Книжный магазинчик Мэделин бесплатное чтение

Редакторам: за оттачивание наших слов

Книжным блогерам: за распространение наших работ

Читателям: за население наших миров

Глава 1

Вандалы снова нанесли удар. Сделав из буквы M кривую Л, они переименовали мой книжный магазин, и теперь надпись гласила «Каменный лох».

Как смешно.

Раньше в Орионе – «маленьком городке с большим сердцем» – подобного не случалось, однако за последние несколько месяцев я уже трижды счищала краску с окна. На этот раз хотя бы вышло остроумно. Три недели назад просто нарисовали член под надписью «детский клуб Y»[1].

Я поскребла надпись пластиковой картой, на которой не осталось средств. Хорошо, что испорчено только стекло. Попади краска на дерево, я бы устроила этим несчастным болванам инспектора Жавера![2]

Более-менее исправив ситуацию, я выудила из сумки ключи, но входная дверь не хотела открываться, даже когда я ударила ее плечом. Отлично. Еще одна проблема.

Чтобы попасть внутрь, пришлось хорошенько налечь на дверь бедром. И я сразу почувствовала себя как дома. Вдохнула мирный воздух, будто медитируя.

Каждое утро, переступая порог моего святилища, я произносила две молитвы. Во-первых, благодарила богов за книжный магазин, который (почти) стал моим. Во-вторых, просила вселенную направлять ко мне больше покупателей, чтобы я могла этот магазин сохранить. Я стольким пожертвовала ради исполнения своей мечты, что крах не просто разобьет мне сердце, но и уничтожит мою душу.

Полгода назад жених умолял меня бросить провинциальный бизнес и окунуться вслед за ним в городскую жизнь. Вечно упрямая, я решила остаться. С тех пор наши пути разошлись. Я живу в каком-то странном новом измерении, где половина моих желаний сбывается, но лишь ценой второй половины – ироничный поворот в духе рассказов О’Генри. Да, у меня есть книжный магазин, зато нет мужа. Я даже не вдова – просто не вышла замуж. Могла бы быть миссис Питер Мерсер, а по-прежнему остаюсь мисс Мэделин Хэнсон.

Я вытащила на улицу пару столиков с распродажными книгами, взяла меловую доску и наклонилась, чтобы написать на ней предложение дня: «ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ СКИДКА – 15 %». И хотя я терпеть не могла отдавать книги практически даром, полки просто ломились от залежавшегося товара.

Подул легкий ветерок, и я закрыла глаза, наслаждаясь теплом утреннего солнца, когда вдруг уловила аромат свежеиспеченных круассанов из французского бистро Джентри и сморщила нос. Запах рогаликов, несомненно, очень вкусных, казался мне отвратительным, ведь он отобьет всех посетителей от моего жалкого кафе.

Будто призванный моими мыслями, к обочине подъехал белый фургон. Прикрываясь рукой от солнца, я увидела, как из кабины выпрыгивает Макс Бекетт. Он помахал мне и бросился к задней части машины, крича на ходу:

– Не поможешь?

Я потащилась на его зов и позволила Максу нагрузить меня двумя коробками; сам он взял еще три. Едва не уронила их, толкая входную дверь. Макс пошел за мной к прилавку, где я исследовала содержимое: среди разнообразного ассортимента выпечки имелись маффины, круассаны, а также два целых торта – «Мраморный» и «Двойной шоколад».

– Сколько с меня?

Он достал детально расписанный чек. Пока я изучала список, Макс оперся о холодильную витрину и спросил:

– Ты подумала над моим предложением?

Я подняла голову и фыркнула в ответ:

– Да не особо.

Он на мгновение прикусил щеку. На свету коричневые, красноватые и золотистые блики играли в его волосах в таком танце, которому позавидовал бы любой художник-колорист, и уж тем более я со своим обыденным каштановым цветом.

– Так было бы лучше для бизнеса, Мэдди. И для твоего, и для моего.

Напускной невинностью меня не проведешь.

Макс утверждал, что хочет расширить свое дело (которым занимался вместе с матерью) по доставке выпечки, и просил местечко в моем магазине: мол, в результате и я буду в плюсе. Может, оно и так, но меня страшно бесила уверенность Макса в том, что у него на все есть ответ. Он постоянно давал советы, в которых я не нуждалась. Как, например, в прошлом году, когда он поделился опасениями по поводу моей предстоящей свадьбы. И оказался прав, что раздражало еще сильнее. Порой – даже зачастую – я подозревала, что у Макса имеются скрытые мотивы.

Оставалось лишь понять, зачем ему нужно внедриться в мой бизнес.

– И как это мне поможет?

– Если мы откроем здесь настоящую пекарню, ты привлечешь больше покупателей.

– Я и так продаю твою выпечку.

Он вздохнул.

– Мэдди, я дипломированный маркетолог. Ты же видишь, как я сумел помочь маме.

Это правда. Раньше она изредка готовила свадебные торты, но стоило Максу вмешаться и привнести новые идеи, как они стали выполнять кучу заказов для местных ресторанов и торжественных мероприятий.

– А я тут при чем?

– У меня много задумок. Сможем практичнее использовать пространство и увеличить клиентскую базу.

Что он и сделал с маминой торговлей. Я прищурилась, награждая Макса презрительным взглядом.

– Ты пытаешься каким-то образом захватить мой книжный магазин, да?

Видимо, он досчитал до десяти, прежде чем ответить.

– Это вовсе не захват, а партнерство.

Партнерство подразумевает отношения равных, однако со старших классов Макс не переставал относиться ко мне снисходительно, доставая непрошеными советами, а чаще всего просто старался показать, что он лучше. Я тоже, знаете ли, изучала маркетинг, и мне нравилось вести дела по- своему.

– Меня устраивает наше текущее партнерство.

У нас был четкий распорядок. Я делала ежедневные заказы, они с мамой пекли на своей кухне, и Макс привозил еду сюда. Выпечка продавалась с наценкой, и Макс не имел никакого контроля над магазином.

– У тебя здесь пропадает классная кухня. Только представь, я мог бы готовить с ночи, открываться пораньше и получать больше утренних посетителей.

Мне действительно надо было как-то увеличивать прибыль, однако, по словам Макса, складывалось впечатление, что он намерен меня вытеснить.

– Все и так хорошо, спасибо.

Его щеки покрылись красными пятнами. Похоже, мой отпор раздражает Макса так же, как меня бесит его напористость.

– Что, ты совсем забыла, чего хотела добиться? – Потом он добавил мягче: – Мэдди, хотя ты лишилась жениха, твой книжный при тебе. Пока.

Последние слова меня зацепили.

– Думаешь, я не справлюсь?

Макс прикусил губу, пару раз судорожно вздохнул и взял себя в руки.

– Кстати, мама просила передать… – Он достал из коробки маленький кекс с кремовой глазурью и поднял вверх, как дивный талисман из другого мира. – Попробуй.

Смерив его сердитым взглядом, я засунула кексик в рот целиком.

Надеется, что я сдамся из-за какого-то…

– О боже.

Его зеленые глаза мерцали изумрудами.

– Нравится?

Клубничная вспышка. Глотается поразительно легко.

– Это еще что?

– Слоеный клубничный мини-кекс. Мама экспериментирует.

Я пожала плечами.

– Неплохо.

– Ага. – Он прищурился. – Ты вечно бродила у нашей задней двери, как бездомная собака, выпрашивающая объедки, когда мама начинала собирать клубнику.

Макс с детства умел рассмешить меня и выключить мой режим обороны; удивительно, и как у него получается? Причем я действительно обожала слоеную выпечку с фруктами, которую готовила его мама.

Он усмехнулся, чувствуя, что одержал небольшую победу.

– Не против, если я принесу таких кексов на сегодняшнюю встречу книжного клуба? Опробуем на твоей публике. Прорекламируем.

Всегда ищет выгоду.

– Ладно. Как хочешь.

Проводив его, я оставила дверь открытой, чтобы проветрить помещение и облегчить доступ в магазин покупателям, которым иначе пришлось бы сражаться с неподдающимися вратами крепости.

– Не пробовала смазать петли? – спросил Макс, обернувшись.

Он вел себя так, словно приходился мне отцом или более умным старшим братом, хотя мы примерно одного возраста.

Я стиснула зубы.

– Спасибо за идею, потом смажу.

Стояла такая прекрасная погода, что долго оставаться сердитой я не могла. Включила радио «Сириус», настроила на станцию «Кофейня» с акустическим роком и стала подпевать, выкладывая на витрину маффины Макса. Затем присела в ожидании постоянных клиентов.

«Каменный мох» стоял на этой окаймленной деревьями улице тридцать семь лет, задолго до того, как родители удочерили меня и привезли в городок Орион с населением в две тысячи человек. Я сама покупала здесь книги, когда была маленькой.

Как специалист по торговле, я переживала из-за малого числа посетителей, как любитель книг хотела, чтобы в магазине всегда стояла тишина. Любовь к книгам зародилась во мне, когда я сидела на полу, скрестив ноги, а миссис Мур, прежняя хозяйка, лизнув пальцы, переворачивала страницы «Трещины во времени» или «Индейца на ладони». Едва только я научилась читать самостоятельно, мама стала водить меня в небольшую библиотеку на нашей улице. Увы, ассортимент там был не лучше, чем в баре при сухом законе, а читателем я была ненасытным. Вот мама и разрешила покупать в «Каменном мхе» по одной книге в неделю. Лишь намного позже я поняла, какой смысл скрывался в названии магазина. К тому времени я и сама начала покрываться мхом от неподвижного сидения в читательском уголке.

Я смаковала затхлый аромат старого помещения и старых книг. Грелась в слабых лучах солнца, что проникали сквозь старинные окна, освещая тени былого. Пыль гуляла среди высоких стропил, в секции детективов поскрипывали деревянные половицы, нагнетая жутковатую обстановку. Места для полноценного детского отдела не хватило, ведь треть всей площади магазина занимала кофейня (приносившая две трети прибыли), но уютный уголок с манящими мягкими креслами остался на память о юности.

На передних полках среди новинок я планировала поставить и свой роман. Время, проведенное среди книг, в конце концов сказалось, и я, как многие другие, попробовала себя в писательстве. К счастью, мне удалось заключить контракт с издательством, хотя я еще не раскрыла публике свое авторство. Через несколько недель роман выйдет в свет, и тогда я решу, стоит ли признаваться. Если, конечно, отзывы будут положительными.

Но это все в будущем. А пока – обычный рабочий день.

Пришел Чарли, один из моих постоянных посетителей, и направился к своему любимому столику у витрины. По обыкновению, он сел работать на ноутбуке, иногда прерываясь, уперев руки в подбородок, чтобы понаблюдать за проходящими по тротуару людьми.

– Как обычно? – крикнула я ему.

– Да, спасибо.

Я насыпала кофе в фильтр, одним глазом поглядывая на Чарли.

Вечно растрепанные светлые кудри, как у типичного университетского профессора. Коротко стриженная бородка и круглые черные очки, которые язык не поворачивался назвать очочками. Чарли немного напоминал мне Индиану Джонса в самом начале «В поисках утраченного ковчега», такой же милый ученый зануда. Правда, я сомневалась, что он готов отправиться на поиски приключений. Как и я, Чарли прочно укоренился в знакомых вымышленных мирах.

Окажись Чарли персонажем моего фэнтези-романа, он стал бы писцом или забавным подручным главного героя. Я мысленно окрестила его Летописцем Чарли.

Когда я поставила латте между его блокнотом с линованной бумагой и мобильным телефоном, он выдвинул ногой стул.

– Не думаю, что такие отношения, как в «Гордости и предубеждении», возможны в реальном мире. В современном – точно нет.

Так обычно и поступал Чарли – начинал беседу с середины. Никаких разговоров о пустяках. Он не местный, но выбрал Орион своим домом, как только начал преподавать в университете Депау. Я привязалась к нему и всегда ждала возможности поговорить о литературе.

– Почему же? – Я села, положив локти на стол. Интересная тема для обсуждения на сегодняшнем собрании книжного клуба.

– Слишком все холодно. Нет искры, нет химии.

Я засмеялась.

– Шутишь? Романы, в которых герои переходят от ненависти к любви, как раз полны страсти.

Чарли закатил глаза.

– Если ты так думаешь, то пожалуйста. На мой же взгляд, страсти недостаточно.

Я была готова назвать его бездушным роботом, но тут в другом конце зала мой телефон выдал старомодное оповещение «Вам письмо!», которое я включила на моем писательском профиле в почте.

– Извини. – Я встала, и Чарли вновь взялся за блокнот.

С трепетом я нырнула за кассу, чтобы глянуть на экран мобильного. Послания в писательском ящике могли означать замечательные новости вроде: «Поздравляем! Мы собираемся выпустить аудиокнигу!» Однако это мог быть и сигнал пугающе сложной работы: «Надо переписать последнюю треть романа».

Увы, новое письмо оказалось оповещением от Гугла. Я настроила поиск по упоминанию моего псевдонима и заголовка еще неизданной книги в блогах, но найденная ссылка вела на сайт, на котором якобы выложили нелегальную копию романа. Я переслала письмо редактору. Что за гады обманывают людей, используя мое творчество в виде наживки?

А потом под первой ссылкой я увидела еще одну – и кликнула, не ведая, что три безобидных слова перевернут мой мир с ног на голову.

Глава 2

Забавно, что меняющие жизнь моменты часто сопровождаются всего тремя словами.

«Я люблю тебя».

«Можете поцеловать невесту».

«Подержи мое пиво».

Редактор, прислав предварительные экземпляры моей книги, дала совет, тоже состоящий из трех слов: «Не читай отзывы». И все-таки я уселась на табурет за кассой и быстро просмотрела блог, надеясь увидеть что-нибудь вроде: «Великолепный дебютный роман» и потешить свое самолюбие. Те немногие рецензии, что я уже прочитала, были довольно положительными, так что, игнорируя мудрость редактора, я приготовилась ждать настоящего признания.

Ссылка в электронном письме была озаглавлена «Рецензия на роман Клэр Кинкейд «Ученик Тени» и вела на сайт под названием «Книжный отряд». Никогда о таком не слышала, хотя и последнюю пару-тройку блогов, что мне попались, я видела в первый раз. Авторство для меня в новинку, еще много всего придется освоить.

Моя учительница английского из старших классов любила повторять, что автор мертв; что касается литературы, которую изучают в школе, это действительно так, поэтому я и не задумывалась о том, что современные писатели – живые люди из плоти и крови. Они дышат, чувствуют и, вероятно, имеют свое мнение по поводу неверной интерпретации их творчества. Хотя вряд ли Дж. К. Роулинг бросит дела, чтобы заглянуть на лекцию, где обсуждают важнейшие темы «Гарри Поттера и узника Азкабана».

Так я считала до того, как перешла Рубикон и превратилась из читателя в писателя. Теперь рецензии вызывали у меня трепет. Зная, что кто-то читает мою книгу, я не могла не ожидать реакции.

И сегодня меня настигла расплата.

Я бегло просмотрела отзывы – и сердце замерло в груди, когда я наткнулась на итоговый вердикт: «Твердые три звезды».

По сути, многие сочли бы тройку неплохой оценкой, и я попыталась убедить себя в том, что это всего лишь один досадный обзор, а не предвестник кончины. Однако я была полна возвышенных и, по-видимому, неоправданных надежд на литературные восхваления, награды, интервью с Терри Гросс на радио. И вот моя карьера закончилась, так и не начавшись.

Покойся с миром.

Будто отличница, получившая трояк, я желала возразить учителю.

Моя реакция в трех словах: «не буду читать!»

Тем временем Чарли собрал вещи и подошел к прилавку, чтобы оплатить латте. Я вытерла глаза и сделала глубокий вдох. Не могу себе позволить впадать в уныние. Надо заниматься магазином.

– Все хорошо? – робко спросил Чарли.

Я постаралась найти в себе непоколебимую стойкость Энн Ширли[3] и выпрямила спину.

– Да, порядок, – соврала я.

Он прищурился: мол, не убедила.

– Мне пора на занятия, но я вернусь к книжному клубу.

Тень на мгновение застыла в дверном проеме после того, как он вышел наружу, а потом вновь стала длиннее. Я уже решила, что Чарли что-то забыл, однако вместо него появилась Лейла Бекетт.

Слава богу.

Лейла – лучшая подруга, соседка по квартире и доверенное лицо – единственный житель города, кроме мамы, кто знает о моей зарождающейся карьере писателя. Я созналась ей, под страхом смерти умоляя держать все в секрете, потому что мне нужна была ее помощь с сайтом, а еще Лейла показала, как использовать для продвижения Твиттер, когда наступит время. По крайней мере, я могла рассчитывать на то, что она прочитает первые наброски и осторожно внесет предложения, не лишив меня уверенности в себе. Однажды в школе я попросила Макса прочитать смешной рассказ, который я написала. Просто хотела повеселить его, а он воспользовался поводом преподнести мне урок: мол, текст неплохо бы сократить. Больше никогда не буду ничего ему показывать, а от Лейлы потребовала полной конфиденциальности.

Лейла целыми днями сидела за компьютером, управляя фанатским форумом любимой поп-группы. Она осознавала преимущества жизни в двух обличьях, но придерживалась анонимности наоборот: в городе не скрывала страсти к обожаемым музыкантам, зато строго оберегала свою настоящую личность от незнакомых посетителей форума. В общем, подруга руководила сайтом под вымышленным именем и никогда не делилась личными данными.

– Можно тебя кое о чем попросить? – Когда она подошла к кассе, я открыла сайт «Книжного отряда». – Какой-то неизвестный, скрывающийся за псевдонимом, написал отзыв о моей книге. Прочитай и скажи, что ты думаешь, хорошо?

Я подала ей телефон, и Лейла сощурилась, разглядывая мелкий шрифт на экране.

– Что за Серебристый Лис? Это парень или девушка?

– Понятия не имею.

– Секундочку. – Она кликнула на имя пользователя, чтобы открыть страницу с информацией. – Парень. – Лейла вернулась к рецензии. – Читать вслух?

Я закрыла лицо руками и, глядя сквозь пальцы, ответила:

– Конечно.

– Поехали. – Она вскинула брови, будто речь шла о каком-то озорстве вроде незаметного ухода из дома поздно вечером. Почему бы не быть в хорошем настроении, когда казнят не тебя. – «Рецензия на роман Клэр Кинкейд «Ученик Тени». – Лейла коснулась моей руки. – Здорово, что в качестве псевдонима ты взяла имя родной матери!

То, что я использую и девичью фамилию приемной матери, подругу не трогало.

– Хватит меня мучить! – Если она будет комментировать каждое предложение, я не выдержу. – Можешь просто зачитать?

Лейла снова перевела взгляд на телефон.

– «Я получил предварительный экземпляр этой книги в обмен на честный отзыв». – Она подняла глаза. – Кто разослал бесплатные копии?

– Не представляю, – заворчала я. – Возможно, мой пресс-агент решил распространить книгу до официального выхода.

– Ладно. Посмотрим, что скажет этот Лис. Итак… «Ученик Тени» – это фэнтези-квест с элементами романтики. Я ожидал чего-то вроде дешевой копии Толкина, так как история начинается с появления таинственного морщинистого старика, который ищет помощника для путешествия через всю страну и сражения с давним врагом. Однако сходство с другими романами-квестами часто служит для того, чтобы шиворот-навыворот вывернуть читательские ожидания и привести нас к удивительным поворотам сюжета. В ученики старик выбирает простую девушку по имени Лела – ее шутки всегда приходятся к месту, а со временем она набирается уверенности и сил».

Подруга вновь сделала паузу.

– Лела? Почти как Лейла.

– Он вообще путает имена. Давай дальше.

– «А вот попытка ввести в роман любовную линию оказывается не самой удачной. Топорные отношения между Дейном и Лелой… – она хихикнула, – меня не удовлетворили. Между моими кухонными приборами и то проскакивает больше искр. Очевидно, у самого автора нет никакого романтического опыта, раз герои книги ведут себя так неестественно.

Построение мира – хоть и полное громоздких описаний – самая сильная сторона романа. В культуре и географии вымышленного мира ощущается настоящая глубина – с этим дебютантка Кинкейд справляется мастерски. Выдуманные детали впечатлили меня на интеллектуальном уровне, однако они же отвлекали от основной истории – хотелось лучше понять, что заставляет Дейна и Лелу отправляться в путь.

В общем и целом многообещающий дебют, хоть и не оправдавший моих ожиданий. Твердые три звезды».

– Хм-м. – Лейла склонила голову. – Вовсе и не страшный отзыв.

Я достала салфетку и стала мять ее в руках.

– Ему не понравилось…

– Не согласна. Разве ты не заметила слов похвалы? Многообещающий дебют, Мэдди.

«Не оправдавший ожиданий». К концу дня я, наверное, смогу цитировать рецензию с такой же легкостью, как любимую книгу «Автостопом по галактике». Жаль, позитивом она уступает роману Дугласа Адамса.

– Это отзыв всего лишь одного критика, причем не самый ужасный.

– Понимаю. Но разве его критика обоснована, если он, видимо, толком не читал книгу? Даже имена героев написал неправильно.

– Может, парню не по душе фэнтези.

– Дались ему отношения героев! – Я едва не расплакалась и сглотнула ком в горле. – Хочешь сказать, их любовь неправдоподобна? Я так облажалась в реальной жизни, что не могу понять, фальшивы чувства моих персонажей или нет?

– Хватит, Мэдди. Ты столкнешься еще с кучей суровых рецензий, когда роман выйдет в свет. Если, конечно, тебе повезет, и читатели им заинтересуются.

Прямо удар под дых.

– А это больно… Ладно, спасибо за поддержку.

– Без обид. Видела бы ты, что люди говорят о новых песнях Адама на моем форуме! И не кто-нибудь, а его фанаты.

Мне нравилось, что она воспринимала критику группы как личную.

– Я просто злюсь.

– Помни, ты сама на это подписалась. Нечего теперь жаловаться, что бриллиантовые туфельки жмут. – Лейла вернула мне телефон.

– Придешь сегодня в книжный клуб? – Я давно ее зазываю, но в семье Бекетт гены книголюба достались только Максу.

Подруга сморщила нос.

– Не-а. Я так зашла, за латте. Недавно проснулась.

Сова и затворница, она лишь изредка отваживалась выходить на солнечный свет. Я налила ей кофе с собой и сунула оставшийся яблочный маффин с посыпкой.

Когда Лейла ушла, мрачные мысли накинулись на меня армией орков. Торговля шла хуже, чем хотелось бы, хотя несколько постоянных посетителей все-таки заказали кофе и сидели за столами, болтая или читая с электронных устройств – книги не покупали. С почтой принесли счет за электричество, при виде которого я была готова подползти на четвереньках к каждому покупателю, умоляя купить весь набор книг из серии «Игра престолов».

Зима была близко. Вот-вот настанет.

В течение дня я возвращалась к рецензии, словно бьющийся о лампу мотылек. Позволила анонимному критику вывести меня из равновесия, и слова о «топорных отношениях» так и крутились в голове. Впрочем, настоящий удар нанесла фраза: «Очевидно, у самого автора нет никакого романтического опыта».

Ха. Ничего ты не знаешь, Серебристый Лис.

Пусть мои последние серьезные отношения и закончились крайне унизительно, история любви главных героев, Рейна и Лиры, была, на мой взгляд, хороша. Я чувствовала притяжение между ними. Неужели не удалось перенести его на страницы книги?

А ведь скоро собрание книжного клуба. Как вести литературную дискуссию о классическом произведении, когда мысли заняты собственной литературной некомпетентностью?

Солнечный диск стал выжжено-оранжевым и померк, а праздник жалости к себе был в самом разгаре. Я выскользнула на улицу, чтобы затащить внутрь столик для распродаж, и заметила, что надпись на меловой доске изменилась.

«НЕ СТАНУ ВРАТЬ – ЛЮБЛЮ БОЛЬШИЕ КНИЖКИ».

Я усмехнулась. И так она стояла с самого утра? По крайней мере, в этом акте вандализма стоит винить Макса.

Чарли всем телом навалился на входную дверь, и колокольчик звякнул.

– Хорошо бы отремонтировать… – Чарли потер плечо и засмеялся, чтобы смягчить критику, и я постаралась избавиться от чувства безысходности. Пора было изобразить радостный вид для книжного клуба, который проходил в пятницу вечером раз в две недели.

С поддельной гостеприимной улыбкой я подошла к комнате.

– Готовы окунуться в «Гордость и предубеждение»?

Я очень обрадовалась, когда Чарли начал приходить на встречи клуба, а то прежде единственным мужчиной здесь был Макс. Правда, он использовал встречи клуба как возможность прорекламировать свои товары, а вот Чарли на самом деле любил поспорить о книгах. К тому же его присутствие служило оправданием для продолжительного отступления в сторону классики.

Мы подошли к расставленным по кругу стульям, где вскоре сядут посетители клуба. Чарли занял место, надевая очки.

– С нетерпением жду возможности сравнить роман с современными отношениями.

Захотела бы Джейн Остин узнать мнение Чарли, будь она жива? Скажи он, что в романе слишком много описаний, задели бы эти слова ее хрупкое эго? Может, настоящие писатели со временем становятся невосприимчивы к критике? Или им просто лучше удается впихивать романтическую линию?

Чарли положил книгу на колени и постучал указательным пальцем по переплету. Мысль о беседе один на один с профессором в тот момент, когда я лишилась всей своей уверенности, очень пугала. Настоящее жульничество – возглавлять группу по обсуждению произведений литературы, когда сама не можешь даже получить четыре звезды от третьесортного блогера.

Время от времени мне страшно хотелось рассказать Чарли о моем романе – вероятно, я наивно верила, что сумею выдержать его критику, или же самонадеянно ожидала, что замечаний не будет. Теперь же в голове появлялись картины: он вычеркивает красной ручкой целые куски, приговаривая: «Эти отношения неправдоподобны. Вычеркнуть. Вычеркнуть. Вычеркнуть».

Вряд ли меня потянет поделиться этим секретом с Чарли или с кем-то еще, если я так реагирую на мнение совершенно незнакомого человека. Одно меня утешало: я сама творю свою судьбу, сама управляю книжным магазином. Мне не требуется одобрение какого-то блогера, не нужна посторонняя помощь для успеха в бизнесе. Я докажу скептикам, что мой потенциал не имеет границ.

Я вовсе не дама в беде в поисках героя, который ее спасет.

Эти слова я повторяла себе, чтобы поддерживать фальшивый образ, вывеску. Глубоко внутри моя вера балансировала на самом краю.

К счастью, вновь звякнул колокольчик, и Шона Брукс, владелица высококлассного бутика через два дома отсюда, распахнула дверь. Следом за ней вошла недавно овдовевшая Мидж Лонг.

Я пересчитала собравшихся.

– Где Летиция? – Тренер по карате, она же учитель танцев, обычно была пунктуальна.

Когда дверь опять открылась, я с разочарованием увидела, что это всего лишь Макс, явившийся на встречу клуба ради профессионального продвижения.

Я собиралась громко объявить о начале дискуссии, когда Макс подошел к посетителям с тарелкой мини-кексов.

Проследив за моим взглядом, Мидж воскликнула:

– О, Макс, это все нам? Прямо произведение искусства!

Более-менее налаженный порядок нарушила радость по поводу десятка крошечных кексов. Детский сад!

– Не забывайте, – сказал Макс, – на следующей неделе будут слоеные кексы с клубникой. Обязательно попросите Мэдди заказать побольше.

Ясно, что он замышляет. Хочет внушить им мысль о том, что мой книжный ведет прямо на его кухню.

Я не завидовала растущему бизнесу Макса, ведь, по правде, приглашая сюда посетителей, он помогал и мне. Однако это была очередная уловка для получения доступа к магазину и более успешной торговли.

Я громко хлопнула в ладоши, стараясь обнаружить в себе гордость Элизабет Беннет и целеустремленность Джо Марч.

– Ну, начнем? Поболтать можно будет и после обсуждения.

Наша пестрая группа собралась в круг на разных стульях. Пока все толкались, я заняла место между Мидж и Шоной.

– Надеюсь, каждый прочитал «Гордость и предубеждение», – кивнули почти все, Мидж – с некоторым сомнением, но я не стала к ней цепляться. Она приходила сюда в основном ради компании. Наверняка видела какую-нибудь из экранизаций романа. – Если вы не против, для начала обсудим название, – продолжила я. – Что для вас значат гордость и предубеждение?

Чарли по-профессорски поднял руку и принялся разъяснять длинную теорию о противостоянии личного желания давлению со стороны общества. Он наслаждался ролью литературного эксперта, поэтому я позволила ему затянуть монолог на несколько минут и уже собиралась вернуть беседу в первоначальное русло, но тут Шона меня перебила:

– Давайте к самому интересному. Насколько сильно притяжение между Лиззи и Дарси?

Она будто вонзила мне нож в сердце, напомнив о словах Серебристого Лиса: «Между моими кухонными приборами и то проскакивает больше искр».

Эта отвратительная рецензия стала мне буквально поперек горла. Словно все время трогаешь языком болячку на губе и никак не можешь остановиться.

Я перекинула свою длинную косу через плечо вперед и начала беспокойно накручивать волосы на палец. Неужели я просто бездарный писака?

Примерно пополам мы разделились на тех, кто верил в описанные Остин томление и страсть, и тех, кому отношения героев казались поверхностными и неубедительными. Настроение немного улучшилось, ведь даже по поводу Джейн Остин высказываются очень разные мнения. Надеюсь, мой следующий рецензент не будет таким безжалостным и напишет отзыв получше.

Максу досталось последнее слово.

– Не будь она настолько гордой, он сумел бы помочь ей намного раньше.

Наверное, Макс остался на обсуждение специально для того, чтобы поучить меня жизни. Он даже не ответил на заданный вопрос.

Не показывая вида, я перешла на другую тему. Тут открылась дверь, все повернули головы на звук, а Шона даже встала. Я оглянулась, чтобы понять причину суматохи, и увидела Дилана Блэка, известного среди друзей детства по имени Дилан Рамирез. Он стоял посреди моего книжного магазина и прожигал меня взглядом серо-голубых глаз.

Глава 3

Дилана окружили со всех сторон, засыпая вопросами:

– Когда ты приехал?

– Надолго?

– Значит, слухи верны?

Он то отвечал, то уклонялся с очарованием и постановочной улыбкой.

– Сегодня. На месяц. Какие слухи? – Дилан искоса посматривал на меня, продвигаясь в глубь магазина, прямо как рок-звезда среди папарацци. Что, собственно, недалеко от истины.

Волосы цвета воронова крыла, длинные темные ресницы, обрамляющие выразительные глаза… Неудивительно, что студия звукозаписи решила продвигать его как бывшего участника латиноамериканской мальчиковой группы. С годами он стал еще привлекательнее, а фотографы умело делали снимки, вызывающие эротические фантазии.

Несмотря на поднятую вокруг него шумиху, для меня он был просто Диланом. Когда-то мы даже встречались, но с момента нашего последнего поцелуя утекло много воды под сожженными мостами. Все изменилось с тех пор, как он сел на автобус до Нью-Йорка с гитарой через плечо и сказал, что никогда не вернется в крошечный мирок Ориона.

И все же Дилан приехал обратно – и не в первый раз, хотя я не видела его с Рождества.

Он почесал подбородок и улыбнулся.

– Привет, Мэдди. – Голос прозвучал хрипловато, как после подорвавшей силы болезни. Прямо наждачная бумага. Дилан уселся на стул. – Извини, что прервал собрание клуба.

– Ничего страшного. Мы обсуждаем «Гордость и предубеждение». Помнишь, о чем там? – Мы проходили роман на углубленном курсе мировой литературы. Я не хотела казаться строгой училкой, но как еще отреагировать на его внезапное появление? Когда Дилан в последний раз приезжал домой, я была занята подготовкой к свадьбе, а он, как всегда, своей музыкой. Так зачем он явился – чтобы увидеться со мной или поболтать с остальными?

– С удовольствием поприсутствую, – ответил Дилан. – Не обращайте на меня внимания.

Силовое поле ослабло, все постепенно расселись, а я трясущейся рукой взяла свои заметки.

– Мы как раз говорили о любовном напряжении между главными героями. – Атмосфера изменилась, стала заряженной. Я с деловым видом зачитала вопрос из моих записей. – Примечательно, что Лиззи все сильнее влюбляется в Дарси, несмотря на отсутствие прямого контакта между ними в течение почти всей книги. Реалистично ли это? Что на самом деле лежит в основе ее чувств?

– Его ежегодный доход в десять тысяч фунтов, – выпалила Шона голосом безрассудной матери из экранизаций романа, и все захохотали.

– Забавно, – сказал Макс, не смеясь. – А по-моему, дело в том, что Лиззи наконец-то нашла себе равного по уму и сообразительности, и это вскружило ей голову.

Он дразнил меня, напоминая о соперничестве за лучший средний балл в старших классах, и заодно подкалывал Дилана, как бы говоря, что в моих с ним отношениях ум и сообразительность явно не сыграли никакой роли. Оскорбительное предположение, к тому же неверное! Макс даже не попытался узнать Дилана поближе и принимал его молчаливость за пустоту.

Чарли медленно выдохнул.

– С практической точки зрения, Дарси доказывает свою так называемую любовь действиями – спасает честь ее семьи.

Я бросила на Чарли неодобрительный взгляд.

– Так называемую любовь?

Он вообще не особо верил в романтические отношения, но иногда его циничность просто не знала границ.

Дилан кашлянул.

– Хоть Лиззи и редко общается с Дарси, она все равно его знает.

Он потер привлекательную однодневную щетину на подбородке. Научился этому просчитанному ходу во время бесконечных фотосессий? Как писатель и специалист по теме, я страдала от нехватки слов для описания красоты растительности на лице мужчины. Пальцы так и чесались от желания ее потрогать.

Дилан заметил мой взгляд и улыбнулся, обнажая ряд профессионально отбеленных зубов.

– Кроме того, у нее есть письмо от Дарси. Читая его, героиня понимает, что нашла родную душу.

Так же он мог бы описать и нас. Мы были ярким примером того, как притягиваются противоположности. В старшей школе Дилан ездил на мотоцикле и играл на гитаре, а я взахлеб читала книги, не решаясь посмотреть на парней из реальной жизни. Я узнала Дилана по его текстам. Когда он пел мне свои песни, я понимала, что надежды сохранить девственность нет.

Шона внимательно за нами наблюдала. Скоро весь город начнет обсуждать, что я запала на Дилана. В семнадцать лет, когда мое тело едва развилось достаточно, чтобы привлекать мужские взгляды, я была более стойкой.

Мидж вздохнула.

– Замечательные слова, Дилан. – Я еще раз глянула на заметки к обсуждению. – Очень рада снова увидеться. Что привело тебя домой?

Ему хватило приличия посмотреть на меня, как бы извиняясь за то, что он постоянно в центре внимания. К Дилану всегда тянулись, а превращение в звезду сцены лишь раздуло костры его тщеславия.

– Мне велели отдохнуть, подышать свежим воздухом и поесть домашней еды.

Пока вечер не превратился в шоу одного Дилана, я спросила:

– Придешь на следующую встречу клуба через две недели? Мы будем читать «Джейн Эйр».

Он поджал губы.

– Приду… Если ты пообещаешь прийти в «Джукбокс» на мое выступление через несколько недель.

Теперь вокруг сплошная самореклама?

Не успел Дилан получить желаемый ответ, как Шона и Мидж начали расспрашивать его о музыке. Я встала, потянулась и пошла к кассе, намекая, что пора покупать книги для следующей дискуссии и уходить. Моя уловка сработала, и все, кроме Дилана, выстроились в очередь.

Из сумки через плечо он достал листовку с информацией о предстоящем концерте.

– Повесишь где-нибудь здесь?

Он только за этим и приходил?

Дилан зашагал к выходу, и я нахмурилась. Думала, он немного задержится, и мы поболтаем, а он так быстро убегает… Обидно. Хотя о чем нам говорить? Дни, что мы провели вместе, теперь в прошлом. Как и ночи.

На пороге он оглянулся и произнес:

– Заскочу к тебе завтра.

Как только я пробила покупку Чарли, Шона восторженно выпалила:

– Вот кто мог бы заставить меня изменить Ребекке! – Видимо, мои глаза превратились в два блюдца, потому что она добавила: – Прости, Мэдди, ты сама его отпустила.

Мидж тоже приобрела книгу, заметив:

– Все можно исправить. – И, к моему ужасу, продолжила: – Будь я лет на пятьдесят моложе…

Когда все купили по экземпляру и ушли, в магазине воцарилась полная тишина.

Я выдохнула. Прямо экспресс-курс на тему: «Почему я никогда не стану встречаться с рок-звездой».

Тем не менее мои собственные мысли вторили словам Шоны, причем это даже не было бы изменой Питеру. Так почему я не бросилась за Диланом?

Я покачала головой, вспоминая, что написал тот критик. «Очевидно, у самого автора нет никакого романтического опыта, раз герои книги ведут себя так неестественно».

Как же он ошибался! Я дважды состояла в серьезных отношениях. И имеет ли значение тот факт, что и те и другие закончились неудачно, потому что я не хотела отказываться от собственной мечты ради желаний другого?

Если это, по мнению Серебристого Лиса, и есть любовь, пусть оставит ее себе.

Когда магазин опустел, я начала закрывать кассу. Потирая глаза и напевая песню «Битлз», переложила наличные в сейф-пакет. И едва не подпрыгнула на месте, услышав, как кто-то подпевает.

– Черт, Макс, ты меня до смерти напугал!

Он сидел на старом шатком табурете, держа на коленях потрепанную книгу «Приключения Гекльберри Финна» – словно просто убивал время. Потянулся, перевернул раскрытую книгу обложкой вверх, и я невольно съежилась, переживая за ветхий корешок.

Донесся аромат корицы и тростникового сахара – каштаново-красные волосы Макса тоже походили на выпечку. Маффиноголовый Макс.

– Неожиданно Дилан заявился, да?

Я закрыла ящик кассы, взяла сейф-пакет и сумочку.

– Почему ты еще здесь?

– Подумал, вдруг ты захочешь поесть пиццы.

– Не голодна, – соврала я.

Выключив свет, я прошла к выходу и уперлась руками в бока, ожидая, что он поймет намек и уберется отсюда. Макс соскользнул с табурета и пересек зал в три широких шага; тени от уличных фонарей полосами расчертили его лицо. Я задержала взгляд на короткой щетине – моей самой большой слабости при рассматривании мужчины как объекта. Не будь я знакома с Максом еще в те годы, когда он носил подгузники, то могла бы представить его героем какого-нибудь романа в мягкой обложке.

– А, по-прежнему гнев безумный из-за того, что было утром… – Макс тяжело вздохнул. – Знаю, я перестарался. Мне очень жаль, слышишь?

Я не злилась, просто устала. С самых старших классов между нами велось состязание. Только один мог удостоиться чести произносить речь на выпускном. Не хотелось, чтобы мой книжный магазин стал еще одной наградой в соревновании, которое нельзя выиграть.

– Это не гнев безумный, Макс.

Он засмеялся из-за того, что мои слова случайно сложились в название фильма, но я закатила глаза. Старая избитая шутка. Лейла даже обозначила нас хэштегом #КомандаМэд-Макс[4], с ранних лет зачем-то пытаясь свести брата-близнеца с лучшей подругой.

– Если я пообещаю закрыть эту тему, ты пойдешь со мной в пиццерию?

Ему не одурачить меня изменением тактики. Решил взять измором? Не выйдет, я не отдам ключи от моего королевства!

Три слова, которые Макс Бекетт не услышит от меня в ближайшее время: «Давай работать вместе».

Он проводил меня домой, что было совершенно излишне. Самые страшные преступления в Орионе – переход улицы в неположенном месте и проезд на знак «Стоп» без остановки. Так или иначе, моя квартира была прямо через дорогу от магазина, в квартале от жилья Макса. Я представляла, что к этому времени уже буду жить с Питером в доме моей мечты, однако он подарил мне нежеланную свободу, и пришлось справляться самой.

Лейла тоже нуждалась в недорогом отдельном жилье. Мы были соседкам в колледже, но после учебы я отправилась в Индианаполис, а она переехала к родителям, где ее ждала все та же комната. Другим вариантом было поселиться с Максом. Когда я оказалась бездомной, мы решили снимать квартиру вместе, чтобы сэкономить.

Я бы предпочла жить одна, над своим магазином. Помещение наверху я сумела обустроить под некое подобие кабинета, куда порой сбегала писать роман. Увы, из-за отсутствия воды и канализации оно вряд ли скоро превратится в мое место жительства. А небольшая прогулка до работы и обратно хотя бы заставляла меня немного размяться среди людей.

Макс рассказывал о свадебном приеме, для которого его мама сделала торт.

– Церемония пройдет у старого крытого моста за тридцать шестым шоссе. Знаешь, где это?

– Ага. – Мы с Питером как-то устраивали там свидание на берегу ручья Биг-Уолнат-крик. Мост никуда не вел; необычная достопримечательность превратилась в романтическое место.

О Питере я говорить не хотела. Тем более с Максом. Тем более сейчас.

Когда я открыла входную дверь, Макс замер, словно ожидая, что в последнюю секунду выскочит какой-нибудь ненормальный и попытается на меня напасть.

– Скажи Лейле, пусть мне позвонит. Вдруг захочет составить компанию в воскресенье, когда я повезу торт.

– Хорошо.

– А ты не присоединишься?

Дурацкое городское предписание закрывать по воскресеньям книжный освобождало мне время для Макса и Лейлы. В старые добрые деньки мы трое были неразлучны. Однако теперь я ни за что не проведу выходной с Максом и его деловыми предложениями. Он наверняка принес бы диаграммы и лазерную указку.

– Извини, не присоединюсь. Пойду в гости к маме. – Скорее всего так и будет.

– Ладно, тогда увидимся завтра утром. – Он шагнул назад.

Я бросила на Макса еще один взгляд, перед тем как закрыть дверь, и в это мгновение увидела с десяток его молодых версий, наложенных друг на друга. От мощного приступа ностальгии перехватило дыхание. Почему жизнь так сложна?

В комнате Лейлы горел свет; я постучала, и дверь со скрипом поддалась. Подруга, как обычно, сидела в кровати с ноутбуком на коленях.

– Привет. – Она отложила ноут в сторону и потянулась.

Никогда не думала, что Лейла станет безумной музыкальной фанаткой. В детстве мы часто ходили на выступления ее отца, чья группа обычно играла у них в подвале, а иногда и у бассейна в загородном клубе. Играл он, естественно, Клэптона – не зря же Лейлу так назвали[5]. Также он исполнял много песен «Битлз» на радость миссис Бекетт, а теперь, бывало, выступал и в моем кафе. И выступал хорошо. Конечно, не на уровне Дилана, но мне нравилось.

Лейла прониклась истинным духом музыкального фанатизма в тот вечер, когда на сцену «Джукбокса» вышла одна новая группа. Тогда-то она по-настоящему запала.

После школы Лейла избегала настоящей работы – занималась написанием статей на музыкальную тему как фрилансер и получала скромный доход от рекламы на основанном ею сайте. В колледже мы обе учились на деньги родителей. Сразу по окончании я нашла работу по специальности в Индианаполисе, куда брали без опыта, а Лейле повезло – за последние несколько лет группа, от которой она фанатела, добилась невероятной популярности. Подруга полностью сосредоточилась на статьях и привлечении посетителей на сайт. Неплохо преуспела; однако реальность жестока, и я понимала, что Лейла не сможет бесконечно вести такой образ жизни.

Хотя кто бы говорил. Я забросила блестящую карьеру в сфере управления товарным производством ради рискованного предприятия. В тот момент казалось, что финансовую безопасность обеспечит мой готовый прийти на помощь муж, имеющий постоянную работу. Глупое предположение.

Лейла подтянула колени к груди, освобождая место на кровати.

– Хочешь поговорить о Питере?

Она терпеливо слушала меня, пока я проходила пять стадий горя после его ухода, причем никогда полностью не вставала на мою сторону, продолжая как бы в шутку упоминать о своей безумной затее наконец-то свести меня с братом, раз Питер теперь вне игры. Так мы с ней стали бы сестрами.

Я уселась на место, которое освободила Лейла.

– В кои-то веки дело не в нем.

Она поморщилась.

– Извини, дорогая. От него так и нет вестей?

Сердце болезненно защемило. С тех пор как мой жених, мой будущий супруг не появился на свадьбе, бросив меня у алтаря и перед всеми унизив, наше общение сводилось лишь к вражде из-за совместного бизнеса. Питер потребовал продать магазин и переехать из Ориона к нему в Индианаполис. Иначе он уйдет.

Я не поддалась на провокацию. Питер отменил свадьбу.

Ультиматум кажется отличным способом ведения переговоров – пока его условие не претворяется в жизнь. Я сказала Питеру, что если он уйдет, то пусть не возвращается. Он и не вернулся.

– Прислал выписку с банковского счета, вот и все. – Я понимала, как жалко это звучит, и опустила плечи. – Наверное, ждет, что я потерплю неудачу. – Питер считал, что магазин не протянет и года, и выжидал момента, когда я буду вынуждена приползти к нему и признать поражение. Я же думала, что он приползет сам, если у меня получится доказать его неправоту. Мы оба были упрямы, как моя заедающая входная дверь.

Я боялась, что однажды, когда Питеру надоест ждать, надоест играть с моим сердцем и моим будущим, он сделает решающий ход и потребует вернуть свою долю займа. Мне нечем будет платить, и я потеряю все – и магазин, и Питера.

Время шло.

Но я хотела показать всем, что справлюсь сама.

Лейла толкнула меня локтем.

– Земля вызывает Мэдди!.. Так чего ты хотела?

Я поморгала, вспоминая, что привело меня на порог ее спальни.

– Поговорить насчет того критика.

– Серебристого Лиса? – Подруга фыркнула. – Да кем он себя возомнил? Джорджем Клуни?

Я была еще слишком зла и расстроена, чтобы смеяться.

– В голове все крутится мысль о том, что он перепутал имена персонажей.

– И что?

– Может, написать ему и спросить, читал ли он вообще книгу?

Лейла округлила глаза.

– Нет. Не делай этого ни при каких обстоятельствах. Не лезь!

Она отбросила одеяло и села, свесив ноги на пол. Каждый раз, когда Лейла вставала с кровати, это было чудо масштабов дедушки Джо из «Чарли и шоколадной фабрики». Я представляла, как она танцует в ночной рубашке, распевая «Я вытащила золотой билет». Ее колени даже не сгибались, пока Лейла шла на кухню. Она замерла у двери.

– Если хочешь ввязаться, действуй по старинке. Создай несколько аккаунтов и критикуй его в комментариях. – Шаркающей походкой подруга вышла из комнаты. – Разогрею пиццу. Будешь половину?

Я последовала за ней, стараясь придумать замысловатый план, который поможет мне встретиться с Серебристым Лисом лицом к лицу. Например, он придет за автографом на презентацию книги и представится. Сначала я не подам вида, а потом напишу в его экземпляре: «Позвольте впихнуть сюда эту подпись». Он попытается оправдать свою рецензию, а я укажу пальцем прямо ему в лицо и…

– Мэдди, ты идешь?

Лейла высунула голову из-за двери, и я вернулась к реальности.

Когда мы поели, я поставила на прикроватный столик бутылку пива, залезла под одеяло и открыла блог моего магазина, чтобы опубликовать запись про дискуссию о «Гордости и предубеждении». Фоном включила альбом Дилана и позволила себе целых полчаса листать его фотографии в Гугле. Нашла фотку из самого начала его карьеры, где Дилан выглядит юным и простодушным, прямо как парень, которого я когда-то, как мне казалось, любила.

А потом его отполировали так, что он стал едва узнаваем. Поначалу Дилана это очень расстраивало. Он присылал мне снимки для обложки альбома, сопровождая их полным тревог письмами, звонил в пьяном виде. Затем постепенно превратился в этого другого человека, звонки раздавались все реже, и Дилан Рамирез, каким я его знала, исчез.

Вздохнув, я закрыла браузер и попробовала заняться другими делами. Проверила расписание на неделю: учеба закончилась, и я хотела разместить объявление о летнем книжном клубе для подростков. Допила пиво и, зевая, пошла за второй бутылкой. Мне еще предстояло составить письмо для новостной рассылки и отправить послание одному автору насчет предстоящей автограф-сессии в магазине.

Ближе к полуночи я открыла последнюю бутылку пива и файл с сиквелом романа, который находился в работе. Писать книгу в пьяном состоянии я не собиралась – не настолько глупа, – но начала, хихикая, оставлять пассивно-агрессивные комментарии для Серебристого Лиса на полях.

Да что какой-то шестидесятилетний девственник знает об отношениях?

Утром это покажется мне либо ужасно смешным, либо жалким, а сейчас я изливала злость в едких замечаниях и чувствовала облегчение.

Глава 4

Утренние лучи красным светом проникали через мои закрытые веки, и я, просыпаясь, медленно осознала, что раздающийся звон – это мелодия будильника, а не колокольчик над дверью магазина. Голова раскалывалась, словно вчера я опрокидывала пиво одно за другим. Может, так оно и было.

Отпрашиваться с работы – не вариант для частного предпринимателя, поэтому, сдерживая позыв к рвоте, я все-таки слезла с кровати. С трудом доползла до кухни и уселась на стул.

В дверном проеме возникла Лейла.

– Благополучно утопила свои печали?

– Ты чего так рано встала? Или еще не ложилась?

– Пошли невероятные слухи. Надо было убедиться, что все на форуме ведут себя прилично.

Она начала молоть кофе, и пульсирующая боль в голове усилилась. Я застонала.

Лейла бросила на меня обеспокоенный взгляд.

– А ты во сколько легла?

– Э-э… – Я попыталась вспомнить, в каком часу отложила ноутбук. – Мне снилось, что я сажусь в такси, а за рулем тот рецензент. Я все ему высказала.

Подруга открыла холодильник.

– Приготовить тебе что-нибудь поесть?

– Не-а. Выпью кофе с маффином в магазине.

Похмелье пришлось смывать с себя в ду́ше. В подобное утро я была рада, что являюсь хозяйкой магазина, – никто не накричит на меня за опоздание. Я не напивалась с тех пор… ну, с тех пор как Питер бросил меня в церкви перед всеми друзьями и несъеденным тортом. Торт я съела, потом воспользовалась бесплатным баром в зале для приемов. Депозит все равно не возвращают.

Я вернулась в комнату и увидела, что Лейла копается в моем шкафу. Ни капли не смутившись, она сказала:

– Мне нужно что-нибудь деловое… – Подруга просматривала брюки и блузки так безмятежно, словно это была вешалка с вещами на распродаже. – Ого, Мэдди, сколько же у тебя платьев!

Я накопила обширный профессиональный гардероб, но платья предназначались для встреч после работы. Питер водил меня на коктейльные вечеринки с друзьями и на корпоративные мероприятия с коллегами. Вместе мы выглядели потрясающе, хотя многие предполагали, что я лет на пятнадцать моложе его. Серебристые пряди придавали ему зрелости и, как ни странно, обеспечивали преимущество в бизнесе. Женщины вдвое старше меня флиртовали с Питером прямо в моем присутствии, а зрелые мужчины, не осознававшие, что ему едва исполнилось тридцать, одобрительно кивали – трофейная молодая жена!

Позже вечером, уже наедине в нашей квартире, мы, раздевая друг друга, смеялись над напыщенностью этих вечеринок и обещали, что не позволим втянуть себя в их мир. Мы будем присутствовать в нем, но не станем его частью. Так мы когда-то планировали.

Лейла погладила красную ткань облегающего вечернего платья, вероятно, представляя его на себе. Или на мне. Эти наряды я покупала в другом времени. Я бы не удивилась, если бы Лейла вытащила оттуда прошлогоднюю елку. Если пройти сквозь шкаф, попаду ли я в свою прежнюю жизнь, жизнь полугодичной давности?

Когда Лейла откопала черное платье в горошек трапециевидного силуэта, уходящее корнями в далекое прошлое, мое сердце сжалось. Я надевала его год назад, когда уломала Питера сходить на наш первый и последний урок по танцам бачата. Посреди занятия Летиция объявила, что надо поменяться партнерами. Питер обвел взглядом комнату и снова посмотрел на меня. Затем прижал к себе и прошептал:

– Я пришел сюда, чтобы танцевать с тобой.

И ушел, оставив меня в безвыходном положении: либо заканчивать урок без партнера, либо, что еще хуже, подвести Летицию. Так произошла наша первая ссора по поводу Ориона. Позже Питер извинился, и я его простила, но больше танцами мы не занимались. Теперь я понимала, что это было предвестником нашего окончательного разрыва.

Следовало давно отдать все эти вещи на благотворительность.

– Бери, что захочешь. Мне пора.

Лейла коснулась моего запястья.

– Как ты?

– Порядок, – соврала я. – Заходи потом в магазин, хорошо? Пусть мир увидит, что ты еще жива.

Спустившись по лестнице, я вышла из дома навстречу орионскому субботнему утру. Ребята в белых кимоно для карате тащили огромные спортивные сумки в одну сторону, маленькие девочки в розовых трико направлялись в другую – на уроки танцев Летиции. В детстве я и сама много времени проводила, обучаясь основам боевых искусств и балету. Затем мама отдала меня на бальные танцы; танцуя фокстрот, мы с Максом то и дело хихикали.

Летиция стояла у входа в студию и болтала с родителями учеников. Она помахала, и я крикнула:

– Почему вчера не пришла?

Она выкрикнула в ответ:

– Была на свидании! – И тут же хором раздались детские голоса:

– О-о-у-у!

– Я его знаю?

– Нет! Мы познакомились в интернете.

Что за глупости! Не верю, что знакомство онлайн способно перерасти в настоящие отношения. Хотя на примере Лейлы, а теперь еще и Летиции, я знала, что такое случается, все равно мне казалось, что намного проще найти человека в реальной жизни.

Несколько посетителей наслаждались прекрасным утром на веранде кафе «У Джентри» через дорогу. Открой я магазин вовремя, может, они пришли бы в мою кофейню?

Я посмотрела в обе стороны, прежде чем перейти Мэйн-стрит и направиться к моему книжному, помахала родителям, ведущим детей к машинам, в библиотеку или куда-то еще. Чуть позже ребята помладше придут ко мне в магазин слушать сказки, а их родители купят кофе и выпечку. Или даже пару книг.

Если благодаря мне кто-нибудь из этих детишек станет читателем на всю жизнь, я буду довольна, что сделала что-то хорошее. В подростковом книжном клубе мои попытки пока не нашли отклика. Большинство старшеклассников летом подрабатывали, а во время, свободное от работы и покрытия моей витрины граффити, либо зависали в пиццерии «У Андерсона», либо шатались по улицам без присмотра – собственно, как и мы с Максом и Лейлой в юные годы.

Даже при всех наших приключениях я всегда находила время почитать. В течение учебного года у меня появилась традиция заглядывать в книжный по дороге из школы домой. Миссис Мур показывала мне новинки или классику, которую я упустила из виду. Иногда мы обсуждали прочитанное – это был наш собственный книжный мини-клуб. Из карманных денег я регулярно выделяла сумму на новую книгу, а дочитав ее, отдавала в библиотеку, чтобы и другие люди могли посетить те же миры, что и я. Макс, ходивший за мной по пятам, бывало, внезапно появлялся, брал оставленные мной книги и шел в «Каменный мох», где садился на старый расшатанный табурет и подслушивал мои беседы с миссис Мур, готовый поспорить с нашими толкованиями.

Приезжая домой из колледжа, я всегда могла рассчитывать на миссис Мур, которая посоветует простой и веселый роман для чтения на каникулах. Мне казалось, она всегда будет рядом; я и подумать не могла, что однажды ее сменю.

После смерти миссис Мур я зашла в книжный, вдохнула присущий ему аромат, ощутила свою принадлежность к этому месту, которое было мне вторым домом. Поддалась воспоминаниям. И, клянусь, магазин меня не забыл.

Я очень хотела купить его, но Питер убедил, что надо сосредоточиться на продвижении по карьерной лестнице, а не растрачивать взятые в долг деньги. Уэс Мур, старший сын бывшей хозяйки, взял управление магазином на себя и пытался удержать его на плаву. Книгами он никогда не увлекался, и, заглядывая к нему, я замечала, что Уэс несчастен. Поэтому магазин, который он остроумно переименовал в «Читайте больше книг Мур»[6], вовсе не процветал.

Как-то раз, не посоветовавшись с Питером, я обратилась к Уэсу с предложением купить магазин – интуиция подсказала. Сначала Питер поддержал изменение планов и даже помог с финансированием: с его первоначальным взносом и поручительной подписью получить закладную оказалось несложно. Таким образом он стал «молчаливым» партнером, но хотя бы не лез в мои дела. На первых порах.

Уэс с облегчением продал магазин человеку, который его любил.

Заходя внутрь, я каждый раз окуналась в атмосферу моей юности. Сколько далеких стран я посетила, свернувшись в углу с книжкой!..

Я достала ключи и нащупала подходящий. Из ниоткуда вдруг возникли двое скейтбордистов, едва не сбив меня с ног. Я сердито посмотрела им вслед, сдерживая желание потрясти кулаком.

Дверь наконец поддалась. Я включила свет и радиостанцию с легким джазом, начала делать кофе. Звякнул телефон – пришло сообщение от Макса. «Хотел зайти, но было закрыто. Все нормально?»

Меня накрыло чувство вины. Следовало прийти пораньше, чтобы заняться делами, а не жалеть себя полночи из-за какого-то критика. Пора признать, что писательство – скорее мое хобби, а не карьера.

