Сирин. Разрушающая сны бесплатное чтение
Настоящий пролог.
Если я буду считаться главным героем этого произведения, то с какого момента мне следует начать повествование?
Если я начну с «сейчас», то не смогу рассказать все интересные события, ведь они уже прошли. Всё закончилось. Они жили долго и… Как? Пока неизвестно.
Значит следует начать из точки в прошлом. Но из какой? В какой день эта история началась? И если я главный герой, не значит ли это, что она началась с самого рождения. Но это слишком далеко. Важные события, важные даты…
Когда мы встретились…
Нет. Хотя хронологически это, конечно, верно, но там не было событий, а если и были, то я толком их не помню. Значит надо начать с какой-то кульминации, но это опять слишком близко к концу, к «сейчас»…
Взять какой-то обычный-обычный день – это безумно банально. Так в какой же день началась эта история?… Моя история, как Сирин… Той Сирин, которая помнила всё…
Быть может в тот день, когда я падала в пропасть? Нет. Может в тот день, когда пошла на вечеринку? Не то… А! Точно! В тот день, когда мне доставили красные розы! Да, пожалуй, это и правда был тот самый день, с которого всё началось. С которого следует начать.
Решено, но…
Не могу набраться сил, чтобы писать от первого лица, не хочу снова переживать те события. Пусть это будет сказка, история о выдуманной девушке. Я назову её не своим именем. И, быть может, когда я прочитаю это снова, я не узнаю себя, а просто удивлюсь нашей схожести.
Вдох-выдох.
Я начинаю, Алан, чтобы больше не забывать.
Пролог истории.
Под высоким разноцветным небом, маленькая девочка с рыжими волосами, запускает плоские камешки по глади воды. Раз. Два. Камень уходит под воду.
– Ой, привет! Что? Почему я грущу? Потому что сестренка давно не приходила. Братик сказал, что она забыла. Забыла, как здесь хорошо, как радостно. Но ведь она и есть источник этой радости… Тем более, что других не осталось… Мне очень нравилось, когда она улыбалась, показывала мне разноцветных бабочек и помогала плести цветочные венки. Я скучаю по сестренке…
Она взяла новый камешек, отбросив с лица рыжие кудряшки. Раз. Два. Три. Камень уходит под воду.
– Кто моя сестренка? О, она была настоящим чудом здешнего мира! Точнее одной из чудес, она – Сирин. Это что-то вроде расы, но братик тебе подробнее потом расскажет. Главное, что когда тучи сгущаются им достаточно лишь спеть, чтобы опять засияли все пять солнц и пребывающие здесь души, такие как я, наполнились светом. Раньше на этом острове всегда было ярко, солнечно и приятно, одно удовольствие видеть сновидения. Теперь не так…
Девочка крутит камень в руке, наблюдая за медленными кругами, расходящимися по воде.
– Конечно, я понимаю, что Сирин и в бессознательном состоянии могут петь, но их песня звучит совсем слабенько. И бабочек они не делают… Вот если бы сестренка снова стала осознанной, перенесла сознание из реальности в сновидение. Вот тогда… Эх, грустно, конечно, что по ту сторону мне её точно не разыскать. А без ленты памяти, которую уничтожила черная метель, она не сможет вспомнить путь сюда.
Новый камень летит и с громким всплеском уходит под воду далеко от берега.
– О! Семь раз! Это хороший знак! Значит точно стоит попытаться восстановить её ленту. Может тогда ещё будет шанс…
Девочка несколько раз подкинула камешек в руке и размахнулась.
– Юна, идем же! – послышался позади мужской голос.
– Ну всё, мне пора бежать, братик зовет. Кинь этот камешек за меня, и помни, он должен оттолкнуться от воды не меньше пяти раз! Это на удачу. И стой! – задорный голосок девочки сменился серьезным шёпотом, – Я рассказала тебе о сестренке по секрету, не вздумай кому-нибудь разболтать! Опасно, если узнают, что одна из Сирин ещё цела. Договор?
Глава 1. Алая лента
Реальность.
Тело девушки лежит на кровати. Её душа не чувствует ничего. Вокруг четыре стены, потолок и пол. Ей запрещено выходить из дома дальше, чем на сто метров, потому что Пандора открыла Ящик. Любопытная женщина из легенды открыла Ящик. Теперь в мире творится хаос. На миру происходит смерть. Пандемия окутала всё население земли. Если вы впервые об этом слышите, то зайдите в интернет. Хотя уверена, что вы в соседней квартире, но даже не рискнёте зайти за солью.
Девушка сидит дома. Здесь её убежище, её клеть.
Девушка привыкла так жить на треть.
Девушка предпочитает, чтобы её называли Кейт. Но вот мама по телефону упорно зовет «котёнок».
Котёнок встает и, поёжившись, идет закрывать окно. Свежий воздух октября знаменует приближение ненавидимых холодов.
Больше не выйти позагорать на балкон, не посидеть на скамейке у дома, не почувствовать тепло солнца на коже. А ведь именно в этих простых вещах для Кейт заключается вкус бытия.
За оконным стеклом, в котором отражается она сама, многоэтажные дома и пустые улицы. Быть может сейчас, в далекой квартире напротив, кто-то хохочет, кто-то рыдает, кто-то выключает свет и укладывается спать. Так много ещё горящих окон. Так много надежды на жизнь. На жизнь без страха.
Вдруг по улице пробегает мужчина, которого тянет за поводок большая лохматая собака. От этой картинки отражение Кейт улыбается.
Окна напротив постепенно гаснут, ей хочется дождаться, чтобы погасли они все. Создать себе вот такую маленькую цель, как будто бы игру, чтобы не ложиться спать. Чтобы не видеть сновидений. Чтобы не чувствовать тревогу, порожденную ими.
Мужчина с собакой возвращается обратно спокойным шагом. Заходят в подъезд. Через несколько минут в доме напротив загорается ещё одно окно. Ещё один повод не идти спать.
