Свет и Сумрак. Пик Смерти бесплатное чтение

Евгений Ермошко

Свет и сумрак. Пик смерти

Глава 1

По кронам деревьев забарабанил обжигающий холодом дождь. Вместе с этим пугающие звуки леса приглушились и стали менее заметны. Отчасти могло показаться, что все таившееся здесь спряталось внутри густых мрачных чащоб, зарослей колючего терновника и непроходимого бурелома. Но они оба знали, что это не так.

Первым шел мальчик-северянин с топором в руках и кинжалом за поясом. За ним кое-как, едва успевая, ковылял однорукий полуживой старик. Он не был преклонного возраста, но выглядел намного старше своих лет. За последние несколько недель седина покрыла большую часть его головы, а на лице появились десятки морщин. Запыхавшийся, мокрый от пота и дождя, он облокотился на поваленное дерево и съежился. Маркиз с грустью посмотрел на дорогой изодранный камзол, застегнутый пряжкой в виде пятилистного клевера, на стертые дырявые сапоги, а затем на пропадающего за толстыми елями северянина.

– Подожди, – жалобно протянул он. Звук собственного голоса напугал его еще больше, чем то, что он слышал уже много дней подряд, – шаги приближающейся смерти.

Он прекрасно знал, что в этом лесу одному не выжить. А будучи одноруким калекой, он не продержится здесь и пары часов. Весь его отряд мертв. Сумеречный лес оставил себе их истерзанные души навсегда. Он единственный, кому удалось выжить. А здесь это редкая удача. Но и она оказалась не так к нему благосклонна, когда скрестила их пути с огромным бурым медведем. Играючи он отгрыз ему руку, но почему-то не стал убивать. В тот день Сиагрий истекал кровью и думал о смерти. Он отчетливо помнил, как в его глазах потемнело и он приготовился уйти туда, откуда уже не возвращаются. Но Святая Дюжина распорядилась по-своему, вернув его к жизни, обратно в этот кошмарный проклятый лес. Он очнулся от мучительной боли и первых волн лихорадки. А еще от того, что почувствовал чужие прикосновения. Рядом с ним сидел мальчик-северянин, облаченный в до жути знакомую ему медвежью шкуру. В отличие от всего того зла, что ему довелось встретить в этом лесу, он не пытался его убить, а, наоборот, возвращал к жизни. Каждый день он накладывал на его руку, точнее то, что от нее осталось, невыносимо пахнущую смесь из трав и грибов. Сиагрий не понимал, как северянин оказался посреди Сумеречного леса рядом с ним, но эта воля случая была единственным упоением и самым настоящим чудом. Сам же мальчик почти с ним не разговаривал.

Хруст сломленной ветки раздался в устрашающей близости. Маркиз вздрогнул и приготовился к самому худшему. От страха его глаза закрылись, и он увидел образ Софьи, умоляющей его не уезжать. Она просила послать кого-нибудь еще. Она плакала. Но он был упрям и не хотел, чтобы до короля дошли слухи о его трусости. Теперь он однорукий калека всего лишь в полушаге от смерти.

– Дождь становится сильнее. Нам надо укрыться.

Увидев перед собой северянина, маркиз облегченно вздохнул, отпустив свои страхи. Мальчонка не бросил его. Но зачем ему такая обуза? И как он умудряется так легко сохранять здесь свое спокойствие? За все время, проведенное с ним вместе, северянин никогда не паниковал и не пытался бежать от опасности. В отличие от погибших рыцарей в его отряде, вдвое, а то и втрое старше него, он не бросался прочь, увидев опасность, а доставал оружие и сражался. Что бы ни спускалось на них сверху, что бы ни неслось на них оголтелой рысью, он всегда принимал верные решения. Одно Сиагрий знал наверняка: северянин не боялся смерти. А может быть, даже и наоборот – искал ее.

– Хакон, дай лишь немного отдышаться.

Северянин тяжело вздохнул, облокотившись на старую ель. Долго ждать он не будет. Оставаться на одном месте слишком опасно. Передохнув, маркиз поднялся и поплелся вслед за ним. Уже через пару верст его силы снова иссякли, но, к счастью, им подвернулись две накренившиеся сосны, прижатые друг к другу. Укрывшись от дождя, мальчик вытащил из-под медвежьей шкуры собранные растения. На найденном плоском камне растолок их в зеленую кашицу и положил на сорванный с дерева листок. Сиагрий знал, что сейчас испытает адскую боль, и поэтому зажал зубами первое, что попалось на глаза, – гнилую мокрую ветку.

Когда острая боль немного утихла, маркиз взглянул на него и спросил:

– Зачем ты мне помогаешь?

Хакон приложил указательный палец ко рту и велел ему говорить намного тише. Сиагрия ничуть не смущало, что им командует какой-то мальчишка. Маркизат остался в далеком прошлом. А в Сумеречном лесу нет ни королей, ни подчиненных. Здесь только те, кто охотится, и те, кто выживает.

– Если мы выберемся, я хочу разыскать свой клан. И ты мне в этом поможешь.

Наконец-то. Спустя столько времени он все же ответил.

– Твой клан в Кимбрии?

– Остатки, в основном женщины и дети, которым удалось спастись на одном из ваших кораблей.

Холодное море очень коварно и порой не под силу даже опытному капитану с хорошей командой. Шансов немного. Но преждевременно прощаться тоже не стоит. Во всяком случае, его вера спасла ему жизнь. Сиагрий потер уставшие ноги и уставился на северянина, собиравшего сухие ветки в кучу.

– Как я смогу помочь тебе? В Кимбрии восемь герцогств и черт знает сколько графств.

Хоть он и спрашивал, но в конечном счете его абсолютно не интересовало, отыщет он их или нет. Сейчас все сводилось лишь к одному – выбраться из этого проклятого всеми леса. И даже если бы Сиагрий знал, что они потерпели кораблекрушение и умерли, он бы все равно пообещал ему помощь. Пока в нем живет надежда, живет и он.

– Значит, нам придется обойти их все.

От трущихся друг об друга веток пошел дым. Хакон с еще большим усилием задвигал ладонями. Растерев их достаточно, он раздул маленькое пламя.

Наблюдая за разгоранием костра, маркиз ощутил неподдельный интерес к тому, почему северяне покинули родные земли и как он вообще оказался здесь, так далеко за пределами Воргхарта.

– Почему твои родные и ты покинули север?

Хакон попытался вызвать дух огня, чтобы посильней разжечь слабое пламя. Однако здесь, по какой-то неизвестной ему причине, связь с ними сразу обрывалась. Духи отказывались от контакта, стоило им только появиться. Мрачные чащобы, топкие болота и туманные лощины Сумеречного леса, как выяснилось, пугали даже их.

– Воргхарт теперь во власти Вергардов и тех, кто пришел из-за Тусклого леса.

Маркиз обомлел от услышанного. Тусклым лесом, насколько ему было известно, называлась шапка верхней части Сумеречного леса. Восток Воргхарта.

– Неужели Обреченные живы?!

Их экспедиция провалилась – они так и не смогли пройти через гущи Сумеречного леса в пустоши Миргрета. Но если сказанные слова правда, то это теперь и незачем. Пока король Ратибор пытался разогнать домыслы и страхи архимага, враг уже нанес свой первый удар. При таком раскладе грядущая судьба Кимбрийского королевства даже в лучших вариантах выглядит очень трагической и почти безнадежной. Без поддержки севера их шансы на победу уменьшались в несколько раз. Но каковы они, если теперь Воргхарт на стороне противника?!

– О чем ты, кимбриец?

Конечно, он не понимал. Но ничего удивительного в этом маркиз не видел – на севере не вели летописи и не читали книг. История грядущих лет там передавалась из поколения в поколение. Неужели старейшины клана могли позабыть о самой кровавой и долгой войне за все существование Кимбрии?

– Ты видел их? Тех, кто пришел из Сумер… Тусклого леса.

Перед глазами Хакона пронеслась последняя битва Хагартов. Воспоминания о гибели отца давались ему крайне тяжело.

– Они похожи на людей. Очень уродливых и мерзких. В бою они не превосходят северян, но некоторые из них обладают темной и могущественной ворожбой.

– Значит, я все же оказался прав, – Сиагрий завертел головой, все еще не веря услышанному.

Дождь закончился. Последние капли свалились с макушек деревьев и растворились в опавшей листве. Мальчик по привычке взглянул вверх – наверно, пытаясь увидеть вместо хмурых темных туч яркое ласкающее солнце. Но небо с того самого момента, как он покинул родные земли, никогда не менялось.

– Нам пора, кимбриец. – Хакон встал и притушил сапогом догорающие угли. Сиагрию снова стало мерзко и тоскливо. Но они оба знали, что оставаться слишком долго на одном месте – непростительная ошибка, которая может оказаться последней.

Маркиз не понимал, по каким принципам мальчик выбирает, в каком направлении им двигаться дальше. Все время ему казалось, что они сбились с пути и лишь бродят кругами. Но он все равно шел и слепо верил ему. Хоть и не знал, что на севере у Хакона был хороший учитель. Отец успел научить его, как не путаться и выбираться даже из самого непроходимого дремучего леса. Благодаря ему он мог ориентироваться по малой тени, звездам, мху и кронам деревьев. Однако здесь все это как будто не работало или работало по каким-то абсолютно другим принципам. Не раз ему приходилось находить собственные следы, оставленные несколькими часами ранее. Пробираясь через мокрые царапающие ветви, он пытался вести их на юго-восток, стараясь обходить крупные препятствия, непролазный колючий кустарник и гиблые черные топи, спрятанные под прошлогодней палой листвой. На их пути встречались огромные многовековые рухнувшие стволы, покрытые мокрым лишайником, реже – поляны и холмы, а также высохшие ручьи и опушки. Широкие логи, по которым им зачастую приходилось идти, сопровождались, как правило, прочерченными полосами густо заросшего глухого ельника с редким сосновым древостоем.

Вскоре лес стал меняться. Все ориентиры пропали, повсюду расползлось бесконечное однообразие. С каждым пройденным шагом искореженные стволы деревьев стали все больше выгибаться, словно мучаясь от какой-то неведомой страшной заразы. Их цвет все больше принимал темные, гнилостные оттенки. Углубляясь дальше, Хакон чувствовал, как вокруг становилось все тише и тише. Казалось, в этом месте лес давным-давно уже умер и лишь при помощи какой-то необъяснимой силы все еще продолжает стоять, не разлетаясь на множество крохотных трухлявых щепок.

Сиагрий из последних сил продолжал волочиться за северянином. От холода его тело дрожало, как будто он только что вылез из мерзлой реки. Ноги едва слушались, а озноб пробирал до костей. Почти полностью пересилившая волю усталость заставляла его остановиться отдышаться хотя бы на несколько крохотных мгновений. Ему было абсолютно все равно, что вокруг больше не звучит ни единого звука и что идущий впереди северянин стал гораздо чаще вслушиваться и озираться по сторонам. Все, о чем он думал и просил богов, – это продержаться до следующего привала и не остаться в одиночестве.

Напрягая слух, Хакон не оставлял попыток услышать хоть что-нибудь, кроме собственных шагов и сопения кимбрийца позади. Он понимал, что его спутник еще немного и свалится от усталости и бессилия. Но оставаться здесь на ночлег было слишком опасно. Это место сдавливало, угнетало и пугало, заставляя трепетать даже дух Рагора, спрятавшийся глубоко внутри.

Упав на колени от изнеможения, маркиз уже было открыл рот, чтобы молить северянина остановиться и не бросать его. Но, не успев нарушить царившую повсюду тишину, заметил, как тот замер.

Мертвый лес, ставший у них на пути, что-то скрывал и таил внутри. Хакон это чувствовал. Такие же ощущения у него были и ранее, в Воргхарте, когда они спустились в низину Лохитри. Амулет, доставшийся тогда ему по праву от одной из убитых Гес, начал пульсировать на груди. Что, если это именно он и привел его сюда? Сбившись с курса, северянин уже давно шел, прислушиваясь только к своим инстинктам и интуиции.

Изогнутые деревья открыли перед ними прогалину с расползшимся густым терновником, скрывая то, что находилось внутри, в сердце мертвого леса. Громадные секвойи сводились куполом. Наслоения ветвей колючего кустарника разрослись настолько плотными рядами, что совершенно невозможно было разглядеть, что находилось за ними. Во всей сплошной непролазной изгороди была лишь одна брешь в виде небольшой овальной дыры, размером с тыкву.

Всем нутром Хакон чувствовал исходящую оттуда опасность. Рагор, постоянно жаждущий вырваться наружу, чтобы усмирить свой голод, сейчас спрятался в самых потаенных местах его души. Отец научил его поглощать свой страх и контролировать эмоции. А они сейчас до предела переполняли все его мысли. Амулет бился об грудь, став в буквальном смысле его вторым сердцем. Он вел его сюда, как завороженного.

Сделав несколько шагов, Хакон остановился. На мгновение ему показалось, что в ветвях терновника он смог различить десятки человеческих очертаний, расположенных по всему кругу разросшегося кустарника. Но, вглядевшись сильнее, он разогнал свои страхи и двинулся дальше. Когда до щели оставалась всего пара шагов, он увидел, что колючие ветви лишь обрамляют полое пространство внутри. Подойдя впритык, он нервно сжал рукоять топора. Какое-то недоброе предчувствие легло тяжелым гнетом на сердце. Ему до жути не хотелось сближаться с терновником, но иначе разглядеть то, что находилось внутри, было невозможно.

Прислонив голову к дыре, Хакон увидел пологий громоздкий валун. Он покорял не только своей первозданностью и естеством, но еще и тем, что был исписан рунами. Древними, как все это место. Северянин видел уже такие на идолах в Воргхарте. Немного согнувшись, он прислонил лицо еще ближе к дыре. От удивления его глаза вздрогнули и несколько раз моргнули. На сером камне, увитом плющом, лежало тело – высохшее и морщинистое, как будто кто-то в одно мгновение вытащил из него жизнь и похоронил здесь, спрятав от всего мира. На мертвеце висела разорванная, истлевшая от времени черная мантия. Рот был приоткрыт, а щеки впали настолько глубоко, что, казалось, они приросли к челюстям. Нос полностью иссох, глазницы отсутствовали, но даже без них Хакону думалось, что его призрачный взор направлен именно к нему.

Амулет заколотил по груди. Хакон вытащил его наружу и положил на ладонь перед собой. Каким-то невообразимым образом этот древний артефакт, полученный им так далеко от этого места, тянулся в самый центр лесного могильника, словно имел с ним тайную связь.

Периферийным зрением Хакон заметил движение. Прислонившись снова к дыре, он увидел опускающиеся на землю ноги. Мальчик попытался отбежать как можно дальше, но уже не мог – ветви терновника обвили его запястья и накрепко сжали. Изгородь словно ожила, повсюду вытянулись человеческие конечности, пытающиеся вытянуть наружу все остальное замурованное тело. Встав с камня, мертвец с каждой секундой приближался.

Сиагрий отполз назад. От этого леса он ожидал чего угодно, но только не некромантии. Перед глазами все поплыло, мозг отказывался воспринимать увиденное. Больше он не мог находиться в этом давящем, беспощадном лесу.

– К черту Винса и все его подвиги! В семействе Роклоров хватит и одного героя, – проблеял он и бросился бежать что было сил.

Но, не успев сделать и пары шагов, он тут же отскочил обратно. Проснувшаяся от долгого сна секвойя кровожадно взглянула на мелкую наглую букашку перед собой. Мертвый лес, вопреки всему, что доводилось видеть маркизу когда-либо раньше, пугающе начал оживать на глазах, захлопывая смертельную ловушку.

Ветви так сильно сжали запястья Хакона, что, как бы он ни сопротивлялся, у него не было ни единого шанса вырваться. Сокращая расстояние между ними, мертвец, как паук в паутине, подбирался все ближе, понимая, что его жертва уже никуда не денется. Когда между ними оставалась всего пара шагов, амулет поднялся вверх. Стон усопших, погребенных в живую изгородь, заполнил прогалину, став невыносимо громким. Вернувшись к жизни, они хотели вырваться, чтобы убивать и мучить. Хакон из последних сил уперся ногами в изгородь и попытался оттолкнуться. Ничего не вышло. Ветви терновника еще сильнее сжали его запястье и, содрав до крови кожу, подтянули к зияющей дыре.

– Рагор! Рагор! Помоги! – заорал северянин. Но дух, таящийся в нем, лишь метался из угла в угол, рычал и шипел. Первый раз Хакон почувствовал, что Рагор испытывал страх.

С той стороны за щелью появилась голова мертвеца. Расстояние между ними сократилось настолько, что они почти дышали друг на друга. Пустые глазницы мертвеца зажглись желтым огнем. Исходивший запах от высохшего тела напоминал тошнотворно-сладкую смесь соленой воды и гнилого мяса. Теперь он прекрасно понимал, что они потревожили очень сильное зло, которое уже никогда не отпустит их отсюда живыми. Жаль, что он умрет вот так, не имея ни единого шанса сразиться.

Подобрав упавшее оружие с земли, Сиагрий со всей силы ударил им по натянутым как струны ветвям, державшим северянина. Раздался хруст, и одно из запястий Хакона освободилось. Выхватив у него топор, он тут же рубанул по второй. Черная рука мертвеца вытянулась из дыры и попыталась схватить его за шею, но он успел отскочить. Через секунду из дыры вылезла голова. Мертвец хотел вырваться, однако все та же живая изгородь сдерживала его отчаянные потуги. От бесконечной череды неудач его пасть растянулась, издав оглушительный рев. Звук оказался настолько громким, что от боли в ушах Хакон и Сиагрий упали на землю.

Зов, призывающий все, что таилось в этом лесу, к охоте, разнесся на множество и множество верст.

Глава 2

Проснувшись на широкой кровати с нежными подушками и теплыми одеялами от монотонного стука по двери, он неохотно потянулся и пригласил войти гостя. Широкая голова слуги с ухоженными длинными волосами и узко посаженными глазами выглянула из-за двери. Дофиан, как всегда, был учтивым и любезным, как и при их первой встрече. Со всеми помпезностями он попросил его одеться и следовать за ним.

