Любовь во время чумы

Я была во власти мастера слова все время чтения книги. Чудесный слог, яркие образы, смелые герои. Роман отображает жизнь как она есть.

Последняя страница уничтожает не только Макондо, но и тебя самого. Потому что ты – это часть мира, описанного Маркесом. А ещё потому, что автор тебя изменил. Читать перевод Столбова и Бутыриной (не Былинкину, которую предлагает Литрес).

Одна из лучших книг Маркеса, обязательно посмотрю фильм . Вначале грустные размышления о старости, ограничении жизни, и я с ними была согласна. И вдруг такая концовка- настоящий гимн любви, которой покорны все возрасты! Браво Маркесу!

Интересная, необычная книга. Чего только в жизни не бывает: скрытой жизни от глаз.... А вот ещё: чужая душа потёмки. Интересный поворот событий!!!))))

Удивительно, как, прочитав книгу в блестящем переводе на русский язык, кто-то из рецензентов пытается обвинить переводчика в плохом знании испанского за замену слова «холера» на слово «чума». Не менее удивительно, что кому-то это так принципиально важно, словно эта книга по медицине, а не о жизни и не о любви. Да и о любви она на самом деле вовсе не в том смысле, как привыкли (по)читательницы современной «жвачки для мозга» – т.н. любовных романов из раздела «Легкое чтение». А некоторые даже пеняют автору, что книга совершенно не вяжется с аннотацией издателя: обещают великую любовь, да только главный герой-любовник какой-то странноватый и любовь у него какая-то нездоровая.На мой взгляд, собственно любовная линия в романе – и ей между прочим посвящено практически полкниги – это отношения Фермины Дасы и доктора Хувеналя Урбино. Описание их жизни в браке, во-первых, очень глубоко и точно, а во-вторых, именно это была любовь: как динамика развития отношений сложных людей, которым суждено прожить всю жизнь вместе (т.е. на самом деле речь идет об абсолютно любом браке). Они ведь начали с того, что доктор признавался себе, что не очень-то сильно был влюблен в свою молодую жену. А закончилось тем, что ради любви к ней он шел на значительные усилия (и она ради него тоже), а умер со словами «Бог мой, как я тебя любил» (и те же слова хотела сказать ему и она, да не успела уже).А то, что происходило в душе Флорентино Арисы по отношению к Фермине – это, очевидно, никакая не любовь. Страстная влюбленность молодого, притом странноватогно и занудного человека, которую он довел до еще большей страсти, лелеемой затем всю жизнь. Да, конечно, он сам, как человек достаточно никчемный, все время нуждался в любви, но очень быстро стал понимать ее исключительно как плотское удовольствие (хотя можно посмотреть на это и как на аскезу: всё, что сверх плотского удовольствия он хранит только для Фермины; но и это было не совсем так, как выяснилось). При этом находились женщины (и в большом количестве) готовые его пожалеть во всех смыслах, но с ними он, как ни странно, собственно любовью в высоком смысле заниматься не стал, отдаваясь только своим по сути маниакальным страстям – удовлетворению похоти и «идее фикс» быть с Ферминой. "Идея фикс" реализовалась, но не сказать, что в каком-то сильно умилительном варианте. Не любовь, а что-то такое уже «во время чумы». С другой стороны, сила любви, а также и сила книги – в том, что однозначных оценок дать нельзя и что автор явно делал это намеренно. У него нет приглаженных образов и сюжетных линий. Ариса мог бы тоже жениться, прожить достойную жизнь, потом его бы жена умерла, и вот сошлись бы на старости лет два одиночества – Флорентино и Фермина. Но автор не ищет простых путей.Он показывает, что во всей это, по большому счету, грязи, «суровой прозы жизни», холере, чуме – любовь том или ином виде все рано присутствует. Но ее не всегда замечают или ищут не там. Любовь – то, что дает жизнь, движет жизнью и постоянно соседствует со смертью, коей также не мало на страницах романа. Со смерти, да и не с одной, всё началось. И, казалось бы, смертью, да и не одной, всё и должно было бы закончиться. Старики уже одной ногой в могиле (а уж на изматывающей жаре на пароходе считай, что уж и обеими). Однако, заметьте, одно из последних слов в романе не «смерть», а именно «жизнь».