Отправила ответ: «Уже на месте. Извини. Придешь, если получится?»

На кухне остались непроданные маффины с шоколадом; до прихода Макса как раз хватит. В любом случае, близилось время ланча, и у меня был набор продуктов для сэндвичей. Большинство посетителей все равно заказывали только кофе.

Телефон выпалил: «Вам письмо!», и мне стало интересно, кто же хочет в такую рань связаться со мной через писательский профиль.

Я устраивала себе угадайку, пытаясь предсказать, что это будет за послание – что-нибудь классное (вроде продажи прав на экранизацию) или обыденное (типа рассылки от писательской организации). Сегодня, в субботу, я сделала ставку на второй вариант.

Я налила себе кофе, взяла маффин и села за стол, чтобы проверить пропущенные уведомления.

Увидев тему письма, едва не подавилась.

Тема: Re: отзыв Серебристого Лиса

Я отложила телефон. Читать дальше не хотелось. Вероятно, ночью я отправила господину Серебристому Лису электронное письмо – и до отвращения четко представляла, что в нем было написано. Ничего хорошего. Лейла мне устроит.

Зазвенел колокольчик над дверью, и мне не пришлось набираться храбрости, чтобы узнать, сильно ли я облажалась. Появление потенциального клиента меня обрадовало, однако из-за двери показалась седовласая голова Джентри Ламара.

– Мэделин?

– Я тут.

Он вошел широким шагом, весь такой деловой.

– Мэделин, ты осознаешь, что эта дверь представляет пожарную опасность?

С тех пор как Джентри избрали главой городского совета, он считал себя главой всего Ориона. Никто больше не хотел получить эту должность, вот и пришлось мириться с диктатором. Правда, в основном он был безобиден и неплохо организовывал городские мероприятия. А его чопорность и высокомерие… что ж, такова наше плата.

– Что тебе нужно, Джентри?

Он поджал губы.

– Мы вроде договорились вывесить флаги «Покупайте в Орионе» на День труда. Ты что, его сняла?

Дурацкие флаги!

– Может, и сняла.

– Только твой магазин не участвует в кампании Торговой палаты по продвижению местного бизнеса.

У Джентри получалось и жаловаться, и командовать одновременно. Изводить – вот как это правильно называется.

Я даже не успела отпить кофе.

– Если пообещаю повесить флаг, ты перестанешь меня отчитывать?

Он нахмурился.

– Я тебя не отчитывал, а просто указал на недостаток. Буду благодарен, если ты все исправишь.

Уходить он, похоже, не собирался.

– Что-то еще?

– Да. Можно мне набор маффинов с собой?

Я искренне изумилась:

– Джентри, ты же сам их продаешь.

В его кафе ассортимент маффинов и круассанов лучше, чем у меня. К тому же, по словам Макса, Джентри нанял ночного кондитера. Полагаю, у него там полно всяких изысканных пирогов и булочек.

Он обвел взглядом незначительные остатки моей выпечки.

– Они кончились.

Он это серьезно? Или пытался меня выбесить? Раз у Джентри не осталось маффинов, значит, его бизнес процветает. Похоже, стоит еще раз обдумать предложение Макса устроить в моей кухне настоящее производство.

Надо было позволить Джентри заплатить полную цену за черствые маффины Макса, если ему так хотелось. Чем его деньги хуже? Но управлять кофейней, когда посетителей нечем кормить, – не самая лучшая затея.

– Нет, Джентри. Я их держу для покупателей книг, ты ведь знаешь.

Он медленно осмотрелся.

– И где эти твои покупатели?

Я прикусила язык, сдержав разъяренный ответ и пообещав направить чувство разочарования в писательство. Все сгодится в качестве «топлива» для моего романа.

На выходе Джентри остановился.

– Рад, что ты переделала вывеску. И почини дверь. Не хотелось бы оповещать население о том, что твой магазин – смертельная ловушка.

Ну конечно. С тех пор как я стала владеть магазином, он постоянно и по любым поводам придирался – от шелушащейся краски на подоконниках до крошечной трещины в фундаменте, из которой лез чертов одуванчик. Джентри не скрывал желания выкупить мое помещение, чтобы разместить здесь мини-отель в дополнение к его небольшому ресторану. Шансов на то, что ему удастся меня вытеснить, было мало, и все же это не мешало Джентри каждый раз измерять высоту окон для штор в его будущем отеле.

Как только он ушел, приехал фургон Макса. Я хотела сказать ему, что сегодня, наверное, понадобится в два раза меньше маффинов, однако меня перебило появление маленькой болтушки Люси Роудс и ее молчаливого брата Далласа. Колокольчик тренькал снова и снова – родители вели детей к уютному детскому уголку в магазине.

Маленькие ангелочки падали на колени, взрослые стояли позади, болтая друг с другом. Я устроилась в кресле-мешке, чтобы быть на уровне глаз детей, взяла книжку «Стюарт Литлл», которую мы читали вслух, и продолжила с того места, где мы остановились в прошлый раз, читая с яркой интонацией, пока все не начали смеяться. По счастью, никто не заметил, что даже в разгар моей любимой сцены, где мышонка опускают в водопроводную трубу, мои мысли были частично заняты совсем другим вопросом. Что же я написала Серебристому Лису? Надо ли мне вообще это знать?

Переворачивая страницу, я глянула на родителей. У кого-то блестели глаза – возможно, они вспомнили, как им читали в детстве; другие смотрели в телефоны или перешептывались. Макс занял место на табурете и тоже внимательно слушал, будто испытывал особый интерес к приключениям Стюарта.

Я вспомнила, как и мы с ним сидели здесь на полу и слушали миссис Мур. Вспомнила, почему вообще решила купить книжный магазин. Мне хотелось отодвинуть в сторону взрослые заботы и просто читать вслух детям, но как только заканчивалась глава, я включила деловой режим и занялась родителями – стала рекомендовать им книги. И кое-кто книги купил, а сияющие лица их детей подействовали на меня как бальзам на душу. Нет ничего страшного в том, что я и сама подсела на «наркотик», которым торговала.

Глава 5

Вскоре после ухода детей и Макса появился Чарли, а вместе с ним Лейла, которой он придержал дверь. Чарли прошел к своему столику в углу, подруга же направилась прямо к прилавку, выглядя, на удивление, радостно и оживленно для позднего утра. На ней были вовсе не деловые вещи, что она пыталась найти в моем шкафу, а легинсы и потертая футболка. Ладно, по крайней мере вышла из квартиры.

Лейла быстро глянула на выпечку в витрине.

– Сделаешь мне латте?

Пока я молола зерна, она заметила листовку Дилана.

– Эй, Дилан будет выступать в городе?

– Да, он вернулся.

– Он уже здесь? Что-то случилось?

Я пожала плечами. Его внезапное появление за несколько недель до запланированного концерта и правда казалось странным. У родителей Дилана вроде бы не было проблем со здоровьем, да и сам он выглядел хорошо. Очень хорошо.

– Понятия не имею. Пойдешь со мной на выступление?

– Еще бы. Пожалуй, сниму видео и загружу на свой сайт. – Лейла отошла к столику, не предлагая заплатить за кофе. Я и не возражала. Подруга тоже часто меня кормила.

Налив вспененного молока поверх эспрессо, я последовала за ней и устроилась на стуле напротив Лейлы, краем глаза наблюдая за тем, как работает Чарли. Он пристально смотрел на экран, что-то писал, делал паузы, думал, стирал написанное, начинал заново. Рядом с ноутбуком лежала стопка работ по какому-то курсу английского из тех, что он вел – наверное, уже начал их проверять. Несколько оставшихся без внимания листков съехали к поверхности стола, стремясь на свободу, а ведь потом некий студент, получивший незаслуженную двойку, будет клясться, что сдавал свою загадочно пропавшую работу.

Я прошептала Лейле:

– Боюсь, я натворила дел…

– Опять писала сообщения Питеру в пьяном виде? – Она отпила кофе.

Господи, это было бы еще хуже. Пора вспомнить, что бедствия в реальной и книжной жизни имеют разную значимость.

– Нет, держусь уже несколько недель. Но близко.

Лейла опустила плечи и посмотрела на меня со всей серьезностью:

– Ты отправила письмо тому критику?

– Бинго.

С закрытыми глазами подруга обратилась к небесам:

– Зачем я существую, если не могу уберечь тебя от неизбежной гибели?

– Понимаю. Думала, что все это было во сне, а он ответил.

Лейла привстала.

– Правда? И что?

– Не знаю. Некогда было читать, ну и как-то страшно.

– Позволь спросить, что ты ему написала? – Вид у нее был почти счастливый, как в те моменты, когда Лейла читала гневную переписку незнакомых людей в интернете.

– Думаю, я его оскорбила.

Она протянула руку:

– Давай сюда.

Я подала свой телефон и сразу принялась кусать ноготь большого пальца. К счастью, в этот момент к прилавку подошли покупатели, и мне удалось избежать «прямого репортажа». Я пробила чеки и немного поболтала с каждым клиентом – все они были местными.

Когда я вернулась за столик, Лейла уже отложила мобильный.

Я сглотнула ком подступающей паники.

– Ну?

– Тебе стоит почитать самой, без моих объяснений.

Живот свело.

– Так плохо?

Лейла поводила головой из стороны в сторону, как бы взвешивая правильный ответ. Ее рыжие волнистые волосы покачивались в такт.

Я сморщила лицо, как в детстве, когда мама пыталась накормить меня тостом с копченым мясом под сливочным соусом, также известным под названием «г на палочке».

Однако что сделано, то сделано. Если не обращать внимания на случившееся, оно все равно никуда не денется.

Набрав полные легкие воздуха, я сначала открыла папку «Отправленные», чтобы оценить нанесенный урон перед прочтением ответа. Я внушала себе: мало ли, просто слова, что такого ужасного они способны сделать? Надумай этот парень раскрыть мой электронный адрес в своем блоге или, еще хуже, изменить рейтинг на две звезды, Лейла мне сказала бы.

Я досчитала до трех, затем начала читать мое собственное послание-жалобу.

«Господин Серебристый Лис!

Хотела поблагодарить вас за то, что нашли время ознакомиться с моим романом «Ученик Тени» и написать о нем отзыв.

Сразу полегчало. Профессионально, согласитесь!

Но давайте по-честному – вы же не читали книгу целиком, верно? Так, пробежали глазами. Наверное, вы один из тех снобов, которые глумятся над жанром фэнтези, словно он хуже других, отсюда и личный выпад против автора. На самом деле вы и представления не имеете о моем опыте отношений».

Кровь отхлынула от лица. Руки заледенели при мысли о том, что же там дальше.

«Кто вы такой, чтобы порочить мою личную жизнь? Судя по выбранному вами никнейму, я имею дело с шестидесятилетним девственником, чьи шансы на любовный роман ограничиваются сайтами знакомств. К вашему сведению, во время написания книги я состояла в длительных отношениях. Получается, ваш экспертное заключение не так уж корректно?»

Ой.

Я сердито глянула на Лейлу:

– Почему ты позволила мне прочитать этот кошмар?

Она засмеялась и толкнула телефон в мою сторону. Неужели наслаждалась происходящим?

– Ты оторвала пластырь лишь наполовину. Теперь читай его ответ.

Я зажала пальцами переносицу.

– Ты для меня мертва.

Лейла закатила глаза.

– Эй, сама заварила кашу, сама и расхлебывай. Серьезно, там ничего убийственного. Видела бы ты, какие письма и комментарии получаю я.

Легче не стало.

– Тут другое.

– В смысле? – уязвленно отозвалась подруга.

– Они не критикуют тебя лично.

– Да, конечно! Раз они не в курсе, кто я такая, это еще не значит, что они не пытаются меня задеть. Анонимность делает людей еще более жестокими.

Как страус, прячущий голову в песок, я решила, что если не прочитаю ответ Серебристого Лиса, то его и не существует. Однако он по-прежнему висел в папке входящих писем. Часть сообщения была видна в предварительном просмотре:

«Мисс Кинкейд, как здорово получить отклик от автора. Насчет отзыва – всегда пожалуйста. Обычно мои рецензии не вызывают…»

Явный и неприкрытый сарказм. Я отодвинула стул.

– Мне сейчас некогда.

– Как угодно. – Лейла допила кофе. – Можно стащить у тебя бутылку воды? Хочу съездить на велике к родителям и помочь с установкой стенки.

Брякнул колокольчик над дверью, и вошел Дилан – еще более растрепанный, чем накануне. Щетина придавала ему все тот же нахальный вид, на который я обратила внимание в семнадцать лет. Татуировка, вьющаяся по предплечью, напомнила о его восемнадцатом дне рождения, когда Дилан шептал мне на ухо обещания приключений под луной. Сексуальность, развившаяся с годами, принесла ему успешную карьеру под софитами и камерами. Или хорошо поработал маркетолог.

Мы коротко обнялись. От Дилана всегда шел мускусный запах с нотками сандалового дерева, и, вдохнув аромат, я словно вернулась к тем вечерам, которые мы проводили вместе, даже не думая спать. Я изо всех сил сопротивлялась мощному желанию раствориться в его тепле.

Лейла встала.

– Если понадобится моральная поддержка, я рядом.

Развернув стул спинкой вперед, Дилан сел на него и широко расставил ноги.

– Моральная поддержка? Чтобы устоять перед моим легендарным обаянием?

Я фыркнула.

– Конечно. Пусть так.

Лейла накинула рюкзак на плечи и наградила меня непонятным взглядом – вроде бы предостерегающим.

Ей незачем волноваться. Дилан перерос то, что было между нами. Он может получить любую.

Правда, если кто и способен соблазнить меня без лишних усилий, так это Дилан.

Когда мы были подростками, Дилан «застолбил» меня, будто сорвал розу, которая только что зацвела. Однажды после урока, где мы проходили поэзию периода романтизма, он подошел к моей парте и сказал:

– Если тебя интересуют настоящие стихи про любовь, попробуй Пабло Неруду. Не читала?

На следующий день он переписал перевод сонета «Я не люблю тебя» и сунул мне в руку. Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что стихотворение идеально выражало наши отношения. В те дни мы просто жили, не нуждаясь в словах и объяснениях. Нам не приходилось искать название для чувств – пока не настало время повзрослеть и отпустить друг друга.

– Как поживаешь, Мэдди?

Как я поживаю? Одиноко. И едва свожу концы с концами.

– Хорошо, а ты?

– Вроде неплохо. – Футболка задралась, когда Дилан потянулся и зевнул. Забыв о приличиях, я уставилась на тазовые кости, выпирающие над брюками.

– Зачем ты все-таки приехал?

Дерзкая ухмылка исчезла.

– Студия требует от меня еще одного хита. Сказали, чтобы я поехал отдохнуть и не возвращался, пока не напишу чего-то стоящего.

– И Орион – самое далекое место в мире от Нью-Йорка?

– Вроде того. – Он уперся локтем в стол и прищурил глаза, будто мы сидели не в залитом солнцем кафе, а в испещренном тенями сарае его родителей. – Приходи сегодня в гости. Мне не помешает вдохновение.

Для Дилана «вдохновение» – это эвфемизм.

– Как в старые времена.

Он облизал губы, и его взгляд скользнул по моим глазам. Я дала волю воображению и представила, как Дилан срывает с меня корсаж, я запускаю пальцы в его вороньи волосы… Но на мне не было никакого корсажа, а в витрину заглядывали какие-то подростки.

Я покраснела. Неужели я действительно рассматриваю возможность интрижки на одну ночь? Мне нужно больше, чем просто секс, а интерес Дилана ко мне вряд ли распространяется за пределы кровати и уж тем более Ориона. Когда мы расстались, так оно и было.

Я вздохнула – писательница, которой не хватает слов для выражения отказа, в котором она не уверена.

– Дилан…

Он никогда не испытывал недостатка в харизме.

– В общем, подумай. – И как будто ответ его вовсе не волновал, Дилан пожал плечами и направился к выходу. – Мне пора.

Сквозь панорамное окно я наблюдала за тем, как он сел на мотоцикл, и бедра стало покалывать от воспоминаний. Зашевелилась моя дремлющая чувственность.

Когда на смену дню пришел вечер, в магазин не спеша вошли Макс и его папа. Мистер Бекетт любил играть на гитаре перед небольшой аудиторией, и мне нравились его выступления. Сходство между отцом и сыном было такое невероятное, что я легко могла представить, как Макс будет выглядеть через двадцать пять лет; правда, мистер Бекетт носил бриджи и яркую футболку с надписью «Я ПРИСТРЕЛИЛ ШЕРИФА», а его сын одевался более сдержанно – темные джинсы и серо-голубая рубашка в тонкую полоску с коротким рукавом, из-под воротника которой проглядывала белая майка. Макс всегда был скорее консерватором, а не панком, милым мальчиком, а не плохишом.

Мистер Беккет начал концерт с песни «Oh! Darling». Парочки в кафе наслаждались совместным вечером и не обращали внимания на музыканта в углу. На их месте могла быть я со своим мужем; мы бы нашептывали друг другу нежности, флиртовали в ожидании секса…

Когда я вышла на улицу, чтобы занести лотки с распродажными книгами, то захохотала, увидев, что написал Макс на меловой доске.

В: ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ХОЧЕТ ВСТРЕЧАТЬСЯ С ПРИТЯЖАТЕЛЬНЫМ ПАДЕЖОМ?

О: ОН ТАКОЙ СОБСТВЕННИК!

Приближалось летнее солнцестояние, поэтому еще не стемнело. От «Джукбокса» доносился шум голосов – люди собирались потанцевать под выступление настоящей группы. Я посмотрела на мистера Беккета через окно. По-моему, он был вполне доволен.

По соседству, на террасе кафе «У Джентри», расположились на свежем воздухе, радуясь вечерней прохладе, влюбленные пары. Я вдруг вспомнила о своем обещании снова повесить жалкий торговый знак города. Пошла в подсобку за приставной лестницей, но Макс перехватил меня посреди магазина.

– Давай помогу.

Я приняла его предложение и отдала стремянку.

Повесив флаг, он спросил:

– Почему из замка торчит засов? Так можно повредить раму.

Только что заметил?

– Потому что иначе я боюсь застрять здесь навечно.

– Ты делаешь только хуже, – поморщился Макс.

Он нырнул в кладовую, а через минуту вышел с ярко-оранжевым ящиком для инструментов. Пару раз открыл-закрыл дверь, затем провел ладонью по краю. Чтобы ощупать верхнюю часть, ему даже не приходилось вставать на цыпочки. Неужели Макс всегда был таким высоким? Я бы не достала без табурета.

Словно прочитав мои мысли, он забрался на стремянку, желая осмотреть верхушку двери.

– Странно. – Макс потер шею, достал из ящика молоток и стамеску, после чего залез обратно.

Я поняла, что он собирается делать, и крикнула:

– Нет, Макс!

Он бросил на меня властный взгляд и приложил стамеску к дереву. Макс опять сам решал проблему, не спросив, чего хочу я, как будто он лучше знал, что к чему. Одним ударом он срезал слой, во все стороны полетели щепки и частицы краски; затем спустился и опробовал дверь: теперь она открывалась и закрывалась без проблем.

Макс нагнулся и поднял отколотый кусок.

– Иди сюда.

Когда я подошла, он спросил:

– Кто-нибудь в последнее время возился с дверью?

– Откуда мне знать? – Люди заходят весь день, я за ней не слежу. – Я точно не трогала.

Макс протянул кусочек дерева, который, в отличие от болотно-зеленой двери, был светло-коричневого цвета.

– Такие заплатки используют, когда впервые вешают дверь. Только обычно их прикрепляют к раме, а не к самой двери. Эта, наверное, съехала вниз.

– Может быть, кто-то однажды пытался заделать дыру?

– Может быть. – Макс пожал плечами и пошел за веником, чтобы все подмести.

Мы выбросили мусор в ведро, а мистер Беккет тем временем закончил играть и уже собирал вещи. Макс вскинул брови.

– Как насчет кино? В «Бижу» идет «Образцовый самец 2».

«Бижу» – наш местный долларовый кинотеатр[7], который также служил драмтеатром, зданием мэрии и концертным залом для школьных групп, хоровых выступлений и шоу талантов. Половина сидений сломана, экран меньше, чем на некоторых телевизорах, а фильм всегда крутят один и обязательно плохой. В общем и целом чудесный способ провести время, особенно учитывая, что кадры заставки с прожженными дырками не менялись с восьмидесятых, и в них показывали винтажные куртки, как у Арсенио Холла, но ни разу не упоминали о том, что надо выключить мобильные телефоны. Мы с Максом, притворяясь кинокритиками, сыпали язвительными замечаниями и смеялись так сильно, что я боялась свалиться в обморок.

Раньше я непременно согласилась бы, теперь же меня не тянуло издеваться над результатом творчества другого человека. К тому же приближался срок сдачи второго романа, и я умирала от желания все-таки прочитать письмо Серебристого Лиса.

Пожелав Максу и мистеру Бекетту хорошего вечера, я закрыла кассу, как всегда ужаснувшись из-за того, как мало заработала на продаже книг и как много – на продаже кофе и выпечки. Я радовалась прибыли, однако это лишь подтверждало слова Джентри. Возможно, мой магазин никому не интересен. Людям нужна та самая мини-гостиница.

Постановление городского совета о том, что в воскресенье магазин должен быть закрыт, лишь усугубляло положение. По субботам наплыв посетителей увеличивался, а если бы я могла работать в воскресенье, книжный процветал бы. Ну, или хотя бы держался на плаву.

Надеясь, что паста поможет смягчить удар от предстоящего мне дела, я зашла к Андерсону за макаронной запеканкой навынос. В маленькой пиццерии всегда собирались подростки, и сегодняшний вечер не был исключением. Помахав Россу, я расплатилась и поболтала с его женой Линдой о жаре и о том, как идет торговля.

Дома я поела, переоделась в пижаму, поставила ноутбук на стол и стала расхаживать вокруг, словно оглядывая место преступления. Наконец, стиснув зубы, открыла электронное письмо, весь день вселявшее в меня ужас.

«Мисс Кинкейд, как здорово получить отклик от автора. Насчет отзыва – всегда пожалуйста.

Обычно мои рецензии не вызывают такой эмоциональной реакции. Или вообще какой-либо реакции. Если вы не в курсе, вашу книгу разослали публике, и теперь публика будет высказывать свое мнение.

Решайте сами, захотите ли вы объяснять каждому человеку, что он не так понял ваш роман, но я бы не советовал. Желаете передать свои чувства читателю? Так вот отличная идея – поместите их в книгу.

Да, я прочел роман целиком, иначе под рецензией не стояло бы мое имя. И нет, мне не шестьдесят лет, и я не девственник, хотя, готов поспорить, это не помешало бы мне разбираться в правдоподобности отношений между героями. Признаю, выписать отличную любовную линию – дело не из простых, но вы решили включить ее в роман, а значит, я, как читатель, желаю, чтобы этот компонент действовал так же слаженно, как и вся остальная история.

Если я пренебрежительно высказался о вашей личной жизни, то прошу прощения. Однако из ваших слов я понял, что эти длительные отношения, видимо, уже в прошлом. Наверное, это не была любовь на века?

Ничего страшного.

Не каждая романтическая связь примечательна и достойна упоминания в книге о любви. Может, вам стоит придерживаться только фэнтезийной линии.

И не ругайте критиков. В основном мы не так ужасны, просто честно высказываем свое мнение. Если вас это беспокоит, вряд ли стоит публиковать книги.

Успехов,

Серебристый Лис».

Меня переполнял адреналин, и я была готова взорваться, кричать, отправить письмо Серебристому Лису или даже позвонить и устроить ему разнос за такой оскорбительный тон. Я встала и начала топать по комнате, бормоча ругательства и пытаясь не дать мозгу составить связный набор предложений, который я могла бы отправить в ответ. Я сомневалась, что удержусь и не напишу ему снова.

Как он посмел?!

Вместо того чтобы справляться с желанием отправить гневное послание, я схватила сумочку и выбежала на улицу. В такой поздний час были открыты только рестораны и бары, но мне надо было погулять и проветрить голову.

Я прошла мимо бутика Шоны под названием «Эфемерные девушки-швеи». Четыре манекена украшали витрину, демонстрируя шикарное свадебное платье и потрясающие вечерние наряды. Невольно вспомнился день, когда Шона подбирала платье мне. Когда я пришла на окончательную подгонку, она плакала. В тот момент казалось, что от радости; сейчас я уже не так в этом уверена.

За углом гремела музыка, шумела толпа. Большинство недостатков «Джукбокса» скрывала тьма, но при входе слегка попахивало рвотой. И все же я любила это местечко. В голове закружился калейдоскоп воспоминаний. Здесь начинал играть Дилан, надеясь на успех.

Когда-то мне нравилась старая церковь в конце квартала. Построенная почти одновременно с основанием Ориона, она хранила историю множества крещений, свадеб и похорон. Стены церкви опозорены и моим прошлым – именно здесь я планировала выйти замуж.

Я сбежала с невысокого холма, тропинка за которым вела к ручью. В беседке было пусто и темно. Идеальное место для того, чтобы успокоиться и поразмышлять.

Глядя на рябь черной воды в лунном свете, я подумала обо всем, что есть в моей жизни настоящего – друзья, мама, магазин. Отзыв на книгу – чепуха, у Серебристого Лиса нет надо мной власти.

Я решила поступить так, как надо было сделать сразу: забыть о нем, и пусть всю грязь унесет прочь бурлящий ручей.

Я не стану отвечать Серебристому Лису. Не клюну на его приманку.

Глава 6

В воскресенье, по окончании церковной службы, Джентри вызвал всех владельцев магазинов города в свой ресторан для обсуждения мероприятий Дня независимости, до которого оставалось меньше месяца. Мне он поручил заняться составлением письма для новостной рассылки. Да, в Орионе было и такое.

После собрания я разблокировала телефон, чтобы проверить уведомления. Из-за выключенного звука пропустила звонок от мамы, но я в любом случае собиралась к ней зайти.

На личную почту пришло несколько сообщений, в основном мусор, однако было и письмо от Питера с темой «Финансы – май». Я застонала. Последний раз мы общались недели две назад, обсуждали, подумать только, страховой полис (какая скукота), и он вдруг перестал отвечать, не написав даже что-нибудь вроде «поговорим позже». Я отправила еще четыре или пять сообщений, пока не поняла, что разговариваю сама с собой. Типично. Вот бы Питер общался со мной не только по поводу ежемесячного финансового отчета.

С ужасом я открыла и просмотрела его письмо. Он вставил небольшую таблицу с анализом прибыли и расходов за прошлый месяц. Отток средств опять превышал приток. Последний дефицит я покрыла переводом со своего сберегательного счета. Мне приходилось платить по закладной, включавшей проценты по кредиту Питера, а также за электричество и беспроводной интернет. Требовалось закупать кофе, молоко, хлеб и, конечно же, книги. Экономить больше было не на чем. Я и так сократила бюджет на рекламу, что шло вразрез со всем, чему меня учили на уроках предпринимательства. Нелегко оправдать траты, если не видишь моментального результата.

Питер добавил:

«Лимит твоего кредита почти исчерпан, и я знаю, что в твоем распоряжении не очень много наличных. Если не можешь увеличить доход, придется сократить траты. Посмотри, сколько денег уходит на оплату еды от Бекеттов, которую ты могла бы легко готовить сама. Надо разорвать с ними связь и сэкономить деньги».

О да. Он бы этому обрадовался. Питер невзлюбил Макса с первой минуты знакомства. Да и он не понравился Максу. Но Питер ошибался. Конечно, было бы экономнее каждое утро самой готовить два десятка черничных маффинов, однако тогда пришлось бы печь без перерыва. Заказывая у Бекеттов, я получаю разнообразный ассортимент. А отказаться от продажи выпечки я не могу. Питер должен понимать, что доходы от нее превышают расходы. Что его совет лишь быстрее приведет меня к краху. Может, этого он и добивался.

От последнего абзаца письма я резко выпрямилась.

«В прошлые выходные листал твой блог, и, должен сказать, статья по «Гордости и предубеждению» заставила меня подумать о нас. В общем, купил книгу и перечитал за субботу и воскресенье».

Я почесала голову, стараясь вспомнить, что же я там написала. Какие еще параллели можно провести, кроме того, что Питер так же свысока смотрит на меня и мой маленький город? Он намекал на мое упрямство и неразумность? Верил в благородность своих мотивов и ждал, когда я наконец пойму, что была не права? Признаю поражение, брошу все и стану частью его мира?

Ждать ему придется долго.

Я даже не знала, как ответить Питеру, и намеревалась проигнорировать его финансовые советы, поэтому собрала вещи и пошла к маме, чтобы помочь ей в саду и поболтать. До окраины района, где выросли Лейла, Макс и я, было около трех километров. Если оттуда пройти еще полтора, то попадешь на ферму родителей Дилана.

Прогулка по узкой дороге мимо полей с кукурузой высотой по плечо возродила воспоминания о том, как я ездила к Дилану и обратно домой на велосипеде. Или с ним на байке.

Голубое небо бесконечно тянулось к горизонту: ни облачка, ни следа от самолета. Легкий ветерок шевелил кукурузу. Вскоре стебли станут такими высокими, что идти вдоль поля будет страшно – вдруг из зарослей, как в кино, выскочит дьявольское дитя или погибшая звезда бейсбола. Сейчас крыши домов маминого района торчали над дальним краем поля.

У поворота рос крючковатый дуб с мощным стволом – ориентир, по которому местные объясняли дорогу. «Пройдешь мимо огромного дуба…» В детстве я думала, что это начало сказки «Жуткое старое дерево» из мультсериала «Медведи Беренстайн». Все еще представляю, как ставлю лестницу, залезаю наверх, а там спит большой медведь.

Время от времени проезжали машины, и я шла по обочине. Водители махали, предлагая подвезти, но я хотела остаться наедине со своими мыслями. День был слишком хорош.

Вскоре мысли двинулись в сторону моих бесконечных забот: благополучие книжного магазина, выпуск первого романа, черновик следующего и, как всегда, грусть о прошлом, которое я потеряла, и настоящем, которым я не живу. Еще когда мы обдумывали переселение в бывший пригород, и Питер был полон наивного энтузиазма, а также желания избавиться от вечной спешки, он вполне серьезно погружался в местный колорит Ориона. Мы ели пиццу в кафе «У Андерсона» и пили пиво с моими друзьями в «Джукбоксе». Провинциальный темп жизни идеально мне подходил, тогда как Питера влекла активная деятельность. У меня было все желаемое и необходимое (хотя, должна признаться, даже лучшие субботы в Орионе не сравнятся с модными барами и космополитичными развлечениями). Питер променял коктейльные вечеринки в большом городе на неспешные прогулки по тропинке у ручья. В Орионе нечего делать, если сам не найдешь себе занятие.

Пока мы жили в мире Питера, среди его друзей, он был абсолютно счастлив со мной. Ему, наверное, казалось, что это со мной произошла перемена. И он захотел вернуться к той, первоначальной нашей жизни.

В течение нескольких месяцев Питер пытался все наладить, а я делала вид, что не замечаю, как скучно ему становится от привычного распорядка – так же и я потеряла интерес к быстрому ритму его мира. Наши отношения становились все более практичными и прагматичными, в том же смысле, как откладывать деньги на пенсионный счет намного разумнее, чем тратить их на загибающийся книжный магазин в захолустном городке.

Если бы я не вернулась в Орион, может, мы все еще жили бы вместе в Индианаполисе. Сидели бы в кофейне друг напротив друга, каждый в своем мирке.

Слова Серебристого Лиса – «не каждая романтическая связь примечательна и достойна упоминания» – жгли, как протертая спиртом рана. Когда-то наша связь была примечательной.

Сжав кулак, я пробормотала:

– Не только я виновата в том, что Питер ушел.

Я застала маму на заднем дворе: седые волосы забраны в пучок, ладони в грязи. Она подала мне перчатки и лопатку, и я направила свою досаду на выдергивание сорняков. Мама начала пересказывать сплетни, услышанные вчера во время игры в «Бунко». Все мамы района были в курсе дел друг друга, и та, что не приходила на встречу, становилась предметом всеобщего обсуждения. Узнав, какие страсти там кипят, я поняла, что у меня все не так плохо.

Я навострила уши, когда она сказала:

– Бренда спрашивала про тебя и Питера.

Значит, обо мне по-прежнему шептались. У меня не нашлось ответа для Бренды, которой не было рядом, поэтому я бросила лопатку на землю и потянула рукой за один упрямый корень.

– Ага.

Мама отвлеклась от работы.

– Никак не пойму, почему вы не поладили. Уверена, вы могли бы во всем разобраться за ужином, просто поговорив.

Словно мы с Питером – герои приводящего в бешенство романа. На ум пришла строка из чертова письма Серебристого Лиса, и я с сарказмом ее процитировала:

– Наверное, у нас была не любовь на века.

Мама нахмурила брови, и я почувствовала себя засранкой. Ее супруг, мужчина, который был бы моим приемным папой, умер до того, как я младенцем обосновалась в новом доме. Я называла его отцом; настоящего донора спермы я не знала. Любила говорить, что имела «около-отцовский опыт». Не при маме, конечно.

Она хотела как лучше. Ей всегда нравился Питер. Не удивлюсь, если они до сих пор общаются. Думаю, он каким-то образом напоминал ей о моем папе, и от этой мысли сжимало сердце. Иногда я забывала, какую потерю перенесла мама, чем пожертвовала, и ненароком говорила что-то обидное.

Я никогда не видела маминых отношений с мужчиной, поэтому мне было легко представить, что она всегда оставалась самодостаточной. Она вполне могла бы снова выйти замуж после смерти отца. Раньше я считала, что мама не ходила на свидания, так как боялась смутить меня или уделять мне мало времени, ведь она и так пропадала на работе. Но когда я спрашивала об этом, она отвечала:

– В первый раз все получилось правильно.

Моего несостоявшегося папу я знала только по фотографиям и рассказам, и мама говорила о нем так, что он казался идеальным. Заботливый, терпеливый, красивый, веселый. Я завидовала подругам, чьи отцы рассказывали ужасные анекдоты и позволяли смотреть сомнительные телешоу, пока матери не видели, покупали всем нам мороженое и включали в машине древнюю музыку, сообщая подробности из истории групп – по их мнению, самых крутых. И все же, представляя папу, я каждый раз наделяла его богатством, умом и элегантностью, пользуясь всеми литературными тропами для исполнения подсознательных желаний. Мой воображаемый отец был лучше любых настоящих.

В действительности у вселенной не нашлось для меня отца.

Я протянула руки и обняла маму.

– Прости. Меня сейчас многое злит, но ты тут ни при чем.

Она улыбнулась.

– Имя тебе дали подходящее. – И вот так она обо всем забыла. Иронично, что биологическая мать бросила меня, потому что не могла растить ребенка в одиночку, тогда как миссис Труди Хэнсон сумела воспитать меня без посторонней помощи. И у нее отлично получилось.

Время вдали от квартиры и книжного магазина пошло мне на пользу: новый опыт заставил задуматься, активно работало воображение. Чем дальше от клавиатуры я находилась, тем больше слов накапливалось в моей голове, и мне надо было выплеснуть их на страницы.

На обратном пути персонажи все время говорили со мной, и впервые после прочтения отзыва, подорвавшего мои силы, я была готова окунуться в писательство. С бокалом пино гриджио в руке я поставила таймер, чтобы отключиться на час от всех социальных сетей. Следовало сосредоточиться. Чуть ранее в тот день пришло письмо от редактора, и я поняла, что надо торопиться. Срок сдачи книги быстро приближался.

Я занесла пальцы над клавиатурой… а потом, к моему ужасу, в голове стало пусто.

Курсор насмешливо мигал, лишая силы духа. Переполнявшие меня слова куда-то испарились. Я все равно напечатала предложение и сморщилась. Выжала из себя целый абзац, борясь с растущей уверенностью в том, что эта книга бессмысленна. Зачем ее заканчивать?

Тонкий голосок повторял, что я не умею писать об отношениях. Неужели между главными персонажами опять нет искры?

Половина второй книги написана в эмоциональной мертвой зоне. Это так заметно?

Я перечитала последний абзац.

«Бескрайние поля горели, омрачая небо вздымающимся столбом черного дыма. Рейн заковылял к краю обрыва, придерживая рукой открытую рану в боку. Он исцелит себя, как только битва закончится, – если протянет до тех пор. Нужно найти Лиру, пока пламя не достигло портала. Страшно представить, что может случиться, если огонь пробьет брешь в двери между мирами.

И что тогда будет с Лирой».

В голове все звучало довольно неплохо. Теперь я посмотрела на свои слова и задумалась, а не чушь ли это. Вдруг критики решат поиздеваться именно над этим абзацем? А читатели будут закатывать глаза из-за мелодраматичности? Или все же почувствуют безотлагательность? Поверят в отчаянную решимость Рейна спасти Лиру даже ценой тяжелых потерь? Скажут ли, что эта книга еще хуже первой?

Вечно беспокоивший меня синдром самозванца обрел голос. Чертов Серебристый Лис.

Меня снова переполнила враждебность. Знай я, где он живет, постучалась бы в его дверь и потребовала взять назад каждое слово! Не только о книге, но и критику в мой адрес.

Открыла его последнее письмо, нажала «Ответить», и слова вдруг потекли из-под кончиков пальцев – даже если не отправлю, то хотя бы выпущу пар.

«Серебристый Лис!

У вас хотя бы есть имя? Или вы всю жизнь скрываетесь за анонимностью, чтобы унижать людей, не опасаясь ответной реакции? Конечно, я в курсе, что не должна отвечать рецензентам, напоминать не требовалось. И я понимаю, на что подписалась, но знаете, я была пьяна и приняла неверное решение. А вы… вы, вероятно, считаете, что раз никто не привлекает вас к ответственности за ваши высказывания, то можно обижать людей, сколько вздумается.

Не ждите, что я проглочу ваш «сэндвич с дерьмом»: не вам судить, хватает ли мне опыта личных отношений для написания романов. Если память мне не изменяет, придурок…»

Ай. Придурок?

Я стерла последнее слово.

«…я никогда не бывала на планете с двумя лунами, пытаясь решить головоломку, которую никто не мог разгадать тысячелетиями.

Возможно, вы считаете себя экспертом по фэнтези, потому что сидите за компьютером в одном белье и играете в «Зельду»[8], пока волосы не покроются коркой, и мама не заставит идти в душ, но мне-то известно: для создания мира нужен не только персональный опыт, будь то мир, полностью выдуманный или взятый из заголовков сегодняшних газет. Нужно воображение!.. а его у вас явно нет, как и хотя бы капли человечности.

Можете поцеловать меня в зад.

Клэр»

Не перебор?.. Я занесла палец над кнопкой «Отправить», снова подвергая себя опасности. Отвечать критикам строго запрещено. Я колебалась. Серебристый Лис не стоит того, чтобы рушить ради него карьеру.

Но потом я вспомнила его комментарий про «больше не публиковать книги», и меня переполнил праведный гнев. Точно Китнисс Эвердин, я показала ему фирменный жест из трех пальцев вверх[9].

К черту. Я нажала «Отправить».

Лейла меня убьет. Что-то заставило меня перечитать написанное, и я пришла в ужас, хотя и рассмеялась тоже. Нервно. Моя карьера, наверное, разрушена, но если Серебристый Лис прав насчет моей книги, то меня и не ждал особый успех, поэтому и рушить нечего. Мои сочинения и так пойдут ко дну.

Курсор подмигнул мне, будто тикающая бомба, и я поступила так, как всегда поступала, столкнувшись с жизненными проблемами: достала книгу, которую читала уже много раз, и затерялась среди знакомых слов другого человека. Погрузившись в «Джейн Эйр», я нашла родственную душу. Джейн, страдающая от угрюмости Рочестера, понимала, какие трудности выпали на мою долю.

Глава 7

Неделя прошла в блаженном спокойствии – в хорошем смысле. Критик не ответил, и я предположила, что он поджал хвост и спрятался под маминым фартуком. К пятнице я сумела выбросить его из головы и написать новую главу.

В книжном, к счастью, затишья не было. Чем теплее становились дни, тем лучше шла торговля.

Благодаря близости к Индианаполису Орион был удобной остановкой в пути для антикваров и путешественников, желающих посмотреть на разнообразные крытые мосты на западе. Хотя Джентри был недоволен моим ветхим магазинчиком, привлекательности Ориону добавляли в том числе и старомодные фасады. Потертая наружная часть книжного часто появлялась в Инстаграме. Витрину составляли двадцать пять старинных стекол с надписью «Каменный мох», сделанной яркими красками. Иногда к названию прибавлялось кое-что от местных хулиганов.

Внутри было уютно, как под теплым одеялом в дождливый день. Большинство посетителей заходили из любопытства, а оказавшись внутри и почуяв манящий запах кофе, проходили дальше в кафе, как и пара, разглядывающая сейчас мои витрины.

Женщина взяла сувенирную кружку, перевернула, чтобы посмотреть на цену, поставила обратно. То же самое проделала с конфетами местного производства. Мужчина обнаружил полку с рекомендованными книгами в передней части магазина – они были отобраны вручную для того, чтобы потешить самолюбие увлеченных литературой читателей. Я называла этот стеллаж «Стеной внушения», потому что на нем стояли книги, которые люди обычно побуждают прочитать других, превращаясь временно в моих продавцов. Фраза «О, тебе обязательно понравится!» частенько раздавалась у этой полки, когда покупатели изучали подборку.

Мужчина приподнял очки и глянул на названия книг.

– Сандра, ты когда-нибудь читала «Лордов дисциплины»?[10]

Сандра подошла и бегло осмотрела стеллаж.

– О, смотри. «Аня из Зелёных Мезонинов»[11]. – Она достала книгу, точно это был ее старый друг. Знакомое чувство.

Я оставила их наедине: пусть уговаривают друг друга купить книги, которые они уже читали. Подойду, только если понадобится помощь. Или если они рискнут забрести к дальним стеллажам. Люди, уходящие от красиво разложенных, заманчивых томов, обычно ищут что-то особенное – бывает, просто рассматривают ассортимент, но иногда просят совета.

Когда вечернее небо укутало сумерками, я закрыла кассу, с облегчением понимая, что еще держусь на плаву. Пошла заносить книги с улицы и обнаружила, что мимо проходил Макс, потому что на доске теперь было написано:

В: КАКОЕ ЗДАНИЕ МОЖНО НАЗВАТЬ ИСТОРИЧЕСКИМ?

О: КНИЖНЫЙ МАГАЗИН, ВЕДЬ В НЕМ ПОЛНО ИСТОРИЙ!

Я глубоко вздохнула.

Мама предложила покормить меня, поэтому я зашла в квартиру и надела спортивное трико, чтобы пробежаться до ее дома. В ожидании спокойного сытного вечера я вдруг почувствовала себя немного виноватой из-за колких замечаний в адрес Серебристого Лиса.

Выйдя на длинную проселочную дорогу, я взяла средний темп, неосознанно повторяя про себя «Снегг, Снегг, Северус Снегг» в ритм шагов. Навстречу приближался какой-то пикап. Когда машина замедлила ход и остановилась, я увидела, что это грузовичок отца Дилана, но стекло опустил сам Дилан. И тут я поняла, что после почти километровой пробежки выгляжу ужасно. В спортивных штанах была дыра на коленке, а волосы я завязала в хвост, даже не причесавшись. Не знаю, с чего бы вдруг это меня волновало – может, потому что взгляд Дилана блуждал по моему телу от головы до пяток? Впрочем, сам он в бейсболке и с отросшей бородой выглядел не лучше.

– Привет, Мэдди.

– Куда едешь? – Последний раз я видела его в этом пикапе, когда нам обоим серьезно досталось за то, что с выпускного мы вернулись только к утру. Оно того стоило – я спала в объятиях Дилана, а постелью нам служил кузов этого самого грузовика.

– В город. Тебя подвезти?

Дилан прикусил губу – коронный финт. С тем же успехом мог бы просто выйти и сказать, что хочет немедленно заняться сексом. Интересно, сколько девушек запало на этот взгляд в прокуренных клубах?

– Я собиралась к маме, подкинешь?

– Без проблем. Сделаем небольшой крюк.

Пассажирская дверь открылась с мучительным скрипом, и я залезла в кабину, будто на лошадь, а очутившись внутри, стала внимательно изучать Дилана, каким-то образом ставшего совсем неузнаваемым. Те же черты, те же пальцы, что перебирали струны, те же плечи, за которые я держалась, сидя на его мотоцикле, те же глаза, что видели меня насквозь. Однако он примерил на себя чужую личину, и хотя я видела Дилана Рамиреза, Дилан Блэк тоже никуда не девался.

Некоторое время мы ехали в тишине, а потом одновременно заговорили. Я сказала:

– Очень рада снова тебя увидеть.

– Я тебя не избегал, – в тот же момент произнес он.

Я изумленно посмотрела на него:

– Я так и не думала… А ты избегал?

Он запустил пальцы в свои темные волосы.

– Можно поделиться секретом?

– Конечно.

– Я уже месяц как вернулся домой.

– Но ты сказал…

– Знаю. Мне нужно было отдохнуть от всего, и я решил приехать сюда, поработать на ферме, вывести из организма всю дрянь.

– Все это время ты был здесь?

Защелкал поворотник, и Дилан свернул направо к микрорайону моей мамы, бросив на меня быстрый взгляд.

– В основном сидел в амбаре и читал. Пытался сбежать от реальности.

– А как же твои слова о студии звукозаписи?

Он покачал головой:

– Не, это все правда. Голова что-то не варит. Мне надо принять решение: попробовать перейти в «высшую лигу» или остаться звездой одного хита.

– Серьезный выбор.

– Иногда мне кажется, что я просто хочу вернуться домой и вести обычную жизнь. Обучать игре на гитаре детишек.

– Разве это плохо?

Дилан сунул свою руку в мою ладонь и серьезно на меня посмотрел. Я бросила все попытки сдерживать давно запертые на замок желания.

– Ты когда-нибудь думала, что все могло быть иначе, сделай мы другой выбор?

Я что, пересказала ему свой вечный внутренний монолог?

– Все мы об этом думаем.

– В смысле, в последнее время. – Он провел большим пальцем по моей ладони. – Я хотел бы узнать.

Я не поняла, что Дилан имел в виду, и ничего не ответила.

К счастью, мы подъехали к дому моей мамы.

– Придешь в пятницу на встречу книжного клуба?

– «Джейн Эйр», верно?

Удивительно, запомнил!.. Я похлопала его по руке и выпрыгнула из пикапа.

Когда Дилан уехал, послышался крик из соседнего двора:

– Мэдди, это ты?

Я помахала:

– Здравствуйте, миссис Бекетт!

– Как раз хотела собрать клубнику и подумала, что с твоей помощью мне было бы гораздо легче. Найдется минутка?

Хотя живот урчал в ожидании еды, я не могла отказать в просьбе миссис Бекетт.

– Конечно.

Солнце ушло, оставив на небе сиреневатые разводы, однако просторный участок за домом был залит светом прожекторов. Когда-то во дворе Бекеттов находились лучшие качели и трамплин; со временем из первых мы выросли, а второй сломали. Теперь все пространство занимал сад, но главным его украшением были вовсе не цветы, как у моей мамы. Дальний угол зарос черничными кустами, а в их тени зрела клубника. Клубника миссис Бекетт означала, что лето официально началось.

Когда я была моложе, а миссис Бекетт еще не занималась продажей выпечки, она разрешала мне помогать ей в саду. Позже я осознала, почему двери ее дома всегда были открыты для меня: она хотела, чтобы я, не знавшая настоящих родителей, никогда не нуждалась в семье.

Моя мама, конечно, потрясающая. Просто после смерти моего папы ей пришлось найти работу на полный день и быть двумя родителями одновременно. Работающая мать-одиночка и единственная приемная дочь – это не шумное семейство, как у Бекеттов. Они тоже приняли меня как своего ребенка, и я нашла в мистере Бекетте заместителя отца, не говоря уже о Лейле и Максе, моих воображаемых сестре и брате. К тому же Макс унаследовал от папы более прозаичные каштановые волосы лишь с намеком на великолепную рыжину Лейлы и поэтому скорее походил на меня. Незнакомые люди, увидев нас троих, думали, что я тоже из Бекеттов, что мы с Максом родня. Лейла держалась особняком, точно редкая райская птица.

Пока мы занимались сбором клубники, миссис Бекетт спрашивала, как дела у Лейлы, словно ведя ничего не значащую беседу, но я-то знала, что ей нужен отчет, которого от самой Лейлы не дождешься. Довольная тем, что дочь не принимает наркотики, она резко сменила тему.

– А как Макс – все пристает к тебе со своими планами?

Она наблюдала за нами достаточно долго, чтобы понять: зачастую мы ссорились как настоящие брат и сестра.

– Ничего страшного. – Я бросила в корзинку огромную клубничину, борясь с желанием впиться в нее зубами. – А вы как относитесь к его планам?

– Полагаю, решать вам, – ответила миссис Бекетт. – Для меня это всего лишь хобби. Макс же хочет покорить весь мир.

Как только корзинка наполнилась, она встала.

– Идем в дом. Макс там готовит слоеные кексы – надо бы проконтролировать.

Мы вошли в кухню, и при виде Макса со следами муки на подбородке, отмеряющего сахар, я перенеслась в прошлое.

Он искоса глянул на меня, раскладывая ингредиенты на кухонном островке, как когда-то делала его мама. Она хотела научить Лейлу печь пироги и вести хозяйство, а та закатывала глаза и говорила, что не намерена жить «как положено». Я завидовала ее бесцеремонности. Пока Лейла игнорировала указания мамы, мы с Максом вместе учились делать слоеные кексы под присмотром миссис Бекетт.

От вида крупных ягод, блестящих в дуршлаге, у меня потекли слюнки. По сравнению с тем временем, когда мы впервые раскатывали тесто для пирога, руки Макса стали намного больше и намного увереннее. Предплечья теперь такие крепкие, плечи широкие, а глаза смотрят прямо на меня…

Я быстро отвела взгляд. Еще подумает, что я за ним слежу. Миссис Бекетт отвернулась с хитрой ухмылкой.

Что тут происходит?

Я уже начала подозревать, что он специально подослал ко мне маму, и это часть его плана по захвату мира. Ради того, чтобы показать, как хорошо мы бы сработались?

Что ж, я так не играю. Мне надо писать книгу. Ностальгия и кексы не помогут оплатить счета. Кексы, пожалуй, помогут, но я все равно поблагодарила миссис Бекетт, попрощалась с Максом и пошла искать убежища в доме моей мамы.

Субботним утром, после того как я почитала детям, Макс с мамой привезли коробки и пару контейнеров. Я заглянула в одну и обнаружила два десятка слоеных кексов без начинки. Я поняла, что они задумали, но сдалась и позволила занести все на мою кухню. Ну кто не любит клубничные кексы?

Макс вернулся с полной тарелкой клубники и свежих взбитых сливок. Подняв вверх один кекс, он крикнул Чарли:

– Не хочу перебивать тебе аппетит перед обедом, но глянь, что тут у нас!

Макс действовал нечестно. Чарли – тот еще сладкоежка, так что это было несправедливо по всем возможным стандартам.

Чарли бросил все дела и подошел, чтобы рассмотреть кексы.

– Ух ты. Они продаются?

Было бы глупо отказываться от гарантированных покупателей, поэтому я вышла на улицу, чтобы обновить надпись на меловой доске. Пока я писала «Сегодня свежие клубничные кексы!», позади фургона Макса остановился грузовик службы доставки. Я расписалась за три коробки, и Макс помог отнести их в кладовую. Я заметила, что одна из них от издательства, лишь когда открыла и увидела около пятидесяти финальных экземпляров моей книги. До тех пор я держала в руках только пробные копии, совсем другое ощущение. Я закрыла рот кулаком и тихонько закричала от головокружительного восторга.

Подождала, пока Макс вернется на кухню, затем достала один экземпляр и провела большим пальцем по рельефным золотистым буквам на обложке. Лицо мужчины загадочно скрывал капюшоном; у него были глаза Дилана.

В моей книге Тень – это незнакомец, который является Лире и побуждает отправиться в приключение. Со временем Тень признается, что он могущественный маг по имени Рейн, обвиненный в преступлениях против своей семьи. Благодаря магическому наследию, о котором Лира и не подозревает, она способна оправдать Рейна. Выясняется, что Лира лишь удочерена людьми, а на самом деле она происходит из расы эльфов, заклятых врагов народа Рейна. Тем временем их чувства становятся все более сложными – и запретными.

Я хотела, чтобы история любви развивалась постепенно, чтобы читатели переживали за персонажей, ведь притяжение между ними, на мой взгляд, было очевидным. Видимо, над последней частью еще надо поработать.

До официального выхода книги оставалась пара недель, но я с трудом сдерживала желание поставить книгу на полки магазина и оценить реакцию.

Нахлынули мечты об автограф-сессиях, списках бестселлеров и отзывов с пятью звездами. Не зря я отключила уведомления от Гугла: поняла, что чтение рецензий не сделает меня счастливой.

Зазвонил колокольчик над входом, и я очнулась.

Благодаря Бекеттам в следующие пару часов клиентов заметно прибавилось. Я не выходила из-за кассы, все пробивала заказы и делала кофе. Постоянные посетители сидели за столиками с ноутбуками и кружками кофе, поглощая мой бесплатный вай-фай.

Должна признаться: на один день Макс и правда оказался незаменим.

Глава 8

После сумасшедшей оживленной субботы утро понедельника казалось очень спокойным – лишь Чарли печатал что-то в углу. Макс доказал свою правоту, однако не убедил меня в том, что сумеет поддерживать такой поток клиентов постоянно. Не каждый день случается волшебство, а я не хотела делать ставку в бизнесе на удачу.

Хотя какая разница, если в книжном будет тихо, как в склепе.

Выдался идеальный день для того, чтобы достать ноутбук и, сидя неподалеку от Чарли, написать еще одну главу, однако пустая страница продолжала надо мной усмехаться. Желая убить время, я села на шаткий табурет и погрузилась в мир Джейн Эйр: Сент-Джон Риверс добивался ее, а я мысленно кричала: «Беги! Беги как можно дальше!» Почему Джейн вообще рассматривает его кандидатуру? Конечно, от Рочестера одни проблемы, но бедняга Джейн заслуживала больше страсти, чем ей мог предложить черствый Сент-Джон. Я достала листок, чтобы набросать вопросы для книжного клуба.

Что такого Джейн может дать Сент-Джон, чего не может Рочестер?

Тишину нарушил сигнал «Вам письмо!», и я совершила ошибку, проверив телефон. На превью высвечивалось входящее письмо от Серебристого Лиса. Я подготовилась к неизбежной язвительности и открыла послание, собравшись с духом перед смертельной атакой. Совершенно незнакомый мне человек, – а от одной мысли о том, что же он такого написал, сердце колотилось сильнее, чем во время чтения романа Стивена Кинга.

Стуча ногой по перекладине табурета, я погрузилась в чтение письма, уверенная, что оно будет полно резкой критики.

«Мисс Кинкейд!

Не пойму, зачем я вам отвечаю, но, признаюсь, я постоянно мысленно с вами спорю, вот наконец и решил кое-чем поделиться.

Во-первых, вы не правы, если считаете, что критикам не достается от авторов. Достается и еще как – ответы бывают довольно злобными, уж поверьте. Порой я не обращаю на них внимания, но, представьте себе, я осознаю, что писатели – тоже люди, и поэтому мне хочется призвать вас к спокойствию. Вся суть в том, что не стоит отвечать рецензентам, так как ваше мнение уже не важно. Или, другими словами, не более важно, чем мое.

Во-вторых, я снова попал в ситуацию, где мне приходится защищать свое личное положение. Да, мне и правда нравятся видеоигры, как и большинству моих ровесников, но это не главное мое занятие. Да и написание отзывов – тоже хобби. Возможно, я пишу их в одном нижнем белье, однако не обязательно нахожусь при этом в доме моей матери.

В-третьих, у меня хорошее воображение, и я умею читать между строк. Пусть у вас имеется опыт романтических отношений, но вы, похоже, забыли, каково это – влюбиться по-настоящему. К сожалению, я слишком близко знаком с этим чувством и сразу распознаю подделку. Если позволите дать вам совет, то я бы порекомендовал набраться опыта: вперед, вас ждет романтика, секс, душевная боль! Поживите немного. Если вы не чувствовали, как внутри все сжимается от чьего-то прикосновения, если по спине не бегут мурашки при воспоминании о первом поцелуе, то не сумеете передать все это читателям.

Или же забудьте обо мне. Наверняка многим нет никакого дела до любовных отношений между героями. Можете писать для них.

СЛ

P. S. Я скажу вам, как меня зовут, когда вы раскроете свое настоящее имя. Клэр Кинкейд – это явно псевдоним».

Душевная боль? Он хочет, чтобы я снова намеренно окунулась в пучину беспокойства? Мне понадобилось полгода, чтобы наконец впиться ногтями в края глубокой пропасти и вытащить себя оттуда. Опять на это идти? Еще чего!

А вдруг он прав? Вдруг уютный кокон не дает мне реалистично описывать отношения? И, что еще хуже, не позволяет мне двигаться дальше?

Я потыкала свое раненое сердце, и оно не откликнулось мучениями. Неужто сжалось и погибло?

«Поживите немного». Так просто.

Я сделала свежий латте и присела рядом с Чарли, моим товарищем по романтикофобии.

– Над чем работаешь, Чарли?

– Читаю. – Он закрыл ноутбук и потянулся. – Почему в литературе всегда так много ожидания? Почему она не может состоять только из интересных частей? Почему я должен преодолевать сотни страниц в шахтах Мории, пока не начнется настоящее действие?

