Раз мальчик, два мальчик бесплатное чтение

Пролог

– Я приехал в Стабор пару месяцев назад, после того как умерла моя сестра. Да, спасибо за сочувствие… Хотя мы давно не виделись и не общались. Нет, жалко, конечно. Но я последний раз видел ее, когда мне было двадцать. Лет десять назад это было. Но я уехал из Чехии, а Милена жила тут, с мужем. Она была старше меня на четырнадцать лет, так что близки мы не были. Но, так или иначе, я ее единственный родственник, поэтому приехал сюда. Насовсем ли? Не знаю. Если честно, планировал задержаться. Я долго жил в большом городе, очень долго. И он меня достал. Да, там много плюсов. Есть работа, и платят больше. Развлечения, друзья. Но такой сумасшедший ритм, что на развлечения и друзей не хватает времени. По крайней мере, если ты офисный планктон, то твоя жизнь тебе не принадлежит. А принадлежит она дороге от работы до дома, от дома до работы, ежедневным задержкам, корпоративам, и тому, как начальство любит тебя в мозг, без выходных, двадцать четыре часа в сутки. Так, о чем это я? Да, и квартира у меня была съемная, поэтому я решил приехать в Стабор. Нет, это не город моего детства. Росли мы с Миленой в другом месте, она переехала сюда, когда вышла замуж. Ее муж умер еще раньше, но он был сильно старше, погиб от сердечного приступа. А Милена? Хм, это странно, но она повесилась. Честно… Наверное, я слишком мало общался с сестрой, чтобы понять, что с ней произошло и почему. Говорю же, мы не были слишком близки. А закурить есть? Так вот. Я переехал сюда два месяца как и только нашел работу, потому и еду в эту глушь. Это странная история, но раз уж мы едем…

Я не думал, что в Стаборе так плохо с работой. Меня никуда не брали. То ли не любят чужаков, то ли мой опыт им не нравился. У меня было двадцать три собеседования, и все мимо. Есть и ещё проблема – Милена вместе с квартирой оставила мне некоторое количество долгов по кредитам. Конечно, можно было отказаться от наследства, но там не такие суммы. То есть, мне сначала показалось, что суммы там не такие значительные, а вот трехкомнатная квартира куда лучше съемной. Но тогда-то я думал, что быстро найду работу и выплачу долг, а в итоге промурыжился два месяца впустую. Удаленную? Да, я в итоге удаленную и нашел. Забавно, но я познакомился в интернете с девушкой под ником Сэм. Я даже не знаю, настоящее ли это имя. Я просто написал немного нудный пост о том, что мне крайне не везет с работой, а Сэм написала, что у нее есть для меня кое-что. Нет, она не местная, вроде. Я так понял, что она живет за границей, но это не особо важно. Сэм мне предложила неофициальную работу. Она просто платит мне за выполнение каких-то поручений. Никакого криминала в этом нет. Пару раз я просто купил какие-то вещи и отправил их по почте. А вчера она попросила меня приехать в один загородный дом и помочь семье, живущей там. Странно? Не спорю, но деньги Сэм мне переводит настоящие, так что это не так уж важно. Пока я не нашел что-то другое, лучше уж ездить по странным чужим делам, чем утопать в процентах, не правда ли?

Так вот, это вся история о том, почему я ловил машину посреди леса. Я ехал на автобусе, но он сломался в последней деревне и дальше не повез. Единственное такси уехало без меня, потому что мне кто-то позвонил. Оказалось, что телефонный спам. И вот, я решил поймать попутку. Судя по количеству автомобилей за окном, мне невероятно повезло, что это получилось. Вот так вот… О, я вижу автобусную остановку. Похоже, мне здесь выходить.

Каз вылез из грязно-белого универсала и хлопнул дверью, махнув рукой водителю. А потом бросил на землю дотлевший окурок и раздавил ногой. Каз не был уверен, что в этой глуши есть урны.

От этой точки до адреса, который дала Сэм, был еще длинный путь через лес. Но именно тут Каз должен был с кем-то встретиться. Сэм написала: “Съездите вдвоем, разберитесь. Я тебе еще одного чувака дам в напарники”.

Вот и вся информация. Однако, на остановке уже кто-то прозябал. И, поскольку это был единственный живой человек в зоне видимости, кроме Каза, тот уверенно зашагал к нему.

Глава 1

Стоило Тиму зайти в автобус, как тот надрывно затарахтел, пару раз вздрогнул и осел, будто не выдержав пятого пассажира.

– Не поедем? – спросил Тим у водителя, так и застревая в дверях.

– Если у тебя в кармане нет запасного автобуса, парень, – тонко пошутил мужчина.

– Вот же…

Тим спрыгнул на землю и огляделся. Никакого другого транспорта. Люди вышли из салона вслед за Тимом и теперь тоже озадаченно оглядывались.

– А замена когда будет? – спросил он, снова залезая на ступеньку.

– Нет такой,  – отозвался водитель. – Починимся – поедем.

Тим недовольно покачал головой, но больше приставать не стал. Он посмотрел на свои часы. Встреча с загадочным напарником была через час. Опаздывать не хотелось. Все-таки первое впечатление – самое важное и так далее и тому подобное, как пишут в книгах.

Тем временем на площадь въехал небольшой черный седан с шашечками и припарковался у остановки. Пассажиры устремились к машине, и Тим выругался – он уже не влезал. Вдруг один мужчина встрял на полпути, отвечая на телефонный звонок.

– Подождите меня! – крикнул Тим и быстро добежал до машины, втискиваясь на заднее сидение. – Спасибо, что подождали.

– Едем? – уточнил водитель.

В ответ раздался нестройный хор голосов. Тим назвал место, в которое ему нужно было попасть, и выяснил, что ехать ему дольше остальных.

– И что ты забыл в этой глуши? – спросила женщина, с которой за время поездки Тим почти стал одним целым – так близко они сидели.

– Работа, – вздохнул он.

– Не повезло, – мрачно подтвердила попутчица.

“Все лучше, чем бумажки перебирать”, – возразил ей Тим, но только про себя. В небольшом городе, название Тим не успел посмотреть на въезде, вышла женщина, которая сидела рядом с ним, и мужчина с переднего сидения. Затем, буквально минут через двадцать, в частном секторе вышла и изящная блондинка, у которой Тим хотел попросить номер телефона, но постеснялся.

– Долго еще ехать? – спросил он у таксиста.

– Полчаса, – буркнул тот.

Пошел дождь. Тим вздохнул. С собой у него был только рюкзак, а зонт он не взял, чтобы не тащить лишние вещи. Когда они добрались до той остановки, откуда дальше Тиму и неизвестному Казимиру, так звали человека от Сэм, предстояло добираться на своих двоих, погода лучше не стала.

Тим расплатился с водителем и вылез на воздух, тут же забираясь под навес. Остановка находилась буквально среди леса и выглядела так, будто ей не пользуются вовсе. Тим поежился. Он бы никогда не согласился на это задание, если бы уже не успел наврать старшему брату, что нашел подходящую подработку. А что ему оставалось делать? Признайся Тим, что все еще ищет, куда приткнуться, и Ник точно запихнул бы брата в свой офис. Дресс-код, перерывы и обед по расписанию, заблокированный интернет – Тим бы чокнулся там за неделю.

Что до Сэм, то с ней Тим познакомился в сети. Они никогда не общались лично, но переписывались уже около полугода. Честно говоря, Тим сначала слегка запал на нее. Сэм много путешествовала и интересно рассказывала об этом. Тима почему-то особенно зацепило, как она писала о местной кухне и ее фотографии уютных ресторанов, баров и небольших хостелов. Но уже скоро Тим понял, хотя Сэм никогда прямо не говорила об этом, что у нее есть какая-то своя сложная история про отношения и ловить там нечего. Однако они продолжили общаться. К тому же Сэм была одной из немногих, кто не послал Тима, когда он открыл ей записи в своем блоге. Он писал о странных вещах. Да что там, Тим полагал, что и он сам был странным. Не на вид, конечно. Выглядел он, как обычный парень двадцати лет в огромных круглых очках. Последние были чем-то вроде шутки. Тим считал, что они ему идут, а еще эта оправа дико бесила Ника – сплошные плюсы. А неделю назад, когда Тим пожаловался Сэм на то, что не хочет идти к брату в офис, та предложила ему поработать на нее. Деньги были хорошие, так что Тим сначала хотел отказаться. Но в итоге вот он, стоит на остановке в глуши.

Тим достал телефон: ни сотовой связи, ни интернета. Хреново.

Спустя час к остановке подъехала грязно-белая машина и затормозила, обдавая черное пальто Тима грязью. Он выругался. Из тачки вылез тот самый мужик, любитель поговорить по телефону, вместо которого Тим забрался в такси.

– Добрый, – неуверенно кивнул Тим. – Казимир?..

Тим даже не знал, лучше положительный или отрицательный ответ.

– Каз, – поправил его мужик. – А ты тот второй чувак от Сэм, да? Прости, что опоздал, автобус сломался на полпути. У тебя нет закурить?

Тим скривился. Казимир, простите, Каз, начал раздражать Тима сразу, как открыл рот.

– Меня зовут Тим. И я не курю.

Повисла неловкая пауза.

– Ты знаешь, как нам идти?

– Примерно. Смотрел по карте, – отозвался Каз и достал телефон.

Судя по выражению его лица, сеть у него точно также не ловила.

– В общем, куда-то туда, – Каз махнул рукой в сторону леса. – Не думаю, что там будет очень много развилок.

Сказать на подобное Тиму было нечего, так что он только криво улыбнулся, пожал плечами и пошел вперед. Ливень превратился в мелкие капли, но это не делало дорогу по лесу сильно лучше. Каз сразу же натянул на себя капюшон от куртки и сунул руки в карманы. К лесу уходила земляная колея со следами шин, но со временем она растворялась в траве, превращаясь в пешеходную тропинку. Эта тропинка ныряла в лес, и Тим с Казом, ведомые ей, двинулись среди деревьев. В лесу сразу стало прохладнее и более влажно, зато перестало капать на голову. Земля под ногами превращалась в слякоть, так что спустя первые десять метров их ботинки и низ штанов оказались заляпаны грязью. Небо сквозь кроны деревьев стремительно темнело – дело шло к вечеру. Единственным плюсом октябрьской погоды было то, что комаров уже не слышно.

– Каз, – первым заговорил Тим, чтобы хоть как-то развлечь себя, – а что конкретно Сэм писала тебе про это дело?

