Барс. Слепая война: Часть первая бесплатное чтение

Глава 1. Все началось с засады

– Апчхи! – Император сморщился и скрупулезно вытер нос белоснежным платочком. – Надеюсь, это не простуда. Очень надеюсь!

Карета подпрыгнула на очередной кочке, издав неприятный скрип. Пассажиры чуть не свалились со своих мест. К слову, пассажиров было всего двое: Орфос Первый, император Светограда, и его телохранитель, вальяжно устроившийся на широком диване. Он явно хотел хоть немного поспать, но его высокопоставленного подопечного нельзя было назвать спокойным и тихим. Телохранитель неспешно приподнялся, уперев локти в колени, и лениво стянул капюшон, обнажив кристально-белые волосы.

– Это точно не простуда. Ветры уже совсем не холодные, продуть вас не могло, – запоздало ответил он.

– Ну знаешь, чего только не подхватишь за границей родной империи. А вот мне совсем болеть нельзя! Совсем нельзя!

– Не надо нервничать, Ваше Величество. В народе говорят: если неожиданно чихнул, значит, кто-то вспоминает. Причем недобрым словом.

– А я знал, что они меня за эту чашку костерить будут…

– Разбили и разбили, чего сокрушаться? Обычная чашка, ничего особенного. Тем более вы же не специально.

– Конечно, не специально! Но ты видел, какое лицо было у Ее Величества? Она готова была меня на месте испепелить одними лишь глазами! И как только Арвин ее выносит? Я бы не вынес.

– Даже меня от ее взгляда пробрало.

– Вот-вот! О великие духи лесов и полей! Как же хорошо, что мы подписали мирный договор. – Император положил руку на сердце и расслабленно выдохнул.

– А вы думаете, что из-за какой-то там чашки все сорвалось бы?

– Насколько мне известно, императрица очень сурова ко всем, кто нарушает ее порядки. А я не только чашку разбил, но еще и дорогой тартумский ковер запачкал… Кроме того, императрица чрезвычайно властная. – Голос императора зазвучал заговорщически. – Ты видел Арвина? Как только он женился на ней, так сразу исхудал и осунулся. Она его травит своим характером, я в этом уверен!

– Ну и дела.

– Ты заметил, как она тебя разглядывала? Наверняка тоже захотела себе телохранителя из народа барсов. Но я тебя никому не отдам! Будь уверен! – Император рассмеялся, хлопая ладошкой по шерстяному покрывалу.

– Я бы и не пошел, если бы позвали, – улыбаясь, ответил тот.

У телохранителя императора много прозвищ: барс, пес Лагеря Смерти, Снежок. Но, пожалуй, только принцесса острова Аквамариновых камней, Каолама Третья, называет его Ильберсом, как и полагается. Она, император и несколько знакомых, которых можно пересчитать на пальцах одной руки – вот и все. Такому человеку сложно даются новые знакомства. Хотя бы потому, что он слишком привык к одиночеству. Но основной причиной послужило его прежнее имя, до сих пор вгоняющее в страх многочисленных посетителей дворца. Еще десять месяцев назад он звался Двенадцатым и был в числе лучших воинов самой могущественной и жестокой организации континента – Лагеря Смерти. Отказавшись от номера и обретя себя, барс, как и обещал, пошел на службу к императору Светограда и стал его личным телохранителем. Многие из гостей дворца были не рады такому опасному соседству, но против Его Величества идти не желали.

Со временем Ильберс привык к настоящему имени, но иногда по-прежнему откликался на свой номер. Он решил, что раз уж от прошлого не убежать, то стоит с честью принять его и перестать себя терзать. Белая полоса, оставленная когда-то прочным ошейником, почти исчезла, и о статусе нумерованного уже ничего не напоминало. Иногда барс носил на шее тонкий ремешок, который легко можно было снять при желании, – символ его нынешней свободы воли. Даже император искренне уважал его выбор, периодически напоминая, что тот может уйти из дворца, когда пожелает. Но отныне Ильберс сам прокладывал свой путь, поэтому с радостью оберегал жизнь Орфоса Первого в качестве его телохранителя.

Тем временем карета продолжала рассекать густой хвойный лес, усыпанный лучиками закатного солнца. Лошади громко фыркали и неслись вперед, в сторону границы между двумя могущественными империями континента. Копыта вздымали облака пыли, чему были совсем не рады наездники, следующие за каретой.

Зима в империи Светограда выдалась суровой. Холодные ветры со снегом продували так, что казалось, никакая одежда их не остановит. Землевладельцы сильно переживали за будущий урожай, ведь, по их мнению, холодная зима ничего хорошего не сулит. Именно поэтому каждый житель империи с горящими глазами ждал наступления весны. Природа оживает, восстает из долгой спячки, знаменуя возрождение мира. В воздухе появляется запах жизни, изгоняющий мертвый дух зимы. И хоть весна властвовала на континенте уже два месяца, император никак не мог налюбоваться пробуждением природы, а потому все время смотрел в окно, провожая глазами тонкие лиственные деревья, затерявшиеся в хвойном лесу. Иногда мимо пролетали маленькие птички, и тогда могущественный правитель Светограда начинал смеяться, еще ближе пододвигаясь к стеклу. В какой-то момент он обратился к барсу, взглянув на него лучистыми глазами.

– Знаешь, мне кажется, я всю жизнь просидел во дворце. Редко мне удается вот так наблюдать за тем, как природа дышит полной грудью. Хотел бы я почаще выбираться наружу.

– Давайте так. – Ильберс сложил руки в замок и уверенно посмотрел на императора. – Когда вернемся, будем использовать тайный проход в тронном зале, чтобы иногда сбегать подальше от рутины и важных бумажек. Что скажете?

– Да я согласен! – Император подскочил, нутром ощущая дикий азарт. – Но почему бы не выйти через главные ворота?

– Через тайные тропы интереснее, – как само собой разумеющееся озвучил барс.

Император расхохотался. Очевидно, подобное маленькое бунтарство ему понравилось. Снова разместившись на диванчике, он принялся обдумывать, в какие часы было бы удобнее всего бросать дела и отправляться в путешествия со своим телохранителем. Но в момент его напряженных раздумий лошади резко остановились. Император чуть не слетел на пол. Ильберс пригнулся и слегка коснулся кинжала в ножнах на бедре. Его звериный слух уловил приближение почти двух десятков людей. Они шли со всех сторон. Подскочив, барс быстро задернул шторки на окнах и шепотом обратился к императору:

– Лезьте в подпол.

– Что происходит? Зачем туда лезть?

– Нас окружили. – Барс снова прислушался, но теперь даже император осознал, что его рыцари сражаются с кем-то за пределами кареты. – Живо полезайте в подпол!

Не задавая больше лишних вопросов, Орфос кинулся к тонкой щели под ковром. Зацепившись за нее пальцами, он поднял тяжелую деревянную крышку и сполз в узкое пространство под полом кареты, приготовленное на случай нападения. Двойное дно придумал сам император, но теперь пожалел, что не одобрил идею сделать это самое пространство побольше. Он лег на спину и потянул за веревку, закрывая крышку убежища. Ильберс наспех накинул сверху ковер и затаился, держа в руке кинжал.

Через секунду двойные двери кареты с треском распахнулись от мощного удара. Внутрь ввалился широкоплечий воин с жуткой звериной маской на лице и тут же замахнулся сверкающей саблей, пытаясь отрубить телохранителю голову. Но тот лишь коротко вздохнул и, упершись ногами в пол, вытолкнул чужака наружу. Локоть барса впился в живот неприятеля, отчего воин чуть слышно заскулил, опрокидываясь на спину. Взметнулась пыль. Ильберс навис над врагом, прожигая его хищным взглядом, и тут же ударил рукоятью кинжала в висок. Чужак со стоном потерял сознание.

Вокруг гремел бой. Острые сабли со скрежетом впивались в рыцарские доспехи. Мечи звенели, бессильно врезаясь во вражеские стальные щитки, спрятанные под свободными одеждами песочного цвета. Мелькали желтые кисточки на рукоятях. Двое чужаков оказались подле Ильберса и одновременно замахнулись оружием, но барс извернулся, пригнувшись к земле. Одного он сбил с ног, а другому достался крепкий удар кулаком в живот. Воин скрючился и тут же получил рукоятью кинжала по затылку. Рядом пролетела стрела, но Ильберс успел увернуться. В десяти шагах, спрятавшись в тени сосен, стоял лучник и вновь натягивал тетиву. Чуткие уши барса хорошо слышали знакомый треск. Вторая стрела противника мигом отправилась в полет. Телохранитель выпрямился и легко взмахнул кинжалом перед собой. Ему под ноги упал переломленный пополам снаряд с черным хвостовиком. Не теряя ни минуты, Ильберс вытащил из-за спины собственный лук и опередил врага, отправив стрелу ему в ногу. Воин вскрикнул и неуклюже повалился на бок, ломая пышный зеленый куст.

В карету заскочил тощий невысокий чужак. Он приподнял деревянную маску на лице, удивившись тому, что нигде не увидел императора. Но тут за его спиной возник барс и, ухватившись пальцами за жесткий воротник, вышвырнул воина наружу так, что тот несколько раз перевернулся, катясь кубарем по земле.

– Да сколько же их тут… – с досадой прошептал Ильберс.

Он спрыгнул на землю с подножки кареты и мельком огляделся. По коже пробежали мурашки. Чужаков было слишком много. Свита императора падала, истекая кровью. В воздухе сверкали сабли с желтыми шнурками на рукоятях. Барс ухватился за два хвостовика и разом выпустил стрелы. Затем еще и еще. Тетива издавала треск, от которого в пылу кровопролитного сражения сердце начинало биться чаще. Он пытался помочь рыцарям и выпускал стрелу за стрелой, пока колчан не опустел. Но все равно вражеская сабля пронзила последнего защитника императора. Остался лишь телохранитель. Ильберс отошел к карете и поднялся на подножку, швырнув лук в сторону и взявшись покрепче за кинжал. Чужаки окружали его. Они медленно ступали по пыльной тропе справа и слева, приближаясь к единственной выжившей цели.

Ильберс сглотнул и прикусил губу. Ему и раньше приходилось защищать императора на выездах за пределы столицы, но сейчас все немного отличалось, и чутье барса это ощущало. Лица всех воинов были закрыты масками, а в руках они крепко держали окропленные кровью сабли. Барс с трудом улавливал мягкие беззвучные шаги чужаков. Один из них вышел вперед и грозно заговорил:

– Отдай нам того, кого защищаешь, и тогда мы сохраним твою жизнь.

– Кто вы такие? – спросил у незнакомца Ильберс.

– Неважно, – небрежно бросил воин. – Каков твой ответ?

– Не хотите говорить, кто вы такие? Да пожалуйста. Тогда я скажу вам, кто я. – В глазах Ильберса сверкнуло алое пламя. – Двенадцатый, нумерованный Лагеря Смерти. Хотите умереть? Подходите ближе.

На лице барса появилась ухмылка, отчего несколько вражеских воинов вздрогнули и сделали шаг назад. Но их лидер лишь крепче сжал в руке саблю. Ильберс все еще надеялся, что его прежний статус способен испугать противников и обратить их в бегство вскипающей силой берсерка, но в этот раз фокус точно не сработал.

Сквозь рубаху можно было разглядеть, как на теле барса появились горящие алые полосы. Конечно, даже не получив ответа, он прекрасно понимал, кто напал на свиту императора. Деревянные маски в виде чудны́х пустынных духов и зверей, сверкающие сабли с желтыми шнурками на рукояти – отличительные признаки тартумских наемников. Тартум – город, не принимающий законы никаких империй, отчего там развелось огромное количество воинственных групп, творящих хаос. Сами по себе наемники такого уровня не могли появиться в лесах на границе империй Светограда и Голдведена. Вопрос, как они здесь оказались и кто их нанял, затерялся в голове барса среди мыслей о стратегии сражения. Тартумские наемники – отличные воины. Сила берсерка против них пригодится.

Чужаки приготовились к бою, слегка покачивая серебристыми саблями. Ильберс прокрутил в руке кинжал и встал в стойку, грозно осматривая горящими глазами полторы дюжины воинов. Где-то в лесу треснула ветка. С верхушки сосны упала выдолбленная птицами шишка. Скачущая по деревьям белка замерла на мгновение. Противники бросились друг на друга.

Каждый глубокий вдох вгонял императора в панику, ведь грудью он касался крышки своего убежища, отчего ощущал полную беспомощность. Поначалу снаружи доносились звуки сражения, потом он услышал, как его телохранитель обменялся репликами с врагом. А затем краем глаза заметил красную вспышку, свет от которой просочился даже сквозь доски днища кареты. Сила берсерка. Император не хотел этого признавать, но он до сих пор боялся этой силы. Несмотря на то, что его телохранитель все эти месяцы упорно пытался ее обуздать, периодически посещая подземелье. Раз в несколько дней он спускался туда и просил добродушного рыцаря Томаса запереть его в одной из камер, где намеренно взывал к темной силе, прокручивая в голове моменты из жизни, пробуждающие гнев. Бедный Томас. За все это время он чуть не поседел. Но, кажется, барс добился успеха, а значит, все было не зря. Только эта мысль успокаивала Орфоса, пока он слушал отзвуки боя.

Сабли с громким звоном встречались с клинком из драконьей стали. Кровь стыла в жилах императора. Кто-то упал на землю рядом с каретой, ударившись о ступеньку. Затем послышались шаги над головой, будто враг залез внутрь, желая прикончить правителя Светограда. Карета пошатнулась. Очевидно, сильная рука вышвырнула его. Снова клинок встретился с саблями, а через мгновение все стихло. Тишина давила на уши, а сердцебиение учащалось. Император боялся громко дышать, думая, что враг его услышит и проткнет доски пола насквозь. Вместе с ним.

По одинокой тропе пронесся ветер, поднимая пыль и прошлогоднюю желтую хвою. На дороге стоял лишь один человек в окружении множества павших воинов. Раненые лошади бесшумно лежали на земле, доживая свои последние минуты. Лес снова ожил, зашумел. Наверное, он и не замирал, просто барс не замечал его до этой секунды. Тяжело дыша, Ильберс вытер кровь с клинка белоснежным платком императора и осмотрелся. Даже он ужаснулся от пейзажа, но вовремя собрался с мыслями и слегка постучал по дверце кареты.

– Выходите, Ваше Величество. Все уже позади.

Алые полосы на теле погасли, но гнев не спешил покидать его душу. Теперь барс злился на самого себя. Полторы дюжины воинов погибли именно от его клинка. Пока император боязливо выбирался из убежища, Ильберс смотрел на свои руки. Они были забрызганы кровью, отчего барс безмолвно страдал.

– Ты защищал наши жизни. Не нужно терзать себя за это, – понимающе сказал Орфос, похлопав телохранителя по плечу. – Благодаря тебе мы живы.

– А они мертвы, – обреченно отозвался Ильберс.

– Поверь мне, тартумские наемники готовы к встрече с бездной вечности. Их этому с рождения учат. Так они лишаются страха и сражаются в полную силу, не боясь смерти. Другой вопрос – что они вообще здесь делали?

Барс поднял на императора глаза и сдвинул брови, будто вспомнил что-то важное.

– Надо уходить. Насколько я знаю, тартумские наемники группами ходят. Если одна не возвращается, они посылают вторую.

– На лошадях не уедем. – Император жалостливо покосился на умирающих животных. – Что нам делать?

– Через лес пойдем. Берите все необходимое и в путь.

– Понял.

Ильберс вытащил с верхней полки кареты небольшой ящик, откупорил крышку и достал пару дюжин запасных стрел. Орфос наспех выхватил заплечную дорожную сумку и, аккуратно перешагивая через тела воинов, последовал за телохранителем, попутно нашептывая молитвы духам лесов о погибших. Он искренне верил в то, что духи заберут павших воинов и отведут их в лучшее место в мире вечности.

Дорога с брошенной каретой осталась далеко позади, за холмом, а впереди простирался древний лес, где кроны густо стоящих сосен перекрывали солнце, почти ушедшее за горизонт. Стремительно темнело. Постепенно начало пахнуть морозной сыростью. Даже закаленный барс изредка шмыгал носом от холода. Он обернулся и только тогда заметил, что император весьма разумно распорядился вещами из кареты. С макушки до пят Орфос замотался двумя шерстяными одеялами, которые едва не тащились по земле.

– А хорошо я придумал, – довольно промурлыкал тот. – Так совсем не холодно.

– Смотрите, чтобы подол не касался земли, а то след оставите.

– Это ты точно подметил. Я два одеяла захватил, тебе надо?

– Нет, благодарю. Надо быстрее найти место для лагеря, пока я еще в сознании.

– Я так посмотрю, у тебя успехи в использовании силы берсерка, да? – Император прибавил шагу, чтобы поспеть за телохранителем.

– Мощь этой силы слегка уменьшилась, зато я наконец обрел над ней контроль.

