Попрыгунья бесплатное чтение

Бабушкины глазки

Бабушка плохо видела. У неё в глазах были круги и пятна. Катенька, сколько не заглядывала бабушке в глаза, никаких кругов и пятен не замечала.

– Там ничего нет! – убеждала она бабушку, – только слёзки и красные ниточки.

– Есть, – сокрушённо качала головой старушка, – круги сверкают, и чёрные пятна плавают. Никто кроме меня их видеть не может.

Это было непонятно. Ведь если что-то есть, это видят все. Разве бывает так, что один человек видит, а другой не видит? Катенька забиралась бабушке на колени, крепко-крепко обнимала за шею и целовала в щёку.

– Отпусти, Котик, ты меня задушишь, – смеялась бабушка.

Вообще-то бабушка была мамина, Кате она приходилась прабабушкой, но от этого Катюшка любила её ещё больше. Другие бабушки работали и, когда в садике объявляли карантин, или девочка сама чувствовала недомогание, её оставляли с прабабушкой Варей. Это были чудесные дни.

Катенька любила слушать, как ей читают книжки. К сожалению, бабушка Варя не видела букв. Внучка перелистывала страницы, рассматривала картинки и сообщала, что на них нарисовано. Тогда бабушка «читала», вернее, рассказывала по памяти. Её истории не совпадали с теми, что читали родители или другие бабушки, но Катеньке неправильные сказки нравились даже больше. Особенно Катя любила «Про Синеглазку», могла слушать бесконечно.

– Опять? – удивлялась бабушка, – снова хочешь эту?

– Пожа-а-а-луйста! – просила девочка.

– Котик ты мой синеглазый, – улыбалась рассказчица.

– У меня серые, – спорила внучка, – папины.

– Серые? Ну, ничего. Я не вижу, могу думать, что синие глазки, как у дедушки.

– Не видишь? Меня? – Новость поразила Катеньку. – Совсем-совсем?

– Чуть-чуть различаю силуэты, – успокаивала её бабушка, – для меня лица людей похожи на непропеченные блины – ровные и бледные.

– Блины!

Катенька расплакалась. Ей обидно было такое слышать.

– Другая девочка придёт вместо меня, а ты и не поймёшь!

– Пойму, Котик, я тебя из миллиона девочек узнаю.

Этот разговор Катенька вспомнила, когда мама по телефону жаловалась подруге, что бабушка скоро может совсем ослепнуть.

– Даже блинов не будет видеть? – спросила Катя.

Мама обернулась и погрозила пальцем:

– Нехорошо подслушивать.

Все следующие дни Катенька ходила печальная. Даже празднику в честь своего дня рождения радовалась мало. Она растёт, взрослеет, а для бабушки Вари остаётся малышкой, которую та помнит с тех пор, пока ещё видела лица, а не блины вместо них.

Взрослые старались развеселить Катюшку, не понимая причин её грусти.

– Вот, смотри! – говорил папа, – сколько в торте свечей? Четыре. Тебе исполняется четыре годика. Загадай желание и подуй. Если погасишь, желание исполнится.

– Правда?

– Правда-правда, – сказали все хором.

Катенька поверила и загадала, чтобы глазки у бабушки Вари выздоровели. Как только огонёчки на свечах исчезли, именинница стала весёлой. Вот как всё просто! Теперь бабушка не ослепнет!

Гости разошлись, мама уложила уставшую Катеньку в постель, пожелала сладких снов и ушла. Девочка закрыла глаза, но почувствовала, что в комнате кто-то есть. Села и осмотрелась. Рядом с дверью, там где горел похожий на божию коровку ночник, стояла высокая незнакомая женщина в длинном бирюзовом платье. Она смотрела печально и покусывала нижнюю губу.

– Ты кто? – спросила Катенька осипшим голосом. Ей было немного страшно.

– Фея желаний, – ответила незнакомка.

– А! – обрадовалась девочка, – пришла лечить бабулю?

Женщина скользнула по комнате и села на кровать рядом с Катенькой.

– Видишь ли, детка, я исполняю желания дошколят. Обычно это игрушки, сладости, в крайнем случае, наряды. Такие ответственные задачи мне не по силам.

– Как это?

– Загадай, пожалуйста, что-нибудь другое, – попросила фея, – хочешь самокат? Или роликовые коньки?

Катенька немного подумала, потом завертела головой так быстро, что волосики взметнулись в воздух:

– Хочу, чтобы бабушка видела буквы и различала лица. Другого желания мне не надо!

Фея от огорчения чуть не плакала. Она кусала губу, тёрла пальцами веки и шмыгала носом. Катеньке стало её жалко.

– Что хнычешь, как маленькая, – сказала она папиным тоном, – не справляешься сама, попроси другого волшебника.

– Думаешь? – посмотрела на Катеньку фея, – у всех так много забот. Совестно их отвлекать.

– Не стыдно обращаться за помощью, когда чего-то не умеешь. Так мама говорит.

– Да? Хорошо, я попробую. А ты ложись, пожалуйста.

Помогая девочке устроиться в постели, сказочная гостья укрыла её одеялом и погладила по голове. Катенька мгновенно заснула.

Наутро Катя, как только открыла глаза, вспомнила ночное происшествие.

– Это правда случилось? – спросила она сама себя.

Не смогла ответить, только пожала плечами. Решила посоветоваться с мамой. Та готовила завтрак и, увидев дочь, воскликнула:

– Проснулась, соня? Смотри-ка, тебя кашка манная заждалась. С малиновым джемом.

Катенька потянула носом, вдыхая аромат малины, и побежала умываться. Совсем вылетели из головы вопросы о волшебной гостье и трудновыполнимых желаниях. Умытая и причёсанная девочка вместе с бабушкой Варей, папой и мамой сидела за столом и за обе щеки уплетала любимую кашу, когда раздался звонок в дверь. Мама убежала открывать и вскоре вернулась с конвертом в руках.

– Заказное письмо, – сообщила она.

Достав большой лист с печатями и подписями, мама читала его, и брови поднимались всё выше и выше, делая мамино лицо удивлённым.

– Бабушка, разве ты вставала в очередь на операцию? – спросила она.

– Нет, – ответила бабушка, – доктор мне сказала, что пока очередь подойдёт, меня уже в деревянную посылку упакуют.

Родители испуганно посмотрели на Катеньку, но та увлечённо добавляла в тарелку джем и не слушала разговор.

– Достаточно, – остановил её папа, – приторно будет.

– В какую посылку? – спросила Катя.

Ей никто не ответил. Взрослые рассуждали о том, как Варвара Андреевна попала в очередь на операцию, да ещё и бесплатную.

– Посмотри, бабушка. Пять лет назад тебя поставили. Разве такое может быть? Чудо просто!

– Наверное, ошибка, – качала головой старушка.

– Нет. Всё верно! Варвара Андреевна Седова. И год рождения твой, и адрес наш. Чудо.

– Это фея сделала, – заявила Катенька, отодвигая тарелку, – я её вчера попросила.

На кухне установилась тишина. Все смотрели на девочку. Она вышла из-за стола и спросила:

– Можно я разберу подарки?

– Иди, доченька, – сказали папа и мама вместе.

Катя убежала, а взрослые принялись обсуждать предстоящее лечение бабушки Вари. В том, что случилось чудо, никто не сомневался.

Деревенская Звёздочка

Сначала, продав квартиру в Москве, в деревню переехали бабушка и дедушка, а через два года и младшие Кондратьевы перебрались. Аня любила ездить к бабушке и дедушке на выходные, но самой жить в деревне ей не понравилось. Дело было не в коттедже, который папа купил по соседству с дедушкиным. Дом оказался просторным, уютным, удобным. Аня занимала две комнаты на втором этаже, а её спортивный уголок поставили вместе с тренажёрами в подвале, где занимались фитнесом родители. Освоившись в доме и во дворе, где мама планировала разбить цветник и больше ни-че-го, Аня заскучала. Конечно, она ходила помогать бабушке, которая завела большое хозяйство, и дел там было полно. Анечка с удовольствием кормила курочек, индюшек и цесарок, играла с котами и собакой, но возвращаясь домой, вспоминала московских подружек и едва не плакала от того, что не может видеться с ними.

Деревенские ребята не приняли Анюту в свою компанию. Дразнили городской чувырлой. Девочка обижалась, но почти каждый день издали наблюдала за играми местных ребятишек. Стоило подойти ближе, как слышались обзывательства, и в Анину сторону летели снежки. Оставалось ждать весны, когда снег растает, хотя неизвестно, что придумают шалуны, не станут ли бросаться грязью.

Жизнь на природе была давней мечтой мамы, теперь, когда она перешла на работу в интернете, получилось осуществить её. Мама удалённо редактировала тексты для двух издательств. Папа работал программистом и тоже отправлял готовые задания по электронной почте. Оба были заняты целыми днями. Анечка ждала их отпуска – раньше всей семьёй ездили к морю – и огорчилась, узнав, что путешествия в этом году не будет. Оставались долги за дом, да и зачем ехать, если у них и тут настоящий курорт.

Место действительно было красивое. Чуть в стороне окружённое берёзовой рощей раскинулось большое продолговатое озеро. Там водилась рыба, и с ближайшей стороны тянулся удобный пляж. Деревенская детвора проводила на озере все летние дни напролёт, но Анечка опасалась, что её туда без взрослых и близко не подпустят. Так что придётся довольствоваться своим и бабушкиным двором. У родителей работа, у бабушки с дедушкой хозяйство, вряд ли кто-то из них возьмётся провожать девочку на купания.

Весна, затопив округу слепящим солнечным потоком, подняла настроение. Дышалось легко. Тянуло за ограду полюбоваться вскрывшим лёд озером, бодрящимися берёзками, готовыми нарядиться в нежно-зелёные палантины. Аня упросила бабушку отпустить с ней на прогулку пса – немецкую овчарку по кличке Гендальф.

– Как бы он не опрокинул тебя на радостях, – сомневалась бабушка.

Гендальф обожал прогулки, но случались они редко.

– Не опрокинет, – уверяла Анечка.

– Ладно бы в снег, а сейчас-то вон какая грязища!

Умоляющие глаза внучки всё-таки убедили бабулю, она пристегнула к ошейнику Гендальфа поводок и передала его Ане.

– Если что, отпускай. Побегает и вернётся. Лишь бы тебя не потащил по земле. Сумасшедший!

Вопреки бабушкиным предсказаниям пёс вёл себя прилично. До озера дошли без приключений. На берегу ватага ребят рубилась на палках, изображая средневековое сражение. Они не сразу заметили приближение девочки с собакой. Аня в растерянности замерла. Идти, как и собиралась, к воде, или свернуть в сторону? Гендальф тянул вперёд.

– О! Чувырла городская притащилась! – крикнул кто-то из ребят.

Все они были старше Ани года на два – на три. Опёрлись на «мечи» и смотрели усмехаясь.

– Здравствуйте, – как можно миролюбивее сказала девочка, – можно мы пройдём?

– Нельзя! – грубовато ответил старший из мальчишек, – вали к мамочке-папочке.

– Но почему? Ведь озеро общее.

– Думаешь, вы, городские, уже всё тут скупили? – парень прищурился и плюнул себе под ноги.

В другое время Анечка убежала бы сразу, но сейчас чувствовала поддержку Гендальфа, который уловил воинственные интонации в словах мальчишек и напрягся, точно готовился к прыжку.

– Что? – ехидно сказал другой парнишка, – собакой будешь травить?

Он выставил палку вперёд и поводил ей перед носом Гендальфа. Тот вцепился зубами в деревяшку и резко мотнул головой, отчего мальчик потерял равновесие и плюхнулся на сырой песок.

Остальные ребята точно по команде ощетинились палками и стали наступать на девочку:

– Проваливай, пока тебя вместе с твоим бешеным псом в котлету не превратили.

Аня изо всех сил удерживала натянувшийся поводок и жалобно кричала:

– Мальчики, пожалуйста, отойдите! Я с ним не справлюсь! Гендальф! Гендальф! Рядом! Рядом, Гендальф!

Этот ли призыв или оскал собаки, сопровождаемым недвусмысленным рыком, вернул мальчишкам благоразумие, но они отступили, убрали палки и хмуро уставились на Аню.

– Домой! Гендальф, домой, – твёрже сказала она и побежала прочь. Пёс трусил рядом.

Анечка отвела собаку и бросилась к себе. Её душили слёзы. Ну всё! Теперь с ней точно никто не будет даже разговаривать! Мальчишки всем расскажут, как она чуть собаку на них не спустила.

Забралась на чердак и устроилась около узкого окошка. Хотелось посидеть в тишине, чтобы никому ничего не пришлось объяснять. До чердака новые хозяева ещё не добрались. Он хранил поломанную мебель, неиспользованные строительные материалы, брошенные прежними жильцами инструменты. С того времени, как Кондратьевы заехали сюда, ни одной живой души кроме раскинувших сети пауков на чердаке не бывало.

Аня, забравшись с ногами в кресло, облокотилась на пыльный подоконник и смотрела на улицу. Там играли ребятишки помладше тех, что она встретила на озере. Вот куда надо было идти! Мальчишки строили запруды на ручейках, девочки пускали корабли из коры и веточек. Анечка вздохнула. Эти тоже её не принимают, нечего и надеяться впустую.

Нашли Аню ближе к вечеру. Она так и уснула в кресле на чердаке, размазав по щекам слёзы до грязных разводов.

– Как же ты нас напугала, доченька! – приговаривала мама, когда папа нёс Анечку в её комнату.

Переодетую, умытую девочку стали расспрашивать о случившемся. Тут она опять разревелась.

– Хочу-у-у домо-о-о-ой…

– Где же мы? – удивился папа, – мы дома.

– Не-е-ет, не до-о-ома. Не могу жить в дере-е-евне-е-е!

– Но здесь так хорошо, – уговаривала мама, – свежий воздух, природа!

– Ску-у-учно-о-о!

Анечка причитала о том, что ей совершенно нечем заняться, тогда как её московские подруги посещают разные кружки: рисуют, танцуют, вышивают, плетут из бисера.

– Но ведь можно заниматься онлайн, – спорил папа, – я видел объявления в интернете.

– Мне надо по-настоящему, – плакала Аня, – вместе с другими девочками!

– Хватит капризничать! – возмутилась мама.

Она перестала гладить дочь по голове и отошла в сторону.

– Прекрасно знаешь, что возвращаться нам некуда! Квартиру мы сдаём, ипотеку за коттедж ещё не выплатили. Никто на твои слёзы не поведётся, так и знай! Живут здесь дети и не рыдают в три ручья.

Аня осушила щёки и глаза одноразовым платочком, заботливо предложенным папой, и потупилась. Понимала, что мама права.

– Они со мной не дружат, – тихо сказала Анечка, – деревенские. Я им не нравлюсь.

– Ничего, – утешал папа, – осенью пойдёшь в школу. Мы тебя запишем в гимназию в районном центре. Там с кем-нибудь обязательно подружишься. И факультативы там есть наверняка, студии разные и секции. Я буду тебя на машине отвозить. Потерпи немного.

Аня молча кивнула и продолжила разглядывать узоры на своей юбочке. Мама, видя, что конфликт исчерпан, смягчилась:

– Ну? Чем тебя порадовать? Может, зверушку какую-нибудь заведём? Попугая или черепаху?

С маминой стороны это был неожиданный шаг. Она много раз предупреждала, что никого и ничего лишнего не потерпит в доме. Ей хватало того, что у свекрови птичник, сад и огород с теплицами, там частенько требовалась помощь. Анечка робко подняла глаза и пропела:

– По-о-ни.

Мама всплеснула руками:

– Да у тебя и так целая конюшня-понюшня! – Она указала на коллекцию дочкиных лошадок. Здесь были фарфоровые, керамические, деревянные, тряпичные, вязаные пони. Аня с детства их обожала и не могла пройти мимо такой игрушки.

– Живу-у-ю, – вздохнула Аня, – настоящую, чтобы кататься на ней.

– Так! – Мама звонко хлопнула в ладоши. – Я – ужин разогревать. И так с твоими капризами припозднились.

Родители вышли из комнаты. Аня услышала, как папа говорил:

– Объявление видел в интернете…

Подойдя к выставке пони, Анечка потрогала каждую, выбрала любимую – из коричневого фетра с алым шнуром вместо упряжи – и замерла у окна, прижимая игрушку к груди. Небо успело потемнеть. Там и сям поблёскивали крошечные звёздочки. Девочка выбрала одну, не отрываясь, смотрела на неё. Звёздочка подмигнула и тронулась с места. По большой дуге сверкающая путешественница приближалась к горизонту.

– Ой! – воскликнула Анечка, —падает. Надо желание… желание!

Она зажмурилась и горячо зашептала:

– Пусть мне подарят пони. Пусть мне подарят пони. Пусть мне подарят…

Открыв глаза, Аня убедилась, что горизонт пуст. Успела или нет? Снизу зазвонил колокольчик – мама приглашала ужинать.

Следующие три дня. Анечка за ворота не выходила. Ненадолго бегала к бабушке поиграть с Гендальфом или понаблюдать за гуляющими по двору индюшками и курами. А так всё больше сидела в доме: за телевизором или у себя в комнате.

На четвёртый день папа уехал в город. Анечка просилась с ним, но получила отказ. Было обидно. Видят же, что ребёнок тоскует, а развлечь не хотят! Мама в ответ на Анютино нытьё сказала:

– У папы дела. Для тебя же старается.

Аня решила, что он поехал записываться в гимназию, как обещал. Там, наверное, очередь. Может, и экзамен устроят. Весь день девочка волновалась. Бродила по дому, принималась то за одно, то за другое, но так и не могла на чём-то сосредоточиться. От волнений умаялась и в шесть часов вечера уснула на диване в гостиной.

– Ну! Где наша капризуля? – разбудил Аню папин голос, – сюрприз!

– А? Где? – тёрла заспанные глаза девочка.

Родители весело поглядывали на неё. Мама держала комбинезон и курточку, папа – сапожки. Анечка быстро оделась и побежала во двор смотреть, что там за сюрприз. Выскочила на крыльцо и остолбенела.

– Пони!

Маленькая лошадка шоколадного цвета с молочной чёлкой и таким же хвостом стояла посреди двора и кивала Ане.

– Она здоровается?

Девочка кинулась к пони, потрогала чёлку, ушки, погладила шёрстку на шее и, светясь от счастья, обернулась к родителям:

– Настоящая!

Лошадка снова кивнула, а потом, стукнула раз, другой, третий копытцем по плиткам дорожки.

– Её зовут Звёздочка, – сообщил папа, – видишь на лбу белое пятно, похожее на звезду?

Он подошёл ближе, подхватил Аню подмышки, усадил на красное седло и помог вставить ноги в стремена.

– Не сбросит? – беспокоилась мама

– Дрессированная, – успокаивал её папа.

Он похлопал лошадку по шее, и Звёздочка стала поворачиваться вокруг себя, точно танцевала вальс.

Аня была в восторге: настоящая, живая, дрессированная лошадка, и это не сон!

За ужином папа рассказывал о своих приключениях. На объявление о том, что Звёздочка ищет новых хозяев, он наткнулся в интернете. Созвонился с директором цирка. Тот не сразу согласился передать пони в частные руки. Опасался, что для лошадки не создадут нормальных условий. Папа забросал директорскую почту фотографиями живописных окрестностей, деревенского дома, двора, и стойла, которое подготовил для нового жильца.

– Хорошо, что мы успели сговориться. Там вчера ещё один желающий нарисовался – владелец контактного зоопарка. Он собирался детишек катать на пони. Такая жизнь, что врагу не пожелаешь, поэтому директор с удовольствием сообщил, что Звёздочку уже забирают.

– Почему её из цирка уволили? – интересовалась мама.

– Забраковали. Во время репетиции на неё какие-то железки упали, она хромала долго, а потом боялась на арену выходить. Вот и списали.

Всю следующую неделю Анечка училась обращаться с лошадкой. Кормила, чистила, седлала. Потом они катались по двору. Девочка довольно уверенно управляла и подавала команды, которые Звёздочка понимала. Папа предусмотрительно взял у дрессировщика распечатку с полезными советами.

Тёплый ветер высушил землю, в полях зеленели озимые, и травка уже показалась на пригорках. Воля звала. Анечка просила позволения кататься на пони за деревней.

– Я Гендальфа с собой возьму, он меня в обиду не даст!

Звёздочка нисколько не боялась собаку, в цирке её приучили к хищникам пострашнее. Гендальф к ней тоже относился дружелюбно.

– Ладно, – согласилась мама, – только мобильный не забудь и в случае чего звони.

После происшествия на озере минуло почти две недели, Анечка надеялась, что мальчишки забыли о ней и не станут задираться, особенно, увидев рядом овчарку. Выехали за ворота и двинулись по пустой улице, сопровождаемые разноголосым тявканьем. Местные собаки обозначали своё присутствие, но не показывались, ограничиваясь подглядыванием из-под ворот. Гендальф вальяжно бежал, словно не замечая хор в его честь. Анечке хотелось поскорее оказаться за околицей, чтобы не раздражать собак и людей. Она правила туда. Проскакали последний дом, девочка вздохнула с облегчением, но услышала за спиной:

– Эй! Чувырла!

Остановила Звёздочку, обернулась. Она не боится, вот ещё! На дороге стояли знакомые ребята. Заметно было, что они бежали. Наверное, гнались за ней через полдеревни.

– Меня зовут Аня, – объявила всадница, – а это Звёздочка. Гендальфа вы знаете.

Мальчишки подошли ближе и по очереди подали руки:

– Василий.

– Петёк.

– Денис.

– Рома.

– Очень приятно, – пожимая их ладони, говорила Анечка.

– Я видел, как она у тебя крутится, – признался Денис.

Дом, где жил Денис, стоял напротив коттеджа Кондратьевых, мальчик мог наблюдать за их двором с высоченной берёзы, на которой Аня его неоднократно замечала.

Всадница похлопала Звёздочку по шее, лошадка начала вальсировать.

– Ух ты! – воскликнул Петёк, – учёная!

– Покататься дашь? – спросил Рома, самый младший из всех.

– Если папа разрешит, – ответила Аня и, увидев огорчённые лица ребят, добавила: – приходите к нам завтра утром. Сначала по двору покатаетесь под присмотром взрослых. Надо, чтобы Звёздочка привыкла.

– Лады! – сказал Денис, – пошли, пацаны.

Ребята пошагали в сторону озера. Петёк обернулся и крикнул:

– Ты это… Ань! Осторожнее, не свались!

– Не свалюсь! – обещала девочка, трогая лошадку.

В груди у неё всё пело. И природа пела. Птицы заливались без пауз. Воздух звенел чистой прозрачностью. Облака шуршали, касаясь пышными боками тонких веточек на верхушках берёз. Гендальф подпрыгивал как щенок, а Звёздочка бежала ровно, точно по арене, вид у неё был довольный.

Аню ждало удивительное лето. Купание в ласковой озёрной воде, посиделки у ночного костра с печёной картошкой и страшными историями, на которые Василий был мастером. Походы за грибами и утренняя рыбалка. Салки, городки, лапта – отец Ромы оказался большим любителем массовых игр. Песни под гитару во дворе у Дениса, который осваивал инструмент по самоучителю и урокам в интернете. И многое-многое другое.

А осенью Анечка пойдёт в первый класс школы в соседнем селе, где учатся ребята из её деревни. Наотрез откажется поступать в гимназию. Ведь здесь у неё появятся подруги: Лида – сестра Дениса, близняшки Оля и Таня, Ромкина сестрёнка Ира. Все девочки окажутся в одном классе и сдружатся так, что крепче не бывает. Но самой любимой подругой Ани на долгие годы останется маленькая лошадка пони – её Звёздочка.

Дон Жуан

Илюша был влюбчивым. Раза два в неделю он возвращался из детского сада грустным, вздыхал, подолгу смотрел в окно. Мама догадывалась, что Илюша опять влюбился, и спрашивала:

– Как её зовут?

Сын тут же веселел, рассказывал о девочке, которая ему нравится. Какие смешные у неё хвостики, восхитительное платье, звонкий голос и круглые щёчки.

Папа смеялся, потом делал строгое лицо и говорил:

– Ах ты наш Дон Жуан!

Кто такой Дон Жуан Илюша стеснялся спросить, предполагал что клоун, и хохотал вместе с папой, излечиваясь от очередной влюблённости.

Однажды Илюша грустил слишком долго, на мамины обращения не реагировал. Ему даже температуру померили, испугавшись инфекции. Температура оказалась нормальной, ничего не болело, а мальчик сидел на диване и рассматривал свои коленки, не обращая внимания на героев мультфильма, которые веселились в телевизоре.

Пришлось папе приступать к переговорам. Он убрал звук телевизора, присел рядом с Илюшей на диван, обнял и спросил:

– Рассказывай, братишка, что стряслось.

Мальчик привалился к отцовскому плечу и вздохнул.

– Ну-ну, – потрепал его вихры папа, – всё поправимо, не сомневаюсь.

Ещё чуть-чуть помолчав, сынок поделился своей печалью. На прогулку их сегодня водили на стадион. Там Илюша увидел незнакомую девочку.

– Понимаешь, папа, мы все бегали, играли, а она сидела в кресле и грустила.

– В каком кресле? Наверное, хочешь сказать, на скамейке?

– Не-е-ет, – закрутил головой Илюша, – кресло такое с большими колёсами. Её бабушка катала по дорожке.

– Инвалидное, что ли?

Мальчик расширил глаза и спросил:

– Инвалидное? Это как?

– Когда человек не может сам ходить, его перевозят в инвалидном кресле.

– Не может? Я так и подумал.

Там на стадионе, заметив, что незнакомая девочка скучает, Илюша подбежал к ней и предложил поиграть в «съедобное – несъедобное». Они бросали друг другу мяч, называя предметы, и смеялись, когда кто-нибудь из них «съедал» дом или самолёт. Вскоре к двум игрокам присоединились и другие ребята из Илюшиной группы.

– Знаешь, папа, когда нас уводили, Лена сказала мне спасибо. И руку пожала.

Илюша покраснел и потупился.

– Она была такая… такая… бедненькая.

– О! Братишка, – снова обнял его папа, но оборвал фразу и предложил: – давай в субботу пойдём на стадион. Вдруг твоя новая знакомая будет там гулять.

Сын несколько раз кивнул, говорить не мог.

Как и договорились, в субботу побежали на стадион. Захватили с собой петанк – любимую семейную игру. Петанк считается национальным достоянием Франции, как Эйфелева башня и «Марсельеза». Конечно, если Лены с бабушкой не будет, вдвоём играть не очень интересно, ведь игра командная, но любители петанка надеялись на лучшее.

– Вон она! – закричал Илюша, показывая на парня, катившего инвалидное кресло по дорожке в липовой аллее.

– Ну, так иди, поздоровайся, – предложил папа, но сын замотал головой, он стеснялся незнакомого молодого человека, – хорошо, пойдём вместе.

Лена, заметив Илюшу, радостно замахала рукой:

– Привет!

– Привет, – ответил мальчик и указал на папу: – это мой отец.

– Дядя Саша, – представился тот, подавая руку сначала юноше, а потом и девочке.

– А это – мой брат Игорь, – представила спутника Лена.

Договорились поиграть. Сначала папа объяснил правила: игроки делятся на команды и по очереди бросают металлические шары, стараясь положить свой как можно ближе к маленькому деревянному шарику со смешным названием «поросёнок».

В качестве площадки выбрали прыжковую яму, заполненную песком. Это было удобно, Лена на своей коляске довольно спокойно передвигалась по беговой дорожке, за шарами приходилось бегать Илюше, ведь в песке колёса вязли. Команда взрослых – Илюшин папа и брат Лены – вела, но ребята не переживали, они бурно радовались, когда получалось выбить шар соперников, и грозились в следующий раз обязательно выиграть. Так и решили: по субботам встречаться в том же составе. Расходились неохотно. Однако и тех и других мамы ждали на обед.

Уже вечером перед сном между Илюшей и папой состоялся очередной мужской разговор. Они сидели на Илюшиной кровати. Папа почитал сказку и собирался уходить, пожелав спокойной ночи, но Илюша остановил его вопросом:

– Пап, я опять Дон Жуан?

– Что? Почему?

– Понимаешь, мне очень-очень нравится Лена. Но не так, как другие девочки.

– Как же?

– Жалко её. Хочется помогать, заботиться, уберечь от чего-нибудь плохого… Это потому что она болеет? – Илюша подумал и ответил сам: – нет, даже если Лена поправится, я всё равно буду за неё переживать.

– Всё так, братишка, – потрепал Илюшины волосы папа, – это другое чувство. Настоящее. Ты не Дон Жуан, точно тебе говорю. А Лена? Да, она поправляется. Ей пока не разрешают на ногу наступать, вот и катают бабушка или брат в инвалидном кресле. У них во дворе не погуляешь, всё машинами заставлено. А на стадион ей на костылях не допрыгать.

– Откуда ты знаешь? – удивился Илюша.

– Игорёк рассказал. Лена упала неудачно, ногу сломала, но теперь всё позади. Скоро будет бегать.

– Ура! – закричал Илюша и крепко обнял папу.

Тому пришлось снова укладывать сына в постель со словами:

– Взрослеешь, братишка! Становишься настоящим мужчиной.

– Это как? – со счастливой улыбкой спросил Илюша.

– Чувствуешь ответственность за другого человека. Вот как.

С этими словами папа вышел из комнаты, а сын лежал с открытыми глазами и размышлял над услышанным. Правильно, так и есть. Вот и папа всегда заботится о маме. И о бабушке, и о нём – Илюше. Потому что любит их всех.

Подружки

Верочка поссорилась с подружкой. Получилось это случайно. Рите подарили на день рождения куклу. Верочка хотела подержать, но едва успела дотронуться, Рита раскричалась, точно ей руку кипятком ошпарили. Вера очень вежливо просила, три раза сказала «пожалуйста», но подруга так и не позволила рассмотреть её драгоценную игрушку.

– Ну и что? – спросила мама, услышав от Веры историю конфликта, – представь, если бы я обиделась на тётю Ларису от того что у неё есть новая кофточка, а у меня нет.

Тётя Лариса – задушевная мамина подруга. Вообразить, что они из-за кофточки поссорились, было совершенно невозможно. Вера надула губки и закачала головой:

– Тётя Лариса позволила бы тебе посмотреть. Не стала жадничать!

– Так и Рита позволит. Наиграется сама и тебе разрешит поиграть. Подожди недельку, вот увидишь.

– Через неделю я не захочу! – заявила девочка, хоть и не была в этом уверена.

На следующий день Рита принесла куклу в детский сад. Ходила с ней в обнимку, и спать уложила рядом. Остальные девочки окружили Риту, чтобы рассмотреть новую куклу поближе, а Верочка держалась в стороне. Нарочно стала играть с мальчиками в машинки, что бы Рита поняла: они больше не подруги. Хорошо, что ребята не прогоняли, они оказались не жадными, не то что Ритка!

В машинки интересно было играть. Перевозили кубики: загружали в кузов, потом катили самосвалы по нарисованной на ковре дороге, и выгружали на другом краю ковра рядом со строительным краном. Верочка так увлеклась, что не заметила, как Рита подошла и встала рядом:

– Ты теперь мальчик? – спросила бывшая подруга, когда Вера, изображая звук мотора, толкала мимо неё самосвал.

– Девочки тоже умеют рулить, – ответил за Верочку Дима.

– Ну и на здоровье, – фыркнула Рита, – я просто хотела дать Вере куклу понянчить, но если она занята…

Рита развернулась и пошла прочь. Вера остановила самосвал и замолчала. Мальчики тоже замерли и смотрели на неё. Очень хотелось побежать за подругой и поиграть, наконец, с её куклой.

– Ну? – спросил Дима, – всё?

Верочка закусила губу и замотала головой:

– Нет, не всё. Ещё два этажа.

Машины опять поползли по ковру.

К вечеру девочки помирились. Сцепили мизинчики и произнесли: «Мирись, мирись, мирись…» Потом Рита рассказала, как ей обидно было, когда Вера не стала играть с ней, а Вера ответила, что полезно поиграть с другими, чтобы понять, как хорошо мириться с подругой.

Дедушку в хорошие руки

Утром Федя бегал в магазин за хлебом и увидел на лавочке во дворе незнакомого дедушку. Когда мальчик шёл с покупками обратно, дедушка оставался на том же месте.

– Здравствуйте! – вежливо сказал Федя.

Раз старичок так долго сидит во дворе, значит, он сосед. А с соседями надо здороваться, так учили Федю взрослые.

– Здравствуй-здравствуй, голубчик, – ответил дедушка хрипло.

Мальчик поспешил домой.

Обычно после дневного сна Феденька гулял с бабулей, но она уехала в санаторий, а мама боялась простудиться, что очень опасно накануне родов.

– Быть может, ты с тётей Галей и Ванечкой погуляешь? – спросила она.

– Ура! – закричал Федя, – кончено! Ваня – мой лучший друг!

Мамы приятелей созвонились, и вскоре одетый в прогулочный комбинезон, вооружённый лопаткой и пластмассовым грузовиком Федя выскочил во двор.

– Привет! – закричали друг другу мальчики и наперегонки побежали на детскую площадку.

Они копались в песочнице, лазали по лесенкам и качались на качелях.

– Не замёрзли? – спрашивала тётя Галя.

Сама она ёжилась на ветерке. Весна в этом году выдалась прохладная.

– Подойдите-ка сюда, носы проверю.

Носы оказались тёплыми, но у Ваньки за шиворотом было мокро, поэтому мама попросила его не бегать, а гулять спокойно.

– Здесь побудьте, на виду, – попросила она ребят и обратилась к собеседнице, сидевшей рядом на скамейке: – что за дедуля так долго торчит вон там?

– Не знаю, – откликнулась женщина, – как не замёрз, удивляюсь.

Федя увидел того самого дедушку, с которым здоровался утром. Вид у него был потерянный. Мальчик собрал игрушки и сказал тёте Гале, что пойдёт домой. Она позволила. Попрощавшись с другом, Федя направился к одинокому старичку.

– Холодно? – спросил.

– Зуб на зуб не попадает, голубчик, – ответил дедушка.

– А почему домой не идёте?

– Не помню, куда, – ответил старичок и закашлялся.

Мальчик присел рядом. Бабушка всегда боялась забыть, где живёт, раскладывала по карманам и сумкам записки с адресом, но никогда не терялась, память у бабули была хорошая. А вот у чужого дедушки, похоже, проблемы.

– Бумажки с адресом у вас нет? – спросил Федя.

Старик торопливо обшарил карманы пальто и брюк. Разочаровано покачал головой, ничего не нашлось. Не было ни ключей, ни телефона, ни кошелька.

– Пойдёмте к нам, – предложил мальчик.

– Неудобно, – вздохнул дедушка, – каково имя твоё, голубчик?

– Фёдор.

– О!! Думаю, Фёдор, мама твоя заругается.

– Обязательно, – согласился Федя, – когда я приношу домой кого-нибудь, мама сначала всегда шумит, но потом кормит, лечит и пристраивает.

– Кого же ты приносишь, голубчик?

– Котят, щенят, ежа приносил, однажды черепаху нашёл в кустах.

Дедушка улыбался, качая головой:

– Добрая ты, видно, душа.

Феденька согласился, он не раз слышал о себе такие слова. Звание доброй души обязывало. Федя сунул лопатку подмышку той руки, в которой держал машинку, и свободную руку протянул старику:

– Пойдемте. Имя тоже не помните?

– Забыл, голубчик, как есть забыл.

Мама распахнула дверь, но не отступила, чтобы пропустить Федю и его нового друга в квартиру.

– Это ещё кто?

– Дедушка. Он потерялся, замёрз и не помнит, как его зовут, – доложил Феденька, – чаю попьёт, согреется, а потом пристроим в хорошие руки. Можно?

– В хорошие руки, значит, – шумно вздохнула мама и обратилась к старику: – а вы что скажете?

Дедушка молчал, подбородок у него дрожал, в светло-голубых глазах блестели слезинки.

– Ладно, проходите, – сжалилась мама, – Федюша, разувайся, раздевайся, предложи гостю тапки и проводи в ванную.

Долго и с удовольствием мылили и тёрли ладони. Соревновались, у кого больше пены. Старик повеселел. А Федя так смеялся, что мышцы в животе заболели.

В кухне стоял аромат бергамота. Мама любила такой чай. На блюде лежали куски кекса с изюмом, на тарелочке бутерброды с сыром и колбаской, в вазе нарезанные яблоки и неочищенные мандарины. Федя сразу схватил мандаринку, стал отделять кожицу, с удовольствием втягивая носом яркий запах.