Поколение Х бесплатное чтение

Часть I: Вершина

Глава 1: Сделка

Хрустальный звон бокалов разрезал гул голосов. Максим Ривкин поднял свой, наполненный шампанским Dom Pérignon Vintage 2008 – не самым дорогим, но достаточно пафосным, чтобы произвести впечатление на собравшихся. Пятьдесят человек – юристы, инвесторы, топ-менеджеры – замолчали, обратив взгляды к центру зала.

– За будущее, которое мы создаём вместе, – произнёс Максим с отрепетированной улыбкой.

Аплодисменты взорвались приторной волной. Фуршетный зал башни «Федерация» в Москва-Сити расплывался в глазах от бликов. Тридцать девятый этаж. Максим машинально взглянул на часы – Patek Philippe за двести тысяч евро, подарок самому себе после первого раунда инвестиций. Было ровно 19:43. Сделка официально закрыта. Он больше не владелец NeuraTech – компании, которую построил с нуля за шесть лет. Теперь он просто абсурдно богатый человек.

Три целых четыре десятых миллиарда долларов.

Цифра, которая казалась фантастической ещё полгода назад. Цифра, которая теперь была просто набором символов на банковском счету.

– Максим, это гениально! – Петр Черных, его заместитель и партнёр с первых дней существования компании, хлопнул его по плечу. – Блядь, мы это сделали! Как же это охуенно!

В глазах Петра плясали отражения огней мегаполиса за панорамными окнами. Искренний восторг или просто хорошая актёрская игра? После шести лет совместной работы Максим всё ещё не мог прочитать этого человека.

– Сделали, – кивнул Максим, осушая бокал одним глотком. – Только что продали нашу жизнь.

– Брось эту хандру! – Петр закатил глаза. – Мы не продали жизнь, мы её купили! Теперь можно наконец-то пожить для себя, а не для этих ебаных дедлайнов и инвесторов.

Максим отвернулся к окну. Москва расстилалась под ним, как светящийся муравейник. Миллионы людей. Миллионы жизней. А он парил над ними, буквально и фигурально, недостижимый в своём стеклянном замке.

Ему следовало бы чувствовать эйфорию. Он достиг того, о чём мечтал с университета – создал технологию, изменившую мир, и получил за неё абсурдные деньги. NeuraTech произвела революцию в персональных нейроинтерфейсах, сделав взаимодействие человека и машины интуитивным, как дыхание. Максим ещё помнил тот момент, когда алгоритм заработал в его крошечной квартире на Профсоюзной. Первый прототип, собранный из деталей, купленных на барахолках. Первые восторженные отзывы. Бессонные ночи программирования.

Теперь всё это принадлежало LotusTech – технологическому гиганту, который заплатил эти безумные деньги не столько за разработку, сколько за монополию на неё.

К Максиму подошла женщина в строгом чёрном платье, с планшетом в руках. Директор по коммуникациям LotusTech, забыл её имя.

– Мистер Ривкин, через десять минут интервью для Forbes и РБК. Потом фотосессия и видеообращение для социальных сетей.

– Отмените, – бросил он, не глядя на неё.

– Но мы согласовали…

– Я сказал – отмените. Всё. Никаких интервью сегодня.

Она замешкалась, не зная, как реагировать, потом кивнула и отошла, что-то быстро печатая на планшете. Максим знал, что ведёт себя как мудак, но ему было плевать. Три целых четыре десятых миллиарда давали ему право быть мудаком.

– Макс, ты чего? – подошла Диана, его ещё-пока-жена. Они жили раздельно уже полгода, но официально не развелись – сначала мешала сделка, потом бракоразводный процесс с разделом активов в миллиарды долларов казался слишком сложным предприятием.

Она выглядела сногсшибательно в платье от Valentino. Чёрт, они оба выглядели безупречно. Два совершенных представителя новой российской технократической элиты. Он в костюме Tom Ford, она в Valentino. Идеальная картинка для глянцевого журнала.

– Ничего, – он поставил пустой бокал на поднос проходящего официанта и взял полный. – Просто устал улыбаться.

– Ты должен быть счастлив, Макс, – она понизила голос. – Это то, к чему ты шёл. Это твой триумф.

– А ты? Ты счастлива, Ди?

Она отвела взгляд, и это был самый честный ответ, который он получил за весь вечер.

– Я рада за тебя, – наконец произнесла она.

– Блядь, какое дипломатичное заявление, – усмехнулся Максим. – Сразу видно – профессиональный маркетолог.

– Не начинай, – она поджала губы. – Не здесь.

– А где? В нашей пустой квартире, куда ты больше не приходишь? Или в твоей новой квартире, куда ты меня не приглашаешь?

– Максим, – она предупреждающе подняла руку. – У нас сегодня праздник. Давай не будем это портить.

У кого «у нас»? Они уже давно не были «нами». Максим хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к ним подошёл Джеффри Хокинс, исполнительный директор LotusTech – высокий седовласый американец с лицом, как у голливудской звезды, только лучше.

– Максим! – он протянул руку с отработанной искренностью. – Поздравляю с отличной сделкой. Ты создал нечто по-настоящему революционное.

– Спасибо, Джеффри, – Максим пожал руку, чувствуя себя марионеткой в хорошо поставленном спектакле. – Надеюсь, вы не похороните технологию в своих патентных сейфах.

Улыбка Хокинса на мгновение дрогнула.

– Мы планируем интегрировать твою разработку во все наши продукты в течение ближайших двух лет.

– Конечно, – кивнул Максим. – И поднять цены втрое.

– Бизнес есть бизнес, – Хокинс пожал плечами, всё ещё улыбаясь. – Но не будем о делах. Сегодня праздник. Я слышал, ты купил остров?

– Всего лишь небольшой участок на Мальдивах, – Максим отпил шампанское. – Ничего особенного.

– И яхту?

– Заказал. Доставят через восемь месяцев.

– Отлично! Тебе нужно наслаждаться жизнью, Максим. Ты заслужил это.

Хокинс хлопнул его по плечу и отошёл, оставив после себя шлейф дорогого одеколона и фальшивого дружелюбия. Диана тоже отошла, заметив кого-то из своих друзей.

Максим остался один посреди гудящего празднования. Один, с бокалом шампанского за две тысячи долларов и пустотой, разрастающейся внутри.

Он двинулся через зал, механически кивая поздравлениям и улыбкам. Нашёл дверь на балкон и вышел, вдохнув морозный февральский воздух. Москва простиралась под ним – огромный, ревущий, равнодушный город. Где-то там, далеко внизу, люди спешили домой, готовили ужин, смотрели сериалы, ссорились, мирились, любили. Жили обычной жизнью.

Максим достал телефон и открыл банковское приложение. Три целых четыре десятых миллиарда долларов. Сумма, которая должна была сделать его счастливым. Сумма, которая теперь казалась просто набором цифр.

Он сделал глоток шампанского, но оно внезапно показалось приторным. В кармане завибрировал телефон. Сообщение от матери: «Сынок, видела новости! Горжусь тобой! Целую».

Максим улыбнулся. Единственный человек, чья гордость для него что-то значила.

Дверь балкона открылась, и на пороге появился Петр.

– Вот ты где! Все тебя ищут. Японцы хотят сделать селфи, а LotusTech готовит тост.

– Пошли они все нахуй, Петя, – устало сказал Максим. – Я устал.

– Ты что, пьяный? – Петр нахмурился, подходя ближе.

– Я трезв, как стёклышко, – Максим облокотился на перила. – Просто всё это… неважно.

– О чём ты говоришь? – Петр встал рядом. – Мы только что продали компанию за три с половиной миллиарда баксов! Это пиздец какой успех!

– И что? – Максим повернулся к нему. – Что теперь? Яхты, острова, шлюхи, кокаин? А потом?

Петр смотрел на него с непониманием.

– Ты серьёзно? Мы шесть лет пахали, как проклятые, ради этого момента! А теперь ты включаешь философа? Наслаждайся, блядь!

– Я не могу, – тихо сказал Максим.

– Тогда научись, – отрезал Петр. – А пока возвращайся в зал и улыбайся. Ты должен инвесторам, команде и всем, кто в тебя верил.

Он развернулся и ушёл, оставив Максима наедине с городом и мыслями.

Может, Петр прав? Может, нужно просто научиться наслаждаться? Правильно инвестировать, купить недвижимость по всему миру, летать первым классом, спать с моделями, дегустировать вина за тысячи евро за бутылку? Ведь именно об этом он мечтал, начиная свой бизнес? Или нет?

Максим уже не помнил, чего на самом деле хотел, когда всё начиналось. Кажется, он просто хотел создать что-то значимое, изменить мир, доказать отцу, что он чего-то стоит. Отец умер три года назад, так и не увидев его успеха. А мир… Что ж, NeuraTech действительно изменила мир, но теперь эта технология принадлежала LotusTech, и бог знает, как они ею распорядятся.

Телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение от Кирилла, его первого программиста, который ушёл из компании два года назад после конфликта с инвесторами: «Поздравляю, продался-таки корпоратам. Сколько дали?»

Максим усмехнулся и не стал отвечать. Кирилл всегда был идеалистом. Верил, что они делают технологию для людей, а не для прибыли. Когда совет директоров решил переориентировать бизнес-модель на корпоративных клиентов, Кирилл психанул и ушёл. Тогда Максим считал его наивным идиотом. Теперь не был так уверен.

Глубоко вздохнув, Максим допил шампанское и вернулся в зал. Включил улыбку, принял очередной бокал из рук официанта и направился к группе японских инвесторов, которые уже настраивали камеры для селфи.

Игра продолжалась. Просто теперь ставки стали выше, а смысл – туманнее.

Автомобиль мягко скользил по ночной Москве. За тонированными стёклами мелькали огни города – холодные, безразличные, как глаза снежного барса в зоопарке. Максим сидел на заднем сидении Maybach, рассматривая свое отражение в окне. Тридцать пять лет, а выглядит на все сорок пять. Тёмные круги под глазами, которые не скрывает даже дорогой увлажняющий крем. Морщины вокруг губ от постоянного напряжения. Рано поседевшие виски.

Успешный человек. Так говорят.

– Домой, сэр? – спросил водитель.

– Да.

Максим не хотел возвращаться в пустую квартиру площадью в четыреста квадратных метров на Остоженке, но и идти куда-то ещё не было ни сил, ни желания. Вечеринка закончилась около полуночи. Диана уехала раньше, даже не попрощавшись. Наверное, к своему новому бойфренду – какому-то фотографу, о котором Максим знал, но делал вид, что не знает.

Телефон снова завибрировал. На экране высветилось: «Мария». Его личный ассистент, которая почему-то ещё не спала.

– Да?

– Максим Олегович, – её голос звучал бодро, несмотря на поздний час. – Поздравляю с завершением сделки! Напоминаю, что завтра в 10:00 интервью для РБК, в 12:30 встреча с финансовыми консультантами по вопросам инвестиций, в 15:00…

– Отмени всё, – перебил Максим. – Абсолютно всё. На завтра и на ближайшую неделю.

Пауза.

– Максим Олегович, но некоторые встречи запланированы давно, и люди специально летят из других стран…

– Отмени, – повторил он. – Скажи, что я заболел. Или умер. Мне всё равно.

– Но…

– Мария, – Максим потёр переносицу. – Я только что продал компанию за три с половиной миллиарда долларов. Я больше никому ничего не должен. Отмени всё.

– Хорошо, – её голос стал прохладнее. – Что-нибудь ещё?

– Нет. Спасибо. Спокойной ночи.

Он отключился, чувствуя себя виноватым. Мария не заслуживала его раздражения. Она просто делала свою работу, причём делала её отлично. Нужно будет отправить ей какой-нибудь нелепо дорогой подарок в качестве извинения. Часы Cartier? Сумку Hermès? Что там дарят женщинам, когда хотят загладить вину?

Максим поймал взгляд водителя в зеркале заднего вида. Тот быстро отвернулся, но не успел скрыть любопытство в глазах. Конечно, все уже знали о сделке. Это была главная новость в деловых кругах России.

– Вы теперь очень богатый человек, да? – вдруг спросил водитель, нарушая протокол.

– Всегда был, – автоматически ответил Максим.

– Но сейчас – особенно, – водитель улыбнулся в зеркало. – Поздравляю.

– Спасибо.

– И что вы теперь будете делать? С такими деньгами?

Хороший вопрос. Очень хороший вопрос.

– Не знаю, – честно ответил Максим. – А что бы вы сделали?

Водитель на мгновение задумался.

– Я бы купил домик в деревне. Завёл бы хозяйство. Жил бы тихо, спокойно.

Максим усмехнулся.

– Правда? Никаких яхт и спорткаров?

– А зачем? – водитель пожал плечами. – От них только проблемы. Счастье в простых вещах. В тишине, в природе, в семье.

– Возможно, вы правы, – кивнул Максим, глядя на проносящиеся за окном огни.

Это была такая банальность – «счастье в простых вещах». Фраза из дешёвых мотивационных книжек. Но почему-то сейчас она не казалась такой уж глупой.

Автомобиль остановился у элитного жилого комплекса. Консьерж открыл дверь, почтительно кивая.

– Доброй ночи, Максим Олегович.

– Доброй.

Лифт бесшумно поднял его на двадцатый этаж. Прикладывая ключ-карту к сенсору, Максим подумал, что его квартира больше похожа на дорогой отель, чем на дом. Всё идеально, выверено, безлико.

Открыв дверь, он не стал включать основной свет. В полумраке прошёл в гостиную, бросил пальто на диван, налил себе виски из хрустального графина. Встал у панорамного окна, глядя на ночной город.

Три целых четыре десятых миллиарда долларов.

Сумма, которая должна была изменить его жизнь. Сумма, которая ничего не изменила, кроме цифр на банковском счёте.

Максим сделал глоток виски, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. Дорогой, выдержанный Macallan. Раньше он не мог себе этого позволить. Теперь мог купить весь завод, если бы захотел.

И что?

Он поставил бокал на журнальный столик и достал телефон. Нашёл контакт «Кирилл» и написал: «Три целых четыре десятых миллиарда. И знаешь что? Ты был прав».

Ответ пришёл почти мгновенно: «Поздно понял, чувак».

Максим усмехнулся. Действительно поздно. Шесть лет жизни отданы погоне за этими цифрами. Шесть лет без выходных, без отпусков, без нормального сна. Бесконечные перелёты, презентации, встречи с инвесторами. Отношения с Дианой, принесённые в жертву бизнесу. И для чего? Чтобы стоять посреди пустой квартиры с бокалом виски и осознавать, что ничего не изменилось?

Он вернулся к окну. Москва мерцала под ним, как ковёр из огней. Где-то там люди жили настоящей жизнью. Любили, ненавидели, радовались, страдали. А он?

Максим допил виски и решительно поставил бокал. Завтра он начнёт новую жизнь. Какой она будет? Он ещё не знал. Но она точно будет другой.

Пора было спать, но сон не шёл. Максим разделся и лёг в огромную кровать, чувствуя себя потерянным посреди белоснежных простыней. Потолок над ним казался бесконечно высоким. Он закрыл глаза, но видел лишь цифры: 3,4 миллиарда, 3,4 миллиарда, 3,4 миллиарда…

Когда он наконец заснул, ему приснилось, что он падает с небоскрёба, но не чувствует страха. Только облегчение.

Утро встретило Максима головной болью и сообщением от Марии: «Все встречи отменены, как вы просили. Если что-то понадобится, я на связи».

Он с трудом поднялся с постели. Часы показывали 11:23. Впервые за много лет он проспал до полудня. Впрочем, какая разница? Ему больше некуда спешить.

Максим прошёл на кухню и включил кофемашину. Пока она гудела, он подошёл к окну. День был серым, типичный московский февраль. Мокрый снег падал на город, превращаясь в грязную кашу под ногами пешеходов.

Телефон завибрировал. Звонок от Петра.

– Да?

– Ты где пропал? – голос Петра звучал обеспокоенно. – Тебя ждут на встрече с финансистами.

– Я отменил все встречи, – сказал Максим, наблюдая за снегом. – Мария должна была всех предупредить.

– Что значит «отменил»? – Петр не скрывал раздражения. – Максим, это важно. Это твоё будущее. Нужно решить, куда инвестировать деньги.

– Куда инвестировать? – Максим усмехнулся. – Какая разница? В акции Apple или Microsoft? В биткоин? В фонд прямых инвестиций или хедж-фонд? Всё это пустота, Петя.

– Ты обкурился, что ли? – в голосе Петра звучало неподдельное изумление. – Или это похмелье говорит?

– Я трезв, как никогда, – Максим взял чашку с кофе. – И впервые за долгое время я вижу вещи такими, какие они есть.

– И какие они?

– Бессмысленные, – просто ответил Максим. – Мы гонимся за цифрами на экране, которые ничего не значат. Мы приносим в жертву жизнь ради фантиков.

– Так, – Петр выдержал паузу. – У тебя кризис среднего возраста. Это нормально. Купи Феррари, трахни модель, слетай на Мальдивы. Всё пройдёт.

– Думаешь? – Максим сделал глоток кофе. – А что если не пройдёт?

– Тогда обратись к психологу, но не сейчас. Сейчас тебе нужно приехать и подписать документы по распределению активов.

– Я никуда не поеду, Петя. Не сегодня.

– Блядь, Максим! – Петр не выдержал. – Ты ведёшь себя как ребёнок! У тебя три с половиной миллиарда долларов, которые нужно куда-то деть! Это не те деньги, которые можно просто оставить на счету!

– Почему нет? – спросил Максим. – Что случится, если я ничего не буду с ними делать?

– Ты… – Петр задохнулся от возмущения. – Ты потеряешь миллионы на упущенных возможностях! Инфляция! Колебания рынка!

– И что? – Максим пожал плечами. – У меня всё равно останется больше денег, чем я смогу потратить за десять жизней.

Петр помолчал, видимо, пытаясь справиться с яростью.

– Ладно, – наконец сказал он. – Я понимаю, что ты устал. Что тебе нужно время. Но не делай глупостей, Максим. Мы слишком долго к этому шли.

– Хорошо, – согласился Максим. – Дай мне неделю. Одну неделю без звонков, встреч и обязательств. Потом я вернусь в реальность.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Они попрощались, и Максим отложил телефон. Одна неделя. Семь дней, чтобы понять, что делать дальше. Семь дней, чтобы найти новый смысл.

Он допил кофе и прошёл в спальню. Открыл шкаф, разглядывая ряды идеально выглаженных рубашек, костюмов, джемперов. Всё безупречно, всё подобрано стилистом. Ничего личного.

Максим взял джинсы и свитер – самую простую одежду, которую смог найти. Оделся, накинул пальто и вышел из квартиры, не зная, куда идёт.

На улице было холодно и мокро. Он пошёл пешком, без цели, просто чтобы двигаться. Впервые за много лет у него не было расписания, встреч, дедлайнов. Свобода, которая пугала своей пустотой.

Максим шёл по улицам Москвы, разглядывая прохожих. Все куда-то спешили, все были погружены в свои мысли, проблемы, дела. Он тоже был таким ещё вчера. А сегодня? Кто он сегодня?

Ноги сами привели его к офису NeuraTech – стеклянному зданию в деловом квартале. Он остановился напротив, глядя на логотип компании, которую создал с нуля и которая теперь принадлежала другим людям.

Охранник у входа узнал его и удивлённо кивнул. Максим кивнул в ответ, но не стал заходить. Что ему там делать? Он больше не был частью этого мира.

