Виго Ведьма бесплатное чтение

Глава 1,

Глава 3

,

в которой Виго засыпает одним, а просыпается другим

С трудом, сопротивляясь всем своим существом, Виго встал и побрёл прочь от опустевшего моста. Словно в тумане, он преодолел последние метры мощёного покрытия и углубился в спасительную темноту леса. Страх, что его могут застать в таком плачевном состоянии, гнал его в лесную чащу, все дальше и дальше. К нестерпимым болям прибавилась ещё и тяжёлая одышка. Запахи ночного леса, так упоительно звучавшие ещё совсем недавно, вызывали отчаянную тошноту и головную боль. Пройдя ещё совсем немного, он в изнеможении упал. И его тут же вырвало. Потом ещё и ещё. Казалось, что внутренности стремятся вырваться наружу, подальше от больного тела. Он весь горел. Внезапно выступила спасительная испарина, и боль, рвавшая его, внезапно прекратилась. Навалилась тяжёлая дремота, и он уснул.

Проснулся Виго от назойливого пения комара. Повернувшись на правый бок, он снова погрузился в сон, но уже лёгкий, исцеляющий. Окончательно проснулся он, когда солнечные лучи застучали в закрытые веки. Первое, что он увидел, была его рука, голая человеческая рука с прилипшими иголками хвои. Виго сел. Он сидел на лесном пригорке, абсолютно голый, измазанный какой-то слизью, с налипшим на тело лесным мусором. В голове было легко и пусто. Сквозь утренний лесной шум доносился стук топоров, треск падающих деревьев и перекличка людей. События вчерашней ночи отчётливо встали в памяти, и он понял, что в таком виде попадаться на глаза людей не стоит. Встав и прогнав от себя остатки приятной слабости, Виго потихоньку двинулся глубже в лес, подальше от голосов и бодрого перестука топоров. Идти было крайне неудобно. Мелкие сучки, шишки болью отдавались в босых ногах, слизь начинала подсыхать, и тело принялось зудеть везде, где это возможно. К тому же прибавился страх наступить на змею. Поэтому все внимание уходило на выбор места, куда поставить ногу. Так, внезапно, он вышел к небольшому, затерянному в лесу, озерцу. Как это прекрасно ̶ искупаться в прохладной, чистейшей воде, смыть с себя всю грязь и остатки жестокой болезни. Наплескавшись вдоволь, до изнеможения, Виго растянулся на солнышке и принялся рассуждать о своём положении, а также о том, что ему предпринять дальше. «То, что цыганка меня не обманула, ̶ это точно. Я теперь человек. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, – размышлял он, нежась в лучах ласкового солнца. ̶ А последствия будут. Как я объясню свой побег из Бархема? И что станет с моими спутниками? И как строго спросят с Саланы? Хороший он человек, не хотелось бы, чтобы он понёс незаслуженное наказание из-за меня. По-любому чем раньше я объявлюсь, тем лучше». Мысли гнали его вперёд, а тело просило ещё немного времени на негу. Но валяться можно долго, а день короток. К тому же он не представлял, куда идти, да и шататься в подобном виде по лесу просто опасно, тем более в нынешнем, неспокойном лесу, в неспокойное время, на чужбине. Виго нехотя встал, потянулся. Попытался сделать себе из молодых веток подобие юбки. Вроде получилось, но ветки выпадали, и приходилось их поддерживать руками. Потратив изрядное количество времени на неудачные попытки прикрыться, молодой человек вспомнил, что по дороге он встречал много брошенного скарба, и если повезёт, то можно разжиться какими-нибудь тряпками. В них вполне можно сойти за беженца. Решено, сделано. Вспомнив, в какой стороне он слышал топоры, Виго побрёл в ту сторону, надеясь выйти на дорогу. И это ему удалось. Примерно через час осторожной ходьбы он увидел впереди просветы между деревьями, а за ними дорогу. Она была абсолютно пуста. Ничего. Зато для себя он точно определил направление движения, рассчитывая выйти к человеческому жилищу ̶ целому, а ещё лучше разорённому. Удача смилостивилась над ним метров через сто. Он почувствовал сладковатый запах падали и вскоре увидел на краю дороги павшую, уже порядком объеденную лошадь, запряжённую в телегу. Среди разбросанных мешков и тюков Виго обнаружил обрывки дешёвой ткани, приличной сохранности мешок. Отбросив надоевшие ветки, он ловко соорудил себе подобие чуней, из мешка ̶ накидку. Укрепил эту, с позволения сказать, одежду и бодро зашагал по дороге. Вскоре он вышел к небольшому поселению, обнесённому деревянным забором. Ворота были заперты, и, что особо было приятно, за тыном раздавались голоса людей и лай собаки. Подойдя к воротам, молодой человек громко постучал. Голоса замолкли, лай усилился. Через пару минут над забором возникла бородатая физиономия с увесистой дубинкой в руках.

– Что надо? ̶ спросила физиономия, демонстрируя дубинку.

– Прошу, не оставьте в беде. Помогите, укажите дорогу к Бархему, и, если можно, дайте немного хлеба. Я совсем оголодал.

– По тебе не видно, ̶ буркнула физиономия и, внимательно осмотревшись по сторонам, исчезла за забором. Но тут же раздалась возня, и половинка ворот открылась. В проёме, держась за створку, стоял огромный мужик в крестьянской одежде, сзади маячили ещё двое. У одного в руках был приличного вида топор, другой держал косу.

– Заходи, ̶ буркнул здоровяк и пропустил Виго внутрь.

Молодой человек сделал несколько шагов и оказался внутри обычного крестьянского двора. Дом был не беден. Первый этаж был сложен из огромных валунов и не имел окон, второй украшали большие окна, разделённые деревянным переплётом на более мелкие. Справа и слева от ворот стояли покосившиеся сараи, не видевшие ремонта уже много лет. Наглый рыжий кот, развалясь на охапке сена, деловито себя вылизывал.

– Что надо? – повторил хозяин свой вопрос.

Виго поведал придуманную на ходу историю, что на него напали какие-то люди, раздели и обобрали до нитки, что ему надо попасть как можно скорее в Бархем, и что он сильно голоден. Хозяин с товарищами слушали историю внимательно и, как показалось, с сочувствием.

– Отец, ̶ вдруг сказал один, ̶ это, похоже, лишенец. Гнать его надо в шею!

Здоровяк подошёл к Виго и стал внимательно его разглядывать. Потом взял за руку и посмотрел на ладонь.

– Нет, не лишенец. Он из благородных. Это, кажется, его искали солдаты. Ты, парень, присядь, посиди. Патруль вскоре назад поедет, тебя и заберёт в Бархем. Да смотри не начуди чего. Хоть нам и сказали обращаться к тебе с уважением, но уважить сможем и по-плохому.

Эти слова скорее обрадовали, чем огорчили. Какая разница, где его арестуют, а тут ещё предупредили всех, чтоб с вежливостью. Значит, есть шанс добраться до столицы верхом, а не пилить пешком целый день. Виго с наслаждением уселся на лавку и вытянул уставшие ноги. Старший, оставив караульными своих сыновей, ушёл в дом. И вернулся вместе с дородной женщиной, которая несла в руках большую деревянную кружку и огромный ломоть хлеба.

– Отведайте, не откажите, ̶ по-простому сказала она, передавая еду Виго.

Виго поблагодарил хозяйку и с жадностью накинулся на еду. Хлеб был прекрасен. Свежий, сладкий, душистый, немного ноздреватый, простой серый хлеб. Ничего вкуснее он давно уже не ел. В кружке оказалось пиво, кислое и невкусное. Но сейчас оно шло лучше самых лучших вин из погребов Ротвойля. Насытившись, Виго откинулся спиной на забор и прикрыл глаза. Сегодняшний день грозил стать одним из лучших дней его жизни. Во-первых, решилась чудовищная проблема, мучившая его последнее время, во-вторых, он прекрасно поел, и что будет дальше, его сейчас не волновало.

Прошло не так много времени, как раздался топот копыт и над забором появилась серьёзная рожа всадника, в округлом шлеме с кольчужной бармицей. Спотыкаясь на ходу, хозяин подбежал к воротам и скинул тяжёлую щеколду. В распахнутые ворота ворвались несколько конных и осадили лошадей. Владелец серьёзного лица подъехал к сидящему Виго и, слегка нагнувшись, принялся всматриваться в молодого человека. Хозяин метнулся и, дёрнув за руку молодого человека, заставил его подняться.

– Вот этот человек пришёл сегодня и попросил еды. Он не похож на местного и говорит не так. Вот я и подумал, что он тот, про которого вы наказывали сегодня утром, ̶ забормотал бородатый хозяин, подобострастно заглядывая в глаза всаднику.

Виго высокомерно взглянул в холодные глаза солдата и не отводил взгляда до тех пор, пока последний не проиграл эту игру.

– Вас ищут. Следуйте с нами, – вежливо сказал наездник и, повернувшись к товарищам, коротко приказал: ̶ Прими.

Молодой человек подошёл к ближайшему всаднику и с его помощью вскочил на круп его лошадки. Сидеть было дико неудобно, но не так неудобно, как скакать. Небольшой отряд выехал за ворота и зарысил по дороге. Виго трясся за спиной невысокого всадника и очень скоро понял, что идти гораздо лучше.

Глава 4

,

в которой открывается старая истина: чтобы убить ведьму, надо постараться

Падение с высоты моста не перенёс никто, кроме Лайлы. Ну и ещё одного гекко. Тот умудрился вытащить слабое тело цыганки на берег и, подняв его на короткие лапы, понёс вдоль берега прочь от злого места. Оглушённая падением, она то приходила в себя, то проваливалась в глубь своего сознания. Вцепившись руками в шею ящера, девушка пыталась собрать воедино события предыдущего вечера, где она прозевала собаку и как это произошло. Но забытьё настигало её, и приходилось всё начинать сначала. Собирая всю волю в кулак, ей удавалось направлять верного оруженосца на путь в спасительную пещеру, но последняя была достаточно далеко, а затаиться на день было необходимо. Но преданная ящерица, видимо, повинуясь своим, не до конца подавленным инстинктам, под утро сама нашла большую вымоину под берегом и затащила туда раненую. Аккуратно положив тело на сухое место, гекко уселся рядом, спиной к берегу, загораживая от сырого воздуха любимую хозяйку. Его чёрный раздвоенный язык метался, ощупывая воздух, в поисках возможных врагов. Но заглянувшая в вымоину любопытная ондатра, хоть и не годилась на роль врага, сразу стала закуской проголодавшегося охранника.

Лайла застонала и с трудом перевернулась на спину. На песчаном своде пещерки солнечные зайчики играли в догонялки. На мгновение ей померещилось, что она уже дома, но тупая боль в правой половине головы и шеи вернула её в реальность. Мокрое платье холодным слизняком липло к телу. С трудом сев, она осторожно стала ощупывать себя, пытаясь определить размер полученных травм. Каждое прикосновение вызывало боль. Только наклонившись над водой, она увидела своё обезображенное лицо. Собачьи клыки разорвали щёку, шею с правой стороны, правый глаз совсем заплыл и плохо видел, кусочек уха болтался на нитке кожи. И всё это было покрыто темно-бурой лепёшкой запёкшейся кожи, с прилипшими язвочками речного песка. Лайла обшарила свои бесконечные юбки и с облегчением обнаружила заветную книгу, а вот чаша для заклинаний и ритуальный нож пропали. Неприятная пропажа расстроила цыганку, но это дело поправимое. Утрату же книги компенсировать не удалось бы никакими силами.

Сотворив несколько заклинаний, укрепляющих силу и снимающих боль, она решила выбираться из укрытия и достичь своей пещеры ещё до темноты. Потрепав верного гекко по морде, Лайла заставила ящера спуститься в воду. После осторожно зашла сама. Холодная вода обожгла голые ступни, но цыганка отважно преодолела несколько метров, взобралась на чешуйчатую спину гекко и, обняв руками его короткую шею, мысленно приказала ему плыть. Неуклюжее на вид существо, описав полукруг по воде и грациозно извиваясь, двинулось вдоль берега. Ведьма крепко держалась на спине преданного ящера, но холодная вода так выстудила девушку, что примерно через час она решилась пристать к берегу, чтобы согреться и если будет возможно, то и подкрепить свои силы. Найдя подходящее место, она направила гекко к берегу и с облегчением выбралась на сушу. Ящер тоже замёрз и, распластавшись на траве, с наслаждением принялся ловить лучи доброго солнца. Сидя рядом, Лайла осторожно, оторванным от нижней юбки лоскутом, стёрла размокшую, запёкшуюся кровь и с отвращением оторвала болтающийся кончик уха. Подойдя к воде, она ещё раз осмотрела себя. Раны на лице и шее выглядели получше, почти перестали кровоточить, но глаз сильно распух и перестал видеть. Склоняясь над водой и любуясь собой, она, как и положено молодым женщинам, старалась привести себя в порядок, как вдруг услышала далёкое позвякивание колокольчика. Напрягши слух, ведьма снова услышала позвякивание и с лёгкостью определила направление. Корова – это то, что ей было нужно больше всего. Подобрав юбки, цыганка поднялась выше, прошла через неглубокий подлесок и ̶ о радость! ̶ увидела трёх коров, пасущихся на лужайке. Даже пользуясь одним глазом, она не увидела ни пастушка, ни пастушки. Обождав пару минут, ведьма разделась догола и спокойно подошла к ближайшей из бурёнок. Поглаживая последнюю по морде, заглянула в большой коровий глаз. Доброе животное вначале дёрнулось, но после, смирившись, потянулось лиловым языком к руке цыганки. Ведьма, нашёптывая и прицокивая языком, заставила животное лечь на бок. Корова неуклюже завалилась на бок, мотнув копытами в воздухе, и, косясь на Лайлу, подставила своё наполненное молоком вымя. Цыганка, упав на траву, жадно припала ртом к тугим соскам бурёнки. Тёплое, густое молоко наполняло ведьму, возвращая растраченные силы. Ведьма жадно перебирала соски, продолжая сосать и насыщаться. Бурёнка забеспокоилась и стала лягаться копытом, но набравшаяся сил Лайла обхватила корову и сильно прижала к земле. Теперь вместо молока в горло ведьмы струилась горячая кровь животного. Чувствуя свой смертный час, бурёнка мычала, дёргалась и пыталась избавиться от мучительницы, но силы стремительно оставляли её. И вот несчастное животное издало последний звук, дёрнулось и замерло, оставив этот прекрасный мир. Ведьма тяжело поднялась на ноги, срыгнула излишек тёмно-розовой жижи и, поглаживая руками свой раздутый живот, по-утиному, медленно двинулась обратно на берег.

Деревенский дурачок, рыжий Сэм, что выгнал небольшое стадо пастись, несмотря на запрет старосты, стоял в кустах и рыдал. Он видел, как обнажённая девушка вышла из ольхового подлеска и, касаясь руками метёлок травы, медленно ступая, пошла к пасущейся бурёнке. «Вот повезло-то», – позавидовал сам себе Сэм. От взрослых ребят он неоднократно слышал, что молодые девки выходили в поле поваляться голышом, гадая себе на плодовитость. И вот он увидел это впервые, впрочем, как и обнажённую девицу. От предвкушения он напрягся и стал сильнее всматриваться в приближающуюся фигуру. Он пытался узнать, кто это, и перебирал в голове молодух, живущих по соседству. Но так никого и не признал. Его глаза жадно обшаривали тело красавицы, пока Сэм не увидел её лица. Оно было странным и отталкивающим, сильно распухшим с одной стороны, всё в крупных царапинах и кровоподтёках, с огромным лиловым синяком. Что-то нехорошее зашевелилось в груди, но любопытство взяло верх. И когда он увидел, что произошло с коровой, предательская слабость залила ноги, и страх от того, что он увидел, сковал тело. Он так и не смог решиться броситься на помощь бурёнке и теперь лил слёзы жалости и отчаяния, заламывая руки от своей беспомощности. Увидев, что ведьма скрылась в подлеске, он наконец-то пересилил свой страх и, растирая грязным рукавом слёзы и сопли по грязному лицу, бросился прочь, в деревню.

Глава 5

,

в которой Виго возвращается в Бархем и ожидает наказания

Всю обратную дорогу до Бархема Виго мечтал только об одном: чтобы это как можно скорее кончилось. И всё же так путешествовать было гораздо лучше, чем в мешке поперёк седла. На первом же привале ему был выдан грубый солдатский плащ с огромным капюшоном. Так что его одеяние по прибытии в столицу было вполне приличным и не выделялось на общем фоне. Придумать историю, которая оправдывала бы его отсутствие никак не получалось, тем более выматывающая тряска мешала сосредоточиться. Он решил действовать по обстоятельствам и на месте решить, что наврать, тем более что вариант с попаданием в темницу никто не отменял. Допрос же с пристрастием он исключал абсолютно. Кто же отправит столь высокого заложника в руки заплечных дел профессионала?

И вот отряд ступил на тяжёлые доски моста и въехал в Бархем. Город быстро оправился от тревожных ночей. Часть беженцев, видимо, покинула пределы городских стен, и на улицах стало свободнее. Деловая суета снова становилась нормой, и люди возвращались к своим излюбленным занятиям, различным ремёслам, торговле и шатанию по улицам в надежде найти какое-либо развлечение.

Как и раньше, его доставили к цитадели кратчайшей дорогой и передали с рук на руки слуге с унылым лицом, который был наряжен в дорогие одежды. Опять потянулись бесконечные коридоры. Импровизированная обувь свалилась во время скачки, и теперь Виго шлёпал босыми ногами по каменным плитам. «Интересно, ̶ думал он, следуя за своим провожатым, ̶ где закончится моя дорога ̶ в тёмном подвале, сырой камере? Будет ли там оконце? И что мне придумать в своё оправдание?». Легенды, возникавшие в голове и казавшиеся безупречными, при более внимательном взгляде становились наивными и беспомощными. Но вот он узнал поворот, и перед ним возникла дверь его комнаты. Слуга отпер замок, и молодой человек оказался в своих апартаментах. Всё было убрано, чистое бельё лежало горкой на кровати, и ̶ что самое великолепное ̶ посередине высилась бадья, наполненная чистейшей, горячей водой. Виго с облегчением выдохнул. Как минимум, темница ему не грозит. Быстро скинув плащ и грязные шмотки, он с наслаждением погрузился в живительную субстанцию. Но долго расслабляться не пришлось. В дверь постучали, и она сразу открылась, на пороге стоял слуга.

– Что тебе надо? ̶ спросил Виго, выглядывая из бадьи.

– Прошу вас, господин, заканчивать с приёмом ванны. Сейчас вас почтит своим визитом господин Жирада трот Тимон. Пожалуйста, будьте готовы встретить гостя в надлежащем виде. Я могу вам помочь одеться.

– Не надо, я сам справлюсь, – ответил молодой человек, вставая.

Насухо вытеревшись, Виго быстро облачился в одежды и прикрыл бадью широким полотенцем. Тут же дверь распахнулась, и в комнату вошёл барон. Оценив обстановку, Жирада сел на тяжёлый стул и, положив ногу на ногу, внимательно посмотрел на хозяина комнаты. Виго в почтительном поклоне склонил голову, ожидая начала взбучки.

– Эх, молодость, молодость, – неожиданно начал высокий гость. – Сколько безумных поступков мы совершали в молодые годы. И не сосчитать! Поведайте мне, где это вы пропадали всё это время? И постарайтесь говорить правду, избегая глупых фантазий. Я столько слышал интересных историй, что меня трудно удивить.

Виго стоял, склонив голову, судорожно пытаясь найти нужные слова. Как назло, в голове было пусто, и только глупая мысль вызвать на дуэль Жираду пульсировала в мозгу. Вызвать и погибнуть как герою, отстаивая свою честь.

– Я вас понимаю. Нелегко рассказывать такие вещи, но надо. Да я, в принципе, всё уже знаю, – неожиданно сказал барон.

Мир рухнул, и молодой человек исподлобья взглянул на собеседника. Причины к дуэли не было, да и сказать пока было нечего.

– Вам просто наскучило сидеть в башне с этими пьяницами и слушать их рассказы о былых подвигах. Дождавшись, пока они уснут, вы покинули башню, решив прогуляться по городу. Скажем, подышать воздухом. На какой-то улочке, вполне приличной, вас остановила таинственная незнакомка, возможно, просьбой о какой-то мелкой услуге. Скорее всего, сопроводить её до дома, ведь так опасен ночной город. Вы, как истинный кавалер, не смогли ей отказать, и она уговорила вас зайти к ней, чтобы отблагодарить. Потом кто-то ударил вас по голове, и вы ничего не помните. Очнулись вы раздетый, в воде, за городскими стенами. Вы ведь плавать умеете? Хорошо умеете?

– Да, ̶ буркнул Виго, начиная понимать, куда клонит барон.

– Вот и отлично! Вы переплыли озеро и отправились по берегу к ближайшему мосту. Кто-то вас напугал: может, мертвяки, может, гекко. В этом испуге нет ничего стыдного. Ведь без оружия вам было бы трудно защититься в ночном лесу, да и голова от удара болела сильно. Так вот, вы решили отступить в лес. Но в темноте так легко заблудиться. А наши леса славятся своей густотой и непроходимостью. И вы бродили в чаще, пока не вышли к усадьбе, где вас и подобрал патруль. Видите, тут нечего стыдиться и скрывать. Тем более от своего друга, коим являюсь я. Не правда ли?

– Истинная правда, барон, – согласился Виго.

– И пообещайте мне отныне, что не будете без сопровождающих выходить в город. Мерзавцы! ̶ вдруг крикнул Жирада, ударив жёстким кулаком по столу. ̶ Так поступить с моим другом! Я вам, Виго… Могу ли я вас так называть?

– Да, несомненно, барон! ̶ Молодой человек уже прекрасно понимал суть разговора.

– Так вот. Вам, Виго, я обещаю найти виновных и повесить их на городской стене или на ином пригодном для этого месте. И ради всего святого, не выходите в одиночку гулять в город, тем более, ночью. А ещё я вам рекомендую завести роман с какой-нибудь из придворных дам. Во время нашего совместного ужина я вас познакомлю с несколькими прекрасными особами. Эти знакомства несколько скрасят вашу нелёгкую службу. Чем бы вы хотели заняться? Правда, вам стоит сегодня отдохнуть. После полученных волнений ваш сон будет удивительно крепким. А завтра? Вы наметили, чем бы вы хотели заняться завтра?

– Благодарю вас, барон, за ваше участие ко мне. Мне бы хотелось встретиться с друзьями, так сказать, поделиться своими впечатлениями от моего приключения.

– Прекрасное решение. Я распоряжусь, вас проводят к вашим друзьям. А завтра вечером я вас приглашаю на ужин. За вами придут. Да, не смею вас задерживать. Тем более что и мне пора. Кстати, уже достаточно поздно. Знаете, дела не терпят отлагательств.

Жирада трот Тимон встал, кивнул подбородком и вышел из комнаты. Сказать, что Виго был озадачен таким поворотом, значило ничего не сказать. Барон сам предложил великолепную историю отсутствия заложника, сам приготовит возможные доказательства. И теперь молодому человеку оставалось только повторять её и не бояться запутаться в мелочах. Ведь, кроме него, только Конрад знал истинную причину его отсутствия. И теперь Виго не терпелось поведать своему наставнику, что с ним произошло на мосту, и похвалиться достигнутыми результатами. Снова двери распахнулись, и двое слуг вынесли ненужную бадью в коридор. Краем глаза, в проёме, молодой человек увидел силуэт охранника. «Почему бы и нет, пускай охраняют. Я ведь и правда не собираюсь никуда бежать», ̶ подумал Виго, раздеваясь. Уютная постель и тёплое одеяло приняли его в свои объятья, и он уснул. Уснул здоровым, крепким сном человека, которого не тревожат никакие проблемы.

Глава 6

,

в которой Нейфер высаживается в порту, снимает номер в борделе и строит планы набудущее

В ту ночь им действительно везло, везло по-настоящему. Мало того, что на большой воде их никто не увидел, так ещё им удалось в темноте выйти прямёхонько к рыбацкой пристани, а не к военному причалу. Правда, запах сыграл здесь не последнюю роль, но в приморском порту рыбные ароматы стоят на одном из первейших мест.

На пристани уже суетились рыбаки, собираясь к утреннему лову. Высокие треножники с бьющимся на ветру пламенем тускло освещали деловую суету этих бесстрашных людей, отважно выходивших в море при любой погоде. Разве что зимние шторма делали пристани безлюдными. Сторож, следящий за порядком в этом уголке порта, подумал было остановить две фигуры, шагающие в сторону берега, но, оценив стать путников и сообразив, что они могут прятать под плащами, передумал и махнул рукой. Крун и Визер быстро миновали пристань с пришвартованными лодками, направились к домам, жавшимся поодаль. Во многих уже горел свет, но они направились к двухэтажному дому, где ночами никогда не гасили огни. Эта была таверна «Свирель и осьминог», украшенная вывеской, деревянной фигурой головоногого моллюска, держащего в одних щупальцах полные кружки с пенным напитком, а в других свирель. Рядом с разбитой дверью, на стенах, тускло горели два масляных светильника, освещающих счастливое пьяное тело и вход в это гостеприимное заведение. Маленькие слюдяные окошки, оправленные в потемневшие массивные рамы, нехотя пропускали жёлтый свет и человеческий гомон на улицу. Чтобы войти в темноту зала, путникам пришлось нагнуть головы. В небольшом зале, заставленном длинными столами и лавками, сидело и лежало не более десятка человек. Вечер находился в той стадии, когда ещё хотелось выпить пива, но организм уже не принимал пахучей жидкости, когда расходиться было скорее поздно, чем пора. И гости, забулдыги всех мастей, перемежали нудные разговоры исполнением обрывков лихих моряцких песен. На вошедших никто не обратил внимания, кроме кабатчика, здоровенного лысого детины с волосатыми руками. Выйдя из-за стойки, он вплотную подошёл к Визеру и равнодушно сказал:

– Сегодня отличное пиво. Садитесь на свободное место, я принесу. Из еды есть солёная треска.

– Нам нужна уютная комната на несколько дней. Где тихо и спокойно, – негромко сказал Визер, опасаясь, что его могут узнать. Во времена своей службы на господина, сейчас стоящего рядом с ним, он частенько бывал в этих краях с поручениями малоприятными для местных обитателей, такими как обыски и облавы.

– Комнату ̶ это можно. По десять монет с каждого, можете занять её на три ночи, – сказал детина спокойно, заложив свои огромные лапищи за широкий кожаный пояс и как бы невзначай пытаясь разглядеть лица путников.

– Хорошо. Веди.

Кабатчик повернулся, разжёг лампу и махнул рукой, приглашая следовать за собой. Они прошли через малозаметную дверь в углу и оказались в небольшом тёмном коридоре. Пройдя несколько шагов, детина открыл маленькую лёгкую дверь и указал на крошечную комнатку с одной кроватью. Настолько убогую, что в ней отсутствовало даже окно. Это был скорее чулан, чем представленная комната.

– Пойдёт? – спросил он.

– Нет ли чего поприличнее, хотя бы с окном? ̶ поинтересовался Пап.

– Нет. Все другие уже заняты. Осталась только эта.

– Хорошо, мы возьмём, ̶ вмешался Нейфер, которому уже надоели эти разговоры, к тому же он здорово устал и замёрз. ̶ Деньги получишь завтра.

– Я вас не знаю, вижу в первый раз. Вы можете оставить залог, или, может быть, у нас найдутся общие знакомые?

– Мой старый знакомый, по прозвищу Грязнуля Тим Шосс. Ты, скорее всего, его должен знать, ̶ снова вмешался в разговор Пап. ̶ Он может поручиться за нас.

– Не знаю такого. ̶ Кабатчик приподнял лампу, пытаясь заглянуть в темноту капюшона. – Но я вижу, вы люди серьёзные, и я, пожалуй, предложу вам комнатку получше. В ней я сам люблю ночевать. Пройдёмте.

Они поднялись на второй этаж по скрипучей лестнице, и, завернув за угол, детина открыл другую дверь. Эта была солидна и крепка, как городские ворота. За ней находилась приличная комната, с двумя кроватями и небольшим слюдяным оконцем.

– Дверь можно запереть на щеколду, окно открывается и выходит на крыши сараев, стоящих в проулке. Вам тут будет спокойно. Плату можно внести до завтрашнего вечера. Могу принести пива и по миске чечевичной похлёбки. Но на всякий случай не скажете, как к вам обращаться, если что?

– Меня зовут Визер Пап, и если случайно кто-нибудь представится тебе Грязнулей Шоссом, то непременно передай ему от меня привет. А сейчас тащи свою похлёбку и пиво. Да смотри, чтобы погорячей и посвежей.

Детина затеплил лампу на столе и вышел. Нейфер с наслаждением уселся на матрас, набитый сеном, скинул с головы капюшон и вытянул ноги. Визер снял влажный плащ, отцепил меч от пояса, положил его на кровать и прикрыл плащом.

– А кто такой Грязнуля Тим Шосс? Я, видно, многого о тебе не знаю, мой верный Визер.

– Тим Шосс служил вам, господин. Служил под моим началом. Потешный был паренёк, лучше всех играл в кости. Как боец был никакой. Стрелок тоже средненький. Но такой балагур. Всегда байку расскажет, всегда поддержит, а уж если за готовку возьмётся, то лучше него никто не мог приготовить. И ведь умел из горсти зерна и куска конины сварганить такие вкусные похлёбки, что диву давались. Травок наберёт, где-то сальца добудет, в общем, любили его ребята. Была у него одна страсть, как я говорил, любил в кости играть да спорить. По любому поводу, на что хочешь. И вот ведь, десять раз проспорит, но на одиннадцатый выиграет, да так выиграет, что все свои потери возместит да ещё в наваре останется. Правда, бивали его не раз, то на посту заснёт, то украдёт какую-нибудь мелочь. Нет, не у своих, у соседей. Ворованное при нём ни разу не находили, знали, что он, но не доказать было. Сами знаете, доказательств особых и не требовалось. Ну, я по доброте душевной его иногда отмазывал, хотя бывал уверен, что его рук дело. За что он и кликуху свою получил, Грязнуля. Но спалился он разок по-крупному, у знатного господина что-то украл. Тот долго не стал разбираться, повязали Грязнулю, посадили в клетку и решили на утро повесить. Я тогда за него просить даже не пошёл, понимал, что бесполезно. Но ночью выпустил его из клетки. И велел бежать и на глаза не попадаться. Так и сказал: беги, но если поймают, меня не выдай. Всё одно откажусь. Он мне в ответ: спасибо, мол, господин Пап, вовек не забуду.

Визер замолчал и уставился в тёмное окно, в котором отражался лишь огонёк лампы и его уставшее лицо.

– С нетерпением жду продолжения этой душераздирающей истории, ̶ усмехнулся Нейфер.

– Так вот. Может, помните, прошлый год облава была в Гальгене, в порту? И среди многих зачитал грис имя Тима Шосса. Искали его тогда за воровство, разбой и прочие безобразия. Искали как главаря шайки, что творила в порту всякое. Даже было обвинение в связях с вэтлингами. А это верёвка гарантированная. Но не нашли его тогда, а я понял, что он где-то тут куролесит. А уж если он в розыскном списке, то точно не мелочь. Ну и сослался на него кабатчику. Все людишки, занимающиеся тёмными делами, знают друг друга. А вор и кабатчик ̶ это как два брата из трёх.

– А третий-то кто?

– Конечно же, грюсгрис. Если первые вас ограбят, то последние высосут всё до последней нитки, до монетки.

– Но! Но! Ты не заговаривайся, грюсгрисы на службе повелителя, они и налоги считают, и за порядком следят.

– Вот поэтому я их и не люблю! Грюсгрисы, словно крысы!

Нейфер не успел ответить, как в дверь постучали и кабатчик ввалился в комнату, держа в одной руке две широченные миски с похлёбкой, на которых лежали огромные куски хлеба, а в другой ̶ бездонные кружки пива. Молча поставив посуду на стол, он демонстративно отхлебнул из каждой кружки по глотку и быстро вышел.

Визер встал, запер за ним дверь на щеколду и, подвинув табурет к столу, сел. На него удивлённо смотрел Нейфер.

– Ешьте, господин. Еда вполне вкусная и пока горячая, ̶ пригласил Визер своего попутчика.

– А отхлёбывать из моей кружки ̶ это обязательное условие? ̶ поинтересовался Крун, пододвигая к себе миску.

– Он показал, что в пиво ничего не подмешано, так тут принято с важными людьми, – ответил Пап, набирая на хлеб побольше гущи и отправляя еду в рот.

Похлёбка была горячей и душистой, а вместо сала в ней находилось огромное количество солонины. Вместе с чуть подсохшим хлебом она прекрасно насыщала подведённые от голода желудки едоков. Пиво оказалось свежим и великолепным. Такое навряд ли подавали внизу, в общем зале. Трапеза прошла в полной тишине, каждый с упоением отдался ей, справедливо считая, что подобное может повториться ещё не скоро.

– После всего, что произошло сегодня, и как к нам отнёсся хозяин кабака, я с уверенностью могу сказать, что он точно знаком с мастером Шоссом, – заметил Нейфер, заливая сытную похлёбку добрым глотком пива. – Кстати, если мы ещё собираемся податься к вэтлингам, он сможет нам пригодиться.

– Ну, где его искать? – спросил Визер. – Он теперь важная персона, и навряд ли кто-нибудь укажет на него пальцем.

– Завтра тебе надо будет сходить к меняле и разменять аурелий. Только один, отложи его заранее и не свети весь кошель. У меня нет ни малейшего желания светить золото в столь дружелюбном месте. Может, заодно что-нибудь узнаешь.

– Хорошо, господин. Я достаточно хорошо ориентируюсь в порту, может, и найду какой-нибудь корабль, направляющийся к островам. А оттуда и до вэтлингов недалеко.

– Я в своё время и со своими возможностями не смог найти их логова, а ты собираешься это сделать, поспрашивав в порту?

– Ну, в любом случае мы будем завтра знать больше, чем сегодня, ̶ философски заметил Визер.

– Гаси лампу. Давай спать.

Нейфер зевнул и принялся поправлять плащ, используя его в качестве подушки. Меч он убрал под матрас, а кинжал, подарок Лайлы, положил под правую руку. Справедливо считая, что он будет более удобен в тесноте комнаты.

Визер что-то пробурчал себе под нос, поставил табурет вплотную к двери, из расчёта что если кто проникнет в комнату, то наведёт много шума, запнувшись за него, и разбудит этим спящих, задул светильник и, завернувшись в одеяло, захрапел.

Глава 7

,

в которой Лайла лечится, набирается сил и подводит итоги

Лайла сидела на сундучке в глубине своей уютной пещеры и разглядывала себя в зеркало. В синеватом свете, испускаемым грибами, она разглядывала своё привлекательное лицо. Отёк совсем прошёл, от царапин и ссадин не осталось и следа, только правый глаз предательски белел. Попробовав несколько вариантов, она выпустила длинный локон прекрасных чёрных волос и прикрыла им правую сторону лица. «Так совсем неплохо, и даже немного загадочней», – подумала она. Взяв кусочек расшитой тесьмы и повязав его вокруг головы, она закрепила новую причёску. Другую тесьму она повязала вокруг шейки, поверх волос. Этим нехитрым способом она скрыла не только своё бельмо, но и шрам на лице и шее, и изуродованное ухо. Жизненной энергии, полученной от бурёнки, ей хватило, чтобы полностью восстановиться после падения с моста и излечить все раны. Кроме изуродованного клыками собаки глаза. Но бельмо было делом поправимым. Ещё раз оценив свою работу, она удовлетворённо вздохнула и принялась изучать магическую книгу. Книга содержала множество рецептов, ритуалов и заклинаний на все возможные случаи жизни. Сложные заклинания постоянно менялись, подстраиваясь под циклы звёзд, времён года, погоды и места. И по мере изучения открывались другие, более сложные, более совершенные. Поэтому чтобы исполнить одно, приходилось совершать заклинания, предсказания, чтобы выяснить время и место, когда можно провести сложный ритуал. Например, поднять мертвецов и, подчинив их своей воле, заставить действовать по своему желанию. Ей удалось выполнить этот ритуал, но сил контролировать огромную массу мертвечины было явно маловато. Мертвяки вылезли из могил и ринулись к конечной цели её колдовства ̶ Ламунару, попутно нападая на людей по пути своего продвижения. Не прилагая дополнительных сил для сокрушения городов и замков, она гнала свою армию к Ротвойлю, намереваясь уничтожить этот город и своего врага, Ламунара. Но люди отбились, понеся ощутимые потери. Хоть город и сгорел, она не достигла своей цели. Силы были потрачены, мертвяки вышли из-под контроля. При наступлении дня они стали вялыми и старались укрыться от света любыми способами. А после вообще стали разбредаться по своим бывшим домам, не нанося никому урона. И немало людей схватили горячку, расправляясь со своими недавно умершими родственниками. Одним только господам, сжигавшим своих умерших, это доставляло развлечение. Они группами носились по стране, обшаривали все уголки и расправлялись с мертвяками. Этим они показывали свою заботу о простом люде и всячески демонстрировали свои силы, мощь и удаль, выступая как защитники.

Когда Лайла впервые открыла книгу, мечтая отомстить Ламунару, она плохо представляла, как это сделать. Первые неуверенные попытки навести сглаз или хворь разбивались вдребезги о поставленные защитные заклинания или об обереги. Оберегами старый плут окутал весь замок, ведь недостатка в серебре у него не было. Понимая, что в пределах своего убежища мудрец недоступен, она кружила вокруг Ротвойля в надежде выведать больше информации. И получила сведения, что средний сын правителя Готтии отправится в Пограничье и его будет сопровождать Ламунар. Тогда-то и родился план с оборотнем, но и он рухнул под воздействием обстоятельств. Она же была вынуждена бежать в соседнюю страну, потому что почувствовала, что старец пытается её нащупать. Справедливо опасаясь, что её могут поджидать на границах, воспользовалась этим юнцом Виго и оказалась в Пограничье. Сборщик налогов был устранён, так как он и подобные ему лица шпионили и могли навести на неё охрану. Получить клыки оборотня было бы лучше в своё полное распоряжение. Обряд мрака создал большие проблемы в замке местного правителя, но не принёс ей желаемого результата, разве что напугал Виго и ускорил его решение добровольно расстаться с этим раритетом. И она не спешила записывать произошедшее себе в неудачи. Но что сделано, то сделано. В итоге мальчишка, загнанный в угол своим положением, добровольно отдал ей клыки, и она провела обещанный ритуал. Конечно, обряд изгнания оборотня она провела далеко не бескорыстно. Она получила способности чудовища и в случае необходимости могла превращаться в зверя. Правда, чтобы закончить ритуал, ей было необходимо забрать душу человека, и в этом не было проблем, но проклятая собака сбила её планы. И теперь, находясь в своей уютной пещерке, она раздумывала над новым планом. Первое, что было необходимо сделать, это возместить свои потери. Магическая чаша, скорее всего, либо осталась на мосту, либо покоилась на дне реки. Лайла её пока не чувствовала, но со временем силы восстановятся, и она снова обретёт контроль. И тогда она или получит её назад, если чаша не разрушена, или придётся создавать её снова. Но в любом случае ей необходимо торчать в своём логове несколько дней, отдыхать, набираясь сил. Печально, что ни юнец Виго, ни отважный вояка Нейфер не соблазнились её предложением о верной службе, они смогли бы оказать существенную помощь в реализации её планов. Правда, на бывшего правителя Шоймека у неё остался крючок, и она знала, что сумеет его использовать всего один раз, но этот раз может стать решающим. Ведьма встала, сладко потянулась, прошла несколько шагов, разминаясь, и решила ещё раз попробовать заглянуть через расстояние и посмотреть, что делает Ламунар. Совершив несколько пассов над шаром, она увидела в нём не полные, но весьма приятные вести, которые могли принести ей пользу в будущем. Ламунар находился под защитой своих амулетов, но заклинание тумана он, видно, забыл наложить по важной причине. А причина эта была смерть повелителя Геца и коронация его старшего сына. Эти события могли сыграть на руку цыганке, и она, покусывая свои алые губки, принялась напряжённо думать. Довольно приятная весть. Появлялось множество вариантов. Например, может случится так что, бестолковый Уве прогоняет старца из города, и тот лишается большей части своей защиты, а за пределами каменных стен справиться с Ламунаром будет гораздо проще. Но как повлиять на нового повелителя? Для этого надо хотя бы проникнуть в ротвойльский замок, а вход туда без приглашения, был для неё невозможен. А если она, каким-то образом окажется внутри замка, то рассчитаться сумеет и сама. Так, окрылённая новыми идеями, ведьма решила не спешить, а более тщательно продумать новый план мести и хорошо его подготовить. Взяв в руки костяной нож, она вышла из пещеры на улицу.

Наступили короткие сумерки. В лучах заходящего солнца подрагивало марево заклинания, охраняющее её логово от любопытных глаз. Несколько гекко, дежуривших в непосредственной близости, подняли свои головы и выжидающе посмотрели на хозяйку. Махнув рукой, она отпустила своих стражей на прокорм и пошла вверх по оврагу в поисках растений, необходимых ей в её ремесле. Обычные с виду цветы, созревшие и готовые к сбору, она видела в мертвенно-голубом свете. Растения, накапливающие полезные вещества в своих корнях, светились оранжевым, тёплым светом, ядовитые заняли красную часть спектра, а одурманивающие ̶ жёлтую. Иногда она подбирала грибы или осторожно соскребала костяным ножом белый налёт, выступающий на гнилушках. Иногда тихо ругалась сквозь зубы, выкапывая редкий корешок, ускользающий вглубь земли. В одном непролазном месте даже собрала лосиный помёт, поблёскивавший ярко-синими искрами. Случалось, что некоторые растения, пройдя через кишечник животных, обретали новые свойства и особо ценились. Выйдя на небольшую полянку, она увидела множество зелёных огоньков, мерцающих на старом, гнилом пне и парящих вокруг него. Светлячки праздновали свои бесконечные свадьбы. Цыганка уселась на поваленное дерево, опёрлась подбородком на свои маленькие кулачки, положенные на тесно сдвинутые колени, и принялась любоваться этим восхитительным зрелищем.

Глава 8

,

в которой Маркус Неллер спешит на мост решать важные вопросы

Мошон сидел за своим раскладным столиком и старательно выводил буквы. Его природный педантизм и аккуратность высоко ценились Ламунаром. Старец часто посылал своего любимого писца грюсгриса с разнообразными поручениями в разные уголки государства и потом с удовольствием читал отчёты, написанные мелким почерком, и разглядывал рисунки, выполненные с фотографической точностью. Мошон, высокий, худой человек, высушенный временем, так что глаза провалились в глазницы, имел одну всепоглощающую страсть. Этой страстью было рисование. Вернее, срисовывание. Он пытался абсолютно точно передать выражения лиц, очертания домов, движение коней. И вершиной, идеалом своей страсти он считал птиц. Певчих птиц. Он рисовал самих птиц, рисовал их гнезда, яйца, брачные игры, рисовал уже много лет, но так и не смог достичь совершенства, так он искренне считал. В его небольшой келье висело множество клеток. Птахи наполняли комнатку трелями и щебетанием, а также перьями, остатками корма и помёта. Мошон беззлобно ругался, убирал свою обитель, но птиц лелеял и холил. Каждую свободную минуту он рисовал, отмывал пергамент и снова рисовал. Самые удачные рисунки он развешивал на стенах, но скоро свободное место заканчивалось, и тогда он становился перед тяжким выбором, какой из набросков снимать и отправлять в мойку, а какой оставить. Стоимость пергамента была весьма высока, и скромных подачек с трудом хватало на покупку нескольких свитков. Острота проблемы была снята, когда Ламунар посетил келью писаря и увидел рисунки. Молча он оглядел коллекцию и на немой вопрос разрешил забирать неровные куски, остающиеся после обрезки листа. Мошон находился на вершине блаженства, но всё оказалось не так-то и просто, взамен ему пришлось зарисовывать всё, что бы ни поручил ему замковый мудрец, начиная от рисунков растений, кончая планами крепостей, замков, домов и их видами. Это задание практически съедало всё его время. Но Мошон был доволен своей судьбой ̶ сытно, безопасно и хозяин могущественный. Что ещё надо?

Дверь распахнулась. Порученец, заглянув в комнату и заглушая щебет птиц, приказал:

– Собирайся. Отправляешься с господином Неллером. Возьми, что надо. И поторапливайся.

Мошон встал, задал корма птицам, наполнил поилки, собрал свой столик, взял дорожную суму и вышел из гомонящей кельи. На улице его ждал десяток солдат в полном вооружении, один из них держал за узду запасную лошадёнку для гриса. Мошон закрепил на ней свои причиндалы, легко прыгнул в седло и замер в ожидании. Воины скучали недолго. Маркус, в сопровождении трёх всадников, с поднятыми вверх копьями, проскакал мимо, и отряд двинулся следом. Мошон на своей нелепой лошадке легко поспевал за тяжёлыми наездниками. Главное в этой скачке было не вырваться вперёд, а скромно трусить сзади. И это правило умудрённый жизненным опытом грюсгрис выполнял безукоризненно. Наездник он был неплохой, а его комариный вес практически не утомлял лошадь. На небольших привалах грис успевал не только обиходить лошадку, но и сделать несколько набросков. Птицы были все знакомы, поэтому он зарисовывал всё, что привлекало его внимание: дома, лица солдат, даже набросал портрет предводителя Маркуса Неллера. Он знал, что его рисунки проживут недолго, аккурат до следующей смывки, но поделать ничего не мог. Солдаты подходили, смотрели, цокали языками, восхищаясь его работой, когда узнавали себя в наскоро сделанных набросках. Для них, простых людей, в массе своей неграмотных, это казалось магией. Вот он стоит рядом с конём и браво опирается на копьё, и вот он уже на плоском листе. В этом было что-то таинственное и непонятное. Один даже предложил купить набросок за пару медных монет, но, услышав реальную стоимость материала, только засмеялся.

Более долгий привал состоялся в неработающей дорожной гостинице в Барсучьем Логе. Гостиница несколько пострадала во время нашествия мертвяков, и теперь новый хозяин спешно её отстраивал, в первую очередь укрепляя забор. Лошадей напоили, а перекусывать пришлось из скудных сухарных сумок. Зато лошадям досталось по полной охапке свежего сена. Прибыть в Шоймек рассчитывали к вечеру, что у них с успехом и получилось.

Шоймек высился на холме в окружении двойного ряда стен. Двенадцать охранных башен, включая воротную, надёжно защищали владельца от посягательства врагов. Островерхие крыши, казалось, пронзали низкое небо, и никакая сила не могла сломить мощи этого сильно укреплённого места. За толстыми, неприступными стенами ещё прятались дома тридцати состоятельных жителей, которые платили немалые деньги за свою защиту. Менее состоятельные предпочитали селиться в Гальгене, вблизи ярмарки и порта, где была работа. Из грозно стоящего на страже замка открывался величественный вид на мост со сторожевыми башнями и, собственно, сам Гальген. В случае необходимости жители города могли укрыться в замке, либо защитники замка прийти им на помощь. Так же полностью контролировалась дорога в Ротвойль. Шоймек служил местом, где хранились собираемые налоги с приграничной торговли и размещался гарнизон для охраны данного участка границы. Вот в это место и прибыл отряд Маркуса. Поднявшись по довольно крутой дороге, вымощенной тёмным булыжником, всадники миновали низкие ворота башни и оказались в квадратном тесном дворе. Тяжёлая кованая решётка второй башни пропустила их во внутренний двор, где они были встречены людьми нового правителя Шоймека мастера Кольма Видла. Мошона и солдат определили на ночёвку в общую казарму, а Маркус Неллер с тремя ближайшими телохранителями проследовал в покои хозяина замка.

– Приветствую тебя, мастер Неллер! – приветствовал вошедшего новый хозяин Шоймека. Это был уставший и побитый жизнью человек. Практически на голову ниже Маркуса, со впалой грудью, что скрывалась за дорожной курткой, он заслужил своё положение в жизни исключительно умением находить сильного покровителя и греться в его тени. Притом его искусство подстраиваться достигло таких вершин, что выбирая тень «потеплей», а не «погорячей», он заслуживал оправдания своих поступков со стороны. Многие люди сходного с ним положения не любили Видла, а некоторые даже презирали, но сильные игроки, зная его услужливость, относились к нему благосклонно. И иногда использовали в своих целях.

– И тебе удачи в твоих делах, ̶ устало ответил на приветствие Маркус, усаживаясь в огромное кресло, стоящее перед недавно разожжённым камином. Вошедшие следом телохранители, позвякивая железом, уселись на лавки, стоящие вдоль стен. – Прикажи подать вина мне, а парням пусть принесут пива, поприличнее.

Видл подошёл к столу, налил в чашу тёмно-красного вина и наполнил три больших глиняных кружки. Потом самолично разнёс напитки и уселся рядом с гостем на тяжёлый табурет, ожидая продолжения разговора. Гость жадно отпил добрую половину чаши и сказал:

– Проклятая пыль, она впиталась в меня до самых печёнок. – Неллер сделал ещё один большой глоток и продолжил: ̶ Завтра я должен встретить на мосту делегацию из Пограничья и сразу сопроводить их в Ротвойль, на похороны нашего господина. Выдели мне пару десятков бойцов поприличней. Не волнуйся, они сразу же вернутся назад.

– Я прибыл в Шоймек незадолго до вас и ещё не успел вступить в дела.

– Так вступай, я тебе не мешаю! ̶ Важный гость отпил ещё из чаши и, словно не замечая сказанного хозяином, продолжил: – Ты же знаешь, почему ты здесь?

– Да, Крун Нейфер оказался замешан в заговоре, и теперь его ищут.

– Примерно так. Неплохой же был человек? Что его понесло на эту скользкую дорожку. Служил бы себе верно, горя бы не знал.

– Я не очень хорошо его знал, а уж обсуждать его поступки мне, как человеку, искренне преданному дому фон Шметерлинков, не пристало. – Кольм нагнулся и поправил в камине затрещавшее полено.

– А я и не обсуждаю его поступки. Мне абсолютно всё равно, почему он это сделал. Я буду карать изменников всегда и везде, и для меня нет друзей или родных, если они случайно или нарочно вляпаются в грязную историю. Но продолжим: сколько людей пропало с Нейфером и что было сделано для розыска преступника?

– Пропало тридцать четыре человека, не считая самого Нейфера. Грюсгрисы объявили награду за его поимку в три золотых аурелия и возвестили об этом в Гальгене, на ярмарке и по окрестным деревням и хуторам. Завтра хотел провести облаву в порту.

– Отлично! Но проведёшь её только после того, как гости проследуют в Ротвойль, не раньше. А сейчас покажи мне мою комнату, я сильно устал. Хочу помыться и выспаться до завтрашнего утра. – Неллер тяжело поднялся с заскрипевшего кресла. – Показывай, куда мне идти.

Видл подхватился и распахнул дверь. Маркус со своими телохранителями проследовал за гостеприимным хозяином в свои покои.

Утреннее солнце не успело осветить мрачные стены Шоймекского замка, как сильно увеличившийся отряд Маркуса двинулся в сторону моста. Как только миновали начинающую закипать ярмарку, воины сбавили темп и выстроились в колонну. На мост первым вступил конь Маркуса Неллера, следом двигались трое телохранителей-оруженосцев, с развёрнутыми на копьях чёрно-белыми вымпелами с гербом рода фон Шметерлинков ̶ оскаленной собачьей пастью на фоне ночного мотылька, дальше следовали десять рядов охраны, по трое в ряд. И замыкал шествие Мошон, восседающий на своей кобылке. Зрелище столь же впечатляющее, сколь и грозное. На другой стороне, между башнями, их ждали выстроившиеся всадники князя, над ними трепетали синие флажки барона Гордона трот Шуатея. Добравшись до середины моста, охрана остановилась, и только Неллер с телохранителями продолжил путь, следом ковылял Мошон, пробившийся сквозь плотные ряды всадников. Навстречу Маркусу выехал огромного роста всадник, восседающий на громадном коне, покрытом синей попоной с редкими белыми вставками. Ламеллярный доспех воина был прикрыт синим плащом. Округлый шлем с закреплённым наверху «бубликом» из дорогого меха северного зверя, он держал в руках. Всадник приближался, и вместе с ним приближались его широкая улыбка и пышные чёрные усищи. Подъехав вплотную к коню Неллера, он панибратски похлопал последнего по ноге и приветствовал своего старого друга.

– Ну, здравствуй! Давненько мы не виделись, мой друг! ̶ обратился он к своему старому знакомцу хрипловатым голосом.

– Давно, ̶ согласился Маркус. – И если бы не печальные события, то, наверно, ещё столько же не увиделись бы.

– Только не говори, что мы встречаемся исключительно по печальным событиям! Та охота была просто великолепна! Но что мы тут стоим? Прошу, мои бездельники разбили шатёр, там и поговорим, пока грисы сделают свои дела, а после ̶ в путь. ̶ Слово «грисы» Гордон трот Шуатей произнёс с нескрываемым презрением.

Огромный шатёр был разбит недалеко от башен, в тени старинного дуба, раскинувшего свои ветви, дарящие спасительную тень. Красно-синий полог был гостеприимно распахнут и приглашал путников укрыться от набирающего жар солнца. Два складных стульчика и невысокий столик ̶ вот и всё внутреннее убранство. На столике, слугами было предусмотрительно поставлены большие, глиняные кружки. Два предводителя заняли свои места и с удовольствием пригубили холодное пиво.

– Вот что я тебе скажу, Маркус, – начал Шуатей, вешая шлем на специальную подставку. – Ночью кто-то вырезал дежурный караул одной башни. Вырезал ловко, судя по всему, обманом проникнув внутрь. Парни сопротивлялись, это хорошо видно по стрелам, выпущенным в направлении дверей. Нападающие стреляли из арбалетов, нашли всего две стрелы, значит, нападавших было немного, или у них был один, максимум два арбалета, знаешь ведь, как они долго перезаряжаются. А схватка была быстрой. Нападавшие очень торопились, даже не забрали тела своих убитых, не забрали оружие и, что главное, оставили на одном теле полный кошель аурелиев, целых сто монет. А ведь это целое состояние. Навряд ли кто бросит такое сокровище. – Гордон достал потёртый кожаный кошель и продемонстрировал Маркусу его содержимое. – Сто золотых монет, новенькие, ещё ни разу не бывшие в употреблении. Как будто только с монетного двора. Ко всему этому они оставили два трупа, и на обоих великолепные татуировки герба правителя Шоймека Круна Нейфера. То, что это его люди, нет никаких сомнений. Что-нибудь на это сможешь ответить?

– Могу сказать, что Крун Нейфер является государственным преступником и объявлен в розыск за солидное вознаграждение уже несколько дней назад. Вместе с ним разыскиваются тридцать четыре человека его личных людей. Вернее всего, у них у всех есть такие татуировки. И мой повелитель будет весьма благодарен за любую помощь или информацию о Нейфере или о его людях.

– Несомненно, мой друг, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы заслужить благосклонность нового повелителя Готтии. Как я понимаю, мастер Уве фон Шметерлинк займёт это высокое место уже завтра.

– И мы неплохо выпьем и повеселимся на этом пиру! Славься Ротвойль! ̶ крикнул Маркус, поднимая кружку с пивом.

– Славься! ̶ поддержал тост трот Шуатей.

Когда солидный глоток прохладного напитка смочил горло, Гордон, чуть склонившись к Неллеру, продолжил:

– Случилась и такая беда. На сына ныне покойного повелителя Геца, его людей и сопровождавших их гвардейцев, лучших и знатнейших людей великого князя, на землях Пограничья напал этот самый разбойник Нейфер с товарищами. Но был отбит с потерями, сам малолетний Виго одолел его в честном поединке и милостиво отпустил. Ты можешь мне что-нибудь сказать по этому поводу?

Маркус напряжённо думал, что ответить на этот вопрос, но ничего не смог сообразить и поэтому со всей солдатской прямотой ляпнул:

– Виго не смог бы победить в открытом поединке такого бойца, как Нейфер.

– Получается, что смог. Мне очень живо описал этот поединок Салана, один из лучших мечей по эту сторону моста. Это тот знатный человек, который встречал сына повелителя Геца и у которого люди Нейфера убили близкого родственника и несколько преданных людей. Я бы посмел сказать, несколько настолько преданных, что стали ему как семья.

Маркус посмотрел в свою опустевшую кружку и понял, что спокойнее будет всем, если он будет молчать, а не говорить. Говорит пусть Ламунар, а его дело ̶ доставить почётного гостя в Ротвойль к вечеру.

– И что мы болтаем без толку, время идёт, и нам надо поторапливаться.

– И то правда. ̶ Гордон встал, снял свой дорогой шлем с держателя и, приглашая гостя на воздух, откинул полог шатра. – Надеюсь, что эти бездельники закончили свои бесконечные описи и рисунки.

На улице солдаты, столпившиеся вокруг Мошона, цокали языками и размахивали руками, восторгаясь искусными работами рисовальщика. На вопрос, всё ли готово, он ответил утвердительно, и трот Шуатей дал команду сворачивать лагерь и трогаться в путь. Через несколько минут всё было готово, и сильно увеличившийся отряд двинулся обратно. Впереди, стремя в стремя ехали Маркус Неллер и Гордон трот Шуатей. Они лениво переговаривались, обсуждая красоты, открывающиеся с высоты моста. На стороне Готтии их разговор быстро перешёл на обсуждение молодых крестьянок и торговок, двигавшихся рядом с дорогой. С одной такой Гордон даже захотел познакомиться поближе, но Неллер, смеясь, уговорил его не делать этого, дабы не задерживать движение. Но задержаться пришлось. Впереди две телеги сцепились колёсами, и, пока возницы ругались и разбирались с проблемой под ударами дубинок ярмарочной охраны, господа, скучая, услышали призывы глашатая.

– Объявляется розыск государственного преступника Круна Нейфера, бывшего правителя Шоймека, Гальгена и морского порта. Рост выше среднего, волосы чёрные, борода аккуратная, вьющаяся, нос прямой, с небольшой горбинкой. Возраст сорок лет. Вооружён и опасен. За сведения о местонахождении преступника, которые приведут к поимке оного, или за доставку живого будет выплачено три золотых аурелия. Разыскивается колдунья, молодая девица восемнадцати лет, волосы чёрные, длинные, глаза чёрные, тело стройное, рост ниже среднего. За сведения о местонахождении последней, которые приведут к её поимке, будет выплачено три аурелия. Очень опасна. Должна быть задержана только живой и помещена в клетку с наложение амулетов. Доставлена срочно в Ротвойль.

– Смотри, как у вас все серьёзно! – воскликнул трот Шуатей. ̶ За страшного разбойника, злого и опасного, дают три аурелия. И за молодую ведьму, с весьма обычными приметами, тоже дают три аурелия. И кстати, по таким приметам у вас всех молодых девок переловят и отправят в Ротвойль. И никакого золота не хватит. Интересно, у кого там открылся такой зверский аппетит? ̶ засмеялся Гордон, понукая коня. Это случайно прослушанное объявление так развеселило его, что он долго его вспоминал и пошучивал до самого Ротвойля.

Глава 9

,

в которой Виго встречается с друзьями, узнаёт новости и делится своими

Никогда Виго не спал так крепко и сладко. Пробуждение было приятным и сладостным. Выбираться из-под тёплого одеяла очень не хотелось, но молодая энергия выбросила его из кровати, и он, с наслаждением потягиваясь, сделал несколько кругов по комнате. Быстро умывшись, он стал тщательно одеваться, постоянно одёргиваясь и поправляясь. И вот, когда он решил, что к одеянию уже не придраться, в дверь постучали, и на пороге возник слуга, предложивший следовать за ним. Снова потянулись пустые коридоры и переходы, пока, наконец, молодой человек с провожатым не покинули пределы цитадели. Улицы были залиты ласковым, утренним солнцем, птицы щебетали, обсуждая последние новости, а он бодро шагал вслед за семенившим слугой, ругая последнего за медлительность. Ему очень не терпелось увидеться с друзьями, поделиться своими впечатлениями и рассказать Конраду всю историю, произошедшую на мосту. Свернув с улицы в галерею, они прошли ещё немного, и вдруг Виго начал узнавать места. Несомненно, они шли в сторожевую башню, откуда молодой и неопытный оборотень совершил свой побег на свободу. И правда, поднявшись по крутой лестнице, они вошли в помещение с жаровней посередине и лежаками у стен. Несмотря на утро, в комнате все спали, кроме Конрада, он сидел на ящике у бойницы и правил свой меч.