Профессорша для академии проклятых драконов бесплатное чтение

Пролог: Тень над Пламенем

«Искру можно украсть.

Пламя – погасить.

Но пустота, что останется после,

способна поглотить весь мир.»

Ранний утренний крик садовника разорвал тишину резиденции Вейл. В нем звучал не просто страх – это был первобытный ужас перед непостижимым, перед тем, что не вписывалось в рамки разумного. Эхо крика прокатилось по ледяным мраморным галереям, заставив Аргоса Вейла резко поднять голову от бумаг. Бессонная ночь в ожидании дочери – Линда так и не вернулась с Изумрудного Бала – уже тяжким камнем лежала на плечах. Веки слипались от усталости. Но этот чуждый, пугающий звук мгновенно развеял оковы изнеможения.

Крик, переполненный паникой, вывел его в сад – туда, где на холодной каменной дорожке лежали раздавленные лунные лилии. И там же обнаружили его – Фагот, фамильяр пропавшей дочери.

Дух ветра завис в воздухе, в нескольких сантиметрах от земли, как безуспешная пародия на полет. Его тело, обычно невесомое и сияющее, неотъемлемая частица Линды, было мертвенно неподвижным. Лишь крылья, когда-то трепетавшие со скоростью колибри, судорожно вздрагивали, пытаясь воспроизвести движение. Но самое страшное было внутри. Там, где должно было бушевать ядро его существа – ураган жизни, связанный со стихией хозяйки, – пульсировала лишь крошечная искорка. Она мерцала слабо, как последний уголек в потухшем костре, обнажая пустоту, разъедающую его изнутри.

Аргос замер над этим кошмаром, сжимая рукоять фамильного посоха так, что костяшки пальцев побелели, а древний ясень под пальцами стонал от напряжения. К нему сбегались маги Дома Вейл, лица их были бледны, как полотно, шепот полз, зловещий и липкий: «Разрыв Искры… Клянусь стихиями, это Разрыв Искры…» Шепот прерывался другими, более осторожными, но оттого не менее острыми голосами, доносившимися с края сбившейся толпы:

«– Слышал, как она шепталась с тем… драконом из Академии? – шепнул старший архивариус, пряча дрожащие пальцы в рукаве. – Неужели Вейлы спустились до изгоев?»

«– Говорят некоторых отпускают за хорошее поведение с наставниками!»

«– Безрассудное решение, отпускать, этих драконов, даже за хорошее поведение, даже с наставником!»

«– Шшш! Не здесь!»

«– Но… может, просто сбежала? Молодая, красивая… даже там, в Академии, парни – хоть и проклятые, но очень даже видные…»

«– И с фамильяром так? – другой голос, сдавленный от ужаса, кивнул в сторону Фагота. – Не выглядит так как будто сбежала!»

Аргос резко обернулся. Его острый взгляд, пронзил группу придворных. Шепот смолк. Лица под его взором побелели еще больше. Он слышал. Слышал эти пошлые, глупые сплетни, пока рядом висела пустая оболочка частицы души его дочери. Ярость и отвращение подступили к горлу комом. Это было не убийство. Это было древнее, забытое искусство – вырывать суть Первичного Пламени из живого сосуда. Заклятье, не оставляющее следов насилия, но методично рвущее невидимые нити, связывавшие дух с магией и жизнью. Яд для души, превращающий бурлящую энергию в холодный пепел небытия. От Фагота, верного фамильяра Линды, осталась лишь хрупкая оболочка – пустая кукла из сгущенного воздуха. Эхо ветра, застывшее в предсмертной судороге.

Линда. Имя дочери обожгло Аргоса изнутри. Исчезнувшая после Изумрудного Бала в их небесной резиденции. Не пришла в опочивальню. Не ответила на зов говорящего кристалла. А теперь… это. Ее воздушный клинок, ее невидимый шпион, ее частица души – стерта. Линда была не просто наследницей. Она была воплощением власти Дома Вейл, чья сила крылась не в грубой мощи драконов, а в столетиях изучения рун, сложных ритуалах и сетях влияния, опутавших человеческие королевства и даже младшие Драконьи Кланы. Ее дар воздуха – подслушивать разговоры которые приносит ей ветер, доставлять послания невидимыми вихрями, создавать ауру неоспоримого авторитета – делал ее ключевым дипломатом и переговорщиком. Ее потеря лишала Дом не только дочери, но и самого искусного оружия, обеспечивавшего их влияние и безопасность.

Весть об исчезновении дочери Вейлов и о состоянии Фагота разнеслась по Городу Спящих Вулканов со скоростью молнии, рождая шепот страха, густой и липкий, как смог над вулканами. Поиски начались мгновенно и яростно. Отряды Дома Вейл прочесывали каждый закоулок Драконьего Подножия – так назывался город у подножия скалы. Они облазили чердаки и подвалы, допрашивали торговцев зельями и мастеров артефактов, простых рабочих без дара, скреплявших хрупкое равновесие этого мира, и рыбаков с туманных озер. Гонцы на крылатых скакунах мчались в поместья и к союзным Домам Конклава. Весь город замер в тревожном ожидании, чувствуя, как хрупкий баланс, на котором держалась их жизнь, начал трещать.

Этот баланс определялся Академией «Пламени и Тени» – ПиТ. Мрачные башни Академии нависали над городом, как тень, готовая поглотить его. Скала под ними казалась живой. Каждый здесь знал свое место. И каждый с опаской поглядывал на туманную тропу к вратам ПиТ – туда, куда ссылали тех, кого магическое общество хотело забыть: драконов с проклятой кровью.

«Проклятые». Так здесь звали драконов, чья кровь осквернилась. Чья врожденная стихийная мощь – дар Первичного Пламени – вышла из-под контроля, извратилась или смешалась. Ледяной дракон, чье дыхание жгло, а не замораживало. Дракон света, извергающий липкую тьму. Дракон земли, чья ярость раскалывала землю. Гордые Кланы, блюстители Чистоты Искры и Хранители Нерушимых Устоев, отрекались от таких падших. Ибо в Скрижалях Предвечных сказано: «Там, где восстанет Дракон с Кровью, отравленной Скверной, Истинная Магия истончится, как дым на ветру. И падет Завеса Чудес, оставив мир плоским, безгласым и бескровным – уделом одного лишь Человечества, забывшего песню Стихий».

Поэтому ПиТ была для них не школой, а тюрьмой под вывеской "Академии контроля". Город внизу лишь смутно чувствовал бурлящую за стенами магию, как далекий гул землетрясения, и молился, чтобы стены выдержали.

Слухи о случившемся плодились в тавернах и на площадях: Похищение? Месть врагов Дома Вейл? Или скандальный побег Линды с недостойным ухажером? Может, с одним из тех красавцев-изгоев из Академии? Но Аргос Вейл, стоя над застывшей оболочкой фамильяра своей пропавшей дочери, знал. Он знал свою Линду. Дерзкую – да. Безрассудно смелую в политических играх – конечно. Но не безрассудную в жизни. И уж точно не настолько глупую, чтобы бросить власть, положение, самую суть своего могущества ради мимолетной страсти. Ее исчезновение пахло не скандалом. Оно смердело древней магией, предательством и холодным расчетом.

Его взгляд, теперь был устремлен в туманную высь, к мрачным башням Академии «Пламени и Тени», безмолвно нависающим над городом. Там, за неприступными стенами, бушевала неконтролируемая сила изгоев. Там хранились тайны, которые даже Дома Конклава боялись тревожить. И там же, в этом каменном чреве, скрывался ответ. Кто посмел? Кто обладал силой и знанием для Разрыва Искры? И главное – зачем?..

Пока город искал Линду на земле, Аргос Вейл уже знал: ключ к исчезновению его дочери, к этому чудовищному преступлению против самой природы магии, лежал там, на вершине неприступной скалы. В Академии. И это душило сильнее любого проклятия.

Глава 1: Пыльные перспективы

Когда приходится пробираться через гору документов и отчетов, я чувствую себя далеко не агентом отдела ОСИН. Меня – в смысле, мою голову и плечи – надежно скрывала стратегически возведенная гора бумаг. Папки, распечатки, служебки образовали на столе баррикады, достойные штурма как небольшая крепость. Где-то там, в просвете между "Делом о пропавших садовых гномах, том VII" и "Статистикой незаконных порталов за квартал: диаграммы и графики (приложение Б)", тускло мерцал экран с отчетом Мэллори. Пятьсот килограмм «чистых» кристаллов Огня… для детских калейдоскопов? Жизнь прекрасна. Либо Мэллори – непризнанный гений арт-терапии для пироманов-дошкольников, либо у него самые огнеопасные игрушки в городе. Я просунула руку сквозь бумажные джунгли, с трудом дотянулась до мышки и добавила к отчету комментарий: «Срочно, проверить на предмет свечения юных клиентов в темноте. И на уровень пожароопасности. Особенно пожароопасности. Рекомендую рейд с огнетушителями размером с танк.»

Пальцы привычно забарабанили по клавиатуре, вбивая этот шедевр в электронную форму. ОСИН – Отдел Специальных Исследований и Наблюдений. Звучит внушительно, да? Реальность – вот этот бумажный апокалипсис, вечный кофе из автомата, пахнущий горелой пластмассой, и периодические вылазки в поле, где тебе вежливо желают «остаться живым, желательно». Иногда скучно до зевоты. Но чаще опасно до дрожи в коленках. Всегда – бумажная волокита. Идеальная работа для мазохиста с развитым чувством черного юмора. Что ж, похоже, я идеально подошла под эту вакансию.

Дверь распахнулась без стука – фирменный стиль Маркуса Риверса. Он вкатился, как ураган, закутанный в свитер цвета запекшейся крови (этот парень явно состоял в тайном обществе поклонников уродливой вязки), балансируя двумя картонными чашками, которые вот-вот должны были рухнуть на пол.

