Смертельная боль бесплатное чтение

ВИСБАДЕН

Среда, 23 мая

Утро

Глава 1

Автобус номер 8 качнулся, осторожно взял крутой поворот и поехал вверх по Гайсбергу[1]. Сабина Немез стояла в середине салона и держалась за подвесной поручень-петлю. До начала ее лекции в академии БКА оставалось еще полчаса.

Напротив нее стоял Марк Крюгер. Уже два дня они вместе ездили на этом автобусе. С тех самых пор, как Сабина разбила свою машину, преследуя подозреваемого, который думал, что сможет сбежать через пешеходную зону Висбадена. Марк сидел на пассажирском сиденье и схватился за руль. Так они вовремя врезались в уходивший от погони автомобиль и зажали его между двумя чугунными скамейками в парке, прежде чем случилось что-нибудь похуже. В результате машина Сабины отправилась в ремонт как минимум на неделю, а поскольку Марк никогда не имел собственного автомобиля, им пришлось пересесть на автобус. Впрочем, это как-то разнообразило их повседневную рутину. Только сегодня они, к сожалению, промешкались с завтраком, и теперь им нужно было торопиться.

Сабина погладила Марка по щеке, для чего ей пришлось довольно высоко потянуться. Марк был на целую голову выше ее – в ней же всего метр шестьдесят три. Она ласково провела пальцами по маленькой ссадине, оставшейся после аварии.

– Бедняга… Так ты поэтому не бреешься?

С щетиной, непослушными светлыми кудрями, которые делали его моложе, и в белой расстегнутой рубашке поверх футболки с героями «Звездных войн» он больше походил на классического ботаника, чем на специалиста БКА по прослушке.

«Или это „Звездный путь“?» Марк, наверное, раз десять объяснял ей разницу, но, поскольку Сабину это не особо интересовало, она так и не запомнила. Больше всего ей нравилось, когда он ходил у нее по квартире вообще без футболки.

Он улыбнулся ей, его голубые глаза сверкнули.

– Пока ссадина не заживет. Есть возражения?

Сабина помотала головой.

– Увидимся сегодня днем в столовой?

Марк понизил голос:

– К сожалению, нет. Я работаю с… сама знаешь с кем… над совершенно секретным делом.

Она нахмурилась.

– Со Снейдером?

– С Мартеном С. Снейдером, – поправил ее Марк.

– С моим партнером? Ты шутишь!

– Нет, не шучу, – сказал он. – Кроме того, я теперь с ним на «ты».

– С каких это пор?

– С начала этой недели.

– Ерунда! Снейдер ни с кем из нас не фамильярничает.

Марк пожал плечами:

– Мы со Снейдером оба зануды – каждый на свой лад, – может быть, это нас сближает.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я слишком нормальная?

– Ты без странностей.

– Может, Снейдер просто испытывает отцовские чувства, когда видит тебя. – Сабина скептически посмотрела на Марка, затем придвинулась немного ближе. – Так над чем вы работаете, супершпион? – шепотом спросила она.

Он опустил голову и прошептал ей на ухо:

– Я мог бы рассказать тебе, но тогда, к сожалению, нам пришлось бы тебя убить.

Она шутливо ударила его в плечо.

– Давай попробуй, только не покалечься. Позволь освежить твою память – именно я спасла тебе жизнь год назад, когда мы раскрыли убийство монахини.

– Это был чисто корыстный интерес, – сухо заявил он.

– И почему же?

Он заколебался.

– Потому что ты мной заинтересовалась, верно?

– С чего ты решил?

– Потому что… – Он прочистил горло, видимо размышляя, как выкрутиться из этой ситуации, но затем все же собрался с духом. – Когда мы были в отеле на Боденском озере, ты разговаривала с Тиной по рации. Обо мне.

Сабина почувствовала, что краснеет.

– Тина рассказала тебе об этом?

Марк поджал губы и покачал головой.

– Тогда откуда ты узнал?

– Я… э-э… сидел в машине для прослушки, разблокировал все частоты и в процессе… – Он замолчал.

О, черт! Об этом она даже не подумала. Теперь она покраснела еще сильнее.

– Бывает, ошибка новичка, – сказал он, обхватив ее за талию и пытаясь прижать к себе.

– Пусти меня! – Она высвободилась. – И ты молчал целый год?

– Ну… – замялся он. – Вообще-то я и сейчас не хотел это говорить.

– Ошибка новичка, – парировала Сабина. Внезапно она стала серьезной и снова понизила голос: – Кстати… ты заметил, что…

– …те двое мужчин в темных костюмах все время смотрят в нашу сторону?

Сабина кивнула.

– Они зашли вместе с нами и с тех пор не спускают с нас глаз. – Она незаметно посмотрела в заднюю часть автобуса, откуда за ними молча наблюдали мужчины. У обоих были жесткие угловатые черты, волосы с проседью и нехарактерный для этого времени года загар.

Марк пожал плечами.

– Совпадение?

– Возможно, – ответила она, хотя сама в это не верила.

Автобус остановился на станции Трэнквег, и Сабина с Марком вышли. Отсюда было всего несколько минут ходьбы. Двое мужчин в костюмах-тройках тоже вышли из автобуса и последовали за ними. Странно, что в таком элегантном виде они передвигались не на служебной машине или хотя бы на такси.

После короткого объятия Сабина рассталась с Марком. Он направился к главному входу в БКА, чтобы попасть в свой офис, а она прошла по дорожке мимо поста охраны на территорию академии.

Черт, она так и не спросила Марка, действительно ли он работает со Снейдером над секретным делом или просто разыграл ее.

Когда она вошла в академию и забрала документы из шкафчика, ее мобильный телефон зажужжал. СМС от Марка.

«Двое парней из автобуса сейчас в БКА, – гласило сообщение. – Они спрашивали о Снейдере и о тебе».

Глава 2

Доктор Карин Росс с абсурдным чувством зависти посмотрела вслед уборщице, толкавшей тележку по коридору, а затем отперла дверь своего кабинета на втором этаже главного здания БКА. Может быть, ей все-таки стоило выбрать другую профессию? Под ее именем на дверной табличке стояла должность – корпоративный психолог. В эту среду у нее был всего один клиент, но он шел за десятерых. Что ж, глаза боятся, а руки делают. Затем у нее наконец-то появится время написать пять протоколов и отчетов, которые еще не были готовы.

Она вошла в свой кабинет и отпрянула. В помещении было слишком темно, шторы задернуты и стоял пронзительный запах ванильного чая. Затем она увидела сидящего в кресле для посетителей высокого худощавого мужчину в сшитом на заказ костюме. Нога на ногу, в руке – зажигалка.

– Как вы сюда попали?

– Вы же не всерьез спрашиваете, – раздался голос с характерным голландским акцентом.

– Ошибаетесь, вполне серьезно.

– Я сам себя впустил. Решил начать, чтобы это не заняло так много времени.

– Не я изобрела обязательные психологические сеансы раз в полгода, – едко возразила доктор Росс, подошла к шторам, раздернула их и распахнула окно.

– А вы вообще что-нибудь изобрели?

– Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Вы не можете просто так входить сюда, когда вам вздумается, даже если вы великий Мартен Снейдер, – сказала она.

– Мартен С. Снейдер, – поправил он ее.

– О, как я могла забыть. Да, как вам угодно. – Она бросила портфель на стол и села в кресло напротив Снейдера. – Я работаю в этом кабинете. Здесь мое личное пространство, а также конфиденциальные данные, за которые я несу ответственность. Кроме того, не я предложила эту встречу, и я пришла к оговоренному времени…

– Я… я… я, – резко прервал он ее. – Я думал, мы собрались здесь, чтобы поговорить обо мне.

– Господи! – Карин убрала прядь длинных светлых волос за ухо. – Хорошо… – она глубоко вздохнула, посмотрела на часы и поправила воротник блузки, – давайте начнем и поговорим о вас. Вы уже заполнили тест?

– Этот тест? – Он потянулся в карман пиджака и достал пять голубых, скрепленных вместе листов, которые небрежно бросил на ее стол, не поднимаясь со своего кресла. – Я помогал разрабатывать старый тест, он был намного лучше. Новый тест – полная ерунда.

– Почему вы так считаете?

– Потому что отдел возглавила кучка молодых душнил. Может, они и изучали психологию, но понятия не имеют, что происходит в психике людей.

«А вы, разумеется, это знаете», – хотела сказать она с ехидством, но сдержалась. Конечно, он имел представление. В конце концов, он сам изучал медицину и психологию, был полицейским аналитиком и судебным психологом-криминалистом.

– И поэтому вы считаете, что вам не нужно проходить обязательный тест? – спросила она.

– В нем есть такие идиотские вопросы, как: «Подарили бы вы своей жене кольцо на годовщину свадьбы?» – Он сдвинулся вперед на край кресла, поднял руку и по очереди вытянул три пальца. – Во-первых, я не женат. Во-вторых, я не люблю женщин. И в-третьих, я не дарю подарки.

– Думаю, это многое о вас говорит. Так и ответьте на вопрос.

– Послушайте! – Снейдер придвинулся ближе. – Мне нет дела ни до каких колец. Я занимаюсь выявлением и уничтожением криминальных сетей, торгующих наркотиками или детским порно. На всю остальную ерунду у меня нет времени.

Карин сделала еще один глубокий вдох.

– Отлично, тогда давайте сменим тему. Вы уже проходили медицинское обследование и фитнес-тест, которые БКА предписывает делать каждые два года? Насколько я помню, вашим последним результатам не менее четырех лет.

– Скажите честно. Я похож на того, кто сможет пройти этот тест?

Его кожа была бледной, лицо осунувшимся, подбородок еще более заостренным, чем обычно.

– Вы боитесь провалиться?

Снейдер не ответил.

– Что ж, – сказала она, – по крайней мере, вы смогли открыть эту дверь и приготовить себе сомнительный чай на мини-кухне. Это уже начало. – Она улыбнулась.

На мгновение на лице Снейдера появилась странная холодная улыбка, которую она часто видела у него и которая всегда заставляла ее содрогаться. Кладбищенская улыбка, которая тут же исчезла.

– Хорошо, давайте забудем про тесты и просто поговорим о вас, – согласилась она.

Снейдер снова откинулся назад.

– Я чувствую себя дерьмово, спасибо, что спросили. За последние полгода мне удалось раскрыть семнадцать совершенно неважных дел, но я не раскрыл одно, самое серьезное, и это меня угнетает, поэтому я курю слишком много травки, пью слишком много водки с табаско, плохо питаюсь… на самом деле совсем не ем, если разобраться… и прескверно сплю. И нет, спасибо, снотворные таблетки бесполезны, я их уже пробовал, а аутогенные тренировки, цветочные настои доктора Баха и гомеопатические гранулы из вашей психоаптеки можете засунуть себе куда подальше.

Веко Карин дернулось.

– Как мне не хватало этих сеансов с вами, – вздохнула она и посмотрела на него внимательнее. Он действительно выглядел нездоровым. Отполированная лысина и бледное лицо, похоже, уже несколько месяцев не видели солнца. Узкие бакенбарды, начинавшиеся около уха и спускавшиеся тонкой линией к подбородку, создавали яркий контраст, как на одной из больших черно-белых картин ее отца. – Вас беспокоит то же дело, что и полгода назад?

– Мне можно здесь курить?

– По-прежнему нет. – Она подняла глаза к потолку. По крайней мере, на этот раз он не снял детектор дыма.

– Да, все то же дело.

– Хотите поговорить об этом?

– Даже если бы вы серьезно относились к своему обязательству о неразглашении, мне нельзя говорить о текущих расследованиях.

Она наклонила голову.

– Вы, конечно, никогда на это не пойдете, но что, если бы вы хоть раз не последовали правилам?

– Ну тогда… – он поднял брови, – я бы, наверное, сказал, что ровно год у нас в БКА продолжается утечка информации.

– Тогда я бы спросила, что в этом такого плохого.

– «Что в этом плохого?» – переспросил бы я, – сказал Снейдер, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. – Вы бы сочли плохим, если бы кто-то передавал секретные внутренние данные во внешний мир, тем самым саботируя операции БКА против организованной преступности?

– О да, я бы сочла это плохим.

– Видите ли, я тоже. – Он открыл глаза. – Шёнфельд, мой бывший студент в академии, недавно погиб во время одной из таких неудачных операций полицейского спецназа. Его жена, Майкснер, тоже моя бывшая студентка, теперь мать-одиночка с шестилетней дочерью. Я и Марк Крюгер…

– Марк Крюгер и я…

– Вы хотите узнать или нет?

– Продолжайте, – вздохнула она.

– Мы с Марком уже вышли на след крота, тем не менее этот вопрос не дает мне покоя, потому что кротом должен быть высокопоставленный инсайдер. Но в этом случае мало кто подпадает под подозрение.

– Значит, круг подозреваемых довольно сильно сузился?

Он удивленно посмотрел на нее:

– Да, это так. Крот может быть только в высшем руководстве БКА. Вас это не беспокоит?

– А должно? – Она покачала головой. – Я убеждена, что вы его найдете.

– Я…

Зазвонил мобильный. Он опустил зажигалку в карман пиджака и достал телефон – чехол с красно-бело-синими полосами голландского флага невозможно было не заметить.

– Да? – буркнул он.

Он слушал десять секунд.

– Спасибо, больше ни слова… Я сейчас буду, – наконец сказал он и завершил разговор. Затем отпил из чашки и встал. – Мне нужно к Марку, у него может быть новая зацепка.

– Вы уходите с сеанса раньше времени?

– Вы забываете, что я пришел за полчаса до вас. Спасибо за чай и беседу.

Затем он исчез из кабинета.

Она с недоумением посмотрела ему вслед: «Он действительно поблагодарил меня».

Глава 3

Сабина Немез вошла в аудиторию номер 3 с ноутбуком и материалами и направилась к кафедре. Зал был уже полон. Двадцать пять студентов Академии БКА для особо одаренных молодых кадров ждали ее на предпоследней лекции. Хотя посещение было обязательным, она не отмечала присутствующих. Во-первых, не хотела тратить время на оглашение фамилий. Во-вторых, прогульщики все равно не пройдут модуль, потому что каждый семестр она разбирала что-то новое, так что готовых учебных конспектов не существовало.

Она читала лекции не одна, а в паре с приглашенным доцентом, которого Снейдер привел в академию. Он мог поделиться еще большим личным опытом, чем она сама, и это, очевидно, было одной из причин, почему лекции пользовались такой популярностью.

– Доброе утро, – поприветствовала Сабина и прошла за кафедру для лектора.

Рудольф Хоровиц, бывший профайлер бернской криминальной полиции, был уже на месте и сидел в своей электрической инвалидной коляске, которую год назад ему купило немецкое БКА.

– Давайте сразу приступим. Сегодня мы сделаем акцент на том, что следователь БКА не выдвигает теорию, а потом ищет под нее улики, – начала лекцию Сабина, – а сначала собирает улики и лишь затем выдвигает свою теорию.

Она кивнула Хоровицу. Пока Сабина подключала свой ноутбук к видеопроектору и настраивала изображение, Хоровиц продолжил за нее.

Он выкатился из-за кафедры в середину лекционного зала. За последний год его седые волосы изрядно поредели, морщины и мешки под глазами также указывали на то, что ему семьдесят три года. Однако он обладал совершенно ясным умом и соображал лучше многих студентов, которые сейчас выжидающе смотрели на него.

– Никогда невозможно предсказать, как и когда удастся завершить расследование, – скрипучим голосом сказал он на швейцарском диалекте в микрофон, прикрепленный к спинке его инвалидной коляски. – Когда вы работаете над делом, все данные хранятся в глубинах вашего подсознания, как на жестком диске вашего компьютера или на серверах в облаке. И там они обрабатываются. Ваш мозг создает новые нейронные связи, объединяя воспоминания с ассоциациями. Вам просто нужно следить, чтобы интернет-соединение с вашим сервером не оборвалось – в нашем примере это контакт с вашим подсознанием – и что данные всегда доступны. Следственная работа часто задействует ментальные методы. В какой-то момент будет нажата правильная кнопка, и внезапно появится результат. И иногда нужно помочь себе маленькими хитростями.

Сабина пролистала видеофайлы, открыла один из них и сразу нажала на паузу. На проекционном экране появилось крупнозернистое серое изображение комнаты для допросов без окон; судя по ракурсу, съемка велась камерой наблюдения в верхнем углу помещения. Сабина и Снейдер сидели напротив женщины средних лет. На столе между ними находились только микрофон, стакан с водой и разложенная карта.

По залу пронесся радостный ропот. Сабина улыбнулась. Она знала, что студенты любили наглядные материалы по расследованиям Снейдера. И особенно сейчас, когда летний семестр подходил к концу, было неплохо дополнительно смотивировать юношей и девушек.

– Две недели назад мы со Снейдером допросили подозреваемую, которая, как мы были почти уверены, призналась в убийстве своего мужа, чтобы защитить настоящего преступника. Послушайте и убедитесь сами. – Сабина нажала на кнопку воспроизведения.

– Куда вы спрятали улики? – спросил Снейдер.

– Вы имеете в виду орудие убийства?

– И вашу окровавленную одежду, перчатки и окровавленный ковер из вашей гостиной.

– В сундук, о котором я вам рассказала.

– И сами его утяжелили, чтобы он утонул?

– Да, камнями.

– Должно быть, этот сундук был чертовски тяжелым и громоздким.

– Да.

– Как и тело вашего мужа.

– Да.

– Вам кто-то помогал?

– Нет.

– Значит, вы сами привезли ночью на машине тело вашего мужа и сундук к водохранилищу и сбросили в воду?

– Да.

– В том месте, которое вы указали нам на карте?

– Да.

– В этом месте? – Снейдер ткнул в карту.

– Да, это было именно там.

– И как вы перетащили все это через двухметровый забор?

– Если женщина волевая, – уверенно ответила его собеседница, – то ей все по плечу.

Снейдер кивнул.

– Это правда, за исключением одного момента. Здесь вообще нет забора.

Женщина оторопела:

– Что?

– Я почти поверил вам, но вы плохо подготовились, – сказал Снейдер.

Она уставилась на карту, скрежеща зубами.

– Черт… – вырвалось у нее.

Снейдер повернул голову к зеркальной стене и кивнул. Затем в комнату вошли двое сотрудников в форме и увели женщину.

После того как дверь снова закрылась и они остались одни, Сабина повернулась к Снейдеру:

– Откуда вы знали, что там нет забора?

Прежде чем раздался ответ Снейдера, Сабина нажала на кнопку паузы.

– Откуда он знал? – спросила она.

– Он был там! – тут же выкрикнул один студент.

– Он посмотрел это место в Гугл-картах, – был следующий ответ.

– Он знает об этом из полицейского протокола об обнаружении трупа.

Последовало еще несколько ответов, но ни Сабина, ни Хоровиц не комментировали их ни словами, ни жестами. Сабина сохраняла бесстрастное выражение лица и просто слушала.

Наконец в зале стало тихо. Затем руку подняла Мийю, молодая полуазиатка с длинными прямыми черными волосами, которая редко что-то говорила, но, когда говорила, всегда попадала в цель. Ей почти отказали в приеме в академию, потому что в ее психологическом профиле были обнаружены признаки расстройства аутистического спектра – вероятно, синдрома Аспергера, – но вмешались Сабина, Хоровиц и даже Снейдер, считая, что эта молодая женщина обладает огромным талантом, который абсолютно необходимо развивать.

– Да, Мийю, пожалуйста, – обратилась к ней Сабина.

– Снейдер не знал. Он просто блефовал.

По залу прошел ропот.

– Совершенно верно, – сказала наконец Сабина. – Как вы это поняли?

– Я бы сделала то же самое.

Сабина подавила улыбку. Она знала, что за ответом Мийю скрывалось не высокомерие, а просто ее логика, ориентированная на результат, которая действительно сближала ее со Снейдером.

В этот момент задняя дверь лекционного зала открылась и вошли двое мужчин. В темных костюмах-тройках и с жесткими угловатыми чертами лица. Они молча сели в последнем ряду и стали слушать.

Это были мужчины из автобуса.

Глава 4

Не вынимая рук из карманов, Снейдер ногой закрыл за собой дверь.

– Что такого срочного?

Офис Марка Крюгера находился на минус первом этаже и не имел окон, но был оборудован кондиционером, который из-за большого количества техники всегда работал на полную мощность. Марк добровольно влачил свое существование здесь, на площади менее пяти квадратных метров, с двумя ноутбуками, стационарным компьютером, тремя широкими мониторами и постерами фильмов «Удивительные истории», «За гранью возможного» и «Секретные материалы» на стенах.

«Истина где-то рядом. Я хочу верить».

Раз Крюгер чувствовал себя комфортно среди этой чепухи, Снейдер не имел ничего против. Как человек, который злоупотреблял ванильным чаем, регулярно курил марихуану, втыкал акупунктурные иглы в кисти рук и любил разговаривать с трупами, он мог принять странности Марка. В конце концов, они, похоже, не повлияли на его умственные способности, потому что он действительно был хорош в своем деле.

– Я отвлек тебя от чего-то важного? – спросил Марк.

– Всего лишь психологическая беседа с доктором Росс.

Марк ухмыльнулся:

– Тогда ты должен быть мне благодарен.

Снейдер поднял руку и оттопырил три пальца.

– О чем речь? В трех коротких и четких предложениях.

– Да не волнуйся, я не буду больше отвлекать тебя пустой болтовней. – Марк подкатился на кресле к компьютеру и застучал по клавиатуре. – Программы работали всю ночь. Я все проверил. С девяностодевятипроцентной вероятностью сливаемая информация не передавалась по телефону, в электронном виде или через Интернет, поскольку отсутствуют какие-либо цифровые следы. Никакого несанкционированного входа в базы данных, никакого неавторизированного трафика электронной почты через серверы.

– Даже через частные почтовые сервисы?

Марк покачал головой:

– Я проверил все записи журнала доступа – ни единого цифрового отпечатка. Не было даже следов копий на внешних жестких дисках, USB-флешках или устройствах записи компакт-дисков.

– Данные мобильных и стационарных телефонов?

– Конечно, все отрицательные. Я даже проконтролировал все жесткие диски копировальных аппаратов.

– А сканеры и принтеры?

– Да, я изучил все файлы журнала системы. И там не задублировано никаких секретных документов, о которых может идти речь.

Снейдер задумался.

– Тогда остается только одна возможность…

– Нет, – возразил Марк. – Все, что попадает в здание, должно пройти через сканер. Я уверен, что ни камера, ни портативный копировальный прибор сюда не проносились.