А ведь не так давно Кейт обожала сновидения. Её глаза светились, когда она вспоминала или рассказывала кому-то, как проживала часть жизни во сне. Ещё в юности эти истории перестали умещаться в памяти, и она стала вести дневник, по сей день лежащий на её прикроватной тумбочке. Толстенная такая книжка с вклеенными листами. Вот только крайняя запись в ней гласила:
«Мне страшно».
Кейт пыталась найти ответы в историях, записанных ранее по хронологии, но они не давали никаких подсказок.
Медицинские советы из интернета тоже не помогали, ведь сейчас она не начала страдать бессонницей, не имела негативных эмоций, стресса или переживания за будущее… О нет, это всё ворвалось в её жизнь гораздо раньше, когда началась пандемия. Но эти ужасы обжились в её душе и успокоились ещё за первые полгода.
Ко всему привыкаешь.
Просто в повседневность вошли свои коррективы: она реже стала ездить к родителям загород, перешла на онлайн обучение, виделась с подругами только в интернете, не могла развлечь себя посиделками в кафе, шопингом или концертами. Но даже тогда… Она видела прекрасные сновидения.
Тогда, но не сейчас.
Последнее время снится пустота.
И эта пустота сопровождается чувством потери, тревоги и бессилия. Три всадника её личного апокалипсиса. И надежда была… Была так осязаема, словно дуновение ветра по волосам.
Влекомая усталостью, девушка, по прозвищу «котёнок», выключает свет в своем окне и сворачивается клубочком на кровати. Прикрывая глаза, она шепчет, обращаясь толи к богу сновидений, толи к своему подсознанию: пусть мне приснится что-нибудь хорошее, ну пожалуйста…
Удивительная вещь – состояние сна. Человеческое тело становится таким уязвимым, хрупким, незащищенным. В то время, как его сознание напротив наполняется необычайной силой.
Утром комната не озаряется солнечным светом, небо заволокла белая пелена. Осень. Ветер клонит верхушки деревьев, срывает последние листья, оголяя черные острые ветви.
Утром, единственное, что Кейт записывает в дневник:
«Вернись».
Девушка падает обратно на подушку и выдыхает безвкусный воздух, смешенный с отвратительным привкусом забытого сновидения.
В голове заедает:
«Вернись. Вернись ко мне».
Эти слова уже встречались в дневнике, но никак не наталкивали на ответы: Куда вернуться? Зачем? К кому?
Она бессильно стонет и поднимается. Растирает ладони до ощущения жара и умывает ими лицо, уши, плечи. Она идет жить жизнь.
Надо позавтракать, покормить черепаху, позвонить маме, заняться учебой.
Надо не думать.
Не получается.
По середине лекции о международных отношениях противно звенит дверной звонок. Кейт слегка напрягается. Звонок звенит ещё раз. Она выключает звук компьютера и уходит, покидая окошко онлайн-кабинета. Тут не надо отпрашиваться и преподаватель даже не заметит, что ниже футболки у тебя оголенные ноги.
Дистанционное обучение переложило всю ответственность на студента. Кого волнует твоя будущая способность переводить с одного языка на другой, учитывая закрытые границы? Выжил бы.
Котёнок накидывает халат и босыми ногами подкрадывается к двери. Привычка опасаться с детства, когда родителей нет дома, а ты никого не ждешь. В нынешней мировой ситуации тем более.
В тишине квартиры девушка слышит только стук своего сердца, приближается к дверному глазку, вздрагивает от повторяющегося громогласного звука, и приглядывается к картинке.
Кейт усмехается своей опасливости – на светлой лестничной площадке мнется курьер. Только этим ребятам позволено почти свободно разгуливать по улицам.
Девушка надевает медицинскую маску. Такие разбросаны по всему дому, запрятаны во все сумки. Дверь открывается. Парень, тоже в маске, быстро передает ей букет красных роз. Она расписывается в получении, и он уходит раньше, чем она успевает подумать о непринужденной беседе.
Дверь запирается на два замка. Маска возвращается на полку. Мир Кейт снова замкнут, только теперь в нем есть живые цветы. Это удивительно, ведь многие её любимые магазины цветов, косметики, одежды, привычные кафешки и бары – закрылись, не пережив новых правил онлайн-торговли.
Котёнок не заказывала цветы. Она вообще не очень любит розы, слишком уж быстро они умирают, не успеваешь насладиться красотой. Ей нравятся хризантемы, альстромерии и цветы в горшках, хотя у неё дома выжил только замиокулькас. Впрочем, не важно какие цветы, важнее – от кого?
Записка приложена. Записка гласит:
«Приятно видеть тебя на лекциях, но ещё приятнее было бы касаться вне их. Давай уже съедемся на эти темные времена, ты же хочешь… Твой А.»
– Ну может быть к кому-то я и должна вернуться, – девушка мимолетно вспоминает утреннюю запись в дневнике, – но уж точно не к тебе.
Ароматные цветы оказались от одногруппника, с которым она пыталась построить отношения на первом курсе, но ничего не вышло. Она пыталась принять его от ума, но ничего не чувствовала сердцем. А он слишком быстро приклеил к ней образ, которым она не являлась и постоянно винил её за несоответствие. И видимо он продолжает думать, что она по нему тайно сохнет, раз периодически кидает ей такие предложения и ждет, что она прибежит к нему под бочок.
– Надо бы сказать, что в следующий раз лучше попытаться подкупить меня пиццей. – сетовала проголодавшаяся девушка, освобождая цветы от крафтовой бумаги и ленты, чтобы поместить их в воду и вернуться к учёбе.
Пока вода наполняет вазу, взгляд Кейт останавливается на красной ленте. Сердце пропускает гулкий удар.
Минуту назад она спокойно развязала и кинула её на стол, а сейчас не может коснуться, словно эта ленточка что-то значит. Что-то ценное…
Вода переливается через край.
Внимание девушки возвращается к действительности. Она шумно выливает лишнюю воду, ставит цветы в вазу, относит их на рабочий стол и включает звук лекции.
«Не пропустила ничего интересного» – пишет в мессенджере Соня – подруга и по совместительству одногруппница.
«Как тебе цветы?» – допытывается тот самый «А.»
Кейт не отвечает. Кейт сидит и до боли растирает костяшку пальца.
