То, что меня не убивает бесплатное чтение

Глава 1 Кто же ты,Брус?

Кто же ты,Брус?

Елена недавно потеряла единственного сына. Ему было всего 21. Он скончался после длительной реабилитации в наркодиспансере. Он провел без наркотиков всего пару дней и погиб от передоза. Елена впала в глубокую депрессию. Сняла все иконы и перестала общаться с богом. Для нее он запомнился карателем. Но совсем недавно, она почувствовала тягу к господу. Дай мне знак Господи! Дай мне знак – разувериться в твоей суровости и принять милосердным – это были ее частые молитвы за последнее время. Совсем недавно в психодиспансер где она работала попал пациент после аварии. Он напоминает ей сына и принимает это за знак свыше. Она желает ему помочь и уйти на пенсию со спокойной душой.

В кабинете психотерапевта Елены Ивановны идет сеанс терапии по реабилитации памяти Бруса.

Он не помнит ничего после аварии, и почти через месяц забвения, к нему начали приходить строки.

Он уверен, эти стихи принадлежат ему из прошлого, помнит даже чувства, что рождали эти строки

После солнца пробуждения и сверхновой звезды гибель, ниспослан был он, свидетель возмущения и земной оси водитель – читает Лена, очередной стих Бруса – Стих неординарный, вы можете растолковать его мне? – спрашивает Лена Бруса – Брусу это давалось тяжело, но он старался, для этого, он почти вводил себя в состояние гипноза

– Я пробудился в образе солнца, перед которым явились вселенские просторы, странно, но я не был удивлен этому зрелищу, хоть лицезрел это впервые, не было чувства отчужденности, будто все, что меня окружало, было знакомым, частью меня, чувство, что рождался так тысячи раз, снова и снова, но то был внутренний сигнал, который еще не прояснил для себя. Затем прошло тысячи лет и звезда, находящаяся со мной в одной галактике взорвалась, то был сигнал, к чему то новому, к большим переменам, кажется в моей жизни это происходило не раз. Через миг, я увидел дорожку из света, которая перемещалась от самых границ вселенной и направлялась на землю. Внутренний голос подсказал мне, что это были свидетели великого возмущения, гнева господа, которых он сослал на землю – ответил Брус

Лена пораженная толкованием спросила – А почему пробуждения?

– Не знаю, мне кажется, все на свете когда то пробудилось, не помнящими, что было до пробуждения, и способны к пробуждению только совершенные процессы и формы – Что вы имеете в виду? – спросила Лена опускаясь на спинку кресла и скрещивая руки – Не помнить что было до, могут только субстанции, которые не имеют отношения к пробуждению т.е были сотворены и являются совершенными для появления на свет – сказал Брус непринужденно – Вот тут я с вами поспорила бы – сказала Лена и добавила: Скажите Брус, вы верующий ? – Брус задумчиво перевел взгляд от Лены в окно и с заметной паузой ответил: Не знаю, этого я не помню.

В комнату постучалась медсестра и вызвала Лену в коридор – К Брусу пришел посетитель – сказала медсестра – Лена удивленна спросила – Что за посетитель, у него ведь нет родных?! – Не знаю, в приемной девушка стоит, говорит что его знакомая – Ану, покажи мне её, может она прояснит нам его биографию – Лена зашла сообщить Брусу, что их сеанс на сегодня окончен и обнаружила его наблюдающим из окна за деревом, она уже давно заметила его странную привычку, уединяться с деревом в парке диспансера – Брус вы на сегодня свободны, так что можете прогуляться по парку или отдохнуть.

Брус спустился в парк с ними и сел напротив дерева.

Совсем зачахшее дерево, что то проясняло в его памяти.

Они пошли в направлении приемной оставив Бруса, вглядывающегося в дерево напротив – его раздумья прервала беседа женщин с соседней скамьи – то были мать и дочь пришедшая ее навестить – по фону разговора было ясно, что дочь жаловалась на проблемы а мать пыталась ее обнадежить: Мне не было и десяти когда осталась без отца, то были голодные времена, у нас остались две курицы которые из за нехватки еды не несли яйца, и старая коза, тоже скупая на молоко. В один из дней, к нам пришли с райкома и забрали одну из кур, мол незачем буржуазию разводить. Мать начала роптать на судьбу и причитать, но в душе я почему-то ждала от этого жеста бога только хорошее, а в него я верила с детства, в общем через пару дней мы нашли в сарае яйца, чем были удивлены. Эти знамения продолжались пока однажды я не обнаружила ту курицу, что забрали с райкома у себя в сарае. Господь схитрил: кур там кормили вдоволь а она приходила нести яйца к нам, так что нет худа без добра, бог спас нас от голода и от расстрела.

Их беседу прервал Брус, восхищенный рассказом – Как же его много! – воскликнул он мысли вслух, не ожидая, что его услышат – но став уже причиной отвлечения разговора, женщина спросила у него – Кого много? – Брус по неволе втянутый в разговор пояснил – Бога ! – В этой истории столько жизни и событий, что требовало его ежесекундного участия, а ведь ваш случай наверняка не единственный, в мире было еще много людей которым он должен был помочь, как он со всеми справляется, не опаздывает – Так это бог, ему все подвластно – сказала женщина и повернулась к дочери, оставив Бруса размышлять наедине – он уже не помнил, верил ли в бога, в памяти он занимал тоже место, что и дерево напротив.

У входа в приемной стояла девушка с ростом чуть выше среднего, в солнечных очках и летней шляпке, красивое ромбовидное лицо обрамляло волнистыми волосами, что спускаясь ниже подбородка закрывали спереди половину шеи и сходились в зоне декольте, с ровных плеч спускались тонкие руки, сходящиеся на ремнях сумочки крепко зажатыми ладонями

Дежурная сестра указала пальцем на нее доктору, после чего удалилась – доктор подошла и поздоровалась: Здравствуйте! – Я Лена, врач реабилитационного корпуса, Эльбрус мой подопечный, могу спросить: кем вы ему являетесь? мы отправили письмо по адресу прописки, нам позвонил участковый и сказал, что родных у него нет – девушка хоть и показалась Лене воспитанной, представилась не сняв очки и не отпустив сумку, врач приняла этот жест неуважения за растерянность, что могло быть из-за долгого волнения, хоть она и производила впечатление сильной и богатой дамы – мнение Лены утвердилось после ещё одного сигнала волнения – руки зажимающие ремень сумки – она долго готовилась ко встрече, но так и не сумела побороть свою нерешительность – Мы когда то вместе работали – ответила девушка немного принужденно – Понятно, в таком случае я могу вас допустить к встрече, может сумеете вызвать у него какие нибудь воспоминания с прошлого – Пройдемте пожалуйста за мной – сказала Лена и повела её за собой в парк через коридор приемной – А что с его памятью ? – спросила девушка, точно не ожидавшая такого диагноза – Он попал в аварию – Сломанное ребро пробило легкое и был удар головой отчего сломалась скуловая кость, он проявил невероятное мужество и силу воли в борьбе за жизнь, можно сказать, что вернул сам себя с того света, но потом внутри больничная пневмония отправила его в кому, после которой развилась амнезия, он забыл почти все, окликается только на имя Брус, мы не знаем о нем ничего, вы могли бы нам что нибудь сообщить о нем ? – по выражению лица девушки такого она не ожидала услышать и по прежнему жалась, было видно – она здесь из-за особого случая и вряд ли осмелилась бы прийти без повода, несомненно её с ним связывало больше, чем просто работа – Он учился на врача, то, что знаю наверняка, больше я не знаю ничего, мы не виделись 3 года.

Они уже приближались к брусу по аллее в парке.

Брус в это время стоял у высохшего дерева с ещё целым стволом, медленно ходил вокруг него и рассматривал сверху до низу, руками прикоснувшись при этом к коре

Гипоксия затронула старую лимбическую систему из-за чего лишился почти всей памяти, не затронув при этом центры мышления и воли, он очень умен и находчив – сказала Лена – Да, я знаю, он писал стихи и имел непоколебимые убеждения и взгляды на жизнь – Стихи то, что ему сейчас нужно, если они у вас с собой то способны вызвать какие нибудь ассоциации и вызвать воспоминания, но в его положении ассоциации могут вызывать и ложные воспоминания, отчего сформирует в себе личность, которым не был, память не терпит пустоты, потому заполнится чем нибудь новым, если не сможет вернуть старое, важно действовать тонко – А его никто не навещает, помимо меня? – спросила девушка неловко – Вы о ком? – задала встречный вопрос Лена – Ну .. может жена – сказала девушка наливаясь краской – Лена начала догадываться, кто она на самом деле – Нет, его пока никто не навещал, вы первая кто пришел на помощь бедолаге – ответила Лена, чем обнадежила девушку

Габи ( так звали знакомую Бруса) увидела бруса издалека, он уже с месячной бородой очень был похож на отца, в нем сохранилось отрешенное выражение лица, хоть это можно было объяснить потерей памяти, но таким он был всегда, даже сейчас, был похож на себя здорового, о чем сказала доктору – они уже подошли и встали в пару метрах от Бруса занятого изучением дерева – Я вижу у вас появился новый друг, спросите, умеет ли он предсказать погоду, А-то дождя давно не было – Брус поворачивает к ней голову а затем обратно принимается за дерево – Я нахожу это дерево знакомым Елена Ивановна, будто вижу его в окно – окно в проливной дождь – добавил он – Вынуждена вас расстроить, оно совсем зачахло, и в среду его должны срубить, так что у вас есть три дня убедить его, что смерть часть жизни и ему, как и другим деревьям, скоро быть прахом, думаю вы не сильно расстроитесь – Зря вы так Елена Ивановна, деревья они как люди, вот в нем вся философия жизни человека: он может остаться без способности производить плоды, красота может покинуть его крону, а ветви остаться без жизни и свернуться, но ствол, как стержень, последнее, что сохранит принадлежность к тому, чем когда-то являлся – сказав так, он на миг призадумался, его посетило дежавю, кажется он когда – то уже это говорил, придя в себя он опустился на колени и начал ковырять ствол, там, где была небольшая дырка, обнаружил что ствол превратился в труху – Я ошибся, ствол уже труха, значит его жизнелюбие поддерживается исключительно волей, вероятно, на земле нет большей силы, чем воля, она заставляет жить даже тогда, когда стержень покидает его – Как у вас все мрачно Брус, в жизни не всегда все складывается так печально, человек может прожить долгую, счастливую жизнь и покинуть мир во сне, без борьбы за нее – Брус не ответил, Лена даже не сбила его с мыслей, он продолжал осматривать дерево – Оторвитесь ненамного, я привела к вам знакомую

Брус сидел на корточках, одним коленом опущенным на землю и облокотившись на другое, он медленно повернул свой торс в сторону Габи и незаинтересованно взглянул, было видно, Лена не сумела его даже заинтриговать – он поднялся и подошел к ним – он выглядел так, будто отчаялся в возвращении памяти, но одного у него было не отнять – лица своего не скрывал, уверенный, что в "прошлой" жизни был хорошим человеком и не остался ни перед кем в долгу. Габи только сейчас рассмотрела его, 3 года прошло с момента расставания, даже в беспамятстве он не изменил себе и сохранил тот же непорочный взгляд, все к чему притронулось время на его лице только прибавило привлекательности, от смущения у Габи перехватило дыхание отчего не решилась снять очки – Здравствуйте! так кем вы мне являетесь – спросил брус – Габи больше всего желала воспользоваться его беспамятством и сказать, что были парой и чуть не поженились, только сейчас она поняла, что готова сказать, что любит его и любила всегда, что их разлучила её проклятая гордость и стечение обстоятельств, если вернуть время вспять согласилась бы стать его тенью, ковриком перед кроватью, и не просить большего – доктор незаметно удалилась – Так кто же вы? – повторил брус у замешкавшейся Габи – Я.. я .. мы работали вместе – Слушайте угостите сигаретой – Что? – Так ты не курил – Я не курил ? – ухмыльнулся брус, не веря в слова Габи – Бросьте, не пекитесь о моем здоровье, я курил всегда- Это неверные воспоминания,они от лукавого – Перестаньте, в бога я не верил вовсе – Нет брус, ты был глубоко верующим, для тебя бог был всем.. – тут брус окликает своего друга – Саня подожди, угости сигаретой и убегает к нему, оставив Габи наедине с собой

Габи пошла к лене – стучится в её кабинет – Да входите – говорит Лена занятая поливанием цветов – Габи входит в кабинет – Так у нас есть хорошие новости? – спрашивает Лена не отрываясь от занятия – Габи снимает шляпку, и наконец очки, проходит через комнату и останавливается у окна, через которое наблюдает Бруса с сигаретой в руках, ведущего диалог с новоиспеченным другом, моментами казалось, что он приходит в себя и недоумевает, как сигарета оказалась у него в руке, иногда отвлеченно отводил взгляд от собеседника, а по возвращению и вовсе обнаруживал его общество странным, будто память прояснялась, и единственным кого не узнавал был его собеседник, он посмотрел на сигарету в руке, бросил ее и зашагал в сторону приемной, оставив собеседника в недоумении обращающемуся вслед – Брус куда ты? Подожди, в карты сыграем – но Брус не отвернулся, мимо дерева он на миг остановился и зашагал обратно – То дерево, которое он видит в дождливое окно, оно действительно существует, он приводил меня к старому полуразрушенному дому, где они жили с семьей до Чеченской кампании осенью 95 го, уже зачахшее дерево во дворе видно из окна в прихожей, так что это верные воспоминания, но вместе с этим он уверился в то, что курил в прошлой жизни и вовсе не верил в бога, когда как был верующим – Лена удивленно поворачивается к Габи – Габи поняла что должна пояснить ситуацию – Я ему не соратник, мы с ним были близки, почти мужем и женой – А почему вы собственно расстались- спросила Лена – Он был недосягаем для меня, его принципы и идеи они были сложными, но я его любила, хоть и не могла ему в этом признаться, наверно то было гордостью и юношеским самолюбием, но действовала зеркально как он ко мне, так и я, потому как в отношениях был безучастливым, не знаю любил ли он меня, иногда мне казалось, что он втягивался но не давал себе полюбить, потому как считал привязанность слабостью, а слабостям он не сдавался – Верно, если он не сдался смерти, то любви не проиграл бы точно, хотя не могу сказать какое чувство сильнее, любовь или страх смерти, но любовь способна даровать человеку то, что не сможет отобрать даже смерть – Это отличные новости дорогая, значит в нем есть то, что желает сохранить его таким каким он был раньше и являет ему правду о нем "прошлом", но вместе с ним, другая сила стремится выдать себя за него и с этим нужно бороться, но это требует времени и сил, и к сожалению в мире больше не осталось людей которым он был бы нужен таким, каким он был раньше, и увы его личность уже не в нашей власти, он должен пройти через это сам – Нет, есть человек которому он уже не безразличен, думаю бог отправил мне второй шанс на счастье, и я его не упущу, я буду бороться за него

Глава 2 Вселенная внутри меня

Вселенная внутри меня

 Вначале не было ничего, но вначале каждого из нас была мать.

На четвертый месяц внутри утробы ангел вдувает дух в человеческую плоть. Господь не раскрыл нам знания о природе духа. С духом, в тело вселяется вся вселенная: загадочные туманности, холодные звезды рождающие железо, черные дыры поглощающие свет, галактики, планеты, океаны, горы, вся растительность и живность вплоть до мельчайшего атома. Масса, как и энергия, не может возникнуть из ниоткуда и исчезнуть в никуда, потому каждая новая жизнь, являясь частью вселенской энергии и массы, была уже заложена в начале мироздания и появляется в ровно отведенный ему срок. Так происходит посвящение новой жизни в часть вселенной. Неважно, что это происходит миллиарды лет после причины породившей вселенную, она рождается для каждого заново. Любая плоть, еще не обретшая душу, в этот миг становится свидетелем возмущения энергии, породившая вселенную, чтобы каждый человек чувствовал себя частью всего мироздания.

В этот миг, человек оказывается подвешенный в абсолютной пустоте, где то между временем и пространством, видит вдруг свет, распространяющийся векторно в разные стороны, и волны огромных небесных тел приближаясь расширяют его сознание до такой степени, что вскоре помещаются в нем и наполняют всю плоть.

Господь заключает все это необъятное пространство с безграничной энергией, со всеми тайнами, в утробе матери, где располагается сгусток в трех мраках, великая сила, но все, что породило эту безграничную энергию и необъятное пространство всего лишь слово, именно оно обладает способностью создавать и уничтожать. Это не является исключением и для нас, люди словами могут ранить, даже убить, наслать проклятие, навести порчу а могут как говорят у нас: "мягкое слово лошадь свалит".

Но есть у нас особенные слова – Мама! являющаяся местом зачатия, и хранения до полного созревания плода, частью вселенной, в котором заключена вся ее сила. Слово Мама способно остановить вращение планет, зажигать в груди свет ярче звезды и даровать силы тогда, когда кажется, что твою вселенную поглотила черная дыра.

Брус находился в божественном эфире околоплодных вод. Почувствовал толчки. Вселенная внутри него, находящаяся до этого в сравнительном покое потихоньку начала разгоняться. Вращение галактик стало уже заметным. Через немного он почувствовал яркий свет, сигнализировавший переход в другую форму существования, чувствовал, что это было неизбежно.

Вселенная внутри каждого из нас способна расширяться. Размеры ее пропорциональны объему духа, и чем великодушнее человек, тем больше способен уместить энергии и массы. Бывает так, что человек уже при рождении обладает достаточно большим пространством души и вселенная внутри него вращается без всяких стеснений и способна рождать новые звезды и галактики. Но это бывает в единичных случаях. Некоторым приходиться освобождать для этого место. Происходит это после того как человек становится сильнее или расширяет сознание. В этот миг внутри вселенной происходит взрыв и рождение новой звезды, что наделяет человека большей энергией и делает его тяжелее. Но объемы вселенной большинства душ остаются такими какими и были при рождении, они не привносят энергии во вселенную и не увеличивают в нем хаос. Они так и проживают жизнь тесня свою вселенную страхами. Ничто не занимает так много пространства у вселенной как страх. Единственный взрыв который происходит у них внутри, это взрыв при рождении, являющийся стандартным для каждого из нас.

Через мгновение, где то в глубине его вселенной произошел взрыв, сопровождающийся светом и невероятной волной небесных тел, казалось, что наступил апокалипсис. Этот взрыв огромной температуры наполнил все пространство в груди и уже давил на ее стенки, и через миг, схлопнул и раскрыл их, издав невероятный гул

Роды были тяжелыми, он будто схватился за пуповину словно за канат и не хотел отпускать. Врач всячески пытался выдавить его из живота обхватывая руками и давил всем телом.

Появившись на свет не выразил никаких эмоций, даже после шлепков по попке, но затем заревел будто оказался в аду, а после был бесчувственным. Но улыбка появилась на его лице с первыми глотками молока, будто оно уверило его, что в этом мире помимо холода и страха существует еще и тепло с любовью.

Отец будучи человеком серьезным, был скуп на всякого рода милоту, вроде комплиментов и признаний, но цветы на роды своего первенца все же принес.

Жули долго наблюдала из окна больницы за мужем, неловко сжимающего букет с цветами, укрывшегося под деревом от дождя. Она никогда не видела его таким галантным, и растягивала удовольствие не открывая окно.

Он докуривал сигарету когда Жули открыла окно: Тебе к лицу цветы Баграм – сказала она с улыбкой, с нотками сарказма – Баграм обернулся на голос, но не сразу нашёл окно где та стояла, найдя её, он взглянул на букет опущенный лепестками книзу, будто забыл про него – Мать заставила купить – ответил виновато – Как там он, на кого похож – спросил сдержанно – Пока не ясно, я сама его нормально не видела – Я оставлю цветы у медсестры – не дожидаясь ответа пошёл к приемной.

Жули проводила его взглядом – взгляд со спины, самый частый ракурс, что ей доставался, это и была её доля, которую как полагала, справедливо заслужила, не прося большего, была согласна быть его тенью, пуговкой на рубашке, шнурком на ботинке, или остаться грязью на подошве, чтобы иметь с ним что-то общее – быть частью него.

Мать Бруса как и отец была из многодетной семьи, 9 детей боролись за право любви безучастливого в воспитании отца, теперь уже с мачехой. Повиновение и передача прав на все, в том числе и на волю, было единственным способом достижения любви к себе, которое передалось и во взрослую жизнь. Были ещё и гены: судьба изощрялась облачая её в наряды самоуничижения, неуверенности, сковывая волю и сознание. Но иногда появлялся дымок от огненного стержня, стесненного тысячами слоев страха нелюбви, пытающегося выбраться из темницы жизни, прожигая ущербные одеяния. В эти минуты она была необычайно отважной, давала понять, что без боя не сдастся.

Они поехали домой через неделю.

Баграм очень ждал сына и был несказанно рад его рождению. Но показывать свою радость на людях было не в его правилах.

Высокий широкоплечий мужчина, всегда одетый в строгие костюмы, которого закалило тяжёлое детство в многодетной семье. Был самым трудным ребенком из всех семи. В детстве Было обычным явлением не досчитаться его на обеде или за ужином, и глава семейства снимал с себя ремень и ждал его возвращения. Сам же он обнаруживал опоздание случайно, никто и ничто не могли отнять у него настоящее, то, чем желал заняться в данную минуту, он жил по своему распорядку, упуская при этом права на себя близких и друзей но принимал упущения без чувства вины, готов был за это быть сожженным на костре. Было дело он так увлёкся игрой в хоккей на местном пруду, что продолжал играть даже после того как провалился под лёд, не заметив, что ему уже пора домой. Уже по пути домой он перебирал в уме какой же вид наказания отец сегодня выберет, подошел к двери не сбрасывая шаг, но так и не сумел снять сапоги, они намертво примерзли к ногам после провала под лед. Отец в наказании был консервативен, выпорол ремнем и закрыл в подвале.

На выписку Баграм приехал трезвым, был как никогда обходительным, посадил Жули с сыном на переднее сиденье

Едут в машине – Баграм сворачивает а после просит открыть лицо ребенку – Какой смышленый парень, но больно улыбчивый, неужто женственным вырастет – Прекрати, ему и месяца нет – Мать говорила, что я родился с открытыми глазами и с любопытством всех рассматривал, видишь, какими матери могут быть чуткими – Ну погляди на него, он все время спит а во время бодрствования улыбается – Нечего улыбаться, в жизни мужчины улыбке меньше всего места – мать умолкла – у нее уже развилось предчувствие ссоры или ругани, иногда безосновательной агрессии, и в этот миг она умолкала – Подай мне сигареты, они в бардачке – Жули пытается открыть бардачок безуспешно, причудливо устроенный замок не сдается и со второй попытки – Баграм рассерженно сводит защелки бардачка поверх рук Жули отчего тот открывается прямо в лицо ребенку – ребенок начинает кричать, Жули подняла его на руки и начинает качать – Баграм достаёт сигареты, дует в фильтр и спрашивает: Ну что, не сильно ушибся? – Нет малость всего, ну вот успокоился, улыбается – Говорю же, мужчиной вряд ли станет.

Они приезжают домой, где их уже поджидают гости, главной фигурой здесь является свекровь Жули и бабушка Бруса Аминат. Одетая всегда в черное, с чёрными густыми бровями, окаймляющие ещё более чёрные глаза, с прямыми густыми ресницами, несвойственными женщине её лет, с заурядным лицом горянки. Время будто игнорировало её существование, и его прямолинейный вектор не приближался к ней даже по касательной, потому и не оставил на ее лице русла своего течения – на лице не было морщин, потому выглядело моложаво, словно жизнь у нее была в долгу и не могла обнять пока не расплатится с ней за все тяготы. Первой расплатой была смерть Сталина, из-за которого осталась без раскулаченных родителей, вопреки страху ареста она осталась в тот день дома, в то время как все собрались на площади оплакивать гибель вождя. После, от язвы в тяжких муках умер ее сосед донесший на отца. Но сегодня она встречала своего первого внука и готова была отдать хоть десять лет за эту встречу.

Они останавливаются у порога и ждут её благословения, она целует в лоб мать а после отца, затем открывает лицо ребенку и улыбается, улыбалась она крайне редко, не показывая зубов, искренне, всеми фибрами души, да так, что можно было видеть как радуются волосы на голове и искрятся глаза. Она неторопливо пробежалась взглядом по лицу внука, оценила каждый волосок, каждую ямочку – Хочу чтобы вы назвали его Эльбрус, как гору , надеюсь это ему поможет – Мам, твоего брата звали Казбек, а не Эльбрус, и уж больно он улыбчивый для такой строгой горы – Верно, до 5 тысяч тот не дотянул, вот пусть он станет выше – тут раздался хохот – Хватит нам, прожили жизнь угрюмо, и что, счастья нам это не прибавило, пусть он так и проживет, в радости. и покинет этот мир с улыбкой.

Аминат была добра к Жули, она знала тяжелый характер сына и устраивала ему взбучку, когда тот поднимал на нее руку, а происходило это часто, особенно когда был пьян, но Баграм не был безрассудным, зная скверность своего характера, он любил всякого кто соглашался быть с ним рядом и терпеть. Их было немного, но и его было за что любить – прямота уберегающая от лицемерия каждого, кто имел с ним дело, он недвусмысленно мог дать понять человеку, что тот подонок и мерзавец.

У Баграма был друг Мансур, он рассказывал как они познакомились в армии – Было дело так: мы служили в Польше в артиллерийском полку, ежемесячные поборы с зарплаты срочников были обычным явлением, но никто не хотел впасть в немилость руководству, и молча отматывали свой срок до дембеля. Однажды на общеполковом разводе, Компол обьявил: Сержант Джабраилов, выйти из строя – вышел широкоплечий парень, высокого роста – За нарушение общевоинского устава взаимоотношений, нанесение капитану Дронову телесных повреждений, приказываю снять с Сержанта Джабраилова погоны и направить на следственные мероприятия – то, что произошло после было поразительно, учитывая что действие происходило в 70 ые когда преступления, а тем более неуважение к атрибутам военной власти, жёстко карались законом, и наверняка уже зная, что его ждёт темница, Баграм произнес: Не надо, я сам их сниму – сорвал с себя погоны и кинул на плац – в этом была его сущность, он готов был кинуть к ногам судьбы свою жизнь, если не находил в ней справедливости – Компол начал кричать: схватить его, арестовать – все были в замешательстве, подробности мы узнали позже – Баграм не согласился отдавать часть зарплаты и ему пришлось угомонить настойчивого офицера. Его поступок вдохновил весь полк, был очень остроумным, помню приходили мы к нему повидаться, спрашиваем что да как а он отвечал: Сила тока прямо пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению – мол все так же сложно и запутано как и в законе Ома. Мы устроили голодовку и в конце концов его отпустили прекратив следствие.

Жули! Жули! – слышен голос Баграма – Жули приподнимается на локоть с горки соломенных тюков под навесом сарая, где из-за очередной пьяной бучи они с сыном переместились на ночлег октябрьской ночью. Брусу было 3 и тоже поднялся из любопытства – через щель между горкой и шифером они наблюдали за Баграмом ищущего их по двору, он выглядел так будто потерял их насовсем и на лице можно было разглядеть редко посещавшее его отчаяние, думаю любая другая женщина растянула бы удовольствие от представления, но Жули мгновенно схватила сына и спустилась с горки, даже в такие минуты она брала вину на себя. По приближению Баграм вовсе сменил выражение лица на осуждающее – Вы где были? я вас искал сколько! – но не дожидаясь ответа отправил мать за дозой опохмелиться.

В отсутствие матери, он посадил Бруса за стол напротив и начал кормить кашей, на которую указала мать. Тебе не стать мужчиной! – самое частое, что он от него слышал – он даже укоротил его имя до "Брус" видимо считая что не достоин называться Эльбрусом. Мать же называла его ласково "бруска". Брус был уверен что отец испытывает к нему неприязнь.

Каждое утро Бруса начиналось одинаково: мать связывала его за спиной массивным махровым платком и направлялась в сарай доить коров. Неприветливо холодное и сырое осеннее утро, рисовало его подсознанию суровую картину окружающего, в котором безобразное и прекрасное заключили союз и мир стал нейтрально серым, без теней. Из красок тут был утренний туман, из голосов рев коров, из ароматов вонь сарая. Подобно атому, в котором противоположности бьющие ключом энергию, стали инертной массой, так и вокруг, все свернулось в обыденные пейзажи, нельзя давать волю безобразию, она заразна и способна даже в малых количествах поглощать красоту, подобно дегтю портящему бочку меда, красота должна побеждать всегда, подобно борьбе зла и добра. По этой причине, детство запомнится ему вечной осенью.

По выходу из спальни они оказывались в тусклой прихожей, где у стены слева, что была напротив окна, стоял сервант – так назывался большой шкаф, с зеркальной нишей, где на стеклянных полках размещались хрустальные вазы. Каждое утро, они открывали дверь спальни и оказывались в лабиринте зеркал, где их серые отражения, перемещались между хрустальными вазами, подобные ледяным горам, и возвращались туда же, откуда и начинали путь, то было инсталляцией их жизни, в ней как и в жизни, не было никаких красок, все было серым и мрачным.

Баграм работал главным инженером автодорог в одном из районов Чечни, но с 1991 года после развала переехал в Дагестан и продолжал уже работу здесь. Во время своей работы в Чечне обзавелся связями, его там полюбили как раз за его характер, его друзья приезжали иногда к нему, осыпали обильными подарками меня и маму. Он хорошо зарабатывал во время перестройки и у них на районе был самый красивый дом, и ездил на дорогих авто, за что его прозвали "новым Русским". Но с количеством денег участились застолья.

Брус с матерью ждали его сидя на подоконнике. Он засыпал под материнскую игру ногтями на пальцах, но просыпался уже на руках бегущей матери, спасающейся от пьяной агрессии. Коробка от телевизора панасоник, щедро обложенная одеждой, что хранилась под навесом возле сарая, стала их новой спальной кроватью, которую с матерью изрядно потрепали за год. Ночи были особенно темными, и навес возле сарая вселял ужас, на тот момент, логово дьявола казался уютным домиком по сравнению с ним, никто не рискнул бы провести там ночь даже сейчас. Но удивительна способность матери, зажигать свет, даже в самых темных закоулках, даровать силы когда совсем ослаб, вселять уверенность во время страха и растерянности, для этого ей просто нужно быть рядом. Даже смерть пройдет легко, если ангел смерти примет ее в образе матери.

Засыпал он там тяжело, чуть что звал мать от страха. но успокаивался обнаружив ее рядом, она так его и усыпляла: Закрой глаза, я рядом!

Через год началась Чеченская компания, к Баграму начали приходить люди, много людей. В основном это были русские и Чеченцы. Он из-за своих связей помогал выбраться из плена солдатам, был переговорщиком.

У Бруса было все, о чем только могли мечтать дети в его возрасте: велосипед, машинка, приставка денди и тд. Ему не было и пяти, он ездил во дворе на трехколесном велосипеде, вдруг силы начали покидать его тело, он ухватился за руль крепче но это не помогло, начал медленно скатываться с кресла, собрал силы, выставил ногу вперёд и поднялся, но упал лицом вниз, сил пошевелиться не было, только наблюдал как мир вокруг начал вращаться, то было похоже на игру зеркал в серванте только все происходило намного быстрей, ему стало невыносимо и через немного потерял сознание.

Брус просыпается в больнице на койке, рядом сидит Мама и наблюдает за тем как отец спорит с врачом: сожалею но это признаки новой редкой болезни церебральный паралич – Ваш сын говорит – Нет, но ему всего 4 – Ему без месяца уже 5 и он не говорит – Что это значит доктор – начал повышать голос Баграм – Я к тому, что у него может развиться слабоумие – Баграм берет врача за халат и начинает ругаться с ним – Мой сын не слабоумный! слышишь ты! – Мать побежала к ним в кабинет где началась потасовка – Баграм заходит в с Матерью к Брусу и замечая, что тот пришёл в себя зовут медсестер. Сегодня он понял – представление отношения отца к нему было заблуждением, он умел любить только так, скрытно, строго считал проявление любви слабостью и тщательно скрывал, но любил искренне, видимо это видела и Жули. Он стоял в углу кабинета и наблюдал как врачи выполняют манипуляции, он жаловался иногда матери, что не умеет плакать, но сегодня он плакал, только без слез его черные глаза, доставшиеся от матери, выражали посещавшее его редко отчаяние.

Бруса выписали через неделю с неточным диагнозом – дцп, но дали направление в Москву на аппарат мрт. На выписке он увидел совсем другого отца, он будто обещал себе, что с этой минуты отдаст всего себя ребенку. Он впервые в жизни обнял его и посадил на переднее сидение. По пути произошёл ещё один приступ.

Проснулся уже дома, он лежал на диване напротив серванта, встал и вмиг оказался в лабиринте зеркал, его завлекла игра отражения, начал смещаться влево вправо и наблюдать как теряется и появляется в новых гранях, исчезает и снова появляется но сегодня обнаружил в этой инсталляции новую фигуру, ее отражение было разбито на тысячи граней и была единственной что привнесла в этот холодный хрустальный лабиринт красок. Это было отражение дерева посаженное отцом, у родителей два года не было детей, ему посоветовали посадить дерево и помолиться о сыне. Через год они услышали радостную весть о беременности Жули и через немного Появился Брус. Баграм не разделял его с этим деревом, ухаживал за ним может быть даже больше, видимо связывал появление сына с ним. Оно, могучее, с большими ветвями, несвойственными деревьям такого типа, было не похоже на тщедушного ребёнка каким был Брус, будто именно оно оспаривая любовь отца, и забрало его здоровье. Оно уже выросло настолько, что появилось в сервант сквозь окно, оно единственная цветная фигура не смещалась, и будто маяк появилось в этом зеркальном лабиринте являя ориентир в конце зеленной аллеи, образованной ее же гранями отражения.

Пить Баграм не перестал, он пил даже в купе поезда, из-за чего Брусу приходилось наблюдать конфликты с матерью. Образ уступчивой матери, миром созданный судьбой, где единственно возможным для обретения любви, существования и сохранение себя, было подчинение, согласие и чувство уязвимости, сформировал в нем комплексы с которыми вынужден будет бороться долгие годы.

Бруса помещают на платформу для перемещения внутрь центрифуги мрт, мать и отец наблюдают за ним с соседней комнаты. Врач наблюдает в экран за показаниями аппарата, через полчаса бруса выводят обратно – Баграм с Жули ждут ответа врача, дверь открывается и в комнату заходит врач с данными и карточкой Бруса – Вы родители бруса – спрашивает врач – Да, это мы – Пройдемте со мной пожалуйста в кабинет – они направляются в кабинет через дверь в приемной – Мы обнаружили у вашего сына Небольшую опухоль в области височной доли, он охватывает лицевой нерв и прилежит к мозжечку – Доктор что это значит – спрашивает Баграм – Мы должны провести операцию, в лучшем случае у него будет нарушение слуха и паралич половины лицевых мышц в худшем? – спросил отец – А в худшем он не сможет двигаться – У меня есть деньги, я могу оплатить операцию, сделайте что нибудь – Операция по направлению бесплатная, мы должны приступить к ней скорей. Операцию назначили через неделю.

Настал день операции, опять томительное ожидание и тысячи молитв, бог услышал молитвы, операция прошла успешно. Несомненно, послеоперационная реабилитация была тяжелой и оставила след в его жизни. Он не забудет чувство, что повзрослел будучи ребенком, несомненно детей со взрослыми связывает одинаковое ощущение боли.

Каждое утро, мать приводила его в кабинет на болезненные процедуры. В приемной сидело множество детей, он впервые оказался в окружении столь разных детей: кто буянил, а кто в объятиях матери в обнимку с куклой, именно этот ребенок привлек его внимание. Они с ней размещались на одном этаже, каждое утро по дороге в процедурную они с матерью проходили мимо ее палаты, через приоткрытую дверь он видел как мать расчесывает ей волосы, их было немного но ее мать расчесывала будто пышную крону дерева, чем убедила в этом дочь. За все время совместного общества она не проронила ни слова, он подумал, что она еще не научилась говорить как и он сам. Сегодня она уже была в платке и без бровей. Она лежала в объятиях сидящей напротив матери, одной рукой обхватив ее а другой куклу – плюшевого ленивца темно серого цвета. Красота покинула ее, а жизнь сошла рук, но стержень единственное, что зажигал свет в её больших черных глазах.

Сегодня они встретились взглядом, она не отвела свои большие черные глаза, то был пророческий взгляд, в них было отражение страданий, которые она несомненно испытывала как и Брус, боль не сумела вызвать в ней чувства жалости к себе, боль наделила ее чувством достоинства, боль которая еще не смогла ее убить сделала ее сильнее, мудрее, боль низвергала ее в омут страданий и беспамятства но возвращала уже в лоно наслаждения и мудрости. В союзе с болью она родила истинное представление о жизни, единственным счастьем в которой было отсутствие боли, а единственно необходимой мудростью было знание о ее существовании. Она была безмолвной только потому, что словами боль было не унять, а для всего остального считала их бессмысленными. Она смотрела на него, будто были комплементарны и пыталась сказать ему что то.

Брус подсознательно почувствовал с ней связь, будто их встреча была запланирована задолго до мироздания, она словно была частью пазла в картине будущего, в этот миг, в глубине его вселенной произошел взрыв, породивший звезды и галактики, расширив и наделив еще большей энергией.

Человек может влиять на души других людей, соответственно расширяя или сужая вселенные, это может происходить посредством слов, физических действий а иногда не вербально, безмолвно, скажем взглянув на картину или услышав мелодию, мы получаем предписанные сигналы, от которых внутри рождаются звезды, источники безграничной энергии, как в случае сейчас с Брусом: Вера изменила душевный баланс, этот сигнал, словно астероид вторгся в его вселенную, уничтожил ущербные туманности и начал образование новых.

Через немного, к ним подошла врач и начала беседу: Привет Вера как твои дела? – она продолжала смотреть на Бруса, не обращая внимания на медсестру, она знала, они не избавят ее от страданий и была убеждена в бессмысленности их манипуляций. Медсестра безуспешно пыталась наладить с ней контакт, но вот в процесс вмешалась мать: Вера, доченька, нам пора! – после этих слов Вера перевела взгляд с Бруса на мать и неохотно поднялась. В этот момент вторая медсестра подошедшая справа наклонилась чтобы взять у девочки куклу, Вера от бессилия не успела среагировать но не впала в панику, будто время было подвластно ей отчего не торопилась в действиях, уверенных в каждом жесте – она не суетливо повернулась к медсестре которая к тому времени уже успела взять куклу и выдавила из себя – Это мое! и протянула только одну руку за куклой, уверенной, что ее достаточно для того, чтобы исполнили ее волю, будто ее слово обладало той же силой, что и первое слово породившее звезды и галактики.

Она произвела на Бруса огромное впечатление, даже будучи совсем маленькой она имела дух поистине исполинских масштабов. Она познакомила Бруса с миром где можно существовать не передавая прав на себя никому, но будучи еще не слишком сознательным, она только посадила зерно в его душе, это был вопрос: что же сделало ее такой сильной? Медсестра взяла ее на руки и они прошли в процедурную.

Через три дня, привычную тишь на их этаже прервал рев чьей то матери – это была Вера, бог забрал ее душу во сне. Теперь же Брус видел через приоткрытую дверь только пустую кровать, на которой лежало ее фото, и старый плюшевый ленивец, которого не смогли отнять у нее даже после смерти. Тогда Брус понял, что у человека есть права которых у него не отнимет никто, а некоторые продолжают действовать и после смерти.

Восстанавливался он месяц, после чего выписали. Все обошлось потерей слуха на правое ухо, мышцы лица работали нормально. Ему прописали щадящий режим без физических нагрузок, на улицу выпускали раз в день, на час, и то территория прогулки ограничивалась двором дальше которого было нельзя выходить и за жизнью он наблюдал сквозь клетки проволочного забора натянутым на деревянный каркас. Ему тогда казалась раем жизнь за забором, будто ворота в рай были закрыты и ему пришлось наблюдать за ним сквозь клетки проволочного забора. Тогда он впервые познал чувство зависти глядя на играющих на улице детей, но это была скорей белая зависть так как не желал чтобы они лишились этих благ.

Три раза в день он проходил мимо вишневого дерева и оно его пугало, но выглядело оно уже невзрачно, будто основательно поверженный враг принимавший взгляд на себе с равнодушием, вскоре оно совсем зачахнет, отец пытался реанимировать его разными способами, в том числе и забивал гвоздями объясняя нехваткой железа, но оно к концу года совсем иссохнет.

Со двора был виден магазин, находился он в километре, и одним летним днем он почему то решился направится туда и купить себе сладостей. У него остались деньги которые по приезду подарил дядя Мансур, их он смог скрыть от родителей. Выждал удачный момент когда мать была занята и приблизительно рассчитал что на это уйдёт не больше 10 минут. Сбоку сарая была еще одна дверь, её он наверняка сумел бы открыть, что и сделал без проблем. Выйдя на улицу почувствовал себя немного сильнее и увереннее. Уверенность повышалась с каждым шагом, и наконец он почувствовал себя свободным – человеком! Удивительно но таким же смелым и свободным, как в то мгновение, он бывал только во сне. Приблизившись к магазину заметил, что у скамьи сбоку сидят несколько ребят чуть взрослей. Зайдя в магазин показал пальцем на то, что хотел купить так как говорить ещё не умел. Взяв все в охапку зашагал домой и в уме перебирал где же их спрятать, было решено спрятать их в соломенные тюки. Вдоль дороги тянулся проволочный забор, он шел по самому его краю чуть касаясь. Его кто-то окликнул, обернувшись заметил, что это были те ребята сидевшие на скамье, в руках они держали резиновые шланги. Они окружили его и жестами требовали отдать добро, это был первый акт агрессии который он испытал на себе, и не знал как поступить, чувство страха настигло его сразу, от него началось обильное слюноотделение. Но удивительно как в тот момент, перед ним(знакомый только с единственным выходом из подобной ситуации – подчиниться) встал еще один выбор – последовать своей воле а не подчиниться чужой и уйти домой с пустыми руками, не коря себя за трусость и считая это совершенно справедливым. Понимая что сам он сладости не отдаст, решили забрать их силой, один из них, самый старший, крепко прижал его к сетке, да так, что почувствовал его зловонное дыхание, остальные кружились вокруг него и били шлангами. они были подобны инертному атому гелия с протоном в центре пытающемуся забрать его заряд и увеличить модуль, и двумя электронами настойчивыми в освоении новой орбитали, но увы литием им было не стать – заряд протонного стержня Бруса оказался больше, в нем что то проснулось и начал сражаться, укусив одного из них за руку получил по голове шлангом – Отдай – крикнул одни из них – Это мое! – выдавил Брус из себя – это были его первые слова в жизни. Удивительна способность мерзавцев, будучи даже трусами решаться на то, что не по зубам смелым и благородным. Его принесли домой без сознания, проснулся он уже в больнице. Мать ему рассказывала что во рту было много конфет и жвачек, видимо чтоб не отняли, и в кулаках сжатых тоже. Ничего серьёзного врачи не нашли и отпустили через неделю.

Глава 3 Тени правды

Тени правды

 Первое сентября 1995 года.

Сегодня Брус должен пойти в школу, в нем боролись два чувства: страх перед новой компанией и радость встречи с будущими друзьями, которых по причине своей болезни не успел приобрести.

Мать напоследок окинула его взглядом и поправила галстук и они сели в машину.

Он наблюдал в окно и в уме отвечал на возможные вопросы – тут меня девчонка спросит а сколько тебе лет? я отвечу 6 – а мальчик спросит умеешь играть в футбол? скажу что да, хотя это будет неправда, мне можно, я больной.

Они уже подъехали к школе, когда он ответил почти на все вопросы, прошли через скрипучую калитку за которой был небольшой рифленый арматурой железный мост через канаву, который к тому же еще и громыхал под ногами, затем вдоль аллеи пришли на площадку перед школой.

Его посетила неловкость отчего сжал букет цветов в руке, мать говорила, что он должен отдать его своей учительнице, сообразив кто мог оказаться учительницей, он подошел без матери и вручил цветы одной женщине, не ошибся она была учительницей, но только не его. Мать решила этот казус купив коробку конфет и потому на совместном фото стоял один без цветов.

В коллектив вписался Брус не сразу, хотя не сказать что был самым неподготовленным к новому обществу.

Учительница Мая Ахмедовна, была строгой а иногда и чересчур требовательной женщиной.

Школа стала для него "второй семьей" где отцом была учительница Мая Ахмедовна, требовавшая от всех смирения и повиновения.В классе все способствовало смирению и повиновению, начиная от угловатых и испещренных деревянных парт и стульев, окрашенных в депрессивно холодно- синие цвета, тусклого освещения, от которого стены казались серыми, заканчивая потрепанной доской, безобразно коричневого цвета, над которой восседали суровые судьи и прокуроры, которых они не любили и боялись также как и Маю Ахмедовну. Доска в союзе с мелом, рождала все те же угловатые уравнения, в которых всегда бывало много неизвестных, и букв приучающих к повиновению.Здесь П было преступлением, У уничижением, а Н наказанием. Это безобразное помещение, со своими серыми стенами, нерешаемыми задачами, словами выражающими крайности, с безобразной доской с суровыми судьями навечно поселится у них в головах, и куда бы по жизни ни направлялись, все двери будут приводить их обратно сюда.

Она иногда прикладывала руку тянула за уши и не поступалась обзываться. Класс был тих и не сговорчив. Думаю, будь знакома с ней Агата Кристи, то непременно отравила бы её руками какого нить героя в своём очередном детективе, а ещё хуже, дала бы ей роль учительницы.

Уроки давались ему тяжело, за исключением математики, её он обожал, но даже ему – ребенку, хватало проницательности понимать, что учительница не справлялась с процессом обучения, и как это происходило с поколением до них, ей это сходило с рук, потому что все винили себя, и своих детей, а не его величество учительницу.

Настал его день рождения, отец дал ему большие по тем временам сто рублей на пикник с одноклассниками.

Он ждал большую перемену чтоб пойти в буфет, он находился в конце коридора направо, откуда была видна белая полуоткрытая дверь. Прозвенел звонок на перемену и Брус двинулся к нему, вот свернул вправо в конце коридора, и вышел в фае, откуда была видна та дверь, но страх остановил его, с того случая с магазином родители внушили ему, что магазин это храм, где он почему то оказывался грешником.

Он долго ловил импульс войти, но так и не смог побороть себя. Обернувшись заметил своего брата Мику и попросил его пойти заместо себя и тот согласился. Но он запоздал.

Зазвенел звонок на урок, и перед ним встал выбор, дождаться Мику либо из страха наказания пойти и позорно сложить руки на парте. Он выбрал второе.

Он все время думал о Мике, его съедала вина за свой поступок.

Посреди урока стало слышно, как кто то шарпает ногой по двери, видимо пытаясь открыть. Он сразу сообразил что это Мика.

Учитель поднялась дабы открыть дверь. Даже сейчас он боялся представить себя на месте Мики.

Он открыл дверь прежде, чем это сделала Мая Ахмедовна и зашел с охапкой сладостей, подошел к нему и вывалил все это на парту.

Учитель напоминала им об этом целый месяц.

Бабушка Аминат жила рядом со школой, и на переменах Брус посещал её.

Кухня самое посещаемое им место, у нее всегда можно было найти сыр и свежий горский хлеб, его пекли в специальных глиняных печах, круглой и сужающейся кверху до небольшого отверстия, куда можно было засунуть руку с тестом и прилепить кусок к стенке, а снизу была щель куда клали хворост для костра в почти метр в высоту и полметра в ширину.

Бабушка была несказанно рада его приходу, история болезни внука оставила след на ее лице, она не выглядела больше так молода какой когда то была. Родители часто оставляли Бруса у нее на выходных.

Наблюдая как та молится богу, он часто задавал вопросы о вере, особенно ему было интересно про ангелов и демонов. Она охотно просвещала его о сути веры: есть ангелы, которые тебя оберегают, есть кто записывают твои добрые и злые деяния, есть те кто помогают тебе с пропитанием для этого они гонят тучи и поливают землю для того, чтобы та вывела зерна и плоды, а с демонами все проще они все строят козни и пытаются навредить, являя ложь за правду а правду делают дурной, они наущают тебе всякую мерзость.

Он чувствовал себя в её обществе взрослей и уверенней, чувство достоинства переполняла его душу, то было профессиональным качеством, была бы она заместо Маи Ахмедовны, в их классе царила бы совсем другая атмосфера.

Она была для бруса кладезью советов – "тихий песок течение не уносит" в этом была философия её жизни, сила в спокойствии, чтоб в её жизни не происходило она продолжала спокойно наблюдать в тени, и непременно становилась свидетелем возмездия. “Полагайся на свой ум, а не на величину тени ” ещё один урок, который не раз будет вспоминать.

Мая Ахмедовна заходит в класс в своём обычном наряде – кофта из плотной ткани с воротником на молнии, в паре с юбкой длиною половины массивных икр.

– На прошлой неделе у нас была контрольная – Гамидов, ты где видел, чтоб я складывала числа при знаке умножения, отвечай? где ты? – ищет его по классу настраивая фокус очками – А что ты пересел, кто тебе разрешил, а ну сядь на своё место, дома будешь расхаживать – Мамаев так вовсе не стал писать ответ! – А его что, я должна писать за тебя – Санаев выходи к доске – тот вышел и встал у доски – Мая поднимается и показывает ему контрольную и судя по количеству красной пасты, на которую она не скупилась – "дело было дрянь" – она начала тыкать контрольной ему в лицо – Ты тупой ослик иа, тебе надо сено у стойла жевать, а не у парты бумагу – начала тянуть за уши – Иди садись скотина

Было обычным явлением что кто то (обычно девчата ) не сдерживались и мочились прямо в классе – Ни одной положительной оценки, кроме двух – Брус не был в этом списке, хотя математику любил, и был уверен что написал хотя-бы на 3 – в нем проснулось желание спросить: а что же с моей контрольной? но так и не осмелился это высказать.

Он еле справлялся с тем, чтобы в дневнике было не так много двоек, за что отец порол ремнем.

Во втором классе все пошло ещё хуже, он впал в немилость Майе Ахмедовне после того как не удержался и спросил: за что мне принизили оценку за контрольную? – он чувствовал всеми фибрами души её немилое отношение.

У них начались уроки английского. Урок преподавала молодая и добрая Лейла Мамаева. Её уроки были для них, словно оазисом в жаркой пустыне, у нее даже был милый кактус для полноты картины, который Мая Ахмедовна переставляла на своих уроках, и почему то клала его на подоконник рядом со Брусом, выбор места был не случайным, она не различала Бруса с ним, не любила его интуитивно, будто нелюбовь к нему была уже заложена в ней задолго до мироздания, будто встречалась с ним в разных мирах, где они оказывались врагами.

Шло время, и двойки в его дневнике выражали только одно уравнение, величина которого была прямо пропорциональна количеству ударов отцовского ремня. Загнанный в угол нечуткой учительницей он впервые прибег к запрещенному приему жизни, дабы оттянуть неизбежное: дневники в конце недели, направлялись на проверку родителей, где после осмотра должны были поставить подпись, он наловчился подделать подпись отца, да так искусно, что учительница заметила только с третьего раза.

Учитель заходит в класс, и после проверки дневников удивленно останавливается на чьем то дневнике и начинает листать его, сверяя разные промежутки, прояснив для себя что-то, она говорит – А где Джабраилов? – начинает искать его в классе – Брус встал – Ану пойди сюда! – подойдя к ней, она показала его дневник – Это ты подделал подпись?! – он промолчал – схватив за ухо она начала унижать его перед классом – внутри него росло напряжение и вскоре он выдавил – Это мое! И отцепил свое ухо от ее руки – ответил машинально, как в тот раз, ребятам из магазина – тогда они пытались забрать материальное, а сейчас духовное: волю, стержень, вырвать хребет и сделать аморфным, как пластилин, но думаю, что в обоих случаях, имел ввиду одно и тоже – она отпустила Бруса – Что не отдашь ? – спросила гневно – Брус посмотрел ей в лицо, этого было достаточно, понять, что он имел ввиду.

Для класса это было громом среди ясного неба, они будто уверились, что они в классе не часть стульев и парт, и учительница уже не казалась таким чудовище. Он для них с большими черными глазами сейчас, стал такой же "Верой" в себя, как и та Вера в больнице.

Учительница не на шутку перепугалась.

Брус победил себя уже во второй раз, и готов был понести за это наказание без сожаления.

В школу вызвали родителей, отец был в бешенстве, мать не сказала ничего, но он видел в её молчании больше, чем поддержку и радость за то, что рос хоть и в удручающей обстановке, но не передавал прав на себя, и знал разницу между хамством и 'постоять за себя" и что судьба не сумеет украсть у него часть жизни.

Таковы привратности судьбы, страх отцовского ремня заставил его лгать, но это помогло победить неуважение к себе, отчего стал сильнее, то было зерно, которое бог посадил в его душе несколько лет назад – вопрос, который не будет давать ему покоя, но по причине возраста не сумеет сформулировать его достаточно точно, чтобы сделать его девизом и пользоваться им, когда нужно будет преодолеть себя – что же делает нас сильнее?

Бабушка узнав о случившемся пришла в школу и заступилась за внука, не из за родственных связей, Брус был частью ее вселенной и она чувствовала, что сейчас он прав и исполнила свою святую обязанность, держать ответ за тех, для кого стала причиной появления. С тех пор Брус покрылся цельнометаллической оболочкой.

Мая Ахмедовна с тех пор никого не унижала, но стала строже к учебе – единственный урок, который Брусу полюбился, математика, они иногда просили помощи у нее, когда алгоритм решения заходил в тупик и она направляла их. Брус подходил к ней робко за помощью в алгоритме, она перечеркивала пол труда и он не завершал пример, не доходил даже до ответа, оставаясь на полпути. Так он дошёл до 4 го класса.

В конце учебного года они сдавали книги, библиотека была очередным храмом, где Брус тоже оказался грешником пришедшим за покаянием, в основном тут оказывались те, кто не успевал по литературе.

Библиотекарь Валиевна, невысокая женщина, с худощавым лицом и тонкими ручками, ловко управлялась лестницей и перемещалась между рядами и полками, чтобы доставать и принимать книги к сдаче.Была она вдовой, имела одного сына, который сумел поступить в престижный вуз страны в это непростое время 1999год. Само по себе, поступить в институт тогда, было подвигом и этот подвиг принадлежал отчасти и ей, воспитавшая в нем любовь к литературе.

Хоть с литературой у бруса были проблемы, но перед книгами испытывал особый трепет, и все они для него были одинаковыми, что священные, что художественные, ведь они все транслировали одни и те же заповеди.

Первое что ложилось на душу это был запах книг, этот аромат давал особое душевное состояние, определенно, рай пахнет книгами.

Махмуд, её сын, был образованным и воспитанным парнем, вот вот должен был приехать домой на летние каникулы. Позже этим же летом их найдут дома убитыми. Как выяснится, Махмуд по наивности взял на хранение по просьбе друга чемодан, в котором мать обнаружит наркотики, заполонившие в то время всю страну, и выкинет его на помойку. То лето станет для них последним, также как и каждый день для кого то становился последним, либо в жизни, либо на свободе, из-за тяжелого вызова судьбы, невозможности прокормить семью, люди шли на всякое.

В школе начала появляться всякая дрянь и это не обошло и Бруса. Он пристрастился к сигарете. Поначалу ему было стыдно, но распространенность этого явления подсознательно сбрасывала с него вину и втянулся по полной.

На каникулах они часто собирались с друзьями возле школы, тут была и футбольная площадка, за которой после игры они покуривали с друзьями.

Как обычно после игры, они отошли за угол и принялись курить, мяч остался у ворот и Брус решил пойти забрать его. Только вышел из угла и заметил, как кто то наблюдает за ним, чуть повернув голову обнаружил, что из огорода возле дерева сливы стоит бабушка и смотрит за ним, она не отвела свои большие черные глаза, эти глаза словно часть пазла в картине его жизни легли на душу и создали новое чувство, которое сделает его сильнее, и произошло это в ровно отведенный срок. Бабушку было не отличить от ствола дерева с глубокими корнями, в тот миг, она казалась ему мощней и тверже любого дерева на земле, это было правда, и он был одним из плодов этого дерева, который начал гнить и она чувствовала ветвями, что, что то не так и подсматривала за ним. Это был миг великого осуждения, он почувствовал это всем телом, всей душой и даже тем, что только начало в нем формироваться – А ну иди сюда, негодная лошадь, я покажу тебе где орлы гнезда вьют – сказала бабушка – Ни до, ни после ему уже не испытать такого стыда, который испепелил страсть к пороку, но к сожалению не к тем к чему предстояло пристраститься. Он пошёл к ней с головой опущенной под тяжестью своего первого греха и оно было тяжелей Адамового яблока.

Открыв калитку он только услышал, что она издавала неприятный скрип, наверно так скрипит дверь в ад, но во всяком случае сейчас, это была дверь в его чистилище. Бабушка зашла в дом и он должен был войти следом.

Переступив порог, ноги оказались на холодном полу коридора, даже летом тут было прохладно. Напротив была деревянная дверь, тоже окрашенная в холодно синий цвет, открывающаяся вовнутрь, в маленькую комнату, где было ещё прохладней, с тусклым светом от лампы накаливания окруженной хрустальной люстрой с висельками разной формы, тени от которых ложились на стены различными фигурами, украшена была только одна часть стены, на ней висел гобелен, изображающий охоту на оленей.

Бабушка открыла амбарный замок на двери, зашла в комнату и приказала сесть.

Давно ты занимаешься этой дрянью ? – сказала она опускаясь на стул справа от него, и привычно для себя, в минуты решительного осуждения, положила одну руку на стол, он видел это, когда она ругала отца после ссоры с матерью

он же остался стоять с опущенной головой слева от дверного проема – Три месяца – ответил Брус виновато – она увидела, что он стоит на полу и велела шагнуть вперед на ковер – Кто тебя научил курить? – Али, это он нас всех научил – сказал тот обрадовавшись полагая что бабушка хочет оправдать его и решил " перевести стрелки", но следующий вопрос нарушил цепочку логической последовательности – А что ты? у тебя ведь было право отказаться! почему кто то решил за тебя, что тебе делать? ты так легко передаешь права на себя?! завтра он прикажет тебе головой о стенку биться и что же? ведь это не твоя голова, а его, она принадлежит Али! – в нем начало кипеть тоже, что и заставляло кричать " это мое!" – он ответил бабушке: нет, голова моя, он нам сказал, что вредно это на первых парах а потом организм привыкает! – Надо же, как легко быть убедительным в обществе таких балванов как ты! – сказала бабушка, продублировав пальцем, обозвав его впервые, он почувствовал, что это далось ей тяжело, но это была горькая таблетка, которая несомненно шла ему на пользу – У страха глаза велики и плечи шире! запомни, чем меньше человек внутри, тем шире враг в плечах, страх, единственный враг, которого ты создаешь сам, кормишь и одеваешь, а питается он слабостями, к примеру твоя любовь к сахару, равно страх потерять его, и чем больше слабостей тем могущественней страх и тоньше стержень, а для них внутри человека один объем – Посмотри на стену, что ты на ней видишь? – побеленная стена была полна узорами теней – Игру теней, вижу разные фигуры – Смотри на вон тот посередине, самый большой – это был круг с нечеткими краями, скорей клякса, имеющая форму круга – так он ей и ответил, что видит круг – А теперь посмотри на люстру, это тень от куба, "ты видишь круг а я зрю в куб" – Не давай никому манипулировать собой, заставляя смотреть в круг, это твоя слабость и погибель, общество так устроено – единицы знают о кубе, а все остальные видят круг и строят надежды, мечты, когда как это ложь,за этой тенью находиться сам ад, откуда ты никогда не выберешься, будь проницательным и мудрым, чтобы не попасться на эту уловку, ничего не бойся, не делай страх своим другом, он украдет часть твоей жизни, не зови его на беду, пусть он станет тебе врагом и в день, когда будет решаться твоя судьба он предстанет пред тобой изможденный и не сумеет забрать твою волю, чтобы не произошло человек перестает быть собой, когда лишается воли, а ты важен для вселенной таким какой ты есть, быть собой твоя святая обязанность перед творцом, запомни, на подвиг способен только тот, кто сумеет сохранить свою волю при себе, когда тело просит подчиниться, каким бы большим ни казался страх, проявив терпение он поместиться на ладони – после, она встала и накрыла на стол, будучи убежденной, что он все усвоил, будто закатала банку огурцов и знала, что обнаружит ее в подвале через год.

Он долго думал над словами бабушки и его осенило – их приучил к курению Али, он был самым старшим из них, так как остался на второй год по неуспеваемости, он был настойчив в попытке пристрастить их к сигарете, поначалу покупал сигареты сам, а после, как они уже подсели на дрянь, стрелял их и ни разу не покупал, он это сделал замазать всех – мол что естественно то не безобразно, а во вторых обрести над ними власть, так как их всех объединяло уважение к нему из-за того, что именно он познакомил их с миром порока, за что безмерно были ему рады. Но он скрывал от них правду, это не было круто и было абсурдным способом повзрослеть, он знал о кубе и тени, но заблудился сам и обманывал их.

Долго избегать общества друзей у Бруса не получилось – он встретился с ними солнечным июньским днем, по пути к бабушке

Али окликнул его, скрываться уже было бессмысленно, они остановили матч и собрались вокруг Али

Брус подошел и поздоровался со всеми

Тебя долго не видно , где пропадаешь? – спросил Али

Времени нет, отец заставляет работать

У нас голяки , есть сигареты? – спросил Али поставив левую руку на плечо Саида – Я больше не курю – ответил Брус подняв глаза к Али, который был выше, несмотря на то, что солнце слепило ему глаза – Али замешкался, румянец побежал по его круглым щекам, глаза выражали презрение а ещё и страх, будто Брус расчехлил перед друзьями его многозначительную натуру, в которой для власти над ними не оказалось ничего кроме сигареты – То есть как это не куришь? – спросил Али, приближаясь медленно, завершением которого должен был стать удар в лицо – Это все дрянь, я жалею, что поддался искушению, быть может ты и сам в курсе всего и скрываешь от нас правду – сказал Брус вопреки страху, наперекор воле, которая просила угостить сигаретой, дабы избежать боя

Оказалось нелегко сохранить то, что совсем недавно принял на веру, то, что решил внутри, непременно должно быть испытано на поле боя, но что же тогда заставило его молча поднять кулаки и принять вызов, когда воля спряталась за спиной

Друзья начали замыкать круг. Это была первая рукопашная схватка Бруса.

Первый удар Али промазал, после вцепился и попытался свалить. Брус почувствовал нерешительность его действий, будучи даже в разы сильней, он оказался сбит с толку правдой, в которой быть может уверился уже и сам. Удивительна способность мерзавцев, будучи даже трусами, решаться на то, что не по зубам смелым и благородным.

Зло могущественно и способна лепить правду своими руками, для этого необходимо наличие бесхребетных тел.

У Бруса не было право на сдачу, он понимал это подсознательно, на нем была огромная ответственность, ничто так не вдохновляет и меняет сердца как мужество и стойкость в убеждении, много веков, единицы жертвовали собой дабы стать ответом на вопросы миллионов людей, как Галиллей, Колумб.

Его легкие не успевали обрабатывать такое количество воздуха, он впервые почувствовал усталость, тяжесть в мышцах познакомила его с уязвимостью, чем взрослей становился тем уязвимее себя чувствовал. Он повалил бруса, сел сверху и начал бить. Насколько тяжелее противнику отнять у вас волю, настолько же тяжело ее сохранить самому, она предательски пытается оставить вас наедине с врагами. Он предпринял последнюю попытку получить власть над волей Бруса – он в очередной раз выдавил из себя – Это мое! Али остановился, тяжело дыша поднялся и пошёл прочь. Друзья остались наблюдать за Брусом с удивлением, пока один из них не подал руку, он поднялся и попросил воды, его посадили на бордюр а после принесли воды.

Он открыл глаза друзьям, "тень" исчезла, но это была заслуга бабушки, больше никто из них не курил, перестал курить и сам Али. Он больше не подходил к ним – Брус иногда ловил его взгляд на себе и думал, что не упустит возможность поквитаться с ним и подойдет для очередного боя, но уходил прочь, ему даже казалось, что он боится, и видит в нем то, чего нет на самом деле.

Не важно какими качествами мы обладаем, важно то, что в нас другим показывает господь, для этого просто нужно говорить правду, все остальное сделает Господь.

Это было последнее беззаботное лето в жизни Бруса.

Глава 4 Надежда

Надежда

Первое сентября 1999года.

Брусу снились вороны, было их много, поле во сне было полностью покрыто воронами.

Проснувшись, не обнаружил матери дома, а отец был в командировке.

Взглянув в окно, он заметил соседей возле ворот, и вышел на улицу позвать маму, мама пришла через пару минут и сказала, чтобы тот оделся, да потеплее – Как же школа, мне в школу пора – Одевайся, школы сегодня не будет

– он только увидел: через проволочный забор двигались пешим, сотни солдат с оружием, взглянув в сторону магазина, судя по протяженности колонны, понял, что их было тысячи, они были везде куда мог направить взор со своего двора.

К соседям начали стучаться в ворота, через немного автоматная очередь изрешетила забор, и через дыры в заборе пробился солнечный свет пронзая клубы дыма поднятого пулями.

Они испугались, быстро зашли в дом и стали наблюдать из окна.

Боевики стали перелазить через стены. К ним никто не зашел.

Тоже самое происходило и через пару домов, но в чем была такая избирательность проникновения в дома, не совсем было понятно.

Позже выяснится, что среди местного населения были сочувствующие боевикам, предатели, которые в ночь перед нападением отметили ворота служащих в органах власти красными крестами

Навстречу дерзко расхаживающим во дворе боевикам вышла соседка, мать троих сыновей, и как в то время завелось из-за безработицы, все её сыновья были работниками милиции и находились сегодня на посту.

В холодный осенний день она вышла на улицу в махровом платке и широко шагая подошла к ним, остановившись спросила: что вам здесь нужно!? Это мой дом! Кто вы такие, чтобы заходить в него без разрешения! Какая мать вас родила и воспитала! Где ваши адаты! – они вмиг поникли, будучи даже боевиками они все ещё не потеряли связи с традициями

Мать нам не нужно от вас ничего, здесь живут работники, они нам нужны

Это мои сыновья и они ждут вас уже на посту – сказав это, она указала пальцем на окраину села, куда те уже направлялись – Убирайтесь из моего дома ! – добавила она

Никто из них даже не попытался произвести обыск и проверить, так ли это на самом деле, на свете нет ничего более убедительнее глаз матери, признавшая, что больше не увидит своих сыновей.

На лбу у многих были банданы с арабской символикой, это было новое религиозно радикальное течение, отвергающая любую власть и законы кроме предписанных их убеждениями

В начале 90 х, они активно набирали обороты и устроили кровавую войну в Чеченской республике, хоть они граничили с ней, для них, это война оставалась далекой и непонятной. Но сегодня война встала у их ворот и требовала жертв.

На посту вёл дежурство отряд из 12 человек, 3 офицера и 9 Сержантов заступающих в наряды.

Связи в тот день не было и они узнали о беде только по приближении боевиков к посту.

Сторожевой на вышке объявил о приближении неприятеля, команда разнеслась по посту – старший взвода поднимается на вышку и наблюдает в бинокль, он понял обреченность всего состава, но скрыл плохую мину.

Пулемётчики! занять позиции – Салман ! где Салман! – Он после ночного спит товарищ капитан – Разбудите его, и пускай на вышку с винтовкой

– Салман! Салман! Просыпайся! – Что, кто это?– спрашивает Салман с просони – он был одним из сыновей Ханифы

– Быстрее на вышку, похоже "дело дрянь", боевики

– Салман поднимается, берет винтовку Мосина и бежит к лестнице, его окликает капитан – Стой Салман! Бесполезно, бери автомат, так будет верней

Капитан стоял у связиста, пытающегося безуспешно наладить связь с центром, они понимали, что вряд ли дождутся подмоги и хотели только услышать заветный приказ на бессмертие – стоять до конца!

Но то было наследием советского союза и ещё свежи были в памяти подвиги дедов, приказ они слышали уже давно с книг, с экранов патриотических фильмов, и знали что нужно делать.

Подойдя ближе и взяв в окружение, боевики предложили им сдаться и сложить оружие, трое братьев только попросили отпустить младшего брата живым, на что у боевиков хватило благородства.

В той драме не было громких слов и криков о не сдаче, о чести, они открыли огонь молча и приняли судьбу мучеников.

Тех же кого из сотрудников в то утро застали дома, взяли в плен.

Были и те, кого местные жители переодели в женщин и Сумели скрыто перевести в авто.

После войны появится информация, что боевики должны были напасть двумя днями раннее, но из за того, что в поселке была свадьба, они отложили нападение пока молодожены хоть немного не сориентируются в быту, милые крокодильи слезы.

Жителей загрузили в грузовики и дали коридор для отъезда.

В то не богатое время, добра у людей было столько, что могло поместиться в небольшой платок, все что оставалась людям, это тоска по дому и забота по скотине, которую к сожалению забрать с собой было некуда, и сегодня, в субботний день, заместо скотины на скотный двор, люди ехали загрузившись битком на грузовиках.

Брус с матерью загрузились на борт грузовика, к ним поднялась и соседка, Мать оставшихся на посту сыновей, низкорослая широколицая женщина, всегда державшая спину прямо, с открытым добрым лицом, не изменила себе и сейчас, держалась молодцом не теряя самообладания, но нотки отчаяния были все же видны на ее лице.

Они только тронулись и услышали ожесточенный бой, это был бой на посту

Нет более безнадежного состояния души, чем покидать поле боя под грохот выстрелов, каждый из которых потенциально предназначен для кого то из родных.

Соседка завопила от горя и её прямая спина, может быть впервые в жизни, согнулась под тяжестью испытания, то было чистым проявлением горя. Женщины взяли её за руки хоть и понимали, что мало чем могут её обнадежить.

Всего за пару часов вторжения боевики успели наставить блокпостов, и на каждом из них проверяли содержимое грузового отсека.

В посёлке была очень старая мечеть, ей было лет 200 не меньше. Даже в безбожное советское время, люди сумели сохранить её будучи даже не религиозными людьми, предложив превратить в склад, то было тайным преклонением перед господом. Но сегодня люди смотрели на неё думая, что бог их предал – боевики удалили из сердец людей ту частицу бога, которую они хранили до этих пор, и они больше не чувствовали волнения смотря на нее.

Они обнаружили на одном из постов нетрезвого мужчину и сняли его с грузовика для осуществления акта шариатского суда, его дожидаться им не разрешили. Позже он расскажет, что получил от них 40 ударов плетьми и заставили работать на них поваром, а в одну из ночей сумел бежать.

Их собрали в Хасавюрте, откуда тех у кого не было родственников перераспределили по школам и спортзалам города, позже всех их приютят местные жители разделив с ними тяготы и испытания.

Брус поехали с матерью в Махачкалу, там их встретили и приютили родственники.

Каждый день по новостям они видели бои за поселок и молились за сохранение домов. А пока было решено что в школу Брус будет ходить здесь в Махачкале.

Утром, 28 сентября его привели к директору одной из школ Махачкалы. После беседы он назначил класс, в который тот должен будет ходить. Им оказался 5 а.

На первый урок в свой первый день Брус опоздал, так как плохо ориентировался в новой школе. Он ошибся несколькими классами по причине того, что отсутствовало дублирование буквой. 5 "а" оказался единственным, где буква стояла – он перевел дух и открыл дверь без стука, не опаздывал, и потому не был знаком с этикетом.

Учитель Русского языка и литературы Надежда Павловна, приняла его холодно, ей не понравилось его воспитание – повернув голову и сняв очки, она обратилась к нему: Вы кто? – Джабраилов – и добавил – беженец, я беженец – так они говорили всем, кто интересовался – А тебя не учили стучатся прежде, чем открыть дверь? – Брус промолчал – Ану подойди сюда! – он подошел ближе, щас он рассмотрел её ясней, за кажущимся железным характером прятались добрые зелёные глаза, с тех пор для него это стало маркой человеческой доброты, с короткими волосами и сама невысокого роста и уже преклонного возраста она своей тонкой и хрупкой рукой указала ему место на задней пустой парте, где пришлось сидеть в одиночестве весь учебный год, что прибавляло на первых парах и без того не уютный и нерадивый статус.

Было мило, когда на следующий день все одноклассники пришли в школу с вещами из дому для его поддержки, тут было все: одежда, канцелярские принадлежности, еда, кто то даже принес пульт от приставки денди. Бруса это тронуло и он был им благодарен. Учительница наблюдала за всем и он понял, что этот праздник для устроила она.

Она не опрашивала его целых 2 недели – его это устраивало.

Ну вот, они начали готовиться к дню открытых дверей по литературе, в честь дня рождения Пушкина.

Целых 2 недели одноклассники без его участия репетировали разные сцены, читали стихи, ему увы не досталось ни одной роли.

Настал этот день, чуть выше доски появился портрет Пушкина, только сегодня Брус увидел, что суровые судьи на самом деле были милыми улыбающимися людьми, которые пытались как то облагородить мир, транслируя обществу в суровых и холодных тонах новые краски, оттенки жизни.

Здесь присутствовали все: завуч, директор класс рук.

Первыми были представления, эпическая сцена с мцыри Лермонтова, затем Онегинские герои – в самом конце учительница как бы обращаясь к классу спрашивает: А кто это нам расскажет басню ? – с удивлением для себя Брус поднял руку и решительно сказал – Я! – это было не по сценарию, басню должен был рассказывать другой ученик, но деваться ей уже перед гостями было некуда и она без чувства страха перед крахом, на что у неё было право, разрешила ему басню

Брус только знал, что главные герои в них животные и должен был учесть повадки и характер каждого, для создания складного сюжета – он начал басню – образы приходили по ходу сюжета, он не обращал внимания на реакцию слушающих, был увлечен басней, не ждал в конце ни одобрения ни боялся осуждения, читал, будто то была обязанность.

После прочтения, будто только проснулся и очутился возле доски, в классе было тихо, не ожидая оваций двинулся к своей парте – Брус! Стой! – повернулся к ней – Ты гений! – поворачивается к гостям – Как тонко он прочувствовал, знает характер и быт зверей, а как ловко с кукушкой получилось, он даже знает что кукушка высаживает свои яйца в чужих гнездах – на самом деле Брус этого не знал, это было от бога, все в его жизни было от бога. Он пошёл к своей парте под коридор оваций и аплодисментов с каждой секундой в глубине его вселенной происходили взрывы и рождались галактики.

Надежда Павловна записала его на кружок по русскому языку и литературе, она полюбила его с того случая и следила как за своим внуком.

Брус начал хорошо учиться, а затем и вовсе, стал отличником только по алгебре осталась тройка, которую к концу учебного года сумел поднять до четверки.

Одноклассники приняли его холодно, он чувствовал их нелюбовь к себе.

Ему приходилось часто драться, дрался он много и часто проигрывал, бывало нападали толпой, единственным орудием от поражения были мат и камни, которые научился складывать куда более тонко, чем героев в басне.

Надежда Павловна замечала на нем синяки и ссадины, однажды она услышала, как он матерится на одноклассников и поняв в чем дело, оставила после урока – Мой племянник преподает борьбу в спорт школе через улицу, я попрошу его принять тебя, став сильным тебе не потребуется больше слов – краской залило его лицо – Вот ещё почитай эту книгу – она протянула книгу с красивой обложкой на которой была изображена средневековая дуэль на лошадях с копьями – Вальтер Скотт " Айвенго" На обороте твёрдого переплета было написано: Моему любимому ученику от преподавательницы Надежды Павловны.

Долго искал дверь в зал и опоздал на первую тренировку. Едва освещенный коридор вёл в фае зала, откуда через открытую дверь был слышен клич тренера и разминающихся ребят. Брусу не сразу понравилось отдающее сыростью, со скрипучими полами и тускло освещенное помещение спортзала, но Анвар Ганиев, племянник Надежды Павловны, после разминки построил всех и познакомил с ним, далее обменялись рукопожатиями, этим он поднял настрой и Брус влился в коллектив, в нем была строгая дисциплина и к счастью ему не пришлось кулаками отстаивать права на существование в этом коллективе.

Через 3 месяца бои за их район закончились и официально было объявлено о уничтожении международных бандформирований.

На каникулах они всей семьей поехали в свой родной поселок, поглядеть как он выглядит после войны. У въезда в село стоял блокпост. Дежуривший солдат не сразу поднял шлагбаум, он подошел и неспешно проверил авто. Лицо молодого солдата не выражало никаких эмоций и было лишено чувств, будто именно они ложились под пули закрывая собой ещё не окрепшее сознание, дабы сохранить душу от безумия. Он провел их немым взглядом и они поехали по дороге укрытой лесополосами.

Местами проредившиеся от бомбежек полосы деревьев, обнажали пропашенные воронками от снарядов поля, на белом покрывале снега воронки выглядели словно урбеч на рисовой каше.

По приближению в поселок издалека появился непривычный силуэт улиц. Такое он видел только в фильмах о войне: поваленные столбы высоковольтных линий с торчащими проводами, лежащие деревья , перерытая окопами земля, редкие, праздно шатающиеся люди. Весь поселок был в руинах.

Их дом сохранился частично, в одном из сохранившихся комнат уже жил отец, который и приехал за ними.

Он был в ополчении во время боестолкновений и воевал вместе с войсками против террористов.

Сосед, увы, у них остался один, это был младший сын соседки Ханифы, которая пережила двух сыновей лишь на пару месяцев

Удивительна способность смерти, предавать забвению все после себя – их дом выглядел так, будто в нем всегда жил один человек.

Поселок был обложен уже постами федеральных войск, а вокруг на возвышенностях были развернуты заставы. Федеральных войск тут до этого не бывало и это был первый контакт и знакомство с ними.

Брус застал тут всех своих одноклассников, они проживали в полуразвалившихся домах, тут все было разрушено, остались разве что родники.

Утром он собрался с двоюродными братьями, прогуляться по поселку, война изменила его до неузнаваемости.

Через полчаса они добрались до школы. Двухэтажное здание было полностью разрушено, осталось разве что пару классов, один из них был класс пения, там находилось пианино, наполовину было разобрано ребятами на всякие безделушки.

Дом бабушки остался цел, только была воронка в огороде от бомбы диаметром в 3 метра.

Братья уже почти месяц жили здесь и занимались всяким, через двор напротив сарая находилась кладовая, в нем было полно взорванных снарядов. Они были алюминиевые и собирались для дальнейшей продажи на металлолом. Баня была уже напичкана высоковольтными проводами, местные ребята наловчились лезть по столбам в беспризорном поселке и снимать с них провода, другого выхода у оставшихся без хлеба и крова как-то прокормить семьи кроме мародерства не было. Конечно не обходилось и без несчастных случаев, кто-то срывался со столбов, а кто подрывался на мине, а иные и вовсе пытались унести не взорвавшийся снаряд.

Самым запоминающимся событием того времени для него было "падение веры" – старший троюродный брат Бруса был в посёлке вожаком среди сверстников и всегда собирал вокруг себя молодежь, где решал как проведут сегодняшний день. Ближе к обеду они собрались у мечети, которая уже не вызывала тех чувств что были раньше, она была полуразрушена но её никто не стремился отремонтировать, она была подобна дому с разбитыми окнами, куда мог зайти кто угодно, взять что нибудь, или добить оставшиеся окна.

Вали озвучил затею, скинуть бронзовый полумесяц и продать его на металлолом, и подготовил план, он заключался в следующем: нужно было подняться на купол мечети и привязать веревку к бронзовому полумесяцу, установленному сотни лет назад, а затем всем дернуть и скинуть ее оттуда, затея понравилась не всем и Брус был в их числе, но большинство были за. Взрослые, что наблюдали за этим, не сильно их ругали, что развязало им руки. Тогда Вали поднялся сам на купол и привязал веревку, а после спустился вниз. Усилием пяти помощников они начали расшатывать его, и вскоре полумесяц сдался своре ребят и начал падать. Через немного он столкнулся с землей и издал такой звон, будто его могли услышать на другом конце земли, это всех напугало и они разбежались во все стороны. Все спрятались кто куда, и даже взрослые подсматривали на небо, не летит на них кара какая нибудь. На шум вышел старый смотритель мечети и поносил всех присутствующих кто допустил это. Их удивлению не было предела когда он один поднял его и понес домой поговаривая: кара! грядет кара!

Этот полумесяц так и не появится обратно на минарете.

На следующий день по пути домой им начало казаться, что мимо пролетают пули, старший брат Гаджи пригнувшись побежал в укрытие, за ним последовали все, в том числе и недоумевающий Брус.

По ним стреляли федеральные войска, это были дизертиры. Это и была та кара о которой говорил смотритель мечети, Бог больше их не защищал, будто все были скрыты до этого тем полумесяцем и бог снял чувство братства с солдат, дабы наказать кощунников. Продолжалось это целый месяц, и в это время люди не выходили на улицу, это были солдаты ещё с первой кампании, и повидав многое, уже возмещали свои не исполненные обиды на местном населении, были и жертвы таких " забав " но слава богу без летальных случаев.

Через пару дней они с семьей поехали в город за продуктами.

По возвращению на блокпосту при въезде в поселок их остановили военные и потребовали выйти, они тут были уже третьей машиной, с заднего сидения Брус увидел трех стоящих на коленях мужчин, со скрещенными за затылок руками. Отец вышел из машины ему велели идти к посту, у самого шлагбаума его прикладом ударили в голову отчего упал на землю, мать вышла из машины и побежала к нему на что солдат обернулся и открыл огонь ей под ноги. Она осталась цела но стояла невозмутимо, отец поднялся и набросился на солдата, но его схватила толпа сослуживцев, оттащила в сторону и повалив начали пинать, мать бросилась на помощь отцу один из них толкнул её и она упала. Вселенную внутри Бруса начала засасывать черная дыра, она уже поглотила звезды и планеты, это был страх, ничто так не уничтожает вселенскую энергию внутри каждого из нас, как чувство страха. в голове что-то начало возмущаться, пока не переросло в конфликт, который он не мог никак разрешить. Страх сковывающий волю не давал ему сказать, что волю не отдаст никому, это мое! с годами эта фраза давалась тяжелее, но пока огня в душе оказалось достаточно – он вышел из машины и побежал к отцу – Это мое! Это мое! – начал кричать – они остановились – Брус привёл их в замешательство и они отстали от всех.

Было непонятно их отношение к людям которые сражались с ними в одних рядах, это была война она притупляла избирательность "свой – чужой" и они уже не различали никого " за забором".

Происходило это недолго, местные жители сдобрили их, делясь с ними последним что было дома, когда те приезжали за водой к роднику, вскоре мы с ними вовсе подружились.

Сегодня они проходились по полям и огородам, по бровкам окопов, радовались любой находке, взрослые запрещали им посещать эти места и они ходили по довольно протяженным окопам вприсед. находили всякое: патроны, ножи, сывье от ружья.Ему достался студенческий билет молодого парня, он тогда казался взрослым, но понимаю щас насколько он был молод, на фото был добрый парень, с целеустремленным взглядом и один бог знает где он сейчас и что смог бы сделать если бы не эта война. Его глаза были обмануты лживой тенью, как и тясячи подобных ему, не ведающих, что фигура бросающая тень имеет грани и плоскости, в которых разобраться нелегко даже взглянув на неё хоть разок. Они по телевизору видели лица тех, кто оказался наедине с собой когда эта тень исчезла, они оказались плененными, голодными, обездоленными и пути к раскаянию в этой жизни у них уже не было. Это были голодные лица, полные отчаяния и страха, в этот момент человек бывает как никогда чутким, чувствительным, именно голод, которым господь приручил эго человека, обладает способностью пожирать тени лжи и являть истину, а она была не на их стороне.

Отец стал спокойней, ему была к лицу борода, которую пришлось отрастить за месяцы в ополчении, сейчас, он по настоящему чувствовал радость иметь отца.

Дерево черешни во дворе хоть и зачахло, но держалось на массивном стволе, ствол, по сути являющийся его стержнем, ничуть не согнулся и не сдался непогоде, болезням и времени. В нем была вся философия жизни человека: он может остаться без способности производить плоды, красота может покинуть его крону, ветви остаться без жизни, но ствол последнее, что сохранит принадлежность тому, кем ты когда то являлся. Брус впервые прикоснулся к нему и почувствовал что то общее с ним, шероховатая поверхность а местами и облезлая кора свернувшаяся в трубочку от времени, надолго останутся в нем как образец стойкости. Чуть ниже была дырка от гвоздя, вбитого отцом пытающегося спасти дерево, он просунул туда палец и обнаружил, что ствол уже превратился в труху. Ствол давно перестал существовать, его жизнелюбие поддерживалось исключительно волей, воля – то что покидает человека последним, человек перестает быть собой когда воля покидает его разум. На него вдруг напало какое то наваждение, будто на него смотрят забытые большие черные глаза, точно это была "Вера", она некогда изменившая его жизнь вновь напомнила о себе, только сейчас она была в новом образе, непременно, это дерево было похоже на нее. Но что оно хотело сказать сейчас. Брус залез на дерево увидел, что отец зашел в огород и остановился у дерева молодой айвы, в руках у него были лопата и какой то сверток, он положил сверток возле дерева, осмотрелся и начал копать. После отец замаскировал клад и ушел. Брусу было страшно интересно, что же там находится но отца он боялся больше, и потому не станет выяснять, что же там находится.

Его дни пребывания в родном поселке заканчивались, отец обещал купить ему одежду на зиму и они поехали в город.

Утром пошёл мокрый снег, который к обеду перешёл и вовсе в дождь. Мать села спереди а Брус как привычно уселся сзади ближе к окну и рассматривал суровые январские пейзажи. Дождь заливал окно и картина за окном размывалась и он перевел взгляд на лобовое стекло которое счищалось дворниками, дорога близилась к повороту, побитой снарядами асфальту за которой начиналась лесополоса. Свернув на неё в ста метрах стояла машина с включенными аварийками. Приблизившись отец остановился и выключил зажигание – Пойду спрошу что с ними. Лобовое стекло мгновенно залило потоком дождя после выключенных дворников. Отец вышел с машины и направился к двум мужчинам возле машины, он могучий, выглядел за стеклом кляксой на детском рисунке, они обменялись рукопожатиями. Через немного в лобовое он увидел вспышку, а затем грохот, подобно молнии и грому, отец рухнул на землю, затем ещё два раската и тишь после прервал рев матери. Она выбежала на улицу к отцу и села пред ним на колени, Брус услышал ещё один раскат. Затем одному приказали проверить остался ли в машине кто нибудь, к двери сзади подошел мужчина и открыл ее, его лица скрытого крышей авто брус не видел, он направил на него пистолет – Ну что там ? – спросили его – он чуть задержался – Никого! – тут нет никого!

Глава 5 Водоворот Сирот

Водоворот сирот