Царство призраков бесплатное чтение

Глава 1

Улица казалась пустынной, словно в преддверии бури. Лишь ветер гнал осенние листья по потрескавшемуся асфальту, да одинокая фигура девушки застыла посреди дороги. Ее длинные темно-каштановые волосы развевались вокруг лица, а серо-зеленые глаза слезились от пронизывающего холода, велящего ей вернуться домой.

Но ее дом был очень далеко.

Девушка резко вскинула голову, услышав пронзительный крик, эхом разнесшийся в тихой ночи. В поле зрения возник клубок черных перьев и острый изогнутый клюв. Птица довольно заурчала, впившись когтями в ее плечо.

– Привет, Кафка. – Мия почесала грудку ворона, наслаждаясь прикосновением к мягкому шелку оперения.

Тот каркнул в ответ, хлопая крыльями и прижимаясь ближе к плечу девушки.

Мия устремила взор к дому, напротив которого стояла. Безупречно белая краска местами облупилась на покосившихся панелях фасада, а ухабистая подъездная дорожка, заросшая сорняками, напоминала ей о мире, который она так стремилась оставить в прошлом. Впрочем, Саммерсвилл, находящийся в Западной Вирджинии, не был Черной Лощиной. На лужайке перед домом красовалась выцветшая серая табличка с едва различимыми словами: «Смотрите в “Охотниках на призраков”».

Америка обожала призраков. Группа энтузиастов, вооруженных датчиками ЭГФ[1] и электромагнитными считывателями, врывалась в дома, выкрикивая угрозы в надежде получить ответную реакцию. Неужели они полагали, что доказательства существования сверхъестественного способны удержать демонические силы в узде?

Истина – не противоядие, а скорее наркотик, которого всегда мало, чтобы удовлетворить спрос.

Глубоко вздохнув, Мия сжала висящий на шее кулон – медную фигурку ворона, обхватившего когтями верхушку переливающегося камня. Камня сновидений, а точнее, его осколка.

Едва девушка шагнула на ступени крыльца, пернатый спутник вспорхнул вверх и взгромоздился на почерневший компас на крыше дома. На протяжении трех долгих лет мальчик-Кафка, подаривший ей лабрадорит, не показывался в мире сновидений, однако она подозревала, что он приглядывал за ней с помощью ворона-Кафки. Птица неизменно держалась поблизости.

– Все будет хорошо, – шепнула себе Мия. – Ты и не с таким справлялась.

Намеренно проигнорировав уродливый дверной молоток в колониальном стиле – латунную львиную голову, сжимающую в челюстях богато украшенный обруч, Мия трижды постучала в дверь, и та распахнулась.

Отворившая дверь женщина выглядела так, словно побывала в загробном мире или находилась на полпути туда. Удивление казалось единственным признаком жизни, отражавшимся на лице хозяйки, разглядывавшей гостью.

– Значит, вы…

– Ведьма. – Мия сразу перешла к делу. Ей не хватало выдержки, чтобы использовать бесчестные термины вроде медиума, экстрасенса или эмпата. Она также не являлась ведьмой в прямом смысле этого слова, но оно лучше остальных отражало ее истинную сущность. Люди за пределами Черной Лощины никогда не слышали о Сновидице.

– В-верно, – заикаясь, пробормотала женщина. – Я Доун. Мы уже встречались.

Мия натянуто улыбнулась, чувствуя, как защипало уголки губ.

– Да, я вас помню. Должно быть, команда «Охотников на призраков» не смогла помочь?

– Нет, не смогла. – Женщина распахнула шире скрипучую дверь. – Пожалуйста, входите.

Ссутуленные плечи скрадывали габариты довольно крепкой фигуры Доун. Мия задумалась, не испытывает ли хозяйка трудностей с приемом пищи; одежда свободно болталась на ее теле, а щеки обвисли. Светло-каштановые волосы женщины выглядели безжизненно, местами в них проглядывали серебристые пряди, в тусклом оранжевом свете прихожей казавшиеся почти золотистыми.

– Прошу прощения, что тут так холодно. – Она сжала свои крючковатые руки и повела Мию на кухню. – Отопление работает, но здесь… всегда ужасно холодно.

– Засранцы-духи способны на подобное, – пробормотала Мия. Она сжала полы своей темно-лиловой кожаной куртки и натянула на голову капюшон. Обычно это помогало ей оставаться сосредоточенной, когда поблизости таилась нечисть. Доун села за стол и, вздохнув, потерла руки.

– Все началось примерно год назад, когда мой муж устроился на новую работу. Нам с трудом удавалось сводить концы с концами, а этот дом показался выгодной покупкой. Мы думали, причина в том, что городок маленький и расположен слишком далеко от крупных поселений, но вскоре начали происходить странные вещи.

Мия присела напротив.

– Странные звуки? Ночные кошмары?

– Меня беспокоил не шум. – Доун повертела в руке бутылку вина, оставленную на столе, а затем налила себе бокал. Очевидно, она нашла свой способ справляться с ситуацией. – А сны… Мой муж Грег не придавал им значения. Считал, я слишком драматизирую или у меня расстройство сна.

Мия фыркнула: банальная история.

– Мужья, как правило, никогда не верят.

Доун поколебалась, затем медленно кивнула.

– Полагаю, так и есть. – женщина слегка улыбнулась. – Так вы действительно ведьма?

Мия сжала пальцы.

– Вроде того. Я не поклоняюсь дьяволу и не ем детей, если вы об этом.

Доун понизила голос.

– Вы верите в дьявола?

Мия поймала ее взгляд.

– Я верю в то, что гораздо хуже.

Доун склонила голову и сжала крест на шее.

– В общем, сны становились все ужасней и походили на реальность. Мне казалось, большую часть ночей я вообще не спала. Несколько раз я просыпалась в разных местах, в подвале или на заднем дворе. Последовав совету Грега, я обратилась к врачу, и результаты анализов оказались в норме. С моим здоровьем все в порядке, поэтому я решила, что причина в доме.

– Почему вы не переехали? – спросила Мия.

– Грег отказывается. – Голос Доун сорвался, разочарование забурлило в ней, как кипящая вода, лижущая крышку кастрюли. – Муж словно вступил в противостояние с этой сущностью, вот только он даже не верит в то, с чем борется!

– И что, по-вашему, это за сущность?

– Я… я не знаю. Наша религия проповедует, что духов не существует. Есть рай и ад. И ничего другого. – Доун закрыла лицо руками, ее плечи задрожали. – Но я знаю, что она реальна, что бы там ни утверждала моя вера.

Сердце Мии сжалось. Она чувствовала боль женщины, и это сводило на нет ту дистанцию, которую она старалась сохранять.

– Я вам верю, – прошептала девушка. – Даже в случае переезда нет никаких гарантий, что она не последовала бы за вами.

У Доун перехватило дыхание.

– Это призрак?

Мия покачала головой, оглядывая комнату. Стену испещряли следы когтей, позволявшие проследить путь сущности.

– Призраки – человеческие духи. Этот – нет, и к тому же он настроен враждебно. Откровенно говоря, – она встала и потянулась рукой к заднему карману, – я давно за ним охочусь.

Это стало ее жизнью – не по собственному выбору, но по необходимости. Мия и представить себе не могла, сколько злых духов преследуют людей в их снах, и как Сновидица, она обладала уникальной возможностью помочь несчастным. Это ее радовало, хотя альтруизма здесь было мало. Монстры преследовали и ее.

Внезапно по стене пошла зазубренная, словно молния, трещина, из которой потекла черная смолянистая жидкость. Кухня наполнилась тихим булькающим звуком.

– Снова началось! – взвизгнула Доун и, опрокинув стул, вскочила на ноги.

Мия замерла, по-прежнему держа руку в заднем кармане. Она впилась взглядом в трещину на стене – или скорее в трещину на шве реальности.

– Доун, – спокойно сказала Мия. – Пройдите за мной и спрячьтесь в укрытии.

Напуганная женщина перебежала на другую сторону кухни и нырнула за шкаф. Обрадовавшись, что Доун не сможет ничего увидеть, Мия достала из кармана джинсов игральную карту.

Король пик, покрытый пятнами медного цвета, оставшимися от давно минувшего кошмара.

Девушка бросила карту на пол «лицом» вверх и выхватила охотничий нож, пристегнутый к поясу.

– Не думала, что мы встретимся прямо здесь, – обратилась она к духу, и тот ответил свирепым ревом, разрывающим стену вокруг почерневшего разлома.

Мия поморщилась, проведя лезвием по ладони, и сжала руку в кулак. Кровь стекала вниз, обагряя лежащую на полу карту.

Девушка ухмыльнулась, глядя в надвигающуюся пустоту.

– Да здравствует король.

Клубы черного тумана поползли вверх, образуя фигуру человека.

Дом протестующе загрохотал, и граница между миром Доун и царством грез приоткрылась. Там затаилось нечто зловещее.

Обычно Мие требовалось лечь и позволить своему духу спуститься в мир грез, однако на этот раз демон избавил девушку от этих хлопот, переместив ее на ту сторону. Причудливая кухня, оформленная в канареечно-желтых тонах и наполненная запахом свежеприготовленной запеканки, застыла, как фильм, поставленный на паузу. Лимонные оттенки померкли, превратившись в грязно-коричневые. Столы и стулья исказились, составляя жуткие фигуры. С осыпающегося подоконника в воздух поднялась ваза и устремилась в сторону Мии.

Фигура, сотканная из тумана, вытянула руку и коснулась вазы, замедлив ее движение. Мия отступила в сторону, невозмутимо наблюдая за проплывающим мимо туманом, который затем рассеялся.

Дом исчез. Мию окутал черный туман. Мебель и нарядые стены кухни начали ускользать, словно песчинки в песочных часах. Комната, сложенная из осколков домашнего быта, загрохотала в темноте, зашаталась, жалобно скрипя покореженными деревянными суставами. Вместе с дымом все вокруг заволокно зловонием серы, Мия сжала челюсти, сдерживая приступ тошноты. Впереди виднелась истинная форма духа. Камень сновидений светился на груди девушки лавандовым светом, заставляя тьму рассеяться. Мия увидела силуэт: внушительную фигуру с длинными тонкими конечностями и вытянутыми пальцами, свисающими, как ножи.

– Ты демон сновидений, именующий себя Дрекало? – Мия остановилась в нескольких метрах от уродливого существа с веретенообразной головой, слишком крупной для его вытянутой шеи. Грязно-серая пятнистая кожа твари, покрытая чешуйками, придавала ему сходство с каменной гаргульей.

Призрак распахнул пасть, полную острых зубов, между которыми растянулись тонкие нити густой красной слюны, и издал пронзительный вопль.

– Как ты сюда попала, ведьма? – Его хриплый голос дрожал.

– Уже неважно. Мне потребовалось время.

– Ты не сможешь меня убить, – промычал Дрекало. – В мире грез все вне времени. Смерти здесь не существует.

Мия окинула демона взглядом и пожала плечами. Она ждала, когда фигура из дыма обратится в плоть и кровь. Сняв кожаную куртку, девушка проследила, как та растворяется в тумане. Лишь когда последние пятна лилового цвета исчезли, она повернулась к демону.

Замахнувшись, она пересекла пространство, выбросив вперед руку, и схватила Дрекало за горло. Демон неуклюже затрепыхался, однако вырваться не смог. Вокруг Мии закружились фиолетовые вихри, постепенно превращаясь в развевающийся плащ из призрачных перьев. Черные и фиолетовые дымки, смешиваясь, подобно маслу с водой, растеклись по ее лицу, рисуя контур костяной маски в форме острого клюва ворона, нависающего над губами девушки. Мия одарила демона злобной ухмылкой.

– Так давай отправим тебя туда, где смерть существует.

Дрекало судорожно втянул воздух, собираясь возразить. Но не успел. Мия втащила мучителя Доун в пространство, находящееся между мирами, но не принадлежащее ни одному из них. Она все еще видела слабые очертания кухни – размытые линии и изменяющиеся формы, парящие за бесплотной завесой. Переходное пространство не являлось царством; оно было клеткой, ловушкой, запершей демона там, где ему неведома свобода.

Но решетки этой клетки не препятствовали клинку палача, неизменно наносящему смертельные удары со стороны земного царства.

Мия отпустила визжащего и сопротивляющегося демона.

– Т-ты не ведьма! – Голос существа звучал невнятно. – Ты…

Обвинение застыло в глотке Дрекало, так и не вырвавшись наружу. Ему в горло вонзили нож, а затем для пущей убедительности провернули. Того, кто это сделал, ждали, а он, казалось, наслаждался, используя любимое оружие.

Трещина в стене затянулась, и Мия вновь оказалась на кухне Доун. Она взяла со стола полупустой бокал вина и подняла его, будто собираясь произнести тост.

Кай повернулся к Сновидице, стирая черные ошметки с охотничьего ножа. Он выхватил из ее рук бокал, выплеснул содержимое на пол и отшвырнул изящный хрусталь в сторону. Приподняв подбородок Мии, парень склонился к ней и украл с ее губ поцелуй, прежде чем она успела вымолвить хоть слово. Он отстранился и, нахально ухмыляясь, произнес их вместо нее:

– Да здравствует гребаный король!

Глава 2

Мия шагнула сквозь завесу навстречу миру сноведений, приветствующему ее переливающимся разными цветами небом. Кай, спотыкаясь, плелся следом. Поначалу бледное перламутровое свечение небосвода растворялось в сиянии лазури, перетекая в теплые тона вокруг одиноко горящей звезды. Словно по морской глади, ее свечение цвета янтаря и календулы, а затем гвоздики и глицинии распространялось по небу.

Обратный путь всякий раз оказывался изнурительным, но удовольствие от предстоящего зрелища того стоило. Их уголок мира грез представлял собой калейдоскоп красок. Необъятные изумрудные холмы пестрели россыпью одуванчиков. За исключением нескольких высоких холмов, цветущая земля была покрыта густым лесом, обрамляющим долину, по которой протекала небольшая речка, чья водная гладь искрилась, как лед на солнце в погожий зимний день. Если бы Мия могла заглянуть в сердцевину камня сновидений и хоть на миг узреть мир внутри, то увидела бы его именно таким.

Ее окутало ароматом сирени. Ветер разносил приветственное пение дрозда. Мия знала, что Доун в порядке. Она попытается разобраться в произошедшем, привести в порядок мысли, но попытки окажутся тщетными. Ее разум последует единственной верной стратегии: размоет детали, трактуя случившееся как дурной сон. Воспоминания утратят ясность, и Кай, внезапно материализовавшийся из крови и теней и положивший конец ее кошмару, покажется женщине всего лишь пылинкой на стене.

Задача Кая – физически устранить духа, заколов его острым предметом, – была не так проста в исполнении, как казалось. Сперва Мие приходилось вступать в контакт с сущностями на их территории. Граница между земным миром и царством грез была нечеткой, а место, где духи могли в прямом смысле расстаться с жизнью, представляло собой самый центр диаграммы Венна – лимб, который являлся двумя мирами одновременно и в то же время не был ни одним из них.

– Это двенадцатый. – Кай осмотрел свой охотничий нож, с которым не собирался расставаться.

– Они становятся все сильнее, – вздохнула Мия и плюхнулась на склон. Каждый холм в их сказочном мирке получил название в честь драгоценного камня: на западном склоне аметистового холма протянулись лавандовые поля, рубиновый зарос красными георгинами, а хризолитовый – листьями клевера и белесыми осинами. Девушке нравилось перебирать клевер в поисках того самого четырехлистного, что принесет удачу. Во всяком случае, везение бы ей точно не помешало.

Мия устала скитаться. Перемещаться по снам легко; физическая оболочка оставалась в реальном мире, а сознание отправлялось в мир грез. Проще простого, как погрузиться в теплую ванну. А вот перемещение плоти и костей из мира снов в земное царство и наоборот было сродни движению сквозь потоки грязи.

– Так много кошмаров… – Она помолчала. – Порой трудно понять, одержим человек духом или это просто нервы.

– В случаях с теми, кто совершил массовое убийство, пожалуй, все же замешаны духи, – сказал Кай, криво улыбнувшись.

– Дело не только в этом. Такое чувство, словно я каждый день сталкиваюсь с новой Черной Лощиной.

Кай усмехнулся и поморщил лоб.

– Существует лишь одно место, где дерьма достаточно, чтобы зваться Черной Лощиной.

Мия откинулась назад и растянулась на летней травке, которая так и манила к себе. Их маленький коттедж с видом на хризолитовый холм притаился в лесу, на поляне за пылающим дубом, окруженным березовой рощицей, за пологом ивы и воротами, видеть которые могли лишь они.

Каменный домик мог похвастаться соломенной крышей и прочным дымоходом. Фасад, обрамляющий входную дверь, украшала живая изгородь из белых роз, чьи колючие плети тянулись по каменной кладке и обвивались вокруг окон. Внутри жилища царил уют за счет очага для приготовления пищи и недавно покрытых лаком стульев, расположенных вокруг стола. Кроме того, здесь была кровать – настоящая кровать с каркасом из орехового дерева и стеганым одеялом, предназначенным для тех редких ночей, когда тепла Кая не хватало, чтобы прогнать холод.

Мия не знала, приснилось им это место или оно всегда было здесь, но не желала об этом думать. Это был дом, и этого было достаточно.

Даже спустя три года она все еще помнила запах дыма и безумие толпы. И хотя в самые страшные моменты той ночи Мия пребывала в мире грез, ее физическая оболочка впитала в себя творившийся вокруг хаос. Воспоминания прочно засели в ее мозгу. Само собой, красочный рассказ Кая помог заполнить пробелы.

Мия перевернулась на живот.

– Давай подремлем вместе, – позвала она, и Кай устроился на траве рядом, привалившись спиной к стволу осины и притянув девушку к себе на колени.

Он провел рукой по ее волосам и прикусил зубами ухо, на что девушка ответила возмущенным писком.

– Я предлагала «подремать», а не «пожевать», – невнятно пробормотала Мия, начиная уплывать в сон. За спиной послышалось полушутливое ворчание Кая, выражающего недовольство.

– Прости. – Она похлопала его по бедру. – Эти путешествия между мирами отнимают все силы.

На мгновение его объятие стало крепче.

– Ты хотя бы можешь путешествовать.

Сердце девушки рухнуло. После событий в Черной Лощине они обнаружили, что Мия невольно привязала Кая к себе, как ведьма фамильяра. Отныне он мог ступить в реальный мир только по ее воле, и они никак не могли понять почему. Но хуже всего оказалось то, что он не мог находиться там один; сознание Мии должно было оставаться рядом. Они убедились в этом на собственном горьком опыте. При первом же возвращении в реальность Мия проверила свои способности. Она с радостью обнаружила, что может свободно путешествовать по снам, пока ее тело спит в земном мире. Так было намного проще, чем, попирая законы физики, перемещать тело сквозь измерения. Однако не прошло и двадцати минут, как паника, охватившая Кая, осязаемая, как заноза под кожей, вынудила ее сознание, блуждающее по царству грез, вернуться. После она обнаружила его бившимся в агонии на полу. С широко распахнутыми, налитыми кровью глазами парень жадно хватал воздух, словно его легкие были набиты ватой. Позже он описал это ощущение, как если бы его заживо сжирали голодные огненные муравьи.

Таким жестоким образом Кай уяснил, что его тело не способно существовать в реальном мире без поддержки сознания Мии. Если он надолго оставался там один, его тело начинало разрушаться, клетка за клеткой разрываясь на части.

Мия прогнала прочь страшное воспоминание. Она не понимала, почему теперь все работает именно так; знала лишь то, что, попадая в реальность, Кай нуждался в ней, а точнее, в ее сознании. Со временем они к этому привыкли. По крайней мере, привыкла Мия.

– Мы можем пойти, куда захочешь, необязательно на охоту, – сказала она. – Устроим что-то вроде свидания!

Кай фыркнул от смеха.

Мия прижалась спиной к его груди и подняла глаза к его лицу, нависающему над ней.

– Ой, да ладно тебе! Все любят, чтобы за ними иногда поухаживали. Как насчет кино и ужина?

Парень цокнул языком.

– Банально. Придумай что-то получше.

– Любое место, где ты сможешь съесть стейк и…

Он коснулся губами ее уха и соблазнительно прошептал:

– Устроить драку в баре.

– Ты такой… безнадежный романтик… – Она старалась не потерять нить беседы, чувствуя, как мышцы постепенно расслабляются, а мир вокруг исчезает. Мысли растворялись в пустоте. Губы шевелились в бессвязном бормотании.

– Сладких снов, – слуха достигли негромкие, словно приглушенные толщей воды, слова Кая. Мия растворилась в знакомом тепле, уже не сознавая, где кончается ее тело и начинается его.

Липкий зной обволакивал кожу Мии. Поднимающиеся в воздух испарения почти скрывали силуэты огромных кипарисов и очертания их извилистых ветвей. Ее окружало болото, чью буйную растительность питала затопившая окрестности вода. Корни деревьев, словно кольца гигантского Левиафана, скользкими дугами выступали над поверхностью водоема. Стоило ступням погрузиться в воду, как трава длинными ростками опутала лодыжки девушки, отчего та едва не упала. Мия знала, что это сон – сон в мире сновидений.

Мир грез был пространством, в которое она могла войти так же просто, как в комнату, но она всегда носила свои сны с собой; они приходили из недр сознания, поглощая ее, пока она спала. Не имело значения, находилась ли она в мире грез или в реальности.

– Не бойся.

Снова она. Порой Мие казалось, что она ушла навсегда, но даже три года спустя призрак из прошлого продолжал следовать за ней подобно тени.

Прислонившись к стволу кипариса, девушка оглядела затопленный лес. Здесь не было ни животных, ни птиц, ни даже насекомых. Стояла полная тишина. Небо заволокли угольно-серые облака, окаймленные оттенками янтаря. Впереди показалась узкая тропинка, ведущая к черному озеру, заросшему водорослями. Тихую водную гладь затронула лишь рябь, исходившая от полукруглого клочка суши посреди озера. На крошечном островке рос кривой серый вяз, а под его голыми ветвями, нависшими над водой, виднелась фигура.

Мия вошла в озеро и двинулась вброд по зеленой жиже, едва касаясь дна пальцами ног. Выбравшись на берег, она стряхнула цепкие водоросли со своих рук и ног и направилась к вязу. Фигура постепенно обрела очертания высокого мужчины с темными растрепанными волосами и телосложением воина.

– Кай? – позвала она, настойчиво приближаясь, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки.

Он повернулся и с пустым выражением лица уставился сквозь нее, словно его душа покинула тело, оставив лишь оболочку.

– Эй, что с тобой? – Мия помахала рукой перед его лицом, но взгляд парня остался безучастным.

Внезапно он вскинул руки, схватил девушку за горло и, крепко сжав, опрокинул в воду. Мия боролась изо всех сил, мир для нее окрасился в мшисто-зеленые цвета растительности озера. Она открыла рот, пытаясь закричать, но ее голос растворился в прозрачной бездне. Все то время, что Кай ее удерживал, его лицо было размыто, словно картинка, на которую пролили воду.

Он был слишком силен, чтобы с ним совладать, но будь она проклята, если ее придушит какой-то клоун из кошмара. Извиваясь под водой, она вцепилась ногтями в его руку и на мгновение смогла вынырнуть на поверхность, разглядев нависший над их головами вяз.

Рядом с ним маячил силуэт.

Это нечто скользнуло ближе, скрывшись за мощной фигурой Кая. Взгляд Мии сфокусировался на пространстве за его плечом. Женские руки – серая гнилая плоть – обвились вокруг шеи парня. Костлявые предплечья пересекали зияющие щели, напоминающие жабры. Постепенно существо предстало перед Мией во всей красе. Внешне оно представляло собой нечто среднее между женщиной и рыбой. Непокорная копна волос, подобно озерным водорослям, облепила покрытое гнилыми пятнами лицо с выступающими, как мраморные шарики, обтянутые потертой кожей, скулами. Из-под бровей сверкали хищные черные глаза с тонкими зелеными радужками.

Мия снова погрузилась под воду, перед глазами расцвела темнота. Она тонула. Ужас подступил к горлу, пальцы Кая сжались крепче, убеждая ее, что страх не отступит.

– Открой глаза.

Знакомый голос.

– Открой глаза, Сновидица.

Сердце бешено колотилось в груди, Мия жадно хватала воздух ртом, обшаривая взглядом белую пустоту вокруг. Болото, его жуткая обитательница и мнимый Кай исчезли.

– Псс, сюда.

Мия расправила плечи навстречу зову. Эхо прежней Сновидицы – первого воплощения Мии, сущности, преследовавшей ее еще в то время, когда она была обычной деревенской девушкой. Оно сохранилось как отпечаток прошлой жизни, сопровождающий Мию с момента ее пробуждения. Темный плащ с перьями развевался вокруг призрака, а костяная маска скрывала лицо, которое выглядело в точночти как ее собственное. Мия в этом не сомневалась.

– Что происходит? – спросила Мия. – Что это за женщина?

– Она из тех, на кого ты должна охотиться. – Настойчивые слова прозвучали как приказ.

– Охотиться на кого?

Образ из ее прошлой жизни шагнул вперед.

– На демонов. Преследовать их. – Колкая улыбка расползлась на ее губах, выглядывая из-под краев маски. – Они уже идут за тобой.

Порывистый ветер пронесся мимо, взметнув волосы Мии и заслонив ей обзор.

– Но почему? – воскликнула она, вспыхнув негодованием. – Почему за мной?

– Ты продолжаешь блуждать, забредая в кошмары, где тебе не место. – Улыбка на губах предшественницы стала шире, обнажив зубы. – Демоны обожают запах потерявшегося ягненка.

Сновидица могла заблудиться независимо от ее умений.

– Ничего не могу с этим поделать, – ответила Мия. – Я не знаю, как найти свой путь.

Улыбка сошла с лица призрака.

– Используй камень, – подсказала она. – Следуй за вороном.

Ее плащ раскрылся, когда она подняла руки. Раскинув их против ветра, призрак устремился ввысь. Ее одеяние заструилось черными и фиолетовыми дымками. Они кружились в воздухе, заполняя белую пустоту, как краска воду.

Окружающая их темная материя рассеялась, и Мия провалилась вниз в расселину.

Глава 3

Мейсон надеялся, что со временем привыкнет. Сжав в руке папку, он выждал мгновение – просто для самоуспокоения, как он сам себе сказал, – чтобы перевести дух и унять бешеный стук в груди. Белая полоса в его жизни не могла избавить его от горького предчувствия, что однажды он вновь столкнется с поражением. Мейсон открыл папку на первой странице и мгновенно ощутил головокружительное облегчение.

Сегодня точно не тот день.

Он ворвался в кабинет, едва сдерживая волнение.

– Отличные новости, мисс Нассар! Результаты анализов свидетельствуют о том, что вы окончательно излечились от рака. – Он казался счастливее, чем его пациентка – студентка факультета биологии Университета Британской Колумбии, чья жизнь замерла после постановки диагноза. Семья девушки прилетела из Египта, чтобы провести с ней первый месяц лечения, однако большую часть трудного пути она преодолела в одиночку.

Дания Нассар откинула за спину свои роскошные локоны и нахмурила очерченные брови.

– Серьезно? – спросила она, затаив дыхание. – Лейкемия отступила?

– Да, – кивнул Мейсон, чувствуя укол в груди. Это был второй раз, как он столкнулся с лейкемией, диагностированной у студентки университета. В воображении он видел, как улыбается Аманда, напоминая о путешествии, в которое она отправила его три года назад.

Сперва у Дании отвисла челюсь от удивления, но затем на ее лице расцвела яркая улыбка, которую дополнили ямочки на щеках.

– Мне можно вернуться к учебе? Сдавать экзамены?

– Можно! – Ее возбуждение оказало заразительный эффект.

– Я могу поступить в медицинскую школу!

Доктор Мейсон Эванс заполнял документы для выписки пациентки. Он слышал, как девушка тихонько посмеивается, пытаясь сдержать веселье.

– Дания, даже не сомневаюсь, что ты поступишь в медицинскую школу, если это именно то, к чему лежит твое сердце.

– Доктор Эванс? Скажите, тяжело браться за лечение людей, чей случай, возможно, смертелен?

Мейсон закончил писать. Медицинская карта здорового человека. Теперь это так.

– Иногда, – признал он, затем откинулся на спинку кресла и щелкнул ручкой. – Я бы поделился с тобой способом подготовиться к этому, но для каждого он свой.

Их общее ликование сменилось затянувшимся молчанием.

– А часто пациенты умирают? – спросила Дания.

Мейсон улыбнулся, его мысли блуждали где-то далеко.

– Даже одна смерть – слишком много, но когда ты смог спасти чью-то жизнь, кажется, что ты спас целый мир.

Дания улыбнулась в ответ.

– Думаю, это того стоит.

Мейсон поднялся на ноги и пожал девушке руку.

– Увидимся на осмотре через три месяца.

Попрощавшись с пациенткой, доктор рухнул в кресло и потер глаза. Ему предстояло осмотреть еще множество медицинских карт, и по крайней мере треть из них выглядела не лучшим образом. Потянувшись к стопке, Мейсон пролистал оставшиеся файлы, и его сердце заныло при виде одного из них.

Ронни Каплански, пол мужской, восемнадцать лет, агрессивная неходжкинская лимфома. Мейсон глубоко вздохнул. Случай Ронни стал самым сложным в его практике. Мейсон работал в команде из нескольких врачей, бившихся за повышение шансов парня на выживание.

Как врач-онколог Мейсон применял лучевую, таргетную и иммунотерапию, а значит, нес ответственность за химиотерапию и лечение антителами. Его пугало, насколько глубоко он проникся ситуацией Ронни. Не хватало, чтобы в его сердце поселилась еще одна Аманда. Мейсон изо всех сил пытался найти баланс между пессимизмом Линдмена и собственным комплексом спасателя; скользкая дорожка в обе стороны. Ему не давал покоя вопрос, чем закончится его борьба за жизнь Ронни.

– Хочешь, предскажу твою судьбу?

Женский голос вырвал Мейсона из его мыслей. Он не слышал, как она вошла, но поразительные янтарные глаза и серебристо-белые волосы женщины мгновенно приковали его внимание.

Гостья самодовольно ухмыльнулась и склонила голову набок.

– Кажется, ты чем-то встревожен.

– Ама, – наконец вымолвил он.

– Прошло много времени. Три года, да? Хорошо выглядишь.

Мейсон рывком открыл ящик стола, порылся в нем, достал осколок переливающегося камня и поднес его к свету.

– Гавран его сломал. – В голосе доктора прозвучало обвинение. Небезызвестный ворон умыкнул половину камня, пока Мейсон лежал без сознания в больнице.

– Он не твой, – ответила Ама. – Вряд ли Гавран ожидал, что ты так привяжешься к вещице.

Мейсон усмехнулся.

– И ты явилась, чтобы мне погадать?

Ама пожала плечами.

– Если хочешь.

– Какой смысл? Рассказывать человеку вроде меня о будущем? Ты ведь понимаешь, что я бы просто сошел с ума, пытаясь его изменить.

Волчица окинула Мейсона пристальным взглядом, ее улыбка померкла.

– Ты изменился.

Мейсон фыркнул от досады. Его взгляд затуманился от дурных воспоминаний.

– Было бы странно, если бы не изменился. Я единственный, кто выжил.

– Ты единственный, кто остался, – поправила Ама.

Мейсон лишь отмахнулся.

– Семантика. И вообще, почему ты здесь? Я ведь не разболтал твои секреты.

Ама моргнула, изображая невинность.

– Просто решила поздороваться со старым другом.

– Не верю.

– В нее ты тоже не верил, – только и сказала Ама.

– Ты говоришь о Сновидице? – Если верить тому, что он видел, то Мия и Кай остались живы. Кроме того, их тела так и не были найдены.

– Она больше, чем ты, нуждается в этом камне, – сказала Ама. – Впрочем, Гавран понимает, что он нужен и тебе тоже. И именно поэтому сломал его.

Мейсон вздохнул.

– Скажи мне что-то кроме очередной загадки, Ама.

Мрачные тучи заслонили солнце, погружая комнату в сумрак, и медового цвета глаза волчицы, казалось, засверкали.

– Надвигается шторм, – предупредила она. – Охраняй камень. Держи его при себе, пока не придет время.

– Время для чего?

Женщина изогнула губы, блеснув острым зубом.

– Чтобы сделать ее целой.

Раздавшийся стук в дверь вырвал Мейсона из-под чар белой волчицы.

– Войдите! – пробормотал он, хватая бумагу со стола.

– Ама, наверное, тебе стоит… – уйти, хотел сказать он, но она испарилась, словно привидение. А может, ее здесь и не было?

– Доктор Эванс? – окликнул его гость. – Извините за беспокойство. Вы заняты?

– Нет, проходите, пожалуйста. – Мейсон встал и указал на стулья напротив своего стола.

В кабинет вошла пара средних лет. Высокий долговязый мужчина с волосами цвета смеси соли с перцем показался Мейсону знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его видел. Проводив супругу к одному из стульев, мужчина расстегнул свою замшевую куртку и присел на соседний стул.

– Простите, что отвлекаем от работы, – начал мужчина. Его зеленые глаза встретились со взглядом Мейсона. – Меня зовут Реймонд Делаторн, а это моя жена Андреа. – Он протянул руку, которую Мейсон нерешительно пожал.

Андреа молчала, изображая на лице подобие улыбки. От усталости под ее глазами залегли темные тени. Женщина сжала ладони и уперлась локтями в подлокотники. Ее прекрасное лицо в форме сердечка обрамляли волнистые черные локоны, и Мейсон сразу представил, как может сиять ее смуглая кожа после хорошего отдыха.

Тогда он вспомнил, как когда-то подумал, что Мия совсем не похожа на отца, теперь стало понятно почему.

– Делаторн, – выдохнул Мейсон.

– Да, – ответил Реймонд. – Возможно, вы помните нашу дочь Эмилию.

По шее Мейсона стекли капельки пота. Зачем они приехали? Прошло столько времени, однако события той ночи все еще свежи в памяти.

– Я…

– Мы считаем, что наша дочь жива, – наконец подала голос Андреа. – Ее тело так и не нашли.

– Это не редкость для дел о пропаже людей. – Мейсоном овладело непреодолимое желание перечеркнуть их надежды. Он знал, что Мия жива, где бы она сейчас ни была, но будет лучше, если Андреа и Реймонд Делоторн поверят в обратное.

– Нет, – ответила Андреа. – Она не умерла. Есть надежные свидетели. Лучшая подруга Мии видела ее в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке? – Взгляд Мейсона от нее к Реймонду и обратно.

– Ханна по работе переехала туда из Бернаби в прошлом году, – объяснил Реймонд. – Мы уже много лет ничего о ней не слышали, но несколько недель назад она неожиданно позвонила.

– Мы были настроены скептически, – сказала Андреа, – но Ханна абсолютно уверена, что это была Мия.

Уверена настолько, что решила разбередить старые раны. Возможно, Мейсон пытался посеять сомнения не для того, чтобы уберечь чувства родителей Мии. Не проходило и дня, чтобы он не боролся с желанием провести собственное расследование. Нет, считать Мию погибшей было лучше не только для четы Делаторн, но и для него самого.

– Замечательная новость, – воскликнул он, притворно улыбаясь. – Но могу я спросить, какое это имеет отношение ко мне?

Реймонд скривил губы, выказывая возмущение тем, что Мейсон так и не понял цели их визита.

– Вы были последним, кто видел ее живой.

Мейсон сглотнул.

– Я?

– Так говорится в полицейском рапорте, основанном на ваших показаниях, то есть на свидетельстве единственного выжившего в тот день человека.

– Верно, – выдохнул Мейсон.

– Доктор Эванс, вы в порядке? – Беспокойство Реймонда показалось Мейсону наигранным.

– Милый, не волнуйся. – Андреа расцепила пальцы и коснулась руки мужа. – Уверена, что эти воспоминания болезненны не только для нас.

Мейсон понурил голову, и маска непринужденности спала с его лица.

– После той ночи я на протяжении года посещал психотерапевта, пытаясь разобраться в произошедшем.

– И что же там произошло? – не отступал Реймонд.

Мейсон натянуто рассмеялся.

– Ну, в том-то и дело. Как выяснилось, принять произошедшее невозможно, потому что я по-прежнему понятия не имею, что, черт возьми, там случилось. С чем мне действительно пришлось смириться, так это с неведением. Смириться с тем, что я никогда этого не узнаю. – Его голос дрожал от негодования, пока он произносил эту речь. Он так и не смирился; лишь научился держать боль при себе.

– Возможно, вы смогли бы поделиться какими-либо сведениями? – спросила Андреа, в предвкушении подавшись вперед. – Представляю, насколько это тяжело для вас, но если вдруг есть что-то…

– Ничего, что могло бы помочь вам найти Мию, – прервал ее Мейсон, затем, помолчав, добавил: – Во всем виноваты лишь горожане. Они в упор ничего не замечали. И собирались ее убить. – Мейсон намеренно опустил детали с участием Реймонда.

Андреа отпрянула, словно получив пощечину. Реймонд остался неподвижен, как камень, он лишь вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Время для соблюдения приличий истекло.

– Если Мия жива, но до сих пор не вернулась, то только потому, что не хочет, чтобы ее нашли, – произнес Мейсон.

– Понимаю. – Реймонд разжал пальцы и встал. – Вы правы, доктор Эванс.

Подобная уступка застала Мейсона врасплох. Когда Реймонд поднял на уши толпу в церкви, заявив, что нечто похитило Мию в лесу, Мейсон решил, что перед ним жесткий человек, не склонный к самокритике.

– Я не уделял ей достаточно времени. С головой ушел в работу и подвел дочь, когда она во мне нуждалась. – Он кивнул жене, которая поднялась на ноги и подошла к нему. – Однако мы не сможем это преодолеть, если продолжим делать вид, что мертвы друг для друга.

– Доктор Эванс, если у вас возникнет желание хоть как-то помочь, мы всегда будем вам рады, – с мольбой в голосе проговорила Андреа. – Мы занимаемся этим в одиночку – просто два убитых горем родителя, пытающихся найти свою пропавшую девочку. Полиция не желает возиться с давно «заглохшим» делом, даже наш частный детектив окончательно потерял к нему интерес. Поймите, на данный момент вы – наша единственная зацепка.

Мейсон провел руками по лицу и попытался заглушить чувство вины. Сколько ночей он провел, размышляя о том, мог ли что-либо изменить? Сколько сотен раз прокручивал в голове те события, пока не начал сомневаться в том, какие моменты приукрасил, а какие запомнил точно?

– Я понимаю, миссис Делаторн. И подумаю над вашим предложением, – солгал он.

Казалось, ее это успокоило; женщина лучезарно улыбнулась, лицо озарилось надеждой.

– Спасибо.

Реймонд распахнул дверь перед супругой, но затем замешкался.

– Любопытно. – Он оглянулся. – Согласно полицейскому рапорту, вы не были лично знакомы с нашей дочерью.

Озадаченный комментарием, Мейсон оторвал взгляд от документов.

– Верно.

Реймонд Делаторн с холодной улыбкой на губах поймал его взгляд.

– И все же только друзья зовут ее Мия.

Не дожидаясь ответа, Реймонд покинул кабинет и закрыл за собой дверь.

Сообразительный, как и его дочь, – подумал Мейсон, печально усмехнувшись, несмотря на приступ паники, пожирающей его изнутри. Это была самая настоящая угроза – враждебный выпад, противоречащий внешнему напускному спокойствию.

В глубине души Мейсона под тонкой оболочкой тревоги бурлила пронизывающая до костей боль, ненасытный голод, который он игнорировал на протяжении трех лет. Его жажда правды так и не была утолена. В который раз он почувствовал, что мечется между стадиями горя, пытаясь перейти к принятию, но довольствуясь лишь бледной его иллюзией. Своего рода утешительный приз – еще один вид отрицания.

Если бы у меня было хоть что-то, – торговался он с пустотой. – Что угодно.

Но какой ценой?

– Плевать, – произнес он вслух, его голос дрогнул. – В прошлый раз я выжил, ведь так? Что плохого может принести хоть толика правды – лишь привкус завершенности?

Жгучая боль в левой руке вырвала Мейсона из запутанной паутины эмоций, рвущихся наружу. Он расстегнул манжету и закатал рукав. На внутренней стороне предплечья, обрамленный розовой припухшей плотью, чернел полумесяц. С виду рисунок напоминал свежую татуировку, но при этом обжигал, как раскаленные угли.

– Какого черта? – Он прижал палец к лунному серпу и вздрогнул, ощутив, как огонь пробежал вверх по руке. На ощупь клеймо оказалось горячим, его будто выжгли на коже. Услышав тихий шепот, Мейсон вскочил на ноги, опрокинув стул.

– Ама?

Тишина в ответ. Свет в комнате померк, что-то притаилось в собравшихся по углам тенях.

Возьми себя в руки, – велел себе Мейсон в попытке успокоиться, затем схватил камень сновидений и крепко сжал в руке.

В его разум проник голос.

За что цепляться, юный доктор, когда держаться больше не за что?

Глава 4

Кай не любил долго спать. Людская привычка валяться в отключке третью часть суток казалась скучной, если не опасной. Легкая дремота позволяла всегда оставаться начеку; и если вдруг дерьмо повстречается с вентилятором, ему не составит труда уклониться от брызг. Волк в любой момент должен быть настороже.

Мия резко выпрямилась, вырвав Кая из сонной неги, а затем повалилась навзничь, как пьяный первокурсник на вечеринке.

– Баранья котлетка, ты в порядке? – сонно прищурился он.

Слезы застилали ей глаза. Отпихнув руку Кая, девушка села и закрыла лицо руками, тяжело дыша в сомкнутые ладони. Пучки вырванной травы повисли на ее предплечьях.

– Сны становятся все хуже, – ответила она. – У меня никак не получается их контролировать.

Кай приподнялся на локте.

– Опять заблудилась?

Мия кивнула.

– И, как обычно, не в самом приятном месте. – Она придвинулась ближе и прижалась лбом к его плечу, ее голос понизился до шепота. – Я снова видела ее.

– СВ? – Каю пришлась по душе аббревиатура. Черная Лощина заклеймила имя Сновидицы проклятием, но это сокращение позволило ему вновь звучать ласково для ушей Кая. Он надеялся, что и для Мии тоже.

Дыхание девушки щекотало его кожу.

– Да, но это бессмысленно. Ведь я и есть Сновидица.

– Возможно, твоя предшественница просто явилась поболтать? – предположил Кай. – Так или иначе, здесь все лишено смысла. Кто, черт возьми, видит сны в мире снов?

– Очевидно, я, – усмехнулась девушка. – Каждый раз засыпая, я что-то слышу, словно вода капает из протекшего крана. Стараюсь не заострять внимания, но звук манит меня и всякий раз приводит к чудовищу. Я вижу монстра, а монстр видит меня. – Мия сорвала примятый лист клевера. – Мне кажется, Сновидица пытается меня защитить, потому что пока я понятия не имею, что делаю.

Такое случалось с ней и в Черной Лощине; стоило Мие заснуть, как неведомая сила толкала ее туда, где во мраке ночи притаилось что-то зловещее. К способностям Сновидицы не прилагалось руководство, и как бы она ни старалась улучшить навыки, результаты не всегда радовали. Казалось, в этом столько же искусства, сколько в попытке пятилетнего ребенка разрисовать домашнего кота.

Однако не все их неуклюжие попытки пропали даром. Три года назад, когда Ааддон, проникнув в кошмар, напал на Мию, ее кровь, окропив пикового короля, перенесла Кая в мир сновидений. Тогда это вышло случайно. Теперь она использовала ритуал с картой и кровью в качестве катализатора, чтобы разорвать шов между мирами и перенести их обоих на другую сторону – в буквальном смысле. Тем не менее дорога была ухабистой, и Кай нередко задумывался, не обнаружит ли себя однажды в образе поломанной куклы с неправильно пришитыми конечностями.

Кай обнял девушку крепче.

– Ты научишься.

– Думаешь? – спросила Мия. – Она велит гоняться за демонами, пока они не успели открыть охоту на меня, но мне так надоело таскаться туда-сюда, изображая из себя истребительницу духов. Я не собиралась превращать нас в парочку охотников за привидениями!

– Ты, по крайней мере, можешь вернуться, – понизил голос Кай. – У тебя есть возможность.

Дерьмо. Слова вылетели изо рта быстрее, чем он успел подумать. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он увяз в парном забеге «в три ноги»[2], хотя порой казалось, что в гонке участвует лишь Мия, а он вынужден тащиться следом на собственной заднице. После падения Абаддона осознание того, что он оказался привязан к своей партнерше, ударило по нему, как звенья гигантской цепи. Поначалу он неплохо справлялся; Кай обожал свою Баранью котлетку и после десяти лет одиночества искренне наслаждался ее обществом. Однако стало очевидно, что они не могут найти ответов ни на вопрос «Почему?», ни на вопрос «Как, черт возьми, это остановить?», и тогда острое разочарование переросло в еще более жестокое чувство, и парню совсем не нравилось, куда оно могло его завести.

Мия поморщилась… Вина? Сожаление? Он не всегда улавливал разницу. Чувства, подобно нитям, переплетались, образуя огромный гобелен, становясь едва различимыми, но формируя узор полотна. И при должном старании он научится их распознавать.

Увидев, что она разомкнула губы, с которых готовы были сорваться слова сожаления, Кай ее опередил. Он накрыл ее губы своими, поглощая пропасть вины и сожалений между ними.

Мия не раздумывая обхватила руками его шею и притянула ближе.

– Все нормально, – сказал он, а затем сверкнул волчьей ухмылкой, – потому что ты ведешь меня в бар, чтобы я хорошенько подрался.

– Да, – протянул голос за спиной. – Своди своего щеночка в парк. Ему не помешает размяться.

Кай вскочил и зарычал еще на втором слоге. Склонившись над Мией, он сердито взглянул на незваного гостя на вершине холма. И, к своему неудовольствию, сразу узнал тощего паренька – ворона, облаченного в труп, чревовещателя, дергающего за ниточки своей куклы. Мия называла его мальчик Кафка, однако Кай знал, что на самом деле его звали иначе.

Маленький засранец одарил Кая зубастой ухмылкой, чернильные глаза вспыхнули ликованием. Зубы и когти не сравнятся с крыльями, – было написано на его лице.

– Давно не виделись, Сновидица. – Слова адресовались Мие, но пристальный взгляд оставался прикованным к Каю.

Кай вспомнил ту страшную ночь в хижине. Когда черный дым, манипулируя кровожадной толпой, схлестнулся со Сновидицей и ее вороном, охранявшим бесчувственное тело Мии. Объединившись с девушкой, с помощью ворона дух вырвал Кая из ожесточенной битвы и забросил в мир снов. Проснувшись в одиночестве посреди бесплотного мира, он решил остаться под ивой и ждать, пока его вновь не найдет Мия. Для жителей Черной Лощины они просто испарились. Мия стала Сновидицей, а то, что осталось от спасшего их духа, теперь существовало лишь как голос предка, наставляющего ягненочка во сне.

А затем начались кошмары, и обитающие в них монстры не оставляли сомнений в том, что они реальны. Три года и дюжину мертвых демонов спустя Кай и Мия так и не приблизились к разгадке, как выбраться из этого круговорота.

Мия поднялась на ноги.

– Мы не виделись с тех пор, как я вернулась. Знаю, ты приглядывал за мной, Кафка.

Он задрожал от восторга, а его волосы встопорщились, как перья.

– Гавран, – прошипел он. – Я ворон, а не ворона.

Кай ощутил, как сердце Мии сжалось под ребрами. Она знала это имя. И Кай тоже, но не потому, что когда-то слышал его. Оно было вырезано на его сердце, подобно глубокому шраму, ноющему всякий раз, когда о нем вспоминали.

– Гавран, – выдохнула Мия, словно проверяя имя на слух.

– Отведи меня к Изумрудной Тени, – сказал ребенок.

Мия склонила голову набок.

– А что это?

– Ива. – Во всяком случае, так подумал Кай. Листья на тонких прутиках напоминали ему зеленые осколки, а прохладная тень под ними служила идеальным местом, чтобы прийти в себя после тяжелой попойки.

Гавран улыбнулся так широко, что Каю показалось, будто уголки его рта вот-вот разорвутся.

– Показывай дорогу, щеночек.

Парень жаждал сорвать голову Гаврана с тонкой, как лапша, шеи, но сдержался. Ворон оставался их единственным якорем в этом мире и впервые с тех пор, как три года назад Кай и Мия оказались бесцеремонно заброшены в мир снов, вновь предстал перед ними. Мия внимательно изучала Гаврана, словно препарируя его взглядом, пытаясь отделить внешнюю оболочку из плоти и заглянуть в его суть. Если кто-то и был на это способен, то только она.

Развернувшись на пятках, Кай оглянулся через плечо и скрылся за плотной стеной густо растущих деревьев, окаймляющих склон холма. Мия мягко ступала следом, однако лес требовал предельной сосредоточенности даже во сне. Один неверный шаг, один секундный просчет, и проклятый лабиринт перестроится заново. Костлявые руки деревьев тянулись друг к другу, переплетались и скручивались, пока тени не пришли в движение и земля не содрогнулась.

Одинокая звезда скрылась за горизонтом, ночь накрыла мир безупречным полотном, тронутым лишь тонким полумесяцем. Взгляд Кая скользнул по березовой роще, обступившей дуб с огненно-красными листьями. Они пылали даже в темноте, и парень мог поклясться, что видел, как куски пепельной коры отслаиваются, словно опаленная бумага.

В мире, напоминающем бесконечные галлюцинации, его обоняние, как и прежде, безошибочно находило дорогу.

Ива пахла иначе, не влажным землистым ароматом леса. Она благоухала слаще, изысканнее, как памятный момент из прошлой жизни, сильнее всего источая запах после восхода луны, когда темнота поглощает тени.

– Я впечатлен, – снисходительно произнес Гавран.

– Чем? – спросила Мия.

Сопляк громко хихикнул.

– Тем, как трудно его обмануть.

– Он волк, – усмехнулась Мия. – И много лет прожил в лесу.

– Но мы же не в лесах Черной Лощины, – пожаловался Гавран.

Кай придержал сучковатую ветку, а затем, как только Мия оказалась вне ее досягаемости, отпустил. Маленький паршивец едва успел пригнуться, когда ветка, осыпав его листьями, пронеслась над головой.

Мия шлепнула Кая по руке, а что, парень лишь усмехнулся, и сказала:

– Все не так просто. Каждый лес уникален и обладает собственными воспоминаниями. Однако есть нечто общее, что роднит все леса, независимо от того, в каком мире окажешься.

– И что же? – спросил Гавран.

Кай остановился в том месте, где деревья, расступаясь, образовывали поляну – зияющую пасть посреди черного леса. Стоило им приблизиться, как силуэт гигантской ивы распрямился, ее тонкие ветви приветственно засвистели, танцуя на ветру. Лунный свет струился между ними, напоминая серебряные нити, рассыпающиеся по тонким зеленым листьям.

Кай ухмыльнулся, глядя на ворона, облаченного в тело, глаза волка торжествующе сверкнули красными огоньками.

– Им не нравится, когда ты смотришь своими глазами.

На лице мальчика промелькнуло удивление.

– Забавно, – задохнулся он. – Помнится, я твердил то же самое одному неразумному детективу.

При упоминании о глупом детективе Кай застыл, как дохлый енот. По его мнению, Мейсон Эванс никогда не смог бы самостоятельно разобраться в секретах Черной Лощины, точно не с его пристрастием к рационализму и тощими цыплячьими ножками. Неважно, признавал это терзаемый комплексом вины доктор или нет, но ему не докопаться до истины без экскаватора, да и с ним тоже вряд ли удастся. Кай был уверен, что Золотой Мальчик едва ли заметит ковш, царапающий стены его разума под названием «Дерьмо вместо мозгов».

– Ты его подзадоривал. – Это был не вопрос. Мия неодобрительно поджала губы, продолжая изучать мальчика-ворона.

– От него было слишком много шума, – прошипел Гавран. Его иссиня-черные волосы встали дыбом, губы невольно скривились в оскале, а шипение превратилось в рык.

Хрусть, хрусть – стенали ветви и листва, их останки обращались в пыль под тяжестью его горя. С каждым шагом – хрусть, хрусть, щелк, щелк. – Уголок его широко распахнутых глаз дергался. – Он скорбит слишком громко.

– Мы на месте. – Кай небрежно махнул рукой в сторону ивы. Втайне он наслаждался презрением Гаврана к Эвансу, однако не был настолько наивен, чтобы выразить солидарность, не говоря уже о том, что подобный поступок с его стороны попахивал бы слабиной.

Плечи Гаврана перестали подрагивать.

– Да, ты прав.

– Значит, Изумрудная Тень? – Мия подошла к дереву. – Не знала, что у нее есть имя.

– У каждых врат, – прошептал Гавран, беспечно почесывая ствол дерева, – должно быть имя.

– Врата? – эхом отозвалась Мия. – Ты имеешь в виду врата между мирами?

– Да, – ответил мальчик. – У каждого дерева есть вены и корни. Следуй за ними и найдешь верный путь.

– Разве нельзя пройти прямо через дерево? – спросила Мия.

– Порой детали меняются, не всегда совпадают. Ты и сама это знаешь. Но корни неизменны. Они крепче, чем мир.

Кай взглянул на иву.

– А этот путь всегда ведет в Черную Лощину?

– Умный щеночек, – промурлыкал Гавран. – Не хуже моего. Это Красный Узел.

– Значит, вот так ты находишь дорогу? – спросила Мия. – Помнишь каждый корень и поэтому знаешь, какой выбрать, чтобы добраться до нужного дерева?

Мальчик-ворон лишь широко ухмыльнулся, обнажив маленькие острые зубки.

Мия присела на корточки, внимательно разглядывая землю, и пальцами прочертила линию на почве.

– Как ты видишь корни?

– Взгляни другими глазами, – хором посоветовали Кай и Гавран, волк злобно улыбнулся ворону.

– Может, ты вообще нам не нужен, – подначил он.

– Да? – усмехнулся Гавран. – Сам нарисуешь карту к Серому Наросту, волк?

– Какого черта…

– Именно.

– Итак, ива – Изумрудная Тень, – прервала их Мия, обходя вокруг мощного ствола. – А какое дерево Красный Узел?

Гавран надулся, как бы возмущаясь, что она еще не догадалась.

– Секвойя. Та, что выше солнца.

– Тогда Серый Нарост – это… – начала она.

Надув губы, Гавран шагнул к Мие и ткнул пальцем ей в лоб.

– Смотри другими глазами, – повторил мальчик, провел пальцем между ее бровей, вниз по носу, а затем указал на землю.

Мия проследила за его движением и нахмурилась, глядя на ковер из листьев. Опустившись на колени, девушка смахнула сухую листву в сторону и зарылась пальцами в землю, словно пытаясь что-то найти.

Гавран хохотнул, звук взорвался в воздухе, подобно хлопку петарды.

– Подожди! – прервал он ее. – Не спеши!

Мия отдернула руки и смущенно улыбнулась.

– Похоже, я понятия не имею, что делать.

– Пойдем, – поманил он. – Я тебя отведу.

Мальчик с важным видом прогарцевал к иве, прыгнул прямо в ствол и исчез.

– Подожди! – крикнула Мия. И, к ужасу Кая, ни секунды не колеблясь, прыгнула следом.

– Ох, ну конечно! – всплеснул руками Кай. – Вперед, следуй за жутким ребенком-трупом в магическое дерево-портал.

Проклиная все на свете, Кай бросился за своим шальным ягненком. Он был почти уверен, что разобьет нос о кору, но как только приготовился к удару, окостенелые трещины ствола сменились теплым ветерком и ослепительным белым светом. Кай вскинул руки, закрывая глаза, и повалился вперед. Мир вокруг завертелся, а затем его швырнуло на землю. Он попытался встать на ноги, но обнаружил, что стоит на четырех лапах.

В ноздри хлынула гнилостная болотная вода, не давая Каю ни секундной передышки после стремительного падения. Краем глаза он заметил Мию, неспешно следующую сквозь заросли древних кипарисов за безмозглым вороном, несущимся вперед. По берегам мутного водоема росли высокие, как небоскребы, деревья, их кроны тянулись ввысь, скрываясь в плотных облаках. Порой их кривые ветви сплетались, а искореженные стволы угрожающе нависали над ручьем, омывая клочья мха в затхлой воде.

Дно оказалось довольно мелким, по нему вполне можно было пройти вброд, однако его глубины хватало, чтобы замедлить скорость Кая. У волка кружилась голова от вездесущего запаха плесени. Впереди Мия перелезла через огромный корень, торчащий из воды, отчего тонущие кипарисы покачнулись и подплыли к ней ближе. Кай рванул вперед, стараясь не упустить из виду ворона – крошечную черную кляксу, мчащуюся по унылому небосводу.

Длинные стебли тянулись к его лапам, Кай споткнулся и ушел с головой в вонючую зеленую воду. Глаза тут же защипало, он напряг слух, пытаясь уловить хлопанье крыльев вдалеке.

Волк прислушивался снова и снова, проверяя каждую частоту, и наконец что-то нашел. Вернее, нашли его. Женский голос, нежный, как шелк, но твердый, как камень, ворвался в его разум.

Ах ты, бедный, маленький, потерявшийся волчонок.

Водоросли обвились вокруг лап, затягивая его глубже.

Не смог угнаться за отбившимся ягненком.

Кай вцепился когтями в илистое дно, но лишь погрузился еще глубже.

Ягненком, что приковал тебя к себе так крепко…

Тонкие стебли впивались в плоть, как проволока, мышцы вспыхнули болью, а сердце сжалось от ужаса.

…и вытягивает из тебя жизнь.

Легкие горели, Кай оставил тщетные попытки выплыть и нырнул глубже, вгрызаясь в путы и вырываясь на свободу. Однако голос звучал все громче, все яростнее.

Она задушит тебя своими цепями!

Тонкие, как иглы, ножки заскребли по меху на голове Кая, что-то скользнуло в его ухо. Оттолкнувшись задними лапами, Кай ринулся к поверхности. Как только он вынырнул, голос опустился на глубину и исчез.

Тихо поскуливая, Кай плыл вниз по реке, пока наконец не увидел сушу – крошечный островок посреди темного, покрытого водорослями озера. Мия и Гавран ждали его на берегу. Позади них возвышался безжизненный вяз, его кривые ветви торчали из почерневшего ствола, подобно змеям Медузы Горгоны.

– Сон притупил твои чувства? – усмехнулся Гавран. Волк запрыгнул на берег и отряхнулся с головы до хвоста, забрызгав мальчика водой.

Гавран прикрыл рукой глаза и нахмурился.

– Тупой здесь только ты и это болото, – ответил Кай и, обернувшись человеком, выпрямился во весь рост. Пожалуй, это единственное, что он мог сделать, чтобы не начать визжать от ужаса. Все позади, – твердил его разум, но эмоции выдавала кожа, покрытая мурашками. Кай провел ладонями по рукам, прогоняя озноб. Мир сновидений кишел неприятными персонажами, чем мало отличался от захудалого бара, в котором он провел вечер понедельника. Всякий раз покидая свой уютный уголок с радужным небом и холмами, напоминающими усыпанные драгоценностями задницы, они с Мией ожидали встречи с одним или двумя заблудшими чертями, притаившимися в зарослях. И все же в этот раз… все казалось иначе.

Голос знал, как он относится к привязи.

Мия фыркнула, схватила Кая за руку и притянула его к себе.

– Разве волки и вороны не могут ладить?

Отрезвляющий звук пронзил каждый нерв Кая. Тепло кожи Мии растворило холодные липкие следы того, с чем он соприкоснулся. Впервые с тех пор, как провалился в чертов портал в дереве, парень почувствовал, что может дышать полной грудью.

– Возможно, ради выгоды, – пробормотал Гавран, приглаживая назад свои волосы-перья. – Продолжим?

Мия подошла к вязу, разглядывая его уродливые ветви.

– Они будто покорежены.

– Так и есть, – ответил Гавран, не сводя с Мии своих жутких глаз. – Ты странствуешь. Тебя влекут опасные места. И они же причиняют боль.

Мия прищурилась и, крутанувшись на месте, снова оглядела окружавшее их пространство.

– Я знаю это место! Была здесь совсем недавно.

– Да, – согласился Гавран.

– Я кое-что видела. Монстра. – Девушка повернулась к Каю. – Она хотела, чтобы ты меня убил.

По спине Кая пробежал холодок. Неужели это был тот самый голос, что говорил с ним под водой?

– Полагаю, меня вытащила Сновидица – моя предшественница. Она велела выследить их. Демон из моего сна должен стать следующим? – попыталась выведать у Гаврана Мия.

– Это дерево – Серый Нарост – врата, которые приведут тебя к монстру. Серый Нарост – то место, где она вновь обрела пристанище, покинув родные места. Именно здесь она находит новых жертв, не запятнанных ее прошлым. – Гавран теребил кору тонкими пальцами. – Узел приведет тебя в нужное место, туда, где она преследует людей, питается их печалями, страхами и хрупким эго. – Мальчик по-совиному крутанул головой и уставился на Кая. – Она обожает слабовольных людей.

Из горла Кая вырвался рык.

– Я не человек, – вскипел он, однако неуверенность пронизывала каждый дюйм его тела.

– Мы снова пройдем сквозь дерево? – прервала их перепалку Мия. – Чтобы добраться до нужного места?

Мальчик хихикнул.

– Нет, милая Сновидица. Так мы всего лишь окажемся в другой части мира грез, тебе еще предстоит изучить извилистые пути этого царства.

– Но чтобы попасть сюда, мы прыгнули в иву, – заметила Мия.

– Возможно, так казалось. Когда обретешь новые глаза, поймешь, что все не так просто. – Он склонил голову под немыслимым углом. – Чтобы добраться сюда, я выбрал правильный корень.

– И как же нам попасть на другую сторону? – спросила Мия. – По какому корню идти?

– Не надо следовать за корнями, чтобы найти разрывы в швах. – Гавран пробежался пальцами по стволу вяза, цепляясь длинными ногтями за трещины. – Ты просто теряешься в них.

– Потерять себя?

– Запутайся в корнях, Сновидица, и переходи, как умеешь только ты.

На губах Мии заиграла улыбка.

– Это я могу.

Значит, вот как перемещалась СВ – через порталы в деревьях. Кай хрустнул шеей и потянул Мию на землю.

– Есть идеи, куда это нас приведет?

– Понятия не имею, – поделилась Мия, стащив нож Кая и надрезав кожу на своем предплечье. Затем достала из кармана короля пик и окропила его кровью.

Кай полагал, что это какие-то ведьмовские штучки для Сновидиц. Ему было любопытно, имел ли ритуал какую-то силу, или Мия сама наделила его смыслом. Впрочем, это, казалось, действительно усиливало ее способность стирать грань между мирами, словно пиковый король превращал ее кровь в некий химический дестабилизатор реальности. Девушка переплела свои пальчики с пальцами Кая и откинулась назад, крепко сжимая карту в другой руке.

Кай ненавидел эту часть. Он чувствовал себя конструктором лего, который разбирают на детали. Разум опустел, тело стало невесомым, будто и не существовало вовсе. Мия же наслаждалась вызовом; каждый раз, перемещаясь между мирами, девушка старалась сделать процесс более плавным и приходила в восторг, если Каю удавалось не блевануть.

Он слышал, как она тихонько дышит рядом, расслабившись на земле. Обычно в этот момент Кай уже не боялся, но было в узловатых корнях вяза нечто такое, отчего он вздрогнул. Со стороны казалось, что они вполне могли его прикончить, если бы крепко сжали.

Кай закрыл глаза.

Время сойти с ума, – подумал он.

Он вдыхал спертый удушливый воздух, ощущал влажную землю под собой, чувствовал, что тонет. Грубая кора терлась о его конечности, царапая заднюю поверхность ног. Кай задержал дыхание, отгоняя прочь все гнетущие мысли, в которых сейчас точно не было нужды.

Если бы он не попытался сделать вдох, то так и не узнал бы, что не может дышать.

Все это время парень продолжал крепко сжимать руку Мии – ему казалось, он обделается, если выпустит ладонь, – и надеялся, что этот прыжок веры не приведет его к погибели. Звуки вокруг постепенно стихли, тело оцепенело, и граница между мирами исчезла.

Глава 5

Кай задыхался. Кровь бурлила в венах, подобно раскаленной лаве, пот струился по коже. Возвращение в мир, где он провел большую часть жизни, ощущалось куда больнее, чем падение под колеса автобуса. Каждый чертов раз его тело восставало против ограничений реального мира. Требовалось время, чтобы приспособиться к резкому переходу, после чего боль проходила. Возможно, поэтому смена обличья здесь всегда проходила невероятно болезненно, хотя в мире грез он с легкостью переходил из одной формы в другую.

– Ты в порядке? – Мия коснулась его предплечья, отчего волоски на коже встали дыбом. В глубине души он все еще был напуган, образ разлагающихся пальцев, впивающихся в его кожу, вновь пронесся перед глазами.

Кай прогнал видение прочь, напомнив себе, что способен с этим справиться. Мысленно затолкав тревогу подальше, он закупорил ее, как бутылку с прокисшим вином. Стоит ли зацикливаться, когда к нему тесно прижимается Мия? Округлость ее груди и тепло между ног пробудили его интерес, в паху запульсировал жар. Реальный мир, безусловно, часто подставлял под удар, но эта медаль имела две стороны. Все ощущения казались ярче – и приятные, и не очень.

Подавив первобытные порывы, Кай сел, впитывая окружающую обстановку. Здесь было жарко, как у Сатаны в трусах. Воняло огуречным рассолом и мокрой глиной, в воздухе стоял смог, а в ушах звенел хор цикад и комаров. Он взглянул вниз, оценивая ущерб.

В мире снов одежда являлась проекцией личных желаний и хотя нередко переносилась в реальность вместе с ними, случалось, что Кай приходил в себя, лежа голым в грязной канаве, с задницей, прикрытой лишь следами гравия. На этот раз ему повезло, он был одет в легкие брюки-карго и черную майку. Особенно его ободрило отсутствие рукавов, гарантировавшее необходимую подмышкам вентиляцию.

– Жарко, как в бане, – простонала Мия, стирая пот со лба. Пошарив вокруг, девушка отыскала в пожухшей траве игральную карту, запятнанную кровью, и спрятала ее в карман джинсов. Странным образом за все время скитаний между измерениями карточка совершенно не потрепалась.

Сейчас они оказались на берегу огромного болота. Кай взглянул на запад, где над горизонтом полыхал оранжевый закат, и заметил редкие очертания зданий вдоль безлюдной дороги. Все это выглядело как дыра в «жопе мира», но в подобных дырах обычно дешевые бары. Медленно поднявшись на ноги, он протянул Мие руку.

– Уверена, в этом городишке мы найдем зацепку, – заметила девушка, отряхивая джинсы и стягивая с плеч лиловую куртку, под которой скрывалась старая серая футболка. Ее некогда неуклюжие конечности со временем приобрели изящную мускулатуру; бежать наравне с волком оказалось задачей не из простых. Мия откинула волосы назад, несколько темных влажных прядей прилипли к ключице и шее. Оливковая кожа девушки блестела, бисеринки пота скатывались по лицу.

– М-м-м, – задумчиво протянул Кай, скользя взглядом по линиям ее тела.

Мия взглянула на парня и хихикнула, изогнув губы в понимающей улыбке.

– Позже.

Кай ухмыльнулся.

– Не поклонница болотного секса?

– Мерзость.

Он игриво шлепнул ее по пятой точке, заставив изумленно пискнуть.

– Вперед, Котлетка.

Мия догнала его на спуске и шлепнула в ответ, затем схватила под руку и рассмеялась. Прогулка до двухполосного шоссе, ведущего в город, получилась недолгой. Они миновали табличку, которая, как предположил Кай, когда-то была белой, но теперь из-за едва различимой надписи имела довольно убогий вид.

Приют Орма.

Сокровище реки Перл.

Сразу под названием города и его девизом красовался заляпанный синий флаг с изображением пеликана, кормящего птенцов.

– Штат Луизиана, – пробормотала Мия, прочитав надпись под флагом.

Кая их местонахождение волновало меньше всего.

– Похоже, очередной провинциальный городишко, – пробормотал он.

– Ага, – вздохнула Мия. – Не люблю подобные места.

Девушка заметно напряглась, крепче сжав локоть парня. Кай не мог ее винить; было в здешнем воздухе нечто такое, что смердело похуже болотной воды. Вонь Черной Лощины… или что-то очень похожее.

– Давай, – подбодрил он. – Пойдем выпьем.

Сонный городок утопал в зарослях каштановых дубов с длинными извилистыми ветвями, увешанными клочьями испанского мха. Вдоль главной дороги выстроились величественные белые особняки и старые кирпичные таунхаусы, большинство из которых служили витринами магазинчиков. С террас и фонарных столбов свисали корзины с пестрыми цветами. Причудливая улица казалась почти безлюдной, лишь изредка мимо проносились машины.

– Какая благодать! – сострил Кай и свернул за угол, увлекая Мию за собой в мощенный булыжником переулок. Над одной из немногих дверей вдоль стены, зазывно поскрипывая и покачиваясь на ветру, висела старинная вывеска с написанным черной краской названием таверны.

«Гадкие пики».

– Я думаю, мы нашли тебе пристанище, – сказала Мия. – Идеально.

Кай прищурился, глядя на вывеску.

– Пожалуй, даже слишком.

Баранья котлетка затащила его внутрь. Красная краска облупилась на двери, украшенной игральными картами. Они были прилеплены к дереву прозрачной смолой, король пик приветствовал их взглядом темных глаз, когда Кай и Мия проходили мимо.

Внутри царил полумрак. Грязные кожаные кресла и потрепанные диваны, выглядевшие, будто их подобрали с помойки, сгрудились вокруг разбросанных по залу ветхих столиков. Ряд бордовых бархатных табуретов выстроился вдоль барной стойки, за которой виднелась слабо освещенная стена с полками, заставленными алкоголем. Свисающая с потолка люстра в стиле бурлеск едва светилась, теплое янтарное мерцание по большей части исходило от фонарей, закрепленных на стенах, и закопченных банок со свечами, расставленных на столах. Из расположенных под потолком динамиков тихо лилась рок-музыка 90-х.

Поморщившись от скрипучего голоса невидимого вокалиста, Кай переключил внимание на миниатюрные старинные часы с маятником, примостившиеся на полке между двумя бутылками «Джека». Стрелки показывали чуть меньше восьми часов.

Не считая единственного посетителя – парня у барной стойки, поглощающего пиво с раскисшими начос, – заведение пустовало.

Бар «Гадкие пики» оказался чертовой мечтой, ставшей явью.

– Чем будете травиться? – спросила девушка-бармен, встречая гостей у стойки. Из-под ее темно-синей майки выглядывала татуировка с изображением Бэтмена, бьющего по лицу Гитлера. Кроме того, Кай мельком заметил огромного богомола, набитого на внутренней стороне ее предплечья, чуть ниже рисунка красовалась надпись «ЛЮДОЕДКА». Короткие волосы барменши имели ярко-розовый оттенок на макушке, кончики были обесцвечены. Она говорила медленно и плавно, а в голосе звучала легкая дрожь, отчего создавалось впечатление, что с ней что-то не так, будто она вот-вот упадет.

– Виски, – попросил Кай, разглядывая фиолетовое пятно от помады на ее бокале, из которого доносился запах джина и какого-то цитруса.

– А для леди?

– Пепси подойдет. – Мия застенчиво улыбнулась, усаживаясь на табурет. – Разве обычно не Капитан Америка бьет Гитлера?

– Молодец, – грубо захохотала женщина. – Капитана Америку переоценивают. Предпочитаю темное правосудие, понимаешь, о чем я? – Она опрокинула в себя остатки джина и подмигнула Каю. – Умница и красавица. Ну, разве ты не счастливчик?

Мужчина, сидевший через несколько табуретов от них, подтолкнул бармену пустую кружку.

– Ты реально любишь телок, да?

– Ага, а еще единороги существуют. Тебе пора домой, Клинт. Ты пьян.

Кретин рыгнул и хлопнул себя по раздутому животу.

– Что тебе нужно, так это хороший член.

Бармен поморщилась, с трудом сдержав язвительный ответ.

– Да кому нужен твой грязный член? – Кай с горящими глазами и ухмылкой на губах повернулся к посетителю. Он наслаждался, наблюдая, как кровь приливала к лицу Клинта, отчего оно покрылось красными пятнами.

– Эй, пошел ты, чувак! – Клинт вскочил на ноги, в его взгляде читалась смесь ярости и унижения.

– Не-а. – Кай усмехнулся и склонил голову к Мие. – Я на минутку. – Он медленно поднялся на ноги и навис над добычей. – Думаю, тебе здесь не рады.

Кай был готов к драке. Кончики пальцев покалывало от нетерпения, они умоляли сжать их в кулак. Клинт замахнулся… но удара так и не последовало. Мия бросилась между ними и, схватив пьяницу за руку, прижала его к стойке.

– Эй! – рявкнула она на Клинта. – Остынь!

Клинт вырвался, потирая запястье, словно от ожога. Сжав зубы и едва не захлебываясь пеной от негодования, он молча швырнул на барную стойку двадцатку и сорвал свою куртку с крючка.

– Тварь. – Плюнув Мие на ботинок, мужчина выскочил из «Пик».

– Черт возьми, – пробормотала бармен и, качая головой, послала Каю укоризненный взгляд. – Не стоило, чувак. Однако после такого шоу, полагаю, нам всем не помешает выпить, кроме Клинта, разумеется. – Она потянулась за бутылками. – По одной за счет заведения.

Кая мало заботили последствия, особенно когда дело касалось веселья. Он бы насладился хорошей дракой, тем более вину можно было свалить на другого. Слишком много вопросов, которым не находилось ответов, крутились в его голове, и он почувствовал себя загнанным в клетку. А пара сломанных о его кулак зубов вполне могла бы успокоить нервы. Даже не подумав извиниться, парень пожал плечами, плюхнулся обратно на стул и притянул к себе Мию. Он уткнулся носом в ее волосы и прошептал на ухо:

– Стоило позволить мне сожрать его сердце, Котлетка.

Мия усмехнулась и ткнула Кая в ребра.

– И втянуть в это дерьмо бармена? – ответила она и чуть громче спросила: – Почему вы не запретите ему приходить?

– К сожалению, не могу. Бизнес нынче идет неважно, а Клинт – завсегдатай. Он редко так себя ведет, обычно когда уже едва стоит на ногах. – Она поставила перед ними напитки. – Меня зовут Лом.

Кай неохотно принял угощение и покрутил в руке стакан с коричневой жидкостью и кубиками льда.

– Лом? Любимое оружие?

Женщина рассмеялась, ее легкий приятный смех странно контрастировал с резкой манерой поведения. Она ткнула большим пальцем себе за плечо, указывая на толстый металлический прут, как трофей, закрепленный на стене рядом с кассой.

– Пару лет назад в бар ворвался какой-то недоумок в поисках легкой наживы. Он решил, что девица за барной стойкой не создаст проблем.

Мия украдкой понюхала предложенный напиток, от которого, как чуял Кай, несло джином и лаймом. Не видать Котлетке пепси; содовая для слабаков.

– И что было дальше?

Лом провела языком по зубам, наливая себе еще джина.

– Сопляку стоило подумать дважды.

– Похоже, вы и без меня любому надерете задницу. – Кай поднял стакан в тосте. – Надеюсь, вы сломали ему пару костей.

– Ох, несколько – уж точно. – Лом чокнулась с ним бокалом и прикончила свой напиток. За этим последовал другой, а потом еще.

Когда догорел последний луч заката, за маленькими окнами «Гадких пик» воцарился мрак.

Время не стояло на месте, и желудок Кая свело от голода.

– Что здесь самое вкусное? – спросил он, листая меню на барной стойке. Парень вскинул бровь, глядя на бармена поверх ламинированных страниц. – Тако с говядиной и макаронами с сыром?

Лом пожала плечами.

– Мы добавляем мясо, которое осталось от начос, в макароны с сыром. – Она подмигнула Мии. – Не пропадать же добру.

Кай захлопнул меню.

– Давайте.

Лом в сотый раз наполнила бокал и прокричала заказ на кухню. Судя по всему, она планировала напиться.

Мия отхлебнула джина и оценивающе причмокнула губами, затем отпила еще немного.

– Итак, что же побуждает Клинта регулярно напиваться в баре?

Лом протянула ей стакан воды.

– Пару месяцев назад его бросила жена.

– Ну, это не повод вести себя как придурок. – Мия взглянула на Кая, опустошившего свой стакан виски.

Лом плеснула ему еще, продолжая попивать джин.

– Люди и не на такое способны, – пробормотала она, ее голос внезапно стал мягче и даже слегка задрожал.

– Вы в порядке? – спросила Мия.

Кай всегда поражался способности Мии с легкостью выуживать из людей всякую чушь. Он не обладал ее эмпатичностью, но имел звериное чутье. Сердцебиение Лом участилось, словно бьющаяся в ее груди масса хотела причинить ей боль. Она оставалась совершенно невозмутимой перед нападками Клинта, однако сейчас запах ее пота изменился – гормоны стресса взбудоражились. Женщина постоянно сглатывала, будто у нее в горле стоял ком.

Лом была готова расплакаться.

– Ах, ничего страшного. – Она улыбнулась Мие. Глаза женщины немного остекленели, дрожь в ее и без того напряженном голосе выдавала ее с головой. Алкоголь сделал свое дело, она расслабилась. Но вместо того, чтобы помочь забыться, он лишь вытянул на поверхность переживания.

Мия отпила большой глоток джина и поморщилась, ее щеки вспыхнули. Схватив другой стакан, она отхлебнула воды, пытаясь смыть горький привкус с языка, и глубоко вздохнула.

– Слушайте, уверена, вам постоянно изливают душу. Нет ничего зазорного в том, чтобы иногда позволить себе то же.

Лом хрипло рассмеялась и смахнула со щеки одинокую слезинку. Она подняла стакан с джином, но затем поставила его обратно, похоже, сомневаясь, стоит ли продолжать топить в нем свою печаль.

– Дело в том, что… я недавно потеряла сестру. Хотя, наверное, правильнее будет сказать, ее у меня отняли.

Кай прижал край стакана к нижней губе и почувствовал обжигающий виски сквозь сухую трещинку на коже.

– Кто?

Мия предостерегающе похлопала его по ноге.

– Можете не рассказывать, если не хотите, – попыталась она исправить его оплошность.

– Нет, все в порядке. – Женщина ковыряла лак на ногтях, пытаясь его содрать. – Это сделал ее муж. Мрачноватая история для болтовни у барной стойки, но для местных она давно не новость. Маленький городок и все такое.

Кай встревоженно навострил уши. Как только они вошли в этот бар, он понял, что что-то здесь не так. Что-то вцепилось в эту женщину, что-то прогнившее, как позабытый всеми труп. И это нечто прогрызало себе путь в ее сердце.

В этот момент через кухонные двери неуклюже ввалился в зал широкоплечий темнокожий мужчина с обесцвеченными дредами, своим появлением нарушив тягостную обстановку.

– Макароны с тако и сыром! – объявил он, плавно водрузив тарелку перед носом Кая. Повар вытер руки о засаленный фартук, украшенный танцующими розовыми слониками, и от души хлопнул бармена по спине.

Внимание Кая мгновенно привлек острый запах чеддера, молотого чили и тмина. Едва не позабыв убрать с вилки салфетку, он зачерпнул жирную пасту и отправил в рот. Затем кивнул в сторону здоровяка и заявил:

– Классная фигня.

Повар удовлетворенно ухмыльнулся, прислонился спиной к дверям и скользнул обратно в свое королевство.

Как только затих скрип петель, взгляд Кая вернулся к Лом, которая неспешно водила стаканом по барной стойке, выписывая круги конденсатом.

– Сожалею о вашей потере, – прошептала Мия, воздух вокруг нее сгустился.

– Все в порядке, – пожала плечами Лом. – Я рада, что этот кусок дерьма проведет остаток жизни за решеткой.

Кай наклонил тарелку, наблюдая, как желтоватое масло стекает на одну сторону.

– Почему он это сделал?

Мия резко повернулась, поджав губы и одарив парня гневным взглядом.

Лом усмехнулась и покачала головой.

– Все нормально, девочка, – она потрепала Мию по руке, затем небрежным движением подлила виски в стакан Кая. – Для пользы пищеварения, – сказала она и прислонилась к полке.

Кай поднял стакан в знак благодарности и принялся за новую порцию зелья.

– Честно говоря, я сама не до конца понимаю почему, – начала Лом. Ее речь начала звучать невнятно, однако женщина продолжила рассказ. – Они были счастливы. Все вокруг знали, что Винс обожает Сид, но, по ее словам, некоторое время назад он резко изменился. Стал замкнутым, рассеянным, раздражительным. Начал избегать ее, да и всех знакомых тоже. Парень просто не желал ни с кем разговаривать, – она помолчала. Ее рука заметно дрогнула, когда женщина в очередной раз подняла стакан в попытках подавить горе. Они выпивали уже больше часа, счет выпитых стаканов канул в Лету вместе с последними лучами дневного света. Видимо, она ни с кем не делилась своим горем, а может, в городке, где ни у кого нет друг от друга секретов, проще излить душу незнакомцу. В случае с чужаками ставки были невысоки; утешение без лишних последствий. Именно так выживал Кай, пока не повстречал Мию, расколовшую его броню.

Лом зажмурилась. Видимо, слишком быстрый глоток алкоголя обжег ей горло.

– Сперва мы предположили, что у него была интрижка и он убил Сид из чувства вины.

Кай соскреб с тарелки остатки сыра.

– Вряд ли так поступают с человеком, которого действительно любят.

Лом кивнула и указала на него пальцем, продолжая сжимать в руке стакан.

– Точно! Нестыковка. Полицейские обыскали его вещи, но ничего не обнаружили – ни телефонных номеров, ни электронных писем, ни аккаунтов на сайтах знакомств, ни снятия наличных с банковских счетов. Ничего!

Мия беспокойно заерзала и, нахмурив брови, уставилась в стол.

– Даже не знаю. Мужчины довольно часто убивают любимых. – Тихий голос и напряженная поза выдавали, что она явно что-то недоговаривает.

Кай почувствовал кислый привкус во рту. Отец Мии едва ее не убил. Мог ли он утверждать, что речь идет не о некой уродливой форме любви? Вероятно, как и в Черной Лощине, здесь было что-то зловещее, способное использовать эту болезненную привязанность. Парень нутром чуял, что они напали на след сущности – монстра из кошмара Мии, того самого, о котором предупреждал Гавран. Того, что утащил Кая под воду.

Серый Нарост служил ей вратами.

По спине пробежали мурашки. Демоница оставляла частички себя везде, куда бы ни направилась, и сейчас ее зловоние зацепилось за Лом. Похоже, оно настигло и Кая. Он мог поклясться, что на леденящий душу миг почувствовал, как ее гнилостное дыхание ласкает его шею. Мягкий, тошнотворно-сладкий смешок прошелестел в воздухе, заставив сердце волка сжаться.

Лом облокотилась на стойку.

– Полиции плевать. Они сказали, что такое случается сплошь и рядом. Пытались представить все так, будто убийца не в себе, но я на это не куплюсь. После случившегося Винс был убит горем. Продолжал твердить, что у него не было выбора. Впрочем, от этого не легче. – Она покачала головой и тихо выругалась. – Не знаю, что хуже – потерять близкого по вине безумца или вообще безо всякой причины.

– Второе, – отозвался Кай, так и не сумев отвлечься от мерзкого запаха чудовища. Он поднял голову и поймал взгляд Лом, хотя его слова скорее были адресованы другой собеседнице. – Если кто-то собрался меня прикончить, то ему лучше иметь на это вескую причину. Иначе я буду преследовать его с того света, пока не загоню в могилу.

Мия поперхнулась напитком и постучала себя в грудь.

– Говоришь, как твой покойный братец, – сказала она, пытаясь прокашляться.

Кай ухмыльнулся и чокнулся своим бокалом с ее.

– Видимо, это семейное.

Навязчивое демоническое присутствие наконец исчезло.

– Итак, что вы двое делаете в городе? – прервала их Лом. – Приют Орма – местечко далеко не туристическое.

Мия и Кай переглянулись.

– Встречаемся с нанимателем, – ответила девушка.

Лом озадаченно нахмурилась.

– Не уверена, что понимаю, о чем речь, подружка.

Мия улыбнулась, взгляд ее дымчато-зеленых глаз потеплел.

– Я приехала по работе. Ничего примечательного, честное слово.

Если бы она вдруг заявила, что лошадиное дерьмо пахнет розами, а на вкус как шоколадный кекс, Кай непременно бы ей поверил.

Ответ удовлетворил интерес Лом, и она начала мыть свой стакан.

– Да, ребята, быть наемным работником нелегко. Приходится помотаться. – Она надавила на помпу флакона с жидкостью для мытья посуды, и мощная струя забрызгала ее джинсы. Выругавшись, женщина вытащила из кармана пластиковые карты и бросила их на стойку бара.

Взгляд Кая скользнул мимо стаканов и задержался на водительских правах. Делия Роуз Бэрон. Значит, вот как ее зовут.

– Нам пора, – сказал парень, доставая потертый кожаный бумажник. Отодвинул в сторону обрывок сиреневой поздравительной открытки – все, что у него осталось от Элис, – и выудил несколько купюр. – Сдачи не надо, – помотал он головой, подсовывая смятые банкноты под тарелку.

Мия глотнула воды, запивая остатки алкоголя, и соскользнула со стула, улыбаясь Лом.

– Было приятно познакомиться.

Женщина просиял в ответ.

– Надеюсь, еще увидимся, пока вы в городе. Серьезно.

– С удовольствием, – ответила Мия, пододвигая табурет на место.

Кай не стал утруждаться, рассыпаясь в любезностях. Не успела Мия договорить, как он уже вышел за дверь. Коснувшись пальцами короля пик, парень ощутил укол ностальгии, острый, как деревянные щепки, впившиеся в руку.

Глава 6

Мейсон уставился на огромную карту Северной Америки, растянувшуюся перед ним на пробковой панели. Несколько канцелярских кнопок, прикрепленных в различных местах континента, обозначали места, которые потенциально могли заинтересовать Сновидицу.

Как она путешествовала? Ее паспорт остался в Черной Лощине. Девушка не могла пересечь границу без соответствующих документов, и, насколько ему было известно, в Британской Колумбии не нашлось ни единого свидетельства, что она поменяла водительское удостоверение. По крайней мере, так утверждал нанятый Реймондом частный детектив. В досье, собранном на ее имя, не оказалось ни сведений о банковских счетах или кредитных картах, ни каких-либо следов официально выданного удостоверения личности, соответствующего ее возрасту и внешности.

Мейсон полагал, что она вряд ли нуждалась в наземном транспорте, однако слишком увлекаться этой теорией не стоило. И не потому, что считал это невозможным, а в силу того, что Реймонд и Андреа Делаторн вряд ли смогут это принять.

Ирония заключалась в том, с какой легкостью они поверили в зловещие деяния Сновидицы, при этом упорно отвергая возможность того, что их дочь способна перемещается по свету с помощью иных миров.

Мейсон рассеянно теребил пальцами свои жесткие светлые кудри, сжимая челюсть и пытаясь решить, с чего начать. Это был внеурочный проект, своего рода факультатив. Фактически он не согласился участвовать, однако приходилось постоянно себе напоминать, что у него есть работа и люди, которые нуждаются в нем.

Тем не менее желание все бросить и улететь в Нью-Йорк бурлило в нем, как содержимое горячего котла, готовое вот-вот вскипеть. Подруга Мии Ханна Клири, устроившаяся визажистом в Нью-Йорке, заметила девушку в городе. Несмотря на плотный график, Ханна согласилась пообщаться по телефону. Мейсон об этом не просил, но родители Мии прислали ему электронное письмо с номером ее телефона.

Мейсон плюхнулся в кресло и набрал номер. После нескольких гудков в трубке прозвучал женский голос.

– Алло?

– Мисс Клири, это Мейсон Эванс. Надеюсь, я не слишком поздно?

– Вовсе нет! Спасибо, что позвонили… Доктор Эванс, правильно?

– Просто Мейсон. – Оставив Черную Лощину позади, он перестал упоминать свою должность, представляясь за пределами клиники.

– Зовите меня Ханна, – попросила она, на заднем плане послышался звук шуршащих пакетов с продуктами.

– Конечно. Ханна.

– Итак, – начала она, – полагаю, вы хотели поговорить о Мие?

– Да… – Мейсон замолчал, не зная, с чего начать. – Не сочтите за грубость, но хотелось бы внести ясность – вы абсолютно уверены, что видели Эмилию Делаторн?

Ханна рассмеялась, и Мейсон почувствовал, как напряжение спадает. У девушки было чувство юмора.

– Понимаю ваши сомнения, – сказала она, – но я готова поклясться собственной жизнью. Мы знакомы с детства. Мия всегда была особенной.

Мейсон нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю, – вздохнула Ханна. – Она словно обладает шестым чувством.

Мейсон выпрямился и потянулся за блокнотом.

– Думаете, она экстрасенс?

– Нет, не совсем. – Последовала пауза, затем послышался характерный звук, как будто макароны или рис высыпали в кастрюлю. – Я бы сказала, она держит руку на пульсе у каждого. Она эмпат и видит чувства, которые обычно пытаются скрыть.

Мейсон провел пальцем по знаку вопроса, который он начертил им на чистом листе.

– Простите, если вопрос покажется вам неуместным, но вы верите в Сновидицу?

Ханна шумно вздохнула.

– Да. Возможно, звучит глупо, но как я могу не верить после того, что произошло в Черной Лощине?

– Вовсе не глупо, – пробормотал Мейсон. – Мне просто любопытно, считаете ли вы, что Мия действительно была ею одержима.

– Если честно, – задумалась Ханна, – трудно судить, кто кем овладел на самом деле.

Мейсон знал правду – Мия была Сновидицей. Он убедился в этом на собственном опыте, но ему стало интересно, знают ли друзья Мию лучше, чем ее семья. Насколько Мейсон мог судить, Мие повезло: лучшая подруга хорошо ее знала.

– Есть что-то еще, что вы могли бы рассказать, Ханна? Что угодно.

– Ну, на мой взгляд, она выглядела отлично, – усмехнулась Ханна. – Конечно, она могла бы и позвонить, но уверена, у нее есть причины избегать общения.

– Вас это не беспокоит?

– Нет. – Снова пауза. – Нью-Йорк полон мистики. Часовня Святого Павла, Малберри-стрит, дом Эдгара По, где он написал «Ворона», – одним словом, загадочных мест здесь предостаточно. И если Мия каким-то образом связана со Сновидицей, думаю, вполне логично, что она посещает места, таящие в себе историю. Возможно, это ее способ разобраться в том, что с ней происходит, оставляя бремя Черной Лощины в прошлом.

Мейсон встал и подошел к карте. Ханна не ошиблась. Южный сосед Канады не чурался суеверий. Множество новостных репортажей, блогов и документальных фильмов подробно посвящены призракам и одержимости демонами. Осталось только понять, имеет ли к ним отношение Мия. Взгляд Мейсона прошелся по штату Нью-Йорк и замер на печально известной отметке на Лонг-Айленде – Амитивилль.

Возможно, круг поисков удастся сузить.

– Спасибо за вашу откровенность, – поблагодарил он, поспешно завершая разговор, пытаясь поспеть за идеей, только что родившейся в его голове.

Попрощавшись с Ханной, Мейсон прыгнул в кресло и подкатился к столу. Домов с привидениями оказалось пруд пруди, однако, если отобрать среди них самые громкие и жуткие случаи за последнее время, возможно, появится надежда напасть на след Мии.

Просмотрев десятки сайтов, он пришел к выводу, что лишь единицы выглядели достаточно убедительно, чтобы оправдать визит Сновидицы. Он искал нечто значительное, но не попавшее в поле зрения популярных СМИ… нечто вроде Черной Лощины.

Чаще других упоминались два штата: Западная Вирджиния и Луизиана. Поскольку Западная Вирджиния располагалась ближе к Нью-Йорку, Мейсон решил начать поиски оттуда, и долго копать ему не пришлось.

Доун Макинтош предъявляет обвинения в сокрытии информации о призраках риелтору, продавшему ей недвижимость по заниженной цене в Саммерсвилле.

Мейсон бегло прочитал статью, она взбудоражила его интерес.

Жительница Саммерсвилля, уже потратившая тысячи долларов на услуги популярной команды «Охотники за привидениями», утверждает, что злые силы, терроризирующие ее дом, стали лишь активнее. Столкнувшись с осуждением соседей и равнодушием местного пастора, отчаявшаяся миссис Макинтош обратилась к специалисту по неизвестной практике, которую описала как «разновидность колдовства». Сообщается, что ведьма, чье имя осталось неизвестным, согласилась бесплатно очистить дом миссис Макинтош. По словам хозяйки, ее визит дал результат. Миссис Макинтош описала специалиста как молодую девушку. Та не представилась и лишь назвала себя «кем-то вроде ведьмы».

Открыв новую вкладку, Мейсон прочесал объявления о ведьминских услугах в Западной Вирджинии, но не нашел никого, кто подошел бы под описание Доун Макинтош. Тот факт, что миссис Макинтош, давая интервью, старалась избегать деталей, лишь усугубил подозрение Мейсона, что эта девушка – «кто-то вроде ведьмы» – лучшая зацепка из всех, что у него имелись. Шансы на успех оставались мизерными, но в его сердце горело желание выяснить, верна ли догадка. А кроме того, разве не будет работать бесплатно лишь тот, кому деньги ни к чему?

Мейсон почесывал руку, впиваясь ногтями в кожу. Зудело где-то глубоко, будто у самой кости.

Если бы только он мог узнать наверняка.

Зуд усилился, превратившись в жжение, кончики пальцев внезапно стали скользкими от влаги. Мейсон заметил кровь на внутренней стороне предплечья, рядом со странным черным полумесяцем, появившимся после визита родителей Мии.

Он пытался его игнорировать, наивно ожидая, что тот просто исчезнет. Но нет, метка осталась на том же месте, где и появилась.

Голос… был ведь еще и голос?

Если ты ищешь истину, я поделюсь ею с тобой.

Мейсон резко подпрыгнул, крутанув кресло так быстро, что отвалилось одно из колесиков.

– Кто здесь! – Его голос дрогнул, взгляд заметался по пустой комнате.

Слуга, – ответил голос.

Мейсон не верил, однако знал, что порой это лучший выход.

– У меня…

У тебя нет галлюцинаций, – голос звучал мягко, успокаивающе. – Помни, ты решил отказаться от рационализма.

Мейсон крепко зажмурился. Неприятно признавать, но голос был прав. Никто из его родственников не страдал психозом, да и состояние самого Мейсона, не считая эпизода в Черной Лощине, никогда не вызывало опасений с медицинской точки зрения. Со временем он пришел к выводу, что все случившееся с ним в Черной Лощине было реальным – с первой минуты и до последней.

Неужели настолько неправдоподобно, что его снова начали преследовать таинственные голоса и загадочные истины именно в тот момент, когда он решился на поиски Мии – Сновидицы и пропавшей девушки в одном лице?

Нет, нисколько.

– Почему я должен тебе верить? – дрожащим голосом спросил Мейсон, затем откинулся на спинку стула и оглядел кабинет.

Я не прошу доверия, – ответил голос. – Но могу обещать правду.

– Звучит неубедительно, – возразил Мейсон.

Голос на мгновение замолчал, по-видимому, обдумывая сказанное Мейсоном.

Я не умею лгать, – произнес он наконец. – Я отвечу правдой на любой твой вопрос.

Как бы Мейсону хотелось, чтобы с ним была Ама. Она бы сказала, что делать; она всегда знала, но попросить у нее совета сейчас не было возможности.

Придется встретить бурю в одиночку.

– Ладно, – фыркнул Мейсон, взглянув на отметину на руке. Рана начала затягиваться, а жгучий зуд сменился легким пощипыванием. – Кто помог Доун Макинтош очистить ее дом?

Та, кого ты ищешь.

Сердце Мейсона бешено заколотилось в груди. Интуиция его не подвела.

– Она все еще в Саммерсвилле?

Нет.

– Тогда где? – требовательно спросил он.

Не знаю.

– Я думал, ты знаешь все, – недовольно проворчал Мейсон.

Я никогда не утверждал подобного. Я лишь сказал, что отвечу правдой на любой твой вопрос.

– Почему же ты не знаешь ответа именно на этот вопрос? – допытывался он.

Потому что объект твоего любопытства – не человек. Она – бог во плоти. Боги появляются и исчезают, когда им заблагорассудится, порой бесследно. Она – хаос; ее не связывают законы вашей реальности. Она выше их.

Приняв поражение, Мейсон откинул голову назад и закрыл глаза.

– Как же тогда мне ее найти?

В комнате воцарилась тишина, но затем голос вновь заговорил.

Твою богиню породило насилие, к насилию она и вернется.

Мейсон распахнул глаза. Ну конечно. Богиня или нет, но люди – рабы своих привычек. Их тянуло к старым привычкам, к уже знакомым сценариям, проживаемым в течение жизни – или в случае Мии в течение нескольких жизней.

Гавран неоднократно твердил об этом. Мейсон хорошо помнил его жуткие бездонные глаза и широкую, острую как нож ухмылку.

Все в мире циклично.

Глава 7

Кай преследовал конкретную цель, уводя Мию из «Гадких пик». Его взгляд шарил по стенам цвета ржавчины, пока не наткнулся на узкий переулок, протянувшийся за одним из зданий. Голод разгорался все сильнее, призывая утолить острую потребность. Не в силах сдерживаться, Кай схватил Мию за руку и увлек в темноту.

Высоко в небе висела луна цвета кости; стрелки часов давно миновали девять, и на многие мили вокруг не было ни души. А даже если кто-то был рядом, Каю было наплевать. Огонь желания полыхал внутри, поднимаясь по ребрам к груди, где гулко билось его сердце.

Прижав Мию к стене, он прикусил ее губу и обхватил руками бедра. Девушка обвила пальцами его запястье и направила ладонь парня себе между ног. Ее вздох, сладкий и отчетливый, был для него музыкой. Мгновение спустя она стянула с себя джинсы и дернула его ремень.

В реальном мире секс ощущался гораздо приятнее. Все воспринималось острее – запах ее кожи, пот, тихие вздохи. Даже оргазмы казались ярче.

Все чувства пробудились к жизни, стоило только ему ощутить, как она кончает, крепко сжимая его бедрами. Девушка заглушила крик, уткнувшись в его плечо, а после испустила долгий, прерывистый вздох.

Во сне все было иначе, как будто не хватало какой-то важной детали.

Как только ее стопы коснулись земли, она подхватила свои джинсы, валявшиеся на мощеной дорожке, и повалилась вперед, прижавшись к груди Кая. Он обнимал ее обеими руками, наслаждаясь теплом ее тела, пока она с улыбкой не отстранилась.

– Не смог дотерпеть до отеля? – Мия стерла пот со лба, ее лицо все еще пылало.

Кай провел пальцами по царапинам на животе, оставленным ее ногтями.

– Так гораздо веселее.

Мия указала на его брюки, пока он застегивал ширинку и надевал ремень.

– Веселье могло продлиться дольше, если бы мы немного потерпели.

Кай беспечно пожал плечами, подошел к ней ближе и обнял за плечи. Неуклюже переставляя вялые ноги и то и дело задевая плечами кирпичные стены, они, пошатываясь, вышли из переулка.

– Люблю смотреть, как ты ставишь мужиков на место.

Ее щеки вспыхнули.

– Ты только поэтому ушел?

Кай задумчиво хмыкнул.

– Я уже собирался уходить. Но для нижней половины моего тела это стало последней каплей.

Мия хихикнула. Они вышли на главную улицу.

– Прости. Хотя нет, мне не жаль.

– Ты чудовище, – прошептал он ей на ухо, а затем слегка прикусил.

Как только они оказались под светом фонарей, Кай едва не налетел на растерянного прохожего, но ловко увернулся от столкновения. Краска схлынула с лица пожилого мужчины, когда его огромные, как блюдца, глаза скользнули взглядом по внушительной фигуре Кая. Незнакомец отшатнулся и поспешил прочь.

Кай проводил его свирепым взглядом, ритмичный треск цикад будоражил его слух. Он никак не мог понять, откуда взялось ощущение липкости на коже. Это все знойное лето или причина кроется в другом? Куда бы он ни направился, всюду он привлекал внимание, как пятно крови на белой рубашке. Временами он задумывался, не сочится ли ярость сквозь его поры. Могут ли люди учуять запах заряженного ружья со снятым предохранителем? Сморщив нос, Кай поборол желание наорать вслед ублюдку, который таращился, словно он передушил целую корзину крольчат.

– Этот город смердит зомби, – тихо прошипел он.

Мия погладила его по спине, пытаясь отвлечь.

– Я не чую запаха, но чувствую. Нужно узнать больше о сестре Лом. Безусловно, она – причина, по которой мы здесь.

Услышав жужжание, Кай шлепнул себя по шее в попытке прихлопнуть комара. Он не был уверен, что раньше лишит его рассудка: кровососы или неутихающие серенады мух-переростков.

Он оглядел полутемную улицу, скудно освещенную тусклыми желтыми фонарями, беспорядочно выстроившимися вдоль витрин магазинов. Насекомые, летевшие на свет в мутном стекле, замертво падали в цветочные вазоны, подвешенные к изогнутым фонарным столбам.

Как гуманно, – подумал Кай, вспоминая свою последнюю ночь в Черной Лощине. Как рвалась плоть, как с глухим стуком и тихими хрипами падали безжизненные тела.

– Может, залезть в полицейский участок и украсть дело Винса? – предложил он, попутно прикидывая, сколько жизней оборвал той ночью. Десять? Пятнадцать? Может, двадцать?

Мия искоса взглянула на него.

– А не перебор? К тому же вряд ли там найдется что-то стоящее. Сомневаюсь, что демонов сажают в тюрьму за убийство.

Кай посмотрел на нее прищуренным взглядом.

– Не бери в голову, Котлетка.

Девушка лишь растерянно моргнула, сбитая с толку его словами. Он потащил ее в направлении, внушающем ему сильнейший страх. Пустынные улицы Приюта Орма пробуждали тревожные ощущения. Казалось, что стоит солнцу зайти за горизонт, жители города спешно прятались по домам, будто зная, что лучше не связываться со зловонием, пропитавшим воздух. Черная Лощина напоминала выгребную яму, полную суеверий, и тем не менее народ там постоянно шлялся по ночам. Одни напивались, другие торговали наркотиками, а кто-то просто искал пару на одну ночь. В этой же унылой вонючей дыре с древними, как мир, улочками, поникшими деревьями и высаженными клумбами маргариток, которыми хотели скрыть собачье дерьмо, двери были плотно захлопнуты, а распятия занимали свое законное место рядом с бабушкиным жемчужным ожерельем. По крайней мере, Кай представлял здешнюю жизнь именно такой.

Жаль, что некого было схватить и выпытать все секреты. Кай понимал, что торопиться не следует, но продолжал отчетливо слышать тиканье часов в баре Лом, зажатых на полке между двумя бутылками виски. Тиканье отдавалось у него в висках, подобно предупреждению. Времени оставалось все меньше.

– Есть еще идеи? – Кай скривился, представив, как Мия воскрешает сестру Лом из мертвых. – Я не собираюсь раскапывать могилу.

Мия потянулась рукой к пестрым розовым лилиям, высаженным вокруг скамеек. Неторопливо шагая вперед, она касалась ладоняли лепестков.

– Зачем откапывать тело? Нужно лишь что-то, что поможет увидеть.

– Увидеть? Что именно?

Девушка выгнула шею, сняла резинку с волос и встряхнула темно-каштановой гривой.

– Духи оставляют следы на вещах, к которым прикасаются. Если бы мы могли подступиться к убийце Сидни Бэрон, я бы сразу поняла, был ли он одержим или нет. Но сейчас он под стражей, поэтому придется поискать что-то еще.

– Например, вещь, принадлежавшую жертве? – спросил Кай.

– Было бы здорово, но мы не можем попросить у Лом вещь ее сестры без чертовски убедительного объяснения.

Кай замедлил шаг и, прищурившись, посмотрел на спутницу.

– Я. Не буду. Раскапывать. Могилу.

Мия снова собрала волосы в беспорядочный пучок.

– Я же сказала, меня не интересует тело. Возможно, рядом с надгробием найдется что-то полезное.

– Отлично, – фыркнул Кай. Он ненавидел кладбища. Места, где увековечивали умерших, чтили память о тех, кто остался в прошлом. Каждая смерть в его жизни отдавалась лишь эхом воспоминания об утрате. Его родителей так и не похоронили. Их тела пропали в лесах, превратившись в гниющие трупы, иссушенные ветрами и неумолимым течением времени. У Элис не осталось ни родственников, ни наследства, стоящих упоминания. Поэтому ее тело кремировали судмедэксперты, а урну с прахом неловко всучили в руки сердитому растерянному подростку, который, по сути, даже не был человеком. Ее ветхий домик конфисковали, а прошение Кая об эмансипации отклонили с порога. За его плечами тянулся шлейф из мелких правонарушений и случаев антиосоциального поведения. «Поведенческое расстройство» – так сказал психиатр. С точки зрения органов опеки, мальчик нуждался в приемной семье или специализированном учреждении. Он казался им тлеющим угольком, который нельзя было упустить из виду.

Кай не имел возможности навещать могилку его милой Элис, и поэтому теперь стоило ему увидеть кладбище, как его сердце сжималось от тоски по чувству, что ему не суждено испытать.

Черт, как сильно он изменился. Всего три года назад вид надгробного камня превратил бы его в коктейль Молотова, который жаждет попасть в гущу сражения. Он даже не догадывался, что глубоко внутри под бушующей яростью в нем скрывалось нечто хрупкое, способное заставить его оглянуться назад и пожалеть, что не смог придумать в память об Элис ничего лучше, чем сохранить чертову поздравительную открытку. Позже он узнал, что это за чувство – чувство вины. И оно жалило сильнее, чем покрытый кислотой нож, воткнутый между ребер.

Гнев еще никогда не причинял столько боли.

– Эй. – Мия потянула его за рубашку. Дымчато-зеленые глаза с тревогой смотрели на него. – Ты в порядке? Если тебя это беспокоит, давай вернемся в бар и спросим у Лом.

– Нет, – покачал головой Кай. – Мы должны выследить напавшую на тебя тварь. Не стоит впутывать сюда кого-то еще. – Само собой, он не упомянул, что болотная нечисть выходила на контакт… уже дважды.

Мия смерила его недоверчивым взглядом. Она знала, что он что-то скрывает.

– Ладно, – смирилась она. – В какую сторону идти?

Кай откинул голову назад и глубоко вдохнул. В нормальном городе запах смерти не витает за пределами традиционных для него мест – мясных лавок, кладбищ, похоронных бюро, мест преступлений и чрезвычайных происшествий. Смерть держат обособлено, в изоляции. В этих же местах благоухание цветов, землистый аромат деревьев и запах жареных морепродуктов не могли заглушить разлившееся в воздухе тленное зловоние. Настолько отчетливое, что Кай мгновенно его уловил.

– В ту сторону, куда и шли. – Он указал на восток, где, подобно черному шлейфу, простиралось ночное небо.

– Ясно. – Мия взяла Кая под руку, продолжая с тревогой вглядываться в его лицо.

– Я скучаю по Элис, – ответил он на ее пытливый взгляд. – Когда-то я развеял ее прах по ветру, и вовсе не в романтическом смысле. Просто выбросил. Хотел бы я теперь повернуть время вспять, но это невозможно. Я не могу навестить ее, потому что уничтожил все, что от нее осталось.

Мия скользнула ладонью по его руке и переплела их пальцы.

– Ты переживал тяжелые времена. Не думаю, что она стала бы обижаться на ребенка, не знающего, как правильно поступить.

Кай затаил дыхание, изогнув губы в подобии улыбки.

– Скорее всего, она бы посмеялась, узнав, что ее прах стал кормом для птиц.

– Тогда, наверное, прах не так уж и важен, – предположила Мия. – Но если хочешь, давай устроим для нее небольшое святилище в мире грез. Может, нам удастся раздобыть где-нибудь саженец?

– Возможно, – пробормотал Кай, сжал ладонь Мии и зашагал вперед, устремляясь прочь от собственных мыслей.

Он молча считал трещины на тротуаре, следуя за запахом смерти к месту последнего упокоения душ. Кладбище Приюта Орма располагалось на холме позади местной церквушки – скромного, обшитого белыми панелями здания, напоминающего фермерский дом с пристороенным на крыше шпилем из красного кирпича. По бокам прямоугольного строения протянулись ряды темных окон.

Вокруг не было ни души. Прошагав сквозь высокую траву по двусторонней грунтовой дороге, больше напоминавшей глубокую колею, они сразу заметили несколько новых могил с холмиками свежей земли напротив надгробий.

– Здесь, – сказал Кай, остановившись у одной из них. – «Сидни Мария Бэрон».

Имя оказалось высечено на темном камне, блестящем в лунном свете. На надгробии был изображен портрет молодой женщины с кудрявыми волосами длиной до плеч. «Любимая сестра и дочь», – гласила эпитафия. Кай поразился простоте надписи, она говорила о том, что невозможно выразить словами.

Рядом с плитой стоял букет белых роз в голубой вазе. Цветы, лишенные магазинного лоска, будто только что срезали с куста.

– Белые розы – мои любимые, – мягко произнесла Мия. – Так странно испытывать грусть, любуясь тем, что нравится. – Девушка присела на корточки. Скользнула пальцами по лепесткам, потянула за колючий стебель и вытащила цветок из букета. – Должно сработать.

Кай приподнял бровь.

– Всего одна роза?

– На ней столько энергии. – Мия осмотрела цветок, все еще покрытый росой. – Лом принесла их совсем недавно. Цветы впитали все ее эмоции, как губка воду. Но есть что-то еще… скрытое под скорбью. Что-то… липкое. Жуткое.

Кай уткнулся носом в цветок. И правда, он чуял не только запах Лом, но и чего-то другого – тот же гнилостный дух, который он уловил в «Гадких пиках». Зловоние существа, дышавшего ему в затылок.

– Давай снимем номер в отеле, – решила Мия. – Мне понадобится тихое место, чтобы сосредоточиться. След продержится всего пару часов.

Не дожидаясь ответа, девушка развернулась на каблуках и направилась вниз по склону. Снова «забег на трех ногах», и Мия неизменно впереди. Возможно, если бы он понял, почему они оказались связаны, почему вынужден следовать за ней по пятам, то смог бы обрести покой. Интересно, она вообще замечает, что он все больше напоминает собаку на поводке. Она вольна перемещаться между мирами; он же без нее не мог оставаться даже в этом.

Поиск гостиницы не занял много времени. Вновь оказавшись на главной улице, они сразу заметили трехэтажный таунхаус по соседству с новым любимым баром Кая. Вывеска на здании из желтого кирпича гласила: «Гостевой дом Милдред». Едва они переступили порог, на Кая обрушился удушливый запах пыли. Седоватая женщина в очках оторвала взор от книги и, явно удивленная визитом гостей, уставилась на парочку. Рядом на столе развалился ее компаньон – упитанный черно-белый кот с пушистым хвостом. На стене позади женщины красовалось распятие размером с вывеску на фасаде здания. Кот потянулся, зевнул, скользнул под рукой хозяйки и спрыгнул на пол.

– Чем могу помочь? – подозрительно прогнусавила женщина и взглянула на часы – половина одиннадцатого.

– Нам нужен номер, – ответила Мия.

Женщина (предположительно Милдред) медленно моргнула, словно ее мозг работал со скоростью персонального компьютера образца 90-х годов. Закончив обрабатывать информацию, она открыла рот и выпучила глаза, разглядывая парочку, а затем осторожно поинтересовалась:

– С двумя кроватями?

– С одной, – предупредил Кай. Плевать он хотел на ее пуританские принципы. Да и денег у них в обрез.

Милдред отпрянула, неуклюже пытаясь скрыть неодобрение от грозного взора Кая.

– Конечно.

Мия шлепнула его по бедру и прошипела:

– Будь милым.

И тут упитанный комок шерсти потерся об его ногу, обвив пушистым хвостом лодыжку. Кай почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке, и с трудом подавил желание сожрать кота на ужин.

Котлетка метнула на него предостерегающий взгляд, Кай сердито зыркнул в ответ и взял толстого кота на руки. Подняв его к лицу, он пристально посмотрел в глаза пушистику, чьи лапки уныло болтались в воздухе.

– Ты жалкое подобие своих предков.

Мия просунула руку перед лицом Кая и сжала пальцами металлический жетон с именем на шее кота.

– «Петуния», – прочла она вслух. – Какая прелесть.

Милдред явно была крайне возмущена, однако Кай еще не закончил.

– Примерно так же я отношусь к золотистым ретриверам, – продолжил он. – Ты и тебе подобные загубили прекрасный вид суперхищников.

Мия нахмурилась.

– А что не так с золотистыми ретриверами?

– Они жрут камни и кошачье дерьмо! А еще у них уши висят!

Мия растерянно моргнула, затем тепло улыбнулась Милдред.

– Сколько будет стоить номер?

– Восемьдесят долларов, пожалуйста, – промямлила женщина, захлопывая книгу. – Мы принимаем карты.

Сунув кота под мышку, как футбольный мяч, Кай порылся в кармане. Мия стеснялась брать плату за свои услуги, но Кай понимал, что миром правят деньги, а не доброта. Бедолаги, открыто демонстрирующие всем вокруг свое благосостояние, были обречены становиться легкой мишенью для ловких рук Кая.

Его милая львица мирилась с этим до тех пор, пока он воровал у подходящих людей, Кай же всегда был рад испортить день богатею.

Вальяжно приблизившись к стойке, парень шлепнул по ней ладонью с купюрами, отпуская кота, которого держал в другой руке, на пол. Петуния возмущенно шикнула и поспешила забраться на колени хозяйке, радуясь вновь обретенному ощущению опоры под лапками.

Милдред откашлялась.

– Благодарю. – Она достала из ящика ключ с номером 301 и неохотно протянула гостям.

Кай зажал в кулаке номерок с выцветшими цифрами и нагло ухмыльнулся в ответ.

– Не за что.

Им достался один из двух номеров на третьем этаже. Это была небольшая простенькая комнатка, застеленная бежевым ковром, с двуспальной кроватью с металлическим каркасом и занавешенным персиковыми шторами окном, выходящим на задний двор. Пастельно-зеленые стены комнаты украшали рамки с засушенными цветами.

– Фу, – сказал Кай, обследуя прикроватную тумбочку. На ней лежала библия.

– Как поживает твое либидо? – фыркнула Мия.

– Как будто его хозяин сунул член в морозилку.

Мия зашла в ванную, открыла кран и вернулась в комнату с розой в стакане с водой. Поставив цветок рядом с лампой, девушка потянула Кая за пояс.

– А как же исчезающий с хрупких лепестков след демонической энергии? – спросил Кай, приподняв бровь.

Мия пожала плечами.

– Как я говорила, он продержится пару часов. Двадцать минут роза вполне может подождать.

Мия подтолкнула его к кровати, Кай усмехнулся и скользнул ладонями под ее футболку.

– Мудрые слова, – пробормотал он; один за другим предметы одежды летели в стороны.

Она оказалась права; остаться наедине полностью обнаженными было гораздо приятнее, чем отчаянная возня в темном переулке. Толкнув Мию на кровать и втиснув колено между ее бедер, он мельком взглянул на розу:

– Мы быстро.

Мия расхохоталась, притянула его ближе и жадно поцеловала. Выгибаясь всем телом ему навстречу, она скользнула губами по его подбородку и тихонько прошептала на ухо:

– Давай заставим Милдред краснеть.

Глава 8

Мия закрыла глаза и провела пальцами по лепесткам, ощупывая каждую жилку и бороздку, выискивая то, что явно было здесь лишним, то, чему не могла подобрать названия. Она лишь чувствовала, что это нечто жуткое. Оно облепило розу, словно какая-то вязкая субстанция, и медленно ее убивало. Мия сосредоточенно нахмурила брови. След оживился, отвечая на ее призыв, однако стоило ей чуть замешкаться, зловоние вновь растворилось в цветке.

Девушка распахнула глаза.

– Не получается.

Кай, развалившись в постели, лениво наблюдал за ней. Они снова оделись, но он предпочел следить за ее работой с горизонтальной плоскости.

– Я этого не слышал, – пошутил он.

Мия повернулась к нему.

– Мне нужно подойти ближе, – извиняющимся тоном начала она.

Кай сжал губы в тонкую линию.

– …В мире грез?

Мия кивнула, ее желудок свело от чувства вины. Она коснулась розы.

– Отсюда у меня нет доступа. Я не настолько хороша. Но если усну, смогу узнать больше.

Кай судорожно вздохнул и сел, взъерошив рукой жесткие волосы. Мия готова была поклясться, что на мгновение заметила дрожь в его руках.

– Я ненадолго. Пятнадцать минут, не больше. Мое тело останется рядом с тобой; просто вздремну немного, – пообещала она. – Я должна посмотреть, осталась ли там память, которой я могу воспользоваться. Во сне это сделать проще.

– Знаю, – пробормотал он, не отрывая взгляда от одеяла.

– Пожалуйста, Кай? – Она подползла к нему и обняла за талию. – Доверься мне.

Он поморщился, словно она воткнула нож ему в ребра, в его взгляде читалась злость вперемешку с растерянностью.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу оставаться здесь один, даже когда ты просто спишь. Я очень хочу, поверь. Но не могу.

– Знаю, – прошептала она. – Понимаю, тебе страшно, но ты должен поверить, что я справлюсь и успею вернуться. – Она протянула руки и обхватила его лицо ладонями, пытаясь найти в глазах Кая хоть каплю доверия. – Я вернусь вовремя.

Он затаил дыхание, казалось, на целую вечность, а затем наконец кивнул.

Мия прильнула к нему губами.

– Все будет хорошо, – заверила она, однако парень не спешил расслабляться. Теоретически они могли вернуться в мир снов вместе, но каждый переход между измерениями – огромная нагрузка; если перемещаться слишком часто, связь может оборваться. Кай застрянет между мирами – непомерная цена за небольшую авантюру.

– Если ты против…

– Нет, – спокойно ответил он. – Я тебе верю. – Он выдохнул, его плечи наконец расслабились. – Просто порой я чувствую себя на привязи.

Мия почувствовала горечь во рту. Она знала, что он ощущает себя в ловушке. Понимала, как ненавистна ему мысль о том, чтобы оказаться запертым в мире бесконечных иллюзий. Он скучал по реальному миру, по царству запахов, звуков и прикосновений. По единственному месту, свободно отправиться в которое он больше не волен.

Мия уже открыла рот, намереваясь извиниться, поклясться, что найдет способ разорвать его оковы, но не успела произнести ни слова. Она заметила, как резко изменилось выражение его лица. Он широко распахнул глаза, застывшим взглядом уставившись на что-то вдалеке, – от увиденного его руки задрожали, а мышцы окаменели. Он был в ужасе. Мия услышала, как он сглотнул и тяжело задышал, стиснув челюсти.

– Кай? – она схватила его за руку. – Что с тобой?

Он отшатнулся и заморгал, будто пытаясь стряхнуть с себя овладевшую им неведомую силу. Затем хмуро свел брови и поджал губы.

– Ничего.

– Ты лжешь, – упрекнула она.

Кай закрыл глаза и потер переносицу.

– Ага, но сейчас некогда разбираться с моим дерьмом, – он кивнул в сторону розы. – Времени и так в обрез, верно? Поговорим об этом, когда ты вернешься.

Мия уже хотела возразить, но ее уверенность внезапно пошатнулась. Пусть у нее в запасе и оставалось еще пару часов, она не хотела затягивать с этим делом. Следы потусторонней энергии рассеивались с каждой минутой.

– Ладно, – с неохотой согласилась она. – Я вернусь, и мы все обсудим.

Она откинулась на кровать и посмотрела на Кая. Он переплел свои руки с ее и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Поднеся розу к губам, Мия вдохнула опьяняющий цветочный аромат, бархатные лепестки мягко коснулись ее носа. Если она в чем-то и преуспела за это время, так это в погружении в мир грез без помощи Амы. Она чувствовала, как он зовет ее, подобно Сновидице, поманившей ее за собой три года назад. Порой ей казалось, что ее связь с царством снов напоминает эластичную ленту, которая свободно растягивается, позволяя Мие проникать в реальный мир, но в итоге всегда сжимается обратно, утаскивая девушку за собой.

И сейчас она чувствовала, как натянутая, словно струна, связь тянет ее в другой мир.

Веки налились тяжестью, стоило представить одинокую бессмертную звезду, парящую в безоблачном белом небе, переливы пурпура, азалии, золота и изумруда, напоминающие сияние цвета в камне сновидений, висящем на ее шее. Если что-то и помогало ей находить дорогу, так это подаренный Гавраном камень.

Постепенно она перестала ощущать прикосновение Кая, их руки стали единым целым. Мия соскользнула в бездну и, минуя швы реальности, устремилась в безграничные дали мира грез.

Глава 9

Мия не ожидала, открыв глаза, обнаружить перед собой ряд металлических прутьев. Они трепетали, как крылья колибри, воздушные вихри кружились и дрожали в потоке мутного света. Вибрирующее железо издавало низкий гул, рикошетом отскакивающий от стен замкнутого пространства. Звук становился все громче, все настойчивее, пока тихое гудение не превратилось в визг.

Тошнотворная какофония взорвалась болью в голове, ледяной сквозняк обдал правое плечо Мии. Едва не теряя сознание, она ухватилась за прутья. Вдали послышались невнятные, приглушенные крики. Постепенно дрожь утихла, в комнате воцарилась тишина, а голоса зазвучали громче и отчетливее. Мия сфокусировала взгляд и заметила крупную фигуру на полу. Там, скорчившись в позе эмбриона, лежало тело мужчины. Его рот был открыт, а глаза широко распахнуты.

– Что, черт возьми, случилось? – требовательно спросил кто-то, ворвавшись в камеру. – Самоубийство? Но как?

– Может, передозировка? – предположил второй охранник.

– Как, гений? Его досматривали! Он был чист!

– Сердечный приступ?

Тишина. Сокрушенный вздох.

– Наверное.

Надо подобраться ближе. Смерть наступила совсем недавно, поэтому еще оставался шанс достучаться до него и выяснить, что произошло. Если бы только она смогла дотронуться…

– Я решила избавить тебя от хлопот, Сновидица.

Мия затаила дыхание, почувствовав наполнившее воздух зловоние гнили.

Она зажала рот рукой, сдерживая рвотные позывы. Глаза заслезились, взгляд заметался по комнате в поисках источника запаха.

– Я здесь, – мягкий, как шелк, голос исходил от тени, притаившейся в углу. Существо шагнуло вперед, и хотя они уже встречались, девушке потребовалось несколько секунд, чтобы его узнать. И неудивительно; в их первую встречу плоть демоницы казалась старой и обвисшей. Теперь же ее бледная кожа выглядела гладкой и упругой, а яркие акульи глаза сияли жизнью на месте впалых глазниц. Гладкие темно-зеленые волосы больше не напоминали спутанный клубок водорослей, они струились по груди и облегали ее изгибы, как сшитое по фигуре одеяние.

– Ты убила его, – произнесла Мия, пошатнувшись от мерзкого запаха.

Демоница опустила взгляд на тело.

– Винсент покончил с собой. – Пепельно-синие губы сложились изящным бантиком. – Мы заключили сделку. – Она перешагнула через покойника, капли воды, падая на пол, прожигали его насквозь, как кислота. Внезапно из уха Винсента выскользнул жирный черный паук и взобрался по ноге женщины. Тонкие растопыренные лапки насекомого оставляли за собой следы проколов, когда паук бежал по ее руке прямо к кончикам пальцев. – Я избавила его от ужасной участи в обмен на его жизнь и душу. – Она широко раскрыла рот, открывая пауку путь домой.

– Что может быть ужаснее, чем отдать душу на съедение гниющему болотному чудовищу? – возразила Мия.

Оскорбление ничуть не задело существо, оно разразилось тошнотворно-сладким смехом. Прутья вновь задрожали, гулкий звон отдавался болью в черепе Мии.

– Ты, как никто другой, знаешь, что происходит с духами, погибшими в страшных муках и продолжающими оправдывать собственные ошибки. – Демоница склонила голову, ее взгляд смягчился, а улыбка стала почти сочувствующей. – Тебе ведь не нужен еще один Абаддон?

Одного лишь его имени, произнесенного вслух, оказалось достаточно, чтобы Мию отбросило назад. Но удара о стену не последовало. Вместо этого она полетела, подобно камешку, брошенному в пустой бассейн, и плюхнулась в мутное болото.

– Где же ты? – вопрошал знакомый голос. – Дай мне зацепку, хоть какую-нибудь!

Встав на колени, Мия повернулась и уперлась взглядом в спину Мейсона Эванса.

– Она жива, я знаю, что жива! – отчаянно кричала ее мать где-то в тумане.

– Мы найдем ее, Андреа, обещаю.

Мия мучительно выдохнула, когда сквозь нее прошла фигура человека, его боль, отчаяние и непреклонная решимость обрушились на нее ударной волной. Отец.

– Я не сдамся, – его голос дрожал. – Никогда.

Родители объединили усилия с Мейсоном. Доктор Эванс вглядывался в карту Соединенных Штатов, где один-единственный флажок пронзал город Саммерсвилл в Западной Вирджинии.

Ее искали.

Внутри все сжалось до боли в ребрах. Родители так и не смогли пережить случившееся. Мейсон не забыл. Они продолжали цепляться за ниточки, оставленные ею позади, и слепо верить, что эти следы куда-то приведут.

– Нет, – пробормотала себе под нос Мия. – Нет, нет, нет! – Девушка вскочила на ноги и тут же споткнулась, мир вокруг пошатнулся. – Со мной все хорошо, – прокричала она им. – Пожалуйста, просто отпустите меня!

– Оставь их, – прошипел голос ей на ухо.

Мия не потрудилась обернуться; она знала, кому он принадлежит – первой Сновидице.

– Они не должны знать, что ты жива, – предостерег ее призрак.

– Но почему? – спросила Мия.

– Им нет места в этом мире.

Судорожно вздохнув, Мия взглянула на маску в виде вороньего клюва. Переливающиеся фиолетово-черные перья на плаще духа ласково касались ее кожи.

– Я старалась не вспоминать, – призналась девушка. – Боялась их возненавидеть.

На протяжении трех лет она гнала прочь воспоминания о той ночи. Мия знала, что ее родители причастны к кровавой охоте на последнюю жертву Сновидицы – на свою ненаглядную дочь, которая так и осталась для них загадкой.

Смог бы отец довести дело до конца и убить ее, как сделал это отец Эль? Уже не узнать наверняка, но предпринятая им попытка отбила всякую охоту пытаться это выяснить.

Мия хотела ненавидеть родителей, но новость о том, что они не оставили поиски, вновь вскрыла нанесенную ими мучительную рану. Зачем они ищут ее, если едва не возвели на костер? Оставалось лишь подлить бензина и чиркнуть спичкой.

– Они тебя любят, – раздался тоненький голосок. – Ведь они твои родители.

Они действовали не по собственной воле; Мия знала, что родителями управлял Абаддон, но это их не оправдывало. Да, возможно, Абаддон и завладел ими, но для начала ему понадобилось бы за что-то ухватиться.

– Они любят тебя, – твердил голос.

Боже, насколько проще было не думать о них, веря, что они махнули на нее рукой. Теперь же Мия хотела, чтобы они поняли.

Кончиками пальцев – холодными, как зимняя стужа, – Сновидица коснулась щеки девушки, а другой рукой стянула с лица маску. На Мию смотрело ее собственное отражение с дымчато-зелеными глазами, густыми бровями и темными пепельно-каштановыми волосами, волнами ниспадающими на плечи.

– Она хочет, чтобы ты последовала за ними, – предупредила девушку ее точная копия. – Испытывает на прочность твою решимость.

– Знаю, – ответила Мия. – Но могу я сделать хоть маленький шаг им навстречу? Или подать знак? Хоть что-нибудь, что успокоит их души, пока я не решусь открыть им свое сердце.

– Нет! – взмолилась ее предшественница, но было поздно. Мия уже пустилась вдогонку за тремя фигурами, скрывшимися в тумане.

– Мейсон! – кричала Мия. И хотя она неслась по мелководью со всех ног, а доктор только бесцельно блуждал, она никак не могла его догнать. Каждый шаг уводил его все дальше в пелену тумана.

Взметнувшиеся со дна гибкие лозы опутали ее ноги и потащили в воду. Мия ахнула и упала на колени. Подняв голову, она увидела над собой убийцу Винсента.

– Такой молодой и наивный, – неодобрительно фыркнула женщина и присела на корточки, оказавшись напротив Мии. – Ты замечательно справилась, следуя за подсказками, Сновидица. Однако ты все еще слишком неопытна, чтобы бродить по миру грез без защиты. – Ухмыльнувшись, как Чеширский кот, она сомкнула костлявые пальцы на горле Мии. – Я могу прикончить тебя голыми руками, но какой мне в этом прок? – Голос звучал хрипло, словно паук в ее горле начал беспокойно ворочаться.

Мия барахталась, пытаясь вырваться из лап схватившей ее сущности. Пальцы мягко погружались в рыхлую, липкую, как переспелый фрукт, плоть.

– Гадкий… болотный… монстр… – выругалась она, борясь за жизнь.

– Меня зовут Русалка. – прошипела демоница.

– Русалка, – повторила Мия, с трудом выдавливая слова из сдавленного мертвой хваткой горла. – Кто сказал, что я нуждаюсь в защите?

Мия вцепилась ногтями в запястье Русалки. Вихрь мерцающего тумана пронесся над рекой, рассекая пространство, подобно выпущенной пуле, и обрушился на них. Темная дымка, сотканная от оттенков аметиста и обсидиана, окутала фигуру Мии, скользнула по волосам и опустилась на лицо, застыв в форме костяной маски с острым клювом, нависающей над губами. Перья завитками спустились по ее рукам, сливаясь в фигуру ворона. Птица грозно расправила крылья и вонзила когти в Русалку.

Тварь открыла рот от изумления и испуганно попятилась, пытаясь стряхнуть с себя призрачную птицу. Сверкая разъяренными глазами, демоница вновь повернулась к Мие.

– Довольно твоих фокусов!

Фиолетовые вихри закружились вокруг Мии, превращаясь в развевающийся плащ.

– Это не фокус.

Злобный оскал Русалки сменился мрачной ухмылкой.

– И это тоже.

Тишину мира грез разорвал мучительный крик Кая. Мию обдало холодом, когда она осознала свою ошибку; она увлеклась и потеряла счет времени.

– Нет, – выдохнула девушка, в панике она приросла к месту. Позабыв о Русалке, она закружилась, оглядывая болото. Ей нужно попасть к Серому Узлу. Но как?

Вокруг, утопая в мшистых заводях, простирались заросли кипарисов. Петляющие между ними тропки напоминали ту, что во сне привела ее к мертвому вязу. Однако она понятия не имела, в какую сторону надо идти.

– Ты опоздала, – промурлыкала Русалка.

Мия зажала в кулак висящий на шее камень сновидений.

– Игнорируй ее, – твердила она себе.

Гавран велел следовать за корнями. Присев на корточки, девушка сунула руку в воду и зарылась пальцами в склизкое дно. Отбросив в сторону страх перед стоящим за спиной монстром, она постаралась отключиться от окружающего мира, сосредоточиться на его ритмичной пульсации – медленной, слабой, угасающей… как след на розе, как печаль, поселившаяся в сердце Лом.

В переплетении корней Мия отыскала то, что нужно: жемчужные лепестки цветка и хрупкие корни Серого Узла.

Камень ожил под ее пальцами.

Он взял след.

Мия сорвалась с места, и Русалка тотчас бросилась следом, успев вырвать несколько прядей ее волос, которые превратились в переливающиеся перья и растворились в ладони.

Русалка провожала взглядом удаляющуюся фигуру Сновидицы, но Мия не рискнула оглянуться. Крепко сжав камень, она пробиралась через заросли кипарисов, голова кружилась от страха, а перед глазами так и стояли призраки прошлого. Боль пронзала каждую клеточку тела, стоило ей вспомнить жалобный крик Кая.

Она обещала вернуться вовремя. Он доверился ей, а Мия его подвела.

Затопленный лес расступился, и перед ней появилось черное озеро. Спотыкаясь, Мия вошла в его воды и пересекла вброд. Водоросли, цепляясь за ноги, тянули на дно, но девушка упорно шла вперед.

На горизонте, подобно мрачному обелиску, возник Серый Нарост. На протяжении всего пути девушка ждала, что Русалка вот-вот ее настигнет, однако островок оставался безмятежным. Выбравшись на сушу, Мия поспешила к дереву, кривые ветви которого нависали над ее головой.

В этот момент грань между миром снов и реальностью истончилась настолько, что Мия ощутила терзающий Кая ужас, клинком вонзившийся в ее сердце. Глаза заволокло слезами, она протянула руку и оперлась на ствол вяза, оцарапав ладонь об острую, как гравий, кору.

Мертвенная аура Серого Узла мрачно усмехнулась ей на прощание, шов между мирами разошелся, и Мия кувырком полетела к своему волку.

Глава 10

В тот момент, когда сознание Мии отправилось в мир грез, Кай почувствовал легкую щекотку под кожей. Ощущение, поначалу напоминающее покалывание на кончиках пальцев, постепенно подбиралось ближе к сердцу. Каждый крошечный укол нес в себе предзнаменование того, что его ждет. Если бы его кровь была песком в песочных часах, то тело стало бы ему помехой. Уход Мии из реальности обрывал все провода, подпитывающие его жизнью; какое-то время он еще существовал, а потом реальность, словно спохватившись, вносила корректировки в свой экзистенциальный алгоритм.

Каю не было места в этом мире.

Тело и душа были несовместимы с породившей их реальностью. Земля, служившая когда-то его домом, теперь его убивала. Без Мии, его опоры в этом мире, Кая разрывало на куски, атом за атомом. Его сводила с ума неизвестность, бесила невозможность взять происходящее с ним под контроль. Поэтому каждую каплю его силы воли и привязанности к Мие он направлял на то, чтобы смириться с положением дел, повторяя себе, что лучше так, чем быть одному.

Только это не сработало. Он больше не мог мириться с цепями.

Он верил, что Мия отыщет способ его освободить, но минуло уже три года, и девушка сдалась, так и оставив его запертым в позолоченной клетке. Она отправилась в мир грез, и в тот же миг позолота облупилась с прутьев его темницы, как слой дешевой краски.

Сердце Кая отчаянно колотилось, грудная клетка сжималась, словно в попытках замедлить его ритм. Парень съежился от страха, секунды тикали – буквально, – он слышал, как щелкают стрелки часов на прикроватной тумбе. Шестьдесят секунд, сто двадцать. Сто восемьдесят. Двести сорок. Черт, он сбился после трехсот.

Кай примостился рядом с Мией и откинулся на спинку кровати. Когда тупая боль в груди становилась невыносимой, он набирал полные легкие воздуха, задерживал дыхание до предела, а затем медленно выдыхал. Покалывание под кожей усилилось, становясь все болезненнее, словно сотни маленьких иголочек пронзали его плоть изнутри.

На память пришли его слова о том, что он чувствует себя привязанным. Но эти слова принадлежали не ему. Их посеяли в его подсознании, зарыли поглубже, и в один момент он изверг их обратно. Кай понятия не имел, как глубоко они пустили корни, но ему становилось дурно при мысли об этом. Нечто разрасталось внутри него, и оно питалось его страхами и разочарованием.

Слова, вылетевшие изо рта, принадлежали существу, которое напало на него в болоте и утащило под воду, едва не утопив.

Тогда ему удалось вырваться и выплыть, но легкие по-прежнему горели от нехватки кислорода. Мгновение спустя после того, как он выпалил ту демоническую муть о привязи, Кай заметил самодовольную ухмылку притаившегося в углу существа и почувствовал, как кровь стынет в жилах. Он непременно должен рассказать Мие правду, как только она вернется. Черт, хоть бы она поторопилась.

Кай открыл рот, чтобы втянуть воздух, но его горло с хрипом сжалось. Сердце заколотилось, воздух сжался, сдавливая его со всех сторон. Кислород перестал поступать в кровь. Он снова и снова судорожно сглатывал, пытаясь вздохнуть. Перед глазами замелькали черные точки, взгляд метнулся к часам, и он понял, что триста секунд превратились в двенадцать сотен. Прошло уже двадцать минут.

Кай перевел свой пылающий взор на спящую Мию. Маленькая дрянь тянула время до последнего.

Боль пронзала ребра и змеей обвивалась вокруг сердца, крепко сжимая, пока парень не рухнул на бок.

Что, черт возьми, это было? Дрянь?

Нет, это был не он. Он бы никогда…

– Никогда не говори «никогда», мой милый щеночек.

Кай вытянул шею, будто намереваясь сломать позвонки. Он чувствовал ее запах – мерзкое зловоние смерти и болотной трясины.

– Она забыла про тебя, волчонок, – ехидно протянул голос. – Как она могла…

– Чертова сука! – прокричал Кай. Он не сводил глаз с Мии, но уже не понимал, о ком говорил.

Он не знал, кто из них вызывал у него больший гнев.

– Та, на кого ты смотришь.

– Нет, – выдавил Кай.

Зазвучал легкий, как перезвон колокольчиков, смех.

– Она обещала вернуться вовремя. И обманула. Маленькая лживая…

– Нет! – взревел парень, вспышка ярости разорвала его и без того горящие в агонии легкие. Кая вырвало, он закашлял кровью.

– Упрямый щеночек, – проворковала демоница ему на ухо. – Тебя разрывает на части, пока она мирно спит, блуждая в своих грезах, как невинный ягненок.

Привкус металла горчил на губах. Словно в тумане, Кай отыскал взглядом лицо Мии. Она выглядела так безмятежно с ладонями, обхватившими стебель розы.

Он сглотнул желчь, но не смог противостоять новому натиску демона. Как она могла так спокойно валяться в кровати? Как она посмела его бросить? Ведь знала, чем для него это обернется!

– Прикончи ее, – нашептывал дьявол, – и боль прекратится.

Решение казалось таким простым. Все мысли померкли в голове, кроме одной – облегчить боль… и покарать того, кто обрек его на мучение.

Собрав остатки сил, Кай поднялся на колени, чувствуя, как мышцы разрываются, словно папиросная бумага, и устремил пристальный взор на объект своего гнева.

Ту, что увела его из дома.

Ту, что лишила его всех радостей.

Ту, что отняла у него свободу.

Ту, что заперла его в клетке, единственным ключом к которой была она сама.

Демоница скользнула своими грязными лапами вверх по спине Кая и сладким голоском, пропитанным ядом, произнесла имя, пылающее на кончике его языка.

Сновидица.

Глава 11

Она прорвалась сквозь тьму, ощущая слабую пульсацию в бурлящем море теней и света. Где-то внизу закричал Кай, его отчаянное «нет» прозвучало приглушенно, словно он находился под водой. Он был близко, совсем рядом, по ту сторону границы сна.

Пробившись сквозь неровный шов, Мия снова очутилась в комнате и судорожно втянула воздух. Взгляд уперся в деревянную рамку с ветками сушеной лаванды на бледно-зеленой стене.

Девушка задрожала, спина покрылась мурашками. Она чувствовала чье-то присутствие.

– Кай! – Он лежал на полу головой по направлению к двери, в нескольких футах от кровати. Он пытался от чего-то сбежать?

Услышав ее голос, парень шевельнул плечом, затем поднялся на колени и, выпрямившись, сел. Мия свесила ноги с кровати и встала.

– Не подходи, – угрожающе прорычал он.

– Что? Почему? – требовательно спросила девушка.

Он не повернулся.

– Это опасно, – процедил он. – Я опасен.

Мия с трудом сглотнула комок в горле, воздух внезапно наполнился едким дымом. Ее взгляд заметался по комнате в поисках источника запаха.

– Что значит ты опасен?

Кай повернулся к ней лицом, сгорбившись и вцепившись пальцами в ковер, он словно готовился напасть. Или же пытался удержать себя от броска. Наконец он поднял взгляд на Мию, в его глазах бушевало пламя, а затем, сверкая клыками, оскалился.

– Я едва не умер из-за тебя, – прорычал он, теряя самообладание.

У Мии перехватило дыхание, она резко отшатнулась, упершись ногами в кровать.

– Я-я… прости, – запинаясь, пролепетала она, мысли беспорядочно метались в голове, не складываясь в связное объяснение – она видела свою семью, родители вместе с Мейсоном ищут ее.

Она судорожно пыталась сосредоточиться и понять, что пробралось в их комнату. Казалось, у стен есть глаза и они взирают со зловещим предвкушением. Кто-то точно ожидал зрелища. Она заметила, как Кай медленно поднимался на ноги, гулкое урчание в его груди перерастало в волчий рык.

Он собирается напасть, – промелькнуло в ее голове. – Нужно найти демона.

Но что, если Кай не одержим, а гнев исходит из него самого? Что, если он и есть та угроза, которую она почувствовала? Сомнение сбило ее внимание, и в сознание хлынула паника.

Нет, это невозможно. За все эти годы она ни разу не чувствовала опасности с его стороны. Не считая единственной их стычки при знакомстве. Он даже голоса никогда на нее не повышал.

А что насчет других людей, пострадавших от его рук? Они это заслужили?

Обычно это была самооборона, но беспричинные конфликты тоже случались. Кай был не прочь подраться, по поводу и без.

– Мия, – предупредил он сквозь стиснутые зубы, привлекая ее внимание к себе.

Ярость и печаль сплелись воедино в полном страдания взгляде. В мучительной борьбе с самим собой он потянулся за спину и вытащил охотничий нож.

Воздух вокруг затрещал, и Мия мельком увидела тень, отраженную в блеске клинка Кая. Ее обдало зловонным дыханием, словно приподнялась завеса, явив Мие то, что за ней скрывалось.

Позади Кая, растянув пухлые губы в змеиной ухмылке, стояла Русалка. Выглянув из-за его плеча, демоница накрыла ладонью руку Кая и с тошнотворной нежностью приласкала его кожу белесыми пальцами.

Серебряная вспышка рассекла воздух.

– Котлетка. – Голос Кая – призрачный шепот, мольба, едва не потонувшая в тишине, не достигнув слуха Мии. Костяшки пальцев, сжимающих рукоять, побелели, рука затряслась от прикосновения Русалки. Кай поднял взгляд и, на мгновение поймав Мию в ловушку темно-карих глаз, скомандовал:

– Беги.

Кай направил нож вниз и вонзил лезвие себе в ногу. На выцветших зеленых брюках-карго расцвело ярко-алое пятно. Русалка возмущенно ахнула, непокорность волка пошатнула ее чары. Кай вогнал клинок глубже в бедро и испустил оглушительный крик, зазвеневший в воздухе и пронзивший истерзанное сердце Мии. Его колени подогнулись, и парень рухнул на пол.

Лужа крови растеклась по ковру, окрасив его в красный. Желудок Мии сжался, кислота обжигала горло, подобно пылающей ярости, льющейся по ее венам. Прерывисто дыша, девушка сморгнула слезы и пронзила демона ледяным взглядом.

– Я вырву твой гребаный позвоночник и подвешу тебя на трухлявом кипарисе в твоем гнилом болоте.

Лицо Русалки озарилось широкой одобрительной улыбкой. Казалось, она ждала угрозы и даже обрадовалась ей.

– Приди и забери его, если посмеешь, – усмехнулась она.

Мия знала, что не стоит поддаваться на уловки дьяволицы. Жертва Кая не должна стать напрасной. Парень поднял голову, в его глазах читалась боль.

– Я все исправлю, – пообещала ему Мия.

Схватив со стула лиловую куртку, девушка бросилась к окну, распахнула створки и скользнула к пожарной лестнице, ведущей в переулок. Если Кай был мечом, разящим их врагов, то Мия – рукой, которая им управляла. Ей стоило быть умнее, иначе они могли погибнуть.

Она не смела оглянуться, страшась, что может передумать. Руки дрожали, когда она спускалась по узкой черной лестнице, где каждый шаг отдавался гулким эхом от холодного металла. Русалка не пустилась за ней в погоню. Она предпочла ей новую игрушку.

Мия прикусила губу до крови. Нужно держать себя в руках, как бы ни было больно при мысли, что Кай остался в ловушке с этой тварью. Ради нее он поступил бы так же.

Добравшись до земли, Мия, чувствуя дрожь во всем теле, огляделась по сторонам.

Куда идти? К кому обратиться за помощью? Кая разорвет на части, если она вернется в мир грез. Боже, как же она ненавидела себя сейчас – ни капли сосредоточенности. Словно сорока, прикованная взглядом к блестящему камню.

Мия сжала в кулаке камень сновидений и двинулась вперед, ускоряя шаг. Пальцы ног покалывало, но не от холода, а от предчувствия беды. Если бы она чаще тренировалась, то, возможно, смогла бы призвать ворона. Или если бы была более достойной Сновидицей, не ринулась бы за своей семьей, как собака за куском бекона. Ускользнув от Русалки, она успела бы вовремя вернуться к Каю. И спасти его.

Если бы, могла бы, была бы. Какой теперь толк это твердить? Русалка оказалась права: она слишком слаба.

Мия свернула в пустой переулок, привалилась спиной к кирпичной стене и, царапая куртку, сползла вниз. Присев на корточки, девушка уткнулась лицом в колени, сдерживая рвущийся наружу горящий шар эмоций. Все, что она старательно заталкивала глубже, стремилось выплеснуться наружу. Соленые слезы потекли рекой. Рыдание сорвалось с плотно сжатых губ, но она прикрыла их рукавом, приглушая звук.

Она вернулась мыслями к увиденному во сне. Мейсон перед картой Соединенных Штатов. Ее родители, отчаянно пытающиеся найти свою единственную дочь – ребенка, на воспитание которого потратили годы и потеряли за одну ночь. Как бы ей сейчас хотелось оказаться под защитой материнских рук.

Желание связаться с ними не давало покоя; они были на расстоянии телефонного звонка. И все же предупреждение ее предшественницы по-прежнему отчетливо звучало в голове.

Они не должны знать, что ты жива, – так она сказала. – Они не созданы для этого мира.

Ее слова ощущались тяжким грузом.

Ей нужно добраться до Гаврана и его озорной подруги с изумительной белой шубкой и пронзительными янтарными глазами. Когда-то давно ее черный любопытный нос вынырнул из кустов навстречу маленькой девочке Мие, которая искала волшебство в сером мире.

Мия смахнула слезы. Неужели она действительно лишилась своей крепости? Не хотелось верить в худшее, но она знала: Кай не стал бы наносить себе такую страшную рану, если бы не был уверен, что попался.

Он сказал, что опасен для тебя.

Она должна вернуть его любой ценой. Кай стал ее домом, единственной константой среди бескрайнего моря грез и конечной реальности.

Она была Сновидицей. И все, что у нее осталось в этом мире, – ее волк под ивой.

Глава 12

– Ваша дочь побывала в Западной Вирджинии.

Пара, сидевшая напротив Мейсона, не шелохнулась. Реймонд Делаторн моргнул, потом еще раз.

– Откуда вы знаете? – спросил он, подозрительно прищурившись.

Мейсон стиснул пальцами зудящую кожу на левой руке. Он чувствовал, как черная метка горит под одеждой.

– Она интересуется случаями, напоминающими события в Черной Лощине.

Андреа склонила голову набок.

– Не понимаю. О каких событиях речь?

Лицо Мейсона помрачнело. Он давно обратил внимание на нежелание Делаторнов признавать преступные действия своих земляков. Не могли же они на самом деле быть настолько бестолковыми?

– Призраки. Одержимость.

Он выдержал паузу, затем добавил:

– Убийства.

– Вы имеете в виду Сновидицу, – пробормотал Реймонд.

Мейсон теребил манжету рубашки.

– Думаю, она путешествует по стране, посещая места, где, по словам людей, обитают злые духи.

Реймонд открыл было рот, но закрыл, ничего не сказав.

– Я поговорил с ее подругой, – продолжил Мейсон. – Ханна считает, что Мию привлекают ситуации, схожие с той, в которой оказалась она. Взможно, она пытается разобраться в случившемся.

– Но в чем там разбираться? – спросила Андреа.

В голове Мейсона эхом прозвучали слова сущности, назвавшейся слугой.

Твоя богиня рождена насилием, к насилию она и вернется.

Мейсон уперся локтями в стол, сцепил пальцы и подался вперед.

– Миссис Делаторн, думаю, вам стоит кое-что понять. Ваша дочь пережила серьезную травму. На нее охотился целый город. Они пытались ее убить, прикрываясь стремлением спасти. Я был там и все видел. Там творилось полное безумие. – Он не хотел говорить лишнего, но чувство справедливости завладело им, как банка меда сладкоежкой. – Она имела полное право скрыться с глаз людей, которые пытались отнять ее жизнь.

Обезоруженная Андреа отшатнулась. Женщина нахмурила брови и отвела задумчивый взгляд в сторону. Ее задели за живое. Реймонд обнял жену за плечи и погладил по руке.

– Доктор Эванс, я ценю вашу честность, – начал он, – и понимаю, что вы наверняка тоже были глубоко потрясены случившимся.