Старик путешествует

эту книгу не хочется называть последней. хочется, чтобы она стала очередной. у меня и будет. никогда до этого не читала дневники-мемуары. этот опыт мне понравился. воспоминания из детства, юношества, недалекого настоящего. все политические и исторические отсылки я не очень просекла в свете собственной дурости. но они там есть. конечно. книга об интересном человеке от него же. кажется, он сам воспринимает себя, как книжного героя.

Последняя книга Эдуарда Лимонова была опубликована издательством «Individuum» в апреле 2020 года — всего через месяц после смерти автора. Сам он так характеризует свою книгу в предисловии: «Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты. Получилось неплохо».К Эдуарду Лимонову я отношусь прохладно: до этого держал в руках только «Эдичку», и не могу сказать, что был впечатлен — это, надо признать, довольно скучная книга. «Старик путешествует» оказался иным: здесь нет эпатажа, истерики, обиды и той болезненной, измученной рефлексии, которая сопровождает раннюю прозу Лимонова. Хотя болезнь и мучения здесь все-таки есть: читая, почти на каждой странице ощущаешь, что автор к своим восьмидесяти годам порядком уже подустал — вот он жалуется, что «тесные туфли с пряжками» трут ему ноги, вот с сожалением отмечает, что «другая», кроме сала и плавленого сыра, еда «царапает» ему рот, вот он признается, что его «левая рука уже год как вывихнута, правая полувывихнута» и сам он «оглох на три четверти», а вот он отказывается на Капри идти за сопровождающим его «франсэ», ибо в отличие от него оказался вполне «утомим».Эдуард Лимонов в этой книге — уже не пылкий любовник, не мечтательный революционер и не бескомпромиссный политик с Триумфальной, а тот самый безобидный «грустный старик», в которого он не хотел превращаться в одном из своих поздних стихотворений, раздражительный дед-ворчун, со многим уже примирившийся, переделавший на этой земле все дела и сидящий теперь «как ребенок в рождественскую ночь» у окна, мечтая о собственном прошлом. Даже мысли, над которыми он под конец книги с видом полной серьезности пытается рассуждать как над «загадками Сфинкса»: Великая Китайская стена, человеческая ДНК и мусор — кажутся на самом деле случайной ерундой, которой он занялся для того, чтобы хоть чем-то занять себя в ожидании смерти.Смерть, или ее ожидание, — это главная тема книги, ее постоянный фон. Именно в поисках смерти Лимонов отправляется в путешествие «из страны в страну, из Монголии в Paris». На ней сосредоточен его выискивающий взгляд, когда он посещает «горячие точки»: «Нам говорят: “Вы не высовывайтесь!” — а я нарочно высовывался, чтобы пуля меня сразила, ан нет, не хочет. И когда молодой был, не брала, а вокруг люди падали, в Боснии, например, сраженные». Правда, Абхазию «горячей точкой» можно назвать уже только с натяжкой: конфликт мало-помалу, но затухает. Уж точно не Босния времен Югославской войны. Да и Европа, в первую очередь Франция и Италия, уже не та, в которой жил молодой Лимонов: «Paris совсем другой. Моего Paris нет. Он исчез, как град Китеж, опустился под глубокие воды времени». И непонятно, что в самом Лимонове угасает быстрее — тело или сознание.Последние страницы этого путешествия написаны прямиком из «красивого и элегантного ада», для того чтобы спуститься в который «требуется заявить о себе в регистратуре, как в тюрьме, сообщить имя, отчество и фамилию, день, месяц и год рождения». Речь об онкологическом центре, в котором Лимонов проводил свои последние годы, «листая никому кроме приговоренных к смерти не нужные журналы» в очереди на облучение. В этой холодной, стерильной локации и заканчивается книга — такая же теплая, как слово «старик» в ее заглавии.

Это последняя книга Эдуарда Лимонова.Может быть, будут еще какие-нибудь сборники ранее не публиковавшихся стихов, переведенные с английского и французского языков статьи, красочные фотоальбомы или «изборники» писем (благо сейчас эпистолярное наследие писателя начало выставляться в аукционных домах и стало достоянием общественности). Но, объективно говоря, это уже будут книги, составленные кем-то другим. А тут — последний привет человечеству.Первое, с чего надо начать, — оформление книги. Обложка синего цвета или даже индиго; на ней — снимки из фотокабины и надпись розово-сиреневым маркером: «Старик путешествует». Это выглядит минималистично, стильно — и приятно удивляет. Хороший дизайн сегодня редкость.Что касается содержания, то «Старик путешествует» представляет собой ряд впечатлений от поездок во Францию и Карабах, Крым и Монголию, Италию и Бурятию и т. д. Принцип построения тот же, что и в «Книге воды»: есть локация, которая порождает воспоминания, а то и галлюцинации.Лимонову последнего десятилетия это свойственно: написав несколько «ересиарских» книг, он объявил себя «аятоллой», удалился от публичной политики и начал «проповедовать». Поэтому измененное состояние сознания — один из последних инструментов, которыми Лимонов радостно и буйно размахивал перед читателем и напоминал чеховского человека с молоточком: его безрадостные предсказания нет-нет да и сбывались.Можно воспринимать книгу и чуть иначе. Говорят, перед умирающим человеком проносится вся его жизнь. Вот и с Лимоновым также, только он успел все это записать и передать в издательство.На уровне языка никаких экспериментов нет. В этом плане Лимонов-прозаик всегда очень традиционен. Но порой встречаются повторы тех или иных микросюжетов.Вот герой сидит в парижском саду Тюильри. Зной. Рядом любовница что-то воркует. Вокруг большое количество туристов. И герой думает о них: «Каждый представляет из себя индивидуальность, кто китаец, кто нет». И эта фраза подчеркивает невыносимую и аномально теплую парижскую погоду. На ее фоне и возникают то ли галлюцинации, то ли реальные фразы любовницы: в одной главке она неожиданно говорит: «Я твой черный пес, Фауст! Зовут меня Мефистофель…»; а в другой — восхищается гильотиной для Людовика XVI.Вообще, образ любовницы Фифи заслуживает отдельного анализа.Эта героиня впервые появилась, вероятно, в стихах (сборник «К Фифи»). Потом перекочевала в прозу. Как и многие герои в творчестве Лимонова, она имеет вполне реальный прототип. Что это за девушка, знает, возможно, ближайшее окружение писателя. Для читателя же она остается загадкой.Но есть одна лазейка, чтобы хотя бы увидеть эту девушку: Лимонов признаётся, что после поездки в Париж его и ее сняли на смартфоны представители правопорядка и опубликовали на своих телеграмм-каналах «Товарищ майор» и «Кремлевская прачка». Пройдя по указанным адресам, легко найти небольшой видеоролик, на котором и запечатлена эта самая Фифи.Образ ее, как вы уже поняли, демонический. Задача героини — вдохновлять писателя и не давать ему много рефлексировать. Но у всего есть своя цена. В данном случае герой должен терпеть ее капризы и дурной характер. Он признаётся: «А когда с ней находишься подряд несколько дней, то она становится все упрямее и неприятнее. Спорит по всякому поводу».Вместе с тем на писателя сходит озарение. Так надо. Более того: так было всегда. И Фифи — всего лишь новый образ той единственной женщины, которая была с ним на протяжении всей жизни: сначала она представилась Анной Рубинштейн, потом стала Еленой Щаповой, после оказалась Натальей Медведевой, переродилась в Екатерину Волкову и наконец возродилась в виде Фифи. Может, в этой цепочке пропущены еще какие-то звенья, но принцип именно такой.Вообще, в книге очень много психологически тонких зарисовок. Но их должны разбирать будущие биографы Лимонова.Нам же остается ждать новых книг, пусть и составленных кем-то другим.