– Она скинула мне объявление этой сумасшедшей семейки, – отозвался Каз. – “В нашего сына вселились бесы”, или как там? И сказала поехать и проверить. Я, правда, не очень понял, что именно там проверять. Какие-то повернутые на религии сектанты. Им бы доктора, – фыркнул Каз. – Но если я правильно понял Сэм, то ты должен что-то знать об этом. Она так сказала. Правда, я почему-то думал, что ты постарше, – признался его спутник.

– Иди нахрен, – огрызнулся Тим. – Не хочешь работать со мной – напиши Сэм.

Тим понимал, что последовать этому совету Каз сможет не раньше, чем они окажутся в месте, где ловит сеть.

– Связь не ловит, – на удивление миролюбиво заметил Каз.

Но, столкнувшись со злым взглядом Тима, добавил:

– Да нет, я не против. То есть, я не к тому, что это плохо. Так что, ты что-то знаешь о том, зачем мы туда идем? Будем изображать экзорцистов? Или психиатров? Потому что лично я – ни то и ни другое.

– Я тоже, – заметил Тим. – Думаю, экзорцистов. Скажем, что нужно сначала понять, что это за бесы, – пожал он плечами. – И уже в зависимости от этого определять ритуал, которым будем их изгонять.

Тим замолчал. Он раздумывал над тем, как объяснить Казу, почему Сэм отправила сюда их вдвоем.

– Ты не веришь в необычные вещи? – наконец, уточнил Тим. – В паранормальное.

– Нет, – отозвался Каз. – С чего бы? Ни разу не встречал ни инопланетян, ни привидений. Если встречу, то подумаю, верить или нет.

– Ясно.

Тим решил, что час откровений еще не настал, да и Каза не слишком интересовало, почему он должен работать вместе с кем-то. Они шли уже довольно долго. Лес становился гуще и темнее, но тропинка не пропадала. Каз снова залез в карман, проверить телефон.

– Ноль делений, – прокомментировал он качество сотовой связи. – Но мы, должно быть, уже полпути прошли, – без особой уверенности в голосе сообщил Каз.

Хотя выглядел он так, словно все идет по плану. Тим завидовал.

– Одну треть, – заметил Тим, оглядываясь вокруг. – Я думаю, что мы прошли одну треть. Путь по незнакомой дороге всегда кажется дольше.

Они вышли к нужному дому около десяти вечера. Тим узнал место по фотографии и номер “6” на табличке подтвердил, что это поместье Гораковых. У Тима промокли ноги и сам он продрог до костей.

Поместье Гораковых предстало перед ними темным массивом с элементами готической архитектуры. Детали скрывали опустившиеся сумерки. Территория была обнесена сплошным каменным забором.

– Почему у него шестой номер, если в округе ничего? – буркнул Тим.

Он подошел к калитке и нажал на звонок. Никто не ответил. Тим достал телефон и проверил экран – связь так и не появилась. Он нажал на звонок снова, а потом еще раз. Наконец, в ответ раздался длинный писк и ворота открылись.

Тим и Каз прошли по дороге, выложенной брусчаткой, которая вела от калитки до крыльца. Высокая живая изгородь по бокам мешала рассмотреть территорию поместья, но у Тима сложилось впечатление, что площадь тут приличная.

– Добрый вечер. Пан Карел Горак? – спросил Тим у статного мужчины лет пятидесяти, который встретил их на пороге.

– Вы поздно, – отозвался мужчина.

Горак впустил их в дом, но откровенно поморщился, когда увидел, что от обуви Тима и Каза остаются грязные следы.

– Я провожу до ваших комнат, – сказал он. – Все дела завтра.

– Как сегодня себя чувствовал себя ваш сын?

Горак вздохнул.

– Давайте сразу все проясним, – заявил он, пока они поднимались по винтовой лестнице. – Пригласить вас – идея Софии. Я считаю, что вам приезжать не стоило, так как мой сын в полном порядке. И вы не получите от меня ни кроны. Так что советую вам переночевать здесь, раз уж вы додумались заявиться ночью, а на утро уезжать.

Тим не нашелся, что ответить, и перевел взгляд на Каза. Тот, впрочем, только пожал плечами и зевнул, не демонстрируя какого-либо интереса к словам хозяина дома. Они поднялись на четвертый этаж и дошли до самой отдаленной комнаты левого крыла. За этот подъем Тим успел порядком запыхаться.

– Заходите, – кивнул Горак Казу, распахивая дверь.

В помещении было темно, так что, сколько Тим ни пытался заглянуть внутрь через плечо Каза, у него ничего не вышло. А как только Каз зашел внутрь, он тут же захлопнул дверь прямо перед носом Тима.

– Теперь разместим вас, – заявил Горак, после чего они дошли до лестницы и стали спускаться.

– Я буду ночевать внизу? – уточнил только что отдышавшийся Тим.

– Нет, – коротко ответил Горак.

Тим и Горак спустились вниз, а затем прошли по длинному проходу, который в конце расширялся и превратился в нишу с еще одной лестницей, которая, как позже понял Тим, вела на верхние этажи правого крыла. Они снова забрались на последний этаж. Тим очень старался скрыть тяжелое дыхание, но получалось у него плохо. Горак проводил Тима до конца коридора и открыл дверь в последнюю комнату.

– Доброй ночи, – хмыкнул Горак, на котором лестничный марафон никак не сказался, а затем развернулся и пошел обратно.

– Доброй!.. – неуверенно крикнул Тим ему вслед, а потом зашел в спальню, что выделил ему не слишком гостеприимный глава семейства.

Внутри было темно и пыльно. Тим пощелкал выключателем, но свет не работал. Тогда он добрался до окна и отдернул шторы – небо было ясным, а луна почти полной. Далеко на горизонте виднелась темная туча, а пока комнату залил лунный свет.

Тим осмотрелся. Узкая кровать у стены, покосившийся стол без ящиков и небольшой шкаф. Гардероб выглядел как товар из лавки то ли старьевщика, то ли любителя антиквариата. Тим не разбирался в мебели и не знал, перед ним просто хлам или ценная вещица. Шкаф был тяжелый, из темного дерева и держался на фигурных ножках. Его двери были увенчаны витиеватым деревянным кружевом, а на обеих створках расположились помутневшие от времени зеркала. Тим глубоко вдохнул и тут же чихнул.

Лечь спать он смог только после того, как разобрал вещи и проветрил помещение. Постельное белье оказалось холодным и влажным, так что Тим возился еще около получаса, прежде чем забыться тревожным сном.

Глава 2

Каз остался в комнате, где не работал выключатель. Скорее всего это означало, что щиток на этаже не включен. Каз порой сталкивался с тем, что в больших домах отрубали целые этажи за неиспользованием. А его, судя по запаху, привели туда, где уже лет сто никто не жил.

Каз лениво зевнул, а потом достал телефон. Связи до сих пор не было, и это было плохо. Очевидно, в этой глуши сигнал вышек не долетал. Каз открыл список доступных сетей вай-фай, и телефон снова не показал ничего утешительного. Зато в телефоне был фонарик.

Каз вышел в коридор и действительно обнаружил щиток. Открыл его и повернул рубильник. Пробки не вылетели, что было большой удачей – проводка в доме казалась старой.

Каз вернулся в комнату и снова попробовал свет. Теперь он горел. На двери не нашлось никакого замка. Каз не был параноиком, но не гостеприимные хозяева всегда вызывали желание как-то отгородиться от них. Чуть подумав, Каз взял стул с мягкой зеленой обивкой и подтащил его к двери. Ножки стула проехались по полу с таким скрипом и скрежетом, что Каз мог быть уверен – если кто-то попытается ночью зайти к нему в комнату, Каза это разбудит. На стул Каз бросил свой тяжелый рюкзак. Удовлетворившись простенькой сигнализацией, Каз стянул с себя верхнюю одежду, обувь и штаны и забрался в кровать в одной футболке. Он отключился, как только его голова коснулась подушки.

Проснулся Каз от будильника. У него всегда стоял будильник на девять, на случай, если организм решит спать дольше. Телефон показывал печальные двенадцать процентов зарядки. Каз вечером забыл подключить его к сети. Впрочем, связи до сих пор не было, что означало, что и телефон пока что просто бесполезная игрушка.

Каз вылез из кровати, поежившись от холода. Он быстро натянул на себя штаны и свитер. Обувь у него была одна, поэтому пришлось обувать грязные ботинки. Стул и рюкзак стояли на месте. Каз сдвинул их и отправился коридор.

Санузел он обнаружил с большим трудом. Ему удалось там умыться холодной водой и справить нужду, а также ополоснуть ботинки в раковине. Вода из всех кранов шла ледяная, так что о душе не приходилось и мечтать. Закончив с холодными водными процедурами, Каз прошелся по этажу. Он рассчитывал обнаружить комнату Тима, но, очевидно, ее здесь не было. По крайней мере, Каз постучал во все двери, а потом подергал их. Ничего.

Как они поднимались ночью, Каз помнил плохо, поэтому он спустился по лестнице, не слишком задумываясь над тем, куда идет. Кухня нашлась по запаху, на первом этаже. Нельзя сказать, что на ней пахло чем-то вкусным, например, горячим и ждущим гостей завтраком. На кухне было пусто и так же холодно, как и во всем доме, но слабый запах еды там присутствовал. Каз осмотрелся и увидел холодильник. Попытался его открыть, но тот оказался заперт. Это, кажется, был лимит впечатлений Каза от этого дома. Он сел за стол и задумчиво постучал по поверхности пальцами.

В коридоре раздались быстрые шаги, а через несколько секунд в кухню зашел Тим. На нем были только джинсы и футболка, а на ногах – носки. Парень заметно ежился от холода.

– Я надеялся тут найти не тебя, – сообщил Тим Казу, – а еду. Моя комната на четвертом этаже в другом крыле и чтобы попасть в нее, мы вчера спустились вниз, а потом снова поднялись. Там нет света. Я еле уснул из-за пыли, мне кажется, у меня началась на нее аллергия. И спал дерьмово. С трудом нашел туалет, думал буду ходить обосанный.

Тим подошел к холодильнику, подергал ручку, а потом выдвинул ближайший к холодильнику ящик и радостно достал оттуда ключ.

– Это кем, вообще, надо быть… – прокомментировал он, скорее всего, ситуацию с холодильником.

– Чтобы включить свет, надо поднять рубильник в щитке, – поделился Каз, с любопытством наблюдая за действиями Тима. – Ого, да ты нашел ключ!

Каз встал и подошел к холодильнику, чтобы изучить его содержимое.

– К слову, я тоже надеялся найти тут еду или кого-то, но они то ли уже ели, то ли еще спят… А почему ты в носках? Холодно же.

