Квантовиты. Книга 3. Рубец бесплатное чтение

Пролог

Весь мир как будто сжался до размеров маленькой клетки. Только что ее сознание свободно блуждало по бесконечным просторам всех слоев реальности… Как вдруг откуда-то сверху рухнули стены, оборвав провода, соединявшие ее со вселенной. Теперь она не видела ничего, кроме длинных белоснежных монолитов, образующих сплошное ограждение, низкого потолка, с которого лился тусклый свет, и простого письменного стола, на котором не лежало абсолютно ничего. Словно ее посадили в тюрьму. Сердце гулко заколотилось, отмечая, что в комнате чего-то не хватало. Чего же? Она еще раз огляделась. Ну конечно… Дверей и окон!

Она в панике подбежала к одной из стен, вглядываясь в гладкую поверхность. Не может такого быть, чтобы в комнате не было дверей – она же как-то сюда попала! Водя руками вдоль всей стены, она надеялась отыскать замаскированный выход, но ничего не получалось. Хотя на потолке виднелась вентиляционная решетка, через которую проникала легкая струя воздуха, дышать стало трудно. Она прошла по всему периметру, прощупала чуть ли не каждый сантиметр стен, даже простучала пол из незнакомого матового материала – похоже, отсюда не было выхода. Сердце заколотилось еще сильнее. Она обессиленно упала на колени, понимая, что очутилась в ловушке…

Через несколько минут, на протяжении которых она отчаянно старалась не разрыдаться, рассудок начал потихоньку возвращаться к ней. Дышать по-прежнему было трудно, вид замкнутого помещения наводил на нее ужас, но в голове принялись мелькать воспоминания. Опираясь руками об пол, она закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее. Такое чувство, как будто художник рисовал на улице картину мира, но что-то пошло не так, ему не понравилось, и тогда он взял и разорвал холст на мелкие клочки. Эти обрывки подхватил ветер, и теперь они беспорядочно кружились в воздухе. Точно так же и ее мысли принялись вертеться и крутиться в голове, не складываясь в единый образ. Но вот, ветер унес скомканные обрывки куда-то далеко, а художник принялся рисовать картину заново. Все происходящее внезапно начало обретать смысл.

Даже к двадцать пятому веку человечество так и не пришло к окончательному ответу на вопрос «как появилась вселенная?». Был ли у нее создатель? Или то, что в мире существуют планеты, на которых развилась разумная жизнь – просто случайность? Впрочем, что тут говорить про человечество. Другие расы, существующие миллионы и миллиарды лет, тоже не нашли ответы на эти вопросы, хотя многие достигли более высокой ступени развития, чем люди.

Однако кое-что стало известно. Они не одни во вселенной. И речь сейчас не о других планетах. Речь о том, что невозможно увидеть или почувствовать. Речь о том, что безотрывно существовало с самых первых секунд возникновения вселенной, что бы ни послужило причиной ее появления. Речь о квантовой реальности.

Квантовая реальность – это бесконечная совокупность одновременно существующих виртуальных вариантов. Большинство, увидев слово «виртуальный», думает, что речь идет всего лишь о предположениях или чьей-то выдумке. Многие отмахиваются от выдумок. Промелькнувшая у кого-то в голове мысль не имеет значения – так принято рассуждать в обществе. Однако они ошибаются. В двадцать пятом веке человечество узнало, что каждое отвергнутое решение, каждая идея, каждая мысль продолжают существовать даже после того, как о них забудут.

Когда на планете Форис, находящейся в двенадцати световых годах от Земли, в результате крушения корабля застряла человеческая колония, она даже не подозревала, что подобралась довольно близко к гипотетической планете. Эта планета не существовала в реальности – но она могла бы появиться. До сих пор неизвестно, была ли это мысль в чьем-то мозгу или же просто причуда природы (а может, у природы тоже есть мозг?), но эта планета, так и не получившая материального воплощения, вместо реальности образовалась в скоплении вероятностей. Она образовалась в квантовой реальности. Там же она развилась, и там же появились существа, именуемые квантовитами.

Они были достаточно умны, и вскоре дошли до высшей ступени эволюции – или, по крайней мере, они так считали. Но проблема жизни в квантовой реальности в том, что с самого рождения ты осознаешь, что тебя отвергли. Ты знаешь о том, что существует обычная, материальная реальность – и что ты ей не принадлежишь. Все бы ничего, вот только квантовиты постоянно видели, слышали и ощущали все то, что не вошло в итоговый вариант истории вселенной. Все возможные образовавшиеся планеты, все отвергнутые решения самых разных существ, все так и не случившиеся катастрофы, все мысли, которые так и остались мыслями. Возможности круглые сутки орали им в уши, мелькали перед глазами, и абстрагироваться от такого было очень сложно. Наверное, после такого не стоило удивляться, что квантовиты ожесточились, возненавидели всех примитивных и поставили перед собой цель во что бы то ни стало перебраться в реальность.

Для этого они долгое время исследовали людскую колонию на Форисе. Те даже не подозревали, что за ними наблюдают из какого-то эфемерного измерения. Но квантовиты были умны, они нашли способы воздействовать на реальность из квантового мира, а потом и способ переходить в эту самую реальность. И, так как во вселенной не было никого, равного им, они решили захватить ее, а всех остальных пустить на мясо.

Регулятор квантовитов по имени Андмор выстроил сложный план, который должен был помочь ему подчинить себе человечество. Но в реальности что-то делать гораздо сложнее, чем в его родном мире. Если в скоплении вероятного что бы ты ни сделал, ты и преуспеваешь, и терпишь неудачу одновременно, то в реальности может случиться все, что угодно. Тысячи и миллионы факторов могут помешать тебе. Даже самый точный в мире квантовый компьютер не сможет предусмотреть все это. И тогда Андмор оставил запасной план. Если бы он проиграл, то человечество должно было потерпеть катастрофу, и дать тем самым шанс тем, кто остался в квантовой реальности, попробовать снова.

Светлана Постникова, человек, пробывший квантовитом, не скованным человеческими рамками, всего одну минуту, осознала, кто такие люди и что они сотворили и могли бы сотворить с планетой. И возненавидела их всей душей. После чего перенеслась в квантовую реальность. ДНК-бомба, которая должна была уничтожить все квантовое в живых существах на всех уровнях бытия, сработала, и она снова стала человеком. Но было уже поздно. Светлана успела добраться до кабинета Андмора, откуда активировала средства уничтожения и убила большую часть населения Земли и ближайших к ней планет. Оставив в живых ничтожно малое количество людей, она успокоилась.

И вот Светлана, стопроцентный человек, сидела в кабинете Андмора и понимала, что оказалась в ловушке. Квантовиты не делали дверей, потому что прекрасно умели проходить сквозь стены. Здесь не было даже окон, потому что она находилась на космическом корабле. Ей никак не выйти отсюда, а будучи человеком, она не может рассчитывать на бессмертие. Сердце вновь усиленно заколотилось, но теперь она гораздо лучше владела собой. Все-таки Светлана изначально была человеком, и ей было проще привыкнуть к состоянию, когда тебе доступна только одна вероятность. Так что она осторожно подошла к столу, опустилась на стовший рядом с ним стул и коснулась поверхности стола.

Перед ней тут же возник голографический экран главного компьютера. Теперь, когда она снова человек, ей было трудно разобрать язык квантовитов, однако за те несколько дней, что она жила на корабле, ей удалось кое-что запомнить. Поэтому она быстро нашла скрытый в комнате реализатор и попросила его стать видимым.

Нечто, напоминающее душевую кабину, выползло из стены. Все хорошо. Она может вернуться в реальность. Но куда конкретно? После того, что она совершила, Светлану наверняка объявили преступником номер один на Земле. Возвращаться туда было чревато опасностью, возможно, даже смертельной. Но и на другие планеты ей идти не хотелось. Что ж, не зря квантовиты изобрели вероятномеры.

Светлана встала и подошла к стене, заполненной сотнями мониторов, отображающих происходящее в будущем в разных уголках вселенной. Разнообразные существа совершали загадочные действия, но они сейчас женщину не интересовали. Светлана подошла к одному из экранов и подумала о том, что будет, если она выйдет в реальность в России. Вероятномеры не умели читать мысли, однако они каким-то загадочным образом угадывали намерения стоящего рядом и всегда показывали именно то, что он хочет увидеть.

Однако сейчас прибор почему-то так не сделал. Светлана долго отдавала ему мысленные приказы, но он не регировал. Нахмурившись, женщина решила сменить место назначения.

В Америке сейчас ночь, и вряд ли кто-то есть на улице. А в темноте больше шансов, что ее не заметят эти мерзкие птицы. Однако вероятномер не спешил ей показывать, что произойдет, если она выйдет в одном из американских городов. На нем по-прежнему проигрывались фрагменты из жизней инопланетян.

Светлана минут пять упорно думала про Америку, пока до нее не дошло, что прибор не улавливает ее намерения. Вздохнув, женщина коснулась верхнего угла экрана и запустила голосовой ввод параметров. Это менее точный способ поиска, но за последнюю неделю корабль должен был хорошо ее изучить, чтобы составить более-менее правильные выводы.

– Светлана Юрьевна Постникова выходит в реальность на Земле в Ботаническом саду Денвера через полчаса. Каковы последствия?

– Невозможно выполнить, – раздался механический голос компьютера.

– Светлана Юрьевна Постникова выходит в реальность на Земле в Байкальском заповеднике через полчаса. Каковы последствия?

– Невозможно выполнить.

Светлана пробовала задавать разные вопросы, но ответ был тот же. Сломался он, что ли? Как бы то ни было, выходить в реальность, не зная наверняка, что произойдет, опасно. Вздохнув, женщина решила еще немного покопаться в компьютере Андмора и разобраться в том, что происходит.

Какое-то время она отчаянно пыталась понять язык квантовитов. Слова, которые всего пару часов назад были систематизированы и разложены по полочкам в ее голове, сейчас тускнели и расплывались, превращаясь в невнятные пятна. Светлана чувствовала себя близоруким человеком, пытающимся разглядеть надпись на здании. Только общие контуры, а само значение оставалось неясно. В отчаянии Светлана стукнула кулаком по столу, и тут вдруг откуда-то издалека донесся свист.

Невнятный, слегка размытый звук раздавался совсем близко – но при этом очень далеко. Он доносился со всех сторон, проникал в самую глубь тела женщины. Светлана замерла, прислушиваясь и пытаясь понять, на что же это похоже. Может, это квантовиты пришли в себя и пытаются прорезать вход в эту комнату? Вряд ли. Если бы столь развитая раса решила войти в комнату без дверей, они бы уже это сделали, а звук раздается на протяжении нескольких минут и не умолкает. Светлана приблизилась к одной из стен и прислушалась. Что-то происходит снаружи. Похоже, что бы ни свистело, оно находилось за пределами корабля. Стоило ли об этом сейчас беспокоиться? Ей нужно было как можно скорее убраться отсюда, пока квантовиты не привыкли к новому восприятию мира.

– Компьютер, что находится снаружи корабля? – поколебавшись, все-таки спросила Светлана.

– Ничего, – раздался лаконичный ответ.

– То есть как это ничего? – разозлилась Светлана. – Мы в космосе?

– Неизвестно.

– Проанализируй состав атмосферы за бортом.

– Недостаточно данных для анализа.

Светлана пораженно замерла на месте. Что значит «недостаточно данных»? Неужели ДНК-бомба что-то повредила в главном компьютере… Но она должна была повлиять только на органические формы жизни! К тому же они находились в квантовой реальности. А в ней много вероятностей. Если ничего нет там, где они находились, что-то непременно должно было найтись в соседней линии… Почему же тогда…

Светлана похолодела. А могло ли такое быть, что нигде ничего не происходило? Такое возможно только в одном случае. Но почему Андмор этого не предвидел? Он же должен был спланировать все с первой до последней минуты. Женщина встряхнула головой. Как бы то ни было, Андмора здесь нет. А если бы снаружи ничего не происходило, она бы не слышала этот свист. Звук не может раздаваться сам по себе. У него непременно должен быть источник. И ей просто нужно разобраться с компьютером…

Однако липкий страх уже медленно заполнял ее тело. Потому что если она права в своих подозрениях, то миру скоро придет конец.

Глава 1

Инна вышла из небольшого корабля, только что за считанные минуты доставившего ее из Женевы в Цюрих, с легким головокружением. Вообще-то такого быть не должно: амортизаторы, как правило, предохраняют людей от побочных эффектов искривления пространства, но Инна давно заметила, что на нее они не действуют. Нет, по стенке ее не размазывает, но каждый раз, когда она пользовалась транспортом ависонов, ее либо мутило, либо происходило еще что-нибудь неприятное. Доктор Вебер говорил, что это воздушная болезнь. Возможно, он прав.

Когда мир перестал крутиться, Инна поблагодарила ависона, вышла из корабля и направилась вперед по улице. Прошло всего две недели с тех пор, как Светлана убила большую часть взрослых людей на планете. Новый президент Земли Ромина Мюллер почти всех собрала в Женеве, в связи с чем улицы Цюриха, когда-то одного из самых оживленных городов, были сейчас пусты.

Кругом стояла такая глухая тишина, что Инна даже поежилась. Какое там нынче население Земли? Примерно четыре миллиарда человек? Причем чуть ли не три четверти этого числа составляют дети, собранные в интернатах? На огромном шаре диаметром 12 742 километра? На Форисе, конечно, было меньше народа, но там был заселен только один город, и они почти не выходили за его пределы. Местные просторы, да еще и такие одинокие, пугали привыкшую к тесноте девушку. Явно чувствовалось, что эти многоэтажки предназначались для огромного количества людей, и их отсутствие казалось каким-то неправильным. Словно саму душу вынули из города, оставив пустую оболочку, лишенную жизни.

Но не все было так плохо. Инна подошла к одному из зданий, от которого не веяло тоской и унынием. Девушка не сводила взгляда с его синих стен, гармонировавших с голубым небом. Голубое небо… нечто, к чему она никак не могла привыкнуть. На Форисе оно было сиреневым.

Инна медленно подошла к главному входу в Европейский Квантовый Центр, где ей сегодня предстояло работать, и ненадолго задержалась. Ей хотелось получше рассмотреть постройку, в которой земные ученые веками занимались тем, что они на Форисе лишь пытались претворить в жизнь вместе с отцом. И никто не отмахивался от них, считая, что все это ерунда, а даже наоборот – поощряли и финансировали их исследования. Инна поняла, что завидует здешним работникам. Хотя, пожалуй, нет. Чему тут завидовать, если они все мертвы?

Дверь у главного входа вдруг въехала в стену, и на улицу вышел мужчина. На вид ему было не больше тридцати, однако Инна уже знала, что многие внешне молодые местные жители на самом деле прожили уже долгие и долгие годы. Несоответствие внешности психологическому возрасту явно выдавали его глаза: у молодых во взгляде не бывает такой горечи и скептицизма. Гладко причесанные светлые волосы напомнили девушке об отце, но на этом сходство заканчивалось. Лицо мужчины было более широким, цвет глаз блекло-серый, кожа гладкая, без единой морщины или изъяна. Но, самое главное, смотрел на нее этот человек так, как будто подозревал в каком-то ужасающем преступлении.

– Мисс Инна Рябинина? – поинтересовался мужчина.

– Это я, – вежливо сказала она. – А Вы, я так понимаю, доктор Рене Мюллер, брат Ромины Мюллер?

– Ромина просила меня показать Вам ЕКЦ, – сдержанно кивнув, мужчина скривился. – Вообще-то у меня и других дел хватает, и я понятия не имею, с чего она решила, что я подхожу на роль экскурсовода, но разве могу я перечить нашему новому президенту? – с сарказмом спросил он. – Что ж, проходите внутрь.

Не дожидаясь ее соглашения, он быстро скрылся. Чувствуя себя нежеланной гостей, Инна нервно прикусила губу. Все последние две недели, которые она прожила на Земле, девушка сталкивалась с открытой неприязнью на каждом шагу. Земляне винили форисян во всех своих бедах, и были готовы линчевать любого за малейшую ошибку. Никто даже не хотел жить с ними в одном здании, так что для гостей с другой планеты, решивших остаться здесь, выделили несколько загородных домов Швейцарии. Впрочем, большинство, чувствуя, что им не рады, предпочло вернуться на Форис – ависоны доставили их туда за несколько часов. Однако Инна и многие ее знакомые предпочли остаться на Земле и помочь в восстановлении планеты.

Зайдя в здание и наткнувшись на враждебный взгляд, Инна поспешила сказать:

– Доктор Мюллер, я понимаю, что мое общество Вам неприятно. Предлагаю сразу перейти к делу и посмотреть прототип квантового сенсора.

Но мужчина не торопился провожать ее к нужной комнате. Он посмотрел на нее так, как будто хотел придушить, и раздраженно спросил:

– Вам столько же лет, на сколько Вы выглядите, да?

– Примерно, – протянула Инна, не понимая, к чему он клонит.

Рене покачал головой:

– Ромина с ума сошла, не иначе. Как можно назначать моей помощницей в таком важном проекте ребенка?

Инна покраснела и невольно сжала кулаки. Она понимала, что ей только двадцать четыре года, и у нее даже докторской степени нет. Но все же она достаточно взрослая, чтобы к ней относились с уважением.

– Ну так Вы же главный, разве нет? – как можно спокойнее спросила девушка. – Основную работу будете делать Вы, а я так, помогу, чем смогу.

– Да, я главный. Но я работал в этом центре целых сорок лет назад, причем занимался разработкой защиты от взлома киберустройств, вживленных в человека, – пояснил Рене. Инна с трудом удержалась от возгласа – этот мужчина ну никак не выглядел настолько старым! – С тех пор я почти не имел дела с квантовой физикой, и многое стерлось из моей памяти. Конечно, у меня осталось некоторое представление о сути дела. И все же одно дело – восстановить работу квантовой сети, что я сделал на следующий день после нападения Светланы, и совсем другое – доработать квантовый сенсор так, чтобы он смог засечь квантовитов в этой их реальности и предупредить об их нападении. Это большая работа, а нас только двое, и у меня большие сомнения насчет твоей квалификации. Нужны еще помощники, но Ромина заявила, что только у нас с тобой на этой планете образование по нужной специальности.

– Серьезно? – переспросила Инна. – А как же доктор Новак? Он тоже квантовый физик.

– Он заявил, что ничего в этом не понимает, к тому же у него докторская степень по совершенно другой теме, – отмахнулся Рене. – Но ладно, будем работать с тем, что есть. Меня сейчас больше беспокоит квантовый сенсор. Ты хоть понимаешь основные принципы квантовой физики?

– Разумеется, – немного сердито ответила Инна. – Я учила квантовую физику с десяти лет. У меня диплом магистра в этой области, к тому же бесчисленные часы опыта работы по восстановлению квантового компьютера вместе с моим отцом.

Рене усмехнулся:

– Девочка, квантовый компьютер создали еще в двадцать первом веке. Ты потратила четырнадцать лет на изобретение велосипеда.

– Может, и так, но…

В этот момент девушка вдруг обратила внимание на то, что стало как-то темно. Было около пяти часов вечера, что зимой означало начало заката. Рене тоже это заметил и щелкнул пальцами. Очевидно, он рассчитывал на какой-то эффект, но ничего не произошло.

– Не работает, – пробормотал он. – Странно. Генератор должен функционировать и без людского присмотра…

Инна подавила внезапную дрожь. Она до сих пор не могла поверить в то, что квантовиты так просто их оставили в покое, а потому в любую секунду ждала нападения. Не включающийся свет почему-то показался ей дурным знаком.

– Нужно сходить проверить, – заключил Рене. – Ты со мной?

Инне не хотелось оставаться одной, а потому она кивнула. С каждой минутой становилось все темнее, очертания объектов становились более размытыми. Она и в самом деле чувствовала себя маленькой девочкой, когда пугалась темноты, но ничего не могла с собой поделать.

Рене двинулся вглубь коридора. Инна поспешила за ним. Почему-то у нее появилось неприятное ощущение, что на нее кто-то смотрит, отчего девушка без конца оглядывалась, но никого не замечала. Возможно, что все дело в квантовитах. Инна нервно подбежала поближе к Рене, жалея, что здесь не было Алистера. Рядом с ним ей всегда было спокойно. А может, дело в том, что она по нему соскучилась. Алистер болел, и доктор Вебер никого к нему не пускал, поэтому они не виделись уже три дня.

Какое-то время они блуждали, пока, наконец, Рене не остановился около небольшой слегка выдвинутой плиты в стене. После этого он потер лоб. Откуда-то из-под линии начала роста его волос полился мягкий свет. Инна пораженно открыла рот. Рене заметил и поинтересовался:

– На Форисе в организм не встраивают источники света?

– Нет, – девушка качнула головой.

– Рекомендую встроить себе такой, – посоветовал мужчина. – Всегда может произойти чрезвычайная ситуация, из-за которой ты окажешься в темноте. Тогда эта штука пригодится.

Потом Рене посмотрел на открывшийся участок стены. Теперь, при свете, Инна поняла, что здесь расположено нечто вроде пульта управления. Рене внимательно посмотрел на какие-то показания и цокнул языком:

– Похоже, плазма начала просачиваться через магнитное поле…

– Что? – удивленно спросила Инна.

Рене посмотрел на нее с раздражением и пояснил:

– Генератор ЕКЦ работает на термоядерной энергии. Там внутри расположена установка с шестнадцатью магнитами, создающими магнитное поле, в котором удерживается плазма. Эта плазма проходит через квантовый кристалл, отчего тепловая энергия преобразуется в электрическую. Вернее, так должно происходить. Сейчас плазма начала просачиваться через магнитное поле, выработка энергии прекратилась и реактор остыл.

– Но почему?

– Если верить системе оповещения, то все магниты каким-то образом сдвинулись, и расстояние между ними увеличилось на полсантиментра, – вздохнул Рене. – Но я не понимаю, как это возможно. Они ведь все надежно закреплены.

– А может, за сорок лет Вашего отсутствия они внесли изменения в технологию? – предположила Инна.

– Нет, поверь мне, так не должно быть. Ничего не будет работать, если мы не включим генератор, а он не включится, пока мы не уберем эти полсантиметра. Попробую вернуть магниты на место при помощи манипулятора.

Рене взялся за торчащие из пульта джойстики и принялся осторожно их поворачивать, управляя манипулятором внутри герметично закрытой камеры. Инна тем временем в очередной раз нервно оглянулась. Может, к этому приложили руки квантовиты? Но зачем им это делать? Если они хотели помешать их работе, то могли просто взорвать здание.

– Не получается…, – пробормотал Рене.

Инна же тем временем ощутила жгучее желание убраться отсюда. Возможно, у нее просто развилась паранойя, но ей показалось, что это квантовиты каким-то образом пролезли в ту комнату с генератором и все там попортили, и что они уже придумали новый злодейский план уничтожения человечества. Зря она вообще решила связаться с этим центром и улетела из Женевы. Подумать только, многие километры отделяли ее от Мизуки, Алистера, доктора Вебера и мамы… Может, стоит вернуться, и попробовать что-нибудь сообразить в Женеве?

– Ладно, оставим пока, – наконец, выдохнул Рене. – Скажу Ромине, что мне нужен специалист по генераторам. Она кого-нибудь пришлет. Не ученым же разбираться с мелкими поломками. Пойдем, я хотел показать тебе транслятор.

Инна кивнула. На нее неожиданно накатило чувство опустошенности и одиночества. Захотелось вернуться домой, но девушка приказала себе собраться. Она здесь на работе. Мисс Мюллер назначила ее на этот проект, и она не должна подвести. Она должна показать, что она не просто вчерашняя студентка, а ответственный и профессиональный работник. Она должна показать, что уроки ее отца не прошли зря.

На этот раз Рене прошел по коридору совсем немного и остановился около одной из дверей. Он протянул руку, просунул ладонь в небольшую щель и сдвинул прямоугольник вручную. Инна осторожно зашла внутрь и увидела огромный агрегат в полкомнаты с кучей мониторов и каких-то кнопок.

– Это и есть ваш квантовый сенсор? – скептически спросила Инна.

– Это его прототип. Как ты знаешь, его разработку начали еще до нападения Светланы, но не успели закончить, и именно нам предстоит наладить его работу. Предполагалось, что он будет оповещать Землю о кораблях инопланетян, которые могли бы прилететь к нам, и за этим он нам и нужен, но его создатели не подумали о необходимости мониторинга квантовой реальности, поэтому потребуются серьезные доработки…

И в этот момент откуда-то сверху раздался громкий треск, от чего Инна вздрогнула. Она подняла голову, но ничего странного не заметила.

– Мы одни в этом здании? – уточнила девушка.

– Мы одни в этом городе, – заметил Рене. – Не считая, нескольких интернатов для детей, почти все живые существа на планете собрались сейчас в Женеве и ее окрестностях.

И в этот момент снова что-то затрещало. Инна ощутила желание встать, что она и сделала, а потом выглянула в коридор и замерла.

– Что, маленькая девочка боится темноты? – саркастически спросил Рене.

Но Инне было не до подколов. Что-то было не так с этим зданием. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, она вернулась в комнату и сказала:

– Мне кажется, нужно забрать прототип в Женеву и изучить его там. В этом здании кто-то есть, или, по крайней мере, кто-то был, и я подозреваю, что это квантовит, один или несколько, а раз так, то лучше нам убраться отсюда.

– Мы, конечно, можем уйти, но здесь куча важного оборудования. Если эти твари и в самом деле такие опасные и что-то замышляют, то я бы не хотел отдавать им ЕКЦ. По-моему, наоборот, нужно остаться.

Инна растерялась. Почему она хочет убежать? Может, здесь тоже какое-нибудь поле, отталкивающее элианскую энергию? Но потом она вспомнила о том, что теперь она снова человек, причем стопроцентный, и покачала головой.

– Ладно, проехали, – вздохнула она. – У меня просто паранойя.

– Не у тебя одной, – Рене задумчиво почесал подбородок. – Меня в последнее время преследует странное чувство. Что-то вроде смеси одиночества, обреченности и ощущения того, что за мной следят. Ромина убеждена, что квантовиты больше не причинят нам вреда, но я каждый день жду нового нападения. Да, они лишились регулятора, но у них остался Совет. Вряд ли они так просто откажутся от своей цели. Тем более что Светлана сильно упростила им задачу. Человечество очень ослаблено сейчас. Трудно представить лучшее время для нападения.

Инна почувствовала облегчение от того, что ее кто-то понимает. Мизуки была настроена оптимистично и утверждала, что теперь все будет хорошо. Мама вообще ничего не воспринимала всерьез и только продолжала уговаривать ее вернуться на Форис. С Алистером Инна уже давно не разговаривала, а даже когда они общались, оба старались держаться подчеркнуто отстраненно и не напоминать друг другу лишний раз о том неловком разговоре. Ромина же была жестка и непробиваема, так что с ней точно не пооткровенничаешь.

Девушка уже хотела вернуться к сенсору, как вдруг вновь раздался треск, еще более громкий, чем прежде.

Рене задрал голову вверх:

– Звук идет откуда-то с потолка. Может, ты права и там и в самом деле кто-то есть?

– Мне это не нравится, – заявила Инна.

– Мне тоже.

– А вообще, знаете, если бы они хотели нас убить, то давно бы это сделали. Нарываться на неприятности и искать их я не хочу. Лучше и в самом деле заняться сенсором, пока есть такая возможность.

Тем временем треск раздавался уже почти ежесекундно, и Рене смотрел вверх, скрестив руки на груди.

– Мне бы не помешал свет, – позвала его Инна.

Мужчина вздохнул и опустил голову. Инна на секунду задержала взгляд на светящейся полоске у верхней границы его лба. Лицо Рене казалось бледным, но это его совсем не портило. Конечно, красивым мужчину не назовешь, но было в нем какое-то очарование.

– Вы совсем непохожи на Ромину, – невпопад брякнула Инна.

– У нас с ней разные матери, – неохотно пояснил Рене.

– Вы близки с сестрой?

– Я последние сорок лет прожил в Италии. Мы с ней почти не общались, – мужчина явно разозлился. – Ты будешь работать, или нет?

Инна вздохнула и вновь повернулась к транслятору.

Мизуки с Рави и некоторыми другими форисянами направлялись по парку Мон Репо к Женевскому озеру. Зеленоватая вода, далекие холмы и непривычное голубое небо успокаивали нервы. Растущие на побережье цветы слабо покачивались на ветру, а по водной глади пробегала легкая рябь.

– Здесь красиво, – улыбнулся Рави.

– Красиво? – переспросила Мизуки. – Да здесь восхитительно!

Они остановились на берегу, любуясь пейзажем. Вода, зеленоватая у берега, ближе к центру озера начинала отражать голубое небо и устремлялась к темным пятнам холмов на горизонте. Мизуки вдохнула полной грудью свежий воздух, и в этот момент на них упала огромная тень.

По небу пролетало нечто вроде небольшого космического корабля. За последние две недели Мизуки уже успела привыкнуть к этому, а потому не удивилась. Каждый день в три часа дня этот корабль пролетал над озером, а потом сворачивал в сторону Франции. Мизуки лениво проводила транспорт взглядом. Но тут нахмурилась. Корабль должен был развернуться и полететь вправо, но он продолжал двигаться по прямой. Странно. Впрочем, возможно, что их маршрут по той или иной причине изменился. Не ее это дело. Но тут Мизуки заметила, что корабль сильно клонится к земле. До нее вдруг донесся какой-то странный рокот. Ависоны достигли озера, но ход корабля все понижался и понижался. Форисяне на берегу притихли, осознав, что что-то не так. Мизуки какое-то время наблюдала за происходящим, а потом, сообразив, чем все это кончится, потащила Рави за руку прочь от озера. Но далеко уйти они не успели.

Через минуту на берег набросилась огромная волна воды. Мощные потоки обрушились на все близлежащие окрестности. Волна подхватила Мизуки, оторвала ее ноги от земли, подбросила в воздух… а потом плавно опустила вниз. Наводнение закончилось так же быстро, как и началось. Из прибрежного отеля начали выбегать люди, готовые оказать любую помощь пострадавшим. Мизуки отплевывалась, лежа на мокрой траве. Волна унесла ее довольно далеко от берега, так что теперь девушка лихорадочно пыталась понять, где находится. Что только что произошло?

Мизуки избавилась от последней случайно проглоченной воды и поднялась на ноги. Оглядевшись и не заметив никого из знакомых, она развернулась и бросилась бежать обратно к озеру.

Людей раскидало по всей близлежащей окрестности. Мизуки заметила в нескольких метрах слева своего парня, который отчаянно пытался отдышаться, и бросилась к нему. Рави ошарашенно щупал землю вокруг себя, словно не веря, что он очутился на чем-то твердом. Мизуки бросилась на колени и крепко его обняла.

– Я думала, что мы все захлебнемся! – воскликнула она.

– Что…, – пробормотал Рави. – Что это было?

– Не знаю, – Мизуки оглянулась на озеро. – Похоже, в корабле какие-то неполадки.

Ависоны уже выбирались из воды. Девушка не могла понять, как им удалось покинуть корабль и выплыть наружу, но это сейчас было неважно. Мизуки помогла Рави встать, после чего они поспешили присоединиться к сгрудившейся на берегу толпе людей.

– Что случилось? – спрашивали они у выходящих из воды ависонов.

Но те только издавали какие-то странные звенящие звуки. Переводчики, похоже, не работали. Неужели испортились от воды?

– Это квантовиты? – испуганно спросил кто-то. – Это ведь квантовиты, правда?

По толпе пронесся встревоженный шепот. Форисяне до сих пор не могли поверить в то, что квантовые существа так просто оставят их в покое, а потому шарахались от каждой тени. Земляне же были более скептичны на этот счет. Они не верили во всемогущество ависонов, хоть и принимали их помощь. Поэтому они держались в стороне, брезгливо отшатываясь от птицеобразных, когда с их крыльев падали капли воды.

– Разойдитесь! – раздался звонкий и громкий голос.

Толпа почтительно расступилась, пропуская к берегу невысокую русоволосую девушку. Она выглядела ровесницей Мизуки, но на самом деле ей было шестьдесят восемь лет. Шагая твердо и уверенно, к озеру приближалась Ромина Мюллер.

– Свидетели происшествия есть? – строго спросила она.

Мизуки растолкала людей и вырвалась вперед:

– Я стояла на самом краю озера и все видела!

Ромина сузила глаза, как будто считала ее виновной в инциденте, но голос президента остался ровным:

– Говорите.

Торопясь и от этого переходя на говор Фориса, Мизуки поведала:

– Я, Рави и еще несколько моих друзей отправились прогуляться к озеру. В районе пяти часов дня, когда патруль пролетает над озером и сворачивает во Францию, мы стояли вот здесь, – она махнула рукой в сторону, указав на место. – Корабль ависонов появился на севере и летел своим обычным путем. Мы не первый раз уже приходим сюда в это время, так что знаем, когда он должен развернуться. Ависоны очень пунктуальные, и я сразу забеспокоилась, когда они продолжили лететь по прямой. А потом они начали приближаться к земле, вернее, к воде. Секунда-другая, и корабль плюхнулся в озеро, вызвал волну, которая смыла всех, кто стоял на берегу, и затонул. Но ависоны, как видите, всплыли.

Ромина слушала ее с серьезным видом, но Мизуки показалось, что взгляд президента был каким-то пустым. Люди вокруг не переставали шептаться, их голоса напоминали шелест травы ночью на кладбище. Мизуки пробрала дрожь. Наконец, Ромина громко произнесла:

– Расходитесь! Возвращайтесь на работу или по домам! Тут не на что смотреть.

После чего развернулась и ушла в сопровождении небольшой свиты. Мизуки скрестила руки на груди:

– Да ей же вообще плевать было!

Рави осторожно взял ее за плечи:

– Думаю, нам лучше вернуться в дом.

– Тебе разве не интересно, что произошло с кораблем ависонов?

– Интересно, – согласился Рави. – Но у них сломались переводчики, так что ответ получим мы нескоро.

– Ну уж нет, – процедила Мизуки. – Я так просто это не оставлю. Пошли!

И она потянула своего парня в ту сторону, куда шли мокрые и потрепанные ависоны. Рави громко застонал, но пошел за ней.

Когда Инна вернулась в Женеву, было уже восемь вечера. Она провела три часа за изучением устройства сенсора. Теперь она немного лучше понимала, как он устроен, и была готова приступить к его доработке. Рене предложил предложил уже завтра начать разработку улучшенной версии, и она согласилась.

Все то время, пока они занимались сенсором, что-то наверху не переставая трещало. Инна вздрагивала и поднимала голову к потолку, как будто опасалась, что с него в любой момент свалится квантовит. Но этого не происходило, а проверять, что происходит, не хотелось. В конце концов, девушка набросала примерный план изменений и решила, что сделала на сегодня достаточно.

Рене, встревоженный странным треском, решил остаться в ЕКЦ до завтра. Его решение Инне не понравилось, ведь вряд ли ему в одиночку удастся противостоять квантовитам, если это, конечно, они, но не ей было ему приказывать. Она бы тоже предпочла переночевать в Цюрихе, но в Женеве остались Мизуки, Алистер, мама и другие, и без них ей было пусто и одиноко. Так что Инна попрощалась с Рене, вышла на улицу, села в корабль ависонов и вылетела в Женеву.

На этот раз корабль летел медленнее, чем обычно, и полет занял вместо десяти минут полчаса. Все эти полчаса Инна мучилась от головокружения. Но вот, наконец, полет закончился, и она вышла на улицу рядом со своим домом.

Здесь уже тоже успело стемнеть, и температура воздуха опустилась на несколько градусов ниже. Чувствуя легкую усталость, Инна поспешила зайти в дом. Как и на Форисе, она жила в нем вместе с Мизуки, а потому рассчитывала встретить подругу. Но в небольшой постройке царила мертвая тишина. Ни Мизуки, ни ее парня Рави.

Инна поежилась. Разумеется, бояться и тревожиться глупо. У Мизуки сегодня был выходной, так что они с Рави, вероятно, отправились на вечернюю прогулку под звездами. Квантовиты не беспокоили людей уже две недели, а в ЕКЦ могла трещать какая-нибудь неисправная техника. И, тем не менее, Инне на мгновение показалось, что все вокруг умерли, и она осталась на этой большой планете совсем одна. Вздрогнув от такой мысли, девушка поняла, что ей срочно нужна компания.

Недолго думая, Инна первым делом позвонила Алистеру. Но тот, как и все последние три дня, не ответил. Наверное, отключил нейроресивер и спит. Доктор Вебер говорил, что он болеет чем-то заразным и очень плохо себя чувствует, а потому приходить к нему категорически запрещается. При этом сам врач жил с ним в одном доме и, похоже, ему это не вредило. Наверное, стоило дать Алистеру выспаться, но сейчас Инне было так одиноко, что сидеть в тишине не хотелось. Поэтому она позвонила доктору Веберу.

– Здравствуй, Инна, – раздался в ее голове вежливый голос.

– Доктор Вебер, как там Алистер? – девушка нервно накрутила кончик косы на палец.

– Пока без улучшений, – спокойно доложил мужчина.

Инна мялась, не решаясь попросить разрешения прийти. Но доктор Вебер догадался, о чем она думает.

– Инна, у Алистера очень высокая температура, и он почти ничего не соображает, – мягко произнес врач. – Даже если ты придешь, он не отличит тебя от табуретки.

– Ну и что? – протянула девушка. – Мне бы хотелось его увидеть.

– А вот мне бы очень не хотелось, чтобы ты заразилась.

– Но Вы же не заразились.

– Вероятно, у меня иммунитет. Возможно, у тебя тоже, но я не хочу рисковать. Мисс Мюллер поручила тебе важный проект, и мы не можем допустить, чтобы ты слегла в это время.

– Да, конечно, – уныло согласилась Инна. – Но если ему станет лучше…

– Я обязательно тебе сообщу, – пообещал Вебер.

После чего сразу же отключился. Сердце Инны заныло от тоски. Алистер мучился, а она даже не могла его поддержать в эту минуту. Но Вебер прав. Она не могла позволить себе болеть в это время. Люди на нее рассчитывают. Лучше бы ей поскорее закончить работу.

Тишина вновь навалилась на нее тяжелым грузом. Мелькнула мысль позвонить маме, но, представив, как та начнет заваливать ее вопросами о личной жизни, Инна скривилась. Присоединиться к Мизуки и Рави? Не хотелось портить им романтику. Поежившись, она в одиночестве отправилась на кухню.

Готовить Инна не любила, так что она достала из холодильника первый попавшийся полуфабрикат без мяса и сунула его в спринтхитер (это устройство разогревало еду за две секунды). Потом достала и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Мысли вяло перебирали возможные занятия на остаток вечера, когда вдруг нейроресивер за ее ухом завибрировал.

Руки неожиданно вспотели, а сердце заколотилось. Звонила Мизуки. Ей бы обрадоваться, но почему вдруг стало так страшно? С трудом проглотив кусок фасолевой котлеты, Инна ответила.

– Да? – неуверенно произнесла она.

– Инна, ты сейчас где? – не здороваясь, спросила Мизуки.

– Дома. Ужинаю. А что?

– Ты можешь подойти к озеру и встретиться со мной и Рави у того здания, где проходило собрание?

– Могу. А что случилось?

– На месте расскажу. Только Инна, ни в коем случае не проси ависонов подвезти себя! А если кто-нибудь из них спросит, куда ты идешь, не упоминай меня, скажи просто – гулять.

– Хорошо, – Инна всерьез обеспокоилась. – С тобой все в порядке?

– Пока да. Жду тебя.

Инна стиснула в руке вилку. Тон Мизуки ей не понравился. Что могло произойти такого, что оптимистично настроенная Мизуки так всполошилась? Неужели квантовиты нанесли удар? Но при чем тут тогда ависоны?

Ладно, времени размышлять нет. Запихнув в рот последний кусок котлеты, Инна сунула тарелку в посудомоечное отверстие в стене и поспешила на улицу. Неподалеку от дома в тусклом свете звезд поблескивал корабль ависонов, готовый отвезти людей в любую точку на планете. Инна поспешно нырнула в тень и закоулками поспешила к озеру.

Ей показалось, или путь занял немного больше времени, чем обычно? Впрочем, возможно, это потому, что она боялась. Инна думала: вот оно, наступление квантовитов, которого они страшились все это время. Девушка обратила внимание на то, что трава была какой-то мокрой, и ей это тоже показалось дурным знаком. Она в страхе оглядывалась, ожидая увидеть в тени высокую и узкую фигуру.

Она была уже в паре домов от здания для собраний, когда вдруг из-за угла кто-то выскочил и вцепился ей в руки. Инна невольно закричала. Только когда рука зажала ей рот, она поняла, что это Мизуки.

– Тише, – шикнула на нее подруга. – Нас никто не должен увидеть.

Инна поспешно закивала. Из темноты выступил Рави и коротко кивнул ей. Она хотела спросить, что происходит, но Мизуки прижала палец к губам и потянула ее в сторону нужного дома.

Они притаились в кустах, где Мизуки показала ей небольшое окошко у самого основания пола. С улицы оно не было видно – его скрывали ветви растений. Инна опустилась на колени, и заглянула в него. Судя по всему, это было подвальное помещение, которое заполняли ависоны. Окно было слегка приоткрыто, и из него доносились голоса. У ависонов был свой непонятный язык, но тут вдруг девушка поняла, что их переводчики переводят разговор между птицами на какой-то другой язык, казавшийся ей смутно знакомым. А потом один из ависонов отошел в сторону, и она увидела того, кто стоял в центре. Инна даже вжала лицо в стекло, чтобы убедиться, что она хорошо видит. Потому что в центре стояла квантовитка. Но определенно не в качестве пленника. Она вела себя так, как будто была лидером среди собравшихся ависонов. И судя по тому, как те к ней прислушивались, это догадка была не так уж далека от правды.

Глава 2

Яркие точки звезд на небе казались непостижимо далекими. Да и вообще – трудно поверить в то, что они принадлежат огромным огненным шарам. Больше походило на фальшивку, на чью-то отчаянную попытку придать жизни хоть какой-то смысл, хоть какую-то надежду. Что было бы с людьми, не будь на небе звезд? Задались ли бы они тогда вопросом – что там, в этой бесконечной черноте, заполненной светящимися точками? Полетели ли бы они тогда в космос? Основали бы Форис? Или по сей день пребывали бы в твердой уверенности, что они одни во вселенной?

Агнета Даль стояла на террасе и смотрела вверх. Вместе со своей дочерью Элин она жила в одном из загородных домов, предназначенных для форисян. Но на самом деле Агнета не чувствовала в себе принадлежности к этому народу. Выжившие колонисты шарахались от ее непропорционально длинной фигуры, земляне открыто ненавидели всех, кто пришел из космоса, а квантовиты остались запертыми в квантовой реальности, и вряд ли их интересовала судьба мятежницы-вегетарианки, чья личность оказалась полностью стертой. Агнета не помнила ничего из своего прошлого, кроме смутных обрывков. Нет, она больше не та отважная бунтовщица, бросившая когда-то вызов Андмору. Но кто же она тогда?

В темноте что-то зашевелилось. Сердце гулко стукнуло, но Агнета не боялась. Эта новая жизнь была такой бессмысленной, что за нее не стоило и бороться. Лучше бы она прожила жизнь Агнеты Даль из Фориса, успешного биолога, и так и не узнала о том, кто она и откуда пришла. Что-то (или кто-то) приближалось в темноте, она была готова к любым монстрам… Но вот, фигура вышла на освещенный участок. Это был Фера.

Еще один квантовит-мятежник. По его словам, в прошлой жизни они были вместе. Но сейчас Агнета не чувствовала ничего. Ей был безразличен этот квантовит, и единственное, что осталось в ней с прошлых времен – это безграничное доверие к пронзительным синим глазам.

– Ты не должен быть здесь, – спокойно сказала Агнета. – Если тебя кто-нибудь увидит, то они решат, что квантовиты пошли в атаку.

– Сейчас ночь, – равнодушно заметил Фера. – Большинство людей или спит, или просто сидит, завернувшись в одеяло, и дрожит от страха.

Агнета пожала плечами. Да, люди довольно пугливы, но далеко не все из них согласны сидеть и ждать нападения. Впрочем, они бы все равно не справились с квантовитом.

– Зачем ты здесь? – спросила она.

– Я пришел забрать тебя.

– Куда? К квантовитам мне путь заказан, к тому же теперь мы отрезаны от квантовой реальности. Возможно, нас бы приняли ависоны, но мне не хочется жить на дереве среди птиц.

– Агнета, квантовиты в реальности.

Она непонимающе моргнула:

– Что?

– Эти две недели я провел, летая на корабле ависонов по вселенной, пытаясь понять, что мне делать дальше. Я посетил несколько планет, существа на которых показались мне достаточно разумными. Но потом я наткнулся на кое-что. На корабль. Корабль квантовитов. Он вышел в реальность.

– Весь корабль? – поразилась Агнета.

– Да. Весь корабль. И они движутся к Земле. Думаю, ты понимаешь, что здесь будет, когда они сюда доберутся. Новые смерти, новые катастрофы. И, учитывая их арсенал, у людей нет ни малейшего шанса, даже если им помогут ависоны. Нужно уходить, пока не поздно.

Агнета вновь посмотрела на звезды. Где-то там, за многие световые годы от этой маленькой планеты, квантовиты во главе неизвестно с кем медленно, но верно приближались к ним. Наверное, ей должно было быть страшно, но она не чувствовала ничего.

– Зачем им выходить в реальность и лететь сюда чуть ли не с другого конца Галактики? – спросила Агнета. – Разве не проще сразу высадиться на планете? Или, еще лучше, вообще не высаживаться и просто воздействовать на реальность оттуда?

– Я не знаю. Вероятно, у них есть какой-то план, для исполнения которого нужно действовать так. Я знаю только то, что они движутся к Земле, и что тебе не выжить, если ты останешься здесь. Возьми с собой Элин и лети со мной. Мы найдем место, где можно будет спокойно жить.

– Мне и здесь вполне спокойно, – заметила Агнета.

Фера нахмурился:

– Ты хочешь умереть?

– Не хочу,– Агнета посмотрела куда-то в темноту. – Но я не думаю, что мне где-то будет лучше, чем здесь. Возможно, квантовиты меня не тронут.

– Мы не знаем, в чем состоит их план. Возможно, что ты им зачем-то нужна.

– Если я им нужна, то они достанут меня из любой точки в этой Вселенной. Бежать нет смысла. Если хочешь, уходи. Я остаюсь.

Фера посмотрел ей прямо в глаза. Она не отвела взгляда, показывая, что приняла решение и менять его не собирается. Он не имеет права ни к чему ее принуждать.

– А что насчет Элин? – спросил Фера. – В конце концов, я ее отец. Я тоже имею право участвовать в ее судьбе. И я бы хотел забрать ее отсюда.

– У Элин, благодаря тебе, уровень развития маленькой девочки, – с раздражением протянула Агнета. – Думаешь, я позволю тебе к ней приблизиться после того, как ты стер всю ее сознательную жизнь? Я ее мать, и мне лучше знать, где ей будет безопасно. И я не считаю квантовитов угрозой.

Фера заметно помрачнел. Однако спорить не стал.

– Если ты этого хочешь…

– Хочу.

– Тогда я больше тебя не побеспокою, – квантовит развернулся и исчез в темноте.

Агнета в последний раз посмотрела на звезды и вернулась в дом.

– Разве тюрьму для квантовитов перенесли сюда? – шепотом спросила Инна.

– Я о таком не слышала, – покачала головой Мизуки. – Да и вряд ли Ромина стала бы проводить собрания в том же доме, где содержат квантовитов. Но с какой радости тогда ависоны привели ее сюда? Не знаю, как ты, но у меня пропало доверие к этим птицам. Что-то они темнят.

Инна вновь вгляделась в высокую фигуру квантовитки в подвале. Она была без наручников, стояла, ни к чему не прикованная, и о чем-то рассказывала. Лоб ее слегка хмурился, но это не походило на недовольство своим пленением. Инна пыталась разобрать хоть слово в их разговоре, но все ее знания языка квантовитов испарились в тот день, когда она вновь стала человеком.

– Мизуки, по-моему, нам не стоит здесь находиться, – подал голос Рави.

– Мы не можем просто взять и уйти! – проворчала Мизуки. – Мы должны что-то сделать.

– Давай расскажем Ромине, – предложила Инна. – Она президент, и должна знать, что ависоны что-то затевают у нее за спиной.

– Вот только я ей доверяю не больше, чем птицам, – сообщила Мизуки. – Знаешь, что сегодня произошло?

И она пересказала Инне последние события, начиная с крушения корабля. Все это время Рави нервно оглядывался на дорогу, но улицы были пустынны. А даже если бы кто-то и решил отправиться на ночную прогулку, густые заросли кустов надежно их скрывали.

– Мне кажется, что она на одной стороне с ними! – заявила Мизуки под конец.

– Ты сделала такой вывод на основании того, что она равнодушна к крушению? – с сомнением протянула Инна. – Мизуки, честное слово, это еще ни о чем не говорит. Просто у Ромины хватает и других дел. Проблемы ависонов ее не касаются. Тебе везде заговоры мерещатся.

– А что вот это, по-твоему, если не заговор? – подруга ткнула пальцем в окно.

Инна снова заглянула в подвал и увидела, что ависоны начинают расходиться. Квантовитка стоял в комнате, не двигаясь. Ее лицо мрачнело, однако не походило на то, чтобы ее в этой комнате запирали. Через несколько секунд до троицы в кустах донеслись характерные звуки шагов ависонов. Инна замерла и нервно облизала губы. Она не знала, что сделают ависоны, узнав о том, что они подсматривали, и предпочитала не выяснять. Наконец, шаги затихли. Квантовитка все это время с мрачным лицом стояла в подвале, даже не шевелясь.

– Кажется, они ушли, – прошептала Мизуки. – Надо проникнуть в дом и осмотреться. Возможно, там мы найдем какую-нибудь подсказку.

– Вечно тебе неймется, – проворчала Инна. – А что, если они ушли не все, и кто-то остался?

– Мы будем осторожны. Пошли.

И, не дожидаясь ответа, Мизуки выпрямилась во весь рост и поспешила к главному входу. Инна мысленно чертыхнулась. Но не бросать же подругу в чрезвычайной ситуации. Встретившись взглядами с точно так же недовольным Рави, она медленно пошла за ней.

Ависоны и в самом деле ушли, по крайней мере, на улице их нигде не было видно. Насколько было известно Инне, они жили в своих кораблях, спускаясь на землю только тогда, когда этого требовала необходимость. На их родной планете города строили на деревьях, и на поверхности они чувствовали себя некомфортно. Никаких людей тоже не было видно, так что Инна, не таясь, догнала подругу.

– Ты ведешь себя глупо, – сказала она. – Если ависоны и в самом деле что-то замыслили…

– Это ты ведешь себя глупо! Мы должны все узнать. Единственный способ сделать это в данный момент – изучить дом.

– Надо бы тебе возобновить сеансы психотерапии. А то без них ты совсем с катушек слетаешь.

– Доктор Риччи сейчас занята, – отмахнулась Мизуки.

– Чем? – удивилась Инна. – Я вроде слышала, что земляне не желают принимать психологическую помощь от психиатра с Фориса.

– Не знаю, у нее спроси, – сказала Мизуки и вошла внутрь здания.

Дом Собраний не запирался. Из вещей в нем были только столы, стулья, да стаканы, в которые наливали воду. Ромина не видела смысла обставлять помещение, которое использовалось только в качестве места для разговоров. А раз красть в нем было нечего, то и охранять нет никакого смысла.

Инна боялась, что внутри все-таки остались ависоны, но в прихожей они ни на кого не наткнулись. Было темно и тихо, казалось, дом пуст. Но они знали, что в подвале по-прежнему находится квантовитка. Встречаться с ней не хотелось, а где находится вход в подвал, Инна не имела ни малейшего понятия, поэтому старалась ступать как можно тише. Рави тоже соблюдал осторожность, а вот Мизуки словно напрашивалась на встречу с кем-то. Она громко топала, двигала стулья, простукивала стены… Когда Мизуки нашла какой-то старинный комод и начала с грохотом и скрипом выдвигать ящики, Инна не выдержала и дернула ее за руку:

– Ты не могла бы вести себя тише? Мы не знаем наверняка, остался ли здесь кто-то.

Но та как будто не заметила ее. Вытащив самый нижний ящик, Мизуки замерла.

– Смотри, – кивнула она.

Инна вздохнула и присела на корточки. Свет они не включали, так что видно было плохо. Однако Инна смогла разглядеть какой-то маленький прибор, по форме напоминающий слуховой аппарат, который носили люди в двадцать первом веке.

– И что? – спросила она. – Наверное, это оставил кто-то из тех, кто раньше жил здесь. Возможно, этому устройству век или даже больше.

Мизуки сняла нейроресивер у себя из-за уха и задумчиво на него посмотрела. Форма этих двух вещей была очень похожей.

– Возможно, это старая модель нейроресивера, – протянула девушка.

Инна кивнула:

– Может быть. Но это только подтверждает тот факт, что к ависонам она не имеет никакого отношения. Они говорили, что их устройства для связи встраивают в мозг так глубоко, что для извлечения потребуется хирургическое вмешательство. Если кто-то и решит его вытащить, то вряд ли станет проводить операцию в человеческом доме.

– «Они говорили»! – фыркнула Мизуки. – Они много чего говорили, например, что будут охранять тюрьму и не допустят побега заключенных. И, тем не менее, в подвале сейчас находится квантовитка. Думаю, мы можем подвергать сомнению все их слова – ну, просто на всякий случай.

Инна осторожно взяла прибор со дна комода. Разумеется, доверять ависонам неразумно. Но также неразумно тайком проникать в дом, в который они могут вернуться в любой момент. И рыться в ящиках старинного комода. Ависоны оставили здесь это устройство или нет – с каждой секундой они рискуют быть обнаруженными. А Инна не могла себе позволить влезать в неприятности сейчас.

– Нам лучше уйти, – решительно сказала девушка, положила прибор на место и задвинула ящик.

– Ты что! – воскликнула Мизуки так громко, что Рави встревоженно на нее зашикал. – Мы даже не поняли, что это!

– Чем бы оно ни было, в этом доме творится нечто нехорошее, – заметила Инна. – И нам лучше убраться отсюда, пока кто-нибудь не заметил, что мы здесь.

– Никто не заметит! Они ушли к себе на корабль.

Мизуки вновь выдвинула ящик, который так сильно скрипнул, что у Инны невольно сердце заколотилось быстрее. Как бы поступил отец на ее месте? Вероятно, он бы просто стащил этот прибор и изучил бы его как следует дома. Но Инне не хотелось так рисковать: а вдруг действительно эта штуковина принадлежит ависонам? Тогда они будут недовольны тем, что они ее взяли. А потом на Инну накатило ощущение дежавю. Такое уже когда-то было. Но когда? Ах, ну да, конечно.

– Мизуки, подожди, – Инна вырвала устройство из ее рук. – А что, если они хотели, чтобы мы это нашли?

– Ависоны – не квантовиты, – скептически заметила та.

– Но они ведь разговаривали с одной из них. Что, если они теперь заодно?

Мизуки какое-то время смотрела на нее, как будто не понимала, что она говорит. А потом заявила: «Да ну, бред какой-то», резко убрала из-за своего уха нейроресивер и прицепила на его место прибор из комода.

– Что ты делаешь?! – закричала Инна, позабыв об осторожности, но было уже поздно.

Мизуки вздрогнула, как будто увидела нечто кошмарное, и судорожно вцепилась руками в комод. Рави встревоженно позвал ее по имени, но девушка не откликнулась. Инна похолодела. Если модель нейроресивера не совместима с системой, встроенной в человека, то это может вызвать серьезные повреждения мозга, которые в свою очередь могут привести к глухоте, слепоте или чему похуже. Как можно просто взять и подключить к своему мозгу неизвестное устройство!?

Мизуки все не реагировала на настойчивые попытки парня привлечь ее внимание, так что Инна решительно протянула руку к нейроресиверу, намереваясь отцепить его от головы подруги. Но та неожиданно пришла в себя.

– Инна, подожди! – воскликнула Мизуки, и девушка застыла. – Все нормально. Я просто… не привыкла к передаче визуальной информации.

– Визуальной? – Инна недовольно нахмурилась.

– Ага, – голос подруги звучал ошарашенно. – Это более продвинутая модель нейроресивера… она может сохранять полученные сообщения, плюс принимает картинки и видео. И… да, пожалуй, ты права. Ависоны к этому не имеют отношения.

– Замечательно, – процедила Инна. – Значит, ты можешь положить его на место.

– Нет, постой… Ависоны тут не при чем, но это все равно важно. Я тут вижу странные картинки… Такая мешанина цветов и форм… Сказано, что это съемка в каком-то новом диапазоне…

– Отлично, владелец этого прибора был фотографом. Теперь мы можем уйти?

– Да куда ты так спешишь?.. Ох, сколько мусора здесь… И зачем сохранять записи флирта с сотнями разных женщин? Так, вот снова фото… Ничего не разберу… Так, он показывает переход от этого диапазона к нормальному. Сначала все белое… Потом начинают проявляться беспорядочные линии… Или не такие уж беспорядочные… Фигуры…

Инна нервно накрутила кончик косы на палец. Ей не нравилось, что Мизуки подключила к своему мозгу эту штуку. Конечно, вроде бы модель подошла, но могла и не подойти. Ох, когда-нибудь ее подруга доиграется… Рави тем временем отошел чуть в сторону и теперь прислушивался к происходящему в доме, чтобы, если что, предупредить о возможном появлении ависонов или квантовитов.

– Цвета, формы…, – бормотала Мизуки. – Разобрать трудно, но похоже на динозавров… и людей… только люди…Мешанина… И… все. Книжный шкаф, нормальный диапазон.

Взгляд Мизуки стал более осмысленным, и она посмотрела на Инну.

– Знаешь, как он назвал этот диапазон? Вероятностный.

– Вероятностный?

– Ага. Инна, тебе не кажется, ну… Что он научился фотографировать квантовую реальность?

– Вряд ли. Квантовая реальность на то и квантовая реальность, что ее нельзя увидеть.

– Человеческим глазом да. Но это снимки, и они сделаны в особом диапазоне. Почему ты не хочешь допустить, что на Земле могли знать о квантовой реальности?

– Потому что когда я в первый раз очутилась на Земле и попыталась рассказать той другой Инне о квантовитах, она восприняла мои слова, как бред. Она не знала, а значит, и никто не знал.

Но Мизуки сжала руки в кулаки:

– Значит, об этом просто не сказали общественности! Возможно, эту информацию сообщили только узкому кругу людей. Может, про квантовую реальность знала лишь небольшая группа ученых, но это снимки реального человека, когда-то жившего на Земле, и он назвал диапазон вероятностным не просто так.

Инна слишком сильно потянула себя за волосы, и ей стало больно. Поморщившись, она перестала дергать свою косу. Неужели все это правда? И совсем не обязательно пить отвар соммелиса или становится квантовитом, чтобы увидеть квантовую реальность? Неужели существует способ заснять суперпозицию, пусть даже на фото ничего невозможно будет разобрать?

А потом она устало облокотилась об комод:

– Все это неважно. Даже если существует способ делать снимки в вероятностном диапазоне, это ничего не говорит о том, что задумали ависоны, и почему квантовитка прячется в подвале этого дома, вместо того, чтобы сидеть в тюрьме. Мы ничего здесь больше не найдем. Пошли домой.

Мизуки внимательно на нее посмотрела, и в ее глазах отразилась жалость. Потом подруга приблизилась к ней и тихо произнесла:

– Инна, я знаю, что ты скучаешь по квантовой реальности. Возможно, это поможет ее увидеть. Возьми этот прибор, – она протянула нейроресивер. – Ты ученый. Возможно, ты сможешь разобраться и восстановить эту технологию.

Инна посмотрела на маленький прибор, и ей до боли захотелось его взять. Потому что Мизуки права. Лишившись возможности видеть квантовую реальность, она почувствовала себя еще более одинокой, чем прежде. Она снова потеряла отца, больше не была вместе с Алистером, а в ее голове по ночам было так тихо, что девушке приходилось проигрывать за ужином попсовые мелодии прошлых веков, чтобы они звучали в голове, пока она не уснет. Инна почти всю жизнь провела, не зная квантовой реальности, и раньше ее это не напрягало. Но теперь, узнав, чего она лишилась… Это было невыносимое одиночество, пронзительная пустота, вакуум. И это было очень больно.

Соблазн большой… Но бессмысленный.

– Это ничего не даст, Мизуки, – неожиданно хрипло ответила Инна. – Я скучаю не столько по квантовой реальности, сколько по альтернативным версиям меня, историям чужих жизней, которых никогда не случалось в этом мире, и этому удивительному ощущению единения со всем миром при том, что ты на самом деле его даже не касаешься… Какие-то «снимки мешанины», как ты выразилась, не смогут всего этого передать.

– Это только часть информации, сохраненной на этом приборе, – заметила Мизуки. – Мы только слегка копнули сверху. Возможно, там дальше есть и более отчетливые снимки, или даже видео отдельных историй.

– Все равно, – упрямо сказала Инна. – Это не то. Мало просто увидеть квантовую реальность. Ее нужно прочувствовать.

И она оттолкнула руку подруги. Та продолжала смотреть на нее изучающим взглядом, под которым Инне было неловко. Да, ей одиноко. Эта невыносимая пустота в голове преследовала девушку днями и ночами. Она пыталась сосредоточиться на работе, и большую часть времени ей это даже удавалось, но потом всегда наступала ночь. Темная, тихая и до невыносимости пустая. Это было тяжело. Но Инна справится. Ей не нужен какой-то полуфабрикат квантовой реальности.

– Мне это не нужно, – твердо произнесла она.

Однако Мизуки все-таки засунула прибор в карман брюк.

– Раз это не принадлежит ависонам, то они не станут его искать. Возьму с собой и, может, однажды ты передумаешь.

Инна не стала спорить.

– Теперь мы можем уйти? – она с беспокойством огляделась.

Во всем доме не раздавалось ни звука, но все-таки где-то здесь пряталась квантовитка. Кто знает, может, пока они разговаривали, она вышла из подвала и теперь стоит где-нибудь за углом и подслушивает…

К всеобщему облегчению, Мизуки кивнула:

– Думаю, здесь мы сделали все, что могли. Но это не значит, что можно расслабиться. Ависоны что-то задумали, и мы все должны быть начеку. Инна, завтра ты снова летишь в Цюрих?

– Если Мюллер не передумает, – она пожала плечами.

– Ты никак не можешь избежать полета на корабле ависонов?

– Да почему я должна его избегать? Сегодня они мне ничего плохого не сделали.

– Ну ладно тогда, – вздохнула Мизуки. – Просто не доверяй слепо ависонам.

– Может, пойдем уже? – нетерпеливо спросил Рави.

Нервно осмотревшись, они двинулись к выходу. Инна вспомнила о том, что не рассказала о странных тресках в ЕКЦ, но потом решила, что это вполне может подождать.

Глава 3

Мизуки проснулась утром и поняла, что ей совершенно не хочется вставать. Сегодня снова была ее очередь дежурить в детском интернате, что совершенно не привлекало девушку. Но Ромина заявила, что все люди должны приносить пользу обществу, а сейчас как раз назревала проблема с детьми.

Нет, конечно, бедным детям-сиротам нужно было помочь. Однако Мизуки никак не могла понять, почему нянчиться с ними отправили именно ее. Но каких-то особых навыков у девушки не было, а «работники» сейчас требовались именно в этой сфере – по крайней мере, так говорила Ромина.

Так что девушка, стараясь не разбудить Рави, уныло встала, умылась, оделась, позавтракала тем, что нашла в холодильнике, и вышла на улицу, где двое ависонов уже ждали сегодняшнюю смену, чтобы отвезти их к интернату. Конечно, кто-то присутствовал в таких заведениях постоянно, но некоторые люди, которые не желали в них ночевать, предпочитали возвращаться на ночь в Женеву, а утром снова улетать «на работу».

Мизуки пристроилась сбоку небольшой группы людей и принялась вяло слушать их разговоры, но сама в них не вступала. Вскоре подтянулись и остальные, кому предстояло сегодня приглядывать за детьми. Сегодня было довольно прохладно, ветер потихоньку загонял на небо непослушные облака, так и норовящие убежать в другую страну. Мизуки с облегчением вздохнула. В Швейцарии оказалось теплее, чем она ожидала, что ее совсем не радовало, но в последнее время начали дуть холодные ветра, и в ближайшие дни обещали дождь.

Но пока что они нестройными рядами прошествовали в большой корабль ависонов. Прежде чем ступить в него, Мизуки подозрительно сощурила глаза. Она не забыла, как вчера одна из таких махин рухнула в озеро. Птицы так и не объяснили, что же произошло, к тому же вчера она видела, как они общались с квантовиткой, а потому девушка немного опасалась. Но интернат располагался во Фрибурге, и пешком туда не дойдешь, во всяком случае, не за один день.

Мизуки вошла внутрь и тут же направилась к ближайшей ветви, после чего с трудом забралась в прикрепленное к ней подобие гнезда. В соседнее тут же забрались две женщины и принялись тихо переговариваться. От нечего делать Мизуки к ним прислушалась.

– Эти дети какие-то странные, – говорила одна из них. – Умны не по годам. Вчера я пыталась вести урок в одном из классов, по уровню начальной школы, учила основам английского тех, кто его не знал. Но никто меня не слушал, только знай себе переписывались через интернатскую сеть…

– А когда это дети хотели учиться? – усмехнулась вторая. – Конечно же, им интереснее пообщаться друг с другом, чем слушать учителя…

– Это все понятно, – перебила ее первая. – Странность не в этом. В конце концов, мне надоело, что меня не слушают, я подошла к одному из учеников и посмотрела, что он пишет.

– И что же он писал?

– Уравнения. Математические уравнения, причем такие, какие даже отец на моей памяти ни разу не решал, а он ведь гений математики, ты же знаешь. Они всем классом решали уравнения и присылали решения друг другу по интернатской сети.

– Какие прилежные дети, – удивилась другая женщина. – Наверное, им задали по матема…

– Сначала я тоже так подумала. Пошла после уроков к их преподавателю. Спросила, что они проходят. Но оказалось, что ничего сверхъестественного для детей в их возрасте. До уравнений, во всяком случае, до тех, что сложнее х+5=10, они еще не дошли. Но преподаватель признал, что все в этом интернате умны не по годам. Он сказал, что сегодня предложит им решить что-нибудь посложнее.

– Так это что, интернат для вундеркиндов?

– Если и так, то об этом никому объявлено не было. Уверена, если бы Ромина специально отбирала детей по такому принципу, она бы предупредила об этом учителей. Иначе как мы должны их учить?

Вторая женщина ничего не ответила, но лишь озадаченно пожала плечами.

Ничего не понимала и Мизуки. Сама она не преподавала, лишь помогала следить за порядком. Но она обратила внимание на то, что у детей в интернате слишком умные взгляды. А они еще и уравнения сложные решают… Что-то тут не чисто. Не может такого быть, чтобы все эти вундеркинды оказались тут случайно. Неужели Ромина что-то задумала?

Сегодня Инна проснулась на два часа позже обычного. Может, это и к лучшему, потому что прошлой ночью она долго не могла заснуть. Ей пришлось включить музыку и слушать прилипчивые мелодии дольше обычного. Когда она проснулась, Мизуки с Рави уже встали и ушли на свои работы. Дом снова пустовал, так что Инна, едва умывшись и позавтракав, выскочила на улицу. Там уже ждал ависон, готовый отвезти ее в Цюрих. После увиденного вчера она уже не верила этим существам так же безоговорочно, как раньше, но виду не показала. Вежливо поздоровавшись, она зашла в корабль.

Полет снова занял много времени. Когда они опустились рядом с ЕКЦ, девушка стрелой вылетела на улицу. Как и вчера, Рене ждал ее у входа. Увидев его, Инна вздохнула с облегчением. Она боялась, что за ночь квантовиты или убьют его, или найдут способ использовать в своих целях, но, судя по всему, мужчина был цел и невредим. Инна приблизилась к нему и только тут заметила на его лице тревогу.

– Что-то случилось?

– А ты ничего не заметила? – не ответив, спросил Рене.

– Ну…, – протянула Инна, не уверенная, что ему стоит рассказывать о своих подозрениях насчет ависонов.

– Присмотрись, – мужчина повернулся к зданию.

Инна послушно принялась разглядывать постройку. Стены по-прежнему были глубокого синего цвета. Солнце скрыли дождевые облака, поэтому цвет казался более тусклыми, чем вчера. Но вряд ли Рене имеет в виду это.

Мужчина раздраженно вздохнул:

– Ладно, возможно, с улицы это сложно разглядеть. Пойдем внутрь, я тебе кое-что покажу.

Инна кивнула. Она обратила внимание на то, насколько измученным выглядел Рене. Странно, под его глазами не было синяков, и он даже не побледнел, но было в его взгляде нечто такое, что намекало на бессонную ночь.

Мужчина развернулся и поспешил войти в центр. Девушка вздохнула и зашла в здание, после чего нервно осмотрелось.

На глаз определить изменения было трудно, но ей все же показалось, что что-то изменилось. Нахмурившись, девушка приблизилась к стене. Цвет словно стал тускнее на один тон, хотя здесь не было закрывающих солнце облаков.

– Заметила? – спросил Рене. – А теперь взгляни сюда.

Он подвел ее к углу комнаты. Инна только сейчас обратила внимание на то, что чуть ли не каждую секунду раздавался еле слышный треск, совсем как вчера вечером. Этот звук словно исходил от стен. И тут девушка заметила, что вдоль всего стыка двух стен появилось множество трещин, которых определенно еще вчера тут не было.

– Расстояние между молекулами по неизвестной причине увеличилось, но неравномерно, – принялся объяснять Рене. – Несущих конструкций из особо прочного кретона это коснулось в меньшей степени, в то время как размер перегородок из нуджи стал гораздо больше. Возникли напряжения на стыках, и по всему зданию пошли трещины. Именно их мы и слышим. Вот, смотри.

Прямо на глазах у Инны появилась еще одна трещина. Девушка встревоженно воскликнула:

– Так же все здание может рухнуть!

– Теперь ты мне веришь?

– Да, верю, – вынужденно согласилась Инна. – Происходит нечто странное, и почти наверняка это устроили квантовиты.

– Вот именно! – раздраженно покачал головой Рене. – А тут еще моя сестра прилетела…

– Ромина здесь? – удивилась Инна.

– Да, я здесь, – президент неожиданно вышла из-за угла. – И для Вас, Рябинина, я мисс Мюллер.

– Прошу прощения, – растерянно пробормотала Инна. – Но что Вы тут делаете?