Накинув быстро штаны и новую рубашку, мальчик вышел из своих покоев вслед за слугой. Следующие минуты своей новой жизни Арн провел в раздумьях, какой же пышный завтрак его может ожидать в специально отведенной для этого комнате на первом этаже. Но Дофиан почему-то свернул возле белой полуоткрытой двери, из-за которой так вкусно пахло яичницей и колбаской, на уходящую вниз винтовую лестницу. Цокольный этаж, куда они спустились, пропах совсем иными запахами: сыростью и потом. Слуга открыл тяжелую металлическую дверь и предложил ему войти в просторный тренировочный зал. Внутри возле деревянных манекенов стоял Орис, взявший его на поруки и ставший его наставником в гильдии охотников за головами. Бросив рядом с ним нож, он приказал ему поднять оружие и защищаться.

Все следующие дни утро начиналось именно так. Иногда ему казалось, что попрошайничество в Старом Моле было не таким уж и плохим занятием.

Каждый день Орис буквально выжимал из него все соки до последней капли. С его рук не сходили мозоли, а мышцы на ногах сводило так, что он едва мог дойти обратно до покоев. Он резал деревянный манекен, пока руки все еще могли держать оружие, бегал вокруг стен Аркера, пока ноги не сводило от бессилия, и лазил по канату, пока тело не начинало дрожать. Но и даже этого Орису казалось мало. По ночам он будил его и заставлял красться за патрулем городской стражи. И дьявольски смеялся, когда у него не выходило.

Это утро ничем не отличалось от предыдущих.

– Выпад! Удар! Кувырок! Удар! – выкрикивал Орис. – Выпад! Удар! Кувырок! Удар!

Арн беспрекословно слушался, молча выполняя каждую команду. В глубине души он надеялся, что скоро обучение подойдет к концу, и тогда он станет настоящим охотником за головами. Рано или поздно наставник поймет, что он готов, и тогда ему придется выполнить одно из условий вступления в гильдию – совершить убийство. Фактически первый контракт для инкарнации мог быть любым. Голова ведьмы, гуля, болотника… Кого угодно… Но в его первом контракте стояло имя флэя. По сути, такого же пацана, как и он. Ведьма, которую он обезглавил, являлась порождением зла и, можно сказать, уже давно была трупом. Но совсем другое дело забрать жизнь у ни в чем не повинного человека. Сможет ли он задушить его или перерезать горло? Сделать это хладнокровно и безжалостно, как и все присутствующие здесь охотники? Затем скрыться в ночи и снова ждать нового контракта. Во всяком случае, теперь на второй чаше весов лежала его собственная жизнь. Орис предупреждал его, перед тем как он дал окончательный ответ. Назад пути уже не будет.

– Только не говори, что ты выдохся и у тебя нет больше сил! – заорал недовольно Орис, бросив испепеляющий взгляд на Арна.

Ну уж нет! Этих слов он больше не услышит никогда. Один раз он уже имел неосторожность пожаловаться ему на усталость и боль в мышцах. Мистер Орис избил его бамбуковой палкой. И делал он это очень долго и усердно, чтобы каждая клетка его тела прочувствовала боль. Не ту, на которую он сетовал, когда сводило мышцы и руки от усталости. А настоящую, от которой хочется выть и орать во все горло. Все остальные охотники, тренирующиеся рядом, лопались от смеха и таращились на него, но он, скрипя зубами, держался. Его глаза становились влажными, но слез так и не проронили. Больше всего он боялся заплакать, как наказанный сопливый мальчишка. Когда-нибудь он станет настоящим охотником за головами, а среди них нет плакс и трусов. Отложив бамбуковую палку, Орис заставил его выполнить упражнение сотню раз. Этот урок Арн запомнил надолго. Впредь свои силы он научился распределять с умом, а если они все же покидали его, он находил резервы.

Дверь открылась, и в нее вошел Фабиан. Все присутствующие тут же сложили оружие и поклонились регенту. Арн сделал то же самое. За время пребывания в гильдии он успел познакомиться с некоторыми правилами и обычаями. Первое, что он уяснил и о чем его предупредил наставник, заключалось в том, что никогда нельзя было перечить и осуждать регента гильдии. Но это и так казалось очевидным. Спорить с первым среди убийц решился бы только безмозглый глупец. Все знали, что Фабиан достиг своего титула, начиная с самых низов, и занимал его по праву. Чем больше он перебирался по ступенькам иерархии гильдии, тем обильнее проливалась чья-то кровь. И пусть в чьих-то глазах он мог сейчас выглядеть не таким молодым и опасным, как когда-то раньше, спорить с ним все равно никто бы не решился.

Из-за постоянных тренировок Арну не так часто доводилось пересекаться с ним внутри гильдии. Но когда это происходило, он с любопытством наблюдал, как меняется его лицо в зависимости от того, с кем он разговаривал. Эта маска всегда имела свою уникальность и неповторимость. С некоторыми она становилось радостной и умиленной, с другими – злой, тревожной или настороженной. Но каким бы оно ни казалось в эти моменты, Арн всегда испытывал подсознательное чувство опасности и тревоги.

Бросив на тренирующихся испепеляющий взгляд, регент остановился в центре так, чтобы каждый мог его видеть и слышать.

– Сегодня Аркер снова умылся собственной кровью!

Несколько дней назад Арн, снаряжая арбалеты, случайно подслушал разговор рядом стоящих охотников. Они судачили о найденном трупе в подвале заброшенного дома, рассуждая о том, кто способен на такое зверство. Из-за лязга металла всех слов он не слышал, однако из их беседы стало понятно, что разодранное тело принадлежало ребенку – девочке из богатой семьи. А еще они обсуждали, что сделал все это не человек, а одно из существ, описанных в бестиарии. И вот убийство повторилось.

Регент задумчиво опустил взгляд в пол, приковав к себе взгляды братьев. Немного погодя он шагнул вперед и взял со стеллажа арбалет. В зале воцарилась полная тишина. Натянув тетиву, он развернулся и выстрелил. Стальной наконечник прошиб деревянный манекен точно в нарисованное сердце, оставшись в нем торчать наполовину. У Арна чуть не открылся рот от того, с какой скоростью он все это провернул.

Фабиан еще раз осмотрел оружие и только после этого положил его обратно.

– И это уже второе убийство.

Каждый из собравшихся понимал его недовольство. Охотники за головами являлись первыми, к кому люди обращались, если их родных и близких находили в разорванном, растерзанном и обглоданном состоянии. В первую очередь предназначение гильдии именно в этом и заключалось, чтобы находить и отправлять в бездну отголоски проявлений тьмы. И уже потом тех, кто преступал закон или был неугоден короне. Естественно, это право давалось не без участия суда или разрешения главы города. Но ни для кого не было секретом, что иногда эти маленькие формальности исчезали. И тогда в сточной канаве находили распутную жену или заклятого врага.

Теневые контракты приносили основную прибыль. В общем-то благодаря им гильдия держалась на плаву и даже процветала. И вот теперь два разодранных тела в городе. Все это бросало тень слабости и некомпетентности. А значит, и значительное уменьшение контрактов. Фабиан понимал, что герцог Аркера наверняка уже пустил на розыск своих лучших псов из инквизиторов и стражей. И если они найдут убийцу первыми, гильдия потеряет не только наработанную годами репутацию, но и страх среди тех, кто считает их рудиментом, от которого давно следовало бы избавиться…

– Их убили у вас под носом, – мрачно добавил регент.

Сделав еще несколько шагов, Фабиан вытащил кинжал и подкинул его в воздух. Поднявшись к потолку, оружие сделало несколько кульбитов и, изменив направление, спикировало вниз, острием войдя в деревянный пол. Охотник, в чью стопу оно чуть не вошло, не отрезав при этом несколько пальцев, тяжело сглотнул.

– Морт, как ты считаешь, – обратился регент, подойдя к смуглому, крепко сложенному мужчине, – ты хороший охотник?

– Только вы можете судить, – как можно мягче ответил он.

– А ты, Гросс?

– Я не вправе…

– А кто вправе?! – заорал Фабиан, сотрясая зал. – Может, невинное дитя, найденное убитой несколько дней назад? Или, может, женщина, которую вскрыли, как устрицу?

В таком разъяренном состоянии Арн еще никогда его не видел. Все это время ему казалось, что он размеренный, спокойный и невозмутимый. Как паук.

– Каждый из вас когда-то сделал свой выбор и стал жнецом. Мечом, очищающим тьму. – Его голос чуть смягчился, перейдя с крика на более умеренные тона. – Так делайте свою работу!

За эти несколько секунд Арну показалось, что он увидел тысячи масок. И все они испепеляли, пожирали и ужасали своим отражением злости и гнева. От странного нависшего чувства тревоги ему удалось избавиться лишь тогда, когда Фабиан повернулся к нему спиной.

Подойдя к двери тренировочного зала, регент обернулся.

– Найдите мне убийцу, или я сделаю с вами то же самое, что случилось этой ночью с несчастной шлюхой, – крайне спокойно произнес он. Но все вокруг понимали, что лучше бы он кричал и злился.

Лязг от кинжалов и мечей прервал напряженную тишину только спустя несколько минут. Тренировка продолжалась. Однако задерживаться на ней уже никто не собирался. Оставшиеся силы стоило поберечь для грядущей ночи. С ее наступлением они начнут прочесывать город и рыть землю в поисках того, кто совершил уже два кровавых убийства.

До заката оставалось еще несколько часов, и Орис хотел провести их с максимальной пользой.

Поднявшись в покои, наставник позвал мальчика и усадил за стол. Подойдя к большому стеллажу с книгами, он выбрал довольно толстый пыльный фолиант.

– Ты умеешь читать?

– Плохо, – признался Арн. – Мать совсем немного успела обучить меня.

Орис сдул пыль с громоздкой, обернутой в кожаную шкуру книги и положил ее перед ним.

– Это бестиарий. Тебе придется выучить его наизусть.

– Он очень большой, мистер, – посетовал Арн, оценив размеры.

– Тебя это не должно смущать. По крайней мере, если ты хочешь прожить долгую жизнь.

– Но ведь регент…

– До заката оно никого не убьет. Скорей всего, это произойдет даже не этой ночью. Поэтому время у тебя есть. – Орис лег на кровать и отвернулся, оставив Арна наедине со здоровенным фолиантом.

Развернув его в произвольном месте, Арн увидел рисунок: крупное рогатое существо, стоявшее на задних копытах, держало топор, по лезвию которого каплями стекала кровь. Около огромного чудовища лежала женщина с вытянутыми руками, слезно молящая о пощаде. Сверху и по бокам были начертаны слова. Мальчик попробовал прочитать самое жирное из них.

– Ми-но-тавр. Минотавр! – сам того не ожидая, воскликнул Арн.

– Если ты не заткнешься, я прибью тебя этой же книгой! – недовольно выпалил пытающийся задремать Орис.

– Хорошо, мистер, – почти не обращая на него внимания, ответил Арн, уже вчитываясь в следующую строчку.

Когда мать обучала его, у нее в руках лежала захудалая рваная книга без рисунков и иллюстраций. Иногда она читала ее вслух. Реже они пробовали это делать вместе. Арн не понимал, для чего вообще одни люди писали книги, а другие их читали. К тому же он слышал, что эти штуки, ко всему прочему, могли вызывать грусть, страх и уныние. У его матери их хватало с лихвой, но вопреки всему она все равно любила книги. Иногда ее глаза наполнялись водой, и Арн успокаивал ее, гладил по спине и вытирал текущие по щекам капельки. Книга «Последняя роза» досталась ей от отца по наследству, как и сгоревший дом. По неизвестной для Арна причине она берегла ее как зеницу ока. Однажды мать сказала ему, что в каждой книге есть тайна, разгадать которую удается, только дочитав до конца. К сожалению, он уже никогда не сможет разгадать ее и восстановить сгоревшие страницы. Как и больше вытереть слезы с лица матери.

Но то, что лежало сейчас в руках Арна, несомненно, являлось бесценным даром очень многих людей, состоящих когда-то ранее в гильдии. По крайней мере, это представляло ценность для тех, кто хотел стать охотником и не умереть на первом же контракте. Орис был прав: без этих знаний его дни сочтены. Листая книгу все дальше и дальше, он понимал, что здесь в подробностях и мелочах описывались все известные порождения зла: ведьма, вульвер, гуль, фаготт и сотни других кровожадных монстров и чудовищ, живущих в Кимбрии и за ее пределами. Но что самое главное, в конце каждой страницы лежало то, ради чего эту книгу необходимо было не только подробно прочитать, но еще и вызубрить. В ней находились пояснения с подробным описанием, как покончить с тем или иным существом.

Сзади раздался храп Ориса, на который Арн невольно обернулся. Он лежал в том же положении, в котором мальчик его запечатлел всего несколько минут назад, с той лишь незначительной разницей, что теперь его гортань издавала отвлекающее натужное сопение. Встав поздним вечером, он будет свеж и полон сил перед предстоящей ночью. Такой роскоши Арн позволить себе не мог. Ослушаться наставника сулило большими неприятностями.

Открыв книгу с первой страницы, Арн стал вчитываться в каждое слово и углубляться все сильнее в знания, оставленные теми, кто убивал и проливал кровь, рискуя собственной жизнью ради остальных.

Глава 3

Луч света упал на лицо Ориона. Повернув голову к окну, он заметил, как длинное причудливое облако, заслонявшее солнце, неохотно двигалось к горизонту. Сегодня ветер дул в сторону его дома. Юный флэй тоскливо надул щеки и поглядел вдаль. Больше всего ему сейчас хотелось вернуться в поместье, обнять мать, поиграть с Джаспером, а с утра отправиться в храм и показать своему иподьякону Иверию все, чему он успел научиться в школе «Звезд».

Тяжело вздохнув, он проводил облако свинцовым взглядом и снова уперся в доску. Возле нее уже долгих пять минут стоял Филери, пытаясь вспомнить, как выглядит созвездие Дельфина, дающее возможность плавать под водой. Строение звезд не представляло ничего сложного, но его сосед, как правило, только и делал, что тратил все свое свободное время на игры с Берном и Лони, всячески игнорируя все, что задавали на дом.

– Итак, Филери Баркенвав, что скажете?

– Мисс Дори, – воскликнул Филери с такой интонацией, словно бы находился на пороге грандиозного открытия, – не могли бы вы мне дать еще минутку? Знаю, что я у вас ее уже просил, но, мне кажется, еще чуть-чуть, и я точно вспомню.

По классу пробежалось тихое хихиканье. К слову сказать, так было почти всегда, когда Филери пытался улизнуть от очередного провала. Лишь за редким исключением у него получалось выкрутиться и потянуть время так, чтобы услышать подсказку или звонок. Во всех остальных случаях он лишь оттягивал неизбежное.

– Садитесь, Баркенвав. Времени было предостаточно.

– Но, мисс Дори! Я почти…

– Вспомнить, Филери Баркенвав, можно только тогда, когда это есть у вас в голове, – отрезала учительница и указала ему на парту.

Следующим к доске пошел Берн Игловиц. Сегодня Дрема решила основательно пройтись по заядлым двоечникам и не щадила никого. Остальные флэи, уткнувшись в книги, старались не попасть в их число. Единственным, кто в кабинете сохранял ледяное спокойствие, был Орион Роклор. С самого начала урока он не удосужился даже открыть свой справочник по астрономии. Но на то была убедительная причина: все созвездия сын маркиза помнил наизусть. И возможно, даже лучше самой мисс Дори.

Усевшись на длинную сухую ветку дуба, ворона несколько раз издала протяжное карканье, отвлекшее Ориона от очередного фиаско возле доски. Большая птица с черным оперением, заприметив проходящего под ней человека, перелетела на другой сук и уселась поудобнее. Не останавливаясь, декан Камерис приподнял голову и сдвинул густые темные брови, уставившись на дерево. Взмахнув крыльями, ворона, словно почувствовав опасность, унеслась прочь. Камерис легким прогулочным шагом продолжил двигаться по узкой петляющей дорожке из серого речного камня, ведущей в закрытый сад. В последние недели он редко когда выходил из своего кабинета, в основном появляясь лишь на общих собраниях и праздниках.

Проводив взглядом декана, Орион тяжело вздохнул. Камерис по долгу службы обладал всегда свежими новостями, которые стекались в Террагорн со всего королевства. Наверняка он мог что-то знать и о его отце. С тех пор как он возглавил отряд и отправился по воле короля в опасную и непредсказуемую экспедицию, Орион не получил от него ни одной весточки. В столице все чаще звучала молва, что Сумеречный лес забрал их всех до одного. Но Орион не верил ни одному их слову. Что бы они ни говорили, он с нетерпением ждал, когда отец выберется оттуда, вернувшись победителем.

Оставаться в абсолютном неведении больше не было никаких сил. Если Камерис знает хоть что-то, что может пролить свет на это авантюрное путешествие, он обязан ему рассказать. Хоть он и изменился в последнее время, но он все еще оставался тем, кто всегда его поддерживал и помогал.

– Мисс Дори, – его голос, пронесшийся по кабинету, заставил всех отвлечься и обратить на себя внимание, – разрешите выйти.

Подтянув очки, учительница задрала брови и искоса посмотрела на юного флэя. Дрема постоянно выбирала для себя строгую одежду, и, как казалось Ориону, все это дополняло ее методику преподавания как нельзя лучше. Она всегда относилась к ученикам чрезмерно дотошно и пунктуально, не давая права даже на мельчайшую ошибку.

– Разрешаю, Орион, – как ни странно, мягко отозвалась учительница.

У всех учеников от такого ответа появилось немалое удивление. Орион и сам не ожидал, что она так легко согласится. Но не успел он дойти до двери, как его остановил снова строгий голос учительницы.

– Вы куда, мистер Роклор? – озадаченно спросила учительница в очках.

– Я… Вы же разрешили выйти…

– Да. Но не из кабинета!

У Ориона опустились брови. Он слишком быстро поверил в доброту мисс Дори, поддавшись на ее уловку.

– Тогда куда мне выйти? – непонимающе спросил сын маркиза.

– К доске! – учительница развела руками, как будто ответ был настолько очевиден, что ей стало даже стыдно за своего ученика.

Мисс Дори перевела взгляд на уже стоявшего возле доски ученика.

– Берн Игловец, вы снова получаете неуд. Садитесь, пожалуйста. – Отметив оценку в журнале, она снова подняла голову и обратилась к аудитории: – На этот раз дадим шанс ученику, который считает, что ему не стоит находиться на занятиях, а отведенное время урока можно провести в другом, более интересном месте.

– Я так не считаю, мисс Дори, – резко и громко ответил Орион, после чего сразу мысленно осудил себя и заставил замолкнуть. С Дремой лучше не пререкаться. Себе же дороже выйдет.

– Еще одно слово, юный флэй, не касающееся созвездия Дельфина, и вы закончите свой ответ досрочно.

Сменив Берна Игловеца, Орион сосредоточился, воспроизводя нужную ему последовательность. Она не являлась сложной или трудной для начертания. Мел шустро начал скользить по сухой доске. Без малейших колебаний он с легкостью отнес бы это созвездие к числу быстро запоминающихся.

Когда он закончил, мисс Дори встала со стула и с надменным лицом подошла к нему почти в упор. Ориону пришлось в буквальном смысле отскочить к краю доски, чтобы от ее напора не отлететь в сторону. Весь класс с жадным любопытством наблюдал за происходящим. Изучая нарисованную схему, она проверяла каждый угол, относительно которых строилось созвездие, словно ювелир под мощной лупой. Затем мисс Дори сверила названия звезд и испытующе перевела взгляд на Ориона. Схема была нарисована без единой ошибки. Ее губы поджались, деревянная указка несколько раз ударила по ладони.

Понимая, что учительнице придраться не к чему, флэи перевернули следующую страницу справочника по астрономии, судорожно вглядываясь в следующее созвездие – Разбитой Чаши.

– Теперь я могу выйти, мисс Дори? – спросил Орион.

Класс уставился на учительницу, ожидая ее решения. Неужели впервые кто-то так дерзко сможет утереть ей нос?

– Не спешите, Роклор. Чтобы я вас оценила должным образом, сотрите Дельфина и нарисуйте, пожалуйста… хм-м… Паутину Хорома.

Все сидящие в кабинете охнули, начав беспорядочно листать страницы своих учебников в конец. Когда их руки остановились, они вгляделись в огромное созвездие, содержащее в себе целую кучу звезд.

Все знали, что Дрема не любила, когда кто-то отпрашивался и покидал класс. Она считала это неуважением и развязностью. Без наказаний не оставался никто, и даже отличники вроде Ориона. Однако юный Роклор не сдавался. Находясь в епархии на лечении после стычки с заговорщиками, он не терял времени впустую. К тому же изучение справочника по астрономии хоть как-то отвлекало от переживаний об отце и не давало совсем раскиснуть. Созвездие, которое от него требовала мисс Дори, являлось одним из самых трудных в книге и предназначалось для изучения в завершение учебного семестра. Но мисс Дори эта «мелочь» сейчас совсем ничуть не волновала. Постукивая указкой по ладони, она с нетерпением ждала его ответа.

– Итак, Роклор. Вы готовы изобразить Паутину Хорома?

Орион немного помнил череду звезд, получившую свое название в честь гигантского паука, наводившего ужас на жителей Нофингфола много сотен лет назад. История гласила, что убить его удалось, лишь выманив из леса и заманив в ловушку. Но и даже тогда он успел отправить на тот свет не меньше полудюжины охотников за головами. Крайне сложное созвездие для флэя первого круга, а может, даже и для спектра. Хотя и очень лакомое. Овладев им, можно было намертво сковать противника, полностью обездвижив его в паутине.

Немного замешкавшись, юный флэй снова взял мел и обозначил первую звезду в созвездии. Начав с самого легкого – с брюшка паука, Орион вычертил эллипс из звезд и двинулся дальше. Две передние пары лап протянулись до конца доски, а две задние уперлись в подставку с мелом. Сам того не понимая, он продолжал вырисовывать схему. По какой-то неизвестной причине она вспоминалась ему так же легко, как и созвездие Дельфина. Продолжая свою кропотливую работу, он все больше уходил в себя, забывая про окружающий мир и мисс Дори за спиной. Все остальное, что происходило вне доски, ему казалось таким далеким и несущественным, не имеющим никакого смысла. При этом весь класс замер в ожидании, а сама мисс Дори с приоткрытым ртом наблюдала за происходящим.

Закончив с пауком, он принялся за паутину, представляющую обширную сеть вокруг Хорома. Орион не знал, сколько звезд имело в себе полное созвездие. Один только паук состоял из более двадцати. Но он как заговоренный продолжал чертить все дальше. Когда доска закончилась, он выдернул учительский стул, залез на него ногами и продолжил чертить на стене.

Последние штрихи дались с необычайным трудом. Все, что творилось на периферии созвездия, в его памяти было затуманено пеленой темноты и казалось недостижимым и бескрайне далеким. Но все это было лишь на первый взгляд. Напрягая память, он продолжал плести паутину, словно в какой-то момент и сам стал тем самым Хоромом. Поставив точку, Орион отошел на несколько метров и с огромным потрясением взглянул на изрисованную доску и стену. Ему не верилось, что все это он сделал сам, без чьей-либо помощи и подсказки. С такими же ошарашенными глазами на него смотрели и все остальные. Но больше всех – мисс Дори.

– Теперь я могу выйти, мисс Дори?

– Да, – почти неслышно, кое-как выдавила учительница. Затем, окинув загадочным взглядом остальных учеников, пришла в себя и уже более строгим, твердым голосом добавила вслед: – Но не смейте задерживаться, Орион Роклор!

Кабинет и строгая учительница остались позади. Проскользнув через коридор, Орион спустился по лестнице и выбежал из школы во двор. Он торопился, боясь не успеть. Долго в саду архимаг никогда не задерживался, а он и так уже потратил уйму времени, стоя у доски.

От бегущего на всех парах мальчика птицы взметнулись в небо. Не обращая на них никакого внимания, Орион пролетел мимо дерева и через несколько мгновений вбежал в длинное стеклянное строение. Теплый и влажный поток воздуха сразу обдул ему лицо и забрался внутрь мантии. С обеих сторон дорожки тянулись в два ряда самые разнообразные причудливые растения. Некоторые из них использовались в алхимии, другие были всего лишь декоративными украшениями в садах и комнатах Жемчужного района. Но поговаривали, что в этой огромной коллекции выращивались архимагом и редкие необыкновенные экземпляры, обладающие поразительными свойствами.

Продвигаясь все дальше, Роклор невольно любовался пышными разноцветными цветами, огромными, с человеческий рост, грибами и живыми карликовыми деревьями. Все они требовали невероятно тщательного ухода, поддерживать который мог только действительно уникальный человек.

– Орион Роклор! – раздался старческий голос Камериса, стоявшего возле бело-синего кустарника. – Ты почему не на занятиях?

Так увлекшись любопытным наблюдением, сын маркиза, скорей всего, прошел бы дальше, если бы декан своим вопросом сам не нарушил тишину.

– По-другому я не знал, как поговорить с вами, декан Камерис, – ответил Орион.

Несколько раз он поднимался по длинной винтовой лестнице на самый верх башни, чтобы узнать у него, нет ли вестей от отца. Однако дверь в его покои всегда была закрыта, хотя он точно видел силуэты в окне.

– После того как мы сорвали планы заговорщиков, вы отстранились от всех! – продолжил Орион. – Кроме этого школьного сада и общих собраний, вы почти нигде не появляетесь.

– У меня много работы, Орион. – Наклонив лейку, декан полил куст, сделав вид, что пропустил мимо ушей неуважительный выпад юного флэя. – Тебе не стоило отпрашиваться с урока. Мисс Дори этого не любит.

– В этом я уже убедился. Но я не мог не выйти и не поговорить с вами.

Камерис непонимающе отвел глаза, перенаправив носик лейки на соседнее причудливое растение. Как и весь последний месяц, он выглядел очень задумчивым и напряженным.

– Неужели вы и вправду верите, что земли Обреченных окончательно опустели, а сами они сгинули навсегда? – Орион не мог держать эти мысли в себе. Слова побежали, будто бурлящий поток горной реки. – Охотник за головами лжет, и вы это знаете! Вы же сами говорили, что чувствуете…

– Не забывай, с кем разговариваешь, флэй, – строго ответил архимаг.

Лейка стала на землю, так и не опустев до конца. Брови декана сомкнулись, а взгляд стал непривычно суровым.

– Простите, декан, – успокоившись, ответил Орион. – Я не хотел вам грубить.

Сын маркиза понимал, что перегнул палку и в какой-то момент заговорил с архимагом как с равным себе.

– Выжившего охотника допрашивала Небесная Триада и те, от кого правда никогда не уйдет. Никто не усомнился в его словах. В том числе и я.

– Тогда в Обители Сумеречных я слышал заговорщиков. Они все говорили, что он вернулся и сила его растет!

– Мы не нашли этому подтверждения. Все мятежники были убиты при попытке сбежать из города. – Архимаг сорвал больные листья с лоз и сжег их в своем кулаке. – Поэтому все, что у нас есть, – это слова уцелевшего охотника. А исходя из них, там лишь выжженные земли и больше ничего.

– Но они утверждали обратное! – возмутился Орион.

– Король не поверит словам мальчишки. Если у тебя более весомые доводы, тогда изложи их, или не сотрясай попусту воздух, пока это не услышал кто-нибудь еще, кроме меня.

Орион понимал, что архимаг со своим прагматизмом был более чем прав. Король не соберет войск и не отправит в Миргрет, основываясь только лишь на том, что он слышал. Скорее он упрячет его в темницу или, что еще хуже, отправит к инквизиторам. Дурные языки в Террагорне на свободе долго не задерживались.

– Когда вернется отец, ему будет что сказать.

Наконец-то на лице Камериса появилась хоть малая толика умиления, отбросившая усталость и равнодушие.

– Мы все ждем его возвращения, – произнес декан.

– Вам что-нибудь известно о нем, декан Камерис? В городе ходит молва, что их всех забрал Сумеречный лес.

– Не верь. Никто из них этого не видел.

– Обещайте, что я узнаю первым, когда он вернется.

– Сразу после короля, – улыбнулся Камерис. – А теперь возвращайся в класс, я все-таки декан и не могу спокойно смотреть, как один из моих учеников прогуливает занятия.

Глава 4

– Вставай, кимбриец!

Сиагрий неохотно поднял глаза на орущего мальчика. Будь он в своем поместье, он бы приказал его выпороть, а затем отправить чистить конюшни. Но вернувшаяся очень быстро память остудила пыл и мгновенно привела его в чувство.

Маркиз вскочил как ошпаренный и в страхе огляделся по сторонам. Сумеречный лес проснулся и наступал. Из зияющей дыры терновника высунутая наполовину голова мертвеца зловеще наблюдала за каждым его движением. Повсюду раздавался треск сухих сучьев и корней. Это секвойи выходили из спячки. Вырываясь из земли, они медленно, но упорно окружали их, отрезая всяческие пути отступления. Помимо прочего, все это еще сопровождалось душераздирающими воплями, звучавшими из ветвистой кольцевой стены кустарника. Замурованные трупы вытягивали свои костлявые конечности, пытаясь слепо схватить хоть что-то, чтобы утолить свой вечный голод.

От происходящего повсюду безумия маркиз начинал терять контроль над собственным телом. Его глаза метались из стороны в сторону. Лицо исказила маска ужаса и отчаяния. В ногах появилась предательская слабость, рождающая новую волну страха. Всем своим нутром он боялся до остолбенения остаться здесь навечно, заняв пустующее место в терновнике.

Резкий шлепок по лицу снова привел его в чувство.

– Если хочешь жить, следуй за мной!

Развернувшись, Хакон заметил одно из деревьев, чьи корни все еще торчали в земле. Мертвец снова раздвинул пасть и заорал, подгоняя тех, кто слишком долго пробуждался по его зову. Сиагрия он пугал больше всего. Даже оставаясь замурованным в лесной гробнице, он наводил на него истерический ужас и страх, которого он еще никогда не чувствовал.

Пролетевший сук чуть не оторвал голову бегущему впереди северянину. Увернувшись своевременным рывком, он перекатился по сырой земле и тут же вскочил. Хакон перестал рассуждать и двигался теперь так, как подсказывало внутреннее чутье. Когда совсем не хватает времени, чтобы принять решение, приходит время инстинктов. Он увиливал, обегал и изворачивался, оставляя весь оживший ужас позади.

Следуя за спиной северянина, Сиагрий выжидал момент, когда ожившее дерево нанесет свой удар по мальчишке, а затем проскальзывал дальше. На удивление, он был не просто крепко сложен, но еще обладал хорошей ловкостью и координацией движений. Пытаясь не отставать, Сиагрий молил богов, чтобы у него хватило сил держать темп, заданный северянином.

Вглядевшись вдаль, Хакон собрался повернуть, но пути отхода больше не существовало. Деревья плотно сжали кольцо, оставляя им всего одну лазейку. Но и та брешь больше походила на смертельную ловушку. Плотный бурелом с одной стороны и болотистая топь с другой. А между ними узкий ход, охраняемый ожившей секвойей.

Хакон приготовился.

Ветвь максимально изогнулась и со свистом полетела на него по косой. Собираясь совершить очередной кувырок, он вдруг почувствовал, как что-то обвило сапоги, крепко привязав ноги к земле. Удержать равновесие не получилось, и туловище полетело на кишащие внизу отростки корней.

Сиагрий в самый последний момент успел остановиться.

– Чтоб я сдох! – выругался маркиз. Пробежать мимо не получалось. С ужасом он посмотрел назад: секвойи, оставшиеся позади, хоть и не быстро, но сужали расстояние между ними. Времени что-то предпринять оставалось чудовищно мало.

Из-за неловкого падения Хакону удалось избежать хлесткого удара оттянутого сука. Оказавшись на земле, он тут же почувствовал, как его правую руку оплел черный отросток. Единственная оставшаяся все еще свободной левая рука вытащила кинжал из-за пояса и со всей силой воткнула его в черные кольцеобразные оковы. Из дупла секвойи вылетел ожесточенный вой.

Маркиз перебирал с ноги на ногу, не понимая, что ему делать дальше. Все пути побега захлопнулись, а круг, образованный пробудившимися деревьями, сужался катастрофически быстро.

Изгибаясь, сук вновь поднялся вверх. Через долю секунды он со свистом полетел на Хакона. Опутанные ноги не давали шанса даже на самый простой маневр. Все, что оставалось в его положении, – это нервно колотить кинжалом по кровоточившей конечности секвойи. Громадному дереву это сильно не нравилось. Оно ревело от каждого удара, но отпускать не собиралось.

Упавший сук врезался в грудь мальчика. Дыхание остановилось. По открывшимся ранам на лице потекла теплая кровь. Сук оттянулся, чтобы нанести очередной удар. Хакон снова заколотил кинжалом. Север учит терпеть. Клан – выживать. А отец – никогда не сдаваться. Удар, еще удар. Сук снова спустился с еще больше силой. Лицо Хакона запылало огнем, изо рта вырвался кровавый кашель. Легкие как будто слиплись. Хакон поднял кинжал. Он понимал, что, скорей всего, это его последний удар. В следующий раз, когда сук снова опустится, он в буквальном смысле вгонит его в землю.

Собрав всю силу в кулак, он замахнулся для удара. Но острие, так и не добравшись до своей цели, уткнулось в землю. Не выдержав боли, секвойя спрятала свой отросток как можно глубже. Вторая освободившаяся рука Хакона выхватила из-за пояса топор и рубанула по держащим ноги отросткам. Теперь он был полностью свободен. Следующий хлесткий удар секвойи остался ни с чем. Однако сдаваться она даже и не думала. Вторая ее ветвистая конечность вылетела с противоположной стороны, став для Хакона полной неожиданностью. Он снова рухнул плашмя на землю, а затем его тело вверх ногами взметнулось ввысь. Ствол секвойи изогнулся, открыв максимально широко дупло прямо под ним. Ветви, держащие его ноги, разжались, и Хакон полетел вниз.

Север закалял своих детей, обжигая холодом. Отец учил находить решения даже там, где, казалось бы, их нет. В левой руке он по-прежнему держал кинжал, а в правой —тяжелый отцовский топор. Пикируя к открытой пасти, Хакон, размахнувшись, со всей силы вогнал оба оружия в глаза деревянного монстра.

Ошарашенная секвойя взвыла от боли. Ветви слепо принялись махать в разные стороны, но обидчика уже рядом не было. Оттолкнувшись от ствола, Хакон успел спрыгнуть и отбежать на безопасное расстояние.

Выскочив из земли, дерево закружилось в агонии. Издавая гулкие хрипы, оно кружилось, словно заведенная юла, пытаясь хоть как-то достать северянина. Однако продолжалось это совсем недолго. Через несколько мгновений оно оступилось и провалилось в лежащую рядом топь.

Когда путь наконец стал свободен, маркиз бросился вперед со всех ног.

– Северянин! Скорее!

Хакон обернулся: оживший Сумеречный лес подобрался почти вплотную, несколько секунд – и все, что охраняло прогалину, со всей яростью врежется в них. Хакон попытался тронуться с места, но тут же кровавый кашель вырвался из легких. Схватка с ожившим деревом оставила после себя кучу последствий. Если он не пересилит себя, пощады не будет. Все, что в шаге от него, уже через несколько мгновений разорвет его в клочья. Спина кимбрийца пропала за изогнутыми стволами с мшистой корой и гниющим валежником. Даже если бы он остался, он бы не смог ему помочь. Без оружия, без сил и с переломанными ребрами, Хакон сделал шаг. Затем еще и еще.

Поменявшись ролями, Сиагрий, оказавшись в авангарде всего происходящего, лишь изредка смотрел назад. Он видел, как тяжело и мучительно двигался за ним мальчик. Все поменялось, и в этот раз темп и направление приходилось задавать ему. Сам маркиз этому был совсем не рад. Он понятия не имел, как им выбраться из чернолесья, в сердце которого кто-то заживо похоронил и запечатал что-то темное и могущественное. Больше всего он боялся заблудиться и через некоторое время снова вернуться обратно на ту самую проклятую прогалину.

Черный безобразный ельник плавно перетек в заболоченную низину, которую им пришлось огибать. Затем они забрались в подлесок с высоченными соснами, уткнувшись в сплошную стену деревьев. Колючие ветви упирались и раздирали одежду. Но никто не думал останавливаться.

Ближе к вечерним сумеркам секвойи пропали из виду. Через час с лишним после этого они забрались на гребень холма и обнаружили, что макушки сосен позади перестали шевелиться. Сиагрий облегченно выдохнул, надеясь, что они потеряли их след. Кто знает, как они охотятся и могут ли так далеко покидать прогалину.

– Немного отдышимся, северянин, – выдавил из себя маркиз, плюхнувшись на землю.