Вчера вечером Тим показался Казу весьма забавным, хоть и странноватым студентом. Сегодня, при утреннем свете это впечатление только укрепилось.

– Обувь грязная, – отозвался Тим, а потом вытащил из холодильника хлеб и сыр.

На продуктах не было никакого брендирования.

– Я помыл, – заметил на это Каз.

Он обнаружил молоко в кувшине и яйца.

– Как думаешь, на нас обидятся, если мы все это приготовим и съедим?

– Ага, – отозвался Тим. – Но давай все-таки не будем помирать от голода.

– Тоже верно, – согласился Каз.

Он обнаружил в шкафу чисто вымытую сковородку и поставил ее на плиту. Масло нашлось в холодильнике. Все лежало без упаковок, в керамической посуде или на подставках. Каз подумал, что тут где-то натуральное хозяйство, не иначе.

– Как ты познакомился с Сэм? – спросил Каз Тима, выливая яйца на сковородку.

– В интернете, – пожал плечами Тим. – Написал пару комментов к постам в ее блоге. Завязалось общение. Ничего такого. А ты?

– Написал жалобный пост о том, что не могу найти работу, – фыркнул Каз, переворачивая свой омлет на сковороде. – Дай-ка мне сыр и хлеб, вкуснее будет… А Сэм написала мне, что я могу поработать на нее. Вот и все, собственно. Но до сих пор я только отправлял посылки. Ты не знаешь, что мы здесь должны сделать, с точки зрения Сэм? Она написала мне “разобраться”.

Тим сунул сыр и хлеб в руки Казу, а потом уселся за стол.

– Понятия не имею.

– Ну что же, – вздохнул Каз. – Тогда будем разбираться. Кстати, у тебя сеть ловит?

Тим отрицательно помотал головой.

Каз посыпал омлет сыром, а потом поджарил тосты на сковороде и сделал им по большому бутерброду. Рядом нашелся чайник, а в баночке с нарисованными птицами какой-то чай. Они позавтракали на пустой кухне, и Каз уже достаточно воодушевился, чтобы попробовать найти здесь кофе, как в дверях возникла женщина. Казу она на секунду напомнила приведение. Бледная кожа, худое лицо с темными кругами под глазами, длинные светлые волосы, которые мелкими кудряшками спускались чуть ли не до пояса. Одета женщина была в белое платье с юбкой в пол. Каз чуть было не подумал, что это ночная сорочка.

– Доброе утро, – поджав губы, сказала эта дама. – Вы… готовили здесь еду?

– Да, – согласился Каз. – Это помещение было очень уж похоже на кухню.

Бледнолицее видение скривило губы, не оценив шутки, но промолчало.

– Меня зовут София Горакова, – величественно представилась она. – Это я пригласила вас сюда. Но я думала, что вы… – пани Горакова замялась.

– Что? – спросил Каз, подавив в себе желание еще раз пошутить.

К примеру: “Вы думали, что мы не едим?”

– Я думала, что вы будете… в рясах, – сказала она. – Как служители церкви.

Каз скосился на Тима, проверяя, нет ли у того какой-то занимательной теории на этот счет.

– Обязательно будем, – заверил Тим, – как только дело дойдет до обряда. Однако сначала нам нужно определить, что именно происходит с вашим сыном. От этого будут зависеть… детали обряда.

Тим посмотрел на Каза и в его глазах было немного паники.

– Я думала, служители церкви всегда… – начала София, и Казу показалась, что она вот-вот на них обидится.

– Просто мы путешествующие экзорцисты, – перебил он ее. – И ходить в рясах по лесу не удобно, так что нам можно ходить в гражданском, – заверил он, надеясь, что нигде не ошибся.

Пани Горакова хотела же именно экзорцистов? Судя по тому, что обиженное выражение на ее лице сменилось более менее удовлетворенным. Каз решил, что угадал.

– Расскажите подробнее, что с мальчиком? – попросил Тим, очень удачно переведя тему.

София посмотрела на них, а потом подошла к столу, выдвинула себе один стул и села на него. Вид у нее при этом был как у королевы, оказавшейся в хлеву.

– В Эдварда вселился дьявол, – тихо сказала София. – Недавно…

– Когда именно? – перебил Каз.

– Около недели… да, семь дней назад. Семь дней назад Эдвард стал вести себя странно. Он…

– Как конкретно?

– Он словно чужой мальчик. Он говорит не так, как говорит Эдвард. Двигается не так, как двигается Эдвард. Его взгляд не такой….

– А что конкретно не так он делает? – снова перебил Каз, за что удостоился гневного взгляда Софии.

– Он держит ложку между большим и указательным пальцами, хотя всегда держал ее тремя: большим, указательным, и средним! И все другие вещи… Вы должны понять. Он все делает иначе. Но не всегда. Бывают дни… Бывают дни, когда Эдвард – это мой Эдвард. Он так же держит ложку, так же смеется, так же бегает…. А потом снова не он.

– Но он ничем не болеет? – спросил Каз, памятуя, что в средневековье за одержимость могли принять и эпилептические припадки.

– Нет, он здоров, – удивленно отозвалась София.

– Пани Горакова, а когда мы сможем поговорить с Эдвардом? – спросил Тим.

– Я схожу наверх и предупрежу его, – сказала София, а потом поднялась из-за стола, одернув юбку. – Потом можете зайти. Комната Эдварда на втором этаже в левом крыле. Вы не заблудитесь, потому что к комнате моего сына ведут волшебные следы. Мы так учили его находить дорогу к себе.

На этом София Горакова окинула презрительным взглядом пустые тарелки и вышла из кухни, держа прямую осанку.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Тим у Каза.

– Нет, – ответил тот. – Предлагаю помыть тарелки и пойти… на поиски.

Впрочем, посуду Каз помыл сам. Он не был большим любителем кухонных дел, но Тим выглядел так, словно его лучше не трогать с подобными просьбами.

После они вышли из кухни. Лестница наверх обнаружилась быстро, хотя Каз не был уверен, что это нужная лестница. Они поднялись на второй этаж и оказались в коридоре. Начиная от лестницы, по полу и стенам были расклеены голубые наклейки в форме бабочек. Каз видел такие на прилавках всякой детской канцелярии.

– А это, наверное, волшебные следы, – предположил Каз.

Коридор второго этажа отличался от коридора четвертого, куда заселили их с Тимом. Он был выполнен в таком же стиле, но казался куда более обжитым. По стенам были развешаны ночники, которые сейчас не горели.

Эдвард действительно был в своей комнате. Когда они зашли, мальчик сидел за столом, спиной к Казу и Тиму, и что-то увлеченно рисовал.

– Привет, Эдвард, – сказал Тим, аккуратно садясь на кровать. – Поговоришь с нами?

Стул Эдварда медленно повернулся, и они увидели лицо мальчика, который по мнению своей матери был одержим демонами. Было видно, что Эдвард пошел в отца. У него были темные волосы и серые глаза, крупные черты лица и выглядел он старше своих лет. Сэм писала, что мальчику семь лет, но, если бы Каз этого не знал, то предположил бы что ему примерно десять.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Твои родители переживают за тебя, – дружелюбно улыбнулся Тим, – им кажется, что с тобой что-то происходит.

Эдвард пожал плечами.

– Я не делал этого, – заявил он. – Это Кристина.

– Что именно сделала твоя сестра?

– Выкинула в помойку моего медведя, – сказал Эдвард таким тоном, будто глупо было этого не знать. – И не сделала домашнее задание по математике, – добавил он.

Тим рассмеялся.

– Нет, так быть не может. Только ты можешь выполнить или нет свое домашнее задание.

– Я всегда делаю.

– Понятно. Может быть, ты хочешь нам что-то рассказать?

Эдвард покачал головой.

Каз, тем временем, прошелся по комнате Эдварда, но садиться не стал. Тим беседовал с мальчиком, а Каз вот не мог похвастаться тем, что умеет общаться с детьми. Иногда он просто терялся от них. Эдвард, пожалуй, был из таких детишек. Маленький, со своими фантазиями в голове, Каз совершенно не понимал, что у него можно спросить. Одержимым бесами Эдвард не казался. Просто обычный ребенок. И комната у него – обычная детская. Игрушки, книжки, мебель… Что тут можно было найти? В чем разобраться? И чего хотела Сэм? К сожалению, отсутствие интернета не позволяло уточнить у нее подробнее. Каз собирался спросить в следующий раз у хозяев дома, как попасть во всемирную сеть.

Эдвард ничего не сообщил Тиму. Каз и не рассчитывал.

– Пойдем? – спросил Каз.

Но Тим попросил минутку. Он подошел к столу и посмотрел рисунки мальчика. Перебрал несколько, пожал плечами и кивнул, мол, можем идти.

Они уже стояли в дверях, когда Эдвард окликнул Тима:

– Подойди, я скажу тебе секрет.

Тим подошел.

– Наклонись ниже…

Когда Тим наклонился к Эдварду, тот дотянулся и сказал что-то ему на ухо. Тима перекосило.

– Вот как, – ответил он Эдварду. – Очень жаль. Это все?

Эдвард кивнул, и Тим буквально вылетел из комнаты, отпихнув Каза, который стоял к двери ближе.

– Что он сказал? – спросил Каз, выходя следом и закрывая за собой дверь.

– Он сказал, что ненавидит бабочек, – ответил Тим.

Каз рассмеялся.

Глава 3

– Это совершенно не смешно! – возмутился Тим, у которого от слов Эдварда про бабочек мурашки по спине побежали. – Ты мог бы и более серьезно относится к этому делу. Нам, в конце концов, платят за него деньги.

– Да свихнуться же можно, если относиться ко всему серьезно, – ответил Каз.

Они немного удалились от комнаты Эдварда и теперь шли по следу бабочек наоборот.

– К тому же, я все еще не знаю, что мы здесь делаем. Ты сам веришь в то, что в парня кто-то вселился? – уточнил Каз.

Тим нервно дернул левым плечом.

– Может быть. Я не знаю. Если бы я знал, мы бы тут не торчали в попытках разобраться, – буркнул он.

– То есть, вы с Сэм это серьезно? – фыркнул Каз. – Ну-ну.

– Что “это”? – раздраженно переспросил Тим. – Я же сказал тебе, что пока не знаю, что конкретно произошло. Зачем ты, вообще, сюда приехал, если считаешь, что здесь все замечательно?