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Дианы: «Пётр сказал, что у тебя кризис. Хочешь поговорить?»

Максим усмехнулся. Пётр не терял времени, поднимая тревогу. Он набрал ответ: «Со мной всё в порядке. Просто нужно время».

Диана ответила почти сразу: «Время для чего?»

Хороший вопрос. Максим не знал ответа.

«Чтобы понять, что дальше», – написал он.

«Может, встретимся? Поговорим?»

Максим задумался. Они с Дианой не разговаривали по-настоящему уже больше года. Сначала работа поглотила всё его время, потом они начали отдаляться друг от друга, а затем она съехала, и они общались только по деловым вопросам.

«Давай. Сегодня вечером?»

«ОК. В 19:00 в "Сахароварке"?»

«Договорились».

Он убрал телефон и продолжил путь, не зная, куда идти. В конце концов, он оказался в парке Горького. Купил кофе в киоске и сел на скамейку, наблюдая за людьми.

Пара держалась за руки, смеясь над чем-то. Мать везла коляску с ребёнком. Старик кормил голубей. Обычные люди, живущие обычной жизнью. Завидовал ли он им? Возможно.

Максим вспомнил, когда в последний раз чувствовал себя по-настоящему счастливым. Не довольным результатом, не удовлетворённым достижением цели, а именно счастливым. Кажется, это было ещё до NeuraTech. Они с друзьями поехали на Байкал, жили в палатках, готовили на костре, купались в ледяной воде. Простая, настоящая жизнь. Без телефонов, без интернета, без искусственного интеллекта и нейроинтерфейсов.

Друзья. Когда он в последний раз видел настоящих друзей? Не деловых партнёров, не инвесторов, не подчинённых, а друзей? Максим не мог вспомнить. Они все как-то растворились в его безумной гонке к успеху.

Он достал телефон и открыл контакты. Пролистал список, ища знакомые имена. Большинство контактов были деловыми. Генеральный директор такой-то компании, главный инженер, инвестор, юрист, консультант… Где же друзья?

Наконец он нашёл имя: «Антон Соколов». Они дружили со школы, но последние несколько лет общались только поздравлениями на дни рождения.

Максим нажал на вызов.

– Алло? – голос Антона звучал удивлённо.

– Привет, Тоха. Это Макс.

– Макс? – ещё больше удивления. – Вау! Сколько лет! Я видел новости о твоей сделке. Поздравляю, ты теперь миллиардер, да?

– Формально да, – Максим поморщился. – Слушай, ты занят сегодня?

– Э-э… – Антон явно не ожидал такого вопроса. – Вообще, я на работе до шести. А что?

– Я подумал, может, встретимся, выпьем пива. Как в старые времена.

– Серьёзно? – Антон не скрывал изумления. – Ты же вроде пиво не пьёшь уже лет пять. Только какие-то дорогущие вина, нет?

– Было дело, – усмехнулся Максим. – Но я решил вернуться к истокам.

– Ну, если ты серьёзно… Давай в восемь в «Камчатке»? Там хорошее крафтовое пиво.

– Отлично. В восемь в «Камчатке».

Максим отключился и только потом вспомнил, что договорился с Дианой на семь в «Сахароварке». Что ж, придётся перенести встречу с ней. Он написал сообщение: «Прости, не могу сегодня. Давай завтра в то же время?»

Диана ответила через минуту: «ОК. Завтра так завтра».

Максим убрал телефон и встал со скамейки. До встречи с Антоном было ещё много времени. Он мог бы вернуться домой, но мысль о пустой квартире вызывала только уныние.

Вместо этого он решил пройтись по городу. Просто ходить, смотреть, дышать. Быть анонимным в толпе, быть никем. Без статуса, без миллиардов, без прошлого и будущего. Только здесь и сейчас.

Это была свобода, которую он давно забыл.

Глава 2: Пустота

Бар «Камчатка» встретил Максима гулом голосов и запахом солода. Место было модным, но без пафоса, который он привык видеть в заведениях своего круга. Молодёжь, хипстеры с бородами, девушки в растянутых свитерах – обычные люди, наслаждающиеся вечером четверга.

Максим окинул зал взглядом, выискивая Антона. Нашёл его за столиком у окна – всё тот же Тоха, только с проседью в волосах и лишними килограммами на талии.

– Привет, – Максим подошёл и протянул руку.

– Макс! – Антон поднялся и вместо рукопожатия обнял его. – Вот это встреча! Сколько мы не виделись? Два года? Три?

– Четыре, – признался Максим, садясь напротив. – С твоей свадьбы.

– Ты что, серьёзно? – Антон покачал головой. – Пиздец, как время летит.

Подошла официантка. Антон заказал две пинты какого-то локального пива, названия которого Максим никогда не слышал.

– Ну, рассказывай, – Антон откинулся на спинку стула. – Как это – быть миллиардером?

– Так же, как быть миллионером, только с большим количеством нулей, – усмехнулся Максим.

– Да ладно! – Антон фыркнул. – Ты теперь можешь всё, что захочешь. Любую машину, любой дом, любую женщину…

– И зачем мне это? – Максим посмотрел другу в глаза.

– Ну… – Антон замялся. – Разве не за этим все гонятся? За возможностью получить всё, что хочешь?

– А чего хочешь ты, Тоха?

Антон моргнул, явно не ожидая такого вопроса.

– Я? – он задумался. – Не знаю. Наверное, чтобы мои близкие были здоровы и счастливы. Чтобы работа приносила удовлетворение. Чтобы иногда можно было выбраться на рыбалку…

– Вот видишь, – Максим улыбнулся. – Ты хочешь простых вещей, которые действительно имеют значение. А я потратил шесть лет, гоняясь за цифрами на экране.

Принесли пиво. Они чокнулись бокалами.

– За встречу, – предложил Антон.

– За встречу.

Максим сделал глоток. Пиво оказалось неожиданно хорошим – горьковатое, с нотами цитруса и хвои.

– Как там Лена? – спросил он, вспомнив жену Антона. – И дети?

– Лена прекрасна, как всегда, – Антон заулыбался. – Сын уже в третьем классе, представляешь? А дочке исполнился год в декабре.

– У тебя уже двое? – Максим покачал головой. – Я даже не знал, что у вас родилась дочь.

– Ну, ты был занят, строил империю, – без упрёка сказал Антон. – А что с твоей личной жизнью? Вы с Дианой всё ещё вместе?

– Формально – да, – Максим пожал плечами. – Фактически – нет. Мы живём отдельно уже полгода. Просто не дошли до развода.

– Сочувствую, – искренне сказал Антон. – Она хорошая.

– Хорошая, – согласился Максим. – Просто… я не знаю. Мы как-то потеряли друг друга в процессе.

Они помолчали, прихлёбывая пиво. Было странно и одновременно комфортно – сидеть в обычном баре с другом детства, как будто между ними не было этих четырёх лет и миллиардов долларов.

– Так что теперь планируешь делать? – спросил Антон. – Начнёшь новый бизнес?

– Не знаю, – честно ответил Максим. – Я пытаюсь понять, чего на самом деле хочу.

– И как успехи?

– Пока никак, – Максим улыбнулся. – Я только вчера продал компанию, дай мне время.

– Справедливо, – кивнул Антон. – Но ты хотя бы что-нибудь купил на свои миллиарды? Остров? Яхту? Самолёт?

– Заказал яхту, – признался Максим. – И купил участок на Мальдивах. Но, честно говоря, мне плевать и на то, и на другое.

Антон покачал головой.

– Знаешь, большинство людей убили бы за твои проблемы.

– Я знаю, – Максим посмотрел в окно на проходящих мимо людей. – Поэтому и чувствую себя таким мудаком, жалуясь на пустоту. У меня есть всё, о чём можно мечтать, и при этом…

– При этом тебе кажется, что чего-то не хватает, – закончил за него Антон.

– Точно.

– Так всегда бывает, когда достигаешь цели, к которой долго шёл, – философски заметил Антон. – Помнишь, как мы в походы ходили? Идёшь, идёшь на эту грёбаную вершину, ноги гудят, спина от рюкзака отваливается. А когда добираешься – стоишь там пять минут, делаешь фотки и спускаешься обратно. И думаешь: и это всё? Ради этого я так пахал?

Максим рассмеялся. Антон всегда умел найти простые аналогии для сложных вещей.

– Именно так, – кивнул он. – Именно так я себя и чувствую. И что теперь делать?

– Найти новую вершину, – пожал плечами Антон. – Но на этот раз выбрать такую, которая стоит восхождения.

Они продолжили разговор, переходя от философии к воспоминаниям, от воспоминаний к шуткам. Максим заказал ещё пива. Потом ещё. К одиннадцати вечера они были достаточно пьяны, чтобы начать петь старые песни группы «Кино», чем заслужили неодобрительные взгляды от молодёжи за соседними столиками.

– Блядь, мы теперь старики для них, – шёпотом сказал Антон, заметив эти взгляды.

– Говори за себя, – Максим хлопнул его по плечу. – Я душой молод.

– Да, но телом мы оба уже не торт, – Антон похлопал себя по животу. – Раньше я мог выпить в два раза больше и утром быть как огурчик. А сейчас…

– А сейчас мы будем страдать, – закончил Максим. – Но оно того стоит.

– Определённо, – кивнул Антон. – Слушай, может, в эти выходные выберемся на дачу? У меня домик в Подмосковье, ничего особенного, но есть банька, мангал. Посидим, как в старые добрые. Лена с детьми поедет к своей маме, так что будем только мы, пиво и шашлыки.

– Звучит отлично, – Максим искренне улыбнулся. – Давно я не парился в бане.

– Ну вот и договорились, – Антон поднял бокал. – За выходные!

– За выходные!

Они просидели в баре до закрытия, вспоминая молодость, подкалывая друг друга и строя планы на будущее. Когда официантка принесла счёт, Максим автоматически достал кредитную карту.

– Нет-нет-нет, – Антон выхватил у него счёт. – Сегодня я угощаю. Да, я знаю, что для тебя это копейки, но мне важно.

Максим хотел возразить, но увидел серьёзное выражение лица друга и кивнул.

– Хорошо. Но в следующий раз я.

– Договорились.

Они вышли на улицу. Было холодно, но свежий воздух приятно отрезвлял.

– Тебя подбросить? – спросил Максим. – Я вызову такси.

– Не надо, – Антон махнул рукой. – Я тут недалеко живу, пройдусь пешком, проветрюсь.

Они обнялись на прощание.

– Не пропадай больше на четыре года, – сказал Антон.

– Не пропаду, – пообещал Максим. – Увидимся в субботу.

Он смотрел, как Антон уходит, растворяясь в ночном городе, и чувствовал странное тепло внутри. Возможно, не всё было потеряно. Возможно, можно было начать заново, найти то, что действительно имеет значение.

Максим вызвал такси и поехал домой, глядя на проносящийся за окном город. Впервые за много дней ему не хотелось думать о пустоте внутри. Вместо этого он думал о выходных, о бане, о старой дружбе и новых началах.

Утро встретило Максим головной болью и сухостью во рту – неизбежные последствия вечера с крафтовым пивом. Он с трудом поднялся с постели и побрёл на кухню. Часы показывали 11:45. Снова проспал полдня. Впрочем, какая разница?

Он выпил два стакана воды, принял душ, поставил кофе. В голове мутно пульсировала мысль, что сегодня вечером нужно встретиться с Дианой. Мысль вызывала смешанные чувства.

Телефон завибрировал. Пётр. Опять.

– Да?

– Максим, – голос Петра звучал напряжённо. – У нас проблема.

– Какого рода? – Максим поморщился, доставая из шкафчика таблетки от головной боли.

– Акции упали на семь процентов после заявления LotusTech о реструктуризации.

– И?

– И? – Пётр повысил голос. – Это означает, что ты потерял почти двести пятьдесят миллионов долларов за один день!

Максим закинул в рот таблетку и запил водой.

– Пётр, – спокойно сказал он. – У меня всё ещё остаётся больше трёх миллиардов. Я думаю, я как-нибудь переживу потерю двухсот миллионов.

– Ты что, не понимаешь серьёзности ситуации? – Пётр явно терял терпение. – Это может быть только началом! Если мы не диверсифицируем…

– Пётр, – перебил его Максим. – Я просил неделю. Одну неделю без звонков о деньгах. Ты не можешь дать мне это?

– Нет, не могу, – отрезал Пётр. – Потому что пока ты предаёшься философским размышлениям, реальный мир продолжает двигаться. И если ты не примешь меры сейчас, через неделю может быть уже поздно.

Максим вздохнул. Пётр был прав, с его точки зрения. В мире финансов время действительно было деньгами. Большими деньгами.

– Ладно, – сдался он. – Что ты предлагаешь?

– Встреча. Сегодня. С командой финансовых советников. Они подготовили стратегию инвестирования, которая защитит капитал и обеспечит стабильный рост.

– Где и когда?

– В офисе UBS, в два часа дня.

Максим посмотрел на часы. У него было чуть больше двух часов.

– Хорошо. Я буду.

– Отлично, – в голосе Петра звучало облегчение. – И Максим… спасибо.

– Не за что.

Он отключился и посмотрел в окно. День был таким же серым, как вчера. Москва жила своей жизнью, не замечая его внутренних драм.

Максим выпил кофе и оделся. На этот раз выбрал костюм – не самый дорогой, но достаточно презентабельный для встречи с финансистами. Вызвал такси и спустился вниз.

Консьерж почтительно кивнул.

– Доброе утро, Максим Олегович. Вам вызвать машину?

– Уже вызвал, спасибо.

Выйдя на улицу, Максим поёжился от холода. Всё-таки февраль в Москве – не самое приятное время. Может, стоит улететь куда-нибудь в тепло? На Мальдивы, где у него теперь был участок земли? Или в Таиланд? Или…

Приехало такси, прервав его размышления. Максим сел в машину и назвал адрес.

– В Сити? – уточнил водитель.

– Да.

Водитель кивнул и влился в поток машин. Максим смотрел в окно, чувствуя странное отчуждение от всего, что его окружало. Это был его город, его мир, но он как будто наблюдал за ним со стороны, из-за стекла.

Телефон завибрировал. Сообщение от Дианы: «Не забыл о нашей встрече сегодня?»

Он набрал ответ: «Не забыл. В 19:00 в "Сахароварке"».

Диана ответила смайликом. Максим усмехнулся. Раньше они не общались смайликами. Раньше они вообще мало общались текстовыми сообщениями – всегда предпочитали разговаривать лично или по телефону. Когда это изменилось? Когда они стали такими чужими друг другу?

Такси подъехало к башне, где располагался офис UBS. Максим расплатился и вышел. Стеклянное здание уходило высоко в серое небо, отражая облака и огни соседних небоскрёбов. Храм капитала. Святилище мамоны.

Он прошёл через турникеты, поднялся на лифте на двадцать пятый этаж. Секретарь в приёмной приветливо улыбнулась.

– Господин Ривкин? Вас ожидают. Пройдите, пожалуйста.

Максим вошёл в конференц-зал. Пётр уже был там, вместе с тремя мужчинами в безупречных костюмах и одной женщиной с идеально прямой спиной и собранными в пучок волосами.

– А вот и наш человек! – Пётр поднялся, излучая фальшивую радость. – Максим, познакомься с командой, которая будет управлять твоим состоянием.

Максим пожал руки всем присутствующим, машинально запоминая имена и должности. Все они казались одинаковыми – выхолощенные, отполированные, как дорогая мебель. В их глазах он видел только отражение своих денег.

– Итак, – начал самый старший из финансистов, седовласый мужчина с безупречной дикцией, – мы подготовили для вас стратегию диверсификации активов, которая минимизирует риски и обеспечит стабильный рост капитала.

Он запустил презентацию на большом экране. Графики, цифры, проценты. Максим смотрел на всё это, и ему становилось всё более скучно и пусто.

– Мы предлагаем распределить средства следующим образом, – продолжал финансист. – Тридцать процентов в надёжные американские и европейские фонды. Двадцать процентов в голубые фишки на фондовом рынке. Пятнадцать процентов в государственные облигации. Десять процентов в золото и другие драгоценные металлы. Десять процентов в недвижимость премиум-класса. Десять процентов в венчурные проекты с высоким потенциалом роста. И пять процентов – в криптовалюты, как высокорисковую, но потенциально высокодоходную инвестицию.

Максим слушал и кивал, делая вид, что ему интересно. На самом деле он думал о том, насколько всё это бессмысленно. Ещё больше денег, которые потянут за собой ещё больше забот, ещё больше ответственности, ещё больше пустоты.

– А что, если я хочу пожертвовать часть денег на благотворительность? – вдруг спросил он, прерывая монолог финансиста.

В зале повисла неловкая тишина.

– Конечно, это возможно, – наконец ответила женщина. – Мы можем создать благотворительный фонд, который будет…

– Нет, – Максим покачал головой. – Не фонд. Я говорю о прямых пожертвованиях. Например, миллиард долларов на борьбу с детской онкологией.

Пётр поперхнулся водой, которую как раз пил.

– Миллиард? – переспросил он, откашлявшись. – Максим, ты с ума сошёл? Это треть твоего состояния!

– И что? – Максим пожал плечами. – У меня всё равно останется больше, чем я смогу потратить за всю жизнь.

– Но это… это… – Пётр не находил слов.

– Это нерационально, – закончил за него седовласый финансист. – Господин Ривкин, мы понимаем ваше желание помочь, и это похвально. Но с точки зрения финансовой стратегии гораздо эффективнее создать фонд, который будет генерировать стабильный доход, и уже из этого дохода финансировать благотворительные проекты.

– То есть, вместо того, чтобы отдать миллиард сейчас и спасти тысячи детских жизней, вы предлагаете мне создать фонд, который будет выделять несколько миллионов в год и растягивать помощь на десятилетия? – уточнил Максим.

– Если смотреть в долгосрочной перспективе, такой подход поможет большему количеству людей, – ответила женщина.

– А если смотреть с точки зрения ребёнка, который не доживёт до следующего года, потому что не хватило денег на лечение? – Максим подался вперёд. – Что вы скажете ему о долгосрочной перспективе?

В конференц-зале снова повисла тишина. Пётр смотрел на Максима с тревогой.

– Максим, – наконец сказал он, – никто не говорит, что благотворительность – это плохо. Просто нужно делать это с умом. Может быть, не миллиард сразу, а, скажем, сто миллионов? И распределить их среди нескольких проверенных фондов?

Максим откинулся на спинку стула.

– Может быть, – согласился он. – Я подумаю.

Остаток встречи прошёл в напряжённой атмосфере. Финансисты продолжали рассказывать о стратегиях, показывать графики, объяснять риски и возможности. Максим кивал, задавал вопросы, делал вид, что ему интересно. Но внутри него росло ощущение абсурдности происходящего.

Когда презентация закончилась, все обменялись рукопожатиями и любезностями. Максим пообещал подумать над предложенной стратегией и дать ответ в ближайшее время.

Выйдя из здания, он глубоко вдохнул морозный воздух.

– Что это было? – Пётр догнал его у входа. – Миллиард на благотворительность? Ты серьёзно?

– А что такого? – Максим посмотрел ему в глаза. – Разве не в этом смысл денег – помогать тем, кому они действительно нужны?

– Нет, – отрезал Пётр. – Смысл денег – в свободе, которую они дают. В возможностях, которые они открывают. В безопасности, которую они обеспечивают.

