Книга Cнов бесплатное чтение

Само это тело – Будда,

Сама эта земля – лотосовый рай.

Бхагван Шри Раджниш

«Белый лотос»

Часть 1. Сон 1.

Свита света

Ты узнаешь меня из множества…

Ты вспомнишь меня…

Во сне я видела чудесный город на скале. Где-то в бесконечности я шла по небу. Лиц я не видела, но чувствовала, что они светлые. Я возглавляла свиту. Высокая девушка с золотыми, светящимися волосами, одетая как рыцарь Средневековья. В ножны сбоку вложен серебряный, огромный меч, сапоги напоминали ботфорты из серебристой кожи. Вся одежда на мне была из серебра, а главное, что я была так красива, что с трудом узнавала себя.

Космические сферы открывали мне свои двери. Ледяные скалы вокруг поддерживали замок, словно он был подвешен к самому воздуху. Вокруг было темно. Фиолетовый свет глубоко окутал все пространство вокруг. Ледяным айсбергом возвышался замок над океаном космоса.

Я вошла в ворота и увидела идущую навстречу мне девушку с красивыми голубыми глазами и чудесными длинными волосами. Я четко рассмотрела ее выраженные скулы, точеное лицо, она была так же красива, как и я, но была старше, мне показалось, что она старше меня. Я мысленно приветствовала ее.

– Сестра, счастье, что ты есть, я рада видеть тебя, – прозвучала в пространстве мысль.

– Сестра, я тоже рада тебе. У нас есть предназначение. – Она кивнула в сторону космического пространства, там вдалеке виднелась голубая планета. – Мы отправимся в Мир, чтобы принести людям свет.

– Ты оставляешь меня? – грустно спросила я.

– Нет, – мысленно девушка попыталась успокоить мою тревогу, – мы встретимся, и ты узнаешь меня, ты узнаешь меня из множества…

– Да, конечно, не сомневайся, я узнаю тебя, – сказала я и протянула к ней руки.

– Я подготовила себе замечательных родителей, они уже ждут меня и хотят сына, это поможет мне получить мужскую энергию, чтобы осуществить задуманное, они красивы, и у меня будет такое же тело, как здесь, – она с грустью глянула на свои руки. – Почти такое, как здесь…У меня будут длинные волосы…

– Не печалься. Ради достижения цели, ради других можно пожертвовать собой, – утешала я Сестру, чувствуя в ее мыслях нотки печали и тоски.

– Да, мы – воины Света, и наш путь определен. Я унаследую от отца силу, от матери – любовь. Я буду первой, ты придешь, когда пройдет три года земного времени, – сказала она.

В этот момент в зал вошла женщина в монашеском одеянии, она не имела ясно очерченного лика, ее лик был сиянием. Сияние и благодать разлились по всему залу. Женщина подошла к Сестре и протянула руку к ее голове.

Все вокруг замерло. Тишина стала осязаемой. От светящейся руки исходил мягкий теплый свет, этот свет был направлен к Сестре. Девушка внимательно слушала, она сосредоточила взгляд на сияющем лике женщины, которого она не видела четко, но точно знала, кто перед ней.

– Я хочу предупредить тебя, – раздалась мысль. – Земля – это планета свободного выбора, ты сможешь выбрать все, что пожелаешь, твоя совесть поможет тебе. Помни, что падшие всегда будут рядом, они не оставляют нас там. Помни и держись света.

Сестра поклонилась. Она воспарила к воротам замка и, оказавшись на вершине серебряной скалы, стремительно ринулась вниз, в бесконечность. Она летела, и в ярком движении ее крылья горели, волосы, опаленные пламенем, приобретали пепельный оттенок, но в глазах не было страха. Она проносилась мимо сияющих звезд, и все ее одежды, все ее звездные атрибуты, сгорая, растворялись и звездной пылью неслись за ней, исчезая в небытии. А люди видели в небе удивительную комету.

Так рождаются большие души на Земле.

– Только вспомни меня, – шептала я, провожая сестру в Мир, – вспомни меня.

Расставание не было длинным, оно не измерялось земными годами. Расставание было навсегда. Расставание – маленькая смерть. Но что такое смерть, если она и есть рождение…

Понимание мира исходит лишь от реальности жизни. Вся она, в ее прекрасном благоухании меркнет перед тем, что называется началом или концом. В тихом пробуждении, наполненном единой мыслью о существовании, в мир прорывается новая жизнь. Она, бесконечная, взрывается в космической плотности, и ты выражаешь в этот миг одну-единственную мысль: «Я – есть, Я существую!». Эта мысль являет собою весь смысл. И потом, в радости счастья ты продолжаешь чувствовать, что ты есть, что ты существуешь. Это великолепно. И в глубине боли, в безысходности одиночества ты продолжаешь ощущать в этом контрасте существования, что продолжаешь быть. Быть – значит являть собой целый мир. А со временем, когда теряешь способность удивляться, когда уже не видишь счастья в каждом новом дне, в каждой капле утренней росы, в смехе ребенка, в мудром молчании старца, ты начинаешь искать это вечно движущееся «Я – есть». И так всю жизнь мы ищем ощущение, которое делает нас живыми, кто-то сквозь счастье, кто-то сквозь боль и страдания – мы ищем снова эту вспышку, с которой гигантским взрывом приходим в Мир.

«Я – есть, я – существую … Я – живой…». Ради этого мы рождаемся, ради этого мы умираем…

Глава 1.

Энергия женской тройки

В одном из городов Сибири, в одной из тех семей, которые живут за высоким кирпичным забором, родилась девочка.

Мать радовалась ребенку искренне, всем сердцем. Отец же весь день находился в ужасном расположении духа. «Опять девка», – недовольно думал он, и эта мысль заставляла его выходить из себя все больше и больше. Второй, долгожданный ребенок снова оказался женского пола, а ведь он так хотел парня. Отец был начальником городского отдела внутренних дел, работал в структуре, которая не терпит слабости, и рождение второй дочери однозначно расценивал как свою мужскую слабость. А ему так хотелось выпить с друзьями за сына.

– Как ты? – спросил он по телефону жену, скрывая нотки разочарования.

– Я – замечательно. Дочь у нас просто красавица, – ответила радостно она. Она хотела услышать такую же радость в ответ.

– Да у нас уже есть одна красавица, – сказал ворчливо отец, подразумевая старшую.

– Ну и что, одна дочь уедет, а вторая может остаться с нами. Дочери – это счастливая старость, – успокаивала жена, голос ее дрожал. Так намучиться и слышать недовольный голос.

– Старость? Может быть… А сейчас? Что я скажу товарищам? – вопрос был достаточно глуп, однако его задавал мужчина, не привыкший получать от жизни отказы.

– Что за пережитки домостроя… – оправдывалась мать. Так решила не она, так решила жизнь.

А время между тем стремительно неслось, и вскоре, через несколько земных лет, эти мужчина и женщина снова создали волшебное творение под названием «жизнь». И снова отец шел встречать жену из роддома, на этот раз не просто с недовольным лицом, он шел с выражением полного, бесповоротного разочарования. И в третий раз родилась девочка! Это было больше, чем неудача. Он был подавлен, его мечта иметь сына казалась неосуществимой. Он, как маленький мальчик, который хочет дорогую игрушку, а ему ее не дают, просто не мог с этим смириться.

Но так распорядилась жизнь, и в мире появилась величественная женская тройственная судьба: первую дочь звали – Энжи, вторую – Инесс, а третью – Кристи. Конечно, имена их звучали среди русского окружения более привычно: Анжела, Инна и Кристина, но им нравилось играть в стилизованные игры, где девушки были героинями американских сериалов или популярных тогда любовных романов, читая которые они привносили в свою скучную повседневную провинциальную жизнь нотки гламура и роскоши.

Энжи была холодна и своенравна, горделивый характер делал ее объектом восхищения и ненависти многих. Она считала себя королевой. Рыжие, цвета ржавого железа волосы обрамляли лицо с холодными синими глазами, бледная кожа напоминала фарфор. Но главное, чем гордилась Энжи, – выражением своих глаз – они излучали холод и некую насмешку. Еще ребенком девочка командовала родителями, словно марионетками, несмотря на то, что отец занимал высокий пост, а мать еще не так давно была не последней фигурой в кругу светской тусовки. Ее энергия была сильной, она знала, что ее жизнь будет необычайно яркой.

Инесс, в отличие от сестры, имела длинные русые с пепельным оттенком волосы, смугловатое лицо и голубые глаза, очень живые, в них было столько смеха, что холодная Энжи казалась застывшей статуей рядом с живой и настоящей Ин.

Кристи была неудавшейся «третьей попыткой». Даже ребенком она не была замечена родителями и уже тогда страдала от одиночества. Миловидная, она смотрела на сестер с завистью, она знала, что ей далеко до них. Она была привлекательной, а они были красивы. Их любили, а она слишком часто слышала тишину в ответ на свои вопросы. Ее игнорировали, а ведь в ней было столько нежности…Так много, что и представить себе нельзя, но кому она была нужна в семье, где царили амбиции?

Такие разные, и такие близкие… Постепенно росли сестры, и энергии их взаимодействовали, смешивались и создавали уникальный образ, где каждая дополняла другую. Каждая в тройке служила открытием и самораскрытием для других. Они были словно близнецы, связанные настолько, что, глядя на них, было понятно, кто из них кто, и все знали, что они родные.

Инна часто глядела на себя в зеркало, и ей нравилось собственное отражение. Она любила свои красивые волосы, цвета колосьев, ей нравилась стильная одежда, и она была у нее, хотя в то время сложно было приобрести что-то красивое. Связи отца делали свое дело. Еще девчонкой она придумывала цели и достигала их. Создавая в своем воображении картины желаний, она знала детально, какой будет ее жизнь, что она нарисует в мечтах – появится. Это была своего рода игра.

Вот сейчас Ин захотелось надеть мамино платье, она открыла шкаф и достала любимое платье мамы, красного цвета. «Как кровь», – подумала Ин. Из зеркала на нее смотрела удивительная 17-летняя красавица. Волосы золотым руном спускались с плеч, тело, гибкое и сильное, стройное и величественное, было завернуто в цвет силы, страсти, крови.

– Да, – прошептала она, – я очень…красива.

Затем смутилась, но, вспомнив, что Энжи не смущается, повторила громко и уверенно:

– Красива! Кто против, пусть скажет!

В этот момент с диким воплем в комнату вбежала Кристи. Лицо ее было обезображено, девочка плакала и кричала:

– Помоги мне, Ин, меня снова хочет избить Энжи! – Ее глаза были исполнены мольбы. Она знала, что в их семье только Инна может оказать ей поддержку. Больше никому она не была нужна.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Ин.

– Я только немного полазила в Энжином шкафу… – Напуганная Кристи вся тряслась.

Тут вошла Энжи. Ее холодный взгляд не знал пощады, она была полна ненависти, точнее презрения, ведь эта «попытка номер три», как иногда выражался папа, не была достойна ее ненависти, она просто презирала ее. Волосы на голове Эн развевались, словно красные змеи, она напоминала в этот миг Медузу Горгону. Эн протянула вперед руку, Кристи прижалась к сестре. Ин встала между ними, закрывая собой младшую. Она всегда защищала Кристи от выпадов гордячки.

– Не лезь, – прошипела Энжи, – я убью ее. Она опять шарилась в моих вещах… – Ее голос был одинаковым всегда, интонации не менялись, лишь слышалось шипение в момент сильной злобы.

Она протянула руки и бросилась к Ин, стараясь выхватить Кристи из-за спины сестры.

– Она еще ребенок, – сказала Ин холодно и бесповоротно. – Нужно тебе научиться прощать.

– Кто ты такая, чтобы учить меня? – Энжи взбесилась от осознания того, что сестры объединились против нее. – Я вам обеим сейчас покажу, кто из нас умнее и сильнее… – Она набросилась на Ин со свирепым выражением лица и вцепилась ей в волосы. Ин ловко увернулась и оказалась сверху на Энжи, глаза ее смеялись. Она не злилась на сестру, она старалась лишь обороняться. Это взбесило красноволосую бестию еще больше. Кристи стояла в стороне, она знала, что ей лучше не лезть, она лишь шептала плача:

– Прости меня, Ин, я виновата…

На этот раз драка развернулась по полной программе. Ин только успевала уворачиваться от цепких рук сестры. Волосы ее были прилично выдраны. В этой живой куче трудно было узнать кровных сестер, битва которых тоже была кровной. Вдруг в воздухе повисла тишина… резкий звук рвущейся материи… Это был звук, который отрезвил всех, а потом громовой голос отца:

– Достаточно…

Подобно удару молнии в большущее дерево, голос заставил двух сестер разделиться, они остановились, продолжая тяжело дышать.

– Все по своим комнатам, живо!

Все знали, что возражать запрещено.

Ин поднялась, отряхиваясь и глядя с ужасом на оторванный рукав платья, на плече зияла огромная дыра. Отец уже покинул место сражения, когда в комнату вошла мать. Мать выглядела уставшей. Когда-то она была красавицей, но с годами потускнела, руки ее, вечно работающие, опустились вниз. Увидев на одной из дочерей разодранным свое любимое платье, она взглянула на плачущую Кристи, потом на смутившуюся Ин и поймала выражение лица Энжи. Ее поразила многоликость эмоций, которые вызвала эта ситуация. Энжи, ее любимица, не сочувствовала, она смеялась. Боль, которую испытали Ин и Кристи, была наградой ей за нарушение субординации. Энжи удалилась.

Мать не ругалась, она молчала. Она вообще теперь смотрела на мир как наблюдатель, как будто все вокруг происходило не с ней. Муж вечно устраивал гулянки в их огромном доме. А она, не разгибаясь, мыла и убирала дом после «важных встреч», как любил он их называть, и снова готовилась к новым «важным встречам». Она, не зная отдыха, обслуживала мужа-начальника, воспитывала дочерей и заботилась о долгожданном мальчике, который, к полному развенчанию всех ожиданий, родился инвалидом. Раньше она работала, ей нравилось приходить в свой кабинет и делать что-то для окружающих, быть полезной кому-то. Всегда опрятная и аккуратная, она вызывала восхищение сотрудников. Ей нравилась служебная деятельность, хотелось реализоваться в жизни, и она понимала, что быть самодостаточной – это значит приносить пользу обществу через качественное выполнение своих обязанностей. Когда она встретила отца своих детей, ее реализация в социуме закончилась. Ей больше не нужно было работать, потому что муж – большой начальник – обеспечивал семью всем необходимым, и даже больше, стабильно, во все времена и при различных политических правлениях. Он выстроил огромный дом, в нем должна была процветать его большая семья, и конечно, его женщина должна быть хранительницей очага. Его очага. Зачем ей что-то еще, когда целый мир у ее ног?

Эмоциональное отупение разлилось по когда-то красивому лицу матери. Ин вся сжалась. В ее глазах было лишь одно слово «прости», которое сбегало прозрачными каплями по щекам. Кристи тихо плакала в углу, она боялась поднять глаза, чувствуя себя виноватой во всем. «Я так виновата, зачем я вообще родилась, зачем, я приношу родителям лишь страдание», – думала она, а в космосе формировалось ее будущее. Кристи несла свой крест, понимая, что ее в этом мире никто не ждал. Ребенком она прокляла себя, именно тогда, когда желания наиболее сильны. И в далеком будущем воплотилось запрограммированное ею желание: быть нелюбимой, быть ненужной. Став взрослой, Кристи выбрала для себя роль любовницы, мечтающей о детях и постоянно убивающей их в своем чреве. Она выбрала для себя роль воровки чужого счастья, отбиравшей ночи у «законных» жен, ведь она не была достойна того, чтобы самой быть женой. Перед чужими мужчинами она была так же виновата, как перед родным отцом.

Только когда Кристи смогла принять себя, появилась ее первая рожденная дочь. Первая попытка полюбить себя и простить за все… Любите своих детей, тогда они смогут быть счастливыми, они поймут, что такое жизнь, настоящая жизнь…

Лишь Энжи не чувствовала ни к кому жалости. Она, королева, была выше сострадания, этот мир был создан для нее, весь он лежал у ее ног. И расплата сестер, и страдание матери – все это было ее заслуженной наградой. Она знала, что в ее мире будет лишь самое лучшее. Она пришла сюда, чтобы написать для себя лучшую роль и блестяще сыграть ее.

Вечером мать стояла в саду и смотрела на дуб. Она думала о своей, когда-то счастливой жизни, о тех временах, когда она была свободна. Она вспоминала, как 20 лет назад они с мужем, только поженившись, посадили дуб, символизирующий их любовь и сына, который родится сильным, как это величественное дерево. Родится сильный, умный сын – радость для ее любимого мужа. Так она думала во время всех трех беременностей, лишь в четвертый раз ее мольбы были услышаны, и родился мальчик, все будущее которого было закрыто страстным желанием родителей иметь сына как цель и неприятием мира, которое испытывал ее муж. Желудок ущербного ребенка не принимал пищу. Много лет мальчик ощущал лишь подобие жизни, словно слабый росток, так не похожий на сестер. Доктора посоветовали завести свое хозяйство, чтобы ребенок мог питаться натуральными живыми продуктами, и мать, оставив работу, занялась воспитанием детей и уходом за самым слабым. Врачи говорили, что вряд ли он долго протянет, но мальчик выжил, благодаря стараниям матери. Дочери были сильными, росли, как три сосны, мощными и величественными, реализовывая программу – родиться сильными, как мужчины, и двигаться к цели. Младший сын – реализовывал программу блокировки целей. Его уже особо не надеялись увидеть. Отец попрощался с идеализациями, принял мир таким, какой он есть, и сразу же все изменилось, но программа была запущена… А матери пришлось обезличиться, она отказалась от своих желаний и стала осуществлять желания всех остальных членов семьи.

Где-то вдалеке стая птиц с громкими криками взлетела ввысь, деревья уже готовились к отдыху. Листья плотным ковром лежали возле дома, окрасив весь сад в кровавый цвет. Природа, несмотря ни на что, продолжала свой жизненный цикл. Что-то было в ней такое удивительное, лишенное страдания увядания, настроенное лишь на жизнь и развитие. Умирание осенью – символ будущего развития весной. Не было в ней страдания, не было в ней протеста, и мать подумала: «Почему же я страдаю? Может быть, не принимаю того, что послано мне Судьбой, может быть, не умею прощать…».