– Ты имеешь в виду Толкина?

– Это просто метафора. Слишком много скитаний. Терпение на исходе.

– Прямо как моя жизнь. Я сошла с тропы в Лихолесье и не могу найти путь назад.

– Не пробовала перелистать страницы?

– Жизни? – Я засмеялась, пытаясь представить, что из этого получится.

– Почему нет? Выбери свое приключение. – Чарли направил указательный палец на невидимую лампочку. – Застряла в шахтах? Иди через гору.

– Безумие.

– Возможно, но это все равно выбор. Или сразу переходи к следующей главе.

Я задумалась о таком допущении.

– Если пропустить все скучные и трудные времена, то окажешься прямиком на смертном ложе!

– Хм-м. Всегда можно сойти с тропы… Поэтому я, пожалуй, начну читать новую книгу. – Чарли посмотрел на меня со всей искренностью. – Ты тоже так можешь.

Летописец Чарли снова нанес удар.

«Выбери свое приключение»…

Питера даже не было в этой главе моей жизни. Долго мне еще ждать возвращения короля? И обязательно ли возвращаться на первоначальную тропу?

Или стоит исследовать иные пути?

Что, если перестать купаться в жалости к себе и отправиться на опасные, полные трудностей поиски, успех которых кажется невозможным? Хотя прятаться в шахтах тоже рискованно. Я уже провела шесть месяцев в темноте, спасаясь от пещерного тролля по имени «Эмоциональное разрушение». Может, я и не умру от несчастья, но одиночество восставало с адского дна пылающим Балрогом, и надо улететь от него куда-нибудь повыше.

Я хотела выбраться и стать героиней собственных приключений. Крутой героиней, контролирующей свою судьбу.

Как же это сделать?

Я уже пробовала действовать самостоятельно, стойко добиваться результатов в одинокой жизни после расставания. Общалась с друзьями. Проводила время за чтением, саморазвитием, писательством, продвижением карьеры, работой и улучшением книжного магазина. Мне хотелось большего.

Так что, пожалуй, пришло время рассмотреть другие варианты. Пора выйти наружу и получить новый опыт.

Ведь именно это Серебристый Лис и советовал? Романтика, секс и душевная боль?

Я знала, где найти один из пунктов. Стоит лишь позвонить Дилану, и по телу побегут мурашки, как выразился Серебристый Лис. Если Дилан серьезно подумывает остаться в Орионе, то, возможно, и я поразмыслю над его кандидатурой, однако случайный секс меня не интересовал. Это мы уже проходили, и я в курсе, чем кончилась та глава. Мне по-прежнему требовалась романтика. Я по-прежнему боялась душевной боли.

– Мэдди?

Вырвавшись из мира грез, я посмотрела на Чарли. Посмотрела внимательно. Если где-то меня и ожидала новая глава, то вот она, прямо передо мной.

Чарли по-своему привлекателен, словно вышел из девятнадцатого века. С ним легко и комфортно. Внутри ничего не сжималось, но не переоценено ли это ощущение? Если что, живот мне скрутит и на американских горках.

Главное, у нас с Чарли нет общего прошлого, нет никаких воспоминаний о разбитом сердце и потере. Можно начать все с нуля.

– Слушай, Чарли, я собираюсь погулять вдоль ручья после работы. Хочешь со мной?

Мы никогда не проводили время вместе за пределами книжного магазина, однако мое предложение, кажется, ничуть его не смутило.

– Отличная идея. Сходим к тому самому мосту?

К тому самому мосту. Я рассмеялась. Он явно вырос не здесь.

– В смысле, просто к мосту.

Мост у нас в городке один-единственный, и с этим строением у меня связано больше воспоминаний, чем у большинства людей с целыми мегаполисами, если, конечно, они не живут там же, где выросли. Пригласив сюда Питера, я пыталась представить Орион глазами чужака, и с такого ракурса улицы казались меньше, ручей выглядел не так волшебно, а тот самый мост был просто мостом. Приезжим вроде Чарли и Питера никогда не увидеть, как трое подростков свешивают с моста загорелые ноги.

– Встретимся тут после закрытия?

Может, одна бабочка и взмахнула крыльями в животе при мысли о свидании с Чарли.

Он остался готовиться к занятиям, а я пошла обслуживать других клиентов, время от времени поглядывая на него и представляя, какой могла бы быть моя жизнь, если я дала бы Чарли шанс завоевать мое сердце.

Профессор литературы. Я уже знала, что мы можем вести долгие беседы о книгах, хотя они обычно превращались в лекции или споры. Однако темы для разговора у нас никогда не кончатся. Я набралась бы смелости признаться ему, что пишу книги, и у меня появился бы первый читатель. Лейла смогла бы покинуть эту должность.

Все получится, если я переборю страх перед критикой.

Я была так уверена в своих новых жизненных решениях, что села и написала Серебристому Лису ответ, который формировался в моей голове с тех самых пор, как я прочитала его письмо. Вот бы писать роман было так же легко, как ругать незнакомого человека.

«Серебристый Лис!

Хотите давать мне советы? Пожалуйста, поделитесь своим опытом любовных отношений. Если, рассказывая об отношениях, вы говорите «к сожалению», то вы просто идеально подходите для того, чтобы учить нас, простых смертных, успешному общению с другими людьми. Вы действительно верите, что любовь сводится к волшебству первого поцелуя? Или бабочкам в животе? Мы что, опять в старших классах, где в чувствах не больше глубины, чем в быстро проходящем увлечении?

Послушайте, в том, что вы не оценили романтическую составляющую моей книги, не может ли быть вашей собственной вины? Я не стану заходить так далеко и советовать вам жить полной жизнью, но, пожалуй, если вы будете не только мечтать о девушках, а поговорите хотя бы с одной, то поймете: нам нужно нечто большее, чем падать в обморок от прикосновения какого-то парня. И когда я пишу об отношениях, я хочу, чтобы между героями чувствовалось не только искрящее напряжение, но и уважение, настоящая ощутимая любовь. Та самая, которая сумеет преодолеть все препятствия, разлуку и культурные различия, из-за которых люди якобы несовместимы. Вот это романтично.

Я пишу для читателей, желающих увидеть реальные прочные отношения.

Клэр

P. S. Да, я взяла псевдоним. Там, откуда я родом, это не считается преступлением».

Довольная собой, я продолжила работать, напевая «Here Comes the Sun».

Когда магазин опустел, я заперла дверь. Чарли уже расхаживал по тротуару. Он сменил брюки цвета хаки на темно-синие шорты, а плотную белую рубашку – на гавайскую с короткими рукавами. Превратился в совсем другого человека.

Вдруг Чарли поможет мне открыть новую главу? Или даже целую новую книгу?

В дружеском молчании мы пошли по Мэйн-стрит, затем мимо беседки к тропе, которая тянулась вдоль ручья. Прохаживаясь у бурлящего потока, я решила сделать первый шаг.

– Можно задать тебе вопрос?

Чарли вскинул брови.

– Наверное.

– Почему ты решил поселиться в Орионе?

Он потер подбородок, на губах заиграла лукавая улыбка.

– Знаешь, Орион не выбирают. Он сам выбирает тебя.

Я фыркнула. Наш городок и вправду обладал до нелепого раздутым чувством собственного «я».

– Говорят, за пределами Ориона ничего не существует. Лишь бесконечный туман.

– А если кто и посмеет перейти границу, то все равно вернется в Орион.

Боже, лучше не скажешь.

– Ага.

Вдруг мир на самом деле заканчивается на окраине города? В конце концов, Питер ушел и больше не вернулся, кроме моей мамы, его никто уже не помнит. Для всех местных он просто исчез. Питер словно пересаженный орган, который не прижился; город его отторг.

Или же Орион – это действительно отдаленное созвездие, быстро удаляющееся от всех остальных небесных тел. В некотором смысле Питер и не покидал Орион. Это Орион покинул его, забрав меня с собой.

Чарли пнул камешек, и тот без всплеска ушел под воду.

– А можно у тебя спросить: почему ты вернулась? Ходят слухи, ты ступила на земли за пределами города.

В объяснениях не было нужды. В нашем городке чувствовалось что-то особенное, будто он замер во времени и пространстве, являясь нетронутой частью огромного мира. Прозвучит странно и глупо для тех, кто подобного не испытывал. Я пыталась объяснить это друзьям из большого города, а в итоге приехал сюда только Питер. Я думала, он поймет, но либо он меня обманул, либо я сама заблуждалась.

– Вернулась мстить тем, кто лишил меня наследства.

Чарли улыбнулся.

– Не думала о писательстве? Красиво выражаешь мысли.

Я ушла от ответа.

– А кто не думал? Ты вот, например? Есть такое желание?

– Любой читатель мечтает написать роман. Но чистый лист пугает, когда ты преподаешь классику. Он как бы спрашивает: «Какое ты имеешь право добавлять еще одну книгу на забитые полки?»

Это чувство было мне знакомо.

– Значит, ты не пробовал?

Он неопределенно покачал головой.

Я решила не давить.

– Сейчас ведешь занятия по классике?

– Нет, по мифологии.

– О, люблю мифологию.

– Я тоже. – Его лицо засветилось.

– Греческая или римская?

– Курс летний, поэтому мы особо не углубляемся и изучаем подборку мифов разных культур: греки, римляне, майя, коренные народы США, даже городские легенды.

– Здорово! Я бы не прочь пройти такой курс.

На мосту я уперлась локтями в ограждение и стала смотреть на быстрый поток воды в паре метров под нами, стараясь выбросить из головы непреодолимые воспоминания, связанные с этим конкретным местом какой-то черной магией.

Дорожка по другую сторону ручья вела к моему любимому малиновому домику, и я вытянула шею, чтобы увидеть его, затем прошла чуть дальше по тропинке.

– На что ты там смотришь? – догнал меня Чарли.

– Да так. – К водостоку была приставлена лестница, а значит, кто-то поддерживает домик в порядке. – Нравится тут один дом…

Я положила глаз на этот домик с тех пор, как в конце подъездной дорожки появилась табличка «Продается». Обшитый малиновым сайдингом, уютно устроившийся среди белых берез, он напоминал вишенку на ванильном коктейле, а сводчатая дверь навевала мысли о тайных садах и норах хоббитов.

Казалось, этот дом родня моему книжному магазину. Старый в лучшем смысле слова, с собственным характером. Когда его выставили на продажу, я начала верить, что мечты сбываются. По словам Питера, хозяева заломили слишком высокую цену, и на один только ремонт электрики уйдут тысячи долларов. Иронично, что на все на это у Питера деньги бы нашлись, однако он искал современное жилье, в которое сразу можно вселяться. Мы смотрели дом на холме в тюдоровском стиле с идеальным газоном, и мой разум пытался заставить сердце полюбить его. Но мысль об идеальном жилище так и засела в голове. В отсутствие Питера у меня осталась лишь старая квартира над аптекой – ни тюдоровского дома, ни малинового.

Табличка «Продается» стояла на месте, как обещание. Хотя Палмеры давно переехали в новый поселок для активных пенсионеров, покупателя на свой дом так и не нашли. В детстве мы с Лейлой и Максом жаркими летними днями ездили на велосипедах через мост, чтобы затеряться среди лесных троп, и всегда поворачивали к домику, потом звонили в звонок. Миссис Палмер приглашала нас на лимонад с печеньем. Мы сидели за кухонным столом, портили себе аппетит перед ужином, и нам в голову не приходило, что мы ей мешаем, словно ее домик был продолжением наших настоящих домов. Благодаря юному возрасту мы получали доступ к тому, что скрыто за кулисами Ориона.

– Однажды, – призналась я Чарли, – я куплю этот дом.

Небо потемнело, поднялся ветер. На щеку упала капля дождя. Я засмеялась.

– Ну конечно, как же без дождя, если нам идти пешком до города почти километр! – Впрочем, от прохладной мороси разгоряченной коже стало очень приятно.

Мы зашагали обратно. Как только прошли беседку, небеса разверзлись, и остаток пути до моей квартиры мы бежали.

Чарли оперся на дверную раму, мокрые локоны свисали на лоб, рубашка прилипла к телу.

– Кажется, душ мне уже не нужен.

Время, проведенное с Чарли, утолило мою жажду общения, не возбудив желания физического контакта. И мыслей о Дилане поубавилось.

– Тогда до завтра?

Он убежал, быстро помахав мне, а я осталась стоять под моросящим дождем, мечтая о подернутых дымкой английских пустошах, туманных лондонских улицах и темных бурных ночах.

Глава 9

Под скрип стульев рассаживались люди, пришедшие на пятничный книжный клуб. Дилан сел напротив меня и подмигнул. Я была рада его увидеть. Выглядел он отдохнувшим, и я надеялась, что все у него получается.

Макс принес тарелку имбирного печенья и предложил Дилану, а тот устроил целое шоу, выбирая, хотя на вид они были совершенно одинаковые. Макс, между прочим, без спроса заявился на полчаса раньше с тестом и потребовал, чтобы я разрешила ему воспользоваться духовыми шкафами – тогда он сможет подать печенье с пылу с жару. Я хотела отказать, но вокруг уже начал крутиться Чарли с жадными глазами. Что прикажете делать? Не разочаровывать же лучшего клиента!

И черт меня побери, если запах печенья не наполнил в процессе выпекания весь магазин! Даже самые увлеченные делами завсегдатаи отвлеклись и начали осматриваться в поисках источника аромата. Кто-то в итоге спросил:

– Чем так хорошо пахнет?

Еще одно очко в пользу Макса. Такими темпами он скоро здесь поселится даже без моего разрешения. Вечно он так, будто знает все лучше меня.

Теперь он сидел с самодовольным видом, радуясь успешному вторжению; раскрытая книга «Джейн Эйр» лежала у него на коленке лицевой стороной вниз.

За окном тихонько стучал дождь, возможно, ставший причиной отсутствия Летиции. Или же она увлеклась вполне реальными отношениями, а это значит, что мы окончательно ее потеряли. Шона сидела между Чарли и Мидж.

Кашлянув, я начала:

– Роман «Джейн Эйр» до отказа набит любовными треугольниками. Я подумала, что стоит обсудить возлюбленных, которых встречают герои, и попытаться объяснить их окончательный выбор. Как, по-вашему, они приняли верное решение?

Первым, естественно, отозвался Чарли:

– Интересный вопрос. Мы видим явный любовный треугольник между Джейн, Рочестером и Сент-Джоном Риверсом, однако Рочестер также изображает интерес к Бланш, чтобы вызвать ревность Джейн, и не следует забывать, что сам он женат на Берте. Сент-Джон тем временем подавляет свои чувства к Розамунде, чтобы добиться более практичной Джейн.

Дилан подался вперед и, к моему удивлению, тут же подхватил мысль:

– Очевидно, Рочестер олицетворяет страсть, тогда как Сент-Джон Риверс выступает за союз по расчету. Разве стоит сомневаться в правильности выбора Джейн?

Чарли вздохнул, словно на занятии с язвительным учеником.

– Ты недооцениваешь автора. Лично я ощутил, что перед Джейн стоял трудный выбор. Выбрать отношения с Сент-Джоном было бы разумно – учитывая ее положение, она на такое и надеяться не могла. А Рочестер со всей его страстью мог запросто оказаться неудачной ставкой. Зачем отказываться от реального ради какой-то возможности? Что посоветовать другу, который столкнулся с подобной ситуацией в настоящей жизни?

Справедливое замечание, но я возразила:

– Это не настоящая жизнь, Чарли.

– А кому-нибудь приходило в голову, что Джейн могла отвергнуть обоих? – вставила Шона.

Дилан хохотнул:

– Еще чего!

Шона выпрямилась.

– Тогда я вообще за Элен Бернс[12].

Чарли пожал плечами.

– Почему бы и нет?

Как ведущий дискуссии, я поняла, что мысль следует развить.

– Что ты имеешь в виду?

Чарли вскинул руки, словно вполне разумно задаваться вопросом, почему Джейн не пошла против патриархата в Англии девятнадцатого века.

– Если мы хотим представить, как она повела бы себя, будь это реальная жизнь, а не любовный роман, самым логичным вариантом выглядит возвращение к преподавательству, разве нет? Или поддерживание стабильных отношений с Сент-Джоном? Зачем связывать судьбу с изуродованным Рочестером?

Шона кивнула:

– Да, и почему бы не влюбиться в Элен Бернс?

– Ну, э-э, она же умерла, – пришел на выручку Дилан.

– Ого. – Я и не думала, что беседа примет такой оборот.

– Отлично. Я выскажусь за Рочестера, но вы, ребята, продолжайте обсуждение.

– Почему? – Глаза Чарли вспыхнули. Ему нравилось спорить по таким вопросам, даже если он не до конца верил в то, что говорил. Настоящий адвокат дьявола.

– Потому что он романтический герой, Чарли. – Железная логика.

– Не тянет на причину. Рочестер жесток. Связь Джейн с ним можно назвать созависимостью. Это нездоровые отношения. Существуй такой парень в реальной жизни, ты бы посоветовала подруге бежать от него подальше.

– Но он не существует. И на страницах книги он тот самый герой, который подходит Джейн. Не говоря уже о том, что он является частью линии искупления: пойдя на акт доверия, Джейн видит, что Рочестер изменился.

Чарли закрыл глаза и покачал головой, затем пронзил меня взглядом.

– Ты на все отношения смотришь сквозь призму авторского замысла?

– На вымышленные отношения? Да. – А как еще их понимать?

– Иногда я боюсь, что подобные книги создают искаженное представление о реальных связях.

Теперь я по-настоящему заинтересовалась.

– Почему? Из-за того, что романтический герой не существует?

Чарли разрядил свои пушки.

– Потому что в реальности нет никакой романтики.

– Ох, Чарли. – Все уставились на нас, и я почувствовала себя грубиянкой, закончив спор таким личным откликом. Надо срочно перевести все в тему для обсуждения. – А вы что думаете? Существует ли романтика? Есть ли герои-любовники среди обычных людей?

Хотелось бы мне получить ответ на этот вопрос, однако мнения, что неудивительно, разошлись.

– Вряд ли, – сказал Чарли.

– Смотря что под этим понимать, – отозвалась Шона. – Герои, может, и существуют, однако лучше не ждать, пока один из них появится, и самой вершить свою судьбу.

– Герои встречаются, но редко. – Дилан ухмыльнулся, как бы намекая, что прошел отбор.

Макс заговорил впервые с начала дискуссии:

– Герои существуют. По крайней мере, я на это надеюсь, – добавил он чуть тише.

– А ты как считаешь, Мэдди? – спросила Шона.

– Тоже надеюсь, хотя есть сомнения.

Я всегда верила в романтику, только не была уверена, что сталкивалась с ней в жизни. Любовь – да. Секс – определенно. Но встречала ли я настоящего романтического героя? И если такой существует, с чего я взяла, что он в меня влюбится? Питер вот даже бороться не стал. Может, в ком-то из мужчин, собравшихся сегодня в моем книжном, скрывается герой?

Чарли был добрым, умным, веселым и по-профессорски милым. Мы легко находили общий язык, шутили друг над другом на грани флирта, но он ни разу не позвал меня на настоящее свидание и не посмел вторгнуться в мое личное пространство. Я не могла понять, относится ли его циничность по поводу романтики и ко мне тоже.

Чарли глянул в мою сторону и склонил голову. Я смущенно отвела глаза и посмотрела на Макса.

Макс. Умный, рискованный и чертовски настойчивый, отличный получится парень для какой-нибудь девушки.

Считая его скорее приемным братом, а не серьезным кандидатом в любовники, я обычно не оценивала Макса по внешности. Типичный «парень по соседству». Черты лица пропорциональные, симпатичный веснушчатый нос и мягкие полные губы, скрывающие ряд ровных белых зубов – результат двухлетнего ношения брекетов. Длинные ресницы обрамляют зеленые глаза, знакомые мне не меньше собственных. После бритья его кожа выглядит гладкой; быстро краснеет, когда он смущается. Если же Макс забывал о бритве, то мог составить конкуренцию Дилану; впрочем, опять же, я просто помешана на мужской щетине.

Объективно Макс привлекателен. Живи он в Индианаполисе, девчонки выстроились бы в очередь. Но для меня он под запретом. Если забыть о мелких ссорах, то Макс – один из моих лучших друзей и брат Лейлы.

Значит, остается Дилан.

Не худший вариант. По крайней мере, на одну ночь. Ощутить прикосновения его тела, броситься в страстные объятия, будто он сладострастный пират или шаловливый герцог из эротического дамского романа… Соблазнительная идея.

Дилан поймал мой взгляд и изогнул бровь.

Занимаясь написанием романа, я обнаружила, что движение бровью может означать очень многое: подозрительность, удивление, недоверие. Дилан же делал это с дерзким видом, и его привлекательная самоуверенность покоряла мою волю. Легко было представить, как подобным взглядом он заставляет меня снять одежду. Прижав к стене.

Снова всплыл вопрос, который ранее задал Чарли. «Что посоветовать другу, который столкнулся с подобной ситуацией в настоящей жизни?» Дилан олицетворял страстного Рочестера; но, возможно, Чарли прав, и риск отношений с ним оправдан для Джейн только из-за сюжета. А что получила бы я, вернувшись в Торнфилд-Холл с целью заявить права на моего нахального героя?

Я ни на секунду не сомневалась, что Дилан способен заставить мое сердце учащенно биться, как и прежде – дай ему только шанс.

Однако вот вопрос на миллион долларов: что будет дальше?

Дилан заботился только о себе. Если я позволю ему уложить меня в постель, то возьмет ли он в придачу мое сердце?

К счастью, встреча книжного клуба закончилась на оптимистичной ноте, когда Мидж заявила, что настоящая любовь всегда найдет себе дорогу. Приятная мысль.

Я просмотрела список.

– Итак, ребята, через две недели нам предстоит обсуждать «Унесенных ветром». Справимся?

Никто не возразил, и я встала за прилавок, чтобы пробить несколько покупок.

Дилан наклонился вперед, его глаза соблазнительно блестели. Нижняя губа исчезла между зубами, и я скрестила руки, словно надев защитную броню перед надвигающейся атакой. Подойди он еще немного ближе, я, пожалуй, отбросила бы все приличия. На его лице появилась хитрая ухмылка, как будто он прекрасно знал, в какие переделки может меня вовлечь. Хотя после окончания старших классов прошло не так уж много времени, я успела забыть, как легко попасть под влияние Дилана. Он никогда толком не приглашал меня на свидание и не говорил, что хочет быть моим парнем. Просто вторгся в мою жизнь, а я не смогла его остановить. Когда мы вместе заходили в школьный кабинет, он невзначай обнимал меня за плечи, и это приводило меня в восторг. Судя по трепету сердца, старая привычка брала свое.

Дилан посмотрел на мои губы, отчего я почувствовала в них предательское жжение.

– Не зайдешь ко мне попозже?

Положение невыгодное. Вокруг столько людей, мне не хотелось хладнокровно сбивать с него спесь.

– Я…

– Ты всегда честно высказывала мнение по поводу моей музыки, а я как раз закончил одну песню. Мне не помешает твой совет. – Дилан склонил голову и широко раскрыл глаза – просто сама невинность.

Разрываясь между желанием поддаться на обольщение и желанием растоптать его непробиваемую самоуверенность, я решила положиться на то, что он не врет.

– Ладно, когда?

– Сегодня вечером?

Я закашлялась, представив, к чему это может привести. Дилан ждет меня в амбаре, расчесывая лошадь или опершись о стойло, голый по пояс, и не отводит от меня глаз. Я подойду, он обнимет меня за талию, прижмет к лестнице, ведущей на чердак, запустит пальцы в мои волосы и скажет…

– Мэдди? – Дилан обольстительно прищурил глаза цвета хмурого неба.

– Давай лучше в воскресенье днем? Я как раз буду возвращаться от мамы.

Он не стал настаивать, купил книгу и оставил меня в растерянности.

Я пробила экземпляр для Чарли, понимая, что он стал свидетелем нашего разговора. Однако он обратился не ко мне:

– Спасибо за печенье, Макс.

– Кстати, вот вам классная идея, – отозвался Макс, демонстративно повысив голос. – Только представьте, насколько популярнее стал бы книжный клуб, если б Мэдди объявляла о наличии свежего печенья.

Включил саморекламу. Как же иначе.

Я чуть не заткнула уши пальцами, но надо было как-то принимать у людей деньги.

Чарли кивнул, протягивая десятку:

– Отличная задумка.

Предатель.

С трудом подавив раздражение, я вежливо промолвила, подавая сдачу:

– Увидимся завтра, Чарли?

Когда Шона и Мидж вышли вслед за Чарли под дождь, я обратилась к Максу:

– С чего ты взял, что раздача печенья мне поможет? Или поможет тебе, раз уж на то пошло?

Он вскинул руки.

– Решил попробовать. Заманить народ едой.

– Люди приходят сюда поговорить о книгах. Тут не кулинарный клуб.

– Тогда как насчет… обновить список для чтения? Серьезно, Мэдди. «Джейн Эйр»?

Я сделала мысленную заметку поискать затычки для ушей на «Амазоне».

– «Джейн Эйр» – это классика, Макс. Даже ты смог принять участие в обсуждении.

Он фыркнул.

– Иногда людям неохота так сильно напрягаться. Надо выбирать книги, написанные в нынешнем веке.

Я стала закрывать кассу.

– Многие любят перечитывать книги.

– Может, народ потянулся бы, рискни ты попробовать что-то новое.

Я бросила пересчитывать пачку банкнот и повернулась к нему:

– Народ и так тянется. Ты был здесь, ты сам видел.

Макс стиснул зубы.

– Чарли. И Шона. И еще Мидж. Твои друзья. А я имею в виду тех, кто приходит не из жалости. – Макс замолчал. – В смысле… черт. Все они любят тебя, Мэдди. И придут, несмотря ни на что.

Я бросила на него сердитый взгляд:

– Ты самый заносчивый, властный, бесцеремонный…

Он подошел ближе, и наши лица оказались совсем рядом.

– А ты упрямая и самоуверенная.

– Я? Самоуверенная? Кто бы говорил!

У Макса раздулись ноздри.

– Я все думал, кто же олицетворяет гордость, а кто – предубеждение, но благодаря тебе понял, что в человеке могут сочетаться оба качества.

– Ты случайно имеешь в виду не книгу, опубликованную в тысяча восемьсот тринадцатом году?

– Боже, Мэдди! Я просто стараюсь помочь.

– Я не просила твоей помощи.

– Знаешь, отказываясь от поддержки, ты не становишься сильнее.

Я схватилась за край прилавка.

– Уходи.

Поверженный, Макс забрал свои вещи.

– Подумай об этом, Мэдди.

Затем он ушел, а я расплакалась, сидя на полу, потому что по сути Макс был прав. У меня больше не было сил все делать одной. И я устала пытаться.

Глава 10

В субботу утром небо прояснилось, и весь город ожил. Колокольчик над дверью магазина звенел чаще обычного: прямо музыка для моих ушей. Постоянная деятельность приободрила меня, и я выкинула из головы бесконечные советы Макса.

Почитав «Стюарта Литтла» десятку мальчишек и девчонок, я начала метаться между кофемашиной и кассой – в обеденное время народ повалил толпой.

Позже зашла парочка скучающих подростков в поиске интересного чтения. Возможно, я напугала их, выпалив сразу кучу названий, но в итоге мы остановились на фэнтези Элли Блейк «Ледяная кровь», а напоследок я предложила им основать подростковый книжный клуб. Они смотрели на меня настороженно, однако не отказались.

Около двух часов местная писательница отмечала выход новой книги и устроила презентацию в детском уголке. Я заранее заказала ее книги с картинками, а она привела с собой целую кучу друзей и родственников. Автор читала вслух и подписывала детские издания.

Я поверила, что однажды сумею развернуть этот корабль и избежать столкновения с айсбергом провала, к которому направлялась.

Когда в магазине было полно постоянных клиентов, изливающих чувства над книгами или сидящих в кафе, я чувствовала себя почти довольной. Почти.

Некоторые частички моей души оставались незаполненными. Меня бросил тот, кто обещал всегда быть рядом, но это лишь одна рана в сердце. Другое желание с возрастом стало сильнее. После долгих лет изучения разных авторов я и сама хотела переместиться из-за прилавка на книжные полки. Хотела устроить презентацию собственной книги. Хотела, чтобы подростки обсуждали мой роман в книжных клубах. Хотела, чтобы мое произведение попало на «Стену внушения», и парочки уговаривали бы друг друга почитать отличную книгу. Хотела написать чей-то любимый роман.

Порой цель казалась вполне достижимой. Меня поддержал издатель, а это уже важный аргумент против малодушного страха критики. И все же одному-единственному рецензенту удалось растоптать мою уверенность.

Может, если мама позволила бы мне изучать в университете английский, а не настаивала бы на специальности в сфере предпринимательства, я знала бы, как написать по-настоящему запоминающийся роман.

Когда раздалось оповещение «Вам письмо!» с моей авторской почты, сердце замерло. Пусть это будут хорошие новости!.. Я прошла в зону кафе и резко села, увидев, от кого послание.

«Клэр!

Вот это да. Туше! Мы можем объявить о прекращении огня или вроде того? Сложите оружие, я сдаюсь. Вы победили.

Черт. У вас что, степень магистра по словесной борьбе?

Вы правы, в моем собственном опыте тоже хватает пробелов. И да, это странно – давать вам советы по поводу отношений, учитывая мою нынешнюю ситуацию. Но я не ищу в партнерше эфемерной страсти, как бы вас это ни удивляло. Я тоже хочу уважения. И не только в любви.

Итак, я повержен. Ваша стрела угодила в самое сердце. Мои поздравления.

Серебристый Лис».

Почему-то я не чувствовала себя победительницей. Наоборот, мне стало стыдно за разнос, который я ему устроила. Я не заслуживала такого сдержанного ответа. Думала, он либо вообще перестанет мне писать, либо настрочит еще одно язвительное послание. А вместо этого Лис сдался, к тому же еще и показал свою ранимую сторону.

Возможно, стоило бы перед ним извиниться.

Сделав уборку в ванной и выполнив все другие домашние дела, какие только могла придумать, я наконец схватила ноутбук и написала текст в надежде задобрить моего собеседника.

«Серебристый Лис!

Спасибо за ваше последнее сообщение. Мне изначально не стоило вам писать, и я должна извиниться за обидные фразы. Это было недостойно. Считайте, я получила урок.

Честно говоря, вы заставили меня о многом задуматься, и я планирую принять меры для расширения опыта, как вы и предлагали. Не буду вдаваться в детали, но вы попали в точку, утверждая, что я играла пассивную роль в своих последних отношениях. Когда я начала работу над первым романом, между мной и моим женихом все было тихо и гладко, понимаете? Наверное, я забыла, каково это – влюбиться. Или вовсе не любила по-настоящему. У меня были романы, я чувствовала, как проскакивает искра, я становилась объектом безответной любви и сама ощущала подобное. Но многие ли испытывали, как вы красноречиво выразились, «любовь на века»? Я вообще не уверена, что она существует, однако искусства ради подумываю воспользоваться вашим советом «пожить немного» – посмотрим, куда это приведет.

Боже, сколько личной информации! Короче, я заканчиваю первый вариант второй книги «Подмастерье Тени» и хочу, чтобы на этот раз с притяжением героев все вышло правильно. Может, вы решитесь прочитать, когда появятся пробные экземпляры.

Клэр».

Я сама не ожидала, что напишу такое, и сомневалась, стоит ли это отправлять. Действительно я не против, чтобы он прочитал мой второй роман?

Наверное, он был со мной более искренним, чем любой другой из моих первых читателей. Или же он вроде Северуса Снегга – если получишь от него похвалу, то она точно будет заслуженной.

Я нажала «Отправить», волнуясь, что выставила себя идиоткой с совершенно новой стороны.

К кассе подошла пара, искавшая подарочную книгу о крытых мостах в нашей местности. Я помогла им найти искомое, а затем глянула на сидевшего в углу Чарли. Он с глупой улыбкой читал что-то на ноуте. Потом начал печатать. Я представила, что он общается с кем-то на Фейсбуке, и снова задумалась, откуда же он родом. Не заманят ли его однажды обратно друзья, оставшиеся в родном городе?

Я подогрела кусок морковного пирога, принесенного Максом, и подала Чарли.

– За счет заведения, – сказала я. Получится удачная инвестиция, если Чарли перестанет скучать по придуманной мной компании друзей и не уедет отсюда.

Он удивленно посмотрел на меня:

– Просто невероятно, Мэдди. Спасибо.

– Ну, ты ведь мой любимый клиент, – кокетливо ответила я. – И самый преданный.

Так оно и было. Чарли каждый день сидел за угловым столиком с тех пор, как… Я попыталась вспомнить, когда он появился впервые, и не смогла – такое чувство, что Чарли всегда был здесь. Как привидение. По его взъерошенным волосам и одежде, не относящейся к определенному времени, можно было подумать, что он застрял в Орионе с начала века. Прошлого века.

Только он ходил со мной гулять и читал лекции в реальном мире.

– Слушай, Чарли, представь, что ты привидение, – решила я его поддразнить. – Где бы ты проводил время?

– Ты считаешь меня привидением?

Надо было догадаться, что он поймет.

– Нет, я просто заурядный вампир.

Я фыркнула.

– Должна сказать, я происхожу из древнего рода охотников на вампиров.

– Хм-м. – Одна бровь поднялась над оправой очков. Заинтригован. – Пора разработать план по обмену тайнами.

– У тебя есть ПСОТИ?

– ПСОТИ?

– Пункт сбора и обработки тайной информации. Ну, знаешь, для обмена секретными документами.

– Позволь спросить, откуда ты знаешь этот термин?

Я наклонилась вперед с загадочным видом.

– Я шпионка.

Если честно, я прочитала об этом, когда искала информацию для так и не написанного современного триллера.

– И не таишься?

– Уже нет. – Я бросила взгляд на его наплечную сумку. – А твой секрет в том, что ты участвуешь в программе защиты свидетелей, но по-прежнему переписываешься с милой девушкой, от которой пришлось уехать.

Он засмеялся:

– Раскусила.

– Будь осторожен. Она станет твоей ахиллесовой пятой.

Чарли схватился за грудь.

– Лучше пята, чем сердце.

– Значит, у тебя все-таки есть уязвимое место. – Может, его антиромантическая позиция – это броня, которую он носит с тех пор, как ему причинили боль? Прямо как я.

– А у кого нет?.. Вот в чем твой секрет, Мэдди?

Я могла бы ответить: «Какой именно?» Я не была готова поведать о моей тайной писательской личности, но как насчет того, что я рассматриваю Чарли в качестве моего следующего романтического героя?

Хватит ли мне смелости сказать такое? Что-нибудь типа: «О, я надеялась, ты пригласишь меня на свидание». Что из этого выйдет? Я начну копаться в шкафу в поисках идеального летнего наряда. Выберу кокетливую розовую юбку-клеш и нежно-белую рубашку с воротником на пуговицах и глубоким вырезом. Невинно и при этом сексуально. Чарли догадается, что не стоит вести меня в кафе Джентри, поэтому мы пойдем в «Джукбокс», будем смеяться за ужином, а потом он пригласит меня танцевать. Робко признается, что танцевать не умеет, а я скажу, что все в порядке. Мы встанем в позу – его рука на моем бедре, моя на его плече, тела прижаты друг к другу – и…

– Мэдди?

Я вздрогнула и вернулась к реальности.

– Мой секрет в том, что я робот, который иногда перезагружается.

Он усмехнулся, а я отошла под предлогом, что надо помочь клиентам. Конечно, стоило позвать его на свидание, однако собраться с духом оказалось не так-то просто. В любом случае, я сделала первый шаг. Если Чарли не отреагирует, может, и не судьба.

Глава 11

Утром в следующую субботу фиолетовое небо пронзила молния. Прекрасное и одновременно пугающее зрелище! Я храбро пересекла дорогу под стеной дождя и открыла магазин пораньше, чтобы заняться кое-какими бумагами. Даже в помещении воздух был пропитан влагой, и затхлый запах старой плесени ударил мне в нос, едва я переступила порог.

Я налила кружку кофе и с ноутбуком устроилась в кафе, чтобы тщательно изучить мои финансы. Средств на текущем счете оказалось больше, чем я ожидала. С трудом удержалась от желания набрать номер Питера и позлорадствовать, однако, разобрав счета, я обнаружила, откуда взялся излишек. Счет за интернет большими красными буквами извещал меня о просрочке и необходимости оплатить задолженность немедленно. Неужели я прозевала квитанцию? Оплатив два месяца беспроводного подключения вместе с долгом, я окинула взглядом пустой магазин и забеспокоилась. Терять субботнюю торговлю из-за дождя просто непозволительно. Через неделю Питер будет ждать от меня перевода платежа по его части кредита. Я еще не разорилась лишь благодаря скромному авансу за публикацию моей книги, но этот источник средств не бесконечен.

По крайней мере, когда я сдам следующий роман, можно будет ждать очередной авторский гонорар. Не в силах контролировать погоду, я мечтала продавать написанные мною слова, чтобы поддерживать убыточный магазин. Если добьюсь успехов, то, пожалуй, сумею выкупить долю Питера. Впрочем, загадывать рано… Наконец, я открыла свою несчастную рукопись, чтобы хоть немного продвинуться. Надо придумать, как спасти переломную сцену.

«Рейн провел пальцем по залитой слезами щеке Лиры. Только один из них мог пройти через портал, и Рейн понимал, что это должна быть Лира. Он не представлял жизни без нее, зато его смерть помогла бы спасти остальных.

– Ступай, я пойду следом. – Голос Рейна звучал надтреснуто под давлением эмоций.

Лира опустилась на колени.

– Я не брошу тебя.

Портал дрогнул и сделался еще меньше. Скоро и у нее не останется шансов.

– Так нужно. – Он тоже упал на колени и приподнял подбородок Лиры. – Я должен знать, что ты в безопасности. Вперед.

Она обхватила руками шею Рейна и зарылась лицом в его грудь, тесно-тесно прижавшись. В это мгновение он каким-то образом нашел в себе силы поднять ее и отнести к порталу…»

Господи, просто ужасно.

И что, всегда так было? Или я слишком придирчива и смотрю на текст глазами Серебристого Лиса?

Будто откликнувшись на зов, мой телефон объявил о новом электронном письме, и я решила отвлечься и проверить почту. Пришел ответ от Серебристого Лиса – интригующе. Он изменил тему письма на «Прозрения», что еще больше разожгло мое любопытство.

«Клэр!

Благодарю за ваше последнее письмо. Думаю, нам обоим стоит извиниться друг перед другом. Наверное, и мне не следовало вступать в спор, но вы набросились на меня с такой силой… А теперь интересно было бы узнать, на какое прозрение я вас вдохновил своими якобы неучтивыми советами.

Раз уж вы кое в чем признались, позвольте и мне тоже.

Во время чтения вашей книги я пребывал в дурном настроении. Она помогла отвлечься от переживаний, а реакция на любовную линию, возможно, была вызвана моим состоянием. Видите ли, есть одна девушка… которую я никак не могу выкинуть из головы. И никак не могу добиться.

Протяну вам еще оливковую ветвь и признаюсь, что одна из сцен вашего романа мне особенно запомнилась. Я отчетливо представляю ее, будто видел на экране. Я имею в виду тот момент, когда Дейн кладет лепестки на спящую Лелу. По-моему, очень нежно и действенно: он жертвует своей магией, а она даже не подозревает. Вам отлично удалось показать, как сильна его любовь, что он готов на все, лишь бы наполнить ее тайным могуществом, не требуя ничего взамен, зная, что Лела может воспользоваться полученной силой против него, что свойственно ей по природе.

Ух ты. Вот это я загнул…

СЛ».

Неужели прошло всего две недели с тех пор, как он довел меня до слез? Чтение его более приятных слов потешило мое уязвленное самолюбие, пусть даже Лис снова неправильно написал имена героев. Я уже не так боялась, что мою книгу встретят с безразличием или насмешками. Он напомнил мне, что я гордилась написанным, и благодаря новой уверенности работа закипела. Впервые с того момента, как я прочитала его отзыв, писательство меня не пугало.

Признание Лиса пришлось очень кстати; я изливала страницу за страницей, не обращая внимания на незатихающую критику где-то в подсознании. Уставившись в потолок, я пыталась наколдовать идеальное слово для описания застенчивого выражения на лице Рейна… и тут вдруг весь магазин осветился, будто от взрыва бомбы, а стены затряслись от невероятного раската грома. Можно было бы насладиться волнующей непогодой, особенно раз она подпитывала меня энергией для писательства, но в подсобке что-то зашипело, и электричество вырубилось.

Я могла лишь проверить предохранители, поэтому достала фонарик из-под прилавка и пошла к электрощитку. Пощелкала рычажками – свет не зажегся.

– Эй? – послышался оклик Макса у входа в магазин. Значит, пора открываться, а у меня нет электроэнергии. Прекрасно.

Я бросила тщетные попытки и вышла из подсобки, чтобы помочь Максу занести заказ. Он осмотрелся и спросил:

– И давно ты без света?

– Недавно. Видимо, вырубился из-за грозы.

Макс нахмурился.

– Когда я подъехал, темно было лишь в твоем магазине. Ты точно заплатила за электричество?

Логичный вопрос, учитывая, что я только что наткнулась на неоплаченный счет за интернет.

– Позвоню в энергетическую компанию, – вздохнула я, следуя за Максом в подсобное помещение, где он тоже пощелкал предохранителями – по-прежнему безрезультатно.

Макс открыл заднюю дверь и выскочил под дождь. Я испугалась, что он наделает глупостей, например, полезет к главному рубильнику снаружи, и представила его с всклокоченными волосами и почерневшим лицом, как у детей в «Парке юрского периода» после удара током. Я и не заметила, что сжимала кулаки, пока Макс не вернулся.

– Ну что?

Он покачал головой, еще раз щелкнул главным предохранителем, и – о чудо из чудес! – тишину нарушило громыхание ожившего кондиционера. В передней части магазина замигал свет, но в подсобке я никогда его не включала, поэтому мы оставались в полумраке.

– Главное, не сдаваться, – заявил Макс и поднял бровь, придавая своему банальному замечанию скрытый смысл – словно подчеркивая, в чем именно я облажалась.

Как же меня злило, что на помощь в трудную минуту пришел Макс! Понятно, что мое упрямство было скорее вызвано почти родственным соперничеством, а не настоящей враждой – и все из-за накопившегося раздражения по мелочам. От его попыток изменить мой стиль ныряния, хотя сам же он в начале того лета ударился головой о трамплин, до непрошеного совета не брать занятия по углубленному английскому для двенадцатого класса уже в одиннадцатом[13]. Если бы я прислушивалась к рекомендациям Макса, то никогда бы не начала встречаться с Диланом.

Наверное, он хотел как лучше, однако я не просила его исправлять меня, спасать или рассказывать горькую правду. Если бы я была Рапунцель и у подножия моего замка появился бы Макс, я бы отрезала собственные волосы, чтобы доказать: спасибо, я и сама могу о себе позаботиться.

Поэтому я не показывала Максу мой роман. Боюсь представить, от скольких дурных привычек он бы решил меня отучить. Также именно по этой причине я пренебрегла советом, который он мне дал на прошлый День Благодарения.

За месяц до моей свадьбы.

Я попросила Питера провести этот праздник со мной и мамой, но он сказал, что ему нужно на пару дней уехать из Ориона. Причем поехал он вовсе не к своим родителям. Его дружки-иностранцы с работы надумали отправиться на горнолыжный курорт Вейл, и Питер к ним присоединился. Он даже не пригласил меня, заявив, что я все равно предпочла бы ужин с индейкой. Обещал загладить свою вину и со следующего года положить начало уже нашим собственным праздничным традициям.

Понятное дело, я разозлилась: закутавшись в теплый свитер, пошла на долгую прогулку вдоль ручья. Раздраженно шагала вперед, бормоча что-то себе под нос и периодически вскидывая вверх кулак; изо рта вырывались маленькие облачка пара. К моему великому удивлению, когда я добралась до моста, на его перилах сидел Макс и болтал свешенными вниз ногами, хмуро поглядывая на бурлящую воду.

Я закричала:

– Не прыгай!

Он неуверенно улыбнулся мне, и я села рядом, слегка толкнув его плечом. Макс спросил, зачем я пришла в такую даль, и я выложила самые сокровенные страхи.

Я сказала:

– Вряд ли Питер захочет оставаться в Орионе после свадьбы.

И еще:

– Порой мне кажется, что он любит не меня, а мой образ.

А также:

– Я думаю, не отменить ли свадьбу…

Я выговаривалась, стирая слезы со щек, а он слушал. В итоге я просто наклонилась, а Макса приобнял меня и испортил момент.

Он сказал:

– Я практически уверен, что Питер увезет тебя из Ориона.

И еще:

– Похоже, ты не бросаешь его лишь потому, что это проще, чем остаться наедине с собой.

А также:

– Я думаю, тебе стоит отменить свадьбу.

Не это я хотела услышать от Макса. Конечно, сама напросилась, но в этот момент меня нужно было просто подбодрить. Зря я надеялась, что он поступит как Лейла и скажет: «Все будет хорошо».

Я едва удержалась, чтобы не столкнуть его в ледяной ручей.

И когда Питер заставил меня выбирать между ним и Орионом и не явился на свадьбу, мне было еще больнее от того, что Макс оказался абсолютно прав.

Стоя в темной подсобке моего загибающегося книжного магазина, я пыталась понять, верный ли сделала выбор.

– Все в порядке, Мэдди?

Макс подошел ближе, и мне ужасно захотелось признаться. Нет, не в порядке. Магазин идет ко дну, и я боюсь остаться в одиночестве из-за упорного желания быть независимой. А независимость эта – сплошное притворство, я даже в своем уме не могу пройти тест Бекдел[14]. Я так жажду общения, что на главную роль ухажера пыталась взять Чарли.

Впрочем, я знала, что скажет Макс. Что лучше быть одной, чем с неподходящим мужчиной. Черт, да он сам ни с кем не встречался с тех пор, как я вернулась в Орион. Похоже, его это не беспокоило. Даже в одиночестве Макс был успешнее меня.

– В полном порядке. Спасибо за помощь.

– Все могло бы быть иначе.

Я помедлила. Не стоило спрашивать, не стоило давать ему повод навязывать свои торговые предложения, но что-то в выражении лица Макса заставило меня задать вопрос:

– Ты о чем?

– Я тебе не враг. – Он облизнул губы и сделал шаг вперед. – Не понимаю, почему ты перестала мне доверять.

Вот бы рассказать ему про тот раз, когда я училась кататься на коньках, и Макс обещал держать меня, но отпустил, решив, что я справлюсь самостоятельно. В итоге я ободрала коленку, хотя проехала целую минуту, пока не поняла, что Макс отстал.

Затем мне почему-то вспомнился десятый класс, когда мы украли упаковку пива из шести банок и устроились в беседке – безумно счастливые и совершенно не ощущавшие страха. Слабачка Лейла уснула на скамье. Мы с Максом пошли гулять вдоль ручья, мы хохотали, притворяясь более пьяными, чем были на самом деле. С моста смотрели на водный поток, воображая себя свободными от всех запретов. Наши взгляды встретились.

Макс тогда сказал:

– Никогда не представляла, каково это будет, если мы поцелуемся?

Мой разум был затуманен, и не важно, представляла ли я наш поцелуй раньше, – как только Макс произнес эти слова, я не могла больше думать ни о чем другом. И поцеловала его.

На мгновение меня накрыло волной облегчения, и исчез подростковый страх показаться непривлекательной. Потом Макс запустил ладони в мои волосы, а я прикусила его губу.

Нас осветили фары приближающейся машины, и мы отпрянули в стороны.

– Ничего не было, – выпалила я.

Мы больше об этом не упоминали, и я никому не рассказывала о том, что случилось. Даже Лейле. Я доверяла Максу, считая, что ничего плохого из этого не выйдет. Возможно, если бы мы прямо и по-честному обсудили естественный интерес к поцелуям, наши дружеские отношения не стали бы такими натянутыми, но мы были еще детьми. Честно говоря, подобный разговор меня пугал. Вскоре после этого Макс стал все время проводить за учебой, стараясь затмить меня в плане образования. Чтобы соперничать с ним, мне пришлось заниматься вдвое усерднее. К одиннадцатому классу мы вступили в бесконечную битву за превосходство.

Я посмотрела на нынешнего Макса и сказала:

– Доверие здесь ни при чем. Просто я в тебе не нуждаюсь.

Он шумно сглотнул и пулей вылетел из магазина.

Как бы я ни старалась выкинуть наш разговор из головы, остаток дня я снова и снова проигрывала его в голове. Наверное, стоило извиниться, но мне почему-то было приятно, что Макс потерял самообладание. Когда он злился на меня, мы хотя бы становились равны.

Вопреки воображаемому совету Макса – а может, именно благодаря ему, – я взяла телефон и написала три слова: «Ты сейчас занят?».

Через пятнадцать минут Питер ответил: «Работаю».

В субботу днем. Ну конечно.

«Просто хотела сказать…». И что же я хотела ему сказать? Что я еще не сказала? «Мне жаль».

Я ждала ответа, переживая, что это было чересчур, но телефон наконец звякнул.

«Мне тоже».

Через пару секунд пришло следующее сообщение: «Что будете обсуждать на ближайшей встрече книжного клуба?»

Расстроенная, что он так быстро сменил тему, я ответила: «Унесенные ветром».

И тут до меня дошло. Неужели он собирается?.. «Думаешь принять участие?» – отправила я следом.

Хотела ли я этого?

Представьте ситуацию: в самом разгаре лекция Чарли о спорном характере «Унесенных ветром» с современной точки зрения. Распахивается дверь, как тогда при появлении Дилана, только внутрь заходит Питер, будто он тут хозяин. В принципе так и есть. Он подойдет прямо ко мне, встанет на колени, не боясь запачкать сшитый на заказ костюм, и скажет: «Мэдди, я пробовал жить без тебя, но разве можно прожить без самого главного? Я был не прав. Позволь мне вернуться».

Только этому не бывать. Он слишком заботится о своей одежде и никогда первым не признает, что совершил ошибку.

Ответа на мой вопрос не последовало. Как типично.

Я повернулась к ноутбуку и смотрела на мигающий курсор сквозь выступившие слезы, пока не осознала, что не стану писать о том, что мне хотелось бы спасти. Магические силы иссякли. Даже Рейн, придуманный мною герой, не мог понять, как спасти себя и любимую женщину. По крайней мере, у героини было более чем достаточно могущества, чтобы помочь им обоим. Если бы только я могла попасть глубоко внутрь и найти волшебный колодец, то перенеслась бы из одного мира в другой.

Правда, я уже не знала, какой мир выбрать.

Глава 12

Магазины в воскресенье не открывали из-за настойчивого требования Джентри посвящать «день Господень» общественным работам. Не все поддержали это предписание, но в какой-то момент перед моим возвращением в город совет проголосовал «за», и Джентри больше не выносил этот вопрос на повторное рассмотрение.

Так что по воскресеньям, до или после церкви, мы организовывали благотворительные забеги на пять километров или собирали сломанные ветки. Ближе к семи утра приходило электронное письмо, требующее явиться на Мэйн-стрит. Подписывал его весь совет, однако на месте только Джентри стоял с планшетом для бумаги и отмечал имена пришедших трудоспособных жителей.

Звук оповещения в моей личной почте раздался, едва я слезла с кровати. Нас созывали.

Пришли все местные предприниматели, поэтому справились мы очень быстро. В верхней части улицы Макс помогал Шоне, даже не глядя в мою сторону – ну и пусть. Я убрала несколько веток с тротуара.

– Ты взяла не все ветки! – крикнул Джентри. – Маленькие тоже не пропускай. – Он хлопнул в ладоши, будто возглавлял школьную постановку «Бриолин». – Кстати, Мэделин, я слышал, у тебя вчера отключился свет. Вызови электрика и убедись, что все в норме.

– Но…

– И твою витрину опять испортили.

Я повернулась и увидела: какой-то хулиган специально нарисовал буквы П и Л, переименовав магазин в «Пламенный мох». Черт, теперь придется перекрашивать. Опять лишние траты.

Джентри заметил, что Мидж раздает всем стаканчики с лимонадом, и направился прямиком к ней, размахивая пальцем.

– Мидж, не отвлекай людей от работы.

Через час Джентри объявил состояние тротуаров, улиц и других мест общего пользования удовлетворительным и отпустил собравшихся – как раз близилось время церковной службы. Перед уходом он напомнил всем членам городского совета о подготовке мероприятий к Дню независимости.

– Напишите по электронке, какие у вас продвижения!

Я ускользнула и постаралась соскрести как можно больше вандальской краски со своей витрины.

Проходивший мимо Макс посоветовал:

– Надо бы установить камеру и понять, кто это делает.

– Скорее всего, ты и делаешь! – крикнула я вслед.

– Я бы поменял название на «Каверзный вздох».

Я пробормотала себе под нос:

– Будь ты тут за главного, вывеска гласила бы «Командирский тон».

И тихонько рассмеялась.

Довольная работой, я бросилась в свою писательскую пещеру, открыла последний файл и начала вдохновленно писать, с радостью скрываясь в мире, который можно было контролировать.

«Лира пыталась высвободиться из оков; запястья кровоточили. Свет тускнел, вскоре она окажется в темноте. Переживая из-за того, что принесет с собой мрак, она прилагала все силы, но чары были мощными. Выпутаться из магических оков можно только с помощью магии. Лира закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о тенях на полу, подбирающихся все ближе и несущих с собой Крид знает что. Окунувшись в глубины своей сущности, она дотронулась до могущественного источника, который не умела контролировать. Если…

Она распахнула глаза. Каждый уголок комнаты был залит светом. И этот свет исходил от Лелы…»

Проклятие.

Я ошиблась в имени собственной героини. Спасибо, Серебристый Лис! Стерла последнее слово, потом откинулась на спинку стула, чтобы потянуться. Каким образом он сумел так повлиять на меня всего за пятнадцать дней и четыре письма?

Интересно, где он живет, как выглядит, сколько ему лет? На сайте «Книжного отряда» не было фотографий рецензентов, зато на странице «О нас» я нашла краткую информацию.

«Серебристый Лис родился на Среднем Западе и провел детство, удаляя метелки с верхушек кукурузы летом и погружаясь в книги зимой. Предпочитает литературу мейнстрима и интеллектуальную прозу, но без стеснения признается, что питает слабость и к жанровой литературе, особенно к фэнтези. Первой прочитанной им книгой был «Маленький принц», и с тех пор он читает все, что попадает ему в руки. Если вы считаете, что Серебристый Лис лучше всего подойдет для написания отзыва на вашу книгу, укажите его имя в своей заявке».

Значит, кто-то отправил мой роман в «Книжный отряд» и попросил именно Лиса написать рецензию? Почему? Надо будет спросить у моего редактора.

Что же это за парень? Средний Запад охватывает большую территорию, но работа на кукурузных полях считалась летней традицией для старшеклассников в Индиане. Может, она распространена и в других штатах. Дилан в свое время по утрам помогал родителям на ферме, а возвращался измученный и с грубыми мозолями на пальцах – с игрой на гитаре даже не сравнится.

Упоминание «Маленького принца» натолкнуло меня на мысль добавить это произведение в список чтения для детского уголка на лето – когда-то я сама впервые услышала эту историю от миссис Мур в книжном магазине.

Я кликнула на ссылку под именем Серебристого Лиса и открыла его недавние записи. Вот так совпадение: последняя из рецензий была на «Гордость и предубеждение». Странно, что он выбрал такое старое произведение, и к тому же романтическое, хотя, возможно, Лис писал статьи не только о новинках литературы.

Не подскажет ли выбор имени что-то о его характере? Я слышала, что «серебристым лисом» на сленге называют привлекательных мужчин старшего возраста, однако он упоминал, что молод, поэтому я исключила этот вариант. Википедия подсказала, что серебристая лиса вообще-то относится к тому же виду, что и обыкновенная рыжая. А еще Сильверфокс – это героиня комиксов «Марвел», любовница Росомахи. Снова тупик. «Серебристый Лис» служит кодовым названием на некоторых военно-морских учениях; так называется один канадский остров, оттенок краски, автобусная линия и персонаж мифов о сотворении мира коренных народов США. Насчет последнего придется расспросить Чарли.

Как знать, вдруг Серебристый Лис – это и есть настоящее имя?

Я посмотрела на часы. Черновик надо было закончить раньше установленного редактором срока – не через три недели, а к ближайшей пятнице, чтобы успела прочитать Лейла. Вместо этого я начала писать электронное письмо, чувствуя себя немного глупо из-за желания ответить какому-то неизвестному человеку, с которым обменялась лишь несколькими посланиями. Его признание меня заинтриговало, захотелось узнать побольше об этом парне со Среднего Запада, читающем Джейн Остин вдобавок к предварительным экземплярам романов в жанре фэнтези.

«Серебристый!

Можно называть тебя так?:)

Желаешь узнать о моем прозрении? Дело в том, что я долго топчусь на месте, но теперь решила, что не буду сторониться свиданий. Прямо слышу, как ты шепчешь мне на ухо: «Попробуй». Чем только не пожертвуешь ради искусства, правда? Ты подтолкнул меня в нужном направлении, и хотя я еще не ощутила сильных эмоций вроде дурманящей сногсшибательной любви, которой могла бы наделить героев романа, тем не менее я задумалась о том, чего сама хотела бы получить в отношениях.

Удачи в твоих собственных романтических горестях.

Клэр».

Потом я добавила постскриптум, чтобы выудить из него еще один ответ.