– Для кого? – спросил Максим. – Для меня? У меня уже есть всё это. Я могу потерять половину состояния, и моя жизнь не изменится ни на йоту.

– Дело не только в тебе, – Пётр понизил голос. – Подумай о своих будущих детях, о семье, о наследии.

– О каких детях, Пётр? – Максим горько усмехнулся. – Я тридцатипятилетний трудоголик с расстроенной психикой и разваливающимся браком. Какие дети?

Пётр не нашёлся с ответом.

– Послушай, – Максим положил руку ему на плечо. – Я ценю твою заботу. Правда. И я понимаю, что ты хочешь как лучше. Но сейчас мне нужно разобраться в себе. Понять, что действительно важно. И никакие финансовые стратегии мне в этом не помогут.

– Ладно, – Пётр вздохнул. – Я понимаю. Но обещай, что не будешь принимать поспешных решений. Особенно касательно миллиардных пожертвований.

– Обещаю, – Максим слабо улыбнулся. – Ничего не буду делать, не посоветовавшись с тобой.

Они попрощались, и Максим пошёл пешком, не зная, куда направляется. Просто шёл по улицам, разглядывая город, в котором родился и вырос, но который казался ему теперь чужим.

Телефон завибрировал. Мать.

– Привет, мам.

– Максим, родной! – её голос звучал взволнованно. – Я всё пытаюсь дозвониться до тебя. Ты в порядке?

– Да, мам, всё хорошо.

– Я видела новости о продаже компании. Это правда? Такие огромные деньги?

– Правда, – подтвердил Максим. – Не волнуйся, тебе на старость хватит.

– Глупый, – она мягко рассмеялась. – Я не о деньгах беспокоюсь. Я о тебе. Ты счастлив?

Простой вопрос, на который так сложно было ответить честно.

– Не знаю, мам, – наконец сказал он. – Я пытаюсь разобраться.

– Приезжай в гости, – предложила она. – Я борщ приготовлю, твой любимый. Поговорим.

– Обязательно, – пообещал Максим. – Но не сейчас. Мне нужно кое-что решить.

– Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне, что бы ты ни решил, – сказала она.

– Знаю. Спасибо, мам.

Они попрощались, и Максим продолжил свой бесцельный путь. Сейчас ему не хотелось возвращаться домой, в пустую квартиру, где каждый предмет напоминал о жизни, которая больше не приносила удовлетворения.

Он зашёл в первое попавшееся кафе – простое место с претензией на уют. Заказал капучино и сел у окна, наблюдая за проходящими мимо людьми. Они казались такими занятыми, такими целеустремлёнными. У каждого была своя жизнь, свои проблемы, свои мечты. А у него?

Максим достал телефон и зашёл в новостную ленту. Его имя всё ещё мелькало в заголовках деловых изданий: «Максим Ривкин продал NeuraTech за рекордные 3,4 миллиарда долларов», «LotusTech приобретает российский стартап NeuraTech», «Состояние Максима Ривкина за день уменьшилось на 250 миллионов долларов из-за падения акций LotusTech».

Последняя новость заставила его усмехнуться. Пётр был прав – деньги действительно утекали, как вода сквозь пальцы. Но означало ли это что-то реальное? Изменилась ли его жизнь от потери этих миллионов? Нисколько.

Максим закрыл новостную ленту и открыл фотографии в телефоне. Пролистал их, пытаясь найти что-то, что вызвало бы эмоции – радость, ностальгию, что угодно. Но большинство снимков были деловыми – конференции, встречи, презентации. Лишь изредка мелькали кадры отпусков, которые он проводил, не выпуская из рук телефона, постоянно на связи с офисом.

Вот он на яхте в Греции – улыбается в камеру, но глаза остаются серьёзными, а в руке телефон. Вот они с Дианой в Париже – оба нарядные, оба красивые, но стоят на расстоянии друг от друга, и между ними словно стена. Вот он на Бали – закат, океан, пальмы, идеальная картинка для Instagram, которая должна вызывать зависть у подписчиков, но не вызывает никаких эмоций у него самого.

Последняя личная фотография была сделана больше года назад – Новый год, который они с Дианой встречали в Швейцарии. Они сидят в ресторане отеля, улыбаются, но в глазах – пустота. Они уже знали, что их брак трещит по швам, но ещё пытались делать вид, что всё в порядке.

Максим убрал телефон и допил остывший кофе. Пора было собираться на встречу с Дианой. Он расплатился и вышел на улицу. Уже стемнело, и город загорелся огнями. Максим вызвал такси и поехал в ресторан, где должен был встретиться с бывшей женой.

«Сахароварка» – модное место в центре Москвы, с минималистичным интерьером и завышенными ценами. Они часто бывали здесь с Дианой, когда ещё были вместе.

Максим вошёл и увидел её за столиком у окна. Она была красива – этого нельзя было отнять. В сером платье-футляре, с изящной нитью жемчуга на шее, с волосами, собранными в простую, но элегантную причёску. Диана Ривкина, урождённая Соколова, тридцать три года, маркетинговый директор международной косметической компании. Когда-то – любовь всей его жизни.

– Привет, – Максим сел напротив.

– Привет, – она улыбнулась. – Ты хорошо выглядишь.

– Врёшь, – он усмехнулся. – Я выгляжу как человек, который вчера напился с другом детства, а сегодня провёл два часа, слушая о финансовых стратегиях.

– То есть, обычный день миллиардера? – в её глазах мелькнул знакомый огонёк.

– Видимо, да, – Максим взял меню. – Что будешь?

– Я уже заказала белое вино, – она указала на бутылку в ведёрке со льдом. – Присоединишься?

– С удовольствием.

Официант наполнил их бокалы. Они выпили, глядя друг на друга через стол. Когда-то они были так близки, что могли общаться без слов. Теперь между ними лежала пропасть из невысказанных обид, несбывшихся ожиданий и упущенных возможностей.

– Как ты? – спросила Диана. – По-настоящему, без вранья.

– Пусто, – честно ответил Максим. – Внутри пусто, Ди. Как будто я долго карабкался на гору, а на вершине оказалось, что смотреть не на что.

Она кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Что ты будешь делать дальше?

– Не знаю, – Максим пожал плечами. – Все вокруг хотят, чтобы я что-то делал с деньгами – инвестировал, диверсифицировал, преумножал. А я не вижу в этом смысла.

– Ты мог бы создать новую компанию, – предложила она. – Что-то значимое. Что-то, что действительно изменит мир к лучшему.

– Например?

– Не знаю, – теперь она пожала плечами. – Это тебе решать. Что тебя по-настоящему волнует? Что заставляет тебя чувствовать себя живым?

Максим задумался. Что заставляло его чувствовать себя живым? Когда в последний раз он испытывал настоящие, яркие эмоции?

– Я не помню, – признался он. – Кажется, это было так давно.

Они замолчали. Официант принёс закуски, которые Диана заказала заранее. Они ели, пили вино, говорили о пустяках – о погоде, о новых фильмах, о знакомых. Избегали главных тем – их отношений, их будущего, их развода.

– Петр говорит, ты хотел отдать миллиард на благотворительность, – вдруг сказала Диана.

– Он тебе звонил? – Максим поднял бровь.

– Да, – она не стала отрицать. – Он волнуется за тебя. Думает, ты в депрессии или у тебя кризис среднего возраста.

– И что ты ему сказала?

– Что ты взрослый человек и вправе распоряжаться своими деньгами как хочешь, – она сделала глоток вина. – И что если ты хочешь отдать миллиард на благотворительность, то это твоё дело.

– Спасибо, – искренне сказал Максим.

– Но я тоже волнуюсь, – добавила Диана. – Не из-за денег. Из-за тебя. Ты кажешься… потерянным.

– Я и есть потерянный, – Максим слабо улыбнулся. – Я достиг цели, к которой шёл всю взрослую жизнь, и понял, что она того не стоила.

– Тогда найди новую цель, – просто сказала Диана. – Что-то, что будет иметь для тебя значение.

– Легко сказать.

– Я знаю.

Они снова замолчали. Максим смотрел на неё и думал о том, как много между ними было – и как мало осталось. Когда-то они мечтали вместе изменить мир. Потом их мечты стали прагматичнее – построить успешный бизнес, купить дом, обеспечить будущее. А потом остались только цифры – объёмы продаж, показатели роста, стоимость акций. И в какой-то момент они потеряли друг друга в этой погоне за цифрами.

– Я скучаю по тебе, – вдруг сказал Максим.

Диана подняла на него взгляд.

– Правда?

– Да, – он кивнул. – Не по тому, что у нас было в последнее время. По настоящей тебе. По нам настоящим.

– Меня настоящей больше нет, Макс, – тихо сказала она. – Как и тебя настоящего. Мы оба изменились.

– Знаю, – он смотрел ей в глаза. – Но иногда я вспоминаю, как мы сидели на крыше твоего дома и мечтали о будущем. Ты говорила, что хочешь помогать людям, делать мир лучше. А я обещал создать технологию, которая изменит жизнь миллионов. И мы верили в это. По-настоящему верили.

– Мы были молоды и наивны, – Диана слабо улыбнулась.

– Может, в этом и было наше счастье? В наивности, в вере, в мечтах?

– Может быть.

Официант принёс основные блюда. Они продолжили ужин, говоря о прошлом, о хороших временах, о том, что могло бы быть, но не случилось. И чем больше они говорили, тем яснее становилось, что пути назад нет. Слишком много воды утекло, слишком многое изменилось.

– Я подала документы на развод, – сказала Диана, когда они заказали десерт. – Мой юрист свяжется с твоим.

Максим кивнул. Он ожидал этого, но всё равно почувствовал укол боли.

– Это правильно, – сказал он. – Нам обоим нужно двигаться дальше.

– Я не буду претендовать на твои миллиарды, если ты об этом беспокоишься, – Диана слабо улыбнулась. – Мне достаточно того, что мы обсуждали раньше.

– Я никогда не беспокоился об этом, – Максим покачал головой. – Ты заслуживаешь гораздо больше, чем мы обсуждали.

– Спасибо, но нет, – она покачала головой. – Я хочу начать с чистого листа. Без груза прошлого.

Они доели десерт, допили вино. Разговор стал легче, почти дружеским. Как будто решение о разводе сняло напряжение, которое висело между ними.

– Ты встречаешься с кем-то? – спросил Максим, когда они ждали счёт.

– Да, – Диана не стала отрицать. – Уже несколько месяцев. Он хороший человек.

– Я рад за тебя, – искренне сказал Максим. – Правда.

– А ты?

– Нет, – он покачал головой. – Я слишком занят был своими миллиардами.

Диана рассмеялась, и в её смехе не было горечи – только тёплая ирония.

– Какой ты предсказуемый, Макс.

– Знаю, – он улыбнулся. – Но я работаю над этим.

Они расплатились за ужин (Максим настоял на том, чтобы заплатить) и вышли на улицу. Было холодно, но свежо. Снег перестал, и небо прояснилось, открыв звёзды – редкое зрелище для Москвы.

– Тебя подвезти? – спросил Максим.

– Нет, спасибо, – Диана покачала головой. – За мной приедут.

Он кивнул, понимая, что она имеет в виду своего нового мужчину.

– Спасибо за вечер, – сказал Максим. – Было… важно.

– Да, – согласилась она. – Для меня тоже.

Они обнялись – коротко, почти формально. Но в этом объятии было прощание – с прошлым, с надеждами, с тем, что могло бы быть, но не случилось.

– Удачи, Макс, – Диана отстранилась. – Надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь.

– И ты, – он улыбнулся. – Будь счастлива.

Она кивнула и пошла к подъехавшей машине. Максим смотрел, как она садится в автомобиль, как машина отъезжает, унося его прошлое.

Он остался один посреди ночной Москвы. Но впервые за долгое время эта пустота не казалась такой гнетущей. Может быть, Диана права. Может быть, ему нужно найти новую цель, новый смысл, новую мечту.

Максим глубоко вдохнул морозный воздух и пошёл домой пешком, размышляя о будущем, которое вдруг показалось не таким уж мрачным.

Глава 3: Встреча

Клуб «Карма» располагался на крыше одного из небоскрёбов Москва-Сити. Музыка, приглушённая снаружи, обрушилась на Максима, как только охранник открыл перед ним дверь. Бит отдавался в грудной клетке, а стробоскопы резали темноту на неровные куски.

Прошло две недели с момента продажи NeuraTech. Две недели относительной свободы, которые Максим потратил на бесцельное блуждание по городу, встречи со старыми друзьями и попытки понять, чего он хочет от жизни. Вчера Пётр буквально вытащил его из дома, настояв на том, что Максиму нужно «развеяться».

– Серьёзно? «Карма»? – спросил Максим, когда они проходили фейс-контроль. – Мы что, студенты?

– Расслабься, – Пётр хлопнул его по плечу. – Это самое модное место в городе. Здесь тусуются все сливки общества.

– В том и проблема, – пробормотал Максим, но Пётр уже не слышал его, увлечённый поиском свободного столика.

Они прошли через танцпол, заполненный телами в модных нарядах. Музыка била по ушам, мигающие огни создавали ощущение сюрреалистичного сна. Максим чувствовал себя не в своей тарелке.

– Вот, – Пётр указал на столик в VIP-зоне. – Я заказал заранее.

Они сели. К ним тут же подошёл официант – молодой парень с идеальной улыбкой и модной стрижкой.

– Добрый вечер, джентльмены. Что будете заказывать?

– Бутылку Dom Pérignon и два бокала, – ответил Пётр, не глядя в меню.

– Сразу? – Максим поднял бровь. – Может, сначала по коктейлю?

– Нет времени на разогрев, – отмахнулся Пётр. – У нас сегодня миссия.

– Какая ещё миссия? – Максим напрягся.

Пётр наклонился ближе, перекрикивая музыку:

– Найти тебе девушку!

Максим закатил глаза.

– Пётр, мне не нужна девушка. Я только что развёлся.

– Технически, ты ещё не развёлся, – возразил Пётр. – И тебе не нужна жена. Тебе нужна девушка на ночь, чтобы выпустить пар.

– Боже, ты такой придурок, – Максим покачал головой, но не смог сдержать улыбку. Типичный Пётр – считал, что все проблемы в жизни можно решить сексом или деньгами, желательно и тем, и другим.

Принесли шампанское. Пётр лично наполнил бокалы.

– За новую жизнь, – провозгласил он. – Без рабочих будильников, деловых встреч в семь утра и инвесторов, которым нужно целовать задницы!

Они чокнулись. Максим сделал глоток, морщась от громкой музыки. Клубы никогда не были его стихией, даже в студенческие годы. Он предпочитал тихие бары, где можно поговорить, не срывая голос.

– Расслабься, – Пётр снова хлопнул его по плечу. – Смотри вокруг! Здесь полно красивых женщин, которые мечтают познакомиться с молодым миллиардером!

– Вот именно, – Максим скривился. – С миллиардером, а не со мной.

– А какая разница? – искренне удивился Пётр. – Ты и есть миллиардер.

– Это не то, кем я являюсь, – Максим покачал головой. – Это просто… обстоятельство.

– Философ хренов, – Пётр фыркнул. – Ладно, давай по-другому. Видишь вон ту брюнетку у бара? В красном платье?

Максим бросил взгляд в указанном направлении. Девушка была эффектной – высокая, с идеальной фигурой, одетая в облегающее красное платье, которое не оставляло простора для воображения.

– Вижу.

– Она смотрит на тебя уже пять минут, – Пётр ухмыльнулся. – Спорим, она знает, кто ты такой.

– И что? – Максим пожал плечами. – Я должен подойти и сказать: «Привет, я тот парень из новостей, который продал компанию за миллиарды. Хочешь переспать со мной?»

– Нет, – Пётр закатил глаза. – Ты должен подойти и представиться. Остальное она сделает сама.

Максим отпил ещё шампанского, чувствуя, как алкоголь начинает притуплять раздражение.

– Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось, Петя? – сказал он, глядя другу в глаза. – Твоя беспардонная прямолинейность. Ты говоришь, что думаешь, даже если это звучит как полная чушь.

– А тебе нравится всё усложнять, – парировал Пётр. – Даже самые простые вещи. Секс – это просто секс. Он не должен иметь глубокий смысл.

Максим не стал спорить. Они были слишком разными в этих вопросах. Для Петра мир был прост – ты берёшь то, что хочешь, если можешь себе это позволить. Для Максима всё было сложнее.

– Я схожу в туалет, – сказал Максим, вставая.

– Только не сбегай, – предупредил Пётр. – Я знаю тебя.

Максим усмехнулся и пошёл через толпу, лавируя между танцующими телами. Музыка била по ушам, воздух был насыщен духами, потом и алкоголем. Все вокруг казались такими счастливыми, такими беззаботными. Или они просто хорошо притворялись?

В туалете Максим плеснул водой в лицо и посмотрел на своё отражение. Тридцать пять лет, начинающая седина, усталые глаза. Миллиардер, которому всё это не нужно.

Когда он вернулся к столику, рядом с Петром сидели две девушки – та самая брюнетка в красном и её подруга, блондинка в синем платье.

– А вот и он! – Пётр просиял. – Знакомьтесь, это Максим. Максим, это Вероника и Кристина.

Девушки улыбнулись отработанными улыбками. Профессиональные тусовщицы, охотницы за богатыми мужчинами. Максим видел таких сотни раз.

– Привет, – он кивнул, садясь.

– Мы как раз говорили о твоей компании, – сказала брюнетка – вероятно, Вероника. – Это так круто – то, что ты делаешь с нейроинтерфейсами!

– Делал, – поправил Максим. – Я продал компанию.

– Да, мы знаем, – вмешалась блондинка – Кристина. – Это было во всех новостях. Три с половиной миллиарда, верно?

– Три целых четыре десятых, – автоматически уточнил Максим.

– Впечатляюще, – Вероника придвинулась ближе. – И что ты планируешь делать дальше?

– Это самый популярный вопрос последние две недели, – усмехнулся Максим. – И у меня всё ещё нет ответа.

– Ты мог бы путешествовать, – предложила Кристина. – Увидеть мир, попробовать всё, что только можно.

– Или начать новый бизнес, – добавила Вероника. – Что-нибудь ещё более инновационное.

– Или просто наслаждаться жизнью, – сказал Пётр, подмигивая Максиму.

– Или так, – согласилась Вероника, кладя руку на колено Максима.

Он почувствовал прикосновение через ткань брюк, но не отреагировал. Всё это было так предсказуемо, так банально. Он мог бы взять её домой сегодня, и она бы сделала всё, что он захочет. Потому что у него были деньги. Не потому что она хотела его, а потому что хотела того, что он мог дать.

– Извините, я отойду, – Максим встал. – Мне нужно сделать звонок.

Он вышел на открытую террасу клуба, где было тише и прохладнее. Несколько человек курили, глядя на ночной город. Максим подошёл к перилам и глубоко вдохнул. Москва расстилалась под ним – огромная, сверкающая, равнодушная.

– Не любите клубы? – спросил женский голос рядом.

Максим повернулся. Рядом стояла девушка – не из тех, что сидели за их столиком. Эта была другой – проще одетая, без вызывающего макияжа, с короткими тёмными волосами и внимательными глазами.

– Не особо, – признался Максим. – А вы?

– Иногда бывает интересно наблюдать за людьми, – она пожала плечами. – За тем, как они пытаются казаться счастливее, чем есть на самом деле.