Стая птиц поднялась высоко в небо, в ней было столько свободы, ее ничто не ограничивало. Солнечные лучи пробили полосу света сквозь темные тучи, затянувшие небо на горизонте, матери стало хорошо, она вдохнула всей грудью осенний воздух, пропитанный сыростью и грустью уходящего, и вернулась домой.

Глава 2. Когда сгорают крылья

Когда голый лес начинает оживать, поля вокруг него покрываются первыми лучиками – травинками. Солнце, проникая сквозь тучевую завесу, отражает свой свет в длинных зелененьких листочках, едва пробивающихся сквозь старую, пожухлую, еще не разложившуюся прошлогоднюю жизнь…

Вокруг свежесть, лесной запах испаряющейся сырости, словно дыхание земли поднимается к небу.

Девушка стояла у края своей земли и смотрела на пробуждающийся луг. Ее светло-голубые глаза отражали едва пробудившуюся зелень и небо; устремленные вдаль, они были лишены тени страха или сомнения. Она смотрела на пробуждающийся луг и вдыхала всей своей грудью предчувствие дальнейшей жизни. Она была готова выйти в мир. Мир замер в ожидании, он долго предчувствовал ее появление, он готовился, как готовится сцена, для того чтобы стать фоном для самого яркого героя, играющего свою роль в театре жизни. Так выходила на сцену она. Мир отражал великолепие и величие, окружающие растворялись в этом величии, они как декорации блекли рядом с той, кто жил со знанием своей цели на планете Свободного Выбора.

Когда она шла, вокруг все словно прогибалось, взгляды концентрировались лишь на ней. Мужчины не могли оторвать взгляд от 17-летней, яркой, роскошной женщины.

В свои юные годы она уже знала, кто она, как смотрят на нее, что говорят о ней. Она была лучшей: ей завидовали, ее боготворили, ее ненавидели. Она мечтала выйти замуж не за того, кого укажет отец, из соображений практической выгоды, а за того, кого безумно полюбит. Именно безумно, только так она умела жить: страстно, по- сумасшедшему, все или ничего. Такой была Ин.

– Вы можете прозябать здесь, – говорила Энжи, – а я собираюсь уехать от вас, навсегда. Я проведу свою жизнь за границей, у меня будет все только лучшее, а вы оставайтесь…Нужно же кому-то присматривать за престарелыми родителями! – Она улыбнулась, издевательски глядя на сестер.

– Слушай, ты, королева, – завелась Кристи, – что ты вообще думаешь? Кому ты нужна в другой стране? Мы родились здесь, может, это попахивает патриотизмом, но я никогда не уеду из России.

– Конечно, найдешь себе жалкого мужика и будешь прозябать с ним и кучей сопливых детей в бедности! – насмехалась Энжи.

– Ну а ты-то, кто на тебе вообще захочет жениться, ты – змея! – разошлась Кристи.

Энжи только хмыкнула и продолжала наносить на лицо крем.

Ин все это время слушала их и думала о чем-то своем, в ее сознании проносились картины, которые она уже где-то видела, но где, не могла вспомнить, потом она спросила:

– Эн, а ты будешь о нас вспоминать?

Никто не понял вопроса, но Энжи решила ответить в привычной для себя манере:

– Конечно, вас забыть невозможно! – сказала она, а потом с интересом посмотрела на Ин. – Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я уеду?

Ин задумчиво устремила взгляд вдаль. Все знали, что она видит какие-то образы. Энжи тоже знала эту особенность сестры, делавшую ее загадочной и уникальной. Теперь старшая из сестер смотрела на среднюю с интересом, любопытство победило гордыню.

– Ты уедешь далеко от нас, очень далеко, – сказала Ин медленно, задумчиво, глядя мимо, в другие измерения.

В туманной синеве космоса Ин стремительно неслась вниз, пролетая несколько различных сфер. Ее крылья горели золотым пламенем, она не чувствовала боли, она ощущала радость. Ведь там она была другая, она была лишена этого чувства, которое имеют лишь воплотившиеся души. Плоть – новое платье для твоего приключения под названием Жизнь, она открывала столько возможностей, что за привилегию жить, проявлять себя на материальном плане все существа космоса готовы были отдать все. Все! Именно здесь Бог мог получить вещественные одежды, и здесь он мог любить другую душу, облаченную в плоть, он мог ощущать, чувствовать, рождать и создавать. Пропуская в мир великолепие своей мысли…

Когда Ин поравнялась с одной из огненных сфер, рядом с ней оказалась сияющая девушка, она парила над планетой в виде застывшего слитка, ее лицо, словно мраморное, было лишено эмоций. Она парила в воздухе, не имея возможности подняться вверх или опуститься вниз. Ангел остановился на мгновение и с интересом стал рассматривать застывшую статуэтку. Потом бережно взял слиток в свои руки, и в этот момент тот начал таять. Медленно сгорали слои, вырисовывались и оживали черты очень красивой, но холодной внешности. Женщина с красными волосами, синими глазами и бледной кожей. Она оттаивала и медленно оживала.

Вдруг перед Ангелом возник Серый Воин. Он резко переместился в пространстве и подумал громко:

– Ты решила помочь всем падшим в этом воплощении? – Ин глянула с достоинством на него, она знала Серого эоны времени. – Слушай, это очень старая душа, она дошла до высокого уровня и…возгордилась. Я предлагал ей править в моих сферах, но она отказалась. Светлые тоже не стали помогать ей до времени, того времени, когда она сама позволит измениться. Так она скиталась между мирами в застывшей капсуле вечного холода, она совершила падение…

– Я возьму ее с собой, – сказал Золотой Ангел, – я оживлю эту душу.

– Ну-ну, посмотрим, – безразлично проговорил Серый воин, обратив взгляд в космическую пустоту.

– Ты не смеешь сомневаться в моей силе! – произнес смело Золотой Ангел.

– Я и не сомневаюсь, вы сами решаете, что вам выбирать. Пусть попробует, – проговорил примирительно Серый воин.

В руках Ангела окончательно оттаял образ женщины, сформировался ярко-красный сияющий шар и стремительно понесся вниз. Ангел полетел вслед.

Золотой Ангел оказался вторым, первой в семью пришла Энжи. Это был космический выбор. И это решение было уважаемым. Там, за завесой, им аплодировали.

Холодная Энжи вышла замуж в 23 года за протеже отца и уехала жить в холодную Австрию. Наверное, она вернулась на когда-то бывшую своей родину, потому как весь лед педантичности, свойственный австрийским немцам, был у нее в крови. Энжи уехала, закончив свой урок. Ин, Кристи, родители и немощный брат учили ее настоящим чувствам, они учили ее прощению, они учили ее любви. Энжи в этой жизни уяснила для себя главное: вокруг тебя люди имеют чувства, вокруг тебя существует жизнь, и она настоящая. Гордыня заставляла Энжи думать, что она лучше других, что именно она владеет этим миром. Уехав в далекую страну и строя свою жизнь там, вдали от родных и близких, она ощутила, что то, что казалось ей настоящим, оказалось ложным, а то, что было малоценным, обрело свою значимость. Энжи смогла создать семью, она стала матерью и простила своих близких, она научилась жить благодаря Ангелу, который уступил ей когда-то место и позволил почувствовать свою энергию.

Пролетая над просторами огромной Сибири, Энжи восхищенно радовалась, что покидает это забытое Богом место. Но по прошествии многих лет Эн приехала в родной дом…Невероятное ощущение возвращения. Энжи плакала. Глядя на родные сосны, в светлые близкие глаза, она плакала и просила прощения. Она просила простить ее за все. Горделивый взгляд красноволосой красавицы стал теперь другим.

– Ин, ты помнишь, как мы росли? – спросила она, сквозь всхлипывания.

– Я помню… Как тебе там? – Ин смотрела на сестру с любовью, которая могла проявиться лишь через разлуку.

– Австрийские Альпы напоминают нашу Сибирь, климат почти такой же: холодные зимы, грустные дождливые осени, короткое лето… – После она помолчала, а потом добавила: – Там я среди чужих. Среди горделивых немцев, их главная черта – холодность. Они даже напиться по-русски не могут. В гости ходят, позвонив предварительно, за месяц, – съехидничала она.

– А тебе что, напиться хочется? – спросила Кристи, не привыкшая к столь откровенному душевному общению с сестрой, которую всегда боялась и ненавидела.

– Ты знаешь, иногда да. Мне не хватает вас, – сказала она искренне.

Она впервые была такой, и они ощутили слияние душ. Теперь они стали сестрами. Но судьбу изменить очень трудно, порой невозможно. Вскоре Энжи вернулась туда, где она проходила свои последние кармические уроки.

Мир большого дома, хозяйство и весь труд свалились на плечи двух сестер и матери.

Отец был из тех мужчин, которые много работают, так же много пьют и так же безрассудно тратят заработанное. Безудержная энергия заставляла его находить такие занятия, где бы она выливалась вся без остатка. На работе сильный, порой бескомпромиссный, иногда безжалостный, он был настоящим управленцем. Дома – радушный хозяин, всегда с распростертыми объятиями принимающий дружную компанию сослуживцев, он был готов напиться до умопомрачения и после всего этого выполнить супружеский долг перед женой, которая только и делала, что мыла, убирала и обслуживала… Выслушивала лавину комплиментов вперемешку с мужской руганью и всегда, всегда была готова принять то, что подкидывала ей судьба. Она играла роль безотказной жены, женщины, у которой нет выбора.

Как необычно может сложиться человеческая жизнь, где люди поставлены в ситуацию, когда у них, как им кажется, нет выбора. Как трагично и одновременно комично человек соглашается на роль жертвы и несет с честью и гордостью свой земной крест.

Инесс была совсем другой. Она не была похожа на мать, она была клоном своего отца: гипертрофированно сильная, напористая, бешеная женщина. Таких женщин называют роковыми.

Однажды вместе с матерью Ин поехала в Австрийское Лунгао, впервые за границу, проведать сестру. Проездом они остановились в Москве.

Проходя мимо модных бутиков, Ин уговорила мать зайти в один из дорогих магазинов, которых в сибирской глубинке еще не было. Мать отказывалась, но Ин настояла.

К ним подошла дама-продавец и обмерила вошедших сканирующим взглядом. Ее глаза – черные без отражения – встретились сначала с глазами матери. Она посмотрела на мать, женщину с измученным, когда-то красивым лицом, и выразила взглядом все презрение к женщине, которую она видела впервые и ничего о ней не знала: «Приехали впервые в Москву … провинциалки, дешевые клиентки».

Мать потупила взгляд и растерянно, словно получив пощечину, прошептала:

– Инна, пойдем…

Ей было неловко. За что неловко? Ей, женщине, родившей и вырастившей четверых детей, ей, обслуживающей 2-этажный дом и надворное хозяйство? Ей, живущей с мужчиной-ураганом, бесконечно пытающимся реализоваться через рождение сына, награждающим ее множеством детей рожденных и множеством уже никогда не рожденных, ей было неловко перед этой дамой с плоским животом и лицом без лика.

Вперед вышла Ин. Она закрыла мать спиной и вперила взгляд в обезличенную особу. Продавщица, повидавшая на своем веку интересные типажи, сразу заметила, что девушка очень красива, кроме того, одета со вкусом.

Ин решила поиздеваться над ней.

– Будьте добры, покажите мне вот это платье. Отличная модель. – Девушка смотрела на даму с насмешкой и безошибочно угадала бренд.

– Да, Вы правы, – продавщица была немного сконфужена, затем собралась, готовясь к новому нападению.

– Я примерю его. – Ин жестом королевы, как умела Энжи, показала даме на примерочную.

Недовольная дама, совсем не ожидавшая, что провинциалки окажутся такими настойчивыми, молча начала обслуживать Ин. Девушка мерила одно платье за другим, конечно же, не имея намерения что-либо покупать, но ей так хотелось погонять неприятную продавщицу, столь незаслуженно презрительно относящуюся к людям.

Дама только успевала подносить наряды, девушка была настойчива, властна и вела себя так, словно этот бутик был собственностью ее подруги.

– И еще принесите кофе моей маме. Она устала.

Сглотнув слюну злости, продавщица, осыпая тысячью мысленных проклятий провинциалок, отправилась за кофе.

– Покажите мне еще вот эти модели. – Ин разошлась не на шутку. Когда она примерила красное, со стразами платье, даже продавщица ахнула.

– Да, это платье смотрится великолепно, – сквозь зубы процедила она.

– Нет, Вы ошибаетесь, великолепно смотрюсь я! – самодовольно заключила Ин. Продавщица хмыкнула и замолчала.

– Да, Вам идет. Желаете приобрести? – снова стервозно спросила продавщица, пристально глядя на девушку.

Ин обернулась к матери, в ее глазах была мольба. Обычно ей ни в чем не отказывали. Одежда у нее была только модная и дорогая. Но дизайнерских вещей, купленных в московском бутике, у нее еще никогда не было.

– Сколько? – спросила мать, вытаскивая кошелек.

– Три тысячи, – ответила дама с черными глазами, ее интонация была безразличной, хотя взгляд выжидающе был направлен на мать.

Мать отсчитала три тысячи рублей и подала продавщице. Та вскинула бровь, выдержала паузу и медленно сквозь зубы процедила:

– Долларов…

Это была победа. Она упивалась, видя, как посерело лицо женщины. Инесс была в шоке. Не от цены, а от предпринятого стратегического хода. Мать вытолкала дочь из бутика. Чувство стыда, злобы и неудовлетворенности овеяло Ин. Ей показалось, что мир сейчас лопнет, как воздушный шар.

– У меня всего 3 000 долларов! На все! – Она раздосадовано взглянула на дочь. – И откуда у тебя такие замашки, со стыда можно умереть! 3000 долларов за платье! – продолжала возмущаться мать. Она вдруг перестала быть жертвой и на удивление Ин вышла из себя. Терпение вдруг закончилось. – Почему ты всегда выбираешь самое дорогое! Я убью тебя! Когда уже ты выйдешь замуж!

Ин молчала, она вдруг перестала злиться, оценив всю комичность ситуации, в которой они оказались. Она искренне рассмеялась и обняла мать, которая возмущенно смотрела на нее. Иногда выручает умение смеяться над ситуацией и еще над собой.

Мать вдруг увидела, что вокруг идут мощным плотным потоком люди, их ритм был бешеным, они не смотрели друг на друга, и в сторону двух ссорящихся женщин никто даже не взглянул. Никто не смеялся, никто не плакал. Им было безразлично. Все были чужими.

– Мама, прости, – сказала примирительно Ин, – у меня будет муж, который все мне сможет купить, и я отблагодарю тебя за все.

– Ладно, поехали в гостиницу, – устав от неприятных эмоций, вяло проговорила мать.

Женщина махнула рукой такси, и через некоторое время они очутились в номере. Ин уснула, а мать смотрела в окно на улицу, кишащую народом. Машины стояли в пробке на кольце в три ряда, и никто не мог сдвинуться с места. Машины были дорогими, и женщина подумала: «Какая разница, на какой ты едешь машине, если все равно стоишь в пробке? Дураки, измеряют, у кого дороже пластик». Мимо плотного потока машин вдруг пролетела живая жизнь. Велосипедист внес движение в этот спящий мир дорогих тачек. Переместившись с одной полосы в другую, он проехал пробку, будто ее и не было. «Есть все же люди, для которых нет преград», – подумала мать, и ей стало спокойно.

Глава 3. Мгновение

Время неумолимо мчалось. Ин ощущала его скорость всем своим холерическим темпераментом. Оно не останавливалось ни на мгновение. Она всегда была в будущем, ей

часто казалось, что время в десять раз быстрее жизни.

«Столько всего нужно успеть! Слишком мало времени, – думала Ин, – некогда останавливаться». В этом состоянии бешеной гонки ей было комфортно.

Однажды к отцу зашел сослуживец. Он был высок, широкоплеч, с черными волосами и карими глазами. Его взгляд был шутливым, смеющимся. Такой вот образ плохого парня. Сергей, так звали сослуживца, был из титулованной семьи, его родители занимали высокие посты и несли большую ответственность перед людьми. Они были судьями. Как сказал когда-то Сократ: «Все профессии от людей и лишь три от Бога: врач, учитель и судья». Судьи заработали уважение, признание в обществе и статус, и, конечно, все надежды их были связаны с единственным сыном. Сергей был красив, умен, интересен. Все в его взгляде говорило, что он в этом мире – победитель. Отец говорил Ин неоднократно, что Сергей был однажды женат, по глупости, но вскоре понял, что встречи без обязательств, отношения без детей, лучше ноющей жены, не пускающей на вечеринки, и мелких повседневных проблем. Он принадлежал к элите и, как большинство представителей «золотой молодежи», стремился, достигал и обладал. Девушки толпились вокруг него, словно мотыльки, летели на огонь. Они были рады провести с ним хотя бы одну ночь, даже если после он забудет о них сразу же.

Наступило такое время, когда ему все это просто наскучило. Надоело пристальное внимание к его персоне, ожидания родителей, которые идеализировали сына, ждали от него подвига. Он был рыцарем только по представлению многих. Внутри него где-то существовала тяга к большему, но эта тяга притуплялась сразу же, как только появлялась мысль о необходимости работать. О необходимости жить.

Ему в 29 лет стала скучна жизнь. «Как жизнь скучна, когда боренья нет», – любил он цитировать классиков, которых прекрасно знал и тем самым в свете, где молодежь вообще забыла наследие великих, покорял сердца глупых, необразованных барышень.

Когда Сергей впервые увидел Ин, то отметил про себя, как необычен ее образ. Она была не как все. Красавиц он повидал много на своем небольшом веку. Ин была больше, чем просто красива. Сергей был впечатлен, это ощущение заставило его душу вздрогнуть. Но он решил, что не стоит ей слишком уж обольщаться. Он не будет больше никого любить. Ему не хочется трудиться. Его сердце устало, оно отлюбило. Ему очень нравилась эта трагическая мысль, которую он повторял в своем уме.

