Бесы

«Всё художественное хорошо; даже то, что плохо – тоже хорошо» «Зит» С. Парра, песнь XXVII, трибьют Кириллову*** Писать рецензию на Достоевского это значит повторять то, что уже было не раз сказано. Нельзя сказать, что не понравилось, ибо «классика же», наше всё; сказать, что понравилось – ничего не сказать, пошло как-то. С другой стороны такая мрачная атмосфера не должна нравиться людям – слово «нравится» в отношении таких книг не уместно; а сказать «не нравится» - это попытка откреститься от своих грехов. Сказать что-либо новое – обвинят в неканоничности. Мне «Бесы» попались как всегда вовремя, ну, или я истолковал текст так, что он мне показался своевременным. «Пашенька, хватит уже читать пьяным! Хватит читать в состоянии крайней усталости! Хватит читать ночами и ранними утрами! Хватит читать в состоянии расстроенной психики! Ты видишь кроликов там, где их нет!» — заговорили наперебой бесы С. П. и А. П. внутри меня.Жизнь знает о моей страсти к лёгким проявлениям экстремального и поэтому иногда подкидывает крутых виражей. Нет ничего экстремальнее вовремя прочитанной книги, она как гололёд на повороте – заносит в кюветы. В нужное время нужная книга усиливает эффект, если эта книга своей волной цепляет текущую волну настроения. В итоге резонанс усиливается в разы и тебя так нешуточно колбасит. Это не вопрос впечатления, а скорее проблема важности и способности осмысления происходящего и читаемого. Впрочем, всё это не важно, как сказал бы господин Кириллов.Бесы подкрадываются незаметно, по одному — прийди они целой армией с явной войной, то их бы заметили и дали бы отпор сплошным огнём серебряных пуль из пулемёта. А так сами, наверное, знаете, что Бесы приходят в нашу жизнь тихо и незаметно, иногда мы их даже пускаем или сами бесом прокрадываемся в чужую жизнь. Бесы скапливаются внутри, а потом прорывают наружу целые легионы свиней. Бесы тоже тонут, между прочим, вместе со свиньями; но это возмездие уже не имеет значения.*** Первый бес. Все потуги стать человекобогом (или богочеловеком?) заканчиваются простой смертью. Причём, после неё нет ни человека, ни бога, ни человекобога, ни богочеловека. А может и есть – никто не знает же. Парадоксальная реакция смешивания ингредиентов, когда обратно их уже не получить из готового продукта. И наоборот - сколько не мешай дым и воду, полено обратно не получишь. Человек всегда будет человеком и никем выше, но, возможно, только ниже; но не выше. Застрелился; богом не стал.Самый трагичный герой все русской литературы – Николай Ставрогин. Люди, у которых есть сила, красота, таланты, богатство, власть, харизма - всегда несчастны. Сильный человек лишён возможности быть слабым, главного убежища любого человечка. Сильные люди беззащитны, им приходиться противостоять против всех окружающих, которые постоянно до них домогаются, окружают и ждут – такой напор со временем ломает любого. Вода точит камень, мы сами пассивно убиваем сильных. Повесился; не нашёл счастья, но обрёл (вечный) покой.Седьмой бес. Три основных вопроса девятнадцатого столетия: «что делать?», «кто виноват?» и «кому на руси жить хорошо?» - шутка, конечно, но крайне близка к правде. В двадцатом веке главный вопрос нам задал Серёжа Бодров в одном из своих немногих фильмов: «В чём сила, брат?» Если в девятнадцатом веке на те три вопроса ответы могли немного варьироваться, то на вопрос двадцатого века можно ответить однозначно – сила в словах. Все арсеналы мира ничто перед потоками информации; слова всё шевелят. Бегает Липутин, там сям подслушает, туда-сюда передаст, и бегает дальше, собирает фидбэк, мутит, пылит и шорох наводит. Потом ещё разочек веслом взмахнёт, воду смутит и дальше бегать туда-сюда собирать и распространять. А потом в дело включается Великий Организатор Пётр Верховенский и начинается настоящая Валпургиева ночь в стакане воды. Девятый бес. Слабохарактерность. Извечная проблема, кстати. От неё проблем возникает больше, чем от дураков, дорог и алкоголизма. Впрочем, все эти три проблемы, а с ними и ещё сотенка других, возникают как раз из-за неё родимой. У одних нет характера сделать как надо, у других характера слишком много, чтобы заставлять слабые характеры делать не то. Отправился на прогулку; сбрендил и умер.