В перерыве между лекциями девушка ставит вариться кофе, делает бутерброды, косится на ленту, лежащую у раковины. Засматривается. Кофе перекипает. Она едва успевает выключить газ, чтобы напиток не перелился через края турки. Мягкость вкуса безнадежно потеряна, но Кейт даже любит кофе погорчее, так честней.
Она уходит с едой в комнату, где уже начинается следующее занятие. На экране преподавательница, которая нравится Котёнку, она всегда рассказывает интересно, задорно и по делу. А ещё любит сказануть цитату или что-то вроде: «Открылся коридор затмений, избегайте конфликтов!»
Сегодня голова с экрана говорит:
«Всё новое – хорошо забытое старое».
Кейт не выспалась. Кейт хочет спать.
В комнате повис тяжелый запах роз.
Ещё две лекции и созвон с мамой, потому что утром не дозвонилась.
Мама, естественно, начинает разговор с числа умерших от болезни за прошедшие сутки, цифры растут. Спрашивает о самочувствии её Котёнка – всё хорошо. И у родителей тоже всё хорошо. Правда во все времена это «хорошо» совершенно разное. Пандемия перестроила сознание и теперь достаточно того, что ты жив.
Мама делится впечатлениями о том, как красив осенний лес и какие грибы удалось найти им с папой. Они шутят о наличии в лесах медведей и что при встрече с ними надо визжать. Мозг уже привык блокировать страх смехом и не печалиться из-за ужасных событий.
Кейт смотрит за окно, серое небо темнеет. Веки тяжелеют. Она заканчивает разговор и отключает звуки на телефоне.
Умывается и, проходя в спальню мимо кухни, снова замечает алую ленту. Раздраженная состоянием непонятной тревожности девушка берет её со стола и идет в кровать. Словно её нельзя оставлять одну. Словно что-то может произойти.
Глаза привыкают к полутьме. Девушка лежит на боку, зажимает ленту в ладони, гладит между пальцами. От этого становится спокойнее. Сумбурные мысли дня отступают и чем тише становится их гул, тем громче она слышит утреннее: вернись.
Глаза смыкаются и где-то внутри возникает желание прикоснуться к тому, чей голос зовет её: вернись ко мне…
***
Рыжая девочка собирает красные яблоки с дерева в подол платьица.
– Мы с братиком решили рискнуть и добыть для нашей Сирин новую ленту памяти. А вдруг это поможет ей вернуться! Было бы здорово…
Девочка сваливает добычу в повозку, запряженную единорогом, и идет собирать ещё.
– Так мы и оказались в опаснейшем путешествии к Хранителю Памяти. Ой ладно-ладно, это же не Остров Кошмаров, тут довольно спокойно, но всё равно волнительно! Я ведь ещё никогда не общалась с Хранителями! А, братик? Ну он не в счёт.
Девочка не может дотянуться до самого спелого яблока.
– Юна, тебе помочь? – слышится позади.
– Ой, мне пора. Мы уже почти добрались, сейчас перекусим и помчимся дальше! Лови яблоко.
Глава 2. Хранитель Памяти
Реальность.
Кейт просыпается глубокой ночью, не рождающей теней. Властно шумит ветер. Дребезжат оконные стекла. Кейт сдавливает грудь. Кейт приснился кошмар.
Она записывает в дневник, щурясь от света лампы:
«Я сижу за рулем машины, громко играет музыка, замечаю, что рядом сидит что-то черное, поворачиваюсь… Лобовое столкновение».
– Что-то ещё… – шепчет Котёнок, прикрывая глаза и постукивая ручкой по пустой странице. – Что-то светлое…
Черные чернила выводят по листу обрывки более раннего сновидения:
«Дорога. Повозка с лошадью… Единорогом? Яблоки. Мужчина улыбается, что-то объясняет, но не помню, что. Повозка останавливается у розовых кустов. Лабиринт. Тропа. Дом с раздражающим стариком… У него длинная седая бородка. Он постукивает ладонью по столешнице. О чем-то говорит. О чем? Словно отговаривает. Не надо. Не надо. Опасно… Но я чувствую, что он согласился».
Кейт перечитывает написанное и ей сложно понять, что из приходящих мыслей было во сне, а что дорисовывает фантазия.
Взгляд скользит по книге, по её тени, наталкивается на ленту, в полутьме она цвета бордовых роз. Кейт вспоминает и пишет:
«По-моему этот старик говорил, что сделает для меня ленту в обмен на песню… Странный. Может ещё и станцевать? Что за выдумки на старости лет? Не помню, чтобы я пела… Я резко оказалась в машине, в аварии, в реальности».
Котёнок дописывает эти фрагменты в дневник и закрывает его. Мягкая улыбка рождается на её губах. Пусть небольшая, сумбурная, но история. Это лучше, чем пустота и страх.
Прислушиваясь к пространству Кейт начинает различать порывы ветра и успокаивающийся стук своего сердца.
Она думает: лошадь, кусты, яблоки, старик, ленты, разноцветные ленты… Такое приятное теплое ощущение. Она улыбается и погружается обратно в сон.
Сновидение.
Девушка обнаруживает себя на крылечке небольшого деревянного дома. От которого расходятся кривыми линиями невысокие кустарники. Солнце светит неестественным розовым, придавая окружению свой цвет.
Девушке здесь спокойно.
Скрипит дверь. Из домика выходит рослый мужчина, откусывает яблоко и легким движением садится на ступеньки рядом с ней, не окинув и взглядом.
Девушка наблюдает за тем, как он доедает фрукт. Его большие руки, длинные пальцы. Кожа почти привычного оттенка, немного смуглая. Темно фиолетовая льняная рубашка. Пухлые губы. Прямой нос со слегка вздернутым кончиком. Такие густые ресницы. Не разобрать цвет глаз. Почти нет морщинок, говорящих о возрасте. Волосы темные, но с проседью, от этого и выглядит старше, но всё же это молодой парень. Его челка слегка спадает на лоб…
Девушка понимает, что она не смотрит, а любуется. Что-то такое знакомое в нём, родное.