Президент не ответила, лишь приблизилась к ней и с подозрением посмотрела в глаза. Под ее взглядом Инна всегда ощущала себя преступницей, хотя не делала ничего плохого. Ромина сухо произнесла:

– Происходит нечто странное, и я хочу, чтобы вы двое расследовали это.

– Почему мы? – неожиданно вспылил Рене.

– Потому что вы квантовые физики, и это ваша область деятельности. И, между прочим, Рябинина, что там с Алистером Кроссманом?

Инна невольно вздрогнула, услышав его имя, а потом нахмурилась:

– А какое Вам до него дело?

– Вроде как он был Вашим коллегой на Форисе, а нам сейчас нужны все люди, имевшие дело с этой скользкой наукой, – заявила Ромина, вскинув голову. – Где он?

– Он болеет.

– Чем?

– Не знаю, но чем-то заразным, потому что к нему никого не пускают.

– Где он умудрился подцепить заразу? И почему во всей Женеве болеет только он? – строго спросила Ромина таким тоном, как будто считала, что это Инна его чем-то заразила.

– Я откуда знаю? Спросите у доктора Вебера, он его лечит, – пробурчала Инна.

Вообще-то эти нападки Ромины напомнили ей о том, что она до сих пор не знает, что с Алистером, кроме того, что у него ну очень высокая температура, лишающая возможности нормально соображать. Но Вебер продолжал отказывать ей в возможности визита. Инна сомневалась, что он разрешит ей в ближайшее время, а потому беспокоиться об этом смысла не было. У них есть и другие дела на повестке дня.

– Знаете, если это все квантовиты творят, то их поведение очень нелогично, – задумчиво протянула Инна. – Насколько я помню, у них не было цели уничтожать всех людей, потому что мы – основной их источник пищи. А если расстояние между молекулами будет и дальше увеличиваться, то это может коснуться и нас, и тогда мы все погибнем, и даже более того – планета разрушится. Вряд ли это их конечная цель.

– Возможно, это все Светлана? – не переставая сверлить девушку взглядом, предположила Ромина.

– Нет, – твердо сказала Инна. – Она как раз-таки хотела сохранить планету. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что квантовиты тут не при чем.

Инне так и хотелось рассказать президенту об увиденном вчера, но ее не покидало подозрение, что Ромина может быть заодно с ависонами. Кстати, не могло ли такое быть, что все это замыслили птицы? Потому что если квантовитам и Светлане все это ни к чему, то кто еще мог захотеть разрушить планету? Они так мало знают об ависонах. Инна помнила, что это очень древняя раса, развитое общество, строящее города на верхушках деревьев, что у них есть корабли, преодолевающие огромные расстояния за считанные минуты… Ну а кроме того? И с какой радости они помогают людям? Возможно, у них есть свой непостижимый план, и совсем необязательно он должен быть благоприятным для людей.

– Мисс Мюллер, могу я попросить Вас об услуге? – осторожно протянула Инна.

Стальные глаза уставились на девушку с холодной ненавистью, отчего ту пробрала дрожь. Ромина не любила форисян, это понятно, но почему она на саму Инну так ополчилась? И если она ее терпеть не может, то почему назначила на этот проект?

– Говорите, – голос президента звучал строже обычного.

– Я хочу поговорить с Андмором.

Воцарилась тишина. Ромина сверлила ее взглядом, словно просвечивала рентгеновскими лучами. Кто его знает, может, так оно и было – они тут на Земле чего только в себя не встраивали. Первым заговорил Рене:

– Ты думаешь, это он во всем виноват?

– Может, и нет, – пожала плечами Инна. – Но если за всем этим стоят квантовиты, то кому, как не ему, знать, что они задумали?

– Рябинина, по нашим данным, Андмор сошел с ума, – холодно заметила Ромина. – Он без конца смеется и почти не реагирует на свое пленение. Вряд ли он Вам сможет дать содержательный ответ. Лучше займитесь делом.

– Мы не можем работать в таких условиях, – возразила Инна, и Рене кивнул:

– Действительно, Ром, не можем.

– Не называй меня Ром при посторонних! – сердито рявкнула президент. – Я не сомневаюсь, что ты готов на что угодно, лишь бы не работать. Имей в виду: пока я главная, бездельников на своей планете не потерплю!

– Своей планете? – ухмыльнулся Рене. – Когда это ты получила право называть ее своей?

– Тогда, когда пришли форисяне и уничтожили всех остальных людей, имеющих хоть какую-то власть, – Ромина сверкнула глазами.

– Это были не мы! – возмутилась Инна.

– Ага, ты наконец-то получила игрушку размером с целый земной шар, – скривился Рене. – Но вот что, Ром: я тебе не игрушка! Я твой старший брат, и мне плевать, что ты воспользовалась катастрофой и урвала всю власть себе. Мной ты помыкать не будешь!

– Я – президент, и все на этой планете должны мне подчиняться.

Инна в шоке наблюдала за перебранкой брата и сестры. Может, они и прожили уже бесчисленные годы, но вели себя как малые дети, честное слово. Вскоре слова на английском у них закончились. Они начали ругаться на немецком и, как показалось Инне, немного на французском – сама она этих языков не знала. Но тон оставался враждебным. Наконец, они проорались и теперь только с ненавистью смотрели друг на друга.

– Так я могу встретиться с Андмором? – спросила Инна.

Ромина метнула на нее злобный взгляд, но кивнула:

– Ладно, я отведу Вас к нему. Будем надеяться, что Вы правы, и он что-то знает о происходящем.

Потом развернулась и, не посмотрев на брата, двинулась к выходу.

Глава 4

Перспектива очередного полета, да еще и вместе с Роминой, совсем не радовала Инну. Но тюрьма располагалась в окрестностях Женевы и, если она действительно хотела встретиться с Андмором, придется потерпеть. В корабле Инна села как можно дальше от президента и прислонилась щекой к стеклу, пытаясь разглядеть сливающийся в неразборчивое пятно мир.

Но Рене, который тоже не испытывал желания общаться со своей сестрой, сел рядом с ней. Покосившись на Ромину, он понизил голос:

– Тебе что-то известно, верно? И не пытайся отпираться. Я прожил уже сто четыре года, за это время прекрасно научился разбираться в людях, и всегда вижу, когда кто-то врет или не договаривает.

– Сто четыре? – ошарашенно переспросила Инна.

Да что происходит вообще на этой планете? Может, люди больше не люди? Может, они бессмертные? Отвечать на вопрос она не спешила. Во-первых, дурнота мешала думать, а во-вторых, она по-прежнему не была уверена, что Рене можно доверять. Конечно, вроде бы они с сестрой ненавидели друг друга, а значит, если Ромина на одной стороне с ависонами, то он может и не поддерживать их. Но кто знает, может, это такая уловка, чтобы усыпить ее бдительность?

Инна поморщилась:

– А Вас совсем не укачивает, да?

– Вообще-то укачивает, – заметил Рене. – Просто в виду регенерационных процедур наши организмы лучше переносят экстремальные условия.

– Регенерационных процедур? – переспросила девушка.

– Тебе до сих пор никто не объяснил, почему мы все выглядим так, как будто нам чуть за двадцать?

Она покачала головой.

– Приблизительно три века назад русский ученый Светлицкий открыл способ останавливать старение организма. Если подсадить человеку модифицированные стволовые клетки, то можно сохранить молодость и здоровье. Для этого существуют автоматизированные регенерационные кабины, которые сейчас есть практически во всех домах. Даже в твоем, я уверен, есть.

Инна вспомнила о загадочном агрегате, стоящем у нее в гостиной, и кивнула.

– Я думала, это домашний солярий.

– Нет, это регенерационная кабина. Если время от времени вводить в организм новую дозу этих особых клеток, то старение остановится. Я так делаю уже семьдесят пять лет и, как видишь, прекрасно себя чувствую.

– И что, вы теперь будете жить вечно? – недоверчиво спросила Инна.

– Точно не знаю, но до сих пор от старости пока никто не умер. Кроме того, это улучшает сопротивляемость болезням, так что мы почти никогда не болеем. Конечно, несчастные случаи никто не исключал, но, за исключением этого, уровень смертности на Земле еще никогда не был столь низок.

Инна невольно задумалась. Если такая процедура способна излечивать болезни, то почему доктор Вебер не попробует это на Алистере? Если у нее дома стоит эта самая кабина, то и у них наверняка тоже. Хотя, может, Вебер пока не до конца разобрался, как она работает, и не хочет применять неизвестные методы.

– Между прочим, советую тебе тоже попробовать, – тем временем говорил Рене. – Конечно, ты еще молода, и о смерти тебе беспокоиться пока не стоит, но чем позднее начнешь, тем старше в итоге будешь выглядеть.

Инна вяло отмахнулась. У нее сейчас были проблемы и поважнее, чем попытки сохранить молодость.

– И все же, – напомнил Рене. – О чем ты не сказала Ромине?

Инна открыла рот, намереваясь предпринять отчаянную попытку соврать, но в этот момент корабль остановился.

– Мы на месте, – сказал голос переводчика ависона.

Она поспешила встать и направиться к выходу.

Мизуки вошла в здание и первое, что увидела, это группу детей на вид лет четырнадцати-пятнадцати, собравшихся в дальнем углу холла и о чем-то ожесточенно споривших. Девушка невольно замерла, до того умными казались их взгляды. Но так как ее назначили следить за порядком, она подошла к ним и строго произнесла:

– Что тут происходит? Почему вы не в классе? Урок скоро начнется.

– Нам сегодня только ко второму, – с нотками презрения заметила одна из девочек с белокурым хвостиком волос на затылке.

– Тогда почему вы встали? – удивилась Мизуки. – Помню, я в ваши годы, если мне выпадала такая возможность, всегда спала до последнего.

– У нас важные дела, – снисходительно произнес мальчик выше нее ростом.

– Какие такие важные дела могут быть у детей, что они решили не пользоваться возможностью выспаться и встали к первому уроку, хотя его у них нет?

– Мы обязаны перед Вами отчитываться? – нахмурилась полноватая девочка.

– Нет, не обязаны. Но вот что вы обязаны делать, так это вести себя потише. Может, у вас и нет урока, зато у других есть, и вы им своими криками мешаете. Идите спорьте в другом месте.

Дети почти синхронно недовольно хмыкнули, развернулись и пошли куда-то подальше от учебного коридора. Мизуки проводила их прищуренным взглядом, а потом покосилась на часы. В интернате только что начался первый урок, все остальные дети либо спали, либо сидели каждый в своих классах. За все то время, что она патрулировала коридоры в этом заведении, она ни разу не натолкнулась на блуждающего прогульщика. Если кто-то из детей и решался не пойти на занятия, ему явно хватало ума не привлекать внимание надзирателя праздным шатанием. Значит, у нее было около сорока пяти минут.

Мизуки выждала несколько секунд и направилась в ту же сторону, что и спорящая компания. Кажется, они вняли ее совету и теперь разговаривали шепотом. Через некоторое время она заметила вдалеке их спины. Дети шли к черному ходу во двор. Странно, почему они не вышли через главный? Мизуки продолжила идти за ними, тихо, медленно и осторожно, словно хищный зверь, крадущийся за добычей. По правде говоря, она и сама не понимала, почему за ними следит. Может, ей было скучно? А может, это неприятное свербящее чувство где-то за грудной клеткой намекало ей на что-то? Как бы то ни было, Мизуки шла дальше, пока дети не повернули за угол. Девушка собиралась дать им немного времени, чтобы отойти подальше, а потом вновь последовать за ними, но в этот момент до нее донесся звенящий голос ависона, и она замерла.

Вскоре электронный переводчик озвучил речь ависона на французском (в основном в интернате говорили на нем). Мизуки немного учила этот язык в школе и даже кое-что до сих пор помнила, а потому смогла понять, о чем они говорят.

– Вы решили задачу? – спросила птица.

– Если ваши данные верны, то распад неминуем, – сообщил один из мальчиков.

– Но есть способ этого избежать, – тут же добавила одна из девочек.

– Какой же? – прозвенел ависон.

– Нужно чем-то заполнить пространство. Чем-то устойчивым.

Мизуки понятия не имела, о чем они говорят. Но суть вопроса не так важна, как тот факт, что ависоны консультируются с детьми. Ведь это была развитая и просвещенная раса. Разве они не могут сами найти решение всех своих проблем? И что это за проблемы такие, в которых разбираются столь юные дети?

– Чем именно? – тем временем спрашивала птица.

– Это должны решать физики.

– Хорошо. А теперь идите.

Мизуки поспешно спряталась за горшком с особо высоким зеленым растением. Вскоре дети протопали мимо него. Задранные вверх головы, прямая осанка… самоуверенные наглецы! Откуда они только взялись такие умные? Когда дети скрылись, Мизуки вышла из-за горшка… и тут же из-за угла появился ависон. Поначалу девушка растерялась, но потом решила не прикидываться, что ничего не слышала и спросила самым наглым голосом, на который только была способна:

– А что, у вас компьютеры сломались? Иначе я не могу понять, почему вы спрашиваете что-то у детей.

Ависон моргнул четырьмя глазами и ответил:

– Это особенные дети.

– Это я уже поняла, – отмахнуась Мизуки. – Но почему они такие? Вы что-то с ними сделали?

– Не мы.

– А кто?

– Вас это не касается, – отрезал ависон и повернулся, чтобы уйти, но Мизуки перегородила ему дорогу.

– Э, нет, так просто вы от меня не отделаетесь. Ромина знает о ваших темных делишках? Может, рассказать ей?

Ависон посмотрел на нее долго и внимательно. Умный взгляд на четырехглазой морде птицы выглядел гораздо более жутко, чем на лицах детей. Мизуки даже пробрала дрожь, однако она не отступила. Тогда ависон заговорил:

– Грядет катастрофа. Такая катастрофа, по сравнению с которой то, что сотворила Светлана, покажется легким ветерком. И эти дети нужны, чтобы ее предотвратить.

– Что за катастрофа? – нахмурилась Мизуки.

– Вам этого знать не нужно.

После чего ависон медленно обошел девушку и направился дальше по коридору. Его когти неприятно клацали, заставляя вздрагивать на каждом шаге. Что имела в виду эта птица? Неужели их беды еще не закончились? Впрочем, это не казалось удивительным. Гораздо больше поражало то, что спасти их, оказывается, может только шайка детей.

И все-таки, что с ними не так?

Инна мялась за углом нужного коридора и не могла побороть дрожь во всем теле. Мысль о том, чтобы снова встретиться с тем, кто разрушил ее жизнь, приводила в ужас. Это из-за Андмора погиб ее отец. Это Андмор перебил большую часть населения Фориса. Это благодаря ему у Светланы появилась возможность сокрушить Землю. Да, сейчас он лишился своих квантовых свойств и находился в клетке, но все равно девушка боялась.

Инне вообще слабо верилось, что квантовита можно запереть. Даже если у него отнять способность проходить сквозь стены, он все равно оставался очень сильным. Что, если Андмор вырвется на свободу и свернет ей шею?

– Инна, – подал голос Рене. – Я все понимаю. Меня и самого он очень пугает, но время идет. Мы должны разобраться с происходящим. Может, пойдем уже?

Девушка вздохнула. На ее счастье, Ромина не пошла с ней, заявив, что у президента есть дела и поважнее болтовни с сумасшедшими. Зато своего брата она заставила пообещать проследить за Инной во время разговора с Андмором. Инне это не понравилось, но она не нашла, что возразить. К тому же в присутствии Рене ей было капельку спокойнее.

Мужчина тоже вздохнул и с таким видом, как будто ему все до смерти наскучило, прислонился к гладкой каменной стене. Тюрьму здесь построили специально для Андмора, из самых прочных материалов, какие только удалось найти. Конечно, оставался вопрос, как долго они будут оставаться прочными, учитывая это всемирное нарушение связей между молекулами, но пока что они держались. Больше Рене девушку не торопил, и, казалось, впереди у него целая вечность. Может, оно так и было. Но у Инны вечности не было, так что, наверное, стоило поспешить.

В конце концов, она стиснула зубы и пошла прямиком к камере, где держали Андмора.

Едва они приблизились, до них донесся тихий смех. Ависоны, сторожившие это место, сказали, что пленник смеется большую часть дня. Что его так веселило, никто понять не мог, да он никому и не объяснял. Впрочем, это неважно. Важно вот что: знает ли он, что происходит с планетой?

Инна осторожно подошла к решетке. Расстояние между прутьями было очень маленьким, а сами они были изготовлены из нанотубулена, самого прочного материала на Земле. Андмор сидел в дальнем углу камеры и что-то напевал себе под нос, то и дело прерываясь на смех. Инне было непривычно видеть всегда спокойного и хладнокровного квантовита таким. На какую-то секунду ей даже показалось, что все это дурной сон, и она вот-вот проснется в своей кровати на Форисе, после чего пойдет на работу и будет восстанавливать вместе с отцом квантовый компьютер. Но нет, время шло, и она не просыпалась. Наверное, ей придется поверить в то, что все это – правда.

Девушка откашлялась и произнесла спокойно, даже почти не дрогнув:

– Привет, Андмор.

Квантовит тут же замолчал. Инна со страхом наблюдала за тем, как он поворачивает голову в ее сторону. Сердце девушки колотилось так сильно, что, казалось, еще немного, и она упадет в обморок, но ноги твердо стояли на каменном полу.

– Инна, – протянул Андмор, как будто пробуя это имя на вкус. – Ты пришла меня навестить? Как мило с твоей стороны.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она, и на этот раз в ее голос прокралась дрожь.

– Ты меня боишься? – Андмор поднялся во весь рост и подошел к решетке. – Не стоит. Ты такая маленькая и худенькая, что вряд ли я бы смог насытиться тобой. А вот твой спутник…, – он покосился на Рене. – Готов поспорить, он очень вкусный. Сто лет уже не ел человеческого мяса…

Квантовит облизнулся. Инна тоже посмотрела на Рене, но тот сохранял поразительное спокойствие. Мужчина словно был уверен в своей безопасности, а потому сделал пару шагов вперед и застыл в опасной близости от решетки.