– Это же здорово!

– Ну да, здорово, – обреченно согласился Ильберс, вспоминая сражение с тартумскими наемниками и кровь на своих руках.

Император подтянул шерстяные одеяла, сгорбившиеся на его плечах, и задумчиво заговорил после недолгой паузы:

– Я помню времена, когда все видели в тебе лишь это алое чудовище. Капитан Рагнар тогда заявил, что готов лично добить тебя в темнице, но я запретил. Он спорил со мной, доказывал, что люди не умеют меняться, что жестокий наемник, носящий в сердце алого берсерка, способен только на рукотворную катастрофу. Видел бы ты принцессу Каоламу в тот момент! – Император восхищенно улыбнулся. – С каким рвением она защищала твою жизнь! Тогда я еще не понимал этого поступка, но потом… Береги ее, пожалуйста.

– Могли бы и не просить.

В груди Ильберса разлилось приятное тепло. Даже стонущее от боли сердце затихло на мгновение. Прекрасная Каолама… Он вспомнил ее милое личико, очаровательные курчавые волосы, сияющий взгляд. Вспомнил маленькие нежные ручки, тонкую изящную талию и запах. Ильберс был уверен, что так пахнут только настоящие принцессы. И дело даже не в травяных ваннах, куда любили приглашать Каоламу придворные дамы. Барсу казалось, что она пахнет по-особенному. А еще ему казалось, что этот чудесный запах чувствует только он. Больше всего Ильберсу захотелось снова ее увидеть. Но он был очень далеко от принцессы острова Аквамариновых камней, сидящей у окна в гостевых покоях дворца Светограда. Барс вскинул глаза на небо и увидел сотни мерцающих огоньков, плывущих в течении темно-синего океана. Они сверкали и собирались в чудны́е пучки и созвездия.

– Мне захотелось посмотреть на небо, наверное, потому, что и она на него сейчас смотрит… – мечтательно произнес Ильберс.

– Да-да! – крикнул император, хватаясь двумя руками за колчан телохранителя.

Хорошенько проморгавшись, барс понял, что чуть не свалился в овраг, а Орфос из последних сил тянул его назад.

– Надо срочно найти подходящее безопасное место! – Император начал беспокойно топтаться на месте. – Тебе нужен отдых, а то беды не миновать. Так ведь недалеко и провалиться куда-нибудь.

– Прошу меня простить, – чеканно проговорил Ильберс, не ожидавший от себя подобной беспечности. – Но нам повезло. Этот овраг подойдет. Если разведем костер на его дне, то он будет не так заметен, да и ветер нас не побеспокоит.

– Тогда давай спускаться.

Особых проблем с разведением костра у путников не возникло, на счастье императора. С каждой минутой он нервничал все сильнее, без конца поправляя на плечах чуть съехавшие одеяла. Этой своей неугомонностью Орфос напоминал барсу Каоламу. Меньше года назад они вдвоем с принцессой путешествовали по империи, сидели возле костра под ночным звездным небом, а теперь напротив него расположился могучий правитель Светограда, поджав ноги и более-менее прилично ругая непредвиденные обстоятельства.

«Да уж, опять меня занесло в какие-то лютые приключения…» – думал про себя Ильберс. Поправляя ветки в костре, он слегка мотнул головой, отгоняя дремоту, а затем устало разместился возле глинистого склона оврага, покрытого редкой травой. Когда-то здесь протекала речушка, но потом воды не стало, а песок и камни постепенно затянула вездесущая зелень. Ильберс снова ощутил сонливость и желание положить голову на мягкую травку, но в очередной раз мотнул головой и хлопнул себя по щеке.

– Эй, может, не стоит себя мучить? – беспокойно спросил император.

– Это моя работа. Я ваш телохранитель.

– Ну знаешь! Его Величество, правитель Светограда, может о себе позаботиться! Не такой уж я беспомощный! У меня, между прочим, сна ни в одном глазу, все равно не усну. А вот тебе после всего этого… – император повертел пальцем в воздухе, подбирая слова, – после всего этого стоит отдохнуть.

– Да ни за что.

– Ух.

Орфос наигранно нахмурился и потряс указательным пальцем, будто ругал маленького непослушного ребенка. От его забавных манипуляций Ильберс отмахнулся и, подперев голову кулаком, принялся наблюдать за прыгающими язычками пламени. Конечно, он знал о том, что император действительно умеет хорошо драться и даже носит под полами накидки пару кинжалов, но все-таки считал своим долгом сделать так, чтобы эти самые кинжалы ему никогда не пришлось использовать в реальном бою. До сих пор в подсознании барс держал мысль о том, что меньше года назад, на суде в императорском дворце, Орфос Первый спас ему жизнь и, мало того, дал смысл существования. Бывший нумерованный не был казнен в подземельях дворца, а стал благородным рыцарем. О таком исходе Ильберс мог только мечтать, ведь даже если император смог его простить, то, наверное, и он сам способен на это. Однако простить самого себя – не такая легкая задача, как кажется.

– Как я рад, что ночи уже не такие холодные, – радостно произнес император, стягивая одно из двух одеял. – Слава духам лесов и полей, что оберегают нас.

– Что это за духи, о которых вы все время говорите? – сонно спросил Ильберс.

– Лесов и полей? Мне про них матушка рассказывала, когда я приходил навестить ее во время болезни. Она говорила, что у каждого народа есть свои духи-покровители. Жителей Приовражья охраняют духи дождя, галаситов – дух молнии, аквамаринцев – аквамариновые духи, пустынных кочевников – великий дух песка. А столицу защищают духи лесов и полей – добрые и щедрые, они благосклонно относятся к пахарям и сеятелям, а также благоволят честным охотникам.

– Охотникам?

– Да. Порой лес нуждается в помощи людей. А люди нуждаются в помощи леса. Так и рождаются прочные связи между человеком и природой.

– А, я понял.

– Слушай, а у народа барсов тоже есть свой дух-покровитель? – заинтересованно спросил император.

– Да, есть такой. – Ильберс цокнул языком, вспомнив маленькую девочку с золотыми кольцами на косичках. – Этот дух… своеобразный, но достаточно мудрый и весьма милосердный.

– Так говоришь, будто встречался с ним. – В интонации императора чувствовалась ирония; он совсем не верил в то, что духа можно увидеть в реальной жизни.

– Ну что вы, конечно, я не видел его. – Барс усмехнулся, опустив рассказ о том, что встречался с духом лицом к лицу дважды: в священной пещере барсов и будучи при смерти.

– Матушка сказала, что духи не являются людям, но помогают им. Незаметно. А еще они провожают души в мир вечности.

– А вот это чистая правда. – Ильберс вспомнил слова Асне и то, как она чуть не забрала его туда. От этой мысли его передернуло.

Какое-то время незадачливые путники молча смотрели на огонь. Костер тихо потрескивал, освещая глинистые склоны оврага. Вдалеке кричала ночная птица. Эхо от ее крика касалось стволов деревьев и улетало в холодную пучину звездного неба. С наслаждением вдыхая нагретый огнем воздух, император прислушивался к звукам ночного леса, который отринул сон и дышал, стрекотал, жил.

– Мы точно выберемся на волю. Пусть и через тайные тропы. Потому что мне так нравится все это.

Орфос мечтательно вздохнул и посмотрел на телохранителя. Тот сидел напротив, скрестив ноги, и вовсю пребывал в стране ночных сновидений, все так же подперев голову кулаком. Тихонько встав, император прокрался к нему на цыпочках и аккуратно накинул на плечи одно из шерстяных одеял. Невероятно чуткий обычно, теперь барс даже не шелохнулся.

– Самые сильные воины тоже заслуживают немножко заботы, – улыбнувшись, прошептал император.

***

Сквозь предрассветную тишину пробивались отзвуки насекомых, стрекочущих в глубине леса. Ночные птицы смолкли, и ветер перестал гонять желтую хвою по влажной земле. Солнце еще не собиралось выходить из-за горизонта, а небо уже постепенно приобретало нежный сиреневый оттенок. Лес приготовился встречать новый день, от макушек сосен до корней укутавшись в белую пелену тумана.

Ильберс тяжело поднял голову и с ужасом отметил, что все-таки заснул. Вид безмятежно посапывающего рядом императора, завернувшегося в одеяло, его немного успокоил. Костер давно прогорел и уже не давал тепла. От него осталась лишь тонкая струйка серого дыма, тянущаяся вверх. Вокруг было тихо. Слишком тихо, как показалось барсу. Он поднялся на ноги, потянулся, тряхнул головой, чтобы перебить последнюю сонливость, и внимательно прислушался. Издалека доносились шорохи и царапанье коры, но Ильберс не был уверен, что эти звуки – предвестники опасности.

«Белка, наверное», – подумал он. Присев на корточки рядом с императором, барс легонько коснулся его плеча.

– Нам пора идти, Ваше Величество.

– Уже пора? Тогда в путь.

К удивлению телохранителя, Орфос Первый мигом оказался на ногах, готовый отправляться хоть в эту же секунду. Кажется, его ничуть не смущало то, что он заснул, будучи на посту, и теперь император был полон энтузиазма и, аккуратно свернув оба одеяла, уже пытался карабкаться по отвесной стене оврага.

В дорожной сумке Орфоса нашлось много полезных вещей. Здесь были и моток прочной веревки, и парочка рыболовных крючков, и нитки с иголкой, и даже маленький чайник для заварки, сделанный на заказ из тонкого железа. Любой опытный искатель приключений позавидовал бы его оснащению. Но сейчас император рылся в сумке не для того, чтобы порыбачить или зашить дырку в одежде. Ильберс шел впереди него и пытался сосредоточиться на окружении, но бряканье и звяканье его отвлекало. Наконец с чувством выполненного долга император достал из сумки две пшеничные лепешки, одну из которых протянул телохранителю.

– Как же хорошо, что я взял их в дорогу. Никогда не знаешь, что ждет в путешествии.

– Где вы их достали?

– В Голдведене одна служанка проходила мимо меня с подносом свежей выпечки, и я выпросил у нее две лепешки. Она была очень любезна и поделилась… О великие духи лесов и полей, как же вкусно!

Наблюдая за тем, как император с удовольствием уплетает пшеничную лепешку, барс думал о том, что его подопечный неприхотлив во всем и это сильно облегчает службу и экономит нервы.

Осилив лишь половину своего завтрака и запив его водой из фляжки на поясе, Ильберс вновь принялся изучать окружение, шагая по намеченной заранее траектории. Судя по его расчетам, если идти по прямой, то через сутки они окажутся у границы между империями Светограда и Голдведена. Прямо на границе стоит небольшой городок Сельвиан, в котором пребывают два элитных отряда рыцарей. Надо лишь как можно скорее преодолеть намеченный путь.

– Пройдем через лес, выйдем к Сельвиану, а там уже рыцари нас встретят и никакие тартумские наемники до вас не доберутся, – подытожил Ильберс.

– Я думаю, что безопаснее всего будет рядом с барсом, бывшим нумерованным, – шепнул император, подойдя поближе к телохранителю.

– Может быть, и так, – не в обиду рыцарям согласился Ильберс.

Орфос замолчал, смирившись с тем, что придется долго идти пешком. По пути он разглядывал туман, окутавший стволы высоких сосен. Каждая веточка, ломающаяся под ногами путников, издавала треск, эхом прыгающий по деревьям. Звериное чутье барса улавливало каждый звук, исходящий из глубины чащи, но пока никакой из них беспокойства не вызывал. Пока в один момент он не услышал четкие человеческие шаги.

Барс не подал виду, но вся острота его слуха устремилась к источнику шума. Он уловил трех человек. Один впереди, скорее всего, небольшого роста, легкие шаги. Второй сзади, тяжело ступает по земле, вооружен двумя мечами без ножен, отчего они слегка стукаются друг о друга за его спиной и издают характерный звук. Третий слева, тоже небольшого роста, двигается прыжками, несет мешок монет. Довольно большой мешок. Очевидно, третий этому рад, поэтому идет вприпрыжку и наслаждается звоном серебра и золота. Наемники? Но почему всего трое? Почему они идут с трех сторон, оставив одну для отступления? Ильберс напрягся и достал лук из-за спины. Император, конечно, заметил этот жест.

– Что-то случилось? Ты что-то почувствовал? – беспокойно спросил он.

– Ведите себя как обычно. Не подавайте виду. Нас пытаются зажать с трех сторон.

– Великие духи лесов и полей… Где они?

– Пока далеко. Что-то замышляют.

Острый слух уловил треск коры и скрежет. Все трое карабкаются на деревья. Как ни пытался, барс пока не смог увидеть ни одного из них. Туман сделал свое дело.

– А почему бы нам не побежать в ту сторону, где их нет? – недоуменно спросил император.

– Все не так просто.

Ильберс и сам не мог дать ответа, но чутье подсказывало, что бежать без разбора в темную чащу не стоит. Через несколько секунд его осенило. Он вспомнил карту, на которой мысленным пунктиром появились их путь, расположение противников и примерный план местности. Одну из таких барс видел в Светограде еще до того, как они отправились в соседнюю империю. Теперь все фигуры стояли на местах. Император с телохранителем в центре, с трех сторон расположились наемники, а с той самой четвертой стороны – дикие дебри, где потерялась не одна группа путешественников и искателей приключений. Непролазная чащоба с вкраплениями топких болот, где даже опытный барс наверняка сгинет без следа.

– Они зажали нас, – холодно констатировал Ильберс.

– Что же мы будем делать?

– Попробуем их переиграть.

Единственный вопрос, почему противники полезли вдруг на деревья, отпал сам собой, когда барс услышал до боли знакомый звук. Так трещит тетива добротного лука, которая готовится выпустить стрелу. Трое противников приготовили оружие… и тут же опустили. Ильберс остановился и поднял руку. Император, шедший позади, боязливо встал на месте и съежился.

– Что такое? – дрожащим голосом спросил он.

– Они не стреляют.

– Так это же хорошо.

– Стрелы были направлены в нашу сторону, тетива натянута, но они не стали стрелять. Они ждут.

– Чего ждут? – Император громко сглотнул, озираясь по сторонам, но тут телохранитель повернулся к нему и с довольным видом улыбнулся. – Чего ты так радуешься?

– Они не видят нас! Им мешает туман! – Барс бесшумно хлопнул в ладоши. – Они ждут, когда туман рассеется! А это значит, у нас есть время подготовиться к атаке. Мы точно их переиграем.

– Слава духам лесов…

– Да, думаю, они и вправду нас защищают.

– Сколько у нас есть времени?

– Когда солнце полностью выйдет из-за горизонта, туман иссякнет. Минут тридцать у нас есть. Может, чуть больше.

– Каков план?

– Мне нужны оба одеяла, веревка, два десятка веток или толстых корней, а еще… ваша накидка и венец.

– …Так уж и быть. Если для дела надо…

– А вы полезайте на дерево.

– О великие духи лесов и полей, сберегите нас… – обреченно прошептал император, расстегивая пуговицы накидки.

Вокруг Ильберс нашел немало прочных веток, отломившихся когда-то, и торчащих из земли сухих корней. Все находки он сложил в кучу вместе с другими необходимыми предметами. Император недоуменно смотрел на это действо и с ужасом представлял, как будет карабкаться на сосну.

– Вам помочь? – неловко спросил Ильберс.

– Да нет, я сам заберусь.

После того, как император снял длинную накидку, лезть по стволу стало удобнее, ведь теперь ничего не цеплялось за ветки и сучки. При взгляде на него сложно было предположить, что это правитель Светограда. Под богато украшенным императорским одеянием Орфос носил обыкновенную серую хлопковую рубаху и черные кожаные брюки, а вот с венцом дела обстояли по-другому. В него император вплетал волосы, а потому, лишившись, мотал головой и сдувал мешающие черные локоны с лица, хватаясь за ветки.

– Эх, так и знал, что надо брать с собой хотя бы ленты. Сейчас бы хвост сделал и не мучился, – сетовал он, размещаясь на высокой толстой ветке. – Ума не приложу, зачем ты тоже хочешь отрастить волосы.

– Ваше Величество, испокон веков барсы никогда их не стригут. Поэтому и я бы хотел отрастить. – Не задумываясь, барс провел рукой по белым прядям. – Все, сидите и не шевелитесь. Следующий ход – мой.

Ильберс свернул каждое одеяло в несколько слоев. На один край он последовательно разложил по десять веток – рядком плотно друг к другу. Затем связал между собой веревкой, чтобы не распадались, и завернул внутрь одеял. Получилось два деревянных щитка, один из которых он привязал на груди, а другой – на спине. Колчан пришлось временно перевесить на бедро. Дальше в ход пошла императорская накидка, которую барс набросил сверху, не застегивая. Последний штрих – венец. Чтобы белые волосы не бросались в глаза, Ильберс натянул на голову капюшон и прямо поверх него разместил драгоценную регалию Орфоса. Тот сидел на сосне, обхватив ствол, и недоуменно посматривал на телохранителя.