Снейдер кивнул.

– Если ты все это проверил, почему говоришь, что вероятность составляет только девяносто девять процентов?

– Потому что есть вещи, которые мы знаем, и вещи, которых мы не знаем. Но могут быть и вещи, о незнании которых мы даже не догадываемся. Такая возможность всегда существует.

На скулах Снейдера заходили желваки. Именно поэтому ему так нравился этот парень: он умел комплексно мыслить, но никогда не полагал, что знает все или абсолютно прав. Это было бы фатальной ошибкой, которую регулярно совершают слишком много людей.

– И как, по-твоему, данные покинули БКА? – спросил он.

– Довольно старая школа – как рукописные копии оригиналов в конверте или чемодане.

К такому же выводу пришел и сам Снейдер. Этот вариант казался наиболее вероятным, поскольку в век цифрового безумия, когда каждое движение оставляло электронный след, это был теперь самый безопасный путь. Назад к истокам – как в семидесятых.

– Насколько ты продвинулся с диаграммой путь – время?

– Это была хорошая идея, – сказал Марк.

– Хватит мне льстить, я сам это знаю. Лучше расскажи о результатах.

Марк перекатился на кресле к другому монитору.

– Если мы исключим тех, кто ничего не знал об этой информации или не имел возможности получить доступ к детальным сведениям, а также тех, кто уже был обыскан или в интересующий нас период находился в отпуске, за границей или болел, останутся только эти люди. – Он нажал на кнопку, и на экране появился список из сорока фамилий.

Уже были проведены многочисленные обыски домов и офисов подозреваемых сотрудников, но ни один из них ни к чему не привел. То, что сейчас применил Марк, был классический метод системного сыска, только на этот раз они проверяли своих собственных людей, более пяти тысяч сотрудников БКА.

– Если мы сумеем выяснить, для кого не будет выгоды ни при каких обстоятельствах, то сможем исключить еще больше подозреваемых… – размышлял вслух Снейдер.

– И сузить круг людей, – добавил Марк и нажал еще одну кнопку, после чего осталось чуть больше двадцати фамилий.

– Моя фамилия тоже среди них, – сухо заявил Снейдер.

– Знаю, – ответил Марк, – но я не хочу исключать ее из списка. Это противоречило бы основным принципам программиста. Кроме того, результат должен тебе льстить, ведь здесь все руководство и коллеги с высшей категорией зарплаты.

Снейдер поморщился.

– Мне бы польстил список самых светлых голов БКА, а не это! – Он пробежался глазами по фамилиям. – Значит, у нас крот в высших кругах.

– Я трижды проверил результат в надежде, что одна из программ или я могли ошибиться, но…

– Ты не ошибся, – прервал его Снейдер. – Сегодня утром доктор Росс навела меня на ту же самую мысль.

Vervloekt![2] Дирку ван Нистельрою, президенту БКА и начальнику Снейдера, такой результат не понравится.

– Что показала шкала времени?

– Да, временная шкала. – Марк щелкнул пальцами. – Тоже гениальная иде… извини! Я заметил, что вся информация, покидавшая БКА, всегда была как минимум трехдневной давности, прежде чем она попадала – куда бы то ни было – и использовалась.

– Три дня… – Снейдер закусил нижнюю губу.

– Если одобрение операции и последующая облава происходили быстрее, диверсии не было.

– Что может быть связано с маршрутом транспортировки данных.

Марк энергично кивнул:

– И следовательно, означает, что маршрут занимает три дня.

– Это также приводит к выводу, что данные действительно передаются традиционным способом… и притом за границу. – Снейдер нутром почувствовал, что они близки к раскрытию личности крота. Он невольно ощутил прилив жара к голове и охватившую его энергию, что случалось только тогда, когда он шел по горячему следу. Это дело оказалось таким же бодрящим, как и охота за убийцами.

– Могу я сказать что-то личное? – спросил Марк.

– Если этого нельзя избежать.

– Ты предложил перейти на «ты» два дня назад… и…

– И что? – Снейдер свел брови и посмотрел на него.

– Я рассказал об этом Сабине сегодня утром, она все равно скоро узнает, и я думаю, что она, наверное, была бы счастлива, если бы ты…

Снейдер покачал головой:

– Вы так долго знакомы.

Правда. И не только это. Сабина Немез была его Белочкой. Он выявил ее талант в Мюнхене, когда она еще работала в криминальной полиции, привел ее в академию в Висбадене, взял под свою опеку, два года обучал в тяжелейших условиях, затем сделал своей коллегой и вместе с ней создал свою команду. И теперь он чувствовал, что ни в коем случае не должен подпускать ее к себе еще ближе. С одной стороны, ей не нужно было становиться похожей на него – она просто не заслуживала такой жизни, – но с другой стороны, она и так слишком много о нем знала. «Или я обманываю себя и это все просто самозащита».

– Она мне нравится, – признался Снейдер, – даже больше, чем ты. Но я клянусь тебе… – Он указал на Марка пальцем. – Если она когда-нибудь об этом узнает, ты мертвец. А я умею избавляться от трупов навсегда.

Марк нахмурился:

– Это шутка, да?

– Нет.

Зазвонил мобильный Снейдера. В то же время на одном из мониторов всплыло входящее электронное письмо.

Снейдер ответил на звонок. Это была секретарша Дирка ван Нистельроя. Босс хотел видеть его в своем кабинете в десять утра. Снейдер посмотрел на красно-бело-синий циферблат своих часов.

– Я должен быть у босса через полчаса.

Марк открыл пришедшее по электронной почте сообщение.

– Я тоже.

– Тогда он наверняка…

Глава 5

«…хочет обсудить с нами тот же вопрос. Видимо, речь идет об утечке данных», – приглушенно прозвучал из динамика голос Снейдера. – Niet goed[3].

Они поговорили полминуты, затем Снейдер попрощался и вышел из комнаты, щелкнув дверью.

В динамике зашуршало. Послышался скрип стула Марка Крюгера. Потом стук по клавиатуре. Зазвучала музыка. Она напоминала сферические звуки из научно-фантастического фильма.

Мужчина, который все это слушал за столом в кабинете, коснулся дисплея телефона, и музыка оборвалась. Он помассировал виски.

Черт. Похоже, у него вот-вот возникнут серьезные проблемы. Пришло время набрать определенный номер.

Глава 6

Операция, начавшаяся на рассвете в обшарпанном, выкрашенном в желтый цвет доме на западе Франкфурта, только что завершилась. Тина Мартинелли зачесала за ухо свои черные волосы, которые с одной стороны доходили ей до плеча. Другая сторона была выбрита налысо. С пирсингом и татуировками она совсем не походила на официального следователя БКА, а в лучшем случае сошла бы за агента под прикрытием.

Когда коллеги из полицейского спецназа Франкфурта, подстраховывающие операцию, ушли, Тина выскользнула из тяжелого кевларового жилета и набросила его на спинку стула на кухне. Команда криминалистов все еще работала на двух этажах, но шансы найти в этом доме что-нибудь полезное сводились практически к нулю. Здесь не было ни души. Они следили за хозяином дома уже более двух недель. Он называл себя сводником, потому что – предположительно – устраивал встречи между богатыми клиентами и несовершеннолетними девушками. Они не знали ни где проходили эти встречи, ни где он держал девушек. К сожалению, судья не выдал разрешения на прослушку, но, по крайней мере, прокурору удалось получить ордер на обыск. Однако, видимо, они пришли слишком поздно.

Сейф в комнате, которую они считали офисом сводника, был вскрыт и опустошен. Довольно поспешно, потому что на полу все еще валялись какие-то совершенно незначительные счета-фактуры. Ни картотеки клиентов, ни банковских выписок, ни записной книжки, ни мобильного телефона, ни ноутбука, ни автомобиля. Не было даже настенного календаря с заметками. Ни единого намека на что-либо. Единственное, что было подозрительным, – это то, что они не нашли ничего подозрительного.

Тина стояла у кухонного окна и смотрела в сад, который только что перекопали ее коллеги из Франкфурта. Они даже задействовали собак для поиска трупов. «Не утруждайтесь, – подумала она. – Этот ублюдок получил наводку и вовремя ушел со всеми уликами».

Вообще, эту операцию должна была возглавить Сабина, но она заканчивала летний семестр со студентами, поэтому ее подменила Тина. Все равно они были как сестры и постоянно помогали друг другу без лишних слов. Между ними никогда не было соперничества или споров о компетентности – даже в те времена, когда они еще учились в академии и сами были новичками.

На кухню вошел Кшиштоф в бронежилете, надетом поверх черной футболки в рубчик, но без оружия. На это имелась веская причина: у него было уголовное прошлое, в молодые годы в качестве заказного убийцы он отправил на тот свет нескольких человек и, как следствие, отсидел в тюрьме длительный срок. Снейдер упрятал его в свое время за решетку, а после отбытия наказания нашел ему квартиру и работу – видимо, это был его вклад в государственную программу ресоциализации. Поскольку Снейдер знал сильные стороны Кшиштофа, год назад он взял его в свою команду в БКА, оформив как внешнего консультанта.

– Хреново все прошло, – пробормотала Тина.

– Но мы были отличным дуэтом, – пошутил Кшиштоф с легким польским акцентом. – Мы просто хорошо подходим друг другу – ты и я, – я имею в виду визуально и чисто фигурально. – Он продемонстрировал свои бицепсы, вероятно имея в виду татуировки, которые набил в тюрьме. Но Тину не впечатляли его слегка пожелтевшие русалки, якоря и ножи. И уж тем более хвастливые парни. Хотя она должна была признать, что этот хвастливый парень с седой щетиной, седой косичкой и крепким боксерским телосложением все еще выглядел чертовски хорошо для своих шестидесяти семи лет.

Тина быстро подняла на него взгляд.

– Успокойся, – коротко сказала она. – Тебе еще нужно поработать над своим методом подката. – Затем нахмурилась. – Кроме того, я думала, у тебя есть девушка.

– Майя, аптекарша? – Кшиштоф кивнул. – У которой была самая сексуальная задница в мире?..

– Да, знаю, что эта задница – ты, – перебила его Тина. – Но почему была?

Кшиштоф усмехнулся, а затем сказал более серьезным тоном:

– Мы расстались несколько месяцев назад. Наверное, это к лучшему. Мы по-прежнему друзья и время от времени ходим вместе в ресторан, но между нами больше ничего нет.

– И теперь ты решил попытать удачу со мной?

– Я думал, тебе нравятся мужчины постарше и поопытнее.

– Очень смешно.

– Я мог бы…

– Спасибо, но единственное, что ты мог бы сделать, – это раскрыть преступление.

– Ладно. – Кшиштоф пожал плечами. – Я обнаружил странные борозды на бетонном полу в подвале.

– Я тоже их видела. Перед шкафом. Вероятно, его когда-то передвигали. И что?

– Похоже, его частенько двигали туда-сюда, – добавил Кшиштоф. – Следы довольно глубокие. А шкаф пустой.

Тина посмотрела на него долгим пристальным взглядом.

– Ты хочешь сказать, что за ним может быть что-то спрятано.

– Наверное, уже нет, раз все улики из дома исчезли… Но попробовать стоит.

– И ты говоришь это только сейчас? – возмутилась она.

– Лучше держать рот на замке, чем получить доской по голове, – ответил он.

– Поговорка из польского календаря?

– Нет, это из печенья с предсказаниями.

Вздохнув, она снова надела жилет, застегнула липучки и выбежала из кухни, бросив на ходу:

– Идем!

Кшиштоф последовал за ней. Они пробежали мимо коллег из экспертно-криминалистического отдела и начали спускаться по лестнице в подвал.

– Ничего не трогайте! – крикнул им вслед один из них.

– Как я ненавижу этих умников, – пробормотала Тина.

Внизу в подвале рядом со старой стиральной машиной стоял громоздкий предмет мебели в стиле бидермейер – с многочисленными ящиками, золотыми ручками и тонкими ножками.

– Давай берись! – сказала Тина, наклоняясь. – Да не за меня, дурень. За шкаф!

– Понял. – Кшиштоф убрал руки от Тины и, сопя, уперся в шкаф.

Вместе они сдвинули его в сторону, что оказалось легче, чем ожидалось, отчасти потому, что борозды в бетонном полу были уже достаточно глубокими. И точно, в стене за шкафом скрывалась небольшая деревянная дверь, как в старинных рыцарских замках.

Тина потянулась за отмычкой, чтобы открыть навесной замок, но Кшиштоф уже со всей силы пнул ногой по двери.

– Ты с ума сошел?

– Что такого? У нас есть ордер на обыск, и, учитывая, что дом пуст-пустехонек, его владелец вряд ли скоро вернется, чтобы судиться со мной из-за этой деревянной двери.

Кшиштоф отогнул в сторону отколовшиеся куски дерева и нащупал на стене за ними выключатель. Вспыхнувший тусклый неоновый свет выхватил из темноты крутую лестницу, ведущую вглубь, но в следующее мгновение моргнул и снова погас.

– Проклятье! – Тина вытащила пистолет из кобуры, перезарядила его и сняла с пояса фонарик. Затем пригнула голову и пролезла через деревянную дверь. – Держись поближе ко мне, – прошептала она и направилась вниз по лестнице. – Господи, но не так же близко!

– Определись уже, – проворчал Кшиштоф у нее за спиной.

Узкая винтовая лестница уходила еще примерно на два метра вглубь под землю, и если Тина правильно ориентировалась, то этот второй подвал находился не под домом, а сбоку от гаража под садом, где росла гортензия.

– Похоже на ядерный бункер или бывшее бомбоубежище, – заметил Кшиштоф.

– Помнишь еще со времен Второй мировой, да? – Тина добралась до последней ступеньки и шагнула в сторону, чтобы Кшиштоф тоже смог это увидеть. – Возможно, ты прав… но его приспособили под другое. – Перед ними находились несколько потайных подземных камер, размером с тюремные. Двери были открыты.

– Это же ублиеты, – вырвалось у Кшиштофа.

– Ты знаешь французский?

– Я…

– Только без дурацких каламбуров, – предупредила его Тина.

Она знала этот термин – oublier означало «забывать», а здесь были темницы без окон с системой вентиляции, чтобы долгое время удерживать кого-то в плену… или предать забвению.

Они медленно прошли вдоль камер, Тина светила фонариком внутрь. Там стояли кровати, шкафы и маленькие умывальники. Все комнаты были выложены плиткой, ни одна не выглядела старой или обшарпанной. На кроватях свежие простыни, и кое-где даже еще пахло духами. Чуть дальше находилась хорошо оборудованная душевая комната со всей необходимой косметикой и свежими полотенцами. Тина потрогала одно из них. Оно было мягким и пушистым. Очевидно, сводник даже использовал сушильную машину.

– Думаю, теперь мы знаем, где проходили встречи и где он держал девушек.

– Но он все убрал, – сказал Кшиштоф, – включая девушек.

Тина прислонилась спиной к плитке душевой кабины, сползла на пол и подтянула ноги.

– Здесь что-то не так, – пробормотала она.

В свете фонарика увидела, что Кшиштоф в замешательстве смотрит на нее маленькими рысьими глазками.

– Что ты имеешь в виду?

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы вывезти отсюда, скажем, трех или четырех девушек и их одежду? А потом все подчистить? – спросила она. – Стереть все отпечатки пальцев и следы, убраться в комнатах и избавиться ото всех улик в верхних помещениях дома? А если это был центральный перевалочный пункт, то речь идет о большом количестве материалов.

Кшиштоф задумался.

– Один день. Ну, как минимум двенадцать часов.

– Судья подписал ордер на обыск вчера вечером, а мы нагрянули сюда в семь утра.

Теперь Кшиштоф, похоже, понял.

– Кто-то заранее предупредил сводника.

Тина с горечью кивнула. Как она знала, число случаев, когда расследования БКА заканчивались ничем, постоянно росло. Неужели преступники становились все умнее?

– Либо наш друг ясновидящий, либо у него хорошие связи на самом верху.

– Когда Снейдер направил запрос о прослушке этого дома?

– В воскресенье… Три дня назад.

Мобильный телефон Тины завибрировал в кармане, и она достала его. Прием здесь был неплохой, три полоски. Очевидно, в доме имелся усилитель. Звонили из офиса Дирка ван Нистельроя. Она с замиранием сердца ответила, выслушала секретаршу и затем повесила трубку.

– Нам пора ехать, нужно возвращаться в Висбаден. В десять мы должны быть в кабинете босса. – Она протянула руку Кшиштофу, и он поднял ее на ноги.

– Мы?

– Да, мы – ты и я. Красавица и чудовище. Видишь, каким востребованным ты стал.

– Это ведь не связано с дурацкой выбитой дверью?

Тина закатила глаза.

Глава 7

Сабина выключила видеопроектор и закрыла ноутбук. Лекция закончилась, и студенты только что покинули аудиторию. Завтра будет последнее занятие, а на следующей неделе – финальный тест по этому модулю.

Хоровиц подъехал к ней на инвалидной коляске:

– Как вы думаете, сколько человек сдадут экзамен?

Сабина ответила, не поднимая глаз:

– Зависит от того, насколько сложным мы сделаем тест.

– Группа сильная, все хорошо соображают, – сказал Хоровиц. – Думаю, мы можем с чистой совестью повысить уровень сложности.

Сабина усмехнулась.

– Мы можем повысить уровень сложности и увеличить число вопросов, тогда ко всему добавится еще и цейтнот.

– Вот это по-настоящему подло, – с энтузиазмом отозвался Хоровиц.

Она знала, что ее предложение придется ему по вкусу.

– Это безжалостный мир, наша работа не всегда справедлива, и чем жестче мы возьмем их в оборот, тем больше отсеется людей, которые все равно не соответствуют реальным требованиям. – Краем глаза она заметила, как Хоровиц кивнул. Он знал преступный мир лучше, чем она, и восемь лет назад получил тот самый опыт, который она имела в виду. Когда они со Снейдером преследовали серийного убийцу в Берне, Хоровиц получил ранение. Пуля раздробила ему поясничный отдел позвоночника, и с тех пор он был парализован.

– Особенно хороша Мийю, – отметил Хоровиц.

– Мийю – это феномен.

Теперь Сабина посмотрела в конец зала. Двое мужчин, которые до конца занятия слушали ее с последнего ряда, исчезли. Так же тихо и незаметно, как они пробрались в лекционный зал.

– Вы знаете тех двух мужчин в костюмах-тройках? – спросила она.

Хоровиц покачал головой.

– А вы?

– Нет.

– Не похоже, что они из БКА. – Он поморщился. – Я делаю ставку на Службу военной контрразведки или Федеральное ведомство по охране конституции.

«Не дай бог! Почему их интересует наш модуль?»

В этот момент у Сабины и Хоровица одновременно зажужжали мобильные телефоны. СМС. Она прочитала сообщение, затем подняла глаза.

– Вы тоже только что получили приглашение в офис ван Нистельроя?

Хоровиц кивнул:

– В десять часов. – Он похлопал по мотору коляски: – Вас подвезти?

Глава 8

Когда Сабина открыла дверь в приемную Дирка ван Нистельроя, пропуская Хоровица вперед, секретарша сразу же махнула им рукой.

– Проходите, все уже здесь.

Все?

Через открытую дверь Сабина увидела, что в кабинете ван Нистельроя действительно много народу. Сам он стоял у окна и разговаривал по телефону. Снейдер и Марк сидели напротив его стола, рядом с ними – Тина и Кшиштоф, оба уставшие и все еще в боевой экипировке. Если закрыть глаза на то, что Кшиштоф был огромным, как медведь, поляком, а Тина – темпераментной сицилийкой, они почти напоминали отца и дочь.

Сабину совсем не удивило, что двое седовласых мужчин в темных костюмах тоже участвовали в этой кризисной встрече. Поразительно схожие непроницаемым стоическим выражением лица, они стояли у стола ван Нистельроя с бейджами посетителей и, сложив руки за спиной, внимательно изучали расставленные полукругом стулья, два из которых по-прежнему оставались свободными.

Сабина коротко кивнула остальным и села. Марк бросил на нее молчаливый взгляд и указал глазами в сторону обоих мужчин.

Хоровиц расположился рядом с Сабиной. В прошлом году их не раз вызывали сюда в таком же составе. Чаще отчитывали, реже хвалили. И это несмотря на то, что они раскрывали запутанные дела, с которыми не справлялись другие группы.

– О чем речь? – выдавила Сабина, почти не разжимая губ.

– Не знаю, – прошептала Тина, сидевшая рядом с ней. – Но настроение не эйфорическое.

Сабина посмотрела на Снейдера. Он раздраженно поглядывал на свои наручные часы. Одна нога нетерпеливо стучала по полу. Не очень хороший знак, вероятно, он предпочел бы сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте – например, в камере для допросов с опасным преступником.

– Хорошо… да, дорогая… – улыбнулся ван Нистельрой. – И не забудь полить орхидеи до конца недели… Мне пора закругляться.

Наконец он завершил разговор, сунул мобильный телефон в карман и огляделся. Выражение его угловатого рябого лица мгновенно изменилось. Он выглядел так, словно съел ядовитую кобру и теперь мучительно ее переваривал.

– Что ж, если можно, я начну, – сказал один из двух незнакомцев, но ван Нистельрой поднял руку:

– Мы еще не в полном составе.

Он взглянул на часы – десять ноль одна.

– Если речь пойдет об истории в БКА, которой я сейчас занимаюсь, то все это сборище напрасно, – хмуро заявил Снейдер. – Я не могу и не хочу ничего говорить на данном этапе…

– Мартен, дело не в этом, – перебил его ван Нистельрой.

Снейдер поднял бровь, затем наклонился вперед и уперся локтями в колени.

– Oude Schijtkerel[4], – выругался он, и Сабине даже не хотелось знать, что это означает. Он достал из кармана пиджака свой футляр и воткнул длинные акупунктурные иглы в татуированные метки на тыльной стороне ладони. Пока они ждали, он покручивал иглы.

Наконец дверь открылась, и вошли двое мужчин, которых Сабина знала по многочисленным выступлениям и приемам в БКА, к тому же их фотографии висели в холле рядом с портретом ван Нистельроя: Фридрих Дромайер, вице-президент БКА, и Ион Эйса, третий президент. Для Сабины это стало полной неожиданностью.

Она общалась с Дромайером лично всего однажды, и тот разговор, состоявшийся два месяца назад, навсегда запечатлелся в ее памяти. Солидный возраст – ему было шестьдесят пять лет, – высокий рост, седые волосы, хриплый голос с кашлем курильщика и глубокий уродливый шрам через весь лоб от старого огнестрельного ранения. В общем, довольно зловещий вид. Ему дали прозвище Железный Кулак, и не только из-за его непреклонности. Он носил протез правой кисти. Вообще с подобным физическим недостатком ему бы никогда не доверили такой престижный пост, как вице-президент БКА. Но Дромайер был исключительным человеком, который уже много лет доказывал, что держит все под жестким контролем. Настоящий железный кулак.

Ион Эйса был полной его противоположностью. Привлекательный карьерист лет сорока, своего рода рок-звезда БКА, на которого в коридорах главного здания засматривались многие коллеги-женщины.

После того как Дромайер и Эйса заняли места на двух последних свободных стульях, ван Нистельрой уселся за свой стол.

– Оба господина – представители Федеральной разведывательной службы. На этом совещании они останутся анонимными.

«И будут стоять». Сабина прищурилась и посмотрела на Хоровица. Он бросил на нее многозначительный взгляд. «Значит, из БНД[5]. Он почти угадал».

– Позавчера, в понедельник 21 мая, во второй половине дня было совершено нападение на немецкое посольство в Осло, – взял слово один из двух агентов секретной службы.

В кабинете мгновенно воцарилась тишина, лишь гудел кондиционер. Сабина вглядывалась в изумленные лица. Она ничего не слышала об этом в новостях, и остальные, видимо, тоже. Очевидно, Норвегия и Германия пока запретили публиковать эту информацию.

– Убиты посол Германии и начальник службы безопасности, – продолжил мужчина. – Политический мотив мы исключаем.

– Преступника поймали? – спросил Хоровиц.

– Нет, поэтому мы здесь.

Плохие новости. Министерство иностранных дел Германии имело множество консульств для немецких граждан в разных городах мира, но только одно посольство на страну.

Убийство двух таких высокопоставленных немцев на чужой территории было делом деликатным, тем более что Норвегия даже не член ЕС.

– Немез, вы вообще слушаете? – спросил ван Нистельрой.

– Я вся внимание. – Она подняла глаза. – Если не ошибаюсь, нашего посла в Осло звали Карин фон Тун.

– Катарина фон Тун, – поправил ее ван Нистельрой.

– Выскочка, – прошипела Тина.

В обычной ситуации Сабина пихнула бы ее локтем в бок, но, учитывая строгие мины ван Нистельроя, Эйсы и Дромайера, решила сдержаться.

– Правильно, – снова подхватил тему агент секретной службы. – Доктор Катарина фон Тун имела высшее экономическое и политологическое образование, прошла годичное обучение в Академии Берлин-Тегель и была на дипломатической службе в высших рангах. Она владела четырьмя иностранными языками, работала в немецком консульстве в Гётеборге в Швеции, а затем почти два года представляла Германию в Осло. В следующем году ее должны были перевести в Берлин.

– Замужем? – спросил Хоровиц.

– Из-за постоянных переездов процент разводов среди дипломатов высок. Дипломатические семьи не пускают корни, лишь немногие это выдерживают, – объяснил агент БНД. – Нет, у Катарины фон Тун не было ни мужа, ни детей, ей было пятьдесят, она жила работой и…

– Стоп! – перебил его Снейдер. – Мы говорим только о после и не упоминаем начальника службы безопасности. Мы ведь не знаем, была ли целью покушения она? Может быть, он?

У агента БНД напряглись мышцы лица.

– Нет, не знаем.

– Возможно, один из них стал просто сопутствующей потерей, – продолжил Снейдер, – а может быть, целью были оба.

Агент БНД кивнул.

– Давайте посмотрим записи камеры видеонаблюдения.

Второй мужчина передал ван Нистельрою флешку, и тот вставил ее в боковую панель своего монитора. Затем развернул экран так, чтобы все могли его видеть, и запустил видеозапись. На мониторе появилось серое зернистое изображение вестибюля посольства – вид сверху, – камера ежесекундно поворачивалась на несколько градусов.

– Черно-белое – и такого качества? Вы серьезно? – вырвалось у Снейдера. – Маленькие племянницы Немез на свои мобильные телефоны лучше снимают.

– Давай просто посмотрим, Мартен, – прорычал ван Нистельрой. – Мы не обязаны давать этому фильму «Оскар».

Все подались вперед и молча уставились на монитор. По крайней мере, звук был хороший. Цифровое табло в нижней части экрана показывало 16:05:40, продолжая отсчитывать секунды. Пожилая седая дама, которую было видно только сверху, как раз вошла в вестибюль и поставила свою сумочку на транспортер рентгеновского сканера…

Глава 9

Сумка исчезла за черной шторкой сканера и спустя полминуты появилась с другой стороны.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – сказала по-немецки сотрудница службы безопасности уже, наверное, в сотый раз за день. «Сегодня творится настоящий ад», – устало подумала она.

Женщина неуверенно прошла через сканер персонального досмотра. Ничего не запищало. На другой стороне она снова взяла сумочку в руки.

Сотрудник за сканером указал на монитор:

– Что у вас там?

Женщина достала бумажный пакет.

– Монеты, я собиралась в банк, но он уже закрыт, – ответила она по-английски с норвежским акцентом.

– Это немецкое посольство, – обратилась к ней сотрудница службы безопасности тоже на английском, ее голос звучал все четче и громче, – мы не меняем деньги.

– Я знаю, но я также хотела бы поговорить с секретарем посольства. Моя дочь сегодня…

– Хорошо, проходите и зарегистрируйтесь в окне номер два.

Дама пошла дальше, а мужчина за ней поставил на ленту транспортера свой чемодан, положил наручные часы и мобильный телефон.

Пожилая дама остановилась посреди зала, потерянно оглядываясь по сторонам. Тут по лестнице с верхнего этажа начали спускаться десятка два детей. Уровень шума сразу же подскочил, хотя оба учителя пытались сдерживать десятилетних учеников. Еще один класс стоял перед исторической доской на первом этаже и изучал самые важные даты в истории немецко-норвежских отношений.

Понедельник 21 мая был днем открытых дверей в посольстве, и многие школы воспользовались этим, чтобы перед каникулами сводить учеников на экскурсию по учреждению. К тому же у окошек ждали многочисленные другие посетители с более повседневными вопросами.

Пожилая дама лавировала между детьми и рылась в сумочке, когда один из мальчиков случайно налетел на нее. Она пошатнулась, но устояла на ногах. Правда, не смогла предотвратить того, что бумажный пакет с монетами, который она все еще держала в руках, порвался и шлепнулся на пол. Сотни пяти– и десятикронных монет посыпались на землю, запрыгали по мраморным плитам и покатились во все стороны. Дети, в том числе и те, кто стоял перед доской, тут же бросились за монетами через весь зал.

– Прошу соблюдать тишину! – крикнула сотрудница службы безопасности, отходя от сканера. – Все в порядке. Оставайтесь на своих местах.

Но никто из детей не послушал ее, даже когда она повторила свои слова на норвежском языке. В течение минуты царил полный хаос. Только сотрудница собралась вновь призвать всех к порядку, как зазвонил ее мобильный телефон. Она сразу же ответила. Это была посол, набравшая ей из своего кабинета на втором этаже.

– Фрау фон Тун, ничего не произошло, – быстро сказала она, закрывая второе ухо. – Просто пара детей, которые…

– Не в этом дело, – резко прервала ее посол. – Мне только что поступил звонок. Угроза взрыва!

Сотрудница службы безопасности сглотнула.

– Может, кто-то из детей пошутил?

– Звонивший говорил вполне серьезно, – возразила посол. Ее голос звучал взволнованно. – Примите все необходимые меры и эвакуируйте посольство в соответствии с планом действий в чрезвычайной ситуации.

– Да, – прокряхтела сотрудница.

– Но не поднимайте тревогу! Все должно быть спокойно. Поговорите с учителями и выведите сначала детей, потом посетителей и, наконец, персонал.

Женщина огляделась. Некоторые из детей все еще ползали по полу.

– Это займет какое-то время.

– Я вижу по камере, – сказала посол. – Сбор в установленном месте у здания в 16:30.

– А вы?

– Начальник службы безопасности у меня в кабинете. На данный момент мы предполагаем, что в здании действительно может быть бомба. Мы запросим у норвежской полиции помощь спецназа. Чтобы они с собакой обыскали помещения посольства на предмет взрывчатки, а затем…

В этот момент включилась пожарная сигнализация.

«Черт, еще и это».

Сотрудница больше ничего не слышала и положила трубку. Она быстро побежала к учителям, так как знала, что произойдет дальше. Но не успела она и слова сказать, как заработала автоматическая спринклерная система. Через несколько секунд раздались первые крики.

Теперь о спокойной, организованной эвакуации можно было забыть. Сканер персонального досмотра откатили в сторону, и все сразу же устремились через вестибюль к выходу. Некоторые в суматохе спотыкались, и сотрудники посольства старались помочь хотя бы пожилым людям благополучно пройти через двойные двери и спуститься по лестнице на улицу.

Снаружи все столпились на лужайке и у дороги. Учителя собрали детей вокруг себя, и уже через три минуты подъехали две полицейские машины, а за ними – карета скорой помощи и два пожарных расчета.

Пока полиция перекрывала подъездные пути, людей пересчитывали, чтобы убедиться, что в здании действительно никого не осталось. Вышли все. Посол и начальник службы безопасности тоже покинули здание. Однако, как заметили некоторые сотрудники, они направились не к условленному месту сбора, а скрылись в противоположном направлении, в переулке.

Глава 10

– Стоп! – сказал Снейдер, после чего ван Нистельрой нажал кнопку паузы. – Это посол и начальник службы безопасности? – Снейдер подошел ближе и указал на монитор, на котором ван Нистельрой показывал запись камеры дорожного наблюдения.

– В этот момент сотрудники еще думали, что Катарина фон Тун и начальник службы безопасности покинули здание, – сообщил агент БНД.

Сабина изучала неподвижное изображение, которое хотя и было цветным, но ненамного четче кадров из посольства. У начальника службы безопасности на плече висела сумка, сам он был в синей униформе, Катарина фон Тун была одета в темный брючный костюм, предположительно светлую блузку и туфли на высоком каблуке. У нее были короткие черные волосы, стрижка паж и, как Сабина мельком заметила на предыдущем кадре, очки в широкой черной оправе. Больше ничего не было видно.

– Это они, да? – догадалась она.

– Почему вы так решили? – спросил другой агент БНД.

– Во-первых, вы сказали, что оба были убиты в посольстве, значит, это должны быть двойники, которые переоделись в их одежду, чтобы уйти из посольства незамеченными.

– Тела были раздеты? – уточнил Хоровиц.

Мужчина кивнул.

– Одежда, в которой убийцы вошли в посольство, вероятно, была в сумке, с которой они скрылись.

– К тому же они знают, где находится камера дорожного наблюдения, – добавила Тина, – поскольку отворачивают лица.

– И они бегут в противоположном направлении от пункта сбора, – добавил Кшиштоф.

Агент БНД кивнул.

– Двадцать минут спустя пожарные и взрывотехники обнаружили тела посла и начальника службы безопасности в ее кабинете. Оба были зарезаны.

– Орудие убийства нашли? – спросила Сабина.

– Нет.

– Есть записи с другой дорожной камеры? – спросил Марк.

– Нет.

– Еще одна видеозапись из посольства после того, как сработала пожарная сигнализация?

Агент БНД снова покачал головой:

– Когда сработала спринклерная система, автоматически запустилось резервное копирование данных всех компьютеров на внешний сервер, после чего компьютерные системы завершили работу из соображений безопасности и питание отключилось. Но когда вырубился и аварийный генератор, камеры перестали работать.

– На верхнем этаже есть камера? – уточнил Марк.

– Нет, исключено, чтобы гарантировать анонимность посетителей.

Некоторое время они молчали, пока Снейдер не задал решающий вопрос:

– И какое отношение все это имеет к нам?

Марк удивленно поднял голову.

– Это ведь убийство на территории Германии, верно? – спросил он, но быстро втянул голову в плечи, когда все недовольно заворчали.

– Устойчивый миф, восходящий к дипломатическому праву шестнадцатого века, – объяснил ван Нистельрой. – На самом деле любое посольство подчиняется законодательству страны, в которой оно находится. Иначе каждая столица, где работают посольства, состояла бы из многочисленных маленьких анклавов.

– Избавь нас от этой чепухи, – перебил его Снейдер. – Кто руководит расследованием?

– Наша прокуратура договорилась с норвежской, что расследование возглавит Норвегия и преступник – кто бы это ни был – предстанет перед судом в Норвегии.

– Как насчет совместной следственной группы?

– Норвежцы не хотят ее создавать, даже если группа будет под их руководством.

– Wat een Stomkoppen![6] – Снейдер глубоко вздохнул. – Тогда мне интересно, зачем мы все здесь сидим?

Один из людей БНД снова взял слово:

– Нам придется согласиться с решением норвежцев, но они, в свою очередь, должны уважать неприкосновенность нашего посольства, которое пользуется иммунитетом во многих важных сферах. Поэтому Федеральная прокуратура запросила правовую помощь у норвежской полиции и попросила разрешения отправить своих следователей в Осло в качестве наблюдателей. – Он оглядел присутствующих. – И это было одобрено.

– Давайте уже по существу, – сказал Снейдер, явно теряя терпение. – Кто поедет?

– Единственным уполномоченным правоохранительным органом, который проводит операции за рубежом, является БКА, – пояснил ван Нистельрой агентам БНД. – После резонансного дела монахини год назад наш главный комиссар уголовной полиции Снейдер и его команда проделали чертовски хорошую работу и раскрыли ряд сложных дел.

Сабина подняла бровь. Она никогда не слышала такой похвалы из уст ван Нистельроя. Президент обратился к Снейдеру:

– БНД предложила нам свою помощь. Я сказал им, что хочу, чтобы ты взялся за это дело.

У Снейдера дернулось веко.

– Как наблюдатель?

– Да, – ответил агент БНД. – Однако для безопасности мы советуем вам взять с собой двух-трех человек в штатском из ГСГ–9[7], так как можно ожидать дальнейших актов насилия.

Снейдер хотел что-то сказать, но тут слово впервые взял Ион Эйса. Его настоящее имя было Ионатан, но Сабина однажды слышала во время разговора в столовой, как он настаивал на том, чтобы его называли Ионом, потому что Ионатан, по его мнению, звучало слишком строго.

– В этом нет необходимости, господа, наши люди в БКА отлично подготовлены для таких операций. – Голос Эйсы звучал мягко и идеально подходил к его плавным жестам. – Руководство БКА также приняло решение, что в Осло полетит вся команда Снейдера.

«Значит, все уже решено?» Сабина взглянула на Снейдера, который, очевидно, тоже ничего об этом не знал.

– Мы на это и рассчитывали, – заметил агент БНД. – Все-таки мы слышали, что вы лучшие.

Что-то в этом комплименте было сомнительное; Сабина не почувствовала себя польщенной. Она обратилась к обоим мужчинам в костюмах-тройках:

– Могу я спросить, что вы делали в лекционном зале?

Хоровиц прочистил горло.

– Видимо, вы так плохо справляетесь со своей работой, что приходите за полезными советами на занятия студентов БКА.

Агенты БНД снисходительно улыбнулись.

– Мы хотели составить собственное впечатление о вас двоих… как вы реагируете и аргументируете.

– И поэтому вы поехали сегодня утром на автобусе? – спросил Марк.

– Мы в БНД стараемся уменьшить наш углеродный след.

– Чрезвычайно интересно, – прервал их Снейдер и покрутил акупунктурную иглу. – Могу ли я тоже кое-что сказать на этот счет? Даже будь Катарина фон Тун родственницей нашего канцлера, это не задача для команды из шести человек, а во-вторых, я сейчас работаю над другим делом, которое, по моему мнению, гораздо критичнее. – Он взглянул на Марка и жестом велел ему молчать.

– Я понимаю, на что вы намекаете, – ответил Ион Эйса. – Но эти расследования могут подождать, раскрытие убийства посла является абсолютным приоритетом на данный момент.

Снейдер посмотрел на ван Нистельроя, который кивнул в знак подтверждения.

– Verdomme, vervloekter Mesthoop[8], – выдохнул Снейдер, вытащил иглы из тыльной стороны ладони и повернул голову так, что у него хрустнули шейные позвонки. – Хорошо, раз дело решенное, ладно! Но в этот раз я работаю без команды. Я просто возьму с собой Немез. Крюгер незаменим здесь, а остальные заслужили передышку.

Сердцебиение Сабины ускорилось.

– У моей модульной группы в академии на следующей неделе экзамен и…

– Немез, – прервал ее Эйса с очаровательной улыбкой. – Я уверен, что кто-нибудь сможет вас подменить. – Он взглянул на Хоровица, и тот коротко кивнул.

– Согласен, – сказал один из агентов БНД. – Я думаю, это хороший компромисс. – Он полез в карман пиджака и достал синий паспорт, который протянул Снейдеру. – С наилучшими пожеланиями от министерства иностранных дел. Пожалуйста, используйте его только в официальных целях.

«Впечатляет». Сабина знала, что дипломатические паспорта обычно выдаются только высокопоставленным чиновникам и выборным должностным лицам. Снейдер невозмутимо убрал его в карман, даже не взглянув, и уже собирался встать.

– Есть еще один момент, – сказал агент БНД. – Вас будет сопровождать человек из службы разведки.

Снейдер снова опустился на стул, собираясь выразить свое недовольство.

– Стоп! – опередил его ван Нистельрой. – БКА не находится в ведении федеральных министров или МИДа, и уж тем более БНД. Как будет вестись расследование – целиком и полностью наше дело.

– Я это понимаю, – с абсолютным спокойствием ответил агент БНД, – но мы все знаем, что немецкие чиновники не имеют никаких полномочий за границей. Вам нельзя самостоятельно проводить расследование, допрашивать, арестовывать или применять силу. Поэтому было бы разумно иметь с собой кого-то, кто отлично говорит по-норвежски и знает местное законодательство, особенно уголовно-процессуальное, иначе вы рискуете нарушить закон. А вы, позвольте заметить, известны своим довольно импульсивным поведением. Мы ведь не хотим, чтобы глупая ошибка превратилась в скандал на государственном уровне? Поэтому вас будет сопровождать агент БНД Кора Петерсен, наш эксперт по Скандинавии.

И без того немногословный Фридрих Дромайер все это время хранил молчание. Теперь он прочистил горло и взял слово.

– Вы не можете официально отправить агента секретной службы в Норвегию, – заявил он. – В положении о разделении сфер ответственности говорится, что спецслужбы не могут работать на полицию. Из чего вытекает запрет на активные действия БНД. Вам следует ограничиться исключительно сбором и оценкой информации для выявления и предотвращения угроз Германии. – Видимо, он цитировал какой-то параграф. – Так что правдоподобной официальной причины для такого сопровождения нет.

«Хорошее начало, – подумала Сабина. – Мы еще даже не вышли из кабинета, а бульдоги уже начинают метить свою территорию».

– Официально не можем, – с улыбкой повторил агент БНД. – Правильно. Но БНД оказывает поддержку министерству иностранных дел во время кризиса, а убийство нашего посла – это кризис. Так что Кора Петерсен будет сопровождать вас «инкогнито». – Он нарисовал в воздухе кавычки. – Поскольку Норвегия входит в Шенгенскую зону, там нет пограничного контроля и не требуется указывать причину въезда. Поэтому проблем возникнуть не должно. – Он повернулся к Снейдеру: – Но если вас все же кто-то спросит, фрау Петерсен выступает в качестве советника БКА для обеспечения максимальной безопасности. Согласны?

Мужчина был скользким типом – и Сабина знала, что Снейдер ненавидел таких парней. Но, к ее большому удивлению, он улыбнулся своей холодной кладбищенской улыбкой:

– Как скажете.

Глава 11

После того как все покинули кабинет ван Нистельроя, Снейдер тоже поднялся и повращал головой до хруста в шейных позвонках.

– Я плохо спал и нутром чувствую, что это будет дерьмовая работа.

Он хотел было уже уйти, но ван Нистельрой остановил его:

– Задержись на минутку. – Шеф БКА подождал, пока дверь захлопнулась и они остались одни в кабинете. – Я хотел сказать тебе, что у меня нет времени на это дело. Ты будешь докладывать непосредственно Иону Эйсе.

– Эйсе? Этому прилизанному карьеристу?

– Даже если он тебе не нравится, он хороший человек, Мартен.

Да, конечно! Снейдер отлично помнил, как Эйса был назначен третьим президентом. Ребенок из рабочей семьи из Рурского региона, который засучив рукава окончил сначала школу, потом университет и за последние десять лет поднялся на самый верх карьерной лестницы в БКА. В принципе в этом не было ничего плохого, не будь Снейдер убежден, что его коллега считал собственную карьеру важнее работы. А этого Снейдер терпеть не мог. Хотя такая позиция, скорее всего, была безнадежной – иногда ему даже казалось, что он остался последним истинным идеалистом в стенах БКА, который плевать хотел на публичность и репутацию.

– Я знаю, тебе это не нравится, но Эйса – твоя связь с БКА, а в деле с Осло именно он держит контакт с Федеральной прокуратурой в Карлсруэ, которая сопровождает расследование с нашей стороны. Так что придерживайся правил.

– Ты ведь не пытаешься меня запугать?

– Я просто переживаю за тебя.

– Понятно, – сказал Снейдер. – Когда мы вылетаем?

– Через два часа. Моя секретарша купит тебе и Немез билеты на самолет. Проживание будет организовано МИДом.

– А наше служебное оружие?

– МИД уже позаботился о соответствующем уведомлении.

– Тогда что я здесь еще делаю, раз все организовано?

Ван Нистельрой подозвал Снейдера к себе и понизил голос:

– В прошлом году в порту Гааги мы вместе поймали киллера – это была не совсем законная операция.

– Не совсем законная? – повторил Снейдер с едва уловимой улыбкой. «Преуменьшение года».

– Это могло стоить нам обоим жизни, поэтому я хочу, чтобы ты не забывал одного: расследованием на месте руководит норвежская полиция. Ты понял?

Снейдер заскрежетал зубами, в ответ ван Нистельрой схватил его за руку.

– Все твои следственные действия вне посольства должны быть сначала одобрены в рамках официального запроса об оказании правовой помощи. Любой, даже самый незначительный самовольный поступок может привести к тому, что все добытые улики будут признаны недействительными и окажутся бесполезными.

– Тогда зачем ты вообще меня туда отправляешь?

