Тайны забытых миров бесплатное чтение

Горизонты ойкумены

Имеется довольно большое количество научных работ, посвященных древней истории народов Южной Сибири. И, тем не менее, о древнейшей истории Саяно-Алтая, той территории, на которой жило, и живет посей день тюркоязычное население хакасов, шорцев, тувинцев и алтайцев, нам практически не известно.

Такое, необычное на первый взгляд, положение вещей объяснялось, прежде всего, тем, что у историков отсутствовали самые важные и верные данные – письменные.

Имеющийся археологический материал скуден и разно временен, создать при помощи его какую-то общую картину пока невозможно. Поэтому единственным доступным материалом для исследователя оставались клочки неких письменных источников, древних литературных памятников и местных преданий.

«…Раннесредневековые письменные сведения, повествующие о жителях Западной, Средней и Восточной Сибири, очень малочисленны. Значительная часть этих сведений содержится в различных изданиях, составляющих историко-культурное наследие других народов. Эти источники мало повествуют о территориях проживания конкретных сибирских этносов. Поэтому их географическая локализация на современных картах в большинстве случаев является достаточно условной процедурой и, как правило, сопровождается научными дискуссиями». (Гумилев Л. Н. Известия Всесоюзного Географического общества СССР. 1959. № 1).

Не одни только письменные сведения Средневековья, данные этнографии, фольклор и местные мифы служат материалом для выяснения интересующих нас проблем. Не менее важную информацию несут в себе и более ранние мифологические представления других народов о землях племен Саяно-Алтая. Использование литературного памятника как источника по истории того или другого народа – явление далеко не новое.

Разумеется, что в любом литературном произведении исторические факты даются в переосмысленном виде, зачастую с большим искажением и всегда в плане идеологической направленности автора. Но эти обстоятельства не могут и не должны удерживать исследователя от привлечения литературных памятников в качестве исторических источников. Его задачей является критическое осмысление сообщаемых в произведении исторических сведений, сопоставление их со всеми другими известными ему данными.

Не следует оставлять без внимания тот факт, что между двумя крайними точками – западом от Уральских гор и востоком до Саяно-Алтая – простирались обширные евразийские степи, населенные издревле некими племенами-кочевниками, со своим уникальным взглядом на мир, не сохранивших письменных источников.

Именно кочевники были создателями собственной мифологии, в основе которой лежали представления мировоззрения, воплотившиеся в образах древнего искусства многих народов Евразии. Конечно, не были исключением и племена Саяно-Алтая, они дополняли от поколения к поколению эпические предания, мифологию, искусство многих евразийских народов своими сюжетами, уходящими в последствии в индоевропейскую и тюркскую мифологию. Одним словом, Саяно-Алтай в древние времена был связующим звеном между двумя великими цивилизациями Запада и Востока.

Местные мифы со своими «варварскими» сюжетами видоизменялись порой до абсурда, потому что становились оружием в верованиях и идеологиях «избранных». И многим ученым казалось, что только они, а не кто другой, двигались на Восток.

Конечно же, в среде «избранных» могли быть и создатели сборника гимнов «Ригведы» – основного письменного памятника по истории и мировоззрению индоевропейских народов, причисляемых к так называемым ариям. Как выяснится позже, некоторые части из гимнов «Ригведы» послужат бесценным источником по изучению также этносов Сибири. Одним из особых текстов гимна, я бы сказал, «идеологической направленности», и был миф о диких племенах пани, где причудливо сплелись мотивы змееборства и порабощения ариями другого народа. (Анализ этого легендарного ведийского мифа мы рассмотрим ниже).

Мотив змееборства (героя-победителя над змеем из глубин сибирских гор) представлен у многих индоевропейских народов. Если «историю переписывают победители», то над загадкой, кем были эти победители или побежденные, нам и предстоит поломать голову.

Большой и интересный вопрос об использовании в словарном составе «Ригведы» архаизмов, к сожалению, остается открытым, так как мы не представляем достаточно ясно разговорного языка того времени. В силу этих же причин ничего нельзя сказать и о соответствии разговорного языка того времени с литературным языком памятника. Эти положения, как предмет изучения, еще ожидают своих исследователей. Все это и явилось темой для специального исследования, которую предстоит рассмотреть нам в следующих главах.

Время и место создания «Ригведы», а тем более ее отдельных циклов и гимнов, неизвестно. Считается, что она была упорядочена в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения ариев в Индию. (Ариями себя называют индоевропейцы в середине II тыс. до н. э., ушедшие из степей центра континента в долину реки Инд).

Исследователи не сомневаются, что отдельные части сборника зародились еще на прародине ариев. А сейчас известна родина ариев? Может вопрос, волнующий не одно поколение? По текстам некоторых гимнов «Ригведы» похоже, что это была огромная лесостепная зона, огражденная с востока некими горами, откуда каждое утро являлась их солнечная богиня Ушас («Заря»), или Сурья.

Позднейшие из них создавались, несомненно, в Индии, но древнейшие тексты хранят память индоевропейского языкового единства, выделение из которого индоиранской (арийской) общности произошло между III и II тыс. до н. э. Не вполне ясно и значение гимнов. Образы, созданные безызвестными творцами «Ригведы», долго не фиксировались письменно и передавались из поколения в поколение изустно некими сказителями – риши. Но при этом подлинность записанной речи, наличие богатства представлений о мире и народных верований, по мнению историков, не были растрачены, т. е. сохранились с исключительной полнотой.

Дошедший до нас текст «Ригведы», составленный после арийского завоевания, изначально был иным. Он выражал собой, скорей всего, анонимную запись устных преданий. Однако сами предания относятся к памятникам весьма значительной древности.

Существенным недостатком многих произведений является то, что потомки нередко преувеличивают культурные завоевания, мощь и богатство своих предков, смягчая все отрицательные стороны прошлого. А вот положительные значения и достижения соседних враждебных народов зачастую старательно затушевывались. Но, несмотря на эти недостатки, произведения индийских авторов дают много ценного материала по истории, о судьбах какого-либо народа. Собрание космогонических мифов, сложных воззрений мироустройства, которые вобрала в себя «Ригведа», – все это позволяет говорить о ней как об уникальном творении. Предшествующая история искусства на земле не знала подобное произведение.

Если «Ригведа» была упорядочена в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения таинственных ариев в Индию, возникает вопрос: на материале каких древних сказаний и каких исторических народов создавался данный литературный памятник? Если эти сказания в основе своей имеют историческую реальность, тогда появляется следующая проблема: что же полезного и ценного для восстановления древней истории народов юга Сибири может извлечь историк из текста «Ригведы»? Вернее, из каких отдельных частей сборника, которые стали существовать, как считают многие ученые, еще на прародине ариев.

В качестве отправного момента для исследования данного вопроса автор этого труда взял хрестоматийный 108-й гимн из 10-й мандалы «Ригведы». Он предлагает обратиться к анализу легендарного ведийского мифа о похищении коров «демонским» племенем паниев, имеющего в основе историческую реальность. Думается, зная эту древнюю легенду, рассказанную старшими родственниками, может быть жрецов, некий риши-сказитель вознамерился записать ее для будущих поколений.

В скучноватой, на первый взгляд, части гимна «Ригведы» вдумчивый читатель найдет много поучительного, перед его мысленным взглядом развернется картина вторжения ариями на северные предгорья Саяно-Алтая. Здесь мы по возможности раскроем смысл некоторых сюжетов, имен и терминов. Изучая их, мы получим ключ к пониманию особенностей тех частей гимнов литературного памятника «Ригведы», которые достались нам в наследство от трагически погибших или забытых древне сибирских культур.

Веды рассказывают, что одним из великих подвигов Индры было возвращение коров, похищенных «демонским» племенем паниев, обитавших в неведомых восточных землях, за пределами мира богов и асур. Если быть точнее, демоны пании (иногда в единственном числе – тогда Пани) угоняют коров бога грома Индры в далекую страну за рекою Раса, текущей на краю света, и прячут их в некой пещере, т. е. Вале. Бог ариев, вместе со своей собакой Сарамой, отыскивает пещеру демонов и возвращает пропажу. Вала поднимает вой из глубин, но Индра поражает его. По другой версии, Индра выводит коров из пещеры при помощи песнопений.

«Этот убийца Вритры (Валы), этот самый Индра выпустил с помощью песнопений коров (утренние зори) вместе с молодняком, вместе с жертвенными возлияниями» («Ригведа», III, 31. К Индре).

В некоторых своих чертах этот гимн из «Ригведы» напоминает предания некоторых индоевропейских народов, где содержатся аналогичные сюжеты. Другим европейским мифом о похищении коров является известный гимн Гомера. В этом греческом мифе говорится о похищении коров Аполлона Гермесом (отцом Пана), а также их конфликте. О родстве этих похитителей: греческого Гермеса, скрывшего коров в пещере, и индийского Пани мы расскажем ниже. Не имея возможности раскрыть этот гимн подробно, отметим лишь, что он поможет понять истоки его сибирского происхождения.

Как выяснится позже, общие сюжеты этих двух индоевропейских мифов так или иначе связаны с культурой андроновских племен Южной Сибири. Этот «край света», определенный археологами как Обь-Чулымье, может по праву называться «восточной» прародиной легендарных ариев, явившихся некогда в Индию, Иран и Европу. Вот они-то и могли принести с собой в эти регионы схожие мифы о похищении коров. Эту историческую загадку нам и предстоит разрешить.

После краткого пересказа мифа о похищении лучей-коров Индры мы переходим к более углубленному анализу содержания данного произведения.

Брихаспати, видевший паниев, поведал могучему Индре о похищении. Индра послал на поиски коров божественную собаку. Сарама выследила коров, добежала до реки Раса, на другом берегу которой стояла неприступная крепость паниев, перепрыгнула через поток и услышала мычание похищенных коров внутри скалы. Увидев это, пании вышли из своих укрытий.

«Что тебе здесь надо, Сарама? Что заставило тебя проделать столь далекий и опасный путь?» – спросили они, делая вид, что удивлены ее появлением.

«Я ищу похищенных коров. Меня отправил сам Индра», – ответило бесхитростное животное. «Индра? Кто он такой? Как он выглядит? Почему бы ему не явиться самому?» – вопрошали пани, притворно пожимая плечами. Тут же хитроумные воры-скотоводы предложили: «У нас огромное стадо, а пастухов не хватает».

«Когда явится Индра, не быть вам живыми! Отдайте коров добром. Все равно они вам не достанутся», – рявкнула Сарама. «Не предрекай, не зная! Наши коровы надежно припрятаны, а тому, кто захочет их отнять, полезно знать, что руки наши сильны. Тебе бы лучше остаться с нами! Будешь нашей сестрой», – сказали пании поучающе. «Не ищу я родства с вами. Я принадлежу Индре и грозным Ангирасам. Берегитесь их, пании! Не надо мне ваших стад», – отвечала она.

Пании: «Мы отдадим часть коров тебе. Ты поведешь их на водопой». При слове «водопой» у Сарамы невольно высунулся язык. Торопясь выполнить приказ своего хозяина, она не успела напиться.

Сарама: «Но я отведала бы молока от тех коров, которых вы прячете в пещере».

От такой речи глаза паниев загорелись радостным блеском. Они понимали, что слуга, согласившийся принять от врагов господина что-либо в дар, не будет ему верен. Так и случилось. Не устояв перед искушением, посланница бога выпила усладительную влагу. Как только Сарама жадно вылакала поставленное перед нею молоко, она, забыв о коровах, перепрыгнула через Расу и пустилась в обратный путь по своему же следу. Когда собака вернулась к Индре, он спросил ее: «Нашла ли ты коров, о Сарама?» И Сарама, одурманенная демонским молоком, солгала ему, ответив: «Нет». Но Индра понял, что она лжет, и в гневе ударил божественную собаку ногой. Тогда бесхитростное животное, изрыгнув заколдованное молоко и дрожа от страха, пошла в страну паниев. С ним последовали Индра на колеснице и мудрецы из рода Ангираса, возглавляемые Брихаспати (божественный мудрец, наставник богов), Владыкой молитвы.

Когда они пришли в страну, что располагалась на краю света, за рекою Раса, мудрые Ангирасы волшебными заклинаниями и песнопениями разверзли скалу (Валу) и вывели коров из плена. И когда они сделали это, исчезла недобрая тьма, в восточной стороне неба показалась ослепительная колесница с восседавшей на ней Ушас, богиней зари. И солнце явилось взорам живущих. Печалясь об утрате коров, Вала, демон пещеры, поднял из недр горы устрашающий вой, но он был насмерть сражен доблестным Индрой. И могучий сын Адити рассеял паниев, Ангирасы же забрали себе все достояние этого злого племени.

Рис. 1. Диалог Сарамы с предводителем демонов Пани.

Рисунок автора этой книги иллюстрирует эпизод из мифа Вала. На переднем плане показан диалог, происходящий между собакой Сарамой и Пани у пограничной реки Раса.

Хитрый Пани, стоящий на берегу запретной реки, выглядит надменно и вызывающе, ведь за его спиной находится великий покровитель и защитник с неприступной крепостью на хребте. Сарама же, свирепое божество подземного мира, отображена в виде поджарой собаки (подтянутый живот гончей собаки – посла). От просьб освободить коров ариев она переходит к магическим заклинаниям и прямым угрозам.

На заднем плане показаны горы, символизирующие как Вала с хвостом, так и неприступные крепости паниев. Пасть Валы (пещеры) демонстрирует захват и удерживание в скале (пещере) дойных коров – символ света, утренней зари, всех благ мира ариев. Их должен отвоевать Индра вместе с ангирасами, проломив скалу Валу и выпустив их наружу.

Изображение дано лишь условно, чтобы перед мысленным взором читателя предстала картина для понимания событий, отраженных в древнеиндийском мифе. Конечно же, в наскальном искусстве мифологические персонажи из «Ригведы»: божественная собака Сарама (судья и посредник между мирами), коровы – лучи света, «демонский» Пани, река Раса, и змеевидная Вала в их далекой прародине выглядели намного образнее. Поэтому мы не раз будем обращаться к наскальным рисункам Сибири бронзового века – немым свидетелям истории древних народов Саяно-Алтая. Петроглифические изображения использованы автором данного труда из книг «Изваяния и стелы окуневской культуры» Н. В. Леонтьев, В. Н. Капелько, Ю. Н. Есин. Абакан, 2006; «Петроглифы Калбак Таша» В. Д. Кубарев. Новосибирск, 2011.

События, описанные в гимне «Ригведа» X, 108…117, относятся к тому времени, когда коровы еще томились в заточении, а Индра послал на поиски их свою собаку Сараму, которая нашла местопребывание Пани. Она затеяла спор с предводителем демонов, чтобы пани вернули коров богу ариев Индре. Пани, державшийся сначала вызывающе, постепенно уступает, а Сарама, наоборот, от просьб переходит к прямым угрозам. Гимн носит диалогический характер; реплики действующих лиц чередуются. Последний же стих или произносит автор, или этот стих является магическим заклинанием, завершающим диалог.

Так рассказывает «Ригведы» о делах давно минувших дней. Но когда и где это происходило? Имеет ли гимн в основе историческую реальность? Казалось бы, правдивость этого древнего предания в наши дни нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Конечно, в «Ригведе», как и в любом другом эпическом произведении, имеются сдвиги исторических событий, разобщенных целыми периодами. Наша задача в том и состоит, чтобы вскрыть эти напластования и критически разобрать все извлеченные данные. К сожалению, однако, и с этой стороны «Ригведа» еще не недостаточно изучена. Возможности, которые она открывает как исторический памятник, еще предстоит найти своего исследователя.

Этот диалог, по-видимому, был рассчитан не только на пение, но и на ритуальное исполнение объявления войны. Случилось такое глобальное событие на некой территории, вследствие чего следы его протянулись из поколения в поколение через многие столетия темной истории, оставив нам компилятивную «кучу обломков» в виде данного гимна «Ригведы». Рассматриваемую главу произведения можно считать, как историю вторжения ариями на новую землю, имя которой Саяно-Алтай. Там и осели некогда «волкоподобные» (частью и змее поклонники) племена пани.

Существует устойчивое мнение среди многих ученых, что именно европеоидные племена андроновской культуры, так называемые арии, могли оставить после себя величественные письменные памятники в виде «Ригведы». Даже отдельные индийские боги и мифы могли появиться в результате проникновения окуневско-андроновского мировоззрения на север Индии. Какими путями достиг миф из Южной Сибири, по какому направлению происходило обогащение и наращивание мифологических представлений, мы все же можем предположить.

В данной работе мы не просто продемонстрируем параллели в мифологии тюрков и индоевропейцев, но и докажем, что во многих случаях индоевропейские термины и образы не могут быть полноценно объяснены без обращения к тюркскому языку, к тюркской мифологии.

Сначала мы рассмотрим кратко, насколько это возможно, свидетельства, т. е. самые важные характеристики, подтверждающие данное заключение. Свидетельства, которые помогут отметить один удивительный факт: существование совпадений между не связанными друг с другом ни территориально, ни этнически, ни культурно явлениями. Эти совпадения и схожие черты в культурах народов Древней Индии и Саяно-Алтая, то есть, людей, обитавших много севернее, приводят автора этих строк к мысли о едином центре их возникновения. Обширный факто логический материал, подвергнутый историко-культурному сравнительному анализу, навел нас на мысль о южносибирской прародине некоторой части индоевропейцев.

Картина, которую мы постарались набросать, возникла интуитивно, как бы помимо конкретных размышлений. На первый взгляд, она имеет эмоциональное, а не рассудочное проявление и лишь позднее обретет, как нам представляется, логическую законченность. Собранные материалы возбуждали наше воображение и, конечно же, требовали глубокого осмысления. Мы искали ответ на жгучий вопрос: как столь мощный очаг архаической культуры образовался и веками существовал в затерянных недрах сибирских просторов?

Построенная гипотеза предполагает происхождение обширного круга сходных памятников и даже таких народов, как индоевропейцы, покинувшие территорию своей сибирской прародины – Саяно-Алтайское нагорье, включая Минусинскую котловину. Случилось это глобальное событие во II тыс. до н. э. до середины II тыс. до н. э. Казалось бы, фантастическая версия. Но у нас есть ряд оснований верить этому изложению предыстории древних народов Южной Сибири.

Исторические факты берут реванш над любительской гипотезой. Есть смысл довести «любопытство» до логического конца, т. е. до исторической правды.

Ниже мы приводим таблицу, где рассматриваем предполагаемые общие истоки выше рассмотренного мифа.

Сравнительная таблица между ведийским мифом о похищении коров и его саяно-алтайскими аналогами.

Мы представили сравнительный анализ в упрощенном и излишне обобщенном виде. Возможности, которые открывают гимны «Ригведы» как исторический памятник, еще не нашли в полной мере пытливого и вдумчивого исследователя.

Разумеется, след этот едва-едва обозначен, но и усилия для его рассмотрения были, прямо скажем, невелики: поднято то, что лежит на поверхности, это лишь, вершина айсберга. Думается, если в затерянные недра сибирских просторов, особенно в древнюю землю «Барабино» (Новосибирской области), Кемерово и Хакасии, вложить несколько истинных «клочков» из «Ригведы», то мы получим мощный очаг индоевропейской культуры, отсылающий нас своими корнями еще глубже в прошлое, к временам окуневско-андроновской культуры.

Построенная «клочковатая» гипотеза на основе «Ригведы» не объясняет, а большей частью лишь предполагает происхождение обширного круга сходных памятников и народов, оставивших юг Сибири. Предки многих индоевропейских племен, древних угрев (предков венгров и финнов), возможно, еще в бронзовом веке покинули территорию своей сибирской прародины – Обь-Чулымье, Саяно-Алтайское нагорье и Минусинскую котловину.

Все эти идеи подтверждаются этнографическими, топонимическими и археологическими материалами. Это так же означает, что племенам андроновской культуры не было чуждо влияние (распространение) древних мифологических традиций Сибири. Они впитали в себя элементы соседних культур, поэтому в именах героев и топонимике «Ригведы» есть возможность вычленить не только индоевропейские, но и древне угорские и прототюркские элементы. Считающиеся принадлежностью сугубо арийских народов мифологические термины и слова санскрита из гимна «Ригведы», такие как «пани», «луч света», «корова», «Вала», «Сарама», «Индра», река «Раса» и т. д., находят параллель в тюркских словах народов Южной Сибири.

Начнем с того, что один из наиболее ярких мифологических образов данного мифа – это «демонское» племя пани, похитившее лучи солнца.

Под мифическими «пани» надо понимать народ «окуневских» времен эпохи бронзы, живший в предгорьях Саяно-Алтая, а под их врагами, т. е. ариями – индоевропейских степняков Западной Сибири. Появление этнонима «пани» нужно отнести к событиям, произошедшим задолго до арийского нашествия, т. е. андроновских племен. Значит, история освобождения коров – «солнечных лучей» – из пещерной Валы, где осели некогда эти мифологические персонажи, относится к временам освоения индоевропейцами «пещеры» в горах Алатау.

Одна из древнейших родоплеменных групп северных хребтов Саяно-Алтая, коих мы причислили к угро-тюркоязычным «пани», была покорена на какое-то время андроновцами Обь-Чулымья. Упоминаемые в «Ригведе» пани могут являться представителями окуневской культуры. В этногенетическом отношении эти пани так же могут быть сопоставлены с древнетюркским народом «пан», с обозначением «народ», «люди» или «табан» (горные люди).

Другой яркий образ данного мифа (из-за чего весь «сыр-бор») – это похищенные демоническим племенем пани лучи Солнца. В коровах творцы «Ригведы» видели лучи солнца. Филологический анализ показывает, что ведийское понятие «корова» – лучи солнца, звучащее как kara (вед.) – луч света, генетически связано с тюркским словом «кун караа» (хак.) – лучи солнца. Эти «солнечные» персонажи имеют прямое отношение к образам каменных изваяний и стел на памятниках окуневского искусства. Несомненно одно: искать корни этих таинственных образов из гимнов Вед следует, скорее всего, в изображениях «коровьих» личин с лучами света афанасьевско-окуневского искусства на территории большей части Хакасии.

В гимнах «Ригведы» многократно упомянут сонм демонов. Среди них главенствует демон Вала (именуется иногда братом Вритры). Согласно преданию, змей (Вритра) преградил скалой Вала путь семи рекам ариев. Кроме семи рек, скала Вала заперла сокрытые жадными демонами Пани богатства ариев – коров, утренние рассветы, а вместе с ними и саму жизнь. Бог Индра, прибегнув к помощи певцов ангирасов, убил змея Вритру, пробил копьем-ваджрой скалу Вала и выпустил на волю не только их коров, но и семь рек ариев.

В «Ригведе» Вала представляет собой изначальное яйцо и описывается как нечто между хаосом и космосом. Вала – образ тверди, в которого оформился в конце концов зародыш мироздания. Она заключает в себе новый мир.

В рассматриваемом мифе о похищении коров все символично – и имя «Вала» сродни древнетюркскому «Ала». Вала («пещера») – змеевидный демон мифической пещеры, в которую заточаются похищенные коровы – лучи света (иногда воды).

С ведийского языка «Вала» означает преграда, заграждение, пещера. Vala (сан.) – 1) пещера; 2) волос, конский волос. Valaua (сан.) – круг, пояс, округ. Все эти значения Валы соответствуют сибирской Але. Сравните: Ала биг (миф. хак.) – змеиный хан, а также ali (сан.) – линия, полоса, черта. Возможно, название «Алатау» в древности имело значение змеиные горы, где по легенде, описанным китайцами в «Юан-чао-ми-ши», имелась долина кипчаков под названием Чжелян (тюр. «джилан», хак. «чылан» – змея).

Кузнецкий Алатау – горная система на юге Сибири, между Кузнецкой и Минусинской долинами. Длина около 300 км, высота до 2180 м. Преобладает горная тайга (пихта, ель, кедр), выше 1300–1500 м. – мохово-лишайниковые горные тундры. Месторождения железных, полиметаллическихруд и золота.

Кроме всего, народами Саяно-Алтая считалось, что горы растут, могут переходить с места на место, воевать, заключать браки и прочее, так же как люди. Но горы – это и приют, и защита для человека. А если вспомнить легенду о происхождении тюрков, то и пещера в этих горах дает жизнь основателю этноса.

В хакасском мифе Вала (змеевидный) фигурирует как Ала биг (двурогий «красный» змей), предводитель народа – змей. В образе Валы мы можем отметить некоторые сходные черты, сближающие этот образ так же с Алхой. «Так по представлениям бурят, затмения Солнца и Луны вызываются существом по имени Алха. <…> Буряты считали, что Алха – это большой зверь или злой дух, проглатывающий некогда Луну и лишивший Землю света. Бурханы рассекли его тело, нижняя часть которого упала на землю, а верхняя осталась на небе и время от времени проглатывает Солнце и Луну, которых не может удержать, ибо нижняя часть тела у Алхи отсутствует. <…> Согласно источникам, Алха глотает Луну, Солнце же пожирает аналогичное ему чудовище Архан Шудхэр» (Евсюков В. В. Древнеиндийский миф о затмениях и его типологические соответствия в фольклоре тюркско-монгольских народов. Новосибирск, 1987). Как видим, достаточно хорошо Вала, т. е. Ала, и связанные с ним мифы были известны народам Центральной Азии и Сибири.

Пани, которые осмелились похитить коров у самого бога-громовержца Индры, как раз и живут в горной местности под названием «пещера» В/ала. Саяно-алтайское имя той пещеры – Хызыл Хая, т. е. Красная скала. В древности предводителя хакасского племени «хызыл» или «хызыллар» (красные) именовали Ала биг – двурогий «красный» змей. Это был таинственный народ змее поклонников. Правда, ведийская Вала, в отличие от Саяно-Алтайской Алы, является тюремщиком коров – лучей света. Пани захватывают и прячут их в пещере Вале.

В индийской мифологии происхождение загробного мира Ямы связано с Валой – «пещерой», которая также являлась то «кошаром» для скота, то сакральным загоном «Свар». Хакасы называли горные крепости – загоны – созвучным словом «све», а ограды древних могил – «субур» (ср. «Сумур таг» – мифическая гора) или «суба» – юрта (см. ниже).

Вала (Ала) считалась скалой (горой) – «сокровищницей, полной скота, коней и благ», что может быть сопоставлено также с культом «живых» скал, в которых по представлениям многих сибирских племен и содержатся богатства в виде скота. Культовые росписи, как домашних, так и диких животных (чаще парнокопытных), на древних камнях и скалах символизировали «захват» и удержание их душ, о чем мы вскользь упомянули выше. Ниже приведены изображения некоторых каменных изваяний окуневской культуры в Хакасии, имеющие прямое отношение к образу Валы.

Рис. 2. Вала, заключивший в себе новый мир. Вала – образ тверди, в которую оформился зародыш мироздания.

Рис. 3. Вала – «тюремщик» коров – лучей света.

Рис. 4. Поглощение солнечных лучей Валой.

Рис. 5. Вала – владыка нижнего или загробного мира (изображен под личиной).

Рис. 6. Шаманский жезл из кости с изображением Валы (Алы).

Вала также вмещала подземные воды, которые боги днем собирали в бадью, а ночью поднимали на небо и изливали оттуда в виде дождя и росы. Когда же воинственный Индра расколол Валу, то воды потекли из него по Земле в четыре (или семь) стороны.

Кстати, и у славян в «Голубиной книге» рассказывается, как с Ала/тырь – камня берут начало источники рек, несущие всему миру пропитание и исцеление.

Эти мифологические мотивы священных рек, связанные с Валой и Ала/тырем, напоминают географическое расположение южносибирских рек. Из Саяно-Алтая (включая и Монгольский Алтай) берут свое начало такие великие реки, как Иртыш, Обь (с притоками Чулым, Кия, Катунь, Бия, Мрассу, Томь), Абакан и Енисей.

В индийской мифологии владыкой Валы выступает не Яма, а его дядя Варуна – божество более древнее и высокочтимое. А вот характеристика и функции этих образов (индийского Валы, Ямы и сибирского Алы) в чем-то сходны. У Алы, некогда саяно-алтайского бога, возникли змеиный хвост, рога, когти и жуткие замашки. Но, думается, эти функции являются уже предметом последующего искажения изначально благого образа. Древнетюркский Ала (Вала) слыл демоном лишь для конкурирующего враждебного племени в лице андроновских племен Обь-Чулымья. Для собственного народа он долгое время оставался богом: 1) «ала» – бог (ср. Алах или Аллах); 2) «аль», «оль» – божество, бог, владение. «Алла» (алла-тагала) (казах.) – бог. Ала биг в хакасской мифологии является предводителем народа-змей.

Данное обстоятельство указывает на близость Валы и Алы (Ала бига) к потустороннему миру. Корень этот чрезвычайно древен и присутствует не только в окрестных языковых семьях, но и в индоевропейских языках.

Как и в «Ригведе», во многих индоевропейских мифологиях господствует свой вариант «Валы», тот же мотив подземелий, скрытых в неких холмах, тот же образ противника громовержца, но уже как бога земных сил. Иногда она выступает как один из творцов мира.

Ученые указывают на общий корень «вал» («вел») для многих индоевропейских языков, из которого происходят индоевропейские боги: Вала (др. – инд.), Велс (лит.), Велняс (лат.), Велес или Волос (слав.). Говоря о божествах с корнем val или vel, необходимо коснуться и целого класса мифологических существ, олицетворяющих духов умерших. Это скандинавские валькирии, балтские вели, славянские вилы.

И не только имена богов и духов, но и мифологические названия страны мертвых или рая содержат корень «вал»: Вальхалия (герм.), Вальгалла и Валькирия (сканд.), Элизиум (греч.), а также прикарпатская Валахия (более позднее).

От этого же корня происходят понятия, связывавшиеся в мифологическом мышлении с принадлежностью к потустороннему миру: хеттское uelli, литовское vele (душа умершего), латышское veli laiks (день поминовения) и т. д. Обращает внимание этимологическое родство с данным корнем «вал»/ «вел» древнеславянских слов «волость», «владение», «владыка», «власть».

Все перечисленные выше мифологические понятия, охватывающие широкий круг представлений, связанных с богом, потусторонним миром, владением, властью, – это различные воспроизведения древне сибирской Алы. Некоторые сходные черты и значения этих божеств, сближаемые с Алой, указаны в таблице.

В активном тюркском словаре до сих пор «работает» исконно тюркский, прототюркский корень «ала», «ол», «ueл». Как мы предположили выше, мифология индоевропейцев и прототюрков обязана этим комплексом идей и образов языкам, уходящим в окуневско-андроновскую культуру древней Сибири.

Как видим, у древнетюркского Алы много родственников не только в древне ведийском (индийском), но и в европейских языках. Одним из свидетельств того, что рассмотренные выше европейские боги – это далекие отголоски из среды саяно-алтайского нагорья Алатау, является Велняс. Он, как и сибирский двурогий Ала, имеет рога, иногда изображается с копытом, связан с водой. Велняс обладает мудростью, строит мосты, покровительствует музыке и танцам. Все же из всех индоевропейских богов образ индийского Валы наиболее соответствует божеству Але, что позволяет поставить вопрос об их общих истоках. Можно допустить происхождение этих двух божеств от названия географической среды Алатау, о чем пойдет речь ниже.

Точно известно: слово «Вала», впрочем, как и Ала, очень старо. Следы первоисточника теряются в глубинах праиндоевропейского языка, когда предки названных этнических групп европейцев, еще не отделившись друг от друга, имели общую культуру и единый этнос. Позднее, когда языковая общность распалась, и носители языковых групп мигрировали в Индию и Европу, они унесли с собой представления о древнем В/але.

Отсюда возникают вопросы: не является ли этот распад последствием расщепления некогда единого образа? Какая мифологическая трагедия стояла за подобным разделением? Более древние мифы дают ответы на эти вопросы. Цель нашего исследования – выявить фиксируемый сгусток идей, который пронесли создатели этих мифов.

Не менее ярким мифологическим образом данного гимна можно назвать собаку Сараму, которой соответствуют хакасское «Сарамчын», а также «Алтай» или волк – прародитель тюркских народов. Ведийская Сарама – мифическая собака, мать адских псов, стерегущих путь в царство мертвых, иногда рассматривается как прародительница хищных животных. Ее образ исчезает из после ведийской мифологии, но следы ее сохранились как в изображениях каменных изваяний, так и в мифах хакасов.

Саяно-алтайский Сарам/чын (хак.) – мифическое существо подземелья. Именно его, охранителя пещеры – прародины тюрков, переняли арии для своих целей, принизив его образ. Не менее интересен также хакасский Сараадай хан (Сарам/адай?) – имя судьи в загробном мире. Можно привести много старинных народных преданий, в которых волк (волчица) выступает в качестве предка или легендарного проводника у народов Саяно-Алтая. При описании окуневских хищников на изваяниях обычно отмечают туловище поджарой собаки (подтянутый «собачий» живот) и тонкие «птичьи» ноги.

«В них отчетливо проявляются то рвущая плоть пасть львицы с округлыми ушами, туловище поджарой волчицы сочетается при этом с птичьими ногами и когтистыми пальцами. Иногда это сидящая полу антропоморфная фигура со свирепой волчьей головой или же сидящие в такой же позже хтонические антропоморфные фигуры (с человечьими головами), спины которых недвусмысленно перечеркнуты крестом. На одном рисунке „шагает” человеческая фигура, но с головой волчицы с отверстой пастью» (Кызласов Л. Р. Древнейшая Хакасия. Москва, 1986).

Несомненно, обобщенный образ этих существ и упомянутые их птичьи детали надо связывать, скорее, со способностью летать по всем трем мирам. Все они могли явиться прототипом летающей Сарамы. Одним словом, свирепое божество-демон Сарама из «Ригведы» наиболее соответствует описанным выше изображениям афанасьевско-окуневской культуры.

Напомним слова Пани: «О Сарама…ты искала (коров), летая, о милая, вокруг пределов неба». Возможно, все это различные воспроизведения «афанасьевско-окуневской» Сарамы. Запомнить этот легендарный образ стоит, так как мы будем обращаться к нему в связи с темой «пани – волки».

По «Ригведе» владыкой загробного царства считался Яма. Он был некогда первым покойником, став позже «собирателем людей». Проводниками царства мертвых выступают две собаки и Пушан. Собаки были спутниками Ямы и сопровождали покойников в его владения. Козлоподобный Пушан (Пан), напротив, вполне самостоятельно выводил их наружу. Он покровительствовал возрождению жизни. Менее связаны с загробным миром змей Шушна, собака Сарама и птица Супарна, очень древние и к временам сложения «Ригведы» полузабытые. Далеким отголоском рогатого змея Шушны является хакасский шуш хан или сусхан (червь).

В гимне «Ригведы» (I, 30, 20–21) поэт славит Индру, который «сотню каменных крепостей разнес на куски» и «усыпил тридцать тысяч дасов». В «Ригведе» (III, 34) «Индра-проламыватель крепостей победил дасу песнопениями». Индра – «разрушитель», освободитель рек. «Индра разрушил тысяча крепостей…».

Этимоны Индра (бог) и Чакра (оружие и эпитет Индры) прослеживаются в тюркских словах: индре (хак.) – в направлении течения реки, т. е. вниз; индере или iнде (инде) (хак.) – портить, рушить, индер (индерерге) (хак.) – валить что-либо.

Cakra: 1) оружие Индры; 2) сильный, мощный (эпитет Индры). Его соответствия в тюркских словах: 1) «саг» (хак.) – война, сила; 2) «чакыр» (кир.) – каменный чекан (ср: сан. «чакти» – копье); 3) «чокар» («чогар»), «жогары» (каз.) – верх, высоко.

Ведийская река Раса, находящаяся на краю границы Валы (пещеры), похожа на алтайскую реку Мрас/су. Вдоль ее течения (от истока до устья реки Томь и далее на север) расположилась гора Алатау. Больше всего рек в Евразии с названием «Раса» в Кемеровской области и Хакасии (около двадцати рек).

Как мы помним из мифа «Ригведы», горная местность Вала, где осело «демонское» племя пани, как раз и находится у берегов Расы или за Расой. На наш взгляд, речь может идти о сакральной реке Мар/рас/су в предгорьях Западного Алатау.

Река Марассу является одним из притоков Оби. Но по мнению древних, она и есть главный исток реки Обь (Умар или Ямар, т. е. великий Мар). В древности Марассу, Мара-зас, вернее, Мар/рас/cу, чаще называли «Великий Змей» – Аби (р. Обь) или р. Умар («у» – большой, «мар» – змей). Другое его наименование «Луг» или «Лук» – великий. Отсюда и происходит название великой реки Умар, иначе Лук Мар, воспетой в сказках А. С. Пушкина как Лукоморье.

«Слово «лук» выступало в одних случаях в качестве разновидности слова Улят-Лут (Улят, Уран и др. – имена могущественной алп-бики Туран), а в других означало «дракон», «охранитель от бед», «великий». (Булг. рукопись). По-тюркски «лу» («луу») – дракон. Реку Обь (апа) древние так же называли Байгол (богатая река), т. е. верховье р. Оби (есть р. Байгол). Байгул – булгарская губерния в Сибири эпохи I эмирата. Бойгал – большая рыба, кит.

Река Мрассу, берущая свое начало от гор Алатау (совр. название северных склонов Абаканского хребта), интересна тем, что она является границей между Республикой Алтай, Кемеровской областью и Республикой Хакасия. Исток Мрассу находится в районе перевала Консинский Разлом (с абсолютной отметкой 1563 м). От ее истоков уходят тропы дальше на восток, до реки Консу, правого притока реки Каунза, которая впадает в Большой Абакан. Местность примечательна тем, что она стоит на водоразделе бассейнов двух великих рек – Оби и Енисея. По мифологическим представлениям древних Мрассу берет свое начало в горах «öлен сын» – хребет, опоясывающий со всех сторон Хакасию, который в древности мог носить называние Ала.

Теперь, что касается мифологической переправы собаки Сарамы через реку Расы. Древние тюрки считали, что вода (как и пещера) скрывает вход в Нижний мир, а в реках и озерах прячутся злые духи. Поэтому нельзя было мутить воду. Умывание в реке или озере могло привести к смерти. Но все же переправа через священные реки для древних имела сакральный смысл «очищения» души. А для посмертной души места переправ служили «мостом» – нитью или веревкой в мир предков.

Обращает внимание этимологическая связь слова «раса» (вода) с названием веревки: «расн» – угор.; «расана» – др. – иран.; «рашана» – др. – инд. Сравните: «вар» (сан.) – вода и русское «вер/евка» одного этимологического значения. От индоевропейских слов «вар» и «раса» происходит «вараса» – освященные волосы коров (коней), которые использовались для изготовления ритуального фильтра. Через этот фильтр в виде чаши из волос (чаще из хвоста) процеживали суме (хак.) – жидкость или опьяняющий напиток богов сома (сок хома).

Сравните также хакасские: «сип» – речная протока; «сибiр хоос» – волнообразный узор; «си» – линия, черта, узел из веревки; «сиг» – чертить.

К данной категории рек со значением su (су) (сан. – нить) относится древнетюркское слово «су» (тюр.) – вода.

Рис. 7. Петроглифические «иллюстрации» к одному из эпизодов мифа из «Ригведы».

Слева – Горный Алтай. Река Умар (Великий Змей, т. е. Мрассу), берущая свое начало от Валы (Алатау или хр. Бийская грива). (См. Вала [сан. ] – конский волос гривы и хвоста, Ала – змеевидная линия, Ала пиг – змеиный хан, Ali [сан. ] – линия). Солнечная колесница у реки Раса.

Справа – скала Адыр-Хан (Чуйский тракт). Солнечный олень (позже ведийская корова) между змеей Валой и колесницей (Индры).

Возможно, под скифской рекой Атлант (по Геродоту) мы должны понимать «Атла» (ее истоки – хребет «Бийская грива», где тюр. «бий» – кобыла, лошадь). То есть, река Атлант (совр. Бия, приток Оби, т. е. У-Мара) течет, петляя со стороны в сторону или «бежит» словно «ат» – лошадь, кивающая головой (гривой). Вторая часть гидронима Атла – это «лаа» или «ылала» (тюр. кир. о лошади) – кивать коловой (гривой), отмахиваясь от мух.

Филологический анализ названий рек, связанных с веревками (нитью), позволяет предположить, что в былые времена индоевропейские андроновцы и предки тюркско-угорских народов находились в непосредственном контакте.

У многих народов (например, осетин, хакасов, кетов и т. д.) переправа душ людей в иной мир осуществлялась через «мост» – нить или веревку (чаще из конского волоса «варасы»). По верованию хакасов, существует мифическое море в стране главы шаманов Адам-хана, над которым натянут волосяной мост, и шаманы в три прыжка должны проскочить его.

По мнению индоевропейских «степняков» Обь-Чулымья, река Мар/раса (змея-река) подобно веревке «варасы» («вар» – вода) как бы связывает или делит мир на две половины: на запад (закат) и восток (восход солнца). Все эти значения Расы (см. «расн» – веревка из конского волоса) так или иначе соотносятся с географическим расположением Валы, или Алы. С ведийского языка Вала означает волос (см. сан. vala – волос, конский волос; valaua – круг, пояс, округ; ali – линия, полоса, черта).

У хакасов сохранилась легенда о замене названия реки Ала на Абакан, где рассказывается: «Имя Абакану дал богатырь Очен пиг. Прежнее имя Абакана было Ала-орт. Богатырь перескочил через Абакан против горы Уй. Перескочив, он сказал: „Пусть потеряется имя Ала-орт и будет вместо него Абакан”».

Традиция переправляться через реку очень древняя. Некоторые мифы и легенды Саяно-Алтая указывают на переправу (перепрыгивание) через сакральные реки, что также перекликается с текстами гимна «Ригведы», которые подчеркивают священный характер этих переправ.

Пани: «В поисках чего пожаловала сюда Сарама? Как перебралась ты через воды Расы?» Сарама: «Я рыщу, посланная как вестница Индры, в поисках ваших несметных сокровищ, о Пани. Из страха, что (я) перепрыгну, она помогла нам в этом. Так я перебралась через воды Расы». Раса, испугавшись, что ее могут принять за маленькую речку, если через нее может перепрыгнуть собака, предпочла сама ей помочь.

Обращает на себя внимание локализация «собачьих» рек в бассейне реки Мар/рас/су, т. е. Мрассу. Это реки: Собака (Адай су) – «река собаки», Адыаксы – «река белой собаки», Адыйакпазынча – «река железной белой собаки». Возможно, сибирская традиция почитания переправы была распространена особенно у саяно-алтайского народа пан еще во времена окуневско-андроновской культуры.

Как выясним позже (см. гл. «Пани – волки»), в бассейнах этих рек (Мрассу и Томь) и могли осесть «демонское» племя пани. Потомков легендарного народа пан (пани), сохранившихся до наших дней в этих местах, мы знаем, как этническую группу четтиберов (племя семи волков). К потомкам древних пан с реки Томь относит себя и автор этих строк (Майнагашев), предки которого выводят свой род от собаки Мойнак. Многие племена алтайцев и хакасов, потомков народа пан (пани), до сих пор возводят свои рода к священным рекам Томь и Мрассу, т. е. Расам.

Как видим, и у сибирских праариев переправа через реку Раса к народу пани, обитавшему в чудесной «пещере» или долине, окруженной неприступными горами, могла осуществляться при посредстве собаки Сарамы. Издревле у многих народов юга Сибири собака считалась путеводителем. Это рассуждение косвенно подтверждает связь собаки Сарамы (божество-перевозчик душ в потусторонний мир) с мистической рекой Раса (Мрассу), а также с магической сферой жрецов и шаманов. Создается впечатление, что саяно-алтайские названия «Марассу» и «Сарамчын» – это эпические клише или калька, сохранившиеся от окуневско-андроновских слов «мар», «раса» и «Сарама».

Вот как описывает рождение Мрассу (Мара-зас) алтайская легенда: «Было это очень давно, когда, нагромождаясь, вырастали горы и между ними, разливаясь, потекли большие и малые реки. Там, где на утренней стороне к восходу Солнца стояли плечом к плечу Абаканские горы, выросла и похорошела скала Кабусь. Днем она белела, как кандык, а ночью сверкала ярче серебра. Однажды красавица Кабусь, изумив родных и знакомых, от жарких лучей солнца родила дочь. Ей дали имя „Мара-зас”. А люди стали называть ее ласково Мрас-Су…».

Удивительно, но и славяне под именем «Мара» подразумевали зарю. Чаще ее называли Марцана (Мерцана) – богиня зари. Но для многих индоевропейских племен слово «мар» (мер) также означало змею. Сравните: мар (ир. эпос) – змея; сумер (булг.) – змея (дракон).

Родившись среди высот гор Ала, Мрассу (р. Мар) проделывает путь более двухсот километров, чтобы влиться в реку Томь, а та, в свою очередь, как один из главных притоков, впадает в Обь. Бассейн этой реки на востоке замыкают хребты Алатау, а на юге, где берет начало Мрассу, – горы Западных Саян. Река Раса, или Мрассу (Мар/рас/су), течет в Северном Алтае (Кемеровская область), и, перейдя эту реку с запада, затем перевалив горы Алатау, можно было попасть на землю племени пан. Этот таинственный народ проживал в древности на территории современной Хакасии (Хакасско-Минусинской котловине).

Получается, что Мрассу как бы формально (условно) делит мир на две половины: на запад (закат), где большей частью обитали андроновские племена, и восток (восход солнца), где осели пани в некой горной пещере.

Описание среды обитания, далекой истории ариев и народа пани потребует долгого изложения и пространного исследования, поэтому мы будем возвращаться к данному вопросу в последующих разделах книги, т. е. в различных контекстах. Мы вынуждены пока ограничиться приблизительными решениями и поверхностными доводами.

Это весьма скользкая тема, и чтобы избежать лишних усложнений и усилий читателя, мы рассмотрим лишь кратко, насколько это возможно в рамках данной работы, историю трагически погибших или забытых древне сибирских культур. Вследствие чего история этих древних народов в этой части рассказа приобретет обобщенно-условный вид. Надеемся, вдумчивый читатель почерпнет для себя много познавательного, перед его мысленным взором предстанет картина взаимоотношений двух «враждующих» племен из глубин сибирских просторов.

Вернемся к тексту гимна «Ригведы», чтобы лучше понять места обитания поклонников Индры и их врагов – «диких» пани. Далеко на востоке, на самом краю света, где каждый день рождается солнечный рассвет (Ушас), текла река Раса. На ее берегах обитали необычайно хитрые и не менее свирепые демоны пании, которым едва не удалось погрузить весь мир во мглу, спрятав священных коров – лучи света в пещере Вале. По мнению ариев, это божество «диких» пани закрыло пути течения рек, поглотило все их воды, заключив их своем чреве. Индра сокрушает Вритру (Валу), грозившего поглотить всю вселенную и богов.

История, описанная в «Ригведе», относится к тем давним временам, когда Древняя «Скифия» от южного Урала до Обь-Чулымья представляла собой индоевропейский массив, а земли Саяно-Алтая (Хакасии, Горной Шории и Тувы) уже заняли «дикие» племена пани. Пришедшие сюда из Барабинской долины андроновские «западники» – арии, почитавшие бога Индру, потеснили эти племена для защиты сакральных мест своих далеких предков. Ведь эти пани и послужили причиной похищения «лучей солнца» – коров или погружения солнца (или мира) во мрак, т. е. в некую пещеру Валу (Алу). Еще долгое время эти «дикие» племена не давали покоя разным народам данной округи. Кем было это «демонское» племя пани, которое обитало в неведомых землях, за пределами мира богов и асур, мы рассмотрим более подробно в главе «Сибирские Пани».

Другим индоевропейским мифом о похищении коров является известный гимн Гомера. Значение мифологических свидетельств этого греческого мифа поистине трудно переоценить. Без параллельного изучения аналогичного мифа у индоевропейцев и анализа «Ригведы», главного источника по истории андроновских племен, нам не решить вопрос об общих корнях мифологии, а в целом и о древней истории этих народов. Остановимся на кратком пересказе содержания греческого варианта.

Едва успев родиться в пещере, Гермес выбрался из пеленок, выпрыгнул из колыбели и похитил у Аполлона коров.

К сандалиям своим Гермес привязал охапку ветвей, чтобы замести следы, ведущие к Пелопоннесу. Там и находилась глубокая пещера, куда загнал он бессмертных коров задом наперед.

После чего герой – младенец вернулся тайком в пещеру своей матери, где в колыбели завернулся в детские пеленки. Аполлон разыскал вора своих коров и потребовал их вернуть. Но все же он оставил их Гермесу, который пленил его игрой на лире. А играл он в тот момент, когда коровы выходили из пещеры. Аполлон забрал себе лиру взамен коров.

Нас удивляет схожесть описания характеристики Гермеса – бога красноречия, изворотливости и обмана с его индийским прототипом Паном – хитроумным, льстивым демоном и вором.

Ниже мы приводим текст гимна Гомера, носящий характер диалога (сравните спор, описанный в гимне «Ригведа» X, 108…117).

Согласно римской мифологии, похитителем коров явился уже другой мифологический персонаж – чудовищный великан Какус. Этот грабитель и убийца опустошал всю округу, держа в страхе всех местных жителей. Какус, подобно Гермесу, загнал коров в пещеру задом, чтобы оставленные следы обманули Геркулеса. Вход в пещеру был перекрыт (затворен) громадной каменной скалой. Ср.: «кÿз» (каз.) – скала, утес; «кÿзе» (хак.) – стела, менгир, ритуальный камень.

Геркулес столкнул с вершины горы утес, который нависал над рекой. Благодаря этому открылся путь (лаз) в пещеру, где томились коровы. Какус извергал изо рта густые клубы дыма и скопы огня, но был задушен Геркулесом. Герой отвалил камень, закрывающий вход в пещеру – разбойное логово вора, выгнал своих коров и пошел вслед за ними.

Мифологический Какус (Ка/кус), впрочем, как и греческий с/кузай (ср. вавилонско-ассирийские «иш/гузай», «аш/кузай») – различные воспроизведения древне сибирского Скифа. Обитель и логово Какуса – это пещера, где, вероятно, и родился Скиф – праотец с/кип-сакских (кипчакских) племен. Только в случае со Скифом, по легендам Геродота, его отцом становится Геркулес или тот же Геракл, забредший в поисках коней (коров) в змеиную пещеру.

Достоен удивления тот факт, что отцом Какуса и Геракла (Геркулеса) в мифах иногда называют Вулкана, супругой которого, в свою очередь, является Майя – мать Гермеса.

Составим сравнительную таблицу между индийским и греческим мифами, которая поможет понять не только общие сюжеты для индоевропейских народов, но и возможные истоки их происхождения.

Сравнительная таблица показывает общий для индоевропейских народов сюжет. Миф об Аполлоне близок по сюжету ведийскому мифу о боге Индре и его коровах. Сюжеты обоих мифов, в принципе, аналогичны и должны быть связаны, скорей всего, с культурой андроновских племен. Идет ли здесь речь о заимствовании греками индийского мифа или наоборот, определить сложно. Трудность заключается в выявлении первоисточника мифа.

Миф о похищении коров из «Ригведы» старше греческого мифа по Гомеру (конец VII – начало VI в. до н. э.) почти на тысячи лет, так как первоисточники о боге Индре и его враге – народе пани, укравшем коров, датируются примерно 1500 г. до н. э. То есть, это времена андроновской культуры, когда от Индии до самой Греции появились в историческом пространстве некие яваны.

Ниже показана карта возможных путей проникновения «андроновского» мифа о похищении коров как в далекую Индию, так и в Древнюю Грецию. Индоевропейские мифы (индийский и древнегреческий) имеют не только единый сюжет, но и общий источник происхождения (на карте-схеме № 2, отроги северных хребтов Саяно-Алтая обозначены кружком № 1).

Карта-схема № 1. Пути направлений (распространения) сюжета об угоне коров из индоевропейских мифов.

Конфликт Аполлона с Гермесом, укравшим коров, имеет, возможно, более глубокие корни, чем предполагалось. Ведь многие мифы и легенды принадлежали не совсем грекам. На наш взгляд, речь может идти о заимствовании мифа у их общих далеких предков – пеласгов или ионийцев (яванов), следы которых уводят гораздо глубже к андроновским племен юга Сибири. Пеласги исчезли из поля зрения историков где-то в XII веке до н. э., когда произошел финишный этап этой культуры.

Как родственный некогда могучему народу яван (ионийцев) из дальних краев Востока пеласги оставили заметный след в истории до греческой культуры. По этой причине некоторые ионийские летописцы критически относились к распространенным преданиям и мифам греков. Вот как описывает Страбон Пелопоннес (южная часть Греции), где произошло мифическое похищение коров и содержании их в пещере.

«Гекатей Милетский сообщает про Пелопоннес, что там до греков обитали варвары (пеласги). Пеласги были древнейшими из всех племен, которые властвовали в Греции. Гомер так говорит об этом: „Зевс пеласгийский, додонский, далеко живущий владыка”» (Страбон. Книга 7.). Значит, и миф о боге Гермесе, укрывшем коров в Пелопоннесской пещере, по происхождению не греческий, а пеласгийский.

Кстати, одним из подвигов Гермеса было похищение коровы у стоглазого Аргоса – брата Пеласга и правителя Пелопоннеса. В корову была превращена Ио – возлюбленная Зевса, чтобы уберечь ее от гнева ревнивой жены. Гера выпросила у Зевса корову и приставила к ней Аргоса, который зорко следил за Ио. Она страдала, и Зевс послал своего сына Гермеса похитить ее. Гермес примчался на вершину горы, стал разговаривать с Аргосом и усыпил его своими разговорами. Когда все сто глаз Аргоса закрылись, Гермес выхватил меч и отсек ему голову. (См. карту-схему № 1, где внизу показана сцена убийства Аргоса Гермесом).

Пеласгийский бог Гермес упоминается у Геродота: «Обычай изображать Гермеса… эллины (греки) восприняли от пеласгов».

А вот что пишет ионийский (яванский) мыслитель Гекатей (конец VI и начало V в. до н. э.) в сочинении «Генеалогия», где содержатся мифы о происхождении греческих племен и героев. Оно начиналось характерными словами: «Так говорит Гекатей из Милета: я описываю эти события так, как это мне кажется верным, потому что рассказов у греков много, но они мне представляются смешными». В своем «Землеописании» Гекатей излагает свои мысли о греках следующим образом: «Россказни греков бесчисленны и, по моему мнению, глупы». По мнению ученых, Гекатей создавал свои произведения на чистом ионийском наречии понятным языком.

Что роднит двух похитителей коров: греческого Гермеса и индийского Пани (в диалоге «Сарама и Пани» похититель пани дан в единственном числе)? Будем, как говорится, «брать быка за рога». Скорее всего, греческий бог Гермес обязан своему происхождению не только индоевропейскому, но и древнетюркскому языку и культуре. И вот почему. На наш взгляд, Гермес, до принятия древними греками его культа, мог быть тотемическим животным или культурным героем (парнокопытным и «рогатым») некоего древнего племени пани, который фигурирует в индийских источниках.

Немыми свидетелями наличия мифологических «рогатых» персонажей являются петроглифы наскального искусства Сибири бронзового века. Они послужат нам хорошим импульсом для рассмотрения наиболее архаического Гермеса, а также Пана или индийских пани. Под ранним пластом этих образов мы вычленим не только индоевропейские, древне угорские, но и прототюркские элементы – ценнейшие этногенетические источники по истории народов Саяно-Алтая.

Филологический анализ показывает, что архаический Гермес прямого отношения к сыну Пану не имеет. Можно допустить, если Гермес приходится отцом греческого божка Пана с козлиными рогами и копытами, то он архетипически связан с индийским Пани, также укравшим коров. Воровские замашки были присущи и самому Гермесу.

«Никто не может превзойти его (Гермеса) в ловкости, хитрости и даже в воровстве. Это он украл в шутку у Зевса его скипетр, у Посейдона – трезубец, у Аполлона – золотые стрелы и лук, а у Ареса – меч». (Легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима. Москва, 1990).

Вот как описывается обряд жертвоприношения двух коров из стада, угнанных в пещеру Пелопоннеса, и вывешивания их шкур на скале Гермесом (хак. Киремос или Кормес-хан).

Как нам представляется, подобные «долговечные» шкуры можно было видеть и на скале «Батенев бык» в Древнейшей Хакасии. Петроглифический рисунок шкуры в виде сплошного пятна с бычьими рогами показан на каменной карте окуневско-андроновской культуры (см. карта-схема № 11). Местонахождение скалы описан немецким путешественником Мессершмидтом.

«Около одного часа дня мы опять поехали отсюда вниз по Енисею. На северо-запад и северо-запад к западу и прошли через реку Быскар. После этого оставили слева высокую скалу, которую называют Батенев бык. И опять слева миновали высокий скалистый берег под названием Черный камень» (Мессершмидт Д. Г. Дневники. Томск – Абакан – Красноярск, 1771–1772 гг. Абакан, 2012).

Период существование южносибирских панов (пани) и «гермесов» совпадает с доисторическими временами правления пеласгов. В каком-то смысле Гомер в своих гимнах зафиксировал обряд жертвоприношения как пеласгами, так и древними енисейцами своим солнечным богам.

Не так давно саяно-алтайские шаманы духу-хозяину местности посвящали ызых – освящаемое (священное) животное. Таким животным был обычно бык, являющийся оберегом стада. Шкуру быка – ызыха местные племена, подобно Гермесу, вывешивали на скалах или около обаа (курганный камень, менгир).

Рис. 8. Изображения распластанных бычьих шкур на скалах Мугур-Саргола (верховья Енисея).

1) Шкура быка, вывешенная на скале «Батенев бык». Скала находится на правом берегу Енисея в Хакасии, чуть севернее неолитического поселения Унюк (см. карта-схема № 11, изображена на нижнем ярусе карты).

2) и 3) Шкуры животных, посвященные солнечному божеству. Рисунки шкур имеют вид квадрата с точкой в центре – характерный знак Солнца окуневской культуры.

В мифологии причулымских индоевропейцев мифическая скала «Батенев бык» (правый берег Енисея), откуда являлось Солнце, мистическим образом связывалась с освобождением священного быка (коровы). Как мы помним, пани похитили солнечные лучи, принявшие облик коров (быков), и спрятали их в скале (во мраке пещеры). Их-то и выпускает Индра, убивая «перворожденного из змеев» (РВ 1, 32,3).

Тем самым этот индоевропейский бог каждый раз освобождает лучи Солнца, чтобы видели его все праарии Обь-Чулымья.

Рис. 9. «Лучи света» в петроглифах Древней Хакасии: солнечные коровы 1), 2) и небесная лось 3).

Индоевропейский миф о борьбе степных ариев с горными демонами – пани, укравших солнечных коров, мог зародиться в их приграничных землях, проходящих по реке Чулым или Среднего Енисея. В основе этого мифа, конечно же, исторические события, произошедшие на северных отрогах Саяно-Алтайских гор во времена окуневско-андроновской культуры.

Как нам кажется, прототипом до греческих Гермеса, Пана и индийского Пани вполне мог быть Мусмал (Мосмал) из далекой Сибири – мифический таежный человек с коровьими рогами и копытами.

И не только в образе Гермеса (Гер/мес) можно проследить отдаленные черты, сближающие его с саяно-алтайским Киремосом, который был одним из слуг Эрлик-хана в виде громадного зверя (изображался на шаманском бубне). По мнению хакасского ученого В. Я. Бутанаева, Киремос (Кормес-хан) являлся мифическим стражем при вратах божества Адам-хана, проверяющим истинность шаманского дара. Пророческим даром шамана обладал также рогатый Пан. Он наделил этим даром Аполлона, у которого были украдены коровы Гермесом, отцом Пана.

Можно предположить, слово «Гермес» означал «огромный» или «рогатый» и этот герой свое имя получил, скорей всего, от мифического «рогатого» тотема. И вот почему.

Данный эпоним состоит из двух компонентов, т. е. частей: из «гер» и «мес». Остановимся на первой части имени «Гермес» – «гер», которая в основе своей имеет глубокие корни. В современном латинско-русском словаре можно найти: cerastae – керасты, миф. рогатые жители острова Кипра; cerastes (греч.) – кераст: 1) миф. рогатая змея; 2) рогатая гусеница; ceronia (греч.) – рожковое дерево; cervulus – 1) молодой олень или олененок; 2) рогатки (для задержки врага).

Возможно, вторая часть слова – «мес» («мус», «мос») – восходит к некогда общей тюркско-индоевропейской корневой основе. От своей древней значимой части (корня) это слово дало важные производные в более поздних индоевропейских, индоиранских и тюркских языках. В тюркском словаре до сих пор «работает» прототюркский корень «мес», «мус», «мос» – рога, а также панты (молодые рога марала, изюбра или оленя). Возможно, в петроглифах Саяно-Алтая под рогатыми «панты» (трехрогие, двурогие, однорогие) скрываются южносибирские паны (пани) или «огромные и рогатые» Гермесы (Киремосы). Их прототипом вполне мог явиться саяно-алтайский Мусмал (Мос/мал) – мифический человек с рогами.

Хакасский ученый В. Я. Бутанаев в своем историко-этнографическом словаре дает некоторые определения: «моос» – 1) название богатырей подземного царства с недобрыми помыслами; 2) дракон, громадный зверь; Хара Моос (Киремоос) – имя слуги Эрлик-хана в подземном мире; читi пастыг чылан моос – дракон с семью головами. Есть смысл сравнить его с зороастрийским божеством Хормаз (ир.) или скифским народом мас/сагеты.

Вероятно, название страны «Мессения» в Пелопоннесе имеет какое-то отношение к Гермесу (Гер/месу) и мифическим событиям по угону коров в эту древнегреческую область. На наш взгляд, слово «Мессения» происходит от более древнего mesa (сан.) – баран, т. е. «рогатый» (древнеиндийское слово). Сравните также: «мосха» – 1) корова по-булгарски; 2) булгарское название города Москвы, основанного будто бы каном Ахадом Мосха, позднее получило форму «Москва». Символом города (знак печати) был козерог (единорог) – древний тотем славянских волхвов «иванов» (яванов). Мэскеу (каз.) – Москва. Мосхатау («мосха» – корова, «тау» – гора) – область Месхетия, где находилось одно из гунно-булгарских княжеств Грузии. Самой старшей горой в Кузнецкой тайге Сибири считается Мустаг («мус» – рога, «таг» – гора), ее обычно называют Адам-Пустаг (отец Пустаг).

Большинство этих слов (включая «гер», «мес» и «пан») заимствовано латинянами у греков, а те, в свою очередь, могли перенять их от тирренцев, следы которых ведут к неким «греческим» ионийцам – яванам. Яваны, или теже иоаны (паны), – это древние греки эпохи античности. Предками тирренцев (этрусков) некоторыми учеными признаны так называемые пеласги или малоазийские ионийцы – яваны. Греческий историк Гелланик (VI век до н. э.) писал, что Этрурия (Тиррения) была обязана своим происхождением пеласгам.

Яваны (пани) по сей день остаются для нас загадкой. Похоже, что они были древним народом, однако неизвестно, откуда они пришли и что с ними случилось. Яваны занимают существенное место в наших исследованиях, касающихся предполагаемой прародины пратюрков Саяно-Алтая и соседствующих с ними древних ариев Обь-Чулымья. Поскольку этот момент очень важен, рассмотрим его подробно в главах «Сибирские паны, до греческие яваны (ионийцы) и пеласги» и «Сведения о племенах пани в других источниках».

Данный народ, по-видимому, существовал в Древнем Востоке издревле, потому что этноним «яван» использовался многими народами на востоке от Индии до Средиземного моря (включая Малую Азию и Древнюю Грецию): индийцы употребляли слово yavana в «Ригведе», «Махабхарате» и других текстах; ассирийцы – Iawanu, египтяне – j-w-n, персы – yavanu или yauna. В библейских трудах слово писалось как Yawan (Иаван, а также в современном иврите). Арабы и турки – Yunan. Большинство древних историков сходится на том, что потомками легендарных яванов были ионийцы, эллины, дарданы и киприоты. Евреи именовали Балканы страна Явана. Этнонимы «яван», «иаван», «иоан», по сути, производные от пан/ван, эквивалентны тюркским этнонимам «даван» и «табан». Последних так называли повсеместно в Туранской ойкумене.

В связи с многократно перечисленными свидетельствами о яванах, возникает уместный вопрос, что за могущественный народ привлек к себе столь пристальное внимание древних летописцев. Ими могли быть те самые яваны, которых история знает, как индийских пани, а позже как ионийцев – до греческих пеласгов. Как выяснится ниже, эти загадочные яваны и восходят к некогда общим тюркско-индоевропейским корням из далекой Сибири. От этих групп (общин) древнейших племен под названием «паны» и происходят не только малоазийские яваны (пеласги – до греческие ионийцы), но и тюркоязычные табаны, табыны и даваны. Они известны от Южной Сибири до Урала, далее до Средней и Малой Азии, Индии и Восточной Европы.

Мы не раз будем сопоставлять славянских панов, приуральских (башкирских) табанов, дуванов, табынов, тянь-шаньских давань (по Чжан Цяню), киргизских табындыр (табандыр), казахских и узбекских табынов с более древними табанами из глубин Саяно-Алтая (с хакасским родом). Автором этого труда насчитано около десяти племенных групп с основой этнонима на «пан» только на Саяно-Алтае (большей частью тюркоязычных в Хакасии и Кемеровской области). В историческом пространстве они сохранились как враги индоевропейских племен, как «демонское» племя пани, удерживающее коров ариев в пещере Вале (см. выше).

Никто раньше и не мог предположить, что древний этнос (пратюркско-арийских племен) из далекой Сибири проникал так далеко в Древний Восток, т. е. как в Западную, так и в Малую Азию, включая Балканский полуостров. Быть может, люди (тюр. «пан» – народ, люди) из «окуневско-андроновской» Сибири и явились самой восточной ветвью тюркско-индоевропейских «пани», видоизмененные позже в «ближневосточных» яванов и праславянских панов, «Иванов» и «Ваней». Они и могли стать предками ионийцев (будто бы древних греков), тюрок – турок Малой Азии – и некоторых народов близлежащих областей, включая Балканы.

Во время массовых волн миграции часть панов стала уходить далеко от своих первоначальных мест обитания, направляясь от берегов Енисея на запад. Эта отделившаяся группа спустя столетия получила этнические названия табаны (даваны) и яваны.

Карта-схема № 2. Карта миграционных путей народов андроновской культуры (федоровской и алакульской группы), носителей общей «кипчакской» гаплогруппы R1 (индоевропейцев R1а и древних тюрков R1б).

Кружком № 1 показана археологическая область окуневской культуры (II тыс. до н. э.) народа пан (табан) на северных отрогах Саяно-Алтая. В фольклоре хакасов эта земля сохранилась как Мöнi чир или Кöг Мен (Небесный Мен). Под кружком № 2 изображена горная область Мани, где располагался Пелопоннес ионийцев (яванов) – пеласгов, прибывших в Грецию из Малой Азии. Кстати, на западном побережье полуострова Малая Азия (XII век до н. э.) находилась область Иония (Явания).

Под овальным кругом нужно понимать царство народов андроновской культуры, где после исхода некоторых индоевропейских племен сложилось этнокультурное пространство древнескифских табанов (саков) или яванов (шаков). Яваны и шаки (саки) известны в индийской поэме «Махабхарате» как родственные племена.

Об этих племенах, указанных на карте от юга Урала до Енисея, информировал К. Птолемей. По его данным с восточной стороны к Уралу находились тибиаки, затем табеиты (абии) и аскатаны. Русский историк В. Н. Татищев локализацию этих племен решил следующим образом. За Уральскими горами он разместил племена тибиаков и табеитов, отождествив их с татарскими родами «кара табын» и «кипчак табын», там же он поместил аскатанов, сопоставив их с татарским родом катай. Одним из достоверных данных о существовании народа табан является карта, составленная арабским географом Аль Идриси в XII в. На карте № 11 обозначена страна или область Табуния, расположенная к востоку от Волжской Булгарии.

Еще небольшое отступление в связи с греческой легендой о похищении коров, имеющее историческое значение для дальнейшего повествования об этих народах. По стрелкам, начиная с самых восточных панов-табанов (на карте этнонимы указаны черным шрифтом), можно проследить возможные пути распространения единого сюжета из мифа о содержании коров в пещере народом пани.

Кто бы нам объяснил, почему именно Пан в Древней Греции стал богом-пастухом, охранителем стад (греки доверили ему пасти и охранять свои стада), если его имя на самом деле не было соотносимо с тюркским словами «пан» или «пана» (тюр., каз.) – приют, убежище, защита. То есть, имя греческого (изначально пеласгийского и тирренского) божка Пан означало нечто вроде «защитник, охранитель, сторож». Сравните: чабан (тюр.), шопан (каз.) – пастух, чабан. Все эти мысли предполагают высокую роль скотоводства у сибирского народа пан, который фигурирует в индийской «Ригведе» как пани – «хорошие сторожа», т. е. ча/баны.

Как нам представляется, создателей данного предания называли этнонимом «тирен» (этрусски), так как этот древний народ был самой дальней ветвью андроновских племен Обь-Чулымья, обитавших изначально где-то на «краю света». См. слово tira (сан.) – край.

Возможно, к этой ветви южносибирских племен (единый очаг близких народов эпохи бронзы) относились не только индоевропейские группы, но и племенные общины, говорившие на разных диалектах древнетюркского, самодийского и угорского языков. Некоторые из них, в том числе и яваны (потомки древнего народа пан), сильно отдалившись от обычного тюркского разговорного языка, мигрировали в сторону северной Индии, Малой Азии и Европы (на Балканский полуостров). Геродот именует их «тириты» (тирренцы) и «невры», живущих у реки Тирас, хотя тирренцы называли себя «расена» (расна) по гидрониму реки Раса. Вопрос, кем были расены и где их далекая родина, остался бы открытым, если бы не факт существования множества рек на «расу» на землях Кемерово и Хакасии. Все эти обстоятельства наталкивают автора этой книги на мысль о возможном саяно-алтайском происхождении предков этих народов.

Эти самые «крайние» андроновские обитатели юга Сибири (с множеством рек «раса» где-то на «краю мира», где, по легендам, осели «дикие» пани) и могли быть теми предками тиренов – расенов. Нам еще предстоит разобраться с индоевропейским мифом о далекой пещере народа пани из гор Алатау, куда «Макар телят не гонял» и где «братские» народы были разделены некогда рекой Раса в предгорьях Алы мистической страны Ман (Мöнi).

Мы не можем обойти вопрос о том, в силу каких мотивов, связанных с историческими процессами, мог возникнуть данный индоевропейский миф о похищении коров. Одно ясно, пути проникновения этого импульса (сгустка единого сюжета) имеют один источник – это территория андроновских племен на юге Сибири. (Об андроновской культуре речь поведем ниже).

Одним из опосредующих звеньев продвижения на запад (в Европу) и юг (в Индию) андроновского сюжета о похищении коров является сохранившаяся до сих пор русская поговорка «Куда Макар телят не гонял». Это подтверждение того, что и у славянских господ – панов или «иванов» (яванов) – мог иметься аналогичный миф о похищении коров с уводом их на край света. Чтобы понять миграционные пути предков индоевропейцев – носителей данного сюжета о похищении коров, нам нужно разобраться в общих чертах как с мифологическим народом пан (пани), так и с их враждебным «царством» ариев – андроновских племен. К сибирской прародине андроновских племен (древних ариев) мы еще будем возвращаться в различных контекстах. Это весьма скользкая тема, и, чтобы избежать лишних усложнений, мы рассмотрим лишь кратко свидетельства, подтверждающие данное заключение.

Далекую и «холодную» прародину ариев, упомянутую потомками андроновских племен в иранской «Авесте» как Арьяана Вайджа, надо связывать не только с югом Урала и северной частью Казахстана, но и с южной степной полосой Сибири (от Оби до Енисея).

Почему авторы иранской «Авесты», говоря о местности Арьяана Вайджа, помещали прародину ариев у реки Даити? А ведь этой рекой вполне могла быть Дарья (Аби-Дарья), т. е. Обь. Авестийское слово «даити» вполне могло произойти от древнетюркско-европейского слова «дарья» (тара), что означает дарующий, распространяющийся, или от tarа (сан.) – 1) преодолевающий, спасающий; 2) переправа, перевозка (см. ниже).

Возможно, иранское «вайджа» и индийское «вайшья» возникли из соединения слов «бай» (богатый) и «джа» (иджи). Первая часть «вай» слов «вайджа» и «вайшья» (индийская каста богачей) согласуется с тюркским словом «бай» – богатый. На наш взгляд, страна Вайджа – это один из сибирских местностей «Бай» или «Байгул» (р. Обь и булгарская провинция Байгул), и саму реку Даити также следует связывать с Аби-Дарьей – древнейшим названием Оби. Авестийская река Даити «с большим половодьем» и Дарья (Обь) одного этимологического происхождения. Слова «Бай» (Байгул), «Аби» (Обь), «Дарья» (Тара) были восприняты в Сибири носителями тюркско-угорской речи из лексики, еще не распавшейся андроновской (древнеарийской) общности. Арьяана Вайджа с ее главной рекой Даити занимает в наших исследованиях особое место, касающееся предполагаемой прародины ариев – Обь-Чулымье. Этот важный момент рассмотрим в главе «Царство андроновских племен».

С зарождением туранского мира (II тыс. до н. э.) в Западной Сибири происходит разделение общности на протоиндийскую и протоиранскую ветви. Эта территория во II тыс. до н. э. и явилась исходной для серии не только индоевропейских (праарийских), но и древнетюркских вторжений в Азию и Восточную Европу. Значит, предки современных финно-угорских и древнетюркских народов древнего Турана могли контактировать как с древнейшими ариями, так и их потомками – непосредственными предками сегодняшних иранцев и индийцев. Вероятно, обособление последних друг от друга началось еще на их прародине – на юге Сибири. Все эти моменты служат серьезным аргументом в пользу того, что родина некоторой части индоевропейцев (кроме восточной Европы и степей Казахстана) так же находилась на юге Западной Сибири. Восточная прародина ариев, названная в «Авесте» страной Арьяана Вайджа (Ваэджо), а по гимнам «Ригведы» ее границы на востоке простирались до самой Валы, и была локализована на территории великой равнины Барабы Обь-Иртышья. Сюда же следует отнести малоизученную учеными скотоводческую «степь» (лесостепь) андроновцев Обь-Чулымья.

С процветанием андроновской культуры эта огромная лесостепная равнина, еще не совсем понятая историками, включала в себя и северные склоны западных Саян, Хакасско-Минусинскую котловину, и горы Алатау. С этих предгорий Саяно-Алтая и берет начало наша история о легенде об угнанных коровах за реку Расу (совр. Чулым, Мрассу и Томь) в некую горную пещеру Валу (совр. Алатау). Современники знают «Алатау» как трансформированную в «Ригведе» Валу (пещеру).

Так, архаические события противостояния двух племен, т. е. «степных» праариев и «пещерных» горцев Саян – пан (та/бан), трансформируясь в течение веков, предстают перед нами народным преданием и, в конце концов, популярной легендой или мифом у индоевропейских народов. Истинный реализм этих образов, их глубокую народность можно проследить сквозь века. С эпохи бронзы дошли до нас и легенды о вражде арийских племен и «демонских» пани, а позже и о бесконечных войнах Ирана и Турана (землей Тура), истоки которых тянутся в окуневско-андроновскую культуру юга Сибири. (Древний эпос о войнах Ирана с Тураном дошел до нас в изложении иранского поэта X века Фирдоуси). Вполне возможно, что одним из этих мест и была территория юга Сибири.

Постепенно наши предположения о реальном народе пани из гимна «Ригведы» уступят место вполне академическому изучению древних текстов, т. е. исторический фактор может взять реванш над гипотезой.

Сибирские паны, до греческие яваны (ионийцы) и пеласги

Пелопонесскую пещеру (топоним связан с греческой мифологией), куда угнал коров Гермес (Пан), также следует связывать с саяно-алтайской пещерой, где и обитал древний народ пан. Ведь не зря мифологическому «приемнику» этого сибирского народа – греческому Пану – посвятили пещеру на афинском Акрополе.

Мы приводим строки из гимна Гомеры «К Гермесу», указывающие на возможное происхождение или рождение Гермеса из далекой сибирской пещеры.

В «Ригведе», как мы помним, описывается «демонское» племя пани, которое обитало к востоку от сибирских праариев, в горах змеевидной Валы (Алатау). Оно осело в неведомых землях, или на «краю мира», за пределами мира богов и асур. Им были похищены «лучезарные», или солнечные коровы ариев, явившиеся причиной погружения Солнца (или мира) во мрак, т. е. в некую пещеру Валу (Алу). Мы также предположили, что речь может идти о мифической обители Мöнi в далекой Сибири. Некая часть европеоидных пратюрков (смешанных или метисных племенных общин) в эпоху бронзы, которая дополняла из поколения в поколение эпические предания предков Сибири о пещерной обители Мани, могла быть пеласгами – яванами.

Высокопродуктивное кочевое и выгонное скотоводство народа пан привело к заселению их потомками огромных пространств Евразийского континента. Резкий рост популяции племени пан в Южной Сибири обусловил его доминирование при формировании огромного количества современных народов. Это касается таких близкородственных народов, как табаны (от Енисея до Урала), даваны (Средняя Азия), славянские иваны и, наконец, яваны (от Индии до Средиземноморья) – известные как греческие ионийцы.

Процесс расщепления некогда европеоидных панов Южной Сибири на древнеславянских панов (Ваней или Иванов) и тянь-шаньских (киргизских) даваней фиксируется по общей индоевропейской гаплогруппе R1a. Исследователи ДНК-генеалогии у киргизов, известных по китайским источникам как давани, отмечают у них очень высокую долю носителей Y-хромосомной гаплогруппы R1a – 63 %.

По карте-схеме № 2 видно отражение пути гаплогруппы R1a (праиндоевропейцы и пратюрки) с древнейших времен из Южной Сибири. Носителями древних обь-енисейских языков кыпчакской группы в этом регионе могли быть саки – паны, известные позже в Индии как шаки – яваны, а в Греции как яваны – ионийцы (пеласги).

В индийской поэме «Махабхарате» царя Турваш, приведшего праарийские племена в Индию, назовут яваном, т. е. паном (пани). Легендарные паны – яваны заселят также Малую Азию (территорию нынешней Турции), а позже Древнюю Грецию и Балканы.

Переселившиеся на новые территории туранские паны – яваны из далекой Сибири – давали этим землям старые привычные имена. Конечно же, это касается и названия дорог, по которым они прошли, чтоб открыть дальние страны. Лингвогеографический материал и анализ слова «дорога» (путь) (сравните угорское (хантыйское) «пант», иранское «панти» и древнеиндийское «пантха») указывают на некогда единый и мощный очаг близких «панских» народов, ушедших из сибирских просторов в Индию, на Балканы и Иран. Эти лингвистические доводы служат прямым указанием на среду обитания как южносибирских пан или пани, носителей окуневской культуры, так и их западных соседей – андроновских ариев. Архаические слова (пан, пант, панти, пантха) несут в себе информацию о далеком окуневско-андроновском периоде, когда существовал не только индоевропейский очаг культуры, но бытовал и протопанский (древнетюркско-угорский) союз племен, который оставил неизгладимый след в топонимике Ирана, Индии, Малой Азии и Древней Греции.

Предки пеласгов (яванов – ионийцев), как нам представляется, вполне могли принадлежать дальней ветви андроновских племен Обь-Чулымья, обитавших изначально где-то на «краю света». Именно они, праиндоевропейцы R1a и пратюрки R1b (носители общей гаплогруппы R1), могли мигрировать из Южной Сибири в Европу, унеся с собой аналогичные сюжеты о похищении коров в «пещерную» страну Пелопоннес.

Геродот: «Пока ионяне (яваны-ионийцы) жили в Пелопоннесе…они назывались, по эллинскому преданию, пеласгами». «По сообщению Эфора, Пелопоннес назывался Пеласгией» (Страбон. Книга 5). «…Пеласг, по имени которого жители Пелопоннеса были названы пеласгами» (Аполлодор. Книга 2).

Пеласги этнически близки тирренцам (этрусскам) и малоазийским яванам, но не грекам. Принадлежность пеласгов к яванам может послужить ценным этногенетическим источником, который подтвердит причастность их к древнему народу пан из Сибири. У нас есть определенная историческая версия происхождения пеласгов (тирренцев). Предлагаем рассмотреть ее некоторые положения.

Можно предположить, истоки до греческих пеласгов ведут в Южную Сибирь, к первым скотоводам-кочевникам, носителям окуневско-андроновских культур Обь-Чулымья (II тыс. до н. э. до середины II тыс. до н. э.). Кочевой и подвижный образ жизни вообще являлся отличительной чертой степной конно-железной цивилизации андроновцев.

«Пеласги были племенем, постоянно кочевавшим и весьма подвижным, оно достигло большого могущества и затем сразу пропало, как раз во время переселения эолийцев и ионийцев (авт. панов – яванов) в Азию» (Страбон. Книга 13. Глава 3).

«Так, их (кавконов) считают, подобно пеласгам, аркадским племенем и, как и пеласгов, кочевым племенем. Во всяком случае, Гомер говорит, что они прибыли в Трою (см. карту-схему № 2, «Аркадия», «яваны Малой Азии») как союзники троянцев» (Страбон. Книга 8. Пелопоннес. Глава 3).

История античных времен знает царя пеласгов под именем Пеласг или Пелег.

Этногенетическая связь пеласгов с сибирским народом пан (пещерные люди) или теми же енисейскими панги (кет. «земляные люди»), вероятно, существует.

Эсхил. Просительницы (Пеласг):

По мысли греческого драматурга (писателя) Эсхила, этот легендарный герой Пеласг, сын Палехтона («землей рожденного»), был из рода племен «первых» людей из Земли (Геи).

Рождение Пеласга от Земли подтверждает Павсаний (Книга 8. Аркадия):

В далеком прошлом, как и енисейские кетоязычные панги (земляные люди), и тюркский аристократический род А/пангиу считал себя порождением Земли или выходцами из апана (норы, пещеры). Их предков индоевропейцы эпохи бронзы могли называть «пани», обитателями пещерной Валы – мифологический прообраз первого клочка Земли.

«Земля-Мать мыслилась кетами (авт. енисейским) причиной жизни и смерти и как главная продуцирующая сила имела особых служителей культа, первобытных знахарей, провидцев и жрецов – бангос. Помощниками бангос выступали…мифические „земляные люди” – бангоденг. Земля рождала и „земляных людей” – народ древних мифических времен, эпохи деяний тотемических предков» (Хлобыстина М. Д. Говорящие камни. Новосибирск, 1987).

А вот как могла выглядеть архитектура древнейших храмовых сооружений пеласгов-ионийцев (яванов) в Древней Греции, перенявших их от далеких предков панов из Южной Сибири. При внимательном рассмотрении рисунков, приведенных ниже, можно заметить, что конструкция древних храмов воспроизводит формы погребальных срубов Сибири с эпохи бронзы до времен скифов. Как нам кажется, они и являются их прямыми прототипами. Кстати, в одном из погребальных храмов пеласгов вполне мог быть похоронен сам Пеласг.

«Напротив…памятника женщинам находится храм Деметры, именуемой пеласгийской, по имени Пеласга, сына Триопа, а недалеко от храма помещается и могила Пеласга» (Павсаний. Книга 2).

Рис. 10. Древнейшие Саяно-Алтайские двухъярусные срубы (погребальные гробницы) на столбах (сваях) – прототипы храмовых колонн.

На них изображена арка, арга (тюр.) – поперечная балка, спиной хребет.

1, 3, 4 – Калбак-Таш, Горный Алтай; 2 – Тува; 5 – Монголия.

Рис. 11. Архитектура колонн храмов с аркадами (арками) Древнего Египта, Греции и Италии.

6 – колонны храма Рамзеса в Луксоре, Египет (XV в. до н. э.); 7 – дорические колонны храма Геры в Пестуме, Древняя Греция (V в. до н. э.); 8 – колонны храма Древнего Рима.

В рисунках сибирских двух-, трехъярусных срубов на столбах (см. рис. 8, 1–5) не трудно увидеть руки женского божества, задранные кверху. Скифы называли ее Апи или Аргимпаса (Артимпаша) и изображали в виде змееногой богини с поднятыми руками. Возможно, имя змеевидной богини Аргым/паша (помесь человека и змеи) происходит от «аргын» (тюр. кир.) – помесь, гибрид (метис) и «пас» (тюр.) – голова, глава, предводитель. Ср. также «аргын» (хак.) – искусственный, нечистокровный (помесь) или «пашу» (сан.) – крупный рогатый скот.

Верхняя, купольная часть греческого храма, носила пратюркское название «арка» (аркаида), символизировавшая горный хребет мировой горы. У некоторых народов Саяно-Алтая священные родовые горы именовались «аргын-таг». См. «арга» (тюр.) – спина, хребет (гор). Сравните также «архар»/ «аркар» (тюр.) – горный баран с закрученными рогами. Конкретный смысл «закрученного» или ритуального оберега (круга вокруг жилища) имел аргым (аргымжи) – веревка (чаще из конского волоса).

Есть родственные слова имени Артим/паша (она же скифская богиня Аргым/паша). Эти слова: 1) «артын» (общ. – тюр. «арт») – навьючивать, нагрузить; 2) «арты» (тюр.) – спина, задняя часть; 3) «артхы» (хак.) – поперечная балка, перекладина.

Вот как описываются гробницы в виде помоста (возвышение или площадка) на столбах при проведении погребальных обрядов в законах Торе древних булгар.

Основные законы Торе, записанные булгарским летописцем Тебиром Шамсом (по данным Кул Гали и Гази-Бабы): «Тела погибших великих воинов врага нельзя класть в землю…Их тела надо либо сжигать – тогда они никогда не возродятся, либо вешать на деревьях, а из их черепов делать чаши и пить – тогда Тангра возродит их уже на нашей земле и вольет их силу и отвагу в мышцы и души пьющих… Тела нечаянно погибших юрганов надо вешать на деревьях и подвешивать к ветвям птичьи крылья, с которыми их души полетят на небо… Для умерших юрганов и для тех, на кого указал трезубец Кубара… вне кладбища надо сделать на деревьях ег-кэпэ (помост из досок) и на этот ег-кэпэ положить ящик с телом и запасом пищи и питья… Если деревьев нет, то ящик кладут на столбы… Рядом надо также вешать на деревьях и столбах крылья и изображения птиц…».

Вероятно, не только индоевропейцы – праарии, но и древние тюрки Сибири считали, что трупы предводителей племен, героев и великих шаманов надлежит не закапывать и не сжигать, а на некоторое время оставлять на таких сооружениях. Этот обряд описан творцами иранской «Авесты» и летописцами древнебулгарской рукописи «Джагфар Тарихи».

«Стоит заметить, что погребальные срубы скифского времени воспроизводят формы реальных жилых сооружений, которые и являются их прямыми прототипами. Срубные шаманские погребения на сваях – арангас (чтобы предохранить останки покойных от нападения хищников) сохранились в тайге у якутов.

<…> Традиция срубной архитектуры бытовала на Алтае и в Саянах начиная с конца III – начала II тыс. до н. э. вплоть до этнографической современности, правда в несколько измененном виде…Самое замечательное в них – купольный свод. Бревна, образующие купол, кладутся венцами, перекрывающими друг друга и постепенно сходящими на нет…Так завершалась кровля и у срубных сооружений колхов, описанная знаменитым римским историком архитектуры Витрувием…Компактность сооружения, вытянутые пропорции делали его очень похожим на башни-срубы с рисунков Витрувия» (Окольникова Е. А. Тропою Когульдея. Л.: Лениздат, 1990).

На примере рисунка № 2 видно, что перед нами некое трехэтажное жилище столбовой конструкции (с треугольными ярусными башнями). Скорей всего, на нижнем этаже такого срубного сооружения содержался скот, в середине жили люди, а верхние предназначались для обороны от неприятелей и наблюдения за местностью. Такая башня-жилище воспринималась не только как погребальное сооружение арангас, но и как крепость или загон для скота – аран. В Сибири от тех древних времен сохранились архаические слова «аран» и «арангас». «Аран» (хак.) – сарай; «мал араны» (хак.) – скотный двор; «арангас» (тюр.) – срубные шаманские погребения на сваях.

Самые древние колонны в Древней Греции были изготовлены не из камня или мрамора, а из дерева подобно бревнам – сваям. Деревянные колонны Кносского дворца на о-ве Крите в Ионическом (Яванском) море датируются XVI в. до н. э. Их капитель выглядела как валик, символизирующий, возможно, скрученный рог барана – силу фаллоса и плодородие (см. рисунок). Сверху капители устанавливалась аркада в виде поперечной плиты или арка (арга) – символ вершины, хребта мировой горы. Ср.: «арга» (тюр.) – спина, хребет, задняя часть; «аргын» (хак.) – большой камень или валун. Аргын-таг – названия изначальных родовых гор у народов Саяно-Алтая. У хакасов сохранилось архаическое слово «н/аргы» (с добавлением нач. буквы «н») – 1) свая (столб, брус или бревно, забиваемые в грунт для опоры в сооружениях); 2) подставка для установки мебели; 3) нары.

Вероятно, у этих народов аргын-таг (изначальная мировая гора) представлялась «космическим» столбом или камнем (хак. «аргын» – большой камень, валун). Многие каменные изваяния персонифицировались со змеем или рыбоподобным существом в момент «творения» мира. Они несли ритуальную функцию фаллоса – Силы «проникновения» (суть оплодотворения) – и являлись картиной сотворения богом мира. Подобную же картину сотворения мира от «фаллической» Силы, символизируемой каменным изваянием, мы наблюдаем у сибирского народа пан, известного нам как пани или яваны (ионийцы или пеласги). В «Ригведе» местные племена пани – дасью (сибирские племена дасы/тасы) – осуждаются за то, что не приносят жертв арийским богам, поклоняются фаллосу, культ которого осуждался ариями. Для данного народа окуневской культуры Сибири водружение каменного столба подразумевало ритуал «проникновения» – оплодотворения.

Скорее всего, архитектуру самых ранних храмов в Греции нужно связывать с яванским (пеласгийским) мифологическим мировоззрением, истоки которых уводят нас в глубокую древность народа аргын Южной Сибири (см. карта-схема № 2, аргыны и Арголида).

«Именно Пеласг, став царем, придумал строить хижины, чтобы люди не мерзли и не мокли под дождем, а с другой стороны, не страдали от жары» (Павсаний. Книга 8. Аркадия).

Первый город в Пеласгии носил название «Арголида», который потом стали именовать Элладой. Первым его царем был Пеласг. Правителем Пелопоннеса был Аргос (брат Пеласга). По мифам, Аргос был убит Гермесом, угнавшим коров в Пелопоннес.

Пребывание пеласгов в Аттике упоминается Геродотом. Он говорит, что им принадлежал участок земли под горой Гимметус, выделенный им как награда за их услуги по строительству стен Акрополя в Афинах. Позже, согласно Гекатею, афиняне изгнали оттуда пеласгов из зависти, поскольку их земля была культивирована лучшим образом.

«Основателем акрополя аргивян (ср. тюр. – хак. «аргын» – народ), по сказанию, был Данай» (Страбон. Книга 8. Глава 6). Кстати, высшее должностное лицо в древнегреческих полисах (городах-государствах) носило имя «архонт» (греч. archоn – вождь, начальник, царь). Слово «архонт» (производное от греч. «архэ» – изначальный или «аргон») имело во многом то же значение, что и сибирский «аргын» (хак.) – народ, большой камень (валун), хребет или изначальная (мировая) гора.

Одним из ионийских (яванских) натурфилософов Древней Греции был Анаксимандр (около 610–547 гг. до н. э.) – автор первого философского сочинения на греческом языке «О природе». Анаксимандр ввел понятие «архэ» – первоначала всех вещей, каковым считал апейрон – бесконечное, бесформенное, бескачественное первовещество. Он высказал древнюю мысль о том, что перед сотворением мира вся суша была покрыта водой. Часть воды постепенно высохла, так что сперва обнажились вершины горы, а затем и равнины.

На наш взгляд, под ионийским (яванским) «архэ» следует понимать древнетюркский «арга» (арха) – символ вершины, хребта мировой горы. Сравните: «аргын» (хак.) – большой камень или валун; «Аргын-таг» – названия изначальных гор у народов Саяно-Алтая.

Согласно Фалесу (современник Анаксимандра), например, Земля в момент творения возникла из воды и плавает в ней. У Фалеса все обходится без участия бога, и вместо «реки-океана» присутствует обширный океан, по сравнению с которым суша только небольшой остров. Ионийско-пеласгийские воззрения Древней Греции напоминают мифы народов Южной Сибири, где мифической уткой (так же без участия богов) из бесконечного моря было сотворено первовещество – комок Земли (см. греч. «архэ» – первоначало вещей и «аргын» (хак.) – камень, валун). От него (вариант: песок, камень) выросли первые мировые горы Аргын-таг. Их представления об изначальном первовеществе (клочке Земли) мало отличались от взглядов ионийских ученых гомеровской эпохи.

Человек же, по мнению Анаксимандра, ведет свое происхождение от неких рыбоподобных существ, что так же согласуется с некоторыми легендами и воззрениями скифских или пратюркских племен Южной Сибири.

Непосредственным доказательством этногенетических связей «пан-яванских» и пеласгийских народов, разделенных огромным расстоянием, является схожесть изображений головных уборов и лодок (кораблей). Смотрите рисунки № 10, 11.

От далеких предков из Сибири древним пеласгам (позже грекам и римлянам) также достались «грибовидные» шлемы. Начнем с истории головных уборов, которая восходит к крито-микенскому периоду. По мнению ученых, первые изображения древнегреческих шлемов на фресках появились в середине II тыс. до н. э. Этот период совпадает с доисторическими временами правления пеласгов, населявших земли от Малой Азии до всей Греции и Италии. Эпоха отражена Гомером в «Илиаде», где поэт детально зафиксировал конструкции шлемов героев Троянской войны в Малой Азии (ок. 1200 г. до н. э.).

Если принять во внимание гипотезу о южносибирских корнях Пеласга, почитателя бога Сильвана или того Пана из жреческих сословий панг/банг (угор. – кет.), пантхаки (иран.), то можно заключить следующее.

Скорей всего, пеласгийские жрецы использовали опьяняющий напиток из гриба панкх (иран. «бангха»). Возможно, их храбрые воины (в грибовидных касках) для поднятия духа в сражениях также принимали участие в сценах, связанных с обрядом «опьянения» грибами. По мнению ученых, массовое производство таких «опьянительных» уборов – шлемов – было налажено в Коринфе. А потому корфинские воины, как, впрочем, и спартанцы соседней Спарты, особо отличались «буйным» и жестоким нравом.

Эти воины облачены в боевые шлемы в форме грибовидных уборов, которые носили их далекие предки воины – лучники и копьеносцы в Сибири. Встречаются и рогатые каски пеласгов (тирренцев), подчеркивающие высокий религиозный авторитет их обладателей. Рогатым персонажам Сибири и Древней Греции мы уделим должное внимание в последующих главах.

Петроглифические изображения служителей культа, первобытных жрецов – пан/панг/бангос с грибовидными уборами панкх (древнесибирское слово), смешиваются не только с реальным народом Саяно-Алтая, но и с мифологическими чертами демонов – пани из «Ригведы». Как мы помним, сюжет «опьянения» собаки Сарамы связывается с интоксикацией, т. е. одурманиванием усладительной влагой племени пани. Только удар ногой Индры заставляет Сараму изрыгнуть заколдованное молоко, которым угостили ее пани. Вероятно, они в насмешку послу и подмешали в молоко настой гриба в экстатических целях.

В «Ригведе» (гимн «К Индре») об использовании этого гриба (водный экстракт ядовитого гриба) в батальных сценах читаем: «Он, воспетый Ангирасами, сломил Валу и взорвал твердыни горы; он устранил их искусственные преграды; эти деяния совершил Индра в опьянении Сомой». Именно опьяняясь Сомой (ср. хакасское слово «сÿме» – жидкость, бульон), бог ариев Индра обретает Силу, благодаря которой он завоевывает коров, угнанных демонами – пани.

Посредниками в передаче этого символа «опьянительной» Силы и храбрости – гриба – пеласгийским народам Греции могли быть паны-яваны из Малой Азии. О кочевом племени пеласгов или тех же яванов, прибывших в Малую Азию, а затем и в соседнюю Грецию как «союзники троянцев», писали такие летописцы, как Гомер и Страбон.

«Своеобразным связующим звеном между Востоком и Древней Грецией являлась эгейская культура, которая существовала на островах и побережье Эгейского моря (остров Крит), материковой Греции (города Микены и Тиринф), на западном побережье Малой Азии город Троя). Расцвет этой древней культуры приходится на II тыс. до н. э.

<…> Эта территория была заселена пеласгами, позже греками-ахейцами». (Учебник «История зарубежного искусства». Москва, 1984 г.).

Карта-схема № 3. Малоазийские яваны в грибовидных головных уборах (внизу слева), а также их сибирские прообразы из Саяно-Алтая (справа).

В Малой Азии на территории Турции есть фрагмент росписи Чатал-Хююка, где изображен Яван с грибовидной головой (см. карта-схема № 3, внизу слева). Он, как и сибирский Пан (табаны – енисейские киргизы), сочетается с коровой в необычной позе. Легенду о происхождении саяно-алтайских киргизов от сочетания их бога с коровой в пещере писали китайские летописцы.

При внимательном рассмотрении нижних рисунков (парных персонажей из Малой Азии и Сибири) можно увидеть не только схожесть головных уборов, но и общий сюжет двух героев с коровой. Только в случае с сибирским вариантом корова изображена под двумя панами (табанами) или под змеевидной линией Алы (Валы).

Эти заимствования служат серьезным аргументом в пользу того, что прародина некоторой части пеласгов (панов – яванов или ионийцев) находилась на юге Западной Сибири. Как мы предположили выше, петроглифы грибовидных (панкх – гриб) и рогатых людей (панты – рога, пан – люди) – результат деятельности южносибирских пани эпохи бронзы во времена окуневской культуры II тыс. до н. э.

«Среди наскальных рисунков Калбак-Таша I учтено 58 фигур человечков в «грибовидных» головных уборах. Это самое большое число подобных рисунков на всех известных местонахождениях Российского Алтая. Точно такие же каноничные по стилю фигурки найдены на скалах Китая и Казахстана.

<…> За последнее десятилетие изображения людей в «грибовидных» головных уборах найдены и среди петроглифов Монгольского Алтая.

<…> Очевидно, это служители культа или шаманы, как, например, крупная фигура с посохом, изображенная в лаконичном сюжете шаманских молений…Другие близкие по стилю «человечки» вооружены копьями…и принимают участие в поединках». (Кубарев В. Д. Петроглифы Калбак-Таша. Новосибирск, 2011).

Гомер описывает пеласгов как «копьеборцев», их далекие прообразы в петроглифах Сибири так же «вооружены копьями».

Кстати, предки парсийских жрецов – пантхаки (иран.) – так же могут иметь отношение как к индийским пани (яванам), так и к сибирским панам (табанам). Сравните, иранское «панти» – дорога, др. – индийское «пантха» – дорога, угор. – хантыйское «панх» – дорога. Нельзя без внимания оставить славянских «пан» – господ с «пьян» головами.

Теми, кто пронес культ «рогатого» Пана (того же Силь/вана) сквозь века и через огромные расстояния, были предки пеласгов, или те же яваны (до греческие ионийцы). А сами греки (латиняне), конечно же, сумели сохранить в своей культуре пано-пеласгийские уборы, в том числе и рогатый шлем для царя Македонского.

Свидетельства, подтверждающие родственную связь яванов-ионийцев с пеласгами, приводит отец истории Геродот: «Из расспросов же царь (Крез) узнал, что самые выдающиеся из эллинов – это лакедемоняне и афиняне. Первые – среди дорийского племени, а вторые – среди ионийского. Это были два наиболее значительных тогда эллинских племен. Так, ионяне (яваны) первоначально были пеласгийского происхождения, а дорийцы – эллинского <…>. Пока ионяне (яваны) жили в Пелопоннесе…они назывались, по эллинскому преданию, пеласгами».

Массивное боевое наголовье грибовидных шлемов (реже рогатых) греческой пехоты, пройдя некоторые метаморфозы из далекой Сибири от народа пан, или яван, до пеласгов, просуществовало вплоть до IV в до н. э. То есть, практически до времен Македонской династии. Далее мы будем шаг за шагом продвигаться в их понимании, чтобы приобрести какие-то исторические знания в объяснении многих параллелей.

Рис. 12. Вариации грибовидных (рогатых) головных уборов Саяно-Алтая и Древней Греции (в центре).

В продолжение темы о пеласгах и возможных их «родственников» из Сибири есть смысл сравнить схожесть изображений кораблей и лодок этих народов. Мы также рассматриваем название пеласгийского корабля «Арго», предполагая его сибирское происхождение.

По Эсхилу («Просительницы»), праотцом пеласгов был некий Палехтон (сын Геи) – отец самого Пеласга, короля Аргоса. Аргос же, в свою очередь, став королем, назвал Пелопоннес Аргосом (см. карта-схема № 2). Аргос (Argos) – в древнегреческой мифологии эпоним города Аргос, основанного в нач. II тыс. до н. э. Аргос (Аргу) – имя нескольких персонажей греческих мифов. Из них особо выделяется Аргос – строитель корабля «Арго», он же стоглазый пастух Одиссея. В древнегреческой мифологии Аргос был прозван Паноптесом, то есть, всевидящим, в переносном смысле – неусыпный страж. Он изображался многоглазым великаном. Его полное имя Аргос Паноптес. Возможно, дальний «родственник» имени Паноптес (эпитет Аргоса) – это тюркское слово «пан» со значением «охранять».

Другим всевидящим, или «охраняющим зорким оком», был греческий дракон (drakоn) водной стихии. Его древние прообразы встречаются в далекой Сибири в виде Красного дракона (Змеи) – водного чудовища.

На примере петроглифических изображений больших лодок в виде водных драконов не трудно заметить, что хребет (тюр. – хак. «арга») этого существа служит бортом для сибирских «аргонавтов». Кстати, хакасское название «арга» – хребет (лодки дракона) и наименование корабля «Арго» переданы одним словом.

Рис. 13. Вариации лодок в виде водного дракона (с головой змеи и хвостом рыбы) с сибирскими «аргонавтами» на борту (на хребте арга). В центре – корабль «Арго».

Корабль догреческих пеласгов олицетворял Красного дракона с его всевидящими или «охраняющими» глазами на борту носа, с его змеевидной головой (передняя часть) и рыбьим хвостом (задняя часть). См. рисунок 13.

У хакасов сохранилось архаическое слово «арга» – мамонт – в значении огромное существо. Возможно, кости ископаемого животного в Сибири представлялись древним остатками огромного двурогого змея – дракона. Пеласгийкий или до греческий Аргос (стоглазый пес, строитель корабля «Арго»), как и хакасский аргыс (дух-хранитель или товарищ, товарищество, спутник), отличался необычайной бдительностью.

В изображении лодки в виде водного дракона (с головой змеи и хвостом рыбы) с сибирскими «аргысами» на борту (на хребте арга) мы имеем «иллюстрацию» для будущих мифов об аргонавтах. Как известно, правителями аргонавтов были пеласгийские (древнегреческие) архонты. Если верить Геродоту, использовать в кораблях мачты из бука начали аркадийцы, которых, в свою очередь, обучил Пеласг.

«И Фессалия называется пеласгическим Аргосом, потому что некогда пеласги владели этой страной. Также и Додонского Зевса сам поэт называет пеласгическим: „Зевс пеласгийский, владыка, Додонский”» (Страбон. Книга 5. Италия).

«Эта страна вместо Пеласгии стала называться Аркадией, и люди вместо пеласгов получили наименование аркадян» (Павсаний. Книга 8. Аркадия).

«Так, их (кавконов) считают, подобно пеласгам, аркадским племенем и, как и пеласгов, кочевым племенем» (Страбон. Книга 8. Пелопоннес. Глава 3).

Кстати, Гермес (авт. пеласгийский бог) родился в пещере (гроте) горы Киллены в Аркадии.

Ниже мы приводим родственные слова слову «арго» и его производных: аргонавты, архонт, аркадийцы, аркадяне, арколийцы в Южной Сибири. Это такие слова, как: «арга» (хак.) – хребет; «аргыс» (хак.) – 1) товарищ, спутник; 2) подручный (дух-хранитель); 3) артель (товарищество); «арга» (хак.) – трудовой народ, население; «аргын» или «аргын тас» (хак.) – валун; «аргын» (хак.) – название сеока (рода) кызыльцев (хакасов).

Можно предположить, последствием расщепления некогда единого этноса андроновской культуры в Южной Сибири явилось создание крупного племени аргын. Следы этого древнего народа мы находим в обширном степном пространстве индоевропейцев (андроновцев эпохи бронзы) от Енисея до южного Урала, от северных пределов Казахстана до Сырдарьи. По мнению некоторых историков, аргыны были в составе западногуннского союза (юебань), позднее вместе с кипчаками и огузами они составили ядро Западно-Тюркского каганата.

Вероятно, дальнее родство между древними аргынами Сибири или теми же саками (кип/чаками), известными как индийские яваны-шаки, с до греческими яванами (ионийцами) – аркадийцами существует.

Среди аргынов Казахстана (представители племен Младшего жуза) встречаются табыны (см. яваны), осевшие в этих местах в результате различных исторических событий. На карте-схеме № 2 миграционных путей народов андроновских культур, носителей общей гаплогруппы R1 индоевропейцев и древних тюрков, аргыны обозначены красным шрифтом. На наш взгляд, их далекими предками могли быть южносибирские паны, больше известные историкам как табаны (табыны), а также как яваны-ионийцы или те же до греческие пеласги.

Пеласги – древний народ, населявший в доисторические времена всю Грецию и побережье с островами Эгейского моря. Их следы находят в Малой Азии (Турция), в Италии и во Фракии (Юго-Восточная часть Балканского полуострова). «Во всяком случае, Гомер говорит, что они прибыли в Трою (Малая Азия) как союзники троянцев» (Страбон. Книга 8. Пелопоннес. Глава 3).

Пеласги античных времен, которые были великими мореходными торговцами и иногда пиратами, в самое отдаленное время получили свое имя от некоего Пелега (отсюда и pelagos – море). Пелег же, в свою очередь, от более древнего Пулукку (тюр. – хак. «пулуг» – вода, источник) из далекого края Южной Сибири, названного индоевропейцами tira (край). Ведь многие античные историки сравнивали тирренов (люди из далекого края) с пеласгами. Зафиксированное греками название пеласги – «тирренцы», несомненно, правильно отражает самоназвание этого народа.

Одним из ярких свидетельств проникновения в Средиземноморье древних панов (предков яванов-ионийцев) из Сибири являются названия Ионического (пан-яванского) и Тирренского (тюр. «тирен» – глубокий) морей.

Пеласги (будущие этрусски или тирренцы), пришедшие из самого сердца юга Сибири в Малую Азию и Балканы, прошли через Грецию и обосновались в Южной Италии, а затем двинулись на северо-запад, к колыбели своей будущей цивилизации. Следы пеласгов также уводят к яванам и пани Древней Индии, Ближнего Востока (иоаны – яваны), Малой Азии (территория Турции), Древней Греции (ионийцы – греки, архонты – царские правители) и Италии (этрусски – тирренцы).

Этрусски, как и саяно-алтайские паны с культом волка, возводят своего вождя Ромула от «капиталийской» волчицы. А ведь их далекими предками были пеласги, почитавшие не только культ змеи (красного дракон), но и волка.

Мы приводим фрагмент легенды о превращении в волка сына Пеласга. «Ликаон, сын Пеласга, оказался еще более мудрым, чем его отец, в выполнении новых планов. На горе Ликее он выстроил город Ликосуру, Зевсу дал эпитет Ликейского и учредил Ликейи.

<…> Говорят…он из человека был обращен в волка». (Павсаний. Книга 8. Аркадия).

Истоки таких легенд (описанных Геродотом) как превращение невров в волков или о людях с собачьими головами на берегах реки Истр, ведут в Южную Сибирь, где существовал союз племен «семь волков». (См. карта-схема № 9 и рис. 22, где показаны полуантропофорфные фигуры с волчьими головами).

Конечно же, эти мифические сюжеты с оборотничеством (тюр. «обур» – перевоплощаться, оборачиваться; «бури» – волк) указывают на почитание у пеласгов, а позже и у скифов культа волка; они были восприняты от более древних сибирских пани – «волков».

Еще одним подтверждением версии о связи между пеласгами Фракии (Юго-Восточной Европы) и панами окуневской культуры Юга Сибири является представление о Гермесе с культом фаллоса. Каждый из фракийских племенных вождей имел своего личного бога-покровителя, которого греки называли Гермесом. Этот пеласгийский бог (отец Пана), угнавший коров в пещеру, упоминается у Геродота, который подчеркивает священный характер его фаллоса. Геродот: «Обычай изображать Гермеса с напряженным членом эллины восприняли не от египтян, а от пеласгов. <…> Афиняне первыми из эллинов стали делать изображение Гермеса с прямостоящим членом и научились этому от пеласгов. А у пеласгов было об этом некое священное сказание, которое открывается в Самофракийских мистериях».

Хотелось бы обратить внимание на то, что культ фаллоса у пеласгов образует один из важнейших составных элементов при строительстве древнегреческих храмов. Скорее всего, архитектуру самых ранних храмов в Греции нужно связывать с мифологической мистерией или «священным сказанием» пеласгов (яванов) о «прямостоящем» фаллосе, истоки которого обнаруживается в окуневской культуре Южной Сибири.

В изображениях капители (в виде закрученного рога барана) догреческих колонн угадывается религиозный синкретизм Гермеса (его фаллический символ – рога) с далекими прообразами в каменных изваяниях Хакасии (с головами барана). Бараньи рога (см. тюр. «мес», «мус» или сан. «мesa» – баран) несли ударную функцию фаллоса – некой ритуальной Силы «проникновения» и оплодотворения. Кстати, козлорогий Пан, сын Гермеса, так же имеет отношение к петроглифическим рисункам рогатых персонажей Сибири – первобытным жрецам пан/панг/бангос. Вероятно, «панты» (рога) из этой же серии.

Рис. 14. Религиозный синкретизм храмовых колонн с далекими прообразами из Сибири.

№ 1. Ионическая (яванская) колонна – символ «красного» фаллоса. Солнечные бараны – архары. Калбак-Таш. Горный Алтай (слева, сверху).

№ 2 и 4. Окуневские фаллосы (Хакасия) в виде каменных изваяний с навершием головы барана. № 3. Египетские фаллосы в виде храмовых колонн (форма капители на рисунке напоминает головку мужского фаллоса – силу).

Изваяния № 2 и 4 увенчаны башками барана, т. е. рогатого бога, символизирующими ударную функцию головки полового органа. Сравните, инд. hudu – баран = хак. «худах» – фаллос. Возможно, слово kuta (сан. – вершина, рог) генетически связано с данными значениями. Бог Куда, или Кудай (рогатый), является производным от kuta (сан.) – рог, вершина или hudu (сан.) – баран, т. е. рогатый (древнеиндийское слово). Сравните: хуту (хак. кыштымы) – рог (ископаемые бивни мамонта); гуду (кит.) – рог.

По греческой мифологии, рогатый бог Гермес, как мы уже предположили, так же символизировал силу фаллоса. В его имени первая часть «гер/кер» является основой греческих слов: керасты – мифические рогатые жители острова Кипра; кераст – мифическая рогатая змея. В Древней Греции у дорог, на перекрестках, у входов в дома стояли посвященные Гермесу гермы – каменные столбы, на верху которых высекали голову этого бога.

Вторая часть имени Гер/мес – это, вероятно, мesa (сан.) – баран.

Напомним, его далекий родственник в Сибири – это хакасский Киремос (слуга Эрлик-хана в ином мире), где вторая часть «мус», «муус» (хак.) – рога. Мусмал (Мосмал) (хак.) – мифический таежный человек с коровьими копытами. Мал (хак.) – скот, животное.

У некоторых петроглифических изображений сибирских «гермесов» в особых типах рогатых и грибовидных головных уборов имеются фаллосы в виде напряженного или свисающего члена. Возможно, их потомки – пеласги, если верить Геродоту, «стали делать изображение Гермеса с прямостоящим членом».

Картину сотворения мира от фаллической силы, символизируемой каменным изваянием, мы наблюдаем у сибирского народа пан, известного нам как индийские пани или до греческие яваны (ионийцы – пеласги). Для данного народа окуневской культуры Сибири водружение каменного столба являлось своеобразным эталоном ритуала проникновения – оплодотворения.

Многие каменные изваяния персонифицировались со змеем в момент «творения» мира. Они несли ритуальную функцию фаллоса – некой силы проникновения (суть оплодотворения) – и являлись картиной сотворения богом мира. Религиозные традиции, связанные с верой в половой тотем, сковали накрепко творческое воображение создателей изваяний.

Хакасский ученый Л. Р. Кызласов описывает окуневские каменные изваяния Сибири как «гигантские воспроизведения звериных, чаще бычьих фаллосов», олицетворяющих силу. Хотя явных признаков фаллоса ни на одном из них не прослеживается, все же ярко выраженная столпообразность форм, характерная для окуневских изваяний, не противоречит «функциональным» символам мужского полового органа. Если не форма камня служила объектом фаллоса, то сам процесс установки (водружения) его в яму (землю) предполагал некий ритуал проникновения, или «пахтанья».

Переносное каменное изваяние рогатой рыбы Кер-балыка фаллической формы было найдено в Аскизском районе Хакасии. Оно использовалось в лежащем положении для ритуального «натирания» и, конечно же, выражало половой акт. Фалличность формы Кер-балыка, возможно, обозначало мужское начало – фаллос Гер/меса.

«Особенно удивительным представляется нам сохранение в алтайском шаманстве образа огромного драконообразного существа, известного под названием кер-тютпа или керь-ютпа. Древние черты этого образа угадываются не только по уже знакомым нам признакам (вытянутое, суживающееся к хвосту туловище с огромной, усеянной длинными острыми зубами пастью, высунутым языком, короткими ногами с когтями), но и в названии чудовища – „живоглот”. Но, в отличие от фантастических чудовищ – поглотителей эпохи энеолита и бронзы, кер-тютпа осмысливается как существо, полезное людям. Теленгитские шаманы видели в кер-тютпа своего охранителя, который был необходим во время их путешествия по подземному миру, где, как предполагалось, было много злых духов» (Кубарев В. Д. Антропоморфные хвостатые существа Алтайских гор. Новосибирск, 1983).

Возможно, в имени Гермес первая часть «гер» («кер»), как, впрочем, и сибирский двурогий Кер-балык (вар. Кер-ютпа), косвенно указывает на его «рыбье – змеиное» происхождение из воды. У хакасов сохранился Кер-балык в значении «огромная рыба». Вполне может статься, что Гермес свое имя получил от огромного драконообразного существа из воды, который являлся помощником шамана в его героических деяниях против злых духов или путешествиях по иным мирам.

Скорее всего, искать корни этих образов следует в изображениях змей с драконьими лапами из афанасьевско-окуневского искусства III–II тыс. до н. э. на территории археологической Хакасии.

Все эти моменты указывают на возможную связь пеласгов, почитателей Красного змея – дракона, с окуневскими рисунками змеев – драконов, а также саяно-алтайскими легендами о Красном змее. Красные змеи – драконы пеласгов олицетворяли собой силу законности и мощь справедливости, отчего их греки называли drakоn, что означает «охранять зорким оком» или «пристальный взгляд». Это были положительные силы, чаще всего водной стихии из далекой Сибири. В изображениях драконов пеласгов можно усмотреть религиозный синкретизм между сибирской рыбой Кер-балыком (Байгулом или Аби), Змеем Ала (Красным змеем), а также собакой Сарамчын. Ведь не случайно создателем драконовидного корабля «Арго» (с головой собаки, туловищем змеи и хвостом рыбы) явилась всевидящая собака Аргос. Пеласгийский, или догреческий, Аргос (стоглазый пес, строитель корабля «Арго»), как и хакасский аргыс (дух – хранитель, товарищ, спутник), отличался необычайной бдительностью.

Некоторые кавалерийские подразделения римлян носили флаги с изображением красного дракона, доставшиеся им от пеласгов, а тем, в свою очередь, от сибирских панов – яванов (табанов). Как нам представляется, именно пеласги, предки этруссков или тирренов, пронесли свою веру в Красного змея (всевидящего дракона) сквозь века и расстояния. Они смогли донести предания о тех событиях темной истории грекам через обширные казахские степи, населенные андроновскими, а позже и киммерийскими племенами (как индоевропейскими, так и древнетюркско-угорскими). А сами греки, конечно же, сумели сохранить в своих письменных источниках кое-какие мифы и легенды из далекой Сибири, т. е. от индоевропейских андроновцев Обь-Чулымья. Значит, и миф об угоне коров Гермесом заимствован латинянами у греков, которые переняли его от яванов – «греческих» ионийцев, известных так же как пеласги. Следы пеласгов, как мы предположили выше, находим на юге Сибири.

Из еврейской «Книги Яшера» известно, что Пелег (праотец пеласгов) родился от змея – Эбера, а имя «Пелег» он получил от реки с переправой, по границе которой «во дни его земля разделена» между собратьями.

В вавилонской идеографической письменности тот же Пелег упоминается как «Пулукку – сын Эвирти (Эвера – Змеи)» или «Пулукку с переправы». Объяснения этого выражения были разнообразны. Однако становится ясно, когда обращаемся к фольклору и лингвистическому материалу народов Саяно-Алтая, которые позволяют выявить архетипы сознания, отраженные в значениях этих слов. Это хакасское слово «пулуг» – источник (вода); тюркское (турецкое) «евер» – змей; или сибирское «эбер – джебер» (кишмя как змеи). Есть хакасское выражение «пустыг пулуг» – священный источник.

По своему звуковому облику слово «пулуг» напоминает слово «пелег». Скорей всего, «пелег» – видоизмененное несколькими поколениями слово «пулуг» или, как напишут вавилоняне в своих текстах, «Пулукку – сын Эвирти».

Кстати, мотив легендарного Тархана – переправщика на лодке людей-«змей» из междуречья юга Сибири – вполне мог послужить причиной утверждать народу другого Междуречья, т. е. Вавилона, о неком «Пулукку с переправы». Значит, Пелег – сын Эвера, или тот же Пулукку – «сын Эвирти», т. е. «вождь с переправы», и есть древне сибирский тархан (предводитель). Создается впечатление, что «пелег» («пулукку», позже «пеласг») – это слово, образованное как калька от сибирского Тархана. Вернее, это слово-калька, сохранившееся от окуневско-андроновских слов со значениями «река» (вода), «переправа» и «предводитель».

Можно также предположить, что «раздел земли» между братскими (родственной гаплогруппой R1 индоевропейцев и древних тюрков) племенами является последствием расщепления некогда единого этноса андроновской культуры. А что, если членение окуневско-андроновских народов Сибири на индоариев, ираноязычных ариев и европейских пеласгов (тирренцев) произошло на юге Сибири примерно XV в. до н. э.? Возможно, что эти три родственные ветви «братских» народов двигались из Южной Сибири на юго-запад: индоарии по центральноазиатской, иранцы по среднеазиатской, а пеласги по европейской или малоазийской стороне.

Исторические события, связанные с началом разделения предков индоариев где-то на берегу реки Раса (Са/раса, Ти/раса), мы в какой-то степени нашли в текстах гимна «Ригведы»

Не только ведийская «Ригведа» (около XV в. до н. э.), но также индийская «Махабхарата» (VIII–VII вв. до н. э.) и «История» Геродота (V в. до н. э.) помнят о том, что на севере Хакасии (или на юге Красноярского края) в бассейне реки Раса, Сараса (Сар/раса/вати) или Тираса (Чулым) произошла «братоубийственная» война. Это глобальное событие, относимое, скорей всего, к временам андроновской цивилизации, и дало толчок для распада индоевропейского народа еще в эпоху бронзы.

Место и время расхождения «братьев», т. е. общих индоариев – предков некоторой части северных индийцев и предков саяно-алтайских народов – в настоящее время практически не исследованы. Причиной такого расщепления родственных племен, как нам представляется, явилось появление на исторической арене древнетуранских племен с культом змеи Эбера (Эвера).

По Геродоту известно, что «их собственная земля произвела множество змей», которые, как он пишет в «Истории», в большом количестве «напало из пустыни внутри страны». Как мы помним, «множество змей» (по Геродоту) и «река, кишащая змеями» (Джагфар Тарихи) были переданы древними как эбер-джебер (ибир-сибир), где «эбер» – змей, или эбир-жебир (тюр. – кир.) – во множестве, кишмя кишит. Кстати, географическое название Сибири в форме «Ас-Сибир» (см. «жебир», «джебер») приводит персидский летописец Рашид-ад-Дин (1247–1318). Он локализует «Ас-Сибир» на юге Западно-Сибирской равнины.

Карта-схема № 4. Скифский ареал Евер от Сибири до Европы.

Карта Земли Гекатея (ок. 600 г. до н. э.) с указанием р. Истр (Дунай) в Европе, где проходила западная граница Скифии (слева). Справа – сибирская земля Эбер-Себер (Эбер – Джебер, Ибир-Сибир), упоминаемая в «Джагфар Тарихи» и персидским летописцем Рашид-ад-Дином.

Для греков «Северная» Европа – земля ойкумены примитивных народов (относительно греческой цивилизации). При внимательном рассмотрении карты Гекатея можно заметить, что в Европе по правой стороне Истра располагались скифы, а по левой – загадочные иберы.

Геродот: «Истр течет через всю Европу, начинаясь в земле кельтов – самой западной народности в Европе после кинетов. Так-то Истр пересекает всю Европу и впадает в море на окраине Скифии».

В булгарской рукописи «Джагфар Тарихи» читаем: «А весь путь от Болгара до Чулым-су занимает около трех месяцев, но он, хотя наши и называют его „Эбер-Джэбер”, не так обременителен, как может показаться». Наименование «Эвер» (Эбер-Джэбер или по-арабски Ибир-Сибир) было дано по имени Красного Змея (дракона) – покровителя народа пан или яван (пеласгов). Позже эта дорога (см. карта-схема № 4, указана стрелкой) называлась «Хон-юлы» или «Хон-чулы» (гуннская дорога), которая вела с гор Хон с Минусинской долиной внутри на запад (Европу) через северный Казахстан.

На этих древнейших дорогах пант эпохи бронзы, проложенных народом пан (табан, яван) от Енисея юга Сибири до самого Понт (северо-восточная область Малой Азии), моря Понт (Черное море) и реки Истр (область Валахия и гуннская Паннония), имелись поселения торговцев. Торговые поселения народа пан, упоминаемые у Геродота, находят некоторые соответствия в индоевропейском санскрите: панья – товар, пана – монета, апана – рынок, пантха – путь.

На море Понт (Черное море), по словам Стефана Византийского, существовал народ, называемый Saxoi (Саксой или Сак/сай), т. е. саки (массагеты) – скифы. На карте-схеме № 2 (под кружком № 1) располагалась пещерная обитель Вала (Алатау в горах Сай/ан с Минусинской котловиной), откуда берут свои истоки легендарные скифские саки – пратюрки (змее поклонники).

По легендам, их праматерью была богиня Апи (вар. Аби или Аргимбаша), которая имела в той «саянской» пещере любовную связь с пришлым «андроновским» Гераклом. От их полового сочетания, по древним сказаниям, описанным Геродотом, и родился Скиф (С/кип).

В историческом пространстве его потомки сохранились как европеоидные кипчаки (кип/саки или ку/маны, алт. кумандийцы и хак. сагайцы – сайыны, сайыты и сайготы из Сайан [Саянские горы]). Первые скифские царевичи – пратюрки (гаплогруппы R1a и R1б), выходцы из «пещерной» обители – в своих именах (Липоксай, Арпоксай и Колаксай) имели эпитет «сай».

Кстати, у того же Геродота слово Σκυθηξ (русск. вариант – скиф) встречается также в форме написания Σκυθαι (Скузай), где вторая часть «зай/сай» явно предполагает их Сайанское (горы Саяны, р. Эне-сай – Енисей), или «царское» происхождение.

Истоки некоторых топонимов пеласгов так же ведут в Южную Сибирь эпохи бронзы. Скорей всего, происхождение и эпитет Европы нужно связывать с этим древним народом.

По устойчивому мнению ученых, это название части земли будто бы названо по имени финикийской царевны Европы, похищенной Зевсом и увезённой на Крит.

Это наименование впервые упоминается в древнегреческих источниках (в мифологии) как собственно Фракия (см. карта-схема № 5), а не как географический термин в современном понимании.

Зачем грекам называть Восточные Балканы востоком? Для этих индоевропейских племен эта огромная горная область на северо-востоке (Фракия или Тракия) – земли ойкумены варварских пеласгов.

В VIII–VI вв. до н. э. греки создали десятки колоний на берегах Средиземного и Черного морей, которые стали независимыми государствами со своим правительством, отрядами воинов, законов и монетой. Свой народ они называли эллинами, а Грецию – Элладой.

Как известно, распространение влияния греческой цивилизации на страны Балкан происходило с запада на восток. А поскольку процесс вытравливания пеласгийской культуры происходил не быстро, то новые земли, захваченные греками, ещё долго назывались восточными. С латинского языка «eurous» [eurus] – восточный.

Древнегреческое слово Европа, созвучное слову «евер» или «эбер» (др. тюр.) – змей, изначально мог принадлежал пеласгам – носителям как индоевропейского, так и древнетюркского языков. Это имя могло иметь так же и семитские корни.

Скорей всего, это наименование было связано с теонимом Евер – змеевидным богом. От Евер (Еврен), с добавленим латинского «ра», древние произвели и финикийское «Европа», которое начало использоваться средневековыми географами и историками для названия части света.

Несколько булгарских деревень в районе Малко Тырново (самая восточная часть Балкан, см. карта-схема № 5, а) были названы в честь змей – Еврен, Белеврен, Караеврен. Корень слова «еврен» происходит от тюркского (турецкого) языка и в буквальном переводе означает дракон или змей.

Первая основа слова Европа – это, как мы предположили, евер/еврен (др. тюр.) – змей, а вторая – pa или pars (лат.) – часть. От этого наименования и произошло географическое обозначение для восточной стороны ойкумены («eurous» – восточный). Одним словом, это название восходит к некогда общей тюркско-индоевропейской корневой основе. Генезис имени среди ученых остается открытым.

Обширные пространства Юго-Восточной Европы и Балканского полуострова известны в истории как Фракия, Валахия, Паннония и Трансильвания (ср. лат. silvam – лес или Сильван – тот же бог Пан).

Греки – колонисты распространили своё влияние на восточные территории Балкан настолько, что объединили их единым названием Европа (Фракия, Тракия или Скифия) со значением «змеиная часть земли». И несмотря на то, что здесь находилось много разных государств, все они оказались в зависимом положении.

Эта территория традиционного проживания скотоводческих племён фракийского (изначально яван-пеласгийского) происхождения позднее подверглась сильной эллинизации. Территория исторической Фракии (самого северного региона древней Эллады, простиравшейся вплоть до Скифии), охватывала бассейны Мраморного, Эгейского и Чёрного морей.

Карта-схема № 5. Территория Балкан, освоенная пеласгами.

а) восточное царство пеласгов – Фракия и Валахия; б) карта Геродота (V в. до н. э.) с указаниями Фракии (Тракии), Скифии и некоторых сакских областей; в) Тартария – Внутрення часть Азиатского континента, фигурирующая на многих старых картах (кружком обозначены горы Ала или скифская Киммерия).

Древнейшая Фракия впервые был населён пеласгами – яванами (ионийцами), которых ошибочно называли греками. Не только этот гористый регион (см. карта-схема № 4, а), но и забытая древними историками прикарпатская Валахия, так же могла считаться родиной с незапамятных времен самой восточной ветви пеласгов. Эти две Балканские области семантически могут отождествляться.

Потомки пеласгов – отюреченные «скифские» саки/шаки – пронесут свою веру в Ала бига, т. е. в Красного Змея (по названию саянских гор Ала, см. карта-схема № 5, в) сквозь века и расстояния. На Балканском полуострове от сибирских кочевников сохранились такие названия, как горы Родопы (большей частью в Болгарии, от греч. Ροδόπη – «красные»), прикарпатская область Валахия (ср. Вала/Ала), река Истра (Ис/Тара), река Марис (ср. Марасес или Мрассу в землях Кемерово) и т. д.

Царство пеласгов простиралось от западного побережья Малой Азии (на юге) до Пелопоннеса (Аркадия, Южная Греция), далее на севере до рек Стримон и Эврос (болг. Марица). По мнению некоторых ученых, этот древний народ очень долго сохранялся в Аркадии и Арголиде на полуострове Пелопоннес, на некоторых островах Эгейского моря, в Фессалии.

«Своеобразным связующим звеном между Востоком и Древней Грецией являлась эгейская культура, которая существовала на островах и побережье Эгейского моря (остров Крит), материковой Греции (города Микены и Тиринф), на западном побережье Малой Азии город Троя). Расцвет этой древней культуры приходится на II тыс. до н. э.

<…> Эта территория была заселена пеласгами, позже греками-ахейцами». (Учебник «История зарубежного искусства». Москва, 1984 г.).

Название «пеласги» впервые появляется у Гомера. Среди авторов, писавших о пеласгах, были Софокл и Эсхил. История знает царя пеласгов античных времен под именами Пеласг, Пелег или Пулукку, о чем мы писали выше.

Эсхил. Просительницы. (Пеласг).

Судя по трагедии Эсхила «Просительницы», пеласгийское царство охватывало на юге Аргос (в Аркадии, см. карта-схема № 2), на севере – всю Фракию (до реки Стримон см. карта-схема № 5, а), на северо-востоке – горную Додону.

Слово Фракия, происходящее, в свою очередь, от более древнего пеласгийского Тракия, первоначально использовалось древними греками применительно к фракийским племенам – древним тюрко-европейским народам, населявшему Юго-Восточную Европу.

Древние греки использовали термин «Фракия» для обозначения всей территории, которая лежала к северу от Фессалии, населённая фракийцами, и к которой были добавлены другие регионы (например, Македония и даже Скифия).

Это государственное образование, которое «не имеет определённых границ», стала обозначать территорию, граничащую с Истрой (Дунаем) на севере, морем Понт (Черное море) – на востоке, северной Македонией – на юге и Иллирией – на западе. Это в значительной степени совпало со Скифским царством (позже тюркским Булгарским государством), границы которого менялись со временем.

Выше мы описали возможный или предполагаемый вариант самой дальней, восточной прародины скифских саков. Назвали мы ее Алой или индоевропейской Валой (Змеей или пещерой).

Где же кончалась Великия Скифия на Западе? Где теряются следы Змеевидной Алы или индоевропейской Валы (демонской пещеры) из далекой Сибири? Вероятно, Балканская область Валахия – это и есть позднее воспроизведение древней Валы – мифической «пещерной» страны Тартар в Сибири или божества потустороннего мира с таким именем.

Что роднит две области: сибирскую Алу, происхождение которого мы связали с полумифической Валой, и историческую область в Румынии «Валахию»?

Согласно Геродоту и другим античным источникам, с древнейших времен, территория Валахии (к северу от нижнего течения Дуная в Румынии) считалась частью западной Скифии (см. карта-схема № 5, а).

Название этого не совсем древнего государства (первые упоминания в V в.) имеет, возможно, более глубокие корни, чем предполагалось. В те беспокойные времена, если и велись летописи, то все они сгорели в пожарах междоусобных войн, поэтому значительная часть истории древней Валахии основана на устных преданиях. Эта территория упоминалась в трудах готского историка VI в. Иордана и византийского историка V в. Приска Панийского.

Что касается исторической области Фракия, то в нем заманчиво было бы видеть прообраз Древней Таракии – мифической страны Тартарии (см. карта-схема № 5, в) – континент Центральной Евразии. Скорей всего, это восточное царство пеласгов было больших масштабов, и включала в себя и Валахию.

По своему звуковому облику «Фракия» (греч. Θράκη, болг. Тракия, тур. Trakya, лат. Thracia) так же соотносим с легендарными именами Тара кан, Тар/гитай и Тарака (вед. миф.) – могучий бог, противник арийских богов.

Культ Дракона был развит на территории Таракии или Тракии (Балканы), переименованной греками на Фракию. Это мифическое существо относился к пеласгическим, а позже и скифским народам. На всей территории, занимаемой пеласгами, они были обожествляемы, а у древних греков они почитались как «охраняющие зорким оком». Часть пеласгических драконов и змей мы рассмотрим по территориям Малой Азии и Ближнего Востока.

Возможно, тема этих мифических существ была результатом ранней картографии рек Эвр (Марицы), Истры (Ис/Тары), гор Родопы и Карпатского горного хребта, которые напоминают, образно говоря, «сибирскую» змею, петляющей со стороны в сторону, как «сибiр хоос» (хак.) – волнообразный узор или дорогу «эбер-джебер» (сибир), где «эбер» (эвер) – змей. Напомним, у тюрков сохранилось словосочетание «эбир-жебир» (тюр. – кир.) – во множестве, кишмя кишит (о змеях).

Новые, пришлые племена были захватчиками исторических областей Балкан, и все божественные силы покоренного или изгнанного народа были им чужды. Драконы и змеи этих территорий, примыкающие на востоке к скифской Тартарии, стали олицетворять собой враждебность. Именно поэтому в мифах Древней Греции мы можем ознакомиться с такими отрицательными силами как мрачный Тартар – ужасная бездна, дракон Пифон – противостоящий Аполлону, дракон Тифон – противостоящий Зевсу. К их числу можно отнести и Змеевидного Химера – порождение Тифона и Ехидны, а также трехглавого пса Кербера.

Греки рассказывают, что богиня земли Гея вступила в брак с Тартаром (ср. Тартария), и родила Тифона – чудовище со ста драконьими головами. Зевс, испепелив сто его голов, низверг его в Тартар.

Возможно, подобным же образом случилось с сибирским Тартаром (см. карта-схема № 5), который изначально связывался в мифологическом мышлении с принадлежностью к иному миру по реке Обь, которая носила имя Тара (Дарья). Скорей всего, сибирский Тартар – это река мертвых, кишащий змеями, во что некогда свято верили наши общие предки (индоевропейцы, древние угры и пратюрки). Это потом Великую реку Обь (ее истоки Мар/рас су, т. е. У-Мар – Великий Змей) эти народы назовут Дарья (Аби-Дарья), а скифы созвучным Ис Тара (Истра – изначально не Дунай).

По воззрениям древних река Обь берет свое начало не от Катуни и Бии, как мы пониманием традиционную современную географию, а от рек Мрассу (Мар/рас/су) и Томи где-то в стране мертвых и «пещерных» пани. Должно быть, древние тюрки воспринимали эту «змеевидную» сущность реки «Тара» (верховья Оби) как родоначальницу людей и их мифического предка – Тара хана. Конечно же, для индоевропейцев Сибири только что зарождающаяся цивилизация скифов пратюркско-угорской среды был воспринят как враждебный или потусторонний мир «демонского» или «сатанинского» племени.

Позже полузабытая Тартария появляется как географический термин, использовавшийся в западно-европейской литературе и географии в отношении обширных областей от Черного моря (саки и мас/сагеты) до Тихого океана (Саха) и до границ Китая и Индии (шаки). Пространство, раннее называвшееся Тартарией, в современной англоязычной традиции также называют Центральной Евразией.

Карта-схема № 6. Карта XVII в. (сверху). Карта Тартарии Абрахама Ортелиуса. 1602 г. (внизу, справа).

Ниже мы рассмотрим перечень топонимов в ареале проживания пеласгов с древними пратюркско-угорскими именами.

Сравнительная таблица между некоторыми топонимами Пеласгии на востоке Балкан и его южносибирскими аналогами.

В указанных топонимах, как нам кажется, можно рассмотреть остатки языка пеласгов – яванов (народа пан или албан), живших исконно на землях, подвергшихся впоследствии освоению индоевропейскими народами.

Как мы писали выше, пеласгийские термины Фракия (булг., тур. Тракия), Тартар, Таркиний, Дракон, Валахия одного происхождения с пратюркско-угорскими (сибирскими) словами Тартария, Таркан (Тара хан), Таргитай (праотец скифов), Ала тау (инд. Вала).

При анализе некоторых географических названий Фракии и более поздней Валахии можно заключить следующее. Скорей всего, Балканские пеласги (их потомки – албанцы) имели этногенетические связи с сибирским народом пан или пратюркскими булгарами (болгарами) Сибири. Эти области были утрачены тюркютами – булгарами в VI в. н. э.

«Предки болгар (или булгар) сначала жили в Западной Сибири, но в первые века нашей эры перекочевали к Средней Волге, отсюда часть их пришла на Балканский полуостров. Здесь возникло Болгарское государство. Постепенно болгары растворились среди завоеванных ими славян, переняли их язык, но дали им свое имя». (Е. В. Агибалова, Г. М. Донской. Всеобщая история. История Средних веков. Учебник. Москва, 2013).

Выше мы рассмотрели этимологическую связь тюркско-индоевропейских слов Европа и Евер, связав их с происхождением названия «восток». По нашей догадке, другим восточноевропейским автохтонным аналогом имени Евера (Змея) является древнерусское слово Север (см. «эбер-джебер», «ибир-сибир», где «эбер»/ «эвер» – Змей).

Это наименование имеет скифско-сибирские корни. Раньше встречалось в форме «сивер» со значением «холод». Лингвисты так же предполагают, что в основе слова «север» лежит индоевропейская основа «keuero», сходный по звучанию с тюркским «евер» – змей. Мы же, в свою очередь, можем предложить этимологическую цепочку: эвер (тюр. – булг. «эбер-джебер») – ибир (тюр., угор. «ибир-сибир», кир. сибер) – сивер (рус. в значении холод, отсюда и север) – Сибирь.

Следует вспомнить, что в идеографической письменности вавилонян прародителем Пелега (Пулукку) был Эвирти, т. е. Эвер (Змей). Если Эвер – имя собственное тотема – змеи, тогда можно предположить, что оно изначально было именем культурного героя – первопредка вождя племени пеласгов.

Как мы помним из предыдущих строк, Пеласг был рожден «на горах высоколисистых Черной землею», где под «Землею» мы должны понимать табуистическое название Змеи.

Слово «змея» (змий), как и «земля» или «зима» (сан. «хима»), принадлежит к общеславянскому языковому фонду и, как нам кажется, восходит к носителям этого языка – древнему народу «иван» или пан – яван.

Сравнительный анализ пеласгийского словосочетания «Черная земля» (прародитель Пеласга) с древнеславянскими словами «земля», «змея» и «семья».

Как можно заметить, следы данного «змея», иначе «земляного» или «зимнего», ведут на юг Сибири, в царство под названием «Hima». (Ср. горы: Hima-alaya, Himavantah, хр. Хем-тайга). Именно здесь, в Химе – в «холодном» Тартаре и мог «родиться» Красный Змей – «Химера».

Это синкретическое существо божественного происхождения в греческой мифологии описывается как чудовище с головой и шеей льва (тюр. «Ала» – лев), туловищем козы (ср. козлоподобные паны) и хвостом в виде змеи (хак. фольк. Ала – змей).

Древнегреческая традиция вполне могла отождествить имя предка – тотема Эвера с соответствующим пеласгическим божеством. Спустя столетия древне сибирское название Змеи закрепилось в древнерусской литературе как «Север» (С/эвер, сивер – холод).

Подтверждением нашей версии служит этногеографический ареал Эбер (Эвер) или Ибир-Сибир (от Енисея до юга Урала, см. карта-схема № 4), которому соответствуют скифская Тартария (см. карта-схема № 5) и более раннее царство индоевропейских (андроновских) племен (см. карта-схема № 2). Причиной появления «холода» в Сибири индийская Ригведа называет народ пани (авт. паны – табаны – яваны), укрывшие лучи Солнца в змеиной пещере Вале; иранская Авеста указывает на «Рыжего» (авт. Красного) Змея, вызвавшего «зиму».

Не большое отступление с указаниями карт-схем поможет нам в дальнейшем лучше понять этнокультурные связи некоторых яванских народов Ближнего Востока с табанами Древней Сибири.

Этногенетическая связь малоазийских, балканских и индийских яванов с их далекими предками табанами из «северных» земель подтверждается родством Пеласга (Черной Змеей рожденного), легендарного Кала Явана (Черного Явана) с хакасским родом Кара табан (Черный табан) и с башкирским родом Кара табын (дуванские башкиры). По легендам, Кала Яван нашел свою смерть в некой пещере по проклятию Индры.

Есть их близкий родственник – народ «кара будун» (черный народ) из енисейской рунической надписи на камнях, который фигурирует в «Истории» Геродота как скифское племя «будин». Как пишет Отец Истории, некие невры из-за натиск людей – «змей» решили поселиться в землях будинов (авт. среди динлинов Сибири).

Одна из рек на Балканском полуострове – «Эвр» была наименована змеиной Марицей (болг. Марица, тур. Meriс, тюр. У-Мар, ир. Мар – змея). Древнегреческое название Марицы – «Эвр» (Эврос) или «Гебр», созвучных этнониму «невр», используется в переводах античной литературы, а также в работах по истории Греции. Позже выяснится, что речь так же могла идти о сибирской реке Маре (Обь), именем которого «невры» – потомки пеласгов назовут Эвр (Эврос) – одну из крупнейших рек во Фракии. Название этой реки произошло не от стороны света «eurous» [eurus] (лат.) – восточный, а гидроним начал называться по теониму Евер (Змей).

Спустя столетия восточные скифы, а вслед за ними и пратюркские булгары (болгары) и угры, мигрировав из Западной Сибири, «змеиные» названия рек Марасес или Мрассу (в землях Кемерово), Ис тара, а также «красных» гор с Алы (Валы) перенесут на Прикарпатскую Валахию и Паннонию. Их поздние воспроизведения на Балканском полуострове – это реки Марис, Истра и гора Родоп (от греч. Ροδόπη – Красные).

Скорей всего, Родоп, включая и гору Пангай (см. карта-схема № 5, а), был восточным рубежом прародины легендарных яванов – пеласгов.

Об их потомках – «скифских» саках с культом Красного Змея (по названию саянских гор Ала), мы писали выше. Как мы предположили, наименование местности в этих горах могло быть связано с Минусинской долиной под кипчакским названием «джилан» – змея (по китайским источникам «Юан-чао-ми-ши» – Чжелян).

Возможно, у пеласгийских племен и народов Сибири еще в эпоху бронзы Фракия (булг. Тракия или Таракия), а также Валахия обозначались одним «змеиным» названием.

Мы обнаруживаем некоторые сходства индоевропейской Валы и пратюркской Таракии (Тарахан, Тарга) в мифологических воззрениях народов юга Сибири. Поверья о змее как мифическом существе потустороннего мира были распространены особенно у племен окуневской культуры эпохи бронзы, а позже у пеласгийских народов, скифов и некоторых тюркоязычных народов.

Значит, культ змеи (дракона) у пеласгов и племени пани, фиксируемый в «Ригведе» (Индостан), вполне мог явиться отголоском древней «северной» прародины почитателей Змеи, сохранившегося за многие столетия миграции. Одним из носителей этого изначально благого образа Таракии (Тара/кана) или Валы (тюр. – хак. Ала бига) вполне могли быть те же кочевые племена паны/пани (табаны) из Южной Сибири.

Как видим, достаточно хорошо Таракия (Тракия – Фракия) и Валахия (Вала/Ала) и связанные с ними мифы были известны народам Сибири, Индии и Восточной Европы.

Несомненно, одно: корни таинственного образа Валы из гимна Вед и его сибирского двойника Алы, как, впрочем, и славянского Ала/тыря (со змеем Гарафен) следует искать не только в мифах, но и в названиях рельефа местности Саяно-Алтая. Именно этот существенный момент наименований или лингвогеографический фактор послужил для древних неисчерпаемой фантазией в изобретении всякого рода границ, в том и числе и сакрально-символических частей света: востока и севера.

Зачем «восточным» скифам (авт. с/кип – чаки), ревностно относящимся к законам (тюр. – хак. «кип» – закон, порядок) своих предков сибирской прародины, называть Балканский Дунай главной рекой Истр? Скорей всего, гидроним связан с определением западных рубежей Великой Скифии (Тартарии).

Напомним, перед тем как стать Истрой (Дунаем) – одной из главных скифских рек в Европе, т. е. в прикарпатской «Вале» – Валахии (Румыния), где проходили западная граница Скифии, она существовала как сибирская река «Истара» – Обь. Гидроним состоит из тюрко-угорского компонента «ис» – река или индоевропейского «ич» (сан.) – властитель, владыка, а также «tarа» (сан.) – 1) спасающий 2) переправа, перевозка. Распространенный в Хакасско-Минусинская котловине гидроним «ис» (хак.) – река, вроде подтверждает эту версию.

«…Труднее определить природу и функцию иштару («богиня») и соответствующего ей ilu (бог)». (Древняя Месопотамия. Оппенхейм А. Лео. Москва, 1990 г.).

По мнению профессора А. Л. Оппенхейма термин «иштару», созвучный «Истару», нужно понимать в значении «богиня – защитница» или «как одного из наименований внешнего воплощения души». Сравните: «ис» – у обских угрев душа-тень или «Иштен» – у венгров, (угроязычных) высший бог.

Одна из скифских рек на «ис», кроме Истры, это Марис. Это река, перед тем как стать одной из главных рек на Балканах Марицей (там и осели, будто агафирсы), существовала как сибирская река Мрассу (по легендам Марсес) или Мар ис, впадающий в Обь (Истру).

Скифское название «Марис» (по Геродоту), созвучное булгарскому Марице (она и есть река Эвр или Гебр), скорей всего, происходит по названию сибирской реки «Мар/рас» (река – змей).

Греческий историк называет другую реку скифов «Тирас», разделившая некогда земли племени «невр» (ср. эвр, эвер/эбер) от того, что «их собственная земля произвела множество змей». Под словосочетанием «множество змей» мы должны понимать «эбер-сэбер» (в большом количестве, кишмя). После раздела племен по границе реки Тирас (совр. Чулым), произошла братоубийственная война.

Геродот пишет, что при приближении скифов, киммерийцы собрали общий совет. Мнения разделились, народ выступил за изгнание, а цари хотели остаться. Кочевники разделились на два равных лагеря и вступили между собой в бой, после которого похоронили павших у реки Тираса и покинули свои земли. Этой безлюдной страной завладели скифы.

Тем, кто разделил земли своих племен, был легендарный царь пеласгов Пелег.

В книге Яшера (2:11) есть любопытное наблюдение в отношении этого человека: «Именно Пелег…разделил землю (авт. рекой) среди своих собратьев».

От таинственного Евера, названного в вавилонском тексте «Эвирти» (Евер) могли пойти пеласги (тирены). Если учесть тот факт, что царем пеласгов считался некий Пелег (иначе Пулукку), то смысл текста «Пулукку, сын Эвирти» можно понимать, как «Пелег – сын Эвера», т. е. Пелег – сын Змеи. На наш взгляд, и древнегреческий мыслитель Павсаний, говоря о «Черной Земле», имел в виду Змею – мистическом отце Пеласга (см. таблиц № 4).

Легенда о разделе земли между братскими племенами Сибири по «змеиной» реке была известна также древним булгарам. В рукописи «Джагфар Тарихи» говорится о рождении их предводителя – шата (Иджини-шат) из воды в виде змеи. Как мы уже писали выше, его мать – змееногая богиня скифов, известна под именами Апи или Аргимпаса (Артимпаша).

После того, как мы рассмотрели некоторые гидронимы Европы и Сибири, мы плавно переходим к не менее загадочным рекам «шат», откуда выводили свои корни сибирские шаты – тюркские цари и принцы.

По китайской летописи Чжоушу владение Со (тюр. – хак. Чир-суу – земля «Воды») было покорено вторгшимися врагами, возможно, обь-чулымскими андроновцами. Как мы помним по Ригведе, многие племена и рода народа «пани» были рассеяны или вытеснены в горы.

Благодаря сверхъестественным способностям змеерожденного Иджини-шата (кит. Ичинишиту, булг. Иджик), прозванного позже «сыном волчицы», его династийный род ман (имен) оказался в положении господствующего. На каменных изваяниях в Хакасии его синкретический (химерский) образ встречается в виде водного дракона Эвера с головой волка (Ашина).

Одним из отпрысков Иджини-шата был Надулу-шат, (кит. Надулуше), носивший титул «улу» (улув) – змей, дракон, а также «шат». Возможно, имя Надулуше этимологизируется от индоевропейского Nad'ii f (сан.) – река, улу/улув (др. тюрк.) – змей, дракон, с добавлением титула шад (устье, слияние двух рек) – принц двух кровей. Надулу-шат, как и его индоевропейский (андроновский) отец Иджини-шат (кит. Ичинишиту), мог быть рожден в виде змеи из водного существа (огромного кита или речного дракона).

По легенде древних булгар, выходцев из Западной Сибири, «братские» маны или именцы «жили разрозненными семьями по обоим берегам реки Амул, кишащей змеями (авт. эбер-джебер)». Получается, гидроним «Амул» (см. карта-схема № 7, р. Амыл) каким-то мистическим или мифологическим образом связан с «рогатым» Змеем из воды (рыбой Байгул), откуда в виде змеи и вышел на свет их предводитель Иджини-шат.

Из воды так же «вышел» не только праотец и вождь тюрков Абанбу, но и Пелег (Пулукку) – предводитель пеласгов (древних греков).

Имены (и/маны) ассоциируются с андроновцами – праарийцами Обь-Чулымья, то есть, с теми племенами, часть которых ушла в Индию. Происхождение древнейшей династии «ман» (мен) так же следует связывать с индийским мудрецом Ману с семью риши, спасенных рогатым водным (морским) животным. Чудесное спасение рогатой рыбой отшельника Ману так же перекликается с булгарской историей о рогатой рыбе «Аби» (р. Обь), явившаяся для помощи Тара кану (Баяну). Истоки происхождения или следы этого древнейшего сказания, называемое в Индии «Сказанием о рыбе», ведут в Южную Сибирь, в бассейн рек верхней Оби и Чулыма. О Мане мы уделим должное внимание в связи с пещерной страной «Мöнi чир» (Ман су), послужившей в какой-то мере причиной раздела земли между «братскими» народами, т. е. сибирскими именами (и/манами). Как мы помним по легендам греков, в области Мани (Пелопонесс) располагалась пещера, куда были угнаны коровы Гермесом.

К древнейшим «змеиным» рекам скифов относятся так же гидронимы на «шат» (существуют около 300 рек).

Рис. 15. Фрагмент плиты с изображением «шата» (в виде рождающегося змеи) и «чата» (место соединения двух рек или ног речной богини) из окрестностей устья Енисея и Сыда.

В изображении необычного рождения шата (тюркского царя или принца двух кровей), в виде змеи из лона матери (см. «шат» – место соединения ног, т. е. детородный орган или устье реки) мы имеем иллюстрацию к сюжету о рождении Иджини-шата (кит. Ичинишиту). Роженица была обнаружена на плите могильника Лебяжье (Краснотуранский район), не далеко от устья рек Сыда (кет. «сет» – река) и Енисея (Эне сай).

Возможно, косвенное отношение к рождению от речного дракона (Эвера) также имеют скифский принц Арпак-шат (Арпак/сай – сын Таргитая по Геродоту) и предводитель пеласгов – Пелег (Пулуг, Пулукку).

Не далеко от места могильника с рисунком речного змея и роженицы, в устье рек Тубы и Енисея (Эне сай), имеется изображение лодки в виде водного дракона с людьми-«змеями» на борту (см. карта-схема № 7). Возможно, они были перевозчиками посмертных душ в «чат» – место слияния священных рек, устье реки или место соединения ног матери – «реки». По мнению тюрков, такие места считались землей бессмертных шатов, а устья священных рек служили для покойников входом в мир предков. Сохранилось крылатое выражение «откочевать к устью реки», что значит умереть.

Скорей всего, в изображении змеевидной лодки с людьми на борту, найденной на правом берегу Енисея, мы видим сюжет из хакасско-аринской легенды о переправе на лодке людей-«змей». По сибирским сказаниям переправа на левый берег Енисея был произведен неким перевозчиком Тарханом под предводительством Ала пига – змеиного хана (двурогого). Конечно же, легенды, связанные с правлением лодочником Тара ханом (первозчиком людей-змей), отражают исторически достоверные свидетельства о нападении «демонских» пани на «андроновских» ариев Причулымья (Тираса). Многие сюжеты окуневских (енисейских) петроглифов могут быть соотнесены с конкретными легендами и повествованиями, другие связаны с иллюстрацией каких-то древних ритуалов, связанных с речными границами.

Фрагменты плит с мифологическими представлениями о рождении культурного героя в виде змея могут послужить бесценным источником по истории древних народов Юга Сибири. В семантическом плане изображения «рожениц» на верхнем и среднем Енисее («Эне сай» – прамать Эне или бабушка Аби) интересна как указание на возможный источник булгарской легенды о рождении пратюркского Тархана от матери Аби (р. Обь и Абакан). Сравните, скифская богиня «Апи» (она же скифская змееногая богиня Аргимпаса) или «Аба Энее» (кир.) – праматерь Ева (библейская).

По булгарской рукописи «Джагфар Тарихи» мать Аби (авт. Апи) могла принимать облик гигантской рыбы Бойгал, о чем свидетельствует изображение роженицы с посохом, на верхнем конце которой имеется развилка в виде пасти змеи – символ водного божества. Напомним, по этой легенде некогда из реки Обь (Байгул), символизируемый двурогой гигантской рыбой Аби (булг. Бойгал), вышел на свет в виде Змеи их предводитель Иджик.

«Из родов нынешних сагайцев, занявших земли алтысарских кыргызов… роды аба (в актах упоминается «абинская» волость «кузнецких» татар), шор, чадыбаш, таяс, кызыл-кая…». (В. Я. Бутанаев).

Многие народы Южной Сибири знали о божественных реках – прародителях. Их далекие предки не только возвеличивали водную стихию, называя иногда их Змеем – Матерью или просто огромной двурогой рыбой, но и выводили свои племена и вождей от легендарных рек Саяно-Алтая. «Бельтырский сеок хахпын (авт. хахпан), разделялся на „таг хахпыназы“ – „горных хахпына“, т. е. рожденных от гор, и „суг хахпыназы“ – „речных хахпына“, т. е. рожденных от рек». (Бутанаев В. Я. Происхождение хакасских родов и фамилий. Абакан, 1994).

Далекие предки хакасских бельтыров возводили свои истоки от «пелтыр»: 1) устье рек; 2) метис, слияние двух кровей, т. е. шаты (см. рис. 15). Некоторые рода из этого народа выводят свои происхождения от рыб.

Рис. 16. Обломок плиты с изображением речного «шата» из могильника Лебяжье (устье Енисея и Сыда).

Перед нами изображение беременной женщины с раздвинутыми ногами. При развороте рисунка на 180 градусов в ней можно увидеть верхнюю часть туловища «летающей» по трем мирам собаки Сарамы (хак. Сарамжин) с руками, заканчивающиеся с когтистыми лапами птицы. Это волкоподобное существо, выходящее или «рождающееся» от пасти водного дракона (Змеи), вполне могло явиться прообразом Ашина (Асянь-шад – принц «благородный волк»).

Рис. 17. Змееногая богиня Апи (Аби) или Аргимпаса, изображаемая в скифском искусстве с поднятыми руками.

По мифам Аргимпаса (Аби) – дочь речного бога и земли, живет в пещере, а также она на половину женщина и на половину змея.

Возможные южносибирские шаты (царские правители), возводившие свои рода от богини Аби (Апи) – речной богини:

1) Иджини-шат (кит. Ичиништу, булг. Иджик) рожден в виде змеи от Аби (р. Обь – Аби-Дарья, р. Абакан) – огромной рыбы. Возможно, его матерью является скифская богиня Апи (женщина – змея). По булгарской рукописи Иджи (Джам-Иджи или Иджини-шат) – первый царь династии Имен, вторгшийся в горы Хон, где жили волкоподобные тюрки.

2) Абан-бу (Апан из рода Апангиу) – пратюркский тархан государства «Со» (тюр. су – вода).

3) Надулу-шад (он же «Тюкю» или «теке» – козел) – отец Ашина (благородного волка). Авт. Надулу-шад: Nad (сан.) – река, улу (др. тюр.) – змей, дракон, шад – титул царевича двух кровей.

4) Арпак-шат, родивший Эвера (Змея) из еврейской Книги Яшера (он же Арпак-сай – скифский царевич по Геродоту).

5) Асянь-шад (другое имя Ашина) – вождь племени, который приняв титул шад, вывел потомков волчицы из гор Гаочана (горы Восточного Тянь-Шаня) и поселил их на Саяно-Алтае.

Этнокультурные связи сибирских панов (предков табанов, «киргизских» даваней) окуневской культуры с пеласгическими народами (яванами – ионийцами) находим в изображениях их культурных героев в виде людей – «змей» (рыб).

Рис. 18. Этногенетические связи культурных героев панов – пеласгов в виде людей – «змей» (рыб).

В центре – изображения первопредков (людей-«змей») из пещеры Ак-Чункур (Киргизия).

1) Скифская рыба Кер-балык (пазырыкская культура, Алтай) изображалась с тремя парами плавников, как и у ног шумерского Оанна.

2) Окуневское каменное изваяние в виде змеи или рыбы (Хакасия).

3) Петроглифы людей-«змей» (Калбак-Таш, Алтай).

4) Шумерско-вавилонский герой Оанн (полурыба, получеловек).

5) Дагон Филистимский (авт. Пеласгический).

6) Пеласгический Кекроп (греч. Кекропс) – основатель Афин и первый афинский царь со змеиным хвостом.

На рисунке в центре показаны петроглифы людей – «змей» из киргизской пещеры Ак-Чункур, прототипами которых могли послужить саяно-алтайские (панийские) Змеи эпохи ранней бронзы. Одна из них, описываемая археологами как «роженица» с раздвинутыми ногами (см. рисунок, в центре), известна как богиня скифов Апи или Аргимпаса (Артимпаша). Возможно, она и явилась прародительницей легендарного Скифа (изображалась змееногой женщиной с поднятыми руками).

Пещера Ак-Чункур (Белая Яма) находится в горах высокого Тянь-Шаня (Киргизия), там, где река Сары-Джаз широко разливается между пологими холмами, которые плавно переходят в горные хребты. Дорога к пещере идет вдоль правого берега, вьющейся подобно лентой или змеи реки Сары-Джаз.

Следует отметить, что Сары-Джазский регион Тянь-Шаня имеет большое количество пещер, пока еще не исследованных. Многие древние тропы связывают эту местность с тянь-шаньским (древне киргизским) народом «давань» (табан или яван, см. карта-схема № 2) с другими очагами древнейших культур – с Малой Азией, Ираном, Индией, Казахстаном, Китаем и Югом Сибири.

«Главным путем, который в то время связывал Южную Сибирь с древними цивилизациями Передней Азии, был так называемый «киргизский» путь, ведущий из ахеменидского Ирана через север Восточного Туркестана до Тувы, Алтая и Минусинской котловины.

<…> О том, что торговые связи по «киргизскому» пути продолжались и в средневековье, говорят уникальные находки из алтайских курганов». (Кубарев В. Д. Петроглифы Калбак-Таша. Новосибирск, 2011).

Под Дагоном Филистимским (авт. Пеласгическим, см. рис. 18–5) ученые понимают западносемитское божество, национальный бог филистимлян. Он внешне похож на Оанна – мифического героя (по легендам шумеров) с телом рыбы, но с головой и ногами человека.

Вавилонский историк раннего эллинизма Бероссус (ок. 350–270 гг. до н. э.) описал это существо следующим образом: «В то время в Вавилоне существовало много различных племен, они жили по-варварски, как животные в поле. Вот уже год, как на побережье, омываемом водами Эритреи, на границе с Вавилоном, появился Оаннес. У него было рыбье тело, под рыбьей головой было еще одно человеческое, из рыбьего хвоста росли человекоподобные ноги. Язык его был человеческий».

Змеиную или рыбью сущность, если верить вавилонским текстам, имел и Пеласг (Пулукку – сын Эвирти). По мнению ионийского (явано-пеласгийского) натурфилософа Древней Греции Анаксимандра, о чем мы писали выше, человек ведет свое происхождение от неких рыбоподобных существ.

Заманчиво было бы сравнивать эпоним Оанн (позже Оаннес, У-Ан) с более древними этнонимами иоан (до греческие ионийцы – пеласги), иаван (библ., иврит) и яван, известных по всему Древнему Востоку. О родстве пеласгов с до греческими ионийцами (яванами) писал Геродот (см. выше).

Мы можем предположить, змеевидный Дагон (бог филистимлян), рыбоподобный Оанн (шумерско-вавилонский герой), пеласгический Кекроп (древнеафинский царь со змеиным хвостом) и сам Пеласг имеют единый генезис.

Существуют археологические данные, которые подтверждают, что некая часть филистимлян, каким-то образом связанные с пеласгическими народамами, пришли на юго-западные земли Малой Азии из Южной Сибири. Одним из опосредующих территорий продвижения змеепоклоников (генерального направления с востока на запад) могла быть страна «Давань» (Киргизия).

На наш взгляд, внешность Оанна, описанная Бероссусом как человек – «рыба», напоминает войлочный костюм или шкуру, к которой сзади приделывали змеиный или рыбий хвост (см. рис. 18).

«Судя по этнографическим и археологическим источникам, шаманы и воины часто надевали шкуры животных или приделывали сзади хвосты (авт. рыбьи или змеиные). На древнейшей стенописи в святилище Чатал Хююка (Турция) нарисован огромный бык, окруженный маленькими фигурками мужчин в красных шкурах. Шкура с хвостом, очевидно, являлась отличительным знаком мужчины-воина, охотника. <…> Так же одеты воины с хвостами на переднеазиатских рисунках начала I тыс. до н. э. <…> Такой же рудиментарный хвост имеют воины на ассирийском рельефе из Ниневии». (Кубарев В. Д. Петроглифы Калбак-Таша. Новосибирск, 2011).

Беросс описывает Оанна как существо, научившее людей определять границы и делить землю. Как мы писали выше, «разделил землю среди своих собратьев» (по другим текстам книги Яшера «во дни его земля разделена») так же и Пелег или тот же Пеласг – царь пеласгов.

Причиной разделения «земель среди своих собратьев» и в последующем массовой миграции родственных племен андроновской культуры от предгорий Ала тау (Валы) на запад могло послужить появление народа пан (пани) с культом змеи. О том, что «их собственная земля произвела множество змей», после чего они в большом количестве «напали из…внутри страны», информировал Геродот (см. выше). Спустя века отделившиеся ветви от своей первоначальной родины (индоевропейские, древне угорские и прототюркские элементы) фигурируют в летописях как яваны, ионийцы – пеласги, даваны, «иваны» и табаны (табыны).

Рис. 19. Изображения праматери в позе роженицы и исходящего из ее лона «речного» змея (дракона).

1) и 2) петроглифы окуневской культуры (правый берег Среднего Енисея, Хакасия);

3) рождение культурного героя «человека – змеи» (возможно, Скифа или Иджини-шата) из пещеры Ак-Чункур (Киргизия).

В изображении необычного рождения пратюркского шада (царя или принца двух кровей) в виде змеи или «речного» дракона из лона «роженицы» (см. «шат» – место соединения ног, т. е. детородный орган, устье реки) мы имеем иллюстрацию к сюжету о рождении Иджини-шата (кит. Ичинишиту) из реки. Возможно, косвенное отношение к рождению от речного дракона (Эвера) также имеют скифский принц Арпак-шат (Арпак/сай – сын Таргитая по Геродоту), сибирский Тара кан, древнебулгарский Иджи (Иджини-шат) и праотец пеласгов – Пелег (Пулуг, Пулукку).

Предводителя народов Сибири Тара кана, нужно этимологизировать как «царь воды» или «вождь переправы». В честь него междуречье Оби и Чулыма (позже Иртыша и Оби) древние назовут провинцией «Тара» (Тартара), в Италии – «Таркиния», а сибирские народы «тарханом» – вождем. У хакасов сохранилось слово тарбыл – жрец, маг, волх (по В. Я. Бутанаеву).

Значит, не только древние булгары (пулуг/ары) и народы Южной Сибири (енисейские кеты, чатские татары, хакасы и т. д.) знали легенду о «разделе земли» между враждующими народами, разделенных водой (рекой). Не только знали, но и выводили свои племена и вождей от легендарной реки с переправой некоторые народы Западной (Междуречье) и Малой Азии, а также Балканского полуострова.

Тара кан (сан. «tarа» – переправа) – лодочник и переправщик людей – «змей» междуречья Сибири так же находит параллели с неким Пелегом или Пеласгом (pelagos – море, вода) или «Пулукку с переправы» из вавилонского текста (с тюркско-хакасским корнем «пулук» – вода). Как мы помним, этот исторический персонаж так же фигурирует под именем Пелег в «Книге Яшера» (Книга Праведного) (2:11), а также в книге Бытия (10:21–25).

Если есть какая-то смысловая связь между ними, то выражение «Пелег, потому что во дни его земля разделена» из книги Бытия, а так же «Пелег…разделил землю среди своих собратьев» из книги Яшера (2:11), можно интерпретировать так, что люди были разделены рекой.

Отец истории упоминает реку «Тирас» (совр. Чулым), разделившая некогда земли племен от того, что «их собственная земля произвела множество змей». После раздела племен по границе этой сибирской реки, произошла братоубийственная война.

Из всего выше сказанного можно предположить, истоки могущественных пеласгов (тирренцев), как впрочем, и предков албанцев, тянутся в далекую Сибирь, к носителям окуневско-андроновских культур Юга Сибири. Именно из этих племенных общин эпохи бронзы могли выйти, как индийские турваши, так и сибирские паны (табаны) – предки яванов (ионийцев), пеласгов (албанцев) и тирренцев (этруссков). Значит, арийцы произошли не только из древних индоевропейских, но так же, из кочевых племен древних угров и пратюрков.

Нет сомнений в том, что албанцы (авт. ала/паны) являются прямыми потомками пеласгов (яванов – ионийцев) или иллироязычных народов – палеобалканцев, то есть, древних жителей Балкан, осевших тут до греков. Их миграционный путь пролегал из Южной Сибири до Балкан не только через «киргизский путь», но и через Кавказ, оставив заметный след в лице народа кавказских албанцев.

Древними народами, прибывшим подобно пеласгам из Сибири в Малую Азию и Европу (Балканы) были киммерийцы, скифы и булгары. Самоназвание киммерийцев в их сибирской прародине звучало как «кимер» или «гимер» (гимир).

Существует версия, что фракийцам (см. Фракия, карта-схема № 5, а) были близки киммерийцы, которые появились около X в. до н. э. и упоминаются позже в VIII веке до н. э. в ассирийских записях. Они были, скорей всего, кочевыми тюркско-индоевропейскими племенами метисных типов (гаплогруппы R1a и R1b). Эти народы с данной гаплогруппой (по А. А. Клесову, см. ниже) вышли из Южной Сибири.

Ученые определяют условным термином «киммерийская археологическая культура» все до скифское население только северных черноморских степей. Как нам видится, культура этого народа могла располагаться не только западней Урала и Волжских степей, но и в Южной Сибири во времена поздней бронзы.

Скорей всего, «киммерийцы» – это собирательное наименование крупного союза племен (изначально индоевропейских) Южной Сибири, данное им после распада андроновской культуры в верховьях реки Чулым и Среднего Енисея.

Если посмотреть на карту локализации андроновских племен от Южного Урала до Енисея (включая степи и равнины Казахстана), упоминаемый в Авесте как Арианам Вайджа (арийский простор?), то обращает на себя внимание равнинность страны праариев.

Индоиранские памятники Ригведа и Авеста повествуют о том, что страна ариев огорожена покрытыми снегом горными вершинами Himavantah (позже Химават – это Гималаи по Ригведе), где Hima (сан.) – 1. холодный, 2. холод, зима. Himaalaya (hima-aalaya) известна как Гималаи (букв. Обитель холода).

Спросите, а где же покрытые снегом горные вершины «Himavantah» или «Hima-alaya» и где же та самая недосягаемая высокая гора «Меру» (Сумеру), с которой стекают реки? Что это за страна ариев, окруженная или опоясанная горными хребтами «Hima»? И наконец, где та горная обитель Вала в обширном поясе евразийских степей, доходящей до Ала тау и берегов Среднего Енисея?

Следы мировых гор пеласгов под названием «Хима» (Hima), изображения которых найдены на керамиках Средиземноморья, обнаруживаются в саянских горах Кантегир (небесное божество), откуда берет река «Ким» (Кем/Хем) – Енисей с притоками Хемчик и Улуг Хем (см. рис. 44). На наш взгляд, прародину кимеров или киммериян («полукровных» киммерийцев) нужно искать в южносибирской Киммерии (по Геродоту – скифская земля). Возможно, синкретическое божество Химера (смесь змеи, козы, льва или собаки – древние тотемы пратюрков) имеет отношение к мифопоэтическому мировоззрению пост андроновских киммерийцев.

Как мы помним, на самой восточной окраине арийского простора («на краю Земли»), находилась Вала (современная Ала тау). Если верить нашей версии, то путь андроновских ариев «на быстроходных колесницах», указанный им некогда божественной собакой, лежал с Запада на Восток (по направлению в Минусинскую долину, к восходу Солнца), т. е. от самой восточной ветви индоевропейского массива.

Заманчиво сравнивать «опоясывающий» (окружающий) Гим (Хим) и Алай с названием киммерийско-скифской страны Киммерия. Возможно, это слово происходит, как мы писали выше, от «кемер» (каз.) – 1. край чего-либо; 2. ряд возвышенностей, окаймляющие полукругом пониженную местность (авт. изначально Хакасско-Минусинская котловина).

Значение реальной горы Ала тау (включая Восточные и Западные Саяны), как бы окружающей своими «змеиными» хребтами Минусинскую котловину или полукругом содержащий в себе «аль» (эль) некое сакральное владение, мы реконструировали на основании анализа текстов «Ригведы».

На карте-схеме № 11–14) указана легендарная археологическая область Андроново – северная часть Минусинской котловины современной Хакасии, которая не ограничена горами.

В отличие от скифов, названных так в честь законника – Скифа (С/кипа), киммерийцы (киммерияне, кимеры, гамиры) были наименованы не по этническому, а по географическому (территориальному) признаку, т. е. по топониму «Ким» или «Хим» со значением холод, зима или север. Об их далекой и холодной прародине (страна тумана и тьмы), находящейся у входа «сибирского» Аида (ср. Тартария – Тартар – Таракия – Тракия – Фракия) в VIII в. до н. э. писал Гомер.

Не только тюркоязычные скифы – саки (предки совр. сагайцев – хакасов) вышли из горной страны Маны (хак. фольк. Мöнi, Кöг Мен) из Южной Сибири, но и пост андроновские киммерийцы первоначально обитали в Маннау (Причулымье с рекой Тирас). Эта область описывается Гомером в «Одиссее» как «край света» и пещерный входа в Аид (авт. сибирский Тартар или Вала). См. глава «Царство андроновских племен», карта-схема № 16.

В VIII–VII вв. до н. э. этот тюркско-индоевропейский народ, под натиском сибирских скифов – саков (внешне европеоидных), покинул родные места из далекой Тартарии в степи северного Причерноморья и Каспия. Отсюда впоследствии они мигрировали как в Европу, так и на юг через Северный Кавказ. Позже они вторглись в Малую Азию, пройдя вдоль восточного берега Черного моря.

Киммерийские (пост андроновские) топонимы в Южной Сибири.

«В Скифской земле существуют киммерийские переправы» (по Геродоту).

«Киме» (тюр.) – самые средства переправы (лодки, паромы), «кемер» (ир.) – подмытый водой берег, промоина, круча, вымоина.

Южносибирские реки: Кем (Енисей), Хем, Ким, Улуг-Хем, Каа-Хем, Ары-Хем, Элдиг-Хем, Кемчуг, Кимрас. Реки «Мал. Кемчуг» и «Бол. Кемчуг» берут начало в районе г. Красноярска и впадают в Чулым (Тирас) на севере.

Геродот в своей «Истории» о киммерийцах пишет следующее. «Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть ещё и поныне). После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной. И теперь еще в Скифской земле существуют киммерийские укрепления и киммерийские переправы; есть также и область по имени Киммерия.

<…> Спасаясь бегством от скифов в Азию, киммерийцы, как известно, заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа (авт. северная часть Малой Азии). Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в Мидийскую землю. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули вглубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары».

Весьма возможно, что тут мы имеем отражение древнего события – битвы и в последующем ухода некоторой части андроновских народов в XV–XIII до н. э. под натиском окуневских племен и обратной миграции части их в лице уже пост андроновцев-«ф» – киммеров (киммерийцев) в пределы северной части Саяно-Алтая.

Вот как описал Геродот про исторические события тех древних времен юга Сибири: «У невров обычаи скифские. За одно поколение до похода Дария им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. Ибо не только их собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутри страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов (динлинов). Эти люди, по-видимому, колдуны».

Геродот так же упоминает имя легендарного перевозчика «Тара кана» через реку, кишащей змеями, ставшим первым царем скифов – Тар/гитаем. Говоря о первом царе – далеком предке восточных скифов Тагарской культуры Саяно-Алтая, Геродот невольно отсылает нас к временам андроновской культуры с временным разрывом в 1000 лет. Вернее, со времен вторжения андроновских племен в степи Хакасско-минусинского края (XVIII–XVI века до н. э.) до известных тагарских динлинов Саяно-Алтая (VII–VIII века до н. э.) или времена Дария (V в. до н. э) прошло почти столько лет.

Геродот в V в. до н. э. информировал о скифах: «Они думают, впрочем, что со времен первого царя Таргитая (см. Тарга, Таркан) до вторжения в их землю Дария прошло как раз только тысяча лет».

А это значит, что местная (южно-сибирская) легенда о переправе людей-змей перевозчиком Тарканом и нападении их на неких кето-угроязычных аринцев или «мун-аров» (см. «аримаспы» по Аристею Проконесского или «невры» по Геродоту) находит шанс для своего объяснения.

Как бы то ни было, но сравнительный анализ свидетельствует, что временной разрыв тысяча лет (по Геродоту) укладывается промежутку времени от вторжения андроновцев на северную часть Саяно-Алтая до известных нам скифов, возможно, угро-кетоязычных динлинов «ди», «чи-ди», «бай-ди» (бу/дины по Геродоту).

Рассматриваемый нами выше ведийский гимн «Ригведы» о змееборстве (с указанием народа «пани» с культом Змеи у переправы реки Раса) появляется в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения из Сибири андроновцев в северную Индию, правда, на материале древних сказаний.

То есть, это времена существования или распада окуневской культуры, где культ змеи наглядно проявился в каменных изваяниях, а позже и у саков (скифов).

Конечно же, не всем «им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей» и отправиться в дальний путь, в Индию, а позже в Европу и Иран. Часть их потомков под именем невры «были вынуждены…поселиться среди будинов», т. е. среди сибирских динлинов тагарской культуры. По всей видимости, далекие предки тагарских скифов были угроязычными.

Кетоязычным арам Западной Сибири от пост андроновских предков «невров» (тиренов или ари/мас/пу по Аристею) и досталось прозвище «ары», досождавшие восточных соседей «пани» налетами, словно «волосатые» и «жалящие» шмели. Ассоциативные названия «ара» (аринцы) и «арий» не имеют между собой в этническом отношении ничего общего.

«Аринцы получили свое название от татарского слова Arа, которое означает шершень». (Г. Ф. Миллер «Описание сибирских народов»). Гипотезу о динлинском происхождении предков енисейских кетов высказывали некоторые ученые.

По китайским источникам у динлинских богатырей ниже колен растут волосы, «у них лошадиные ноги, покрытые длинной шерстью». Чем не мифический образ саяно-алтайского «Мусмала» или «Киремоса» (Гермеса) с «рогами и копытами» (см. выше).

Не только Геродот, но и кетоязычные ары (енисейские аринцы или кет/паны) донесли до нас схожую легенду о враждебных их предкам древнескифском народе – «змей» (саки или поздние сакайцы-хакасы) с неким двурогим царем – Змеем.

Правда «Отец истории» не называет имя мифического «царя – Змея», а лишь говорит, что у реки «Тирас» (Чулым), где обитали «невры» (тириты) «их собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутри страны». После поражения от племени – змее поклонников у реки Чулым (Ти/рас), часть тиритов (невров) с веками ассимилировалась с тагарскими динлинами (будинами). Вот они-то и могли донести греческим летописцам многие легенды о происхождении «андроновских» эллинов и пратюркско-угорских царей из далекой Киммерии – южносибирской Скифии.

В хакасской легенде так же упоминается река, разделившая враждующие народы, говорится о переправе людей-«змей», а также их перевозчике – лодочнике «Тара хане», ставшим великим «тарханом» (вар. «тарга») над многими сибирскими племенами. Напомним, по Геродоту первый царь скифов – это Таргитай. О происхождение эпонима «Тара кан» от сан. «tarа» (переправа, перевозка) мы писали выше.

Кстати, племя потомков этого царя – «невры» (см. евер – змей, р. Эвр или Эврос), у которых «обычаи скифские», так же подверглись нападению змей, после чего, о чем мы писали выше, «им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. <…> Их собственная земля произвела множество змей…внутри страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов (авт. динлинов тагарской культуры VII–III до н. э.)».

Карта-схема № 7. Киммерийско-скифская область (страна) Киммерия.

Чуть ниже по Енисею находится приток «Кара палык» (Кара пеллык или «пулук» – источник, вода) и гора Варна (сан. «Варна» – водное животное). В районе горы Варна (залив Черная речка) также была обнаружена стела из могильника с изображением матери – «реки» Эне (Енисей) – прародительницы в позе роженицы. Еще ниже, по среднему течению Енисея, находилась местность или древнее городище «Кызыл Джар», названный в честь «Красного Змея». Ныне на том месте находится город Красноярск. По местным легендам в этих местах произошла битва змее поклонников против кетоязычных аров (аринцев).

«Бараджа» (Маджар) – змеевидный дракон, он же «Кызыл Джар». (Краткий словарь средневековых булгарских географических названий и терминов, встречающихся в рукописи «Джагфар Тарихы»).

С уходом индоевропейских «степняков» из Обь-Чулымья, их земли займет «демонское» племя пани (по Ригведе) или «сатанинский» народ чаты (предки чатских татар, тартаров) под предводительством шадов – змее поклонников. Эти характеристики как «сатанинское» (авт. чатанское или шайтанское) были даны индоевропейцами изначально чуждым пратюркским племенам Западной Сибири.

Потомков народа пан, мы знаем, как саков (чаков, шаков) или сагай, издревле проживавших в верховьях рек Саяно-Алтая. Отсюда и хакасское название «чогара» (чак ары), т. е. направление по верхнему течению реки, к истокам которых, если верить мифам, были угнаны от низовьев «индры» солнечные коровы «шегары» (гуннское название).

Географическое положение основных южносибирских рек, берущие свои начала из гор Саян (как Восточных, так и Западных, включая северный Алтай), конечно же, способствовало созданию легенд о «пещерных» реках. О «пещерной» или горной обители, названной андроновскими степняками именем Вала (Ала тау), а позже Тартарией, мы знаем, как страну с семью реками – «Sapta sindha» (инд.) и «Hapta hindu» (ир.).

Как мы уже писали, этот индоевропейский народ был вынужден покинуть свою Родину под натиском древнетюркско-угорских племен, предводители которых почитали культ змеи.

Конечно же, речь идет не о самих киммерийцах или неврах (по сообщениям Геродота), вытесненных из Южной Сибири змее поклонниками, а об их предках андроновцах из далекой и холодной земли «hima». От индоевропейского слова «hima», скорей всего, и этимологизируется кимер (киммериец). Мы также предположили, что кимеры («полукровные» киммерийцы схожие скифам) некогда вышли из «печальной области». По мысли Гомера, их земля находилась на границе с «пещерным» Аидом (изначально сибирским Тартаром), который географически соотносится с горами змеевидной Валы – Ала тау. (См. карта-схема № 16, гл. «Нижний мир» андроновских поселений).

Что касается захоронений или «могилу царей» киммерийцев (кимеров) у реки Тираса, о которых упоминает Геродот в «Истории», то их в огромном количестве находится именно в верховьях реки Чулым. Эта река берет свое начало от предгорий Ала тау в Хакасии. Возможно, некоторые могильные камни скифов – «кимеров» хакасы называли «киме тас» (т. е. скифские менгиры).

И поныне священная (могильная) земля кимеров или будинов тагарской культуры в уйбатской степи Хакасии носит название «Долина царей», и есть там «царские ворота» в комплексе салбыкских курганов.

Реки скифов по Геродоту

Главными загадками географии пеласгийских народов или тех же яванов – ионийцев на Балканах являются реки – важные географические ориентиры при определении земель скифов – потомков «демонского» племени пани.

Принимая за восточный конец земли пеласгов – Фракию (с реками Стримон и Эврос) и забытую Валахию, включая в эту область скифскую реку Истр, мы получим следующие результаты.

Начнем с текста «Истории» Геродота. «Эти притоки Истра берут начало в самой Скифии. Река же Марис течет из страны агафирсов и впадает в Истр. На севере с вершин Гема стекают три большие реки: Атлант, Аврас и Тибисис. Далее в Истр впадают текущие через Фракию и страну фракийских кробизов реки Африс, Ноес и Артанес.

Затем из области пеонов и горы Родопы течет в Истр река Киос, пересекающая посредине Гем. Из Иллирии же течет река Ангр на восток в Трибаллскую равнину и впадает в реку Бронг, а Бронг – в Истр. Так Истр принимает обе эти большие реки.

Из северной страны омбриков текут на север река Карпис другая река – Альпис и также впадают в Истр. Ведь Истр течет через всю Европу, начинаясь в земле кельтов – самой западной народности в Европе после кинетов. Так-то Истр пересекает всю Европу и впадает в море на окраине Скифии». (Геродот «История»).

При первом же знакомстве с геродотовским текстом у нас возникает недоумение по поводу того, что некоторые ученые названия скифских (сакских) рек легко сопоставляют с современными реками Восточной Европы. И мы по давней традиции будем отождествлять Истр с Дунаем, Тирас с Днестром, Гипанис с Южным Бугом, Борисфен с Днепром, Танаис с Доном и т. д.

Переводя данные Геродота на современную географическую карту Юго-Восточной Европы, мы с удивлением узнаем, что автор указал нам местонахождение не совсем тех рек или же аргументы тех исследователей не вполне убедительны. И вот почему?

На основании имеющихся данных исследователи говорили только о нижнем течении этих рек и об их устьях и дельтах. Истоки же большинства скифских рек Геродота, (в основном это озера), не соответствуют с современными гидронимами, или же их просто нет.

На западной окраине Великой Скифии не просматриваются истоки – озера, о чем не раз упоминает Геродот. Конечно же, они не были известны и более древним картографам Греции, но не самим скифам.

Другим общим вопросом, связанным со скифскими реками и описанными Геродотом, являются направления их с севера или «северной страны» опять-таки на север, что привело многих исследователей в путаницу об их истинных направлениях. Тогда, какая же это часть Скифии? Может, просто часть суши под названием «Эвер» или «Север», о чем мы вскользь упомянули выше?

На наш взгляд, Геродот, называя ту часть Скифии «Северной страной», вкладывал смысл о более ранней родине кочевых народов – Западной Сибири и Саяно-Алтае.

Приведем пример. Геродот: «Четвертая река – Борисфен – самая большая из этих рек после Истра. <…> С севера течение Борисфена известно на расстоянии сорока дней плавания от моря до земли Герра. Однако никто не может сказать, через области каких племен течет эта река дальше на север.

Или как понимать строки: «Из северной страны омбриков по реке Омь текут на север река Карпис другая река – Альписи также впадают в Истр».

Самые крупные притоки Дуная: Изар, Тиса, Иллер, Драва, Сава, Морава, Инн, Сирет, Энс, Грон, Прут далеко не созвучны притокам скифского Истра. Где же притоки легендарного Истра (Дуная) по Геродоту: Марис, Атлант, Аврас, Тибисис, Тиарант, Арар, Напарис, Ордесс, Африс, Ноес, Артанес и, наконец, Киос?

По крайней мере, с десяток рек – притоков должен иметь современный Дунай, если за таковой считать главную реку скифов Истр. Кроме реки Порат (Пирет), как считают некоторые ученые современную Прут, а за Тиарант – Серет, то все остальные притоки (в промежутке между ними) не отыскиваются даже на крупномасштабных картах.

Несомненно, одно: искать корни этих географических терминов Геродота следует, скорее всего, на юге Сибири, и большей частью на Северном Алтае и отрогах Западных Саян, т. е. в «Пании». Древние греки северо-восточную область Малой Азии, примыкающую к «Понтийскому морю» (Черное море), назвали созвучным словом «Понт» (ср. угорский «пант»).

Приведенных примеров достаточно для того, чтобы с большой осторожностью отнестись к полному отождествлению древних рек с современными реками Восточной Европы.

Переводя данные о скифских гидронимах Геродота на современную географическую карту юга Сибири и Саяно-Алтая, мы можем предположить, что автор описал местонахождение Истры не как Дуная в нашем традиционном понимании, а сибирской Оби.

Геродот указал нам координаты Истры, как ее понимали скифы – саки, т. е. относительно своей «Северной страны», т. е. Западной Сибири. Конечно же, для них бассейн этой реки – среда обитания основной части их племен сэберов (сибиров, субаров), то есть, «северян».

Кроме первой версии, где наименование «ис» у обских угрев означало душа-тень или Иштен (у венгров) – высший бог, мы предлагаем другую этимологию этого гидронима.

Истр – это, на наш взгляд, угорско-сакское название реки Обь, т. е. река «Ис тар». Название реки – это сложный гидроним, состоящий из двух тюркских компонентов или частей: «ис» (хак.) – река и «тар» – распространяться, разделяться, разбиваться на части. Можно предположить, что слово «Истр» (Ис-Тар) могло обозначать «разделяющаяся (на многие русла) река». Топонимические параллели подтверждают эту древнюю этимологию.

По другому варианту: «Ис-Тар» – богатая река. Возможно, первая часть «ис» (тюр. – хак.) – богатство, т. е. является тюркской огласовкой (калькой) названия реки Обь – «Байгул». Некогда река Обь так же получила свое булгарское имя «Байгул» – богатая река, т. е. от «бай» – богатый и «гул» – река. Сравните словосочетания хакасских слов: «ис-пай» – богатое (недвижимое) имущество, «ис-мал» – богатый скот (движимое имущество).

То есть, гидроним булгарского «Байгул» – богатая река могло быть дано по принципу кальки, т. е. образовано путем буквального перевода древнескифского «Ис Тар».

Очевидно, название главной реки Тара (Дарья), т. е. Оби переносится тюркско-угорскими племенами «пан» из Западной Сибири в Восточную Европу, но уже с добавлением «Ис» (Ис-Тара). Скорей всего, одни и те же названия рек из страны «Пани» (Пант, Понт) или южносибирского «Семиречья» древние угры и пратюрки (чуть раньше их предки индоарийцев и иранцев) почерпнули на юге Западной Сибири.

Возможно, из этой доисторической земли, являвшейся для них общей прародиной, и переносили в дальнейшем свои гидронимы на различные занимаемые ими области Восточной Европы, Ирана и Индии. (См. Понтийское море – Черное море).

При упоминании рек Геродота особо выделяются скифская земля «Гилея» (от греч. hyle – лес) или земля «агафирсов» (авт. лесные люди). Сибирские тюрки эти территории называли «Эбер-Джэбер» (булг.) или «Ибир-Сибир» (по Рашид-ад-Дину), о чем мы писали выше.

Жители лесостепной равнины Южной Сибири известны как «шибиры» или «сэбэры» (лесные народы). С монгольского «шибир» означает болотистая местность, поросшая березами.

Из монгольской хроники «Сокровенное сказание» 1240 г. (под названием Юань чао-би-ши) известно, что в 1207 г. войсками Чингисхана были покорены так называемые «лесные народы» северной части Саяно-Алтая, в том числе шибиры и тасы.

В санскрите существует слово «шабары», которое еще до н. э. упоминается Вья-садевой в писании Шримад-Бхагаватам и означает народы, проживающие к северу от Гималаев.

Этимологическая связь скифских рек Восточной Европы и Сибири.

В различной звуковой оболочке «Ис» и «Тар» встречаются во многих индоевропейских, угорских и тюркских языках.

Считающиеся принадлежностью сугубо скифских народов гидронимы и слова, такие как «тар», находят параллель в индоевропейских словах древних народов Южной Сибири.

Вот как выглядят близкородственные слова «тар» с тем же значением реки: «tar» (сан.) – переправляться через реку, «tari» (сан.) – лодка, «Аби-Дарья» (Обь), «Даития» (авт. Обь), «Тара», «tarаnda» (сан.) – волна. «Тарим» – река, впадает в озера Лобнор и Карабуранкель (Китай). Среднеазиатский ученый Махмуд Кашгари, XI в., объяснял тарим как «берег реки, которая впадает в озеро или теряется в песках». Термин прямо указывает на особенности этой реки: много русел и рукавов, впадает в озера.

Так же можно утверждать, что «тар» на начальном этапе своего произношения не только первичный индоевропейский, но и древнетюркско-угорский гидроним.

Явственно видна традиция сибирских скифов (как, впрочем, и индоарийцев) переносить названия рек вглубь занимаемой ими страны по мере продвижения на Запад.

«Итак, Истр – первая река Скифии, за ней идет Тирас. Последний начинается на севере и вытекает из большого озера на границе Скифии и земли невров. В устье этой реки живут эллины, называемые тиритами.

<…> Тирас и Гипанис (авт. третья река скифов) очень близко подходят друг к другу в земле аливонов; затем обе реки поворачивают в разные стороны и промежуток между ними расширяется.

Четвертая река – Борисфен – самая большая из этих рек после Истры. Эта река, как я думаю, не только из скифских рек наиболее щедро наделена благами, но и среди прочих рек, кроме египетского Нила (с Нилом ведь не сравнится ни одна река). Тем не менее, из остальных рек Борисфен – самая прибыльная река: по берегам ее простираются прекрасные тучные пастбища для скота; в ней водится в больших количествах наилучшая рыба; вода приятна на вкус для питья и прозрачна (по сравнению с водой других мутных рек Скифии). Посевы вдоль берегов Борисфена превосходны, а там, где земля не засеяна, расстилается высокая трава. В устье Борисфена само собой оседает несметное количество соли.

<…> С севера течение Борисфена известно на расстоянии сорока дней плавания от моря до земли Герра. Однако никто не может сказать, через области каких племен течет эта река дальше на север».

Геродот перечислил реки скифов (саков) в строгом порядке с запада на восток и даже пронумеровал их: Первая – Истр. Вторая – Тирас. Третья – Гипанис. Четвертая – Борисфен. Пятая – Пантикапа. Шестая – Гипакирис. Седьмая – Герр. Восьмая – Танаис, в который вливается Гиргис.

Мы рассмотрим родственные гидронимы в Сибири лишь для первых двух главных притоков Истры (Дуная).

Происхождения некоторых скифских гидронимов в Европе из Южной Сибири.

«Третья река – Гипанис берет начало в Скифии. Вытекает она также из большого озера, у которого пасутся дикие белые кони. Озеро это справедливо зовется «матерью Гипаниса». <…> Тирас и Гипанис очень близко подходят друг к другу в земле аливонов; затем обе реки поворачивают в разные стороны и промежуток между ними расширяется». (Геродот).

«Река Гипанис по выходе из озера лишь короткое время – пять дней пути – остается еще пресной, а затем на четыре дня плавания, вплоть до моря, вода ее делается горько соленой. Ведь в нее впадает настолько горький источник, который, несмотря на незначительную величину, делает воду реки совершенно горькой (а ведь Гипанис больше многих рек).

Источник этот находится на границе страны скифов и ализонов. Название источника и места, откуда он вытекает, по-скифски Эксампей, а на эллинском языке – Священные Пути». (Геродот «История»).

Возможно, в основе скифского (кипчаксого) гидронима Гипанис (Кип/пан/ис) имеются три термина: «кип» (тюр. – хак.) – обычай, ритуал, закон; «пан» (тюр.) – народ и «ис» (тюр. – хак., угор.) – река. Для кип/сакских народов Саяно-Алтая слово «кип» имел глубокий смысл и чаще всего оно связывалось со священной землей ритуалистов – курганников в «Долине царей». Через эту сакральную (могильную или «пещерную») обитель и протекала река Акбан (Ак Пан ис) – Абакан.

Как нам кажется, под горьким источником Гипаниса, мы должны понимать приток Асхыс (Аскиз) – приток Абакана. Скорей всего, название источника происходит от ас – вода и хыс/кис – кислая, т. е. кислая (горькая) река?

Геродот: «Спелый плод выжимают (скифы) через ткань, и из него вытекает черный сок под названием «асхи».

Родственное скифскому асхи, а также хакасскому асхыс является слово асхылдым (хак.) – 1) кислый напиток 2) кислая приправа к супу из сушеных корней из пиона.

По мнению некоторых хакасов, гидроним «Асхыс» означает «река – девушка».

После краткого обобщения ведийского понимания об ариях и демонах-пани, разобравшись в их предполагаемой истории, мы переходим к более углубленному доказательству существования данных племен в Южной Сибири.

По путям священной Маны

До греческие пеласги (тирренцы) вполне могли перенести название южносибирской пещеры Мана на Балканский полуостров, расположив «Пелопонесскую» пещеру в Южной Греции, в горной области Мани. В эту местность, по легендам греков, перенявших эту легенду у пеласгов, и угнал коров Гермес (отец Пана). Не только коров, но и души умерших ведет Гермес в потусторонний мир Аида. Именно в горной Мане располагались легендарная пещера Пелопоннес (область Пелопоннес), а также вход в царство Аида. В образе Гермеса мы уже отметили сходные черты с хакасскими Кормесом или Киремосом. Есть смысл напомнить их в связи с нашей темой. Кормес хан – мифический страж при вратах божества Адам-хана. Киремос – старый слуга Эрлик-хана в виде громадного зверя. Кер моос (Хара Моос) – дракон, громадный зверь (изображался семиногим драконом). Все эти фантастические персонажи, родственные в чем-то по смыслу и звучанию имен, имеют прямое отношение к смерти и потустороннему миру.

С представлением о смерти, сценарием преисподней связывалась игра в кости: покойники в аду проводят время за этим занятием. Для древних ставить на игру тело имело конкретный смысл умирания и оживания. Проигравший шел в добровольное рабство, хотя был сильней и моложе своего победителя.

Вероятно, народ пан или яван, который фигурирует в греческих летописях как ионийцы-пеласги, посвятили это занятие Гермесу – отцу Пана. Андроновские племена, мигранты из юга Сибири, прибыв в Индию, именем сибирского народа пан игру в кости назовут «пана». Пана (сан.) – игра в кости. Сравните: панчык (тув.) – игра в кости; панке (кир.) – игра в карты; понiс (хак.) – выигрыш (при игре в кости). Есть у хакасов родственное слово «хубанах» (ху/панах) – название гадания на камешках, собранных из семи или девяти речек.

Почитание этой игры саяно-алтайскими народами имеет глубокую древность. Особое место в фольклоре, легендах и религиозных представлениях этих народов занимают хозяева пещер и гор, которые режутся в карты как между собой, так и с охотниками, проигрывая зверей. Обыграв хозяина горы, охотник получает удачу на промысле.

В одном из трудов хакасского ученого Н. Ф. Катанова читаем следующее: «Звери составляют собственность хозяина тайги. Только с разрешения хозяина тайги охотник может поймать зверя. Звери называются скотом хозяина горы; шорцы и сагайцы просят в молитве, чтоб он дал им свой скот. Явившись ночью к охотнику-шорцу, горный горевал о пропавшей у него собаке, а наутро охотник нашел в сети соболя. То же самое представление и у рода Томнар. Однажды охотник поймал в сеть черного соболя. Убить пожалел и привязал его. К нему явилась хозяйка горы и спросила: „Зачем ты поймал мою собаку?”».

Возможно, в хозяине горы или зверей, любителя развлечься за этим занятием, нужно видеть хакасского Киремоса – слугу Эрлик-хана в подземном мире. Он, как и греческий Гермес, укрывший домашний скот в Пелопонесской пещере, вполне мог уводить души охотников в свой мир. Ведь ставкой в игре в кости (в карты) являлись не только промысловые звери (домашний скот горного), но и жизнь игрока.

Вход в потусторонний мир Аида – это, скорей всего, врата Пелопонесской пещеры. Как мы помним, путь (лаз) в эту пещеру, где томились коровы, проходил по ущелью или узкой полосе. Этот проход был затворен громадной каменной скалой Какусом.

Вся местность Пелопоннеса, где жили пеласги, так же носил до греческое название «Майна». Скорей всего, это наименование было дано по топониму перешейка (ущелья), где существовали границы межплеменных областей.

«Гекатей Милетский сообщает про Пелопоннес, что там до греков обитали варвары (пеласги). Впрочем, в древности во всей Греции жили варвары, как это можно заключить из самой традиции: Пелопс привел из Фракии народы в Пелопоннес, названый его именем; Данай – из Египта, а дриопы, кавконы, пеласги, лелеги и другие подобные племена разделили между собой области по эту и по ту сторону перешейка» (Страбон. Книга 7).