Он переводит на неё взгляд, она смущается, пойманная с поличным. Его глаза округляются, а потом сужаются от улыбки.
– Здравствуй, как ты?
– А… Здравствуй. Я… Хорошо.
– Хочешь яблоко? – он достаёт небольшой фрукт из кармана.
– Н-нет, а мы знакомы…
– Сестренка-сестренка! Ты что опять спишь? – девочка, возникшая из ниоткуда радостно облокачивается той на коленки. – Ты в этот раз запомнила нас? Запомнила?!
– Я…
Девушка смотрит на неё, потом на парня, сидящего рядом и не находит, что ответить. Единственное, на чем заостряется её внимание – это то, что она не чувствует прикосновений ребенка.
– Юна, это невозможно. Спроси у Хранителя, может он закончит ленту побыстрее. Пока она здесь. – и по просьбе парня, девочка убегает в дом. – И да, мы знакомы, тебе нечего опасаться.
– Опасаться?.. А кто ты? – она переводит взгляд на свои руки, бледные, почти белые. Совсем чужие. – А я?.. – собеседник молча наблюдает, как бегает её взгляд, собираются мысли, ищутся ответы.
Девушка думает:
«Как меня зовут? Не помню, как звучит моё имя… Я помню чувство отстраненности, печали, страха. Помню какое-то помещение, такое маленькое, темное… На столе стоят в вазе черные цветы. Помню, что смотрела в светящийся экран… Зачем? Кейт. Оттуда меня назвали «Кейт». Наверное, это мое имя. Помню голос мамы. Ложусь на кровать, пишу заметки… А сейчас где я? Я писала дневник, описывала истории из сна! Яблоки, ленты, старик, розовые кусты…»
Медленно, отделяя каждое слово, Кейт произносит:
– Не может быть… Я во сне! Да?
– Ого… Да. Как ты это…
– Это осознанное сновидение? – она улыбается. В порыве чувств прижимает руку к груди, знает, что под ней должно быть учащенное сердцебиение, но ничего. Пустота. Она переводит взгляд на грудь, которая не шевелится, потом на человека напротив. Он дышит. Кейт на секунду становится жутко, но она решает, что это неважно. А что важно она не может понять. Ей так хочется всего и сразу! Столько мыслей в голове! Она впервые осознанно попала в свой сон. В такой чудесный мир! Она всегда о таком мечтала, но никаких статьи из интернета не помогали. Она поднимается со ступенек, осматривается, оборачивается, – Подожди, ты ответил «Да»? А разве участники сна знают, что они во сне?
Парень не успевает ничего ответить.
– А ты старик? Я помню, был старик… – Кейт рывком протягивает руку к его волосам, но замирает… – Вот только у того волосы были совсем седыми. – парень подается вперед, утыкаясь головой в её ладонь. Кейт вздрагивает. Кейт чувствует легкое тепло. Кейт немного успокаивается. Быть может ей просто показалось, что она не почувствовала прикосновений девочки.
– Скорее цвета серебра. – он трется головой о её руку, словно кот, – Тот старик, которого ты помнишь… Вероятно Хранитель Памяти. Он в этом доме. Только не вздумай назвать его стариком, он тебя сожрет.
– Буквально? – Кейт прижимает руки к себе и смотрит на дверь домика. Она словно из сказки, резная, с разноцветными стеклянными вставками.
– Иногда я думаю, лучше бы буквально.
Кейт улыбается. Кейт хорошо здесь. С ним. Кто он?
– Так кто ты? Я… Не помню.
– Я – Алан. Знаешь, если Хранитель сделает для тебя новую ленточку памяти, то ты сможешь запомнить меня.
– Только тебя?
– Именно.
– Почему?
– Потому что… – парень улыбается уголками губ, немного грустно. Его глаза, небесно голубого цвета, смотрят ей в самую душу. – Это моё эгоистичное желание.
Кейт не чувствует сердца, но знает – оно сейчас пропустило удар. Но не от смущения. От какой-то глубинной боли.
– Мы были знакомы… – говорит она с уверенностью, хотя не находит его в своей памяти. Там постепенно проявляются родители, друзья, преподаватели, сосед, гуляющий с собакой, но не Алан.
– Да.
– А ты знал меня как Кейт? – она смотрит на белые руки. Не похожие на руки Кейт.
– Именно. И я уже давно знаю тебя.
– Я не понимаю… Как это возможно?
– Хочешь так сразу раскрыть секрет мира сновидений?
– Конечно!
– Ну может на этот раз ты его и не забудешь, – собеседник снова улыбается как-то не радостно, – Здесь тело иное, но душа твоя, Кейт. Душа всегда твоя. Она приходит и проживает часть времени в этом мире.
– Вау. Получается я была здесь и раньше?
– Да, с самого детства. Не каждую ночь, но очень часто.
– И ты знаешь что-то о моей душе? О моей жизни? Ну, то есть, реальной… – немного засомневавшись в формулировках, парирует Кейт.
– Столько, сколько ты позволяла мне узнать. – он встает и берет яблоко из корзинки, стоящей у двери, – Тебе нравится, как выглядят яблоки, но в реальности ты их не ешь, потому что начинает болеть живот. – парень подкидывает и ловит бордовый фрукт. На фоне раскинувшегося розового сада он выглядит немного сказочно, – Ты живешь в большом и шумном городе, а твоя семья в месте, похожем на это, там высокие деревья и река. Ты учишься на переводчика, но даже не представляешь зачем тебе это в будущем. В вашем мире сейчас много ограничений, люди болеют и быстро умирают. Всё очень плохо. О тебе… В реальности у тебя каштановые волосы по плечи, и ты любишь носить разноцветные ободки. Ты читаешь книжки на тему жизни в моменте, а сама любишь сочинять маленькие истории, на основе своих сновидений. Ты самостоятельно учишься играть на старом бабушкином пианино, но пальцы не слушаются. – он перечисляет факты, а она помнит не всё. Но верит. Ей просто ему верить. – А! И у тебя есть черепаха. Ты зовешь её «Виски», потому что ты пила виски, когда решила завести её.