Хакон хотел ему ответить, но понял, что если сделает это, то его легкие взорвутся. Он облокотился на дерево, и боль в груди стала не столь интенсивной, но все равно не отпускала ни на секунду. Он дышал часто и поверхностно.

– Сможешь двигаться дальше? – испуганно спросил Сиагрий.

Мальчик утвердительно махнул головой, хотя очень сильно сомневался в своем ответе. Он не хотел, чтобы спутник считал его слабым. Север таких не прощает. Его отец, истекая кровью от множественных укусов, смог дойти в одиночку до клана. На рассвете Хагарты увидели его переполненный кровью рог, две волчьи туши и шкуру ворга. Так закончился его Дюн-Хан. Вождь Кветан будет гордиться им, когда они снова встретятся в ледяной пустоши. Но это произойдет не сегодня.

Состояние спутника крайне пугало Сиагрия. Он выглядел бледным, изможденным и больным. Маркиз вообще не понимал, как он до сих пор еще двигается, а тем более может бежать наравне с ним.

– Я не знаю, где мы, и понятия не имею, куда нам идти дальше, – развел руками Сиагрий. – Все, что я могу, – это просто бездумно двигаться вперед.

Маркиз потер ладонями лицо, а затем, согнувшись, зажал его между колен. Он по-настоящему сильно боялся снова остаться один.

– Это дерево тебя почти убило. Хоть ты и говоришь обратное, но вряд ли ты сможешь пробежать еще столько же. А я никогда не выведу нас отсюда. Что дальше? Куда нам идти?! – почти панически заорал Сиагрий, а затем, оглянувшись по сторонам, снова вжался головой в колени.

– На юг, кимбриец.

– Что? Да откуда я знаю, где этот чертов юг?

Хакон попробовал встать, чтобы доказать спутнику, что с ним все в порядке, но ноги предательски подкосились. Голова закружилась, а в глазах потемнело. Коснувшись земли, он потерял сознание.

– Северянин? – испуганно промямлил Сиагрий.

Ответа не последовало. Маркиз подполз к мальчику и попробовал его растормошить. Ничего не вышло. Затем приложил ухо ко рту – он все еще дышал.

Теперь Сиагрий был в еще большем замешательстве. Даже при сильном желании он не сможет его протащить дальше видневшегося подлеска. Скоро и очень скоро охота снова продолжится. Очень глупо полагать, что ожившие секвойи как ни в чем не бывало зарыли свои корни в землю и снова впали в спячку. Крик Сумеречного до сих пор стоял у него в ушах.

Один раз он уже почти бросил его умирать возле стены, сдерживающей Сумеречный. Лишь преградившая путь секвойя заставила его вернуться и помочь ему. Но в этот раз на его пути ничего не было. Мальчишка все равно умрет, но он еще может попытаться выжить. С одной рукой и в одиночестве это будет неимоверно сложно. Но все же это лучше, чем остаться здесь и ждать чудовищной, страшной смерти.

Сиагрий встал и с грустью посмотрел на лежавшего без сознания северянина. Ему стало по-настоящему жалко совсем юного мальчишку. Но что он мог сделать? Единственное, что утешало, – это то, что, скорей всего, когда они придут, он уже не почувствует боли. Но ему надо выжить, чтобы предупредить Кимбрию об опасности. Он должен рассказать королю обо всем, что узнал. Королевство ждет кровавая война, к которой они не готовы.

Спустившись с холма, Сиагрий вбежал в подлесок из бересклета и можжевельника. Старые и мрачные деревья стали понемногу редеть, и им на смену приходили молодые пихты и осины. Идти стало легче.

Мысли о том, что он бросил мальчишку, никак не давали покоя. Его прадед Винс никогда бы так не поступил. Он был героем. И даже когда он умер, о нем вспоминали еще долгие годы. Как он теперь после этого взглянет Софье в глаза? А что, если бы на его месте оказался Орион?

Ночной воздух жег щеки. Теперь, в одиночестве, его слух обострился, и он вслушивался в каждый шорох. Кусты и деревья оставались позади. Вот только лес все не заканчивался.

Прямо под ним хрустнула ветка. Маркизу показалось, что этот звук отразился от каждого ствола, разносясь неимоверно далеко. Отдышавшись, он снова бросился бежать, но, едва сделав несколько шагов, услышал чудовищный вой.

Он звучал еще слишком далеко, чтобы броситься бежать без оглядки. Но и исключать, что существо, издавшее его, не смогло его учуять, было бы очень опрометчиво. Возможно, начав свою охоту, оно первым найдет северянина. Беззащитного раненого мальчишку, которого он так легко оставил умирать.

– Да будь я проклят! – выругался Сиагрий и, развернувшись, бросился обратно.

Подлесок остался позади, как и все пройденное им расстояние. Он снова взбирался на холм. Всем сердцем он надеялся и верил, что успеет вернуться к нему первым, сможет растормошить и привести в чувство.

Взобравшись, Сиагрий не знал, радоваться ему или паниковать. Мальчишка все так же лежал без сознания, издавая хриплые звуки. Но времени, чтобы снова сбежать, у них оставалось теперь ничтожно мало. Макушки чернолесья снова изгибались, пропуская вперед страшные ожившие секвойи. За это время они почти добрались до подножия холма.

– Хакон! – заорал Сиагрий. – Хакон! Вставай, Хакон!

Он ударил его по лицу. Затем еще раз. Снова и снова. От безнадеги маркиз схватил его за шубу, чтобы встряхнуть. Но не успел. Вылетевший кашель с кровью забрызгал ему лицо. Протерев его рукавом, он схватил его за руку и поднял.

– Ты говорил, надо двигаться на юг! Так где он, северянин, дьявол тебя забери?

Хакон ничего не ответил. Он молча поднял руку и указал пальцем направление.

Глава 5

Перевернув восьмую страницу бестиария, Арн услышал, как позади скрипнула кровать. Выспавшись, Орис лениво потянулся, щурясь на заходящее солнце в окне. Арн так увлекся книгой, что совсем забыл о том, что этой ночью им придется отправиться на поиски убийцы.

– Нам пора, – окликнул наставник.

Закрыв книгу, мальчик молча встал и открыл шкаф. Теперь в его гардеробе находились чистые штаны, несколько пар рубашек, два свитера и плащ. Все они были куплены Орисом и предоставляли ему выбор, которого он никогда не имел в Старом Моле. Единственное, чего не хватало в его гардеробе, это костюма охотника за головами, с вышитым знаком гильдии на воротнике. Но он знал: как только он выполнит свой первый контракт, клубок переплетающихся змей появится и на его кожаном плаще.

Когда они вышли во двор, последние солнечные лучи бессильно цеплялись за коньки крыш, постепенно затягивая Аркер ночной пеленой. Орис шел первым, глубоко погрузившись в свои мысли и не обращая на прохожих никакого внимания. Со стороны казалось, будто бы он вообще находится где-то очень далеко, а его тело движется само по себе. Но мальчик мог поклясться: если бы сейчас в его сторону полетели ножи и арбалетные болты, он с легкостью бы уклонился и ответил контратакой. В таком состоянии он мог пройти сквозь целый город, вернуться обратно и как ни в чем не бывало начать путь заново. Ничего не придумав лучше, Арн понуро плелся за ним, не задавая глупых вопросов и не отвлекая ушедшего в себя наставника.

Неподалеку от Серебряного квартала они встретили небольшой отряд стражников. Свернув направо, вышли на вымощенную дорожку, огибающую рынок со множеством уже пустых торговых рядов. Уставшая старуха, идущая навстречу, бросила в их сторону понурый взгляд, держа в каждой руке по переполненной корзине яблок. Через несколько кварталов перед ними открылась липовая алея, где Орис сделал короткую остановку, после чего решительно повернул налево.

О чем мог думать в этот момент наставник и чем это могло помочь найти убийцу, Арн мог только догадываться, но вскоре его долгие размышления привели их к входу в таверну под названием «Искреннее наслаждение».

Возле двухэтажного строения с пестрой деревянной вывеской собралась довольно разношерстная масса перебравших мужиков. Пройдя мимо них, Орис открыл дверь и вошел внутрь. Арн последовал за ним. Выбрав свободный стол, они уселись поудобнее и огляделись. В дальнем углу бард мелодично настраивал свою арфу, готовясь к следующему выступлению. Повсюду витал до жути пленяющий запах свиных ребрышек и жареной картошки. Через несколько секунд к ним подошла служанка в довольно откровенном белье и спросила, что они хотят заказать. Орис попросил принести две тарелки супа, жаркое и кружку эля.

Через несколько минут недалеко от них громко заспорили два рослых, плечистых кузнеца. Один из них назвал другого прирожденным лжецом, отчего второй взревел и накинулся на него с кулаками. Оба едва держались на ногах. Вышибала, следящий за порядком в таверне, не стал разбираться, кто из них прав, а сразу, схватив обоих за шкирки, потащил к выходу.

Невольно Арну навеяло воспоминания, как когда-то и его так же тащили, чтобы выбросить на улицу. Правда, тогда он вел себя тише воды и ниже травы, поскольку за дверью его поджидала кровожадная ведьма. Он тут же откинул прочь все эти всполохи. Пусть прошлое остается в прошлом. Теперь он не попрошайничает и одет во вполне приличную одежду. А в скором времени его, возможно, даже начнут бояться. Примерно так же, как это делают те, кто хорошо знают Ориса.

Но сейчас его поручитель сидел и ничем не занимался, кроме как разглядывал сидевшую неподалеку статную миловидную даму в чулках и в коротком платье с глубоким разрезом. Она мило улыбалась своему собеседнику, а тот, ни капли не стесняясь, гладил ее по открытой коленке.

– Мистер Орис, – не выдержал мальчик, – все охотники сейчас патрулируют город и ищут настоящего убийцу, почему мы до сих пор сидим здесь и едим эту дрянную похлебку?

– Ты прав, похлебка тут так себе, – поджав губы, процедил седовласый, бросив ложку в обратно в тарелку. – Но с чего ты взял, что тот, кто совершил два этих зверских убийства, не сидит, например, за одним из этих столов?

Арн огляделся по сторонам. А что, если наставник и вправду прав и тот, кто все это совершил, сейчас попивает спокойно эльмирское вино, выбирая при этом следующего в своем кровавом списке? Но тогда все остальные охотники ошиблись и это обычный человек?

– Я слышал, женщине разорвали грудную клетку и вытащили легкие. Люди на такое не способны. Мне кажется, это одно из тех существ, которые описаны в вашей книге, мистер Орис. Уверен, остальные охотники рассуждают точно так же.

– «Мне кажется…» – спародировал его Орис и рассмеялся. – Ты еще совсем не знаешь, на что способны люди. Иногда они творят такие вещи, что и дьявол бы испугался сделать. Но в какой-то степени ты, возможно, прав. Если бы ты полностью изучил книгу, которую я тебе дал, ты бы знал, что лишь три существа имеют особенность выдирать органы из тех, на кого охотятся.

Бестиарий наделял охотника колоссальными знаниями. Именно благодаря этой книге они могли выйти на нужный след. Он обязательно должен изучить его в самое ближайшее время.

– И кто они, мистер Орис? – сгорая от любопытства, поинтересовался мальчик.

Наставник не спешил отвечать. Отодвинув тарелку подальше, он взял эль и сделал несколько больших глотков. Когда кружка опустела наполовину, седовласый поставил ее на место и, вытерев рот, все же удовлетворил любопытство ученика:

– Горглен, Остер и Порабощенный.

Ни о ком из них Арн никогда не слышал. Но даже если бы он и нашел их в бестиарии, то как понять, кто именно из них убивает?

– Для этого нужны шептуны, – опережая следующий вопрос, ответил наставник. – Те, кто дает нам информацию.

– Поэтому мы здесь? Мы сейчас встретимся с вашим шептуном? – Теперь Арну наконец показалось, что он начинает понимать его. Но это ощущение продлилось всего пару мгновений.

– Нет! Мы стараемся не пересекаться с ними в людных местах, а тем более в таверне, где куча глаз и ушей. С ним я встретился часом раньше в одном из заброшенных домов Блошиного квартала. Он указал мне на вон ту девушку, – Орис махнул головой в сторону той самой светловолосой красотки, с которой не сводил глаз с самых первых минут, как они зашли в таверну.

– Вы думаете, она Горглен или Остер? Или Пора… – Арн как можно более скрупулезно и пристально попытался вглядеться в объект вожделения доброй половины всех присутствующих рядом мужчин.

Вопрос мальчика заставил дрогнуть небритые щеки Ориса и неодобрительно посмотреть на ученика. Он ждал от него намного большего.

– И все-таки ты ужасно глуп!

– Но что я…

– Как ты думаешь, чем она зарабатывает себе на жизнь?

– Ей платят мужчины за то… – Арн замялся, не зная, как более мягко продолжить свою мысль.

– Платят за то, что она раздвигает ноги. А вот теперь подумай, как те, кого я перечислил, впишутся в ее ремесло?

– Мистер Орис, но я ведь еще ничего не знаю о них, – пожал плечами Арн.

С каждым днем Арн все чаще стал подмечать, что большинство его слов изрядно раздражают наставника, а иногда даже выводят из себя.

– Она последняя видела Беллу живой. Хотя и скрывает это.

Орис отхлебнул еще немного эля, а затем подозвал служанку. Она молча подошла к их столику, после чего он что-то шепнул ей на ухо, показывая на ту самую светловолосую девушку. Служанка развела руками, дав понять, что сейчас она занята, но, когда увидела в раскрытой ладони Ориса серебряк, молча положила его в карман и попросила подождать.

Уже совсем скоро Арн наглядно убедился в том, что деньги здесь решали если не все, то точно очень многое. Перекинувшись парой слов со служанкой, миловидная женщина не заставила себя долго ждать и пересела за их стол, одарив Ориса широкой обаятельной улыбкой. Оставшись в одиночестве, раздраженный мужчина бросил на них злобный взгляд, но в драку лезть все же не решился, увидев рядом с собой подошедшего вышибалу.

– Молли, мы не знакомы, – начал Орис, – но ты можешь нам очень сильно помочь.

Ее приветливые черты лица едва заметно дрогнули, поменявшись на осторожное удивление. Взяв себя в руки, она подмигнула Орису и положила свою ладонь на его запястье.

– Для всех, кто меня знает, я Марри. Но если ты хочешь…

– Молли, – прервал ее Орис, – я знаю, откуда тебя привезли и почему ты сбежала из Олдара. Но это все сейчас неважно, как и твое настоящее имя. Неважно даже то, сколько за тебя заплатят, если вернуть тебя обратно.

Теперь она едва могла сдерживать в себе переполнявшие ее эмоции. Уголки ее рта ежесекундно то поднимались, то опускались.

– Но отку…

– Я же сказал – это не имеет значения. Все, что мне нужно, – это ответы. Молли, я буду задавать вопросы, а ты постараешься отвечать на них правильно.

Орис с ней не был груб и говорил довольно спокойно, не привлекая к их столику излишнего внимания. Светловолосая девушка, как и прежде, пыталась вести себя обаятельно, хотя, судя по трясущимся рукам, испытывала серьезный стресс. Ее глаза постоянно бегали по залу, частенько останавливаясь то на хозяине, то на вышибале.

– Я бы хотела вам помочь, господин, но не уверена, что у меня это получится. К тому же меня уже зовут, – совсем неубедительно соврала Молли, подмигнув двум парням, сидевшим недалеко от них. – Хозяин будет очень недоволен, если я заработаю сегодня недостаточно денег.

Закончив фразу, светловолосая тотчас встала и поспешила покинуть их компанию. При этом на всякий случай она окликнула охранника, натянув на себя вымученную лукавую улыбку.

Орис мягко взял ее руку за запястье, заставив ее снова обратить на себя внимание. Вторая его рука приоткрыла воротник, обнажив на плаще клубок переплетающихся змей.

– Молли, если ты не поможешь мне сейчас, я навещу тебя позже. И как ты понимаешь, следующая наша встреча тебе уже не покажется такой же добродушной и милой, как сейчас.

– Марри! – по залу пронесся грубый басистый голос вышибалы. – У тебя все в порядке?

Несколько секунд светловолосая колебалась, не зная, что ответить. Но затем кивнула головой почесывающему свои огромные руки мужчине возле входа, сев с натянутой улыбкой обратно.

Когда напряженность спала и внимание окружающих притупилось, Орис снова заговорил:

– Я знаю, что вы были очень близки с Беллой. – Орис выждал короткую паузу и продолжил. – Как ты считаешь, кто бы мог такое с ней сделать?

– Откуда мне знать, господин. Это скорей по вашей части. Кем бы он ни оказался, – продолжила Молли, – надеюсь, вы найдете его и выпотрошите точно так же, как и он сделал это с бедной Беллой.

– Да. Но для этого ты должна мне рассказать все.

– Что именно вы хотите знать, господин?

– Мне нужны имена. Адреса. И ты знаешь, о ком я.

– Но, мистер… – На ее лице появился страх. – Вы же знаете, что со мной сделают, если я назову их.

– Молли, насколько я осведомлен, ты последняя, кто видел Беллу перед тем, как… как все это случилось с ней. Когда об этом узнают инквизиторы, а они, поверь, рано или поздно узнают, то их допрос тебе покажется детской забавой по сравнению с тем, что с тобой сделает Хацки.

На лице Молли проступил сильнейший испуг. Естественно, она знала, какую манеру допроса используют священнослужители в черно-желтых рясах. Когда они закончат, ее внешность уже не останется такой же привлекательной, как прежде. Ей придется искать новую работу и забыть про прошлую жизнь. Конечно же, она не была такой радужной, как ей хотелось бы, но еще больше ее волновала и пугала судьба, в которой ей придется стать посудомойкой или служанкой.

– Парки, возможно, Шор или Эрн. Но хуже всех был Парки. После него она возвращалась вся в синяках и с порезами. Конечно, она рассказывала об этом Хацки, но он платил слишком много, чтобы ее слова возымели хоть какой-то толк. Для него мы всегда были и будем лишь разменной монетой. И даже ее жалобы на плохое самочувствие в последнее время никак не меняли его решения. Ее приступы удушающего кашля слышались повсюду, где бы она ни проходила, а он все равно даже дня не дал ей, чтобы она смогла привести себя в порядок. Безжалостная, жадная скотина…

– Что ж, Молли, на сегодня, я думаю, достаточно. – Орис понимал, что, если остаться здесь еще хотя бы на немного, этот разговор плавно перетечет в душераздирающий рассказ о горькой и тяжелой жизни с соплями и слезами. Если в его сердце и было когда-то сочувствие, то к старости лет от него остались лишь воспоминания. Он получил нужную информацию, и теперь здесь его больше ничего не держало. Махнув рукой, он предупредил Арна, что им пора уходить.

