Души, разделенные телами бесплатное чтение

Пролог

– Думаешь, твоего физико-информатического образования достаточно, чтобы написать художественную книгу?

– Я не знаю. Но эта книга не дает мне покоя уже много лет. Эти образы, сюжеты не оставляют меня даже во сне. Сколько раз мне хотелось прочитать эту историю в чьей-то книге или увидеть на экране…. Но нет. Почему-то эта история облюбовала именно мою голову, набитую под завязку нулями и единицами.

…………….

– А что это за века такие, и где все это происходит? У твоих героев имена то славянские, то греческие, а есть и вообще какие-то неизвестные.

– По моим ощущениям, действия разворачиваются примерно десять тысяч лет назад, в какую-то неизвестную истории эпоху. Когда я «брожу» по лесам, садам Арназии – я вижу такие же точно цветы, деревья, как и у нас в России. Арназийцы очень похожи на русских и европейцев, а фильверийцы и фрибийцы напоминают жителей восточных стран. За несколько лет мне удалось сложить все разрозненные образы и сюжеты воедино. И оставалось только одеть эту историю в пригодные словесные одежды. Получилось или нет – судить читателю.

– Кстати, насчет лексики. В начале твоей книги герои обходятся без грубых выражений. Но потом совсем не стесняются сквернословить.

– Дело в том, что сначала история повествует о высокородных особах, а они, как правило, не склонны сквернословить. Простой же люд, хоть в седой древности, хоть сейчас, никогда не был обременен рамками приличия при общении в быту.

…………….

– В книге, порой неожиданно, встречаются натуралистические описания. Неужели без этого было никак?

– Думаю, что никак – пишу то, что ясно вижу…. Эти описания являются важной частью повествования и делают картину происходящего целостной.

Глава 1

Знойный летний день отнюдь не благоприятствовал продолжительному бою. В воздухе, помимо свойственной этой планете пыльной дымке, витало что-то еще – что-то незаконченное, скрытое, даже от двух, зрящих в землю, солнц над горизонтом. Казалось, что после этих адских трех суток по шестьдесят земных часов, знамя победы кхлангийской армии, гордо водруженное не кхлангийцем, уже не пошелохнется века́. Но он не спешил убирать свой меч в ножны.

– Генерал, недобитые скресты расползлись по горам, – прижав руку к груди, доложил командующий небольшой пехотной группировки, – что с ними делать?

– Отловить всех до единого и уничтожить, – ответил Аджана́ра устало, и с особой нежностью провел двумя пальцами по, обагренному кровью, мечу Утрат. Клинок отозвался мягким, но высоким посвистыванием. – И позови сюда Вердга́ра, где его черти носят?

– Видел его у складов, вокруг винных бочек крутился.

– Вранье, – послышался писклявый голосок с улицы. Затем выглянуло и вытянутое лицо Вердгара. Пареньку на вид не дашь и восемнадцати, а он уже официально был назначен военным советником. Однако и безупречно тонкие, выразительные черты лица генерала едва бы внушали уважение бывалым военачальникам кхланги́йской армии, но тут возраст и боевая доблесть брали свое по праву.

– Снова уши греешь? – с наигранной злостью бросил Аджанара.

– Нет, генерал. Мимо шел, услышал, что обо мне говорят, да еще и говорят откровенную ложь.

Лицо пехотинца налилось пурпуром, он дрогнул, скрипя зубами от желания хорошенько проучить беспечного повесу, но родовитость этого малого заставила того промолчать.

– Я только с поля боя вернулся, едва глотку водицей промочил, а мне уж в спину чуть ли не колья измены тычут…

– Достаточно, – оборвал его Аджанара и повернулся к военнослужащему, – можешь идти. Я тут сам разберусь.

Вердгар уже собирался смыться тишком, но генерал его остановил, схватив за плечо и немного приподняв.

– Ай, больно, пусти, – взмолился Вердгар. А, узрев уголком глаза у себя за спиной меч Утрат, и вовсе весь побелел и взревел голосом раненого вепря.

Аджанара отпустил его, угостив глухим шлепком по спине.

Вердгар тут же пружиной отскочил в другой конец шатра.

– Как ты можешь вертеть этой дьявольской штукой подле меня?! – крайне раздосадовался он, – за что ты так со мной?