Когда второй раз он посетил дом отца Ин, ему показалось, что в ее присутствии воздух становится разреженным и ему трудно дышать. Ин одновременно с Сергеем почувствовала, что ее дыхание перехватило. Она знала об испорченной репутации Сержа, так называла его тусовка, и это не вдохновляло ее. Стать очередной его победой как-то не хотелось.

«Вообще-то он неприлично красив», – подумала Ин. Поймав себя на этой мысли, она отругала себя, но от этого ничего не изменилось. Она думала, что никто не заставит ее вздрагивать от своего присутствия и ощущать накаленный воздух.

– Здравствуйте. Вы Сергей? – спросила она, когда отец оставил их наедине. Он, конечно, сделал это целенаправленно.

– Да, а Вы Инна? – Его голос врезался в подсознание.

– Да. – Ин вдруг залилась краской и возненавидела себя за это. Отчего еще больше покраснела.

– Я недавно приехал, был в Питере.

– Как Вам Питер? – спросила Ин так, ни о чем.

«Нет, только не он! У него никогда не было серьезных отношений. Мне нужен другой мужчина!» – У нее путались мысли. Ин села на диван, ее грудь высоко поднималась. Сергей смотрел на эту грудь, и его обуревало желание, которого он давно не испытывал. Ему уже давно было скучно. Сейчас появился интерес.

За спиной Ин спорили между собой Белый и Черный. Белый настаивал на том, что стоит попробовать. А Черный говорил, что этот мужчина совсем не подходящий вариант.

– Этот человек поможет ей проснуться. Отношения с ним разбудят ее. Она должна ощутить потерю, чтобы стать сильнее. Таковы ее мысли. Таковы ее представления о жизни.

– Слушай, и нравится же людям чувствовать потери, испытывать боль, они думают, что заслужили страдание, что через страдание получают развитее. Что за глупая философия. Можно просто жить и проецировать образы.

– Но она еще не научилась делать это полноценно. Она планирует лишь какие-то необычные вещи, полные трагизма и жертвенности.

Смотрители встали и материализовали ее подсознательное желание: «Поскорее выйти замуж за того, кого полюблю».

Эмоции вдруг замерли. Мгновение стало аморфным, растекающимся, словно замедленная кинопленка. Ин впервые остановилась. Сергей остановился вместе с ней. Так родилось мгновение для нее. Впервые такое. Оно было великолепно. Они отбросили все свои мысли, все страхи и сомнения и соединились. Они соединились в этот момент своими энергетическими телами и, как ключ к замку, они подошли идеально друг другу здесь, в этом времени, в этом измерении сознания.

– Вы очень красивы, – сказал Сергей. В его глазах играл огонек, который не знал стыда и страха. Он был так близко, что Ин инстинктивно отстранилась, она ощутила его запах, он одурманил ее, и в то же время она вздрогнула и, собрав все силы, сказала себе: «Стоп. Что я делаю?». Девушка одернула руку, и ток прекратил поступать к ней в мозг. Притяжение лопнуло. Сергей тоже вздрогнул.

– А Вы очень прямолинейны и напористы, – Ин отошла к роялю.

– А что, это плохо? – Сергей включил привычную насмешку.

– Смотря для кого, – Ин была вызывающа.

– Для Вас плохо? – спокойно спросил он.

– Для меня – нет. Для других – возможно.

Сергей сфокусировал взгляд на Ин и замолчал. Молчание было неприятно долгим.

– Я когда-то был женат и обещал себе больше никогда не жениться. На Вас я бы женился.

– Не обольщайтесь. Вы не мой типаж! – Ин заявила зло эту мысль, ей было тяжело говорить, она боролась с собой.

– А я так не думаю.

– Вы можете думать все, что Вам угодно. – Ин поразилась, как строился их диалог. Ей показалось, что они из XIX века, только одежда была современной. Она заставила себя собраться, вышла из комнаты, поднялась на второй этаж и закрылась в комнате. Она думала, что одна. Но с ней всегда были они, те, кто воплощал ее желания.

Сергей остался наедине со своими мыслями, он ухмыльнулся и поставил перед собой конкретную цель: «Эта женщина подходит мне. Умна, красива, напориста, воспитана, смела. Родители будут довольны».

В этот момент вошел отец, и начался мужской разговор. Женщины, деньги, власть – вот предмет их беседы. Они говорили о том, что власть позволяет иметь первое и второе. Деньги позволяют иметь первое и третье. И, наконец, женщина дает возможность двигаться дальше. Обладая лучшей, можно не размениваться на мелочи и достигать вершин во всем, будь то бизнес или политика. «Красивая телка, это как дорогая тачка, – заявил Сергей. – И ездить приятно, и показать – не стыдно».

Инесс вышла в сад. Возле дома был чудесный уголок, который создала мать своими руками. Девушка остановилась возле беседки, посмотрела вдаль. Что-то невероятное случилось сейчас. В ее сознании, несущемся вечно вперед, не было никогда остановки. Остановки – для людей-черепах, думала она. Ее мироощущение было совсем иным, мир ее двигался совсем с другой скоростью. Ин никогда не задумывалась над тем, что нужно остановиться, чтобы взглянуть на себя, и вдруг замерла, повернулась и увидела что-то такое, чего никогда не замечала. Она увидела себя совсем другой, и это взбудоражило все мысли. Что-то сейчас изменилось, но что?

«Это и есть жизнь, – вдруг подумала она. – Я никогда еще не жила, я вечно стремилась куда-то к чему-то. А он вдруг вот так пришел. Да кто он такой?! Как он смеет врываться в мой мир и выбирать уютное местечко!». Эта мысль спасала ее самолюбие, но, как капля воды, упавшая на разгоревшееся пламя, тут же испарилась. Вокруг все кружилось, не было прошлого, не было будущего, было только оно, настоящее, было только оно – мгновение, и оно было бесконечно.

Так бесконечно могло быть только море, уходящее в океан, так бесконечны были звезды, составляющие Млечный путь. Так бесконечна на нашей земле Любовь, именно с ней мы рождаемся, пробуждаемся и движемся к итогу, который в конце концов завершит круг, и начнется новая жизнь. Все вокруг нас становится любовью, когда мы сами – любовь… Любовь – один из глубочайших снов. В ней растворяешься, и время перестает существовать. Любовь, которая будет жить вечно. Всегда вместе, разве не об этом мечтает каждый влюбленный. Мечта о любви живет во всем. Она пробуждает нас от ледяного безмолвия. Она заставляет нас проснуться и увидеть великолепие мира. Она и есть наша жизнь.

Что это за огонь вспыхивает внутри от одного только слова, взгляда, прикосновения?.. Ты обезличиваешься и словно растворяешься в глазах, что напротив. Ты смотришь и теряешь себя, потому что тебя больше нет. А есть она, одна, эта удивительная энергия, которая рождает совсем иную реальность.

Через некоторое время они поженились. Они были страстью друг друга. Она любила, он тоже, но он боролся с этим чувством, считая его болезнью, вредной привычкой. Он не мог мириться с образом приличного мужа, в этом тоже был своеобразный протест против ожиданий, которые вкладывали в него окружающие. Выходы в свет делали Ин предметом восхищения для других, предметом ревности – для него. Он ненавидел себя за ревность, он не доверял себе и потому не доверял ей. Все вокруг вызывало его злобу и ненависть. Сергей не замечал, как неуклонно разрушался. Его устойчивой мыслью в сознании была лишь одна: «ненависть к жизни». Он ненавидел всех, даже своего маленького сына, который занимал ее внимание, который был для него конкурентом. Ин страдала, она взывала к его благоразумию, она устала разубеждать его. Пока она была с ребенком, он стремился в общество вечно-ко-всему-готовых девиц, попоек и друзей. И все время продолжал думать о ней. Он воевал с собой, и война эта была страшнее, чем мировая. Весь мир его трещал по швам. Он приходил домой, смотрел, как она спит вместе с ребенком, и думал, что она стала его наваждением, его личным наркотиком, которым он не мог насытиться.

– Знаешь, – сказал как-то Белый, – она ничего не просит, она принимает все, как мать. Это плохо. Терпение вообще плохое качество. Люди так любят терпеть, вместо того, чтобы осознавать урок. Вспомни, чему учил Мастер, он не учил терпению, он говорил о смирении. Смирение как понимание и приятие мира.

– Однако люди любят извращать то, что не способны понять. Она переросла его в своем чувстве. Он осознает, что вскоре станет ей не интересен и может потерять ее. Его главное желание – свобода. Но он безумно далек от нее… Жаль, – ответил Черный.

– Ты понимаешь, что это его сознательный выбор, и он должен быть уважаем, – с некоторой грустью закончил размышления Белый.

Так говорили они, глядя, как Сергей на одной из вечеринок попробовал наркотики. Он словно растворился в них, он увидел иллюзорные миры, которые были совершенно нормальным местом для тех, кто вырастал духовно и естественно попадал в них. Он увидел их и ощутил необыкновенное счастье и упоение. Но упоение его было иллюзией.

Стремление разрушить стало для него образом жизни. Он маниакально искал другой зависимости. Он хотел освободиться, вырвать из сердца ее, свою любовь. Он хотел сохранить себя целым. Он не понимал главного – чтобы сохранить целостность, нужно изначально быть целым. Это она собрала его воедино, она показала ему то, чем ценна жизнь. Но ему было этого мало. Он стал бороться и разрушать. Она стала его составляющим в мире, лишенном смысла. Сергей запустил процесс, который был причиной вещей – он носил всем знакомое, но мало кем понимаемое имя – желание.

Сон 2. Зал почета

В замке было холодно. Главная Зала была открыта Северному сиянию, которое пробивало лучами темноту. В Зале царили сумерки. Вдруг сквозь завесу тьмы пробился яркий сияющий луч. Этот луч остановился у чаши с водой, стоявшей в центре Зала. Луч трансформировался в сияющую сущность, которая приняла образ девушки. Девушка была великолепна, лик ее сиял. Она переместилась в воздухе и устремила взгляд в голубую воду в чаше. В этот момент зал осветил второй сияющий луч, который, прорезав пространство, остановился возле чаши с водой напротив. Остановившись, принял образ мужчины. Два лика, мужской и женский, встретились взглядом. Сквозь темноту проникла телепатическая мысленная волна, она прорубила молчание. Мгновенно было получено сообщение:

– Любовь, моя любовь к тебе – бесконечна, – это была главная мысль, которая исходила от мужской сущности.

– Мы с тобой одно. Я буду учиться любить тебя всегда. Я буду любить тебя вечно, что бы ты ни делал, – мелодией грусти прозвучал ответ женской сущности.

Души энергетически притянулись друг к другу и проникли одна в другую, пытаясь ощутить знакомое прикосновение. Они танцевали и никак не могли приблизиться так, чтобы стать единым целым, здесь они вращались совсем с другой скоростью, так быстро, что уже не ощущали тяжести тел.

– Я буду любить тебя вечно, – пела мужская душа. – Я буду предавать тебя, бросать, ненавидеть, чтобы ты научилась прощать меня, чтобы ты познала жизнь во всей ее полноте. Сквозь все это, я буду любить тебя.

– Я буду учиться прощать тебя в самый страшный момент, я буду жить тобой и той болью, спасибо тебе за твою роль, – отвечала женская душа и протягивала ладони, стараясь прикоснуться. – Выбрав этот путь, ты помог мне вырасти, и знай, что если не смогу простить тебя там, все равно я буду любить тебя, ведь мы с тобой одно…

– Мы с тобой одно, – эхом вторила мужская душа.

Души устремили взгляд в чашу и увидели картины своей жизни.

«Вот это варианты, – зазвучал серебряный голос из глубины Зала. – Выбирайте лучшее своим сердцем, оно не обманет вас. Оно – ваша душа в материальном мире. Если будет трудно выбрать сердцем, подключите разум – он иммунитет там. Совершая ошибку, осознайте ее, не упивайтесь чувством вины. Вы свободны. Ваш выбор будет принят, каким бы он ни был… Когда-нибудь вы вернетесь к свету, но лишь тогда, когда захотите этого. Никто не должен влиять на вас, даже в самых высших целях. Принимайте мир, любите его. Ключ ко всем дверям – любовь». Голос был той же природы, что и мысли душ. Затем в зале зазвучала мелодия, и послышались знакомые слова из популярного на Земле шлягера: «Когда-нибудь и может не под этим солнцем, но всё вернётся знаем, всё вернётся…»

Души устремили мысль благодарности голосу и после попрощались. «Когда-нибудь поймём сердце не остыло…Зачем всё было с нами, зачем всё было…»

Женская душа обратилась к мужской: «Что бы ни случилось, я всегда буду помнить тебя, я всегда буду частью тебя, спасибо тебе».

Эхом отозвалась мужская: «Что бы ни случилось, я буду помнить тебя».

И души мгновенно обратились в свет и растворились в плотном сумраке. Они притянулись в мир бытия.

А музыка продолжала звучать где-то вдалеке, отзываясь в душах тех, кто уходил: «Когда-нибудь и может не под этим солнцем…

Но всё вернётся знаем, всё вернётся,

Когда-нибудь и может лишь на миг, но вспомним

Зачем и кто мы сами, зачем и кто мы…»

Глава 4. Через время

Именно так мы понимаем буквальность. Именно через время. Великое счастье, что нам дается понимание мира линейно. Иначе наш мозг не выдержал бы отражения мгновенной действительности. Чтобы созерцать, нужно время, чтобы осознать, нужно время, чтобы чувствовать и отражать мир, нужно время. Потому все так гениально задумано, время наступает тогда, когда мы готовы принять дар. Потому у каждого свое время.

Когда мы принимаем мир в гармонии, перестаем бороться с ним, случается мгновение, и мы останавливаемся. Именно тогда мы начинаем творить свою реальность. Именно тогда мы понимаем, что прошлого уже нет, а будущее еще виртуально, есть только сейчас, и оно бесконечно. Это сейчас и называется жизнь. Если бы мы захотели измерить мгновение, оно было бы равно Млечному пути. Так два ангела созерцали друг друга, и в этот миг родилось мгновение. Два ангела одной и той же природы пришли в мир, чтобы стать зеркалом одной и той же души.

Как можно понять мир, не ощутив его и не почувствовав со стороны? Как можно ощутить жизнь в теории, не попробовав ее в плотности и в глубоком погружении? Слезы, счастье, запахи, вкусы, ощущения… Все это могла дать нам только воплощенная жизнь, в ней было столько реального, что просто трудно было в это поверить. Эта реальность стала зеркалом, в котором душа смогла отразиться. Так Ин увидела себя в нем, как в зеркале.

Через некоторое время она нашла в вещах мужа порошок. Потом ее насторожили частые уходы, нервные срывы, большие деньги, которые стали появляться у мужа. Очень большие деньги.

А рядом рос ребенок. Он вообще как-то не вписывался в их планы. Их было двое, они были едины и при этом деструктивны. Вся их суть разрушалась от совместного бытия. Ин не нравилось состояние нежелания семьи, ее и ребенка. Не нравилось по ночам находиться одной в кровати и чувствовать бешеное желание молодой плоти. Часто, плача в подушку, она понимала, что все очень рано и все зря…

Наркотики отрезвили всех. Сергей нашел для себя вечную любовь, Инесс оторвалась, остался только сын. Он был немым упреком очень красивой и очень страстной матери, которая всю жизнь подсознательно искала острых ощущений и пыталась быть свободной везде, только не внутри себя.

Трансформация проходила быстро. Вскоре Ин стала жесткой, она словно задеревенела. Ее глаза, прежде искренние и сияющие, стали пронизывающими, острыми. Фиксирующий взгляд стал выискивать претендента на любовь, того, кто займет пустующее место в ее постели, и она больше не будет бояться остаться одна, когда темно.

Как-то в одну из стереотипных ночей Ин подошла к зеркалу и увидела в нем свои глаза, в них не было света, в них был немой вопрос: «Как я буду жить дальше?». В свои 22 она была страшно красива и страшно одинока. Ком в горле стал невыносимо большим. В этот момент раздался стук.

Открыв дверь, она увидела на пороге мужа, он был в экстазе, он смотрел на нее глазами кролика:

– Что тебе? – холодно спросила она. Наряду с отвращением она ощутила еще не умершую любовь к нему. Ин ненавидела себя за это чувство, которое никак не проходило.

Он поднял потухшие злые глаза и сказал тихо:

– Я ненавижу тебя, ты сломала мне жизнь.

– А ты сломал две жизни: мою и ребенка. – Ин умела держать себя в руках.

– Поехали. – Он схватил Ин за руку и выволок на улицу.

Ин сопротивлялась, но он был страшно силен. Сергей затолкал жену в машину и выкатил по направлению к трассе, на межгород.

– Куда мы едем? – спросила Ин.

– На тот свет, – неудачно пошутил он.

– Ну, тебе давно пора очистить этот, – зло выпалила Ин. – А мне еще сына воспитывать.

– Я ненавидел тебя всегда больше, чем любил, – сказал он. Ин промолчала. Из ее глаз текли слезы, она смотрела вслед проносящимся домам, ей никуда не хотелось ехать.

– Я ненавижу тебя, ты забрала мою свободу. Я сам себе хозяин! – орал он.

– Твой хозяин – героин, – сказала Ин.

– Нет, ошибаешься, я уже три месяца не принимаю, а сейчас я напился, потому что понял – даже наркотики я могу вырвать из себя, но не тебя. Ты страшнее любой заразы. Ты отдельная болезнь. Я понял, что нет ничего, что я не мог бы вытащить из своего сердца, кроме тебя.

Он повернулся к Ин и ласково погладил ее по щеке. В этот момент он перестал бороться, он погладил ее так, словно в его прикосновении была заключена вся неудавшаяся любовь, в его прикосновении была нежность.

– Почему у нас не получилось? – спросила она, почувствовав свое сердце разорванным на части. – У нас могла быть семья, у нас есть семья…

– Ты прости меня за нелюбовь, и я прощу теб…

Он не успел договорить, вдруг раздался скрежещущий звук, скрипучий щелчок, удар в грудь и по голове. А потом пустота…

Над машиной, упавшей с обрыва, сгущался туман. Туман утренний, предрассветный пронизывал тьму белым клубистым облаком. Сырость и запах мокрой росы заполняли воздух. Над машиной в золотистом сиянии кружили в прощальном танце две сущности: одна – мужская, другая – женская. Они обнимали друг друга, в безудержном любовном порыве.