«Да уж, – с досадой подумал Ильберс. – Я похож на придворного скомороха в таком виде…»

Он крепко сжал в руке лук и приготовился к игре, выйдя в центр небольшой полянки. Утреннее солнце обожгло макушки и постепенно начало просачиваться сквозь хвойные ветви. Туман на глазах растворялся, будто сахар в горячем чае. Теплые лучики прыгнули на императорский венец, украшенный драгоценными камнями, и по лесу разбежались цветные солнечные зайчики, которые невозможно было не заметить.

– Ну же, покажите себя, – прошептал барс сквозь зубы.

Его острый слух отметил, как дрогнуло оружие в руках врагов. Они точно увидели свою цель. Тетива затрещала. Кончики стрел замерли, готовые сорваться с места.

«Помилуйте нас, духи лесов!» – мысленно кричал император.

Стрелы сорвались. Почти одновременно. Барс услышал знакомый свист, но не двинулся с места. Орфос зажмурился. Одна стрела вонзилась в передний щиток, завернутый в одеяло, затем вторая попала в задний, в районе лопатки, а третья пробила бедро. По ноге барса побежала струйка крови, но он по-прежнему стоял на месте и не шевелился. А через долю секунды лишь глубоко вдохнул и закричал:

– Я вас вижу!

Выстрелы врага помогли Ильберсу определить направление и расстояние, на котором затаились противники. Он выхватил по очереди три стрелы из колчана и за одно мгновение отправил их в стороны всех трех лучников. Тот, что сидел на дереве сзади, громко гаркнул и с грохотом бухнулся на землю. Левый противник что-то пропищал, выронив лук, и также оказался на земле, не в силах даже руку протянуть к стоящему рядом мешку с золотом. А тот, что был спереди, вскрикнул и, цепляясь за ветки, неуклюже сполз по стволу, изрядно поцарапав ладони и лицо. Ильберс еще несколько секунд стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам неподалеку, и, только убедившись, что все прошло по плану, опустился на одно колено. Стрела в бедре причиняла боль, но он не торопился ее вынимать, лишь надломил хвостовик, чтобы не мешался.

– Ты в порядке? – испуганно спросил император.

– Да, – с некоторым запозданием ответил Ильберс. – Можете спускаться. Больше они стрелять не смогут.

– Правда? Ну и отлично. Интересно ты все это придумал. – Император аккуратно хватался за ветки, переступая с одной на другую. – Как ты узнал, где они?

– Противники раскрыли себя, когда сделали по выстрелу. Я рассчитал их примерное расположение исходя из попадания стрел. Они точно хотели убить именно вас. Поэтому я стал мишенью, чтобы отследить их и нанести свой удар.

– Переиграл и уничтожил! – радостно воскликнул император, спрыгивая на землю.

Ильберс к тому времени уже скинул с себя щитки, завернутые в одеяла, и осматривал маленькую кровоточащую дырку в кожаном жилете. «Хорошо стреляют», – подумал он. Оторвав нижний край рубахи, барс обмотал рану на ноге и тяжело поднялся, отряхнув руки. Он аккуратно снял венец и протянул его Орфосу вместе с накидкой.

– Теперь вы снова император, – улыбаясь, сказал Ильберс.

– А ты снова мой спаситель, – с честью принимая свои регалии, ответил тот.

– Идемте, посмотрим на одного из наших стрелков.

– А как твоя рана? Сильно болит?

– Ерунда.

– У тебя стрела из ноги торчит!

– Ничего страшного. Идемте.

Император облачился в свои одеяния, наконец собрав волосы. Он предложил помощь телохранителю, но тот отказался, предпочитая пафосно прихрамывать. Противники расположились далековато, а потому прихрамывать до них пришлось долго. Каково же было удивление путников, когда они увидели на земле молоденькую девушку лет шестнадцати, которая безуспешно пыталась ползти, страдая от действия парализующего яда. Рядом с ней лежали крепкий узорчатый лук с необычными зазубринами и колчан с острыми стрелами. Девушка не сразу заметила приближение чужаков, а когда это произошло, она жутко оскалилась, словно дикий хищник, загнанный в угол. Несмотря на ее запугивания, Ильберс спокойно подошел к девушке вплотную, поднял ее за руки и усадил у ствола дерева так, чтобы можно было завязать хоть какой-то разговор. Но девица и не думала стирать с лица грозный оскал.

– Что ты со мной сделал? – пискляво рявкнула она.

– Тихо, не ори. Это парализующий яд. Не смертельный, если ты об этом. – Барс ловким движением снял капюшон, обнажив белые волосы. Оскал с лица девушки тут же пропал.

– Это ты… тот самый Двенадцатый.

– Ильберс, вообще-то, – поправил ее тот.

– Нет, – протянула она. – Бывших нумерованных Лагеря Смерти не бывает. Ты все тот же. Убийца. Неважно, за каким именем теперь прячешься. Но мы будем лучше… Намного лучше. Посмотри на мою шею.

Барс потянул пальцем за краешек ее воротника и цокнул языком, увидев под ним крепкий несъемный ошейник. Прямо как у него когда-то. Император, стоящий позади, ахнул от удивления.

– Скоро мы опередим псов Лагеря Смерти, вот увидишь. – Голос девушки внезапно задрожал, будто только в это мгновение она поняла, с кем говорит, но свою мысль все же закончила: – Простые нумерованные, вроде тебя, будут молить нас о пощаде.

– Молить о пощаде? – Глаза барса загорелись алым пламенем, отчего вся напыщенная смелость девицы тут же улетучилась без следа. – Смотри, как бы тебе не пришлось.

– …П-прости! Прости меня!.. Только не убивай! Не убивай меня, пожалуйста!

От ужаса девушка дернулась и ударилась головой о ствол сосны, отчего пучок ее волос пшеничного цвета распустился и пряди упали на лицо. Только тогда Ильберс осознал, сколько седины было на голове столь юной девушки. Он и сам много раз это видел. Когда люди, вроде новобранцев Лагеря Смерти, проходят через немыслимые испытания, их волосы окрашиваются в цвет серебра. Они никогда не станут прежними. Совсем еще дети, они сломлены, избиты жизнью. Перед бывшим нумерованным сидела маленькая испуганная девочка, чья судьба была жестоко истерзана. Глаза ее переполнял ужас настолько сильный и глубокий, что даже ему, опытному воину, стало не по себе. Ильберс осторожно ухватился за края ошейника и, приложив немного силы берсерка, разломил его пополам. Девушка округлила глаза. На ее хрупкой тонкой шее осталась едва заметная белая полоса.

– Зачем ты… сделал это? – шепотом спросила она.

– Теперь ты свободна.

– Но я… я не хочу быть… свободной…

– Я знаю, что хочешь. Все хотят, но боятся в этом признаться. Даже я когда-то носил ошейник и думал, что все так и должно быть. Я служил Первому, своему наставнику, делал все, о чем он просил. Пока однажды не понял, что мои собственные желания оказались на задворках сознания. Я переломил ошейник, одолел своего учителя и стал свободным. – Ильберс выдохнул и посмотрел девушке прямо в глаза. – Знаешь, что для меня свобода?

– …Что? – неуверенно спросила она.

– Выбирать свой собственный путь, вне указок посторонних. Самому решать, как строить свою жизнь. Я выбрал служение империи Светограда. Теперь я не нумерованный. Я – барс. А чего же на самом деле хочешь ты?

– Я… я не знаю…

– Чего же?

Вместо ответа девушка зарыдала – так громко, будто копила эмоции и чувства всю жизнь, а теперь решила излить их слезами. Император покопался в своей сумке и достал оттуда белый платочек, который не без опаски протянул воительнице. Воздействие парализующего яда понемногу ослабевало, и потому юная леди предпочла небрежно вытереть слезы рукавом. Платочек вернулся на место.

– Я хочу… такую же свободу, как у тебя! – наконец выпалила девушка.

– Ну и хорошо, – облегченно выдохнув, ответил барс, а затем обратился к императору: – Можем взять ее с собой?

– Думаю, да.

– Отлично. – Ильберс снова слегка склонился над рыдающей девушкой. – Как тебя называют?

– Гончая, но мое имя Венера.

– Ты знаешь свое настоящее имя?!

– Конечно, я всегда его знала. А вы, нумерованные, нет?

– Никто из наших не помнит своих имен.

– А как ты свое вспомнил? – Девушка громко шмыгнула носом и снова вытерла его.

– Пришел в родную деревню и узнал.

– А я не знаю, где моя деревня… или город. Мне сказали, что это мое имя и все.

– Ну ничего, теперь ты сама вольна выбирать свою судьбу и свой дом. Если хочешь, можешь пойти с нами.

– Очень хочу.

– Действие яда скоро закончится, но в путь лучше отправиться прямо сейчас. Что насчет твоих напарников?

– Их с собой брать не надо! – завопила Венера.

– Почему?

– Они служат напрямую нашему главе. Они ни за что не переметнутся на вашу сторону. А если и согласятся, то только для того, чтобы вскоре убить.

– Тогда оставим их наедине с парализующим ядом, – холодно заключил Ильберс и аккуратно перекинул хрупкую девушку через плечо.

– Эй!

– Скажешь, когда ноги почувствуешь. Тогда и отпущу.

Император заботливо собрал оружие юной воительницы, разбросанное на земле, и с довольным видом сообщил, что можно отправляться в Сельвиан.

Благо по пути враги больше не попадались. Венера уверяла, что для покушения на императора Светограда послали два отряда тартумских наемников и трех особых воинов. Но два отряда объединились в один, чтобы наверняка прикончить телохранителя императора, поэтому теперь от них угрозы ждать точно не стоит. А еще, по ее словам, военачальники Голдведена действительно создали некое подобие Лагеря Смерти, но пока не сумели разгадать секрет силы берсерка. Орфос облегченно выдохнул, да и Ильберс тоже. Потом Венера рассказала, что им никогда не называли имен лидеров, но однажды она видела в коридоре их казарм силуэт в длинном платье и короне. Поэтому среди воинов пошли слухи о том, что ими руководит сама императрица Голдведена. Орфос ничуть не удивился. Хотя сам факт того, что соседнее государство затеяло темные игры и даже покушение на его жизнь, заставил императора Светограда беспокоиться. Поэтому до самого вечера он шел рядом с телохранителем, храня полное молчание.

Венера вышагивала неподалеку от хромающего барса, иногда поглядывая на кончик сломанной стрелы, торчащей из его бедра.

– Это стоит вытащить.

– В Сельвиане обязательно этим займусь.

– Нет, чем раньше, тем лучше.

– Мне известно про возможное заражение, но сейчас лучше поскорее добраться до города.

– Нет, правда, я могу помочь. Наверняка это стрела Гила, а он наконечники хранит как попало. Как бы ногу рубить не пришлось.

После недолгих уговоров Ильберс все же согласился на короткий привал, да и Орфос еле сдерживался, чтобы не начать обсуждать свою усталость. Разместившись на освещенном солнцем пригорке, Венера с видом опытного лекаря принялась осматривать рану. Она достала из-за спины маленький бурдюк, откупорила пробку и плеснула на кончик стрелы. Кровоточащая рана зашипела. Ильберс стиснул зубы, чтобы не завыть от боли.

– А ты крепкий. Гил и Ван уже давно бы кричали и стонали.

– Ты часто обрабатывала раны? – сдавленно спросил барс.

– Довольно часто. Хоть у нас и есть лекарь, но на заданиях-то его нет, а мои бывшие напарники – любители набивать шишки. Приходилось их латать.

Венера осторожно вытащила наконечник стрелы и снова плеснула жидкостью из бурдюка, после чего начала быстро заматывать ногу чистой тканью из сумки императора. Юная воительница знала толк в лечении ран.

– Это был очень рискованный план, – наконец поделился Орфос. – Ловить стрелы собственным телом… А если бы они попали в голову?

– Император дело говорит, – согласилась Венера. – Красивый, но опасный трюк.

– Я же сам лучник. Знаю, что издалека в голову никто не метит. Обычно стреляют в туловище, которое я и защитил.

– Моя стрела все равно пробила твой передний щиток, – с гордостью заметила Венера, касаясь пальцами дырки в кожаном жилете барса.

– Но не убила же.

– Верно. Правда, Гилу это не помешало выстрелить тебе в ногу. Все из-за того, что он очень любит наблюдать за страданиями своей жертвы, никогда сразу не делает смертельный выстрел.

– Значит, мне повезло.

– Но больше так не поступай, хорошо? – беспокойно проговорил император.

Ильберс сидел на земле и наблюдал за тем, как Венера старательно делает последние узелки. Хоть она казалась ему дружелюбной и даже интуиция не била тревогу, но он не спешил расслабляться, поэтому периодически посматривал на свой кинжал из драконьей стали. Внешне юная воительница выглядела спокойной, но легкая дрожь в тонких пальцах все же чувствовалась.

«Запуганный ребенок», – снова подумал барс. Император сидел рядом и наблюдал за каждым движением их новой попутчицы. В какой-то момент Ильберс бросил взгляд в сторону леса, за спину Венеры, и напрягся, коснувшись лука. Девушка непонимающе посмотрела в его глаза и резко обернулась. В глубине чащи из плотных зарослей кустов медленно выходил огромный медведь. Его бурая шерсть залоснилась в лучах вечернего солнца. Венера подскочила и встала между диким зверем и сидящими на земле путниками. Нисколько не думая, она выхватила свое оружие из рук императора и натянула тетиву с острой стрелой.

– Да что это за наказание такое! – закричала она. – Этот медведь меня всегда теперь будет преследовать?! С самых Зеленых гор идет за нами, никак не отстанет!

– Ты его уже видела?! – шепотом спросил император, медленно попятившись.

– Убегайте, я задержу его! Барс, дай парочку своих отравленных стрел! – Венера мотнула головой на колчан, желая тут же воплотить замысел.

Огромный медведь грузно косолапил между деревьями, нисколько не смущаясь направленного на него оружия. Он не был агрессивен, но это не мешало Венере с особым рвением испепелять его взглядом. В какой-то момент император подполз к ней и слегка дернул за рукав рубахи.

– Ложись, дуреха! Он мимо пройдет, если сочтет нас мертвецами!

– Да я его прямо здесь положу, а вы – бегите! Хромого не забудь!

Император кинулся к Ильберсу, но тот продолжал спокойно сидеть на земле и наблюдать за ковыляющим к ним зверем. В паре десятков шагов медведь остановился. Венера расслабила тетиву и медленно спрятала стрелу в колчан.

– Может, вы и правы, – сглотнув, прошептала она. – Притворимся мертвыми, и он уйдет. Непохоже, что он голоден.

– Падай, быстрее! – скомандовал император.

Венера наигранно сделала вид, будто ей стало плохо, и распласталась на земле в самой неестественной позе. Сухая хвоя колола ей щеку, отчего она смешно зажмурилась и фыркнула. Орфос лег на живот, нисколько не щадя богато украшенную накидку, и закрыл голову руками. Барс посидел пару секунд, пока не увидел, как медведь весьма осознанно трижды поднял переднюю лапу. После этого тайного жеста зверь снова продолжил неторопливое движение в сторону затаившейся троицы. Ильберс внезапно засмеялся, отчего его напарники удивились. Телохранитель императора уверенно поднялся и, прихрамывая, пошел навстречу медведю.

– Вот же шутник! А зверя помельче нельзя было выбрать? Чего ты народ пугаешь, а, Стейн? – Подойдя к медведю вплотную, барс потрепал его по загривку. – Неужели ты пришел за нами?

Медведь по-человечески кивнул.

– Так это Стейн? – испуганно спросил император, приподняв голову.

– Нет, Ваше Величество, это медведь. Обычный бурый медведь. Просто Стейн им управляет.

– Поразительно…

– У вас есть ручной друид?! – восхищенно воскликнула Венера, но тут же словила недовольный медвежий взгляд в свою сторону.

Зверь с интересом обнюхал забинтованную ногу барса и мотнул головой на свою спину. Приглашает прокатиться, подумал Ильберс и позвал императора и Венеру на борт. Так они и ехали верхом на спине бурого медведя, хватаясь за жесткую шерсть. Пару раз юная воительница чуть не свалилась, ведь ездить на медведях на тренировках ее точно не учили. А вот барса Стейн уже катал на спине своего лесного друга, поэтому он держался уверенно до самого Сельвиана. Каково же было удивление рыцарей, когда в ворота приграничного города спокойно въехал император со своей скромной свитой верхом на медведе. Пожалуй, этому событию барды посвятят не одну свою песню, а градомеры – не одну сказку.

