Три Желания бесплатное чтение

Глава 1. Египет

― Сестра, ты такая, красивая! Неужели муж тебя одну пустил? ― улыбнулся таксист араб.

Сладкий голос водителя напоминал протухший пекмез. Маленькие черные глазки, наполненные незамысловатой арабской хитростью, поблескивали. Это был тот самый характерный блеск, который можно встретить в глаза всех хабиби, работающих в сфере туризма, при виде белой одинокой женщины.

– Брат, ― сказала я на чистом арабском, ― пусть Аллах дарует тебе и твоим детям благополучие, едь скорее.

Таксист растерялся и не нашелся что ответить. Завел мотор своего старинного хендая, чадящего так, что даже в салоне чувствовалась невыносимая вонь, и поехал в сторону города, гадая, чья я жена, или дочь, или любовница. Последнее здесь, конечно, осуждалось в силу традиций. Но степень и открытость осуждений зависела от статуса твоего покровителя.

Я никогда не любила Египет, с его ароматами и неуклюжими ужимками. Но, из каждой вынужденной поездки в этот регион старалась выжать максимальное количество пользы. Как, собственно говоря, и в этот раз.

На пустыню упала ночь, но для жителей прибрежных курортов это было самое активное время в сутках. Туристы, утомленные жарой и морем, лениво покидали отели после ужина и шли развлекаться на торговые улицы: покупать выветрившиеся пряности, пластиковых сфинксов и футболки с цветными надписями про любовь к Египту и верблюдам.

Машина выехала с территории аэропорта, я посмотрела на время. Дорога до отеля должна была занять около получаса. К счастью, поболтать со мной таксист больше не пытался. Зато ожил телефон, и первое сообщение тут же вызвало желание отключить аппарат на несколько дней к чертям.

«Шлюха! Одалиска! Ведьма! Посланница шайтана! Какая же ты шлюха! Аллах все видит! Он тебя покарает!» ― разразилась проклятиями вторая жена моего мужа в общем чате.

Это сообщение я проигнорировала, надеясь, что предназначается оно не мне, а третьей жене. Но нет. Упрек летел в мою сторону, потому что третья тут же поддержала вторую.

«Амина, любовь моя, Аллах все видит! Он ее покарает за все твои слезы! Эта одалиска скоро исчезнет из нашего дома!»

Одалиска? Кто вообще сейчас употребляет такие слова? Кажется, мои сестры по мужу переборщили с сериалами.

«Зуля! Она его околдовала! Ты что, не видишь?! Околдовала! А мне никто не верит!»

Ага, делать мне нечего, колдовать только! Закатила глаза, чтобы дальше не читать оскорбления в свой адрес. И вот где логика? За женатого мужика второй и третьей женой выходили они, а шлюха я?! Если бы не мучительный перелет и работа впереди, я бы с удовольствием показала этим двум маромойкам, где раки зимуют, но сдержались. В одном они все-таки были правы. Скоро я и впрямь исчезну из их дома и из жизни Якуба. Наш с ним брачный контракт истекает через три месяца, и дом мужа вздохнет с облегчением.

С Якубом я познакомилась еще на первом курсе университета. Простой рыжий парень помогал мне с высшей математикой, играл на фортепиано и без акцента говорил на четырех языках. Тогда я не знала, что он один из сыновей заморского шейха, наследник миллиардного состояния, заводов и пароходов.

И нет, я в него не влюбилась. И он в меня тоже не влюбился. Просто в какой-то момент совпали наши интересы. Мне, тогда студентке, живущей впроголодь, нужна была финансовая поддержка. А Якуб узнал, что большую часть наследства дедушка передаст тому внуку, который первой женой возьмет славянку. Не просто славянку, а ту, которая понравится дедушке. И понеслись арабские принцы искать по миру белокожих невест. Как в сказке. Откуда у дедушки случился такой бздик, и почему отец мужа волю деда поддержали, я узнала уже потом, на свадьбе мужа со второй женой.

В общем, из всех наследников, Якуб оказался самым смышленым и быстрым. Он моментально смекнул, что к чему, и сделал мне предложение, от которого я просто не смогла отказаться ― брак по расчету.

Понравиться его деду оказалось несложно. Впрочем, несмотря на жесткие правила и традиции, которых придерживалась семья, Ахмед бен Хамад был человеком с широким кругозором, отличным образованием и интересными пороками. В общем, в отличие от остальной семьи Якуба, со стариком я легко нашла общий язык. Пока вся семья сопротивлялась выбору «мальчика», дедушка организовал нам тихое бракосочетание и, как и обещал, большую часть своих активов, завещал внуку. И тут семье бы успокоиться, но нет. Даже моя свекровь вступила на тропу войны против «неверной». Наивная женщина.

Позже она же, вместе с родственницами, нашла сыну вторую жену ― Амину. Шариат таких браков не запрещал. Более того, так, как совместных детей у нас с Якубом не было, да и не могло быть, он вроде как был должен жениться на «не бракованной» женщине.

К слову, о том, что состоится свадьба, Якуб узнал вместе со мной. Мужу об этом сообщил отец, а мне свекровь. Вспомнилось, как торжественно она поднялась на ноги, во время ужина на женской половине дома, и при всех родственницах, в предвкушении своего триумфа, глядя мне в глаза, заявила:

– Яна! Теперь у тебя появится сестра! А у моего сына вторая жена, которая наконец-то сможет принести в этот дом детский смех и радость! Надеюсь, ты будешь покорной судьбе.

В этот момент все тетки, золовки, невестки и прислуга напряглись. Зухра даже засунула руку в карман, где держала успокоительные капли. Боже, ну кто в наше время пьет эти вытяжки из сорняков? На мне скрестились десятки взглядов. Руки свекрови в ожидании яркой трагедии тряслись, и из-за этого позвякивали золотые браслеты на пухлых запястьях. Но не тут-то было.

– Мама, это правда? У Якуба будет вторая жена?

– Правда! ― громко сказала свекровь. ― У моего сына будет вторая жена. И Аллах даст им много детей! Счастье снова озарит наш дом!

– Мама! ― вскочила на ноги с мягких подушек и вскинула руки вверх. ― Мама! Вы сделали этот вечер самым счастливым! Сестра! Вы слышали?! В нашем доме появится сестра и пропадет тишина! О Аллах! Да пусть всевышний благословит их союз и вас, мама!

Я бросилась обнимать растерянную свекровь, родственницы взорвались счастливым улюлюканьем, зазвучала музыка. И только бабушка Якуба тихонько хихикала. У нее с невесткой, к слову, тоже отношения были не самые сладкие. Но, именно благодаря этой женщине у отца Якуба больше жен не было. Фати считала, что третий всегда лишний.

От воспоминаний меня снова отвлек телефон:

«Амина! Амина, только не плачь! Мы с мамой сейчас к тебе спустимся! В отличие от этой одалиски мы живем в одном доме!»

«Береги, Аллах, нашего мужа! Она столько бед ему принесла, а он все никак не может ее бросить! Дай, Аллах, ему здоровья! Зуля! Если он с ней?! Если он опять с ней! Она навела на него порчу!»

Читать это было бы забавно, если бы не авиалинии класса «убей спину Эйрлайнс», которыми пришлось лететь через половину мира. В какой-то момент я просто не выдержала и написала:

«Угомонитесь обе! Его нет со мной!» ― отправила сообщение в общий чат.

«Тогда где он?! Ты лгунья! Ты ведьма! Ты решила украсть его у меня! Ты хуже кяфира! Ты никого не жалеешь! Из-за тебя у нас нет детей!»

«Якуба со мной нет!» ― повторила второй раз.

«Тогда объясни, где он?!»

«Вот вернется домой, и сама у него спроси, Зулейка! И не забывайте! Аллах дозволил нашему мужу четырех жен! А нас только три!»

Чат стих. Я победно улыбнулась и достала из сумки бутылку с водой. К этому времени такси въехало в курортную зону, к одному из бюджетных отелей «все включено».

Отель находился далеко от моря, был маленьким и пользовался спросом исключительно в бюджетном сегменте, хоть и носил гордые пять звезд в рекламных буклетах туроператоров и на букинге. Но, как обещала мне Ляля, за небольшую денежку, простыни будут чистыми, вода в душе горячей, а персонал сладким, как свежая баклава.

– Хорошего отдыха, ― пожелал таксист, передав мой чемодан служащему в потертой бордовой форме не по размеру.

К тому времени, как закончили оформлять мою заявку на проживание, телефон снова ожил, а я уже была готова рычать от усталости, так неспешно все здесь происходило. Зато номер был просторным, с видом на бассейн, тапками и плоским телевизором. Все это сгладило впечатление от нерасторопного персонала. А еще, здесь было спокойней, чем в доме свекров.

Что творилось сейчас в особняке, даже страшно было представить. Впрочем, если бы не обстоятельства, я бы, пожалуй, и согласилась на это посмотреть. Усмехнулась, представив, как третья жена успокаивает вторую. Это всегда выглядело как театральная постановка: слезы, причитания, заламывание рук. Как будто в доме поселились молодые и инициативные банши. Размышляя над все этим, разделась, сложила несвежие вещи в отдельный пакет и пошла в душ. Нужно было чуть-чуть расслабиться и привести мысли в порядок.

В Египет я прилетела на семейное торжество. Кого-то из двоюродных сестер Якуба отдавали замуж за местного бизнесмена. Честно говоря, у мужа было столько сестер, что я даже не поняла, о ком из девушек шла речь. Торжество должно было состояться через месяц. Меня Якуб ждал только на следующей неделе. Но мне пришлось прилететь чуть раньше, из-за работы.

Сообщать контрактному мужу о том, что прилечу на неделю раньше ― не стала, чтобы не портить ему планы. И ни в коем случае не попасть в водоворот свадебной подготовки. Насколько я знала, часть семьи уже была в Каире, чтобы помочь с организацией торжества.

Горячая вода массировала отекшее после самолета тело, даря облегчение. А мысли постепенно от истерики Зулейки переключились на работу, и я сосредоточилась на женщине, которая написала мне три недели назад, моля о помощи.

Я работала детективом. Частным детективом, с особым уклоном. У меня был небольшой дар: я видела все, что у нормальных людей принято считать чем-то сверхъестественным. Только если для кого-то порчи, сглазы, проклятья были выдумками, для меня они оставались частью реального мира. С той лишь поправкой, что встречались эти явления очень и очень редко. Чаще всего приходилось расследовать фантазии, психические заболевания, последствия религиозного фанатизма или людского коварства.

За свои услуги я брала дорого. А если в деле не была замешана магия и чертовщина по итогу, тариф повышался вдвое. Как ни удивительно, такое ценообразование клиентов не отпугивало, а наоборот, привлекало.

Моя новая клиентка искренне верила в то, что на нее навели порчу. Ее догадку подтвердили несколько гадалок и местный мулла. Чтение сур ей не помогло. Ситуация с каждым месяцем становилась все сложнее, и вот, кто-то из знакомых посоветовал бедняжке меня. И даже стоимость моих услуг в твердой валюте женщину не испугала. Правда, как и в девяноста девяти процентов случаев, я была уверена, что дело было вовсе не в магии.

Простояв под душем почти час и дождавшись, пока кожа на кончиках пальцев сморщится, выключила воду, закуталась в полотенце и услышала шум в номере. Испугаться не успела, потому что через приоткрытую дверь в ванную увидела ботинки из мягкой кожи. Вот только этого мне не хватало!

– Между прочим, ты сегодня должен был провести ночь с Аминой! ― крикнула я.

– Если я кому-то и должен, то тебе! ― из номера донесся бодрый голос Якуба. ― Мы когда последний раз виделись?

– Не переживай. Твоим исполнением супружеских обязанностей я вполне довольна! ― в комнате раздался смех. ― Твои жены опять будут кричать, что я тебя приворожила, ― сказала я, уже выйдя из душа. ― Ты что здесь делаешь?

– Принес пиво и пиццу, ― широко улыбнулся мужчина и поднял со стола бутылку Стеллы.

Пожалуй, это было единственное пиво в местном алкошопе, которое было пригодно для употребления.

– Нормальную пиццу, ― уточнил Якуб, помня кулинарные шедевры на арабских курортах, ― с сыром.

– Я так понимаю, что просить тебя уйти бесполезно.

– Ты, как всегда, права, хабиби.

Он рассмеялся, и мы наконец-то обнялись. Последний раз с ним мы виделись четыре месяца назад. Сначала Якуб уехал в командировку, потом ему пришлось вернуться в Эмираты из-за Зулейки. Вторая жена громко объявила о своей беременности. Вот только считала наша третья жена плохо, и оказалось, что зачат ребенок был тогда, когда Якуб летал в Будапешт. После недолгих разбирательств выяснилось, что коварная интриганка решила соврать о беременности по совету кого-то из подруг, а когда Якуб приедет ― забеременеть по-настоящему. Надо сказать, что решительности этой женщины я могла только завидовать.

– Так с какого перепуга ты прилетела сюда? ― спросил мужчина, открывая пиво.

Якуб не был похож на типичного арабского шейха ни внешне, ни по повадкам. От бабушки он унаследовал медные волосы, зеленые глаза, бледную кожу и характер. Очень подозреваю, что именно это сделало его любимым внуком стариков.

– По работе.

– Мммм, ― протянул муж, ― что-то мистическое?

– Вряд ли, ― взяла кусок пиццы и достала из чемодана фумигатор, ― скорее всего, обычный семейный скандал.

– И кто клиент?

– Клиентка.

– Еще интереснее. Порчи, привороты, джинны?

– Мулла ей подтвердил порчу.

Якуб хмыкнул, но ничего не сказал. Мы находились в стране, где религия была не просто религией, а фундаментом общества. Поэтому здесь эти темы никогда не обсуждали вслух.

– Расскажешь подробнее?

– А тебя, с каких пор интересует моя работа?

– Всегда интересовала, ― он протянул мне бутылку и плюхнулся в кресло, ― или я могу тебе рассказать про то, как Амина с Зулейкой передрались из-за твоих сережек.

– Из-за моих сережек? ― брови удивленно поползли вверх.

– Ну да, те самые, которые ты швыряла в меня после того, как вылила мне на голову борщ.

– Ты сказал, что он невкусный.

– Я пошутил.

– Между прочим, это был борщ, который варила для меня твоя бабушка.

– От бабушки я тоже получил. И от деда, ― хохотнул Якуб. ― Он сказал, что если я не научусь держать язык за зубами в твоем присутствии, лишит меня наследства.

– Мощная угроза.

– Не то слово, ― снова засмеялся муж. ― Как странно, что из всех трех моих жен, со стариками нашла общий язык только ты.

– Ничего странного. Они используют меня в качестве мелкого контрабандиста.

Якуб звонко рассмеялся. На фоне рыжей бороды белоснежные зубы казались неприлично идеальными.

– Ладно, так что у тебя здесь за работа? Не пойми меня неправильно. Я просто удивлен.

– Удивлен тому, что ко мне обратилась мусульманка?

– Нет, это как раз меня не удивляет. Удивлен, что ты согласилась, две лишние недели провести в Египте. Что-то интересное?

Я на несколько секунд задумалась, стоит ли раскрывать все карты. Но потом поняла, что скрывать нечего:

– Петр нашел в пустыне новые артефакты. Хочу посмотреть на них до того, как они уедут в лаборатории.

– Мне кажется, это просто повод, чтобы с тобой увидеться.

– А ты против?

– Я, вообще-то, твой муж.

– Это ненадолго, ― напомнила об окончании нашего контракта.

– Ты бы хоть ради приличия подождала, пока высохнут слезы на моем лице.

– Твои жены не дадут им пролиться.

Теперь мы засмеялись вдвоем. А я вдруг подумала, что я буду скучать вот по таким посиделкам.