– Со всем миром происходит нечто странное. Ты имеешь какое-то отношение к нарушению связей между атомами? – спросил он.

Инна с опаской посмотрела на Андмора. Руки квантовита были длиннее, чем у людей, поэтому он с легкостью мог протянуть одну и схватить Рене за шею. Однако бывший регулятор этого не делал. Усмехнувшись, что выглядело очень неестественно, он протянул:

– Рене Мюллер, значит?

Инна с изумлением на него посмотрела, и квантовит рассмеялся:

– Ну не думаете же вы, что я просмотрел вероятное будущее только до того момента, как Светлана всех поубивает? Разумеется, мне было любопытно, что произойдет дальше. Так что я знал, что вы двое придете. Это было настолько очевидно, что я даже почти не взволнован.

Инна постаралась успокоиться и сделала несколько глубоких вдохов. Потом сжала кулаки, до боли впившись ногтями в ладони, и спросила:

– Если ты просматривал будущее, то, вероятно, знаешь, что будет дальше?

– О, конечно же, я знаю, – кивнул Андмор. – Но с какой стати мне вам об этом рассказывать? Вам, людям, давно пора научиться думать о последствиях своих действий. Вот только есть небольшая проблема… как только последствия вас догонят, уже никого не останется, чтобы о них подумать!

Квантовит рассмеялся так громко, что у Инны мурашки пробежали по коже.

– Мы тут не шутки с тобой шутить пришли, – строго сказал Рене. – Если тебе что-то известно, говори. Это ты сделал? Или твои друзья квантовиты?

– Вот в этом вся суть людей: вечно пытаются обвинить кого угодно, только не себя! – покачал головой Андмор. – Нет, мой дорогой Рене, квантовиты тут совершенно не при чем. Как и в случае с массовыми убийствами, тут виноваты целиком и полностью вы. Впрочем, нет, вру, ависоны тоже поспособствовали.

Услышав это, Инна невольно сделала шаг ближе.

– Ависоны? – переспросила она. – Что они сделали?

– Ох, чего они только не сделали за те миллиарды лет, что существует их цивилизация…

Инна покосилась на Рене. Несмотря на страх перед квантовитом, ей вдруг очень захотелось, чтобы мужчина ушел, и она смогла поговорить с Андмором наедине. Однако девушка никак не могла придумать, что бы такое сказать, чтобы он оставил ее здесь.

– Ладно, не хочешь отвечать, не надо, – тем временем говорил Рене. – Скажи тогда вот что: что сделать нам, чтобы этого не произошло? И, кстати, какая именно катастрофа нас ждет?

– Вот все вам расскажи в первой же главе, – проворчал Андмор. – Так же неинтересно будет читать дальше. Нет, придется вам самим разобраться.

Рене вздохнул и повернулся к Инне:

– Все с ним ясно. Ничего он нам не скажет. Мы только зря потратили время.

Девушка кивнула и собралась уходить. Как бы ей вернуться обратно? Возможно, Андмор разговорится, если Рене не будет рядом…

– Дам вам на прощание один совет, – крикнул вдогонку Андмор. – Та штука, которую вы нашли с Мизуки – советую воспользоваться ей и попробовать восстановить технологию фотографии квантовой реальности!

Инна замерла и обернулась:

– Откуда ты знаешь, что мы нашли?

– Ну так я же посмотрел будущее, – пожал плечами Андмор.

Инна не могла понять, откуда он так много знает. Откуда у Андмора уверенность в том, что именно тот просмотренный им вариант – реальность? Неужели вероятномер может дать стопроцентный результат? Но все же кое-что она поняла. По крайней мере, теперь она уверена в том, что ависоны замыслили нечто нехорошее. И теперь ей ясно, с чего начинать.

Глава 5

– И что все это значит? – поинтересовался Рене, когда они отошли на достаточное расстояние от клетки Андмора.

– Вчера мы с Мизуки нашли одну вещь, – протянула Инна. – Чей-то нейроресивер, на котором сохранились записи об открытии способа фотографии квантовой реальности. Вы когда-нибудь слышали об этом?

– Нет, – мужчина качнул головой. – Но откуда Андмору может быть известно, что вы нашли, если он все время просидел в тюрьме?

– Он же объяснил – вероятномер показал ему будущее. Вообще-то у меня не было желания связываться с этой технологией, но раз уж Андмор считает, что это может помочь…

Рене хмыкнул:

– Похоже, ему ты доверяешь больше, чем мне. Откуда ты знаешь, что он говорит правду?

– Вы же у нас сто четыре года прожили и изучили людей вдоль и поперек…

– Людей, а не квантовитов. К тому же Андмор явно чокнутый. С какой стати ему тебе что-то подсказывать? Он же хочет смерти всех людей.

– Да, Вы совершенно не разбираетесь в квантовитах, – заметила Инна. – Они никогда не хотели смерти всех людей. Они хотели подчинить нас себе и организовать нечто вроде фермы, вот и все. И я уверена, что он сделал подсказку в правильном направлении. Если грядет конец света, то он заденет не только людей, но и его тоже. А у всех существ есть инстинкт самосохранения. Андмор поможет нам, если ему это выгодно.

Они вышли из тюрьмы и ступили на траву сочно-зеленого цвета, слегка шелестящую под порывами прохладного ветра. Инна сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться. Встреча с Андмором взволновала ее больше, чем обычно, хотя на этот раз квантовит был в клетке. Могла ли она верить его словам? Ей почему-то казалось, что да. Может, Андмор и совершил ужасные преступления в прошлом, но он почти наверняка захочет выжить. Вот только что же он спланировал? На Инну внезапно навалилось чувство обреченности. Регулятор всего пару недель назад вел ее по пути, который не был ей виден, пока весь его план не сложился воедино. Возможно ли, что это еще не конец? И что Андмор снова направляет ее?

Они вновь приблизились к кораблю ависонов. Инна с сомнением покосилась на стоящую рядом с ним птицу. Девушке не хотелось лишний раз пользоваться услугами этой расы. Вообще-то ее дом находился не так уж далеко от тюрьмы. Минут сорок пешком. Конечно, с миром происходило нечто странное, и стоило бы поспешить, но что дадут лишние сорок минут? Ей все равно нужно все обдумать, а в корабле это будет затруднительно.

– Пожалуй, я лучше прогуляюсь, – сказала Инна и направилась к дому на своих двоих.

Рене пару секунд смотрел на корабль, а потом махнул рукой и последовал за ней.

– Вам не обязательно идти вместе со мной, – немного напряженно сказала Инна. – Мой дом вон там, – она махнула рукой в нужную сторону. – Я в состоянии дойти самостоятельно.

– Что ты собираешься делать? – Рене проигнорировал ее намек.

– Просмотрю файлы на нейроресивере, а там уже как пойдет.

– Откуда ты его взяла, этот нейроресивер?

– Нашла в ящике комода.

– Кто был его владельцем?

– Без понятия, – пожала плечами Инна. – Мы с Мизуки успели посмотреть совсем немного файлов.

– Понятия не имею, чем нам поможет снимок квантовой реальности, – заметил Рене. – Что бы здесь ни происходило, оно происходит здесь, а не в каком-то другом мире.

– Нет никакого другого мира, – поучительно произнесла Инна. – Квантовая реальность – она здесь, рядом с нами, просто мы ее не видим. Я так понимаю, Вы пойдете со мной?

– Ромина приказала мне работать над этим делом вместе с тобой. Если ты твердо настроена изучить эти файлы, то я тоже хотел бы на них взглянуть.

Инна промолчала. Возможно ли такое, что Ромина просто приставила к ней шпиона? Но с другой стороны, с какой стати ей за ней шпионить? Инна ничего не делала. Она всего лишь квантовый физик, которому поручили сделать определенную работу. Или же Мюллер во всем этом как-то замешана? Пока трудно сказать. Девушка подняла взгляд на Рене. Мужчина шел совершенно спокойно, и, казалось, почти не замечал сочной зеленой травы и удивительного пейзажа – отсюда было видно реку Рон с окружающими ее зарослями деревьев. Во второй раз Инна подумала, что он чем-то похож на ее отца – и ей вдруг так сильно захотелось поверить ему… Поверить в то, что он никак не связан со всеми этими странностями, что он не в курсе того, что один из квантовитов сбежал из тюрьмы… Но… может, он и похож на отца – но это только означает, что ей нужно быть настороже. Потому что Павел Рябинин был лгуном и вором, он обманывал Инну чуть ли не всю ее жизнь. Конечно же, она любила своего папу, но перед его смертью она многое узнала о самом близком своем человеке. И если этот опыт ее чему-то и научил – так это тому, что ты знаешь о человеке только то, что он позволяет тебе узнать. И Рене мог что-то скрывать. Несомненно, человек, проживший сто четыре года и не постаревший ни на день со своего тридцатилетия (или когда там он впервые прошел регенерацию), в совершенстве овладел актерским мастерством.

Долгое время они шли молча. Сочетание голубого и зеленого цвета в пейзаже успокаивало нервы. Даже не верилось, что в столь мирном месте могут существовать какие-то проблемы. Они добрались до загородных домов, отданных во владение форисянам. Большинство людей сейчас были на работе, поэтому они пока никого не встретили. Но вот, когда они проходили мимо очередной постройки с идеально белыми стенами, Инна заметила впереди человеческую фигуру.

Она находилась довольно далеко от них, но Инна все же смогла разглядеть того, кто шел. Это была Селия Риччи, главный психиатр Фориса, к которой Мизуки ходила на сеансы психотерапии. Вот только здесь, на Земле, она была слишком занята – так ей сказала подруга. Инна не понимала, что могло так загружать эту женщину, тем более что форисян здесь осталось не так много, но общаться с ней желания не было. Девушка не жаловала психологов, поэтому просто лениво наблюдала за путем далекой фигуры, идущей по полю куда-то в сторону Рона.

Но нет, Селия Риччи шла не к реке. Неожиданно она повернула влево и направилась прямиком к небольшому дому в окружении зеленых кустов. Сердце Инны неожиданно пропустило удар: это был дом, в котором жили Алистер Кроссман и Мартин Вебер. Девушка постаралась не подать виду, как ее это обеспокоило, а сама тем временем впилась взглядом в фигуру психиатра. Селия шла, опустив голову, и ее походка казалась усталой, но направлялась она точно к этому дому.

Вскоре кусты скрыли ее, но Инна не сомневалась, что женщина прошла прямиком в дом. Через несколько минут они с Рене подошли достаточно близко для того, чтобы увидеть главный вход. Инна старалась не смотреть на него, но ее глаза все равно косили в ту сторону. Дверь была открыта, и внутри стоял кто-то скрытый тенью. А потом Селия Риччи шагнула в дом, и дверь закрылась.

В сердце что-то резануло. Инна с трудом удержалась от того, чтобы не заплакать. Значит, болеет… карантин… ничего не соображает и очень заразен… Как же! Просто он не хочет ее видеть. Вот и все. Так просто. Руки невольно сжались в кулаки, а ногти до боли впились в ладони. Нет, она не имеет права поддаваться эмоциям… у нее есть работа…

Рене очень быстро понял, что что-то не так. Когда Инна до крови прокусила губу, он резко остановился и схватил ее за плечи.

– Кто эта женщина? – серые глаза, казалось, заглядывали ей прямо в душу.

Инна помотала головой:

– Никто.

– Слушай, я же видел, как ты вся в лице изменилась, как только она пошла к тому дому. Кто там живет?

– Я же сказала, никто, – Инна попыталась обойти его.

– Инна! – раздраженно воскликнул Рене. – Я понимаю, что мы всего два дня знакомы, но мы не сможем ничего сделать, если ты будешь продолжать скрывать от меня разные вещи. Это как-то связано с ависонами? Я обратил внимание на то, что ты держишься настороже рядом с ними.

– Ависоны тут не при чем.

– А кто тогда причем?

– Никто. Простите, это личное, – пробормотала под нос Инна.

Рене вздохнул:

– Можешь мне рассказать, если хочешь. У меня богатый жизненный опыт. Возможно, я смогу помочь.

Но Инна молчала. Дело уже даже не в том, что она не доверяла Рене – она просто не могла выдавить ни слова. В груди что-то больно жглось от простой истины, которую она только что осознала: Алистер не хочет ее видеть. Почему? Что она такого сделала? Инна изо всех сил старалась не показывать ему своих чувств, пыталась держаться отстраненно, быть другом, но не более. Наверное, она надоела ему своими чувствами, вот он и решил спрятаться.

Ей нужно взять себя в руки. Андмор обещал ей конец света, она должна собраться и подготовиться к этому. Но на Инну неожиданно навалилось такое чувство одиночества, которого она еще не испытывала никогда в жизни. Ее пробрал холод, по коже прошли мурашки. Стоял солнечный день, но ей показалось, что резко наступила промозглая ночь. Она больше не могла выдерживать это. Окончательно потеряв контроль над собой, она села прямо на землю и разрыдалась.

Дети интерната во Фрибурге сидели на своих уроках, и заняться было вроде как нечем. Морщась от головной боли, Мизуки медленно шла по коридору, проверяя, все ли там в порядке, но вокруг было пусто. Пусто и тихо. Девушка уже начинала жалеть, что согласилась присматривать за детьми. Она практически ничего не могла предложить им, а потому большую часть дня просто слонялась по интернату, не зная, чем себя занять.

Тут вдруг из одной из комнат донесся такой звук, как будто что-то упало. Мизуки нахмурилась. Кто-то все же не пошел на занятия? Ромина поручила всем, так сказать, «воспитателям» следить, чтобы дети учились. Даже обрадовавшись, что ей нашлось дело, Мизуки быстро набрала на электронном замке универсальный код для входа и открыла дверь в комнату.

Но внутри оказалось пусто. Узкая незаправленная кровать, письменный стол, монитор на стене, несколько ящиков для одежды, небольшой холодильник, серебристый прибор (мультиварка или что-то в этом роде?)… Дверь в санузел открыта, как и окно, из-за чего создавался сквозняк. На полу рядом с письменным столом валялась фотография в рамке. Наверное, ее снес со стола порыв ветра, и именно этот звук она и услышала. Ребенок, живущий в комнате, сейчас на занятии, а она только зря вторглась в его жилище.

Наверное, ей стоило уйти, но почему-то этого делать не хотелось. Унылые однообразные коридоры наводили на нее тоску. Мизуки робко присела на отодвинутый стул и подняла фотографию с пола. Стекло оказалось с трещиной. Это от падения или так уже и было? На самой фотографии было двое: мужчина и женщина. Может, это родители ребенка? Мужчина – невзрачный очкарик с темными волосами. Очкарик? Какого года эта фотография? Мизуки осторожно подцепила какой-то железякой, лежавшей на столе, стекло и вытащила из-под него фотографию. Перевернула – дата не стояла, но бумага казалась очень хрупкой и слегка желтоватой, а значит, это явно не свежак. В каком веке люди перестали пользоваться очками? Мизуки не знала. В двадцать первом веке вроде некоторые еще носили, но на Форисе уже обходились без них.

Но почему у ребенка хранится столь древняя фотография? Кто для него эти люди? Мужчина невзрачный, но, очевидно, счастливый – улыбка чуть ли не до ушей. А женщина… красавицей ее не назовешь – лицо слишком широкое, подбородок тяжелый, волосы жидковатые… Но…

Девушка нахмурилась. Почему-то женщина на фотографии показалась ей смутно знакомой. Но откуда? Мизуки почти никого не видела из землян, да и эти люди явно уже давно умерли… Может, это какая-то актриса? В архиве Фориса хранилось довольно много земных фильмов и сериалов, и Мизуки частенько их смотрела. Но нет, воспоминание было совсем свежим… Где же…

А потом она вспомнила. Вчера, когда она просматривала все файлы, сохраненные на нейроресивере, среди всего прочего там мелькали фотографии этой женщины. Как же ее… Лорен. Вроде так. Помнится, даже в каком-то разговоре она упоминалась. Но что же тогда получается – ребенок, живущий в этой комнате, родственник хозяина нейроресивера? Как странно… Интересно, кто он? Мизуки быстро выглянула в коридор, посмотрела на надпись у двери. Г. К. Буланже. Класс 8. Ей тут же захотелось поговорить с этим или этой Буланже, но вряд ли Ромина обрадуется, если она вырвет ребенка с занятия. А сегодня Мизуки работала только до двух, и после должна была вернуться в Женеву, в то время как занятия у детей заканчиваются в половине четвертого. Что ж, видимо, придется отложить разговор с ребенком до завтра. А дома она еще раз взглянет на файлы нейроресивера и посмотрит, не удастся ли ей найти там что-нибудь интересное…

Инна продолжала плакать, сидя на земле. Рене стоял в стороне и не делал попыток ее успокоить – мужчина не понимал, из-за чего все это, а потому предпочитал держаться в стороне, чтобы не наломать дров. Инна не переставая всхлипывала и даже бормотала какие-то ругательства, а потому до нее не сразу дошло, что ее кто-то зовет.

Обернувшись, она увидела Селию Риччи. Она стояла рядом с ней с довольно мрачным видом. Инне почему-то захотелось наброситься на эту женщину, но сил у нее на это не осталось. Тем временем психиатр продолжала смотреть на нее как будто с сочувствием и молчать. Это Инну взбесило.

– Чего Вам надо? – грубо спросила она.

– Я увидела тебя в окно, и решила, что стоит тебе объяснить ситуацию., – пояснила она. – Я…

– Нечего тут объяснять, – проворчала Инна.

Ей захотелось уйти. Она поднялась на ноги, смахнула остатки слез с лица и кивнула Рене:

– Пойдемте.