Ван Нистельрой сделал глубокий вдох и ослабил хватку.

– Формально мы занимаемся только перевозкой трупа, которую одобрило министерство иностранных дел. Кроме того, ты консультируешь норвежскую уголовную полицию, предлагаешь свою помощь и составляешь психологический портрет преступника. Больше ничего. Потом ты летишь домой. Это ясно?

– Да, – простонал Снейдер. – И играю роль бебиситтера для Коры Петерсен. Какая пустая трата времени! Разве ты не видишь, что БНД использует нас, чтобы заслать одного из своих агентов в Осло?

– Вот почему я хочу, чтобы именно ты занялся этим делом. – Ван Нистельрой проницательно посмотрел на него. – Потому что если это действительно так, то ты быстрее всех выяснишь причину.

Покинув кабинет и проходя мимо секретарши шефа, Снейдер лишь коротко сказал:

– Бизнес-класс, как всегда дополнительное пространство для ног, без питания и никаких орущих детей в радиусе пяти рядов, – и, не дожидаясь ответа, вышел в коридор.

Вообще, он рассчитывал, что всех, кроме Немез, уже и след простыл, но они полным составом стояли в коридоре и укоризненно смотрели на него. Для начала он проигнорировал взгляды Марка, Кшиштофа, Тины и Хоровица.

– Немез, пакуйте чемодан! Не забудьте служебное оружие и анорак. И поторопитесь, наш самолет через два часа…

Затем повернулся к остальным.

– Что? – буркнул он.

– Целый год успешной совместной работы, и ты вдруг больше не хочешь брать нас с собой, – возмутился Кшиштоф.

– Хоть я и не люблю летать, но норвежские фьорды мне бы понравились, – добавил Хоровиц.

– Я нахожу норвежцев милыми, – заметила Тина.

Марк взглянул сначала на Сабину, затем на него.

– IT-специалист под рукой никогда не помешает.

«И вдобавок небольшой отпуск с Белочкой!»

– Вы тоже собираетесь навязать мне разговор? – обратился он к Сабине.

– Ну, если уж вы меня спрашиваете, – сказала она. – Почему в этот раз вы хотите работать без команды? Вы действительно думаете, что?..

– Если бы я хотел, чтобы вы все знали, что я думаю, я бы вам сказал, – перебил ее Снейдер.

– О, черт, – пробормотал Кшиштоф, повернулся и исчез в направлении лифта. Тина, Марк и Хоровиц последовали его примеру. Только Сабина осталась стоять на месте.

– Почему? – настойчиво спросила она и понизила голос. – Я не хочу начинать новое дело с загадок.

– Большая команда будет меня тормозить. Я хочу как можно скорее со всем разобраться и вернуться обратно.

Сабина пристально посмотрела на него.

– Чушь собачья!

Снейдер вздохнул.

– Ладно. – Он огляделся по сторонам, затем подтолкнул ее к нише рядом с копировальным аппаратом. – Это только предположение, – пробормотал он. – Я познакомился с доктором Катариной фон Тун на одном посольском приеме в Рейн-Майн-Халле[9] в Висбадене. Две минуты светской беседы.

– Вы и светская беседа? – перебила его Сабина.

– Не получилось избежать. Она была по-настоящему цельной женщиной, красивой, умной и жесткой. Я не знаю, почему она должна была умереть. Да мне и все равно в настоящий момент, но, возможно, ее убийство используют для того, чтобы отделаться от меня здесь, в Висбадене.

Сабина коротко рассмеялась.

– Да кто захочет отделаться от вас, всеобщего любимца? Ну, серьезно? Из пяти тысяч коллег мне спонтанно никто в голову не приходит.

Снейдер поднял вверх палец, затем сжал руку в кулак. Его шейные артерии пульсировали.

– Никогда больше не пытайтесь шутить в моем присутствии, Немез! – Он опустил руку. – Я просто хотел выяснить, кто особенно жаждет отправить всю мою команду за границу, чтобы я здесь, в Висбадене, не продвинулся в одном важном расследовании, которым занимаюсь.

– Даже не буду спрашивать, что это, вы мне все равно не расскажете, верно?

– Ваш талант к комбинированию в очередной раз впечатляет.

Сабина проигнорировала комментарий.

– Предположим, что это правда… – Она ненадолго задумалась, потом покачала головой. – Однако мысль все-таки параноидальная.

– Если бы… – ответил Снейдер.

ПОЧТИ ТРИ НЕДЕЛИ НАЗАД

Суббота, 5 мая

Александер припарковал свою белоснежную «теслу» на въезде на участок рядом с машинами других гостей, которые уже прибыли в Тёнсберг. Радиочастотный ключ он оставил в боковом отделении. Знал, что персонал позже переставит автомобиль за дом, под навес – если тот еще существовал.

Александер давно здесь не был – он вообще не хотел больше сюда возвращаться, – поэтому все показалось ему изменившимся. Уже при въезде он заметил, что Черный баклан, фамильный герб семьи Йоргенсен, на чугунных кованых воротах был отполирован и, как никогда, сиял в лучах предвечернего солнца.

Поеживаясь от холода, Александер поднял меховой воротник кожаной куртки, достал свой маленький чемодан из машины и понес его вверх по лестнице к входной двери. Тут же навстречу ему вышла молодая горничная.

– Добрый день, – улыбнулась она, всем своим сияющим видом давая почувствовать, что это расположенное на возвышенности загородное поместье с видом на боковой рукав внушительного Осло-фьорда было абсолютным раем. Сам Александер тоже имел летний домик с видом на фьорд, но, в отличие от его владения, здесь идиллия существовала лишь на первый взгляд. Он знал, что за фасадом скрывается другой мир. Мрачный и опасный, с множеством темно-серых оттенков.

– Я хотел бы увидеть Хокона Йоргенсена, – сказал он.

– Могу я забрать ваш багаж?

– Спасибо, не нужно.

– Как вас представить?

Александер улыбнулся и хотел что-то сказать, но замолчал, увидев, что из дома вышел датчанин. Эту фигуру невозможно было спутать ни с кем другим. Правая рука Хокона. Как всегда, в темном костюме. Его Александер тоже не видел много лет. Датчанину должно было быть далеко за шестьдесят. Тем не менее он почти не изменился и своим истощенным телом и длинной рыжей бородой напоминал устрашающее, похожее на викинга пугало. Изначально датчанин работал на старого Йоргенсена, но теперь стал телохранителем Хокона и, по слухам, все еще был непревзойденным в своем деле.

Только сейчас Александер понял, что не знает настоящего имени этого человека – в детстве его это не смущало. Он помнил лишь, что они с Хоконом его очень боялись.

На лице датчанина отразилось что-то вроде минимальной радости встречи.

– Александер, – он протянул руку, – заходи, твой брат будет рад тебя видеть.

Поняв теперь, кто он, горничная бросила на Александера удивленный взгляд.

– Возьми багаж и отнеси его в большую гостевую комнату, – велел ей датчанин.

Девушка пошла с чемоданом вперед, а датчанин приобнял Александера за плечи своей длинной рукой и повел в дом.

Как только они вошли внутрь, уже одни запахи пробудили в Александере воспоминания. О детстве, которое он провел здесь вместе с Хоконом, и в первую очередь об их отце, старом Йоргенсене. Будучи сиротой, он в пятнадцать лет приехал с Лофотенских островов в Тёнсберг и обосновался в этом старейшем городе Норвегии в ста километрах к югу от Осло. Здесь он начал свою карьеру карманного вора – под кличкой Черный Баклан. На протяжении десятилетий это была проблемная птица, которая вылавливала всю рыбу в озерах. В конце концов в девятнадцать лет их отец вошел в контрабандный бизнес, в двадцать пять открыл свое первое игорное заведение, а в тридцать владел первыми ночными клубами. Когда родился Хокон, а через четыре года Александер, старик уже заправлял всем на побережье Осло-фьорда.

Проходя сейчас в главном доме мимо лосиных рогов и огромного чучела голубого марлина, которого поймал отец, Александер снова поддался детским воспоминаниям. Когда Хокону было десять, а ему пять, отец уже брал их с собой на охоту на лося, на рыбалку на каноэ и на заготовку дров в лесу. Это было лучшее время в их жизни, возможно, потому, что тогда они еще не догадывались, чем на самом деле их отец зарабатывал деньги.

Их мать рано умерла от инсульта. Абсолютно неожиданно, в спальне их лофотенских апартаментов на севере Норвегии. Хокон обнаружил ее, когда принес ей завтрак в постель.

Семнадцать лет спустя скончался и их отец, ночью в порту Осло. В него выстрелили. Три раза в спину. Убийцу так и не нашли. После этого Хокону, которому было всего двадцать пять, пришлось возглавить бизнес, что стало для него неожиданным и непростым испытанием. Это же послужило и причиной разрыва между братьями. Александер никогда не хотел иметь дело с махинациями семьи. Вообще он мечтал стать полицейским, но из тактичности и уважения к семье отказался от этих планов и зарабатывал на жизнь сначала охранником инкассаторских автомобилей, а позже телохранителем бизнесменов в поездках. С тех пор его жизнь складывалась совсем не так, как он планировал.

И вот теперь Александер стоял в большом зале виллы с четырехметровыми потолками. Здесь, в сердце изначальной постройки, все было из стопятидесятилетнего дерева. И шторы, как всегда, задернуты – так лучше для чувствительных к свету глаз Хокона. Из обеих пристроек дома доносились глухие голоса и смех, в камине потрескивал огонь, и откуда-то слышались звуки фортепианной сонаты. Хокон всегда был поклонником классической музыки. И Гигера[10], чьи большие, пугающе мрачные картины висели между охотничьими трофеями. Два стиля, которые, по мнению Александера, абсолютно не сочетались – вульгарный мир механических существ посреди норвежской фауны, флоры и культуры. Но это был дом Хокона. Он должен чувствовать себя здесь комфортно.

Датчанин коротко поговорил по телефону и исчез, а в следующий момент Хокон уже спускался по широкой скрипучей деревянной лестнице. В черной приталенной рубашке с расстегнутыми до груди пуговицами и таких же узких брюках он напоминал хищника. И вот этот мужчина теперь управлял, если не считать небольшого соперничества с парой бандитских группировок, преступным миром всей Южной Норвегии – разветвленной сетью ночных клубов, игорных заведений и контрабандных маршрутов.

– Братишка! – Хокон сдвинул солнцезащитные очки на волосы и широко ему улыбнулся.

– Ты стал еще уродливее, – сухо заметил Александер. – Скоро будешь выглядеть, как отец.

– А ты все больше походишь на маму.

Они заключили друг друга в долгие и крепкие объятия.

– Астрид будет рада тебя видеть. – Хокон сжал его плечо.

– Я тоже рад… видеть вас обоих.

Уже сейчас от Хокона пахло алкоголем. При этом семейное торжество еще даже не началось. Ну ладно, почему именно он, именинник, должен оставаться трезвым в этот вечер?

Пока Хокон прижимал к себе Александера, тот посмотрел через плечо брата вверх на лестничную площадку. Там стояла Астрид в вечернем платье, улыбалась ему и выглядела чертовски соблазнительно.

К началу ужина Хокон прилично накачался. Как накренившийся контейнеровоз, он стоял во главе длинного стола, держал в руке бокал и ждал, пока гости утихнут.

– Я очень рад, что вы все пришли – ну, иначе об этом бы позаботился датчанин, – с ухмылкой он поднял бокал, все засмеялись. – Skal.

– Skal, – многократно раздалось в ответ.

Гости, деловые партнеры и самые близкие члены семьи пили за его здоровье.

Астрид сидела рядом с Хоконом, но постоянно посматривала в сторону Александера, теперь она тоже подняла свой бокал. Алкоголь не пьет, отметил он. К тому же ее щеки слегка порозовели, что ей очень шло. Очевидно, она заметила его взгляд и украдкой кивнула ему.

– И еще кое-что меня особенно радует. После скольких лет? Пяти… шести? – Хокон посмотрел на него.

– Семи, – поправил Александер, по-прежнему не отрывая взгляда от Астрид. «Это было на твое тридцативосьмилетие, но ты и сам отлично знаешь!»

– Боже мой… Спустя семь чертовых лет мой маленький брат снова почтил меня своим присутствием в родительском доме. Хотя мы иногда созваниваемся, это не то же самое, когда он приезжает сюда. Я очень занят – должен заниматься бизнесом, ставить на место новых сотрудников, если вы понимаете, о чем я… – все снова засмеялись, – но у Александера там, в Осло, еще больше дел, чем у нас здесь. Поэтому я рад, что он решился на короткий отпуск в Тёнсберге и закрыл на неделю свою контору. – А что с твоими сотрудниками?

– Я отправил их в оплачиваемый отпуск.

– Ого! Пять человек, как я слышал. – Хокон повращал бокал и чуть было не расплескал содержимое. – Александер изменился к лучшему. Вы его еще помните? Много лет он работал телохранителем у крупных финансовых и кредитных акул, а сам попутно втихаря изучал юриспруденцию. – Он постучал себя по лбу. – И сегодня он один из топ-юристов для банкиров и инвесторов.

Опять все засмеялись, но Хокон быстро приложил палец к губам.

– Пссс! Конечно, этого никто не должен знать, но такие типы в элегантных костюмах на самом деле гораздо опаснее и коррумпированнее нас.

«Ах, меньше пей и помалкивай, брат!» Хотя в некоторой степени это соответствовало действительности. Сфера, в которой он работал вот уже пятнадцать лет, была грязной, жесткой и беспощадной. Некоторые от отчаяния прыгали с высоток, бросались под поезда или вставляли себе в рот ствол охотничьего ружья. Однако, насколько он знал, заказных убийств пока не было. Да, они оба коррумпированы, но бизнес, которым он занимался, однозначно имел репутацию получше, чем ремесло его брата.

– А, плевать! Я обещал Александеру, что не буду плохо говорить о нем или его клиентах. Прежде всего потому, что моя дорогая жена очень просила меня об этом. – Хокон погладил Астрид по щеке, и она слегка покраснела. – Она по-прежнему самое прекрасное, что дал нам Гримстад. Город, из которого родом не только такие знаменитости, как Кнут Гамсун, Генрик Ибсен или полярные исследователи Гассель или Гран, но и само очарование Астрид, как вы можете видеть.

Александер взглянул на Астрид, которая смущенно смотрела в тарелку перед собой. Гримстад был знаменит не только своими художниками и исследователями, но и насчитывал, бесспорно, самое большое количество солнечных дней в Норвегии. Похоже, именно они сформировали Астрид и ее счастливую натуру еще до того, как она с родителями переехала в Тёнсберг. Здесь она провела свою юность с Хоконом, им и другими ребятами из их компании.

Уже когда он впервые увидел ее в коротком красном платье – летом на вокзале в Тёнсберге, ей было четырнадцать, а ему семнадцать, – он до смерти в нее влюбился. Тогда она была юным жизнерадостным белокурым созданием в веснушках. Разбившим ему сердце, потому что не воспринимала его так, как ему хотелось бы. Из них двоих Хокон был взрослее, а из-за своей особенной внешности и интереснее. В конце концов через пять лет – когда работа телохранителя заставляла его много ездить по Европе, – в свои девятнадцать она вышла замуж за Хокона. Какой удар!

– За Астрид, моего брата и семью! – выкрикнул Хокон. – Skal.

Все еще раз подняли бокалы и выпили.

Наконец Хокон сел. Горничные хотели принести супницы, но Астрид коротким жестом попросила подождать минутку и обратилась к гостям:

– Сегодня меня уже много раз спрашивали, почему я не пью алкоголь… Так вот, у меня есть новость.

Разговоры утихли, все в ожидании смотрели на Астрид. Сердце Александера забилось сильнее. Он покосился на своего брата. Тот, похоже, не догадывался, что сейчас последует.

– Я узнала только сегодня утром, и у меня еще не было возможности сказать тебе. – Астрид улыбнулась Хокону. – Это мой сюрприз для тебя ко дню рождения, дорогой. У нас будет ребенок.

По залу пробежал шепот, затем все заговорили наперебой. Многие начали поздравлять, другие захлопали.

– …На третьем месяце… – со смехом ответила Астрид на чей-то вопрос.

Она выглядела такой счастливой, и Александер заставил себя тоже улыбнуться. «Рад за тебя», – просигнализировал он ей взглядом.

«Подыграй! Будь хорошим гостем и не порти ей этот вечер!» Он продолжал улыбаться, хотя, честно говоря, всегда втайне надеялся, что этот брак когда-нибудь распадется. Но беременность и счастливое лицо Астрид развеяли его последнюю надежду.

Наконец подали суп, и, пока все стучали ложками и в зале воцарилось спокойствие, Александер впервые взглянул на своего брата. Известие о прибавлении в семействе Йоргенсен должно было осчастливить его. Но Хокона словно подменили. На его лице не было даже намека на улыбку.

Он бросил мрачный взгляд на гостей, и Александер внезапно почувствовал, как температура в помещении опустилась на несколько градусов.

КАТТЕГАТ

Среда, 23 мая Вторая половина дня

Глава 12

В последнюю минуту такси доставило их в аэропорт Франкфурта. К счастью, они уже зарегистрировались, поэтому им оставалось только сдать багаж – огромный кофр Снейдера и чемодан на колесиках Сабины – и передать табельное оружие и боеприпасы командиру экипажа на ответственное хранение до конца полета. Потом еще проследовать через зону дьюти-фри и пройти предполетный досмотр, но благодаря дипломатическому паспорту Снейдера и этот процесс ускорился. Несмотря на недовольство других пассажиров, им разрешили миновать очередь и сразу встать вперед.

– Снейдер, – прошипела Сабина, которой было неудобно из-за такого привилегированного обращения, – у нас еще есть время, мы могли бы встать в очередь. Здесь не так много…

– Если уж стоять в очереди, то лучше делать это впереди, – прервал он ее, проходя мимо сканера для пассажиров со своей ручной кладью.

Сабина бросила рюкзак на конвейер, вывернула содержимое карманов и прошла через металлодетектор, который запищал. Она знала, что на ее теле, даже в обуви, не было металла, – а также знала, что некоторые металлодетекторы издают звуковые сигналы на основе случайного выбора. Просто для устрашения!

Она терпеливо вернулась и еще раз прошла через детектор. Тот снова запищал! Тогда один из сотрудников службы безопасности отвел ее в сторону и последовала обычная процедура сканирования и личного досмотра, проводимая коллегой-женщиной.

Снейдер уже с нетерпением ждал за конвейерной лентой, когда ее ручная кладь выехала из сканера. Затем ее попросили снять ремень и обувь.

– Эти издевательства необходимы? – вмешался Снейдер.

– Пожалуйста, отойдите! – вежливо попросил его сотрудник.

– Слушайте, вы, аллергик на интеллект, мы спешим, наш рейс…

– Отойдите! – уже раздраженно повторил сотрудник, проигнорировав оскорбление Снейдера.

Тем временем Сабина разулась. Снейдер стоял рядом и скрежетал зубами. Он и так не мог похвастаться терпением, которое было уже на исходе.

После того как Сабине разрешили снова надеть обувь и ремень, ее попросили открыть рюкзак. У нее изъяли минитюбик зубной пасты в прозрачном пакете, который она на бегу купила в магазине дьюти-фри за четыре евро.

– Что за чушь? – прорычал Снейдер.

Сотрудник службы безопасности и на этот раз не отреагировал, а попросил Сабину достать из рюкзака ноутбук, после чего протер устройство салфеткой, чтобы проверить его на наличие следов взрывчатки.

– Вы ведь не думаете всерьез, что следователь БКА планирует взорвать самолет? – воскликнул Снейдер, и Сабина умоляюще посмотрела на него. Чем больше он будет возмущаться, тем придирчивее будут сотрудники службы безопасности. И действительно, теперь Сабине пришлось открыть косметичку и полностью ее вытряхнуть.

– Спасибо, мы закончили, – наконец сказал ей мужчина.

Вооруженная и одетая в форму коллега, державшая на поводке немецкую овчарку, быстро кивнула ему. Пока Сабина складывала все обратно в рюкзак, мужчина повернулся к Снейдеру:

– Вами заинтересовалась собака по поиску наркотиков. Что у вас в карманах?

Снейдер некоторое время ошеломленно смотрел на него, затем достал прозрачный пакетик с марихуаной – свой личный запас на несколько дней в Осло.

– Я не обязан вам ничего показывать или объяснять, почему это у меня с собой, но я все равно отвечу, так как сегодня я в порядке исключения любезен, – сказал Снейдер. – Мне это нужно по медицинским показаниям.

– А мой врач прописал мне посещение борделей, – парировал сотрудник с каменным лицом.

– Очень смешно. – Снейдер сунул руку в карман пиджака и вытащил дипломатический паспорт.

– Это все хорошо, тем не менее контрабанда наркотиков нелегальна. Выбросьте пакетик в тот бак для мусора и можете проходить.

– Черта с два!

– Тогда я не могу вас пропустить.

Снейдер прищурился, затем снова полез в карман и достал листок бумаги, который выглядел старым и потрепанным. Сабина закончила собирать вещи, встала рядом с ним и увидела, что это справка, подписанная его семейным врачом, доктором Вуди. Сотрудник службы безопасности внимательно все прочитал.

Тем временем негодование других пассажиров уже нельзя было игнорировать.

– Сначала лезут вперед, а потом всех задерживают! – крикнул кто-то.

Снейдер помрачнел. Прищурившись, он уставился на пассажира, как будто хотел убить его взглядом.

– Я вправе, на свое усмотрение, разрешить вам оставить это при себе или нет, – сказал офицер. – Но я не разрешаю. Либо вы выбросите пакетик в мусорный бак, либо не пройдете предполетный контроль.

В этот момент Снейдера и Сабину вызвали на посадку по громкой связи.

– Снейдер, умоляю, выбросьте его, – призвала Сабина. – Наш самолет не будет ждать нас вечно. Я куплю вам новый запас в Осло.

– Нет, вам не придется этого делать.

Внезапно Снейдер нацепил свою самую холодную зловещую улыбку. Встал рядом с сотрудником, достал мобильный телефон, ухмыльнулся в камеру и сделал селфи с ним. Прежде чем коллеги из службы безопасности успели вмешаться, Снейдер что-то прошептал мужчине. На этот раз не в своей типично оскорбительной манере, а скорее вежливо и сдержанно. Сабина расслышала, что он сказал.

– Я размещу это фото нас, двух красавцев, на всех немецких и нидерландских порталах. Догадываетесь, каких? И их, поверьте, немало. Ваши коллеги будут смеяться до упаду над всеми сообщениями, которые вы получите.