Глава 2. Скрытые во тьме

Через несколько дней Светоград встречал своего императора со всем присущим ему радушием. Так получилось, что дипломатическая поездка в соседнюю империю обернулась покушением и опасным приключением в диком лесу, поэтому Орфос Первый экстренно собрал советников. У него были веские причины подозревать в покушении правителей Голдведена, а именно императрицу Элонию. Одна из таких причин сидела в подземелье дворца и с интересом поглядывала на рыцаря Томаса, который ходил вперед и назад, пытаясь тайком поглазеть на симпатичную пленницу. А капитан Рагнар, навещающий подземелье каждые пару часов, все никак не мог взять в толк, почему один из его подчиненных так и липнет к весьма опасным личностям. Он до сих пор не мог принять тот факт, что когда-то Томас выхаживал в темнице нумерованного.

Теперь уже бывший нумерованный наконец смог попасть в свои покои после долгих расспросов и отчетов рыцарям. Ильберс с наслаждением открыл дверь и прошел в центр комнаты, где стоял очень долго, переваривая все произошедшее накануне. Многие вещи казались ему немыслимыми, а момент с ловлей вражеских стрел вызвал в глубине души страх и трепет.

– Это действительно было очень рискованно… – прошептал он самому себе, ощущая мурашки на коже.

Распутывая приличный клубок мыслей, Ильберс попутно принялся снимать походное обмундирование и небрежно закидывать на полку шкафа. Лук вместе с колчаном одиноко повис на крючке. Оставшись лишь в рубахе и штанах, барс с облегчением выдохнул и почувствовал приятную усталость. Город постепенно заливало закатное солнце, и теплые оранжевые лучи заполнили комнату императорского телохранителя. Он уткнулся лбом в дверцу шкафа и закрыл глаза, прислушиваясь к дуновению легкого ветра. Потоки воздуха мягко касались белоснежных занавесок, пробегали по каменному полу, едва задевали кисточки на вязаном одеяле и игриво завихрялись у двери, проскальзывая через щель в коридор. В комнате пахло свежестью и цветущей яблоней. Этот чудный запах напомнил Ильберсу его родную деревню за стенами Алмиевого лабиринта. На кожаном пояске едва колыхнулся на мгновение блеснувший голубым огнем икдер.

Несмотря на усталость после путешествия, барс никак не хотел ложиться спать и потому принялся нарезать по комнате неровные круги. Заняться было нечем, интерьер не отличался излишествами. Кровать, небольшая тумбочка с выдвижным ящиком, двустворчатый шкаф под личные вещи и скамья с маленьким квадратным столом – вот и вся мебель. А душа просила чего-то необычного. Не пустых стен и каменного пола.

Через пару минут положение спасла изящная рука со звенящими браслетами на запястье, которая постучала в его дверь. Услышав, как миниатюрная гостья нетерпеливо переступает с ноги на ногу у порога, Ильберс понял, что за дверью стояла Каолама. Он и сам хотел навестить ее, но неугомонная принцесса острова Аквамариновых камней его опередила. Наспех поправив волосы и одернув рубаху, барс распахнул дверь и тут же оказался в крепких объятьях Каоламы, рывком обхватившей его руками.

– Мне уже рассказали, что произошло, – не отрывая лица от его груди, пролепетала она. – Ты в порядке?

– Эй, все хорошо. – Ильберс легонько приобнял ее в ответ. – Нам с императором помог Стейн, не стоит переживать.

– Орфос сказал, что тебя ранили.

Каолама отлепилась от рубахи барса и осмотрела его с ног до головы. Ее беглый взгляд зацепился за перебинтованную ногу, отчего милое личико наполнилось волнением.

– А еще он сказал, что ты едва не погиб, – чуть не плача, произнесла она так, что барсу захотелось немедленно ее пожалеть.

– Все закончилось хорошо, не нужно плакать.

Ильберс с нежностью погладил Каоламу по голове, но это не остановило волну тихих всхлипов.

За то короткое время, что его не было во дворце, барс успел соскучиться по своей маленькой принцессе. Он снова ощутил тот самый приятный аромат, присущий только ей. Каолама была прекрасна. Оранжевое атласное платье подчеркивало тонкую талию; на предплечьях свисали жемчужные капли, обрамленные серебром; в собранных курчавых волосах виднелись витиеватые блестящие шпильки; на запястьях звенели украшенные драгоценными камнями браслеты. Со времени их первой встречи на острове Аквамариновых камней Каолама стала намного женственнее и нежнее, как показалось Ильберсу. И теперь он никак не мог ей налюбоваться. Правда, до сих пор от этой мысли его щеки покрывались румянцем. А Каолама не хотела признаваться себе, что принарядилась только для того, чтобы навестить своего дражайшего телохранителя.

– Давай прогуляемся к фонтану? Не хочу до конца дня сидеть в четырех стенах, – предложил он.

– Давай, – ответила она.

Фонтан на центральной площади Светограда всегда привлекал влюбленные парочки. Юноши и девушки с упоением наслаждались обществом друг друга под шум чистой прозрачной воды. Но Ильберс и Каолама частенько ходили сюда не поэтому. Маленький островок с каменными девами, держащими в руках кувшины, напоминал принцессе ее родной дом, затерянный среди жестокого синего моря. А для Ильберса это место стало знаковым, потому что двадцать лет назад здесь познакомились его родители: Фиэль из деревни барсов и Грегори Алкрофт из Лагеря Смерти.

Пока принцесса ловила ладонью рябь на поверхности воды, Ильберс ходил вокруг нее и вспоминал, как они впервые пришли сюда вдвоем. Когда Каолама отказалась от титула наследницы престола, жить на острове она не захотела. Ее единственным желанием было отправиться следом за телохранителем в столицу империи. Благо Орфос Первый обоим дорогим гостям выделил по комнате. Ильберс стал рыцарем, который защищал жизнь императора, но не все поначалу признавали его. Пришлось долго терпеть подозрительные взгляды и колкости в свой адрес. А вот Каоламу полюбили довольно быстро. Юная принцесса сразу обзавелась верными друзьями. К тому же ее пребывание во дворце принесло немалую пользу. Император отметил, что Каолама отлично разбирается в камнях, и даровал ей должность придворного оценщика драгоценностей. Ей и правда не было равных.

Однажды после длительной кропотливой работы в императорской сокровищнице принцесса разгуливала по коридору, качаясь из стороны в сторону от усталости. По дороге ее выловили знатные дамы, которые чуть не до смерти уморили бедняжку разговорами. Ильберс, возвращавшийся тогда из подземелья, ловким движением выхватил ее из толпы и на руках вынес из дворца, якобы просто подышать воздухом. Смущенная Каолама упрямилась и желала вновь оказаться на земле, но барс не опускал ее до тех пор, пока не подошел к фонтану на центральной площади. Он любил ходить сюда один, ночью, пока никто не видит, но в тот день ему показалось, будто Каоламе тоже нужна эта прогулка. Немного неуклюже Ильберс посадил ее на бортик и тоже присел рядом, наблюдая, как отражение луны вальсирует на гребне крошечных волн. Родной шум воды привнес в душу Каоламы долгожданный покой и умиротворение. Несколько часов они сидели у фонтана, не проронив ни слова. Слова им были не нужны. Как и сейчас. Она водила рукой по поверхности воды и безмолвно задавала ему вопросы. Он смотрел на отражение луны и безмолвно отвечал на них. Большой шумный город пребывал во сне, пока принцесса и ее телохранитель наслаждались тихим ночным спокойствием в компании друг друга.

Ильберс по традиции проводил Каоламу до ее комнаты, а она по традиции кокетливо чмокнула его в щеку в благодарность за чудесную прогулку. Правда, маленькой принцессе как всегда пришлось игриво ухватиться за его белоснежную челку и притянуть поближе к себе, чтобы хоть как-то достать до лица.

Возвращаясь к себе, Ильберс прыгал по нарисованным на полу квадратам, словно мальчишка. После каждой совместной прогулки к фонтану он считал рисунки на полу. Сам не знал почему. В темных коридорах дворца царил ночной сумрак, кое-где освещенный закапанными воском подсвечниками. Бесшумные шаги барса совсем не создавали эха, а потому в полумраке было мертвенно тихо. Повернув за угол, Ильберс заметил, что возле двери его комнаты стоит темная фигура в длинном одеянии. Неведомый чужак выглядел жутко, что заставило барса схватиться за кожаный поясок на ноге, но тут по его коже пробежала волна мурашек. Все оружие он оставил в шкафу. Ну ничего, бывшему нумерованному под силу разобраться и голыми руками, если вдруг чужак окажется враждебно настроен.

Осторожно подойдя поближе, Ильберс попытался заглянуть под капюшон незнакомца, но тот мигом показал лицо.

– Чего вы так пугаете, Ваше Величество?! – Барс выдохнул и метнул в сторону императора острый взгляд.

– Извини. Не хотел, чтобы меня кто-то видел.

– Почему?

– Может, поговорим наедине? – Орфос неловко помялся у двери, желая поскорее войти.

Барс тяжело вздохнул, дивясь скрытности императора, и принялся ковыряться ключом в замке. Через пару мгновений они уже сидели друг напротив друга: Орфос на скамье, а Ильберс – на краешке кровати.

– С чего бы начать… – загадочно заговорил император.

– С того, почему вы так секретничаете.

– Ну, тогда, пожалуй… фух, переживаю сильно…

– В чем дело? – Барс уже начал волноваться, из-за чего принялся неосознанно стучать ботинком по полу.

В его голове закрутились самые кошмарные версии беспокойства императора. Неужели Голдведен объявил войну? Императрица Элония ведет армию в бой? Лже Лагерь Смерти вновь объявился? Они уже во дворце и идут, чтобы лишить Орфоса Первого жизни? Чего только Ильберс не представил в голове за одно мгновение, пока император не спеша формулировал ответ.

– …Я жениться надумал, – серьезно произнес тот.

– …?

– Побывав на волосок от смерти, я понял, что моя жизнь может оборваться хоть сегодня, хоть завтра. И поэтому принял решение, что пора бы… ну… остепениться, понимаешь? Я всегда был один, принимал решения исходя из того, что рядом никого не было. Мне бы хотелось обрести то самое счастье, ради которого каждый из нас рождается на свет.

– Почему вы пришли ко мне? – с подозрением спросил Ильберс, плохо понимая, как все сказанное относится к нему.

– А к кому еще? Тебе я доверяю больше всех. Кроме того, барсы ведь чисты душой от природы. Я уверен, что ничего плохого не случится, если я с тобой поделюсь своими планами.

– Боитесь сглаза? – Ильберс скептично усмехнулся.

– Всякого дурного стоит бояться. Даже сглаза. Особенно если принять во внимание то, что я задумал. Ах, как же хочется обрести настоящее счастье…

– Что для вас счастье? – неожиданно спросил барс.

– Вот только не начинай…

– Нет, правда, что?

– Ну… – Император принялся правильно формулировать все, чем хотел поделиться с верным телохранителем: – Счастье – это любовь и семья. Раньше я полагал, что империя станет для меня той самой семьей, но я ошибался. Куда важнее личное счастье. И я решил, что жениться надо немедленно.

– Ого, а ваша избранница уже знает, что вы задумали? – шутливо произнес Ильберс, но неожиданно наткнулся на серьезность императора.

– Я рассказал ей о своих чувствах час назад.

– И что она ответила? – после долгой паузы спросил барс.

– Пока ничего. Не знаю, согласится ли…

– А кто ваша избранница?..

Не успел император умерить любопытство телохранителя, как в коридоре послышались звонкие шаги. Кто-то очень быстро бежал сквозь полумрак, гремя башмаками. Дверь в комнату Ильберса с грохотом отворилась. На пороге стояла взлохмаченная Мерит, хлопая длинными ресницами. Ее фарфоровые глаза были широко раскрыты, а щеки пылали румянцем. Телохранитель и его подопечный в недоумении уставились на горничную. Как слепая девица с такой легкостью добежала до комнаты Ильберса – оставалось загадкой. Неожиданная гостья сильно запыхалась, но как только хорошенько отдышалась, громко выкрикнула, не сдерживая радости:

– Я согласна, Ваше Величество! Хоть завтра! Да хоть прямо сейчас! Возьмите меня в жены, я готова!

– О, прекрасная Мерит, прошу, называй меня по имени. – Император подскочил и подошел к ней поближе.

– Дорогой… Орфос, я тоже люблю тебя. И всегда любила.

Избранница императора вытянула руки вперед, а тот вытянул свои. Их ладошки прижались друг к другу и сцепились в замочки.

– Во дела… – покачал головой Ильберс.

– На рассвете передай, пожалуйста, швее Ханне – пусть подошьет церемониальные одеяния и подберет платье для моей очаровательной невесты. У императора Светограда скоро свадьба!

Влюбленные голубки пронеслись по коридору, заливая все вокруг радостным смехом, и умчались на верхние этажи дворца. Вскоре снова наступила тишина. Ильберс замер в дверном проеме, устремив пустой взгляд в полумрак.

– Во дела… – снова повторил он.

Подготовка заняла неделю. Орфос решил, что пышные приготовления ни к чему, а потому распорядился устроить скромное торжество без послов из соседних государств и всеобщей огласки. Наверняка не всем жителям империи понравится невеста-простолюдинка. А иные благородные дамы и вовсе примутся кусать локти и строить козни молодым. Поэтому-то Орфос и принял решение организовать скромную свадьбу в кругу «своих», а уж потом сообщить об этом событии во все уголки континента.

Жизнь во дворце кипела, как наваристый бульон в котелке мадам Келды. Тучная повариха ловко раздавала указания сонным помощницам, пока те лениво натирали подносы и огромные кастрюли. Правда, с каждым появлением на кухне симпатичного молодого барса они становились еще более медлительными или вовсе бросали щетки и безотрывно глазели на гостя.

– Мадам Келда! – кричал ей Ильберс. – Мне нужно принести еще что-то из кладовой? Если нет, то я пойду.

– Иди уже. Дальше мы сами. А вы, – она грозно махнула кулаком в воздухе, обращаясь к помощницам, – чего глаза вытаращили? Мигом за работу! Такое великое событие грядет, нам нельзя оплошать!

– Да, мадам Келда!

И снова грянул вальс из щеток и столовых приборов. Уже изрядно запыхавшись, Ильберс наконец покинул дворцовую кухню и чуть не сбил с ног трех горничных, которые при виде высокого барса не смогли удержаться и попросили его о помощи. Почти за год пребывания во дворце он стал настоящим мастером по части украшения коридоров цветочными гирляндами. Низеньким девушкам оставалось лишь покрепче держать моток и поспевать шагать следом. Когда последний цветок зацепился за слегка проржавевший гвоздик, горничные принялись с благодарностью кланяться своему помощнику, отчего тот почувствовал себя неловко и даже захотел как можно скорее сбежать. Но одна из них подошла совсем вплотную к барсу и вместо ожидаемого «большое спасибо» тихо прошептала так, чтобы другие не услышали:

– Будь осторожен на церемонии.

Ильберс потерял дар речи. Эта фраза будто окунула его в ледяную воду. Радостные приготовления и трепет от ожидания торжества заменили тревога и необъяснимое волнение. Горничная натянуто улыбнулась и побежала вслед за подругами, так ничего толком не объяснив. Барс еще долго стоял в коридоре и думал над ее словами, пока мимо проносились прислуга и придворные рыцари. Каждый был занят приготовлениями к свадьбе императора, но в голове телохранителя пребывала только одна мысль: что-то должно случиться.

– Ну вот, все настроение испортила… – холодно прошептал он.

***

– Внимание! Внимание! – закричал глашатай на главной площади Светограда. – Грядет величайшее событие столицы! Сегодня ровно в полдень Его Величество, император Орфос Первый, свяжет свою судьбу с прекрасной юной девой, имя которой… – Он еще раз внимательно всмотрелся в свиток, слегка прищурившись. – Имя которой… некая Мерит.

– Что-что грядет? – переспросил глухой на одно ухо старик в потертом кафтане.

– У императора свадьба сегодня! Гуляем, народ! – воскликнул глашатай и радостно швырнул свиток в собравшуюся толпу.

Сложно было описать, какое ликование наполнило улицы столицы. Конечно, слухи поползли еще несколько дней назад, но теперь новость не на шутку взбудоражила жителей Светограда. Только что раскинувшие свои товары лавочники принялись вывешивать таблички с немыслимыми скидками в честь праздника, а иные и вовсе спешно собирали все вещи в котомки и ящики, чтобы, не тратя времени, отправиться во дворец. У ворот собралось так много людей, что рыцарей потихоньку начала одолевать паника.

– Ну пропустите же, я лично делал Его Величеству заклепки для обуви! Да мы с ним почти друзья! – кричал один.

– А я раньше на кухне работал! Пропустите лучше меня, ну! – толкая первого, басил другой.