– Если Алистер тебе хоть немного важен, то тебе стоит меня выслушать! – крикнула Селия.

Инна замерла. В сердце все еще пекло. Мир казался странно пустым, а Селия – всего лишь иллюзией, порожденной ее больным мозгом.

– Алистер не хочет меня видеть, – сухо произнесла Инна. – Я не стану ему навязываться.

– Конечно же, он хочет тебя видеть, – уверенно произнесла Селия. – Он просто не хочет, чтобы ты его видела… таким.

– Таким – это каким?

– Пойдем со мной. Я тебе покажу.

Инна с сомнением на нее посмотрела. Вот уже четыре дня Мартин Вебер отказывал ей в визите. А тут вдруг выходит Риччи и готова сама проводить ее к порогу! Что-то тут странное творится. Вот только… не лучше ли узнать правду? Если Алистер решил прекратить их общение, то ей лучше услышать об этом от него. А потом она вернется к работе. Зато все сразу станет ясно.

– Хорошо, – тихо произнесла она, а потом повернулась к Рене. – Если Вам все еще интересен нейроресивер, идите к моему дому и ждите меня там. Если двигаться прямо к озеру, то третий дом после этого – мой.

– Я так и сделаю, – пообещал Рене.

И мужчина без лишних вопросов пошел в нужном направлении. Инне хотелось уйти с ним. Какая-то ее часть боялась идти к Алистеру. Боялась того, что он может ей сказать. Нужно признать, после того разговора их отношения стали довольно натянутыми. Возможно, сейчас мужчина поставит окончательную точку. И ей нужно быть к этому готовой.

Селия без лишних слов проводила ее к дому. Дверь у главного входа была открыта. На пороге стоял Вебер с весьма хмурым видом. Кажется, на его голове прибавилось седых волос.

– Он по-прежнему настаивает, что нам не стоит ее приводить, – сообщил мужчина психиатру.

Но Риччи покачала головой:

– Мартин, мы с тобой не справляемся. Возможно, у нее получится лучше.

Инна не поняла, о чем они, но решила не спрашивать, потому что во рту у нее пересохло. Голова слегка закружилась, ей пришлось остановиться в прихожей и сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Селия Риччи терпеливо ждала, пока она придет в себя. Этого не произошло, но оттягивать дальше было глупо. Заправив выбившуюся из косы прядь волос за ухо, Инна вошла в гостиную.

Первое, на что она обратила внимание – это запах. Поначалу она его не узнала, потому что на Форисе была напряженка с алкоголем и редко кто пил, но вскоре вспомнила. Запах перегара, казалось, заполнил всю комнату, отчего она поморщилась. А потом Инна подошла к дивану, и только тогда заметила, что на нем кто-то лежит. Она не сразу поняла, кто это, зато когда поняла, в шоке открыла рот. Девушка знала Алистера уже четырнадцать лет. И за все эти четырнадцать лет она ни разу не видела его в таком состоянии.

На мужчине ничего не было, кроме трусов и майки. Волосы взлохмачены, на лице недельная щетина, в руках какая-то бутылка, к которой он приник, словно умирающий от жажды. Алистер поначалу не заметил Инну, но потом его мутные глаза случайно стрельнули в ее сторону, и он аж подпрыгнул на месте от испуга, расплескав по дивану жидкость.

– Инна, – хрипло простонал он. – Я тебя не ждал.

– Алистер, – растерянно протянула она. – Что случилось?

Но ответила ей Селия:

– У него депрессия. В очень тяжелой форме. Но беда в том, что не у него одного.

– О чем это Вы? – не поняла Инна.

– Ко мне за последнюю неделю обратились одиннадцать человек с жалобами на апатию, подавленное настроение и нежелание вставать с постели. Хотя, конечно, Алистер всех переплюнул и на самом деле не встает и никуда не ходит уже четыре дня. Инна, у меня такое ощущение, что это… не знаю, заразно, что ли? – Селия казалась очень испуганной. – Но ладно. Я вас двоих оставлю. Поговори с ним.

И женщина ушла из гостиной. Инна осталась наедине с Алистером, который, кажется, был очень смущен. Обычно у них никогда не кончались темы для разговора, но сейчас, впервые за все время их знакомства, она не знала, что сказать.

Глава 6

Рене дошел до дома Инны и остановился на лужайке, лениво проводя взглядом облака. Без хозяина он не мог войти внутрь. Нет, вообще-то мужчина знал один трюк, способный обмануть компьютер, блокирующий вход, но вряд ли Инне понравится, если он без спроса начнет рыться в ее вещах. Она и так ему не доверяет.

Время шло, а девушка все не появлялась. Рене уже начало надоедать безделье. Подул прохладный ветерок, и в этот момент кто-то за спиной произнес:

– Я смотрю, ты решил, что бессмертие спасет тебя от конца света.

Рене даже не вздрогнул, хотя сердце его заколотилось быстрее. Первым делом он окинул взглядом окрестности – на улице никого не было, даже ависонов. И только когда он убедился, что никто его не подслушает, обернулся.

– А я смотрю, ты забыла, что сейчас объявлена вне закона, – раздраженно сказал он. – И вообще, разве ты не говорила, что тебе опасно здесь появляться? Как ты тут очутилась вообще?

Светлана Постникова слегка усмехнулась:

– Мне пришлось сделать кое-что очень глупое – вывести в реальность весь корабль. А потом, когда мы подошли на достаточное расстояние, на котором начинает действовать телепорт – я переместилась на Землю. Я по-прежнему очень рискую, но иначе квантовиты меня бы съели.

– Ты вывела в реальность целый корабль? – возмутился Рене. – Совсем с ума сошла? Да ты приблизила конец света!

– Каждый человек в первую очередь думает о своей безопасности, – пожала плечами Светлана. – Главное – пока еще я жива, а что касается конца света – ну, тебе придется поторопиться.

– Я до сих пор не придумал, как все исправить, – мрачно заявил Рене. – К тому же Инна пока не догадывается о том, что происходит. Я не могу сказать ей обо всем прямо – иначе она спросит, откуда я это знаю, и что тогда? Я не могу рассказать ей про тебя. Она и так мне не доверяет.

– Ну, уж придумай что-нибудь, – саркастически протянула Светлана. – Ты же такой умный…

Рене покачал головой. Он надеялся, что у него есть еще пара недель на предотвращение конца света, но теперь все это жутко урезалось. Похоже, придется слегка подтолкнуть Инну. Она еще совсем ребенок, хоть и довольно умный, а значит, вряд ли что-то заподозрит, если он представит это как догадку гения. Может, вдвоем им удастся что-то придумать.

– А вообще мне нужно где-то спрятаться, – Светлана нервно огляделась. – Пока что ависоны меня не заметили, потому что вряд ли они ожидали, что я воспользуюсь телепортом, но это ненадолго.

– И что, мне тебя к себе домой отвести?

– А где ты живешь?

– В отеле вместе со всеми.

– Нет, это не подойдет, – нахмурилась Светлана. – Слишком много народа, кто-нибудь да узнает меня. Хм… Знаешь, пока я тут топталась, заметила, что у Инны есть погреб с вином.

– Во всех загородных домах есть погреба с вином.

– Отлично! – кивнула женщина. – Там я и спрячусь.

– Но что, если Инна тебя заметит?

– Она не пьет, так что вряд ли ей туда понадобится, – отмахнулась Светлана. – Зато ты будешь знать, где меня найти.

Рене ничего другого не оставалось, кроме как согласится.

Какое-то время они молчали. Инна просто не знала, что спросить, и как спросить. Пока она отчаянно старалась связать мысли в предложение, Алистер подхватил одеяло с дивана и завернулся в него, хотя холодно не было.

– Можешь сесть, если хошь, – предложил он.

От него очень сильно пахло, какой-то смесью алкоголя и немытого тела, но Инна все же опустилась на диван рядом с ним. Девушка продолжала молчать.

– Как у тя дла? – с трудом выговорил Кроссман.

Инна не выдержала и усмехнулась:

– Как у меня дела? Ты четыре дня отказывался со мной разговаривать, заставлял Вебера врать, что ты заразный, а сам в это время сидел дома и пил. А теперь ты значит, спрашиваешь, как у меня дела, как будто ничего не случилось?

Кроссман высунулся из-под одеяла и недовольно пробурчал:

– Я не пьян, – потом снова скрылся под одеялом и добавил обиженно: – Я выпал парю румок.

Инна покачала головой:

– Алистер, что происходит? Это совсем на тебя не похоже.

– Не похоже?! Прсто ра-аньше ты мня так…таким не видела.

Голос его звучал тихо и неохотно. Алистер старался не смотреть ей в глаза и вообще сидеть как можно дальше. Да, конечно, наверное, ему неприятно, что она увидела его в минуту слабости. Но раз уж Инна пришла сюда, она не уйдет, пока не поймет, почему все это случилось.

– Расскажи, что происходит, – мягко попросила она. – Возможно, я смогу тебе помочь.

Мужчина закрыл лицо руками. Потом запустил пальцы в волосы, пытаясь причесаться, но только больше взлохматил их. Взял бутылку с пола и сделал глоток. И только потом заговорил:

– Двен…пятн… четырнадцать лет назад она умерла. Моя мама., – язык Алистера заплетался, он еле выводил слова. – Потом был развод… с Эшли. Я остался один, совсем один. Я тогда свсем сдал. Недели две пил. Забил даже на работу. А твой отец… он тогда… тогда хотел заняться этим своим кван… компьютерм. Но помощников у него, – Алистер развел руками, – не было. Все отнекивались, гврили, что ниче не помучится. А потом он услышал про мои прогулы. Эр…р…риксн хотел меня уволить. И тогда Павел явился ко мне дмой. А я начал ругаться, все предъявлял, чтобы он ушел. Но он не ушел. Сказал: «давай работать вместе». А я сказал, что хчу умреть. А Павел такой: «почему же до сих пор не умер? Две недели уже стараешься»… «А я еще думаю». «Ну, раз думаешь, давай пока поработаем»… Так спокойно говорил. Как будто наплевать ему. Я и решил: сдохну позже. Пока поработаю. И мы стали работать… И он стал моим другом… И как-то оно… легче стало. На четынадцать лет…

Голос Алистера дрогнул, и он замолчал. Казалось, мужчина борется со слезами. Инна пребывала в небольшом шоке. Нет, она знала, что ее отец взял под свое крыло Алистера в очень нехороший период в его жизни – но она никогда не думала, что его состояние было настолько кошмарным. Ей никогда об этом не рассказывали – хотя, в общем-то, понятно почему. Наконец, Алистер взял себя в руки и продолжил:

– Не знаю, почему, но… когда Эшли умерла… мне снова стало худо. Я уже ее почти не любил, но… Шут его знает, – он покачал головой. – … я совсем один, и близких у меня нет… И вот, сломался. Тут в погребе вино тоже скучало… вот я его и выпил. Пчти все.

Инна нахмурилась:

– Так, что это ты имеешь в виду? Ты не один. У тебя есть я.

– Но у тебя же Мизуки… всякие проекты от прздента… твоя мать…, – горько заметил он. – Какое тебе дело до меня?

– Глупости какие, – твердо произнесла Инна. – Да, я много внимания уделяю работе, но ты мне тоже важен.

– Заче-ем? – тоскливо протянул Алистер. – Ты молода, у тебя еще… как там гврят… вся жизнь впереди… То, что тебе раз попался плохой парень, еще не значит, что…

– При чем тут вообще парни? – удивилась Инна. – Да, я сказала, что люблю тебя, – на этих словах она немного покраснела. – Но это далеко не единственная причина, по которой ты мне нужен. Знаешь, не в обиду Мизуки, но у меня еще никогда не было друга лучше, чем ты. Серьезно, ты самый замечательный человек из всех, кого я знаю. Моя любовь к тебе не просто взбесившиеся гормоны. И если ты по какой-то причине плохо себя чувствуешь, то я хотела бы знать. Возможно, мы смогли бы справиться с этим вместе.

Закончив говорить, она взяла его за руку и крепко сжала. Алистер немного помолчал, а потом добавил:

– Я прсто не хтел тебя отвлкать.

– Да я только рада отвлечься, – Инна улыбнулась. – Эти земляне такие высокомерные, смотрят на меня, как на таракана. Приятно время от времени пообщаться с кем-то, кто тебя ценит.

Кажется, в глазах Алистера мелькнуло нечто похожее на тепло. Поддавшись порыву, она легонько обняла его. Мужские руки легли ей на спину, и на какую-то секунду Инна почувствовала себя в безопасности. А потом Алистер пробормотал:

– Пойду, прму… холодный душ.

– Иди, – Инна нехотя отстранилась. – Я попрошу Вебера, чтобы он тебе помог.

Алистер, продолжая заворачиваться в одеяло, неуверенно встал. Походка у него была не твердая, однако, похоже, падать он не собирался. Инна тяжело вздохнула и выглянула в прихожую, где Вебер с Риччи тихо что-то обсуждали.

– Доктор Вебер, – позвала девушка. – Алистер пошел в душ. Вы не могли бы ему помочь?

– Да, конечно, – мужчина кивнул и поспешил войти в комнату.

Инна устало прислонилась к стене. Теперь, когда Алистер ушел, ей и самой вдруг стало одиноко, что наводило на определенные мысли.

– У тебя получилось.

Инна аж подпрыгнула – она не заметила, как в комнату вернулась Селия Риччи.

– Мы с Мартином уже четыре дня пытаемся уговорить его перестать пить, – устало протянула Селия. – Говорила же я, нужно было сразу тебя позвать. Но Мартин все говорил, что у тебя много работы, и что Алистер не хочет, чтобы ты его таким видела.

Инне не хотелось с ней разговаривать, однако тут она вспомнила кое о чем.

– Вы сказали, что многие жаловались на депрессию. Скажите, а Вы сами… не чувствуете ли себя одиноко? Как будто пропало что-то важное, а Вы не можете понять, что?

– Да, есть такое, – кивнула психиатр. – Мартин тоже так говорит. Причем утверждает, что в последнее время становится хуже, хотя он вроде бы начал смиряться со смертью своей жены.

Инна принялась накручивать кончик косы на палец. Что-то тут не так. Ясное дело, что они все пережили смерти близких людей, к тому же земляне открыто проявляли враждебность по отношению к ним, но все же почему всем было так одиноко? Даже Рене признавался, что испытывает нечто подобное, а у него никто не умирал. Хотя, может, и умирал, а ей он просто не рассказывал, но почему-то Инне казалось, что дело не в этом.

– Нам всем одиноко, – осторожно выдавила Инна. – А депрессия только у одиннадцати человек. Почему?

– Больше всего страдают люди с неустойчивой нервной системой, – пояснила Селия. – Те, кто более-менее спокойно переносит резкие неприятности, стараются держаться, но, насколько мне известно, все форисяне сейчас испытывают нечто подобное.

– А земляне?

– Земляне не желают иметь со мной дело.

Инна отбросила косу за спину. Глупые земляне. Это очень важно: подвержены ли подобным настроениям только жители одной планеты или все люди? Тогда можно было бы разобраться в причине…

Тут вдруг зазвучала легкая мелодия. Инна невольно дернулась, но Селия успокоила ее:

– Это всего лишь звонок в дверь. Я открою.

Психотерапевт ненадолго вышла из комнаты. До Инны донеслись негромкие голоса, а потом Риччи снова вернулась:

– Там какой-то парень пришел. Говорит, что его зовут Рене Мюллер, и что ему нужно срочно с тобой поговорить.

– Рене? Я же просила его ждать у моего дома, – недовольно скривилась Инна. – Ладно, я сейчас выйду.

Оставлять Алистера в таком состоянии не хотелось, но и Рене тоже не стоило бросать без объяснений. А то он еще, чего доброго, доложит своей сестре о том, какая она ненадежная. Инна вышла в прихожую и открыла входную дверь. Рене, нервно переминаясь с ноги на ногу и постукивая пальцами по перилам, стоял на крыльце. Выходить Инна не стала, только сухо спросила:

– Что-то случилось? По-моему, мне придется задержаться. Мы не могли бы отложить все дела на завтра?

– У нас нет на это времени, – отрезал Рене. – Кажется, я понял, что происходит в мире. И если это так… то счет идет на часы.

Говорил он вполне серьезно, но можно ли ему верить?

– И что же происходит?

– Проблема в квантовой реальности, – сказал Рене. – Можно мне войти? Это так просто не объяснить.

– Это не мой дом, – поджала губы Инна. – Почему нельзя объяснить здесь?

На самом деле ей просто не хотелось, чтобы он видел Алистера в его нынешнем состоянии. А то, опять-таки, доложит Ромине, и кто знает, что она тогда сделает…

– Я не хочу, чтобы нас подслушали ависоны, – выдавил Рене.

Инна с подозрением прищурилась. Ей, конечно, до ста четырех лет еще жить да жить, но, похоже, теперь уже сам Рене чего-то не договаривал. Раньше он держался достаточно сдержанно. За исключением редких вспышек раздражения, и того случая с Роминой, в правдивости которого Инна была не уверена. А сейчас он… словно боялся чего-то, и с трудом скрывал свой страх.

– Ладно, заходите, но оставайтесь в прихожей, – она пропустила мужчину в дом и закрыла дверь. – Теперь говорите.

– Жильцам этого дома можно доверять? – уточнил Рене.

– Да, можно. Вы будете говорить или нет?

– Инна…, – он собрался с духом. – Квантовая реальность пропала.

Девушка непонимающе моргнула:

– Как это пропала? Если Вы ее не видите, это еще не значит, что ее нет.

– Я не про то, видим мы или не видим. Ты говорила, что это не другой мир. Что она существует здесь и сейчас, просто мы своим ограниченным мозгом не в состоянии ее воспринять. Но что произойдет, если она исчезнет? Возможно ли такое, что без квантовой реальности вселенная просто… рассыплется на части? Потому что, по-моему, именно это сейчас происходит.