Тринадцатый бес. Сильнохарактерность. Вся суть любой оппозиции: «Они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хоть бы даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива». Этим бесом я не одержим, о нём писать не буду. Скажу за героя: Намутил и убежал; не пострадал. Омммм, главный герой романа – Кириллов. Нет, не так – главный герой всей русской литературы – А. Н. Кириллов. Из всей толпы суетящихся героев, бегающих, страдающих, делающих глупости и пытающихся их исправить, он был единственным разумным, кто нашёл настоящий выход из всего этого и не суетился; он решил выйти, - и ведь не поспоришь! - как ещё выйти, кроме как выйти? В некотором смысле он постиг дзен. Правда, немного нестандартным способом - русским. Револьвер мне в руку, по белу свету я больше не ходок! Кириллов – первый представитель русского дзена, хуммм… Ещё пара бесов. Безысходность и отверженность. Полное осознание неминуемого движения к пропасти даёт в некотором смысле свободу. По дороге мелькают звёзды, но они высоко, далеко и совсем не в той плоскости. Остаётся лететь к пропасти, срывая придорожные ромашки, временами перерезать глотки и напиваться. Проломили череп; в некотором смысле тоже нашёл выход.Предпоследний бес. Иллюзия равенства. Рабы должны служить и быть рабами. Рабы должны быть рабами настолько, чтобы не понимать рабства, только тогда они будут говорить «равенство!» и это будет освещать их грязь так, что она будет выглядеть ярким морем кристально чистой воды. Отправились на каторгу; всё осталось как и прежде.«Бесы» это как зеркало, которое показывает одни только морщины, бородавки и прыщи за которыми не видно морды. Очень мрачная книга, без проблесков. Хэппи энд: Все умерли; кто не умер сошёл с ума. Главый бес. Зацикленность. Все перевороты и революции заканчиваются началом новых переворотов и революций. Сколько королям головы не руби, столько же будут появляться новые. Как грибы после радиоактивного дождичка. Бунты вспыхивают и угасают; история идёт дальше своим чередом.*** И вот протянул я её на много дней, читая в два раза медленнее обычного. Прочитал в третий раз. Мне всегда было испытанием во время хороших книг не спиться; читая Достоевского я мечтал о бочонке чистого спирта. «Пашенька, твоя метафизика убьёт тебя быстрее цирроза!» Кажется, что когда говорят «я читал эту книгу три раза» всё понятно и с книгой, и с читавшим её — так что эта фраза и должна была стать всей рецензией.

Ну что ж, время показало, что Достоевский все-таки "не мой" писатель.Тяжелый слог, много размышлений, метаний самих героев, обрывки мыслей, незаконченные речи... И всё это сдобрено французским, который в то время был чуть ли не основным языком "верхушки". И сплошные слова, слова, слова. Одно дело - поговорить, а потом это всё обмусолить мысленно страниц на несколько.И конечно же тема Бога. Без этого Достоевский никуда.К написанию романа подтолкнуло реальное событие: Убийство студента Иванова (также «Нечаевское дело») — громкое убийство, совершённое в 1869 году революционным кружком «Народная расправа» под руководством С. Г. Нечаева.(из Википедии)Кто же бесы? люди, конечно же! Только люди. Человек склонен всё разрушать. Без этого и прогресса не получается. Просто строить - неинтересно.И вот странное дело, ни один герой мне не понравился. Совсем.Роман-карикатура на современных либералов, которые могут только болтать, а чуть что случится - сразу в дорогу и подальше от любимой родины.