Рыцари отчаянно сдерживали толпу, пока кто-то не придумал оставлять императору подарки вместо личного поздравления. К полудню возле ворот накопилась такая куча, что на десяти телегах не увезти. А столица продолжала гудеть и пировать, ведь это самое событие ждали уже очень давно. Император безумно нервничал, пока горничные завязывали узелки на церемониальном костюме, а потому иногда спонтанно дергался. Из-за этого некоторые шнурки приходилось вязать заново, но прислуга совсем не злилась, ведь событие подобного уровня и правда случается лишь раз в жизни. Некоторых высокопоставленных особ смущало, что невеста была на десять лет моложе жениха, да к тому же еще неделю назад разносила постельное белье и намывала посуду в качестве служанки. Но пара смотрелась невероятно органично и прекрасно. Юная Мерит не переставала лить слезы счастья, пока примеряла наряд.

– Вы – настоящая императрица, – восхищенно проговорила одна из горничных, поправляя подол нежно-розового платья.

– Хоть я и не вижу себя в зеркале, но сейчас чувствую себя именно так, – пролепетала Мерит.

Прислуга принялась аккуратно собирать платочком бегущие слезы, чтобы юная невеста не размазала румяна по лицу.

Ильберс стоял за дверью и прислушивался к разговорам и звукам внутри комнаты.

«Ничего подозрительного. Как и в покоях Орфоса. Откуда ждать опасности?» – думал он. Телохранителю императора пришлось отправить весточку бывшим информаторам Первого, чтобы докопаться до тайных замыслов теневой стороны столицы, но те в свою очередь ничего не нашли. Они уверяли, что Его Величеству ничего не угрожает, как и его невесте. Но тогда к чему было предупреждение? С каждой минутой Ильберс становился все большим параноиком. Он даже решил проследить за той самой горничной, но ни в одном из коридоров дворца, ни в одной комнате и ни в одном зале ее не было. Растворилась, словно утренний туман среди сосен.

Барс спустился на нижние этажи, спешно преодолел несколько коридоров, вышел за ворота и отыскал капитана Рагнара. Тот устало сверлил глазами один из многочисленных списков желающих посетить торжество.

– Капитан! – окликнул его барс. – Есть минутка?

– Нет, особенно для тебя, – грубо отозвался тот, не отводя острого взгляда от свитка. – Не мешай.

– Но это срочно. Кое-кто предупредил меня. Императору грозит опасность.

– Все необходимые меры приняты. Остальное – твоя забота, разве нет? – Рагнар поднял на барса глаза и едко ухмыльнулся.

Ильберс почувствовал резкий прилив гнева и еле сдержался, чтобы не дать капитану рыцарей в челюсть. Он сильно сжал кулаки, пока не почувствовал боль в пальцах, и сделал глубокий вдох.

– Хотя бы на минуту забудьте о том, что я нумерованный, – стиснув зубы, прорычал барс. – Удвойте охрану. Мы оба головой отвечаем за жизнь Его Величества. Повторюсь – оба.

Капитан Рагнар бесстрашно оглядел барса и плюнул на землю. Рыцари, снующие неподалеку, с опаской посматривали на командира и бывшего нумерованного, который по всем признакам еле сдерживал вскипающую силу берсерка. И сдержал. Ильберс сделал осторожный шаг назад и, развернувшись, направился обратно во дворец, убедившись в непреклонности упрямого капитана. Однако барс все же поменял мнение о нем, ведь численность рыцарей, охраняющих тронный зал, действительно возросла. Очевидно, капитан Рагнар не желал на глазах подчиненных принимать указания от юнца, да к тому же нумерованного.

Зайдя в комнату, Ильберс беспокойно дошел до шкафа и уткнулся лбом в скрипящую дверцу, нутром ощущая едкое чувство тревоги.

– Хоть бы это поскорее закончилось…

Полдень. Дворец замер, затих. Задержавшиеся горничные на цыпочках пробегали по коридору, желая поскорее завершить дела и отправиться к тронному залу, чтобы хоть в тонюсенькую щелочку посмотреть на свадебную церемонию. Рыцари, стоящие на посту на нижних этажах, черной завистью завидовали товарищам, ухватившим элитные места неподалеку от торжества.

Высокие золоченые двери отворились. Восторженная толпа, освещенная сотнями свечей, разом подалась вперед и вонзила сияющие взгляды в прекрасных молодоженов. Орфос Первый и Мерит плавно ступали по бархатному ковру, словно лебеди, плывущие по спокойной водной глади. Невеста держалась за руку жениха и, кажется, совсем не верила в свое счастье. Ильберсу она давно уже стала хорошим другом, который помогал и подсказывал там, где это было необходимо. Но теперь юная слепая девушка с длинными черными ресницами приобрела совершенно иной статус. Под грянувший гром оваций, в окружении сотен огней вчерашняя горничная стала императрицей. И хоть она не видела счастливых лиц знатных особ, приглашенных Орфосом, но чувствовала радость, которую испытывали многие из них. Конечно, она догадывалась о том, что прекрасные благородные дамы, сидящие по обе стороны от прохода с бархатным ковром, мечтали оказаться на ее месте. От них в воздух тянулся едкий запах горчицы и герани – запах зависти. Но счастливая императрица не желала его замечать. Как и то, что Орфос очень торопился с церемонией, будто через мгновение в зал ворвутся разъяренные рыцари Голдведена и оборвут его жизнь.

Влюбленные взгляды, клятвы, поцелуй, слезы на глазах – Ильберс отмечал для себя только самые важные моменты церемонии. Все остальное время тратил на тщательный анализ обстановки. Ему было жаль, что такой момент он вынужден пропускать по долгу службы. Даже собственному праздничному наряду, сшитому на заказ, он не придал никакого значения. Наоборот, ему казалось, что высокий воротник синего камзола чересчур давит на шею, из-за чего барс нервничал еще сильнее и постоянно поправлял его пальцами, скрытыми белыми перчатками. Каолама сидела в зале в первом ряду и периодически поглядывала на Ильберса, стоящего позади Орфоса, отмечая его изрядную зацикленность на своем воротнике.

Когда голову Мерит увенчала сияющая корона с большими рубинами, самая важная часть торжества подошла к концу, что не могло не радовать телохранителя императора. Ничего плохого не случилось, за исключением того, что мальчишка с кольцами умудрился споткнуться на ровном месте и упасть вниз лицом. Благо кольца он не уронил.

Торжественная свадьба переместилась на этаж выше, в бальный зал, где тут же заиграл оркестр из лучших музыкантов империи. Гости дворца принялись трапезничать за богато накрытыми столами и поздравлять новоиспеченных молодоженов. Каолама тоже поспешила сказать пару добрых слов супругам, после чего удалилась с банкета, сославшись на то, что отравилась давно припрятанным кусочком ванильного торта. Ильберс проводил ее встревоженным взглядом, но, убедившись, что принцесса ушла в сопровождении нескольких рыцарей, немного успокоился. По правде говоря, он давно хотел пригласить ее на танец, но подходящего повода все никак не подворачивалось. А сейчас о танцах и не думалось.

Ильберс старался находиться рядом с императором, чтобы защитить в случае опасности. Да хоть ценой собственной жизни. Он даже умудрился надежно спрятать под камзолом парочку запасных кинжалов, помимо излюбленного в кожаном пояске. Дамы в шуршащих платьях кружились вокруг него вместе с кавалерами, но барс их попросту не замечал. Иные юные леди даже пытались пригласить его на танец, но угрюмый телохранитель отвергал все приглашения. Кроме одного. Простая горничная, предупредившая об опасности, теперь разодетая в ярко-голубое платье с иголочки, протянула ему руку, и тот ответил ей.

– Так это ты, – хмуро шепнул Ильберс.

– Сказала же, будь осторожен.

– Я и так подготовился к худшему. Двойная охрана, запасное оружие…

– Нет. – Девушка резко перебила его. – Ты зря сюда пришел сегодня.

– Почему же? Я защищу императора, любой ценой.

– Дурачок. Придут не за императором… а за тобой.

На секунду Ильберс опешил и остановился. Горничная опустила руки. Она молча ждала решения телохранителя, сжав в кулаках подол платья. Все движение вокруг стало вдруг отстраненным, будто и неважным вовсе. Барс слушал. Каждый шорох, каждый шаг, каждый взмах руки – ничего не ускользнуло от его ушей. Он напряженно всматривался в толпу и анализировал окружение со звериной чуткостью. Горничная с интересом взглянула ему в глаза, но тут же встретила в них ледяной холод.

– Убегай отсюда, – приказал он.

Попятившись, девушка случайно растолкала несколько танцующих пар и, подняв подол платья повыше, забежала за колонну, стоящую в отдалении от центра. Если и правда в толпе кто-то был, то спугнуть их раньше времени нельзя. Они скроются и нанесут удар в самый неожиданный момент. Так рассудил Ильберс и остался стоять в центре зала, прислушиваясь к водовороту звуков. Мелодичные прелюдии сменялись громом музыкальных партий и вариаций, изящные туфельки звонко цокали о каменный пол, разгоряченные кавалеры перешептывались с дамами и басовито смеялись…

Вот. Тот самый знакомый лязг, привычный уху воина. То самое сбивчивое дыхание, присущее убийце, который подкрадывается к жертве. Тот самый стук сердца. Быстрый, тяжелый… и взмах руки, держащей острый нож. По толпе прокатились девичьи вскрики. Император схватил за руку Мерит и прижал к себе, высматривая телохранителя. Тот стоял в центре тронного зала. И держал мужчину с ножом за запястье. Крепкая рука барса в одно мгновение перехватила занесенный удар и не торопилась отпускать преступника. Убийца съежился от страха, оседая на пол под действием свирепого огненного взгляда бывшего нумерованного. Толпа отошла подальше от потасовки, дамы сложили веера, а кавалеры по-рыцарски закрыли дам собой. В этот миг еще несколько воинов вынырнули из столпотворения и кинулись на барса. На всех была униформа прислуги, а потому им не составило труда затеряться среди толпы.

Четверо воинов с боевым кличем кинулись на Ильберса, пытаясь отбить напарника и попутно прикончить цель. Но барс заломил бедолаге руку и ловко отшвырнул его в одного из них так, что оба повалились на пол. Остальные дрались неплохо, но и их ждала та же участь. Ловкий барс оказался куда опытнее и сильнее. Элемент неожиданности раскрылся и вдребезги разрушился благодаря одному своевременному предупреждению.

– Во имя снежных ястребов… Вы мне камзол испортили, олухи, – раздраженно пробубнил Ильберс себе под нос, рассматривая порез на бархатной синей ткани в районе предплечья.

Он присел на корточки рядом с одним из чужаков и схватил его за волосы, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза. Дамы и кавалеры по приказу императора уже спешно покидали бальный зал, поэтому пропустили весь их дальнейший диалог.

– Чего вы добивались этим? – строго спросил барс. – Вы не подумали, насколько безумно нападать на бывшего нумерованного?

– Молчи! – прохрипел лежащий рядом пожилой мужчина. – Ничего ему не говори!

– Вас что, отправили последователи барона Лександра? – Ильберс больше всего склонялся именно к этой версии, ведь кому в здравом уме захочется иметь дело с воспитанником Лагеря Смерти?

Он уже начал было гордиться своей проницательностью, как вдруг молодой парнишка, которого барс держал за волосы, пискляво завопил:

– Это все задание! Задание!

– Какое? – непонимающе переспросил Ильберс.

– Из Гильдии Правопорядка! Его несколько дней назад вывесили, такую огромную сумму пообещали! Век можно жить без забот!

– Верно! – вклинился другой. – Очень прибыльное задание! Мы просто хотели подзаработать! Не убивайте нас, пожалуйста!

– Не убивайте! – снова завопил парнишка.

– Погодите-ка… – Ильберс отпустил волосы юноши и, поднявшись на ноги, принялся расхаживать вокруг них. – Кто-то платит огромную сумму за мою смерть? Хм… А кто выставил задание?

– Гильдмастер сказал, что это анонимный заказ!

– Верно-верно, анонимный! Нам только деньги были нужны, ничего личного!

– Помолчите! – Ильберс махнул рукой, устав выслушивать оправдания. – Рыцарям эти сказки рассказывать будете. В подземелье дворца.

Он подал сигнал подоспевшей охране, но вдруг развернулся и с интересом спросил:

– Много хоть можно заработать за мою голову?

– Три мешка золота.

– А чего так мало? – разочарованно пробубнил барс, направляясь к выходу из бального зала.

Преисполненный желанием сию минуту посетить столичную Гильдию Правопорядка, Ильберс сурово вышагивал по коридору, не обращая внимания на бегающих вокруг горничных и рыцарей. От пола до потолка воздух пропитался липкой тревогой и душной суетой. В какой-то момент подобная атмосфера настолько придавила все вокруг, что барс с особым наслаждением расстегнул несколько верхних пуговиц камзола.

По дороге ему весьма неожиданно встретились Каолама и горничная, предупредившая об опасности. Как ни странно, девушки общались так, словно давно были знакомы. Ильберс настороженно подошел к ним поближе и кашлянул, чтобы те его заметили.

– Као, разве ты не отравилась? – смутившись, спросил он.

– Нет, конечно! Обычно я сразу съедаю весь кусочек торта, поэтому ничего нигде не припрятываю. Все прошло хорошо? – Принцесса задала вопрос так, будто ей все было известно давным-давно, причем со всеми подробностями.

– Все… прошло хорошо… Что у вас здесь происходит?

– На самом деле это я подговорила Ее Высочество уйти с бала, чтобы вас не отвлекать. – Горничная застенчиво сцепила руки в замок.

– Откуда ты узнала про нападение? – выпалил барс, умирая от любопытства.

– Я услышала в коридоре разговор двух слуг. Они обсуждали план вашего убийства, господин Ильберс. Мне было неведомо, правда это или пустые разговоры, поэтому я решила предупредить на всякий случай. А вчера вечером снова подслушала их и придумала, как вам помочь прямо на балу. Точное время нападения я узнала незадолго до церемонии и тогда же поняла – нельзя спугнуть их. Слуги не должны были меня узнать, поэтому пришлось одолжить платье у Ее Высочества. – Каолама, стоящая рядом, горделиво подбоченилась. – Ко всему прочему, мой брат работает помощником в Гильдии Правопорядка. Сегодня утром он рассказал, что несколько дней назад один странный человек оставил на доске заказов не менее странное задание с очень большой оплатой. Таких денег никто не обещает за свои задания. Да и цель не абы кто – телохранитель императора. – Горничная заговорщически прищурилась.

– Наверняка слуги выполняли именно этот заказ. – Ильберс задумчиво поправил белые перчатки. – А твой брат не знает, кто заказчик?

– Гильдмастер даже ему секрет не выдал.

– Понятно. Придется лично из него вытрясать.

– Можно я пойду с тобой? – Каолама сделала щенячьи глазки, желая посмотреть на это зрелище.

– Да это дело пяти минут. Лучше предупреди императора, что я ненадолго отлучусь.

– Ладно, – рассерженно протянула она.

– А тебе, – барс обратился к горничной, – спасибо за помощь. Я твой должник.

Смущенная девушка сделала элегантный реверанс и поспешила вслед за негодующей принцессой.

Глава 3. Великан с дубиной

Господин Аро был примерным гражданином. Он исправно платил налоги в императорскую казну, держался весьма вежливо даже с самыми невоспитанными личностями, а помимо прочего, всегда покупал детям на улицах сладости. Большинство горожан считали его эталоном человечности и доброты. Попросив у него помощи, никто не сомневался – господин Аро придет и сделает все что нужно. Но мало кто знал о том, что столь щедрый и добросердечный человек, помимо починки ставен и изготовления соломенных кукол, помогал с доставкой оружия, укрытием преступников и подделкой документов. А сладости детям он покупал в обмен на ценную информацию, умудряясь мастерски скрывать от них истинные мотивы своей доброты. Порой казалось, что господин Аро знает все и про всех. Другой не менее важной сферой его жизни была работа в Гильдии Правопорядка Светограда. Причем в обязанности вышеназванного господина входила не расклейка свежих заказов, а непосредственное управление столь серьезным учреждением. Его уважали все немногочисленные работники Гильдии, утверждая, что их глава обладает невероятной харизмой и обаянием в совокупности с чистой добротой и довольно привлекательной внешностью.

Вечером в Гильдии Правопорядка было шумно. Многие возвращались после удачно выполненного задания и старались поспеть за наградой перед ужином. Другие же слонялись вокруг стоек в надежде урвать простое, но хорошо оплачиваемое дельце. Повсюду звенели монеты и раздавался радостный смех. Господин Аро был честным Гильдмастером, а потому со свойственным ему терпением отсчитывал нужную сумму стоящему рядом наемнику. Тот, нисколько не стесняясь, с особой жадностью провожал взглядом каждую монетку, отправляющуюся в мешок.

– Вот. Твои тридцать четыре золотые монеты. В следующий раз я заранее припрячу для тебя парочку заданий от ювелиров. – Господин Аро хлопнул по мешку ладонью и протянул его наемнику.

– Спасибо, Гильдмастер. А что насчет…

– Насчет твоего племянника я уже договорился. Он будет обучаться по лучшим военным стандартам, не сомневайся.