– Да здесь все точно не замечательно, – ответил Каз. – Ты этих Гораковых видел? Королева в хлеву и пан “не-заплачу-вам-ни-кроны”. Не удивительно, что ребенок у них странный. Но дело не в этом… я же работаю на Сэм. Она сказала приехать, я и приехал. – Каз пожал плечами. – Какие еще причины нужны? Если Сэм нравится платить за то, чтобы я за тобой присматривал – это ее дело.

– Да без тебя было бы в сто раз проще! – повысил голос Тим, останавливаясь посреди коридора. – Следи лучше за собой. А я займусь делом.

Не дожидаясь ответа, Тим прошел мимо Каза и быстрым шагом поднялся по лестнице на третий этаж.

У Тима были свои причины избегать разговоров про странные и паранормальные вещи, и, как он полагал, довольно веские. Да и про свое общение с Сэм Тим рассказал Казу далеко не все.

Он прошел по коридору, нажимая на каждую ручку, но все комнаты, кроме одной, были закрыты. Тим зашел в не запертое помещение и зажег свет. Похоже, семейство Гораковых использовало комнату, как нечто среднее между складом и свалкой. На стеллаже, который стоял у самого входа, лежали рисунки. Тим взял большую синюю папку и принялся листать содержимое. В рисунках Эдварда, что были в его спальне, ничего интересного не было, но Тим полагал, что это не повод расслабляться. У Тима было много догадок, чем может быть занят странный ребенок, потому что он и сам был таким в детстве.

Тихим, не особо общительным, погруженным в свои мысли. Родители всегда ставили старшего брата ему в пример. Не удивительно, ведь Ник был очень удобным сыном. Не сказать, чтобы Ник был душой компании, но зато его старший брат всегда знал, чего хочет, и упорно шел к цели. Был лучшим во всем, за что брался. Окончил школу с медалью, потом получил красный диплом – вся эта чепуха, которая совершенно не занимала Тима. Когда Тиму было пятнадцать, а Нику двадцать пять, их родители разбились в автомобильной аварии. По брату это ударило сильнее, чем по Тиму. По крайней мере, так казалось со стороны. Ник сильно горевал, а потом заявил, что они уезжают в Чехию, в город под названием Стабор. Тим никогда о таком не слышал, но оказалось, что Стабор был расположен всего в часе езды от Праги.

Брат тогда постоянно спрашивал Тима, что он думает о переезде, но Тим только пожимал плечами. Ему было все равно. Тем временем с Тимом начали происходить вещи, которыми он не мог ни с кем поделиться. Сперва ему начали сниться сны. Первый он увидел как раз накануне гибели родителей. Ему тогда приснилось, что под их домом, многоэтажкой, где они жили на пятом этаже, разверзлась земля. Их родители полетели вниз, а Тим и Ник – наверх. Понятное дело, что любой бы назвал это совпадением. Да даже если и предчувствием, то что с того?

Иногда Тиму снились мелочи. Звонок от девочки, с которой они вместе учились в начальной школе и больше не виделись, а на следующий день Аня находила его в социальной сети и спрашивала как дела. Иногда ему снились ужасы. Чудовище, что забиралась в незапертые окна и поедало молодых красивых девушек. Сны прекратились, когда их соседа Ивана Кузнецова, тот частенько заходил одолжить табуретку, посадили за серию убийств.

Тим мог вытащить случайную книгу с полки, открыть наугад и получить ответ. Мог найти чемодан с побрякушками по знакам. Кстати, тот чемодан он не осмелился забрать – слишком его напугал выпотрошенный труп черного кота неподалеку. Тим думал, что подобные вещи перестанут происходить с ним, когда они уедут из родного города, но его предчувствия только усилились.

Ни на чем Тим не мог сосредоточиться достаточно. Он плохо учился, забивая на пары. Раздражал работодателей, потому что постоянно “витал в облаках”. Единственное, что было его отдушиной до недавнего времени, блог, который он вел на том же ресурсе, что и Сэм. Блог был закрыт под список. Люди реагировали по-разному. Были уверены, что Тим придумывает, советовали обратиться ко врачу или блокировали Тима на своих страницах. И только Сэм заинтересовалась тем, что пишет Тим, а потом предложила ему работу. Теперь Тим очень хотел спросить у Сэм, как она додумалась отправить их вместе с Казом в поместье, но по понятным причинам не мог.

Он закончил с синей папкой и взял такую же увесистую, но черную. Жизнерадостность семейства поражала. Первый рисунок буквально копировал наклейки-бабочки со стен. Тим подумал, что первая папка, возможно, была с рисунками Кристины, а не Эдварда. Хотя, с другой стороны, кто будет рисовать ненавистных бабочек? Рисунки шли в хронологическом порядке, дата была подписана рукой взрослого, и становились все более качественными. Больше деталей, интересные цвета. Одна синяя бабочка, две синих бабочки, бабочки летают вокруг цветка, бабочка с огромной клыкастой пастью… Тим вздрогнул. Он помедлил, а потом перелистнул дальше. Рисунки были сделаны так, что бабочка будто приближалась к тебе и с каждым листом все меньше внимания уделялось крыльям и больше – зубам. Тим дошел до изображения, где была только огромная зубастая пасть и аккуратно открыл следующий лист, по которому буквально размазали настоящую бабочку. Дверь резко открылась, и Тим подрыгнул.

– Что вы здесь делаете? – спросила пани Горакова. – Я везде вас ищу.

– Простите, – пробормотал Тим. – Любовался рисунками вашей дочери.

Тим незаметно вытащил лист с мертвым насекомым из папки и засунул в карман брюк.

– Поговорим не здесь? – дружелюбно предложил он, не глядя засовывая папку на место.

София отодвинулась от дверного проема, выпуская Тима из комнаты, и как он вышел, тут же заговорила:

– Вы видели моего сына. Что вы скажете?

Горакова говорила резко, отрывисто, и при этом смотрела на собеседника прямо, не отводя глаз. Казалось, что она из тех людей, кто с детства привык отдавать людям приказы, а не общаться с ними. Тиму она не нравилась. Он задумался над тем, какой ответ лучше дать, чтобы не попасть в просак.

– Сегодня… это день, когда он ваш сын? – неуверенный в своей правоте спросил Тим.

– Да, – выражение лица Софии неожиданно смягчилось, превратившись из требовательного в просто задумчивое. – Сегодня с утра Эдвард мой мальчик. Я так боюсь, что он потеряет свою душу… Святой отец сказал мне, что это может случиться, если в теле ребенка бес живет слишком долго. Скажите, Тимур… вы так молоды. Вы когда-нибудь делали это? – Горакова посмотрела Тиму прямо в глаза, и в ее взгляде читалось волнение.

– Да, мне пришлось, – и глазом не моргнув, соврал он. – С моим братом произошло подобное. Простите, не хотел бы вспомнить об этом. Сейчас с ним все хорошо. Да и Казимир куда опытнее меня, так что ваш сын в надежных руках.

– Да, мне так и показалась, – пробормотала София, комкая подол своего белого платья. – Вы еще очень юны. Хорошо, что с вами есть опытный наставник. Когда вы сможете приступить? С моим сыном? – спросила она.

– Несколько дней, – неопределенно предположил Тим. – Не переживайте из-за времени. Я понимаю, что вы любите Эдварда и боитесь за него, но нам нужно увидеть его, когда он… не ваш сын.

Тим сделал вид, что произносить подобное ему было тяжело.

– И будет лучше, если мы успеем понять, что привело к подобным… неприятностям. Чтобы не допустить повторения, – Тим сделал драматическую паузу, – с вашей дочерью или с кем-то еще из семьи.

Тим опасался, что он несет жуткую чушь, потому что он крайне мало знал об экзорцизме. Впрочем, София проглотила все эти объяснения, даже не моргнув. Только понимающе кивнула.

– Вас с наставником хорошо разместили? – спросила она без перехода.

– Спасибо за беспокойство, – мягко улыбнулся Тим и взъерошил свои волосы.

Он знал, что выглядит мило, когда так делает. Возможно, только в такие минуты он и выглядел мило, Тим не знал точно.

– Мы живем в конце правого и левого крыла на четвертом этаже. Возможно, есть возможность поселить нас ближе друг к другу или ближе к вашему сыну?

– Подобные вопросы решает мой муж, – отозвалась София. – Но я поговорю с ним и спрошу, возможно ли это. А сейчас прошу меня извинить. Сегодня у детей выходной, но завтра к Эдварду придет преподаватель. Я перевела его на домашнее обучение, временно. Постарайтесь не мешать ему с утра и до обеда.

София развернулась, чтобы уйти, но в последний момент обернулась.

– Ах да, прошу прощения за сегодняшний завтрак. Отныне приходите к завтраку в десять утра. Обед будет в три дня, а ужин в восемь вечера. Мы принимаем пищу все вместе в определенное время, поэтому я прошу вас не опаздывать к трапезе.

На этом пани Горакова повернулась к Тиму спиной и зашагала прочь.

Глава 4

– Да что я такого сказал-то?! – крикнул Каз вслед Тиму, но это было все равно, что кричать вслед уходящему поезду.

Если честно, Каз ляпнул про “присматривать” только из-за того, что Тим начал его раздражать. Было что-то забавное в его вечном недовольстве, но нельзя же быть недовольным абсолютно всем? Да Каз бы крышей поехал, если бы его голова была полна таких мыслей. Впрочем, если Тим и правда воспринимал все, как говорил, то его можно было только пожалеть.

Поскольку Тим убежал наверх, Каз из принципа двинулся вниз. Он снова очутился на первом этаже, прошел мимо уже знакомой пустой кухни и неожиданно вывалился в холл. Ночью Каз плохо рассмотрел его. Холл был просторный. От двери к лестницам вела ковровая дорожка, уже порядком затертая, но все еще производящая впечатление. Рядом с выходом стояла вешалка, на которой одиноко висело чье-то пальто. Каз подошел к двери и уже было толкнул ее, чтобы выйти на улицу, как услышал голос, доносящийся сзади:

– Одноногий Джаакуб за стеной зарыл свой труп!

Каз невольно вздрогнул и обернулся. На него хитро смотрела маленькая девочка лет десяти, повиснув на перилах на нижнем пролете лестницы.

– Привет, – сказал Каз. – Что это за стишок?

– Одноногий Джаакуб за стеной зарыл свой труп! Только он не понимал, что ужасно провонял! Пес соседский от него не оставил ничего! – продекламировала она с выражением, а затем застенчиво улыбнулась.

– Интересный стишок, – сказал Каз. – Где таким учат?

– Мне подруга в школе рассказала, – поделилась девочка. – Только маме не говорите.

– Не скажу. Ты ведь Кристина, да?