В рамках виртуального книжного клуба "Борцы с долгостроем"Нечаевым, вероятно, я бы не мог сделаться никогда, но нечаевцем, не ручаюсь, может, и мог бы... во дни моей юности... Ф.М.ДостоевскийГлавное открытие Достоевского в том, что русская революция - это феномен не политический, а религиозный. Н.А.БердяевПотрясающе...до самых основ, до самых тёмных, пыльных и позабытых закоулков души. Так я и осталась замершей над последней страницей романа глубокой летней ночью на даче вдали от цивилизации. Так до сих пор и кружатся вокруг бесы и загубленные ими души погибших героев романа. Даже робею писать, боюсь заблудиться в этом многоэтажном и многоподъездном здании Русской Трагедии, возведённом Достоевским. Сколько же там комнат, комнатёнок и чуланчиков, наполненных страданием, болью, страхом и одиночеством. Как жаль, что критики девятнадцого столетия не захотели открыть все двери, обозвали роман пасквилем и освистали ФМ, и какое счастье, что двадцатый век взял огромную связку ключей и снова открыл двери подъездов... Да, роман, несомненно, политический, кровоточащий от болезней того времени, но это не всё... Он невероятно актуален и сейчас. Он вечен, и герои его вечны. Николай Всеволодович Ставрогин. Завладел всеми моими мыслями. Потряс своим расколом, метаниями, своей "теплотой" ("Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих" - читает ему Тихон из "Апокалипсиса", с ходу угадав его трагедию). Не могу я уложить в себе, сколько внутренней смелости, а может равнодушия нужно, чтобы совершать то, на что ОТ СКУКИ(!) решался Ставрогин. Нет, любой человек грешен, негармоничен, вечно мечется, ищет логики в себе и в окружающих, но чтобы так, как Николай. В нём столько харизмы... Он - "барчук", красив, умён, бесстаршен, горд... В него влюблено столько женщин... Не в этом же причина? Не поверю! Стать для некоторых чуть не идолом, но говорить им совершенно противоположные вещи (ты верь в Бога, а ты отрицай, например). "Пользоваться" несколькими женщинами, с наслаждением их обманывая, да ещё и желать их столкнуть, чтоб побольнее было им, а ему...для пробы. Для той же пробы совершить страшную гнусность, о которой и говорить не буду (кто читал - поймёт). Для того же странного удовольствия такая женитьба. И прочее, и прочее. Там у ФМ ещё много про Ставрогина припасено... Выбросить жизнь свою на ветер и быть смыслом жизни для такого количества людей. Парадокс! Не зря Достоевский хотел всю жизнь написать произведение "Житие великого грешника"... Вот и родился он у него в "Бесах". И, что удивительно и даже ужасно, мне глубоко симпатичен Николай Всеволодович, мне жаль его, и страшно встретить такого ставрогина на своём жизненном пути. Не знаю, кем я стала бы для такого - Лизой или Дашей, а может Марьей Шатовой? Избави... Пётр Степанович Верховенский. Исторический Сергей Геннадьевич Нечаев собственной персоной. Нигилист, революционер, лидер "Народной Расправы" 19 столетия. Человек, ещё с уроков истории в школе заинтересовавший меня. И вот он здесь. Циничный, изворотливый, злой, безжалостный, бесчувственный. Готовый и совершающий тот страшний поступок, которым так известен Нечаев. И много разных других поступков, всё в романе... Он - откровенно противен, страшен, потому что практик, в отличие от Ставрогина. Хотя, по логике, Ставрогин должен быть страшнее. Но не получается. Женские образы. Как всегда у Достоевского, он верен себе. Они разные, но они такие женщины, каждая из которых поражает. Импульсивная красавица Лизавета Николаевна (наидостойнейшая партия Ставрогину, кабы не...), тихая Даша, готовая к "мармеладовщине", обе Марьи... И все для Ставрогина. Не говорю уж о его матери генеральше Варваре Петровне, в итоге оказавшейся тоже обыкновенной женщиной (меня умилили эти сцены в конце). Старики-либералы . Они выглядят самыми карикатурными, но они - слепок эпохи, на мой взгляд. Изнеженный, экзальтированный, живущий прошлыми "подвигами" приживальщик Верховенский - льдина, дрейфующая по морю современности и вызывающая смех и презрение. Хотя в итоге все ж истинно пришёл к Богу и "правде" с Ней. Ну а Кармазинов, конечно, прототип самого Ивана Сергеевича Тургенева, о взаимоотношениях которого с Достоевским не известно только ленивому. Всё, что в романе связано в революцией, у меня вызывет ужас своей бесовщиной. Тот же ужас, который истпытываю, когда вспоминаю о прошедшем столетии. То же смятение от мысли, что так смогли растоптать всё, что создали до... Говорить об этом можно много, тем более больное, но выдержусь в рамках. А в целом, весь роман проникнут мыслью о том, что бесы покинут людей, войдут в свиней, и свиньи прыгнут в пучину вод со скалы. Вот только кто будет, а может уже кто-то был, этими свиньями? Может, такие как Пётр Верховенский, которого Достоевский всё же отпускает (????) в романе? Наверно, для того и отпускает... А люди сядут у ног Иисусовых. Всё как в эпиграфе к роману. В этом весь человеколюбец Достоевский, показавший всё смятение души человеческой, способность этой души к выбору. А раз душа способна выбрать, то невозможно Злу навечно закабалить её! Вот так-то! P.S. И у меня снова очень удачное уничтожение долгостроя!!!