Максим улыбнулся. Эта мысль была так созвучна его собственным ощущениям.

– Я Максим, – он протянул руку.

– Алёна, – она пожала его руку. – И да, я знаю, кто вы. Видела в новостях.

– Конечно, – он вздохнул. – Теперь все знают.

– Не всем это интересно, – она слегка улыбнулась. – Деньги – не самое важное в жизни.

– Правда? – Максим посмотрел на неё с любопытством. – А что тогда важно?

Алёна задумалась, глядя на город внизу.

– Подлинность, – наконец сказала она. – Быть настоящим. Жить в соответствии со своими ценностями, а не чужими ожиданиями.

Максим внимательно посмотрел на неё. Она не была похожа на типичных посетительниц таких клубов – ни в одежде, ни в манере держаться, ни в том, что говорила.

– Странное место вы выбрали для поиска подлинности, – заметил он, кивая на клуб за их спинами.

– Я же сказала – иногда интересно наблюдать, – она улыбнулась. – К тому же, подлинность можно найти где угодно, если знать, как искать.

– И как же?

– Нужно смотреть глубже фасада, – Алёна посмотрела ему в глаза. – Например, я вижу человека, который достиг того, о чём многие мечтают, но не чувствует себя счастливым. Человека, который ищет смысл там, где его нет.

Максим был поражён точностью её наблюдения.

– Вы экстрасенс? – спросил он полушутя.

– Нет, – она рассмеялась. – Просто умею читать людей. Это полезный навык в моей работе.

– И кем вы работаете?

– Раньше была маркетологом, – ответила Алёна. – Сейчас занимаюсь… скажем так, личностным развитием.

– Коуч? – Максим не скрыл скептицизма.

– Нет, – она покачала головой. – Я помогаю людям найти альтернативные пути жизни. Такие, которые не предполагают бесконечную гонку за успехом, деньгами, статусом.

– Звучит как эзотерика, – Максим поднял бровь.

– Совсем нет, – она снова улыбнулась. – Очень практично, на самом деле. Просто большинство людей слишком глубоко погрязли в системе, чтобы видеть альтернативы.

Максим был заинтригован. Не самим содержанием – он слышал подобные речи от разных людей, от хиппи до духовных гуру. Но было что-то в её манере говорить, в уверенности, с которой она излагала свои мысли, что привлекало внимание.

– И какие альтернативы вы предлагаете? – спросил он. – Уехать в глушь, построить хижину и выращивать органические овощи?

– Это один из вариантов, – серьёзно ответила Алёна. – Но не единственный. Есть много разных путей. Главное – найти тот, который резонирует с вашей истинной природой.

– А вы нашли свой?

– Да, – она кивнула. – И это изменило мою жизнь.

Максим хотел спросить подробнее, но в этот момент на террасу вышел Пётр.

– Вот ты где! – воскликнул он, подходя к ним. – Я тебя обыскался. О, вижу, ты уже нашёл компанию получше.

Он окинул Алёну оценивающим взглядом, явно не впечатлившись.

– Привет, я Пётр, – он протянул руку.

– Алёна, – она пожала его руку, но без особого энтузиазма.

– Мы тут разговариваем, – сказал Максим. – Ты что-то хотел?

– Да, – Пётр кивнул. – Вероника и Кристина уже заскучали. Они хотят ехать в другой клуб, и я думаю, нам стоит присоединиться.

– Ты езжай, – Максим покачал головой. – Я останусь.

– Серьёзно? – Пётр переводил взгляд с Максима на Алёну и обратно. – Ты предпочтёшь… это… двум горячим моделям?

– Пётр, – Максим предупреждающе посмотрел на друга.

– Ладно, ладно, – Пётр поднял руки. – Твоё дело. Повеселись… как сможешь.

Он ушёл, бросив последний недоумевающий взгляд на Алёну.

– Простите за друга, – сказал Максим. – Он… прямолинеен.

– Не беспокойтесь, – Алёна улыбнулась. – Я встречала таких много раз. Они мыслят стереотипами и не видят ничего за пределами своей парадигмы.

– А вы всегда говорите так… академично? – Максим не удержался от улыбки.

– Извините, профессиональная деформация, – она рассмеялась. – Я много читаю по философии и социологии.

– И как это сочетается с работой маркетолога?

– Никак, – она пожала плечами. – Поэтому я и ушла из корпоративного мира. Слишком много лжи, манипуляций, фальши.

– Понимаю, – кивнул Максим. – Я сам последние годы чувствовал, что живу не своей жизнью. Что всё, к чему я стремился, на самом деле не имеет значения.

– Это осознание – первый шаг, – серьёзно сказала Алёна. – Многие живут всю жизнь, не понимая этого.

– И что дальше? – спросил Максим. – Какой второй шаг?

– Поиск альтернативы, – она посмотрела ему в глаза. – Вы готовы к тому, чтобы увидеть мир по-новому?

Было что-то гипнотическое в её взгляде, в том, как она говорила – с абсолютной убеждённостью в своих словах.

– Возможно, – осторожно ответил Максим.

– В таком случае, – Алёна достала из кармана небольшую карточку, – вот мой номер. Позвоните, если захотите узнать больше.

Максим взял карточку. На ней было только имя и телефон, без указания должности или компании.

– О чём именно я узнаю? – спросил он, изучая карточку.

– О том, как жить настоящей жизнью, – просто ответила она. – О том, как найти смысл за пределами искусственных ценностей, которые навязывает общество.

– Звучит как культ, – Максим усмехнулся.

– Многие так думают, – она не смутилась. – Потому что проще навесить ярлык, чем попытаться понять что-то новое и необычное.

– И всё же, – настаивал Максим, – что именно вы предлагаете?

Алёна задумалась, словно решая, сколько можно сказать.

– Я часть сообщества людей, которые выбрали жить иначе, – наконец ответила она. – Мы создали место, где можно быть собой, без масок и притворства. Где ценятся настоящие человеческие качества, а не банковский счёт или статус.

– И где это место?

– Не в Москве, – улыбнулась она. – Подальше от шума, суеты и загрязнения – как физического, так и духовного.

Максим кивнул. Он слышал о подобных коммунах – хиппи, экоактивисты, духовные искатели. Обычно всё заканчивалось развалом сообщества или превращением в культ.

– Не верите, – констатировала Алёна, заметив его скептическое выражение. – Это нормально. Я тоже не верила, пока не увидела своими глазами.

– И что заставило вас поверить?

– То, что я увидела настоящую альтернативу, – её голос стал мягче. – Не просто теоретическую возможность, а реально работающую модель общества, построенного на других принципах. Где люди по-настоящему счастливы, не потому что у них есть последняя модель айфона, а потому что они живут в гармонии с собой и природой.

Максим молчал, обдумывая её слова. Часть его считала всё это наивной утопией, но другая часть… другая часть отчаянно хотела, чтобы такое место действительно существовало.

– Позвоните, если заинтересуетесь, – Алёна мягко коснулась его руки. – Без обязательств. Просто поговорим.

– Хорошо, – Максим убрал карточку в карман. – Возможно, я так и сделаю.

– Удачи вам, Максим, – она улыбнулась. – В поисках того, что действительно имеет значение.

Алёна повернулась и ушла, оставив Максима наедине со своими мыслями. Он смотрел ей вслед, чувствуя странное волнение. Возможно, это была просто очередная эзотерическая чушь. Но что, если нет? Что, если действительно существовал другой путь?

Максим вернулся в клуб, но уже не мог найти удовольствия в музыке, выпивке и компании. Мысли возвращались к разговору с Алёной, к её словам о подлинности, о настоящей жизни. О том, что можно жить иначе.

Вызвав такси, он поехал домой, всю дорогу размышляя о странной встрече. Карточка с номером телефона словно прожигала карман. Позвонит ли он? Часть его хотела узнать больше, но другая часть сомневалась. Слишком много красивых слов, слишком мало конкретики.

Но одно Максим знал наверняка – встреча с Алёной не была случайной. Она искала именно его. Вопрос был в том – зачем?

Следующим утром Максим проснулся с ясной головой и странным чувством предвкушения. Он принял душ, выпил кофе, стоя у панорамного окна и глядя на город внизу. Всё казалось таким маленьким с высоты его пентхауса, таким незначительным.

Он достал из кармана пиджака карточку Алёны и повертел её в руках. Простая белая карточка с именем и телефоном. Ничего особенного, но почему-то она казалась важной.

Максим положил карточку на стол и занялся обычными утренними делами. Проверил почту (десятки писем от финансовых консультантов, которые он проигнорировал), просмотрел новости (ничего интересного), ответил на сообщение от матери (она беспокоилась, что он давно не заходил в гости).

В полдень позвонил Пётр.

– Ну как, развлёкся вчера со своей хиппушкой? – в его голосе звучала насмешка.

– Мы просто поговорили, – сухо ответил Максим.

– Ага, конечно, – хмыкнул Пётр. – А мы с Вероникой и Кристиной тоже «просто поговорили». Трижды за ночь.

– Рад за тебя, – Максим закатил глаза. – Ты что-то хотел?

– Да, – голос Петра стал серьёзнее. – Нас приглашают на встречу с представителями LotusTech. Они хотят обсудить возможное сотрудничество по новому проекту.

– Зачем? – Максим нахмурился. – Мы продали им компанию. У нас нет никаких обязательств.

– Это не обязательство, а возможность, – возразил Пётр. – Они предлагают контракт на консультирование. Большие деньги за минимум работы.

– Мне не нужны деньги, Петя, – устало сказал Максим. – У меня их и так больше, чем я могу потратить.

– Дело не в деньгах, – настаивал Пётр. – Дело в том, чтобы оставаться в игре. Не выпадать из обоймы. Сохранять связи.

– Зачем? – снова спросил Максим. – Чтобы что? Чтобы потом начать новый бизнес? Снова впрягаться в ту же колесницу?

– А что плохого в том, чтобы создать что-то новое? – в голосе Петра звучало раздражение. – Ты талантливый человек, Макс. Твои идеи меняют мир. Разве не в этом смысл?

Максим задумался. Когда-то он действительно так считал. Когда-то он верил, что создаёт технологии, которые сделают жизнь людей лучше. Но теперь…

– Я подумаю, – наконец сказал он. – Когда встреча?

– В следующий четверг.

– Хорошо. Я дам тебе знать.

Они попрощались, и Максим отложил телефон. Его взгляд снова упал на карточку Алёны. Может, стоит позвонить? Просто из любопытства. Просто чтобы узнать, что она имела в виду.

Он взял карточку и набрал номер. После третьего гудка она ответила.

– Алло?

– Алёна? Это Максим. Мы вчера познакомились в клубе «Карма».

– Максим, – в её голосе звучала улыбка. – Я рада, что вы позвонили.

– Я подумал о нашем разговоре, – сказал он. – И мне интересно узнать больше о вашем… сообществе.

– Отлично, – она звучала искренне довольной. – Давайте встретимся и поговорим подробнее. Когда вам удобно?

– Сегодня? – предложил Максим. – Я свободен весь день.

– Сегодня подойдёт, – согласилась Алёна. – Есть одно место, где нам будет удобно поговорить. Вы знаете кафе «Лесное» в парке Сокольники?

– Нет, но найду.

– Давайте там в три часа дня?

– Договорились.

Они попрощались, и Максим отложил телефон, чувствуя странное волнение. Что-то в этой Алёне, в её словах, в её уверенности цепляло его. Может быть, она действительно знала что-то, что могло помочь ему найти новый смысл?

В назначенное время Максим приехал в Сокольники. Кафе «Лесное» оказалось небольшим деревянным строением на окраине парка, стилизованным под избушку. Внутри было уютно – деревянная мебель, приглушённый свет, запах свежей выпечки и травяного чая.

Алёна уже ждала его за столиком у окна. Сегодня она была одета в простую белую рубашку и джинсы, без макияжа, с распущенными волосами. Она выглядела моложе и свежее, чем вчера в клубе.

– Здравствуйте, – Максим сел напротив.

– Здравствуйте, – она улыбнулась. – Спасибо, что пришли.

– Необычное место, – Максим огляделся. – Никогда здесь не был, хотя живу в Москве всю жизнь.

– Большинство людей предпочитают модные кафе в центре, – заметила Алёна. – Но здесь спокойно и можно действительно поговорить, а не перекрикивать музыку.

Подошла официантка. Алёна заказала травяной чай, Максим – кофе.

– Итак, – начал он, когда официантка отошла, – вы обещали рассказать мне о настоящей жизни.

– Не обещала, а предложила, – мягко поправила Алёна. – И не рассказать, а показать путь. Есть разница.

– Хорошо, – Максим кивнул. – Покажите мне путь.

Алёна внимательно посмотрела на него.

– Для начала я хотела бы понять, что именно вы ищете, – сказала она. – Что вас не устраивает в вашей нынешней жизни?

Максим задумался. Это был хороший вопрос, на который у него не было готового ответа.

– Пустота, – наконец сказал он. – Я достиг всего, о чём мечтал – создал успешную компанию, продал её за миллиарды, могу купить всё, что захочу. И при этом… ничего не чувствую. Никакого удовлетворения, никакой радости. Только пустоту.

Алёна кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Это распространённое состояние среди успешных людей, – сказала она. – Вы поднялись на вершину горы, о которой мечтали, и обнаружили, что там ничего нет.

– Именно, – Максим был удивлён точностью её метафоры. – А что дальше? Искать новую гору?

– Можно, – она пожала плечами. – Но, скорее всего, результат будет тем же. Потому что проблема не в горе, а в самом восхождении.

– Что вы имеете в виду?

– Вас учили, что счастье – это достижение цели, – объяснила Алёна. – Но это неправда. Счастье – это состояние бытия, которое не зависит от внешних обстоятельств. Оно приходит, когда вы живёте в соответствии со своей истинной природой, в гармонии с собой и миром.

Принесли напитки. Максим сделал глоток кофе, обдумывая её слова.

– Звучит хорошо, – сказал он. – Но абстрактно. Как этого достичь на практике?

– Для начала нужно освободиться от ложных ценностей и убеждений, которые вам навязали, – Алёна отпила чай. – От идеи, что ваша ценность определяется тем, сколько денег вы заработали, какую должность занимаете, какими вещами владеете.

– И как это сделать?

– Иногда нужно радикально изменить среду, – она посмотрела ему в глаза. – Выйти из системы, которая эти ценности поддерживает. Найти людей, которые мыслят иначе, живут иначе.

– Вы говорите о своём сообществе, – понял Максим.

– Да, – она кивнула. – Мы создали место, где можно жить по-другому. Без постоянной конкуренции, без социальных масок, без бесконечной погони за статусом и деньгами.

– И как это выглядит? – Максим подался вперёд. – Где вы живёте? Чем занимаетесь?

– Мы живём в сельской местности, в нескольких часах езды от Москвы, – ответила Алёна. – У нас есть несколько домов, земля, сад, мастерские. Мы сами выращиваем большую часть продуктов, делаем мебель, одежду, предметы быта. Живём простой, но полной жизнью.

– Звучит как коммуна хиппи, – Максим не сдержал скептицизма.

– Мы не хиппи, – спокойно возразила Алёна. – Мы не отвергаем современные знания и технологии. Просто используем их избирательно, только то, что действительно улучшает жизнь, а не усложняет её.

– И кто эти «мы»? – спросил Максим. – Сколько вас?

– Около пятидесяти человек, – ответила она. – Люди разных возрастов и профессий. Бывшие бизнесмены, учёные, врачи, художники, ремесленники. Всех объединяет желание жить более осознанной, аутентичной жизнью.

– И у вас есть… лидер? – осторожно спросил Максим.

Алёна улыбнулась, словно ожидая этого вопроса.

– У нас есть основатель – Игорь Валентинович Шустов, бывший профессор философии. Он создал сообщество десять лет назад. Но он не «лидер» в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Мы принимаем решения сообща, у нас нет иерархии.

Максим кивнул, делая мысленную заметку поискать информацию об этом Шустове в интернете.

– И как вы попали в это сообщество? – спросил он.

– Так же, как и вы сейчас, – Алёна улыбнулась. – Я была успешным маркетологом, работала в крупной международной компании, получала хорошие деньги. И чувствовала, что задыхаюсь от бессмысленности всего этого. Однажды встретила человека, который рассказал мне о сообществе. Сначала я отнеслась скептически, но решила съездить, посмотреть своими глазами. И осталась.

– Просто так? Бросили карьеру, квартиру, жизнь в городе?

– Не сразу, – она покачала головой. – Сначала приезжала на выходные, потом на неделю, на месяц… А потом поняла, что мне больше не хочется возвращаться в тот мир. Что я нашла то, что искала всю жизнь – настоящую общность, настоящие отношения, настоящую жизнь.

В её глазах было такое убеждение, такая искренность, что Максим невольно проникался доверием. Либо она действительно верила в то, что говорила, либо была невероятно хорошей актрисой.

– И вы никогда не жалели о своём решении? – спросил он. – Не скучали по удобствам, развлечениям, возможностям большого города?

– Поначалу было непривычно, – признала Алёна. – Но быстро поняла, что все эти «удобства» на самом деле – лишь способ заполнить пустоту. Когда у тебя есть настоящее дело, настоящие отношения, настоящие эмоции – не нужны суррогаты в виде шопинга или ночных клубов.

Максим молчал, обдумывая её слова. Часть его считала всё это наивным идеализмом, но другая часть… другая часть отчаянно хотела, чтобы такая жизнь была возможна.

– Я не прошу вас верить мне на слово, – мягко сказала Алёна, словно читая его мысли. – Приезжайте к нам. Погостите несколько дней. Посмотрите своими глазами. Если вам не понравится, вы всегда можете вернуться к своей жизни. Что вы теряете?

Действительно, что он терял? Несколько дней? У него было их в избытке.

– Когда? – спросил Максим.

– Хоть завтра, – улыбнулась Алёна. – Я как раз возвращаюсь в сообщество утром.

– Так быстро? – Максим был удивлён. – Я думал, вы предложите более… постепенное знакомство.

– Зачем откладывать? – она пожала плечами. – Если вы действительно ищете ответы, лучше начать поиск сейчас. К тому же, – её глаза блеснули, – у нас в субботу праздник весеннего равноденствия. Будет хорошая возможность увидеть сообщество в полном составе.

Максим задумался. Звучало заманчиво, но и настораживало одновременно. Всё происходило слишком быстро. Словно она торопилась затащить его в своё сообщество, пока он не передумал.

– Мне нужно подумать, – сказал он. – И, возможно, узнать больше, прежде чем решиться.

– Конечно, – Алёна кивнула без тени разочарования. – Я понимаю ваши сомнения. Вот что я предлагаю: завтра у нас в городе будет ещё один член сообщества – Николай. Он приезжает по делам. Мы могли бы встретиться втроём, вы бы пообщались с ним, задали вопросы. А потом решили, хотите ли приехать к нам.

Это звучало разумно. Максим кивнул.

– Хорошо. Давайте встретимся завтра.

– Отлично, – Алёна улыбнулась. – Николай будет в городе около полудня . Давайте встретимся в том же кафе в Сокольниках?

– Договорились, – Максим кивнул. – В какое время?

– В два часа дня, – Алёна допила чай. – Вы не пожалеете, Максим. Поверьте, то, что мы предлагаем, – не просто альтернативный образ жизни. Это путь к себе настоящему.

Они расплатились и вышли из кафе. На улице уже смеркалось. Зимний день подходил к концу, и парк медленно погружался в темноту, подсвеченную редкими фонарями.

– Где вы остановились в Москве? – спросил Максим. – Могу подвезти.

– Спасибо, но я остановилась у друзей недалеко отсюда, – Алёна улыбнулась. – Прогуляюсь пешком. До завтра, Максим.

Она протянула руку, и он пожал её – тёплую, с неожиданно сильным рукопожатием для такой хрупкой женщины.

Алёна ушла, растворяясь в сумерках парка, а Максим остался стоять, пытаясь разобраться в своих чувствах. Что-то в этой женщине притягивало его – не внешность (хотя она была привлекательна в своей естественности), а какая-то внутренняя сила, уверенность, цельность. То, чего ему самому так не хватало.

По дороге домой Максим обдумывал их разговор. Сообщество людей, живущих «настоящей жизнью». Это могло быть чем угодно – от искренней попытки создать альтернативное общество до банальной секты, промывающей мозги и выкачивающей деньги из наивных последователей.

Учитывая его недавно приобретённые миллиарды, версия с сектой казалась более вероятной. И всё же… что-то в словах Алёны находило отклик. Пустота, которую он чувствовал, достигнув вершины успеха, была реальной. Может быть, она действительно знала способ её заполнить?

Дома Максим первым делом открыл ноутбук и ввёл в поисковик имя основателя сообщества: «Игорь Валентинович Шустов философ».

Результаты были скудными. Несколько научных статей в философских журналах, датированных 2010-2014 годами. Упоминание в списке преподавателей философского факультета МГУ (2008-2015). Потом – ничего. Как будто человек исчез из информационного поля.

Максим попробовал поискать информацию о сообществе, но не знал его названия. «Сельская коммуна Подмосковье», «экопоселение философ Шустов», «альтернативное сообщество Россия» – все запросы давали только общие статьи о различных экологических инициативах, но ничего конкретного о том, что описывала Алёна.

Это было странно. В эпоху тотальной цифровой открытости сложно было представить активно действующее сообщество без следа в интернете. Ни сайта, ни группы в социальных сетях, ни упоминаний в новостях или блогах. Либо они действительно жили в полной изоляции от цифрового мира, либо намеренно скрывали свою деятельность. Оба варианта настораживали.

Максим откинулся в кресле, размышляя. Логика подсказывала, что это какая-то афера. Секта, которая выискивает богатых людей в кризисе среднего возраста, промывает им мозги и забирает деньги. Классический сценарий.

Но интуиция говорила другое. Алёна не выглядела как типичная сектантка. В ней не было фанатичного блеска в глазах, механических фраз, заученных улыбок. Она была… настоящей. По крайней мере, казалась такой.

И что он терял? Несколько дней своей бессмысленной жизни? Смешно.

Максим взял телефон и набрал номер Петра.

– Да? – ответил тот после нескольких гудков. В его голосе слышались приглушённые женские голоса и музыка.

– Пётр, мне нужна информация об одном человеке, – без предисловий сказал Максим. – Игорь Валентинович Шустов, бывший профессор философии МГУ.

– Сейчас? – в голосе Петра звучало недовольство. – Я немного занят.

– Я слышу, – сухо ответил Максим. – Но это важно. Можешь попросить кого-нибудь из твоих многочисленных «знакомых» в разных структурах пробить этого человека? Мне нужно знать всё – где живёт, чем занимается, с кем связан.

– Что случилось? – в голосе Петра появилось любопытство. – Ты влип во что-то?

– Нет. Просто… возникло предложение, которое меня заинтересовало. Хочу знать, с кем имею дело.

– Какое предложение? – не отставал Пётр.

Максим вздохнул. Он знал, что Пётр не успокоится, пока не получит ответ.

– Альтернативный образ жизни, – неохотно сказал Максим. – Что-то вроде экопоселения. Хочу узнать, насколько это легитимно.

– Ты серьёзно? – Пётр рассмеялся. – Ты, технологический гений с миллиардами на счету, думаешь уйти в экопоселение? Жить в глуши, копать грядки и срать в ведро?

– Я не говорил, что собираюсь уйти туда, – раздражённо возразил Максим. – Я хочу узнать больше, вот и всё. Ты можешь помочь или нет?

– Могу, конечно, – всё ещё посмеиваясь, ответил Пётр. – Дай мне до завтра. Узнаю всё, что можно, о твоём философе.

– Спасибо.

– Но серьёзно, Макс, – голос Петра стал серьёзнее. – Я понимаю, ты в поиске, тебе скучно, ты не знаешь, куда деть свои миллиарды. Но сельская коммуна? Это даже для тебя слишком эксцентрично.

– Может быть, – согласился Максим. – Но я хочу увидеть своими глазами, прежде чем судить.

Они распрощались, и Максим отложил телефон. Пётр был прав в одном – идея казалась эксцентричной даже ему самому. И всё же что-то тянуло его узнать больше. Может быть, любопытство. Может быть, отчаяние. А может быть, та искра подлинности, которую он увидел в глазах Алёны.

Максим поужинал заказанной едой из ресторана, посмотрел новости, проверил курс акций LotusTech (они восстановились после падения, значит, он «заработал» обратно свои потерянные миллионы, даже не пошевелив пальцем). Вся эта рутина казалась бессмысленной, механической.

Перед сном он открыл одну из научных статей Шустова, найденных в интернете. «Технологический императив и утрата экзистенциального измерения в современном обществе». Максим начал читать и неожиданно увлёкся. Шустов писал ясно, глубоко, без академического жаргона, который часто делает философские тексты непроницаемыми для непосвящённых.

Основная мысль статьи была проста и одновременно радикальна: технологический прогресс, который должен был освободить человека, превратился в новую форму рабства. Мы стали придатками к нашим устройствам, а не наоборот. Мы измеряем свою ценность цифрами – лайками, просмотрами, подписчиками, доходами. Мы потеряли связь с тем, что делает нас людьми, – с природой, с сообществом, с внутренним миром, с трансцендентным.

Максим закрыл ноутбук, чувствуя странное волнение. Слова Шустова резонировали с его собственными мыслями последних недель. С его собственной пустотой, которую не могли заполнить ни деньги, ни успех, ни статус.

Может быть, этот философ действительно нашёл альтернативный путь? Может быть, его сообщество – не секта, а искренняя попытка создать другой способ жизни?

Завтра он встретится с ещё одним членом сообщества, этим Николаем, и, возможно, получит больше ответов. А пока – спать.

Но сон не шёл. Максим ворочался в огромной кровати, а мысли возвращались к разговору с Алёной, к статье Шустова, к собственной пустоте. Он достиг всего, о чём мечтал, и обнаружил, что это «всё» – ничто. Какая ирония.

Он уснул только под утро, и ему приснилось, что он идёт по лесу, сквозь деревья пробивается солнечный свет, воздух пахнет хвоей и свежестью, и впервые за долгое время он чувствует себя… дома.

Кафе «Лесное» было почти пустым, когда Максим пришёл на встречу. Только пожилая пара в углу и молодая мать с ребёнком у окна. Алёны ещё не было. Максим заказал кофе и сел за тот же столик, что и вчера.

Он почти не спал и чувствовал себя разбитым. Утром позвонил Пётр с информацией о Шустове. Как оказалось, её было немного.

Игорь Валентинович Шустов, 58 лет, бывший профессор философии МГУ, уволился по собственному желанию в 2015 году. Продал квартиру в Москве, купил участок земли и старый дом в деревне Верхний Бор Тверской области. С тех пор жил там безвыездно. Никаких проблем с законом, никаких долгов, никаких скандалов. Обычный профессор, решивший уйти от мирской суеты.

Деревня Верхний Бор оказалась почти заброшенной – из сорока домов жилыми были меньше десяти. Однако за последние несколько лет там появились новые жители, в основном бывшие горожане. Они купили заброшенные дома, отремонтировали их, разбили огороды. Тихая сельская идиллия.

Ничего подозрительного. Ничего, что указывало бы на секту или мошенничество. Просто люди, решившие жить иначе.

Эта информация одновременно успокоила Максима и усилила его интерес. Может быть, Алёна действительно говорила правду? Может быть, это сообщество – не афера, а искренняя попытка создать альтернативный образ жизни?

Дверь кафе открылась, и вошла Алёна. За ней следовал молодой человек – высокий, худощавый, с длинными русыми волосами, собранными в хвост, и бородой. Он был одет просто, но аккуратно – джинсы, фланелевая рубашка, кожаная куртка, потёртая, но добротная. Взгляд открытый, внимательный.

– Максим, – Алёна улыбнулась, подходя к столику. – Рада, что вы пришли. Это Николай, о котором я говорила.

– Здравствуйте, – Николай протянул руку. Рукопожатие было крепким, мозолистым. Руки человека, привыкшего к физическому труду.

Они сели. Алёна и Николай заказали травяной чай, Максим попросил ещё кофе.

– Итак, – начал Максим, когда официантка отошла, – Алёна рассказала мне о вашем сообществе. Я бы хотел узнать больше.

– Что именно вас интересует? – спросил Николай. Его голос был спокойным, с лёгкой хрипотцой.

– Всё, – честно ответил Максим. – Как вы живёте? Что делаете? Как принимаете решения? Есть ли у вас правила, запреты?

Николай переглянулся с Алёной, словно они вели безмолвный диалог.

– Мы живём просто, – наконец сказал Николай. – Выращиваем пищу, строим и ремонтируем дома, делаем вещи, которые нам нужны. У каждого есть своё дело – кто-то лучше разбирается в сельском хозяйстве, кто-то в строительстве, кто-то в медицине или образовании.

– И вы полностью самодостаточны? – спросил Максим. – Не нуждаетесь во внешнем мире?

– Не полностью, – покачал головой Николай. – Мы не отшельники и не луддиты. Мы используем некоторые современные технологии, особенно те, что помогают производить энергию – солнечные панели, например. Покупаем то, что не можем сделать сами. Продаём излишки того, что производим – мёд, овощи, ремесленные изделия.

– То есть, вы не изолированы от общества?

– Не физически, – вмешалась Алёна. – Но ментально – да. Мы живём по другим принципам, с другими ценностями.

– Какими? – Максим подался вперёд.

– Подлинность. Простота. Гармония с природой, – Николай говорил медленно, словно подбирая каждое слово. – Мы верим, что человек не создан для бесконечной конкуренции, потребления и накопления. Что настоящая жизнь – это связь с землёй, с сообществом, с собственной глубинной природой.

– Звучит красиво, – кивнул Максим. – Но как это выглядит на практике? Какие у вас правила?

– Основных правил немного, – ответил Николай. – Мы не используем технологии, которые считаем вредными для человеческого духа – телевизоры, смартфоны, социальные сети. Мы не употребляем алкоголь и наркотики, кроме как в особых ритуальных контекстах. Мы решаем все важные вопросы сообща, уважая мнение каждого. Мы работаем не ради денег, а ради общего блага.

– А как насчёт личной собственности? – спросил Максим. – Всё общее?

– Не совсем, – покачал головой Николай. – У каждого есть личные вещи, личное пространство. Но основные ресурсы – земля, инструменты, транспорт – принадлежат сообществу.

– А новые члены? – Максим посмотрел на Алёну. – Они должны отдать всё своё имущество сообществу?

Николай улыбнулся.

– Вы думаете, что мы охотимся за вашими миллиардами?

– Вопрос справедливый, – заметила Алёна. – На вашем месте я бы тоже его задала.

– Мы не просим никого отдавать имущество, – сказал Николай. – Если человек решает присоединиться к нам, он сам решает, что делать со своими активами. Некоторые продают всё и жертвуют деньги на развитие сообщества. Другие оставляют имущество родственникам или на благотворительность. Третьи сохраняют свои счета и инвестиции.

– Но если я приеду к вам с чемоданом наличных, вы не откажетесь? – с вызовом спросил Максим.

– Если вы приедете с искренним желанием присоединиться к нам, мы будем рады любому вашему вкладу – материальному, интеллектуальному, эмоциональному, – спокойно ответил Николай. – Но мы не принимаем людей ради их денег. И не принимаем деньги от людей, которые не разделяют наших ценностей.

Максим откинулся на спинку стула, изучая молодого человека. В его словах, в его манере держаться была та же подлинность, которую он заметил в Алёне. Либо они оба были превосходными актёрами, либо действительно верили в то, что говорили.

– Как вы попали в сообщество? – спросил Максим. – Что было до этого?

– Я был программистом, – ответил Николай. – Работал в крупной IT-компании, хорошо зарабатывал. Но чувствовал, что задыхаюсь. Что проживаю не свою жизнь, а какую-то навязанную извне схему. Пытался найти смысл в путешествиях, в отношениях, в хобби – ничего не помогало. А потом встретил Игоря Валентиновича на лекции по философии. Мы разговорились, и он пригласил меня в гости. Я приехал на выходные – и остался.

История звучала искренне, хотя и подозрительно напоминала то, что рассказывала Алёна. Может быть, это был заготовленный нарратив для вербовки новых членов?

– И вы никогда не жалели о своём решении? – спросил Максим. – Не скучали по городской жизни, по технологиям, по комфорту?

– Иногда скучал, – признал Николай. – Особенно поначалу. Было тяжело физически – непривычная работа, ранние подъёмы, отсутствие горячей воды в кране. Но знаете что? Эти трудности помогли мне почувствовать себя… настоящим. Живым. Не просто потребителем, а создателем. Человеком, который способен обеспечить себя всем необходимым своими руками.

– Я понимаю это чувство, – тихо сказал Максим.

И он действительно понимал. Создавая NeuraTech, строя компанию с нуля, он испытывал то же ощущение подлинности, творчества, жизни. А потом пришли инвесторы, советы директоров, финансовые консультанты – и всё превратилось в цифры, отчёты, графики. Жизнь ушла, осталась только механика.

– Что вы сейчас делаете в сообществе? – спросил Максим. – Чем занимаетесь?

– Я отвечаю за пасеку, – с гордостью сказал Николай. – У нас тридцать ульев. И помогаю с техническими вопросами – ремонтирую солнечные панели, ветряки, систему водоснабжения.

– И это приносит вам больше удовлетворения, чем программирование?

– Безусловно, – без колебаний ответил Николай. – Когда ты видишь прямую связь между своими действиями и результатом – это непередаваемое чувство. Когда ты своими руками собираешь мёд, чинишь крышу, выращиваешь пищу, ты чувствуешь себя… человеком. Не винтиком в огромной машине, а цельным существом.

Принесли напитки. Они пили молча, каждый погружённый в свои мысли.

– У меня предложение, – наконец сказал Максим. – Я хотел бы приехать к вам. Посмотреть всё своими глазами. Но не сейчас – на следующей неделе. Мне нужно завершить некоторые дела в Москве.

Алёна и Николай переглянулись.

– Конечно, – кивнула Алёна. – Мы будем рады видеть вас в любое время. Но… если возможно, приезжайте до праздника весеннего равноденствия. Это особое время для нашего сообщества. Вы увидите нас в полном составе, почувствуете нашу… энергию.

– Я постараюсь, – пообещал Максим. – Когда точно этот праздник?

– В ближайшую субботу, – ответил Николай. – Двадцатого марта.

– Тогда я приеду в пятницу, – решил Максим. – Если скинете мне точный адрес и как добраться.

– Лучше я вас встречу на станции, – предложил Николай. – От железной дороги до нас ещё двадцать километров по просёлочным дорогам. Без провожатого легко заблудиться.

– Договорились.

Они обменялись номерами телефонов. Максим заметил, что у Николая была простая кнопочная Nokia – никаких смартфонов.

– У вас совсем нет интернета? – спросил Максим. – Никакой связи с внешним миром?

– Есть, – ответил Николай. – В общем доме стоит компьютер с интернетом. Мы используем его для необходимых дел – заказа материалов, продажи нашей продукции, связи с родственниками. Но доступ ограничен – по два часа в неделю на человека.

– И вам этого достаточно? – Максим не мог представить себе жизнь с таким ограниченным доступом к информации.

– Более чем, – улыбнулся Николай. – Когда у тебя всего два часа, ты не тратишь их на бессмысленный сёрфинг или социальные сети. Ты делаешь то, что действительно важно.

Они поговорили ещё немного о практических аспектах жизни в сообществе – о питании (в основном вегетарианском, но не строго), о распорядке дня (ранний подъём, коллективные завтраки, работа до обеда, послеобеденный отдых, вечерние занятия и обсуждения), о жилье (у каждого своя комната или небольшой дом, в зависимости от размера семьи).

Чем больше Максим слушал, тем больше ему хотелось увидеть это место своими глазами. Это было так не похоже на его нынешнюю жизнь, так противоположно всему, к чему он привык. И всё же что-то в этой простоте, в этой подлинности притягивало его.

– До встречи в пятницу, – сказал Николай, когда они прощались. – Я буду ждать вас на станции Калистово в семь вечера. Это электричка с Ленинградского вокзала, отправление в 16:35.

– Я буду, – пообещал Максим, пожимая его руку.

Николай ушёл, а Алёна задержалась.

– Спасибо, что даёте этому шанс, – сказала она. – Знаю, для человека вашего положения это необычный шаг.

– Я ни к чему не обязываюсь, – напомнил Максим. – Просто хочу увидеть альтернативу. Понять, возможна ли другая жизнь.

– Она не просто возможна, – улыбнулась Алёна. – Она реальна. И она ждёт вас.

Они попрощались, и Максим остался один. Он допил остывший кофе, размышляя о предстоящей поездке. Часть его считала всю эту затею блажью, прихотью пресыщенного миллиардера, ищущего новых острых ощущений. Но другая часть… другая часть отчаянно надеялась найти ответы, которых так не хватало в его нынешней жизни.

Глава 4: Решение

Следующие несколько дней Максим провёл, исследуя антитехнологическое движение. То, что начиналось как простое любопытство, переросло в настоящее увлечение. Он читал статьи, книги, смотрел документальные фильмы о людях, которые отказались от современного образа жизни ради чего-то более простого, более подлинного.

Он узнал о неолуддитах, которые противостояли технологическому прогрессу из-за его негативного влияния на общество и окружающую среду. О движении «техноминимализм», члены которого стремились использовать только самые необходимые технологии, отказываясь от цифровых излишеств. О различных экопоселениях по всему миру – от израильских кибуцев до американских коммун и российских родовых поместий.

Большинство этих инициатив казались наивными, утопичными, обречёнными на провал в долгосрочной перспективе. И всё же было что-то привлекательное в идее жизни, свободной от постоянного информационного шума, корпоративных крысиных бегов, бесконечной погони за новейшими гаджетами и модными брендами.

В среду утром Максиму позвонил Пётр.

– Привет, отшельник, – в его голосе звучала насмешка. – Как подготовка к жизни в лесу? Уже купил топор и лапти?

– Очень смешно, – сухо ответил Максим. – Я просто еду посмотреть. Ничего больше.

– Конечно-конечно, – Пётр не скрывал скептицизма. – Слушай, мне удалось узнать ещё кое-что о твоём философе и его коммуне.

– И что же?

– Ничего криминального, – признал Пётр. – Живут тихо, налоги платят, с законом не конфликтуют. Официально они зарегистрированы как сельскохозяйственный кооператив «Истоки». Продают мёд, травы, варенье, какие-то ремесленные изделия. Всё легально.

– Звучит не так уж плохо, – заметил Максим.