– Где тебя носило? – генерал был еще больше раздражен. – Меня скресты чуть насмерть не задрали. Кольчугу прогрызли, почти до ребер добрались, мои волосы цвета ночи в паклю излохматили и чуть не выдрали со скальпом. А ты спрашиваешь, за что?

Кхлангиец потупил взор, заметно ссутулившись.

– Но, этих монстров было так много…, и они были такие страшные. – Неожиданно в его голосе появился надрыв. – Да не один я повинен. Вон, зятя императора тоже не было. Его тоже вини.

– Я вам обоим поручил вернуть на Кхлангию артефакт. Отвлек все вражеское войско на себя. А вы испугались жалкой кучки скрестов? Теперь этот кусок древнего метеорита у них. А спросят за него – с меня!

– Ну, я не успел подготовиться к сражению, – замялся Вердгар, поправив свой белый атласный плащ, явно предназначенный не для битвы, – да что в нем такого важного? Я – кхлангиец, и мне даже дела нет до какой-то грязной железяки. А хочешь, я замолвлю за тебя словечко перед императором?

– Не нуждаюсь, – отрезал генерал.

– Да, когда ты стал таким серьезным? – Вердгар заметно расслабился, увидев, что Аджанара скрыл свой меч за спиной, – я-то знаю тебя, Аджи, не серчай.

– Не называй меня здесь так, – прошипел Аджанара.

– Ой, простите великодушно, почтеннейший генерал, – в голосе кхлангийца звучала ирония.

– Тебе бы шуточки шутить, а мне все бока отбили, даже задницы не пощадили, – генерал выпрямился, хрустнув парой костей, схватившись за свою левую ягодицу, – сесть даже не могу.

– Зато ты – настоящий герой, эм, – кхлангиец замялся, – не для высших чинов, конечно. Слышал я пару дней назад, краем уха, разговорчик наших старых ворчунов. О тебе болтали. Будто бы теперь твое имя даже произносить нельзя на светских встречах и упоминать о твоих победах тоже нельзя.

– И почему я не удивлен? – пожал плечами Аджанара. – За что на этот раз я впал в немилость?

– Пронюхал кто-то о тех высокородных кхлагийках, что воспылав к тебе любовью, сбежали из дому, да прямиком к тебе на Нелгла́рию подались.

Аджанара, отвернувшись, процедил:

– Кхлангийцы. Эти ваши нормы приличия просто смехотворны. Вот какое вам дело, кто и с кем спит?

– А что обобщать-то? Я с ними не солидарен вообще-то.

– Пойдем, нужно отловить выживших скрестов. Посмей только снова улизнуть.

– С тобой, хоть в самое пекло, генерал, – отрикошетил кхлангиец.

Выходя из шатра, Аджанара сразу уловил вонь гниющей плоти, доносящейся издалека, как показалось. Он пошел на запах и уткнулся в огромную тушу существа: голова лежала поодаль с выпученными, уже наполовину сгнившими, желтыми глазами. Формой черепа существо походило на гиену, а все остальное тело ничуть не отличалось от обезьяньего. Кхлангийцы вокруг чесали в затылках, покачивали головами, кто-то надавил палкой на пожелтевшее брюхо, и оно заиграло волнами, вздулось и снова стухло. Вердгар подошел ближе и слегка коснулся своим мечом живота неизвестной твари, и снова распространились волны. Аджанара, видя нерешительность своих солдат, выхватил меч у Вердгара и одним взмахом вспорол брюхо твари. Посыпались черви, и показалась ороговелая головка, уже изрядно подгнившая.

– Это детеныш? – лицо Вердгара перекосило от отвращения.

Генерал вытащил застывшее маленькое существо, повертел его в руке, как игрушку, осмотрев со всех сторон:

– Интересно, у детеныша нет хвоста. Они хотят вывести человекоподобную породу скрестов? Но вот что здесь делает самка, на планете, где идет война? – он задумался, потом лениво отбросил существо обратно в распоротое брюхо матери и буркнул, – сожгите тварь.

Со стороны лагеря прибежал один из оставшихся солдат. Он выглядел очень встревоженно:

– Генерал! Не знаю, как это объяснить, но клянусь, видел своими глазами, все предгорье вновь кишит скре́стами. Их…, – он поежился, встрепенулся, – не знаю, порядка десяти тысяч, наверное.