Бобыль бесплатное чтение

Пролог

3 года назад

Женя

Я перекатился на спину и лег рядом, слегка прикрывшись тонкой льняной простыней.

Я так долго шел к этому. Потихоньку, чтобы не спугнуть, год за годом помогал, поддерживал, оберегал. Старался всегда быть поблизости и в то же время давал ей свободу. А теперь? Мы лежим рядом, ночью, в одной постели и …

«Может, зря? Может, надо было активнее действовать?»

Подложив руки под голову, прикрываю глаза. Набираюсь смелости и впервые за много лет признаю, что проиграл. Все мои планы по возвращению Полины рухнули.

«Как так получилось? Все же хорошо было!»

Я из кожи вон лез, все для нее делал, все на себя брал, чтобы не нервничала, не уставала. Каждый день, каждую свободную минуту был с ней, помогал. Думал, почувствует, поймет, даст шанс.

«Не почувствовала, получается?»

Открываю глаза и поворачиваю голову в сторону Поли. Она лежит рядом, молчит и … растерянно смотрит в потолок. Не ожидала такого поворота?

Можно подумать, я ожидал.

На языке вертится вопрос, который я не успеваю задать, потому что внезапно нахожу объяснение всему, что случилось.

«Не осталось у нее никаких чувств ко мне. Кончилось, выгорело, и все мои гениальные планы с самого начала были обречены на провал».

Вот такое неожиданное откровение получается для меня, для нас обоих.

«Ко мне выгорело, а к нему?»

Догадка выжигает все внутри, причиняя нестерпимую боль. Пустота, черная звенящая пустота – все, что у меня осталось. Я с трудом глушу эмоции и задаю всего один вопрос. Ответ знаю, но важно услышать это Полины.

– Любишь его?

– Ненавижу! – цедит она сквозь зубы, только подтверждая мои догадки.

– Любишь! – вздыхаю я. —Везет.

– Что? – переспрашивает Полина.

– Везет, говорю, влюбилась, а у меня как отрезало после тебя, Поль. Все не то и не те. Всех с тобой сравниваю.

– Ты же понимаешь… – растерянно тянет Полина, подбирая слова, но я перебиваю ее.

Зачем мне ее жалость? Мне от нее любовь нужна, а жалость – это унизительно!

– Понимаю и ни на что не претендую. Только бизнес, Поль! – выстреливаю словами быстрее, чем она придумывает, как смягчить свой отказ.

Встаю, в спешке начинаю одеваться, стараясь не смотреть на бывшую жену. Внутри и так ураган адский, а тут еще она, прикрытая тоненьким покрывалом…

«Да, чтоб тебя! – Резко дергаю молнию на брюках, застегиваю ремень. Может, в клуб рвануть? Девочку снять, расслабиться?»

Смотрю на экран смартфона и все отменяю. Поздно уже, а вот завтра надо будет Инге позвонить.

– Можно, сегодня у тебя в гостиной переночую? – спрашиваю у Полины.

– Можно… – обреченно вздыхает она.

Большего мне и не надо. Я накидываю на плечи рубашку, долго воюю с пуговицами, а сам рассказываю Поле о новом поставщике продуктов. Обещаю утром подробности и контактный телефон, а взамен прошу всего лишь чашечку кофе на завтрак. Болтаю, изображаю, что мне все равно, и только оказавшись один в гостиной, с радостью избавляюсь от счастливой маски на своем лице.

«Я ревную, я, черт побери, ревную бывшую! Да, какая она бывшая?! Она – моя настоящая… только она… навсегда!»

Усаживаюсь на диван в темной гостиной и откидываюсь на мягкую спинку. Спать сегодня вряд ли получится. В голове сумбур, а в груди осиновый кол.

«Как она вообще могла влюбиться в этого сосунка?! Как?! Вот уж действительно сенсация года: Полина, привыкшая к высшему обществу, и автослесарь!»

В горле саднит, и от несправедливости хочется нажраться в хлам или вломить кому-нибудь.

«Вломить сосунку! – пробую на вкус идею. – Хорошая мысль, стопроцентное попадание!»

Конечно, я лукавил, пытался реабилитироваться хотя бы перед самим собой, но получалось так себе. Знал, что никакой он не автослесарь и мастерские его популярны. Шутка ли, запись за месяц! Когда узнал, удивился. Думал, неужели есть такие ненормальные, что целый месяц ждут, когда их «ласточку» отремонтируют?! Оказывается, есть, даже среди моих друзей. Ждут, еще как ждут! Они этого сосунка уважительно так называют, Владиславом Юрьевичем.

Ох, как меня это задевало! Да, и сейчас задевает, не буду врать. Не так сильно, как год назад, но… А тогда я от злости такую дичь творил! Я же Полинкиному автослесарю столько проблем подкинул! Подсуетился, налоговую, пожарных натравил… Мечтал, чтобы этот механик сдулся, а я бы позлорадствовал. Помню, как рисовал в голове картинки, где Влад приходит к Полине за помощью, и все, конец. Полина не простит слабости. Ну а дальше… все, как в женских романах: анализирует, сравнивает и выбирает достойного – меня, то есть.

Да только не срослось.

Сейчас, когда все вспоминаю, стыдно немного, но что было, то было.

Больше всего меня удивило, что механик Полинкин тогда не только руки не опустил, он расширяться начал, причем своими силами, у Полины ни копейки не взял, я проверял.

«Кремень!» – вздыхаю я и ложусь на диван.

Плюсы в таком вот поведении Влада тоже есть: я мог быть спокоен, он с Полей не из-за денег. Наверное, поэтому я больше не полез к нему?

«Наверное… Да и кто я такой? Сам накуролесил – сам и отвечу, автослесарь ни в чем не виноват».

Утром, как и обещал, я оставляю Полине контакты нового поставщика, пью кофе, шучу, улыбаюсь и уезжаю. Все так же, как и много лет назад, но не так. Сегодня утром я ловлю каждое движение, каждую мелочь, чтобы запомнить, отпечатать все на подкорке и вспоминать, когда станет совсем тошно. Сначала собираюсь ехать в офис, а потом на полпути разворачиваюсь и беру курс домой. Так лучше, а то ведь не выдержу и уволю кого-нибудь. Дома безопаснее, да и остыть мне надо.

Добравшись до квартиры, скидываю пиджак. По дороге в гостиную освобождаюсь от галстука и достаю из бара коллекционный виски.

– Сегодня, после тяжелой продолжительной болезни умерла моя надежда. Идеальный повод! – Салютую бутылкой в пустоту.

Пью, отключаюсь, трезвею и снова пью. И так до самой ночи. Потом срываюсь в клуб к друзьям. Мне везет: сегодня кто-то из них отмечает развод с очередной женой и устроил по этому поводу холостяцкую вечеринку.

– Жень, ждем тебя! – орут они в трубку так, что уши закладывает. – Будет неприлично весело, олл инклюзив, Женька! Восемнадцать плюс!

Еду. Я трезв ровно настолько, чтобы вызвать такси и назвать адрес клуба. И все, больше ни на что не способен, но «неприлично и восемнадцать плюс» – это то, что мне сейчас нужно. В этом я уверен!

Был уверен, пока не проснулся в отеле с двумя стриптизершами под боком.

– Придурок! –  вырывается у меня, когда я пытаюсь оторвать голову от подушки и осмотреться.

Девушки начинают ворочаться, тянут ко мне руки, а мне становится так противно от этой мерзости. Нахрен мне это, спрашивается?! Мало в жизни дров наломал?! Острых ощущений захотелось?!

«Куда уж острее, еще немного, и выгорю от остроты этой! Не выход, не стоит оно того».

– У вас пять минут, чтобы одеться и исчезнуть. Время пошло, – говорю тихо. Голос срывается и хрипит, но, видимо, интонация не оставляет сомнений в том, что я настроен серьезно. Девки резво вскакивают с кровати и начинают суетиться, бегают по номеру, собирают одежду.

– Три минуты… – хриплю я.

Они справляются, натягивают на ходу платья и с туфлями в руках покидают номер. Хлопок двери, и я снова один. Теперь пора в душ. Смыть эту грязь, и домой.

Отдохну, а после можно будет приниматься за работу.

«Что там Серковский вчера по пьяни мне выговаривал? Не договорюсь с Полем по франшизе?»

– Вот и посмотрим, кто у нас не договорится! – Набираю номер секретаря и сообщаю, что мне необходимо послезавтра быть в Париже.

Глава 1

Женя

Настоящее время

Это конец!

Смотрю вслед уходящей жене… Бывшей жене…

Нет, с тем, что она ко мне не вернется, я давно смирился. Я – прошлое, которое ей даже вспоминать не хочется. Конец— потому что увидел своими глазами: она без меня счастлива. Вот так просто, она счастлива, а я? Я до сих пор не научился жить без нее, и вот уже пять лет просто существую. Работаю, чего-то добиваюсь, а что в итоге? Сожаление, разочарование в жизни, зависть и обида на всех.

Полина была единственной женщиной, которую я любил. Жаль, что понял я это только после развода. Минутная слабость с Олесей обошлась мне слишком дорого.

Бросаю последний взгляд на жену…

«Дети, у нее дети! Пусть от суррогатной матери, но ее дети. У меня тоже могли бы быть, у нас могли бы быть».

Мысленно я уже миллион раз казнил себя и за то, что не позволил нашему ребенку родиться, и за интрижку с Олесей. Я ведь тогда считал, что у нас с Полиной все впереди. Искренне не понимал, зачем она так загоняется со всем этими лекарствами, уколами, обследованиями. Сама себя довела до того, что на привидение стала похожа, и меня по врачам таскала.

Я долго терпел. Раздражался, психовал, но терпел, а потом возненавидел все: клиники, врачей, свою жизнь. Одно ожидание результатов очередного протокола ЭКО чего стоило! Каждый день – словно последний перед расстрелом!

«Любой здоровый мужик почувствует себя инвалидом, загнанным в угол!» – оправдывался я.

Измучился, устал. Надоело!

Так и появилась Олеся, молоденькая, светлая, беззаботная. С ней я почувствовал себя лет на десять моложе. Любовь, забота, беременность… мне даже показалось, что вот оно, счастье, вот она, настоящая жизнь, а не с больной женой на таблетках.

Показалось…

Это я сейчас понимаю, что не справился, слаб оказался во всех смыслах. Предал ту, что всегда была рядом, терпела, ждала, поддерживала…

Полинку свою предал и потерял.

Я потерял, а этот мальчишка нашел.

Он лучше меня, сильнее. Как бы это ни коробило, но получается так. Сильнее, честнее и умнее. Он мог найти себе девочку, которая родила бы ему ребенка без всяких суррогаток и ЭКО. Мог, а выбрал Полю, и я его понимаю. Сейчас я бы тоже ее выбрал, но, увы, мое время ушло. Остается только провожать их взглядом, и это для меня самое страшное наказание.

Полина идет рядом, прижимается к другому мужчине, который стал для нее мужем, поддержкой, опорой – одним словом, тем, кем я никогда не был. Обнимает его. Морщусь, когда вижу, как он обнимает ее и целует в макушку. Глупый такой, детский поцелуй, без пошлости и намеков, но такой… говорящий, что ли, от него за версту прет нежностью и теплом.

«Любовь!» – хмыкаю я.

Морщусь не потому, что противно, а потому, что до сих пор болит. Вот прямо сейчас снова ноет под ребрами, и память услужливо подбрасывает картинки из прошлого. Не ожидал от себя, думал, за столько лет выветрилось, зачерствело, а оно вон как… по живому резануло.

Чужая счастливая женщина…

Полина смогла, заслужила, выстрадала, и от этого мне становится совсем душно, ведь все, что сейчас со мной происходит, я тоже заслужил.

«Простит ли она меня когда-нибудь?»

Простит, уверен. Счастливые люди не злопамятны. Прощу ли я себя? А вот с этим проблема, и пока она есть, я просто не позволю, чтобы кто-то еще стал несчастным из-за меня.

«Хватит!» – запрещаю себе думать, но мысли снова возвращают меня в прошлое.

Я ведь пытался, столько раз пытался найти ей замену. Сначала похожих искал, и внешне, и по характеру. Потом понял, что только хуже себе делаю. Ведь рядом с похожими я постоянно вспоминал свою Полю. Вспоминал, сравнивал, и каждый раз копии по всем направлениям проигрывали оригиналу.

Когда надоело рвать душу, переключился на противоположности. Другой типаж, интересы… Перепробовал всех: глупых молодых студенток, богатых избалованных женщин… Не помогло. Мало того, что они проигрывали, так еще и вызывали стойкую неприязнь, постепенно распространявшуюся на весь женский пол.

Проигрывали…

Они проигрывали, а я все глубже погружался в работу.

Именно мой бизнес вытянул меня. Вот и сейчас надо так же, работа всегда мне рада. Освобождаюсь от тяжелых мыслей, разворачиваюсь и иду к машине.

«Какой черт дернул меня именно сегодня прогуляться по парку?! А может, все к лучшему? Теперь я знаю, что у нее все хорошо, и пусть я к этому не имею никакого отношения, но мне легче».

– Спасибо! – задираю голову и обращаюсь к кому-то там наверху.

Не к Богу, давно в него не верю, потому что, если бы он был, давно обрушил на меня все казни мира. Но кто-то же там есть?

«Есть, я знаю, чувствую. Так вот, ты… это… там… постарайся сделай Полю счастливой. – Немного подумав, потом мысленно добавляю: – Самой счастливой, и пусть все ее близкие тоже будут счастливы!»

Писк сигнализации и щелчок замка моего новенького «мерса» возвращают меня в реальный мир, где я, Евгений Гончаров, – знаменитый ресторатор и владелец всех элитных заведений города. Меня ненавидят конкуренты, боятся подчиненные и партнеры, только мне плевать. Я живу так, как мне хочется, и, если это кого-то не устраивает, переживу.

Пробегаюсь по бортам любимого пиджака от Бриони, расстегиваю пуговицы и сажусь в машину.

– Ну что, девочка моя, – обращаюсь к машине и глажу ладонью мягкую кожаную оплетку руля, а затем ласково касаюсь пальцем кнопки запуска. – Прокатимся?

Я еду в офис, в свой любимый французский ресторан в центре города, открытый три года назад. Никто не верил, что смогу, а я смог! Единственный, кто смог!

Глава 2

Женя

В ресторан захожу через центральный вход. Кивнув на бегу швейцару и мальчикам-хостам, прохожу через зал и иду к своему кабинету. Опытный взгляд моментально цепляется за все косяки. Не останавливаюсь, не присматриваюсь, мне это не требуется. Все, что надо я уже увидел. Все до мелочей! Вот здесь приборы давно сложены на тарелке, а посетителю не несут следующее блюдо, пожилая дама за столиком у окна нервничает и ждет счет. А это еще кто?

«Откуда это недоразумение?! – замедляю шаг и прикрываю глаза от увиденного. – Уволю! Всех!»

– Карина! – практически рычу, проходя мимо стойки администратора. – Зайди срочно!

Девушка в идеально белой обтягивающей блузке вздрагивает, припечатывает к груди официанта листок с заказами и, прошипев напуганному парню что-то про пересчет, бежит за мной. Слышу стук каблучков за спиной. Чувствую, как сбивается ее дыхание и шаг становится, неровным, торопливым.

«Не успевает! – отмечаю холодно, без эмоций, но скорость не сбавляю. – Здесь не курорт».

Дергаю дверь в свой кабинет и захожу, даже не попытавшись придержать ее для бегущей за мной девушки. Ровно в два шага оказываюсь у стола, останавливаюсь и сую руки в карманы брюк. От увиденного меня словно током прошибает: лакированная поверхность письменного стола выглядит так, словно на ней блины жарили.

«Просил же! Объяснял! Микрофибра, полироль для дерева… Неужели это так трудно?!» – Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы самому не схватиться за тряпку. Не сейчас.

За спиной раздается тонкий писк доводчика и хлопок ладошек по тяжелому дверному полотну. Карина заходит в кабинет и останавливается в ожидании, когда я начну ее отчитывать. Знает, что есть за что.

«Да что же за люди такие?! – взрывается внутри меня. – Ничего не помнят, не успевают, ошибаются… Живут, словно у них парочка жизней в запасе припрятана!»

– У нас элитный французский ресторан, Карина, а не бомж-кафе! – начинаю отчитывать девушку.

– Евгений Игоревич… – начинает оправдываться она, а я одним взмахом руки заставляю ее замолчать.

Не поворачиваюсь, так и стою спиной к Карине и продолжаю выговаривать:

– Пятый столик – задержка больше трех минут, на седьмом не рассчитали клиентку, хост в несвежей рубашке.

– Кто? – вырывается у Карины, и я не выдерживаю.

От ее слов хочется убивать. Резко разворачиваюсь и молча смотрю на девушку. Вроде не блондинка. Жду. Должно же до ее куриного мозга дойти смысл того, что она сказала! Секунда, вторая, и у Карины начинает дергаться глаз.

– Предлагаешь пойти и познакомиться с ним? Сейчас? – Выдерживаю паузу и добавляю: – Зачем тогда мне нужен администратор?

– Нет, я все устраню! – тараторит Карина и собирается сбежать.

«Господи, как же я ненавижу вот это вот все! Лепет младенцев!»

– Я не закончил! – рявкаю на весь кабинет и прикрываю глаза, сдерживая кипящую внутри злость.

Получается громко, грубо. Девушка подпрыгивает и нервно прижимает ладошки к груди.

– Кто у тебя обслуживает двенадцатый столик? – стараюсь говорить спокойнее.

– Новая официантка, – отвечает Карина. – Сегодня первый день после стажировки, я лично ее экзаменовала.

– Мне плевать, новая или старая! Что на ней за лапти?!

– Евгений Игоревич… – Карина отводит глаза. – Она сегодня попросила, в порядке исключения. Сказала, что ногу подвернула.

– И?.. – Я не вижу связи. – Пусть дома сидит, раз ходить не умеет! Повторяю: мы – элитный французский ресторан, и у официантов есть форма!

Прожигаю взглядом своего администратора. Стоит, мнется, пытается подобрать слова. Есть, что сказать? Ну давай, рискни! Скрестив руки на груди, я жду.

Карина понимает все правильно, но почему-то не уходит. Манерно заправляет за ухо рыжую кудряшку и ждет. Мне даже на минуту кажется, что она со мной флиртует.

«Сколько мы уже с ней? Третий год пошел».

– У тебя нет работы?

– Есть, Евгений Игоревич, сегодня двое официантов заболели, в зале накладки, и поэтому я попросила выйти новенькую.

«Зачем она это мне говорит? Не вижу связи, абсолютно! Официанты – это не моя головная боль. Если не хватает, всегда можно нанять в агентстве с почасовой оплатой».

– Карина, вопрос с официантами должен быть решен немедленно, и, как ты догадываешься, решать его буду не я.

Она кивает. Снова молчит.

– Тебе непонятно? Имидж, Карина! Для клиентов красивая картинка – это главное. Наши девочки должны вписываться в атмосферу, радовать глаз. Эстетика, Карина! Мы не шаурмой торгуем!

«Да кому я объясняю?!» – В сердцах срываю с себя галстук.

– Я все поняла, Евгений Игоревич. Отправлю ее домой.

Карина разворачивается и быстрым шагом направляется к двери.

– Я жду свой кофе! – кричу ей в спину.

– Через минуту все будет, – услужливо откликается она.

Я бросаю галстук на стоящий у окна стул и, засунув руки в карманы брюк, смотрю в окно. Из него открывается прекрасный вид на двор, и сейчас я наблюдаю интересную картину, я бы даже сказал, фантастическую: пока клиенты в зале ждут обслуживания ребята весело и беззаботно проводят время на свежем воздухе.

– Официантов, говоришь, не хватает?

Мысленно фиксирую каждого, а потом, подумав, решаю не разбираться, а наказать всех. Поэтому, когда Карина приносит мне кофе, я киваю в сторону окна и озвучиваю свое решение:

– Без премии все! Если будут спрашивать, почему, назовешь имена вот этих троих перетрудившихся!

Карина ставит чашку на стол, прищуривается и чуть наклоняется, открывая чудесный вид на декольте. Пока она внимательно рассматривает троицу, продолжающую курить и хихикать, я стараюсь оторвать взгляд от ее груди.

– У них первый перерыв за три с половиной часа… – начинает администратор, но я одним взглядом заставляю ее замолчать.

– Без премии! – повторяю с нажимом.

Карина больше не пытается возражать. Кивает, разворачивается на своих тоненьких каблучках и покидает кабинет.

Вот теперь можно работать!

Я сажусь в огромное кожаное кресло на колесиках и, ухватившись за кромку стола подъезжаю ближе. Взгляд снова возвращается к мутной лаковой столешнице, и я придирчиво рассматриваю жирные пятна и следы от тряпки и пальцев.

– Бр-р-р! – брезгливо передергиваю плечами.

Надо будет вызвать уборщицу и устроить ей разнос. Тянусь к телефону, но в последний момент решаю не делать этого. Вдыхаю аромат свежесваренного кофе, любуюсь прозрачной дымкой, поднимающейся над белоснежным фарфором, и время словно замедляется.

«Не сейчас. Позже».

Аккуратно цепляю тоненькую дужку и подношу чашку к губам. Делаю всего один глоток и расслабляюсь. Опираюсь спиной на спинку кресла, запрокидываю голову и прикрываю глаза.

«Не надо было идти сегодня в парк. Лишнее это, лишнее!»

Глава 3

Женя

Постепенно моя жизнь возвращается в прежнее русло. Работа, посиделки с друзьями и встречи с Ингой. Привычно, спокойно, пресно, но я не жалуюсь: лучше так, чем тратить три дня своей жизни, заталкивая поглубже всплывшую в душе муть. Слишком дорого мне обходится общение с Полиной, надо обрывать связи. Письма и редкие созвоны по работе, пожалуй, максимум, на что я согласен в ближайшие год-два.

Сегодня я спокоен и собран. Рабочий день незаметно подходит к концу, и надо бы подумать о том, как провести вечер, но мне лень. Ничего не хочу: ни встреч, ни разговоров. Даже звонок от Инги игнорирую, отделавшись коротким сообщением: «Занят».

Хочу домой, на любимый диван, поближе к коллекционному коньяку. В принципе, я уже могу уехать, но почему-то сижу в своем кабинете и пялюсь в окно. Если не домой, то куда? Решение приходит само собой. Набираю номер Карины и прошу организовать мне ужин за любимым столиком. Идеальное решение, вокруг куча народу, а выносить мозг некому!

Прикрываю крышку ноутбука и снимаю галстук.

«Еще один день мимо!»

Расстегиваю верхние пуговицы рубашки и, закатав рукава до локтя, отправляюсь в уборную. За дверью кабинета все по-другому. В служебном коридоре проходит невидимая граница между двумя мирами: шум, стук посуды и команды шеф-повара причудливо перемешиваются с доносящейся из зала тихой музыкой, и ты прямо сейчас можешь сделать выбор между праздником и рутиной. Всего-то и требуется – сделать шаг вправо или влево.

Дохожу до нужной двери и медленно поворачиваю ручку.

Никого. По-другому и быть не может, вечером в ресторане всегда аншлаг, поэтому весь персонал там, в зале. То ли еще будет, ведь если верить новостным пабликам, популярность Mozart (авт. – Моцарт) растет. Сейчас столики расписаны на месяц вперед, а что будет осенью? Осенью начнется Армагеддон, потому что все ринутся бронировать столики на Новый год.

«Вот когда работа закипит!» – радуюсь я.

Упираюсь ладонями в холодный камень столешницы и рассматриваю себя в зеркале. Успешный, холеный мужчина. Да, не молодой, глаза уже не горят как раньше, но это меня совсем не портит, как не портят пробивающаяся у висков седина, и глубокая складка на переносице.

«Главное, что женщинам нравится, – рассуждаю я. – Да, грех жаловаться, жизнь удалась, как ни крути. Многие в моем возрасте… Что многие? Хуже живут?»

Странные мысли… Под ложечкой противно скребет, крутит.

Ведь хорошо все? Не вру же?

– Хорошо! –  произношу вслух для большей убедительности.

Такие моменты, когда чувствуешь себя «на коне», дорогого стоят, и плевать, что женщин во мне привлекает кое-что другое. Я не комплексую по этому поводу. Власть, деньги и огромные возможности во все времена выглядели соблазнительно. Все естественно, логично и закономерно. Подношу ладони к крану и набираю ледяной воды, чтобы умыться.

«Не зря, все было не зря!» – убеждаю себя, и грудь распирает от гордости.

Моя империя, мой мир! Сил вложено много, местами дороговато встало, но работает же, слаженно, без сбоев и накладок. За последнее, кстати, я благодарен своей команде. Знаю, многие из них считают меня жестким человеком, а кто-то и вовсе самодуром за глаза называет. Тут ничего не поделаешь, иногда приходится закручивать гайки до скрипа, но в бизнесе по-другому никак, один раз дашь слабину – и все, можешь паковать чемоданы.

Промокнув лицо бумажным полотенцем, отвлекаюсь на какой-то шум в коридоре. Судя по голосам и звону посуды на подносах, официанты затеяли спор.

«Может, премию всем выписать в следующем месяце? Ну а что, работают ведь люди. Можно, конечно, и в этом, но вроде как уже объявил, что премии не будет. Не давать же задний ход?»

Грохот, а после и звон бьющейся посуды спасают меня от очередного приступа щедрости. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и повторяю, словно мантру: «Бывает, все бывает. Издержки производства. Но премии им теперь не видать».

– Карина! – рявкаю на весь коридор, как только выхожу из туалета.

Администратора нигде нет, и я сам направляюсь на кухню: именно оттуда сейчас слышна отборная ругань, и что-то мне подсказывает, что Карина уже там.

– Срочно на склад, Петр! Посуда должна быть готова через три минуты, потому через семь минут эти заказы ожидают на столах в зале.

Карина нервно кивает в сторону развешенных на веревке стикеров, а я в очередной раз отмечаю, что это идиотская задумка.

«Заказы на веревочке! Знали бы эти снобы, сидящие в зале,  что их фуа-гра здесь на прищепке болтается!»

– Что случилось? – Мой голос звучит слишком громко.

Повара и рабочие кухни молча расступаются, и моему взгляду открывается занимательная картина: осколки посуды, разлитый соус и девушка, сидящая на полу. Пытаюсь придумать, как такое могло случиться, но у меня не получается. Видимо, не дорос еще.

«Шучу – это хорошо: значит, сегодня никто не пострадает».

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь произошло? – обращаюсь ко всем присутствующим.

– Леся пыталась передвинуть посуду ближе и не рассчитала, – отвечает за всех Карина.

– Леся – это кто у нас? – Обвожу взглядом всех присутствующих.

– Это я… – всхлипывает сидящая на полу девушка.

Смотрю только на нее. Смотрю, и внутри меня моментально начинает зарождаться буря. Что это за?.. Я узнал ее. Нет, не по внешности, лица я тогда совсем не разглядел, но вот эти лапти! В том, что это именно та самая официантка в ужасных растоптанных балетках цвета детской неожиданности, я был уверен. Она! В этот раз решаю рассмотреть это недоразумение. Хотя смотреть-то особенно не на что: маленькая вся, ручки, как спички, тронь – и переломится. Светло-русые кудряшки выбились из-под форменного колпака, и нормально разглядеть лицо с высоты моего роста не получается. Следующее, что бросается в глаза после несуразной обуви – это перебинтованная щиколотка. Прикрываю глаза и пытаюсь вспомнить, сколько прошло времени с того дня, как я увидел девушку в зале ресторана. Два? Два, сегодня третий? Все моментально становится на свои места. За такой короткий срок даже царапина толком не заживает, а здесь… Растяжение? Вывих? Интересно, эта дурочка хоть к врачу обращалась?

«Да пофигу, куда она обращалась! Она мне тут полкухни разнесет со своими нерабочими конечностями!»

– Я же просил отправить ее домой… – Медленно поворачиваю голову к Карине.

Ответа нет. Молчит. Все молчат, понимая, что сейчас любое слово сработает как детонатор.

– Карина?! – безуспешно пытаюсь достучаться до девушки. – Без премии в этом месяце, а твоя протеже – без зарплаты.

«Леся, значит!» – Ненависть к ней набирает нешуточные обороты. С чего бы?

Где-то глубоко внутри есть понимание, что причина этого не страшные балетки и не разбитая посуда. Перед глазами моментально возникает образ той, другой Олеси, но я с рыком трясу головой, чтобы прогнать ненавистную картинку из прошлого.

– Еще одна вертихвостка! – бурчу себе под нос, покидая кухню.

Глава 4

Женя

Все, что я хочу сейчас – это дойти до кабинета, закрыться и понять, что меня разозлило больше – разбитая посуда, то, что мое требование не было выполнено, или?..

«Нет, мне не интересно, почему эта чокнутая девица скачет по кухне с вывихом! Это ее проблемы и ее мужа. Да какой муж?! – спохватываюсь я. – Парень, разве что. Сколько ей? Лет двадцать максимум».

– Развели здесь детский сад! – ругаюсь вслух, но внутреннее беспокойство никак не хочет уходить.

В кабинете я несколько раз прохаживаюсь вдоль стола, подхожу к окну и зачем-то рассматриваю двор. Не нравится мне все, что происходит. Состояние мое не нравится, мысли… И началось все три дня назад…

– Мстишь мне? – Запрокинув голову, всматриваюсь в темное, хмурое небо и киваю – Мстишь! Все правильно!

Стук в дверь отвлекает. Я резко разворачиваюсь и произношу всего одно слово: «Можно».

– Евгений Игоревич, – начинает с порога Карина, – ваш столик накрыт.

– Спасибо. – Я снова отворачиваюсь к окну, показывая всем видом, что не намерен продолжать разговор.

– Это моя вина, я разрешила ей остаться! – начинает тараторить помощница. —Понимаете, она просила дать любую работу, ну я и предложила…

– Детский сад… – выдыхаю почти шепотом.

– Что? – переспрашивает Карина.

– Свободна. Иди работай! – раздражаюсь я.

Выкидываю из головы все дурацкие мысли, задвигаю подальше запоздалое раскаяние и иду в зал. Вкусный ужин, хорошее вино, и… домой: развлечений на сегодня достаточно.

Так и поступаю.

Ровно через сорок минут я покидаю зал ресторана и возвращаюсь в свой кабинет, а через час снова иду по коридору, но уже в сторону служебного выхода. Очень хочется уйти незамеченным, не хочу никого видеть. На душе тепло, и радует, что сейчас в коридоре тихо и пусто. Хотя нет, не тихо. Я даже останавливаюсь на секунду у дверей женского туалета и прислушиваюсь. Стук, словно что-то падает, а потом неразборчивая речь… Всхлипывает? Смотрю на часы и ничего не понимаю. В десять вечера? Толкаю дверь и без стеснения захожу внутрь. Ресторан закрывается через час, поэтому максимум, кого я рассчитываю встретить здесь – это уборщицу тетю Лиду.

«Не угадал, – проносится в голове, – но зашел удачно».

– Решила не останавливаться и разнести мне уборную? – спрашиваю и сам удивляюсь неизвестно откуда взявшемуся сарказму.

Я должен злиться, глядя на эту вездесущую девицу, но вместо этого чувствую интерес. Да, черт побери, мне интересно разобраться, что происходит в моем ресторане! На девушку мне плевать! Прикрываю глаза и успокаиваюсь. Все в порядке, просто за ужином было слишком много вина, и с Лесями сегодня тоже явный перебор. Официантка, посудомойка, поломойка… В стране кадровый голод? Не заметил, мне казалось, что я достойно оплачиваю любую работу, чтобы ею занимались нанятые для этого люди. Придется еще раз вправить мозги Карине.

– А где бабуля? – Да, я в ударе, раз сыплю цитатами из советских фильмов!

Качаю головой, подспудно понимая, что современным девочкам вроде этой они ни о чем не говорят.

– Я за нее, – всхлипывает блондинка, а мои брови ползут вверх.

Удивила, не скрою. Даже трезвею немного и стараюсь рассмотреть диковинный персонаж и угадать, что творится в этой светлой головке.

– Вообще-то это женский туа… – Девушка запинается, подняв на меня заплаканные глаза. – Простите, Евгений Игоревич, не думала, что это вы.

Ее «простите» звучит так по-идиотски, а меня почему-то пронимает и словно в водоворот засасывает. Стою, словно прирос, и пялюсь на это недоразумение. Мозгами понимаю, что надо разворачиваться и уходить, но не могу, и это напрягает.

Леся в спешке растирает слезы по щекам и пытается подняться с пола. Опирается на ручку швабры, но та, как назло, скользит по влажному кафелю, отъезжает в сторону, и девочка снова оказывается на полу. Занятное зрелище! Помогать не собираюсь, закатываю глаза и, скрестив руки на груди, опираюсь плечом о косяк. Вид отсюда прекрасный, и я, наплевав на все странности, что со мной сегодня творятся, принимаюсь рассматривать девчонку. Ничего так (в смысле – особенного): маленькая, стройненькая. В костюме уборщицы смотрится так себе, но фигурка интересная.

«Если одеть, – фантазирую я и сразу осекаюсь: – А вот это лишнее!»

Девочка наконец-то встает на ноги и ладошками разглаживает складки на одежде. Скольжу взглядом по синей униформе уборщицы, болтающейся на ней, как на пугале, и цепляюсь за выглядывающий сквозь большой вырез горловины краешек белья. Нет, вырез у жакета нормальный, но для тети Лиды, а вот для куклы… Ухмыляюсь удачно подобранному сравнению.

«Кукла, она и есть. Волосы золотистые, взгляд наивный, на детский смахивает, она словно только что с витрины детского магазина сбежала. На ногах стоять не научилась, а все туда же, во взрослую жизнь!» – Внимательно всматриваюсь в лицо девушки.  Глаза точно игрушечные, огромные и с какой-то ненормальной голубизной. Линзы?

– Леся? Так тебя зовут? – чуть морщусь я, обращаясь к ней по имени. – Ты же дома должна быть?

– Сейчас пол вымою и уйду, – шмыгает носом она.

Хочу пошутить, и с языка почти слетает фраза: «Слезами мыть собралась?»

Сдерживаюсь. Гоню к чертям неизвестно откуда нахлынувшее веселье и, прокашлявшись, продолжаю разговор.

– Многостаночница, значит? – продолжаю издеваться я.

– Что? – не понимает с первого раза кукла.

– Три дня назад я приказал Карине отправить тебя домой и очень удивлен, что ты все еще здесь, – киваю, указывая на небольшое помещение уборной, – полы моешь и посуду бьешь. Вот думаю, что мне с вами за это сделать, Ле-ся?

Девчонка вскидывает голову, и ее испуганный взгляд скользит по моему лицу. Эти голубые глазки словно лазером жгут и вспарывают мне кожу. Я даже дыхание задерживаю.

«Я, Гончаров, стою, как сопляк, и перед кем?! Перед какой-то официанткой-уборщицей?!»

– Вы только не ругайте Карину, – тихо начинает Леся. – Она не виновата, это все я.

Девчонка шмыгает носом и роняет голову на грудь. Чувствую себя каким-то Карабасом-Барабасом, ей-богу! Даже стыдно!

– Мне просто очень деньги нужны, – продолжает она, глядя куда-то в пол. – Чтобы квартиру оплачивать до сентября.

– А потом? –  зачем-то интересуюсь я.

– Потом общежитие дадут от техникума.

Тишина.

Меня не должны волновать проблемы сотрудников. Они работают, я плачу им деньги. Все просто.

«Все, да не все. Спрашивается, какого хрена я здесь стою и слушаю официантку?!»

Вопрос дня. Ответа нет.

Отталкиваюсь от косяка, разворачиваюсь и молча покидаю женский туалет. Я и так слишком много себе позволил, слишком размяк. Какое мне дело до чужих проблем? Правильно: никакого. Ехать в город, ожидая, что тебя здесь встретят с распростертыми объятиями, глупо. Хотела красивой богатой жизни? Добро пожаловать в нашу мясорубку, девочка!

Выхожу на улицу, застегиваю пиджак и жадно глотаю прохладный ночной воздух. Такси уже давно ждет меня, но я не спешу. Всматриваюсь в темное небо и ухмыляюсь.

«Все-таки вино. Из-за него, точно: крепленое же. Больше на работе не пью!»

Глава 5

Женя

Очередной рабочий день, наполненный рутиной, близится к обеду. Прошла неделя, целая неделя… Леси не было на работе ни на следующий день после того разговора, ни позже, но это даже к лучшему. Может, просто не попадалась, а может… Спрашивать у Карины я не стал. Зачем? Сколько их таких было среди моих официанток? Правильно: сотни. О каждой переживать – жизни не хватит!

Спокойно сижу в своем кабинете, перебираю бумажки и как-то незаметно начинаю говорить сам с собой.

«Подумать только, еще одна Леся на мою голову, еще одна блондинка! Молодая, смазливая, с точеной фигуркой и наивная».

Пока…

«Наивная ли?» – Внутренний голос прав: все они наивные, пока не копнешь поглубже, а там… гниль там беспросветная.

Стоп! Почему меня это так волнует?

Да потому, что ненавижу вот таких вот девочек-припевочек! Приедут в город и думают, что все им рады и что по взмаху руки у них начнется сказочная жизнь!

Впиваюсь пальцами в подлокотник и устраиваюсь в кресле поудобнее.

«А вот и ни фига! Ничего здесь само не начинается, пахать надо как проклятому и то не факт. Мало работать, стержень должен быть, и желательно стальной, чтобы конкуренты об тебя зубы ломали».

«Так она и пашет!» – возражает внутренний голос, а я возмущаюсь: «Ты на чьей стороне, предатель?!»

Беседа становится интересной. Я ухмыляюсь, чуть сползаю вниз по креслу и вытягиваю ноги. Одежда мешает; расстегиваю ворот рубашки, ослабляю галстук, а потом все-таки приподнимаюсь и снимаю с себя пиджак.

Так гораздо удобнее, можно продолжить спор.

«Пашет, ага! Кем? Посудомойкой, уборщицей и официанткой?! Не смеши меня, этим не проживешь! Учиться надо в ее возрасте, чтобы потом была возможность двигаться и чего-то добиваться! Но куда ей! Такие, как она, хотят все и сразу. Огни большого города манят их, как мотыльков».

Непонятная реакция на последние мои мысли напрягает. В груди появляется странная тяжесть, под ребрами противно ноет и скребет, словно я виноват в том, что мир так устроен. Как будто от меня зависит судьба вот таких вот мечтательниц.

«Мечтательницы! – подчеркиваю сам для себя. – Что ее ждет дальше? Сколько она будет мыть полы и разносить заказы клиентам?»

Вопросы, вопросы… Зачем я их себе задаю?

«Хрен знает!» – Я пробую копаться в своих мыслях, не могу зацепиться ни за что другое и продолжаю мысленный разговор с самим собой.

Так сколько она продержится в официантках? Год? Меньше. Потому что устанет, обозлится и найдет себе богатого папика, сначала одного, потом второго. Залетит, проходили! Забытое чувство накрывает ударной волной с головой.

«Как же они меня бесят вот такие безмозглые курицы! В погоне за своей мечтой разрушают все вокруг! Ломают себя, свою жизнь и жизни тех, кому не посчастливилось оказаться рядом!»

Злюсь. Дергаю кресло, двигаюсь ближе к столу, опираюсь на него локтями и прячу лицо в ладонях. Надо что-то делать, как-то избавляться от этих мыслей. Это прошлое, и оно лишнее сейчас.

«Абсолютно лишнее! –  Запускаю пальцы в волосы и массирую кожу головы. – Забыть и отпустить!»

Инга…

Мысль о ней сейчас очень кстати. Закрываю глаза и вызываю в памяти ее образ. Идеальное тело, едва прикрытое кусочками кружева и тоненькими полосками алого белья, черные простыни, полураскрытые пухлые губы и взгляд… О да, взгляд порочный, искушенный, принадлежащий женщине, готовой выполнить любые фантазии, даже самые извращенные. Мне кажется, что я ощущаю ее запах, ощущаю нежную кожу на кончиках пальцев…

Мне срочно нужна разрядка. Сегодня, сейчас! Беру в руки телефон, набираю номер любовницы и сообщаю, что скоро приеду.

Она ждет, и от этого в голове моментально проясняется. Я срываюсь с работы и через пятнадцать минут уже сижу у Инги в гостиной на диване. Тяжелые шторы на окнах создают полумрак. Свечи, вино… Мне нравится, что ничего не надо объяснять. Инга все понимает с полуслова, а еще мозг не долбит и выглядит так, что встанет даже у импотента.

– Идеально! – вырывается у меня, когда женщина выходит из спальни, демонстрируя мне очередной шикарный комплект белья.

Откидываюсь в кресле, растираю пальцами лоб и смотрю на Ингу. Оторваться невозможно! Готов ловить каждое движение, каждый вздох. Мечта, а не женщина! Самому приятно, и людям показать не стыдно. Фигура, кожа… Ухаживает за собой, следит, подправляет возрастные косяки. А как же иначе? В ее тридцать четыре это уже необходимость, иначе – все, тираж. Поэтому уколы, силикон и пластика – то, на что Инга тратится регулярно.

«Может, приглядеться к ней? Пожить немного гражданским браком? А что? Она молода, между нами целых десять лет разницы и три года отношений. Тут я сразу поправляю себя: – Необременительных отношений. Да не важно, чего ждать! Неземной любви?»

Прав, во всем прав, и давно не жду никакой любви, только молчу почему-то и с интересом наблюдаю, как моя решительность постепенно испаряется. Вроде и причин нет, все решил, разложил по полочкам, а вот – на тебе, Гончаров, поломай голову!

Потом, все потом… Сейчас я хочу Ингу, ее губы и отзывчивое тело…

Я подаюсь вперед и дергаю бахрому, свисающую с лифа. С губ любовницы срывается полустон, она делает вид, что удивлена моим напором. Не знал бы ее – поверил.

«Стерва!» – мелькает где-то на уровне подсознания.

Наматываю тонкие шелковые нити на кулак и дергаю вниз сильнее. Треск ткани и испуганный возглас звучат, как музыка, и лишь сильнее распаляют мое желание. Что ж, поиграем!

Глава 6

Женя

– Хорошая девочка! – звучит комплимент от меня.

Дальше следуют лишь команды – короткие, четкие. Даю их с интонацией, не терпящей возражений.

– Ниже! – Уже легонько дергаю за бахрому.

Инга наклоняется и делает попытку забраться ко мне на колени.

– У-у! – цокаю языком и кивком указываю место, где я желаю ее видеть.

Ждать не приходится, за столько лет она научилась угадывать желания, и от этого мое эго возносится до небес.

– С-су-ка! – шиплю я, как только Инга опускается на колени и хитро смотрит на меня.

«Идеально!» – Закрыв глаза, отдаюсь во власть похоти.

Перед тем как уйти в ванную, я еще раз окидываю довольным взглядом разомлевшую от секса любовницу. Мягкая, покорная – не женщина, а концентрат порока и похоти! Сначала в душ иду я, потом Инга. Так было всегда, и обычно к ее возвращению из душа я уже засыпаю. Всегда, но не сегодня. Сегодня мне не спится совсем. Что-то не так, вместо привычного сладкого послевкусия внутри пустота.

Теплая, мягкая Инга жмется ко мне, требуя ласки, а я, размякший, лежу на диване и пялюсь в потолок. Вроде бы хорошо все, как в самых смелых фантазиях: кружевное белье, шелковые простыни и пухлые губки… Картинка получается настолько яркой, что я почти готов уйти на второй круг, но торможу. Надо все-таки поговорить с Ингой о переезде. Убеждаю себя, что сомнения и страх – это естественно, когда столько лет живешь один и … Ничего не происходит.

Как так?! Почему я открываю рот, но не могу ничего сказать?! Мычу и не могу выдавить ничего, кроме ее имени.

– Инга… – Пауза затягивается, и девушка начинает нервничать.

Она выскальзывает из-под моей руки и укладывает свою милую головку мне на грудь.

– Что, Женечка? – манерно растягивает надутые губки.

Смотрю на нее, но вместо того, чтобы говорить и объяснять, чего я хочу, думаю совершенно о другом. В моей голове крутится всего один вопрос: «Где, черт побери, кукла?! Ее нет на работе уже целую неделю!»

Инге ничего не отвечаю: нечего. Чтобы как-то разрядить обстановку, шлепаю ее по накачанной заднице и улыбаюсь.

«Что за хрень творится в моей голове?! Меня не интересует, где сейчас Леся, я с другой женщиной!».

Отмахиваюсь от назойливых мыслей, подхватываю Ингу за талию, укладываю на спину и нависаю над ней.

«Так правильно!» – внушаю себе и набрасываюсь на ее губы.

Поцелуй получается грубым, пошлым, возбуждение накатывает волной, и я зачем-то открываю глаза…

Все!

Никакого второго круга не будет. Смотрю на Ингу, а передо мной голубые глазища куклы. Ситуация – хоть вой!

«Да чтоб ее!..»

– Ничего, Инга, ничего. Я домой, пожалуй, поеду, – отвечаю и получаю в ответ раздражение, проскользнувшее во взгляде любовницы.

Глава 7

Женя

Абстрагируюсь от ситуации, загружаю себя всем, чем могу. Стараюсь отвлечься по максимуму, лезу везде, всем мешаю и за это ору на подчиненных. Поездки, ревизии – все что угодно, только бы не столкнуться с официанточкой в ресторане. Я даже вернулся в свой старый кабинет в китайском ресторане, чтобы быть подальше от Леси.

«Потому что это ненормально, Гончаров! Ненормально думать о ней! У тебя могла быть дочь ее возраста, а ты… Об Инге лучше подумай, она уже четвертый день обрывает телефон».

«Я просто переживаю, все ли в порядке у девочки. Нога, там, и прочее…» – оправдываюсь, и самому смешно, насколько жалко это выглядит.

Мне бы выкинуть ее из головы, забыть, отключиться. Вот знать бы точно, что она больше не будет рыдать по туалетам, и все, я бы успокоился.

«Нереализованный отцовский инстинкт и стремление опекать», – ставлю сам себе диагноз.

Немного отпускает. Когда понимаешь причины своих мыслей и поступков, всегда становится легче. Я погружаюсь в работу, отвечаю на звонок Инги и даже договариваюсь встретиться с ней на неделе.

Жизнь налаживается. Возвращаюсь к привычному, отлаженному годами ритму, и все так складно получается: любимое дело снова приносит удовлетворение, а радость и счастье я испытываю от встреч с друзьями и Ингой. Никаких Лесь нет больше в моей голове – так, отголоски чего-то далекого и ненужного.

Так бы и было дальше, но в один из выходных меня разбудил звонок администратора.

Скидываю с себя руку Инги, сажусь на кровати и смотрю на экран. У нас с Кариной есть договоренность не звонить мне в выходные. Совсем!

– Надеюсь, что-то серьезное, Карин? – вместо приветствия произношу я.

– Да, Евгений Игоревич, ЧП у нас. Сложный клиент с ожогом, будет обращаться за компенсацией и требует вас.

– А мы имеем какое-то отношение к его ожогу? – пытаюсь оценить ситуацию я.

– Да, прямое… – Карина делает паузу. – Нашей официантке стало плохо, она упала в обморок как раз в тот момент…

– Когда в ее руках был поднос с горячим… – завершаю фразу администратора.

– Да, Евгений Игоревич, именно так.

– «Скорую» вызвали?

– Официантке? Да! – начинает тараторить Карина.

– Клиенту?! – рычу я. – Или официантка у нас тоже с ожогами?

– Нет, она упала, ударилась… – мямлит Карина – Первую помощь оказали, ждем врача.

– Понятно. Сейчас приеду.

Завершаю звонок и пишу сообщение юристу. Суды и претензии – его работа, пусть приезжает и разбирается. С официанткой вопрос решу сам, хотя и решать-то нечего. Выплачу этой криворукой компенсацию, оплачу больничный, и пусть катится на все четыре стороны.

Тянусь к брюкам, оставленным вчера на пуфе у кровати, а в голове почему-то возникает образ Леси.

«Да нет, не она! Не может быть! –  уговариваю сам себя. – Не может один маленький человек столько косячить!»

– Ты куда, Жень? – Сонный голос Инги заставляет меня обернуться.

– На работу… – вздыхаю я и словно завороженный наблюдаю, как покачивается ее грудь, когда она привстает с кровати. – Решу вопрос и вернусь, продолжим с этого самого момента.

Инга что-то мурлычет, грациозно, словно кошка, потягивается в кровати и закутывается в одеяло. Понимает, как я на нее реагирую, и пользуется этим, сучка! Вчера мы с ней нехило так погуляли: сначала в клубе, потом полночи в постели…

Быстро одеваюсь, выхожу из квартиры Инги и отправляюсь в ресторан. Добираюсь быстро, без пробок, и паркуюсь около главного входа одновременно со «скорой».

– Ну что, Гончаров? – Бросаю беглый взгляд на себя в зеркало заднего вида. – Пойдем посмотрим, что там за важного гостя ошпарили.

Выбираюсь из машины и морщусь от воя сирены и мигалок. Суета и шум сильно привлекают внимание, и такими темпами минут через пять здесь соберется толпа зевак. Не хотелось бы поднимать шумиху из-за ошибок персонала. Уверенно иду к машине «скорой помощи» и вежливо прошу водителя отключить спецсигналы. К ресторану иду уже в тишине, но непонятное чувство беспокойства и тревоги все равно не отпускает.

Старею? Не справляюсь с эмоциями? Просто не люблю, когда ломают мои планы.

Сбавляю шаг и немного задерживаюсь у входа в ресторан. Делаю вид, что придирчиво осматриваю фасад, окна, а сам стараюсь нагнать на себя строгости и важности, ибо перед глазами до сих пор колышутся Ингины сиськи.

«Вот нахрена ей такие?! «Троечки» вполне было достаточно, но нет же… Гончаров! – ору на себя. – У тебя проблемы, а ты о бабах думаешь!»

Сдвигаю брови, прокашливаюсь и дергаю ручку двери. Кстати, стекла, и правда, помыть надо. Как только отпустим «скорую», дам Карине задание.

Захожу в ресторан, ищу взглядом Карину, попутно отмечая, что зал полупустой, и это мне только на руку. В углу, у столика за аркой, врачи склонились над мужчиной в сером костюме, а чуть в стороне я вижу рыжую макушку Карины. Не замечая ничего вокруг, она что-то выговаривает девице, сидящей на стуле у стены. Складываю два и два и делаю выводы, что мужчина —пострадавший клиент, а отчитывают сейчас ту самую криворукую официантку.

«Бывшую официантку!» – поправляю себя и иду к ним.

– Здравствуйте! – произношу громко, остановившись в арке.

Все сразу оборачиваются ко мне, но меня интересует лишь пострадавший. Хочу оценить клиента и понять, что ему нужно. А ему нужно, иначе он не стал бы требовать меня, а договорился бы с администратором. Деньги? Извинения? Бесплатное обслуживание?

– Евгений Гончаров, – представляюсь я и протягиваю руку. – С кем имею честь общаться?

– Петр Филимонов. – Мужчина жмет мою ладонь. – Меня ваша официантка облила томатным супом, вот.

Мне демонстрируют испорченные рубашку и брюки и ждут моей реакции. Только я сейчас смотрю совсем не на бурые пятна на одежде. Я пробегаюсь взглядом по столу и выдыхаю. Передо мной среднестатистический руководитель, любитель комплексных обедов.

– Все будет компенсировано, – чеканю я, – в том числе и вред здоровью. Еще есть вопросы?

– Нет… – тушуется пострадавший, – но…

– С минуты на минуту здесь появится юрист, и вы сможете изложить ему свои требования.

Всем видом показывая, что разговор завершен, поворачиваюсь к Карине. Теперь ее очередь получать нагоняй.

– Евгений Игоревич, ей плохо стало, и, кажется, у нее ушиб сильный. Ей бы в больницу, – опережает меня Карина и отходит.

– Ты?! – первое, что вырывается у меня, но я сразу же беру себя в руки. – Что случилось?

Мой голос звучит громко, строго, а без того бледная официантка от страха начинает сползать по стулу.

– Леся?! – рявкаю я и делаю шаг вперед, чтобы уберечь ее от падения.

Глава 8

Женя

Действую на инстинктах и реагирую моментально. Ловлю, заново усаживаю на стул, придерживаю и пытаюсь докричаться до Леси.

Бесполезно: она без сознания.

Времени думать нет. Я подхватываю ее на руки и прижимаю к себе.

– Кто из вас врач?! – рявкаю на весь ресторан.

– Я! – откликается щуплый паренек в халате.

Доктор попадается понятливый, и мне больше ничего объяснять не приходится. Пока он смачивает кусочек ваты какой-то жидкостью, я подхожу к нему с куклой на руках. Запах нашатыря сбивает с ног, но только меня, Леся на него не реагирует. Паренек начинает усиленно махать ваткой у нее перед носом, словно это как-то может повлиять на результат.

– Леш, – обращается он к напарнику, – заканчивай там, и бегом за носилками: похоже, шишкой здесь не обошлось.

Вот и не верь после этого предчувствиям!

Пока Леша бегает за носилками, доктор суетится вокруг Леси. Считает пульс, светит в глаза фонариком, что-то записывает, а после звонит в больницу и консультируется.

«Специалисты!» – раздражаюсь я, но вслух ничего не говорю.

Держу куклу на руках и незаметно ее рассматриваю. Даже когда приносят носилки, не спешу с ней расставаться: страшно как-то, слишком уж она бледная, прозрачная, я бы даже сказал. Губы белые, веки припухшие и шишка на лбу.

«Это же как надо было упасть?!»

Ловлю на себе изучающий взгляд Карины и сразу хмурюсь, изображаю недовольство, и даже ногой немного топаю. Не хватало мне еще сплетен в коллективе! Пусть думает, что меня раздражает ситуация. Стою, злой и недовольный, а сам о Лесе думаю.

«Где она все это время пропадала?!»

Да уж, вопрос вопросов, и кроме куклы мне на него никто не ответит!

***

Выхожу на улицу вслед за носилками, на которых сейчас лежит Леся. Контролирую каждый шаг: запоминаю номер бригады, больницу, в которую они едут, а после остаюсь стоять на ступеньках, пока машина «скорой» не исчезает из виду. Теперь точно все, можно выдыхать. Мое присутствие больше не требуется. Лесю везут в больницу, юрист уже на месте и решает вопрос с клиентом. Вернуться к Инге? Я же обещал?

Бросаю взгляд на свою припаркованную у входа любимицу, разворачиваюсь и возвращаюсь в ресторан. Пойду поработаю, раз уж пришел. Да и разобраться надо, что с Лесей происходит. Слезы, обмороки, вывихи… может, правда, человек в беду попал?

Мысли правильные, но от этого легче не становится. Наоборот, чувствую себя последней сволочью. Толкаю ногой дверь в свой кабинет, захожу и закрываюсь на замок.

«Как я мог помочь? Когда? Когда застал ее на полу в уборной?».

– Твою ж…! – ругаюсь вслух.

Запрещаю себе даже думать об этом. Не должен, не обязан, своих ошибок на две жизни хватит – не разгрести! Подхожу к столу и листаю календарь. Получается, с последней нашей встречи почти месяц прошел.

– Много, – произношу вслух и достаю из кармана телефон.

Не думаю, не принимаю никаких решений, просто делаю. Причина? Потом разберусь. Главное – от этого непонятное чувство вины отступает, и на душе как-то светлее становится, что ли…

– Хрен с ним, буду считать, что карму чищу!

Набираю номер Карины и прошу ее зайти ко мне в кабинет. Открываю дверь, а после возвращаюсь к столу. Не знаю, что скажу ей. Плана нет, просто хочется поступить по-человечески. Просто потому, что могу.

Тихий стук прерывает мои мысли. Слишком тихий.

«Крадется?»

– Заходи – Я разворачиваюсь лицом к двери и опираюсь бедрами о стол.

– Этот я виновата… – с порога начинает оправдываться Карина.

– Само собой, – перебиваю я и сразу перехожу к делу: – Это должно быть оформлено по всем правилам, как несчастный случай на работе.

Говорю и вижу, как после моих слов у администратора глаза на лоб лезут.

– Да, Карина, организуешь комиссию, проведете расследование, и со всеми документами в соцстрах. Леся должна получить компенсацию, оплату больничного… и что там еще положено?

Прикусываю язык: и так сболтнул много лишнего. Представляю, какой винегрет сейчас творится в голове помощницы! Не так давно я требовал лишить Лесю зарплаты, а сегодня выплачиваю компенсацию.

– А… – начинаю тщательнее подбирать слова. – Кто-нибудь видел, как все случилось?

Карина мотает головой, и я по второму кругу выслушиваю, что Леся просто упала. Шла, а потом упала, уронив поднос с тарелками.

– Понятно, – вздыхаю, отталкиваюсь от стола и поворачиваюсь к окну. – Держи под контролем этот вопрос. В больницу съезди и с врачом поговори, чтобы понимать, к чему готовиться.

– Уволите ее? – осторожно спрашивает Карина.

Резко поворачиваюсь и пытаюсь угадать, что у нее в голове. Встанет на защиту или, наоборот, постарается избавиться от проблемной сотрудницы?

– Нет, с чего ты взяла? – Смотрю на Карину в упор.

– Просто… ничего, – с облегчением произносит она и поправляет воротничок своей идеально белой блузки. – Я пойду.

– Иди.

После общения с помощницей чувствую какое-то удовлетворение, что ли. Не враг она Лесе, а это хорошо. Почему? Не знаю, но хорошо. Я так чувствую. Не должно быть у куклы врагов, потому что… Просто не должно: куда ей, такой прозрачной, враги? А еще радует, что Карина не станет придумывать скрытые мотивы моей излишней доброты, потому что сама прониклась к этой криворукой разрушительнице.

«Не нужны мне слухи, и Лесе не нужны. Без лишних разговоров будет правильнее и спокойнее всем. Я же так не из интереса к девочке поступаю, для интереса у меня есть Инга».

Договорившись с собой, еду домой. Все под контролем, как я люблю, а значит, могу позволить себе небольшой отдых. Вечером снова поеду к Инге, а завтра с утра мы позволим себе поваляться в кровати.

На следующий день просыпаюсь и впервые за много лет чувствую, что почти счастлив. Завтракаю с улыбкой, а по дороге на работу подпеваю звучащей по радио песенке про большую любовь.

Жизнь налаживается? А вот и нет, не бывает все хорошо! По крайней мере, у Евгения Гончарова.

В доказательство этому, как только я появляюсь в ресторане, ко мне в кабинет практически без стука врывается взволнованная Карина.

– Что случилось? – спрашиваю я, недовольный ее вторжением.

– Ничего, – отвечает запыхавшаяся девушка. – Хотя, наверное, случилось. Я вчера была в больнице. Проблемы у нас могут быть небольшие с Лесиными документами. Мы должны были ее на легкий труд перевести как беременную. Нет, она, конечно, тоже виновата: не предупредила…

Карина продолжает тараторить, а я уже ничего не слышу.

«Беременна?! Как?!»

Глава 9

Женя

– Займись комиссией, Карина, – прерываю ее рассказ.

– Хорошо, я сегодня еще в клинику поеду, узнаю результаты обследования.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Вчера с Лесей успела поговорить немного, пока ее на УЗИ не увезли. Она просила ее не увольнять, сказала, напишет, что претензий не имеет. Потом я сама с врачом разговаривала, – поясняет помощница. – Непонятно еще, сохранять или не сохранять беременность. Ждут, в общем.

– Что?! –  Смотрю на Карину и охреневаю от услышанного.

Как можно решать такое?! Они там совсем без головы?! Что за врачи-то там?!

«Не твое дело, Гончаров! Зачем лезешь?!» – вопит разум.

Я запускаю пальцы в волосы и взъерошиваю их. Внутри что-то лопается и растекается горечью по венам. Горло саднит и скручивает, и, если бы сейчас за мной не наблюдала Карина, я бы обязательно заорал.

Держусь, но от мыслей никуда не спрячешься. От мыслей и от воспоминаний…

Стою, словно бетонной плитой придавленный. Не верю. Или… может, Леся сама не хочет, ну, чтобы не мешал? Логично: с ребенком карьеру не построишь, по мужикам не побегаешь.

«Вот тебе и кукла! За милым детским личиком скрывалась обычная циничная сука!» – Кулак тяжело опускается на деревянный стол.

Куча вопросов, которые сейчас хочется вывалить на Карину, но кто я такой, чтобы интересоваться подробностями?

– Мужа нет… – не спрашиваю – утверждаю.

– В личном деле написано, что есть, – тихо произносит Карина.

Странно все. Не решаюсь произносить что-то вслух. Думаю, представляю себя на его месте.

Или… Воспоминания рвутся наружу с такой силой, что еще немного, и в моей голове будет дыра. Я пытаюсь сдержать скачущие мысли и изо всех сил сжимаю пальцами край стола. Смесь чувства вины и злости, замешивающаяся сейчас у меня внутри, смахивает на готовый к извержению вулкан.«Как интересно! Муж согласен на аборт?»

«Или он ничего не знает? Кукла же могла не сказать ему?» – Звучит как оправдание, желание успокоить бурлящую лаву.

Последнее предположение мне нравится, потому что в моей жизни было такое, потому что, если знает, то что там за муж-то? Попытка объяснить все логически неожиданно лупит по самому больному, вылетает, словно пружина, срывается и хлещет так, что ни вздохнуть ни выдохнуть. Кому, как не мне, знать, какой может быть муж?

Запрокидываю голову и стискиваю зубы до боли, до спазма.

«Су-ука! За что?! Это уже не на месть, а на какое-то проклятие смахивает!»

Воспоминания захлестывают, сгибают меня пополам, и я уже не могу отделить прошлое от настоящего.

«Может, не от мужа ребенок-то? А что? С Леси-Олеси станется! Ноги раздвигать научилась, а за последствия отвечать… Я же все это сам и предсказал. – Мотаю головой. – Видимо, нашла себе папика, а мужа за лоха держала».

Перестук тонких каблучков по керамической плитке напоминает мне, что я в кабинете не один. Так, надо срочно превращаться в злого и строгого босса, нельзя показывать слабость!

– Я услышал тебя, Карина, – произношу ледяным тоном. – Займись комиссией. Больше меня ничего не интересует.

– Хорошо, Евгений Игоревич. Тогда я пойду?

Вместо ответа, поворачиваюсь к помощнице и демонстрирую на лице крайнюю степень непонимания. Посыл считывается мгновенно, и Карина, торопливо цокая каблучками, убегает из кабинета.

Вроде я и радуюсь, что остался один и что никто не будет отвлекать меня от работы, но сосредоточиться не получается. Это Карина ушла, а все мои мысли здесь остались, в кабинете. Что же меня так закручивает-то вокруг этой Леси-Олеси? Куда ни плюнь, везде она. Старательно забывал ее все три недели, и – на тебе, очередное ЧП, и с ее участием! Это я такой удачливый, или кукла – ходячий магнит для неприятностей?

– Да пофиг! Да-да-да! Плевать на нее! Помощь оказал, с работы увольнять не буду, и все, моя миссия выполнена! Я не Мать Тереза! Совсем не похож!

Высказался, и полегчало. Сажусь за стол, но работать не могу. Сначала тупо рассматриваю противоположную стену, потом переключаюсь на часы и наблюдаю за тоненькой стрелкой, которая не спеша обходит по циферблату круг за кругом. Просидев так минут двадцать точно, решаю ехать домой. Настроение абсолютно не рабочее. Оно никакое, если быть честным. Понимаю это уже в машине, и от мыслей, что меня ждет пустая квартира, мне становится совсем хреново.

Решение приходит неожиданно быстро. Я ставлю телефон на громкую связь, набираю номер Инги и приглашаю ее к себе. Вот так просто, даже как-то хорошо становится от того, что она приедет и останется на ночь. Сначала на ночь, потом посмотрим.

«Так, да не так».

Где-то на подсознании моментально вспыхивает красная лампочка, и я в очередной раз откладываю вопрос наших с Ингой отношений на потом. Казалось, что может быть проще? Возьми да и предложи ей переехать! Но нет, что-то мешает.

Почему я не курю? Говорят, помогает.

***

На следующий день, ровно в двенадцать часов, мне в кабинет приносят документы по Олесе. Все, как обещала Карина: подписано комиссией, врачами, и от Леси приложена объяснительная записка.

– Хорошая работа! – честно признаю я. – Спасибо! И… это… ты уж на легкий труд ее в этот раз переведи. Не надо нам больше обмороков, пусть работает спокойно.

– А-а, нет необходимости, Евгений Игоревич, – уклончиво отвечает Карина, и я все понимаю.

Так, значит, кукла решила. Что ж, ее право. Раз ей теперь ничего не мешает, пусть работает в две, три смены, официанткой, посудомойкой, уборщицей… хоть дворником!

Открываю папку и методично подписываю каждый лист.

«Дровина Л. Н., значит», – выхватываю из текста инициалы официантки.

– Когда выходит на работу? – как бы между прочим, интересуюсь, возвращая документы помощнице.

– Врач сказал, дня через три выпишет, если все будет нормально, а там… – Карина пожимает плечами.

– Отлично! Держи тогда на контроле этот вопрос. Спасибо!

Девушка забирает папку и уходит. Кабинет снова пуст, и внутри меня тоже какая-то пустота. Вроде все правильно сделал, а удовлетворения нет. Давлю в себе желание бросить все, поехать в больницу к Лесе и спросить… Вместо этого беру телефон и звоню Инге.

– Привет! – отвечает мне слащавый голосок.

– Слушай, Инга, – без приветствия начинаю я, – давай махнем куда-нибудь отдохнуть, а? Я сто лет в отпуске не был. Выбирай: Европа, Эмираты, Бали?

Ответ меня оглушает. Инга так громко визжит в трубку, что мне приходится держать телефон подальше от уха.

– Тогда выбирай, куда. Семь дней, не больше, деньги кину на карту. Целую! – смеюсь я.

Глава 10

Женя

Неделю в Эмиратах жил, словно в аду.

Дни были похожи один на другой, как будто их выпустили из ксерокса. Они тянулись слишком медленно, а жара и солнце отбивали всякое желание выходить из отеля. Каждое мое утро начиналось с дегустации очередной партии экзотических коктейлей. Обязательные атрибуты – бассейн, шезлонг, а после, как по расписанию, – поход по магазинам. Вечером тоже не было покоя: Инга тащила меня в один из разрекламированных в сети ресторанов, чтобы попробовать очередной кулинарный изыск.

На третий день я неистово желал оказаться дома. Когда такое со мной было?

Нет, все-таки это разные вещи – встречаться с женщиной, чтобы отдохнуть, и перепихнуться и жить вместе в одном номере двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Держался, как мог. Сначала убеждал себя, что вот таким и должен быть отдых, а потом не выдержал. Решил, что не буду ни под кого подстраиваться, и в один из дней, когда Инга начала рассказывать о каком-то ближайшем молле, я просто запихал ее в такси и отправил на шопинг.

– Наконец-то! – как дурак, проорал я, вернувшись в номер.

Никогда не думал, что можно сходить с ума без работы и скучать по одиночеству. Я скучал – до дрожи, до зуда в кончиках пальцев и головной боли. Наспех позавтракав, оплатил первую попавшуюся экскурсию по пустыне и уехал. Поклонником бескрайних песков и жары я никогда не был, меня привлекло другое: отсутствие суеты и… Инги.

В отель я вернулся поздно вечером, но не из-за экскурсии, а потому что не хотел спешить. Сначала долго гулял по центру, потом пробовал простые национальные блюда в маленьком кафе, а вечером любовался закатом со смотровой башни небоскреба. Никаких элитных ресторанов и развлечений, но от этой простоты меня так развезло, что хотелось еще и еще. Больше впечатлений, воздуха, моря и свободы. Я был так расслаблен и спокоен, что хотел, удержать это чувство в себе как можно дольше, а с Ингой это будет невозможно.

– Я вчера была в торговом центре, – завела очередную отрепетированную речь Инга, как только я вошел в номер, – в том, ювелирном, ну ты помнишь, из рекламы?

Помнил ли я? Нет, конечно, но сознаваться в этом не стал. Знал, что в любом случае мне все подробно расскажут, а самое важное – стоимость приглянувшейся побрякушки, сообщат в последнем предложении.

– Оно, конечно, дорогое, – наигранно вздохнула Инга, подводя меня к главному.

Грубо, скучно, предсказуемо. Я прошел в номер, к столу и налил себе виски. На трезвую голову слушать эту женщину я в то вечер не мог. Нет, я реалист и не ждал, что Инга вдруг заинтересуется экскурсиями или искусством… С другой стороны, почему бы и нет?

«Значит, не реалист», – поправил меня внутренний голос.

Среди моих друзей были женатые экземпляры, и я часто становился свидетелем и невольным участником обсуждений женских пристрастий. Увы, но большинство девушек выбирало визит в салон красоты, шопинг или фитнес, а не познавательную экскурсию в музей. Раньше мне было пофигу. Чем еще заниматься красивой женщине? Не работать же? Хотя я никогда не понимал вот этого вот, когда жена – молчаливый экспонат для выхода в свет.

«Не понимал, – согласился с собой. – Полина другая».

Выпив теплый виски, я поморщился: противно до тошноты. Ненавижу эти воспоминания! Как бы глубоко ты их ни заталкивал, они все равно появятся в самый неподходящий момент: когда ты будешь расслаблен и беззащитен. Появятся и вдарят так, что мало не покажется! В такие моменты я старался переключиться, закопать, затолкать, это старье подальше в прошлое и жить дальше. Иногда не получалось, и – вуаля! – Здравствуйте угрызения совести и чувство вины!

– Женечка, ты опять меня не слушаешь? – капризно проговорила Инга.

– Сколько? – спросил я, радуясь возможности отвлечься. – Просто назови цену.

– И замолчал в ожидании, потому что действительно не слушал Ингу. Что она там хотела купить?

– Колечко, я хотела колечко с изумрудиком! – Она умоляюще посмотрела на меня.

– Сколько?! –  раздраженно спросил я.

– Ой, я не знаю, сколько это! – Инга суетливо ткнула в экран смартфона, а после показала мне: – Вот!

Я быстро перевел стоимость в доллары и перекинул нужную сумму на карту любовницы. Она захлопала в ладоши, пища что-то о том, какой я хороший, даже самый лучший, и как она меня любит, а мне было все равно. Не откликалось, или, как говорит молодежь, «не торкало», и даже раздражало немного.

«Очерствел, что ли, совсем, или причина в другом?» –  удивился своей реакции.

Разбираться было лень. Я подошел к столику, бросил в тумблер три кубика льда, налил еще немного виски и вышел на балкон. Где-то внизу звучала танцевальная музыка. Люди веселились, отдыхали, а у меня вот такой невеселый отпуск получился. «Будет над чем поломать голову по возвращении», – решил я. Поднес бокал к губам, вдохнул пряный древесный аромат алкоголя, щекочущий нос, и, прикрыв глаза, сделал глоток. Кто сказал, что в мире нет ничего идеального? Вот же оно! Ночь, темное, усыпанное звездами небо, месяц, отражающийся в спокойных водах залива, и… спящая Инга. У меня не осталось никаких желаний. Хотелось лишь тишины. Медленно, чтобы не разбудить Ингу, прошел мимо кровати и направился в гостиную, к большому дивану, решив остаток отпуска спать на нем.

***

В родной город мы прилетели поздно ночью. Увидев две машины такси, Инга поджала губки и хмыкнула что-то себе под нос. Я мог пригласить ее к себе. Хотел же? Что изменилось?

Ничего.

Я не собирался расставаться с Ингой. Как любовница она меня устраивала, а переводить отношения на новый уровень?

«Не стоит оно того! Как там говорят? «Не надо портить хороший секс серьезными отношениями»? Кто я такой, чтобы спорить с умными людьми?!»

– Я позвоню, поужинаем где-нибудь, – подмигнул Инге, помогая ей сесть в такси.

Глава 11

Женя

Придется радовать Ингу чем-то блестящим… или звенящим.

«Женщину надо баловать». – Я потер пальцами кончик носа, переводя ей «подарок» в банковском приложении».

Свое обещание поужинать с Ингой я сдержал только через две недели. Некрасиво получилось, неудобно, учитывая то, что ужинать мы будем в моем ресторане. Работа, ничего не поделаешь, ехать куда-то ради порции съестного времени нет. За семь дней моего отпуска случилось все, что могло случиться, и я вынужден был броситься решать проблемы сразу же как сошел с трапа самолета.

***

Серковский еще снова активизировался, на мою голову! Неймется ему, все не может простить мне французский ресторан, считает, что, если бы не я со своими вливаниями, Поль отдал бы франшизу ему.

– Хр@ен там! – взрываюсь я. – У Поля к моему приезду уже готовый отказ по его партнерке на столе лежал, заверенный юристами. Ему отказали, потому что его предложение было говно! Но Серковский же упертый, как баран, у него всегда кто-то другой виноват: так удобнее, проще! Мстит мне, с@ука! Все три года мстит, успокоиться не может!

Устал! Как же я устал от всего этого!

***

Не замечаю, как в кабинете становится темно. Смотрю на часы и хлопаю себя ладонью по лбу.

– Чуть не забыл про ужин! Инга не простит!

Ищу на столе мобильный, приподнимаю папки, двигаю бумаги и, как только телефон оказывается у меня в руках, набираю номер Карины.

– Ужин на две персоны к семи накройте, и о романтичной мишуре не забудь.

– Свечи, цветы? – уточняет Карина.

– Можно и без цветов, – морщусь я. – Главное – чтобы выглядело романтично.

– Сделаем, Евгений Игоревич!

Бросаю телефон куда-то в бумаги и удобно устраиваюсь в кресле. У меня есть полчаса, чтобы немного выдохнуть после напряженного рабочего дня. Прикрываю глаза и улыбаюсь, когда ловлю себя на мысли, что перед вечером в компании Инги отдых тоже не помешал бы. Все две недели, прошедшие после нашего возвращения из Эмиратов, мы с нею встречались всего пару раз, и то только в горизонтальной плоскости, а тут – ужин! Не представляю, о чем с ней говорить. Голова раскалывается, Серковский гадит, цены растут… Делаю глубокий вдох, набираю в грудь побольше воздуха и с шумом выдыхаю.

«Прорвемся!»

Телефон взрывается звонкой трелью, и я снова улыбаюсь, потому что теперь точно прорвемся.

– Приветствую, Алексей Палыч! – начинаю разговор первым.

– Рад слышать, рад слышать, Жень! – с улыбкой в голосе отвечает собеседник. – Говорят, искал меня?

– Да, Леш, у меня такой вопрос по нашему старому и неугомонному другу.

– Серковский? Опять? – откровенно ржет в трубку Леша.

– Опять, – устало выдыхаю я. – Ты ему документы по проверке подписал?

– Не-е-ет еще, как чувствовал, в руках держу. Не подписывать?

– Не подписывай, будь другом, он у меня поставщиков перекупает, денег много завелось, помоги потратить.

– Это мы всегда пожалуйста, только обратись! – хихикает Леша, и до меня доносится шуршание бумаг. – По юбилею с кем у тебя поговорить можно?

– Супруге сюрприз готовишь? Помню, помню. – Расслабленно откидываюсь на спинку кресла. – Присылай своего секретаря напрямую к моему администратору.

– Добро, договорились! Привет Серковскому передам.

Прощаюсь со своим старинным другом – нашим с Серковским другом, но этот идиот успел не только мне жизнь подпортить, поэтому сейчас Леша на моей стороне.

Теперь точно все. Можно идти в зал и ждать опаздывающую Ингу. Обычно у нас все наоборот получается: она меня ждет, так что в кои-то веки сделаю ей приятное.

Запускаю пальцы в волосы, чуть приглаживаю растрепавшуюся прическу и направляюсь в зал ресторана.

Столик уже накрыт. Свечи, цветы…

«Цветы! – цокаю языком. – Все-таки подсуетилась Карина!»

Не спеша снимаю пиджак и вешаю его на спинку стула. Мысли лениво ворочаются в голове, подкидывая вразнобой образы из прошлого и настоящего. Ночь в Эмиратах и звездное небо сменяются кадрами далекой счастливой жизни с Полиной и секса с Ингой.

– Добрый вечер, Евгений Игоревич! Ваше меню. – Голос спокойный, низкий, но я вздрагиваю и резко оборачиваюсь в сторону его владелицы.

– Здравствуй, Леся! – не успеваю скрыть удивление, и мне кажется, что девушка на мгновение смущается, но глаза не отводит.

Какие-то доли секунды мы стоим и гипнотизируем друг друга взглядами. Я опять чувствую себя каким-то дураком, потому что, как маньяк, рассматриваю девочку. Жадно цепляюсь за каждую деталь. Острый носик, реснички, кудряшка, выпавшая из пучка…

«Какая, к черту кудряшка, Гончаров?! Совсем поехал?!»

Мое странное поведение смущает куклу, и на ее бледном лице проступает легкий румянец. Словно спохватившись, она быстро опускает глаза, разворачивается и практически убегает к соседнему столику.

«Бледная! – врезается в мозг. – Даже не бледная – серая какая-то!»

– Здравствуй, дорогой! – Инга подходит ко мне и по-собственнически тянется за поцелуем.

Тягучий пряный запах дорогих духов окутывает меня раньше, чем я успеваю что-либо ответить. Не дыша, подставляю любовнице щеку, а сам ищу взглядом худенькую фигурку официантки. Вопросы в голове мечутся, как ненормальные, и не дают сконцентрироваться. Передо мной так и стоит кукла с голубыми глазами-стекляшками, очерченными почти черными синяками, словно тенями.

– Я хочу Рокфеллеров (авт. – блюдо из устриц). – Капризный голос Инги возвращает меня в реальность.

Перевожу взгляд на любовницу, и меня словно кипятком ошпаривает. Контраст между ней и Лесей настолько заметен… Смотрю на загорелую, отполированную до блеска Ингу, а в голове тревожно пульсирует мысль, о том, что кукла очень плохо выглядит.

«Хреново она выглядит, если честно! Хуже, чем тогда, после падения и с огромной шишкой на лбу!»

– Ну, Же-е-нь! – обиженно тянет Инга.

– Сядь, – тихо командую, а сам еще раз нахожу глазами Лесю.

«Она и была такая худенькая или… Похудела, форма болтается».

Сажусь за стол, а настроение ни к черту. Есть не хочу.  Внутри растекается какое-то неприятное, едкое чувство. Что с ним делать и как понимать? Неудобно как-то…

Перед Лесей, что ли? Хрен знает! Мне почему-то неприятно, что она на моль замученную похожа, а рядом с Ингой, так вообще…

Тоненькая фигурка мелькает то в одном углу зала, то в другом, а я все думаю, думаю… Чтобы Инга отстала от меня, дергаю первого попавшегося под руку официанта и прошу принести ей устриц, а сам…

«Волнует ли меня, как себя чувствует вот этот паренек, рванувший на кухню за морскими гадами для сухопутной Инги? Нет. Так какого хрена я с куклой заботливую мамочку разыгрываю?!»

Глава 12

Женя

Вопрос вопросов мучил меня весь ужин. Я почти не разговаривал с Ингой, отчего та жутко дулась и с особой злостью потрошила устриц.

Я тоже что-то заказал, традиционное, и вроде как ел, но вкуса не помню. Инга о чем-то говорила весь вечер, а я лишь изредка односложно отвечал. Смотрел на несчастных морских обитателей в Ингиной тарелке, на то, как она с ними обходилась, и в душе у меня творилось то же самое. Кто-то бесцеремонно и настойчиво, ловко орудуя миниатюрной острой вилочкой, вытаскивал на свет все болячки, ворошил старые раны и посыпал их солью…

Выдержу ли? Пробую переключиться, кручу головой, и, как только перед глазами возникает тонкая фигурка официантки, отпускает. На смену одной боли, забытой и похороненной много лет назад, приходит другое, и мне это совсем не нравится. Перевожу взгляд на тарелку с устрицами и снова ищу глазами Лесю. Возможно, я мазохист, но мне приятно наблюдать, как хрупкая девочка порхает между столами. Этакое извращенное удовольствие, пропитанное горечью прошлого, но мне нравится.

С трудом дожидаюсь, когда Инга закончит ужин, благодарю ее и вызываю такси. Пока едем, молчу, думаю, анализирую. По-любому получается, что надо поговорить. Решаю завтра же выловить Лесю на работе и нормально, спокойно пообщаться, выяснить о ней все: может, так я смогу понять, почему реагирую на девчонку, почему выделяю ее.

– Жень, Же-ень! – пытается достучаться до меня Инга.

– Да? – Поворачиваю голову к ней .

– Приехали. Пойдем?

Я припадаю к запотевшему стеклу. Так и есть, мы стоим у подъезда Ингиного дома, и таксист терпеливо ждет, когда с ним расплатятся и покинут машину.

– Я продолжу поездку, – озвучиваю водителю свое решение.

Выхожу из такси и, обойдя машину по кругу, распахиваю дверь перед ошарашенной моим заявлением Ингой.

– Идем, провожу. – Чуть наклоняюсь к ней.

Обиженная Инга фыркает, но мою просьбу выполняет. Выходит из машины и с присущим ей изяществом, шагает к подъезду, гордо вздернув нос.

«Умница!» – растягиваю губы в еле заметной улыбке, захлопываю дверь и следую за ней до лестницы.

– Не зайдешь? – Стоя на верхней ступеньке, Инга оборачивается ко мне.

– В другой раз, – пресекаю любые попытки уговоров с ее стороны, а после разворачиваюсь и ухожу.

Всю дорогу до дома пытаюсь привыкнуть к новым ощущениям. Инга обиделась, возможно, сильно, но заботит меня другое. Даже не заботит, а подкручивает, подгоняет, разогревает, и я чувствую какое-то приятно ноющее беспокойство по этому поводу.

Меня ждет разговор с куклой.

***

Хоть я и не хотел, но думал об этом остаток вечера. Бесился, мерил квартиру шагами и надеялся, что за ночь пройдет, уляжется, но нет, поучилось наоборот. Накрутил себя так, что пока ехал утром на работу, словил несколько штрафов.

– Карина, кофе мне, пожалуйста, – бросаю, проходя мимо бара, а сам осматриваю зал.

Пусто, хосты и пара мальчишек. Мысль о том, чтобы спросить о Лесе, отметаю сразу. Буду почаще выползать из своего кабинета и изображать строгого начальника.

Так я и делал. До обеда успел побывать везде: два раза на кухне, пять – в зале, и даже туалеты проинспектировал.

Нет ее на работе.

Выход? Ждать, выходной, отпросилась… придет завтра. Срочности же нет?

Только вот не пришла Леся, ни на следующий день, ни через день.

Беспокоиться начал на третий день. В ресторан специально приехал с опозданием, чтобы все сотрудники уже были на месте.

Были все, кроме Леси. Я проверил.

Вызвал Карину. Пока ждал ее, широкими шагами расхаживал по кабинету: от стены до стены ровно шесть шагов, до окна – четыре.

«А полировка на столе опять мутная от разводов».

Только сейчас, когда моя голова забита переживаниями об одной непутевой официантке, мне не до блеска. Все то, что меня раздражало и приводило в бешенство, теперь кажется сущей ерундой.

«А если с нею что-то произошло?!» – бомбой разрывается в голове.

– Звали, Евгений Игоревич? – В приоткрытую дверь заглядывает Карина.

– Да, заходи. У нас штат укомплектован? Никто не увольняется?

– Нет, последний месяц все стабильно, можно, конечно, взять пару сотрудников.

– Куда? – делаю вид, что интересуюсь подробностями.

– На кухню, – оживляется Карина, – чтобы в час пик задержек не было, и официантов.

– Не хватает? – Я приподнимаю брови.

– Хватает, но больничные, отпуска… – устало перечисляет помощница. – Сами понимаете, лето.

– А новенькая как? Не бьет посуду больше?

– Леся? – уточняет Карина и сразу же продолжает: – Она три дня уже на работу не выходит, телефон не отвечает. Я хотела поехать…

– Ну, дело молодое, если бы что случилось, к нам бы первым пришли, – стараясь казаться спокойным, произношу я.

– Так-то да… – пожимает плечами помощница.

– Тогда бери на кухню людей, позвони Светлане, – подвожу итог беседы.

Я разворачиваюсь, делаю пару шагов и оказываюсь у окна, всем своим видом показывая, что разговор закончен.  Я получил нужную информацию и теперь намерен действовать.

– Хорошо, Евгений Игоревич. Обед накрывать, как обычно?

– Нет, я уеду, у меня встреча, – чеканю я, а про себя добавляю: «Важная встреча с куклой».

Как только за Кариной закрывается дверь, я бросаюсь к столу и нахожу среди бумаг свой мобильный. Тычу пальцем в экран, снимаю блокировку и ищу номер Светланы, нашего кадровика.

«Куклы нет три дня! – пульсирует в голове. – Три! Долбаных! Дня!»

Перед глазами, как немой укор, маячит бледное, осунувшееся лицо Леси, и я мысленно отвешиваю себе оплеуху за то, что не остановил тогда, не спросил ничего…

– Здравствуйте, Светлана! Мне нужна первая страница личного дела Дровиной Леси.

– Добрый день, Евгений Игоревич! Дровина? – уточняет кадровик.

Подтверждаю, даже киваю, для пущей убедительности и жду, прислушиваясь к раздающемуся в трубке стуку и шуршанию бумаг. Ожидание становится невыносимым. Я сдергиваю галстук, расстегиваю верхние пуговицы рубашки и начинаю собираться. Что же так долго-то?

– Кхм…кхм…– раздается в трубке. – Дровина, Дровина… Дровина Лесника.

Бодрый голос Светы сбивает меня с толку. Я, как стоял у двери своего кабинета, так и замираю, звеня с ключами от машины.

– Леся Дровина? – осторожно уточняю.

– Дровина Лесника, Лесника Николаевна, – утвердительно отвечает кадровик. – Она одна у нас, я сейчас сфотографирую титульный лист и пришлю вам в мессенджер.

– Спасибо, Светлана! Жду!

Отключаю звонок и вместо того, чтобы бежать, стою, смотрю в дверь и перевариваю полученную информацию.

– Нет, кукла, ты не из детского мира сбежала, а из Лукоморья какого-то. Лесника?! Охренеть! Чего я еще о тебе не знаю?

Глава 13

Женя

Сообщение от Светланы приходит уже когда я выруливаю с парковки. Провожу по экрану пальцем, увеличиваю картинку и читаю домашний адрес Леси. «Всего-то пара кварталов на север», – отмечаю про себя и перестраиваюсь в левую полосу. Пара кварталов, и я успокоюсь, но как только оказываюсь на шоссе, телефон начинает разрываться. Полина, Серковский, мой юрист, Палыч, бухгалтерия… Смахиваю все звонки, но особо настырные заходят на второй круг.

«У нас рейдерский захват, что ли?» – недоумеваю я и принимаю звонок от юриста.

– Все на местах? Все в штатном режиме, Паш?

– Да, а что? Я по кофейням Полины Сергеевны звоню. Мы им франшизу оформляем, и нужна ваша отмашка.

– Отмахиваю! – раздражаюсь я: знают же, что все согласовано. – Приеду и подпишу. Оформляй!

Больше ни с кем не разговариваю. До записанного в личном деле адреса остается метров пятьсот, и я верчу головой, боясь проехать нужный поворот. «Райончик так себе», – отмечаю про себя: серые панельки, убитые дороги. Пока петляю по дворам в поисках нужного дома, невольно вспоминаю времена, когда жил вот в таком же доме на окраине.

«Хорошее время было! Спокойное, счастливое».

Не позволяю себе надолго погружаться в прошлое, трясу головой и всматриваюсь в фасады многоэтажек в поисках табличек с номером.

– Тринадцатый, пятнадцатый и семнадцатый, – бубню я и паркуюсь у разноцветной клумбы.

Выхожу из машины и направляюсь во второй подъезд. Если я правильно посчитал, восьмидесятая квартира должна быть там. В подъезде тоже все уныло: синие стены, лестница, скрипучий лифт… Ностальгия накрывает с головой, а когда я подхожу к старенькой обшарпанной двери, мне и вовсе начинает казаться, что вот сейчас я позвоню, дверь откроет Полина, а внутри все будет так, как в нашей старой квартире. Улыбаюсь и жму на кнопку звонка.

– Здрасьте! Вы к кому? – цедит сквозь зубы мужик в растянутой футболке и трениках.

– Поли… – осекаюсь я. – Леся… Лесника, здесь живет?

– Ну, допустим. А вы кто? – напрягается мужчина.

– Начальник ее. Она на работу не вышла и на звонки не отвечает, а я мимо проезжал. Она в порядке? – стараюсь быть вежливым.

– Понятия не имею! – выплевывает мужчина и прячет руки в карманах. – Мы разводимся. Леся вещи собрала и ушла.

– А вы, – сопоставляю информацию из личного дела, – муж?

– Бывший муж.

– Ясно. Может, знаете, к кому она могла пойти? Родственники, друзья?

– Сенечка, кто там? – доносится из комнаты писклявый голос, и Сенечка сразу начинает нервничать.

– Так есть у Леси кто-то в городе? –  повторяю свой вопрос.

– Нет никого, она не местная, – переходит на шепот Сенечка. – Месяц назад все решили, и она ушла. Куда – не знаю, может, к хахалю своему новому.

– Ну, Сень, ты чего тут? – с обидой произносит появившаяся в дверном проеме высокая блондинка лет сорока.

Женщина подходит к Сене, кладет руки ему на плечи, а я не могу скрыть улыбку, разглядывая, на кого он променял куклу.

– Спасибо и до свидания! – отделываюсь дежурной фразой и отхожу к лифту.

Дверь квартиры, в которой жила Леся, закрывается. Все, ниточка оборвалась! Кукла ушла, не оставив ни единой зацепки. Где теперь ее искать? Перебираю в голове разные варианты и, в конце концов, прихожу к единственно верному решению.

«Паша!»

Мой юрист и бывший опер должен помочь. Набираю его номер, пока еду в лифте, и, коротко обрисовав ситуацию, пересылаю фото первого листа личного дела.

– Пробей по-быстрому, Паш. Человека ни на работе, ни дома нет. Неспокойно как-то…

– Сейчас попробую. Когда пропала, говоришь?

– Муж сказал, месяц назад ушла, на работе три дня не появляется.

– Муж, значит? А ищешь ты? – с еле уловимой хитринкой спрашивает Паша.

– Получается, так, – ухмыляюсь я.

– По-о-онятно! – Всего одно слово, но я прямо чувствую, как Паша улыбается.

После разговора с другом я еще немного стою у дома номер семнадцать, вчитываюсь в информацию с личного дела и обдумываю ситуацию.

«Дровина, – размышляю я. – По мужу, получается? Хм… Двадцать три года, родилась… Где это?»

– «Новосибирская область, Чакновский район, деревня Пына»?! – читаю вслух.

Картинка постепенно вырисовывается. В городе Леся одна, идти некуда, если только подруги не приютили. Подруги или, как сказал ее муж, хахаль? В ее возрасте должно быть много подруг, ведь так? Упорно отгоняю нехорошие мысли, но предчувствие какого-то звездеца не отпускает.

Возвращаюсь в ресторан и пробую отвлечься. Бумаги, счета, звонки, новое меню… а сам через каждые пять минут гипнотизирую черный экран телефона.

«Сколько Паше нужно времени? Два часа уже прошло! Три? Четыре? А если до завтра не будет никакой информации?»

От осознания, что, возможно, придется ждать до завтра, прошибает холодный пот. Встаю из-за стола, накидываю на плечи пиджак и иду в зал ресторана, чтобы перекусить и развеяться. Когда долго сидишь один в тишине, мысли начинаю оглушать, а переживания разгоняются так, что утягивают тебя словно в воронку.

– Ну же, Паша, давай! – бурчу я, делая глоток свежеприготовленного «эспрессо».

Экран смартфона оживает, как по волшебству. Размеренное жужжание и яркие буквы на экране заставляют меня испытать настолько острые и противоречивые эмоции, что я сам от себя охреневаю. За несколько секунд сердце успевает ухнуть под ребрами и пытается выскочить через горло.

– Да, Паш… – сдавленным голосом отвечаю я и молчу.

– Ну что, Жень, нашлась твоя Лесника-потеряшка.

– Где?! – вырывается у меня, и я тут же укоряю себя за лишние эмоции.

– Да все нормально с ней, в четвертой городской, позавчера ночью по «скорой» привезли.

– Спасибо! – кричу в трубку, отбиваю звонок и бегу в кабинет за ключами от машины.

Глава 14

Леся

Мне впервые снится хороший сон. Я так привыкла к кошмарам, в которых всегда тону в липкой грязной жиже, что даже странно. Сначала барахтаюсь, пытаюсь выбраться, ухватиться за что-нибудь и зову на помощь, но никто не подает мне руки. Все стоят, смотрят, как я выбиваюсь из сил, плачут и ничего не делают…

Что бы я ни делала, как бы ни пыталась спастись, финал у этого сна всегда один: я захлебываюсь и иду ко дну.

Сегодня все по-другому. Сегодня мне снится раннее утро. Я иду босиком по бескрайнему зеленому лугу. Солнце только-только начинает прогревать воздух, прохладный ветерок забирается под тоненькую цветастую юбку. Провожу рукой по травке, собираю росу и запрокидываю голову навстречу солнышку.

– Как же хорошо! – говорю громко, почти кричу, но голоса своего почему-то не слышу.

Налетает ветер, и мне становится холодно.

Мокрая от росы кожа покрывается мурашками, но я не сдаюсь, медленно иду дальше и дальше по полю. Там впереди должна быть тропинка. Ускоряю шаг, а внутри все вздрагивает и сжимается от предвкушения. Я знаю, куда она ведет. Если идти прямо, а потом свернуть направо, то дойдешь до родника, а дальше вдоль дороги мимо колхозного амбара… свернуть в проулок…

Дуб.

Вот он, родной! Большой, раскидистый с качелями. Какие могут быть качели в деревне? Самые обычные: толстая колючая пеньковка и дощечка, но это были лучшие качели в моей жизни… Отец каждую весну такие делал, и дети со всей деревни собирались около этого дерева.

Останавливаюсь в тени дуба. На душе так спокойно и тепло, что никуда уходить не хочется. Можно пройти дальше к дому, он рядом, я вижу. Открыть калитку, подняться на крыльцо по скрипучим деревянным ступеням и толкнуть старенькую дверь… Делаю шаг, второй, подхожу ближе к дубу, а дальше идти не решаюсь. Забираюсь на качели и тихонько раскачиваюсь.

«Идти или не идти? Нет! Не простят меня!»

Не могу вернуться, нет у меня больше дома, сама так решила. Глаза наполняются слезами, и я кусаю губы, чтобы не разреветься.

– Сама виновата, – шепчу тихо, и ветер подхватывает мои слова, разнося эхом по деревне.

Влюбилась, как дурочка, в приезжего красавца.

Они к нам летом приехали мост восстанавливать. Городские парни, заброшенные в глухую деревню, сразу обращали на себя внимание. Красивые, веселые, с деньгами, они легко знакомились девушками, задаривали их конфетами, подарками, собирали дискотеки. Местные ребята злились, устраивали разборки, но безнадежно проигрывали: слишком уж они простые, ограниченные, скучные, а приезжие даже с синяками после драк выглядели, как голливудские звезды. Они развлекались, как могли, и девчонкам нравилось, клевали.

Я тоже клюнула.

Отец был очень зол тогда. Угрожал мне: «Уйдешь с пришлым – дорогу назад забудь!» Предупреждал, что ничего хорошего из моего брака с Семеном не выйдет. Только все без толку. Не слушала, не верила, летала на крыльях и ничего кроме своей любви к Семену не видела.

Как только мост отремонтировали, я собралась и уехала из деревни. Дорогу домой, как и сказал отец, забыла. Семьи у нас с Семеном тоже не получилось. Жениться женился, а жили… Даже фамилию мне мою оставил.

Теперь не до веселья.

– Как мне быть? – обращаюсь в пустоту и вздрагиваю, потому что наконец-то слышу свой голос. —Я хочу вернуться домой!

Да, я решилась. Пусть отец меня накажет, даст самую тяжелую работу, и пусть не разговаривает со мной. Плевать! Хочу вернуться в то время, когда не было никаких проблем и все было понятно!

Становится пасмурно. Спрыгиваю с качелей и делаю шаг в сторону дома. Очередной резкий порыв ветра почти сбивает с ног. Пробую идти, но с каждым шагом меня отбрасывает назад. Вроде бы иду вперед, а удаляюсь от дома все дальше и дальше. Шаг – и я стою на тропинке у родника, еще шаг – и я уже в поле… Бегу, бегу, бегу… а потом резко открываю глаза и хватаю ртом воздух.

– Где я? – вырывается с хрипом изо рта.

Перед глазами все плывет, я щурюсь и пытаюсь осмотреться. Светло-бежевые стены, белая мебель, кровати.

«В больнице?»

На соседней кровати спит совсем молоденькая девочка. Сколько ей? Восемнадцать? Не больше.

Рассматриваю себя, пробую согнуть руку, а когда движение отдает ноющей болью, обращаю внимание на установленный катетер.

«Значит, точно в больнице».

Пробую восстановить события, вспоминаю, как я попала сюда. Не помню, чтобы я обращалась к врачу. Привезли? Из хостела или с работы?

«Меня же теперь точно уволят!» – Подскакиваю и сажусь на кровати.

Просторная застиранная больничная сорочка сползает с плеча, оголяя грудь. Я неловко подцепляю ее непослушными пальцами и натягиваю почти до горла. Кручу головой, ищу свои вещи и не нахожу ничего. Даже тапочек нет.

– Как так-то? – произношу вслух.

– Ой, ты проснулась! – Соседка трет глаза и тоже садится на кровати. – А я уже распереживалась: спишь и спишь.

– Давно я здесь? – игнорирую радостное щебетание соседки.

– Второй день, получается, – чуть задумавшись, сообщает она.

– Уволят! – выдыхаю и закрываю лицо ладошкой.

Воспоминания начинают мелькать, словно фильм на ускоренной перемотке. Вот мне становится плохо, я лежу, а тетя Саида приносит бульончик и заставляет пить аспирин. Потом ничего не помню, провал, темнота… Видимо, тогда меня и забрали в больницу.

– С чего уволят-то? – отвлекает меня соседка. – У тебя температура была за сорок, и так-то ты на больничном, не имеют права.

Машу рукой, мол не важно. Нет сил объяснять, что наш самодур может все. Да и выбора у меня особого нет. Дождусь врача или медсестру, что-нибудь про себя узнаю и тогда буду думать, как выкручиваться.

– Телефон! – спохватываюсь я. – Не видела его здесь?

Соседка мотает головой, а я вздыхаю, понимая, что телефон, скорее всего, остался в хостеле и я даже Карине позвонить не могу.

«Лишь бы не украли!»

Постепенно все проясняется, я начинаю восстанавливать события, но вместе с вернувшейся памятью неизбежно нарастает беспокойство. Как жить дальше, если меня уволят? Где брать деньги, если не выйду на работу? А я не смогу работать ближайшее время точно.

Тихий стук останавливает поток переживаний. Мы с соседкой не успеваем ничего сказать, как дверь открывается, и я вздыхаю с облегчением. Шанс, что я не лишусь работы, есть.

– Карина! – вырывается у меня.

– Лесь, ну ты даешь! Хоть бы позвонила! Спасибо Саиде, она сегодня весь ресторан своим звонком на уши поставила. Мы еле разобрали, что она про тебя рассказывает. Ты как в этом хостеле-то оказалась?

Глава 15

Леся

Карина подхватывает стоящий в углу стул и, пока несет его к моей кровати, рассказывает, как они всем коллективом разгадывали речь тети Саиды, а потом вспомнили об Айгуль.

– Она нам все и перевела! – смеется Карина.

«Я помню Айгуль: наша коренщица, хорошая девочка, моя ровесница».

– А у меня даже телефона нет, – считаю нужным объясниться с начальницей. —Извини, что не позвонила.

– Это нам тоже твоя Саида поведала. Теперь… – Карина пододвигается на стуле поближе ко мне. – Давай рассказывай, что случилось и как ты оказалась в том странном хостеле.

– Где-то надо было жить… – нехотя начинаю я. – На что денег хватило…

– А родственники, подруги? – не унимается Карина.

– Никого, – мотаю головой я и вздыхаю. – Родители далеко.

Карина бросает красноречивый взгляд на мою соседку. Девушка все понимает, встает и тактично покидает палату, оставляя нас одних.

«Боже, как неудобно!» – Зажмурившись, обещаю себе попросить у нее прощения, как только Карина уйдет.

– У вас же с мужем квартира была? – не отступает начальница.

– Была и есть. – У меня совсем нет желания рассказывать ей о своих проблемах .

– Хватит молчать, Лесь! Намолчалась уже! – строго выговаривает мне Карина, и я сдаюсь.

– Разводимся мы… – вздыхаю я. —На следующей неделе должны развести.