– Да, но есть нюансы, – продолжил Пётр. – Во-первых, они очень закрытые. Никого не пускают просто так, только по приглашению. Местные считают их странными, держатся от них в стороне. Во-вторых, там были случаи, когда люди приходили, а потом пропадали из виду. Родственники их не могли найти.

– Что значит «пропадали»? – насторожился Максим.

– Не в смысле убийства или похищения, – уточнил Пётр. – Просто человек приходит в эту коммуну, а потом перестаёт общаться с внешним миром. Не отвечает на звонки, не приезжает к родственникам. Как будто отрезает все связи.

– Может быть, по собственному желанию? – предположил Максим.

– Возможно, – согласился Пётр. – Но согласись, это странно. И, в-третьих, их лидер – этот Шустов. У него была странная история в МГУ. Он ушёл не совсем по собственному желанию. Были жалобы от студентов на… скажем так, необычные методы преподавания. Какие-то медитации, гипноз, эксперименты с изменёнными состояниями сознания.

– Серьёзно?

– Да. Официально ему предложили уйти по-хорошему, без скандала. Он согласился. Через пару месяцев продал квартиру и исчез в своей деревне.

Максим молчал, обдумывая информацию. Это действительно звучало настораживающе. С другой стороны, нетрадиционные методы преподавания не означали автоматически, что Шустов был опасным манипулятором. Возможно, он просто опережал своё время, пытался внедрить новые подходы в консервативную академическую среду.

– И ещё кое-что, – добавил Пётр. – Я нашёл одного бывшего члена этой коммуны. Она ушла от них два года назад. Мы можем с ней встретиться сегодня вечером, если хочешь. Услышишь информацию из первых рук.

– Определённо хочу, – сказал Максим. – Где и когда?

– В семь вечера, кафе «Март» на Патриарших. Знаешь такое?

– Найду.

Они договорились встретиться там, и Максим вернулся к своим исследованиям. Теперь, когда у сообщества появилось имя – «Истоки» – он мог более целенаправленно искать информацию. Но результаты были скудными. Несколько упоминаний в статьях об экопоселениях, пара объявлений о продаже мёда и варенья, ничего существенного.

Это было странно в эпоху социальных медиа, когда любое сообщество, любая организация стремились к присутствию в цифровом пространстве. «Истоки», похоже, намеренно держались в тени.

Вечером Максим приехал в кафе «Март» – небольшое, модное место на Патриарших прудах. Пётр уже был там, сидел за столиком с молодой женщиной – худенькой, с короткими тёмными волосами и напряжённым выражением лица.

– Максим, это Ирина, – представил Пётр, когда Максим подошёл. – Она провела в «Истоках» два года.

– Здравствуйте, – Ирина подняла глаза. Они были настороженные, немного затравленные.

– Здравствуйте, – Максим сел напротив. – Спасибо, что согласились встретиться.

– Пётр сказал, вы собираетесь туда поехать, – она говорила тихо, словно боясь, что её подслушают. – Я хотела… предупредить.

– О чём?

– Это не то, чем кажется, – Ирина нервно теребила салфетку. – С поверхности всё выглядит идеально – гармоничное сообщество, простая жизнь, единение с природой. Но под этим фасадом… другая реальность.

– Какая? – Максим подался вперёд.

– Шустов – не тот, за кого себя выдаёт, – Ирина говорила всё быстрее, словно торопилась высказаться. – Он использует людей. Манипулирует ими. Заставляет их отказаться от всего – от имущества, от связей с внешним миром, от собственной воли. Он… как сказать… создаёт зависимость.

– Каким образом? – спросил Максим. – Наркотики? Гипноз?

– Не так примитивно, – покачала головой Ирина. – Это сложнее. Он использует изоляцию, групповое давление, ритуалы, психологические техники. Постепенно, день за днём, ты начинаешь верить, что внешний мир враждебен, что только сообщество может дать тебе безопасность и смысл. Ты становишься готовым на всё ради одобрения группы, ради места в иерархии. Это… как добровольное рабство.

– Но там же живут десятки людей, – возразил Максим. – Неужели все они – жертвы манипуляций?

– Не все осознают, что происходит, – Ирина смотрела в свою чашку с чаем. – Многие искренне верят в идеалы сообщества. Другие просто боятся признаться себе, что попали в ловушку, что потратили годы жизни на ложь.

– Как вы сами туда попали? – спросил Максим.

– Так же, как и все, – горько усмехнулась Ирина. – Была в кризисе, искала смысл жизни. Моя подруга рассказала мне о сообществе, пригласила в гости. Всё выглядело так привлекательно, так аутентично. Я осталась на неделю, потом на месяц, потом насовсем.

– И что заставило вас уйти?

Ирина молчала долго, собираясь с мыслями.

– Я начала замечать вещи, – наконец сказала она. – Маленькие несоответствия. Двойные стандарты. Шустов проповедовал простоту и отказ от материальных благ, но сам жил в лучшем доме, ел лучшую пищу, имел доступ к технологиям, запрещённым для остальных. Он говорил о равенстве, но создал жёсткую иерархию, где близость к нему определяла твой статус. Он проповедовал свободу, но контролировал каждый аспект нашей жизни – что мы ели, с кем общались, о чём думали.

– И вы просто ушли? – спросил Максим. – Так просто?

– Не просто, – Ирина покачала головой. – Я планировала уход месяцами. Собирала немного денег, восстанавливала контакты с внешним миром. Потом уехала якобы навестить больную мать – и не вернулась. Они звонили, угрожали, говорили, что я предала сообщество, что умру одинокой и несчастной в «мёртвом мире». Потом, наконец, оставили в покое.

Максим переглянулся с Петром. История Ирины звучала тревожно, но не была ли она просто обиженным бывшим членом, который представлял всё в негативном свете?

– Вы говорили, что Шустов использует психологические техники, – сказал Максим. – Что конкретно вы имеете в виду?

– Многое, – ответила Ирина. – Контроль сна – нас будили среди ночи для «спонтанных собраний». Контроль питания – периодические посты, ограничение белка, что делает мышление менее критичным. Групповые исповеди, где ты должен публично признаваться в своих «грехах» против сообщества. Ритуалы с психоделиками – там это называют «растительными учителями». После таких сеансов люди становятся… внушаемыми. Готовыми принять любую интерпретацию своего опыта, которую предлагает Шустов.

– И все эти люди – образованные горожане, бывшие профессионалы – просто позволяют собой манипулировать? – Максим всё ещё сомневался.

– Именно потому, что они образованные, – сказала Ирина. – Они считают себя слишком умными, чтобы попасть в культ. Поэтому не замечают признаков. А когда начинают замечать, уже слишком поздно – слишком много инвестировано, слишком многое потеряно во внешнем мире.

Максим молчал, обдумывая услышанное. История Ирины противоречила тому, что рассказывали Алёна и Николай. Кому верить?

– Что бы вы посоветовали? – спросил он наконец. – Не ехать?

– Я не могу указывать вам, что делать, – Ирина пожала плечами. – Если вы всё же решите поехать, будьте осторожны. Не пейте и не ешьте ничего, что вам предлагают, особенно на ритуалах. Не оставайтесь наедине с Шустовым. Не делитесь личной информацией, которую можно использовать против вас. И самое главное – сохраняйте критическое мышление, не поддавайтесь групповому давлению.

– Спасибо за предупреждение, – искренне сказал Максим. – Я буду осторожен.

Они поговорили ещё немного о практических аспектах жизни в сообществе. Ирина рассказала о распорядке дня, о трудовых обязанностях, о системе правил и запретов. Чем больше она говорила, тем больше «Истоки» напоминали классический культ под маской экологической коммуны.

Когда Ирина ушла, Пётр посмотрел на Максима с тревогой.

– Ты всё ещё хочешь туда ехать? После всего, что услышал?

– Да, – кивнул Максим. – Но буду настороже. В конце концов, это всего лишь один взгляд. Возможно, у Ирины были свои причины для негативного восприятия.

– Или она единственная, кто говорит правду, – возразил Пётр. – Максим, это звучит опасно. Не как экопоселение, а как самая настоящая секта. Зачем тебе это? У тебя есть всё – деньги, свобода, возможности. Зачем рисковать?

– Потому что деньги, свобода и возможности не приносят счастья, – тихо сказал Максим. – Я хочу увидеть альтернативу. Понять, возможна ли другая жизнь. Настоящая жизнь.

– И ты думаешь, она там? В культе под руководством сомнительного философа?

– Я не знаю, – честно ответил Максим. – Но хочу выяснить. Своими глазами, а не по чужим рассказам.

Пётр покачал головой.

– Ты всегда был упрямым, – сказал он. – Но сейчас это граничит с безумием. Впрочем, делай как знаешь. Только обещай, что будешь на связи. Звони каждый день.

– Обещаю.

Они распрощались, и Максим поехал домой, размышляя об услышанном. История Ирины заставила его насторожиться, но не отказаться от поездки. Возможно, её опыт был субъективным. Возможно, за два года в сообществе что-то изменилось. А может быть, и нет. В любом случае, он хотел увидеть всё своими глазами.

Четверг прошёл в подготовке к поездке. Максим собрал небольшую сумку с самым необходимым – простой одеждой, средствами гигиены, книгами. Он не знал, как долго пробудет в «Истоках» – может быть, несколько дней, может быть, неделю.

Он также подготовил финансовые документы, о которых так долго просил Пётр – доверенности на управление активами, инструкции по инвестированию, распоряжения о благотворительных пожертвованиях. Не то чтобы он собирался пропасть навсегда, но лучше было подстраховаться.

Вечером позвонила мать.

– Сынок, ты что, уезжаешь куда-то? – в её голосе звучало беспокойство. – Мне Пётр Сергеевич звонил, спрашивал, не знаю ли я о твоих планах.

– Мам, всё в порядке, – успокоил её Максим. – Я просто еду на несколько дней за город. Отдохнуть, подумать.

– В какую-то коммуну? – не отставала она. – Что это за место такое? Почему Пётр так волнуется?

– Это просто экопоселение, – объяснил Максим. – Люди, которые решили жить ближе к природе, проще. Я хочу посмотреть, как они организовали свою жизнь. Не волнуйся, я не собираюсь оставаться там навсегда.

– Обещаешь? – в её голосе всё ещё звучала тревога.

– Обещаю, мам. Я просто… ищу, понимаешь? Ищу что-то настоящее. Что-то, что имеет смысл.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Но будь осторожен. И звони мне каждый день.

– Буду.

Они поговорили ещё немного, и Максим положил трубку, чувствуя укол вины. Он заставлял близких волноваться из-за своих экзистенциальных метаний. С другой стороны, разве не имел он права на поиск собственного пути, собственного счастья?

Утром в пятницу позвонил Пётр.

– Прежде чем ты уедешь в свою секту, нам нужно поговорить, – без предисловий сказал он. – Важный разговор. Можем встретиться в офисе в полдень?

– Зачем? – насторожился Максим. – Ещё одна попытка отговорить меня?

– Нет, – Пётр вздохнул. – Дело в другом. В компании. В сделке с LotusTech. Есть кое-что, что ты должен знать.

Максим нахмурился. В голосе Петра звучало что-то новое – напряжение, может быть, даже страх.

– Хорошо, – согласился Максим. – Буду в офисе в полдень.

Он отложил телефон, размышляя, что могло так встревожить Петра. Что-то связанное с продажей NeuraTech? Какие-то проблемы с акциями LotusTech? С его миллиардами?

Странно, но Максиму было почти всё равно. Деньги больше не казались ему чем-то важным, значимым. Они были просто цифрами на экране, абстракцией, которая не могла заполнить пустоту внутри.

В полдень Максим приехал в офис NeuraTech – теперь уже бывший офис, технически принадлежавший LotusTech. Здесь всё ещё работала часть команды, включая Петра, который курировал процесс интеграции.

Максима встретила секретарша, которую он едва помнил, хотя сам когда-то нанимал её.

– Здравствуйте, Максим Олегович, – она почтительно улыбнулась. – Пётр Сергеевич ждёт вас в конференц-зале.

Максим кивнул и прошёл в знакомое помещение. Здесь ничего не изменилось – те же стеклянные стены, тот же длинный стол, те же кресла. Только логотип на стене был другой – не синяя волна NeuraTech, а стилизованный цветок лотуса LotusTech.

Пётр был один, сидел за столом, перед ним лежала стопка документов.

– Привет, – он встал, когда Максим вошёл. – Спасибо, что приехал.

– О чём ты хотел поговорить? – Максим сел напротив, не тратя времени на любезности.

Пётр выглядел напряжённым, нервным, почти виноватым. Он провёл рукой по волосам, глубоко вздохнул, словно собираясь с духом.

– О сделке с LotusTech, – наконец сказал он. – Точнее, о том, что произошло перед сделкой. О том, о чём ты не знаешь.

– И о чём же? – Максим подался вперёд.

– Была утечка, – Пётр не смотрел ему в глаза. – Утечка информации о нашей технологии. Ключевые алгоритмы, архитектура системы, даже исходный код – всё это попало к LotusTech за несколько месяцев до начала переговоров о продаже.

– Что? – Максим не верил своим ушам. – Как это могло произойти?

Пётр молчал, глядя в стол.

– Пётр? – Максим начал догадываться. – Это был ты?

– Да, – тихо признался Пётр. – Я передал им информацию.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Максим смотрел на человека, которого считал другом, партнёром, соратником. Человека, которому доверял.

– Почему? – наконец спросил он.

– Они предложили мне должность, – Пётр поднял глаза. – Вице-президент по развитию в азиатском регионе. Офис в Гонконге, семизначная зарплата, опционы на акции. И… они сказали, что всё равно купят нас. Что если я помогу им, сделка будет выгоднее для всех. Для компании, для команды. Для тебя.

– Для меня? – Максим горько усмехнулся. – Ты предал меня, предал нашу компанию, наше дело – и говоришь, что это было выгодно для меня?

– Ты получил более трёх миллиардов, – Пётр развёл руками. – Разве не в этом была цель?

– Цель была в создании технологии, которая изменит мир, – тихо сказал Максим. – В том, чтобы делать что-то значимое, что-то настоящее. А не в том, чтобы набить карманы.

– Брось, – Пётр фыркнул. – Ты всегда хотел денег. Статуса. Признания. Не притворяйся сейчас святым.

– Я хотел этого, – согласился Максим. – Но не такой ценой. Не через предательство.

Пётр вздохнул.

– Послушай, я понимаю, что ты злишься. Но посмотри на результат: компания продана за рекордную сумму, технология будет развиваться под крылом LotusTech, команда получила отличные должности и компенсации, ты стал миллиардером. Все в выигрыше.

– Кроме доверия, – Максим покачал головой. – Кроме дружбы. Кроме всего, что действительно имеет значение.

– Громкие слова, – Пётр поморщился. – Бизнес есть бизнес, Максим. В нём нет места сантиментам.

Максим молчал, ошеломлённый предательством. Шесть лет бок о бок, тысячи часов вместе, преодоление кризисов, совместные победы – и всё это ничего не значило перед соблазном денег и статуса.

– Зачем ты рассказываешь мне это сейчас? – наконец спросил он. – Почему именно сегодня?

– Потому что ты уезжаешь в эту секту, – прямо ответил Пётр. – И я не знаю, вернёшься ли. Не хотел, чтобы это осталось между нами. Хотел… очистить совесть, наверное.

– Понятно, – Максим кивнул. – Что ж, спасибо за честность. Хоть и запоздалую.

Он встал, готовый уйти.

– Максим, – Пётр тоже поднялся. – Я знаю, ты сейчас не в себе. Эта пустота, эти поиски смысла – всё это пройдёт. Это просто кризис среднего возраста, реакция на стресс. Не делай глупостей. Не бросай всё ради какой-то утопической фантазии.

– Знаешь, что самое ироничное? – Максим посмотрел ему в глаза. – Твоё предательство только укрепило моё решение уехать. Ты показал мне, чего стоят деловые отношения, дружба, основанная на выгоде. Может быть, в «Истоках» всё не так уж идеально, как они говорят. Может быть, это действительно секта. Но по крайней мере, они честны в своём стремлении к чему-то настоящему. А не к деньгам и статусу любой ценой.

– Ты идеализируешь их, – покачал головой Пётр. – Они используют тебя, как и все. Просто иначе.

– Возможно, – согласился Максим. – Но я хочу увидеть это сам. Хочу понять, есть ли альтернатива… всему этому.

Он обвёл рукой офис, символизируя корпоративный мир, который они построили и который оказался таким пустым, таким фальшивым.

– Прощай, Пётр, – сказал Максим, направляясь к выходу.

– До свидания, – поправил его Пётр. – Ты вернёшься. Когда поймёшь, что настоящая жизнь – здесь, а не в лесной глуши.

Максим не ответил, просто вышел из комнаты, из здания, из прежней жизни. Он шёл по улице, не замечая ни людей вокруг, ни машин, ни весеннего солнца, пробивающегося сквозь облака.

Предательство Петра ошеломило его, но странным образом и освободило. Как будто последняя нить, привязывающая его к прежней жизни, оборвалась. Теперь ничто не удерживало его в этом мире фальшивых улыбок, пустых обещаний и предательства ради выгоды.

Он вернулся домой, взял собранную сумку и поехал на Ленинградский вокзал. Электричка отходила в 16:35. Путь в новую жизнь – или в новое разочарование.

Глава 5: Прощание

Ленинградский вокзал гудел и вибрировал от людей, спешащих по своим делам. Максим купил билет на электричку до Калистово и прошёл на платформу. Странное чувство охватило его – словно он стоял на пороге чего-то нового, неизведанного, возможно, опасного, но неотвратимого.

До отправления оставалось полчаса. Максим сел на скамейку, достал телефон и посмотрел на экран. Двадцать пропущенных звонков от Петра. Десяток сообщений. Он не стал их читать – какой смысл? Всё уже было сказано.

Вместо этого он набрал номер матери.

– Сынок! – она ответила после первого гудка, словно держала телефон в руках, ожидая звонка.

– Привет, мам, – Максим улыбнулся, услышав родной голос. – Как ты?

– Лучше скажи, как ты, – в её голосе звучало беспокойство. – Пётр звонил, сказал, что у вас была ссора, что ты уезжаешь…

– Да, мы поссорились, – признал Максим. – Но ничего страшного. Я действительно уезжаю на несколько дней. Мне нужно… подумать. Разобраться в себе.

– Куда ты едешь, сынок? – тихо спросила она. – Что это за место?

– Это экопоселение, мам. Люди, которые живут ближе к природе, проще. Я хочу посмотреть, как они устроили свою жизнь. Может быть, найду там ответы, которых мне не хватает.

– А если не найдёшь? – в её голосе слышалась мудрость прожитых лет.

– Тогда буду искать дальше, – просто ответил Максим.

Мать помолчала, потом сказала:

– Ты же знаешь, что я поддержу тебя, что бы ты ни решил. Но будь осторожен, хорошо? И звони мне. Обещаешь?

– Обещаю, мам. И не волнуйся. Я просто хочу понять, чего хочу от жизни. Что для меня по-настоящему важно.

– Ты всегда был искателем, – в её голосе звучала нежность. – Даже в детстве никогда не удовлетворялся простыми ответами. Всегда хотел знать больше, глубже.

– Помнишь, как я разобрал новый телевизор, чтобы понять, как он работает? – Максим улыбнулся воспоминанию.

– Ещё бы! – рассмеялась она. – Твой отец чуть не убил тебя. Но потом гордился, когда ты собрал его обратно, и он заработал.

