Охота на бабника бесплатное чтение

Пролог

Все хотят жить красиво, и очаровательная Виктория в свои двадцать с хвостиком мечтала найти обеспеченного мужа, чтобы никогда не работать, сесть на широкие мужские плечи и аккуратно свесить стройные ножки.

В этом не было ничего плохого. Правда планка у нее была очень высокой, чтобы не богатый папенькин сынок, не избалованный мажор, а самодостаточный мужчина, достигший высот в собственном бизнесе.

Девушке повезло, она выросла настоящей красавицей: белокурые волосы, огромные синие глаза, высокая грудь, упругие ягодицы, тонкая талия и длинные ноги. Ну прям не девушка, а картинка. Привлекать мужчин не составляло особого труда. Еще в школе мальчики падали в обморок, если Вика садилась рядом. Но размениваться по мелочам она не планировала, репетировала правильные разговоры, соблазнительные улыбки и жесты, собираясь найти того самого...

Среди нескольких холостых бизнесменов среднего возраста мы с Боженой подобрали ей самого подходящего кандидата.

А затем отправили девушку в модный салон ВИП-класса, четко просчитав время. В этом заведении, занимающимся косметическим обслуживанием состоятельных мужчин и женщин, работал наш специалист в области создания стиля с помощью сногсшибательной причёски. Высокая худощавая парикмахерша в зеленом длинном фартуке говорила мало, но слушала и запоминала очень хорошо.

Мы разработали сложную схему, которая работала. Подобных осведомителей вербовали повсюду, ведь нет никакого криминала в том, чтобы за определенную сумму сообщить нам о времени, на которое записан на стрижку генеральный директор какой-нибудь небольшой авиакомпании.

Вика была счастлива. Будущий муж оказался достаточно молодым, привлекательным, высоким и стильно одетым. По ее словам, она влюбилась в его глаза, которые излучали ум и серьезное к ней отношения. С этим можно было поспорить, но мы с Боженой улыбались, отрабатывая гонорар. И, получив добро, начали промысловую охоту.

Все мы состоим из маленьких привычек, которые незаметно формируют наши желания. Если разложить жизнь человека на составляющие, проследить за тем, к чему он привязан, чем любит заниматься, как достиг успеха, кем себя окружил, что лайкает в социальных сетях, можно понять, чего именно ему не хватает.

Наш кандидат смотрел на Вику больше тридцати секунд, и мы с Боженой почувствовали, что дело выгорит, почуяли запах денег. Так бывало всегда, когда мы делали правильный выбор. Проанализировав все предыдущие отношения бизнесмена, мы подсунули ему Вику и угадали. Мужчины любят глазами, а Вика выглядела именно так, как должна была выглядеть желанная женщина в понимании нашего босса. Ударив друг друга по рукам, мы приступили к поиску деталей.

Покидая известный салон красоты в Москве, Вика случайно подвернула каблук своих любимых туфель, на которые зарабатывала четыре месяца. Когда именно подвернуть, мы, конечно же, знали заранее. Четыре зарплаты и девушка упала в его объятия, а наш кандидат не растерялся и поймал ее.

- Ой, простите, я, кажется, каблук сломала! – твердила она отрепетированные фразы.

Я сидела с планшетом у бетонного столба неподалеку и, попивая латте из автомата, внимательно слушала.

- С вами все в порядке? Вам помочь? – шептал основатель и генеральный директор одной очень известной компании, чья продукция экспортировалась в шестьдесят стран мира.

- Нет, спасибо! Я, наверное, поеду домой, - томно вздохнула Виктория, не поднимая на спасителя глаз, как мы ее и учили.

Мы свели их не просто так, мы точно знали, что клиент, совсем недавно переживший неприятный разрыв, как никогда нуждался в новой, недосягаемой мечте женского пола.

Божена толкнула мне пакетик с картошкой фри, а я взглянула на часы. Первая встреча должна была стать мимолетной, иначе эффект чуда испарился бы, как капли дождя на солнце.

- Вас подвести? – вполне ожидаемо выдал бизнесмен, глядя на Вику, которая по-прежнему смотрела в сторону.

Не проявлять интерес, не показывать истинных намерений.

- Ой, что вы, мне так неудобно, я как-нибудь сама.

Мы с Боженой переглянулись.

- Нет, давайте я вас подвезу, иначе не успокоюсь, - настаивал мужчина.

Он уже увидел ее, случайно прикоснулся и не собирался отказаться от того, что мгновенно захотел иметь в своем распоряжении. Так уж он был устроен. Успешный бизнесмен, привыкший совершать выгодные сделки и, в тот момент, Вика показалась ему еще одним удачным проектом.

Результат был даже лучше, чем мы ожидали. Подобный вариант развития событий мы, конечно, предусматривали.

- Что же хорошо, - равнодушно пожала плечами Вика.

Они сели в его мерседес и поехали на названую нами Вике, улицу. Она в жизни не была в этом районе, но там жили только богатые люди. Об этом мы сообщили ей заранее. Пускать пыль в глаза, было частью плана.

- Вот здесь, остановите, пожалуйста. Мы приехали, - взмахнула ресницами Вика.

Машина остановилась, мужчина вышел, чтобы подать ей руку и проводить до двери. Мы были на связи и слышали все, что происходило в авто. Виктории пришлось импровизировать, но мы строго настрого запретили давать боссу мира лишние шансы. Он был слишком идеальным кандидатом, чтобы все испортить. Но какие двери? Вика понятия не имела, как попасть в подъезд!

Но ей повезло, прозвучал сигнал, и из парадной выплыла дама с собачкой. Виктория ловко метнулась в сторону двери и придержала ее.

- Нет, благодарю! – одарила она его еще одной сдержанной улыбкой. - Вы и так были слишком добры ко мне. До свидания.

На этом моменте Вика должна была томно взглянуть ему в глаза, окатив незнакомца сексуальной энергией, которой ее так щедро наградила матушка природа. Она сделала то, над чем работала долгие месяцы, и он повелся.

- Хорошо, – он замолчал, на мгновенье задумавшись. - Может быть мы с вами как-нибудь выпьем чашечку кофе, и вы расскажете о себе?

Равнодушный шаг в сторону, как попытка избавиться от назойливого типа. Подобные фортели у любого мужчины вызывает желание вернуть понравившуюся женщину обратно. Бороться! Биться до конца и получить свое. Королями мира становятся только очень целеустремленные люди.

- Чашечку кофе? Почему бы и нет. Возьмите, пожалуйста, мою визитку и позвоните, когда сможете.

Помните "про пускать пыль в глаза"? Официально-деловой тон в сочетании с привлекательной внешностью творил чудеса. Визитку мы напечатали заранее, отметив на ней несуществующую фирму и должность.

Когда он уехал, мы забрали Вику из района для богачей и стали ждать, вернувшись в офис. Вика грызла яблоко, рассказывая, какой он потрясающий мужчина, а мы с Боженой сидели за компьютерами, продолжая искать информацию. В ту же ночь он написал нам по

WhatsApp, Вика визжала от радости, потому что мужчина интересовался ее самочувствием.

Наша блондинка пыталась ответить сразу, но об этом не могло быть и речи. Мы позволили написать лишь на следующий день, ближе к вечеру, о том, что все хорошо, и в ближайшие дни Виктория улетает в Милан, на показ мод. Блеф, как стиль жизни, главным в тот момент было корчить из себя важную особу.

Но наступила пауза, долгое ожидание, которое всколыхнуло мою нервную систему. Вика обзывала нас последними словами, утверждая, что мы не получим ни копейки, так как все испортили своим Миланом, и он решил, будто он ей не интересен. Но мы приказали ей прекратить истерику, ведь не зря же мы — два дипломированных психолога, так долго изучали особенности работы человеческого мышления.

Через две недели наш парень вернулся, написав очередное сообщение, с вопросом вернулась ли Вики из Италии. Мы молчали двое суток, а красивая блондинка дралась, пытаясь задушить нас голыми руками, но мы остались живы и даже написали:

"Я только что приземлилась! Изучу свои планы и отвечу, когда будет свободная минутка."

Игра выходила интересной. Наш соперник не планировал валяться в ногах у шикарной блондинки и раз уж она задала этот тон, он тоже выжидал, ему было интересно. А мы пропустили неделю, чтобы написать следующее: "У меня появился свободный час, предложение выпить кофе еще в силе?"

Таким образом в череде привычных совещаний и вешающихся на шею, на все готовых полуголых девиц, Вика стала неуловим видением, и мужчина поплыл, ответив мгновенно: "Да, где встречаемся или за вами заехать?"

Отобрав телефон, я набрала вместо Виктории: "Я сама доберусь. Встречаемся в кафе на набережной".

Мы продолжали водить его за нос. И для того, чтобы произвести впечатление, пришлось арендовать шикарный автомобиль с личным водителем и найти довольно дорогую одежду топовых итальянских брэндов. У подобных товарищей глаз наметан. В тот вечер Вика выглядела даже лучше, чем можно было бы себе представить. И в сказку он поверил. Мы задавали шику, Вика вела себя идеально.

Главное правило любого нашего проекта: никогда, ни при каких условиях, не вступать с клиентом в интимные отношения раньше времени. Никакого секса, пока мы не будем уверены, что получим то, что нам нужно. А нужно нам ни много ни мало, а сверкающий брильянт на пальце.

Он стал писать ей каждый день. Иногда звонил, приглашая нашу красавицу блондинку на свидания, от которых мы, конечно же, отказывались ввиду небывалой занятости. Загадка, тайна, невозможность ухватить жар-птицу за хвост.

В одном из разговоров Вика намекнула, что очень устала и хотела бы выбраться куда-нибудь на море. Это тоже было частью плана, ведь люди подобного сорта привыкли реагировать мгновенно, а мы только этого и ждали. Он пригласил ее отдыхать на Мальдивы, в лучший, самый дорогой и популярный отель островов. Но битва продолжалась, нам не нужны были минутные подачки: секс среди пальм и шампанское в джакузи. Мы боролись за обручальное кольцо. Вика безразлично отказалась, заметив, что и сама в состоянии оплатить себе подобную поездку и сказала об усталости вовсе не для этого. Наш клиент был очень удивлен и даже расстроен. Он злился, искренне не понимая, что происходит. Такого с ним не случалось ни разу в жизни. Раньше девушки буквально прыгали, получая подобное предложение. И уловив правильный настрой, следующим нашим ходом стало исчезновение, Вика пропала на целую неделю, отключив телефон.

К тому времени между ними случился поцелуй. И, хотя мы с Боженой многозначительно переглянулись, наблюдая за тем, с какой жадностью герой Викиного романа накинулся на ее рот, вся борьба была впереди. Да, мы лгали и притворялись, мы учили Вику правильным разговорам и нужным темам, создавая идеальный образ, включающий в себя общие интересы. Часами анализируя этого мужчину, мы выводили нужную формулу, ведь если не Вика, то ее место займет какая-нибудь другая шикарная блондинка. Это война за лучшего самца, где побеждает самая ловкая и целеустремленная львица. Почему бы не помочь именно этой красавице? Тем более, если она платит нам щедрые чаевые.

Включив телефон, мы увидели от него море пропущенных звонков и сообщений: "Где ты? Я переживаю!" "С тобой все хорошо?" "Как ты?" "Я соскучился!" "Может ты все-таки согласишься составить мне компанию на Мальдивах?"

Я зевала, прикрывая рот, а Вика визжала, как ребенок, впервые попавший на карусель обозрения. И зная, как Вика обожает дорогостоящую дизайнерскую одежду, мне в голову пришла гениальная идея. Я написала за нее: "Я сейчас в аэропорту, только что прилетела из Парижа. Но моих чемоданов нет! Мне пока некогда — разбираюсь с потерей, но у тебя есть возможность увезти меня на Мальдивы прямо сегодня. Приезжай!"

Мужчина, обладающий властью и деньгами, примчался к ней через два часа, будто влюбленный мальчишка, притащив охапку цветов. Он кинулся к нашей Вике, пока я снова пила латте неподалеку:

- Как ты? Нашелся багаж? Мы летим сегодня?

- Багаж потерялся, обещали найти в течение недели и привезти домой! Ты знаешь, я так расстроилась, там столько одежды, которую я купила у модельеров. Может мне и вправду пора отдохнуть? Только при одном условии, мы живем в разных номерах?

Мужчина выдохнул, но согласился. А дальше мы помочь не могли. Виктория должна была действовать самостоятельно. Божена снова ела картошку, а я смотрела на исчезающую парочку, надеясь только на то, что Вика не испортит все то, что мы так долго создавали.

- Не понимаю людей, которые обожают шоппинг, мне миллион дай я не буду носиться с пакетами по всем этим магазинам, чтобы урвать кофточку по скидке, - хрустела рядышком Божена. – Да и нафиг людям столько одежды?

- Сама бы она его не захомутала, - смяла я бумажный стаканчик, целясь в урну в нескольких метрах.

- Кто его знает, - пожала плечами Божена.

Те две недели стали для Вики незабываемыми. Мечты сбылись. Он скупил ей кучу одежды от мировых дизайнеров, лишь бы она не расстраивалась. Подозреваю, что ему нравилось чувствовать себя супергероем. Зная, как Виктория помешана на красивых вещах, я была рада, что так ловко провернула дело с утерянным багажом. Но и Вика не подвела. Шикарным бонусом оказалась ее нетронутая невинность. Наш парень был на седьмом небе от счастья.

По приезду мы узнали, что Вика выходит замуж. Блондинка больше всего соответствовала тому образу, что он нарисовал в своей голове, сам того не подозревая.

Салютуя друг другу бумажными стаканчиками с кофе из автомата, мы с Боженой продолжали поиски богатых клиентов, которые так нуждались в правильном выборе. Да, мы врали, мы дурачили судьбу, подсовывая ей свои карты. Но так ли это важно? Ведь в итоге, все оставались довольны. Ах, да, совсем забыла, у нас было правило — мы не разрушали семьи.

Мы очень внимательно отслеживали момент, когда богач начинал думать о том, как ему нежно расстаться с существующей любимой. У миллионера переставали блестеть глаза, он больше не рассказывал анекдоты, начиная много пить. Это важный момент для охотниц. Главное — это романтически увлечь “зверя" и отвлечь его от грусти.

Меня зовут Алина Добровольская, вместе со своей лучшей подругой Боженой Марченко я обманываю богачей, чтобы сделать их немного счастливее.

Глава 1

Придерживая телефон плечом, я рылась в кошельке в поисках банковской карты, пожирая глазами стаканчик с нарисованными по кругу зернышками. Вверх поднимался легкий дымок, а в бумажную емкость лилась тоненькая струйка ароматного кофе. Ранним утром, когда глаза с трудом открывались, я готова была молиться на девушку, что плеснула в мой напиток молока, щедро посыпав корицей. Я облизнулась, пропуская мимо ушей слова подруги на другом конце телефона.

Пестрый киоск с уличной едой, расположенный при входе в парк, мне нравился больше остальных, здесь можно было купить что-то на завтрак и выпить стаканчик бодрящего кофе. На работу, в наш любимый маленький офис в центре, я ходила через открытую зеленую территорию. Во-первых, так было короче, а во-вторых, по пути я наполнялась кислородом. Лето только начиналось, а воздух был теплым, свежим, богатым пыльцой и ароматами цветов. Кто-то постоянно летал вокруг, жужжа и кусаясь.

- Воды, пожалуйста, - рядом послышался строгий мужской голос, но головы я не повернула.

- Божена, ты мне ничего сейчас не рассказывай, пока я не выпью кофе, - стараясь не выронить смартфон, я держала двумя пальцами карту, ожидая пока продавщица освободится.

Оплату я положила на прилавок, отвернувшись к озеру, где сказочно блестела вода, переливаясь разными оттенками синего.

Сделала глоток, рот наполнился приятным терпким вкусом.

- Слушаю, - строгий мужской голос мешал любоваться красотой природы.

Он поразительно контрастировал с умилительной картинкой под мостом, где под присмотром мамы-утки, резвились шестеро маленьких пуховых утят.

Уверенные и циничные, почти жестокие интонации короля жизни раздражали, рождая ощущение сродни тому, которое испытываешь, если прядки волос липнут к губам, намазанным дешевым блеском.

- Я же сказал, ничего без меня не делать, - хладнокровно, будто отрезал.

А я улыбалась, четверо утят ныряли в воду, охотясь за насекомыми, а двое остальных грелись на солнышке на листьях кувшинок.

- Ваша карточка, - прощебетала продавщица.

Уточки крутились вокруг лимонного цвета бутонов, а незнакомец за спиной препятствовал наслаждению милым зрелищем, и если бы через трубку можно было убивать, то это гад давно уничтожил бы маленькое государство.

- Каждый день я прибегаю в офис к восьми тридцати, ждите! - сколько же гордыни и высокомерия.

Я протянула руку и, не оборачиваясь, забрала пластиковый прямоугольник, не глядя запихнув его в кошелек. Продолжая пить вкусный и бодрящий напиток, я двинулась вниз по тропинке. Лето я любила и, засунув наушники в уши, отключилась от назойливых звуков города, попав в вакуум чарующей музыки, наслаждаясь ароматом свежестриженного газона, пятьюдесятью оттенками зеленого и лучиками солнца сквозь плотную листву деревьев.

Почти добравшись до пешеходного перехода, я покинула городской парк, раздумывая, как бы успеть встретиться сегодня сразу с несколькими претендентками на звание жены успешного бизнесмена, когда передо мной возникла высокая крепкая фигура.

Я вздрогнула, смутившись, олимпийского бога я не заказывала, купила булочку и стаканчик кофе, вот, пожалуй, и все. А тут такое!  И хорошо, что я вовремя остановилась, потому что еще чуть-чуть и я налетела бы на этого привлекательного мужчину в дорогом спортивном костюме, модных кроссовках и крутой бейсболке.

За время общения с девушками, чьей главной целью в жизни было получение дорогих шмоток и стильных побрякушек, я научилась различать шикарную одежду от обычной.

Мой взгляд, скользнув от спортивных штанов  Louis Vuitton, облегающих сильные длинные ноги, поднялся выше к широкой груди и выразительному подбородку с легкой, но аккуратно очерченной небритостью, и остановился на самых чувственных губах, которые я когда-либо видела в своей жизни.

В то утро я вспомнила, что совсем еще молодая женщина, которой не мешало бы хоть иногда приглашать мужчину в постель, даже для поддержания здоровья.

Вообще-то у меня был друг по имени Артем, мы с ним активно переписывались в сети. Ходили в кино и смотрели сериалы. Подозреваю, что Артем испытывал ко мне нежные чувства, которые активно скрывал за шутками и анекдотами. Высокий и блондинистый, он был милым, даже симпатичным, пару раз он целовал меня в губы, иногда я даже пыталась представить нас вместе, но трепета эти мысли не вызывали.

И вот около восьми утра в парке, не совсем проснувшаяся и не до конца вставшая с постели, я перестала дышать, глядя на очертание рельефного живота, обтянутого плотной майкой цвета мокрого асфальта. В тот момент я почти пожалела, что не выгляжу, как супермодель.

А потом я взглянула выше, под козырек кепки, и отшатнулась, с трудом удержавшись в вертикальном положении. На вид ему было слегка за тридцать, и сталь его глаз блестела жестоким хладнокровием безразличия. Под его взглядом я поежилась, мне стало стыдно, что я родилась столь несовершенным, убогим созданием.

Его идеальные губы двигались, о чем-то вещая, удивительно, что он вообще соблаговолил ко мне обратиться. Вытянув наушники из ушей, я почувствовала, как краснеют щеки.

- Молодой человек, это очень мило, но я в парке не знакомлюсь, - попыталась его обойти, но он резко шагнул вправо, преграждая мне путь.

- Карту, - протянул он загорелую сильную руку, перетянутую веревками вен.

На меня смотрели невероятно красивые и дико надменные серые глаза. Он разглядывал назойливое насекомое, которое, по какой-то причине, мешало ему. Думаю, он мечтал меня прихлопнуть и забыть, как неприятное происшествие. Но я не могла не взглянуть на привлекательную мужскую руку, где блестели очень дорогие наручные часы. В руках зазвонил телефон, он сбросил звонок, а мне хватило нескольких мгновений для понимания того, что передо мной очень богатый человек.

- Неудачную жертву ограбления выбрали, - кивнула я на его руку, - отнесите часы в ломбард и на метро хватит.

Странное ощущение, с одной стороны невероятно красивый мужчина, а с другой, от его презрения хотелось совершить самоубийство. Мой юмор ему не нравился. Он выдохнул, осмотрев мои заляпанные кроссовки. Непроизвольно поджав пальцы ног, я отвернулась, пытаясь решить, как же действовать дальше.

- Вы забрали мою карту, - он разговаривал медленно и высокомерно, как и положено парню в брендовой обуви.

Я сразу же представила, как пара его кроссовок стоит в одиночестве на стеклянном подиуме в центре огромного, зеркального помещения, с миллионами лампочек вокруг. И сразу три продавщицы в вечерних платьях обслуживают этого парня с красивыми губами.

- У меня нет времени с вами общаться. Поройтесь в своем мешке и давайте меняться.

Я ведь не зря жила с тремя кошками, характер у меня, надо заметить, далеко не сахар. Я не терплю замечаний, кривых слов и мужчин, что называют мой любимый рюкзак мешком, даже если этот мужчина похож на ожившую древнегреческую статую. Нет, я не испугалась, гордо вздёрнула подбородок, не собираясь прятать глаза в пакетик. Пусть этот говнюк с деньгами оставит свои презрительные ухмылки кому-нибудь другому.

- Утопили свою золотую визу в ведре с шампанским, а теперь хотите повесить это на меня? Ловко. И что дальше? Заявите, что я ваш брильянтовый браслет сняла, пока кофе в киоске покупала? Следить надо за вещами...

Но договорить я не успела, мужчина вырвал из моих рук рюкзак и бесцеремонно в нем порылся, доставая кошелек.

- Да как вы смеете? Вот это воспитание! Совсем свои элитные берега потеряли?

Я попыталась схватить его, чтобы он оставил в покое мои вещи, но мужские руки были словно из стали, сильные пальцы не разжимались. Он сунул мне сумку обратно и, растормошив кошелек, нашел черную карту с золотым тиснением. Я охнула от удивления, а он положил туда мою родную, с мелкими циферками в центре. Я не могла себе даже представить, почему проделывая всю эту процедуру, совершая резкие и уверенные движения, он смотрел мне в глаза. Наверное, хотел убить своим металлическим взглядом, испепелив презрением. Закончив сеанс унижения, он молча развернулся и побежал в правильном, давно продуманном темпе, том, который был ему необходим для достижения цели.

Разглядывая его удаляющуюся мужественную фигуру, я стояла на месте, думая о том, что никогда не хотела быть содержанкой. За время своей профессиональной деятельности я ни разу не позавидовала девицам, которых устраивала замуж за богачей, обеспечивая им безбедное существование до самой старости. Я не думала, что хотела бы быть одной из тех, что посвятили добрую половину жизни лишь уходу за собой, внешнему виду, правильной одежде, и, шлифуя определённую манеру поведения, включающую в себя отточенные красивые движения, умение соблазнительно и эмоционально говорить. Мне не хотелось  притворяться и играть в отношения для того, чтобы получить пожизненное место у кормушки.

Но к чему обманывать саму себя? Будь на моем месте одна из наших девочек, он наверняка не обращался бы с ней, как с воровкой, что намеренно украла его карточку.

Смяв бумажный стаканчик вместе с недопитым кофе, я швырнула его в урну. Этот сероглазый говнюк испортил мне настроение.

Глава 2

Настроение так и не появилось, забежав на второй этаж, я хлопнула дверью и, бросив рюкзак на стул, уселась на свое рабочее место.

- Божена, напомни, почему у нас нет мужчин? – покачиваясь на стуле, я взглянула в окно, где ревела машина скорой помощи.

- Ну, у кого как! Я вот третью неделю встречаюсь с председателем нашего дачного товарищества. Виталий Архипович в разводе и, в свои сорок пять, черенки в лопаты вставляет с особым энтузиазмом.

- Какая прелесть, - задумчиво почесала я подбородок, разглядывая потолок.

- А у тебя есть Артём! И потом это ты сказала, что мужчины вносят в жизнь хаос, а любовь делает нас зависимыми, поэтому лучше жить для себя.

- Артем меня не возбуждает и, как мне кажется, так не должно быть в отношениях, - наклонилась я через стол, чтобы шепотом поделиться новостью с подругой. - Сегодня утром я встретила мужчину, от которого тело вибрирует при одном лишь только взгляде на него.

- И что было дальше? – заинтересовалась Божена, отложив в сторону гамбургер.

У моей подружки было две слабости: рыжие котята и фастфуд. Но все ее котята вырастали в больших наглых котов, переставая ей нравиться, а фастфуд становился только вкуснее. Поэтому сколько я ее знаю, пухленькая блондинка всегда боролась с лишним весом.

- Он окатил меня презрением и побежал к своему Bugatti.

- С каких это пор ты стала интересоваться богачами?

- Не знаю. Это шло вместе с ним в комплекте. Да и не интересовалась я им вовсе, просто он бежал, а потом...

- Куда бежал? На саммит большой восьмерки? – прыснула подруга.

Я рассмеялась удачной шутке.

- Это было в парке, наверное, в офис бегает, следит за здоровьем, что, в принципе, заметно по его фигуре, - мечтательно прикусила я кончик пластиковой папки, - но высокомерен до чертиков.

- Позвони Артему, - не прожевав до конца, ответила подруга и коллега по совместительству.

А потом мы обе притихли, сели ровно и замерли, потому что в наш офис зашло чудо. Длинные темно-каштановые волосы, яркие синие глаза, пухлая нижняя губы, аккуратный прямой носик, бархатная загорелая кожа и ноги, сплошные ноги, бесконечные стройные и очень красивые. Настолько привлекательной девушки здесь еще не было. Не понимаю, зачем ей вдруг понадобились наши услуги? Вряд ли на планете Земля найдется мужчина, который не продал бы душу за возможность иметь рядом такую женщину.

- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась девушка, присела на краешек стула и закинула ногу на ногу.

Мы с Боженой кивнули, проследив за движением великолепных конечностей. Следующие пятнадцать минут мы продолжали разглядывать совершенную королеву, что мило улыбалась, рассказывая, что конкретно ей нужно. Все в ней было идеально: голос, улыбка, манера держаться, грудь, которую поддерживал белоснежный топ. Настолько красивая, что можно ослепнуть, если вовремя не зажмуриться.

- Отлично, - я широко улыбнулась, - не понимаю, мы помогаем привлекательным девушкам, но вам не нужны наши услуги, вы и сами отлично справитесь.

- Спасибо, - улыбнулась богиня, - но меня интересует конкретный мужчина.

Божена покачала головой:

- Простите, но мы так не работаем. Мы же не боги, мы не можем заставить кого-то конкретно жениться на вас. Кандидата мы подбираем постепенно. Это не студия программы «Любовь до гроба». Наше агентство – это не про любовь, уж извините.

Я подключилась к разговору, скрестив руки на груди:

- Вы когда-нибудь слышали про «метод высиживания»?

Богиня промолчала, она смотрела на меня, внимательно слушая.

- Самая легкая охота на богачей — по “белой тропе". Как минимум две недели в году все уважающие себя боссы проводят в горах. Самые знаменитые швейцарские склоны, французские и ставший уже нарицательным Куршавель. Это всего лишь небольшая деревня, где пять-шесть дорогих ресторанов, развлекательный центр и два ночных клуба. Не столкнуться вечером лоб в лоб с президентом горно-металлургической компании или основателем Рамблера просто невозможно. Но суть не в этом.

Я улыбалась, наблюдая за тем, как взлетают вверх идеальные брови.

- Метод высиживания — самый популярный среди девушек-охотниц. Порой мы даже не пользуемся элементарной маскировкой. Мы сажаем нашу подопечную в ресторанчик на склоне в обычной обуви, без лыжных ботинок. А это значит, что поднялась вверх и спускаться она будет на подъемнике, то есть приехала в горы вовсе не для катания на лыжах. Вы же понимаете, что в такой ситуации, какая рыбка в сети попадает, такую мы и любим всем сердцем, - подмигнула я красавице, которая нахмурилась.

- Вы мой последний шанс.

Спину она держала очень ровно, профессионально выпячивая грудь вперед и слегка наклоняя голову. Подозреваю, что это была ее давно отрепетированная, лучшая поза.

- Ели вы знаете, кто вам нужен, зачем вам мы? – встряла Божена. - Познакомитесь с ним, пообщаетесь и возможно ...

- Я знаю, вы умеете находить правильные способы. Про вас ходят легенды среди модельных агентств, я почти уверена, что вы поможете мне. Мне нужен он.

Девушка протянула телефон, с экрана на меня смотрел человек, чью карту я спрятала в кошелек по ошибке. Я почти уронила смартфон, вовремя спрятав свое удивление.

- Ты чего? – нахмурилась Божена, слишком хорошо меня знавшая.

А девушка положила на стол бумажку с суммой, которую она планировала заплатить нам. Божена присвистнула.

На фотографии он выглядел еще лучше, а вот глаза все такие же холодные и стальные. Божена щелкала по клавишам, вбивая названое имя. Богиня красоты обошла меня, наклонившись над компьютером. Я осмотрела красавицу. Каждое ее движение было великолепно, на самом деле она подходила ему. Два очень красивых человека создадут идеальную семью и родят очень красивых детей. Одна половина завидует ему, рассматривая девушку, другая ей, глядя на их фото возле лучших спортивных машин у дома, наполненного дизайнерской мебелью. Богиня ходит с ним по красной дорожке, а пресса бросается под ноги, стараясь вырвать лучшие снимки.

- Станислав Болконский, - Божена снова присвистнула, обернувшись, привлекая мое внимание, - седьмое место в рейтинге двухсот богатейших бизнесменов России, на данный момент состояние составляет пятнадцать миллиардов восемьсот миллионов долларов. Я тоже хочу за него замуж, - рассмеялась Божена. – Нефть, финансы, телекоммуникации, розничная торговля.

А я стояла за спиной девушек, глядя на экран, откуда на меня сыпались сотни фотографий говнюка, потрошившего мой рюкзак.

- Так что вы думаете? - выпрямилась девушка, тряхнув длинными волосами.

- Мы вам позвоним, - закончила я встречу, намекая, что ей пора уходить, - оставьте свои данные, нужно подумать.

Когда дверь за девушкой закрылась, Божена кинулась меня обнимать.

- Мы откажемся, - отрезала я на корню, закрывая крышку ноутбука подруги.

Божена возмутилась:

- Да ты посмотри, какую сумму нам предложили, - поднесла она бумагу к моему лицу.

- Божена, это не наш уровень. Он нам не по зубам. Это не чебуречный король или картавящий принц зубной пасты. Это настоящий олигарх!

Я вернулась за свой стол.

- Ну и что? Ты ее видела? Да от нее никто не откажется.

- Давай я тебе кое-что расскажу о богачах, о настоящих богачах, - я крутилась в кресле, набирая его имя в своем компьютере. - Супруги-однокурсницы или жены-стюардессы— это вариант из далекого прошлого. Нынешние невесты условно делятся на две категории: первая редкостные красотки и вторая — девушки с именем. Дочери президентов дружественных стран, главы президентской администрации и так далее и тому подобное, - щелкнула я пробелом. - Так вот красоток выбирают те, кому в школе, грубо говоря, не давали. Еще одна игрушка в его арсенале, вырос, заработал и получил то, чего заслуживает. За счёт них, собственно говоря, и существует наша с тобой контора. Да, президент частной авиакомпании может быть высоким и симпатичным, но я видела Болконского сегодня утром...

- Чего? – открыла рот Божена, а я увеличила фотографию на весь экран.

- Он пережует ее и выплюнет. Болконский – это тяжелейший случай, судя по всему, предпочитает "пастись" в безопасном отдалении от серьезных охотниц. Не исключено, что он бабник. Но я больше, чем уверена, что девушек на дискотеки в подмосковный пансионат ему привозят автобусами, а в Сан-Тропе чартерными рейсами. Подозреваю, что на своих вечеринках олигарх неизменно появляется окруженный плотным кольцом начинающих моделей, или, как называют их в тусовке, “свежатиной". Мы с ним не справимся, Божена. Пусть просто сама познакомится, авось повезет.

- Что, значит, видела Болконского сегодня утром? – скривилась Божена.

Глава 3

Но Божена меня уломала. Наверное, немалую роль сыграло то, что Алена — девушка-богиня, пообещала нам половину суммы, даже, если дело не выгорит. И вот, сидя в салоне красоты, где ей мастерили очередную потрясающую прическу, я учила ее, как завоевать мужчину, прости господи, нашей мечты.

- Прошло время девяностых, когда богатым дядям хотелось красивых глупышек, - крутила я в руках расческу, пока в разные стороны летели кончики волос.

- В моде образованность.Ты можешь не разбираться в финансовых вопросах, но девушка, которая способна говорить не только об участниках Дома-2 — это современная девушка, Алена. Важна заинтересованность в постоянном обучении, в том, чтобы стать экспертом в какой-то важной сфере, а не диванным критиком ток-шоу "Пусть Говорят". Интеллект теперь не менее важен, чем внешняя составляющая. И то, что ты очень красивая ничего не даст, если ты не сможешь удивить его. Мы должны придумать тебе хобби. Причем шопинг и солярий не считаются. Что ты закончила, Алена?

- Школу, а ещё я с пяти лет занималась в модельном агентстве.

В салоне пахло средствами для ухода за волосами. Все вокруг блестело кристальной чистотой, играла приятная музыка. Я оттолкнулась, кресло на колесиках поехало вперед, вздохнув, я стукнулась лбом о зеркало:

- Можно было не спрашивать.

С другой стороны от парикмахера, вооружившись планшетом, подъехала Божена:

- Смотри, что я нарыла: «Станислав Болконский увлекается современным искусством. Вместе с сестрой, директором благотворительного проекта «Шелковые крылья», входит в попечительский совет Московского музея современного искусства. Дружит с американским фотографом Пагленом Тревором, который снимает секретные объекты при помощи телескопа. Бизнесмену принадлежит одна из самых известных работ Тревора — ночная фотография здания NSA .

Я рассмеялась, приятно, что наш богач интересуется чем-то кроме денег.

- Болконский, надо же, очень мило, прямо как князь. Хорошо, что он не Андрей, а то «Война и Мир» получается. Война за сердце князя Болконского. Жалко, что она не Наташа Ростова.

Божена подмигнула мне:

- Лев Николаевич нам не простит.

А Алена нахмурилась:

- О чем вы говорите?

Мы переглянулись, и я вздохнула:

- Проехали! Что там дальше? - кивнула я Божене.

Та продолжила читать интервью нашей жертвы:

«Для брака мне подойдет женщина, которая могла бы меня содержать, а это очень дорого...»

Алена изменилась в лице, даже посерела, а я хихикнула, парикмахер аккуратно развернула девушку другим боком.

- Алена, расслабься, не принимай его слова близко к сердцу. Думаю, что он пошутил, кстати, на шутки мужчин нужно реагировать, они это воспринимают, как возникновение связи между ним и партнершей.

Я взяла бутылочку с какой-то пенной жидкостью и потрясла, та брызнула, чуть не попав мне в лицо. Убрав ее от греха подальше, я продолжила свой монолог:

- Срочно зарабатывать миллионы на содержание олигарха не требуется, однако, здесь прослеживается логичный вывод — девушка Болконского вряд ли осядет дома, чтобы готовить ему котлетки. Если ты мечтаешь, - я достала телефон и открыла фото нашей богатой жертвы, - пристроить свою попу на чью-то шею, лучше все-таки обратить взор на Петю из соседнего подъезда, потому что он с удовольствием закроет тебя на кухне, а сам будет приносить мамонта по вечерам.

Алена забрала у меня мобильный, разглядывая мужчину в стильном белом свитере.

– Наш парень обжигался чаще, чем Петя. И не сомневаюсь, что он так же, как и все, хотел бы найти спутницу жизни по любви, а не за деньги. В этом случае лучшим доказательством чистоты отношений будет способность женщины заработать на свои прихоти и находиться рядом независимо от денежных вливаний в нее мужчиной.

- Я его уже люблю, - с придыханием в голосе прошептала Алена и чмокнула экран.

А я вздохнула и закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла.

- Ну, и не забываем о том, что умная женщина априори на диване не осядет. Пусть даже на диване Болконского.

Божена покашляла и подняла руку, совсем как в школе, когда хотела вызваться к доске. Парикмахерша невозмутимо щелкала ножницами, а я открыла глаза, глядя на подругу.

- Как насчет искусствоведа? Можно было бы художницей или скульптором, но вдруг он попросит что-то нарисовать, есть шанс облажаться.

- Облажаемся мы с ним в любом случае. Я вас предупреждала. Но твой вариант самый безопасный, - я пожала плечами, - только придется хорошо подготовиться. В конце концов, она может быть хреновым искусствоведом, нахватавшимся по верхам. Мужчина это простит, глядя на ее идеальные волосы, губы, глаза и ноги. Главное, хоть в чем-то разбираться.

- Выучу все, что надо, - прижала Алена телефон к сердцу.

Я нахмурилась, привстала и забрала свой смартфон, положив перед зеркалом и закрыв фотографию Болконского.

- Поэтому, Алена, с сегодняшнего дня, ты по натуре карьеристка, умеешь зарабатывать деньги, и, самое главное, способна к любви без меркантильности.

Она охнула, ее глаза загорелись.

- Да! Да! Да! - выпрямила она спину.

Парикмахерша чикнула ножницами, и на лицо красотки полетели мокрые прядки.

- Поздравляю! – я зевнула. - Где-то далеко о тебе мечтает одинокий Станислав Болконский.

Глава 4

Ночной клуб под названием «Opium» считался элитным местом, где отдыхали очень богатые люди, желавшие развлекаться без лишних глаз и ушей. Однако, подкупить начальника охраны оказалось несложно, особенно после того, как у него случился страстный роман с одной из наших девочек. Последняя забыла о том, что планировала выйти замуж за миллионера, начав беспрерывно рожать детей мускулистому двухметровому брюнету. Тима звонил, когда в клубе появлялась нужная нам жертва. Правда в этот раз, завидев нашу троицу, он покрутил у виска, заявив, что у нас нет шансов. Задачу мы поставили перед собой невыполнимую. Это я знала и без него.

Мы устроились у барной стойки, и я почувствовала облегчение, наконец-то скинув туфли. На мне было платье, которое не оставляло никакого простора для фантазии: очень короткое снизу и жутко открытое сверху. Здесь все были одеты подобным образом, не стоило выделяться.

Алёна олицетворяла собой женщину, которую хочется иметь двадцать четыре часа в сутки. Платье с эффектным леопардовым принтом подчеркивало длину ног, тонкую талию и высокую грудь. Знакомиться к ней подходили с частотой пять человек в минуту.

- У меня появляется комплекс неполноценности, - потянула через трубочку коктейль Божена.

Моя блондинистая подружка выглядела очень хорошо: симпатичная и пышная в нужных местах, она покорила бармена, с нежностью мутившего ей коктейли.

Но рядом с нашей главной героиней терялись все.

- Не могу поверить, что сегодня я с ним познакомлюсь, - выкинув трубочку, выпила через край пол стакана коктейля Алёна, обмахивая себя руками с шикарным золотым маникюром.

- А я не могу проверить, что мы связались с фанаткой. Пожалуйста, будь сдержанней. С таким настроем он даже спать с тобой не захочет, - осмотрелась я по сторонам, изучая поле битвы.

- Что думаешь? – Божена наклонилась ко мне, через сидевшую между нами Алену.

Я не тянула с ответом:

- Возле стойки сидит его телохранитель, хотя он тщательно это скрывает, заказывает третью чашку кофе. Парень явно работает против нас. Как я и думала, охотницы Болконского не интересуют. Если попытаемся подойти, сразу под белые рученьки на выход. А ещё у нас жёсткая конкуренция. На танцпол посмотри.

- Ах ты, тело, зачатое силикатным клеем в телефонной будке, - выругалась Божена, узнав мужчину у столба в углу, - Мистерман собственной персоной, сразу видно, что это его девки. Опять в номере по пять штук ночуют.

- Точно, поставляет «свежатину» прямиком из глубинок нашей необъятной Родины.

На танцполе вокруг нашей жертвы танцевало сразу пять девиц модельной внешности. Высокие, худощавые, некоторые почти анорексичные, с длинными волосами разных оттенков. Все как на подбор, в коротких облегающих платьях и блестящих босоножках.

- И что нам теперь делать, - расстроилась Алёна, приговаривая второй стакан коктейля, заметно нервничая. - Кто-то из них обязательно ему понравится и уедет с ним домой!

- Кто-то? Из какого Невинногорска ты к нам приехала, Алена? - усмехнулась я. - Думаю, что уедут все.

- Что он будет делать сразу с пятью? – почти расплакалась красавица.

А я повернулась к ней, многозначительно приподняв бровь:

- В ряд раком поставит на итальянский дизайнерский диван и по очереди...

- Фу! – запищала Алена, а я рассмеялась, когда Божена толкнула меня, попросив перестать пугать клиентку.

- Привет, привет красавицы.

Мы с Боженой заметно напряглись переглянувшись.

- Господин Мистерман, рада видеть, - подала я руку для рукопожатия, а мужчина прижался к ней губами, наклонившись.

- Какими судьбами? Неужто на золотую рыбку охотитесь? - взглянул он наметанным глазом на Алёну, которая приканчивала третий коктейль.

Мистерман знакомил скучающих олигархов с начинающими моделями, а счастливые мужчины обеспечивали любовниц подарками. Кому-то везло стать постоянной содержанкой, кто-то просто дарил себя ради новенького BMW. В любом случае — это было взаимно-выгодное сотрудничество. Никакой платы за секс, просто подарки за нежность и любовь. Но как я поняла, пристроить кого-то к Болконскому на постоянной основе у Мистермана не получалось. Болконский получал, что хотел и отправлял девиц с миром. У них была возможность не спать с ним, но разве от такого можно было отказаться?

- Да ну, какой там, - улыбнулась я. - Вы что, господин  Мистерман? Мы среднее звено в цепочке эволюции, пришли к директору мясокомбината. Он недавно с супругой развёлся, и мы решили его немного утешить.

- Не жирновато ли для директора мясокомбината? – рассмеялся Мистерман, глядя на Алену.

Я пожала плечами.

- Он отлично проявил себя на этой должности.

Немного потрёпанный, но все еще молодящийся Мистерман к своим девочкам не прикасался, так как любил дамочек поплотнее, именно поэтому он навис над Боженой, сально рассматривая грудь в вырезе ее платья. Подкатывал он к ней не впервые, но всегда получал от ворот поворот. Открыто восхищаясь ее привлекательным нарядом, Мистерман жаждал внимания.

Но Божена реагировала слабо, и Мистерман, наконец-то, свалил попрощавшись.

- А где Алёна? - я резко обернулась на пустой стул возле себя.

И когда она успела смыться? Я осмотрела бар и чиллаут: вокруг гремела музыка, по полу стелился дым, а разноцветные полоски света метались в истерике, ползая по стенам и потолку. В этом месте жизнь представляла собой развлечение в чистом виде. Клубное пространство – территория свободы, на которой возможно абсолютно все, где настроение, атмосфера и драйв помогали испытывать сильнейший эмоциональный подъём и отвлечься от дневных проблем. «Opium» превращал ночь в день, его возможности были безграничны.

- Вот же Паганини в смокинге, нет! - взвизгнула Божена, глядя на богиню, танцующую неподалеку от нашей «жертвы», бесцеремонно расталкивая локтями полуголых девиц.

Глава 5

Божена потянула меня за руку, пытаясь остановить. Ее пальцы коснулись тонкого браслета на запястье.

- Эй, аккуратнее, он тебя видел. Старайся не светиться.

Меня повеселили ее опасения.

- Ты, правда, думаешь, что среди всех этих моделей, он запомнил простушку в кедах, которая случайно забрала его карточку? Не смеши. Мы всегда проигрываем пустоголовым женственным бездельницам, - пожала я плечами, - судьба у нас такая. К тому же, если он пробил мою карту, то официально мы психологи, ведущие частную практику, никаких богачей и моделей.

Я знала, что Божена всегда желала мне только хорошего, но она явно преувеличивала значение того, что случилось в парке. Такие мужчины не запоминают серых мышек вроде меня: прислугу, официанток и администраторов гостиниц.

- Тебе очень идёт это платье, - нежно улыбнулась подруга, - и ты выглядишь не хуже всех этих моделей с фигурами кузнечиков.

Я сделала шаг назад и обняла подругу.

- Спасибо, милая, - чмокнула я ее в лоб, - мы обе знаем, что это не так.

- Алина! - ещё раз окликнула меня подруга, но её слова утонули в море звуков музыки.

Я прошла мимо зеркала и не узнала себя. Короткое чёрное платье, покрытое серебристой чешуей, досталось мне от одной из наших девиц, а туфли-лодочки на острой шпильке, я купила для подобных случаев, при необходимости выгуливать клиенток в свет. Свои длинные каштановые волосы я подняла, заколов на затылке, в таких местах очень жарко и в какой-то момент пряди начинали липнуть к спине сосульками. Плечи и шея были открыты. Это была я и не я одновременно.

Но рассматривать себя было некогда, Алёна танцевала, привлекая слишком много лишних глаз. В какой-то момент мне показалось, что все не так уж плохо. Болконский обратил на неё внимания, но танцы становились непристойными, красавица двигалась в его сторону. С подобным типом мужчин инициатива не нужна была совершенно. Я стала танцевать, оттесняя ее. На Болконского не смотрела, хотя неплохо было бы узнать, как он на нее реагирует.

От недостатка воздуха, нервного напряжения и коктейлей, она опьянела и плохо поддавалась на мои уговоры. Мы танцевали, я мило улыбалась, нашептывая ей на ухо, чтобы валила к чёртовой матери с танцпола, иначе я медленно выдеру ей пинцетом все волосы на голове и сделаю татуировку "круглая дура" на лбу. При этом, не забывая крутить бедрами и хлопать ресницами, заигрывая с другими мужчинами, что терлись вокруг Алены. Если бы я схватила ее за руку, утаскивая прочь — это было бы просто ужасно. К нам присоединилась Божена, она шипела в другое ухо богини, рассказывая про тупость и ограниченность, дешевый подкат и извращения. Вдвоём мы ласково вытянули Алёну, поглаживая и убирая волосы с лица, улыбаясь и хихикая. У коридора я  обернулась. Болконскому поднесли напитки, он пригубил золотистого цвета жидкость с кусочками льда на дне, безразлично глядя в нашу сторону. У него был все такой же стальной взгляд, как и прежде. О чем он думал и на кого конкретно смотрел понять было сложно.

На его плечах появились женские руки, и я пошла к бару, расплатиться с барменом. Музыка била по ушам, дым не давал вздохнуть свободно. Я пережила стресс и хотела освежиться. Божена повела Алёну к такси, а я оказалась в темном коридоре с чередой одинаковых дверей. Выбрав самую крайнюю, я наслаждалась тем, что музыка здесь гремела тише. Я продолжала стоять, опёршись на край раковины и прислушиваясь к своим ощущениям, когда за спиной открылась дверь кабинки.

Мля...

Я пошла не в тот коридор, перепутала туалеты и не обратила внимания на писсуары в углу. Сегодня абсолютно идиотский день. Вся неделя вышла какой-то странной. Я не верю в это дело. Сделка провальная изначально. Он слишком прожжен и самоуверен для нашей конторки. И, как он смог обогнать меня? Наверное, когда я болтала с барменом. Черт, а я ведь подумала о странности того, что возле женского туалета никого нет. Но я так не собрана и растеряна, никогда у нас не было такой ситуации. Как подойти к нему, если в свободное время он всегда окружен красавицами? Не в офис же устраиваться, кто возьмет Алёну в офис?

В зеркале наши глаза встретились. Я медленно опустила голову. Он не узнал меня, я в этом просто уверена. Не мог он понять, что уже встречался со мной раньше.

- Это мужской туалет,- встал Болконский рядом.

Мои руки, почему-то, дрожали, я попыталась открыть воду и не разобралась с краном. Жалкая и  тонкая, ледяная струйка сиротливо потекла в раковину.

- В женском большая очередь, - я снова взглянула в зеркало, любезно улыбнувшись, стряхнула с рук капли воды, собираясь, как можно скорее унести свой зад из этой черно-белой комнаты, где блестел даже плинтус. - Извините.

Болконский смотрел на меня по-другому, серые глаза излучали насмешку и скрытое торжество. Мне это не нравилось. Господи, неужели ему мало той великолепной пятерки, что ждёт его у столика? А ещё наша Алёна. К черту, быстренько исчезнуть и дело с концом. Я уже почти вышла из туалета, когда он снова заговорил:

- Интересный подкат с карточкой, оригинальный способ знакомства, только безрезультатный. Вы меня скорее разозлили, чем привлекли внимание.

Я замерла, рука промахнулась мимо ручки. Не знаю, что именно в нем меня заставляло нервничать: статус, внешность или эта снисходительная манера общаться. Каждой своей фразой он указывал мне на мое место.

- Это вы мне? - я стояла спиной, но тело снова вибрировало.

- Позавчера в парке.

- Простите, вы меня с кем-то перепутали, - я обернулась.

Болконский зло рассмеялся:

- Вашу родинку на щеке сложно не запомнить, у меня отличная память на лица и цифры, Алина.

Мое сердце остановилось, имя он выделил с особой издевкой.

- Хотя, - он сделал паузу, бесстыже и медленно осмотрев меня с ног до головы, - выглядите вы иначе. Вы же не думали, что я оставлю вашу кражу без внимания?

Я за него замуж не собиралась, поэтому нравиться ему мне было совсем не обязательно. Вот только остроумные реплики, которые сами собой лезли в присутствии других мужчин, сейчас, комком застряли в горле.

- Вашу карту я взяла не глядя, - слегка заикнувшись, выдала я, пока серые глаза изучали меня.

Он смотрел на меня так, будто точно знал, что у меня было в прошлом, есть в настоящем и будет в будущем, чертов проницательный миллиардер:

- Я просто перепутала...

- Вы просто профессиональная охотница, - перебил он меня, вздохнув, - как же это скучно, - скривился, как будто учуял запах несвежей еды.

Да я тоже не понимала собственных клиенток, ведь счастье не в деньгах, но меня повеселила эта теория. Охотницы были сплошь моделями, приятно слышать, что он меня с ними перепутал. Но нашему делу его теория совсем не помогала.

- Спасибо за комплимент, конечно, но я сюда пришла с подругами отдохнуть...

- И устроили лесбийские игры на глазах у нескольких ведущих бизнесменов страны?

Теперь смеялась я. Вот, значит, как выглядели наши попытки утащить Алёну с танцпола. Или может быть у кого-то слишком больная фантазия?

- Я за вами не охочусь. Меня избалованные толстосумы интересуют не больше, чем адронный колайдер, а теперь извините, вынуждена вас покинуть.

- Сюда просто так с подругами не приходят, – он поймал мой взгляд и злорадно добавил. - Впрочем, можете продолжать, мне понравилось, заводит.

Я ничего не ответила, развернувшись к двери и опустив ручку вниз.

- Мне содержанки не нужны, умерьте свой пыл, я не плачу за секс и дорогие подарки тоже не дарю. Это мой принцип.

Как же мне хотелось домой, под одеяло, заказать пиццу и включить какую-нибудь муть. Я говорила, что живу с тремя кошками?

- О, так вы ещё и жадный, избалованный толстосум, веселого вечера.

Я уже вышла, но слова Болконского услышала.

- Даже не сомневайтесь, надеюсь, что больше вас никогда не увижу. Ищите себе другого идиота.

Глава 6

Улица встретила меня прохладным воздухом. Ночной город заволокло легким туманом, размазав цвет улиц — так видит фонари плачущий человек. Но пускать слезу мне не хотелось, я мечтала опрокинуть что-нибудь тяжелое на одну мужскую голову. Добравшись до ярко желтого такси, я увидела Божену и Алену, что сидели на заднем сидении, дернув ручку двери на себя, я уселась на переднее, со злостью стукнув по приборной доске. Водитель с явно кавказским акцентом покрыл меня четырехэтажным матом, а я даже не заметила.

- Сволочь!!!

- Что случилось? – удивилась Божена, на плече которой мирно посапывала наша богиня.

- Все! Финита ля комедия. Сворачиваем удочки.

Я пыталась пристегнуться, но никак не получалось, водитель грубо помог, меня прибило к креслу, словно маленького ребенка.

- Что не так? – поморщилась Божена, - вроде суматоха была, но мы тихонько слились с танцпола. Это не смертельно. Он мог ее и не заметить.

Машина двинулась, в салоне заиграла восточная музыка. Я посмотрела на подругу, потом отвернулась, взглянув на ночную дорогу, где мимо летели горящие фонари. Я знала, что это моя ошибка. Я поступила глупо, когда пошла за Аленой на танцпол. Надо было послать Божену или позволить Алене наделать глупостей, в любом случае теперь Алена замешана в мутной ситуации вместе со мной. А это нехорошо. Король жизни притупил мою бдительность, рядом с ним я становлюсь идиоткой.

- Он меня узнал.

Я снова обернулась к Божене, сжимая руки в кулаки.

- А зачем ты к нему подходила?! - закричала Божена.

- Да, не подходила я к нему! Мы столкнулись в туалете.

Божена кричала, водитель бросал в нас колкие взгляды, а Алена спала безмятежным сном.

- Можно узнать, зачем ты поперлась в мужской туалет? Или это князя тьмы понесло в женский?

Подруга злилась.

- Я перепутала!!! - застонала я, закрывая лицо руками.

- Что за херня, Алина? Ты берешь его карту, теперь писаешь в его горшок? Я начинаю подозревать, что ты совсем не желаешь счастья нашей Алене.

- Он знает мое имя! – я почти зарыдала, я не могла поверить, что так сильно облажалась.

Глаза Божены из миндалевидных превратились в круглые.

- Интеллигент на босу ногу! Ты спалила все контору?

Машина дернулась, меня повело вправо, но я вовремя схватилась за ручку.

- Это прям проклятие какое-то, Божена. Обычно я хладнокровна, как селедка во время нереста, ты же знаешь.

Божена приложила ко лбу покрытый камнями клатч.

- Так, ладно, давай успокоимся. Утром все решим, - заботливо поправила она волосы Алене.

- Это я виновата.

Все время поворачиваться было неудобно.

- Да, ты виновата, поступила неосмотрительно. Что ему известно?

Мне хотелось домой, в свою постель, как можно скорее.

- Откуда я знаю. Он назвал мое имя, но оно написано на карте, так что в этом ничего удивительного нет. Поражает другое, какого черта он  вообще запомнил его? Болконский решил, будто я охочусь за ним.

Я рассмеялась, а Божена демонстративно закатила глаза.

- Запомнил имя, потому что нашел привлекательной, не поверишь, такое случается между мужчиной и женщиной.

- Я в это не верю...

Несмотря на духоту в машине, от слов подруги по спине пробежала холодная дрожь, пиджак я одевать не стала, и голую кожу царапала парашютная ткань ремня.

- Он видел меня дважды и посчитал, что я к нему подкатываю. Алену он видел рядом со мной, как мы ее безболезненно подсунем? Если бы она хоть на танцпол не поперлась. Все кончено.

Что-то попало в глаз, и я стала усиленно моргать, испытывая дискомфорт.

- Да, это был похоронный танец, - громко вздохнула подруга.

Водитель сделал музыку громче, чтобы мы не могли переговариваться. Я достала зеркальце, пытаясь справиться с ресничкой, затем взглянула на Алену, что причмокивала во сне.

- Он ей слишком нравится. Она не сможет.

- Мы что-нибудь придумаем, - сказала Божена.

- Мы с тобой всегда подсовывали их неожиданно, а это уже все подозрительно, говнище.

- Приехали! - резко дернул машину таксист, радуясь тому, что в салоне, наконец-то, станет тихо.

Я расплатилась. И, затащив Алену на третий этаж, где располагалась ее съемная квартира, мы с Боженой устроились на лавке возле подъезда.

- А что если мы скажем, что дело не выгорело? - с надеждой посмотрела я на подругу. - Алена даст нам пятьдесят процентов — это большие деньги.

Божена возмущенно всплеснула руками.

- Алина, какой не выгорело? Она даже с ним не общалась? Они не знакомы. Если бы не ваши с ним междоусобицы, то танец вообще не был бы проблемой. Ну танцевала и танцевала. В следующий раз ещё где-то столкнутся. А так, сразу понятно, кто мы и что мы.

Я встала, прошлась по дорожке. Несколько минут прикидывала, пытаясь успокоиться. В доме напротив одно за другим гасли окна.

- Мы отработаем свои пятьдесят процентов, будем все делать в привычном режиме. Мы продолжим сбор информации и проработку плана.

- Да! - согласилась Божена, кивнув. - Этот настрой мне нравится! Никакой паники! - она закатила рукава платья и встала в боксерскую стойку.

- Без истерик! - согласилась я. - Не родился еще мужик, который нас загонит в угол.

Мы с Боженой дали друг другу «пять».

- А если даже он пошлет ее, то пусть посылает, раз уж ей так неймётся.

Божена снова кивнула.

- И нам придётся делать вид, что мы подруги, если уж ты приходила в клуб отдыхать с подругами, – подытожила Божена.

Вот это мне совсем не понравилось, но Божена была права.

- Придется придерживаться твоей легенды, - закончила подруга.

Глава 7

- Мне так неудобно, что я вам даже в матерной форме не могу описать — ныла Божена, переступая порог Московского музея современного искусства.

И все потому, что я заставила ее надеть туфли на высоком каблуке. Мы обе предпочитали спортивную удобную обувь, но раз уж мы подруги Алены, то выглядеть теперь должны были соответственно.

Сегодня здесь открывалась новая экспозиция, сразу несколько популярных в Европе художников привезли свои работы, чтобы наш князь мог с пафосом презентовать их. Добыть приглашение на это мероприятие оказалось куда проще, чем я думала. Показав одному из администраторов фотографии, где он в собственном авто целуется с восемнадцатилетней девицей, было достаточно, чтобы наши имена внесли золотыми буквами в список гостей. Он не хотел, чтобы я посмотрела их с его женой, с которой он счастливо жил вот уже пятнадцать лет подряд.

- А почему мы пришли втроем, разве вы не должны ждать меня в засаде? – взмахнула волосами богиня.

- А мы бы и ждали, если бы кто-то не устроил цирк в ночном клубе, - огрызнулась я. - Теперь мы подруги, которые очень любят современное искусство, - укоризненно взглянув на Алену, я подтолкнула ее вперед.

- Ладно, - пожала она плечами.

А меня убивало то, что она даже не сожалела о том, что сделала.

- Ты все помнишь? - попыталась я быть милой, но Алена раздражала меня.

Вместо того, чтобы осознать, что все угробила своими танцами, она обвинила нас в бездействии и дурацких планах.

— Конечно, - вертела она головой в поисках любимого.

Помещение было просто огромным, в центре зала стояли микрофоны и вазы с цветами. Пастельного цвета стены были увешаны непонятной мазней с заявкой на великое искусство, под каждой картиной стояли прожекторы, освещая шедевр с лучшей точки. Я отпила глоток шампанского и отправилась знакомиться с первым попавшимся мужиком в костюме. Раз уж я охотница, не стоит портить себе репутацию.

Моим новым приятелем оказался генеральный директор фирмы, занимающейся системами управления интернет проектов. Мужчина был старше лет на пятнадцать и абсолютно лысым. Его интересовало мое мнение на каждую картину, что висели на стене. Мы обошли весь зал по кругу, обсуждая и анализируя, что конкретно нарисовано на полотнах. Юрий Петрович, так его звали, очень старался произвести на меня впечатление. Краем уха я слышала, как хозяин и главный благодетель местного царства перерезал ленточку, подарив несколько картин, пополнив экспозицию. Он произнес торжественную речь.

Наш «искусствовед» задавала вопросы, делая вид, что интересуется экспозицией, а не хозяином бала. Мы тщательно изучили то, что планировали выставить, богиня справлялась неплохо. Правда я туда не смотрела. Мы с Юрием Петровичем увлеклись друг другом, всерьез обсуждая графические листы Пабло Пикассо и Хуана Миро. Я очень удивилась, что компьютерный гений, как сам себя называл генеральный, так хорошо разбирался в искусстве. Он добыл для меня еще один бокал шампанского, и улыбнувшись, мы слегка соударялись бокалами, аккурат у ядра коллекции музея, что составляли произведения классиков русского авангарда начала ХХ столетия.

Чужие голоса, наконец-то, перестали досаждать бубнящим трепом в микрофон, и в зале заиграла приятная классическая музыка. На мне был легкий, белый сарафан, после vip клуба, я открыла для себя, что мне очень шли короткие летящие юбки до середины бедра, так я зрительно выглядела выше и казалась стройнее. Юрий Петрович окружил меня вниманием, ему даже удалось рассказать смешной анекдот. Впервые в жизни мне показалось, что быть охотницей не так уж и плохо, по крайней мере, столько комплиментов я не слышала никогда в жизни. Не знаю, сколько времени мы бродили по коридорам выставки, но в какой-то момент ко мне подошел здоровенный молодой человек в сером, плотно сидящем костюме.

Он строго объявил:

- Вы должны покинуть помещение немедленно.

- Простите? Но у меня есть приглашение, - возмутилась я.

А парень, недолго думая, взял меня под локоть и потащил к выходу.

- А по какому праву? – попытался защитить мою честь и достоинство компьютерный босс Юрий.

- Хозяин мероприятия не желает видеть девушку среди своих гостей.

Он в прямом смысле с позором тащил меня через зал, гости в шикарных нарядах оборачивались. Представляю, как это выглядело со стороны. Генеральный директор по имени Юрий, сделал вид, что мы уже закончили беседовать, и шагнул в обратную сторону. Чем еще раз убедил меня в том, что все мужики, в общем-то, козлы.

А я обернулась на хозяина, что пил шампанское, безразлично наблюдая за тем, как скользят мои каблуки по паркетному полу. Он приподнял подбородок, слегка ухмыльнувшись.

- Чтобы ты подавился, - прошипела я сквозь зубы, когда перед моим носом закрылась огромная резная дверь, еще один великолепный образец искусства.

Я трижды ударила по ней кулаком. Вслед за мной, по ступеням сбежала Божена. Вот что отличает настоящую подругу от вымышленной.

- Они тебе ничего не сделали?

- Только насрали в душу, - поставила я руки на пояс.

Божена рассмеялась:

- Ну и удод тоскливый этот ваш Болконский. Ты ему что, в суп наплевала? Откуда столько агрессии? Прости, конечно, но надо было видеть его лицо, он почти кончил в штаны, наблюдая за тем, как тебя уводили. Вообще забавно, он мог бы просто попросить убраться, но нет, надо было вслух объявить, что «хозяин» не желает. Столько внимания от князя тьмы, с чего бы это?

Я проигнорировала ее слова. Мне не хотелось размышлять о причинах поступка Болконского. Он был всего лишь недовольным мужиком, чей туалетный приказ не был выполнен. Плевать на него.

- А где Алена? - прищурилась я, разглядывая закрытую дверь.

- Рядом с ним стоит, - развела руками Божена, она снова смеялась, - они общаются, он ей даже бокал подал.

- Ну, хоть это не зря, - прикусила я нижнюю губу. - Ведь ради этого мы и пришли сюда.

- Да, прокол на танцполе привел к тому, что она вызубрила кучу всего, даже неплохо смотрелась, достала его вопросами. Может заинтересовался, кто его знает.

Мне было противно.

- Надеюсь, что сегодня его прихватит понос, пойдем, поедим что-нибудь, до фуршета гад выгнал.

Глава 8

Заказав две огромных миски салата, мы с Боженой забрали ноутбуки из нашей машины и, выбрав самый тихий столик в углу кафе, уселись друг напротив друга, запихнув в уши наушники. Божена просила гамбургер, но я настояла на салате. В конце концов мы теперь охотницы, а охотницы едят на обед три маленьких дохлых листика, запивая минеральной водой без газа. Нам нужно было знать, о чем они говорят, и мы замерли в ожидании чуда. Хотелось верить, что Болконский заинтересовался.

- Хорошо, хоть микрофон не сняла, - вздохнула Божена, грустно ковыряясь в салате. - А на фуршете пирожные.

Судя по звуку шагов у меня в ушах, Алена шла по коридору. Я слышала ее голос. Мне даже показалось, что она говорила немного выше, чем обычно, будто срывалась на писк.

- Хороший специалист обязан качественно оценивать подлинность предметов искусства, их возраст, эпоху, принадлежность определённому автору, - выдала Алена, а я подавилась ломтиком огурца.

Маленький зеленый друг застрял в горле, я кашляла и пила, но никак не могла пропихнуть его дальше. Божена похлопала меня по спине. Неужели нельзя было сказать это своими словами? Прозвучало настолько неестественно, что меня перекосило. Шум шагов разбавил мужской смех.

- Ну и почему вы решили стать этим специалистом?

Я едва узнала голос Болконского. Меня будто током ударило. Те оба раза, когда я имела честь общаться с князем тьмы, он разговаривал по-другому. В наушниках я услышала заигрывающие, мелодичные нотки. Он будто плел паутину, заманивая в нее глупую бабочку. Вытащив один из ушных вкладышей, я попросила официантку, чтобы принесла еще две чашки кофе. А Алена, тем временем, раскрыла нашей жертве причину выбора профессии:

- Искусствоведы – полезные работники в научно-исследовательских институтах, музеях, художественных галереях. Здесь они могут занять должность как научного сотрудника или экскурсовода, так и руководителя.

Я очень надеялась, что она не додумалась сделать на руках шпаргалок или подглядывать в телефон.

- Да вы что? - пролепетал Болконский, и у меня застряла в горле капуста. - Вы хорошо разбираетесь в своей работе, - нежничал миллиардер.

Мы с Боженой переглянулись.

- Что он делает? - спросила я подругу одними губами, почти беззвучно, та, как и я, хмурилась, гоняя вилкой по тарелке помидор.

Затем она пожала плечами, а у меня в ушах снова появился голос Алены, вперемешку с шагами, смехом и музыкой.

- Конечно, ведь я закончила Московский государственный университет им. Ломоносова, отучившись в отделении искусствоведения на Историческом факультете.

- И что вам больше всего понравилось во время...

- В две тысячи семнадцатом году, - не в тему отрапортовала Алена и, испугавшись, притихла.

Это было ужасно, Алёна говорила, как робот, у которого залипла кнопка. Будто ее запрограммировали и теперь она нуждалась в перезагрузке.

- А я вот закончил...

- Мне нравится быть искусствоведом, - в панике перебила свою мечту Алена, все так же пискляво.

- Я понял.

- В обязанности искусствоведа может входить организация выставок и выездных экспозиций, - торопилась девушка, по всей видимости, опасаясь забыть то, что вызубрила.

Шаги продолжались, но голоса исчезли.

- Господи, - прошептала я моментально пересохшими губами, - как думаешь, она в конце попросит у него автограф?

Божена смотрела на меня долго и очень внимательно, а затем обернулась к официантке:

- Водки, пожалуйста.

С момента возникновения нашей конторы у нас никогда не было столь трудного задания. А еще у нас никогда не было настолько неподдающейся воспитанию заказчицы. Алена делала все, чтобы Болконский сбежал от нее еще во время знакомства. Несколько минут они шли молча, а затем мужчина поинтересовался, чем еще любит заниматься в свободное время столь интересная девушка.

- Он с ней играет, - надув щеки, я с шумом выпустила воздух. - Думаю, что ему просто нечем заняться в этом огромном, увешенном произведениями искусства зале. - Догадался, что она никакой не искусствовед и тупо валяет дурака.

Но события не стояли на месте. Совсем некстати Алена проявила инициативу, стараясь ему понравиться, она почти закричала:

- В свободное время я леплю скульптуры, небольшие такие, но красивые.

Отодвинув чашку с кофе в сторону, я ударилась головой об стол. С момента знакомства с Аленой, я стала делать это чаще, чем обычно.

- Господи, прошу тебя, пусть она скажет, что из пластилина! - простонала я, не отнимая лба от столешницы.

Божена рассмеялась, а разговор богини с князем тьмы все не кончался.

- А хотите, сходим куда-нибудь, скажем в четверг? - с диким азартом предложил Болконский.

Наушники, чуть не выпали из моих ушей, и я запихнула их поглубже, чтобы не пропустить все самое интересное.

- Почему бы и нет? - таким же тоном пробормотала богиня. - Но вот только куда?

- Ко мне домой, слепим что-нибудь интересное, - произнес знакомый стальной голос, устав изображать милого парня.

- Откажись! - вскрикнула я на весь зал кафе, да так громко, что некоторые посетители обернулись в недоумении.

Но Алена меня не слышала и, как и положено богине, с дрожью в голосе произнесла хриплое "Да".

Глава 9

Жара не давала сосредоточиться, кондиционер работал на полную мощь, но вздохнуть было трудно. Прядки выпавших из хвоста волос неприятно липли к шее, я пила третью бутылку воды и вздыхала.

- Что опять? - в который раз спрашивала Божена.

- Ничего не могу найти о его доме, обычно богачи пускают журналистов похвастаться. Делают красивые снимки, а тут ничего. Правда у нас есть адрес. Там лесной массив и несколько деревьев вплотную к забору.

- Алина, - нахмурилась Божена, - помнишь, что было в прошлый раз, когда ты залезла на дерево?

Конечно, я помнила, как порвала штаны и ободрала зад, убегая от одного из охранников короля пончиков.

Курочкин был основателем сети придорожных кафе «Пышик». Пока лидеры рынка фастфуда конкурировали за городские пространства, он открывал свои заведения на обочинах трассах, соединяющих Москву с регионами. Сидя на дереве, я заметила в его доме фортепиано. И мы с Боженой поняли, что одна из наших девушек, что провела все детство в музыкальной школе, подходит Курочкину, как никто другой. Красивая шатенка села за инструмент в одном из элитных ресторанов, и король пончиков поплыл, пригласив ее на свидание.

- Я немного ободрала попу, но это шикарная возможность посмотреть, что там и как.

- Я тебе не позволю.

- Мы должны знать, с чем имеем дело.

- С французским диваном.

Мы рассмеялись одновременно.

- Мне звонила Алена, - не отрывая взгляда от экрана компьютера, защелкала по клавишам Божена, продолжая рассказывать. – Она безумно счастлива, ночует в солярии, готовится, ничего не ест. Полтора дня осталось до назначенного свидания.

- Так ли она будет счастлива, когда он попросит ее очистить помещение, сразу, после того, как вытащит.

- Алина!  - расхохоталась Божена. - Вытащит что?

- Свою дудку-волосянку, - многозначительно взглянула я на подругу, а та рассмеялась еще громче.

Какое-то время в помещении было слышно лишь щелканье клавиш.

- Смотри, что я нарыла, - поднесла она ко мне ноутбук.

А я прикоснулась к ее тачпаду, управляя страницей.

- Теплый ужин при свечах. Нам удалось раздобыть настоящий эксклюзив. На днях, в одном из элитных московских ресторанов олигарх Станислав Болконский, и по совместительству один из самых завидных женихов нашей страны, поужинал с наследницей владельца нефтяной компании. Истории о Золушках уходят в лету. Деньги к деньгам — таков принцип, действующий и среди российской элиты.

На экран выползли несколько фотографий не очень хорошего качества, сделанных через витражное стекло ресторана.

- Вот на ней он и женится, - вернулась я за свой стол, - а с такими, как Алена будет скрашивать свой досуг. Удачное капиталовложение, состояние станет еще больше. Молодец, что я могу сказать.

А Божена продолжила читать статью:

- После ужина Болконский показал себя настоящим джентльменом, любезно усадив привлекательную даму на заднее сидение своего Мерседеса, чья стоимость оценивается в несколько сотен тысяч евро.  Если вы встретите этот автомобиль на дороге, то знайте — его владелец богатый человек. Нет, не так. Он очень богатый. По сообщениям нашего источника, когда машина отъезжала от ресторана на коленях девушки красовался букет белых роз.

- Смотри-ка наш парень романтик.

Я откинулась на кресло.

- Белые pозы, белые pозы, беззащитны шипы, - запела я песню, обдумывая поступок Болконского. - Мужчина, который выбрал именно такой цветок, довольно сдержан в эмоциях. Таким образом, Болконский пытается продемонстрировать серьезность своих намерений, показывая дочке нефтяного магната свое восхищение и демонстрируя заботу. Все логично, - я посмотрела на Божену. - Если красные оттенки чаще всего символизируют страсть, то белые скорее нежность, при этом совершенно без намека на близость.

- Красные дарят той, которой хотят обладать, - подытожила Божена, - Болконский уже все для себя решил. У Алены нет шансов.

- Ни у кого нет шансов. Он продумывает все свои поступки, иначе не был бы так сказочно богат. Иди сюда, посмотрим гугл карту.

- Алин, я тебя умоляю, не надо лезть на дерево.

- Спокойно, я просто сделаю парочку снимков и все, - пожала я плечами. - Кроме того, я уже выбрала крепкий дуб, он стоит не на его территории. Я могу на него лазить сколько душе угодно. Это общественный дуб, а не Болконского, к тому же, зря, что ли мы покупали камеру с самым мощным в мире оптическим зумом?

- Тебе просто весело, да?

- Угу, если бы могла, я бы набросала мух ему в суп. Хотя, - я широко улыбнулась, - помнишь, мы Рустама Усмановича вербовали из «Вкусной еды»? Если Болконский туда наведается, может и пургена удастся подсыпать.

- Алииина, - взмолилась подруга.

В ответ я лишь рассмеялась.

Глава 10

Я сидела в густой кроне дуба и восхищалась тем, как хорошо все было видно через объектив моего фотоаппарата. Крупное, сильно ветвящееся дерево с огромной кроной и мощным стволом отлично скрывало меня. Часы показывали одиннадцать часов, вокруг царила кромешная тьма, а в доме светились окна первого и второго этажа. На третьем было темно. Дом оказался огромным, растянутым не в высоту, а в ширину, на манер западных элитных особняков. Не слишком рационально, учитывая погодные условия в России, но что-то мне подсказывало, что Болконский зимой не мерз.

Меня поразил дизайн интерьера первого этажа, выполненный в классическом стиле с доминированием светлых тонов. Как-то это не вязалось с любовью к современному искусству. Дорогая элитная мебель и эксклюзивные элементы декора, скорее всего сделанные под заказ. Шикарная гостиная высотой в два этажа впечатляла своей изысканностью и комфортом. Мраморные колонны и огромная, явно эксклюзивная люстра подчеркивали респектабельность и элитность жилья. А вот картины были современными, они безвкусно выделялись аляповатыми пятнами. Ни минуты не сомневалась, что где-то там, среди коридоров есть: штук пять спален, еще больше ванных комнат, шикарная библиотека с кабинетом, несколько гардеробных, винный погреб, прекрасно оборудованная кухня, тренажерный зал, домашний кинотеатр и спа-салон.

- М-да, Алёна забудет свое имя, когда войдёт в его гостиную, она просто невероятна, - сказала я Божене, что была на связи.

- Ну пофоткала?  Слазь, давай, - бурчала Божена.

- Я хочу увидеть третий этаж, там темно. Может у него там что-то очень необычное.

Божена вздохнула. Я почти видела ее недовольное лицо и надутые губы.

- У него там клетка для непослушных охотниц. Он их кормит домашними растениями из глиняных горшков.  Слазь, я тебе куплю журнал "Дизайн интерьеров", дофантазируешь его третий этаж сама, - засмеялась Божена. - Может он домой не придёт, и света там так и не будет, такие люди ночуют в офисе, если запарка, просто так миллионы не зарабатываются. Я на днях читала, что его осаждают конкуренты, не слишком хорошая пора в бизнесе.

Божена ждала меня на трассе неподалёку. Я должна была спрыгнуть и побежать к ней. В моих чёрных легинсах и такого же цвета кофте с капюшоном, я была почти незаметна среди темной листвы.

- Я видела, как его мерседес заехал в гараж, он дома.

- Только недолго, я что-то волнуюсь.

По первому этажу бродили женщины в костюмах горничных, в окнах появлялись охранники. Вокруг дома, виляя хвостом, бегала собака. Даже она была дорогостоящей породы.

А потом на третьем этаже зажёгся свет. Я перестала дышать, потому что все три окна оказались световыми проемами одной и той же комнаты. Великолепной, мозговыносящей спальни, где могла поместиться вся моя квартира. О шторах никто не позаботился. Стены, полы и потолок были черными и блестящими, зеркальными, а в центре стояла белоснежная кровать с обивкой из кожи, покрытая такого же цвета мехом. Не знаю почему, но это место кричало о сексуальности хозяина. Я почти почувствовала, как провожу по эластичной, приятной на ощупь обивке. Я не сомневалась, что матрас у этого ложа просто потрясающий, а сама кровать оборудована подъемным механизмом.

И тут я ойкнула, потому что в комнату вошла абсолютно голая девушка, такая красивая и стройная, что я непроизвольно втянула живот. Она улеглась на мех, приняв призывную позу, укрывшись длинными тёмными и, как мне показалось, еще влажными волосами.

— Что там происходит? Алина, я волнуюсь, когда ты молчишь.

— Ничего, - прохрипела я.

Следом за брюнеткой в спальню вошла голая блондинка. Такая же идеальная, как и предыдущая: загорелая, стройная и высокая. Отвечать подруге я была не в состоянии, испытывая шок, впав в почти коматозное состояние, ибо в комнате появился сам хозяин. Как и на девушках, на нем не было одежды. Я не могла оторвать глаз от того, что происходило дальше. Девочки играли между собой, а Болконский наблюдал, не проявляя никакой активности, наслаждаясь процессом, попивая что-то в блестящем бокале на длинной ножке. Невероятно красивый и очень властный, дьявольски завораживающий.

Он обладал стройным, спортивным, мускулистым телом, настолько прекрасным, что девчонки умоляли его о близости. Мечтая получить хотя бы кусочек того удовольствия, что он мог им дать, они вились вокруг него, ползали, лаская, облизывая и соблазняя, как демонические существа, обворожительные сирены.

Болконский убрал бокал и стал действовать, а я чуть не свалилась с дерева, глядя, как сжимались мужские ягодицы, когда он жёстко вбивался в прекрасное женское тело одной из них. И я не знаю, чего испытывала больше в тот момент: возбуждения или отвращения. Похоть в чистом виде. Низменное удовольствие, скользящее по его позвоночнику, пленило меня.

Соблазн был слишком велик и я продолжала впитывать зрелище, свидетелем которого стала абсолютно случайно. Неожиданно для самой себя, я захотела провести руками по великолепной каменной спине, сжать эти твёрдые ягодицы. Стыдно признаться, но на долю секунды я позавидовала девушке, что прикасалась к его паху, пальцами лаская нежную кожу, вверх-вниз.

Никогда я не видела настолько потрясающего представителя мужского пола. Я должна была отвернуться, перестать смотреть: как напряжена его спина, как двигаются пластины мышц, как блестит загорелая кожа, как выделяется мускулатура рук и ног, удерживая равновесие над девушкой, которая, широко раскинув ноги, лежала под ним, каждым движением умоляя продолжать сладкие толчки. Я обязана была уйти отсюда, слезть с дурацкого дуба, побежать на дорогу и сесть в машину, но не могла избавиться от мысли, что Болконский великолепен. Отвратительно и чарующе прекрасен. Я бесстыже прилипла к объективу, не заметив, что дышу слишком громко.

- Алина, тебе что плохо? Не пугай меня.

- Я...

Договорить я не успела, потому что на меня скользнула тонкая полоска света ручного фонарика.

- Эй, кто там?

Испугавшись, я сползла по стволу, ломая ногти и царапая кожу. Я ободрала руки, свалившись на землю и ударившись о корни.

Глава 11

Покручивая в руках тоненький серебряный браслет с гравировкой, Стас равнодушно взирал на выстроившихся перед ним охранников. Он сидел за столом в своем кабинете, а вся его служба безопасности растянулась в линию, вдоль книжных полок.

- Господин, Болконский, поймите правильно. Это дерево находится не на нашей территории, и на камерах его не видно, там мертвая зона, - оправдывался начальник охраны. - Оно стоит возле забора, но с обратной стороны и ...

Стас вздохнул, проведя большим пальцем по имени, что выпуклыми буквами блестело на браслете. А потом вдруг рассмеялся, так неестественно и страшно, что охранники вздрогнули.

- Скажите мне еще раз, - он не повышал голоса и казался абсолютно спокойным, - она сама упала или вы ее скинули с дерева?

Этого не может быть... Только не эта девица. Кто угодно, но не она. Это что? Изощренное наказание за все его грехи? Почему именно охотница, которую, как и всех окружающих женщин, интересуют только его деньги. Что она задумала на этот раз? Хотя, какая собственно разница? Если она упала с дерева, значит – это она. Проклятье. Все сходится. Ну ничего, ради своего бизнеса он пойдет на все, потерпит в угоду делу.

- Я был за забором и посветил на нее фонариком, потому что обходя территорию, мы заметили какое-то странное движение среди листьев дуба. А когда мы с Игорем добежали до калитки, ее уже не было. Я точно видел на дереве девушку. Среди корней мы нашли это украшение, Станислав Эдуардович.

- Свободны, - махнул Стас рукой, раздумывая над тем, что произошло.

Он до сих пор злился на себя за то, что в то утро побежал на работу через парк, а не поехал на машине. Но в момент, когда его серые глаза встретились с зелено-карими, оба застыли. Стас  жадно всматривался в лицо девушки, забравшей его карту. Тогда он действительно решил, что она попыталась украсть ее. Стас с усмешкой понимал, что она никто, обычная – это было видно по одежде и сумке. Таких миллион, вон останавливай на улице и заталкивай в автобус пачками, но почему-то смотрел, не отрываясь, будто впитывая в себя образ.

Потому что ее лицо было совершенно: красивый цвет кожи, высокие скулы, прямой аккуратный носик и губы, как будто припухшие, созданные для поцелуев. А еще эта родинка, чертова родинка, которая способна свести с ума любого мужчину.

И даже в клубе, когда он узнал и понял, кто она на самом деле, внутри что-то откликнулось, дернулось ей на встречу. И это было унизительно, ведь перед ним была очередная охотница.

Слегка выпивший, разъяренный тем, что сложилось в цельную картинку, он стоял напротив обычной продажной девки, желая впиться в ее рот, раздвинуть губы и коснуться языка, мечтая усадить ее на мокрый мрамор раковины, и ненавидел себя за это. Глаза этой женщины светились умом, и это раздражало еще сильнее.

Никто и никогда не смел с ним так разговаривать!

Поэтому он не сомневался, что подобные охотницы — это гремучие змеи, способные поработить, заставить бегать песиком даже самого умного бизнесмена.

А потом она взбесила его окончательно. Мало того, что не выполнила его указаний и явилась без приглашения, так еще устроила охоту на какого-то олуха в его музее, на его собственном вечере. Нет, он не ревновал, и не испытывал сожаления, что выгнал...

Он хотел, чтобы она почувствовала себя гадко, как было противно ему, наблюдая за ее передвижениями по залу. Он хотел подчинить ее.  Научить повиновению, тому, что, если он сказал не показываться ему на глаза, то она не должна этого делать. Он хотел проучить...

Твою мать. Он просто хотел ее. Следил исподтишка, как она скользила по залу в этой своей белой юбке, подол которой облепливал бедра и круглые ягодицы, порхал вокруг изящных коленок. Узкая спина, красивые плечи и родинка, чертова родинка на щеке.

Стас с удовольствием вышвырнул девицу на улицу, а затем разорил лысого олуха. Просто так, одним звонком, потому что захотел. Уничтожил его бизнес и забыл, как звали.

Почему он не брал, ту, что жаждал? Потому что он не собирался показывать свою слабость, только не той, что подкладывает глупых девиц под богатых идиотов. Стас не даст ей победить, продемонстрировав желание. Да, он уже знал, кто такая Алина Добровольская. После встречи в клубе ему собрали о ней информацию, и, заигравшись, он оставил возле себя пустоголовую Алену. Какая разница, кем работает эта Алина в своей гребаной конторке? Все они продажные девки, желающие сесть успешному мужчине на шею. Но слегка обидно, что ему решили подсунуть такое глупое создание. Но пусть Добровольская решит, что у нее получилось. Он еще не придумал, как потушить свою злость, как потешить ущемленное самолюбие.

Трогая пальцем гравировку на найденном возле дерева браслете, он в тысячный раз прочел вслух: «Алина». Рассмеялся. Он знал очень много баб, но вот Алины среди них не было.

Ее карьера его повеселила, можно сказать, что он ухохатывался, читая отчеты о счастливых бракосочетаниях. Какие же идиоты могли вестись на такое? На что рассчитывали эти телки после того, как прозвучат свадебные колокола?

Но все это стало занимать слишком много места в его жизни. И сегодня Болконский планировал вытрахать эту чушь из своей головы. Позвал сразу двух девок: красивых, ярких, умелых, таких, что любой мужик забудет на какой он планете. Но и тут Добровольская все испортила. Мало того, что безвылазно торчала в его голове, так еще и засаду устроила. Ну, надо же. Он надеялся, что шоу ей понравилось.

Свалилась с его дерева. Именно она?! С дерева?! Это просто невероятно.

Глава 12

В кабинет Болконского, стуча каблуками тапок с меховыми помпонами, вошла его любимая сестрёнка Маргарита. Миловидная блондинка, с такими же, как у него самого стальными глазами, высокомерно проплыла мимо охранников, молча дожидаясь, когда они покинут помещение. Особенно забавно это смотрелось, учитывая тот факт, что с одним из них она развлекалась когда-то, а с тем, что помоложе, скрашивала досуг сейчас. Но семья, конечно, делала вид, что ничего не происходит. Маргарита была младше брата на три года.

И когда за службой безопасности закрылась дверь, она улыбнулась.

- Что у тебя за шум, братец? - обошла Маргарита тяжелый стол на толстых ножках и большое офисное кресло, встав за спиной Болконского и положив руку на коричневую кожаную спинку.

- Нет никакого шума, одна дикая кошка залезла на наше дерево, но все закончилось хорошо, - он повернулся и, взяв ее руку, прижался губами к тыльной стороне ладони родственницы.

Маргарита снова улыбнулась, ее кожа была мраморной, идеальной, без изъянов. Добилась она этого путем многочисленных процедур и примочек, выглядела сестренка нереально, будто подверглась коррекции в программе Фотошоп.

- На дерево? - красиво повела девушка бровями.- Ух, как интересно. Они уже по деревьям за тобой лазят. Кстати, тебя все ещё ждут наверху.

- Ой, я совсем забыл про них, - Болконский потер переносицу и громко зевнул.

- Ладно, - поиграла ногтями по кожаной обивке сестренка.

Затем обошла стол и уселась в кресло напротив.

- Как продвигается с дочкой магната?

- Все отлично, - ещё один зевок, - скоро свадьба, - пошутил Стас, все ещё перебирая браслет руками.

- Напоминаю, что Яна Лебедева — дочь того самого Лебедева, акционера группы нефтедобывающих и электроэнергетических компаний...

Болконский начинал раздражаться, хотя обычно сестренке позволял многое. Он оставил украшение, встал и подошел к шкафу, где был закреплен щит с мини-корзиной для баскетбола. Перебрасывая резиновый мяч из руки в руку, он прицелился и кинул, оранжевый шар попал в цель и отлетел обратно, в руки Стаса. Так он успокаивал нервы.

- Я думаю, тебе стоит пореже водить домой девок, твоей будущей жене это не понравится, у тебя и так репутация, скажем прямо, не очень.  И это чудо, что ты, вместе со своим вагоном баб, ей все еще нравишься.

- Действительно, - рассмеялся Болконский.

А Маргарита продолжила:

- Полагаю, она ставит себя выше этого. А мы с папой очень хотим, чтобы твой выбор пал именно на эту великолепную кандидатуру. Такой шанс выпадает раз в жизни.

- По крайней мере, мать моих детей не выйдет за меня, желая урвать кусок пожирнее.

Стас сделал еще один бросок, мяч полетел по той же самой траектории.

- Ты собрался подарить ей эту дешёвку?- скривилась сестра.

Он неосознанно рванул к столу, но было поздно, сестра вертела в руках браслет, успев прочитать имя.

- Алина? Кто такая Алина?

- Никто.

- Я так понимаю, что это барахло забыла какая-то из твоих девок?

Стас ничего не ответил, с силой удерживая себя на месте, когда сестра открыла окно и выкинула браслет на улицу.

- Не надо нам этой грязи в доме.

Его любимая сестра и дорогой отец — единственные люди на целом свете, которым Болконский позволял с собой так обращаться. Но показывать лишних эмоций он не хотел. Побрякушка была единственной уликой против паршивки, что пыталась свить гнездо на его дереве. Станислав спокойно ждал, пока сестра покинет его кабинет.

- Может быть вам с Яной съездить куда-то? Погуляете, отдохнёте, найдёте общий язык? Она показалась мне прелестной, из неё выйдет идеальная жена. Она из наших, и это очень важно.

- Да, конечно, - смотрел Стас на окно, пытаясь вспомнить, где взять фонарь, не спрашивая охранников, чтобы не привлекать лишнего внимания.

- Я скажу твоим девкам, что тебя вызвали на приём к президенту, - обернулась у двери Маргарита, хихикнув.

- Ночью? - рассмеялся Болконский.

- Скажу, что по важному вопросу, - подмигнула сестра, - думаю, они не почувствуют подвоха.

- Ты самая лучшая, - подошел он к ней, с нежностью чмокнув в лоб.

И как только дверь за Маргаритой закрылась, он пересёк комнату, распахнув окно. Внизу была кромешная тьма. Болконский выругался, он не мог потерять то, чем собирался ткнуть в лицо мерзавке. Светить он решил фонариком телефона.

Стас медленно вышел осмотревшись. Пару раз пошевелил траву ногой, но ничего не нашел. Вроде и газон стриженый, и кустарник декоративный, а все равно ни черта не видно. Куда он мог деться?

- Станислав Эдуардович, может вам помочь? - спустился с крыльца один из охранников.

Болконский нехотя обернулся. Не дом, а студия передачи "Большой брат", где зрители могут наблюдать практически за каждой минутой жизни героев.

- Ты мне очень поможешь, если не будешь мешать, - рыкнул и прижался к стене, потому что из дома,  стуча босоножками, выплыли его девицы для развлечения и забвения.

Только забвения, как собственно и развлечения, толком не вышло.

- Понял, не дурак, - встал возле колонны охранник, широкой спиной загораживая Болконского от красавиц, которые упаковывались в такси.

Когда желтая с шашечками машина отъехала, Стас возобновил поиски.

Браслет он все-таки нашел, но для этого пришлось основательно поползать вокруг дома.

Глава 13

Вечер обещал быть томным, сегодня мы планировали избавиться от сладкой парочки, убить сразу двух зайцев и зажить счастливо. Больше никаких двадцаток Forbes, миллиардеров с божественными телами и моделей с мозгами страуса. Да-да, глаз страуса весит тридцать грамм, а мозг всего двадцать. Теперь, прежде чем взяться за работу, мы будем выдавать тест на сообразительность.

- Алииинка, - протянула Божена и наклонилась прямо перед моим лицом, - где ты витаешь?

Мой ноутбук подвис, и я натянуто улыбнулась, долбя все подряд клавиши. Подруга села за свой компьютер, странно на меня поглядывая.

- Я в порядке, - надавила я на кнопку отключения, да так сильно, что та запала. - Просто настроения что-то нет.

Нам пришлось выйти на работу в девять вечера, потому что Болконский позвал Алену на свидание после захода солнца. Наше офисное здание почти опустело, работники соседних организаций давно ушли домой, а охранник поприветствовал нас, привыкнув к тому, что мы часто задерживались.

- Ты как на дерево слазила, так настроение и потеряла, - щелкнула пальцами Божена, привлекая мое внимание.

Я ничего не ответила, задумчиво постукивая карандашом по столу.

- Надо заканчивать с этим Болконским, он на тебя дурно влияет. Ты стала грустной. Вот сегодня он трахнет нашу богиню, и можно будет спокойно забирать свои пятьдесят процентов.

Кивнув, я согласилась с подругой, еще раз взглянув на пустое запястье. Я не сказала ей про браслет, очень надеясь, что потеряла его не возле дома короля жизни. В конце концов я бежала через кусты и деревья, спотыкалась и падала, возможно, он упал где-то возле трассы. По крайней мере, я очень на это рассчитывала. Про девиц Болконского я тоже умолчала. Мне было стыдно признаться, что вместо того, чтобы с ужасом убежать, я наблюдала за ним, всматриваясь в каждое движение.

С одной стороны, картина была ужасной и пошлой, грязной и развратной, а с другой... В тот миг я испытывала странное, необъяснимое волнение. Я никогда не была с таким мужчиной: горячим, страстным, умелым.

Весь мой сексуальный опыт ограничивался двумя довольно стандартными партнерами, которые не были похожи на актеров взрослого кино, но Болконский... Черт бы его побрал.

В ту ночь мне приснился сон. Я не понимала, где я, только чувствовала шелковые на ощупь простыни, за которые отчаянно цеплялась руками. Мне никак не удавалось открыть глаза, мои ресницы будто склеили клеем, но я ощущала необъяснимое тепло внизу, оно обвязывало меня струнами удовольствия, заставляя выгибаться и стонать. Я не могла понять, что именно происходит. Не была способна поднять головы и все еще не могла открыть глаз.

Почему? Не хотела принимать то, что увижу? С психологической точки зрения, так оно и было. Я чувствовала, что моя нога лежит на чьем-то твердом плече, я крутилась, медленно осознавая, что внутри меня чьи-то пальцы. Руки были сильными, мужскими, они таранили меня, сжимая бедра, жестко придавливая к матрасу. Без шансов к сопротивлению.

А затем мой невидимый любовник согнул мои ноги в коленях и грубо прижал к животу, не оставляя права выбора. Я схватилась за сильные руки, кричала «нет», но не потому что не хотела, просто пыталась взять все под контроль, мне необходимо было знать, что происходит. Но ресницы не расклеивались, и глаза не видели.

Почему-то страха не было, я не знала, кто он, но хотела, искрилась желанием. Развязно ощущая каждый миллиметр мужской плоти, я купалась в сладости, которая дарила мне чувство бесконечной эйфории. Все было так немыслимо, так нереально, словно не со мной и со мной одновременно. Я плыла по течению удовольствия, то пытаясь остановить поток блаженства, то умоляя продолжить.

В этом странном сне я позволяла ВСЕ мужчине, которого даже не видела. Моих губ касались его губы в грубых, неистовых, ненасытных поцелуях, таких же, как и сам секс. Я трогала его мускулистое, поджарое, сильное тело, пытаясь понять с кем я, но утопала в еще большем экстазе от ощущения твердости и силы под своими руками.

А потом я смогла разлепить глаза и завизжала от ужаса, увидев перед собой лицо Болконского. Проснувшись в мокром поту, я больше не уснула. Честно говоря, я боялась спать.

И это я должна была рассказать подруге? Что богатый, зажравшийся говнюк, один из тех, кого я презирала за деление людей на «наших и не наших», просто пришел и поимел меня в собственном сне?

Этот сон напоминал просмотр сериала в пьяном виде, но я прекрасно понимала, почему его увидела. Всем нашим снам есть причина, эмоциональная или еще какая-нибудь. Сны иногда выражают недопустимые чувства, вроде сексуального влечения к кому-то, кого мы ненавидим или не рассматриваем в качестве партнера. А когда мы спим, наше подсознание, обрабатывая дневную информацию, через яркий реалистичный и запоминающийся сон показывает сознанию, что происходит на самом деле. А может быть, это Болконский, бодрствуя, инициировал мой сон в эту ночь, и поэтому всё было для меня настолько реально? Он тоже меня хочет??? Нет, вряд ли это возможно...

- Он прислал за ней машину, - вырвала меня из раздумий Божена.

- Ого, он расщедрился! – удивилась я, прогоняя свои воспоминания.

- Наверное, решил пыль в глаза пустить, - пожала плечами Божена, проверяя и настраивая наше оборудование.

А я села ровнее, разминая затёкшую шею.

- Да что там пускать? Там надо брать скребок и глаза искать, пыль счищая.

- Алина, - рассмеялась Божена, - слава богу, твое чувство юмора никуда не делось.

- О, шоу начинается, я для него даже попкорн притащила, -  подруга сбегала за нашим любимым лакомством к своему, висевшему на вешалке пакету, а я от души посмеялась, потому что мы обе понимали, что смысла бороться за эту пару не было.

- Вы прекрасно выглядите, Алёна, - в ухе зазвучал знакомый голос Болконского.

Я непроизвольно поежилась.

- Я старалась, - пауза - для вас, - пролепетала Алена.

А я вздохнула, закатив глаза и запустив всю пятерню в красочный, с супергероями, стакан с попкорном.

- Надо было ей в ухо вставить наушник, - покачала головой Божена, - у него же не встанет.

Я улыбнулась, но промолчала, не стала говорить, что именно думаю о половых способностях Болконского.

- Она не на трибуне, в метрах от слушателей. Он слишком близко, заметит или услышит. Мы не можем ей помогать, если она не в состоянии с ним нормально разговаривать, - я подперла щеку рукой.

- Ставлю двадцать баксов, что он её даже ужином не накормит, - чавкая попкорном, подмигнул мне Божена.

- Откуда у тебя столько денег? - пошутила я, а Божена рассмеялась, швырнув в меня попкорном.

Глава 14

Впервые в жизни мне стало не по себе от того, чем мы с Боженой занимались. Все же большинство наших клиентов хотели обманываться. Они желали иметь рядом потрясающую спутницу, девушку на зависть другим. А будущие жены мечтали о богатстве, огромном доме и круглосуточном шопинге. Враньё приносило пользу, но сегодня мы обманывали сразу всех участников пьесы. И это было за гранью. Алена рассчитывала на долгосрочные отношения, а мы с Боженой знали, что Болконский выгонит ее сразу после того, как получит удовольствие. Мы не открыли ей глаза, хотя могли. Конечно, все было очевидно, но Алена этого не понимала. Она думала, что если князь тьмы позвал ее к себе домой, то это что-то значило. Но события разворачивались совсем по другому сценарию.

Меня же раздражал его голос, недовольство вызывала вся ситуация в целом. Одним глазом я поглядывала на следующее дело — бизнесмена средней руки, владеющего несколькими крупными магазинами и страдающего ожирением. Как же хорошо ему подойдет неприхотливая Василиса из Тюмени. Забыть Болконского, как страшный сон! Поспешно переключать каналы, если вдруг его покажут по телевизору. Пусть женится на дочери магната, герцогине Кембриджской или принцессе Уэльской, только валит к чертям собачьим из нашей жизни.

Тем временем Болконский напоминал кота, который крутился вокруг кошечки, терся пушистым хвостом, мяукал, урчал, завораживая, ожидая лишь момента, когда можно будет вскочить на самку, прижав ее мордой к полу. Он не устраивал обзорной экскурсии по дому, ни с кем ее не знакомил, никаких указаний по поводу ужина не давал. Из чего я сделала вывод, что повторно приглашать ее в этот дом никто не планировал.

Зато он исправно интересовался мнением Алены о картинах, что встречались на пути их следования. Мы с Боженой учитывали подобное, я ведь знала, какие именно полотна висят на его стенах, у нас были заготовки общих ответов, но богиня просто таяла в присутствии Болконского. И, честно говоря, мне еще не встречалась настолько влюбленная дурочка. Я не сомневалась, что богач вел ее в ту самую "белую спальню", что я видела, сидя на дереве.

- А как тебе это произведение искусства, Аленка? – медленно и проникновенно шептал миллиардер, словно мазал масло на булку.

Скрип и шум шагов, говорили о том, что скорее всего парочка поднималась по деревянной лестнице. Судя по голосу, Алена смущалась и несколько тянула с ответом:

- Она такая, ммм черно-белая, с разводами.

- Это хорошо, что ты заметила, потому что у меня наверху есть несколько цветных, а эта вот черно-белая.

Алена была похожа на героев пародийных комедий, вот только она не играла, просто мужчина, которого она выбрала, сводил ее с ума одним своим видом и длиной банковских счетов. Болконский добавлял в свою речь мистическое мычание, загадочные вздохи и таинственные улюлюканья, которые, как мне казалось, были для него абсолютно не свойственны. Я не верила ему. Пушистый и милый миллиардер — это затаившийся в кустах зверь.

Я выдернула из уха наушник и почесала подбородок:

- Здесь что-то не так, он разговаривает с ней, как с идиоткой.

- Ну она в какой-то степени и есть... - Божена закинула несколько зернышек попкорна в рот и положила ноги на стол, расправив провод наушников, слегка откатившись и устраиваясь поудобнее.

- Он играет с ней, но слишком явно. Будто не боится, что она убежит. Странно это, все же, если он рассчитывает на секс, то не стоило бы ее так конкретно провоцировать на тупость.

- Она не убежит, - покачала Божена головой.

- Да, но он то этого не знает.

В наушниках снова послышались шаги, Болконский распорядился принести шампанское в «белую комнату». А мне почему-то стало противно от мысли, что я знаю, о какой конкретно комнате идет речь. В голову пришла дурацкая мысль, поменял ли он белье после тех двух девок?

- А чем это написано, Аленка? – я сразу же догадалась, что он ткнул в очередное полотно на стене.

- Кисточками и красками, - выпалила "искусствовед".

Болконский улыбался, в этом я была почти уверена. И меня дико злило, что я угадывала его интонации:

- Нет, Аленка, милая, это пастель.

Мне показалось, что он к ней прикоснулся, потому что богиня задышала громче. Мы с Боженой чуть не оглохли от сопутствующего шума в микрофоне.

- Постель? – пролепетала Алена, имея в виду, конечно же, все, что постилается для отдыха и сна.

Ее голос звучал зачарованно, она не осознавала, что он специально задает эти вопросы. Ей было все равно, лишь бы предмет ее мечтаний все так же шел рядом. Болконский рассмеялся, не выдержал, впрочем, мне показалось, что между глотками, звуками стуков бокалов и брудершафтом, он ее поцеловал. Хотя это не точно, но Алена стала нервничать еще больше, мы почти ощущали ее дрожь и бешеное сердцебиение.