– Вооот и спасение от бумажного ада, Блэкторн! – провозгласил он, водружая одну чашку на единственный свободный пятачок стола, не занятый документами. – Твой эликсир бодрости, трипл шот, для души. Как продвигается разоблачение кристальных баронов? Уже вижу заголовки: «ОСИН спасает город от нападения огненными калейдоскопами! Героиня дня – агент Перси Блэкторн, героически откопанная из-под завалов служебных записок!»

Я откинулась на спинку кресла, с наслаждением потягиваясь. Хруст в спине красноречиво напомнил о прошлом задании – три дня слежки на крыше с видом на помойку и вечным дождем. Монитор, поймавший мое отражение в минуту затишья между папками, показал знакомую картину: усталое лицо, темные круги под глазами, которые не брал бы даже промышленный шпатель, и беспорядочные пряди темных волос, выбившиеся из тугого хвоста. Цветущий вид сотрудника ОСИНа после восьми часов войны с электронными формами и их бумажными дублями.

– О, знаешь, как всегда, – вздохнула я, ткнув пальцем в экран. – Сплошная магия бухгалтерского учета. Если верить Мэллори, полгорода скоро будет любоваться узорами из чистого пламени. Он – либо непризнанный гений отмыва, либо просто идиот. Ставлю твое забытое новогоднее виски на второе. Кофе – бальзам, Марк. Ты настоящий друг. Несмотря на твой убийственный вкус в свитерах. Этот цвет… он кричит "пожарная тревога" или "токсичное отравление".

Маркус фыркнул и плюхнулся на единственный свободный стул, заставив его жалобно скрипнуть.

– Эй, этот свитер – винтаж! Экспрессия! А это ты говоришь, чья униформа выглядит как вечная тоска? – Он презрительно окинул взглядом мои черные брюки и серую водолазку. – Когда ты купишь что-нибудь… ну, не смертельно скучное?

– Яркая одежда – как мигалка "стреляйте сюда!" на спине. Спасибо, я пас, – парировала я, прихлебывая горький эспрессо. Он обжигал язык, но прогонял туман усталости. – Предпочитаю дожить до пенсии в камуфляже тоски. Быть серой мышью, сливающейся с асфальтом. Незаметной и живой. Кстати, твой чай… – я брезгливо сморщила нос, – …он воняет болотной тиной. Опять эксперименты?

– Это "Энергия Дракона"! – Маркус гордо потряс чашкой. – Новая линейка! Драконы этим заряжаются! Чувствую прилив сил… или позыв к полету… в туалет. Но что поделать, я верю в маркетинг! Однажды они не ошибутся с рецептом!

Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки. Маркус. Мы познакомились пять лет назад перед провальной слежкой. Все пошло наперекосяк, началась перестрелка, и этот долговязый идиот толкнул меня под прилавок, приняв рикошет. Потом отбивались спиной к спине. С тех пор – неразлучны. Делились всем – от дурацких слухов до мыслей о смысле работы. Романтика? Ни грамма. Дружба, проверенная огнем и бюрократией. Право подкалывать друг друга и знать, что за спиной – стена.

Дверь открылась с коротким, отрывистым стуком. На пороге – Селена Корвин, наше начальство. Ледяная эффективность во плоти. Ее лицо, всегда безупречно сдержанное, сегодня было под самой прочной каменной маской. А в руках – плотная папка с толстой красной полосой по диагонали и грифом: "Совершенно Секретно. Маг. Ур. Альфа". У меня внутри екнуло. "Маг. Ур. Альфа". Это уровень "взорвется – пол- континента- если – облажаешься".

– Блэкторн. В мой кабинет. Немедленно, ее голос, всегда четкий и холодный, сегодня звучал, еще морознее. Взгляд скользнул на Маркуса. – Риверс, займитесь чем-нибудь полезным. Проверьте ленты наблюдения за порталом в районе Старых Доков за последние 48 часов. Отчет – через час у меня на столе.

Маркус подскочил, на лице читалась паника и четкое "Охренеть!". Он бросил мне взгляд, полный вопросов и обещания "Ты-мне-все-расскажешь!", и выкатился из кабинета. Я отставила недопитую чашку – внезапно она показалась слишком горькой – и поднялась. Тревога поползла по спине. Папка уровня "Альфа" плюс такой тон? Ничего хорошего.Ничего хорошего в радиусе ста световых лет.

Кабинет Корвин был антиподом моего захламленного угла. Стерильный порядок. Ни пылинки. Ни одной лишней бумажки на гигантском стеклянном столе. Даже ручки лежали под линейку. Она указала на стул напротив. Я села, стараясь не сгорбиться, выпрямив спину. Агентская выучка.

– Отложите Мэллори и его кристаллы, Блэкторн, – начала она без предисловий, открывая папку. – Другая группа займется. Вам назначено дело. Кодовое название "Пламенеющая Тень".

И понеслось. Она говорила четко, без эмоций, но каждое слово било по нервам. Исчезновение Линды Вейл. Дочь главы могущественного Магического Дома. Пропала после бала. Фамильяр… дух ветра Фагот… найден не просто мертвым. Стертым. "Разрыв Искры". Древнее искусство вырывать саму суть магической жизни. Описание состояния Фагота заставило мой желудок сжаться. Я старалась, чтобы меня не вывернуло.

Город Спящих Вулканов на грани паники. Хрупкий баланс под Академией "Пламени и Тени" – школой-тюрьмой для Проклятых драконов – трещит по швам. Какие ставки? Возможно, война. Возможно, и вовсе конец мира магии.

Я слушала, впитывая, чувствуя, как холодок страха расползается от позвоночника. Драконы. Магия высшего уровня. Убийство, от которого стынет кровь. И Академия, нависающая над всем этим. Корвин замолчала. В кабинете повисла гнетущая тишина.

– Почему я? – спросила я, голос охрип и во рту пересохло. Я отодвинула папку с легендой – "Профессор Персефона Блэкторн, Институт Затерянных Руин". – Там же драконы. Магия, которую я даже представить не могу. Я просто человек, Селена. Хороший агент? Надеюсь. Хорошо адаптируюсь и мастер легенд? Я конечно стараюсь. Но я не маг. У меня нет защиты. ОСИН же полон агентов-чародеев! Медина, Векслер… Почему не они? Они могли бы втереться как свои!

Корвин сложила руки на столе. Пальцы сцепились так, что костяшки побелели. Ее пронзительный взгляд впился в меня.

– Именно потому что ты – "просто человек", Перси, – сказала она, и в голосе появилась стальная убежденность. – В этом – твоя сила. Академия "Пламени и Тени" – крепость. Напичканная магическими сенсорами. Они ловят сигнатуру мага. Видят маскировочные чары. Чувствуют любое заклинание. Любой маг под прикрытием – как факел в темноте. Его вычислят за сутки. Возможно, за пару часов, если он применит, что то провокационное. Схватят, допросят… и, скорее всего, ликвидируют.

Она придвинулась ближе.

– Ты – чистый лист. Нулевая магическая сигнатура. Для их сенсоров ты – пустота. Белый шум. Призрак. Ты пройдешь мимо их детекторов незамеченной. Это твой камуфляж. Единственный способ проникнуть за стены и не быть сожженной заживо.Они не увидят в тебе опасность. Ты вне подозрения.

Логика начала пробиваться сквозь страх. Да. Сумасшедшая, но логика.

– Ладно, с невидимостью ясно. Но как я буду работать? Я профессор! Вести "Хроматику Артефактов"? Я не чувствую магию! Я не отличу магический кристалл от стекляшки! Не смогу объяснить студентам, как его активировать! Они сразу поймут, что я пустышка!

На лице Корвин мелькнуло что-то, почти похожее на улыбку.

– "Хроматика Артефактов" – не о том, как использовать магию. Это историко-аналитическая дисциплина. Твои знания по не-магической археологии, истории, криптографии – идеальны. Ты будешь теоретиком, а не практиком. Маги часто пренебрегают этим, полагаясь на интуицию. Твоя сила – в знании. Именно это делает тебя ценным"специалистом" в их глазах.

Я мысленно переваривала ее слова. Звучало… логично. Мои годы изучения древних механизмов, шифров, свойств металлов – все это могло стать моим щитом.

– А легенда? – кивнула я на папку. – "Институт Затерянных Руин"? Звучит как дешевый роман. Если кто-то захочет проверить?

– Институт – удаленная, закрытая организация, – без тени сомнения ответила Корвин. – Мы создали полноценный цифровой мираж. Сайт. Публикации. Упоминания в архивах. Физический адрес – удаленный остров с "нестабильной телепортационной аурой". Любые запросы будут перехвачены и обработаны нами. Ответы будут безупречны. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Но главная защита – ты сама. Твоя уверенность. Твое знание предмета. Ты должна стать Персефоной Блэкторн, сама поверить в то, что ты работала в Институте Затерянных Руин и была направлена переводом на открытую должность. Твой профессионализм – твой щит. Твоя человеческая "невидимость" – твой плащ.

Она снова отодвинула папку, лицо стало жестче.

– Есть и другие причины. Твое хладнокровие. Умение думать на бегу. И… полное отсутствие связей в магическом мире. Никто, чья мысль или слово не смогут тебя скомпрометировать. Ты – остров. Рискованно, но чисто. Выбор пал на тебя не из-за слабости. А потому что ты – единственный с нужной комбинацией навыков и нулевой магией, у кого есть шанс выжить в этом аду. – Она встала. – Провал – не только твоя смерть. Это спусковой крючок для магической катастрофы. Готовьтесь. Отправление через сорок восемь часов. Изучите досье. Станьте профессором Блэкторн.

Я вышла, ноги слегка подкашивались. Папка с документами Персефоны Блэкторн казалась свинцовой. В ушах стоял гул. Академия драконов. Проклятые. Разрыв Искры. Я – профессор. И единственный шанс.

– Ну?! Что Альфа-мама хотела? У нее было такое лицо "либо повышение, либо расстрел"!Маркус вынырнул из-за угла, схватил за локоть и потащил в пустой переговорник.

– Почти угадал, – выдохнула я. – Но все гораздо хуже. Академия "Пламени и Тени". Драконы, которые в человеческом облике казались просто высокомерными аристократами, но в глазах всё равно светился тот самый огонь, что мог спалить город дотла. И я их новый светоч знаний, профессор Персефона Блэкторн. Потому что я – идеальный "чистый" фон. А моя задача – найти того, кто превратил магического “хомячка” важной шишки в воздушный шарик.

Ну и предотвратить возможную войну. Мелочи.

Глаза Маркуса округлились.

– Перси… это ведь не шутка? Драконы – не те, кого можно перехитрить парой фокусов. Я думал, их почти не осталось… Если ты облажаешься, там может начаться войнушка, рядом с которой кристаллы Мэллори – детские игрушки.Маркус замер, и даже его вечно-игривые глаза стали серьёзными.

– Я просто человек, Марк. Без магии. И мне сейчас до чертиков страшно, – выдохнула я, наконец позволяя себе показать ту панику, которую сдерживала в кабинете у Корвин.

– Ты справишься. Ты же Перси Блэкторн. Ты выкрутишься из перестрелки с инопланетянами с помощью заколки и сарказма. Но… будь чертовски осторожна, поняла? Шестое чувство говорит "беги" – значит беги.Маркус сглотнул, лицо стало серьезным. Он положил руки мне на плечи.

– Спасибо, Марк. И за кофе. Теперь мне надо идти зубрить легенду и выяснять, что черт возьми подразумевается под "хроматическим анализом энергетических каналов до-клановой эпохи".Я слабо улыбнулась.

– Эй! – он окликнул меня, когда я открывала дверь. – Ты же мне все расскажешь потом? Про академию? Особенно про этих… "просто парней"? В деталях! Пикантных деталях!

– Каждую деталь, – пообещала я через плечо. – Если, конечно, меня не съедят на обед в первый же день. Или не сожгут за фальшивый диплом. Или я не попаду в лапы к красавцу дракону-учителю… – добавила я с нарочитой легкостью.

Я вернулась в кабинет, закрыла дверь. Легенда была проработана блестяще: биография, фото в очках и с ученым видом, дипломы, публикации, даже меню столовой. Работа ОСИНа – безупречна. Но что-то холодным камнем лежало на душе. Не только страх. Не только риск.

Был азарт. Да. Дело века. Шанс доказать магам и драконам, что "просто человек" может разобраться в их темных делишках. Пройти там, где пасуют маги-агенты. И… щемящее чувство ответственности. Перед Линдой Вейл, которая исчезла. Перед Фаготом, которого превратили в пустую оболочку. Перед хрупким миром, который мог рухнуть.

Я открыла досье на Академию. Первая фотография – вид с воздуха. Угрюмые готические башни из темного камня, впившиеся в вершину скалы, как клыки чудовища. Нависали над крошечными крышами города, что расползался внизу. Драконье Подножие. Потом – фото ректора. Марион Ворн. Женщина с идеально гладким пучком седых волос. Резкое, острое лицо. Но главное – глаза. Холодные, серые, как туман. Пустые. Бездонные. Взгляд человека, видевшего дно ада и походу заморозившего его.

Ну, привет, начальница-ведьма, – мысленно прошептала я. Надеюсь, твоя "справедливость" не включает сжигание профессоров на костре.

Я перевернула страницу. Описание "Хроматики Артефактов": "…изучение происхождения, классификация по стихиям, анализ рунических схем, материаловедение, теоретические основы энергетических потоков…".

Перевод: ковыряемся в старом хламе, пытаясь понять, почему он светится и не развалился за все это время, – с сарказмом подумала я. Этим и займусь, пока меня не разоблачили…

Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза. В голове: грохот драконьих шагов, вспышки магии, ледяной взгляд Ворн, "просто парни" с опасными глазами. Страх сжимал горло, но где-то внутри разгоралась искорка интереса. Чистого, безумного азарта. Это было безумие. Но именно такое безумие когда-то привело меня в ОСИН, тогда я и подумать не могла, что никому ненужная сиротка из приюта может быть таким значимым человеком и неплохим агентом.

Я открыла глаза и твердо взяла папку. Сорок восемь часов. Сорок восемь часов, чтобы Перси Блэкторн, агент ОСИНа, растворилась в Персефоне Блэкторн, профессоре из таинственного Института Затерянных Руин. Сорок восемь часов до погружения в Тень над Пламенем.

"Ну что ж, профессор Блэкторн," – подумала я, глядя на свою "новую" фотографию. "Пора учиться преподавать. Надеюсь, учебники не кусаются. И не дышат огнем." Я потянулась к стопке распечаток. "А начнем-ка мы с энергетических каналов до-клановой эпохи… Хотя бы это не скучнее отчетов Мэллори."

Но даже эта мысль не заглушала низкий гул тревоги и предвкушения. Он исходил изнутри, но был похож на вечный, подземный гул самого вулкана, на чьей спине высилась Академия.

Глава 2: Каменное Чрево Дракона и Ледяная Владычица

Дождь стучал по крыше кареты как назойливый барабанщик, отбивающий такт моему погружению в мрак. Я сидела, откинувшись на кожаном сиденье этого «учебного транспорта» от ОСИНа, нервно перебирая листы папки «Пламенеющая Тень» и… вечно одергивая подол этой чертовой юбки.

Профессор Персефона Блэкторн… – постоянно крутилось в голове. Я критично окинула себя взглядом. Белая рубашка из немнущегося атласа – ладно, еще куда ни шло, выглядела строго. Но юбка… Эта черная юбка-карандаш! Когда я ее последний раз надевала? На финальное собеседование в ОСИН, кажется. Пять лет назад? Она откровенно жала на бедра, сковывая движения и все время лезла вверх. А очки в тонкой оправе, выбранные для образа «серьезной ученой дамы», норовили сползти на кончик носа при каждом толчке. Ну и наряд, Блэкторн. Ты уверена, что выглядишь как профессор из глухого Института? -подумала я, листая фотографии из дела: мрачные башни, лица будущих «коллег», ледяная маска ректрисы Ворн. Горькая усмешка сорвалась с губ. Ну как я, черт возьми, на это согласилась? Маркус был прав: «Перс, твой внутренний идиот в очередной раз победил инстинкт самосохранения». И я еще влезла в этот дурацкий костюм!

Мысль о Маркусе согрела на секунду. Я вспомнила наш последний корпоратив: он в свитере с принтом маленьких жаб, пытающийся изобразить брейк-данс на столе, я – в любимых потертых джинсах и удобной футболке, катающаяся со смеху. Его дурацкое обещание: «Вернешься из этого драконьего санатория – встречаю с тройным эспрессо и чем-нибудь взрывоопасным для разрядки!» Вот это была одежда! Вот это был комфорт! А не это удушающее профессорское фуфло.

– Прибыли! Главные ворота Академии!Карета дернулась, как взбесившийся бык, на очередной колдобине. Папка выскользнула у меня из рук, шлепнулась на коврик, и бумаги веером разлетелись по полу. – Ох, черт! – вырвалось у меня. Я наклонилась, чувствуя, как проклятая юбка впивается в бедра и не дает нормально согнуться. Пришлось изворачиваться, как змее. И в этот момент – звон! Моя заколка, героически удерживавшая густую черную копну волос в тугом пучке, сдалась и кубарем покатилась под сиденье. – О черт! – уже почти взвыла я, тычась рукой в темноту под креслом в поисках спасительной заколки. Волосы рассыпались по лицу и шее. Очки сползли окончательно. Я успела лишь сгрести в кучу самые важные бумаги и впихнуть их обратно в папку, как карета резко остановилась, и извозчик рявкнул:

Я плюхнулась на сиденье, раздраженно смахивая пряди со лба, подтолкнула очки на место. Просто великолепно. Приезжаю в логово потенциально огнедышащих чудовищ, похожая на промокшую и взъерошенную ворону, в юбке, которая режет меня пополам, и очках, которые не держатся. Шедевр профессионализма, Блэкторн. Просто шедевр. Собрать волосы обратно времени не было. Я лишь судорожно пригладила их ладонями и отчаянно дернула юбку вниз, пытаясь отвоевать у нее лишний сантиметр свободы для бедер. Дышать стало чуть легче, но вид от этого лучше не стал.

Дверцу распахнули. Стена холодного, влажного воздуха ударила в лицо. Я вылезла, вцепившись в папку как в спасательный круг. Передо мной вздымались огромные, мокрые кованые ворота, вмурованные в скалу. А высоко-высоко, в серой дождевой дымке, зловеще маячили острые шпили Академии. И это еще только подножие. До входа – идти и идти вверх. Моя белая рубашка моментально покрылась мелкими каплями, став прозрачнее. Плащ конечно же лежал на дне чемодана, с собой в ручную кладь я его не взяла, так как в точке “А” при отправлении была прекрасная погода.

– Цель визита? Документы.К воротам тяжело шагнул стражник. Сплошные доспехи, мерцающие зловещими рунами. Лица не видно. Голос – как из могилы:

– Профессор Персефона Блэкторн. Преподаватель Хроматической Герменевтики Артефактов. Прибыла по назначению, переводом. Вот подтверждение.Я выпрямилась во весь рост, ощущая себя полной дурой в этом промокшем месиве из рубашки и юбки перед бронированной глыбой. Да, конечно, я грозный профессор, только что вывалившийся из кареты в лужу. Очень убедительно. Протянула папку, раскрыв ее на официальном письме с печатью Института:

Стражник что-то там пробурчал, ткнул в мою сторону посохом – тот мигнул тускло-зеленым (спасибо, нулевая сигнатура, работаешь!) – и кивнул. Ворота со скрежетом поползли в стороны. Тем временем извозчик швырнул мои два чемодана прямо на мокрые камни плато и, буркнув что-то неразборчивое, развернул экипаж. Волшебные запряженные ящеры фыркнули, и карета покатила прочь, оставив меня одну под противным дождем с багажом у входа в ад. И теперь еще тащиться вверх по этой скользкой дороге. В этой юбке. С волосами, похожими на гнездо. Отчаяние начало подбираться к горлу.

– П-профессор Блэкторн? – робкий голосок заставил меня вздрогнуть и обернуться.

– П-помочь с багажом? – запинаясь, предложил он.Рядом стоял паренек, лет восемнадцати, в промокшей серой ученической форме. Худой, неловкий, с большими испуганными глазами. Ни капли угрозы. Скорее, сам напуганный мышонок. Элиас, представился мой провожатый.

– Да, Элиас, спасибо, – кивнула я, стараясь вложить в голос каплю профессорского достоинства. – Очень кстати.Облегчение хлынуло волной. Слава всем драконам, оказывается не все тут страшные монстры. Хотя перед ним я выгляжу как мокрая курица, а не как светило науки. Надо собраться, Блэкторн. Хотя бы попытаться.

Он подхватил один чемодан (который по виду выглядел явно тяжелее), и мы поплелись вверх по мокрой, скользкой дороге. Я тащила второй чемодан и свою драгоценную папку, постоянно борясь с тремя врагами: юбкой, душившей бедра, сползающими очками и чертовыми волосами, лезущими в глаза и рот. Мой безупречный профессорский образ разваливается на части прямо по пути к месту службы. Идеально.

Академия росла перед нами, как зловещий монолит. Черные готические башни, острые шпили – все это давило своей мощью и холодом. И этот гул… Сначала еле слышный, он нарастал с каждым шагом, вибрируя где-то глубоко в костях. Как дыхание спящего, но очень недовольного великана. Мы миновали еще одни ворота (поменьше, но не менее грозные) и шагнули внутрь. Вестибюль оглушил меня пустотой и масштабом. Высоченные своды, черные стены с барельефами стихий, закованных в цепи, пол – черный мрамор, отполированный до зеркального блеска. Воздух – холодный, стерильный, и этот гул… Он был везде, заполняя пространство, давя на барабанные перепонки. Каменное чрево дракона. Точнее не скажешь.

Элиас повел меня по длинному, пустынному коридору. Постепенно стали попадаться люди – в основном, парни в серой или темно-синей форме учеников. Их взгляды скользили по мне: промокшей, с растрепанными волосами, в помятой, ставшей полупрозрачной рубашке и в этой дурацкой, подчеркивающей все изгибы юбке-карандаш. Любопытство… Настороженность… А у некоторых – откровенный, нескрываемый интерес. Один, повыше и постарше, медленно оглядел меня с ног до головы, и его взгляд намеренно задержался на бедрах, которые юбка обтягивала так, будто хотела задушить. Я почувствовала, как по щекам разливается горячая волна стыда и злости. Ну конечно. Они явно теперь подумают что новая «игрушка» прибыла. И выглядит так… доступно. Черт бы побрал гардероб ОСИНа! Элиас шел, уткнув взгляд в пол, делая вид, что ничего не видит. Молодец, парень. Выживает как может.

– Кабинет ректора Ворн, – прошептал он, словно боялся, что его услышат сквозь дубовую толщу. Постучал. Из-за двери донеслось ледяное, без интонации: «Войдите». Элиас распахнул дверь. – Профессор Персефона Блэкторн, ректор.Наконец, он остановился у высоких темных дверей с серебряным знаком Пламени и Тени.

Я переступила порог, оставив Элиаса с чемоданами в коридоре. Холод кабинета охватил меня мгновенно – не только от воздуха, но и от фигуры за столом. Пустота, минимализм, огромное окно в серую бездну… И она. Марион Ворн. Безупречная. Неприступная.

Ее серые, бездонные глаза медленно поднялись и… прошлись по мне. Казалось, в этом взгляде мелькнула тень… брезгливости? Или просто холодная констатация факта: «Прибыл мусор в мешке». Я заставила себя расправить плечи, вцепившись в папку до побеления костяшек, и встретила ее взгляд. Я Персефона Блэкторн. Профессор. Я здесь по делу. Пусть я выгляжу как после шторма, но я здесь. Внутри все сжалось в комок.

Разговор был коротким и только по фактам. Ее голос – ровный, леденящий душу. «Добро пожаловать». «Садитесь». Упоминание моего «отдаленного» Института и моих «не лишенных интереса» статей заставило меня внутренне сжаться. Она читала подделки! Читала! И давала жесткие инструкции: только теория. только анализ. Никакой практики. Ни шагу в сторону. Все по регламенту «Порядок. Контроль. Стабильность. Нарушение карается незамедлительно». Последнее слово повисло в воздухе ледяной глыбой, как обещание того, что ждет в случае неповиновения.

Я ответила что-то про фундаментальный подход, про археологию мысли, а не использование. Голос, к моему удивлению, звучал почти ровно. Она кивнула – едва заметно. Жест руки – аудиенция окончена. Провожатый вам покажет апартаменты и кабинет. Завтра на планерке знакомство с коллегами.

Мне вручили еще одну папку – расписание, планы занятий. Вес ее стал вдвойне ощутим.

Я вышла. Прислонилась спиной к ледяной каменной стене, делая глубокий, дрожащий вдох. В руках – две папки. Моя жизнь и моя легенда. Я внутри. Ледяная Владычица не испепелила меня на месте. Но это пока. Но унижение от ее оценивающего взгляда и от собственного вида горело мне щеки.

– П-профессор? Ваши апартаменты в Западном крыле. П-пойдемте, я провожу.Элиас, все такой же робкий, подобрался как мокрый воробушек.

Я кивнула, оттолкнувшись от стены. Первой и единственной мыслью было: Скорее бы добраться до этой чертовой комнаты, переодется, высушить волосы и прийти в себя. Хотя бы на пять минут. Я поплелась за Элиасом вглубь нового лабиринта холодных коридоров, все еще чувствуя на себе жгучие взгляды студентов. Моя «профессорская броня» треснула по всем швам еще до первого урока. Игра началась, и пока счет был явно не в мою пользу.Но сдаваться было рано.

Глава 3: Первый Звонок, Первое Столкновение

Если мне накануне и казалось, что визит в кабинет ректрора Ворн был сущей пыткой, то утро следующего дня ясно дало мне понять: то был всего лишь вежливый и сдержанный пролог. Истинный Ад, с большой буквы и со всеми полагающимися атрибутами в виде оглушительного гама и всепроникающей магии, начался для меня ровно в восемь часов, когда гигантский колокол на самой высокой башне возвестил о старте учебного года в Академии «Пламени и Тени».

Я перешагнула порог главного корпуса – и утонула в хаосе. Не в обычном беспорядке, а в полном, оглушительном вихре. Коридор не просто гудел – он ревел, вибрировал, трясся, словно внутри проснулся разъяренный великан и вот вот будет потягиваться. Голоса сотен молодых парней сливались в сплошной рев. Двери хлопали, как выстрелы из магических пушек. Вспышки неконтролируемой магии то здесь, то там – искры, вихри, легкие взрывы. Всё это создавало непрерывный грохот, который давил на уши и нервы. Даже я, без капли магии в крови, чувствовала эту энергию кожей. Она вибрировала под ногами, щекотала виски, вызывала мурашки. Это не была та спокойная магия из книг – нет, это дикая сила, сырая и первобытная, как буря в бутылке. Сотни молодых существ с кипящей кровью, запертые в каменных стенах. Их энергия пульсировала, грозя вырваться.

Выглядели они, впрочем, вполне обычно. Самые обыкновенные парни. От тощих, угловатых подростков, чьи мантии висели как на вешалках, до крепких, широкоплечих юношей, чьи взгляды казались не по годам усталыми и тяжёлыми. Серые и тёмно-синие мантии, аккуратные или не очень стрижки, хмурые или слишком громко и вызывающе смеющиеся лица. Ни намёка на чешую, ни признаков крыльев. Просто парни.

Но их взгляды… Боги, эти взгляды! Десятки пар глаз, так и норовивших скользнуть по мне, новому, незнакомому лицу. Взгляды любопытные, настороженные, а то и откровенно наглые. И осознание, вонзившееся в самое сердце подобно ледяной игле: здесь, в этой каменной мужской цитадели, никогда не было девушек-учениц. Я была белой вороной в клетке, полной голодных тигров. И тигры, без сомнения, уже учуяли свежее мясо.

Единственным утешением в этом начале дня стала преподавательская униформа, которую принесли вчера вечером. Это был элегантный темно-синий, почти что черный костюм: удлиненный жилет-корсет, подчеркивающий талию, но при этом не сковывающий движений, и длинная, невероятно удобная юбка-солнце из мягкой, плотной ткани, в которой можно было если уж не бегать, то по крайней мере свободно дышать и наклоняться. Под низ я надела свою простую белую блузку – и почувствовала себя куда увереннее и защищеннее, чем накануне. По крайней мере, теперь я выглядела как часть академии, а не как случайный гость.Ну что ж, Перс, мысленно вздохнула я, изо всех сил стараясь не подавать вида. Вчера – леденящий душу приём. Сегодня – самый настоящий энергетический тайфун. Завтра, глядишь, начнется нешуточная драка за моё расположение или, того хуже, решительная попытка выжить меня отсюда.

Спасением от этого ада, наивно полагала я, должна была стать утренняя планерка. Учительская. Знакомство с коллегами. Как же жестоко я ошибалась.

Кабинет для совещаний оказался таким же мрачным, как и всё в этом месте. Огромный стол из черного дерева напоминал погребальный катафалк. Воздух пах старыми книгами, вековой пылью и чем-то едким, слегка металлическим, словно после только что разрядившейся молнии. За столом сидело человек семь. Моё появление моментально заморозило тихие, вялотекущие разговоры. Все взгляды – на мне. Взгляды оценивающие, любопытные, а кое-кто смотрел и с откровенным недоверием и презрением.

Во главе стола, словно ледяная статуя, восседала ректрисса Марион Ворн. Казалось, её холод пронизывал до самых костей даже на почтительном расстоянии.