Кейт очень ярко вспоминает эту историю и скрывает ухмылку за ладонью:
– Обалдеть! Я что и это тебе рассказала?
– И не только это, Котёнок.
– Да… Кем мы были друг другу, когда я была здесь?
– Это не важно. У тебя больше нет этих воспоминаний и они уже не вернутся. – парень крепко сжал яблоко, а потом замахнулся и кинул его куда-то далеко в кусты.
Повернувшись к ней, с улыбкой, он выдыхает:
– Будем знакомиться заново.
– Алан… Это важно, даже если я забыла. Но если не хочешь говорить… Объясни мне, почему я не помню? Это как-то связано с этим местом? – она оборачивается на дверь.
– Нет. Но здесь наша надежда на восстановление памяти. Дело в том, что память в сновидениях – это не что-то неосязаемое, как в вашем мире, это вполне себе реальные нити, сплетающиеся Хранителем с твоей душой. Красная лента, сохраняет воспоминания. Благодаря ей ты помнишь всё своё время, когда находишься во сне. Когда ты возвращаешься в реальность, то забываешь произошедшее здесь. Хотя отголоски остаются, судя по твоим прошлым рассказам.
– Хорошо, а где моя лента сейчас? Почему я здесь, но ничего не помню? Даже свою реальную жизнь вспоминаю с трудом. – в возникшей тишине Кейт слышит пение птиц и какой-то повышенный тон голоса, за дверью домика. – Алан?
– Она уничтожена.
Дверь издает протяжный скрип и из неё высовывается девочка:
– Сестренка ещё здесь? – ей хватает одного взгляда на Кейт, чтоб получить ответ на этот вопрос. – Отлично! Идемте скорее!
– Неужели он уже закончил?
– Под моим чутким руководством это он ещё промедлил! – отвечает девочка Алану.
– Пойдем, Кейт. – парень аккуратно берет её за руку и ведет за собой, – Заберем ленточку, которая вновь будет сохранять твои воспоминания. Быть может ты запомнишь и это наше знакомство.
Девушка следует за Аланом, приподнимая полы белого платья. Его цвет на солнце выглядит нежно-розовым, а в тени становится лиловым.
Домик внутри оказывается маленьким, уютным и светлым. Подняв голову Кейт видит небо, через окна в крыше. Солнечно-розовые лучи света наполнены сверкающими пылинками. На стенах располагаются гобелены изображающие хаотичные линии, переплетения путей. Повсюду отдыхают разноцветные клубки ниток.
У дальней стены покоится деревянный станок, в который заправлены нити. Мир здесь выглядит нетронутым, недвижимым, только вот…
Рядом с со станком крутится мужчина. Выглядит так, словно что-то заклинило. Алан идет разбираться, жестом показав девушкам оставаться на месте.
Потянув Кейт за рукав, Юна шепчет:
– Сестренка, ты узнала этого простофилю?
– Нет, а кто это? – Кейт немного стыдно, что она не помнит и девочку тоже.
– А я думала вы с Аланом познакомились.
– А я думала ты про второго.
– Ну да, оба они не подарки, – усмехается девчонка, – второй Хранитель Памяти, зовут Джим.
– И это всё, что ты мне скажешь? – взволнованно-тихий голос Кейт звучит ещё ближе к девочке, – А на сколько это серьезный человек? Как мне следует себя вести?
Юна говорит:
– Да вообще забей.
Наконец мужчины вытаскивают из станка запутавшиеся в нем волосы Хранителя, и он обращает внимание на стоящих у порога девушек.
– Дорогие, вы чего зашли-то? Идемте-идемте обратно на этот самый, ну этот прозрачный… – проходит он мимо, касаясь рукой гобелена, – А! Воздух. Сегодня такой чудесный день!
– Алан, я не понимаю… – девушка с сомнением наблюдает за Джимом. Тот медленно, немного кряхтя, выходит в сад, а Юна бежит вперед него. – И этот человек отвечает за память?
– Да, верно. Не обращай внимания на его причуды.
– А эта девочка? Как её зовут?
– Это – Юна.
– А мы с ней… Ладили?
– Да, более чем, а что, не похоже?
– Пока не поняла… Ничего. – Котенок хмыкнула себе под нос, – Мне можно попросить у этого Хранителя Памяти вернуть мне воспоминания?
– Кейт, так не получится… – Алан подал ей руку, чтобы она сошла по ступенькам, – Сейчас нам надо просто забрать у него готовую ленту.
– Которую я попросила в прошлый раз…
– Да! Ты помнишь?
– Я что-то такое записала в дневник, когда проснулась… Алан, а в тот раз, – Кейт остановила его, сжав ладонь. Кейт показалось, что её рука фарфоровая, – я тоже ничего не помнила?
– Верно.
– То есть… – Кейт присмотрелась к его глазам, смотрящим не на неё, а куда-то сквозь, – У нас уже был такой разговор?..
– Не совсем такой. – глубоко вздохнул Алан и опустил взгляд на их сплетенные руки, – В прошлый раз ты не пришла к мысли об осознанном сновидении. Тогда я рассказал тебе обо всем, как сказку. Где мы, к кому приехали и зачем тебе лента. Убедил попросить ей, ведь Хранитель может выполнить только повеление Сирин, то есть твоё, меня бы он слушать не стал…
– Сирин?
– Я тебе позже расскажу. И он будет называть тебя так, не удивляйся.
– Хорошо… А почему ты выглядишь расстроенным? Он же сделал мне ленту и теперь я смогу запоминать происходящее, что-то не так?
– Ну… Дело в том, что в прошлый раз я случайно сболтнул тебе про свойства разных нитей. И ты решила помнить всё и в реальности тоже…
– И я уговаривала его сделать мне их… А он меня отговаривал.
– И наверняка был прав. Пойдем, я что-то беспокоюсь, что ты проснешься раньше, чем он соединит ленту с твоей душой.
Хранитель стоит вдалеке и с наслаждением ест какие-то мелкие ягоды с кустов. Его волосы, цвета стали, заплетены в косы нитями разных цветов. Они достают до земли и норовят запутаться в ветвях. Юна крутится рядом и Кейт слышит обрывки разговора.
– Помнит-не помнит… А мне что с этим нарушением правил делать? Эй! И я вообще-то не старик!
– Да ты только что им был!
– Да, я без песен Сирин не в лучшем виде, но я не старик, мелкая… Ну эта… Как тебя… Заноза! И вообще, я точно раньше тебя не встречал? Какое-то знакомое лицо.
– Точно-точно нет. – девочка торопливо меняет тему. Кейт замечает, что её уже не смущает розовый оттенок окружающего мира. – А ведь и правда давненько в твоих краях не пели Сирин, как ощущается?
– Ужасно! Видели же, даже сад совсем зарос, превратился в жуткий этот, как его… Ну слово мудреное… Что ты видела?
– Жуткий хаос.
– Не-не, какое-то одно словечко.
– Зловещий лабиринт! Мы между прочим еле пробрались через него!
– Нет, что же за слово… Крутится на языке…
– Быть может «заросли»? – произносит подошедшая Кейт.
– Да, именно! Ах, чудесная Сирин…
– Джим, – прерывает Хранителя Алан, – нам нужна лента.
– Какой ты… – Хранитель Памяти запускает руку в карман своего многослойного пестрого одеяния и достает оттуда ленту. Она длинная и довольно широкая, в ней явно переплетены два цвета. – Ваше повеление исполнено, о прелестнейшая Сирин. Да будет ваша память всегда при вас и всегда светла.
Кейт осторожно берет дар двумя руками:
– Благодарю. Скажите, а я не смогу вспомнить прошлое?
– Ох, дорогая, я сделал всё, что смог, как и договаривались. Если присмотритесь, то заметите, что я вплел туда свой волос. Возможно вы начнете что-то вспоминать, но я не уверен, совсем не уверен… Не помню, чтобы это когда-то работало. Но я точно применял этот способ… Или нет? – Мужчина, уходит в свои размышления, поглаживая бородку, она тонкая, не длинная, и тоже цвета серебра.
– Джим, лента уже действует?
– Конечно, Алан. Она же её получила. – Хранитель слегка недовольно прищуривается и Кейт насчитывает на его лице не больше морщинок, чем у Алана. – Но я должен что-то ещё это… Как его… Показать, нет… Рассказать… А! Прояснить! Дорогая Сирин, для души нет разницы где прибывать, в реальном мире или здесь, в мире сновидений. Душа не понимает, что есть сон. Ей в разделении помогало сознание, но отныне ваше сознание не будет разделять. Вы будите помнить всё. Вроде так… Да!
Кейт пытается вникнуть в речь Хранителя, которую он подает со всем пафосом. А на его фоне Юна поедает черные ягодки, слегка передразнивая Джима.
– Благодаря этой уникальной ленте памяти вы будете осознавать, что пока вы здесь, вы спите в реальности. А когда вы бодрствуете там, то будете знать, что не присутствуете здесь. Я попытался отговорить вас, но тщетно. Красные и золотые нити отныне едины! Но если вы передумали, – Джим резким движением схватился за ленту, – я могу сплести чисто красную и в реальности вы будете забывать, что творилось здесь.
– Нет-нет! Если я так решила, то я себе доверяю.
Кейт вытягивает себе ленту, прижимая к груди, и думая о том, она ли на самом деле это решила? Но её интуиция спокойна. Девушка смотрит на Алана и верит, что всё происходит так, как и должно быть.
– Тогда помните, что это может как бы это, ну, как оно… Вы будете и там, и там, точнее и здесь. Это сложно… А вот оно! Запутать! Это может вас запутать, о великолепная Сирин. Точно запутает.
– Я понимаю.
Кейт понимает.
Кейт понимает, что понять и осознать это разные вещи.
Кейт нужно время.
– Подождите… А если эта лента тоже будет уничтожена я потеряю память и в реальности?
– Нет, милая Сирин. На сколько мне известно мир сновидений никак не может повлиять на ваш реальный. А, впрочем, интересно, что будет если может, я впервые так экспериментирую. Вроде бы впервые, не помню…
– Ну на этом и закончим. – тактично прерывает Алан, – Нам пора. Прекрасная лента, благодарю!
– Ну естественно. – хмыкает Джим. Он поворачивается к Кейт, берет её руку в свои и улыбается. – О, великая Сирин, да прибудет с вами свет, прошу вас, ради всех, берегите себя. И по возможности заглядывайте ко мне. Без песни Сирин тут очень быстро становится тошно. – Кейт видит, что он крепче сжимает руку, прежде, чем отпустить, но она не чувствует прикосновений. – И, ты Алан… В общем будь на этом самом… На страже. Нет. Будь в моменте. То есть это… Будь рядом. Всё-таки Хранитель Правил ищет их… Не помню зачем, но не к добру.
– Я понимаю, Джим. Мы что-нибудь придумаем. – мужчины пожимают друг другу руки. И Кейт с новыми знакомыми уходит в сторону повозки, видневшейся вдали за садом. Девушка слышит только тихое бурчание:
– Какая беспечная суета. И всё-таки где-то я уже видел эту мелкую девчонку…
Юна идет рядом и очень довольно улыбается, срывая розовые листочки с кустов и подкидывая их в воздух.
Кейт касается рукой листвы и совсем ничего не чувствует.
Кейт никак не может отделаться от мыслей, что это странно. Словно всё тело онемело, но при этом функционирует. И ноги касаясь земли не спотыкаются.
Кейт окликает парня, и он дожидается её на тропинке.
Столько вопросов, так мало ответов. Но когда Алан смотрит в её глаза… Когда Алан смотрит на неё и улыбается. Все вопросы становятся не важны. И она тоже улыбается, сама не зная почему.
Кейт тянет к нему руку, но резко ощущает волну усталости и падает. Алан спокойным жестом подхватывает её тело и прижимает к себе.
– Всё нормально, ты просыпаешься.
– Мы ещё удивимся?
– Да, если моё желание сбылось. Я буду тебя ждать, возвращайся скорей.
Кейт чувствует, как в его объятиях уютно и тепло. Сквозь её смеженные веки ещё проникает розовый свет. Кейт ощущает, как его губы касаются лба. Пахнет яблоками.