– Ты уходишь…– послала мысль женская сущность

– Я должен уйти, я не прошел урок, ты помогла мне пробудиться. Спасибо тебе за любовь, – светясь, передала сияющая мужская душа.

– Спасибо тебе, что подарил мне такую любовь, спасибо за то, что учил меня прощать. Возьми меня с собой! – взмолилась душа женщины. – Не оставляй меня одну.

– Ты не одна, с тобой часть меня, она живет в нашем сыне. Мы навсегда будем жить в нем вместе. Ты будешь жить дальше на Земле, твой путь еще только начался. Открывай новые грани себя. Ты ведь знаешь, зачем мы здесь… Мы с тобой познали любовь – мужская душа парила рядом с женской – а это главное в жизни. Я любил тебя так, что не нуждался больше ни в чем. Я поставил любовь к тебе выше всего, я стал бороться с ней и потому страдал. Не осуждай меня, я сам осудил себя. Продолжай жить и помни: я люблю тебя…

Его мысль была все дальше и дальше, ее звучание уже трудно было разобрать. Так мужская душа превращалась в свет и поднималась вдаль, возвращаясь к источнику. Она растворялась в предрассветном небе, в сияющей звенящей росе, она стала частью земли и частью неба, она проникала в исчезающие звезды и выпадала дождем в реки. Она стала частью жизни во всем ее бесконечном многообразии, частью Вселенной, лишенной эго, лишенной всего человеческого. Она стала миром, в котором мы получаем привилегию жить и проявлять себя.

Утренний рассвет забрезжил, Ангел созерцал красоту кровавого солнца. В нем было столько великолепия, столько силы, ведь оно должно было осветить весь зримый мир. Душа восхищалась. Она понимала, что в этом рассвете удивительный миг настоящего. В этом рассвете новый день и новые надежды для тех людей, что живут, и для тех, которые только собираются появиться на свет. Для тех, кто хочет, но еще не проявлен.

Вокруг все светилось, зелень на деревьях возле машины отливала цветом болота и синевой воды. На листьях сияли капли росы.

«Мир, как ты прекрасен, – созерцая, думала душа, – спасибо за новый день и великую привилегию жить снова и снова». С этой мыслью душа устремила сияние к небу и мгновенно пронеслась сквозь энергетический барьер, с болью рождающегося ребенка ангел погрузился в изломанное женское тело. Тело ныло, и было страшно изуродовано. Черепно-мозговая травма в дальнейшем никогда не позволяла забыть ей этот опыт. Опыт второго рождения.

Теперь для нее наступил миг, который трудно осознать и еще сложнее вынести. Смерть любимого невозможно было пережить. Психика Ин была отключена на два месяца. Именно это время она провела в коме.

Где была ее душа в это время? Она проходила подготовку к принятию новых, более сильных энергий. Два месяца полной пустоты. Что это такое? Два месяца небытия. Ин вышла из комы через это время, но она уже ничего не помнила. Для нее началась совсем иная жизнь. Ее ждал другой путь, новое приключение, потому что сознание ее было изменено. Она была уже другой.

Сон 3. Мир, которым я владею

Отец никогда не подверг осуждению никакой момент вашей жизни: ни сейчас, ни раньше.

Он всегда был вами и сценой жизни, на которой вы выражаете свое божественное целеустремленное Я. Он дал вам неповторимость вашего собственного эго

и свободную волю для того, чтобы вы стали тем, чем вы хотите стать,

чтобы вы воспринимали жизнь – каковой является он

– так, как вы хотите воспринимать ее.

Рамта

Что приводит ум в состояние комы? Защитная реакция заставляет отключить сознание, иначе ум не смог бы выдержать того объема информации, который выходил из подсознания и фиксировал все, что было. Если бы она была в сознании, то непременно потерялась бы в этих эмоциях. Ее мир был изуродован, ее жизнь потеряла смысл.

Она была далеко-далеко от этого места, где лежало ее изломанное тело. Чтобы тело могло получить другой опыт, за которым, собственно, она и пришла на Землю, Ангел модернизировал тонкие тела. Черепно-мозговая травма активировала центры мозга, которые она должна была развивать с помощью духовного прогресса, но предпочла жить страстями. Идя на поводу у своих желаний, она притянула к себе энергии падших и вместо того, чтобы развиваться самой, помогала им. Духовный прогресс остановился, чужие энергии стали разрушать ее. Открытие центров естественным путем затормозилось, и Сверхдуша вынуждена была вмешаться…

На конгрессе присутствовало множество людей. Среди них были и те, которые были знакомы Девушке в сияющих одеждах, так и те, кто был ей совершенно не знаком. Кроме людей она видела сущностей, состоящих полностью из света. Свет излучала каждая часть их тела. Они были прекрасны. Девушка стояла перед ними, но они говорили так, будто не знали о ее присутствии.

Ангел понял, что перед ним значимые особы. Они располагались за стеклянной стеной, за круглым столом. Кто-то из них стоял, кто-то восседал в креслах. Ангел почувствовал дискомфорт. Вся одежда его была покрыта каким-то черным налетом. Кроме того, Ангел ощущал жжение за плечами. Настроив зрение так, что появилась возможность посмотреть на себя со стороны, он увидел странные обгоревшие, торчащие остатки крыльев и испытал шок. Не выдержав, он закричал. В этот миг эмоция страдания распространилась по залу молниеносно, и все, кто не замечал Девушки, повернулись в ее сторону.

Выражение лиц не было осуждающим, на нее смотрели с немым вопросом. Первым обратился мужчина в белых одеждах. Он был одет очень красиво, в дорогой пиджак и брюки, его седые волосы были зачесаны назад. Глаза голубые, на Девушку он смотрел вопросительно:

– Почему ты здесь?

Ангел вспомнил, что не выполнил что-то очень важное. То, собственно, ради чего он был на Земле.

– Я не знаю…Я виновата, – сказал Ангел, чувствуя неприятный запах налета гари на своих одеждах.

– Почему из всего выбора, что был у тебя, ты всегда выбирала именно так? Почему ты не учишься прощать людей? – Его голос был спокоен, он не осуждал.

Ангел молчал, ему нечего было сказать.

Вперед вышла Дева с сияющим ликом, в монашеских одеяниях.

– Вспомни, как когда-то ты выбрала неправильный путь, тогда, очень давно, в Атлантиде. Ты поплатилась за это очень дорого: не выдержала энергий, с которыми пришел катаклизм.

– Я помню, матерь. Простите меня.

– Нам не за что прощать тебя, ты просто должна знать, что там ты свободна, но ответственность, с которой ты сейчас приходишь в мир, увеличена. Сила твоей мысли приближается к воплощенному сознанию. Все, что ты думаешь, реализуется. Почему ты направляешь мысль снова на разрушение себя?

– Это планета свободного выбора, – продолжила Дева. – Помни, каждый раз, когда ты совершаешь светлый выбор, эволюционирует все вокруг. Каждый раз, когда ты совершаешь иной выбор, эволюция замедляется. Но все равно, когда вы полностью наполнитесь опытом разрушения, когда вы больше не захотите этого и единственным вашим желанием станет любовь и свет, тогда все продолжится.

– Я это знаю. Но там… Я не понимаю, почему у меня обгоревшие крылья? – спросил Ангел.

– Ты запуталась в иллюзиях мира, которые сама же и создала. Ты предала забвению то, что знала. То, что есть конечная истина. – Женщина говорила спокойно, в ее голосе звучали любовь и понимание: – Ты должна пройти реабилитационный курс, прежде чем снова вернешься туда. Ты продолжишь свое предназначение. Твое тело сохранили, потому что у Земли сейчас слишком мало времени, чтобы ждать, пока вырастут новые тела. Земля сейчас развивается так же стремительно, как и вы. Точнее, она развивается стремительно благодаря вам. И если вы не измените свой стиль жизни, свое мышление, себя, вы просто погибните. При этом всех вас любят одинаково. Мы уважаем ваш выбор, именно таков космический закон. Здесь вы выберете себе новые тела, чтобы вновь вернуться к тому заданию, ради которого пришли на планету Свободного Выбора.

Ангел молча слушал, опустив голову.

– Я виновата.

– Главное, в чем ты виновата: ты забыла, что пришла на Землю, чтобы радоваться и дарить любовь. Вместо этого твоей песней стал плач. Мы поможем тебе вырастить новые крылья, – сказал мужчина с седыми волосами.

И свита отправилась вперед, за ней медленно шел Ангел. Он все понял, он все вспомнил, он пытался понять.

Ин медленно возвращалась к жизни. С ней рядом находились Белый и Черный, которые просто были облачены в одежды данных цветов. Они были заведующими реабилитационного центра. Кроме них с Ин общались сущности высшего порядка, такие как Дева и Мастер, но посещали они ее изредка, когда нужно было передать очень важную информацию. Ин с интересом наблюдала, как растут цветы на окнах ее палаты. Они были прелестными, такого многообразия цветов и форм она не встречала на Земле. Когда она попробовала прикоснуться к ним, то с грустью обнаружила, что ее руки проходят сквозь лепестки, и ощущают их совсем иначе: цветы были мягкими, как вода или воздух, их нельзя было почувствовать земными ощущениями. Ин с грустью вспомнила, что розы на Земле имеют шипы, и это прекрасно.

А еще ее реабилитационный курс предполагал посещение фонтана жизни. Вода здесь была практически такая же, как на Земле, но она не имела цвета, вкуса и запаха, кроме того от нее не покрывалось мурашками тело, потому как тела как такового здесь не было. Ин вспомнила сияющий утренний душ, ощущение прикосновения холодных капель, а затем мелкой дрожи.

– Тебя что-то тревожит? – обратился к ней наставник в белом халате, который оказался неожиданно рядом.

– Вы знаете…– Ин только подумала, как он уже ответил ей мысленно:

– Да, забытые ощущения. Их так не хватает первое время. Я тоже долго приходил в себя, когда попал сюда.

– Вы тоже проходили путь на Земле? – удивилась Ин.

– Конечно, это большая честь – родиться там. Многие согласны даже на самое уродливое тело, на большие проблемы, лишь бы получить право на жизнь. – Советник прикоснулся к Ин, но она не ощутила прикосновения. – Вот видишь, ощущения уже совсем другие.

– А почему Вы снова не вернетесь? У Вас не осталось там никого, к кому Вы хотели бы вернуться?

– Я приходил множество раз, уже и не помню сколько, пока не занял вот это положение. Теперь я помогаю людям здесь, у этого состояния тела есть свои преимущества, – сказал он, и его лицо озарилось улыбкой. – Ты можешь видеть то, что творится на Земле, ты можешь помогать людям там и здесь. Можешь улететь в любую точку Вселенной, тебе доступны любые знания, но… – Его лицо стало серьезным.

– Что? – С любопытством слушала Ин.

– Они ничто в сравнении с великолепием жизни на Земле, – он говорил медленно и очень глубоко, вдумываясь в каждое слово.

– Но многие люди там ненавидят свою жизнь, прозябают в нищете, лишены счастья и внимания, они даже прерывают ее иногда. Почему? – спросила Ин, внимательно вглядываясь в глаза Белого наставника.

– Да, они ненавидят то, о чем мечтали здесь. Это так печально. Но им это нравится. Понимаешь, свое рождение они выбрали сами, и семью свою, и близких, даже самые страшные, на их взгляд, трагедии они захотели ощутить сами. Находясь там, они не могут помнить урок, потому как если они вспомнят все, тогда зачем же весь этот спектакль? Как сказал мой друг в одной из книг, переданных на Землю: «Можно опустить занавес, и все отправятся домой».

– Мне странно слышать то, что Вы говорите, – удивилась Ин.

– Это потому что твой урок еще не окончен, – ответил Белый и отправился к выходу.

– Когда-то давно мы с тобой много конкурировали, – сказал голос появившегося в дверях наставника в черном одеянии. – Помнишь, сколько раз ты создавал цветок, а я совершенствовал твое создание? – Белый остановился и повернулся к коллеге:

– Да, тогда-то все и началось. Когда наша мысль впервые создала этот план, она захотела усовершенствовать его. Тогда Бог, сосредоточенный во всех нас, решил украсить Мир, сделав его великолепным. Мы стали сотворять создания, причем одно лучше другого. В этот период сотворения каждый проявлял себя, каждый знал, что он Бог. Мы создали миллионы видов растений, животных и других форм жизни на Земле. Мы полюбили свои творения, восхищаясь ими, как художник, который пишет полотно, чтобы показать затем его людям с одной-единственной целью: продемонстрировать свое творчество, – дополнил Белый, уже обращаясь к Ин.

– Боги восхищались и углублялись в игру все больше и больше. Наша мысль не имела ограничений, потому она и была божественной. Так впервые были созданы тела, –рассказывал Белый вдохновенно.

– Тела были аморфными, не такими великолепными, как сейчас, и мы стали совершенствовать их, каждый раз нисходя в них и зажигая их жизнью. Вот тогда-то, когда мы совершали нисхождение, каждый из нас погружался в иллюзорность этой игры, и каждый из нас был свободен, то есть волен делать с окружающими и собой все, что он захочет. Боги стали пробовать причинять друг другу радость и боль, они испытывали ощущения, получая что-то от другого Бога в виде реальных ситуаций. Эти ситуации были их воплотившейся мыслью. – Черный повернулся в сторону, где начинало светиться великолепием то, что на Земле называется сумерками.

– Мы стали любить этот план, этим самым ограничивая себя. Мы проникали чувствами в каждое прожитое мгновение, и тогда те, кто имел знания, решили сделать все для того, чтобы ограничить большинство и получить власть. Так появилось расслоение общества, унижение и подчинение одних другим, появились институты власти, религии, ложной духовности, появились рабы и короли. Именно так началась история забытой Божественности, которая длится до сих пор, – так закончил речь Белый наставник и обратился к Ин:

– А ты, ты помнишь, кем ты была, когда впервые ступила на Землю?

– Я знаю, что я – воин Света. Наверное, я была…

– Ты была жрицей, одной из тех, кто держал власть в своих руках. Ты прошла длинный путь, прежде чем захотела испытать феномен смерти. После вы уже не могли остановиться, кульминацией ограничения Божественного духа стала идея конечности, идея человеческой смерти. Бог захотел умереть, запутавшись в бесконечности ограничений, созданных им же. – Белый наклонился к Ин, она заглянула в его глаза.

– Но когда все это закончится? Когда люди вспомнят, кто они и зачем на Земле? – спросила Ин обеспокоенным серьезным голосом.

Черный усмехнулся:

– Когда ты вспомнишь там, кто ты есть, начнется новый этап, этап осознания, и ты уже не захочешь разрушать. Ты станешь воплощением Бога на Земле.

– Так к вам приходят те, кто победил все иллюзии этого мира и вознесся: великие учителя, ты знаешь их имена. Они бесконечно любят вас.

– А вы? – спросила Ин.

– Мы воплощаем философию жизни, потому как уже давно наполнились опытом смертей и рождений, печалей и радостей. Сейчас мы освободившиеся, помогающие другим открывать все новые и новые возможности. Жаль только, что некоторые, управляемые иллюзией страха, не видят их и не принимают.

– Когда ты была на самом высоком из доступных описанию плане, вспомни, о чем ты думала? – спросил Ин Белый наставник.

– Я думала, как великолепен мир, в котором есть все, но я постоянно что-то искала…

– Ты искала источник, и ты стремилась попасть туда, где Бог познается во всем его великолепии – на Землю, – ответил наставник и исчез. За ним вслед исчез его спутник.

Ин обратила взор в открытое окно, перед ней расстилалось сияние. Подобное северному, оно означало конец того, что называлось днем там. Сияние исходило далеко от самого края горизонта, оно было практически таким же, как на Земле, только с той разницей, что цветов было больше. Весь спектр был разлит в том сиянии вечера. Ин задумалась над словами наставников, она закрыла веки и погрузилась в сон.

Когда Ин пришло время возвращаться, она получила инструкции. В них говорилось: «Твоя душа совершенствовалась эоны времени. Твоя душа совершает последний танец и должна пройти этап вознесения, который сейчас проходит планета. В эти времена люди ускорили эволюцию Земли и переходят на этап создания Божественного мира на Земле. Вознесение – переход в энергию света и переход в бессмертное тело. Тело должно быть преобразовано в свет вашей жизнью, образом мысли, образом поступков, вашими выборами. Когда вы примете окончательное решение, вам уже не понадобится умирать. Вы сможете находиться на Земле, пока этого захотите. Это будут чудесные времена.

Сделай свою жизнь такой, чтобы другие учились, как воплощать мечты в реальность. Ты несешь ответственность только за себя, но помни, что те люди, которые встретятся тебе, будут получать энергии Света, они будут ощущать их всегда. Ты сможешь усовершенствовать мир, опять же, если этого захочешь. Забвение неминуемо, иначе ты не совершишь свои открытия. Если ты выберешь иной путь – тебя будут любить точно так же, как тех, кто ушел вперед. Ни при каких условиях, даже из самых лучших побуждений, ты не можешь влиять на других людей, не можешь решать за них. Свободный выбор – это Закон. Помни это… И все повторится вновь…». Послание было подписано сферой Любви. Ин поцеловала свиток, и он исчез в ее руках, он превратился в светящуюся пластину, которая поднялась и трансформировалась в энергетический образ, переместившись в пространстве, пластина присоединилась к образу Ангела и отпечаталась в голове.

В комнату вошла Дева. Она несла в руках какой-то предмет.

– Я пришла проститься с тобой. У меня для тебя дар.

Она открыла ладони, и из них вылетели крылья. Крылья были золотыми, светящимися. Они зависли в воздухе, и Ин с восхищением посмотрела на них.

– Спасибо, Дева. Новые крылья. Так жаль, они сгорят при нисхождении.