– Профессор Персефона Блэкторн, – её голос, абсолютно лишённый каких бы то ни было интонаций. – Хроматическая Герменевтика Артефактов. Институт Затерянных Руин. – Она сделала микроскопическую, но красноречивую паузу, будто само это название было неким постыдным заболеванием. – Любить и жаловать. Не отвлекать и не отвлекаться от работы.

Особенно чувствую как ты “любишь и жалуеш ", ледяная королева, язвительно подумала я про себя, изо всех сил стараясь сохранять на лице учтивую, слегка отстранённую учёную мину. Ладно, сканируем окружение. Кто есть кто?

Справа от Ворн сидела женщина лет тридцати с небольшим. Настоящий взрыв цвета в этом монохромном царстве мрака. Каскад огненно-рыжих кудряшек, живые, невероятно любопытные карие глаза. На ней было ярко-зелёное платье, щедро усыпанное вышитыми маргаритками. Она широко и дружелюбно улыбнулась мне, по-девичьи помахав чашкой, с которой прыгали крошечные пчёлки. Мойра Тендерлифт. Ботаника и Травология. Выглядела как самое доброе и лучистое солнышко. Но здесь, в этой самой настоящей змеиной яме, доверять солнышку было смертельно опасно. Скорее всего, она могла быть главным местным источником сплетен и тех самых «душевных» разговоров, после которых все твои самые сокровенные секреты немедленно оказывались на столе у Ворн.

Напротив неё сидел пожилой мужчина. Совершенно лысый, с аккуратной седой бородкой клинышком. Он… откровенно дремал, положив голову на сложенную из рук подушку. Очки съехали. На его темном мундире красовалось весьма сомнительное украшение – заметный, старый след от ожога. Профессор Игнатус. Пиромантия. Спящая, и, судя по всему, вполне себе огнеопасная легенда. Я искренне надеялась, что он не храпит и уж тем более не изрыгает во сне пламя.

Рядом с ним располагался суровый мужчина лет пятидесяти. Каменное, абсолютно непроницаемое лицо. Седые волосы коротким ежиком торчали во все стороны. Его взгляд, тяжёлый и неотрывный, буравил поверхность стола, словно он пытался просверлить в ней дырку одним лишь усилием воли. Мундир сидел на нём с таким видом, будто это была не просто одежда, а вторая, к тому же ещё и основательно бронированная, кожа. Боррак. Глава службы безопасности Академии. Земля. Тот самый «непробиваемый».Смотрел он так, будто был готов немедля заковать в камень любого, кто чихнет хоть на йоту громче положенного.

Чуть поодаль сидела женщина в строгих очках с тонкой металлической оправой. Тёмные волосы были убраны в тугой, идеально гладкий и неподвижный узел, не шелохнувшись ни на миллиметр. Лицо – застывшая маска высокомерия и холодного, безжалостного ума. Она что-то быстро и яростно писала в блокноте, бросив на меня один-единственный, быстрый, наполненный презрения ледяной взгляд. Доктор Лирн. Алхимия. Та самая, кто, по моим подозрениям, могла оказаться тем ещё «создателем Разрыва Искры». Умна. Холодна. Опасна. Держаться от неё следовало подальше.

У самого окна, в лучах серого, безучастного света, сидел мужчина лет тридцати пяти. Худощавый, с нервными, порывистыми движениями. Его взгляд скользнул по мне – и тут же он отвел его, уставившись в покрытое тучами небо за стеклом. Гаррет Вэйл. Магия Воздуха. От одного его вида и имени внутри у меня всё сжалось в тугой, тревожный и неприятный комок. Почему он здесь? Какая связь с пропавшей Линдой Вейл? Совпадение? В совпадения я не верила. Совсем.

Мелькала ещё пара теней, не показавшихся мне интересными для расследования: фигура, будто сошедшая с пожелтевшей фотографии (История законов, кажется) и вечно недовольный, бурчащий что-то под нос тип (Теория барьеров, если я не ошибалась). Мелочёвка.

Ну и компашка подобралась, подвела я неутешительный внутренний итог. От ядовитого солнышка до самых настоящих ходячих катастроф. И всё это под чутким руководством нашей жуткой королевы. Весело. А где же… Мой взгляд скользнул по пустующему стулу. Каин Вейланд. Магия Проклятий. 38-40. На фото в досье он был холоден и чертовски красив. Его не было. Игнорирует общие собрания? Или у него есть особые поручения?

Сама планерка прошла под монотонный, заупокойный голос Ворн, вещавшей о расписании, дисциплине и «стабильности». Игнатус похрапывал. Мойра кивала с таким видом, будто слушает самые увлекательные новости века, и время от времени подмигивала мне. Боррак не шелохнулся ни на миллиметр. Лирн продолжала что-то яростно строчить. Гаррет Вейл нервно теребил край стола. Я старалась выглядеть соответствующе – умно и слегка отстраненно, с трудом сдерживая зевок и борясь с накатывающей волной усталости. Я была вымотана вдребезги.

После этого цирка я нырнула в Архивы. Формально – чтобы подготовиться к первому уроку. По факту – чтобы отдышаться и начать тихий, невидимый поиск зацепок о «Разрыве Искры».

Помещение было огромным, многоуровневым и пыльным. В нос бил густой запах старого пергамента, но зато тут была соблазнительная тишина, которой не было нигде больше. Словно магия не просто витала здесь, а впиталась в самые стены, накапливаясь веками. Полки, уходящие под самый потолок, были забиты фолиантами, свитками и папками. Я бродила между стеллажами, проводя пальцами по корешкам: «Стабилизация нестабильных магических ядер», «Запрещенные ритуалы эпохи Раскола»,«Некромантия для начинающих: как не уронить авторитет перед своими зомби» – я фыркнула. Академический юмор. Ничего не меняется.

Я уже собиралась углубиться в дебри «Теории магического резонанса», когда воздух передо мной вдруг затрепетал и поплыл, словно страница под жаром свечи. И из него, с тихим, едва слышным шелестом, материализовалось небольшое существо.

Это был лис. Но не обычный. Размером с крупную кошку, с платиново-серебристой шерстью, которая мерцала и переливалась, точно пыль на старых книгах в луче света. Его глаза – два сверкающих, как полированный обсидиан, камня, в глубине которых переливались и танцевали крошечные огоньки, складывающиеся в бесконечно меняющиеся и угасающие буквы. На самом кончике носа у него балансировали крошечные, почти игрушечные очки в тонкой металлической оправе.

Он приземлился на полку прямо передо мной, изящно вильнул невероятно пушистым хвостом и уселся, словно на трон, рассматривая меня с насмешливым и живейшим любопытством.

«Ну что, новенькая?» – прозвучало у меня в голове. Голос был удивительно похож на шелест переворачиваемых страниц и лёгкий скрип древнего пергамента. «Ищешь руководство "Как выжить в академии для упитанных рептилоидов"? Или просто хочешь полюбоваться на мои… изысканные формы?» Он сделал такое театральное и комичное движение головой, что очки едва не слетели.

Я вздрогнула, едва не выронив свою папку. Призрак? Чей-то Фамильяр? Его магическая сигнатура была странной, фоновой, едва уловимой, как будто образ во сне.

– Я… решила ознакомлюсь с фондом, – выдохнула я, стараясь сохранить профессорское достоинство и не пялиться на говорящего лиса.

«Знакомишься?» – Он фыркнул, и его форма на мгновение распалась на клубящееся серебристое облако из букв, прежде чем снова собраться воедино. «Милая, я здесь, э-э-э… столько зим, столько лет! И до сих пор с некоторыми углами не знаком. Раньше меня звали Шико. Теперь я – дух сих величественных книжных сводов, прах на их полках и единственное остроумие в их гробовой тишине. А ты – тот самый диковинный цветочек, прибывший к нам, но я чувствую, что ты без магического аромата. Очень странно. Очень интересно».

Он внезапно перевернулся в воздухе, завис вниз головой, и его холодный нос оказался в сантиметре от моего собственного. «Ищешь что-то конкретное? Или просто хочешь, чтобы я составил тебе компанию? Одиноко тебе тут, да? Признавайся».

– Мне бы что-нибудь о… фундаментальных принципах магии. Основы, – выпалила я первое, что пришло в голову, всё ещё не придя в себя от изумления.

«Ску-у-учно!» – простонал он, кувыркаясь в воздухе и раскидывая вокруг себя призрачные, сверкающие брызги света. «Все ищут основы! Где тут ваши "Основы пиромантии", где "Основы некромантии для чайников"!.. Ладно, ладно». – Он внезапно замер и указал изящной лапкой вглубь самого тёмного и пыльного прохода. «Вижу, тебе подавай что-то вкусное. С перчинкой. Вон там, на третьей полке снизу, позади скучнейшего трактата о классификации плесневых духов пятого века, есть одна весьма… нестандартная книженция. Пахнет тайной. А я обожаю тайны. Может, и тебе понравится».

Он подмигнул мне одним своим бездонным обсидиановым глазом и растаял в воздухе, точно дым, оставив после себя лишь стойкое ощущение, что меня только что очень мягко и изысканно, но всё же основательно потроллили.

Сердце моё забилось чаще. Это была либо ловушка, либо подсказка. Агентское чутьё подсказывало, что нужно проверить. Я двинулась в указанном направлении. И действительно, за толстенным, покрытым вековой пылью фолиантом «Классификация плесневых духов…» лежала аккуратно припрятанная тонкая кожаная тетрадь. Без названия, без каких-либо опознавательных знаков. Любопытство пересилило осторожность. Я оглянулась и, убедившись, что рядом никого нет, присела на корточки и открыла её.