Мужчина покраснел, затем показал коллегам, что все в порядке.

– Хорошо, – произнес он, скрипя зубами, – проходите!

Он даже вернул Сабине ее зубную пасту, которую та запихнула в рюкзак. На этом все закончилось.

Перед расположенным напротив информационным табло с указанием гейтов и времени посадки стояла высокая блондинка с длинными волнистыми волосами и спортивной фигурой, одетая в шикарный серый облегающий брючный костюм. Она все время наблюдала за Сабиной и Снейдером и теперь обратилась к Снейдеру напрямую.

– Это было милое представление, – сказала она и небрежно покрутила мыском туфли на шпильке.

– Прошу прощения? – отозвался Снейдер.

– Я умею читать по губам и поняла, что вы шепнули мужчине. – Женщина улыбнулась и подняла свои тонко изогнутые темные брови. – Но вы бы никогда не осмелились так поступить, верно?

– Я делаю это не в первый раз. – Снейдер все еще держал в руке мобильный телефон. – А, все равно отправлю. – Он начал печатать в своем телефоне.

На вид женщине было чуть больше сорока, и она излучала здоровую уверенность в себе. Сабина вопросительно смотрела на нее, пока та наконец не протянула руку.

– Майор Кора Петерсен, военная внешняя разведка БНД, но зовите меня просто Кора.

Снейдер на мгновение поднял глаза, но не выглядел особенно удивленным, как будто ожидал чего-то подобного.

Сабина пожала ей руку.

– Сабина Немез.

– Я знаю.

Сабина слегка недоверчиво изучала свою визави. Майор Петерсен не только была на голову выше ее, но и чертовски привлекательна.

– Кстати, нам не нужно спешить, – объяснила Кора. – Остальные пассажиры еще не знают, но все рейсы в Осло были отменены пять минут назад. Сотрудники тамошнего аэропорта бастуют.

В эту секунду по громкоговорителю объявили о небольшой задержке рейсов в Осло.

– Verdomme! – Снейдер недовольно посмотрел на нее. – Что вы предлагаете?

– Мы предполагаем, что забастовка продлится не менее двух дней, поэтому я взяла на себя смелость и уже поменяла наши билеты на рейс до Гамбурга. БНД просто лучше информирована, чем БКА. – Она улыбнулась.

– А что мы забыли в Гамбурге?

– Там мы возьмем такси до Киля, а оттуда доберемся на пароме до Осло. Это самый удобный маршрут.

Снейдер скривился:

– Ненавижу корабли.

Сабина изумленно подняла глаза:

– Вы серьезно? У вас морская болезнь?

– Я лишь сказал, что ненавижу корабли!

– В моей аптечке всегда есть таблетки от морской болезни, – сказала Кора. – Пойдемте к гейту?

– Могу я сначала взглянуть на ваше удостоверение? – спросила Сабина, после чего Снейдер удивленно посмотрел на нее. Она пожала плечами: – Просто я училась у лучших.

Улыбнувшись, Кора вытащила из пиджака пластиковую карточку и наклонила ее так, чтобы был различим водяной знак. Сабина могла ясно видеть, что удостоверение личности не подделка.

Снейдер подошел ближе и тоже взглянул.

– Когда начинаешь походить на свое фото в паспорте – это явный признак, что срочно пора в отпуск, – прокомментировал он. – Вы поэтому едете с нами в Норвегию?

– Вы знаете, почему я вас сопровождаю, – холодно сказала Кора. – Я нужна вам.

Затем она направилась в сторону гейта, и Снейдер и Сабина были вынуждены последовать за ней.

– Честно говоря, вы нужны мне так же сильно, как киста на заднице, – сказал Снейдер. – Но вы могли бы принести пользу – взять мою ручную кладь, а также постараться не мешать мне.

Сабина сглотнула. «Хорошее начало».

Но Кора вежливо улыбнулась:

– Любой был бы счастлив получить поддержку в этом деле.

– Снейдер не любой, – извиняющимся тоном сказала Сабина и жестом показала Снейдеру, чтобы тот наконец заткнулся.

Но он, конечно, не успокоился.

– В общении со мной есть одно простое правило – и, если вы будете ему следовать, все будет хорошо. Мне милее всего люди, знакомства с которыми я избежал. Так что не надоедайте.

– Я, мои знания и контакты в Осло вам все равно понадобятся, – спокойно возразила Кора.

Они поднялись по эскалатору.

– Хотел бы я быть таким, как вы, – вздохнул Снейдер. – Наивным, доверчивым и глуповатым.

Наконец он добился того, что Кора потеряла самообладание.

– Послушайте, – напустилась она на него. – Кажется, вы не хотите осознавать: я здесь, чтобы координировать ваше расследование. В этом деле вы неофициально подчиняетесь мне, потому что незнакомы с реалиями, а я, как агент БНД, понимаю взаимосвязи лучше вас.

– Вы действительно так считаете? – насмешливо спросил Снейдер.

Она понизила голос и прошипела:

– Вполне возможно, что в ходе расследования мы наткнемся на информацию, знать которую вам обоим совсем не положено. А теперь давайте прекратим это детское соперничество.

Наконец они дошли до стойки «Люфтганзы», перед которой уже собрались люди, ожидавшие рейса в Гамбург.

– Наш гейт там. Я поговорю с дамами, чтобы нас быстрее пропустили на борт. Кроме того, ваш багаж должны погрузить в этот самолет, а новый командир забрать у коллеги ваше служебное оружие. – Кора оставила их и направилась к стойке.

– Отлично все прошло, – цинично пробормотала Сабина.

– Да, я тоже так думаю, – абсолютно серьезно сказал Снейдер.

– Я знаю, что вы ужасно раздражены, но эта провокация была совершенно не нужна!

– Вы так считаете? – ответил Снейдер. – Я не хотел ждать три дня, чтобы выяснить, что тут на самом деле происходит.

– И что же? – Сабина удивленно посмотрела на него. Он больше не казался возбужденным, а его пульс был, скорее, как у улитки.

– Теперь мы знаем, что от нее можно ожидать. А еще то, что БНД преследует собственные цели, – прошептал он.

Глава 13

Они сидели, вытянув ноги, в первом ряду салона бизнес-класса. Сабина у окна, Кора Петерсен у прохода, а Снейдер раскинулся посередине. Полет длился чуть больше часа, и сразу же после взлета Снейдеру принесли томатный сок с перцем, солью, табаско и водкой.

Поскольку за ними никто не сидел, Снейдер воспользовался возможностью для их первого делового разговора и был явно настроен примирительно по отношению к Коре.

– Я выяснил, что паромная переправа из Киля в Осло занимает двадцать часов. Так что завтра мы прибудем не раньше одиннадцати часов утра.

– Я забронировала для нас три каюты, – заверила его Кора, – и на пароме можно рассчитывать на любую роскошь.

– Я похож на человека, которого утешит роскошь? Меня беспокоит потерянное время. Поэтому я хотел бы попросить вас об одолжении.

Сабина оторвалась от путеводителя по Норвегии, который секретарша Дирка ван Нистельроя дала ей вместе с билетом, и покосилась на Снейдера. «Попросить об одолжении?» Он правда это только что сказал?

– Выкладывайте, – отозвалась Кора.

– Мне нужно актуальное состояние расследования норвежской полиции, но по полной программе: список всех сотрудников посольства – все личные данные, которые мы можем получить.

– Это несложно организовать.

– Список всех посетителей, которые были в понедельник в посольстве. Также со всеми личными данными.

Она кивнула:

– Конечно.

– И список всех учеников и преподавателей со…

– …всеми личными данными, которые мы можем получить. Понятно.

– Все протоколы допросов, все показания свидетелей и все видеоматериалы в высоком разрешении.

Кора фыркнула.

– В немецком переводе.

Теперь у нее дернулось веко.

– Вы говорите по-норвежски, знакомы с реалиями, имеете соответствующие контакты, координируете расследование и уполномочены на все, – процитировал он ее слова. – Разве для вас это проблема?

Она снова фуркнула.

– Когда вам это нужно?

– Желательно еще на пароме, чтобы мне было чем заняться ночью.

– О'кей. – Кора достала из сумки ноутбук и подключилась к бортовому Wi-Fi.

– Я предпочитаю бумажные экземпляры и фотографии с места преступления в цвете и высоком разрешении, напечатанные на лазерном принтере, – добавил он. – Я тактильный человек, так мой мозг работает лучше.

– Это же масса бумаги, – заметила она.

– Лес я все равно терпеть не могу, – сказал Снейдер, откинулся в кресле и закрыл глаза.

Глава 14

К счастью, во время поездки на такси в Киль они не попали в пробки. Кора и БНД взяли на себя оплату счета, а также все штрафы, которые, вероятно, еще ждали водителя, – так как они очень спешили, вспышки камер по дороге были довольно частыми. Совершенно измотанные, они прибыли в порт как раз вовремя. «Колор лайн», отправляющийся из Киля в 15:00, называли в рекламе крупнейшим в мире автомобильным паромом. Частные автомобили уже были спущены на нижнюю грузовую палубу, а все пассажиры находились на борту. Как только они прошли проверку безопасности, отдали швартовы.

Снейдер заселился во внешнюю каюту с окном на пятой палубе, Сабина устроилась в соседней каюте. Всего на этом пароме, размером со средний круизный лайнер, было тринадцать палуб и множество лифтов. Здесь имелись вертолетная площадка, казино, магазины дьюти-фри, джакузи, массажные кушетки и сауна с видом на море. В целом Сабина нашла все это очень декадентским и дорогим и уже сейчас получила небольшое представление об уровне норвежских цен.

Приняв душ и переодевшись, Сабина вышла на палубу и вдохнула морской воздух. Немецкое побережье исчезло из виду; перед ней, вероятно, уже находились первые датские острова. Катера береговой охраны сновали туда-сюда, когда они проплывали мимо скалистого берега с восхитительными маяками. Чайки сопровождали корабль.

Она перекусила в бургер-баре, затем отправила племянницам несколько фотографий леерного ограждения и моря и подписала с большим смайликом «Мое новое рабочее место». Через несколько минут поступил звонок от Конни, самой младшей, которой было десять лет, она была без ума от Снейдера и позже, как и ее «большая» тетя Бина, хотела работать в БКА. Она только что вернулась домой из школы и сгорала от любопытства.

– Где ты?

– За границей, но больше я ничего сказать не могу. Строго конфиденциальная операция, высшие приоритет и уровень секретности, – ответила Сабина.

– У тебя с собой есть оружие?

– Конечно, оно всегда со мной! А еще собаки для обнаружения наркотиков, прослушивающее оборудование, приборы ночного видения и сопровождение от секретной службы…

В этот момент к ней без комментариев присоединилась Кора Петерсен с двумя толстыми папками под мышкой и оперлась на перила.

– Ух ты, круто, – вырвалось у Конни. – Как бы мне хотелось быть там и помочь тебе.

– Позже, когда подрастешь, – утешила ее Сабина. – Мне пора закругляться. Только что подошла фрау майор, которая думает, что я ей неофициально подчиняюсь. – Кора одарила ее укоризненным взглядом.

– Мартен С. Снейдер тоже с тобой? – быстро спросила Конни.

– Да.

– Тогда все в порядке, – рассмеялась Конни. Она была одной из немногих людей на планете, которые считали Снейдера по-настоящему крутым. – Всего наилучшего.

– Спасибо. – Сабина повесила трубку, и Кора вопросительно посмотрела на нее.

– Это вы настолько серьезно относитесь к своей обязанности сохранять конфиденциальность?

– Моей племяннице десять лет, и она все равно не верит ничему, что я ей говорю. – Сабина показала на папки: – Это документы для Снейдера?

Кора кивнула и протянула ей стопки бумаг.

– Я только что от капитана. Распечатала все это у него в офисе. И перевела то, что еще не было на немецком.

– Как быстро. Спасибо. – Сабина посмотрела на часы. – Снейдер, наверное, уже с нетерпением ждет.

Кора откашлялась.

– Снейдер намеренно спровоцировал меня сегодня утром в аэропорту, не так ли?

– Он искусный манипулятор.

Кора задумалась.

– А вы не боитесь, что он будет манипулировать вами?

«Господи, если бы я каждый раз получала за это по евро…», – подумала Сабина, но оставила мысль при себе. Вместо этого она сказала:

– У нас, выпускников Снейдера в академии БКА, есть поговорка. «Ты должен распутать дело, иначе дело запутает тебя». И Снейдер – лучший наставник, который у нас когда-либо был.

– Тогда я надеюсь, что для вас все так и останется.

Глава 15

В семь часов вечера Снейдер сидел один в своей каюте. Они с Сабиной изучили все данные и еще раз вместе просмотрели видео с дорожной камеры, а также видео с камеры наблюдения посольства. Правда, на этот раз через флешку, которую он подключил к телевизору в своей каюте. Когда они закончили, Сабина вышла на палубу, чтобы позвонить, а он воспользовался возможностью спокойно подумать.

Больше всего его интересовал момент, когда в посольстве у пожилой дамы порвался пакет и монеты рассыпались по вестибюлю. После этого начался хаос с обоими школьными классами, а через минуту поступила угроза о взрыве и сработала пожарная сигнализация. Совпадение? Едва ли. Дело в том, что норвежская полиция не обнаружила в здании бомбы. К тому же никакого пожара не произошло. Просто ложная тревога. Однако это привело к автоматическому отключению электроэнергии. Видимо, все так и было спланировано. Но почему? И кем?

Снейдер открыл окно, высунулся на локтях, зажег самокрутку и скользнул взглядом по воде. Прохладный встречный ветерок ласкал его лысую голову. Он глубоко затянулся и закрыл глаза. По его мнению, вот как все произошло. Пожилая женщина ждала, пока…

…оба школьных класса соберутся в вестибюле. Тогда она сознательно создает хаос. Тем временем ее сообщник незаметно бежит в кабинет посла на втором этаже. Там он натыкается на начальника службы безопасности. Одолевает его и закалывает. Потом заставляет посла позвонить сотруднице в вестибюле и сообщить, что поступил звонок с угрозой взрыва, которого на самом деле не было. Затем он принуждает ее вручную активировать пожарную сигнализацию. Автоматически создается резервная копия всех данных, компьютеры завершают работу, и питание отключается. Одновременно он заставляет посла вырубить и аварийный генератор, после чего перестают работать камеры наблюдения. Затем он хладнокровно убивает ее.

В возникшем хаосе, пока все бегут к выходу, пожилая женщина поднимается наверх, в кабинет посла. Там ее ждет сообщник. Он уже раздел оба трупа и переоделся в форму начальника службы безопасности. Пожилая дама надевает одежду посла. Вместе они покидают здание, отворачиваясь от известной им камеры, и идут в переулок без каких-либо камер дорожного наблюдения, где припаркована их машина для побега.

Снейдер открыл глаза и выдохнул дым. На мгновение он действительно перенесся в посольство.

«В принципе блестящий план!»

Снейдер выбросил косяк в воду. «Так все и было». Без ответа оставались только три вопроса: кто эта пожилая дама? Кто ее сообщник? И какой у них мотив? Женщина была замаскирована, а его они видели лишь со спины на плохой видеозаписи с дорожной камеры. Однако свидетельских показаний было предостаточно. И сейчас протоколы этих показаний были разложены на кровати Снейдера рядом с фотографиями с места преступления.

Он рассортировал их на относительно пригодные, малопригодные, бесполезные и абсолютно противоречивые. Стопка с относительно пригодными показаниями была самой маленькой. На то имелось несколько причин. После прибытия первых двух патрульных машин никто еще не догадывался, что произошло двойное убийство. Соответственно, свидетели были недобросовестно допрошены о том, что случилось. К тому же все сразу. Прямо на улице. Чаще всего они стояли рядом, слушали показания друг друга, которые смешивались с их собственными воспоминаниями, и память заполняла существующие пробелы интерпретациями и ассоциациями. Классический пример того, как возникают коллективные ложные воспоминания. Вдобавок из протоколов становилось ясно, что полицейские – очевидно, необученные сотрудники – использовали наводящие вопросы, поскольку прибыли на место с предвзятым мнением – об угрозе взрыва, которая вызвала пожарную тревогу. И в результате правда была в очередной раз искажена.

Снейдер в ярости уставился на кровать. Большинство протоколов были бесполезны. Это расследование с таким же успехом мог провести какой-нибудь паршивый стажер полицейской академии. О дополнительном допросе, что произошло в период между отключением камер и убийством, можно было забыть. Никто больше не вспомнит ничего достоверного. Следы были заметены, а возможные преступники давно договорились между собой. «Просто блевануть хочется!»

Рядом со стопкой малопригодных показаний лежал одинокий протокол. Самый четкий и многообещающий из всех. Цофия Фогель, пятидесятипятилетняя немка, была в тот день в посольстве, потому что потеряла паспорт во время путешествия на пароходе круизной компании «Хуртигрутен» из Тронхейма в Берген.

При этой мысли Снейдер вспомнил, что сам находится на корабле. Как только он подумал о покачивании на волнах, ему тут же стало плохо. Он налил себе стакан бурбона из мини-бара и проглотил одну из таблеток, которые Кора передала с распечатками. Ему сразу стало лучше, но причина, вероятно, была в бурбоне.

Зазвонил его мобильный телефон. Это был Марк из БКА. Наконец-то! Снейдер немедленно ответил.

– Что тебе удалось узнать о Цофии Фогель?

– Сведений мало. Судимостей нет, рано овдовела, двое взрослых детей, живет в Брауншвейге, самозанятый кондитер, каждый год вовремя подает налоговую декларацию.

– Онлайн?

– Нет, на бумаге.

– Мобильный телефон?

– Только стационарный.

– Она была в отпуске одна?

– Да, и во время поездки на Гейрангер-фьорд потеряла паспорт на прогулке у озера Эйдсватнет.

– Социальные контакты?

– Почти нет.

«Это мой свидетель!»

– Почему ты хочешь все это знать? – спросил Марк.

– У меня четыре десятка десятилетних детей, которые могут рассматриваться как свидетели. Но все они пребывали в шоке. Кроме того, мы оба знаем, что к полудню человеческий мозг уже испытывает сенсорную перегрузку, которую вызывают тысячи приложений на смартфоне и все это дерьмо в социальных сетях.

– Да, с Цофией Фогель дело обстоит иначе. Женщина не подписана на стриминговый сервис и, вероятно, даже не имеет подключения к Интернету.

– Именно.

Снейдер прервал соединение. Если он сможет поговорить с ней завтра, у нее, вероятно, будут самые точные и ясные воспоминания о событиях трехдневной давности.

Глава 16

Сабина стояла на корме парома, у ограждения, она только что закончила телефонный разговор с Марком. Тот снова не захотел рассказать ей, над каким секретным делом работает со Снейдером. Однако Сабина была уверена, что речь идет о важном расследовании, которое Снейдер упомянул в кабинете ван Нистельроя.

Прежде чем убрать телефон, она сделала несколько фотографий широкого кильватерного следа, медленно рассеивающегося на поверхности моря, – точно так же, как следы этого дела. Чем позже они приступят к работе, тем меньше достоверной информации соберут.

Сабина посмотрела на небо. Так далеко на севере световой день был значительно длиннее. Уже смеркалось, но до захода солнца около половины десятого оставалось еще немало времени. Перед ней простирался темно-синий горизонт. Шум волн был слышен даже на верхней палубе, и пахло соленой водой. Ветер доносил треск военного вертолета, патрулирующего побережье.

Сабина заметила, насколько приятны свежий воздух и легкое покачивание, и решила немного задержаться на палубе. Она прислонилась к ограждению и наблюдала за проплывающим мимо пейзажем. Около восьми часов вечера паром прошел под огромным мостом Большой Бельт, бесконечной аркой протянувшимся над морем и соединявшим два больших датских острова, на которых находились Копенгаген и Оденсе.

Через полчаса собрались грозовые тучи, небо потемнело, ветер усилился, и на горизонте сверкнула молния. Слишком далеко, чтобы Сабина могла услышать гром. Зарницы. Она сделала несколько последних фотографий, затем застегнула молнию на анораке, который действительно взяла с собой, послушав Снейдера. Хороший совет, тем более что им предстояло ехать дальше на север, где было еще холоднее. Она снова вдохнула запах морской воды и жгучего холода, когда внезапно уловила в воздухе намек на травку.

Сабина повернула голову. Снейдер подошел к ней с кривой самокруткой в уголке рта. Он крепко держался за ограждение.

– Солнечная палуба, да? – проворчал он. – И где же солнце?

– Вы слишком много выкурили?

Снейдер ничего не ответил, просто уставился на нее:

– Новый смартфон?

– Да, купила неделю назад. Мобильный телефон для экстрима и туризма, – объяснила она, кладя его в карман. – Экран из водонепроницаемого, противоударного и закаленного стекла – отлично подходит для Норвегии, не так ли?

Снейдер кивнул. Он выглядел довольно бледным, особенно в носогубной области, и ему еще повезло, что не было больших волн, иначе его бы сейчас выворачивало.

– Как вы? – спросила Сабина.

– А вы как думаете? – Он смахнул с губ табачное волокно. – Я, как всегда, прекрасно себя чувствую, цвету и пахну.

Сабина укоризненно посмотрела на него:

– А на самом деле?

– У меня нехорошее чувство. – Он затянулся и выпустил дым через нос. – Назовите это дурным предчувствием, но почему-то мне кажется, что это дело закончится ужасно.

– Вы вдруг стали суеверным? – пошутила она, но у Снейдера даже уголок рта не дернулся.

– Я просто доверяю своей интуиции, – сказал он. – Решение приехать сюда без команды было правильным. Однако мне даже вас не следовало брать с собой.

– Да?

– Ничего против вашей компетентности, Немез, но было бы лучше оставить вас дома. В безопасности.

– Вы не сосредоточены на сто процентов, как в других делах, – сказала она. – О чем вы думаете? Это то, над чем вы с Марком работаете?

Он кивнул.

– Я должна переживать за Марка?

Он взглянул на нее, видимо обдумывая, насколько может посвятить ее в детали.

– Мы с Марком уже полгода вместе, – добавила она, чтобы облегчить ему решение.

– Шесть месяцев и одиннадцать дней, – поправил он ее. – И вы собираетесь покупать общую квартиру.

Она уставилась на него в изумлении.

– Откуда?..