Когда Орис встал из-за стола и сделал первый шаг к выходу, Молли вытерла мокрые глаза и схватила его за руку.

– Господин, я умоляю вас, найдите убийцу как можно быстрей!

Арн увидел в ее глазах искреннюю мольбу. Он понимал, что у инквизиторов тоже найдутся свои шептуны. Став первой подозреваемой, она будет молить богов, но вряд ли они ее услышат. Орис грубо отдернул руку и развернулся в сторону выхода.

Огоньки таверны остались позади. В это время город становился совсем пустым и безлюдным.

– Почему вы решили начать с нее, мистер? – спросил Арн.

Он знал, что очередными вопросами наверняка вызовет у наставника приступ раздражения. Но Орис сам взялся за его обучение, и, если он намерен уйти из гильдии, ему придется объяснять ему и учить думать как охотник.

Повернувшись, наставник бросил на него едкий, недовольный взгляд, но все же ответил:

– Потому что клубок всегда надо начинать разматывать с начала.

– Остальные братья думают, что убийца – чудовище из вашей книги. Сейчас они где-то рядом. Ждут, когда оно себя раскроет.

– Если так и будет, кто-то из них не доживет до рассвета.

Они поднялись по лестнице, откуда на них сразу подул сильный холодный ветер, затем спустились по вонючей, пахнущей нечистотами тропе и прошли через несколько старых ветхих арок.

– Почему вы так думаете, мистер? – прервав молчание, спросил Арн. – Ваши братья кажутся очень сильными.

– Я не сомневаюсь в их умениях сражаться, – не желая особо продолжать беседу, произнес наставник. – Но сомневаюсь в их умственных способностях.

– Неужели вы считаете себя умнее всех? – спросил Арн и тут же застыл. Вопрос сам по себе выскочил у него из уст, застыв в воздухе. Он знал, что перегнул палку, и теперь скованно смотрел на остановившегося и развернувшегося к нему охотника.

– Посмотри на меня, мышонок! Парадокс ситуации состоит в том, что моя седина и мой возраст несовместимы. Думаешь, я дожил бы до этих лет, если бы кидался на всех подряд, кто вылезает из могилы или приходит по ночам, чтобы утолить свой голод?

Арну до боли не нравилось, когда он называл его мышонком. Особенно при всех. В этом прозвище не чувствовалось братство, хотя он уже немного считал себя одним из них.

– Нет, мистер, – робко ответил мальчик.

– В остальных кипит молодая кровь. Наверняка они думают, что это Горглен, и уже смазали клинки соановым маслом. Проголодавшись, он снова захочет убивать. Братья найдут его, выследят и отрежут голову. Это неминуемо. Но что, если им окажется что-то иное – например, Остер? Его чешуя прочнее лат, и тогда их мечи станут бессильны. Знаешь, что произойдет дальше?

– Могу лишь догадываться, мистер Орис. Но вы ведь говорили, что есть еще и третье существо. Порабощенный, если я не ошибаюсь.

– Их я встречал только в книгах. Но все же. Когда на весах твоя жизнь, следует учесть и их. А самое главное, быть готовым.

Тесные лабиринты из бесконечных переулков Блошиного района остались позади. Теперь они шли по мосту, вдали которого виднелись далекие огоньки, а снизу доносилось ласкающее слух мягкое пение реки. Впереди их ждал Ганзейский район Аркера с более высокими, деревянными домами и мелкими заросшими садами. Река Витима, вьющаяся через весь город, не только разделяла его на части, но и отделяла богатых жителей от бедных.

Шагая по мощеной дороге из огромных булыжников, Орис озадаченно вглядывался в темноту пустых закоулков. Арн старался выдерживать с наставником минимальную дистанцию. Кто знает, насколько может быть быстр и проворен Горглен. Или кто бы то ни было другой, убивающий людей посреди ночи.

Наконец Орис остановился. Перед ними в двадцати шагах стоял добротный двухэтажный дом с черепичной крышей и небольшим садом. Несмотря на довольно позднее время, свет внутри все еще горел.

– Это дом Парки? – не нарушая ночную тишину, спросил Арн.

– Он самый.

– Вы думаете, это он убил их всех?

– Думаю, стоит проверить.

Выбирая лазейку, они обошли дом вдоль невысокого деревянного забора из тонких деревянных жердей. Со стороны задней части двора свет в окнах отсутствовал. Орис поднял мальчонку и осторожно перекинул его на дворовую территорию. Затем перелез сам. Почти не издавая ни единого звука, они подобрались к искомому окну. Орис попробовал отодвинуть ставни, но, пошевелившись самую малость, почувствовал, как они уперлись во что-то железное. Просунув руку внутрь, наставник нащупал замок. Такого рода препятствие для опытного охотника не представляло никакой сложности и могло лишь задержать на несколько минут, а то и секунд. Вслушиваясь в едва уловимое клацанье, он ловко перебирал отмычками и ждал нужного щелчка. Его многолетний опыт проявился уже через несколько секунд. Путь через окно в дом был свободен.

Следуя шаг в шаг за наставником, Арн старался красться так же, как и он: бесшумно и решительно. Забравшись в комнату чужого дома, они подбирались к двери, за которой никто не знал, что их ожидает. Темнота в доме еще больше сгустила ночные краски, но все же некоторые очертания вещей можно было кое-как разобрать. По бокам, возле стен стояли закрытые бочки, а в углу друг на друге до самого потолка лежали мешки с зерном и различными пряностями. Насколько Арн мог понимать, они забрались в кладовую, где хозяин хранил товары для продажи на рынке. Межкомнатная дверь не имела замка и выглядела довольно хлипкой. Но Орис не спешил ее открывать. Прислонив к ней свое ухо, он замер и стал вслушиваться в каждый звук, исходящий из-за нее. Все что угодно, даже мышиный писк, могло нести крайне полезную и жизненно важную информацию. По примеру наставника мальчик прижался к дверному полотну, но, хоть убей, ничего не слышал.

Провернув дверную ручку, они вышли в коридор. К счастью, петли были хорошо смазаны и не издали ни единого скрипа. Широкая лестница, к которой они подошли, вела на второй этаж, но Орис, поглядев вверх, решил, что подниматься туда еще слишком рано. Через несколько шагов они миновали еще одну дверь, на этот раз уже закрытую. Его наставнику ничего не стоило ее взломать, но он продолжил идти вперед.

Двигаясь следом, Арн рассуждал, что произойдет, если Парки действительно окажется Горгленом. Или, что еще хуже, Остером. Он понятия не имел, кто они такие и на что способны. Вполне может так оказаться, что это существо такое же тихое, как тень, и уже подбирается к нему сзади. Обернувшись, Арн на всякий случай удостоверился, что его никто не преследует. И все-таки надо учитывать и не забывать, что Орис, может, и опытный охотник, но возраст всегда берет свое. Кто знает, насколько его навыки могли притупиться с годами.

Перед тем как поднять ногу и сделать следующий шаг, Арн почувствовал, как по ней что-то пробежало. Зашатавшись, он попытался облокотиться на первое, что попалось ему под руку, и, не удержавшись, шмякнулся вниз. Уже позже он услышал писк убегающей по коридору мыши и медный стук от упавшего вслед за ним кувшина. Грохот и треск разрезал тишину дома. Орис тяжело вздохнул и в очередной раз задумался, за что Святая Дюжина его так сильно ненавидит. Они оба замерли, притаившись в ожидании.

За искомой дверью послышались шаги. Уже скоро свет лампы стал просачиваться под деревянным полотном.

– Мерзкие грызуны, – раздался приближающийся голос. – Сегодня я вам устрою самый настоящий ад. Когда я до вас доберусь, вы узнаете, что такое настоящая боль. Вы узнаете истинное значение этого слова!

Арн успел юркнуть за комод. А вот его наставник, вопреки ему, вовсе и не собирался прятаться. С ледяным спокойствием он прижался к стене, выпил содержимое пузырька и вытащил нож. Дверь открылась, закрыв собой тело охотника. Но Парки, как будто что-то почувствовав, остановился и не спешил входить внутрь. Он замер и смотрел в темноту.

Тишина снова полностью заполнила дом. Спрятавшись за комодом, Арн вполглаза наблюдал за тем, что случится дальше. Парки не был одним из тех страшных существ, про которых говорил Орис. По крайней мере, в данную минуту. В дверях стоял худощавый неприятный лавочник с бородавками и залысинами. В одной руке он держал натянутый арбалет, а в другой – свечной фонарь. В шаге от него, максимально прижавшись к стене, затаился Орис – охотник за головами, за спиной которого не одна сотня выполненных контрактов. Друг от друга их отделяла лишь узкая деревянная дверь. Парки даже и не догадывался, что секунды его жизни уже сочтены.

Хозяин дома сделал маленький шаг. Затем еще один. После третьего он почувствовал, как позади что-то шевельнулось. Быстро развернувшись, он попытался выпустить болт на развороте, но капли ядовитой едкой жидкости влетели ему прямо в лицо. Чужак одним движением прижал его тело к стене и ухватился за арбалет. Инстинктивно он нажал на крючок. Болт ударился об стену и отрикошетил в комод, чуть не задев Арна. Свободной рукой Орис ударил Парки в живот, после чего без труда вырвал бесполезное оружие и отбросил в сторону.

Следующие секунды для хозяина дома показались самым настоящим кошмаром. Орис наблюдал, как он корчится и воет от боли, без какой-либо жалости. Кислота выжигала ему лицо. Лавочник из последних сил попытался закричать, но острый мыс сапога вошел ему в живот. Седовласый достал еще одну стеклянную колбу и вылил содержимое ему на залысину. Ничего не произошло. Зеленоватая жидкость попросту скатилась вниз и растворилась на полу. Затем в его руках появился маленький бумажный сверток. Орис высыпал из него немного порошка и дунул в лицо сидящего под ним. Парки, как и прежде, корчился от боли, не понимая, что вообще происходит.

Орис досадно поморщился, затем посмотрел на Арна. Махнув рукой, он дал ему понять, что пора уходить.

Когда они возвращались в гильдию, неприятные воспоминания от того, что они сделали с хозяином дома, все еще всплывали в памяти Арна. Скоро, а может быть уже, один из ночных патрулей найдет Парки с обожженным лицом. Стража беспорядочно начнет задерживать всех на своем пути для дальнейшего допроса в башне правосудия. Не стоит испытывать судьбу и попадаться им на глаза. Этой ночью поймать настоящего убийцу у них уже не получится. Теперь надо уносить ноги, и как можно быстрее.

– Мистер, – позвал Арн. – Но ведь это было не страшное чудовище из вашей книги.

– Ты крайне наблюдателен, – сухо ответил наставник.

– Тогда зачем вы выжгли ему лицо?

– Есть люди, которые даже в человеческом обличье хуже Горглена и Остера. – Орис посмотрел на него так, как будто бы узнал в нем себя, каким он был много лет назад – добрым и справедливым. Но затем этот всполох быстро прошел. – Не переживай, он будет жить. Правда, уже не так, как это делал раньше.

Глава 6

Учебное здание школы «Звезд», выложенное из красного камня, грациозно переливалось в потоках солнечного света. Это было по-настоящему уникальное архитектурное сооружение, украшенное резными барельефами, тянущимися к небу шпилями и главенствующими круговыми башнями. Террагорн славился своими мастерами. Но архитектор, который построил девять учебных учреждений, несомненно, являлся главным самородком того времени.

Вечерами Ориону нравилось забираться на один из шпилей четырехэтажного здания школы. На фоне уходящего заката город начинал играть разнообразными красками и причудливыми оттенками. К тому же оттуда можно было наблюдать за жизнью большого муравейника (так он представлял столицу Кимбрии), где бесконечный поток его обитателей никогда не останавливался, постоянно находясь в хаотическом движении. Кто-то стучал инструментами, кто-то предлагал купить товар на прилавке, кто-то руководил, а кто-то подчинялся. Казалось, каждый здесь знал свое место и роль.

Засмотревшись на мерцающий узор флюгера в виде созвездия, он невольно заметил силуэт в башне архимага. Декан Камерис, стоявший напротив узкого высокого окна, наблюдал, как его ученики растянутой шеренгой покидали школу после учебного дня. И все же при столь значимом расстоянии между ними Орион все равно ощущал его тягостный взгляд.

– Орион, ты пойдешь с нами ужинать? – Голос идущего позади флэя отвлек его от башни, заставив обернуться к остальным.

– Не сегодня, Филери.

Этот вечер сын маркиза собирался провести в городской библиотеке, изучая историю Сумеречного леса и Обреченных. Его отец отправился в эти проклятые земли по его вине. Теперь все, что ему оставалось, – это молить богов и надеяться на лучшее. А еще все свое свободное время проводить, копаясь в истории самой масштабной и кровавой войны Кимбрийского королевства за все времена. Он пытался понять, что превратило мирных и дружелюбных энков в Обреченных, которые пришли убивать и жечь. Для себя Орион точно решил, что, как только подвернется возможность, он отправится на его поиски. И пусть даже ему придется сбежать из школы, нарушив указ короля, и искать его в одиночку.

Зайдя в спальные помещения, сын маркиза поздоровался с новым комендантом. Место Агаты, погибшей в стычке с Небесной Триадой, заняла выпускница старших классов Андриана – девушка с приветливым добрым лицом и лучистыми карими глазами. Она приветливо улыбнулась ему в ответ, немного разбросав при этом пряди каштановых волос. Поговаривали, что она отказала и разбила сердце самому Династию – первому сурапту короля, а еще не приняла его предложение войти в Небесную Триаду, что при дворе могли расценивать лишь только как неслыханную дерзость. Но вмешавшийся вовремя Камерис смог затушить разгоравшееся пламя. Выступая в тронном зале, он отстоял ее, посетовав на катастрофическую нехватку сильных зачарователей в школе. И это была правда. Как и всем учреждениям, им крайне не хватало одаренных людей, способных наделять предметы магической силой. Король прислушался к доводам архимага и оставил ее без наказания. Почти без наказания. Теперь ей приходилось в свободное время следить за порядком в школе «Звезд».

– Тебе не стоило их покупать, – тонким, звонким голоском произнесла Андриана.

Орион обернулся, но, кроме них двоих, в холле больше никого не было. К тому же она смотрела прямо на него.

– Мне? – удивленно спросил он.

– Ракушки, – спокойно ответила миловидная девушка. – Наверняка они дорогие, а работы всего на пару часов.

Не сразу, но довольно быстро Орион все же понял, что именно она имела в виду. Сразу после того, как он полностью вылечился и покинул лечебные кельи, Майя принесла ему две зачарованные ракушки, с помощью которых она еще долгое время спрашивала о его самочувствии, когда не могла навестить. Конкретно их цена ему была неизвестна, но, конечно, такая вещь стоила недешево.

– Но как ты узнала?

На лице девушки появилась легкая ухмылка.

– Все зачарователи чувствуют такие вещи. И кстати, они уже ослабевают. Если хочешь, я могу восстановить их до прежнего состояния.

Андриана как в воду глядела – в последние дни переговорные ракушки работали и вправду из рук вон плохо. Но зачем она хотела помочь? Они ведь совсем незнакомы. Немного поколебавшись, Орион все же, перед тем как уйти, решил спросить:

– Ты хочешь подзаработать?

– Я сделаю это бесплатно.

Шагнув на следующую ступень лестницы, сын маркиза снова остановился. Ее слова опять вызвали у него недоумение. Она ведь его совсем не знает, зачем тогда хочет помочь?

– Почему? – не выдержав, напрямую спросил Орион.

– Потому что знаю, кто спас Террагорн в День Новолуния.

И опять от ее слов в голове появлялись лишь новые вопросы. Откуда она могла об этом знать? Разве что она участвовала в зачистке заговорщиков или появилась одной из первых возле Обители Сумеречных. Или же была одной из тех самых заговорщиков, только пребывала в тени. Очень сомнительная личность. И ко всему прочему еще и очередная зачаровательница.

Ничего не ответив, Орион решил отложить их разговор на потом и пока просто поблагодарить за великодушное предложение.

Поднявшись до конца лестницы, сын маркиза прошел по коридору и вставил ключ в замочную скважину. Новая комендантша никак не выходила у него из головы. Во-первых, потому, что спрятанный амулет Иверия теперь снова находился в опасности, а во-вторых, отец его учил, что не бывает бесплатных обедов.

Плюхнувшись на кровать, Орион взглянул на светильник, купленный не так давно у одного купца, торгующего редкими ценностями. Ничего особенного он из себя не представлял, да и выглядел довольно дешевым. Однако серость и непримечательность в нем и играли немаловажную роль. Главная его особенность заключалась в том, что он имел в основании двойное дно, где сейчас и таился амулет Иверия. Но теперь эта вещь такая же бесполезная, как и его прошлый тайник.

До закрытия городской библиотеки оставалось еще около пяти часов. Этого было вполне достаточно, чтобы немного передохнуть, а затем с новыми силами погрузиться в книги и летописи великой войны с Обреченными. Закрыв глаза и откинув все мысли, Орион стал проваливаться в дрему, как вдруг по всей комнате прогремел будоражащий голос:

– Внимание! Все, кто остался еще жив! Бегите! Бегите! Некроманты и сумеречные прорвались в город и убивают всех на своем пути!

Подскочив от услышанного, Орион тут же бросился к окну. К его удивлению, на заднем дворе школы «Звезд» не происходило ничего особенного: Филери совместно с Берном дергал за косы девчонок, другая группа мальчишек играла в мяч, а по переулкам и улицам Террагорна горожане спокойно шли по своим делам.

– Помогите! Помогите! Они уже здесь! – прозвучало снова по комнате.

Но теперь, когда он уже проснулся окончательно, экстренная тревога выглядела так же нелепо, как и замаскированный голос, звучащий из ракушки. Все как всегда! Майя в своем репертуаре.

– Когда-нибудь так и случится, – подтянув ракушку ко рту, недовольно ответил он.

– Орион, только не говори, что ты, только что выпрыгнув из кровати, подбежал к окну и пытался увидеть там вторую великую войну с Обреченными? – пытаясь сдерживать переполняющий ее смех, произнесла послушница.

– Нет, я вовсе не спал, Майя, – попытался выкрутиться Орион. Она и так над ним постоянно подшучивала, и давать ей очередной повод совсем не хотелось. – Вот как раз собирался в библиотеку Террагорна.