– Они сгорят лишь для мира материи. Нам они будут видны всегда. Там, на Земле, крылья так быстро вращаются, что создают то, что называется у людей аурой. Ты это знаешь. Помни, что любая твоя мысль с просьбой о помощи будет услышана сразу. Любая мысль, если она будет светлой, даст тебе силу. Там, когда ты забудешь все, пластина будет индикатором, она напомнит тебе, что путь выбран неверно.

– Спасибо, – повторил Ангел.

– И еще, мы сохранили твое тело не изуродованным. Оно великолепно, никто не будет даже знать, что тебе пришлось пережить.

– Спасибо…– прошептала Ин.

– Ты свободна.

Глава 5. Пустота

Память о пустоте, о небытии осталась как сигнал к тому, что нечто было нарушено. Пустота – это место для размышлений, это место, где создается то, что после мы видим как наше состоявшееся будущее. Это нулевой потенциал, который заполняется человеческим намерением. Пустота, в которой нет ничего, – это вакуум, мир, рождающийся снова. Пришло время Ин воплотиться второй раз, минуя периоды рождения, взросления, смерти.

Ин видела море, пену, сияние солнца, ощущала его тепло. Горячий воздух проходил сквозь ее ноздри, она слышала родные голоса: голос мамы, так она звала ее в детстве, она слышала, как мама зовет ее в море, но там плавали противные медузы. Ей не хотелось трогать гадкую слизь. Мама просила дочь не бояться, ведь она рядом.

Маленькие мерзкие медузы прикасались к ее ногам, щекотали их, иногда оставляя ощущение жжения. Сейчас был слышен лишь мамин голос:

– Доченька, я с тобой…

Голос был тихим, мягким, мама вдруг оказалась рядом, когда Ин открыла глаза в больничной палате. Лицо мамы был уставшим.

– Мама, медузы жгут мне ноги, – сказала Ин и немного удивилась своему звучавшему по-новому, как-то непривычно голосу.

– Это не медузы, это ожоги, – тихо, но радостно проговорила мама. – Наконец-то ты очнулась.

– Долго я спала? – спросила Ин, с трудом понимая, что происходит.

– Два месяца. Ты была в коме после автокатастрофы.

Только сейчас Инес увидела, как постарело лицо мамы. Оно было серым, и Ин стало не по себе.

– Сергей погиб сразу, он был виновен в аварии, в крови обнаружено высокое содержание алкоголя. – Мама ждала реакции. Она решила сказать это сразу.

Ин закрыла глаза и отвернулась к стене, в ее голове воспоминанием из прошлой жизни всплыла мысль: «Прости меня, я буду любить тебя всегда». Слеза стекла по щеке, это была последняя слеза о нем, теперь у нее уже не было того безудержного чувства, оно умерло тогда, вместе с ней.

– Прости, я решила, что ты должна знать, чтобы отвечать на вопросы сына.

– У меня остался сын… – и Ин вспомнила слова, звучавшие где-то в далеких сферах: «Я оставил тебе часть себя, береги его». – Мама, позови его, я хочу видеть его.

Мать вышла в коридор, а Ин пыталась забыть то, что стало приходить кошмарным сном из прошлого. Она пыталась не думать о том, что в ней нет сил, совсем нет, потому что это было не так. Физические силы не имеют ничего общего с силой духа. Дух силен бесконечно, он просто не может устать. Измученная душа – это то, что соединяет физическое тело и собственно дух, который просто не способен уставать. Душа не пропускает сквозь себя энергию, которая всегда с нами, она уходит в эго, и именно так образуется боль. Боль в материальном плане была не чем иным, как эго.

Она не принимала страдание. Она пыталась бороться, и вдруг ощутила режущую физическую боль в голове. Тогда, закрыв глаза, Ин погрузилась в пустоту. Пустота для нее стала спасением. Она провалилась в момент без времени, без пространства, без нее. И ей стало хорошо. Она растворилась в белой пустоте, которая стала сияющим солнцем и лучезарным морем, она снова была в своем детстве, где каждый день наполнен чудом бытия, счастьем и светом. Детство, в котором нет грусти о прошлом, как, собственно, самого прошлого, в котором нет разочарований будущего, а есть только настоящее. Детство, в котором ты можешь кружиться, кружиться, кружиться, растворяясь в танце радости…

Глава 6. Развитие и совершенствование

Инесс смотрела в окно. С каждой минутой ее тело восстанавливалось. Ее голова уже достаточно хорошо соображала. Лишь в периоды магнитных бурь переломы давали о себе знать. Словно что-то металлическое вворачивали в голову, Ин через силу закрывала глаза и пыталась заснуть. Навязчиво всплывали в сознании мысли: «Совершенствоваться», «Развиваться», «Делать что-то для других». Мысли настойчиво не оставляли ее после комы.

Ин уже устала находиться в положении больной и стала двигаться, она рассматривала множество журналов, со страниц которых на нее смотрели красивые, гламурные женщины. В блестящем свете золота и бриллиантов, они были похожи на кукол, которых все девочки мечтают положить с собой рядом, когда ложатся спать. Они загадывают тайное желание: вырасти и стать похожими на них. Гламурный блеск завораживал, чары слетали со страниц на Инесс, она с увлечением рассматривала мир светской тусовки и так отвлекалась от боли. Ей хотелось жить, радоваться, стремиться к чему-то. Она так давно не ощущала счастья, успеха и движения.

– Кристи, – позвала Ин сестру.

В комнату заглянула самая заботливая из всех трех сестер.

– Так, почему ты ходишь? – Ее голос был ласковым, но наигранно строгим. На правах самой младшей она позволяла себе строжиться. – Тебе нельзя еще много ходить.

– Ты такая милая, когда командуешь. Но мне надоело лежать, сколько же можно? Тащи все, что есть: Интернет, журналы, будем искать то, чем начнем заниматься. Будем строить свою карьеру. – Глаза Ин светились, ее движения были выразительными. Она чего-то хотела, а значит, жила.

– Не слишком ли быстро для новорожденной? – удивилась Кристи и сдвинула брови. – Ты только два месяца как заново родилась, а уже собираешься строить карьеру. Слушай, если бы все малыши были столь скоростными, мамаши сошли бы с ума, – пошутила сестра.

– Перестань, я хорошо себя чувствую, – отмахнулась Ин.

– Ладно, я рада, что ты рада. Только недолго, компьютер вреден.

Кристи быстрее реактивного самолёта принесла ноутбук, журналы, и они стали искать статьи и сайты, в которых предлагались всевозможные услуги сферы красоты. Перед ними мелькали лица, модели, женщины, наряды, каталоги рекламных предложений. Просидев так весь день, Ин заявила сестре:

– Решено, едем в Москву учиться, закончим курсы. Я стану мастером по перманентному макияжу, буду делать самые стильные тату в городе…

– А я? – перебила ее сестра, привыкшая, как в детской игре, получать свою роль от старшей.

– Ты будешь мастером по нейл-дизайну.

Ин посмотрела на открытый рот сестры.

– Что? Это тема, которой еще мало занимаются у нас. Ты сможешь хорошо зарабатывать, и мы будем вместе.

– Надо подумать, – сказала сестра, которая все решала с чувством, с толком, с расстановкой.

– Кристи, знаешь, мне так хочется жить! – Ин смотрела в голубые глаза сестры, как в зеркало. – Именно сейчас, как никогда!

– Я думала, катастрофа поломает тебя, и ты уже не будешь прежней… – Она как никто другой знала, что пришлось пережить Ин. Но сейчас перед ней была не убитая горем, а смелая и воодушевленная женщина.

– Да, по-своему ты права. Я могла бы продолжать ныть и жаловаться всю оставшуюся жизнь. И это был бы мой выбор: плакать и мучиться, притворяясь жертвой. Но скажи, зачем тогда это все? Этот второй шанс и право на жизнь? Чтобы все время сожалеть о прошлом? Прошлое умерло. Его нет, а я есть!

Кристи почувствовала невероятную силу, исходящую от сестры, такой силы она не замечала в ней раньше.

– Ты сильная, я тобой восхищаюсь, ты всегда была самой лучшей из нас троих, – с неподдельным восторгом сказала она.

– Не подумай, что мне не больно, просто я выбираю жизнь, если уж осталась жива. Я не хочу пополнить ряды тех, кто думает, что ими управляют, что кто-то за них принимает решения, а им остается лишь причитать и влачить жалкое существование. Посмотри на меня, у меня есть все! – Ин показала свои мускулистые руки, посмотрела на стройные ноги, потрогала волосы, густые и длинные, как у юной девушки. – Люди без рук и ног живут, побеждают в Олимпиадах, а я, у меня осталось все целым! Практически. И у меня остался сын, он должен видеть прекрасную женщину рядом с собой, а не ущербную мать!

Ин закончила свою пафосную речь и, увидев, как сестра в недоумении смотрит на нее, со смехом подняла подбородок Кристи.

– А теперь спать, я устала, – сказала Ин и спряталась под одеяло.

– Отдыхай, – заботливо поцеловала ее в лоб младшая сестра и вышла из комнаты.

Ин стоило только закрыть глаза, как в ее голове появились образы, сияющие яркими красками лица людей. Она видела себя в белом халате, делающей процедуру. Стоило только захотеть, как желание мгновенно достигло адресата, и началась его реализация. Черный и Белый уже не были рядом с Ин, она получила новое право, право на самостоятельное осознание себя. Теперь желания воплощались быстрее, чем раньше. Планета вибрировала уже совсем с иной частотой, теперь каждый мог материализовать свою реальность, но не каждый об этом знал.

Через некоторое время Ин устроилась на работу менеджером и стала копить деньги на дорогостоящее оборудование, чтобы стать хорошим мастером в сфере красоты. Она училась общаться с различными людьми на различном уровне, она стала делать перманентный макияж, одной из первых она заняла эту нишу в своем регионе.

Ин много работала, у нее почти не было времени на серьезные отношения, на личную жизнь. И работала именно с людьми.

Клиентами Ин были самые разные женщины, в большинстве своем женщины состоятельные и состоявшиеся. Ежедневное общение привело Ин к мысли о схожести их, что-то объединяло всех ее клиенток. Ин долго искала ответ, что же? Объединяла их всех царящая в головах мысль об одиночестве. Они были обеспечены, но страшно одиноки. Ин понимала, что не зря они пришли именно к ней, но она не помнила, что ей нужно передать им, что она, собственно, должна делать.

Однажды к ней пришла женщина на очередную процедуру и рассказала свою историю. Косметолог всегда немного психоаналитик, и сейчас клиентка разоткровенничалась. Женщина рассказала, что у нее совершенно никого нет, вся ее семья погибла в автокатастрофе, лишь она одна выжила. Она говорила спокойно, без злости и страдания, все уже было выстрадано, остались лишь воспоминания, как данность. Она говорила со смирением, без грусти.

– Как Вы живете после этого? – спросила Ин.

– Жизнь ценна сама по себе. Ты в ней маленькая искорка, и она, твоя искорка, зажигает другие, только если горит. Если она потухнет, то другие не загорятся никогда. Ничто в мире не кончается, в какой-то миг ты понимаешь, что никто бесповоротно не уходит, смерти просто нет. Это иллюзия. Энергия никуда не уходит, она просто видоизменяется. Энергия Бога бывает проявленной – в тех, кто живет, и не проявленной, потенциальной – в тех, кто уходит. И сейчас, когда я перестала страдать и приняла этот опыт, я поняла, что они всегда со мной, вот они, посмотри, все за моей спиной, и они помогают мне.

Ин не знала, что ответить. Все это она уже знала своей внутренней сущностью, все это она прекрасно понимала.

– Сначала я вообще не могла понять, что произошло. Я стала пить, моя жизнь чуть не покатилась под откос, я хотела все забыть, но потом подумала, что моей вины в этом нет…Когда-то ты прощаешь себя и понимаешь: все, что есть, имеет право на существование. Когда ты это понимаешь, ты становишься частью какой-то очень значимой мысли, ты становишься светом, ты становишься колодцем, перевернутым океаном, глядя в который ты открываешь себя… Сначала я думала, что умру, потом научилась жить с этой мыслью. Мыслью о том, что все учит нас, все, что с нами происходит, и даже это… После ушла в церковь, пела в хоре, а потом осознала, что раз я живу, значит, в этом есть какой-то величайший смысл. И мне выбирать, уйти или остаться, и тогда я решила остаться.

– Да, такое не каждый день услышишь, – сказала Ин, ее мир показался ей крошечным, микроскопическим. – Я тоже потеряла мужа в автокатастрофе и теперь пытаюсь жить без него, воспитывая сына.

– Вот и встретились мы, чтобы научить друг друга тому, что нет боли сильнее, чем у другого, нелогично, да? Но именно она кажется нам больше нашей собственной. Парадокс.

– Откуда Вы все это знаете? – спросила Инесс.

– Я так чувствую, а чувства мои не лгут. Сколько я должна? – спросила женщина, вставая с кушетки.

– Оплатите в регистратуре. Спасибо Вам, что поделились, спасибо… – ответила Ин, обдумывая услышанное.

Несмотря ни на что, она очень счастлива, ведь она живет. Она есть, она существует.

Сон 4. Жизнь как дар

Когда-то Ангел сказал, что хочет на Землю. Ангел думал, глядя с небес, что стоит ему спуститься, и мир станет лучше, а люди в нем чище. Бог отпустил его со словами: «Когда ты придешь на Землю, ты забудешь все. Весь земной путь – ты будешь вспоминать. Ты увидишь сон под названием жизнь. Каждая жизнь – удивительный сон, и в нем ты всегда можешь проснуться. Когда ты поймешь, что ты – это я, ты больше никогда не вернешься туда. Ты проснешься навсегда». Ангел согласился. Он думал, что взойдет на Землю и будет помнить обо всем, он сможет сделать мир лучше, и жить будет правильно. Когда летел он вниз, его крылья горели ярким пламенем, он мгновенно оказался на Земле, с громким криком он раскрывал утробу матери и вдруг увидел яркий свет.

Что такое? Этот свет ослепил его, он хотел крикнуть, но вместо слов с его губ слетел крик младенца. Он медленно пошевелился, световые вспышки ослепили его. Он крикнул еще раз и забылся в испуге, а затем погрузился в пустоту, потому что вынести этого не мог, он просто не понимал, что происходит: где он, кто он, а главное – свою цель. Ангел вдруг забыл, зачем он здесь…

В светлом и ярком пространстве Ангел услышал родной голос, точнее, вибрацию, которая звалась голосом. Он смотрел, но вокруг был только свет.

«Здравствуй, – сказал голос. – Я дарю тебе жизнь. Будь счастлив, пой песню, радуйся… Помни, что моя любовь к тебе безусловна, ты свободен на планете Свободного Выбора, ты можешь выбрать любой путь».

«Спасибо, но какой путь я могу выбрать, кроме творения, кроме света?» – спросил Ангел, который никогда не знал ничего, кроме Бога, ничего, кроме развития.

«Ты можешь выбрать все, что захочешь, и я все равно буду любить тебя… Познавай мир во всех его гранях, чтобы открыть меня….».

«Я проснусь и буду воплощать то, что я взял от тебя, чему научился!» – с болью прокричала мысль в голове Ангела.

«Ты проснешься и забудешь все, в этом величайший смысл. Ты забудешь все, кроме себя, потому что в себе ты всегда сможешь отыскать меня, я буду рядом с тобой, живи, радуйся, будь счастлив…».

– Поздравляем, у вас девочка, – вдруг услышал Ангел голос в пустоте.

– Спасибо, – слабо проговорила женщина…Она рожала первый раз, ребенок был большеголовый. Роды продолжались 16 часов, намучалась…

За окном большими хлопьями тихо падал снег. Женщина понимала, что теперь и она может отдохнуть, она впустила в жизнь нового человека, выполнила главную работу. Потому как нет ничего значимее, думала она, чем дать ребенку жизнь, даже ценой своей жизни. Роды были такими тяжелыми, что мысли о смерти неоднократно посещали ее. Но теперь все – тишина. Женщина закрыла глаза и погрузилась в дрему, а снег продолжал падать. Он – умиротворение, ничто не могло поколебать спокойствия, которое царило в зимней природе, ничто не могло побеспокоить спящие деревья. Вечный снег, он казался древним, словно белый старец, тихий и мудрый, всегда существующий где-то рядом с эмоциями мира.

Когда женщина пришла в себя, ребенка у нее уже забрали, лишь на следующий день принесли на кормление. Первый раз ребенок сосал грудь, а женщина смотрела в глаза малышки и размышляла о случившемся в ее жизни.

Странное ощущение – рождение ребенка. Ты словно и здесь, и там одновременно, словно целый мир приходит в тебя и выходит из тебя. Боль рождения настолько сильна, что кажется сном, сквозь который ты понимаешь, что еще жива, что сквозь тебя проходит и высвобождается огромная энергия человеческого существа. Энергия столь сильная, что удивительно, как младенческое тельце способно ее вынести. Она вырывается с диким криком и бешеной болью, и ты перестаешь понимать, где боль, а где радость. На мгновение все замирает, и в мир приходит новый человек. В этом содержится величайший смысл, в уходе и приходе кого-то, потому что каждый такой момент напоминает о твоем собственном пути, который предстоит еще совершить.

За стеклом наблюдали двое: один – Белый, другой – Черный.

– Ну вот, родился, он будет счастлив, – сказал умиротворенно Белый.

– Хорошо, пусть, – с некоторым сарказмом проговорил Черный. – Ему никто не может помешать, сам выберет, посмотрим, что именно…

– Не забывай, он тебя еще не слышит, и тем более не помнит, поэтому лучше ты бы помолчал, его жизнь только началась, и вся игра еще впереди, – спокойно, с достоинством ответил Белый и расправил крылья.

Женщина взяла ребенка на руки и приложила к груди. Черный скорчил недовольную гримасу. Младенец испытал удивительное ощущение блаженства, а Белый за спиной расправил крылья, радость давала ему сил для того, чтобы сохранять равновесие между мирами. Черному же этого было не нужно, сил ему было достаточно, миллионы людей питали его, выбрасывая энергетический мусор в оболочку Земли – гнев, ненависть, страх, ложь – все оттенки серого сигаретного дыма застилали голубую планету. Получая негативную энергию, Черный становился сильнее, а так как приставлен он был непосредственно к этому ребенку, то цель его состояла в подпитке негативных мыслей, а в принципе он, как и Белый, должен был сохранять равновесие.

Младенец был еще совсем мал, поэтому в мире его все только радовало. Во время каждого радостного сна Белый закручивал малышке волосы в золотые кудри, так он пытался напомнить Ангелу о себе. Черный же отвечал за демонстрацию ночных кошмаров, от которых ребенок просыпался в безудержном плаче.

– Спит, – начал ворчать Черный. – Когда же придет время? Что бесит меня между мирами – это состояние ожидания.

– Чем ты недоволен? Ты заслужил, получи. Вообще все человечество спит, ну почти все. Даже когда просыпается, все равно спит. Это даже хорошо. Представь, явись мы наяву, любой здравомыслящий человек подумал бы, что сходит с ума. А от сумасшедших, сам знаешь, толку мало. Они лишены самосознания, самое сильное желание прошлых воплощений было в том, чтобы не решать никаких проблем, пребывая в вечном счастье на Земле. Теперь они полностью счастливы, поэтому не осознают граней, следовательно, не могут совершить достойный выбор.

– Жизнь, потраченная зря, – недовольно проговорил Черный. – Знаешь, странно, что люди жалеют сумасшедших, они не стоят внимания.

– Как ты можешь! Все, что существует – имеет право на жизнь. Они тоже часть уроков, они учат тех, кто в сознании, быть благодарными за все, что они имеют на Земле, даже за страдания, потому что через них человечество получает все грани необычного опыта под названием «жизнь». Отказ от полноценной жизни – бессознательное существование… – мудро заключил Белый.

– Да, этот ребенок – большая редкость, поэтому мы с ним, а не «подсобные рабочие». Когда он вырастет, он будет осознанным, вся его жизнь – осознание и передача опыта. Мы должны помочь ему, именно поэтому я вместе с тобой приставлен к нему, без меня он ни до чего не дойдет, а ему нужно реализовать предназначение.

Белый задумчиво молчал. Он часто молчал, зная, что спорить бессмысленно, ведь Черный с ним надолго. Так что тратить силы попусту? Начало и конец таких диалогов известны им обоим.

Глава 7. Половина

Инесс встретила Ивана неожиданно. Как-то на корпоративной вечеринке в итальянском ресторане «Портофино» она увидела его за соседним столиком. Коллеги, с которыми Ин пришла на вечеринку, были уже достаточно веселы и начали разглядывать окружающих. Инесс в ослепительном красном платье с корсетом, который подчеркивал талию и поднимал грудь, была необыкновенна. Ее волосы, вытянутые, уложенные крупными прядями, обрамляли нежное лицо и хрупкие плечи. Глаза жестко разглядывали окружающих мужчин, и всегда в насмешке останавливались на встреченных, ее глаза знали все: и обиду, и унижение, и разочарование, и бешеную страсть, а еще они знали, что в мужчине главное – королевский взгляд, достоинство, и чтобы с ним ты забыла обо всех своих проблемах. Вокруг были заняты все столики. Наталья неожиданно наклонилась и шепнула на ухо Ин, что на нее смотрит мужчина слева. Уже достаточно долго он не спускает с нее глаз. Инесс знала, что нужно сделать все максимально незаметно, и, выждав несколько минут, обернулась в сторону, куда ей указала коллега по работе. Она увидела, что мужчина со стальным взглядом смотрит ей прямо в глаза. Инесс встретила достойного партнера по измерению силы взгляда. Вдруг, на мгновение, ей показалось, что перед ней стоит Он, что она его уже знает, что это не первая их встреча. Ин вздрогнула. Она знала, что значит это ощущение в ее жизни, он не опускал глаз. Их взгляд, словно намагниченный, показал всем окружающим, что между ними вспыхнула искра, она вспыхнула вновь, второй раз после ее большой, даже слишком большой, первой любви. Инесс заставила себя отвести глаза. Было трудно признаться, что он сломал ее взгляд. Он просто увидел ее, он выбрал из многих ее и показал, что она – его женщина, и ничья больше. Что в нем было такого? Он, с широкими скулами, большими глазами и высоким лбом, светловолосый мужчина возраста Христа, отличался от других, и это насторожило Инесс. Она не хотела такой зависимости, она знала, чем это может закончиться, и подсознательно зачеркнула для себя право на любовь, она решила, что теперь будет иметь только право на собственность.

– Инна, он уставился на тебя так нагло, другой бы уже отвернулся, – хихикала Наталья.

– Да, другой бы отвернулся… – задумчиво сказала Инесс.

– Павел Николаевич, Вы не в курсе, что это за личности за столиком слева, только не смотрите прямо на них, – спросила потихоньку Ин у своего начальника.

– Это где? – Павел Николаевич был уже пьян. – Ах вот где, Инна, Вы, пожалуй, лучше не интересуйтесь – это очень влиятельные люди, я знаком с ними косвенно, да, да, – вдруг он икнул и вновь мямля продолжал: – Они имеют большую власть в нашем регионе, не то что в городе. Присмотритесь к другим молодым мужчинам, например, ко мне, хм…– Его лицо вдруг растеклось в улыбке.

Ин в ответ хитро улыбнулась. Она знала, что он имеет в виду, он уже неоднократно намекал на близость, но даже несмотря на деньги своего начальника, она не желала быть его любовницей, она выбирала мужчин сама.

Прошло некоторое время. Среди пьяного настроения окружающих Ин немного устала, она вообще не пила после аварии, она не курила и не пила, а если вдруг приходилось поддержать компанию, то заканчивалось это страшными болями и проблемами со сном. Ин старалась вести трезвый образ жизни.

– Пожалуй, я поеду домой, – сказала Ин слегка «готовому» коллективу.

И встала из-за стола. Коллеги выразили недовольство, но Ин была тверда. Она взяла сумочку и направилась к дверям, перед выходом она обернулась взглянуть на интересующий ее объект и увидела, что мужчины со стальным взглядом за столом нет. Она решила, что упустила его, он, наверное, ушел. Немного грустная Инесс вышла из ресторана и позвонила вызвать такси. На улице моросил дождь, было прохладно и мерзко, по рукам Ин пробежала дрожь. Диспетчер пообещала прислать машину, Ин попросила побыстрее. Через несколько минут, их не хватило бы для приезда такси, к ресторану подъехал черный мерседес, стекла были тонированные. Инесс удивленно решила, что таксистом, наверное, работает какой-то сумасшедший, потому что автомобиль был далеко не из дешевых. Дверь открылась, и низкий голос, обладателя которого не было видно, спросил из глубины авто:

– Такси вызывали?

Голос был приятен и мягок, он бархатом прошелся по ушам Инесс, она решила, что это все очень странно, но в машину села. Она ничего не боялась больше. Теперь мало что могло напугать ее в этой жизни.

В мягком полумраке она повернула голову, чтобы увидеть таксиста. Рядом с ней, как ни в чем не бывало, восседал тот самый мужчина, который смотрел на нее в ресторане.

– Простите, это какая-то ошибка? – спросила Инесс голосом, который не терпит вольностей. Ее возмущенный взгляд был холодным, как у змеи.

Мужчина спокойно повернул голову и даже не стал оправдываться.

– Я отвезу Вас, скажите куда. Поверьте, это Вас ни к чему не обязывает.

Его голос привел Инесс в состояние, близкое к блаженству. Он был тихий, бархатный, мягкий и спокойный, но такой глубокий и сильный. Перед ней сидел настоящий мужчина, настоящий. Ин попыталась взять себя в руки. Она глубоко вздохнула и повернула голову к окну. Она ощущала рядом с этим человеком невероятную силу, энергия, исходившая от него, была такая же, как у нее, всей внутренней сутью она ощутила, что встретила мужчину, которого долго ждала. Что же делать? Может, изменить своим принципам и поинтересоваться, кто он и что? Нет, что-то боролось в Ин и не давало ей расслабиться, все было слишком странно.

– Почему Вы отправились провожать меня? Вам что, делать нечего? – она попыталась говорить строго и жестко, но не очень получалось.

– Нет, дел у меня достаточно, – он не извинялся, не раболепствовал, он говорил так, словно они были вместе давно, и ничего не было необычного в этой ситуации.

– Меня зовут Иван, – сказал он, не глядя на Инесс.

– Меня зовут Ин, Инна. Друзья и близкие называют Инесс, – ответила Ин. – Вы женаты? Я Вам интересна в качестве любовницы? – Она посмотрела ему в лицо, пытаясь поймать его взгляд. Задавая ему очень прямолинейные наглые вопросы, Ин играла по его правилам, ведь она не давала ему разрешения бесцеремонно увозить ее.

Иван молча ухмыльнулся, он даже не посмотрел на Инесс, его стальные глаза были устремлены в окно. Это разозлило Ин: «Что за наглость?! Он смеет не отвечать мне!» Она сжала скулы:

– Что Вам нужно? – Ее начала бесить эта ситуация.

– Мне нужны Вы. Я очень долго ждал Вас. Очень долго, – он ответил спокойно, без эмоций.

Ин была потрясена. Она привыкла к вниманию мужчин, но чтобы кто-то говорил ей такие вещи совершенно прямо… Она знала, что он не лжет, он говорит то, что думает. Этот человек поразил ее.

– Любовница мне не нужна, я не женат и никогда не был, – продолжал Иван спокойно. – Кстати, куда мы едем? Скажите адрес.

Ин проговорила адрес. Все еще взбудораженная, она не знала, что говорить, о чем, зачем. Ей просто было хорошо с ним рядом, она чувствовала силу, спокойствие и комфорт, которым дышало все вокруг Ивана. Он, как сказочный герой, появился и сорвал с губ принцессы поцелуй. Этот человек был достоин ее. Она это чувствовала. Подъехав к дому, Инесс ждала, что будет дальше. Иван спросил:

– Такая женщина, как Вы, не может быть одна, почему Вы были без спутника в ресторане? – Он впервые повернул лицо к Ин, и она увидела его широкий лоб, стальные глаза, смотрящие вглубь и сквозь нее.

– Вы хотите знать слишком много! Хорошо. Я сейчас свободна, буквально с недавнего времени. Но в моей жизни все-таки есть один важный мужчина. Это сын. Как Вам такая перспектива? – Ин смотрела на него прямо, не опуская глаз.

– Сын? Это хорошо, уже есть один ребенок. У меня нет детей, поэтому я буду рад стать кому-то отцом. – Он смотрел в ее глаза, нисколько не смущаясь. Он говорил такие вещи, которые не каждый день услышишь. Постель предлагают многие, свидания без обязательств, отношения с пылкой любовью и рай в шалаше. Все это так надоело Ин, контраст сразил ее наповал. Она вскинула брови и капризным, немного девчачьим голосом, с ноткой раздражения сказала:

– Такое чувство, что Вы предлагаете мне замужество, хотя мы знакомы всего 10 минут. Это смешно, – она вздернула красивый носик и отвела глаза.

– Можно пригласить Вас завтра на ужин, какую кухню предпочитаете? Я не предлагаю жениться сразу, можно все сделать постепенно. Я очень занятой человек, и в конце недели уеду, а пока есть немного свободного времени, давайте проведем его вместе.

– Хорошо, приезжайте завтра в 7. – Инесс вышла из машины и, не оборачиваясь, горделивой походкой направилась к своему подъезду.

Поднявшись в квартиру, она посмотрела в окно. Машина Ивана стояла под окнами. Он не торопился уезжать. Инесс зашла в комнату и зажгла свет. Сквозь занавески в комнате она увидела, что машина все еще стоит. Лишь спустя несколько минут она бесшумно отъехала от дома Ин. «Сегодня было больше чем достаточно, хотя вроде бы не произошло ничего, ну подумаешь, подвез, подумаешь, обратил внимание. Не понятно, чем занимается, кто он, чего хочет», – думала Ин, лежа в кровати. Она вспоминала Ивана, его глаза, голос, его необычную манеру поведения, его красивые губы и силу, которая исходила от этого удивительного мужчины. Ин долго была одна, она была одна очень давно. В ее жизни давно не было человека, который занимал бы все ее мысли. Она вдруг почувствовала, что весь мир изменился, что в ней что-то перевернулось. Она уснула, она устала, она была поражена.

Сон 5. Бесконечная любовь…

Погрузившись в сон, Ин почувствовала, что находится в странном помещении. Она ощутила холод и страх. Перед ней возвышалась фигура человека, это был мужчина. Ин продвигалась к нему, она чувствовала, что он – близкий и хорошо знакомый. Подходя к нему, она заметила, как он стал поворачиваться. Перед ней стоял человек, лицо которого было окутано инеем, он напоминал статую, был словно неживой, застывший. Инесс остановилась. Она стала присматриваться, в темном сумраке помещения плохо различались черты, вдруг она увидела яркий свет. В комнату вошла женщина в монашеском одеянии, озарившая все вокруг. Лишь лицо мужчины посерело. Женщина приблизилась к Инесс и мысленно приветствовала ее. Инесс ощутила что-то родное. Она вспомнила, что перед ней стоит Она. Это Она, Великая Матерь, которая помогала ей, вела ее за собой в трудные дни. Она отправляла ее, она ждала от нее чего-то, что Инесс должна была вспомнить. Она вдруг ощутила, что двигалась неверно, что-то она забыла, потеряла, не поняла. Ин заплакала, слезы обожгли лицо.

Женщина прикоснулась рукой к ее глазам.

– Вспомни, для чего ты пришла. Вспомни про падших. Они будут рядом. Ты можешь остановить их… – Матерь вдруг повернулась к статуе мужчины, посмотрела молча и продолжила: – Ты можешь проявить себя, свой дар, свою реализацию. Будь осторожна, помни, что ты свободна и выбор твой ценен.

– Дорогая, родная, помоги мне, помоги мне не забыть, – умоляя, просила Инесс.

– Выбирай сердцем, – сказала Учитель, – но помни, падшие тоже хотят света, они помнят о нем и стремятся к нему. Они могут вернуться, ведь когда-то они были среди нас. Выбирать добро легко, трудно следовать свету всегда и осознанно. Зло требует больших сил, зло не развивает, не возвеличивает, но люди хотят ощущать зло, оно в их натуре, они ищут его, иногда неосознанно. Здесь они имеют на это право. Помни, падшие могут вернуться, искупив все своим страданием. Но они могут затянуть тебя, и ты станешь одной из них и дашь жизнь одному из них. Будь осторожна. Помни, я люблю тебя, я буду любить тебя вечно, что бы ты ни выбрала… – Женщина стала растворяться. Она показалась Ин миражом, но таким родным, словно воспоминание о доме, о месте, где люди провели детство, где люди познали Бога.

Ин почувствовала боль. Теперь, когда женщина исчезла, комната наполнилась сумраком, она стала словно холодный склеп. Мужчина продолжал стоять, застывший, в оцепенении. Ин приблизилась к нему и прикоснулось рукой к его лицу. Прикасаясь, она увидела свет, который шел от ее руки. Она ощутила твердость и холод, которым дышало все тело мужчины. Он словно стал оттаивать. Когда его лицо стало теплым, он открыл глаза. И посмотрел с любовью на Ин. Из замороженной серой статуи смотрела на нее чистая душа. Ин стала вспоминать, где она видела это лицо. Она перебирала в памяти все лица и взгляды тех, кто когда-то был рядом, и тех, кто просто встречался в жизни, перебирала, словно кадры кинопленки, их было много. Она листала страницы памяти и не могла найти сходства.

Ин судорожно пыталась вспомнить, и вдруг ее поразило: перед ней стоял Он! Она узнала его. В этот момент она вздрогнула. Вздрогнула и проснулась.

Глава 8. Свидание

Весь день Инесс думала, что она наденет вечером, о чем будет говорить. Она четко знала все секреты и уловки, которыми можно завлечь мужчину, совсем недавно она прочла книгу известного психолога на эту тему и решила применить знания на практике. Но это был не обычный рядовой ухажер, а настоящий мужчина, покорить которого можно только применив все свое мастерство. Во-первых, внешний вид: мужчины всегда замечают высокий каблук. Одежда должна подчеркивать достоинства, все должно быть зрительно увеличено: длинные ноги, шея, силуэт. Инесс уложила волосы, они были ее главным достоинством, она не позволяла никому стричь их более чем на сантиметр. Макияж – ничего лишнего, лишь выделить глаза, брови, перманент придаст ощущение натуральности, не нужно никакой помады. Яркий красный бант туго затянул талию, выделив грудь в белой блузке и подчеркивая утонченный силуэт. Духи стоило подобрать особо, но как угадать, что может понравиться этому мужчине? Ему может понравиться только то, что нравится тебе, если притяжение настоящее. Все, что ты реализуешь – это его тайное желание. Больше ничего не нужно.

Инесс смотрела на себя в зеркало и понимала, что удивительно хороша. Но она опасалась, что человек с такой мощной энергетикой захочет сразу ее близости, а Ин знала: нужно не просто переспать с мужчиной, а сделать все для того, чтобы, не проводя с тобой ночи, мужчина думал о тебе постоянно. Чтобы он заболел тобой, как болел ее первый избранник, как болели многие вокруг, но никто не занимал такого места в ее жизни.

Ровно в семь знакомая машина подъехала к дому. Ин вышла, и через лобовое стекло их взгляды встретились. Словно удар током прошло сквозь них неосязаемое отраженное притяжение. На Ин смотрели глаза не холодные и стальные, а такие родные, оттаявшие, на нее смотрели глаза мужчины из ее сна. Ин замерла. Она только сейчас вспомнила сон. «Не может быть, – подумала она, – он не может быть плохим, он не может быть плохим!» – кричало все внутри нее. Иван вышел из машины, он был одет неброско, но со вкусом. Он был галантен и мягок.

– Здравствуй, сегодня мы перейдем на «ты», – сказал он невозмутимо.

– Да, а что мы сделаем завтра? – ирония Инесс была похожа на сарказм.

– Завтра мы поженимся, – лицо Ивана повеселело. – Шутка. Поехали. – Он открыл дверь и помог Инесс сесть в машину.

В машине Инесс почувствовала, что аромат ее духов перебивает запах цветов, она краем глаза увидела огромный букет чайных роз на заднем сиденье. Ин сделала вид, что ничего не замечает.

– Какую кухню предпочитаешь? – спросил Иван, неторопливо ведя машину. – Я – русскую.

– А я люблю французский ресторан, в нем шикарная кухня, отличный шеф-повар, живая музыка, – это чудесно. И удивительный интерьер в стиле ампир.

– Ампир – замечательный стиль, хотя я предпочитаю классицизм, он мне более близок, – Иван говорил со знанием дела, Инесс открыла для себя, что этот человек обладает широким кругозором, что немаловажно и достаточно редко встречается сегодня.

Они подъехали к ресторану и, войдя в него, Инесс заметила, как женщина-администратор посмотрела на нее, потом на Ивана, а затем начала суетиться, обслуживая их. «Пожалуйста, проходите, для вас лучший столик, вон там, у фонтана», – женщина указала на отдаленный столик в нише, где не было никого, и никто не мог им помешать.

– Спасибо, – ответил Иван холодно, провожая Ин к столу. – Что не люблю в нашем народе, так это раболепие.

– Это утверждение? – спросила Инесс. – Я не согласна с тобой.

– В тебе нет раболепия, поэтому я и нахожусь сейчас рядом, – отрезал Иван.

Ин решила прекратить этот странный диалог, в конце концов, что он о себе думает:

– Это я нахожусь с тобой, потому что…

– Во мне тоже нет раболепия, – закончил Иван и улыбнулся. Ему нравилось, что он оказывался на шаг быстрее Ин. Так было с начала их знакомства.

– Мы с тобой родственные души, я это чувствую, интуиция меня никогда не обманывала, поэтому и не трачу время. Я не хочу его тратить, оно слишком ценно, сейчас оно есть, а после может не быть ничего, нужно ценить каждый момент. – Он был как никогда серьезен, ни одна мышца не дрогнула на его лице.

– Чем ты занимаешься? – спросила Ин, держа в руке бокал дорогого вина.

– Я – хорошо зарабатываю и беру от жизни все, потому что заслуживаю этого. Я не пью, не употребляю наркоту, считаю, что тело дано мне для получения эмоций, а не для разрушения собственного мозга. Я люблю читать бизнес-книги, совершенствую свои знания, потому что никто не знает, где ты окажешься завтра, с кем и кем. У меня есть увлечение, у меня есть настоящая страсть, и я искал женщину, которая сможет идти со мной рядом, женщину, которая будет не лучше и не хуже меня, она будет равной мне. Я не тратил время зря, не разменивался на дешевые связи, я сохранил себя для тебя… – Его голос стал мягче. Он стал нежным, а глаза все так же прямо смотрели на Ин.

– Ты поражаешь меня, – ответила она, – но ты ничего не знаешь обо мне, а может, я не подхожу тебе? А может, ты слишком высокого мнения о себе, почему ты думаешь, что ты единственный в моей жизни? Я не берегла себя для тебя, в моей жизни было много мужчин. – Ин смело посмотрела на Ивана, она стала говорить с ним без кокетства и тени притворства.

– Ты имеешь право выбирать, я не заставляю тебя. Единственная причина, почему ты здесь – это твое настоящее желание. И я предполагаю, что оно как-то связано с моими размышлениями о тебе.

Ин замолчала, она понимала, что пустые разговоры между ними неуместны. Это как партия в шахматы, когда ты делаешь ход, а в ответ получаешь сразу шах и мат. Она стала есть, вдруг в голове ее возникла картина, она увидела своего сына, другого, она вдруг увидела мальчика, безумно похожего на Ивана. Он смотрел на нее и шептал: «Мама, когда ты придешь за мной, почему ты так долго не приходишь?» Бешеная боль ударила Ин в мозг, так было всегда после аварии, когда в голове мелькали видения. Это видение было таким странным, что боль отразилась на лице Ин; скрип в голове на месте пластины, глаза выразили такой ужас, что Иван вздрогнул, его взгляд стал теплым и заботливым. Он ничего не знал об Ин, но словно знал все.

– Что с тобой? – Он схватил ее за руку. Рука была ледяная. – Что с тобой?

Ин попыталась собраться, она сжала скулы и закрыла глаза, от боли слезы потекли по щекам.

– Если хочешь, мы уйдем отсюда. Что ты хочешь, скажи? – Иван говорил ласково, даже немного по-мальчишески.

– Все хорошо… Просто…у меня бывают видения. В моей жизни была смерть.

– Близкого? – спросил он тихо.

– Моего мужа и меня. Я уже умирала. Два месяца в коме, после автомобильной аварии, меня собирали по частям, говорили, что не жилец. Я выжила. С тех пор бывают видения, ночные кошмары и боли, страшные головные боли. Я не испытываю страха, я уже умерла, больше не боюсь. Ничего не боюсь. – Инесс была как никогда искренна, никто из мужчин не знал о ее боли. Иван был тронут тем, что она доверилась ему.

– Я тоже видел не раз смерть в лицо, оно у нее страшное. Но я больше не боюсь. Я знаю, что жизнь очень ценна, и важно, с кем ты ее проведешь и как. Именно это важно, а не дожить до глубокой бедной старости, тихо ненавидя друг друга. Я хочу быть с тобой рядом, ты можешь сопротивляться, но я сделал выбор. Я хочу быть с тобой, заботиться о тебе, ты будешь счастлива со мной, у нас будет все.

Инесс уже не думала, как следует строить разговор, она была собой, простой и искренней.

– Я больше не могу иметь детей…Точнее, я могу, но с риском для жизни, или меня, или ребенка. – Она внимательно смотрела в глаза Ивана. Его лицо оставалось невозмутимым.

– Мне все равно. У нас уже есть ребенок, твой сын. А ты будешь той девочкой, в которой могло быть все, если бы у нас родилась дочь. Я буду баловать тебя, как ребенка, – попытался разрядить он странную атмосферу.

– И мы доживем до глубокой старости и умрем в один день, – сказала Инесс, то ли шутя, то ли всерьез.

– Давай просто будем вместе, а там будет видно. – Иван говорил тихо, мягко, но серьезно. Он вообще позволял себе роскошь быть серьезным. Такую роскошь могут позволить себе далеко не все.

Больше они почти не говорили, у Ин после пережитого стресса от убаюкивающего голоса Ивана стало спокойно на душе, и ей захотелось спать. Она попросила увезти ее, и через некоторое время они подъехали к ее дому.

– Ты одна? – спросил Иван без тени смущения.

– Да, а что? Ты хочешь составить мне компанию? – Глаза Инесс смеялись. Она знала, что не пойдет никогда на поводу у инстинкта, и вечер будет отличной проверкой его намерений. А может, все, что он говорил, ложь.

Иван хмыкнул и спокойно сказал:

– Да, я мог бы остаться с тобой, возможно, тебе понадобиться помощь, раз у тебя бывают приступы…

– А помочь ты мне хочешь морально или физически? – ехидничала Ин. Ее глаза стали веселыми и игривыми, как у нашалившего подростка.

– Смотря какую помощь ты примешь. Все зависит от тебя. – Иван был серьезен. Он вообще мало шутил. – Так мы идем?

– Да, пожалуй.

Инна вышла из машины, Иван направился вслед за ней, захватив валяющийся на заднем сиденье букет. Он нес его, как веник, и демонстративно не собирался вручать. Ин решила тоже не показывать, что видела цветы. Когда они вошли, Иван подал розы и сказал:

– Поставь цветы в вазу. Я бы не отказался от кофе. – Это не были вопросы, это были утверждения. Иван вообще не спрашивал, в основном он говорил так, как будто все, что он произносил, было уже осуществлено, и он только выражал намерение это получить. Он был по-королевски великолепен.

Ин промолчала, она решила, что стоит привыкать к специфике их общения. Она поняла, что рядом с этим человеком в ее жизни будет все. Все – это не только хорошее и лучшее, но и оно в том числе.

Ин грациозно переобулась в красивые тапочки на каблуках с перьями, подарок сестры, приехавшей недавно из Китая, и отправилась на кухню готовить кофе. Она держала турку и думала о чем-то. Иван стоял в проеме и смотрел на нее. Она чувствовала, что он смотрит на нее, на ее открытую шею, на ее красивую грудь с татуировкой, на ее золотой браслетик на ноге. Ин была очень привлекательна, ее густые волосы, собранные небрежно в хвост, словно сноп колосьев, спадали вниз, до талии. Иван, конечно же, отметил, что такие волосы – большая редкость. Он решил подзадорить Ин:

– У тебя чудные наращенные волосы.

Ин повернулась, она знала, что это провокация.

– Можешь проверить, – медленно проговорила она.

– Проверю, если изменишь, – сказал Иван, улыбаясь, он позволил себе улыбнуться. Это было так неожиданно, что Ин не заметила, как убегает кофе.

Через некоторое время они уже пили кофе в зале, и Иван отметил про себя, что квартира Инесс очень уютная, аккуратная и украшена с тонким, даже дорогим вкусом. Много вещей символизировали китайский фэн-шуй, на стенах висели картины: графика, акварель, живопись.

– Кто обустраивал эту квартиру? Чьи это работы? – спросил Иван.

– Я. Картины – мои. Я люблю улучшать пространство, люблю рисовать. Сейчас рисую на лицах людей, я мастер по перманенту и тату. Ты – хотел бы иметь татуировку?

– Нет, – ответил Иван. – Тату – делает тебя узнаваемым, всегда смогут выделить тебя, а я не хочу выделяться. Не стоит этого делать. Но то, чем ты занимаешься – достаточно интересно для женщины, это творческая работа. Ты работаешь в найме?

– Да, – немного сконфузившись, ответила Ин, – пока да.

– Этого не стоит смущаться, это первая ступень бизнеса. Тот, кто является хорошим исполнителем, сможет создать условия работы для других. Я дам тебе денег на свой бизнес. Чтобы иметь свое, нужно внутренне дорасти до этого. Ты никогда не получишь денег на управление другими людьми, пока не научишься управлять собой, быть жесткой и твердой как камень, не поддаваться соблазнам, которыми окружены мы в мире. Нужно четко видеть цель и идти к ней. Все, что мы имеем, нужно заслужить. Ничего нельзя брать просто так, тем более деньги. Ты должен быть достоин, чтобы взять корону, которая валяется в сточной канаве. – Иван заговорил эмоционально и убедительно.

– Да, это сказал Наполеон. Он не имел ничего, а потом завоевал весь мир.

– Только вовремя не остановился. Не смог. Сила воли нужна человеку, чтобы знать, когда стоит сделать остановку, особенно в бизнесе, в бизнесе – ты на коне, а конь может сделать все, что угодно. Поэтому так важно, кто ты, с кем ты, а главное, кто рядом с тобой проводит ночи. Если это рабыня – ты неминуемо станешь рабом, если ты взял пищу из рук крестьянки – ты постепенно превратишься в крестьянина. Я счастлив, что кофе мне преподносит богиня, – сказал Иван голосом смягченным, без напряжения. Он мастерски владел искусством речи, интонациями, тембром. Ин смотрела на него, и все внутри нее наполнялось желанием. Она хотела получить порцию силы и власти этого человека. Он был удивительно притягателен, при этом не делал ничего, чтобы понравиться. Он просто оставался собой.

Он поднял на Ин глаза и посмотрел прямо в ее, голубые. Наклонился и спокойно поцеловал ее в губы. Это был легкий поцелуй, ни к чему не обязывающий. Ин не могла оторваться, страсть захлестнула ее, но Иван отклонился и спокойно, с феноменальной выдержкой сказал:

– Ложись, тебе пора отдыхать, хватит на сегодня. Я побуду с тобой рядом. – Он ласково смотрел на Ин, он знал, что она наполнена желанием, но конем своей воли он управлял виртуозно.

– Хорошо, – сдавшись, ответила Ин и взяла чашки, чтобы унести их на кухню.

– Я уберу посуду, – сказал Иван тоном, не терпящим возражений. – Ты устала, отдыхай.

Ин отстранилась, она была удивлена. А вдруг, он какой-то маньяк, неожиданно пронеслось в голове. Столько сейчас извращенцев. «И что это я совсем не держу себя в руках», – подумала она и отправилась в спальню. Она уснула быстро, несмотря на то что чужой мужчина находился в ее квартире. Сквозь сон ей казалось, что кто-то тихонько прилег рядом и обнял ее. Она спала крепко, и ей казалось, что это всего лишь сон. Она инстинктивно обняла его, большого, сильного, так давно желанного. Она спала у него на груди и даже не знала об этом, ей казалось, что это игра ее воображения.

Чуть забрезжило утро, Ин проснулась. Она вставала рано, ей не нравилось долго валяться в постели, нужно было вставать и делать зарядку. Ин вскочила и включила музыку.

– Выспалась? – Голос Ивана напугал ее. Она совсем забыла, что он остался у нее на ночь, только вот ночи никакой не было. Инесс улыбнулась чистой светлой улыбкой:

– Да, я хорошо спала, мне снилось, что ты лежишь рядом, вот так видение, ты же спал на диване.

Иван хмыкнул:

– Да, я спал в зале. Завтрак готов, скоро я должен буду уехать. Прошу к столу. – Иван был очень галантен.

Ин решила его подзадорить, не каждый день встретишь мужчину, который дарит цветы, отвозит домой, готовит завтрак и ничего не просит взамен. Это какой-то феномен. Такое бывает только в сказках. «Что за чушь, я ведь не Золушка, – думала Ин. – Ну да ладно, расслаблюсь».

– Я думала, что мытье посуды и приготовление завтраков не мужское дело, – сказала Ин словно сама себе.

– Я думаю, мужское дело – помочь близкому и родному человеку, если он устал, – невозмутимо проговорил Иван.

– Спасибо, ты очень мил, – снова получив свой шах, ответила Ин. Они сели за стол и ели молча. В конце завтрака Иван сообщил, что уезжает на некоторое время и оставляет Ин полную свободу, она может делать все, что ей заблагорассудится. Когда он вернется в город, первой, кому он сообщит – будет она. Инесс немного даже расстроилась. Она словно была с ним очень давно, словно кто-то близкий уходил. Она ничего не знала о нем, но теперь он занял в ее жизни главное место, после сына. Она проводила его до двери, Иван наклонился, обнял ее за талию и поцеловал. От горячего поцелуя у Ин закружилась голова и потянуло низ живота. Он целовал ее так, будто перед ним его вторая половина, он растворялся в ней. Ин не могла открыть глаз, так приятно и необычно было это новое ощущение. Она словно таяла в его руках. Это мгновение было бесконечным. Иван как всегда с колоссальной выдержкой отстранился от нее, посмотрел в глаза, словно еще раз целуя, и исчез в дверях. Опьянённая Ин без сил упала на диван и не могла сдержать улыбку. Все события последних двух дней просто не укладывались в ее голове. Теперь она ждала своего короля. Королева перестала быть вдовой.

Король умер! Да здравствует король!

Сон 6. Аудиенция

Лишь я один, горя, лежу во мгле,

Когда лучи от мира солнце прячет,

Для всех есть отдых, я ж томлюсь, – и плачет

Моя душа, простерта на земле…

Б. Микеланджело

– Здравствуй, – прозвучал голос в темноте нереального помещения.

Иван попытался пошевелиться, но ощутил странное оцепенение и боль. Он не мог пошевелить ни одной частью своего тела. Только глаза могли видеть, что происходит, а уши улавливали вибрации, напоминающие голос.

В полумраке закрытого пространства, то ли комнаты, то ли пещеры, он видел слабое мерцание огней и силуэт стоящего перед ним мужчины. Иван попытался ответить, но вместо слов с его губ сорвалось что-то вроде мычания. Он был будто парализован.

– Не старайся, бесполезно, – сказал спокойно и размеренно тот, кому принадлежал голос, – ты заслужил великую честь попасть ко мне на аудиенцию. Не многие удостаиваются этого. Но твои заслуги…

Фигура мужчины постепенно приблизилась и попала в круг обозрения Ивана. Он смог разглядеть красивое, словно выточенное из мрамора лицо, с жестким выражением и сверлящими бесстрастными глазами. Все внутри Ивана сжалось. Он ощутил холодок. «Что со мной происходит, я – словно не я. Что за тип так подействовал на меня!» – странные ощущения не покидали Ивана.

– Ха-ха-ха, – раздались раскаты смеха, и все вокруг стало сотрясаться. Иван отметил, что мужчина странно одет, словно средневековый рыцарь или лорд совершил путешествие во времени и предстал перед Иваном собственной персоной. «Что за чертовщина», – подумал Иван и весь напрягся.

– Уважаемый Иван. Я собственной персоной Воин Тьмы. Точнее, предводитель. Я не какой-то там, как ты изволил выразиться, тип. В свое время, будучи человеком, я познал все виды власти: власть денег, силы, политики, но вскоре это занятие мне приелось. В моих руках было много власти, но ничто не могло сравниться с ментальной властью, той игрой, которую веду я сейчас! – Он стал разглядывать длинные ногти на своей руке. Все пальцы его были в кольцах.

– Лучшие друзья женщин, – он показал на бриллианты на своих руках. – Ты расслабься. Я слышу твои мысли, так что можешь спокойно думать, не напрягай голосовые связки.

– Что тебе нужно? – подумал Иван, и мысль четко передала требовательную интонацию.

– Мне? Я хочу показать тебе некую картину устройства вещей. Зачем я это делаю? Чтобы продемонстрировать те возможности, которые заложены в твоем потенциале. – Он пошевелил рукой, и перед ним появилась чаша с водой. Чаша была очень большая, серебряная. Иван вспомнил, как его крестили. Перед глазами предстал образ священника, который нарекал ему имя и окунал младенца трижды в чашу.

– Да, верно, – сказал Темный Воин, – это и есть чаша, через которую приходят в мир. Вода. Вода – это первичная субстанция, из которой возникает жизнь. Через воду можно передать любую информацию. Поэтому некоторые личности подстраховались, придумав ритуалы умывания, крещения, посвящения через воду. Какую вибрацию заложат в душу ребенка, такую жизнь он и будет вести, пока его душа не проснется. Смотри.

Темный рыцарь вдруг повернул ладонь, и чаша стала перед Иваном вертикально, но вода не вылилась по всем законам физики, она стала твердой и блестящей, как зеркало, точнее, как экран телевизора, только круглый.

– Узнаешь мое изобретение? – спросил Темный Воин. – Телевидение! Человечество все свое свободное время проводит перед небольшим экраном. – Перед ними возникла картина сидящих у телевизора людей, они что-то ели, запивали, глядя прямо в экран. – Это семья. Посмотри, вместо того чтобы общаться, заниматься любовью, эти люди проводят все свое свободное время у мертвого экрана. Знаешь, почему мертвого? Он лишен реальности жизненных энергий. Энергию способен передать только человек, именно поэтому все человечество сейчас подсажено мной на это чудесное изобретение. Большая часть человечества отдает свою энергию, свои жизненные силы не на сотворение своей реальности, для чего они и пришли на Землю, а на то, чтобы подпитывать меня и моих заместителей. Благодаря их силам живу я и все мои темные братья. Так получается, что вы сами выбираете жизнь – как сон. Вы спите и, что меня удивляет, вообще не желаете просыпаться.

Перед Иваном мелькали картинки сотен людей, сидящих в кинотеатре и плачущих, переживающих какие-то сцены. Женщин и мужчин, которые употребляют пищу, просматривая фильмы ужасов, судорожно дожевывая очередной кусок и запивая его порцией пива. Так они поглощали еду, заряженную энергией зла. Дети, стеклянными глазами уставившиеся в ящик, поедали чипсы, гамбургеры, еще что-то. Вдруг из экрана начала выделяться какая-то материально видимая субстанция серого цвета. Эта серость целенаправленно проникала в пищу, а затем внутрь смотрящих. Ивану стало мерзко.

– А как ты думал, мы существуем? Мы делаем вашу жизнь ярче. Мы добавляем в нее разнообразия. – Он вдруг показал, как масса фанатов, смотрящих футбольный матч, неистово орет, и огромное серое облако поднимается над ними. Вдруг серое становится реальным, усиленным. Оно оживает и ждет еще порции, как гигантский зверь, истекая слюной, ожидает человеческой энергии. Но фанаты уже истощены, и вдруг финальный свисток. В воздухе зависает ожидание, а после…

– Какое, собственно, дело фанатам до того, что одна команда проиграла другой? Что изменилось в мире? Кто-то потерял близких или остался брошенным, или, может, нелюбимым? – задал риторический вопрос Серый Воин. – Ты думаешь, мы делаем это, чтобы поиздеваться над вами?

Иван смотрел, его глаза выражали немой вопрос.

– Мы делаем это, чтобы вас проверить.

Иван увидел, как толпа обезумевших фанатов кинулась на другую часть толпы, и люди потеряли последнюю каплю рассудка. Серое существо закатилось в припадке радости. Он видел, как один человек бьет другого, причиняя ему боль, а серому зверю черную радость.

Ивана немного передернуло. Он понимал, что от него хотят чего-то другого, не просто показать ему тонкое устройство мира.

– А деньги, – продолжал Воин Тьмы, – это вообще уникальное изобретение, оно дано вам для совершенствования мира, но вы сконцентрировали их в руках горстки людей, кто испражняется в золотые унитазы, кому плевать на себе подобных. Вы превратили их в фетиш, и многие плохо понимают, зачем им нужны деньги, что они с ними будут делать, но стремятся к ним как символу жизни! Нет ничего плохого в том, что человек зарабатывает деньги. Да, он зарабатывает их, но не знает, на что тратить. А если вдруг получает богатства, спускает их, либо теряет себя, потому как не способен вынести водопада возможностей, его сознание не расширено до этого. Многие же работают за гроши, продавая тело и душу за минимальную плату. Но если бы вы знали, скольких богатств достойны! Вы никогда бы не стали работать за копейки, отдавая всю свою жизнь и энергию на совершенствование системы. Рабство. Вы – рабы своих желаний, вы мои рабы! – Серый Воин приблизился так близко к Ивану, что тот ощутил ледяное дыхание. – Деньги – это ваша обналиченная энергия. Вы могли бы напрямую отдавать ее и получать результат. Но зачем же? Когда я могу предоставить вам замену. Вы живете с иллюзией, что ваша жизнь напрямую зависит от этих бумажек, а на самом деле все зависит от вашей мысли.

– Как ты думаешь, кто владеет богатствами мира? – задал он вопрос Ивану.

Иван слушал внимательно. «Кто?» – подумал он про себя, хорошо зная ответ.

– Все богатства мира хранятся в золотом запасе у горстки людей, и эти люди такие же, как ты. С одной лишь разницей: они проснулись и поняли, что могут управлять этим жалким миром спящих, они делают все, чтобы спящие не проснулись. Уэллс написал когда-то замечательное произведение «Когда спящий проснется»…Так вот, спящий не проснется никогда! Весь мир – спящих людей! Они помогают мне творить свою темную реальность.

– А войны? Ты думал, они реально назревают? Нет, войны провоцируются и спонсируются нами, чтобы постоянно лилась кровь, и страдания делали мир интереснее. Что же ты думаешь, убрать нас, и наступит рай? А нужен ли он людям, если они здесь? Может быть, они получают оргазм, чувствуя себя жертвами и жалкими созданиями. Ведь они забыли, что они – Боги, а бог не бывает жалок. Бог – это… – Серый воин задумался, – ну, скажем, недостижимый идеал. Хорошая концепция. Мне она нравится. Почему-то только Иисус был сыном Бога, а вы все должны быть подобны ему. Только подобны, и никогда не станете им. Замечательно придумано. Это я постарался, нашептал на ухо одному священнику, когда он переписывал Библию 3000 раз. Если бы вы вспомнили, где вы можете узнать правду. Иисус говорил, что храм Божий находится внутри вас, но его никто не услышал. Люди освободили больше свободного времени для того, чтобы отправиться в путешествие жизни, но решили подождать, посмотреть телевизор, передачи про то, как кто-то создает мир. 100 каналов! Вы – наблюдатели, и это ваше желание, а желание человека – закон. А я в свою очередь делаю все, чтобы в себя люди ходили редко, а то что же это будет? Ничего хорошего.

– Откуда ты взялся, что все это значит? – начал испытывать недовольство Иван.

– Ты забыл, когда-то ты был там. Ну, в этом самом саду. Там ты был, конечно, не один, с тобой была твоя любимая, и вы были в раю. Но вам стало скучно, и я предложил свои услуги: изобретения, знания, теперь вы все только и делаете, что что-то изучаете! Вы забыли, что изначально знаете все! Ты тогда послушал ее и решил тоже узнать что-то помимо Его, вселенского знания. Ну, в общем, вам захотелось разнообразить свою жизнь, и я с тех пор отвечаю за все человеческие развлечения. Помнишь, что требовали развращенные жители Рима?

– Хлеба и зрелищ…– подумал Иван.

– Великолепно. Хлеба и зрелищ! Именно! Зачем правительству думающий народ? Если он начнет думать и работать, свершится революция, даже больше – эволюция! Нация станет великой, она коллективно будет процветать. Что и происходит сейчас в самой многонаселенной стране. Мировое господство! Она владеет внутренними богатствами над всем: бренды, информация, власть. И пусть земли у них мало для столь высокой плотности населения, они – великолепны в своей коллективной мысли. Но и они не знают, чего стоит в действительности их труд, потому среди них есть процветающие, и есть те, кто на дне.

– А наш народ, наши люди? Они чаще всего пьют. Пьют, чтобы забыть, чтобы не думать, не принимать решений, – подумал Иван, мысленно погрузившись в свой монолог.

– Человеку не нужно думать, за него подумают другие, за него примут решение, за него проживут жизнь. Как чудесна эта картина спящего Бога. Вы здесь забыли все, и это ваш выбор.

Серый воин внимательно посмотрел на Ивана.

– Как ты был когда-то великолепен. Ты имел власть, ты был Господином, точнее Господом…– Серый встрепенулся от воспоминаний и продолжил более веселым, ироничным тоном: – Я пригласил тебя сюда, чтобы…

«Я не собираюсь заключать с тобой сделку!» – жестко произнес про себя Иван.

– Да, я знаю, пока не собираешься. Но ты знаешь, мир изменился, и теперь тебе не надо платить ценой своей души. Ты знаешь, душу у тебя никто не отнимет. Ты просто будешь рождаться, где захочешь и когда захочешь. Ты – это часть целого, почему бы тебе не взять от мира то, чего ты достоин, ты заслуживаешь величайших богатств! Верни себе свой потерянный рай! Помнишь, однажды ты уже покинул его. Тебе дали второй шанс, так верни рай себе.

Иван недоуменно слушал.

– Что же ты хочешь сказать, что тебе не нужна моя душа?

– Вовсе нет. Что мне с ней делать? Что такое душа без тела? Я хочу, чтобы ты понял, все, что ты имеешь в этой жизни – ты заслужил. Но как ты распорядишься этим – зависит от тебя. В твоих руках безудержная сила, применив которую, ты сможешь изменить все, даже историю. – Темный говорил убедительно. Иван не чувствовал в его словах подвоха. Но что-то глубоко внутри сопротивлялось. Вдруг в руках Серого появилась марионетка. Кукла была очень красивая, напоминала балерину, ее руки и ноги двигались, выражая танец. Кукла посмотрела на Ивана, затем Серый начал управлять ею со словами: – Представь, что это человечество: дернул левую руку – она машет, дернул правую ногу – танцует. Оно в твоей власти и двигается по твоей воле. Это удивительно! Это дикое искушение. Лишь в редких случаях кукла рвет нити.

В это мгновение нити растворились от взгляда Серого воина, и фарфоровая кукла безжизненно упала, ударившись о каменный пол. Ее лицо раскололось, один из осколков отлетел прямо к ногам Ивана. Он дернул рукой в направлении куклы, но не успел поймать, ее лицо, очень красивое, больше не было целым.

– Ты можешь получить от жизни самую великую власть. Власть Темных, скажем, у тебя будет теневой бизнес. Друзья помогут тебе, ты станешь авторитетным лицом в определенных кругах. Они дадут тебе право управлять. Ты будешь иметь власть, пластиковые или электронные деньги, очень большие суммы. Женщин, каких захочешь, все, что есть в мире, ты сможешь взять. И за это тебе даже не придется платить. Ты просто получишь возможности. Что в этом плохого?

– Ты не тот, кто дает просто так, что я потеряю? И нужно ли мне это? – Иван говорил уже без страха.

– Ты отдашь мне Ее, – глаза Темного рыцаря заблестели, в них встал образ женщины, той, которая когда-то была первой.

– Кого? – удивленно спросил Иван. Серый встрепенулся и сменил интонацию на более мягкую.

– Ты позволишь мне «помочь ей в жизни». Женщина, которую ты встретишь, станет для тебя всем. Я в прошлом любил ее, но она ушла, оставила меня, а я продолжаю любить ее, как это ни странно звучит. Я хотел бы в этой жизни отдать ей те дары, которыми владею: славу, власть, влияние и деньги. Но у меня нет тела, а она рождена, как и ты. Я могу помочь ей через тебя. И это все.

– Все?! И тебе не нужна ее душа?

– Да, что мне делать с вашими душами. Ты мне надоел! Душа твоя – всегда твоя. Успокойся. Душу нельзя забрать…– раздраженно проговорил Серый.

– Ее можно сбить с пути, – подумал Иван. Он знал точно, что этот разговор неспроста.

– Да ты глубже, чем я полагал, возьми мой подарок, – Темный протянул Ивану руку. Когда он разжал ее, то увидел медальон. На нем было изображение, но Иван его не разглядел.

– Надень его, он лишит тебя чувства страха, ты никогда и ничего уже не будешь бояться. Это полезная вещь. Бери. Иначе ты не добьёшься успеха в жизни. А без удачи ты не сможешь ничего.

Иван сомневался. Неожиданно скрипящий звук разрезал воздух, и яркий свет озарил комнату, свет казался невыносимо ослепительным, после полумрака. Темный рыцарь засуетился:

– Хоть бы предупреждали, я бы надел солнцезащитные очки, – он раздраженно натянул темные очки на глаза, – ну вот теперь ничего.

В комнате появилась необыкновенной красоты женщина, от которой исходило сияние. Она была прекрасна, однако лик был мало различим в ярких лучах, которыми дышало все ее тело, ее лица никто не видел, как если посмотреть на солнце, невозможно увидеть чего-то сквозь ослепительное сияние.

– Мастер, – обратилась она к Ивану, – ты долго шел к этому воплощению. – Она вдруг приблизилась и прикоснулась к глазам Ивана, он погрузился в транс, сквозь который увидел череду картин, ее информация была другой, она мгновенно осветила все внутри него, и он понял, что встретил соблазнителя тогда, когда душа доросла до определенного уровня. Он увидел себя в войске темных рыцарей, он видел смерти, страдания и боль, он был причиной их, он увидел, как наполнился ими до конца. Прошло время, чтобы позволить себе вернуться. Иван ощутил тепло, ощутил, что его любят, что он нужен, и что достигнутый уровень может быть потерян, если снова совершить падение. Падшие всегда появляются, чтобы сбить с пути. Они лишь проверяют. – Выбирай сердцем, выбирай вечное, действительно значимое. Если ты совершишь падение, никто не осудит тебя. Бог выше осуждения. Бог – это безусловная любовь. Если ты предашь, возненавидишь, если твоя жизнь станет воплощением зла, судить себя будешь только ты сам. Но никто не выбирал за тебя эту жизнь, и ты знал, что ждет тебя. Зло – это точка, от которой ты начинаешь отсчет. Помни, что ты свободен.

Яркий свет осветил лицо Ивана, он ощутил благодать всем своим существом. «Любовь и благодарность», – подумал Иван и погрузился в сон.

Когда он проснулся, он не помнил ничего. В его руках был зажат предмет, он разжал ладонь и увидел сияющий медальон. На нем не было изображено ничего. Это была просто пустая пластина. Неожиданно она засветилась и растворилась прямо перед его ошеломленным взглядом. Иван вспомнил…

Глава 9. Возлюбить больше Бога

Бог согнулся от заботы

И затих.

Вот и улыбнулся, вот и

Много ангелов святых

С лучезарными телами

Сотворил,

Есть с огромными крылами,

А бывают и без крыл.

Оттого и плачу много,

Оттого —

Что взлюбила больше Бога

Милых ангелов его.

М. Цветаева

Ин не могла спокойно работать. Она все время думала о своем новорожденном чувстве. Она поняла, что чувство столь сильно, что не хватает сил быть в состоянии равновесия. Иван уехал по своим делам. Она не знала о нем ничего. Он появился внезапно, как шквальный ветер, как ураган, схватил и перевернул всю ее жизнь.

Инесс заканчивала татуировку на плече у молодой девушки. Клиентка на удивление оказалась молчаливой, что позволило спокойно работать и погрузиться в состояние созерцания своего внутреннего мира. Она представляла себе картины, героем которых был Он. Он везде находился рядом с ней, она ждала его очень долго, а может быть всегда. Категория времени стала для нее чем-то расплывчатым. Ин понимала, что сегодня чувство есть, завтра его нет, чувство переменчиво, а ты – стержень, стабильность, ты остаешься. Иногда оно настолько большое, что заполняет тебя насквозь, меняя ориентир в пространстве. В этом состоянии ты осознаешь, что не принадлежишь себе, что это уже было, но стало иным, и ты способен любить всегда по-новому, всегда по-другому. Ты понимаешь, что в движении, что ты динамичен, и понимаешь это только сквозь призму любви, отражающей реальность.

– Какой чудесный цветок, – сказала девушка, любуясь тонкой работой мастера. – Мне так хотелось иметь на плече лилию.

– Да, а Вы знаете, что означала лилия на плече девушки во Франции эпохи королей? – интригующе спросила Инесс.

– Нет, а что?

– Это был знак, которым клеймили женщин легкого поведения. Клеймо было таким глубоким, что никому не удавалось избавиться от него. Вы могли попросить какой-нибудь другой цветок…– сказала Ин, видя странное выражение на лице клиентки и боясь напугать ее.

– Нет, я видела себя во сне множество раз, и на моем плече всегда был этот символ, – задумчиво ответила девушка.

– Значит, это отголоски прошлых жизней, – сказала Ин и стала складывать инструмент в ящичек.

– Вы отлично поработали, – поблагодарила девушка. Попрощавшись она вышла из кабинета, а Ин присела в кресло выпить кофе и передохнуть.

Белый халат придавал ей несколько странный вид: формальный и деловой. Работа в элитном медицинском центре требовала от нее соблюдения этики, приходилось одеваться, как полагалось всему медицинскому персоналу. Взглянув в зеркало, она посмотрела на свое уставшее лицо – в этот день было много клиентов, но как ей надоело зарабатывать деньги день и ночь. Конечно, работа ее была интересной, но все-таки она хотела большего. Сейчас ей хотелось поскорее приехать домой, увидеть сына, он должен был вернуться от бабушки с моря, она давно не видела его, соскучилась. Она хотела сделать ему приятное и решила провести вечер вместе с ним. Собрав свои вещи, переодевшись, Инесс села в машину и отправилась за ребенком. Весь вечер они провели в парке аттракционов, ходили за руку, вдыхали ветерок летнего дня. Ин видела, что мужчины провожают ее оценивающим взглядом. Она знала главный секрет: даже если ты устала, как ломовая лошадь, никто и никогда, кроме тебя, не должен этого знать, и тем более вид твой должен быть цветущим, когда на тебя устремлены взгляды мужчин. Присев за столик в одном из кафе, она решила поесть мороженого вместе с сыном. Давно уже она не баловала себя этим. Мороженое – слишком калорийное лакомство, но ради встречи с сыном можно и позволить себе небольшое чревоугодие. Сидя за столиком, она привлекла к себе внимание мужчины средних лет, с ярко выраженными восточными чертами. Мужчина был дорого одет и, скорее всего, являлся значимой личностью.

Он неожиданно подошел к Инесс и спросил:

– Такая красивая женщина, можно угостить вас мороженым и составить вам компанию? Вам, видно, не хватает папы, – сказал он слащаво, со специфическим акцентом. От него веяло наглостью и нахальством.