«P.S. Что, черт возьми, заставило тебя написать отзыв на «Гордость и предубеждение»?»

Нажала «Отправить», включила радиостанцию с инструментальной музыкой и погрузилась в написание романа.

После обеда я взяла экземпляр моей книги и пошла повидаться с мамой – уж она точно будет гордиться моими достижениями.

Мама отдыхала во дворике с журналом и чашкой кофе. Мне не нравилось, что она живет совсем одна, хотя мама заверяла, что соседи составляют ей компанию. Рядом Бекетты, а еще не стоит забывать о вечерах сплетен, на которые собирались ее подруги. И все же больно представлять жизнь, полную одиночества.

Я налила воды из-под крана и бросила свою книгу на стол. Сама повалилась в кресло напротив и стала с восхищением рассматривать мамин сад. Виргинские мертензии выглядели потрясающе.

Мама прижала к груди мой роман.

– О, Мэдди, я так горжусь тобой! Принесешь еще экземпляров? Хочу отправить всем знакомым.

Я подавилась водой.

– Мам, если раздать все книги бесплатно, издатель не попросит меня написать следующую. Пусть люди ее покупают.

– Я просто хочу тобой похвастаться. – Мама подмигнула. – Ведь писательский талант тебе достался от меня.

Я засмеялась.

– Зато красота – от папы.

Она фыркнула, затем вздохнула.

– Он на самом деле был привлекательным…

Судя по фотографиям – да. Показывая мне снимки, мама задерживала на нем взгляд, водила пальцем по линии его подбородка.

– Когда ты поняла, что влюбилась в папу?

– Ох, дорогая. – Она уперла локти в стол и положила подбородок на ладони. – Я же рассказывала тебе про тот вечер, когда он пригласил меня на танец?

– Да. Ты пошла на выпускной с каким-то Коротышкой.

– Так его называл твой папа, а вообще-то того парня звали Джеймс. – Мне нравилось, что она называла своего мужа моим папой, хотя я никогда его не видела. Это создавало семейную атмосферу. – Симпатичный, но до Марка ему было далеко. Он целенаправленно пересек танцпол и сказал: «Ты сегодня чудесно выглядишь, Труди». – Мама стала обмахиваться. – Извини, просто это было чертовски сексуально. Он в таком красивом костюме, прожигает меня взглядом. Вряд ли в тот момент я поняла, что влюбилась в него, однако сейчас, вспоминая, я могу сказать, что так и произошло. И со временем он лишь подтвердил это.

К горлу подкатил ком.

– Прекрасная история, мам.

– Жаль, ты его не знала. Он был не таким, как все.

Как изменилась бы моя жизнь, будь у меня нормальный папа, отеческая фигура вместо мужчин и мальчишек, которых я встречала среди героев книг и в гостях у подруг, где наблюдала за поведением их отцов и братьев?

– А ты когда поняла, что любишь Питера?

– Не знаю. – Я закрыла глаза, стараясь вытеснить из головы воспоминания о Питере и сосредоточиться на ветерке, ерошащем мои волосы, на отдаленном шуме газонокосилки, на пригревающем ноги солнце. И все же мамин рассказ очень походил на мое знакомство с Питером, и на внутренней стороне век побежали картинки, будто кадры из кино.

Я встретила его в Индианаполисе, когда устроилась на работу после университета. Лейла была рада немедленно вернуться домой, я же хотела зрелой жизни вдали от Ориона, и вхождение в обыденный мир взрослых приносило мне некое извращенное удовольствие. Учеба превратилась в скучную рутину, но я, как положено, с энтузиазмом ходила по ярмаркам вакансий в надежде начать жить в «реальном мире».

И пошло-поехало: деловые костюмы, собеседования, письмо с предложением должности, поиск квартиры, новый ключ, старая мебель, ламинированный бейджик с моим именем, безликий отгороженный рабочий стол и команда похожих друг на друга коллег. Мама помогла мне устроиться и, с грустью попрощавшись, отправилась на машине домой (дорога занимала тридцать пять минут). Я осталась одна, но не чувствовала себя брошенной в большом городе, чье второе имя было «Яблоневый сад».

Я наслаждалась вкусом свободы и еще не успела оценить кандидатуры холостяков, когда впервые увидела Питера на корпоративной вечеринке. Он источал сексуальную уверенность, которая привлекает всех женщин. Ранние проблески седины в сочетании с элегантностью костюмов «Брукс Бразерс» прибавляли ему лишний десяток лет. Питер обладал такой неземной красотой, что притягивал взгляды всех собравшихся, однако сам не отрывал глаз от меня и зашагал прямиком в мою сторону, схватив два бокала с подноса официанта.

Он подошел ближе и протянул мне фужер:

– Бокал шампанского в обмен на ваше имя.

Я едва не рассмеялась от такой банальной попытки познакомиться.

– Вряд ли это назовешь честным обменом. Шампанское раздают бесплатно.

– В отличие от смелости, которая понадобилась мне, чтобы заговорить с вами.

И вот так, признав свою слабость, Питер завоевал мое расположение.

– Я Мэделин.

– Почти как у Пруста? – Он вздрогнул. – Извините, я не совсем ясно выразился. Мадлен – это такое…

Решил снисходительно объяснить все женщине. Я изогнула бровь.

– Небольшое бисквитное печенье в форме ракушки.

Он вытаращил глаза.

– О, ну конечно, как же вам не знать свою тезку. Не стоило мне…

– Если Марсель Пруст для вас не совсем ясен, боюсь представить, какого вы мнения об Антуане де Сент-Экзюпери, – ответила я, грозя ему указательным пальцем. Мое самолюбие было уязвлено.

Он расслабился, словно нашел выход из затруднительного положения.

– Признаю ваше превосходство в знании французских авторов, но вообще-то я читал «Маленького принца».

Красивый и начитанный?

– Как вас зовут?

Он протянул руку:

– Питер Мерсер к вашим услугам.

Это была чистая правда. Месяцами Питер ухаживал за мной так красиво, что было чем похвалиться. Мы флиртовали, переписываясь в рабочем чате, на день рождения на столе меня ждали цветы. На наше второе Рождество Питер удивил меня билетами на мюзикл «Гамильтон» и экскурсией на выходные в Чикаго. Дилан никогда и не пытался быть таким внимательным.

Питер был родом из другого мира, словно герой Фитцджеральда. Он обладал старомодной уверенностью в себе, основанной на давнем семейном богатстве, а к этому прилагались хороший вкус и утонченность. Он разборчивый, его одобрение нелегко заслужить. Одно то, что Питер выбрал меня, помогло мне решаться на поступки, о каких я раньше не смела и думать. Например, написать роман или приобрести книжный магазин. Может, набралась бы храбрости и сама, но, глядя на себя его глазами, я чувствовала прилив сил.

Тем временем мои новые взрослые обязанности уже не казались очень увлекательными, на смену им пришли нудные совещания, безграмотные письма, нормативные документы, от которых все расплывалось перед глазами, отвратительный жаргон и вызывающее уныние отсутствие какого-либо творческого начала в работе – и так день за днем. Я работала не хуже и не лучше других, я получала повышения. Мы с Питером отмечали эти этапы, словно они для меня были долгожданным успехом. Я поверила в ценность вознаграждений и много лет подряд, заполняя годовые отчеты, надеялась увидеть там не просто «Успешно», а «Превосходно». Ведь за оценку «Превосходно» давали головку сыра побольше, а еще я могла купить новые туфли, заполнить полки книгами и подключить премиум-пакет кабельного телевидения.

Увы, корпоративная жизнь разъедала меня изнутри.

Все беседы в офисе вращались вокруг спорта и комедийных сериалов, а Питер с его любовью к чтению и разговорами о книгах… в общем, выбирать особо не приходилось. Только наши отношения не давали мне убежать домой, поджав хвост.

Работа становилась все более скучной, и я начала представлять, как драконы залетят на совещание менеджеров и унесут прочь моих визжащих коллег. Или как откроется портал, манящий в приключение… Правда, я боялась, что попаду на финансовую встречу в другой части здания, если пройду сквозь него. Добившись отдельного кабинета, я получила возможность работать меньше, чем казалось другим. Поначалу я тратила это ценное время на то, чтобы быть в курсе последних новостей, а однажды открыла пустую страничку в ворде и вывалила на нее пришедшую мне в голову сцену. Потом еще одну. Вскоре фантазии, прежде лишь ненадолго отвлекавшие меня, превратились в серьезную проблему, в зависимость. Я печатала свои сочинения в черновиках электронной почты на телефоне, когда должна была слушать презентацию о новом программном обеспечении для расчета зарплаты. Начала писать по ночам, когда мы с Питером должны были проводить время вместе.

Мой уход в вымышленный мир, возможно, и нанес первый удар по нашим отношениям.

Первым делом это сказалось на общении. Мы сидели друг напротив друга в кофейне, Питер изучал курс акций на экране мобильного, а я грезила о волшебстве и хотела оказаться дома наедине с моими персонажами, хотела писать книгу, которую он в итоге возненавидел.

Вторым – и, вероятно, смертельным – ударом стал книжный магазин.

Сначала мы оба с нетерпением ждали новых приключений, обсуждали, что в итоге поженимся и станем жить где-нибудь поблизости от города. Все складывалось идеально. На Рождество в доме его родителей Питер сделал мне предложение, и мы назначили дату свадьбы на конец следующего декабря.

Так когда же я поняла, что влюблена в Питера?

– Пожалуй, я его и не любила.

Мама глянула на меня искоса.

– Ты любила его, Мэдди, просто еще не справилась со своей печалью. В прошлом январе ты вспоминала только о хорошем, сокрушалась о том, что потеряла. Теперь же ты рассуждаешь о проблемах, которые у вас были, однако без проблем не обойдешься даже в лучшие времена. Не бывает все совсем хорошо или совсем плохо.

– Видимо, следовало раньше обращать внимание на плохие моменты. – Я посасывала кубик льда, пока он не превратился в тонкую пластинку, и размышляла о ее мудрых словах. Жаль, в детстве мне не довелось увидеть, как настоящая пара справляется с проблемами, да и Бекетты, рискну предположить, специально не ругались в моем присутствии. Я не понимала, как бороться с несовершенством.

– Плохие времена бывали даже с папой?

– Даже с папой. В основе наших отношений лежала крепкая дружба.

Об их дружбе я была наслышана.

– И все же у вас возникали проблемы? – Не знаю, какого отвела я ждала. Мне нравилось представлять отца идеальным, но если у всех есть недостатки, освобождает ли это меня от ответственности? Освобождает ли это Питера?

Мама покачала головой.

– Ты хочешь верить в «и жили они долго и счастливо»… Так бывает не всегда. Нужно радоваться жизни сейчас.

Как я могла радоваться? Я уже полгода топталась на месте, ожидая, что жизнь станет прежней.

– Предлагаешь бросить магазин и вернуться к Питеру?

– А это принесет тебе счастье?

– Это принесет мне чувство проигрыша.

Мама нахмурилась, на ее лице появилось выражение, не поддающееся описанию. Она как бы молча говорила: «Жаль, я не могу подобрать нужных слов».

Мама надеялась на Питера и представляла себе внуков. Ей трудно было забыть и начать все заново. Как и мне.

Я поинтересовалась, как прошла вчерашняя игра в «Бунко» – словно бросила палку в надежде отвлечь энергичного щенка. Она попалась на крючок и до самого конца беседы весело рассказывала о ляпах подруг.

Когда мы обо всем поговорили, я взяла мамин велосипед и поехала к Дилану.

Глава 13

Я проехала полтора километра до фермы Рамирезов под песни цикад в полях. Отмахнулась от приставучего слепня, которого привлек пот, скатывающийся по моей шее из-за невыносимого в конце июня солнца. Я не хотела поощрять Дилана, поэтому даже не волновалась, что выгляжу так отвратительно: потная, влажные волосы собраны в пучок на затылке. Понадобятся все орудия из моего женского арсенала, чтобы отразить его атаку. Не удивлюсь, если и в полдень он удостоит меня полным сексуальности взглядом.

Крепость готова к обороне: мосты подняты, ров с водой полон аллигаторами.

Я повернула на обсаженную деревьями грунтовую дорогу, которая вела к дому на ферме и амбару за ним. Уже много лет я не заезжала так далеко.

Повстречавшись месяц, мы с Диланом начали проводить время в амбаре его родителей. Он устраивался с гитарой и играл мне песни собственного сочинения, уверяя, что именно я вдохновила его на написание таких чувственных текстов. Потом я отбирала у него гитару и садилась к нему на колени. Мы целовали друг друга так, что едва не задыхались.

Не скрывая желания оказаться внутри меня, Дилан события не торопил. Дома, в порыве разбуженной страсти, я лихорадочно исписывала дневник; так я и увлеклась писательством.

В один не по сезону жаркий октябрьский день он наложил на меня такое мощное заклинание, что я сдалась. Даже тогда Дилан действовал неспешно, не беспокоясь, что я передумаю. Снимая с меня одежду, он водил пальцами по моей коже. Я была наэлектризована.

Мы и прежде детально исследовали друг друга, но никогда не лежали рядом полностью обнаженными, инстинктивно приберегая главное до этого мгновения. Хоть я и мечтала наконец-то рассмотреть его великолепное тело, Дилан снял футболку и джинсы без моей помощи и стал трогать меня в таких местах, на которые раньше только намекал. Я ужасно боялась, что кто-нибудь нас застукает, однако при этом чувствовала себя радостной, взволнованной и готовой.

Дилан тоже был готов. Из какого-то неведомого тайника он достал презерватив и надел его. Когда он раздвинул мои колени, я развела ноги шире и задержала дыхание, ожидая ощутить боль.

Потом все случилось.

Дилан надавил сверху. И еще. Даже я понимала, что должна была что-то почувствовать внутри. Он попробовал снова и засмеялся.

– Э-э, как-то неловко…

Ни у одного из нас не было опыта, и мы оба думали, что лишить девушку девственности очень легко, как пишут в книгах. Дилан отважно попытался еще раз. Безуспешно. Затем перекатился и привстал.

– Есть идея. Жди здесь.

Он оделся и вышел, оставив меня обнаженной на чердаке амбара. Завелся мотоцикл, и Дилан уехал. Я растерянно ждала его, и через пятнадцать минут он вернулся с небольшим пакетиком из аптеки, из которого достал тюбик лубриканта «K-Y».

Следующая написанная им песня называлась «Смазка в тюбике», и слышала ее только я.

Если честно, тот первый раз не принес наслаждения – мне уж точно. Но в течение года мы всему научились и стали продолжением друг друга в месте соприкосновения губ или бедер. Хотя мы обещали быть верными друг другу, Дилан ничего не говорил о нашем будущем. Я думала, что люблю его, и его нежелание связывать себя долгосрочными отношениями причиняло боль. По крайней мере, я заставила его называть меня своей девушкой. Другая страсть завладела им целиком. Важнее всего для Дилана была музыка.

Я подъехала к амбару и слезла с велосипеда, последние пару метров держа левую ногу на педали, а правую перекинув через сиденье. Никто меня не ждал. Я поднялась на крыльцо по деревянным ступеням и позвонила. Дверь открыл растрепанный Дилан: спортивные брюки, белая футболка, всклокоченные волосы. К сожалению, я сразу представила, как его голова покоится на подушке в кровати, и пришлось собраться с духом, прежде чем перешагнуть порог.

Дилан пинком убрал с прохода корзину белья и потянулся, почесывая бок.

– Привет! Спасибо, что заглянула.

Я прошла за ним в спальню. Комната оказалась опрятнее, чем я ожидала, – наверное, он сделал уборку перед моим приходом. На кровати спал кот, и я присела рядом с этим толстым лентяем, почесала ему шею, после чего он перевернулся и подставил мне живот. Таким невинным флиртом меня не соблазнишь. В любой момент котик мог укусить.

Дилан взял гитару и мобильный телефон. Похоже, он действительно собирался сыграть мне пару песен. Участвуя в создании музыки, я всегда чувствовала гордость, какое бы место Дилан ни занимал в моей жизни. Мне нравилось, когда он играл в амбаре только в моем присутствии и пел песни так, будто они написаны исключительно для меня. Хотелось думать, что так и было. С тех пор он сочинил много новых песен. Песен о любви и потере, о сексе и алкоголе.

Я прекрасно понимала, почему Лейла уделяла так много времени любимым группам. Я сама едва не поддалась искушению уехать с Диланом и колесить за ним по гастролям, но мама меня убила бы. Она слишком многим пожертвовала ради моего образования, и я не хотела ее разочаровать.

Потом я встретила Питера, а Дилан встретил виски. Я никогда не пыталась узнать, кто еще «вдохновлял» его в то время. Он больше не принадлежал мне, а учитывая его популярность, могу представить, как прошли эти годы. От виски он все-таки отказался, поэтому я строила предположения только о девушках.

Дилан сел рядом, возле спинки кровати, положил гитару на колени и стал перебирать струны.

– Я сыграю акустическую версию, чтобы ты услышала основную мелодию. На компьютере я сделал демозапись – там понятно, как песня зазвучит вместе с другими инструментами.

Он поместил каподастр на гриф гитары.

– Вот, Мэдс.

Дилан начал играть, и первая же строка новой песни поразила меня в самое сердце.

– Черт возьми, Дилан! – Я не ожидала, что он напишет оду родному городу.

Его глаза были закрыты, Дилан ушел в себя. Лишь по поднятому уголку губ я догадалась, что он услышал мои слова.

Я шумно сглотнула. Дилан открыл свои чертовы голубые глаза и посмотрел на меня. Неотразим. Моя крепость пала.

Прийти сюда было ужасной ошибкой. Я встала, не дожидаясь конца песни. Дилан перестал играть и, отложив гитару, внимательно меня рассматривал. Я сделала шаг к двери, и Дилан моментально оказался рядом. Не с угрожающим видом. Просто на моем пути. Почти кожа к коже. Донесся его запах – он сбивал меня с ног.

– Мэдди, постой…

– Мне пора. Пожалуйста, дай пройти.

Дилан подошел ближе, и от его энергии завибрировали все частицы моего тела, а затем так же быстро отступил с поклоном, как будто пропуская королевскую особу.

– Ты знаешь, где меня найти.

Я бросилась к выходу и вниз по ступенькам к велосипеду моей мамы, надеясь убежать достаточно далеко, пока я не передумала. Проехала мимо озера и помчалась по проселочной дороге, изо всех сил давя на педали в надежде избавиться от физической потребности. Слова «Горим от жара, так жарко» все звучали у меня в голове, и я понимала, что так бы оно и было. Я пересекла город и направилась к ручью.

И едва не врезалась в дерево, когда увидела, что по мосту идет Макс.

Он помахал. Я поехала дальше.

Я ввалилась домой обессиленной, зато совершенно свободной от непрошеного сексуального желания. Когда принимала душ, персонажи моего романа начали говорить.

Рейн сказал: «Лира, я сгораю от любви».

Лира ответила: «Рейн, это невозможно. Нам с тобой не суждено быть вместе».

«Суждено, – возразил Рейн. – Мы предназначены друг другу».

Возможно, на экране компьютера эти слова будут менее яркими, чем в моих мыслях, однако я вдруг осознала, что Серебристый Лис прав. Моим героям не хватало не только романтики, но и секса. Я очень давно не испытывала подобного неодолимого физического порыва, и, хотя все дело было в Дилане и его харизме, бедра снова покалывало.

Когда я вышла, не совсем одетая, подсушивая волосы полотенцем, на кухне сидела Лейла. На ее ноутбуке был открыт текстовый документ.

– Это резюме?

Она молча кивнула. Я подошла сзади и стала читать через плечо. Лейла закрыла окошко.

– Так любопытно, Мэдди?

Я пожала плечами – мое внимание все равно привлек рингтон с оповещением о новом письме. Я взяла ноутбук и устроилась на диване в гостиной. На тумбе стоял телевизор, но мы так и не подключили к нему кабель. Лейла смотрела фильмы на ноутбуке, поэтому телевизор просто собирал пыль в углу. Я положила ноги на кофейный столик и открыла новое послание от Серебристого Лиса.

«Клэр!

Похоже, ты делаешь шаги в верном направлении. Надеюсь, ты найдешь любовь всей своей жизни – и не только в искусстве.

Ты спрашивала про «Гордость и предубеждение». Так вышло, что я недавно прочитал эту книгу, и она, не знаю почему, нашла отклик в моей душе. Наверное, я влюбился в подобие Лиззи Беннет и не представляю, как убедить ее пойти на компромисс. Я ей совершенно неинтересен, и о счастливом конце речь даже не идет, хотя случаются проблески надежды. Держи за меня пальцы.

Не перечитать ли мне твою книгу, пока мое сердце опять не растоптали?

Кстати, как дела с продолжением?

СЛ

P.S. Зови меня Хитрым Лисом.:)»

Постскриптум меня рассмешил, и я нажала «Ответить».

«Хитрый Лис!

Может, стоит воспользоваться примером Дарси и написать твоей Лиззи длиннющее письмо, обнажающее душу? А если не подействует, двигаться дальше и раскинуть сеть пошире? Извини, если я перехожу границы, просто хочу отплатить за твои хорошие советы.

Моя личная жизнь не лучше. В данный момент я отождествляю себя с Джейн Эйр. Дух Рочестера в виде возлюбленного из прошлого манит меня. Соблазн моментального удовольствия велик, но я не хочу переживаний. И тем временем рассматриваю вариант, от которого не падаю тут же в обморок.

Забавно. Раньше я не понимала, почему Джейн вообще обратила внимание на Сент-Джона Риверса, однако в отношениях по расчету есть надежность. А вот сделать решительный шаг и довериться кому-то вроде Рочестера – в реальной жизни такое не часто работает. Вдруг он совсем не изменился? Это прыжок в неведомое, в пропасть.

И все же в исследовательских целях буду принимать во внимание все возможности и дам тебе знать, как идут дела.

Клэр».

Грустно, что я открываю душу какому-то незнакомцу из интернета, а не близким людям, правда? Жизнь порой смеется над нашими попытками построить значимые связи с тем, кого знаешь, дразня многообещающими отношениями, до которых не дотянуться. Разве встреча с идеальным партнером гарантирована?

Наверное, Лейла давно это поняла.

Я взяла газировку из холодильника, и в этот момент телефон сообщил мне об очередном входящем письме.

Подруга оторвалась от ноутбука.

– Пора сменить сигнал оповещения.

Пожалуй, она права, вот только боюсь, что с менее надоедливым рингтоном я буду пропускать сообщения. Я все еще не могла нарадоваться тому, что для моих писательских целей нужен отдельный почтовый ящик. Надо же, я написала роман! Я надеялась, что всегда буду гордиться созданием целого вымышленного мира, независимо от того, хорошо продается моя книга или нет. Прочитав отрицательный отзыв Серебристого Лиса, я забыла о радости писательства. Но он не виноват в том, что я так отреагировала на критику.

Непрочитанное письмо в ящике было как раз от моего нового друга. Легок на помине.

«Сент-Джон Риверс? Ай.

Забавно, что ты упомянула «Джейн Эйр». Я как раз ее перечитывал.

Конечно, я тебя не знаю и, возможно, опять читаю между строк, но вряд ли стоит предпочитать простоту тому, что требует усилий (если ты понимаешь, о чем я). Полагаю, что-то простое – это лучше, чем ничего. Скажи мне: порхают ли в животе бабочки от этого парня, не вызывающего переживаний? Или это всего лишь близкая дружба? Согласен, чувства могут проявляться со временем, и, честно говоря, именно на это лично я и рассчитываю. Но стремиться к такому не стоит. Мы заслуживаем не скупости, а фейерверка чувств!

Если ты сравниваешь его с откровенно неприятным персонажем, очевидно, не так уж тебе он подходит. С другой стороны, выступая адвокатом дьявола, скажу, что у отношений по расчету есть свои плюсы. Даже в литературе таких примеров полно, и это необязательно Сент-Джон Риверс».

Я отправила ответ из одной строчки:

«Назови хоть одного».

Через пару минут пришло письмо, короткое и по существу:

«Не знаю. Баэр из «Маленьких женщин»?»

О, нет-нет.

«Хочешь сказать, ты не был на стороне Лори?»

Я всегда была за Лори, хотя теперь вижу, что Баэр, пожалуй, лучше подходит Джо. Мы плохо знали этого героя, который появился в роли ухажера лишь к концу книги, тогда как Лори все время был рядом. И по-настоящему любил Джо.

Серебристый Лис ответил:

«Конечно, был. Хотя готов поспорить, что Баэр больше подходил Джо. Любовь – странная штука. Вдруг Джо хотела полюбить Лори, но искра не проскочила?»

Интересно. У меня имелось другое объяснение.

«Или она так страстно боролась за свою независимость, что была способна забыть о романтике, пока не добьется успеха? Она не реагировала на ухаживания Баэра, хотя в конце он сумел по крайней мере показать себя равным ей по уму».

Лис ответил:

«Наверное, это как раз тот случай, когда «побеждает самый настойчивый», ведь Баэр не принимал отрицательного ответа».

Я рассмеялась.

«И это говорит человек, чья личная жизнь основана на ожидании: «Снизойдет ли до меня девушка моей мечты?»

«Просто не спешу. Бабочка замерла, не хочу ее спугнуть».

Это было похоже на флирт.

«Признайся, юный Лори, ты тоскуешь. Почему бы не сообщить ей о твоих чувствах?»

«О, значит, я Лори? Ну а ты, если честно, ведешь себя как Джо. Нельзя сказать, что ты в плане отношений следуешь за своим сердцем».

Туше!

«Ты прав. Просто я еще не нашла своего романтического героя».

«А ты не думала, что подходишь к вопросу не с той стороны? Возможно, люди – вовсе не романтические герои и не художественные образы».

Верно, зато в книгах есть определенная структура и направление, которых не хватает в моей жизни. Если бы я могла написать собственную жизнь, то не стала бы бесцельно бродить вокруг да около, натыкаясь на случайных персонажей.

Я посмотрела на часы. Уже поздно, и надо закончить главу.

Я черкнула короткий ответ:

«Было приятно поболтать. Ты всегда наводишь меня на размышления».

Лис отреагировал почти мгновенно.

«Мне тоже. Расскажешь потом, что к чему».

Следом пришло еще одно сообщение.

«Кстати, подпишись на меня в Твиттере. Там общаться будет намного удобнее».

Я открыла Твиттер и нашла профиль Серебристого Лиса, надеясь обнаружить хоть какие-то намеки на то, как он выглядит. Увы, на страничке он поместил картинку с мультяшным лисом, а публиковал в основном ссылки на свои рецензии. Мой профиль тоже не был особо информативным. В качестве основной фотографии я загрузила обложку своей книги, а твиты почти никогда не писала.

Я нажала «Читать».

Глава 14

Когда в понедельник я открыла магазин, кондиционер не работал, и помещение наполнилось неприятным запахом, словно где-то гнила туша оленя. Принюхиваясь, я обошла все, чтобы найти его источник. Воняло не из туалета и не из кладовой. Я заглянула на кухню, но запах становился отчетливее в районе кассы, где-то над витриной-холодильником.

Я включила свет за прилавком, сдвинула стекло, и меня едва не стошнило. Закрыв рот и нос, я сунула внутрь руку и выругалась – охлаждение отключилось. Среди прочего, в жаре преступно томились оставшийся сэндвич с говядиной, йогурт и несколько бутылок молока.

Джентри зашел как раз в тот момент, когда я выбрасывала всю еду.

– О Господи. Что это за запах?

Не отвлекаясь, я крикнула:

– Чего тебе надо, Джентри?

Фрукты, наверное, можно было спасти, но я хотела избавиться от всего, что пролежало среди этой вони в течение выходных, и поэтому выкинула их в мусорный мешок.

Джентри подошел ближе.

– Зашел напомнить, чтобы ты взяла флаги для Дня независимости. И приберись на территории вокруг магазина.

Я закатала рукава, чтобы достать тарелки из передней части витрины. Чертовски жаль выбрасывать торт с двойной шоколадной глазурью! Я выпрямилась и вытерла лоб тыльной стороной ладони, наконец вспомнив о Джентри.

– Поняла. Все сделаю.

Он повернулся к выходу, но замер.

– Твоя выпечка пропала. Боюсь представить, что сейчас сказал бы санинспектор. – Я практически ожидала, что он злобно подкрутит свои несуществующие усы, однако вместо этого на лице Джентри расплылась крокодилья улыбка. – Если что, отправляй своих посетителей к нам – мы их накормим.

Еще бы.

– Спасибо. Буду иметь в виду.

– Знаешь, мое предложение по-прежнему в силе.

Как ни ужасно признавать, его регулярное предложение уже ассоциировалось не с кружащими стервятниками, а скорее с орлами, спасающими Фродо и Сэма с Ородруина. Мысль о том, что опять придется на день закрыть магазин и потерять прибыль, вселяла ужас. Еще одна катастрофа, и всему конец. Как бы не пришлось звонить Питеру с просьбой отсрочить ежемесячный платеж.

Меня переполняло беспокойство, и ко всему прочему близился срок сдачи второго романа. Я просила редактора дать мне немного больше времени, но она ответила, что производственный график нельзя менять. Если я не сдам работу вовремя, сдвинется дата выхода, а это жутко разозлит отдел маркетинга, ведь они готовятся рекламировать продолжение романа на разных книжных ярмарках.

Я почти дописала книгу, только концовка никак не давалась. Надо серьезно взяться за дело и выдать рабочий черновик к пятнице, чтобы Лейла прочитала его до отправки в издательство – редактор ждала роман через две недели.

Книжный магазин выбрал худшее время для бедствия.

Большая часть запаха улетучилась, когда я вынесла мусор и протерла витрины раствором «белизны». Когда появился Макс, я не стала выражать недовольство, что жизнь послала именно его в качестве спасителя.

– Ты просто находка, Макс.

Он поставил коробки рядом с кассой и просиял.

– Ну вот, так-то лучше.

Я схватила его под локоть и провела по залу.

– Чувствуешь какой-нибудь неприятный запах?

Он сунул нос в подмышку.

– Я сегодня мылся.

Умора.

– Значит, ничего такого?

– Возможно, чуть-чуть… – Он наклонился ко мне. – А вот ты хорошо пахнешь.

Я не сразу поняла. Он что, заигрывает?

– В витрине отключился холодильник.

Макс почесал подбородок, покрытый короткой щетиной, которую мне лучше бы не замечать.

– А в субботу все работало? Просто взял и выключился? – Он обошел кассу, нагнулся и потрогал вентилятор. – Посмотрим, что я могу сделать. Надеюсь, мотор не сгорел.

Сердце ушло в пятки. Мне бы не хватило денег на замену витрины. Пришлось бы закрывать магазин.

Макс покопался еще несколько минут, а затем сел на пол с хмурым видом.

– Не пойму, в чем дело. Видимо, понадобится помощь.

– Черт. – Я не хотела платить за вызов специалиста, однако кофейня без холодильной витрины долго не продержится. – Ладно, позвоню Джеку.

Джек был другом моей мамы и занимался ремонтом систем отопления, вентиляции и кондиционирования воздуха. Хотя умел чинить вообще все. В детстве я считала его кем-то вроде папы на час. Прихожу из школы, – а его ноги торчат из-под кухонной раковины, или в прачечной висит его мускусный запах.

Джек быстро приехал и подключил к компрессору какое-то странное устройство. Воткнул в розетку мигающую штуку, а затем без объяснения встал и вышел. Я направилась за ним к счетчику. Когда Джек потер подбородок, я поняла, что ремонт будет стоить больше, чем у меня отложено.

– Кажется, я обнаружил проблему.

– И?

– Кто-нибудь возился с электрощитком?

Я вспомнила, как Макс выходил к щитку под дождем, но покачала головой – он вредить мне не станет. Если только не пытается показать себя незаменимым.

– Нет. По крайней мере, я не видела.

– Нет нейтрали. Возможно, отошло соединение.

– Выражайся яснее, Джек.

Он пожал плечами.

– Мог и пожар возникнуть.

– Сумеешь починить?

– Тебе придется звонить в энергокомпанию.

Черт, уходило ценное время!.. Примерно через час явился мужчина с инструментами, покопался в счетчике и повторил слова Джека о том, что имелся риск пожара, и мне повезло. Ему пришлось отключить электричество во всем магазине, но, когда ремонтные работы были окончены, витрина включилась. И пока что все вроде бы шло хорошо.

Будто отмена смертного приговора.

Целое утро было потрачено зря, но я все-таки перевернула табличку на «Открыто» в надежде хоть на какую-то торговлю.

Чарли устроился в углу пустого кафе, и я ему завидовала. Если продать магазин, смогу ли я посвятить все время писательству? И захочу ли?

Срок сдачи близился, я была вынуждена писать в любую свободную минуту. Подключила ноутбук к сети и поставила его на столик в углу, чтобы настучать последние несколько глав. Тревожила мысль, что второй роман окажется хуже первого… Впрочем, мне было некогда заниматься самокопанием.

Не знаю, пришла ли ко мне муза, но я засиживалась по ночам и писала без остановки. К четвергу сил не осталось. Макс глянул на меня и сказал:

– Тебе плохо. Иди домой.

Отличная идея. Можно уйти и дописать книгу.

– Магазин? – вымолвила я, не в силах составить целое предложение. Кончился запас слов, и мне надо перезарядиться?

Макс сжал мое плечо.

– Иди. Я здесь побуду.

Измученная, я даже не возразила. И, особо не раздумывая, обняла Макса. Он замер, а потом стал гладить меня по спине – именно это мне и было нужно. Я прижалась щекой к его груди. Уснуть бы прямо вот так.

Он первым разомкнул объятия, поставил меня ровно и направил к двери, а я сделала нечто небывалое: отдала ему ключи.

Макс сжал их, будто поймал снитч.

– Выспись хорошенько.

Спать я не легла, весь день писала. К вечеру была готова свалиться с ног, но наконец-то напечатала: «КОНЕЦ».

Я закончила!

Лейла сидела в своей комнате, заплетя рыжие волосы в косу, и со смехом читала что-то в интернете. Я постучала по дверной раме.

Она посмотрела на меня:

– Готово?

– Черновик написан. Первая половина мне нравится, однако концовка просто мрак. Не могу понять, в чем дело. Не подскажешь?

– Дай почитать Максу, он подкинет тебе пару идей. Или кому-нибудь из книжного клуба.

– Ну, если тебе не хочется…

– Дело не в этом. Я боюсь, что дам плохой совет. В романтических линиях я разбираюсь хуже всех. Вдруг я не сумею тебе помочь?

Я засмеялась при мысли о том, что кто-то из парней в нашем городке хоть что-то понимает в романтике.

– В прошлый раз у тебя хорошо получилось. Ну пожалуйста!

Лейла прикусила губу.

– Ладно. Но за определенную плату.

– Вот как? – Раньше она денег не требовала. Наверное, сайт совсем мало приносит.

– Через пару недель одна моя любимая группа будет выступать в национальном парке. Я настаиваю, чтобы ты составила мне компанию. Билеты с меня.

Я с облегчением согласилась, пошла к себе в комнату и отправила ей по почте вордовский документ.

В отсутствие других срочных дел я завалилась в постель и спала беспробудным сном, пока в предрассветные часы пятничного утра телефон не разразился оповещениями. Я перевернулась и заморгала, привыкая к свету. Пришли три личных сообщения.

«Не могу уснуть».

«Думаю, я стал второстепенным персонажем в истории этой девушки. Как я превратился в Бингли[15]?»

«В этом вообще есть смысл?»

Как мило. Хотелось найти эту девушку и сказать ей: «Ох, потеряешь отличного парня». Правда, все мои знания основывались только на переписке в интернете. Может, в реальной жизни он не такой уж приятный человек. Да и успел показать, что может быть настоящим придурком.

Возможно, девушка не разглядела внутреннюю красоту «чудовища». Мало ли почему в Сети не было его фотографий. Хотелось бы думать, что я достаточно мудра и сумела бы распознать душу поэта за не самым приятным физическим обличьем.

Я запала на сексуальную харизму Дилана, который не отличался красотой в общепринятом смысле слова, но был объективно крайне привлекательным. Его лицо использовали в рекламе одеколона, словно одно без другого невозможно.

Питер был красив, и я влюбилась, несмотря на отсутствие в его душе лиричности. Так что, возможно, я лицемерка и больше ценю внешнюю, а не внутреннюю красоту. Разве это плохо – хотеть и того, и другого?

Не важно, в какую категорию попадает Серебристый Лис. Даже если забыть о том, что его сердце занято, живет он где-то далеко. Я хотела спросить, где именно, однако боялась показаться навязчивой. Поэтому отправила дурацкое сообщение, посмеявшись, что не у меня стоит спрашивать совета насчет отношений.

Я и сама в затруднении. Похоже, в книжках все проще, да?

Я никогда раньше не смотрела на свою жизнь сквозь призму любовного романа. Конечно, я отождествляла себя со многими главными героинями: Энн Ширли, Лиззи Беннет, Белль, Гермиона Грейнджер, Джо Марч. Особенно Джо. Умные, целеустремленные женщины. Однако любовная линия не являлась главной в сюжете моей жизни.

Конечно, у меня был Питер, и я решила сосредоточиться на том, что будет радовать меня помимо отношений с мужчиной. Следовало планировать, как сложатся наши жизни. Мы поженимся, и важные события будут происходить в правильном порядке.

Я всегда представляла нас в доме, где нам предстоит обустроиться (малиновый домик). После совместного завтрака Питер, быстро поцеловав меня, побежит на работу с термокружкой в одной руке и какими-то финансовыми бумагами в другой. Я буду пробуждать в юных читателях любовь к «Хроникам Нарнии» и «Гарри Поттеру». Чтобы чувства не угасали, Питер станет устраивать мне сюрпризы в виде романтических поездок на выходные (потому что я прочитаю об этом в какой-нибудь книге и намекну ему). Мы будем говорить о детях, спорить о том, как их назвать и подойдет ли для них государственная школа, в которую ходила я.

В реальности же мы ругались из-за малинового домика и моего нежелания найти «настоящую» работу.

В итоге я получила практически все, что хотела: родной город, книжный магазин, писательскую карьеру, но в процессе потеряла романтического героя. Наверное, он и не был героем. И не было у нас никакой любви.

Глава 15

Я так и не успела перечитать «Унесенных ветром», однако помнила книгу достаточно хорошо, чтобы подготовить вопросы для обсуждения на пятничном книжном клубе. Надеялась быстро пробежаться по основным моментам, а остальное выудить из памяти.

Чтобы отвлечь от себя внимание, я сразу бросила «гранату»:

– Ретт говорит Скарлетт: «Я влюблен в тебя не больше, чем ты в меня». Что мы об этом думаем? Он любил ее? А она его? Испытывает ли кто-нибудь в этом романе, кроме Мелани, настоящую любовь?

Чарли хохотнул.

– Конечно. Они все по-настоящему любят себя. – Я расслабилась, позволив ему высказаться по-профессорски. Чарли закончил свое скучноватое вступление следующими словами: – Честно говоря, я никогда не понимал, зачем Ретт добивается Скарлетт, и почему Скарлетт продолжает потакать Ретту.

Дилан усмехнулся.

– Не соглашусь. Ретт Батлер – самая интересная фигура в ее жизни. И идеально ей подходил. Если бы Скарлетт вовремя это поняла…

Чарли увлеченно наклонился вперед.

– Признай, Скарлетт просто использовала Ретта, потому что ей было скучно и одиноко. Сначала она с помощью Чарльза Гамильтона заставляет Эшли ревновать, дальше Фрэнк…

– Ты затаил обиду за своего тезку? – пошутил Дилан.

Я и забыла, что первого мужа Скарлетт тоже звали Чарли, и невольно рассмеялась. Чарли бросил на меня обиженный взгляд.

– Нет, Дилан, я не обижен. Просто считаю, что эти отношения невозможны. Ретт Батлер слишком умен, чтобы попасться в сети Скарлетт. А Скарлетт так поглощена собой, что не способна оценить Ретта. Я поддерживаю вариант Шоны «за никого». С одной поправкой: Скарлетт не должна никого выбирать не ради собственного блага, а чтобы оградить человечество от своего эгоизма.

Шона покачала головой:

– Не надо за меня домысливать, Чарли. Я думаю, Дилан прав. – Чарли мгновенно напрягся, и Шона подняла руку. – Выслушай меня. Да, у Скарлетт полно недостатков, но разве Ретт этого не видит? В его жизни она тоже самая интересная личность. И да, это Скарлетт виновата в том, что не прислушалась к собственным чувствам и не поняла, что наиболее подходящий ей мужчина, в которого она могла по-настоящему влюбиться, все это время был рядом. Господи, она же вышла за него замуж и все равно тоскует по другому. Ужасно, правда?

Чарли не соглашался.

– А что ей требовалось, чтобы понять? Время? У Скарлетт было на это много лет. Потерять Ретта? Сколько раз он уходил, даже не разбудив ее?

От хода беседы мне стало неуютно, если не сказать больше. Я украдкой глянула на Дилана, который, к счастью, смотрел вниз и подергивал ногой.

– Мне понравился момент, когда Ретт говорит, что ее должен кто-то целовать, но сам этого не делает, – высказалась Мидж.

Все одновременно повернули головы в ее сторону.

– Продолжай, – попросила я.

– Забавно, как Скарлетт запрокинула голову в ожидании. Напомнило мне о тех временах, когда я ходила на свидания.

– В смысле, в фильме? – спросил Чарли.

Разговор зашел в тупик, и я стала искать в своих записях еще какую-нибудь тему для обсуждения, когда Макс вдруг заявил:

– Мне всегда было немного жаль Ретта.

Хотя он почти никогда не участвовал в беседах и приходил, как я думала, только ради продвижения собственного бизнеса, книгу Макс читал, в этом я не сомневалась. Он читал все.

– Давай поподробнее.

Он потер щетину на подбородке и обвел взглядом собравшихся.

– Ретт говорит, что не может гоняться за Скарлетт в ожидании момента, когда удастся втиснуться между двух мужей. Он всегда добивался желаемого и был хозяином своей судьбы… – Макс замолчал и прикусил щеку изнутри.

Чарли кивнул.

– И?

– Не знаю. Просто все считают его таким сильным, плутоватым, циничным героем, а на самом деле он вызывает жалость.

Я закашлялась.

– Ты назвал Ретта Батлера жалким?

Макс глянул в мою сторону.

– Я не говорю, что он неудачник. – Макс преодолел первоначальное смущение и теперь говорил хорошо известным мне тоном всезнайки. – Я говорю о жалости как о сострадании, надрыве. Ретт влюбляется в Скарлетт с первой минуты знакомства; хвастовство и сарказм нужны лишь для того, чтобы скрыть свою чувствительность.

Чарли поднял вверх палец.

– Видите? Без Скарлетт ему было бы намного лучше.

Макс посмотрел на него искоса.

– Ничего подобного. Напротив, ему повезло узнать Скарлетт, ведь иначе сердце Ретта ожесточилось бы, и он бы прожил всю жизнь без любви.

– Но в конце Ретт остается один. – Чарли скрестил руки и откинулся назад, точно адвокат, произнесший финальную речь перед присяжными и уверенный в победе.

Макс перевел дыхание, прежде чем ответить:

– Это не важно, Чарли. В любви главное не то, чем все заканчивается.

Мы все уставились на Макса. Он поймал мой взгляд.

– Ретт повзрослел благодаря тому, что позволил себе любить вопреки всему. И на какое-то время поверил, что его тоже любят.

После долгой паузы заговорил Чарли:

– Я все равно считаю, что Скарлетт его не заслуживала.

Макс засмеялся и расслабился:

– Она заслуживала больше, чем себе разрешала.

Шона озвучила мысли всех остальных:

– Ого. Ты вообще настоящий?

Я никогда не слышала от Макса ничего подобного и от неожиданности раскрыла рот.

Он поморщился, на щеках вспыхнули алые пятна.

Я глянула в записи.

– Остался последний вопрос. Почему Скарлетт была так чертовски зациклена на Эшли?

– Из-за сюжета, – пожал плечами Чарли, и все рассмеялись.

– Точно не из-за сексуальной привлекательности, – фыркнул Дилан.

Мидж сказала:

– Помню одного молодого человека, очень красивого, но он мной не интересовался. – Она махнула рукой. – Думаю, отказ сделал его еще более притягательным.

Макс склонил голову в ее сторону.

– То есть Скарлетт не могла заполучить Эшли?

– Что? – спросила Мидж. Видимо, она говорила совсем о другом.

– Наверное… – начал Макс и потыкал пальцем в губу. – Наверное, Эшли был за пределами досягаемости для нее, однако давал повод считать, что у Скарлетт есть шанс. Он находился рядом по доброте душевной, не понимая, как это на самом деле жестоко.

– У меня другая теория. – Дилан обвел всех взглядом, словно готовясь выступить перед публикой. – Эшли ассоциировался у Скарлетт с домом. Ведь что было для нее самым важным? Тара, ее дом, ее поместье. Эшли был родом из того мира, связь с которым она теряла с каждым днем, и чем больше менялся этот мир, тем сильнее Скарлетт цеплялась за Эшли, напоминающего ей о прошлом, о юности.

Шона усмехнулась:

– Не слишком ли проецируешь?

Дилан дружески похлопал ее по плечу.

– Нет ничего плохого в желании вернуться домой. – И посмотрел на меня.

Я отвела глаза.

Настала очередь Шоны:

– Полностью согласна с Мидж. Скарлетт не нуждалась в мужчинах, она собирала трофеи. Просто хотела победить.

На этой грустной ноте время закончилось. Я взяла список.

– В следующий раз читаем «Маленьких женщин».

Купив себе экземпляр, Дилан обернулся и напомнил:

– Приходи завтра вечером на мой концерт.

Это было опасное предложение, и я не знала, как уладить дело. Думала, после воскресенья Дилан поймет, если я не пойду. Более того, я волновалась, как бы мое появление не стало намеком на то, что я смирилась или даже поощряю его поведение. Он не звонил, не пытался увидеться со мной, и я не понимала: то ли Дилан сожалеет о случившемся, то ли я недостаточно важна для того, чтобы тратить время на объяснения. Я понятия не имела, что Дилан вообще думает обо мне, пока он не спел ту песню.

Следующим в очереди был Чарли.

– Почему бы нам не сходить вместе?

Я сопереживала Скарлетт, ищущей своего Эшли, который не пытался найти ее, в окружении Реттов Батлеров и настоящих Чарльзов Гамильтонов. Что бы мне посоветовали читатели, будь я героиней книги: бросаться в объятия этих парней или бежать подальше от них? Вот бы пролистать пару глав и узнать, чем все закончится.

Глава 16

Все население Ориона собралось в «Джукбоксе». К тому времени, когда я закрыла магазин и приехала в клуб вместе с Чарли, места возле сцены уже были заняты. Лейла помахала нам из-за большого круглого стола в углу, где Шона и ее супруга Ребекка уже сидели с напитками.

Я скользнула на диванчик и продвинулась, освобождая место для Чарли.

Свет замигал, разговоры тут же затихли: люди бросились к своим столикам или поближе к сцене.

Лейла вскинула руки.

– Я забыла настроить камеру! – Она оттолкнула меня в сторону, достала из рюкзака сложенный штатив и выдвинула его. Затем прикрепила камеру, повозилась с фокусом и параметрами освещения. Как только Лейла все наладила, она включила запись и откинулась на спинку. – Надеюсь, никто не собьет эту конструкцию.

Под редкие аплодисменты на сцену залез Кайл, хозяин клуба. Стало тихо, и Чарли положил руки на стол, держа пиво в ладонях. На мгновение я представила, что глажу его пальцы – какова будет его реакция? Но не успела я ничего предпринять, как Кайл объявил:

– Дамы и господа, прошу поприветствовать нашего родного Дилана Блэка! С возвращением в «Джукбокс»!

Зал взорвался аплодисментами, когда Дилан выскочил на сцену с гитарой через плечо и сказал в микрофон:

– Привет, ребята.

Сверху его освещал прожектор, и он явно чувствовал себя как дома.

Лейла толкнула меня локтем.

– Я уже несколько месяцев не видела его выступлений. Как же мне этого не хватало.

– Отсюда, с вашего клуба, давным-давно все и началось, – продолжил Дилан. – Я бесконечно благодарен вам за то, что не перестаете меня поддерживать.

Несколько человек умиленно ахнули, другие захлопали, радуясь, что Дилан признал их вклад в свой успех.

– Вы всегда были рядом, и поэтому я хочу, чтобы вы первыми узнали о том, что я написал новый материал, которым очень горжусь. По-моему, будет очень кстати поделиться с вами этими песнями сегодня вечером.

– Да! – крикнула я.

– Дилан! Дилан! Дилан! – начала скандировать Лейла, и остальные подхватили.

Он опустил голову и потер шею, выражая признание. Выглядело невероятно мило. Дилан уехал из Ориона самонадеянным засранцем, а со временем превратился в серьезного исполнителя, считающего, что надо заниматься музыкой, а не упиваться лестью.

Дилан сыграл подборку новых песен, после чего объявил перерыв и пообещал вернуться и остаток вечера принимать запросы из публики или играть каверы.

Зажегся свет, Лейла обмахивалась.

– Боже, Дилан просто огонь. До сих пор не могу поверить, что ты от такого отказалась.

Чарли встал и пошел к бару, а я смерила подругу сердитым взглядом.

– Не искажай. Мы, как два поезда, умчались в противоположные стороны.

– А ты не думала, каково это: жить в дороге, колесить с гастролирующим музыкантом?

– Можешь встречаться с ним, если хочешь.

Лейла покачала головой:

– Хоть я и обожаю сексуальных гитаристов, пишущих собственные песни, Дилан – это чересчур. Правда, если он останется в городе, местные наверняка попробуют свести нас. Хорошо, что Питер сбежал, иначе и в нем разглядели бы потенциального партнера для меня. Люди совсем не понимают, что уместно, а что нет.

Я не могла не рассмеяться.

– Удивительно, что тебя не пытались свести с твоим же братом.

– Точно. Зато нет причин не свести с ним тебя. – Лейла принялась пить через трубочку, словно разговор на эту тему был окончен.

– Не дождетесь.

Лейла нахмурилась.

– Конечно, я прежде всего твоя подруга, но разве можно винить меня в том, что я немножко на стороне Макса?

Я обвела взглядом толпу, помахала Летиции и ее новому парню Рико, которого знала только по ее фотографиям в Инстаграме. С ними болтал Чарли; хорошо бы привел их за наш столик. Я повернула голову и уставилась на Макса – он сидел один и что-то яростно печатал в телефоне.

Кому? Все сейчас находятся в этом клубе.

– Эй! – Дилан стукнул по столу обеими руками, и я подпрыгнула. – Ну, как вам? Только честно. Нравится?

Как в старые времена.

– Ты en fuego[16], Дилан. Но почему ты в зале? Все ждут продолжения.

Росс Андерсон похлопал его по руке, проходя мимо.

– Отличный концерт, Дилан.

– Спасибо, – бросил он через плечо и обратил весь свой жар на меня. – Увидел тебя и решил подойти. Можешь остаться после выступления?

Все за столом смотрели в нашу сторону.

– Не знаю.

Он сложил ладони в жесте мольбы и наклонился, будто вот-вот упадет на колени.

– Пожалуйста, Мэд? – Он махнул рукой на остальную часть клуба. – Мы будем тут, среди людей. Я просто хочу поговорить.

– Посмотрим. – Я подняла брови. – Но тебе пора возвращаться на сцену.

Дилан взял меня за руку.

– Уверена, что выдержишь? Я буду играть мою новую песню.

Боже мой.

– Вперед. – Я попыталась убрать ладонь, однако Дилан схватил ее сильнее и поднес к лицу. Когда он коснулся губами моей кожи, я потянула сильнее и засмеялась:

– Вот негодяй!

Мимо пробежал Джентри, удивленно посмотрел на нас и вскинул брови.

Дилан подмигнул и грациозно отошел назад, сливаясь с толпой. Я проследила за ним взглядом и заметила, что на меня смотрит Макс. Помахала ему. Он отвернулся к сцене.

Свет приглушили, и вдруг из ниоткуда возник Чарли. Сел рядом со мной и протянул мне еще одну бутылку пива.

– Это был Дилан?

Вместо ответа я взяла бутылку и одним махом выпила половину.

Вряд ли Чарли считал, что мы пошли на свидание, но, пожалуй, мне не стоило заигрывать с Диланом, даже если на самом деле это он заигрывал со мной. Хотя Чарли, наверное, и не заметил, как мое лицо залилось краской даже без помощи сценического освещения.

Дилан вышел и сел на табурет, поставив одну ногу на перекладину, чтобы устроить гитару на колене.

– Еще раз всем спасибо, что пришли. И что остались на вторую часть. Хочу сыграть вам песню, над которой работал последние несколько месяцев. Она особенная. Думаю, сейчас поймете, почему.

Мои щеки уже пылали. Можно было уйти, но в темноте меня и так никто не видел. Дилан постукивал по корпусу гитары в синкопированном ритме и начал петь ту же песню, что я слышала, только в латиноамериканском стиле – все сразу задвигались в такт.

Потом он дошел до припева.

Я глянула на Лейлу, которая тут же изобразила кружок пальцами одной руки и стала тыкать в него пальцем другой. Чарли слегка отстранился, возможно, сам того не сознавая. Шона поводила бровями вверх-вниз. Я закрыла лицо руками.

Песня, конечно, была потрясающая. Мелодия звучала великолепно. Я легко могла представить, что она станет еще лучше с дорожкой аккомпанемента.

И ужаснулась от мысли, что все жители города будут напевать «Вернись, вернись, моя любимая».

Последние несколько месяцев мое тело находилось в анабиозе, в состоянии стазиса на космическом корабле, а теперь просыпалось слишком рано, когда до пункта назначения еще лететь и лететь. Мне необязательно требовался именно Дилан для удовлетворения пробужденного им желания, однако оказаться в его знакомых объятиях было бы так легко… Он пел, закрыв глаза. Тонкие черты лица выглядели очень привлекательно, губы могли целовать женщину крепко и умело. Меня надо целовать крепко. Меня надо целовать умело. Можно ли вернуться к Дилану на одну ночь?

Прийти, прийти, прийти в его постель?

Смогу ли я жить с этими чувствами, если дам им волю?

Дилан открыл глаза и, как и прежде, пронзил меня взглядом, маня к себе. Зал клуба превратился в раскаленную печку. Но я упорно смотрела на свое пиво, и вскоре песня закончилась.

– Черт. – У Лейлы отвисла челюсть, даже Шона обмахивалась.

Как только он доиграл, я пролезла мимо Чарли и пошла, не останавливаясь, к выходу на улицу, бросив своих друзей и… Дилана, кем бы он для меня ни был.

Я прислонилась к окошку кассы, между ног будто взрывалась суперновая. Тело окончательно проснулось, и я понятия не имела, что с этим делать. Достала мобильный и написала личное сообщение Серебристому Лису.

«Угадай, кто вспомнил, что такое сексуальная неудовлетворенность?»

Я надеялась, что он ответит и можно будет облегчить душу, получить хороший совет, однако телефон молчал, и я все больше жалела об отправке сообщения. Писать подобное – нагло и глупо. Видимо, так и складываются мои отношения с Серебристым Лисом.

– Эй, ты в порядке?

В метре от меня стояла Шона.

– Наверное. – Я искоса глянула на нее.

Она положила ладонь на мою руку.

– Жизнь – забавная штука, правда?

– В смысле?

– Тебе не кажется, что все происходит в неподходящее время и не в том порядке?

– Да. Именно. Такое чувство, что в жизни сплошная неразбериха, а когда все становится на свои места, уже поздно.

Шона посмотрела на бледную луну.

– Так и есть. Но иногда все налаживается.

Она имела в виду Дилана? Я закатила глаза.

Мне под тридцать, грузовой поезд времени угрожающе надвигался. Во многих вещах я преуспела: у меня был магазин, скоро выйдет в свет моя книга. Я осознавала свой успех… но ничто не вечно. Разве можно рассчитывать на стабильность, если даже длившиеся несколько лет отношения могут полететь к чертям за один день?

И вот я начинаю с самого начала. Глава первая.

Двери открылись, и на улицу вышла Мидж.

– Дилан прекрасно выступил, Мэдди. – Она похлопала меня по плечу.

Из клуба вышли еще несколько человек, затем народ повалил толпой. Я взвесила все «за» и «против». Можно вернуться и подождать Дилана, а можно отправиться домой.

Появилась Ребекка и взяла Шону под руку.

– Передай Дилану, что он великолепно пел.

– Передайте сами, – крикнула я вслед, когда они двинулись вместе с массой людей по тротуару. Ради всего святого, Дилан – не продолжение меня!

Из толпы вынырнул Чарли, и я сделала вид, будто жду его. Стоило бы извиниться за то, что убежала, но как все объяснить, не сделав хуже? Когда мы дошли до моего дома, я повернулась к нему и сказала:

– Это было…

Никак не могла подобрать слово для описания ситуации, в которой Чарли заплатил за мою выпивку, а в итоге остался без меня в клубе слушать моего бывшего парня.

После напряженного мгновения он произнес:

– Что ж, спасибо, – и потянулся ко мне.

Полагая, что Чарли хочет поцеловать меня, я наклонилась к нему и лишь на полпути осознала, что его губы скорее направляются к моему уху, а не ко рту. Смутившись из-за того, что приняла объятия за поцелуй на прощание, я сменила собственную траекторию. В итоге мы просто столкнулись, и Чарли растерянно отошел в сторону, а затем крепко пожал мне руку.

Я хотела провалиться под землю.

– Ну, тогда спокойной ночи. – Чарли отпустил мою ладонь и двинулся назад по тротуару. – Увидимся в понедельник?

Вот бы понять, станет ли Чарли моим романтическим героем. Горный перевал оказался опаснее, чем я думала.

Оставшись одна, я повалилась на диван, задрав ноги на кофейный столик, на котором лежал фотоальбом. Открыла его пальцем ноги. На первой странице был снимок: я, Лейла и Макс перед их домом. Мы сидели на ступеньках и ели ярко-красное фруктовое мороженое. По подбородкам стекал сок, отчего мы походили на юных вампиров.

Я подалась вперед и перевернула страницу. Вот мама пятнадцать лет назад, когда ее волосы были еще золотистыми, а не седыми. Я сфоткала ее, когда она спала на веранде с открытой книгой на груди. Такая красивая.

Страницы, посвященные Максу и Лейле, сменились фотографиями Дилана. Дилан на мотоцикле, Дилан с гитарой на сеновале, Дилан садится в автобус до Нью-Йорка.

Я сглотнула ком в горле от нахлынувших воспоминаний. Мы попрощались под шум двигателя автобуса и запах выхлопов, а потом Дилан поднялся по ступенькам, и я наблюдала, как он шел по проходу в поисках места.

И вот он машет мне из окна. Если бы Дилан только попросил меня поехать с ним, сказал бы, что любит, что я нужна ему… Я бы соблазнилась. Села бы в автобус и отдалась приключениям, пока мама не отыщет меня и не напомнит о моих обязательствах. Случись все так, сейчас мне было бы проще попробовать заново. Вместо этого Дилан, как всегда, поставил собственные нужды выше моих и буквально бросил меня на обочине.

Странная деталь на снимке привлекла мое внимание. Я присмотрелась в логотипу на боку автобуса, где было написано «Автобусные Линии «Серебристый Лис».

Что за?..

Телефон брякнул, и я закрыла альбом, не переставая удивляться совпадению.

Достала сумочку и, покопавшись в ней, извлекла мобильный. Он тренькнул еще два раза, и число оповещений Твиттера изменилось с единицы на тройку. В приложении меня ждали личные сообщения от Серебристого Лиса. Прямо магия какая-то.

Я свернулась на диване в ожидании приятных минут.

«Нельзя же оставлять такое послание без объяснений.

Это твой Сент-Джон?

Он все-таки оказался Рочестером?»

Радуясь, что не отпугнула Лиса, я напечатала:

«Другой парень, давняя любовь. Пожалуй, Ретт Батлер, а не Рочестер. Такой высокомерный и сексуальный, что просто бесит, и с твоей подачи я отдалась жгучему вожделению. Теперь жалею об этом. Вот уж спасибо».

Лис быстро ответил:

«А поподробнее?»

Я задумалась. Заигрывание с Лисом кое-как заменяло мне настоящий физический контакт, но не стоило превращать веселье в парад самоуничижения.

«Разве не стоит приберечь это ради моего искусства? Огонь моих чресел, бла-бла-бла».

«Твои чресла пылают?»

«Вообще-то да».

«Так почему ты пишешь мне, вместо того чтобы гасить огонь жезлом Ретта?»

Я фыркнула от смеха и приподнялась, чтобы удобнее было печатать.

«Жезлом? Ты серьезно?»

«Хочешь верь, хочешь нет, я читал много исторических романов».

«Прямо-таки романов?»

«Почти все, до чего мог добраться».

«Как-то не вяжется с «Маленьким принцем».

«А, понял. Изучила мою страницу».

«А кстати, как успехи с жезлом, Лис? Есть прогресс с твоей лисичкой?»

«Напротив – подозреваю, она интересуется другим».

«И вот субботним вечером мы заняты литературно-непристойной перепиской».

«Позволь спросить, почему ты одна, если тебе удалось, так сказать, поджечь фитиль?»

Я снова засмеялась.

«А если я скажу, что мне нужно нечто большее, чем страсть? Сочтешь причудой?»

«В наше время это считается причудой?»

«Я хочу найти человека, с которым можно поговорить, которому и от меня понадобится не только страсть. Хочу секса, но лишь в придачу к дружбе, любви и стабильности».

«Именно это я и ищу».

Я вздохнула.

«Неужели? А я думала, такие мужчины бывают только в романах».

«Не только. Я хочу дружеского общения, но не сочтешь меня за грубияна, если скажу, что желаю и страсти?»

«Вовсе нет. Моя проблема в том, что сейчас я могу получить либо страсть, либо общение. Порознь».

«И это, как я понял, тебя беспокоит».

«Моя грудь пылает от желания». Хихикая, я отправила сообщение – подхватит ли он?

«Прекрасная дама, вы явно в беде. Чем я могу вам послужить?»

Бинго.

«Корсаж мешает дышать, вся измучилась».

Прошло несколько секунд, и я испугалась, что переступила черту. Потом Лис все-таки ответил.

«Не развязать ли его?»

Я не могла сдержать дурацкую ухмылку.

«Позор! Добрый господин, я упала в обморок прямо в ваши объятия».

«Что же делать джентльмену?»

«Джентльмену или злодею?»

«Ха-ха. От каждого понемногу».

Какой же он милый.

«Тогда Ретт Батлер?»

«Если бы».

«А кто?»

«Мы уже решили, что я Дарси».

И почему все опять сводится к «Гордости и предубеждению»?

«Ты ведь не настолько тщеславен, чтобы считать, будто эта книга про тебя?»

«Непонятый герой».

«Зато любимчик фанатов. Все обожают Дарси».

«Все. Кроме Лиззи».

Прямо в сердце.

«Значит, будешь ждать?»

«Оно того стоит».

Ого.

«Надеюсь, твоя Лиззи поймет, как ей повезло».

«А я надеюсь, твой Ретт Батлер найдет способ проявить себя и удовлетворит твое пылкое желание».

«Думаешь, имеет смысл рискнуть, если у хулигана золотое сердце?»

«Ради твоего искусства…»

Я покачала головой в ответ – дразнится!

«А тебе, возможно, стоит внести свою лепту и сказать Лиззи, что ты ей восхищаешься?»

«Ха-ха. Я почти готов».

«Спокойной ночи и удачи, Дарси».

Как ни странно, из-за флирта с Серебристым Лисом у меня не поднялось давление; наоборот, я успокоилась. Мне не хватало такого простого дурачества.

Через минуту телефон снова тренькнул.

«Знаешь, если ты вдруг напишешь сцену, где герои поддаются влечению, я буду не прочь взглянуть на нее».

Я быстро заморгала.

«Хочешь, чтобы я написала тебе эротическую сцену…»

Друг за другом последовало несколько сообщений.

«Просто шучу».

«А если все же напишешь, то я говорю серьезно».

Он добавил смайлик со сложенными в мольбе ладонями.

«О боже, забудь. Наверное, я тебя обидел. Ты обиделась?»

Я захихикала.

«Смеюсь».

«Хорошо. Потому что я пошутил. (Не совсем). Спокойной ночи, Джейн. Или Скарлетт?»

Устроившись на подушке, я попыталась представить, каков Серебристый Лис в реальной жизни.

В голову вдруг пришла уже написанная сцена из моего второго романа, которая получилась бы намного лучше, если бы я довела действие до конца. Опять взяла телефон и отправила сообщение Лейле.

«Не спишь?»

«Не-а».

«Уже дошла до момента, где Лира рисует руну на спине Рейна?»

«Да – очень сексуально».

«А если сделать из нее полноценную эротическую сцену?»

«Присылай».

«Сочту за одобрение».

Я достала ноутбук и открыла текст на эпизоде, который начинался так:

«Лира лежала в опустошенном поле среди обломков портала, обессиленно ползла среди развалин, откашливаясь копотью и кровью, пока не увидела его искривленное тело. Кажется, сработало. Она перенесла их обоих, но какой ценой?»

Потом Лира перевернула Рейна, задрала его рубашку и использовала остатки магической силы, чтобы начертать на его спине восстанавливающую руну.

В нынешней версии Рейн лишь просыпался и заявлял о своей неугасающей любви к Лире. И как я не догадалась сделать сцену более откровенной? Начала описывать физическое проявление их любви, надеясь просто расширить эпизод, однако персонажи не поддавались, и в итоге я даже не заставила их нормально поцеловаться.

Тьфу.

Книга превращалась в отражение моего собственного разочарования.

Глава 17

Подготовка к предстоящему Дню независимости требовала всеобщего участия. Я сделала рассылку по электронной почте и провела воскресенье с группой школьников начальных классов, помогая им украшать велосипеды длинными лентами и фольгой. Ребята постарше работали над небольшими платформами, которые они смогут тащить, толкать или везти за велосипедом на обязательном параде. В нашем празднике сквозило что-то безвкусное и старомодное.

Все воскресенье я лазила вверх-вниз по лестнице, развешивая флаги по моей стороне улицы и помахивая стоявшей напротив Летиции, с которой мы время от времени обменивались комментариями.

В понедельник тоже было много дел, и воздух прямо зарядился энергией от предвкушения кратковременного ухода от обыденности: в таком маленьком городе мы очень суетились по поводу торжеств.

Во вторник я не стала закрывать магазин, потому что не хотела упускать возможности торговли в праздник. Парад и суматоха привлекут всех, кто живет не так близко к крупному городу. В кофейне будет намного больше посетителей, чем в другие дни.

Однако ровно в полдень я выгнала народ из магазина и повесила табличку «Скоро вернусь», чтобы мы могли постоять снаружи и понаблюдать за появлением первых праздничных платформ, за которыми последовали шесть девочек-скаутов младшего возраста, школьная группа старшеклассников-музыкантов с мажоретками и линией барабанщиков, а также показательное выступление ребят из школы карате. Члены молодежного клуба «Четыре Эйч» раздавали на ходу конфеты. Между группами отдельные ребята ехали на украшенных велосипедах или маршировали в патриотичных костюмах, приветствуя людей на тротуаре. Родители выходили на середину улицы, чтобы сфотографировать своих детей. Работники местной газеты делали то же самое. Я махала рукой маленьким посетителям моего читательского уголка и ребятам постарше, чьи велики я помогала украшать.

И очередной орионский парад в честь Дня независимости завершился за рекордные сорок две минуты.

Пока шли последние марширующие, улицу наполнили наблюдатели, возвращающиеся на исходную. Шум на углу был вызван Диланом: попав в окружение узнавших его людей, он делал шаг, останавливался, отвечал на вопросы, улыбался для фотографии, затем пытался пойти дальше. Неудивительно, что Дилан редко покидал семейную ферму. От такого быстро устанешь.

Я не могла сдвинуться с места, будто загипнотизированная, наблюдая за проходом нашей знаменитости. Когда Дилан дошел до моего магазина, мне хотелось крикнуть окружающим: «Кыш! Кыш!», словно он пробирался через толпу вредителей. Хотелось схватить метлу и смахнуть их.

Вместо этого я держала дверь открытой, надеясь, что потенциальные клиенты зайдут внутрь вместе с Диланом. Мне было лестно, когда он сказал перед группкой изумленных девчонок:

– Привет, Мэдди.

И давно я оцениваю себя по уровню зависти подростков?

Не зная, хотел ли он заглянуть в магазин или просто шел мимо, я завела разговор на безопасную тему:

– Пойдешь на салют?

Дилан прожег меня взглядом.

– Я сам могу его устроить.

Тут бы мне засмеяться, но взгляд упал на обманчиво мягкие губы Дилана. Если попросить, он позволит поцеловать его уже сегодня. Прямо сейчас. Я сглотнула.

– Подвезешь туда?

– Хоть туда, хоть сюда. Куда угодно. – Дилан улыбнулся, и я ухмылкой ответила на его намек. – Заеду за тобой перед закатом, идет?

По окончании парада Джентри рявкнул, чтобы мы собрали ленты и другой мусор, валяющийся на теперь уже пустой улице. Держать магазин открытым не было смысла, но и закрываться рано не стоило. Главным событием вечера станет фейерверк над небольшим озером после заката.

Заскучав, я села на табурет позади кассы и стала перечитывать «Маленьких женщин» в четвертый или даже пятый раз. Через пару глав я подумала о Серебристом Лисе – интересно, чем он сейчас занимается? Открыла его профиль в Твиттере, увидела, что он опубликовал рецензию на «Джейн Эйр», и с улыбкой вспомнила, как мы обсуждали эту книгу.

Макс привез неизменный яблочный пирог. Уговорил меня попробовать кусочек с коричным кремом, который выдавил из бутылочки. Черт, как же вкусно.

– На салют собираешься? – спросил он перед уходом.

Почему-то вспомнился одиннадцатый класс. Макс пригласил меня на бал выпускников: «Можем пойти вместе, по-дружески. Как в старые времена». Я удивилась, ведь последние несколько недель мы обсуждали только то, как лучше подготовиться к предварительному экзамену на выявление академических способностей. Пришлось ответить, что меня уже пригласил задумчивый и артистичный Дилан. Макс отреагировал спокойно и сказал: «Ничего страшного».

На танцы он тогда пришел с красоткой Эммой Харкнесс, которая ничуть его не заслуживала.

– Ага. – Я наклонила голову. – Увидимся.

В опустевшем магазине я открыла ноутбук и воспользовалась тишиной для правки романа. К счастью или нет, Лейла дочитала книгу и поделилась серьезными замечаниями.

Прямо перед закатом отдаленный гул двигателя оповестил о приезде моего рыцаря. Из-за угла появился мотоцикл, и на обочине рядом со мной затормозил Дилан.

Он снял шлем.

– Подвезти?

– Вот и мой принц, – сказала я.

– Еще нет. – Дилан со смехом бросил мне второй шлем.

– Негодяй!

Я надела шлем, села сзади, уперев колени в его бедра, и обняла Дилана за талию. Футболка не скрывала широкую спину. Я прижалась щекой между лопатками, нахлынули воспоминания, да и урчащий между ног двигатель не помогал сохранять мысли непорочными.

Солнце низко висело над горизонтом и ослепило нас, когда байк вырвался на западную трассу. Будь за рулем кто-то другой, я бы вцепилась в него от страха, но Дилану я полностью доверяла. По крайней мере, в плане вождения мотоцикла. Я наездила вместе с ним много часов, и он никогда не давал повода для тревоги. Да и ехать недалеко.

Когда мы добрались до озера, на сиреневой воде мерцали последние золотистые лучи. Мы называли этот небольшой водоем озером, хотя на лодке тут не покатаешься. Откровенно говоря, просто большая лужа. Можно было помахать людям на другом берегу или переплыть его. Последнее я однажды делала. Причем без одежды.

Дилан остановил мотоцикл и подождал, пока я слезу, а затем снял шлем и перекинул ногу. Положил шлем на седло, выдвинул подножку и обеими руками обнял меня за талию.

– Хорошо доехала?

Я склонила к нему лицо. Было бы так просто закрыть глаза, откинуть голову назад и позволить ему поцеловать меня.

Я нуждалась в поцелуе, нуждалась очень сильно.

Дилан ослабил хватку и легко взял меня за руку.

– Идем, Мэд. Посмотрим, кто тут.

Разочарованная тем, что он упустил возможность хорошенько очаровать меня, я побрела рядом, ища среди расстилающих одеяла людей знакомых, с кем бы я хотела поболтать.

Наш салют – это не то чтобы зрелище, а намек на него. Мы не могли позволить себе вычурный фейерверк, как в других городах, зато у нас были традиции. К тому же появлялся повод встретиться и пообщаться.

Дилан приветливо кивал окружающим людям. Почти все знали его еще до того, как он прославился, но несколько девочек-подростков вытаращили глаза и стали перешептываться. Дилан подмигнул, и они захихикали. Одна подняла телефон, чтобы сделать фото, и Дилан ослепительно улыбнулся. Я терпеливо ждала, пока он перестанет их очаровывать и вернется ко мне.

Я помахала мистеру Андерсону и его старшему сыну Коннору, не сразу заметив, что они разговаривают с Джентри. Увидев, что я держу Дилана за руку, Джентри бросил в мою сторону презрительный взгляд – как будто меня беспокоило его мнение. Потом я вдруг поняла, что Джентри был единственным жителем города, всегда радушно принимавшим Питера на наших мероприятиях. С уходом Питера он потерял почти что друга. Почему-то меня безмерно это меня порадовало.

Дилан выпустил мою ладонь, похлопал по спине парней, которые работали на ферме его отца, и с легкостью перешел с ними на испанский. Я оглянулась, отвечая улыбкой всем, кто на меня смотрел. Заметила Лейлу и направилась в ее сторону.

Она взяла одно из моих покрывал и расстелила рядом с сумкой-холодильником. Между ее скрещенными ногами торчала, словно стеклянный фаллос, открытая бутылка пива. Лейла размахивала телефоном, пытаясь поймать сигнал.

Я подошла сзади.

– Ширинку застегни.

– Чего? – Она наклонила голову.

Я показала на бутылку:

– Твой стояк торчит.

Она подвинулась и освободила для меня место, не отрываясь от мобильного.

– Никак не могу поймать сигнал, а назревает фанатская война.

Какой ужас. Опасаясь, что подруга решит уехать домой и заняться воображаемой трагедией, я сказала:

– Разве с этим не может разобраться кто-то другой?

– Конечно. У меня есть модераторы, но я пропускаю все веселье.

– Здесь тоже будет весело. Смотри, сколько народа. – Я окинула взглядом скопление людей и заметила Чарли у дальнего края озера.

Чарли был обаятельным и добрым – такого героя я бы и написала для себя, – однако ему не хватало чувственности Дилана. Они разительно отличались друг от друга. Только вот Чарли не проявил заинтересованности в моих жалких попытках привлечь его. Поэтому я тут с Диланом. Что это говорит обо мне? Неужели я из худшего типа женщин, готовых быть рядом с любым мужчиной, несмотря на все риски? Проводить время с Диланом – все равно что играть с огнем. Он будет ярко гореть и озарит мою ночь, но, скорее всего, оставит меня одну среди тлеющих угольков.

– Люди собираются по любым дурацким поводам, – отозвалась Лейла.

Дилан нашел нас, сел рядом, взял протянутое Лейлой пиво, а свободной рукой гладил меня по плечу.

Лейла продолжила:

– Помнишь фестиваль тыквы в прошлом году?

Еще бы не помнить. Как всегда бывает в Орионе, этот пустяковый фестиваль преуспел лишь по той причине, что людям в нашем городе только дай повод собраться. Как и сегодня вечером.

– Питера я туда силой затаскивала.

Он согласился пойти, потому что я была организатором мероприятия. Долго ворчал, но все-таки сделал вид, будто наслаждается беседой с Мидж, Шоной и Летицией. Не стоило удивляться, что на День благодарения он решил сбежать.

Дилан сжал руку и ущипнул меня за шею.

– Ага, он мне рассказывал.

– Точно! – воскликнула Лейла. – Забыла, что ты тоже был здесь в те выходные.

Я повернулась лицом к Дилану, но в сумерках уже не могла разглядеть его черты.

– И что Питер тебе сказал?

Его рука соскользнула с моего плеча и теперь лежала на моем колене.

– Мы болтали. Я не представлял, о чем с ним разговаривать, не знал даже, где он работает.

– В сфере финансов, – подсказала я. Теперь Питер уже главный финансовый директор, но это не важно. – Продолжай.

– Он как-то пренебрежительно высказался о том, что тут нечем заняться и мы придумываем эти непримечательные события, притворяясь, будто имеем какую-то свою культуру. Я не мог понять, стоит ли мне согласиться с ним из вежливости или высказаться в защиту родины и твоего вклада в организацию. В итоге я выдал что-то вроде: «Ну, Мэдди здесь нравится».

Не самое большое откровение.

– Он и так это знал. – Я глянула на тени, вырисовывающиеся над озером.

– Думаю, Питер счел мой ответ за молчаливое согласие, что городу чего-то не хватает. И заявил: «Только между нами: после свадьбы мы тут жить не будем».

– Что? – Я резко повернула к нему голову. – Мы планировали совсем другое. Ты, наверное, неправильно понял.

– Нет, именно поэтому я и запомнил тот разговор. Он сказал, что присмотрел дом на улице Меридиан и собирается купить его, как только вы поженитесь.

Мередиан-стрит тянулась прямо через центр Индианаполиса.

– А ты ответил…

– Я предложил обсудить это с тобой до свадьбы, ведь было бы нечестно вдруг заявить о подобном, когда вы уже официально муж и жена.

У меня глаза полезли на лоб.

– Почему ты молчал об этом?

Уход Питера не особо удивил меня, а вот то, что он замышлял такой обман… С трудом веря в услышанное, я сжала кулаки и приготовилась выслушать объяснение.

– Ты подумала бы, что я сочиняю это все из ревности.

Я постаралась взглянуть на Лейлу, однако увидела во тьме лишь смутный силуэт.

– Можешь в такое поверить?

Подруга качнула головой:

– Всем было ясно, что ему здесь не нравится.

Справедливо, хотя это все равно, если бы дождь признал, что земля мокрая. Они особо и не помогали Питеру почувствовать себя тут как дома.

Кто-то из мужчин, устанавливавших фейерверки, крикнул:

– Почти готово!

Озеро было таким маленьким, что мы его услышали. Из толпы раздались слабые возгласы.

– Разговор еще не окончен. – Я повернулась к воде как раз в тот момент, когда над головой вспыхнула звезда.

Лицемерие ли это – злиться на Дилана за то, что он держал свое мнение при себе? Ведь я полгода дулась на Макса, который высказался открыто.

Что, если бы Дилан, а не Макс, поговорил со мной за несколько недель до свадьбы?

По правде, я бы не стала его слушать.

Я была решительно настроена провести свадьбу, как и планировалось. У меня было платье, торт и мамино одобрение. В наших отношениях имелось все, чего я хотела. Питер был приятен в беседах, во внешности, в поцелуях. Секс, дружеское общение и стабильность – как я и говорила Серебристому Лису. Разве этого мало?

Конечно, я сама не могла дать Питеру достаточно, и раз он так легко покинул меня, стоило задуматься: может, я вообще по сути непривлекательна?

Салют длился дольше обычного, потому что пиротехники тянули время между запуском снарядов. Дети бегали и раздавали бенгальские огни, и мы все писали в воздухе свои имена кружащимся потрескивающим светом. Очередная тусклая звезда взрывалась в небе, и мы исправно ахали и охали – даже над неразорвавшимися зарядами, которые составляли процентов двадцать от всего салюта.

В целом во время фейерверка Дилан проявил себя настоящим джентльменом. Он сел сзади и притянул меня за плечи, чтобы я оперлась на него, и было так приятно, что я не смогла удержаться. Он приобнял меня левой рукой, а в другой держал пиво.

Фейерверк длился минут двадцать; потом в небо взмыли сразу две звезды, после чего из-за озера крикнули:

– Народ, это все!

Мы еще пообщались с людьми и попили пива, прихлопывая комаров. Я хотела поболтать с теми, кого практически не видела за пределами книжного магазина, и Дилан переходил за мной от одной компании к другой. Некоторые старшеклассники все лето проводили на семейных фермах и редко появлялись в городе.

Подсвечивая себе путь телефоном, мы двигались среди групп людей и увидели Чарли, увлеченного разговором с новым парнем Летиции. Я начала поворачиваться, чтобы подойти к Рико, когда поймала взгляд Чарли. Сделала шаг в его сторону, а он, будто не узнав меня, отвернулся, даже не помахав и не качнув головой.

Я снова оказалась у одеяла Лейлы, где в углу теперь пристроился Макс.

– Готова возвращаться домой? – спросила я у Лейлы.

Дилан склонился к моему уху.

– Эй, – прошептал он. – Я думал, ты со мной.

Его дыхание щекотало, и я вздрогнула. Пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться искушению. Приятно было бы провести страстную ночь в его горячей постели, но я все-таки разомкнула наш физический контакт.

– Спасибо, Дилан. Мне нужно домой.

– Я отвезу тебя. – Он переплел свои пальцы с моими, заявляя, как и прежде, о своих правах без открытых объяснений. С ним было так привычно и уютно, так легко поддаться повторению схем прошлого.

Однако я контролировала себя и убрала руку.

– Спасибо, Дилан. Не сегодня.

К тому же я не могла поехать домой с Диланом, даже если захотела бы. На доработку книги оставалось всего три дня.

Дома я открыла ноутбук, чтобы вновь попытаться написать ту эротическую сцену, которая не далась мне на выходных, однако едва я приступила, как прислал сообщение Серебристый Лис.

«Добрый вечер, Клэр. Или Скарлетт? Интересно, как там у тебя все складывается?»

Вот и поработала. Он написал мне как раз в тот момент, когда мне нужно было с кем-то поделиться, и в обычной ситуации я поболтала бы с Чарли, но сейчас он-то и являлся одним из предметов обсуждения.

«Привет, Лис. Или Дарси. Честно говоря, все немного странно».

«Почему?»

Как ему объяснить?

«Два моих потенциальных ухажера – полные противоположности друг друга».

«Точно. Сент-Джон против Ретта. И кто побеждает?»

«Скорее, кто проигрывает? Сент-Джон – отличный парень с большими возможностями. У нас крепкая дружба, но нет искры. Ретт же, напротив, прямо легковоспламеняемый бочонок с порохом, но я подозреваю, что его не интересуют серьезные отношения. Вот бы сделать из этих парней одного…»

И тут я опять вспомнила про Питера. Во многом он был золотой серединой между Чарли и Диланом. В теории, он представлял собой выгодную партию, и мы физически привлекали друг друга. Пожалуй, о таком накале страстей, как с Диланом, речь не шла, зато Питеру я хотя бы нужна была не только на одну ночь. Сейчас-то уже вообще не нужна, но раньше, когда мы были вместе, он постоянно водил меня куда-нибудь и говорил, что любит.

Телефон звякнул.

«Похоже, им обоим стоит поднять ставки».

Хватит обо мне.

«Как дела с твоей Лиззи?»

«Плохо. Я готов сдаться».

«Так почему же еще не сдался? Что в ней такого особенного?»

«Вкратце не объяснишь».

«Прошу. Возможно, я снова поверю в настоящие романтические чувства».

«Ты не представляешь, на что напрашиваешься».

«Скажи хоть что-нибудь».

Три маленькие точки то появлялись, то исчезали рядом с его именем, и я нетерпеливо смотрела на них, пока не пришло сообщение.

«Следовало бы начать с ее характера и доброты, однако больше всего меня поражают глаза. Думаю, она считает себя жесткой, может, даже пресытившейся, и если не знать ее, так и подумаешь. Ее выдают глаза. Одним цветом их не описать. Они по-доброму нежные и широкие от любопытства. Был бы я художником, попробовал бы нарисовать. Хочу надеяться, что лишь немногим избранным удается поймать случайно брошенный ею обольстительный взгляд».

Я была поражена.

«Просто великолепно, СЛ! Желаю удачи и надеюсь, она наконец-то поймет, что тебя нельзя упускать».

Он не сразу начал отвечать, и я отложила мобильный.

«А ты, надеюсь, отыщешь мужчину, который покажет словами и делами, что достоин тебя».

Боже, и почему я не могу найти кого-то вроде него?

«Она знает о твоих чувствах?»

«Уверен, что догадывается».

Да что с ней не так?

«Мне жаль. Ты отличный парень».

«Я придурок, который обвинил тебя в отсутствии личной жизни».

Я усмехнулась.

Теперь он значит для меня больше.

«А еще ты подкинул отличную идею для продолжения романа. (Эротическая сцена. Краснею.) Собиралась написать ее сегодня, но не получается».

«Ждешь вдохновения?»

Я оживилась.

«Да!»

«Какие тебе нравятся поцелуи: неспешные или внезапные и ошеломляющие?»

По спине пробежала дрожь.

«Пожалуй, Серебристый Лис, я скажу, что и те, и другие».

«Значит, ты любишь целоваться?»

«Определенно. Господи, как мне этого не хватает!»

«Так и начинай. Пусть твои герои поцелуются – вдруг это к чему-нибудь приведет. Представь себя на их месте».

Я уже пробовала, и ничего не вышло.

«Замечательный совет. И тебе нужно сделать то же самое… (в реальной жизни). А мне пора спать».

«И мне. Спасибо за беседу».

«Тебе тоже».

Я еще немного полежала в кровати, мысленно представляя Серебристого Лиса. Как он выглядит? Как звучит его голос? Хорошо ли он целуется? Я воображала его парнем, который нашептывает идеальные слова, касаясь моих губ своими. Он прав насчет зрительных образов. Я встала и начала печатать новую сцену, вдохновленную далеким от меня незнакомцем, который безнадежно влюблен в какую-то другую девушку.

Глава 18

Я проснулась от того, что Лейла сделала погромче какую-то песню. Я оттащила свое тело на кухню, где подруга стояла у плиты и готовила яйца.

– Доброе утро, – сказала она. – Будешь омлет?

– Нет, спасибо. – Я потянулась. – Какого черта ты вообще не спишь?

Я изогнула шею, чтобы заглянуть в ее спальню – не прячет ли она тайного любовника. Хотя с кем она могла замутить? Насколько мне известно, у людей из интернета нет телесного воплощения.

Лейла наложила себе еды и села за стол. Я приглушила музыку, налила кофе и устроилась напротив.

– Говори.

– У меня хорошие новости! – Она широко улыбнулась, держа перед собой кружку. – Угадай, какие!

Я ненавидела гадать, поэтому бросила:

– Э-э, тебя пригласили на встречу с папой римским?

Лейла хохотнула:

– Не-а. Папочка останется без мамочки.

Я свела пальцы вместе и постукивала ими друг о друга.

– Дай подумать. Ты решила стать веганом?

Она закатила глаза.

– Хватит.

– Ты попросила угадать, вот я и угадываю.

– Твои догадки нереалистичны. Подскажу: ты давно просила меня это сделать.

Я задумалась о наших прежних разговорах. Вряд ли Лейла так обрадовалась бы после уборки в ванной. И тут вспомнилось резюме и ее загадочный интерес к моему гардеробу.

– Ты нашла работу?

Она просияла:

– Да!

Теперь я тоже улыбалась.

– Какую? Где? – Лейла клялась, что устроится на работу, только если ей предложат место в Нью-Йорке, но ее даже на собеседования туда не звали. Неужели ей повезло, и теперь она меня бросит?

– В косметической компании близ Индианаполиса. Начинаю сегодня!

Она все-таки бросает меня. Я потерла глаза, пытаясь проснуться.

– Где ты будешь жить?

– Расслабься. Пока что буду добираться отсюда, а там посмотрим. Угадай, что еще?

Я недовольно застонала:

– Работа в ночную смену?

– Да ну тебя. Нет, работа в сфере социальных сетей, так что я смогу получить отличный опыт. Может, это станет первым шагом на пути к должности на Манхэттене через год или два.

– Что ж, отлично. – Я подошла и быстро обняла ее. – Очень рада за тебя!

Лейла подпрыгнула.

– Не против, если я временно потаскаю одежду из твоего бесконечного запаса деловых вещей?

Мы словно поменялись местами; она стремилась к жизни, от которой я убежала. Пока мы выбирали недельный запас вещей для образа успешного работника, я подумала: не слишком ли далеко я зашла в обратном направлении? Макс всегда одевался так, будто ходил на настоящую работу, а я относилась к магазину, как в детстве – он был для меня местом, где можно уютно устроиться в самой удобной одежде. Я достала розовую рубашку в тонкую полоску, которая мне всегда нравилась, и задумчиво приложила ее к темно-серой юбке.

Перевела взгляд на более нарядные платья, и впервые за многие месяцы мне захотелось надеть одно из них, при этом я, сама того не осознавая, представила реакцию Дилана. Подергала кайму кокетливой сиреневой юбки и выпалила признание:

– Я подумываю замутить с Диланом.

Я боялась реакции Лейлы, но она всего лишь изогнула бровь.

– Ладно.

– Что?

– Команда Мэд-Дилан не работает. Звучит слишком похоже на твое имя. Мэд-Дилан. Мэделин. Так не пойдет. – Она посмотрела на белую шелковую блузку из «Банана Репаблик», покачала головой и сдвинула вешалку.

– Ты же понимаешь, что прозвище для пары – не самое главное в отношениях.

– Без обид. Команда Мэд-Макс – вот это я понимаю.

– Ты непреклонна… Мы с Максом поубиваем друг друга!

Лейла рассматривала голубую рубашку от Ральфа Лорена.

– Вы слишком похожи. Знаете, на какие кнопки жать.

– Дело не только в этом. – Я села на край постели, думая о тысячах способов, которыми Макс сводит меня с ума. – Ты в курсе, что он пытался отговорить меня от свадьбы с Питером?

– Ну…

– Что «ну»?

– Э-э. – Одно выражение сменялось другим: то вытаращенные от удивления глаза, то искаженное от чувства вины лицо. Лейла сощурилась, будто в ее сторону летело что-то тяжелое.

– Выкладывайте, мисс Бекетт.

Она расслабилась и села рядом.

– Инициатива не его. – Лейла переплела пальцы на коленях перед собой, словно ее допрашивали. – Люди в этом городе заботятся о тебе. Мы беспокоились о твоем счастье.

– Что ты несешь? Макса подговорили?

Она пожала плечами.

– Кто?

– Не знаю, кто конкретно, но я сказала Максу, что решать тебе, что ты умная девочка и никогда не простишь ему такого вмешательства.

– Спасибо. – Неужели ему до сих пор так трудно это понять? – Ты тоже беспокоилась?

– Меня всегда что-то беспокоит. Как знать, что принесет нам будущее? Слышала ли я тревожные звоночки? Да, только не хотела терять нашу дружбу из-за какого-то парня.

– Ты бы и не потеряла.

– В отличие от Макса.

Я усмехнулась.

– Поверить не могу: все были против, и лишь один человек, кроме твоего брата, прямо мне об этом сказал.

– Дилан?

– Нет. Вообще-то, Чарли. Он сказал, что Питер альфанец и через несколько лет я сымитирую собственную смерть, чтобы уплыть от него на свободу. – У Лейлы был растерянный вид, и я объяснила: – Как в фильме «В постели с врагом». Джулия Робертс искусно изобразила смерть во время морской прогулки, чтобы вырваться из эмоционально жестоких отношений.

– Про фильм я знаю, а что такое альфанец?

– Альфа-самец-засранец. Властный, любит командовать. – Я замолчала, размышляя, справедливо ли он оценил Питера. – Я решила, что Чарли принципиальный противник бракосочетаний. Ты же не считала Питера жестоким?

Лейла покачала головой:

– Скорее, холодным и вечно отсутствующим манипулятором.

– Он был серьезным и надежным.

Она сморщила нос.

– Как и большинство вибраторов.

Я рассмеялась:

– Что ж, сплетники оказались правы. Теперь я одна, магазин едва-едва на плаву. У меня отобрали весь сюжет и оставили лишь забытую сноску.

– Мэдди, разве не могло все кончиться хуже? Ты правда веришь, что жила бы долго и счастливо в замке со своим сказочным принцем, если бы Питер не убежал, обнаружив, что в полночь все твои красиво одетые друзья превратились в мышей?

Я захихикала, отведя в сторону ее рыжие волосы:

– И в тыкву.

– Ты меня поняла? На огромной карте твоей жизни нарисована гигантская стрелка с указателем «Вы находитесь здесь», и она показывает на текущий момент, а не куда-то еще. Вопрос в том, станешь ли ты жить тут или продолжишь заменять реальность фантазией.

– Поняла. Я пытаюсь, правда, но эта стрелка никуда меня не ведет. И карту надо переделать, потому что все ориентиры исчезли.

Лейла протянула ладонь и взяла меня за руку.

– Не надо рассчитывать на ориентиры, Мэдди. Они недолговечны.

Вдохновленная успехом Лейлы, я достала бело-синюю юбку-карандаш в полоску и светло-желтую шелковую блузку. Специально застегнула ее не до конца, чтобы вид не был таким строгим. И даже уложила волосы в пучок вместо привычной косы. Глянув на модельные туфли, сделала выбор в пользу более удобных сандалий и пошла на работу с новым образом мыслей.

Несмотря на мой бодро-деловой внешний вид, утро казалось зловещим. В воздухе витало напряжение, на улице не было ни души. Даже Чарли не пришел, что меня расстроило. Я подавала ему противоречивые сигналы, уверенная, что ни один из них он не заметил. И возможно, я испортила нашу дружбу. Как только он появится, положу конец недоразумениям.

Мрачное предчувствие не уходило. Я выглянула на улицу, боясь, что надвигается ураган, и все будут сидеть по домам. Появление фургона Макса меня обнадежило: значит, жители города не исчезли разом, но, когда он спрыгнул на тротуар и бросился в магазин, не взяв никаких коробок, перевернул табличку на «Закрыто» и запер дверь, я решила, что наступил Армагеддон.

– Что ты делаешь, Макс?

– Разве ты не получила предупреждение? – Он прошел через свободный зал, окидывая взглядом магазин. – На наш район надвигается торнадо. Тут есть еще кто-нибудь, кроме тебя?

Стекла задребезжали, в дверь стукнул какой-то обломок. Я уронила книги, которые несла к прилавку.

– Нет. Вот черт.

Макс моментально схватил мою руку и потянул за собой к кладовке, будто разбойник, усадивший меня на черного коня и поскакавший в свое логово. Или мое логово, если быть точнее. Он распахнул дверь редко использовавшегося погреба – слишком маленького, чтобы называться подвалом, и слишком сырого, чтобы иметь другое предназначение, кроме как служить дырой в полу.

Сердце заколотилось.

Живя в Индиане, быстро привыкаешь к некоторым вещам. Среди них – прятаться, согнувшись, в подвале во время сезона торнадо. То есть почти круглый год. Рисковать не стоило. Мы все видели, какое опустошение приносит непогода: иногда рушится один дом из десяти, а иногда и целый город. Нет, с торнадо связываться нельзя, даже если это значит, что придется сидеть под землей с Максом.

Он щелкнул выключателем. Ничего не произошло.

В помещении было не совсем темно, и я ощупью пошла вдоль стены, чтобы не наткнуться на доставшуюся мне в наследство раскладушку.

– Тут где-то есть фонарик… – Вскоре я уперлась бедром в старый верстак у дальней стены и, повозившись в верхнем ящике, нащупала фонарик. Включила и указала на голую лампочку, свисавшую с потолка.

Макс вытянул руку вверх, однако металлическая цепь была совсем короткой, и он не мог ее достать даже на цыпочках. Он сел на корточки и похлопал себя по колену.

– Вставай на мою ногу и попробуй дотянуться.

Я взялась руками за его плечи и встала на колено. Макс поднял меня за талию, я схватила цепь и потянула ее. Ничего не вышло.

– Черт. Наверное, лампочка перегорела.

Фонарик лежал на столе, и по стене плясали наши тени.

Я слезла, Макс выпрямился, но не убрал руки, а прижал меня к себе.

– Помнишь, как мы вместе занимались бальными танцами?

Видимо, об этом ему напомнила моя юбка.

– Макс. – Я пыталась изобразить строгий голос, но воспоминание заставило меня рассмеяться.

И тут он прижался губами к моему лбу.

От неожиданности я опустила руку на его предплечье и замерла. Какой крепкий бицепс! Провела пальцами по краю рукава, желая залезть под ткань. Каковы на ощупь его плечи?

Надо было оттолкнуть его, но моя хватка усилилась, и он, будто по приглашению, перевел губы к моему виску.

В голове кричали голоса: «Стой! Это же Макс!», во рту формировались слова, и все же когда он нежно поцеловал меня в щеку, я ничего не сказала.

Затем он коснулся своими губами моих, и мозг совершенно заклинило. Я могла произнести лишь одно: «М-м-м». Все внимание было сосредоточено на восхитительной роскоши его слегка разомкнутых губ. Мы складывались идеально, как кусочки пазла. Я посасывала нижнюю губу Макса, наши языки переплелись. В животе засверкали молнии, пропитавшись энергией поцелуя.

Я впилась пальцами в мышцы, которые только что заметила, и Макс тихонько застонал. Проснувшаяся в нем страсть должна была насторожить, но мне лишь хотелось еще больше.

Он сделал шаг вперед, и я, точно послушная партнерша по танцу, последовала за ним. Макс с силой прижал меня к стене. Мозг сообщал телу срочную новость: упирающийся в меня член принадлежал Максу. И все же я не хотела, чтобы он останавливался.

Зацепилась щиколоткой за его колено и выдвинула бедра вперед. Юбка задралась.

Энергия вспыхнула на полную мощность, на нас обрушился торнадо. Макс запустил пальцы в мои волосы, растрепав пучок, и наклонил мою голову так, чтобы провести губами по шее и впиться в нее зубами. Руки нащупали кайму его рубашки и нырнули внутрь, желая дотронуться до кожи, схватиться за соблазнительные мышцы спины.

Прижавшись к моей щеке своей, Макс прошептал:

– Мэдди…

Я наслаждалась его вкусом на губах. Ладони Макса бродили по моей рубашке – прежде неизведанной территории. Нарушение нашего запрета разжигало страсть.

Макс замер, ожидая отказа, а не получив его, осторожно скользнул рукой под блузку. Затишье среди бури кончилось, и Макс, нагоняя потерянное время, водил пальцами по моему животу, ребрам, кружеву бюстгальтера. Пока мы не растеряли заряд, я направила его к ветхой раскладушке, и он не то чтобы сел, а упал в эту шаткую смертельную ловушку.

Я забралась к нему на колени, мысленно отчитывая себя за неправильный поступок, – и в этот момент наверху раздался такой грохот, что от возбуждения не осталось и следа.

Я отдернула руки и вскочила.

– Что это было?

Тяжело дыша, Макс провел рукой по волосам.

Звук указывал на сильное разрушение. Я поправила юбку и пошла к лестнице.

– Подожди. – Макс достал телефон, поводил по нему большим пальцем и нашел необходимое. С хмурым видом покорно встал. – Ладно, думаю, там уже безопасно.

Он разгладил брюки и издал нервный смешок. Пока мы взбирались наверх, мои руки дрожали от неудовлетворенного желания.

Я боялась, что мы обнаружим сломанную стену или провалившийся потолок, но свет горел, и снаружи, видимо, все утихло. Причина грохота нашлась в кафе. На полу в окружении осколков стекла лежала ветка дерева, а в витрине зияла дыра.

Ремонт обойдется дорого. Вздохнув, я пошла за метлой.

Когда я наклонилась подобрать крупный кусок стекла, Макс взялся за ветку, и наши взгляды пересеклись. Он сглотнул, потом встал и вышел на улицу, чтобы осмотреть витрину снаружи.

Пока я сметала стекло и деревяшки, Макс крикнул через дыру в окне:

– Странно. Здесь все цело.

– В смысле? – Пульс стучал в кончиках пальцев, и мне хотелось верить, что это из-за шока от природного катаклизма. Я выбросила из головы мысли о Максе, лежащем в темноте на раскладушке, и сосредоточилась на текущей задаче: собрать осколки в мусорный пакет.

– Тут валяются листья, но других веток нет. Даже тонких. – Макс, вероятно, был взволнован не меньше меня, однако старался говорить спокойно.

– А что с деревьями?

Еще в моем детстве вдоль тротуара здесь посадили деревья – как часть плана по благоустройству города. Они были не очень большими, но после сильного урагана улицу обычно заваливало листьями и веточками. Странно, что теперь отвалилась целая ветвь, тем более вокруг было чисто.

– Какие именно деревья здесь растут?

– Липы.

Он зашел обратно и пнул ветку.

– А это тогда что?

Даже не ботаник мог определить, что листья на ней отличаются от маленьких веерков на липах. К тому же в магазине лежала ветка цветущего дерева.

– Не знаю.

Кто-то из мелких хулиганов разбил мою витрину?

Мы склонились над веткой, задумчиво рассматривая длинные тонкие листья, и в этот момент мой телефон прокричал: «Вам письмо!», и я отошла проверить, не прислал ли Серебристый Лис что-нибудь новенькое.

И замерла от страха, увидев имя редактора. Я так и не исправила концовку романа.

«Мэдди!

Просто хотела спросить, как идут дела. Давить на тебя не хочу. Ты знаешь, что рукопись нужна к пятнице. Отложить срок сдачи нельзя, производственный график утвержден. Сумеешь закончить вовремя?

Удачи, Лиз».

Макс унес ветку на улицу, а я села в кафе и написала краткий ответ.

«Лиз!

Я почти закончила.

Вранье.

Получив отзыв на первую книгу, я пытаюсь оживить романтическое действие во второй.

Кстати, не знаешь, как предварительный экземпляр «Ученика Тени» попал в блог под названием «Книжный отряд»?

Мэдди».

Я закрыла приложение для электронной почты и взглянула на текстовые сообщения – от Джентри и Питера.

Сначала я прочитала то, что прислал Джентри: «Приближается торнадо. Всем в укрытие». Я удалила его.

От Питера нашлось три сообщения недельной давности.

«Извини. Меня вызывали».

«Хочешь, чтобы я приехал на встречу книжного клуба?»

«Мэдди?»

Я растерянно смотрела на сообщения.

Ответила: «Сейчас читаем «Маленьких женщин». Присоединяйся, если хочешь, буду рада».

Раз Питер желает попробовать, желает приехать сюда и вписаться в общество, возможно, надежда еще есть. Для нас. Может, это первый шаг на пути к искуплению.

Макс вернулся и пошел в кладовку. Взял там клейкую ленту и пластиковую упаковку, чтобы заделать дыру в витрине.

– Позвоню Джеку, вдруг он знает кого-то, кто сможет починить окно, – сказала я.

После разговора с Джеком телефон сообщил мне о новом письме от Лиз, и я уселась, чтобы прочитать его.

«Мэдди!

Отлично! Скорее бы увидеть результат. Я заметила, что читателям хочется больше романтики между твоими героями, и это хорошо. Поддерживаю твое желание придать им живость во второй книге.

Что касается отзывов, мы разослали более сотни экземпляров разным блогерам. Не уверена, что этот конкретный блог был в списке, но поздравляю – книга пробилась и привлекла внимание рецензента. Отличный знак.

В общем, жду второй роман к утру пятницы.

Удачи, Лиз».

Ага, она совсем на меня не давит.

Наконец явился Джек.

– Мэдди, у тебя дыра в витрине.

Игнорируя очевидное заявление, я повела его оценивать ущерб и объяснила:

– Этот сук принесло ветром.

Джек выглянул наружу.

– Каким ветром?

– Не слышал предупреждение о торнадо? – Я бросила на Макса вопросительный взгляд.

Он поднял свой мобильный.

– Я узнал из сообщения.

Джек покачал головой.

– По дороге кое-где были ливни, но ничего серьезного. – Он оторвал самодельную заплатку и еще раз осмотрел дыру. – Звони в страховую и подавай исковое заявление, а я пришлю кого-нибудь. Правда, теперь только завтра.

Мы сделали все, как посоветовал Джек, причем разбитое окно дало мне возможность не объясняться с Максом.

– Закрою магазин – и домой.

Пешеходный поток был минимальным, в магазин никто не заходил. Включать кондиционер при такой дыре как-то не хотелось.

Макс потер шею, на которой, будто на поляроидной фотографии, проявлялся небольшой след засоса. Воспоминания о том, чем мы только что занимались, были слишком свежи. Не стану врать – я бы затащила Макса обратно в подвал, но это была чистая страсть, а я успокоилась достаточно, чтобы противиться физическим порывам. С другой стороны, прояви он инициативу, я, может, и поддалась бы. Однако пересечь черту Макс смог только в исключительных обстоятельствах, и я знала, что уважение ко мне не позволит ему снова распустить руки. Он все-таки не Дилан.

Макс издал долгий прерывистый вздох, словно занимался той же мысленной гимнастикой и пришел к собственным выводам.

– Почему бы нам просто…

Я прервала его:

– Не хочу говорить.

Надо было вернуть наши отношения в исходную точку, пока я сгоряча не ляпнула что-нибудь такое, о чем потом пожалею.

Макс поморщился.

– Я хотел сказать, почему бы нам сначала не закончить с уборкой?

Это была временная отсрочка. Откладывать разговор вечно не получится, но сейчас у меня имелись дела поважнее. Я вывела Макса из магазина и пошла домой, где уставилась на мигающий курсор.

Хотелось забыть о том, что произошло в подвале, и все же, пока я поднималась по лестнице к своей квартире, голову переполняли образы, с которыми я была не в силах справиться.

Нахлынули воспоминания о прикосновении его губ к моим. Живот свело, сердце сжалось от чувства вины, оставшегося с тех пор, как мы впервые поцеловались и усложнили нашу простую легкую дружбу. Даже если бы окно не разбилось, мне пришлось бы спасаться бегством из магазина, чтобы избежать трудной беседы лицом к лицу. Конечно, если бы окно не разбилось…

А если бы нас не прервали?.. Я резко выдохнула, пытаясь взять фантазию под контроль. Как выглядит его тело под рубашкой? Мое сексуальное желание превратилось в извергающийся вулкан, и поток лавы из неуправляемой нужды в физическом контакте нес серьезную опасность. Искру разжег Дилан, но нельзя забывать, что разрешение действовать я получила от Серебристого Лиса.

Как ни странно, когда я наконец-то взялась за книгу, слова ложились легко, и я быстро закончила новую версию той сцены, которая мне не давалась. Времени перечитывать главу и исправлять порядок действий, повторяющиеся слова и грамматические ошибки не было, ведь я хотела получить отзыв Серебристого Лиса до срока сдачи романа. Я бегло набросала письмо.

«Лис!

Это совершенно вне моего опыта. Во-первых, я не могу поверить, что написала эротическую сцену. Во-вторых, не могу поверить, что написала ее для тебя. (Не вздумай кому-нибудь рассказать – тебя ждет медленная и мучительная смерть от бешеных паукообразных обезьян. Я предупредила.) В-третьих, не могу поверить, что посылаю этот эпизод тебе. (Серьезно, это нельзя нигде выкладывать, а то к паукообразным обезьянам присоединятся настоящие пауки.) Ну, была не была. Сильно не ругай.

Боже, не верится, что я делюсь с тобой… Осторожно, спойлеры».

Я прикрепила файл и, пока не передумала, нажала «Отправить».

Пусть горит от неутолимой похоти.

Я вдруг поняла, что натворила. Отправила первый черновик новой сцены рецензенту, который разнес в пух и прах мой предыдущий роман. Он меня уничтожит.

«Рейн лежал неподвижно, несмотря на попытки Лиры его оживить. Прохождение через портал могло убить любого из них или даже обоих, однако приходилось рисковать. Рейн точно умер бы, оставь она его там. Он бы никогда ее не бросил. Лира была в ярости из-за того, что Рейн практически пожертвовал собой ради ее спасения.

Либо жить вместе, либо вместе умереть.

Лира перевернула Рейна на бок, что было тяжело, даже имей она всю свою силу. Она утомленно упала на колени и зарылась лицом в тело, вдыхая его запах. Не было времени наслаждаться знакомым ароматом единственного родного ей человека. Лира провела рукой по его рубашке и нащупала небольшую дыру. Сунула внутрь большие пальцы и разорвала, освобождая Рейна от лохмотьев. Его торс был словно выточен из мрамора. Она давно хотела коснуться его кожи.

Выбросив из головы сожаления, Лира начала оказывать ему помощь, хотя могла лишиться своих магических сил и даже жизни. Она не хотела жить, если целую вечность придется провести в одиночестве. Пусть Рейн выживет, оно того стоит. Всего один день с ним будет того стоить.

Следовало спешить, и все же Лира очень осторожно рисовала нужные фигуры на его груди – от сложенного дугой пальца остался след гладкого полумесяца. Она потянулась глубоко внутрь на дно колодца, который прежде был полон силы; теперь он пересох. Лира искала остатки, по капле вытягивая их на поверхность и втирая в тело Рейна. Близко, уже так близко… Руна обретала очертания.

Когда она нарисовала последнюю линию, символ на мгновение просиял золотистым цветом. Оставалось только ждать. Волшебная сила Лиры иссякла, но ей было все равно. Чары не понадобятся, если рядом будет Рейн.

Она поцеловала его бровь.

– Не бросай меня.

Лира обессилела и едва не потеряла сознание. Она повалилась вперед, однако чья-то рука вдруг схватила ее за плечо. Девушку обняли и прижали к вздымавшейся груди. Лира провела ладонями по руне, потрогала выступающие мышцы Рейна.

Она склонила голову и поймала его суровый взгляд.

– Лира, что ты наделала?

– Я стала такой же, как ты.

– Как я? – Рейн все понял, и выражение его лица смягчилось. – А как же твои чары?

– Их больше нет. – Она была уверена, что волшебная сила ушла, – и теперь снят запрет на их отношения.

С эгоистичной точки зрения Лира была довольна. Раз она больше не принадлежит Кридам, то может полностью отдать себя.

Рейн заглянул глубоко в ее глаза.

– Все хорошо?

– Да. А ты как?

В ответ он притянул Лиру к себе. На мгновение она замерла. А если в источнике еще остались силы?.. Но его губы были так соблазнительны, Лире очень хотелось ощутить их вкус, ведь она боялась, что больше никогда не почувствует его прикосновения. С бешено колотящимся сердцем она наклонилась ближе, Рейн запустил пальцы в ее волосы, и их губы впервые встретились. Они не спеша наслаждались давлением плоти на плоть и биением пульса в одном ритме. Издав стон, Рейн заставил ее открыть рот и коснулся ее языка своим.

Лира ощутила прилив энергии, когда он прошептал:

– Я так давно хотел тебя…

Она откинула голову назад и позволила ему расстегнуть ее накидку. Рейн снял с девушки тунику и, окинув взглядом ее тело, стянул с Лиры лосины. Затем скинул свои порванные брюки и бросился на нее.

– Все хорошо?

На этот раз вопрос звучал как просьба.

Она использовала всю магическую силу, чтобы пройти вместе с ним через исчезающий портал, на исцеление Дейна ушли последние капли. Лира должна была ослабеть, но Рейн лежал сверху, опершись на локти, и он хотел ее. А она хотела его.

– Очень даже хорошо. – Я обвила его шею руками и притянула к себе, чтобы поцеловать.

Он посасывал мои губы, а я закинула ногу на его бедро. Когда он вошел в меня, мы провалились в бездну вместе. Рейн потерял самообладание и двигался быстро, пока не закричал. Мой крик тоже становился громче, удовольствие нарастало, пока все частички моего существа не сосредоточились на этой единственной всепоглощающей нужде.

Почти все.

На вершине страсти Рейна разум Лиры окунулся глубоко в ее суть, где сохранилась и пульсировала последняя крупица волшебной силы. Ей хотелось завопить: «Остановись, Рейн!», однако тело двигалось навстречу ему, не в силах оторваться. Лира впилась ногтями в его руки, и он отпустил ее, оставив свое семя внутри.

Рейн был переполнен радостью и удовольствием, весь покрыт потом. Лира лежала, широко раскрыв глаза, и пыталась понять, как сообщить ему, что она все еще принадлежит Кридам; следовательно, только что они нарушили все законы».

Глава 19

Голова болела, словно я легла спать пьяной. А ведь я не выпила даже пива – поздно ночью переделывала последнюю треть романа. После сцены между Рейном и Лирой меня прорвало.

Я села в кровати. Неужели я действительно отправила все это Серебристому Лису?

Че-е-ерт!

Телефон лежал на ночном столике, огонек мигал зеленым. Такого же цвета было содержимое моего желудка, пытавшееся вырваться наружу. Такого же цвета была моя зависть к мертвецам.

Такого же цвета, как и светофор, подгонявший меня вперед. Давай, напиши эротическую сцену. Отправь ее профессиональному рецензенту. Выйди за рамки.

Отнесется ли он ко мне по-доброму?

Я не могла просить Лейлу прочитать это письмо за меня, поэтому заставила себя разблокировать экран мобильного и проверить оповещения.

Однако это было всего лишь уведомление от Гугла по поводу объявления о продаже предварительного экземпляра книги на «Ибэй». Я заворчала. Там же написано «Не для перепродажи», разве так трудно понять?

Молчание Серебристого Лиса пугало еще сильнее, чем гадкое объявление на сайте-аукционе, и я пыталась разумно объяснить самой себе, почему он не ответил. Самым логичным казалось, что у него просто не было времени. Может, Лис прочитал письмо по дороге с работы и напишет сегодня утром. Или же он наконец-то назначил свидание той девушке.

Почему-то я почувствовала укол ревности.

Лучше не думать, что он счел эпизод ужасным, но не хотел честно высказывать свое мнение. Вдруг в эротике я еще менее убедительна, чем в романтике?

Определила срок для вынужденно разумных объяснений. Если к середине дня Лис не ответит, то я как ни в чем не бывало отправлю ему личное сообщение в Твиттере.

Напишу: «Привет, видел письмо от меня?»

Нет, слишком прямолинейно.

Может: «Хорошо провел День независимости?»

Еще хуже. Он поймет, что я напрашиваюсь.

Или прямо внаглую: «Ну что… все так плохо?»

Остановилась на последнем варианте, запомнила его и пошла к ноутбуку, чтобы добавить еще пятьсот слов к финальной главе, однако работу прервало сообщение от Джека. «Мастер приедет сегодня утром».

Медленно оторвав взгляд от мигающего курсора, я выбрала еще один деловой наряд – в этот раз серые брюки и светло-розовый вязаный топ. Отправилась на работу, жалея, что нет хорошего предлога оставить магазин закрытым, пока я не закончу вносить последние правки.

Дэн, мастер по ремонту, ждал у входа. Как только я его впустила, он принялся все измерять, а я включила свет. В страховой меня заверили, что возместят стоимость ремонта после того, как я оплачу часть убытков, а я сомневалась, что мне хватит на это денег, учитывая мое трудное финансовое положение. Думала отказаться от утреннего кофе ради экономии, но это уже безумие. Все равно придется готовить его для клиентов.

Может, попросить помощи у Питера? Выручит он меня или будет смотреть, как я иду ко дну?

К магазину подъехал белый фургон, и я, готовая к столкновению, была немного разочарована, увидев, что из кабины вышла миссис Бекетт. От Макса я не получала никаких вестей со вчерашнего утра. Возможно, он смущен недавним происшествием. Даже сообщение не оставил. Или же злится на меня, ведь я сделала вид, будто ничего особенного и не случилось.

Так оно и было.

По крайней мере, должно быть.

Конечно, мне понравилось целовать Макса, однако целоваться с Диланом тоже классно. Поцелуй – это не поворотный момент в отношениях, как бы любовные романы ни убеждали меня в обратном.

Однако когда я вспоминала тот поцелуй, лицо запылало, и я не могла выбросить из головы призрачное ощущение мягкости его губ и твердости в его джинсах, когда Макс прижимался к моему бедру. Мои бедные чресла горели огнем.

О чем он только думал?

Если дружеские отношения с Чарли оказались под угрозой из-за какого-то рукопожатия, то как поцелуй повлияет на мою и так напряженную дружбу с Максом? Хоть он меня порой и бесил, я не хотела бы его потерять. И никогда не хотела его обидеть.

Я не позволяла себе представлять Макса раздетым. Особенно когда передо мной стояла его мама и объясняла, почему сегодня не будет яблочных маффинов.

Пока я разбиралась с доставкой, пришел Чарли. Уладив все дела, я сделала ему латте, как обычно, и поставила рядом тарелку с маффином.

Чарли сидел в углу, его лицо освещалось мерцанием экрана. Прочитав что-то веселое, он прикрыл явную улыбку сжатой в кулак ладонью.

Я подкралась и поставила кофе на столик.

– Над чем смеешься?

Он покраснел и отодвинул ноутбук.

– Да так.

Я вздохнула. Чарли никогда раньше от меня не отгораживался, и теперь я чувствовала себя неловко. Он стал надежной частью моей жизни, и я надеялась, что не разрушила безвозвратно нашу связь. Смешивать дружбу с романтикой – плохая идея. Сохранится либо одно, либо другое.

Я присмотрелась к Чарли, чтобы понять, злится ли он на меня. Может, я застала его в тот момент, когда он смотрел порно через мой интернет? Нет, вряд ли Чарли вообще такое смотрит. Он даже о других женщинах никогда не говорил.

– Значит, просто видео с котиками?

Он усмехнулся:

– Пусть будет так.

Я сочла его ответ за доказательство, что между нами все хорошо.

Как только Дэн закончил ремонтировать витрину, потянулись клиенты. Целое утро я боролась с желанием проверить мобильный, но я должна была узнать, собираются ли меня и дальше игнорировать. Или, что еще хуже, завалит ли Серебристый Лис меня горой ненужной критики?

Огонек мигал зеленым, однако это еще ничего не означало. Задержав дыхание, я разблокировала экран. Значка с оповещением от электронной почты не было.

Разочарованная, я пролистала остальные уведомления, заметила личное сообщение в Твиттере и нажала на него – с волнением и радостью одновременно.

Мне пришло пять сообщений.

«Не ожидал, что ты действительно напишешь такую сцену. Это плохо – чувствовать себя могущественным кукловодом, чьи распоряжения выполняет писатель?

Между прочим, ты кое-где перешла на первое лицо. И еще перепроверь имена. Ты опечаталась как минимум в одном месте, поэтому я заглянул в роман и понял, что все это время неправильно называл твоих персонажей. Неудивительно, что ты подумала, будто я не читал книгу. Извини.

К твоему сведению, мне требуется холодный душ. Или не стоит в таком признаваться?

С нетерпением жду твоей следующей книги. С удовольствием прочитаю предварительный экземпляр».

Странно было осознавать, что я пробудила желание в каком-то неизвестном парне, если только он не шутил. Значит, мне удалось написать такое, что повлияло на него физически!

Я напечатала быстрый ответ.

«Краснею, зато успокоилась. Теперь ты должен прислать мне что-нибудь в ответ. Хотела бы почитать то, что напишешь ты. Может, сумеешь охладить свой пыл».

Я зажала рот рукой, едва отправив сообщение. Не знаю, где я набралась смелости выпрашивать литературный аналог фотографии члена. А если он пришлет, что тогда? Я захихикала, представив, как наша переписка попадет в исторические документы о моей жизни – естественно, когда я стану знаменитой. Многие авторы через письма поддерживали платонические отношения на расстоянии с вдохновлявшими их людьми. Наше общение из такого разряда?

Он для меня стал кем-то вроде музы, это точно. Серебристый Лис хотел помочь мне исправить второй роман и даже не представлял, как полезен окажется в поиске моей опоры в жизни.

Лис ответил:

«Написать тебе эротическую сцену? Дразнишься? Хотя, возможно, другого способа справиться с неудовлетворением и не будет».

Немного смущенная своим предложением, я сосредоточилась на его личных проблемах.

«Выразить чувства в твоих же интересах».

«В каком смысле?»

«Твои нынешние попытки явно ни к чему не приводят. Пригласи ее на свидание. Расскажи, что чувствуешь, Лис. Если откажет, так тому и быть. Хотя бы будешь знать, верно?»

Через секунду я добавила:

«А потом присылай мне свою возбуждающую прозу».

Интересно, так люди и заводят случайные связи?

Глава 20

Пришла пятница, настала пора сдавать текст. Я прикрепила к письму файл, и мне тут же захотелось все перечитать. Однако я уже поправила ошибки, замеченные Серебристым Лисом, да и Лейла подкинула пару дельных замечаний. В структурном плане все было на своем месте. У Лиз зоркий глаз; наверняка поворот, который я добавила в конце второй книги трилогии с подачи Серебристого Лиса, ее удивит. Мы не обсуждали, что в третьей части Лира будет беременна от Рейна. Надеюсь, она не будет против такого изменения сюжета.

Итак, вторая книга ушла редактору. Можно успокоиться и дать себе порадоваться из-за того, что почти через неделю выйдет в свет первый роман.

Лиз ответила через пару минут.

«Мэдди!

Спасибо, что вовремя сдала книгу. Обещаю на этот раз прислать письмо с правками быстрее. Поздравляю с окончанием работы!

Лиз».

Оставалось только ждать. Хорошо бы уметь ненадолго впадать в кому – пока не придут замечания. Надо было занять себя чем-то, чтобы не грызть ногти.

Отвлекло меня появление Дилана на пороге магазина – я как раз закрывала его на ночь.

– Мэдди, мы можем поговорить?

Я пожала плечами.

– Конечно.

– Не здесь. – Он мотнул головой в сторону моей квартиры. – Зайдем к тебе?

Не то чтобы я совершенно не контролировала себя в его присутствии, но недавний случай с Максом показывал, что в последнее время мое тело превратилось в фабрику по производству гормонов.

– Своди меня на ужин.

– Ох, Мэдди. – Его плечи поникли. – Почему все так хреново…

– Ясно. Ну, идем в «Джукбокс».

Мы выбрали столик на двоих, сели, и я осмотрелась – не смотрят ли на нас. На нас смотрели все.

– О чем ты хотел поговорить? – Хорошо бы Дилан протянул мне сейчас чек с авторским гонораром за мой творческий вклад в его раннюю музыку. Мой книжный протянул бы еще месяц.

Он поставил локти на стол и сложил пальцы домиком.

– Ты всегда была рядом, когда была мне нужна. Наверное, я просто не сомневался, что мы вернемся к нашим прежним отношениям.

– К прежним отношениям?

– Нам было очень легко вместе, разве нет? Ты не скучаешь по тем временам?

– Скучала, но ты пошел своей дорогой, и я справилась с этим.

– Вообще-то я хотел кое о чем тебя спросить.

Дилан взял мои ладони в свои и с надеждой поднял брови. Эта озорная улыбка меня уничтожит.

– Что нужно было, чтобы ты села тогда со мной в тот автобус?

Почему он спрашивает об этом сейчас?

– Если бы ты хоть раз упомянул наше совместное будущее…

– Обещания вечной любви? И ты бы со мной поехала?

– Возможно. Но ты не давал никаких обещаний. Никогда не говорил, что хочешь всегда быть вместе.

– Не говорил? Я посвящал тебе песни!

Я освободила ладони и сложила руки на груди.

– Да, хорошие песни, но это не считается.

Дилан запустил пальцы в волосы.

– Думаешь, петь тебе было легко? В них же моя душа, Мэдс!

Попытка оправдаться за прошлое? Не выйдет.

– Если бы я услышала от тебя обещания, то, наверное, захотела бы поехать, хотя все равно не смогла бы. Бросить школу… Мама меня убила бы.

Выражение его лица стало по-настоящему хулиганским.

– Теперь-то можешь.

– Ты о чем вообще?

Дилан вытащил из заднего кармана конверт и протянул мне.

– Я отправил на студию видео, которые сняла Лейла на прошлой неделе, и несколько демозаписей. Они в восторге от новой песни.

Я достала письмо. В шапке фирменного бланка было написано название студии – «Мандэй Рекордс». Дилана просили скорее вернуться. Опять разъезды, записи, туры, девушки, выпивка… Я сжала переносицу, когда до меня дошел смысл этого письма, и подняла голову. На лице Дилана отражалась надежда. Он смотрел мне в глаза, а его губы словно были готовы растечься, если не держать их под контролем.

– Потрясающая новость, Дилан.

– Это все, что ты скажешь?

– А что еще? Мои поздравления. – Я свернула письмо и положила в конверт. – Хотя мне казалось, что ты подумываешь остаться здесь. Жить спокойной жизнью.

– Сюда всегда можно вернуться, – со смехом ответил он.

– Значит, уезжаешь… – Я была рада, что устояла, нельзя несколько раз рвать с зависимостью – слишком больно. Я и так еще долго буду гадать, что бы из этого могло выйти.

Дилан шагнул вперед.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

В груди защемило. Я представила, как ловлю его между концертами и в перерывах и отбиваю от сумасшедших поклонниц… Лейла фанатела от такого образа жизни и ухватилась бы за предложение обеими руками. Я не могла.

– Дилан…

– Нет, послушай. Ты хочешь объяснений? Я их тебе дам. – Он крепко стиснул кулак. – Ты нужна мне.

Приятно было слышать эти три маленьких слова.

– Я пытался справиться сам, и что вышло? Ничего хорошего. Ты всегда была моим домом и моей музой. Сядь ты со мной в тот автобус, я не потерял бы голову от успеха и принимал бы верные решения.

На мгновение меня переполнила гордость. Я выпрямилась и попробовала представить, какой могла быть моя жизнь с ним.

Впервые с тех пор как ушел Питер, я перестала бы беспокоиться из-за денег. С другой стороны, если я буду ездить по гастролям, что станет с магазином?

Итак, тот же выбор, что и с Питером. Брошу ли я свою жизнь ради избранника?

Дилан взял меня за руку.

– Мэдди, ты хотя бы подумаешь о моем предложении?

Тогда у меня в голове и зародилась идея. Дилан говорил лишь о том, что я могу сделать для него. А что он готов сделать для меня?

– Почему я должна согласиться?

Он ответил мне невероятно дерзкой улыбкой, при виде которой следовало бы двинуть ему в морду, хотя обычно я просто скидывала трусики.

– Потому что я самый интересный человек из всех, кого ты знаешь.

Верно. Дилан интересен, красив и талантлив. Его харизма действовала на меня неотразимо. Однако Дилан не изменился – и вряд ли изменится.

Пришел официант, мы сделали заказ, после чего на сцене громко заиграла группа.

Дилан облизал зубы, резко встал и протянул руку.

– Потанцуй со мной.

Может, покорно идти за ним было и глупо, но я люблю танцевать. К счастью, музыка звучала в быстром темпе, и пару песен мы главным образом крутились каждый на своем месте. Я поглядывала на наш столик – не принесли ли еду. Мы держали друг друга за одну руку, делая вид, что танцуем джиттербаг.

Затем группа заиграла медленную композицию «At Last». Дилан как будто ждал этого и потянул меня к себе. Я вдыхала его запах, а он покачивал бедрами в ритме, по которому можно было сверять часы.

Танцуя, Дилан наклонился и тихонько напевал слова песни мне на ухо. Зал исчез, остались только мы. Я легко могла представить нас наедине. Провела бы губами по его шее. Он бы прошептал мое имя и положил мою руку на свой член, упирающийся мне в бедро.

Когда песня кончилась, Дилан скользнул рукой по моей спине вверх к шее и положил ее на затылок. Я целый год провела под действием его чар и теперь распознала преамбулу к поцелую, но не могла оттолкнуть Дилана, загипнотизированная магией страсти. Разумом я понимала, что его игра в соблазнение достойна пятерки с плюсом, а на физиологическом уровне желала, чтобы он подавил мою волю и лишил необходимости принимать рациональные решения.

Дилан пристально смотрел мне в глаза, наслаждаясь полным крахом моего сопротивления, и я вдруг осознала: он не Ретт Батлер и не Рочестер. Скорее Казанова или виконт де Вальмон, опьяненный властью над женщиной. Любил ли Вальмонт Турвель? Или был предателем?

Лицо Дилана выдавало все, что, как он ожидал, произойдет дальше. И все же я позволила ему сделать этот шаг – нежно поцеловать меня, затем поцеловать с большей страстью, – а сама тем временем словно наблюдала за происходящим издалека. Он целует меня? Или ведет игру?

Он прервал поцелуй, не догадываясь, что меня вовсе не переполняют чувства. Его взгляд говорил: «Закончим позже».

Закончим ли?

Принесли еду, мы вернулись за столик, и я спросила:

– Что же станет с магазином, пока я буду ездить за тобой по стране?

Дилан хлебнул пива и облизал губы – на девяносто девять процентов уверена, что так он пытался меня отвлечь.

– Можно передать управление Максу. Или закрыть на время отъезда. – Наверное, по моему лицу он понял, что предложения не вызывают у меня восторга, поэтому добавил: – Или продать его Джентри, и тогда вообще не о чем будет волноваться.

– У тебя уши на месте? Ты слышишь, что говоришь?

– А что? Разве тебе не хочется отдохнуть? Поддерживать магазин на плаву не так-то просто, я знаю.

Я потянулась через стол.

– Дилан Рамирез, ты хоть представляешь, из-за чего мы с Питером расстались?

Он поморщился, словно не хотел отзываться на свое настоящее имя.

– Конечно. Ему не нравилось, что есть люди, которые сильно на тебя влияют.

В голове зарождалась пульсирующая боль.

– По-твоему, Питер ушел из-за того, с кем я дружу?

– Думай сама. Он просил меня и Макса держаться от тебя подальше – это не странно?

– Тебя? Ничего странного. – Я засмеялась. – А вот Макса?

Дилан поморщился, словно учуял неприятный запах.

– Он заявил, что запретит тебе общаться с нами, если мы не перестанем часто к тебе подходить.

– Что? – Во рту пересохло.

Дилан стиснул кулаки.

– Не следовало сдаваться. Но я все равно редко сюда приезжал, так что было проще не обращать внимания и кивнуть.

– Почему ты мне не сказал?

Он горько усмехнулся.

– И что бы ты сделала? Ты не очень-то старалась поддерживать связь.

Я сжала вилку с горкой прилипшего риса. Рука тряслась, не в силах найти.

– Когда это было?

– В октябре.

– И ты ничего не предпринял, молча отошел в сторонку?

– Как я понимаю, Макс пытался поговорить с тобой, но ты не была настроена его слушать. И меня бы никогда не послушала.

Мой ужин угрожающе просился обратно.

– И все?

Дилан провел языком по губе и нерешительно признался:

– Мы решили, что кто-то должен побеседовать с Питером.

– И кто же? Только не говори, что…

– Я.

– Черт.

Неудивительно, что Питер сбежал. Выдержав со стиснутыми зубами это суровое испытание, он надеялся, что может рассчитывать хотя бы на мою поддержку. Когда я сделала выбор в пользу моего города, моего книжного магазина и моих друзей, Питер отказался от меня.

– Жаль, я не знала.

– Ты бы что-то изменила?

Ответить на этот вопрос было невозможно. Я бы злилась на всех за то, что влезли в наши дела. Злилась бы на Питера, который настроил людей против себя. Сменила бы я со временем курс? Или в любом случае напоролась бы на айсберг?

– Может, ушла бы с ним.

Дилан покачал головой.

– Мэдди, которую я знаю, не стала бы выходить замуж, отказавшись от окружения друзей.

– Тогда чего ты от меня хотел?

– Хотел, чтобы ты увидела мир таким, какой он есть, а не таким, каким ты ожидаешь его увидеть. Без фильтров, которые добавляют, чтобы люди казались интереснее, чем на самом деле. Хотел, чтобы ты поняла: Питер, несмотря на весь его лоск и совершенство, не самый подходящий для тебя парень.

– Зато ты подходящий.

– Возможно. – Дилан сделал глоток пива. – Пусть я не романтический герой и далек от совершенства, но, черт возьми, мы отлично подходим друг другу.

– В одном ты ошибаешься: ты как раз типичный романтический герой. – Действительно, он был очарователен, сексуален, артистичен и полон страсти. Между нами сверкали искры, и этого должно было бы хватить. Почему же не хватало?

Его глаза сверкнули.

– Так ты подумаешь над моим предложением? Поживи на полную катушку, Мэдди!

Именно такой совет и привел к неразберихе.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Он нахмурился.

– Я тоже тебя люблю.

Наверное, Дилан впервые сказал мне это не во время секса. Приятно было слышать, но лучше бы он опередил меня с признанием.

Через нижнее веко перекатилась слеза и тяжело упала на тыльную сторону моей ладони. Я провела большим пальцем по щеке и сделала глубокий вдох.

– Не стану врать, я мечтала вернуться к тебе. – Полная откровенность. Не буду ли я сожалеть о своих следующих словах? Если пауза затянется, на его губах ляжет тень нахальной улыбки. Трудный выбор. Сейчас или никогда. – Однако моя жизнь здесь, Дилан.

Он опустил голову. Затем поднял на меня глаза и выдавил улыбку, словно это был единственный способ защититься.

– Пообещай, что мы сойдемся, если к сорока годам еще будем одиноки.

Всхлипнув, я усмехнулась.

– Согласна.

Глава 21

В субботу утром, когда я выходила из душа, зазвонил телефон. Думала, звонят с какой-нибудь рекламой, но на экране, к моему удивлению, высветилось имя Питера.

Ответив, я едва не уронила мобильный. В животе затрепетало.

– Привет, Мэдди. Я, э-э… собираюсь по делам в твои края. Надеялся заехать и поговорить.

Я сглотнула гнев и слезы, которых, как я думала, уже не осталось.

– Меня слышно? – Голос Питера ласково и привычно окутывал тело, как любимая пара джинсов. Знакомый и успокаивающий.

– Да.

– Ты будешь на месте?

– Я весь день в книжном.

– Может, в полдень?

– Подойдет.

– Спасибо, Мэдди. И…

Повисла пауза, предлагавшая моему воображению заполнить ее словами, которые сделают из Питера нужного мне героя. Если бы после этого «И…» последовало «…я совершил ошибку», это помогло бы заживить мои раны. А еще он должен был извиниться за то, что бросил меня. Но если Дилан прав, если это он спугнул Питера, то и с меня причитались извинения. Возможно, этого Питер и ждал в первую очередь.

Однако он закончил так:

– …дай мне знать, если твои планы изменятся.

Повесив трубку, я принялась нерешительно копаться в вещах. Впечатлить его – или сделать вид, что мне все равно? Заставить Питера жалеть о том дне, когда он ушел, – или возбудить в нем желание снова меня добиться?

Я достала платье в горошек трапециевидного силуэта. Когда я надевала его в последний раз, мы поругались из-за урока танцев, хотя проблема была куда серьезнее. Питер не хотел делить меня не только с моим городом, но и с моими собственными стремлениями. Та наша ссора демонстрировала Питера из прошлого, а мне требовались доказательства, что можно рассчитывать на будущее. Не считая свадебного, это было самое агрессивное платье, что я могла надеть. Я накинула его и потянула за молнию на боку, но она застряла у первого ребра. Я ворвалась в комнату Лейлы и разбудила подругу.

Она сумела сдвинуть застежку еще на пару сантиметров.

Я втянула живот, словно это помогло бы уменьшить грудную клетку.

– Попробуй еще.

Лейла нахмурилась.

– Оно тебе уже не впору, Мэдди.

Как символично!.. Я расстегнула молнию, и платье упало на пол.

– Забирай его.

Какой бы соблазнительной ни была идея нацепить потертые джинсы и мягкую футболку, я не хотела так легко отдавать преимущество Питеру. В итоге откопала белую сетчатую юбку, которую он купил мне к медовому месяцу. На ней все еще висели бирки. Поступая нечестно, я подобрала к юбке короткий топ с открытыми плечами – он всегда ему нравился.

Когда я открывала магазин, на фургоне опять подъехала миссис Бекетт. Я достала телефон и написала сообщение: «Максимилиан Бекетт, ты что, бросил работу? Намерен и дальше прятаться?»

Я не ждала от него ответа, поэтому была крайне удивлена, когда час спустя Макс неторопливо зашел в мой книжный. Его глаза чуть не выскочили из орбит при виде моего наряда. Он низко поклонился, и я представила его в длинном плаще на каком-нибудь королевском балу, где рыцарь приглашает даму танцевать. Макс выпрямился.

– Вызывали, миледи?

– Где ты вчера был?

– Занимался делами, – невозмутимо ответил он.

– А сегодня утром?

– И кстати, меня зовут Максвелл.

– Что?

– Думал, ты знаешь, что мое полное имя – Максвелл, а не Максимилиан. Максвелл Джуд.

Его второе имя было мне известно. Родители назвали обоих детей в честь известных песен. Лейла часто жаловалась, что Максу повезло с именем, тогда как ей досталось быть Лейлой Пруденс.

– Наверное, я всегда представляла тебя Максимилианом де Винтером из «Ребекки».

– О, мне нравится. – Он с улыбкой наклонился к прилавку. – Любезность побеждает серийного убийцу.

Я мысленно пробежалась по песням, которые часто играл мистер Бекетт, и, остановившись на самой очевидной, выпалила:

– «Серебряный молоток Максвелла»[17].

Макс усмехнулся:

– Именно.

– Почему родители назвали тебя в честь такой песни?

Он поднял брови.

– А ты не знала, что я смертельно опасен?

Я прикусила губу, стараясь не рассмеяться.

– Да порой возникали подозрения…

– Я сердцеед.

Тут я не сдержалась, и он просиял. Макс был очень красив, когда улыбался. Боже, какие губы! Внутри все кричало от неудовлетворенного желания при воспоминании о том, как его зубы касались моей шеи, и я покраснела.

Я не успела ляпнуть что-то такое, о чем потом жалела бы, потому что в уголке для чтения начали собираться дети. Мысли вошли в правильное русло. На прошлой неделе мы закончили «Стюарта Литтла», и Серебристый Лис подал мне отличную идею для следующей книги. Я устроилась и объявила:

– Сегодня будем читать «Маленького принца».

Макс помахал рукой на прощание и выбежал на улицу. Я столько раз прогоняла его из магазина – и теперь не могла понять, почему расстроилась из-за того, что он быстро ушел и мы не успели поговорить. Я скрыла растерянность за улыбкой, показывая детям рисунок на обложке. Некоторые ерзали, другие смотрели, широко раскрыв глаза. До сих пор помню, как сама сидела здесь на полу и слушала, как читает миссис Мур.

Я почти закончила первую главу, когда дверь распахнулась, и вбежал Макс, словно за ним гнались. Он поморщился, осознав, что прервал чтение и теперь все дети смотрят на него. Изобразил, что крадется на цыпочках, и поднес палец ко рту, показывая, что не будет шуметь. Ребята засмеялись.

Я укоризненно подняла бровь. Макс сел на полу со скрещенным ногами, точно сам был ребенком, и я вспомнила, как он выглядел в начальной школе.

Делая вид, что ничего не случилось, я стала читать дальше. Пришлось читать быстрее, чтобы удержать внимание и закончить, пока дети не начали плохо себя вести.

Когда я закрыла книгу, Макс подпрыгнул и объявил:

– Покажи и расскажи!

Из-за спины он достал мешок.

– Вы только начали знакомиться с этой историей и еще не представляете, какие чудесные герои вас ждут впереди, но я оставлю вам вот эти классные фигурки амигуруми. Знаете, что это такое? – Ребята покачали головами. Макс достал первый шарик – самого маленького принца, сделанного из пряжи и набивки. – Видите, как он связан? Мама сделала эти игрушки для меня, когда я был примерно вашего возраста. Здорово, правда?

Потом Макс достал длинную комковатую штуку коричневого цвета и спросил:

– А это что, шляпа?

Дети завопили хором:

– Нет! Это змея!

– Правильно. Змея, которая проглотила что?

– Слона!

– Молодцы. А позже вы повстречаете вот кого. – Он показал им розу, а затем… – Мой любимый. – Макс достал лисенка. – Хотя Лис появится не в самом начале, вы его обязательно полюбите.

Родители начали поглядывать на часы, и я взяла инициативу в свои руки.

– Все скажите Максу: «Спасибо».

Последовали шумные благодарности, и Макс улыбнулся.

– Оставлю их тут. – Он разместил игрушки на полке рядом с раскрытыми книгами. – С собой не забирайте, ладно? Но потрогать можно.

Почти все ребята вернулись к родителям, однако Джейсон Эпштейн и Марта Льюис подошли к страшненьким вязаным игрушкам и потыкали их пальцами.

– Внутри змеи правда есть слон? – спросила Марта.

Она перевела огромные распахнутые глаза на Макса, и тот ответил:

– Да, конечно.

– Ого. – Она подняла змею и сжала. – Какой мягкий слон.

Джейсон взял маленького принца.

– А это кто?

– Это, – Макс открыл книгу на второй главе, – сам Маленький принц. Видишь? Ты познакомишься с ним на следующей неделе. Ты ведь придешь?

Джейсон с серьезным видом кивнул. Его позвала мама.

Родители и дети толпой двинулись к выходу. Некоторые не спешили и любезно приобрели пару книг, после чего магазин опустел.

Колокольчик над дверью сообщил о появлении очередного клиента. Я посмотрела в сторону двери и увидела Питера, будто сошедшего со страниц романа о миллиардере. Вылитый Гэтсби.

Я машинально провела рукой по косе и пригладила торчащие волоски.

Даже в субботу на нем был элегантный костюм и галстук, волосы с проседью идеально уложены гладкими волнами – все благодаря дорогостоящей стрижке и лучшим средствам по уходу. Загореть он, наверное, успел во время недавней деловой поездки в Майами или же все-таки выбрался на пляж в Канкуне.

Питер бросил портфель на стол и глянул на нас так, будто застал играющими в песочнице. Затем с ног до головы осмотрел Макса, как бы решая, хотел бы он приобрести такую же одежду.

Макс прищурился и напрягся. Не поймешь, волнуется ли он за меня или за себя.

– Я хотел бы кое-что с тобой обсудить. – Питер бросил взгляд на Макса. – Наедине, если можно.

Макс скрестил руки и прирос к месту, готовый к неповиновению.

– Только если Мэдди попросит меня уйти.

Господи. Надеюсь, они не станут метить территорию.

– Макс, все в порядке. Увидимся позже.

Его лицо превратилось в маску разочарования, и я почувствовала себя виноватой. Макс мог подумать, что я на стороне Питера, но я не обязана объяснять ему каждый свой поступок, несмотря на случившееся между нами в подвале в среду.

Желудок свело от острой и почему-то приятной боли. Как в то время, когда зимой мы катались на санках по узкой тропе в лесу у ручья. Каждый раз я была уверена, что кто-то из нас врежется в дерево и сломает себе шею. Но было здорово, аж дух захватывало, и мы завязывали с катанием, лишь когда тропинка превращалась в грязь от чрезмерного использования. Мыслями я вернулась в подвал, к тому моменту, когда Макс коснулся своими губами моих.

Что это за чертовщина?

Тем временем Питер, не замечая моего смятения, открыл портфель, достал светло-коричневую папку и положил ее на стол.

– Посмотри.

Я подошла и стала наблюдать за тем, как он раскладывает печатные страницы. Питера щитом окутывал легкий цитрусовый аромат, сквозь который не могли прорваться обычные запахи. От него всегда пахло так, будто он только что вышел из спа-салона. Он источал роскошь.

Я наклонилась, чтобы взглянуть на документы.

На листке в верхнем левом углу был снимок торговой улицы. На остальных – фотографии интерьера пустого помещения.

– Что это?

– Это здание в самом центре Индианаполиса, рядом с моей работой. И оно сдается.

– Ага. И зачем ты мне его показываешь?

Питер выдвинул стул и предложил мне сесть. Как только мы устроились по диагонали друг от друга, он продолжил:

– Не надо думать, будто я не поддерживаю твою мечту держать книжный магазин. Я знаю, как много это для тебя значит.

– Неужели?

– А тебе уже следовало бы понять, что здесь вести подобный бизнес непрактично. Представь, насколько легче стало бы с магазином в центре города, где всегда полно покупателей! – Питер переворачивал страницы с блеском в глазах, который всегда появлялся, когда он прорабатывал новую возможность. Он наверняка уже поговорил с хозяевами и убедил их не отдавать помещение другим арендаторам.

– Ты сказал, что у тебя дела в наших краях.

– Да. – Питер вздохнул. – Это и есть то самое дело.

– Ты подготовил вариант и приехал потому, что беспокоился за мой книжный?

– Нет. – Питер положил бумаги и сложил ладони вместе. Идеальные ногти. – Мэдди, я совершил ошибку.

Я удивленно поморгала. Не ослышалась? Он готов пойти на компромисс?

– Продолжай.

– По правде, я надеюсь, что ты пересмотришь свое решение остаться здесь. Я ждал и высматривал, когда что-то подвернется, чтобы попробовать заманить тебя обратно.

– Думаешь, можно просто так взять и явиться сюда с бизнес-предложением? А не приходило в голову сначала поговорить со мной?

– И о чем же? Ты велела мне не возвращаться, вот я и держался подальше, пока не нашел удачный компромисс. Когда-то я был нужен тебе, а еще ты нуждалась в книжном магазине и этом городе. Иметь все сразу не получится, однако если выбирать два из трех, надеюсь, в это сочетание попаду и я.

Хоть какая-то уступка. Я по-прежнему хотела эгоистично спросить, почему не получится иметь все сразу, но достаточно наслушалась от всех, чтобы понять – жить у нас Питер не станет. Выходит, он опять просил меня сделать выбор между ним и моим родным городом.

– Что заставило тебя изменить мнение по поводу магазина? Ты же не считал это мудрым вложением денег.

Питер раскинул руки, показывая, что ему нечего скрывать.

– Справедливый вопрос. Я следил за финансами и заметил некоторые тенденции в увеличении прибыли, своего рода скачки́. Думаю, при хорошем расположении возможна и существенная прибыль.

– Что за скачки?

– Во время всяких мероприятий. Представь, сколько автограф-сессий можно было бы проводить в центре крупного города.

Не поспоришь. Я все равно практически жила в магазине, так какая разница, где он будет находиться? Дилан уезжает. Лейла работает. А Макс… Я сглотнула. Макс с этим никак не связан.

Я ничего не ответила, и Питер прожигал меня своими глазами стального цвета.

– Ну же, Мэдди, подумай. Я хочу, чтобы ты вернулась. Скучаю по тебе.

Три маленьких слова.

Я появилась на свет нежеланной, и мама растила меня, внушая мысль о том, что они сознательно выбрали меня, и я принадлежу им. Несмотря на отсутствие биологической связи. И все же отчасти я всегда боялась стать ненужной. Орион притягивал меня тем, что здесь никогда не придется задаваться вопросом, где мое место.

Однако было нечто такое в том, как Питер нуждался во мне, как вызывал ощущение, будто владеет мной, что вело скорее к чувству собственности. Он позволял мне считать, что я принимаю собственные решения, однако мою судьбу строил сам. Я приняла два самостоятельных решения – стать писателем и купить книжный магазин, – и Питера раздражали оба. Как минимум его бесило, что эти решения забирали меня у него, уводили оттуда, где он хотел меня видеть.

Тем не менее он проделал немалый путь, чтобы предложить эту возможность, потому что скучал по мне, и, не стану отрицать, меня соблазняла идея ухватиться за жизнь с Питером, о которой я когда-то мечтала.

– Два вопроса.

– Давай.

– Сколько у меня времени на размышления?

– Не знаю. Объявление появилось на прошлой неделе, и уже есть желающие. Может, неделя. Может, месяц.

– Не так уж много, Питер. Решение очень важное.

– Второй вопрос?

– Могу я остаться жить здесь?

Он оторопел, словно получив пощечину, но кивнул.

– Добираться долго.

– Ты же собирался ездить на работу отсюда.

Питер отвел взгляд, и я поняла: он никогда всерьез не планировал жить в Орионе. Водить меня за нос до свадьбы, а потом увезти в большой город – таков был его план.

– Что ж, тогда созвонимся. – Я протянула руку в знак окончания переговоров.

Он обнял ее своими теплыми ладонями.

– Мне не стоило уходить. Самая большая ошибка в моей жизни.

Семь месяцев я ждала, чтобы он признал это. И слова повисли в воздухе без отклика. Они не работали, как волшебное заклинание, превращая плохое в хорошее. Питер разве что вернул толику моей гордости… боль не залечишь словами.

– Так почему ты ушел? Почему не явился на собственную свадьбу?

– Потому что было очевидно, что никто в этом городе не хочет меня видеть.

– Кроме меня.

– Ты тоже. Ты была заодно с этими сумасшедшими жителями. И я понимаю, чем Орион тебя привлекает, Мэдди. Здесь ты всегда будешь звездой собственного романа.

Весь воздух вышел из легких, как от удара. На мгновение сердце дало сбой.

– Что ты имеешь в виду?

– Здесь ты совсем другая. Девушка, с которой я познакомился, хотела построить карьеру и жизнь со мной. А приехав сюда, ты стала королевой бедствующих художников.

Я хохотнула в ответ:

– И это, по-твоему, роман?

– Я просто хотел сказать, что попал в любовный треугольник и потерял тебя задолго до дня свадьбы.

– В любовный треугольник? С кем? С Диланом?

Он фыркнул:

– Не с Диланом. Со всем этим местом. Я не мог соперничать с тем, что тянет тебя сюда, и каждый с удовольствием мне об этом сообщал. Я надеялся распрограммировать и вернуть тебя. И по-прежнему надеюсь, но время идет, Мэдди.

– Все мое родное здесь, Питер.

– А мне-то казалось, я стану для тебя родным.

Я тоже когда-то так считала.

– Я подумаю.

Он потянул меня за руку, и наши лица оказались совсем рядом.

– Подумай и об этом тоже.

Питер поцеловал меня так, будто выдал награду. Он застал меня врасплох, как и Макс тогда.

В параллельной вселенной этот поцелуй был бы частью моей обычной жизни, однако в день свадьбы Питер не поцеловал невесту, он вообще не приехал, а наши отношения превратил в шантаж. «Выбирай: я или они».

«Можешь уехать, можешь остаться, – ответила я ему позже. – Я все равно буду здесь».

Затем мое будущее разветвилось, оставив меня одну в этой временно́й линии. И вот он явился, чтобы перенести меня обратно через портал. Однако ворота уже закрылись, и мир восстановил себя без Питера. Как он и сказал, я стала героиней собственного приключения.

Я прервала поцелуй.

– Хорошо, Питер, я буду держать тебя в курсе.

Он поднял голову.

– У нас зрители.

Естественно, в витрину заглядывал Джентри. Убедившись, что уже не помешает интимному моменту, он вошел.

– Питер! Рад тебя видеть!

Питер протянул ладонь, и они важно пожали друг другу руки.

– И я рад снова тебя видеть, Джентри. Как идут дела?

Джентри осмотрелся и заметил фотографии, оставленные Питером на столе. Питер сразу же собрал их и бросил в портфель.

– Убедил ее наконец-то разгрузить этот тонущий корабль?

Я выпрямилась во весь рост.

– Этот корабль все еще принадлежит мне, Джентри.

Он глянул на меня, потом на Питера.

– Что ж, вы знаете, где меня найти.

– Зачем ты приходил, Джентри?

– Не забудь, завтра городское собрание.

Желая намекнуть Джентри, что пора уходить, я сказала Питеру:

– Пойдем, провожу тебя до машины.

Он припарковал свой «Лексус» за углом. Я не ожидала, что появление Питера вызовет такой интерес, однако слухи, по-видимому, пошли. Неудивительно, что прибежал Джентри. Шона выглянула из-за своей двери и состроила гримасу, словно мы были парочкой зомби в лохмотьях, шатающихся по улице с кишками наружу. У Питера не было фанатов в Орионе.

Весь город скоро узнает и о нашем поцелуе. Джентри тот еще сплетник.

Мы подошли к машине сзади, и я хихикнула, увидев на табличке с номером буквы «EQUIFOX» – забавная игра слов для того, кто работает в сфере финансов[18].

– Я и забыла…

– Твоя была идея.

– Правда?

Он провел пальцем по моему лбу и убрал выбившийся локон волос за ухо.

– Ты так много забыла?

– Механизм выживания.

– Год выдался трудный. Жаль, все не сложилось иначе.

– А могло бы.

– Надеюсь, еще может.

Бросив на меня взгляд напоследок, Питер изящно скользнул в машину и завел двигатель. Я смотрела, как он постепенно удаляется, а затем опустилась на тротуар и прижала колени к груди, борясь с желанием его позвать.

Глава 22

Вокруг меня все внезапно засуетились – люди перестали наблюдать за моей беседой с Питером и вернулись к своим делам. Выглядывающие из-за дверей магазинов головы нырнули обратно сразу после окончания драматичного зрелища.

Иногда я сама не понимала, почему так борюсь за то, чтобы здесь остаться.

Незаметно подошла Лейла, села рядом.

– Привет, я тут просто, знаешь ли, как обычно вышла на дневную прогулку.

Я засмеялась. Видимо, кто-то позвонил ей и заставил выбраться из пещеры.

– И подумала, что здорово было бы сейчас выпить пива. Хочешь, купим упаковку у Уилсона и напьемся?

Поэтому я и осталась. Где еще найдешь любопытных друзей, которые знают, кому звонить, если мне нужна помощь?

– Не-а, все в порядке. Я пережила тяжелый момент, но ведь это значит, что на другой стороне светит солнце, правда?

– Ну, давай! Хотя бы по одной банке.

– Спасибо. Мне надо возвращаться в магазин.

Не успела она ответить, как Джентри произнес нараспев:

– Дамы, не загораживайте тротуар.

Он вполне мог нас обойти. Из-за угла выехали несколько ребят на скейтбордах, однако, увидев Джентри, спрыгнули с досок и побежали в другую сторону.

Вместо того чтобы спорить, я просто обняла Лейлу на прощание, и она ушла. Закапал дождь, и я поспешила обратно в мир книг, где наконец-то почувствовала себя легко.

Пока дождь не повредил товары, я затащила стол с книжками внутрь. Меловую доску тоже решила занести в магазин и вдруг увидела на ней шутку, написанную Максом.

ЛЮБИТЕЛИ КНИГ ДЕЛАЮТ ЭТО ВМИГ!

Я бы засмеялась, но надпись лишь напомнила о том, что мне любовь, даже краткая, не светит, разве что я затащу в постель свой книжный магазин. Вероятно, это сумасшествие – оставаться на тонущем корабле. Неужели я настолько упряма, что готова утонуть, не позволив спасти себя?

Я как раз собиралась убрать доску, когда на пороге моего дома увидела Макса.

– Почему ты сидишь там под дождем? – крикнула я.

Волосы начали прилипать ко лбу, одна капля скатилась по щеке и попала в рот. Я облизала губы. Переходя дорогу, Макс выглядел как погружённый в раздумья герой, шагающий через пустошь.

– Зайдешь?

Он покачал головой.

– Зачем приходил Питер?

Вот так в лоб. Как будто это самый простой вопрос.

– Я не хочу о нем говорить.

– Ты намерена к нему вернуться?

– Не твое дело. – Я стиснула кулаки и едва не ушла, оставив Макса на улице.

– Разве? Ты правда думаешь, что люди, которым ты дорога, должны стоять в стороне и смотреть, как ты совершаешь ошибку?

– А у тебя всегда на все есть ответы? – Я стерла каплю дождя со щеки. По лицу текли целые струйки воды, как будто я плакала. – Я большая девочка, Макс. Могу сама принимать решения.

Он опустил взгляд на конверт, который держал в руках.

– Послушай, в прошлом году ты не дала мне высказаться. А мне было что сказать.

Я прислонилась к дверному косяку – стало любопытно.

– Я снова и снова слышал от тебя, что ты живешь в другом измерении. Ты, наверное, думаешь, что можно объединить два мира, восстановить то, что сломал Питер, и жить долго и счастливо… Знаю, не стоило бы мне показывать… – Макс поднял конверт. – Это невыбранный путь.

Я взяла конверт и начала открывать его, но он меня остановил:

– Не здесь. Возможно, ты не захочешь больше общаться со мной после того, как прочитаешь.

Я сделала шаг в сторону, а Макс положил руку на мое запястье и сказал:

– Прости меня.

Я зашла в магазин, вскрыла конверт и достала четыре страницы, исписанные его фирменным сочетанием печатных и прописных букв. Приступила к чтению.

«Непараллельная Вселенная Мэдди

От равнодушных наблюдателей не поступает возражений, и жених с невестой говорят: «Согласны», скрепляя союз перед лицом Господа и человечества. Отныне никто не разрушит их брак. Пара связана узами. Куда муж, туда и жена.

Они выходят из церкви супругами и отправляются на свадебный прием. Невеста танцует с женихом перед всеми собравшимися. Когда друг невесты просит потанцевать с ней, жених хмурится, но уступает. Остается на танцевальной площадке, однако никого другого не приглашает. При первой же возможности требует невесту обратно, лишь ревностно позволяя кому-то еще занять свое место. Вскоре мужчины перестают просить танца с невестой, и его это радует. Теперь она принадлежит только ему, а он не любит делиться.

Когда вечеринка наконец заканчивается, пара бежит в темноте к арендованной машине, которая увезет их на тщательно спланированный медовый месяц. Хотя невеста всегда мечтала объездить Англию и посетить места, о которых читала, жених считает, что им подойдет традиционный отдых на острове Сент-Люсия. Невеста соглашается, что это разумно. Они смогут провести время и освежить чувства в романтичном месте.

Увы, деловой мир никогда не спит. После первой ночи супружеского блаженства, которое, честно говоря, не сильно отличается от любого вторника, она приносит супругу на завтрак местные блюда из ресторана отеля. Он отмахивается от нее, чтобы провести телефонные переговоры и выпить кофе. Каждое утро она проводит все больше времени одна, наблюдая за другими молодоженами и завидуя тому, как они целуются и кормят друг друга фруктами.

Наверное, эти люди вместе совсем недавно; логично, что близость их так будоражит. Все отношения со временем становятся более практичными, верно?

Вскоре они возвращаются домой, только это не тот дом, который она ожидала. Во время многочисленных деловых звонков муж договорился о покупке жилья ближе к городу, где он работает, за многие километры от того места, куда планировала переехать она. Он знает, где она хочет жить, и целый год позволял ей мечтать о том малиновом домике, а сам тем временем просматривал дома, которые она никогда бы не выбрала.

Что теперь поделать? Она ведь его жена.

Что станет с ее книжным магазином в любимом маленьком городке? Будет ли она ездить туда в такую даль?

Может, это и справедливо, ожидала ведь она, что супругу придется долго добираться на работу. Они оба должны чем-то пожертвовать. Конечно, людей, которых она знает с детства, можно приглашать в свой новый дом и там проводить с ними время….

Правда?

Вот только мужу не нравятся ее друзья, и вскоре они перестают приезжать в гости. И она задумывается: я независимый человек, или меня считают имуществом?

Если бы только друзья знали, к чему это приведет, и предупредили ее… Почему они ее не предупредили?

Продавая книжный магазин владельцу соседних помещений, она объясняет себе: «Возможно, я хотела слишком многого. Возможно, я не такая уж особенная. Возможно, я не заслуживаю большего».

Но она не права».

Я сложила листки и убрала в конверт. Макс думал, я буду злиться на него за то, что он такое написал, но мне захотелось плакать. Прочитав о его волнениях на бумаге, я осознала, как хорошо он понимает, чего я хочу, как заботится о моем счастье. Не скажу, что его взгляд на мою супружескую жизнь был совсем неверным. Меня переполняли именно эти страхи. Раз уж на то пошло, Макс подтвердил сомнения, которые не дали мне с самого начала уехать с Питером.

Возможно, он решил, что меня разозлит его намек на мои попытки разумно объяснить поведение Питера и переложить вину на собственные нереалистичные ожидания. Питер казался романтическим героем из книг, в которых исполняются все мечты героини. Да, в большем городе я действительно могла бы добиться бо́льших успехов. Иллюзорно я бы имела то, чего хотела: Питера и книжный магазин. А в обмен потеряла бы свою личность.

Чары рассеялись. Шкаф закрылся. Выбор сделан.

Я достала телефон и отправила сообщение: «Я приняла решение».

Нет ответа. Наверное, он за рулем. Пусть и не просит пояснить. Хватит с меня игр.

«Спасибо, что приехал в такую даль, но я останусь здесь».

Хоть я и знала, что принимаю верное решение, внутри все сжалось. Ожидания были напрасны. У нас имелось столько возможностей, что я с трудом признавала поражение, однако если ни один из двоих не уступит, нам суждено пойти разными дорогами.

Надо извиниться перед Максом и поблагодарить его за то, что решился дать непрошеный совет. Мне повезло иметь такого друга.

Когда вечером я закрыла магазин, дождь прекратился, небо стало ясным. Дождь больше подходил к моему настроению, но по прохладной погоде я решила прогуляться до ручья и подумать. Остановилась на мосту, присела и свесила ноги. Разглядывая воду внизу, я пыталась представить, к чему иду, что собираюсь делать дальше. Питер наверняка захочет, чтобы я выкупила его долю магазина, а у меня не было свободных средств.

Мои худшие страхи воплощались в жизнь.

Внезапно кто-то произнес:

– Только не прыгай.

Я обернулась и увидела, что по дорожке от моего малинового домика идет Макс.

– Что ты делаешь?

Он пожал плечами.

– Немного подрабатывал. Палмерам требовалась помощь, а у меня как раз было время.

Я подвинулась, чтобы он сел рядом.

– Тебе нужна подработка?

– Странно, правда? Думаешь, бизнес в сфере доставки питания должен процветать в маленьком городке… – Макс нахмурился. – По правде говоря, я перепробовал все, чтобы раскрутить мамино дело. Когда Джентри нанял отдельного кондитера, мы потеряли много заказов, и вот теперь я подрабатываю на стороне, чтобы платить за аренду.

– Взрослая жизнь – отстой. – Я вздохнула, глядя, как вода омывает круглые гладкие камни. – Помнишь, как мы пошли вдоль ручья, чтобы увидеть, куда он ведет?

– Ага. Вот нам тогда досталось!

– Лейла все повторяла, что надо идти обратно, но мы думали, что еще не очень поздно.

– А потом вдруг стемнело.

– На обратную дорогу ушло в два раза больше времени, и нас уже искали.

Мы оба засмеялись. Макс прислонился ко мне.

– Мои лучшие воспоминания связаны с теми лесами.

В детстве Лейла, Макс и я исходили все тропы и исследовали все странные места.

– Помнишь старое заброшенное здание из бетона? Такое уродливое? Интересно, стоит ли оно еще там.

Макс поднялся.

– Пойдем посмотрим.

После дождя воздух стал вязким. Возле уха жужжал комар, и я поняла, что лес будет переполнен насекомыми, желающими съесть меня заживо. Я шлепнула себя по шее.

– Уверен, что готов к прогулке при такой влажности?

Он с вызовом поднял бровь.

– Раньше тебя это не волновало.

Точно. В юном возрасте мы не обращали внимания на жару или холод, дождь или снег. Во время любых занятий мы погружались в свой мир так глубоко, что погода не могла нас отвлечь. Зимой после катания на санках пальцы немели так, что можно было двинуть ногой по стене и ничего не почувствовать. Летом кондиционер считался роскошью, которую встретишь только в библиотеках и магазинах. Лазить по лесу влажным июльским днем – совершенно нормальное дело. Только прогулкой не называлось.

Я обмахнула лицо.

– Старею.

– Ничуть. – Макс протянул руку. – Идем, Тигра. Пора исследовать.

Только он мог сослаться на «Винни-Пуха».

Перед нами извивалась узкая тропа. Лес гудел жизнью – жизнью, проявляющей активный интерес ко мне. Макс расчищал заросли впереди, а я отгоняла мошек. И вот он, громадный цилиндр посреди леса. В детстве это строение представляло для нас загадку; позже мы узнали, что здесь хотели поставить водоносный коллектор. Здание служило отличной крепостью, укрытием, местом для свиданий и поцелуев. Хотя Дилан вряд ли бы зачем-то пошел в лес, а Питер даже не знал о его существовании.

Макс прижал ладони к бетонной стене. Струйка пота текла сзади по его рубашке.

Я залезла внутрь и села на выступ так, чтобы свесить ноги. Он устроился рядом, чуть ниже, и я, естественно, как бы скатывалась к нему. Попробовала сдвинуться выше – бесполезно.

Сидели молча. Я была уверена, что Макс хочет спросить насчет написанных им страниц. Я смотрела на мотылька, пытавшегося выбраться из паутины, и наконец призналась:

– Ты был прав. Полностью.

Он покусывал ноготь на большом пальце.

– А что Питер?

– Хотел показать помещение, которое сдают в аренду в городе. Соблазнительно… Я переживаю за будущее книжного магазина.

– Кстати, насчет этого. – Нижняя губа Макса исчезла между зубов.

Я пнула его по ноге.

– Опять начнешь лезть со своим предложением?

– Нет. Я должен извиниться. – Он на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул, как будто во время медитации. – Знаю, беседа рискованная… Последние три дня я думал о том, что случилось в подвале.

– Ага. – Я не знала, что ответить. Мое либидо внезапно вспыхнуло, и главный удар пришелся на Макса. Наверное, мне тоже следовало попросить прощения.

– Не надо было так целовать тебя. Получилось нечестно.

Возможно, если бы мы по-взрослому обсудили тогда наш юношеский поцелуй, дружба не пострадала бы. Я положила руку на его колено. Макс просунул под нее ладонь, и наши пальцы переплелись. За все годы знакомства мы дважды целовались и проводили многие часы и дни в компании друг друга, но он никогда вот так не держал меня за руку. Было хорошо. Привычно. Уютно.

Макс водил своим большим пальцем по моему, и от этого по руке пошла дрожь. Ох, моя безумная сексуальная энергия нарушит баланс… Я закрыла глаза.

– Да, пожалуй, и не стоило целовать тебя, но ощущения были, как будто все правильно. Скажешь, ты этого не почувствовала?

Я молчала, иначе пришлось бы соврать. Его поцелуй ощущался… оазисом среди пустыни. Внутри меня все пересохло, а Макс был ближайшим источником вкусной прохладной воды. Я посмотрела на его губы, и пульс забился в кончиках пальцев и в бедрах.

Сколько можно отрицать, что мое тело реагирует на Макса? Было бы здорово продолжить начатое на прошлой неделе, однако то, что я сказала Серебристому Лису, все еще оставалось в силе. Мне требовалась не только страсть.

Он вздохнул.

– Скажи хоть что-нибудь.

Я вспомнила то утро, когда мы вместе спустились в подвал, скрываясь от урагана. Раньше я совсем не думала о Максе в таком плане; после поцелуя все изменилось. Ничего подобного я не ожидала. Прямо как той ночью на мосту, когда мы просто сидели рядом, а потом вдруг поцеловались. Ничто не предвещало.

Или я не обратила внимание на знаки?

– Почему? Почему ты поцеловал меня?

– По-моему, это очевидно. – Макс снова посмотрел на меня с твердой решимостью. – Я люблю тебя.

У меня перехватило дыхание. Три маленьких слова перевернули мир с ног на голову.

– Разве ты не знала, Мэдди? – Он не отрывал от меня взгляда, и я не могла отвести глаза. – Я люблю тебя, сколько себя помню.

Невозможно. Я убрала руку.

– Не может быть.

Макс в качестве романтического героя? Я потрясла головой. Он же мой друг. Мой лучший друг после Лейлы. Почему он рискует нашими отношениями?

Два привлекательных человека на время потеряли контроль, тем не менее вовремя остановились. Но любовь? Романтика?

Я потерла глаза. Вспомнились слова Серебристого Лиса: «романтика, секс, душевная боль». Если попробовать, и ничего не выйдет, я потеряю не просто парня. Я потеряю Макса. Что может быть больнее?

Макс усмехнулся:

– В детстве у меня была нелепая фантазия, как однажды ты присмотришься и заметишь меня. Я все испортил, решив в шутку тебя поцеловать. Я жутко боялся показать тебе мои истинные чувства, боялся, что ты отвергнешь меня. Вот и ушел с головой в учебу, чтобы пережить унижение.

Целую минуту я переваривала услышанное. Макс в ожидании смотрел на свои руки. Значит, наше соперничество в старших классах я понимала неправильно? Он пытался не обойти, а завоевать меня?

Так вот в чем дело! Макс только думал, что любит, потому что романтика как раз была той сферой, в которой он никогда не разбирался. Конечно, это просто очередное состязание.

– Ты влюблен не в меня. – Я почему-то говорила шепотом. – Ты влюблен в идею. – Я подавила желание уклониться от ответа. Возможно… возможно, я не права. Мир менялся так быстро, что я за ним не успевала. Горло сдавило.

Макс выдохнул.

– Нет, Мэдди. Это ты влюблена в идею. Настолько увлечена созданным тобой сюжетом, что не видишь, какая история развивается на твоих глазах.

Я набралась решимости. Кто-то из нас должен был сохранить положение вещей.

– Я действительно забочусь о тебе, забочусь всем сердцем.

Он хохотнул:

– Цитируешь «Маленьких женщин»?

Попалась.

– Перефразирую.

– Мэдди, я не Лори, а ты не Джо. – Макс сделал вдох и выдохнул. – Но я могу высказаться от его имени: мне надоело оставаться в стороне, пока ты пытаешься влюбиться в кого-то другого.

– Пытаюсь влюбиться? – Мое раздражение вышло на поверхность. – Какого черта?

– Ой, да ладно. В твоем романе у каждого своя роль. Как только Питер был посвящен в романтические спасители, ты перестала обращать внимание на то, что он совершенно тебе не подходит.

– А ты подходишь?

Я хотела высказать ему все, что думаю, отругать за бесцеремонное письмо и погрозить пальцем, чтобы Макс перестал учить меня жить, но с его ресницы вдруг скатилась слеза. К моему горлу подступил ком.

– Я думал… – Он недовольно скривил рот. – Ты дала мне понять, что твои чувства изменились. – Макс посмотрел мне в глаза, не обращая внимания на катящуюся по щеке слезу. – И да, я считаю, что отлично тебе подхожу. Никого более подходящего ты не найдешь.

Ладони сжались в кулаки. Он всегда считал, что знает, как лучше. Однако Макс поставил на кон свое сердце, поэтому я сказала:

– Для кого-нибудь ты прекрасно подойдешь.

Прости Господи, тело боролось с разумом, заставляя меня прокричать: «Да!», требуя, чтобы я наклонилась и целовала его вечно. Правда, только я одна боролась за спасение нашей дружбы.

– Я не зову тебя замуж, лишь предлагаю встречаться. Все просто – да или нет. Неужели ты не дашь мне шанс?

Встречаться. Я представила, как в кинотеатре мы смеемся над глупым диалогом, но при этом Макс обнимает меня за плечи и касается губами моей щеки. Потом провожает домой, ждет, когда я открою дверь, и целует на прощание. Поцелуй разжигает страсть, и я приглашаю его зайти. В моей голове могла бы разыграться целая фантазия, но я посмотрела на Макса и заметила ожидание в его глазах.

Я узнала этот взгляд. Я видела его каждый раз, когда он замечал, что я на него смотрю.

Для Макса все было прежним, тогда как для меня изменилось. Мне нужно время, чтобы разобраться.

– Нельзя просто вернуться к тому, как было прежде?

– Мне надоело быть тем, кем ты меня считаешь.

– Надоело быть моим другом?

– Если так, то да. – Макс выпрямил спину и сдвинулся в сторону.

– Ох, Макс. Я…

Он поднял палец, и я показала, что буду держать рот на замке.

– Слушай, я догадывался, что ты мне откажешь. Просто хотел попытаться… Мой последний шанс.

– Ты о чем?

– Я двигаюсь дальше.

– Дальше? Куда?

– В Индианаполис.

Я замерла.

– В Индианаполис? И что ты там будешь делать?

О боже. Я потеряю Макса в любом случае.

Он подергал свою рубашку и отвел взгляд.

– В компании Лейлы появилась вакансия в отделе маркетинга. Туда я вчера и ездил на собеседование. Хорошо, что меня вообще позвали. Я давно не ходил на настоящую работу, а мой криво слепленный список недоталантов мало кого впечатляет.

– Меня впечатляет.

Макс слабо улыбнулся.

– Я сказал тебе, что не могу оставаться здесь, но обнаружил, что и для отъезда опыта не хватает. Пора подумать о собственном будущем. – Он поднял листок и начал рвать его пополам.

– Ты правда этого хочешь? – Я сморгнула слезы.

Макс успокоился.

– Нет, Мэдди, это не то, чего я хочу.

– Чего же ты хочешь?

Скажи, что хочешь остаться.

– Тебя. – Он прикусил губы, затем расслабился. – Я не хочу уезжать, однако с бизнесом ничего не получается. Я бы с удовольствием сотрудничал с тобой в книжном и по-прежнему считаю, что это принесло бы пользу нам обоим, но ты категорически против. Честно говоря, я и сам уже против. Ты не представляешь, как это досадно – вечно быть рядом, но никогда по-настоящему с тобой.

– Макс… – Он и не догадывался, что я была готова сказать: «Борись сильнее, заставь меня передумать».

– Я как будто… снова и снова открываю книгу на одной и той же странице, и корешок скоро разломится. Мне надо попробовать что-то другое.

Перевернуть страницу, пролистать до следующей главы. Макс исключал себя из нашей сюжетной линии.

– Понимаю.

На рациональном уровне я действительно понимала. В конце концов, в течение последнего месяца я сама пыталась изменить сюжет собственного романа. Только в голове не укладывались последствия. Макс любил этот город не меньше, чем я, и больно было думать, что из-за меня он покинет Орион.

Видимо, следует признать поражение, сдаться, продать магазин Джентри и арендовать помещение в Индианаполисе. Мысль о победе Джентри была ненавистна. Приползать к Питеру на коленях с вопросом, в силе ли его предложение, я тоже не хотела. Правда, если передать управление магазином Максу, он сможет остаться и вести бизнес по-своему. Если этот город слишком мал для нас обоих, надо уступить.

Вперед можно было двигаться лишь одним путем, ведь все тропы вели к тому, что я потеряю Макса.

Глава 23

То, что в понедельник утром с заказом приехал Макс, а не его мама, я сочла хорошим знаком. Я плохо спала, волнуясь, что не смогу спасти нашу дружбу. Он все четко объяснил: ему нужно стать для меня кем-то бо́льшим. Или меньшим.

И меня поразило, что он действовал почти как Питер, угрожавший оставить меня, если я не стану такой, какая ему нужна. Практически ультиматум.

Черта с два меня затянешь эмоциональным шантажом в романтические отношения.

Даже если мне бы хотелось в них состоять.

Однако пока Макс ходил по магазину, я не отрывала от него глаз, желая увидеть доказательства его признания, с помощью которого он пытался изменить мой взгляд на жизнь. Привычная картина: Макс по обыкновению таскал коробки. Правда, когда он поставил их на прилавке, то бросил в мою сторону такой взгляд, что я едва не упала в обморок. Он всегда стоит так близко, когда я расписываюсь за доставку?

Я уронила ручку, и Макс ее поймал, коснувшись моих пальцев… От него и раньше так летели искры?

Я поблагодарила его дрожащим голосом и покраснела. И тут же покраснела снова – это же просто Макс.

Я легко дала отпор заигрываниям опытного соблазнителя Дилана. Питер практически приполз обратно, и все же я отклонила его предложение, почти не раздумывая. Отвергнув Макса, я тоже поступила правильно. Тогда почему я все больше сомневалась в своем решении?

За кассой было тесно, и я услышала, как он задержал дыхание, когда задел меня джинсами. На долю секунды он положил руку на мою талию, и по спине прошел разряд потенциальной энергии.

Я повернулась к Максу, и мы словно опять оказались в подвале: снаружи бушует ураган, а мое тело захвачено водоворотом страсти. Как Франческа да Римини, я застряла во втором круге дантовского Ада, не в силах сопротивляться неутолимой страсти.

Что, если я прижму его к холодильнику и поцелую эти соблазнительные губы?.. Наверное, мои щеки покраснели, потому что Макс облизал губы, и я заставила себя выйти из-за прилавка. Трудно бороться с приливом, который уносит тебя в море. Я хотела, чтобы он добивался меня, чтобы поймал, схватил… но Макс бездействовал. Оказавшись вне его магнетического поля, я почувствовала, что гравитация больше не имеет надо мной власти, и вышла на открытое пространство магазина.

Что же делать?

Макс очень-очень мне нравился, может, я даже любила его, но это не значило, что из нас получится хорошая пара. Вот бы он понял, что дружба важнее этого. Может, ему лучше уйти, пока я не потеряла самоконтроль и не отдалась безумной страсти? Он же чувствует, как она исходит от меня, будто от источника электропитания?

Макс наконец-то покинул магазин, а я продолжила работать с затуманенным разумом. Все тело вибрировало.

Звякнул телефон. Я замерла, увидев сообщение от Питера.

«Подумай хорошенько, Мэдди. Мы все устроим».

Но Макс был прав: Питер никогда не станет моим прекрасным принцем. И не нужно идти на компромисс, чтобы он вписался в мой сюжет; напротив, нужно сжечь последние мосты.

«Пожалуйста, не звони и не пиши мне. Нам надо двигаться дальше».

После этого я уже не могла притворяться, что мое одиночество временное. Я осталась сама по себе.

Отправила сообщение Серебристому Лису:

«Чертовски странные выдались выходные».

Вдруг ему повезло больше? Я представила сцену. Возможно, он сидел в кофейне, как Чарли, мечтая о девушке вроде меня… При мысли об этом я отрезала кусок торта с корицей и принесла Чарли. Он отодвинул стул и залез в сумку. Когда я села, Чарли достал книгу в красном кожаном переплете.

– Посмотри-ка.

Он прикусил губу с притворно скромной улыбкой, готовой расползтись до ушей.

Обложку украшали тисненые золотом буквы: «НОРТЕНГЕРСКОЕ АББАСТВО И ДОВОДЫ РАССУДКА». Я провела по ней рукой, а затем аккуратно раскрыла хрупкие страницы, потемневшие и местами испачканные. Такой типографский набор не использовали уже больше сотни лет. В нижней части титульного листа стоял год выпуска: тысяча восемьсот восемнадцатый. Я перевела взгляд на Чарли.

– Первое издание?

Он кивнул, глаза заблестели. Чарли явно наслаждался моей растерянностью и волнением.

– Но как? Почему?

– Ну, я ведь призрак, вот и наткнулся на нее, пока бродил тут и там…

Я бросила в него салфеткой.

– Давай серьезно.

– Я серьезно. – Он сделал глубокий вдох и затем выпустил воздух из легких. – У моей семьи довольно большая коллекция подобных вещей. – Чарли показал на книгу в моих руках. – Недавно попалась мне в отцовской библиотеке, а он видит в ней только источник средств. Вот, позаимствовал, чтобы показать тебе. Хотя это редкое издание, выручить за него можно намного меньше, чем за другие романы Джейн Остин. Ты знала об этом?

Я качнула головой, потеряв дар речи от всего услышанного. Чарли скрывает чудаковатого отца-миллионера? Чарли – наследник состояния?

Черт, опять я за свое. Возможно, Макс был прав. Возможно, я на самом деле пыталась влюбиться. Я положила книгу и глубоко вдохнула.

– Я давно хотела поговорить с тобой…

– Да?

С чего начать?

– Помнишь, ты сказал, чтобы я выбирала собственное приключение? Я подумала, что ты флиртуешь, и мое воображение слегка разыгралось. Теперь меня волнует, что я посылала тебе двойственные знаки, и хотела бы все прояснить.

– Мэдди… – Он заерзал на стуле, и я собралась с духом перед его ответом. – Ты мне нравишься.

Пожалуй, это были лучшие три слова, что Чарли мог выбрать.

– Ты тоже мне нравишься, но я, наверное, пыталась создать романтического героя из воздуха, когда следовало бы понять, как стать своей собственной героиней.

Он провел рукой по краям книги.

– Послушай, я не романтичен. Совсем. Я просто парень, который приходит в книжный, чтобы сесть в уголке, подумать и поработать. Несмотря на то что дела в магазине идут неважно, ты делилась едой и своим обществом, а это дорогого стоит. Ты могла бы держаться равнодушно и считать меня одним из платежеспособных клиентов, однако ты доброжелательна, любишь книги и людей – и именно так в итоге придешь к успеху. – Чарли наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд, потому что я опустила голову, пытаясь сдержать слезы. – По-моему, Мэдди, ты уже героиня, и своя собственная.

Вот эти слова я и хотела услышать. Радуясь, что не испортила наши отношения, я оставила его и пошла раскладывать товары.

В обращении с книгами есть простые удовольствия. Вынимая их из коробок, я читала аннотации и представляла мир, скрывающийся за обложкой. Я никогда не останусь одна, пока у меня есть книги для чтения.

Внезапно я поняла, что мне нравится моя жизнь. Та параллельная вселенная, в которую я так отчаянно хотела попасть, рассеялась, но со мной все было в порядке. Да, дела идут не идеально, и отчасти я сама виновата, однако я могу смириться с настоящим, хотя сама его немного подпортила.

Зазвонил телефон, и я достала его из заднего кармана. Мне ответил Серебристый Лис.

«Как так?»

О чем он?

Я посмотрела на прошлое сообщение, в котором писала ему о странных выходных. А, точно. Начала печатать большими пальцами:

«Вернулась к нулевому количеству героев, но, думаю, мне неплохо одной».

Закрывая магазин, я увидела, что надпись на меловой доске снова изменилась.

«В: ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, КОГДА ГЛАГОЛ ПОПЫТАЛСЯ СОЗДАТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ С СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫМ?

О: ПРЕДЛОЖЕНИЕ БЫЛО ОТКЛОНЕНО».

Подколка Макса заставила меня нахмуриться, и я стерла надпись с доски. Он успокоится, и мы останемся друзьями. Это самое главное.

Следующее сообщение от Серебристого Лиса пришло, когда я поднималась по лестнице к своей квартире.

«Я тоже вне игры. Поступил, как ты сказала, и все ей выложил. Она знает о моих чувствах. И она меня отвергла».

Это ужасно с моей стороны – немного порадоваться такому? Странно чувствовать ревность, когда даже не знаешь человека, тем не менее он словно завладел частью моего сердца.

Я плюхнулась на диван, надеясь, что Лис еще в Сети.

Написала признание:

«Я пришла к выводу, что, возможно, романтические герои и существуют, но современной принцессе требуется что-то другое. Я хочу слишком многого».

Он быстро ответил:

«Не говори так. Ты хочешь то, что заслуживаешь, и не более».

Как мило.

«Твоя Лиззи – чертова идиотка. А ты – само очарование».

«Иногда мне так и хочется ей сказать. Если бы она автоматически не просеивала мои слова через собственные представление обо мне, я, пожалуй, сумел бы до нее достучаться».

Я перефразировала подходящие слова Лиса из «Маленького принца».

Только сердцем увидишь то, что не видно глазу[19].

«Ха! Да, точно. Так почему ты ей не напишешь?»

«Думаю, уже поздно… Она отказала довольно решительно. А что с твоим экспериментом?»

«Наверное, довольно. Я походила на свидания и поняла: этим парням я нужна только на их условиях. А мне нужен партнер, который будет учитывать мои потребности. И почему его так сложно найти?»

«Я вообще-то хочу того же самого».

Следом пришло еще одно сообщение:

«Жаль, мы живем далеко друг от друга…»

Я тоже подумала об этом, однако Лейла прочитала мне столько лекций по поводу онлайн-безопасности, что я не сообщала свой адрес и даже не посылала фотографию на случай, если Лис окажется сумасшедшим преследователем. Вдруг приедет в мой город, и я не смогу от него отделаться?

Должен ведь быть способ встретиться с ним, не рискуя жизнью.

Я задала вопрос.

«И где ты именно на Среднем Западе?»

«В районе Индианаполиса».

Довольно близко. Осмелюсь я сказать, что мы соседи? Кому это повредит?

«Не так уж далеко. Я изредка там бываю». Я прикусила губу и добавила: «Вообще-то, в субботу вечером собираюсь туда на концерт».

«Правда? Где концерт?»

Я помедлила. Парк большой, там будет полно людей – вполне безопасно.

«В парке штата».

«Знаю это место. Давить не стану, но если захочешь встретиться, дай мне знать. Я легко доберусь до парка».

Я сделала глубокий вдох. Встретиться я хотела. Никакого давления.

Осмелилась спросить:

«А что там насчет горячей сцены, которую ты обещал написать?»

Ответом была унизительная тишина. Почему я вечно вытворяю такие глупости?

Смутившись, отправила Серебристому Лису менее вульгарное сообщение:

«Кстати, ты случайно не выставлял свой экземпляр моей книги на «Ибэй»?

К моему облегчению, телефон ожил.

«Ха-ха, да, сцену я написал. И вдохновлялся… э-э… тем, что прислала мне ты».

Через пятнадцать минут я получила электронное письмо с приложением. И хотя я никогда не видела Серебристого Лиса, возможность прочитать написанную им сцену будоражила меня так же, как когда-то новые песни Дилана. Правда, одно было реальное, а другое – нет. Как можно чувствовать что-то к незнакомому человеку? Ведь я даже имени его не знаю. Что это, влюбленность? Или он просто тешил мое самолюбие, отчего истосковавшийся по наркотикам мозг получает дофамин, и мне кажется, что я влюбляюсь?

Дофамин за две тысячи, Алекс.

Двойной риск![20]

Закрыв магазин, я пошла с ноутбуком наверх, в мой небольшой кабинет. С уборкой, товаром и деньгами разберусь позже. Я умирала от любопытства.

«Клэр!

В ответ на первый вопрос скажу: нет, я не стал бы выставлять твою книгу на аукцион. Она выходит на следующей неделе, верно? Это здорово!

Что касается второго вопроса…

Отправлять тебе написанное казалось неправильным, пока я всерьез добивался своей Лиззи, но с этим, видимо, покончено. Надеюсь, сцена не вызовет отвращение. Не забывай, ты сама попросила.

У тебя уже имелись вымышленные герои, с которыми можно было поиграть; мой же эпизод вне контекста. По сути, это что-то вроде письма в «Пентхаус». И все же, думаю, мне нужно было его написать. Попробуй представить, что это происходит после того, как я признался Лиззи в своих чувствах.

Не знаю, такого ли ты ждала, но как получилось. Теперь я никогда не смогу баллотироваться на политический пост – вдруг ты раскроешь мою личность и поделишься со всеми моим опусом? Если серьезно, надеюсь, ты понимаешь, что это только для твоих глаз.

Признаюсь честно, я нервничаю. Так и с тобой каждый раз, когда ты отсылаешь свои работы на прочтение? В таком случае я сочувствую и официально извиняюсь за то, что мой первоначальный отзыв не был особо хвалебным. Если теперь я назову тебя талантливым рассказчиком и мастером слова, ты воздержишься от суровой критики? Сам я критикую направо и налево, однако в свой адрес подобного не выдержу.

Приятного чтения.

СЛ».

Я открыла прикрепленный файл в ворде. Господи, хоть бы сцена не оказалась кошмарной писаниной!

«Полупустая бутылка вина охранником стояла на прикроватном столике, молчаливо наблюдая за тем, как я ложусь поверх одеяла в черно-белую клетку. Я жду ее. Вернется ли она полностью одетой и в туфлях, словно мы не перешли на новый этап? Найдет ли предлог уйти, снова оставив меня с неудовлетворенным желанием?

Лишь бы она не уходила – я не буду просить больше.

Дверь приоткрылась, и в проеме возникла она, освещенная со спины. Волосы выбились из косы, когда мы впервые поцеловали друг друга, и ее лицо окружал коричнево-золотистый ореол. Силуэт возбуждал во мне неукротимую страсть.

– Выключи свет, – попросил я, увидев поощрение в ее знойном взгляде.

После щелчка комната погрузилась в темноту, но мои глаза вскоре к ней привыкли. Я даже не увидел, а почувствовал, как она села рядом. Прогнулся матрас. Сдвинулось одеяло. Моей ладони коснулись изящные пальцы… Я привстал и потянул ее к себе.

Если у нее и были сомнения по поводу того, к чему это приведет, она хорошо их скрывала. Не успел я преодолеть гравитацию, как ее губы прижались к моим, удовлетворяя одно желание и порождая другое, все более настойчивое. Мы дополняли друг друга, прижавшись и сплетясь, наши руки стали одним целым. Пальцы расстегивали пуговицы, ладони сдвигали ткань, рубашки падали на пол, брюки мучительно медленно скользили по ногам.

Я перестал спешить, наконец-то увидев ее такой, какой она была в моих мечтах. Я наслаждался моментом, упивался морем красоты, разливающимся по пустыне моего истощенного воображения. Она тоже медлила, осматривая каждый сантиметр моего тела, задерживая взгляд на некоторых частях тела дольше, чем на других. Ее коварная улыбка – вот и все одобрение, что мне требовалось.

В томном танце рука поднялась и легла на мое плечо; от прикосновения пальца, пролагавшего путь к моей возрастающей страсти, остался след из мурашек. Я остановил возбуждающую руку, и она надула губы, но я поцеловал ее, и она замурлыкала, после чего я все-таки ее коснулся.

Кремовая кожа, мягкая и гладкая, как шелк, пульсировала под моими ладонями. Рот открылся в форме идеальной буквы О, когда я стал ласкать большим пальцем сосок. Я обнял ее за поясницу, притянул к себе, и она застонала, когда я прижался губами к ее груди. Бедра маняще качнулись… Так долго я мечтал о ней, и вот она здесь. Во плоти.

Мои пальцы скользили по коже, пока не коснулись области между ног. Я заставил себя оторваться от ее груди и провел средним пальцем по влажному жару. Она извивалась, точно ива на ветру.

Тихий стон превратился в хрип.

– Ты нужен мне…

Я умер бы счастливым, наблюдая за тем, как ее лицо искажается от удовольствия, которое я приношу. Она протянула ко мне руку. Я взял ее и поднес ладонью к губам.

– Дай коснуться тебя, – сказала она.

Я, наоборот, сдвинулся, чтобы она до меня не достала. Скользнул в нее пальцем, и она произнесла мое имя. А когда наклонился, чтобы провести по ней языком, мое имя вырвалось в крике.

Время замерло и закружилось. Я затерялся в сладком исступлении, полный желания и желанный, и она отдавалась мне тихими вздохами и громкими восклицаниями. Скручивала мои простыни, сжимая руку в кулак. Направляла своими бедрами и возгласами «да». Кровать затряслась.

Спокойствия после экстаза достаточно, чтобы удовлетворить любого мужчину. Она медленно открыла глаза и сказала:

– Я хочу тебя».

Когда я начала читать написанную Серебристым Лисом сцену, то подумала, что все абзацы будут сплошным восхвалением женской груди, однако дочитав до конца, я – как он там говорил? – нуждалась в холодном душе. Нельзя сказать, что мне стало легче. Я отчасти надеялась, что появится Дилан на мотоцикле и пригласит к себе.

Или Макс. По правде говоря, читая фантазию Серебристого Лиса, я представляла вовсе не Дилана.

Хлопнула дверь, вошла Лейла, разговаривая с кем-то по мобильному.

– Мне пора. Я уже дома. – И повесила трубку.

– Кто это был?

Она почти никогда не звонила по телефону. Печатала – да, но говорила редко.

– Один из модераторов. Что-то случилось, пока я ехала домой.

– Что именно? – Неужели группа распалась, или сцена под ними рухнула?

– Какие-то тролли завалили раздел комментариев в блоге недовольными сообщениями. Эшли в бешенстве. – Лейла засмеялась, полная восторга от безумия ее онлайн-мира. – Правда, мы защищены от троллей. Мои блогеры живут ради словесных войн.

Она направилась в свою комнату, но мне вдруг захотелось спросить у нее совета.

– Лейла?

Ее ладонь замерла на дверной ручке.

– Да?

– Ты испытывала любовь к кому-нибудь в интернете?

Рот Лейлы скривился.

– Нет. Вот ненависть – да. Столько было скандалов. С кем-то флиртовала. Возможно, с мужчинами, но я не уверена. – Она глянула на меня искоса. – А что, ты поставила приложение для знакомств?

– Просто любопытно. Ты не встречаешься ни с кем из местных, и ты всегда в Сети. Я предположила…

Она подошла и села рядом со мной на диване, поджав одну ногу.

– Ну да. В отличие от тебя я не намерена здесь оставаться, вот и не хочу ни к кому привязываться.

– В интернете у тебя тоже никого?

– Во-первых, люди, которые заигрывают со мной на моем сайте, обычно хотят чего-то добиться. Думают, что у меня есть связи, пропуски за кулисы, все такое. А у меня нет. И я никогда не поверю, что кто-то добивается меня ради меня самой.

– Что, если я познакомилась с кем-то онлайн?

Лейла изогнула бровь.

– Выкладывай.

– Выкладывать особо нечего. Помнишь того критика?

– Парень с тремя звездами? Ты до сих пор с ним общаешься?

– Странно, правда? Он оказался классным.

– Будь осторожна. Я видела, как в Сети формируются настоящие отношения, и все же, как правило, люди просто себя выдумывают.

– Возможно. Однако так вышло, что я более честна и открыта с ним, чем с людьми, которых я знаю в реальной жизни.

– Неудивительно. Когда не нужно вести светские беседы и иметь дело с действительностью физического мира, переходишь к самой сути разговора. Во многих случаях дружба формируется между совершенно разными людьми, нашедшими что-то общее. Меня всегда поражает, как быстро незнакомцы начинают обмениваться в Сети самыми сокровенными подробностями. Такими, что никогда не расскажешь соседу, которого знаешь двадцать лет.

Да, знакомо. Мне было легко делиться с Серебристым Лисом такими вещами о моей личной жизни, о каких не подозревала даже Лейла.

– Тогда в чем проблема?

– Ты представляешь людей такими, какими хочешь их видеть. Не позволяешь ли ты этому критику занять место в твоей жизни, чтобы не разбираться с реальностью?

– Думаю, с реальностью пора завязывать. Что-то я в ней разочаровалась.

Лейла похлопала меня по колену.

– Ничего нового.

Она встала и хотела уйти, но у меня был еще один вопрос.

– У тебя случайно не остался пробный экземпляр, который я тебе давала? – Не рискнула напрямую спросить, она ли выставила его на «Ибэй». Нет, Лейла так не поступила бы.

Она сморщила нос, и я приготовилась к огорчению.

– Извини. Дала почитать Летиции.

В животе замутило.

– Что? Зачем?

– Успокойся. Я не сказала, что это твоя книга. Она пришла и попросила удалить вирусы с ее ноутбука, а когда я закончила чистку, уже свернулась на диване, читая третью главу, и не желала останавливаться.

Это меня порадовало, и я разрешила Лейле вернуться к ее играм троллей, а сама схватила телефон, чтобы зайти в Твиттер.

«В общем, я прочитала твою сцену. Рассказать, насколько мне понравилось?»

Появились точки, и я ждала его ответа.

«Правда? Рассказывай. Я уже давно пытаюсь что-нибудь написать. Не знаю, как люди это делают. Мне кажется, что все придуманное мной никуда не годится».

Знакомое чувство!

«Нам всем так кажется. Однако твоя сцена затянула меня и поразила страстью и эмоциями. Ты бы действительно так повел себя с женщиной? Потому что… черт побери…»

Серьезно, мои бедра болели. Странно будет удовлетворить собственные потребности, думая о словах, которые Серебристый Лис посвятил другой женщине.

Через пару мгновений он ответил:

«Почему ты так говоришь? Разве у тебя обычно по-другому?»

Я засмеялась.

«Конечно. Ты же совсем не упомянул о своем физическом удовольствии».

Я правда такое написала? Щеки покраснели.

«Нет, упомянул».

Вскрывайте нюхательные соли, я падаю на кушетку. Предостережение Лейлы о притворщиках вернуло меня на землю.

«Ты не можешь быть настоящим!»

«Признаюсь, в прошлом я не всегда был так внимателен, но списываю это на юность и отсутствие опыта».

«Что же изменилось?»

«Я понял, что секс – не просто единовременное удовлетворение желания. Это медленный танец. Не подумай, что я имею в виду марафон тантрических объятий. Дело в том, что я не представляю связь с женщиной без того, чтобы неспешно любоваться ей, делать ее счастливой».

Вот черт.

«Что делаешь в субботу вечером?»

«Ты серьезно?»

Серьезно ли я? Или это лишь похоть? Нет, что-то большее. Между нами установилась настоящая связь. Или, по крайней мере, виртуальная. Я уже не понимала разницу.

Разве это плохо – хотеть увидеться?.. Лейла меня убьет.

«Где?»

Я перевела дыхание.

«Я буду в парке штата «Уайт-Ривер» на концерте, о котором я говорила».

«Могу приехать туда. Где встретимся?»

А вдруг я делаю глупость? Вдруг он совсем не такой, каким я его представляю?

С другой стороны, что, если он в точности соответствует моим представлениям?

«Знаешь большой тотемный столб?»

«Рядом с Залом славы Национальной ассоциации студенческого спорта?»

«Точно. Доберешься туда к семи?»

«Ничто мне не помешает».

Я положила телефон и задумалась над своими смешанными эмоциями. Беспокойство сменилось любопытством, а затем я ощутила приятное волнение. Наверное, остаток недели не смогу уснуть.

Глава 24

Я сомневалась, что Дилан и Макс придут в пятницу на встречу книжного клуба, – за прошедшую неделю я разочаровала их обоих. И все же по какой-то причине они появились.

Раз уж моя жизнь в последнее время превратилась в шахматную партию из любовных треугольников, я решила не затрагивать лирические отношения и исследовать другие аспекты «Маленьких женщин».

– Поднимите руку, если считаете, что Джо должна была выбрать Лори. – Я ждала, что все согласятся, и тогда сказала бы: «Отлично, двигаемся дальше», но руки подняли только мы с Мидж.

Я вздохнула. Все-таки придется обсуждать.

– Ясно. Шона и Чарли уверены, что Джо было бы лучше одной. Макс просто упрямствует. – Я подняла бровь. – А Дилану все равно. Итак, почему бы не поговорить о…

– Неправда. – Чарли поднял вверх палец, чтобы привлечь внимание. – Я так считал о Скарлетт О’Хара и Джейн Эйр, однако Скарлетт вела себя как избалованный ребенок, а Рочестер очень жесток. Джо умна, Баэр же чувствителен и хорошо ей подходит. Джо и Лори из разных миров. Она не была бы счастлива с ним.

Я прищурилась.

– Если Баэр такой подходящий жених, почему Джо отказывается от литературной карьеры, чтобы заведовать школой вместе с ним? Почему теряет свою индивидуальность ради мужа?

– А ты не считаешь Лори жеманным слюнтяем? – включился Дилан. – Баэр – натура артистичная, как и Джо. И он вращался в том мире, куда она хотела попасть. Равный ей по уму, он сделал бы ее жизнь интересной. Лори же мог предложить только детскую привязанность. Разве Джо этого достаточно?

Черт возьми, они приводят отличные аргументы.

Мидж спросила:

– Но любит ли она Баэра?

Вот и я о том.

– Именно!

– Спорный вопрос. Она точно не любит Лори, – зашел Макс с другой стороны.

– Но…

– Это ты любишь Лори, не Джо. Она поступила правильно, дав ему понять, что не стоит рассчитывать на бо́льшее.

Они все используют книжный клуб как способ отомстить мне?

Наконец-то высказалась Шона:

– Ты права насчет меня, Мэдди. Баэр удивляет Джо и побуждает его принять. Здесь явно есть основа для крепкой дружбы, но в решениях Джо я вижу что-то печальное. Она обладает таким мощным воображением, что ни один мужчина полностью ее не удовлетворит. Не знаю, нашла бы Джо счастье с кем-то из этих двоих, или ей было бы лучше жить в собственном выдуманном мире.

Я услышала и поняла, что имеет в виду Шона. Все собравшиеся знали, что я отвергла каждого мужчину, проявлявшего ко мне интерес.

Не принимая их намеки, я гордо вздернула голову.

– Давайте все-таки поговорим о книге!

Они переглянулись с деланым непониманием.

– Прекрасно. Тогда обсуждайте сами, с меня хватит! – Я встала и бросила книгу на стул. И только выйдя из зала, поняла, что отреагировала слишком остро, хотя говорили они действительно обо мне.

Открылась дверь, наружу выскользнула Шона.

– Не объяснишь свое поведение?

– Вы все даете мне советы, замаскированные под литературный анализ.

– Ох, Мэдди, ты зря отождествляешь себя с главными персонажами.

– Видишь? Ты сама сказала.

– Почти. Но еще я говорила, что Джо, пожалуй, обойдется без мужчин вообще. Про тебя я так не думаю.

Мой голос надломился.

– Считаешь, мне стоит выбрать Дилана?

Она положила руку на мое плечо.

– Послушай, с Диланом ты была счастлива. Не знаю, будешь ли сейчас; главное, не сдавайся. Иначе станешь придирчиво примерять нереалистичные ожидания к каждому парню, и не подойдет никто.

– Что ж, ты будешь рада узнать, что я собираюсь попытать счастья.

Шона изогнула бровь.

– С Максом?

Я засмеялась.

– Нет. – Потом хмуро добавила: – Нет, не с Максом.

Хотя это решило бы все проблемы. Он был бы счастлив. Он бы остался.

Я представила, как мы с Максом идем вдоль ручья, держась за руки, целуемся на мосту на закате. Так приятно – аж сердце сжалось!.. Однако затем я вообразила себя сидящей на мосту в одиночестве, когда мы расстались бы, все потеряв. Нас тянуло друг к другу, но совместимы ли мы не только как друзья? Искать ответ на этот вопрос слишком рискованно.

– Так с кем же? – Шона вернула меня к реальности.

– Не поверишь: познакомились в интернете.

– Сайт знакомств Летиции?

Я поморщилась.

– Нет, просто завязалось общение, и теперь мы хотим встретиться. Завтра вечером.

Она состроила гримасу.

– Это не опасно?

– Не волнуйся. Я обещала Лейле поехать завтра на концерт в парк штата. Мы договорились увидеться в публичном месте перед началом. Знаешь тотемный столб? – Она кивнула. – Будет прямо как в фильме «Неспящие в Сиэтле».

Шона по-прежнему сомневалась.

– Что тебе о нем известно? Вы обменялись фотографиями?

Обоснованные вопросы. В ответ пришлось рассмеяться.

– Известно немного, и я не в курсе, как он выглядит. Даже настоящего имени не знаю. Безумие.

– Значит, просто будешь ждать его там? А если он не придет? Или окажется, ну… подростком?

– Вряд ли! – фыркнула я. – Я все продумала. Буду присматриваться к парням, стоящим в нужном месте, и если он покажется подозрительным, просто уйду. – Я попробовала представить эту встречу. – А вдруг он увидит меня раньше и уйдет?

– Такого не произойдет. Да ты посмотри на себя! У бедного парня нет шансов.

Шум из переулка подсказал, что мы не одни. Я глянула за угол – Джентри закрывал крышку мусорного бака.

– Здравствуй, Джентри. Отличный вечерок для подслушивания.

Он хмыкнул и прошел мимо нас к своему ресторану.

– Удачи завтра, – сказала Шона. – Я хочу для тебя лучшего, ты же знаешь. Надеюсь, все разрешится.

Я тоже на это надеялась.

Глава 25

Как бы меня ни переполняло желание написать Серебристому Лису в субботу утром, я знала, что увижусь с ним позже, и не хотела показаться нетерпеливой. Надо было узнать его имя или попросить фото, но тогда пришлось бы прислать и свою фотографию. Я рано пришла в магазин, чтобы разобраться с некоторыми товарами, а потом сразу отправиться на концерт. Услышала, как смывается туалет, и аккуратно отложила книги, которые распаковывала, чтобы проверить, не упустила ли я клиента.

Заметила Джентри со спины – он шел к выходу – и окликнула его.

Он обернулся.

– А, вот ты где. Кажется, мне попала твоя почта.

Я взяла протянутый конверт. Неужели ему достался мой счет за электричество? Быстро глянув на письмо, я поняла, что это всего лишь предложение кредитной карты.

– Спасибо, Джентри.

Он не уходил.

– Хотел поинтересоваться, не окажешь ли ты мне этим вечером небольшую услугу? Неловко просить, но кондитер поставил меня в тупик.

– В чем дело?

– Ему нужны дополнительные холодильники. Только на сегодняшний вечер. Я подумал, может…

Я перебила Джентри:

– Меня вечером не будет. Вообще-то я даже закрою магазин пораньше. – Я притворно поморщилась. – Извини. До завтра не подождет?

– Боюсь, нет. – Его лицо просияло. – Может, когда ты вернешься? Долго тебя не будет?

– Не знаю, Джентри. Долго.

Он поморгал.

– Если бы ты дала мне ключ…

– Нет.

Джентри надул губы.

– Или оставила бы его Максу?

– Прости, он едет со мной.

Конечно же, Макс самовольно присоединился к нашей поездке на концерт. Втайне я даже обрадовалась этому, потому что хотела восстановить нашу дружбу, а в приятной компании давнего трио сделать это будет легче. Притворимся, словно все как раньше, и возможно, так и получится. Может, он передумает насчет отъезда.

Едва вышел Джентри, как появился Дилан, и мое сердце екнуло.

– Привет, – сказал он. – Заглянул посмотреть, как ты тут.

Я выдвинула стул и предложила ему сесть. Сама устроилась напротив.

– Между нами все в порядке, Дилан?

– Всегда.

Глядя в эти волнующие глаза, я практически жаждала, чтобы он проявил больше натиска. Ну, вы понимаете, о чем я.

– Хотелось бы… – Я не договорила о своем желании разделить с ним все возможности, какие только можно претворить в жизнь, так как боялась, что подобные признания заново откроют уже закрытую дверь.

– Мне тоже. – Дилан пожал плечами, как бы показывая, что слова не нужны. – Но ты была права. Не стоило просить тебя связывать свое будущее с моими мечтами.

– Дилан…

Он взял меня за руку.

– Знаешь, когда я впервые уехал отсюда, меня переполняла уверенность, и все же вскоре я сбился с пути. Вот и подумал, что теперь ты нужна мне, потому что ты всегда придаешь смелости. – Дилан выпрямился и сжал мою ладонь сильнее. – Однако я справлюсь сам.

– Справишься, я уверена.

– Приедешь навестить меня, когда сможешь? Пообещай.

– Конечно. – Сердце кольнуло, и я вдруг представила, что могла бы клонировать себя и убежать с Диланом навстречу приключениям. – Когда уезжаешь?

– Во вторник. – Он посмотрел на часы. Дилан был из тех, кто до сих пор носил их на руке. Часы недорогие – просто функциональный циферблат на простом ремешке из черной кожи.

Я сжала его ладонь.

– Поговорим позже?

– Вечером мне надо кое-куда съездить, но я постараюсь зайти к тебе перед отъездом.

Не поняла, имел ли он в виду сегодняшний день или отъезд вообще навсегда. Так или иначе, я вдруг ясно осознала: Дилан снова уезжает. А если он больше никогда не вернется?.. И все-таки я сделала выбор, поэтому теперь не стану плакать из-за расставания.

Лейла расстелила покрывало и начала фотографировать. Я проверила телефон. Было почти семь, и я не знала, сколько времени уйдет на то, чтобы дойти до тотема. Потянулась и уже хотела уйти под каким-нибудь предлогом, когда вскочил Макс.

– Пойду немного прогуляюсь. Интересно, насколько маленьким теперь покажется детский лабиринт.

Идеально. Дойдем туда вместе, а потом оставлю его. Я тоже поднялась.

– Я с тобой.

Лейла крикнула вслед:

– Только недолго, а то пропустите выступление.

Мы шли против потока людей, пока не выбрались из концертной зоны и не вышли к тропинке, ведущей к тотему.

Макс делал снимки.

– Почему его вообще называют лабиринтом?

Хороший вопрос. Это была всего лишь группа камней высотой со скамейку, расставленных концентрическими кругами. Пока Макс рассматривал сделанные фотки, я пошла вперед, надеясь, что он отстанет, однако он догнал меня и держался рядом. Я переживала, вдруг Макс специально сделал так, чтобы мы остались наедине, но он не отрывал глаз от телефона, и я дернула его в сторону, чтобы он не наткнулся на пару с коляской.

Чуть дальше мы прошли мимо высокой современной скульптуры. Макс опять остановился, чтобы сфотографировать ее, потом замешкался, набирая что-то на мобильном. Я попробовала снова оторваться от него, но он сказал:

– Подожди.

Из-за него я упущу Серебристого Лиса.

– Может, займешься Фейсбуком позже?

– Я не на Фейсбуке. Отправлял фотографию Лейле.

– Снимки подождут, а вот если мы опоздаем к началу, Лейла нас убьет.

– Тогда возвращайся.

Не вариант. Тотем уже виднелся впереди. Несколько узких каналов тянулись слева вдоль тропы и заканчивались прямо перед местом встречи. Мы дошли до Зала славы, стоявшего напротив тотемного столба, и я взобралась по ступенькам, словно это и был пункт моего назначения. Заглянула через стеклянные двери, затем посмотрела на статую.

Узнаю ли я Серебристого Лиса?

Какая-то женщина позировала для фотографии, мимо прошла пара, держась за руки. Я уже не боялась, что подходящих на кандидатуру Лиса окажется слишком много. Не исключено, что меня вообще продинамили. Проверила время на телефоне: начало восьмого. Может, он уже ушел. Или опаздывает. Или так же, как и я, следит за местом на расстоянии. Находившийся рядом Макс мог сбить его с толку. Он ведь не ждал увидеть двоих.

Макс отошел к каналу. Он вел себя так, будто неделю назад между нами ничего не произошло – совершенно в его духе. Видимо, Макс на самом деле жил с этой действительностью многие годы и притворялся, будто не страдает от неразделенной любви.

Я зашла в Твиттер и отправила личное сообщение.

«Ты где?»

Через мгновение пришел ответ:

«На месте».

Я потерла лоб и написала:

«Не вижу тебя».

Неужели я ждала Годо, как в пьесе?

Завибрировал мобильный.

«А теперь видишь?»

Поблизости был только Макс. Я начала печатать: «Нет».

– Мэдди? – раздался голос слева.

Я повернулась и увидела, что ко мне подходит Питер. Макс двинулся обратно, но, увидев его, замер.

Питер держался спокойно. Встреча со мной, похоже, ничуть его не удивила.

Я спустилась по ступенькам.

– Что ты здесь делаешь?

– Кое-кто подсказал, где тебя искать. – Он подмигнул, словно я должна была понять.

Кто знал, что я иду сюда, кроме…

– Лейла?

– Не-а.

Я снова окинула взглядом людей вокруг, но не заметила никого, кто бы меня высматривал. Не считая Питера. Единственным, помимо Лейлы и Шоны, кто знал, что я сюда приду, был… Серебристый Лис.

Я прижала руку ко рту. Нет.

– Серебристый Лис…

Он засмеялся и провел рукой по волосам.

– Что ж, спасибо.

– Как?

– Что как?

– Как это возможно? Ты… ты правда?..

– Ты хотела встретиться. Будем знакомы – Питер. – Он протянул руку, и я машинально ее пожала, находясь в полном оцепенении.

Значит, все это время я общалась с Питером?

В чем причина моего разочарования? На что я надеялась? Ожидала увидеть нового, удивительного человека. Однако если Питер способен написать то, что я читала… Вероятно, я его недооценивала.

Голова шла кругом от того, как внезапно перевернулся мир. Я стояла, раскрыв рот, не в силах сформулировать связный вопрос, а он лишь изогнул бровь. Озорник.

– Не понимаю. – Не успела я задать ему вопрос, как рев гитар ознаменовал начало выступления. А я обещала Лейле в течение шоу быть с ней. – У тебя есть билет на концерт?

– Могу купить.

Я позвала Макса, и он отмахнулся от нас, явно не желая быть третьим лишним. Просто расхаживал взад-вперед, лишь бы не столкнуться со мной и Питером. Вероятно, он чувствовал себя брошенным, и мне вдруг стало не по себе.

Если честно, я чувствовала себя так же.

Лейла бросила на меня косой взгляд, когда мы с Питером сели на ее покрывало. То ли она злилась, что я пропустила большую часть выступления группы на разогреве, то ли была недовольна появлением Питера. Пока он покупал билет, я купила четыре кружки пива, предполагая, что Макс в конце концов забудет о своей досаде и вернется к нам. Я протянула кружку Лейле, и она взяла пиво с презрительной усмешкой.

Мне хотелось расспросить Питера по поводу деталей нашей переписки. Многое не укладывалось в голове. Почему он начал писать рецензии на книги? Почему оставил мне отрицательный отзыв? Как вообще получил экземпляр? Или давно понял, что это я? Питер знал, что я пишу роман, но не знал, под каким псевдонимом.

А общение в Твиттере… Он никогда так со мной не заигрывал!.. Однако Серебристый Лис упоминал, что он изменился…

Я ругала возлюбленную Серебристого Лиса за предвзятое мнение о нем. А я сама? Неужели я заблуждалась насчет Питера? Все его слова про Лиззи Беннет… были обо мне?

Как только группа разогрева покинула сцену, Лейла начала меня просвещать по поводу основных исполнителей. Ее монолог звучал так:

– Их вокалист – брат девушки солиста той группы, чей фанатский форум я веду. Поняла?

Я переглянулась с Питером.

– Э-э, конечно. – Моим вопросам придется подождать.

– Мика невероятно красив, как и основной гитарист Ной. У Ноя красота девчачья на манер «Дюран Дюран». Или Хэнсонов. Очень симпатичный.

– Как Скарлетт Йоханссон? – спросила я.

Питер усмехнулся.

– Мы пришли послушать мальчиковую группу?

Щеки Лейлы вспыхнули.

– Ничего подобного! Это рок-концерт.

Когда ее восторженные комментарии затихли и я решила поговорить с Питером, случились сразу две вещи. Во-первых, появился Макс и случайно опрокинул кружку пива. Во-вторых, главная группа вечера выбежала на сцену и начала играть.

Мы упустили половину первой песни, пока проверяли, не намокло ли что-то важное, а затем переносили покрывало в сторону. Лейла тем временем ругала нас за то, что наши разговоры мешают слушать музыку.

Наконец мы устроились. Мне было не до музыки. Я мысленно перебирала в голове все разговоры с Серебристым Лисом. Господи, Питер написал мне эротическую сцену? А я отправила ему свою?..

На сцене затихли, и народ стал хором просить еще. Я встала, собираясь уходить. Во время песен на бис можно легко добраться до парковки, пока не хлынула толпа. Однако Лейла схватила меня за руку:

– Никуда ты не пойдешь!

В итоге плелись к выходу долго и в толкучке. В машине Лейла солировала, а я покорно слушала обязательный анализ увиденного. Питер ехал за нами в Орион отдельно, на своей машине.

Нам многое предстояло обсудить.

Глава 26

Было уже поздно, когда Макс остановился у обочины, чтобы высадить меня и Лейлу. Когда из-за угла показались фары машины Питера, я сказала Максу, что увидимся позже… и тут заметила что-то в своем магазине. Внутри горел свет, и кто-то ходил. Я бросилась к книжному: стекло на входной двери было разбито, сама дверь стояла нараспашку.

Макс вышел из машины.

– Что происходит?

Я зашла, включила верхний свет и резко остановилась. По полу текла вода.

– Мэдди? – По магазину расхаживал Джентри. – Я с улицы увидел у тебя воду, она даже на тротуар вытекла, и вызвал Джека. Нам пришлось разбить окно, чтобы войти. Если бы ты оставила мне ключ…

И как бы оставленный ключ предотвратил потоп?

Из туалета вышел Джек в резиновых сапогах.

– Клапан в бачке плохо закрывался. Похоже, вода текла несколько часов.

– Черт возьми! – воскликнул Макс, протискиваясь вперед и осторожно обходя лужи. Деревянное покрытие безвозвратно испорчено. Одному Богу известно, добрался ли потоп до кладовой, где весь пол был заставлен коробками. Придется закрыть магазин и долго разбираться.

Повезет, если вообще удастся продать помещение.

– Это слишком, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я больше не могу.

И вышла из магазина на улицу, где ждал Питер.

Он приобнял меня.

– Утром позвоним в страховую компанию…

– Я его продам. Ты был прав.

– Что?

– С тех пор как ты уехал, книжный отвергал меня, будто пересаженный орган. Он явно не хочет такую хозяйку.

– Мэдди, не торопись. – Питер погладил мою спину. – Идем домой, подумаем утром.

Я пошла к своей квартире, но он крепче притянул меня и направил к автомобилю.

– Питер, дом в другой стороне, – воспротивилась я.

Он взял меня за плечи и повернулся ко мне лицом.

– Поехали со мной, Мэдди. Сегодня ты ничего не решишь, а нам нужно многое наверстать.

Верно. Я хотела задать ему столько вопросов…

Питер шагнул ближе, медленно прижался свои лбом к моему, скорее по инерции, а не специально – как астронавт, который преодолевает слабую гравитацию, ступая по поверхности Луны. Что-то в этой нежности тронуло меня, и я начала всхлипывать.

Большими пальцами Питер провел по моим щекам, убрал растрепавшиеся локоны за ухо, запустил руку в косу и поднял мою голову. Затем прижался ко мне губами, словно сделанными из воска.

Он выиграл. Как я ни старалась, он все равно добился желаемого.

А почему бы и нет? Все дорогие мне люди скоро уедут. Я могла бы открыть новый книжный магазин на новом месте и начать все заново. Возможно, и с Питером мы продолжим с того же момента, на котором остановились.

То, что он говорил мне, называясь Серебристым Лисом, доказало: он лучше, чем я думала. Никогда не подозревала, что он способен на обожание, описанное в той горячей сцене.

Я прервала поцелуй и вздохнула.

– Странно осознавать, что это я все время была твоей Лиззи.

Питер нахмурился.

– Кем?

– Лиззи, из книги. Ну, помнишь, «Гордость и предубеждение».

Он изобразил, будто выстрелил в меня из двух пальцев-пистолетов.

– А, точно! Элизабет Беннет очень упрямая героиня.

Как он мог забыть такой важный момент из наших разговоров?

Я отступила назад.

– Не помнишь, как мы это обсуждали?

Питер сдвинул брови.

– Э-э…

Я прищурилась. Наверное, происходящее казалось мне неправильным, потому что и было неправильным.

– Ты когда-нибудь удалял метелки с верхушек кукурузы?

– Что-что?

– А каково твое мнение по поводу «Маленького принца»? – Я вспомнила уродливые вязаные фигурки, которые до сих пор оставались на полке магазина.

– Давно не перечитывал… К чему все эти вопросы? Ты же знаешь, я поддержу тебя…

– Ты читал мою книгу?

– Ну да, конечно. – Питер почесал шею. – В смысле, те отрывки, что ты тогда мне показывала. Очень здорово. Я даже был удивлен, как у тебя хорошо получается.

– О боже. – Я закрыла лицо ладонями, плечи поникли. – Извини, отойду ненадолго. Надо подумать.

Я прошла по тротуару мимо книжного. Макс нашел пылесос и откачивал воду из туалета. Как Питер узнал, где меня искать, если я общалась не с ним?

Стоя под фонарем, я достала мобильный и открыла Твиттер, где обнаружила несколько сообщений от Серебристого Лиса.

В последнем, что я прочитала перед встречей с Питером, было написано:

«А теперь видишь?»

На протяжении следующих десяти минут он отправил разные вариации посланий вроде:

«Я у тотема. У того, что рядом с Залом славы. Или тут есть другой?»

И в конце:

«Не знаю, почему ты перестала отвечать. Вероятно, ты пришла, но затем почему-то передумала. Очень жаль. Я считал, что между нами установилась довольно прочная связь. Ну, ничего страшного. Удачи».

Твою мать. Я упустила шанс с ним встретиться. Где же он был? И чего хотел добиться Питер?

Я нажала «Ответить».

«Дико извиняюсь за этот вечер. Так и не увидела тебя, хотя ты явно был прямо передо мной».

Шагая обратно по тротуару, я уловила обрывок чьей-то беседы и замерла.

– Продаст, я уверен. – Голос Питера. Он стоял уже не там, где я его оставила. – Главное, предложите ей достаточно, чтобы она расплатилась по закладной. Черт, да просто перепишите ее ипотеку на себя. Так будет быстрее.

Я осторожно шла на звук и остановилась совсем рядом с его источником – голоса доносились из узкого переулка за моим книжным, где стояли мусорные баки. Самое место.

– Что ж, слава богу. Долго все это тянулось. Значит, сегодня она с вами уедет? Я-то выполнил свою часть сделки. – Это говорил Джентри.

– Обсудим завтра. Надо убедиться, что она не передумает.

– Хотелось бы поскорее оформить документы.

Я вышла из-за угла.

– Привет, ребята.

Джентри обернулся с таким удивленным видом, что я едва не рассмеялась. Сдержала желание погрозить указательным пальцем и сказать: «Что это вы тут замышляете?» Однако услышала я достаточно и уже все поняла.

Надо было уйти как можно дальше от Питера, пока я не слетела с катушек, но он догнал меня и положил руку на мое плечо. Я сбросила его ладонь, не сбавляя шага.

Питер крикнул вслед:

– Мэдди, ты не понимаешь!

Тут я развернулась и посмотрела ему в глаза:

– Разве?

– Это не то, что ты думаешь.

– Если ты знаешь, что́ я думаю, значит, все правильно.

– Мэдди, я просто скучал по тебе.

– Но важна ли я для тебя? Беспокоишься ли ты о моих мечтах? О будущем, которого я хочу? Или только пытаешься манипулировать моей жизнью, чтобы получить свое «жили долго и счастливо»?

Питер покачал головой.

– Я лишь ускоряю неизбежное. Ты на грани банкротства, Мэдди. Лучше выйти из дела сейчас, пока еще можно. Джентри готов…

– Не смей говорить со мной о финансах или о Джентри! Это он каким-то образом влез в мою проводку? Он бросил ветку в витрину? Кто из вас возместит ущерб за потоп, уничтоживший все, что осталось от моего магазина?

Он выставил вперед ладонь.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Правда? Тогда скажи: кто шепнул тебе, что я буду в парке?

Питер отвел глаза.

– Ты сама. В интернете.

– Брехня. Ты даже не знаешь, о чем мы там предположительно говорили. Так кто же?

– Может, хватит? Ты реагируешь слишком бурно. На самом деле ситуация не столь драматична.

– Неужели? Дай угадаю. Джентри подслушал, как я рассказываю Шоне о встрече с парнем из интернета. И вы вдвоем решили, что ты появишься в парке и попробуешь убедить меня, будто именно с тобой я и должна была встретиться.

Он нервно сглотнул. Я попала в яблочко.

– Мэдди, послушай. – Питер подошел ближе. – Ты вообще не хотела общаться со мной…

Я посмотрела на темное небо, пытаясь найти звезду, чтобы загадать желание, однако мешали огни города. Весьма уместно.

– Почти сработало, только не знаю, долго бы ты сумел изображать другого. Ты не тот, кого я ждала.

Эти слова заставили Питера нахмурить его идеальные брови.

– Кого же именно ты собиралась встретить, Мэдди?

– Друга. Того, кто меня понимает. Кто внимательно слушает, кто трогает меня до глубины души. – Я унеслась мыслями к парку, где встретила бы Серебристого Лиса, если бы не пришел Питер. Если бы я подождала. Он сказал, что был прямо на месте, а я видела только… Ладонь метнулась ко рту. – Того, кто заботится обо мне, – прошептала я.

Питер протянул ко мне руку, словно пытаясь удержать мимолетное видение. Но я уже перешла на другой уровень существования.

– Мэдди, вернись. Давай поговорим!

К сожалению, никакой свободы не будет, пока я должна ему денег. Внутри поднялась паника, едва я представила, насколько труднее станет жизнь, если взять еще кредит, чтобы выкупить его долю. Придется что-то придумать.

– Бухгалтер или юрист свяжется с тобой насчет твоей доли в магазине. Для тебя она не критична, так что, пожалуйста, не усложняй.

Питер засмеялся:

– Серьезно? Ты не в состоянии предоставить финансовые гарантии. Никто не даст тебе денег.

– Прощай, Питер.

В душе уверенности не хватало, лишь праведный гнев не давал мне расплакаться. Я уходила от Питера – теперь навсегда, – и накатила волна отчаяния по поводу моего потерянного прошлого и шаткого будущего. На кого можно положиться?

И все же один человек предупреждал, что не стоит верить Уикхему[21]. Я обвиняла его в попытках отобрать мой бизнес, эгоистично манипулировать сюжетом моей жизни… а Макс рисковал нашей дружбой, чтобы спасти меня от самой себя.

Я подошла к магазину и остановилась в дверном проеме, хорошенько его рассматривая. Я впервые видела его по-настоящему. Мой друг Макс. Серебристый Лис.

Он глянул на меня.

– Ты все еще тут?

Я зашла и взялась за швабру.

– Ну, это ведь мой книжный магазин.

Мы закатали рукава и вместе начали уборку. К счастью, дверь кладовой была плотно закрыта, когда случился потоп. Макс уже справился с самой неприятной частью работы: удалил всю воду. Мы мыли полы, и я краем глаза посматривала на Макса, пытаясь соединить двух разных людей в одном. Что он почувствует, если маска будет сорвана? Признайся я, что мне известно о его тайной личности, придется раскрыть и свою. Он узнает, что написал ужасный отзыв на мой роман. И отправил мне порнорассказ.

Макс сунул швабру в отжиматель и начал крутить ее, бицепсы напряглись, и я вспомнила, как нащупала их через одежду во время поцелуя. Мое дыхание участилось, я начала сильнее тереть пол, думая о том, как он потерял самообладание, когда обнимал меня в подвале.

Боже, как сообщить ему, что именно я отправила ему тот эротический отрывок? Если честно, я преодолела собственные барьеры и сочинила сцену лишь благодаря тому поцелую.

Откровения накрывали меня волнами. Как я могла быть такой глупой?

Я стала отжимать свою швабру, а в голове все повторялось: «Макс – Серебристый Лис». Мой Макс, парень, с которым я в детстве целовалась на мосту, мужчина, неделю назад поставивший на кон свои чувства, Макс – причина бешеного стука моего сердца.

Мне требовалось время осознать этот новый мир. Случалось ли подобное в книгах? Конечно, можно найти пример из литературы, который подскажет некоторые ответы. Так ли чувствовал себя Саймон из книги «Саймон и программа Homo sapiens»?

Мы ушли поздно, очень уставшими. Лейлу я избегала. Если все ей рассказать, она заставит действовать, – и как отреагирует Макс? Я повалилась на кровать и заснула, мысленно повторяя беседы с Серебристым Лисом, пытаясь представить Макса уверенным в себе любителем флирта, в которого я влюбилась.

Да, так оно и было. Я влюбилась в Макса.

В воскресенье и понедельник Макс помогал вынести вещи из передней части магазина. Настоящая эвакуация. Я доставала товары с полок, а Макс складывал книги в коробки. Все тот же парень, которого я знала с детства… так почему же теперь мои взгляды на него украдкой заставляли сжиматься все внутри?

После нашего разговора, после моего отказа он отдалился, словно готовился отмахнуться от меня и лишь ждал подходящего момента, чтобы начать новую главу.

А если сказать ему правду о том, что мы неделями анонимно общались? Как тут заставить его слушать, когда Макс даже в глаза мне не смотрит? Вдруг для него это уже не имеет значения?

Печальная истина, к осознанию которой я сейчас пришла, заключалась в том, что это и не должно было иметь значения. Серебристый Лис только помог снять повязку с моих глаз и накидку с сердца. Он позволил мне прозреть и понять: я очень давно люблю Макса.

В понедельник приехал Росс, оценщик размера страховых убытков, и составил перечень ущерба. К счастью, полис покрывал все с лихвой. Доказать тот факт, что это Джентри повозился с механизмом унитаза, не получалось, но и на его объяснение причины, по которой он разбил входную дверь, я тоже не куплюсь.

Росс все осмотрел и позвал нас с Максом взглянуть на документы.

– Отличные новости. – Он вытащил желтый блокнот. – Сумма придет значительная, и я рекомендую заменить пол. Доски старые и впитали много воды. Нужно задокументировать стоимость всех испорченных товаров. И самое главное: вы сможете воспользоваться страхованием от простоя производства, которое покроет потерю дохода на время ремонта.

Черт возьми.

– Это замечательно.

Еще час мы обговаривали детали и составляли список одобренных подрядчиков. После этого в пустом магазине остались только я и Макс.

– Не знаю, что делать, – сказала я, глядя на бумаги Росса. – Даже если страховая компания полностью оплатит ремонт, я все равно едва держусь на плаву. А теперь еще нужно выкупать долю Питера. За что мне такие проблемы?

Все вдруг показалось безнадежным. Я никогда не вытащу себя из этой дыры.

– А если… – Не могу поверить, что я об этом подумала, – если продать магазин Джентри, а потом найти другое место, может, в аренду? – Еще одну ипотеку мне никто не даст. В прошлый раз все решила подпись Питера. – Например, пустующий видеопрокат на Уобаш.

Макс ссутулился.

– Да, пожалуй, можно и так. Только будет обидно. У других помещений нет такой истории, как у твоего книжного.

Мы сидели в кофейне, которая не существовала при жизни миссис Мур, и смотрели на ряды опустевших полок. Макс улыбнулся.

– Помнишь, как мы приходили сюда в дождливые дни и устраивались на креслах-мешках?

– Ага. А когда было солнечно, ездили на великах в город. Не верится, что родители нам разрешали.

– Мы говорили им, что едем в бассейн.

Я засмеялась.

– Точно. – В бассейн мы тоже иногда ездили. А еще катались по лесу и проселочным дорогам. Мы знали каждый сантиметр ближайшего квадратного километра. Ни одно другое место на земле не было таким родным.

Макс поерзал на стуле.

– Попробуй поговорить с моей мамой. Возможно, она захочет выручить тебя и купить долю в магазине, хотя, если честно, она планирует уменьшить объемы торговли после моего отъезда.

У меня округлились глаза.

– Что?

– Не волнуйся, мама по-прежнему будет для тебя печь, просто она хочет сосредоточиться на свадебных тортах, с которых начинала. Расширение ассортимента было моей идеей.

Следовало раньше его послушать.

– Выкладывай свое предложение.

Макс посмотрел на меня искоса.

– Сейчас?

– Ну!

Он показал рукой на кассу.

– Что ж… Во-первых, у тебя здесь потрясающая кухня. Причем вся техника работает, – я проверил, когда делал имбирные печенья.

– Для того ты и приходил?

– Хотел убедиться в жизнеспособности моего плана. На данный момент ты продаешь минимум, лишь бы было что предложить клиентам. Я думал, мама или я могли бы приезжать сюда рано утром и наполнять витрину обалденной выпечкой, работать как настоящая пекарня, где люди смогут забирать заказанное. И еще у меня были другие идеи… – Макс замолчал.

– Какие?

– У тебя столько незадействованного пространства. – Он посмотрел на потолок. – Наверху…

– Мой кабинет.

– Неиспользуемый кабинет, одни коробки и письменный стол. Можно устроить что-нибудь другое.

– Например?

– Не знаю. Перенести туда детский уголок? – Над головой Макса будто загорелась лампочка. – Или предложить это место подросткам. Им же надо где-то тусоваться.

– Значит, ты все-таки планировал захват. – Я топнула по его ноге, показывая, что дразнюсь. По правде, все это звучало очень разумно. Я зациклилась на детях помладше, потому что субботним утром их мамочки всегда искали развивающие мероприятия, тогда как местные подростки шатались по городу, убивая время после школы. Они и нарисовали член на моей витрине.

Или это тоже дело рук Джентри?

– Так что, если нам объединиться и пустить твой план в ход?

Улыбка исчезла с лица Макса, будто я брызнула в него кислотой.

– Я уже сказал, почему не смогу. – Он отодвинул свой стул. – Лучше закончу собирать книги.

Я осталась сидеть и наблюдала за работой Макса – не очень эффективной. Он снял с полки несколько книг, пролистал одну, то улыбаясь, будто она вызывала приятные воспоминания, то изгибая бровь, как бы запоминая, что надо будет к ней вернуться. А потом спросил:

– Слушай, можно взять кое-что себе?

Он заслужил несколько книжек в качестве платы за помощь.

– Конечно, без проблем.

Я тоже начала складывать в коробку все, что могла унести из детского уголка. Наткнулась на страшненькие вязаные игрушки из «Маленького принца», которые принес Макс: и как я упустила столько знаков? Я затерялась в теплых воспоминаниях давних лет.

Миссис Мур просила нас собраться в круг, когда читала историю о приручении Лиса. Я сидела и с изумлением слушала, как Принц говорит с мудрым Лисом, утверждавшим, что мальчик для него никто. Лис не нуждался в нем, потому что мальчик еще его не приручил. А если это случится, Лис будет считать его единственным в целом свете. Прирученный, Лис станет зависеть от мальчика, а мальчик будет нести ответственность за Лиса. Лис сказал, после приручения его жизнь словно солнцем озарится. И шаги мальчика будут звучать для него, как музыка.

Я не понимала, почему миссис Мур читала эти строки со слезами на глазах. И почему я плачу сейчас. Меня приручили? Или это я приручила Лиса?

Я так долго искала романтического героя – и не представляла, что он сам ждет меня.

Глава 27

Ранним вечером я заклеивала и подписывала коробки в кладовой, когда зазвенел колокольчик у входа. Услышав голоса, я пошла посмотреть, что происходит, и обнаружила дружелюбно болтающих Дилана и Макса.

Дилан мне улыбнулся.

– Привет, Лейла рассказала мне, что случилось. Я к твоим услугам.

– Спасибо, Дилан, а то я никак не закончу.

– Помочь тебе кончить? – пошутил он и поднял руку, чтобы Макс дал ему пять, но тот лишь закатил глаза и направился к большим стеллажам, которые надо было вынести.

– Сможем их поднять?

Под звон колокольчика появился Чарли.

– Слышал, тебе нужен крепкий мужчина?

Я постаралась не смеяться, хотя Чарли сам решил пошутить. Пусть он не так уж силен по сравнению с Диланом или Максом, толку от него было больше, чем от меня.

– Поверить не могу, что ты здесь.

– Почему бы мне здесь не быть? Герой спасает даму в беде. – Он подмигнул. – Правда, я уверен, ты справилась бы и сама.

– Вы все мои герои. – Мой голос дрогнул.

– И твои друзья.

Я притянула Чарли к себе и обняла.

– Это и называется «друзья с привилегиями»?

Я со смехом его оттолкнула.

– Давай за работу!

Получилось не сразу, но как только они приноровились, дело наладилось, и все стеллажи перекочевали в кладовку меньше чем за час. Я заказала пиццу и пару упаковок пива из кафешки Андерсона.

К тому моменту, как привезли еду, столы и стулья они тоже унесли. Нам негде было поесть.

Я крикнула:

– Ребята, вы голодные? Пойдемте в какое-нибудь другое место.

Макс схватил одну из трофейных коробок с книгами, которые решил забрать.

– Если поможете донести, посидим у меня.

Решено.

Я сказала Максу, что он никогда все это не прочитает, а потом вспомнила, что никогда не видела его без книжки, за исключением тех случаев, когда он читал с телефона, – там, наверное, тоже была куча книг. Или же, возясь с мобильным, Макс писал рецензии? Или отправлял сообщения мне?

Я до сих пор не могла поверить, что переписывалась именно с ним. С помощью своего второго «я» Макс предупреждал, что я привыкла видеть его братом моей лучшей подруги и моим другом. Однако в наших отношениях было нечто большее. Намного большее. Как же долго я обманывала себя, не признавая, что очень сильно люблю его. У меня набрался целый шкаф сдерживаемой страсти, и теперь двери сорвало с петель.

Я поравнялась с Максом, когда мы переходили дорогу, и пошла за ним по узкой лестнице к площадке. Он даже не запирал дверь; впрочем, мелкие преступления в наших краях, похоже, совершали только бизнесмены по соседству.

Почти год я не была в квартире Макса – с тех пор, как все пошло кувырком. В углу по-прежнему стоял письменный стол с ноутбуком и стопкой книг, на верхушке которой, кажется, лежал экземпляр моего романа. Странно ли это – чувствовать укол ревности по отношению к женщине из его переписки, даже если я и есть та самая женщина?

Переступив порог его спальни по дороге в туалет, я замерла на месте. Кровать была накрыта покрывалом в черно-белую клетку – раньше я такого не видела. Немедленно вспомнилась история, присланная Серебристым Лисом, и точки соединились в картину. Лишь теперь я поняла, что именно раскрыл мне Макс.

Он написал фанфик. Обо мне.

Не знала, что можно испытать самопроизвольный оргазм, стоя в полном одиночестве, однако при мысли о том, что Макс делал со мной в своем воображении, колени подкосились. Только мощным усилием воли я подавила внезапное желание прогнать Дилана и Чарли.

Когда я вернулась к столу, ребята ели, смеялись и рассказывали друг другу байки.

Макс сказал:

– Слушай, Мэдди, у нас тут отличная идея. Вместо обычного книжного клуба можно устраивать вечера для взрослых с едой и пивом. И с обсуждением книг, разумеется. Надо только получить лицензию на алкоголь.

Он говорил так, будто все еще действовал по плану, от которого отказался. Я выдвинула стул и взяла себе пиццы.

– А фильмы? – предложил Дилан.

Я не прислушивалась к беседе, а просто наблюдала за Максом: его глаза горели, мышцы на шее двигались, длинные пальцы держали бутылку пива – вот бы на ее месте оказалась моя рука! Я представляла, что он касается моей кожи, как тогда в подвале. Проводит ладонью по моему животу, между бедер, пока мы лежим на черно-белом клетчатом покрывале… Я воображала себя в его постели.

– Если будет пиво, – добавил Чарли, – есть смысл приглашать музыкантов и конкурировать с «Джукбоксом».

Макс поднял бутылку.

– Отлично! Джентри будет в бешенстве.

Одно только упоминание Джентри умерило мой нараставший пыл.

– Что с ним делать? – разозлившись, спросила я. – Вы же знаете, это он виноват в потопе. А если он не остановится?

– Два слова, – отозвался Макс. – Камеры видеонаблюдения.

Я вздохнула.

– А нельзя подать на него в суд?

– Если поймаешь.

Дилан наклонился вперед и показал на меня кончиком корочки.

– Что тебе нужно сделать, так это выставить свою кандидатуру на выборах в городской совет. Ты легко его обойдешь. Все тебя любят, и живешь ты здесь дольше, чем он.

Макс кивнул.

– Обещай, что изменишь его дурацкое правило насчет воскресенья. Любители антиквариата поддержат идею, да и детям скучно на выходных.

– Я бы с удовольствием приходил в книжный по воскресеньям. В твоем магазине мне пишется намного лучше, – добавил Чарли.

Мы все посмотрели в его сторону.

– Ты пишешь?

– Ну да, – сказал он. – А ты думала, чем я занимаюсь столько времени – ставлю оценки?

Казалось, пришло время раскрыть и свой секрет. Я сделала вдох и раскрыла рот.

– Я тоже пишу, – заявил Макс. – По крайней мере, пытаюсь.

– И я, – откликнулся Дилан. – Стихи в основном. Для песен.

– Я тоже. Романы, – со смехом призналась я.

– Вот черт. – Чарли покачал головой. – Мы давно могли бы основать писательский кружок.

Макс оперся на локти.

– Еще один способ привлечь людей в магазин, Мэдди. Встреча писательской группы. Если мы четверо пишем, полагаю, есть и другие.

Его глаза… Я видела их всю свою жизнь, но всегда ли они были такими зелеными? И давно ли он так красив? Я любовалась короткой щетиной, покрывавшей гладкие щеки с веснушками, и мечтала коснуться его лица своим.

За последние несколько недель я узнала о Максе больше, чем за все прошлые годы. Что еще он прятал? Что еще мне откроется? Он смеялся над чем-то, что сказал Дилан, и я пыталась вникнуть в разговор, но теряла силы, когда смотрела на Макса. Он глянул на меня и перевел глаза на Дилана, однако потом снова поймал мой взгляд – поглощающий, притягивающий его, словно неисчерпаемая пустота в центре вселенной.

Макс посмотрел на меня в третий раз и не отвернулся.

Способен ли он читать мои мысли? Чувствует ли радикальную перемену в наших отношениях посредством телепатии и жара необузданной страсти, волнами исходящей от меня, как мерцающие искажения на раскаленной летней трассе? Черно-белое покрывало было совсем недалеко. Желание поверх желания.

Что он сделает, если я переползу через стол и схвачу его за рубашку?

Заскрипели стулья.

Дилан сказал:

– Ну, пожалуй, нам пора.

– До встречи, – попрощался Чарли.

Дверь захлопнулась, а я все не могла оторвать взгляд от Макса.

Макс.

Я вдохнула так, будто только что перестала задерживать дыхание.

Он поставил бутылку пива на стол, и этого приглашения было достаточно. Я встала, но заваленный мусором из-под пиццы стол не подходил для победного броска, так что я просто наклонилась и ухватила Макса за воротник. Не очень продуманное движение – дотянуться до его губ не вышло. Макс, похоже, не понимал, что происходит, и выглядел как перепуганная жертва убийцы. Я расстроенно дернула рукой, смахнув мешавшиеся бутылки и картонки на пол. И только тогда до меня дошло, что можно обойти вокруг стола.

Макс вздрогнул, словно опасаясь, что я его ударю.

– Что ты де…

– Пытаюсь поцеловать тебя.

– Почему бы так и не сказать?

Он притянул меня к себе за руку и усадил на колени. Наши лица были совсем рядом. Какое-то время хотелось просто смотреть на него. Знакомые черты казались совершенно новыми.

Я провела пальцем по шраму на скуле: он остался после того, как Макс решил сделать заднее сальто с вышки для прыжков в воду и ударился о трамплин. Шрам выглядел очень сексуально, и я прикоснулась к нему губами. Макс закрыл глаза и вздохнул.

Я перекинула ногу и села сверху лицом к нему, явно заявляя о своих намерениях.

А потом сделала то, что и собиралась: запустила пальцы в его волосы и потянула к себе. Когда я поцеловала Макса, его ладонь скользнула вверх по спине к моей шее и впилась в основание косы. Я раскачивалась и терлась о него, пока с губ Макса не сорвался волнующий стон.

Стул наклонился к холодильнику, и я едва не захихикала, вспомнив слова из рецензии: «Между моими кухонными приборами и то проскакивает больше искр».

Точно. Искры так и сверкали между его приборами.

Я потянулась к верхней пуговице рубашки Макса.

– Мэдди, остановись, – застонал он.

– Остановиться?

– Или давай помедленнее. Не соображу, что происходит.

– Разве не ясно? Родители не рассказывали тебе, что бывает, когда мальчик и девочка очень нравятся друг другу?

– Нет, про это рассказывали в школе. – Он улыбнулся, и я провела большим пальцем по его нижней губе. Макс накрыл мою руку своей. – Что ты делаешь, Мэдди?

– Соблазняю тебя.

– Зачем?

– Хочется. – Почему он дает отпор? – Я думала, ты тоже этого хочешь.

Макс крепко сжал мои предплечья.

– Я до боли хочу тебя.

– Тогда в чем проблема?

– Только не вот так.

– Как так? Не понимаю.

Он убрал руки и обхватил меня за спину, не обращая внимания на то, что сам сказал.

– Помнишь, как ты впервые поцеловала меня?

– Конечно. – Теперь я понимаю, каким естественным казался тот поцелуй.

– А потом заявила, что ничего не было. Это ты тоже помнишь?

Я покраснела.

– Да.

– А оно все-таки было. Я старался забыть, да тело отказывалось. Я обманывал себя, чтобы легче было видеть рядом с тобой Дилана, затем Питера…

– Я уже поняла, что ошибалась насчет Питера.

– Мэдди, ты поняла это давно. Если бы ты по-настоящему его любила, вряд ли тебя удержал бы разваливающийся магазинчик в захолустном городке. Почему ты осталась?

Ради моего книжного?

Я ответила на незаданный вопрос:

– Не хочу, чтобы ты уезжал из Ориона. Уезжал от меня.

Макс провел рукой по волосам.

– Почему?

– Я была не права. – Как объяснить ему, если я сама только что во всем разобралась? Открыла рот, желая сказать, что люблю его, но Макс заговорил первым:

– Я пытаюсь осмыслить твой непостоянный интерес ко мне. Как бы сильно я тебя ни хотел, мне нужно понять. Ты можешь поцеловать меня – а потом уйти как ни в чем не бывало, а я буду опустошен. Если мы выйдем на новый уровень, это привяжет меня к тебе на всю жизнь.

Я усмехнулась. Макс сам все начал тем поцелуем.

– Неделю назад тебя такие вещи не беспокоили.

Он поднял руки.

– Ты понимаешь, что каждую секунду каждого дня я с дьявольским трудом себя удерживаю? На прошлой неделе я дал слабину, и ты, не отрицай, ответила взаимностью. Я подумал, что возможно – возможно! – все поменяется. Признался тебе, а ты меня отшила. Теперь ясно, почему я сомневаюсь?

Я могла заставить его. Могла поцеловать, коснуться шеи зубами, потереться, и он уступил бы. Макс сам признался, что сдерживал себя лишь мощным усилием воли. Однако я с уважением отнеслась к его словам и была готова доказать свою серьезность, несмотря на мимолетное разочарование. Мы не остановимся, мы продолжим. Если Макс все еще будет здесь.

– Значит, ты останешься?

Он опустил плечи.

– Так вот в чем дело? Это какая-то подстава?

– Серьезно? – выпалила я, слезая с него. – Я думала, ты меня любишь и будешь счастлив, раз ты мне нужен. Думала… – На холодильнике я увидела магнитик с цитатой из «Маленького принца» и не сдержалась: – Думала, захочешь остаться здесь вместе со мной.

Макс подошел сзади и погладил мое плечо.

– Ты права, я люблю тебя. И конечно, хочу быть тебе нужным. Но я на перепутье, Мэдди, и мне надо думать о будущем. Мои слова о желании построить карьеру – не внезапное решение. Да, я хочу остаться здесь с тобой, однако «нужен»… извини, боюсь, это недостаточное основание.

Я повернулась к нему лицом. Можно ли винить Макса? Я вела себя как идиотка. В его нежных грустных глазах не было упрека. Надеюсь, он передумает, если я буду бороться за него сильнее.

– Здесь не только я. Твои друзья, родные. Дом. Я отдам тебе книжный магазин, будешь работать со мной. Вместе.

– Как я могу тебе отказать, Мэдди? – Он стер слезу с моей щеки. – Сегодня утром я был во всем уверен, и сейчас мне сложно не отступать от решения. Однако мне нужно вкладываться в себя, понимаешь?

– Ох, Макс, вот это поворот. – Я нежно положила ладонь на его щеку, без всяких задних мыслей. Просто хотела утешить его, хотя сама чувствовала себя ужасно. – Я-то считала тебя своим Лори, а ты всегда был Гилбертом Блайтом, правда? Гилберту было суждено остаться с Энн Ширли.

– Мэдди, я никогда не был Гилбертом Блайтом. Я Макс Бекетт. – Его ноздри раздулись, хотя голос оставался спокойным. – Я не герой книги. Я просто я. И я ждал, пока ты перестанешь витать в облаках и разглядишь самого меня. Мне нужна была только ты.

Я провела большим пальцем по его скуле – возможно, с неким коварством.

– Так попроси, Макс.

– Это было бы легче всего.

– Значит, останься. – Слова прозвучали как вопрос, а не как утверждение. Голос дрожал, я была готова расплакаться.

– Не могу, хотя и очень хочется. Надо думать о завтрашнем дне.

Черт, я упустила возможность завоевать его доверие. Ладно, я докажу свою любовь временем и стоической решительностью.

– Тогда уезжай. Я все равно буду здесь. – Моя рука скользнула по его затылку, пальцы усилили хватку, и по розоватым пятнам я поняла, с каким трудом Макс сдерживался. – Я не дурачу тебя. Скажешь, как будешь готов. – Я выпрямилась и одарила его таким поцелуем, что у него поджались пальцы на ногах. Не очень честно, но, как говорится, в любви и на войне все средства хороши.

Я отпустила Макса и отошла назад.

– Прошу, не соглашайся сразу на ту работу. Подумай хотя бы до конца недели.

Он пожал плечами.

– Хорошо. Мне все равно еще не предложили должность.

– То есть могут и не предложить? – Я бесстыдно надеялась, что явится «бог из машины» и спасет меня.

– Если не предложат, я буду искать другую работу.

– У тебя есть работа.

– Но не карьера, Мэдди.

Я не знала, что на это ответить. Когда-то и у меня была карьера. Может, еще есть.

– Подумай хотя бы неделю. – Я развела руки в стороны, чтобы обнять его, и Макс не отказался. – Увидимся завтра?

– Конечно. Я помогу тебе с полами.

Это успокаивало. Я жалела, что столько раз за последний год отвергала предложения Макса. Мы давно могли бы стремиться к общей цели. Раз уж на то пошло, можно мысленно вернуться на много лет назад и задуматься, сколько времени я упустила из-за собственной глупости. Пора остановиться. Это был путь к безумию[22]. Надо сосредоточиться на восстановлении разрушенного, пока мы не потеряли еще больше времени.

Я вышла на улицу, едва сдерживая слезы. Неудивительно, что Макс-критик вынес приговор моему роману. В каком-то смысле он всегда читал мою жизнь, рецензировал мои решения и предлагал свои честные критические суждения. Теперь, наконец, оказавшись героем истории, Макс сделал неожиданный ход. Иронично, ведь он сам ругал меня за недостаток правдоподобности в романтической линии.

Я засмеялась так сильно, что слезы ушли. Все-таки завтра будет новый день.

Быть может, Макс поверит в искренность моих намерений, если я скажу, что мы несколько недель переписывались. Я хотела пойти обратно и во всем признаться, хотя, пожалуй, ждала слишком долго. Вдруг он сочтет это предательством? Или посмеется вместе со мной? Надо было тем же вечером поступить по-взрослому и все ему объяснить.

Что бы сделала умная героиня?

Я достала телефон и быстро написала сообщение Серебристому Лису. Максу.

«Попробуем встретиться снова? Назови время и место, и я приду».

Когда он согласится и мы увидимся, я притворюсь удивленной. Если Макс решит, что я все поняла одновременно с ним, он не разозлится. А затем увидит, что мои чувства настоящие, и я не собираюсь использовать его ради спасения магазина. Ему придется поверить, что он значит для меня намного больше.

На следующее утро меня разбудило знакомое приветствие: «Вам письмо!»

Я потянулась и достала мобильный в надежде увидеть ответ Макса от имени Серебристого Лиса, который молчал с вечера субботы. Наверное, потому что помогал мне разбираться в магазине.

Вместо этого пришло письмо от редактора с поздравлениями по поводу выхода первого романа. Я и забыла, что книга выходит сегодня. Почему это уже не казалось таким важным? Теперь настоящие читатели будут оценивать мою работу и писать отзывы. А я, как ни странно, совершенно из-за этого не переживала. Вероятно, Серебристый Лис – то есть Макс – помог мне справиться с худшими страхами, и я была готова к чему угодно.

Я была на кухне, когда из своей комнаты вышла Лейла.

– Привет. – Потирая глаза, она доволокла ноги до кофейника и начала собираться на работу. – Кстати, вчера вечером я встретила Дилана. Он просил передать, что сегодня уезжает в Нью-Йорк.

– Вчера вечером? А почему сам не сказал?

– Сам? – Лейла бросила на меня хитрый взгляд. – Он что-то такое упоминал.

– И что же именно? – Я покраснела, вспоминая, как откровенно себя вела и каково пришлось бы Дилану и Чарли, если бы они остались на моем разгоряченном страстью пути.

Лейла достала из буфета упаковку бубликов, разрезала один, опустила в тостер, затем села на стул.

– Итак… что там у тебя с моим братом?

И почему я так цепляюсь за этот город? Здесь ведь ни от кого не скроешься.

– Ничего. Мы просто поговорили. Нам нужно время во всем разобраться.

Она радостно взвизгнула:

– Ага, значит, не совсем ничего!

Разумно было бы сказать, что мы с Максом не вместе, однако мне нравилась эта идея, нравилось, что восторг Лейлы совпадал с моим внутренним головокружением, которое появилось, едва я позволила себе считать, что по-настоящему люблю Макса Бекетта.

Нервозность грозилась поглотить трепещущих в животе бабочек. Вдруг я потеряю парня сразу после того, как он покорил меня?

– После работы куплю бутылку шампанского! Хочу услышать, как все было. – Лейла скорчила гримасу. – Только без интимных подробностей, он все же мой братик.

Я подняла вверх палец.

– Теперь ты понимаешь.

Она наморщила лоб.

– Что?

– Почему я так долго к этому шла.

– Не особо. Я была второй половиной твоего мозга, а Макс – второй половиной сердца.

Лейла все время была права. И почему я не слушала?

– Он собирается уехать.

– И что? Ты наверняка убедишь Макса остаться. Его место здесь, с тобой.

Слова подруги подействовали на меня не так, как она хотела. Убедить его остаться? Чем я лучше Питера, если не смогу отпустить Макса?

– Или придумай что-нибудь еще. Он может ездить на работу в город со мной. Макс не исчезнет навсегда, если посмеет выйти за пределы Ориона!

Я рассмеялась. Как практично. Все отношения Лейлы были дистанционными. Даже если Макс переедет, то не очень далеко. Мы все равно будем видеться.

Верно и логично. Только вот теперь, осознав свои чувства, я не хотела ждать. Я хотела всего и немедленно.

Глава 28

Перед тем как пойти в книжный, я открыла Твиттер и разослала рекламные сообщения и благодарности в ответ на поздравления от редактора. Когда мобильный снова объявил: «Вам письмо!», я с волнением наконец-то обнаружила послание от Серебристого Лиса.

«Клэр!

Видел сегодня много твитов в связи с выходом твоей книги. Как здорово! Сделаю и свой вклад в этот важный день в виде исправленного отзыва. Я перечитал роман и, возможно, поступаю предвзято, но три звезды для него явно мало. К тому же от тебя я узнал о любви и романтике больше, чем за всю жизнь. Именно благодаря тебе я пошел на риск».

Выходит, своими заигрываниями я хотя бы добилась четырех звезд. Не самый эффективный способ поднять рейтинги, но я сияла от счастья. Когда Макс узнает правду, я буду ожидать не меньше пяти звезд.

«Поэтому мне так сложно отклонить твое приглашение. Я действительно хочу встретиться… и все же думаю, что не стоит. Надеюсь, ты поймешь».

Я не понимала. Как же раскрыть ему секрет?

«Я считал тебя продолжением этой девушки, ее дублером, а это несправедливо по отношению к вам обеим. Не знаю, чего ты ожидала, но я не в силах совершить поступок, который может показаться ей предательством».

Вот бы постучать в дверь Макса и сказать, что я не дублер, однако я продолжила читать.

«Ты заставила меня поделиться своими чувствами, и в результате я хотя бы осознаю свое положение. Она говорит, что любит меня, представляешь? Только этих слов я и ждал – а теперь нахожусь в полной растерянности. Я обжигался дважды. Хочу ли я снова прикоснуться к солнцу?

Видишь ли, я принял важное решение двигаться вперед, а сейчас она просит меня остаться – с ней. Я разрываюсь между разумом и сердцем. Что не позволяет мне поступить так, как действительно хочется – страх? Или я поступаю прагматично? Честно говоря, я практически готов передумать, только боюсь совершить ошибку.

Вдруг я упущу эту возможность и вернусь к тому, с чего начинал?

Ты наверняка спросишь, почему бы не ухватиться за оба шанса сразу. Да, стоит подумать. Хотя на самом деле, если бы я мог довериться этому новому этапу с ней, ничто не заставило бы меня уехать. Мне нравится жить здесь. Просто хочу увидеть знак, что это по-настоящему. На дороге развилка, и одна тропа ведет к многообещающим райским видам. Отчаянно хочется верить, что это не мираж.

Удачи,

СЛ».

Я почувствовала себя ужасной мерзкой шпионкой. Пока я не знала, что Серебристый Лис – это Макс, а я его Лиззи, все было вполне этично. Теперь же, когда он излил мне душу, я, выходит, заставила Макса выбирать между достижимым счастьем и хватанием за спасательный круг – на случай, если я снова брошу его в море. Желание от меня убежать – вполне естественное.

Надо все ему рассказать. Убедит ли это его остаться? Подтвердит ли искренность моей любви?

Я придумала новый способ раскрыть правду и при этом реабилитироваться. Используя выход моей книги, я заставлю Макса открыть Клэр свою личность и местонахождение, а потом захлопну ловушку. Каким образом? Напечатаю афишу мероприятия в честь выхода романа некой Клэр Кинкейд; раз книга уже будет в магазине, скажу, что обнаружила местного автора. Притворюсь, будто разрядился телефон, и попрошу его сообщить писательнице об отмене встречи. Он отправит электронное письмо, которое придет на мою авторскую почту, и я воскликну: «О боже! Ты Серебристый Лис?»

Мы посмеемся, и все сложится отлично.

Я стукнула по дереву и успокоилась, надеясь, что не сглазила свой план.

Действовать надо быстро. Я распечатала фальшивую листовку с рекламой автограф-сессии с автором «Ученика Тени». Пришла в магазин, повесила ее перед кассой рядом с афишей Дилана и других местных событий.

С подрядчиками я договорилась на десять; Макс пришел на десять минут раньше и, похоже, совсем не спал. Я с трудом сдержала желание броситься ему на шею. Не могла понять, ответит он мне тем же или еще не вышел из режима «сопротивления Мэдди».

Приехали подрядчики. Я разглядывала образцы напольного покрытия, делая вид, будто разбираюсь в разных текстурах и цветах. Спросила, что думает Макс, и он выбрал наугад. Я не возражала. Получив от меня все необходимое, ремонтники начали делать измерения, а я съежилась на табурете в углу, чтобы не мешаться.

Достала телефон, желая убить время, и увидела электронное письмо от Питера. Точнее, перенаправленный скан документа от его адвоката. «Должно прийти почтой на этой неделе. Даю тебе месяц на выполнение».

Я открыла приложенный файл, и сердце ушло в пятки. Питер выходил из партнерства и подавал иск на выплату его доли средств. Другими словами, воспользовался моей угрозой против меня. Мне придется взять на себя всю закладную. Не знаю, законно ли это – отказываться от совместно взятого кредита, но я начала смеяться. Рабочие готовились отремонтировать помещение, которое я не сумею сохранить, если Питер добьется своего. Я даже судиться с ним не смогу – попросту не хватит денег.

Макс вышел из кладовой.

– Над чем смеешься?

Скоро я потеряю и его, и магазин. Питер одержит победу, но победу, равносильную поражению. Мне придется бросить все, чего я хотела, однако это не заставит меня вернуться к нему.

Что же делать?

В магазине ключом била жизнь: снимали мерки, подписывали длинные бланки, составляли график. Когда подрядчики ушли, настало время привести мой план в действие.

– Слушай, у меня тут небольшая проблема…

– Какая?

– Забыла, что на сегодня назначена встреча с писательницей. Можешь сообщить ей на почту, что придется отменить? У меня мобильный сдох, а то бы сама написала. – Я показала на листовку, сдерживая хихиканье. – Не хочу, чтобы она зря ехала.

Макс подошел и взглянул на афишу.

– Сегодня приезжает Клэр Кинкейд? – У него округлились глаза.

– Да, а магазин явно не будет открыт.

– Как ты вообще…

– Надеюсь, она еще не в пути. Вышло бы неудобно. – Я сложила ладони, будто в молитве. – Пожалуйста! Ее электронный адрес указан на афише.

Макс тяжело вздохнул, достал телефон и начал набирать текст. Как только он отправил сообщение, мой мобильный завопил: «Вам письмо!», опровергая мои слова о том, что он разрядился.

– Почти сдох? – пошутила я в духе «Принцессы-невесты».

Макс скривил рот и убрал телефон в карман.

– Пора преодолеть свое отвращение к новым технологиям. Как ты связалась с этой писательницей?

– Э-э… – Я выбрала вполне правдивый ответ: – Летиция ее знает.

– А, логично.

Фух.

– Правда? – Я зашла за прилавок, чтобы тайком глянуть на экран мобильного, пока мы разговаривали. – Почему?

Я провела пальцем вниз, чтобы увидеть оповещения. Сердце екнуло, когда я поняла свой первый промах: Макс отправил письмо с личного профиля. Зря я надеялась, что он воспользуется адресом Серебристого Лиса. Очередная глупость.

– Я читал ее книгу, представляешь?

Я открыла письмо. Просто объяснение, что встречу надо отложить – и все. Никакой связи с Серебристым Лисом.

– И как тебе? – рассеянно спросила я. Голова шла кругом от мыслей.

Может, я отвечу от имени Клэр, что получила сообщение, когда уже приехала в Орион?.. Нет, это лишь все усложнит.

Макс замолчал, и я немного поморгала, желая усмирить воображение и увидеть то, что прямо перед глазами.

Он облокотился на прилавок.

– Зачем ты спросила, если даже не слушаешь?

– Я слушаю. Тебе понравилось, как устроен мир, но автор не очень-то справился с любовной линией, – вспомнила я его слова из рецензии.

– Верно. – Макс прищурился. – Но сейчас я говорил совсем другое.

Не отводя взгляда, он выудил из кармана телефон, на мгновение опустил глаза, чтобы что-то напечатать, и я слишком поздно поняла, что он делает. Мы одновременно услышали вопль «Вам письмо!».

Дерзкий рингтон разрушил мой замысел. Я покашляла, пытаясь скрыть предательский звук, но Макс провел языком по зубам и написал в мобильном еще что-то.

– Интересно, что будет, если я снова нажму «Отправить»?

Он изобразил свистом звук падающей бомбы и драматично опустил палец на экран.

– Бум!

«Вам письмо!»

Макс выпучил глаза.

– Клэр Кинкейд? – Пошатнувшись, он отступил назад; по тому, как менялось от растерянности выражение его лица, я понимала, что Макс осознает все то же, что и я тогда. Я задержала дыхание: рассмеется он или закричит? – Это ты?

Воцарилась мертвая тишина, и стало ясно, что Макс ждет от меня ответа. Он терпеливо скрестил руки на груди. И мое воображение отказало. Не получалось связать все в красивый яркий сверток и преподнести в качестве счастливого конца после забавных шалостей. Он застал меня врасплох. И никакая сцена из книги или фильма меня не выручит.

Я столкнулась с реальностью.

– А я не говорила, что написала роман? – Я отбила чечетку и изобразила «джазовые ручки», тряся раскрытыми ладонями. Та-да!

Это заставило Макса улыбнуться, но затем он взял ситуацию под контроль и холодным тоном спросил:

– И давно ты знаешь?

– С тех пор как начала его писать.

В ответ на эту шутку он даже не улыбнулся.

– Давно ли ты играешь со мной в игры?

– С детства.

Теперь Макс издал недовольный стон.

– Господи, да ответь уже на вопрос!

– Это не вопросительное предложение, а повелительное. – Я прикусила губу, стараясь не засмеяться.

Он сделал глубокий вдох и подошел ко мне вплотную.

– Не смешно.

Понимаю, он хотел выглядеть угрожающе, но это же Макс. Я фыркнула.

– По-моему, смешно.

Только когда он развернулся и пошел к выходу, я поняла, с каким огнем играю. Я бросилась вперед и схватила его за запястье.

– Макс!

Он открыл рот, и я невольно поморщилась в ожидании потока негодования из-за моей легкомысленности, злости из-за моего обмана и новых обещаний уехать и больше не возвращаться. Однако Макс произнес всего три слова:

– Расскажи мне все.

– Я узнала только в субботу.

– Поэтому…

– Поэтому и поняла, что люблю тебя. Ты был для меня другом, семьей, но только в интернете – с помощью твоих слов, твоей души, твоей сути – я все осознала.

Он быстро заморгал.

– Любишь меня? – Макс прикрыл рот рукой – до него дошло. – О боже, я такое тебе писал…

Я подошла ближе.

– Да, много всего.

– И та сцена, которую я сочинил. Я бы ни за что не отправил ее…

Я сделала еще шаг.

– Ты не знал, что так дорог мне. Понимаю.

– И все, что я написал тебе прошлой ночью…

– Да, прости. Я не собиралась вытягивать из тебя признание, лишь хотела заманить на встречу. Хотела, чтобы и ты совершил это удивительное открытие.

Макс вскинул руки над головой.

– Черт побери, ты что, прикалываешься? Заманить? А нельзя было просто сказать: «Слушай, Макс, оказывается, мы целыми неделями общались в интернете. Забавно, правда?»

– Другой вариант показался лучше.

– И чем заканчивается твоя сцена?

– Поцелуем.

– А потом?

– И жили они долго и счастливо.

Он покачал головой.

– В том-то и беда. Потому что эта сцена повторяется снова и снова.

– Я понимаю, почему ты мне не доверяешь. Правда. Самой не верится, что я была так слепа и что лишь слова незнакомца помогли мне раскрыть сердце и увидеть в тебе того, кем ты всегда мог быть. Я не заставлю тебя выбирать между мной и другой дорогой. Иди вперед и воспользуйся новым шансом – обещаю, на этот раз я буду ждать тебя, а не наоборот.

Видимо, я наконец-то набрала правильную комбинацию: что-то щелкнуло, и он, подавшись вперед, прижался своим лбом к моему.

– Тайная писательница, значит?

Я не осознавала, как истосковалась по его прикосновению, пока Макс не подошел так близко, что я могла бы его поцеловать. Как заставить его наклониться еще ближе?

Я вздохнула, мое тело таяло.

– Тайный критик.

Он почти коснулся моих губ… и вдруг отпрянул.

– Думаешь, все будет, как в сказке? А если мы поругаемся? Если торговля пойдет плохо, если мы увязнем в долгах? Ты к этому готова?

– Макс, ты только что описал последние полгода моей жизни. Я готова. Не стану давить, но… попытай со мной счастья.

Наконец мое желание исполнилось. Однако поцелуй не был полон страсти. Макс просто прижался к моим губам своими и опять отошел.

– Ладно, позже поговорим.

Он вышел из книжного, а я осталась переживать, увижу ли его снова.

«Давай встретимся на мосту».

И все, больше в сообщении ничего не было. Я выскочила на улицу и неслась всю дорогу. Прибежала на мост раньше Макса и, тяжело дыша, оперлась на перила, надеясь, что легкий ветерок охладит мою потную кожу.

Солнце начало катиться к горизонту, небо над деревьями было расцвечено голубыми, оранжевыми и сиреневыми красками. Из леса и от ручья доносилось пение сверчков и лягушек. В детстве такие сумерки казались волшебными. Последний луч света, последний глоток свободы перед темнотой, которая гнала нас по домам. Я практически слышала смех, с которым Макс, Лейла и я спешили на велосипедах домой через мост, чтобы не попало от родителей. Вспомнился и другой день, когда мы уже были старше и могли гулять допоздна. Мы сидели, свесив ноги с моста, и строили планы на будущее.

Розовые тона превратились в фиолетовые, и я разглядела темный силуэт человека, неторопливо идущего вдоль ручья. Уверенная походка придавала ему благородный вид; герцог, замаскированный под простолюдина, чтобы никто не узнал… Я оборвала свои фантазии. Макс – никакой не герцог, не мятежный рыцарь и не миллиардер, которому изменила удача. Он вовсе не романтический герой. Он мой лучший друг, моя родная душа, мой любимый мужчина. Никем другим ему быть и не надо.

Добравшись до моста, Макс сказал:

– Ты обдумала мое предложение?

Я засмеялась.

– Какой хитрый и сложный план ты разработал!

Он взял меня за руку.

– Но к цели мы пришли разными путями.

– Где ты был?

– Говорил с мамой.

– И?

– Она будет рада работать совместно. Мы сможем рефинансировать ипотеку, чтобы вычеркнуть из нее имя Питера.

– А если книжный разорится? Тогда и ты потеряешь свой бизнес. Ты можешь потерять все.

Макс поцеловал тыльную сторону моей ладони.

– Главное – не потерять тебя. К тому же мы не разоримся, а превратим оба наши дела в еще более успешное начинание.

Мысли разбегались. Если не придется брать деньги из сбережений, чтобы платить Питеру…

– И мой аванс можем использовать.

Он растерянно поморгал.

– За книгу. Я ожидаю еще один чек. Сумма не огромная, однако хватит на то, чтобы обновить помещение.

Макс просиял.

– Я говорил, что очень горжусь тобой?

Я покраснела.

– Макс…

– Мэдди. – Он улыбнулся. – Команда Мэд-Макс.

Я не засмеялась, потому что была слишком сосредоточена на его губах. Макс наклонился ближе, и сердце яростно заколотилось. Я глянула по сторонам, вдруг что-то испортит магию – какая-нибудь машина, человек на пробежке, кричащий гусь. Но мы были одни на середине моста, и небо приобрело глубокий черный оттенок, когда я затерялась в волшебном поцелуе.

Глава 29

Макс поднял взгляд от кассы.

– Прямо не верится, что сегодня пришло так много людей.

Он был прав: современные книги привлекали более разнообразных читателей. Дилан не ошибался в том, что всех остальных привлечет алкоголь. Пришла даже моя мама со своими подругами по «Бунко», ведь в книжном клубе обсуждали новый горячий роман Келли Сискайнд. Пришлось брать дополнительные стулья у Летиции. Писательский кружок по вторникам собирал целую толпу желающих, а в воскресенье проходила книжная встреча подростков. Да, возглавив городской совет, я первым делом вынесла на голосование отмену запрета на воскресную торговлю, и мы пришли к выводу, что каждая торговая точка будет решать этот вопрос самостоятельно.

Книжный клуб в новом формате начался с обсуждения моего романа (плюс гостей угощали вином). Я жутко боялась услышать критику от собравшихся, но почти все меня нахваливали – возможно, правда, из вежливости. Две недели спустя практически весь город явился ко мне на автограф-сессию, словно на концерт Дилана. Я едва не расплакалась от такой поддержки и делала вид, будто друзья не достали меня со своими просьбами дать бесплатный экземпляр. Некоторые обещали взять книгу из библиотеки, другие, что еще хуже, сказали, что подождут выхода фильма. Тем не менее я распродала все свои экземпляры. Странно подписывать каждую книгу, оставляя личные пожелания, как настоящая писательница. Непривычно и даже неловко. Интересно, со временем будет легче, или Джейн Остин тоже страдала от синдрома самозванца?

Пока Макс разбирался с деньгами – я с удовольствием переложила на него эту обязанность, – я пошла за метлой. Отец Макса помогал убирать стулья, и я наткнулась на него в кладовой, где он надевал куртку. С тех пор как мы с Максом во всем стали партнерами, его семья приняла меня полностью, во всех смыслах, о которых я даже не мечтала. Я никогда не оставалась одна, и теперь у меня была не только еще одна пара рук для помощи по магазину, но и еще одна пара родителей.

Папа Макса обернулся.

– Мэдди, ты умница, просто выдающая молодая особа. Смотри, чего ты достигла!

Я покраснела.

– С помощью вашего сына.

Он качнул головой.

– Макс, может, и помогал, но основная роль твоя. Я тобой очень горжусь.

К горлу подступил ком, я не знала, что сказать.

– Спасибо, папа. – Я обняла его.

Он засмеялся. Мы только начали пробовать такое обращение, однако мне нравилось. Очень. И ему вроде бы тоже. Мистер Бекетт крепко сжал меня в объятиях и пожелал доброй ночи.

Я начала подметать у выхода, когда сзади подскочил Макс, отобрал метлу и поставил ее к стене.

– Это подождет. Прогуляемся?

Весь день я мечтала о том моменте, когда наконец-то смогу претворить в жизнь вдохновленные им фантазии. Мне особенно хотелось провести губами по однодневной щетине. Макс быстро просек, как она на меня действует.

– Не хочу гулять. – Я взяла его за руку. – Отведи меня домой.

Он притянул меня, поцеловал и отступил, пока я не завелась. Макс по опыту знал, что я не постесняюсь соблазнить его прямо в магазине. Люди и не представляли, чем мы занимались в комнате для подростков наверху. А проходя мимо двери в подвал, я тут же краснела.

– Давай хоть немного подышим свежим воздухом. – Макс направился к двери. – Идем, до моста и все.

Надув губы, я накинула пальто и приготовилась к холоду. Воздух был морозным, но обещанный снег еще не пошел. Я сунула руку под куртку Макса, чтобы согреться и потрогать его. Спустя полгода я все еще не могла поверить, что это правда, что Макс мой и только мой.

По дороге я спросила:

– Видел, что песня Дилана попала в хит-парад?

– Ух ты, здорово. – Макс потакал мне, его не интересовала карьера Дилана. Зато Лейла продвигала новый сингл в своем блоге и держала меня в курсе.

– Лейла говорит, через несколько месяцев он будет выступать на разогреве у какой-то группы на стадионе «Маркет-сквер-арена».

Мы молча прошли мимо беседки, а потом Макс произнес:

– Ты знаешь, что Лейла переезжает?

– Да. – Ей надоело тратить много времени на дорогу до работы. – К этому все шло.

Интересно, когда Макс предложит мне жить вместе? Сейчас самое подходящее время, ведь моя соседка съезжает.

На мосту я уселась на перила, чтобы притянуть Макса к себе. Он хотел поговорить. Я же хотела обвить ногами его талию. Если раньше я и старалась делать это без свидетелей, то теперь не могла удержаться от поцелуев, едва мы оставались наедине хоть на мгновение. Например, Макс работал на кухне, и его руки были в пене по локоть, а я вдруг обнимала его и клала голову ему на спину. По сексуальности не сравнится ни с какой поездкой на мотоцикле.

Этим вечером нашим единственным свидетелем была луна. Я расстегнула верхнюю пуговицу рубашки Макса и поцеловала его грудь. Он засмеялся.

– Что, прямо здесь?

Как будто он меня не знал.

– Ага.

– Есть идея. – Макс достал из кармана связку с ключами. – Пойдем в местечко потеплее.

Он бросился бежать, и я погналась за ним по дорожке к малиновому домику. Макс открыл дверь, а я со смехом сказала:

– Вламываемся в чужой дом?

– Ничего и не вламываемся, у меня есть ключ.

Я понятия не имела, что Макс продолжает ремонтировать домик Палмеров. Вряд ли им понравилось бы то, чем мы планировали там заняться.

Едва мы зашли, Макс прижал меня к стене и одарил поцелуем, которого я пыталась добиться от него с самого окончания книжного клуба. И все же меня останавливала мысль о том, что так делать нехорошо.

– Макс, нельзя заниматься сексом в прихожей Палмеров, – простонала я, вырываясь из объятий.

– Ты права.

Однако вместо того, чтобы уйти, он направился в глубь дома, на кухне снял с меня пальто и бросил на деревянный пол. Следом упала его куртка. Поймав решительный взгляд Макса, я сказала:

– Макс, нельзя заниматься сексом в кухне Палмеров.

– Мы не станем заниматься сексом в кухне Палмеров.

Он без предупреждения обхватил меня за талию и поднял. Я издала напуганный крик и вцепилась в него руками, а Макс заковылял по коридору. Я поняла, куда он меня несет.

– О боже, Макс, нельзя заниматься сексом на постели Палмеров!

Несмотря на возражения, я уже расстегнула его рубашку и наполовину стащила, когда он ногой распахнул дверь и опустил меня на край кровати.

– Мы не станем заниматься сексом на постели Палмеров.

Макс скользнул руками под мою рубашку и стянул ее через голову. Я заверила себя, что Палмеры больше здесь не живут, и, потянув за молнию на его ширинке, стащила брюки. Он тянул за мои джинсы у щиколоток, и я приподняла бедра, а затем увидела бутылку вина на прикроватном столике.

Макс наклонился и стал целовать внутреннюю поверхность моего бедра. Я закрыла глаза, каждое прикосновение доводило меня до экстаза. Нет, ждать больше невозможно!

Я запустила пальцы в его волосы и заставила лечь на кровать. Повалила Макса на спину и села сверху. Он был так возбужден, что оставалось лишь качнуться вперед и немного отклониться обратно – и он был глубоко внутри. Я подалась ближе, чтобы поцеловать его и обвинить во лжи: мы все-таки занимались сексом в постели Палмеров. Опустив взгляд, я вдруг поняла, что Макс лежит на покрывале в черно-белую клетку.

Я ахнула:

– Это постель не Палмеров.

– Точно. – Он перевернул меня на спину.

Мой разум боролся с необходимостью разгадать эту загадку, когда Макс снова вошел в меня.

– Что происходит? Ты купил этот дом?

– Пока взял в аренду. – Он прижался губами к моей шее. – Потом куплю.

От его поцелуев голова совершенно отключилась. Макс посасывал мою нижнюю губу, потом вынудил меня открыть рот и провел своим языком по моему. Тело отзывалось так, будто мы были созданы из одной космической энергии. Сверкали звезды, рождались созвездия, планеты становились в ряд, когда мы были вместе. Я впивалась пальцами в мышцы его рук, трогала плечи, царапала спину, гладила позвоночник до изгиба над ягодицами. Пот капал с волос Макса на мой висок, а он ускорил темп, издавая стоны, бормоча молитвы Господу и шепотом произнося мое имя.

Вселенная сжалась до булавочного укола, а потом случился взрыв, словно выпустили все фейерверки сразу. Тело оцепенело, Макс вскрикнул, и я почувствовала второй оргазм одновременно с ним. Мы повалились рядом, глядя друг другу в глаза.

– Я люблю тебя, – сказал он. Макс выглядел очень мило с растрепанными волосами и сексуальными каплями пота на лбу.

Я коснулась его носа.

– Я тоже тебя люблю. Значит, теперь ты будешь жить здесь?

Он взял мое лицо в ладони.

– Надеюсь, теперь мы будем жить здесь. Ты хотела бы поселиться тут, со мной? – Макс свел брови, и его нижняя губа скрылась между зубами. Боже, какой он очаровательный.

– Ты вообще меня знаешь? – Я держалась спокойно, но хотела, чтобы он тоже был счастлив. – Ты действительно этого хочешь?

Он провел пальцем по моим волосам.

– Вот чего я хочу. И не важно где. – Макс прижался к моим губам. – Хотя более подходящего места для жизни с тобой и не придумаешь.

Запорхали бабочки. Серебристый Лис был бы доволен. Надо сказать ему…

– Ты знаешь, что у меня сейчас все сжимается внутри?

Он ухмыльнулся:

– Я ведь твой романтический герой.

– Ты счастливый конец моей истории.

В итоге я получила все, чего когда-либо хотела. А все потому, что мне повезло встретить лучшего друга в виде незнакомца и узнать, что он идеально мне подходит.

– Итак, Лиззи…

– Дарси?

– Похоже, теперь мы будем соавторами.

Я заворчала в ответ на его банальную шутку.

– Готов ко второй части?

– Так быстро? – Макс изогнул бровь. Любитель соперничества. – Это ведь только начало.

Благодарности

В создании книги участвует целая группа персонажей, и этот процесс имеет свои неожиданные повороты, тяжелые моменты и в итоге удовлетворительное завершение.

Написать этот роман меня побудил разговор с моим редактором Венди МакКерди, во время которого и зародилась идея. Как господь, обладающий силой творца, Венди сказала: «Да будет книга», и появился новый мир. Без ее помощи в разработке концепции и непрерывной поддержки ничего бы этого не существовало. Я очень благодарна ей за возможность воплотить эту идею в жизнь.

За это время разношерстная команда эксцентричных героев вкладывала силы в преодоление множества препятствий на моем пути, чтобы я расправилась с драконом черновиков и правок. Огромное спасибо моей волшебнице Келли Ньюби за прорицания и колдовство с сюжетом и моей постоянной собеседнице Кристин Райт, которая всегда знает, где спрятаны сокровища, и достанет карту. Саммер Спенс, ты мудрый смотритель на перепутье, показывающий мне нужную дорогу (даже если та выглядит пугающе). Элли Блейк, ты обманчиво милое лесное создание, которое в полночь превращается в жуткого зверя и поглощает написанные мной слова. И Рон Уолтерс, ты привнес в роман необходимую разрядку смехом. Спасибо компакт-дискам, этой волшебной системе, приводящей в действие мою вселенную.

Особая благодарность моему «богу из машины» Рики Кливленду, который прочитал роман как рецензент и поделился деталями жизни настоящего книжного блогера. Я кусала ногти в ожидании твоего вердикта. Ответственность за какие-либо ошибки лежит на мне, однако твой вклад помог выйти на новый уровень.

В этом процессе принимали участие многие невоспетые герои, от редакторов-корректоров до оформителей обложки. Я очень ценю их тяжелый труд, помогающий рукописи пройти путь от идеи до готового продукта. Спасибо Джейн Наттер, Норме Перес-Эрнандез и Поле Риди за все то, что вы делаете, чтобы выпускать мои романы в свет. Также благодарю моего агента Майка Хугленда за советы и поддержку.

Спасибо моим детям Еве и Зоуи за то, что терпите второе я мамы-писательницы.

Наконец, раз эта книга про книги, не могу не поблагодарить тебя, читатель, за то, что нашел время ознакомиться с этим романом, и тебя, критик, за то, что поделился своим отзывом на «Амазоне», «Гудридс» или в своем блоге. Рецензенты очень важны для авторов, ведь именно с вашей помощью правильные читатели находят правильные книги.

Спасибо вам.

Руководство для обсуждения книги

Ниже представлены дополнительные вопросы для обсуждения по книге Мэри Энн Марлоу «Свидания по всем правилам».

1. Как вы думаете, что случилось бы, если бы Мэдди не откликнулась на рецензию Серебристого Лиса? С кем она в итоге осталась бы?

2. За кого из ухажеров Мэдди вы болели? Изменилось ли ваше мнение во время дальнейшего чтения? Какие качества в этом герое казались вам наиболее подходящими для Мэдди? (Или для вас?)

3. Что видит Мэдди в каждом из мужчин в своей жизни? Что такого каждый из них предлагает, что ей, как она считает, необходимо?

4. Первоначально общение Мэдди с Серебристым Лисом было враждебным, но постепенно оно переходит в конструктивную беседу. Вы когда-нибудь ввязывались в ссору в интернете? Какие комментарии или темы заставляют вас высказываться агрессивно? Можете вспомнить пример, когда ваши разногласия обсуждались корректно? Как это отличается от споров лицом к лицу?

5. Как вы думаете, почему Серебристый Лис и Мэдди смогли раскрыться друг перед другом посредством писательства, а не с друзьями в реальной жизни?

6. Правильный ли выбор сделала Мэдди? Вы читали книги, в которых героиня в итоге оказывается не с тем парнем? Вспомните ли любовные треугольники из романов, где вы твердо поддерживаете одну из сторон? Признаетесь, какую именно?

7. Понимаете ли вы, почему Питер бросил Мэдди у алтаря? Смогли бы вы простить подобное?

8. Вы смотрели фильм 1998 года «Вам письмо» с Томом Хэнксом и Мег Райан? А фильм 1940 года «Магазинчик за углом» с Джеймсом Стюартом и Маргарет Саллаван? Если да, в чем их сходство и/или различие с книгой «Свидания по книжным правилам»?

9. Мэдди давно влюблена в книги. Вы помните, после какой книги полюбили читать? У вас есть любимая книга?

10. Вы влюбляетесь в вымышленных романтических героев? Кто ваши книжные возлюбленные?

11. Есть ли тип героя, который вам особенно нравится: из врагов в любовники, лучший друг, любовь со второй попытки и т. д.? Какие типы героев встречаются Мэдди в ее мире?

12. Вы верите в то, что романтические герои существуют в реальном мире? Почему вы так считаете?

13. Вы когда-нибудь хотели владеть книжным магазином? Если бы вы могли иметь свой книжный, каким бы он был?

14. Как вы думаете, почему Мэдди так привязана к родному городу? Существует ли место, где вы чувствуете себя как дома или куда очень хотите вернуться?

Не пропустите историю Иден и Адама в книге Мэри Энн Марлоу «Some Kind of Magic».

Уже в продаже в книжных и онлайн-магазинах!

В этом блестящем романе Мэри Энн Марлоу знакомит нас с неудачливой женщиной-ученым, которой вскружил голову известный рокер, однако что это – любовь или просто химическая реакция?..

Биохимик Иден Синклер не догадывается, что духи, которыми она побрызгалась перед выходом из лаборатории, разработаны для усиления действия феромонов. Не знает она и того, что милый парень неряшливого вида, которого она встретила тем вечером на концерте, – это Адам Коупленд, международный рок-идол и объект поклонения миллиона женщин. Теперь миллиона и одной. К тому времени, как Иден узнает правду, она уже провела (невероятную, потрясающую) ночь в его постели…

И вдруг Иден, привыкшая к провальным свиданиям, что устраивает ее мама, начинает встречаться с великолепной рок-звездой, обожающей ее приземленность и честность. Только Иден в кои-то веки ведет себя нечестно. Она не переживет, если это непреодолимое влечение окажется лишь результатом научного опыта. А единственный способ узнать, что на самом деле чувствует Адам, – бросить эти духи – и пойти на риск быть брошенной в ответ…

«Some Kind of Magic» – энергичная, остроумная и притягательная книга с увлекательным взглядом на современные отношения: почему мы западаем, как рождается связь и сколько нужно смелости, чтобы поверить в нечто настолько загадочное и непредсказуемое, как любовь.

«Марлоу заявляет о себе этим веселым и манящим дебютным романом… Тут полно игривых сексуальных сцен, разворачивающихся на фоне рок-музыки, а химия связывает героев забавного романа Марлоу вполне научно и буквально».

Booklist STARRED REVIEW

«Веселое кокетливое повествование о волшебном романе… непринужденная «подзарядка» для ума. Между Иден и Адамом так и пробегают искры – я болела за них!»

FIRST for Women

«Любовное зелье сводит вместе вокалиста рок-группы и девушку-биохимика, которая в свободное время также поет и пишет песни – история их отношений легкая и невесомая».

Publishers Weekly

«Этот забавный, романтичный и притягательный роман исследует тему мгновенной связи, которая возникает между двумя людьми. Что же происходит потом? Адама и Иден сразу притягивает друг к другу, и в каждом раскрываются лучшие качества, что добавляет истории не только накала, но и теплоты… Книга заставит читателей улыбнуться!.

RT Book Reviews

«Игривое, кокетливое веселье!»

Стефани Эванович, автор бестселлера «The Total Package» по версии «Нью-Йорк таймс»

«Притягательно и оригинально. Я просто влюбилась в Иден и Адама. Потрясающий дебютный роман».

Сидни Лэндон, автор бестселлера «Wishing for us» по версии «Нью-Йорк таймс»

«Марлоу пишет искусно и захватывающе, ее голос звучит современно, уверенно. Путь Иден меня увлек… Благодаря многослойности и человечности повествования Марлоу удается превратить странную, казалось бы, идею в жизнь… И с помощью этой идеи она рассказывает прекрасную историю любви, за которую нельзя не переживать! Энергичный, увлекательный дебют!»

Робин Ли, автор книги «The Idea of You»