- Нет, красавица, не постель, а пастель. Это мягкие цветные карандаши для живописи, - страстно и мелодично прошептал Болконский, - тебе ли искусствоведу это не знать, - а потом добавил. - Ты просто забыла.

- Да, я забыла и знала, да, - выдохнула богиня.

А потом нам показалось, что что-то прогнулось, словно пружины матраса или дивана, будто кто-то присел на кровать или постель.

- Ты красивая девушка, Аленка.

Не знаю почему, но эта его «Аленка» меня вымораживала, хотелось треснуть Болконского дорогостоящей картиной. Пусть бы прорвал башкой одно из своих бесценных произведений искусства.

- И ноги такие длинные. Какой у тебя рост?

Алена не ответила, она застонала. Мы переглянулись, следить дальше не было смысла. По крайней мере сегодня, она получит кусочек любви своего принца, на другое, к сожалению, ей рассчитывать не приходилось.

Но вместо ожидаемых стонов, криков и скрипов, мы услышали голос князя. Он изменился, появились жестокие, хладнокровные интонации короля жизни:

- А когда я буду тебя трахать, Алина Добровольская услышит, что именно мы делаем?

Шокированная тем, что прозвучало в ушах, я выдернула наушники и отошла от стола, будто тот был заражен опасными болезнетворными бактериями. Я тяжело дышала, мне казалось, что воздуха становилось все меньше и меньше. Я была ошеломлена тем, что произошло.

- Сукин сын! – прошипела я сквозь сжатые зубы. - Он давно догадался.

Божена просыпала попкорн, взглянув на меня с тревогой:

- Все это время он играл с тобой, а не с ней!

Глава 15

Алёна не заплатила нам ни копейки. Все было зря. Девушка, разорвавшая наши договоренности, топала ногами и пыталась сломать ни в чем неповинный стационарный телефон. Она так орала на меня, что осипла, потеряв голос. Богиня, в тот момент больше напоминавшая горгону Медузу со змеями вместо волос и кабаньими клыками вместо зубов, грозилась подать в суд и уничтожить нашу шарашкину контору, а лучше нанять братков, чтобы навели в офисе порядок. И даже разбила дорогостоящие часы с подслушивающим устройством, что мы выдали ей специально по этому случаю, правда за них богиня деньги вернула, великодушно подбросив в почтовый ящик.

Алена никак не могла смириться с тем фактом, что Болконский спрашивал обо мне. Как любая женщина, жутко избалованная мужским вниманием, Алена решила, будто более ничтожная бабенка, то есть я, попыталась завоевать ее принца, используя несчастную богиню. Как это работает, мы с Боженой так и не поняли. Сложная трёхходовая комбинация, понятная одной Алене, возникла в ее голове спонтанно. И сколько я не доказывала, что мы предупреждали, что мы не волшебницы и, очевидно, князь тьмы просто раскрыл нашу аферу. Все было тщетно.

Болконский вместо ночи любви, устроил девушке допрос с пристрастием. Не знаю, зачем он это делал. Скорей всего, его просто бесило то, что мы решили за него, с кем он должен проводить время. И, так как его высочайшее величество не могло с этим смириться, он злился и метал молнии, срывая зло на несчастной, влюблённой богине.

Алене внимания он так и не оказал. Хотя соблазнить ее, даже в сложившейся ситуации, ничего не стоило. Но, почему-то, Станислав Великолепный не стал этого делать, чем крайне удивил нас с Боженой. Особенно меня, ведь я знала, что он бывает необыкновенно добр с девушками выше ста семидесяти сантиметров. Я и Божена печалились, мы потратили время и ресурсы, но ничего не заработали.

Я сидела на подоконнике, разглядывая людей на улице, а Божена изучала информацию о новом клиенте. Владелец гипермаркетов оказался страстным любителем собирать модели самолетов и парусников. И, бездумно рассматривая прохожих внизу, я размышляла над тем, как можно это использовать. Его интересовали военные модели, представленные танками, пушками, самолетами, крейсерами и фигурками солдат. Как и во все века, мужчины играли в войну.

Но все это отошло на второй план, когда я увидела шикарный мерседес, что парковался у входа в наше здание.

- Болконский, - спрыгнула я с подоконника, на ходу срывая с досок все наши разработки по новому клиенту.

- Ой, ну ладно, ну сколько можно о нем разговаривать? Ну не получили мы денег, и черт с ним, - застонала Божена, наблюдая мои метания по кабинету.

- Сюда поднимается князь тьмы, - выразительно взглянула я на подругу, - не хочу, чтобы он видел, над чем мы сейчас работаем.

- Да ну? - нахмурилась Божена.

- Ну да! Помогай мне, давай!

- Может он не к нам, - случайно вырвала с корнем компьютерную мышь Божена, бросаясь через комнату к бумагам, разложенным на столе, - тут много разных офисов.

- Ага, пришел купить эконом-тур за двадцать долларов в Турцию или кредит взять на покупку стиральной машины, - прошипела я, запихивая в шкаф папки и ксерокопии.

Прикрыв дверь в кабинет, я встала на лестничной площадке, скрестив руки на груди. Я никогда не лягу к нему под ноги, кем бы он себя не возомнил. Я понятия не имела, что у него на уме, да и не хотела этого знать, пускать в кабинет я его не планировала.

Меня обдало сквозняком, Болконский еще не поднялся, а аромат дорогой туалетной воды непрошеным гостем ворвался в легкие, вскружив голову. Он дошел до междуэтажной площадки и остановился, поднял на меня свои стального цвета глаза и молча усмехнулся, покручивая на указательном пальце, потерянный мной браслет. Сердце бешено забилось, будто я пробежала марафон, без подготовки. Я испугалась, но виду не показала. Стало быть, все-таки знает, что за ним подсматривали. Я лихорадочно соображала, что же мог значить его нежданный визит. Решил разорить нашу конторку? Зачем тогда притащился лично? Достаточно было позвонить, куда следует, и нас бы увезли на свалку вместе со шкафом и вешалкой на три куртки.

Между мной и Болконским было двенадцать ступеней и взаимная злость, воспламеняющая внутри что-то очень темное, древнее, почти звериное. Его внешность меня будоражила, ощущаясь покалыванием в пальцах рук. Мне до смерти захотелось расцарапать эту красивую и очень наглую физиономию. Разговор заводить я не торопилась, ждала, пока его величество сообщит, зачем, собственно, снизошло до низших слоев населения.

- Влечение к подглядыванию за половым актом, кажется, относится к сексуальным отклонениям, не так ли, Алина? – начал первым Болконский.

Даже сейчас, когда прошла уже целая неделя, воспоминание об этом его, с позволения сказать, свидании, заставило меня передёрнуть плечами.

- Вы для этого подняли свой зад с дорогого кожаного кресла? У вас акции не стынут, там в офисе? Разгар рабочего дня, как-никак.

- Мой зад вам по-прежнему не дает покоя, - довольно усмехнулся Болконский, попадая прямо в точку.

- Не обольщайтесь, вы были отличным и довольно простым способом заработать много денег.

- Ну не таким простым, как оказалось, - с издевкой заметил миллиардер, догадавшись, что Алена нам не заплатила.

Я лишь пожала плечами, а Болконский сделал шаг, подымаясь по лестнице. У меня была еще одна скрытая карта, козырь, который я берегла для подобного случая.

- Чем обязаны вашему визиту, господин Картошкин?

О да, я ждала этого момента, почти физически ощутив триумф и величие своего положения. Князь тьмы посерел, в его глазах загорелась ненависть. На войне, как на войне, без правил. О том, что его семья, а точнее сказать отец, начиная бизнес, сменил имя и фамилию, почти никто не знал.

- Станислав Петрович Картошкин, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения, - я широко улыбнулась.

- Откуда...

- Знаете, ваше свидетельство о рождении нам ничего не дало. А вот то, что мы нашли в архивах одного из самых старинных загсов нашего города – повеселило. Ну ладно фамилия вашего отца не устроила, понятно, для бизнеса как-то не комильфо. Болконский звучит царственно и гордо, но зачем он Петра на Эдуарда поменял? Родители выбрали ему имя, ай-ай-ай, как некрасиво получилось!

- Это не ваше дело, - прошипел Болконский, теряя самообладание, останавливаясь, глядя на меня своими холодными, как клинок ножа глазами.

Я снова его разозлила, что-то объяснить он не удосужился, просто швырнул под ноги браслет, высокомерно вздернув подбородок:

- Вы потеряли!

И, не попрощавшись, спустился вниз, оставляя меня на лестнице одну. Я откинулась на стену и закрыла глаза, понимая, что наконец-то могу вздохнуть свободно.

Глава 16

- Гребаная стерва, - прохрипел Болконский, сидя на совещании и потирая нижнюю губу.

Согласно его же собственному «правилу 2-х минут», Стас давал это время, чтобы каждый мог высказать свою точку зрения, прежде чем кто-то еще начнет говорить. Правило гарантировало, что у всех участников есть время, чтобы поделиться своими идеями, не беспокоясь о том, что они будут неправильно поняты или их слова потонут в гуле голосов. И этим утром он собственноручно нарушил его.

- Что вы сказали, Станислав Эдуардович?

Ему следовало перестать думать о всякой херне в рабочее время, иначе скоро он разорится и придётся жениться на дочке магната для того, чтобы содержать дом и кормить собаку.

Он молча кивнул, махнув рукой, разрешая продолжать. И пока худощавый мужчина в очках настраивал презентацию, Болконский наклонился к одному из своих помощников:

- Я хочу, чтобы ты наладил кое за кем слежку. Докладывать каждый шаг.

- Понял, - послушно записал имя помощник.

А Болконский перевел взгляд на таблицы, цифры он любил и, наконец-то, заинтересовался, сосредоточившись на работе.

На следующий день Стас пригласил Яну на ужин в ресторан премиум-класса, выбрал он это место неслучайно. Тем вечером, в этом заведении, у Добровольской планировалось свидание новой жертвы с очередной жадной до чужих денег клиенткой. Красиво жить не запретишь, и ресторан, знаменитый своим «пышным» оформлением, всегда привлекал состоятельную публику. Дворцовые интерьеры, мраморные статуи и позолоченная антикварная мебель создавали особую роскошную атмосферу. Болконский догадался, что лживая мерзавка будет неподалёку. И с нетерпением ждал, когда сможет увидеть её растерянное, хмурое лицо, мечтал ей все испортить, а заодно пообщаться с будущей женой.

Он узнал, что Добровольская встречалась с парнем по имени Артём. Этот среднестатистический неудачник с кредитом на однушку и старой развалюхой, вместо тачки, водил её по дешёвым кафешкам и пыльным кинотеатрам. Иногда Болконский читал их заунывную переписку о просмотренных фильмах и сериалах. В понимании Стаса, переписываться с женщиной можно было только в одном случае — занимаясь с ней виртуальным сексом. Скучный парень и скучные разговоры.

Почему он просто не разорил ее, лишив бизнеса и дохода сразу?

Ну, во-первых, это было бы слишком просто, а во-вторых, он никак не мог забыть о дереве.

Именно поэтому, он пошёл в ее офис, устроил слежку и контролировал ситуацию, не выпуская негодяйку из вида. Из-за дурацкого дерева сделать ей слишком больно не получалось, но она поиздевалась над его фамилией и теперь должна была мучиться, страдая, медленно проваливаясь в бездну. Он хотел найти что-нибудь, что могло разбить Добровольскую, но у нее не было секретов, кроме этой нелепой конторки.

Из девиц, чьи номера были записаны в ежедневник Болконского, можно было бы организовать колонию на далекой планете. Добавить им одного кобеля для вязки, и получится футуристический проект летающей космической колонии. Этот бред лез Стасу в голову, потому что их с Яной столик, расположенный в самом лучшем месте элитного ресторана, обслуживало сразу три официантки, одна из которых в ресторане не работала.

И каким же Болконский был идиотом, если предполагал, что сможет сломать эту заразу своим неожиданным появлением. Нет, она не смутилась, увидев его. И он понятия не имел, кого именно пристрелила паршивка за возможность обслуживать столики в этом шикарном заведении. Но когда вместо того, чтобы растеряться, Добровольская, сверкая своей родинкой, улыбнулась, спрашивая, чего именно он желает, по телу пробежала неконтролируемая горячая дрожь.

Чертова аферистка, ненормальная обманщица. Сексуальная стерва. Ее... Он желал ее. В этом коротком черном платье с винтажным пошлым белым фартуком, с заколотыми волосами и распухшей, от бесконечного покусывания, нижней губой.

Разложить на любом из этих столиков, скинуть бокалы, тарелки, салатницы, пусть разлетятся, пусть, падая на пол, звенят вилки и ложи. И плевать сверху или снизу.

Главное подчинить, по-мужски, единственным доступным ему способом.

И пока его почти что невеста копалась в меню, он медленно поднял глаза, поймав на себе циничную усмешку. Нет, Алина не растерялась, не дрожала от страха перед его величием. Добровольская снова победила.

А все, что он мог — это жадно разглядывать, как Алина, улыбнувшись той, на которой он планировал жениться, плыла между столиков, стуча каблуками классических черных лодочек. И никогда он не думал, что убранные наверх волосы, могут завораживать сильнее, чем доступно-распущенные, раскинутые по плечам пряди. Он правда решил, что своей физиономией способен испортить Добровольской вечер? Паршивка спокойно разливала вино, желая приятного вечера его нареченной.

И вот тогда, впервые, в воспаленном мозгу Болконского родилась шальная мысль, а с чего он вообще взял, что Алина Добровольская в нем заинтересована?

Глава 17

Вернувшись домой, Болконский открыл навороченный бар, которым жутко гордился. Вытащив оттуда виски пятидесятилетней выдержки, стоимостью чуть больше штуки баксов, Стас со злостью швырнул на дно стакана несколько кубиков льда. И, поболтав по стенкам золотистый напиток, сделал большой глоток.

- Ты меня поражаешь, братик, не остался ночевать у Яны. Правильно, ваши отношения должны быть особенным.

Сестру он не заметил.

- Ага, - усмехнулся Болконский и налил себе ещё.

К будущей невесте он не поехал совсем по другой причине, он просто не хотел с ней спать. Вот так, заурядно до колик в животе и боли в затылке.

- И девок давно в доме не было, - улыбнулась Маргарита.

А вот последних можно было и позвать. Пусть бы вылизали его с ног до головы, возможно тогда, он забыл бы о сексуальной официантке, что с таким рвением обслуживала их с Яной столик. Вот только от этой мысли появилось не возбуждение, а желание нажраться до поросячьего визга. Нет! Это просто смешно, не могло его так тянуть к самой что ни наесть обычной тёлке.

- Стас, пожалуйста, постарайся все не испортить с Яной.

- Достаточно, - рявкнул Болконский, не выдержав, - хватит указывать, что мне делать!

Сестрица вздрогнула, а Стас прищурился.

- Интересно, когда у неё в последний раз был качественный секс? - ещё глоток, он не заметил, что произнес это вслух. - На дух её не переношу.

Ах, да, у неё же есть Артём, ее Артём — жалкое убожество с маленьким, худым членом. Завтра у них очередное свидание, планируют посмотреть нашумевший в сети детективный сериал, а у Болконского "интереснейший" вечер с инвесторами. Будь Стас на месте этого Артема, он показал бы ей кино совсем другого плана, а потом тщательно повторил с ней каждый фрагмент увиденного, по порядку.

Дышать стало трудно, галстук удавкой сжимал шею. Болконский рывком развязал его.

- Кого? - перепугалась сестрёнка. - Яну на дух не переносишь?

Он ничего не ответил. Сегодня за окном было как-то особенно тоскливо. Когда он кого-то хотел, он просто звонил, и девушка или девушки приезжали к нему сами, жутко радуясь при этом. Но ирония судьбы заключалась в том, что та, которую, по чьей-то злой шутке он хотел сейчас, не пойдёт с ним, даже если он лично примчится за ней.

Спать. Ему просто необходимо было как следует выспаться. Дьявол, похоже он все-таки нажрался. Сестра внимательно следила за каждым его движением.

- Стас, я была у... - она сделала паузу, - ...у нашей Светланы, хотела узнать, что мне ждать от моих нынешних отношений.

- С охранником? - заржал Болконский, развалившись в кресле и расстегнув рубашку.

Сестрёнка нахмурилась, присев на ручку кресла.

- Очень смешно.

Стас поднял бокал, салютуя.

- Она рассказала мне о дереве, - продолжила Маргарита.

Болконский снова рассмеялся:

- А как же тайна предсказания?

- Мы одно целое, - погладила она брата по голове, - самые близкие в мире.

Стас зевнул, кивнув и позволяя перебирать волосы на макушке.

- Она никогда не ошибается, Стас. Но это?! Это просто какая-то чушь.

В который раз его разобрал смех:

- Береги ту, что упадёт с дерева или потеряешь все, - громогласно произнёс Болконский и выпил еще.

В жилах сестры текла схожая с ним кровь, дурой она никогда не была, поэтому моментально сопоставила факты:

- Тогда, в тот вечер, когда здесь были две девчонки, ты говорил, что с дерева кто-то упал.

Стас встал, открывая окно, впуская прохладный свежий воздух. Отчего-то ему стало душно, шагая босиком по паркетному полу, он направился к лестнице.

- Забудь!

- Кто упал с дерева, Стас?

- Ерунда это все, неважно.

Под его ногами скрипели деревянные ступени.

- Светлана никогда не ошибается, она помогла нам с бизнесом! Все её предсказания СБЫВАЛИСЬ! Она спасла меня, Стас, - остановилась на первой ступени Маргарита, задрав голову, пытаясь достучаться до брата, - она спасла мне жизнь.

Светлана — семейный оракул Болконских, как сама она себя называла. Личность довольно противоречивая. В это можно было верить или воспринимать с улыбкой. Но много лет назад, когда они с сестрой были детьми, а Светлана совсем еще юной, Маргарите поставили неверный диагноз. Ребенок умирал, и отчаявшийся отец искал ответы, везде, где только можно было. Стас относился к ее предсказаниям скептически, но не мог отрицать, что иногда она помогала их бизнесу. А теперь вот дерево. Зная Добровольскую и ее умение лезть туда, куда не следует, Стас первым делом устроил допрос с пристрастием, но Светлана уверяла, что никакой Алины в глаза не видела.

- И что? Это просто совпадение, - пожал плечами Болконский.

- Кто упал с дерева? - не унималась сестрёнка, глядя Стасу в глаза.

- Никто, - пожал плечами Болконский и, в какой-то степени, это было чистой правдой.

Глава 18

Все началось ночью, неизвестный молодой человек высокого роста, как мы позже увидели на записях с видеокамер, разбил нашу машину: ударил пожарным топором по заднему стеклу и воткнул его в крышку багажника.

Дико перепугавшись, мы с Боженой вызвали полицию. Они провели все необходимые мероприятия и уехали, обещав разобраться.

Но к вечеру стало ещё интереснее, мы, как обычно, задержались, разбираясь с новым делом, а к офису подъехали десять человек на двух машинах, шестеро зашли на территорию нашего здания. Угрожая физической расправой, силой выдворили сотрудников охраны, а нас с Боженой связали, усадив на лестничной клетке, забрав мобильники и что-то из оборудования, сломали замки. Испытывая страх и ужас, мы отупели, и попросту не понимали, что происходит.

Они заявили: «Что если мы ещё раз обидим какую-нибудь несчастную девушку, то они здесь все сожгут». Посоветовали не обращаться в полицию и в СМИ. О подобном ужасе мы с Боженой с 90-х годов не слышали! Это было похоже на излюбленные методы братков — действовать в пятницу вечером.

Но самое интересное началось потом, мы так и сидели на лестничной клетке, когда наверх стройным шагом поднялись ещё десять человек. Я даже не знала, что в офисе нашей конторки может поместиться столько народу.

Из открытой двери слышалась возня и маты, через минуту первых, скрученными и согнувшимися пополам, повели вниз, а ко мне, дрожащей и перепуганной, наклонился парень с очень короткой стрижкой:

- Госпожа Добровольская, с вами все хорошо?

Так меня ещё никто не называл. Я утвердительно кивнула, а он развязал нас с Боженой, вытащив кляпы изо рта.

- Не волнуйтесь, мы о них позаботимся.

Что конкретно это значило, спросить я побоялась. Откашлявшись и прополоскав рот после вонючей тряпки, я посмотрела на подругу:

- Кажется, я знаю, на что пошли не заплаченные нам Алёной пятьдесят процентов.

Божена со мной согласилась.

Прошло не больше получаса, я ходила по битому стеклу, собирая бумаги, когда меня резко развернули. Подозрительно выглядящий, взъерошенный Болконский встряхнул меня за плечи, осматривая с ног до головы:

- Они ничего тебе не сделали?

А потом, будто опомнившись, он отпустил, сделав шаг назад, и запихнув руки в карманы. Вернув себе надменное выражение лица и холодный, стальной взгляд.

- Ох, вот кому мы должны быть благодарны за то, что не встретили рассвет в Москва реке с привязанными к ногам кирпичами, - слегка подвинула меня в сторону Божена, прекрасно понимая, что от меня благодарности он не дождётся, - спасибо вам огромное, Станислав Эдуардович.

Болконский снизошёл до кивка головой, а я внимательно рассматривала его.

- А мне искренне интересно, как это Станислав Эдуардович так быстро узнал, что нас надо спасать?

- Алина! - шикнула Божена.

Мы с ним стояли, как соперники на ринге, не прекращая сверлить друг друга взглядом. Хм, получается, что этот гад, красивый и дико сексуальный в любом виде и в любое время суток,  следил за нами? Вопрос только зачем? На минуту меня посетило чувство странной эйфории: он пришел сюда, потому что волновался за меня? Бросил все свои дела, чтобы лично убедиться, что я в порядке? Нет, это невозможно. Как же раздражала собственная реакция на этого мужчину. Хотелось коснуться потрясающих губ, особенно нижней. Я ни разу не целовалась с мужчиной с такими губами.

- Алина Добровольская из тех, у кого стакан всегда наполовину пуст, - безразлично констатировал зажравшийся миллиардер.

А я ничего не ответила, стараясь прекратить смотреть на него, поменьше дрожать в его присутствии, даже дыхание затаила. Я испытывала странную смесь чувств из возбуждения, благодарности и злости. Впрочем, я была почти уверена, что Болконский все ещё не простил нам Алёну и присматривал, желая отомстить. Только зачем тогда спас от братков? Нет, я решительно не хотела разбираться в мыслях олигарха.

- Я распоряжусь, чтобы вам помогли навести здесь порядок.

Развернулся и, стряхнув пыль со своих дорогих брюк, направился к лестнице.

- Станислав Эдуардович, как мы можем отблагодарить вас? - не унималась Божена.

Не реагируй я на него так сильно, тоже, наверное, была бы жутко благодарна. Но я стыдилась. Можно сказать я почти презирала себя за то, что меня тянуло к Болконскому, как всех длинноногих девиц, что стайками крутились вокруг. Они прекрасно знали, что он с ними на один раз, но все равно шли.

Не оборачиваясь, он посмотрел на стену, слева от себя.

- Пусть Алина Добровольская разделит со мной скромный ужин. Завтра в шесть за ней заедут, к этому времени она должна быть готова.

Спускаясь по лестнице, он произнёс это с таким апломбом, будто не сомневался, что его приказ будет выполнен.

Глава 19

Скромное заведение на окраине города отличалось от привычных для Стаса мест. Здесь недурно готовили, и приятная музыка радовала слух, но, самое главное, в этом итальянском ресторанчике Болконский вряд ли столкнулся бы с кем-то из знакомых своего круга общения. И его встреча с Алиной прошла бы незамеченной.

- Вы будете ужинать в одиночестве? - улыбнулась официантка, подавая меню, а Стас так на неё посмотрел, что она осеклась. - Я хотела сказать...

- Я что, похож на того, кто ужинает в одиночестве?

Прозвучало грубо, но Стас начинал раздражаться. На часах десять минут седьмого, а машина с его водителем, отправленная к дому Добровольской, так и не подъехала.

Он смотрел на своё отражение в хрустальном бокале и не узнавал увиденного там несдержанного типа, которым руководили эмоции. Сегодня Яна позвонила сама, но Болконский мягко отказался от свидания, сославшись на занятость. Стас медленно закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он отшил дочь нефтяного магната ради встречи с директрисой агентства для любительниц халявы. Болконский должен был покорить эту гору и успокоиться. Сбить все десять кеглей одним броском и зажить прежней, нормальной жизнью, когда с ним ведут себя и разговаривают так, как он того заслуживает. А именно: млеют, тают и восхищаются.

Но машины все не было.

На столе ожил телефон, заиграв знакомой мелодией.

- Да, - схватил аппарат Болконский.

В трубке, заикаясь, извинялся водитель. Подбирая слова, работающий у него всего вторую неделю мужчина, объяснил, что дама к назначенному сроку из дома не вышла, он пробовал звонить в домофон, но никто не ответил. Стасу бы уйти, забыть, позвонить Яне и продолжить вечер в приятной компании, плюнув на начальницу конторы для продажных пиявок, но он сжал в руках вилку, почти согнув её пополам.

Это был первый раз, когда Стаса так откровенно кинула девушка.

Болконский разворачивал машину трижды. Вначале он решил поехать в спортзал. В конце концов физическая нагрузка всегда спасала от лишних стрессов и чистила голову от дурных мыслей. Но припарковавшись возле фитнес-клуба, осознал, что никакая беговая дорожка не избавит его от кипящей внутри злости.

После, он поехал в сторону дома, но мысль о том, что нужно будет общаться с сестрой, объясняя, почему он вернулся в субботу в такую рань, вывела из себя еще больше.

Затем, он подъехал к заведению, где легко было найти компанию на ночь, чтобы выбить, что называется клин клином, но сидя за рулем своего мерседеса, он с отвращением смотрел на очередь из разодетых девиц, что уже начинали обращать внимания на дорогостоящую тачку. Он почти слышал, как они разговаривают, строя банальные фразы и простые предложения из трех слов. Болконский рассвирепел, вмазав по рулю. И, нарушая правила дорожного движения, развернулся, вдарив по газам.

Звонить в звонок её двери, он не стал, стукнул кулаком три раза и отошел, ожидая, когда эта мерзавка откроет и объяснит, какого черта не выполнила то, что он сказал. Ведь если бы не он, ее, возможно, и в живых бы сейчас не было. В глазке пропал свет. А это значило, что в него посмотрели, проверив, кто за дверью. Алина открыла, правда через цепочку, чем возмутила Болконского еще больше. Она хотела что-то спросить, но не успела. Стас был слишком зол, хорошенько дернув дверь, он сорвал цепочку, что едва держалась.

- Почему ты не пришла?

- Куда? – спокойно и как-то устало улыбнулась Добровольская, скрещивая руки на груди.

На ней была простая серая майка, невнятные хлопчатые шорты, на макушке собран хвост, она явно никуда не собиралась. Стас не знал, о чем мечтал больше: удушить ее или зацеловать до смерти, все перемешалось. Он топтался в коридоре, едва справляясь с сумасшедшим гневом.

- Алина, кто там? – послышался мужской голос из другой комнаты.

Их с Добровольской глаза встретились, мерзавка усмехнулась. Прошагав мимо девки, он вошел в зал, где на диване, обняв огромное ведро попкорна, сидел тот самый Артем, переписку которого с Алиной, Болконский читал целую неделю. Парнишка был щупленький, ниже его ростом, уже в плечах, в каких-то дешёвых затертых джинсах и мятой майке.

Вслед за Болконским в зал вошла Алина.

- И свидание со мной ты променяла на вот это?

В комнате орал телевизор, Артем ткнул пультом в экран, и звук исчез.

- Не понимаю, о чем ты, - ухмыльнулась Алина, пожимая плечами.

В этой маленькой квартирке, пропахшей попкорном и еще чем-то, что всегда чувствовалось рядом с Алиной, Болконский, видимо, совсем сошел с ума, потому что сам не поверил тому, что произнёс вслух. Свидание!!! Он признал, что позвал на свидание продажную охотницу, лицемерную, хитрую мерзавку ... Невероятно сексуальную, остроумную занозу, единственную, что могла дать ему отпор, одним только взглядом.

- А, - спохватилось Алина, - ты про то, что я должна была куда-то там собраться и стоять у входа? Нет, я не восприняла это, как приглашение, извини.

Алина смотрела на него, не боясь, не угождая и не отворачиваясь, прямо и равнодушно, как будто перед ней был недостойный внимания одноклассник. Так, обычный пацан, ничего особенного.

- Ладно, Добровольская, скажи, чего ты хочешь? - постарался Стас сдержать эмоции, которых рядом с ней стало что-то очень много.

- Что я хочу для чего? – Алина смотрела ему в глаза, не отрываясь.

Она открыто издевалась над ним, игриво улыбаясь. Болконский прекрасно знал, что именно ее так забавляло, но парадокс заключался в том, что такой, она нравилась ему еще больше.

И тут Артем решил включить мужика. Он поставил свое ведро на стол и обошел кресло.

- Так, молодой человек, я думаю вам уже пора. Не видите? Мы с моей девушкой немного заняты. Вам здесь не рады.

«Его девушкой», ничего смешнее Стас в жизни ни разу не слышал. Болконский не стал отвечать, и повернуться не удосужился, он просто дал ему в нос, одним ударом, словно отмахнулся от мухи. Раз, и из носа Артема потекла кровь.

- Может еще и драться за меня будете? - рассмеялась Добровольская.

Но с места не сдвинулась и ни за кого не заступилась, равнодушно наблюдая со стороны.

Ответить он не успел, разъярённый Артем взял его на таран, со всей силы толкнув в грудь. А Добровольская спокойно отошла в сторону. Надо отдать должное дохляку, видимо, он был очень влюблен, потому что дрался отчаянно.

Стас держал бойфренда Алины одной рукой, когда в комнате зазвучала знакомая мелодия его телефона, выпавшего из заднего кармана брюк из-за драки. Добровольская ухмыльнулась и, прочитав имя «Яна» на экране, спокойно подала телефон хозяину. А Стас не мог не ответить, потому что игнорировать ту, на которой планируешь жениться, как-то нехорошо. Он и так уже отшил ее сегодня.

Поговорив в темном и пустом помещении, судя по всему, это была кухня, Стас вернулся в коридор. Добровольская взирала на него совершенно равнодушно, а распахнутая настежь входная дверь, как бы намекала, что Болконскому пора.

Она была такой красивой, нежной и домашней в полумраке коридора. Где-то в комнате стонал избитый Артем. А Болконский преступил черту, сделав шаг к ней навстречу. Когда мужчина так близко, уже понятно, чего именно он хочет от женщины.

Манящая и желанная, непокорная и, наверняка, очень сладкая на вкус, Болконский не сдержался, подошел вплотную. Он хотел поцелуй в губы, на прощанье, так сильно, что почти чувствовал, как по коже ползут змейки удовольствия. Ему нужно было знать, убедиться, что все это равнодушие напускное, она притворяется и хочет его, не меньше, чем он её.

Своих девок он почти никогда не целовал, а если и касался губ, то для того, чтобы в сексуальной агонии усилить возбуждение, чтобы стоял, как говорится, крепче. Болконский ужасно хотел эти губы, особенного интима, который не всегда бывает между мужчиной и женщиной, даже если они занимаются сексом. Он жаждал ласкать ее рот, играя языком и губами. Стас надвигался, нависая над ней, а она...

Алина отклонилась, недвусмысленно показывая, что она против.

Глава 20

Я ощущала себя безмозглой идиоткой, потому что прекрасно понимала, что движет Болконским, но всё равно испытывала к нему сильное влечение.

Его гнало то самое чувство, охотничий инстинкт, на котором мы играли, заманивая богачей в сеть, а после получая гонорар. И каким-то непостижимым образом, мне, Алине Добровольской, удалось заинтересовать самую крупную рыбу в аквариуме.

Но если наши жертвы в конце пути становились на колено, сверкая бриллиантом в кольце для помолвки, одурев от любви и страсти, то искушённый в отношениях Станислав Эдуардович желал за мой счет потешить ущемленное самолюбие. Да, он хотел меня, и это впечатляло, провоцируя такой мощный выброс адреналина в кровь, как езда на самых жутких американских горках.

Болконский не сдержался, продемонстрировав желание, и только одному богу известно, чего мне стоило уклониться от его поцелуя. Мягкий и бархатистый, томный аромат дорогого парфюма, замкнутый коридор и глаза, такие блестящие и жадные, что я почти ощутила его губы на своих.

Не знаю, чем я его брала, возможно, тем, что огрызалась, не поддаваясь, а это глобально выделяло меня из общей массы поклонниц.

Но когда я увидела звонок дочери магната  на его телефоне, внутри все сжалось… от ревности. Вот так просто. Приревновала чужого, не принадлежащего мне мужчину, которого презирала за гонор, высокомерие, бл*дство и деление людей на классы. Я сжала зубы и улыбнулась, сунув ему смартфон.

Возможно, что страсти между ними не было, но кому нужна страсть, когда есть целая жизнь рядом? Она была той, которой нельзя не ответить на звонок. А я той, которой хотелось отомстить, пусть и таким вот сладострастным образом.

Избалованный женским вниманием бабник, богатый говнюк, ничего не делая, делал со мной так много. Погружая в умопомрачительное желание, в котором я тонула, из последних сил барахтаясь на поверхности. Надежда была только на то, что рано или поздно ему надоест, и он забудет обо мне.

Болконский ушел, а я проводила несчастного Артема и залезла под душ, подставив лицо ледяным струям. Сегодня должна была прийти ночевать Божена и я радовалась этому, потому что вместе всегда легче отвлечься от неприятностей.

Изворотливый, умный богач, прошаренный хитрый красавец с божественным телом. Этот дикий замес делал его желанным почти для всех женщин планеты Земля. И я - глупая курица, не стала исключением. По телу скользили прохладные струи, и мне казалось, что это его руки. Боже, какие у него пальцы, я не могла спокойно смотреть на его пальцы. Не в силах выкинуть из головы подаренный только мне жадный взгляд, я включила воду холоднее, тело покрылось гусиной кожей, и трудно было понять, от чего конкретно? От температуры воды или от воспоминания о самых желанных губах в сантиметре от моего лица.

Я закуталась в полотенце, голову сушить не стала, так и вышла из ванной с мокрыми, распущенными волосами, когда в квартиру снова постучали. Не посмотрев в глазок, распахнула дверь, подумав, что уже пришла Божена.

Но это была не подруга. Не знаю, почему он вернулся, понятия не имею сколько прошло времени, и где он был. Но в этот раз, Болконский не медлил, спрашивая моего разрешения. Он резко шагнул в квартиру, взял мое лицо в ладони и поцеловал, буквально сминая мой рот своим.

А я не была к этому готова, не успела сообразить, что нужно сопротивляться. Дала волю чувствам, потому что тоже хотела, думала о нем постоянно, мечтала, представляя, как это - прикоснуться к нему.

Губы Болконского были мягкими и прохладными, они рождали в моем теле приятное ощущение нежности, карамельной неги. Он проникал в мой рот языком, лаская, скользя внутри, а по телу разливалась сладкая тягучая волна. Это было ни на что непохоже, просто потрясающе. Невероятно вкусный, страстный, долгий поцелуй, такой, о котором можно было только мечтать.

 Я закрыла глаза и обвила его шею руками, прижимаясь всем телом. В конце концов, я всего лишь слабая женщина, которую никогда в жизни так не целовали. Меня посетила жутковатая мысль, что вряд ли найдется кто-то, способный стереть из памяти этот наш первый поцелуй, обесцветить ласки этого мужчины, который мог позволить себе получить кого угодно..., а теперь и меня?!

Теплая ладонь прикоснулась к моему затылку: то лаская, то сжимая волосы в кулак. Он перебирал мои пряди размеренными, плавными движениями, но в каждом таилось предвкушение, голод..., жажда близости.

Болконский дышал тяжело и громко. Да, не только я теряла контроль, стоя пред ним голая и мокрая... Он толкнул меня на стену, теряя остатки самообладания. Скользнув руками под махровую ткань, князь тьмы коснулся голых ягодиц, сжал, поглаживая пальцами между ними. И я не выдержала, застонала.

Стас укусил меня за нижнюю губу, затем скользнул в нежном поцелуе к шее. А пальцы стянули полотенце, обнажив соски, которые он начал умело теребить, не прекращая целовать шею, прикусывать мочку и облизывать чувствительное местечко за ухом. Этот красивый и темпераментный гад знал, что делал.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как затягивает пеленой глаза. Никогда я так сильно не хотела близости. Никогда! Так, только с ним! Мне показалось, что Стас зарычал, изнывая от желания. Ярость и нежность, злость и страсть. Одержимость – одна на двоих, никому ненужная зависимость людей, которым не суждено быть вместе.

Но как же мало, чертовски мало. Болконский прижался вспотевшим лбом к моему лбу, ошалело, почти с безумием, глядя мне в глаза, пока его руки умело изучали мое тело. А я с глухой тоской поняла, что не смогу остановиться. Пусть будет похоть, просто похоть..., главное с ним! Перед глазами плыли темные пятна, а в ушах стучала кровь.

Но Болконский остановился сам, наверное, почувствовал, что кто-то пришел. Обернулся, успокаивая сбившееся дыхание. На пороге стояла Божена, шокировано осматривая нас обоих. Она не знала, что ей делать: уйти или остаться. Я подтянула полотенце и отвернулась, прикусывая нижнюю губу и не глядя на Болконского. А он..., он ушел, понимая, что момент упущен.

Больше стоять я не могла, сползла по стене, плюхнувшись на пол. Наверное, я сошла с ума, иначе, как объяснить, что я была такой дурой? Ответив на его ласки, я перечеркнула все то, что так долго изображала. Для Болконского все это было игрой, битвой, в которой он участвовал с неподдельным азартом. Я брыкалась, сопротивляясь, тем самым вызывая дикий интерес.

Читая подобных мужчин, как открытую книгу, я долгое время подсовывала им девчонок, которые давали отпор. Вот и все. Таким, как Болконский, другого и не нужно. Для князя тьмы — это как взобраться на вершину Эвереста и закрепить там свой флаг. Еще одна сделка, еще один подписанный договор.

- Ты в порядке, подружка? - села рядом со мной Божена, прижав мою голову к своей груди.

- Нет, -  честно прошептала я, облизывая распухшие от поцелуев губы.

-  Если тебя это утешит, - усмехнулась подруга, - то подаренные тебе цветы от Болконского будут кроваво-красными.

Глава 21

Я любила фотографировать, и когда удавалось поснимать что-то, кроме домов толстосумов и окружающей их территории, я с удовольствием делала это для себя. Вдобавок, мне нравилось редактировать удачные кадры, осваивая новые способы обработки. Божена утверждала, что получается очень хорошо, но подруга всегда поддерживала меня, поэтому я не слишком доверяла её похвале. Наша новая камера представляла собой невероятное чудо техники, и я мечтала поэкспериментировать с ней.

Начать я решила с раннего утра. Но фотографировать на рассвете непросто. Пришлось рано проснуться, поставив будильник на четыре тридцать, чтобы успеть собраться. Солнце из-за горизонта выходило очень быстро и времени на раздумья было мало.

Добравшись до парка, я на ходу вносила коррективы в настройки камеры и быстро перемещалась по местности, в поисках наилучших ракурсов. Я взяла с собой термос с горячим кофе, потому что даже летом в такое время холодно и сыро. Мне было известно, что в полумраке восходящего солнца нужна будет большая выдержка, поэтому я не забыла о штативе.

Посмотрев на то, что получилось в итоге, я улыбнулась, села на скамейку и сделала глоток горячего, вкусного кофе. Так рано в парке почти никого не было. Съемка отвлекала меня от проблем и дурных мыслей, расслабляя и даря чувство свободы.

Но перелистывая фотографии, я вздрогнула, потому что кто-то сел рядом со мной на скамейку.

- Артем, ты меня перепугал. Что ты здесь делаешь в такую рань?

- Хотел успеть до работы, - вздохнул приятель и заглянул мне в глаза, - не избегай меня, Алин.

После того, как он назвал меня "своей девушкой", я всерьёз задумалась о наших отношениях. Я давала парню ложную надежду, и это было плохо. Не дождавшись ответа, он швырнул мне на колени сложенную в несколько раз газету, из-за чего я облилась кофе.

- Черт, - вытащив из рюкзака влажные салфетки, я постаралась стереть пятна на штанах.

- Это из-за денег, да? - продолжал заглядывать мне в лицо парень, а затем кивнул на газету. - Пятая страница.

Недовольно покосившись на приятеля, газету я все же открыла. Близость Артёма мне не нравилась и ощущалась неприятным грузом. Я хотела, чтобы он отодвинулся и сел дальше.

Это была жуткая желтая газетенка, где размещали скандальные фотографии знаменитостей, а на последней странице рекламировали фаллоимитаторы. Я сразу догадалась, кого сейчас увижу на снимках вездесущих папарацци.

- Твой прекрасный принц на белом мерседесе отдыхает на Сейшельских островах в обществе какой-то богачки. Нафиг ты ему не упала.

Серые, пропахшие типографской краской листы я смяла, сунув Артему обратно. Увиденное я никак не прокомментировала, просто встала, собирая штатив и складывая свой фотоаппарат в сумку. Артём мог не тратиться на прессу, и без его "доброты" я прекрасно знала, что ничего не значу для Болконского.

Дочку нефтяного магната, на которой князь планировал жениться, я, конечно, сразу узнала. На этих фотографиях ничего "такого" не было. Болконский и его спутница просто шли по пляжу. У Яны была красивая фигура, яркий купальник и длинные волосы, что волнами спадали на плечи. А князь? Князь, как всегда, был до тошноты прекрасен. И вряд ли они жили в разных номерах.

Самым отвратительным во всей этой ситуации было то, что мне было не все равно. Хотя, учитывая коэффициент моего умственного развития, должно было быть.

От их совместных фото внутри что-то сжалось, неприятно кольнув под грудью. Отлично я вляпалась, ничего не скажешь. Зачем я распахнула свою чертову дверь, не посмотрев в глазок?

- Алинка, пожалуйста, я подожду сколько нужно...

После драки у меня дома, Артем перешел в открытое наступление. Он что-то бормотал о своих чувствах, а я стремительным ровным шагом шла на работу.

Город еще спал, а я почти бежала по тротуарной плитке, стараясь избавиться от навязчивого Артёма и придумать, как залечить непонятную, резко образовавшуюся внутри меня, рану. Не было повода, не было причины думать, будто единственный поцелуй мог что-то значить. Но море эмоций текло солью по венам и остановить этот болезненный поток было невозможно. Просто грусть, немного печали, плохое настроение и понимание того, что надо становиться сильнее. Я хотела тишины, но мне мешал Артем, который теперь откровенно раздражал.

- Просто прости меня, Артем, но ничего не будет, - захлопнула я дверь, закрыв кабинет изнутри.

До прихода Божены было несколько часов и, закинув ноги на стол, я закрыла глаза. В конце концов, проживать боль – это тоже искусство.

За полторы недели Болконский мне не позвонил ни разу и не прислал ни одного сообщения. Он просто ушёл из моей квартиры, словно канув в бездну.

Его молчание – стало лучшей местью мне. Я оказалась ничем не лучше сотни его поклонниц, такая же одуревшая от его неземной красоты.

Наивно было полагать, будто я умела что-то особенное по части поцелуев. Будет ли кто-то целовать его так же горячо, как целовала я?

Боюсь, что да.

До постели, к счастью, мы с князем не дошли. Поэтому, вроде бы, все не так плохо. Тогда откуда во мне столько печали и тоски?

Неважно, все это неважно, зыбко и бессмысленно. Однажды я проснусь и все закончится, забудется и перестанет колоть под ребра.

Для Болконского я меньше, чем никто. Необходимо просто смириться и пережить это. Ведь никакого конца света не случилось, а так..., просто немного грустно.

Глава 22

Прошла всего неделя отдыха на Сейшелах, а Болконский готов был уже плыть вплавь обратно через Индийский океан, только бы не слушать бесконечные разговоры Яны, осуждающие общих знакомых. Он как будто смотрел "Пусть говорят" на репите: у Муратова не своя дочь, она от охранника, Варыгин спит с женой Филатова, Игнатов на самом деле сын Патрикеева, и поэтому сидит в Государственной думе.

С дочкой нефтяного магната Стасу было скучно, она очень гордилась своими деньгами, словно заработала их самостоятельно. А ещё Яна всячески подчеркивала превосходство своего класса над другим, в этом смысле она превзошла даже его сестрицу. Если в кафе появлялся обычный посетитель, чьи фотографии не мелькали на страницах жёлтой прессы, дочка магната замечала, что у нее пропал аппетит, а дышать в помещении и вовсе стало нечем.

К счастью, через несколько дней к ним присоединилась Маргарита, и можно было перестать сдерживать раздражение, слушая нареченную. Было в этом что-то неправильное, общество будущей жены не должно так сильно тяготить. Впрочем, держаться за ручки после свадьбы Болконский не планировал. Каждый продолжит жить своей жизнью, и не будет мешать другому, несмотря на появившийся штамп в паспорте. Ещё одно удачное капиталовложение. Все нужно делать с умом, в том числе жениться.

Они так и не переспали. Потому что трахаться с человеком, рот которого никогда не закрывается удовольствие сомнительное. Возможно, была ещё одна причина, по которой рядом с красивой и стройной Яной его основной инстинкт лениво дремал, посапывая, но об этом Стас старался не думать. Болконский радовался, как ребенок, когда дочь магната решила поиграть в недоступность и настояла на раздельных номерах. Ибо терпеть этот треп еще и ночью, он был не в состоянии.

Место, куда они приехали, напоминало воплощенную в реальность сказку. Климат на Сейшелах очень ровный. Это означало, что в любое время года здесь почти одинаковая температура воздуха и воды, всегда сочная зелень и яркая природа. Впечатляли тёплый зеленовато-бирюзовый океан и вечно плодоносящие деревья. Рай, да и только. Но главной достопримечательностью сейшельских островов можно считать их пляжи. Нет, не так, а с большой буквы — Пляжи. Никаких толп народа, плавящихся потных розовых тушек, через которые нужно переступить, чтобы добраться до воды. В основном встречались редкие парочки. Тут даже групп китайских туристов практически не было. Вот только компания в этом раю совсем не устраивала Стаса.

Ведрами поедая морских гадов, он много плавал, нырял, занимался спортом и эффективно избегал будущую жену, потому что, кроме того, что его не тянуло к ней в сексуальном плане, Яна оказалась на редкость несообразительной. Она не понимала его шуток, и Болконскому приходилось объяснять, что конкретно он имел в виду. Это утомляло. Не было в ней горячего остроумия, способности превращать любой диалог в опасную и вместе с этим эротичную игру. Так умела только...

И даже совсем не желая, Стас часто вспоминал о ней, той невероятно колкой занозе, о которой думать себе запрещал, он злился на себя и на неё, и, пытаясь справиться со своими чувствами, изнурял тело плаванием.

А ещё каждый день он таскал девчонок по многочисленным туристическим тропам и смотровым площадкам, чтобы к вечеру его суженая валилась с ног, не думая о близости.

Даже в отпуске Болконский продолжал работать. Он проводил совещания и онлайн конференции, раздавал указания и контролировал ситуацию на рынке, а потом, ближе к ночи, с замиранием в сердце изучал свой электронный ящик.

Но интересовало его совсем не падение цен на акции. Наклонив голову к плечу, Болконский с жадностью рассматривал присланные помощником за день фотографии. Ему хотелось знать, чем она сегодня занималась, куда ходила, пила ли кофе возле "их" ларька в парке. В такие минуты он бесился, осознавая свою слабость, толкал ноутбук, и, не выключая компьютера, грубо закрывал его крышкой. Стас мучил себя, не позволяя, того, чего так хотелось. С этой, упавшей с дерева, все ощущалось слишком сильно, чересчур остро. Мерзавка резала его тонким лезвием, когда царапина едва заметна, а хлещет из раны, как положено.

Этими снимками он сам себя ранил снова и снова, прокручивая в памяти то, как жарко и вкусно было к ней прикасаться, целовать..., а какой горячей была реакция её тела!!! Даже сама мысль об этом возбуждала его до чертиков, делая невероятно твёрдым...

Вокруг Добровольской снова крутился Артём, и Болконский жалел, что они не в кино, и нельзя просто отдать приказ, чтобы его прибили. Нет, не убили, а именно слегка прибили, а потом закатали живьем в асфальт с помощью огромного асфальтоукладчика.

Между ним и Яной также случился поцелуй, инициатором, конечно же, выступила она, а Стас ответил, потому что это было единственно правильным решением. И ужас заключался в том, что вышло просто кошмарно. Губы Яны оказались сухими, перед глазами встала чёткая ассоциация с безвкусным бульоном, который долго кипятили и забыли посолить. Болконский старался, но не мог не сравнить это с поцелуем страстной охотницы, что облизывала его рот с отчаянным сладким безумием... А её губы при этом так упоительно пахли зрелой сочной малиной, его самой любимой ягодой.

Стас не хотел вспоминать, но эти проклятые мысли лезли сами, будто были живыми, напоминая толпу жутких, перебирающих лапами сороконожек, что ползут отовсюду, окружая, норовя проникнуть во все щели.

Как конченый наркоман, Болконский пялился в экран, каждый день, как по расписанию, он спешил в номер, тайком возвращаясь за новой дозой.

Так почему же его до сих пор не отпустило? Хотя должно было бы, потому что прошло уже больше десяти дней, а Стас ведь тогда её даже не трахнул, хотя основательно изучил руками женское тело. От этого воспоминания, когда они так необходимо и как-то очень правильно касались друг друга, возникла мощная волна возбуждения... Но Стас не имел права думать о Добровольской с её хитроумным бизнесом, поэтому он запрещал себе вспоминать глаза, губы, карамельные соски и великолепный на ощупь зад мошенницы. Только вот запрещать получалось всё хуже и хуже! А Яна..., чем больше с ним заигрывала Яна, тем сильнее Стас хотел Алину. Особенно, когда их разделяла чертова куча километров.

И через полторы недели курортного ада, перебрав неплохого красного вина, Стас, как малолетний придурок, написал Добровольской сообщение:

«Я хочу еще...».

Глава 23

Но Алина на его сообщение не ответила. И чем больше она его игнорировала, тем настойчивее он писал. В каком-то упрямом безумии строчил чёртовы послания и даже звонил, но все было тщетно. Чёртова мерзавка отточила на богатых идиотах свое мастерство до совершенства и теперь издевалась над ним.

Упрямая стерва притворялась, в этом он был просто уверен. Слишком хорошо Болконский помнил, как Добровольская дрожала в его руках. Ему пришлось крепко держать мерзавку в объятьях, чтобы она не свалилась в обморок. Это не сыграешь. Реакция Алининого тела была настолько яркой, что Стас не закрыл дверь, начисто забыв о ней. И если бы не подружка, ещё чуть-чуть и трахнул бы, прямо возле шкафа с куртками. Как же он хотел её... Даже сейчас... Все бы отдал, чтобы поменять их с Яной местами на этом чертовом курорте. Тогда он не стал бы отсиживаться в своем номере, а вынес бы дверь и подмял под себя дерзкую девчонку, чтобы не смела издеваться над ним.

А ещё эти пустынные, сказочные пляжи, где так легко уединиться...

Но страсть не повод жениться. Это к свадьбе не имеет никакого отношения. Подобный поступок должен быть рационален, как любая другая сделка.

Стас искренне радовался, когда Яне пришлось срочно вернуться в Москву, виду то не показал, конечно, но собирать чемодан побежал первый.

Болконский презирал себя даже за знание, в каком ночном клубе сегодня у Добровольской засада. Алина продолжала его игнорировать, а он так хотел её увидеть. Но гордость не позволяла сделать все по-человечески.

Если бы она ответила на сообщения или звонки, возможно, он бы даже приехал к ней сразу из аэропорта, а так, ни за что! Болконский решил столкнуться случайно..., - воспитанник детского сада, а не олигарх! Он думал, что на островах ему удастся отвлечься, увлекшись будущей женой, а в итоге, окончательно свихнулся на охотнице.

Зная, на кого они с Боженой охотятся, Стас, назло Добровольской, с удовольствием познакомил их новую жертву, владельца роскошной яхты, с красивой и совсем еще юной моделью, чтобы тот и думать забыл о девице, которую ему пытались подсунуть две ушлые бабёнки.

Увидев Алину в приглушенном свете модного ночного VIP-клуба, Болконский, поначалу, долго смотрел на нее, впитывая каждое движение, поворот головы. Не хотел подходить сам, ждал... Но Добровольская, заметив его, равнодушно кивнула поздоровавшись. А затем отвернулась, продолжая сидеть у барной стойки, попивая свой цветастый коктейль с пестрой трубочкой, дольками фруктов и нелепым розовым зонтиком.

Вокруг Стаса, как обычно, кто-то крутился, пытаясь познакомиться, но Болконский никого не слышал и не видел, кроме мерзавки, которая бессовестно его игнорировала.

Его ходячее проклятье сидело в коротком сексуальном чёрно-белом сарафане и в босоножках на высоком каблуке. Закинув ногу на ногу и наблюдая по сторонам, эта зараза делала заметки на смартфоне. Волосы она снова заколола, так что шея была открыта. Он уже любил эту длинную, тонкую шею, которую так и хотелось поцеловать.

И когда Добровольская встала, чтобы расплатиться и, судя по всему, покинуть заведение, Болконский бесшумно подошёл сзади и, наконец-то, всем телом прижался к её спине. А она..., она вздрогнула, но совсем не от страха. И Стас это почувствовал: моментальный отклик хрупкого женского тела, острую реакцию на его близость, которую Алина не успела скрыть. Он ощутил каждый её изгиб, испытав почти нереальный кайф. В паху все затвердело, он ещё сильнее прижал мерзавку к стойке... и деться ей было некуда.

- Я заплачу, - кинул он бармену, имея в виду все то, что заказывала Алина.

А затем вернул все свое внимание девушке:

- И для кого ты так вырядилась? Артемке на билет сюда явно денег не хватит!

- Ну и о том, что сюда явишься ты, я понятия не имела, - усмехнулась Добровольская, пытаясь повернуться.

Но Стас не дал, держал крепко.

- Будешь продолжать меня игнорировать, и я придушу тебя, - ласково прошептал он Алине в ушко, пробежав кончиком языка по краю ушной раковины.

И плевать, что на них все смотрят, здесь шумно, темно и пахнет развратом. В этом месте, среди задымленного танцпола, все хотят друг друга, и приходят именно за этим. Юбка сарафана Добровольской была такой лёгкой и воздушной, задрать её по пояс ничего не стоило. Стас не сдержался, положил руки на бедра, царапая ее кожу через ткань.

- Отпусти, - резко дернулась паршивка, его личный ад и безумие.

Добровольская умудрилась вывернуться из его крепких объятий, но так стало даже лучше, теперь они были лицом к лицу.

- Ни за что, - улыбнулся Стас, - пока не получу то, чего хочу.

Он разглядывал её лицо, родинку, и не мог насмотреться, понимая, как сильно соскучился.

- У меня есть квартира, здесь в центре, там нам никто не помешает.

Добровольская поставила руки на его плечи, пытаясь оттолкнуть, а затем рассмеялась:

- Что невеста не даёт? Посадила на сухой паек до свадьбы?

- Она здесь ни причём.

Стас провел языком по шее, совершенно не думая, что они в общественном месте. Болконский никогда себя так не вёл, его всегда заботил имидж, и что напишет о нём пресса. Поэтому раньше он увозил девиц с собой, а вот так, облизывать кого-то прилюдно, нет, это было совсем не про него. Но сейчас Болконский не мог думать головой, он хотел, так хотел эту женщину, что почти рехнулся. Хотя почему почти? Он рехнулся!

Болконский так увлекся, пьянея от близости Алины, ее сладкого запаха, что не заметил, как на его плечо легла рука другой девушки. Он вынужден был отпустить Добровольскую, которая не ушла, а просто села на высокий барный стул поблизости.

Девушкой, что так бесцеремонно ворвалась в их с Алиной объятие, была Инной Алексеевич, востребованной ныне моделью, и одной из тех двоих, которые были у него дома, когда Алина упала с дерева. Инна была лесбиянкой, но смириться с этим не могла, поэтому охотно соглашалась на тройничок, делая вид, что ее интересует участвующий в этом мужчина.

Прикосновение было неприятным, и Стас снял руку девушки со своего плеча:

- Стас, ты куда пропал? Мы с девочками скучали.

Добровольская отвернулась, делая вид, что ей неинтересно. Инна всегда обладала отменным вкусом, она обошла его зазнобу и встала с другой стороны от сидящей у барной стойки Алины.

- Привет, меня зовут Инна.

- Приятно познакомиться, - нехотя протянула руку Добровольская.

Стас надеялся только на то, что с дерева лица было не видно, и Алина не узнала Алексеевич.

- Ты очень красивая, - заглянула она в лицо Добровольской. - Что ты пьёшь? Можно я угощу тебя?

- Нет, спасибо, я уже ухожу, - улыбнулась Алина.

- Инна, мы тут общались.

Стас прекрасно понимал к чему ведёт блондинка, она видела, что Болконский обнимал девушку и, так как Алина ей тоже понравилась, она не стала откладывать в долгий ящик.

- Стасик, не будь жадиной, - промяукала модель. - Мы ведь отлично умеем играть вместе, - подмигнула она ему, а затем снова обратилась к Алине, - не бойся, дорогая, тебе понравится.

- Инна! – гаркнул Болконский.

Но блондинка, похоже, ощущала рядом с Алиной тоже, что чувствовал сам Болконский, не даром вкусы у них так отлично совпадали.

- Зачем тебе одному столько красоты? Я же знаю, что ты любишь делиться.

Почему-то ему не нравилось, что Алина стала свидетелем этой сцены, которая раньше его повеселила бы, а теперь казалась такой отвратительной. Добровольская равнодушно копалась в телефоне.

- Отвали, пожалуйста, - прошипел Стас, скрипя зубами.

Странно, но представить Алину в таких сексуальных играх он не мог. Сознание отчаянно гнало эту тошнотворную мысль. Стас скривился, даже морду захотелось набить Алексеевич, будто она была мужиком, а не девушкой.

- Ну, извините, господин Болконский, не знала, что тут все так серьезно, – обиделась Алексеевич, надув яркие губы.

Блондинка свалила в закат, а он придвинулся к Алине, которая молчала, задумчиво глядя перед собой.

Он наклонился, прикусил кожу на её плече, возле тонкой лямочки сарафана, затем убрал выпавшие пряди за ушко, снова поцеловал, но Алина не реагировала. Наверное, она вспомнила Инну, а может ей просто было неприятно. В любом случае, Болконского, почему-то, волновала её реакция.

Спустя пару минут Добровольская обернулась, скользнув взглядом по залу.

- Твоя приятельница уже кого-то подцепила, и десяти минут не прошло, шустрая. Смотри, там красивая брюнетка в эротичном красном платье, они обе позволят тебе все, что угодно, - Алина повернулась к нему, их глаза встретились, и Добровольская усмехнулась, прошептав, - в любую дырочку.

Стас не обернулся, даже смотреть не стал, что там за девица, но бдительность потерял, потому что утонул в глазах Добровольской.

А затем едва не вскрикнул. Чёртова мерзавка схватила его за хозяйство, но не нежно, как бы ему хотелось, а резко, сжав пальцами, так, что яйца чуть не полопались. Сил хватило не согнуться от боли, но в глазах потемнело.

Болконский взобрался на соседний стул, сел, пытаясь унять боль в паху, а Алина наклонилась, взяла его за подбородок, поцеловала в губы и, сладко лизнув языком, ушла.

- Передавай привет своей невесте, князь, она у тебя красавица.

- Чокнутая, - вздохнул Стас, но губы облизал, собирая уже такой знакомый вкус.

Глава 24

Неудовлетворённость Станислава Эдуардовича Болконского стала принимать масштабы глобальной проблемы. Сегодня утром он зачем-то полностью сменил руководство одного из своих заводов, вызвал весь совет директоров к 15.00, и наорал на секретаршу, чего в принципе никогда не делал.

Ситуацию с Алиной нельзя было решить парочкой звонков, но Болконский не был бы тем, кем он стал, если бы не добивался поставленной цели. Он всегда получал то, что ему нужно, чего бы ему это ни стоило, Болконский мог быть очень целеустремленным, если хотел.

Работал он через силу, раздумывая, как бы сломать это стену. Перед обедом помощник сообщил, что Алина и Божена засели в парке, видимо, решив поработать на свежем воздухе.

- А мои вчерашние указания выполнены?

- Да, Станислав Эдуардович, почти все закончили, но наш объект в офисе еще не был, она в парке.

- Хорошо, - повесил Болконский трубку, не попрощавшись.

Стас решил прогуляться, благо одет был более чем демократично. С той стороны озера, где засели начинающие шпионки, почти никого не было.

Поздоровавшись, Стас нагло улегся позади Алины привычно поцеловав в шею. У Болконского была необъяснимая тяга к этому месту на теле Добровольской.

Божена хихикнула, поприветствовав его в ответ, а Алина никак не отреагировала на его появление, как будто они виделись каждый день, и ничего особенного в его приходе не было.

Стас отщипнул несколько виноградин, подготовленных девушками для пикника, забросив ягоды в рот.

- Болконский, - обернулась Алина, - ты разориться не боишься? То райские кущи, то парки с покрывалами? У тебя скоро конкуренты бизнес отожмут.

А Стас заглянул к Алине в ноут, бесцеремонно приобняв её за талию и положив подбородок на плечо. Так их тела приятно соприкасались. Хотелось большего, но это лучше, чем ничего.

- Руки убери, - вздохнула Алина, пытаясь продолжать работать.

- И не подумаю, - обнял её крепче Стас. - Этот мужик - извращенец, - кивнул Болконский на фотографию своего знакомого.

Стас знал, что на этого парня работало более пятнадцати тысяч человек, он владел несколькими модными брендами, являясь крупнейшим акционером одного из онлайн-ритейлеров одежды и немецкого интернет-магазина.

- Да ну? - заинтересовалась Алина, еще раз обернувшись. - Расскажи, что знаешь!

Стас усмехнулся, сладострастно взглянув на ее губы.

- Расскажу за долгий и грязный поцелуй с языком, - его голос стал ниже.

- Я, пожалуй, кофе пойду куплю, - торопливо встала подружка Добровольской.

Впрочем, ни Алина, ни сам Болконский этого не заметили, глядя друг на друга, они продолжали свою войну.

- Ладно, сама нарою, – ее взгляд непроизвольно скользнул к его губам, но она быстро опомнилась. - Спасибо за помощь, князь, - упрекнула Алина.

- Как хочешь, трать время, - провел носом по шее Болконский, собирая аромат её кожи, - вот объясни мне, Добровольская, зачем ты сама себя лишаешь удовольствия? А потом ночами представляешь, как мы занимаемся любовью?

Алина вздрогнула, и, отодвинувшись, слегка повела плечами. Стас хищно улыбнулся, понял, что попал прямо в цель. Болконский следил за ней, ему было точно известно, что Алина ни с кем не спит. О ее темпераменте он знал не понаслышке, значит, плохо ей было, не меньше, чем ему самому. Болконский пробежался пальцами по женской спине и выдохнул на ухо:

- Воздержание вредно для здоровья.

- Так, что ты ещё знаешь о нем? - попыталась сменить тему Алина.

- Я сказал тебе цену.

Алина осмотрелась, вдалеке была только бабулька с пекинесом. Добровольская наклонилась и по-сестрински чмокнула его в губы.

Болконский рассмеялся.

- Ты можешь лучше.

- Как же ты меня бесишь, - взяла его лицо в ладони Добровольская, коснулась рта, а потом начала двигать языком, облизывая, дразня и лаская.

Их губы искали прикосновений, терлись друг о друга, а языки переплелись, играя. Поцелуй становился все глубже и ненасытнее, горячее и несдержаннее. Стас терял над собой контроль.

- Ты сводишь меня с ума, Добровольская.

Он прошептал это быстро, чтобы урвать немного воздуха и продолжить горячие ласки ртом, а Алина обвила его шею руками, охотно отвечая. Еще больше ее вкуса, запаха и тела, манящего и податливого. Рядом с ней рождалось желание такой силы, что Болконский переставал думать головой, превращаясь в похотливое животное. Так ломала его только Добровольская. Истязая пыткой отказа, Алина вытягивала из него жилы, мучая, заставляя рваться к ней снова и снова. Эта девушка была его наказанием, расплатой за всех тех женщин, что доставались ему без боя. В прошлом, он без зазрения совести перешагивал через чужие сердца, чувства и слезы. Как-то одна из его моделей оставила сообщение, что порежет себе вены, если Болконский не перезвонит. Стас так и не набрал ее номер, потому что посчитал, что если у кого-то проблемы с головой, то это не его дело.

Алина резко остановилась, отрываясь от Болконского, пытаясь разговаривать:

- Ты будешь рассказывать или нет? Я сделала это только ради информации.

- Ну хватит уже, утомила, - с силой сжал Болконский её шею, притягивая к себе обратно.

Сидя на покрывале, они целовались, так жадно и горячо, что это давно перешло все границы приличия. Болконский никогда и ни с кем не целовался так долго. Это было странно, вкусно и пламенно. Он не заметил, как уложил Алину на покрывало, навис, продолжая наслаждаться её губами. Но этого было мало, им двоим нужен был номер с огромной кроватью. Поцелуи стали распутными, Болконский просто имел ее рот своим.

- Он посещает особый клуб в центре, - выдохнул Стас, - ему нравится изображать собачку...

Добровольская снова остановилась, открыла рот от удивления, шокированная услышанным, а Стас воспользовался моментом и накинулся на нее с поцелуями по новой. Алина отвернулась, уперлась руками ему в грудь.

- Все, давай заканчивать!

- Алина! - зарычал Болконский.

- Мы привлекаем много внимания, все!

- Нет! – он не позволит ей командовать, он будет главным и сам решит, когда им закончить.

- Не нет, а да! – выкарабкалась из-под него девушка и села на покрывале, поправляя волосы.

Болконский молча устроился рядом, тяжело дыша, в каком-то исступлении провел пальцем по её нижней губе. Их глаза не отрываясь смотрели друг на друга.

- Я буду внутри тебя уже сегодня, - жёстко объявил Болконский.

Теперь рассмеялась Алина, она вздохнула, взяв в руки пачку салфеток.

- Давай, я тебе кое-что объясню, Болконский. Вот это салфетка-девочка, она розовая. А вот это салфетка-мальчик, она синяя. Видишь, как они отлично ложатся друг на друга, прям ровненько.

Болконский вздохнул, соображать было трудно, его тело рвалось продолжить игры. Алина рассказывала свою сказку, а он гладил её колени, слегка забираясь под юбку очередного сарафана, царапая, поглаживая, лаская, ему нравилась её шелковистая, покрытая легким загаром кожа.

- И вот розовая салфетка не хочет ложиться с синенькой, потому что, - Алина растормошила пачку разноцветных салфеток. - Потому что у синей салфетки есть желтая, красная, зелёная, фиолетовая, а самое главное, вот эта с цветочками, двойная, непромокаемая. И даже несмотря на то, что розовую дико заводит синяя, в эту кучу она не полезет.

Стас не был дураком и сразу понял на что конкретно она намекает. Алинка у нас приверженка моногамии — формы отношений, в которых человек имеет только одного партнёра. Скучно…

- Потому что зануда? - усмехнулся Болконский.

- Потому что для неё не существует других отношений. Вот розовая, - Алена хлопнула, - вот голубая, все!

- Ты требуешь невозможного.

- Я ничего не требую, Болконский, я сидела в парке, занималась своим делами. Ты хочешь быть внутри меня, я сказала цену, - перефразировала она его же слова.

Он медленно покачал головой, стараясь чтобы на его лице не было видно, как ходят желваки.

- Что у тебя в корзине, зануда?

- Бутерброды.

Болконский кивнул, и Алина разложила перед ним угощения, ухаживая. Налила в стакан что-то сладкое и очень вкусное.

Он прожевал, а потом сообщил:

- Сегодня заберу тебя после работы.

- Мне нужно найти много информации, - вздохнула Алина, возвращаясь к своему компьютеру.

Болконский улегся на покрывало.

- Для тебя найдут все, что ты попросишь, а ты пойдёшь со мной.

- Какой же ты упрямый, князь, - улеглась рядом Алина.

Солнце ослепило их, Стас зажмурился и машинально протянул руку к её руке, переплетая их пальцы.

- Но ведь этим я тебе и нравлюсь.

- Ты мне не нравишься, - рассмеялась Алина, но почему-то Болконский был уверен, что она врет.

А потом солнце загородила огромная фигура. Как будто набежали тучи и подул холодный ветер.

- Станислав Эдуардович, я очень извиняюсь, но вас разыскивают. Совет директоров собрался.

Если бы ещё Стас помнил, зачем именно его созвал.

- Я уже иду, подожди меня в машине.

Телохранитель кивнул, и солнце снова открылось, Алина села к своему компьютеру.

- Этого типа, - ткнул Болконский в экран компьютера на изображение пока что холостого президента, управляющего в Москве современным научно-технологическим инновационным комплексом, - можно поймать на одном закрытом мероприятии. Я проведу вас туда, если хотите, - он сделал паузу, вздохнув, - сегодня вечером.

Ее дурацкая работа была тем единственным, чем он мог ее заинтересовать, и поэтому Стас решил действовать по-другому. Алина очень обрадовалась, а Болконский ощутил что-то странное, оказалось, радовать ее было приятно.

- Покажи мне девицу, - деловито придвинулся Стас, - нет, эта не пойдёт.

- Но почему? – возмутилась Алина. – Она красивая и томная.

- Потому что он любит командовать, ему понравится искусственная невинность, милая овечка, смотрящая ему в рот, - та, рядом с которой он будет чувствовать себя настоящим самцом, потому что он не фига не самец, ну, ты понимаешь, о чем я, - подмигнул Болконский. - Блондиночки с косичками в школьных юбочках – это его тема, но ей должно быть восемнадцать, он за этим строго следит и чтит закон.

Болконский пролистал все фотографии:

- Вот, попробуй вот эту. И если с этой сразу не выйдет, пробуй другую похожую. Не стоит пропихивать одну и ту же. Это подозрительно. Мужчина сразу решает хочет или нет.

 Добровольская послушно кивнула, ну хоть в чем-то она ему подчинилась.

Глава 25

Я пыталась сосредоточиться на работе, отчаянно жала разные кнопки и даже уверенно водила пальцем по тачпаду ноутбука, храбро отгоняя от себя мысли о том, что только что произошло. Моё тело дрожало, оно мякло, будто сдобная булочка, утонувшая в сиропе.

Едва сдерживая себя на месте, я вдавливала ногти в ладони, чтобы не погнаться за ним, не запрыгнуть на руки Болконскому, поцеловав ещё раз, присосавшись, как безмозглая пиявка. За что мне это наказание? Самая дикая, необузданная страсть в моей жизни возникла к человеку, для которого постоянные отношения с женщиной - пустой звук.

Для кого-то секс начало любви, сладкий звоночек к успешному будущему, для меня же он станет триумфальным завершением сказки, где прекрасный принц обратил внимание на чумазую золушку.

Я почти вижу, как застегивая золотые запонки и надевая свою дорогу дизайнерскую рубашку, Болконский встаёт с постели, где лежу я, голая и поверженная. У меня никогда не было шансов.

Для него я лишь маленькая прихоть, которую очень хотелось удовлетворить. Ему не нужна была глупая модель, а умная "не модель", тем более. У меня не было нефтяного магната в родственниках, а о моем бизнесе стыдно говорить вслух. Поэтому я сдерживалась сама и останавливала его, позволяя себе лишь немного сладкого самообмана, крышесносных прикосновений. Очень хотелось взять от невероятного князя тьмы хоть что-то.

- Представляешь, - натянула я улыбку, когда на покрывало вернулась Божена, - этот гад обещал нас провести на какое-то крутое мероприятие, где мы сможем подцепить...

- Спокойно, дорогая, - обняла меня за плечи подруга, - я тебя не осуждаю. А отчасти, где-то, даже понимаю.

Подруга раскусила меня и я сдулась.

- Я не должна позволять ему целовать себя, - опустила я голову.

А Божена рассмеялась.

- Он тебе нравится.

- Неправда. Этот гулящий...

- Ты бы никогда не позволила себя трогать мужчине, если бы он тебе не нравился.

Я тяжело вздохнула, почему-то вдруг стало больно и тоскливо.

- Это бессмысленно, он забудет меня, как только получит.

Внутри разлилась горечь понимания безысходности положения.

- Забудет, - согласилась Божена, дружески похлопав по плечу.

А потом подружка рассмеялась вновь, упав на покрывало и закинув руки за голову:

- Но, знаешь, это все равно очень круто! Не каждый день тебя хочет кто-то из списка Forbes.

Мы дружно повеселились над ее замечанием, решив вернуться на работу. Я и Божена не были в офисе со вчерашнего обеда. Нужно было составить план действий на вечер, созвониться с девушкой и продумать наряды.

Неладное я заподозрила ещё на лестнице. Дверь в кабинет была распахнута, и выглядела подозрительно новой.

- Госпожа, Добровольская, мы почти закончили, - вышел мне навстречу мужчина средних лет, протягивая связку ключей, - единственное, мы не нашли ваши компьютеры, но скоро придёт инфотехнолог и поможет перенести всю информацию на новую технику. Идёмте, я объясню, как работает ваш новый кондиционер.

Войдя в наш родной офис, я его не узнала. Меня окружили: незнакомая современная офисная мебель, среди которой два огромных кожаных кресла, и новомодная техника. К горлу подкатил комок злости. Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы догадаться, чья это работа.

- А почему обои не переклеили? - обернулась я к незнакомцу, встречавшему нас.

 Тот перепугался, начав оправдываться.

- Она шутит, - улыбнулась Божена, и мужчина слегка успокоился.

- Эта сволочь решил купить меня!

Божена пожала плечами, потом уселась в новое кресло и покрутилась:

- Он сказал, что распорядится, чтобы здесь навели порядок, вот он его и навёл.

Я не успела толком осмотреться, как в помещение вошёл парень в черной кепке и серой рубашке.

- Госпожа, Добровольская? Это служба доставки.

Я недовольно надула губы, опасаясь еще одного сюрприза:

- Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому обращению? Какой ещё доставки? Мы ничего не заказывали, - не глядя, я расписалась в талмудах парня.

- Цветочной, - ответил парень и скомандовал "заносить".

- Но...

Возразить времени не хватило. Потому, что в наш офис стали заносить цветы, прямо в вазах и корзинах, без упаковок. Расставляя на столах, полках, подоконниках и даже полу. Это были ярко-алые розы на толстых длинных ножках, все одинаковые. Целое море красных роз, что горели на солнце, источая безумно приятный, бархатистый аромат. Самый объемный букет в жизни мне подарил Артём: семь оранжевых розочек, небольших и очень милых.

Глядя на это, моё глупое женское сердце от восторга забилось быстрее, но я тут же запретила себе восхищаться.

- Вот, что бывает, когда не даёшь миллиардеру, - рассмеялась подруга.

- Он что вообще сдурел? Я не отдамся за пару розочек и ксерокс. Мы все вернём, - топнула я ногой.

- Пару? Мне, кажется, здесь около тысячи, - веселилась подруга, - ты отдавалась и за меньшее.

Я скомкала бумагу и швырнула в неё.

- Не ворчи, человек старается, - продолжала издеваться Божена.

Мы кидались бумажками, хватаясь за животы от смеха, а розы все несли и несли. И когда этот бесконечный красный поток закончился, я выдохнула, схватившись за телефон.

- Сбрасывает гад ползучий. Сообщение написал "Занят!". С восклицательным знаком.

- Знаешь что, подружка? Ты ему пока не давай, может он тебе и раму балконную поменяет, а то твоя в квартире уже совсем развалилась.

Я честно пыталась, но не смогла не рассмеяться по новой. Запах роз кружил голову, я старалась не вдыхать его, но это было приятно, и этот дорогой, совершенный аромат чем-то напоминал хозяина разыгравшегося цирка.

Черт бы побрал этого гада, откуда он знал, что больше всего из цветов я любила именно красные розы?

Глава 26

На этот раз Стас приехал за мной сам. И хотя из машины он не вышел, я решила не обращать на это внимание, потому что речь все же шла о моей работе. Я села к нему на заднее сидение, князь головы не повернул, увлечённо копаясь в своем iPad последней модели. Водитель, молча ждал указаний.

Я не выдержала первой, высказав все, что думаю, о подаренной нам с Боженой мебели и технике. И какое-то время мы с Болконским громко и отчаянно препирались. В итоге, Стас закрыл тему, отрезав, что прикажет все выкинуть в мусор, я снова возмутилась, и мы сошлись на том, что я отдам ему деньги.

Болконский рассмеялся, сообщив, что ему очень не хватает моих денег. Про розы я не упомянула специально, как будто мужчины ежедневно заваливали меня цветами. Думаю, он ждал моего восхищения или хотя бы благодарности, но спросить помешала гордость. В этом плане мы были похожи, скорее удавимся, чем признаем свою слабость.

Вот так препираясь, мы доехали до квартиры нашей охотницы, миловидной блондинки по имени Ира. Стас очень тщательно подбирал её наряд на вечер, заставив несколько раз переодеться.  А Божену Болконский с нами не взял, потому что, по его словам, за тремя красивыми девушками, на таком мероприятии, он проследить не сможет. Эти его слова слегка перепугали, князь это заметил, и, сжав мою ладонь, усмехнулся. Не знаю, почему я доверилась ему, ведь он мог увести нас куда угодно и подарить "друзьям", чтобы те пустили глупых тёлок по кругу. Наверное, я все же купилась на миллион алых роз, а может быть, просто прочла что-то такое в его красивых серых глазах.

Я примерно представляла, что именно нас ждет, но это "примерно", как оказалось, не шло ни в какое сравнение с реальностью.

- А Яна там будет? - оторвалась я от вида проносящихся за окном деревьев.

Болконский игриво взглянул на меня:

- Яна на закрытые вечеринки не ходит. Я, правда, тоже. Туманить мозги всякой дурью и совать свой... в тех баб, которых я даже не вспомню на утро..., - он замолк, пристально разглядывая моё медленно сереющее лицо, - не в моих правилах.

А потом, он, будто опомнившись, достал что-то из кармана и властно развернул меня к себе спиной. На шею упала холодная и блестящая подвеска.

- Господин Болконский, а как же "я не дарю дорогих подарков"?

- Тише, Добровольская, не сотрясай воздух. Это лишь для того, чтобы тебя не перепутали со шлюхой. Такие игрушки местные девчонки не носят.

- Cartier, как же иначе, - прошептала я, разглядывая потрясающее украшение из белого золота, - только не говори, что ты купил его для дочери магната, оно ей не понравилось и ты...

Я понимала, что это было глупо, но я не знала, как себя вести. У меня раньше не было богатых поклонников, чужих женихов и влечения к мужчине такой силы, тоже никогда не было.

Не желая принимать от него дорогой подарок, я все же осознавала, что подобная шикарная вещь подчеркнёт мою принадлежность к богатому хозяину и послужит защитой. Поэтому необходимость в этой красивой безделушке на моей шее, безусловно, была. Но глупое, нежное женское сердце скулило, выпрашивая надежду.

А вдруг, я всё же чем-то отличаюсь от других его девушек? Но, нет. Об этом нельзя было даже думать.

Вместо ответа про то, для кого на самом деле куплено украшение, Стас заткнул мне рот глубоким поцелуем. А я, забыв о том, что мы в машине не одни, ему с жадностью ответила.

Болконский погубит меня, он уже погубил. Моё сердце истечёт кровью. Это лишь вопрос времени.

Водитель привез нас на вечеринку Геннадия Никалауса, основателя компании по производству интегральных микросхем для устройств связи. Сорокалетний грек по происхождению, превратил один из своих складов в Подмосковье в свой личный лупанарий.

- Во что? – переспросила с переднего сидения блондинка Ира.

Ее милые хвостики подпрыгивали, каждый раз, когда она вертела головой.

А я, глубоко вздохнув, ответила за сидевшего рядом со мной Болконского, внимательно глядя последнему в глаза:

- Публичный дом, - так в Древнем Риме называли размещённый в отдельном здании, бордель. Название происходит от латинского слова «lupa» — волчица, подобным образом в Риме именовали проституток.

Болконский довольно рассмеялся и даже захлопал в ладоши, а потом мило щёлкнул меня по носу:

- Как в такой красивой головке столько всего помещается? Я просто в восторге, Добровольская.

Я не разделяла его радости, мне было страшно.

Нас с Ирой привезли на одно из тех закрытых мероприятий, попасть на которые удавалось только очень обеспеченным людям. Почему-то я думала, что подобный званный ужин должен был готовить огромный штат прислуги, как показывали в голливудских фильмах. Но здесь этого не было, поскольку размах и грандиозность очередной вакханалии предпочитали скрыть от посторонних глаз простолюдинов. Поэтому приготовлением еды занимался сам хозяин и круг его приближенных. Гостям же можно было все, кроме использования своих мобильников и выхода в социальные сети.

Почти каждую ночь здесь менялись девушки, с которыми Геннадий и его друзья весело проводили время, а также постоянно пополнялся запас запрещённых веществ и всякой дряни. Плюс ко всему, миллиардер нанял бригаду строителей, которые работали над подземным тоннелем, соединяющим царство разврата с его основным местом жительства.

- В Тулу со своим самоваром, - улыбнулась Болконскому девушка в прозрачном сетчатом платье с короной на голове.

Она стояла на входе, подавая плетеную корзину, куда все складывали свои гаджеты.

- Даме нравится смотреть, - поцеловал Болконский меня в висок, по-собственнически прижав к себе за талию.

- Приятного отдыха, - забрала наши приглашения девушка, ещё раз улыбнувшись Болконскому.

На меня она ни разу не взглянула.

И когда мы прошли "регистратуру" этого "потрясающего места" я ударила Болконскому локтем под ребра за то, что он сказал про меня.

- Чувствую, я здесь такого насмотрюсь, что не прикоснусь больше ни к одному мужчине.

Болконский рассмеялся, осматривая помещение, но так и не отпустил меня,  гладя правой рукой через ткань платья мою спину и талию:

- Вообще-то я рассчитывал на обратный эффект, что ты насмотришься, и набросишься на меня в машине, по дороге домой.

- Размечтался, - фыркнула я, но отойти от Болконского побоялась.

Глава 27

Это «потрясающее место» сияло золотым цветом: стены, пол и даже потолок блестели, так, что в глазах рябило. Тяжёлые хрустальные люстры в несколько ярусов, бра, потолочные и настенные светильники создавали очень много искусственного света, переливающегося в хрустальных подвесках.

Никакого мрака или интима. Кричащие бордовые обои с золотым тиснением и мягкая мебель темно-красного или вишнёвого цвета с резными ножками, а ещё ковры, в которых ноги тонули по самую щиколотку, поэтому на высоких каблуках быстро двигаться было почти невозможно. Я догадывалась, зачем, здесь столько мягких поверхностей, но старалась об этом не думать. На некоторых стенах висели картины весьма фривольного, эротического содержания.

Люди, собравшиеся на эту вечеринку, не планировали скромничать или прятаться, они были настолько лишены предрассудков, что спокойно менялись своими женами и подружками, окружая себя девушками и несколькими любовницами сразу.

Один из главных стимулов мероприятия — полное разрушение моральных устоев общества, которые людям, присутствующим здесь, приходилось соблюдать на публике. Может, некоторые богатые люди и являлись хорошим примером для мотивации в плане зарабатывания денег, но то, что творили они на этой вечеринке, неподготовленная психика вряд ли выдержала бы.

Главными здесь были мужчины, именно они решали: кто, с кем и когда. Наверное, поэтому к красавцу Болконскому, что держал меня либо за талию, либо за руку, никто не подходил. Вначале толстосумы просто ели, присматриваясь, обсуждая политику, историю и даже искусство. Но при этом девчонки, что их обслуживали, были одеты лишь в красивое нижнее белье.

- Ничего не ешь и не пей, - наклонился к моему уху Стас, чувственно коснувшись носом щеки, - виноград можешь поклевать. Не хочу, чтобы ты перестала меня узнавать и начала раздеваться.

- Ты думаешь, что в еду что-то добавили? Ох, - отобрала я у Иры стакан с водой. - А парень наш где?

- Вон, в углу скучает.

И Болконский взглядом показал мне полноватого мужчину в белоснежной майке поло, сидящего в кресле.

- Не понимаю, как мы его раскрутим на что-то серьёзное, если познакомим их здесь?

- У меня есть план, зануда. Но тебе придётся сесть ко мне на колени и слегка поприставать, иначе нас выгонят отсюда.

Я картинно закатила глаза к потолку, но вообще-то Болконский был прав. Красивые, на любой вкус и цвет девочки перестали обслуживать стол, принявшись ластиться к гостям и хозяину вечеринки. Кто-то делал массаж, кто-то сразу же лез в штаны, впрочем, мужчины тоже не отставали: девушек начали раскладывать, перегибать и наклонять тут же, не отходя от стола. Появился странный дым с острым, дурманящим запахом. Все это начинало напоминать муравейник, где многочисленные жители двигались, ползая и карабкаясь друг на друга, занимаясь каждый своим делом. Кто-то все ещё беседовал, остальные уже не разговаривали, а стонали. Я старалась смотреть выше голов, чтобы не натыкаться взглядом на многочисленные мужские достоинства.

Но наша жертва никем не интересовался, и теперь я поняла почему. Стас оказался прав. Девчонки проявляли инициативу. Они как будто вылезли из горячего кино для взрослых, где женщины хотели всех без разбору, и были счастливы, если их поимеет хоть кто-то. И только белокурая Ирина, спрятавшись за меня, оглядывалась по сторонам. Всё потому, что она испугалась по-настоящему. Болконский угадал, милая Ира оказалась той самой овечкой. Наш герой её заметил, внимательно изучая блондинку, он задумчиво пускал кольца дыма в потолок. Стоны дополнились шлепками. И теперь, среди всей этой движущейся массы голых, извивающихся тел, мы вчетвером: я, Ирина, Болконский и президент научно-технологического инновационного комплекса выглядели странно. Пришли такие... на оргию... винограда поесть.

Затушив сигарету, мужчина поднялся со своего кресла. Слегка оттолкнув, ринувшихся к нему девок, он сел напротив нас.

- Станислав Эдуардович, - поздоровался президент "наукограда", заинтересованно глядя на Ирину за плечом Болконского.

Мужчины пожали руки, приветствуя друг друга.

А я обошла "своего парня" и, усевшись к нему на колени, забралась под рубашку, прогулявшись ноготками по груди. Болконский, улыбаясь, в ответ сжал мою попку. Он делал вполне себе невинные вещи, по сравнению с той вакханалией, что творилась вокруг, а я ерзала, пытаясь сосредоточиться. Стас мило беседовал со своим знакомым, продолжая гладить моё тело — и это было невыносимо. Потому что нереально сложно сосредоточиться на деле, когда вокруг тебя все трахаются, а ты сидишь на коленях самого горячего мужчины в мире.

Болконский — хитрый жук, он попал в точку, потому что "наш герой" почти капал слюной, ожидая, когда же милая блондиночка подойдёт, начав "работать" над ним. Ведь она была без пары. И, как мне показалось, он хотел и не хотел её инициативы одновременно.

- Познакомишь? - не выдержал предмет нашей охоты.

- Это Алина и Ира. Ирка моя племянница, обе будущие актрисы, учатся в ГИТИСе, Ирка познакомила меня с Алиной, - провел он горячей ладонью по шее, сжав у основания, пуская очередной горячий импульс по моему телу.

Стас нарочно делал упор на меня, как бы подчеркивая, кто его интересует. Для студентки я была старовата, но кого это волновало?

- Ира хотела увидеть настоящих мужчин.

- Здесь? - хохотнул в кулак наш герой, разглядывая блондинку, - значит, вы любите кино?

Какая-то бабенка слева заорала, как резанная. Мы с Болконским непроизвольно взглянули на неё, а затем друг на друга, и пока герой распинался про кино, впечатляя Ирину, Болконский ласкал языком моё ухо и шею:

- Я сейчас сдохну, Добровольская! Я тебя умоляю, давай уйдём отсюда. Заднее сидение моего автомобиля такое широкое и уютное.

Его шёпот и близость пьянили меня.

- Прекрати, мы здесь по делу, - развернулась я, точно также облизав его ухо и шею, поцеловав в губы, исключительно по делу, конечно же, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Пах он, как мужчина моей мечты. Господи, да он и был мужчиной моей мечты.

- Всё бы отдала, чтобы попасть на Каннский кинофестиваль, - выдала я голосом глупой курочки, пытаясь убрать руку Болконского, которая слишком высоко забралась ко мне под юбку, достигнув тоненьких, кружевных трусиков.

- Каннский кинофестиваль, - посмотрела наша жертва на стесняющуюся Ирину, а затем залился смехом, - вот уже шестьдесят лет продолжает радовать любителей кинематографа своими шедеврами. Но все, что доступно видению простого обывателя: кино, красная ковровая дорожка и звезды, ходящие по ней туда-сюда!

Прошелся он пальцами по столу.

- Однако, больше, чем искусство, прибывающих туда богатых людей интересует секс.

- Всех он интересует, - выдохнул Болконский и решительно зарылся лицом в моё глубокое декольте.

- А для некоторых девушек это шанс заработать за пару дней ТАКИЕ деньги, - подмигнул наш собеседник, - что потом можно спокойно прожить целый год, не работая. Там рады абсолютно всем: и высококлассным дамам по вызову, и обычным уличным проституткам. В бухте Канн, как правило, стоит тридцать или сорок роскошных яхт, на каждой из которых собираются хозяин, его друзья и с десяток девушек, любая из которых может заработать около сорока тысяч долларов за одну ночь. Сама программа довольно стандартная: секс, запрещённые вещества, выпивка и иногда, - продолжал, смеясь, просвещать президент "наукограда", - беседы о высоком.

- Я хочу уйти! - встала Ирина, с ужасом переступая через извивающиеся тела.

С благодарностью глядя на Иру, я через силу оторвалась от своего занятия, потому что уже ничего не соображала.

- Я хочу её номер телефона! - схватил Стаса за грудки приятель, буквально умоляя.

- Она не такая, забудь! - махнул рукой Болконский, вытягивая нас из царства разврата, где все было совсем не так круто, как снимали в дорогом кино для взрослых.

Все это месиво из тел выглядело пошло, грязно и отвратительно. А ещё жутко пахло потом. Мы были рады, оказавшись, наконец, на свежем воздухе, А Ирина вообще пулей вылетела из зала, и сразу запрыгнула в автомобиль князя, с ногами забравшись на переднее сидение.

- Как же хорошо, когда есть чем дышать,- улыбнулась я, глядя на Болконского, что качал головой и тоже улыбался.

- Это потому, что ты трезвая, - смеясь, заметил князь, а затем обратился к водителю. - Мы немного пройдёмся.

И мы пошли следом за медленно двигающимся автомобилем.

- Завтра он порвёт все телефоны в моем офисе, выпрашивая её номер. Монашка на оргии - такое не забудешь, - он снова смеялся.

- Снимаю шляпу, господин Болконский, вы — гений, - поклонившись перед ним, я присела в глубоком реверансе.

Когда он вот так непринуждённо смеялся, он казался ещё красивее.

- Не думал, что это так весело. Почему ты выбрала эту работу?

- Однажды, - я разгладила подол юбки, взобравшись на бордюр, - мы с Боженой выдали замуж её двоюродную сестру, причём так легко и ловко, что стали в шутку называть это нашим проектом. Потом к нам пришла её подружка, которая числилась в модельном агентстве и, вуаля, слухи расползались и да, это очень весело.

Болконский смотрел на меня долго и внимательно:

- Дурить мужчинам головы.

- Дарить им то, чего они хотят.

Стас опять рассмеялся, продолжая смотреть мне в глаза:

- Я не хотел вашего горе-искусствоведа.

Я пожала плечами.

- Она хотела тебя, обычно, мы так не работаем, но она обещала огромные деньги.

Я продолжила идти по бордюру, но на высоких каблуках это было сложно, периодически я теряла равновесие. Болконский шёл рядом, подхватывая меня, не давая упасть.

- И в итоге Алёна не заплатила ни копейки, ещё и братков на вас натравила, - он покачал головой. - Добровольская, в бизнесе никогда не связывайся с человеком, которым руководят эмоции, - добавил крутой босс.

- Ладно, господин Болконский, как скажите.

Нас окружала кромешная тьма. Ёлки и сосны торчали лохматыми тенями. Мы дошли до моста, где, ожидая нас, остановился автомобиль.

- Красиво тут, - констатировал князь.

- Когда вы в последний раз гуляли так просто на улице, господин Болконский?

- Не помню, - честно ответил князь.

А я облокотилась о перила моста, глядя, как внизу колышется тёмная вода реки. Я обняла себя за плечи, Болконский это заметил.

- Замёрзла?

- Вроде лето, а ночью прохладно.

На нем были только лёгкие брюки и такая же лёгкая рубашка. Князь подошел ко мне сзади и обнял, согревая своим телом. И пока он не видел, я закрыла глаза, наслаждаясь этим слишком личным моментом.

В этом не было ничего грязного или пошлого... Эта неожиданная забота, что-то изменила во мне.

 Но потом, опомнившись, я начала снимать подвеску, потому что это было слишком, непрошеные чувства потоком хлынули из сердца. Мне стало страшно, нужно было отвлечься. То, что я ощутила, не было уже только сексуальным влечением, потому что я чувствовала сладкое тепло внутри грудной клетки, в животе порхали бабочки. Своей реакции на князя, я перепугалась до чертиков.

- Оно больше не понадобится, спасибо, - улыбнулась я, но застежка запуталась в волосах.

- Прекрати, оставь, - поправил он украшение, - я купил его для тебя.

Глава 28

Сидя в огромном кожаном кресле за своим рабочим столом, Болконский наблюдал эротическое шоу, которое устроила для него соблазнительная грудастая шатенка. А он никогда не занимался «этим» на работе. Его офис был святым местом, где девиц он ни разу не использовал. Но эта шикарная кукла пришла устраиваться в его фирму по какому-то немыслимому знакомству, кажется, по просьбе его сестры или отца, среди невнятных объяснений, он так ничего и не понял. И самое забавное, что охрана и опытный секретарь Вера Ивановна, которую он держал на должности за отличное исполнение своих обязанностей, почему-то пустили шатенку в кабинет генерального директора.

Стас, равнодушно взирал на происходящее, размышляя, могла ли Добровольская его чем-то подпоить, сделав импотентом? Иначе, как объяснить, что вместо ожидаемого возбуждения, Болконского разбирал смех.

А девица в узкой юбке и белой офисной блузке, из которой её силиконовая грудь просто вываливалась, очень старалась, - она демонстрировала свой вполне аппетитный зад, сверкая бедром в разрезе узкой юбки. Но Болконский даже не пошевелился, безразлично проводя взглядом её комично заброшенные за голову руки.

«Не офис, а цирк-шапито», подумал Болконский, весело наблюдая, ожидая нового трюка. На что она ещё пойдёт, чтобы получить место в его фирме? Но номер затягивался, потеряв свою оригинальность. Тело Стаса, по-прежнему, молчало, его инструмент раньше бы однозначно среагировал, а сейчас в прямом смысле спал, напоминая сдувшийся шарик.

Болконский не дал ей добраться до самого сокровенного, когда она всё же потянулась к ремню на его брюках.

- Прости, дорогая, но специалисты твоего профиля нам не нужны, может быть позже.

Громко зевнув, он нажал на кнопку беспроводной системы вызова персонала:

- Вера Ивановна, проводите девушку. И, пожалуйста, больше никого подобного сюда не пускайте, особенно, если попросит моя сестра или отец. Иначе в следующий раз пойдёте домой вместе с девушкой.

- Понятно, - сухо ответила секретарша.

Как раз в это время, ему принесли обед и, поедая любимый суп с сухариками, он набрал сообщение:

"Что делаешь, охотница?"

Она почти сразу ответила и от этого, почему-то, по телу разлилось приятное тепло.

"Разрабатываю план действий, пытаюсь пропихнуть Ирину на одну светскую тусовку, там будет наш герой".

Слежку за Алиной он снял, потому что они с Добровольской уже общались, и в этом больше не было необходимости. А тратить ресурсы впустую, он не привык.

Следующее сообщение он переписывал несколько раз. В итоге, отправил вот что:

"Увидимся сегодня часиков в восемь? Хочу целоваться".

Он был почти уверен, что она не ответит.

Но Алина его удивила, от чего внутри что-то скрутилось в сладком предвкушении:

"Я постараюсь".

Его фантазии, в которых он целовал Алину куда хотел, прервал сигнал, его снова беспокоила секретарша.

- Да, Вера! – прочистил горло Болконский.

- К вам Яна Лебедева.

Это была почти что работа, поэтому Стас убрал недоеденный обед в сторону.

- Пусть заходит.

Яна выглядела великолепно, как и должна выглядеть женщина, которая ничего не делает, лишь тратит деньги на свою внешность и развлечения.

Она вышла в центр кабинета и покрутилась. Болконский изобразил восторг, а Яна..., Яна, неожиданно, отодвинула его кресло от стола и уселась к нему колени, обняв шею руками, совсем как Алина несколько дней назад... Только вот тело, как и с шатенкой ранее, снова молчало. Более того, захотелось сбросить нареченную, которая, несмотря на тонкий стан, оказалась довольно тяжёлой.

- Мой папа тайком спонсирует одно благотворительное мероприятие. Ты же знаешь, он не любит шумиху вокруг добрых дел. Но пойти мы обязаны.

- Угу, - улыбнулся Болконский.

Перед лицом Стаса блеснули золотые вензеля приглашений. Начало планировалось в семь.

- И сколько это продлится? - нахмурился Стас, заметив сегодняшнюю дату.

- Не знаю, - потянулась к его губам Яна, требуя поцелуя, - думаю, что два-три часа, не больше.

А Болконский кашлянул:

- Что-то горло побаливает, не хочу тебя заразить.

Яна встала и, расхаживая по кабинету, вовсю демонстрировала свою красоту.

Но Болконский ничего не замечал, он прикусил нижнюю губу, раздумывая. Ему очень не хотелось этого делать, но пришлось выбирать между будущим тестем и девушкой, которая даже не была его любовницей.

Скрепя зубами, Стас заставил себя набрать сообщение:

"Прости, сегодня не смогу, - появились неотложные дела, работа."

А Алина ему на это ничего не ответила...

Глава 29

Вечер был просто сказочным. Попасть сюда было крайне непросто: стоимость пригласительных билетов начиналась от пяти тысяч долларов, но для некоторых vip-персон делалась скидка, позволяющая обзавестись пропуском в мир роскоши и гламура "всего" за три тысячи условных единиц.

Наша троица смогла проникнуть на праздник бесплатно..., через окно, оставленное открытым в моечной кухни, но об этом не стоило никому рассказывать.

Гостям предлагалась насыщенная программа: дефиле, концерт и аукцион, лотами на котором стали предметы высокой моды, искусства и ювелирного дела, а также работы очень модного фотографа с полуобнаженной и жутко популярной в этом сезоне моделью, "восседающей" на шоколадном зайце.

Увидеть "аттракцион невиданной щедрости" воочию журналистам не позволили, - за день до мероприятия всей пишущей братии было отказано в аккредитации из-за визита "протокольных лиц". Большинство зарубежных гостей попадали на мероприятие через "черный" ход.

Благотворительный бал был выдержан в стиле ампир – амбициозный, имперский стиль, эстетика в котором доминировала над практичностью. Всему празднику были присущи масштабность, высокомерие, помпезность и торжественность. Организаторы с декором не пожадничали и щедро использовали имитацию связок золотых копий, пучков стрел, лавровых венков и факелов. Мебель была выполнена из дорогих натуральных материалов, украшенных талантливо вырезанными мифическими животными: львами, орлами, сфинксами и кариатидами, а в отделке стен были использованы парча и шелк, присутствовало даже золочение отдельных элементов.

 Наши платья бежевого, голубого и розового цветов были выдержаны в том же стиле «золотого стандарта» императорской моды. Мы взяли их напрокат, потому что купить такие ни времени, ни средств у нас не было. Укороченные лифы и длинные струящиеся шелковые подолы не только придавали стройности, добавляя роста, но и очень мешали залезть в окно.  Но на сам праздник, к счастью, мы попали без происшествий. Достаточно было ещё надеть туфли на тонкой шпильке, сделать высокую гладкую прическу, чтобы облик в целом не слишком отличался от местных шикарных барышень.

Весь вечер мы планировали играть в кошки-мышки с президентом научно-технологического инновационного комплекса. Наш герой должен был ходить за Ириной, умоляя о новой встрече.

Но мое сердце пропустило удар, а серебристый клатч, чуть не выпал из рук, когда в зал вошли Болконский и его потрясающая спутница. На моей шее все еще висело подаренное им украшение, а в его руке была рука другой женщины.

Работа, - она такая, вспомнила я его сообщение. От важных дел невозможно отказаться, особенно, когда твоя невеста так чудесно выглядит, что нереально отвести глаз. Болконский пригласил меня на свидание, а потом кинул, чтобы сопроводить свою даму на это невероятное мероприятие, обманув в очередном сообщении. Ради него, я нашла бы способ уйти от сюда пораньше, оставив главной Божену. Но он выбрал другую, сначала пригласив меня «целоваться», а потом отказался, сославшись на работу. И правда заключалась в том, что Болконский всегда будет выбирать другую...

Я почувствовала себя жалкой, в отличие от моего, платье Яны было явно не из проката. Увидев меня, князь дернулся, непроизвольно остановившись, затем спокойно продолжил свой путь, даже не кивнув на моё приветствие. Я усмехнулась, а Божена сдавила мое запястье, поддерживая:

- К черту его, - шепнула подруга, разворачивая меня в сторону зала, где должно было начаться выступление оркестра.

Во время концерта классической музыки князь и его спутница сидели в первом ряду, а так как у нас приглашений не было, мы разместились на галерке. Я старалась, но не могла не следить за тем, как Яна, что-то комментируя, без конца наклонялась к его уху, к тому самому, что совсем недавно я ласкала, покрывая поцелуями.

Мне не следовало так нервничать, но я не справлялась, слишком сильно ревнуя чужого жениха. Мне впервые было плевать на работу. «Наш герой» преследовал Ирину, проявляя чересчур много инициативы, а я не могла произнести ни слова, чтобы как-то исправить ситуацию.

- Ты, Алина, сапожник без сапог, - посочувствовала мне Ира.

Потому что начались танцы, и то ли Яна пригласила Болконского, то ли он позвал её в центр зала. Я молча обернулась. Они вальсировали, такие богатые, красивые, счастливые, достойные друг друга партнеры.

Ткань её великолепного платья вспыхивала, отражая блеск мерцающих свечей, а украшения, которые наверняка стоили больше, чем вся моя квартира, слепили сказочным блеском.

- Мы не любовники, - равнодушно ответила я блондинке.

- Конечно, нет, иначе разве стал бы он так стараться в том ужасном месте, куда мы ездили, - усмехнулась она.

В отличие от Алены, Ира дурой не была, она просто хотела жить хорошо, и я не имела права обвинять ее в этом.

 - Вы влюблены, я видела вас вместе, - продолжила она с грустью в голосе, - но деньги, бизнес и положение в обществе для него важнее. Печально...

- Не говори глупостей, никто никого не любит...

- А я и не говорю о настоящей любви до гроба, для этого нужно время, речь идет о влюбленности, когда все вокруг окрашивается в розовый цвет, а ты  сходишь с ума от разлуки на час, - вздохнула наша клиентка, -  когда дыхание замирает, если просто видишь его, а в голове бесконечно крутятся его слова и поцелуи...

Ира явно говорила о чем-то личном, видимо, после грустной истории, она решила выйти замуж за богатого мужчину и больше не страдать от безнадежной любви. Но я ничего не ответила, мое сердце разрывалось от переизбытка чувств. Я решила избавиться от Болконского раз и навсегда. Пусть найдет себе другую игрушку, с которой будет веселиться за спиной у дочери магната. Алина Добровольская впервые в жизни потеряла над собой контроль.

В конце мероприятия, увидев перед воротами ряд дорогих тачек, создавших пробку при выезде с территории пафосного мероприятия, я сбежала по лестнице. Мерседес Болконского стоял третьим. Постучав в окно, я едва смогла успокоить участившееся сердцебиение, когда стекло поползло вниз.

Он смотрел мне прямо в глаза, без испуга, спокойно и уверенно. Понятия не имею, была ли Яна в машине, я сорвала с шеи подвеску, швырнув Болконскому на колени. Украшение сползло на пол, скользнув по ткани дорогих дизайнерских брюк. Охранник отреагировать не успел, кажется, князь скомандовал ему сидеть, но этого я уже не слышала. Подобрав подол длинного шёлкового платья, я, не оглядываясь, поднялась по ступеням, возвращаясь к Божене и Ирине.

Глава 30

После благотворительного вечера, для их с Яной первого раза,  Болконский снял просторный люкс в Гранд отеле в центре. Он состоял из двух комнат: гостиной, спальни, и удобств в номере. Вставки глянцевого натяжного потолка в гостиной, отражали в себе интерьер помещения, создавая иллюзию второго света. Мягкая мебель, отделанная кожей, изысканно сочеталась с дубовым паркетом и дорогими фактурными обоями.

Дизайн спальни, где «все» должно было случиться, был выполнен в теплой гамме, напоминавшей саванну. Пол, на который приятно вставать босыми ногами, был устлан итальянским ковровым покрытием песочного цвета, отлично подходившего к принту покрывал в виде стилизованных тигровых шкур. Атмосфера была чудесной, вот только желания предаться большой и всепоглощающей любви снова не было.

Стас стоял перед большим зеркалом шикарной ванной комнаты номера и, вместо того, чтобы спешить в постель к своей будущей жене, медлил, со злостью разглядывая своё отражение.

- Что она себе возомнила? - прошипел Болконский, вспоминая надменное выражение лица, с которым Добровольская швырнула в него подарком.

Женских истерик он не любил. И терпеть этого не собирался. Стас потянулся к пуговицам рубашки, решительно расстегивая одну за другой. Он всерьез и прямо сейчас намеревался вступить в интимные отношения со своей будущей женой. Но все его мысли крутились вокруг заразы, что крепко держала его за яйца, несмотря на то, что находилась в другой части города.

- Слабак, - зарычал Болконский и снял запонки, затем рубашку и брюки.

Аккуратно сложив все это на стул, он зашел в душевую кабинку.

Стас так сильно «горел страстью» к Яне, что провел под душем не меньше часа, тщательно намыливаясь, позволяя горячим струям покалывать напряженное тело.

Когда Болконский, наконец, вышел из ванной, обмотав вокруг талии толстое махровое полотенце, Яна уже спала, отключившись на тигровом покрывале, в своём шикарном платье и туфлях. Видимо, на благотворительном вечере она перебрала шампанского. Стас лег рядом, ненавидя себя за то, что, увидев дочку магната спящей, испытал облегчение.

На следующее утро у Яны жутко болела голова, Стас отвёз её домой, а сам, переодевшись, направился в офис. Кое-как отработав до вечера, Болконский вызвал своего помощника, того самого, что следил для него за Алиной. И, закрыв кабинет на ключ, Стас достал из сейфа бутылку коньяка.

- Вот объясни мне, Степанов, что я такого ей сделал? – стукнул рюмкой по столу Болконский, сжимая плечо собутыльника.

Бухал он в собственном кабинете впервые. Да и вообще, много пил очень редко - заботясь о своём здоровье. Но, с появлением в его жизни Добровольской, все пошло через заднепроходное отверстие.

Стас... будь она проклята... скучал по ней.

Но кроме помощника Степанова, который был в курсе того, кто такая Добровольская, поговорить про Алину ему было не с кем.

- Ты её обманул, Эдуардович! Вот почему она вернула тебе подарок.

- Глупости, она ведь знала про Яну! Что изменилось-то?

- Извиниться надо бы,- рыгнул Степанов и налил им еще. - Они все хотят одного - быть единственной.

Стас зарылся руками в волосы.

- Нам было весело, Степанов. Мне ещё никогда не было весело с телкой, бабы они ведь не для этого, понимаешь.

- Объект - хорошая девушка, Станислав Эдуардович. Она не пьёт, не курит и мужиков не таскает домой. Животных любит, шарлотку печёт.

Стас заржал, подливая коньяк собеседнику. Закусывали они печеньем и конфетами, принесёнными секретаршей.

- Она охотница! - покачал головой Стас, не соглашаясь с тем, что Алина хорошая девушка. -  Она профессионал, она умеет скручивать мужиков в бараний, мать его, рог!

Болконский осмотрелся, как будто в кабинете, кроме него и Степанова мог быть кто-то еще, а затем придвинулся, перейдя на шёпот:

- Я даже трахнуть никого не могу, вот, что она со мной сделала. Она мне как будто кран перекрыла, - Стас вздохнул, -  опытная стерва. Это все ради денег! Ей нужны мои деньги, вот и тянет из меня соки!

Степанов выпил, а потом задумчиво почесал подбородок:

- Эдуардович, вы меня сильно уволите, если я скажу вам правду?

- Не знаю, валяй, - качнулся Стас в кресле.

- Ты влюбился, Эдуардович, и не можешь с этим смириться

- Да лааадно! – рассмеялся Болконский. – Чушь какая-то.

- Точно тебе говорю, иначе зачем бы мы за ней следили? Посмотри, тебе ведь плевать, что делает твоя невеста!

- Кстати, надо бы кольцо выбрать, я же предложение еще не делал.

Степанов рассмеялся и покачал головой:

- Я такого ещё не встречал.

А Стас его не услышал:

- Мерзавка раскручивает меня, как всех своих жертв, а я и рад за ней бегать. Я написал ей смс, в котором сообщил, что прощаю ей, её глупую выходку с подарком.

Степанов заржал ещё громче.

- А она что?

- Ничего!

- Гордая, - вытер нос Степанов и зажмурился.

- Хитрая, - подытожил Болконский. - Не могу больше, всю душу мне вымотала!

Оба поставили рюмки и, расслабившись на удобных стульях, некоторое время смотрели друг другу поверх голов...

- Так возьми её и посади в свой дворец, чего тянешь? – осенило Степанова.

- Все не так просто, у меня есть план, график, по которому я двигаюсь, - подвинул рюмку, словно шахматную фигуру на столе, Болконский. - Ты знаешь, что такое правильный выбор? Ничто не должно основываться на эмоциях, в том числе и брак. Всё должно приносить пользу. В том числе и брак, - повторился Стас. - Посмотри, что делают со мной эмоции! Я бл*дь обнимаю подушку во сне, представляя, что это Алина. Она мне снится. Я о ней думаю двадцать четыре часа в сутки! А брак заключают с холодной головой, и с человеком своего круга, только тогда это долговременное, качественное мероприятие, которое...

- Ну, вы и сноб, Станислав Эдуардович, - рассмеялся Степанов.

- Я очень надеюсь, что Алина Добровольская встретит нормального мужика, полюбит его и нарожает ему детей. Хорошая ведь девочка.

Представив эту картину, Болконский покраснел от злости:

- Тогда этому парню придётся случайно выпасть в окно!

Глава 31

Каждый год в середине лета на Подмосковном ипподроме проводились скачки. До престижных королевских бегов племенных лошадей в Лондоне этому мероприятию было далеко, но сюда традиционно съезжался весь московский бомонд. Большинство гостей, особенно женского пола, посещали скачки ради демонстрации нарядов. Ведь это не только спортивное соревнование, но и светский раут. И на манер лондонского действа, здесь тоже носили шляпки.

- Ой, как интересно, - вытянула шею Ирина, разглядывая разряженную толпу и усаживаясь на скамейку, - я никогда не была на подобных спортивных соревнованиях.

 Из-за принятого на скачках строгого дресс-кода, я умирала от жары в закрытом платье, с юбкой, что лишь слегка открывала колени.

- Это не настоящие скачки, дорогая. До настоящих скачек местным жокеям далеко, это скорее напоминает перетягивание каната на свадьбе или прыжки в мешках. Самодеятельность, понимаешь?

 Ира мне нравилась, за короткое время нашего общения мы стали подругами.

- Скачки, как и конные бега, прямого отношения к спорту не имеют. Это, больше, испытания. Речь идет о резвости животного. А здесь и вовсе участвуют богачи, которым нехрен, извините, делать, давно надоели традиционные развлечения и…

- И Болконский… - приобняла меня Божена, вздохнув и поджав губы, указывая на ипподром – овальную площадку, покрытую дерном, - помнишь, мы читали, что он отлично держится в седле, но я не думала, что настолько хорошо.

Улыбка сошла с моего лица, руки задрожали, а сердце забилось в учащённом темпе.

- Что же это за князь, который не ездит верхом на лошади… – прошептала я самой себе.

Я попыталась разозлиться на него и не смогла. Болконский выглядел великолепно. А я любила на него смотреть, получая от этого почти физическое удовольствие. Его поза была свободной, он непринуждённо управлял лошадью, как будто делал это круглосуточно. Его уверенная посадка потрясала воображение.

- Мы здесь, потому что Болконский познакомил нас с твоим принцем, - объяснила Ире Божена, - одни и те же тусовки у них.

 На слове «принц» Божена сделала особый акцент, все же познакомились они не на детском утреннике, но Ира опустила глаза.

- Вообще-то, девочки, только не смейтесь, но он мне нравится, он не такой ужасный, как я думала. Помните, пару дней назад, когда мы гуляли и много смеялись, ели мороженое, я вдруг почувствовала... Он бывает очень милым, - улыбнулась Ира.

А мы с Боженой хихикнули, переглянувшись. Я встала, потому что сидеть и смотреть на князя было выше моих сил.

- Куда ты?

- Пойду, узнаю, можно ли поставить кучу денег на проигрыш Болконского!

- Она от него без ума, - вздохнула Ира у меня за спиной.

 А я сделала вид, что не услышала. Я остановилась на ступенях трибуны так, что наши с князем глаза оказались на одном уровне. Стас, как будто почувствовал, развернул черную, как смоль, кобылу и поскакал мне навстречу. Мое сердце больше не билось, оно остановилось, потому что ничего прекраснее, я в жизни не видела. Несмотря ни на что, мне хотелось обнять его, пожелать удачи. Лошадь топталась возле ограждения, Стас смотрел на меня, а я отвернулась первой, уверенно поднявшись по ступеням наверх.

На втором этаже было тихо, здесь за толстыми стеклами панорамных окон играла музыка, можно было перекусить и, попивая коктейли, любоваться тем, что происходило на ипподроме. Дальше по коридору принимали ставки.

Я заказала кофе и отвернулась от покрытого дерном поля, которое, после тренировки, вовсю готовили к соревнованиям. Скорость местных жокеев очень отличалась от настоящих скачек. Это было развлечение на потеху жён и подружек богачей. Но я не смотрела на ипподром, я старалась, борясь с собой, делая вид, что мне не интересно. Прозвучал стартовый выстрел и начались соревнования.

А потом все охнули, зашумели, что-то случилось. Я взглянула на поле, когда лошадь Болконского уже лежала на боку, а к нему бежали люди.

Не в силах произнести ни слова, я в ужасе прижалась лбом к холодному стеклу. Все потому что страсти надо давать выход, нельзя копить её в себе, нельзя сдерживать, иначе однажды она разорвёт тебя на части, на маленькие кусочки, и ты уже никогда не соберёшь себя целиком.

Ибо смысла не будет.

Я видела, как Болконский встал на ноги, к счастью, от удара он, судя по всему, ничего себе не сломал и даже не потерял сознания.

Но страх за него, был похоже сильнее, чем страх за себя.

 Мои нервы сдали. Меня прежней больше не было. Новая Алина Добровольская влюбилась в миллиардера Станислава Болконского, несмотря на невесту и, наверное, тысячи любовниц.

Привет, жалкая Алина, приятно познакомиться, прости, но у тебя проблемы с головой.

 Стоя у огромного панорамного стекла, уткнувшись в него лбом, я поняла, что проиграла, проиграла очень давно, когда впервые увидела его серые глаза, услышала голос, почувствовала вкус губ…

Я плакала и смеялась, потом снова плакала… С самого начала, я знала, что это случится, слишком силен был яд нашего с ним желания. И снова плакала, потом приняла свое к нему отношение, став свободной.

Вернувшись на трибуну, я вцепилась в плечо Иркиного «принца».

- Они должны здесь где-то останавливаться! Где он? По регламенту, если он участник соревнований… Где он? – кричала я, не называя имен, с распухшими от слез глазами, дрожащими руками и сердцем, что истерично билось о ребра.

- Тебя туда все равно не пустят.

- Где он? Я найду способ.

Но нарушить закон я не успела и лезть в очередное окно не пришлось, мы с Болконским столкнулись в подтрибунном помещении. Просто налетели друг на друга, как два заблудившихся в тумане судна.

Потому что он искал меня, а я искала его…

Одним движением Стас притянул меня к себе и впился в губы.

- Какого черта ты полез на эту долбанную лошадь?

От переизбытка чувств, я оторвалась от его рта, чтобы начать колотить Стаса кулаками в грудь.

 -  Ты хоть представляешь, какую травму мог получить? - в моих глазах крутились слезы.

А Болконский поймал мои руки, и прижал к себе крепко-крепко, а потом снова начал целовать, без разбору, куда мог дотянуться.

- Тебя хотел впечатлить, - прошептал мой князь, спускаясь губами по шее.

Сопротивляться его напору было невозможно.

- Так впечатляй, раз хотел…

Глава 32

Стас кивнул водителю, и тот без лишних вопросов отдал ему ключи от машины. Крепко, наверное, чересчур сильно сжимая женские пальцы, он потянул ее к стоянке, впервые ощутив невероятное чувство головокружительного господства над строптивой Алиной Добровольской. Усаживая свою охотницу в автомобиль, Болконский властно наклонил ее голову, спасая от удара, затем пристегнул ремень безопасности, и только после этого сел за руль и выехал со стоянки ипподрома. Они оба молчали во время движения, кидая друг на друга голодные взгляды.

Ему доложили о том, что Добровольская приедет на ипподром, но, когда он увидел, что мерзавка отвернулась от него, и ушла... А ведь всё это время он скучал, очень скучал по своей охотнице... Стас так разозлился, что потерял контакт со своей норовистой черной кобылой, чем та и воспользовалась, сбросив наездника.

Во время соревнований Болконский не жил вместе со всеми, у него был загородный дом неподалеку, дорога до которого занимала всего пару минут... Но Стас не мог находиться с Добровольской наедине в салоне автомобиля, слишком густым становился вокруг них воздух. Непомерно вязким было желание.

Нет, Стас был не в силах больше ждать. Он съехал с трассы, в какую-то лесополосу, рванул по лесной, ухабистой дороге подальше, в самую чащу. Алина, конечно, поняла, что он делает, но лишь взглянула в глаза, улыбнувшись. И это возбудило Стаса еще больше.

Послушная Добровольская - нечто невероятное, совершенно фантастичное. Его заноза смотрела с таким желанием, что Болконский остановил машину. Моментально сдвинув своё кресло назад и убрав с них обоих ремни безопасности, Стас, наконец-то, перетянул ее к себе на колени, уложив спиной на колесо руля.

Он немедля задрал её черную юбку, на миг ослепнув от белизны желанных голых бедер. Болконский потянул ее ближе, взявшись за тонкие каблуки босоножек, а затем слегка дернул за волосы, заставляя выгнуть шею. И теперь все, что их разделяло - это ее тонкие трусики и его джинсы. Они не разговаривали. Только смотрели друг на друга и дышали, так глубоко и часто, будто пробежали километры. Между ними горело такое желание! О, оно требовало срочного освобождения!

Болконского одолевала странная смесь из жажды ласкать, облизывать, целовать Алину и, в то же время жёстко, грубо, почти безжалостно проникать внутрь, чтобы строптивая Добровольская извивалась под ним.

Ее закрытое платье на пуговицах раздражало. И Стас потянул воротник, разрывая ткань, пуговицы полетели на пол. Алина выгнулась, позволяя ему портить свою одежду, глядя на него горящими от страсти глазами. Он почти физически чувствовал, как сильно она хочет его. И это лишало разума.

Теперь перед ним был черный бюстгальтер, аппетитно и жутко сексуально, приподнимающий женскую грудь. Он через кружева мял жёланные полушария, покручивал соски, кусал, оставляя на ткани влажные следы от губ.

Добровольская оказалась такой отзывчивой. Это сводило с ума еще больше, потому что на каждое движение или шлепок, Алина отвечала, гладя и лаская руками его шею, грудь…призывно выгибаясь, тёрлась, танцуя на его коленях.

Никогда. В жизни. У него не было такой отзывчивой девушки.

Теперь он знал точно, что меркантильные любовницы играли, изображая, будто желают его прикосновений. Им просто очень хотелось понравиться.

А Добровольская хотела удовольствия, ей было плевать, что подумает Стас. Вообще сейчас для них обоих не имело значения: кто они, сколько у кого денег, какой на календаре год и на какой они планете...

Он кружил ногтями вокруг сосков, наслаждаясь тем, как она дрожала от его прикосновений. Смотрел и ловил кайф, только от самого факта, что каждое его движение вызывает в ней волны сладости. Он стянул чашечки лифчика, высвободив потрясающие полушария с розовыми вершинками.

Стас бы провел неделю, нет, даже год, наблюдая за тем, как Добровольская вот так прикусывает губу, прикрыв глаза от удовольствия, лишь от того, что он пощипывает ее соски, до умопомрачения вжимаясь своим пахом в её женское естество.

Твою же мать, она оказалась невероятно страстной. Она умела играть. Его куколка явно любила секс, ничуть не меньше, чем он сам.

Поцелуи стали жаднее. Он был дико возбуждён. Наглые руки скользили по бедрам, по стройным ногам, юбка скомкалась на поясе. Стас прочел в глазах Добровольской неестественную легкость, смешанную с томлением и ожиданием. Он наклонил голову, поймав ее сосок, прикусывая и посасывая.

А затем его рука коснулась Добровольской между ног, он поднял глаза, но двигаться не стал, ждал, потому что хотел увидеть реакцию... Ее взгляд был потрясающим, Алина Добровольская молила его о продолжении.

И Стас начал ласкать и гладить, безудержно радуясь ответной страсти своей охотницы. Он чувствовал себя похотливым животным. Но бл*дь, как же это было потрясающе.

Стас жестко рванул тонкое кружево трусиков. Алина ойкнула, но он прижался к ее рту, опасаясь, что она начнет сопротивляться, обхватил язык губами, посасывая. В то время, как там, внизу, один палец проник внутрь, и Добровольская выгнулась.

Он снова смотрел ей в глаза, чтобы не пропустить этот пьяный, будоражащий взгляд блудницы. Ему нравилось, что эта сильная, умная, гордая красавица, сейчас была такой распущенной и податливой в его руках.

Болконский почувствовал, как волна удовольствия прошла по ее телу.

- Нравится? – Стасу нужно было ее подчинение, она слишком долго издевалась над ним, оттягивая этот момент.

- Хорошо, - быстро облизала губы Алина.

Ее тело дрожало от его ласк и, хотя сам он пока не получил того, что получал обычно, он кайфовал, наверное, впервые в жизни, так неистово кайфовал, от чужого удовольствия. Оказывается, это невероятно круто, доставлять удовольствие…

Добровольская ему нравилась абсолютно всем, а теперь еще и тем, что она не стеснялась своих желаний, искусно насаживаясь на его пальцы, пытаясь украсть, как можно больше наслаждения. Алина выгибалась, билась, стонала громче и громче. А Стас не был таким одурманенным даже после бутылки коньяка, ее женский запах наполнил салон автомобиля.

Болконский вытащил руку и слегка приподнял девушку, но только для того, чтобы расстегнуть ширинку, и стянуть боксеры. Его эрекция стала невыносимой.

А затем Стас медленно опустил Алину на свой возбужденный член.

И все. Планета остановилась.

Тугие горячие стеночки обхватили его. Ни с кем и никогда в жизни он не испытывал ничего подобного, от каждого толчка внутри этой женщины его тело смывало мощными волнами удовольствия. Он не застонал, нет, Стас захрипел, как раненое животное. Добровольская ударила его в самую суть.

Алина целовала его в губы, играя с языком, и он был несказанно рад, что его рев наслаждения потерялся среди бесстыжих поцелуев. Какое-то время он позволял ей двигаться самой, делать, как ей нравится. Но недолго, после сжал талию, грубо насаживая. Все, игры закончились… Теперь они будут делать только то, что захочет он.

- Моя, - укусил за нижнюю губу Стас, сжимая ягодицы девушки, - скажи, что ты моя, Добровольская.

- Твоя, - простонала Алина, - я – твоя, Болконский.

Он врезался в неё все сильнее, его движения становились звериными, резкими, безжалостными. Стас засасывал, кусал кожу на ее шее, оставляя фиолетовые следы, он хотел пометить ее, чтобы больше никто и никогда не посмел к ней прикоснуться.

Стас двигался, двигался, двигался в бешеном темпе, а потом ощутил, как Алина прижалась к нему, вцепившись в плечи. И, закричав его имя, осела. Добровольская билась в экстазе, сидя на нем сверху, и это стало последним толчком к взлету на небо. Мир вокруг взорвался миллионами огней самого сильного в жизни Болонского оргазма.

Глава 33

Я хотела бы сожалеть о том, что произошло между нами, мечтала бы кусать локти и ломать пальцы от раскаяния, что отдалась Болконскому на водительском сидении его шикарного автомобиля, но истина заключалась в том, что мне никогда в жизни не было так хорошо с мужчиной. Ни разу я не ощущала себя настолько свободной и откровенной в своих желаниях. Стас отгадывал, что мне нужно, он как будто читал мои самые грешные мысли. И да, я мечтала еще много-много раз познать его руки на своем теле, ощутить его губы в самых постыдных местах. Я мечтала попробовать его на вкус и провести неделю, сидя на нем сверху, сжимая бедрами и втягивая носом запах его кожи.

Не знаю, о чем он думал, все ещё поглаживая мою спину, не выпуская из объятий. Но я зажмурилась, впитывая, запоминая это ощущение, закрывая этот момент под хрустальный колпак памяти, как апогей нашего влечения, как высшую степень обоюдной страсти. То, что я планировала позже разрушить, спасая свое несчастное сердце.

Стас меня бросит, или прямо сейчас, или через неделю.

Потому что он получил то, чего хотел и совсем скоро ему надоест, интерес угаснет, и он будет искать причину, чтобы избавится от ненужной связи. И это, если не брать в расчет всех его любовниц и невесту.

Господи, как больно…

Все нормально, все будет как прежде, просто теперь влюблённой идиотке есть, о чем вспоминать ночами, обнимая своих кошек. Нет, я не дам ему проехаться по себе бульдозером. Алина Добровольская влюбилась в миллиардера Болконского, но ему об этом знать необязательно. И то, что я собиралась сделать, гораздо больнее, чем ударить молотком по пальцу.

Перебираясь на свое сидение, я улыбнулась Стасу, чмокнув его в нос.

- Спасибо. Это было неплохо, - осмотрелась я, вытянув шею. - Черт, куда это мы заехали? Я даже сумку с собой не взяла, - хихикнула, - ты вернёшь меня обратно? Девчонки будут волноваться.

Стас выгнулся, застегивая штаны.

- Значит, это было неплохо? - громко выдохнул Болконский, прищурившись.

- Ну да! Знаешь, когда долго нет секса, все эмоции обостряются и кажется, что прям вообще неплохо все.

Он молчал, повернулся ко мне и смотрел, будто не узнавал.

- Знаю, - спокойно ответил Стас.

Отвернулся, взглянул перед собой, как-то странно сжал руль, а потом резко повернулся ко мне, поджав губы. Он явно злился, понять бы ещё почему. Болконский хотел быть внутри меня, я ему позволила, теперь ненавязчиво пытаюсь слиться. Чем опять недоволен этот человек?

- Значит, - я снова улыбнулась, -  мы свернули налево, поэтому сейчас повернем обратно и... Хотя здесь мы не развернёмся, придется сдавать задом.

Болконский скрипнул кожей руля. Я чувствовала его давящую злость всем телом.

- Я решил, что мы проведём какое-то время вместе, в моем доме.

- Ой, нет, Стас, у меня же работа, - я продолжала изображать роль деревенской дурочки.

- Работа значит, - набычился он, играя желваками на скулах, но больше ничего не сказал.

- Ну да.

- А как же "я твоя, Болконский"?

 Я широко улыбнулась, удерживая ворот разорванного платья. Да что с ним, черт возьми, такое? Разве он не должен радоваться, что я самоуничтожаюсь, не затрагивая его личную жизнь?

- Ой, ну, Стас, ну ты, как маленький, ей богу, ну в порыве страсти чего только не скажешь? Будто у тебя такого никогда не было?

Болконский так резко дёрнул машину с места, что она забуксовала, комья земли полетели в стекло.

- Оу, полегче, ковбой, я толкать машину не смогу. Потратила все силы.

Но толкать машину не пришлось, Стас вылетел на трассу и, вдарив по газам, поехал в противоположную сторону от ипподрома, туда, куда мы ехали изначально.

- Эй, Болконский, я же сказала, что мне надо вернуться на работу.

- Мы поедем ко мне! – железным тоном ответил миллиардер, не глядя на меня.

- Нет, - покачала я головой, скрестив руки на груди. - Мне нужно возвращаться на работу.

И тут Стас психанул. Он так долбанул по рулю, что взвизгнул сигнал, а я даже вздрогнула, перепугавшись.

-  Госпожа Добровольская, ты хотя бы представляешь, сколько женщин мечтали бы оказаться на твоём месте? Чтобы я повёз их в свой загородный дом и предложил им провести время наедине? - он уже кричал, не пытаясь сдерживаться.

Я подняла руки, от чего ткань платья упала, оголив мою грудь, он жадно осмотрел откровенный бюстгальтер, а я все вернула на место и рассмеялась:

- Князь, тебе корона не жмёт?!

- Ладно, - зарычал Болконский и развернул машину, совершив невероятный маневр, чуть не врезавшись в трактор, что спокойно полз по трассе. - Ты невыносима!

- Ты, знаешь ли, тоже не подарок.

Мы домчались до ипподрома даже быстрее, чем добрались до леса.

- Вот здесь, пожалуйста, останови, – спокойно улыбнувшись, сказала я.

Стас резко затормозил, а потом перегнулся через меня, и открыл дверь, толкнув ее. Его машина умчалась, а я осталась стоять, придерживая свое разорванное платье.  Было очень больно, внутри ощущалось дикое давление. Я была уверена, что со своей Яной он общается совсем иначе. Но была в этом и положительная сторона, по крайней мере, его бросила я, а не он меня.

Глава 34

- Разве то, что я ее трахнул не должно было означать мою победу?

Стас закатал рукава белоснежной дизайнерской рубашки, а затем установил чурбак на колоду, чтобы большая часть сучков осталась внизу. Болконский зрительно отыскал трещину на торце распиленного бревна, со злостью повернул, направляя всю мощь топора на обрубок дерева. После чего, широко расставил ноги, замахнулся и ударил, но топор застрял в полене, попав на сучок. Стас взбесился еще сильнее и повернул топор вместе с поленом обухом вниз, с силой ударив им о колоду. Очень толстые чурбаки Стас колол не посередине, а откалывая плахи ближе к краю.

- Не нужно прикладывать много сил, Станислав Эдуардович, - курил неподалеку истопник, охранник и дровосек в одном лице, скрестив ноги и внимательно наблюдая за тем, как расслабляется хозяин, ругаясь сам с собой.

Болконский обожал этот дом из кедрового бруса, что источал непередаваемый аромат, тонких хвойных ноток. Ощущение прочности дерева и благородный цвет бревен обычно успокаивали Стаса. В этом коттедже он чувствовал некое единение с природой, которого в городе найти было невозможно. Но сегодня не помогало даже это. Не нужно было ее выпускать из автомобиля, не стоило потакать ее глупостям, сделать, как он решил, и точка! Но, когда Добровольская стала говорить, что в их потрясающем сексе не было ничего особенного, у него, почему-то, перед глазами появилась красная тряпка.

 Он и так подпустил ее слишком близко, а получил черт-те что в ответ. Болконский заключал миллионные сделки, а додуматься сразу, что Алина притворяется, не смог. Надо было закрыть машину и плюнуть на все, что говорит эта зараза. Но всегда степенный, рассудительный и хладнокровный в делах фирмы, он будто тупел рядом с Добровольской. Эмоции, сплошные эмоции, которыми он не владел, находясь возле нее.

Раньше не было так сложно. Вот баба, вот кровать, вот коктейль, выпила и легла, раздвинув ноги. А то и сразу несколько красивых, сексуальных телок, готовых ради него на все. Получил освобождение, расслабил тело и вернулся за рабочий стол. Как же было хорошо и спокойно, когда среди своих рабочих проблем, сквозь череду разнообразных бизнес вопросов не нужно было обдумывать каждое слово девицы по имени Алина. Он делал, что хотел, голова была свободна. А что теперь? Теперь он должен гадать, вправду ли не впечатлил ее как любовник, или она притворилась, играя в очередную игру.

- Вот уж не думал, что когда, наконец-то, трахну ее, буду чувствовать себя еще паршивей, чем до этого, - Стас покачал головой и снова размахнулся, щепки полетели в разные стороны.

Пот лился градом, руки ныли, но он продолжал колоть дрова. Его гребаное тело рвалось к ней. Вернуться на ипподром и уговорить поехать в этот дом, где они могли бы весело проводить время. Но гордость и тщеславие заставляли махать топором. Да он лучше сдохнет, чем подойдет к этой стерве еще раз. Сколько можно бегать за ней?

- Смотри-ка, какая фифа, «было неплохо», надо же… Да тебя в жизни никто так не трахал. Небось без света, под одеялом и по воскресеньям, раз в неделю. Видел я всех твоих «мужиков». Показал бы я тебе еще парочку таких «неплохо», да больно надо.

Тем временем опытный дровосек, пуская кольца густого и вонючего дыма дешевых сигарет, продолжил обучение:

 -  Просто поднимите колун над головой и опустите с разгоном — его тяжести достаточно для того, чтобы он сделал свое дело. Да и заготовку дров лучше делать зимой все же… Зимой сокодвижение в дереве почти прекращается, и оно легче пилится и колется тоже. Тогда брёвна, как стеклянные.

Болконский расколол очередную чурку и, тяжело дыша, опустил топор, потому что в заднем кармане штанов зазвенел телефон.

- Что?! – заорал он в трубку, увидев имя Яны. – Нет, я не умер, раз подошел к телефону, - попытался он успокоиться, но получалось плохо. - Просто упал и все. И мне очень жаль, что ты не смогла приехать на соревнования.

Стас нажал отбой, отшвырнул топор ногой и вытер лоб, а затем двинулся к дому, пошатываясь. Той горы, что он наколол за полчаса, хватило бы на растопку десяти каминов.

Но мысли снова и снова возвращались к Алине, злость постепенно утихала, его мучали воспоминания…Она стерва, конечно, но как же с ней было хорошо: страстная, горячая, ни на кого не похожая… Ненасытная и сладкая на вкус. Самое главное, ведь призналась, что принадлежит ему. И он почувствовал это, тело не врало, она отдавалась так, что аж ток искрился по её венам. А впереди была вторая половина субботы и воскресенье... И тут, когда он уже поднялся на крыльцо, в его голову пришла гениальная идея. Он ведь богатый..., хм, и властный..., а значит, может делать все, что ему угодно. Болконский улыбнулся, копаясь в записной книжке телефона.

 Глава 35

Я чувствовала себя героиней ровно до того момента, как машина Болконского скрылась за поворотом. Стало пусто и одиноко, как будто я не на шумном ипподроме, где полно гостей и участников соревнований, а в постапокалиптическом городе, где все давно вымерли, и осталась только я одна, зачем-то выжившая девушка по имени Алина. Красиво звучит, а на деле больно и страшно. Почему я не влюбилась в обычного среднестатистического парня? Тогда не пришлось бы что-то изображать, выдумывать и бороться с собственными чувствами. Ведь есть сантехники, электрики, программисты, в конце концов.  Так нет же, угораздило влюбиться в миллиардера!

- Бедовая ты, Добровольская, - произнесла я самой себе, попытавшись завязать на узел воротник платья.

Конечно, я все сделала правильно и моя гордость почти не пострадала, но...

 - Алина!!! - выбежала мне навстречу Божена. – Я уж хотела в полицию звонить.

Это выглядело комично. Молодая красивая блондинка двигалась, как старушка, переваливаясь с ноги на ногу. В другой раз, я бы обязательно посмеялась над нами обоими. Я в разорванном платье и она - доходяга, хватающаяся за сердце.

- Ты с ним была, да? Я тут все обегала! Ты в следующий раз хоть телефон возьми, если на свидание собралась, – она попыталась успокоить дыхание и осмотрела меня с ног до головы. -  Надеюсь, он тебя не обидел?

Я отрицательно покачала головой.

- Поесть надо бы, - улыбнулась Божена, - вот покушаем, и все станет на свои места.

Подруга больше ничего не спрашивала, поняла всё без слов, по выражению моего лица. Но есть не хотелось, аппетита не было. Переодевшись в машине в джинсовую юбку и майку, я пошла за Боженой, которая рассказывала о нашей неразлучной парочке. Сидя за небольшим столиком, Ира и ее принц миловались. И на эту идиллию любоваться было приятно. Удивительно, как хорошо они подошли друг другу.

Посетители косились на мою простую одежду, но мне было наплевать.

Смысл охоты давно потерялся, Иркин принц не сводил с нее глаз, поглаживая тонкие женские пальчики. Мы что-то заказали, и следующий час я просто ковырялась вилкой в салате. В кафе мы провели довольно много времени. Соревнования уже закончились, и некоторые из гостей, перемахнув через ограду, пытались оседлать несчастных лошадей. А другие снимали происходящее на телефоны, все это вызывало смех и веселье.

Шампанское лилось рекой, звучала задорная музыка. Мы решили дать Ирине еще немного пообщаться со своим другом, а потом аккуратно увести ее отсюда, не позволив это сделать ему. Нельзя было допустить интима.

По легенде, все мы были студентками актерского факультета, а я еще и одной из многочисленных любовниц Болконского. К тому же, отец Божены, якобы, работал на Мосфильме. Мы без умолку трещали о кино, а Ирина и принц обменивались поцелуями.

Устав смотреть на чужие нежности, я решила пойти в туалет, не то, чтобы мне очень хотелось, просто не могла сидеть на месте. И каково же было мое удивление, когда я обнаружила предупреждающую табличку на двери, оказалось, что даже у богачей толчки забиваются... Это было забавно. Я спустилась вниз, к трибунам.  А на улице начинало темнеть.

Я обошла ряды кресел и направилась к кирпичному зданию за углом. До туалетов оставались считанные метры, когда я вдруг неожиданно перестала что-либо видеть, почувствовав острый запах сырой ткани и нехватку кислорода.

Все произошло очень быстро. Я начала кричать, понимая, что на моей голове мешок, а меня подняли с земли, перевернули и куда-то понесли в непонятном направлении. Жутко испугавшись, я подумала, что Алена каким-то образом узнала про нас с Болконским, и снова натравила на меня ублюдков.

Но в этот раз спасать меня было некому. Единственный человек, способный победить бандитов, ненавидел меня, находясь в своем загородном доме. Алена была влюблена, а влюбленная женщина непредсказуема. И если разгром офиса - это начало, то мое погребение заживо, стало бы удачным финалом её мести.

Кстати, кроме мешка на голове, остро пахнущего картошкой, мне связали руки и ноги. Правда не очень сильно и не больно, но высвободиться у меня все равно не получалось. Я призывала похитителей к морали, угрожала им полицией, прокурором и даже президентом. Но все было тщетно, я только охрипла, дрыгаясь и извиваясь земляным червем. Меня запихнули вперед ногами на заднее сидение, как старый, потрёпанный ковер. На улице подул ветер, видимо, ещё начиналась гроза, потому что стало прохладнее.

Ехали мы недолго, добрались до места казни почти сразу, меня вытащили и опять куда-то несли.  Похитители поднимались по ступеням, а потом аккуратно положили меня на пол и стянули с головы мешок. Стало приятно тепло, а справа, как будто трещали в камине сухие поленья.

Всё расплывалось перед глазами, но я увидела, что передо мной в кресле кто-то сидел, а до сих пор связанные ноги и руки не давали мне двигаться. За окнами стало совсем темно. Комнату освещал только камин.

Минутная злость, потом мне, наконец, удалось сфокусироваться...  И я с облегчением выдохнула, - в глубоком кожаном кресле передо мной сидел полуголый Болконский. В полумраке комнаты Стас выглядел так, что у меня пересохло в горле. Его загорелая кожа блестела в отсветах камина. Несмотря на накрывшее меня бешенство, я залюбовалась развитой, красиво очерченной мускулатурой и кубиками пресса. Стыдно признаться, но увидев своего похитителя, я ощутила, как по телу разлилось приятное тепло.

- Князь, ты рехнулся? Ты украл меня! – попыталась я придать своему голосу, как можно больше гневных нот.

- Угу, - ухмыльнулся Болконский.

- Как овцу из стада! – я возмущенно дрыгала ногами.

- Как лошадь из стойла, - уточнил миллиардер.

Я старалась его не разглядывать, хотя выглядел Болконский великолепно... Мне хотелось его ударить, а потом потрогать, ощутив стальные мышцы под руками. А эти волосы на животе, что бл*дской дорожкой спускались за ремень его синих джинсов? Ничего сексуальнее я в жизни не видела. На князе не было обуви, и даже голые ступни были заманчиво прекрасны.

 В правой руке он держал бокал, наполненный сверкающей, в свете живого огня, жидкостью. Я ощутила приступ жажды, облизнулась, лежать на ковре было неудобно. И без того короткая джинсовая юбка теперь ничего не прикрывала. Стас встал и обошел меня, улыбаясь и рассматривая мои бедра и почти оголившиеся ягодицы. Запасных трусов в машине не оказалось, а те, что я надела сегодня утром, все еще валялись на полу его автомобиля.

- Ты меня достала, Добровольская. Ведь можно же было решить этот вопрос по-хорошему.

Он сделал еще один круг, рассматривая меня, внимательно изучая. Похоже, он получал нескрываемое удовольствие от власти надо мной. А я вроде бы и злилась, но как-то не слишком активно.

- И ты решил убить меня?

Стас присел на корточки и, нагло улыбаясь, провел пальцем по бедру и выше, к джинсовой ткани. Я дернулась, но скорее опасаясь своей явной реакции на его руки. По телу поползли мурашки.

- Ага, - усмехнулся Болконский, - затрахать, до смерти.

Я сглотнула, он убрал руку, а тело заныло только от его слов, подчиняясь самому горячему мужчине в моей жизни. Его голос гипнотизировал, я старалась не показывать свою дрожь, но глубоко в душе, я была рада, что он вернул меня.

Стас опустился на колени, переложил стакан в левую руку, отпил глоток, и правой рукой потянул мой подбородок вниз, вынуждая открыть рот.

- Повернись.

Я отвернулась не потому, что не хотела, а скорее по инерции.

- Повернись, кому говорят.

Характер у меня не сахар, и сопротивлялась я из принципа, а не потому, что так уж хотела сопротивляться. Меня возмутил сам факт, что князь отдал приказ принести меня сюда и швырнуть на пол, как мешок картошки. Но в тоже время – это дико возбуждало. Мой князь тьмы, такой властный и всемогущий.

Продолжая держать мой подбородок, он сделал еще один глоток вина, поставил бокал на пол и, опираясь на левую руку, наклонился к моему рту. И я открылась для его поцелуя, а он..., он начал поить меня из своего рта. Это было шампанское, вкусное. Не слишком сладкое, терпкое. Все моё тело покалывало от невероятной остроты происходящего.

- Мы могли бы приехать сюда, как люди, поужинать, принять вместе ванну. Знаешь, у меня здесь огромная ванна, позволяющая полностью расслабиться, не ощущая тесноты.

Болконский ходил вокруг меня, а я так и лежала, пытаясь не смотреть на него. Я завелась, сильно, только от его разговоров... Пропащая Алина Добровольская!

- А теперь мы вынуждены держать тебя связанной у камина, – улыбнулся Стас, глядя мне в глаза. - Всю ночь.

- Нет, - в притворном ужасе воскликнула я. - Стас, пожалуйста, ты не посмеешь.

Мне очень не хотелось думать, что он на это способен.

- Ммм, еще как посмею. Так уж и быть, принесу тебе подушку и одеяло, я же не монстр, – он снова встал на колени, наклонился, вглядываясь в моё лицо, и пропуская пальцы сквозь пряди моих волос. - Ты так долго меня мучала, Добровольская.

Стас придержал мою голову и легко коснулся языком шеи, потом прогулялся губами до подбородка, пососал мочку уха. Его движения заставляли меня жадно хватать воздух, и желать большего...

- Развяжи меня, - умоляла я своего похитителя.

- И не подумаю.

А дальше Болконский перепугал меня до чертиков. Он встал и ушел, закрыв за собой дверь. Неужели он и вправду решил меня оставить здесь на ночь? Проучить, за все то, что я наговорила ему в машине? Ну за что мне это наказание? Ненормальный, чокнутый миллиардер, зажравшийся богач.

Но Стас вернулся, бесцеремонно закинул меня на плечо и понес куда-то вверх по лестнице. Я пыталась сопротивляться, но близость его кожи, голого тела возбуждала, как и то, что во время подъёма он хлопал меня по попке, и сжимал оголившиеся ягодицы. Он словно проверял их: щупал, сжимал и хлопал, повторяя движения снова и снова. Это было грязно и так восхитительно сексуально одновременно.

Он вошел в одну из комнат под скошенной деревянной крышей, где окошки были очень маленькими, а кровать просто огромной. Болконский швырнул меня на просторное ложе и развязал ноги. Я попыталась отползти, но он взял мои, все еще связанные руки и надел их на торчащий декоративный элемент спинки кровати. Мне было некуда деться, все, что я могла – это извиваться и дрыгать ногами. А Стас мигом разделся. Я старалась, но не могла отвести глаз и перестать с жадностью рассматривать его совершенное тело. От вида мужской боевой готовности низ живота заныл сладкой болью.

- Так значит это было «неплохо», - рассмеялся Стас, поймав мои ноги.

Наверное, в таких случаях жертвы похищения кричат «насилуют», но правда заключалась в том, что я испытывала сладостное томление. Сплошную истому, от кончиков пальцев до макушки головы. Я хотела этого мужчину, всего целиком.

- А где же твои трусики, Добровольская?

Я не смогла ответить, он целовал мои ноги: вел языком по щиколоткам, облизывал чувствительное местечко под коленкой, ласкал бедра, оставляя влажные следы.

- Один гад, - я не удержала стон, -  порвал их.

Это было хорошо, с ним все было изумительно хорошо. Я дернула руками, но не потому что хотела убежать, я ощутила нестерпимое желание доставить ему ответное удовольствие.

Но Стас не обратил внимания на мои действия и дошел языком до развилки бедер, игриво лизнув там... Я выгнулась на встречу его рту, а он остановился, глядя мне в глаза.

Мое тело предавало меня, моментально отзываясь, реагируя, пуская соки и плавясь от кончика его языка. Он играл со мной в самом интимном месте тела женщины. Я стонала, тяжело дыша.

- Давай повторим еще раз. Так кому ты принадлежишь, Добровольская?

Задыхаясь от его губ и рук на своем теле, я ощутила острую потребность почувствовать Стаса глубоко внутри.

Я соврала всего лишь однажды, когда сказала, будто те слова произнесла в агонии. Алина Добровольская давно принадлежала ему и только ему.

 Не в силах приподняться и опереться на локти, я, как смогла, подняла голову: Стас закрыл глаза, наслаждаясь тем, что ласкал меня.

Меня скрутило от ощущения невероятного единения. Мужчины и раньше делали для меня подобное, но каждое движение языка так четко я чувствовала впервые. Это было за гранью моего понимания. Стас убивал меня, и возрождал по кругу. Я слышала биение своего пульса, сердце бешено билось в груди.

- Я задал вопрос, - остановился Стас, облизнувшись.

- Тебе, - прошептала я, не задумываясь.

- Еще раз, - сжал пальцами бедра до боли.

- Тебе! – я сорвалась на крик.

 Стас рассмеялся, сполз чуть ниже, укладывая мои ноги себе на плечи. Он больше не жадничал, целовал в засос, облизывал, прикусывая, кружа и посасывая. Мое тело выгнулось дугой, а он добавил пальцы. Черт подери, как же я любила эти его пальцы. Он умел что-то такое, чего не умел никто другой.

Я взорвалась довольно быстро, он прижался ко мне ртом и не отпускал, даже, когда я сжала его голову бедрами, извиваясь и дергаясь от финальных аккордов наслаждения.

В этот момент веревка развязалось, и я смогла освободить руки. Я зарылась пальцами в его волосы, прижимая к себе его голову.

Оторвалась от князя на долю секунды, лишь для того, чтобы сорвать с себя майку, лифчик и юбку. Он помог мне высвободиться из одежды, и посадил меня к себе на колени.

Он целовал мое лицо, губы, шею. Я отвечала, стараясь ощутить его каждой клеточкой.

В какой-то момент Болконский опрокинул меня на спину и вошел, наполнив собой до основания, я обняла его руками и ногами, вцепилась крепко-крепко, чтобы наши тела соприкасались, как можно больше.

Его восхитительные толчки заставляли моё тело вибрировать и, наконец, оно забилось в невероятном наслаждении. Стас был тяжелым, сильным, и мощным, а вес его мужского тела заставлял меня сходить с ума, это было так волшебно.

 Я понятия не имела, что способна получать удовольствие несколько раз подряд, достигать вершины экстаза снова и снова. Внутри все пульсировало, но я не могла насытиться, я хотела еще немного страсти своего князя. Наслаждение на грани помешательства. Стоны, переходящие в крики. Поцелуи, давно ставшие укусами.

И лёжа рядом со своим князем тьмы, я уже понимала, что изменилась, что стала такой, какой не была ни с кем другим. Он раскрыл во мне что-то такое, о чём я сама не подозревала, но думаю, что и я помогла открыть что-то в нём самом... Вот только поймёт ли он это? Что «твоя» и «мой» это уже «мы», ставшие совершенно другими для самих себя и друг для друга?

Глава 36

Это было так странно, будто мы всегда были вместе. Словно находится голыми в постели для нас в порядке вещей. Можно подумать родные, давно знакомые люди. Или… пара. Ни капли неловкости или неудобства. Так я и представляла себе идеальные отношения с мужчиной. Я ощущала себя маленькой девочкой в его крепких, сильных объятиях. Сумасшедшая дурочка, нашедшая свое счастье в руках не того мужчины. Мне было сладко и тепло, а ещё страшно... Опять страшно, ведь я понимала, что у меня совсем мало времени. Я уже знала Стаса, он не отказывается от своих слов и не меняет решений и, если решил, то, скорее всего, женится на дочке нефтяного магната.

Я попыталась выбраться, но кто бы мне это позволил.

- Даже не думай, - выдохнул Стас. - Я всех распустил, водитель уехал вместе с машиной, а телефон у тебя изъяли. Бежать некуда, только в лес, но там волки, медведи и дикие зайцы.

И Стас поцеловал меня... Это был такой невероятно чувственный, глубокий поцелуй, что я перестала сопротивляться.

Вообще Болконский оказался неожиданно нежным ласковым любовником, при этом властным и напористым. От этого сочетания хотелось выть на луну, как ошалевшая от любви одинокая волчица. Он целовал меня так много и часто, что губы болели, но я отвечала, потому что не могла остановиться.

- А душ, туалет и питание для рабыни предусмотрены?

Стас рассмеялся и отпустил меня. Я надела выданную мне мужскую майку, а Болконский натянул боксеры, продолжая сводить с ума своим обнаженным телом. Не знаю, понимал ли он до конца, что от вида его голого торса мои мозги превращались в кашу - геркулес с изюмом.

Мы спустились вниз. Огромная гостиная плавно перетекала в кухню. Я устроилась за большим дубовым столом, а Стас пошел к холодильнику.

- Хорошо быть олигархом, - присвистнула я, глядя на ряды поставленных пирамидками блюд.

Что-то было накрыто фольгой, что-то просто разложено на тарелках. Бутерброды, салаты, выпечка и пирожные. Здесь предусмотрели любое желание князя. Я заметила суши и даже рулеты из лавашей.

- А в морозильнике, наверное, мороженое, - я игриво хихикнула.

Стас зевнул, забавно почесав живот.

- Да, я приказал привести твое любимое ванильное в длинном вафельном рожке.

Я закатила глаза. Этот человек невозможен. Что еще он обо мне знает? Не удивлюсь, что он так спокойно со мной спит без защиты, потому что в курсе, что у меня вот-вот должны начаться критические дни.

Стас взял мясо и спагетти с грибами, а передо мной поставил салат с морепродуктами. Я улыбнулась, когда он галантно подал мне салфетку, вилку и нож. А затем сел рядом, плотно прижавшись к моему бедру. Наши руку мешали друг другу, и я снова улыбнулась.

- Совсем забыла, что ты левша.

Я с аппетитом приступила к салату, а Стас меня обнял, продолжая жевать. Нам было хорошо вместе. Так просто и необычно сидеть рядом, молча поедая вкусную еду.

- Как там твой бизнес? Что там с любовью президента научно-технологического инновационного комплекса?

- Божена, - я прижала руки к лицу, вспомнив про подругу, - она с ума сойдет, переживая, где я.

- Ей сообщили, - спокойно ответил князь.

Я улыбнулась, повернувшись, мы оказались лицом к лицу. И чем больше я смотрела ему в глаза, тем теснее и теплее становилось в груди. Сколько сериалов мы пересмотрели с Артемом, сидя на одном диване, а вот такой близости, чтобы сердце стучало часто-часто никогда не было. Сейчас мне казалось неважным, бьётся ли оно вообще.

- Все идет по плану.

Стас кивнул, тщательно прожевывая пищу.

- Он заманивает ее к себе в особняк, приглашает посетить райские острова и показать квартиру в Париже, но мы отчаянно сопротивляемся.

Болконский рассмеялся, поцеловал меня в щеку и снова вернулся к своей тарелке.

- Бедный принц, у него взорвутся яйца.

- Ты перемазал меня соусом. Пусть твой друг вначале женится.

Его замечание о яйцах меня рассмешило, я поняла, что Стас намекнул на моё собственное сопротивление.

Стас по-собственнически вытер мне щеку большим пальцем и усмехнулся:

- Он не женится!

- Это еще почему?

- Потому что он уже женат, - отрезал себе кусок мяса Стас и закинул его в рот, подмигнув мне.

- Что? Да как ты мог? Ты что натворил? Мы не разрушаем существующие семьи. Почему ты не сказал мне? - я разозлилась не на шутку, а потом задумалась. – Как я могла этого не знать?

Я встала и осмотрелась, не переставая хмуриться, мрачным пронзительным взором сканируя Болконского. А затем в гневе топнула ногой, поставив руки на пояс. Стас с нескрываемым интересом наблюдал за мной. Сейчас он был совсем другим: молодым, озорным и игривым.

- Пошутил я, Добровольская, не женат он, и не был женат. Ждал вашу пиявку, чтобы посадить себе на шею.

Он вдруг рассмеялся искренним и весёлым смехом. А я так разозлилась, что хотела было кинуться на обманщика с кулаками, но вовремя остановилась, решив гордо удалиться, и поискать туалет.

В конце коридора на первом этаже я обнаружила шикарную ванную, облицованную черной плиткой под мрамор.  Включив теплую воду, я скинула майку и зашла в душевую кабинку, прозрачная перегородка ничего не скрывала. Пена медленно сползала по телу, когда спустя какое-то время, я заметила Болконского, внимательно наблюдающего за мной. Не один из моих кавалеров не зашел бы в ванную без спроса, не разглядывал, как я моюсь и, уж конечно, не выставлял напоказ свое возбуждение.

- Красивая ты, Добровольская, - сообщил Стас.

Его взгляд изменился, а голос звучал хрипло. Мое тело в душевой кабине пребывало в горячей неге. Теплые струи приятно омывали кожу. Я растирала пену, обнимая, лаская себя. Маленький спектакль для князя тьмы. С ним я была другой: немного распущенной, открытой и жадной до удовольствий. Он снова хотел меня. И я практически чувствовала наслаждение, что мы совсем скоро разделим на двоих. Намылила ноги, бедра, спину, слегка наклонилась, потирая кожу мочалкой.

- Ты меня с ума сведёшь, Добровольская.

Смыв остатки геля для душа, я ступила на пол, оставляя мокрые следы на плитке.

- Такой задачи, господин Болконский, я не ставила.

Я уже забыла о том, что злилась на него. Этот мужчина дурманил меня. Такой привлекательный, горячий, а этот хитрый блеск в глазах… Стас снял с крючка огромное банное полотенце и укутал меня, при этом поглаживая и обнимая. Как же это было приятно.

 - Еще десерт, - прошептал Болконский, когда мы вернулись на кухню.

 Он усадил меня боком на длинную деревянную лавку у дубового стола, а сам сел за спиной. Полотенце впитывало воду с волос. Оторвав несколько виноградин, он положил ягоды мне на язык, заставив облизать свои пальцы. Свободную руку он положил мне на грудь и просто гладил.

- Стас, нам стоит предохраняться, это может плохо закончится…

- Я чист, а тебя недавно проверяли на все инфекции, передающиеся…

- Что?

Он не дал мне повернуться, жестко удерживая на месте, полотенце сползло с груди и теперь он гладил ее наглее, сжимая.

- Не сдавала я никаких…

Я повернула голову, Болконский сверкнул серебром хитрых глаз.

- Боже мой, - я снова дернулась, но Стас не давал мне уйти, - поверить не могу!? Ты заплатил моему гинекологу, чтобы она незаметно взяла еще один мазок?! Я еще подумала, что она там возится дольше обычного! Ты чертов маньяк, Болконский!

- Я люблю все контролировать, - спокойно пожал он плечами.

- Яну свою проверь! - меня вдруг обдало жуткой смесью ревности и страсти.

Хотелось исцарапать ему лицо и... И отдаться, опять отдаться, прямо сейчас. Ненормальная, сумасшедшая дура.

- Не хочу я ее контролировать. Только тебя хочу... постоянно, - прошептал

Стас, лаская мою шею, целуя, крепко сжимая в кольце рук.

- Нет, все, я не хочу! Я отказываюсь! Больше в жизни с тобой не пересплю! - рванула я, но все было тщетно.

Сильный, наглый, неуправляемый… Мой князь, мой невероятно горячий хозяин жизни.

- Как же ты мне нравишься, Добровольская. Ты постоянно со мной споришь. Это так заводит. Этот дубовый стол просто создан для секса. Ты не находишь?

Он ласкал меня, зацеловывал, отключая мой разум.

- Меня впечатлили твои фотографии, Алина, - шептал Болконский, - отличные работы, тебе нужно устроить выставку.

Стас скользил по моему телу, раздавив несколько сладких ягод, вылизал оставленные следы, собирая губами мякоть. В порыве страсти потянул за волосы. Боже, я понятия не имела, что с мужчиной можно проводить время подобным образом.

Мне было приятно, что он хвалит мое творчество, но я злилась, я чертовски злилась. Я буквально кипела. И я ведь не рассказывала ему, что увлекаюсь фотографией?! Снова попыталась вывернуться, но он удержал меня на месте, целуя шею, плечи, скользнул рукой между бедер.

- Ты такая отзывчивая, Добровольская, ты просто праздник для любого мужчины, - беспрерывно ласкал меня Болконский. – Жаль, только, что теперь любой, кто на тебя посмотрит, будет иметь дело со мной.

- Да? Что? Нет! Откуда ты знаешь про фотографии? - откинулась на его плечо, открывая себя для еще одной порции ласк. - Ты не имел право влезать в мой компьютер и смотреть мои работы, гад ты ползучий!

 Он заставил меня развернуться, теперь мы сидели лицом к лицу.

Его язык глубоко и умело ласкал мой рот, одна рука гладила спину и шею, водила по позвоночнику, вторая крутила сосок.

- Снова хочется, да, Добровольская? Забавно? Уже два раза: в машине и наверху и опять, да?

- Это невозможно…Так, что там про фотографии?

- Я отправил несколько работ на конкурс, и ты выиграла, второе место, я попробовал еще один конкурс, но там…

- Ты не имел право!

- Слетаешь в Италию, получишь диплом, - прошелся он за ушком, притягивая меня к своему паху.

- Это вторжение в личную жизнь!

- Теперь я твоя личная жизнь, охотница. Что хочу то и делаю.

Он наклонил мою голову и стал целовать горло и подбородок. С силой сжал сосок, смесь боли и наслаждения пронзила тело.

- Святые угодники, ты, как виагра, - выдохнул, Болконский, прижимая меня к себе, откровенно лаская пальцами между ягодиц. - Только же трахались и опять хочется.

- Ты не имел права!

- Замолчи, Добровольская, не порти момент.

Я смотрела ему в глаза, плохо соображая, что делаю. Сама потянулась к его боксерам, стягивая ткань... Встала на колени, и обхватила рукой его потрясающее мужское достоинство. Стас резко выдохнул. Красивый, большой... и сейчас только мой.  Я целовала, облизывала, дарила удовольствие, так увлеклась, что ничего не замечала вокруг. Мой вкусный, мой сладкий миллиардер. Глядя ему в глаза, я наслаждалась тем, как ему хорошо. Из груди Стаса один за другим вырывались рваные стоны, а я забыла, где я. Гордость, ревность, здравый смысл – все это куда-то ушло, а было только невероятное ощущение власти над этим шикарным мужчиной.

Но Стас не дал довести себя до края вселенной, он поднял меня с колен, поцеловал в губы, а потом развернул, заставив прогнуться. Властный, неподражаемый, всемогущий князь.

- Пожалуйста, Болконский!

Он потерся у самого входа, дразня, но не наполняя. Я бесстыже извивалась, умоляла. Мой князь умел сводить меня с ума. Уникальный и единственный, горячий, ни с кем не сравнимый мужчина. Внутри все болело, но мы не могли остановиться. Я закричала, когда, наконец-то, получила то, чего так жаждали мы оба.  Когда он заполнил мою пустоту, все перестало существовать, только я и он, и наше сумасшедшее слияние.

- Скажи, что так остро никогда не было? – я едва узнала его сдавленный, охрипший от страсти шепот.

 - Нет, не было, - отвечала, словно в пьяном бреду.

Мой князь, мое личное помешательство… Мой сладкий грех.

Суббота для нас закончилась около трех часов ночи. Спали мы мало, проснулись в шесть утра, чтобы воскресенье длилось, как можно дольше. Вернее, не просто проснулись, а начали целоваться совсем еще ранним утром, а после уснуть уже не смогли. Болтали о всякой ерунде и много смеялись, разглядывая бревенчатый потолок.

 Воскресенье мы провели очень продуктивно: Стас брал меня на кухонной столешнице, стоя у камина, на коленях на полу, в ванной и даже на лестнице.

Но дело было не в сексе, а в каком-то странном ощущении нежности, которое буквально рвалось изнутри. Как это не странно, но в Болконском я видела близкого мне человека, которого не нашла ни в одном из своих мужчин до этого. Он, как оказалось, обладал потрясающем чувством юмора, очень много знал и интересно об этом рассказывал. Я слушала его и наслаждалась... С ним рядом было легко и уютно.

А еще, как выяснилось, мы оба любили научно-популярные фильмы о загадках природы. Голые и размякшие после ванной, сидя рядом в огромных кожаных креслах, мы увлеченно смотрели National Geographic, поедая мороженое. Мы спорили о том, почему акулы нападают, и внимательно следили за рассказом о первом из землян, вступившем на Луну.

Вместе нам было интересно, но в какой-то момент, не договариваясь, мы стали гладить друг друга: я положила руку на его пах, а он на мою грудь. И финал передачи о загадках самых страшных авиакатастроф мы пропустили, потому что спиной я видеть не могла, да и Стасу загораживала обзор, распутно подпрыгивая на его коленях.

Умопомрачительная суббота и совершенное воскресенье!!! Мы были идеальной парой, если не брать в расчет то, что парой мы, на самом деле, не были.

Глава 37

Настроение Болконского было прекрасным, сидя в своем автомобиле, он загадочно улыбался, раздумывая над тем, что произошло в его загородном доме. Стас был полностью удовлетворен, мечтая растянуться в мягкой постели и проспать целую вечность.  Завтра начнется рабочая неделя и можно будет, наконец-то, сосредоточиться на делах. Империя не должна оставаться без внимания, и теперь, когда его страсть немного улеглась, нужно будет основательно поработать, тщательно окунувшись в бурное море бизнеса. Конкуренты не дремлют.

Но как странно на него влияет Добровольская, он вдруг понял, что любуется звёздами и ослепительно яркой луной... Подумал, интересно, а она фотографировала луну?

Широкие створки ворот ограды расползлись в разные стороны, и машина плавно въехала во двор фамильного особняка Болконских. Любимый пес встретил хозяина, Стас ласково почесал собаку за ухом и поднялся на крыльцо.

- Братик, я волновалась, куда ты пропал? – с порога налетела на него Маргарита.

Но переживала она почему-то шёпотом, и по роскошному коктейльному платью Стас определил, что у них в доме гости.

Болконский кивнул водителю, приказывая занести вещи наверх.

- К нам на ужин пришли Лебедевы, - она заметно нервничала, переплетая пальцы рук и сверкая кольцами.  - Яна со своим отцом, а главный виновник торжества исчез. Я тебе послала сотню сообщений и звонила не один десяток раз.

Стас не стал заглядывать в гостиную, дверь в которую была прикрыта, и поднялся по лестнице наверх.

- Наверное, разрядился телефон.

Сестра смотрела на него очень внимательно. Стас знал, почему она так удивлена. Станислав Эдуардович всегда был на связи, а на важные звонки отвечал даже с температурой сорок. Разряженный телефон – это было совсем не про него. Лаская свою занозу, Болконский даже не вспомнил о валяющемся на полу в кармане штанов смартфоне.

Но оправдываться он не собирался, после столь насыщенных выходных, Стас ощущал себя абсолютно счастливым. Он еле оторвался от Алины, приказав водителю отвезти ее домой. Болконский помнил её запах и тело так отчётливо, как будто они расстались несколько минут назад. Строго взглянув на сестру, он заставил ее отступить, сменив гнев на милость.

- Стасик, милый, я отвлеку их, а ты переоденься и спускайся к нам, пожалуйста.

Стас кивнул, и поднялся в свою спальню. Переодевшись, он вздохнул, спускаться к гостям совсем не хотелось. Он планировал выспаться перед тяжелой рабочей неделей, а в итоге вынужден будет улыбаться и поддерживать беседу. Но собрав себя в кучу, он перешагнул порог гостиной, надев маску успешного бизнесмена.

- Станислав Эдуардович, ну, наконец-то, - пожал ему руку будущий тесть. - Слышал, вы упали с лошади. Надеюсь, все в порядке?

- Более чем, - ответил Болконский на приветствие.

- Я так волновалась!

Стас по началу даже не заметил Яну. Но она прильнула к его груди, и в первую секунду Стас, по инерции, едва не оттолкнул нареченную, удержав себя силой.

- Я в порядке, - поднял он руку, погладив Яну по голове.

Дочь магната пахла сладко-приторными духами, слишком тяжёлыми и навязчивыми.

- Ты слушал, сын? Лебедевы готовят для нас сюрприз, - приподнялся с кресла отец.

Стас подошел к родителю, и протягивая руку, обнял, похлопав по спине. Затем Болконский младший занял одно из кожаных кресел, на подлокотник которого, тут же присела Яна.

- Сделка века. Ваша дочь станет ещё более завидной невестой, - рассмеялся отец, подмигнув Стасу.

- Надеюсь, что ваш сын не станет слишком затягивать с этим вопросом, а то ведь охотников тьма.

- Папа, - хихикнула Яна, игриво стреляя глазами в Болконского младшего.

Девушка положила руку на плечо Стаса и он коснулся ее руки, улыбнувшись.

- О какой сделке идёт речь? - решил сменить тему Стас.

 Потому что, честно говоря, его, почему-то, стали очень раздражать эти средневековые разговоры о свадьбе. Он, как и отец понимал, что этот брак очень выгоден обеим семьям. Но он сам решит, когда ему сделать предложение.

- Мы покупаем британо-нидерландскую нефтегазовую группу, объявим об этом на следующей неделе.

- Неплохо, - кивнул Стас с одобрением.

Лебедев старший рассказывал о том, что сделка уже названа крупнейшей за десятилетие. Поведал собравшимся о сумме около семидесяти миллиардов долларов, что на пятьдесят процентов выше рыночной цены, однако приобретение все равно можно будет назвать выгодным, так как период низких цен на нефть — удачное время для покупок крупных активов. А еще будущий тесть очень хотел бы видеть именно Стаса у руля нового предприятия, так как наследников мужского пола у него нет, а у дочери нет способности к ведению дел в бизнесе.

Болконский делал вид, что внимательно слушает, тайком рассматривая Яну. Она отличалась от его Алины. Дочь магната была красива другой, дорогостоящей красотой. Яна отлично будет смотреться на красной дорожке или на первом ряду модного показа.

По дороге домой Стас все продумал. Он собрался купить Алине шикарную квартиру в центре, новую машину, шмотки, украшения, все, что она захочет. Он планировал спрятать свое сокровище ото всех. Свить чудесное гнездышко наслаждения, где бы они с Добровольской могли свободно тонуть друг в друге. Между ними нечто особенное – это очевидно, и Стас не собирался этим с кем-то делиться. А еще он был уверен, что она согласится, пусть не сразу, но ей придется свыкнуться, принять его выбор. Да будет сложно, она наверняка устроит истерику, но Алина, как и он сам, не в силах бороться с тем, что вспыхнуло между ними. В конце концов их взаимное чувство и страсть не имеют никакого отношения к бизнесу и браку по расчету, в который собирался вступить Болконский.  Другие телки ему больше не нужны, все равно ни одна из них не сравниться с Алиной, но нужно все устроить именно так, как он задумал, чтобы «и волки сыты, и овцы целы».

 «Если любит, значит останется», так рассуждал Стас, ни секунды не сомневаясь в своей победе.

- Устрой мне экскурсию, - прошептала невеста и взяла Стаса за руку, потянув за собой.

 Рассказы о картинах, что украшали стены его дома, Яне были не интересны. Она откровенно бегала глазами по стенам, равнодушно взирая на произведения искусства, которыми так гордился хозяин дома. Когда девушка приоткрыла дверь в спальню, ее глаза загорелись.

- Вот это кровать, - потянула она Болконского внутрь, а затем упала на белое покрывало.

В разрезе ее длинной юбке показалась кайма черных чулок. Стас равнодушно прошелся взглядом по длинной ноге. Он столько раз занимался сексом за эти два дня, что сейчас даже думать не мог о том, чтобы залезть на свою невесту.

- Было бы очень пикантно, заняться любовью здесь и сейчас, пока они там внизу.

 Яна откинула подол и взору Болконского открылись полупрозрачные трусики в цвет чулкам.

- Ужин готов, - послышался чей-то сдавленный голос за дверью.

Стас улыбнулся и подал руку своей невесте, поднимая ее с кровати. Про себя благодаря всех богов за столь невоспитанную прислугу.

- Я думаю, они заметят наше отсутствие, пойдем.

 Когда Яна послушно проследовала в столовую, Стас вздохнул с облегчением.

Глава 38

 Третий день в Цюрихе никак не хотел заканчиваться, Болконский принял душ и, наконец-то, добрался до огромной кровати в номере люкс с мини-баром, большим телевизором и, конечно, халатом и тапочками в ванной. Взяв телефон, он снова, уже в третий раз за день, нажал на значок скайпа.

- Ты не даёшь мне работать, - ответила Алина, сидя дома за своим ноутбуком, - я растеряю всех своих клиентов и умру с голоду.

- Я не дам тебе умереть, оформлю на любую должность на моей фирме, выдам карту, и ты будешь получать гораздо больше, и работать не надо будет, займешься фотографией в свое удовольствие...

Стас рассмеялся, а Алина помрачнела.

- Еще раз такое услышу и больше мы не увидимся. Я не буду твоей содержанкой, Стас.

Странная получалась картина, что же за охотница Алина, если отказывается от денег, которые ей буквально навязываются?! Он не знал женщину, которая проигнорировала бы подобное предложение.

- Откуда же ты взялась такая?

- Как погода в Цюрихе? – сменила тему Алина.

- Сыро, без конца льет дождь. Нам подарили ужин в шикарном ресторане, кое-что из новинок техники... и девок, что якобы случайно ошиблись номером. Давно разработанная схема, - стучит к успешному бизнесмену высокая блондинка модельной внешности, будто бы заблудилась в пятизвездочном отеле.

Алина отвернулась от монитора к окну... Стас понял, что шутка не прошла и поспешил реабилитироваться.

- Я пошутил, заноза. Я бы не открыл, даже если бы это было правдой. Зачем мне какие-то тёлки, когда у меня есть ты?

Но Алина так и смотрела в окно.

- …опоившая меня приворотным зельем... ведьмочка, - продолжил Стас. - Я просто хотел увидеть твою ревность.

И, наконец, она улыбнулась.

- Признайся, что ты от меня без ума.

Алина закатила глаза и покрутилась в кресле.

- Нет, конечно, с чего ты взял?

- Когда ты меня сейчас увидела, у тебя соски скрутились.

Алина стала быстро осматривать свою крохотную майку на бретелях, а Болконский рассмеялся.

- Попалась.

- Детский сад, князь. Я думала у крутых бизнесменов много работы...

- У крутых бизнесменов уже вечер и пора ложиться спать.

- Ну и ложился бы спать, - Алина кокетливо улыбнулась, откинулась на спинку стула и прикусила кончик карандаша.

Стас балдел от её улыбки, голоса и блеска в глазах. Ему вдруг так захотелось поцеловать её, что губы пересохли от желания... Его красивая, нежная охотница...

- Как насчёт виртуального секса?

- Обойдешься, - выключила скайп Алина, а Стас рассмеялся и отбросил телефон.

Кажется, пришло сообщение от Яны, но он взбил подушку руками и повернулся на бок. Проверять телефон было лень. Ещё сутки и он, наконец-то, увидит свою занозу. Скорее бы…

Самолёт приземлился в два часа ночи. Ещё час понадобился на дорогу.

- Стас, ты куда? - удивилась сопровождавшая его Маргарита.

 Сестра летала по делам галереи, а Стас по делам фирмы.

В это время дверь с его стороны открылась.

- Вот, Станислав Эдуардович, все что смогли, - передал ему букет роз водитель.

- На чужом огороде что ли нарвали? Почему так мало и короткие какие-то.

Болконский скривился, покрутив в руках цветы.

- Четвёртый час ночи, Станислав Эдуардович.

- Ладно, сойдет

Сестра поморщилась, в недоумении, район куда подбросил его водитель очень отличался от того, в котором жила Яна Лебедева. Стас это понимал, но объясняться не планировал. Маргарита задала свой вопрос ещё раз, но Болконский не ответил, лишь махнув рукой на прощание.

Заспанная Алина, открыла не сразу, она посмотрела в глазок, зашумела замком и лишь потом отошла в глубь коридора, пропуская его внутрь.

- Что ты здесь делаешь, Болконский?

- Я соскучился.

- Это мне? – улыбнулась девушка, наслаждаясь ароматом цветов.

Он ничего не ответил, лишь наклонился и поцеловал, спиной впечатывая её в стену. Алина ответила на поцелуй, но продолжила возмущается. Вот только Стас ее не слушал.

- В душ и спать, - объявил он, сбрасывая на ходу одежду.

- Здесь тебе не ночлежка, Болконский!

Возле ванной Стас обернулся, усмехнувшись:

- Я тебя тоже очень хочу, но сил нет.

Алина рассмеялась от такой наглости. А Стас зашел в ванну. Когда он, наконец, выключил воду и завернулся в полотенце, Алина уже лежала в постели, укрывшись одеялом.

- Я постелила тебе на диване, - пробурчала Добровольская, не поворачиваясь.

Болконский рассмеялся, сбросил полотенце и забрался к ней под одеяло. Он прижал её нежное, стройное тело, разворачивая к себе. Как же хорошо и приятно, просто ощущать её в объятьях. Алина пахла божественно. Её смешной костюмчик для сна с зайцами повеселил его, он стал медленно стягивать ткань вниз. Низ живота онемел от желания. У него был трудный день, сложный перелет, но он не мог...

Просто не мог не трогать ее. Добровольская возбуждала его одним своим присутствием. Как же он скучал…Они не виделись неделю, а Стасу казалось, что целую вечность. Он подмял её под себя, она улыбнулась, такая мягкая и податливая спросонья. Он целовал ее лицо, губы, медленно вёл языком по шее, к подбородку.

- Стас, у меня особенные дни.

- Это проблема? – громко выдохнул, прикусывая мочку уха. - Какой день по счету?

- Стас! – покачала она головой.

- Ладно, тогда будем спать.

Болконский не выпустил её из объятий. Нежная кожа девушки, её мягкая попка, упирающаяся в его жёсткий стояк, аромат её длинных, шелковистых, блестящих волос, раскиданных по подушке… все это, сводило его с ума.

Стас не мог уснуть, все тело болело. Только эта женщина рождала в нем желание такой силы, он крутился, переворачиваясь с бока на бок, он уже было решил, что лучше уйти на диван, когда Алина развернулась и приподнялась, опираясь на локоть.

- Не можешь уснуть, князь? - коснулась она его лица, нежно трогая пальчиками.

Ее голос звучал игриво, а в глазах блестел огонь. Стас тяжело вздохнул, когда она опустилась губам на его губы, оставив долгий и жадный поцелуй, при этом рисуя пальчиками узоры на голой груди.

- Рядом с тобой невозможно уснуть, Добровольская, я как подросток, впервые увидевший сиськи.

Алина рассмеялась и лизнула его грудь.

У Стаса все поплыло перед глазами, когда она стала спускаться поцелуями ниже: по груди, животу к лобку. Он запрокинул голову, когда её нежные пальчики легли на каменный ствол члена.

А дальше Стас сдерживал себя, чтобы не стонать слишком громко, потому что Алина скрылась с головой под одеялом. Самая нежная, щедрая, ласковая и умелая любовница, которая когда-либо у него была. Он почти сразу оказался на грани, потому что Алина делала с ним что-то невероятное, она выворачивала его наизнанку своими губами, руками, и даже тем, как касались его Алинины длинные волосы, лаская бедра.

Невероятные ощущения, тело едва выдерживало столько наслаждения. Он сжал простынь в кулак и хрипло застонал, забылся, собрав её волосы на затылке, в агонии прижимая её голову к паху ещё ближе и сильнее… Хотя ближе уже было некуда. А потом он взорвался на миллионы кусочков, а Алина не вздрогнула и не отвернулась, она вобрала его до последней капли. И купаясь в море оргазма, Стас никак не мог понять, чем заслужил это счастье. Эту женщину, от которой кружилась голова.

- Спокойной ночи, князь, - игриво облизнулась Алина, возвращаясь на свою подушку.

У него не было сил ответить, внутри даже болело от чего-то огромного, горячего и настоящего. Он не мог глубоко вздохнуть. Болконский боялся, что сорвётся и произнесёт то, что уже давным-давно рвалось наружу. Алина лежала на боку, отвернувшись, а он сгреб ее в охапку, молча прижал к себе крепко-крепко, почти задушив в объятьях.

Глава 39

Стас проснулся в кровати один, приподнявшись на локтях, он осмотрелся. Постельное белье было чистым и пахло свежестью, а ещё занозой, его сладкой, вкусной девочкой. Надо сказать, здесь, в ее квартире, кругом царил этот заманчивый аромат. Честно говоря, он понятия не имел, чем конкретно это пахнет – жасмином, ромашкой или белой розой с апельсинами, но принюхивался постоянно, наслаждаясь.

На кровать кто-то прыгнул, и Стас удивлённо приподнял бровь.

Большой, пушистый серый кот недовольно фыркнул, грузом свалившись к ногам Болконского.

- Занял твоё место, да? Тебе придётся смириться с этим. Твоя хозяйка отныне принадлежит мне и только мне.

Стас потянулся к уху пушистого красавца, но тот зарычал, выпустив когти и даже успел полоснуть Болконского по запястью.

- Мужик, вижу, что мужик, - рассмеялся Стас, покручивая руку, где набухла глубокая царапина.

Мохнатый хозяин дома задрал хвост и спрыгнул с матраса, вальяжно покидая спальню. Мимо него промчался маленький белый комочек и юркнул под кровать, неудачно вписавшись в ножку, котенок стукнулся и исчез.

Это повеселило Болконского. Сколько же у нее кошек?  Стас потянулся, поставил босые ноги на пол и заглянул под кровать. В отличие от первого кота, второй, был пугливым, он сидел у самой стеночки, сверкая жёлтыми, полными ужаса глазами. Стас улыбнулся и отошел, решив не пугать животное.

Аккуратно сложенные брюки и рубашка висели на стуле, Стас точно помнил, что перед сном бросил одежду на пол. Прокручивая в памяти то, что произошло вчера, он почувствовал лёгкость и тепло внутри. Алина подарила ему удовольствие, ничего не требуя взамен. Так сладко и так просто. Вот тебе, пожалуйста, не попытка получить деньги, не стремление урвать кусочек власти, не жажда попасть на обложки таблоидов, а простое желание доставить ему наслаждение. Обычное, плотское, такое бесхитростное и незамысловатое. Вроде бы спал с женщинами много раз, делал такое, что Добровольской, наверняка, даже не снилось, а вот так, чтобы сжалось все внутри, а потом раскрылось, и было так невероятно прекрасно... Такого с ним не было никогда. И разве хоть раз он метался по кровати, удерживая себя от постыдных воплей? Нет, такое с ним случилось впервые.

Алину он  не отпустит, никогда... Пусть даже не надеется.

Стас натянул брюки, с кухни доносился приятный аромат, будто жарились блины. Он шёл очень тихо, медленно переступая ногами, ему хотелось застать её в врасплох. Алина стояла возле плиты и, ловко орудуя сковородкой, подбрасывала блины, как заправский повар в ресторане. Степанов говорил, что она печет шарлотку, но про блины он ничего не рассказывал. Стас почувствовал голод, причем хотелось не только еды, но и девушку, что игриво крутила попкой, едва прикрытой длинной серой майкой с цифрой один на груди. Стас остановился в коридоре. Растрёпанная, естественно красивая и домашняя Добровольская была ещё желаннее. Он хотел обладать этой девушкой целиком. И душой, и телом. Болконский смотрел на неё, понимая, что его разрывает изнутри, переполняет чем-то горячим и неконтролируемым.

Свою маму он помнил плохо, тогда он был ещё совсем маленьким, кажется, ему не было и семи лет, но некоторые ее слова навсегда остались в памяти. Она говорила, что в жизни важны моменты, секунды, яркие светлячки среди темноты судеб. Жизнь не бывает плохой или хорошей и, если ты ухватил что-то приятное за хвост, поймал настоящую жар-птицу, кричи об этом, радуйся, прямо сейчас. Не держи в себе, иначе потом будет поздно.

Мама умерла совсем молодой, следом за ней чуть не умерла сестра. Стас вырос и очерствел: стал добиваться успеха любой ценой, научился бороться и перешагивать через головы, наловчился выкидывать из жизни ненужных людей и заводить знакомства с нужными. Он попал в окружение лицемеров и хитроумных персонажей, которые изменили его, сделав хуже, чем он был на самом деле.

Но глядя на Алину на этой простой, незатейливой кухне, с обычном аккуратным ремонтом, без пафоса и богатства, Стас ощутил пугающую нежность. И, почему-то, сейчас, рядом с Алиной, в его жизнь вернулось нечто настоящее из детства.

Он не хотел думать над тем, как называется то, что он чувствовал. Алина так увлеклась тем, что делала, что вздрогнула, когда он подошёл к ней сзади, обнял и привычно поцеловал в шею. Он обожал эту шею, руки, плечи.

Алина обернулась, улыбнувшись, взглянув ему в глаза, излучая тепло и душевность. Внутри стало еще жарче.

- Как спалось, князь?

Стас осмотрел ее лицо: невероятные глаза, мягкие губы и родинка, та самая на щеке, которую невозможно забыть.

- Я тебя люблю…

 Вот так просто.

Он привык так жить. Делать, что пожелает, брать, что понравилось. И сейчас Болконскому просто необходимо было выпустить жар-птицу, что рвалась изнутри с восхитительными летящими чувствами, так некстати возникшими у него к охотнице, которая, похоже, вовсе не была таковой. Он признался себе и ей, что любит! И насколько же стало легче! Потому что всё встало на свои места. Оказалось, что это было именно то, чего Стас давно ждал, даже не осознавая.

Но Алина испугалась, отвернулась от него, вернувшись к своим блинам.

- Это не смешно, Стас.

Он чувствовал её реакцию, прижимая девичью спину к своей груди. Её колотило. По шее поползли мурашки, руки тряслись, сковородка стукнулась о решетку плиты. Она тяжело дышала, а он закрыл глаза, положив подбородок на её макушку.

- А что, похоже, что я шучу? Хочу блинов и тебя, - прошелся руками по бедрам Стас, задирая майку.

Алина повернулась, коснувшись пальцами его небритой щеки. Последний блин горел, Стас протянул руку и убрал сковородку с огня.

- Какой день?

- Шестой, а может седьмой, -  рассмеялась Алина, пожимая плечами.

- Обманщица!

Усмехнувшись, Стас ударил Алину по заднице. Он понял, что она играла с ним, его маленькая заноза, его личный ад, его сладость, грех и безумие. Обманщица, еще вчера они могли бы заняться любовью. Отравила, напоила, задурманила…  Только Добровольская могла выкинуть нечто подобное.  И он обожал ее за это. Он любил и скрывать это смысла не было.

Стас сжал девушку в объятьях и тяжело вздохнул. Гневно взирая сверху вниз на провинившуюся, он требовал подчинения и удовольствия за обман. Алина хихикнула, послушно снимая майку, оставшись перед ним абсолютно голой.

А Болконский ведь спешил сегодня в офис, и нужно было еще заехать переодеться, но он не мог отложить это очень важное дело, а именно - любить ее медленно и обстоятельно, смакуя каждое движение. Глубоко, так чтобы его заноза кричала от наслаждения.

И Стас решил помучить свою красавицу. Вначале он долго играл с правой грудью, царапая сосок ногтем, играя языком и покусывая зубами. Потом вернулся к губам, даря один за другим глубокие, долгие поцелуи, а руками поглаживая ее спину и плечи. Затем он проделал тоже самое с левой грудью, но вместо того, чтобы спуститься ниже, снова поцеловал в губы, а когда воздух закончился, медленно облизал живот, погружая язык в пупок… А потом снова вернулся к губам, продолжая французские поцелуи, лаская, исследуя рот языком. Добровольская дрожала, она хотела другого, ну, а его так забавляла эта игра.

Алина потянулась к его штанам, но Стас не дал прикоснуться к себе, сжал ее талию и усадил на кухонный стол. Продолжая целовать её грудь и шею, он довел любимую до безумия, она рвалась к нему, Стасу пришлось поднять ее руки над головой, удерживая, чтобы оставить поцелуи на плечах, посасывая мочки ушей.

Но собственная страсть не дала удержаться на грани. Он широко раскинул ее ножки в стороны, сделал несколько ласкающих движений пальцами. И все… На большее его не хватило. Они снова целовались, Алина стонала, умоляя, и Стас вошел, медленно, давая прочувствовать каждый свой сантиметр.

- Я люблю тебя, Добровольская.

Она закрыла глаза, вцепившись в его плечи.

Толчок, пауза. Не торопясь, но глубоко и сладко, тягуче, как стекающие на кожу, блестящие капельки меда.

- Схожу с ума, -  шептал он, даря очередной поцелуй, лаская шею, губы и грудь.

Толчок, пауза. Глаза в глаза. Единение тел и душ, близость, одна на двоих.

- Ты такая красивая, горячая и только моя.

Толчок, взгляд глаза в глаза… Стас ждал. Теперь секса стало мало. Чертовски мало. Ему нужно было кое-что еще…

Болконский ждал, двигался и ждал, потому что чувствовал ее, знал и понимал эту женщину, как никто другой. Следующий глубокий и сильный толчок.

Алина задрожала, подняла на него глаза и, прикусив нижнюю губу, почти захныкала:

- Да будь ты проклят, чертов князь. Я тоже тебя люблю!

Стас улыбнулся и переплёл их пальцы рук, а Алина забросила ножки на его поясницу, прижимаясь, как можно крепче. Болконский целовал ее везде, много и страстно, ловил ее реакцию, двигался так, как ей нравилось. Ему нужно было ее наслаждение. Каждое движение, поцелуй, ласка только для нее. Глубоко, не слишком быстро, но сильно, как хотелось Алине… Ни для кого, никогда, только ей.

Такая взаимность, такая нежность. Ответное чувство огромного счастья телесного и эмоционального единения...

Глава 40

Сделав глубокий вдох, я попыталась успокоиться. Божена поглядывала на меня и, периодически качая головой, делала вид, что очень занята за экраном своего компьютера. Работа не клеилась, все валилось из рук. Если сейчас в контору придет девушка с вопросом, как завоевать очередного миллионера, я скажу, что не знаю. Потому что я правда не в курсе, как это сделать.

Собственную игру я проиграла с треском, отдала себя человеку, который окружен бесчисленным количеством любовниц и собирается жениться на другой. Кто-то наверху конкретно так повеселился, подсовывая мне заказ на Болконского.

Я не знала, как реагировать на то, что произошло между мной и Стасом. Не в силах дышать, вспоминая единение, связь, которой никогда в жизни не испытывала ни с одним мужчиной, я же умирала от нежности.

В моем понимании отношения с мужчиной должны быть гораздо проще, потому что они строятся на взаимных интересах, уважении, сексуальном влечении. Но между мной и Болконским все слишком безумно, чересчур эмоционально, остро, ярко… пылает так, что я сгораю, трепещу от одного его вида. Мне нужно обнимать его, прижиматься, круглосуточно ласкать, облизывая с ног до головы.

Удерживаю себя силой, чтобы не начать преследовать его, названивая по всякой ерунде, как сумасшедшая поклонница... Как Алёна!!! Если это и есть любовь, то ну ее к черту! Вылечите меня, кто-нибудь! Я хватаюсь за голову, теряя над собой контроль. Боже, как я могла так сильно в него влюбиться? А самое главное, когда я успела?

Обучая девочек, как заиметь богачей в мужья, я искусно выстраивала план нападения, терпеливо репетировала с ними диалоги, чтобы у них получилось быстро завоевать сердце и душу избранника, советовала, как вести себя правильно, чтобы стать той самой...

А теперь кусаю губы, мечтая хотя бы просто услышать голос Болконского. Безнадёжная, влюблённая дурочка...

Прошло чуть больше недели, как он признался мне. И я, конечно же, уговариваю себя, что это неправда, что он приукрасил, страсть заставила его раскрыться… Но в душе я радуюсь, как девчонка. Закрываю глаза, представляя нас вместе. Я не хожу, я летаю, как самая глупая в мире идиотка. То, над чем я всегда потешалась, произошло со мной, напрочь отключив мои психологические мозги, оставив только безудержные эмоции и желание быть с ним.

Болконский звонит каждый день, пишет игривые сообщения. От него приносят цветы, букеты не успевают вянуть. А вчера доставили браслет с моим именем, он похож на тот, что я потеряла, грохнувшись с дерева, но только сделан из золота и украшен брильянтами. Стас очень сожалел, что не смог надеть мне его лично.

Ссылаясь на занятость, он пока не может встретиться со мной, и мне хорошо известно, что подобные ему люди не сидят на месте.

Впрочем, все это неважно, я почему-то счастлива, совершенно по-глупому счастлива. Всё внутри поёт. Бестолковое женское сердце ликует. Глаза горят, как лампочки в сто ват. Я надеюсь..., постоянно на что-то надеюсь. Стоит задуматься, засмотреться в окно на чистое голубое небо, и я вижу его губы, чувствую его руки на своём теле.

- Здравствуйте.

Глаза метнулись к фигуре в проеме двери, брезгливо оглядывающей помещение. Первые секунды мне показалось, что это пришла клиентка, но по шикарной одежде я поняла, что эта женщина вряд ли нуждается в наших услугах.

А потом она взглянула прямо на меня, и я узнала ее, они были похожи. И сердце пропустило удар. Сестра Болконского, Маргарита, долго рассматривала стул, прежде сем сесть на него. А я-то думала, что ее брат надменный гад.

- Вы, наверное, та самая Алина, - улыбнулась она, но как-то неестественно, будто держала нож за пазухой.

Я молча кивнула, а она усмехнулась, посмотрев на фотографии бизнесменов на доске позади меня. Снова вернула ко мне свое внимание и, закинув ногу на ногу, переплела пальцы рук.

- Ну что вы так перепугались, Алина, я пришла вас предупредить, а не обидеть, - еще одна улыбка. – Я вам не враг.

- Я вас не боюсь.

Она поправила волосы и посмотрела прямо мне в глаза.

- Думаю, что учитывая особенности работы вашего предприятия, вы хорошо изучили моего брата, и должны были знать, что Станислав Эдуардович ничего не делает просто так. Именно поэтому он добился такого успеха в бизнесе. Он заработал столько денег, что может себе позволить, что угодно.

Она подняла руку и коснулась своего правого виска указательным пальцем. Ее голос звучал мелодично, даже убаюкивающе:

- Политика продуманных шагов и правильных решений. Он талантливейший манипулятор, экспериментатор и переговорщик. Но, - вздохнула Маргарита, широко улыбнулась, - он очень суеверен! Должны же у него быть недостатки, - пожала плечами Маргарита.

А я почувствовала каплю холодного пота, что потекла по моей спине. Ничего хорошего от этого разговора я не ждала, ясно же, что она пришла меня ликвидировать.

- У нас есть традиция, мы часто в нашей семье, особенно в сложных ситуациях, обращаемся к уникальной женщине, - нашему личному оракулу, медиуму.  Простите, - рассмеялась, продолжая меня разглядывать, - я представляла вас иначе.

Я понимала, о чем она..., конечно, она представляла себе длинноногую модель. Интересно, откуда она узнала обо мне? В то, что Стас поделился, верилось с трудом.

- Наш оракул современная женщина, она все свои сеансы записывает.

 И Маргарита достала свой навороченный смартфон последней модели и включила запись. Я сразу же узнала Болконского, ошибки быть не могло. Он сидел за столом, перед женщиной в странном наряде. В другой раз я бы даже посмеялась, откровенно издеваясь над олигархом, который верит во всякую чушь. Но все складывалось в очень неприятную картину.

- Береги ту, что упадет с дерева или потеряешь все…

Вот он и берег, влюбленную в него дурочку и даже в любви признался, чтобы привязать покрепче. Ха-ха, можно верить в это или не верить, но подстраховаться Болконскому стоило. Наверное, оракул давно ему помогала в бизнесе, гадая, или что там она делала для их семьи?  И тут она ему такое выдала..., - «потеряешь всё»!

У меня закружилась голова. Затошнило вполне по-настоящему, к горлу подкатил мерзкий ком.

- Это ведь о вас речь, Алина. Мой близкий друг работает в его охране. Это он вас украл, нашел для вас букет посреди ночи и подобрал браслет, что вы обронили, падая с дерева…

Я старалась не двигаться, не шевелиться, и даже не моргать, чтобы не показать боли, что нестерпимо жгла внутри, мешая даже дышать. Представляю, как Болконский смеялся, когда я призналась ему в любви в ответ…

 Маргарита снова осмотрелась, с любопытством подошла к розам, наклонилась, вдыхая их запах.

- Это он вам подарил? Старается… - она еще раз взглянула мне в глаза, прежде, чем уйти, улыбнулась. – Вы ему, конечно, нравитесь. Но вы же понимаете, что ваши отношения не могут быть настоящими. Он благороден, Алина, он поможет вам материально, не бросит одну. Но не стоит ему гробить жизнь из-за какого-то непонятного предсказания. У него ведь есть невеста, а что если она узнает… Они идеальная пара. Вы же не хотите, чтобы Стас был несчастен!?

Глава 41

Чтобы не упасть в обморок от нервного перенапряжения, я схватилась за край стола. Божена плакала, хотя должна была я. Она кинулась ко мне, крепко обнимая. Подруга всегда была такой: чувствительной, заботливой и очень доброй. Умом я понимала, что Болконский мне ничего не должен, но сердце не хотело слушать.

- Он обманул меня, - робко, едва выдавив из себя слова, произнесла я. - Обвел вокруг пальца, чертов суеверный ублюдок.

- Нет, нет, я в это не верю, - всхлипывала Божена, вытирая нос рукавом шелковой блузки. - Этого не может быть. Я видела, как он смотрел на тебя, наблюдала вас вместе, сейчас вот Ирка придет и подтвердит. Это какая-то чушь.

От чувства жалости к самой себе в кабинете стало так душно, что воздух, казалось, можно было резать ножом.

- Божена, открой, пожалуйста, окно. Я сейчас задохнусь.

Колени вдруг ослабели, и я без сил упала на стул.

- Ты меня, конечно, извини, Алин, - Божена грустно посмотрела на меня и шмыгнула носом, - но дерево – это же не повод кого-то трахать целыми сутками!?

- Не знаю, я теперь ничего не знаю. Он признался мне в любви, - проговорила я совсем тихо со слезами на глазах.

Так хотелось поплакать самозабвенно, навзрыд, не останавливая себя, пока не закончатся слёзы.

Я продолжила, едва сдерживаясь:

- В тот момент мне показалось, что его слова звучат искренне...

Божена погладила меня по голове.

- Не руби с плеча, надо хорошо все обдумать. А вдруг он и думать забыл про это дерево? Сестрица его пренеприятнейшая особа. Понятно, что простые люди, вроде нас, ей не нужны, тем более на кону брак с дочерью магната. Богаче станет не только Стас.

Я закрыла лицо ладонями, мои плечи затряслись.

- Близкий друг у неё в охране, - грустно усмехнулась Божена, - надо сказать Стасу, что у него шестёрка под боком. Предатель, одуревший от киски его божественной сестрицы...

Я взглянула на подругу и мучительно выдавила улыбку. В следующее мгновение в кабинет забежала Ирина, на ходу скидывая с себя пиджак. Даже не поздоровавшись, она бросила сумку на стул и подошла к моему компьютеру. Ира выглядела очень встревоженной, и эту тревогу она передала нам.

- Девочки, вы это видели?

Блондинка развернула мой экран к себе и что-то набрала в строке поиска. Испуганно глядя на меня, Ира стала медленно отходить в сторону.

- Это во всех светских новостях, - с лёгкой грустью сказала она и тихо добавила. - Они взорвали таблоиды.

Читая новости вслух, я пыталась удержать боль внутри себя, скрыть неотступную горечь, которая рвалась наружу.

- На пальце Яны Лебедевой, наконец-то, появилось кольцо. Девушка не скрывает свою обновку, и при каждом удобном случае демонстрирует огромный брильянт на безымянном пальце. Ни для кого не секрет, с кем именно встречается дочка нефтяного магната. Неужели Станислав Болконский все же решил распрощаться со статусом холостяка? Скорее всего, так и есть. Мы поздравляем эту замечательную пару и желаем им долгой и счастливой семейной жизни...

На последнем предложении мой голос дрогнул. И горестно покачав головой, я взглянула на подругу полными боли глазами:

- Чушь, значит?

- Мне очень жаль, - потухшим голосом прошептала Божена.

Я смотрела на то, как они красиво смотрятся на фотографиях, и сердце обливалось кровью. И тут ожил мой телефон. На экране высветилось сообщение от Стаса. Машинально я схватила телефон и просто выключила его, читать сообщение было выше моих сил. Как он смеет мне писать после того, что я увидела?! Нахлынувшая ярость была настолько сильной, что я размахнулась, чтобы выкинуть смартфон в открытое окно, но Ира с Боженой кинулись ко мне, и отобрали телефон.

- Алина, приди в себя!  Что ты делаешь? - возмущённо воскликнула подруга.

Я не знала, что я делаю, я уже ничего не знала...

Глава 42

Этим утром Стаса раздражало абсолютно все: пробки, светофоры, слишком медленно ползущие по пешеходному переходу люди и собственный водитель, обгонявший машины, по мнению Болконского, как-то неправильно. Покинув автомобиль, Стас обнаружил, что на улице моросил противный мелкий дождь, а в спину дул пронизывающий и совсем не летний ветер, от которого стало холодно и неуютно.

Поднимаясь на лифте, он отбивал ритм ногой, не в силах дождаться нужного этажа. Номера на табло кабины сменялись раздражающе медленно.

Мобильный телефон его занозы со вчерашнего дня находился вне зоны доступа. Куда она могла деться? Во-первых, он очень соскучился, а во-вторых, успел привыкнуть к обмену короткими, ничего не значащими сообщениями. Но оператор Алины неизменно сообщал, что аппарат выключен или находится вне зоны действия сети. Неужели повели богатого жениха Ирины в лес на романтическую прогулку со сбором грибов, ягод и клещей, туда, где телефон не ловил сеть?

 Чтобы попасть в кабинет Болконского, нужно было пройти через открытое офисное пространство с несколькими рядами сотрудников. Это дизайнерское решение Стас выбрал собственноручно, чтобы каждое утро контролировать рабочий процесс. Дальше шла просторная зона ресепшен, с правой стороны от которой находился большой зал для проведения конференций, а по левую сторону можно было пройти в буфет, из панорамных окон которого, открывался потрясающий вид на другие небоскрёбы Москва-Сити. Ну и, конечно, его кабинет, настолько большой, что можно было играть в футбол.

Но сегодня, пересекая офисное помещение и оглядывая своих подчинённых, Стас заметил чрезмерное шевеление и шушуканье. Во время этой короткой прогулки по офису кулак  в кармане пиджака Болконского медленно сжимался и разжимался, и ему явно стоило больших усилий сдерживать раздражение.

Внутри все кипело.

- Доброе утро, - встретила его секретарша, подавая утреннюю почту, - Станислав Эдуардович, радость то какая, пусть все сложится хорошо, - она выдохнула, будто готовилась к этой фразе.

- Доброе утро, -  недовольно пробурчал Болконский, не понимая, с чем конкретно поздравляет его обнаглевшая в край секретарша, - кофе.

Хлопнув дверью, Стас уселся в свое кресло и включил компьютер, агрессивно вскрывая белые и желтые конверты корреспонденции. Кофе оказался слабым и невкусным, а вежливый голос опять сообщил, что его любимый абонент - не абонент вовсе.

- К вам сестра, Станислав Эдуардович.

- Пусть заходит.

Нажав кнопку и отключив беспроводную систему вызова секретаря, Болконский вздохнул. Что ей нужно? Вроде в одном доме ночевали, правда, с утра не виделись, сестра вставала гораздо позже, но что вдруг так резко понадобилось его родственнице?

В памяти некстати всплыли воспоминания того, как он проснулся дома у Алины. Ее крохотная квартирка равнялась по площади прихожей его дома, а кровать была гораздо уже его собственной, но от картинок того пробуждения по телу поползли мурашки. Смысл иметь такой огромный дом, штат прислуги, белые трюфеля на завтрак, если не можешь повторить нечто подобное, прижать к столу любимую женщину? При мыслях об Алине Стаса охватила непонятная тревога. Болконский откинул в сторону договор, который пытался прочесть в четвертый раз. На мессенджер телефона пришло еще одно поздравление. Что же сегодня за праздник такой? Древнейшее земледельческое торжество «Зажинки» - начало жатвы? С чем его все поздравляют?

- Братик, милый, как же я рада, - сестра вошла в кабинет, раскрыв объятья.

