– Эх, давай обратно, – вздохнул Илья.

– Ты что, будешь пить? – прошептала Маша, глядя, как Илья возится с бутылкой.

– Немного. Родители мне на Новый год и праздники разрешают, – пролепетала Яна.

А Таня лишь поправила волосы и толкнула Машу в бок, беззвучно произнося свое любимое «Зануда». Через минуту Илья уже сунул каждой из них в руки по стаканчику. Маша ненавидела пьяных людей и терпеть не могла запах алкоголя, тем более перегара. А еще она хорошо знала, что чем сильнее человек в компании отказывается пить, тем больше возникает желающих влить в него спиртное, убедив, что это для его же блага. Поэтому она сделала вид, что пьет, а потом, когда Яна залпом выпила свою порцию, поменялась с ней стаканами. Та не возражала. Видимо, она нервничала из-за такой близости ее обожаемого Ильи.

Пацаны привезли их к длинному девятиэтажному зданию, с торца которого располагался подвал, служивший входом в местный клуб «Лед». Маша увидела человек десять, пытающихся укрыться от дождя под небольшой крышей, и занервничала:

– А нас точно пустят? Тут со скольких лет вход?

– Машенька, не переживай, ты же со мной, – обернулся к ней Илья, лучезарно улыбаясь. – Зайдем, потанцуем. Как устанете, Саня вас по домам развезет. Он сегодня не пьет и будет за таксиста. Пока сидите, я сам вам двери открою. Оставьте свою верхнюю одежду в машине, гардероб там дурацкий: либо вечная толкучка, либо не дождаться сотрудника. И ценные вещи с сумками тоже. Деньги вам там не нужны, это наша забота, а телефоны воруют только так.

Илья вышел из машины, а потом открыл заднюю дверь и снял свою куртку. Музыку было слышно даже на улице, и Маша посочувствовала жильцам дома.

– Яночка, ты первая. Беги к входу, а я над тобой куртку подержу, чтобы красоту твою дождем не смыло. А вы пока сидите! – пригрозил Илья Тане с Машей.

Яна глупо захихикала и побежала в клуб, цепляясь за футболку Ильи.

– А тут нормальное заведение? – спросила Маша, которая вся была как на иголках, поскольку предчувствие говорило ей ехать домой и ложиться спать в теплую кроватку, а не тусить непонятно где с подвыпившими одноклассниками.

– Отличное, – отозвался Саня, кидая сигарету в пепельницу. – Мы здесь почти каждые выходные отдыхаем. И тут нормальный дресс-код, можно на спорте.

Вернулся Илья, и пришел Машин черед бежать под дождем до входа. Кожаная куртка парня довольно хорошо справлялась с ролью зонтика, поэтому Маша добралась до двери практически сухой.

– В сторонку, в сторонку! – прокричал Илья толпе, собравшейся у входа.

1 Лепень – пиджак; кроме того, в регионах в нулевых так называли черные олимпийки на молнии.

Продолжение книги

Тайная лавка ядов

2025-07-10 15:18:00

NoNeed

Книга для меня оказалась средней. Довольно легко читается. Интересная задумка, хотя местами не хватает глубины, а где-то наоборот очень затянуто. Но для своего жанра неплохо.

Добро пожаловать в начало

2025-07-08 22:09:00

serova_ksyushenka

Татьяна Алхимова «Добро пожаловать в начало» 18+Жанр: психологическая драма.«Добро пожаловать в начало» — это не просто психологическая драма, как может показаться на первый взгляд, а целая горячая смесь эмоций, священных, переплетающих судьбы людей, словно звенья цепи.Именно так начинается эта на вид обычная, ни в чем не примечательная история Дарьяны, работающей в обычном офисе. К ней за помощью обращается старая подруга. Да, просьба на первый взгляд кажется девушке странной: непонятные чертежи, какая-то цепочка, которая ни в коем случае не должна прерваться, иначе будет хуже. И таким образом Ларьяна, не зная сути дела, становится звеном цепи и позже встречает загадочного мужчину в метро, который передает девушке что-то отлично упакованное в бумагу. Но куда может увести любопытство? И выстоит ли Дарьяна в этой жестокой игре, при этом не прервав цепочку?Честно, начинала я с недоверием, да и начало казалось чем-то напоминающим сериал «Игра лжецов», однако автор меня удивила, и уже на середине романа я поняла, что ошиблась. С каждой главой было интересно читать, несмотря на неторопливый сюжет, персонажи запали в душу.Здесь и предательство, и любовь, я бы даже сказала — одержимость, скорее всего, что готов сделать человек ради любимого человека? Что угодно. А финал... Просто феерия. Именно такого конца истории я точно не ожидала.Книга очень понравилась. Буду следить за творчеством автора и дальше.

Гарри Поттер и 40 000 способов подохнуть

2025-07-08 10:15:00

KarevAleksandr

Даа, жалко признавать, что возможно таки закончилося енто произведение. Выцеплял не первый год его кусочками то в ТГ, то ещё где. Несколько раз начинал читать (слушать) его заново, с не меньшим удовольствием.По яркости соперничать с таким Поттером в моем восприятии может лишь фрагмент с бабушкой не малой аугментации, стразы на бейсбольной бите которой не страшные,патамушта стиральные [кто читал, тот понял/улыбнулся]. Наверное, дело в том, что "Поттера" читал позже и "по черк" автора чуточку меньше шокируваеть.СпасиБо за Ваше Творчество