Они помолчали, вспоминая. Отец умер три года назад – сердечный приступ, внезапный, непредвиденный. Он не дожил до триумфа сына, не увидел, как мальчишка, вечно разбиравший технику, создал компанию стоимостью в миллиарды.

– Он бы гордился тобой, – словно читая его мысли, сказала мать. – Не за деньги. За то, что ты не боишься искать свой путь.

– Спасибо, мам, – тихо сказал Максим.

Они поговорили ещё немного, и он пообещал позвонить, как только приедет на место. Потом убрал телефон и посмотрел на платформу, где уже собирались люди, ожидающие электричку. Обычные люди, с обычными заботами и проблемами. Он больше не чувствовал себя одним из них – миллиарды создавали невидимый барьер, отделяющий его от общей массы. И в то же время он завидовал им – их простым целям, их ясным путям.

Электричка подошла точно по расписанию. Максим сел у окна, положил сумку рядом. Вагон был полупустой – середина дня, будний день, не час пик. Напротив сидела пожилая женщина с авоськой, в углу – двое студентов с рюкзаками, дальше – мужчина в рабочей одежде, видимо, возвращающийся домой после смены.

Поезд тронулся. Максим смотрел, как медленно уплывает назад вокзал, как проносятся мимо серые многоэтажки, заводские корпуса, складские помещения – неприглядные внутренности огромного города. Потом пейзаж начал меняться – появились деревья, поля, маленькие деревни с деревянными домами и покосившимися заборами.

Он думал о том, что оставлял позади. Трёхкомнатный пентхаус площадью четыреста квадратных метров, стоимостью в десятки миллионов рублей. Гардероб, полный дизайнерской одежды. Коллекцию часов и запонок. Три автомобиля. Яхту, всё ещё строящуюся в Италии. Счета в банках разных стран.

И что из этого имело реальное значение? Что приносило настоящую радость, настоящее удовлетворение?

Телефон снова зазвонил. На этот раз Диана. Максим колебался, но всё же ответил.

– Привет, – её голос звучал обеспокоенно. – Пётр сказал, ты уезжаешь в какую-то коммуну?

– Пётр слишком много говорит, – сухо заметил Максим. – Да, я еду в экопоселение. На несколько дней. Хочу посмотреть, как живут люди, выбравшие другой путь.

– Но зачем? – недоумевала Диана. – У тебя есть всё – деньги, свобода, возможности. Зачем тебе это?

– Потому что деньги, свобода и возможности не делают меня счастливым, – просто ответил Максим. – Я хочу понять, что делает.

– И ты думаешь, найдёшь ответ в лесу, среди странных людей, отрицающих прогресс?

– Не знаю, – честно сказал Максим. – Но точно не найду его в офисах, конференц-залах и бизнес-классе самолётов.

Диана вздохнула.

– Я беспокоюсь за тебя, Макс, – мягко сказала она. – Ты кажешься… потерянным. Не в себе. Это не похоже на тебя – бросать всё ради какой-то утопической идеи.

– Может быть, ты просто никогда не знала настоящего меня, – тихо сказал Максим. – Может быть, я сам его не знал. Всё время был занят созданием образа, соответствием ожиданиям, достижением целей, которые казались важными. Но сейчас… сейчас я хочу найти себя настоящего.

– Будь осторожен, – только и сказала Диана после паузы. – И знай, что ты всегда можешь вернуться. Никто не будет осуждать тебя.

– Спасибо, – искренне сказал Максим. – И… удачи тебе. С твоим новым парнем.

– Откуда ты…? – начала она, потом рассмеялась. – А, конечно. Пётр.

– Пётр, – подтвердил Максим. – Он всем всё рассказывает.

Они попрощались, и Максим снова уставился в окно. Электричка останавливалась на маленьких станциях, людей в вагоне становилось всё меньше. За окном расстилались бескрайние поля, перелески, деревни с церквушками на холмах.

Максим вдруг поймал себя на мысли, что дышит глубже, свободнее. Как будто сам воздух здесь, за пределами мегаполиса, был другим – чище, свежее. Или это было просто ощущение освобождения от груза прошлой жизни?

Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Я буду ждать вас на станции Калистово, у выхода. Николай».

Максим убрал телефон и откинулся на спинку сиденья. Пути назад уже не было. Впереди ждала неизвестность – пугающая и одновременно притягательная.

Станция Калистово оказалась крошечной платформой посреди леса. Кроме Максима, здесь вышли всего три человека – пожилая пара с большими сумками и молодая девушка с рюкзаком. Других построек, кроме маленького деревянного здания станции, видно не было.

Максим огляделся. У выхода с платформы стоял Николай – в тех же джинсах и фланелевой рубашке, что и в Москве, только теперь на нём была ещё потёртая кожаная куртка.

– Добрый вечер, – Николай улыбнулся, протягивая руку. – Рад, что вы приехали.

– Я тоже, – Максим пожал его руку.

– Нам предстоит ещё путь на машине, – сказал Николай. – Около двадцати километров по просёлочным дорогам.

– У вас есть машины? – удивился Максим. – Я думал, вы отвергаете современные технологии.

– Не все, – Николай улыбнулся. – Мы не луддиты, а прагматики. Некоторые технологии делают жизнь лучше, другие – хуже. Мы избирательны.

Он повёл Максима к старенькому УАЗику, припаркованному у станции.

– Нашему транспорту двадцать лет, но он надёжен, – с гордостью сказал Николай, забираясь за руль. – И его можно починить подручными средствами, в отличие от современных автомобилей, напичканных электроникой.

Максим сел на пассажирское сиденье, положив сумку назад. Интерьер автомобиля был спартанским, но чистым и ухоженным.

– Далеко ехать? – спросил он, когда они тронулись.

– Около часа, – ответил Николай. – Дороги не самые лучшие.

Они выехали на узкую грунтовую дорогу, петляющую между деревьями. УАЗик подпрыгивал на ухабах, но уверенно двигался вперёд. За окном проплывал весенний лес – голые ещё деревья, только начинающие покрываться зелёным пухом почек, прошлогодняя трава, проталины с первыми цветами.

– Как вы нашли это место? – спросил Максим, нарушая молчание.

– Игорь Валентинович искал уединения после ухода из университета, – ответил Николай. – Нашёл эту заброшенную деревню, купил дом, землю. Сначала жил один, потом стали приезжать первые ученики, последователи. Так постепенно и сформировалось сообщество.

– И что, местные власти не возражали?

– Почему должны? Мы возродили умирающую деревню, платим налоги, не нарушаем закон. К тому же, приносим пользу – создаём рабочие места для местных, восстанавливаем заброшенные дома, возделываем землю, которая иначе заросла бы сорняками.

Максим кивнул. Звучало разумно. И всё же что-то не давало ему покоя – может быть, предупреждения Ирины, может быть, просто инстинктивная настороженность человека, привыкшего к совсем другой жизни.

– Алёна говорила, что у вас завтра праздник, – сказал он. – Весеннее равноденствие?

– Да, – Николай кивнул. – Один из важнейших дней в году. Время баланса – день равен ночи, свет равен тьме. Время обновления, новых начинаний.

– И как вы его отмечаете?

– По-разному, – Николай бросил на него быстрый взгляд. – Есть общая трапеза, музыка, танцы. Есть и более личные ритуалы – каждый выбирает сам, в чём участвовать.

– Ритуалы? – насторожился Максим, вспоминая предупреждения Ирины о психоделиках.

– Ничего страшного, – заверил его Николай. – Медитации, размышления о балансе в жизни, очищение. Вы ни к чему не обязаны. Можете просто наблюдать.

Максим кивнул, но внутренне решил быть настороже. Особенно с едой и питьём во время этих «ритуалов».

Дорога становилась всё более ухабистой. Они въехали в густой лес, где кроны деревьев почти смыкались над узкой колеей.

– Это частная дорога, – объяснил Николай. – Ведёт только к нашему поселению. Немногие знают о ней, ещё меньше решаются проехать – слишком труднодоступно.

– Намеренная изоляция? – спросил Максим.

– Скорее, естественный фильтр, – Николай улыбнулся. – Те, кто действительно хочет найти нас, найдут. Остальным не нужно беспокоить нас, а нам – их.

Через некоторое время лес расступился, и они выехали к большой поляне, на которой располагалось несколько деревянных домов – добротных, ухоженных, с печными трубами и резными наличниками. Дальше виднелись ещё строения, огороды, какие-то хозяйственные постройки.

– Добро пожаловать в «Истоки», – сказал Николай, останавливая машину. – Это наш дом.

Максим вышел из автомобиля и огляделся. Место было красивым – поляна, окружённая лесом, с видом на небольшое озеро вдалеке. Воздух пах свежестью, хвоей и дымом из печных труб. Было тихо – только пение птиц, шелест ветра в ветвях да отдалённые голоса людей.

– Пойдёмте, – Николай взял его сумку. – Я покажу вам, где вы будете жить, а потом представлю Игорю Валентиновичу.

Они пошли по утоптанной тропинке между домами. Максим заметил несколько человек, работающих в огородах, развешивающих бельё, несущих воду из колодца. Все они приветливо кивали, но не подходили, словно давая новичку время освоиться.

– Это гостевой дом, – Николай указал на небольшое, но аккуратное строение. – Здесь останавливаются те, кто приехал познакомиться с нашим образом жизни.

Внутри было просто, но уютно – деревянные стены, застеленная кровать, стол, стул, шкаф, печь в углу. Никакой электроники, никаких современных удобств, кроме керосиновой лампы и кувшина с водой для умывания.

– Туалет во дворе, – сказал Николай, заметив, как Максим оглядывается. – Баня топится трижды в неделю. По средам, пятницам и воскресеньям.

– Понятно, – Максим поставил сумку на кровать. – А электричество?

– Есть, – кивнул Николай. – От солнечных панелей и ветряков. Но мы используем его экономно, в основном для общих нужд – в мастерских, в медпункте, в общем доме. В жилых домах предпочитаем обходиться без него – лампы, свечи, печное отопление. Так спокойнее спится.

Максим кивнул, осматриваясь. Простота обстановки странным образом успокаивала. Никаких отвлекающих факторов, ничего лишнего. Только самое необходимое.

– Отдохните немного, – предложил Николай. – А через час я вернусь и отведу вас к Игорю Валентиновичу. Он ждёт встречи с вами.

Оставшись один, Максим сел на кровать, пытаясь осмыслить происходящее. Он, миллиардер, владелец недвижимости по всему миру, создатель революционной технологии, сидел в простой деревянной избе, без телевизора, без интернета, без горячей воды, и… ему было комфортно. Спокойно. Как будто он наконец скинул тяжёлую ношу, которую тащил всю жизнь.

Он достал телефон, чтобы позвонить матери, как обещал, но обнаружил, что сети нет. Ни одной полоски. Полная изоляция от внешнего мира.

Это должно было насторожить его – предупреждение Ирины о том, что сообщество отрезает людей от внешних контактов, звучало в голове тревожным звоночком. Но странным образом Максим почувствовал облегчение. Никаких звонков от Петра, никаких сообщений от финансовых консультантов, никаких уведомлений от банков и бирж. Тишина. Покой.

Он встал и подошёл к окну. Солнце начинало садиться, окрашивая небо в золотые и розовые тона. Люди возвращались с работ – кто-то нёс инструменты, кто-то вёл детей, кто-то нёс корзины с овощами или травами. Обычная, спокойная сельская жизнь. Ничего зловещего, ничего подозрительного.

Может быть, Ирина ошибалась? Может быть, её опыт был субъективным, искажённым личными обидами или разочарованиями? Или, может быть, «Истоки» действительно изменились с тех пор, стали более открытыми, менее контролирующими?

В дверь постучали. Николай вернулся, как и обещал.

– Готовы? – спросил он с улыбкой. – Игорь Валентинович ждёт нас.

Максим кивнул и вышел за ним. Они пересекли поляну и направились к большому деревянному дому, стоящему немного в стороне от остальных. Он был двухэтажным, с просторной верандой и множеством окон.

– Это общий дом, – объяснил Николай. – Здесь мы собираемся для обсуждений, учёбы, совместных трапез. Здесь же живёт Игорь Валентинович.

Они поднялись по ступеням и вошли в просторное помещение с деревянными стенами и потолочными балками. Внутри пахло травами, деревом и чем-то ещё – может быть, благовониями. В большой комнате стояли длинные столы и скамьи, книжные шкафы, полки с какими-то инструментами и приборами.

Николай провёл Максима через эту комнату к небольшой двери в задней части дома. Постучал и, услышав «входите», открыл её.

Они вошли в уютный кабинет, заставленный книжными шкафами. У окна стоял письменный стол, за которым сидел мужчина лет шестидесяти – высокий, худощавый, с седой бородой и длинными, тоже седыми волосами, собранными в хвост. Он поднял голову от книги и посмотрел на Максима проницательными серыми глазами.

– Добро пожаловать в «Истоки», Максим, – сказал он, вставая. – Я Игорь Валентинович Шустов. Рад наконец познакомиться с вами.

– Здравствуйте, – Максим пожал протянутую руку. Рукопожатие было крепким, уверенным.

– Спасибо, Коля, – кивнул Шустов Николаю. – Можешь идти. Мы поговорим наедине.

Николай кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

– Присаживайтесь, – Шустов указал на кресло напротив стола. – Чаю?

– С удовольствием.

Шустов налил чай из керамического чайника в две простые, но красивые чашки ручной работы. Максим принял одну, отметив приятный травяной аромат.

– Алёна и Николай много рассказывали о вас, – начал Шустов, садясь напротив. – Технологический гений, миллиардер, человек, создавший революционное изобретение. И при этом… ищущий чего-то большего, чем деньги и успех.

– Я просто хочу понять, есть ли альтернатива тому образу жизни, который я вёл до сих пор, – просто сказал Максим.

– Альтернатива всегда есть, – кивнул Шустов. – Вопрос в том, готовы ли мы её увидеть, принять. Большинство людей слишком глубоко погружены в систему, чтобы даже представить другой путь. Они живут в матрице ложных ценностей, искусственных потребностей, иллюзорных целей. Но иногда… иногда человек просыпается. Начинает видеть сквозь иллюзии. Начинает искать настоящее.

– Как вы, – заметил Максим.

– Как я, – согласился Шустов. – Когда-то я был успешным академиком, профессором престижного университета, автором книг и статей. У меня была квартира в центре Москвы, признание коллег, стабильное будущее. И всё это казалось таким… пустым. Таким бессмысленным.

– Я понимаю это чувство, – тихо сказал Максим.

– Я знаю, – Шустов смотрел ему в глаза. – Поэтому вы здесь. Поэтому Алёна подошла именно к вам в том клубе. Мы узнаём своих – тех, кто уже начал просыпаться.

– Вы послали её найти меня? – насторожился Максим. – Это не была случайная встреча?

– В жизни нет случайных встреч, – уклончиво ответил Шустов. – Каждый человек появляется на нашем пути не просто так. Алёна почувствовала в вас родственную душу, искателя. И решила поделиться тем, что сама нашла.

Максим сделал глоток чая, обдумывая услышанное. Было что-то гипнотическое в манере Шустова говорить – спокойно, уверенно, с абсолютной убеждённостью в своих словах.

– Я слышал разные мнения о вашем сообществе, – осторожно сказал Максим. – Не все из них лестные.

– Конечно, – Шустов не выглядел удивлённым или расстроенным. – Когда человек выбирает путь, отличный от общепринятого, всегда найдутся те, кто будет критиковать, осуждать, демонизировать. Это естественная реакция системы на то, что угрожает её целостности.

– Я говорю не о внешней критике, – уточнил Максим. – А о словах бывших членов сообщества. Людей, которые жили здесь и ушли.

– А, – Шустов кивнул. – Вы говорили с Ириной.

Максим не смог скрыть удивления.

– Откуда вы знаете?

– Логический вывод, – спокойно ответил Шустов. – Ирина – единственная, кто ушёл от нас в последние годы и активно распространяет негативную информацию о сообществе. Что же она вам рассказала? Что мы культ? Что я манипулирую людьми? Что мы используем психоделики и контроль сознания?

– Что-то в этом роде, – признал Максим.

– Понимаю, – Шустов вздохнул. – Ирина… сложный случай. Она пришла к нам, надеясь найти быстрое решение своих проблем. Но настоящий путь требует труда, терпения, готовности встретиться с собственными демонами. Она не была готова к этому. Когда стало трудно, она предпочла убежать и обвинить нас, а не взглянуть в лицо собственным страхам и ограничениям.

– Это ваша версия, – заметил Максим. – У неё – другая.

– Разумеется, – Шустов улыбнулся. – И я не прошу вас верить мне на слово. Посмотрите сами. Поживите с нами несколько дней. Поговорите с людьми. Составьте собственное мнение. Если вы увидите что-то, что вам не понравится, вы всегда можете уйти. Мы не держим никого против воли.

Это звучало разумно. И всё же Максим не мог избавиться от ощущения, что Шустов слишком гладко отвечает, слишком уверенно парирует любые сомнения.

– Что вы ожидаете от меня? – прямо спросил Максим. – Чего хотите?

– Ничего, кроме открытости, – ответил Шустов. – Готовности увидеть альтернативу тому миру, в котором вы жили до сих пор. Возможности, что этот другой путь может быть лучше, истиннее.

– А мои деньги? – Максим решил быть до конца откровенным. – Вас не интересуют мои миллиарды?

Шустов рассмеялся – открыто, искренне.

– Максим, – сказал он, когда отсмеялся, – что мы будем делать с миллиардами здесь? Покупать золотые лопаты? Инкрустировать печи бриллиантами? Деньги имеют ценность только в той системе, из которой вы пришли. Здесь они – просто бумага.

Это был хороший ответ. Может быть, слишком хороший.

– И всё же, – настаивал Максим, – если бы я решил остаться здесь, что стало бы с моим состоянием?

– Это решать только вам, – серьёзно сказал Шустов. – Некоторые наши члены передают своё имущество родственникам. Другие жертвуют на благотворительность. Третьи создают трасты, которые поддерживают проекты, созвучные нашим ценностям – экологические инициативы, образовательные программы, помощь нуждающимся. Четвёртые просто оставляют всё как есть – счета, инвестиции, недвижимость. Мы не диктуем правила в этом вопросе.

Опять безупречный ответ. Или действительно искренний?

– Я хотел бы узнать больше о вашей… философии, – сказал Максим. – О том, во что вы верите, к чему стремитесь.

– С удовольствием расскажу, – Шустов подался вперёд. – Но сначала позвольте спросить: что вы ищете, Максим? Что привело вас сюда? Что за пустота грызёт вас изнутри, несмотря на все ваши миллиарды?

Вопрос попал в самую суть, и Максим почувствовал, как что-то внутри него раскрывается, словно под воздействием невидимого ключа.

– Смысл, – просто ответил он. – Подлинность. Я всю жизнь гнался за успехом, за признанием, за достижениями. И когда достиг всего – обнаружил, что это ничего не значит. Что я по-прежнему пуст внутри. Что все эти внешние атрибуты не делают меня счастливым, не дают ощущения… настоящести.

Шустов кивал, словно слышал именно то, что ожидал.

– Это знакомая история, – сказал он. – История каждого, кто приходит сюда. Мы все искали смысл в том, что не может его дать – в деньгах, статусе, власти, удовольствиях. И все мы в какой-то момент осознали иллюзорность этого пути.