– Отлично. Мне как раз тоже нужно изучить одну книгу, которая есть только там. Тогда встретимся в зале истории? И да, хватит спать в обеденное время! – Майя изменила голос на более грубый и взрослый, точь-в-точь похожий на тот, что минутой ранее оповещал тревогу. – Ты же уже не маленькая ляля, Орион Роклор.

– До связи, Майя. – Ракушка плюхнулась на письменный стол, а на лице Роклора появилась кислая мина. Она снова его разыграла.

От встречи с дочкой графа Нарди, как всегда, можно было ожидать чего угодно. За редким исключением, они проходили спокойно и непринужденно. Одно можно было знать наверняка: скучно не будет. Хотя, если они встретятся в библиотеке, что такого может случиться? Каждый из них пролистает выбранную им книгу, подчеркнет важное, а затем они разойдутся, как в море корабли. Может быть, в этот раз все, что они запланировали, пройдет обыденно и они не вляпаются в очередную авантюру? Хотя на что он надеется…

Отбросив уходящие мысли еще немного понежиться на диване, Орион накинул свитер и вышел из комнаты. На удивление, на этот раз в холле никого не было. И даже Андриана занималась чем-то более важным, из-за чего оставила свой пост.

Террагорн в эти вечерние часы как будто заново оживал. Все снова, как и по утрам, словно куда-то опаздывали. Суматоха, толкотня и повсеместная болтовня хороводом проносились по широким улицам и исчезали в проулках и тупиках.

Проскользнув через толпу ремесленников, Орион вышел к высокому пятиэтажному зданию, на котором чуть ниже крыши позировала переливающаяся разными цветами надпись: «Библиотека Всех Времен». Широкие мраморные ступени крыльца вели наверх, к двум громадным железным дверям. Открыв их, каждый посетитель попадал в обширный зал, где проходил регистрацию, и отправлялся дальше, в один из секторов библиотеки. Как правило, каждый из них содержал специфические знания, значимость которых увеличивалась с каждым этажом. Самый уникальный и представляющий колоссальную ценность, пятый этаж таил на своих стеллажах самые редкие и древние книги. Ходили слухи, что среди них оставались даже последние несожженные экземпляры о погружении во тьму сумеречных, а также книги мертвых. Естественно, доступ сюда ограничивался лишь малым числом приближенных, таких как, например, архимаг, архиерей и высшие чины Небесной Триады.

Поднявшись на второй этаж, Орион показал свой пропуск и зашел в зал истории. Библиотекарша на входе выдала ему нужные книги и предложила занять одно из свободных мест в читальне. Подыскивая для себя укромное местечко, чтобы никто не мешал, Орион понял, что с этим он уже опоздал. Справа возле углового окна ему размашисто махала рукой Майя.

– Орион, Орион! – подняв руку, позвала послушница. Сидящие абитуриенты стали суматошно поднимать головы и оборачиваться сначала на нее, а потом на замершего, словно истукан, юного флэя.

Библиотекарша недовольно помахала им головой и пригрозила выгнать, если они не перестанут шуметь. Извинившись, Орион быстрым шагом поспешил к Майе, стараясь больше не отвлекать остальных от чтения.

– Ты чего так долго, Роклор?! – прошептала Майя, словно позабыв о предупреждениях.

– Да тише ты, Майя, – попросил Орион. – Я не успел сюда прийти, а меня уже выгнать собираются.

– Кто? Эта старая жаба? – дочь графа Нарди подняла голову и кивнула на бурящую их взглядом библиотекаршу. – Да она не видит дальше собственного носа.

Орион осторожно приподнял голову, надеясь, что про них уже все позабыли. Однако его надежды совсем не оправдались. Хмурые брови пожилой женщины на входе сомкнулись к носу, а через очки у нее проглядывался отнюдь не ласковый взор, направленный исключительно в их сторону.

– Тсс, – как можно тише прошептал Орион и уткнулся с головой в книгу – «Летопись Победы Света».

Абитуриенты снова опустили головы в лежащие перед ними летописи и своды, а через какое-то время пропал и сверлящий взгляд библиотекарши.

Отлистав до нужной страницы, Орион ушел с головой в противостояние кимбрийцев с захватчиками. И это была уже третья книга, которую он дочитал почти до конца. По сравнению с остальными в ней много глав уделялось Горлису – второму по значимости полководцу армии королевства. И хоть он одержал намного меньше побед, чем его прапрадедушка Винс Роклор, но без его вклада в общее дело поражение Обреченных было бы под большим вопросом. Это именно ему удалось настигнуть Сонуса – правую руку владыки Шалкара и не допустить соединения войск с основной частью. В конце книги описывалось одно из последних сражений, которое произошло в Сумеречном лесу.

Войска Сонуса отступали вглубь леса после решающего поражения при Эрулоне. Полководец сумеречных понимал, что если кимбрийцы их настигнут, то шансов у второго легиона практически нет. И тогда он пошел на крайние меры – провел кровавый ритуал с массовым жертвоприношением. Убив всех оставшихся сумеречных и некромантов, он впитал их темную силу в Карус – один из пяти камней Астры. А затем, по окончании ритуала, убил и себя, заключив свою душу в камень. И когда все подумали, что это сражение закончилось долгожданной победой, о которой сложат легенды, он восстал, переродившись в нечто большое и могущественное. Сонус стал убивать кимбрийцев пачками. Павших он поднимал, снова бросая в бой, и казалось, этому не будет конца, а сражение не закончится, пока живые не станут мертвыми. Тогда Горлис, сопровождаемый инквизиторами и сураптами, принял единственное правильное решение. Он понял, что второй раз мертвое убить нельзя, но его можно замуровать, и дремучий лес – место очень подходящее. Ценой многих жизней Сонуса удалось окружить, сковать и наложить вокруг его тела Священный Круг. Сумеречный полководец как ни пытался, но больше уже не мог выбраться за пределы освещенной земли. Хотя это его вовсе не ограничивало в использовании темной силы за ее пределами. Все, что умерло, снова обрушилось на оставшиеся войска кимбр…

– Орион, – прошептала Майя. – Орион! – уже погромче прозвучало рядом.

Тяжело вздохнув, сын маркиза отложил книгу и повернулся к соседке.

– Что, Майя?

– Посмотри, кто только что зашел в читальню, – девочка осторожно кивнула в сторону худощавого мужчины, стоявшего возле стола библиотекарши.

На вид это был ничем не приметный, чуть старше средних лет, кряжистый мужик с неестественной для его возраста сединой. На нем висел черный плащ, из-под которого виднелись такого же цвета кожаные штаны. В руках он держал шляпу.

Библиотекарша выдала ему нужную книгу, после чего он развернулся и направился к одному из свободных столов.

– Неужели ты не понял, кто это? – с огромным удивлением спросила Майя.

Орион еще раз оглядел гостя. Судя по его одежде, бедняком он не был, на ремесленника тоже не смахивал, как и на знатного графа или слугу. Выглядел он каким-то, что ли, больным или изможденным. И больше ничего.

– Это же Гурт – охотник за головами! Тот самый, который прошел через Сумеречный лес, попал в земли Обреченных и смог вернуться обратно!

– Ты уверена? – вытаращив глаза, переспросил юный флэй.

Теперь любопытство Ориона не знало конца. Неужели она не ошиблась и это был тот самый охотник за головами, который убивал пачками вульверов, ведьм и гулей? Тот, о котором теперь ходили легенды и сочинялись баллады? Однако при взгляде на его исхудалое тело и поникшие веки все описания и представления о нем сводились к чему-то большему, нежели то, что было на самом деле. Трудно было представить, что этот человек вообще для кого-то представлял опасность. Он постоянно дергался, хромал, а его глаза бегали из угла в угол, как у сумасшедшего.

– Он много раз посещал епархию. Архиерей и остальные допрашивали его. Это точно он, – ответила Майя.

– Совсем не похож на охотника за головами, – пожал плечами Орион, но пристального внимания не ослаблял.

– Он прошел через Сумеречный лес. Само собой, он не мог не измениться. К тому же ты и сам знаешь, что, ступив туда, можно вернуться совсем иным или не вернуться вов… – Майя резко запнулась. Только сейчас она поняла, что этого не стоило произносить или нужно было сказать как-нибудь намного мягче.

– Мой отец выберется целым и невредимым, – резко одернул ее Орион. – Скажи мне только одно: ты ему веришь? Ты действительно думаешь, что за Сумеречным лесом больше ничего нет, кроме пустошей и руин? А как же тогда разговор заговорщиков в Обители Сумеречных, который мы слышали оба?

Сухой хромающий мужчина, за которым они так пристально наблюдали, сел за стол и открыл оглавление книги.

– Ты думаешь, он провел всех? – задумавшись, переспросила Майя. – Но тогда как? Его допрашивала Небесная Триада и лично архиерей. Через них нельзя пронести ни одну тайну.

– Я не знаю, как ему это удалось. Но ты слышала не хуже меня – Шалкар жив, и его сила растет.

– Тише! – Майя оглянулась по сторонам. – Не хватало еще, чтобы нас в чем-то заподозрили. Мне хватило встреч в допросной после нашего прошлого приключения.

Убедившись, что их не подслушивают, она подтянула книгу к лицу и бросила взгляд на охотника за головами.

– Интересно, что он читает?

– Ничего тайного в этом зале нет. – Орион свел взгляд в стол, задумавшись. – Это всего лишь сектор истории.

– Смотри! – резко перебила Майя.

Вынырнув из-за книжки, Орион уставился на Гурта – точнее, на то, что проделывала почти незаметно его дрожащая рука. Держа в ней что-то острое, он плавно проводил этим предметом по страницам, затем сворачивал вырезанное и прятал под плащ. Естественно, библиотекарша ничего не могла видеть, потому как сидела в противоположном конце зала и поднимала голову лишь тогда, когда кто-то шумел. Ничего не скажешь, место он выбрал почти идеально. И если бы они не вели за ним свое конспиративное наблюдение, то с большой долей вероятности тоже бы ничего не заметили.

Следующую четверть часа охотник просто сидел и делал вид, как будто читает. Его глаза бегали, а голова то и дело поворачивалась в разные стороны. Иногда его судорожный, местами сумасшедший взгляд падал и на них. Возможно, он и подозревал, что за ним кто-то наблюдает, но то, что это будут двое детей, оказавшихся с ним случайно в одном и том же месте, точно не думал.

– Наверняка выжидает, – вполголоса произнес Орион. – Еще несколько минут посидит, чтобы ничего не заподозрили, а потом спокойно уйдет.

– Значит, хватит уже сидеть, Орион Роклор! – произнесла Майя и тут же встала.

– Что??? Куда ты?

Конечно, никаких объяснений Орион не получил – и в следующие несколько секунд лишь наблюдал, как она быстро удалялась от их стола в сторону охотника за головами. Что на этот раз она задумала и во что теперь выльется их совместный поход в библиотеку, оставалось лишь догадываться. Но когда она подошла к нему слишком близко, все неожиданно вышло из-под контроля. Ее здоровый румянец на лице сменился бледным больным оттенком, координация исчезла, и несчастные глаза с растерянным взором стали пытаться найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы смягчить свое падение. Ее рука невольно схватилась за стол, но, не удержавшись, соскользнула, потянув за собой все, что на нем находилось. Все рядом сидящие читатели бросились к послушнице.

Сердце Ориона заколотилось как бешеное. Первое, о чем он подумал: доигралась! Что, если с охотником проклятый лес или же Миргрет сотворил то, что пока еще было незаметно, но могло начать в скором времени проявляться? Ни для кого не было секретом – слишком долгое нахождение в землях Обреченных меняет человека, превращая его в совсем иное существо.

Добежав до последнего стола в зале истории, он оттолкнул скопившихся учеников и приложил ухо к ее носу. Тяжелое прерывистое дыхание слабым ветерком обдуло его кожу. Она была жива, но ее состояние оставляло желать лучшего. Краем глаза Орион заметил, как худощавая сухая рука, испещренная тысячью шрамов, подняла упавшую книгу. Доведя Майю до предсмертного состояния, он теперь вот так просто собирался уйти как ни в чем не бывало. Но только не от Роклора! Его глаза загорелись, а сознание принялось вычерчивать созвездие Пылающей Кометы, как вдруг его схватила рука и подтянула к себе.

– Помоги мне подняться, – больным, истощенным голосом произнесла Майя. – Мне уже намного лучше. Проводи меня, пожалуйста, до монастыря.

«Сейчас он за все отве…» – хотел было сказать Орион, подняв снова голову, но Гурта и след простыл.

Облокотив Майю на свое плечо, Орион потащил ее к выходу. Собравшаяся толпа расступилась, освободив им дорогу.

Спускаясь по лестнице, оступившись, он чуть ее не уронил. Такой беззащитной и уязвимой Орион еще никогда ее не видел.

Библиотека осталась позади. Единственное, о чем сейчас думал Орион, – хватит ли ему сил дотащить ее до монастыря, где ей окажут действительно значимую помощь.

– Ты запомнил название книги? – все так же тягостно выдавила из себя послушница.

– Что? Это сейчас совсем не важно, Майя.

– Что значит, не важно??? То есть, по-твоему, я рисковала собственной жизнью зазря, Орион Роклор? – возмутилась Майя, освободившись от его рук и встав крепко на ноги.

Шокированный происходящим, он открыл было рот, но так ничего и не смог из себя выдавить.

– Неужели ты не понял? Ты что, и вправду думал, что мне по-настоящему плохо?

– Не-ет. Конечно не-ет, Майя, – ошарашенно произнес Орион, хотя прекрасно понимал, что и в этот раз ему никто не поверит. – Я сразу заприметил его книгу и прочитал название.

– И как же она называлась?

– «Пик смерти».

Они переглянулись между собой и на некоторое время замолчали.

– Странно. Как думаешь, зачем ему это?

– Пока не знаю. Но уверен, он не просто так вырывал из нее страницы. Он что-то задумал, Майя. Я это чувствую.

Глава 7

После пологого каменистого склона началась долгая глубокая лощина, почти полностью заросшая высокими, с человеческий рост растениями с листьями в виде укороченных толстых чешуек. Чернолесье осталось позади, но кровожадные деревья все еще преследовали, не давая ни малейшего шанса хоть малость отдышаться. К счастью, они были не так быстры и крайне приметны уже издалека.

Уносясь все дальше от преследующего ужаса, Сиагрий все больше осознавал, что жизненные силы его спутника стремительно угасают. С каждой пройденной верстой Хакон двигался все медленнее. Несколько раз он останавливался, отхаркиваясь кровавым кашлем, а иногда даже терял сознание. Но, приходя в себя, снова вставал и продолжал идти. Его стойкости мог позавидовать любой. Но теперь они теряли много времени, и расстояние с их плотоядными преследователями начинало сокращаться.

Маркиз все больше понимал, что, как бы они ни пытались уйти от погони, вдвоем этого сделать у них не получится. Секвойи, идущие за ними по пятам с самого сердца чернолесья, никогда не отставали от них слишком далеко. По какой-то немыслимой причине они шли точно им вслед, как бы они ни петляли и куда бы ни сворачивали. Они словно выжидали, когда иссякнут их последние силы.

– Стой, – кое-как протянул Хакон. Его рука поднялась вверх, указав на макушки деревьев, увенчанные толстой липкой паутиной.

Все остальные слова были лишними и ненужными. Быстро развернувшись, Сиагрий, пытаясь не издавать ни единого звука, повел их в обход. Боязливо оборачиваясь, маркиз периодически смотрел в темноту серебристых крон, где иногда мелькали крохотные огоньки в виде глаз. Отдаляясь от увенчанного паутиной дремучего ельника, они постепенно угасали, словно догорающие свечи. Еще немного, и он завел бы их в смертельную ловушку, вырваться из которой у них бы не было ни единого шанса.

В глазах Хакона стало снова мутнеть и расползаться. Он понимал, что уже совсем скоро снова потеряет сознание. Последние силы давно подошли к концу, и теперь все, что оставалось, – это пытаться игнорировать боль и нахлынувшую слабость. Обострившееся обоняние, передавшееся ему от Рагора, позволяло учуять даже слабые запахи на довольно значительных расстояниях. Почти слепо двигаясь за кимбрийцем, он пытался вспомнить запах целебной мази, с помощью которой его когда-то выходила мать.

На какой-то отрезок времени маркизу показалось, что секвойи наконец отстали и прекратили погоню, но вскоре макушки обычных деревьев снова зашевелились и прогнулись от того, что двигалось между ними.

Достигнув вершины сопки, темнота, пропитавшая лес, стала уходить, оставляя после себя туман, дымкой стелившийся по влажной земле. Свет понемногу стал пробиваться сквозь кроны. Находясь здесь столь долго, они впервые увидели, как вечно тяжелые свинцовые тучи расступились, а на их месте выглянуло восходящее солнце. Правда, длилось это совсем недолго, и всего через несколько мгновений все вернулось в прежнее русло – щель, излучающая тепло и надежду, сузилась, и теплый ласкающий свет в один миг померк. Как и очередная надежда.

– Северянин, ты все еще можешь идти? – вполголоса спросил Сиагрий, заметив, что мальчишку сильно повело, отчего он чуть не завалился в папоротник.

Хакон ничего не ответил. Пока в нем не иссякли последние силы, он продолжит волочить свое тело вперед. Нет никакого смысла тратить время на пустые разговоры. Если он упадет и не встанет, кимбриец и так все поймет.

Спустя час они забрели в путинную урему из осины и чернотала, где Сиагрий снова услышал звук, от которого все его тело скукожилось и покрылось мурашками. Прозвучавшие отголоски крадущегося ужаса напоминали многочисленный звериный рев вперемешку с каким-то странным свистящим шипением. Тогда, в подлеске из бересклета и можжевельника, он как будто доносился издалека. Теперь – чудовищно близко. Облокотившись на дерево, Хакон сильно раскашлялся. Сиагрию показалось, что сквозь гортанные позывы он что-то пытался ему сказать.

Вылетевшая из горла кровь окропила грязь у него под ногами. Еще немного, и он провалится в бездну. И если он не умрет собственной смертью, то преследующее их существо точно закончит начатое. Впервые учуяв его, он подумал, что где-то недалеко умерло крупное животное. Но мерзкий запах гниения и разложения никуда не уходил, сколько бы они ни продолжали идти. В отличие от секвой, также преследующих их, оно перемещалось гораздо быстрее и проворнее. Поэтому Хакон выжимал из себя все, стараясь не дать себе упасть в обморок. Но его силы были не безграничны.

