Два компонента счастья бесплатное чтение

Глава 1

Ещё чуть-чуть постою на кафельном полу и навсегда примёрзну.

Голые ступни так застыли, что я не могла терпеть. Выйти тоже не могла, даже пошевелиться боялась, чтобы не выдать своего присутствия в закутке с кулером. Пришла водички попить, называется!

Что за планировка в этой гостинице! Руки бы оторвать архитектору и проектировщику заодно! Впрочем, ещё вчера меня всё устраивало: в номере два выхода: в коридор и на опоясывающую здание лоджию. Поначалу это понравилось, особенно когда по соседству со своей комнатой я обнаружила место отдыха персонала. После девяти вечера дверь в служебные помещения запирали, чтобы персонал не дрых вместо дежурства, и я повадилась забегать за водичкой, не брезговала и пакетиками с чаем. Добрая хозяйка позволила, а я не отказалась. Когда тебя завалили работой по самые уши, не всегда получается в магазине отовариться.

З-з-з-жжж… Холодно. Угораздило выскочить в ночной рубашонке, едва прикрывавшей мои аппетитные булки, так ещё и без шлёпок! Не могла же я знать, что парни из соседнего номера вздумают курить на балконе. Когда только заселиться успели? Ещё вчера все ближайшие номера пустовали.

Надо было сразу выходить! Подумаешь, почти голяком, будто не видели они стройного женского тела. Увы, с каждой минутой моё появление на лоджии становилось всё невозможней. Особенно, когда парни принялись обсуждать знакомых красоток. Ну как обсуждать? Один – я мысленно назвала его писклявым – представлялся прожжённым ходоком и наделял девушек весьма скабрёзными характеристиками. Второй хмыкал, изредка произнося фразу:

– Ну ты, кудрявый, жжёшь.

Я невольно представляла элегантного брюнета, эффектно выпускающего изо рта кольца дыма. У этого – условного брюнета – был приятный низкий баритон, немного насмешливый, как мне показалось.

Писклявый, наконец, выговорился и замолк. Я решила осторожненько выглянуть: ушли, может? Не успела шагнуть, болтун снова распечатал свой рот, на сей раз вопросом:

– Как там у тебя со Светкой? Кранты, или ещё не совсем?

– Давай не будем, – холодно попросил баритон.

– Скажи по дружбе, а? Я же за тебя переживаю!

– За себя переживай.

– Я-то чё… У меня всё норм. – Пискля замолчал. Я, было, решилась двинуться вперёд, даже плечи расправила и подбородок вздёрнула, чтобы прошествовать к себе с самым независимым видом, но не успела, сосед опять заговорил: – Девку тебе надо хорошую! Подругу. Клин клином вышибают, сам понимаешь.

– Заткнись.

– А чё? Девицу из четырнадцатого видел?

Я окончательно вросла в пол. Четырнадцатый – это мой номер! Очень хотелось услышать ответ. Напряглась.

– Видел. Замужем наверняка. Таких сразу замуж берут.

Было приятно услышать эту характеристику, хоть и ошибочную. Чёртик в голове подзуживал выйти, сказать: нет, мол, не замужем. Вместо этого я попятилась, озираясь. Давно надо было в кресло забраться с ногами! Осторожно, чтобы не звякнуть, поставила заварной чайник на тумбу и уселась. Поджала ноги, принялась растирать заледеневшие пальцы. В следующую секунду мир покачнулся. Подлокотники поплыли в стороны, спинка накренилась, а сидение с размаху ударилось об пол. Я судорожно взмахнула руками, задев чайник, тот свалился на пол и разлетелся на кусочки. Закуток заполнился ароматом бергамота. К счастью, чай почти остыл, брызги меня не обожгли.

Подняться не успела, даже пошевелиться не успела. В проёме на лоджию возникли две мужские фигуры.

– Девушка, – тот самый приятный баритон, – вы в порядке?

Это я-то в порядке? Сижу раскорякой на полу, сорочка задралась, выставив на обозрение голые ноги, и не только ноги. Вокруг валяются осколки фарфора, растекается чай и… и вообще! Щёки у меня горели так, что никакие румяна не дадут сравнимого эффекта.

Брюнет – да, он брюнет, я не ошиблась – двинулся вперёд. На ногах у него были гостиничные одноразовые тапочки, и я закричала:

– Стойте! Здесь лужа.

Он послушно остановился, удивлённо подняв брови. Зато ожил второй персонаж. «Кудрявый». Ага, как же! Пискля оказался обладателем блестящей лысины, обрамлённой тонкими рыжеватыми волосами. Зато обут он был в пластиковые тапки на толстой подошве. Дружок «моего» баритона, хрустя осколками, шагнул ко мне, замер у развалин кресла и наклонился:

– Давайте, я вас донесу.

Что? Нет!

– Ни в коем случае! – возмутилась я, начав подниматься на ноги.

Меня немного пошатывало, сиденье оказалось ненадёжной опорой.

– Вы же босиком! – резонно заметил писклявый.

Я не успела среагировать, он присел, наклонился, подставив плечо под мой живот, перехватил под коленки и поднял.

Мамочки! У меня дыхание перехватило от возмущения. Сделать ничего не могла, висела в совершенно неприличном виде на плече у незнакомца. Одной рукой упёрлась ему в спину, а второй пыталась натянуть сорочку, чтобы хоть как-то прикрыть свой зад. Повезло ещё, что обладатель баритона и ухоженной бородки остался собирать осколки в корзину для мусора. В жизни не попадала в настолько глупую ситуацию. Кудрявый, то бишь лысый, донёс меня до номера, открыл дверь и поставил на ноги. Я сипло поблагодарила и поспешила спрятаться. Уже задвигая шторы, услышала:

– Горячий душ примите, чтобы согреться.

С одной стороны, согреться не мешало. С другой, нужно было остыть: в груди и голове пекло от мешанины эмоций. Тут тебе и смущение, и любопытство, и много чего ещё, не поддающегося определению.

Всё-таки вода обладает чудодейственными свойствами! Стоя в душевой кабинке, вдыхая хвойный аромат шампуня, чувствуя, как ласковые струи щекочут спину, я постепенно избавлялась от внутренней дрожи. Что, собственно, произошло? Да, неловко получилось. Парни из соседнего номера ещё долго будут посмеиваться, вспоминая полуголую девицу, сидящую на островке среди разлитого чая. Пусть! Сфоткать не успели, в интернет не выложат – уже хорошо!

Хмыкнула даже. Да-а-а… такой компромат перевесил бы даже тот, что «доброжелатель» кинул мне на почту пару недель назад. Стоп! Не думать об этом! Не для того я умотала в командировку, чтобы страдать и жалеть себя. Необходимо убедиться, что смогу жить без Эдика, это всего лишь дело привычки. А как говорит моя подруга Настя: на каждую привычку найдётся отвычка. Рассердилась даже на себя: так хорошо держалась, нырнула в работу, отодвинув до времени личные проблемы, и вот, вспомнила. Перед глазами отчётливо всплыли картинки: мой жених и его секретарша. Анжела? Альбина? Да какая разница! Их всех для меня больше не существует!

Резко выключила воду, потянулась за полотенцем. На смену шуму льющейся воды пришли другие звуки. Я замерла. Поскрипывание дверных петель, осторожные шаги, глухой стук… Кто-то ходит по комнате? Как же это я дверь на лоджию не заперла? Вот бестолочь! Незваных гостей мне только не хватало для полного несчастья! Стала лихорадочно одеваться. У меня же ноутбук там! О сумочке с документами, телефоном и карточками не сразу вспомнила, а вот за ноут, где все материалы по работе, крепко испугалась.

Выскочила, наспех запахнувшись и схватив с полочки фен. Это стоило увидеть: девица с мокрыми сосульками волос по плечам, в банном перекошенном халате с феном наперевес. Жаль, некому было аплодировать.

Замерла в центре комнаты, огляделась. Всё вроде бы на месте. О! На крошечном столе в углу появились электрический чайник с включённым подогревом и тарелочка с кусочками чак-чака. Из местного ресторана, как видно по логотипу на посуде. Надо же, кто-то угадал мой вкус и не поскупился. Мне нравился здешний сервис, но, взяв курс на экономию, я им не пользовалась.

Подбежала к двери на лоджию, выглянула. Никого. Приятно получать угощение, но на будущее предпочла запереться. Ещё раз осмотрелась. В принципе, спрятаться здесь негде: кровать низкая, под неё только кошка пролезет, в шкафу-пенале с моими нарядами вряд ли кто поместится так, чтобы дверца закрылась…

Губы мои растянулись в безотчётной улыбке: вообще-то я была бы не прочь обнаружить в шкафу «моего» баритона – успела присвоить, а чего теряться. Почему подумала о нём, а не о дружке? Парфюм! В воздухе витал завораживающий мужской аромат, не тот резкий и навязчивый, которым пах лысый, когда я висела у него на плече и едва не расчихалась.

Стоп! Я сжала кулаки, постучала костяшками друг о друга, чтобы прийти в чувство. Что со мной? Принюхиваюсь, присматриваюсь, ещё немного и ластиться начну подобно кошечке! За чай спасибо, кончено, но на этом инцидент можно считать исчерпанным!

Финал вечера выдался приятным. Я пила горячий чай, наслаждалась медовым вкусом выпечки, размышляла о странностях судьбы. Совершенно незнакомые люди проявили такую заботу, на которую бывший жених вряд ли способен. Эдик, конечно, любил пустить пыль: приглашение в ресторан, пышный букет с доставкой, шумная вечеринка с множеством гостей… Эти и другие знаки внимания обставлялись с помпой и делались как будто с одолжением, мол, ты не заслуживаешь такого, цени, как тебе подфартило.

Что это я опять? Кыш, глупые мысли! Сейчас я свободна! Пью ароматный чай, ем любимый чак-чак. Всё хорошо. И никто мне не нужен! Не нужен. Никто. Мне.

Глава 2

Следующие два дня промелькнули незаметно. Поднималась я рано, пешком шла по весенним, чисто выметенным улицам, удивляясь молодой листве и многочисленными цветущим клумбам – делала небольшой крюк через сквер с тюльпанами разнообразных оттенков и солнечными нарциссами, хотела надышаться тонким ароматом пробуждения природы. Фирма, где я проводила аудиторскую проверку, сняла гостиницу неподалёку, а ежедневные прогулки, как раз то, что требовалось для залечивания царапин в душе.

Однако дарованное командировкой время неумолимо истекало, совсем скоро придётся возвращаться в Москву и подставляться под удары. Я надеялась, что к тому моменту успею обрасти бронёй.

По вечерам в номере составляла отчёты и рекомендации. В закуток с кулером больше не совалась, даже на лоджию не выходила, отгородившись от неё шторами. Потешный случай с дефиле в ночнушке старалась не вспоминать.

Соседей я увидела лишь на третий день после происшествия. На этот раз сама оказалась случайным свидетелем непредназначенного для чужих глаз спектакля. Сбегала за хлебушком, что называется. Проще говоря, решение прикупить себе что-то на ужин привело меня в коридор гостиницы как раз в тот момент, когда из лифта вывалились двое.

Брюнет – тот, что с бородкой – волок на себе лысого, прозванного кудрявым. Хотя приятель не отличался богатырским телосложением, брюнет явно устал, лоб его блестел от пота. Когда парни были шагах в трёх от меня, пахнуло таким винным букетом, что я невольно задержала дыхание и прижалась к стене, чтобы нетвёрдо стоявшая на ногах парочка не задела меня по пути. Писклявый висел бесформенным мешком и, несмотря на то, что голова его безвольно болталась, непрерывно трепался. Пьян в нулину, а ещё что-то вещает, даже странно.

Лифт, судя по звуку, уехал на другой этаж, я продолжала наблюдать за брюнетом, Он остановился около тринадцатого номера и пытался удержать друга одной рукой, чтобы другой достать ключ. Получалось плохо. Едва хватка ослабевала, лысый подгибал колени, сползая вниз, и принимался визжать ещё противнее.

– Извините, – обратился ко мне брюнет совершенно трезвым голосом. Да-да, тем самым умопомрачительным баритоном: – вы не могли бы помочь?

– Что такое? – Я отлипла от стены.

Незнакомец, продолжая обнимать приятеля, показал глазами на карман своих джинсов:

– Достаньте, карточку. Иначе, я уроню этого придурка.

– Кхм… – смутилась я. Однако подошла, аккуратно просунула пальцы в карман, уцепилась за пластиковый прямоугольник и вытащила его.

Не сразу смогла дышать. Что-то настолько интимное было в этих движениях, что лицо моё запылало. Не заметила, как прикусила губу, дабы вернуться к реальности.

Протянула карточку парню, тот покачал головой, показывая, что не может высвободить руку:

– Откройте, пожалуйста!

Он посторонился так, чтобы я смогла подойти к двери. Я вставила карточку, нажала на ручку и толкнула дверь. Та распахнулась, показав прихожую, в точности такую как моя: небольшой пятачок с вешалкой и обувницей, налево дверь в санузел, прямо арка в комнату.

Брюнет вместе с вялым, но речистым другом стал протискиваться в проём, пьяный дёрнулся всем телом, обернулся и протянул руку в мою сторону:

– С-с-с-пс-сибычики… вы так нам пымыгли…

– Идём! – встряхнул его приятель, увлекая в комнату, однако лысый упирался, глядя на меня и морща лоб в тщетной попытке удержать глаза открытыми:

– Пригла-с-си даму! Она крас-сивая… ик… и добрая. Тим, ты должен на ней женитьс-с-ся.

Что ответил баритон, я не услышала, оба парня скрылись в комнате, оттуда доносились лишь пьяные вопли и стук падающих на пол ботинок. Я осторожно прикрыла дверь, оставив карточку в щели замка, и пошла к себе. Меня разбирал смех. Скинула туфли, повесила плащ на крючок, бросила сумочку на тумбу и только теперь перестала безотчётно улыбаться:

– Ну, дорогие соседи, мы в расчёте! Ой! – вспомнила, что так и выбралась в магазин.

Снова одеваться и выходить было лень. А не заказать ли ужин в ресторане? Взяла со стола буклет с перечнем предлагаемых кушаний. М-м-м-м… Сейчас мне это не по карману. Нет. Отцовская карта по-прежнему со мной, но я принципиально ей не пользуюсь. Прошли времена, когда меня содержали, баловали, подбрасывали мне деньжат «на милые прихоти», а заодно и руководили моей жизнью. Придётся-таки тащиться за йогуртом и пряниками. Я вздохнула и пошла обратно в прихожую. Как раз в эту секунду в дверь настойчиво постучали.

– Кто-о-о? – жалобно получилось, прочистила горло и переспросила громче и уверенней: – Кто там?

– Доставка! – звонкий юношеский голос.

Я выглянула, смерила недоумённым взглядом паренька с двумя шуршащими сумками в руках. Рядом с ним на полу стоял ярко-жёлтый короб с надписью «Аппетит».

– Какая ещё доставка? Я ничего не заказывала.

– Четырнадцатый? – мальчишка сунул мне в руки одну сумку, и полез в короб за планшетом.

Я машинально раскрыла, заглянула внутрь и чуть не застонала. Булочки, упаковка ветчины, коробка мягкого сыра, кетчуп, свежие огурцы, сетка апельсинов…

– Ошибка какая-то, – сглотнула набежавшую слюну.

– Ничего и не ошибка! – сердито пробурчал курьер и продемонстрировал экран с электронной квитанцией, – распишитесь, пожалуйста. Вы Славина?

– Славцева, – поправила я, пытаясь вернуть чужие покупки, – но я ничего не заказывала!

Вообще-то соблазн присвоить был велик. Быть может, это подарок? Заметив мои сомнения, курьер возмутился:

– Послушайте, мне ещё в три места идти!

– Быть может, это соседи? – предположила я.

Как будто произнесла «Сим-сим, откройся», дверь тринадцатого номера отворилась, брюнет взглянул сначала на меня, потом на курьера:

– Доставка из «Аппетита»? – прокрутил иконки в смартфоне и показал нужную страничку пареньку: – Этот заказ?

– Д-да… – растерялся курьер и, спохватившись, протянул клиенту планшет с пресловутой квитанцией. – Распишитесь в получении. Что ж комнату другую указали?

– Извините, ошибся.

Брюнет взял стилус, черкнул в нужной графе: «Слав», добавив закорючку. Я хмыкнула: наши подписи очень похожи.

Паренёк, избавившись, наконец, от заказа, подхватил свой короб и устремился к лифту. Я протянула соседу сумку и пошутила:

– Ну вот, а я успела обрадоваться.

Он не позволил мне уйти, придержав локтем дверь, когда я попыталась нырнуть в номер:

– Может, поужинаем вместе?

– В смысле?

Брюнет печально улыбнулся:

– У меня сегодня день рождения. Не дайте ему пропасть.

– По-моему, вы уже чудесно отпраздновали, – ехидно заметила я.

– Это сейчас о Кудрявом? Простите негодника. От огорчения набрался. Ему вообще лучше не пить, развозит с пары рюмок. Я в этом безобразии не участвовал, честное слово.

– Мне, в общем-то, всё равно, – пожала я плечами.

– Ну, так что? Поужинаем? Такая тоска в день рождения сидеть в номере с храпящим соседом и вспоминать всякие неприятности. Хотелось бы отвлечься.

Да и мне отвлечься необходимо. Работу я почти сделала, остались мелочи, с ними можно и завтра расправиться. Я кивнула:

– Ладно, только у меня ничего нет.

– Здесь припасов на пятерых хватит! – помахал пакетами незнакомец.

– А как же подарок?

– Составите мне компанию. Больше ничего не нужно. Улыбайтесь только чаще, очень у вас улыбка хорошая, – говорил он, идя за мной в комнату.

Поставил пакеты на пол, отодвинул столик от стены, покрутил столешницу и разложил её, увеличив вдвое.

– Ого, – удивилась я, – не знала, что так можно.

– У меня только сок и морс, – сказал брюнет, выставляя на стол бутылки с напитками, – завтра за руль.

– Вот и хорошо! – потирая руки, я уселась на кровать, стул был один, его занял мой «гость». – Обожаю морс. Брусничный, пожалуйста!

Взяла предложенный мне одноразовый стаканчик, подняла, готовясь произнести поздравительное слово, да так и замерла: имени-то не знаю! Не говорить же: товарищ Славин, поздравляю и желаю.

Именинник, наливая во второй стаканчик яблочный сок, хитро на меня взглянул:

– Наверное, стоило бы представиться?

– Да уж наверное.

– Как вас зовут?

– Давай на ты! – неожиданно для самой себя предложила я. – Мне выканья за неделю так надоели!

– Плюсую! Как тебя зовут?

– Лика.

– Тим.

– Тимофей? Тихон?

– Трофим. Родители оригинальничали, а я мучайся, – широко улыбнулся он.

– Да-а… думала, что мои одни такие юмористы. Лукерья тоже, знаешь…

– Как? – он захохотал совсем необидно. – Дай пять, бро!

Мы хлопнули друг друга свободной ладонью, я отсалютовала стаканчиком:

– Давай, за родителей! Пусть и дальше веселятся!

– Плюсую!

Стихийные «бургеры», изготовленные из наличествующих продуктов и съеденные до крошки, казались необыкновенно вкусными. Тосты особой оригинальностью не отличались. Мы желали друг другу, а заодно и всем на свете отменного здоровья. О счастье и любви не заикались, как будто заранее сговорились. Тим повеселил меня притчей о неоправданно активном друге. Оказалось, что Кудрявый – имени я до сих пор не услышала – вознамерился устроить праздник по случаю дня рождения Трофима, заказал столик в ресторане и пригласил туда двух малознакомых девиц. Кудрявый – он же лысый, он же писклявый – рассчитывал на продолжение в номерах, благо девицы тоже проживают в двухместном этажом выше. Однако те ловко прокрутили динамо, исчезнув в самый ответственный момент.

– Он от расстройства так набрался?

– Не без этого. Потом, я не пил, и девчонки сбежали. А Кудрявый пока всё заказанное не уничтожил, остановиться не мог.

Я бы с удовольствием поблагодарила не рассчитавшего свои силы парня, а заодно и сбежавших от него девушек, ведь из-за них в череде тусклых дней случился чудесный вечер. Не скрою, собеседник мне нравился. Чарующий баритон, впечатливший ещё тогда, при первой встрече, ироничный лёгкий юмор, открытое симпатичное лицо. Мы с Трофимом непринуждённо болтали, делились впечатлениями о городе – в основном он, ведь я мало что успела повидать. Всё было прекрасно ровно до того момента, когда прозвучала глупая фраза, поставленная Эдиком вместо зуммера: «Компонент твоего счастья на проводе, бери трубку, Лика!»

Как назло, я положила телефон на стол, поэтому фотка бывшего жениха, возникшая на экране сразу бросилась в глаза моему сотрапезнику. Улыбка мгновенно сменилась хмурым выражением. Тим стал подниматься:

– Ответишь? Выйду, не буду мешать.

– Нет! – я в протестном жесте подняла руку, схватила телефон и сбросила звонок.

Все предыдущие дни, оставляла только рабочую симку, а сегодня звонила маме и забыла выключить личную. И вот, пожалуйста! Расслабилась, называется. Трофим вернулся на стул и сосредоточенно наблюдал, как я блокирую сим-карту:

– Кто, позволь поинтересоваться, этот «компонент», и почему впал в немилость?

– Жених, – ответила я, откладывая молчаливый телефон, – бывший.

– Вот как? Сочувствую.

– Не стоит. Переживу.

– Ему сочувствую, – криво усмехнулся Тим. Его шикарный баритон теперь звучал как-то угрожающе. – Сам в такой же ситуации.

Разозлилась, честно говоря. Вот она мужская солидарность! Сидит с девушкой, беззастенчиво её охмуряет, и при этом сочувствует незнакомому парню, лишь потому, что того назвали бывшим.

– Ты тоже изменял невесте накануне свадьбы? – мои слова сочились ядом, даже вытерла губы тыльной стороной ладони, произнеся фразу.

– Изменял? Он тебе изменял? – красивые брови удивлённо взметнулись. – Надо быть идиотом, чтобы изменять такой девушке!

Мне кажется, или он не поверил?

– Не заставляй меня демонстрировать доказательства, – я кивнула на тумбу с ноутбуком.

– Если это фотки, – пожал плечами Трофим, – они могут оказаться поделкой в фотошопе.

– Тебя наняли адвокатом? – сердито поинтересовалась я.

Он отрицательно покачал головой и виновато улыбнулся:

– Честно говоря, я вообще думал, что ты замужем.

– Нет, – хмыкнула я, – и в обозримом будущем не собираюсь.

– Ну, если так… – Тим неспешно поднялся, обошёл столик и присел со мной рядом, приблизил губы к моей щеке, – … у меня есть предложение.

Я почувствовала его пахнущее яблоком дыхание, зарыла глаза. Он обнял меня за плечи нежно и вместе с тем уверенно. По телу одна за другой пробежались горячие волны. Я совершенно расслабилась. Ждала поцелуя. На задворках сознания робко копошились остатки здравомыслия. Как реагировать? Вырваться? Встать? Возмутиться? Или… Или позволить чувству приязни взять вверх?

Грохот, раздавшийся за стеной, заставил нас обоих вздрогнуть. Я открыла глаза. Тим напрягся, прислушиваясь. В соседнем номере снова упало что-то тяжёлое, и сразу же послышался вой и невнятные причитания.

– Кажется, это у вас, – прошептала я.

– Вовчик! – Тим отпустил меня. – Извини, пойду гляну, что с ним.

Он выбежал из комнаты, я не шевелилась. В соседнем номере происходила какая-то возня, слышались писклявые выкрики и довольно громкие, но неразборчивые фразы баритона. Вот как, оказывается, зовут лысого-кудрявого. Вовка. Всё испортил. Или спас?

Что происходит? Два разочарованных в любви человека безоглядно бросаются в новые отношения, как будто ими можно что-то исправить. «Клин клином», как сказал Вовчик. Включи голову, Лика!

Я лихорадочно собрала в сумки все, что осталось от праздника, выставила их за дверь и заперлась. Сложила и задвинула на место стол, осмотрелась. Всё в порядке. Теперь чистить зубы и спать!

Уже лёжа в постели, слышала стук. Долгий, настойчивый.

– Нет, Трофимушка, не видать тебе подарочка, – прошептала и уткнулась лицом в подушку.

Та на редкость успешно впитывала слезинки.

Глава 3

Следующее утро я воспринимала сквозь дымку. Происходящее казалось то ли сном, то ли видением, то ли фильмом с эффектом присутствия в кадре.

Действовала почти механистически: подписывала и передавала клиентам необходимые бумаги, сидела на устроенном в мою честь торжественном чаепитии, выслушивала слова благодарности, кивала, улыбалась, обещала, что приеду ещё. Попытка отказаться от презента провалилась, мне таки всучили подарочную коробку чак-чака и россыпь сувениров. Я растерянно взирала на яркий пакет, сомневаясь, что сумею запихнуть его в чемодан.

Собственно из-за подарков я и вернулась в гостиницу. Планировала погулять, наконец, по городу, что было не совсем удобно с объёмной ношей.

Лифт остановился, двери раскрылись, но я не вышла. В коридоре около моего номера, прислонившись к стене, стоял Трофим. До этого мгновения он смотрел в телефон, но теперь поднял взгляд на меня. Улыбнулся, отлипая от стены:

– Привет! А я тебя жду.

Интересно, сколько времени он тут торчит? Лифт начал закрываться, я выскочила из него, едва успев вытянуть, прихваченный створками пакет.

– Привет, – натянуто улыбнулась в ответ, – как там Вова?

Подошла ближе, остановилась. Тим легонько поморщился:

– Порядок. Твоя командировка закончилась, так ведь?

– Хм… по каким приметам догадался?

– На ресепшене сказали, что сегодня выезжаешь.

– Ну, раз сказали… Пропусти.

Он загораживал мне подход к двери.

– Я тоже сегодня еду в Москву. Составишь компанию?

Опять? Я почти всю ночь убеждала себя в том, что правильно поступила, отказавшись от флирта, и вот новые соблазны!

– У меня билет.

– Сдашь. Пожалуйста, соглашайся! Одному тоскливо рулить.

– Одному? А как же твой приятель?

– Он задерживается.

– Нет. Предпочитаю поезд. – Я легонечко толкнула Трофима, заставляя посторониться, и вставила карточку в щель замка.

Хотелось поскорее спрятаться в номере. Чувствовала, что новых сказанных приятным баритоном предложений я просто не вынесу. В том смысле, что сломаюсь и не смогу отказать.

– Ладно, – Тим отошёл к соседней двери. – Счастливого пути!

– Взаимно.

Я уже почти прикрыла дверь, когда услышала:

– Лика! Дай мне свой номер.

– Что? – выглянула обратно.

– Номер телефона. – Он покрутил в руке свой смартфон. – Продиктуешь?

– Зачем?

– Не хотелось бы потеряться. Ведь ничего плохого не случится, если я позвоню?

Улыбнулась. Было приятно услышать эти слова. Действительно, что плохого в звонке? Я назвала цифры, Тим забил их и нажал кнопку вызова, чтобы у меня определился и его номер. Мы оба прислушались. Тишина. Ах да, сим-карта отключена. Я хмыкнула, подняла руку в прощальном жесте, пошевелила пальцами:

– Пока! Привет Светке!

Зачем я это сказала?! Лицо Трофима вытянулось и стало чужим, отталкивающим. Я поспешно затворила дверь и постучала себя ладонью по лбу. Вот уж действительно: слово не воробей. Тим, скорее всего, забыл о подслушанном мною разговоре на лоджии. То, что мне известно имя бросившей его пассии, стало неприятным открытием. Нет, теперь точно не позвонит! В комнате я бросила пакет с подарками на кровать, добыла из кармана телефон, активировала личную симку. Ну да, следовало ожидать: куча попыток дозвониться. Незнакомый номер лишь один – минуту назад. Я внесла его в контакты с именем «Тим». Едва успела сохранить, как трубка заголосила: «Компонент твоего счастья…». Мой бывший будто в засаде сидел! Кликнула «ответить» лишь бы замолчал.

– Слушаю.

– Привет, Лика! – неуместно оптимистичный голос Эдика, – что у тебя со связью? Я раз двадцать пытался дозвониться.

– Наша связь в прошлом, Эд, – сухо ответила я, – переключайся на других абонентов.

Он в своей обычной манере пропустил мои слова мимо ушей:

– Когда пребывает поезд? Я встречу.

Как узнал? Вряд ли Настька проболталась, она всегда недолюбливала моего жениха. Наверное, на работу звонил, там ещё не в курсе перемен в моей личной жизни. Представила, как Эдик сокрушался, что невеста недоступна, расспрашивал: где я, когда вернусь. Сказали, конечно. Хорошо хоть рабочий номер телефона не сообщили, что впрочем, строго запрещено правилами.

– Не надо встречать. И вообще… ничего не нужно Эд. Мы расстаёмся, и это не обсуждается.

– Не понял. Ты это чего вдруг? Предсвадебная депрессия? Кончай, мне такие шутки не нравятся.

– Надеюсь, шутки Анжелы тебе понравятся больше, – усмехнулась я, – или она Анжелика? Что-то я забыла.

– О чём вообще речь? Лика, это не телефонный разговор. Давай, дома обсудим что не так, и откуда взялась эта глупая ревность.

Он часто называл меня глупой. Притом, что все остальные считали мне вполне себе разумной. Откуда это пошло? Теперь и не вспомнить. Я завершила разговор и снова заблокировала сим-карту. Броня пока недостаточно окрепла.

На меня навалилась грусть-тоска. Удручала перспектива уже утром встретиться с Эдиком нос к носу. В том, что он разузнает-таки, на каком поезде я прибуду, не сомневалась. Встретит на платформе, схватит ручку чемодана и бодро покатит его к стоянке. А я как на поводке побегу следом. Буду что-то кричать, попытаюсь выхватить свой багаж, на нас станут оглядываться… Фу! Гулять по городу расхотелось, а до поезда ещё уйма времени!

Вышла на лоджию, улыбнулась, вспомнив первую встречу с Тимом и Вовчиком. Облокотилась на перила и глянула вниз. По обсаженной пихтами парковке шагал мой брюнет с рюкзачком и подарочной сумочкой. Тоже кому-то прикупил местных сладостей. Булькнул, мигнув подфарниками, серый «Range Rover», Трофим забросил на заднее сиденье пакет и рюкзачок, прежде чем сесть, посмотрел вверх. Прямо на меня! Я улыбнулась и помахала. Он махнул мне в ответ, стремительно забрался в машину. Хлопнула дверца, забурчал мотор, серый автомобиль выехал со стоянки. Всё. Эта страничка перевёрнута. Я покачала головой: согласилась бы ехать на машине, избежала бы скорой встречи с Эдиком.

Отправилась-таки на прогулку. Плелась по залитым почти летним солнцем улицам в сторону Кремля. Там оказалось довольно много народу: компании, влюблённые парочки. Я останавливалась то около одной, то около другой группы, слушала громкоголосых экскурсоводов. Фотографировала здесь, потом вышла на красивейшую набережную и тоже сделала кучу снимков. Парочку селфи отослала подруге. Не удержалась, просмотрела сообщения. Последнее было от Эдика: «Ведёшь себя как ревнивая дура». Н-н-нда… И этого человека я любила?

Села на свободную лавочку, плотнее запахнула плащ – от реки тянуло прохладой. Особый речной запах дарил умиротворение. Вполне спокойно анализируя прежнюю жизнь, я убеждалась, что меня с Эдиком связывала вовсе не любовь. Скорее привычка и неизбежность совместного будущего. Так сложилось с самого детства. Наши семьи дружили, вместе отдыхали, путешествовали, отмечали праздники. Я вообще не замечала других парней, словно Эдик был мне послан как единственный и неповторимый. Компонент счастья, как он сам себя называл. Не поженились в мои восемнадцать лишь потому, что, по общему мнению, требовалось получить образование, сделать карьеру, построить жильё – обрести фундамент, а уж потом оформлять отношения и съезжаться. В марте случилось официальное предложение. Всё было обставлено с пышностью и свойственной Эдику театральностью. Моего несогласия выходить за него не подразумевалось в принципе. Разумеется, я согласилась. Полтора десятка присутствующих при этом людей радостно зааплодировали. На моём пальце появилось эффектное колечко с бриллиантами.

Вспомнив о нём, я покрутила перстенёк. Не сняла до сих пор, боясь потерять. Верну несостоявшемуся супругу в собственные, так сказать, руки. Пусть Анжелике своей подарит! Ещё крепче утвердившись в решении разорвать помолвку, пока не набрала обороты подготовка к свадебным торжествам. Я бросила прощальный взгляд на противоположный берег и поспешила в гостиницу. Пора собираться и ехать на вокзал.

Глава 4

Всё случилось ровно так, как я себе представляла. На встречавшего меня шатена в идеальном тёмно-синем с искрой костюме, в ослепительно блестящих ботинках, с пышным букетом в руках и широкой улыбкой на лице обращали внимание все выходящие пассажиры. Некоторые дамы даже спотыкались, не замечая выемки в плитке.

Я шла последней. На что надеялась? Наивно было предполагать, что не дождавшись на платформе, Эдик не убедится, что вагон опустел. Проверит наверняка.

– Лика! Наконец-то, я так соскучился!

Я поймала завистливые взгляды двух проходивших мимо девушек. Нацепила пластмассовую улыбку:

– Здравствуй, Эд, напрасно ты…

Он, разумеется, забрал у меня чемодан и сунул в руки букет. Наклонился, приближая губы, я отстранилась, шагнула назад и повернулась к проводнице.

– Спасибо. До свидания. – Протянула ей цветы.

Немолодая женщина в форменной одежде удивлённо вытаращилась на меня:

– Зачем же? Это как-то э-э-э…

– Берите, – прошептала я, – очень прошу.

– Какой шикарный, неужели не жалко? – спросила она, любуясь богато оформленным букетом.

Эдик воспринял мою выходку с достоинством. Тоже улыбнулся проводнице и, взяв меня под локоть, повёл к выходу с платформы. Колёсики чемодана постукивали по плитке, люди вокруг весело переговаривались, откуда-то тянуло запахом свежих беляшей. Я невольно сглотнула слюну. Эдик, словно прочитав мысли, сообщил:

– Я заказал обед с доставкой из ресторана. Подумал, что тебе надоела казёнщина, захочешь поесть дома.

– Да, конечно, дома. Только не у тебя.

– Ли-и-ика, прекращай. Это уже не смешно.

– Мне давно не смешно.

– Вот что. Мы сейчас пообедаем вдвоём и обсудим всё как взрослые люди. Уверен, что ты забудешь все свои фантазии.

Нужно было принимать решение прямо сейчас. Настя сняла для меня жильё в спальном районе и перевезла туда вещи, что я впопыхах забрала из квартиры Эдика и временно оставила у неё. Проще всего было сразу отправиться туда, оставалось лишь отделаться от опеки бывшего. Всё осложнялось тем, что он себя бывшим не считал: демонстративно проявлял заботу, рассказывал новости из жизни фирмы, строил планы на свадебное путешествие.

– Ты по-прежнему не хочешь в Тайланд? Тогда Бали? Мальдивы?

– Зачем задавать вопросы, если ответы игнорируются? Никуда с тобой не поеду! Никакой свадьбы не будет, мы расстаёмся. – Я замедлилась, выдернула из его хватки локоть и стала снимать кольцо. – Забирай!

Мы стояли, мешая потоку. Люди обтекали нас с двух сторон, словно торчавший на пути валун.

– Хорошо, – неожиданно согласился Эдик, – я дам тебе время. Позвоню в ЗАГС, попрошу перенести роспись ещё на месяц. Куда тебя отвезти? К родителям?

Я держала на весу руку с кольцом:

– Нет. Посади меня в такси.

Он хмуро кивнул и покатил чемодан к стоянке. Колечко пришлось сунуть в карман. Решила, что оставлю его Эдику вместе с ключами от квартиры, когда приеду за оставшимся барахлишком.

Возможно, на метро быстрее, а такси добиралось до моего нового района около полутора часов. Я успела много чего передумать. Прежде всего, радовалась, что ушла из фирмы и успела построить неплохую карьеру. Теперь, по крайней мере, не придётся ежедневно сталкиваться с Эдиком в коридорах офиса. Помнится, он негодовал, когда я, не спрашивая совета, проделала трюк с переводом. Требовал объяснений. А что тут объяснять? Сын хозяина, поставленный руководить экономистами, ни у кого не вызывал неприятия, а вот подчинённая ему будущая жена раздражала всех и каждого. Почему-то никто не брал в голову, что я дочь главного инженера, и на работу меня сразу после окончания универа устроил отец, а не будущий свёкор. Злые языки трепали моё имя, не стесняясь утверждать, что я попала в фирму через постель.

Тогда, меняя работу, не особенно задумывалась о заработке и перспективах, просто сбежала из атмосферы лицемерия и лжи. Втолковать это родным не получалось, хотя отец довольно скоро смирился, заявив, что всё равно через годик уйду в декрет, нет большой разницы откуда.

Подъехать к нужному дому не получилось, дорогу перегородила «Газель» с мешками цемента в кузове. Таксист уже собрался сдавать назад и объезжать квартал, чтобы доставить меня к дверям, но я убедила его высадить меня здесь, сто метров пешком – не такая уж большая трудность. Обрадованный водитель выскочил из салона, чтобы добыть из багажника мой чемодан. Я тоже не торопясь вылезла, подождала на тротуаре, осматривая пространство, огороженное шестью многоэтажками, с детским садом в центре. Подросшие липы вдоль пересекавших двор дорожек давали уютную тень, в «карманах» дремали припаркованные автомобили, свободных мест было достаточно, хотя к вечеру вернувшиеся домой труженики наверняка всё заставят под завязку.

Проводив глазами отъезжавшее такси, я наткнулась на знакомый «Мерседес». Присмотрелась. Точно! Номер не оставил сомнений. Блики на лобовом стекле не давали убедиться, но я не сомневалась, что за рулём сидит Эдик. Он заметил мой интерес, вышел из машины и с улыбкой направился ко мне. Я возмутилась:

– Ты следил за мной?

– Ну… – спросил он, приближаясь, – …в каком из этих бараков обитает твой любовник?

– Ты следил за мной! – повторила я, повышая голос.

Эдик развёл руками с самым невинным выражением лица:

– Не мог же я доверить свою драгоценную невесту бюджетному извозчику! Контролировал. Подстраховывал, если сказать точнее.

– Выслеживал, если сказать ещё точнее.

Он не удостоил меня ответом, попытался перехватить ручку чемодана, я не дала, сердито заметив, что в помощи не нуждаюсь. Мы перебросились несколькими колкими фразами. К счастью, Эдик не был настроен прилюдно выяснять отношения и сквозь зубы сообщил мне, что подождёт, когда я перебешусь. Не дав мне возможности отреагировать, вернулся к машине. Я не шевелилась, пока «Мерседес» тащился по двору, только когда он скрылся, потянула свой чемодан по тротуару.

Почему меня так раздражает самоуверенность и самолюбование Эдика? Я не первый год знакома с особенностями его поведения, раньше не обращала внимания на такие мелочи. Теперь же меня просто тошнило о внешнего лоска, под которым пряталось чувство превосходства над всеми окружающими. Да-да, над всеми, не только надо мной. Не удивлюсь, если он и отца своего считал чем-то вроде трамплина для собственного успеха.

Добравшись до двери нужного подъезда, я заглянула в телефон: искала сообщение Насти, хотела убедиться, что правильно помню номер квартиры. Сто тринадцать. Угу… поднесла руку к панели домофона, нажать не успела, тот тренькнул, дверь открылась, в щель выскользнула девчушка в канареечного цвета комбинезоне, за ней выплыла молодая мамочка, придержала створку, пока я перетаскивала чемодан через порог. Поздоровались, улыбнулись друг другу, она побежала догонять дочурку, я покатила свой багаж к ступеням.

Лестница и площадка за ней выглядели довольно чистыми, однако из подвала тянуло неприятной сыростью и кошками. Захотелось зажать нос. Невольно ускорилась. Лифт не успел уехать, гостеприимно раскрылся, едва я тронула кнопку вызова. Заскочила в светлую кабинку и стала дышать только когда поехала. Впечатление, прямо скажем, было не очень приятным. Особенно если сравнивать увиденное с элитным домом, где мне предстояло жить с Эдиком. Светлый холл с витражными окнами, пальмы в кадках, традесканции в горшках, современная живопись на стенах, приветливая консьержка с красочным журналом в руках. А запах… уж точно не плесень и гниль, а ненавязчивая морская свежесть и ноты эвкалипта.

Поморщилась, прогоняя воспоминания. Пусть моё убежище не слишком комфортное, потерплю какое-то время, а потом что-нибудь придумаю. Или тупо дождусь, когда бывший жених осознает неизбежность нашего разрыва и активирует новый роман. Тогда и к родителям можно будет возвратиться. Хотя, это крайний вариант. Я успела привыкнуть к мысли о независимости и ответственности за собственную жизнь.

Четвёртый этаж встретил меня мигающей лампочкой. Из-за неустойчиво освещения, я чуть было не вломилась в чужую квартиру – не рассмотрела табличку. Хорошо, что дома никого не оказалось, мои настойчивые звонки остались без ответа. Успела расстроиться, подумав, что Настя не подъехала, хоть мы и договорились. Набрала её. Тут же за спиной щёлкнуло и заскрипело. Я обернулась на звук. Открылась противоположная дверь, в проёме возник силуэт подруги.

– Привет, ты одна? – Настя с подозрением осмотрела пустую площадку.

– Была уверена, что Эдик увяжется за тобой.

– Напрасно ты сказала ему номер моего поезда.

– На меня подумала? Зря! Не представляю, как разнюхал, но не преминул доложить, что обошёлся без моего содействия.

– Ладно, – я махнула рукой, удивлённо разглядывая загораживающую проход подругу, – дашь пройти? Не терпится заценить результат твоих поисков.

Миловидное личико Насти приняло выражение, подходящее скорее нашкодившему щенку, чем лучшей подруге. Она тряхнула головой. Отчего завязанные в узел каштановые волосы рассыпались по плечам.

– Лика, ты меня убьёшь, наверное.

Судя по всему, в квартиру меня сегодня не пустят. Подруга комкала в руке край импровизированного фартука, похожего на обрывок скатерти, продолжая стоять на пути.

– Слушай, Насть, мне нужно в туалет. Или ты сжалишься, или случится непоправимое.

Ура! Найден мощный аргумент! Подруга попятилась, морщась и бормоча оправдания:

– Тут такой срач был! Мы с Наташкой два дня вкалываем как заведённые, в комнате успели прибраться, а кухню только начали.

– Спасибо! – Я затащила чемодан в прихожую и с удовольствием захлопнула дверь, избавившись, наконец, от надоедливого мигания. Потёрла веки: – Слушай, надо что-то делать с этой светомузыкой!

– Мы звонили в управляющую компанию, они обещали завтра электрика прислать.

– Завтра? А может, выкрутить лампочку?

– Шутишь! А если током шандарахнет? Нет уж, и сама не полезу, и тебе не дам, – строго заявила Настя, – да и стремянки нет. Нам со своими сто шестьдесят семь не дотянуться, даже если подпрыгнуть.

Не поспоришь. Подруга, как и многие «понаехавшие», обладала разумностью, деловитостью, целеустремлённостью и ещё много чем, недостаточно развитым у нас – москвичек. Когда с детства катишь по проложенным щедрой судьбой рельсам, не особенно это ценишь, принимая как должное. Тем, кто пробирается по бездорожью, остаётся лишь удивляться нашей расслабленности, лени и легкомыслию. Знакомство с Настей случайное и счастливое подарило мне не только дружбу и поддержку, ещё и преподнесло полезные уроки. Не будь её, даже не представляю, как бы я выбралась из депрессивной ямы, куда угодила после предательства Эдика.

Пока я вешала на торчавший из стены гвоздик свой плащ и переобувалась в домашние тапки, Настя оправдывалась за неудачный выбор, ссылаясь на недостаток выделенных мной средств:

– Понимаешь, на фотках всё выглядело вполне прилично, а когда задаток отдала и увидела всё это безобразие, уже поздно было искать что-то ещё.

– Не парься! В любом случае, ничего другого нет. Поживу пока.

– Может, всё-таки у нас перекантуешься? Мы с Наташкой потеснимся.

От этого варианта отказалась ещё до отъезда в командировку. Девчонки снимали комнату в трёшке, а в соседях у них были шумные студенты. Работать там точно не смогу. Я только рукой махнула, сказать ничего не успела, раздался оглушительный визг.

Настя кинулась на кухню, я побежала за ней.

Глава 5

Наташа вылетела из медицинского с третьего курса, какое-то время умудрялась держаться в общежитии, но когда соседки выпустились и съехали, осталась без крыши. Наташина ровесница и землячка Настя как раз окончила университет и тоже искала жильё. Объединившись девочки сняли комнату на двоих. Я после бегства от Эдика пряталась там, тогда и познакомилась с Наташей. Виделись мельком, она, то уезжала куда-то, то возвращалась и снова уезжала: училась на психолога, параллельно работала и активно занималась волонтёрством – график её занятий был очень плотным.

Я бы не назвала девчонок задушевными подругами, это было взаимовыгодное сотрудничество – жизненно важное и необходимое, когда родные далеко и положиться особо не на кого. Теперь они обе впряглись, чтобы поддержать меня.

Хрупкая крашеная блондинка невысокого роста замерла в центре кухни с прижатым к груди шлёпанцем и вытаращенными глазами. Увидев подоспевшую помощь, визжать она перестала.

– Чего орёшь? – возмутилась Настя

Наташа мычала и тыкала шлёпанцем в сторону холодильника. Это был древний маленький «Саратов» – белый покоцканный кубик. Присмотревшись, я заметила множество торчавших из щели под его крышкой тараканьих усиков.

– Н-надо было сказать хозяевам, чтобы вынесли, – заговорила, наконец, Наташа.

– Так он рабочий! – не согласилась Настя. – Пришлось бы другой искать, да ещё везти. Лишние траты.

– Блин, – засопела Наташа, осматривая убогую мебель, – боюсь! Они, наверное, везде!

– Потравим! Я специальное средство купила, – Настя вышла.

Мы с Наташей переглянулись. Тараканов я видела один раз в жизни. Отцовский приятель хвастал своими питомцами: разводил на продажу, утверждая, что это очень даже прибыльное дело. Восторга я, понятное дело, не испытала, зато надолго запомнила чувство омерзения, вызванное шевелящейся массой. Иметь нечто подобное в собственном жилище совершенно не хотелось.

– Предпочитаю избавиться от всего этого скопом.

В ответ на мои слова холодильник заурчал громко и сердито. Удивительно, что не подпрыгивал от вибраций. Любопытные усы попрятались.

– Вот! – Настя предстала подобно факелоносцу на олимпийском стадионе. – Сейчас мы их уконтрапупим!

Она размахивала большим баллончиком с распылителем и красочной картинкой на корпусе: таракан во фраке, отплясывающий с наряженной в сарафан мухой.

– Послушай, – поморщилась я, – если ещё не поздно, давай попросим хозяев всё это забрать.

– А как ты будешь жить без холодильника? Молоко, масло, творог… не говоря уже о пельменях! Была бы зима, можно на балкон. А сейчас?

– Придумаю что-нибудь.

– Разговор окончен! – Настя сунула мне в руки баллончик. – Мы поднимем крышку, а ты приготовься распылять. Не боись, для людей безвредно.

Не очень-то верилось, я стала изучать инструкцию на корпусе. Наташа обулась, отошла, распахнула створку окна и, демонстративно отвернувшись, прижалась к подоконнику:

– Вы как хотите, а я в этом не участвую!

– Я тоже, – я поставила средство на стол.

– Так… – игнорируя наши слова, командовала Настя, – … на счёт три. Приготовились! Раз, два…

Она аккуратно, словно бралась за горячее, подцепила пальцами обеих рук лежавшую на холодильнике крышку, произнеся «три», приподняла её.

Надо было снимать эту дичь! Ролик порвал бы интернет!

В тёплом местечке под крышкой «Саратова» обнаружился мегаполис. Кроме взрослых рыжих особей, прыснувших во все стороны, там были и сброшенные яйца и толпы не слишком шустрой мелочи. Терминаторша к зрелищу оказалась не готова. Она отшвырнула крышку, издала вопль, достойный Тарзана, и одним прыжком взмыла на табуретку. Металлическая шапка «Саратова» загрохотала, упав на пол.

Наташа обернулась на шум и принялась с остервенением давить, бегущих по полу насекомых. Я схватила баллончик и подобно огнеборцу стала поливать заключённой в нём дрянью верх и стенки холодильника. Завоняло убойной химией.

Все мы дико кричали. Даже не представляю, что могли подумать идущие по двору люди.

Последствия побоища убирала Настя. Пылесоса, к сожалению, не оказалось, действовала она веником, сгребая трупики в совок и стряхивая в мусорный пакет. Мы с Наташей, плотно прижавшись боками и облокотившись на подоконник, принципиально смотрели в окно. Вид мне нравился: линии шумящих листвой лип, клёны вдоль ограждения детского садика, детвора на площадках, деловито спешащие в сторону метро люди. В звуки улицы вмешивалось мерное шуршание веника за спиной. Запах антитараканьего средства постепенно выветривался.

– Хорошо, хоть клопов нет, – Наташа отвлекла меня от созерцания.

– Точно?

– Диван моя кураторша презентовала. Она порядочная женщина, не стала бы врать.

Говорила девушка будничным тоном, для неё ничего удивительного в том, что одни люди дарят, а другие забирают старую мебель, не было. Я хмыкнула, представив, как отреагировал бы на это Эдик, с младенчества приученный ко всему самому первосортному, новому и непременно модному. Наша семья была проще, родители знавали трудные времена, именно поэтому старательно ограждали меня от нежелательных знакомств. Элитный детский сад, платная гимназия, престижный ВУЗ – всё делалось для того, чтобы я крутилась среди богатых и успешных. Да что там! С Эдиком мы практически не расставались где-то с моих пяти лет. И он, и я настолько привыкли к мысли, что мы пара, что даже не смотрели на сторону. Хотя, о чём я? Он, вполне возможно, смотрел, и не только смотрел. Хорошо, что выяснилось это до свадьбы. Незаметно для себя я стала мурлыкать мелодию любимой дедушкиной песни: «…Если к другому уходит невеста, ещё неизвестно, кому повезло…» В моём случае, речь шла о женихе.

Освоение нового ареала обитания отвлекло от надоевших проблем. Завершив уборку, мы с девочками устроили праздник. Отмечали новоселье в комнате – чаем и заказанной пиццей. На кухне я не скоро смогу питаться, стоило заглянуть туда, как перед глазами всплывали орды бегущих по полу насекомых. Настя с Наташей подарили мне простенький электрический чайник и бутыль родниковой воды с насосом, я несказанно обрадовалась возможности наливать и кипятить, не вставая с дивана. Кстати, довольно нового, обтянутого экокожей шоколадного цвета. Прежнюю хозяйку он раздражал тем, что очень сложно раздвигался: перекашивался, застревал и всячески нервировал. Поскольку я собиралась спать одна, для чего широкого сиденья собранного дивана вполне хватало, меня эти особенности не волновали. Я поглаживала приятную на ощупь поверхность:

– Передай кураторше мою искреннюю благодарность Наташ. Шикардосный диван!

– Передам, хотя она только рада была избавиться от этого монстра.

– Ещё бы телевизор тебе, – встряла Настя, – можно целыми днями валяться и смотреть сериалы.

– У меня самой в последнее время не жизнь, а сериал, – поморщилась я.

– Так выпьем же за то, – подняла чашку Настя, – чтобы наши сериалы имели хэппи энд!

– Ну, – Наташа стукнулась с подругой своей чашкой, – про энд ты что-то рано заговорила.

Разговор переключился на мою командировку, я повеселила девчонок рассказом о знакомстве с парнями из соседнего номера. Сама с удовольствием посмеялась. Хоть ситуация вышла неловкая, впечатление от неё осталось тёплое и светлое.

– Теперь он обязан на тебе жениться! – заявила Настя.

– Который из них?

– Оба, – хихикнула Наташа.

– Это не ко мне, – я махнула чашкой, немного расплескав чай.

– Ага! Как всегда, мужики могут на два фронта, а нам нельзя.

– Дело не в запретах, – взяв салфетку, я стала вытирать лужицу на импровизированном, составленном из табуреток столике, – Вовчик мне не понравился.

– Ага! Проговорилась! – подмигнула мне Настя, – а второй, значит, понравился?

Отрицать было бессмысленно, я передёрнула плечами, скомкала салфетку и зашвырнула её в пустую коробку из-под пиццы.

– Телефонами-то хоть обменялись? – деловито спросила Наташа.

– Типа того.

– Звонил?

– Уох… – вспомнила я, – у меня «симка» заблокирована!

Понятное дело, мой несчастный гаджет едва не лопался от сообщений. Я открыла последнее: мама пеняла, что вынуждена узнавать о том, как я добралась, у Эдика. Что ж, спасибо бывшему, сумел успокоить моих родителей. Его эсэмэски смотреть не стала, зато увидела просьбу начальника перезвонить.

– Ну, ладно, подруги, – поднялась Наташа, – поеду. Мне ещё в офис волонтёрского центра надо успеть. Обещала.

– Я с тобой, – вскочила Настя, – и давай мусор захватим, а то Лике два раза придётся ходить, сразу не унести.

Девочки нагрузились пакетами так, что едва влезли в лифт. Я, проводив их, вышла на балкон. Позвонила шефу, доложила о благополучном возвращении, сказала, что отчёт отправила на почту.

– Получил. Видел, – в словах Михалыча, как мы все его называли, слышалась улыбка. – Молодец. Но теперь-то как? Снова в провинцию, или по Москве?

– Предпочту работать в прежнем режиме.

Теперь, когда вопрос с жильём решился, мотаться по командировкам не хотелось.

– Вот и славно! Завтра утром пришлю за тобой машину, нужно будет в Домодедово съездить, там у нас новый клиент, важно произвести впечатление.

– Постараюсь. Только адрес у меня изменился.

Услышав, где я теперь живу, начальник присвистнул:

– Что это ты центр променяла на такую даль?

– Я могу в контору подъехать и оттуда стартовать.

– Ладно, не мои проблемы, с водителем договаривайся.

То, что шеф выделил для поездки машину, свидетельствовало о серьёзности миссии. Слова о впечатлении не были пустыми. Завершив звонок, я облокотилась на перила и посмотрела вниз. Мои подруги доволокли кули с мусором до контейнеров и, помахав мне на прощанье, пошагали к метро. Нужно было возвращаться в комнату, разбирать вещи, приводить в порядок платье, наверняка помялось в коробке, доставленной от Настии. Появляться перед клиентами в джинсах и футболке строго настрого запрещалось корпоративными правилами.

Прежде чем заняться подготовкой к завтрашней поездке, я снова пролистала список звонков и сообщений. Увы, Трофим никак не отметился. Забыл обо мне. Уехал и сразу же забыл. Наверняка помирился со своей Светкой. Жаль. Даже как-то обидно.

Глава 6

В центр таскаться не пришлось. Водитель заезжал за мной по дороге в Домодедово, сказал, что так удобнее. В небольшой фирме, куда меня направили, бухгалтерия была организована грамотно, я управилась довольно быстро. В первые два дня задерживалась до конца рабочего времени, а на третий освободилась ещё до полудня. Прощались тепло, я с удовольствием отметила, что оправдала доверие Михалыча, оставив приятное впечатление от сотрудничества.

К машине подходила с безотчётной улыбкой, Гена – шофёр – дремал, откинув спинку сидения, и удивлённо похлопал глазами, когда я постучала пальцем в стекло.

– Уже? Порядок!

Обрадовался и не скрывал этого. В предыдущие дни, зная, что я буду торчать у клиентов до упора, Гена «бомбил», что, разумеется, не приветствовалось шефом. Сегодня же я предупредила, что долго не задержусь, вот и пришлось ждать в машине.

– Не выспался? – пошутила я, усаживаясь и пристёгивая ремень безопасности.

– Какие будут указания, мэм? – мгновенно сбросив сонный вид, взял «под козырёк» водитель.

– Отвези меня домой, и делай что хочешь!

Обычно Гена сразу же включал радио, но в этот раз не стал, рулил с загадочным видом. Я наслаждалась тишиной, планируя благоустройство временного пристанища. Удивилась вопросу:

– Говорят, ты теперь одна?

Вообще-то я бы не назвала наши отношения приятельскими, тон показался неуместным. Даже не сразу отреагировала:

– Не понимаю, о чём ты.

– Как же… Крутыш бросил тебя, разве нет?

Вот как восприняли мой переезд на съёмную квартиру коллеги. Я ухмыльнулась и покачала головой:

– И что?

Гена игриво подвигал бровями, лицо его осветила самодовольная улыбка:

– Может, замутим? А-а?

Могу себе представить, как округлились мои глаза, я даже сказать ничего не успела, парень съёжился и забормотал:

– Шучу, шучу я, Лика. Чего ты сразу…

– Кому Лика, а кому Лукерья Игоревна.

– Ладно, извини. Я совсем не то хотел сказать.

Гена на минуту замолчал, я с тоской уставилась в окно на мелькавшие за ним автомобили, столбы, знаки, деревья. Вообще-то Геннадий парень видный: спортивная фигура, пшеничные усы, лукавый взгляд, шуточки-прибауточки. Офисные девчонки, я слышала, сохли по нему. Это при том, что парень находится в долгих отношениях с некой дамой и даже растит дочь – свою ли, нет ли, неизвестно. Брак официально не оформлен, но что это меняет? Намёки мне показались оскорбительными. Замутим! Надо же так выразиться.

Чтобы закамуфлировать неприятное впечатление, я достала из сумки шоколадку, похрустела фольгой разворачивая, отломила кусочек и протянула водителю:

– Хочешь?

Он кивнул, взял дольки из моих пальцев, сунул в рот. Я отломила ещё и тоже стала жевать. Шоколадный аромат разрядит любое напряжение.

– Спасибо, – серьёзным тоном сказал Гена. – Я ведь что хотел… Ты, наверное, не все вещи перевезла?

– Кое-что осталось.

– Предлагаю съездить и забрать. Раз уж мы сегодня так рано освободились.

Мысль была здравой. Откладывая визит в квартиру Эдика, я оставляла надежду на возвращение. Как он тогда сказал? Подождёт, пока перебешусь. Не перебешусь. Однако вот так спонтанно ехать за вещами я не собиралась, хотелось бы морально окрепнуть. Молчала, задумчиво уничтожая шоколадку, Гена, точно фокусник из шляпы, добывал всё новые аргументы:

– А чего? Рубануть одним махом, да и всё! Потом придётся машину искать, носильщиков опять же. А тут я! С удовольствием перетаскаю. И коробки есть! Приятелю помогал с переездом, купил двадцать штук, три остались не использованные, в багажнике валяются.

Идея нравилась мне всё больше. Действительно, чего тянуть? Ключи у меня с собой. Вещей не много: за два месяца жизни в квартире Эдика я не успела особенно обрасти. Основное захватила, сбегая к Насте, кое-что осталось и это немногое хотелось бы вызволить.

– А большие коробки?

– Вот такие! – Гена, не отпуская руль, расставил локти, будто обнимал очень полную женщину.

– Три много. Двух вполне хватит.

– Едем?

– Погоди-ка, сначала разведаю обстановку.

По логике Эдик должен быть на работе, но мало ли что, мне совсем не хотелось столкнуться на его территории. Позвонила в рекламный отдел Насте, попросила аккуратно выяснить, на месте ли мой бывший – удобно иметь своего человечка в неприятельском лагере. Подруга, надо отдать ей должное, отвечала официальным тоном, не называя имён:

– Добрый день, позвоните позже, сейчас все руководители подразделений на совещании у генерального.

– Как долго будет длиться это совещание? – я не смогла сдержать улыбки.

– До пяти, как минимум, – отрапортовал мой резидент.

Я чмокнула трубку и отключилась. Что ж, до пяти вполне уложимся. Больше того, не думаю, что Эдик сразу с совещания помчится домой. Зачем бы? Вероятнее всего, забурится в клуб со своей Жанной. Или Алефтиной. Или кто она там.

В холле первого этажа я испытала чувство, напоминающее ностальгию. Залитое светом пространство, белая мраморная плитка на полу, вечный аромат эвкалипта, эхо моих шагов… Направляясь к лифту привычно улыбнулась консьержке:

– Здравствуйте, Лидия Викторовна!

– Добрый день, – немолодая, но всё ещё приятная женщина сдёрнула очки, поднимая взгляд от журнальной страницы, – давненько вас не было видно, Лукерья Игоревна.

– В командировку уезжала.

– Да-да, супруг говорил.

Я нажала кнопку вызова, обернулась, стараясь не выдать неудовольствия услышанной фразой, и предупредила:

– Через полчасика ко мне должен подняться носильщик. Геннадий зовут. Не препятствуйте ему, пожалуйста.

– Да-да… как скажете, – Лидия Викторовна покосилась на сложенные в плоскость коробки в моих руках и, демонстративно вернув на нос очки, зашуршала яркими листами.

Захлопнув дверь квартиры, я потеряла запал. Стояла в прихожей, не решаясь идти дальше. Будто батарейка внутри меня внезапно села, а подзарядиться негде. Выпустила Генины коробки, те с мягким стуком упали у моих ног. Я прислонилась спиной к выступу в стене и прикрыла веки. Успела привыкнуть к этому дому, чего уж…

Покупка квартиры – заслуга Эдика. Мои родители изъявляли готовность участвовать, но мой несостоявшийся свёкор безапелляционно заявил, что настоящий мужчина должен сам обеспечить будущую семью, а не ходить с шапкой по родне. Сам-то сам, но не будь у Эдика высокой должности в отцовской фирме, он бы лет двадцать выплачивал ипотеку. Это ещё оптимистичный прогноз.

Как бы то ни было, долгов у моего бывшего осталось немного, он может смело приводить сюда кого пожелает. Женой ли, любовницей или сиюминутной партнёршей. К счастью, отвоёвывать часть имущества мне не придётся, не претендую ни на что. В материальном смысле. Так-то я немало сил потратила на создание уюта: подбирала обои, мебель, текстиль, дизайнерские мелочи. Эдик без возражений оплачивал счета, полностью доверяя моему вкусу.

Что-то я расклеилась! Стоило попасть в приятную обстановку, как принялась искать достоинства в оставленном женихе. Вспоминались славные моменты совместного отдыха: морские путешествия на яхте, катание на лыжах в горах, экскурсии по европейским музеям и пляжные деньки на далёких островах. Правда, вдвоём никуда не ездили, Эдик предпочитал шумные компании. Интересно, медовый месяц как он собирался организовывать?

Эта мысль разозлила. Я встряхнулась, шумно вдохнула ионизированный воздух, пахнущий сосновой смолой, и начала проворно складывать коробки. Что же это я? Собралась отступать? Сложно отказываться от перспектив шикарной жизни, особенно, когда успела к ней привыкнуть и считала чем-то незыблемым? Да. Сложно. Однако комфорт и обилие впечатлений не перекроют скрежет обиды, приправленный вечной подозрительностью. Изменил жених сейчас, будет изменять и дальше. Свадьбой полигамность не лечится. Я как в живую представила, присланную по электронке запись: Эдик и секретарша – звёзды порнофильма. Тьфу! Тьфу-тьфу-тьфу!

Распрямилась, не без усилий отгоняя неприятные мысли. С чего начать? Из спальни послышалось гудение: робот-пылесос приступил к уборке. Его заберу, пожалуй. Это подарок от моей фирмы в день рожденья, когда стукнуло двадцать пять. Имею полное право! Нужно только найти упаковку с инструкцией – придётся менять программу. Раскрыла створки стенного шкафа и сразу же обнаружила искомое. Удачно! Да, тут ещё мультиварка, так и не распакованная. Тоже чей-то подарок. Увезу, пригодится. Увлекшись сборами, я приободрилась. Всё! Долой тоску-печаль! Переходим на новый этап, не стоит грустить о прежнем.

Кипучая деятельность куда полезнее пустых мечтаний. Занявшись поисками и упаковкой того, что хотелось увезти к себе, я увлекалась и отодвинула в сторону сомнения. В одну коробку сложила кое-что из кухонной утвари, книги, памятные вещицы. Вторая заполнилась оставленной в прошлый раз одеждой и обувью. Сюда же я намеривалась поместить робот-пылесос в родной упаковке. Думала предварительно вытряхнуть, но пожалела время, ограничившись внешней чисткой. Протёрла влажными салфетками базу, взялась за корпус и зависла. Внимание привлёк запутавшийся в щётках яркий предмет. Высвободив его из волосков, поднесла к глазам, чтобы рассмотреть. Это была дизайнерская пластинка, используемая как накладной ноготь. Я такими никогда не пользовалась.

– Откуда же ты вымел эту замечательную улику? – обратилась я к пылесосу.

Впрочем, в ответе не нуждалась: дневная программа уборки ограничивалась спальней. Вывод напрашивался. Водит мой драгоценный Эдик баб, и одна из них в пылу страсти потеряла ноготок. Беспокоит меня сей факт? Пожалуй, что нет. Приятного впечатления находка не производила, зато оправдывала мой уход от блудливого жениха. Повертев пластинку в пальцах, я положила её на тумбочку и продолжила упаковывать робота. В прихожую чуть не бежала. Уйти и забыть! Я не смогла бы даже пообещать, что мы с Эдиком останемся друзьями. Нет уж! Таких друзей даже в нагрузку к нормальным не нужно.

Достала из сумочки телефон, чтобы позвонить водителю, обещавшему донести коробки. Найти в контактах номер не успела, отвлеклась на щелчок замка.

Это ещё кто? В груди похолодело из-за неприятного предчувствия.

Дверь стремительно распахнулась, впуская раскрасневшегося Эдика. Судя по всему, он бежал. Не захотел ждать лифта и взлетел на третий этаж по лестнице. Вид имел соответствующий: пиджак расстёгнут, галстук съехал на бок. Эд имел привычку ослаблять узел в минуту волнения, вот и сейчас теребил его, и смотрел на меня с нехорошей улыбкой:

– Попалас-с-сь…

– Здравствуй, – отшатнулась я, – увожу свои вещи. Надеюсь, ты не будешь возражать.

Ища хоть какой-то защиты, зашла за коробки, но Эдик, поддав ближайшую ногой, сдвинул её, перешагнул вторую и сгрёб меня в охапку:

– Попалась. Даже не надейся улизнуть. Я так скучал, солнце.

Он легко поднял меня и понёс в спальню.

– Эд, пожалуйста, поставь меня на ноги. Эд!

Кто бы меня слушал. Широко шагая, Эдик в пять секунд пересёк гостиную, ударом ноги открыл дверь в спальню и швырнул меня на кровать. На ту самую кровать, где развлекался с девицами! Я перекатилась в надежде спрыгнуть с другой стороны, но крепкая рука ухватилась за полу плаща и потянула меня обратно.

– Стоять! Стоять, солнышко!

Я оказалась в положении на животе, Эдик навалился, держа меня за распавшиеся из пучка волосы, и впился поцелуем в шею. След останется – мелькнула мысль. Я пыталась вывернуться. Нажим усилился так, что я зарылась лицом в покрывало. Ткань настойчиво пахла чужим потом.

– Э-э-эд! – застонала я, – ты меня задушишь. Отпусти, пожалуйста.

– Отпущу, если обещаешь быть хорошей девочкой и не сопротивляться.

– Зачем тебе это сейчас? – всхлипывала я. – Почему ты так со мной?

– Ты моя. Моя, слышишь? Забыла, что мы любим друг друга?

– Нет! Это не любовь!

– Разве? Тебе нравилось, забыла?

Он сдвинулся в сторону, перевернул меня на спину, продолжая удерживать, и стал целовать в щёки, шею, лоб – куда попадал. Я вертела головой и мычала от бессилия.

О какой любви он говорил! Нравилось? Мне? Разве так я представляла близость? Внутри поднималась волна отвращения. Казалось ещё минута и меня стошнит. Сквозь слёзы простонала:

– Эд, пусти! Я сейчас описаюсь!

Он услышал. Сначала замер, потом приподнялся на локтях и всмотрелся мне в лицо. Я лежала, закусив губу, и жалобно поскуливала.

– Хорошо, – скривился, – иди, подожду, – кивнул на неприметную дверцу в углу: – Только здесь. Из спальни ни шагу!

Ещё не веря полученной передышке, я осторожно сползла с кровати. Не очень-то соображала. Хоть куда, лишь бы не касаться разгорячённого, казавшегося липким, мужчины. Бросилась в похожую на пенал комнатку. Санузел в спальне – удобно, хотя мы им практически не пользовались, предпочитая просторные удобства в глубине квартиры. Свет включался автоматически, горел, пока не спустишь воду. Захлопнув за собой дверь, поставила замок на предохранитель. Это был психологический шаг – хлипкую щеколду сломать ничего не стоит. Я опустила крышку и уселась на унитаз, совершенно лишившись сил. Что делать? Телефон по-прежнему держала в руке. Надо бы позвонить, позвать на помощь. Кого? Мысли путались. Я прислушивалась к происходящему за дверью.

Эдик расхаживал по комнате и негромко рассуждал. Слов я не могла разобрать, складывалось впечатление, что он спорит. Сам с собой что ли? Мной овладел холодный ужас. Смогу ли выбраться из ловушки? Без помощи вряд ли. Недолго думая, набрала и отправила сообщение Геннадию. Просила вызвать полицию. Получив в ответ «ок», немного успокоилась. Теперь нужно тянуть время.

Минуты через две Эдик начал волноваться:

– Лика, с тобой всё в порядке?

– Разумеется, нет.

– Что случилось?

Он ещё спрашивает. Я горько усмехнулась:

– Перенервничала. На меня напала «медвежья» болезнь.

– Давай, выходи. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в эту чушь. – Не дождавшись ответа, он подёргал дверь и рассмеялся: – Глупая! Неужели ты думаешь, что такая преграда меня удержит!

Ударил кулаком по дереву, я вздрогнула и спросила, не сумев замаскировать испуг:

– Будешь ломать?

– Зачем же портить свой собственный дом? Тут где-то ключик был.

Послышались шаги, а затем шорох выдвигаемых ящичков комода. Я знала, что ключ лежит в моей прикроватной тумбочке. Разумеется, подсказывать не собиралась.

– Эдик, я вызвала полицию!

– Ну и дура, – безразличным тоном констатировал бывший жених, – они сюда раньше чем через два часа не приедут. Да и то вряд ли. Знают, что связываться себе дороже.

– Отпусти меня, пожалуйста, Эд.

– Сначала любовь. Уверен, что после этого ты образумишься.

– Я заявлю об изнасиловании…

– Ха-ха ха, – Эдик, перестав рыться в ящиках, как я могла судить по доносившимся из комнаты звукам, искренне хохотал. Успокоился не вдруг: – Есть куча свидетелей, что ты согласилась выходить за меня.

– Это не даёт тебе права…

– Глупыш, – он подошёл ближе и зашептал в щель: – я скажу, что всё случилось по взаимному согласию, а потом ты обиделась и оговорила меня.

– Вот так просто? Просто обиделась и оговорила?

– Не просто. Приревновала. Нашла в кровати чужой ноготь и разозлилась. А? Похоже на правду? Нашла ведь, вон на тумбочке лежит. Из-за этой мелочи взъелась?

– Мелочи? – не смогла сдержать возмущения. – Ты изменял направо и налево, и даже в голову не брал! Это ненормально?

– Солнышко… – Эдик заговорил вкрадчиво, – что за наивняк? Ведь я пока свободен, никаких измен, просто гуляю напоследок. Как только распишемся…

– Нет! Гуляй дальше. А если тронешь меня, посажу!

– Прекрати, Лика, ты не сможешь ничего доказать. Не сомневайся, адвокат…

– А скандал? Твоему отцу не понравится, что фамилию полощут все кому не лень!

– Брось! Нынче скандалы только помогают раскручиваться. Ты в каком веке живёшь?

Он всё-таки нашёл ключ! Услышав лёгкий скрежет, я схватилась за ручку, не давая её повернуть. Конечно, эту борьбу не выиграла бы, но мне повезло: в прихожей раздался звонок. Потом ещё и ещё. Кто-то настойчиво трезвонил, а потом стал стучать.

– А вот и полиция! – уверенно заявила я.

Может же такое быть? Например, наряд был неподалёку и, получив по рации задание, приехал в адрес. Очень хотелось так думать. Эдик выругался и пошёл смотреть, «кого там принесло».

Напряжённо вслушиваясь в звук удалявшихся шагов, я прижалась лбом к дверному полотну – не сразу смогла двигаться. Однако долго стоять нельзя. Пока Эдика отвлекли, надо драпать. Стараясь не стучать каблуками, я кралась через гостиную и прислушивалась к перепалке в прихожей.

– А я вам говорю, лейтенант, что это ошибка, мы никого не вызывали!

– Позвольте всё-таки войти, – голос показался мне знакомым, – и убедиться что с гражданкой Славцевой всё в порядке.

– Разумеется в порядке!

– Мне нужно услышать её версию.

– Да как ты смеешь! А ну убери копыта! – Эдик пытался закрыть дверь, но с той стороны оказался вовсе не слабак:

– Оскорбляете полицейского при исполнении?

Дверь раскрылась шире, за ней оказался мой водитель. Он сумел перешагнуть порог. Всё ещё держась за раскрытую дверь, хозяин загораживал дорогу. Гена выглянул из-за него и замер, брови поползли вверх, рот приоткрылся – в таких случаях говорят: челюсть отвисла. Я обернулась к зеркалу. Да! Есть чему удивиться. Одежда в беспорядке, волосы растрёпаны, тушь размазана…

Положила на подзеркальник телефон, схватила массажную щётку и стала причёсываться. Эдик обернулся со словами:

– Ну вот видишь, лейтенант, жива-здорова гражданка Славцева.

Воспользовавшись ослаблением внимания хозяина, Гена сумел просочиться в прихожую и встал около коробок:

– Что тут произошло?

Вытирая следы туши влажной салфеткой, я передёрнула плечами:

– Эта сволочь пыталась меня изнасиловать.

– Лика! – возмутился Эдик, шагнув ближе. Наткнулся на вытянутую руку мнимого полицейского и обратился к нему: – Она шутит, разве не видно? Мы с невестой занимались любовью, просто ты не вовремя припёрся, вот она и злится.

– Совести у тебя нет, Комов! – заявила я, засовывая телефон в сумочку. – Видала я такую любовь…

Демонстративно достала связку ключей, потрясла позвенев и бросила на подзеркальник. Туда же положила колечко, подаренное в день помолвки.

Эдик потянулся ко мне:

– Лика! Прости, если был груб, этого больше не повторится!

Я отшатнулась, повесила сумку на плечо:

– Лейтенант, вы поможете?

Схватилась за одну из коробок, глазами показывая на другую.

– С удовольствием, – усмехнулся водитель, пресекая попытки Эдика дотянуться до меня.

Я выскользнула на площадку. В прихожей продолжалась борьба. Комов рыпнулся за мной, но Гена двинул его коробкой. Эдик потерял равновесие, отлетел, ударился спиной о кухонную дверь, та раскрылась, а он сел на кафельный пол, со всего маху ударившись пятой точкой. Пока Эдик поднимался и выходил из квартиры, мы успели заскочить в лифт. Угрозы доносились уже через закрывшиеся двери:

– Я сейчас же позвоню в отделение, лейтенант! Тебя попрут из органов, даже не думай, что выкрутишься!

На меня напал истерический смех. Не знаю, как не выронила свою ношу, руки ослабли, колени дрожали, пришлось прислониться к гладкой стенке кабины. Пол слегка вибрировал, мы опускались почти бесшумно. Гена смотрел на меня сочувственно. Ни о чём не спрашивал, за что я была очень благодарна.

Увидев меня в обнимку с коробкой, консьержка привстала со своего креслица:

– А-а-аэ-э? А Эдуард Вадимович?

– До свидания, – только и смогла я выдавить сквозь зубы.

Гена открыл и локтём придержал дверь, дожидаясь, когда я выйду, потом весело крикнул Лидии Викторовне:

– Всего доброго, барышня!

Каким после непривычного обращения стало её лицо, я не посмотрела, сбежала по ступенькам и кинулась к машине. По спине полз холодок: что если Эдик пустится в погоню?

К счастью, до этого не дошло. Скорее всего, Комов наблюдал за нами в окно и очень удивился, увидев, как мы грузим коробки в багажник и садимся – я на пассажирское сидение, а «полицейский» за руль.

Ехали в тишине. Наступило время вечерних «пробок». Гена сосредоточенно вёл машину, то и дело двигая карту на навигаторе, выбирал пути объезда. Я прижалась виском к прохладному стеклу, печально рассматривая незнакомые улицы. По тротуарам спешили нарядные дамочки с покупками, молодые мамы с детьми, стайки подростков, парни и девушки. Весна… Почему мне так паршиво?

Собственно, удивляться нечему. В крушении устойчивых иллюзий приятного мало. Я знала Эдика с самого детства, ничуть не сомневалась в том, что он порядочный, достойный человек. Гнилая суть во всём великолепии открылась не вдруг. Поначалу, узнав об измене, я обиделась, но всё-таки готова была простить: не вернуться, а хотя бы сохранить видимость приятельских отношений. Теперь даже звук его имени был неприятен, стоило подумать о нём, тут же вспоминала удушливый запах постели, на которой меня удерживали силой.

Долгая дорога на окраины столицы вернула меня в состояние равновесия. Было и прошло! Не стоит бередить душу бесконечным прокручиванием случившегося, нужно строить свою жизнь заново. И на это раз без внешнего управления! Додумавшись до простой истины, я испытала благодарность к сидящему рядом человеку, ведь не приди он на выручку, я бы вряд ли сумела выбраться из квартиры Эдика без потерь.

Села ровно и повернулась с улыбкой:

– Ген, а почему он принял тебя за полицейского?

– Ха! – подмигнул мне Геннадий, – я корочки показал! Липовые, правда. Хорошо, что этот козёл был не в том состоянии, чтобы внимательно изучать.

Он, держа руль одной рукой, достал из кармана и протянул мне красную книжицу. Раскрыв, я увидела удостоверение с фотографией знакомого водителя в форме лейтенанта полиции. Сама бы приняла за настоящее, не сразу заметила мелкие буковки: «для розыгрышей».

– А зачем тебе?

– Да-а-а… так! На дороге всякое случается, иногда достаточно помахать перед носом какого-нибудь кретина, чтобы тот поостыл.

– А почему ты в настоящую полицию не обратился? – вернула я удостоверение.

– Пытался, не очень-то они прониклись. Как адрес услышали, стали отнекиваться, мол, оттуда слишком часто ложные вызовы поступают. Мохали, думаю. Дом-то элитный.

Эдик мне тоже самое говорил. Визит «полиции» стал для него полной неожиданностью. Теперь, наверное, во все инстанции названивает, ищет лейтенанта, который развёл его как лошару.

– Спасибо, Гена, если бы не ты… – я машинально поправила волосы, вспомнив, в каком виде предстала перед водителем.

– Брось! Было прикольно. Давненько, не участвовал в шоу.

Ну да… шоу, точно. Повезло ещё, что зрители не собрались.

Прощались у дверей моей съёмной квартиры, Гена помог поднять коробки, поставил на пол и махнул рукой, возвращаясь в лифт. Я успела переключиться на деловую волну:

– Сколько я должна?

– Должна? За что?

– Так за помощь в переезде, – кивнула на спасённое имущество.

– А! Кинь тыщёнку на телефон, будем в расчёте.

Это по-божески. Мог бы и пять запросить, я бы не стала возражать.

Затащила коробки в прихожую, бросила не разобранными. Сейчас срочно в душ! Очень хотелось отмыться. Воспоминания о липких поцелуях заставляли вздрагивать всем телом. Как же хорошо, что я больше никогда… никогда не окажусь в одной постели с Эдуардом Комовым! Он ещё смел говорить, что мне нравилось.

Стоя под тёплыми струями, наяривая себя мыльной губкой, пыталась анализировать отношения с бывшим. О какой любви речь? Мне – тогда восемнадцатилетней девчонке – льстило его внимание. Я же видела, как на Эдика смотрели другие девушки, просто пожирали взглядами. Он же опекал меня. Так, по крайней мере, казалось. Любопытно было испытать, каково это быть парой. Всё вокруг казалось романтичным, волшебным. Ночные прогулки по морскому пляжу, запах водорослей, россыпь звёзд на чёрном южном небе, разговоры о прочитанных книгах и новых фильмах, о музыке. Говорил всегда Эдик. Порой напевал и насвистывал. Я превратилась в увлечённую им фанатку, наслаждалась моментом, как тогда казалось – счастья. По сути была ещё ребёнком и стремилась к взрослой жизни. Эдик стал моим путеводителем. Доверилась.