Ее лицо светилось счастьем. И она туда же.

- Как же я рада, что ты, наконец-то, решился, – одетая в стильный спортивный костюм, с убранными в хвост волосами, она откинулась в кресле для посетителей, мечтательно сощурив глаза, - я направлялась в наш любимый фитнес-клуб. У меня сегодня гигантский сет запланирован, четыре-пять упражнений выполняются на одну группу мышц. Отдых между упражнениями не предусмотрен. А между самими подходами пауза может быть в две-три минуты…

- Зачем ты пришла? – перебил ее Стас.

- Ну как же, - нежная, сияющая улыбка, - я не могла не заглянуть к тебе, как только узнала. Ты уже спал вчера, когда я вернулась. Свадьбу нужно организовать где-нибудь в Италии, нужен замок и…- она взглянула на брата весело и лукаво, -  и черт с ним с этим предсказанием, ну, упала с дерева и упала, материально обеспечим девушку и дело с концом…

От переизбытка информации у Болконского «закипел чайник». Тираду про свадьбу он пропустил, решив, что сестра что-то себе напридумывала, а вот то, что связано с Алиной ему не понравилось.

- Так! Помолчи! – хлопнул он по столу, прерывая словесный поток родственницы.

 А сестра вдруг притихла, выглядела она слегка напряженной, а он слишком хорошо знал Маргариту, чтобы не понять, что она что-то скрывает.

- Я кое-что натворила, прости меня, братик. Мне показалось, что так будет лучше. Не могла больше смотреть на то, как ты изменился.

Стас встал, упёрся руками о стол, низко склонившись над родственницей.

- Почему мы снова говорим о предсказании?

На его худощавом лице застыла злость.

- Я поговорила с ней...

- С кем? –  злобно рявкнул Болконский.

- С твоей девкой…

- Не смей! Никогда не называй ее подобным образом. – Стас произнес это так бешено, а его губы исказила такая жестокая ухмылка, что сестра даже взвизгнула, порываясь вскочить, но всё же осталась сидеть в кресле.

А Болконский недовольно поморщился и потёр переносицу, ему все стало предельно ясно. Алинин телефон «умер» не просто так!

Сестра кинулась на него в отчаянии, он давно не видел ее настолько неуравновешенной:

- Братик, я предложила ей деньги, я сказала, что ты позаботишься о ней! Мы купим ей квартиру, машину! Мы будем ее беречь, - умоляла сестра.

А у Стаса мгновенно вдруг разболелась голова.

- Ей не нужны деньги, - в отличии от сестры, он говорил абсолютно спокойно. – Ты сама себе противоречишь. Ты ведь больше меня боялась предсказания, умоляла меня в это поверить. Разве ты не должна быть на ее стороне? Разве ты не должна быть рада, что рядом с ней я ничего не потеряю?

Но Маргарита не унималась.

- Посмотри на себя, Стасик! Ты сам на себя не похож. Это меня пугает гораздо больше, чем предсказания! Раньше..., - она встала, нервно жестикулируя в попытке доказать свою правоту, - раньше ты бы шагу не ступил ради какой-то женщины. Ты был, как Король Лев, даже ходил по-другому, а теперь? Посмотри на себя, - заладила сестра, - ты как слабак бегаешь за обычной, безродной девицей. Кто она вообще такая? Ты знаешь, чем занимается её фирма? Да это же, - почти захлебнулась от возмущения Маргарита, - это просто позор для нашей семьи!

- Так! Все! С меня хватит! Не смей так говорить про Алину!!!

Чем больше он узнавал об истинных причинах пропажи Алины, тем сильнее в нем закипала злость. «Добровольская, ну ты же не глупая женщина, как ты могла повестись на это дерево?»

Он укоризненно покачал головой. Про себя Стас решил, что сегодня же уволит охранника, слившего сестре всю информацию, иначе, как бы она обо всём узнала.

- Бабы, как же вы меня достали. Одна сама себе противоречит, другая, куда-то слилась, третья похоже уже за кого-то вышла, раз меня поздравляют, а я не в курсе с чем...

- Стас, ты чего? -  упавшим голосом пролепетала Маргарита. - Яна за тебя выходит, она в Instagram об этом написала, и кольцо, что ты подарил...

- Я не дарил ей никакого кольца, твою мать! - рявкнул Болконский, но тут же взял себя в руки. - Я разберусь с этим сам...

- Слушай, Стасик, милый, - как обычно бывало во время любой ссоры между ними, сестра пошла на попятную, -  ну пусть Алина эта твоя, раз она тебе так нравится, будет дамой твоего сердца. Я лично пойду и извинюсь перед ней, купим ей все, что она захочет. Ну не жениться же на ней из-за какого-то дерева?

- С каких это пор, ты решаешь, с кем и как мне быть, и на ком жениться? Бл*ть, и почему ты решила, что можешь от моего имени делать какие-то предложения Алине? – Болконский едва сдерживался, чтобы не заорать.

Потом, окончательно потеряв терпение, Стас пересек кабинет и открыл дверь.

- Маргарита, выйди из моего кабинета..., пожалуйста! - прорычал Болконский, опасаясь, что может сделать с сестрицей что-нибудь нехорошее.

Глава 43

Ночной клуб для VIP персон, в котором сегодня отдыхала его «суженая», был набит до отказа. Сплошь мажорная публика, мечтающая свалить в Лондон. Разодетые, развязные, кичащиеся своим богатством, страшно далекие от обычных людей. А ведь раньше он никогда не задумывался, где и как проводит вечера его «невеста». Пробираясь сквозь танцующие тела, Стас случайно наступил на ногу богатенькому мальчику, но узнав Болконского, тот долго извинялся за то, что стоял не там, где нужно. Стас вздохнул, отодвинув парня в сторону. Деньги здесь решали абсолютно все.

 Неужели и он сам такой же? Меряет людей по размеру кошелька, делит на наших и не наших, оценивает по шмоткам и телефонам?

И всё-таки тот разговор об Алине не давал Стасу покоя, и где-то в душе притаилось смутное ощущение тревоги. Сможет ли он вернуть свою гордую занозу? Скорее всего, нет. Горячее чувство внутри снова заставило его сердце сжаться от боли. Но все потом. Для начала нужно было разобраться с Яной.

Бармен помог найти Янин столик, в самом лучшем месте клуба, конечно же, как же иначе? Но Лебедевой там не оказалось. Сладкоголосые подружки «невесты» окружили Болконского, поздравляя с помолвкой, не забывая флиртовать и подлизываться. Каждая из них, прикормленная Яной, мечтала оказаться на ее месте. Своими ухоженными, но очень глупыми физиономиями, облепившие Болконского девицы, демонстрировали нравственную гниль и лицемерие высшего общества, к которому, кстати, относился он сам.

  Через несколько минут в зале появилась Яна. Она вышла из туалета и пошла прямо к нему, пританцовывая. Вокруг гремела модная музыка, слышались пьяные голоса, звучал женский смех. Красивая, полностью тюнингованная Лебедева, была выше его Добровольской на голову. Одета, как всегда потрясающе, он ни разу не видел ее в одной и той же одежде дважды. Шикарная, богатая невеста, а глаза воспалённые, взгляд мутный, будто Яна была пьяна.

 - Стасик, - повисла Яна на его шее, - какой сюрприз.

Болконский приподнял лицо девушки за подбородок, заметив, что ноздри девушки слегка испачканы в белом порошке. И с этой женщиной он планировал завести детей.

- И когда ты мне собиралась сказать, что увлекаешься этой дрянью? – поморщился Болконский, снимая руки Яны со своей шеи.

Девушка сделала еще одну попытку сблизиться, но Стас удержал ее на месте.

- Не занудствуй, все делают это, - она достала зеркальце и вытерла нос.

- Я не делаю, - строго ответил Стас.

«И Алина не делает», - мысленно добавил Болконский.

Необыкновенно красивые и большие глаза Яны были холодными и пустыми. Она перекинулась несколькими фразами с подружками, а Стас продолжал смотреть на «невесту». Внутри него что-то происходило.

Зачем ему столько денег? К чему ему становиться генеральным директором еще одной фирмы, когда доходы от уже имеющегося бизнеса обеспечат даже его внуков? Пора взглянуть правде в глаза, он собирался связать свою жизнь с женщиной, которая ему безразлична, неинтересна, а ввиду открывшихся обстоятельств, совершенно омерзительна. Ради чего? Ради того, чтобы порадовать отца и сестру? Ради сомнительного убеждения, что вступать в брак нужно с человеком своего круга? Потому что так будет правильнее? И он планировал предложить стать содержанкой той, которая никогда на это не согласится. Теперь после её молчания он отчётливо это понимал... Как можно было быть настолько слепым и глупым?

Болконский рассмеялся. А Яна начала крутиться вокруг него в странном танце, будто призывала какого-то «пророка». Стас поймал ее руку и поднял к лицу девушки.

- Откуда у тебя это кольцо?

Яна хихикнула:

- Не поверишь, - пожала она плечами, продолжая шататься из стороны в сторону, - сама себе купила. Устала ждать, пока мой жених сделает мне предложение, перед подружками стыдно.

Стас бросил ее руку и снова рассмеялся, потирая переносицу.

- Боже, какой идиотизм. У нас даже секса не было, Яна. Как ты до такого додумалась? Пресса раздула эту твою глупость, и теперь все думают, что мы помолвлены!

Она легкомысленно улыбалась, ее тело слегка раскачивалось под влиянием какой-то дряни, что она вдохнула в туалете.

- Ничего, любимый, вместе мы решим эти твои проблемы, - она взглянула на его ширинку, намекая на половое бессилие Болконского, - и ты снова сможешь быть с женщиной, настоящей, красивой, неземной, как я.

Стас взял Яну за плечи, и, глядя в её, ставшие уже мутными, глаза, очень надеясь, что она воспримет и запомнит его слова, сказал:

- Между нами ничего не будет, Ян, извини, что не сказал раньше.

Глава 44

Шли дни за днями, всё тянулось своим чередом, Стас каждый день бегал в парке, надеясь встретить свою охотницу.

Уже прошел почти месяц с их последней встречи, но Добровольская, будто сквозь землю провалилась. Его умная, ловкая девочка знала, кто именно будет ее искать, и спряталась так, что Болконский ничего не мог сделать.

Стас похудел, осунулся, зарос, в посещении парикмахера он больше смысла не видел. Какая разница, что у него на голове, если те, кто на него смотрят ему абсолютно безразличны? Чтобы как-то вытащить занозу из своего сердца, он занимался спортом, как будто готовился к марафону. Тренировался усиленно и беспощадно.

 Его душу охватила невероятная тоска. И когда на какой-нибудь плановой конференции, благотворительном вечере или светском балу Стас начинал беседовать с другими женщинами, хандра внутри только усиливалась, оставляя привкус горечи. Сердце щемило от какой-то безысходности.  Все стало серым и однообразным. Болконского больше ничего не радовало и ничто не могло вывести из состояния самой чёрной в его жизни меланхолии.

С сестрой он не разговаривал, игнорируя всякие попытки родственницы помириться. Маргарита плакала, стучала ногами и извинялась, но все было тщетно. Она приводила домой подружек, устраивала вечеринки и праздники. Стас никак не реагировал, и будто бы ещё глубже погружался в состояние мрачного уныния.

Пока он сам игнорировал Маргариту, с ним перестал общаться отец. Отказ жениться на Яне Лебедевой Болконский старший воспринял как личное оскорбление. Он не мог понять, что Стасу стоило поставить штамп в паспорте и продолжать развлекаться с любыми бабами Москвы, как он делал раньше? А еще родителю было невдомёк, как можно было «просрать» такую возможность, увеличить их семейной бизнес до нереальных размеров, ради невнятной девицы с сомнительной конторкой? Он никогда не видел Алину, но уже заочно ее ненавидел. Неожиданно сын так сильно его разочаровал...

И сегодня Стас снова стремительно бежал..., бежал от мрачных мыслей, от туч, неизвестно откуда скопившихся над горизонтом, и от любви, которая на вкус оказалась горше полыни.

- Станислав Эдуардович, - услышал он голос Степанова, что кашлял, запыхавшись, силясь догнать хозяина.

Единственный человек, которого Стас, в последнее время, был рад видеть.

- Ну что? – с надеждой в голосе обратился он к помощнику.

Степанов покачал головой.

- У двоюродной сестры в Казани тоже ничего.

Стас сел на корточки и устало потер глаза.

Они проверили всех родственников Добровольской, ходили по домам и дачам, наведывались к близким Божены, но все было тщетно.

Пожилых родителей Алины перепугали, двоюродного брата чуть не скрутили, но ближе к Добровольской так и не стали. Ни паспортом, ни картой она ни разу не воспользовалась, в социальные сети не заходила, а телефон по-прежнему находился вне зоны доступа.

- Божена знает, где она, - медленно пошел по тропинке Стас, открыв бутылку воды, собираясь сделать глоток.

- Я тоже так думаю, Станислав Эдуардович, но не калёным же железом ее пытать?

- Следи за ее перепиской, может Добровольская создала левые страницы. Если какая-то малейшая активность... они же жить без друг друга не могут. Я не верю, что они не общаются. Боже, как я устал, - громко вздохнул Стас, вздох получился тяжелым и очень искренним.

- Мы найдем ее, Станислав Эдуардович, я вам зуб даю.

- Не надо мне твой зуб, Степанов, лучше еще воды дай, - кинул пустую бутылку Стас в урну и побежал дальше.

А в их доме снова были гости. Звучала громкая музыка, от которой сразу же заболели уши. В центре гостиной крутились незнакомые Болконскому женщины, танцуя, призывно виляя бёдрами и портя паркет острыми шпильками модных туфель. Стас уселся на диван, широко раскинув руки. Он только что вернулся с вечерней пробежки, но переодеваться не планировал. Так и расселся в спортивном костюме, от которого разило потом.

- Стасик, милый, может, ты поднимешься наверх, переоденешься, - села на краешек дивана Маргарита, - я могу попросить кого-то из девочек помочь тебе принять душ.

Болконский рассмеялся. Его смех звучал неестественно громко, басисто, будто звуки раскатов грома. Сестра вздрогнула, испугавшись его неадекватного поведения, но Стас не обратил на это внимания. Он смотрел на девушек и, как на ладони, видел все их недостатки. И с каждой секундой изъянов на женских телах становилось все больше. Кто пустил в их дом всех этих бл*дей? Ах да, сестра пытается вернуть ему вкус жизни.

- Знаешь, а предсказание сбылось,- заорал в ухо родственницы Болконский, пытаясь перекричать модные ритмы.

Маргарита оживилась, заулыбалась, радуясь тому, что брат вообще заговорил с ней.

- Я действительно потерял все, - мрачно, с пугающей безнадёжностью сказал Стас.

Сестра побледнела, ее глаза округлились, она перепугалась, что они разорились.

- Наши с тобой меркантильные душонки решили, что речь шла о деньгах и бизнесе. И я упустил ту, что упала с дерева, потеряв при этом гораздо больше, чем бизнес и счёт в банке! Себя я потерял... Себя..., - это ты понимаешь!?

Стас в отчаянии вцепился в локоть родственницы, причиняя Маргарите боль.

- Меня больше нет, вот тут пусто, - стукнул он себя в грудь. - Девки, деньги, шмотки, машины, чёрная икра ложками, только нафиг это все? Если внутри, будто катком проехали.

- Стас, - с мольбой в голосе позвала его сестра, - она вернется, у нее же здесь фирма, квартира. Ну не может же она скрываться вечно.

-  Вернется, - согласился Болконский, - когда совсем остынет. Научится жить без меня, забудет обо мне и вернется...

В его голосе звучала такая безысходность, что сестра виновато опустила голову, не решаясь посмотреть Стасу в глаза.

- Убери тут все до двенадцати, - Болконский встал, окинул взглядом толпу гостей и ди-джея в тёмных очках и джинсовом жилете на голое тело и проговорил, - выспаться хочу.

Глава 45

Почти каждое утро Стас просыпался со сдавленным криком, пытаясь избавиться от тяжести в груди, которая не давала ему дышать. Болконскому снилась Алина, но ничего эротического в этих снах не было. Алина снова и снова уходила от него. Каждую ночь она исчезала в густом тумане, и он не мог ее найти. Мелькали чьи-то тени; кто-то крался по пятам и хотелось обернуться, а ноги сами бежали быстрей. После этих снов Стас просыпался в холодном поту.

Раздражения больше не было. Иногда, на совещаниях, испытывая глубокую тоску, Стас, находясь в состоянии депрессии, усиленно улыбался, шутил, стараясь выглядеть как здоровый, нормальный человек. Но внутри, все чаще накатывало чувство безнадежности. И какой-то чернеющей пустоты.

Лебедев, ожидаемо, взялся мстить Болконскому: по его приказу подделывались «клиентские» отзывы, распространялись слухи, подавались фискальные заявления в контролирующие органы. Но Стас держался, считая, что главное дело — работать, у него не было ни времени, ни желания заниматься расследованиями. Успешные компании всегда сталкиваются с негативом и завистью точно так же, как и успешные люди. Поэтому Болконский старался не конкурировать, а идти на несколько шагов впереди. Лидер на то и лидер, что как бы его не пытались принизить, свой статус он от этого не теряет.

Стас не считал необходимостью обращать свое внимание на действиях Лебедева и опускаться на уровень разборок. Конечно, были ситуации, когда просто игнорировать угрозу со стороны магната было невозможно. Например, когда по приказу Яниного папы, взломали сайт Болконского, и даже создали несколько липовых сайтов с контентом, украденным с его сайта, и куда по ссылкам переходили потенциальные клиенты. Но его сисадмин всё это быстро отследил и оперативно принял меры. Стас умел подбирать людей и отлично платил, понимая, что, умение работать с информацией стоит очень дорого.

А еще Лебедев применил один из самых нездоровых видов конкуренции, а именно демпинг, поэтому работать стало очень сложно, некоторые его фирмы вообще оказались на грани выживания. Но Стас считал данную стратегию крайне недальновидной, потому что, сколько проживет компания мстительного папаши, которая снижает цены, — вопрос времени. А с учётом проведённой многомиллиардной сделки, о которой месяц назад бахвалился несостоявшийся тесть, его действия выглядели вообще полным безрассудством, потому что часть денег для покупки, тот всё же взял в кредит.

Но, несмотря на тяжелые моменты, работа помогала. Так он меньше думал о ней. Но душевный голод не отпускал - напротив, мучил всё сильней; Болконский терял вкус к обычному, повседневному существованию, становился всё более мрачным и угрюмым.

А когда сосущая пустота внутри стала нестерпимой, он пришел в офис Добровольской и уселся напротив Божены.

- Станислав Эдуардович, я правда не знаю, где она. Алина же понимала, что вы будете меня допрашивать.

Стас прищурился, не спуская глаз с лица подружки Добровольской. Она врала, он это чувствовал, покручивая в руках рамку с фотографией, на которой она обнималась с Алиной.

- Она мне нужна, Божена, - Стас горестно вздохнул и решительно встал, - я ведь могу заставить тебя сказать силой, но Добровольская мне этого не простит.

Подружка опустила голову, вид у нее был очень грустный.

- Если бы она хотела вас видеть, Станислав Эдуардович, она бы связалась с вами.

Стас зло посмотрела на Божену и подошел к карте Москвы и Подмосковья, что висела на стене, исписанная разными стрелками, значками и символами. На зеленом расплывчатом пятне были отмечены места проведения различных мероприятий, ипподром, поля для гольфа, дачи, загородные усадьбы с указанием известных фамилий, в общем, излюбленные места отдыха богатых людей.

В это время в кабинет вошел Степанов.

 - Иногда люди сами не знают, чего хотят или… - он коснулся карты, обводя маркерные круги и линии, наклоняя голову и читая названия, -  излишняя гордость мешает им это признать.

Болконский кивнул помощнику, приветствуя, но не оборачиваясь.

 - Итак, ваша чудо-фирма сейчас в отпуске? – поинтересовался Стас.

 Он вытащил красную кнопку-гвоздик, что мешала прочесть одно из названий.

 - Да, - как-то чересчур тихо ответила Божена.

- Так и разориться недолго, конкуренты сейчас всех богатых женихов разберут и останется только офисный планктон.

 - Ничего, Станислав Эдуардович, мы вас еще пару раз сосватаем, и на оплату аренды хватит, - с усмешкой возразила Божена.

Степанов хихикнул.

- Смешно, Божена..., очень смешно, - на минуту задумался Стас. – Куда же моя Алина спряталась?

- Может быть, чаю? – попыталась отвлечь его от карты Божена, и Стас это мгновенно почувствовал.

- Если к родителям она не поехала, у подруги спрятаться негде, всех двоюродных сестер, братьев, крестных и племянников мы допросили...

-  А что, если она просто взяла билет на автобус и поехала, скажем, в небольшой городок, где сняла дом или квартиру? – предположил Степанов.

Стас обернулся, и, отслеживая реакцию Божены, увидел, что она заметно выдохнула с облегчением.

- Снимать-то недёшево, Степанов, да и Божену этот твой вариант радует, значит, тут что-то другое. Я бы, например, спрятался там...

Болконский дошел на карте до желтого флажка, точки с адресом, возле небольшого дачного поселка и сжал руку в кулак, продолжив:

 - Там, где меня точно не только не стал бы, но и не захотел бы искать самовлюбленный придурок, вроде меня, – Болконский резко обернулся, Божена вздрогнула. - У бывшего парня, бл*дь. Я зациклился на ее родных, совершенно не подумав о близком друге. Идиот... Какой же я идиот!!!

С трудом собрав волю в кулак, Болконский сделал над собой усилие, чтобы не сломать что-нибудь.

 - Стас! - встала с места Божена, выходя из-за стола. - Я тебя очень прошу, Эдуардович, послушай, он не виноват.

- Моя женщина! Уже месяц!!! – Стас громко выдохнул, - живет на даче какого-то козла!??

Гнев и ревность ослепили ему рассудок, полный ярости он двинулся к выходу. Степанов, следуя за начальником, присвистнул, понимая, что все это время они искали не там.

- Артем - хороший парень! – задержала его Божена, сложив руки в умоляющем жесте. - Не надо сворачивать ему шею или топить в Москва-реке! Он просто любит ее...

На словах о любви Стас зло усмехнулся, но промолчал. Надо же, какое совпадение. Он, Болконский, тоже ее любит, очень. И она, вроде как, его любила, даже призналась в этом. Вот только Добровольская вместо того, чтобы объясниться с ним, выслушать его, предпочла медовый месяц на даче с Артемом. У Стаса от злости даже голова закружилась.

Божена продолжила, пытаясь как-то смягчить сложившуюся ситуацию:

- Он любезно согласился помочь укрыться от...  Прошу тебя успокоиться и все хорошо обдумать.

Божена резко замолчала, глядя на Болконского. Брови его нахмурились, сверкающие гневом глаза словно искали, в кого бы разразиться грозовым разрядом. Стасу не хотелось успокаиваться, его сжирала ревность.

А что если глупый поступок его сестры и еще более глупый поступок бывшей невесты подтолкнули Алину в объятия Артема? Вдруг, она нашла утешение в его руках? Тот ее пожалел, и решила его заноза, что не нужен ей геморрой в виде зажравшегося ублюдка, лучше простые и тихие отношения с давно знакомым парнем.

Глава 46

Я не могла забыть своего князя. Хандра точила изнутри. Для себя я решила, что нужно просто переболеть, выкинуть из головы Болконского и жить дальше. Ведь жила же я как-то до этого. Но сердце, упрямо веря в мечту, не хотело сдаваться.

По роду своей деятельности я узнала немало представителей противоположного пола. Но с Болконским было интересно, весело и безумно хорошо даже просто находиться рядом. И это даже без нашего с ним невероятного, крышесносного секса.

Стас был самым интересным, умным, сильным, привлекательным мужчиной,  но самое главное, он стал тем, кто затронул мою душу.

Все, чего я хотела – это любить и, чтобы он любил меня. Такая простая банальная мечта.

Однако Стас привык жить по-другому. Вряд ли он когда-то изменится, а я никогда не смогу делить его с кем-то еще.

Но и забыть не получалось. Меня разъедала эта боль… Боль разлуки наполнила каждую клеточку моего измученного тела. Может кого-то время и лечит, но мне это помогало слабо.

Артём приезжал на выходных, привозил продукты и средства гигиены. Глядя на моё кислое лицо, он поддразнивал, мол попала в собственные сети. Ему я сразу объяснила, что между нами ничего не может быть, потому что я люблю Болконского душой и телом. Артем усмехался, испытывая ко мне жалость. А мне было все равно.

Я грустила, не зная, чем себя занять и даже иногда плакала. Ночевать Артем никогда не оставался, и чем больше видел мою тоску и слёзы по другому мужчине, тем сильнее отдалялся. Я видела, что он разочаровался во мне, но, честно говоря, меня это радовало. Потому что для меня не существовало другого мужчины, способного так же сильно затронуть моё сердце. Чертов богатый и властный ублюдок как будто околдовал меня, заставил думать только о нём, перебирая в памяти то, что было с нами. В одну из суббот Артем поделился, что, кажется, встретил свою судьбу. Я была искренне рада за друга, я очень хотела, чтобы он обрел свое счастье. Теперь я знала, что такое настоящая страсть и какими должны быть отношения. Но сейчас от этого знания было только больнее.

Я владела информацией, что влюбленные женщины ведут себя одинаково, делают глупости и плачут по пустякам, а сейчас я на собственном опыте это постигла..., что любить по-настоящему, оказывается, может быть очень больно, потому что открыта для любимого... И он же сказал, что любит! Я поверила!!! А теперь... Теперь его предательство просто убивало... И я не знала, как смогу жить без него...

Через две недели от Иры я узнала, что Болконский разыскивает меня, несколько раз приходил в офис и допрашивал Божену. Вроде бы даже разорвал помолвку с Яной, и в компании других женщин замечен не был. От этих новостей сердце наполнялось теплом и радостью, мне снова захотелось жить.

Иногда я даже собирала вещи и рвалась к нему. Но потом вспоминала про дерево и оставалась на пустой даче. Ночами здесь было страшно. Мне все время казалось, что в дом кто-то проникнет. Я мечтала, чтобы Стас был рядом, охранял меня, согревая в объятьях.

Затем я злилась на свою слабость, и все начиналось по кругу, я заводилась, желая, чтобы чертов князь провалился сквозь землю.

Как же отчётливо я помнила руки, губы... Закрывала глаза и чувствовала терпкий аромат его кожи. Но нужно было как-то двигаться дальше. Серьёзных, стабильных, моногамных отношений Стас дать мне не сможет, а делить его с кем-то я просто не смогу, слишком сильны мои чувства к князю.

Болконскому важны деньги и положение в обществе. Ему необходима женщина «голубых кровей», иначе зачем бы он планировал жениться на дочери магната, к которой, судя по всему, был абсолютно равнодушен. До сих пор перед глазами стояла его сестра, смотрящая в мою сторону с презрением. Семья Болконского никогда меня не примет.

Вот только как забыть его признание в любви? Оно навсегда запечатлелось в моем сердце.

Но я смогу с этим справиться, переживу... И Стас успокоится и будет жить дальше, своей красивой, яркой жизнью. Мы оба будем!

Так я думала ровно до той минуты пока на грядки с картошкой, любовное посаженные матерью Артёма, не приземлился вертолёт.

Здорово перепугавшись, я выбежала из дома, но спуститься с крыльца не смогла, меня сдувало ветром от вращавшихся лопастей воздушного судна.

Спрыгнув с подножки и низко наклонив голову, к дому шёл Болконский. И все… Я забыла, как дышать. Не могла ничего с собой поделать, только растерянно улыбалась, не справляясь с нахлынувшими на меня эмоциями.

Стас шёл ко мне небритый и лохматый, с кругами под глазами, весь какой-то помятый, от былого лоска не осталось и следа. Но походка князя была все такой же властной. Поднявшись на крыльцо, он навис надо мной.

Болконский взглянул мне в глаза, и жизнь вдруг окрасилась яркими красками, моё сердце на мгновение просто остановилось, а потом забилось сильнее. Желание плакать пропало, захотелось спорить, выяснять отношения и смеяться..., захотелось всего и сразу.

Захотелось жить!

- Где он? – прорычал Болконский, не отрывая взгляда от моего лица.

 Я знала, что стоит ему сжать меня в объятьях, и я сдамся без боя. Когда он стоял так близко, во мне мгновенно пробуждалось желание.

- Кто? – прошептала я в ответ, совершенно забыв, что нахожусь на даче Артема.

Я опустила голову и улыбнулась, князь тьмы взбешен из-за того, что я укрылась на территории другого мужчины. Мне было сложно сдерживать порывы нежности, я дышала глубоко и часто, не помня себя от счастья. Мой князь стоял рядом, совсем близко. Даже смотреть на него было невероятным удовольствием.

Во мне боролось желание обнять его за то, что нашёл меня, а после дать пощёчину за историю с деревом, затем опять обнять и никогда не отпускать, потому что по-другому уже невозможно. Если бы только можно было простоять, прижавшись к нему, целую вечность... Но нашу проблему это не решало. Пришлось напомнить себе, что я хочу быть единственной.

 И тем не менее, взгляд Стаса с последней нашей встречи изменился, он смотрел на меня с тоской и безграничной печалью. Мы так и стояли на крыльце.

- Нельзя, - шептала я, разглядывая его чувственные губы, желая коснуться их пальцами, - приземляться где попало, твоего пилота лишат лицензии.

- И где же тот, кому я должен свернуть шею? – с ехидной ухмылкой повторил свой вопрос Стас.

 Но мы увидели и почувствовали друг друга, поэтому все перестало иметь значение, кроме нас самих. Все стало пустым и неважным.

Он смотрел на меня, а я на него, оба дышали глубоко и часто. Его серые глаза сводили меня с ума.

- Не знаю, - прошептала я, - наверное, на работе.

Он сделал шаг навстречу. Его взгляд менялся, он стал темнее, в нем появился голод. В серой глубине глаз вместо тоски вспыхнуло желание.

- Ну и как же мне узнать правду, чем ты занималась тут с ним целый месяц?

Стас с силой прижал меня к себе..., а я громко выдохнула, увидев во взгляде Болконского уже не желание, а жгучую потребность, почти одержимость…

Я замерла, не отводя от него глаз.

- Думаю, князь, - прошептала я, облизывая пересохшие губы, - что тебе нужен ультрафиолетовый фонарь для обнаружения следов спермы.

Стас рассмеялся:

- А у тебя есть?

Я тоже смеялась, жадно рассматривая его лицо.

- Мы не виделись месяц, а все что тебя волнует - это поимел ли меня Артём?

Сколько бы не прошло дней, а наша тяга к друг другу осталась неизменной.

- А он поимел? – хрипло спросил Стас, а затем покачал головой. – Не думаю. Ты бы не позволила. Ты моя, Добровольская, только моя.

И он был совершенно точно прав.

Стас медлил несколько мгновений, а потом впился в мои губы, жестко раздвигая их языком и вторгаясь в мой рот, даря почти болезненный поцелуй.

Глава 47

В тот момент, когда Стас меня поцеловал, мы остались вдвоём на все белом свете. Весь мир куда-то исчез, перестал существовать, растворился в наших стонах наслаждения. Поцелуи никогда не были настолько вкусными, а мой мужчина ни разу не вызывал такое сильное желание.

Я задыхалась, уцепившись за Стаса, крепко сдавив его каменные плечи, ухватившись за его сильное, спортивное тело, чтобы не упасть, потому что ноги не держали, став ватными от переизбытка чувств. Все внутри горело от его прикосновений. Ладони Болконского сжали мои ягодицы, а губы продолжали терзать рот. Из груди хриплыми клочками вырывалось дыхание. Я хотела этого мужчину. Желала его рук на своём теле, жарких поцелуев и ласк с первой нашей встречи, с самого первого взгляда глаза в глаза.

Он прижал меня к входной двери дачного домика, прошелся пальцами по бедрам, пытаясь стянуть маленькие спортивные шорты, лаская и возбуждая наглыми прикосновениями. Болконский мучил мои губы, жадно засасывал язык, играл с ним, пробуя, словно самое вкусное в мире лакомство. Затем спустился ниже, на шею, прикусил кожу, заставив вскрикнуть, потом зализал место укуса и снова укусил. Бесконечная пытка удовольствием.

Мое тело выгнулось ему на встречу, закололо кончики пальцев. Стас погладил грудь через футболку и лифчик, нащупал сосок, сжимая и покручивая, продолжая при этом водить языком по шее.

Мы не разговаривали, потому что не могли остановиться, прервать этот вихрь страсти, что захватил нас обоих. На крыльце были деревянные перила, покрашенные белой краской. Стас отстранился, прошёлся по моему телу жадным, голодным взглядом, затем снова притянул меня к себе, и, рывком сдирая шорты, усадил на перила.

Князь провел рукой по низу моего живота, погладил лобок, не скрывая своих намерений. Я закрыла глаза, тело свело от немыслимого желания. И уже через мгновенье я почувствовала у себя между ног возбужденный член. Стас наклонился, горячие губы прошлись по щеке, возле уха, облизали мочку. Стас дразнил меня, удерживая себя на грани и не входя. Моё тело извивалось, тянулось к потрясающему мужчине, моему князю, самому желанному и любимому. Кончики пальцев покалывало от желания. Я застонала, умоляя его взять меня. Но Стас улыбнулся, снова потерся, играя в опасную игру. Это ощущение небывалой близости и желание, чтобы Болконский заполнил меня до самого основания свело нас обоих с ума. В каком-то бешенном порыве страсти он целовал мои плечи, шею, снова губы. Мой самый восхитительный любовник на свете. Я снова выгнулась, притягивая его крепкие ягодицы, сжимая, наслаждаясь их твердостью.

И, наконец, он вошел, одним резким толчком, так, что я всхлипнула, пытаясь удержаться на узком бортике перил. Я хотела соединиться так глубоко и полно, как только было возможно. О боже мой, ничего подобного никогда и ни с кем у меня не было. Сильнее, вжаться до боли, слиться, врасти в его тело, чтобы стало невероятно прекрасно внутри.

Я забыла про возможных соседей по даче, я понятия не имела, улетел ли вертолет. Я слышала его хриплые стоны и скрип перил, что едва удерживали мое вибрирующее от удовольствия тело. Перила покачивались, а Стас вбивался в меня, заставляя тереться о него в поисках еще большего наслаждения. Я помнила это, помнила, как с ним хорошо, но в тоже время, сегодня, все было как-то еще острее, как-то по-новому.

- Я люблю тебя, - прошептал Стас, - когда я скользнула ладонями по его коже, забралась под майку, трогая самого красивого для меня мужчину.

Ощущение твердости его мышц, крепости спортивного тела окатили меня волной еще большего удовольствия.

- Люблю, - все, что смогла я выдавить из себя.

В какой-то момент Стас уже не целовал, он просто смотрел, как с каждым ударом я взлетала все выше, кричала, прижимая к себе его еще сильнее, испытывая нет, не удовольствие, а экстаз в чистом виде.

Стас не дал мне свалиться с крыльца, удержал, мощно вколачиваясь, пока не зарычал сам, теряя рассудок и чувство пространства.

А затем поднял голову и долго смотрел в глаза. По моей щеке потекла слеза счастья, не знаю откуда она взялась, но Болконский слизал ее, а затем поцеловал в губы, аккуратно снимая с хлипких деревянных перил, что почти развалились под нашими разгоряченными телами.

Глава 48

Давящая тяжесть в груди, что он ощущал весь этот месяц, наконец-то, исчезла. Рядом с Алиной Болконский смог вздохнуть полной грудью. Ни с чем несравнимое ощущение, когда находишь лекарство от давно мучающей болезни. И как же так неожиданно получилось, что Добровольская стала и самым сладким недугом из всех существующих, и его лекарством?!

Еще полгода назад Стас и помыслить не мог, что не сможет жить без женщины. Безумие, да и только.

Помещение, в которое зашел Болконский, было и кухней, и столовой, и залом одновременно. Чего тут только не было. В одном углу стояли тяпки, резиновые сапоги и эмалированные тазы, в другом полиэтиленовая пленка для теплицы. На столе, покрытым скатертью в цветочек, стояла вымытая посуда из разных сервизов, была даже гжель. На окнах висели белоснежные кружевные шторы в пол. Стены и потолок, обитые вагонкой, тонировали белой морилкой. На второй этаж домика вела деревянная лестница с балясинами, выкрашенная в неожиданно яркий зеленый цвет. Остро пахло мятой и укропом.

- Ну и халупа, - рассмеялся Болконский, осмотревшись.

Он наклонил голову чтобы не треснуться головой о деревянную балку под потолком. Но Алина, что вошла в дом первой, не обернулась, и шутку его не поддержала. Она притихла, стоя к нему спиной у окна.  Его заноза едва заметно дышала, обняв себя двумя руками. С тех пор, как они предались совершенно безрассудному сексу на крыльце чужой дачи, Алина не проронила ни слова.

Стас улыбнулся, засунул руки в карманы и слегка качнулся на месте. Он не мог отвести глаз от фигуры любимой женщины. В свете уходящего солнца Добровольская с поднятыми волосами, заколотым на затылке, открытой шеей и круглыми маленькими плечами была настолько красива, что у него защемило сердце. Он знал, почему она молчит. Прятаться и юлить времени не осталось. Ласками и поцелуями, которые сводили с ума обоих, лишая возможности думать о последствиях своих поступков, уже не отделаешься. Им нужен был тот самый прямой разговор, который поставил бы все точки над «и». Но Стас не переживал по этому поводу, он все решил, ему больше нечего было скрывать. Добровольскую он никуда не отпустит, ему не нужен никто, кроме этой женщины.

Он подошел к ней сзади и нежно подул на кожу шеи, замечая едва уловимую дрожь её тела, которая возникла от теплого ветерка его дыхания. О, и он, оказывается, за этот месяц открыл в себе способность глубоко чувствовать любимую женщину, потому что почти сразу понял, что она волнуется от того, что он так близко, но и боится того, что он уйдет. Глупая, глупая Добровольская. Болконский заберет ее с собой. Бесконечно прекрасную, восхитительную, умную и красивую…

- Так продолжаться больше не может, - прошептала Алина, не оборачиваясь.

Стас, повел пальцем по ее предплечью, лаская и поглаживая свою женщину.

- Я не могу спать с тобой, когда тебе захочется. Получается у нас очень круто, я не спорю, но содержанкой твоей быть не смогу и любовницей за спиной у жены из высшего общества тоже. Это слишком больно.

Стас взял ее ладонь и прижал к губам, покрывая поцелуями изящные пальчики, посасывая каждый. Тело снова наполнилось желанием, рядом с Добровольской он становился озабоченным придурком.

- Собирайся, поедем домой, - прохрипел Стас.

У них было много дел..., им нужно было закрыться вдвоем на неделю с едой, напитками и кроватью на всю комнату.

Алина развернулась, теперь она смотрела ему прямо в глаза. Такая не похожая на ту острую на язык охотницу, что он встретил когда-то в парке. Она нравилась ему разной. И когда злилась, и когда стонала под ним, и даже, когда была напряжена, в ожидании его ответа, как сейчас.

- Но у нас нет дома, Болконский, - отмахнулась Алина, сердито вглядываясь в его лицо.

- У нас много домов, Добровольская, - улыбнулся Стас.

Алина криво усмехнулась, но взгляд не отвела, продолжая тревожно всматриваться в его лицо, не понимая, что он имеет в виду.

- И ЧТО же у нас дальше? – не могла не уточнить Алина.

- А дальше ты будешь печь мне по утрам блины, а потом ждать после тяжелого дня в офисе, абсолютно голая, теплая и жаждущая моей любви, в нашей огромной постели. Ты будешь мне рассказывать, какого дурачка вы окрутили с Боженой на этот раз, а я попытаюсь подружиться с тем толстым котом, что расцарапал мне руку.

 Алина рассмеялась, а Стас снова прижал ее к себе.

- Только я и ты? –  ну, ей же нужен был конкретный ответ, но взгляд уже изменился, стал горячее и игривее.

 Стас чувствовал, что если Добровольская будет смотреть на него такими глазами, то он снова снимет с нее шорты и продолжит то, что они начали на крыльце.

- Только ты и я, - твёрдо подтвердил Стас, жадно целуя.

И это был совсем другой поцелуй..., когда между ними уже никто не стоял, были только он и она.

Глава 49

Встречаться, как это было раньше, у нас не получалось. Это оказалось слишком сложно из-за загруженности Стаса и моей не совсем обычной работы. Выкраивать время, чтобы сходить куда-то вместе, становилось все сложнее. А видеться нам теперь нужно было постоянно, так как после пары дней разлуки у обоих просто начиналась «ломка». Поэтому мы почти сразу съехались и стали жить в одной из огромных квартир Стаса в элитном районе.

Иногда Болконский приходил с работы раздраженным, нервничал, если что-то не получалось или шло не по плану, тогда я клала руки на его плечи, разминая и успокаивая. И мой любимый князь, делясь проблемами, начинал путаться в показаниях, перемешивая слова с невнятным мычанием.

И спустя какое-то время, когда я чувствовала, что негативные эмоции Болконского начинали разряжаться, я вела его в ванную комнату. Я знала, что ему нужно выговориться, поэтому медленно расстёгивая дорогую дизайнерскую рубашку, я старалась внимательно слушать о нерадивых инвесторах и глупых, недальновидных партнёрах, но потом, постепенно раздевая моего мужчину, я забывала обо всём и, меня охватывало уже привычное рядом с ним возбуждение.

Разглядывая его потрясающее, сильное тело, я не могла унять бешеного сердцебиения, нежно касаясь ладонями золотистой от легкого загара груди, спускаясь все ниже, ощущая впечатляющий рельеф пресса под подушечками пальцев. Стас продолжал свой рассказ, а под моими руками перекатывались твёрдые мышцы.

Я получала удовольствие, стягивая с него рубашку, сжимая каменные предплечья. Затем, медленно опускалась на колени, аккуратно, не торопясь, спускала по ногам его модные брюки, наслаждаясь их приятной, на ощупь, тканью.

И, несмотря на то, что Стас еще говорил о работе, глядя на образовавшийся внушительный бугор на его боксерах, я улыбалась. Как и я, оставшись со мной наедине, Болконский был не в силах контролировать свои желания.

Мне нравилось трогать его спортивные от постоянных тренировок ноги, игриво сдавливать каменные ягодицы, слегка царапая бедра. В такие минуты, я, не подымаясь с коленей, пальчиками чертила узоры на прокаченных икроножных мышцах. Даже его ступни были великолепны.

- Добровольская, ты меня не слушаешь, - смеялся Стас.

- Хм? - я удивлённо смотрела ему в лицо.

 Ах да, похоже, я и вправду теряла нить разговора.

Я никогда раньше не стояла перед мужчиной на коленях.

Но..., как менялся его взгляд, когда Стас именно так видел меня перед собой, смотрящую на него с обожанием снизу вверх... Он вел пальцем по моему подбородку, касался губ. Я закрывала глаза, ласкаясь об его сильные ладони.

- Раздевайся, - хрипел Стас, останавливаясь в разговоре, где-то между пакетами акций и сбербанком.

Глядя ему в глаза, и все еще сидя на полу, я покорно стягивала с себя шёлковый халатик. Затем мы оба заходили в душ. Хотя я побывала там совсем недавно, когда пришла после работы, даже мои волосы высохнуть не успели. И ванна мне совсем не требовалась. Но рядом с обнажённым Болконским, я плохо соображала, что делала.

- Так что там со стратегией коммуникаций? -  шептала я, выдавливая гель для душа на свои ладони.

Мочалку я не брала, намыливая его руками, так у меня был повод продолжать гладить тело этого потрясающе красивого мужчины, моего мужчины. Мои руки скользили по его коже. Мне нравилось трогать своего князя, лаская твёрдый живот, прогуливаться кончиками пальцев по распутной дорожке волос в паху.

- Алина, - хрипел Стас, улыбаясь, - я думал, что не смогу даже разговаривать, так сильно вымотался сегодня…

Я понимающе кивала, сосредоточиваясь на плавных, ритмичных ласках внизу его живота. Мне было приятно делать то, что я делала. Скользить вверх – вниз, обхватывая его вздыбленную плоть ладонями, наблюдая за тем, как Стас откидывается на стену, нуждаясь в дополнительной опоре. Пена стекала между моих шаловливых пальцев, красиво и медленно сползая по его телу.

Но зачастую, вдоволь насмотреться я не успевала, оказываясь грубо прижатой к мокрой стенке душевой кабины. Эти страстные порывы Болконского были немыслимо возбуждающими. Стас резко хватал мои ноги, закидывая себе на поясницу.

Разговоры о работе заканчивались. Вначале, обычно, моя попка билась о стенку кабинки, затем, когда Стас властно разворачивал меня, прогибая в пояснице, к ней прилипала грудь и щека. Взаимное желание скручивало нас обоих, заставляя сливаться в любви и страсти, выжимая друг друга до самого основания, без остатка. Учитывая нашу бесконечную тягу друг к другу, опасаясь слишком скорых последствий, я начала пить противозачаточные таблетки.

Нам с Болконским нравилось чувствовать друг друга, вот так невероятно полно, кожа к коже, без всяких преград.

Когда дело, наконец-то, доходило до ужина, я обычно сидела у Стаса на коленях, мечтательно перебирая влажные волосы на затылке и прижимаясь к его мокрому после душа телу.

Нет, ну, конечно, у нас не всегда все было так идеально.

Например, мы никак не могли прийти к согласию по поводу моей работы. Стас считал, что мне надо заканчивать заниматься этим непотребством, потому что если кто-то из его друзей или партнёров узнает, чем зарабатывает его женщина, его поднимут на смех. А ещё мы много спорили из-за подарков. Он заваливал меня украшениями, покупал дорогую одежду и обувь, которую посыльные просто приносили, в пакетах и коробках, а что мне не подходило или не понравилось, уносили обратно. Так, буквально за месяц, Болконский ненавязчиво сменил почти весь мой гардероб. А в доме появлялась все новая и новая техника. Но, однажды, к подъезду для меня подъехала новенькая Toyota Land Cruiser, прямо из салона. Пришлось устроить скандал..., но подарок я всё же приняла, потому что Стас твёрдо сказал, что моя безопасность для него важнее всего, а ещё он специально заказал машину глубокого тёмно-синего цвета, который мне нравился. 

Так что, да, мы ссорились, ведь трудные характеры никуда не делись, да и упрямством природа с лихвой наделила обоих..., и происходило это обычно громко, иногда мы даже швыряли друг в друга тем, что попадалось под руку, но долго злиться друг на друга, как и, молчать, затаивая обиды, не могли, а уж мирились всегда одним и тем же, горячо любимым нами способом.

Существовала у нас ещё одна проблема, Стасу необходимо было, чтобы я при полном параде сопровождала его на званных балах и вечеринках. Во-первых, ему надоело объяснять всем женщинам, что у него есть любимая, а во-вторых, было откровенно скучно одному, и хотелось проводить время в компании, моей любимой компании. Но я понимала, что это очень помешает нашему с Боженой бизнесу. Алина Добровольская не должна быть светской львицей, иначе не сможет приходить «по делу» на такие мероприятия, оставаясь незамеченной. А в ночные клубы мы вообще ходить перестали, потому что едва успевали насытиться друг другом.

И ведь, кроме всего прочего, были еще его командировки и мои ночные дежурства в офисе, которые так жутко не нравились Болконскому. Но стоило нам начать целоваться и все проблемы куда-то исчезали.  Я безумно сильно любила своего князя и, судя по всему, он также сильно любил меня.

А ещё Стас мечтал познакомить меня со своей семьей, но я очень противилась этому, к тому же с сестрой я уже и так была знакома, благодаря её инициативе.

 Глава 50

Мы с князем становились все ближе друг к другу. И в один прекрасный день, полгода спустя, мне все же пришлось уступить Болконскому. Стас победил в нашем бесконечном споре, и я приняла приглашение на торжественное открытие очередной громкой экспозиции в их с сестрой галерее. Это было смешно, потому что, когда-то давно, Болконский выставил меня оттуда с помощью своих охранников. Но как признался сам Стас, он тогда дико приревновал меня к богатому придурку, вокруг которого я крутилась в тот вечер. Я не держала зла на князя, ведь мы с девчонками проникли туда незаконно.

Подготовка к вечеру оказалась жутко утомительной. До мероприятия, которое начиналось в восемнадцать часов, мне пришлось посетить парикмахера и визажиста, к счастью, маникюр и педикюр я сделала заранее. И когда, наконец, я вышла к машине, Стас, сидя на капоте своего автомобиля, закашлялся. Меня это повеселило, потому что я впервые увидела, чтобы Станислав Эдуардович смутился.

На мне был наряд ультра мини, что вместе с черными туфлями лодочками на тонкой золотой шпильке отлично подчеркивал стройные ноги.  Вечернее платье глубокого зеленого бутылочного цвета, было с длинными рукавами, полностью закрытое сверху, но очень-очень открытое снизу...

Тонкий золотой пояс в цвет отделки носиков и ремешков туфель вокруг щиколотки, акцентировал внимание на талии, зрительно делая ее тоньше. Образ заканчивала меховая накидка. Болконский смотрел на меня, не отрываясь. И когда мы сели в машину, а водитель завел мотор, Стас продолжал прогуливаться по мне жадным, недвусмысленным взглядом.

- Прекрати, - улыбнулась я, отвернувшись к окну и закинув ногу на ногу.

- Я даже не знаю, как это описать, - восхитился Болконский.

На заднем сидении его автомобиля места было достаточно, но Стас придвинулся ко мне вплотную, прижимая к дверце машины, положив руку на мое колено, властно сжимая и поглаживая. От его сильных ладоней по телу сразу же побежали мурашки.

 - О чем ты думала, Добровольская? Мне придётся весь вечер отгонять от тебя богатых мужиков со стояком.

- Стас! – рассмеялась я.

А князь потянулся ко мне и нежно поцеловал возле ушка, потом губами спустился к шее. Я закрыла глаза, затаив дыхание от удовольствия. До встречи с Болконским, я понятия не имела о таком множестве эрогенных зон на своем теле.

Машина остановилась у главного входа. По дороге к галерее Болконский обещал, что внутри прессы не будет. Фотографии с выставки сделают его люди, после чего распространят по необходимым изданиям. Но как только мы вышли из автомобиля, на нас со всех сторон обрушились вспышки фотокамер и многочисленные вопросы. И началось...

«Станислав Эдуардович, это та, ради которой вы оставили Яну Лебедеву? «Даму нам не предоставите?» «А во сколько насчитывается её состояние?» «Это временное увлечение или что-то серьёзное?»

От звуков щелкающих фотоаппаратов, мелькающих незнакомых лиц и десятков навалившихся вопросов у меня заложило уши, и даже закружилась голова. Я никогда не хотела быть в центре внимания. Но это часть жизни моего мужчины и мне предстояло с этим смириться. Стас вопросы игнорировал, и, взяв меня за руку, молча, повел к входу в здание.