Подхватив мальчишку, Сиагрий посадил его возле ствола осины. Кровавый кашель никак не прекращался. Ему снова послышались какие-то слова. Маркиз достал свою флягу и дал ему глотнуть.

– Найди воду, или мы умрем, – прозвучал хриплый, едва слышный голос сквозь кашель.

Хотя кроме них двоих здесь больше никого не было, маркиз мог поклясться, что сейчас в нем говорил кто-то еще, но только не тот юноша, пришедший из дальних заснеженных земель Воргхарта. Но, пробыв в Сумеречном лесу столь продолжительный отрезок времени, Сиагрий уже ничему не удивлялся. И если сейчас ему это лишь казалось, то уже через несколько секунд все могло измениться и воплотиться в жизнь. Никаких сомнений не было лишь в одном: существо, издающее отвратительные звуки, уже очень и очень близко.

Приподняв Хакона, он закинул его руку на свое плечо и потащил вперед. Хоть он и был мальчишкой, но весил не меньше медведя. И это лишь только подростковый возраст. Все выходцы с севера, которых ему довелось повстречать, имели широкую грудную клетку и высокий рост. Если ему удастся выбраться из этого кошмара, то всего через несколько лет он станет значительно крупнее и массивнее.

Они продолжали пробираться сквозь лес, думая только о следующем шаге. Хакон то приходил в сознание, то снова проваливался в кромешную тьму. Его последние слова никак не выходили из головы Сиагрия. Что он имел в виду? И чем вода может помочь им? От преследующего ужаса она точно не спасет. Да и где ее взять посреди леса? Раньше северянин всегда находил верные решения, но сейчас это все сильно напоминало бред тяжело раненного и изможденного мальчишки.

Каждый их совместный шаг давался с трудом. Уставшие мышцы маркиза невыносимо стонали, позвоночник кричал от боли. За последний месяц он превратился в худого, вонючего, безрукого калеку. Маркиз чувствовал, как от него несло засохшей кровью, потом и сырым деревом. Роскошь, уют и тепло, к которым он так привык с самого детства, казались ему теперь совсем чужими и отдаленными. Сиагрий уставился на свою безвольно висящую культю. Почему судьба так жестоко обошлась с ним? Разве он заслужил это?

Еще один шаг и еще. Они идут в неизвестность. Идут, чтобы не умереть. Его знобило. Желудок жгло. Но сдаваться нельзя. В его жилах течет великая кровь Роклоров.

Широколиственная урема начала спускаться к тянущейся змейкой реке.

Сзади раздался протяжный жуткий крик, заставивший трепетать каждый клочок земли и всего живого. В этот раз он больше походил на дьявольские истошные вопли. Пугающие до жути звуки взбудоражили даже северянина, заставив его поднять голову и обернуться. Позади, всего в сотне шагов, из-за высоких осин вылезло длинное худое существо в три человеческих роста и в два медвежьих обхвата. Оно имело продолговатое выпуклое туловище и до жути вытянутые конечности. Голова напоминала черты прокаженного больного ребенка, у которого отсутствовали глаза и хоть малые черты лица. Его нос постоянно принюхивался, улавливая любые изменения. Судя по всему, именно так оно и охотилось, выслеживая добычу по запаху.

Очередной вопль вырвался из растянувшейся зубастой пасти. Теперь в голове маркиза был только страх. Все личные качества растворились, а на их место встали инстинкты. Он нашел воду, как и просил северянин, но что с этого толку? Какая разница, где оно сожрет их.

Хакон убрал руку спутника и теперь двигался сам. Он знал, что своих сил у него уже не осталось. Он чувствовал, как ему их отдавал Рагор. Он мог бы его выпустить, но дух был слишком голоден и, скорее всего, первое, что сделал, – это разорвал кимбрийца. Так обойтись с ним он не мог. Чужеземец помогал ему, и без него он бы не выжил.

– Ты же знал, что мне ее не переплыть! Ты все знал, северянин! – взвыл от отчаяния Сиагрий, увидев ее размеры. – Вода если и спасет, то только тебя!

Ничего не ответив, Хакон стал рвать длинные волокнистые стебли. Маркиз бешеными красными глазами наблюдал за каждым его движением. Он искренне считал, что мальчишка от полученных травм просто спятил. Но северянин помнил, как год назад вместе с отцом они смогли дотащить огромную тушу лося, связав веревку из подручных средств. Его руки все хорошо помнили.

– Какого дьявола ты делаешь? – заорал Сиагрий. – Оно же совсем рядом. Еще немного, и оно сожрет нас!

Нарвав достаточно, Хакон быстро их закрутил в одно целое и подбежал к поваленному дереву. Просунув получившуюся веревку через сук, он попробовал потащить его к воде. Еще не успевший отсыреть ствол осины оказался несоизмеримо тяжелым. Хакон почувствовал, как его мышцы сжались, а по груди хороводом пронеслась острая невыносимая боль, от которой он чуть не упал в обморок.

– Помоги! – протянул северянин.

Сиагрий посмотрел на него, затем на приближающееся существо. Своими размашистыми шагами оно жутко быстро сокращало расстояние между ними.

– Чего ты ждешь? – не выдержал северянин.

Выйдя из ступора, маркиз бросился к Хакону. Схватив веревку своей единственной рукой, он стал вместе с ним тащить поваленное дерево. Для чего он это делал, он так до конца и не понимал. Оно было слишком коротким, чтоб перебраться по нему на другой берег. Тонким, чтобы заменить собой плот. И уж точно не тем, что могло отпугнуть стремительно бегущее к ним существо. Но что, если найти такое же второе и связать их вместе? Маркиз не поверил своим глазам, когда увидел прибитый к берегу еще один ствол молодого ясеня. Все это время они тащили его к нему! Северянин хорошо знал, что делает.

Соединив бревна воедино, Хакон закинул петлю и затянул ее как можно крепче, затем разорвал волокнистые стебли зубами и проделал то же самое со вторым концом их состряпанного на скорую руку плота. Когда Сиагрий заполз на мыс, Хакон с разбегу толкнул оставшийся конец в воду и забрался сам.

Существо, выбежавшее на берег, страшным ревом проводило уплывающих беглецов. Но уже ничего сделать не могло. Сиагрий слышал, как еще много раз оно досадно проревело.

Уплывая все дальше вниз по течению, маркиз смотрел на свинцовое небо и кромку леса, идущую сплошной полосой вдоль линии берега. Он знал, что преследование не закончилось и будет продолжаться вновь и вновь, пока лес наконец не заберет их души. Но, по крайней мере, в реке он не сумеет подобраться к ним настолько близко, чтобы у него получилось достать до них своими длинными, пугающими до дрожи конечностями.

Больше ничего не чувствуя, кроме изнеможения, боли и головокружения, Хакон лег между бревен. Его силы покинули тело уже давным-давно. Теперь закончились и Рагора. Дух отдал ему все до последней капли. Теперь черпать их было попросту неоткуда. Глаза начали медленно и безвольно закрываться.

Подтянув проплывающий рядом сук, Сиагрий принялся управлять плотом. С одной рукой это было довольно неудобно. Каждый раз, когда он упирался в дно, отталкиваясь от берега, он лишь чудом на нем удерживался. Но никто другой, кроме него, больше этого делать не мог. Его спутник неподвижно лежал, потеряв сознание. Любой кимбриец, которого он знал, уже давно бы отдал свою душу Святой Дюжине, но в этом северянине как будто никогда не заканчивался запас прочности. Может, сами боги помогали ему?

Через несколько часов русло реки стало гораздо уже. К Сиагрию снова вернулось безграничное чувство тревоги. Все чаще он стал замечать прячущиеся за деревьями глаза, мерцающие силуэты и слышать отвратительное мерзкое шипение. Казалось, все зло, таящееся в этом Сумеречном лесу, пришло за ними. В один момент плот остановился, напоровшись на подводные камни, и в ту же секунду лес словно обезумел. Повсюду раздались душераздирающие стоны, вопли и крики. Они все только и ждали, чтобы вырваться наружу и утянуть их снова в этот проклятый лес, оставив в нем их уже навсегда. Но каким-то самым настоящим чудом Сиагрию удалось оттолкнуться и снова отправить связанные бревна дальше по течению.

Сумеречный лес всегда таил в себе опасность. Даже до того, как его проклял один из полководцев Шалкара. Уже тогда он забирал заблудившихся охотников и опытных лесничих. Но после войны живущее здесь зло разрослось с новой чудовищной силой, полностью изгнав отсюда человека.

Ближе к вечеру Сиагрий увидел вдалеке высокий горный хребет. Своими пиками он тянулся к облакам, все таким же серым и унылым. Широкими извивами река петляла промеж крутых берегов, вдоль многолетних реликтовых елей и пихт. Сиагрий посмотрел назад – его спутник лежал с закрытыми глазами. Возможно, его запас прочности все же иссяк…

Оттолкнув эти мысли, Сиагрий пообещал себе, что больше не впустит их в свою голову. Он просто тяжело болен и спит, твердо уверил он себя.

Совсем скоро русло перестало петлять, и его направление свернуло к хребту. Вершины гор стали значительно ближе.

С началом темноты их плот подплыл к подножию хребта. Даже сквозь сгущающуюся тьму маркиз с горестью заметил, что дальше плыть некуда. Впереди лежала отвесная каменистая гора, тянувшаяся далеко за пределы водоема, в которую вытекала река.

– Вот и все, северянин, – тихо заключил Сиагрий.

В ответ он не услышал ни единого звука. Маркиз больше не верил в чудеса и не ждал чуда. Глупо было надеяться, что мальчик ответит ему, а затем снова найдет выход и спасет их. Если он все еще жив, то пусть лучше его заберет вода, чем то, что уже успело вылезти по всей береговой линии.

Но как будто назло всем этим существам плот продолжало уносить к горе, все сильнее отдаляя их от кромки деревьев. Холодный ветер обдул мокрое лицо Сиагрия. Позади все чаще стали разноситься дикие истошные вопли, усиливающиеся с каждой минутой. Но сейчас все эти звуки совсем не пугали маркиза, а скорее отвлекали. С неимоверным любопытством он вслушивался в гул ветра, завывающий где-то совсем недалеко. Как ни странно, но его порывы почему-то доносились прямо из горы.

– Не может быть, – произнес Сиагрий. – Не может быть! Не может быть! Не может быть!!! – его слова перешли в крик и уже не останавливались.

Маркиз никак не мог поверить своим глазам: гора имела щель! Река продолжалась! Конечно, в сумерках он не мог этого заметить. Однако теперь перепутать с чем-то другим ее было совершено невозможно. Сиагрий сунул единственную руку в воду и стал грести, подгоняя связанные бревна в горный разрез.

Они вошли со скрипом. Но ему все же это удалось. Течение усилилось и стало неимоверно быстро уносить их промеж двух отвесных каменных стен. Иногда они сужались, иногда расширялись. Сиагрий, вцепившись в бревна под ним, молил всех богов, которых он знал, чтобы плот справился с течением и нигде не застрял.

Время как будто замерло. Только течение, как завороженное, продолжало волочить их все дальше и дальше, отнимая у маркиза последние силы сопротивляться. Но вскоре Сиагрий безумно расхохотался. Он смеялся и не верил своим глазам. За серыми холодными горами расцветала зеленая долина, а вдалеке виднелся дом, пастбища и скот.

Глава 8

Этим утром Орис дал ему поспать немного больше, послав Дофиана за ним только после завтрака. Когда Арн открыл глаза, слуга уже вошел в комнату и успел опустить поднос на стол. Приятный аромат травяного чая коснулся его носа, а затем он почувствовал и знакомый запах овсянки. Со временем она уже немного приелась, но жаловаться, когда ты не так давно побирался на улицах за крошки плесневелого хлеба, было бы просто кощунственно.

– Мастер Орис просил передать, что ждет вас после завтрака в тренировочном зале, – произнес Дофиан и вышел из комнаты.

«Значит, выходного не будет», – про себя отшутился Арн. Он уже давно не надеялся на снисхождение наставника, загонявшего его за месяц до полусмерти. Но все-таки он же должен понимать, что его ученик всего лишь ребенок.

В этот раз у Дофиана нашлись более серьезные дела, и поэтому Арн спускался на тренировку в гордом одиночестве. Но сопровождение слуги ему и не требовалось. Он никогда не считал себя важной персоной. Хотя излишнее внимание ему, конечно, льстило и поднимало самооценку.

Спускаясь все глубже, Арн перебирал в голове, размышляя, какое изощренное упражнение сегодня придумает наставник. Может, залезть на канат без помощи рук? Или… заставит уворачиваться от летящих кинжалов, выпущенных сразу с нескольких сторон? А может… отправит к казармам и скажет стащить у стражника меч? Наставник никогда не переставал его удивлять.

Открыв дверь, он вошел в зал. Орис стоял прямо по центру. Остальные охотники тренировались рядом.

Подойдя к нему, мальчик заметил, что лицо наставника заметно похолодело, став еще более суровым и хмурым.

– Мистер Орис?

– Займи стойку, Арн, – сухо произнес он.

Как и учил его наставник, одна его рука оттянулась с ножом назад, а другая вытянулась немного вперед. Но привычной команды «Выпад» в этот раз не последовало, вместо этого Орис с ужасающим спокойствием мрачно спросил:

– Зачем ты здесь?

– Я не понимаю, мист…

Орис сделал ложный выпад. Руки мальчика машинально выставились вперед, совсем забыв все, чему он учил его ранее.

– Это место занимают бойцы. Те, кто не боится смерти. Те, кто приносят смерть. Но ты не такой. Ты не один из нас и никогда им не станешь.

– Я стану…

– Нет. Я вижу тебя. Ты трус! Серая мышь. Такова твоя природа.

– Мистер, я…

– Что ты сделал вчера, когда в коридор ворвался Парки? Спрятался за комод и ждал, пока все не закончится.

– Но я же не знал, что…

– То же самое ты делал, когда ведьма преследовала тебя. Убегал. Ты был добычей. Мы же здесь все охотники. Не такие, как ты. Посмотри на тех, кто собрался в этих стенах. Они не боятся смерти. Они приносят ее и восхваляют. Ты не один из нас и никогда им не станешь.

– Мистер Орис, я докажу вам, что это не так.

– Правда? – Наставник развернулся и бросил взгляд на одного из охотников. – Морт, не мог бы ты оказать любезность и показать своему брату, как ловко ты управляешься с ножом?

Морт улыбнулся, радостно кивнув головой. Выбор Ориса пал именно на него не просто так: к его ученику он относился с явным презрением. Острое лезвие сверкнуло в его руке, а на лице появилась ядовитая улыбка.

Орис нагнулся к мальчику и тихо произнес, так, чтобы услышал только он:

– Убей его! Или собирай вещи и убирайся!

Арн ошарашенно взглянул на наставника, а затем на занявшего стойку ловкого и юркого Морта. Последний точно был не новичком в гильдии и выглядел довольно атлетично сложенным бойцом, а точнее, опытным убийцей.

В этой предстоящей схватке свои шансы Арн оценивал как безнадежно нулевые. Он явно не был готов противостоять даже самому слабому охотнику, а тем более противнику, обладающему несравнимо большей силой, ловкостью и мастерством владения холодным оружием. Единственное преимущество заключалось в том, что его оппонент не знал, что ему необходимо его убить, чтобы остаться в гильдии. Но можно ли это считать хоть каким-то козырем в рукаве?

Став в круг, они заняли боевые стойки. Никаких деревянных ножей или учебных ударов. У каждого в руке острое как бритва стальное оружие. В этом доме поблажек никто никому не дает. Морт, согласившись на поединок, прекрасно понимал, что в случае проигрыша может навсегда забыть про уважение. А оно здесь стоило очень многого. Иногда даже больше жизни. К тому же никто не наймет охотника за головами, не справившегося даже с неоперившимся юнцом. С другой стороны, для Арна лучше было умереть, чем снова отправиться на стылые улицы и просить милостыню, чтобы выживать.

– Мы – истина в последнем вздохе, – улыбнувшись, произнес охотник.

– Мы – тени, что светят во мраке, – ответил Арн.

Морт сжал рукоять ножа и сделал выпад.

Их танец начался.

Острое лезвие описало полукруг и вернулось к хозяину. Мальчик вовремя отскочил и занял устойчивую позицию. Ноги как по указке расположились на ширине плеч, колени чуть-чуть поджались. Рука с оружием оттянулась назад, прижавшись к торсу. Все как и учил Орис. И всего два основных правила: не ждать от бога счастья и никогда не жалеть противника. Арн сделал удар свободной рукой, а затем выпад.

– У-у-у… – пронеслось по залу.

– Седовласый, ты что, решил спустить щенка с привязи?

– Сколько дней ты его не кормил?

Весь тренировочный зал взорвался хохотом. Внимание к их поединку начало привлекать и остальных. Подходя ближе, они не переставали комментировать каждую атаку Арна, что ужасно отвлекало и не давало сосредоточиться.

– Ух. Как же он быстр и кровожаден. А техника какая!

Ловко отпрыгнув назад, Морт, воодушевленный репликами братьев, стал перекидывать нож из одной руки в другую, издеваясь и играя со своим юным оппонентом. Арн пытался его подловить на этом, нападая в тот момент, когда оружие зависало в воздухе, но, как ни пытался, противник всегда вовремя уходил от атак. От безуспешных потуг зал еще больше заливался хохотом. Все это злило и раздражало. Арн начинал заводиться и чаще размахивать лезвием, пытаясь это как можно быстрее прекратить.

– Ну хватит, Морт, дай мышонку уже отдышаться, – засмеялся Гросс.

Охотник как будто его не слышал, продолжая всячески издеваться над ним. Он выставлял прямо перед его носом ладонь, задирал ногу к голове и садился на корточки, изображая цыпленка. Но стоило Арну лишь замахнуться, он тут же уходил на безопасное расстояние.

Время шло, и интерес окружающих постепенно сходил на нет. Насмеявшись вдоволь, они без интереса продолжали наблюдать за поединком, лишь изредка подначивая противостоящих. Не меньше их затянувшийся цирк надоел и Морту. Он устал изображать шута, впустую уворачиваться от ударов и потешаться над ребенком. Решив для себя, что представление пора заканчивать, он дождался очередного неудачного выпада, поймал руку и хлестким ударом выбил нож. А после с силой шмякнул оппонента об пол.