– Спасибо, Гильдмастер! – Наемник просиял и, крепко пожав руку господину Аро, отправился к выходу.

С особым трепетом он держал перед собой тяжеленький мешок и уже вовсю представлял вкусный ужин в ближайшей таверне, но тут прямо перед его носом дверь в Гильдию резко распахнулась и выбила из рук драгоценную добычу. Звонкое золото рассыпалось по полу, разбрасывая яркие блики по стенам и злорадным лицам посетителей. Раздосадованный наемник кинулся собирать все обратно в мешок и уже задрал голову, чтобы высказать свое негодование рассеянному товарищу, так внезапно открывшему дверь. Но вмиг весь его пыл потух, словно свечка на ветру. Перед ним стоял высокий человек в длинной походной накидке. Очень дорогой, судя по всему. Из-под капюшона совсем не было видно лица, однако острый взгляд, словно клинок, пробился даже сквозь тень и вонзился в маленького наемника, сидящего на полу. Тот испуганно сглотнул, поспешно убирая с дороги свое золото, и еле слышно прошептал внезапно осипшим голосом:

– Извините, я сейчас все уберу.

Незнакомец перевел взгляд на стойку, за которой стоял господин Аро, листая бумаги, и медленно направился к нему, мягко скользя сквозь небольшие группы посетителей Гильдии. Те провожали его удивленными взглядами и еле слышно перешептывались между собой. Наемник быстро собрал монеты и поднялся с пола, попутно наблюдая за странным гостем. Тот подошел вплотную к стойке и ждал, пока господин Аро его заметит. Гильдмастер никогда ничего не оставлял без внимания, а потому поспешно убрал свитки в ящик стола и обратился к незнакомцу в привычной для себя вежливой манере:

– Чем могу быть полезен?

Но тот не удостоил его ответа. По крайней мере, словесно. Он тяжело поднял руку и швырнул на стойку тряпичный сверток с красным пятном в уголке. Посетители Гильдии с любопытством наблюдали за происходящим. Господин Аро, на своем веку повидавший немало странных личностей, без особого удивления принялся вертеть сверток в руках. Ловкие пальцы мигом раскрыли его содержимое, и окружающие ахнули. На костлявой ладони Гильдмастера, прикрытой тряпицей, лежал окровавленный кинжал из драконьей стали, который венчала прядка кристально-белых волос.

– Я пришел за наградой, – сурово произнес незнакомец.

– Неужто ты убил телохранителя императора? – спросил господин Аро, рассматривая кинжал.

– Убил. Его собственным клинком.

– Ну вот, а я не верил, что это возможно. – Гильдмастер улыбнулся и вернул кинжал незнакомцу. – Теперь он ваш. Трофей, так сказать.

Он вышел из-за стойки и направился к хранилищу. Многочисленные посетители Гильдии Правопорядка не могли поверить, что кому-то удалось выполнить столь сложное задание и убить бывшего нумерованного. Они со страхом и уважением наблюдали за незнакомцем со стороны, пока фокус их внимания не переключился на тучный мешок с золотом, оказавшийся на стойке. Господин Аро снял с доски объявлений лист желтой бумаги с заданием и с триумфальным видом положил перед незнакомцем.

– Распишитесь вот здесь. – Он ткнул тощим пальцем в самый низ листа и улыбнулся. – Теперь я поставлю печать. Ну вот – деньги ваши. Поздравляю с выполнением столь крупного заказа!

После его слов незнакомец облегченно выдохнул и ловко поместил кинжал из драконьей стали в поясок на ноге. Он хотел еще что-то сказать Гильдмастеру, но тот перебил его, подняв указательный палец.

– Великан с дубиной.

– Что? – непонимающе переспросил незнакомец.

– Заказчика зовут Великан с дубиной. Точнее, он попросил так его обозначить. Вероятно, это послание для вас, господин Ильберс. – Гильдмастер загадочно улыбнулся и спокойно сложил руки на стойку, но, заметив, как человек напротив него напрягся, добавил: – Успокойтесь. Если вы теперь раскроете себя, никто не посмеет на вас напасть, ведь в таком случае они ничего не получат. Задание уже выполнено, печать поставлена. Тем более сражаться здесь запрещено.

Ильберс скинул капюшон и грозно осмотрел толпу, которая и без того не горела желанием нападать на бывшего нумерованного.

– Ловко вы это провернули, – усмехнувшись, сказал господин Аро. – Сами получили деньги за свою же голову. Ни у кого из присутствующих даже вопросов не возникло. Отрезали прядь волос, испачкали кровью кинжал… где, кстати, вы взяли кровь, если не секрет? – Барс поднял перебинтованную ладонь, чем без слов все объяснил. – Так вон в чем дело. Довольно смело. Ну, печать поставлена, деньги выданы, имя заказчика я вам назвал.

– И кто же посмел оставить в Гильдии Правопорядка заказ на убийство императорского телохранителя? Этот человек или смельчак, или глупец. А как вы приняли это задание? Неужели совсем не боитесь внимания рыцарей?

– Я не лезу в рыцарские дела, а они – не лезут в мои. У нас… свои договоренности. – Господин Аро хитро улыбнулся. – А я всегда следую негласным законам столицы. Не сочтите за хвастовство, но меня можно назвать одним из самых добропорядочных жителей Светограда. Поэтому я и передал вам имя заказчика, как тот и просил.

– Я пока плохо понимаю, что это имя означает. – Ильберс строго посмотрел на Гильдмастера, желая, чтобы тот раскрыл еще какие-нибудь детали.

– А вот заказчик заверил меня, что только вы и поймете, что к чему. Он ведь один из ваших, – последнюю фразу господин Аро произнес так тихо, что никто, кроме барса, ее не услышал.

– Он… нумерованный? – удивленно спросил шепотом Ильберс.

– В точку. Ах, совсем забыл. Он просил передать вам, цитирую: «Благословение шести лун ожидает того, кто не брезгует нечистотами мира сего, так пусть белобрысый отпрыск не медлит. И времени ему до четвертой ночи после полнолуния».

Ильберс сердито нахмурился. Особое раздражение его душе приносили обидные прозвища, основанные на цвете его волос. А такими прозвищами в изобилии любили разбрасываться грубые воспитанники Лагеря Смерти. Барс раздраженно хлопнул ладонью по поверхности стойки.

– Награду… оставь себе. Плата за весточку, – ничего больше не добавив, он развернулся и вышел из Гильдии Правопорядка под удивленными взглядами зевак.

Оказавшись на улице, барс принялся прокручивать в голове послание заказчика. «Благословение лун» – тайный шифр нумерованных, а количество лун – номер воина Лагеря Смерти. Заказ оставил Шестой. А кроме того, Ильберс вспомнил, как дерзкие новобранцы придумывали ему прозвища, одним из которых было «Великан с дубиной». Всему виной высокий рост и могучее телосложение Шестого, которое позволяло преспокойно носить с собой огромный меч, способный разрубать даже деревья. Что касалось другой части послания, то у барса даже сомнений не возникло – место, где собираются нечистоты мира сего, в столице было одно. А четвертая ночь после полнолуния как раз должна наступить через пару часов.

«Значит, Шестой ждет меня сегодня с северной стороны императорского дворца, там, куда отправляются все отходы», – подытожил он.

На улице уже стемнело, ветер стих, а воздух стал прохладнее и свежее. Одинокой тенью Ильберс шел по пустынным улицам, лишь изредка натыкаясь на подвыпивших бродяг и патрули рыцарей. Оставив одолженную накидку на рыцарском посту и захватив свой лук, барс быстрыми шагами направился к высокой башне императорского дворца, стоящей на северной стороне. Преодолев старую винтовую лестницу и оказавшись на наблюдательной платформе, Ильберс внимательно взглянул вниз, осматривая огромную зловонную яму за стенами дворца. Никакого движения или подозрительных вещей он не заметил.

– Неужели ему так хотелось прятаться именно в этом месте. – Он закрыл нос пальцами, представляя ужасную вонь, скопившуюся внизу.

Все отходы с кухни, из подземелья и ночных горшков обитателей дворца – все оказывалось здесь, преодолев специальные сточные каналы прямо в стенах. Ильберсу очень не хотелось спускаться в эту обитель нечистот, и потому долгие минуты он провел, нарезая круги по платформе и уговаривая себя побороть отвращение. Когда свет луны озарил его макушку, барс все же собрался с силами и, привязав веревку к каменной колонне, принялся аккуратно спускаться по стене. Он не знал, чего можно ждать от нумерованного, а потому выбрал самое неожиданное появление в обозначенном месте. Когда его ноги коснулись земли, барс отпустил веревку, взял покрепче лук и натянул тетиву с острой стрелой. Блестящий наконечник был готов сорваться в любой момент.

«Наверняка он хочет меня прикончить», – думал Ильберс, вспоминая, каким диким был раньше Шестой. Он мог избить новобранцев лишь за то, что мальчишки не так посмотрели на него. Порой звонкие затрещины перепадали и маленькому барсу. А учитывая, что меньше года назад погиб глава Лагеря Смерти, намерения верного ему Шестого сложно было предсказать. Но от таких приглашений отказываться не стоит, в этом Ильберс точно не сомневался. Нумерованные зачастую весьма злопамятны.

Он бесшумно обошел огромную зловонную яму по кругу, но никого не встретил. Дальше был густой лес, откуда иногда доносилось глухое уханье филина. Убрав стрелу в колчан, Ильберс решился немного прогуляться среди высоких деревьев – хотя бы подышать свежим воздухом. Он прошелся по усыпанной желтой хвоей земле и оказался на уютной полянке, посреди которой лежал упавший ствол засохшей сосны. Дерево свалилось довольно давно, а потому его уже вовсю оплели травы и облюбовала многочисленная живность. Подойдя поближе, барс остановился, заметив возле ствола высокого человека. Он сидел неподвижно, сложив руки перед собой и… крепко спал. По массивным ножнам, стоящим рядом, Ильберс сразу узнал в нем Шестого. Со времени их последней встречи прошло около двух лет, но могучий воин Лагеря Смерти почти не изменился. Он все так же был облачен в форму нумерованных, все так же на его шее выделялся прочный ошейник, а на лице по-прежнему горела короткая ярко-рыжая бороденка. Во сне он дергал усами и фыркал, совершенно не ощущая приближения чужака.

«Значит, не такой уж я и чужак для него, раз не просыпается», – успокаивал себя Ильберс, надеясь на то, что драки можно избежать. Больше всего он боялся, что Шестой прибыл отомстить за смерть Первого, а потому не выпускал оружие из рук. На всякий случай.

Барс тихонько обошел поляну, но кроме посапывающего нумерованного никого не застал. Встав напротив него, Ильберс снова достал стрелу и выпустил ее в ствол лежащего дерева так, что наконечник вонзился в паре дюймов от макушки Шестого. Тот громко фыркнул и наконец разлепил глаза.

– А, это ты, – сонно пробасил нумерованный. – Умереть можно, пока тебя дождешься, белобрысый…

– Хватит пустословить. Поднимайся и живо выкладывай, чего от меня хотел? Иначе следующая стрела полетит в глаз.

– А как же «Здравствуй, дорогой товарищ. Давно тебя не видел»? – Шестой скорчил жалостливое лицо и раскинул руки, будто хотел обняться.

– Если ты звал меня, чтобы убить, лучше бери меч и сражайся.

– Если бы хотел тебя убить, я бы давно это сделал. Пару месяцев назад, например, когда Второй прислал весточку о том, что ты натворил в черной крепости.

Ильберс напрягся и потянулся к кинжалу из драконьей стали, но его собрат, кажется, и не собирался браться за оружие. Он лишь с большим удобством разместился на земле, лениво поглядывая маленькими глазками на барса.

– Два года не был в родной империи, а тут такое творится. Император женится, чума накрыла мелкий городишко совсем рядом со столицей, Лагерь Смерти изменился до неузнаваемости, Первый погиб, а его преемник стал рыцарем и телохранителем самого императора. – Шестой взглянул на шею Ильберса и усмехнулся, не обнаружив на ней ошейника. – Ты многого добился, как я погляжу.

– Зачем весь этот спектакль с заданием Гильдии? Чего тебе нужно?

– Не мне нужно. Важно, что нужно тебе. – Он тяжело закинул ногу на ногу и погладил усы.

– Ты не ответил на мой вопрос, – строго процедил Ильберс.

– Да забудь про задание. – Шестой махнул рукой, но тут же встретился взглядом с разгневанным барсом. – За мной охотятся. Шавки из Голдведена.

– Ты же работал вместе с ними. Зачем ты им?

– Дружок, наверняка ты слышал про игрушечный Лагерь Смерти на территории Голдведена. – Его голос зазвучал заговорщически. – Так вот. Недавно меня позвали стать наставником тамошних детишек. Поначалу я вроде как согласился, но, когда они попросили раскрыть секрет силы берсерка, – Шестой подался вперед и стукнул кулаком о ладонь, – понял, что этому не бывать. Неспроста это все. Я отказался, а они на меня каких только шавок не натравливали. Житья совсем не давали. Поэтому я прячусь и скрываюсь под кличками и прозвищами. Они повсюду и следят за мной.

– Я встречал этих лженумерованных. Ничего выдающегося. Один из них вон, в подземелье сидит как миленький. Чего ты от меня хочешь?

– Ишь какой суровый стал. Раньше только пищать мог под сапогом…

– Ближе к делу, Шестой, – рявкнул на него барс, обнажив алое пламя в глазах.

– Тише, собачонок. На самом деле я помочь тебе хочу.

– Помочь? – непонимающе переспросил Ильберс.

– Да, помочь. Не закипай, я наслышан о том, что твой берсерк сравним по силе с берсерком Первого. Обойдемся без бойни. Итак… – Шестой глубоко вдохнул и выпалил на одном дыхании: – Кранты Алмиевому лабиринту и всему твоему народцу.

Ильберс опешил.

– Чего?.. А это еще что значит?

– Поделюсь с тобой одной тайной. В Голдведене я подслушал, что императрица глаз положила на барсов. Раньше ведь все думали, что это легенды и никаких барсов давно нет, пока ты не объявился. Поговаривают, будто императрица Элония хочет забрать их всех себе и сделать из них лучших воинов на континенте, с чьей силой ни одна армия не сравнится. А потом она задавит империю Светограда и будет одна править всеми землями.

– Безумие… – Ильберс почувствовал, как паника царапает его сердце. – Но… но она ведь не сможет преодолеть Алмиевый лабиринт! Никому и никогда это не удастся!

– А вот тут ты неправ. Ты знаешь, что оружейная палата Голдведена начала сбор нескольких сотен бочек пороха?

– Неужели они…

– Они взорвут лабиринт.

– …К-когда это произойдет?

– Срок дали полгода. Они закончат приготовления и отправятся в Алмиевые горы, где поработят твой народ. Или перебьют. – Шестой печально вздохнул и бесцельно уставился в землю перед собой.

В воздухе повисла неприятная тишина. Ильберс не мог поверить в услышанное. Ему хотелось спорить с нумерованным, убеждать, что ничто не способно уничтожить лабиринт и сломить барсов, что ничего страшного с его народом не произойдет. Но потом ему вспомнился властный и жестокий характер императрицы Элонии. Такой женщине ничего не стоит стереть с лица земли целые горы, если на то будет ее воля.

– Полгода… – тихо повторил Ильберс.

– Да. Время еще есть. Может, ты спрячешь их или, ну, я не знаю, еще что-нибудь придумаешь. Ты же всегда был сообразительным. Я здесь, чтобы тебя предупредить. Завтра отправляюсь в Голдведен. Буду присылать весточки оттуда. Вдруг что-то изменится.

– …Если честно, я думал, ты позвал меня, чтобы отомстить за Первого…

– Ха! – Шестой громко засмеялся. – Туда ему и дорога! Рано или поздно это должно было произойти. Он всегда хотел погибнуть именно от твоей руки. Ты же был его любимым щенком!

– …Почему ты помогаешь мне? Разве тебе не все равно, что будет с моим народом?

– А ты, оказывается, плохого мнения обо мне! Нет, не все равно. Я же не снежный ястреб, чтобы равнодушничать к собрату! – Шестой тяжело поднялся на ноги, закрепил меч на спине и подошел вплотную к барсу. – Тем более Второй поведал, что теперь ты у нас глава Лагеря Смерти. А я только главе и подчиняюсь.

– Спасибо… за помощь, – смущаясь, сказал Ильберс.

– Да брось! Знаешь, что в Голдведене принято говорить в таких случаях?

– Что?

– Мы же одна семья! Друг друга в беде не бросаем!

Шестой дружелюбно хлопнул барса по плечу и не спеша направился в глубь леса, насвистывая веселые песенки.

«А он стал другим, – подумал барс. – Неужели жизнь среди обычных людей его так изменила?»

Но потом его мысли снова нырнули в яму сознания, наполненную тревогой и переживаниями. Деревня барсов – чудесное место, где человеческие сердца источают тепло и свет. Это место, которого не касается чернь внешнего мира. Барсы не заслуживают истребления. Но как спасти свой народ? Как защитить его от жестокой длани Голдведена?

Почти до самого утра Ильберс простоял на месте в центре небольшой лесной полянки. Казалось, все это время он почти не моргал и не дышал. Мысль о порабощении барсов и уничтожении империи Светограда мучила его, и в какой-то момент, когда небо на горизонте начало постепенно светлеть, он кинулся обратно во дворец. Забравшись по стене тем же самым способом, каким и спустился, барс слетел по винтовой лестнице, промчался по коридорам и с особым неистовством принялся бить кулаком в дверь комнаты Орфоса Первого. Рыцари, стоящие на посту, пытались уговорить его дать императору немного поспать, ведь почти всю ночь он не смыкал глаз из-за происшествия на свадьбе. Но вскоре дверь отворилась. В проеме появился правитель Светограда, взъерошенный и сердитый. Он метнул колкий взгляд в рыцарей, но те замахали руками, якобы они здесь ни при чем. Затем император осмотрел Ильберса с ног до головы и только тогда, заметив его встревоженность, изменился в лице, став серьезным и сосредоточенным.

– Что-то случилось? – заинтересованно спросил он.

– Нечто ужасное, – нервно ответил барс.

– Это может подождать?

– Боюсь, что нет, Ваше Величество.

– Это из-за вчерашнего нападения?

– Отчасти.

– Заходи.

Из-за сильного волнения Ильберс почти не запомнил разговора с императором, но его посыл был предельно ясен – Орфос ничем не сумеет помочь. Армия Светограда никак не может участвовать в защите Алмиевых гор. Деревня барсов – независимая территория, и на нее имеет право претендовать любая империя (если им удастся попасть за стены лабиринта, разумеется). А потому, если Голдведен заявится к стенам Алмиевых гор и встретит на пути армию Светограда, то с большой долей вероятности начнется война между империями. А Орфос не был сторонником войн. Он предложил спрятать жителей в другом месте, но по глазам барса понял, что его народ никогда не покинет свой дом. Остается уповать на помощь Асне… Но хватит ли ей сил победить целую армию? То, что дух-защитник однажды сотворил чудо, залечив раны Ильберса, еще не означало, что она способна на нечто настолько безумное.

Барс ходил в своей комнате из угла в угол, нарезая неправильные фигуры. Он буквально метался в пространстве, словно мышь, запертая в банке. Положение казалось ему настолько безвыходным, что хотелось рыдать в голос, нисколько не стесняясь слез. Но он лишь изредка пинал ножку несчастного стола, наворачивая круги рядом с ним. Весь мир казался серым и неприглядным. Ильберс снова разочаровался в человечестве и снова подтвердил самому себе мысль о том, что люди необычайно жестоки к другим. Как всегда, готовы уничтожать себе подобных ради нелепого самоутверждения. Ножка стола получила раздраженный удар.

В момент, когда мебель снова нарвалась на грубость со стороны барса, в комнату заглянула Каолама. Она проснулась совсем недавно. Ее курчавые волосы не были никак уложены, а потому завивались куда душе угодно. На хрупкие плечи она накинула шерстяную мантию, закрывающую длинное зеленое платье с золотым пояском. Принцесса элегантно заправила за ухо темный локон и уверенно шагнула в комнату.

– Я услышала из коридора странные звуки. Ты что, всю ночь не спал? – Она встревоженно взглянула сначала на нетронутую с вечера кровать, а затем на барса.

– Као… – У Ильберса вдруг перехватило дыхание, а потому закончить мысль он смог только после недолгой паузы: – Као, у меня появилась одна серьезная проблема. Я совсем не знаю, как ее решить. Это… безумие какое-то! – Он прошелся вокруг кровати и остановился у окна, сквозь которое уже начал проникать тусклый свет восходящего солнца.

– Что случилось? – Принцесса мягко подошла к нему и положила руку на плечо.

Услышав всю историю от начала до конца, Каолама в ужасе закрыла лицо ладонями. Она ничего не ответила, но Ильберс чувствовал ее беспокойство. Ей тоже было не все равно – от этой мысли на душе у барса стало чуточку теплее. Принцесса резко убрала руки от лица. На нем отражалась непоколебимая воля к жизни. Каолама уверенно схватила Ильберса за рукав и потащила в коридор. Это произошло настолько неожиданно, что тот даже не успел обуться, а потому отправился за принцессой босиком, бесшумно ступая по холодному каменному полу.

Вскоре они вдвоем оказались на улице, где потоки свежего воздуха обдали молодых людей с ног до головы. Постовые рыцари провожали их недоуменными взглядами. Принцесса вела барса в уже знакомое им место – к фонтану на центральной площади. Ранним утром здесь еще никого не было, кроме пары заблудившихся голубей. Солнце готовилось высунуться из-за горизонта, чтобы согреть остывшую землю. На площади стояла легкая дымка. Ильберс морщился от холода и влажности, но продолжал идти следом за принцессой. Та довела его до фонтана, усадила на бортик, словно маленького ребенка, и, встав напротив, деловито подбоченилась.

– Ну как? Шум воды тебя успокаивает? Меня – да. – Она громко вдохнула носом воздух и медленно выдохнула.

– Здесь хорошо, – тихо ответил Ильберс, ощущая, как внутренняя тревога постепенно затихает.

– Ты забыл одну важную вещь.

– Какую?

– Ты – барс. Ты очень сильный и умный, а это значит, что ты сможешь выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Да ты весь Голдведен способен переиграть! Погляди, что ты в лесу придумал! Изобретательно!

– Это было глупо…

– На это никто бы не решился. Кроме тебя. – Она легонько ткнула пальцем ему в грудь. – И что вышло? Ты победил! Да, твои поступки бывают довольно рискованными, но ты способен придумать такой план, какой никому и в голову не придет! Ты – барс. Ты – особенный.

– Спасибо, Каолама.

– Ой, да брось! Мы через такое прошли, что эта голдведенская возня покажется тебе детской игрой! Да мы с тобой почти как… семья. – Принцесса слегка покраснела, произнеся последнее слово, но тем не менее все еще выглядела довольно уверенно.

– Семья… – задумчиво повторил Ильберс, а затем резво подскочил на ноги, будто сделал величайшее открытие. – Семья! Каолама, ты права!

– Ну да… наверное…

– Шестой сказал: мы же одна семья! Друг друга в беде не бросаем! Зачем мне подвергать Светоград опасности, прося помощи у армии рыцарей? У меня же есть своя собственная армия!

– Ты о чем? – непонимающе спросила Каолама.

– Нумерованные, Као, нумерованные! Я пойду к ним и попрошу помощи! Рыцари Голдведена не станут нападать на дюжину воинов с силой берсерка! Один-то им не по плечу, а тут – дюжина! Они отступят, точно тебе говорю! Вместе мы раскидаем их так, что они еще много поколений будут трястись от страха, вспоминая наши горящие глаза!

– Ого… Да, думаю, это может сработать…

– Каолама, спасибо тебе огромное!

Ильберс запрыгал от радости, словно ребенок. Наконец он ощутил теплый свет надежды, зародившейся глубоко внутри души. Каолама, видя его счастье, улыбалась во весь рот, пока барс не обхватил ее талию, чтобы прыгнуть вместе с принцессой в фонтан.

Город еще вовсю спал, пока храбрые рыцари, Томас и Мортен, вышагивали по влажной брусчатке. По дороге они уже обсудили последние новости и перемыли косточки всякому, кого смогли вспомнить, а потому молчали, преодолевая бесконечную зевоту.

– Сегодня будет хорошая погода, – наконец высказался Томас.

– Ага. А мы опять проторчим в подземелье.

– Как ты думаешь, ей понравятся ромашки или васильки?

– Да откуда ж мне знать?

– Ну скажи.

– Перестань таскать цветы заключенным. Это не по правилам.

– Так ромашки или васильки? – не унимался Томас.

– Да почем мне знать?.. Погоди, ты слышишь? Что за шум?

– Будто вода плещется.

– С чего вдруг?

Рыцари переглянулись и побежали вперед, к источнику шума. Они встали как вкопанные, увидев, что в фонтане на центральной площади по колено в воде плещутся императорский телохранитель и оценщица драгоценностей.

– Вот тебе! – Мокрая с ног до головы Каолама зачерпнула ладошками холодную воду и окатила барса.

Тот закрылся руками, продолжая задорно хохотать, а через мгновение принялся закидывать принцессу острова Аквамариновых камней блестящими брызгами. Рыцари в недоумении наблюдали за их игривой баталией. Наконец Мортен подскочил к бортику фонтана и срывающимся голосом завопил:

– Что вы тут устроили?!

От неожиданности Каолама запустила в несчастного рыцаря порцию воды из ладошек. И без того узкое лицо Мортена вытянулось еще больше, а глаза округлились. Ильберс закрыл рот ладонью, сдерживая смех. Чтобы избежать всплеска рыцарского гнева, он схватил смущенную принцессу на руки и выпрыгнул на брусчатку. С его мокрых штанов тут же натекла лужа воды, отчего лицо Мортена стало алым от гнева.

– Кто разрешил вам купаться в фонтане?! – закричал он.

Ильберс опустил Каоламу на ноги, и они вместе рванули бежать во дворец, оставляя после себя мокрые следы и наполняя прохладный утренний воздух счастливым смехом.

***

Яркие ладошки пламени касались каменных стен высокого камина и постепенно согревали просторное помещение, слабо освещенное солнцем, которое пробивалось сквозь плотные шторы. Возле самой каминной решетки сидела Каолама, закутанная в белоснежное покрывало. Вокруг нее с крайне недовольным видом расхаживала худенькая горничная. Иногда она невнятно бормотала себе под нос, расправляя покрывало принцессы и заваривая для нее травяной чай.

– Ну вот зачем вы в фонтан полезли? – причитала она. – Вода совсем холодная!

– Чего вы переживаете? На острове я и не в такой воде купалась, – пыталась оправдаться Каолама.

– Вот придет ваш бывший телохранитель, я ему такую взбучку задам! Это ж надо – закинуть принцессу острова Аквамариновых камней в фонтан!

– Было весело…

– Да уж, весело. Ух и задам же я ему взбучку!

Горничная яростно схватилась за гребень и принялась расчесывать торчащие во все стороны непослушные волосы Каоламы. Задачкой это оказалось непростой. Принцесса то и дело скулила и сопела, вытягивая голову вслед за ее резкой рукой.

В комнату, словно вихрь, влетел Ильберс, настежь распахнув массивные деревянные двери. Он уже успел переодеться и полностью снарядиться для похода на родину нумерованных. Заполненный стрелами колчан крепко сидел на спине вместе с верным луком, в кожаном пояске сверкал кинжал из драконьей стали, с плеч ниспадала шерстяная накидка, без которой в ледяных ущельях с ревущим снегом делать нечего. Жилет с гербом империи Ильберс надевать не стал, ведь он шел к собратьям не как рыцарь и телохранитель императора, а как один из нумерованных. По этой же причине он застегнул на шее тонкий ремешок – напоминание о прошлом статусе.

Горничная осмотрела его острым взглядом и, презрительно фыркнув, вернулась к волосам принцессы.

– Я зашел проститься. Надеюсь, быстро смогу уговорить нумерованных.

– Вдруг они не согласятся? – беспокойно спросила Каолама.

– Тогда я вызову каждого из них на поединок.

– Ты с ума сошел?!

– Если они не захотят по-хорошему, придется по-плохому. Я ведь был избран лидером Лагеря Смерти, а значит, они должны меня послушать. – Барс тяжело вздохнул и отметил, что горничная с еще большим презрением морщится, когда слышит про обитель нумерованных.

– Я не думаю, что вызывать каждого на дуэль – хорошая идея. Они ведь могут тебя покалечить… Но если ты уверен, что так сможешь спасти свой дом, то… удачи! – воскликнула Каолама, прижав кулачки к груди. – Да хранят тебя аквамариновые духи! Ай! Волосы!

– Пусть лучше духи позаботятся о тебе, – добродушно ответил Ильберс и скрылся в коридоре.

Выскочив на улицу, он чуть не сбил с ног Стейна, опрометчиво задравшего голову и смотрящего в небо. Тот выронил из рук поленницу свитков, попутно охая и жалуясь на немилость судьбы. Но барс быстро исправился, собрав все обратно.

– Ты уж прости, Стейн. Я очень тороплюсь, – выпалил Ильберс, собираясь бежать в конюшни.

– Что-то случилось? Я могу помочь?

– Ты и так нам постоянно помогаешь, аж неловко. Я еще как следует не поблагодарил тебя за помощь в лесах недалеко от Сельвиана.

– Да пустяки. Для меня честь послужить императору. – Стейн убрал с лица улыбку и серьезно посмотрел на барса. – Выкладывай. Что стряслось?

– Мне нужно срочно добраться до Лагеря Смерти.

– Всего-то? Пф, пустяки. Я дам тебе одну из моих лучших лошадей.

– Правда, не стоит.

– И слышать не желаю! Бери, пока дают.

– Ну право, неловко как-то.

– Бери! Я ее уже призвал. Сейчас будет здесь. – Стейн плотнее прижал к себе свитки и тепло произнес: – Мы с женой жизнями тебе обязаны. До мира вечности я твой должник, поэтому даже не думай отказываться от моей помощи.

– Спасибо, друг.

Ильберс хлопнул его по плечу, но не рассчитал силу, отчего из рук бедолаги снова посыпались желтые листы, перепачканные чернилами. Лицо Стейна покраснело от негодования, но барс метнулся к земле и быстро собрал все выпавшие свитки, аккуратно сложив их поверх остальных. Пока он снова пытался предпринять неловкую попытку извиниться, по улице, громко цокая копытами, мелкой рысью пробежала черная лошадь. Ее угольная грива сверкала на солнце, прикрывая мощную шею. Сильные ноги в нетерпении переступали по брусчатке. Прекрасное молодое животное привлекало внимание горожан еще и тем, что в седле никого не было, будто невидимый дух шептал ей, куда идти. Лишь Ильберс и Стейн понимали, что к чему. Барс с довольным видом осмотрел скакуна, отсыпав приятелю благодарностей, запрыгнул в седло и, не теряя времени, поскакал по столичным улицам к западным воротам. Стейн хотел помахать ему рукой напоследок, но не стал рисковать снова опрокинуть свою ношу на землю, а потому ограничился радостной улыбкой.

Глава 4. Туда и обратно

Зеленые луга, до боли знакомые островки сосен и синеющие Алмиевые горы на севере – Ильберсу казалось, что он так давно не был в этих местах, хотя даже года не прошло с тех пор, когда барс вместе с юной принцессой острова Аквамариновых камней преодолевали эту зеленую пустыню, чтобы вернуть камень. Теперь бывший нумерованный возвращался в Лагерь Смерти без страха и трепета. Хоть на шее и красовался тонкий кожаный ремешок, но он совсем не ограничивал свободу, как раньше прочный ошейник. Ильберс провел пальцами по крохотной железной пряжке и слегка улыбнулся. Все позади. Прошлое теперь не будет с горечью давить на настоящее.

«Теперь я могу жить без страха, – думал Ильберс. – Теперь я могу жить… Своими руками лепить свою судьбу так, как хочется мне…»

Лошадь громко фыркнула, будто соглашаясь с его мыслями, и продолжила резво нестись по зеленой холмистой равнине в сторону грозного ледяного ущелья со злыми ветрами и морозными пещерами, где могучие силы природы веками вытачивали проходы и смертоносные преграды. Но теперь ничего не страшило юного барса. В его сердце теплилась надежда на спасение родной деревни и скреблось ожидание предстоящего разговора с собратьями. По коже Ильберса то и дело бегали мурашки, но он старался не думать о плохом – только о том, что сделал правильный выбор, отправившись на родину нумерованных.

Стейн был прав насчет своих лошадей. Могучий скакун довез барса до ледяного ущелья меньше чем за двое суток – рекорд, что не могло не радовать наездника. Впереди клубилась белая дымка из несущихся потоков колючего снега, а позади простиралась цветущая зеленая долина. Подобный контраст напомнил Ильберсу его жизнь до и после встречи с принцессой Каоламой. От этих мыслей его щеки покрылись румянцем, однако он тут же поспешил от них избавиться – не подобает суровому императорскому телохранителю смущаться и краснеть. Спешившись, барс отпустил лошадь, а сам уверенно шагнул навстречу ледяной стихии.

Ничего не меняется в этих местах. Жестокий ветер все так же рвет на части каждого, кто осмелиться забрести в его владения. Снег, кружащий в бешеном танце стихии, казалось, режет щеки и нос, словно тысячи мелких ножей. Обернешься – а следов уже нет. Сделаешь один неверный шаг – и тут же провалится под ногами хрупкий наст, нависший над глубокой пропастью. Но барса погода не пугала. Он любил снег и лед, а где находится заметенная тропа – знал наизусть. Вот уже и ледяной грот, выточенный холодными ветрами. Вот и кладбище прозрачных голубоватых глыб, тянущих острые макушки вверх. Вот и арка, за которой открывается вид на черную крепость в окружении густого леса. С высоты он казался жутким и мистическим, будто под каждой корягой живут неведомые существа из детских сказок. Но и этот лес барс знал наизусть. Все его тропинки, все опушки и овраги – все это когда-то он исходил вдоль и поперек по указке суровых наставников.

Ворота Лагеря Смерти были опущены, никто не ждал гостей. Ильберс прислушался – лишь чьи-то тяжелые шаги чеканно ходили взад и вперед где-то неподалеку. Стучать в ворота барс не хотел. Вместо этого он пробрался через знакомую дыру в стене и оказался на кухне. Местного повара – Рыжего – на месте не оказалось. Наверняка собирает ягоды в лесу. Проскользнув через сени, Ильберс остановился у самой двери и потянулся к ручке, но пальцы так и не дернули за нее. Неожиданно в животе заворочалось волнение. Поначалу он думал, как бы безумно это ни звучало, что соскучился по нумерованным и поэтому так внезапно разволновался, но потом понял, что причина в другом. Снова накатила волна сомнений и неуверенности в принятом решении. Ильберс сел на пол, облокотившись о дверь, и нервно потрепал волосы.

– Вдруг не согласятся мне помочь?.. – с печалью в голосе прошептал он. – Вдруг я никого не смогу убедить? А если брошу вызов – смогу победить хоть кого-то? Не хотелось бы тащить их в деревню против воли…

Вдруг в голове замаячил звонкий голосок Каоламы: «Ты – барс. Ты очень сильный и умный, а это значит, что ты сможешь выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Да ты весь Голдведен способен переиграть!»

Душевный трепет постепенно утопал в волнах ее теплых слов. «Она верит в меня», – сам себе сказал Ильберс, хлопнув по щекам. Он уверенно поднялся на ноги, расправил обмундирование, по привычке слегка коснулся пальцами ремешка на шее и шагнул через порог на улицу.

Полуденное солнце озаряло тренировочную площадку, придавая холодному черному камню теплый оттенок. В воздухе витал аромат полевых цветов. «Даже в Лагере Смерти порой наступает весна», – подумал Ильберс. Сбоку расположился арочный коридор, на стенах которого какой-то шутник нарисовал белой краской силуэты овощей и фруктов. Когда главенствовал Первый, такую шутку никто бы не оценил. Это заставило барса поверить, что времена изменились. На тренировочной площадке, где состоялось легендарное сражение между Первым и Двенадцатым, сидели новобранцы и держали на коленях толстые дощечки. С особой скрупулезностью чумазые юноши царапали стальными писалами крючки, пытаясь изобразить буквы. Перед ними широко шагал Второй и длинной палкой указывал, где тот или иной новобранец совершил ошибку. Поначалу он даже не заметил барса, стоящего за спиной, пока юноши один за другим не начали поднимать головы и удивленно глазеть на неожиданного гостя.

– А вот тут сделай полукруг выразительнее, – строго сказал Второй, ткнув палкой в дощечку очередного новобранца, но, заметив, как тот отвлекся, глядя за спину наставника, обернулся и обомлел: – Во имя снежных ястребов! Глазам своим не верю! Двенадцатый! – Он небрежно швырнул палку в сторону и пошел навстречу бывшему нумерованному. – Вот кого я не ожидал увидеть, так это тебя!

– Здравствуй, Франсуа.

– Ой нет, я на свое имя уже давно не откликаюсь. Зови по старинке.

– Как хочешь.

– Ну, зачем же судьба привела тебя к нам? Я думал, что ты никогда больше здесь не объявишься. – Второй мельком осмотрел барса и добродушно улыбнулся.

– Я бы рад поболтать по душам, но у меня к нумерованным важное дело. Точнее, просьба…

– Да, я знаю. Шестой уже рассказал в письме про деревню барсов.

– Вот он… – Ильберс сжал кулаки, ощущая, что его бесстыдно опередили. – Второй, мне нужна помощь нумерованных, чтобы защитить родную деревню.

– Ну, я так и подумал. Других причин заявляться сюда у тебя нет. – Нумерованный вальяжно прошелся к арочному коридору и устало сел на каменный бортик. – Да уж. Голдведен нынче совсем распоясался.

Ильберсу показалось, что Второй заметно постарел. Ему, ровеснику Первого, было около пятидесяти лет. Но в последние годы седина прочно засела в темно-каштановых волосах, собранных в короткий хвост. Даже глубокие синие глаза вдруг потускнели, будто потеряли искру жизни. Барс подошел к нему поближе и сел рядом, наблюдая за стараниями новобранцев, выводящих некое подобие букв на дощечках.

– Тебе его не хватает? – чуть слышно спросил барс.

– Грегори был моим другом, – хриплым голосом ответил Второй. – Несомненно, не все его идеи я одобрял, но… он был самым близким моим другом. Ты прочитал книгу, которую я передал тебе? – Нумерованный взглянул на барса и стал терпеливо ждать ответа.

– Не полностью. Иногда берусь, открываю… но не могу прочесть ни слова.

– Значит, тебе тоже его не хватает, – подытожил Второй, сцепив руки в замок. – Он был не просто твоим наставником. Первый был твоим отцом…

– Давай не будем об этом, – резко прервал его Ильберс, ощутив неприятную боль в сердце. – Сейчас куда важнее решить, смогут ли нумерованные помочь мне.

– Эх. – Второй тяжело вздохнул и поднял глаза к небу. – Даже не знаю, что тебе ответить. Я с радостью помогу тебе, костьми лягу, но вот остальные…

– Я могу поговорить с ними?

– Да… если сможешь найти их всех.

– В каком смысле? – непонимающе спросил Ильберс.

– Смотри, какая штука получилась. Когда ты сразился с Первым и победил, показав всем, что теперь волен сам выбирать свою судьбу, остальные… вдохновились твоим поступком, так сказать. Нумерованные разбрелись по всему континенту в поисках собственного пути.

Ильберса шокировало услышанное. С одной стороны, он был рад, что смог призвать нумерованных искать свою судьбу. Но, с другой стороны, ему придется рыскать по всему континенту. И не факт, что в итоге кто-то из нумерованных согласится ему помочь. Заметив внутреннее смятение барса, Второй положил руку ему на плечо и добродушно произнес:

– Не переживай. Я знаю, где их можно найти. Останется прийти туда и поговорить с ними.

– Ты знаешь, где они? – не веря ушам, переспросил Ильберс.

– Да. Более-менее.

Переступив за невидимую черту, отделяющую снежную бурю от зеленого луга и высоких сосен, Ильберс вдохнул теплый воздух, прогретый вечерним солнцем. Он принялся спускаться с невысокого холма, попутно высматривая черную лошадь Стейна. Мысли об отце, навеянные разговором со Вторым, заставили его коснуться пальцами еще одной сумки, которую барс взял с собой во дворце императора. Маленькая, из темной кожи, она предназначалась для одной-единственной вещи – дневниковых записей Первого, оформленных в потертую старую книгу. Сумка висела на бедре и с каждым шагом давала о себе знать, заставляя раз за разом взбалтывать в памяти болезненные воспоминания о последней битве с наставником. С отцом. Ильберс мотнул головой, но мысли никуда не делись. Наверное, Второй был прав. Какую бы сильную ненависть маленький барс ни испытывал к Первому, в сердце повзрослевшего мальчишки поселилась боль. Она всегда приходит, когда теряешь близкого человека. Со временем Ильберс понял это, просто не хотел себе признаваться. Поэтому и таскал с собой дневниковые записи отца.

На горизонте показалось темное пятно. Черный силуэт маячил на фоне яркого закатного солнца. Резвая лошадь отбивала копытами землю, рассекая высокую траву и волнуя головки ковыля. В воздух взметнулось полупрозрачное облако крошечных зонтиков одуванчиков, белые маковки которых сияли в теплых лучах, словно звездочки необъятного неба. Но Ильберс недолго любовался вечерним пейзажем. Уже через несколько минут лошадь почтительно подставляла седло, желая снова ощутить озорные потоки воздуха.

Дорога до столицы обещала быть долгой, а потому Ильберс решил собрать воедино все, что узнал от Второго. Тот назвал примерное расположение всех воинов Лагеря Смерти, кроме Десятого. Про буйного нумерованного совсем ничего не было известно. Как ушел из Лагеря Смерти несколько месяцев назад, так и пропал из виду. Ни слуху ни духу.

Четвертая восстановила обрывки воспоминаний из детства, а потому отправилась на поиски давних знакомых. Она обмолвилась, что раньше жила неподалеку от ущелья Дефтерры, в маленькой хижине старого алхимика. Старик был родом из городка, что чуть восточнее столицы. Второй сказал, что раньше это поселение называли Лесбергом, но после недавних событий оно получило иное имя – Чумной город. Нумерованный посоветовал не соваться туда из-за болезни, охватившей все население, однако отметил, что Четвертую можно поискать именно там.

Пятого в прошлом месяце видели в Драконьих горах. Они простираются восточнее Фальтира и служат негласной границей двух империй на юге континента. Именно там, в глубоких шахтах, добывают легендарную драконью руду, из которой делают крепкую сталь для оружия и брони. Но что там забыл один из нумерованных – для Второго было загадкой. Учитывая скверную репутацию Пятого, Ильберс предположил, что тот захотел себе прочную броню и оружие из первых рук.

Про Шестого барс и так уже знал – этот великан будет добывать информацию на территории Голдведена вплоть до отправления армии к Алмиевым горам. На его помощь спокойно можно рассчитывать.

По словам Второго, Седьмой, Девятый и Одиннадцатый отправились в пустыню, которая простирается в юго-восточной части континента, прямо под империей Голдведена. Но пустынные жители держат нейтралитет – ни к одному государству примыкать не желают. Они живут по своим правилам и древним устоям, которые не всегда совпадают с порядками империй. Поэтому это идеальное место для беглецов вроде нумерованных. Второй посоветовал поспрашивать в столице пустынного народа – Тартуме. Там могут что-то знать про людей в ошейниках.

Про Восьмого он давно ничего не слышал. Однако информаторы донесли слух, будто нумерованного с черной повязкой на лбу и двумя мечами за спиной видели в лесном городке Малиншир, недалеко от ущелья Дефтерры. Восьмой прячется хорошо, но этому слуху можно верить. Ильберс не горел желанием искать его, но попытаться переманить на свою сторону столь сильного воина стоило. В случае чего Восьмой и правда мог в одиночку перебить целую армию. Его внутренний берсерк невероятно силен.

Собрав воедино всю информацию, переданную Вторым, Ильберс составил примерный план, по которому можно последовательно найти большинство нумерованных. В его голове появилась воображаемая карта континента, на которой стал проявляться пунктир, красной нитью соединяющий разные точки.

– За полгода я должен успеть найти всех возможных нумерованных и убедить их помочь мне. – Барс говорил со Стейном, но со стороны казалось, будто он обращается к скакуну. – Успею ли…

Лошадь одобрительно фыркнула и мотнула головой.

– Раньше мне не доводилось отправляться в такое грандиозное путешествие. Даже похождения с Каоламой были не такими обширными. Мне и вправду придется обойти весь континент и побывать во всех потаенных его уголках. Но выбора нет. – Барс закрыл глаза и задрал подбородок, а попутный ветер принялся дружелюбно трепать его белоснежные волосы. – Только подумаю о том, сколько нужно преодолеть, сразу становится страшно… Страшно, но выбора и вправду нет. Только они смогут помочь мне. – Ильберс на мгновение отпустил поводья и вскинул руки, сжав ладони в кулаки. – Великие аквамариновые духи! Великие духи лесов и полей! Асне! Прошу, сберегите мою жизнь!

***

Ночь накрыла зеленые просторы пеленой. На фоне звездного неба высились темные очертания стволов сосен. Изредка пушистые ветви вздрагивали, когда на них садились маленькие ночные птицы. Ильберс развел костер рядом с островком деревьев и устроился недалеко от лошади Стейна, щиплющей траву. Яркий свет луны отражался в ее блестящей черной шерсти. Иногда лошадка громко фыркала, будто смущалась пристального взгляда барса.

– Наверное, ты чувствуешь во мне силу берсерка, оттого и сердишься, – мягко проговорил он, протянув руку к длинной гриве.

Лошадь спокойно повернулась и хлестнула Ильберса пушистым хвостом по лицу. Нисколько не терзаясь муками совести, она продолжила и дальше щипать травку, поглядывая на раздосадованного наездника. Тот принялся обиженно плеваться, не имея больше ни малейшего желания беседовать с единственной живой душой, находящейся рядом.

Когда досада ушла, Ильберс вытащил из сумки толстую книгу, принадлежавшую главе Лагеря Смерти. На первой странице красовалась кривая надпись «Экспериментальные заметки крепости Грегори Алкрофта». И снова барс ощутил ноющую боль в груди. Ему захотелось захлопнуть книгу и спрятать ее обратно в сумку, но он пересилил себя и открыл четвертую главу. Первым пунктом своего путешествия Ильберс обозначил Чумной город, где могла быть Четвертая, а с помощью книги он хотел получше ее узнать. Эта странная женщина не давала ему покоя в Лагере Смерти, ходила по пятам и всячески пыталась выбить его из равновесия своими шуточками. Но на пожелтевших страницах она предстала совсем в ином свете.

«…Франсуа снова привел толпу детей. Один из мальчишек выбивается – хрупкий как стекло. Толкни его, и он рассыплется. Да и выглядит болезненно, у него кожа зеленого цвета. Сам весь грязный, на голове сущий бардак, а худощавое тельце прикрывает даже не маломальская одежда, а пропитанная грязью тряпка. Где только Франсуа таких находит?..»

«…Сказал, что рядом с ущельем Дефтерры. Мальчонка вышел прямо из густого тумана. Поговаривают, не один отряд рыцарей в нем сгинул, а пацану хоть бы хны. Наверное, он особенный, надо им заняться…»

«…Во имя снежных ястребов! Это девочка!..»

«…Я всегда настаивал на том, что в моей крепости будут обучаться только мальчишки, но эта девица подает надежды. Она проявила интерес к ядам. Оказывается, неплохо разбирается в них, а кроме того – большинство ядов на нее никак не действует. Это может пригодиться…»

«…Наш мир устроен так, что выживает сильнейший. Девчонке приходится нелегко. Не каждый сможет ежедневно доказывать свое право на существование. Пока у нее неплохо выходит. Мальчишки, обуреваемые черной завистью, пытаются сжить ее со свету, затевают драки, но девчонка всегда выходит победительницей. Берет хитростью. И ядами. Она справляется с моими заданиями получше многих юнцов, ее руки и ноги становятся крепче, а воля подобна драконьей стали…»

«…Девчонка точно получит номер и ошейник. Она сможет…»

«…Отныне она – Четвертая среди нумерованных Лагеря Смерти. Эта неугомонная девица сама создала лабораторию, где намешивает немыслимые яды. У нее точно талант. Интересно, кто же ее обучал раньше? И откуда у нее невосприимчивость к ядам?..»

«…Кажется, у Четвертой появилась любимая игрушка. Мальчонка из народа барсов. И чем он ее так зацепил? Неужто смазливой физиономией? На нем она пробует свои яды. Мне такое не по душе. Вдруг угробит столь редкий экземпляр? Но мальчонка цепляется за жизнь. Это хорошо…»

Ильберс громко захлопнул книгу и уставился на огонь в костре. Четвертой и вправду нелегко приходилось. Женщина в суровом мире Лагеря Смерти. Но она нашла свое призвание и добилась ошейника. Правда, Ильберс никогда не видел, как она использует силу берсерка. Четвертая предпочитает сражаться скрытно, не подвергая себя опасности. Она действительно испытывала свои яды на юном барсе. Подопытный был живучим, на ее счастье. Из-за этой мысли в сердце Ильберса заплескался гнев, ведь ощущать на себе последствия намешанных веществ ужасно. Однако той ненависти, присущей ему по отношению к Первому, барс никогда не испытывал к Четвертой, ведь она была единственной, кто о нем заботился. Ну, хотя бы пыталась, в своей манере.

– Что же она вспомнила из своего детства? – риторически спросил барс. – И что делала в ущелье Дефтерры, когда была маленькой?

***

Серое небо без проблесков дневного света. Такое же пустое и бессмысленное, как и все вокруг. Новобранцы из последних сил колотят соломенные чучела, отрабатывая удар за ударом. На их сбитых костяшках алеют новые раны, но они не останавливаются. Над мальчишками, словно дикий коршун, нависает Второй с прутом в руках. За его спиной закреплен широкий блестящий щит с имперским гербом, на который то и дело гневно поглядывают чумазые новобранцы.