Глава 2. Утро

Я проснулась в четыре утра. К этому времени солнце еще не поднялось над городом, но проблески грядущего рассвета на горизонте уже угадывались. Якуб, сложив руки на груди, похрапывал на тахте. Я тихонько привела себя в порядок, чтобы не разбудить мужчину, взяла сумку и мышкой выскочила в коридор, повесив на ручку табличку «Не беспокоить».

Встреча с клиенткой была назначена на вечер. Чтобы оставить наш разговор втайне от мужа и его семьи, мы договорились встретиться в доме сестры заказчицы. А так как до вечера оставалось достаточно времени, то и встречу с Петром и его находками не стала откладывать в долгий ящик.

К сожалению, добраться до пустыни без проводника, было практически невозможно. Во-первых, военные не пропускали через блокпосты, во-вторых, не хотелось застрять среди песков, только потому, что плохо ориентируюсь среди безликих барханов. Чтобы облегчить себе жизнь и не объясняться с военными, накануне через фейсбук наняла трансфер до Дахаба, мира дауншифтинга и дурмана. А оттуда меня должен был забрать джип.

– Мадам едет нырять? ― спросил таксист, когда я села в машину, на вполне приличном русском.

Определить возраст водителя было невозможно. Солнце, сухой воздух пустыни и бедность, быстро забирали молодость египтян. А любовь к курительным смесям всех сортов и действий только усугубляла ситуацию.

– Нет, в гости к дракону.

– Очень красивое место, мадам! Мадам у нас первый раз? ― в прямоугольное зеркало я видела, как загорелись глаза водителя.

У этого народа есть два вида азарта: вожделение и жажда наживы. И если первого я, как любая женщина, опасалась, то второе воспринимала как меньшее зло. Все хотят кушать. К счастью, в этот раз речь шла о втором варианте.

– В Египте много красивых мест! ― продолжал собеседник. ― Но наши каньоны! Такие только на Синае. Если хотите, мой брат делает экскурсии. Для вас будет скидка!

– Оставь его номер. Его услуги могут пригодиться моим друзьям.

Восток, как говорится, дело тонкое. Самый ценный навык здесь ― уметь честно врать, искажать факты и делать это так искренне, чтобы оставаться ровно на шаг от того, чтобы самому не поверить в эту ложь.

Моим ответом таксист остался доволен. Подал через плечо цветной буклет с экскурсиями, от местечкового агентства и пояснил:

–Там есть ватсап. Скажи, что от Мохамеда. Будет скидка!

Кивнула и спрятала буклет в сумку. Остаток пути мы ехали молча, под заунывные нашиды. Я старалась не вслушиваться в религиозные пения, и на всякий случай следить за дорогой. Впрочем, свернуть не в ту сторону у таксиста шансов просто не было. Дорога от Шарма до Дахаба была прямой, без явных съездов. Зато с табунами верблюдов, прячущимися в тени синайских гор.

В городок мы въехали чуть больше чем через час. Оставив щедрые чаевые таксисту, я вышла около моста Масбата. Мост, казалось, выполнял исключительно функцию фотозоны. Он стоял в конце каменной площадки, напротив куска пляжа, метрах в двадцати от воды. Но, его истинное предназначение раскрывалось во время штормов или высоких приливов, когда море поднималось и заливало все, до чего могло дотянуться.

– Яна! ― окликнул меня мужской голос.

Я обернулась и увидела знакомую фигуру, в потертых джинсах и серой футболке. Его звали Закария. Один из немногих обитателей Египта, с кем я чувствовала себя если не в безопасности, то вполне спокойно. Во-первых, он уже несколько лет работал в группе Петра. Во-вторых, он был тем редким клиентом, с которого мне не пришлось брать двойную оплату за свои услуги.

Три года назад старший сын Закарии заболел. Врачи не могли поставить диагноз. Искали все: инфекции, онкологию, повреждения внутренних органов. Но ни один диагноз не подтверждался, а парень в буквальном смысле таял на глазах. Мать мальчика начала водить в дом чтецов, чтобы те читали ребенку Коран, отгоняя зло. Но ничего не помогало, а сами чтецы один, за одним отказывались возвращаться к мальчику. Все испуганно твердили, что телом мальчика завладел шайтан. Но что с этим шайтаном делать, они не знали. И тогда Петр вспомнил про меня, как про последнюю надежду. Закарийя не был человеком верующим и с опасением относился к любым культам. Вот только когда речь зашла о спасении сына, закрыл глаза на собственные убеждения. И, надо сказать, сделал это вовремя. Потому что болезнь сына спровоцировали не вирусы, а подростковое невежество.

Когда я пришла в спальню мальчика, то обнаружила рядом с телом умирающего подростка ликующую Амат. Забытое современными египтянами существо с пастью крокодила и телом гиппопотама, медленно и со вкусом наказывало своего обидчика. Львиными лапами она разрывала его грудину, пытаясь добраться до сердца, и явно испытывала от этого удовольствие. Оказалось, во время школьной экскурсии в Долину Царей, подростки решили высказаться по поводу внешности древнего существа. Сын Закария отличился больше всех. Подросток, у которого мозг еще не сформировался, а спермограмма уже пришла в норму, с мерзким хохотом рассказал товарищам, как и куда он отымел бы обитательницу Дуата.

И все бы было ничего, если бы это не произошло накануне дня Самайна. Конечно, мусульмане не верили в кельтские предрассудки. Более того, считали эту веру грехом. Но, если мы во что-то не верим, это не означает, что этого нет.

Амат не только все слышала. Она, как и любая на ее месте, была оскорблена до глубины души и жаждала мести. Все мы знаем, на что способна оскорбленная женщина. Но самое сложное было даже не в том, что Амат была в ярости. Проблема была в том, что это существо было олицетворением справедливости древних египтян, и задобрить ее было практически невозможно.

Я потратила трое суток, чтобы выторговать у нее прощение для подростка. В конце концов, она согласилась сохранить ему жизнь. Правда, с условием. На внуков от старшего сына Закария больше не рассчитывал.

– Я рад тебя видеть! ― сказал мужчина на английском, подходя ко мне.

О том, что я говорю на арабском, здесь никто не знал. Вообще, о своих лингвистических способностях я старалась не распространяться. Иногда было полезно знать, о чем говорят люди у тебя за спиной.

– Я тоже рада сюда вернуться, ― улыбнулась и посмотрела в сторону старого экспедиционного джипа. ― Это наш?

– Да, ты голодная? Сальва сделала для тебя фалафель.

Только в этот момент я вспомнила, что не завтракала, а вчерашняя пицца давно растворилась.

– Передай, что она как ангел. Что у вас нового? Петр сказал, это что-то грандиозное?

– У него каждый раз что-то грандиозное. Даже если это просто камень.

– Вряд ли он бы стал меня звать ради камня.

Мы забрались в джип и сели друг напротив друга. В руки мне тут же сунули контейнер с остывшим фалафелем и термос с местным чаем. Я открыла крышку и понюхала. Мужчина улыбнулся. На фоне оливковой кожи и черной щетины зубы казались идеально белыми.

– Там нет мармарии (успокаивающая трава, которую синайские бедуины добавляют в чай). Я помню, что ты ее не любишь.

– Спасибо, ― сделала глоток и почувствовала специфический мятный вкус другой травы ― хабак. ― Так что вы нашли?

– Запечатанные сосуды. Глина. Возраст определить без лаборатории невозможно.

– А вид глины? Техника изготовления?

– Ничего подобного я в наших местах не встречал. Внутри одного из сосудов письмена. Язык нам неизвестен.

– Вы вскрыли артефакты прямо в пустыне?

– Не держи нас за варваров. Он был не запечатан. Или от времени крепления рассыпались. В чем у меня есть сомнения.

– Как интересно. И текст сохранился настолько хорошо, что вы смогли рассмотреть символы?

– И текст, и ткань.

На этом моменте я молча забросила в рот кругляшек фалафеля. Надо же, как интересно: пустыня, сосуды, ткань с письменами.

– Необычно, правда? Я у нас встречал только папирус и глиняные таблички. Но не шелк.

– Уверен, что шелк?

– Нет. Я не специалист. Сама посмотришь. И еще, ― вдруг спохватился Закария, ― сейчас на раскопках находится господин Бейлис. Петр попросил тебя представить как эксперта по керамике.

От такого предложения я чуть не подавилась чаем. Вот в чем в чем, а в керамике я совсем не разбиралась.

– Ладно, ― пришлось откашляться. ― А кто такой этот Бейлис?

– Он финансирует раскопки.

– Я думала, их финансирует университет?

– Частично, ― Закария кивнул, ― но конкретно этот проект UCL неинтересен. Он побочный.

– А Бейлису интересен?

– У богатых свои причуды. И в этот раз он может сорвать солидный куш. На дракона хочешь взглянуть? Он здесь недалеко.

– Не сегодня. Вечером встреча с клиенткой. Не хочу опаздывать.

– У нас нет понятия опозданий.

– Помню… Одна египетская минута может длиться бесконечно долго.

Закария кивнул, расспрашивать подробности о работе не стал. Оставшуюся часть пути, пока джип карабкался по песчаным дюнам, мы обсуждали раскопки, и сюрпризы, которые преподнесла пустыня ученым, во время работы.

– Представляешь, ― смеялся мужчина, ― они не взяли с собой ничего, кроме шорт и футболок. Как будто не знали, куда ехали. Представляешь, как хорошо на них заработали бедуины в первую ночь, сдавая в аренду теплые одеяла? Уже на следующий день в городе закупили теплые вещи.

– Торговцы, полагаю, тоже хорошо заработали?

– Обижаешь. У Сальвы кузина вяжет из верблюжьей шерсти. Лучшие покрывала и свитера на Синае!

Он поднял вверх указательный палец правой руки, и я рассмеялась. Как раз в этот момент джип съехал с очередной дюны и выехал на твердую землю. Где-то вдали начали прорисовываться низкие силуэты палаток и заброшенных домов.

Глава 3. Некрополь

Выйдя из джипа, я ощутила себя словно в фильме про Индиану Джонса. Светлые палатки, ветер, палящее солнце. Для полной картины не хватало только костюмов песочного цвета на археологах. Современные ученые работали в обычных рубашках и джинсах. Пару человек красовались в бундесверовских штанах, а самые матерые археологи в шортах. Ну, или не самые матерые, а те, кто на своей шкуре еще не узнал, как коварны бывают пески.

– Яна! ― Петр стоял метрах в ста от меня, рядом с белыми пластиковыми ящиками, куда ученые аккуратно складывали крупные находки.

Мужчина поднял обе руки и начал размахивать ими в стороны, как будто без этого был хоть малейший шанс его не заметить. Я подняла руку в ответ и пошла к приятелю. Сердце начало нетерпеливо колотиться. Так происходило всегда, когда предстояла встреча с новой тайной.

– Cześć! ― поздоровалась и обняла мужчину.

– О! Ты продолжаешь практиковать польский!

– Я всего лишь с тобой поздоровалась.

– Но мне приятно, что ты говоришь на моем родном языке.

– Не могу назвать это разговором, ― я хохотнула и посмотрела на содержимое одного из ящиков.

На взгляд обычного человека, ничего интересного там не было. Черепки, что-то похожее на украшения, камни. И только опытный взгляд археолога находил в этих камнях следы древней жизни: форма, обработка края, почти стертые рисунки.

– Что вы тут откопали? И с чего вообще вы решили здесь в земле рыться? Моисей же в этих песках не ходил.

– Обожаю твой юмор! ― хохотнул Петр.

Резкий порыв горячего ветра задрал вверх полы его панамы. Если бы не шнурок, затянутый под подбородком, головной убор был бы навсегда потерян.

– Эти исследования не связаны с Моисеем. И вообще, не имеют никакого отношения к моим прошлым исследованиям.

– Коммерческий проект?

– Не совсем. Институту неинтересны жизни мелких поселений. Мало кто хочет вкладывать в это средства, без гарантии результата. Поэтому приходится крутиться.

Мужчина кивнул в сторону дальнего квадрата. Возле края разметки стоял черноволосый мужчина, в нелепой футболке с длинными рукавами и в цветастых штанах. Со стороны его можно было принять за дауншифтера. Они десятками приезжают в Дахаб, чтобы дешево перезимовать, перебиваясь временными заработками. Но, для такого человека у мужчины была слишком подтянутая фигура, слишком холенное лицо, слишком живая мимика. Несмотря на дешевую одежду, купленную явно на каком-нибудь непальском рынке, держался он как «хозяин жизни». Я даже залюбовалась его жестикуляцией. Не знаю, о чем он разговаривал с археологами, но те явно были увлечены этой беседой.

– Мистер Бэйлис. Нам повезло. Его дед или прадед интересовался историей этого региона. И он согласился выделить нам средства для раскопок.

– И что интересного в этом регионе? Кроме песка и заброшенных склепов?

– Пойдем. Тебе, кстати, Закария сказал?

– Что я лучший в Европе специалист по керамике?

– Обожаю твою скромность. Почему только в Европе?

– Предлагаешь расширить географию?

Мы засмеялись, и я почувствовала чужой взгляд, привлеченный этим смехом. Обернулась и на секунду столкнулась глазами с мистером Бэйлисом. Спонсор Петра коротко кивнул в знак приветствия, я улыбнулась и отвернулась, чтобы не привлекать лишнего внимания. Обсуждать керамику со спонсором этого мероприятия в мои планы не входило. Даже в формате «small talk».

Петр этих «переглядок» не заметил и повел меня в обратную сторону от разметки, к деревянным ящикам. Их изготавливали специально, для перевозки артефактов. Но, по какому принципу определялась тара для транспортировки, я не знала.

Пока шли ― осматривала окрестности. Археологический лагерь разместился метрах в трехстах от основных работ. Туда же, в отдельные шатры и свозились артефакты. Времени прогулки хватило, чтобы сделать некоторые профессиональные выводы об этом месте.

Оно было старым. Когда-то давно, сотни или тысячи лет назад, здесь должно было быть поселение. Об этом говорили остатки некрополя, которые я ошибочно приняла за дома. Но теперь хорошо видела, что размером они как раз такие, чтобы разместилось тело. И что следов даже древнего жилья здесь не было.

– Какое интересное место. Есть предположения, что это?

– Ты про усыпальницы?

– Да. Они же должны находиться рядом с городом? Но домов нет. И судя по количеству гробниц, поселение должно быть больше, чем деревня. Но я не могу себе представить города, так далеко от Нила.

– Дома могут быть спрятаны под песками. А возраст этих строений мы пока не определили. Ты же знаешь природу, тысячу лет назад здесь вполне могла быть вода.

Не стала спорить. Я ровным счетом ничего не смыслила в археологии, и была слаба в истории этого региона. Но само место было настолько энергетически жарким, что я просто сомневалась в том, что здесь хоть когда-то была влага. Все как будто было пропитано огнем.

Минут через десять мы стояли под тентом, рядом с одним из деревянных ящиков. Он уже был подготовлен к отправке в институт, но еще не был запечатан. Петр протянул мне пару перчаток, осторожно открыл крышку ящика и достал глиняный сосуд.

– Потрясающе! ― с плохо скрываемым трепетом произнес друг.

Ничего подобного я в жизни не видела. В руках у меня оказался длинный, цилиндрический сосуд цвета индиго, с красными прожилками. На первый взгляд можно было подумать, что сосуд покрыт глазурью с рисунком. И только на ощупь становилось понятно, что сделан он был из глины. Вот только как древнему мастеру удалось добиться такого равномерного цвета материала и четких прожилок, оставалось для меня загадкой. В Египте в целом и на синайском полуострове в частности, посуда изготавливалась из нильской глины. Она отличалась красно-черным цветом.

– Удивительно, правда?

– Ты когда-нибудь видел такую технику?

– Нет. Мы даже не знаем, к какой культуре или эпохе ее отнести. Обрати внимание на крышку. Видишь, как запечатана?

Я обратила внимание на верх изделия. У меня возникло полное ощущение того, что это была не крышка, а продолжение сосуда. По крайней мере, никаких швов и зазоров я не нашла. Как и следов глины, или воска, или любого другого материала, который могли бы использовать в качестве изоляции.

– Если бы один из сосудов не был поврежден, мы бы не узнали, какое сокровище там хранится. Хочешь взглянуть?

– Конечно!

От возбуждения во рту пересохло. Ощущение, что имеешь дело с настоящей древностью, мелкой дрожью бежало по телу.

– Вам нравится? ― сзади раздался приятный мужской голос.

От неожиданности я обернулась и чуть ли не нос к носу столкнулась с мистером Бейлисом. С такого расстояния я смогла оценить не только его внешность, но и потрясающий, и совершенно неподходящий для пустыни запах морского бриза.

– Да, это потрясающая находка, ― ответила, придя в себя. ― Думаю, вас можно поздравить.

– Это не моя заслуга. Все лавры достанутся Петру. Он у нас исследователь.

– Насколько я знаю, без вашего непосредственного участия, у команды не было бы столько возможностей для работы на этом участке.

Я не знала, зачем пыталась польстить этому мужчине. Слова сами медом лились с губ. А глаза удивлялись тому, с каким достоинством он принимает откровенную лесть. Как будто каждый день этим занимался и хорошо разбирался в ее крепости и послевкусии.

– Вы уже видели содержание одного из сосудов?

– Нет, ― вмешался в наш разговор Петр. ― Яна еще не успела познакомиться с письменами.

– Михаэль, ― представился мужчина и протянул мне руку.

– Вот ты где!

Ответить на рукопожатие я не успела. Со стороны лагеря к нам мчался Якуб. Брови сами по себе полезли вверх от удивления. Чего-чего, а увидеть мужа в пустыне, я точно не ожидала.

Глава 4. Лампа

― Это ваш друг? ― спросил мистер Бейлис, глядя, как к нам приближался муж.

– Это мой муж, ― ответила я.

Да, фиктивный, да, без пары месяцев бывший, но пока еще муж. Брови собеседника удивленно приподнялись. Он тактично шагнул назад. Тем временем Якуб уже дошел до навеса, хмурым взглядом осмотрел присутствующих мужчин и представился:

– Шейх Хаммад ибн Рашид аль Касим.

Я сдержалась, чтобы не присвистнуть. Обычно Якуб не выпячивал свой статус без необходимости. А сегодня этой необходимости точно не было.

– Михаэль Бэйлис, ― представился мой собеседник. ― Сэр, Михаэль Бэйлис.

Петр закатил глаза. Меня от смеха удержал только древний сосуд, который по-прежнему находился у меня в руках.

– Какой сюрприз, ― улыбнулась мужу.

– Хотел провести с тобой время, но ты сбежала.

– Я хотела увидеть артефакты до того, как они уедут в лаборатории, ― показала мужчине сосуд.

Оценить ценность находки Якуб не мог. Он никогда не интересовался такими вещами, тем более в контексте раскопок. Хоть на какую-нибудь реакцию, кроме дежурного кивка, от мужчины я не ожидала. Но муж удивил.

– Интересно, ― сказал мужчина, ― разве в Египте была глина такого цвета?

– Нет, ― вместо меня ответил мистер Бейлис. ― Что-то подобное мы находим впервые. А вы неплохо разбираетесь в истории?

Я с подозрением покосилась на мужа. За годы нашего специфического брака я неплохо изучила привычки и увлечения шейха. История, а уж тем более глиняная посуда в сферу интересов этого человека точно не входила. Хотя Якуб всегда вел двойную жизнь. Может, у него кто-то появился, кто увлекается археологией? Когда муж хотел кого-то соблазнить, он становился на редкость внимательным и заботливым. Надо признаться, что меня от неосторожной влюбленности в арабского шейха уберег только его кобелиный нрав. Потому что во всех остальных аспектах Якуб был идеальным мужем.

– Совсем не разбираюсь, ― признался муж. ― Но для Яны это важно.

Я с трудом удержала брови там, где они должны были быть. К счастью, в этот момент, Петр открыл защитный бокс, и я смогла отвлечься от светской беседы. Положила сосуд, который до сих пор держала в руках, в ящик и переключила внимание на новую находку:

– Смотри, ― обратился ко мне друг. ― Уверен, такого ты еще не видела.

И в своем последнем предположении друг не ошибся. На защитном покрытии лежал прямоугольный кусок ткани. Внешне он был похож на шелк. Вот только для ткани, пролежавшей под землей не один десяток лет, он слишком хорошо сохранился. Как будто его закопали только вчера.

– Невероятная сохранность. Если бы не надписи, я бы сказала, что эта ткань к древности никакого отношения не имеет.

Петр кивнул. Я внимательно всмотрелась в символы. Алфавит мне не был знаком. Впрочем, не удивительно. Это только в кино главные герои могут знать все древние языки и диалекты. В реальной жизни это был удел избранных. И, как правило, каждый ученый специализировался на своем языке. Потому что они были несколько сложнее, чем можно себе представить. Зато технику нанесения краски на ткань я узнала. Природный краситель, скорее всего, изготовленный из охры, наносили на натянутое полотно с помощью тростникового пера. Об этом говорили и толщина линий, и переходы от одного символа к другому, и края рисунка.

– А что за язык?

– Пока не определили, ― мистер Бейлис вдруг оказался за моей спиной.

Рука Якуба тут же легла на талию. Я попыталась сделать вид, что ничего необычного не происходит.

– Подождем экспертизы профессора Штерна. Он специализируется на редких диалектах. Но я уверен, что в этом регионе ни таких символов, ни такой посуды не было.

– Это все могли доставить из других регионов, ― разумно предположил Якуб, чем окончательно добил меня. Нет, не своими разумными догадками, а тем, что вообще участвует в этой беседе.

– Могли, ― подтвердил Бейлис, ― когда мы узнаем возраст находок, сможем определить место, где они были изготовлены, а потом выяснить, как и зачем они сюда попали. Обычно…

Пока Михаэль просвещал Якуба, а муж пытался с ним спорить, глаз зацепился за три точки в одном из углов ткани. Они казались знакомыми, как будто я их где-то уже видела, но не могла вспомнить, где именно.

– Разрешишь сделать пару фотографий? Чисто для себя, ― спросила у Петра.

– Конечно, ― кивнул мужчина. ― Только делай быстро, пока эти двое увлечены друг другом.

Я быстро сделала несколько снимков на телефон, в надежде дома внимательно рассмотреть символы. Хотя, зачем мне это вообще было нужно, ответить пока не могла.

******

В город возвращались уже после обеда, с проводником Якуба. Всю дорогу проводник с подозрением косился на нас, уж не знаю, по какому поводу: из-за того, что муж разрешил мне принять подарок от чужого мужчины и не зарезал его там же, среди песков. Или из-за того, что я этого разрешения так и не спросила.

– Посмотришь, что там в коробке? ― спросил Якуб, когда археологический лагерь скрылся за очередным барханом.

– Контрабанда там, ― усмехнулась я, барабаня пальцами по небольшому боксу. ― И опасность попасть в египетскую тюрьму.

– Пусть это тебя не беспокоит, жена шейха неприкосновенна. Открывай. Мне самому интересно.

– Удивительно это слышать от тебя. Я думала, сын пустыни ненавидит барханы.

– Я ненавижу барханы, ― кивнул Якуб. ― Но судя по тому, что по пустыне шастает сэр Бейлис, и тратит на это немало средств, это дело прибыльное.

После последней фразы я немного успокоилась. Прибыльность мероприятия многое объясняла.

– Сколько можно заработать на раскопках? ― спросил муж, глядя, как я открываю бокс. ― На твой взгляд.

– Я не занимаюсь археологией, ― ответила, убирая в сторону крышку. ― Но вряд ли речь может идти о тех суммах, к которым ты привык.

– То есть, на содержание Зулейки не хватит?

Мы засмеялись. Третья жена Якуба искренне считала, что у мужчины основной язык любви ― золото. И чем больше он тебе золота дарит, тем больше тебя любит. А доказывать свою любовь Якуб был обязан регулярно. Вот только расходы эти удваивались. Потому что, когда делаешь подарок одной жене, вторая тоже должна была получить равноценный подарок.

– Насколько я понимаю, здесь речь идет не столько о деньгах, сколько о славе. Или просто у мистера Бейлиса дорогостоящее хобби. Или, таким образом, он получает льготы на налоги, или в дальнейшем рассчитывает на государственные гранты. В общем, вариантов может быть много, но тебе лучше советоваться со специалистами, а не со мной. Я специализируюсь на изменах, мошенничествах и порчах.

– Так что тебе подарили?

Я опустила глаза в коробку и на мягкой подстилке обнаружила старую масляную лампу. Она была сделана из такой же синей керамики, в виде низкого чайничка. Сохранилась так же хорошо, как и глиняные сосуды с письменами. Правда, красного узора на ней не было.

– Лампа с джинном? ― муж протянул руку, чтобы рассмотреть предмет. А потом в шутку потер керамический бок.

– Джинны не живут в лампах.

– Жаль, а я уже надеялся, что мы сорвали джекпот и получили себе в распоряжение могущественного раба.

– Мне кажется, у тебя превратное представление о джиннах.

– Разве они не становились рабами человека и не исполняли по три желания своих господ?

– Желания исполняли, ― кивнула я, забирая ценный дар друга, ― но не по доброте душевной, а в качестве оплаты.

– Сделка?

– Можно и так сказать.

Якуб снова засмеялся. Я положила лампу в ящик, уже представляя, какое место на полке она займет в моей квартире.

– У тебя интересные заблуждения на эту тему, ― Якуб скрестил руки на груди, ― хочешь, сходим вместе послушать про них какую-нибудь лекцию?

– Хочу не опоздать на встречу со своей клиенткой. Попроси своего водителя свернуть на правильную дорогу, иначе мне придется самой сесть за руль.

Глава 5. Сны и иллюзии

Марьям и ее сестра встретили меня у ворот большого семейного дома. Типичное белое здание с закрытыми ставнями и козами на крыше пряталось за высоким четырехметровым забором.

– Ассаляму алейкум, ― поздоровалась женщина, настороженно рассматривая меня.

Было видно, что она нервничает и, скорее всего, уже жалеет о том, что пригласила меня сюда.

– Ва-алейкум ассалям, ― ответила я, заметив в окне второго этажа любопытное лицо кого-то из родственниц девушки.

Тут же порадовалась, что не поленилась и взяла свою абайю, дабы не портить репутацию клиентки в глазах многочисленной родни. Широко улыбнулась и взяла ее за руки.

– Я так рада, что мы наконец-то смогли встретиться! ― сказала достаточно громко, чтобы все услышали. ― Это такое счастье!

– Я тоже очень соскучилась по тебе, ― подыграла Марьям. ― Пойдем, я хочу познакомить тебя с сестрой. Лейла приготовила для нас гуллеш. Как ты долетела? И где твой муж. Он же должен сопровождать тебя! Я всем так сказала.

Упоминая про мужа, женщина отвела глаза в пол. Врать, конечно, нехорошо, но, если тебя никто не выдаст, значит, вранья и не было. Так работала арабская логика. В этот раз Марьям повезло вдвойне:

– Он не хотел причинить нам женщинам неудобств. Нехорошо, когда мужчина вмешивается в женские дела. Он меня привез, а заберет позже. Вон его машина.

Якуб, увидев, что мы посмотрели в его сторону, моргнул фарами. Марьям, поняв, что ее слова подтвердились, окончательно успокоилась.

– Ну, пойдем же в дом! Лейла сегодня готовила традиционный ужин. И сама делала тхину для тебя. Я помню, как ты ее любишь!

– О Аллах! Пусть благословит ее руки! Я так давно не ела домашней тхины!

Марьям окончательно обрадовалась, что наш концерт удался, схватила меня за руку и повела во двор. Все, что я знала, это то, что в этом доме жила ее сестра с мужем. Традиционные семейные дома в Египте состояли из нескольких квартир. В одной жили родители, в других сыновья с женами. Дочери по традиции, уходили в дом мужа.

Семья Лейлы жила на втором этаже. Хозяйка квартиры была очень похожа на Марьям. Обе сестры были низкого роста, тонкокостные, с оливковой кожей и мягкими щеками. Отличал друг от друга сестер только взгляд. Если Марьям мне показалась робкой и пугливой, то Лейла, в отличие от сестры была более решительной и уверенной в себе. А еще она ждала ребенка. Чем явно гордилась и вызывала зависть у сестры.

После традиционных приветствий мы прошли в комнату, где на полу уже был накрыт ужин. С сервировкой Лейла не заморачивалась. Вместо красивых скатертей на полу были расстелены газеты, на которых стояли металлические тарелки с традиционными лепешками, фулем, рисом и малахией. Что ж, радует, что я сюда пришла не ужинать.

Разместившись на полу, я посмотрела на женщин и спросила:

– Где муж?

– Он с друзьями, ― ответила Лейла.

В голосе почувствовалось напряжение, рука женщины легла на живот. Сразу стало понятно, что поведение супруга ей не нравилось, но обсуждать семейные трагедии я была не намерена.

– Значит, можем говорить открыто, ― посмотрела на Марьям. ― Что у вас случилось?

Сестры переглянулись. Сразу стало понятно, что моего появления Лейла не одобряла. А вот Марьям была на грани отчаяния и готова вцепиться руками в любую возможность решить свою проблему.

– На мне порча, ― неуверенно, как будто стыдясь, сказала девушка.

– И какие признаки порчи нашли?

Сестры снова переглянулись. Марьям явно нужно было время, чтобы собраться с мыслями, а я воспользовалась моментом, для осмотра комнаты, где мы сидели. Из мебели здесь были только старые стулья, на окнах висели тряпки, вместо занавесок, стены покрашены розовой меловой краской. По меркам Египта семья жила нормально. Но, для человека, выросшего в западной культуре, обстановка выглядела удручающе.

Только после этого я внимательнее присмотрелась к сестрам и поняла, что Марьям замуж вышла удачней. Может, золото и не было мерилом мужской любви, но о благосостоянии семьи можно было точно судить. А еще по рукам. Лейла явно стирала вручную. А вот руки второй женщины не знали физической работы.

Все эти наблюдения я сделала автоматически. Просто потому, что больше не было за что зацепиться. Пока не было.

– У меня есть классические признаки порчи, ― осторожно произнесла девушка и взяла чашку с чаем.

Напиток был травяной, со специфическим запахом, поэтому пить я его не стала.

– У меня классические признаки порчи. Всякий раз, когда я не высплюсь: и зеваю, и круги под глазами, и настроение меняется сто раз за час. Даже чихаю иногда без перерыва, ― перечислила несколько признаков мусульманской порчи. ― Вы же не за этим меня сюда пригласили?

Лейла стиснула зубы, ее сестра сделала глубокий вдох и набралась смелости посмотреть мне в глаза. А потом заговорила:

– Я вышла замуж год назад.

– Замужество не самое комфортное мероприятие, но тоже на порчу не тянет.

Лейла скривилась, а вот Марьям снова опустила глаза в пол и робко улыбнулась.

– Нет, Ахмед чудесный, ― при упоминании мужа щеки девушки заалели. ― Дело не в нем. Это и правда порча. Все началось, когда я переехала к мужу.

Она сделала еще один глоток чая, а потом начала рассказывать. Мужей для Лейлы и Марьям выбирал отец. До никяха сестры со своими женихами знакомы не были и увидели их уже в день бракосочетания. Марьям была счастлива. Муж оказался хорошим человеком.

– Ахмед, он все делает для меня. Он идеальный: красивый, заботливый, религиозный. Немного ревнивый, но это только доказывает его любовь ко мне.

Я молча кивнула. Девушка продолжила:

– Когда я переехала к мужу, мне начали сниться кошмары.

– Сразу?

– Нет, не сразу.

Я автоматически взяла чашку с чаем и поднесла к носу. С удивлением обнаружила, что в моей чашке был обычный черный чай. Сделала глоток и продолжила слушать рассказ девушки. А послушать там было что.

Сны всегда были хорошим индикатором потусторонних вмешательств, как симптомы болезни. А сны Марьям были очень занимательные. Кошмары девушке начали сниться через несколько месяцев после свадьбы. Точнее, это были не совсем кошмары. Сны носили глубоко эротический характер.

– Я не… Я каждый день делаю дуа и прошу Аллаха избавить меня от него. Но он все равно приходит. Я понимаю, что я слаба. Но я каждый день молю его подарит мне прощение. Знаю, мне нужно укреплять свой имен, и…

– Расскажи подробно про сны, ― перебила девушку. ― Кто к тебе приходит? Как часто?

– Я не вижу. Он горячий и как будто настоящий. Я ничего не могу с собой сделать. И отказать ему не могу. Он… Такого удовольствия…

– Муж об этом не знает?

– Нет, ― у нее потекли слезы, ― я не говорю. Я каждую ночь с ним… ну… В общем…

– С мужем?

– Да, ― закивала Марьям.

В это время лицо ее сестры скривилось, но Лейла быстро взяла себя в руки.

– Я делаю все, что он хочет. Но я не получаю удовольствия. И… Я ничего не чувствую с мужем. Ребенок не получается.

– Вы хотите забеременеть?

Сестры с подозрением посмотрели на меня.

– Конечно, хочет! Женщина должна рожать наследников своему мужу. Зачем она тогда нужна мужчине?! Женщина, которая не может родить ― никчемна!

Лейла говорила это с таким жаром, что лицо ее сестры тут же изменилось.

– Если вы хотите ребенка, зачем добавляете в чай люцерну?

Марьям посмотрела на сестру, та побледнела. Я мысленно удвоила бы гонорар, если бы не сны клиентки.

– Думаю, с сестрой вы обсудите ваши дела потом. А пока обсудим ваши сновидения.

Глава 6. Джинн

Руки Марьям тряслись. Она отодвинула чашку с чаем и сложила ладони на коленях. Я не была уверена, что намек про люцерну она поняла, или что она хоть что-то знала про траву, которую раньше использовали для сомнительной контрацепции, но слова сестры ее точно задели. Лейла, в свою очередь, явно не знала, поняла ее сестра всю пикантность ситуации или нет.

– Когда начались твои сны? ― перешла на ты, осматривая внешность девушки.

Ничего необычного, кроме усталости, я в ней не видела. Ни сыпи, ни синяков. Конечно, это все может быть скрыто под одеждой, но внешних проявлений дискомфорта я пока не видела: она не пыталась чесаться, не морщилась от боли при движениях, не пыталась занять «удобную позу».

– В первый день священного Рамадана. Я… Я знаю…

– Сны повторяются регулярно? ― перебила ее робкую попытку обвинить себя во всех грехах.

Я ненавидела эти женские попытки наказать себя за то, в чем они сами были не виноваты. Почему-то от этого чувствовала жуткую неловкость.

– Да. Каждую ночь. И… ― она залилась краской. ― Я сама… Мне сложно контролировать свое тело. Я знаю, что это харам. На хараме халяль не построить, но мое тело…

Она замялась, я кивнула. Халяль это хорошо, но от оргазмов мало кто может отказаться.

– Вы с мужем спите вместе?

– У меня своя спальня, очень красивая. Но иногда мы вместе. А иногда нет.

– Когда муж спит с тобой, эти сны бывают?

– Нет. Никогда. Только когда я одна.

– Потому что ты своими мыслями притягиваешь демонов! ― не выдержала Лейла. ― Там, где чистые помыслы, нет места шайтанам!

В этот момент Марьям как будто сжалась под давлением сестры, а Лейла, чувствуя свое превосходство, выпрямилась. Я поняла, что все это время наблюдала не за той сестрой. На шее девушки проступили огненные жилки.

– Лейла, ― обратилась к девушке, ― сколько желаний у тебя осталось?

– Одно! ― автоматически ответила она и тут же осеклась. ― Что за глупость ты спрашиваешь?! У меня одно желание, чтобы этот шайтан от нее отстал!

В этот момент от тела женщины отделилась черная фигура, пронизанная огненными венами, словно ручейки огненной магмы стекали у него по коже. Марьям оцепенела от ужаса. Лейла дернулась. Я залюбовалась. С джиннами я сталкивалась впервые.

– Это самое легкое желание, которое мне когда-либо доводилось исполнять. ― Голос, словно из черной бездны, пробирал до костей. ― Марьям, ― обратился он к перепуганной до смерти женщине, ― ты самый яркий алмаз в моей коллекции.

Марьям начала взывать к своему богу, чтобы спастись. Джинна это позабавило.

– Кажется, достопочтенному пора возвращаться домой?

Демон посмотрел на меня и приподнял правый уголок губы вверх:

– Аль-Гаиб подождет, видящая.

Я уже подумала, что сейчас у нас начнется долгий процесс торгов за то, чтобы незваный гость покинул этот дом добровольно, раз контракт с хозяйкой был расторгнут. Но он решил не опускаться до споров и просто исчез. Лейла, когда поняла, что произошло, вдруг закричала:

– Нет! Вернись! Вернись! Это не мое желание!

Ее сестра растерянно смотрела то на меня, то на барабанящую по полу кулаками женщину.

– Что только что произошло? ― обратилась ко мне Марьям.

– Я избавила тебя от кошмаров, ― пожала плечами. ― Думаю, тебе стоит позвонить мужу.

Марьям вскочила на ноги и бросилась в другую комнату. А Лейла злобно посмотрела на меня:

– Даже не думай об этом, ― спокойно предупредила женщину. ― Иначе предложу твоему мужу выяснить, кто отец твоего ребенка.

Конечно, угрожать беременной ― последнее дело, но лучше обойтись угрозами, чем дракой.

– Это ребенок моего мужа, ― прошипела она.

– Вот ему и будешь это доказывать.

Восток ― дело тонкое. И все мои наивные попытки не стать свидетелем настоящей драмы потерпели крах. Муж Марьям звонку жены удивился, но приехать не отказался. Видимо, дрожащий голос девушки красноречиво намекнул на то, что ситуация несколько серьезнее, чем просто ссора сестер. Он приехал минут через сорок. Все это время девушки сидели молча: Марьям пыталась осмыслить то, что увидела, Лейла варилась в собственной злости и ненависти.

Я оставалась в этом доме только ради того, чтобы сестры не начали драку. Впрочем, за самих женщин я не боялась. Их судьба меня больше не интересовала. Взрослые люди должны уметь самостоятельно о себе позаботиться. Опасалась за ребенка, которого носила Лейла. Он точно был не виноват в том, что натворила его мать.

Хотелось верить, что у женщины хватило ума во время беременности не заняться сексом с джином. В противном случае ребенок будет обречен, носить на себе “след джинна”. Чувствовать силу, но не иметь к ней доступа ― то еще испытание для человеческой психики. Вот только, как оказалось, ситуация была более пикантной, чем я предполагала.

Мужья девушек появились в квартире одновременно. Как я и предполагала, замуж они вышли за очень разных людей. Муж Лейлы был типичным египетским балбесом, в мятой футболке, который коротал дни, дремля в сувенирной лавке отца. А вот мужем сестры оказался знаменитый отельер. Лично, конечно, я его не знала, но время от времени видела фотографии мужчины в тематических новостях. Надо было признаться, что на снимках он выглядел гораздо привлекательней, чем в жизни. Но, тем не менее в замужестве Марьям повезло больше? чем Лейле.

– Что произошло? ― спросил хозяин дома.

– Мы поругались, ― хрипло ответила Лейла.

– Ты меня опоила! Ты меня поила этой дрянью! Ты меня поила, чтобы я не могла забеременеть!

Марьям, рыдая? подбежала к своему мужу. Ее всю трясло от страха и обиды. Говорить о джинне она явно не собиралась. Лейла тоже молчала. Знала, что за связь с шайтаном по головке ее никто не погладит.

– Это правда? ― спросил муж девушки, с опаской глядя на меня. Как будто это я лишила его возможности родить наследника.

– Ты что такое говоришь?! Она твоя сестра! Зачем ей такое делать?! Она больше всех хочет, чтобы ты смогла исполнить свою женскую функцию.

С трудом сдержалась, чтобы не напомнить идиоту про мужские функции. В доме, где должен был, скоро родится ребенок, даже базовой мебели нет. Но сдержалась.

– Она сама призналась! Вот свидетель! ― Марьям ткнула в меня пальцем.

– Она женщина! Она не может свидетельствовать в твою пользу! Предоставь свидетеля мужчину!

Марьям испуганно посмотрела на мужа. Муж Лейлы продолжал:

– Женщины ― лживые твари! Ни слова правды от вас не услышишь!

– Ну, если твоя жена ни в чем не виновата, пусть выпьет чай, которым поила Марьям, ― не выдержала я и достала из кармана телефон. Пришло сообщение от Якуба.

Тем временем, осмыслив мои слова, муж Лейлы взял в руки чашку с недопитым чаем и протянул жене:

– Пей! ― приказал он. Женщина побледнела, но чашку из рук мужа приняла. ― Пей! ― крикнул ее муж.

Руки женщины затряслись. Она с ужасом в глазах посмотрела на… Нет, ни на мужа, и не на сестру. Даже не на меня. Она посмотрела на зятя.

– Пей тварь! ― брызнул слюной недоносок.

Теперь было понятно, чем вызвана такая зависть к сестре. Похоже, дело было даже не в деньгах. В коридоре раздался звук многочисленных шагов. Любопытные родственники столпились за дверью, но в квартиру заходить не спешили. То ли боялись, то ли в принципе не собирались вмешиваться в скандал. Просто пришли удовлетворить свое любопытство.

– Я что сказал?!

Лицо мужчины побагровело, на шее начала пульсировать крупная вена. Из глаз Лейлы потекли слезы. Я не вмешивалась, потому что концентрация люцерны в чашке не должна была повредить ребенку. Но вряд ли она догадывалась о том, что проблемы с зачатием ребенка у сестры были не из-за чая, а из-за связи с джинном, чей жар не давал шанса семени мужа выжить в теле женщины. Такая вот магическая контрацепция.

Лейла дрожащими руками поднесла щербатую чашку к губам, и в этот момент не выдержал муж Марьям:

– Стой! Не надо! Моя жена что-то не так поняла.

Лейла выронила чашку из рук. Марьям отстранилась от мужа. Она вдруг перестала дрожать и сделала шаг назад. Потом посмотрела на перепуганную сестру, потом на мужа, снова на сестру.

– Чей ребенок у тебя под сердцем? ― спросила она, уже зная ответ на свой вопрос.

– Марьям, ― мягко сказал мужчина, ― ты неверно поняла. Она носит ребенка…

– Я спрашиваю свою сестру! ― огрызнулась Марьям. ― От кого у тебя ребенок?!

Видимо, для робкой Марьям такое поведение было нетипичным. Ее родственники были ошарашены такой переменой в поведении и не знали, что ответить.

– Клянись Аллахом, что ты не спала с моим мужем! ― потребовала она.

Но Лейла не могла принести эту клятву. И правильно сделала, потому что ложь моментально отразилась бы на энергетическом поле ее младенца. И не только его.

– Марьям, как ты себя ведешь?! Ты меня позоришь! Ты не…

– Я тебя позорю?! Это я тебя позорю?! Это я сделала ребенка чужой жене?! Я?! Это из-за тебя она меня прокляла! Из-за твоего греха я страдаю! Я требую развод!

– Ты забываешься! У меня может быть четыре жены! Мне дозволил всевышний!

– Тебе не дозволено спать с чужими женами!

Все это время Лейла и ее муж стояли с таким видом, будто их переехало катком. Никто из нас не был готов к такому развитию событий.

Глава 7. Предложение

― Как думаешь, что с ней будет? ― спросила я у Якуба, когда рассказала о случившемся.

– С кем именно? ― уточнил муж, ища глазами салфетки.

Мы сидели в одном из ресторанов отеля, где подавали что-то, напоминавшее европейскую кухню.

– Со всеми. Измена в традиционном обществе не поощряется.

– Если ты спрашиваешь про техническую сторону вопроса, скандал замнут. Эль-Саеду не нужна огласка, это повредит его бизнесу. Тем более, ему не нужно, чтобы по его вине пострадала беременная женщина. Западные партнеры этого не одобрят, а значит, он рискует лишиться денег. Скорее всего, он или заберет ребенка, или Лейла разведется с мужем и пойдет в дом второй женой.

– Или откупится, ― добавила я.

– Или так, ― согласился Якуб.

– А Марьям?

– Мне сложно оценивать ситуацию с точки зрения женских эмоций. Я до сих пор не понимаю, почему Амина тебя ненавидит. Должна была бы радоваться, что хотя одна жена живет далеко от меня. Тем более первая жена.

– Он даст ей развод?

– Думаю, он уговорит ее остаться. А она не захочет позорить родителей и согласиться на его брак с Лейлой. Родители тоже возражать не станут. У Саеда достаточно средств, чтобы решить вопрос. Но, это сработает только в том случае, если ребенок действительно от него.

– А если нет?

– Тогда я не завидую этой Лейле. Шариатского суда точно не будет. Но, как она после этого будет жить в семье мужа? Может, родителям вернут, а ребенка заберут.

– Египетские законы это позволяют?

– Восток, ― философски протянул Якуб, ― ребенок ― собственность семьи мужа. Ты же не зря прописала в контракте пункт о том, что все рожденные в браке дети останутся с тобой?

– Было бы странно, если иностранка, заключая брак с шейхом, не планировала бы с ним совместное потомство, развод и отступные.

Якуб громко рассмеялся. Его смех привлек внимание немногочисленных посетителей. Тут же прибежал официант.

– Ничего не нужно, ― коротко ответил муж и посмотрел на меня. Официант тут же исчез. ― Это правда был джинн?

– Да, ― кивнула. ― Видимо, Лейла не справилась с завистью к благополучию сестры.

– И раздобыла джинна, чтобы тот заставил мужа сестры в нее влюбиться?

– Джинны не могут заставить кого-то влюбиться в тебя. Убить и воскресить тоже не могут. Так что, в этом твои сказки правдоподобны.

– Но всегда есть «но» ― Якуб подмигнул.

Это самое «но» действительно было. Джинны не могли заставить полюбить, но могли создать все условия, чтобы чувство возникло совершенно естественным образом. Думаю, что в семье Марьям так и произошло. Сначала безуспешные попытки зачать ребенка, потом джинн, секс с которым затмил все ощущения от супружеской любви, отчаянные попытки избавиться от демона. Марьям, скорее всего, сама уговорила мужа пригласить сестру погостить. А там дело осталось за малым. Но, это были всего лишь мои догадки.

– Джинны видят насквозь человеческую натуру.

– Как ей удалось его приручить?

– Джиннов нельзя приручить.

– Но он исполнял ее желания.

– Он заключил с ней контракт.

– Контракт?

– Она ему свое тело, в качестве сосуда, а он для нее три желания.

– Я наделся, что джинны живут в лампах или кольцах. Например, в таких, как это, ― муж достал из кармана кожаную коробочку с красивым тиснением и протянул мне.

Внутри лежало винтажное кольцо от Диор. То самое, которое было создано Виктуар де Кастеллан ― первым ювелиром модного дома. Синий цветок, украшенный драгоценными камнями, смотрел на меня из коробочки, в надежде обрести потерянную славу.

– Я помню, что тебе нравились работы Кастеллан.

– Это моя любимая из ее работ.

– Я рад, что тебе нравится.

– Как ты его достал.

– Поверь, сделок с джинном ради него я не заключал.

Мы снова рассмеялись. Появилось приятное чувство собственной привлекательности, которое возникает у любой женщины от подарка, подаренного красивым мужчиной. Даже пришлось себе напомнить, не раскисать перед ним. Все-таки он не тот предсказуемый и надежный представитель среднего класса, с которым можно встретить старость и нянчить внуков. А нянчить внуков еще трех жен в мои планы точно не входило.

– У тебя есть еще дела в Шарме?

– Если ты хочешь мне предложить пораньше прилететь в Каир, то приготовься платить по двойному тарифу, Хаммад ибн Рашид аль Касим.

– Мне не нравится, когда ты меня так называешь, ― поморщился мужчина. ― Вообще-то, я хотел предложить тебе эти пару недель пожить в приличном отеле, отдохнуть, в море покупаться, яхта, все такое.

– Решил побаловать перед разводом?

– Это слово мне тоже не нравится, ― он сделал глоток вина. ― У нашей семьи выкуплены апартаменты. Если согласишься, я распоряжусь, чтобы их подготовили.

Предложение звучало заманчиво и опасно. Я внимательно посмотрела на Якуба, понимая, что ничего не расслабляет женщину так, как восточный принц, морепродукты и украшения стоимостью в неплохую европейскую квартиру. Но соблазн был так велик, что отказаться от предложения я уже не смогла.

Глава 8. Намеки

Отели в Шарме по меркам семьи Якуба, роскошью не отличались. Да и я не помнила, чтобы кто-то из родственников рассказывал об отдыхе в Египте. Тем не менее это не помешало им выкупить виллу, на территории знаменитого резорта, славящегося своими люксовыми номерами, вышколенной обслугой и шикарными пляжами. Кажется, их здесь было заявлено три. В том числе и с детской зоной.

Мы стояли в прохладном холле. Я, потягивая прохладное шампанское, осматривала обстановку, Якуб разговаривал с управляющим. Мужчина, в бежевом костюме старался косить под европейца: прическа, манеры, вежливая улыбка. Восточную кровь в нем выдавали разве что часы, купленные на каирском рынке, и застиранные носки бренда «Котонил».

– Мы так рады вас снова видеть в нашем отеле! ― управляющий расплылся перед мужем в медовой улыбке и с подозрением посмотрел на меня.

Интересно, такая реакция связана с тем, что Якуб возил сюда других своих жен? Или не жен? Меня в супружестве с шейхом заподозрить было сложно. Не только из-за внешности. Я одна из семьи шейха не носила хиджаб. За что пару раз была проклята младшими женами, и что ставится мне в упрек при каждом удобном случае, то одной, то другой родственницой.

– Моя первая жена, ― сдержанно произнес Якуб, ― надеюсь, мне не придется перед ней краснеть за вас.

Управляющий побледнел. Мой вопрос остался без ответа. Но судя по реакции служащего, что-то интересное здесь все-таки происходило.

– В этот раз мы вас не разочаруем. Поверьте, все будет идеально.

Якуб кивнул, я улыбнулась, вспомнив, как нелепо подобные кивки смотрелись в университете, когда все думали, что этот парень из общаги просто выделывается.

– Мы пообедаем на террасе. Ужин накройте у воды. Шоу не нужно. Только скрипка.

– Скрипка? ― здесь уже я не выдержала.

– Хочешь рояль? Они как раз успеют установить площадку к вечеру.

Я представила рояль на пляже. В том, что инструмент успеют притащить до ужина, в какой бы точке Египта он ни был, я не сомневалась. Но вот женская душа хотела слушать цимбалы. От этого желания служащих отеля уберег только бледный вид управляющего.

– Не нужно музыки. Мы же не в Италии. Будет только раздражать.

– Не нужно музыки, ― согласился мужчина, менеджер снова покосился на меня. ― Проводите мою супругу в номер. Я скоро приду.

Я возражать не стала. Через минуту ко мне вышла длинноногая блондинка и с интересом посмотрела на Якуба. Мужчина сделал вид, что не заметил ее интереса, я только еще раз про себя улыбнулась. Восток.

– Меня зовут Жанель, я ваш персональный менеджер, ― на чистом русском сказала девушка.

– Вы хорошо говорите. Давно здесь работаете?

– Осенью будет ровно год. Мне повезло стать персональным менеджером вашей семьи. Вы у нас впервые?

– Да, впервые. Расскажите про отель?

– Конечно.

Девушка показала рукой в сторону парковки отельного транспорта. Мне, с одной стороны, было интересно прогуляться по территории комплекса, с другой стороны, я не была уверена в том, что хочу это делать в сопровождении менеджера. Поэтому легко согласилась на поездку в небольшом открытом авто.

Дорога до виллы заняла всего пять минут. Все это время Жанель рассказывала о местной инфраструктуре, ресторанах, бассейнах, развлекательной программе и меню. Я вежливо пропускала эту информацию мимо ушей, пытаясь расслабиться. Последние несколько месяцев выдались напряженными. Двенадцать перелетов, семь неподтвердившихся сглазов, одна фальшивая порча, три измены, два факта мошенничества и одна секта, которая ввела в ужас ирландских банши. Это представьте, какими отбитыми поклонниками Христа нужно быть, чтобы напугать банши? Я пока разобралась, в чем там дело, неделю таскалась по национальному парку, где сектанты устроили логово.

– На вилле всего три спальни. Прошу прощения, мы все думали, что у мистера Хаммада две жены. Он ничего о вас не рассказывал. Но, думаю, ваши сестры не будут против, если вы займете комнату кого-нибудь из них.

– Ничего страшного, я обычно сплю с мужем. Отдельная спальня нам не понадобится.

Жанель побледнела, я почувствовала что-то вроде маленькой победы над соперницей. Такой, чисто гадкой, чисто женской, чисто для того, чтобы почесать собственное самолюбие. Хотя нашему шейху следовало бы следить за тем, куда распылять обаяние. В том, что у мистера Хаммада и этой казашкой случилась интрижка, я была уверена.

– Чудесно! ― она взяла себя в руки. ― Вам показать дом?

– Конечно.

Дом оказался не таким большим, как я думала, но вполне себе функциональным. Кухни не было. Вместо нее была столовая, совмещенная с гостиной. Еду доставляли из ресторана. В целом, очень удобно, но непривычно. Выход из гостиной вел к бассейну. Спальни находились на втором этаже.

Двое молодых людей раскладывали вещи Якуба в шкаф. Мой чемодан стоял нетронутым. Видимо, как и Жанель, они не могли определиться, какую комнату мне определили.

– Мои вещи сложите в правую сторону шкафа и закажите туалетный столик, ― включила я Амину, которая любила направо и налево раздавать указания.

Говорила на английском. К счастью, весь персонал хорошо им владел.

Мужчины кивнули, один из них подбежал к моему чемодану. Менеджер нервно выдохнула и натянуто улыбнулась.

– Мы все считали, что мистер Хаммад ценит личный покой, ― робко намекнула женщина на мою наглость.

– Мой покой он ценит больше, ― успокоила я ее.

Она хотела еще что-то сказать, но тут, с букетом в руках, появился наш Казанова.

– Прости, я забыл распорядиться о трюмо, ― сияя белозубой улыбкой и игнорируя Жанель, Якуб протянул мне букет.

Слова перепутались с мыслями. Что с ним происходит? Нет, Якуб всегда был хорошим другом и внимательным партнером, но вот так откровенно яйца никогда не подкатывал.

– Ничего страшного, ― наконец-то выдавила из себя и обратилась к девушке, ― вы не поставите цветы в вазу? В гостиной. Хочу, чтобы они были на виду.

Менеджер молча кивнула и пошла к лестнице. Я озадаченно смотрела на Якуба, пытаясь понять, что у нашего шейха в голове.

*****

В этот день Жанель попыталась стать нашей тенью. Она приходила несколько раз спросить, как у нас дела, не нужно ли чего-нибудь. При этом во второй ее приход макияж стал чуть ярче, а верхняя пуговица блузки расстегнута. В третий раз менеджер застала меня у бассейна. Якуб сидел в гостиной, кажется, пытался отвечать на рабочие, или не совсем рабочие письма. По лицу было сложно определить, чем мужчина занят. Я лежала на шезлонге, пытаясь разгадать очередную загадку.

Мне было интересно найти тот вид глины, из которого были сделаны сосуды, найденные Петром. Нейросеть быстро нашла подходящую литературу для ознакомления, но ничего, что хоть отдаленно напоминало бы цвет этой керамики, я не нашла. Голубая глина, о которой рассказывалось в энциклопедиях и хрониках, ничего общего не имела с находками. Отличался как минимум цвет. Я предположила, что мастера могли добавлять в глину какой-нибудь краситель. Первая мысль, конечно, возникла о «египетском синем цвете». О том самом первом синтетическом красителе, который египтяне получали из смеси песка, кальция и меди, нагретой до высокой температуры. Но тут же отмела эту мысль. Этот краситель был гораздо светлее образца.

Природные красители из других континентов тоже не совпадали ни по цвету, ни по технологическим возможностям. Мне было очень сложно представить, как, например, минеральными красителями можно было добиться такой интенсивности цвета и равномерности? Да еще и эти прожилки. Честно говоря, в какой-то момент, я уже была готова поверить в то, что эта работа какого-нибудь современного мастера, закопанная в интересном месте в пустыне, но чутье не давало окончательно поверить в эту идею.

Как раз в тот момент, когда я закрыла учебник и перешла к работе одного известного керамиста, посвященной реставрации, в доме снова появилась Жанель. Меня она не увидела, из-за занавесок. Якуб, кажется, ее прихода не услышал. Девушка воспользовалась моментом, подкралась к нему со спины и обняла за плечи. Якуб что-то сказал и улыбнулся. Менеджер засияла от счастья, наклонилась ниже, светлые волосы девушки закрыли от меня лицо мужа, в следующую секунду он резко дернулся, испуганно подпрыгнул и неудачно махнул рукой. Ноутбук полетел на пол. Кажется, разбился. Жанель отскочила назад и налетела на тумбочку, где стояла ваза с цветами. Я сделала вид, что ничего не слышу и не вижу.

– Так и будешь делать вид, что ничего не происходит?

Знакомый мужской голос раздался с шезлонга напротив. Я оторвала глаза от планшета и увидела того самого джинна. Огненное создание воплоти. Он был словно соткан из вулканической породы, пронизанной дорожками лавы. В глазах плясало пламя и насмешка. На фоне белоснежного матраса он казался еще темнее, чем был на самом деле.

– Думаешь, он без меня со своей подругой не справится? ― скептически приподняла бровь, пытаясь сообразить, что этому джинну нужно.

– Думаю, это странно видеть, как жена спокойно смотрит на измены мужа, ― он обернулся и бросил взгляд на Якуба, который что-то пытался объяснять женщине. Та в ответ только мотала головой, кривилась, кажется, пыталась угрожать.

– Ему четыре жены можно, а у него только три. Она отлично впишется в наш милый серпентарий.

На секунду представила, как Амина и Зулейка отреагируют на новость сначала о нашем с Якубом разводе, а потом о его следующем бракосочетании. Пожалуй, стоит попросить у бабушки разрешения, время от времени навещать семью.

– Никогда еще не встречал таких странных женщин.

– Она не странная, ― пожала плечами. ― Видимо, овен по гороскопу. Видит цель, не видит препятствий.

– Вообще-то, я про тебя говорил, ― джинн снова посмотрел на меня.

Я отложила планшет в сторону, не боясь, что теперь Якуб обратит на меня внимания. Была уверена, что чары джинна этого сделать не позволят.

– Что тебе нужно?

– Приятно иметь дело с решительными женщинами, ― улыбнулся демон. ― Ты мне сосуд, я для тебя желания.

– Спорная сделка.

– Ты же видишь меня насквозь. Знаешь, что у меня нет желаний, ради которых нужно прибегать к помощи джинна. Если знаешь, то тебе нужен достаточно крепкий сосуд, и все твои выходки могут быть для меня опасными. А если не знаешь, значит, допускать тебя в свое тело вдвойне опасно.

– Разумно, ― кивнул джинн и растворился, как и в прошлый раз. Через секунду стеклянная дверь открылась, и появился Якуб.

Мужчина выглядел взволнованным и чуть-чуть виноватым. Как кот, который только что нагадил не в те тапки.

– Я уже могу сообщить своим любимым сестрам о пополнении в гареме? ― отложила планшет на соседний шезлонг.

– Говорить о том, что это не то, о чем ты подумала, не стоит?

– Это банально и глупо. Тем более, мы все знаем, что шейхи ― мужчины любвеобильные.

– Ты преувеличиваешь.

– Сказал тот, у кого только официальных жен три.

– Неофициальных жен у меня нет.

Якуб сел на тот же шезлонг, на котором несколько секунд назад сидел джинн. И тут же подскочил.

– Горячо! ― прорычал мужчина и пошел к другому лежаку.

– Солнце, ― прокомментировала я, оставив визит джинна в секрете.

– Знаешь, мне будет не хватать тебя после развода.

– Ты можешь заезжать в гости.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

– Вообще-то, я рассчитывал на некоторую эмпатию. Столько лет вместе. Ты задумывалась о том, что наш брак можно отнести к категории счастливых?

– Ну, не знаю, как насчет счастливого. Я бы охарактеризовала его как необременительный. Но я тебе благодарна. Не сделай ты мне такое щедрое предложение, я бы сидела сейчас в секретариате какого-нибудь областного суда и думала, как выжить на копеечную зарплату.

– Ты бы быстро разобралась с судом и пошла кошмарить своих монстров.

– Я не кошмарю монстров, я восстанавливаю баланс. Ни одного шайтана еще не обидела.

– Можно вопрос?

– Давай.

– После того случая я каждый раз спрашиваю у себя, как.… Как тебе хватает смелости с этим справляться?

– Поверь мне, ни один демон не сравнится с человеком.

– Говорят, демоны подбивают людей на страшные вещи.

– Это говорят люди, которые не хотят нести ответственности за свои слабости.

Якуб кивнул. Я вспомнила, как впервые рассказала мужу, чем занимаюсь. Это случилось несколько лет назад. За несколько месяцев до свадьбы с Аминой. Тогда у Якуба появилась подруга. Девчонка из казахской глубинки. Ее звали Сауле. Как они с шейхом познакомились, я не уточняла. Но тогда, кажется, я впервые поняла, что муж влюблен, и всерьез думала, что она пойдет второй женой. Вот только второй женой девушка идти не собиралась. В историю о фиктивном браке не поверила и решила принять кардинальные меры по освобождению любимого от меня проклятой.

В то время я с Якубом общалась только по телефону. Он решал вопросы в Астане, я жила в Киото. Несколько раз в неделю мы созванивались, чтобы поболтать и обсудить новости. Но, в какой-то момент, звонки участились. Муж начал звонить не только днем, но и ночью. Звонить и без конца рассказывать о своей Сауле. Сначала это выглядело мило. Потом я начала замечать, что Якуб стал нервным, осунулся, под глазами здорового мужчины залегли огромные синяки. Разговаривать со мной по видеосвязи муж не мог. Как будто каждый раз, когда меня видел, испытывал нестерпимую боль. К концу недели я заволновалась и купила билеты в Астану.

Это был старый добрый приворот, сделанный бабкой из аула, на счастье любимой немереси (внучка от сына). Вещь совершенно жуткая, которая меньше чем за несколько месяцев здорового мужика превратила в доходягу с паническими атаками. Сама Сауле утверждала, что ничего не знала. Вот только кровь для таких приворотов давалась в откуп добровольно. А духи, взявшие «заказ» утверждали, что девушка присутствовала во время обряда. И даже показали, как она радовалась, когда бабка сказала о том, что скоро он о других женщинах думать забудет. Вот только все эти привороты работают не так, как женщины ожидают.

– Я попрошу управляющего заменить нам менеджера, ― вдруг сказал Якуб. ― Знаю, как ты к этому относишься, но я бы не хотел, чтобы наш отпуск испортило мое, как ты выражаешься, блядство.

– Договорились. Притворимся счастливыми супругами?

– Пойдешь со мной на свидание?

– Ужин у моря, без музыки. Я помню.

Якуб расслабленно улыбнулся. Я почувствовала горячую ладонь на спине, но сделала вид, что ничего не произошло.

Глава 9. Конверт

― Зулейка беспокоится, что ты не отвечаешь на сообщения, ― усмехнулся Якуб, поднимая бокал.

Мы сидели в небольшой беседке, на берегу моря. Место было не самым красивым, но умиротворяющим. Один из тех моментов, когда я по-настоящему наслаждалась финансовыми возможностями пока еще мужа.

– Не думала, что она за меня переживает.

– Говорит, ты в Египет к любовнику приехала. И всю нашу семью позоришь, шляясь с неким хабиби.

– Мне будет не хватать ее длинного языка.

– Дед сказал, что ты в любом случае останешься его «бунайя». Даже если у меня не хватит ума тебя удержать.

– Ты им уже рассказал?

– Не хотел, чтобы новость о нашем разводе свалилась на них как снег на голову. Ты же знаешь, традиции и все такое.

– Талак?

– Угу, ― кивнул Якуб. ― Но, не будем о грустном. Это же не помешает нам время от времени встречаться?

– Не помешает, ― кивнула я, понимая, что, скорее всего, ни о каких встречах больше речи идти не будет.

Мне бы, конечно, хотелось обманываться, но я успела неплохо изучить ветреную натуру шейха. Скорее всего, мое имя исчезнет из его записной книжки уже на следующий день, после развода.

– Итак, чем ты планируешь заниматься, когда станешь свободной женщиной? Пустишься во все тяжкие? Рестораны, бары, легкомысленные мужчины?

– Куплю себе домик, где-нибудь в старой Европе и буду изучать замки с привидениями.

– Почему ты до этого не купила?

– Какая нормальная женщина, будет покупать себе недвижимость, находясь в браке с тем, с кем через пару лет собирается развестись?

Мы снова рассмеялись. Беседа мирно текла, море шумело, где-то недалеко за нами наблюдал джинн.

Раньше я никогда не имела дела с этими существами, и все мои познания о них ограничивались разрозненными описаниями из священных книг и детских сказок. Вся проблема была в том, что разные авторы переводили и трактовали священные тексты по-разному, прогоняя их через призму собственного мировоззрения, политической ситуации или даже собственной выгоды. В одном тексте джинны были названы ангелами, в другом ― отдельным народом, сотворенным из огня. Кто-то утверждал, что они охраняли рай, во главе с Иблисом и были лучшими из ангелов, другие называли джиннов рабами, созданными для служения человеку.

В доисламские времена люди верили, что джинны ― это младшие боги. А в работе одного из священнослужителей я даже нашла прекрасное описание того, что живут джинны на помойках и развалинах и питаются исключительно навозом.

Звучало абсурдно и дико, но даже эту работу я в свое время дочитала. Привыкла доводить дела до конца. В общем, уверена я была только в том, что джинны ― это отдельный вид существ. Они никому не подчиняются и никому не поклоняются. В том, что они смертны, как утверждали мусульманские писания, я тоже сомневалась. Потому что рассказ смерти одного и того же джинна я нашла в работах трех разных авторов, живших в разных эпохах, и вряд ли имеющих возможность прочитать записи коллег по несчастью. Видимо, шутник любил имитировать собственную кончину. Или просто так было проще избавиться от человеческого внимания. Наивный Махмуд думает, что убил джинна, а тот спокойно ушел по своим делам, не опасаясь, что человек будет его преследовать. Впрочем, это были только мои предположения.

– Знаешь, ― отвлек меня от размышлений Якуб, ― я жалею о том, что мало времени проводил с тобой.

– Только давай без вот этих соплей. Ты же знаешь, Хаммад, что я тебя вижу насквозь.

– Я не люблю это имя, ― напомнил муж.

– Ты никогда не рассказывал почему.

– Потому что шейх Хаммад зависит от своего клана, желаний отца, деда, Аллаха. Это уничтожает. До нашей с тобой свадьбы я думал, что самое важное ― получить наследство.

– А Якуб?

– Якуб был нищим, но свободным. И он добился успеха. С нуля. Только благодаря этому, ― он легонько постучал указательным пальцем по лбу. ― Хаммад, выросший в золотой клетке, даже подумать не мог, что он на такое способен.

– Попахивает раздвоением личности.

– В каком-то смысле, так оно и есть. Двойная жизнь ― штука сложная, сама знаешь. Но я здоров. У меня даже заключение врача есть.

– А я думала, в нашей семье только я немного сумасшедшая.

– Я тоже так думал, пока ты не сняла с меня приворот. Так что, за нас.

– За нас, ― тоже подняла бокал, ― надеюсь, шатенка, которая идет сейчас к нам, не очередная твоя любовница?

Якуб обернулся. Девушка в брючном костюме шла в сторону нашей беседки. Подойти к нам ближе метров пятидесяти, ей не дал сотрудник отеля. Впрочем, она и не пыталась прорваться. Она передала служащему белый конверт, улыбнулась и проследила взглядом затем, чтобы конверт передали в руки Якуба. Муж открыл конверт и нахмурился.

– Что-то серьезное?

– Нет. Ничего из того, что могло бы нарушить наши планы на отдых.

*****

Домой мы вернулись глубокой ночью: веселые, довольные собой и немного пьяные.

– Я не буду тебе мешать, ― Якуб благородно уступил мне спальню.

– Займешь спальню Зулейки или Амины?

– Здесь нет спален ни Зулейки, ни Амины, ― улыбнулся муж. ― Обычно в этом доме останавливаются родители.

– Ох уж это женское коварство, ― с улыбкой вспомнила менеджера и осторожно закрыла дверь прямо перед носом мужчины.

В животе зашевелились предательские бабочки. Оставалось надеяться, что это просто алкоголь и овуляция. Гормоны стихнут, алкоголь выветрится, эмоции улягутся.

Телефон, лежавший на тумбочке, загорелся. Голова была такой тяжелой, что подходить к аппарату не стала. Сняла туфли, платье, и, игнорируя тяжелый взгляд джинна, который прятался где-то в пространстве спальни, пошла в ванную и с облегчением обнаружила там тропический душ. Встав под крупные капли, чтобы успокоиться и отвлечься от пьяных мыслей о Якубе, попыталась подумать о чем-то нейтральном.

Обычно в таких ситуациях, меня спасали мысли о работе. Вот только одной из особенностей ремесла было то, что работа у меня была не всегда, а затишье между клиентами могло длиться месяцами. Как раз сейчас и был такой момент. С одной стороны, можно было расслабиться и отдохнуть. С другой стороны, в опасный момент, когда хрупкое женское либидо сталкивалось с арабским принцем, неплохо было бы иметь в голове что-то, что заглушило бы этот вальс гормонов.

Я оперлась ладонями о стену, закрыла глаза, вернулась мыслями к раскопкам. Занятие было совершенно бесполезным: у меня не было ни опыта, ни знаний, ни информации. Я даже не знала, какого черта Петр там решил копать. И почему сэр Бейлис согласился вложить в этот проект деньги. А ведь чтобы заставить кого-то вложить деньги в сомнительный проект, нужно было привести серьезные аргументы. Конечно, никто не отменял более прозаичные причины: отмывание денег через официальные проекты, налоговые льготы, грант. Но, все равно Петр должен был на что-то сам опираться, выбирая место для раскопок. Какими бы ни были мотивы у самого спонсора.

– У твоего мужа есть секреты.

В кабинке стало слишком жарко. Джинн стоял буквально в паре сантиметров от меня. Дыхание сбилось, стало как будто глубже и тяжелее от этой близости.

– У всех есть секреты, ― философски заметила я, стараясь сделать вид, что его присутствие меня не беспокоит.

– И тебе неинтересно, что было в письме, которое принесли твоему мужу за ужином?

Горячие пальцы прошлись от лопаток до поясницы. Возбуждение теплой волной прошлось по телу, сопротивляться прикосновениям сущности моя хмельная голова отказывалась, а чувство самосохранения либо испарилось, либо работала магия самого джинна.

– Полагаю, это было приглашение, от которого Якуб решил отказаться.

Повернула голову влево. В черном кафеле отражался мужской силуэт. Незваный гость сделал крошечный шаг вперед, и широкие ладони по-хозяйски легли на талию. Возбуждение теперь стало осязаемым и поднялось от живота к груди.

– Некий сэр Бейлис пригласил шейха аль Касим на ужин, вместе с супругой.

– Не уверена, что у моего мужа и мистера Бейлиса есть общие темы для разговоров. Ты меня околдовал?

– Да, но тебе нечего бояться. Джинны не причиняют вреда красивым женщинам.

– То, что ты делаешь, похоже на сексуальное насилие. Разве, это не считается вредом?

– Тебе нравится, то, что я делаю. Я вижу не только твою душу, но и чувствую желания тела. Не сопротивляйся, это тебя ни к чему не обязывает.

Тело как будто парализовало, я не могла двигаться, сопротивляться, думать сквозь пелену алкоголя и возбуждения. Ситуацию усугубляло и долгое воздержание, и эта чертова магия. Каждое движение пальцев демона, отзывалось в тела взрывом тысячи вулканов. Его дыхание обжигало, комната заполнилась плотным, густым паром.

– И сколько женщин тебе не обязаны?

– Разве тебя, кто замужем за многоженцем, это должно волновать? ― резонно заметил демон и обжег поцелуем плечо.

Я закусила губу, стараясь не сорваться в бездну похоти, пока горячие пальцы спускались к лобку, заставляя скрутиться в животе тугую пружину похоти. Грудь потяжелела, дышать стало труднее, пальцы второй руки осторожно дотронулись до возбужденного соска.

– Я все равно не заключу с тобой контракт. Ты зря теряешь драгоценное время, джинн.

– У меня больше времени, чем ты думаешь, женщина.

Пальцы сжали сосок, острое удовольствие вырвало сдержанный стон. Горячий член уперся в ягодицу, ноги задрожали от предвкушения. Я уже не понимала, где нахожусь, что делаю, а главное, зачем это делаю. Вот только останавливать его не было ни сил, ни желания.

– Ты ни о чем не пожалеешь, ― пообещал джинн.

Он, кажется, не догадывался, что в ловушку чужой сексуальности сейчас попаду не я. Головка горячего члена осторожно погрузилась внутрь возбужденного тела. Все, что я смогла сделать ― закатить глаза и простонать от тягучего, почти болезненного удовольствия…

Глава 10. Сюрприз

Я проснулась в кровати оттого, что солнце нагрело щеку.

– Только пигментных пятен мне не хватает сейчас, ― проворчала я и вспомнила, чем закончился вчерашний вечер.

Резко открыла глаза и села. В комнате было пусто. Платье, которое я сбросила по пути в ванную комнату, висело на спинке кресла. На тумбочке стояли свежие цветы, названия которых я не знала. Да и видела впервые огненно-рыжие бутоны, чем-то напоминающие по форме кувшинки на длинных стеблях. На мне была одета пижама. Длинная шелковая рубаха, которую я купила в аэропорту перед вылетом. Не смогла удержаться, настолько красивой она мне показалась.

– Надо же, какой заботливый попался, ― хмыкнула я, обнаружив, что все бирки и внутренние ярлыки были убраны.

Осторожно слезла на пол. О том, что вечер вчера закончился не по плану, напоминала только сытая тяжесть в теле. Я посмотрела на себя в зеркало: глаза горят, щеки розовеют, губы припухли. Хороша, ничего не скажешь.

Подошла к букету. Эти цветы были точно не от Якуба. Муж был мужчиной щедрым, но в плане подарков оставался консервативным: драгоценности, розы, машины и квартиры. Этот букет никак не вписывался ни в характер Якуба, ни в его картину мира. Оставалось предположить, что это либо джинн, либо я вчера не заметила, как персонал украсил спальню. Записки в букете не было. И только через несколько минут я заметила, что стояли цветы не в вазе, а в глиняном горшке. И наполнен, этот горшок был не водой, а углями.

– Как интересно.

Теперь сомнений в том, от кого подарок, не осталось. Вот интересно, что такого ему нужно сделать в нашем бренном мире, что он вместо того, чтобы найти какую-нибудь отчаявшуюся женщину, жаждущую наладить свою жизнь, заморочился цветами? А ведь здесь, в Египте, живут тысячи тех, кто ради трех желаний и тело в аренду джинну даст, и про намаз забудет, и с демоном связаться не побоится. Хотя чисто технически, к демонам джинны отношения не имели. Ну, разве что, только косвенное.

В ванне тоже следов джинна и секса с джинном не осталось: сухой пол, сухие полотенца, идеально чистый кафель. Если бы не цветы и чувство всепоглощающей удовлетворенности, я бы подумала, что это все мне приснилось.

Вдруг дверь спальни открылась и в проеме появилась рыжая голова Якуба.

– Ты уже проснулась? ― с плохо скрываемой досадой спросил мужчина.

– Если это принципиально, я могу вернуться в кровать и притвориться спящей.

– Я принес завтрак.

Воспоминания о джинне тут же померкли. Мужчина толкнул дверь и вкатил в комнату сервированный на двоих столик: тонкий расписной фарфор, серебряные приборы, блюда, которые заставили живот сжаться от голода.

– Еще скажи, что ты это сам готовил.

– Если бы я готовил сам, нам бы пришлось, есть угли.

Одной из черт, которые я ценила в характере Якуба, ― объективность. Объективность по отношению к себе. Он хорошо понимал свои сильные и слабые стороны и умел на этом играть.

– Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты решил ко мне подкатить напоследок.

– Так и есть. Видишь, даже колеса к столу прицепил. Нравится?

– Я так понимаю, у нас парный завтрак в постели?

– Могу же я с собственной женой поесть?

Я возражать не стала. Вернулась в кровать и приняла у мужа чашку с кофе.

– Отличные пионы, не знал, что они научились их выращивать здесь, ― сказал мужчина, наливая кофе себе.

– Какие пионы? ― не поняла, о чем он говорит.

– Цветы, ― он показал на огненный букет.

– Не заметила, ― соврала, удивляясь изобретательности джинна.

– Надо было тебе чаще дарить цветы, тренировать внимательность, ― Якуб скинул кожаные тапки и залез на кровать. ― Чем хочешь сегодня заняться? Верблюды? Баги? Каньоны? Можем походить по местным горам? Или поездка к st. Catherine's? (речь о монастыре св. Екатерины, который находится на Синае. Фотографии можно будет найти в тг «дневники писателя. Марук Майя» и в группе в вк)

– Вообще, я планировала изучить фотографии с раскопок. Но, твои варианты тоже звучат неплохо.

– Тебя настолько заинтересовали раскопки, что ты готова тратить на них драгоценное время в отпуске? Я так многого о тебе не знал?

Думаю, если бы этот мужчина знал обо мне чуть больше, то кофе мы бы сейчас не пили. Я посмотрела на дверь в ванну, и про себя улыбнулась. Какое все-таки счастье, что наши брачные обязательства носили исключительно номинальный характер. Иначе я бы сейчас места себе не находила от угрызений совести. Вот интересно, когда он изменяет своим женам, ему хоть чуть-чуть стыдно? Естественно, задавать этих вопросов я не стала и вернулась к теме разговора.

– У меня нет такого опыта, как у Петра, но я уверена, что артефакты в такой сохранности попадаются далеко не каждому. Как будто их неделю назад закопали.

– Думаешь, они могут быть поддельными?

– Лампа точно древняя. А сосуды… Они слишком хорошо сохранились. И техника исполнения. Даже с современными технологиями не каждый мастер сможет создать такое изделие.

– Хочешь, еще раз съездим на раскопки?

– Все артефакты уже в лаборатории. Исследования могут занять месяцы или годы. Это только в кино археолог получает экспертизу раньше, чем доест сникерс.

– Думаю, мистер Бейлис, с удовольствием поделится с нами своими соображениями по поводу этих находок.

Я сощурилась. Про конверт я помнила. Видимо, джинн не врал. Но вот то, что Якуб собирался упомянуть об этом, меня удивило даже больше, чем завтрак.

– Думаешь?

– Уверен. Я же обещал тебя радовать? Так что, доедай и поедем смотреть достопримечательности. А мой секретарь попробует назначить обед с этими, твоими археологами.

Я широко улыбнулась. Честно говоря, уверенности в том, что мне действительно нужно встречаться с Бейлисом, у меня не было. Находки и находки. Но вот ощущение, что ты прикасаешься к древней тайне, грело душу и приятно почесывало самолюбие. Вот только в этот момент я еще не знала, что это будет наш последний спокойный день среди песков.

*****

Монастырь св. Катерины находился в самом сердце Синая, у подножия горы Моисея, как и положено христианской святыне. Место было любимо туристами, приезжавшими сюда по случаю для искупления земных грехов, и православными локалами (жарг. иностранцы, постоянно проживающие на Синае), которые посещали святыню во время праздничных служб. Мы приехали к монастырю уже после обеда, когда основная часть туристов разъехалась, и можно было осмотреть окрестности в относительном спокойствии.

– Говорят, сам монастырь построили в четвертом веке, а в шестом император Юстиниан приказал создать укрепления. Кажется, тогда он и назывался по-другому.

– Неопалимой Купины.

– Что? ― не понял муж.

– Тогда он назывался монастырем «Неопалимой Купины». Если не ошибаюсь, его переименовали в одиннадцатом веке, когда сюда перевезли мощи Екатерины Александрийской.

При упоминании о святых, мучениках и их мощах, я инстинктивно скривилась. В силу собственной природы, и профессии, я точно знала, что ни одному богу не нужны мученические смерти своих детей. Да и посредники, как позже выяснилось, им тоже были ни к чему. Но люди это упорно отказывались понимать и принимать.

– Знаешь, для женщины, которая противостоит силам зла, ты слишком чувствительна.

– Я не борюсь с силами зла.

– А как же духи, привороты, проклятья?

– Это всего лишь последствия сделок людей с миром, о котором они ничего не знают. Поверь на слово, ни один демон не станет тратить свое драгоценное время на то, чтобы уговорить переспать вон с той красоткой ― показала в сторону длинноногой шатенки, ― или устроить пьяный дебош. Люди с этим великолепно справляются сами.

– Звучит как-то неприятно.

– Зато ты теперь точно знаешь, что ни один шайтан в твоем блядстве участия не принимал, ― я широко улыбнулась и поправила шляпу.

– Шайтан заставил меня взять тебя в жены, ― выдохнул Якуб.

– Это не шайтан, это жадность.

– У жадности тоже есть демон.

– Если ты про Маммона, то не трудись. Его жалкие крохи твоей семьи тоже вряд ли заинтересуют.

Якуб второй раз засмеялся, в этот раз его смех привлек внимание немногочисленных туристов. В том числе и той самой шатенки. Женщина с интересом посмотрела на мужа и улыбнулась, стараясь установить зрительный контакт. Ох уж это обаяние шейхов.

Под взглядом красотки Якуб немного стушевался, а потом демонстративно предложил мне локоть. Девушка немного разочаровалась, это было видно по взгляду. Муж неопределенно пожал плечами и поспешил меня увести в сторону. Я зачем-то обернулась и снова посмотрела на шатенку. Она, увидев мой интерес, широко улыбнулась и подняла два больших пальца вверх. Я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.

Мы пошли в сторону одной из часовен. Их здесь было несколько, но, честно говоря, ни одна из них не вызывала во мне живого интереса. В отличие от мужа. Якуб с интересом рассматривал желтые стены, кресты, скудные «архитектурные излишества». Глядя на то, как мужчина фотографирует каменный крест, представила, как на эту картину отреагировала бы Амина. А если бы узнала, что этим ее обожаемый муж занимался во время намаза, и вовсе учинила бы скандал.

Якуб, хоть и рос в религиозном обществе, традициям не следовал. Точнее, следовал напоказ, когда это было необходимо, или выгодно. Когда-то в детстве родители, как добропорядочные мусульмане, отдали любимого Хаммада в медресе (прим. религиозное образовательное заведение). Вот только достопочтенные учителя не смогли справиться с живым и очень логичным умом своего ученика, который в каждом утверждении искал нестыковки, а в любом законе ― лазейки. К концу первого года обучения его исключили. По семейной легенде, дабы избежать общественного порицания, было сказано, что ушел сын из-за болезни деда, который требовал вернуть внука домой. Но, как рассказывал сам Якуб, его обучение в медресе закончилось после очередных дебатов с одним из алимов (исламский ученый). О чем был спор, муж не помнил, но был уверен, что вышел в нем победителем. Иначе не было бы необходимости исключать его из школы.

– Если верить Гуглу, здесь сохранилась библиотека. Хочешь посмотреть?

– Нет. Пойдем в церковь? Я там не была.

– А в библиотеке была?

– Пару лет назад.

– Зачем?

– Поверь, тебе лучше этого не знать.

– Я всегда думал, что большинство твоих расследований заканчивается обычными, бытовыми вещами, типа зависти, мошенничества или убийств.

– Так и есть. Но интересные дела иногда попадаются, нам туда, ― взяла растерянного мужа под локоть и потянула в нужную сторону.

Якуб не сопротивлялся, правда, иногда пытался что-нибудь сфотографировать на ходу, как матерый турист.

– Так зачем ты прилетала сюда? И даже мне не сказала!

– Мне нужна была вода из колодца Моисея. А ты, кажется, в это время ездил к какому-то шейху.

Якуб нахмурился, вспоминая, когда это могло произойти, но так и не вспомнил. Такие поездки были для него рутиной и становились такими же обязательными, но незаметными, как мытье посуды у хорошей хозяйки.

– Яна?

– Что?

– А почему мы никогда не отмечали твой день рождения?

– Потому что вы, мусульмане, не отмечаете дни рождения?

Как раз к этому моменту мы вошли в прохладное помещение церкви. Священная позолота тяжелым грузом легла на плечи, мрачные иконы как будто с осуждением смотрели на меня, желая прожечь дыру. С другой стороны, если бы я стала мучеником в этой религиозной схватке, то тоже смотрела бы на бренный мир с осуждением, без угрызений совести.

– А когда у тебя день рождения? ― не унимался Якуб.

– Через два месяца, ― ответила я.

– Хорошо, что спросил. Иначе опять бы пропустил?

Это выглядело забавно и мило. Я даже улыбнулась и хотела повернуться к мужчине лицом, на резкий порыв горячего ветра вдруг ворвался в помещение, сорвал шляпу, и церковь, вместе с иконами, свечами и Якубом исчезла. Я стояла посреди пустыни, возле горы Моисея, еще задолго до того момента, как был заложен фундамент монастыря. Я поняла, что это видение нашло меня в самый неподходящий момент. Ткань времени треснула, давая мне уникальную возможность заглянуть в прошлое.

Я начала осматриваться. Главным правилом таких видений было стоять на месте и не двигаться. Я знала, что мне ничего не грозит, но если физическое тело в реальном мире пойдет куда-то не туда, то могут возникнуть проблемы. Поэтому обернулась вокруг своей оси, чтобы понять, что я должна увидеть. Должен был быть какой-то сюжет.

Тот самый сюжет появился через несколько секунд. Я увидела караван. Присмотрелась внимательно. Сотни верблюдов, погонщиков, торговцев, солдат шли через пустыню. Никогда бы не подумала, что караваны таких размеров могли переходить пустыню в те далекие времена. Но, чем больше я всматривалась, тем больше нестыковок замечала. Слишком много народа для торговцев. Могла предположить, что это какие-нибудь древние беженцы. Но для них все было слишком организовано, слишком спокойно. Для людей слишком спокойно.

Чем ближе приближалась процессия, тем больше вопросов у меня появлялось. Сначала я заметила, что все эти люди одеты одинаково. Точнее, почти одинаково. Половина участников была облачена в черные кафтаны, другая половина ― в красные. Люди между собой не разговаривали. Они молча управляли верблюдами, не обращая внимания на жару, ветер, песок. У большинства потрескались губы, что было тревожным сигналом обезвоживания. У кого-то уже пузырились солнечные ожоги. Но физический дискомфорт мало кого интересовал. Они просто продолжали идти. Когда караван поравнялся со мной, я смогла рассмотреть их лица и стеклянные глаза, которые смотрели, но не видели. Так выглядели люди, которые не управляли своим телом. Были одержимы или под действием чего-то очень, очень сильного.

Караван шел, я вглядывалась в лица, гадая, дошли эти люди до своей цели, или навсегда остались в пустыне. И в этот момент, из дырки в тюке у одного из верблюдов, я увидела фрагмент синего сосуда с огненными прожилками. Точно такого же сосуда, который Петр нашел в пустыне. Как только я это поняла, мираж рассеялся, и я пришла в себя.

– Яна? ― волновался Якуб. ― Яна, с тобой все в порядке?

Глава 11. Не поминай лихо

Отголоски миража остались со мной на весь день. Я в который раз поймала себя на мысли, что пустыня только кажется мертвой и о том, сколько тайн она хранит, мы никогда не узнаем.

– Никогда не думал, что буду есть в подобном заведении, ― сказал Якуб, когда мы сделали заказ в небольшом ресторане с поэтичным, и даже не пошлым названием «Blue House».

Городок пользовался популярностью у пловцов, дайверов и прочей водной нечисти, поэтому старое доброе «Blue» местные бизнесмены эксплуатировали, как могли. Здесь легко можно было найти «синюю лагуну», «синюю бездну», «синюю дыру», которые время от времени разбавляли арабские слова, написанные латинскими буквами.

Ресторан, в котором мы сидели, разместился в центре дахабской набережной, и его кусок выступал прямо над берегом. С первого взгляда заведение мало чем отличалось от соседей, стенками примыкающих друг к другу, но была в нем одна особенность. Долгие годы здесь готовили идеальный «морской суп». Я не знаю, что местный повар в него добавлял, кроме моллюсков и крабов, но оторваться от этой похлебки было невозможно.

– Тебе понравится, ― пообещала я.

– Надеюсь, меня здесь не отравят, ― проворчал Якуб.

– Почувствуй себя простым смертным, ― посоветовала я мужу, когда на стол поставили тарелки с торчащими клешнями краба.

Якуб с опаской попробовал сливочный бульон. Я с интересом наблюдала, как меняется лицо мужчины, и снова почувствовала чужое присутствие. Правда, в этот раз, не была уверена, что дело было в джинне.

– Это очень неплохо, ― признался муж, подхватывая двумя пальцами красную клешню. ― О чем ты думаешь?

– О караванах, ― призналась я.

– У тебя было видение? ― мужчина отложил краба и вытер руки.

– В церкви, ― не стала отрицать. ― Я видела караван.

– Ну, это не удивительно. Через полуостров проходили торговые пути с Месопотамией, если, конечно, я ничего не путаю.

– Не путаешь.

– Или тот караван был особенным?

Я запнулась. Караван был особенным, но я решила об этом не рассказывать. В том, что для Якуба эта информация не несла никакой ценности, я была уверена, но вот чужое присутствие, природу которого определить не получалось, настораживало.

– Вряд ли, ― пожала плечами и выловила из тарелки креветку. ― Люди, верблюды, шум. Но для того, кто вырос в средней полосе, зрелище впечатляющее.

– Дед рассказывал, что самый большой караван, который видел его дед, когда был маленьким, насчитывал больше двух сотен верблюдов и втрое больше людей. Честно говоря, мне даже сейчас сложно представить себе такую толпу в пустыне, а в те времена…

– Чем больше людей, тем безопаснее, ― предположила я. ― Разбойники, жара, ошибки в навигации.

– Представляешь, как они ругались, если сбивались с маршрута?

– Да уж, ― хохотнула я, ― не хотела бы я оказаться на месте проводника в пустыне. А как они справлялись с бурями?

Якуб, хоть и предпочитал городской комфорт, о пустыне знал гораздо больше, чем я. По крайней мере, о ее бытовой стороне. Поэтому он с удовольствием поведал мне о том, как его предки строили укрытия, использовали рельеф и животных, чтобы переждать стихию. Слушала вполуха, вспоминая подробности своего видения.

Я пыталась понять, в какое время происходили события. Это было до возведения монастыря и до формирования в этом месте религиозной общины. Значит, до четвертого века, в далекие доисламские времена. До персов? Или… Караваны тогда уже ходили, но как одевались люди тех времен, как вели себя, как выглядели, я не знала. Но точно была уверена, что вряд ли они могли создать сосуды такого качества. Просто не было технологий.

Эти мысли не отпускали меня весь вечер. Даже в машине, когда мы с Якубом пытались обсудить предстоящий праздник, я все равно, время от времени мыслями возвращалась к своим видениям. Плюс одна загадка в нашу копилку.

– Джавза просила, чтобы ты обязательно присутствовала на обряде хны. Знаю, ты этого не любишь, но ей будет приятно видеть, что все три жены могут ужиться вместе.

– Нехорошо обманывать женщин. Она ведь тебе это и припомнить может.

– Надеюсь, твои слова никто не услышит.

– Слушай, а почему Амина и Зулейка живут под одной крышей с твоими родителями? Разве им не положено отдельное жилье?

– Положено, конечно. Более того, у каждой из них есть свой дом, и я трачу круглую сумму ежемесячно на содержание этой недвижимости. Хочешь угадать, сколько времени суммарно они там прожили?

– Все-таки восточные женщины навсегда останутся для меня загадкой.

– Как и для меня, ― вздохнул Якуб, въезжая на парковку отеля, где нас уже ждал взволнованный управляющий и целая делегация.

– Ты видишь то же, что и я? ― спросила у мужа.

Якуб побледнел и ничего не ответил. Кажется, я тоже слегка изменилась в цвете. Только этого нам для полного счастья и не хватало.

– Я же говорила! Я же говорила, что он нам изменяет! Он возит в наш дом проституток! ― орала Амина.

– Как он мог?! Аллах покарает его!!! ― причитала Зулейка.

Меня они в плохом освещении не видели, только угадывали женский силуэт на переднем сидении. Но крик, даже несмотря на закрытые окна, и приличное расстояние уже был слышен. Гости отеля, привлеченные шумом, замедляли движение или вовсе останавливались неподалеку, чтобы посмотреть, как будут развиваться события. Мать Якуба в этот момент пыталась образумить невесток, и заставить их вести себя тише. Но горю обманутых жен не было предела, и они только кричали сильнее. Свекр никого успокаивать не пытался. Он заложил руки за спину и смотрел в одну точку.

– Кажется, наш отпуск закончился, ― философски заметила я.

– Отправлю их в Каир, ― пообещал Якуб.

– Не уверена, что у тебя это получится.

Мы вышли из машины. Я сделала глубокий вдох и, вооружившись самым невинным выражением лица, которое только было в моем арсенале, пошла вслед за мужем. Надо было признаться, что некоторое удовольствие от этой семьи я все же получала.

Первое, что заметила, как изменилось лицо свекра. Челюсти разжались, как только в любовнице сына он узнал первую жену. Кажется, в этот момент я не просто начала ему нравиться, а он меня еще и полюбил всей той отеческой любовью, на которую только был способен. Семейный позор отменялся. Следом, что происходит, поняла и свекровь. А вот жены были настолько увлечены трагедией, что меня даже не заметили.

Глава 12. Скандал

― Яна? ― удивилась свекровь.

– Ассалям алейкум, ― поздоровалась. Как себя вести в подобной ситуации, я не знала.

Еще час назад мне сложно было представить, что женщины осмелятся устроить публичный скандал. Да, в доме, на женской половине, наедине друг с другом они любили поорать. Но вот так, прилюдно? И свекр позволил это сделать? Не попытался остановить, чтобы не устраивать шоу? С каких это пор он стал поклонником черного пиара?

– Алейкум… Как ты здесь оказалась? ― своего удивления свекровь скрыть так и не смогла.

– Как вы здесь оказались? ― спросил Якуб.

Только обращался мужчина к отцу, а не к женщинам. В мусульманских семьях, как правило, царила строгая иерархия. Глава дома ― старший мужчина, дальше идут сыновья и прочие родственники мужского пола, и только потом женщины. Технически, это Якуб должен был сейчас оправдываться перед отцом за свое поведение. Но его испортили запад и финансовая независимость, обретенная всего несколько лет назад.

– Прилетели на самолете, ― сказал свекр. ― Все в дом! ― рявкнул мужчина, глядя на жену.

Свекровь тут же схватила невесток, закутанных в черные ткани, и потащила подальше от любопытных глаз. Девушки на меня старались не смотреть, а свекровь время от времени оборачивалась, проверить, не отстала ли я от них.

– Что ты делаешь в Египте? ― спросила свекровь, когда двери особняка закрылись.

– Провожу время с мужем, ― улыбнулась я.

– Вы… Нам позвонили из отеля. Сказали, что… Что мой сын… ― она залилась краской.

Амина хотела что-то сказать, но свекровь жестом приказала ей замолчать. Невестка, видимо, понимая, в какой неприятной ситуации все оказались из-за их несдержанности, закусила нижнюю губу и села в кресло. Зулейка последовала примеру подруги, а я, кажется, догадалась, кто постарался вывести Якуба на чистую воду.

– Ваш сын проводил время со своей законной женой. Вы же знаете, что закон Египта не позволяет не супругам жить под одной крышей.

Свекровь в ответ растерянно кивнула. О том, что на иностранцев этот закон не распространялся, касаясь только граждан страны, я умолчала.

– Если бы ты одевалась прилично, тебя бы не приняли за проститутку! ― не выдержала Зулейка. ― И наша семья не оказалась бы опозорена!

– Если бы ты умела держать язык за зубами, и не обвинять своего мужа в изменах при посторонних людях, он бы больше времени проводил с тобой, ― парировала я.

– Когда я рожу сына, муж вышвырнет тебя на улицу! ― вскочила со своего места Амина.

– Не переживай, Амина. Наш муж позаботился о том, чтобы на улице я не осталась даже после того, как вы обе подарите ему наследников.

– Прекратите! ― не выдержала свекровь нашей невинной перепалки.

Но, нужно было отдать ей должное, сегодня она держалась спокойней, чем обычно. По крайней мере, на меня орать не пыталась.

– Не понимаю, что на меня нашло, ― женщина потерла пальцами виски. Золотые монетки на ее браслетах звякнули. ― Нужно было позвонить сыну, а не слушать вас! ― она махнула рукой, обе невестки сжались. ― А ты почему, не отвечала на сообщения? Ты тоже виновата во всем, что случилось!

– Муж запретил мне пользоваться телефоном, во время нашего отпуска, ― соврала, глядя в глаза свекрови.

Мое объяснение ее устроило. Все в этом доме знали, что я могу ослушаться кого угодно, кроме мужа. К счастью, Якуб не мешал мне выстраивать правильную репутацию в нашем дружном женском коллективе.

– Я закажу ужин, ― сказала я, ища благовидный предлог покинуть гостиную.

– Легко быть хорошей женой, когда не нужно стоять у плиты! ― плюнула мне в спину Зулейка.

Я на ее выпад внимания не обратила. Соревноваться с женщиной на кухонном поле я точно не собиралась. Это было то поле, где она делала меня в одни ворота. Время от времени я поддавалась на ее кулинарные провокации, чтобы подсмотреть у нее какие-нибудь полезные приемы, но сегодня был точно не тот день. Точнее, вечер.

Я поднялась на второй этаж, открыла дверь спальни и сдержалась, чтобы не выматериться. В кресле напротив кровати, закинув ногу на ногу, сидел джинн.

– Твоих рук дело? ― спросила у существа, закрывая дверь.

– Они сами прилетели, ― пожала плечами сущность.

– Я не про их прилет, а про скандал.

Поверить, что Зулейка с Аминой осмелели настолько, чтобы при свекрах устроить публичный скандал, поверить было сложно. Еще сложнее было допустить мысль о том, что свекр вообще позволил этому случиться.

– Не смог удержаться, ― признался джинн. ― Твоему мужу нужно отвлечься от тебя. Раздражает.

– И ты решил, что теперь он будет занят другими женами?

– Его религия требует равного отношения ко всем женщинам, ― глубокомысленно заявил демон. ― У нас с тобой будет больше времени.

– Кажется, я тебе уже отказала в сделке?

– Только один раз, ― пожал он плечами. ― У меня есть время.

– Ну, тогда тебе придется чем-нибудь занять семью Якуба, мой дорогой джинн. Потому что теперь, я буду нарасхват.

В подтверждение его слов на лестнице раздались торопливые шаги кого-то из женщин.

*****

Ужин принесли за полночь. Якуб ужинал с отцом в отдельном доме. Я коротала время с женщинами. Все было бы неплохо, даже мило, если бы по комнате не прогуливался джинн. Его, конечно, никто не видел, но ощущение чужого присутствия ― раздражало. Самое неприятное заключалось в том, что я не знала, что это у этого существа на уме.

Джинны в нашем мире были гостями редкими. Появлялись они только в случае острой необходимости, только для важных дел, только в пустыне. По крайней мере, упоминаний о джиннах в средней полосе, или где-то в Азии, я не встречала. Там были существа с похожими способностями, например, якши, которые, как и джинны, могли менять форму и размер, тем не менее были другими существами.

Время от времени мне поступали заказы на изгнания джиннов в Кыргызстане или Таджикистане. В основном от женщин, которые утверждали, что столкнулись с влюбленным джинном. Точнее, что в их супруга влюбился джинн и ничего от этой напасти не помогает. Вот только джинном, как правило, оказывалась вполне себе земная женщина.

– Зулейка и Амина останутся в этом доме, ― решила свекровь.

Невестки не смогли удержаться от ехидных улыбок. Я спорить не стала, но мысленно попрощалась со спокойной жизнью. С их спокойной жизнью.

– Конечно, мама, ― сделала глоток чая, ― вещи мужа перевезут в ваш дом. Я уже все подготовила.

Свекровь кивнула, Зулейка с Аминой озадаченно переглянулись.

– Как? ― осторожно спросила Амина, она пыталась скрыть возмущение, чтобы не спровоцировать еще один скандал. ― Зачем мы сюда прилетели, если… ― она осеклась. Свекровь сурово сжала губы.

– Все верно, Амина. В этом доме только три спальни. Мы же не можем поселить мужа на диване? Верно?

– Наш муж провел с тобой достаточно времени, ― начала кипятиться Зулейка. ― Ты могла бы поумерить свои аппетиты и переехать.

Ее слова никак не соответствовали ни ее религии, ни традициям, ни правилам, принятым в ее стране. Зато были искренними и время от времени развязывали мне руки.

–Ты права, ― согласилась я. У свекрови из рук выпала ложечка и громко ударилась о блюдце. ― Возможно, я действительно многого требую от мужа. Сегодня попрошу его решить вопрос с моим переселением.

Женщины победно переглянулись. И только свекровь догадалась спросить:

– И как, по-твоему, сын должен решить вопрос с твоим переселением? Дочка, мы очень по тебе скучали, но вряд ли тебе понравится жить в доме со стариками.

– Не переживайте, мама. На берегу есть прекрасный дом с одной спальней. Скромный, но для меня одной этого будет вполне достаточно.

Кружка с чаем выскользнула у Зулейки из рук. Я улыбнулась. Сладкое злорадство разлилось по венам. Свекровь не знала, что ответить. Амина явно перебирала в голове десяток оскорблений, но сдерживалась, чтобы в очередной раз не опозорится.

– Сыну не понравится, что его жены живут отдельно, ― дипломатично заметила свекровь.

– У тебя плохая репутация, Яна, ― начала подбирать слова Амина. ― Таких женщин, как ты, нужно держать под контролем. Одному Аллаху известно, как ты позоришь нашего мужа все эти годы. За это он не дает тебе дитя!

– А за какие грехи тебя Аллах лишил счастья материнства, Амина?

На лице появилась самая милая улыбка. А вот моя «сестра» побледнела. На Зулейку я вообще не смотрела. Для нее вопрос рождения детей стоял особенно остро. Она считала, что только неполноценная женщина не может забеременеть. И причислять себя к числу таких вот неполноценных ей не нравилось.

Мне тоже было интересно, почему у них не получается завести детей. В любом другом случае я бы заподозрила в бесплодии Якуба. Вот только перед тем, как заключить брак, супруги, по закону, должны были пройти медицинскую проверку. К слову, именно после этой проверки я внесла в наш контракт пункт о детях, и тайно вшила в руку прогестероновый имплант. На тот случай, если не смогу устоять перед обаянием шейха. А вот его следующие жены вряд ли так заботились о контрацепции.

– Аллах покарает тебя за твой язык! ― Амина ударила кулаком по столу. ― Хаммад узнает, какая ты змея! Я открою ему глаза! И он больше никогда! Никогда на тебя не посмотрит!

– Ты услышишь талак (развод) и уйдешь ни с чем из нашего дома!

У Зулейки было много талантов. Но главным ее умением было говорить глупости в самый неподходящий момент.

– Хватит! ― Якуб стоял за моей спиной, и его тон не предвещал ничего хорошего. ― Яна, подожди меня у себя, ― приказал муж.

Это был тот редкий случай, когда я предпочла не только держать язык за зубами, но и как можно быстрее удалиться с места событий.

Вилла была построена так, что скандал на первом этаже я слышала также хорошо, как будто находилась в гостиной. Муж попросил мать уйти из дома. Точнее, сказал, что отец ждет ее на улице, а сам остался с женами. Был бы на месте Якуба любой другой мужчина, я бы волновалась. Восток не отличался гуманным отношением к женщинам. Все сладкие слова о том, что женщина ― цветок, который нужно защищать, разбивались о статистику бытового насилия. Даже в очень, очень богатых семьях. Во многом такое положение вещей поддерживали сами женщины.

Однажды я стала участницей очень показательного, и очень неприятного разговора. На один из байрамов (мусульманский праздник) в доме собралась многочисленная родня Хаммада: дяди, невестки, братья. Огромный особняк на месяц превратился в тесный муравейник, где бегали дети, ругались женщины, мужчины обсуждали что-то важное. В целом, все это выглядело довольно весело и экзотично, если бы не одно «НО»: женщинам запрещалось покидать свою половину дома, выходить на улицу без сопровождения и вообще подавать голос.

В целом, я заранее была предупреждена об этих нюансах и воспринимала ситуацию просто как забавный эксперимент. Своеобразный выход из зоны комфорта. Пока однажды вечером ко мне не подошла одна из женщин и не сказала:

– У тебя такая красивая кожа. Какой мазью ты убираешь синяки?

Тогда мой арабский был не так хорош, и я подумала, что что-то неправильно поняла. Поэтому спросила:

– Крем?

– Да, крем. Чем ты убираешь синяки?

– Какие синяки?

– От мужа, ― улыбнулась девушка, и я растерялась еще больше.

Видя мое непонимание, собеседница подняла рукав шелкового платья и показала огромный, черный синяк.

– Тебя бьет муж?

В то время я еще не до конца понимала, в каком мире оказалась.

– Бьет? ― искренне удивилась собеседница. ― Нет! Он меня наставляет, когда я делаю что-то неугодное Аллаху. Рай женщины в довольстве мужа! Только слушая мужа, можно надеяться на милость.

Я хорошо помню, каким искренним блеском загорелись ее глаза. В тот момент я не понимала всех тонкостей Востока и проигнорировала эту искреннюю веру в справедливость побоев.

– Тебе нужна помощь? Я могу рассказать мужу, или твоим родителям.

– О чем?

– О том, что муж тебя избивает.

– Ты хочешь нас развести? ― тон собеседницы сменился. ― Ты настолько мне завидуешь, что хочешь разрушить мою семью?! У тебя же есть муж, сестра! Как ты можешь быть такой гнилой?! Аллах тебя обязательно покарает!

Эта речь была настолько искренней, что несколько секунд я собиралась с мыслями. Подбирала нужные слова, для человека с психологической травмой. Но моего опыта и такта не хватило на это. Все, что пришло в голову, спросить:

– А, чему я завидую?

– Тому, что я буду в раю, вместе с мужем! А ты сгоришь в аду! Шайтаны будут терзать твое тело, завистница! Покайся! Покройся, пока не поздно! Вручи себя воле Аллаха!

Вот здесь мне следовало бы промолчать. Но слова с языка сорвались быстрее, чем я успела их обдумать:

– Да я с шайтанами быстрее договорюсь, чем буду терпеть рядом такого мужа.

На этом история могла бы быть закрыта, если бы не изощренная женская месть. На следующий день вся женская половина судачила о том, какая ужасная жена досталась Якубу. А самые смелые кумушки нашептали мужьям о моей одержимости. Знакомый мулла предложил мужчине аннулировать никах (брак).

– Какие интересные у тебя воспоминания, ― голос джинна оказался рядом с ухом.

Я вздрогнула, и только сейчас поняла, что больше не слышу ни голоса мужа, ни его жен.

Глава 13. Ифрит

― Мой ответ по-прежнему отрицательный.

Я повернулась лицом к сущности и сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние и не поддаться чужим чарам. Сделать это было сложно. Очень сложно. Я не могла назвать джинна привлекательным, но до него хотелось дотронуться. Провести пальцами по горячей груди и… Дернула головой, чтобы сбросить с себя наваждение.

– Я дам тебе шанс подумать, ― он улыбнулся, и угольная кожа с огненными прожилками начала стремительно светлеть. ― Поверь, со мной иметь дело выгодней и интересней, чем с многоженцем.

Постепенно он начал становиться похожим на обычного человека. В доисламские времена арабы считали джиннов кем-то вроде богов, или полубогов.

– Так говорят все мужчины.

Я отошла в другой конец комнаты, осмотрелась в поисках места, куда сесть. Кресло было слишком близко к джинну, кровать могла его спровоцировать.

– Я не совсем мужчина, ― ответил незваный гость.

– Тебя призвала Лейла?

– Ты думаешь, у этой завистливой дурочки, которая даже читать не умеет, хватило бы сил и знаний, чтобы вызвать ифрита? (прим. Ифрит – разновидность джиннов).

Сглотнула. Ифриты были не просто джиннами. Их было принято считать демонами огня. Почти всемогущими, мстительными, беспощадными. С другой стороны, это могло объяснить, зачем ему нужен был сильный сосуд.