Внутри – не руны и не магические формулы. Геометрические символы. Цифровые последовательности. Химические формулы, но с незнакомыми, странными обозначениями элементов. Сердце мое екнуло и забилось ещё чаще. Это было до жути знакомо! Похоже на шифровальные записи тех самых контрабандистов артефактов, с которыми мы боролись полгода назад. «Стабилизация Ядер»? Или… что-то совсем иное? Что-то, что кто-то очень не хотел афишировать. Руки сами потянулись к блокноту в моей папке. Быстро, почти не дыша, я срисовала пару самых частых символов и несколько строк формул. Рисковать и забирать её с собой я не могла. Аккуратно положила тетрадь точно на то же место.Это зацепка? Или просто чей-то бред? Но инстинкт, выточенный годами работы в ОСИНе, кричал: Копай! Я сунула блокнот обратно в папку, чувствуя, как адреналин бодряще и обнадёживающе кольнул в жилы. Уже хотя бы маленькая зацепка.

Погружённая в мысли о шифре и о предстоящем первом уроке, я вышла в коридор. Лихорадочно перебирала карточки в папке, не глядя под ноги, мысленно пытаясь сопоставить символы из тетради с известными мне кодами.

Высокий, стремительный, весь в чёрной, идеально сидящей на нём мантии преподавателя. Серебристые виски. Я ударилась в него всем плечом. Папка вырвалась из рук.И врезалась. В него.

Карточки, все мои записи, разлетелись веером по полу. Я шлепнулась на холодный каменный пол. Локоть взвыл от боли. Очки съехали набок. И самое ужасное, блокнот с только что сделанными зарисовками выпал и приземлился рядом с его идеально начищенными, словно зеркало, ботинками.

– Ох! Извините! – вырвалось у меня автоматом, пока мозг пытался перезагрузиться и осознать произошедшее. Инстинктивно я рванулась вперёд, накрывая блокнот ладонью.

Он не упал. Даже не пошатнулся. Просто остановился. Замер. Оглянулся. Медленно, с преувеличенной, почти театральной неспешностью.

Лицо… Резкое. Холодное. Искусно выточенное, чертовски красивое и абсолютно зловещее. Глаза… Бледно-голубые, пронзительный лёд. Бездонные. Ни капли сочувствия, досады, простого человеческого любопытства – НИ-ЧЕ-ГО. Только плоская, всепоглощающая презрительная скука. Взгляд его скользнул по мне: сижу на полу, растрепанная, одна прядь волос лезет в рот. Потом – по разлетевшимся карточкам. И… задержался на моей руке, прижимающей к полу блокнот. Всего на одну, единственную долю секунды. Но я успела заметить этот взгляд

– Следите, куда идёте, профессор Блэкторн, – голос низкий, бархатный, отточенный. Каждым своим словом он бил как хлыстом. – Ваша специальность явно не включает в себя элементарной внимательности. Или чувства самосохранения. Или умения как следует держать… документы. – Последнее слово было произнесено с едва уловимым, но смертоносным ударением. Он увидел. И он понял, что я что-то прячу.

Не помог. Не наклонился. Не предложил руку. Просто бросил эту ядовитую, колкую фразу – и развернулся, чтобы уйти. Словно я была случайным, ничтожным мусором на его пути.

Кровь ударила мне в лицо. Унижение. Ярость. Его ледяное, непробиваемое высокомерие обожгло сильнее, чем любое открытое пренебрежение. Его чёрная, стройная спина уже удалялась по коридору. Он не оглянулся. Ни разу.

Я сидела на холодном полу, разбирая последствия нашего столкновения, щёки мои все еще пылали от унижения. И в этот момент в воздухе снова возникло знакомое мерцание, напротив материализовался Шико. Он сидел, поджав свои изящные лапки, и смотрел на меня с преувеличенной, почти комичной жалостью.

«Ой-ой-ой, – прозвучал в моей голове его шелестящий, полный притворного сочувствия голос. – Нашла приключение на свою… э… изысканно одетую пятую точку? Вейланд, а? Красивый, да? Пока не откроет рот и не превратит твое самоуважение в лепешку. Не переживай, новенькая».

– Отстань, – проворчала я, не глядя на него, судорожно сгребая бумаги. – Ты меня подставил.

«Я?» – он приложил лапку к груди с видом глубоко невинной оскорбленности. «Я лишь указал пытливому уму на интересное чтиво. А уж твои танцы с бубном вокруг него – это твое личное творчество». Он спрыгнул с воображаемой полки и на мгновение оказался рядом, его холодный, призрачный нос ткнулся мне в руку. «Но, если серьезно… Будь с этой находкой осторожна. Тот, кто её припрятал, обязательно вернётся. Они всегда возвращаются. И пахнет от этой книжонки большой, очень большой бедой. Такой, что даже у меня, старого лиса, шерсть дыбом встаёт».

Он фыркнул и исчез, оставив меня наедине с новой, мощной порцией адреналина и теперь уже совершенно четким пониманием: дух не просто шутил. Он предупредил. И теперь мы были в странном, в негласном и весьма шатком сговоре.

Я поднялась с пола, сунув последнюю карточку в папку. По моей коже бежали противные мурашки. «Большая беда». «Они всегда возвращаются». Слова Шико висели в воздухе, смешиваясь с едким воспоминанием о ледяном взгляде Каина Вейланда.

Вейланд. Его образ всплыл в моем сознании с новой, пугающей ясностью. Досье не врало про его холодность. Но оно умолчало, что за этим холодом скрывается ум, острый, как отточенная бритва. Он не просто нахамил. Он всё заметил. Он увидел блокнот. И теперь он знал, что я что-то скрываю.

Высокомерная глыба льда с манией величия? Нет. Теперь он выглядел иначе. Как потенциальный соучастник. Как тот самый «кто-то», кто может вернуться за своей книженцией. Или как тот, кто уже давно знает, что проходит тайное расследование.

Запомни этого типа, Блэкторн, пронеслось у меня в голове уже без злости, с холодной, щемящей тревогой. Запомни хорошенько. Он теперь не просто коллега с плохим настроением. Он – подозреваемый. Так подсказывало мне чутьё

Локоть ныл. В ушах всё ещё стоял оглушительный гул коридора. Мой первый урок должен был вот-вот начаться. И начинался он отнюдь не с триумфального входа, а с позорного шлепка на пол и ядовитой «любезности» от местной знаменитости. Отличный старт. Просто сказочный.

Я тряхнула головой, сгоняя остатки злости. Поправила очки. С силой выдохнула. Ладно, мистер Вейланд. Ещё посмотрим, кто кого. Расправила плечи, подошла к двери своей аудитории. За ней – «просто парни». Которые наверняка уже знают, как их новая профессорша летела под ноги самому злобному и опасному профессору.

Что ж, господа студенты, внутренне выдохнула я, и принимая самый профессорский вид, на какой только была способна. Приготовьтесь услышать то, о чём вам никогда не рассказывали.

И, толкнув тяжелую, массивную дверь, я шагнула в аудиторию.

Глава 4: Сплетни за Кофе и Опасный Поклонник

Первый урок выжал из меня все соки, оставив лишь лёгкое подрагивание в коленях и неудержимое желание забраться под одеяло с отчаянным криком "Спасите!". Это было настоящее испытание на выносливость, когда каждая минута казалась вечностью под прицелом скептических взглядов.

"Огненный поток" – четвёртый курс, куда меня кинули без жалости – встретил мою вводную лекцию по хроматической классификации скепсисом.

Я говорила о фундаментальных принципах энергетических потоков в артефактах до-клановой эпохи, а два десятка пар глаз смотрели на меня с одним и тем же немым вопросом: «И что ты хочешь от нас?»

Отбившись и кое-как ответив на пару каверзных, откровенно провокационных вопросов, я выплеснулась в коридор с одной маниакальной мыслью: КОФЕ. Немедленно. И побольше. Мой внутренний агент ОСИНа уже составлял план захвата ближайшего кофейного автомата. Но мое спасение пришло оттуда, откуда я не ждала. Из преподавательской, распахнувшейся прямо передо мной, выпорхнуло яркое, солнечное пятно и чуть не сбило меня с ног.

– Ой, простите, дорогуша! Вечно я не смотрю, куда лечу! – Это пятно материализовалось в женщину в платье цвета свежей весенней листвы, с огненной шапкой рыжих кудряшек и невероятно живыми, искрящимися любопытством карими глазами. Конечно, это была Мойра Тендерлифт, профессор ботаники и травологии. В её руках балансировал поднос, на котором стояли две дымящиеся чашки и тарелка с печеньем, искусно выпеченным в виде причудливых, почти живых цветов – с лепестками, которые казались готовыми вот-вот раскрыться под лучами солнца.

– А, это вы! Наша новая звезда Хроматики! Идёмте скорее, вы просто обязаны попробовать мой новый чайный сбор "Утренняя роса на крыльях феникса"! Это лучшее средство от любой академической тоски, поверьте, оно разгонит все тучи в голове!

– О, профессор, это очень мило, – я попыталась вежливо отказаться, мой взгляд тоскливо блуждал в поисках спасительного источника кофе. – Но я, честно говоря, кофеманка до мозга костей. Мой организм требует свою законную порцию кофеина.

– Вздор! – весело отмахнулась Мойра, мягко, но неумолимо подталкивая меня к своей цветущей каморке в преподавательской. Ее убежище напоминало оранжерею: на подоконниках цвели невиданные синие цветы, с потолка свисали лианы с серебристыми листьями, а в углу тихо поблескивал аквариум с плавающими в нем светящимися водорослями. – Энергия от кофе, это устаревший стереотип! Мой чай бодрит куда лучше любого эспрессо, но при этом не треплет нервы, как это делает кофеин, а наполняет гармонией и сосредоточенностью. Всего один глоток! Если не понравится – отпущу к вашему «крепкому напитку» и больше приставать не стану! Клянусь солнечным светом!

Сопротивляться ее солнечной, почти физической настойчивости было бесполезно. Я сдалась, с тоской думая о горьком, обжигающем эспрессо. Но на удивление, аромат от чашки и правда был божественным. Я сделала осторожный, церемонный глоток, готовясь к чему-то приторно-травяному.

На вкус это было… нечто совершенно иное. Как будто ты проглатываешь самый ясный, прохладный рассвет. Освежающе, и поразительная ясность разлились по телу, смывая остатки напряжения и головной боли, оставляя после себя лишь легкую, приятную прохладу в мыслях.