Кристина была одета в длинное белое платье до пола. Точная копия платья Софии, только поменьше. У нее были темные волосы, в отца, зато вились как у матери. Мелкими кудряшками, и уже почти достигали поясницы, хотя были заколоты.

– Это я, – сказала Кристина.

– Так что за Джаакуб, который зарыл свой труп?

Стих был странный, как раз в духе их “паранормального” расследования, но Каз помнил о том, что дети в этом возрасте набираются в школе всякой несусветной дичи.

– Это стишок! Стишок! – Кристина рассмеялась, а потом подхватила подол юбки и убежала вверх по лестнице.

Каз вздохнул. Он никогда не думал, что навык общения с детьми когда-либо ему понадобится. Но сейчас Казу почему-то ужасно хотелось утереть нос Тиму, разузнав что-то интересное или полезное. Было не так уж важно, в пользу “паранормальной” версии или обычной, подтверждающей, что Гораковым просто нужен семейный психиатр.

Каз открыл входную дверь и оказался на улице. Было светло и пасмурно, а под свитер тут же забрался пронизывающий осенний ветер. Надо было взять куртку, но возвращаться уже не хотелось. Каз поежился.

– Одноногий Джаакуб за стеной зарыл свой труп, – пробормотал Каз засевший в голове стишок и пошел вперед, чтобы не стоять на месте.

У Гораков был ухоженный сад с аккуратно подстриженными кустами и газонами. Каз прошелся по мощеной дорожке. Она завела его в лабиринт из живой изгороди, который поражал своим однообразием. В поместье как будто вовсе не жили дети. Везде было пусто и ухожено, как на застывшей картинке. Из чувства противоречия Каз свернул с дорожки и пошел по газону в сторону дома. Было так холодно, что Каз намеревался просто дойти до стены и вернуться к двери, как вдруг пнул что-то ногой. Посмотрев вниз он увидел какую-то белую палку. При ближайшем рассмотрении это оказалась кость. Каз понятия не имел, чья именно.

– Вот и одноногий Джаакуб, – сказал Каз сам себе.

Он говорил вслух, чтобы хоть немного отвлечься от холода, хотя облачка пара, вырывающиеся изо рта, вдвойне играли злую роль: напоминали о холоде и о том, что Каз хочет курить, а у него нет сигарет.

Внезапно до Каза донеслись какие-то звуки. Как будто кто-то копал землю и скреб когтями.

– Ну так же не бывает, – сообщил Каз вслух и двинулся на звук.

Он не боялся, совсем нет. Хотя мысли о неизвестном одноногом Джаакубе, который закапывает собственный труп, навязчиво крутились в голове, не желая исчезать.

За углом дома Каз увидел, как рыжий ирландский сеттер старательно копает землю. Рядом с ним лежала еще одна кость. Каз выдохнул. Загадка была решена. Собака таскает кости. Небось, с кухни.

– Это Бобо, – сказала Кристина сзади, и Каз снова чуть не подпрыгнул.

Эта девочка подкрадывалась к нему незаметно. Каз обернулся. Кристина стояла на газоне, закутавшись в черное пальто.

– Ваша собака? – переспросил он.

– Да, Бобо. Ему нельзя здесь копать.

– Правда? Ну, мы никому не скажем, – заверил Каз.

– Папа сказал, что если еще раз увидит, как Бобо копает, то застрелит его, – поделилась Кристина.

Почему-то от того, каким легким тоном Кристина рассказывала все эти вещи, про закопанный труп и застреленную собаку, у Каза по спине пробежали мурашки.

– Тогда мы тем более не будем говорить твоему папе, – ответил Каз. – Хорошо?

Кристина кивнула.

– Ты знаешь, кто я такой? – спросил Каз у девочки.

– Да, – согласилась Кристина. – Вас двое. Приехали два шарлатана, чтобы устраивать цирк.

– Это тебе папа такое сказал? – уточнил Каз.

– Да, – кивнула она.

Ну что же… Каз и не питал иллюзий, что они понравились Карелу Гораку.

– Кристина, а ты можешь что-нибудь рассказать о своем брате? – спросил Каз.

– Эдвард дурак, – сказала Кристина.

– Понятно. А что-нибудь… Неделю назад с ним что-нибудь необычное происходило?

– Неделю назад у меня был день рождения! Мне подарили альбом. И книжку.

– Замечательно, – отозвался Каз. – Поздравляю. И сколько тебе исполнилось?

– Одиннадцать.

– Какая ты большая, – протянул Каз, припоминая, что все его знакомые говорили детям именно так.

Каз не был уверен, что это правильная тактика, но другой у него не было.

– Больше Эдварда. Ему всего семь.

– Ладно. А что-нибудь странное про Эдварда ты знаешь? Что-то необычное? Какой-нибудь… секрет? – предположил Каз.

Кристина на это лукаво улыбнулась.

– Я знаю секрет Эдварда. Хочешь, покажу?

– Конечно, – искренне заверил Каз, ощущая, как кончики его пальцев превращаются в ледышки.

– Тогда бежим! – сказала Кристина и побежала по газону.

Каз сначала пошел за ней быстрым шагом, а потом понял, что придется бежать. Это было хорошо для его замерзшего тела, но не очень хорошо, если его кто-нибудь увидит из окна. Здоровый мужик, экзорцист-священник, вприпрыжку скачет по газонам, не вынимая руки из карманов. Каз надеялся, что  сейчас никто не смотрит в окно.

Кристина завела его на задний двор, под раскидистое дерево. Она встала на голый пятачок земли и топнула по нему ногой.

– Вот здесь, – сказала Кристина.

– Что здесь?

– Тайник Эдварда.

– Тайник?

– Как у Бобо. У Эдварда тоже тайник.

– Эдвард закапывает кости? – уточнил Каз.

Кристина помотала головой. Со стороны дома раздался мелодичный звоночек.

– Ой, – сказала Кристина. – Обед. Нельзя опаздывать.

Она резво побежала обратно, срезая по газонам. Каз, по правде говоря, тоже хотел обед. Но его оставили один на один с тайником Эдварда, и Каз хотел понять, что там зарыто. Если зарыто, конечно. Сначала он попытался раскопать землю руками. Чернозем поддавался хорошо. Это доказывало, что его недавно копали. Но что бы там ни было, оно оказалось довольно глубоко, и Каз вернулся к дому. Бобо уже не копал землю, зато весь газон был в его рытвинах.

– Беги отсюда, парень, пока ты жив, – посоветовал Каз уже скрывшемуся псу.

Потом он подобрал кость, об которую споткнулся, и вернулся к дереву. С помощью кости яму удалось разрыхлить довольно быстро. Он уперся во что-то твердое, а спустя секунду вытащил заляпанный землей фигурный ключ. Каз протер его свитером и спрятал в карман. Потом закидал землей яму, положив кость Бобо вместо ключа, и притоптал ее ногами. Каз надеялся, что Эдвард не будет раскапывать свой тайник. А если и будет, то подумает на пса.

После всех манипуляций до ужаса замерзший Каз вернулся в дом. В холле пахло едой. Кажется, он и правда пропустил обед. Но сейчас он почти не мог об этом думать. Каз взбежал наверх, на свой четвертый этаж, и зашел в санузел. Включил свет и осмотрелся. Как он и думал, отсутствие горячей воды было обусловлено перекрытым вентилем. Каз открыл его, притащил из комнаты свои чистые вещи, и наконец-то залез в душ.

Каз едва успел вернуться к себе в комнату и одеться, как в его дверь настойчиво постучали.

– Тут же ни фига не запирается, заходите, – крикнул в ответ Каз, который как раз вытирал волосы.

Он сидел в свежей футболке, теплых штанах и носках. Не хватало только горячего кофе, но на такой сервис в этом доме рассчитывать не приходилось.

– Экзорцисты не должны так выражаться, – заявил Тим, заходя в комнату. – Я хотел извиниться.

Тим прошел в комнату и сел на ту же кровать, но как можно дальше от Каза.

– Так что извини.

Каз озадаченно посмотрел на Тима. За приключениями в саду он уже успел забыть об их ссоре, да и не придавал ей особого значения. Но совсем не думал, что Тим решит извиняться. Казу почему-то казалось, что это не в его характере. Хотя, что Каз знал о характере Тима?

– Да ерунда, – ответил он. – Ты тоже извини. То есть, я, правда, не особо верю во всю эту чертовщину, но мешать не собираюсь. К тому же, мне всегда Малдер нравился больше Скалли, – фыркнул Каз. – Так что если мне вдруг покажут чудеса, я готов смотреть. Ты мне лучше скажи, ты обед в этом доме видел?

– Ах да, – Тим хлопнул себя по лбу. – Тут еда строго по расписанию.

Тим озвучил часы, в которые нужно было являться на завтрак, обед и ужин.

– Я, – Тим смешно сморщил нос и поправил очки, – пообщался с пани Гораковой, она рассказала мне о порядках в доме, а вот ни о чем полезном не рассказала. Однако я кое-что нашел.

В конце истории про рисунки Тим вынул из кармана сложенный листок и отдал его Казу.

– Что это? – спросил Каз, взял в руки лист бумаги.

Там было что-то похожее на раздавленное насекомое. Довольно тошнотворное зрелище, особенно если мешать это с мыслями про обед.

– Бабочка. Сначала шла целая стопка рисунков зубастой бабочки, а потом вот это. Я полагаю, художник – Эдвард.

– Зубастой? – переспорил Каз, а потом вернул листок Тиму. – Ну и жуть, – фыркнул он. – И какой же из Эдвардов художник? Который сын Софии или “совсем другой”?

Тим пожал плечами.

– По-очереди рисуют, надо полагать, – пошутил Тим.

Каз снова фыркнул.

– Ладно, я тоже кое-что нашел, – сообщил он.

Каз выдвинул ящик тумбочки и достал оттуда уже отмытый ключик. Тот был сделан в стиле дверных ручек этого дома, так что Каз не исключал, что он к чему-то подходит. Только не знал, к чему.

– Откопал, – уточнил он и положил ключ на кровать, откуда Тим мог его взять.

А потом Каз пересказал свои приключения. Рассказчик из него был неплохой. Каз подробно описал Кристину, ее ужасный стишок, собаку с костями, живодерские наклонности главы семейства, а потом тайник Эдварда, – или все-таки Кристины? –  в котором был ключ.

– Понятия не имею, что с этим всем делать, – завершил свой рассказ Каз.

– Найти дверь, – пожал плечами Тим. – И вот еще… у тебя к щеке что-то присохло. Ты, вообще, в зеркало не смотрел, когда брился?