Оказалось, что мы слегка опоздали.  И когда вошли в зал, все уже собрались. Присутствующие гости, словно сговорившись, все сразу обернулись, с интересом нас разглядывая. Стас переплел наши пальцы и повел меня через центр зала. В ту секунду мне показалось, будто я абсолютно голая прогуливаюсь по подиуму. Почему-то вспомнились многочисленные совместные фотографии Болконского с Яной. На подобных мероприятиях, Стас сжимал ее запястье или брал ладонь в свою руку, как водят маленьких детей на прогулку. А наши пальцы он переплел, периодически сжимая и чувственно поглаживая мою ладонь. Это было совсем другое прикосновение – это было сексуально.

- Не дергайся, ты здесь самая красивая. Это всего лишь открытие модной экспозиции. Здесь все свои.

Вот именно это и пугало больше всего. Стас и Маргарита открыли выставку работ знаменитого французского фотографа под названием «Великолепные», посвященную индустрии высокой моды. Снимки мне очень понравились. Талантливая француженка изобрела свой собственный стиль, знаменитое диагональное кадрирование, кривое и перевернутое, своего рода знак творческой манеры. Снимая с нижней точки, фотограф пыталась передать геометрию пространства моды.

После официальной части мы перешли в зал, где был запланирован торжественный фуршет. В какой-то момент я расслабилась. На нас со Стасом перестали обращать внимания, все разбрелись по углам, наслаждаясь закусками и напитками.

- Извини, я на секунду, -  приобнял меня за талию и поцеловал в висок Болконский.

Оставив меня одну, он подошёл к важному мужчине в костюме от Армани, что так же выступил на мероприятии.

Я увлеклась тарталетками, какое-то время весело переписываясь с Боженой, сообщившей мне, что где-то здесь есть наш потенциальный клиент, и я могу присмотреться к нему. Расслабившись, я не сразу заметила, что ко мне неожиданно кто-то подошёл.

- Вы, наверное, та самая Алина, что ловко командует проститутками?

Несмотря на возраст, заговоривший со мной мужчина, был красив и статен, наверное, так будет выглядеть мой князь лет через двадцать пять. Трусихой я никогда не была, более того, часто рисковала и шла ва-банк, когда дело касалось нашего бизнеса. Я играла с огнём, плела сети для богачей, устраивая судьбы девушек, обратившихся к нам с Боженой. Но сейчас в моем сердце жила любовь, делая меня ранимой. Взглянув в серые глаза, очень похожие на глаза моего мужчины, я впервые в жизни растерялась, не зная, как себя вести. Для него я причина, по которой расстроилась очень выгодная сделка и, скорее всего, он меня за это ненавидел.

- А вы, наверное, Эдуард Станиславович, который мечтал получить внуков от наркоманки?

Мужчина холодно рассмеялся, бесцеремонно разглядывая меня. Похоже, что для знакомства с отцом парня, наряд я выбрала неправильный.

- Он рассказал вам?

- Нетрудно было догадаться, - я взглянула на Стаса, который так увлекся беседой, что не заметил своего отца, подошедшего ко мне.

- Я бы не стал называть прекрасную Яну таким категоричным словом.

- Это уже первая ступень, все с чего-то начинают, - возразила я.

Рядом с нами остановился официант с подносом.

- Вина не желаете?

 Он подал мне бокал с золотистым напитком.

- Только, если оно не отравлено.

Отец Стаса рассмеялся:

- Вы сорвали очень выгодный брак, Алина, надеюсь, вы этого стоите.

Болконский старший улыбнулся, смерив меня ледяным взглядом.

 - Чего я стою, лучше узнать у вашего сына.

Эдуард Станиславович уже сделал несколько шагов от меня, а я успела даже выдохнуть с облегчением, как вдруг он вернулся, и прошептал, так, чтобы слышать, могла только я, замораживая вокруг даже воздух:

- Мой сын без ума от вас, и если вы с ним ради денег, я вас четвертую, Алина. И я сейчас не утрирую, связи есть не только у Стаса. Приятного вечера.

Старший Болконский изобразил ледяную улыбку на красивом лице и, грозно посмотрев на меня сверху вниз, наконец-то, ушёл из зала.

Я ни капли не испугалась, ведь Стаса я любила по-настоящему, но настроение испортилось, да, и аппетит пропал. Стас, видимо, резко прервать разговор не мог, но с тревогой смотрел в мою сторону, обнаружив отца со мной рядом, а когда он отошёл, заметно успокоился.

Спустя какое-то время, когда я решила еще раз осмотреть экспозицию, с двух сторон, перебивая друг друга, ко мне подкрались две абсолютно одинаковые девушки-близняшки.

- Вот, кто украл нашего Стасика, - хихикала одна из красивых шатенок.

Я посмотрела ей в лицо и мне стало не по себе. У нее на щеке была родинка, очень похожая на мою собственную, видимо, Стасу нравилась эта пикантная деталь на женском лице. Я сразу догадалась, что это его бывшие любовницы.

- Что ж ты такого умеешь, что он забыл обо всем на свете? - бесцеремонно развернула меня к себе другая, точно такая же, ее сестра.

- Жаль, что Стасик совсем не тусит больше, - перебила ее первая.

- И не говори, мне так нравился его ловкий язык между моих ножек.

В их голосах непроизвольно звучали нотки женской ревности, они завидовали, что Стас сделал меня своей постоянной женщиной, ввел в общество, демонстрируя всю серьезность наших отношений.

Мне стало противно. Я не была к этому готова, знала, но не думала о том, что могу вот так столкнуться лицом к лицу с его прошлым. Как же все было просто, когда я не испытывала этой всепоглощающей любви.  До наших отношений Стас не сдерживал своих желаний, а это значит, что на каждой вечеринке, званом вечере или благотворительном балу могут быть женщины, которых он трахал. Я забыла про это, я расслабилась, купаясь в своих чувствах.

Любовь делает нас лучше, но и она же ранит, причём иногда гораздо сильнее. Я не была зациклена на бывших партнерах, и не считаю, что секс - это что-то такое, с чем нужно носиться, у всех есть прошлое, и у меня тоже. Но я любила Стаса, любила его рот и язык тоже любила. Сейчас меня просто макнули в дерьмо лицом, а я не успела задержать дыхание и наглоталась, как следует.

- Вам стоит пореже раздвигать свои ножки, а то ведь так можно и забыть, кто конкретно побывал между ними, - я ответила совершенно спокойно, и стараясь не показать, насколько сильно меня это задело, пренебрежительно улыбнулась, салютуя молодым шлюшкам своим бокалом, - приятного вечера, девочки.

И отошла в сторону, начав непринужденную беседу об экспозиции с кем-то из гостей.

В машине, по дороге домой, я молчала. Стас слишком хорошо знал меня, чтобы не заметить.

- Посмотри на меня, - повернул он мое лицо к себе, взяв за подбородок. - В глаза посмотри, Алина. Это все еще я, твой Стас, ничего не изменилось. Что наговорил отец?

- Отец рад со мной познакомиться, просто…

Я не смогла на него смотреть, перед глазами все еще стояли те родинки, так похожие на мою.

- Что просто? – довольно грубо потребовал ответа Стас.

- Твои девицы…, они повсюду.

Стас отпустил мой подбородок и сел ровно, поправляя брюки.

- Так, - выдохнул он, глядя перед собой, -  я давал тебе повод для ревности, Алин? Ты готова отказаться от нас, из-за завидующих тебе баб? Да, я спал с ними, сразу с двумя.

Конечно, он видел, кто подходил ко мне, он ведь не сводил с меня глаз.

- Ты это хотела знать? - не унимался Болконский. -  Я не горжусь этим. Но был момент, когда меня уже ничего не вставляло, череда одинаково доступных телок, красивых телок. Очень сложно сгорать от желания, когда можешь получить любую. Но я тогда даже не был с тобой знаком. Зачастую, я был слегка пьян и просто хотел удовлетворить потребности своего тела. Это правда.

Я отвернулась к окну, но злиться на него не имела права. Я знала в кого влюбилась, я ведь изучила его с ног до головы. Но женское сердце такое глупое… Прошло несколько минут, мы застряли в пробке, водитель включил приятную музыку, и злость постепенно отступала. Так было всегда, когда мой князь был рядом. Стас стал в упор смотреть на меня, пытаясь привлечь внимание и помириться.

- Ты просто ревнуешь, Добровольская, - улыбнулся Болконский, положив руку на мое колено.

Я наклонилась к нему и шепнула на ухо:

- Не дождешься.

А Стас тут же полез ко мне под юбку, но так как юбка была очень короткой, он моментально добрался до трусиков, и мне пришлось треснуть ему по рукам, взглядом указав на водителя.

А он прижал меня к себе, обнимая за плечи.

- Есть только ты…

И я ему поверила. Конфликт был исчерпан. А рука Стаса снова оказалась у меня под юбкой. Я пыталась ее вытащить, на заднем сидении между нами завязалась борьба. Водитель упорно смотрел на дорогу.

- Я, кстати, хочу тебя, - выдохнул мне в губы Болконский, пытаясь поцеловать очень развратным, глубоким поцелуем.

- Правда? Ах, какая жалость, - толкнула я его в грудь, отодвигаясь.

- Что это значит, какая жалость? – придвинулся обратно Стас.

- Я обижена и ничего не будет, князь.

- Правда? – повторил мои слова Стас с той же самой интонацией, что была у меня, а затем ловко развернувшись, подтянул за ноги, опрокидывая на заднее сидение.

Стас навалился на меня сверху, ловко устроившись между моих бедер.  Ему было неудобно, пришлось согнуться в три погибели. Места было мало, я визжала, отбиваясь. Водитель по-прежнему делал вид, что нас не существует.

 – Если ты не согласна на секс дома, значит, он будет прямо сейчас, без твоего согласия.

Это звучало дико возбуждающе. Мое тело прострелило желанием, а трусики намокли.

- Ты совсем сдурел, Болконский? Мы не одни в машине.

- Конечно, совсем сдурел, - забавно набычился Стас и жадно поцеловал в губы, нагло проникая в мой рот языком, - ты же видела себя в этом наряде?! Бл*дь, да я едва дотянул до конца мероприятия!!!

Глава 51

К счастью, Стас свое обещание не выполнил. Мне удалось отбиться и вырваться из остановившегося возле нашего дома автомобиля, сам Болконский слегка задержался, беседуя о чем-то с водителем.

Я побоялась замерзнуть, но поднявшись на лестничную площадку, я вспомнила, что ключей у меня нет. В мой модный сверкающий клатч уместились только помада и зеркальце. Я присела на подоконник, ожидая, когда придет мой мужчина.

- Привет, красавица, - не сводя с меня глаз, Болконский поднимался по ступеням.

И вот тогда в моей голове родилась идея. Мне очень хотелось забыть то, что произошло на вечере. Выкинуть из головы всех этих людей, оставшись только вдвоем. Я решила сделать вид, что вижу Стаса впервые.

-  Извините, не думаю, что мы знакомы, - безразлично отвернувшись, я подтянулась и села на подоконник полностью, закинув при этом ногу на ногу.

Стас поднялся на площадку и встал прямо передо мной.

- Но мы могли бы познакомиться, - игриво улыбнулся князь, подыгрывая мне.

- Не думаю, - взглянув в сверкающие серые глаза, я поняла, что изображать безразличие все сложнее, – я не знакомлюсь в транспорте, общественных местах и подъездах, извините.

 Взгляд Болконского потемнел, похоже, эта игра возбуждала не только меня, я специально смотрела за его спину, игнорируя и слегка болтая ногами.

- Зачем же вы сидите возле моей двери? – прошептал князь, улыбаясь.

- Это ваша дверь? – притворно удивилась я, облизывая губы, и Болконский, конечно, заметил.

Он утвердительно и очень медленно кивнул.

- Видимо, я перепутала адрес, - пожав плечами, я сползла с подоконника и прошла мимо князя.

Он нагло осмотрел меня с ног до головы, его глаза искрились, одним движением Болконский властно преградил мне путь, не давая спуститься с лестницы. Я вздрогнула, сердце подпрыгнуло и заколотилось, реальность вокруг смазалась, превращаясь в расплывчатую картинку. Я до конца не понимала, как он может будить во мне столько желания, просто находясь рядом, даже не прикасаясь.

- Вообще-то у меня есть мужчина, - продолжала я свою игру.

- Ему повезло, - прохрипел князь, заглядывая мне в лицо, - меня зовут Стас.

Я знала этот взгляд, полный желания, все внутри Болконского требовало обладания. Сплошные инстинкты. Стас приблизился вплотную.

- Ваше имя мне не к чему, - возмутилась я и отошла в дальний угол площадки, открыла клатч, - черт, я забыла телефон. Мне нужно сообщить парню, что я зашла не в тот подъезд.

Стас развернулся, засунул руки в карманы, ткань натянулась, очерчивая телефон в его брюках.

- Какая жалость, - усмехнулся Болконский, - и я свой смартфон оставил в машине.

Он снова осмотрел меня:

- Но, - он сделала многозначительную паузу, -  у меня дома есть стационарный телефон.

- Ну, уж нет, - рассмеялась. - Не думаю, что это хорошая идея, - глянула я на Болконского с наигранным недоверием.

- Ну, как хотите, - пожал он плечами и направился к двери, вставляя ключ в замочную скважину, – в этом районе полно маньяков.

- Каких еще маньяков?! - сыграла испуг я.

- Сексуальных, конечно.

Стас распахнул дверь и махнул рукой, приглашая внутрь квартиры.

- Нет, я боюсь, - стояла на своем, гордо скрестив руки на груди.

- Я вас не съем…, наверное.

 Наши глаза встретились, в глазах Стас играли чертинки.

- Мой парень это не одобрит, - покачала я головой, не двигаясь с места.

- Скажите, что вам дала позвонить старушка с площадки этажом выше, - улыбнулся Болконский, все еще приглашая войти.

- Какой вы, однако, изобретательный.

- Ооо, красавица, вы даже не представляете.

Я топнула ногой, раздумывая, а потом все же двинулась с места.

- Ладно, я думаю один звонок ничего не изменит. Просто скажу ему, что я…

- В третьем подъезде, - подмигнул мне Стас.

И, прихватив клатч с подоконника, я решительно шагнула внутрь квартиры. Здесь царила кромешная тьма. Полная луна за окном освещала коридор тонкой полоской лимонного света, продолжая играть, я дошла до стены, где весела трубка телефона. Ни он, ни я не разулись. Меховая накидка сползла с моих плеч, я швырнула ее на кресло. А в следующее мгновение, я ощутила, как мужская рука легла мне на живот, Болконский уверенно прижал мою спину к своему животу.

- Отпустите меня, немедленно!

Я начала сопротивляться, будто и в самом деле была в квартире незнакомого мужчины. Меня безумно, просто невероятно заводило то, что мы делали.

- Как-то неубедительно сопротивляешься, незнакомка, - Стас лизнул мою щеку, не давая вырваться. – Твоему парню не стоит выпускать тебя из дома одну в таком наряде, - он сделал паузу, еще раз лизнул возле уха, поглаживая мой живот немного ниже. – Я бы не стал…

- Вы не в моем вкусе, вы, конечно, симпатичный, но…- визжала я, брыкаясь.

- Но что? – резко втянул воздух Болконский.

- Отпусти, - простонала я, забываясь от близости Стаса.

- Чувствую твой женский запах, вот тут, - Стас коснулся меня между ногу, сделал несколько круговых движений, вырывая мои хриплые стоны. - Ты излучаешь желание, течешь соками, вряд ли ты хочешь, чтобы я тебя отпустил...

Я ощутила дрожь во всем теле. От прикосновений Болконского я погрузилась в сладкую негу. Эта игра в незнакомцев будоражила нас обоих, невероятно возбуждая. Он отклонил мою голову и спустился на шею, потягивая кожу глубокими поцелуями-засосами. Сердце стучало, как сумасшедшее. Не знаю, как ему удавалось будить во мне столько желания, но все мое тело дрожало.

Сильные пальцы сжали грудь через ткань платья, его движения стали резче, прикосновения жестче и настойчивее. Не включая свет и не разворачивая к себе лицом, Стас подтолкнул меня к журнальному столику, заставив опереться о него руками.

Моя голова кружилась, колени подкашивались, - все чего я хотела - это почувствовать его внутри. Стас не давал мне обернуться. Прогнув в пояснице, приподняв мои бедра, устанавливая мое тело так, как ему нравится, он потянул молнию платья на спине, затем наклонился. Горячие губы прошлись по линии позвоночника. Но вечерний наряд с меня Стас не снял, царапая кожу бедер, он задрал мне подол, стянул трусики, оставив чулки, и сжал ягодицы стальными, сильными пальцами.

- Всего несколько минут, красавица, и я тебя отпущу, - прохрипел Болконский, сжав мои волосы в кулак, голову тут же закололо от боли.

Но меня это не испугало, скорее наоборот, с Болконским все казалось правильным, желанным и ужасно сексуальным. Я услышала звук расстёгивающейся молнии ширинки.

Стас ворвался в мое тело одним толчком, и резко задвигался, стараясь биться о мои ягодицы, как можно сильнее. Входить глубже, до безумного, райского забвения.

- Красивая, - его хриплый рык отозвался во мне желанной и сладкой болью возбуждения.

Каждое движение отдавалось тягучей вибрацией, мучительным наслаждением. Сейчас, в темноте нашей квартиры, после небольшой перебранки в машине и придуманной мной игры, Стас был другим, он как будто сорвался с цепи. Болконский трахал незнакомку! И это было потрясающе. Стас меня укусил за плечо, не очень сильно, но я выгнулась, как от хлесткого удара. Он хотел меня и не мог насытиться.

И я хотела его, всего, целиком, до конца. Всегда вместе, вот так, пока дышим, пока существуем… Мне очень хотелось его поцеловать. Но он не давал мне развернуться, придерживая за шею, припечатывая к столу грудью, и эта власть Болконского надо мной сводила с ума еще больше. Я кусала собственные губы, мечтая облизать его рот.

Впрочем, комната вокруг закружилась, меня перестали интересовать поцелуи, я неслась к вершине наслаждения. Это было чувство наполненности, ощущения счастья, лёгкости, полета и эйфории. Я вскрикнула первой, а потом зарычал Стас, дернулся и замер. Аккуратно подымая со стола, он повернул меня к себе, поцеловал в губы и обнял, прижимая к груди.

- Добровольская, я, кажется, в который раз, опять влюбился в тебя! - громко рассмеялся Стас, - только ты могла придумать такое.

А я довольно улыбнулась, нежно целуя грудь своего князя в полурасстегнутой рубашке.

Глава 52

В последнее время в офис обращалось девушек гораздо больше, чем прежде. Слава о том, что я живу с олигархом, сделала нашу контору жутко популярной. Девчонки считали, что если я сама так устроилась, то помогу им тоже. Но вести мы с Боженой могли только одно дело. К тому времени Ира вышла замуж, и мы взялись за богатого бизнесмена, успевшего поработать с немецкими, швейцарскими и английскими компаниями. У этого человека, входящего в списки самых богатых людей Москвы, было жилье в столице России, хотя жить он предпочитал в Лондоне. Станислав Эдуардович чуть не убил меня, когда узнал, кем конкретно я интересуюсь в последнее время.

Но сегодня настроения у меня не было. Стукнув отказавшийся почему-то печатать принтер, я с раздражением стала нажимать на все кнопки подряд, выдернула его из розетки, потом снова воткнула. Божена подошла и поменяла режим печати, нажав, видимо, нужную кнопку, потому что наша техника заработала.

- Спокойнее, - улыбнулась подружка, - что ты делаешь?

- Ничего я не делаю! - тяжело выдохнула я, скрипя зубами. - Просто нервничаю. Стас пригласил меня в ресторан.

Божена театрально ахнула, схватилась за сердце и упала на стул. Это вызвало у меня улыбку.

- Кошмар какой! Что же теперь делать то? Вызови мне скорую, Добровольская. Я умираю…

- Не паясничай, - я забрала, наконец-то, напечатанную нужную мне бумажку и вернулась на свое место.

- Да вы же часто ходите в эти жуткие места с серебряными приборами, от которых у меня глаз дергается. Какая разница? Вы что поссорились? – хитро прищурилась подруга.

Слишком расстроенной она не выглядела.

- Нет, ну, - я пожала плечами, - мы всегда ссоримся.

 - О да! – рассмеялась Божена. - Знаю я ваши ссоры, потом успевай из квартиры убегать, чтобы случайно порнографический фильм не посмотреть.

Я тоже улыбнулась. А потом резко стала серьезной, взглянув подруге в глаза.

- Мне кажется, что у Стаса кто-то появился.

- Прыщ на жопе у него появился.

Снова рассмешила меня Божена.

- Твой Болконский готов целовать песок, по которому ты ходила, и я сейчас не приукрашиваю. И вообще, куда делась моя подруга, которая смеялась над мужиками?

Я откинулась на кресло, покусывая кончик карандаша и разглядывая качающиеся в окне ветки деревьев.

- Она сдохла от ревности! – я застонала. – Это так ужасно быть влюбленной!

Божена продолжала давиться смехом, покручивая у виска.

- Вчера, когда я вошла в спальню, князь закрыл крышку ноутбука, как будто хотел от меня что-то спрятать. А сегодня утром он быстро отключил экран телефона. А в середине дня прислал это сообщение, насчёт ресторана. Он хочет расстаться, - тревожно констатировала я. – Наверное, решил завести спокойную, послушную девочку, которая не будет спорить с ним.

Божена закатила глаза, да так сильно, что я всерьез испугалась, что они так и останутся у нее в районе бровей.

- Вы сколько вместе уже? Почти год? А ты все никак не успокоишься. Да и потом, - достала Божена пакетик конфет, любовно припрятанный в ящике стола на случай стрессовой ситуации, - с ним кроме тебя никто не справится.

- Ты видела его? Я не знаю ни одной женщины, которая не захотела бы его.

- Але, гараж, - замахала руками Божена, - вот она я, перед тобой. Ты просто любишь его до мочеиспускательного рефлекса, вот и думаешь, что все вокруг в восторге, но, честно говоря... Твой Болконский, тот еще говнюк! Чур меня, чур, - перекрестилась подруга, в очередной раз рассмешив меня.

- Ты меня успокоила.

- Обращайся, - засунула сразу целую конфету в рот Божена.

Мы с князем обожали французскую кухню. Интерьер модного в Москве ресторана, куда пригласил меня Стас, сочетал в себе элементы барокко в современном исполнении и классические черты модернистской архитектуры начала двадцатого века. Слившись воедино, эти направления образовали уникальный и роскошный дизайн заведения. Болконский объявил, что хочет отпраздновать очень удачную сделку. Заказал бутылку невероятно дорого шампанского и две тарелочки с устрицами.

 По его словам, повод был действительно значимый, мол, подписания он добивался несколько месяцев. Но, почему-то, Стас заметно нервничал. И вообще выглядел как-то странно, все время смотрел мне в глаза и молчал. Я что-то чувствовала, наверное, потому что слишком любила этого мужчину.

А еще я любила устрицы в этом ресторане, они сильно отдавали морем, а холодное белое вино смывало их легкий металлический привкус, и тогда оставался только вкус моря и ощущение сочной массы во рту... глотая холодный сок из каждой раковины, я обычно запивала его терпким вином, наслаждаясь.

И вот сейчас передо мной поставили шикарную фарфоровую тарелку с устричной раковиной, которая была размером почти с мою ладонь!!!  Официант поднес лимон, винный уксус c зеленым луком и невесомые, хрустящие гренки из белого и ржаного хлеба.

- Так что это за сделка? - решила я заняться раковиной.

Стас почему-то не ел, загадочно улыбаясь, он наблюдал за тем, что я делаю.

- Обычная сделка, - пожал плечами Болконский.

- Понятно. Если это обычная сделка, почему мы ее празднуем здесь?

Стас мне не ответил, а я, наконец-то, справилась со своей раковиной… И из моей руки выпала серебряная вилка… Официанту пришлось поднять ее с пола, и отправиться за новой вилкой, но я не обратила на это внимания. Я затаила дыхание и на мгновение зажмурившись, улыбнулась, поняв, какой же глупой я была утром, ревнуя моего мужчину... Потому что внутри раковины оказалось кольцо!!! Я едва вспомнила, что нужно дышать. Глядя на завораживающий блеском бриллиант правильной круглой формы, красоту которого подчеркивало утонченное основание из платины.

- Сколько же здесь карат? - прошептала я не своим голосом.

Красивее этого кольца я в своей жизни не видела!

- Девять, - улыбнулся Стас и сделал знак кому-то из персонала ресторана, неожиданно зазвучала музыка.

 - О, боже мой…

Мои щеки залились краской. Мне захотелось плакать, потом смеяться. А с разных сторон подошли официанты с подносами, на каждом из которых лежали по пять – семь алых роз, как и прежде Болконский дарил мне только красные розы. Символ нашей любви и страсти.

Но самое смешное, что я так засмотрелась на красоту на моей тарелке, попав под гипноз потрясающего эксклюзивного украшения, что не сразу поняла, что все это значит.

- Алина Добровольская, ты выйдешь за меня замуж? - не отводя от меня проникновенного взгляда, необычайно серьёзно спросил Стас.

Я не ответила, я не могла… И тогда Стас взял кольцо и, не дожидаясь моего ответа, надел мне его на палец.

Украшение подошло идеально. Залюбовавшись его блеском, я даже забыла, что нужно ответить своему мужчине на заданный вопрос.

- Алина, так что ты скажешь? – напрягся Болконский.

 А я крутила рукой, любуясь переливом и блеском граней. Камень был очень большим. Я была так счастлива.

- Скажу, что не собираюсь его снимать, - пересохшими от переизбытка чувств губами прошептала я, - оно слишком красивое.

Наверное, нужно было сказать, что камень чересчур крупный, и не стоило так тратиться. И мне подошло бы кольцо поскромнее, но, мать моя женщина, оно было просто великолепно! Сердце стучало, словно хотело выскочить из груди.

Стас обошел стол и крепко обнял меня. Наши губы коснулись друг друга. Через мгновение зал ресторана наполнился аплодисментами и криками. Официант открыл для нас бутылку шампанского, а откуда-то вдруг появился торт с горящими фейерверк-свечами... А я прижалась к своему, теперь уже жениху, чувствуя себя абсолютно счастливой, хотя мои руки и дрожали от волнения, а щеки горели.

- Но Картошкиной я не стану, и не надейся, - прошептала я Болконскому так, чтобы никто кроме него не мог слышать.

Стас рассмеялся и, пока с поздравлениями распинался шеф-повар ресторана, делая нашей паре комплемент, смачно шлепнул меня по заду в наказание. К счастью, звук потерялся в музыке и всеобщем гуле.

Глава 53

Рабочий день в офисе только начался, а Стас мечтал, чтобы он поскорее закончился. Все дело в том, что сегодня вечером должна была вернуться его Алина. Любимая невеста поехала на неделю к родителям, так как ее мать не очень хорошо себя чувствовала. И нужно было решить вопрос с её лечением. К счастью, будущей тёще стало легче.

А Болконский, привыкший к своей сладкой занозе, скучал. Тосковали его душа, сердце и, чего греха таить, очень скучало тело. Целую неделю он засыпал и просыпался в одиночестве, крутился в холодной постели и мерз в душе. Обсуждать глупости конкурентов приходилось с оставленными на его попечение... котами!

И, не смотря на бесконечные сеансы в скайпе, Алина не могла его обнять или поцеловать, а Стасу этого очень сильно не хватало.

Всего полчаса назад он приехал в офис и до встречи ещё было очень далеко. Шариковые ручки не писали, а карандаши ломались. Точить было лень, и Болконский их просто выкидывал, стараясь попасть в урну, что нарочно поставил у противоположной стены кабинета. Уронив несколько ещё не поломанных на пол, Стас залез под стол, и, когда сработала беспроводная система связи, привлекая к себе внимание, он стукнулся головой.

- К вам Алина Добровольская! – отрапортовала секретарша.

- Кто? - удивился Стас, подозревая, что его подчиненная что-то перепутала.

И все равно, услышав имя своей невесты, Стас не смог остаться равнодушным. По телу пробежал жар предвкушения. Так бывало всегда, когда он ждал встречи с Алиной. Они уже год вместе, а он все никак не мог насытиться этой горячей любовью, что ярким огнем горела между ними. Одержимость ею, что за триста шестьдесят пять дней не стала меньше, а только росла, так как Стас узнавал Алину все лучше. Не было и не могло быть девушки, похожей на его будущую жену.  Алина была сладкой, ее кожа была сладкой. Болконский дурел от вкуса невесты с такой силой, что каждый раз хотелось присвоить ее себе еще больше. Он скучал по ее запахам. Стас любил фруктовый аромат Алининых волос, нежный, легкий, цветочный запах тела и дурманящий, возбуждающий аромат, ее женский аромат, тот, что превращал Стаса в похотливое животное. А без её острого язычка и подколок, его день просто становился пресным, хотя по скайпу она и пыталась его развеселить...

Но что-то он отвлекся. Как это могло случиться? Ведь всего час назад Алина писала, что её поезд прибывает во второй половине дня. Ее не может быть в офисе.

- Не пускать? - не поняла его молчания секретарша.

- Нет, пусть входит, - нахмурился Болконский.

Но на пороге действительно появилась невеста, и Стас шагнул к ней навстречу, сгреб в объятьях, прижал к себе, завладел губами и языком, тут же привычно сжал ягодицы.

-Ты меня обманула! Приехала раньше! - рассмеялся Стас.

- Да, - кивнула Добровольская, -  я уже съездила домой, приняла душ, пообщалась с котами и рванула сюда, хотела застукать тебя с любовницей, - подмигнул ему Добровольская.

А он не сдержался и игриво укусил её за нос.

- Но, Болконский, - Алина перешла на шепот, - моему разочарованию нет предела, твоя секретарша, - махнула рукой невеста в сторону двери, - она вполне могла быть твоей мамой.

Он так соскучился, что сжимал её в объятьях до боли, вдыхая любимый запах волос.

- Секретарша здесь для работы, Добровольская. Я никогда не занимался сексом в офисе. Здесь я зарабатываю деньги.

Алина отлипла от него, вырываясь из сильных рук, заинтересованно взглянув в лицо, затем пошла прогуливаться по кабинету.

- Ну и зануда, - подмигнула ему невеста, разглядывая фотографии на стенах.

А он разглядывал её, улыбаясь. Не отпускать, больше никогда не отпускать.

- Сегодня вечером мы устраиваем званый ужин, чтобы объявить о помолвке. Уже неделя прошла, надо сделать это официально.

- Званый ужин не поместится у нас в квартире, - провела пальчиком по тонкой рамке Алина.

 Ему не хотелось работать, он хотел смотреть на нее, а еще лучше, а ещё лучше не только смотреть...

- Это будет в доме, возле которого, из-за одной сексуальной попки, спилили все деревья в округе.

Алина рассмеялась.

- Надо же, как все серьёзно! Взять что ли ружье, чтобы стрелять по некоторым, кто подойдёт ко мне с поздравлениями...

- Али-ина, они же твоя будущая семья, - с насмешливой укоризной произнёс Стас.

- Так себе перспектива, Болконский, - с ехидной улыбкой возразила она.

Он смотрел на её офисное и очень красивое песочного цвета платье-футляр до середины колена, с элегантным поясом бантом на боку, аккуратно заколотые волосы и туфли в цвет, понимая, что после дороги она переоделась специально для него, чтобы в офисе появиться невестой босса. Добровольская знала, как это важно для Болконского. Стас оценил ее старания восхищённым любящим взглядом.

Но эти стильные туфли-лодочки бежевого цвета с лёгким блеском и очень тонким каблуком... Стас вдруг представил, как, не снимая туфель, кладёт её ноги себе на плечи, погружаясь в нежное женское тело.

Словно прочитав мысли Стаса, Алина обернулась и пошла к нему. Он присел на столешницу своего рабочего стола из редкого сорта дуба.

- Так значит ты никогда здесь...

Её глаза вспыхнули игривым огнем.

- Алина, я на работе, давай подождём до вечера, - проглотил слюну Стас.

Но его невеста не обратила внимания на просьбу Болконского вести себя прилично в его офисе. Она подошла и, взявшись за полы его пиджака, потянула к себе, глубоко целуя, облизывая рот, прикусывая нижнюю губу.

- Подождем до конца званого ужина? - горячо провела языком по его губам Добровольская, отрицательно кивая головой, - я не доживу, это слишком долго.

Стас был очень голоден. И речь шла не о еде, ведь он плотно позавтракал. Он не видел ее неделю! А ласковые пальчики Алины коснулись груди, затем сползли ниже, танцуя, кружа по ткани дорогих брюк Болконского.

- Так, значит здесь у нас невинный кабинет генерального директора?

- Алина… - выдохнул Болконский, зарываясь руками в её волосы, - где я тебя только нашёл?

- В парке, ты там лазил по чужим сумкам.

- Ах, да, точно, - выдохнул Стас, пытаясь остановить свою невесту.

Но было поздно, Алина уже опустилась на колени на дорогое ковровое покрытие, и её губы, а также ласковые пальчики делали с ним нечто невероятное. Сладкая, горячая волна желания затуманила мозги.

Болконский принялся шарить рукой по столу, пытаясь найти чёртову кнопку беспроводной связи. В это время Алина уже во всю ласкала его ртом и руками. Он ощутимо жадно смотрел на то, что делала с ним невеста, чувствуя прилив дикого желания. Плевать, на все плевать… только пусть продолжает. Кнопку он нашёл не глядя.

- Никого ко мне не пускать! - прочистил горло Болконский, стараясь, чтобы голос звучал как можно строже, напрочь забыв имя секретарши.

- Через пятнадцать минут у меня совещание, - выдохнул Болконский, поглаживая голову своей невесты, перебирая её шелковистые волосы, распуская их. - И потом, это ведь не совсем секс…

Стас захрипел, не понимая, что за чушь несет. А Алина встала, улыбнулась и поцеловала его в губы, притягивая к себе. Стас не сдержался и смял её попку, прикусил шею. Она не довела его до конца, и с рыком желания, он поменялся с ней местами, усадив на стол. А затем стал гладить бедра, задирая подол.

- Ну, конечно, на ней нет трусиков, - простонал Болконский. - Я на работе...Я здесь главный, в бизнесе очень важен авторитет, я не могу позволять себе вести себя подобным образом… Жутчайшее нарушение правил корпоративной этики. О чем ты думала, Алина, когда не надела нижнее белье?

- О тебе всю неделю думала, - ответила Добровольская, перебив его, жадно и очень распутно облизывая небритую щеку.

Стас ничего не ответил, с силой укладывая ее на спину. Добровольская пробуждала в нем самый древний и темный инстинкт, она управляла им, просто кусая губы, лаская языком язык. Крутила им, как не смогла ни одна женщина до нее.

Беспорядочно скидывая на пол свои документы, ручки и карандаши, Стас, рыча, разложил свою женщину на рабочем столе.

Теперь в его кабинете пахло их близостью. Как-то остро, пряно и очень возбуждающе… Вот она жизнь - внутри нее… Другой ему и не нужно. Жаркий и горячий плен, желание, которое невозможно контролировать.

На совещание он опоздал. И хотя Алина, хихикая, поправила его одежду, долго осматривая с разных сторон, Болконскому казалось, что все вокруг знали, чем он только что занимался в своём кабинете. Во время доклада одного из своих помощников, вспоминая, что они творили в его кабинете, Стас рассмеялся невпопад...

Невозможная женщина, просто невероятная и самая любимая.

Глава 54

Божена широко раскинула руки и упала на кровать. Мягкое пушистое покрывало приняло её, лаская серебристым ворсом.

- Добровольская - будущая жена олигарха. Ну, просто смех. Если кто бы мне рассказал пару лет назад, я бы час крутила у виска. Ты же больше всех смеялась над продажными девками! И на тебе...

В комнате пахло цветочным освежителем воздуха.

Я вдохнула приятный аромат, поправляя помаду у зеркала.

- Лучше бы Стас работал где-то в офисе и получал обычную зарплату, - с грустью взглянула я на подругу в зеркало. - Видела, как они все на меня смотрят? Как будто я пришла с мешком и сейчас начну их золотые подсвечники сгребать с полок.

- Это да, - похлопала Божена по матрасу, пробуя его на мягкость, - но ведь ты и любишь его потому, что он такой умный, необычный, целеустремленный и сильный.

- Да, люблю, - улыбнулась я подруге.

При воспоминании о женихе на душе стало теплее.

Комната была небольшой, но очень светлой. Мебель, стены, ковёр, покрывало, шторы, спинка и ножки кровати и даже паркет, все было молочного цвета. В углу стояло зеркало с изысканной резной рамой, в центре потолка висела сверкающая хрусталём люстра.

- Чья это комната? - поинтересовалась Божена, приподнявшись на локтях.

Как и подруга, я была во дворце Болконских впервые, поэтому ответа на поставленный вопрос у меня не было.

- Понятия не имею, – пожала я плечами. - Сто восемьдесят восьмая комната для гостей.

Божена рассмеялась.

- Что вам подарить на свадьбу?

Я грустно вздохнула.

- Не знаю, я бы вообще за него не выходила, чтобы его родственники и друзья не думали, будто я ради денег. Я просто хочу быть с ним.

- Здрасте! - возмутилась Божена. - Принц должен жениться на принцессе! – вскрикнула подруга, но после смягчилась, уговаривая. - Да плюнь ты на всех, главное, что вы любите друг друга.

Я кивнула в ответ, а Божена встала, и вместе мы направились к выходу из комнаты. Нужно было спускаться вниз, в этот террариум, где все считали меня охотницей.

Но каково было моё удивление, когда открыв дверь, мы почти лоб в лоб столкнулись с Эдуардом Станиславовичем.

Болконский старший отступил, разрешая мне пройти.

- В вашем высшем обществе принято подслушивать? - задала я ему прямой вопрос.

Божена едва сдерживала смех, хихикая в ладонь, которой зажала рот.

- Знаете, что самое главное в жизни, Алина?

Старший Болконский улыбнулся, его руки были засунуты в карманы брюк и вдруг он качнулся, совсем так же, как это делал  его сын. Меня это заставило улыбнуться в ответ.

- Самое главное, ммм, дайте подумать: дети, здоровье, любовь? - пожала я плечами.

- Информация! Именно она решает все. Сейчас я подтвердил для себя бесценную информацию.

Мы с Боженой в недоумении переглянулись.

- Мой сын изменился рядом с вами. Почти не пьёт спиртное, эффективно развивает бизнес, стал спокойным и уравновешенным. А самое главное, он выглядит счастливым.

Я опустила глаза, засмущавшись. Рядом с Болконским и я менялась, стараясь ему соответствовать. И когда я уже сделала шаг, собираясь идти дальше..., вдруг услышала:

- Добро пожаловать в семью, Алина.

Я широко улыбнулась, кивнув в благодарность, а затем наклонилась к Божене, что, кажется, не дышала все это время.

- Похоже, четвертовать меня никто не собирается, - промычала я, стараясь говорить, не открывая рта.

Болконский старший покачал головой, продолжая улыбаться.

Через несколько минут, стоя перед толпой незнакомых мне людей, я ощутила, как сильно сжал мою руку Стас. Здесь я знала только Божену, Болконского старшего и сестру Стаса Маргариту. Мои родители решили приехать сразу на свадьбу, стесняясь знакомиться с будущими родственниками заранее. Моей маме понадобился корвалол, когда она узнала, за кого я собралась замуж. А когда моя родительница увидела подаренное Стасом кольцо, с ней чуть не случился сердечный приступ. В чудеса моя мать, всю жизни проработавшая в реанимационном отделении центральной больницы, не верила. А ещё она очень любила передачи, где обсуждали сплетни о богатых и знаменитых, и прекрасно знала, кто такой Станислав Эдуардович Болконский.

Всю неделю дома она уговаривала меня найти нормального обычного мужчину, ведь одну помолвку он уже разорвал. А уж когда я сказала, что это случилось из-за меня...

К концу недели дома, наблюдая бесконечные разговоры в скайпе и мою счастливую физиономию, папа, наконец, уговорил мать успокоиться. В конце концов, их дочь, по словам отца, достойна самого лучшего.

И вот мы с Боженой стояли посреди огромной гостиной, где в левом углу сидел, готовый начать концерт живой музыки, заслуженный артист России, флейтист и лауреат множества международных премий. А в правом стояла стайка разряженных гостей, ослепляющих уникальными украшениями из золота и бриллиантов.

- Мы сегодня собрались здесь не просто так! - громко начал Стас, отпуская мои пальцы и крепко обнимая меня за талию.

- А по очень важному поводу. Я очень счастлив, потому что эта потрясающая женщина согласилась стать моей женой.

Всё присутствующие замерли, а потом, как по приказу, начали радоваться. Но больше всех "умирала от счастья" Маргарита. Мы с Боженой в очередной раз переглянулись.

Болконский сказал что-то ещё, после чего все присутствующие потянулись к нам с поздравлениями. Божена опасалась отходить от меня, поэтому стояла рядом. Она едва сдерживала смех.

- Сериалы напоминает, бразильские, - шепнула мне подруга, - сейчас появится дальний родственник, какой-нибудь дядя с палочкой инкрустированной брильянтами, который сообщит, что Стас уже женат и у него четверо детей от трех предыдущих браков.

- А ещё он банкрот и должен все деньги мафии, - тихо рассмеялась я, вторя подруге.

Стас шикнул на нас, улыбаясь и пожимая руки подходящим к нам людям.

- Я не приглашу вас обеих на свадьбу! – с напускной серьёзностью, но улыбаясь при этом, заявил Болконский, пытаясь говорить, как можно тише.

- Вот умора, невеста и подружка невесты не пришли на свадьбу.

- Не шути с ним, он может! – перебила я подругу, обнимаясь с незнакомым мне высоким молодым мужчиной в щегольских начищенных туфлях, узких брендовых джинсах, стильном пиджаке и белоснежной, до хруста накрахмаленной сорочке.

- Молчу, - прошептала Божена, - там будет много вкусного! Я не могу это пропустить.

- Вот именно, - кивнула я подруге.

- Там же отпразднуем закрытие вашей свадебной конторы! - строго сказал мой князь, между ещё не подошедшими и уже удалившимися поздравляющими.

- Ты не посмеешь! – наклонилась я чуть ниже, пожимая руку какой-то старенькой бабушке.

- Эдуардович, если ты прикроешь наш бизнес, мы пригласим на свадьбу Артёма! – усмехнулась Божена.

- Ты не посмеешь! -  грозно повторил за мной Болконский.

И мы рассмеялась втроём, а потом снова стали серьёзными, принимая поздравления от двух надменных женщин в строгих костюмах.

 Эпилог

По дороге в итальянский ресторан, где подавали потрясающе вкусный оливье с грибами и трюфельной пастой, мы, к удивлению нашего водителя, не застряли в пробке. А ведь адрес заведения указывал на центр Москвы, да и вечернее время пятницы вовсе не обещало ничего хорошего. Но нам повезло, и мы успели к назначенному времени.

На заднем сидении роскошного хэтчбека Bugatti рядом со мной сидел успешный бизнесмен и любимый муж - Станислав Эдуардович Болконский.

Наша свадьба, которую мы сыграли почти два года назад, была просто незабываемой. Стас не стал экономить, желая, чтобы самый важный день – день рождения нашей семьи, прошел на высшем уровне. А я решила не спорить. В конце концов, Стас глава семьи, а я его любимая принцесса, дождавшаяся своей сказки. Для торжественной регистрации Болконский выбрал одну из самых дорогих подмосковных резиденций - многофункциональную event-площадку в виде средневекового замка. В тот день поздравить нас пришло почти двести гостей...,  кейтеринг легендарного московского ресторана русской дворянской кухни был организован выше всяких похвал, а все блюда представляли собой невероятно вкусные произведения искусства. А в конце мероприятия наш ждал двухметровый торт.

И вот, сидя в нашем автомобиле и вспоминая тот чудесный день, я зевнула, укладывая голову на плечо своего любимого мужа.

- Хочу заказать буридду, потом можно утиную грудку с яблоками и медовым бисквитом, а дальше я, пожалуй, возьму тот шоколадный торт с кусочками ананаса сверху.

Любимый князь усмехнулся и кивнул, погладив мою руку, что лежала на коленях, затем снова вернулся к работе. Быстро пролистывая нужную ему информацию, Стас хмурился, изучая на своем iPad динамику биржевых цен. Мой любимый муж занимался делами фирмы в любую свободную минуту. А мне снова хотелось спать. Хотя… Нет, вначале нужно будет узнать, есть ли в меню ресторана, который мы собирались посетить, мороженое с клубникой. Правда от клубники лучше отказаться, все же она аллергенная. Пусть будет ванильное мороженое, посыпанное шоколадной крошкой! Ах, как сложно выбрать между мороженным и тортом на десерт. К черту утиную грудку, возьму лучше спагетти. Ммм, хочу целую гору спагетти с креветками и сыром, в сливках! От предвкушения у меня заурчало в желудке.

- Опять думаешь о еде? - улыбнулся Стас и нежно погладил меня по щеке, не отрываясь от экрана планшета.

В последнее время меня очень интересовали программы о еде. Я упивалась ими, с удовольствием выискивая в программе передач кулинарные шоу. Стас подшучивал надо мной, при этом выполняя все гастрономические прихоти жены с удовольствием.

Но в ресторан мы ехали не просто поужинать. Нас ждала очень важная миссия. Вот уже полгода, как мы с Болконским пытаемся выдать замуж мою лучшую подругу.

- А у него большое состояние? – поинтересовалась я у мужа про материальное положение очередного соискателя на руку и сердце Божены. - Надо продумать все варианты, все же не какую-нибудь девицу выдаем, а мою лучшую подругу.

Стас наклонился и прошептал цифры мне на ухо, при этом нежно поцеловал, потираясь носом.

- Ого! Это же больше, чем у тебя! – округлились мои глаза от удивления.

- У нас, мадам Болконская, у нас. Черт! – выругался Стас, глядя на потухший экран, проклиная разрядившуюся технику.

А я была несказанно рада, что его любимый планшет больше не работал, и, просунув руку под локоть мужа, прижалась еще сильнее. Теперь обожаемый мной князь принадлежал только мне.

- Я все время забываю, что сказочно богата, - вздохнула я, почему-то вспоминая об итальянском хлебе, который обычно в таких заведениях подавали бесплатно.

- Ну да, сказочно богата..., особенно мне понравился твой новый айфон последней модели, купленный в кредит, - ехидно заметил мой любимый мужчина.

- Ты теперь будешь меня этим до конца жизни подкалывать? – вздохнула я, картинно отодвигаясь. - Ну забыла я, забыла. Привычка....

 - Когда пришла информация о кредите, я не знал смеяться мне или плакать... Моя жена покупает смартфон в кредит!!! Ты же меня опозорила, душа моя, - улыбаясь, прошептал Стас мне на ухо.

Стас притянул меня обратно, положив руку на плечо, крепко обнимая. Я почти улеглась на него, удобно расположившись на широкой груди и закрыв глаза от удовольствия.

- Мы должны продумать, как и о чем они будут говорить, изучить его интересы. Нельзя идти на дело просто так, с пустыми руками…

- Бла... бла... бла, - передразнил меня Болконский. - Мы знакомим твою подругу с богатыми женихами чаще, чем на улице идёт дождь, а толку нет.

- Потому что надо не просто богатого мужа, а ещё чтобы они с Боженой любили друг друга.

Стас рассмеялся, а наш автомобиль остановился на светофоре.

- Так не бывает.

Я вопросительно взглянула на него, думая о нас:

- Ну, согласись, тебе ли не знать, что мы - это исключение из правил, - ответил Болконский.

Это был седьмой кандидат в женихи Божены, и мы с любимым князем никак не могли понять, что делаем не так. Кому-то не приглянулась Божена, испугав излишним остроумием, кто-то не понравился подруге. Но мы со Стасом не теряли надежды, приглашая вместе пообедать все новых и новых кандидатов.

Машина остановилась возле сверкающих окон шикарного заведения.

- Это моё последнее дело чести, понимаешь, князь! После чего, я торжественно уйду на покой!

Стас подал мне руку, помогая выбраться наружу.

- Затянулось это твое дело, - усмехнулся Болконский, открывая передо мной дверь.

Место оказалось невероятно красивым. Внутри заведения пахло выпечкой и плавленым сыром. Хозяин этого ресторана был родом из Италии и старался привнести в свои заведения, как можно больше своей родины. Итальянцы - прирожденные гурманы и эстеты, для них важен не только вкус блюд, но и убранство помещения, создающее настроение. Стены этого ресторана украшала необработанная кирпичная кладка, которую можно было увидеть в старинных домиках у моря в Италии. Глаз радовали теплые, терракотовые, вперемешку с оливковыми, оттенки интерьера, на стенах висели марины.

Держась за руки, мы с Болконским вошли в ресторан, а затем одновременно замерли на пороге.

- Ого, какой симпатичный, - отметила я с восторгом, заметив парочку, что, похоже, уже успела познакомиться без нашего участия.

Это был совсем еще молодой мужчина с темными, слегка вьющимися волосами. Он так смотрел на Божену, что я чуть не запрыгала от радости на месте.

- Смотри, кажется, мы тут лишние, - заметил Стас.

Божена хохотала, сидя чересчур близко к своему новому знакомому.

- Да, они сами познакомились, нам с тобой и представлять их друг другу не пришлось, - согласилась я.

Муж снова приобнял меня, и мы улыбнулись друг другу.

- Может это судьба?

Стас пожал плечами, медленно разворачивая меня к выходу.

- Он наполовину итальянец, - открыл информацию Болконский.

 Я бы хотела рассмотреть его получше, но князь был прав, мы будем только мешать им.

- Какой хорошенький... – задумчиво вытянула я шею, оборачиваясь и разглядывая парочку через окно. -  Почему ты раньше нам его не показал?

- Он совсем недавно приехал в Россию, долго время жил в Италии, питает слабость к пухленьким блондинкам. Кроме всего прочего, владеет сетью итальянских ресторанов.

- Боже, он идеальный кандидат!

Я вздохнула, искренне радуясь за подругу, а потом ощутила очередной спазм в желудке.

- Все это, конечно, хорошо, но мы-то с Эдиком остались голодными. А я так мечтала о супе с морепродуктами, спагетти…

Стас нежно улыбнулся, раскрывая для меня дверь машины, и я аккуратно протиснулась на заднее сидение, придерживая свой огромный живот.

- Мы сейчас найдем какой-нибудь другой ресторан, не переживай, я не оставлю вас с Эдиком голодными.

- Кстати, я давно хотела спросить, – устроилась я поудобнее, - а нам обязательно называть нашего сына Эдиком? Он же тогда будет Эдуард Станиславович Болконский. Совсем, как твой отец.

Стас назвал адрес другого ресторана, и машина плавно тронулась с места.

- Мой отец достойнейший человек, Алин. К тому же, в семье Болконских есть такая традиция.

- Ничего не знаю, - улыбнулась я, глядя в глаза самому лучшему мужчине на свете, - в семье Картошкинах такой традиции не было!

Стас едва сдержал улыбку, грозно взглянув на меня:

- Вот только роди мне сына, Алина Болконская, и я снова займусь тобой вплотную! - это был голос совершенно счастливого человека.

Я прыснула со смеху, поглаживая свой большой живот, сын толкнулся в ответ, напоминая о себе... Да, совсем скоро они оба мной займутся!

Конец