– Я был бы плохим следователем, если бы ничего не знал о своей команде, – тут же перебил ее Снейдер. – Но вернемся к теме: я бы предпочел остаться в Висбадене. У нас в БКА утечка данных. Насколько нам известно, на данный момент за границу передается важная информация о планируемых рейдах, прослушке телефонных разговоров и операциях под прикрытием.

– У нас есть крот? – тихо прошипела она.

Снейдер кивнул.

– Нам… – начал он, но умолк на полуслове, когда Кора Петерсен вышла из лифта, разговаривая по мобильному телефону, и направилась к ним через вертолетную площадку. – Нам удалось сузить круг подозреваемых до высшего уровня руководства. – Потом он замолчал.

Кора опустила телефон и убрала его в боковой карман своей облегающей черной куртки. «Спортивная, – подумала Сабина. – И в подчеркивающих фигуру черных брюках». Возможно, она была не просто офисной фифой, которая проводила большую часть времени за столом. Присоединившись к ним у ограждения, она выпрямила спину, вытащила свои длинные светлые волосы из-под воротника и завязала их в хвост.

– Разве вы не приняли таблетку? – удивленно спросила она, глядя на Снейдера.

– Я принял, – прохрипел он.

– О, хорошо.

Сабина подняла брови.

– К сожалению, у меня плохие новости. Норвежская полиция не разрешает нам повторно допрашивать свидетелей. Они это уже сделали – протоколы у нас есть, – и повторный вызов людей потребовал бы слишком больших логистических усилий.

Сабина хотела возразить, но Кора предостерегающе вскинула руку.

– Я знаю, что речь идет об убийстве, но мы не должны забывать, что у нас всего лишь роль гостей и наблюдателей.

– Все равно свидетели бесполезны, – ответил Снейдер. – Я хотел бы поговорить только с одной.

Кора нахмурилась.

– Вероятно, это можно устроить.

– Немка. Ее зовут Цофия Фогель. Организуйте ее приезд в посольство завтра в начале первого.

ПОЧТИ ТРИ НЕДЕЛИ НАЗАД

Суббота, 5 мая

Первоначально плохое настроение Хокона и его хмурое выражение лица все же улучшились по ходу ужина. Вероятно, ему нужно было переваривать новость о том, что он впервые станет отцом в сорок пять лет. Но Александер был очень удивлен сдержанной реакцией брата.

После ужина из трех блюд, состоявшего из канапе с лососем и зеленым луком, мидий и запеченного синего лобстера, вынесли трехъярусный праздничный торт в форме корабля викингов и подали кофе. Затем открыли подарки, и после того, как женщины исчезли в гостиной, мужчины перешли в библиотеку, а затем в бильярдную. Там пили, балагурили и курили сигары. Около 23:00 посыпались грубые шутки, а незадолго до полуночи, как всегда, в ход пошли истории из прошлого, когда все было лучше и еще можно было заниматься по-настоящему прибыльным бизнесом.

У Александера было несколько возможностей спокойно поговорить с Астрид, но он не воспользовался ни одной из них. Он не знал, как подойти к ней и что сказать. «Поздравляю с прибавлением, очень рад за тебя». Он не хотел ей лгать. Она не заслуживала этой постоянной лжи. По крайней мере, один человек должен быть с ней честен, и он хотел быть этим человеком. Так что лучше молчать, хотя бы этим вечером, пока он не переварит новость.

Александер несколько раз пытался попрощаться в бильярдной, оправдываясь тем, что устал, что для него это был утомительный день и он хочет пойти спать, но Хокон всегда уговаривал его остаться. Один за другим остальные гости либо разъехались по домам, либо исчезли в отведенных для них комнатах – пока Александер наконец не оказался наедине с Хоконом в бильярдной.

– Хочешь еще выпить? – спросил Хокон.

– Честно говоря, я…

– …Должен тебе кое-что сказать, – перебил его Хокон тоном, не допускающим противоречий. Александер уже успел заметить, что брат снова совершенно трезв – с момента откровения Астрид он больше не прикасался к алкоголю.

– Разве это не может подождать до завтра?

– Боюсь, что нет. Пойдем со мной.

Хокон схватил его за плечо и вывел из комнаты через соседнюю гостиную, мимо открытого камина, над которым висела большая картина их отца, на балкон.

Они курили там два часа назад, и их куртки все еще висели на спинках стульев перед двустворчатой балконной дверью. Александер надел кожаную куртку и поднял меховой воротник, а Хокон, несмотря на холод, остался в рубашке с закатанными рукавами. Они вышли наружу, Хокон закрыл дверь, облокотился на балюстраду и уставился на фьорд. Ночь была звездная, луна освещала скалы, а внизу в воде они видели огни круизного лайнера, направлявшегося в фьорд со стороны моря.

Хокон закурил сигару.

– Ты тоже?

Александер покачал головой.

– Поздравляю с прибавлением… Ты сам только сегодня об этом узнал, верно?

– Именно об этом речь. – Хокон задумчиво дымил. – Я стерилизовался десять лет назад.

– Стерилизовался? – повторил за ним Александер. – Ты имеешь в виду… вазэктомию? – Он изобразил движение ножницами.

– Именно.

Внезапно ему стал ясен смысл этого разговора.

– Почему?

– Разве не все равно?

– Стал бы я иначе спрашивать?

– Хорошо, господин адвокат. – Хокон выпустил дым, затем понизил голос: – Думаешь, я хочу, чтобы одна из моих любовниц забеременела?

– Это не может быть причиной! Существуют и другие методы контрацепции.

Хокон колебался.

– Ладно… – он строго посмотрел на него, – но если кто-нибудь узнает, я тебя убью.

– Да, само собой, а теперь колись.

– Моя сперма плохого качества, скорее всего, генетический дефект.

Александер скептически посмотрел на него.

– Ерунда.

– Никакая не ерунда! Взгляни на меня – мои волосы, мою кожу, мои глаза. Если бы Астрид забеременела, существовала бы высокая вероятность, что ребенок унаследует мою внешность альбиноса или, в худшем случае, даже будет инвалидом.

«Значит, вот настоящая причина». Он невольно подумал о собственной репродуктивной способности.

– Кто знает о процедуре?

– Я, мой доктор… и теперь ты.

– И больше никто?

– Нет.

– И почему ты никогда не обсуждал это с Астрид? Все-таки вы…

– Мы говорили о детях только один раз, много лет назад. Мы оба никогда не хотели детей, для нас это не было проблемой.

– Могла ли Астрид догадаться о твоей?.. – Он снова изобразил ножницы.

– С ума сошел? – буркнул Хокон. – У тебя что, сложилось такое впечатление?

«Нет! Нисколько».

Хокон снова понизил голос:

– Ты понимаешь, что это значит.

Александер кивнул.

– Ты не можешь быть отцом ребенка. Но насколько надежна была операция?

Хокон горько усмехнулся.

– Сначала мой уролог у себя в кабинете амбулаторно перерезал семявыносящие протоки в мошонке. Две недели спустя в клинике провели тест, чтобы проверить наличие сперматозоидов. Действительно, нашли еще какие-то и…

– Ну, так может быть…

– Не может! – прервал его Хокон. – Второй раз я лежал в частной клинике, на этот раз под общим наркозом. Следующий тест показал, что я на сто процентов бесплоден. Эякулят выглядит точно так же…

– Избавь меня от подробностей.

– Ты сам хотел знать! – Хокон уставился на огонек своей сигары. – Факт в том, что Астрид мне изменила.

Александер хотел его успокоить.

– Хокон, она…

– Что? Она трахалась с кем-то другим. Раздвинула ноги, дала себя трахнуть, а парень заделал ей ребенка. Я всегда думал, что могу доверять этой женщине до конца своей жизни.

– Да, дерьмово, – признался Александер.

«Но ты сам трахнул достаточно женщин… и продолжаешь это делать».

– И почему мы ведем этот разговор?

Хокон повернулся и ткнул его в грудь указательным пальцем.

– Я хочу, чтобы ты нашел этого подонка.

Александер чуть не рассмеялся.

– Ты хочешь что?

– Тише! – прошипел Хокон. – Необязательно сразу кричать на всю долину. Найди парня, а я сделаю все остальное.

– Как ты себе это представляешь? Я финансовый юрист и руковожу юридической фирмой.

– Ты только что взял недельный отпуск, – ответил Хокон. – Если этого недостаточно, продли отпуск. Дай своим сотрудникам несколько дополнительных выходных. Я найму тебя и оплачу также твои упущенные гонорары.

– Дело не в этом. Мне не нужны твои деньги.

– Тогда сделай это, потому что я твой брат.

– Ты знаешь, что обычно можешь просить меня о любой услуге, – но почему именно я? И как мне это сделать?

– У тебя всегда были хорошие отношения с Астрид. Поговори с ней. Вы, крючкотворы, умны, владеете техниками перекрестного допроса и можете распознать правду даже по мимике.

– Да, но почему я? – повторил Александер.

– Потому что, кроме тебя, я никому не доверяю, ясно? – прошипел он.

– Почему бы тебе не нанять частного детектива?

– Потому что, если детектив найдет этого подонка, я убью его. Тогда мне придется убрать еще и детектива…

«О боже!»

– А что насчет датчанина?

– У него сейчас другие дела.

– Тогда один из твоих людей.

– А если это был он? – возразил Хокон. – Кроме того, ты семья!

Проклятье! Теперь он наконец понял. Его брат действительно никому больше не доверял.

– И как ты планируешь поступить с Астрид?

Хокон немного подумал.

– Честно? Я пока не знаю.

Некоторое время они молчали.

– У тебя еще есть оружие? – наконец спросил Хокон.

Александер кивнул. Будучи телохранителем, он доверял свою жизнь и жизни своих клиентов только самому надежному оружию в мире – «Глоку–17».

– Но я не думаю, что оно мне понадобится.

Хокон поморщился.

– Как хочешь. Ты знаешь влиятельных людей, и поэтому у тебя есть способы и средства найти любовника моей жены. А у меня есть способы и средства заставить исчезнуть этого подонка, с которым Астрид мне изменила.

Александер долго думал.

– О'кей, ладно, – наконец вздохнул он. – В конце концов, мы братья. – Теперь он тоже облокотился на балюстраду и посмотрел вниз на фьорд. – Все-таки можно мне сигару?

– Я дам тебе все, что нужно.

Хокон вытащил сигару из нагрудного кармана, развернул целлофан и с такой силой отрезал кончик, что тот, описав широкую дугу, перелетел через ограждение.

ОСЛО

Четверг, 24 мая

Глава 17

На следующий день, около одиннадцати часов, Сабина уже с носовой части парома увидела достопримечательность Осло – две массивные кирпичные башни ратуши. Через четверть часа они пришвартовались в порту. Там их ждало такси.

Тем временем Кора Петерсен, заручившись поддержкой МИДа, позаботилась об их жилье. «Рагнар Лодброк» был пятизвездочным отелем в дипломатическом квартале. Отправив багаж в отель, они сразу поехали на такси в посольство Германии.

Снейдер и Сабина сидели сзади, Кора расположилась рядом с водителем такси и разговаривала по мобильному телефону, прикрывая другое ухо. Затем она повернулась к ним:

– Когда вы планируете заселиться в отель?

– Позднее вечером, когда здесь со всем закончим, – сказал Снейдер, глядя в окно. – И мне нужен номер с телевизором, принтером, сканером, хорошим Wi-Fi и сейфом для моего оружия.

Кора кивнула и передала пожелания по телефону на норвежском языке.

– Что-нибудь еще?

– Балкон для курения, чайник на кухне и дюжина пакетиков ванильного чая.

«Ты сама спросила!»

Сабина только покачала головой:

– Спасибо, для меня ничего.

Она хорошо знала причуды Снейдера, ей же было достаточно более или менее удобной кровати, которая не будет качаться, как на пароме.

Дорога от причала «Колор лайн» через центр заняла всего десять минут, и они уже подъехали на Оскарс-Гейт, 45. Здесь, рядом с парком, окружавшим королевский дворец, находилось посольство. Большое трехэтажное историческое здание из светло-серого кирпича, с высокими красными оконными рамами, узкими балконами и множеством классической лепнины. На небольшой лужайке перед ним стояли флагштоки с развевавшимися на ветру, приспущенными флагами Германии и ЕС. Маленький кусочек родины.

Такси остановилось прямо перед входом. С тротуара к двери вела небольшая изогнутая лестница. Рядом на стене висела круглая оранжевая табличка с изображением немецкого федерального орла. В отличие от других посольств, которые Сабина видела во время своей службы, это здание не охранялось военными, не имело ни проволочного забора, ни КПП, ни шлагбаума. Видимо, жизнь в Норвегии считалась безопасной.

Пока Кора расплачивалась, Снейдер вышел, огляделся и тут же закурил. В пальто и сшитом на заказ костюме от «Стейнвех эн Зонен» он действительно походил на дипломата. Сабина тоже вылезла из машины. Поскольку в то утро ярко светило солнце, она решила надеть только ветровку поверх блузки, но теперь пожалела об этом: воздух был холодный и пахло снегом.

На лестнице их уже ждал симпатичный мужчина лет тридцати с небольшим, темноволосый, с пробором, тоже в идеальном костюме.

– Я полагаю, Мартен С. Снейдер, Кора Петерсен и Сабина Немез. – Он подошел к ним и пожал каждому руку.

Видимо, Снейдер был немного разочарован, потому что мужчина произнес его имя правильно и к тому же полностью, не дав Снейдеру возможности резко его исправить.

– Я Даниэль Экесон, секретарь посольства и в настоящий момент временно исполняю обязанности посла, – представился он со скандинавским акцентом и посмотрел на Кору. – Мы уже говорили по телефону.

Она кивнула.

– Пройдемте? – Он указал на дверь.

Однако Снейдер остался стоять на лестничной площадке под солнцем и затянулся сигаретой.

– Как я слышал, вам больше всех выгодна смерть вашей начальницы.

Кора застыла как вкопанная.

– Простите? – У Экесона округлились глаза. – О выгоде не может быть и речи. Теперь вместо Катарины пришлют нового посла. Я работаю секретарем уже пять лет и в будущем тоже…

– Вы были с послом на «ты»? – удивленно перебил его Снейдер.

– Да, я… у нас были хорошие отношения. Неизвестно, кто теперь придет и…

– Отношения?

– Дружеские! – воскликнул Экесон. – Только дружеские!

– Ладно, все в порядке, – снова перебил его Снейдер. – Это были не вы. У вас нет ни смелости, ни изощренности, чтобы совершить такое хладнокровное убийство.

Экесон мрачно посмотрел на него. Его лицо покраснело, и он, казалось, не знал, что делать с руками, которые в конце концов сжал в кулаки.

– Вы бы предпочли, чтобы было наоборот? – спросил Снейдер.

– Нет! – прорычал Экесон.

– Именно, так что успокойтесь. Я не серьезно. – Снейдер выпустил кольцо дыма и затушил окурок в пепельнице рядом с входной дверью. – Идемте?

Экесон и Снейдер прошли впереди, а Кора пристроилась к Сабине и прошипела:

– Даже если он блестящий профайлер, не может обращаться с дипломатическим персоналом как с грязью.

«Ты еще увидишь, что он может!»

– А как бы мы иначе выяснили спонтанную реакцию Экесона на прямое обвинение?

Кора молчала. Накануне она сама попалась на трюк Снейдера – и теперь, похоже, начала понимать его методы.

Глава 18

В посольстве они предъявили Экесону свои паспорта, затем прошли через сканер, рюкзак Сабины и сумочку Коры также просветили. У Коры не было оружия, Сабине и Снейдеру разрешили оставить пистолеты «Глок–17» в наплечных кобурах. Которые, однако, зарегистрировали на стойке ресепшен.

После того как они расписались в журнале учета посетителей, помощница Экесона вручила им бейджи с их именами, которые они прикрепили к груди. Снейдер внимательно посмотрел на секретаря.

– Каждый посетитель проходит через этот сканер?

Экесон кивнул.

– Он служит просто для устрашения? – спросила Сабина.

– Нет, это настоящий металлодетектор.

Снейдер внимательно посмотрел на Сабину.

– Вы думаете то же, что и я?

– Вероятно, да. – Она повернулась к Экесону: – Доктор Катарина фон Тун была зарезана. Как убийца пронес оружие в здание?

Он пожал плечами:

– Я не знаю.

– Полагаю, норвежская полиция уже проверила всех, кто отметился в журнале регистрации посетителей в понедельник? – спросила Сабина.

– Да, проверила. Но ни одного из них не подозревают в причастности к убийству.

– К убийствам, – поправил его Снейдер. – Вы ведь не забыли про начальника службы безопасности?

– Нет. – Экесон покачал головой.

– Хорошо, – пробормотал Снейдер. – На данный момент есть много оснований полагать, что убийца мог быть инсайдером из посольства.

Экесон побледнел.

– Это ведь снова не серьезно?

– К сожалению, нет.

В посольстве было относительно спокойно, все звуки казались приглушенными, будто активность сотрудников сократилась до минимума. Снейдер огляделся, затем посмотрел на потолок.

– Спринклерная система не причинила никакого ущерба?

– Все уже починили, – объяснил Экесон.

– Норвежские пожарные сразу проникли в здание?

– Не сумев связаться с послом, я разрешил им войти. Речь шла не только о возможном пожаре в посольстве, но и о профилактических мерах, чтобы не допустить перекидывания огня на соседние здания.

«Профилактических. Какие слова он подбирает».

– И вы также разрешили доступ специалистам норвежской полиции по обезвреживанию бомб? – спросила Сабина.

Экесон кивнул:

– Я был обязан это сделать.

– Хорошо. – Снейдер требовательно махнул рукой, и они отправились на экскурсию по всему зданию.

В подвале находилось IT-оборудование с серверами, шкафчики для персонала и помещение, где хранилось оружие сотрудников службы безопасности. На первом этаже, помимо стоек и кабинетов для сотрудников по работе с клиентами, располагались также санузел, кухня и защищенная от прослушивания переговорная. Затем они поднялись по узкой лестнице на второй этаж.

– Какой была ваша начальница? – спросила Сабина.

Глаза Экесона приобрели влажный блеск.

– С ней было очень легко ладить. Пьющая коктейли и играющая в гольф женщина-дипломат на высоких каблуках – это не про нее, хотя такое мы здесь тоже видели. Она была известна своей скромностью и простотой, всегда держалась естественно и производила впечатление человека искреннего, никакой жесткости или напыщенности.

– Как вы думаете, она была создана для этой работы?

– Да, можно и так сказать, – засмеялся Экесон. – Она, как говорится, обладала межкультурной чувствительностью и очень активно представляла интересы Германии в вопросах мира, прав человека и экологической политики.

«Как будто из методички!»

– Она была популярна?

– Она любила дипломатическую жизнь. Это ощущали все, кто взаимодействовал с ней. Особенно норвежские студенты. Они обожали ее лекции в университетах, да и ее саму.

«Кажется, он сам был немного влюблен в нее».

– У нее были политические завистники, конкуренты или враги? Например, какая-нибудь террористическая группа?

– Что? Нет.

Они достигли верхнего этажа и зашагали по длинной красной ковровой дорожке. Сабина воспользовалась случаем и посмотрела на Снейдера. Он коротко кивнул в знак согласия. Судя по всему, его короткая встреча с Катариной фон Тун в Рейн-Майн-Халле лишь подтверждала слова ее секретаря.

Они остановились перед толстой, обитой кожей дверью с рамой из красного дерева.

– Это ее кабинет, – объяснил Экесон. – Все произошло здесь.

Он нерешительно открыл дверь, и они вошли.

«У тебя не будет второго шанса на первое впечатление», – подумала Сабина. Поэтому она абстрагировалась от порошка для отпечатков пальцев, следов мела на полу и полицейской ленты, разделявшей комнату. И попыталась почувствовать атмосферу кабинета… какой она была до того, как кровь забрызгала ковер, стол и стены. Совершенно обычный рабочий день. Катарина фон Тун сидела за столом…

…штора отдернута, в комнате светло, окно приоткрыто, в воздухе висит запах лаванды. Черный кожаный диван для посетителей, стеклянный столик с графином воды, белый торшер, современные картины на стенах, немецкий и норвежский флаги у двери.

На столе – свежая пресса, запросы компаний и документы по лицензиям и таможенным вопросам. Телефон постоянно звонит, горячая линия перегружена, поступают вопросы о безопасности путешествий, просьбы об интервью норвежским газетам и выступлениях на норвежском телевидении. Рядом с телефоном лежит стратегический документ по учебной ликвидации последствий аварии на АЭС в соседней Швеции. У них все-таки как минимум десять атомных электростанций. Кроме того, норвежский китобойный промысел остается проблемой.

– Пожалуйста, простите, что отвлекаю, – осторожно шепчет Сабина, чтобы не слишком мешать работе женщины.

Та сидит за столом – стрижка паж ей очень идет, – сдвигает очки на кончик носа и с улыбкой поднимает голову.

– Все в порядке, вы меня не отвлекаете.

– Сабина Немез, Федеральное ведомство уголовной полиции Германии, – представляется она. – Вы знаете, почему вас убили в посольстве?

Она улыбается, в то время как ее белая блузка медленно краснеет, а кровь капает на пол.

– Я не понимаю вашего вопроса. – Она раздраженно смотрит на свою рану.

– Почему вас убили здесь, в вашем кабинете? Зачем такие сложности? Здесь гораздо труднее из-за всех мер безопасности.

– А где еще?

– Почему не в машине, в квартире или на улице? Например, в каком-нибудь парке, в автобусе, метро, трамвае или на пароме?

– Разве это важно? Чем парк отличается от этого кабинета?

– Вы мне скажите.

– Ну… – размышляет посол, бледнея и теряя все больше крови, – государственная территория – одно из отличий, – задыхается она.

– Вы имеете в виду, что здесь мы находимся на административной территории Германии?

– Я…

– Немез!

– Что? – Она обернулась. Перед ней стоял Снейдер.

– Вы думаете, это было политическое заявление?

– Убийство? – Она заправила прядь волос за ухо. – Я так не думаю.

– Тогда почему оно было совершено здесь?

– Убийца хотел, чтобы произошло именно то, что сейчас происходит… чтобы вмешалось немецкое БКА.

– Я пришел к тому же заключению, – сказал Снейдер Коре и Экесону. – Ключ к раскрытию дела лежит в выборе этого места преступления. Единственный вопрос: почему? Что мы можем такого, чего не могут норвежцы?

– Или не имеют права, – добавила Сабина.

Снейдер улыбнулся:

– Именно поэтому я взял вас с собой, Белочка.

Глава 19

«Белочка»! Сабина почувствовала, как мгновенно покраснела. Прозвище Белка дал ей отец из-за ее каштановых волос и глаз, и она запретила Снейдеру себя так называть.