– Смотрел, но невнимательно, – отмахнулся Каз.

Зеркало в его комнате висело на стене, и Казу пришлось встать, чтобы посмотреть в него.

– Всего-то кусочек пены, – заметил он, смахнув его со щеки.

Закончив наводить марафет, Каз повернулся к Тиму, чтобы предложить ему совершать еще один незаконный набег на кухню. Это помешало Казу увидеть, как его отражение в зеркале наклоняется вперед, будто желая выйти, заглядывает Тиму в глаза и рисует пальцем смайлик: двоеточие и скобку.

Глава 5

Ужин, если верить Гораковой, должен был начаться ровно в восемь вечера, но Тим спустился чуть раньше и осмотрел зал, где проходили трапезы. Зеркал там не было. Он облегченно выдохнул. После непотребного поведения отражения Каза в зеркале Тим вылетел из его спальни пулей, бросив, что его тошнит. В первый момент он действительно думал, что его вырвет, но к тому моменту, как Тим добрался до своих покоев, четыре этажа вниз и четыре наверх, его слегка отпустило.

По залу сновала девушка, на вид ровесница Тима, и накрывала на стол. Тим хотел познакомиться с ней и задать пару вопросов, но та быстро прошла, считай пробежала, мимо него, не поднимая глаз.

Тим встал у окна и принялся ждать остальных членов семьи. Первым пришел Карел, что совершенно не обрадовало Тима.

– Сядьте за стол, – раздраженно сказал он.

Тим сел в центре стола.

– Не сюда, – поморщился Карел. – Пересядьте. Почему вы все еще здесь?

– Потому что наша работа еще не закончена, – отозвался Тим, пробуя другой стул.

На сей раз его выбор, видимо, устроил Карела, потому что тот ничего не сказал. Потом в зал спустилась София вместе с Эдвардом, а вот Кристина прибежала уже после звонка. Последним к ним присоединился Каз, который не демонстрировал никакого смущения или раскаяния по поводу своего опоздания.

Каз выглядел обычно. Растянутый убогий свитер, темные брюки и ботинки, которые ему, в отличие от Тима, удалось помыть. Сидел с мрачной рожей без какого-либо намека на улыбку. Тим поежился. Он понятия не имел, что все это значит.

София кашлянула, привлекая внимание.

– Давайте все возьмемся за руки и произнесем молитву, – София посмотрела на Каза. – Казимир, прошу вас как гостя…

Тим ощутил, как его охватывает паника. Если его напарник попытается выполнить просьбу Софии, то они и минуты после этого не пробудут в доме. Каз посмотрел на Софию заинтересованно, но Тим не дал ему ничего ответить.

– Пани Горакова, – неуверенно начал Тим, который еще не придумал, что сказать дальше, но надеялся на вдохновение. – Дело в том, что… Дело в том, что нам очень важно наблюдать за тем, как ужины проходят у вас обычно. Да и к тому же слова Казимира обладают… особой силой и могут вызвать эффект, – Тим слегка округлил глаза, – если вы понимаете, о чем я.

Тим очень надеялся, что София понимает о чем он, потому что сам Тим понятия не имел. Каз бросил на Тима слегка обиженный взгляд, но Горакова, внезапно, понимающе кивнула.

– Конечно, – ответила она. – Я прочитаю молитву сама. Возьмемся за руки.

Во главе стола сидел Карел. По правую руку от него располагалась София, дальше сидел Эдвард, а последней на той стороне стола была Кристина, все еще в таком же белом платье, как ее мать. По левую руку от Карела оказался Тим, а рядом с ним сел Каз.

Карел сжал руку Тима так, что захотелось ее выдернуть, а вот рука Каза оказалась очень горячей. Вечно мерзнущий в огромном особняке Тим подумал, что, возможно, ему стоит везде ходить, держа Каза за руку.

Тим опасался, что умрет от голода раньше, чем они, наконец, начнут есть, но, к счастью, ошибся. София прочитала длинную молитву, закрыв глаза. В конце все хором сказали “аминь”. Каз немного стормозил, но успел закончить “…инь”, а потом отпустил руку Тима.

На ужин на столе была запеченная тыква с рисом. Каз положил себе сразу двойную порцию, и Тим позавидовал его незамутненности.

– Карел, – сказала София, когда все приступили к еде и уже немного опустошили свои тарелки. – Наши гости просили переселить их ближе друг к другу, это возможно?

– Нет, – коротко ответил Карел.

– Нет других свободных комнат? – не удержался Тим от сарказма.

Карел посмотрел на него, как на идиота.

– Есть, но они не предназначены для проживания, – серьезно заявил он. – У нас нечасто бывают гости. Так понятнее?

Тим с трудом справился с раздражением, но все же кивнул.

– А интернета здесь нет? – подал голос Каз.

– Зачем вам интернет? – ужаснулась София.

– Мобильный не ловит, – пояснил Каз. – А мы… должны время от времени отчитываться о том, где мы, – не моргнув, соврал он.

– У нас есть телефон, – поджав губы, сказала пани Горакова. – Аппарат стоит здесь, в холле. Можете позвонить.

– Спасибо, – серьезно отозвался Каз. – Скажите, а у вас своя ферма? – – поинтересовался он. – Магазинов тут рядом нет, а все продукты очень свежие.

Судя по тому, что тарелка Каза была уже пустой, свежесть продуктов пришлась ему по вкусу. Хотя в семье Гораковых, вместе с интернетом презирали и специи – вкус еды был абсолютно пресный.

– Не у нас, у пана Кучера, он… – начала говорить Кристина, но отец перебил ее.

– Детей должно быть видно, но не слышно, Крис. Особенно за столом, когда разговаривают взрослые.

Кристина вздохнула и снова уставилась в свою тарелку.

– Пан Кучер – это ваш сосед? – спросил Каз.

– Живет во втором доме, – поведал Карел, чем, сам того не желая, невероятно обрадовал Тима.

Значит, номер шесть на доме – это не формальность, а тут действительно несколько домов, просто на таком расстоянии друг от друга, что это не очевидно.

– А сколько всего особняков вокруг? – заинтересовался Тим.

– В нашей общине двадцать семей, – отозвался Карел.

– Наверное, дома далеко друг от друга, – предположил Каз. – Мы не видели ни одного.

– Около получаса быстрым шагом.

– Вот как, – кратко отозвался на это Каз.

Тим не знал, о чем думает Каз, но сам он размышлял о том, что если здесь кто-то будет кричать или звать на помощь, то никто не услышит. Скорая и полиция не успеют доехать вовремя, если они понадобятся. Абсолютная глушь, изолированная не только от цивилизованного мира, но даже и от других членов секты, которую Гораковы называли общиной.

Эдвард весь вечер молчал, не давая узнать о себе что-либо новое. Увы, информации о самом ребенке это не давало. Учитывая тиранические замашки главы семьи, было скорее удивительно, что они услышали голос Кристины, которая до конца ужина тоже не проронила больше ни слова. Дети очень медленно ковыряли в тарелках, но все же методично запихивали в себя еду, не капризничая. Вдруг София закричала и схватила Эдварда за руку, которой он держал ложку.

– Опять! – вскрикнула она. – Это происходит опять! Эдвард!

Эдвард выронил ложку на стол и посмотрел на мать. В его взгляде нельзя было ничего прочитать.

– Он держал ложку двумя пальцами! Он держал ее двумя пальцами! Смотрите! – София умоляюще посмотрела на Каза и Тима.

Кристина тихо отодвинулась от брата и кричащей матери, испуганно посмотрев на них. И тут Эдвард засмеялся. Он хихикал тоненьким голосом, неотрывно смотря на мать. Потом поднял ложку со стола двумя пальцами и снова уронил ее. Снова поднял и снова уронил. Его смех не прекращался. София ахнула, отпустив руку сына и зажала себе рот рукой. Эдвард смеялся, поднимал и ронял ложку.

Карел резко поднялся из-за стола и его стул со скрипом отъехал назад.

– Достаточно. Эдвард, марш в свою комнату!

Не сказать, чтобы на Эдварда сильно подействовал приказ отца, так что Карелу пришлось подойти к сыну и вытащить его за шкирку из-за стола.

– Хватит кривляться, – рявкнул Карел, а потом ухватил Эдварда за руку и силой увел из гостиной.

Эдвард так и продолжал смеяться, так что Тим слышал медленно стихающие хихиканье, пока то не утонуло в тишине.

– Это ужасно, – тихо прошептала София, а потом вскочила из-за стола и бросилась следом за мужем и сыном.

Как только мать ушла, Кристина сползла со стула, посмотрела на Тима и Каза и приложила палец к губам:

– Т-с-с-с.

А потом убежала из комнаты. Тим поднялся из-за стола.

– Нам надо бежать следом? – уточнил Каз у Тима.

– Конечно, – рявкнул Тим. – Или ты будешь жрать, пока у тебя тыква из ушей не полезет? – поднял он бровь.

– Тыква закончилась…

– Идиот, – бросил Тим. – Думаю, нам нужна комната Эдварда, – предположил он, а потом побежал наверх.

Тим поднялся на второй этаж и окликнул Каза, но тот не ответил. Видимо, напарник остался внизу. Тим буркнул кое-что нецензурное, а потом оглянулся в поисках бабочек. Их не было. Тим сначала подумал, что их убрали, но затем осознал, что он находится в другом крыле. Нужно было вернуться и подняться по правильной лестнице, но вместо этого Тим тихо пошел вперед по коридору. Комнаты, что располагались по обе стороны, были опять заперты. Заперты, заперты, заперты… Тим чуть не провалился внутрь, когда одна из дверей внезапно поддалась и открылась.

Комната оказалась детской. На кровати сидела Кристина, а у нее на коленях была открыта книжка с рисунками. Она подняла взгляд на Тима и снова приложила палец к губам.

– Папа отлупит Эдварда ремнем, – сообщила Кристина. – Эдвард плохо себя вел за столом.

Тим поежился.

– А с тобой бывает так, что ты плохо себя ведешь? – спросил он.

– Я стараюсь так не делать, – ответила Кристина. – Я давно не вела себя плохо.

Кристина листала страницы книжки, не рассматривая их.

– В Эдварде правда живет дьявол? – спросила она.

– А как ты сама думаешь? – поинтересовался Тим, доходя до Кристины и садясь на краешек ее кровати.

– Эдвард иногда злой, – ответила Кристина, не поднимая взгляд на Тима. – Но мне нельзя про это говорить.

– Со мной можно, – заверил Кристину Тим. – Я не буду пересказывать наш разговор твоим родителям, но мне нужно знать ответы, чтобы разобраться, правда ли Эдварду нужна помощь экзорцистов. Что он делает, когда злой?