Глава 3. Запертая
Реальность.
Протяжный телефонный звонок заставляет Кейт встать с кровати. Полусонная, ещё не открывшая глаза она задевает вазу с цветами и чуть не роняет её. Обошлось.
На экране мобильного высвечивается «Заноза».
– Да, Сонь.
– Ты что ещё спишь? Включай уже ноут. Ты лекцию прогуливаешь.
– А сколько… – девушка смотрит на телефон, время: 10:17. Будильник толи не сработал, толи она забыла его завести. – А, ок, ща буду, спасибо.
Кейт подключается к лекции и видит подругу на экране. Преподаватель не замечает появления опоздавшей, но через 13 минут лекция закончится и он будет отмечать присутствующих, поэтому проснуться стоило.
За три года обучения Кейт поняла, что её учебному заведению безразлично впитают ли знания студенты, но им совершенно не плевать на их фактическое присутствие. И можно вылететь, допустив всего три прогула полного дня за месяц, или семи отдельных лекций, без причины, естественно.
И нет, депрессивное настроение, порождаемое ужасающей обстановкой в стране, не является уважительной причиной пропустить лекцию по мировой экономике.
Ещё полусонная Кейт идет умываться, у нее 10 минут до переклички, а пока можно сделать вид что камера не работает или случайно отключена.
Умывшись Котенок начинает расчесывать волосы и на секунду ей кажется, что они должны быть длинными…
Она замирает и утыкается невидящим взглядом в себя. Воспоминания падают на нее огромным потоком. Кружится голова. Сознание пытается всё упорядочить, осмыслить, переварить. Не удается.
Кейт держит лицо под струей холодной воды, смотрит в зеркало, касается лица, смотрит на руки…
Кейт чувствует каждое прикосновение.
Кейт помнит, как не чувствовала.
Она бежит в комнату и открывает «Дневник сновидений», начиная записывать всё, что помнит. На страницах появляется Алан, маленькая рыжая девочка, ленты разных цветов. Яблоки. Розоватый мир. И наконец Хранителя Памяти, о котором писала в дневнике чуть выше…
Её мобильный снова издает громкий сигнал, снова звонит Соня. Кейт понимает, что началась перекличка. Не отвечая на вызов, она включает камеру.
Всё нормально.
Спокойно.
Спокойно!
Сейчас она обычная студентка, которая улыбается преподавателю и делает вид, что внимательно его слушает. А сама продолжает писать историю по памяти. Историю длинного захватывающего сновидения. Когда её рассказ подходит к пробуждению она замечает, что лекция закончилась и уже началась другая. Её любимая преподавательница рассказывает что-то с экрана, но Кейт не может сосредоточиться.
Кейт переводит взгляд на исписанные листы и думает:
«Нет, всё это ерунда, не может быть. Наверняка, это просто детальный длинный сон, мне и раньше такие снились. Просто крутой сон. Давно таких не было, вот это и выглядит удивительно. А по факту просто сон, который больше не повторится. Просто сон».
Котенок водит по странице ручкой, под которой появляются прямоугольники, квадраты, другие прямые формы, но всегда законченные и четкие. Часть из них она медленно закрашивает. И когда ей нечего больше выразить, когда все будоражащие эмоции улеглись, она захлопывает дневник.
Включая звук на компьютере, она слышит:
«Фрейд призывал нас не сдерживать свои фантазии, или что-то вроде этого, ну в общем я хочу, чтобы вы полностью проявили себя! Вперед!»
«О чем это она?» – пишет Кейт в чате с Соней.
«О том, что у нее давно парня не было».
«Сонь…»
«И поэтому она задала очередной реферат…»
«А тема?»
«Современные тенденции творчества».
«Ок, спасибо.»
«Где ты витаешь? Что-то случилось? Может созвонимся после?»
«Да нет, не надо. Все хорошо, просто… Сон приснился… – Дневник маячит перед глазами, отнимая ощущение устойчивости. – Странный».
«Как и вся наша жизнь» – Соня присылает смеющиеся смайлики. Кейт лишь криво улыбается:
«Не поспорить».
В последующие лекции котёнок специально усиленно вникает. Потом выполняет домашние задания. Надо перевести парочку текстов на разные профессиональные темы. Продолжить читать одну из десятка книг, заданных на этот месяц. И ещё у нее вечером созвон с носителем языка.
В общем к вечеру она замечает, что на её столе уже четыре грязные чашки, пара тарелок и куча фантиков от конфет. Значит время прибраться в пространстве.
Убрав всё со стола, она нюхает розы и касается их лепестков руками. Кейт улыбается. Кейт нравится ощущать жизнь всеми доступными способами.
Сон наконец-то улегся в ней и стал просто сном. Очередным напоминанием о том, что надо ценить реальность.
Кейт наблюдает, как её черепашка Виски залезает на островок, чтобы погреться в лучах маленькой лампы, предназначенной специально для неё. Персональное солнце. Кейт тихонечко проводит пальцем по ее сыроватому панцирю, по голове. Кейт вспоминает, как первое время Виски пыталась её укусить или полностью пряталась в панцирь, но со временем она привыкла. Привыкла и Кейт. Ко многим изменениям привыкла.
Еле ощутимую накатившую тоску прерывает звонок от мамы. Та словно чувствует, когда дочери нужна поддержка. Правда её поддержка чаще всего выглядит как подборка самых плохих новостей из СМИ. Котенок уже смирилась с тем, что мама утешается, смотря на то, что другие люди живут хуже, чем она или того лучше – умирают.
– Сегодня мужчина сбросился с моста, который недалеко от твоего дома, – докладывает мама, – но его выловили. Что за дилетантство? Нет чтобы камень привязать на шею или прыгнуть с многоэтажки. Нет, ведь! Наверняка весь переломался и теперь останется калекой, велика радость.
– Ну да-да, конечно. Но интересно, как его так быстро смогли выловить? И от воды возможны переломы? – Котенок вся зажимается, но поддерживает разговор.
Ей важно уделять родным время, она их очень любит и уже оставила попытки найти более веселые темы для бесед.
Конечно любовь любовью, но проведя с ними в деревне летние каникулы, она поняла, что ей крайне необходимо личное пространство, в котором она может просто слушать тишину. В котором она может плакать навзрыд. И может не натягивать маску, будто бы с ней всё хорошо.
Котенок всегда считала, что её родители самые лучше и воспитали её прекрасно, но как-то так вышло, что в их семье не принято открыто выражать эмоции. Принято улыбаться. Кейт устала от этого. И, когда наступил учебный год, она уехала в город, ссылаясь на то, что интернет для учебы там лучше ловит.
Пока она завершает разговор с мамой, в чашке заваривается ромашка. Пахнет приятно и тепло.
– Доброй ночи, Котенок.
– Доброй ночи, мам.
В эту ночь Кейт засыпает тревожно. Размышляя о падении с моста. Представляя, как это ощущается. Представляя, каким станет мир, без нее. И когда фантазии доходят до плачущих родителей, она точно знает, что никогда не покончит с собой. Но ещё больше этого её останавливает то, что за чертой смерти нет голубого неба и теплого солнца, а она это так безмерно любит.
В эту ночь ей снится словно черепаха Виски стала большой-большой и катает её на спине по бирюзовой глади воды. Неизмеримое спокойствие и простор.
Кейт просыпается даже раньше будильника, умиротворенная и счастливая. Она рада, что снова может видеть сновидения, это её отдушина. Её островок стабильности. Её эмоции. Часть её нормального бытия.
Единственное из-за чего она всё же расстраивается, что приснилось ей не продолжение сна про Алана. Да, она думала, что это всё странно, страшно и попахивает сумасшествием, но всё же, где-то в глубине души ей хотелось вернуться к нему.
Очередной день в четырех стенах протекает за учебой. Она просит у Сони конспекты прошедшего дня, перечитывает их, дополняет свою картинку. Накидывает содержание реферата и скидывает преподавательнице на согласование.
Читает книгу, просто улавливая общий смысл. Мозг уже слишком перегружен, чтобы воспринимать.
Вечером Кейт заказывает продукты на дом, улыбается курьеру, хотя этого и не видно за маской, и готовит суп, смотря комедийный сериал.
В какой-то момент становится слишком душно, толи физически, толи душевно. И она выходит прогуляться. Взяв все документы, удостоверяющие личность и то, что она прописана именно по тому адресу, рядом с которым совершает променад. Нельзя отходить дальше, чем на сто метров.
Котенок уже не обращает внимания на то, что социальный мир стал очень неприветлив. Редко встречающиеся прохожие обходят тебя за метр. Соседи перестали здороваться и заходить в лифт вместе с кем-то чужим. А если ты вдруг закашляешь – тебя покроют благим матом.
В общем-то всё это не способствует желанию гулять, но и сидеть в четырех стенах невыносимо.
Воздух уже свежий, промозглый. Октябрь. Котенок прячет носик в шарф. Крапает дождь, но это даже приятно, чувственно.
Издалека она видит мужчинку, выгуливающего собаку. Из окна он выглядит маленьким, а в реальности довольно массивный. Однако собака всё равно тянет его за собой и ему приходится немного ускорять шаг.
После прогулки, согревшись в душе и совсем размякнув, Кейт засыпает быстро.
Сновидение
***
Единорог, под присмотром Алана, медленно бредет по бескрайнему зеленому полю.
Девочка сидит в повозке напротив Сирин. Та смотрит на Юну пустыми белыми глазами и тихо напевает мелодию всего из четырех нот.
– Знаешь, сестренка после того раза больше не становилась осознанной… Как будто мы зря пытались… Алан, ну почему сестренка не просыпается?! Я думала, что лента должна помочь. Но почему нет?
Пальцы девочки запутываются в ленте. Она высвобождает руку и продолжает аккуратно вплетать ленту в волосы Сирин.
– Хотел бы я знать… Мы с Кейт и раньше не могли понять, что приводит душу на этот остров сновидений… Просто радовались, когда так происходило и всё. А ты сама как приходишь? Ты здесь частый гость.
– Не имею ни малейшего понятия… – сбивчиво усмехается Юна, – Наверное везение!
– Ну да… Поделись везением с ней.
– А может она просто увидела тебя новым взглядом и решила, что ты ей не нравишься.
– Ах ты мелкая…
– Сам такой!
Они озаряют момент искренним смехом, а потом замолкают. Единорог фырчит и встряхивает голову.
– Да ладно тебе грустить… – Юна запоминает Алана, устремившего взгляд далеко вперед. Кажется, что на его волосах ещё больше проступила седина. – Я уверена, Кейт влюбится в тебя снова. Без вариантов.
Парень глубоко вздыхает и чуть плотнее сжимает вожжи, произнося чуть слышное: Спасибо. Хотя может лучше и не надо…
Доплетая тонкую косу, начинающуюся за левым ухом Сирин, девочка с ярко рыжими волосами напевает:
– Красная нить – хранит память в мире сновидений. Золотая нить – хранит память в реальности. Серебряная нить – единственная надежда на возврат твоих утерянных воспоминаний. Вспомни его, пожалуйста, сестренка. И приходи.
Юна, сворачиваясь калачиком, кладет голову на колени Сирин, та рефлекторно гладит девочку, не переставая тихонько петь. Она звучит словно забытый инструмент, без музыканта. Словно дуновение ветра касается её тонких струн.
– И… – девочка водит пальчиком по складкам белого платья Сирин, – Слушай, да, я опять говорю с тобой, читатель. Если ты встретишь Кейт в реальности, попроси её вернуться. Она очень милая, умная, общительная, она чудо! Да, увы это очень общее описание. Почему, я никогда не спрашивала от куда она родом? Какая у неё фамилия… Это казалось таким не важным. А сейчас это могло бы изменить всё… Вроде у неё темные волосы до плеч и светлые глаза… Ой ну не надо только сразу отказываться её найти! Мало ли, что на свете кажется не реальным.
Реальность.
Кейт ничего не снилось. Она проснулась к полудню, видимо организм решил отоспаться за всю прошедшую учебную неделю.