От резкого соприкосновения с деревянной поверхностью у Арна в глазах забегали искры. Он попытался встать, но Морт уже навис над ним и почти полностью обездвижил. Его колено вонзилось в грудь, стиснув легкие. Вытянутой рукой Арн хотел дотянуться до ножа, но и это тут же пресеклось.

Как бы он ни пытался, вырваться у него никак не получалось. Морт пригвоздил его намертво. Среди толпы стоявших кругом охотников Арн увидел лицо Ориса. Он сморщил губы и покачал головой.

– Тебе здесь не место, попрошайка! – с противной довольной ухмылкой произнес Морт.

То же самое ему только недавно говорил и Орис.

– Мышонок, вставай! – кто-то все еще жаждал представления. – Покажи, чего стоишь! Не сдавайся!

– Тише. Тише. А то ты в нем сейчас пробудишь драконью кровь, нам всем достанется.

Арн понял, что чем сильнее он сопротивляется, тем больше только лишь смешит толпу.

– И это все? – разочаровался Гросс. – Нет в нем крови, кроме мышиной!

– Видимо, его мать переспала не с тем бездомным, – съязвил Морт. – Не надо было ей пить столько рома.

От накрывшей злости Арн плюнул ему в лицо. Ему было все равно, что последний, скорей всего, убьет его за это. Но, по крайней мере, на небесах рядом с мамой ему будет совсем не стыдно.

Стекающая чужая слюна с подбородка вызвала нахлынувший гнев и ярость в глазах Морта. Он с безумной силой всадил затрещину лежащему под ним мальчишке. Кровь почти сразу выступила на губах Арна, а во рту появился тяжелый металлический привкус. Но зато теперь его рука освободилась. Пальцы не сразу, но все же достаточно быстро нащупали рукоятку ножа. Его запястье как можно крепче и плотнее сжало оружие. Месть со страшной злобой воплотилась в резкий, сильный колющий удар. Нож, воткнувшись в плечо, разрезал плоть и вошел глубоко в кость. Морт от неожиданности ахнул, вытаращив от боли глаза. Его безумный взгляд уперся в порванную рубашку, по которой быстро расползлось алое пятно. Он никак не мог поверить в то, что это действительно происходит именно с ним. Здесь и сейчас. Но вскоре растерянность и смятение сменились чудовищной жаждой мести. Он заорал и поднял нож.

Арн увидел, как наточенное лезвие стремительно полетело вниз, в область его шеи. Но дойти до конца ему все же было не суждено. Быстрое и ловкое запястье регента перехватило руку и выбило оружие.

Все стоявшие рядом так сильно увлеклись представлением, что даже не заметили появление Фабиана в тренировочном зале. Но после того, как он откинул нож в сторону и всадил пощечину Морту, охотники тут же отступили на несколько метров.

– Вы, верно, забыли, зачем вы здесь? – монотонно, с присущим ему хладнокровием произнес Фабиан, медленно оглядев каждого.

В этот момент Арну показалось, что, если бы они все решились напасть на него, он бы с радостью принялся убивать каждого из них. Арн замер, боясь даже пошевелиться. Он, можно сказать, лежал в его ногах, чувствуя себя при этом крайне неуютно. Морт отполз чуть дальше и облокотился на колонну. Он не спешил вытаскивать нож из плеча, потому что знал, что умрет от потери крови. Теперь он нуждался в помощи, а ее сейчас ему бы побоялся оказать любой из присутствующих.

– Или, может быть, вы уже нашли убийцу?

Все продолжали молча стоять, уткнувшись в каменный пол под ногами. Фабиан смотрел на них с неимоверным желанием разорвать каждого. Он ждал, когда хоть кто-то все же осмелится открыть свой дерзкий рот. Но желающих по-прежнему не появлялось.

– Вместо поиска вы решили устроить себе развлечение? С неопытным мальчонкой!

Регент подошел к Морту и с силой вытащил нож из плеча. Кровь хлынула с новой силой по руке охотника.

– В следующий раз позовите меня. И я с радостью сыграю с вами в кости.

Уходя, Фабиан бросил недовольный взгляд на Ориса. Он прекрасно понимал, кто имел отношение ко всему происходящему.

Когда дверь закрылась, Морт рявкнул и попытался наброситься на Арна, но выставленный нож к его шее быстро остудил охотника.

– На сегодня все, – спокойно произнес Орис, настойчиво убедив напавшего сложить оружие. Взвесив все за и против, Морт не решился идти на открытое противостояние с седовласым и опустил нож. Время играло не на его стороне – кровь довольно быстро вытекала из руки. Гросс оторвал кусок ткани от рубашки и обвязал ему рану.

Поднимаясь по лестнице в покои Ориса, Арн готовился к самому худшему. Ему не удалось оправдать ожиданий наставника, и если он не шутил, то теперь ему придется покинуть гильдию. А все потому, что он не решился воткнуть острие в шею противника. Хотя ведь мог. И все бы могло сложиться совсем иначе. Все, что надо было, – это иметь хладнокровное сердце, быть убийцей. Быть тем, кого так хотел увидеть в нем Орис.

Скоро он встретит лицом к лицу совершенно незнакомый город, а также голод и холодные ночи.

– Я не задержу вас долго, мистер Орис. Своих вещей у меня нет.

– Ты очень невнимателен, мальчишка. Впрочем, как и всегда. – Наставник налил себе полстакана воды из графина и уселся на диван. – Когда мы с тобой встретились в первый раз в Старом Моле, ты помнишь, что я тебе сказал?

– Да, мистер, вы сказали: «Вступив в гильдию однажды, выйти из нее уже не получится». Но еще сегодня вы произнесли, что если я…

– Если бы ты не ударил Морта ножом, я бы проводил тебя до Блошиного квартала. И попрощался. Затем перерезал горло и бросил в сточный канал. Но ты оказался не так безнадежен. Хоть ты и не попал ему в шею. Надеюсь, это был механический промах и моя недоработка. В противном случае нам придется снова вернуться к этому разговору.

После озвученного Арн не понимал, радоваться ему или плакать. С одной стороны, у него по-прежнему остается крыша над головой и еда. С другой – чтобы оправдать надежды седовласого, ему обязательно придется убивать и проливать чью-то кровь. И сбежать отсюда, судя по всему, точно не получится. По крайней мере, живым. Тогда, в «Брошенном Башмаке», Орис же не просто так попросил его хорошенько подумать перед тем, как прийти к окончательному решению. Но важность своего выбора Арн понял только сейчас.

Наставник бросил ему на стол бестиарий.

– Ночью мы снова уйдем искать убийцу. А сейчас больше не докучай мне и веди себя как мышь.

Глава 9

– Ты чего так долго? – возмущенно спросила Майя. – Разве нельзя быть быстрее и расторопнее?!

Прождав около часа возле городской библиотеки, она потеряла всяческое терпение, а брови ее и вовсе изогнулись дугой, нахмурив лицо до неузнаваемости. Если бы она пошла вместо него, конечно, это значительно сократило бы потраченное время. Но после вчерашнего театрального представления, когда она буквально выжала из себя почти все жизненные соки, ее новое появление вызвало бы немалые подозрения и ненужные разговоры.

– Быстрее? – с округлившимися глазами и гримасой недовольства возмутился Орион. – Думаешь, я улиткой досюда добирался? Да я пересек пол-Террагорна, будто у меня пятки горели! А все потому, что мистер Вульспер решил нас проучить и оставил после уроков. Наш самый главный талант – Филери, как всегда, отличился – перепутал колбы и устроил огненное представление, едва не превратив школу в кучу пепла.

– Так ты успел или нет?

Майя сгорала от любопытства. Она не привыкла ждать, наблюдая за происходящим со стороны. К тому же она, как и Орион, весь день переживала, что они опоздают и кто-нибудь захочет взять ту самую книгу, что и охотник. Тогда вырванные страницы обязательно покажут библиотекарше, а та, в свою очередь, отправит ее в архив к хранителю для восстановления.

– «Пик смерти» больше никто не брал. Так что нам повезло.

– Тогда рассказывай.

– Вырваны четыре страницы. Я записал какие, показал книгу библиотекарше и попросил выдать другую, целую, ссылаясь на то, что мое изучение непосредственно захватывает отсутствующие главы. Но она лишь покачала головой и сказала, что второй такой нет. Потом я очень долго выслушивал, как она причитала и что когда-нибудь найдет того, кто это сделал. В конце нашего разговора я спросил, не знает ли она, что содержалось в вырванных главах.

Мимо них промчалась толпа учеников, дразнясь и поколачивая друг друга.

– И что было дальше? – не успокаивалась Майя.

– Она сжала кулак и сказала, что когда встретит этого книжного варвара, то обязательно узнает, а потом оторвет ему руки.

– Он не дурак, чтобы возвращаться, а она на следопыта уж точно не смахивает, – с некой озлобленностью прокомментировала Майя. – А дубликат? Должна же быть вторая книга – близнец.

Порыв ветра заставил Майю зажмурить глаза, отчего она показалась Ориону еще более сердитой и насупленной.

– В архиве ее нет! Там сказали, что это был единственный экземпляр, копию которого они, к сожалению, сделать не успели. Теперь ее занесут в поисковый список и будут ждать, когда копия появится на рынке или где-нибудь еще.

– На это уйдут недели, месяцы, а может, и годы, – разочарованно прокомментировала Майя.

– Мы можем сами пойти на рынок, хотя, скорей всего, только потратим время, – начал рассуждать Орион. – Она точно не пользуется спросом, и даже если у кого-то и завалялась в пыльном шкафу, то как нам выйти на этого человека?

– Очень хороший вопрос. Неужели это тупик? – с горечью спросила послушница.

Ее нога сделала шаг вперед и потянула за собой Роклора. Ей не хотелось больше находиться возле библиотеки ни секунды. Столько трудов, и все напрасно.

– Не совсем, хотя мы очень близки к нему. Я успел заглянуть в оглавление – в вырванных страницах говорилось о правлении короля Талора во время черного мора, начавшегося через шестнадцать лет после Великой Войны. Тех страниц уже не вернуть, но есть человек, который знает все, что творилось в те годы. А может, даже и читал ее.

– Знать всего невозможно.

– Поверь, ты просто не знаешь мистера Сальвио. Он расскажет все, что касается истории Кимбрийского королевства.

Схватив послушницу за руку, Орион потянул ее вперед. Если они хотели узнать события того времени, им следовало поспешить: учитель истории как раз в это время выходил из школы и шел в сторону Купеческой улицы вдоль живописного зеркального пруда. Все это юный флэй знал, потому как и сам после занятий иногда любил уединиться под свисающей ивой. Где жил мистер Сальвио, Орион не знал, но этого и не надо было. План юного флэя был прост – успеть наткнуться на учителя по дороге домой.

Череда каменных зубчатых заборов осталась позади вместе с тишиной тихого Таврического квартала. Выскочив на широкую мощеную дорогу, ведущую напрямую в замок, они тут же услышали в свой адрес грубые выкрики разгневанного возничего. Едва успев отскочить, чтобы не попасть под проносящуюся карету, они прижались к стене и переглянулись. До школы «Звезд» оставалось около четверти часа и не менее трех улиц, что ставило Ориона в немного затруднительное положение, потому как сил бежать у него уже не осталось, а плестись в хвосте впереди бегущей девчонки ему совсем не хотелось. Судя по ней, он мог уверенно заключить, что ее прыти хватило бы, чтобы не только догнать удаляющуюся карету, но еще и в нее запрыгнуть.

Вскоре Роклор стал стремительно отставать. Его ноги невольно перешли на шаг, пока и вовсе не остановились. Тяжело дыша, он пытался вдохнуть как можно больше воздуха, с грустью наблюдая, как послушница удаляется от него все дальше и дальше. Ругая себя всевозможными оскорблениями, он сравнивал себя с толстой виноградной улиткой, глупо пытающейся догнать горную лань. Но ничего сделать все равно не мог.

Майя, заметив, что осталась одна, развернулась и побежала обратно. Сил на это у нее хватало с лихвой.

– Роклор! Вечно ты как копуша!

– Прости, сегодня с утра сам не свой, – тяжело выдохнув, ответил Орион. – Наверно, все еще не до конца излечился после драки с заговорщиками.

Дотронувшись до его руки, послушница развела руками:

– Странно. А кажется, что ты полностью здоров.

– Последствия, наверно, только начинают проявляться, поэтому ты еще не чувствуешь.

– Ладно. Не благодари! – Майя снова дотронулась до его руки и прошептала в ухо благословение, совсем неразборчивое и почти неслышимое.

Вместо усталости и одышки Орион ощутил прирост сил. Сердце перестало биться как сумасшедшее и вошло в привычный ритм, дыхание восстановилось, а ноги, казалось, готовы были бежать целый марафон.

Никак не прокомментировав применение своей силы, Майя снова умчалась вперед. Она прекрасно знала, что Роклору это не понравится и теперь он будет пытаться догнать ее, чтобы отчитать и напомнить о запрете применения магии за пределами учебных учреждений. Но это ее лишь еще больше подстегивало, и когда флэй сокращал дистанцию до расстояния вытянутой руки, она с легкостью отрывалась от него и пропадала за спинами прохожих.

Ориона злило, что даже с применением магии у него не получалось ее догнать. Как бы он ни старался, Майя, с улыбкой до ушей, все равно бежала быстрее. «Она точно надо мной издевается!» – бесился Роклор, не понимая, что в этом может быть такого смешного.

Так продолжалось, пока вдалеке не показалась Купеческая улица, огибающая серебряный пруд.

– Стой, Майя! – осторожно протянул Орион. – Вон он!

Мистер Сальвио, одетый в длинный бежевый плащ и широкополую фетровую шляпу, прогулочным шагом двигался вдоль пруда, наблюдая, как маленькая девочка с мамой кормила двух белых лебедей.

Отдышавшись, Майя и Орион сравнялись с учителем истории и непринужденно обменялись взглядами. Никто из них пока не понимал, что делать дальше. Как ненавязчиво спросить о «Пике смерти», да и вообще начать беседу с человеком, чья репутация строгого и бескомпромиссного учителя облетела весь Террагорн.

На уроках мистера Сальвио никогда не звучало пустой болтовни, нелепых комментариев и даже перешептываний. Он пресекал все и не терпел возражений. Свой предмет он любил сильнее жизни, а тем, кто считал, что история – скучная наука, совсем далекая от звезд, он советовал собирать чемоданы и возвращаться домой. Но как бы там ни было, Орион был уверен, что лучше него историю не знал никто во всем королевстве.

– Мистер Сальвио, – начал Орион. – Очень неудобно отвлекать вас после занятий, но не могли бы вы уделить нам немного вашего времени?

Учитель подтянул очки и посмотрел в сторону юного флэя и стоящей рядом послушницы.

– Если только, Роклор, оно не окажется потраченным впустую.

– Все, что касается истории, таковым являться не может! – быстро среагировал Орион.

Лесть – всегдашний удел честолюбивых. Даже самые строгие и нравоучительные люди имеют слабые места. И Орион знал одно из них.

Мистер Сальвио улыбнулся, но, как ни странно, это совсем не отразилось на его лице.

– Тогда слушаю вас.

– Мистер Сальвио, мы никак не можем узнать, что было написано в одной из книг. Это касается периода правления короля Талора, когда вспыхнул черный мор.

Между ними повисла продолжительная пауза. Учитель задумался и пока не спешил отвечать.

– И все же к чему такая срочность, юный флэй? – неожиданно поинтересовался он.

Пока Орион думал, что ему ответить, создавая еще более неловкую паузу, в разговор вмешалась Майя:

– Мне задали доклад, мистер Сальвио, но, когда я взяла книгу в библиотеке, оказалось, что в ней вырваны страницы. – Голос Майи звучал по-настоящему слезливо и даже напуганно. От этого у Ориона поднялись брови. В театре «Де Монсоро» ей бы точно отвели первую роль. – Завтра мне выступать перед послушницами, а я совсем не готова… – Немного выждав и тяжело вздохнув, Майя нерешительно продолжила: – Орион Роклор, мой друг с детства, сказал – вы моя последняя надежда.

– Нет ничего хуже вандалов, вырывающих страницы из библиотечных книг, – гневно раздувая ноздри, прокомментировал Сальвио. – Они хуже крыс, разносящих мор в те страшные годы.

– Вы сможете мне помочь? – едва выдавила из себя Майя и отвела взгляд в сторону.

Орион все больше поражался ее театральным способностям, как-то сильно не проявлявшимся никогда раньше. Хотя после их первой встречи он твердо понял, что от нее можно ждать все, что угодно.

Озабоченно нахмурившись, учитель посмотрел на часы и одобрительно кивнул головой.

– Про какую книгу идет речь? И как называется твой доклад?

– «Пик смерти». «Время черного мора».

На несколько долгих секунд мистер Сальвио задумался и отстранился, словно переместившись в свою собственную библиотеку. И только когда они дошли до середины пруда, он, собрав все свои воспоминания, начал рассказ:

– О-о-о, это были поистине страшные годы… – Глаза учителя поднялись вверх, а сам он как будто полностью проникся духом того времени. – Мор, как жнец смерти, пришел в Кимбрию спустя всего шестнадцать лет после Великой Войны с Обреченными. Люди еще не успели отойти от ужаса, связанного с вторжением Шалкара, а судьба уготовила им уже новое, не менее страшное испытание. Сея повсюду смерть и разрушения, болезнь появилась на востоке и двигалась все дальше, вглубь королевства. Словно призрачный завоеватель, она сотнями убивала всех, кто попадался на ее пути. Дома приходилось сжигать, целые деревни исчезали бесследно. Большинство больных убивали, даже без лечения. Лучшие священнослужители епархии пытались найти лекарство. Но увы, пока у них ничего не получалось. Их дар оказался бессилен и в лучшем случае на время облегчал страдания. Затем искоренить болезнь попытались лекари и даже шаманы Воргхарта. Но их отвары и настойки не принесли никакой пользы.

– Так как же ее смогли побороть? – не удержался от любопытства Орион.

– Роклор, помолчи, пожалуйста! Ты, как всегда, нетерпелив! – возмутилась Майя. – Мистер Сальвио скоро все расскажет. Всему свое время.

Вытянутый старый пруд остался позади, и, свернув с дорожки, они вышли на аллею парка. Учитель истории, погрузившись с головой в свой рассказ, сделал глубокий вдох и продолжил: