Феодора-2. Средиземное море бесплатное чтение
Глава 1.
1
Корабль вышел из гавани, волны существенно увеличились и Русу, борясь с качкой, пришлось пошире расставить ноги, время от времени для устойчивости хватаясь за ближайшие канаты, клетки и леера. Впрочем, это совсем не мешало ему с безумной, упоенной радостью полной грудью вдыхать морской воздух свободы! И он никак не мог надышаться, широко раскрывая рот и весело подставляя лицо прохладному ветру и соленым брызгам!
Как долго он грезил об
этом дне, ворочаясь в тесном вонючем сарае среди таких же как и он бедолаг! Сколько планов побега он строил! Сотни! И сотни же отметал! Как воин и охотник, он старался все продумать до мелочей. И эти мелочи-то и решали все дело! И вот наконец!…
Впрочем, лицо его снвоа стало рнводушно-спокойным, как и подобает мужчинам. Только чуть заметно
вздохнул, опуская плечи. Однако рано еще радоваться.
Ему вдруг сильно захотелось пить. Рус быстро огляделся – к кому бы обратиться?
Корабль уверенно шел под парусами, и на палубе фактически никого не было – только рулевой наверху. Да ближе к носу судна кто-то возился с огнем в железном корыте.
Рус почуял запах пищи и уверенно направился к кашевару. Просторные темно-синие штаны, многажды подпоясанные красным поясом. Мягкие сандалии, кожаным ремешком привязанные к лодыжкам. Просторная желтая рубашка. Черная косуха на голове. В левом ухе – огромная серьга в виде краба.
– Скоро будет готово! – весело произнес тот, увидев приближающегося Руса. Кок на воткнутых над углями палочках небрежно поджаривал хлеб, мясо и овощи.
У Руса тут же потекли слюнки. Однако давно он не ел!
– Где тут у вас можно попить? – медленно, почти по слогам спросил Рус, надеясь, что матрос так лучше поймет его плохой греческий и радуясь тому, что сам понял его.
– Там, за клетками, бочка, – кивнул матрос в сторону мачты.
Рус сдержанным кивком поблагодарил, неторопливо удалясь.
Действительно, у самой мачты стояла вместительная деревянная бочка.
Рус снял такую же деревянную крышку, расположенным рядом черпаком зачерпнул воду, с удовольствием и от души напился. Тем более, что вода еще не успела нагреться и была ледяной, аж зубы ломило.
2
Вернулся в каюту, узнать, не мучает ли Феодору жажда. И к своему удивлению увидел девушку в нагнувшемся положении – она влажной тряпкой энергично протирала пол. Рус долго смотрел на ее соблазнительно выставленные бедра. Даже невольно сглотнул слюну.
– Что замер? – недовольно покосилась она, продолжая энергично двигать тряпкой и ее бедра также энергично двигались вправо-влево.
– Да так, – неопределенно ответил он, стоя в раскрытых дверях и подчеркнуто отвернувшись.
– Лучше помоги. Набери воду. – И она кивнула в сторону медного ведра, к толстой ручке которого была привязана длинная веревка с большим крюком на конце.
Рус все понял. Собрал в пучок веревку, взял ведро, вышел на палубу, подошел к ближайшему борту, зацепил крюк за леер, кинул ведро в море, дождался, когда оно начнет тонуть и за веревку вытащил обратно. Принес в каюту.
– Есть хочешь? – вдруг спросила Феодора, принявшись полоскать тряпку в ведре.
И Рус невольно вздрогнул от этого вопроса. Послушно кивнул, вспоминая мясо на палочках, почему-то решив, что девушка его сейчас и накормит.
– Капитан обещал кормить три раза – утром, в обед и вечером – как и всех пассажиров, – сказала Феодора. – Так что, наверное, уже скоро. Но пить хочется прямо сейчас.
Она вопросительно посмотрела на Руса, и тот, кивнув, молча покинул каюту. Вышел на палубу, розовую от солнца, только намечающегося на востоке, в душе сильно, почти по-детски радуясь тому, что мясо на шпажках готовилось, оказывается, и для них тоже!
3
Вернулся к мачте.
Солнце резко вышло из-за горизонта, ярко полыхнув жаркими лучами. Рус невольно сощурился.
Взвесил в руках черпак – тот был привязан к бочке. Можно, конечно, и отвязать, но Русу показалось, что местные будут этим не очень довольны.
Юноша снова подошел к кашевару.
– Моя госпожа хочет пить, – произнес он. – Есть что-нибудь еще, кроме этого ковшика? – кивнул Рус в сторону бочки. – Или я могу его отвязать?
Матрос только весело рассмеялся, отрицательно покачав головой.
– Лучше этого не делать. Никогда, – сказал он, сунув руку в лежащий рядом мешок.
Пошарил. Вытащил бронзовый кубок. Протянул.
– На вот. Только сразу верни.
Рус кивнул в знак благодарности.
Феодора выпила весь кубок фактически за пару глотков.
– Еще? – невольно пожалел ее Рус.
Но она отрицательно покачала головой, решительно берясь за тряпку, и он понес кубок обратно.
– Ты узнай там про завтрак, скоро ли будет готов? – только и сказала она ему вслед.
4
Снова вернулся к коку. Присел на корточки возле огня, с удовольствием вдыхая запах приготовляемой пищи.
– Помощь нужна? – поинтересовался он на всякий случай – вдруг на кораблях пассажиры также должны принимать участие в приготовлении пищи?
– Нет, – отрицательно покачал головой матрос, весело улыбаясь. – Я – Хорив, – протянул он правую руку (как символ дружеских намерений – мол, нет в ней никакого оружия). – Но все меня зовут Рив.
– Рус, – ответил бывший раб, пожимая руку в ответ.
– Слушай, ты склавин? – поинтересовался Хорив.
– Нет, я из племени русов. Русич.
– Рус из племени русов, – ухмыльнулся кашевар. – Кличка, значит. – И он вопросительно посмотрел на юношу.
Но Рус только пожал плечами.
– Ясно, – протянул Хорив, поворачивая шпажки. – Ант, значит.
Рус промолчал, не собираясь объяснять ему, что анты – это всего лишь союз разных племен, а не какой-то отдельный народ. Хорив между тем подал ему одну из шпажек. Рус взял, кивком поблагодарив. И тут же вонзил зубы – голоден уж очень. Было горячо, сочно и вкусно.
– Ты, случаем, знаешь что-нибудь про Херсонес? – настороженно поинтересовался Рус, быстро прожевав и проглотив первый кусок мяса.
Эйфория от свободы как-то быстро прошла и голову тут же заняли более насущные мысли. А в этот город русы, да и их соседи, свозили пшеницу, мед, меха и много чего другого в обмен на всякие заморские товары и, если бы он только добрался до него, то, считай, был бы уже почти дома.
– Слышал, – равнодушно пожал плечами Хорив.
– Знаешь как добраться? – всколыхнулся Рус, впрочем, тут же приняв равнодушно-безразличный вид. Ему очень сильно захотелось домой! Так что он, сквозь волнение вдруг увидел родные края и остро почувствовал запах русского леса! Неужели?!… – закралась робкая испуганная мысль.
Кашевар покачал головой.
– Знаю только, что большей частью все время навстречу утреннему солнцу и вдоль берега. И все на этом.
Рус невольно расстроился, стараясь не показать виду и не дать каких либо подозрений.
– Кстати, вот эти уже готовы, – произнес кок, выдергивая из отверстий три палочки – с мясом, хлебом и овощами. – Можешь отнести своей.
И Рус быстренько сложил указанные шпажки на протянутый кашеваром плоский кусок коры и быстро понес Феодоре – чтобы не остыло.
А кок постучал железкой о железку и другие матросы стали подтягиваться на завтрак, ловко выскакивая на палубу из узких люков.
5
Рус осторожно, чтобы не уронить поднос, открыл дверь. Вошел в каюту. Феодора уже снова лежала в своей кровати.
– Завтрак, – только и произнес он, ногой прикрывая дверь за собой.
– Замечательно! – воскликнула девушка, быстро приподнимаясь и облокачиваясь на деревянную стенку.
Рус приблизился. Протянул дощечку. Девушка поспешно схватила ее – видать давно уже не питалась нормально. Торопливо пристроила у себя на коленках. Взяла ближайшую шпажку, с нескрываемым наслаждением втягивая мясной аромат. Решительно впилась зубами, энергично двигая челюстями.
Рус терпеливо ждал.
– А знаешь – довольно вкусно, – заметила девушка, с удовольствием зубами снимая с прутика сочный кусок мяса. – Я ела много разных дорогих и экзотических яств. Но… Нет ничего лучше простой пищи, – добавила она, осторожно снимая белыми зубами горячие овощи с другой шпажки.
– А ты? – наконец поинтересовалась девушка, видя, что юноша ничего не ест.
– Я там поел, – неопределенно махнул он рукой в сторону носовой части судна.
– А-а! – протянула Феодора, принимая это во внимание. – Хотя, может нам с тобой питаться вместе – мы ведь компаньоны, – вдруг предложила она. – Так будет даже лучше, – добавила Феодора, серьезно посмотрев на Руса, словно умоляла его о каком-то огромном одолжении. Рус ничего не понял, но согласно кивнул, пожав при этом плечами. Он подумал, что девушки – существа слабые, и им хочется время от времени опираться на что-то более сильное, и он решил не препятствовать ей в этом.
Закончив трапезу, Феодора отдала Русу дощечку с пустыми шпажками. Достала из своих вещей тонкий платочек, старательно протерла губы и руки. Рус, держа дощечку в руках, покорно ждал дальнейших указаний. Между тем девушка, взяв бронзовое зеркальце, внимательно посмотрела на себя и, недовольно поморщившись, принялась чем-то подкрашивать свои пухлые губы.
– Можешь идти, – сказала она. – И принеси мне воды.
Рус ушел.
6
– Что ты мельтешишь туда-сюда? – усмехнулся Хорив, завидев приближающегося Руса. – Паренек, сядь, отдышись! Взгляни на мир проще!
И Рус действительно присел рядом, протянув кашевару дощечку со шпажками. Тот только кивнул в сторонку, беря из связки бьющихся куриц очередную и кинжалом решительно, на весу, срубая ей голову. Кровь он сливал в большую пиалу, тем более, что обезглавленная курица еще довольно долго билась, словно голова ей в принципе была и не очень-то нужна.
Рус покосился в указанную Хоривом сторону, увидел его мешок и свою дощечку положил рядом с ним, на палубный настил. Потом подумал и аккуратно переложил на сам мешок – чтобы Хорив наверняка увидел, что он, Рус, все вернул, по-честному, без обмана.
– Снова одолжи кубок, – попросил он. – Госпожа хочет пить.
– Возьми в мешке, – сказал Хорив, очень уж ловко ощипывая тушку. Рядом с ним стоял котел, в котором лежали куски куриц, залитые каким-то остро пахнущим маринадом.
Рус неловко просунул руку в чужой мешок – за всю свою жизнь во что-то чужое он никогда не лазил, и первое, что произошло в его жизни – это был мешок бандитов. Среди множества кувшинов быстро нашарил "свой" кувшин, определив его на ощупь по вмятинам.
Снова положил тарелку на самый верх мешка. Встал.
– А это зачем? – кивнул он на котел – пахло уж больно вкусно, и Рус уже невольно представлял, что если его так будут кормить, то это путешествие будет более чем приятным.
– В ближайшем порту к нам наверняка погрузятся пассажиры, – лениво произнес тот, бросая свеже-ощипанную тушку на толстую доску и принявшись кинжалом довольно быстро нарубать ее на кусочки.
– А они появятся? – вдруг невольно дрогнувшим голосом спросил Рус, внутренне похолодев. Ведь с этими пассажирами могли прибыть лица и по его душу!
– Конечно! – равнодушно отмахнулся Хорив, скидывая куски в котел и попутно подсыпая в него новых специй. – Наш маршрут довольно оживленный, так что по дороге будем захватывать желающих. Возможно даже, что все не поместятся, и кое-кто будет спать на палубе.
И это известие очень сильно омрачило Руса.
В каюте Феодора взяла кубок, благодарно кивнув юноше.
Старательно, маленькими глотками снова выпила его весь. Протянула кубок обратно.
– Я собираюсь поспать, – сказала она, укладываясь под тонкую простынку.
И Рус вдруг почувствовал, что сам очень сильно хочет спать! Да и немудрено – ночь без сна, столько проблем, столько переживаний…
Он быстренько отдал кубок усмехнувшемуся Хориву. Когда вернулся в каюту, Феодора уже спала под гипнозом мерного покачивания корабля, свернувшись калачиком, словно маленький ребенок, и тихо посапывая. Лицо ее светилось необыкновенной ангельской чистотой, и Русу вдруг захотелось любоваться и любоваться ею! Но он сурово потряс головой – воину это не пристало. К тому же он и сам страшно устал. И Рус быстро плюхнулся на коврик у двери и мгновенно уснул, тем не менее сжимая свой нож за пазухой – вновь обретенную свободу он собирался продать очень дорого.
7
Когда Рус проснулся, Феодора еще спала. Девушка лежала на боку, простынка сползла с нее, также как и легкая туника. И Рус, тихо выходя из каюты, снова задержался на ней взглядом. Прекрасное юное худенькое тело, очень тонкая талия, бедра, от которых невозможно оторвать взгляд. Грудь… И лицо. Лицо, на которое хотелось смотреть и смотреть. И Рус понял – Феодора, конечно, очень красивая девушка, но когда она спит, она становится красивее в сто раз. И этого объяснить он себе не мог.
Почувствовав посторонний пристальный взгляд девушка наконец-то проснулась и быстро приоткрыла сонные глаза.
– Выспалась? – тут же поинтересовался Рус, стоя у двери и невольно закрывая ее своим телом от возможных взглядов снаружи.
Феодора послушно задумалась над его вопросом, с трудом преодолевая сон. Потом кивнула одними ресницами, и сладко потянулась, не обращая внимания на сбившуюся тунику, которая открыла все ее тело. Потом заметила этот беспорядок, но поправлять ничего не стала, и просто спокойно посмотрела на Руса.
Рус также просто смотрел на нее.
Какое-то время они смотрели друг на друга и никто не отводил свой взгляд. Наконец Феодора сдалась первой.
– Ну, как я тебе? – спросила она, снова потянувшись, да так, что ее небольшие, но тугие груди впечатляюще колыхнулись.
– Мне нравится, – честно признался он, нисколько не смущаясь – обычная жизненная ситуация.
– Захотел бы мной овладеть? – вдруг томно полюбопытствовала молодая девушка, снова демонстративно потягиваясь и пристально глядя на юношу.
– Я – воин, – равнодушно пожал он плечами и это равнодушие не укрылось от нее.
И она поняла его ответ – воин дерет все, что попадется под руку – и красавиц и чудовищ, и даже, наверное, своих пленников, за неимением лучшего.
Невольно скривилась, быстро укрывшись тонкой простынкой.
– Принеси попить, – сухо произнесла она, зачем-то подтягивая покрывало до подбородка.
Рус только кивнул. Женщины, что с них возьмешь, философски подумал он, выходя на палубу. То оголяются и всячески показывают себя со всех сторон, а то закрываются до глаз. Жизнь у них такая – непростая. Жалко их.
И Рус порадовался тому, что он – какое счастье! – не родился женщиной. Он бы так жить не смог!
Глава 2.
1
В этот раз Хорива на палубе не оказалось и Рус, помедлив, решил спуститься в ближайший люк, из которого к завтраку выбирались матросы. Подошел к отверстию, при этом старательно расставляя ноги, чтобы не упасть при качке.
Медленно спустился по узкой лестнице, оказавшись в полутемном помещении, свет в который проникал только через люки сверху.
Огляделся.
На подвесных койках, покачиваясь, спали матросы. Кто на спине, кто на боку, свесив руку или ногу. Слышался многочисленный разноголосый храп. Пространство у бортов было заложено широкими деревянными щитами, закрепленными толстыми цепями на замках. За ними явно хранились перевозимые товары.
Рус, медленно продвигаясь среди раскачивающихся гамаков, старательно выискивал Хорива. Наконец нашел.
Тот спал в своем гамаке, который мерно, как и все остальные, покачивался в такт легким волнам.
Какое-то время Рус задумчиво стоял рядом, глядя на мешок Хорива под гамаком. Разбудить? Жалко. Наверняка ведь тот долго не спал. Не будить и отыскать кубок самому? Это будет некрасиво. Словно воровство – так по-крайней мере считают в этом мире. Не то, что у него дома. Там в порядке вещей зайти к соседу и, если никого нет дома, взять то, что тебе срочно понадобилось. Конечно, потом с возвратом и подарком.
И Рус невольно вздохнул – дикий народ, что с них возьмешь. И Хорив тут же быстро приоткрыл один глаза, сжав правую руку на груди. Рус заметил рукоять кинжала.
Однако странные привычки у этих моряков, недоуменно подумал Рус, на всякий случай отступив на шаг – вдруг Хорив спросоня полоснет его!
– Что хотел? – тихо произнес моряк, отпуская рукоять кинжала и расслабляясь.
– Госпожа снова хочет пить. Кубок бы мне? – смутившись, тоже прошептал Рус, не желая будить остальных моряков.
Хорив только вздохнул.
– Найди его в мешке подо мной и забирай. Вернешь на высадке. Договорились? – сонно посмотрел он на Руса.
– Договорились, – тихо ответил юноша и веки Хорива тут же сомкнулись в сладком сне.
Стараясь не шуметь и никого не разбудить, Рус аккуратно ковырялся в мешке Хорива. Чего там только не было! И старинный изогнутый кинжал, и плоские деревянные дощечки, и деревянные ложки, и нарезанные тряпочки, которыми вытирают губы и уши, и еще много всего разного.
Среди набора кубков Рус выбрал наиболее вместительный и, также тихо ступая среди спящих и от качки придерживаясь за вертикальные распорки, осторожно покинул кубрик, выбравшись на палубу через другой люк – тот что был ближе к корме.
Здесь он быстренько набрал воды из бочки и предварительно сам основательно напился. Снова наполнил кубок и понес его своей госпоже.
2
Девушка уже встала. Постель была тщательно заправлена, что несказанно удивило Руса, а сама Феодора, сидя на краю кровати, старательно смотрелась в бронзовое зеркальце и наводила красоту на свои волосы и молоденькое личико, делая его старше и божественней.
Пряди волос она укладывала очень хитро, цепляя их проволочными загогулинками, а лицо подкрашивала разными красками, макая мягкой губкой в маленькие коробочки с разнообразными шариками.
Рус молча протянул ей кубок и Феодора, ни слова не говоря, снова выпила его весь в несколько жадных глотков. Устало выдохнула, возвращая кубок обратно.
Однако девочка перенервничала гораздо больше, чем кажется, подумал Рус. Да и до сих пор переживает.
Он хотел бы ее как-нибудь подбодрить – ведь они оба – собратья по несчастью и, в его понимании, должны поддерживать друг друга! Но вот чем ее ободрить он не нашел и решил просто промолчать.
Рус пошарил по каюте глазами и поставил кубок на полку, к своей радости увидев в ней несколько существенных углублений – кубок как раз входил в один из них на треть, и значит его можно держать здесь, и он не упадет при качке и не прольется. Очень удобно, особенно когда захочется пить ночью.
– Разрешили его оставить в наше пользование, – ответил он на ее удивленный взгляд.
Феодора равнодушно кивнула. Вышла в коридор и направилась к корме в самый его конец. Открыла дверцу, за которой оказалось очень маленькое помещение с дыркой в полу, в которую пробивался солнечный свет и даже долетали брызги волн. Гальюн – догадался Рус и тоже почувствовал сильные позывы.
Вот интересно, слуги господ тоже могут ходить туда, или у них что-то свое, подумал он, в то время как Феодора закрыла за собой дверь.
Впрочем спросить об этом он мог только у Хорива, а тот – спал. И Рус, стоя в дверях каюты, принялся покорно ждать, когда выйдет его госпожа, и он сможет занять ее место.
3
– Я снова хочу выйти на палубу, – произнесла Феодора, дождавшись, когда юноша вышел из туалета. – Составишь мне компанию?
Рус кивнул и молча направился к выходу. Федора, придерживаясь от качки за стены, пошла следом.
Только вышли на палубу, как ее тут же сильно качнуло и она быстро ухватилась за поручни лестницы, ведущей наверх, на мостик.
И Рус, быстро придержав ее за локоть, поднял глаза и просто обомлел – на палубу вышла совсем другая женщина. Более роскошная, более уверенная, более взрослая и более утонченная. Этакая аристократка в десятом поколении. С добрыми наивно-честными, доверчивыми глазами.
Феодора замерла у двери. Небрежно обвела палубу искренне-наивным взглядом. Потом посмотрела налево, на бескрайние морские просторы.
Какое-то время она смотрела вдаль, в глубокую синеву бесконечного моря, при этом придерживаясь за поручни. Потом она решительно направилась на нос корабля, причем ее ноги все больше и больше принялись забирать в стороны, словно у симпатичного медвежонка – чтобы не упасть, – поражая Руса, который шел следом, своей беспомощностью при такой небольшой качке.
Наконец она остановилась, ухватившись за один из тросов, крепящих мачту. Обернулась к Русу. Он все понял и быстро приблизился, подставляя ей свой локоть. Знойная красавица тут же ухватилась за предложенную помощь.
– Однако, – только и сказала она, поморщившись.
Они поднялись на небольшое возвышение, к самому бушприту – Рус знал название этой деревянной балки, выступающей на носу судна – часто доводилось плавать по Славутичу (будущий Днепр). Здесь Феодора двумя руками вцепилась в канатные леера.
Сопротивляясь болтанке корабля и глядя на бесконечную синеву перед собой, и на чаек, стремительно бросающихся в волны, девушка азартно раздувала ноздри.
Наконец повернулась к Русу, который, впрочем, тоже крепко держался за ближайшие канаты.
– Пойдем обратно, – сказала Феодора.
И он, перехватывая руками то, за что можно было ухватиться, медленно развернулся и, держась левой рукой за ближайший канат, протянул Феодоре локоть правой руки. И она тут же быстро, двумя руками ухватилась за него, чему-то улыбаясь. В этот момент корабль ухнул вниз, провалившись между двух волн, и Феодора, все также улыбаясь, еще сильнее вцепилась в его руку, навалившись всем своим телом на юношу, и ему пришлось изрядно напрячься, чтобы удержаться на ногах.
Женщины, что с них возьмешь, – только и подумал он, расставляя ноги пошире.
Впрочем эта тяжесть была ему приятна, особенно, когда ее грудь вдавилась в его предплечье. И, причем, вдавливалась довольно долго, и все сильнее и сильнее. И с каждым таким вдавливанием ему, на удивление, было все приятнее и приятнее. И это его удивляло, так как из его опыта общения с женщинами было известно – как только овладел ею, интерес к ней существенно пропал. Пропадала женская тайна, женская загадка. А здесь почему-то все совсем другое.
Феодора собралась было войти внутрь сарайчика, но, вдруг замерев, посмотрела на лестницу, ведущую наверх. И, отпустив Руса, решительно ухватилась за единственное перило, и ловко взлетела вверх. Рус даже поразился – так быстро подняться по лестнице он бы не смог.
Наверху Феодора замерла, вцепившись в ограждение, которое на этот раз оказалось крепким, деревянным, а не веревочным, как везде.
С удовольствием оглядываясь, она радостно сверкала глазами, пока Рус поднимался по лестнице.
Какое-то время Феодора с интересом оглядывала морские просторы и ветер раздувал ее густые смоляные космы. Впрочем она старательно не отрывалась он перил, слегка наклонившись вперед, и кормчий с еще более сильным интересом косил на нее свои глаза, и Рус снова только усмехнулся про себя – когда Феодора на людях, она ведет себя так, что буквально все мужчины пялятся на нее. В каюте с Русом она – совсем другая.
– Ну все, к себе, – наконец произнесла Феодора.
Рус первым ступил на лестницу. Быстро скатился вниз. Протянул руку, но девушка только поморщилась и ловко спустилась следом.
Юноша открыл дверь палубного сарайчика и Феодора грациозно вошла внутрь кормовой надстройки.
4
Оказавшись в своей каюте Феодора тут же плюхнулась на узкую кровать.
– Боже, как мне скучно! – воскликнула она и внимательно посмотрела на Руса.
Юноша только пожал плечами, прикрывая за собой дверь. Впрочем не используя засов – зачем?
– Море – не по мне, – несколько виновато произнесла молоденькая девушка, глядя на Руса снизу вверх и быстренько поправляя свою одежду, чтобы как можно меньше было видно оголенных участков тела.
– Это все – временно, – снова пожал плечами юноша, невольно глядя на то, как закрываются ее ноги и грудь. – Со временем ты привыкнешь. А сейчас лучше поспи. Сон – лучшее лекарство от качки.
Кроме сна делать здесь было больше нечего. Сам Рус с удовольствием проспал бы с месяц, отсыпаясь за все время своего рабства.
Он посмотрел на девушку, беспомощно и как-то даже растерянно взирающую на него.
– Ляг рядом, – вдруг скомандовала она, слегка прижимаясь к стене и освобождая узкую полоску кровати. – Мне так будет спокойней.
И Рус лег рядом, тупо глядя вверх, в деревянный потолок каюты и видя, как прогибаются доски под ногами кормчего. Руки он строго держал по швам. Закрываться простынкой не стали – было уже достаточно жарковато.
– Рус, а ты вообще владел женщинами? – вдруг спросила она.
Юноша удивленно повернулся к этой молоденькой девочке.
– Довольно часто, – сухо ответил он. – Особенно с пленницами.
И она с интересом посмотрела на него, быстро приподнимаясь на локте.
– Да?! Ты их насиловал? Избивал? Издевался? Они в слезах и стоя на коленях молили тебя о пощаде? – с еще большим интересом поинтересовалась Феодора. Ее яркие карие глаза вдруг засверкали странным колдовским блеском.
– Да просто тупо драл, – пожал он плечами. – В основном, чтобы просто отомстить. За своих погибших товарищей.
В сумраке каюты она вдруг протянула правую руку и быстро провела по его щеке. Рус снова в удивлении посмотрел на девушку.
– А ты интересный, – произнесла она, загадочно блестя глазами. – И в тебе есть что-то такое… мужественное… мужское… – добавила Феодора, грациозно выгнув спинку и по-кошачьи мягко прижавшись к нему.
И сердце Руса вдруг учащенно забилось. И сам он отчего-то заволновался и даже вспотел.
5
– И как ты их мучил? – тихим шепотом произнесла развратная константинопольская девочка и ее рука быстро и решительно скользнула под его тунику, мягко обхватив его мужской орган.
И Рус дернулся было, пытаясь убрать ее руку, но в последний момент замер, вдруг решив все-таки остаться мужчиной и не обращать внимания на такие мелкие женские пустяки.