– И что вы нашли вместо этого? – спросил Максим.

– Связь, – ответил Шустов. – С собой истинным. С природой. С сообществом. С чем-то большим, чем мы сами. Мы нашли простоту, которая освобождает. Труд, который приносит плоды не только материальные, но и духовные. Отношения, основанные не на выгоде, а на подлинной заботе. Жизнь в гармонии с естественными ритмами, а не с искусственными дедлайнами и целями.

Максим молчал, чувствуя странный резонанс с этими словами. Они отзывались в нём, словно затрагивая струны, о существовании которых он не подозревал.

– Завтра – особый день для нашего сообщества, – продолжил Шустов. – День весеннего равноденствия. День баланса, обновления, новых начинаний. Посмотрите, послушайте, почувствуйте. А потом решайте, ваш ли это путь.

– Я буду объективен, – пообещал Максим.

– Большего и не прошу, – Шустов улыбнулся. – А теперь, если у вас нет других вопросов, предлагаю вам отдохнуть. Завтра будет насыщенный день. Николай покажет вам поселение, познакомит с людьми, расскажет о нашей жизни. А вечером… вечером будет праздник.

Они попрощались, и Николай, ждавший снаружи, проводил Максима обратно в гостевой дом. Уже стемнело, и путь освещали только фонари на солнечных батареях, установленные вдоль тропинок.

– Ужин принесут в ваш дом через полчаса, – сказал Николай. – Отдыхайте. Завтра встречаемся после завтрака, в восемь утра у общего дома.

Максим кивнул и вошёл в домик. Зажёг керосиновую лампу, огляделся. Простота обстановки странным образом успокаивала. Никаких отвлекающих факторов, никаких стимулов, требующих внимания, реакции, ответа.

Он сел на кровать и задумался о разговоре с Шустовым. Было что-то гипнотическое в этом человеке, в его спокойной уверенности, в его словах, находивших отклик в душе. Был ли это признак манипуляции, о которой предупреждала Ирина? Или просто харизма искреннего человека, нашедшего свой путь?

Принесли ужин – простой, но сытный. Овощное рагу, хлеб домашней выпечки, травяной чай. Максим ел, наслаждаясь вкусом настоящей, свежей пищи, такой отличной от изысканных, но безвкусных блюд в дорогих ресторанах Москвы.

После ужина он вышел на крыльцо. Ночь была ясной, звёздной. Без городского освещения звёзды казались невероятно яркими, близкими, почти осязаемыми. Максим стоял, запрокинув голову, чувствуя себя крошечной частицей огромного, загадочного мира.

Где-то вдалеке пела птица. Ветер шелестел в ветвях деревьев. Из одного из домов доносились приглушённые звуки гитары и тихое пение. Мирные, простые звуки. Жизнь без суеты, без искусственного шума, без постоянного напряжения.

Максим глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Впервые за долгое, очень долгое время он чувствовал себя… на своём месте. Как будто часть его всегда знала, что такая жизнь возможна, и тосковала по ней.

Конечно, это могло быть иллюзией. Романтизацией сельской простоты, которая быстро надоест городскому человеку, привыкшему к комфорту и стимуляции. Или, хуже того, умело созданной ловушкой для доверчивых искателей смысла.

Но сейчас, в этот момент, под этим звёздным небом, Максим чувствовал только одно – покой. Глубокий, настоящий покой, которого так не хватало в его прежней жизни. И ради этого стоило рискнуть.

Он вернулся в дом, лёг на кровать и почти сразу заснул – крепким, здоровым сном, без таблеток, без алкоголя, без мучительных мыслей о завтрашнем дне.

Впервые за много лет он спал так, как должен спать человек – просто и естественно, как часть природы, как её создание, вернувшееся домой.

Часть II: Падение

Глава 6: Прибытие

Максим проснулся от звуков пения птиц и солнечного света, проникавшего сквозь неплотно закрытые занавески. На мгновение он растерялся, не понимая, где находится – деревянные стены, простая кровать, отсутствие привычного гула кондиционеров и бытовой техники. Потом вспомнил – «Истоки», экопоселение, куда он приехал вчера вечером.

Часы показывали 6:30 утра. Максим не помнил, когда в последний раз просыпался так рано без будильника, с ощущением выспавшегося, отдохнувшего человека.

Он встал, умылся холодной водой из кувшина – бодрящее, живительное начало дня. Оделся просто, по-деревенски – джинсы, фланелевая рубашка, лёгкая куртка. Всё непривычно, но странным образом комфортно.

Выйдя на крыльцо, Максим увидел, что поселение уже просыпается. Люди выходили из домов, шли к колодцам за водой, разжигали печи, кормили домашнюю птицу. Всё это выглядело таким естественным, органичным – словно кадры из фильма о простой, но счастливой жизни.

– Доброе утро! – к нему подошла женщина средних лет с корзиной. – Вы должно быть Максим? Николай говорил, что вы приехали вчера. Я Марина, отвечаю за общую кухню. Принесла вам завтрак.

Она протянула корзину, накрытую чистым полотенцем. Внутри оказались свежий хлеб, деревенский творог, мёд в глиняной плошке и термос с чаем.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Максим. – Выглядит замечательно.

– Всё своё, – с гордостью сказала Марина. – Хлеб печём сами, мёд со своих ульев, творог от наших коз. Простая еда, но настоящая.

Максим кивнул, внезапно ощутив голод – здоровый, естественный голод, а не ту механическую потребность в пище, которую он привык утолять в Москве.

– После завтрака вас ждёт Николай у общего дома, – напомнила Марина. – Он покажет поселение, расскажет о нашей жизни. А вечером – праздник равноденствия. Вам понравится.

Она ушла, а Максим вернулся в дом и с удовольствием приступил к завтраку. Еда была простой, но невероятно вкусной – хлеб с хрустящей корочкой, ароматный мёд, свежий творог. И чай – не магазинный пакетик, а настоящий травяной сбор, пахнущий лесом и летом.

Когда с едой было покончено, Максим вышел и направился к общему дому, где его уже ждал Николай.

– Выспались? – улыбнулся тот.

– Как никогда, – искренне ответил Максим.

– Это свежий воздух и тишина, – кивнул Николай. – В городе человек никогда по-настоящему не отдыхает. Всегда есть шум, загрязнение, электромагнитные поля от техники. Здесь… здесь всё иначе. Тело наконец получает то, что ему действительно нужно.

Максим кивнул, не споря. Он действительно чувствовал себя отдохнувшим, полным энергии – и это после всего одной ночи здесь.

– Готовы к экскурсии? – спросил Николай.

– Более чем.

Они отправились осматривать поселение. Оно оказалось больше, чем Максим предполагал – около двадцати домов, разбросанных по большой поляне и прилегающему лесу, огороды, сады, пастбища, мастерские.

– Здесь живут около пятидесяти человек, – рассказывал Николай, когда они шли между аккуратных грядок с первыми весенними всходами. – Разных возрастов, профессий, интересов. Но всех объединяет желание жить более подлинной, осознанной жизнью, в гармонии с собой и природой.

– И все так… дружны? – спросил Максим, заметив, как люди, работающие на огородах, помогают друг другу, смеются, переговариваются.

– В основном да, – кивнул Николай. – Конечно, бывают и конфликты, как в любом сообществе. Но мы стараемся решать их открыто, честно, с уважением к каждому. Здесь нет места интригам, сплетням, манипуляциям, которые так распространены в обычном обществе.

Они подошли к нескольким ульям, стоявшим на краю поляны.

– Вот моя епархия, – с гордостью сказал Николай. – Тридцать ульев. В сезон дают более тонны мёда. Часть используем сами, часть продаём – это один из источников дохода для сообщества.

– А другие источники? – поинтересовался Максим.

– Ремесленные изделия – мебель, посуда, ткани. Травяные сборы. Овощи и фрукты. Образовательные программы для гостей. У каждого есть своё дело, и все вместе мы обеспечиваем нужды сообщества.

Они прошли мимо нескольких мастерских – столярной, гончарной, ткацкой. В каждой работали люди – спокойно, сосредоточенно, с явным удовольствием от процесса.

– Все работы распределяются добровольно? – спросил Максим. – Или есть какой-то план, расписание?

– Есть и то, и другое, – ответил Николай. – Некоторые работы требуют регулярности – уход за животными, например. Другие можно выполнять когда угодно. Каждый выбирает дело по своим способностям и интересам, но все понимают, что должны вносить вклад в общее благо.

Они подошли к небольшому пруду, где несколько детей запускали самодельные кораблики.

– А образование? – спросил Максим. – Дети учатся здесь?

– Да, – кивнул Николай. – У нас есть своя школа. Мы следуем государственной программе, чтобы дети могли сдать экзамены и получить аттестаты, но добавляем много практических знаний – сельское хозяйство, ремёсла, выживание в дикой природе. И, конечно, духовное развитие, осознанность, умение жить в гармонии с собой и миром.

– А если ребёнок захочет уйти? Поступить в университет, жить в городе?

– Мы поддержим его выбор, – без колебаний ответил Николай. – Мы не держим никого против воли – ни взрослых, ни детей. Каждый должен найти свой путь. Кто-то найдёт его здесь, кто-то – в другом месте.

Максим кивнул, отмечая про себя, что ответ звучал искренне. Не похоже на культ, где людей удерживают силой или манипуляциями.

Они продолжили обход. Николай показал Максиму источник питьевой воды – артезианскую скважину, систему солнечных панелей и ветряков, обеспечивающих электричеством самые необходимые объекты, баню, общую прачечную.

– А медицинская помощь? – спросил Максим. – Если кто-то серьёзно заболеет или получит травму?

– У нас есть медпункт, – ответил Николай. – Мария, наш врач, раньше работала в московской клинике. Она может оказать первую помощь, лечить несложные заболевания. В серьёзных случаях мы вызываем скорую или сами везём человека в районную больницу – она в сорока километрах отсюда. Мы не фанатики, Максим. Мы ценим традиционные знания, травы, естественные методы лечения, но понимаем, когда нужна современная медицина.

Они подошли к большому огороду, где несколько человек готовили грядки к посадке.

– Алёна! – окликнул Николай женщину, разрыхляющую землю. – Посмотри, кого я привёл.

Алёна обернулась, вытерла руки о рабочий фартук и подошла к ним. Она выглядела иначе, чем в Москве – проще, естественнее. Без макияжа, с собранными в простую косу волосами, в рабочей одежде. И всё же – по-своему красивая, живая, настоящая.

– Максим! – она улыбнулась. – Рада, что вы приехали. Как первые впечатления?

– Впечатляет, – честно ответил он. – Всё так… гармонично. Продумано. Как будто маленький автономный мир.

– Так и есть, – кивнула Алёна. – Мы стремимся к самодостаточности. Не к полной изоляции – это невозможно и не нужно, но к такому образу жизни, который минимально зависит от внешних систем.

– Вы уже встретились с Игорем Валентиновичем? – спросила она.

– Да, вчера вечером, – кивнул Максим. – Интересный человек.

– Он изменил многие жизни, – с теплотой сказала Алёна. – В том числе мою. Нашёл меня, когда я была на грани – успешная карьера, деньги, статус, и при этом – полная внутренняя пустота, депрессия, бессмысленность. Показал другой путь. Я буду вечно благодарна ему за это.

В её словах звучало искреннее восхищение, почти обожание. Максим мысленно отметил это – не было ли это признаком культа личности, о котором предупреждала Ирина? Или просто благодарностью человеку, действительно изменившему жизнь к лучшему?

– Вечером будет праздник, – сказала Алёна. – Вы ведь останетесь?

– Конечно, – кивнул Максим. – Я специально приехал, чтобы увидеть сообщество в полном составе.

– Отлично, – она улыбнулась. – Теперь извините, мне нужно закончить с грядками. Увидимся вечером.

Алёна вернулась к работе, а Николай повёл Максима дальше.

– Здесь наша пекарня, – он указал на небольшое строение с дымящейся трубой. – Хлеб, который вы ели на завтрак, отсюда.

Они заглянули внутрь. Несколько человек работали с тестом – месили, формовали, выпекали. Пахло изумительно – свежим хлебом, специями, ванилью.

– Мы печём каждый день, – сказал один из пекарей, мужчина средних лет с добродушным лицом. – Для всего сообщества и иногда на продажу в соседние деревни.

– Вы продаёте хлеб? – удивился Максим.

– Конечно, – кивнул пекарь. – Он натуральный, без добавок, на закваске. Люди ценят качество и готовы платить за него.

Они продолжили обход. Максим знакомился с членами сообщества, слушал их истории, наблюдал за их работой. Многие, как и Николай с Алёной, были бывшими горожанами – врачи, учителя, инженеры, бизнесмены. Все говорили об одном и том же – о пустоте городской жизни, о бессмысленности карьерной гонки, о том, как нашли здесь, в «Истоках», то, чего им не хватало – подлинность, общность, цель.

К полудню они вернулись к общему дому, где уже собирались люди на обед.

– В обычные дни каждый ест у себя, – объяснил Николай. – Но сегодня канун праздника, поэтому обедаем вместе.

Они вошли в большую общую комнату, где стояли длинные столы, накрытые простыми, но красивыми скатертями. Люди рассаживались, переговаривались, смеялись. Атмосфера была тёплой, почти семейной.

Максим сел рядом с Николаем. Вскоре к ним присоединилась Алёна и ещё несколько человек, с которыми он познакомился во время обхода.

Еда была простой, но вкусной – овощной суп, каша с грибами, свежий хлеб, травяные чаи. Все ели с аппетитом, разговаривали, делились новостями и планами на день.

– А где Игорь Валентинович? – спросил Максим, заметив, что основателя нет за столом.

– Он готовится к вечернему ритуалу, – ответила Алёна. – Весеннее равноденствие – важный день. Игорь Валентинович проводит его в медитации и посте.

– Что за ритуал будет вечером? – поинтересовался Максим, вспоминая предупреждения Ирины о психоделиках.

– Ничего страшного, – заверил его Николай. – Общая трапеза, музыка, танцы у костра. Есть и более глубокие практики для тех, кто хочет – медитация, обращение к внутреннему я, ритуальное очищение. Но всё добровольно. Вы можете просто наблюдать, если хотите.

После обеда Максим решил немного отдохнуть и вернулся в свой гостевой домик. День был насыщенным, впечатления переполняли его.

Всё увиденное разительно отличалось от того, что описывала Ирина. Никаких признаков культа, промывания мозгов, принуждения. Люди казались счастливыми, здоровыми, на своём месте. Они работали много, но с видимым удовольствием. Общались открыто, без напряжения и страха.

Конечно, это могло быть показухой ради гостя. Или он просто видел поверхностный слой, а темная сторона скрывалась глубже. Но интуиция подсказывала Максиму, что люди здесь искренни в своем стремлении жить иначе, проще, подлиннее.

Он лёг на кровать и неожиданно для себя заснул – глубоким, здоровым сном без сновидений. Когда проснулся, солнце уже клонилось к закату. Максим умылся, переоделся и вышел на крыльцо.

Поселение готовилось к празднику. Люди украшали общий дом и площадь перед ним цветами, лентами, венками. В центре площади складывали большой костёр. Где-то играла живая музыка – флейта, гитара, барабаны.

К Максиму подошла Алёна. Она тоже переоделась – белое льняное платье, простое, но элегантное, волосы, украшенные живыми цветами.

– Готовы к празднику? – улыбнулась она.

– Думаю, да, – кивнул Максим. – Хотя не знаю, чего ожидать.

– Просто будьте открыты новому опыту, – Алёна взяла его за руку. – И позвольте себе… отпустить контроль. Хотя бы на один вечер.

Её прикосновение было тёплым, живым. Максим почувствовал странное волнение – не сексуальное влечение, а что-то более глубокое, почти забытое. Человеческую связь, простую и чистую.

– Пойдёмте, – она потянула его за руку. – Скоро начнётся.

Они пошли к центру поселения, где уже собирались люди. Все были одеты в простую, но красивую одежду – льняные рубахи и платья, украшенные вышивкой или простым орнаментом. Многие держали в руках свечи, цветы, венки из первых весенних трав.

На краю площади Максим заметил стол с едой и напитками – простая пища, фрукты, травяные отвары в больших кувшинах. Николай стоял там, наливая напиток в небольшие деревянные чашки.

– Что это? – спросил Максим, вспоминая предупреждения о напитках на ритуалах.

– Травяной сбор, – улыбнулся Николай. – Мята, мелисса, чабрец, немного мёда. Ничего психоактивного, не беспокойтесь.

Он протянул чашку Максиму.

– Не обязательно пить, если не хотите, – добавил он.

Максим взял чашку, но пить не стал, просто держал в руке. Осторожность не помешает.

Солнце почти село, и площадь осветилась десятками факелов и свечей. Люди образовали круг вокруг ещё не зажжённого костра. Тихо играла музыка – флейта выводила простую, но пронзительную мелодию, барабаны задавали медленный, гипнотический ритм.

И тут из общего дома вышел Игорь Валентинович Шустов. Он был одет в простую белую рубаху до колен, подпоясанную красным шнуром. Седые волосы распущены, в руках – факел.

Люди расступились, образуя для него проход к центру круга. Шустов шёл медленно, торжественно, его лицо было сосредоточенным и одухотворённым одновременно.

Достигнув костра, он поднял факел высоко над головой.

– Свет и тьма в равновесии, – громко произнёс он. – День и ночь равны. Время баланса, время обновления, время новых начинаний.

Люди ответили единым выдохом:

– Время баланса, время обновления, время новых начинаний.

– Мы благодарим зиму за урок терпения и выносливости, – продолжал Шустов. – И приветствуем весну с её обещанием жизни и роста.

Он опустил факел, и костёр вспыхнул, моментально охватывая сложенные в пирамиду поленья. Пламя взметнулось вверх, освещая лица собравшихся оранжевым светом.

– Кто ищет, тот найдёт, – Шустов обвёл взглядом круг людей. – Кто стучит, тому откроют. Кто готов отпустить старое, тот примет новое.

– Кто готов отпустить старое, тот примет новое, – повторили все вместе.

Максим наблюдал с смешанными чувствами. С одной стороны, это действительно напоминало языческий ритуал, культовое действо. С другой – люди не выглядели зомбированными или одурманенными. Они участвовали искренне, с открытыми лицами и ясными глазами.

Музыка стала громче, ритм барабанов – быстрее. Люди начали двигаться вокруг костра – сначала медленно, потом всё активнее, в такт барабанам.

– Танцуйте! – Алёна потянула Максима за руку. – Почувствуйте ритм, освободитесь!

Максим колебался. Он не танцевал… никогда, пожалуй. Даже на собственной свадьбе он был скован, механичен, думая больше о том, как выглядит со стороны, чем о самом танце.

– Я не умею, – сказал он.

– Здесь не нужно уметь, – Алёна улыбнулась. – Просто чувствовать. Двигаться так, как подсказывает тело.

Максим всё ещё колебался, чувствуя себя неловко. Десятки людей двигались вокруг костра в каком-то первобытном танце – свободно, раскованно, словно забыв о повседневных условностях и ограничениях. Он всегда был слишком закрепощён для такого.

– Просто закрой глаза, – прошептала Алёна. – Почувствуй музыку. Забудь о том, как выглядишь со стороны.

Максим сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Барабаны, казалось, проникали прямо в кровь, заставляя её пульсировать в том же ритме. Флейта рисовала в темноте причудливые узоры. Огонь согревал кожу.