Проигнорировав свои чувства, Сабина снова сосредоточилась на деле. Из протоколов следовало, что оба тела находились на судмедэкспертизе уже три дня и результаты вскрытия еще не поступили.

– Где жила Катарина фон Тун и на чем она добиралась до офиса?

– У нее не было шофера, если вы это имеете в виду, – объяснил Экесон. – Она водила немецкий электромобиль – это ее личная позиция. В Осло много электромобилей, повсюду зарядные станции, и машинам разрешено ездить по полосам для такси и автобу…

– Это ключ от машины? – перебил Снейдер, снимая оградительную ленту, прошел к столу и взял связку ключей.

– Да, запасной ключ от ее «БМВ-иЗ».

– Где главный ключ?

– Полиция забрала его вместе с кошельком и сумочкой.

«Вот и дипломатическая неприкосновенность». Снейдер кивнул.

– Где сейчас машина?

– Она все еще припаркована снаружи.

– Разве у посольства нет гаража?

– Нет, Катарина всегда парковалась там, в переулке. – Экесон кивнул в сторону окна.

Снейдер положил радиоключ обратно на стол, но Сабина заметила, что он вытащил из связки узкий ключ от обычного замка зажигания.

– Полиция сняла все отпечатки пальцев в этом кабинете? – спросил Снейдер, сунув руку в карман брюк.

– Да, и, насколько я знаю, все отпечатки удалось идентифицировать.

Сабина покосилась на Кору. Судя по всему, она не заметила кражу, а если и заметила, то не подала виду.

– И как полиция это сделала? – спросил Снейдер.

– Они просмотрели журнал посетителей за прошлую неделю и сняли отпечатки пальцев у всех, кто был здесь. После этого всех допросили, и у каждого было алиби.

– Хорошо. – Снейдер сжал губы, затем щелкнул пальцами. – Фотографии с места преступления.

Сабина вытащила их из рюкзака и разложила на письменном столе. Когда Экесон отвернулся, Снейдер встал перед фотографиями, вытащил из пиджака футляр и надел узкие очки для чтения без оправы.

– С каких пор вы носите очки? – спросила она в изумлении.

– Они мне очень редко нужны, – пробормотал он, не поднимая глаз.

«В этом весь Снейдер!» Слишком тщеславный, чтобы признать старческую дальнозоркость. Он принялся изучать фотографии тел, раздетых до нижнего белья, лежащих на полу в луже крови.

– На данный момент мы предполагаем, что преступники скрылись в одежде убитых. Но она должна была быть в крови. Это кто-нибудь заметил?

Экесон помотал головой:

– Мы были слишком заняты пожарной сигнализацией и угрозой взрыва…

– Ладно, все в порядке. – Снейдер попеременно осматривал кабинет и изучал фотографии. Насколько Сабина знала, он в первую очередь концентрировался на том, изменилось ли что-нибудь в помещении – помимо пронумерованных меток криминалистического отдела, которые уже убрали. Наконец он ткнул в фотографию с яркой сюрреалистической картиной на заднем плане. – На этой раме много следов порошка.

Он подошел к картине и осмотрел ее.

– Видимо, следователи нашли здесь отпечатки пальцев… вот в этом месте… – он удивленно поднял бровь, – и некоторые даже еще видны.

Сабина подошла ближе. Она тоже могла разглядеть следы пальцев на дереве. Снейдер пытался поднять, снять или сдвинуть раму, но картина намертво сидела на стене.

– Насколько мне известно, она прочно закреплена и ее нельзя перевесить, – сказал Экесон.

– То, что вам известно, не имеет значения, – пробормотал Снейдер и легким толчком вправо активировал щелкнувший запорный механизм. Картина распахнулась на двух потайных петлях, как створки окна. За ней в стене оказалась дверца сейфа.

У Экесона отвисла челюсть.

– Сейф?..

– Скажите еще, что проработали в посольстве пять лет и понятия об этом не имели.

– Нет, не имел, – настаивал Экесон. – Я даже не знаю, где находится ключ.

– Ключа не существует. – Снейдер постучал по электронному дисплею. – Вероятно, шестизначный или восьмизначный код. Кто в посольстве может знать эту комбинацию?

– Никто не работает здесь настолько долго. Я предполагаю, что только два человека знали код.

Снейдер требовательно посмотрел на мужчину.

– Посол и начальник службы безопасности.

– Тогда, возможно, нам следует допросить оба трупа? – предложил Снейдер, и Экесон ошеломленно посмотрел на него. – Или вы вызовете специалиста, который сможет открыть этот сейф.

Выражение лица Экесона не изменилось.

– Сейчас! – рявкнул Снейдер.

Экесон очнулся от ступора, взял телефон и позвонил технику. В этот момент в кабинет вошла молодая женщина в красном платье и с любопытством огляделась.

– Только что прибыл инспектор Гульбрандсен. Он привез свидетельницу для господина Снейдера.

Глава 20

Гульбрандсен имел телосложение боксера, плоский нос, седую пятидневную щетину и недоверчивый холодный взгляд. Черное пальто он перекинул через руку, а на его бычьей шее на ленточке болтался бейдж посетителя. Во время приветствия в кабинете посла он бросил долгий взгляд на пистолет Снейдера в наплечной кобуре под пиджаком и скривил рот.

– Добрый день, – сдержанно пробормотал он.

Сабина сразу заметила, что Гульбрандсен не был вооружен. Насколько она знала, их норвежские коллеги, «полити»[11], не носили при себе табельных пистолетов. «Если у нас будет оружие, оно будет и у преступников, и тогда насилия станет еще больше» – такова была их простая философия. И пока что норвежцы неплохо справлялись.

– Goedendag! – ответил Снейдер подчеркнуто дружелюбно.

Гульбрандсен, похоже, нисколько не удивился тому, что немецкое БКА прислало голландца. Он свел густые брови.

– Я навел о вас справки. После двух лет службы в голландской армии вы получили университетское образование в Германии, а затем сразу поступили в БКА, верно? – Он сжимал Снейдеру руку. И довольно сильно, как отметила Сабина.

– Вы хорошо говорите по-немецки, – заметил Снейдер, никак не комментируя слова Гульбрандсена.

– Норвежский – язык универсальный, – объяснил Гульбрандсен слегка снисходительным тоном. – Мы неплохо можем общаться со шведами и датчанами, хотя они друг друга не понимают. А поскольку на норвежский язык переведено мало книг и фильмов, мы также хорошо говорим по-английски. – Он все еще крепко держал руку Снейдера. – Немецкий для меня просто еще один иностранный язык. А вы говорите по-норвежски? – На его нахмуренном лбу появились глубокие морщины.

– Нет, – ответил Снейдер.

Гульбрандсен улыбнулся, мешки под его глазами на мгновение разгладились.

– Очень жаль.

– Видимо, вы образованный человек, – польстил ему Снейдер, – и по вашему крепкому рукопожатию я могу сказать, что вы регулярно занимаетесь спортом. Но теперь можете отпустить мою руку. Я никогда не считал соревнование по рукопожатиям между коллегами особенно продуктивным.

– Коллеги коллегами. – Гульбрандсен долго и пристально посмотрел ему в глаза. – Я хочу больше знать о людях, которые приезжают в Осло и с которыми мне предстоит работать.

– В ближайшие дни у вас будет масса возможностей познакомиться с нами, – с улыбкой пообещал ему Снейдер.

Теперь Гульбрандсен отпустил его, и Сабина увидела, что кисть Снейдера стала ярко-красной. Ситуация развивалась не очень хорошо, и, видимо, Снейдеру требовалось немало самообладания, чтобы не осыпать инспектора своими привычными оскорблениями.

– Где свидетельница?

– Я отвел ее в кабинет Даниэля Экесона, – объяснил Гульбрандсен. – Почему вы хотите допросить именно эту женщину?

– До настоящего момента вы руководили расследованием убийства? – спросил Снейдер.

– Да.

– Какие-нибудь новые улики?

– Насколько я знаю, у вас есть все документы. Так почему же эта женщина?

– Поскольку анализ свидетельских показаний оказался совершенно никчемным, она может быть единственной надеждой узнать что-то новое о произошедшем.

– Ах, совершенно никчемным? – резко повторил Гульбрандсен. – Мы задействовали более тридцати полицейских и следователей.

– Вы путаете количество с качеством. – Снейдер улыбнулся. – Кроме того, сейчас у вас было два варианта. Прежде всего, уточнить, какую новую информацию я надеюсь получить. Но вы выбрали второй вариант: узнать, почему ваша предыдущая работа оказалась для меня бесполезной. Думаю, это многое говорит о вашем характере и образе мышления. А на самом деле лишь подтверждает мое мнение о вас, которое я уже сформировал на основании документов.

«Ах нет, все-таки оскорбил!»

Сабина услышала за спиной тяжелое сопение Коры. В данный момент она сама еще не знала, что это будет.

Простой акт мести или изощренное унижение? Или Снейдер просто надеялся, что норвежские власти отправят его следующим самолетом во Франкфурт?

Гульбрандсен на мгновение стиснул зубы.

– Почему вы считаете мою работу никчемной? – настаивал он на ответе на свой вопрос.

Снейдер вытащил из внутреннего кармана пиджака листок бумаги и развернул его в формат А4.

– Допустим, это сумма всего, что произошло в посольстве в момент убийства, а это… – он сложил лист пополам, – то, что заметили в тот день наши свидетели. – Он снова сложил листок. – А вот что они запомнили. Сначала коллективный допрос на месте провели пожарные, затем патрульные полицейские, затем специалисты по обезвреживанию бомб… и к этому моменту свидетели вспомнили уже только половину. – Он еще раз сложил листок. – Потом были обнаружены трупы, теперь допрос провела уголовная полиция, и абсолютно достоверные сведения наших свидетелей снова уменьшились вдвое, потому что с каждым новым повтором слухи и предположения укреплялись. – Снейдер сложил листок в четвертый раз. – Протоколы пожарных, патрульных полицейских, саперов и уголовной полиции на данный момент уже абсолютно противоречивы. Но последовал пятый допрос, который впервые проходил не коллективно, а индивидуально в полицейском участке. – Снейдер в пятый раз сложил листок, хотя ему пришлось приложить немало усилий из-за толщины сгиба.

Гульбрандсен со скучающим видом наблюдал за ним, однако никак не комментировал выступление Снейдера.

– И если бы я сейчас, два дня спустя, снова допросил свидетелей о произошедшем… – сказал Снейдер, в последний раз с трудом сгибая бумагу до размера ластика, – они опять смогли бы извлечь из памяти только половину своих воспоминаний. Все остальное было бы искаженными и надуманными ассоциациями. В нашем случае вероятность абсолютной истины сводится максимум к двум процентам. – Он протянул Гульбрандсену сложенный листок бумаги.

– Хорошая презентация. – Гульбрандсен помял бумагу в своей массивной ладони. – Вы так преподаете в академии у себя на родине?

Снейдер вопросительно взглянул на Сабину:

– Я это так делаю?

Она кивнула, уже слышав от него аналогичный пример со складыванием бумаги.

– На курсе для начинающих.

– О, хорошо. – Подняв бровь, Снейдер изучал Гульбрандсена. – Так что считайте, вам повезло, что вы тоже смогли насладиться этим показом.

Гульбрандсен выглядел недовольным.

– Прежде чем я позволю вам поговорить со свидетельницей, я должен увидеть одобренный нами запрос об оказании правовой помощи от Федеральной прокуратуры Германии.

– Вы держите его в руке.

Глава 21

Через минуту они вошли в кабинет Даниэля Экесона, который находился по соседству с кабинетом посла и был немного меньше по размеру. Цофия Фогель, пятидесятипятилетняя кондитер из Брауншвейга, сидела в одном из кожаных кресел для посетителей и хотела было встать, но Снейдер жестом остановил ее. Он подошел к ней и пожал ей руку.

– Спасибо, что пришли. Мартен С. Снейдер, Федеральное ведомство уголовной полиции, Висбаден. Пожалуйста, не вставайте.

Затем он подошел к окну, задернул шторы, так что в помещении стало темно, сел напротив нее во второе кожаное кресло у мраморного столика и достал из сумки ноутбук.

– Пожалуйста, сконцентрируйтесь только на мне. Как вы уже знаете, я хотел бы допросить вас о событиях, произошедших в понедельник в посольстве. Обещаю, это не займет много времени.

– Да, хорошо.

Она неуверенно посмотрела на остальных. Гульбрандсен, Кора и Сабина стояли у стены и наблюдали за происходящим. В этот момент Экесон вошел в свой кабинет, держа в руках поднос с кофе и печеньем. Сабина с благодарностью взяла стаканчик, но жестом велела Экесону не шуметь.

– Пожалуйста, сконцентрируйтесь только на мне, – повторил Снейдер.

– Хорошо. – Цофия Фогель бросила на него беспокойный взгляд.

– Могу я называть вас Цофия? – мягко спросил он.

– Да… конечно. – Она немного расслабилась и поглубже села в кресле.

– Хорошо, вы прекрасно справляетесь, Цофия. – Он открыл ноутбук и пролистал файлы, продолжая говорить. – Сейчас я введу вас в состояние абсолютного покоя. Пожалуйста, полностью расслабьтесь, устройтесь поудобнее и закройте глаза, как только почувствуете себя комфортно.

Цофия откинулась назад и закрыла глаза.

– Продолжайте дышать спокойно и ровно… ваши ноги тяжелеют. – Она немного пошевелилась, кожа обивки заскрипела. – Ваши руки тоже тяжелеют… они очень тяжелые… Вы слышите свое громкое сердцебиение… Оно становится все спокойнее… и спокойнее… Ваше дыхание замедляется… Вы чувствуете приятное тепло, разливающееся по телу.

Цофия даже слегка улыбнулась.

– Мы возвращаемся на три дня назад. Сегодня понедельник, – Снейдер посмотрел на свой ноутбук, – прекрасный солнечный день. Вы входите в посольство… Вы видите охранников у входа?

– Да… – раздался неуверенный ответ.

– Который час?

– Около четырех.

Снейдер включил на ноутбуке черно-белое видео с камеры наблюдения и увеличил громкость. Послышались человеческий ропот, смесь немецкого и норвежского языков, а также пикание сканера персонального досмотра и жужжание конвейерной ленты. Хлопали двери, смеялись дети, и звонили мобильные телефоны.

– Почему вы сейчас в посольстве?

– Я потеряла свой паспорт.

– Путешествие с «Хуртигрутен» из Тронхейма в Берген вам все равно понравилось?

– Да.

– Что вы сейчас видите?

– Школьники спускаются по лестнице, а мимо меня проходит сотрудник посольства с чашкой кофе.

Снейдер повернулся к остальным и щелкнул пальцами. Сабина сразу поняла, чего он хочет. Она тихо подошла к нему и протянула свой дымящийся стаканчик с кофе, которым он тут же поводил у Цофии перед носом.

– Что происходит потом?

Ее ноздри раздулись, глаза оставались закрытыми.

– Я иду к стойке и жду своей очереди.

Сабина покосилась на ноутбук и заметила, что часть видео со звуками посольства зациклена. Снейдер жестом пригласил Сабину сесть рядом с ним, и она осторожно опустилась в пустое кресло.

– Что происходит сейчас?

– Я точно не знаю, внезапно раздается звон падающих монет.

Снейдер полез в карман пиджака, достал несколько монет и рассыпал их по мраморному столику.

– У пожилой женщины с седыми волосами порвался бумажный пакет, – объяснил он ей.

– Ах, вот почему… – сказала Цофия, – монеты катятся через весь зал.

Снейдер щелкнул второй файл. Теперь можно было услышать суматоху, которая началась в тот день в посольстве. Он сделал все возможное, чтобы воспроизвести атмосферу и погрузить Цофию в нужное настроение. Простой трюк, потому что при одинаковых эмоциях воспоминания становились особенно конкретными.

– Давайте остановимся именно на этом моменте… заморозим его, как неподвижное изображение… Что вы видите… Что бросается вам в глаза?

– Дети бегают вокруг, некоторые ползают по полу, собирая монеты.

– Что делают сотрудники службы безопасности?

– Они нервно оглядываются по сторонам.

– А остальные посетители?

– Все смотрят на пол.

– Но только не вы, Цофия. Вы поднимаетесь к потолку и смотрите на все с высоты птичьего полета. Что вы видите?

– Я… не знаю…

– Цофия, вы видите что-нибудь необычное?

– Да, один мужчина ведет себя не так, как все.

– А именно?

– Он не смотрит на пол.

Снейдер повернул голову и коротко посмотрел на Сабину.

– Вы можете его описать?

– Нет, я не знаю… мой взгляд тоже направлен в пол.

– Какие у него брюки? Обувь?

– Не знаю, ничего необычного.

– Вы заметили еще какую-нибудь деталь?

– Да, он… он в перчатках.

– В кожаных перчатках?

– Нет, это тонкие прозрачные перчатки.

– Латексные?

– Да, я замечаю… как они блестят.

Снейдер еще раз взглянул на Сабину.

– Он сотрудник посольства? В форме охранника?

– Нет, я вижу его рукава. На нем обычная куртка.

– Значит, он вошел с улицы… как и вы?

– Вероятно.

Сабина еще раз изучила видеозапись на ноутбуке. В тот момент, когда бумажный пакет с монетами порвался, камера переместилась от сканера персонального досмотра к центру зала, а затем обратно. Мужчина в латексных перчатках, должно быть, воспользовался этим временным окном и моментом в несколько секунд, когда всеобщее внимание было отвлечено, чтобы незамеченным пройти мимо сканера в зал.

«И именно по этой причине он не отметился в журнале посетителей: все были заняты монетами. А когда камера разворачивается обратно, он пользуется случаем и поднимается по лестнице на верхний этаж. Идеальный тайминг!»

Сабина посмотрела на Снейдера и по выражению его лица поняла, что в этот момент он думал то же самое, что и она. «Убийца – не инсайдер из посольства, а визитер». Снейдер снова повернулся к Цофии.

– Спасибо за вашу помощь, – сказал он. – Сегодня ночью вы будете отлично спать, вам будут сниться приятные сны, и вы больше не станете думать о том, что произошло в посольстве… Теперь можете открыть глаза.

Цофия помедлила несколько секунд, затем потерла глаза и удивленно посмотрела на Сабину, которая сидела рядом с ней.

– Спасибо, – улыбнулась Сабина. – Вы были великолепны.

Глава 22

После того как Цофия Фогель уехала на такси обратно в отель, они просидели в кабинете Даниэля Экесона до половины четвертого.

– С моей точки зрения, у нас есть двое подозреваемых, – резюмировал Снейдер. – Женщина, которая играла старушку с мешком монет, и мужчина в латексных перчатках, который в суматохе пронес орудие преступления мимо сканера и, вероятно, совершил им убийства.

– Но у нас нет ни пригодной видеозаписи этих персон, ни отметок в журнале посетителей, – добавил Экесон.

– Только неудачный кадр с дорожной камеры, когда они выходили из здания в одежде посла и начальника службы безопасности, – дополнила Сабина.

Снейдер наклонился к Гульбрандсену.

– Нам нужен фоторобот обоих, хотя с женщиной будет проще, потому что она разговаривала с охранниками. Как только мы получим изображение, мы пропустим его через базы данных Европола. Если мы поймаем ее, то доберемся и до него.

Гульбрандсен задумчиво потер щетину на подбородке и наконец кивнул:

– Хорошо.

– И какие бы результаты поиска вы ни получили, – сказал Снейдер, – я хочу быть проинформирован о них немедленно. Не важно, в какое время, хоть в три часа ночи.

– Мы остановились в отеле «Рагнар Лодброк». Номера с триста первого по триста третий, – добавила Кора.

Гульбрандсен с вытянувшимся лицом уставился на нее: видимо, он ни разу не планировал работать до трех часов ночи.

– Я посмотрю, что можно сделать.

В дверь постучали, и молодая женщина в красном платье просунула голову в кабинет.

– Господин Экесон, техник закончил работу, сейф открыт.

Снейдер вскочил.

– У нас прогресс.

– Какой сейф? – Гульбрандсен в замешательстве огляделся.

– Тот, что за картинной рамой, с которой вы и ваши люди сняли отпечатки пальцев, – объяснил Снейдер и вышел из кабинета, после чего все встали и последовали за ним.

Плотно сгрудившись перед сейфом, они уставились в отверстие. Сейф состоял из двух отделений и имел глубину не более пятнадцати сантиметров, чего было как раз достаточно, чтобы спрятать его в стене этого исторического здания.

– Какая была комбинация? – спросил Снейдер норвежского техника, который, правда, не понимал ни слова по-немецки.

Кора перевела вопрос, а затем ответ.

– Семь, ноль, девять, восемь, четыре.

– Это номер машины Катарины, – удивленно заметил Экесон.

«Люди стараются облегчить себе запоминание вещей», – подумала Сабина, вытащила из рюкзака свежие латексные перчатки, надела их и достала содержимое из сейфа – толстый неподписанный конверт и старый мобильный телефон для пенсионеров с большими кнопками и маленьким дисплеем. Похожий был у ее отца, на карту которого он дважды в год вносил по десять евро.

Сабина попыталась включить телефон, но безуспешно.

– Он заблокирован, без айтишника не обойтись.

Будь Марк здесь, он бы за считаные минуты разблокировал его с помощью соответствующей программы на своем ноутбуке. Она положила телефон на стол и открыла конверт. Внутри было несколько фотографий, которые она разложила на столе перед ними.

Не успев до конца понять, что изображено на фотографиях, она услышала, как Экесон смущенно сглотнул. Сабина повернула одну из фотографий к себе.

– Это Катарина фон Тун?

– Да, – прохрипел Экесон, – по всей видимости, ей тут тридцать, максимум тридцать пять.

Сабина подсчитала.

– Тогда фотографиям около двадцати лет.

По крайней мере, они выглядели заметно пожелтевшими. С другой стороны, было мало подсказок, указывающих на год съемки, – по крайней мере, что касалось одежды или аксессуаров. Катарина фон Тун была полностью обнажена, лежала в постели с бокалом шампанского и улыбалась в камеру. На одних фото одна, на других рядом с девочкой лет двенадцати, тоже обнаженной. На остальных фотографиях она тоже была запечатлена с разными несовершеннолетними девочками.

– Очевидно, она была лесбиянкой с педофильскими наклонностями, – заключила Сабина и взглянула на Экесона. – Вы об этом знали?

