Мастерская потерянного времени бесплатное чтение
«Отец говорит, что часы – убийцы времени. Что отщелкиваемое колесиками время мертво и оживает, лишь когда часы остановились.»
Уильям Фолкнер
Сонные прохожие уныло смотрели в землю и плелись своими непослушными ногами в известном только им направлении. Солнце ослепляло глаза и испепеляло тело. Время для прогулок было самое неподходящее – раннее утро осеннего воскресенья – всем хотелось укутаться в теплое одеяло и лежать, наблюдая за падающими листьями. Но разве погода в силах воспрепятствовать уже выстроенным планам? Люди, заглушая апатию и желание спрятаться в кокон, выходили на улицы. Было прохладно, ветер бросал в дрожь, а солнце, царственно выплывающее из-за горизонта, бросало в пот. Хлопали дверцы, шуршали листья, топали люди. Невысокая молодая фигура в старом пальто показалась в одном из еще пустующих переулков. Это был мальчишка, уже считающий себя взрослым мужчиной. Он уже не смотрел на мир выпытывающими глазами, а подражал солидным людям и так же, как они, втянув шею и опустив голову, брел вперед. Большие потрепанные отцовские часы свисали с его худенькой ручки и, цепляясь за что-то, силились вырваться из плена и упасть на землю, обрести покой. Он не привык к ним, но явно ими очень гордился, даже несмотря на их желание сбежать от него. Он вечно их одергивал, а потом одергивал себя, ведь взрослые люди не обращают внимания на такие мелочи, затем делал вид, что сверялся со временем, и неуклюже засовывал руку обратно в карман.
Проходя по мосту через речку, он с усмешкой смотрел на разбегающиеся по сторонам кишки реки, на эти мелкие извилины, которые возомнили себя самостоятельными и оторвались от матери. Он смотрел на их попытки изведать мир и верил, что там, за горизонтом они обязательно станут широкими и полноводными. Он верил в них, а может, просто пытался верить в себя.
Он шел, не обращая внимания на мир вокруг, погруженный в мысли. Пока дойдя до переулка, он не удержался и не посмотрел на витрину любимого магазина. Он никогда в нем не бывал, но каждый раз, особенно тогда, в детстве, заглядывался на его ярко украшенную витрину, и время тогда теряло свой смысл. Лавка часовщика. На витрине сидела птица, из сотен, нет, тысяч колесиков, она включала в себя миллион часов, и она жила. Она кивала головой и открывала клюв, расправляла крылья и чистила перышки. Она была идеальна. В его глазах она была чудом. Но потом в его сознании что-то перевернулось, он что-то вспомнил, его рука задрожала, взгляд наполнился ненавистью, и, сжав пальцы в кулак, он отвернулся от нее. Решительно сделал шаг в сторону. Но за спиной зазвенел дверной колокольчик и старый, но еще звонкий голос окликнул мальчика: