Протокол «Милосердие» бесплатное чтение

Глава I. Инцидент с офисным порталом.

Вселенная стремится к хаосу. Бюрократия – это отчаянная, глупая и великая попытка этому воспрепятствовать.

Когда-то маги раздвигали границы реальности одним лишь усилием воли. Это было неудобно. Некрасиво. И, черт побери, опасно. Один неверный чих в момент творения – и вместо замка получалась куча обгорелого гранита с архитектурной изюминкой.

Так родилось Великое Регулирование. Магию не запретили. Ее заставили заполнить форму 7-Б в трех экземплярах.

С тех пор величайшим волшебством считается не низвергнуть гору, а пройти внеплановую проверку из Высшего Совета без единого замечания. А самый охраняемый секрет – не эликсир бессмертия, а пароль от базы данных с шаблонами объяснительных записок.

Это история не о героях. Герои кончились, когда ввели обязательную аттестацию. Это история о последнем инспекторе, который внезапно обнаружил, что единственный способ спасти Систему – это ее уничтожить.

И все началось с того, что один идиот заполнил заявку синими чернилами.

Департамент Магического Регулирования (ДМР) был идеальной машиной по переработке хаоса в триплированные отчеты. Громадное здание из серого бюрократического камня – материала, подавляющего любое проявление индивидуальности – стояло, словно опровержение самой идеи волшебства. Внутри царил запах пыли, химических чернил и сладковатого дыма от периодически возгорающихся магических артефактов. Бесконечные коридоры цвета «выцвевшей надежды» освещали шары холодного света, заключенные в клетчатые абажуры – «Регламентированные Светильники», горевшие строго с 9:00 до 18:00.

Именно здесь, на третьем этаже, в коридоре между кабинетами 307 и 308, магия в очередной раз попыталась взбунтоваться против системы.

Портал в отдел магической логистики №7 завис. Официально – «недекларируемая пространственная рецессия». Неофициально – между кабинетами зияла дыра в никуда, из которой сочился радужный туман и доносился запах жженой резины и старого пергамента.

Вокруг суетились маги из службы эксплуатации в растрепанных мантиях. Они размахивали жезлами, чертили в воздухе руны и в отчаянии цитировали университетские учебники. Портал отвечал им гулом, напоминающим разряженный аккумулятор.

Матвей Степанов стоял в стороне, попивая кофе из пластикового стаканчика. Он был частью этого механизма – шестеренкой, чья задача заключалась в том, чтобы находить сбои. Он ненавидел магию именно за эту ее иррациональность, за бардак, который она привносила в идеально отлаженную, пусть и абсурдную, систему Департамента.

– Капиллярный сканер показывает нулевую остаточную ману! – почти плакал молодой маг. – Он просто… не хочет!

Матвей отхлебнул кофе. Горький. Как и все в этой жизни.

– Вы заявку заполняли? – спросил он, не повышая голоса.

Маг обернулся, увидел человека в дешевом пиджаке и на мгновение растерялся.

– Какая заявка? Речь идет о спонтанной темпорально-пространственной аномалии!

– На каждое плановое использование портала требуется заявка по форме 14-Б, – монотонно произнес Матвей, указывая на рамочку с инструкциями на стене, затертую до дыр. – Под пунктом 4.7.б, регламент использования, черным по белому написано: «Все поля формы 14-Б должны быть заполнены черными чернилами шариковой ручки, либо их магическим аналогом».

Он подошел к столу, где лежала злополучная заявка. Протянул руку и ткнул пальцем в поле «Цель использования». Чернила были цвета ультрамарин.

– Вот ваша проблема. Не «спонтанная аномалия». А халатное отношение к служебным инструкциям.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь икающим радужным туманом. Даже воздух в коридоре, обычно наполненный отдаленным гулом голосов и скрипом тележек с документами, замер.

– Вы кто вообще такой? – прошипел маг.

– Матвей Степанов. Инспектор отдела магического соответствия. Ваш портал заблокирован до устранения нарушения. Перезаполните заявку. После этого подайте запрос на разблокировку по форме 7-В, приложив копию исправленной заявки 14-Б и объяснительную записку на имя вашего непосредственного руководителя.

Он допил кофе и отправил стаканчик в магический утилизатор, который с привычным грохотом переварил его.

– Но… это же идиотизм! – взорвался маг, его голос эхом отозвался в безликом коридоре. – Мы теряем время! Из-за какой-то бумажки!

Матвей повернулся к нему. Его лицо, обычное, лишенное какой-либо магической отметины, не выражало ровным счетом ничего. Оно было таким же нейтральным, как стены Департамента.

– Без правильно заполненной бумажки, – сказал он тихо, но так, что было слышно даже в самом конце коридора, – ваш портал – это не магический артефакт, а несанкционированная архитектурная конструкция. Со всеми вытекающими. Вам нужен акт о демонтаже? Форма 9-Д. У меня с собой есть.

Он потянулся к кейсу, битком набитому бланками и инструкциями. Маг побледнел и отступил на шаг, наткнувшись на тележку с папками.

Через десять минут заявка была переписана. Черными чернилами. Маги из службы эксплуатации, сломленные и послушные, прошептали стандартное заклинание разблокировки. Портал дрогнул, радужный туман исчез, и в проеме возникла знакомая картина такого же серого коридора с зеленым линолеумом.

Матвей кивнул и пошел к лифту, его шаги беззвучно поглощались толстым казенным ковром. Он не чувствовал триумфа. Только усталое удовлетворение от того, что еще один островок хаоса был, пусть и на время, приведен в соответствие с инструкцией.

По пути к его кабинету его окликнул взволнованный гном, чуть не роняя кипу бланков.

– Матвей Степанович! Проклятье! Моя ручка опять превращается в гусеницу!

Матвей, не останавливаясь, бросил через плечо:

– Форма 3-Ж, «Акт о самопроизвольной трансмутации канцелярской принадлежности». Приложите образец и объяснительную, почему не используете утвержденные модели.

– Но она такая удобная! – взмолился гном.

– А гусеница – нет, – безразлично ответил Матвей, заворачивая за угол.

Его кабинет был кельей аскета в мире магического излишества. Никаких летающих книг, шепчущих сфер или котелков, самозаваривающихся зелий. Лишь стальной стол, древний компьютер, испускающий предсмертный хрип, и на стене – его главный талисман: календарь с фотографией обычного, не магического леса. Уголком сознания он отметил, что пора бы его перелистнуть. Прошлая фотография, с водопадом, внезапно ожила и начала монотонно журчать, пока он не заклеил ее записочкой «Не работает. Жду ремонт».

Прежде чем сесть, он проверил стул. На прошлой неделе он внезапно начал проявлять признаки самосознания и нагло щипал всех, кто пытался на него присесть. Сегодня стул вел себя прилично. Видимо, угроза заполнить на него «Протокол о неправомерной одушевленности служебного имущества» подействовала.

Он присел, собираясь погрузиться в увлекательное чтение «Отчета о динамике магического смога в центральных районах», как дверь снова отворилась. На пороге стоял тот самый молодой маг, с лицом, выражавшим теперь не ярость, а животную покорность, и протягивал папку.

– Все сделал, – пробормотал он. – И… объяснительную. Там, в пункте «Причина нарушения», я написал «недостаточная внимательность». Это… это подойдет?

Матвей взял папку, бегло проверил документы. Все было заполнено с убийственной точностью.

– Сойдет, – кивнул он. – В следующий раз используйте черные чернила. Или, если хотите экспериментировать, подайте заявку на проведение исследовательской работы по форме 22-Р. Рассмотрение – от шести месяцев.

Лицо мага исказила гримаса ужаса. Он молча ретировался.

Матвей только собрался погрузиться в увлекательное чтение «Отчета о динамике магического смога в центральных районах», как дверь снова отворилась. На пороге стоял знакомый тролль из хозотдела, на этот раз с абсолютно пустыми руками и выражением крайней озадаченности на лице.

– Степанов, – произнес он растерянно. – У меня проблема. Совершенно нестандартная.

Матвей медленно отложил отчет в сторону.

– Проблемы не бывают нестандартными, Григорий Семенович. Бывает лишь недостаточное знание регламента. Какая форма вам требуется?

– Видите ли… – Тролль беспомощно развел руками. – Я не могу найти форму, чтобы заполнить заявку на поиск пропавшей формы.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием «Регламентированного Светильника» над головой Матвея.

– Уточните, – наконец произнес Матвей, чувствуя, как в его уме начинает вырисовываться контур поистине великолепной бюрократической абстракции.

– Ну как же… – Тролль нервно облизал губы. – Мне нужна форма 12-В для заказа магических метел. Но я не могу ее найти ни в одном каталоге, ни в одном реестре! Я даже сходил в архив – там сказали, что для получения формы 12-В мне нужно сначала заполнить форму 7-К «Заявка на доступ к архивным бланкам». Но форма 7-К…

– …требует ссылки на номер нужной вам формы в приложении 2, – закончил за него Матвей. Глаза его заблестели с непривычным интересом.

– Именно! – обрадовался тролль, будто Матвей только что разрешил ему величайшую философскую загадку. – Получается замкнутый круг! Я не могу получить форму, не заполнив другую форму, которую не могу получить, не имея на руках первой формы!

Матвей медленно поднялся с места и подошел к стеллажу с папками. Его пальцы скользнули по корешкам, пока не нашли нужную – «Реестр межформенных зависимостей. Том 3, раздел «В».

– Согласно параграфу 14.8, – зачитал он, – в случае возникновения рекурсивной формыльной зависимости приоритет имеет бланк с наименьшим номером в общем каталоге. В нашем случае это форма 7-К.

– Но я же сказал… – начал тролль.

– Однако, – повысил голос Матвей, – существует дополнение 14.8-А, которое гласит, что если получение формы с наименьшим номером невозможно без наличия формы с наибольшим номером, применяется процедура экстренного упрощения.

Он достал с полки толстенную папку с надписью «Процедуры экстренного упрощения (не применять без разрешения Комитета по усложнению процедур)».

– Вам повезло, Григорий Семенович. Для случаев, подобных вашему, существует бланк №0.

– Бланк… №0? – прошептал тролль с благоговейным ужасом.

– Универсальная заявка на все, – кивнул Матвей, доставая из сейфа простой лист бумаги с единственной строкой: «Опишите проблему». – Ее использование требует особого разрешения, но, учитывая уникальность вашей ситуации…

Тролль смотрел на бланк как на священную реликвию. Его руки дрожали, когда он взял ручку.

– Спасибо, Матвей Степанович! Я… я никогда…

– Не благодарите, – Матвей вернулся к своему столу. – Просто помните: этот бланк нужно будет заполнить в тридцати экземплярах, приложить заключение комиссии о невозможности использования стандартных форм и получить визы у всех заместителей директора.

Лицо тролля вытянулось.

– Но это же…

– …стандартная процедура, – закончил Матвей и наконец погрузился в чтение отчета о магическом смоге, мысленно отметив, что сегодняшний день проходит на удивление продуктивно.

Он успел прочитать всего три абзаца, когда в кабинете неожиданно погас свет. Не только «Регламентированный Светильник», но и весь этаж. Тишина стала абсолютной – даже привычный гул вентиляции прекратился.

Матвей вздохнул, достал из ящика стола карманный фонарик и ручку. Еще одна форма – «Акт о внезапном прекращении энергоснабжения» – ждала своего звездного часа.

го компьютер, древний монстр, обычно шумящий как перегруженный телепорт, был мертв и молчалив. Но не это привлекло его внимание. На экране, в полной темноте, горела единственная строка:

"Протокол 000: Инициирован. Отмена всех правил."

Матвей моргнул. Надпись исчезла. Но в воздухе повисло ощущение, будто где-то щелкнул гигантский выключатель, и мир перешел в другой режим.

Дверь в коридор с скрипом отворилась. В проеме стоял тот самый тролль, Григорий Семенович. Его лицо, обычно покорное и запуганное, теперь выражало нерешительность, смешанную с зарождающейся дерзостью.

– Степанов, – сказал он, и его голос звучал иначе – без привычной подобострастной нотки. – Свет погас. Формы не работают. Что будем делать?

– Согласно регламенту…, – начал Матвей, но замолчал.

Он посмотрел на пустой экран компьютера. "Отмена всех правил". Эти слова висели в воздухе, как призрак.

– Регламента больше нет, – тихо произнес тролль. – Я только что видел, как в отделе телепортации молодой стажер прошел сквозь стену. Без заявки. Без формы. И ничего ему не было.

По коридору пронесся радостный визг. Мимо двери кабинета пролетела группа младших магов, устроив гонки на летающих креслах. Одно из кресел, Матвеево, которое он усмирил угрозой заполнения протокола, весело щипало за ухо своего наездника.

– Прекратить это безобразие! – раздался из соседнего кабинета голос Лориэнана Рунного Листа. – Я требую соблюдения правил!

В ответ ему донесся лишь взрыв хохота. Кто-то крикнул: "А кто ты такой без своих параграфов?"

Матвей медленно встал. Он подошел к стеллажу с регламентами и провел пальцем по корешку "Свода основных правил". Пыль осталась на его пальце. Эти книги были мертвы. Он чувствовал это.

– Что будем делать? – повторил свой вопрос тролль, но теперь в его голосе слышалось не беспокойство, а любопытство.

Матвей Степанов, инспектор отдела магического соответствия, человек, построивший свою жизнь на соблюдении правил, посмотрел в открытую дверь, где царил самый настоящий, нерегулируемый магический хаос.

Он глубоко вздохнул.

– Не знаю, – честно ответил он. И впервые за долгие годы ему стало по-настоящему интересно.

Глава II. Бюрократический ад планерки.

Свет вернулся так же внезапно, как и пропал. «Регламентированные Светильники» зажглись ровно в 9:00, компьютер с хрипом перезагрузился, и на экране больше не было зловещей надписи. Все вернулось на круги своя. Или почти все.

Матвей сидел на еженедельной планерке в кабинете Аландора Светозарного и чувствовал себя так, будто наблюдает за странным ритуалом, смысл которого забыли все участники, кроме него.

Кабинет Аландора был полной противоположностью всему остальному Департаменту. Здесь царила стерильная, вылизанная до блеска чистота. Воздух пах не пылью и чернилами, а каким-то холодным цветочным ароматом, который, как подозревал Матвей, добывали в специальных магических садах где-то далеко на севере. Солнечный свет, падающий из огромных окон, казался более ярким и послушным, чем в других частях здания.

Сам Аландор сидел во главе стола, прямой и невозмутимый, как монумент. Его серебристые волосы были уложены в безупречную прическу, а мантия сидела так идеально, будто ее только что сняли с манекена. Он не смотрел на подчиненных, а будто сканировал их, сверяя с неким внутренним эталоном.

– Коллеги, – его голос был тихим, но он заполнял все пространство комнаты, не оставляя места для посторонних звуков. – Начнем с ключевых показателей эффективности за прошлую неделю.

На столе перед каждым лежала тонкая папка с отчетом. Матвей открыл свою. Цифры, графики, проценты. Все гладко. Слишком гладко.

– Отдел телепортаций, – Аландор повернул голову к эльфу в безупречном костюме. – Вы выполнили план по количеству успешных перемещений на 102,3%. Объясните перевыполнение.

Эльф, Лориэнан Рунный Лист, заулыбался.

– Мы оптимизировали маршруты и повысили дисциплину заполнения заявок, уважаемый Аландор.

– Неверно, – парировал Аландор, не меняя выражения лица. – Согласно данным приложения 4-Г, вы включили в отчет 147 тестовых перемещений в тренировочной зоне. Они не должны учитываться в общей статистике. Ваш реальный показатель – 98,7%. Почему был нарушен регламент учета?

Лориэнан побледнел. Его улыбка исчезла.

– Я… мы полагали, что…

– Не надо полагать. Надо сверяться с инструкцией, – холодно оборвал его Аландор. – До конца дня предоставьте исправленный отчет и объяснительную по форме 8-Д.

Матвей смотрел на это представление с привычным отвращением. Они не обсуждали суть работы. Они обсуждали цифры, которые сами же и придумали. Они играли в игру, правила которой устанавливал Аландор, и проигрывали в ней еще до начала.

– Отдел контроля заклинаний, – Аландор перевел взгляд на пожилого мага с седой бородой. – У вас снизилось количество выявленных нарушений на 15%. При этом, согласно сводке магических инцидентов, количество несанкционированных заклинаний выросло. Объясните эту корреляцию.

– Мы… мы усилили профилактическую работу, – забормотал старый маг. – Провели беседы, раздали памятки…

– Памятки, – повторил Аландор так, будто это было ругательство. – Вы потратили рабочее время на создание и распространение материалов, не утвержденных методическим советом. Ваш отдел не выполнил прямую функцию – контроль. Предоставьте список всех, кто участвовал в этой «профилактической работе», для вынесения выговоров.

Маг бессильно опустил голову.

Матвей ждал своей очереди. Он знал, что она настанет. Аландор никогда не пропускал его отдел. Для начальника Департамента Матвей был чем-то вроде зубной боли – досадной, но постоянной помехой в отлаженном механизме.

– Отдел магического соответствия, – наконец произнес Аландор, и его взгляд, тяжелый и безразличный, упал на Матвея. – Инспектор Степанов. Ваш отдел продолжает показывать стабильно низкие результаты по количеству закрытых нарушений.

– Мы не закрываем нарушения, – спокойно ответил Матвей. – Мы их фиксируем. Исправление – задача других отделов.

– Смысл, – парировал Аландор. – В отчетности это выглядит как недостаточная эффективность. Вы не используете свой потенциал для проактивного выявления системных сбоев.

Матвей едва сдержал улыбку. «Проактивное выявление системных сбоев». Он только что предотвратил коллапс портала из-за синих чернил, пока этот «системный мыслитель» сидел в своем кабинете и смотрел на графики.

– К системным сбоям, – сказал Матвей, глядя Аландору прямо в глаза, – часто приводит незнание или намеренное игнорирование базовых регламентов. Например, игнорирование параграфа 4.7.б о цвете чернил.

В кабинете повисла напряженная тишина. Все знали, на что намекает Матвей. Аландор не моргнул.

– Регламенты существуют для исполнения, – произнес он. – Но их слепое, неосмысленное исполнение без учета общей эффективности – это тормоз для развития. Вы, инспектор, слишком буквально трактуете правила.

– Буквально – это единственный способ их трактовать, – ответил Матвей. – Любая другая трактовка – это уже не правило, а чье-то частное мнение. А мнения, как мы знаем, имеют свойство меняться. В отличие от утвержденных инструкций.

Аландор смотрел на него еще несколько секунд, а затем медленно перевел взгляд на остальных.

– Время планерки истекло, – объявил он. – До следующей недели. Не забывайте о ежеквартальном отчете по форме 11-Ж. Срок сдачи – через две недели.

Маги стали поспешно расходиться, стараясь не смотреть друг на друга. Матвей собрал свои бумаги и направился к выходу.

– Инспектор Степанов, – остановил его Аландор. – Останьтесь на минуту.

Матвей повернулся. Кабинет опустел. Аландор не встал с места. Он сидел за своим огромным столом, и солнечный свет, падающий из окна, делал его фигуру почти силуэтом.

– Вы умный человек, Матвей, – сказал Аландор, и в его голосе впервые за все время прозвучала какая-то усталость. – Но вы не понимаете главного. Департамент – это не собрание педантов, следящих за чернилами. Это живой организм. И иногда, чтобы спасти организм, приходится жертвовать отдельными клетками.

– Я не врач, – пожал плечами Матвей. – Я диагност. Я указываю на болезнь. Лечить – не моя задача.

– А если болезнь в самой системе диагностики? – мягко спросил Аландор.

Матвей не нашел что ответить. Этот вопрос повис в стерильном воздухе кабинета, как неразрешимое заклинание.

– До свидания, инспектор, – Аландор снова стал прежним – холодным и недосягаемым. – И помните. Следующий квартальный отчет будет особенно важен.

Вернувшись в свой кабинет, Матвей обнаружил на столе новое дело. Обычное, на первый взгляд: «Акт о самопроизвольной одушевлении пишущей машинки в отделе кадров». Но в деле была странная пометка: «Ссылка на Протокол 000-δ».

Он открыл папку. Внутри лежала стандартная форма 3-Ж, но в графе «Рекомендации» кто-то нарисовал от руки странный символ – три пересекающихся треугольника, и написал: «Ищи в старых архивах. До регламентации».

Это было нарушением всех возможных правил. Рукописные пометки на официальных документах! Матвей почувствовал приступ легкой тошноты. Но любопытство оказалось сильнее.

Он направился в архив – место, куда обычные сотрудники предпочитали не соваться. Здесь хранились документы эпохи до Регламентации, времен, когда магия была дикой и непредсказуемой.

Архив представлял собой бесконечные стеллажи, уходящие в темноту. Воздух был густым и неподвижным, пахло старым пергаментом и чем-то еще – возможно, самой пылью времени. Магические светильники тут работали нестабильно, мигая и потрескивая.

Матвей искал отдел «Древние протоколы». Пробираясь между стеллажами, он наткнулся на молодую женщину, которая что-то яростно искала в кипе бумаг. Это была Светлана, техномаг из отдела исследований.

– Света? – удивился Матвей. – Что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула и выронила папку. Бумаги разлетелись по полу.

– Матвей! Черт… Я… ищу кое-какие старые чертежи.

– По какому делу? – поинтересовался он, помогая ей собирать бумаги.

– По своему, – уклончиво ответила она. – У меня тут одна идея… Но отдел инноваций забраковал. Говорят, не по форме подано.

Матвей заметил, что она нервничает. И тогда он увидел на одной из бумаг тот же символ – три пересекающихся треугольника.

– Это что? – спросил он прямо.

Светлана побледнела.

– Лучше тебе не знать. Это не по регламенту.

– Последние два часа все, что происходит в этом Департаменте, «не по регламенту», – сухо заметил Матвей. – И я подозреваю, что ты знаешь об этом больше меня.

Она посмотрела на него, оценивая.

– Ты тот самый Степанов? Тот, который заставил весь отдел логистики переписать все заявки за последний год из-за синих чернил?

– Я горжусь этой работой, – без тени иронии сказал Матвей.

Светлана неожиданно улыбнулась.

– Тогда, возможно, ты именно тот, кто мне нужен. – Она понизила голос. – Ты видел сообщение? «Протокол 000»?

Матвей кивнул.

– Это не сбой, – прошептала она. – Это система. Древняя, досистемная магия. Она просыпается. И я думаю, Аландор что-то об этом знает.

Она рассказала ему, что уже несколько недель замечала странные аномалии в магических потоках Департамента. Колебания, которые не поддавались никакой логике и не описывались ни в одном регламенте.

– Я пыталась составить отчет, – сказала она, – но каждый раз, когда я начинала анализировать данные, они менялись. Как будто кто-то… или что-то… не хочет, чтобы их изучали.

– Нарушение принципа наблюдаемости, – констатировал Матвей. – Это серьезно.

– Серьезнее, чем ты думаешь, – Светлана достала из кармана небольшой кристалл. – Я успела сделать несколько записей. Посмотри.

Она активировала кристалл. В воздухе возникло голографическое изображение – схема магических потоков Департамента. В норме они должны были выглядеть как ровные, параллельные линии. Но сейчас они изгибались, сливались и разрывались, образуя причудливые, почти живые узоры.

– Здесь, – Светлана указала на точку в центре схемы. – Это кабинет Аландора. Все аномалии сходятся к нему.

Матвей вспомнил свой недавний разговор с начальником. «Иногда, чтобы спасти организм, приходится жертвовать отдельными клетками». Неужели Аландор был не частью системы, а… ее жертвой?

– Нам нужно найти Протокол 000, – сказал Матвей. – Все остальное – следствие.

Они продолжили поиски вместе. Светлана со своим техническим взглядом на магию и Матвей с его доскональным знанием бюрократических лабиринтов составили неожиданно эффективную команду.

Через час они нашли то, что искали. В самом дальнем углу архива, за горой пыльных фолиантов, стоял небольшой сейф из темного металла. На нем не было замка – только панель с руническими символами.

– Защита досистемной эпохи, – с уважением сказала Светлана. – Никаких паролей и ключей. Только чистая магическая логика.

Матвей подошел ближе. Он посмотрел на символы. Они были древними, примитивными. Но в их простоте была своя, совершенная логика.

– Это не защита, – вдруг осознал он. – Это тест.

Он протянул руку и прикоснулся к символам в определенной последовательности – не той, что предписывали бы современные правила безопасности, а той, что диктовала внутренняя гармония самих символов.

Сейф тихо щелкнул и открылся.

Внутри лежала одна-единственная папка. На обложке было написано: «Протокол 000. Основополагающий».

Матвей открыл папку. Первая же страница заставила его похолодеть.

«Когда правила становятся важнее цели, система умирает. Протокол 000 – экстренная перезагрузка. Активация: добровольная жертва верховного администратора.»

Он перевернул страницу. Там был список имен. Все – бывшие начальники Департамента. И последним в списке стояло имя: «Аландор Светозарный».

– Он знал, – прошептал Матвей. – Он знал, что это произойдет.

– Знать – одно, – сказала Светлана. – Но пойти на это добровольно…

В этот момент из глубины архива донесся звук шагов. Кто-то приближался.

Быстро закрыв сейф, они спрятались за ближайшим стеллажом. Из темноты вышел Лориэнан Рунный Лист. Он выглядел взволнованным. Подойдя к тому же сейфу, он попытался открыть его тем же способом, что и Матвей, но у него ничего не вышло.

– Проклятье, – прошипел он. – Где же оно?

Постояв еще мгновение, он развернулся и ушел.

Когда его шаги затихли, Матвей и Светлана вышли из укрытия.

– Так он тоже в курсе, – сказала Светлана.

– Похоже, что многие в курсе, – мрачно ответил Матвей. – Но кто на чьей стороне?

Он посмотрел на папку в своих руках. Ответы были здесь. Но эти ответы ставили перед ним вопрос, к которому он не был готов: что делать, когда единственный способ спасти систему – это нарушить все ее правила?

Он был инспектором. Его работа – обеспечивать соблюдение регламента. Но если регламент сам стал угрозой…

Матвей Степанов впервые в жизни не знал, что делать. И это чувство было одновременно ужасающим и… освобождающим.

– Нам нужно найти Аландора, – сказал он наконец. – Живого или мертвого. Он единственный, кто знает, что происходит на самом деле.

Светлана кивнула.

– Я могу попробовать отследить его по магическому следу. Но для этого мне понадобится доступ к центральному кристаллу.

– Это нарушение протокола безопасности уровня «Альфа», – автоматически ответил Матвей.

– Да, – согласилась Светлана. – Но, кажется, сегодня такой день.

Матвей вздохнул. Он чувствовал, как привычный мир рушится у него на глазах. Но вместе с ним рушились и цепи, которые он сам на себя надел.

– Хорошо, – сказал он. – Нарушим.

Глава III. Исчезновение.

На следующее утро Департамент Магического Регулирования напоминал муравейник, в который ткнули палкой, но муравьи, вместо того чтобы разбежаться или дать отпор, судорожно пытались восстановить разрушенный рисунок своего движения, слепо следуя утратившему смысл алгоритму.

Матвей пришел на работу раньше обычного. Бессонная ночь, проведенная за изучением таинственного Протокола 000 и размышлениями о роли Аландора во всем этом, давала о себе знать тяжестью в веках и непривычной путаницей в мыслях. Однако внешне он оставался прежним – собранным, немного уставшим инспектором в дешевом пиджаке.

Первым тревожным звоночком стала тишина. Вернее, не сама тишина, а ее качество. Обычный утренний гул Департамента – скрип тележек, приглушенные разговоры, щелчки магических приборов – отсутствовал. Его заменили нервные, оборванные шепотки и лихорадочный стук клавиш на механических пишущих машинках, которые в условиях магических помех работали надежнее электронных.

Матвей прошел к своему кабинету, но зайти внутрь не успел. Его перехватила взволнованная эльфийка-секретарь из приемной Аландора, Мериэль. Ее обычно безупречная прическа была слегка растрепана, а глаза выдавали панику.

– Степанов! Матвей Степанович! – заговорила она, запинаясь. – Вы не видели директора?

– С чего бы? – уклончиво ответил Матвей. После вчерашних событий он не был готов выдавать информацию кому попало.

– Он не вышел на утренний сеанс видеосвязи с Высшим Советом Директоров! – выпалила Мериэль, понизив голос до шепота. – Это же беспрецедентно! Связь ждали сами Верховные маги и другие директора Совета! Аландор никогда, слышите, никогда не опаздывал! Его кабинет заперт, персональный магический канал не отвечает!

Матвей почувствовал, как у него внутри что-то екнуло. «Добровольная жертва верховного администратора». Слова из Протокола 000 зазвучали в его голове зловещим эхом.

– Вызывали охрану? Пытались войти? – спросил он, стараясь говорить спокойно.

– Охрана говорит: «Нет протокола на взлом двери кабинета действующего директора без его личного распоряжения или чрезвычайной ситуации, объявленной Высшим Советом»! – чуть не плача, прошептала Мериэль. – А Высший Совет в ярости! Они требуют объяснений, а нам нечего им сказать!

Ситуация была идеально абсурдной. Самый могущественный человек в Департаменте, возможно, исчез, а механизм, созданный им же, был парализован собственными правилами.

– Собирают экстренное совещание, – добавила Мериэль. – В конференц-зале. Всех начальников отделов.

Матвей кивнул и направился к лифтам. По пути он видел одну и ту же картину: группы магов и служащих стояли в растерянности, обсуждая слухи. Кто-то говорил о похищении, кто-то – о тайном задании Высшего Совета, а самые впечатлительные шептались о «возвращении Дикой Магии» и конце времен.

Конференц-зал был полон. Воздух гудел от взволнованных голосов. Во главе стола, предназначенного для Аландора, пустовало массивное кресло. Оно будто излучало вакуум, который засасывал в себя всю уверенность присутствующих.

Первым взял слово Лориэнан Рунный Лист. Он выглядел бледным, но собранным. Его безупречный костюм и уложенные волосы кричали о попытке сохранить лицо в любой ситуации.

– Коллеги! Успокоимся! – его голос прозвучал слишком громко и фальшиво. – Паника – не помощник. Я уверен, у уважаемого Аландора есть уважительная причина для отсутствия. Наша задача – обеспечить бесперебойную работу Департамента в его отсутствие.

– Какая работа?! – взорвался начальник отдела заклинаний, тот самый седобородый маг, получивший нагоняй на вчерашней планерке. – Верховные требуют отчет! Что я им должен сказать? Что мы не знаем, где наш директор?

– Скажете, что он временно недоступен по независящим от нас обстоятельствам! – парировал Лориэнан.

– А они спросят – по каким? – не унимался старик. – И что, я буду цитировать им параграф о «непредвиденных обстоятельствах непреодолимой магической силы»? Вы думаете, их это устроит?

– Необходимо сформировать рабочую группу! – предложил кто-то с конца стола.

– По какому регламенту? – тут же раздался язвительный голос. – Для формирования рабочей группы по поиску пропавшего директора нужен приказ… кого? Правильно – директора!

– Может, запросим протокол действий в случае внезапной вакансии поста руководителя? – робко предложила молодая ведьма из кадров.

Все уставились на нее.

– Такого протокола нет, – мрачно констатировал Матвей, впервые вмешавшись в разговор. Все головы повернулись к нему. – Согласно уставу, пост директора Департамента не может быть вакантным. Либо директор есть, либо его полномочия переходят к его официальному заместителю после официального признания факта… – он сделал паузу, – смерти, отставки или невозможности исполнения обязанностей. Но констатировать это может только Высший Совет или… сам директор, оформивший соответствующий акт.

В зале повисла гробовая тишина. Они уперлись в логический тупик, созданный их же собственными правилами.

– То есть… пока Высший Совет официально не объявит, что Аландор пропал… он считается на рабочем месте? – с идиотской логикой переспросил Лориэнан.

– Именно так, – подтвердил Матвей. – И все его приказы остаются в силе.

– Но он же не здесь! Он не отдает приказы! – кто-то почти взвыл.

– Тогда мы должны действовать в рамках последних полученных распоряжений, – невозмутимо парировал Матвей. Он чувствовал, как абсурд ситуации достигает критической массы. Это было похоже на вчерашний случай с троллем и пропавшей формой, но в масштабах всего Департамента.

– Я знаю! – вдруг воскликнула Мериэль, вбегая в зал с папкой в руках. – Я нашла! «Акт о непреднамеренном отсутствии руководителя на рабочем месте в течение одного рабочего дня»! Форма 1-А!

Она торжествующе положила папку на стол. Несколько начальников отделов потянулись к ней, словно к священной реликвии.

– Вот! – Лориэнан схватил бланк. – Здесь все расписано! Мы должны заполнить этот акт, заверить его у всех заместителей и отправить в Высший Совет! Тогда они начнут процедуру!

– Процедуру чего? – скептически спросил седобородый маг. – Констатации того, что мы не знаем, где наш босс?

– Это регламент! – упрямо сказал Лориэнан. – Если регламент есть, его надо исполнять!

Началась лихорадочная деятельность. Кто-то искал ручки с черными чернилами, кто-то спорил о формулировках, кто-то звонил заместителям, которые, как выяснилось, тоже не знали, что делать, и требовали созвать комитет по чрезвычайным ситуациям, для созыва которого тоже требовалась подпись директора.

Матвей наблюдал за этим цирком с растущим отвращением. Система, созданная для порядка, в критический момент не просто отказала – она начала пожирать саму себя, заменяя действия бессмысленным ритуалом. Вместо того чтобы искать Аландора, они заполняли бумажку о его отсутствии. Это был идеальный бюрократический ад.

Он вышел из зала, не дожидаясь окончания этого безумия. В коридоре он наткнулся на Светлану. Она стояла в стороне, прислонившись к стене, и смотрела на суету с горькой усмешкой.

– Ну что? – спросила она. – Уже заполнили «Акт о собственной беспомощности»?

– Кажется, это единственное, что они умеют делать хорошо, – мрачно ответил Матвей.

– Я проверяла центральный кристалл, – тихо сказала Света. – След Аландора… он не просто обрывается. Он будто растворяется. Не в точке пространства, а в… структуре Департамента. Как будто он стал частью здания. Частью Системы.

Матвей вспомнил стерильный кабинет Аландора, его слова о «живом организме» и «жертвовании клетками». Неужели он буквально принес себя в жертву, чтобы запустить этот чертов Протокол 000? Но зачем? И что означала «перезагрузка»?

– Нужно понять, что он делал в последние часы перед исчезновением, – сказал Матвей. – Все его перемещения, все подписанные документы.

– Это же тонны информации! – возразила Света. – Уйдут недели!

– Не уйдут, – покачал головой Матвей. – Мы не будем просматривать все. Мы будем искать аномалию. То, что он делал в последний раз. То, что он делал не так.

Он направился в отдел кадрового учета и пропускного режима. Света последовала за ним.

Кабинет отдела напоминал библиотеку с бесконечными картотеками. Здесь в докомпьютерную эру хранились журналы учета, и, по иронии судьбы, многие из них дублировались на бумаге даже после оцифровки – на случай магического сбоя. За стойкой сидел пожилой гном с лупой в руке и что-то выводил в огромном фолианте.

– Инспектор Степанов, – представился Матвей. – Мне нужны журналы пропусков и журналы использования служебного транспорта за последние 48 часов. В частности, записи, касающиеся директора Аландора.

Гном посмотрел на него поверх очков.

– Заявка по форме 17-В есть? Доступ к журналам передвижения руководства требует разрешения…

– Согласно параграфу 8.3 «Регламента чрезвычайных ситуаций в условиях отсутствия руководства», – немедленно парировал Матвей, – в случае неподтвержденного отсутствия директора, право санкционировать доступ к внутренней служебной информации получает старший по званию сотрудник, присутствующий на месте. Лориэнан Рунный Лист только что санкционировал проведение внутренней проверки. Устно.

Он солгал. Но солгал уверенно, со знанием дела, сославшись на реально существующий регламент. Гном поморгал, его мозг, привыкший к алгоритмам, на секунду завис, обрабатывая противоречие. С одной стороны, форма 17-В. С другой – параграф 8.3. И устное распоряжение старшего по званию.

– Устно? – переспросил гном, колеблясь.

– Ситуация чрезвычайная, протоколы документирования устных распоряжений еще не утверждены созданной только что рабочей группой, – без тени сомнения заявил Матвей. – Промедление может быть расценено как саботаж.

Ключевое слово «саботаж» подействовало. Гном смахнул со лба выступивший пот и начал лихорадочно листать огромные книги.

– Вот… журнал пропусков… Аландор Светозарный… Вчера вошел в здание в 7:30 утра… Вышел в 19:45… Больше… нет, не выходил. Сегодня утром… нет записи о входе.

– Значит, он либо все еще в здании, либо вышел не через главный вход, – заключила Света.

– Маловероятно, – сказал Матвей. – Аландор был ярым сторонником правил. Он бы не стал пользоваться потайными ходами. Разве что… – он замолчал, в его глазах мелькнула догадка.

– Разве что ситуация была экстраординарной, – закончила за него Светлана.

– Проверьте журнал заказов служебных голубей и журнал активации экстренных порталов, – приказал Матвей гному.

Тот засуетился, доставая другие фолианты. Минут через десять он выдал результат.

– Голуби… нет, ничего. А вот экстренные порталы… Есть одна запись. Вчера, 23:17. Активация с кода директора. Пункт назначения… не указан. Или стерт.

– Стерт? – переспросил Матвей.

– В графе «Пункт назначения» стоит прочерк. Такое бывает при использовании протоколов высшей секретности. Данные шифруются и не отображаются в открытом журнале.

Итак, Аландор куда-то ушел через портал прошлой ночью. Добровольно? Или его заставили? И куда?

В этот момент в отдел влетел запыхавшийся курьер-гоблин.

– Для инспектора Степанова! Срочная! С пометкой «Конфиденциально»! – он сунул Матвею плотный конверт и убежал.

Матвей вскрыл конверт. Внутри не было ни письма, ни объяснительной. Лежала единственная бумага – копия какого-то документа. В верхнем углу стоял гриф: «Совершенно Секретно. Утилизация». Название гласило: «Акт на утилизацию устаревших пророчеств, уровень „Совершенно Секретно“».

Матвей пробежался глазами по тексту. Стандартная формулировка: «Подлежат магической утилизации в связи с истечением срока актуальности и потенциальной опасностью для стабильности Регламентированной Реальности». Список пророчеств был длинным, но его это не интересовало. Его внимание привлекла подпись внизу и дата.

Документ был подписан Аландором Светозарным.

Дата – вчерашнее число.

Время – 22:45.

За полчаса до активации таинственного портала Аландор подписал приказ об уничтожении неких старых пророчеств. Матвей перевернул лист. На обороте, кто-то от руки, тем же почерком, что и в деле с пишущей машинкой, написал: «Оригинал исчез. Ищи в Архиве Утраченных Протоколов».

– Что это? – спросила Света, заглядывая ему через плечо.

– Первый бумажный след, – тихо ответил Матвей, ощущая, как холодок пробегает по спине. – Аландор в ночь своего исчезновения подписал акт об утилизации неких «устаревших пророчеств». А потом кто-то позаботился о том, чтобы оригинал этого акта исчез.

– Ты думаешь, это как-то связано с Протоколом 000?

– Я почти уверен в этом, – сказал Матвей, складывая копию акта. – «Устаревшие пророчества»… Что, если это не метафора? Что, если это пророчества о самом Департаменте? О Системе? И Аландор решил их уничтожить, чтобы кто-то не воспользовался ими… или чтобы скрыть улику.

– Но зачем тогда исчезать? И куда?

– На эти вопросы ответ лежит в Архиве Утраченных Протоколов, – заключил Матвей. – Месте, о котором я, признаться, слышал лишь однажды, в контексте легенд. Говорили, что это не физическое место, а скорее… измерение для документов, которые слишком опасны, чтобы существовать.

– Звучит как бред, – фыркнула Света.

– В Департаменте, где стул может укусить тебя за заднее место, ничего не звучит как бред, – парировал Матвей. – Нам нужно туда попасть.

– И как мы это сделаем? Там наверняка нужен специальный допуск. Формы. Разрешения.

Матвей посмотрел на нее с редкой для него ухмылкой.

– После вчерашнего отключения света и сегодняшнего исчезновения директора, я подозреваю, что многие допуски и протоколы… слегка устарели. Давай действовать по-твоему. Нарушим.