– Бьет меня, – сказала Кристина. – Ломает мои игрушки. Я не играю с ним, когда он злой.

– Когда такое случилось первый раз?

Кристина пожала плечами.

– Не помню, – ответила она.

Тим постарался улыбнуться Кристине ободряюще. Он рассудил, что вряд ли бы она успела забыть, если бы брат впервые поступил так неделю назад. В целом, Тим бы уже даже согласился с Казом, что дело тут вовсе не в мистике, если бы не пугающие поведение отражения. Факты говорили одно, а знаки совсем другое.

– Понятно. Ты очень помогла мне. И последний вопрос. Скажи, тебе не страшно спать так далеко от других спален?

На губах Кристины появилась застенчивая улыбка, как будто Тим разгадал какой-то ее, не самый страшный, секрет.

– Нет, – ответила она, и добавила: – Самое страшное происходит не во сне.

Глава

6

Тим убежал не по той лестнице, пока Каз вылезал из-за стола. Каз не был настолько медлительным, чтобы его не догнать, но не видел причин носиться по чужому дому. Он хотел окликнуть Тима, но потом передумал. Пусть побегает, если не хочет ждать.

Комната Эдварда находилась в том же крыле, что и комната Каза, только двумя этажами ниже. Тим же побежал в свое крыло. Каз усмехнулся на это и пошел по правильной лестнице наверх.

Коридор все еще был облеплен бабочками, и Каз невольно вспомнил размазанную по бумаге тварь. В конце коридора, где располагалась комната Эдварда, был шум. Кто-то вскрикнул, затем Каз услышал неразборчивый баритон Карела и отчетливый крик Софии:

– Это не мой Эдвард!

Что-то с грохотом упало, и Каз поспешил на шум. Первое, что Каз увидел, открыв дверь комнаты Эдварда, был он сам. Каз отражался в огромном зеркале на двери шкафа-купе. Когда он был здесь впервые, шкаф был закрыт и отражение не бросалось в глаза при входе. Сейчас же дверца была отодвинута. Рядом стоял отец семейства, держа в руках сложенный ремень. Сам Эдвард забился в угол, между стеной и кроватью.

– Что здесь происходит? – спросил Каз.

– Убирайтесь! – зло бросил Карел.

С ним Каз разговаривать не хотел, поэтому обратился к Софии.

– Пани Горакова, – Каз постарался вложить в голос всю свою убедительность. – Это именно тот момент, когда нам нужно посмотреть на вашего сына.

– Вам тут не на что смотреть, – вмешался Карел. – Уйдите. Вас не касаются наши методы воспитания.

София подошла к мужу и вцепилась в рукав его рубашки.

– Карел, послушай, пожалуйста, что говорит Казимир.

Карел резко дернул рукой, будто стряхивая Софию.

– Я и так знаю, что он говорит. Все это чушь и шарлатанство.

София судорожно вздохнула, а потом, будто с опаской, снова взяла мужа за руку.

– Карел, пожалуйста, только один раз. Давай оставим их, милый? Один раз и потом… Если это не поможет, то ты всегда сможешь… Ты же знаешь, что мы всегда слушаемся тебя.

Карел задумчиво перевел взгляд с Софии на Казимира, потом на сына. Он постоял так с полминуты, будто раздумывая о чем-то. Потом пожал плечами.

– Один раз и вы, – он кивнул Казу, – больше не смеете вмешиваться. Иначе я вышвырну вас из этого дома быстрее, чем София успеет вступиться за вас.

На этом Карел крепко взял Софию под локоть и вывел из комнаты. Каз проводил их взглядом, а затем повернулся к Эдварду.

– Эй, вылезай, – позвал он.

Эдвард посмотрел на него, а потом встал и перелез через свою кровать и сел на край, со стороны Каза. Каз вздохнул и присел рядом.

– Как дела? – спросил он.

Эдвард промолчал. Каз не знал, что говорят в таких случаях.

– Я тут видел твою сестру, – рассказал он.

– Кристина, – отозвался Эдвард.

– Да. И вашу собаку.

– Бобо?

– Да, кажется… смешное имя. Кто его придумал? – спросил Каз, но Эдвард промолчал.

Возникла пауза.

– В общем, кто бы ни придумал, менять уже поздно, – подытожил он. – Крис рассказала мне, что твой отец ругается, когда Бобо копает газон.

При упоминании отца Эдвард вздрогнул, и Каз обругал себя. Нашел, что говорить.

– Знаешь, – решился Каз, – когда мы с напарником уедем, я кого-нибудь вызову сюда. Ну, социальную службу. Чтобы они вас забрали. Я думаю, вам с Кристиной не нравится здесь, правда? Придут специальные дяди и тети и разберутся во всем. В общем, вас никто не даст обижать больше, понимаешь?

– А когда вы уедете? – Эдвард посмотрел на Каза.

– Ну… очень скоро, – сказал Каз. – Не знаю, как решит Тим, но…

Эдвард вдруг порывисто обнял Каза, крепко схватившись пальцами на его свитер.

– Не уезжайте, – попросил он, зажмурившись и уткнувшись в плечо Каза.

– Ладно, хорошо, – растерялся Каз. – Не уедем. Позвоним отсюда, договорились?

Каз аккуратно высвободил одну руку и погладил Эдварда по волосам.

– Не бойся. Никуда мы не уедем. Подождем всех вместе. А ты пока постарайся не злить своего отца, хорошо?

Эдвард закивал.

– Ну, вот и здорово.

Каз испытал огромное облегчение. И от этого разговора, и от принятого решения, и от того, что Эдвард оказался совершенно нормальным мальчиком. Какие бы теории там Тим с Сэм не строили насчет паранормальных явлений, конкретно этой семье точно нужна социальная служба, а детям, вероятно, детский психолог. Они сегодня же вызовут сюда службы и дождутся, пока детей заберут.

Эдвард отпустил Каза и снова отодвинулся.

– Спасибо, – сказал он. – Можно попросить?

– Конечно, – ответил Каз.

Эдвард слез с кровати и подошел к своему шкафу, а потом залез куда-то внутрь. Судя по скрипу и шороху, у мальчика там был очередной тайник. Каз вспомнил про закопанный ключ. Его не удивляло, что Эдвард любит прятать вещи, в такой-то семье. Интересно только, от чего тот ключ? Казу сейчас было даже немного стыдно, что он его выкопал.

Эдвард вылез из шкафа, держа в руках целлофановый пакет. Из него пахло какой-то едой.

– Вот, – сказал Эдвард, протягивая Казу две небольших, судя по запаху, овощных котлеты внутри целлофана. – Отдай, пожалуйста, Бобо. Я взял для него.

– О, – улыбнулся Каз. – Обязательно передам. А никто не будет ругаться, что ты их взял?

Эдвард помотал головой.

– Я взял вчера, никто не заметил, – ответил он.

– Хорошо, – сказал Каз.

Он очень осторожно замотал пакет, стараясь не смять котлеты и встал, сунув их в широкий задний карман.

– Отдай сегодня, – сказал Эдвард.

Он перешел с “вы” на “ты” довольно неожиданно, но Каз решил не обращать внимания. Мальчик пережил много стресса.

– Конечно, а то они уж давно лежат, – согласился Каз. – Испортятся еще. Сейчас найду Бобо и отдам.

– Уже уходишь? – резко и капризно спросил Эдвард.

– Да, мне пора. Тебе страшно одному?

– Нет.

Эдвард теперь стоял посреди комнаты и смотрел на Каза. Они оба отражались в большом зеркале. Каз видел спину Эдварда и свое лицо.

– Ладно… Ложись спать, хорошо? Если я встречу твоих родителей, я скажу, что ты заснул, чтобы они не трогали тебя.

– Это все?

– Да, – заверил Каз.

Неожиданно лицо Эдварда исказилось от ярости.

– Ты врешь, врешь! – крикнул он, топнув ногой. – Ты не спросил меня, как найти Бобо! Где ты будешь его искать?! Ты врешь мне, врешь!

– Эдвард, успокойся! Я не вру. Где Бобо?

Эдвард замер, продолжая сверлить Каза злым взглядом.

– В сарае, – сказал он.

– Хорошо… А где сарай?

– За домом. После большого дуба.

Каз припомнил, что то самое дерево, из-под которого он выкопал ключ, было именно здоровым дубом.

– А где этот дуб? – на всякий случай уточнил Каз.

Губы Эдварда растянулись в улыбке, так, что у Каза по спине пробежали мурашки.

– Ты же знаешь, – он не сказал это, а почти прошипел. – Ты же знаешь, где мой дуб.

Каз вылетел из комнаты так, словно за ним разверзлись врата ада, а не стоял маленький мальчик.

“Все это глупости, – сказал Каз сам себе, пытаясь унять бешеный пульс. – Но откуда он знал про дерево?”

Каз быстро шагал по коридору с бабочками, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Вместо света в коридоре теперь горели ночники, и бабочки в этом свете казались какими-то летающими медузами. Дойдя до конца коридора, Каз не смог сдержаться и обернулся. Дверь в комнату Эдварда оставалась закрытой. Под ней пробивалась полоска света. На глазах Каза она погасла, сменившись темной щелью.

Каз отвернулся и почти сбежал вниз. И какого черта Тим не пришел? Остального семейства Гораковых тоже не было видно, и этому Каз был только рад. Котлеты для Бобо ощущались через ткань штанов и Каз вытащил пакет, взял обмотанную целлофаном еду в ладонь.

В холле было темно, но из окон доставало вечернего света, чтобы Каз нашел телефон, о котором ему рассказали за ужином. Тот был такого старого образца, как будто бы Каз оказался в прошлом веке. Каз поднял трубку и приложил к уху. Тишина. Не тот телефон? Они его подключают только когда собираются звонить? Сломался? Все эти вопросы некому было задать. Каз повесил трубку на рычаг и вышел на улицу.

Почему-то мысли о том, чтобы не выполнить просьбу Эдварда, у него не возникало. Напротив, от угощения хотелось избавиться как можно быстрее, как и от воспоминаний о странном разговоре.

На улице снова было холодно, еще холоднее, чем днем, но Каз шел быстро. Он забыл посмотреть, а теперь не смог прикинуть, куда именно выходили окна спальни мальчика, но Казу казалось, что тот наблюдает за ним из одного из черных проемов окон.

До дуба Каз добрался быстро. Его яма не была раскопана, или была раскопана и закопана вновь. Проверять наличие кости он не стал, а просто пошел дальше. За домом ухоженные газоны и ровные живые изгороди постепенно превращались в заросли, к которым явно давно никто не подходил. Среди высокой травы нашлась тропинка, и она действительно привела Каза к сооружению, напоминавшему сарай. Двери не было. Каз достал левой рукой телефон, который он успел зарядить, и включил фонарик. Свет не до конца рассекал темноту, но внутри оказалось довольно пусто. Два ржавых велосипеда у стены, какой-то хлам, подстилка из сена в углу. На подстилке лежал ирландский сеттер. При виде Каза он поднял морду и вильнул хвостом.

– Привет, – шепотом сказал Каз, как будто боялся кого-то разбудить.

Он рад был видеть собаку живой и невредимой. Бобо был симпатичным псом. Даже жалко было его оставлять у таких живодеров. Может, попытаться забрать?

– Я тут тебе…

– Казимир! Что вы здесь делаете?!

От неожиданности Каз вздрогнул, а его пальцы крепко сжались на целлофане, превращая котлеты внутри в фарш.

– Пани Горакова, – выдохнул Каз, оборачиваясь. – Я хотел проведать вашу собаку, – выдавил он, сжав зубы.

– Собаку? Зачем? – резко спросила она.

– Ваш сын беспокоился о ней и просил повидать. Я не видел причин не исполнить его просьбу, – пояснил Казимир, тщательно выговаривая слова.

– Что за чушь, Эдвард никогда не интересовался собакой, – отрезала София. – Что с ним? Что с Эдвардом?

– Я прочитал над ним молитву, и злой дух отпустил его, – серьезно сказал Каз. – Мы немного поговорили, и Эдвард заснул.

– Он теперь…

– Еще нет, – оборвал ее Каз. – Нужно провести еще несколько обрядов.

– Но мой муж…

– Я думаю, Эдвард больше не будет проявлять такого поведения, что ваш муж обратит свой гнев в его сторону. А сейчас прошу меня извинить. Я должен идти и готовиться к завтрашнему дню, – Каз выдавил из себя все это, тщательно подбирая слова.

– Конечно, – с достоинством кивнула София.

Каз выключил фонарик и зашагал прочь, к дому, обойдя Горакову. Он быстро вернулся к дереву, и только тогда медленно разжал пальцы, сжимающие угощения от Эдварда. Вся его ладонь была пробита тонкими иглами. Каз снял пакет, и рука тут же покрылась тонкой сеточкой крови, постепенно превращаясь в сплошной цвет. Каз внимательно рассмотрел торчащие булавки, уже почти не обращая внимания на боль. Он сжал руку в тот момент, когда София окликнула его сзади, но чудом удержался от того, чтобы закричать и выкинуть пакет.

– Для собаки, значит, – пробормотал он.

Каз снова бросил взгляд на дом. Ему показалось, что все окна смотрят на него провалами пустых глазниц.

Глава 7

Тим сглотнул, снова ощущая почти такой же приступ дурноты, как в спальне Каза и как в комнате с рисунками до этого. Он хотел расспросить Кристину более подробно, но она внезапно занервничала и стала выгонять его из комнаты, утверждая, что Тиму нельзя здесь находиться. Несмотря на то, что Тим и правда полагал, что взрослому парню нечего делать ночью в комнате девочки, ушел он со скрипом.

Сначала Тим сначала хотел найти Каза, но потом передумал. Он слишком устал для новых споров. Так что он просто вернулся в свою комнату, зайдя по пути в уборную. Душ или ванну, в отличие от туалета, Тим так и не обнаружил, а спросить забыл. Так что оставалось ему коротать ночь грязным, с нечищенными ботинками и в темноте. Телефон успел разрядиться, как и внешний аккумулятор.

В спальне Тим подошел к зеркалу и остановился напротив. Слабый свет из окна падал прямо на гардероб, позволяя смутно разглядеть свое отражение. Тим подошел к зеркалу ближе и почти прижался носом к нему. Можно ли было увидеть в зеркале что-то, кроме отражения? Тиму показалось, что какая-то тень мелькнула в левом углу, но в этот момент его комнату залил яркий электрический свет. Тим вскрикнул и отшатнулся от зеркала.

– Чем занят? – спросил Каз, войдя без стука.

– Думал… – отозвался Тим, пытаясь унять бешеный стук сердца.

– Вот как. О чем?

– О разном.

Каз осмотрелся в комнате Тима, а потом присел на край кровати. Одна его рука была забинтована. Ладонь и все пальцы.

– Кстати, я включил тебе рубильник в коридоре, – сообщил Каз.

– И это рубильник на тебя напал? – спросил Тим, кивая на поврежденную руку. – Что-то произошло?

– А мог бы пойти со мной и все узнать, – фыркнул Каз. – Куда ты, вообще, делся?

– Не по той лестнице поднялся, – отмахнулся Тим. – Случайно попал в комнату Кристины.

Тим в двух словах пересказал Казу свои приключения в комнате девочки, впрочем, ничего необычного в них не было.

– Так понимаю, что отец их бьет, – заметил Тим.

– Тонко подмечено! – хмыкнул Каз. – Когда я добрался до Эдварда, его отец как раз размахивал ремнем. Правда, потом пани его жена утащила за ручку разбушевавшегося мужа, дабы я творил экзорцизм. Остальное и рассказать сложно… Они здесь все психи. А телефон внизу не работает. Вот это, – Каз продемонстрировал забинтованную ладонь, – булавки, которые впились мне в руку, когда я случайно сжал угощение, которое Эдвард просил передать их собаке. Сам Эдвард… бррр, жуткий. Сначала был миленьким, потом наорал на меня, а потом… откуда-то узнал, что я лазил в его тайнике под деревом. Просил нас не уезжать. Даже не знаю, то ли чтобы подсыпать булавок и нам в еду, то ли чтобы мы почаще отгоняли отца с ремнем.

Тим слегка поежился на рассказ Каза, но нельзя сказать, что удивился.

– А зачем тебе телефон? – спросил он. – Кому ты хотел позвонить?

– Хотел проверь, работает ли он, – буркнул Каз. – Я обещал Эдварду вызвать сюда социальные службы. Тебе не кажется, что это надо сделать?

Тим вздохнул, а потом сел рядом с Казом. Они теперь оба отражались в зеркале. Определенно, стоило завесить чем-нибудь зеркала, но заниматься этим при Казе Тим не хотел. Было бы трудно объяснить, почему он это делает.

– Я бы повременил с этим, – заметил Тим. – Мы все еще не знаем, происходит ли тут что-то кроме Карела. Ведь он был таким всегда, а Эдвард начал вести себя странно только недавно.

– Или нет, – ответил Каз. – Мы не знаем точно, окей? Может быть, они все тут уже давно поехали крышей.

Каз покачал головой, будто отгоняя мысли, а потом встал.

– Ладно, я предлагаю решить все это завтра. Сегодня с меня хватит, пожалуй. Давай для начала вернем тебе блага цивилизации. Воды у тебя тоже нет? – спросил Каз.

– Я нашел на этаже только уборную, – заметил Тим. – А вода ледяная. Не то чтобы, если бы там была теплая вода, я бы стал мыться в толчке.

Каз заржал на это, как на очень смешную шутку.

– Пойдем, поищем вместе, – предложил он.

Свет в коридоре теперь работал тоже. Они вышли из комнаты и Каз посильнее толкнул дверь рядом с туалетом.

– Надо же, притворяется запертой, – фыркнул он.

За дверью оказались раковина и ванная. Над раковиной висело помутневшее зеркало. Каз попытался протереть его рукавом, но не вышло.

– Здесь все зеркала пора менять, – проворчал он. – Я сегодня едва смог разглядеть, как мне бриться.

Потом Каз залез в стояк и что-то сделал там, после чего включил воду в кране. Кран пару раз злобно булькнул, а потом из него полилась горячая вода.

– Вот так то лучше, – заметил Каз.

– Ты что, водопроводчик? – спросил Тим вместо благодарности.

Он чувствовал себя ужасно неловко от того, что сам не смог справиться со всеми этими проблемами, и от этого злился на Каза. Хотя и понимал, что по сути Каз просто стремился сделать его жизнь лучше. Даже и непонятно, зачем, учитывая, что они не слишком совпадали во взглядах.

Каз на вопрос Тима снова заржал.

– Нет, – ответил он, – я менеджер по закупкам. Просто санузел у меня уже ломался… как и электрика.

Каз посмотрел на Тима, как будто бы раздумывая о чем-то.

– Все остальное ты тоже не нашел? – наконец, уточнил он.

– Что именно? – озадачился Тим. – Тут в подвале есть спа и продуктовый магазин с деликатесами?

От своего последнего вопроса Тим почему-то поежился. Представлял он, что там может лежать в подвале. Скорее всего, если там что-то и есть, им было бы спокойнее об этом не знать.

Каз фыркнул, но его лицо быстро приняло задумчивое выражение. Как будто бы он тоже думал о подвале.

– Нет, ничего такого тут нет, – ответил Каз. – Я про постельное белье и полотенца. Я сам их еле нашел, они в стене…

Каз имел в виду неприметную панель, которая пряталась в комнате за дверью. Она открывалась нажатием и внутри лежали простыни, пододеяльники, наволочки и целая стопка полотенец.

– Ух ты! – ошалел Тим. – Да тут можно жить. Если ты не ребенок четы Гораковых, конечно, – добавил он. – Что еще я должен знать об этом доме?

Каз задумался.

– Пожалуй, ничего хорошего здесь больше нет, – был вынужден признать он. – Зато из скрипучих стульев отличная сигнализация. Я ставлю его к двери, – признался Каз. – У тебя телефон так и не нашел сети? – спросил он, проверяя свой аппарат.

Тим мотнул головой на вопрос про сеть.

– Как будто ее тут специально глушат, – заметил он. – Хотя я бы не удивился.

Он задумчиво подошел к единственному стулу и покрутил его в руках. Тим много раз видел в фильмах, как именно ставят стул, чтобы он работал дополнительным замком, но теперь почему-то не был уверен, что сможет воспроизвести.

– Ты думаешь, нас могут прирезать во сне или типа того?

– Не совсем… Не настолько здесь все плохо. Просто не хотелось бы, чтобы кто-то заходил, пока я сплю.

– Почему? – с нажимом спросил Тим, потому что ему вдруг подумалось, что Каз может скрывать от него, если видел что-то странное.

Напарник же за рациональные теории.

– А тебе бы понравилось, если бы кто-то из живущих здесь к тебе зашел? – вопросом на вопрос ответил Каз. – Не знаю. Просто мне так спокойней и все.