ЕСТЬ СПОЙЛЕРЫ! Я боюсь революционеров. Очень. После прочтения "Бесов",я больше не смогу спокойно слушать рассказы моего дедушки про "хороших коммунистов" и "умницу Ленина". Собственно,этот страх начался еще с предисловия,где вкратце описан нечаевский "Катехизис революционера",побудивший Достоевского взяться за роман. Еще страшнее то,что пункты этого катехизиса были воплощены в жизнь...Наверно,если я скажу,что "Бесы" очень мрачны,то это будет банальность. Но для меня книга была похожа на дождливый вечер,переходящий в бесконечную ночь без рассвета. И вот я открываю дверь, выхожу в этот дождь (обязательно в сопровождении автора:я не хочу заблудиться) и буквально на каждом шагу встречаю людей,увязающих в грязи. Вот Ставрогин,"принц Гарри",который совсем уже пресытился жизнью и лениво подумывает о том,как бы ее оборвать. Навстречу ему идет Кириллов,чья странная теория - это,на мой взгляд,не что иное как тоска по Богу и вере... Откуда-то появляется Петр Верховенский - главный "бес",который и начал этот жуткий карнавал,описанный на страницах романа. А вот и Шатов - едва ли не единственный светлый и добрый человек среди всех героев. Но что поделать,если судьба его уже решена?! Рядом идет жена его - Марья Игнатьевна,которая,конечно же,всегда искренне любила его,несмотря ни на что... Тут же и еще одна Марья,которую все зовут Хромоножкой,а я почему-то не могу. Не могу. Потому что она человек и заслужила носить имя,а не обидное прозвище. Хотя при чем здесь это,если она не видела и не знает ничего,кроме жестокости своего брата - вечно пьяного капитана Лебядкина? Кто хоть когда-нибудь подумал о том,что эта бедная женщина чувствует?! Вдруг появляется Лиза - несчастная,несчастная девушка,которая,полюбив кого-нибудь (а полюбив ли?) мучает и себя, и того,кого любит. Кстати,читая сцену между ней и Ставрогиным,я поняла,что "Бесы" - это роман не только о нигилистах и революционерах,но и о просто людях. Отчаявшихся людях. "Сбились мы,что делать нам?"Так я дохожу до конца романа,крепко держа за руку Достоевского (мне очень,очень не хочется остаться в этом мраке и не найти выхода). Убийство Марьи Тимофеевны и Лебядкина,гибель Лизы,смерть Шатова,выстрел Кириллова,Ставрогин в петле... Конец. Радует,впрочем,то,что все нигилисты были арестованы. Достоевский искренне надеялся,что они не вернутся больше никогда.Надежды его не оправдались...

Вот я и дочитала это великое произведение! Что я могу сказать о нем? Его точно стоит читать. Здесь есть и сатира и политические рассуждения и мысли о Боге и религиозности. А еще здесь много смертей и интересных и не очень людей. Правда, большинство из них очень далеки от определения "Хороший человек". В первой половине романа я местами смеялась в голос и кивала головой. А во второй половине я ужасалась и время от времени прерывалась от чтения, для того что бы посмотреть в стену и подумать. И не смотря ни на что, книга мне понравилась. Читать советую всем, кто старше 18-20 лет, думаю, что раньше нет смысла читать эту вещь у Ф.М.Достоевского. И все таки Достоевский прекрасен в своем умении излагать мысли и чувства и создавать, по настоящему, разных героев.