– Ну, как? – с надеждой спросила Мойра, пододвигая тарелку с печеньем в виде крошечных звездоцветов.

– Вы… вы ведь настоящая волшебница, – выдохнула я, искренне пораженная. – Это восхитительно. Я не чувствую привычного кофейного жжения, но голова прояснилась моментально.

– Я же говорила! – она захлопала в ладоши, и её кудряшки радостно подпрыгнули, словно живые. – Теперь я вас жду на чай каждый день, и никаких отговорок! Ну, так как? Как ваше первое сражение на академической ниве? Ещё не планируете сбежать от наших ненасытных дракончиков, которые только и ждут, чтобы испытать новенького на прочность?

Я поняла, что это мой шанс на разведку. Немного искренности, приправленной лёгким самоедством, в ответ на её радушие могло открыть многие двери и раскрыть полезные секреты.

– Если честно, я до сих пор прихожу в себя после этого, – улыбнулась я, с наслаждением делая ещё один глоток волшебного чая, который теперь казался настоящим эликсиром. – Держать в поле зрения двадцать пар настороженных, изучающих глаз – то ещё нервное испытание. Чувствуешь себя лабораторной мышью на смотре у совиного совета, где каждый ждёт твоей ошибки. И… я уже успела устроить небольшой казус. Прямо вчера, буквально налетела на профессора Вейланда в коридоре. Весь мой бесценный, с любовью подготовленный конспект разлетелся веером по полу у его начищенных до зеркального блеска ботинок, и я чувствовала себя полной идиоткой.

Мойра фыркнула, чуть не поперхнувшись своим чаем, и её глаза загорелись азартом профессиональной сплетницы и непотопляемой оптимистки.

– О, большие и малые духи! На нашего ледяного профессора? Дорогуша, вы сразу влипли в академический переплёт! – её глаза загорелись ещё ярче. – Ну, и? Он вас испепелил своим знаменитым ледяным взглядом? Или изрёк что-нибудь душераздирающее своим бархатно-ядовитым голосом? Ну не переживайте, он со всеми так. Ходит букой уже который год, отпугивая всех своей холодностью. Хотя, – она понизила голос до конспиративного, заговорщицкого шепота и придвинулась ближе, словно делилась государственным секретом, – был один незабвенный случай… Лет пять назад. К нам приехала стажироваться юная целительница из столичного университета, милейшее, светлое создание с огромными глазами и наивной душой. Так она, видимо, возомнила себя героиней романтического романа, спасительницей, способной растопить его сердце. Осмелилась за ним приударить с наивной непосредственностью – оставляла на его столе зелья собственного приготовления, подкладывала в дневник засушенные цветы со стихами, полными страсти… Эх, молодость… А он… – Мойра сделала драматическую паузу, наслаждаясь моим вниманием и растягивая момент, – он на одном из общих собраний при всем честном народе взял её последний "подарок" – романтическое зелье, кстати, вполне приличного качества – и с ледяным, безразличным спокойствием разобрал его на составляющие. Перечислил все, даже самые микроскопические ошибки в технологии приготовления, назвал его "дилетантской попыткой если не отравить, то точно усыпить" и предложил ей впредь не растрачивать его время попусту. Бедная девочка выскочила из зала, рыдая так, что её было слышно, наверное, в самом Драконьем Подножии. Уехала на следующее же утро, не закончив стажировку. С тех пор к нему даже и не подходят с личными вопросами, боясь такого же публичного унижения.

От неё так и веяло добротой, вселенским приятием и желанием всех приютить и приласкать. Было сложно не поддаться её обаянию, которое обволакивало, как тёплый плед.

– А профессор Игнатус? – решила я сменить тему с опасного Вейланда на что-то более нейтральное, чтобы не углубляться в скользкие воды. – Он на планёрке так сладко посапывал, что мне самой захотелось вздремнуть прямо там.

– Ох, не напоминайте! – Мойра закатила глаза с комичным отчаянием, театрально прижимая руку ко лбу. – Он вчера опять заснул на своей же лекции! Прямо во время объяснения принципов контролируемого возгорания третьему курсу. Ему, наверное, снились опять свои пресловутые огнестойкие кролики – пушистые комочки, которые не горят даже в самом жарком пламени! Это его идея фикс, вечная мечта. В прошлом месяце он чуть не спалил западную башню, пытаясь скрестить вьючного ослика с саламандрой в каком-то безумном эксперименте. Бедняга Боррак, наш главный страж, чуть не поседел окончательно, пока тушил последствия его "творческого порыва", бегая с магическими щитами и ругаясь под нос.

Я смеялась до слёз, до коликов в животе. Это был именно тот лёгкий, безобидный, девчачий треп, который мне был так нужен, чтобы расслабиться и хоть на минуту забыть, что я здесь на секретной миссии, балансируя на грани разоблачения.

– Вы знаете, – сказала я, чуть помедлив и приняв немного смущённый вид, чтобы добавить искренности, – вчера в Архивах со мной приключилась одна странность… Мне показалось, будто я видела… ну, не знаю, как объяснить… наверное, это можно назвать небольшим серебристым лисом? С очками на носу? И он будто бы… не просто был, а обращался ко мне. Мысленно, как в голове.

Я произнесла это максимально невинно, с легкой дрожью в голосе, изображая легкую паранойю после стресса, чтобы не вызвать подозрений.

Лицо Мойры озарилось самой широкой и доброй улыбкой, полной тепла.

– А, так вы уже удостоились чести встретить нашего Шико! – воскликнула она, хлопая себя по коленям от радости. – Милейший дух библиотеки! Наш неофициальный хранитель знаний и главный балагур, который любит подшучивать над всеми! Он редко кого удостаивает своим вниманием, знаете ли. Большинство учеников проходят мимо и даже не подозревают о его существовании, думая, что это просто игра света. Говорят, он появляется только перед теми, у кого есть некая изюминка, особая искра в душе. Если он к вам проявил интерес, дорогуша, считайте это большой честью. Или может предупреждением, – она многозначительно подмигнула, и в её глазах мелькнула искорка чего-то серьёзного, почти загадочного.

Я кивнула, делая вид, что успокоилась и даже польщена такой "честью". Значит, дух был известен, и его внимание не считалось чем-то из ряда вон выходящим или опасным. Это было хорошо – не вызовет лишних вопросов.

Распрощавшись с Мойрой и пообещав вновь зайти на чай в ближайшее время, я с новой энергией направилась опять в Архивы. Теперь у меня была конкретная цель – информация о "Разрыве Искры", которая могла стать ключом ко всей миссии. Оказавшись среди бесконечных, уходящих под потолок стеллажей, я на мгновение закрыла глаза и вдохнула знакомый, успокаивающий запах – пыли, старой бумаги, кожи переплётов и времени, накопленного веками. Здесь пахло не магией, а чистым знанием, которое ждало, чтобы его раскрыли.

Я начала с самого очевидного – систематического каталога. "Запретные ритуалы", "Тёмная теургия", "История утраченных искусств". Я вытаскивала толстенные, потрёпанные фолианты, вчитывалась в индексы, пролистывала страницы, покрытые сложными гравюрами и рунами, которые казались живыми. Но везде "Разрыв Искры" упоминался лишь вскользь, как нечто само собой разумеющееся и столь ужасное, что не требует подробных разъяснений. "Величайшее преступление против искры жизни", "акт высшего магического кощунства", "практика, противоречащая самой природе магии". Ни схем, ни описаний механизма, ни имён практиков. Сплошная морализаторская риторика, которая только раздражала.

Раздражение начало подкрадываться ко мне, накапливаясь, как статическое электричество. И тогда у меня за спиной, прямо над ухом, раздался тихий, но абсолютно отчётливый шепот:

– Бу-у-у!

Я взвизгнула, чисто рефлекторно, и подпрыгнула на месте, как ошпаренная, чувствуя, как сердце ушло в пятки.

Из воздуха прямо передо мной, на полке с трактатами по садовой магии, материализовался Шико, катаясь от беззвучного смеха. Его серебристый хвост весело подрагивал, а очки съехали на самый кончик носа, добавляя комичности.

– Ох, извини, дорогуша! Не удержался! – его шелестящий, похожий на перелистывание старых страниц голос звенел от неподдельного веселья в моей голове. – Ты так смешно вздрагиваешь! Просто шедеврально! Нравишься ты мне, правда, нравишься. Настоящая реакция, никакой магической брони, ты показала чистейший, первозданный испуг! Это так редко встречается в этих стенах, полных равнодушных магов!

– Чёрт возьми, Шико! – выдохнула я, обхватив руками грудь, где сердце колотилось как сумасшедшее, грозя вырваться. – Ты меня в гроб вгонишь своим гостеприимством! У меня чуть не случился сердечный приступ от твоих шуток!

– Пустяки, сущие пустяки! – отмахнулся он изящной лапкой, перевернувшись на спину и глядя на меня вверх ногами. Его обсидиановые глаза, полные звездчатых искр, смеялись искристо. – Сердечный приступ – это банально и скучно. А вот твое лицо в момент испуга – это настоящее искусство! Так и скажу будущим летописцам: "Великий дух Шико подарил миру новый, неизведанный лик человеческого ужаса". Ну, а чего это ты тут опять копошишься, моя любопытная? – Он внезапно перевернулся, принял изящную позу и прищурил один глаз, словно вглядываясь в мои мысли. – Ищешь про свой "Разрыв Искры" в "Теории магического резонанса"? Милая, милая… это все равно что искать инструкцию по взращиванию роз в руководстве по разделке туш. Совсем не там копаешь. Топчешься на одном месте, как слепой котенок в лабиринте.

Я замерла, стараясь не выдать ни единой эмоцией, насколько его слова меня задели и напугали. Как он мог знать? Он читал мысли? Чуял намерения? Или просто был невероятно проницателен?

– Как ты понял? И где же тогда нужно копать? – не удержалась я, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения.

– Ох, прямолинейная какая! Настойчивая! – Шико сделал изящный кувырок в воздухе, рассыпаясь на мгновение на мириады серебристых буковок, прежде чем снова собраться в форму. – Мне это в тебе безумно нравится! Я сразу понял, что ты просто человек, это удивительно. Давно их не встречал тут. Видишь ли, у меня нюх хороший! Но я, знаешь ли, не раздаю ответы просто так, в готовом виде. Это неинтересно. Это убивает всю поэзию поиска! Подсказку – пожалуйста! Настоящую, вкусную, тебе понравится! – Он внезапно замер, и вся его игривость куда-то испарилась, сменившись на странную, почти гипнотическую серьёзность. Казалось, что старый лис под гипнозом, и его слова несли вес веков.

– Слушай сюда, человек. Ты ищешь чёрное проклятье? – его голос стал низким, эхом отдаваясь в голове. – Так вглядись в того, кто яростнее всех одержим белым. Ищешь тишину? Прислушайся к тому, кто кричит громче всех о порядке. Самые тёмные тайны этого места прячутся не в книгах о тьме… а в биографиях яростных борцов с ней. Запомни: ищи не "как". Ищи "кого".

Он отряхнул лапку, и магия момента растаяла, вернув его к игривости.

– А для начала сгоняй в старую башню после заката. Спросишь там одного юношу… Передашь, что от меня. – Он подмигнул и, сделав воздушное сальто, начал растворяться. – Ладно, мне пора! Занудный трактат по эльфийскому садоводству уже заждался! Не скучай!

И он исчез, оставив в воздухе лишь фразу: "Понадоблюсь – позови!" и лёгкий запах старого пергамента.

Я стояла посреди прохода, сжимая папку так, что корешок треснул под пальцами. В голове переваривалось всё то, что сказал Шико: "…яростнее всех одержим белым. …Ищи "кого'". Это была отличная новость – новая информация, над которой опять нужно подумать. В последнее время я успеваю только обдумывать происходящее, до действий пока не доходит. Просто чудесно, учитывая, что время на миссии тикает.

Мысленный взгляд сразу упёрся в каменный затылок Боррака. Суровый страж, фанатик порядка. Слишком уж очевидный кандидат. Слишком… просто. Шико явно любил головоломки посложнее, с подвохом. "Одержим белым"… Белый – цвет чистоты. Очищения. Тот, кто хочет всё очистить, обычно видит грязь там, где её никто не замечает, и это может скрывать тёмные мотивы.

Лис, конечно, не ответ дал, а выдал ребус, достойный древнего сфинкса, но это был хоть какой-то поворот в расследовании. И ещё был "юноша в башне". Звучало как начало крайне плохой сказки, которая закончится тем, что меня съедят или хуже – разоблачат. Но альтернатив было мало, и любопытство уже разгоралось.

Я отложила скучную "Теорию магического резонанса" и направилась в другой, более удалённый отдел – биографиям, мемуарам и жизнеописаниям известных магов Конклава и преподавателей Академии, особенно тех, кто прославился непримиримой борьбой с тёмной магией и ересями. Может, лис был прав, и ключ скрывался не в методе, а в личности, в мотиве, который мог привести к "Разрыву".

Я была так поглощена этой мыслью, что, выходя из архива, почти наткнулась на шумную толпу студентов.

Дверь архива закрылась за мной, отсекая тишину. И тут же я попала в шумный, словно пчелиный рой, коридор. Он бурлил энергией. Студенты сбились в кучки, напряжённые и возбуждённые, все взгляды были прикованы к его центру. Воздух вибрировал от сдержанного шепота и тяжёлой, опасной энергии, которая витала, как перед бурей. Я попыталась просочиться вдоль стены, не привлекая внимания, но толпа сомкнулась, а потом расступилась передо мной.

Именно тогда я увидела его.

Он вышел из самого эпицентра оживления, и пространство вокруг него будто сжалось от его присутствия. Высокий, с плечами атлета, в идеально сидящей мантии, которая подчёркивала каждое движение. Движения были плавными, уверенными – как у хищника, знающего, что он хозяин этой территории и никто не посмеет оспорить. Волосы цвета воронова крыла были собраны в тугой короткий хвост, открывая резкие, почти варварски-красивые черты лица, с высокими скулами и волевым подбородком. Но главное – его глаза. Цвета расплавленного золота, они горели хищным, одержимым огнём, который мог обжечь на расстоянии. Его взгляд скользнул по мне, зацепился на секунду, и на губах появилась медленная, оценивающая улыбка. В ней не было ни капли тепла – только холодный интерес охотника, заметившего новую дичь, достойную погони.

Я инстинктивно попыталась проскользнуть мимо, сделав вид, что не заметила его, но он оказался на удивление быстр. Пара шагов – и он уже блокировал мне путь, стоя так близко, что я почувствовала тепло его тела.

– Профессор Блэкторн, – его голос был низким, с характерной хрипотцой, словно в горле застряли частички дыма от внутреннего пламени. – Вектор. Огненный поток, четвертый курс. Удивлён вашим… уникальным подходом. Очень смело.

– Приятно познакомиться, мистер Вектор, я еще не успела запомнить всех студентов – сухо кивнула я, стараясь обойти его с другой стороны и не показать лёгкой дрожи. – Если вы позволите, я…

– Я слышал, вы разбираете артефакты до самой сути, не используя ни капли магии, – он не отступал, его золотые глаза приковывали меня к месту, сверля и анализируя каждый мой мускул, каждое движение. – Это правда? Или просто красивая легенда, чтобы впечатлить нас?

– В этом и заключается суть фундаментального анализа, мистер Вектор, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал холодно и профессорски-снисходительно, несмотря на растущее напряжение. – Магия – лишь инструмент. Чтобы понять суть механизма, он не всегда необходим, иногда достаточно логики и наблюдения.

– Интересно, – он ухмыльнулся, и в его улыбке промелькнуло что-то опасное и насмешливое, как блеск клинка. – Очень интересная теория. А слабо, профессор, доказать это на практике? Прямо здесь и сейчас? Без подготовки?

Он ловким движением достал из складок мантии небольшой, тускло поблескивающий браслет из неизвестного темного металла, испещренный потускневшими, но со сложными рунами, которые казались древними. – Случайная находка в руинах к северу от города. Никто из наших "магистров" не может понять, как он работает. Говорят, если его раскрыть, он может обжечь даже драконью кожу. Разберите его. Без магии. Продемонстрируйте нам мощь вашего "фундаментального" подхода. Или… – он выдержал паузу, наклоняясь ближе, – ваша теория бесполезна и пуста? – он сказал это, переходя на громкий шепот, чтобы все слышали.

Это был прямой, агрессивный вызов. На глазах у десятков студентов, которые уже перестали делать вид, что не смотрят, и уставились на нас с жадным интересом. Отказ означал бы мгновенную потерю лица и авторитета в их глазах. Согласие – попадание в его ловушку, игру, правила которой диктовал он, и кто знает, чем это кончится.

Я медленно выдохнула, собираясь с мыслями, чувствуя, как по спине бегут мурашки от его близости. Сарказм и уверенность – моё лучшее и единственное оружие здесь, в этом мире магии.

– Мистер Вектор, – сказала я, смотря прямо в его горящие, насмешливые глаза, не отводя взгляда, – если я начну разбирать и анализировать каждый артефакт по первому требованию каждого студента, желающего проверить мою компетентность, мне придется выставить у своей аудитории расписание и брать плату за такое шоу. Но вам повезло, для этого, собственно, и предназначены мои лекции. Приходите на них – и, возможно, вы не только узнаете что-то новое, но и поймете базовые принципы академической этики. Кроме того, – я добавила, с насмешливой улыбкой кивнув на браслет в его руке, – истинные ценители артефактов и исследователи не тычут в потенциально опасные, неопознанные объекты. Это признак не только дурного тона, но и гарантированно короткой, пусть и яркой, жизни в мире, полном неожиданностей.

Вокруг нас раздались сдержанные смешки, кто-то даже фыркнул одобрительно. Вектор помрачнел, его золотые глаза сузились до щелочек, я увидела, как напряглись его скулы под кожей.

Но гнев его был мимолётен. Почти мгновенно его черты вновь расплылись в ухмылке, на этот раз более личной, почти интимной, с намёком на что-то большее.

– О, я обязательно приду, профессор, – сказал он игриво, с лёгким поклоном, – Мне уже нравится, как вы… парируете. Очень свежий взгляд, полный огня.

Он сделал неформальный салют и отошел. Я постояла секунду, стараясь прийти в себя, и направилась вперед по коридору.

В дверях преподавательской я столкнулась с Мойрой. На ее лице не было улыбки.

– Я видела это, – тихо сказала она, отводя меня в сторону. – Ох, дорогуша, будь с ним осторожна.

– Он похож на парня, который любит побеждать.

– Это не то слово, – Мойра нервно оглянулась. Вектор стоял в дальнем конце коридора, прислонившись к шкафчикам. Он не смотрел в нашу сторону, но я чувствовала его внимание. – История у него мрачная. Любил одну девушку. Страстно. А она… нашла другого. Измена. Его драконья натура не выдержала. Говорят, он даже не хотел, это само вырвалось. Пламя не сдержал – от нее не осталось даже пепла.

Я замерла.

– Суд признал это несчастным случаем, кто то помог избежать наказания, но с тех пор он тут и его «любовь» – как лесной пожар: ярко, жарко и все сжигает дотла. Он одержим контролем. Будь осторожна, милая. Ты ему видимо приглянулась. Ты для него – новый сложный артефакт, который нужно разобрать и подчинить.

Она ушла, оставив меня наедине с новой информацией. Я бросила взгляд в конец коридора. Вектор смотрел прямо на меня. Его игривость испарилась. В его расплавленных золотых глазах было только чистое, немое обещание охотника, готового к погоне.

Игра определённо становилась опаснее, и я чувствовала, как нити интриги затягиваются вокруг меня.