– Я? – Он ошарашенно смотрел на снимки. – О таком я даже не догадывался…

– Но это многое объясняет, верно? – спросила Сабина. – Она вам нравилась, не так ли? Однако она отказала вам.

Экесон сглотнул.

– Отношения с начальницей неуместны, но да… – он глубоко вздохнул, – я чувствовал влечение к ней и даже попытался сблизиться однажды после приема с шампанским в посольстве в честь министра внутренних дел Норвегии… но тщетно. Я думал, что слишком молод для нее. – Он покачал головой. – Если бы я знал…

– …то избежали бы такой неловкости, – завершил предложение Снейдер. – Возможно, это объясняет, почему фон Тун не была замужем.

– В принципе гомосексуальность не проблема в Норвегии, – вставил свои пять копеек Гульбрандсен. – В 1972 году гомосексуальные отношения были легализованы, а с 1993 года действует закон о гражданском партнерстве. – Он посмотрел на Снейдера. – У вас ведь с этим нет проблем?

– Что, у меня? – фыркнул Снейдер.

– Абсолютно никаких. – Сабина коротко рассмеялась, но тут же снова успокоилась. – На случай, если фотографии сделаны в Норвегии, какой был возраст сексуального согласия в Норвегии двадцать лет назад?

– Шестнадцать, – сказал Гульбрандсен.

– Эти девочки определенно моложе, – отметила Сабина. – Интересно, зачем посол хранила эти фотографии?

Снейдер надел очки и раздвинул фотографии шариковой ручкой.

– Она их не хранила, – пробормотал он.

– Тогда что? – спросил Гульбрандсен.

– Взгляните сюда! – Снейдер указал на одну фотографию. – Катарина фон Тун улыбается не в камеру, а мимо камеры.

Сабина посмотрела внимательнее. В самом деле!

– Она не знала, что ее фотографируют.

– Верно, и именно поэтому я предполагаю, что эти тайно сделанные снимки ей передали, – заключил Снейдер. – Возможно, ее шантажировали.

– Но зачем убивать того, кого можно шантажировать? – Теперь к разговору присоединилась Кора.

– Может быть, из мести? – предположил Снейдер.

– Спустя столько времени? – возразила Кора.

Сабина кивнула. Тут она права.

Гульбрандсен вытащил из кармана пластиковый пакет и хотел с помощью шариковой ручки засунуть в него мобильный телефон и фотографии.

– Что вы делаете? – воскликнул Снейдер.

– На что это похоже? Изымаю улики.

В поисках поддержки Снейдер обратился к Экесону:

– А если на телефоне есть секретные дипломатические данные?

– А если на нем есть следы, ведущие к убийце? – возразил Гульбрандсен.

Экесон, молча размышлявший все это время, теперь поднял голову.

– Спор ни к чему не приведет, – пробормотал он. – Я предлагаю, чтобы айтишник разблокировал мобильный телефон, а мы с инспектором Гульбрандсеном вместе просмотрим его содержимое. Тогда мы сможем решить, что с ним делать.

Снейдер кивнул:

– Согласен. Но телефон останется здесь, в посольстве!

– Хорошо! – прорычал Гульбрандсен. – Я пришлю вам айтишника.

Сабина взглянула на Кору. На первый взгляд она, казалось, согласилась с таким компромиссом, но выражение ее глаз говорило о другом. «Если на мобильном телефоне есть данные секретной службы, то они мои!»

Когда все было обговорено и Гульбрандсен уже собирался попрощаться, у него зазвонил мобильный телефон. Он тут же ответил и коротко переговорил по-норвежски. Кора слушала, навострив уши.

– Видимо, заключение судебно-медицинской экспертизы готово, – прошептала она Снейдеру и Сабине.

В следующий момент Гульбрандсен положил трубку.

– Мне пора идти.

– Раз уж мы здесь закончили, – сказал ему Снейдер, – я предлагаю сопроводить вас в морг.

– Nei, takk[12], – вырвалось у Гульбрандсена. – Но я с удовольствием вышлю вам копию протокола о вскрытии.

– Мы хотели бы сами взглянуть на труп. – Сабина пришла на помощь Снейдеру. – Тем более что еще ничего не известно об орудии убийства.

Гульбрандсен бросил на Сабину долгий взгляд, а она кивнула на карман его пальто, в который он положил запрос об оказании правовой помощи.

– Пожалуйста!

– Ладно, пойдемте со мной. – Гульбрандсен недовольно хмыкнул. – Кстати, судмедэксперт говорит, что Катарина фон Тун была убита ударом длинного, острого, изогнутого клинка в легкое.

Глава 23

Перед посольством Кора Петерсен с ними попрощалась. В сопровождении двух полицейских в форме на патрульной машине, которых запросил Гульбрандсен, она хотела осмотреть служебную квартиру Катарины фон Тун, пока Сабина и Снейдер отправятся с инспектором в морг.

Поездка до университетской больницы «Уллевол» заняла всего десять минут. Тем временем Гульбрандсен объяснил им, что вскрытие провели два известных норвежских судмедэксперта после того, как Федеральная прокуратура Германии обратилась за правовой помощью сразу после преступления. С точки зрения Сабины, это было лучшее решение, потому что оформлять запрос и перевозить тела в Германию было бы непродуктивно. Немецкие врачи не могли сделать ничего такого, чего не могли бы норвежцы, а так, по крайней мере, у них уже были результаты.

Гульбрандсен припарковал свою машину в подземном гараже здания из красного кирпича, а затем провел их через подземный туннель на первый цокольный этаж. Морг выглядел так же, как в Висбадене: холодный, облицованный белым кафелем и стерильный. Эхо их шагов разносилось по пустым коридорам. Наконец они встретили молодую сотрудницу, которую Гульбрандсен спросил о женщине, убитой холодным оружием. По крайней мере, Сабине так показалось. Зная контекст и внимательно слушая, можно было даже немного понять норвежский язык.

Сотрудница направила их в комнату U3, где на алюминиевом столе под люминесцентной лампой лежала обнаженная женщина. Гульбрандсен немедленно развернулся и выгнал Сабину и Снейдера из комнаты.

– Другой труп! – крикнул он вслед врачу, если Сабина правильно перевела.

Снейдер вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Наконец они вошли в комнату U1, где их уже ждал седой врач, который выдвинул из стены поддон. На нем также лежал труп обнаженной женщины – на этот раз Катарины фон Тун.

Она выглядела умиротворенной, черные волосы ниспадали по бокам на уши. Высокие скулы, пухлые губы – должно быть, она была привлекательной женщиной. Неудивительно, что Экесон испытывал к ней влечение.

Ее тело уже было обработано формальдегидом, а на груди виднелся типичный для вскрытия Y-образный зашитый разрез. Сабина сразу заметила темные следы на шее и сбоку колотую рану с уродливыми краями.

– Ее душили?

– Да, незадолго до смерти, – объяснил Гульбрандсен. – Однако причиной смерти стал удар ножом.

Сабина с удивлением посмотрела на рану.

– Вы сказали, что ее убили ударом клинка в легкое?

Гульбрандсен задал судмедэксперту вопрос на английском языке. Тот кивнул и ответил тоже по-английски.

– Верно. – Он вручил Сабине копию протокола о вскрытии, с которым она все равно не могла ознакомиться, потому что он был на норвежском языке. Судебный врач указал на конкретный абзац в тексте. – Обоюдоострый клинок около пятнадцати сантиметров в длину был вставлен до упора. На коже виден след от рукоятки.

– Это означает… – вслух размышлял Снейдер, – что женщина была уже раздета, иначе ее блузка и пиджак предотвратили бы появление такого отпечатка. И это также объясняет, почему ее одежда, в которой скрылась преступница, не была в крови.

Врач кивнул.

– В ране не было обнаружено волокон ткани.

– Но это место, – Сабина указала на рану, – расположено слишком низко.

Врач покачал головой и снова ткнул в протокол вскрытия.

– Клинок был сильно изогнут кверху, как у восточного кинжала.

– Джамбия, – заявил Снейдер.

– Верно. – Судебный врач был несколько удивлен. – При ударе и проникновении в тело клинок поворачивают вверх, и он вонзается в легкое.

Сабина задумалась.

– Значит, тот, кто убил женщину, знал, что делает?

– Или у него был необходимый опыт, потому что он делал это раньше, – заключил Снейдер. – Нам обязательно нужно сохранить в секрете от СМИ конкретный тип оружия и то, что посла душили.

– Да, мы так и думали, – раздраженно простонал Гульбрандсен. – Мы всегда так делаем, не новички. – Он хлопнул в ладоши. – Так! Вы видели тело, я пришлю вам немецкий перевод протокола.

– А тело начальника службы безопасности? – спросила Сабина по-английски.

Судебный врач нерешительно подошел к стене и выдвинул второй поддон. На нем лежал хорошо тренированный мужчина лет пятидесяти с седыми волосами на груди и таким же ножевым ранением в боку. Однако без каких-либо признаков удушения.

– То же самое оружие? – спросила Сабина.

– Да.

– Здесь тоже был след от рукоятки?

– Нет.

– Тогда клинок прошел сквозь одежду, – вслух рассуждала Сабина, – значит, начальника службы безопасности застали врасплох и, вероятно, убили первым. – Сабина подняла глаза. – Это подтверждается временем смерти?

Судебный врач покачал головой:

– Настолько точно мы не можем сказать. Я думаю, что они оба были убиты один за другим в течение пяти минут.

– Но его одежда определенно была в крови. Судя по всему, преступник прикрыл это место, когда убегал.

Снейдер кивнул, затем внимательно изучил рану начальника службы безопасности.

– И здесь место проникновения клинка расположено гораздо ниже… жертва в очень короткое время захлебывается собственной кровью. Преступник с опытом. – Он посмотрел на Гульбрандсена. – Это подводит меня к следующему вопросу: были ли у вас уже подобные убийства в Норвегии?

Судебный врач хотел что-то сказать, но Гульбрандсен опередил его:

– Я думаю, что этот вопрос выходит за рамки вашей компетенции.

– Значит, были, – подытожил Снейдер.

– Давайте ограничим ваш визит в Осло ролью наблюдателя и этими двумя убийствами – все остальное не имеет значения, – сказал Гульбрандсен.

– В другой комнате, где мы только что были, – быстро вставила Сабина, прежде чем Снейдер успел бурно отреагировать, – лежит еще одна женщина, убитая холодным оружием.

– Кто это сказал? – спросил Гульбрандсен.

– Молодая врач, с которой вы говорили.

– И что? Немецкое БКА расследует уже и другие убийства в Норвегии?

– Если между убитыми есть связь…

– Федеральная прокуратура Германии узнает об этом в первую очередь, – прервал ее Гульбрандсен.

Сабина улыбнулась:

– Мы хотели бы убедиться в этом сами.

– Извините, это текущее расследование, которое к вашему не имеет никакого…

– Достаточно простого взгляда на рану, – прервала его она.

Гульбрандсен вздохнул, затем посоветовался с врачом по-норвежски, но говорил так быстро, что на этот раз Сабина ничего не поняла. Наконец Гульбрандсен сердито сунул руки в карманы.

– Хорошо. Вы можете взглянуть на рану – и только на рану, чтобы гарантировать анонимность жертвы.

«По крайней мере, это хоть и частичный, но все же успех».

Глава 24

Судебный врач накрыл тело и голову трупа женщины белыми простынями, так что виднелся только бок с местом прокола. Края раны были такие же, как у Катарины фон Тун, и если присмотреться, то здесь тоже можно было увидеть небольшой отпечаток от рукоятки ножа.

Снейдер присел на корточки, достал из футляра очки для чтения, нацепил их на кончик носа и осмотрел рану. Странно. Раны посла и начальника службы безопасности заинтересовали его не так сильно.

– Полагаю, эта женщина тоже была без одежды, когда ее закололи? – спросила Сабина.

Судебный врач хотел ответить, но Гульбрандсен опередил его:

– Никаких комментариев по этому делу.

– Труп еще не обрабатывали формальдегидом, – попробовала Сабина зайти с другой стороны. – Это убийство было совершено после убийства посла?

– Без комментариев, – повторил Гульбрандсен.

Краем глаза Сабина заметила, как Снейдер быстро снял очки и протер их простыней, свисавшей с трупа. Затем встал и посмотрел на рану издалека. «Он сошел с ума?»

– Или это тело обнаружили позже? – спросила Сабина.

– Без комментариев.

Сабина заметила исходивший от трупа сильный запах разложения, смешанный с солоноватой ноткой морской воды. Кроме того, кожа вокруг раны сильно разбухла, трупные пятна тоже свидетельствовали сами за себя.

– Труп достали из воды?

– Без комментариев.

Между тем Снейдер довольно великодушно игнорировал попытки Сабины выяснить больше о мертвой женщине. Он обошел вокруг стола, протер очки простыней с другой стороны, затем оценил размеры тела и еще раз внимательно рассмотрел рану.

– Когда мы заглянули сюда ранее, я заметила, что мертвая женщина была не старше тридцати, – попробовала Сабина еще раз.

– Без комментариев.

Сабина также обратила внимание на небольшие ссадины рядом с раной, которые теперь частично были прикрыты простыней. Они напоминали следы от острых камней.

– Тело нашли во фьорде?

– Без комментариев, фрау Немез. Сколько раз вам еще повторять?

«Да понятно, идиот!» Судя по всему, рабочие отношения уже настолько испортились – благодаря надменному поведению Снейдера, – что норвежская полиция ничего им больше не расскажет о других расследованиях.

– Я могу вам еще чем-нибудь помочь? – немного раздраженно спросил Гульбрандсен.

– Да, с кофе, – внезапно сказал Снейдер и поднялся.

Гульбрандсен удивленно посмотрел на него:

– Боюсь, это не…

– Сабина Немез пьет с сахаром, а я без. – Снейдер защелкнул футляр для очков и убрал его в карман пиджака.

Гульбрандсен улыбнулся:

– Думаю, мы закончили. – Он указал на дверь: – Пожалуйста, следуйте за мной. По дороге в ваш отель есть «Старбакс», там можно купить чашку кофе.

На улице они попрощались. Гульбрандсен исчез в подземном гараже, и вскоре они увидели, как он уезжает на своей машине в сторону центра Осло.

– Все снова прошло великолепно, – язвительно сказала Сабина.

– Да, я тоже так думаю, – пробормотал Снейдер. – И все-таки он мог бы подвезти нас в «Старбакс».

– О-ох! – простонала она.

– Я не виноват, что мы не получили кофе.

– Орудие преступления в этих трех убийствах явно одно и то же.

– Я знаю.

– Нам нужно поговорить с Ионом Эйсой, чтобы Федеральная прокуратура запросила правовую помощь в этом вопросе.

– Немез, пройдут недели, прежде чем мы официально получим отчет о вскрытии трупа этой женщины и будет доказано, что случаи взаимосвязаны. Я не могу оставаться в Осло так долго.

– Вы думаете только о своей утечке данных в Висбадене!

Он не ответил.

– Кстати, к чему было это навязчивое протирание очков?

Снейдер тонкими пальцами достал очки из футляра и подышал на линзы. Затем поднес их к свету вечернего солнца.

– Отпечатки пальцев? – вырвалось у Сабины.

– Пока вы так трогательно пытались выяснить насчет трупа женщины и Гульбрандсен отвлекся, я снял у нее отпечатки обоих больших пальцев. К счастью, эпидермис не очень сильно пострадал.

У Сабины перехватило дыхание.

– И сейчас я сделаю фотографии в высоком разрешении на свой мобильный телефон и отправлю их Марку Крюгеру, – сказал Снейдер. – У вас с собой наверняка есть какая-нибудь дамская пудра для макияжа, верно?

– Да, пудра для лица, но она в моем чемодане в отеле, – ответила все еще ошеломленная Сабина.

Снейдер посмотрел на часы. Было около шести вечера.

– Тогда нам нужно поторопиться в отель. К тому же я голоден.

Как теперь заметила Сабина, его бледное лицо вновь приобрело здоровый цвет.

Глава 25

«Рагнар Лодброк» располагался в центре города и действительно был пятизвездочным отелем – к тому же одним из последних с традиционным дизайном в таком уже модном и современном Осло. Гигантский вестибюль был спроектирован в стиле корабля викингов с множеством деревянных балок, ниш, парусов, канатов и внутренних балконов, похожих на вороньи гнезда. Кроме того, ароматические лампы источали легкий океанский бриз.

Они подошли на ресепшен, чтобы зарегистрироваться и узнать о своем багаже, который уже привезли сюда с парома. Сабина прислонилась к стойке и с восхищением наблюдала, как молодой симпатичный администратор искал на компьютере их комнаты, а затем кодировал две магнитные карты.

– Еще раз приветствую вас, вот ваши ключи, – сказал он по-английски и протянул им карточки. – Вы можете воспользоваться лифтом рядом с вестибюлем, чтобы подняться на третий этаж, ваш багаж уже доставлен наверх. Завтрак с семи, джакузи на верхнем этаже до восьми вечера, как и сауна, бар на террасе работает с девяти вечера. Кстати, вид на Осло оттуда чудесный. Надеюсь, вам понравится в нашем отеле.

– Непременно. – Снейдер взял свою карточку и направился к лифтам.

Сабина разобрала чемодан, приняла душ, переоделась и пошла поужинать одна в ресторане на втором этаже. Она выбрала жареную рыбу, а на десерт – вафли с коричневым сыром, странно напоминающим карамель. Сабина как раз доедала, когда пришел мейл от Снейдера: «20:15, пиано-бар рядом с вестибюлем».

Приглашение было отправлено и Коре Петерсен, которая тут же ответила согласием.

Поскольку у Сабины оставалось всего пятнадцать минут, она сразу отправилась в бар.

Снейдер уже сидел там, в одном из глубоких кожаных кресел с высокой спинкой рядом с пианино. Он был в костюме, а его пальто висело на спинке пустого стула. Лысый пожилой мужчина играл типичную для бара усыпляющую музыку, а Снейдер покачивал в такт ногой.

Сабина села рядом с ним.

– Как вам ваш номер?

Он одобрительно приподнял уголок рта.

– Министерству иностранных дел это стоило уйму денег.

– Уйму денег налогоплательщиков, – напомнила ему Сабина.

– Именно! И поэтому мы собираемся раскрыть это дело как можно быстрее.

Пианист заиграл Hotel California, в этот момент соседний лифт открылся и из него вышла высокая блондинка в красном платье на тонких бретельках и с небольшой сумочкой в руках. Сабина посмотрела два раза, но все равно не могла поверить своим глазам. Это же Кора! Она направилась прямиком к их креслам.

– Вы немного принарядились, – сухо сказал Снейдер.

– Рада, что вы заметили, – ответила Кора и села, при этом высокий разрез платья обнажил ее длинные загорелые ноги. Подошел официант, и она заказала крепкий коктейль.

Снейдер вкратце рассказал ей, что они обнаружили в морге труп еще одной, хоть и анонимной, женщины с таким же ножевым ранением, как у их посла.

– А вы что выяснили о квартире Катарины фон Тун? – спросил он затем.

– Я была не только там, но и в Селвике, где у нее небольшой летний домик прямо на берегу.

– И что?

– Все совершенно безобидно и не вызывает подозрений. Я мало что узнала, только что полиция перевернула и дом, и все комнаты служебной квартиры.

– У фон Тун там где-нибудь был сейф?

– Нет. Однако я обратилась к некоторым источникам информации, о которых вам не следует знать. За последние пять лет с личного счета посла не переводились и не снимались крупные суммы.

– Может, были крупные поступления? – спросил Снейдер.

– Тоже нет.

– У нее имеются другие счета?

– Нет.

– Значит, фотографии из ее сейфа не связаны с шантажом и, вероятно, не имеют никакого отношения к убийству, – заключила Сабина.

– Похоже на то, – сказала Кора. – Ее квартира даже не очень экстравагантно обставлена, скорее обычно, сдержанно, практично и функционально. У нее есть норвежская уборщица, с которой я познакомилась. Очень молодая и довольно красивая…

Снейдер и Сабина одновременно подняли глаза.

– …с которой у нее, очевидно, был роман, если я правильно интерпретирую слова женщины и язык тела, – продолжила Кора.

– Может быть, убийство из ревности или мести? – спросила Сабина.

– Я так не думаю. – Кора решительно покачала головой. – У этой уборщицы нет качеств, необходимых для того, чтобы хладнокровно войти в посольство и смотреть, как убивают ее подругу, не говоря уже о том, чтобы совершить убийство самой.

– А будь она способна на убийство, то сделала бы это не в посольстве, а дома, где возможны более простые варианты, – пробормотал Снейдер.

Пока барный пианист играл один старый хит за другим, от Фрэнка Синатры до Элвиса, они прокручивали разные теории, но ни одна в конечном итоге ни к чему не привела.

Наконец после третьего стакана Снейдер наклонился вперед.

– Самая многообещающая зацепка, которая у нас есть на данный момент, – вздохнул он, – это изогнутый клинок. Мы должны идти по этому следу. Он ключ к разгадке. – Снейдер встал, застегнул пиджак и перекинул пальто через руку. – Я прощаюсь на сегодня.

Сабина поднялась вслед за ним.

– Я тоже пойду спать.

– И я. Это был утомительный день. – Кора сунула несколько банкнотов под свой уже второй пустой бокал для коктейля и энергично вытолкнула себя из глубокого кожаного кресла.

Они вместе направились к лифтам, но Снейдер свернул, не доходя до них.

– Я поднимусь по лестнице, спокойной ночи.

Лифт приехал, Сабина и Кора вошли в кабину, и Кора нажала кнопку третьего этажа.

– Такой спортивный? Ради бога, только без меня. – Она зевнула и прикрыла рот рукой.

Но, прежде чем двери лифта закрылись, Сабина увидела, как Снейдер прошел мимо двери, ведущей на лестничную клетку, в сторону выхода и, надев пальто, покинул отель.

Глава 26

Бар «Грессхоппе»[13], расположенный недалеко от пристани для яхт рядом с исторической крепостью на мысе Акерснесет, имел снаружи непримечательную зеленую неоновую вывеску, логотип в виде кузнечика, узкую дверь и затемненные окна.

Снейдер сдал пальто в гардероб и осмотрелся. Действующие на нервы лазерные лучи рассекали помещение, а на видеостене крутился клип какой-то рок-группы. Вокруг бара слонялись странные типы в коже, при виде которых Снейдер скривился. Здесь почти не было никого старше тридцати. «Какая глупая идея – прийти сюда». Снейдер развернулся, собираясь направиться обратно к гардеробу, и столкнулся с мужчиной.