– Так стоп…, – Инна ошарашенно на него посмотрела. – Как она могла пропасть? С чего вдруг?

– Вы же взорвали ту бомбу, уничтожающую все квантовое.

– Она должна была удалить квантовые свойства из ДНК квантовитов, а не уничтожить целую реальность!

– Это вы так думаете. Вы собирали эту бомбу? Вы знаете, на что она способна? Создали-то ее ависоны. Откуда вы знаете, какими были их планы? Кто они вообще такие, эти ависоны, и каковы их цели? Может, они хотели этого с самого начала.

Инна хотела что-нибудь возразить, и не смогла. Потому что все сходилось. И связи между молекулами, и всеобщая депрессия, и смутные намеки Андмора… Ох нет! Квантовой реальности больше нет. И теперь всем им крышка.

Глава 7

Весь день Мизуки не могла выкинуть из головы эту группу детей. Почему они такие умные? Что ависонам от них надо? Эти мысли не давали ей покоя, и после обеденного перерыва она отправился к тому классу, где у них должны были идти уроки. По расписанию стоял урок физики. Дверь в класс была приоткрыта, и Мизуки замерла, прислушиваясь.

– …очень редко, во-первых, – говорил, кажется тот самый высокий мальчик. – А во-вторых, они нейтрино вроде тоже в этом же адронном коллайдере зафиксировали…

– Подожди, – перебила говорившего учительница. – Откуда ты это знаешь? Кажется, я вам этого не рассказывала.

– А что такого? – снисходительно спросил мальчик. – Я читал в свободное время.

– В 8 классе? – пораженно спросила женщина. – Но как… и зачем?

– Ну я же прав?

– Прав, но…

Мизуки задумчиво почесала подбородок. Сама она учила физику уже довольно давно, но все же не помнила, чтобы они проходили что-то подобное. Что за интернат гениев тут собрался?

– Я могу продолжить? – тем временем поинтересовался мальчик.

– Да, конечно, – растерянно пробормотала учительница.

– Нейтрино всю Вселенную пронизывают, – в голосе парня послышалось увлечение, как будто он говорил на свою любимую тему. – Нет, его там не фиксировали, его в ледниках фиксировали, или, а, его в воде фиксировали вообще. Под землей строили емкости, резервуары, он там определенным образом должен был себя проявить…

Мизуки перестала понимать, что происходит. Пятнадцатилетний подросток не мог всего этого знать. Девушка аккуратно заглянула через щель в класс и увидела, что учительница сидит за столом с широко открытыми глазами и явно сама пребывает в шоке. Голова у Мизуки разболелась, и она поспешила удалиться от класса подальше.

Дети явно были умны не по годам. И вряд ли Ромина чисто случайно собрала их всех в один интернат. Но уровень учителей явно не соответствовал необходимому. Мизуки, конечно, не была уверена, но ей показалось, что дети знали гораздо больше того, что им должны были преподавать. Но какой тогда смысл?

И вот этот мальчик. Судя по всему, ему очень нравилась физика, раз он с таким удовлетворением о ней говорил. Да и не просто нравилась. Он говорил так уверенно, как будто сам чем-то таким занимался. В общем, вундеркинд, не иначе. Но каким бы он ни был вундеркиндом, ависоны должны были быть еще умнее. Почему они обратились к нему за помощью? И что за катастрофа надвигалась на мир?

Подумав, Мизуки снова приблизилась к классу. Может, она узнает еще какую-нибудь подсказку?

– …и они сталкивались как раз в зоне детекции. В детекторе сталкивались протоны, они весят много. Если бы они стреляли электронами, это было бы лучше, меньше мусора полетело, более чётко получилось бы. Но электрон, он не разбивается, да, не разбивается, его нужно было бы почти до скорости света разогнать, а здесь это было бы нереально. Получается, они имели две тяжелые заряженные частицы, положительные, протоны, и разгоняли их в электромагнитном поле, а потом их сталкивали. Но там летело, конечно, мусора очень много, соответственно, там шумов много, куча проблем, поэтому лучшие лаборатории мира в своё время потратили кучу времени и усилий, чтобы поймать этот бозон Хиггса…

Но тут учительница устало его перебила:

– Вынуждена признать, Буланже, что мне нечему Вас учить. Ставлю Вам зачет автоматом, и можете больше на занятия не ходить.

Буланже? Тот самый Буланже, в чьей комнате она сегодня была? Значит, он у нас такой умный… Как, впрочем, и все дети в этом интернате. Вряд ли школьные учителя знали такие подробности из истории науки… А он вот знает. Как это возможно?

Буланже лишь тяжело вздохнул:

– К сожалению, Ромина мне этого не позволит.

– Называйте нашего президента мисс Мюллер, – вяло поправила женщина. – Я поговорю с ней и, уверена, она поймет.

– Нет, – уверенно сказал Буланже. – Не поймет.

Все-таки Ромина определенно знала, что делала, когда собирала всех этих детей в один интернат. Интересно только, зачем?

Рави вышел из корабля рядом с домом Ромины и остановился. Ему не хотелось идти внутрь. По правде говоря, ему вообще работать не хотелось. Как можно было продолжать жить, если его маленькая сестренка по-прежнему в квантовой реальности?

Мизуки с Инной уже не раз говорили ему, что ничего не могут сделать. Теперь, когда квантовые свойства удалены из всех живых существ, у них не было возможности вернуться в невидимый мир. Разве что сами квантовиты этого захотят, но вряд ли. И он понимал. Правда, понимал. Но все равно на сердце было жутко горько.

Рави стоял, так сильно погрузившись в свои чувства, что не заметил, как дверь в дом распахнулась. Парень очнулся лишь когда у него над ухом прозвучал голос президента:

– Так и будешь стоять?

Вздрогнув, Рави огляделся, но никого не обнаружил. Немного в отдалении стоял один из ависонов, равнодушно взирающий своими четырьмя глазами на горизонт. В их выражениях лица (хотя Рави лицом бы их морды не назвал) невозможно разобраться, но ему показалось, что существо что-то высматривает.

– Заходи давай, – снова раздался чей-то раздраженный голос.

Рави вздохнул и ступил в дом. Дверь за ним тут же закрылась. Он нерешительно замер в коридоре, и в этот момент из-за угла вышла Ромина.

– Значит, ты у нас специалист по системам климат-контроля? – оценивающе пробежалась по нему взглядом Ромина.

– Да, – ответил Рави. Почему-то рядом с ней ему было неловко.

– Как это ни странно, но на Земле выжило всего два таких специалиста, – задумчиво протянула президент. – Так что это хорошо, что ты решил остаться. Что ж, у меня есть для тебя работа, но я не уверена, справишься ли ты. Все-таки наша техника шагнула далеко вперед с того времени, как ваши предки покинули Землю.

– Постараюсь сделать все, что смогу, – как можно увереннее произнес Рави.

– Не сомневаюсь. Что ж, ситуация такова – в моей комнате сломался климат-контроль. Устроил мне филиал ада. Посмотри и почини, если сможешь. Следуй за мной.

Ромина развернулась и пошла по практически пустому коридору. Рави тоже медленно пошел, оглядываясь и чувствуя себя неуютно. На Форисе ему пару раз приходилось что-то чинить в доме их президента, и все-таки тот не оформлял интерьер вот так. Отсутствие мелочей и почти стерильная чистота нервировали парня. Он как будто оказался в доме какой-то знаменитости. Ему было страшно прикасаться здесь хоть к чему-нибудь.

Наконец, Ромина остановилась перед молочно-белой дверью, но открывать ее не спешила. Серые глаза вновь пробежались по фигуре механика, словно решая, стоит ли он такого доверия. А потом она легким прикосновением отворила дверь, и Рави зашел внутрь.

Она была права. Жара тут просто адская. Он всего минуту постоял, открыв рот, а его кожа уже покрылась капельками пота.

– Да, проблема на лицо, – сказал он. – Это займет некоторое время.

– У меня много дел, и я не могу весь день наблюдать за тобой, – нетерпеливо сказала Ромина. – Так что я тебя тут оставлю. Если захочешь со мной связаться – у дома стоит один из ависонов. Поговоришь с ним, и он меня найдет.

– Конечно, – пробормотал Рави.

На самом деле в этих странных птицах было нечто жуткое, и он пообещал про себя, что обратится к ним только в крайнем случае. К тому же воспоминание о том, что они общались с квантовиткой, было слишком живо в его памяти. Ромина напоследок посмотрела на него строгим взглядом, а потом ушла.

Рави принялся работать. Президент оказалась права – эта система оказалась сложнее, чем те, к которым он привык. Хотя, нужно признать, на Форисе таких систем ни у кого и не было. Самые обычные отопление и кондиционер – максимум, с чем ему доводилось сталкиваться раньше. В общем, долгое время ушло на то, чтобы разобраться в устройстве, а потом найти проблему. К этому времени уже перевалило за полдень, и Рави захотелось есть.

Урчащий живот не способствовал ясности мысли. Так что парень решил сначала перекусить, а потом вернуться к работе. Разумеется, о том, чтобы влезть в холодильник президента без ее разрешения, не могло быть и речи. Но предусмотрительный Рави всегда носил с собой обед – на тот случай, если хозяева окажутся не очень гостеприимными. Вот и сейчас он достал из поясной сумки контейнер с куском мяса (с тех пор, как Рави начал жить на Земле, он успел привыкнуть к мясу), запеченным картофелем и овощным салатом, а также термос с чаем. Но есть на такой жаре не хотелось, поэтому парень вышел из комнаты.

В длинном коридоре не было ни одного стула, и даже у окон не имелось подоконников. Стоя есть тоже не хотелось, поэтому он решил заглянуть в какую-нибудь комнатку, где климат-контроль функционировал нормально. Немного подумав, Рави решил далеко не ходить, и открыл первую попавшуюся дверь. Похоже на гостиную – диван и монитор во всю стену. Рави зашел и осторожно поставил контейнер на небольшой столик, стараясь ничего не уронить – вряд ли Ромина обрадуется тому, что он испачкает ее идеально белый пол. Парень достал нож с вилкой и собрался разрезать мясо, как вдруг дверь, которую он оставил открытой, сама по себе закрылась. Он вздрогнул от неожиданности, но поначалу не обратил внимания – подумаешь, дверь. Он продолжил свой обед.

Закончив, Рави подхватил контейнер и направился к выходу из комнаты. Однако когда он попробовал открыть дверь, она не подчинилась. Может, он что-то делает неправильно? Рави осторожно коснулся белого прямоугольника во всех местах, до которых смог дотянуться – но ничего не сработало. Сердце парня гулко стукнуло – кажется, он здесь заперт.

– Но если Вы и в самом деле правы, то почему мир не разорвало на части в тот день, когда это случилось? – спросила Инна.

– Я не уверен, но, скорее всего, это затронуло только органику, – предположил Рене. – Все живые организмы исчезли, но дома, предметы – это должно было остаться на месте. Скорее всего, они удерживают вселенную и помогают ей не развалиться, но вряд ли этого хватит надолго. Расширение расстояния уже указывает на то, что миру потихоньку приходит конец.

– Так, стоп, – Инна постаралась взять себя в руки. – Это неплохая теория, но пока что только теория. Наверняка мы не знаем. Нужно проверить.

Рене открыл рот и хотел что-то сказать, но девушка его перебила:

– Ждите здесь, – и вернулась в гостиную.

Там оказалось, что Алистер успел выйти из душа. От него уже не пахло, черные волосы начали завиваться от воды, на лице пропала щетина, а также он надел чистые рубашку с короткими рукавами и брюки. Мужчина о чем-то тихо разговаривал с Селией Риччи, но, заметив Инну, замолчал.

Его взгляд все еще был полон тоски и боли. Инна очень хотела остаться, но времени на это уже не было. Однако бросать Алистера одного ей не хотелось.

– Мне пора идти, – неуверенно протянула она. – Скажи, ты нормально соображаешь?

– Сегодня я не так уж много выпил, – пожал плечами Алистер. – Но мне в последнее время трудно на чем-либо сосредоточиться. Не уверен, что смогу сегодня работать.

Инна немного помолчала, размышляя.

– Мне кажется, тебе было бы полезно отвлечься. Почему бы тебе не пойти со мной? Можешь не предлагать никаких идей и вообще ничего не делать. Просто послушаешь.

– А мне разрешат? – с сомнением спросил Алистер.

– А кто их спрашивать будет? Серьезно, пошли со мной. Что тебе тут делать? – Инна повернулась к Селии. – Вы же согласны, что ему не стоит продолжать и дальше лежать здесь?

Психиатр поспешно кивнула:

– Разумеется, лучше ему в такую минуту быть с кем-то близким. Мартин уже дал ему таблетку, выводящую спирт из организма. Примерно через час он будет абсолютно трезв. Уверена, ему станет легче, даже если он просто какое-то время побудет рядом с тобой.

– Вот видишь, даже доктор Риччи со мной согласна! – довольно произнесла Инна.

Алистер еще какое-то время с сомнением смотрел на нее. В его взгляде читалась борьба. Но в итоге мужчина кивнул и встал с дивана. Селия поспешно добавила:

– Пока вы будете заняты, я поищу какие-нибудь антидепрессанты и, может быть, снотворное, чтобы ты выспался. Инна, – психиатр повернулась к девушке. – Алистеру сейчас очень плохо. Возможно, он не сможет сейчас оказать тебе помощь по работе, но ему все равно нужна поддержка. Будь с ним помягче. А ты, Алистер, постарайся отвлечься, и, если вдруг почувствуешь желание что-то сделать, делай, не думай о том, что получится плохо. Просто делай.

Мужчина кивнул. Инна робко подошла и взяла его за руку. Алистер сжал ее ладонь в ответ, и тогда они вдвоем пошли в прихожую, где ждал Рене. Увидев, что девушка не одна, землянин прищурился:

– Кто это?

– Алистер Кроссман, – представила Инна. – Ему уже лучше, и он больше не заразный, так что он пойдет с нами. А это Рене Мюллер, брат нашего президента и квантовый физик.

– В прошлом квантовый физик, – поправил Рене. – Это было давно.

Сказав это, мужчина уставился на Алистера так, как будто увидел единорога или кого-то в этом роде. Сначала Инна не могла понять, в чем тут дело, а потом до нее дошло: он, наверное, ни разу в жизни не видел естественную внешность среднего возраста, не подправленную никакими регенерациями. Нет, само собой, Алистер старым не был – но кожа у него была уже не такая эластичная, как бывает у двадцатилетних, и даже встречалось несколько седых волосков на голове.

– А можно поинтересоваться, сколько ему лет? – с любопытством спросил Рене.

– А какая разница? – пожала плечами Инна. – В любом случае, он моложе Вас.

– Непохоже, – почему-то недовольно скривился Рене.

– Тогда, может, хоть его Вы не будете считать ребенком, – съязвила в ответ Инна.

Рене лишь смерил ее презрительным взглядом.

Они втроем вышли на улицу. Солнце уже начинало клониться к горизонту, и тут девушка вспомнила о том, что пропустила обед. Но прерываться на еду уже было некогда. Инна быстро пересказала Алистеру все, что она узнала за последние дни, кроме того, что видела квантовитку в подвале с ависонами – Рене мог подслушать. Он, кстати, недовольно косился на нее и хмыкал каждый раз, когда Алистер переспрашивал что-то. До дома они дошли за считанные минуты, после чего Инна разблокировала вход и впустила обоих внутрь.

Мизуки и Рави были на работе, так что все комнаты окутывала тишина. Но на этот раз она уже не казалась гнетущей – наверное, сказывалось присутствие людей. Алистер зашел спокойно, а вот Рене на пороге замер, как будто прислушиваясь – интересно, к чему?

– Присаживайтесь пока в гостиной, я сейчас принесу нейроресивер.

Инна отправилась в комнату Мизуки. Ее подруга, как обычно, даже не заправила постель, раскидала домашнюю одежду по комнате и оставила открытым окно, в которое прорывался на удивление холодный ветер и гонял обрывки бумаги. Инна сразу же направилась к небольшому прикроватному столику и принялась выдвигать ящики. В одном из них она нашла маленький цилиндрик, взяла его и вернулась в гостиную.

Мужчины молча сидели по разные стороны дивана и с подозрением поглядывали друг на друга. Почувствовав висящее в комнате напряжение, Инна поспешила сесть между ними. Потом положила прибор на ладонь и сказала:

– Вот здесь вся информация. Кто ее просмотрит?

– Никто, – заявил Алистер. – Видишь эту вот резьбу по краю? Она здесь не просто так. Вся эта штука разработана так, чтобы работать с определенной системой, и никак иначе. Так как это более продвинутая модель, наши ресиверы не подойдут. Разве что ресивер Рене…

– Мой тоже не подойдет, – возразил швейцарец. – Это модель трехсотлетней давности. У нас уже давно применяется другая технология. Основа ресивера в мозгу может сломаться.

– Но Мизуки подключила нейроресивер к своему мозгу, и с ней ничего не произошло, – заметила Инна.

Алистер покачал головой:

– Я не знаю, как такое могло случиться. Возможно, ей просто повезло. В ее системе мог быть какой-то изъян, который позволил считать информацию. А еще возможно, что эта штука повредила ей мозг, а сама Мизуки этого даже не заметила. Ты ее видела с тех пор?

– Вечером с ней все было в порядке, а утром мы вставали в разное время.

– Позвони ей. Прямо сейчас, – посоветовал Алистер.

– У нас нет на это времени, – встрял Рене. – Если мы не можем воспользоваться этой штукой, может, ты поверишь мне на слово?

– Я ученый и никогда не верю просто словам, – уверенно произнесла Инна и принялась звонить Мизуки.

Подруга долго не отвечала, и она уже даже начала беспокоиться. Рука сама собой потянулась к косе и принялась дергать за кончик. Гудение в голове вызывало тревогу, сердце невольно начинало колотиться чаще… И вот, наконец, раздался голос Мизуки: