Война в принципах стратегии и тактики управления войсками с древнейших времен до наших дней бесплатное чтение

Предисловие. О принципах войны

О принципах организации и ведения войны как формах устойчивых закономерностей войны, проявляющих себя на практике, о том, существуют ли они вообще в виде чего-то неизменного, споры велись и ведутся на протяжении всей военной истории: Сунь-Цзы, Наполеон, Карл фон Клаузевиц, Генрих Лееръ, Гельмут фон Мольтке, Владимир Ленин, Александр Свечин, Генри Бэзил Лиддел Гарт и многие другие военные теоретики прошлого постоянно пытались выделить такие закономерности и описать их. Сам факт того, что военное образование по-прежнему имеет профессиональный, систематический и научный характер, а также является одной из древнейших научных сфер знания говорят нам о том, что устойчивые принципы организации и ведения войны существуют. Они, конечно, не неизменны, однако фундамент их сохраняется в веках, независимо от средств и способов вооруженной борьбы.

Если глубоко проанализировать большинство вооруженных столкновений прошлого и настоящего, мы убедимся, что именно человеческий интеллект, оснащённый верным знанием («принципами организации и ведения войны») во всех случаях являлся доминирующим, решающим фактором, определявшим победу или поражение в войне. Знание основных «принципов организации и ведения войны» на своём уровне – это витальное, жизненное требование к каждому солдату, офицеру, генералу и адмиралу, а также к политическим руководителям государства, руководителям его тыла. Без этого знания, научного и выверенного, – поражение, поражение, смерть! Нет и не может быть победы, во всяком случае долгосрочной, стратегической победы без такого твердого знания.

О том, что вопрос определения принципов в военном деле по-прежнему актуален, говорит появление в одном из последних номеров журнала «Военная мысль» № 5 за май 2022 года статьи В. Н. Соколова и А. В. Харжавина «Закономерности и принципы оперативного применения формирований войск и сил на приморских операционных направлениях Российской Федерации»¹.

Кроме специального раздела, посвященного принципам применения войск на приморских операционных направлениях, статья содержит важное теоретическое вступление, касающееся значения принципов войны.

Авторы статьи справедливо указывают, что «выявленные законы и закономерности действуют как господствующие зависимости свойств различных процессов и явлений от условий и факторов, определяющих качество их протекания, функционирования. Такие зависимости постоянно проявляются и повторяются в реальной действительности, т. е. имеют замечательное свойство сохраняться. Знание тенденций, соответствующих им законов и закономерностей в исследуемой предметной области, позволяет на их основе вывести принципы поведения субъекта в интересах совершенствования объекта исследования – процесса (явления) в соответствующем виде деятельности. Таким образом, принципы непосредственно связаны с законами и закономерностями, являясь их преломлением в практическую плоскость применения войск (сил). В итоге теоретического выявления тенденций, закономерностей и принципов создается теоретическая база, которая может и должна быть востребована на практике в ходе творческой работы по принятию и обоснованию решений. Целенаправленная деятельность органов военного управления по реализации полученных научным путем принципов военного искусства, сообразно условиям реальной обстановки, закономерно сказывается на итогах процесса вооруженной борьбы (рис. 1)»².

В настоящей работе эти принципы организации и ведения войны выделены в ретроспективе на основании анализа. Поэтому эта работа является актуальной и важной не только с позиции изучения военной истории, но и для каждодневной практической деятельности военных специалистов и политиков.

Рис. Взаимосвязь основных понятий процесса научного познания в предметной области оперативного применения войск и сил (теоретическая и практическая интерпретация)³

Ещё одним важным элементом работы стала попытка оживить её за счет некой персонализации. Часто мы знаем фамилии тех или иных военачальников, но мало знаем об их личностных качествах и характеристиках. А ведь эти самые качества не в последнюю очередь влияли на их судьбу, на их решения и действия. Где возможно, особенно это касается малоизвестных широкой публике персоналий, мы пытались обратить внимание на их личности.

Понятие «войны»

Война есть продолжение политики иными средствами – в оригинале: «Война есть ничто иное, как продолжение политики, с привлечением иных средств» – это изречение принадлежит немецкому (прусскому) военному теоретику генералу Карлу фон Клаузевицу (1780–1831), приведённому им в сочинении «О войне» (ч. 1, 1832).

Полная цитата в переводе на русский язык звучит следующим образом⁴:

«Война есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами. То специфическое, что присуще войне, относится лишь к природе применяемых ею средств. Военное искусство в целом и полководец в каждом отдельном случае вправе требовать, чтобы направление и намерения политики не вступали бы в противоречие с этими средствами. Такое притязание, конечно, немаловажно, но, как бы сильно в отдельных случаях оно ни влияло на политические задания, все же это воздействие должно мыслиться лишь как видоизменяющее их, ибо политическая задача является целью, война же только средство, и никогда нельзя мыслить средство без цели.»

Поэтому у любой войны всегда есть две цели – политическая и военная.

Следуя за К. фон Клаузевицем, В. И. Ленин писал:

«Война. «В применении к войнам основное положение диалектики… состоит в том, что «война есть просто продолжение политики другими» (именно насильственными) «средствами». Такова формулировка Клаузевица… И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики данных, заинтересованных держав – и разных классов внутри них – в данное время» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 224).

Этот закон (или принцип) также имеет своё название «Закон определяющей роли политических целей войны»⁵.

В своей книге «Мозг армии» (1927–1929) маршал СССР Б. М. Шапошников, разделяя в целом позицию В. И. Ленина, давал также такое определение:

«Война – это такое явление общественной жизни, которое хотя и служит для достижения политических целей, однако, имеет, как насилие, свои собственные законы, свой «дух», свою природу. Поэтому со стороны политики ничего не должно быть предпринято, что противоречило бы природе войны» (определение из книги)⁶.

Война – это орудие политики. Она ведется для достижения известных политических целей. Раз война есть орудие политики, то ясно, что деятели последней должны знать основы использования этого орудия, его природу⁷.

Английский военный теоретик XX века Э. Кингстон- МакКлори дает свое определение войны. С его точки зрения, «война – это вооруженный конфликт между государствами, каждое из которых стремится навязать свою волю противнику, конфликт, предполагающий мобилизацию всех сил и средств для достижения главной цели»⁸.

Это определение на первый взгляд весьма поверхностно, как можно будет видеть из дальнейшего изложения, так как субъектами войны как «продолжения политики насильственными средствами» являются не только государства, но в наше время и наднациональные структуры, а также движения, не имеющие своей государственности, например, ИГИЛ⁹ (запрещено в России). Это касается в том числе войн за независимость, антиколониальных и религиозных войн и т.д.

Однако Э. Кингстон-МакКлори абсолютно правильно указывает на то, на что забыл сделать акцент фон Клаузевиц: цель конфликта – это не насилие само по себе, задача ставится навязать свою волю противнику. Это не исключает задач устранения политических или экономических конкурентов с арены или их ослабления. В этом случае война как крайняя форма причинения вреда и даже физического уничтожения противника также может иметь место.

Стороны войны, особенно войны кровавой, несправедливой, склонны, оправдывая своё агрессивное поведение, выдавать её за неизбежность. Безусловно, война имеет чаще всего объективный, а не субъективный характер, хотя случайности не исключены (в моменте начала войны). Вместе с тем начало войны требует всё же готовности к ней. Поэтому вопрос начала войны – это вопрос оценки её эффективности, или перспектив, для инициаторов вооруженного конфликта. Если война перспективная, её начинают.

Военным историкам хорошо известен т.н. «Инцидент на мосту Лугоу (Марко Поло) в Пекине» – стычка между солдатами японской Гарнизонной армии в Китае и ротой китайских войск, охранявших мост Лугоу, произошедшая 7 июля 1937. Этот инцидент послужил для японцев формальным поводом для начала Второй японо-китайской войны. Поводом к войне стало якобы похищение китайцами японского солдата. Солдат затем нашёлся, но война уже началась.

Таким образом, обобщим: война – это продолжение политики другими, насильственными средствами, которое как насилие имеет свои собственные законы, свой дух и свою природу и требует от военных деятелей соответствующих специальных знаний о законах и природе войны. Война совершается с целью навязать свою волю противнику, устранения политических или экономических конкурентов, из экономических, религиозных или иных соображений, когда применение иных, невоенных средств, с позиции участников конфликта, неэффективно.

По своим задачам война – это орудие политики, её этап и её часть. Поэтому вооруженные силы ставят перед собой политические цели. Если эти цели позитивные, они, как правило, сводятся к наиболее оптимальной организации обороны государства и проживающего в нем народа. Негативные цели всегда вуалируются действующим политическим руководством и пропагандой под «благие намерения» разного рода.

Если в мирное время военная стратегия стремится предотвратить войну или добиться определенной цели, не прибегая, по возможности, к военным действиям, то в ходе войны она придает или пытается придать военным действиям целеустремленный, планомерный и методический характер¹⁰.

Но это только военное (научное) определение. С позиции философии, война – это нечто гораздо большее.

На применение военной силы общества и их правители решаются тогда, когда они не могут или не хотят достигнуть своей цели другими средствами, а также тогда, когда они могут рассчитывать на военный успех. Но, что кажется очевидным, с позиции человека, выглядит совершенно по-другому, с позиции истории.

Война никогда не происходит, если она не подготовлена, если к ней не готовы люди, точнее хотя бы одна из сторон конфликта. Будучи самым труднопредсказуемым явлением общественной жизни, в развитии которого ярко выражена воля сотен, тысяч, миллионов и даже сотен миллионов человек, где сочетается огромное количество случайностей, война рождает два главных социальных последствия – во-первых, затрагивает всех членов общества без исключения; во-вторых, испытывает общество и человека на прочность, проверяет его мировоззрение, жизненные устои и т.д.

Русская школа военной теории, если изучить работы наших мыслителей, перечисленных выше из царской эпохи, а также представителей более поздней советской эпохи – М. В. Фрунзе, А. А. Свечина, В. К. Триандафиллова, Б. М. Шапошникова, В. Д. Соколовского, М. А. Гареева и др. – всегда ставила в качестве главных и принципиальных вопросов военной теории те из них, которые касаются сути вещей. В этом проявляется национальный характер русского человека, которого интересует суть вещей, интересует то, что лежит в основе мироздания.

А ведь, если говорить о военном искусстве, оно часто просто в том, чтобы хорошо воевать. Ибо, если ты хорошо воюешь, ты бережешь и людей, и имущество, и, главное, время. Главная же цель – это сохранение или достижение того образа будущего, который является желаемым и необходимым, происходит от природы, от Бога, находится в гармонии с окружающим миром.

Еще В. И. Вернадский, незадолго до своей смерти в 1945 году, находясь в Казахстане в эвакуации писал, что нацистская Германия во главе с А. Гитлером не может победить в мировой войне, так как её вооруженные силы и её народ действуют против законов ноосферы, против интересов человечества, против разума на Земле.

В этом смысле война – это всегда острое разрешение чаще всего ранее существовавшей социальной болезни, которая до момента начала войны находилась в латентной, скрытой форме.

Проводя испытание человеческой цивилизации «огнем и мечом», проверяя её на прочность, война заставляет людей сделать главное – переоценить свою жизнь, часто поменять её.

В философско-религиозном смысле,война – это наиболее трудный путь, по которому человек приходит к Богу.

Военные теоретики и политики с начала ядерной эры в 1940-х годах прошлого века выделяют несколько видов войны:

– Тотальная война

– Ограниченная война

– Локальная война

– Холодная война

Одним из первых термин «тотальная война» предложил немецкий генерал Эрих Людендорф в одноименной книге (1935)¹¹Тотальная война. Это война, в которой все участвующие страны используют все доступные им ресурсы и методы, чтобы одолеть противника.

В настоящее время термин «тотальная война» означает вооруженный конфликт, не ограниченный ни географическими пределами, ни сроками, ни применяемым оружием. Это война, в которой оружие массового уничтожения – атомное, водородное, биологическое и химическое применяется не только на поле боя, но и для нанесения ударов по глубокому тылу противника (определение Э. К. МакКлори). Война с использованием такого оружия неизбежно становится глобальной.

В отличие от тотальной, ограниченная война – это всякий вооруженный конфликт, не связанный с применением современного оружия массового поражения против глубокого тыла воюющих сторон. Ограничения здесь распространяются только на применяемое оружие, в то время как географические рамки конфликта могут оставаться неограниченными. Примером таких войн может служить Вторая мировая война, хотя в свое время она и считалась тотальной. В ограниченной войне будущего, вероятно, сможет применяться тактическое ядерное оружие (точка зрения Э. К. МакКлори в 1962 г.). Конечно, при этом возникнет много случаев, когда его применение будет граничить со стратегическим. Поэтому вопрос о том, останутся ли в этих условиях военные действия ограниченными или перерастут в тотальную войну, будет зависеть прежде всего от того, что каждая из воюющих сторон сочтет для себя более выгодным и, добавим, возможным.

Еще в 1963 году Военное издательство в комментарии к указанной позиции английского военного теоретика писало: «Перерастание ограниченной войны в тотальную теперь зависит не от соображений выгодности, которые имеет в виду автор. Как подчеркнул Министр обороны Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский в речи на XXII съезде КПСС, «в современных условиях любой вооруженный конфликт неизбежно перерастет во всеобщую ракетно-ядерную войну, если в него будут втянуты ядерные державы»¹².

По мнению Э. Кингстона МакКлори, стратегия ограниченной войны должна быть способна не только предотвратить развязывание такой войны великой державой, но и сдержать силы начавшего эту войну. В понятие ограниченной войны не входят массированные удары по глубокому тылу главных противников. Эта война, как правило, будет вестись обычными наземными силами, возможно, при поддержке тактическим атомным оружием со стороны одного или всех видов вооруженных сил. Не исключены такие ограниченные военные действия на море, которые будут носить весьма серьезный характер. Главную роль в ограниченных войнах на море будут играть военно-морские и военно-воздушные силы. Наконец, могут быть и ограниченные вооруженные конфликты в воздухе, где основным средством явятся военно-воздушные силы, поддержанные флотом и сухопутными войсками.

Понятие «локальная война» относится к военным действиям, ограниченным как территорией, так и отчасти применяемым оружием. Типичный пример такой войны – война в Корее (1950–1953гг.). Несмотря на явную опасность перерастания в ограниченную и даже в тотальную войну, корейский конфликт остался локальным. Воюющие стороны ограничились применением так называемого обычного вооружения. Сюда же относятся войны между малыми странами или между великой державой и малой страной. Такие войны ведутся сухопутными войсками при поддержке (в случае необходимости) военно-воздушных и военно-морских сил.

«В холодной войне организованные вооруженные силы непосредственно не противостоят друг другу: их роль сводится главным образом к поддержке полицейских сил и войск службы безопасности или к подавлению подрывной деятельности. Цель холодной войны состоит в том, чтобы, не прибегая к военным действиям, нарушить равновесие сил в том или ином районе или свергнуть власть в какой-либо стране путем подрывных действий, засылки агентуры и экономического проникновения. В этой «войне» противники могут прибегать к любым действиям, за исключением военных» (определение Э. Кингстона-МакКлори, 1962)¹³.

Способность успешно вести «холодную воину», то есть войну без ведения военных действий на территории противоборствующих сторон или не затрагивающую их вооруженных сил, состоит в возможности оказывать на противника политическое, психологическое и экономическое давление, поддерживаемое, в зависимости от обстановки, полицейскими акциями и даже военной силой. В войне такого рода первостепенную роль играет политическое руководство; военное руководство полностью подчинено политическому и действует только по его указаниям в зависимости от требований обстановки.

Между государствами идет непрерывное и различное по степени напряженности соревнование в дипломатической, финансовой, экономической и идеологической областях. Формы отношений между странами постоянно меняются. Непрекращающаяся конкуренция и обусловленные ею разногласия, соперничество на международной арене и вызываемая этим международная напряженность, взаимные угрозы и запугивания, наконец, открытые враждебные акции приводят к тому, что гармония и сотрудничество в отношениях между государствами уступают место открытой вражде и далее – войне. Различие во взаимоотношениях неизбежно влечет за собой деление государств на союзные, нейтральные и враждующие. Войну сейчас уже нельзя считать тем, чем она была раньше, поскольку, перерастая в тотальную, она становится бессмысленной, с точки зрения преследуемых целей.

Момент начала войны

Одним из важнейших военных и политических вопросов является определение момента начала войны. Исторически и де юре момент начала войны определялся датой её официального объявления или с даты военной провокации или нарушения государственных границ, моментом атаки на воздушное или морское судно, обладающее признаками суверенной территории государства.

Военная практика и теория давно не согласны с таким подходом.

«Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим» – заявляет маршал Б. М. Шапошников в своей работе «Мозг армии»¹⁴. Мобилизация наших дней – одиум войны. Мобилизация на пороге мировой войны являлась преддверием войны, фактическим ее объявлением и только в таком смысле и могла быть понимаема¹⁵:

«Начальник австро-венгерского генерального штаба не отделял от войны мобилизацию, а Мольтке-младший считал, что после объявления мобилизации официальное объявление войны было пустой формальностью, совершенно не нужной с военной точки зрения, известной данью дипломатической вежливости и международному праву. Если вспомним, то в Германии мобилизация была объявлена тогда, когда был послан в Петербург ультиматум, то есть война предрешена; во Франции так же указ о мобилизации был подписан после твердой решимости правительства на войну. Об Австро-Венгрии говорить не приходится, ибо там мобилизация, не считая частных призывов под знамена резервистов, всегда сочеталась с войной. Иными словами, в понимании как дипломатов, так и генеральных штабов западных государств мобилизация означала собой войну…

Стратегия сокрушения требовала быстрого изготовления возможно большего числа боевых сил, быстрого их сосредоточения и почти одновременного введения в дело для достижения столь же быстрого и решительного успеха. Иными словами, стратегия молниеносного действия требовала и крайнего напряжения в развертывании вооруженных сил для войны. Эти требования служили отправными для мобилизации и клались в основу всех работ в этой области. Характер будущей войны определяет и характер самой мобилизации…

Мобилизация тех времен (прим. – Первой мировой войны) знаменовала собою переход от кадров мирного времени к армии, необходимой для войны, путем развертывания кадров и пополнения их людьми, конским составом, снабжения вооружением и всеми другими видами довольствия для войны. Одновременно производилась мобилизация железнодорожного транспорта, на обязанности которого лежало быстрое доставление мобилизационной армии на театр военных действий».

План войны

Современная война, как правило, является ожидаемым явлением как для нападающей, так и для обороняющейся стороны. В условиях работы разведок, а также дипломатических служб скрыть намерение начать войну сложно. Можно ввести противника в заблуждение относительно места начала войны, её формы, задействованных сил, повода, времени и других деталей. Главный вывод из этого состоит в том, что современная война, как правило, неспонтанное явление, а результат реализации военного плана.

Военный план должен содержать в себе указание главных противников, главного театра войны, военную цель, предложения способов достижения поставленных политических и военных целей, то есть применение стратегии измора или сокрушения, наступления или обороны, распределение сил и средств, установление срока их готовности к началу операций и план первых операций (Б. М. Шапошников, «Мозг армии»¹⁶).

Мы не будем подробно рассматривать большинство военных составляющих плана, так как они отражены в остальных разделах, посвященных военной стратегии. Но подробнее остановимся на экономических аспектах.

Если внимательно ознакомиться с мемуарами большинства немецких генералов Второй мировой войны, таких как Э. фон Манштейн, Х. Гудериан, А. Кессельринг, то все они отмечают отличное тыловое обеспечение советских войск, постоянно поступление на Восточный фронт резервов, новой техники, отличную работу советских железных дорог. Особенно интересно читать воспоминания генерала немецких бронетанковых войск Х. Гудериана, который сравнивает отличную тыловую работу советского командования с буквально отвратительной немецкого, когда только одна пятая часть вверенных ему войск была обеспечена зимним обмундированием зимой 1941 года. Как организатору этими оценками мы, безусловно, обязаны И. В. Сталину и его коллективу, именно он смог выиграть тыловую войну, войну военных экономик. Поэтому выступления современных политиков, упрекающих СССР в том, что «ничего, кроме калош» производить не умели, как минимум безграмотны и, более того, недальновидны, поскольку опускают собственный позитивный опыт.

Экономический и операционный план войны

В своей работе «Мозг армии» Б. М. Шапошников пишет¹⁷:

«Экономический план войны должен не только предусматривать подготовку к войне армии и театра военных действий, не только содержать в себе «военную сторону», в смысле питания армии всем необходимым, но и затрагивать вообще «экономическую линию поведения» государства во время войны. В плане должно быть предусмотрено развитие народного хозяйства страны, должны быть продуманы и подготовлены финансовая и экономическая мобилизация и транспорт».

«Война не возникает внезапно, – говорит Клаузевиц, – подготовка ее не может быть делом мгновения». Война стоит денег, подготовка к ней не может быть осуществлена без огромного напряжения экономической силы государства в короткий срок. В этих видах все военные планы, те или иные программы рассчитываются в своем выполнении на годы, а в военный бюджет вносится лишь часть общего плана военного строительства¹⁸.

Планы экономической мобилизации и подготовки в войне должны включать в себя точно следующие сектора: экономику (финансы, «военные деньги» – государственные резервы, защита сбережений населения, накоплений и денежных расчетов внутри страны и международных в военное время); транспорт; вопросы мобилизации гражданской промышленности.

Б. М. Шапошников продолжает: «Мобилизация гражданской промышленности и подготовка к ней в наши дни является столь необходимой и столь важной работой, что ее основные принципы и даже детали должны быть хорошо известны каждому государственному деятелю и ответственному военному работнику, независимо от того, является ли он частицей «мозга армии» или нет. Необходимо знать продолжительность промышленной мобилизации, способы ее проведения, обеспечения необходимыми чертежами, лекалами для постановки нового производства и обеспечения соответствующей рабочей силой вообще, а квалифицированной в частности, и т.д.

Кроме мобилизации гражданской промышленности должна быть проведена вообще экономическая мобилизация во всей стране.

Обращаясь к вопросу мобилизации гражданской промышленности для целей войны, ныне можно сказать, что ни одно государство перед мировой войной не учло всю важность такой подготовки страны…

Ныне, конечно, хорошо известно, что такой способ питания войны обеспечивает лишь на 10–15% ее нужды, а остальное должно быть перенесено на гражданскую промышленность, мобилизующуюся с первых дней войны».

Мы видим, что уже по результатам Первой мировой войны, которая, безусловно, была войной на истощение воюющих держав, когда поражение Германии было достигнуто именно таким способом, выяснилось, что вопросы военной и гражданской мобилизации на случай войны не были проработаны должным образом ни в одной стране-участнице.

Б. М. Шапошников в своей работе подробно рассматривает опыт Австро-Венгрии, но мы должны помнить «снарядный и патронный голод» русской армии на Восточном фронте в 1914–1916 гг. – всё это последствия плохого экономического планирования. Что уже говорить о проигрыше России в Русско-японской войне 1904–1905 гг., который более чем на половину был связан именно с вопросами экономического и военного планирования.

Продолжая свои размышления, Б. М. Шапошников пишет¹⁹: «в деле материального обеспечения армии генеральный штаб должен проявлять инициативу, участвовать в установлении общих основ этого обеспечения и вообще быть всегда в курсе военного снабжения, являясь по-прежнему в этом «мозгом армии». Слов нет, нельзя здесь строить «карточные домики», нельзя задаваться неосуществимыми идеями – все они должны быть подчинены закону развития экономической силы страны, строго сообразны с действительностью и быть «реальными»…

Чтобы покончить с промышленной мобилизацией, мы остановим внимание на ее оперативном прикрытии от ударов противника. Должны быть приняты меры:

1. к отнесению вглубь территории страны фабрик и заводов, которые будут работать на оборону, не говоря уже о чисто военных заводах;

2. по прикрытию индустрии и предприятий добывающей промышленности, если таковые находятся вблизи границы (нами отмечалось, что Мольтке (младшему) пришлось пойти на изменение идеи плана Шлиффена, учитывая возможность вторжения французов в промышленные районы Германии);

3. к защите таких центров от воздушных налетов противника, меры химической обороны и меры внутреннего охранения. Все это должно быть продумано генеральным штабом…»

Интегральным обобщающим показателем современных армий, который не дает, однако, полной качественной оценки, является «бюджетная численность» армии или вооруженных сил.

По словам Б. М. Шапошникова, до Первой мировой войны нормальная бюджетная численность армии (вооруженных сил) определялась в 1 % (один процент) от численности населения государства. Считалось, что государство в состоянии содержать в мирное время по своей экономической мощи вооруженные силы такой численности²⁰.

В современных условиях степень милитаризации стран по-прежнему можно оценивать этим показателем. Для «нормально милитаризированных» стран такой показатель определяется сейчас примерно до 0,5% численности вооруженных сил в мирное время от общей численности населения страны.

Таблица «Бюджетная численность вооруженных сил некоторых стран мира по состоянию на 2020 год»

Ист.: World Population Prospects 2020, UN

Даже сейчас мы можем по этому показателю определить степень милитаризации и, если хотите, военной агрессивности стран мира. Конечно, в некоторых случаях эти данные не будут репрезентативны. Во-первых, когда речь идет о странах с очень большим населением. Во-вторых, когда мы сталкиваемся со странами, которые в одиночку вынуждены противостоять крупным военно-промышленным блокам (Россия против НАТО). В первом случае никто, на самом деле, точно не знает численности населения Индии и Китая, имеющих как минимум претензии на региональное господство. То же касается точной численности их вооруженных сил.

Во всех остальных случаях бюджетная численность вооруженных сил менее 0,5% говорит о том, что страна не рассматривает возможностей ведения внешней политики насильственным военным путем. Превышение этого показателя свидетельствует об обратном.

Страны, имеющие сильных в военном отношении союзников или являющиеся членами военных блоков (НАТО), имеют, как правило, более низкую бюджетную численность ВС (Франция, Великобритания, Германия, Испания, Италия и т.д.).

Особняком находятся такие страны, как ОАЭ и Саудовская Аравия. Являясь военными союзниками США/НАТО в регионе Персидского залива (Ближний Восток), они тем не менее полностью не доверяют «белому господину». Связано это прежде всего с позицией США в ходе арабо-израильских войн 1967, 1973 гг., когда неявно США занимали позицию государства Израиль. Надежда на собственные силы и неуверенность в поддержке США заставляет их держать армии, которые смогут защитить их интересы и не сделать разменной монетой в играх англосаксонских элит на Ближнем Востоке.

Турция также, хотя и является членом НАТО, имеет собственный военно-политический вектор развития на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье, претендуя на региональное лидерство, выдвигает концепцию «Пантюркизма». Более того, перефразируя известный слоган, можно сказать – мы говорим: «Азербайджан» – подразумеваем «Турция» и т.д. Военные конфликты 2020-х в Закавказье, а также в Сирии, а также при Причерноморье не обходятся без активного участия Турции.

Безусловно, гипервоенной державой является государство Израиль, противостоящее почти всему арабскому миру. Отсюда и самый высокий показатель бюджетной численности ВС вообще.

В числе «осажденных крепостей» мы видим также Иран.

Вторым показателем, который характеризует степень милитаризации страны, является уровень военных расходов как по абсолютной величине, так и в ВВП (удельный вес, в %), доля в бюджетных расходах. Косвенным показателем может быть соотношение расходов государственного бюджета на «оборону» и расходов (суммарно) на образование и здравоохранение. Также необходимо отслеживать эти показатели в динамике.

Для стран НАТО высоким является уровень 2% военных расходов в ВВП и больше, и мы сразу видим, что наиболее воинственными в НАТО являются США, Турция, Великобритания, Франция и Польша. Это действительно так.

Высокий уровень военных расходов виден у стран-антагонистов: Индия-Пакистан, Россия-Украина (до 4% от ВВП). Готовые к войне всегда Израиль и Саудовская Аравия демонстрируют ещё более высокие показатели.

Собственно, как это ни парадоксально, но для оценки общей тенденции милитаризации и даже подготовки страны к войне нет необходимости в анализе многих показателей – 2–3 ключевых индикатора в их динамике и соотношении между странами более чем достаточно.

Чтобы получить детали в военной экономике, необходимо добавить в анализ доли расходов на новые виды вооружений (закупка), а также темпы обновления вооружений (изменение доли новой техники). Эти показатели также часто публикуются.

В 2020 году военные расходы в мире превысили $1,98 трлн., что на 2,6% выше показателей предыдущего года, сообщал в 2021 году Стокгольмский международный институт исследований проблем мира (SIPRI). В пятерку лидеров по тратам вошли США, Китай, Индия, Россия и Великобритания, на них пришлось 62% всех мировых военных расходов²¹.

Из-за экономических последствий пандемии коронавируса мировой ВВП за прошлый год сократился на 4,4%. «В результате доля военных расходов в ВВП – так называемое военное бремя – достигла 2,4% в 2020 году по сравнению с 2,2% в 2019 году. Это был самый большой рост военного бремени в годовом исчислении со времен мирового финансово-экономического кризиса 2009 года»,– говорится в пресс-релизе института.

Это то «ружье», которое было когда-то «повешено на стену». В последнее время его регулярно стали «чистить и смазывать», и рано или поздно оно должно было «выстрелить», что и произошло в 2022 году.

Резкий рост военных расходов на фоне локдаунов и угнетения материального положения миллиардов людей – это очевидный сигнал того, что «скоро рванёт», мир готовится к войне. Никаких заблуждений на этот счет быть не может, так как противоречия обостряются.

Весной 2022 года почти весь мир ополчился на Россию, обвинив её в агрессии против Украины. Россия парировала это обвинение, указывая, что на территории Украины находились несколько биолабораторий США, разрабатывавших биологическое оружие, а Украина планировала закупку в Турции дальних беспилотных летальных аппаратов с контейнерами для аэрозолей, в том числе с возможностью распыления биологических инфекционных высокотоксичных патогенов над территорией противника.

Россия в марте 2022 г. опубликовала захваченные на территории противника соответствующие документы.

В ответ на 9-ый вопрос: «Имеется система/механизм распыления аэрозолей емкостью свыше 20л?» – от Baykar Makina²² (Турция) получен ответ «Нет».

Baykar Reply to Vie State Export Control Service of Ukraine Requests About MS-500V-02ST/ «Вайкар Ответ на Запросы Государственной службы экспортного контроля Украины о БПЛА MS-500V-02ST», от 1.12.2021 г.

Биологическое и химическое оружие – это оружие «слабой стороны», так как его применение происходит от военной слабости и представляет собой акт государственного терроризма. В этих условиях военная агрессия может рассматриваться как «упреждающий удар». Но для настоящего изложения это не столь важно, важно другое – приготовление обеих сторон конфликта к войне в наступательном плане. Одна сторона (Украина) планировала реванш – отвоевание Донбасса и Крыма, Россия – реванш в отношении НАТО и снижение военной опасности на своих западных рубежах. Какой сценарий стал реализовываться первым, и почему? – это вопросы военной истории, которые будут в своё время проанализированы и раскрыты.

Военные расходы Китая растут уже 28-й год подряд. В 2020 году они выросли до $252 млрд. (это официальная цифра), что на 1,9% больше по сравнению с 2019 годом. За период с 2011 по 2020 год военные расходы КНР увеличились в общей сложности на 76%.

Великобритания в 2020 году увеличила свои военные расходы на 2,9%, до $59,2. Расходы Германии выросли на 5,2%, до $52,8 млрд. В общем военные расходы стран Европы в 2020 году увеличились на 4%. Франция в 2020 году преодолела двухпроцентный порог доли расходов в ВВП впервые с 2009 года! С 2015 года Европа готовилась к войне, и это объективная реальность, а не субъективное впечатление.

Интересный и подробный анализ был проведен в статье «Самые дорогие армии мира–4»²³, опубликованной в издании КоммерсантЪ-Деньги 12.05.2016 г.

Именно там впервые в российских СМИ был сделан вывод о том, что «Мировые военные расходы в 2015 году стабилизировались, но в среднесрочной перспективе будут расти, …в силу изменения представлений об угрозах безопасности в странах Запада, долгое время снижавших в реальном выражении оборонные бюджеты… Основная причина этого – коренная переоценка рисков безопасности на Западе, происшедшая после конфликта на Украине и особенно после успешной операции России в Сирии. Посткрымская реальность активизировала процесс увеличения бюджетных ассигнований на укрепление оборонного потенциала участников альянса. Пока рекордные темпы роста военных расходов в Европе демонстрирует только Польша; среди мировых лидеров – участвующие в локальных боевых действиях Украина, Иран и Россия».

В этом обзоре подмечен также тренд тех стран, которые в «войне будущего» – безусловно, высокотехнологичной – претендуют занять лидирующие позиции и победить. Кто больше всех вкладывал в высокие военные технологии, ту сторону и можно идентифицировать как главного будущего агрессора, пусть пока и скрытого ото всех. Кто же это?

Конечно, это США (51,8% доли военных разработок в общем объеме государственного финансирования НИОКР), Турция (21%), Великобритания (16,9%), Франция (7,2%) и Польша (4,8%). Мы специально исключили из нашего перечисления Южную Корею, так как она имеет «тлеющий» военный конфликт и обеспечивает себе военное преимущество перед КНДР за счет высоких технологий, и Австралию, которая в военном отношении является членом Британского Содружества (доминион), несмотря на статус суверенной державы. Австралия в данном случае дополняет свою метрополию – Великобританию.

Страны с наибольшей долей военных разработок в общем объеме госфинансирования НИОКР (2014-2016)

Турция уже давно вынашивает идеи пантюркизма, и высокотехнологичное оружие нужно ей для обеспечения перевеса и получения абсолютного преимущества по сравнению со своими геополитическими противниками в регионе, в том числе с Россией, Китаем, странами Ближнего Востока и Средней Азии.

Великобритания – явный реваншист, который хочет получить свою долю после драки, когда основная «грязная работа» на поле боя будет выполнена чужими руками и за чужой счет, но тогда, как и в 1944–1945 гг., будет время сказать своё последнее слово.

Франция всегда тешит амбиции снова стать номером 1 континентальной Европы, потеснив Германию.

Ну а Польша – это новый член НАТО и очередной реваншист, «авангард» НАТО в Восточной Европе, о её геополитических амбициях можно только догадываться.

Выше мы рассмотрели данные мирного времени. А что же происходит в военное время? Всё тоже достаточно несложно. В военное время, и это подтверждают косвенные данные вооруженного конфликта Россия-Украина, расходы на ведение войны непосредственно в 5–10 раз превышают расходы на оборону в расчете на месяц. Получается, что на войну в её активной фазе страна должна тратить примерно свой полугодовой военный бюджет только за один месяц (минимум!).

Например, военный бюджет Украины в 2021 году составлял около 9,78 млрд. долларов США, при этом военные расходы Украины только за первый месяц специальной военной операции России на Украине весной 2022 года превысили 10 млрд. долларов США, не принимая в расчет стоимость оказанной другими странами военной и иной помощи.

План войны очень хорошо должен быть рассчитан, так как неспособность страны нести военные расходы повлечет поражение.

В 1962 году английский военный теоретик, вице-маршал ВВС Великобритании (1952) Эдгар Джеймс Кингстон-Макклори в своей книге «Военная политика и стратегия»²⁴ писал, что на каждого жителя Англии в 1962 году приходилось в среднем £30 (фунтов стерлингов) военных расходов в год. Если индексировать эту сумму с учетом инфляции, то на 2020–2022 г. это составило бы около £550 в год, или 715 долларов США в год.

Поскольку мы имеем значение (показатель) военных расходов Великобритании на душу населения в 1962 г. в ценах, сопоставимых нашему времени, мы можем оценить их динамику.

Мировые лидеры по военным расходам на душу населения в 2020 году²⁵:

– Израиль – 2507,6 $ (+32,8% с 2010 года);

– США – 2351,1 $ (–1,6% с 2010 года);

– Сингапур – 1855,5 $ (+17,4% с 2010 года);

– Саудовская Аравия – 1652,2 $ (+0,1% с 2010 года);

– Кувейт – 1625,3 $ (+12,2% с 2010 года).

…

– Великобритания – 872 $.

В 2020 году премьер-министр Великобритании Борис Джонсон объявил о распределения крупнейшего за последние 30 лет финансирования военных расходов Соединенного королевства, предусматривающих дополнительные 16,5 миллиарда фунтов стерлингов (1,665 триллиона рублей по курсу 2020 года) на четыре года. При ежегодном бюджете министерства обороны Британии около 40 миллиардов фунтов, 16,5 миллиарда на четыре года – это примерно 10%-процентное увеличение бюджета.

Эти деньги были выделены на космические и кибероборонные проекты, в том числе на создание подразделения, отвечающего за военные ИИ-системы, формирование национальных кибервойск для защиты населения от онлайн-угроз и на новое «космическое командование», способное запустить первую ракету в 2022 году. Предполагалось, что за четыре года (по 2024 г.) в этих сферах будет создано порядка 40 тысяч новых рабочих мест.

Что же получается? В 2020 году военные расходы Великобритании на душу населения (до повышения на 10%) составили около 872 долларов США, что будет гораздо больше (+22%), чем было на пике «холодной войны» в 1962 году (715 долларов США в эквиваленте). Мы видим, что НАТО не стало более мирным союзом за последние 60 лет. А ведь 1962 год – это Карибский кризис, когда мир находился на гране ядерной войны.

Российская Федерация, которую в мире часто выставляют чуть ли не главной угрозой человечества, потратила на военные расходы 422,9 $ (+3,3% с 2010 года) на человека в 2020 году. И если по суммарным расходам наша страна находится на 4 месте в мире с показателем 61,7 млрд $, то в расчете на душу населения это только 30 место в мире.

При планировании войны государство должно учитывать наличие резервов как финансовых, так и материальных, а также производственные возможности, которые смогут обеспечить и армию, и население на весь период войны с учетом вышеизложенных показателей.

Отдельной оценке подлежат инфляционные процессы, поэтому в условиях войны, когда экономику неизбежно поражает инфляция, крайне необходимо иметь инструменты прямого планирования и распределения, которые оперируют натуральными показателями – килограммами муки, хлеба, литрами растительного и животного масел, топлива и т.д. Стоимостные показатели перестают быть репрезентативными.

И, конечно, главными лозунгами становятся «надежность» и «бесперебойность». Если термин о том, что «в движении заключается победа» справедлив для военных на поле боя, то для тыла таким же лозунгом является «в бесперебойности снабжения заключается жизнь тыла».

«Учитывая специфические особенности каждого вида вооруженных сил, к национальным вооруженным силам следует предъявить три общих требования. Во-первых, их организация должна наилучшим образом обеспечивать выполнение задачи по отражению угрозы со стороны противника. Во-вторых, они должны быть организованы по функциональному признаку. Наконец, в-третьих, оборону тыла страны следует теперь рассматривать как неотъемлемую часть общей военной проблемы; поэтому есть все основания считать гражданскую оборону четвертым видом вооруженных сил» (Э. Кингстон-МакКлори)²⁶.

При этом сбалансированное военное строительство возможно, когда соблюдаются следующие военно-политические принципы (Э. Кингстон-МакКлори)²⁷:

1. Равновесие между наступательными и оборонительными средствами ведения войны с учетом возможностей современного оружия.

2. Необходимость централизованного руководства планированием и ведением военных действий с учетом всех междуведомственных вопросов.

3. Значение традиций и приверженности к своему виду вооруженных сил у их представителей.

4. Возможность перемещения личного состава из одного вида вооруженных сил в другой.

Перечисленные выше идеи военной теории, выдвинутые еще до конца 1960-х годов прошлого века, в принципе реализованы в большинстве ведущих мировых держав на практике. Так, в России действует закон о гражданской обороне – Федеральный закон «О гражданской обороне» от 12.02.1998 N 28-ФЗ.

Гражданская оборона – система мероприятий по подготовке к защите и по защите населения, материальных и культурных ценностей на территории Российской Федерации от опасностей, возникающих при военных конфликтах или вследствие этих конфликтов, а также при чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера (ст.1 закона «О ГО»).

Система гражданской обороны в Союзе ССР ведёт отсчёт от 4 октября 1932 года, когда была образована местная противовоздушная оборона (МПВО) как составная часть системы ПВО страны. МПВО представляла собой систему мероприятий, проводимых с местными органами власти в целях защиты населения и объектов экономики от нападения противника с воздуха, ликвидации последствий его ударов, создания нормальных условий для работы промышленных предприятий, электростанций, транспорта и другого.

Военно-политические интересы основных игроков глобального мира

С первой трети XIX века (К. фон Клаузевиц) и начала XX века (Б. М. Шапошников) и по настоящее время в определении войны и момента её начала мало что изменилось.

На общем фоне, независимо от применяемого оружия, в ряде войн выделяются мировые войны – противоборства государств, мировых элит, народов и их лидеров за будущий миропорядок. Мировая война – это всегда борьба за тот или иной образ будущего, который всегда изменяется вне зависимости от конечного победителя. Происходит это не потому, что консерваторы не способны победить, а потому, что мировая война является настолько сильным испытанием всеобщих моральных, духовных, экономических и военных сил, приводит к таким масштабным деформациям человеческого общества, что неизбежно меняет мир не только количественно, но и качественно. Вперёд идут технологии, наращиваемые самым сильным стимулом – не быть проигравшим в мировой войне, стимулом сохранения жизни, это также встряска для мировой и региональных культур, для отношения народов друг к другу, это религиозный передел и переустройство.

Результатом Первой мировой войны стало уничтожение главных европейских континентальных монархий – Австрии, Германии и России, кардинальное изменение устройства этих государств, а также военно-политический упадок Франции. Результатом Второй мировой войны стали: изменение роли Германии в Европе, которая перестала быть её военным лидером, приход в Европу деловых кругов США в качестве военно-политического диктатора с их блоком НАТО, развал Британской Империи, «парад независимости» колоний по всему миру, с которыми отношения прямой эксплуатации метрополиями были заменены на подход «мягкой силы», временное возвышение России (Советского Союза) как лидера остальной некапиталистической части мира.

Новая, Третья мировая война, горячая фаза которой фактически началась весной 2022 года, – это также новое сражение за образ будущего мира и образ человечества XXI века. Это война между диктатурой глобализма и правом отдельной нации или в целом народов на сохранение облика человека как образа и подобия Бога, а не биомеханической машины и товара с QR-кодом, то есть собственно того, о чем мечтают недальновидные и продажные глобалисты.

А теперь попробуем предельно просто показать военно-политические интересы основных игроков глобального мира.

Во-первых, для начала надо ответить на вопрос: «кто они?»

В мире действуют следующие виды военно-политических сил:

• Наднациональные бизнес-структуры и их научная (мозговая) надстройка, ответственная за долгосрочное глобальное планирование, и их ключевые фигуры. Многие люди слышали, наверное, про «Комитет 300»; а также про описанные в одноименной книге Дж. Колемана «Бильдербергский клуб», Совет по международным отношениям, масонские ложи и тому подобные гласные и негласные сообщества. Задача всех этих организаций одна и та же – сохранить и укрепить глобальную финансов-экономическую и политическую власть за мировой элитой, делегирующей своих представителей в эти «клубы» и сообщества. Они представлены старой европейской аристократией (королевские и княжеские дома), торговой «черной» аристократией Средиземноморья, зародившейся в эпоху Возрождения, делегатами новых бизнес-структур прорывного влияния конца XIX-начала XX веков: семейством Рокфеллеров как потомков Дж. Рокфеллера, крупнейшего нефтяного магната США, семейством Морганов как потомков железнодорожного и финансового магната США и агента Ротшильдов в США Дж.П. Моргана; а также семейством Барухов, Кунов, европейских ветвей Ротшильдов и многих других. Власть и контроль этих семейств осуществляется за счет проникновения, как правило, их эмиссаров на должности, связанные с ключевыми вопросами внешней или внутренней политики крупнейших держав. Например, Бернард Барух долгое время являлся уполномоченным представителем США по военной реформе и контролю за атомным оружием. Бернард Барух состоял советником при президентах США Вудро Вильсоне и Франклине Д. Рузвельте. Во время Первой мировой войны он стал главой Военно-промышленного комитета (англ. War Industries Board) и сыграл ключевую роль в переориентировании американской промышленности под военные нужды. В 1947 году первым в мире, в официальной обстановке, употребил термин «холодная война». После Первой мировой войны работал в Высшем экономическом совете Версальской конференции и был личным экономическим советником президента Т. В. Вильсона. После Вудро Вильсона он оставался неизменным спутником президентов Уоррена Гардинга, Герберта Гувера, Франклина Рузвельта и Гарри Трумэна. Во время Второй мировой войны президент Ф. Д. Рузвельт назначил Баруха председателем комитета по ликвидации нехватки каучука. В 1943 году Барух стал советником директора отдела военной мобилизации Д. Бирнса. В 1946 году Гарри Трумэн назначил Баруха представителем США в комиссии ООН по атомной энергии (англ. United Nations Atomic Energy Commission). На первом заседании Комиссии, 14 июня 1946 года, Барух огласил план США тотального запрещения ядерного оружия, вошедшего в историю под названием «План Баруха». В фигуре Б. Баруха заключалась реальная власть, так как не президент США, а именно он был и «выдумщиком», и реализатором идей. Это ключевое отличие представителей реальной власти. Другим таким «выдумщиком» и реализатором идей на глобальном пространстве является Генри Киссинджер.

• Собственно, национальные правительства, реализующие устойчивую жизненную стратегию своих народов. О чем идёт речь? Можно видеть, что порой ресурсно дефицитные страны со сложными климатическими условиями, такие как Великобритания, имеют значительное население (свыше 67 млн. человек), которому обеспечивается достаточно высокий уровень жизни. За счёт чего это происходит? Этими странами и их элитами разработан и внедрен подход внешней питательной среды, который принято называть «классическим имперским» подходом или колониальным государством. Такие государства, манипулируя понятиями, инструментами финансовых и товарных рынков, правила которых и операторы которых находятся под их жестким контролем, осуществляют систематический неэквивалентный товарообмен с другими странами и народами, попросту международный «грабеж». Это обеспечивается тысячью способов: через указанные финансовые рынки, научно-техническое лидерство, военную силу, культурную среду, пропаганду системы ценностей, подчинённых метрополии и т.д. Нередок и принцип, применённый при создании Древнего Рима, когда на первых порах Рим был государством местных пассионариев²⁸–разбойников, которых он защищал и не выдавал. Не просто так штаб-квартиры разных революционных движений и их лидеры с давних пор (с XIX века) часто находят себе надёжное убежище в Лондоне.

Устойчивая жизненная стратегия страны не обязательно может быть деструктивной по отношению к другим странам и народам. Нормальная ресурсная обеспеченность, а также историческая традиция могут формировать государства, ориентированные на автаркию (Россия, Китай, Япония; древние государства Южной Америки), хотя такое явление в долгосрочной перспективе в мировой истории встречается достаточно редко.

• Авторы и лидеры (научных или философских) концепций мироздания. Это тот случай, когда основой власти является идея. Такими людьми были сын божий Иисус Христос, пророк Мухаммед и другие пророки. Идея, по мысли древнегреческого философа Платона, высказанной им в диалоге «Государство» (греч. Πολιτεία; лат. Res publica), есть отдельная идеальная неуничтожимая сущность. И это так. Власть этих лидеров, проистекающая из идеи, которая оценивается миллионами людей как правильная, справедливая, нужная, имеет вечный, постоянный, непреходящий характер.

• Субидеи переустройства мира. Речь идет о претворённых в жизнь концепциях идеологов переустройства мира, достигших политической и военной власти (лично или в лице последователей), таких как К.Маркс и Ф. Энгельс, В. И. Ленин как идеологический и политический лидер СССР, Мао как политический и идеологический лидер Китая (социализм и коммунизм); Г. Моска, Б. Муссолини как идеологический и политический лидер Италии, Ф. Франко как политический и идеологический лидер Испании (фашизм); А. Розенберг и А. Гитлер как политический и идеологический лидер Германии (нацизм).

Отсюда возможны комбинации перечисленных выше форм и их сочетание с доминированием тех или иных форм над другими.

Но для чего же субъектам международных отношений нужна война?

Она нужна для того, чтобы как решающий аргумент подавить волю противника и достигнуть определённых политических и, как правило, экономических интересов. Почему мы говорим о подавлении воли? Когда воля не подавлена, государство не может потерпеть окончательное военное поражение.

Так, народ Афганистана много раз подвергался нашествию вооруженных сил других государств (Великобритании в XIX-начале XX века), СССР (1979–1989 гг.), США в XXI веке, и ни разу его не удалось покорить, так как стране, даже имевшей военное преимущество, ни разу не удалось подавить волю народа к сопротивлению.

Кратко военные цели могут быть охвачены следующей классификацией:

• Первичный захват территорий – в условиях классической войны является средством захвата спорной или привлекательной с экономической, стратегической позиции территории в целях её освоения или контроля стороной-агрессором или в её интересах.

• Подчинение народов своей воле и навязывание «правил» (политический и военный шантаж) как цель в ходе обычной, а также гибридной войны предполагают задачу заставить народ, потерпевший военное поражение, действовать по правилам, законам, принципам, а также под прямой диктат «победителя», что позволяет последнему извлекать выгоду из своего положения.

• Перехват управления достигается путем введения оккупационной администрации или компрадорской элиты, которая управляет страной и порабощенным народом в интересах победившей стороны.

• Поддержка внешней торговли и устранение препятствий к торговле есть цель, которая проявилась, в частности, в ходе так называемых Опиумных войн Великобритании с Китаем (Первая опиумная война – война 1840–1842 годов; Вторая опиумная война – война 1856–1860 годов). Целью опиумных войн для Великобритании являлось заставить Китай разрешить британским и американским купцам без ограничений продавать опиум, выращиваемый в Индии, на территории Китая, что приносило внешней торговле Британии огромные доходы и изменяло в пользу Британии сальдо внешней торговли с Китаем.

• Поддержка резервной валюты – военная сила США и НАТО и прежде всего военно-морские силы, в том числе ядерные силы, а также военные базы США и НАТО по всему миру нужны в том числе для того, чтобы военным путем гарантировать доллару США роль мировой резервной валюты. Страны, которые выступают против доллара США (точнее, ФРС США – организации, созданной объединением крупнейших американских и некоторых европейских коммерческих банков), становятся противниками США, а также в последующем объектом военной агрессии (например, Ливия).

• Внутренние полицейские функции применяются в виде внутренних войск или полицейских сил для подавления недовольства народа политикой государственной власти, в том числе компрадорской элиты, направленной против интересов своего народа. Задача этих мер – консервирование ситуации, сохранение власти в стране, навязывание народу своей воли вопреки его интересам.

• Консервация существующего миропорядка предполагает применение военной силы или угрозы её применения в том случае, когда экономических, культурных или иных аргументов уже недостаточно. Эта цель достигается как полицейскими, так и террористическими мерами.

• (Фиктивный) терроризм предполагает как внутренний, так и внешний террор в отношении народа на определённой территории или определённых социальных групп, представителей политических партий и др. Внутренний террор – это диверсионные законспирированные действия собственной власти и властных групп в целях удержания власти или её захвата в ходе борьбы разных политических группировок. Военная сила может быть применена, как правило, в ответ на такие террористические акции. Внешний террор имеет место тогда, когда террористические группы подпитываются и ангажируются из вне. В обоих случаях главная цель – это обосновать террором ответную силовую реакцию или её нормативно-правовое основание. За счет террора люди принимают такое «решение» в общественно-политической жизни, какое бы без применения такого террора они никогда бы не приняли. В современном мире нет почти ни одной террористической организации, которая была бы автономной и не имела бы более серьезных «хозяев» из числа основных политических сил, указанных выше.

• Компенсация экономических дефектов и недостатков насилием или угрозой его применения как цель применения военной силы созвучна «внутренним полицейским функция» за тем отличием, что цель применения силы – это, как правило, сугубо экономическое принуждение. С применением военной силы против народа возможно создание крупных предприятий, строек и иных производств, использующих рабский труд под принуждением военной силой.

• Агрессивная война как прикрытие провала экономической, культурной и демографической политики в государстве, как способ отвлечения населения от ситуации внутри страны, от внутренних проблем, а также как способ «нейтрализации» внутреннего недовольства. Как правило, развязывание войны приводит к объяснению военного положения внутри воюющих государств, отмене очередных выборов и реализации идеи «консолидации воюющего народа» вокруг «лидера». Однако часто также цель – не справедливая война, а лишь узурпация власти.

Разумеется, что на практике разные виды целей могут сочетаться между собой во всём своём многообразии.

Однако главным источником несправедливой войны в XXI веке, где бы она ни начиналась, где бы она ни была развязана, является современный фашизм.

Выше мы перечислили негативные цели применения военной силы, но, кроме негативных целей, в применении военной силы есть цели и позитивные, среди них:

• Оборона своей территории от агрессора и обеспечение суверенитета народов (защита народа от внешних врагов)

• Реализация права народа на восстание против своей компрадорской элиты²⁹, или оккупационной администрации, или фашистского режима, защита нации от уничтожения – геноцида (защита народа от внутренних врагов)

• Комплексное применение военной силы весте с полицейскими силами для борьбы с диверсионными и террористическими группами как средством проникновения (агрессии) сторонних государств или транснациональных корпораций (ангажированных и финансируемых ими террористических групп)

• Ликвидация банд и диверсантов, образовавшихся вследствие отступления агрессора с ранее занимаемой им территории

• Обеспечение неприкосновенности территории и границ суверенного государства (пограничная функция – охрана и защита государственной границы)

Понятие справедливой войны и войны несправедливой

О «справедливости» войны В. И. Ленин³⁰ писал следующее (цитируется по книге Б. М. Шапошникова «Мозг Армии» (1927–1929) – М.: Воениздат, 1982, с.485):

«В действительности же война может быть целесообразной, прогрессивной и с этой точки зрения – справедливой или же, наоборот, с той же точки зрения – реакционной. Дело, конечно, не в обороне и наступлении, а в историческом смысле войны, то есть в ее революционной целесообразности. Война со стороны Австро-Венгрии была нецелесообразна, не революционна, контрреволюционна. Начатая как империалистическая война, она, однако, закончилась для этого государства войной революционно-национальной, то есть именно совершила тот переход, который предвидел Ленин и которого боялись как сам Конрад, так и его друг в Берлине, сильно обеспокоенный пестрым национальным составом армии Габсбургов.

Война есть продолжение политики. Надо изучить политику перед войной, политику, ведущую и приведшую к войне. Если политика была империалистская, то есть защищающая интересы финансового капитала, грабящая и угнетающая колонии и чужие страны, то и война, вытекающая из этой политики, есть империалистская война. Если политика была национально-освободительная, то есть выражавшая массовое движение против национального гнета, то война, вытекающая из такой политики, есть национально-освободительная война…

Обыватель не понимает, что война есть «продолжение политики», и потому ограничивается тем, что-де «неприятель нападает», «неприятель вторгся в мою страну», не разбирая, из-за чего ведется война, какими классами, ради какой политической цели.

Для обывателя важно, где стоят войска, кто сейчас побеждает. Для марксиста важно, из-за чего ведется данная война, во время которой могут быть победителями то одни, то другие войска.

Говоря о законности «оборонительной» войны по отношению к войнам такой эпохи, социалисты всегда имели в виду именно эти цели, сводящиеся к революции против средневековья и крепостничества. Социалисты всегда понимали под «оборонительной» войной «справедливую» в этом смысле войну…

Только в этом смысле социалисты признавали и признают сейчас законность, прогрессивность, справедливость «защиты отечества» или «оборонительной» войны… независимо от того, кто первый напал, и всякий социалист сочувствовал бы победе угнетаемых, зависимых, неполноправных государств против угнетательских, рабовладельческих, грабительских «великих» держав».

Ибо при капитализме немыслимо иное основание для раздела сфер влияния, интересов, колоний и пр., кроме как учет силы участников дележа, силы общеэкономической, финансовой, военной и т. д. А сила изменяется неодинаково у этих участников дележа, ибо равномерного развития отдельных предприятий, трестов, отраслей промышленности, стран при капитализме быть не может».

Одним словом, по мнению Ленина, «чтобы быть марксистом, надо оценивать каждую отдельную войну конкретно», а вместе с ней и эпоху…».

Другими словами, справедливой является война, имеющая подтверждённые позитивные цели. Несправедливой является война, имеющая подтверждённые негативные цели. «Подтверждённые» цели означает: «проверенные», верифицированные, не то, что декларируется, а то, что происходит в действительности, фактические. Считать их «негативными» или «позитивными» – значит оценить, с позиции жизненных интересов большинства населения и его ценностей, а не только «господствующего класса».

Христианская Европа в вопросах войны и мира почему-то почти никогда не вспоминала о главных императивах и догматах Христианства, хотя они были на протяжении веков её декларируемыми основными ценностями.

В XXI же веке, когда повсеместно в западном мире идет ниспровержение идеалов Христианства, откровенное поругание Христа и его символов, пропаганда откровенного и неприкрытого сатанизма и содомии, какие-либо моральные устои вообще отброшены прочь. Вместе с тем нельзя не отметить и позитивную особенность такого западного общества – оно более слабо, более эгоистично, у него гораздо ниже идейный уровень и ниже болевой порог, члены этого общества хотят видеть войну «бесконтактной», на экране телевизора и компьютера, когда уничтожение противника достигается не потом и кровью в окопах и на поле боя, а путем кликания «мышкой» по цели, куда невидимый глазу беспилотник направляет свой уничтожающий удар. Слабость этого общества в том, что если оно станет воевать, и ему будет нанесён традиционный болезненный удар, к которому оно окажется не готово, такое общество скорее погибнет или падёт, даже при небольшой силе противники или его угрозы. Помешать этому может только его трансформация к традиционным ценностям. Возможно ли это? И возможно ли так, чтобы это произошло быстро? – ответы на эти два вопроса может дать только дальнейший ход исторического процесса.

Размышляя о справедливости войны, нельзя обойти тему так называемых «превентивных» войн. Именно такая концепция провозглашена США и НАТО, отстаивающих своё право на превентивный обезоруживающий удар по врагу.

«Превентивная война характеризуется, … положением политической обороны и стратегического наступления», – писал в своей «Стратегии»³¹ царский и советский офицер и военный теоретик А. А. Свечин. Поэтому превентивный удар может быть этапом справедливой войны, когда он направлен на то, чтобы сорвать неминуемое нападение противника, особенно более сильного. Вместе с тем всегда надо учитывать общественное мнение и его стереотипы, а также оценку будущих действий противника. Оценка действий противника всегда имеет вероятностный характер. Ведь можно и не угадать.

Прозорливость В. И. Ленина, который предписывал смотреть «в корень» политики государств, приводящей к войне, приводит нас в начале XXI века к тому выводу, который будет подтвержден в дальнейшем изложении, что причиной глобальных войн индустриальной эпохи является фашизм. Фашизм не в его примитивном восприятии апогея насилия и угнетения в отношении собственного и других народов, а фашизм в целом – как крайняя, предельная форма безудержного капитализма.

Россия уже два раза становилась на пути фашизма, то есть на пути безудержного капитализма, встанет и в третий раз.