Сильная бесплатное чтение

Содержание

1. Девочка, которая хотела петь

2. Мой Бог

3. Одиночество

4. Страдание

5. Исповедь

6. Последние слова

7. Изверги

8. Со дна

9. Подвижничество

1. Девочка, которая хотела петь

Всем сердцем с Богом.

Посвящается любимым родителям, которые всегда смеялись над моими нереальными мечтами, и гордились мной, когда они сбывались. Спасибо вам за то, что вы помогли мне воплотиться в этом мире и за большую любовь в семье, без которой я не смогла бы идти по жизни.

Посвящается всем творческим людям, у которых есть своя мечта. Всем тем, кто не знает, как прийти к ее осуществлению, всем тем, кто не верит в себя. В вас верит Бог и он с вами. Я бы очень хотела, чтобы моя история помогла вам.

Посвящается людям, которые добились в творчестве успеха. Я учусь у вас каждый день. Спасибо! Вы служите стимулом и даете поверить в то, что возможно все.

Отдельное спасибо Нику Вуйчичу за его мотивационные тренинги и книги «Жизнь без границ», «Неудержимый», «Будь сильным», «Любовь без границ», за его сильную личность и большое доброе сердце. Такие светлые люди вносят огромный вклад в улучшение мира путем добра.

Я благодарна всем людям, которые вошли в мою историю. При написании книги некоторые имена останутся скрытыми, во благо судеб их носителей. Мне повезло встретить вас в своей жизни, и эти встречи были не что иное, как жизненный опыт. Вы сделали меня сильнее и раскрыли во мне настоящую женскую суть, опыт женщины, которая постоянно хотела убежать от себя и все-таки состоялась.

Однажды жизнь оказалась для меня настоящим горем. Я с детства верила в Бога и знала, что Бог чего-то ждет от меня, помимо любви к нему. Пути Господни неисповедимы. Мне повезло, что Бог и родители дали мне жизнь, в которой я могу развиваться и открывать для себя новое, но гонка за лучшей жизнью порою казалась мне наказанием. Родившись чуть ли не в деревне, я обладала масштабным мышлением по отношению к жизни и очень требовательно относилась к себе. Вся моя жизнь превратилась в борьбу с самой собой.

При таком подходе к жизни рождение в маленьком городе Гаврилов Посад с численностью населения около 6 тыс. человек, и есть чуть ли не главная фатальная ошибка моей судьбы. Когда-то в нем жили купцы, был действующим конный завод, основанный по указу Ивана Грозного, но в то время, когда я родилась, было лишь две школы, несколько пятиэтажек и вечная нехватка рабочих мест. Произошедшие войны, 1990-е годы и прочие политические неурядицы уничтожили и последние возможности для нормальной жизни людей. Алкоголизм в городе стал распространенным занятием – люди хотели забыться от проблем и безделья.

Я с детства верила, что в мире возможно все, и не предполагала, что есть невозможные вещи. Всегда говорила себе: «Они смогли, а я!?» В размышлениях об этом я проводила часы, порою просто насилуя мозг. Позже я поняла, что тайна всех достижений кроется в уме человека и в маленьких шажках, которые он сделал. Если друг говорил мне: «Лиза, я хочу купить яхту», мне казалось, что это легкая цель, и лишь потом я понимала, как именно обстоят дела. Я всегда поддерживала людей в их стремлениях. Как выяснилось, гореть вместе возможно лишь с людьми, которые стремятся к достижению целей. Когда я пыталась тянуть за собой тех, кто этого не хотел, а также лентяев, помогая им стать лучше, я приобретала себе врагов.

Родившись в глубинке, по-настоящему комфортно я чувствовала себя в обществе успешных и сильных личностей. Я осознала это в двадцать пять лет, когда стала понимать свои желания и возможности. Жизнь в обеспеченной семье объяснила бы мне стремление купить яхту как у соседей, но для человека, родившегося в простой семье в маленьком городке, в доме на отшибе, та же мечта понималась уже как странный поступок. Каждый день на протяжении всей жизни я вставала утром и думала, как заработать много денег, чтобы мои родители и моя будущая семья были счастливы. Я понимала, что путь у меня одинокий, ведь столько людей, с которыми я начинала жизнь, никогда не смогли бы понять меня. Я была другой.

У меня не было выбора идти самым легким путем и не развиваться. Во-первых, сама жизнь толкала меня к развитию из-за постоянных трудностей. В маленьком городе не было условий для того, чтобы заработать на достойную жизнь. Во-вторых, даже создав в нем семью и уделяя все время ей, будто бы мир вокруг пуст, я понимала, что не буду счастливой, потому что главным для меня был интерес к познанию мира. Конечно, быть мамой – это самое великое счастье для женщины, но какое счастье ты подаришь ребенку, если на твоем лице и в твоей душе печаль!?

В начале своей жизни я любила мир и Бога, спустя двадцать лет произошла проверка на искренность и веру. Я поняла, что Бог – единственный, кто был со мной всегда, кто знает все обо мне и моих переживаниях, и я доверилась ему. Я часто жила размышлениями о сильных людях и их пути, пока сама не прочувствовала, не поняла на собственном опыте, каков этот путь. Отказаться не было возможности, ибо позади оставались лишь воспоминания о судьбах других людей.

Я поняла, что самое важное – это духовное развитие, познание и открытие себя настоящего. Я столько лет заблуждалась, слушая чужие истории, чужие желания. Людей не беспокоит, что именно ты хочешь, первый их ответ на твои мечты и желания – невозможно. И повзрослев, я поняла, что мне не о чем разговаривать с такими людьми, так как они ничего толком не достигли, а я не могу постоянно скрывать свои цели, и между нами появятся взаимные обиды. Я столкнулась с проблемой, когда с одними уже не интересно, а другие вроде бы рядом, но тебя не принимают.

Зачастую мы не знаем своих желаний. Они скрыты на самом дне души и очень сложно понять, что есть в нас. Я всегда знала, чего хочу от жизни, но как к этому прийти, поначалу для меня оставалось загадкой. У меня не было профессионально успешных родных, которые помогли бы мне в моем пути или даже смогли бы подсказать верный выбор. Меня прибивало к разным берегам. Но однажды я встретила свою путеводную звезду – родственную душу, встреча с которой открыла во мне свой внутренний свет. Я поняла, что такие, как я, есть, и мне стало легче.

Написание книги происходило лишь в дни хорошего настроения, в другие дни, которые было примерно столько же, меня поглощало отчаяние и депрессии. Мне говорили, что у меня, наверное, нет цели, раз я хочу покончить с собой. Я понимала, насколько зачастую мы не видим и не понимаем друг друга, лишь строя догадки и подкидывая дров в огонь. Мои депрессии начались именно из-за огромной целеустремленности, с которой я родилась. Я не могла смириться с тем, что подсовывала мне судьба, я боролась, выживала, и я хотела быть счастливой. Однажды для себя я открыла великую тайну депрессии – если она пришла, поблагодари за нее Бога. Депрессия – некое послание, за которым скрывается личностный рост. Я перестала ее бояться и с каждой новой, пыталась открывать себя по-новому. Я стала больше полагаться на интуицию и слушать сердце.

Наверное, самое страшное – поздно очнуться, поздно признаться себе в своих неудачах. Никогда не поздно начать жить по своим правилам, быть открытым и настоящим. Не поздно научиться слушать себя и, когда внутренний голос будет очень понятен, тверд, то никто уже не сможет повлиять на принятое решение. Я посмотрела на мир и спросила: «Что ты хочешь от меня?», но мир шептал, как и всегда: «Ты сама знаешь». Я старалась увидеть совершенство в неблагополучной ситуации. Я еще больше влюблялась в жизнь, в каждую травинку, листочек, бабочку, которая раньше была гусеницей.

Мир несправедлив. И только природа знает, что такое рай, она знает, как сделать человека счастливым. Все мировые проблемы создала не природа, не Бог, создали сами люди, дав свободу развиваться определенной форме экономики. Мы стали биться за территории, забыв, какой ущерб наносим себе и всему миру, и что наш дом и есть тот самый мир. Мы стали жить, радуясь смертным грехам, порождая и умножая их. И только десять заповедей Божьих продолжают делать человека счастливым. Я всегда буду уважать живых и глубоких людей, которые не бьют исподтишка, а обладают душевной силой, чтобы подойти и помочь.

Мой любимый отец часто возил меня на мотоцикле и хотел научить меня самостоятельности в этом плане, а также в жизни в целом. Я садилась впереди, бралась за руль и пыталась ехать, а он сзади подстраховывал. В один из таких вечеров обучения я увидела новое очень красивое небо, новое небо для себя. Мы ездили на велосипедах на очень далекие расстояния, проезжая по двадцать километров к таинственному озеру. Оно всегда было для меня откровением и как бы спрашивало, что я успела сделать за время, прошедшее с последней встречи с ним.

В книге «Девушка, которая хотела петь» я расскажу про свою жизнь, про мечту, которую пронесла через время и берегла в сердце долгие годы, про падения, одиночество, отчаяние и обретенную вновь веру. В книгу вошли разные периоды моей жизни. Я постаралась не драматизировать события и по максимуму убрала негатив, позволив упустить довольно важные моменты, которые могли бы напугать читателя.

Мне бы хотелось, чтобы книга, помогла людям не просто стремиться к мечте, но и осуществить ее. К сожалению, часто жизнь подкидывает нам непреодолимые испытания, но самое главное, что вы не одиноки в своей мечте. Бог верит в вас и в вашу мечту. Я тоже верю в вас и в вашу мечту. Вместе мы сила. Люблю вас!

А теперь моя история.

Что этот мир? В три годика родные привезли меня на дачу к бабушке Нине. Мне уже тогда хотелось ответить на этот вопрос и узнать мир лучше. Незаметно от всех я ушла своей дорогой, пока родные не спохватились меня искать. Вспоминается и как залезала руками в мышеловку, а потом кричала на всю дачу, вынимая пальцы, и, конечно, мне хотелось все знать.

Я родилась в самом красивом и большом доме, однако почти на отшибе города Гаврилов Посад. По одну сторону было бескрайнее поле, всегда наполненное жизнью и свободой. По другую – вечная гонка людей за выживанием в лихие 90-е годы. У нашего дома были, пожалуй, высажены все виды деревьев Российской земли. В состав нашей большой семьи входили мама и папа, я и сестра, две бабушки и дедушка. Во главе дома стояла женщина – бабушка Фая. Мы держали скот, и у нас было несколько земельных участков.

Дом построил дедушка, сразу же, как получил землю под строительство. Впоследствии он построил и дачу. Он был известным и самым красивым футболистом нашего города. Его позвали играть в Москву, предложив квартиру, машину и все удобства, но бабушка Фая поставила ультиматум – либо семья, либо футбол. Он выбрал остаться рядом с ней во имя любви. Чтобы жизнь не была скучной, каждый день на протяжении всей жизни он что-то пристраивал к дому, ломал и строил заново. Всегда ходил в фуражке, с карандашом за ухом, чтобы перед тем, как стучать молотком, все отмерить до миллиметра. Можно сказать, в дом он вложил всю свою душу. Он мог часами подметать двор, пока не будет идеально чисто.

Бабушка Фая была директором самой крупной в городе швейной фабрики и человеком с большой душой. Она часто ездила по командировкам, и не только в близлежащих городах, но и во многих городах России ее помнят по сей день. Она научила многих шить и трудиться, изменив судьбы людей к лучшему, чтобы через года люди сохранили о ней добрую память. Это была очень сильная женщина, которая заряжала светом, энергией и любовью к жизни все, что находилось рядом. Весь дом благодаря ней всегда был окутан большой любовью и славился щедрыми застольями. К нам в дом очень часто заходили важные люди нашего города, которым нравилась моя ангельская внешность. Каждый день, я выслушивала множество комплиментов в свой адрес. В конце концов, в лучшем случае я стала прятаться, а в худшем плеваться.

Мой отец Сергей не любил свою работу на фабрике и всегда хотел начать свой бизнес. До создания семьи он поехал в Москву, но вернулся, когда заболела бабушка Фая. Он даже поступал в московский институт, который пришлось бросить. Сейчас он не считает это ошибкой, потому что у него есть мы, любимые его люди. На фабрике он понимал, что лишь гробит здоровье, поэтому каждый день занимался спортом и хотел убежать от самого себя, потому что в какой-то момент в его жизни все закрутилось так, что и не распутать. Маленький город не давал ему возможностей для реализации своего потенциала. Он в двадцать пять лет собрал свой первый автомобиль с нуля и продал его и, казалось бы, можно продолжать в том же духе и стать успешнее Генри Форда, но жизнь подкидывала испытания, чтобы выжить, и зачастую сил хватало лишь для работы на фабрике. Еще в восемнадцать лет он сам шил себе одежду и благодаря этому всегда модно одевался. Он был настоящим принцем из девичьей мечты, так как в городе все жили намного хуже.

Моя мама Лена из простой семьи, ее мать Нина была трудягой, но отец любил выпить и буянить. Мама поставила себе цель, что ее муж будет самым лучшим мужчиной в мире и дети никогда не узнают, как выпивает отец. Но не все было так просто в истории золушки и принца. Бабушка очень боялась брать сыну в невесты простую девушку, но их любовь растопила все ее сомнения. Моя мама самая красивая, добрая, заботливая. Папа обладает теми же качествами, поэтому они не могли не заметить друг друга однажды в толпе.

У меня есть сестра Катя. Она старше меня на пять лет. Мы совершенно разные. Она внешне похожа на бабушкину родню, в них у нее точеная фигура. Я же пошла в дедушку с золотыми волосами и синими глазами. Самым любимым занятием по утрам было чтение Библии вместе с сестрой. Читала она, я лишь сидела рядом и всматривалась в картинки. Я уже в два года все понимала о Боге. Это было одним из лучших мгновений детства, когда мы с сестрой изучали Библию. Бог занимал все место в моем сердце. Наш прадедушка был священником, что само собой передалось с генами. В нашем доме было много икон, и была очень сильная икона Казанской Божьей матери. В ее праздник, 4 ноября, родилась я. Так получилось, что имя, которое мне предназначалось заранее, было указано и в имениннике на четвертое число. С тех пор 4 ноября я справляла день рождения, именины и большой христианский праздник, а теперь еще и День народного единства.

Больше всего в детстве я любила проводить время с мамой, и, когда у нее не ладилось с работой или она болела, вплоть до того, что ложилась в больницу, я всегда ей говорила: «Не плачь, мамочка, я тебя так люблю». Мама всегда восторгалась моим добрым сердцем и сильным характером. Мне было так печально, когда мама расстраивалась из-за проблем на работе. Мне всегда хотелось отдать ей силу своего характера, чтобы она не переживала по мелочам. Я благодарна Богу за лучшего отца и лучшую мать и за то, что он вовсе не создавал людей для одиночества, создав родственные связи.

Дядя Саша – старший сын бабушки Фаи и брат моего отца – был военным и дослужился до должности генерала. Однажды он встретил тетю Нину, которая работала в одном из министерств Минска, и остался в этом городе жить. Для дяди родина была самым любимым и незабываемым местом, где рядом мамино сердце.

У нас была большая собака колли – Дик. На ее приобретение папа скопил несколько зарплат. Он очень долго мечтал о собаке и ездил за ней в Москву. Дик спал на дворе, сторожил дом и хватал у меня с руки булочки, намазанные вареньем. Меня сажали на него верхом, совсем маленькую, и он возил меня, как настоящая лошадь. Дика воспитывали в строгости, четко ограничив места, где он мог ходить, так как всюду были высажены грядки, и имелась скотина. Он знал все команды, так как папа дрессировал его постоянно.

С нами жила еще сестра бабушки – Аня. Она не дождалась с фронта свою любовь и больше не смогла ни в кого влюбиться, несмотря на то, что работу совмещала со встречами с друзьями и часто ездила по санаториям. Когда бабушка Фая предложила ей с денег от проданного дома их матери купить дом рядом, то бабушка Аня попросила их остаться жить в нашем доме. Она боялась одиночества и всегда говорила, что ей очень хорошо с нами. Бабушка Аня помогала ей воспитывать сыновей, а потом появились и мы, внучки. Без нее жизнь в доме встала бы, так как домашней работы было много – и еду приготовить, и скотину накормить. Она была настоящим коллекционером открыток, которые рассылала своим друзьям.

Я росла в семье трудоголиков. У моего прадедушки Сергея во времена раскулачивания отобрали все, что он зарабатывал честным трудом, работая без отдыха во имя большой семьи. Прабабушка Лиза умела и валенки валять, и дом строить, и растить многодетную семью. Вот и я с сестрой уже с двухлетнего возраста орудовала тряпкой и пылесосом, чтобы быть помощником старшим членам семьи. Я ходила с бабушкой на пруд и подавала ей белье, которое она полоскала. Конечно, меня не заставляли делать то, что в силу своего возраста я не могла, но я воспитывалась в семье с мыслями о том, что труд нужно любить, чтобы выжить.

С самого детства в семье говорили мне: «Ты должна уметь все сама. Как ты будешь жить, если нас не будет?» Поэтому, стоило переложить ответственность на другого и что-то не убрать, то влетало за некачественную работу, которая изначально была поручена мне. Я быстро поняла, что мои руки «золотые» и если я что-то неправильно делала, то всегда могла переделать и, тем самым, получить больше опыта.

У меня было самое настоящее детство. Мы умели не только хорошо работать, но и отдыхать. Наша летняя веранда, куда приходили сестра и самые близкие мои подруги, использовалась под рисование. Я быстро научилась красиво рисовать, чуть ли не лучше, чем все мои друзья, но вскоре этот интерес стал угасать. Часто мы рисовали дом своей мечты. Я же всегда рисовала свой дом, так как он был для меня лучшим. Бабушка в эти моменты любила жарить для нас картошку тонкими дольками, такими же, как современные чипсы. Это было то время, когда все в мире существовало исключительно для меня.

Наша семья, благодаря постоянному труду, жила лучше других. Многие наши друзья были бедными детьми, и зачастую их отцы просто спивались. Мои родные смогли правильно заложить во мне с сестрой убеждение, что ценить друзей нужно не за деньги, а за их личные качества. Мы никогда не дразнили ни бедных, ни приемных, а умели сочувствовать и помогать. Часто приглашали их за стол, угощали вкусным мясом кроликов, которых сами и разводили.

Рядом с домом была песочница и качели, которые сделал отец. К нашему дому приходили дети даже с соседних улиц, чтобы построить большие замки из песка. У нас всегда было очень весело. Мы любили включать магнитофон и раскачиваться на качелях высоко-высоко. Моей самой любимой песней была песня Аллы Пугачевой «Миллион алых роз». Мне, как и в песне, хотелось миллион роз, и папа на мои дни рождения ездил в соседний город за букетом для меня. Я не любила сюрпризов и всегда просила заранее то, что мне хотелось получить в подарок.

Моя сестра была большой выдумщицей, и постоянно изобретала разные интересные игры и занятия, которые в силу возраста я не могла придумать. Конечно, я всему у нее училась быстро, всегда чувствовала себя наравне, и мне даже хотелось опередить ее. Я с детства умела поддерживать чужие идеи и очень расстраивалась, когда сестра перегорала новой мечтой. Так, к примеру, мы играли не просто в куклы, а ходили к подругам в гости в честь свадьбы Барби и Кена. Церемония сопровождалась фатой и свадебным тортом, который ели мы сами.

В нашей компании было много девочек, и все старше меня на пять лет. Были и мальчики. Каждый летний день становился большим и важным днем, когда я училась у старших играть в волейбол, теннис, прыгать через канат, а иногда и через костер, узнавала различные новые игры. Также я училась считать, танцевать, а с папой – играть в футбол. Все дружно учили меня кататься на велосипеде, на коньках. Как-то раз я решила погулять с девочкой своего возраста, но после того как она украла у меня все игрушки, я тут же перестала с ней дружить. С тех пор от сестры и ее преданных подруг я не отходила.

Взрослые девочки, во главе с моей сестрой и ее генератором идей, придумывали около нашего дома театральные номера с песнями и танцами. Мы интенсивно репетировали постановки, и в каждой я должна была блистать. Не потому что хотелось, а потому что так считали другие. Возможно, это происходило из-за того, что они были старше и уже знали чувство стеснения. Из турника с качелями мы сделали сцену, набросив одеяло, а сзади гримерку из палок и еще одного одеяла. Я любила менять лишь туфли, к одежде относилась просто. Нашими зрителями были бабушки и дедушки, которых мы собирали по всему городу, обходя каждый дом и раздавая приглашения. Впервые я была ведущей, певицей, танцовщицей, и чувствовала себя как-то по-особенному хорошо, очень счастливой, а за спиной росли крылья.

Когда мне стукнуло уже три с половиной года, к бабушке зашла ее близкая подруга, которая пообщалась со мной и предложила отдать меня учиться играть на фортепиано. Бабушка спросила мое мнение, а я заплакала и попросила не отдавать меня. Так я собственноручно выкопала себе яму на всю будущую жизнь. На тот момент мне хотелось бегать по лужам, скатываться с самой высокой горки, ходить смотреть на кур в курятнике и наслаждаться жизнью.

В четыре года я попросила бабушку Фаю отвести меня в садик. Мне хотелось общения и скорее начать путь к самостоятельной жизни. Моя старшая сестра уже училась в школе, поэтому дома было весело только летом. Однако в садике оказалось совсем не так, как рассказывали, но я освоилась за пару недель и познакомилась с самыми яркими девчонками. С одними я рисовала, с другими пела, с третьими пускалась в приключения. Часто мы занимались нанесением, как сейчас говорят, мейкапа, но лишь водя пальцами по лицу и воображая цвета.

В саду в меня влюблялись мальчики, но это уже было нормальным явлением, потому что я и так росла, окруженная комплиментами. Порою в садике я не могла заснуть от того, что мальчики смотрят на меня и кривляются. Был и мальчик, который открыто признавался мне в любви, и однажды, после того как он увидел мои обрезанные косы, расплакался.

Я никогда не любила приходить в садик с косым бантом. Свои волосы я доверяла исключительно рукам мамы. Но вскоре родители получили хорошую квартиру и уходили туда ночевать. Я будила весь дом, когда утром бабушка Фая завязывала бант криво. Более того, бант должен был соответствовать цвету одежды. Сестра же, напротив, могла закрутить челку в расческе и, не успевая распутать, взять и отстричь ее под самый корень.

В садике я впервые узнала, что девочки способны даже стукнуть, когда ты отбиваешь у кого-то лучшую подругу. Я никогда не понимала, почему общение должно быть ограниченным и скучным. Я жила, как мне нравится, и не любила чужих законов. Однажды на прогулке в обед украли мой велосипед, который достался по наследству от сестры. Я чуть ли не впервые столкнулась с крупным воровством и очень долго переживала, что доставила лишние затраты родителям. Мне даже не нужно было нового велосипеда, лишь бы родители не переживали. Обиднее всего было то, что из всех велосипедов украли именно мой. Воспитатели отнеслись спокойно, так как ничего сделать уже было невозможно. Родители были готовы к тому, что в жизни бывают разные обстоятельства. Мне купили новый велосипед. Я еще долго переживала из-за нанесенного родительскому бюджету ущерба, и новый велосипед не смог стать для меня таким же любимым, как старый.

Мама с детства меня воспитывала, что в семье нет денег на мои желания, на новых кукол и сладости. Я могла сказать лишь то, что хочу себе на день рождения, и то всегда ждала меньшего, чем дарили родители. Чего бы мне ни захотелось, я всегда говорила: «Как бы я хотела фломастеры, но у мамы на них нет денег». Я никогда не жалела себя, я боялась, что мама расстроится из-за того, что она не сможет мне что-то купить, и будет переживать по этому поводу. Я боялась ее грустного лица. И когда мне друзья и знакомые дарили подарки, я очень стеснялась, мне казалось, что они отдают свои последние деньги.

В один осенний теплый день из садика меня забрал мой дедушка Толя. Мы не хотели идти с ним сразу домой и еще долго бродили около дома. Я собирала из листьев букет и посматривала на дедушку, будто хотела что-то запомнить. В тот момент я была очень счастлива и отчетливо по сей день помню блеск его глаз. Я всегда знала, что дедушка безгранично любит меня и понимает. Он любил подолгу молчать, а если что-то и говорил, то всегда по делу. Дедушка очень ценил жизнь и мир. Он прочитал немало книг, чтобы понять что-то большее и уметь всматриваться в мир иначе.

Летом одним из любимых занятий в нашей компании был конкурс на лучший букет. Мы жили на самой зеленой улице нашего города и поэтому быстро могли его собрать. Так происходило мое первое знакомство с флористикой. Я изучала и лечебные травы, которые собирала для бабушки. С друзьями мы создавали свои игрушечные магазинчики около дома, где продавали друг другу цветы, травы, то, что находили на улице. Я всегда старалась заработать больше всех. Мне нравилось придумывать различные способы для увеличения продаж, изучать рынок с его конкурентами и потребности покупателей. Мы любили собирать липу, забираясь на крышу нашего гаража, чтобы достать до цветков, с большим ведром, и рвали ее для чая.

В хорошую погоду мы ходили в поле за цветами. И это было не просто поле, а поле с болотом, множеством цветов, самым свежим воздухом в мире. Мы всегда брали бабушку, нашу собаку и других девочек. Однажды я нашла поляну красивых голубых цветочков, которую потом больше не видела. После прогулки на поле, дома было все уставлено цветами. Как-то дядя с тетей шли по полю не торопясь, а мы с сестрой попросились домой, и, когда они нам разрешили, я была самой счастливой, ведь я была свободна в своем полете и сама отвечала за свою жизнь.

Конечно, разница в возрасте между мной и девочками, с которыми я дружила, давала о себя знать, и иногда они меня очень обижали. Зачастую моя сестра была совсем не на моей стороне, и спасения я искала у других. Я училась защищаться, и той девочке, которая часто настраивала мою сестру против меня и много обзывалась, я стукнула поленом по голове. К счастью, ничего плохого, кроме ее слез и того, что меня поставили в угол, не случилось. Мама не могла поверить, что я на это способна, потому что она считала, что я отличаюсь от других детей любовью и добрым сердцем. С тех пор я больше не слышала оскорблений, меня стали уважать.

Я очень любила подходить к зеркалу и много раз повторять: «Я самая красивая девочка в мире». Папу это раздражало, а тетя Нина предложила даже отвести меня к психологу. Я себя очень любила, но родители каждый день говорили, что это неправильно. Моя сестра Катя, наоборот, была ходячим комплексом, и сколько я ей ни говорила, что она лучше всех, все было бесполезно. Она часто плакалась перед зеркалом на свое тело с формами модели, а я подходила плоская и говорила: «У меня все классно, я самая красивая». Также, совсем маленькая, я любила много фотографироваться и позировать, а сестра, наоборот, не любила. Меня называли очень фотогеничной, но, сейчас я понимаю, что секрет крылся лишь в любви к себе. Однако Катя обладала отличной памятью для легкой и успешной учебы.

За мое образование взялась сестра. Вначале мы учили алфавит, считать, цвета, потом дед подготовил нам доску, и уже на ней Катя писала грамматику и математические формулы. Мы ставили мне стол, а она выступала в роли учителя с указкой и ставила оценки. Сестра не любила, когда я ошибалась, и, если так случалось, то обзывала глупой и тупой. В этом был минус молодого учителя, и это были тяжелые испытания, которые в дальнейшем плохо сказались на моей жизни. К примеру, когда я пошла в школу, то очень боялась читать при всем классе, я боялась, что в любой момент кто-то закричит «тупая», а я не смогу себя защитить. Поэтому с самого детства я пыталась разбираться в своих мыслях, но это было все равно малоэффективно. Когда я впервые увидела в букваре Кремль, то очень много расспрашивала о нем и о Москве. Сестра уже бывала в Мавзолее с бабушкой, и она не понимала, почему эта картинка вызывает у меня столь сильные эмоции. Я же могла смотреть на него бесконечно и уже тогда начинала влюбляться в Москву.

Одно лето запомнилось мне по-особенному, когда бабушка Фая разрешала нам проводить время на улице до 12.00 ночи. Просыпались мы с сестрой в пять утра, вместе с бабушкой. Я помогала бабушке Фае кормить скот, доить козу и корову, да и с курами обращалась как с куклами. Руки мы мыли под умывальником, да и умывались так же. По субботам у нас всегда была своя баня. Баба Аня в 7.00 утра включала бразильский сериал, и я вместе с ней садилась смотреть про красивую жизнь, но это длилось недолго, я убегала на улицу строить свою жизнь.

Днем мы ходили с папой и нашими друзьями на речку. Там, где мы купались, было много пиявок, но я не боялась их в детстве, и мои ноги утопали в жиже почти по колено. После речки мы бежали босиком. С папой я любила плавать до другого пляжа. Он же боялся, что у меня не хватит сил, несмотря на круг. Я любила развивать в себе силу воли, упорство. Часто мы ходили с папой вдвоем и потом долго играли в мячик. Мой отец всегда был лучшим, мне даже хотелось быть больше мальчиком, чтобы быть к нему ближе, но я была девочкой и была ближе к маме. Я не могу сказать, что это было просто время беззаботности. Это было лучшее время для душевной свободы.

Зимой с нашей большой компанией мы любили делать из санок упряжки и катать друг друга. Папа для нас заливал большую горку, но еще мы ходили и на речку, где горки были более экстремальными. Зимой в городе заливался стадион для хоккея и катания на коньках. Я всегда выбирала лучшего учителя, который уже знал несколько трюков, и ездила рядом с ним. Учить, конечно, никто не хотел, так как люди приходили отдыхать, поэтому я просто общалась, веселилась и повторяла за ними. Папа, которому приходилось стоять на морозе в минус тридцать и следить за мной, вскоре попал в больницу с осложнениями простуды. Я так сильно была расстроена происшедшим, что больше не брала на себя такие риски.

Бабушка для меня оставалась моим самым важным учителем, потому что я знала ее глубину и широту души, в сочетании с красотой и умом. Уже в четыре года я попросила ее научить меня шить на машинке. Я любила везде с ней ходить, мне нравилось получать от нее каждый раз новые знания. Отвести козу в поле и поставить кол было для меня простым заданием, пока коза за мою любовь к ней не накинулась на меня с рогами. У дедушки я училась строительству и любила помогать ему в этом деле, а также брала ненужные остатки дерева и создавала свои поделки – предметы, подобных которым не было в мире.

С сестрой я училась, петь, танцевать, быть актрисой, корреспондентом и телеведущей. В качестве микрофона я использовала расческу и брала интервью у родных и друзей, а когда последним надоедало, то приставала к коту. Утром мы с сестрой представляли себя телеведущими и озвучивали друг другу телевизионную программу. В эти моменты я всегда думала, что, когда вырасту, обязательно стану телеведущей. Но пению, танцам и актерскому мастерству мы отдавали еще больше времени. Часто, сделав все дела по дому, мы включали магнитофон, и, когда сестра пела песню, бегая со скакалкой, я готовилась к выходу, придумав самый необычный образ. Играть в актрисы приходилось одной, сестра не очень любила подыгрывать. Я брала в основном мужские роли, а сценарий выдумывался на ходу. Позже я стала придумывать себе смешной вид, звать родных и, встав на табуретку, кривляться перед ними. Родные были в восторге.

С папой мы любили играть в денди, где мне больше всего нравилось стрелять из пистолета в уток. Папа, как охотник с опытом, учил меня этой премудрости. Вложил в меня отец и умение красить стены, делать ремонт в доме. Тетя Нина, приезжая из Минска и не видя там звезд, учила меня смотреть на звездное небо по-особенному. Папа давал мне бинокль охотника, чтобы ближе рассмотреть Луну.

Я любила делать тете Нине различные прически, массажи, так как другие не доверяли свои волосы моим экспериментам. У бабушки от операций их не было, сестра со своими закрученными и отрезанными челками не доверяла мне, а у мамы всегда была красивая прическа, которую можно было трогать только по пятницам перед баней. От тети я всегда училась особым манерам, все же она работала в министерстве. Но и маме с папой зачастую не верят, что они родом из деревни, и постоянно задают вопрос: «Вы так интеллигентны, вы из Европы?» Когда я выезжала с родителями в другой город, я всегда видела, что они очень выделяются своей изящностью и добрыми нравами. Они – моя гордость.

Моя сестра быстро научилась шить хорошую одежду, в том числе и для меня. Одним очень теплым вечером я уселась перед домом на дровах, надев сшитую для меня сестрой джинсовую юбку и с куклой Барби в руках. В окне нашего дома горел свет на кухне, где мама мыла посуду и посматривала за мной. Я пела песенку и впервые почувствовала особенное состояние, что-то такое, что не передать словами. Будто ангелы шептали мне, что я буду самой счастливой в мире. Именно тогда я сказала себе: «Я буду петь».

Мне было очень интересно иметь друзей на пять-шесть лет старше, и мы с ними делали то, что я вряд ли бы могла с ровесниками. Мы, как сумасшедшие, вставали на лавку и пели нашу любимую песню Игоря Крутого «Ангел-хранитель мой». Папа показал мне, в какой стороне находилась Москва, поэтому при исполнении песни я всегда смотрела в ту сторону и думала: «Вот вырасту, поеду в Москву и стану известной певицей». Я была настолько деревенским ребенком, что, когда в небе пролетал вертолет, я думала, что началась война, и бежала в укрытие. Уже потом папа рассказал, что вертолет принадлежит мужчине из соседней деревни, который использует его для быстрого передвижения, и я успокоилась. В то время негде было купить ролики и скейт, но папа для нас сделал самодельные, прикрутив колесики к доскам. Их мы осваивали всей нашей дружной компанией детей.

В пять лет произошло мое крещение в церкви Георгия Победоносца. Я очень долго просила об этом родителей, но они много работали и уставали, поэтому крещение постоянно переносилось. В праздник 7 ноября родные исполнили мою просьбу, прихватив сестру Катю быть моей крестной матерью. Никогда не забуду той радости, что почувствовала в церкви, держа в руках свечу.

В садике не было ярких событий, которые я испытывала, гуляя с сестрой и нашей большой компанией. Я плохо выговаривала букву «р». Бабушка то планировала меня вести к логопеду, то передумывала. Все стихи на праздники в саду я рассказывала с буквой «л», и мне очень даже нравилось быть особенной. Как только я пришла в сад, то очень переживала, что интересные роли на праздниках предлагаются другим детям, а меня как будто бы избегают. И сколько бы я не выпрашивала у воспитателей что-нибудь поинтереснее, все было безрезультатно, я решила пойти дальше. Когда мы пели песни, мне не хотелось их даже запоминать, я старалась открывать рот и делать умный вид. Танцы мне тоже перестали быть интересными, но, к счастью, надо было танцевать в паре с мальчиком, и это еще как-то подбадривало мой дух. Но все-таки со временем я выкрутилась, меня стала больше интересовать постановка сценок, организация праздника, принимать участие в котором всегда разрешалось. Я наблюдала процесс изнутри и высказывала свое мнение о том, что нужно переделать и как именно можно переиграть.

На новогодней фотографии под елкой у меня одной получились черные ноги из-за неправильно поставленного света. Дразнила меня вся группа, я же восторгалась своей красотой, индивидуальностью и смелостью быть самой собой. Я смеялась вместе со всеми и открыто говорила: «Да-да, они получились черные».

Каждый день я приходила в новом платье, моя бабушка умела шить совершенно все. Папа приносил с охоты лисьи и заячьи шкуры, а бабушка шила из них шубы и шапки. У нас были свои кролики, из которых маме сшили шикарную шубу. На тот момент шуб ни у кого в городе не было, и шуба моей мамы, конечно, злило население. Бабушка хотела, чтобы мы всегда выглядели самыми модными. Мама никогда не просила одежду, но бабушка обижалась, если мама отказывалась от нового костюма.

Мама разрешала мне менять платья каждый день, несмотря на то, что к концу недели ей приходилось много стирать. Она считала, что лучше пусть она лишний раз постирает, чем кто-то отнимет у меня те радости, которых не было у нее в детстве. Тетя Нина из Минска сказала мне, что настолько часто менять одежду нельзя, и объяснила, как маме приходится много стирать. Я решила последовать ее совету и беречь маму.

Моя мама была молодым директором и любила во всем порядок. Для меня был выделен стульчик, и перед сном я должна была аккуратно вешать на него свою одежду. Больше всего я любила сидеть по-турецки, что жутко беспокоило родных. Когда меня наказывали, я всегда уходила плакать и думала, как объяснить им произошедшее, чтобы они меня поняли. Бабушка за обеденный стол садилась с ремнем и следила, чтобы я все съедала. Мне с каждым разом хотелось есть все меньше. Мама же никогда нас не ругала, она просто садилась плакать, и мы с сестрой сразу все понимали.

Я очень любила с бабушкой ходить в гости, где всегда были интересные взрослые разговоры и новый интерьер русской избы. Это было интереснее кукол. Так я очень много узнавала нового, но все, что слышала, никогда никому не рассказывала и ни с кем не обсуждала. Помню, как бабушка боялась меня водить к зубному, потому что там я кричала на всех и начинала командовать. Врачи же вместо того, чтобы договориться спокойно, угрожали. Это были настоящие пытки – вылечить зубы.

Бабушка записывала меня с сестрой в различные кружки. Сестру отдали на танцы, я же еще была мала для них. Я ходила на лепку, плетение из бересты и вязание крючком. У бабушки были крепкие нервы, так как я с детства ставила условия, чего хочу, а чего нет. Бабушка все терпела, но до поры. Мама учила меня вязать на спицах, а я ее – крючку.

Еще в четыре года бабушка впервые вывела меня на сцену. Мы пришли с ней на праздник в дом культуры, где на сцене, помимо выступлений, проходили и конкурсы. Я закричала бабушке, что хочу участвовать. Она быстро взяла меня за руку и отвела на сцену. Она стояла у сцены и следила за происходящим. Ее глаза были наполнены добром и любовью, она хлопала в ладоши и кивала головой. Рядом с ней я ничего не боялась.

Как-то бабушка стала поковать чемоданы, они с моей сестрой собрались в Минск. Я сказала: «Я тоже очень хочу, пожалуйста, бабушка». Но меня они взять не могли, я была маленькая для полета на самолете, и бабушке было бы тяжело с нами, к тому же они везли еще и собаку. Мне пришлось ждать своего первого полета еще более пятнадцати лет. Бабушка вскоре заболела и часто ездила в соседний большой город Иваново на операции. Она боролась с раком, а я даже не знала, что от него умирают. Дома бабушка никому не говорила о болезни и всегда была жизнерадостной, пусть даже часто и с лысой головой. Перед отъездом она писала на бумаге количество палочек, сколько ее не будет дома, а я зачеркивала каждый день по одной и всегда знала, сколько оставалось ее ждать.

В шесть лет я перестала любить играть в куклы уже навсегда. Я увидела, что в жизни есть более интересные вещи, которые предстоит познать. Спорт и спортивные игры я никогда не отменяла, ибо уже тогда осознавала их пользу. Моей сестре и всей компании было по одиннадцать лет, а мне шесть. У них появлялись новые интересы, и я следовала за ними. Каждое летнее утро мы брали коляску с грязными коврами, покрывалами, курточками и ходили на пруд стирать белье. Телевизор родители смотреть запрещали, поэтому оставшееся время мы занимали чтением книг. В шесть лет мама уже разрешала мне гладить белье, мне это очень нравилось.

Помимо частного дома и дачи, на поле у нас были свои посадки картошки. В конце лета мы собирали картошку в поле. Обычно успевали за два выходных, но, когда я видела всю эту картину, которая, конечно восторга не вызвала, то собирала еще быстрей, чтобы скорее отдыхать. Каждые полчаса я спрашивала, сколько осталось, виден ли край, и двигалась быстрее других. Мне хотелось взять на себя всю ответственность, вплоть до быстрой транспортировки, но, увы, машину я водить не умела. Хотя, конечно, папа учил уже и этому, но он хотел, чтобы у меня с сестрой было детство. Дома и на даче дела обстояли куда лучше, мы собирали лишь несколько ведер урожая, рыхлили грядки и бегали с лейкой поливать.

Всей семьей мы выезжали собирать сено с полей для домашнего скота. Это были счастливые моменты. Я до сих пор помню запах сена, теплую погоду и тишину с жужжанием стрекоз. Еще я любила ездить в лес собирать ягоды, боясь наступить на змею. И в этом деле мне хотелось собрать ягод больше всех.

Однажды я без спросу вскопала в огороде участок земли, посадив на нем цветы и сама сколотила маленькое ограждение. Я ухаживала за ними каждый день. До сих пор существует эта клумба, только теперь о ней заботится мама. Как-то утром, выйдя гулять, я услышала чириканье воробья, который не мог летать, и принесла его домой в надежде вылечить, чтобы он снова полетел. Я рассказывала родителям о его предстоящем красивом полете, но воробей умер, и мы с папой его похоронили.

Новый год, как и в любом доме, был особенным праздником. Утром всегда лежали под елкой подарки – и пусть это самые обычные две маленькие игрушки, но от того, что они были подарены с большой любовью, я всегда принимала их с благодарностью. В новогодние дни мы с сестрой пересматривали все сказки, с соленым огурцом, рыбой и запивая морковным соком. Рыбу ловил дедушка Саша, мамин отец, и мы с нетерпением ждали ее. Всей семьей мы смотрели «Песню года», а папа приносил магнитофон и записывал меня. Сестра не любила это занятие. Я всегда привлекала маму и там, где не знала слов, говорила: «Дальше что там, мам?!» Она подсказывала слова, а я пела. Позже я научилась записывать себя сама и не только по праздникам. В тот момент, когда я пела, скажи мне, что я самая безумная, я бы расхохоталась, мне было весело, я была счастлива. Уже тогда я прочувствовала, какую надо иметь стрессоустойчивость, чтобы не останавливаться.

В нашем доме был второй этаж, куда мы приглашали друзей. Именно там я любила крутить пластинки, настраивать звук на проигрывателе, представляя себя в роли диджея или аранжировщика. Я любила играть на пианино, которое так и не смогла освоить, так как надо было учиться. Любила стучать по банкам ложками. На втором этаже дома мы с сестрой учили английский язык. Она любила читать «Войну и мир», а я – слушать ее чтение и рисовать открытки родителям с надписью: «Будьте вместе всегда».

С сестрой мы любили смотреть сериал «Элен и ребята» и сделали себе из досок мужчин, чтобы соответствовать актерам. Сестра была старше и более зависима от сериалов, я же смотрела на них спокойно. Наша компания друзей увеличивалась с каждым днем, и, конечно, чтобы к кому-то попасть в гости, мы лазили и через окно. Одну из старшеньких девочек я постоянно просила прокатить меня по соседним улицам на велосипеде, где мы обретали новых друзей. Я была очень счастлива, когда в моей жизни появились новые люди.

В нашей компании был мальчик, старше меня на год, с которым у нас был отрепетирован музыкальный номер. Мы исполняли песню «Школьная пора». Я была певицей, а он аккомпанировал на гитаре. Нас постоянно просили исполнять эту песню еще и еще. До сих пор для меня остается тайной, что их так веселило. Мы оттачивали наш номер с каждым новым выступлением. Позже этот мальчик стал принимать наркотики и повесился.

С сестрой мы придумали небольшой бизнес, чтобы подзаработать денег. Мы решили шить полотенца, прихватки, делать красивые рамки, открытки и продавать их. Я вошла в такой азарт, что шила и рисовала каждый день, а чулан мы арендовали под офис. Позже, когда сестра стала проводить больше времени за телевизором и книгами, а разговоры ее стали уже взрослыми, я собрала себе компанию, состоящую из детей младше меня. Я была на седьмом небе от счастья, потому что раньше меня не ждали, а я шла и доказывала свое место под солнцем, но, обретя жизненный опыт, я могла передать его другим. Дети каждый день снова и снова ждали моего прихода.

В детстве мы больше открыты к миру и обладаем наивностью. Именно в детстве, когда мы настоящие, мы ближе к Богу и верим в чудеса. Однажды сестра рассказала мне, что позади курятника есть небольшая дверь, где не просто дедушка прячет инвентарь, а там сбываются желания. Нужно лишь залезть туда, проговорить свое желание и продержаться пятнадцать секунд при закрытой двери. Но внутри есть духи, которые начинают спрашивать тебя о сокровенном и которым нужно рассказать желаемое. Сестра любила часто туда залезать, поэтому и я решилась, но договорилась с ней о маленькой открытой щелочке. Как только я залезла, она захлопнула дверь и заперла меня. И тут уже было не до желаний. Я услышала страшные голоса, скорее всего, от испуга и кричала: «Выпусти меня!» Но сестра смеялась и поставила ультиматум, что выпустит, если я в течение недели выучу четырнадцать стихов. Пришлось согласиться. Кстати желание, я, конечно, успела загадать. Я пожелала, чтобы дома все было хорошо, и чтобы я была самой счастливой девочкой в мире.

Выпускной в саду прошел хорошо, правда, я не смогла раскрыться полностью, но я перешагнула и пошла дальше. И пришла я в первый класс. Школа мне не так была интересна, как возвращение домой, самообразование и вывод своих математических теорем мелом на стене дома. Я постоянно пыталась доказать, что некое количество икс равно другому количеству икс. Я была погружена в формулу и движима некой силой.

В школу я пришла замкнутой, но всем казалось, что я просто скромная. Несмотря на это, я легко заводила знакомства. Я просто всегда чувствовала себя другой, с глубоким внутренним миром, поэтому интереснее мне было в одиночестве, когда я много времени могла общаться сама с собой. Сколько бы я ни обманывала себя, что мне интересны игры в снежки, все это было пустой тратой времени. Много времени я посвящала раздумьям. Я всегда дружила со всеми, легко сходилась с людьми и так же легко расставалась. Я никогда не делила друзей с другими, я просто во втором классе поняла, что если друг выбирает дружбу не с тобой, а с другим человеком, то это его выбор, и все должны быть счастливы.

В школу я приходила раньше других детей, пока, в конце концов, не поняла, что лидерство заключается не в том, что кто-то встал и начал раньше. В школе нам задали задание нарисовать рисунок и рассказать о нем. Я нашла дома рассказ о красивой бабочке и нарисовала ее. Когда учительница начала опрос и вызвала меня, то, выслушав мой рассказ, она спросила: «И все? Если ты в следующий раз так подготовишься, то поставлю два!» Впервые я перестала уважать своего учителя. Она, вместо того, чтобы задать вопрос: «Почему так мало? Мы ждем от тебя на следующем уроке продолжения!» была полностью бестактной и убивала в детях желание двигаться дальше. Не нужно забывать, что учитель – это одна из самых сложных профессий, на которую возложена ответственность, как за отдельного ребенка, так и за образование всей страны. Важны не просто высококвалифицированные, но и мудрые преподаватели, которые могли бы заинтересовать своих учеников в получении знаний, чтобы изменить мир к лучшему.

Вскоре выяснилось, что бабушкин рак был неизлечим, но операции смогли продлить ей жизнь. Я даже понятия не имела, что бабушка Фая может умереть. Я верила, что она поправится. В доме была жуткая атмосфера. Бабушка была главой дома, и все понимали, что их прежняя жизнь и устои рушатся, что из нашей жизни уходит самый важный человек. Труднее всего было понять, о чем думала бабушка Фая, считая свои последние дни. Она очень любила нас, и не забыть никогда ее широкую душу, мощную энергетику, огромную внутреннюю силу менять мир к лучшему. Она знала нечто большее, чем другие люди. В ее глазах светилась жизнь.

Бабушка боролась до последнего и не сдавалась, хотя понимала, что не выкарабкается. Когда я приходила в комнату, где она лежала, чтобы поговорить с ней, то всегда приносила намытый изюм, который так хотелось съесть, но все до последней изюминки было для нее. Она все понимала, отдавая его мне, говорила, чтобы я все съела, потому что ей он все равно не поможет. Порою она злилась на саму себя, что проигрывает жизни, которую так любила. Сильная женщина остается такой навсегда, и даже близость смерти не была способна сломить ее дух.

В доме с каждым днем все меньше было радости и света, все больше слез. Когда домой пришел батюшка, я думала, что своими молитвами он поможет ей вылечиться не только душой, но и телом. Через два дня я пришла из школы, села за стол и кидала по жребию две резинки, мне так хотелось вытащить белую, но выпала черная резинка. Тогда я поняла, что ее не станет именно сегодня. Я молилась и верила до последнего.

Бабушка не ошиблась в моей маме. Она была для нее долгожданной дочкой и самым близким человеком. Бабушка умерла на ее плече. Как только мама подошла и сказала, что бабушки больше нет, сестра заплакала, бабушка для нее была самым близким человеком. Я стояла столбом и помогала маме держать бабушкин рот. Не забыть до сих пор ощущения, что больше никогда она не скажет ни слова, не обнимет и не поцелует.

Прожила ли она счастливую жизнь, успела ли осуществить все свои планы, обнять нас достаточное число раз, сказать о своих чувствах, я не знаю. Она умерла достаточно рано, мне только что исполнилось восемь лет. Восемь лучших лет, когда рядом со мной был человек с огромной душою. Бабушка Фая мне подарила сказочное детство, которое в день ее смерти навсегда рухнуло. Это были лучшие мгновения, которые у Бога можно только попросить. Для всех она была незаменимой.

Дома стоял гроб, и было выключено отопление, было очень холодно. Мы ночевали на квартире. Папа, с утра собирая меня в школу, повязал кривой бант. Впервые я увидела, насколько этот бант может быть неважен. В школе я сказала учительнице, что меня не будет два дня из-за смерти бабушки и похорон. Учительница была поражена услышанным. Никто и подумать не мог, что такие сильные люди не в силах бороться с судьбой.

Хоронить бабушку пришел весь город. Приехали люди из других городов и даже стран. На улице была зима, но снег еще не выпал. Дядя Саша из Минска не приехал заранее проститься с бабушкой, хотя мама звонила предупредить, что ей очень плохо, и она долго не протянет. Дядю Сашу не пустила тетя Нина, и приехали они уже тогда, когда бабушки не стало.

Люди еще долгие годы будут помнить ее как большого сильного человека, который изменил их жизнь к лучшему. Даже сейчас многие спрашивают, где находится ее могилка, чтобы посетить ее. Они подходят к моей маме на улице рассказать, какой вклад когда-то она внесла в их жизнь и что без нее они бы не смогли справиться с трудностями. Бабушка всю жизнь улыбалась, именно такой ее изобразили на памятнике, и именно такой ее запомнили люди.

Папе было очень тяжело, он не находил в себе сил жить. Он стал ездить к батюшке, который вытащил его из уныния и помог встать и идти дальше. Самое страшное в жизни время, когда мы теряем родных и страшно считать дни, но важнее хранить минуты. Я очень благодарна людям, которые вошли в храм, чтобы помогать другим в их нелегком пути. Спасибо.

Уроки музыки были моим самым любимым школьным предметом, и я всегда садилась на первую парту. Я не любила заучивать биографии композиторов, но всегда обращала внимание на то, как они шли к своей заветной цели. Главной песней для меня была «Александра» (из к/ф «Москва слезам не верит»). Я прочувствовала ее глубоко, в ней раскрывалась некая суть Москвы, переехать в которую я очень мечтала. В перерывах между уроками, когда уходил учитель, я бежала к пианино наигрывать мелодию на слух. Пианино было для меня божественным инструментом, который нельзя было купить и поставить дома.

В детстве я осознала разницу между двумя собачьими судьбами. Наша собака Дик была деревенской, спала на улице, ела только натуральную еду, купалась один раз в год в реке и могла выжить при любых морозах. Другой Дик, которого увезли к тете с дядей в Минск, спал на кровати, мылся в ванной, мало гулял и ел много мороженого. Определить, который из них наш, можно было не только по окраске. Когда мы катались на велосипедах, то брали собак с собой. Так, однажды тот Дик, что вырос в комнатных условиях, стер лапы в кровь и месяц не мог нормально ходить. Я увидела преимущества и слабости двух собачьих судеб.

После смерти бабушки Фаи тетя с дядей решили без спросу увезти несколько икон, но папа заметил и выложил их из сумок, ничего не сказав. На следующий год им уже удалось увезти иконы. Увезли и икону Казанской Божьей Матери, которая давала надежды в трудные для семьи минуты. В двадцать шесть лет я спрошу у батюшки, стоит ли ее возвращать, на что он ответит мне – что надо молиться и тогда она сама явится ко мне. Я поеду в Минск и прочитаю перед ней канон, сфотографирую на телефон и буду с ней неразлучна. Потом я больше не потеряюсь в себе и сяду за написание этой книги.

После смерти бабушки Фаи повесился мой двоюродный дядя. Он был хорошим человеком, но однажды не смог справиться с судьбой и ее трудностями. Через год умерла бабушка Аня. Она умерла, когда мы спали с сестрой в нашем частном доме. В ту ночь я вдруг проснулась и решила выйти подышать на улицу, но ко мне подошел дедушка Толя и попросил позвонить родителям, сообщить, что бабушка Аня умерла. Я не пролила ни одной слезинки, но была очень травмирована случившимся.

У девятилетнего ребенка второй год умирали любимые люди, и мир стал совсем другим. То время научило меня любить каждый день, ценить здоровье и минуты, проведенные с родными людьми, ибо все это бесценно. Впервые я познала горе и поняла, что на каждого найдется своя печаль и свой крест. С тех пор мы ходили в гости к бабушке Нине, где я играла со своим двоюродным братом Мишей. Он был младше меня, но я очень любила играть с мальчиками, мне нравилось их мышление. Именно там я научилась играть в домино, лото, шашки, шахматы и др.

Одна моя рука покрылась бородавками. Мама не знала, как их вывести и ни какие мази мне не помогали. Учительница в школе смеялась над моей рукой и говорила не прятать руку. Спустя восемь месяцев, когда меня это вконец вывело из себя, я просто стала на каждой бородавке рисовать иголкой кресты. Рисовала, расцарапывая до крови, и уже через месяц все бородавки прошли. Думаю, меня спасла не расцарапанная рука, а помог Бог.

Сестра взрослела и становилась все более далекой от меня. С тех пор, как не стало бабушки, будто кто-то подменил весь мир, в котором я жила раньше. Мне хотелось раскрыться, стать собой, но как будто каждый день у меня отбирали силу и подрезали крылья. Родители много работали, я впервые все больше оставалась одна и брала на себя ответственность за все, что со мной происходило. Мне отстригли длинные косы под каре. Причиной было то, что я боялась затруднять маму их плести и хотела что-то такое, чтобы проснуться и просто причесаться.

С сестрой и ее компанией я каждый год без исключения посещала дискотеку, посвященную Дню города, а также конкурс красоты. Я всем неоднократно повторяла, что когда вырасту, то смогу в нем участвовать. Тогда я с большим удовольствием запоминала каждую сказанную фразу и каждое движение участниц. Я хотела собрать их навыки, объединить в себе опыт и передать лучшее из этого для зрителей. Все больше представляла себе, какую песню я бы спела, какую фразу преподнесла и как бы держала корону в случае победы. Только вот когда я выросла, конкурсы красоты прикрыли.

Я старалась быть активной во всех остальных городских конкурсах и не оставлять нашу с бабушкой традицию всегда быть первой. Но поддержать меня было некому. Я просто везде таскала за собой маму и сестру, что меня очень напрягало. Например, на конкурсе по поеданию мороженого я заняла второе место и получила надувной круг. Также летом в свободное время я ходила с мамой на ее работу, где помогала ей.

Я пыталась бороться с наступившим одиночеством дома и после школы ходила по кружкам. Я много с собой разговаривала, анализировала и видела налицо, что проблема возникшего одиночества была вовсе не в занятости родителей, ведь бабушка работала не меньше. Я понимала, что потеряла большую душевную поддержку от сильного близкого человека, который понимал каждый мой шаг. И сколько бы я ни требовала от родителей внимания, они не могли заменить того наркотика для души, что давала бабушка. Продержалась я всего два года и упала.

Вначале я пыталась привлечь внимание мамы капризами по поводу еды и особыми запросами, что до сих пор вспоминаю со стыдом, так как ценить надо любую пищу. Потом я стала прогуливать школу из-за одного учителя, который издевался над детьми, в том числе и надо мной. Я уходила днем в наше другое жилье, где никого не было, и молилась Казанской Божьей Матери, чтобы она помогла мне справиться с трудностями. Каждый раз я брала с собой играть маленькое детское пианино, которое успела даже возненавидеть. Мама узнала про мои прогулы спустя три месяца, но пообещала не наказывать. Я не могу сказать, что прогуливание школы было моей ошибкой. Я очень много времени уделяла каждому своему шагу и очень много обдумывала, как, впрочем, поступала с самого рождения.

Однажды, отказавшись быть несчастливой, я сумела приблизить к себе маму уже навсегда, а также понять, насколько я люблю учиться. Однако сколько бы мама не уделяла мне времени, она лишь тратила свое время, которое было нужно ей самой, тогда как бабушке хватало лишь одного ласкового прикосновения, и все получалось. Тем не менее, прогуливая школу, я смогла сгладить боль утраты и пойти дальше по жизни в поисках человека с большой душой, который бы меня понял.

С того времени я полностью отдала себя образованию. Мое прозвище «заика» от слова «заикаться», которое мне дали мальчики, быстро исчезло, потому что я всегда смеялась вместе с ними, когда меня так обзывали. Я гордилась своей фамилией, которая напоминала мне о моей великой бабушке. А вот с девочками общение складывалось хуже, и они расписали моим именем весь туалет. Наверное, это происходило потому, что я хотела дружить со слабыми натурами, которые злились даже на то, что я сумела долго прогуливать школу. Над моими прогулами смеялся и наш учитель начальных классов, оскорбляя меня, как и всегда. Я переживала о случившемся недолго и быстро показала всем, что способна быть первой. Правда, мне пришлось изучить самостоятельно все то, что я пропустила, сдать все контрольные работы.

Как только я исправила все двойки, я стала больше заниматься учебой, учить даже то, чего не задавали. Я понимала, что родители вновь со мной и мне нечего бояться. Мои нагрузки сверх нормы привели к новому прозвищу «трудяжка», но звучало оно из уст одноклассников как настоящая издевательская дразнилка. Чтобы устранить такое неприятное отношение к себе, я стала помогать всем с домашними заданиями, что мне очень нравилось, потому что родные научили меня отдавать последнее ради дружбы.

После школы я уходила писать формулы на стене дома. Любила бегать босиком по снегу, а весной по земле. Сестра звонила маме на работу и говорила, что я не учу уроки. Но я лишь вновь уходила на улицу и плакала от того, что сестра оставалась чужой. Своей комнаты у меня не было. Маленькую детскую отобрала сестра, я же занималась, где придется, часто при плохом свете. Я ела только вечером, когда вся семья была в сборе. Именно за ужином я понимала, какая у меня семья, и какая большая в ней любовь, нежность и забота, а с этими мыслями приходил и аппетит. Я стала писать сценарии, и часто они были про ужасы. Мама, поверив мнению сестры, сочла меня сумасшедшей, опечаленной, и я прекратила писать.

Мне нравилась реклама одного пылесоса, где показывали московскую квартиру с друзьями. Я сидела и мечтала, что когда буду жить в Москве, то обязательно обрету своих друзей, таких же, как и я сама. Друзья будут со мной, не потому что я даю им списывать, привлекаю красивых парней или располагаю деньгами на покупку конфет. Я верила, что они будут с душами, как у моей бабушки, и у нас будут общие занятия, цели. Мне очень хотелось скорее вырасти и переехать в столицу.

Преподаватель русского языка у нас был строгий и любил лишь тех, с чьими родителями был знаком лично. Так я попала в ряды нелюбимчиков. Я все больше сталкивалась с несправедливостью в оценках и занималась самоанализом. Как-то я не успела прочитать книгу и пришла неподготовленной, а моя соседка по парте читала всю ночь. Учитель задал ей вопрос, но она растерялась, и он сказал ей: «Садись, два». Когда очередь дошла до меня, я увидела первое, что было в тексте, и зачитала. Мне поставили четыре. После этого до окончания школы она не прочитала ни одного произведения. Я же научилась знакомиться с текстом быстро и поняла некоторые способы достижения успеха.

Сочинение на тему «Совесть» я написала на одном дыхании и получила высший балл. Однако другие предметы мне нравились больше. Я часто подумывала стать биологом, потом химиком и вновь музыкантом. Я записалась в кружок психологии и быстро поняла, что это мне близко, понятно и вызывает колоссальный внутренний интерес. Там я впервые осознала, что боль – это хорошо. Потому что боль посылает в мозг некий сигнал, что тело заболело, и мы можем его спасти и жить. Я обретала все больше подружек, у которых были разные интересы, хотела развиваться и все знать. Я хорошо бегала, зачастую надрывая здоровье ради победы, представляя, как однажды стану чемпионом в каком-нибудь виде спорта.

Все грустные воспоминания вскоре забылись, и мы с семьей поехали в Минск. Больше всего туда просилась я. Мои родители были прирожденными трудоголиками. Отдыхать они не любили, но я просто убедила их в том, что жизнь одна и путешествие – намного важнее других вещей. Я помогла им рассчитать бюджет. Свое дело, которое нам с сестрой приносило копейки, вскоре сошло на нет, поэтому вся надежда была на родителей.

После смерти бабушки Фаи папа открыл бизнес, о котором мечтал, но бабушка всегда его отговаривала. Пусть вначале он начинал с малого, но теперь он сумел раскрыть талант и умственные способности. Я думаю, бабушка гордилась бы им. Но за черту страха он смог шагнуть, лишь когда ее не стало, когда доказывать свои способности было некому, а просто нужны были деньги на жизнь. Я помогала папе собирать товар, училась торговать и просто сторожила витрину, чтобы люди не воровали.

В Минск мы поехали впятером на машине, то есть взяли с собой и деда. Когда я впервые в жизни оказалась в Москве, через которую лежал наш путь, она мне показалась фантастической. Я точно знала, что мечтала о ней не зря, и знала, что буду жить в Москве. Минск же для меня раскрылся как очень скучный город, несмотря на то, что мы и дня не просидели дома. Каждый день был расписан на посещение интересных мест.

Мы объездили все парки и достопримечательности. Я прокатилась на всех каруселях, в том числе и на «Супер 8». Когда мы с мамой тронулись на карусели, я закричала: «Мама, за что держаться?» Так весь полет мы летели самостоятельно привязанные тоненькой цепочкой. Девочки, сидевшие впереди, от радости махали руками. Я уставилась в пол и держалась, что есть силы, не поднимая головы. На другую, самую страшную карусель, где раскручивали кверху головой, я уже пошла одна. Там были крепкие цепи, за которые можно было держаться.

Первый раз в жизни я увидела Макдональдс, с большим надувным клоуном снаружи. Прокатилась на очень дорогой машине своих родственников со встроенным компьютером внутри вместо рукоятки переключения передач. Побывала за столом у беззаботной молодежи. Мы съездили в Хатынь, где во время Второй Мировой погибло много людей. Они были сожжены заживо. При входе стоял большой памятник, где дед выносил из огня ребенка. Он обманул немцев и притворился мертвым солдатом, а когда немцы отступили, то успел вынести из пламени ребенка. Это место имеет сильную энергетику скорби и потери. В каждой травинке, ветре, что ее обдувает, живет глубокая печаль о происшедшем и о той боли, что люди наносят сами себе. Мы съездили в большой Женский монастырь к иконе Божьей Матери. Тетя сказала, что икона очень сильная и все желания, загаданные перед ней, сбываются. Я загадала быть известной певицей, иметь лучшего мужа и чтобы все родные были здоровы, а также раскрыть свои таланты и быть собой.

В первый раз я поняла, насколько грустным бывает возвращение из большого города в малый городок с деревенским укладом. Даже купленный мне родителями большой мешок кукурузных палочек не спас меня от разочарования. Дома все казалось холодным, серым и совершенно не ждавшим меня. В Минске я была счастлива, узнавала новое и развивалась. В моей деревне я могла видеть большой город только по телевизору и лишь мечтать о нем.

В новогодние праздники место бабушки за столом заняла я. Мне казалось, что моя душа справится с этим, и мне не хотелось иного места. Я пыталась быть для всех ярким огонечком, вселяющим надежду на светлое будущее. Когда мы с сестрой стали взрослеть, то в новогодние праздники главным развлечением был телевизор. Но я занимала себя рисованием, вышиванием, вязанием. Я обзавелась аптечкой, лекарствами и решила испробовать себя в профессии врача. Я перелечила родных, домашних животных, и у меня впервые возникло желание пойти учиться в медицинский институт.

Летом я любила печь яблочные торты. Любила приносить сестре с огорода свежие ягоды, овощи. Нам с сестрой во время каникул разрешалось много гулять и сидеть у телевизора. Телевизор по-прежнему мне быстро надоедал, я как бы предвидела последующие кадры. Поэтому я просто уходила в огород, подходила к трубе, которая служила опорой для подвески белья, вставала на забор и исполняла свои песни. Звук в трубу был особенным. Я стала все чаще писать песни, многие просто запоминались по памяти. Я знала, что хочу посвятить жизнь музыки и людям.

Дома я любила представлять себя в роли телеведущей и устраивать для родных шоу «Поле чудес» или «Угадай мелодию». Маме с папой нравилось играть, а вот сестре такие игры не доставляли удовольствия. Я же чувствовала себя на седьмом небе от счастья, ведь я могла быть собой и украшать хмурую и тихую жизнь людей. В конце концов, когда я всем надоела с этими играми, я их прекратила.

Я заметила, что каждый день мимо моего дома проходили ребята ловить рыбу на пруд. Я взяла папину удочку и сделала свою по ее образцу. В следующий раз я догнала ребят и попросилась с ними. Так я научилась ловить рыбу. Я все больше давала родителям понять свою любовь к свободе, однако они мне многое запрещали. Я уходила несколько раз после школы гулять тайком, чтобы они не переживали.

Мама внушала мне, что если я буду много ходить гулять, то начну плохо учиться. А мне просто были необходимы новые события. Сестра же не любила гулять и постоянно сидела у телевизора. Она продолжала дружить с подругой детства, и мама была за нее спокойна. Я же обретала новые знакомства, о которых давно мечтала и училась гулять с ровесниками. Это был новый опыт, который продлился не долго, так как мама очень переживала за меня и практически никуда не пускала.

Многие наши одноклассницы в шестом классе встречались с мальчиками, а я сидела дома с запретом выходить. Один раз, отпросившись со скрипом, я перестала спорить и решила пойти дальше. В то лето я сделала себе в огороде домик из одеял и прочитала весь огромный список классики, которую нам задал учитель русского языка. К осени в голове перемешались все авторы и их произведения. Никто в классе не прочитал и четверти заданного. Я никому не сказала, что прочитала все, так как меня бы невзлюбили еще больше. Ведь, чтобы прочитать этот список, нужно было читать, не поднимая головы, почти, так сказать, днем и ночью на протяжении всего лета, что я и делала. Обстоятельства научили меня не переживать, что судьба не дает свободы гулять с друзьями, я решила выиграть, казалось бы, явное поражение и читать книги.

К сестре в ее шестнадцать лет на день рождения пришли все наши друзья детства. Эта встреча была настоящим прощанием с детством. Сестра мечтала переехать в Иваново, чтобы учиться на модельера и получить статус, как у Славы Зайцева. Она очень долгое время доказывала свое желание родителям, которые понимали, что при неправильном подходе профессия будет неприбыльна. Но сестра смогла доказать свое и попытаться поступить.

В свои двенадцать лет я каждый день перед сном мечтала. Это помогало мне справиться с тем, что меня не устраивало в жизни, а также с усталостью после школы. Я представляла себя известной певицей с молодым красивым мужем, которому нравилось мое творчество, и мы жили общей целью. Я представляла нашу жизнь и свои концерты. Я часто задавала себе вопрос: «Смогла бы я посвятить свою жизнь музыке?», и каждый раз я говорила: «Да, это та профессия, ради которой я готова на бессонные ночи». В моих мечтах муж очень любил меня, заботился. Тогда я даже не знала, что такое шоу-бизнес. Мне просто хотелось посвятить свою жизнь музыке, как просила душа, а рядом хотелось видеть мужчину, которому это тоже было бы интересно, и вместе добиваться успеха. Любимый мальчик представлялся бизнесменом из элиты, что, собственно, было и внутри меня, но не реализованным. Почему я тогда так решила, я не знаю, я просто жила сердцем. Эта мечта помогала мне справляться со скучной реальностью. Дома я лишь продолжала петь песни на улице в трубу, в ванной, на кухне, утром, вечером, в конечном итоге, это даже никого не раздражало. Я пела песни постоянно.

В тринадцать лет сбылась моя более простая мечта. Моя мама наконец-то выпросила путевку в лагерь. Их давали только неблагополучным семьям, и мой папа предложил в шутку развестись на бумаге, чтобы я съездила в лагерь. Я долго причитала папе за сказанное и дала понять, что лагерь не стоит самого драгоценного в нашем доме. И чтобы добиться целей, нужно не жертвовать, а вкладывать. Мои родители очень любили и любят друг друга лебединой верностью, и я всегда хотела, чтобы так же было и у меня.

Лагерь помог мне открыть себя новую. Я быстро стала душой компании. Я любила мазать пастой ночью ребят, перевешивать и прятать вещи – и все это были мои задумки. Я участвовала во всех соревнованиях, конкурсах, выступлениях на сцене и любила проводить время на футбольном поле. Ходила в кружки, дискотеки и часто сидела с друзьями у озера, провожая закаты. Я делилась всей своей одеждой, и пусть родители за это ругали, но мне хотелось сделать мир лучше и поделиться даже самым последним, что у меня есть. Даже в лагере я боялась одиночества, поэтому постоянно старалась окружить себя многочисленными друзьями. Мне нравился самый красивый городской мальчик из очень воспитанной семьи. Он встречался с другой девочкой, которая была обычной, но очень смелой. Я любила наблюдать за ним, за его силой характера и в то же время восторгаться нежностью его души. Две недели, ложась спать, я не грустила, а просто молилась, чтобы мы были вместе, до тех пор, пока мое желание не сбылось. Они по неизвестной причине перестали встречаться, а мы стали ближе. Теперь на дискотеках меня приглашал мальчик, который мне очень нравился. Мы с ним были очень похожи и могли общаться бесконечно.

Мы снова съездили в Минск. Нас с сестрой отвез отец, а сам вернулся работать. Маме интереснее было копаться в грядках и стоять у плиты, чем отдохнуть в Минске. Да и работа почти не давала возможностей для поездки. Я как обычно, просила целый год, чтобы путешествие состоялось. Моя тетя Нина работала в минском министерстве и, когда мы пришли к ней на работу, то я поняла, что офисная работа бывает интересной. Я впервые побывала в очень дорогой квартире тетиных соседей, где было много больших игрушек, несколько комнат, и у меня по телу пробегали мурашки от того, что так можно жить. Тетя Нина предложила сестре научиться кататься на настоящих роликах, а не на самодельных папиных, но ей не хотелось. Я очень просила тетю научить кататься на них меня, но она сказала, что я еще мала. Я очень расстроилась и подумала, что когда выросту и у меня будут деньги, то обязательно куплю себе ролики. Я верила, что такой день наступит. В Минске я впервые встретила закат в большом городе рядом с любимыми родными, и до сих пор я вспоминаю тот теплый вечер, полнолуние и гул машин.

Я всегда была яркой девушкой, поэтому, конечно, я должна была обладать навыками защиты, как никто другой. Яркость моя состояла не только во внешности. Я любила справедливость, порядочность, отличное знание того или иного предмета, обладала скромностью и была из интеллигентной семьи, которую знали все. Мне никогда не нужно было из себя что-то строить, я просто такой родилась и так жила.

Однажды летом мы с мамой купили учебник, а впоследствии оказалось, что нужен другой. Мы пошли его менять, но женщина на рынке просто закричала на нас, будто бы мы попользовались книгой и хотим ее сдать. Моя мама пыталась объяснить ситуацию спокойно. Мне настолько стало жалко маму, что я просто закричала громче той женщины и с использованием более жесткого лексикона.

В седьмом классе появилась возможность работать в поле от школы, собирая свеклу, картошку и другой урожай. За мной заходили каждый день подруги, и мы шли в резиновых сапогах, грязной одежде, в перчатках и с ведром на поле. Я стремилась работать активнее всех, чтобы принести больше денег в семью, и могу сказать, что всегда лидировала в списках по количеству собранных ведер. На поле мы успевали знакомиться с ребятами и слушать различные истории. Нам было весело. За работой никто не чувствовал себя одиноким, наоборот, происходило сплочение и новые знакомства. Мальчики завидовали моей трудоспособности, и у меня появилась новая кличка: «Лиза-Виза». В один день мы отпросились и пошли покупать подарок нашей учительнице старших классов, которая потом нас отругала за то, что мы потратили день не на работу, а на внимание к ней. Так я поняла, что нужно думать своей головой, а не повторять за детьми, которые всю жизнь стремились смягчить обстановку вниманием и подарком, а толку от этого не было никакого.

Под осень к нам приезжали и родственники из Минска, и после работы в поле я ездила с ними ловить рыбу и собирать грибы в лесу. С моей активностью я скучала лишь тогда, когда оставалась наедине сама с собой и со своим непостижимым внутренним миром, который не знала, как раскрыть. Дома всегда был дед Анатолий, я могла с ним посидеть и помолчать в тишине, наблюдая за полетом бабочек.

Одевалась я на рынке, который приезжал в наш город по пятницам. Трудно было найти на нем что-то достойное, да и деньги на это выделялись очень строго. Я взрослела, и мне хотелось выглядеть достойно. У меня не было, как раньше, много одежды, а джинсы, кофты, обувь я носила по несколько лет. Каждую вещь я старалась беречь и, если этого не получалось, моя мама очень расстраивалась. Летом сестра что-то пыталась мне сшить, но такого настроя, как у бабушки, у нее не было. Хотя в институт на модельера она все же поступила и уехала учиться в Иваново.

Папа купил сторожевую собаку породы ягдтерьер, которую мы назвали Яшкой, и я стала ее тренировать. Я научила Яшку взбираться по лестнице, состоявшей из двух палок и тонких перекладин, на крышу гаража, и однажды забыла убрать лестницу. Он был привязан к цепи на улице и решил самостоятельно забраться по лестнице, слетел и повис на цепи. Если бы не проходивший рядом папа, то все бы закончилось плачевно. Больше я его не тренировала. Мы стали играть с Яшкой в прятки, я пряталась, он сидел и ждал, а потом меня искал. Так у меня появился настоящий друг. Позже папа потерял его на охоте и приехал домой один. Вместе с другом они поехали искать Яшку и, когда все обошли, возвращаясь, увидели его, ждавшего около мотоцикла. К сожалению, через семь лет он все равно трагически погиб – убежал из дома, а утром его нашли мертвым на снегу с прошибленной головой.

Когда я в первый раз пошла на школьную дискотеку в седьмом классе, то вернулась расстроенной – я была новенькой и чужой. Ни мама, ни сестра не могли мне объяснить, почему я хотела всем понравиться, но на меня не обращали внимания. Я даже подумала, что я некрасивая. Это было только начало тусовочной жизни. В конечном итоге я просто научилась любить себя, как любила когда-то рядом с бабушкой поднимать подбородок выше, быть неприступной и не забывать о ценности своей личности. С того дня число моих поклонников заметно прибавилось. Часто после дискотеки девчонки обсуждали внешний вид всех тех, кто там был, а мне всегда было это неинтересно. Я не смотрела на людей по внешнему виду, а смотрела, прежде всего, на человеческие качества и душу, как меня и воспитывали с самого раннего детства.

Меня приглашали на медленный танец, а потом шли провожать домой самые яркие, красивые мальчики нашего города. Когда включался новый медленный танец, подбегали сразу несколько ребят, и мне приходилось выбирать, кому его посвятить. Я ни с кем не начинала отношений, это было в семье строго под запретом, поэтому просто пользовалась мужским вниманием.

Ради меня мальчики писали стихи в местной газете, рисовали самые красивые валентинки, дарили букеты, конфеты, игрушки и, конечно, изрисовали весь подъезд, за что меня возненавидели все соседи. С одним мальчиком мама хотела меня свести, потому что хорошо знала его семью. Мне он ужасно не нравился, но ради мамы я решила рискнуть. И конечно, кроме унижения, ничего не получила. Я сказала маме, что я его лучше, он меня не стоит, и чтобы мы прекратили эти разговоры. Жизнь показала впоследствии, что я была права, этот мальчик стал ловеласом и опозорил свою семью, чего не позволяли себе даже самые красивые парни города.

В восьмом классе я все чаще стала отпрашиваться погулять. Родителям это жутко не нравилось, но сидеть дома я не могла. Когда наступила весна, мы с девочками брали велосипеды и ездили в соседние деревни играть с ребятами. Часто мы играли не только в волейбол и другие игры с мячом, мы заходили в физкультурный зал и крутили обруч, прыгали в скакалку и на батутах. Иногда заранее продумывали маршрут поездки и брали с собой еду.

Мы ходили играть и на стадион, где я расширяла круг своих знакомств. Любили подтягиваться на турниках, спускаться с высокой трубы и просто прыгать, бегать по стадиону. Я не могла объяснить маме, как мы гуляем и с кем, она думала, что я провожу время иначе. В дни, когда я ходила гулять, школьные предметы мне давались легче, потому что я стремилась скорее выучить все и активно отдохнуть. Мама удивлялась и не верила, что я приношу пятерки. В конце концов, однажды ее терпение лопнуло, когда я пришла домой в полдвенадцатого ночи. Это был длинный летний световой день. Она сидела и плакала, а я ей сказала: «Мама, ты что хочешь, чтобы я заперлась дома? Я хочу познавать мир».

Ко мне неоднократно подходил знакомиться один мальчик, но я ему отказывала в дружбе, так как не хотела разбивать ничье сердце из-за того, что мне запрещалось встречаться с парнями. Он не отступал и много звонил, приходил к дому. Порою неожиданные его поступки удивляли меня больше, чем подаренные другими ребятами цветы. Я много любила общаться по телефону с мальчиками, но, когда звонил он, то, конечно, у нас был особый разговор, а мама с сестрой просто однажды пришли и выхватили у меня трубку. У моей сестры еще не было никаких отношений, но она давала маме советы, что я еще маленькая для общения с мальчиками. Я хотела поговорить об этом с мамой, но потом решила идти своей дорогой и просто жить.

В десятом классе в наш класс перешли дети из села. Они отличались от городских хорошо развитой памятью, огромной силой воли, выносливостью, простой русской душой, искренностью, добротой, умением выбирать из предложенных вариантов лучший, хваткостью и, наконец, они каждый день улыбались. Сколько бы я ни общалась с деревенскими девочками, они выделялись самым ярким набором чистых качеств. Я всегда любила сидеть на задней парте, много наблюдать и анализировать.

Около нашей школы был интернат, и если я когда-то злилась на родителей, что они постоянно в своих заботах и им нет дела до меня, то после общения с этими детьми я поняла, что моя жизнь прекрасна. Они постоянно ходили расстроенными, зажатыми, а их души нуждались в тепле. И им, как никому, хотелось общения. Так еще в седьмом классе, я решила поддержать одну двоечницу и предложила ей свою дружбу. В школе ее все не любили и издевались, но благодаря нашей дружбе у нее появилась поддержка. Я всегда была готова прийти на помощь всем тем, кому было одиноко и у кого не было желания идти вперед и развиваться. Я понимала, что им просто нужна рядом хорошая семья.

В старших классах школы у нас был лучший преподаватель, который сумел разглядеть во мне личные особенности. Он назначил меня редактором стенгазеты. Для меня это было мучением. Мне хотелось уделять больше времени науке, а не рисованию. Меня стали назначать ведущей важных вечеров, посвященных учителям, где я училась справляться с волнением. Я выступала перед всем городом на 9 мая, встречая ветеранов стихотворениями у микрофона. Однако я больше хотела исполнять на школьных праздниках песни, и именно этому каждый раз что-то мешало, видимо я обращалась за помощью не к тем людям.

У меня ничего хорошего не было из одежды и приходилось брать вещи у сестры. Она очень злилась на меня, что я прошу у нее. Я не понимала никогда, почему из-за обычной юбки меня ненавидят. Я очень долго просила у папы телефон, и мы все-таки поехали за ним. Так получилось, что мне купили телефон лучше, чем у сестры, за что мне от нее очень влетело. Я никогда не хотела ругаться из-за обычных вещей, и тем более всю одежду с детства я донашивала за сестрой. Только в девятом классе ее комната перешла ко мне, и у меня появился свой уголок.

Я вступила в швейное агентство, и мы представляли мою коллекцию. Нам не плохо платили. Мы ездили с выступлениями по городам. Я впервые всерьез была и моделью, и модельером и выходила на сцену вместе с профессионалами, уже добившимися известности модельерами. Мы ни на что не претендовали, мы просто делали то, что нам было интересно. На сцене мне было комфортно, я уверенно себя чувствовала и уверенно произносила речь. Снова, как в детстве, у меня горели глаза, и я была безумно счастлива. У нас было много репетиций, и меня везде ставили в главной роли. Я умела хорошо работать и выполнять все, что положено. Однако я вовсе не стремилась быть первой, все происходило само собой. Помимо выступлений и показов, мы шили на заказ, что приносило деньги. В таком режиме мы проработали три года, пока не разъехались учиться в другие города. Наша руководительница не знала о моих планах на жизнь, ее когда-то всему обучала моя бабушка. Она сказала мне: «Когда перед тобой закроют двери, зайди еще раз. Всегда добивайся своего и никогда не сдавайся!»

Я обретала друзей, с которыми совершала различные безумства. Мы ходили купаться в опасных местах, прыгая в реку с разбега, иногда нас относило течением. Сидели под мостом, по которому проезжал поезд. Играли с парнями в футбол, ходили в гости к подругам. Брали бинокль, чтобы лучше видеть на расстоянии. Играли с ребятами в фишки, карты и просто рассказывали друг другу интересные истории. Я уже не помню, как я договорилась с родителями, но летом я больше не сидела дома. Каждый день с нашей компанией случалось что-нибудь интересное. Я поставила себе цель – подружиться со всеми ребятами города – и выполнила ее на отлично. Чтобы подкрепить знакомства, на 14 февраля мы с одной из подруг нарисовали всей школе валентинки.

На лето в наш город приезжали погостить у родственников мальчики из других городов и стран. Они всегда гуляли в кругу одноклассниц, которые уже давно были в тусовке. Я быстро попадала в разные компании, а эти мальчики сразу обращали на меня внимание и приходили домой просить маму о дружбе со мной. Теплыми вечерами мы сидели в беседках и слушали интересные истории, я снова стала приходить поздно. Вначале мама меня отругала и сказала, что если я приду так же еще раз, то она меня больше не отпустит. Но в следующий раз я пришла еще позже, и она отступила. Компании у меня были очень порядочными, и у других детей тоже были строгие родители. Я не могла отказаться от желания познавать мир и общаться с интересными людьми, и никогда не пожалела о своем выборе.

Обретая многочисленные знакомства, я обретала врагов. Так, с одной девочкой я не поделила парту в школе, и она подговорила мою близкую подругу выйти со мной после дискотеки. Моя подруга, как оказалось, давно завидовала моей внешности и успехам как в учебе, так и в отношениях с друзьями, а ведь мы всем делились друг с другом с детского сада. В итоге после дискотеки меня хотели избить и сломать нос. Я стояла и молилась Пресвятой Богородице, чтобы все образумились. Я не пыталась доказать правоту, я сразу сказала, что произошла глупость из-за парты, но, конечно, их раздражала вовсе не парта, а я. Наверное, мне бы отбили все, что можно, если бы не случайный звонок кому-то на телефон. С девочкой, которая хотела меня избить, позже я просто подружилась. Она побила уже очень многих девушек нашего города, а из-за могущества ее родителей ей все сходило с рук.

Конечно, эта была не единственная выходка подруг. Я нравилась одному парню, но одна из моих подруг решила отвоевать его себе, придумывая различные гадости про меня. Я ко всем относилась с добром и не понимала, неужели из-за отношений с мужчиной можно превратиться в злого человека!? Она стала с ним встречаться и забеременела, а он ее бросил, и даже не платил алименты. С другой подругой мы любили лежать на футбольном поле теплой августовской ночью и смотреть на звездное небо, загадывая желания под падающие звезды. Я тогда думала, что уеду в Москву и буду петь, просто петь, и не стоит переживать из-за многих волнующих меня сегодня вопросов.

Учеба давалась мне тяжело, потому что все хотелось знать в идеале. Я часто учила уроки до двух-трех часов ночи. И мы, как полуночники, шли с мамой из частного дома на свою квартиру ночевать. Я даже не знаю, высыпалась ли мама. А я вот часто приходила домой из школы и спала хотя бы пятнадцать минут. В пятницу и субботу мне разрешалось идти гулять, пока в десятом классе я не заболела воспалением легких и не пропустила занятия в школе. Я перестала гулять и снова посвящала все время учебе.

Как-то дома мне стало плохо, и я почувствовала, что где-то падает самолет. Подошла и сказала маме. На следующий день объявили, что упал самолет президента Македонии. Тетя с детства говорила, что у некоторых людей есть способности лечить боль, и я еще будучи ребенком, играла в того самого экстрасенса. Так, я впервые научилась чувствовать нечто большее, но, конечно же, самое простое.

Все экзамены я сдавала на отлично. Однажды по географии написала себе сзади тетрадки фразу «Молодец, умница, 5+!». Могу заверить, что писала я это, когда готовилась к экзамену и никто видеть этой надписи не мог. Выучить все билеты я не успела, потому что на каждый вопрос уделяла много времени, и, собственно, шла за двойкой. Когда папа спросил перед экзаменом про погоду на улице, мне было все равно, и я ему так и сказала. Когда вышла и прошлась в тоненькой кофточке по холоду и под небольшим дождиком, то даже немного подуспокоилась. Попался мне как раз-таки последний билет из выученного, и я пошла отвечать без подготовки. Вся комиссия, состоявшая из учителей, была сражена ответом и мне поставили: «Молодец, умница, 5+!».

Мне очень нравилась математика, и я попросила маму нанять репетитора, чтобы изучить ее глубже. Все свободное время уходило еще и на математику. Я стала часто просить Бога помочь мне в оценках и много молилась, но однажды Бог показал мне, что я зря беспокоюсь. Я его просила, чтобы он сделал так, чтобы не было контрольной по информатике, которая должна была происходить за компьютером. За пятнадцать минут до начала урока выключился свет в школе, а вот контрольную не отменили, и мы писали ее в тетради, а не на компьютере. Более того, на компьютере мы могли узнать, работает ли наш набор символов, и если он был неверен, то была возможность исправить команды программного кода. В итоге я получила четверку вместо пятерки. С тех пор я просила Бога лишь в очень трудные времена. А вот учитель русского языка не знал, что я знаю многие молитвы, и когда нам задал выучить одну «Отче наш», а потом спрашивал у доски, то я от волнения запнулась, и он сказал, что я к вечеру забуду ее. Но я уже давно понимала, что предположения других людей про мою жизнь ничего не значат, и жила по своим правилам.

Взрослея, мы активно гуляли, и когда в чем-то был перебор, Господь останавливал меня не только воспалением легких. Так, я однажды упала на стекла и порезала палец настолько глубоко, что пришлось зашивать. Поэтому я постаралась быть на расстоянии от всяческого экстрима и после спокойных вечерних прогулок приходила домой и набирала свои притчи о дружбе, любви, жизни, искренности на компьютере, который нам с сестрой купили. Я стала размещать свои статьи на сайты и читала отзывы, но получала только оскорбления. Люди писали, что я просто начитанная, конечно, их очень раздражала моя ранняя просветленность во взглядах на жизнь. Хотя книг я читала все меньше, но вот за жизнью умела наблюдать все больше.

Не могу сказать, что я ждала выпускного бала. Я была больше обеспокоена вопросом, как жить дальше. Как уехать в Москву, я не представляла, и спросить было не у кого. Был лишь один путь – поехать получать высшее образование в Иваново. Я много писала песен, пела, но вот родителям это не нравилось, и они говорили, что мне нужно получить достойное образование, чтобы потом всегда была стабильность. Собственно, на кого учиться, чтобы потом сидеть в офисе, мне было все равно, поэтому я подала документы в один из вузов на экономиста. В те дни мне очень не хватало бабушки с ее доброй и умной душой, знаниями и навыками. Вместе с ней мы бы сразу поняли, какой поступок будет верным, но шагать по жизни приходилось в одиночестве.

Я закончила школу без медали, потому что не видела в ней смысла. У меня было две четверки, а все остальные пятерки – и это при плохой памяти. Из-за того, что я не знала, как строить будущее, я отказалась почти от всех выступлений на выпускном, кроме нашего дефиле. Сам выпускной прошел обычно, я всегда была в кругу успешных и красивых друзей. От поклонников не то чтобы кружилась голова, я уже просто привыкла жить в таком режиме. На районном выпускном я еще больше расширила круг своих знакомств, и, в конце концов, мне просто стало скучно.

Каждый раз, когда в город приезжали дети из Москвы или Питера, я проводила с ними очень много времени, мне было безумно интересно знать все о больших городах. Городские дети были совсем не такие простые, как мы, они много врали и вели разгульный образ жизни. Так, в конце концов, я выбрала самого богатого парня в нашем городе, и впервые у меня начались отношения. Он был старше меня на три года, и у него уже был свой бизнес. Я училась у него жизненным вопросам. На его машине мы как-то влетели в забор. Подъехали все его друзья, он кричал, что для него важнее то, что я жива и что он меня очень любит. Ответить такой же взаимностью я не смогла, рассталась с ним и просто пошла по жизни дальше.

Меня зачислили в Ивановский институт на экономический факультет по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит». Выделили комнату в общежитии, и я переехала в другой город. В группе были все городские, я быстро со всеми сдружилась и обрела новых подруг. Жизнь в общежитии давалась тяжело. Девушки любили выпить, много курили и не любили учиться. Мальчики были соответствующие. Помыться было негде, только разве что в раковине. Город Иваново я невзлюбила сразу, и очень хотелось в Москву.

После двух дней учебы я приехала домой, бросила сумку и сказала, что учиться не буду. Мама слезно умоляла и говорила, что это единственный для меня путь выбиться в люди. Без высшего образования меня не возьмут на работу, и я буду продавщицей на рынке. Я пообещала маме, что выучусь, и раз уж это мне действительно необходимо, то буду в институте лучшей. Я завела дневник, где стала писать о своих тяжелых днях в общежитии с тараканами и ребятами, которые не понимали, что творили. Я же занималась учебой и каждый день повторяла: «Это временно, я все равно буду жить в Москве».

Я стала ходить в гости к ивановским девочкам, где отдыхала от невыносимого шума моего нового жилья. Они мне рассказывали о городе, бутиках и о городской жизни в целом. После первого семестра, когда у меня у единственной на факультете в зачетке были одни отличные оценки, они стали злиться, подговаривая друг друга не общаться со мной. Я рискнула сделать ответный шаг и больше не общаться с ними, а вскоре я обрела новых подруг. С одной приезжей девушкой, с которой я познакомилась в общежитии, мы обошли все клубы и вместе гуляли. С ивановской, с которой были в одной группе, помогали друг другу в учебе на протяжении всех остальных лет. Это научило меня идти к цели и оставлять позади всех тех, кто не со мной, а также знать, что на новом пути обязательно появятся новые друзья, которые поймут меня.

На выходные я уезжала на поезде домой, а в понедельник рано утром ехала обратно. Зимой каждый раз в поезде на протяжении двух часов, я сидела и молилась, чтобы у меня не отмерзли не только пальцы, но и все тело, несмотря на то, что я была очень тепло одета. Мне казалось, что мои слезы замерзали, организм умирал, но сделать ничего я не могла. Нас было много таких. Контингент в поезде был такой же, как в общаге – курил, пил, ругался матом и хотел, чтобы я была похожа на них.

Дома я все выходные пела в караоке, и это вдохновляло меня. Папе очень не нравилось, и он говорил, зачем я пою, если мне этого не дано, и таланта нет. Я его убеждала, что у меня просит душа, и я вижу смысл жизни в музыке. На что он лишь больше меня высмеивал, пока я не оставила мечту в тайне, и с тех пор еще долго не раскрывала ее никому.

Память у меня была плохой, поэтому мне приходилось учить больше других, что и спасало меня от общества людей, которые мне были неприятны, потому что я посвящала больше времени учебе. Сказать, что я была «ботаничкой», – ничего не сказать. Я учила и в день своего рождения и под бой новогодних курантов. Муж моей сестры проходил мимо меня и говорил: «Сколько лет учился, никогда такого не видел!» Я мало спала ночами и превращалась в учебного фанатика, пока не вывела формулу – учить все предметы в выходные, а на неделе отдыхать. Это была лично моя формула, так как дома я могла учить в тишине и рядом с родными людьми, на неделе – меньше тратить нервов, чтобы что-то выучить в шуме с тараканами, и больше времени посвящать отдыху.

Часто проходя мимо общаги, я слышала от мальчиков фразы: «Иди сюда, киска, я тебя сейчас…». Я переехала в другую общагу, но дело было вовсе не в смене общаг, менять нужно было круг общения в целом. Успехи в учебе придавали мне сил. Летом я продолжала гулять в компании, которую собрала сама, пока не привела в нее подругу и как-то, уходя, что-то забыла у них спросить и вернулась. Я услышала, как та самая девочка, которую я однажды пожалела и подала руку помощи, чтобы она не была больше одинокой, рассказывала мальчикам про меня гадости. А другая подруга, благодаря которой меня чуть было не избили до смерти, и которую я простила, дав второй шанс, оттаскала меня за волосы на площади. С ней мы просидели одиннадцать лет за школьной партой. Она ничего не учила, а я, помогая ей в учебе, несла ответственность и за ее жизнь. Причиной для «благодарности» в форме драки были мои многочисленные друзья, и то, что в меня влюблялись в городе все до наваждения. У нее никого не было, и, как бы я ей ни помогала приобретать знакомых, она их теряла. Более того, я стала помогать друзьям находить друг друга, создавая им счастливую жизнь, а сама решила идти дальше.

Я решила пойти учиться в известную модельную школу и подписала договор на летнюю стажировку в Америке, но и в том и другом случае мне не хватило денег осуществить это. Сказать, что я переживала – ничего не сказать. Я просто рвала на себе волосы, что не могу изменить судьбу.

Вскоре за столом сидели мы с мамой и дед Анатолий, который уже плохо слышал, но меня понимал. Я говорила маме, что больше не могу так жить, зачем мне все эти страдания. У городских был дом, машина, и рядом родители, которые пристроили их работать, а меня ждали лишь нескончаемые поезда и трудности жизни. Дед сказал: «Будет, все будет». Летом я решила больше не гулять и пошла работать на открытый рынок, поставив там свою палатку. Торгуя на рынке, я не отчаивалась, я читала молитвы и развивала экстрасенсорные способности, угадывая, с какой стороны подойдет следующий покупатель. Вставать приходилось рано, в полчетвертого утра, но я не сдавалась. Я накопила денег и сняла себе в Иваново жилье, навсегда забыв про общежитие. В новой комнате учить я могла вслух, засыпать, когда хочу и даже был телевизор, холодильник и ванная комната. Я накопила себе денег на одежду и посещения лучшего ивановского салона красоты, где обрела новых подруг, которые сказали, что с моей внешностью мне нужно идти только в модели и не тратить время на освоение других профессий.

В институте на меня обращали внимание все мальчики, и я быстро стала самой яркой студенткой. Каждый день я могла слышать: «Какая Вы красивая», причем даже просто проходя по улице, от взрослого мужчины. Но отношения с мальчиками у меня не складывались. В институте я робела, когда ко мне подходили знакомиться. В общежитии жили те, кто мог ударить бутылкой по голове. Я выросла в любви и заботе, и таким сразу было со мной не по пути. Родительские сынки бежали от меня, так как я жила в общежитии, а им нужна была завидная невеста. Снимая комнату, я стала больше внимания уделять внешности и получать большое удовольствие от многочисленных взглядов.

В нашей группе больше всего не любили одну «ботаничку», которую я решила поддержать. Я всегда могла увидеть в плохих для всех людях нечто хорошее, светлое и помогала им. Меня же «ботаничкой» не называли, потому что я всегда скрывала информацию о том, сколько времени тратила на занятия.

Вскоре у меня пропал интерес ходить по клубам, на друзьях из своего города я тоже поставила крест. Я ждала нового знака. Теперь я была со своей комнаткой. Взрослые мужчины были более смелые, и я познакомилась с владельцем шоколадных фабрик, который стал водить меня по лучшим ресторанам, возить на своих дорогих машинах. Так я попала в элиту города, но ненадолго. Я понимала, что мужчина просто пользуется моей красотой, не желая стать мне ближе. Я прекратила с ним общение и решила попробовать начать отношения с простым бедным парнем, думая, что у него уж точно есть душа. Но помимо грязных игрушек, которые он находил где-то и дарил мне, были каждый день оскорбления в мой адрес: «Посмотри на себя, ты страшная, дура. А я вот, я вот…», и, собственно, кроме его комплекса неполноценности, ничего в истории общения с ним так и не случилось.

Заработав за следующее лето еще больше денег на рынке, я решила исполнить свою мечту нарастить волосы. Как я гордилась своим маленьким шагом. Я стала много себя фотографировать на профессиональный фотоаппарат, используя таймер, а также красиво обрабатывать фотографии и выкладывать их в интернет. Там у меня появлялись новые поклонники, а мои фото разместили на участие в конкурсе красоты, где я, безусловно, заняла первое место. Поклонники в интернете в основном были богатые папенькины сынки. В конечном итоге общение с ними заканчивалось оскорблениями, что Мисс Иваново, которая впоследствии поехала представлять Россию на конкурсе Мисс Мира с помощью денег своего отца, лучше меня.

Много писало ВКонтакте московских парней, которые говорили, что мне срочно нужно с моей внешностью ехать в Москву. Скидывали объявления, где на обложку, клип требуются красивые девушки, и я еще больше мечтала о скорейшем переезде. Однажды я зашла в сеть, и там мне написал не просто самый богатый парень в Иваново, а с настоящей русской душой, очень красивый, заботливый и еще творческий человек. Мы пообщались, и впервые я осознала, что меня поняли. Мы с ним были как одно целое. Он трепетно дорожил нашим общением, впервые мне было интересно разговаривать, смеяться, шутить. Мы успели встретиться и сходить в кино, и, пожалуй, впервые я была на седьмом небе от счастья, потому что меня понимают. Через две недели его не стало из-за несчастного случая.

Я замкнулась в себе, всю весну приходила с учебы и спала, с учебой тоже впервые возникли проблемы. Мне нужна была помощь друзей, но они все вдруг пропали. Я стала чувствовать себя одинокой и раздавленной. Однажды испытав, как может быть на самом деле интересно с человеком, мне уже не хотелось общаться с мальчиками, которые оскорбляли меня. Я старалась находить в себе силы и с соседкой по квартире ходила в лучший клуб в городе. В моем салоне красоты, куда я приходила просто пообщаться с подругами, директор подарил мне билет на концерт Димы Билана. Я пошла посмотреть на успешного певца, и на концерте представляла себе, как бы я двигалась, исполняла ту или иную песню. Я изучала процесс.

За все четыре года обучения каждая моя оценка была вымолена у Бога. Я понимала, что не обладаю отличной памятью, поэтому еще на первом курсе подходила к преподавателям и просила дополнительные задания, чтобы точно была пятерка. Так еще на первом курсе преподаватель мне отказал, сказав: «Ты понимаешь, тебе нужно переписать четыре контрольные, где ты меня будешь искать каждый раз?» Я пообещала, что все выучу и отвечу. После тяжелых двух недель, когда я бегала за ним по пятам, лишь бы только он выслушал меня, у меня была пятерка. Собственным упорством, трудом, целеустремленностью и просьбами я добивалась одних пятерок. Я пришла к тому, что на четвертом курсе меня зачислили в ученый совет.

Летом мы с родителями впервые поехали на юг. В городке под Сочи я гуляла и смотрела, как мимо проходят хорошие молодые пары, мне очень хотелось так же беззаботно прогуливаться, но я еще не смогла встретить своего любимого человека. Спасло то, что я была вместе с родителями, и скучать мне не пришлось. С папой я прыгала в море с парашюта и совершала другие веселые сумасшествия.

В конце четвертого курса я познакомилась с певцом. Мы могли часами разговаривать о музыке. Он был молод, из богатой семьи, целеустремленный и в то же время добрый, внимательный и заботливый. Он позвал меня сняться в своем клипе, но я встретила Сергея, показавшегося мне ближе. Сергей имел масштабные планы на жизнь. В свои восемнадцать лет он поставил цель заработать за год первый миллион. Мои цели были еще серьезнее, поэтому мы с ним сразу нашли общий язык. У меня был конец четвертого курса, и я дала Сергею понять, что уеду в Москву, и если он хочет, то можем поехать вместе. Он сказал, что нам лучше расстаться, и мне пришлось закрыть тему переезда.

Сергей жил в обеспеченной семье, пока не умер его отец. До меня он встречался с девушкой, у которой отец был владельцем Малинок. Когда Сергей пришел ко мне домой, то сказал: «Ты так живешь? Ужас!» Он не догадывался, что кто-то вообще так скромно может жить. Мне было очень обидно. Однако после смерти отца у него больше не было денег, были подавленные мысли, и я вытаскивала его с того света. Я стала замечать, что Сергей ворует мои деньги и живет за мой счет, тем самым выступая в роли альфонса. Он не хотел учиться и, когда меня освобождали от зачетов, ставя автоматом, Сергей говорил: «Да кто ты такая, что тебя освобождают». Я перестала сообщать ему о своих успехах и решила помочь в развитии. Я находила Сергею работу в офисе, а он ее бросал и пытался открыть новый бизнес.

Мать Сергея ушла к другому мужчине еще до смерти отца, и он очень переживал, что все женщины такие, поэтому был со мной почти круглосуточно. С развитием его бизнеса наша жизнь изменилась. Сергей стал водить меня по местам общения золотой молодежи, покупать дорогие подарки и одевать. Однако каждый день я выслушивала: «Вот моя бывшая была богатой, а ты из деревни, ты никто». Я занималась учебой и не обращала на это внимание, открыла свой небольшой бизнес и стала писать научные работы на заказ.

Я научила Сергея работать, готовить, стирать, убирать, шить и дала ему все знания, всю поддержку, что могла. Но я не смогла его полюбить. Каждый раз я плакала и думала, что его бывшая богатая и красивая, а я никто. Его мама относилась ко мне так же. Я часто спрашивала себя, почему Господь так несправедлив. Но когда та девочка умерла от несчастного случая, я навсегда выбросила эти мысли из головы.

С Сергеем мы организовали с нуля Ивановский конкурс красоты, в котором я должна была участвовать и, собственно выиграть. Я уже подготовила все номера, пока в последний день перед конкурсом его не переклинило, что я, благодаря ему, вырасту и брошу его, и Сергей выгнал меня из проекта. Я переживала недолго, и вообще мне уже было не привыкать терять мечты, я подумала, что на все воля Божья, а впереди Москва.

На пятом курсе института в свои проекты меня приглашали лучшие фотографы, а я жила только Москвой. Я продолжала писать песни, петь и копить деньги на переезд. В интернете я стала обретать друзей, который уже переехали. Я рассказала про желание переезда своей пятиюродной сестре, которая когда-то сбежала от мужа в Москву, и которую поддержали в столице подруги. На тот момент она была известной судьей, ее муж был успешным бизнесменом. Мне же она сказала не приезжать в Москву, так как в ней я никогда не выделюсь ничем. Я ей сказала, что все равно поеду. После этих слов она навсегда оборвала общение со мной.

Время шло, на рынок я больше не хотела возвращаться, бизнес мой приносил мало денег. Я любила быть вольной, а не привязанной к мужскому кошельку, и решила устроиться на официальную работу, но меня нигде не брали. В то время мои однокурсники вовсю работали в организациях по знакомству, а я продолжала ходить по собеседованиям, обивая пороги, и даже пошла устраиваться продавщицей. Администратор магазина мне сказала, что я очень умная, и мне нет места среди продавщиц. В один прекрасный день я заслала резюме в один ивановский банк, а мне позвонили из Москвы. Вначале я не особо поняла, куда меня приглашают, пока они не назвали станцию метро. Я решила ехать в Москву только после того, как получу диплом на руки, и они сказали, что подождут меня.

Сергей же не хотел, чтобы я работала, он стал возить меня в Москву гулять, и я стала узнавать ее ближе. Вообще если, сказать честно, за тот год я отдохнула по-настоящему. Мы постоянно с ним куда-то ходили, пересмотрели все фильмы, обсидели все кафешки, дорогие рестораны, пляжи и уже от скуки играли в нарды и монополию.

Я решила поехать на кастинг одной из телевизионных передач. Кастинг я прошла, но на съемки сказали приезжать без Сергея и быть готовой пить с ними водку после съемок до утра. Я отказалась от съемок, так и не объяснив им причины отказа. Сергей купил мне модную собачку чихуахуа за очень большие деньги. Только выгуливать мне ее было некогда, и я отвезла ее родителям. В одной из наших поездок в Москву я увидела две красивых радуги около ТЦ «Европейский» и поняла, что все будет хорошо.

На выпускном я вызвалась петь главные песни, но мне сказали, что будут выступать другие. Я поплакала, выбрала два танца и не спорила больше ни с кем, подумав: «И мое время наступит». В интернете я нашла онлайн-продюсера, он искал девушек, которые были готовы петь его песни. Я исполнила одну, которая до сих пор где-то скитается в сетях интернета. Он отказался обрабатывать песни с моими словами, а его собственные были настолько грустными и оскорбительными, что я бросила и эту затею.

Сергей одевал меня очень красиво, дарил мне телефон, ноутбук, кольца, большие букеты и игрушки. Моя соседка по квартире не смогла стерпеть зависти и порезала мне куртку, а потом рассказала хозяйке, что Сергей мажет ей дверь грязью. Также она подсунула в мою еду отраву, и меня положили в больницу. Я решила переехать к Сергею, но это было не самое лучшее решение. С переездом я уже не обладала всей свободой и должна была думать, что говорю и делаю. Вскоре я просто собрала вещи и решила уйти от такого Сергея навсегда. Я вышла и пошла темной ночью к вокзалу домой. Он догнал меня и пытался вернуть наши отношения, но мое терпение лопнуло. Сергей стал угрожать, что подкинет мне в карман наркотики, если я уйду, и посадит в тюрьму.

Свой первый миллион Сергей все-таки заработал, и он уже не смог остановиться. Ему постоянно хотелось заработать еще больше денег, зачастую нечестным трудом, а у меня не получалось останавливать его в таких желаниях, и он становился невменяемым. Сергей подружился с опасной компанией, стал много выпивать, принимать наркотики и боялся, что его убьют. Он всегда просил меня подходить к дому первой, чтобы посмотреть, не ждут ли его с дубинками. В конце концов, его друзей посадили, то же самое ждало и Сергея. Я собрала вещи и уехала домой, оборвав с ним все контакты.

Между тем дома умер дед Анатолий. Последние три года он говорил мне, что умрет, когда я получу красный диплом. Как только я сказала дедушке свою последнюю оценку, он заболел и не смог больше встать.

Я приехала в Иваново, чтобы забежать в институт и получить красный диплом. Мне не было дела до официального вручения. Однокурсники меня поняли, ведь я все последние три года им говорила, что когда закончу институт, то уеду в Москву. Меня не останавливал ни один страшный рассказ про неудавшийся переезд. Я шла на поводу мечты, туда, где было мое сердце. Оставаться в Иваново я боялась, так как Сергей перестал быть вменяемым, и я понимала, что он способен даже на убийство, лишь бы я была рядом. В родительский дом от него поступали звонки с необъяснимыми угрозами, а вскоре Сергея и вовсе посадили. В своем городе я могла лишь поставить палатку на рынке. Переезд в близлежащие города не гарантировал процветания, все надо было начинать с нуля. Судьба прижала в тупик, и отступать от переезда в Москву, как я это сделала в одиннадцатом классе, было некуда. Папа говорил: «Подожди еще пару лет и поедешь». Мне уже было двадцать три года, и чего-то ждать было бессмысленно.

Я не понимала с чего начать – найти работу, а потом жилье, или наоборот. В банке, в котором меня ждали, нужна была регистрация, а еще лучше постоянная прописка, и я пролетела, так как мало что знала об этом. Мама не хотела моего переезда в Москву, поэтому я просто взяла на себя ответственность сделать решительный шаг и сказала, что все равно поеду. Я разместила резюме в интернете, и мне позвонили. Я села на поезд ночью, и уже утром была в Москве. У меня была лишь распечатанная карта, как пройти от метро, и маленький календарь со схемой метро. Ни о каком навигаторе и мечтать нельзя было. Из трех предложенных мест меня взяли сразу во все три, так как я во всех случаях написала тест лучше других претендентов.

Я выбрала не банк со строгой дисциплиной, а крупную организацию на Цветном бульваре, с должностью «экономист». Не могу сказать, что с собеседованиями я уложилась в один день. В каждом месте меня просили написать тест и подойти завтра. В Москве у меня не было ни единого знакомого, и я просто пришла на вокзал и просидела там всю ночь. Мне было очень тяжело, я ничего не понимала ни на вокзале, ни в метро. Я приходила в организации на собеседования, но не знала, как пользоваться лифтом, пропускными системами, словом, я ничего не понимала в устройстве современных офисов. Подсказать было некому, и каждый раз появлялось безумное чувство стыда и вопрос: «Почему?» У меня были проблемы с ориентированием в пространстве даже в моем маленьком городе уже с детства, но я не сдалась из-за этого пустяка в Москве.

На новом месте мне сказали, что через две недели можно приступать к работе. Я счастливая уехала домой. В то время мой дядя Саша очень серьезно заболел, и мы всей семьей решили поехать в Минск. В Минске тетя Нина попросила своего племянника из очень обеспеченной семьи погулять со мной. Мы с ним катались по городу, ходили в самые дорогие рестораны, кино, театры, гуляли с моей собачкой. Просто дружили, пока в один прекрасный день он не предложил мне поехать к его друзьям. На мой вопрос: «Что мы там будем делать?», он ответил: «Виски пить». Конечно, я ему отказала, потому что никогда не совершала таких поступков с малознакомыми людьми, пусть даже это и племянник тети Нины. Мальчик очень обиделся, а, может, ему просто надоело за мной ухаживать. Но на этом обида не закончилась. Он написал совместно со своим братом и его женой моей замужней сестре в Одноклассниках, что она такая же идиотка, как и я. Потом он пытался через свою маму попросить прощения, но я не видела в этом смысла.

После Минска я приехала домой собирать чемоданы в Москву. Вставала другая проблема – где жить. Я нашла на сайте аренды два варианта жилья, села на поезд и поехала в Москву. Мама в дорогу сказала мне: «Не подведи меня и помни, мир не без добрых людей». Теперь, уже с чемоданом, я понимала, что моя детская мечта сбылась. Такого прилива эмоций, бодрого состояния духа я не испытывала никогда в жизни. Лишь во втором часу ночи я нашла жилье в однокомнатной квартире с женщиной, отдала ей деньги и сразу легла спать.

На следующее утро я пошла на работу. Мне дали рабочее место у самой двери, где продувало меня больше, чем на рынке, а сзади сидел руководитель, который вечно со всеми ругался. Дружить со мной никто не стремился, так как коллектив состоял из бабушек. Я даже не знала, где покушать, и у кого спросить, все смотрели на меня очень злобно, и я не понимала, как растопить их сердце. Микроволновкой я пользоваться не умела, она для меня была необъяснимым объектом. Я ходила на работу в полуголодном состоянии, закусывая сникерсом на лавочке в обед. Я даже не умела пользоваться кулером. Потом я подсмотрела, как работает микроволновка, и, когда никого не было, я решила ее освоить и после этого стала приносить еду из дома. Однако жизнь шла, и если в первый день я потерялась на полдороге к дому, заплутавшись, и расплакалась, то уже через три дня мы с моей соседкой по квартире загорали на крутом закрытом пляже и много смеялись.

В то время музыка стала занимать еще большее место в моей жизни. Я стала обзаводиться знакомствами с музыкантами, актерами, танцорами, художниками. Кто-то бросал и уходил со своего творческого пути, кто-то совмещал с работой, учебой и устраивал из творчества хобби, кто-то жил им и был вечно полуголодным от нехватки денег. Другие даже становились геями, будь то писатель или актер, находя свою кормушку. Психика у них была полностью сломана, а я все еще не понимала, отчего. На улице все чаще стала встречать звезд из телевизора. И даже познакомилась с бывшим стилистом телепроекта «Дом-2», который привел мои волосы и внешний вид в порядок. Я продолжала снимать себя на камеру со своими песнями и выкладывать в интернет, а также много фотографироваться. Я думала, что теперь-то меня наверняка должны заметить, ведь я приехала в Москву.

Кто-то из познакомившихся со мной людей говорил, что я высокого мнения о себе и что я совсем не красива. Кто-то изливал душу, проплакивая, как он девушке купил машину, после чего она его бросила. Другие говорили, что мне лучше вернуться домой, и что мне предстоит узнать много плохого. Соседка по квартире ненавидела мужчин и, естественно, женщин в положении, потому что ее бросили. Она меня обзывала страшной и очень глупой и, что меня никогда не пустят в самый крутой московский клуб «Рай». А почему именно клуб «Рай» она выбрала, понять сложно, видимо, у нее наболело на тот момент очень много. Конечно же, я перестала с ней общаться, выслушивать неуместные оскорбления, и стала подыскивать другое жилье.

Шел второй месяц, на работе я совсем случайно обрела близкую подругу, старше меня на десять лет, и мне стало чуть легче, мне было с кем поделиться. Как выяснилось, до нашей организации она работала в компании, владельцем которой был продюсер одной крупной звезды в телевизоре. Поэтому тема «Я хочу петь» была воспринята ею нормально, и она пыталась подсказать, с чего начинать.

ВКонтакте мне написала одна девушка Ж*, и мы сразу поняли друг друга. Она встречалась на тот момент с Каем Метовым, пока родители ей не запретили. Ж* планировала учебу в МГУ, но одна учиться там боялась и позвала меня учиться с собой. Я сразу согласилась, и ее родители отвезли нас подавать документы в МГУ. В глубине души я всегда боялась мечтать о таких вещах, мне они казались недостижимыми, но руками Божьими возможно все. Там учились совершенно обычные дети, тот, кто приезжал на Феррари, никогда не доезжал до МГУ. Учиться было очень просто, нам настолько хорошо все объясняли на лекциях, что дома не было смысла даже открывать конспект.

При поиске жилья я познакомилась с мужчиной, который был известным хирургом и его часто показывали по телевизору. Он пригласил меня посидеть в ресторане и предложил жить у него на содержании. В тот момент я вообще ничего не понимала про смысл слова «содержание», потому что ни в Иваново, ни в своем городе никогда не слышала такого понятия. Девочка с работы умоляла меня рискнуть. На следующий день хирург позвал меня в бар. Я сказала, что под вечер никуда не поеду, так как поздно, не знаю города, и попросила его заехать за мной. На что, конечно услышала: «Ты себя видела, ты что, королева, чтобы я заезжал за тобой, сейчас дам денег на билет и поедешь на поезде обратно домой». Сказать, что глаза расширялись, а моя психика сдавала, ничего не сказать. Он перестал со мной общаться, а я благодарила Бога за все.

Денег, которые платили на работе, мне не хватало, и я решила заниматься наращиванием волос, продажами и вновь писать научные работы. Так с первой клиенткой я обрела подругу Катю. Спустя две недели мы пошли в клуб «Рай», а потом как по накатанной в другие места, а также в музеи, на выставки, в театры. Я впервые видела многие вещи и была очень счастлива, у меня горели глаза, и я все хотела познать. Мы знакомились с ребятами из Лондона, с Рублевки и с другими состоявшимися мужчинами. Не знаю, как нам удавалось, но мы просто дружили со всеми и всегда улыбались. Конечно, потом нас звали в гости в Лондон и на Рублевку, но я не воспринимала этого всерьез и просто общалась по телефону: «Привет. Как дела? Пока». И, если честно, очень боялась вляпаться во что-нибудь. Мальчик с Рублевки даже прислал личного водителя, лишь бы я только приехала на его день рождения. Я решила, не зная Москву, не рисковать такими поездками. Все так быстро происходило, что мне не хватало 24 часов в сутках. Работа в то время, можно сказать, меня устраивала, я понимала, что при таком спросе у мужчин, я найду своего любимого обязательно, и мы с ним начнем развивать свое дело, а я буду петь.

Я нашла новое жилье в одном из элитных районов Москвы на Достоевской. За два месяца у меня накопилось три чемодана, и я не знала, как перевезти вещи, так как требовалось уехать разом. Несмотря на многочисленные знакомства, всем было некогда, и на помощь никто не пришел, кроме одного мужчины, который добавил меня ВКонтакте вечером. Он спросил: «Что делаешь?», а я ответила: «Плачу». На следующее утро в 6.30 в воскресенье он приехал к моему дому и помог мне перевезти вещи. Я садилась в машину и ни о чем не думала, и слава Богу. Мы с ним подружились и после того, как закинули сумки в мое новое место для проживания, поехали в Крокус Сити, а потом ловили самолеты, которые совершали посадку, и пытались сделать красивый кадр. Я узнала, что он женат, и от ужаса оборвала общение. Мне было сложно понять, как так мужчина может вести себя, потому что у меня был идеальный отец, безумно любивший маму и нас, с характером однолюба.

На новом месте жительства были свои проблемы. У нас была коммунальная квартира, где в маленькой комнате жили мы с девочкой. Счастье было лишь в балконе. В других комнатах проживали две девушки, которые работали в эскорт-агентстве, и дочь с матерью, болевшей шизофренией. В ванную комнату зайти было нельзя, больная соседка выбивала дверь, а на кухне дралась, поэтому даже о чайнике с водой можно было забыть. Я не понимала всей сути ее болезни и не задумывалась, что она может просто поджечь жилье. Машинки стиральной не было, и приходилось стирать, как в детстве, руками до мозолей. Морально тоже было непросто.

Между тем, я на нервах стала все чаще и тяжелее болеть гриппом. Брать больничный я боялась, так как нужно было весь день сидеть дома, где условия для жизни были невыносимыми. К тому времени у папы возникли проблемы со здоровьем, и ему нужна была операция. Мне, только что приехавшей в большой город, самой нужна была помощь, но приходилось постоянно поддерживать родителей, в том числе и финансово. Так свой грипп я запустила и еще три месяца лечилась от кашля.

Позже с Катей мы записались на танцы, где я сразу увидела другую девочку Е* и подумала «Вот бы с ней дружить», и она в то же время проявила такой же интерес ко мне. Е* смогла стать на тот период самым близким мне человеком. Мы могли гулять бесконечно, и нам было интересно друг с другом. Она научила меня держать вилку, ориентироваться в меню и познакомила с жизнью в Москве. Е* тоже была приезжей, но после школы. Она постоянно говорила мне, что нужно было приезжать раньше, чтобы уровень развития был уже другой. Я же научила ее быстро находить друзей, что у нее получалось плохо, и всегда делилась даже последней обувью.

Е* была очень позитивная девочка. Все-таки я доехала до Рублевки и Барвихи, у Е* были там свои друзья. Как же мне было сложно вписаться в компанию, где у детей было бесконечное количество денег. Мальчики из богатых семей много пили, курили, принимали все подряд и ненавидели меня за то, что я не разделяю все это с ними. Девушки делали себе не просто красивое лицо и качали грудь, но и ломали ноги для длины, делали операции, чтобы меньше кушать и не толстеть. Позже, я стала воспринимать их поведение легче, в конце концов, мы просто общались, у нас была дружная компания. Мальчика себе я в ней не нашла, все без исключения, кроме меня и одного богатого сынка, который вечно играл в компьютерные игры, были в парах. Я перестала туда ездить.

Катя пригласила меня в шоу-балет, куда брали лишь профессионалов. Я вначале пришла на запасных, но вскоре из-за своего артистизма оказалась в центре внимания и получала главные роли. У нас была продюсер, и мы выступали с концертной программой по корпоративам, свадьбам, дням рождения. Были интересные постановки номеров, которые мы репетировали почти каждый день после работы. Я думала, раз не буду певицей, то пусть хоть буду танцовщицей. Мы покоряли публику, получали признание, и каждый раз мое сердце замирало от аплодисментов. Через три месяца мне стало скучно продолжать танцевать, и я ушла из группы, успев получить максимальный опыт.

С Е* и ее друзьями я впервые поехала отдыхать за границу. Две недели мне казались вечностью. Мы подружились с аниматорами нашего отеля и стали принимать участие в выступлениях. Я быстро познакомилась со всеми мальчишками и сдружилась с девушками. У нас была очень большая компания. Ребята помогли мне освоить серфинг. Мы проводили много времени на яхтах. Каждый день мы ходили по городским дискотекам и уходили с букетами роз. На пенной вечеринке на корабле мы познакомились с красивыми и воспитанными иностранцами из Франции, Финляндии, Швеции. И я думала, вот бы такого мужа, я была обворожена милым лицом и воспитанием молодых ребят, чего не было в Москве. С одним мы прыгнули в море с корабля, посидели в самом дорогом ресторане и конечно, везде за собой я таскала подружек. Даже букеты он подарил не только мне, а и всем моим девочкам, чтобы они не завидовали мне.

Приехав домой, мы пошли с Е* в клуб и ко мне подошел парень Н*. Оказалось, он просто забежал с другом со своей вечеринки в честь близкого родственника известного режиссера. Я сказала, что я с подругой, но он быстро нашел ей друга, и она, не предупредив меня, уехала. С Н* мы просидели в ресторане целую ночь и много разговаривали. Я увидела, что он был на моей волне. Мне впервые хотелось рассказать о своих планах на жизнь, а он рассказывал о своих. Мы сошлись даже в отношении к религии и духовному развитию. Нам обоим нравилась музыка, он умел очень хорошо петь, и мы решили создать дуэт. Вскоре он сел писать слова для нашей совместной песни. Все необходимые знакомства, чтобы песня зазвучала на радио, у него были. Он приглашал меня на дачу, где летом жил постоянно, я же не торопила события. Дом стоял недалеко от дачи А. Пугачевой. Мальчик был спортивен, умел делать все по дому, готовить, был успешен и сдувал с меня пылинки. Папа оставил его совсем маленьким, но обеспечил сполна, даже одарил несколькими крутыми машинами. Я вновь попала в сказку, но временную.

Моя подруга Е*, которой я мало что рассказывала о встрече с Н*, расспросила все у его друга, с которым ушла в ту ночь, и ужасно злилась, что в одной Москве Н* имеет состояние в шесть квартир. С Н* мы сходили в театр, а потом он пригласил меня на корабль, и я взяла с собой подругу Е*. И это было ошибкой. Е* стала говорить про меня всякие гадости, что я бедная, и зачем он со мной возится. Выяснилось, что Н* действительно нужна была девочка из обеспеченной семьи, и по тому, что я училась в МГУ, он решил, что у меня богатые родители, и даже спросил: «Тебе родители машину купят или нет?» О том, что у меня не было даже прав, я промолчала. Так хорошее закончилось, и я запомнила лишь самые интересные беседы с ним. Подругу Е* я пыталась простить, ведь она сделала и много хорошего для меня, но я по-прежнему ошибалась.

В торговом центре по воле случая я познакомилась с известным автором многих известным песен. Он рассказал мне о мире шоу-бизнесе и поначалу предлагал записать мои песни в студии у его знакомых, но, конечно же, за совместное проживание. Я не смогла сделать такой шаг, и стала просто с ним дружить. В 90-е годы он был популярен и отдыхал у олигархов, которые его достойно обеспечивали, в том числе и машинами. При встрече со мной у него осталась лишь трехкомнатная квартира от мамы в Москве. Он пытался открыть свой бизнес, а по дому везде расклеивал бумажки с мотивацией типа: «Ко мне приходят миллионы денег». Рассказывал, как одна известная звезда совсем недавно приходила к нему домой и подсыпала отраву, чтобы ввести его в состояние невменяемости и что-то забрать. Рассказывал, как звезды воровали его песни, а также показывал видео, как у него интервью брала сама Маша Малиновская. У него дома было очень много фотографий с известными звездами, которые раньше были его друзьями. Он говорил отчаянный бред, что когда разбогатеет, то женится на мне, сделав пластическую операцию по омоложению.

Моя соседка по комнате часто ночевала дома у парня, и я в эти дни писала свои песни и пела их на Ютуб. Музыку сочиняли начинающие талантливые ребята. У одной записанной композиции «Я еду домой обнять свою маму, обнять папу и сказать спасибо за жизнь свою» было достаточно много просмотров. Автор песен сказал, что мои песни не очень, и неожиданно прекратил со мной общение. Другой мой знакомый, певец, предложил записать песню на очень дорогой студии, но узнав, что мне нужна запись, а не он сам, пропал. Я была настолько не уверена в своем творении, что поверила чужому мнению и удалила песни.

В поисках нового жилья я познакомилась с театральной актрисой из Санкт-Петербурга, которую в Москву позвал работать семидесятилетний режиссер. Но она не смогла жить с мужчиной, который годился ей в дедушки, и он предложил ей в театре вакансию администратора по распространению билетов, в надежде, что она все-таки передумает. Теперь у меня появились постоянные бесплатные билеты на первые места в театр. Я брала своих подруг и делилась с ними впечатлениями. После спектаклей моя подруга-администратор вела меня в гримерку поболтать со звездами. Она выбрала себе молодого парня, и они с помощью бизнеса потихоньку стали зарабатывать деньги на квартиру. У нее получилось выступать в других театрах в массовке и небольших ролях.

В подъезде своего дома я познакомилась с одиноким взрослым соседом и заходила к нему перекусить, когда не было денег на жизнь, а до зарплаты была неделя. В то время я нашла в себе талант художника и стала рисовать много картин. Сосед же мой занялся их продажей. Но для рисования мне требовалось вдохновение, и вообще я хотела петь. С продажей картин денег стало больше.

Между тем я продолжала учебу в МГУ. Как-то вышла с занятий, встретила известного телеведущего музыкального канала, и мы подружились. Вначале его звездный характер очень тревожил меня, но я продолжала общаться. Все его друзья были успешными бизнесменами, продюсерами и звездами. Кто-то смотрел на меня с любопытством, кто-то косо. Когда мы гуляли по парку, у него просили автограф. Он был развратен и ломал своими поступками все мои стереотипы. Постоянно пояснять про свое воспитание не имело смысла. Я просто морально не могла терпеть его поведение и стала избегать встреч с ним.

Я стала ездить на различные фотосессии и обучалась позировать с большим удовольствием, слушая каждое слово фотографа. Порою у меня складывалось впечатление, что я уже звезда. Доучивалась в МГУ я без подруги Ж*. Она от зависти по поводу моих обеспеченных друзей, с которыми, впрочем, ничего серьезного у меня не складывалось, стала создавать ВКонтакте моих фейков и общаться с моими друзьями на фривольные темы. Когда я однажды осталась у нее ночевать, она украла мое кольцо и изучила всю переписку, фотографии в моем телефоне. Больше общаться с ней я не желала.

С подругой Катей общение сошло на нет. Как-то утром она написала мне: «Фу, какое у тебя ужасное фото на аватаре». Конечно, я сразу поняла, что она не просто испортила мне настроение, вселив неуверенность, а пыталась развести меня на взаимные оскорбления. Отпустив старых друзей, я ждала новых.

Долго ждать не пришлось. Через пару дней я возвращалась с работы домой, меня догнал мужчина, на которого я вначале даже и не взглянула, но все-таки решила дать ему свой номер. Ему было за сорок, и, как выяснилось, он был богат. Я не особо торопилась вступать в отношения, поэтому две недели мы каждый день просто общались по телефону. Позже мы стали ходить по дорогим ресторанам. Он дарил мне большие букеты и мог приехать даже по случаю сломанного ногтя. Все, что он мне рассказывал – это то, чем он занимается, то, что живет на Рублевке, имеет дома за границей, часто устает от работы. Приезжал за мной то на мерседесе, то на Феррари. Про семью говорил, что одинок, а я по наивности, что все такие же хорошие, как и мой папа – верила ему. На предложение, что я хочу петь, но не знаю, как, он сказал: «Кто в тебя вложит миллион? Ни один мужчина не будет на женщину тратить такие деньги». Поэтому тема пения была закрыта.

У меня накопились отпуска, и всего за три месяца мы объехали с ним всю Европу, в том числе и заехали к его родственникам в Литву. У его родной сестры была шизофрения, а вот родители были весьма приятными людьми. Мы отдохнули в Австралии, Эмиратах и наконец, доехали до Мальдив. И если еще раньше я могла терпеть его издевательства, думая, что человек изменится, то на Мальдивах наступила настоящая катастрофа. Помимо всяких мелочей, что я, например, по его мнению, не имею права делать фотографии на память, он стал пить, прибегать к рукоприкладству, не пускать меня в номер и не давать обратного билета. Мой отец всегда с нежностью и заботой относился к маме, поэтому я просто морально не могла этого вынести. Он мог выбежать из номера без трусов и идти купаться, теряя адекватность. Меня спасала лишь его работа, в которую он был погружен полностью, ради мечты купить остров. Каждый вечер я тряслась от страха, что он может меня избить. Четыре дня я везде ходила с документами и молилась, чтобы он меня не убил, и я вернулась домой. Чтобы попасть в свой номер, я перелезала по дереву в открытую ванную комнату. Кое-как я доехала до Москвы и скрывалась от него, пока он меня не нашел и не затащил силой в ресторан, где сказал: «Пей, я кому сказал». Официантки делали вид, что ничего не видят и не слышат. Теперь я была в своей стране и просто вызвала полицию.

Психика моя после случившегося была на грани, и как-то я выносила мусор, а соседка из другой квартиры тоже в это время вышла и сказала мне: «Девушка, у вас будет большая жизнь». Я выкинула мусор и сказала: «Да, спасибо». Так и не поняв, про что она, я ушла.

Между тем наступил Новый год, я купила шар желаний, и с родителями запустила его в новогоднюю ночь. И вновь я загадала желание: «Стать известной певицей и выйти замуж за человека с большой доброй душой, который разделяет мои цели и взгляды». Мне, как и в тринадцать лет, хотелось, чтобы мой муж был не только самым любимым человеком в мире, но и чтобы он понимал меня и был близким по духу. На деле, я по-прежнему оставалась одна и без возможностей исполнять для людей песни, борясь за выживание в Москве, пока не случилась еще одна несчастная встреча, подорвавшая меня окончательно.

С девочкой, с которой я вместе жила, мы поехали летом на пляж, который только что открылся в честь известной группы. Там я познакомилась с директором пляжа Д* и его другом О*. С другом мы сразу нашли общие темы, он был правой рукой самого медийного депутата, а также решал многие вопросы в шоу-бизнесе. В отношения вступать я ни с кем не хотела, поэтому следующие два месяца с О* мы просто общались по телефону. Я решила твердо не говорить им о своей мечте исполнять свои песни, потому что уже реально возненавидела ее. О* приглашал меня приехать на пляж вновь, звал на выставки известных художников в Soho Rooms, а то и вовсе в Барвиху к обеспеченному другу, где ходили непонятные, по его рассказам, девицы. Я ему постоянно объясняла, что я из воспитанной семьи и в подобные места не поеду. В минуты, когда я читала необходимые книги по экономике, который дал мне для обязательного ознакомления руководитель на работе, мне звонил О* и спрашивал: «Что делаешь?» Я отвечала: «Читаю по работе», но он этого не понимал и зачастую говорил мне: «Ну что, когда же мы встретимся? Я же тоже хочу тебя…» В такие минуты я не понимала, что отвечать, у меня было другое воспитание, и мой мозг впадал в ступор. Потом мне соседка сказала, что я должна была сказать: «Что значит «тоже», я, что, сплю с кем-то?» Я вообще не была подготовлена к подобным темам.

На работе та девочка, с которой я дружила, нашла работу получше, а я нашла себе новую подругу и снова старше меня на десять лет, которая поняла меня и мои мечты. Она любила кушать в одиночестве и научила меня ходить на обед в ресторан с недорогим бизнес-ланчем одной. Еще именно она научила меня кататься на сноуборде, играть в керлинг, позвала к своему брату прокатиться на вертолетах, где мы даже имели возможность порулить, потом на воздушном шаре и, наконец, с ней мы освоили дайвинг, скалолазание и фехтование. На ее день рождения ее муж организовал вечеринку в яхт-клубе, а также подарил ей кабриолет. Я училась всему очень быстро. И даже если мне трудно давались японские палочки, то я забирала их домой, где имела возможность много тренироваться. Но и эта подруга, проработав немного времени, уволилась.

Я тоже решила сменить работу и пришла на собеседование, где владелец фирмы сразу решил взять меня в руководители отдела, приговаривая, что у меня два красных диплома и я очень умная. С такими знаниями брать на меньшие должности нельзя. Я ушла работать к нему, но, спустя неделю, на меня взвалили обязанности по подбору персонала. А еще через две недели он вызвал меня и сказал, что офис – это не для меня, попросил, чтобы я въехала в одну из его квартир и родила ему дочку, несмотря на то, что сама годилась ему в дочки. Я встала и ушла. Мне пришлось туго, я каждый день на протяжении еще двух месяцев искала работу, а деньги на жизнь заканчивались. Но Бог услышал мои многочисленные молитвы, и меня взяли обратно в прежнюю организацию и даже немного повысили.

Тем временем, девочка, с которой я жила, съехала в квартиру, которую купила, подсунув мне под кровать икону «О любви» с иглами. Я отнесла икону в церковь, рассказав об этом батюшке, и подыскала себе новую девочку Т*, за которую меня избила соседка, болевшая шизофренией. Т* каждый день звонила психологу, чтобы вновь успокоиться. В восемнадцать лет она встречалась с мужчиной, который предоставил ей личного водителя, дал образование, она жила в его квартире и весь мир объездила за его счет. В свои двадцать семь лет она была руководителям отдела, но не могла забыть, как от того самого мужчины она делала аборты, как он бил ее и как выгнал ни с чем из дома. После расставания с ним она подсела на наркотики.

Сейчас Т* вышла замуж, и все у нее хорошо. А тогда дома с ее нервами у нас каждый день было не спокойно. Она могла прийти с работы и просто заплакать. Т* постоянно мне говорила: «У тебя нет денег даже на одежду, найди себе женатого любовника, как я, и договорись с ним об оплате, а лучше найди папика, как моя подруга». Я смотрела на нее и понимала, что девочки совсем не ведают, чего творят, и у разбитого корыта плачут. Я понимала, что мне нужен муж, и на меньшее я не согласна. Вскоре в другую комнату заехала девочка, которая тоже хотела петь. Она каждый день сочиняла песни и копила деньги на диск. Я знаю, что до сих пор она не записала на студии ни одной песни, несмотря на участие в многочисленных конкурсах.

Моя подруга Е*, которой я дала второй шанс, подсыпала мне в алкоголь таблетки, от которых у меня снесло крышу и останавливалось сердце. В тот момент со мной была новая соседка Т*, которая сказала, что не будет вызывать скорую и что ей страшно. Я в ужасном состоянии позвонила в скорую, еле выговорила свой адрес, и бригада была уже через пять минут. В те минуты я думала: «Боже, я не хочу умирать, я даже никогда еще не любила». На скорой приехали три пьяных медсестры, которые кричали на меня: «Вставай падла, хватит прикалываться». Вкололи что-то в вену и сказали: «Че ты придуряешься, в больницу, что ли, хочешь?» Я, посмотрев на них пьяных, сказала: «Мне еще хуже, везите в больницу». На что они ответили: «Вот сучка, проблемы создает. Слышь, она в больницу собралась». Так меня отвезли в больницу, где врачи установили диагноз, что было что-то подсыпано в алкоголь, и отпустили меня. Я разместила в Инстаграме фото, что я в больнице, и тот самый Д* с пляжа тут же написал мне: «Что случилось, нужна ли помощь?» Я подумала: «Боже, какой хороший мужчина, надо приглядеться».

Выписавшись, я взяла больничный и поехала домой, где еще долго приходила в себя, организм давал сбои. Я стала писать сценарии к фильмам и организовала проект «Строительство храма». Между тем О* стал рассказывать, что его друг Д* из очень воспитанной семьи. Если бы не наша случайная встреча на улице в Москве, после моей болезни я бы все равно не встретилась с Д*. Видимо, сердце что-то чувствовало больше разума. Я шла, в руках был телефон, и я искала по навигатору маршрут, а когда подняла глаза, то увидела, что навстречу идут О* и Д*. Я все же по воле судьбы встретилась с Д*. Позже он стал звонить мне и уговаривать встретиться, у меня была масса проблем, в том числе и со здоровьем, и я все время откладывала встречу.

Все же я дала Д* шанс, он приехал за мной, и мы отправились в самый ужасный ресторан, где воняло тухлятиной, куда бы я никогда не зашла одна из-за невыносимого запаха. Я отказалась что-либо есть, только пила сок. Между нами происходил диалог.

– Ты все обо мне знаешь, я бы хотел узнать только о тебе, – сказал Д*.

– Но я ничего о тебе не знаю! – ответила я.

Молчание.

– Я хорошая девочка.

– Если бы ты была хорошей, то не приехала бы в Москву, город разврата.

Молчание.

– Тебе родители помогают? – спросил Д*.

– Нет.

Испуганный взгляд Д*.

– Я сама достаточно зарабатываю.

Взгляд Д* успокоился.

Он доел тухлый суп и отвез меня домой. По дороге я рассказала, что по соседству в другой комнате живет женщина, которая меня бьет, а он посмеялся. Я пришла домой и поняла, что с таким чудовищем больше никогда общаться не хочу. Про то, что я хотела петь, я не стала говорить, чтобы в очередной раз не услышать: «Посмотри на себя». После нашей встречи он сразу прислал смс: «Я тебе не понравился?!» Я промолчала, а он скинул видео, где у него берут интервью про его группу «Блестящие». Известная певица Ж.Фриске якобы обязана ему всем за свой профессиональный успех, ведь это он однажды заметил ее и позвал в группу. Я решила посмотреть про него информацию и в сетях увидела рядом с ним молодую девушку, мою ровесницу, и подумала, что это, наверное, его племянница, или даже вообще дочь. Девочка также была очень зажатой, напуганной и это навело мысли на то, что, наверное, просто он строг в воспитании, как и мои родители. Он продолжал оставаться директором групп, самых известных исполнителей и помогать в организации концертов успешных деятелей шоу-бизнеса.

Д* стал мне постоянно звонить и настаивать на следующих встречах. И все-таки я решила дать еще один шанс, чтобы окончательно убедиться, что он ужасен, и больше с ним не встречаться. Мы пошли в кино, где я попросила задний ряд, чтобы удобнее было сидеть, он же сказал: «Да ты просто неуверенная в себе». На что я не промолчала, а сказала ему, что если мы не пересядем, то я выйду на сцену и станцую. А он сказал: «Ну да, полно придумывать», но все же встал и пересел. Мы разговорились о мечтах, и я сказала то, что первое пришло в голову: «Хочу быть Мисс Вселенной». На что он нашел мне в телефоне правила участия и пункт, где была прописана большая сумма денег, которую для этого необходимо вложить, а также прибавил: «Вперед. Лечи амбиции, ты вовсе не настолько красива, чтобы принимать в этом участие. Я свои амбиции все давно удовлетворил».

Все больше я становилась эмоционально зависимой от него. Я перестала понимать, что вообще происходит, и постоянно хотела разобраться в себе. Он стал привозить меня к себе домой, а по возвращении я все очень смутно помнила, несмотря на то, что не пила у него ни воды, ни алкоголя. Я была в загипнотизированном состоянии. Я перестала звонить домой маме по неизвестным причинам. Тем временем, я стала догадываться, что эта его девочка – вовсе не племянница и не дочка, а законная жена, которую он отвез в Германию и выделил ей несколько машин и жилье, а также оставил общего сына на воспитание. Когда я спросила во второй раз: «Ты точно не женат?», он очень взбесился и стал меня оскорблять.

Я продолжала снимать жилье и после нашей встречи, он давал мне бутылки вина, шампанского и говорил: «Будет плохо, пей». Я стала пить, а почему – не понимала. Он захотел детей и был готов выделить квартиру. Я была будто бы зомбирована, уже давно забыла про музыку и вообще приходила на работу пьяная. Я стала как под гипнозом ждать его следующий приезд, каждый день до четырех утра, пока не засыпала, как будто наркоман, а он мог просто не позвонить и не приехать. Психика расшатывалась.

На работе освободилась должность повыше, и я сразу подошла попроситься претендентом на нее. Мне выдали список литературы, который необходимо было прочитать, а я продолжала находиться в некой эмоциональной отключке. Я лучше всех защитила свои знания и перешла на новое рабочее место, где моей коллегой оказалась взрослая женщина, которая не могла вынести что я, будучи молодым специалистом, получаю такую же зарплату, как и она под старость. Я ей проболталась, что хочу петь, и она мне каждый день указывала, что я должна петь песни, а не в офисе работать. А на какие деньги их записывать в студии и где петь, это уже были мои проблемы.

Продюсер Д* стал беситься, почему я не учусь, а я боялась сказать, что у меня нет денег или возможностей для бесплатного обучения. Ему же было выгоднее, чтобы я училась, была больше загружена и меньше надоедала ему с вопросами: «Привет, как дела?» Говорил, что семья – это обязанности, а ему они не нужны. Когда зашел разговор про любовь, то он сказал: «Любовь есть, пока секс есть». Я, зная любовь, нежность и лебединую верность в своей семье, говорила: «Нет». А он говорил: «Дааа, ты просто глупая».

Каждый раз он заставлял надевать короткие шорты, и я ходила в них как дешевая девица. Он смеялся, что у меня нет водительских прав, а у меня просто не было денег их получить, но сказать об этом мне было стыдно, и я молчала. В ресторанах он заказывал мне по минимуму еды и часто алкоголь, который я не хотела пить, но он заставлял. Я превратилась в человека, ни в одном образе которого не было ни следа от настоящей меня. Каждый день на протяжении четырех месяцев он ломал мое воспитание и взгляды на жизнь и, похоже, в какой-то момент сломал их окончательно. Я перестала любить смотреться в зеркало, поднимать высоко голову и быть сильной, какой была всегда.

В свои двадцать пять лет я загадала желание «Быть счастливой». Спустя пять минут мне на телефон пришло смс вместо поздравления с днем рождения от Д*: «Пошла ты на …, лучше меня никогда не найдешь». Я набралась храбрости и написала ему: «Сам пошел на …», а он мне: «Запомни, я советую тебе никогда никого не посылать». И тут со мной начались самые страшные психические мучения. Я не любила его, и даже не было привязанности, а также я понимала, что он от своей природной душевной жадности, никогда даже не целовал и не обнимал нормально, но эмоционально я оставалась под гипнозом.

На две тысячи рублей, подаренные родными на день рождения, я купила по акции себе первый в жизни абонемент на месяц фитнеса, чтобы спорт восстановил мои попорченные нервы. Как же я боялась там заниматься одна, всех стеснялась, боялась спросить, как включить тренажер. Моя скромность и тут меня подводила. Больше времени я проводила в бассейне и в сауне, куда приходил продюсер Б.Серкебаев из группы «А’Студио». К нему подходило много девушек, желая пообщаться, я же просто наблюдала за процессом и часто посмеивалась, потому что слишком много знала и понимала.

Из головы постоянно не вылезали мысли о Д*, я чуть ли не каждый час думала: «Сволочь, скотина, встречу, плюну в лицо». Моя соседка сказала: «Подожди, он еще тебе руку пожмет». А ее друг: «Какую руку, пройдешь мимо и все, еще такому руку пожимать». Три недели я просыпалась с мыслью броситься под поезд. Друг продюсера О* сказал, что я больше не увижу Д*, и что нужно было думать не сердцем, а мозгами, встречаясь с Д*. И что я, как маленький ребенок, живу с открытой душой и верю в любовь. На работе я каждую минуту думала о нем, более того, я стала притягивать подобных ему людей. Так моя начальница попросила меня съездить с директором на другой объект. Всю дорогу директор говорил мне: «Пойдем, зайдем, посидим где-нибудь, пообщаемся!» Я не понимала, почему при скромном воспитании и поведении со мной происходят такие вещи. Я поняла, что больше никогда не собираюсь молчать, когда ко мне так относятся, и сказала открыто: «Ты женат?» Он сказал: «Да, моя жена сидит дома и воспитывает двух детей». Я сказала: «Я тоже с шестнадцати лет хочу семью, но не встретила не одного нормального мужчину и завидую твоей жене, что она замужем». Больше он меня не тревожил.

В новый год, я все выходные просидела с книжками про политику, психологию, манипуляции, мне хотелось понять, в какое психическое состояние меня ввел продюсер Д* и чем я так расстроена. Я знала, что до занятий продюсированием он работал в контрразведке и, явно, многому там научился. Я не могла выйти из-под гипноза, и как будто была запрограммирована на самоуничтожение. Я даже хотела пойти в проект «Билет на Марс, полет в один конец», чтобы исчезнуть навсегда. Я удалила всю свою музыку и написанные песни, а также почти все фотографии и уничтожила много одежды, которую почему-то посчитала больше не нужной. Тем временем на работе моя коллега по кабинету меня выжила, а начальница вызвала к себе и попросила уволиться.

Я нашла жилье подешевле, в трехкомнатной коммунальной квартире, где в каждой комнате, кроме моей, было по четыре девочки. Моя соседка жила в Москве десять лет, у нее не состоялась личная жизнь, и она была сплошным невротиком. В комнате были черные потолки, рваные обои и надувная кровать для меня. Соседка любила спать с открытыми окнами, и меня всю продувало, так, что я простудила, все, что можно, в том числе и легкие. Когда ночью у меня была высокая температура, и еще открытое окно, а также нескончаемый кашель, на который она раздражалась, я надевала пуховик и уходила сидеть в подъезд до утра. В подъезде я читала книги и просматривала Инстаграм. У нас был пятый этаж, поэтому часто там сидели и бомжи. Но когда их не было, я могла спокойно поговорить с мамой, так как в комнате нельзя было шуметь, а на улице не всегда была хорошая погода. Поговорить с соседкой, которая была знакомой хозяина, оказалось невозможно, а найти другое жилье за такие же деньги я не могла. Я думала, что поживу два-три месяца, пока не найду новую работу, но получилось так, что я там провела больше года. Позже мы выпросили у хозяина денег на обои и поклеили их. Соседка постоянно говорила о плохом – о своих болезнях, страхах, одиночестве, и дома была самая отвратительная обстановка.

Я проходила в день по несколько собеседований, но каждый раз происходило что-то необъяснимое. В одном месте на меня накричали за то, что я указала, что люблю ходить по театрам, а кто я такая, чтобы так жить. В другом месте я была слишком молода и красива. Нервы сдавали окончательно. Кушать дома больше было нечего, я пребывала в полуголодном состоянии. Помочь мне было некому. Я то устраивалась на работу, то увольнялась, ели сводя концы с концами, пока твердо не решила, что если не найду нормальную работу, то лучше умереть с голода. Так я пришла в Москву Сити работать менеджером, они продавали почти воздух, и была большая текучка, из-за которой на работу я все же не пошла, а вот с директором, которому было всего двадцать семь лет, я подружилась. Оказалось, он вел разгульный образ жизни, много пил и принимал наркотики, поэтому ни о каком развитии дружбы и речи не было, однако, узнав из смс-сообщений мою историю жизни, он отправил мне две тысячи рублей, и я, наконец, купила себе картошки и хлеба.

Другой знакомый пригласил меня в Думу на круглый стол, и там я поймала на себе взгляд одного мужчины, который потом представился депутатом. Я решила сделать первый шаг и написала ему в сети. Мы встретились в перерыве между его заседаниями. Два часа он рассказывал о своих достижениях, как снимается во всех передачах на телевидении, сколько лайков у него в Фейсбуке, а потом прибавил: «Я вижу, что ты хочешь построить карьеру через постель». Я вытаращила глаза и ответила: «А когда я получала красные дипломы, я, что, тоже думала о сексе?» Он замолчал, и больше вопросов не последовало. Он поцеловал ручку на обратном пути у Думы, и я поехала домой. Я твердо решила, что на этом все закончится. Но когда очередное собеседование проваливалось по причине: «Вы пришли в брюках, а надо в платье», он продолжал мне писать, и я его спросила: «Можешь ли ты мне помочь с работой?» Он сказал: «Я устал всем помогать, поэтому нет». И я подумала, что если депутат не помогает людям, то все совсем плохо. Я была с ним в отношениях три месяца, а потом ушла от него, потому что не хотела больше выслушивать причитания, что тональный крем у меня не тот, да и вообще, что я дерьмо. За время общения с ним я открыла свое Модельное агентство и Психологический центр, поступила в институт за границей. Когда я ушла от него, то отказалась от всего.

Дома соседка приходила злая на то, что я вновь не работаю, говорила, что я самая глупая и никому не нужная, хотя на самом деле она так думала о себе. В понедельник она жаловалась, когда же пятница, в выходные сидела дома, а в воскресенье у нее начиналась истерика, что надо снова идти на работу. Но мне было непонятно, если ей нравится работа, то почему она так переживает? Спать мы ложились в девять, так как вставала она в пять утра, несмотря на то, что на работу ей надо было выходить гораздо позже, чем мне. Ее раздражала даже не так висевшая занавеска. Я понимала, что мне придется терпеть ее, пока не найду новую работу. Я взяла кредит, чтобы хоть как-то жить. Все вокруг смеялись, что я вру, что у меня нет денег покушать. Никто мне не верил, и все говорили: «У тебя фото в ВКонтакте, как ты в Большом театре», несмотря на то, что этому фото было два года. Я не сдавалась и в одно место все же устроилась, но там оказался сущий ад, в котором пришлось проработать еще девять месяцев.

Меня взяли на самую низкую должность, и я сидела с красными дипломами около туалета. А также с директорами разных подразделений, которые каждый день кого-то увольняли, потом набирали и хвалились этим, приговаривая: «Я уже стольких уволил, а этого, что, не смогу уволить что ли?» Коллеги подставляли друг друга, и я выслушивала постоянные оскорбления в свой адрес и не понимала, почему им так удобнее общаться. Я перестала мыть голову по две недели, стала ходить в одних и тех же штанах, что жутко раздражало руководителя, который постоянно ко мне подкатывал для близких отношений.

У меня начались нервные срывы. Я боялась, что уволят и с этой работы, и я опять буду голодать и не есть неделями. Директора раздражало, что я очень сутулюсь, а я не могла уже расправить плечи, пока отец не сказал мне, что надо отвечать: «Вот взвалишь на свои плечи тяжелый рюкзак, я и посмотрю, как ты не засутулишься». Директор ругался, что я не хожу с руководством на обед. У меня просто не было денег посещать те же дорогие места. Я ходила в «Му-Му», где заказывала себе по минимуму, но так как «Му-Му» было на расстоянии двух километров, то доходила я до него лишь дважды в неделю, в остальные дни просто покупала булочку и яблочко. Столовой не было, и есть на рабочем месте тоже было нельзя. Поэтому ела я лишь вечерами, приходя с работы и успевая приготовить еду до прихода девочек. Они каждый вечер много пили, курили, и плакались о своих мужчинах, которые их не ценили, били. Правда, в одной комнате у нас была девочка, преподавательница музыкальной школы, но, видя ее запои, дружить с ней мне совсем не хотелось.

Я разместила свое объявление «Певица ищет работу» где только можно. Стали приходить приглашения от непонятных продюсеров. Я пришла в одно кафе, спела пару песен, но закончилось все печально. После песни меня подкараулил мужчина, он смог пробраться в мою, так сказать, гримерку и порезал меня ножом. Я понимала, что так больше продолжаться не может.

На работе я очень страдала не просто от воспоминаний о прошедших неудачах, а еще и от того, что мой мозг не понимал офисных приказов, он любил волю и хотел творить. Мама с папой постоянно говорили, что я должна работать в офисе и быть как все, что мои запросы петь – это ненормально. Для меня было страшным просиживание штанов ради копеечной зарплаты, где проходили все времена года, но ничего другого сделать пока не получалась.

На работе я читала Псалтырь и просила Бога помочь мне понять, кто я, и найти верный путь. Бог стал разговаривать со мной. Когда я шла по улице и в очередной раз спросила: «Господи, скажи, что я должна выбрать, заниматься творчеством или мучиться в рутинной работе?», то вдруг через пару шагов женщина дала мне в руки листовку, в которой было написано: «Слушай свое сердце, верь в Бога». Когда, собираясь на работу, я проснулась утром грустная и сказала Богу: «Дай, мне знак, кто я?», то в течение десяти минут в интернете пришло сообщение: «Привет, у вас лицо великого человека». Больше я не решалась задавать вопросов Богу, чтобы даже саму себя не посчитать сумасшедшей. Я стала чаще советоваться с батюшкой про свою боль. Позже я поехала к Матроне не только со своими записками, но и с записками от всех тех, кто не смог стоять в длинной очереди к иконе и положила свою записку: «Прошу, помоги мне найти человека, который поможет мне в моем пути. Мальчика из моей детской мечты».

Я решила больше никогда не начинать отношения с успешными людьми и ВКонтакте поставила статус: «Замужем». Меня пригласил в кино один мальчик, который был братом моей знакомой, и я решила сходить. Мы пришли на фильм «Любовь сквозь время», но я не успела сесть в зале, как начался диалог:

– Ты замужем? – спросил мальчик.

– Нет, – ответила я.

– А почему тогда такой статус?

– Чтобы фильтровать поток желающих.

– А ты не думаешь, что так можешь упустить хорошего парня?

И тут я автоматически сообразила, сказав: «Там нет хороших».

– Ты откуда? – спросил он.

– Из деревни.

– А зачем ты в Москву приехала?

– Петь хотела.

– И что?

– И ничего, и продюсер был, и депутат был, даже цветочков не подарили, а я потом жить не хотела… Сволочи.

– Ты что, не знала, что они такие?

– Не знала.

– А какой для тебя хороший?

– Как мой папа – красивый, умный и целеустремленный.

– А зачем ты тогда в сети сидишь?

Я просто замолчала.

В этот момент пришла пара, и образовалась суматоха с местами. Я обернулась посмотреть, мы или мальчик по другую сторону занял их место, но увидев, что он смотрит на меня, отвернулась. В итоге пара села. Я продолжала сидеть молча и ждать фильм, пока не пришла другая пара и не сказала, что кто-то сел неправильно. Я посмотрела на того обычного мальчика. Через пару месяцев я зашла в интернет, набрала имена звезд и увидела там его. Это был В.Соколовский, который построил карьеру певца с помощью отца и наслаждался славой. Я прокомментировала его фото в Инстаграме, а он зачем-то добавил меня в друзья ВКонтакте.

Я нашла самую простую автошколу с рассрочкой платежа и пошла учиться на права, ничего не сказав родителям до момента, когда права были уже на руках. Я свято продолжала верить, что мир не без добрых людей. Ко мне в автошколе привязался молодой мальчик – альфонс, который приехал учиться в консерваторию из Минска. Как только он узнал, как я живу бедно, то сразу отстал. В автошколе я подружилась с инструктором и рассказала ему о своей жизни. Он предложил мне пойти с его сестрой учиться в МГИМО. Я решила попробовать начать учиться и там.

Дома соседка каждый день капала мне на мозги: «У тебя инструктор дурак, он тебе предложил МГИМО, а должен исключительно обучать вождению. Смотри, не сбей кого-нибудь!» А когда она узнала, что я готовлюсь к учебе, то уже в восемь вечера говорила, что мы ложимся спать, а я ей отвечала, желая проучить: «Отлично, я скачала все необходимое на телефон и могу учить под одеялом». Именно под одеялом, я изучала книгу за книгой.

В обеденные перерывы я стала каждый день ходить в церковь, сидеть там целый час и молиться. Я научилась писать иконы, несколько раз пела в церковном хоре и даже решилась последовать примеру прадеда-священника, пойти по его стопам и уйти в монастырь, посвятив жизнь служению Бога. Я продолжала заниматься волонтерской и благотворительной деятельностью, помогая детям, пенсионерам, животным.

Прочитав как-то утром молитву иконе Казанской Божьей Матери, мне ВКонтакте написала маленькая девочка, то ли пятнадцать, то ли семнадцать лет ей было, в общем, поклонница звезд, которая постоянно много хотела обо мне знать, хитря. На предложение встретиться или созвониться я услышала: «Не раньше марта, на мой день рождения», а через некоторое время сказала: «Ты знаешь, не будем встречаться, может быть, как-нибудь еще свидимся в жизни». Говорила, что я красивая, умная, добрая и все у меня и так будет хорошо, просто-напросто нужно быть сильной. Интересовалась, откуда в моих друзьях В.Соколовский, и что она хочет, чтобы он ее тоже добавил. На что я отвечала: «Зачем тебе это, главное те, кто рядом, а не в сетях!» Она предлагала мне ходить по ресторанам, чтобы подцепить парня, обратить внимание на самого известного певца – Е.Крида, про которого я вообще и не знала, так как телевизор не смотрела с момента переезда в Москву, в съемных квартирах его не было. Девочка посоветовала ходить в церковь и вымаливать хорошего парня, а когда узнала, что я каждый день посещаю церковь, сказала: «На колени вставать надо». Я сказала, что и на колени встаю, на что она обозвала меня монашкой.

Тем временем соседка по комнате тайком проткнула мою надувную кровать, и до покупки новой мне пришлось спать на полу. Денег совсем не было. Я плакалась той же самой девочке про свои трудности, как будто бы там был взрослый человек, который может помочь, пока она не сказала мне: «Я зря трачу на тебя время, у тебя ничего не меняется. А я буду певицей». Я сидела и думала: «Везет же, мне бы главное – жилье спокойное и покушать нормально». Меня очень раздражало, что за фото скрывается другой человек, во-первых, сумасшедший, и доводит и меня, а во-вторых, пытается нечестным путем узнать обо мне, и я просто послала девочку на три буквы.

Когда я сдала на права, то соседка стала беситься, что я нахожусь дома больше прежнего. Сколько бы раз я ни ставила ее на место, она продолжала меня выживать, сказав, что любит дома бывать одна, и что я минимум два раза в неделю не должна появляться раньше одиннадцати вечера. На тот момент мне уже давно приходилось скитаться, чтобы поговорить с мамой, по лавочкам и паркам, в том числе на морозе и в дождь, поэтому уговор я приняла легко.

Я взяла себя в руки. Утром в выходные дни я шла на службу, потом бегала по парку и стала посещать выставки, музеи, которые были бесплатными в третье воскресенье каждого месяца. Занялась всеми возможными видами спорта и научилась кататься на роликах, которые одолжила знакомая с работы, освоила лонгборд. Я продолжала каждый день смотреть научные передачи, читать книги под одеялом и не сдаваться под гнетом судьбы. Также я посещала различные первые бесплатные уроки, в том числе и по пению, прошла все возможные московские тренинги про бизнес, личную жизнь. Я даже заглянула в мавзолей Ленина.

Я стала ходить на бесплатные спортивные занятия по боксу, дзюдо, балету и йоге. Участвовала в спортивных мероприятиях и завоевывала золотые медали по танцам, бегу, большому теннису, велогонкам и другим видам спорта. Меня позвали поиграть в футбол, где без тренировки и подготовки проявились дедушкины гены, и я, забив больше всех голов, также получила золотую медаль. Я организовала женский футбольный клуб и возглавила его как арт-директор. Тренировала лошадь для конных скачек, которая в итоге заняла в соревнованиях второе место, и я стала членом аэроклуба.

Летом я просто гуляла по городу одна, но каждый раз на улице ко мне подходил какой-нибудь парень, желающий меня снять или обокрасть. Я одевалась всегда просто, не обнажала ничего, совсем не красилась, поэтому я понимала, что просто мыслями притягиваю внимание таких людей и позволяю себе общение с таким миром. Я даже купила себе колечко и надела его на правую руку, но и это не помогло.

Шел уже четвертый год моего пребывания в Москве. За полтора года скитаний в поисках работы, неудавшейся любви, я в первый раз попросилась в отпуск. Этот отпуск стал для меня духовным открытием. Я не просто перечитывала книги мудрости вдоль и поперек, изучала йогу и цигун или ходила в церковь на исповедь. Я уехала в дом детства и, когда дома никого не было, села в самом любимом месте своего детства и решила отпустить все то, что наболело, все то, что мешало мне двигаться вперед, чтобы освободить место для счастья. Я попыталась объясниться с самой собой обо всем произошедшем, и неожиданно мне стало чуть-чуть легче.

Я увидела, новое небо и как от деревьев исходит свет. Даже моя собака почувствовала изменения во мне. Я стала чувствовать различные запахи, которых не было наяву, и лучше предчувствовать события, а также чувствовать души живых людей. Хотя, наверное, это есть в каждом, если смотреть на мир сердцем.

И, несмотря на то, что я всегда любила жизнь, я решила вновь стать тем ребенком и посмотреть на всю свою жизнь с чистого листа. Я бежала на улицу лепить снеговика, утром вставала встретить первый рассвет и получить заряд солнца, а вечером смотрела на звезды и луну. Все стало вновь как в детстве, как у любого творческого человека, а чужие корыстные слова, душевная мелочность и обманы уходили все дальше. Слова Ошо из книги «О детях» я прочувствовала на себе: «Детский опыт сопровождает мудрых людей всю жизнь. Они жаждут его снова – той же невинности, того же изумления, той же красоты. Сейчас он подобен далекому эху, сладкому сну.

Однако все религии рождаются из неувядающего детского стремления к чуду, правде, красоте, жизни, танцующей повсюду. В пении птиц, в красках радуги, аромате цветов, где-то глубоко внутри себя ребенок вспоминает о потерянном рае.

Неслучайно во всех религиях мира есть притча о том, как когда-то человек жил в раю и по какой-то причине был вынужден покинуть его. Это разные истории, разные притчи, но они подчеркивают простую истину: эти истории поэтическими средствами рассказывают о том, что человек был рожден в раю, а затем потерял его. Отсталые, глуповатые люди совсем забыли об этом.

Но разумные, чувствительные, творческие люди по-прежнему стремятся ощутить тот рай, который они когда-то знали, и о котором у них, к сожалению, остались лишь слабые воспоминания. Они снова начинают искать его.

Поиск рая – это новый поиск детства. Конечно, ваше тело уже никогда не будет детским, однако ваше сознание может быть таким же чистым, как сознание ребенка. В этом весь секрет мистического восхождения: стать опять как ребенок, невинным, незасоренным знанием, ничего не знающим, сознающим все, что происходит вокруг, с огромной любознательностью и чувством таинственного, которое невозможно утратить».

И по воле судьбы на канале «Русский роман» я пересмотрела все русские сериалы, которые показали мне, почему подруги предают и подставляют, как женщины ждут свою любовь, вопреки всему. И впервые за столько лет я увидела в этих сериалах не выдуманную историю, а свою жизнь.

Приехав в Москву, я стала еще больше ходить по церквям, и на пути к одному храму я увидела красивый парк, который был подобием поля моего детства. Он помогал мне вновь найти себя и придавал силы. В нем я оставила все последние обиды. Возвращаясь с работы со слезами на глазах, я увидела под ногами изумруд, вспомнила про книгу Пауло Коэльо, и поняла, что все будет хорошо. А еще через неделю я услышала голос: «Полюби себя», и я задумалась, где же та девочка, которая получила красные дипломы, которую все любили, и почему она сломалась!? Почему она открывала двери в свою жизнь самым отвратительным людям!?

В последнее время директор на работе все больше бесился, что я не хочу с ними общаться, не прислуживаю и не улыбаюсь. Он постоянно пытался понять, почему я перестала со всеми общаться, и как мне удается целый день молчать. Стал высмеивать меня, обзывать привидением. Постоянно говорил, что мне надо идти работать в актрисы, и так хотелось послать его куда подальше. Мама целыми днями капала на мозги, что подожди, не увольняйся, на что ты жить будешь, посиди еще чуть-чуть. Я часто заходила на работе в туалет, плакала и говорила себе: «Послушай, я обещаю тебе, ты будешь самой счастливой девочкой, поверь мне». Я заглянула в Инстаграм, вновь увидела, как же счастливо живут другие люди, и это мотивировало меня. Я просто встала и пошла уволилась. Это было правильным решением. Через три дня я уже нашла другую работу, на которую пришла замкнутой, боялась каждого слова, каждого взгляда. Коллеги были настолько хорошими, что я постепенно, пусть и очень медленно, но восстанавливала позитивный взгляд на мир.

Бывшая моя знакомая, которая однажды меня подставила, узнав про мое одиночество, познакомила меня с богатым молодым бизнесменом. Я решила принять ее подставу и освоила с ним гольф. Два месяца я не позволяла ему даже обнимать себя и держать за руку. Он постоянно говорил: «Да ты, оказывается, не глупая. У тебя родители вместе, разве такое бывает? Все бабы проститутки!» Мое терпение от его взгляда на мир лопнуло, и я больше не хотела с ним общаться.

Я стала еще больше бегать в своем парке, где часто отдыхали большие компании. Мужчины прозвали меня самой красивой девушкой в Москве, и каждый раз, когда я бежала, они кричали: «Здравствуй, самая красивая девушка в Москве!» Меня это раздражало. Вскоре, я отказалась от юридической магистратуры в Институте Мировых Цивилизаций В.В. Жириновского, на которой настаивал прокурор. Подготовила свою коллекцию одежды для показа на Неделе моды в Москве. Я создала свой небольшой театр, а также проводила тренинги. Я активно занималась политикой и претендовала в депутаты, но баллотироваться отказалась, потому что не хотела посвятить жизнь стопке уже написанных законов, в которых зачастую отсутствует какой-либо здравый смысл. Спасибо всем тем, кто тогда был со мной!

Однако новых себе друзей я найти не могла. С момента расставания с продюсером, больше не доверяя людям, я везде ходила одна. Я познакомилась на футболе с девочкой, которая постоянно твердила, что она самая крутая, и что она работает секретарем в суде, а я глупая, потому что хочу нереальных вещей от жизни. Один мой «друг» депутат вообще посмеялся надо мной и позвал на выставку в Soho. Я тем временем пошла за платьем для мероприятия, потому что в гардероб ничего нового не приобреталось уже полтора года. Мое лицо было похоже на черное грязное измученное и постаревшее пятно, с грустными от боли глазами. Однако, по предчувствию, что мероприятие не состоится, я купила себе порванные на коленках джинсы, потому что у меня были лишь одни штаны, которые стирались, за ночь высыхали и снова надевались. Там я увидела парня в солнечных очках и подумала: «Как же он похож на певца Е.Крида, именно на того, про которого писала та девочка». Он взглянул на меня хмуро. Пока я стояла на кассе, парень снял очки, и я уже видела, что это действительно был он, и не могла понять, почему эти люди попадаются на моем пути. За четыре года проживания в Москве, я столкнулась в совершенно разных местах с массой медийных людей, что помогало мне заострить взгляд на их жизни и учиться. Депутат, конечно, меня обманул, и никакого мероприятия в Soho и не наблюдалось. Просто я очень раздражала его своими планами на жизнь, и он сказал, что сделает так, чтобы меня вообще никуда не взяли работать.

Я почти каждый день стала ходить в церкви, в выходные вставала пораньше и шла сразу в несколько. Я проходила мимо ресторанов и видела, как там сидят люди, у которых есть друзья, которые корыстно улыбаются друг другу, их карманы были набиты деньгами, и понимала, что мне это не интересно, я хочу другого. Когда не было соседки, я плакала перед иконами и спрашивала: «Почему, Господи?» Я стала искать жилье и звонить в другие места, но там предлагалось жить вообще на кухне, или еще хуже – в прихожей, совместно с мужчиной.

В своем парке я не просто оставила всю боль, я обнимала деревья, провожала закаты, кормила уточек и думала, как же природа прекрасна, а однажды разложила одеяло и стала рисовать план. Я пыталась понять, чего искренне хочет мое сердце, и пыталась договориться с Богом. Через две недели я переехала на другую квартиру, и теперь у меня была своя комната, где я каждый день благодарила Бога и не верила, что можно жить в тишине. Не успела я въехать, как в сети я просто наугад стала добавлять людей в друзья, и один мужчина мне написал: «Мы знакомы?» Я вначале не обратила на него внимания и ничего не ответила, подумав: «Такой же», а он вновь спросил: «Так мы знакомы?» Он оказался известным журналистом из Германии по имени Евгений Кудряц, и я подумала, а что, если и мне попробовать писать. Я решила взять у него интервью, и у меня появился друг, у которого я могла консультироваться.

Я решила вновь рисовать картины и создала коллекцию мужских галстуков. Меня стали просить написать статью на заказ, но я всем отказывала. Когда меня стали приглашать, как журналиста, на вечеринки со звездами, то я бесилась и хотелось кричать: «Я хочу петь, хватит с меня». Я устроилась работать редактором экономического журнала.

На заработанные деньги я решила свозить родителей в Сочи. После пляжа я всегда заходила в церковь помолиться. Знакомый мамы подарил мне книгу про духовную жизнь и был сражен, что я пришла к Богу в двадцать шесть лет. Но я с детства была с Богом, просто наступил момент, когда я понимала, что Он мне нужен еще больше, чем когда-либо. Даже на море у меня была сильная депрессия, отвлечься от нее получалось лишь на считаные минуты. Я ужасно хотела петь, но петь свои песни. Меня часто звали исполнять чужой текст и под плохую музыку, что совсем не хотелось. Я прочитала все книги Ника Вуйчича, и они меня не только вдохновили, но теперь я твердо знала, что есть человек, который смотрит на мир, так же, как и я. Папа ругался, что на море я не наслаждаюсь моментом, а читаю книгу за книгой. Он постоянно отговаривал меня от моих целей, как когда-то его отговаривала от ведения бизнеса моя бабушка. Я решила выйти из его игры и сказала, что это моя жизнь.

Девочка, которая общалась со мной в сети и не хотела встречаться, скрываясь за чужим лицом, увидела, что я пишу статьи, и спросила меня: «У тебя появился парень?», а я ответила: «Нет, друзей бы найти». Она: «Понятно». С самого начала нашего общения я понимала, кто скрывается за фейком, и мне очень хотелось посмотреть этому человеку в глаза.

Я впервые увидела, как при движении даже к маленькой цели встает множество преград, которые могут сбить с пути, и училась их обходить. Иными словами, мне постоянно мешал камушек в ботинках. Я все больше пыталась понять, как справиться с одиночеством. Цели и внутренний мир не помогали мне. Мне все говорили, что надо выходить замуж без любви, что той любви, которую я себе выдумала, между мужчиной и женщиной не бывает, и есть только выгода. На что я отвечала: «Любовь такая есть, и она между моими родителями, а по-другому и быть не должно». Соседка по квартире, которой было уже за пятьдесят, каждый день пила от одиночества, и мне было страшно идти ее дорогой.

Мне вновь больше не хотелось жить, я была постоянно одна. Разговаривать с теми людьми, которые меня не слышали, мне не хотелось. Я пыталась вновь всем помогать, чтобы забыть о своей боли. Когда мне было тяжело, я говорила: «Господи, обними меня», и мне становилось легче, и когда я в очередной раз задала вопрос: «Как же справиться с одиночеством?», то услышала в голове посыл бабушкиным голосом: «У тебя большая душа, никогда не забывай об этом».

Кто-то говорил, что у меня нет цели, поэтому я не хочу больше жить. Другие говорили, чтобы я занималась делом, в то время, когда я уже работала на нескольких работах. А еще говорили: «Да с такой внешностью, как у тебя, ты не пропадешь». Все проходили мимо, и все-все смеялись, как, впрочем, и всегда. Я нуждалась в искренних друзьях. Очень многие говорили, что я очень сложная и нужно быть проще, что мужчинам важно лишь тело, а не душа. Говорили, что любовь в современном мире и вовсе никому не нужна, ее просто нет, а я очень живая, поэтому не нравлюсь им, и если бы я была попроще, то со мной затусили бы. Но я все равно знала, что мужчина с добрым сердцем и большой душой есть, и кому, как не мне, обладать стрессоустойчивостью. Многие предлагали мне выпивать и покончить с собой. Их очень раздражало, что я хожу каждый день в церковь, потому что, по их мнению, нет никакого Бога. Мне хотелось выть и кричать: «Стая таких же, как и я, заберите меня с собой, не дайте мне погибнуть».

У меня оставался лишь один знакомый, который стремился стать депутатом. С ним было интересно общаться, но только на политические темы. Каждый день он говорил, что ему хорошо живется, а дети – это дерьмо. Он постоянно оскорблял меня и говорил: «Я тебя опережу во всем, заработаю денег, а потом куплю тебя. Ты будешь молиться, чтобы я позволил тебе родить от себя ребенка». Мне иногда казалось, что он просто шутит. Он утверждал, что помогать друг другу в мире – это неправильно. Более того, я решила пообщаться с его подругами и среди них оказались такие гадюки, что я просто написала ему: «Если тебе нравится, то, пожалуйста, держи около себя друзей, которые подставляют, доводят до смерти, а в трудную минуту пируют на твоем горе. Я больше этого не хочу. И измени свой взгляд на жизнь, мир так разнообразен, не всем нужны твои деньги. Важно, чтобы здоровье хотя бы было». Впервые я вздохнула с облегчением от одиночества.

И вроде бы все так порою просто, и есть в мире люди, встреча с которыми изменила бы мою жизнь или жизнь другого человека, простым словом, самым простым вниманием, но люди проходят мимо. А дом всегда там, где твое сердце. Я решила написать книгу и вспомнить все еще раз, анализируя свою жизнь. Мой ноутбук сломался, но я не сдалась и стала набирать книгу на iPhone, купленном два года назад. Спасибо Стиву Джобсу за такое изобретение. Так как я работала на нескольких работах, то приходилось писать ее ночью или в метро, где дорога на работу и с работы занимала больше часа. Спасибо за понимание. И я по-прежнему верю, что мир не без добрых людей.

А что будет дальше, представить сложно.

2. Мой Бог

Посвящается Богу, моему заботливому отцу Небес, рядом с которым жизнь превращается в рай.

Посвящается всем людям, которые живут и будут жить на нашей планете Земля.

Мы смотрим вверх на небо, потому что думаем, что Бог где-то там наблюдает за нами, ибо там Вселенная, там то, что не разгадано окончательно. Но из космоса прилететь может что угодно, каждый день, каждый час. Никто из нас не устремляет свой взор под ноги, и не полагает, что Бог скрывается где-то в глубинах ядра Земли.

Мы посещаем святые места, где можем приложиться к образам божества, и просто искренне верим в их помощь. У нас есть служители Бога, которые проповедуют веру по всему миру. Обычно мы принимаем ту веру, в какой семье и среде рождаемся, поэтому можно считать, что вера определяется уже до нас. Если родители ребенка не верят в Бога и не привели его к Богу, то есть большая вероятность, что когда ребенок повзрослеет, с ним произойдет то же самое, то есть он уйдет от Бога, не осознавая потерю.

Своей книгой я хочу призвать вас к Богу! И как бы громко это ни звучало, это должно звучать именно так. Я хочу рассказать вам о Боге, обратить ваш взор на Его дела и жить в согласии с Ним, чтобы быть счастливыми, любимыми и всегда находиться в возвышенном состоянии души. Кто же Он, который так надежно скрывается от нас, но в то же время так любит нас? Кому мы поклоняемся и молимся, на кого надеемся, от кого зависит судьба всего мира? Кто дал нам крест и помогает нести его всю нашу жизнь? Кто наблюдает за нами, присматривает?

Это все Бог.

Я родилась в христианской семье. Возвращаясь назад в детство, я отчетливо помню тот рай, в котором пребывала рядом с Богом. Конечно, в моей семье были очень добрые родные люди, умеющие любить и, возможно, их любовь еще больше приблизила меня к Богу. Скажу сразу, в нашем доме были иконы, и я всегда умиленно разглядывала их образы.

Мои родители вначале относились к Богу просто, и свое крещение я выпросила у них с трудом. Они были молоды и не понимали, насколько это важно, поэтому крестили меня лишь в пять лет. А вот моя старшая сестра Катя часто прибегала к молитвам, и особенно во время грозы, когда просила Бога, чтобы Он миловал нас. Но откуда же в нас с сестрой появилась такая глубокая вера и желание быть с Богом?

Я долгое время думала, что все началось с Библии, которую нам купили родители. Когда мы просыпались рано утром с сестрой, а на этажерке рядом с кроватью стояла масса книг, то из всех мы выбирали лишь Библию. Мне было три года, я еще не умела читать, поэтому просила об этом сестру, а сама ложилась на ее плечо и слушала, разглядывая иллюстрации в Библии. Чтение Библии было нашим самым любимым занятием. Мы не знали материальных трудностей, которые предрекал мир. Мы не видели, что творилось в мире и насколько он бывает злым. Мы жили в своем мире, где была любовь и благодать, где был Бог. Рождение в небольшом городе с бескрайними полями, лесами, глубинами небес, яркими звездами максимально поспособствовало принятию даров природы, любви, возвышенного состояния души и всех благ, которые создал для людей Бог.

Но позже я поняла, что началось все отнюдь не с Библии. Она лишь рассказывает о Боге и сотворении мира, но не является конспектом лекций о том, как Его любить. Когда я пришла в этот мир, то видела его настоящим, не скрытым под занавесом материального мира, зла, предрассудков. Был Бог, и Он был повсюду. Вы слышали про то, что дети хорошо чувствуют людей? Да, это было именно так. Я не знала их профессий, семей, интересов, вкладов в банке, но одного взгляда было достаточно, чтобы не усомниться в личных качествах человека. Ошибиться было практически невозможно, я чувствовала души людей. Но с каждым годом эти способности постепенно исчезали, потому что жизнь в современном мире предрекала и другие знания о человеке с вопросами: «Почему он такой? Что с ним случилось? Возможно, он изменится?».

Какой же красивой в детстве была природа! Вы можете вспомнить? Я могла часами сидеть и наблюдать, как стоят в безмолвии деревья, как они ждут ветра, а дождавшись, благословенно поют: «Бог рядом, Бог здесь, Бог с нами». Я никуда не торопилась – садик, школа, институт, работа – все было впереди! Я обладала достаточным временем, чтобы наслаждаться мгновениями и потратить минуты своей жизни на изучение упавшего с дерева листа. Я видела цветущее поле совсем иным: бескрайние просторы и господство Бога в каждой травинке, в каждом цветочке, просто в небе, просто потому что Бог есть. Я наслаждалась миром, который создал Бог. Я понимала, что Он подарил мне жизнь, Он рядом, Он повсюду – в изгибах деревьев, в запахе липы, в бабушкиных добрых руках, в маминых поцелуях, в папином взгляде, в похвалах дедушки, и в том, что рядом сестра. Мне ничего не нужно было: ни одежды, ни обуви, я просто жила с Богом.

Проблемы и слезы родного человека были непонятны мне, ведь рядом был заступник – Бог. Я чувствовала Его силу, мощь и осознавала, что вся моя жизнь в Его руках. Мне не хотелось торопить время и расставаться с Ним, несмотря на то, что я знала – Он будет со мной вечность. Время тянулось медленно, потому что я пребывала в наслаждении окружающим миром и не занимала себя науками. Я просто сидела, просто наблюдала за миром. Я не мечтала о великих целях и достижениях, о красивых машинах, особняках и яхтах. Красота великого была в малом.

Родиться здоровым и прожить жизнь таким, все дольше пребывая в мире, наслаждаясь окружающим – это и есть главное в жизни. Мы приходим в мир на маленький миг, и после нас будет бесконечное множество судеб и людей. Все, что имеет значение – нести в мир добро и оставить свой вклад для будущего Земли. Когда я была ребенком, то отчетливо понимала: для того, чтобы войти в историю и служить людям, вовсе не обязательно иметь деньги. Весь мир был открыт передо мной, и я верила, что все возможно, ибо со мной есть Бог.

Какая же была чистая вода в реке, я совсем не думала о пиявках, ведь их создал Бог, а все, что Он создал – Его воля. Когда вода играла на солнце, то мне казалось, что она была с нескончаемыми краями и глубинами. Реки подпитывались дождями, и трепетали от них. Небо давало реке новую жизнь. Небо вообще давало жизнь всему, что меня окружало, и от него полностью зависел мой день. Я очень переживала, когда слышала от родных, что из космоса может прилететь комета и уничтожить мир. Мне хотелось наслаждаться миром, и чтобы будущие поколения людей увидели великую красоту мира.

Я мало смотрела телевизор, в нем не было Бога. В нем показывали наигранную любовь, проблемы, ссоры, расставания, а я понимала, что там, где Бог, есть вечная любовь, добро и безмятежность. Мое утро всегда начиналось с принятия мира, с пребывания рядом Бога, а вечер заканчивался наслаждением темнотой, остывшим воздухом и далекими звездами. Какой же красивой была луна, светившая в наше окно ярче солнца. Я не переживала о том, что мне нечего кушать, и не пыталась удовлетворить свои потребности по пирамиде Маслоу. Я росла счастливым ребенком, проживая детство с любовью к Богу.

Каким красивым был полет бабочек, и не просто полет, а тысяча взмахов шелковистыми крылышками. Как божественно пели птицы, галдели галки. Осенним вечером мы с сестрой любили забираться на крышу дома, есть красную рябину и смотреть в небо. И каждый раз, когда над нами пролетала стая птиц, мы думали – как же красиво, еще один день, еще один час мы здесь. Я безгранично любила свою сестру. Она была каждой клеточкой родной, она была рядом, и казалось навечно. Сестра слушала мои детские рассказы, а я даже не понимала, что я младше нее, мне казалось, я знаю ровно столько, сколько знает и она. Ее простые слова: «люблю, пойдем» были самыми ценными словами, а ее руки казались надежными.

Мы с бабушкой вместе доили корову и козу. Бабушка вовсе не хотела, чтобы я занималась хозяйством. Мне было всего три-четыре года, но я желала все понять, все узнать – все, что создал Бог. Бабушка всегда стремилась передать свой опыт, и как жаль, что мы так временно здесь. В детстве по-особому чувствовалась любовь дедушки. Достаточно было великой любви в его глазах, и я верила в свои силы, верила, что все у меня получится. Бог был всюду, а меня окружало добро, спокойствие и благодать. Мне повезло родиться в семье с большой любовью – это высшее из богатств мира. В нашей семье каждый любил другого великой любовью Господа.

В детстве мы пили росу с листа, ведь все то, что сотворил Бог, было свято. Дома, в такой любви, песню Херувимов можно было слушать бесконечное число раз. Зимнее морозное утро было прелестно тем, что позволяло осознавать любовь Бога, а лучи солнца, падая на снег и преломляясь, помогали увидеть заботу Творца. Он о нас очень позаботился и дал нам все, чтобы каждый человек на земле прожил счастливую жизнь. Никакие подарки и игрушки родителей не могли привести меня в такое возвышенное состояние души, как наступление весны, когда журчали ручьи в оврагах, таяли поля, трепетали птицы, пробуждалось все живое, а воздух был пропитан радостью жизни.

Мои первые шаги, первое изучение мира начиналось с любви к Богу. Когда папа и мои взрослые друзья учили меня кататься на велосипеде, роликах, коньках, то я знала, что все получится, не потому что научиться этому несложно, а потому что сам Бог верит в меня. Первые крутые склоны, с которых я скатывалась на лыжах вместе с папой, запомнились мне на всю жизнь. Как же я тогда была счастлива, а папа кричал мне: «Вперед, ты сможешь, все получится», и слышалась радость Бога: «Молодец, ты на верном пути»! Когда мама учила меня печь торты, пирожки, особенно перед Пасхой, то я не думала о том, что есть более интересные занятия, чем благодарность и почитание Бога. Так как я не любила механическую работу, то пирожки создавала свои, по форме и вкусу, какие считала нужными. Мама отводила мне для этого кусок теста и не ругала меня за то, что я видела все в своем ракурсе.

Друзья – это громкое слово, которое можно познать и в искренней детской дружбе. Тогда я даже не знала, что она может быть другой. У нас была компания, где каждый ребенок относился к другому с большим пониманием. Однако когда я познакомилась с девочкой из соседнего двора, и она украла у меня мои игрушки, то все стереотипы о великой дружбе быстро стерлись в прах. Не знаю почему, но маме не нравилась моя волевая личность, и она всячески хотела привязать меня к поведению массы детей, чтобы я действовала как все. Я же жила с Богом и чувствовала Его недовольство в момент отречения от своей индивидуальности. Когда окружающие меня люди были всячески недовольны мною, я была с Богом, я была сильной и независимой от чужого мнения.

Помню, как я подбежала к бабушке, которая сидела со своей знакомой и прокричала: «Баба, баба, смотри!» Мне так хотелось быть с ней, поделиться увиденным, но ее подруга отвесила мне пощечину и пригрозила: «Не перебивай, когда взрослые разговаривают!» Я не чувствовала вины, я просто смотрела на нее и думала: «Эта тетя не понимает, что творит». Подобные деяния учили меня защите и контролю своих действий, как бы мне и не хотелось этого. Я чувствовала гнев Бога, когда мне влетало за шалости. Но гневался Он не на меня, а на то, что Его дитем не дорожат и не хотят пояснить, как действовать, что Его дите бьют ради потери у дитя способностей быть таким, каким его хочет видеть Он сам. Мои мысли при порке были отчаянными: «Вот меня не станет, некого будет бить, некого будет наказывать». Я не думала: «Вот вырасту и отомщу», я не хотела на зло отвечать злом и пыталась пояснить взрослым, что пока мы живем, пока наши сердца полны добра, разве стоит бить ребенка из-за того, что он просто отказался сегодня кушать!?

Но все же, как много в детстве было счастья, и мы не задумывались – почему? Сегодня многие отвечают: «Потому что детство – это беззаботная пора»! Но так ли это? Разве в детстве у нас нет проблем, обязанностей? Все сложности, проблемы этого мира есть и в детстве, и во взрослой жизни, поэтому от возраста не зависит ничего. Знаете, почему я это говорю? Ведь с раннего детства я много трудилась по дому: стирала одежду, помогала деду в строительстве, папе покрасить забор, собственно делала все то, что делают взрослые люди – несла за себя ответственность. Мои дела приносили мне радость, потому что я шла с Богом. Многие родители балуют своих детей, и думают, что дети – маленькие и неразумные. Оборачиваясь назад, я была такая же взрослая, какая есть и сегодня. И в раннем детстве, в еще не забитом информацией мозгу, я знала о мире все. Да, я спрашивала у мамы значения слов и названия вещей, но я не спрашивала: «Где Он, Бог?»

Я никогда не чувствовала свою защищенность родными, потому что я понимала, что они такие же пылинки этого мира, как и я. Я всегда полагалась на Бога, не забывая поступать согласно Его законам. Что же это были за законы такие? Они были спрятаны глубоко в душе моей, в любви к Богу, когда сердце и помыслы были чистыми и добрыми. Мне хотелось больше быть с родными, чаще собираться с ними за одним столом. Я понимала, что жизнь скоротечна, и мои родные – это самое важное на моем пути. Таким сотворил нас Бог. Все вокруг казалось ненужным, когда не было рядом Бога. Плакать, смеяться и радоваться жизни можно было лишь с Богом. Я знала, что Бог – непобедим. Не знаю, откуда я это знала, просто знала, и остановимся на этом.

Когда мы были с друзьями еще совсем юными, то не искали цепей и оков, и в нас не было лени. Мы лазили по подвалам подъездов, взбирались на крыши пятиэтажек. Для нас не было ограничений. Мы изучали окружающий нас мир и осознавали, что жизнь – это миг, а десять лет ничего не значат. Мы не понимали, почему в мире есть зло и почему есть злые дети. Мы всех переманивали на сторону добра, позволяя плохим ребятам изменяться. С нами дружил мальчик, который был из бандитской семьи, он рос похожим на родителей, но рядом с нами стал добрым. Светлые помыслы делали нашу компанию доброй и дружной. Мы быстрее осваивали то, что хотели узнать. Мы были командой, которая развивалась с Богом. У одной нашей подруги не было родителей, но мы всячески дарили ей тепло от Бога, и она от него цвела. Сколько было в них боли от отсутствия родительского внимания, ласки родных рук. Мы вдохновляли бандитского мальчика и девочку на новые свершения, помогали пребывать с Богом, но когда они выросли, то все равно отошли от Бога.

Мне никогда не забыть особый летний вечер, который изменил мою жизнь. Я сидела около дома совершенно одна, и все вокруг меня было пропитано любовью к Богу. Мне было около трех лет. Тогда на миг мне стало очень хорошо, будто сам Бог спустился ко мне, и я поняла, что буду самой счастливой девочкой в мире. Мне шепнули, что я должна петь. Сегодня вспоминая те возвышенные эмоции, я до сих пор не могу объяснить, что все это значило бы, но это точно был Бог и Его благословление быть тем, кем предписано небесами.

Также с трудом могу объяснить, в связи с чем я в детстве выводила свои математические формулы с их доказательствами. Мне могла просто нравиться математика, я могла просто любить складывать и вычитать числа, но желание открывать новое в том, что так приятно душе, и по сей день было важнее всего. Я помню, как вывела формулу, по которой можно было просчитать число возможных детей и их имена. Тогда мне казалось это занятие увлекающим и смешным, а мама посмотрела на мое решение мельком и продолжила дальше мыть посуду. Сегодня мне жаль, что тот лист с решением был безжалостно выброшен, как и прочий мусор, и я уже не могу написать формулу заново, несмотря на то, что немного помню наброски. Интересный в нас алгоритм, который создается не только генетикой, именем, знаком зодиака. Нас можно называть идеально продуманными механизмами. Но с какой целью мы такие? Почему кому-то было угодно видеть нас таковыми? Не стоит забывать, что все в мире подчинено великой миссии.

Цель этой книги – изложить свой взгляд о существующей проблеме добра и зла. Это моя седьмая книга, самая важная для меня книга, потому что в ней я расскажу все то, что так долго удивляло меня и тревожило, и то, что я не знала, как трактовать и объяснить. Я уверена, что эта книга – самый лучший путеводитель для тех, кто приезжает в Москву, потому что в следующих главах будет много рассказано из опыта моей жизни в столице. Но главным героем я вижу исключительно Бога, ибо Он Творец всего на земле.

Каждый день в Москву приезжают девушки из деревень, потому что им рассказывают, что учеба в МГУ – это круто, деньги в Москве растут на деревьях, олигархи – падают к ногам. Возможно, выучиться в МГУ – это действительно здорово, но не настолько, чтобы ехать для этого в большой город. Я же приехала по двум причинам. Первая причина заключалась в том, что я мечтала о карьере певицы в Москве уже с трех лет. Вторая причина, что в моей деревне не было работы, а в городе Иваново, в котором я училась, и который мне очень не понравился, мой парень стал угрожать мне. Я бы хотела в этой книге еще раз вспомнить все то, что ломало меня. Передать свой горький опыт для того, чтобы вы построили счастливую жизнь на моих ошибках.

Мое детство складывалось очень благополучно до того, как на моем пути стали появляться черные полосы, которые я трактовала невезучестью и вечным вопросом: «За что, Господи!?» К примеру, мне все время казалось, что в садике меня не слышат. Я хотела развития, хотела быть собой, но общество настоятельно принуждало меня быть как все другие дети. Когда в саду выдавали роли для выступления, то я огорчалась, потому что мне приходилось играть не ту роль, которую хотелось бы играть. Я переживала, и это было моим первым огорчением, которое я прятала глубоко в душе. Моя семья очень любила трудиться, поэтому в 90-е годы мы жили в достатке, и это провоцировало появление недоброжелателей. Когда бабушка сшила маме шубу из шкурок кроликов, которых мы разводили, то у нашей семьи появились завистники. Позже в семье заболела бабушка, что тоже отвлекало меня от личного развития, и я постоянно концентрировала внимание на других. Так началась моя настоящая жизнь, которая имела разные расцветки, но не приближала, а лишь отдаляла меня от себя настоящей. Многие, кто меня знает, не поверят в эти слова и скажут: «Ты всегда была искренней и настоящей». Я же отвечу им: «Была, но не полностью, и то, что я не могла реализовать, копилось в душе мертвым грузом долгие годы».

В детстве меня часто дразнили мальчишки, ведь я была очень привлекательна. И вот однажды, когда на протяжении года каждый день я слышала от двух мальчиков одно и то же оскорбление, я не выдержала этого и решила защитить себя, а они стали в меня плеваться. Я позвала на помощь отца, но он не понял меня и сказал, что я сама виновата, хотя мальчишкам влетело не хило. Тогда я получила огромный удар от того, что кроме Бога меня действительно некому понять и защитить. Но тот случай научил меня принимать решения самой, и быть сильным защитником как себя, так и окружающих меня людей. Вновь таинственный почерк Бога писал мою судьбу.

Мне очень много хотелось получить от жизни, поэтому я постоянно развивалась. У родителей было свое понимание жизни, поэтому они всячески хотели, чтобы я была как все. Моя мама была не против моего творчества, но когда я играла на гитаре, то она считала это занятие лишь моим хобби. Каждый раз, когда я говорила, что хочу петь, родители в лучшем случае молчали, в худшем повторяли, что я не дочь богатой звезды. Каждый раз я выслушивала миф о том, что на сцене поют великие избранные кем-то люди, а мне всегда хотелось стать великой избранной кем-то женщиной.

Вначале Бог всячески понимал меня и делал все для меня возможное. После школы каждый день я писала много песен, играла на инструментах, записывала все на кассеты, и где-то очень глубоко верила, что когда-нибудь я буду по-настоящему собой. Мы все меньше общались с мамой, и с каждым днем я все больше закрывалась в себе. Перед сном я представляла, что однажды у меня будет своя семья, муж, который поймет мое желание и стремление заниматься творчеством, и мы будем стремиться к общим целям.

Когда я в первый раз поехала в лагерь, то неотъемлемым элементом для счастья была гармония с природой. Я могла часами смотреть на радугу. Она превозносила мои добрые помыслы к Богу, создавая душевный покой, радость. Без гармонии с природой все казалось пустым, безэмоциональным и бесчувственным. В лагере я была самой активной, участвовала во всех соревнованиях, творческих вечерах, походах. Мне казалось важным быть первой, брать на себя ответственность, и все это было от большой любви к Богу. Меня любили все дети. Я была человеком, излучающим свет, и если кто-то меня недолюбливал, то, пообщавшись со мной, он становился добрее. Подобное преображение личных качеств других людей мне доставляло сильное удовольствие, поэтому хотелось активнее менять мир к лучшему. Моя жизнь только начиналась, и я верила, что все будет хорошо. Вера была настолько сильной, что без нее я бы не смогла многое пережить. Во мне не было ни капли сомнения, я не предполагала, что что-то может пойти не так. Я очень сильно любила Бога, и все остальное теряло смысл.

Именно в лагере, я использовала веру, боюсь, что не по назначению, но Бог помог мне. Возможно потому, что моя просьба была искренней, а может быть потому, что Бог хотел, чтобы я просто верила. В любом случае, это было Его решение. В общем, я молилась в лагере каждый день и просила, чтобы Бог свел меня с мальчиком, который мне очень понравился, и чтобы мы были вместе. Все случилось так, как я и просила, но мальчик действительно того стоил. Позже я буду постоянно обращаться к Богу с подобными просьбами, но Он никогда больше не исполнит их, и слава Богу!

Я всегда ставила очень высокие цели и стремилась выжать из себя все то, что могла. Когда я пела в караоке, отец шутил, что я кричу, а не пою, и что мне нужно бросить эту затею, так как я никогда не буду певицей, ведь я не дочь богатой звезды. Я помню, как стала бояться открывать рот, и выбирала в караоке лишь те песни, которые могла легко пропеть, лишь бы только им понравилось. Я помню, как закрывала все двери, чтобы они не услышали, и не посмеялись в очередной раз над моей мечтой. Когда я стала писать интересные рассказы, то мама показывала их сестре, и они решили, что я совсем отбилась от рук. Я бросила затею писать.

Я могу бесконечно рассказывать, как я старалась учиться лучше всех в школе, бегать всех быстрее, прыгать всех дальше, танцевать, рисовать, шить, но, приходя домой, слышала от мамы: «Ну, слава Богу». Я помню, как много молилась Богу, как он стал единственным, кто мог мне помочь, защитить, успокоить, понять. Как мне хотелось, чтобы со мной поговорили, чтобы поняли мои мечты и стремления, чтобы меня обнимали крепко-крепко. Я помню, как помогала всем тем, кто встречался мне на жизненном пути. Это приносило мне радость. Я строила свой мир, забывая, что навсегда останусь в нем одинокой. Я верила в то, что завтра меня примут настоящей, а моя победа скроет зло. Детям привычнее было оскорблять, смеяться, подставлять и издеваться друг над другом. Я же в детстве была выше этого, мне такое поведение казалось нелепым.

Несмотря на то, что в моей семье преобладала большая любовь, но малейший нелепый поступок родителей мог превратить мое будущее в то, что меня категорически не устраивало. Я знаю, что родители сделали для меня все, что могли. Я знаю, что они лучшие родители в мире, и мне с ними очень повезло! Моя мама очень нежная, заботливая, трудолюбивая, красивая и мудрая женщина. Папа ради нас делает больше своих возможностей и сил. Даже если болен, не то чтобы устал, он всегда трудится. Просто мои родители часто думали, что если я не родилась в богатой семье, то должна жить и наслаждаться малым. Мой мозг работал иначе. Я считала, что если я родилась в бедной семье, то передо мной все равно открыты все двери. Такое мышление сделало меня несчастным человеком. Однако сколько бы я ни разбиралась в психологии, и даже создала свой психологический центр, я поняла, что все всегда решает Бог, и по его воле существуем мы.

С каждым годом я чувствовала, что Бог отпускает меня в настоящую жизнь. И если в детстве я могла бесконечно наслаждаться упавшим с дерева листом, то к тринадцати годам появились другие наслаждения: успешно учиться, иметь много друзей, быть самой красивой, следить за модой и, конечно, иметь любимого мальчика. Все больше ценилась материальная сторона мира, все меньше – данное Богом благословение к наслаждению малым. В три года листок бумаги и пара карандашей приносили мне душевный восторг, в четыре хотелось быть профессионалом своего дела, в шестнадцать – заработать на своем творчестве много денег, и лишь в двадцать шесть лет, после многократных попыток Бога вновь заявить о себе, я была согласна рисовать для мира, не получив никаких денег за свой труд.

Я очень долго и упорно не хотела взрослеть, потому что полагала, что взрослый человек не увидит все прелести своей личности, не осознает ценность индивидуальности. Каждая новая песня, которую я сочиняла и пела в скакалку или в железную трубу вместо микрофона, была с Богом, с желанием любить Его. Я твердо верила, что Он слышит меня и понимает. Каждая моя песня была настолько мелодичной, талантливой, что сегодня я уже не могу написать подобное. Я еще была юной, а Бог делал все возможное для меня, с учетом той семьи и тех условий, в которых я находилась в то время.

Каждый день утром и вечером я молилась Богу, но считала важным то, что можно просто верить и просто любить. Моя семья после смерти бабушки стала глубоко верующей. Родители приобретали иконы и много молились. Были моменты, когда из уст родителей целый день доносились лишь молитвы. Они не ложились спать, не прочитав молебные каноны, в каком бы самочувствии и состоянии духа ни находились бы. Когда в родителях стала преобладать самая глубокая вера в Бога, то моя вера превратилась лишь в песчинку в океане их веры!

Я помню, как молилась Богу, и Он помогал мне. С каждым днем меня все больше волновал вопрос о Боге, о Его делах, промыслах, и я часто размышляла об этом. Мне хотелось понять всю цепочку Его действий в моей жизни, понять Его мысли, понять то, что Он хочет от меня. Я чувствовала себя другой, с огромным желанием служить миру. Я просто росла, я просто взрослела. Вдохновившись прогулкой, я письменно размышляла на тему добра и зла. Мысли были подобраны настолько точно, что я раздражала на сайтах для творческих людей все взрослое поколение. Я была еще совсем юной девочкой, умеющей выражать факты невинно.

Однажды меня хотели избить на школьной дискотеке, а моя самая близкая подруга была соучастницей этого. В тот момент мне ничего не оставалось, как молиться своей заступнице, в чей праздник я родилась, Казанской Божьей матери: «О Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Со страхом, верою и любовию припадающе пред честною иконою Твоею, молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе, умоли, Милосердная Мати, Сына Твоего и Бога нашего…» В этот момент девочки вели бурную дискуссию, а я их не слушала и стремилась представить другую реальность. Вскоре девочки отпустили меня без единой царапины, и мы даже сдружились. Позже я очень много анализировала это событие, и состояние глубокой веры в то, что Бог не оставит меня. Я все больше хотела знать о Нем.

Не забыть и то, как поздними вечерами, после прогулок с друзьями, я бежала домой по пустынной улице и молилась Богу сохранить мне жизнь. Настолько быстро я не бегала даже на спортивных соревнованиях. В этот момент мне хотелось раствориться во времени, а еще лучше приделать крылья. Я бежала, молилась и говорила себе: «Все, это последний раз, я теперь буду сидеть дома». Друзей у меня было очень много, и благо некоторые из них все-таки жили близко, меня часто провожали домой парни, но в иных случаях никогда не обходилось без мольбы к Богу.

Я стала чрезмерно просить Бога о помощи, пока однажды Он не проучил меня как полагается. Я молилась ему о пятерках за контрольные, чтобы все сложилось как надо, и чтобы мне поставили пять. Все происходило тайно, этого никто не видел, но каждая контрольная была вымолена у Бога. И однажды я попросила, чтобы контрольная не состоялась, потому что как мне показалось, я была не готова к ней. Я очень много учила, а плохая память и свойство мозга все медленно схватывать подводили меня. В итоге, мы должны были писать контрольную работу на компьютере, но перед занятием во всей школе выключился свет. Преподаватель заставил нас писать контрольную на бумаге, что было менее благоприятным, потому что на компьютере можно было сверить ответ. Это был отличный урок от Бога, который удивил меня и заставил еще больше размышлять о вере.

Тем не менее, я прожила прекрасных пятнадцать лет и все больше думала о будущем. Я узнала внутренний мир многих людей, имела к каждому особый подход, могла быстро перейти от одного человека к другому, играя свою роль в его жизни. Больше всего мне нравилось помогать всем учиться на «отлично» и сводить людей друг с другом. Я испытывала огромное удовольствие, когда все вокруг меня были счастливы. Сама же я искала в жизни чего-то особого, того, что не переставало бы вдохновлять меня. Каждую ночь, ложась спать, я представляла, как вырасту и поеду в Москву петь свои песни. Сейчас трудно сказать, сколько лет я представляла одну и ту же мечту, потому что до сих пор она не сбылась. Хотя переезд в столицу и осуществился, но в моих мечтах он был совсем иным. Я верила, что у меня будет муж, с которым мы будем двигаться к нашей цели покорения мира вместе. Вы думаете, после того, что до сих пор ничего не сбылось, мне нужно продолжать верить в визуализацию своей мечты? Я думаю, стоит верить в Творца и его особый замысел.

По телевизору в то время показывали «Фабрику звезд», но я не была в печали от невозможности попасть на нее. Я по-прежнему верила, что Господь все решит и не оставит меня. Тем более на «Фабрику» брали детей, у которых были связи, поэтому, осознавая реальное положение дел, я понимала, что все было против меня. Я лишь желала знать мысли Бога, веря, что если не сегодня, то в далеком будущем мои мечты обязательно сбудутся. Я была совсем юной девушкой, чтобы печалиться раньше времени. Но с другой стороны, мне иногда казалось, что все предрешено, и из-за рождения в деревне мне никогда не пробиться в жизни до желаемого первого уровня людей, поэтому все, что мне оставалось – это нелепо грезить о невозможном.

Все в мире было подчинено Божьим законам, и я об этом всегда знала. В противном случае, все было бы хаотично, как если бы Луна упала на Землю. Бог обо всем позаботился сам, когда дал нашей планете жизнь. Никто из нас пока не знает, насколько свободен человек без Бога, потому что любое содеянное нами добро или зло влечет за собой определенную меру поощрения или наказания. Даже если в человеке есть алгоритм поведения, даже если его мозг и есть его судьба, даже если…, все равно есть Бог, который может поменять все так, что человек не найдет объяснений. И мы, люди 21 века, считаем себя всезнайками, высокоразвитыми людьми, но до сих пор не смогли сделать ничего действительно ценного. Наш мозг заключен в пещеру с вечными вопросами: как заработать деньги, прокормить семью и обеспечить себя всеми благами. Мы, словно рыбки на крючке у рыбака, когда же нам думать над вопросами развития мира!? Те, кто живет в достатке, довольствуются им, потому что видят, что не у всех в мире есть необходимые блага. Мозг массы людей занят деньгами, и именно деньги контролируют всю деятельность людей.

Иногда я видела, как Бог заступается за меня, ведет меня по верному пути, как бы ни был труден путь. Так, тот случай, когда я поскользнулась и упала на стекло, сильно порезав палец, помог мне задуматься над своей жизнью. После этого события на многие вещи я посмотрела иначе и стала еще более счастливым человеком. Или когда я заболела воспалением легких и ко мне пришла в больницу не лучшая подруга, которая жила неподалеку, а мои знакомые, то это дало толчок дальнейшему ходу событий. Я сменила подругу и обрела колоссальный опыт в общении и дружбе с другими людьми, без которых просто не смогла бы идти по жизни дальше. Я не была обижена на подругу за то, что она не пришла ко мне в больницу. Тогда я даже никого не ждала, я просто хотела выздороветь, но ко мне тянулись другие люди, которые стали ближе, чем она. Бог вновь все продумал за меня.

Уже тогда я заметила, что, несмотря на то, что я проводила жизнь в маленьком городе, ход ее событий постоянно менялся. Бог вел меня продуманной дорогой, чтобы я обретала жизненный опыт, но всегда могла отойти от друзей, чтобы сегодня жить в Москве, в городе своей мечты! Он вел меня по пути так тонко, что порою было трудно заметить Его почерк. Я точно знала, что без Него не смогла бы решить массу вопросов, ведь зачастую только мы сами можем себе помочь, и, конечно же, нам помогает в этот момент Бог. Очень многие люди чтят себя вершителями своей судьбы, жизни, счастья и даже много визуализируют. Но я сразу поняла, что все зависит от Бога и немножко от нас. Мы можем у Него что-то попросить, а Он примет свое окончательное решение. Мы можем упорно двигаться к своей цели, но окончательно все решит Бог. Мы, имеем цели, мечты, стремления, которые опять же изначально дал нам Бог, и так глупо верить во что-то обратное.

Когда в двадцать семь лет я напишу письмо батюшке с просьбой помочь мне разобраться в том, почему Бог наградил меня мечтой, но не дал возможностей к ее осуществлению, то услышу от него, что у меня одержимость и что ему меня очень жаль. Я же не считаю мечты одержимостью. Во-первых, в каждом из нас есть свои таланты, желание заниматься тем, что просит душа. Если любого известного певца посадить сегодня в офис, то он сбежит из него, потому что Бог сотворил его заниматься музыкальной карьерой. Во-вторых, если человек ни к чему не стремится и довольствуется малым в своем развитии, разве будет считаться правильным то, что человек не хочет трудиться во благо развития, в том числе и во благо всего мира!? Когда у меня наступят тяжелые времена и вера очень пошатнется, особенно после прочтения всех книг Чарльза Дарвина, я вернусь в свое детство, чтобы вновь все пересмотреть. Ведь именно в детстве, я ничуть не сомневалась во всемогущих силах Бога. Я видела, как одно событие сменяется другим, и жизнь не стоит на месте.

Так, например, вспоминается мне как одно лето, после шестого класса я просидела дома за чтением книг. Это было мое невольное решение. Учитель русского языка дал задание, и я, как послушная дочка строгих родителей, должна была выполнить его. Не могу сказать, что меня заставляли родители, в большей степени мне хотелось быть прилежным ребенком, а скучные прогулки с возможными друзьями не приводили меня в восторг. Чтение далось мне легко, но сегодня, вспоминая, как я «угрохала» жизнь на чтение, я прихожу в ужас. Хотя могу отпустить такие мысли, потому что потом я «угрохала» не меньше времени на прогулки с друзьями. Чтение классики позволило мне возненавидеть чтение книг до необходимого срока и заняться точными науками, что тоже являлось продуманным ходом Бога в моем пути. Я полагаю, что на каждый период времени дается свой ход событий, и, хоть «на голове стой», ничего не изменится, потому что все происходит по замыслу Бога и требуется наше смирение.

Я всегда выбирала в жизни развитие, но я не могу утверждать то, что такой выбор зависел лишь от меня. Часто выбор ставил передо мной сам Бог. К примеру, в восьмом классе моих старых друзей стали наказывать и запирать дома, а когда они выходили гулять, то забывали зайти за мной. Я просила звонить мне каждый раз, как им вновь разрешат прогуляться, но их стали наказывать еще чаще. Я попробовала сходить погулять с девочками, которые якобы много знали о жизни, но поняла, что там, кроме мыслей, как обнять парня и поцеловать, в голове было пусто. Тем не менее, я стала менять одних друзей на других и сама сформировалась как душа компании, которая сводила людей друг с другом. Вот теперь скажите мне, разве только я делаю тот или иной выбор в своей жизни!? Затем, я достигла предела в друзьях и перед тем, как охватить еще больший масштаб, мне пришлось вновь уйти в уединение и подкопить силы.

Думаю, с этой главы начинается важнейшие действия в моей жизни – это желание быть с Богом. Сегодня воскресенье, на часах почти 12.00 ночи, а вставать на работу в 6.00 утра, но мне не терпится продолжить рассказ дальше. Итак, окончив школу, переехать в Москву я не смогла, как бы мне этого ни хотелось. Мама выбрала для меня профессию экономиста, представив, как я буду работать в банке от зари до зари, словно раб на кукурузной плантации, и буду поистине счастливой Рокфеллершей. Другие профессии не обсуждались, родители и так сделали для меня все, что смогли. Так настало ужаснейшее время, когда после первого учебного дня я приехала домой, и, бросив сумку, сказала маме: «Я учиться не буду». У мамы была истерика с повторяющимися постулатами, что все выучатся и выбьются в люди, а я буду работать продавщицей. Так, по воле родителей, мне пришлось жить и учиться в нелюбимом городе пять лет. Я потратила целых пять лет, чтобы и дальше мучиться, работая в офисе. Однако мама и здесь всему нашла объяснение: «Я дала тебе образование, а дальше иди кем хочешь и как хочешь». А собственно, кем я хотела быть и куда меня могли бы взять на работу с таким образованием!? Я же не актерский закончила, а экономический, но мама по-прежнему верила в свои благие действия.

Сказать, что все это время я думала о музыке, – не сказать ничего. Было настолько больно, что я приросла к мыслям: я подумаю об этом завтра. Я старалась учиться лучше всех, чтобы пять лет прошли с толком, это, знаете, как сидя в тюрьме читать книги до выхода на свободу. Все то, что приходилось мне терпеть, не стоило данного образования. Так, я изматывала свой организм холодными поездами, потому что учеба была в другом городе. Я подорвала свое эмоциональное состояние жизнью в общаге, пока не съехала в свою маленькую комнатку. Как же трудно было общаться с людьми, которые ни к чему не стремились, у которых не было талантов, масштабного мышления, и которые могли часами рассказывать о скучной жизни, алкоголе и сексе. Я с тоски умирала от этих глупостей, поэтому старалась искать самых активных людей города Иваново. Помню, как сдружилась с известным певцом, но в его мыслях я тоже не видела масштабного мышления. Если бы за его голос проплатили и он попал бы на все радиостанции мира, то его мысли все равно так бы и не наполнились ощущением мирового лидерства.

Я старалась все чаще говорить о своем переезде в Москву, чтобы родители свыклись с этой мыслью. Для девочки, которая росла в деревне, большой город был сложен для восприятия. Я, если честно, даже не знала, с чего начинать. Родители мне не то, что помочь, а даже подсказать ничего не могли, поэтому разговоры на тему: «Я хочу петь» мне пришлось прекратить и сделать акцент на переезде в столицу. Я помню, как спрашивала маму: «Как мне переехать?», а она отвечала: «Я не знаю, как!» При каждом возможном случае я писала и пела песни. Я ждала помощи извне, свято веря в то, что Бог не оставит меня, что найдутся пути, которые приведут меня в Москву.

Вспоминается мне, как однокурсницы были готовы уничтожить меня ради оценок, как в их головах ничего кроме учебы и не было. Страшное было время, когда я теряла привитую родителями интеллигентность и подражала людям, которые ругались матом, много кушали, злоупотребляли спиртным. Но хуже всего было то, что в двух общагах не было не одной воспитанной и интеллигентной девочки. Мне приходилось ломаться.

На первом курсе у меня были отношения, после которых впервые серьезно пошатнулась самооценка. Хотя, как она могла не пошатнуться, когда я жила в самом низком обществе, где грубые слова были нормальной формой обращения. Мне всегда хотелось оглохнуть, а порою… даже не хочу писать, чего мне хотелось. Когда я отдыхала в кругу самых обеспеченных людей, то около меня вечно находились одни лишь негодяи. Третий курс был самым одиноким годом, когда мне многое вдруг стало неинтересным. Каждый раз, когда я хотела вернуть прошлое, то чувствовала себя несчастной. Все, что приносило удовольствие ранее, больше не действовало на меня. В новый мир я шла с апатией, и, приходя с учебы, ложилась спать. Я понимала, что больше не в силах стремиться к тому, что не дает мне Бог, и временно залегла на дно.

И вот, уже совсем отчаявшаяся, изнемогающая от мужского вранья и издевательств, с посаженной психикой наконец-то я встретила своего временного принца, который был также хуже меня по всем статьям! Хотя, так или иначе, ни один ивановский парень не соответствовал уровню моего отца, и выбирать было особо не из кого, то я решила остановить этот отбор. Три года я мечтала о божественных отношениях, представляя во всех подробностях свою любовь, но каждый раз попадались чужие мужья, старые дяди, молодые прожигатели жизни и ни к чему не стремящиеся ребята. Подрыванием моей нервной системы оказалось то, как мужчина ради секса был готов скрывать, что у него есть жена, или говорить, что они разводятся, и причиной, конечно же, была жена. Мой отец был скромным домашним трудягой, поэтому от мира разврата и фальши у меня сносило крышу. Вначале все происходящее мне казалось кошмарным сновидением, потом я подолгу отходила от него, и уже после садилась обдумывать значение сна.

К моему сожалению, мой новый парень также не умел ценить женщин, и пусть цветы, подарки и все блага я получала без задержек, но преобладающее в человеке желание поставить женщину ниже себя, еще больше подталкивало к скорейшему переезду в столицу. Я не понимала, куда исчезли хорошие парни, и неужели все мужчины действительно козлы!? Я умела закрывать глаза на недостатки, но мой парень обленился чистить зубы, стал принимать наркотики и угрожать мне, и это было выше моего терпения. Я так хотела защиты, заботы и внимания, но когда его преследовали бандиты, то он бросил меня прямо на улице, а сам побежал прятаться. Я хотела нежности, но, как выяснилось, его мать изменяла отцу с другим, и мальчик был крайне скуп на объятия и, уж тем более, на доверие. В моей голове главным оставались учеба, переезд и музыка, поэтому я понимала, что шило на мыло менять не стоит, боясь найти кого-то еще хуже. Весь пятый курс я терпела его выходки. Я училась, работала, а он воровал мои деньги и пытался создать бизнес, влезал в долги и опять пытался. Сколько гадостей я выслушала о себе, и не забыть того, как он посмеялся над моей мечтой. «Да кому ты нужна в Москве!?» – вскрикивал он, сидя у меня дома. Были, конечно, в наших отношениях и хорошие моменты. Я всегда находилась с ним в элитном кругу и чувствовала себя комфортно, а прошлый ужас низкого круга людей, которые пили, курили, хамили, и который не соответствовал моему воспитанию и манерам поведения, оставался позади. Также отношения с ним снизили мою популярность у негодяев, ведь теперь я была при парне. Он обладал масштабным мышлением, вечно что-то делал, пусть даже, как выяснилось не в дело, но скучать мне точно не приходилось.

Вспоминается мне наша последняя встреча, когда я села в поезд домой и сказала ему: «Пока! Будь счастлив!» Он воскликнул: «Лиз, прекрати, ты сейчас никуда не поедешь». С какой же радостью и свободой я спешила домой, ты, читатель, даже и не представляешь. Позже он приехал в мой родной город и искал меня. Я уехала сначала в Минск, потом в Москву. Он ждал меня целый год, исписывая страницу ВКонтакте просьбами вернуться, но все, что мне оставалось – это игнорировать его. У меня была новая жизнь и очень много трудностей, поэтому я вспомнила о нем лишь спустя три года. Он мне написал ВКонтакте, что его посадили в тюрьму, и очень сожалел о том, что потерял меня и не поехал со мной в Москву. В последний наш разговор я попросила его начать новую жизнь, где он будет счастлив.

Все пять лет я желала быть с Богом, доверяя ему каждый свой шаг. Многие мелочи учили меня важным вещам, многие сделали меня сильнее, словом, я желала каждую минуту пребывать с Богом и верить, что Он не оставит меня. Фраза: «Бог знает лучше меня и ведет по правильному пути», стала для меня решающим девизом. Бог слышал меня, слышал мои молитвы, потому что столько раз, когда не было шансов получить отличную оценку, Он помогал мне. Да, я очень много учила, но только благодаря Богу мне удавалось обходить все острые углы. Это вел меня Он, я шла с Ним! Каждая моя оценка была вымолена у Бога. В моем дипломе есть лишь одна четверка, а все остальные оценки «отлично». И эта единственная четверка по моей маленькой лени, усталости, ведь я еще и работала. Зря тогда я не сходила на пересдачу. Думаю, что за свои труды я заслужила быть не только членом ученого совета и получать большую премию, но и огромный золотой диплом. Я очень благодарна за все Богу, за то, что Он хранил меня в активные юные годы и помог мне уехать из нелюбимого города Иваново, взяв там все вершины, которые хотелось взять. Коронная фраза, которая помогала мне в пути, была: «Главное начать, а там само пойдет!» – работала лучше всего. И пусть она представлена простым языком, но ее шепнул мне сам Бог вначале моей учебы, и я даже записала ее на бумажку как памятку на пути к успеху. Это сейчас так активно преподносят нам бизнес-книги, тренинги, цитаты в сети, в которых всегда говорится, что главное начать, а тогда я нигде не могла прочитать такое, но превосходно анализировала ситуацию, чтобы стать победителем.

Я ехала в Москву словно в никуда, и все, что мне оставалось – довериться Богу. И пусть на момент приезда мне было почти двадцать три года, я совершенно ничего не знала о большом городе. Хотя нет, знала, конечно, но лишь то, что транслировалось в СМИ. Я очень быстро нашла прекрасную работу, и неплохое жилье. На работе каждый был сам по себе, и для меня как человека, который часто бывал в одиночестве, это было приемлемым обстоятельством, за исключением тех моментов, когда требовалась помощь. Через три рабочих дня я поняла, что как-то неправильно постоянно быть одной, и попросила Бога не оставить меня. Еще через пару дней к нам пришла на работу новая сотрудница, личные качества которой мне очень понравились. Спускаясь в метро, оказалось, что нам с ней ехать в одну сторону, и благодаря этой случайной встрече, мы стали близкими коллегами по работе. Она была старше меня на десять лет и могла многое подсказать.

Я приехала в Москву очень ухоженной, опрятной, с дорогой одеждой. Каждый день я шла на работу или с работы и встречала по пути красивых мужчин в дорогих костюмах, на красивых машинах. И если честно, до сих пор не могу понять, кого я тогда видела, потому что спустя месяц, повсюду были люди в обычных костюмах, на обычных машинах и с обычной внешностью. Первые две недели я носила исключительно костюм и туфли на высоком каблуке. Спустя две недели из-за невыносимой усталости в офисе, мне пришлось сменить костюм и туфли на джинсы, майку и балетки, которые я также привезла с собой. На работу можно было ходить по-разному, поэтому я выбрала то, в чем было удобнее.

Я снимала квартиру с женщиной, у которой не сложилась личная жизнь. Она не любила мужчин, была неуверенной в себе, злой, и ненавидела всех беременных женщин. Я была в ужасе от ее поведения и даже не знала, как реагировать на ее представление о мире. Мы с ней поехали загорать на пляж, но не встретили никого кроме женатых мужчин. Они постоянно подходили знакомиться, предлагали сесть за их столик в пляжном кафе. Поначалу все происходящее мне казалось нереальным страшным сном, но когда одному мужчине, который очень настойчиво предлагал мне подсесть за его столик, позвонила жена, то мне захотелось реветь от этого ужасного мира. В моей семье были совсем иные ценности, и в тот день я чувствовала себя несчастным человеком.

Мне бы не хотелось переносить в эту книгу сюжеты из первой книги «Девочка, которая хотела петь», наоборот, я хочу написать здесь о том, как Бог сопровождает любого человека в своем пути. Так, благодаря новым истерикам женщины, с которой я жила в одной квартире, я очень активно молила Бога о переезде в другое жилье, но я чувствовала, что Бог просил меня подождать и выбрать другой путь. Не знаю, что бы я нашла другое, если бы подождала еще немного, но, тем не менее, я переехала в то новое жилье, которое вымолила у Бога.

Как только я приехала в Москву, то сразу занялась небольшим бизнесом, веря в то, что и в одиноком плавании можно добиться высот. Благодаря бизнесу, я обрела подругу, с которой мы стали ходить по клубам, а позже и еще одну подругу. Все те, с кем сводила меня сама жизнь, казались мне давно знакомыми людьми, и при виде их, я чувствовала, что между нами будет своя особая история взаимоотношений. Все мои подруги были очень активными личностями, и в дружбе с ними я узнала многое сверх того, что знает простой московский житель. И пусть все начиналось с музеев, галерей, клубов, баров, а заканчивалось высшим уровнем, потому что мы постоянно знакомились то с рублевскими ребятами, то с европейцами, но от происходящих событий я не становилась счастливым человеком. И слава Богу, что Он не оставлял меня не на минуту.

Вспоминается мне, как я шла с работы домой и мне было скучно, а в голове прозвучал вопрос: «Ты хочешь учиться?» Я ответила: «Да, вот бы в МГУ». И вот, по чистой случайности Бог свел меня с девочкой, которая сама предложила мне пойти учиться в МГУ! И уже через две недели я училась в МГУ! Я многого не знала, но Бог создал весь мой путь и все необходимые обстоятельства так, чтобы моя мечта осуществилась. Вновь на фоне моей обычной жизни был заметен почерк Бога.

Я долгое время хотела общаться с рублевскими ребятами, потому что мне казалось, что они воспитаны и у них такие же манеры поведения, как и в моей семье, поэтому мы обязательно должны были найти общий язык. Так, я постоянно притягивала в свою жизнь рублевских парней, пока однажды не возненавидела всю Рублевку. Я поняла, что и там, в этих молодых ребятах кроме всевозможных наркотиков, ощущения власти, наглого поведения ничего больше нет. Они не умели радоваться простым вещам, любви, дружбе, а жизнь у них основывалась на выгоде, удобстве, комфорте. Я же была очень свободолюбивым человеком, и это данное мне Богом личное качество никому не нравилось, поэтому я поставила крест на всех рублевских тусовках. Позже в мою жизнь вновь вошли мужчины с Рублевки, чтобы я окончательно поняла, что Рублевка – это разрекламированный телевизором, радио и прочими СМИ бред! То же самое произошло и с Барвихой. Мне очень сильно хотелось своей семьи, порядочных друзей, и в процессе поиска таких людей, которые стали бы важными в моей жизни, меня заносило в общество, которое просто наслаждается деньгами и ни к чему не стремится, и это тоже ломало меня.

В Москве я слышала на каждом шагу одну и ту же фразу: «Да посмотри ты на себя!» Никому не нравилось мое желание развиваться и идти вперед, а я, как полная дура, делилась своим желанием с людьми, потому что хотела быть настоящей и честно говорить о том, чего мне хочется от жизни. Я занялась активным поиском своей второй половинки, но получилось так, что это был не поиск, а пустая трата своего времени на чужую жизнь. Это был отличный урок от Бога, благодаря которому я поняла, что любовь – это дар Божий, а не заранее установленный план. И не нужно забывать, что все зависит от Бога и немножко от нас.

Когда я собиралась в Москву, то меня мало кто поддерживал в идее переезда, но желание души было выше всех трудностей. Моя пятиюродная сестра, как только узнала, что я еду в Москву, то оборвала со мной все связи. А пятиюродный брат постоянно превозносил свою невесту, которая училась на тройки, где-то танцевала для себя и больше ничего не умела. Меня же, с моим вечным активным образом жизни, талантами и наградами, он воспринимал как мусор в помойном ведре. Жаль, что я ему так и не успела сказать, что они друг друга стоят. Наверное, он понял это раньше меня, поэтому все время старался принизить. И слава Богу, что мы не общаемся!

Я помню, как плакала целую неделю из-за того, что один обеспеченный парень сказал мне, что я говорю не по-московски. Я сказала ему, что В.В. Путин вообще заикался перед приходом к власти, на что он ответил: «Нууу, ты же не В.В. Путин!» Его слова огорчали меня очень долгое время, но чтобы стать сильнее сильных, по-видимому, это тоже было необходимым условием для выживания. Бог выбрал для меня весь мой путь, а я лишь билась, словно корабль об рифы. Теперь, вспоминая слова того парня, который ничего не умел сам и за которого везде и всюду проплачивали родители, я начинаю подолгу смеяться. На самом деле, плакать нужно ему и от того, что он оскорбляет женщин и пытается всех поставить ниже себя, потому что и сам сидит низко.

От всего увиденного мне хотелось написать книгу, и я часто говорила своим подругам: «Я обязательно напишу книгу обо всем этом ужасе», на что они хором отвечали: «Лиз, напиши обязательно!» Уже тогда, в самом начале моего пребывания в Москве меня поражало то, что люди ради места, денег, власти готовы убить друг друга. Мне же казалось это смешным, неправильным, глупым, и я всегда могла обосновать, почему. Вот, к примеру, возьму я не Москву, а простую учебу в институте. Я знала свою цель, я знала свои силы, зачем же мне было мешать кому-то получать отличные оценки!? Я хотела иметь красный диплом, и если бы его хотел иметь кто-то еще, то, пожалуйста! Зачем мне нужно было тратить свое жизненное время и силы на то, чтобы сделать кому-то гадости, как будто от этого изменилась бы моя оценка!? Если взять офис, то все те, кто идут по головам, сами и остаются позади. Такова жизнь, таковы правила Бога.

Впереди самая опасная глава, про зло, которое попускает к нам Бог, для того чтобы мы становились лучше. Я всегда доверяла Ему, верила, что на все Его воля! И если перед приездом в Москву я каждый день читала акафисты и каноны, то живя в Москве, я продолжала упорно молиться. Жизнь в столице меня очень сильно била, словно проверяя мою веру. Я считаю, что все то, что я буду описывать в следующих главах – не что иное, как мое желание идти своей дорогой, а не дорогой Бога, но ждать в пути помощи от Него. Не что иное, как желание самой выбирать то, что будет лучшим для меня, забывая, что только Бог знает, что же лучше для меня. И наконец, положиться на себя и свои силы, забывая, что все наши силы от Бога.

Сегодня я приехала домой к родным, а значит, у меня есть чуть больше времени, чем обычно, чтобы написать обо всем том, что так тревожит меня. Чтобы начать свой рассказ, мне нужно создать удобное рабочее место, но как-то не получается. Я не планирую писать обо всем по порядку, но считаю важным раскрыть суть некоторых сюжетов и не упустить довольно важные моменты.

Итак, вы помните про мою лучшую подругу, с которой я дружила с пяти лет и которая была в сговоре с целью избить меня? Та, что не пришла в больницу, когда у меня было воспаление легких? И та, что вцепилась мне в волосы из-за моих многочисленных поклонников? И та, что придумывала про меня гадости? А помнишь, ли ты, читатель, как в институте меня ненавидели из-за пятерок? О, мои московские подруги были куда хуже прежних, готовых на все, чтобы стереть меня с лица Земли. К чему только они ни прибегали, чтобы у меня не сложилась карьера и уж тем более личная жизнь!

Подруга Женя украла мое кольцо, думая, что его подарил мне продюсер. И только, когда я заплакала и рассказала ей, что на кольцо я откладывала деньги полгода, она решила вернуть его. Не знаю, к каким шаманам его возила Женя, ведь она не на шутку увлекалась приворотами и отворотами, но после того, как она вернула мне кольцо, моя жизнь стала хуже прежней. Возможно, в этом и была ее забава, кто же теперь кроме нее самой сможет объяснить такой поступок. Не лучшей была и соседка по квартире Вера, с таким прекрасным именем. Когда она съехала, то я обнаружила икону, к которой обращаются с целью благополучного создания семьи, а рядом лежало много иголок. Не лучше была и Тая, которая не вернула мне деньги и сделала все возможное, чтобы я от нее съехала. И слава Богу, что я от нее съехала.

Как вы видите, список этот может быть бесконечным. Я понимала, что нужно менять подруг. Я хотела жить в мире добра, помощи, понимания. Но мне вновь и вновь попадались не те девушки, с которыми можно было бы строить дружбу. Они преподносили моей доброй душе отличный урок, желая загнать ее в темное царство, и у них, в конце концов, это получилось. Я еще долго боролась с нечестивыми, пока не стала ходить каждый день в церковь и просить у Бога помощи подняться с колен. Я верила, что добрые люди есть, и пусть их настолько мало, и нужно приложить массу усилий в их поиске, но они есть!

Бог был справедлив! К примеру, когда Екатерина прогнала всех парней, которые мне нравились, нашла для меня нерусского ворюгу и стала внушать, что именно с ним я буду счастлива, то Бог вынес свое решение, защитив меня. Я была умна и понимала ее козни, но мне был интересен дальнейший ход событий. А дальше мы с ней и нерусским ворюгой приехали в кино, и он сказал, что каждый платит сам за себя. Как же Екатерина злилась. На обратном пути он предложил отвезти нас домой, и она сказала, что вначале он должен отвезти ее. Я же посмеялась и добавила, что живу ближе. Ее злость была настолько сильной, что у машины чуть было не сдулись колеса. Приехав домой, Екатерина позвонила мне и запугивала рассказом о том, что он чуть ли не изнасиловал ее.

Я помню, как в Москве стала красить волосы в ужасный цвет и вообще запустила себя, потому что запуталась, потому что меня уничтожало одиночество и предательство. Родительская любовь и дом были на расстоянии, и я продолжала молиться, считая, что на все воля Божья и в Москве у меня обязательно будет своя семья. Все обстоятельства постоянно свидетельствовали об обратном. Каждую ночь я ложилась спать с молитвенником под подушкой, и если убирала его на полку, то в жизни вновь начинались трудности.

Как же тяжело жить без дома, семьи и любви, особенно мне, ведь я ранее каждую минуту жила в любви. О возвращении домой я и думать не могла, потому что это был не выход из положения. Мне всего лишь не хватало рядом защитника, опоры и добра. Я активно продолжала поиски такого, как папа, но тех, кто встречался на моем пути, даже назвать мужчинами было нельзя, не то, что оценивать сопоставимость моральных качеств. Мне так хотелось, чтобы мужчина любил меня, и у нас была большая великодушная семья. Я не сдавалась! А сейчас мне хотелось бы рассказать несколько историй о моих женихах.

Итак, Андрей. С ним мы познакомились на улице. Я, уставшая, бежала с работы к метро, а он догнал меня со словами: «Девушка, вы такая красивая! Я просто сражен и не смог пройти мимо, несмотря на то, что очень спешу. Вы можете дать свой номер? Я сейчас опаздываю, а позже очень хотел бы с вами встретиться». На тот момент у меня был не iPhone за сорок тысяч рублей, а всего лишь простенький телефон, в моем кошельке было рублей триста, жила я в пешей доступности от работы. Кстати, здесь я остановлюсь и посмеюсь над собой. Я два года не знала, что доступность пешая, а расстояние между домом и работой всего около полутора километров, и я ездила на метро, что по времени было дольше. Вернемся к Андрею. В общем, я не побоялась дать ему свой номер, несмотря на то, что мужчина мне совсем не понравился, и решила проиграть сцену знакомства на улице до совершенства. Уже к вечеру он написал мне с мольбами о встрече, а так как мы работали рядом, то встреча состоялась уже на следующий день. Мы договорились встретиться на улице. Конечно, Андрей был без цветов и с кислым лицом.

– Привет, – сказала я, подойдя к Андрею.

– Ну, привет, куда пойдем? – спросил он.

– Пошли в «Шоколадницу».

«Шоколадница» была близко, всего в десяти метрах от нас, и мы быстро заняли свободный столик.

– Я тут неподалеку начальником работаю, – произнес Андрей.

– Понятно, – добавила я, подумав, как скучно звучит название его должности, потому что я люблю глубоких и творческих людей.

Тем временем нам принесли кофе, на что-то большее у начальника не было средств. Но это и неважно, это я так, акцентирую внимание на его крутой должности.

– Как ты думаешь, мужчина должен изменять женщине? – спросил Андрей мое мнение.

– Что? Не поняла тебя? – спросила я, никак не обозначив своего отвращения к подобным вопросам.

– Ну, я вот считаю, что мужчина должен изменять женщине, иначе женщина перестает его ценить. Изменяя, мужчина создает в отношениях эффект конкуренции, и женщина начинает его любить еще больше, – пояснял о своем грехопадении Андрей.

– Что за бред? – посмеялась я, – Мужчина должен любить, заботиться о семье, детях. Зачем же он с грязным мужским органом нужен женщине!?

– Эм, ну почему с грязным? – удивился Андрей.

– А с каким же? Хорошо, я тебя услышала. Женщина значит, тоже должна изменять?

– Да, а иначе и мне будет скучно.

– Ха-ха-ха. Давай, пока.

Даже сейчас вспоминая сущий бред нашего разговора, который был не о погоде, мечтах, путешествиях, земной радости, а о его психически повернутой мысли о сексе, мне становится не страшно, а смешно. Подожди, читатель, это только начало той грязи, которая вливалась в мои уши в столице. Друзья просили меня писать книгу честно, чтобы другим не вляпаться в то дерьмо, в которое вляпывалась я, и не запинаться о мои камни, а убрать их с пути для последующих идущих.

Рублевка – секс, наркотики, сауна, компьютерные игры, алкоголь. И это нормально! В общем, нормально для всех тех, кто таким родился и так живет, кто имеет в мире единственную миссию – наслаждаться деньгами. Я всегда вела себя порядочно, как меня воспитывали родители. На Рублевке меня ни к чему не побуждали насильно, однако их мир ложился игривым отпечатком и на мою голову. Все были в парах, а я была одна и не стремилась ни с кем завязывать близкие отношения. Сейчас расскажу почему.

– Максим, сделай еще шар, хочу понюхать, – крикнул Кирилл.

– Без проблем, сейчас, – ответил Максим.

– Лизе вообще есть восемнадцать лет? Она так молодо выглядит, – поинтересовался сын владельца рублевской дачи, который постоянно играл в компьютерные игры и лишь изредка поднимал голову, чтобы что-то сказать.

– Мы уже тут который раз отдыхаем, а ты все спрашиваешь, – вступила в разговор моя подруга Екатерина.

Я улыбаюсь, не зная, как защитить себя.

– Может, еще виски? – спросил Кирилл.

– Давай, – согласился Максим.

– Мы пошли к себе, – сказал Артур, уходя с Кристиной в другую комнату.

Кристина – девушка, которая сделала себе эффектную внешность, но не такую, как часто высмеивают в телевизоре. Все выглядело дорого и весьма достойно. Ее одежда стоила как неплохая машина.

Сколько бы раз я туда ни ездила, меня очень прельщал красивый дом и запах леса. Пока все утром спали, я встречала рассвет на веранде и была очень счастлива. Мне казалось, что я попадаю в другое измерение, а запах сосен манит на поиски всевозможного счастья. Но счастье это было где-то далеко, настоящим, живым и ждущим именно меня.

Когда я в последний раз поехала на Рублевку, то мне сказали, что Артур будет один, и он хочет со мной пообщаться. Артур мне тоже был симпатичен. Все меня обманули, свободным был лишь сын владельца дачи, для которого на первом месте всегда стояли компьютерные игры. Парни свободно разговаривали на тему, как хороши их девушки ночью, а сами эти девушки не стеснялись поддержать этот разговор. Мне порою казалось, что я нахожусь в кошмарном сне, или что мне все это кажется. Моя семья была настолько воспитанной, что даже само слово «секс» считалось непристойным.

Мальчики готовили нам кушать, а мы мыли посуду. Таков был закон нашей рублевской дачи, и готовили мальчики действительно очень вкусно. Однажды я так устала от этой компании, что попросилась домой. Мы приехали на два выходных, но уже в субботу вечером я поняла, что пора заканчивать себя мучить общением с не теми людьми. Меня попросили остаться до утра, по той причине, что все были пьяные и за руль автомобиля садиться отказывались. Я сказала, что вызываю такси, зачем ждать утра и вообще кого-то тревожить. Мне стали говорить гадости, несмотря на то, что у всех были девушки, и я все равно была лишним героем их развлечений.

– У тебя дома муж? – спросил Максим.

– Нет, у меня дома дела, – не зная, что ответить, проговорила я.

– Ты врешь. Да какого хрена ты сюда приехала? Замужем, а сама ездишь с нами! – продолжил Максим.

– Что? Ты вообще про что, Максим? Какой у нас номер дома? Я вызову себе такси!

– Да у тебя денег не хватит расплатиться. Утром тебя отвезем, сиди.

– Какой номер дома? – настаивала на ответе я.

– Не знаю, иди посмотри.

Я пошла на улицу, а Екатерина вышла за мной. Сейчас вспоминаю происходящее со смехом, потому что теперь у меня в телефоне навигатор, который показывает местоположение. Я позвонила знакомому, чтобы он приехал за мной, но тот, конечно, сказал, что без названия улицы он не знает, где меня искать. Екатерина умоляла меня остаться на Рублевке, поэтому не могла сказать, что показывает ее iPhone.

– Лиз, что с тобой? Останься ты, – просила меня Екатерина.

– Для чего? Мне плохо сегодня здесь, я просто уеду. Чего они номер дома не называют? – ответила я.

– Ты из-за Артура, что ли? Я и сама не знала, что он помирится с Кристиной.

– Причем тут Артур!? Я просто хочу домой. Катя, я поеду домой, и не нужно меня отговаривать.

– Да что вообще с тобой?

Мы стали искать номер дома, оказалось, что на Рублевке нет нумерации домов. Мимо нас проходили дети, и я спросила у них название улицы. Они оказались настолько образованными, что я еще десять минут разговаривала с ними, раскрыв рот. Когда мы пришли обратно, то мальчики вызвали мне такси, и заплатили пять тысяч водителю вперед, чтобы тот довез меня до самого дома. Приехав домой, я была так счастлива, что решила больше ни за что не ездить туда, где мне плохо, и я сдержала свое слово. Плохо было то, что я не пила, не курила, не была помешана на сексе и уж тем более компьютерных играх, поэтому такое «элитное» общество делало меня невротиком. Хотя, с другой стороны, меня никто ни к чему не принуждал, я была сама по себе, а те, кто вел кайфовый образ жизни, считали это нормальным поведением, за что я их не осуждаю. Просто описываю то, как развратное общество катастрофично для благородных, скромных людей.

Читатель, ты готов к дальнейшему рассказу? Крепись. Следующий герой моего романа, Павел, друг все той же Екатерины. Время, проведенной с подругой Катей, было самым загульным и вульгарным временем моей жизни. Так случилось потому, что она была девушкой с двумя лицами, одно из которых было воспитанным, что подходило мне, а другое – новым, интересным, познавательным. Павел был московским певцом, кстати, я сама только сейчас это вспомнила. Не знаменитым, но, тем не менее, он исполнял песни на английском языке в московских барах, снимал клипы.

С Павлом хотела начать отношения Екатерина, но он увидел меня в сети и попросил нас познакомить. Она дала ему мой номер. Павел позвонил мне, когда я была на работе.

– Привет, Лиза, когда и где увидимся? – спросил Павел.

– Привет, не знаю, – сухо произнесла я.

– Ты где сейчас? – продолжил Павел.

– Я на Цветном бульваре.

– Отлично, я тут недалеко. Давай в обед увидимся?

– Хорошо, в 13.10 возле Цирка Никулина.

– Отлично, я буду.

И вот я, жертвуя своим обедом, с мыслями, что мы с ним куда-нибудь зайдем и покушаем, пошла к нему на встречу. К часу Павел не подъехал, но скинул СМС: «Опаздываю, скоро буду». Он присылал эту СМС каждые пять минут. Сейчас понимаю, что я была так глупа. Нужно было мне изначально зайти в кафе и заказать бизнес-обед. В общем, когда уже было полвторого, я так и сделала, поняв, что он давно приехал и где-нибудь смотрит на меня и смеется. Стоило мне только переступить порог кафе, как раздался звонок.

– Ты где? – спросил Павел.

– Я в кафе, давай сюда, – ответила я.

– Нет, выйди из него, сейчас в другое место пойдем.

Я, как полная дура, ничего не подозревая, вышла. Павел шел навстречу и был таким маленьким, страшненьким, а фотографии полностью врали.

– Привет еще раз, – произнес Павел.

– Ага, привет.

– Ой, извини меня и только не обижайся, я так долго ехал к тебе, что теперь опаздываю на важную встречу. Только не расстраивайся. Счастливо!

Павел помахал ручкой, а я стояла в полном шоке. Помимо того, что приехал страшненький мальчик, он надо мной еще и посмеялся, и я не успела сходить на обед. Я позвонила Екатерине и рассказала, что произошло, она посмеялась и добавила: «Не переживай, со всяким бывает. Подумаешь, не понравилась ему. Я когда-то поступила так же!» Я слушала ее и была в ступоре, ответив: «Причем здесь я, ты о чем? У тебя не друзья, а моральные уроды!» На что Екатерина ответила грамотно: «Тогда и не встречайся с ними». С Катей было интересно отдыхать, но ее зависть к тому, что я себя очень люблю и уважаю, не знала границ. Она каждый раз старалась меня принизить и стереть в прах мою самооценку, а когда я лежала на дне, то еще больше придавливала каблуком, якобы жалея.

Ну что же, следующий герой – сорокалетний женатый рублевский врунишка. Я прозвала его «пчелкой», потому что к чаю он всегда заказывал мед. Он заезжал ко мне на работу на Феррари, возил в лучшие места, одним словом, в деньгах не нуждался. Одна его сумка или часы стоили круглую сумму, а бренды его джинсов и куртки создавали во мне комплексы, ведь я была одета просто. Но именно благодаря таким мужчинам, как он, я стремилась выглядеть еще лучше и занималась своей внешностью. Хотя я ему нравилась любая. Он каждый день звонил мне по несколько раз, и мы общались на различные темы. Только вот он сам не знал, чего хотел. По его словам, я должна была работать 24 часа, и такие девушки для него недоступная роскошь. А когда после работы я стала танцевать, а по выходным ездить на гастроли, то он стал злиться, потому что я все меньше уделяла ему времени. Я на него не обижена и вспоминаю, как о хорошем человеке. Он относился ко мне с нежностью и заботой и, когда я простудилась, уже через полчаса привез мне таблетки и фрукты. Он говорил, что готов подарить машину, а, если честно, все его подарки были неожиданными. Но что же в нем было тогда не так? А то, что он был женат, показывал мне фотографии своей семьи и сына, и рассказывал все-все подробности семейных дел. Они вместе с женой купили дом на Рублевке, но счастья ему, видимо, это не прибавило. Мы так ни разу и не переспали, хотя встречались четыре месяца. Он не просил меня ни о чем, и ни на что не намекал. Когда в последний раз у меня в ресторане заболела голова, то он так разволновался, что весь обслуживающей персонал лечил мою головную боль. Мы расстались, потому что я не хотела грешить, не хотела уводить мужчину из семьи. Он с каждым днем становился все более зависимым от меня. Я решила с ним поругаться.

– Лиз, ты завтра пожалеешь! – слезно говорил он, провожая меня.

– Да что ты ко мне привязался. Я сама домой дойду, – прогоняла его я.

– Ты пожалеешь! Ты пожалеешь! – всхлипывал сорокалетний дядя.

– Я тебя прошу, иди домой. Я дойду.

– Нет, я провожу тебя до дома. Вдруг что с тобой случится. Тебе со мной так повезло! Я от тебя ничего не требовал и не буду.

– Не то слово!

Он проводил меня, поплакал у двери, пока я не захлопнула ее перед самим его носом. Уже через пять минут мой телефон разрывался от его смс и звонков. Я попросила прекратить этот бред, но еще целых полгода, каждую неделю он просил меня начать все сначала. Через год, когда я забыла его имя настолько, что даже сегодня вспомнить не могу, назвав его «пчелкой», он позвонил мне и вновь попросил о встрече. Вот так вот женатые мужчины любят других девочек, а девочкам трудно устоять перед их заботой и любовью.

Вы знаете, каково в Москве идти в клуб в платье, на каблуках и с длинными волосами? О-о-о! Уже после первого раза вам не захочется ни в один клуб! Советую обуть кеды, чтобы бежать быстрее, надеть джинсы, чтобы трусы по дороге не сняли, и прийти с собранными волосами, чтобы выглядеть менее ярко. В общем, рассказываю, как я сходила первый раз в московский клуб «Рай», будучи двадцатитрехлетней девочкой. С подругой мы договорились встретиться в метро. Ни она, ни я не были в этом клубе, поэтому все происходило в первый раз. Мы были в черных платьях до колен, скромно накрашенные и с длинными волосами. К нам в метро пристал мужчина, который стал нас толкать, ходить по ногам и кричать, что мы проститутки. Люди вокруг отворачивались, делая вид, что ничего не происходит. Мы выбежали из вагона и направились к посту полиции, мужчина побежал за нами и стал выталкивать на рельсы. Все это видела полиция и отворачивалась. Еще четче помню я, как рядом стоял парень, лет тридцати, и громко засмеялся над происходящим шоу, получая душевное наслаждение от него. Мы с подругой заплакали. Я стала молиться Богу, и мужчина вдруг скрылся также незаметно, как и пришел. Бог защитил нас. Мы вышли из метро и направились в сторону храма Христа Спасителя, так как с ним рядом находился клуб. Из крутой машины стоимостью в десять миллионов вышел батюшка и стал кричать нам, зачем мы, проститутки, идем к храму. Я была в шоке. Еще раз повторю, что мы были одеты в офисные платья, сапоги на небольшом каблуке, с распущенными волосами и скромным макияжем.

Мы быстро прошли фейс-контроль. В клубе один мужчина за другим стал предлагать нам удалиться на интим. Мы стали держаться поближе к парням из Лондона, которые были интеллигентными и воспитанными. Разговаривать, правда, приходилось исключительно на английском. Я решила спросить у рядом стоящей девушки, как пройти в уборную, но вместо ответа увидела злой взгляд с мыслями: «Шла бы ты отсюда». Меня могли безнаказанно стукнуть, подсыпать в стакан какой-нибудь дряни, обмануть или сделать еще какую-нибудь гадость. Нужно было все контролировать. Бесконечные рассказы мужчин о своих доблестях и завтрашних наших совместных поездках за границу в обмен на то, что я покажу в постели класс, и вовсе не знали предела. Какие пошлости мужчины только ни озвучивали женщинам, чтобы они сами кидались на мужчин и доказывали свое превосходство и право быть с ними. Этих историй я знаю больше, чем каких-либо других, но не вижу смысла писать здесь про эту грязь.

Как все поменялось с тех времен. Совсем недавно, спустя три года с того момента, когда я решила больше не ходить в клубы, я все же сподвиглась на данный шаг. Надела джинсы, кеды и договорилась встретиться с подругой у клуба ICON. Люди, чтобы попасть в этот клуб, были готовы на все, даже пройтись по мне. Это выглядело очень смешно и глупо. Мы зашли в клуб. Везде был алкоголь, потасканные мужчины и девочки, которые нацепили то, что под руку попалось, главное – покороче. Всю ночь мы старались находиться поближе к охранникам, и этим клуб действительно хорош. Меня приглашали то за один, то за другой столик, а мне это было так скучно, что я залезла на час в телефон, читая полезную информацию. Я раздала все свои визитки, и вновь почувствовала себя дурой! На следующее утро мой телефон разрывался от совершенно ненужных звонков, от мужчин с другой планеты, на которой люди прожигают свою жизнь. Я впервые сходила в клуб просто потанцевать, без цели поиска приключений на свою голову. Ко мне никто не прикасался, а развратным мужчинам было стыдно находиться рядом с моим ангельским видом, они чувствовали свою мужскую никчемность при набитых кошельках. Мы уже собирались уходить, как ко мне подсел промоутер клуба.

– Ты часто ходишь в клубы? – спросил промоутер.

– Нет, очень редко, – ответила я.

– Вот тебе моя визитка. Подойдешь к бару, покажешь ее и тебе в подарок три любых напитка.

Я взяла ее, конечно, хотя понимала, что лишний мусор в кармане не нужен, ведь я вообще не пью.

– Оставь мне свой номер! – крикнул промоутер, видя, что я ухожу.

– Держи, – ответила я, протягивая визитку.

Я схватила свою подругу, и мы пошли домой, потому что нам обеим давно надоел весь этот ужас. На следующее утро я получила смс от промоутера: «Зайди в контакт, добавь меня в друзья и пришли смайлик». Я давно так не смеялась над бредовыми предложениями. Он не успокоился и через два дня позвонил.

– Как тебя добавить? – невнятным голосом проговорил промоутер.

– Это кто? – удивилась я, подумав, что опять кто-то узнал мой номер, чтобы подурачиться.

– Это я, промоутер из клуба. Помнишь, я тебе свою визитку давал?

– Поняла, кто.

– Как тебя ВКонтакте найти?

– Я же тебе дала свою визитку, там написано.

– Ты писатель что ли? – посмеиваясь, спросил он.

– Да.

– Короче, я тебе дал свою визитку, там каждый раз можешь заказать три бесплатных алкогольных напитка.

– Да.

– Можешь друзьям своим дать. Хотя я смотрю, у тебя друзья, ха-ха, такие порядочные, что они, скорее всего, не посещают подобных мест, – сказал он со стыдом в голосе, – Скорее театры, консерватории…

– Да.

– А что тебе, правда, двадцать семь лет? Я думал, ты совсем молоденькая.

– Да, ты просто привык к тем девушкам, которые ходят в клуб постоянно.

– Наверное. Ну ладно, пока.

– Да.

Когда-то давно, именно в клубе я познакомилась и с Марселем. Мы с подругой собирались уходить, а он догнал меня и попросил мой номер. На следующий день мы встретились и пошли кататься на каруселях. Он был якобы бизнесменом, ездил на лучшем мерседесе, а сам был обут в банные шлепки. В общем, рядом с ним было так стыдно идти, что и описать трудно. Я выбрала, как и всегда, карусель «Свободного падения», и мы прокатились на ней. У него еще час после падения дрожали колени. Я обмолвилась ему, что хочу открыть свой бизнес, но так, между строк, совсем не делая на этом акцента. А он зацепился за эту мысль и стал настаивать, чтобы я взяла в банке полмиллиона на себя. Так веселиться мне еще никто не давал.

– Ха-ха-ха. Ты это серьезно? – смеясь, произнесла я.

– Конечно. Бери! – ответил Марсель.

– Да я-то возьму и сама создам бизнес. А ты-то зачем мне помогать собрался? Ха-ха-ха.

– Ты одна не создашь! Тебе нужна помощь! И тебе повезло, что рядом оказался я.

– Ха-ха-ха. И что, ты думаешь, что кто-то возьмет на себя кредит и отдаст тебе деньги?

– Конечно, Лизочка! В Москве всякое бывает.

– Ты знаешь, а мне не дадут кредит. Ха-ха-ха.

– У тебя испорченная кредитная история что ли? – разозлившись на то, что прогадал со мной, спросил меня Марсель.

– Какой ты догадливый, – сказала я, желая проучить.

– Ой! Вот я дурак-то.

А как много таких вот аферистов ходит по улицам столицы! Кем они только ни прикидываются. К примеру, каждый раз, когда я езжу в торговый центр «Охотный ряд», со мной случается одна и та же картина. Я своими добрыми глазами привлекаю все московское ворье. Три месяца назад я шла по этому торговому центру за покупками, и меня догнал слащавый парень, одетый в очень дорогую одежду.

– Привет. Ты такая красивая! – сказал мошенник.

Я ничего не ответила и продолжила идти дальше.

– Чего ты такая грустная? Недовольна покупками что ли? – продолжил он.

– Что ты привязался-то? – не выдержав, крикнула я.

– Ты не в духе?

– Я? Я в отличном настроении.

Я направилась в сторону охраны.

– Давай, пока! У тебя красивый зад!

– Пошел ты.

Других слов, защищая себя, я найти не смогла. Но через месяц тот самый парень вновь подрабатывал мошенничеством на том же посту в торговом центре «Охотный ряд». Я его заприметила уже издалека и шла, посмеиваясь. Он догнал меня.

– Привет! – улыбаясь во все отбеленные зубы, проговорил мошенник.

– Опять ты? Ты что здесь хорошо зарабатываешь? – ответила я, посмеиваясь.

– Я? – спросил он, якобы не понимая, про что я говорю.

– А кто же! Уже второй раз подходишь?

– Понравилась, значит.

– Да ты что!? А вот ты что тут делаешь? – резко спросила его я.

– Вы прямо как следователь! – воскликнул мошенник.

– Да! Я следователь.

– Вы следователь? – удивился он.

– Да.

– Давай, пока.

– Вали уже, ворье.

И каждый раз, когда я иду по торговому центру, ко мне обязательно подходят мошенники. Недавно я шла в Казанский Собор на Красной площади, та же ситуация. Шел парень, я сразу поняла, что он – жулик. Он подошел ко мне и сказал: «Девушка, вы такая красивая! Вы мне так понравились!». Я ускорила шаг и молилась, а он пошел обманывать дальше. Когда живешь в Москве пятый год, то таких вычислить не трудно, но когда ко мне подошел мошенник в торговом центре «Европейский» в первый год моего пребывания в Москве и чуть ли не силой потащил меня на улицу, потому что я не велась на его гипноз, – это было жестко! Их заработок – добрые люди.

Еще прошлым летом я приступила к написанию своей первой, но теперь уже восьмой книги – про жизнь успешных людей. Смешно наблюдать, как на экране они играют добрых молодцев, а в жизни совсем противоположные лица. «Добрый день, Георгий. Могу ли я взять у вас интервью?» – написала я известному режиссеру Георгию Г. «Ок. Давайте обсудим это за кофе», – ответил Георгий. Он дал мне свой номер, и я подошла в назначенное время к Центральному Дому литераторов, где была вечеринка в честь дня рождения известного актера. Я поздравила именинника, а он поцеловал мою ручку. В дальнем углу сидели в обычных свитерах и стареньких сапожках известные сестры Арнтгольц. Георгий проводил меня в дальнее помещение и стал задавать много вопросов, а потом и вовсе попросил подождать полчаса в кафе. Через полчаса Георгий не пришел. Я позвонила ему:

– Вы где?

– Лиза, еще пятнадцать минут. Понимаете, я не могу уйти просто так.

– А я ждать не могу, у меня много работы. Сказали через полчаса, значит через полчаса.

– Лиза, ну что вы, в конце концов, как маленькая.

– Маленький Георгий, если тотчас же вас не будет в кафе, то я ухожу. Вам понятно?

Я бросила трубку и пошла домой. Он прибежал в кафе спустя пять минут, но, так как на месте меня уже не было, он позвонил мне, и я решила дать ему второй шанс. Вместо ответов на вопросы, которые я готовила полдня, я вляпалась в очередное шоу. Целый час Георгий внушал мне, что я должна зацепиться за него, и он в своем пожилом возрасте сделает все, чтобы я запела. Я пришла на встречу брать интервью, а не ради свиданий с пожилым мужчиной с целью запеть, а вот Георгий, усек быстро, что может предложить в обмен на мое молодое тело, да вот только прогадал с моим умом, силой духа и душевными качествами. Наученная отношениями с продюсером, депутатом, после которых я упала на дно, перестала любить себя и верить в свои силы, мне уже ничего не стоило сломать Георгия своим правильным воспитанием. Я не стала утруждаться, хотя таких людей необходимо ставить на место, чтобы пресекать зло и разврат.

Помимо певицы Георгий предлагал мне стать режиссером или писать сценарии, а я все смеялась над его бредом, которого уже немало выслушала за свою жизнь. В конце концов, он вывел меня из себя.

– Лиза, вы в жизни серенькая личность, но в камере отлично смотритесь? – нагло сказал он.

– Я серенькая, ха-ха. Да на меня тут все смотрят. Подождите, я пройдусь.

Я прошлась, и все мужчины обернули на меня головы.

– Лиза, вам надо пойти учиться на актрису или режиссера. Все учатся.

– Деньги я на учебу где возьму? Я бы с удовольствием.

Георгий задергался.

– Я ответы-то получу свои или нет? – продолжила я.

– Давайте в другой раз. Смотрите, голая девочка. Как вам? – ответил Георгий, показывая в своем телефоне голую девочку.

– Это что?

– Я хотел вам предложить поехать к себе.

– Что? Чем же мы там заниматься будем, ха-ха, – еле проговорила я, потому что уже скулы от смеха сводило.

– Посидим, пообщаемся. Лиза, вы меня не уважаете, я вам в отцы гожусь. Вы еще раз поймите, я ваш намек понял, я вас протащу.

– Какой такой намек, Георгий? Я вольная и сама себя продюсировать хочу. Зачем вы мне нужны? Я потратила целый вечер на эту встречу, и где уважение ко мне? Желаю вам удачи.

Я встала из-за столика и похлопала Георгия по плечу, еще раз повторив: «Удачи». На следующий день мы вновь списались. Вся эта переписка хранится у меня до сих пор, как и многие другие. Мне было так обидно за время, потраченное на составление вопросов, но Георгий вновь свел разговор к музыке.

– Лиза, я сейчас сижу у хозяина Русского радио, который может раскрутить любую приличную песню в хит. Другие будут тянуть из тебя деньги и бросят.

– Ха-ха-ха. Слышала сто раз про это. Вы мне за просто так помочь готовы? Они за деньги, а вы просто по дружбе?

– Лиза, давай так. Этот тон мне не нравится. Слышала, говоришь? Ок.

– Георгий, ваш тон мне вообще не нравится.

– Только, помнишь, это не я тебе предлагал встретиться и дать интервью.

– Я пишу книгу, но посмотрев на вас, поняла, что Господь хранит меня и мои труды.

– Да, помогают вообще-то безвозмездно. Иначе это уже не помощь. Я думаю ясно. А пока попробуй услышать меня. Или, если мой тон тоже не нравится тебе, делай выводы. Я не настаиваю. У меня две группы ждут встречи и говорят большое спасибо!

– Я сама себя продюсировать буду, – повторила я еще раз сказанное за столиком в кафе.

– Всего хорошего.

– Ага. Так и напишу о вас.

Собственно Георгий – обычный мошенник, желающий развести на секс и думающий, что он кому-то нужен. Хорошо, когда тебе двадцать семь лет, а за спиной школа жизни, что любая его речь с целью обмана, вызывает невероятный смех. Моя мама говорит, чтобы я многого не писала. Я и так многое скрываю от тебя, читатель. Мне противно, что продюсеры, режиссеры и прочие люди шоу-бизнеса нашей страны давно потеряли порядочность. Я такое скрывать больше не хочу. Про других людей из шоу-бизнеса писать не буду, вспоминать противно. Чего только ни говорили мне и ни писали. Так, жена одного серенького певца, который построил карьеру с помощью отца, про которого я писала уже в первой книге, сказала мне, узнав, что я пою в церкви: «Фу, темная». С тех пор я поняла, что наигранная добрая улыбка их семьи лишь образ, как у других звезд – побритая голова, татуированное тело, белые зубы. И поняла, что таких нечестивых друзей и задаром мне не надо.

Как-то моя знакомая написала мне, что ее бабушка на пенсии тоже пишет книжечки. На что я ей сказала: «Какие же у меня книжечки, если я пишу их ночами, и они занимают все мое свободное время!?» Здесь хочется упомянуть про помощника депутата, который предлагал мне создать бизнес по продаже китайской одежды.

– Лиза, у меня есть крутые подруги. У них свой бизнес, – сказал мне как-то помощник депутата.

– Да? И какой у них бизнес?

– Они торгуют китайской одеждой! Вначале у них ничего не покупали, а теперь они неплохо на этом зарабатывают.

– Ха-ха-ха. Круче я не встречала.

Люди порою, видимо, совсем теряются в значимости крутизны. Хотя многие и мне пишут, что я в жизни многого достигла, даже два моих красных диплома для них недостижимая роскошь. А я знаю, что по сравнению с Майклом Джексоном или Селин Дион я не достигла ничего. Хотя многие участники той же «Фабрики звезд», «Дом 2» которым слава досталась от простого участия в телешоу, чтят себя Богами, а людей – их кумирами. И под воздействием такой уверенности, люди действительно их уважают и чтят кумирами.

На работе у меня попросил дружбы программист, а так как я всегда была очень дружелюбной, то не смогла ему в этом отказать. Дружила до поры до времени, пока мое терпение вновь не лопнуло. Я ему сразу сказала, что хочу петь. Он же мне на это: «Так пой. Вон на передачу «Голос» иди, если у тебя, конечно, есть талант!» И я ему рассказала, чего оно стоит запеть, и как это трудно. Так затянулся наш с ним последний диалог.

– Зачем тебе петь? Смотри, ты под старость лет станешь известным писателем.

– Я не хочу писать, я петь хочу.

– Понятно.

– Меня и так уже все читают. Подумаешь.

Программист стремился к тридцати пяти годам построить карьеру начальника отдела, а потом по щелчку жениться. Но помимо планов о сольной карьере, я проболталась ему о мальчике, который мне очень понравился.

– Вот кто мне близок телом и душой, – сказала я ему, протягивая телефон с фото.

– Да у него таких, как ты, тысячи, – ответил мне он.

– Сколько же поклонников должно быть у человека, который действительно из себя что-то представляет? Если на него никто не смотрит на улице, то грош ему цена. А у меня вас не тысяча? Каждый день вы все желаете со мной встречаться, что я даже имен уже десять лет как не запоминаю. Ты думаешь, мне понравится серенький мальчик? Мне не интересен парень, который стремится просидеть офисное кресло до радикулита. Ты думаешь, любовь – это по щелчку что ли? – высказала я ему на эмоциях всю правду.

– Да ты совсем не красива! – ответил мне он.

– Ха-ха, если ты лох и хуже меня, то незачем толкать меня в свою яму!?

– Вот сейчас ты больно сказала!

– Больно? А мне не больно выслушивать это двадцать восьмой год от парней, которые ничего собой не представляют!?

Больше я не желала общаться с человеком, который не уважает меня и мои желания. Кем бы человек ни был, он не смеет издеваться над чужой мечтой и жить чужой судьбой. И любой, кто хочет научить другого жизни, старается не подсказать, не помочь, а растоптать. Когда ты уже знаешь об этом, то любое подобное препятствие на твоем пути вызывает смех.

В последнее время, как только я стала писать книги, число моих поклонников увеличилось в бесконечное число раз, что я стала бояться разбить чье-то сердце. Часто иду по улице и оглядываюсь, надеваю солнечные очки, все люди разные, не известно, чего от них ждать. Теперь им нужна не Лиза, а писательница Лиза. Хотя их было много всегда, но теперь еще больше все желают встречаться со мной. Как часто называют меня перспективной. О, да! Вы часто слышали, как та или иная особа ищет перспективного мужа? Чудненькое слово. А я всю жизнь ищу не перспективу, а любовь. Я всегда верила, что миром правит любовь. Между моими родными исключительно божественные чувства, ведь женщины искали не перспективу, а взгляд в одну сторону.

Тем временем, один известный банкир устроил из поиска жены целый кастинг. Он мне сказал, что я должна хорошо себя показать в сексе, иначе все бесполезно. Я послала его куда подальше. Совсем недавно наткнулась на его страничку в интернете и увидела его жену. Господи, спасибо тебе за все! Там жена похожа на девушку из публичного дома, а ходят они аж в самый Большой театр, который мне надоел уже давно. Одним словом, только пальцы веером, а на деле все те же банные шлепанцы. Я помню, как терпела его различные психологические издевательства в ресторанах, в том числе выслушивая реплику: «Ой, мне цветы поклонница прислала». Он себе сам заказывал цветы, которые доставлял курьер от якобы поклонницы. Играл красиво! Вот кому надо в фильмах сниматься.

Другой владелец успешного бизнеса и вовсе попросил меня помазать в носу какой-то мазью, от которой вставляет. Нет, у меня был парень Сережа, который принимал лишнего, и на Рублевке я видела многое, но чтобы меня заставляли – никогда! Я, ему в этом отказав, услышала массу оскорблений о том, что не доверяю ему. В общем, я могу бесконечно рассказывать, как меня хотели подсадить на какой-нибудь наркотик, споить, увезти в рабство в Эмираты и т. д. Кстати, про Эмираты! Не помню, писала ли эту историю в других книгах, или нет. В общем, я чуть было не уехала туда с одним парнем и компанией его друзей, с которыми дружила тогда всего-то два месяца. Мои давние друзья меня отговаривали, утверждая, что он продаст меня шейхам в гарем, а я верила парню, пока мне не приснился вещий сон. Я попросила своего знакомого следователя пробить его имя, и оказалось, что он имеет уголовное прошлое. Этот случай научил меня держаться от мужчин еще подальше. Был и такой друг, который понял, что домой я к нему не поеду, и придумал историю, которую я даже в фантастических книгах придумать не смогу. Не знаю, веришь ли ты мне, читатель, потому что когда я рассказываю про свою жизнь людям, у них глаза на лоб лезут от удивления. Но у меня просто настолько наболело, что непременно хочется обо всем этом рассказать. Продолжаю. Тот самый друг якобы смертельно заболел и позвонил мне.

– Лиз, мне так плохо, приезжай, – говорил он, зажимая нос платком.

– Где твой водитель? Пусть вызовет скорую, – поняв, что он врет, сказала я.

– Он уехал за таблетками.

– Давай я тебе сейчас вызову скорую!

– Нет, нет. Думаю, мне не настолько плохо.

После этого я заблокировала его номер, а он звонил с других номеров еще год. Но другой герой, я обещаю, что последний, ибо до сих пор вспоминать все это тяжело, тем более многие подробности приходится умалчивать, потому что с ними это будет звучать слишком жестко. И тот, другой, не знал, как меня заманить жить в Башню Федерации. Рассказы о красивой жизни меня уже не приводили в восторг, поэтому после посещения ресторанов он стал мне подсовывать в карманы деньги. В итоге ухаживать ему надоело, и он прямым текстом стал настаивать на сексе. Вот тут я позабавилась, насмеялась и наплакалась вдоволь. Все, что ему надо было от меня с самого начала, – это секс, и ради него, он готов был стать фантомасом. Его поступок раскрывает суть того, что семья – это порядочность, ответственность, обязанности, а тут потерялся в грехе и вроде бы живешь. Подобные истории я могу рассказывать бесконечно.

Вы думаете, что я так несчастна, потому что пыталась построить с семью с богатыми мужчинами? О, нет! Список ни к чему не стремящихся, ничего не желающих кроме спиртных напитков, клубов и легкой жизни мужчин, в моей жизни еще более велик. Они так же всю жизнь оскорбляли меня, просили спуститься на землю, стать такой же, как они, и совершать блуд и грех. Они – врата ада, которые заманивают доброго человека в сам ад.

У меня никогда не было друга, парня, который был бы честным, добрым и искренним. И сегодня, пройдя всю эту школу подготовки к взрослой жизни, мне легко раскусить любого и понять, кто и с каким посылом пришел в мою жизнь, а кто заслал своих казачков. Сегодня многие истории я вспоминаю с грустью и благодарю Бога, что те женихи не убили меня. Сколько же в мире неадекватных, погрязших в деньгах и измеряющих ими все проявления жизни. Как мало поистине порядочных, честных, благородных.

Все это время я каждый день молилась Богу. Молилась, когда предавали подруги, когда попадались греховные мужчины и просто плохие люди. Я молилась и верила, что все они в моей жизни по воле Бога. Но каждый день я задавала Ему много вопросов: «Почему, Господи, в мою жизнь входят такие люди, полные противоположности моей душе? За что я должна страдать от их предательства и злых сердец? Неужели я бессильна перед судьбой? Почему они доставляют так много боли? Почему они не верят в то, что существует любовь, существуешь Ты? Я не хочу быть с ними, Господи! Защити меня от них, прошу!»

Тяжело жить среди людей, которые тебя не понимают, но так происходит по воле Бога. Я не хочу ни о ком говорить плохо, и мне очень стыдно, что приходится анализировать поступки других, но факт остается фактом. Я, наверное, тот человек, который выбирает цели превыше своих возможностей, не потому что я хочу кому-то что-то доказать, а просто потому, что так просит душа. В семье со своими желаниями я была одиноким человеком. Мне всегда приходилось пытаться что-то объяснить родным и подстраивать их под себя. Такой механизм действий приводил к краху, ибо только Бог располагает алгоритмом мыслей других людей. Мне часто приходилось утаивать свои мечты и желания. Наверное, читатель, тебе трудно это представить, но когда я сидела за столом и озвучивала свои цели, все смотрели на меня в лучшем случае косо, а в худшем обвиняли чуть ли не во всех грехах. Вот представьте, вам пятьдесят лет и вы простой рабочий, а рядом сидит ребенок, мечтающий о своем острове, яхтах. О чем вы будете думать в эту минуту!? О том, что и сильный ничего не сможет.

Как же мне было тяжело. В моих мечтах и целях меня никогда никто не поддерживал, хуже того, все отговаривали, а я двадцать семь лет не могла понять: «Почему?» Да потому, что гореть можно с такими же, как и ты, а если у другого слабая душа, мелкие цели, простые взгляды, то и ему приятнее быть с подобными! И это не оскорбление, я не пытаюсь про кого-то сказать плохо, это факт. У каждого свои желания. Многие мечтают быть всего лишь директором фабрики. Меньше тех, кто хочет быть первым в мире, и это, наверное, единственный способ движения истории, иначе наш мир давно был бы иным.

Как же я когда-то хотела переехать в Москву и петь. Ни близкие, ни друзья, не то, чтобы не понимали меня, им лучше было вообще не слушать об этом. Я молчала долгие годы, пытаясь идти к мечтам, но не одна, а все-таки с Богом. В качестве путеводной звезды я выбирала тех, кто уже осуществил мою мечту. Как только я пыталась что-то сказать родителям о своих планах на жизнь, то мама сразу начинала нервничать и бежала либо готовить, либо убираться, словом она не хотела меня выслушать. Из-за этого я чувствовала себя виноватой и плохим ребенком. Мой переезд в Москву был большим скандалом, потому что, по мнению мамы, я должна смотреть на жизнь проще, уничтожить в себе тягу к творчеству и быть офисным роботом. Когда я переехала, то мама сказала мне невнятно и еле слышно, что я молодец.

Мама не смогла нас с сестрой воспитать близкими людьми. Сколько раз я ни пыталась тянуться к сестре, все было бесполезно. Она вышла замуж, у нее началась семейная жизнь. Мы списывались лишь по праздникам. Мама долгое время искала себе оправдание, что это якобы не ее вина. Первое ее оправдание заключалось в том, что и они с братом поздравляют друг друга лишь по праздникам, а в другое время не общаются. На что конечно, окончив факультет психологии в МГУ, я сразу ей сказала: «Отлично, ты из своей родительской семьи перенесла такую же роль в нашу семью. Ты не сделала выводов. У тебя был муж, а насколько плохо бывало твоему брату, тебя не волновало!» Но мама добавила второе оправдание, что якобы сейчас все неродные друг другу, и так было всегда. Я также продолжила: «Отлично, поздравляю, ты как все! Ты стремишься быть как все. Все в колодец, и ты в колодец. Ты не индивидуальность, ты не можешь думать своим умом. Вот взяла бы и воспитала детей неразлучных. Показала бы всему миру, что есть возможность сделать людей счастливыми!» Я не знала, кто в семье смог бы меня понять, выслушать, и Бог стал для меня единственным советчиком! Мама была очень закрытым человеком, и воспитывала нас такими же, но Бог вел меня иным путем и требовал от меня другого. Все вы знаете, что пишу я честные, искренние книги, не боясь высказывать свои мысли. Мама очень негодовала, когда я решила указать, что мои истории реальные. Мне было тяжело издавать книги, где столько откровенных высказываний, но я доверилась Богу. Я понимала, что нужно быть собой, слушать свое сердце и поступать так, как просит Бог, несмотря на все высказывания людей. Моя сестра узнала через сеть, что я пишу книги, и очень удивлялась тому, что я пишу их по ночам. Она спросила маму: «Когда же Лиза спит?» А мой ответ прост: «Я творческая личность. У меня нет возможности заниматься любимым делом днем, поэтому я им занимаюсь ночью, а днем страдаю в офисе. Конечно, от этого здоровье очень сдает, но если я не буду заниматься творчеством, то потеряю смысл жизни, потеряю Бога!»

Я долгое время искала тех, кто понял бы меня, но наблюдала за тем, что все это бесполезно. Я пыталась окружить себя успешными людьми, однако и они зачастую вовсе не хотели того, к чему я шла. А что если я была сильнее, и их душа это чувствовала!? Да, наверное, это так. Как говорил мой дядя из Минска: «Все лидеры были одинокими людьми». Я просто приняла свое одиночество и больше не боролась с теми, кто меня не понимал. Мои мысли знал лишь Бог, и только к нему я могла обратиться за помощью. Я стала часто ходить в монастырь, и только там я находила свой душевный покой. Я давно смирилась, что моим стремлениям никто не рад, а мои награды и вовсе занимают лишнее место в мире. На все была воля Божья, и мне ничего не оставалось, как подолгу разговаривать с Богом, чтобы понять Его мысли.

Родители меня вырастили в огромной любви, вере и надежде. После того, как в семнадцать лет я переехала учиться в Иваново, моя жизнь превратилась в кошмарный сон. Вначале меня спасало то, что на выходные я приезжала домой и тем самым подпитывалась любовью родных. Правда, по-настоящему я жила только дома, а во всех других местах это была не я, а крест мой, который был мне не по силам. В городе Иваново мне не с кем было поделиться своими чувствами, сотовая связь тогда была не по карману. Я каждый день писала дневник, подолгу беседуя с Богом. Только дома, рядом с мамой и папой, жизнь вновь наполнялась добром. Клубы мне никогда не нравились, в них я ходила исключительно для того, чтобы найти любимого мужчину. Позже, с переездом в Москву моя жизнь превратилась в одинокий мир. Мы общались с мамой каждый день по телефону. Они с папой знают про каждого мерзавца, который приходил в мою жизнь. Я очень боялась, что плохие люди останутся около меня навсегда, я боялась, что никогда не встречу таких же, как и я. Жизнь дала мне понять, что если у меня никогда не будет мужа от Бога, то я одарена уже с рождения чистейшей любовью родных.

В Москве я училась вновь видеть Бога повсюду, так, как видела Его ранее. Мысли о Боге занимали все мое свободное время, и с каждым новым приходом зла в мою жизнь, я все больше молилась и верила, что Бог все видит, и Он постоянно рядом. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что Он всегда был рядом, ибо во всем есть Его промысел, который можно понять лишь спустя некоторое время.

Эта глава полностью посвящена той истории из моей жизни, которая разрушила гармонию души, уничтожила девяносто девять процентов меня, и после которой мне пришлось родиться заново. История моих кошмарных дней. История о человеке, который ломал меня, превратив в машину для исполнения команд. Я очень долго боялась писать об этом, боялась, что меня убьют. Тем не менее, эту историю уже знают некоторые читатели, которые присутствовали на вечерах, посвященных моему творчеству. Им было мало того, что я описала в предыдущих книгах, и они просили рассказать всю правду. Я долго решалась на такой поступок, и сегодня понимаю, что лучше рассказать все, чем жить в недосказанности. Если каждый из нас будет молчать, то мы никогда не изменим мир к лучшему. Нас будут бить, в нас будут плеваться, а мы будем сидеть и ждать новых плевков.

Я тогда целый месяц предчувствовала, что случится что-то нехорошее. Был май. Я познакомилась с ведущим музыкального телеканала по имени Максим, который очень нравился одной моей подруге, и она могла часами рассказывать о его лучших качествах. Я доверилась отзывам, и перед первым официальным свиданием с Максимом мы немного пообщались по телефону.

– Привет, это Максим.

– Привет.

– Я сейчас с родителями пообедаю, а потом можем встретиться.

– Хорошо.

По беглому разговору он показался мне мальчиком из воспитанной семьи, хотя это было только мое предположение. Мы решили сходить в кафе, которое было около его дома. Я привыкла к тому, что за мной всегда заезжали самые успешные мужчины, а тут нужно было ехать к его дому, хотя он не заслуживал такого отношения, но я уступила ему, а зря. Он меня ждал около метро на своем мерседесе. Скажу сразу, вспоминать тяжело и больно, я пытаюсь… «Садись», – злобно сказал мне Максим. Я села в машину. В его ушах были наушники, а в машине играли на полную мощь колонки. Поговорить не было возможности. Мы вышли из машины, он пошел впереди, а я его догоняла.

– А почему ты в наушниках? – пыталась начать я разговор с Максимом.

– Я всегда в наушниках, – все тем же тоном ответил он.

Мы зашли в кафе.

– Привет девчонки! – сказал Максим своим подругам и поцеловал в щеку каждую.

Я молчала. Свободного столика не было, и мы сели у барной стойки.

– Что будешь? – спросил Максим, изображая из себя звезду.

– Кофе, – ответила я с поникшим видом, желая уйти.

Через пять минут освободился столик, и мы сели. В этом кафе все знали Максима, и на меня смотрели с интересом, но не особо доброжелательно, с такими лицами, как будто я увела у кого-то парня. Я даже не догадывалась, что на меня смотрели как на очередную подругу Максима. К нам подошла какая-то девушка: «Максим, скажи, можно как-то пробиться в шоу-бизнес?» Максим ответил быстро, делая вид, что устал слышать один и тот же вопрос: «Только через постель и больше никак». Он дал одной официантке двести рублей, а мне сказал: «Ей в шестнадцать лет приходится работать, ее воспитывает мама». И тут я совсем забыла сказать, что и сама работала с четырнадцати лет, да вот только мне никто не помогал.

– Про что будем разговаривать? – спросил меня он.

– Не знаю, – ответила я, глядя в сторону выхода.

– Давай поговорим о сексе! Это лучшая тема для разговора, которая все объяснит нам друг о друге.

Я посмотрела на него с недоумением, но Максим продолжил:

– Вот ты как любишь? В паре или чтобы еще кто-то был? С девочками нравится?

Я молчала. Мне казалось, что Максим шутит. Только я стала собираться уходить, как к нам подъехал его друг бизнесмен, и я решила посидеть с ними еще немного.

– Всем привет, – поздоровался бизнесмен.

– Привет! Это Лиза, – указывая на меня, приятным голосом сказал Максим.

– А кем ты работаешь? – спросил бизнесмен.

– Экономистом, ну и много чем занимаюсь по жизни, – нехотя проговорила я.

– У меня свой бизнес, экономист всегда нужен. Ты смогла бы мне помочь? – спросил меня Максим.

– Конечно, – безразличным голосом ответила я.

Максим включил песни, которые он исполняет. У него была мечта быть певцом, но жизнь распорядилась иначе, и пел он лишь в барах и то изредка. Максим и бизнесмен стали много шептаться и вышли на пару минут вдвоем на улицу. Тема их разговора до сих пор остается загадкой, но Максим мне пояснил, что просто хотел занять денег на новую машину. Максим отвез меня на машине к метро, и я забыла про него.

Через неделю Максим вновь захотел встретиться со мной. Я понимала, что не вынесу еще одной встречи. Мне казалось, что проблема во мне, что я не могу стать такой же, как и он. Я взяла с собой подругу, боясь находиться с ним один на один, но это не решило мою проблему. Он достал свой мужской орган и попросил меня подергать его на глазах у подруги. Моя подруга не была шокирована, потому что и сама Рублевка была для нее раем. Меня кинуло в жар. Я смотрела на Максима и понимала, что он не шутит. Я хотела влепить ему пощечину, но тут у него разошлись по швам штаны.

– Лиз, можешь сходить в машину и взять другие штаны?

– Могу.

Я взяла ключи и попросила Екатерину пойти со мной. Мы принесли штаны, и он на глазах у людей переоделся, правда, добавив: «Ничего, если я тут переоденусь!?» Мы молчали. Сзади сидела какая-то музыкальная группа, и он заговорил с ними, а мы тем временем убежали домой. В интернете после этого мне активно стал писать один обладатель фейкового аккаунта, у которого день рождения был в тот же день, что и у Максима. Все намекал о сексе, а я тратила время на бесконечные объяснения, чтобы мне такого не писали. Я сразу поняла, что меня проверяет Максим, который не был ранее знаком с девушками из воспитанных семей. Максим стал звать меня на квартиру его друзей. Я его сразу послала. Он стал писать слезные смс, что у него ко мне нежные чувства, и настаивать на встрече в кафе. И вновь я запуталась, но все-таки подъехала к метро, рядом с которым он жил. Мы пошли гулять в парк.

– Как тебе мои шорты? – спросил меня Максим.

– Что? – вновь удивилась я вопросу.

– Я их купил за пятьсот рублей.

– Ааа.

– Я предпочитаю вещи покупать недорогие.

Я смотрела на него и не понимала, про что он вообще. Мне на одежду всегда было плевать, бабушка воспитывала смотреть только в душу.

– Подожди, я зайду в церковь, – сказал мне Максим, направляясь к храму.

Я же в церковь заходить не стала. Он вскоре вышел, и мы пошли дальше. С нами здоровались люди, у нас просили автограф дети, и наконец, мы остановились с кем-то поговорить. Это был мужчина шестидесяти лет, как выяснилось, дающий путевку в мир шоу-бизнеса. С Максимом мы шли за ручку, и мне было так стыдно идти рядом с развратным парнем, но что-то сдерживало бросить его. Вроде бы со стороны все выглядело мило, но его бесконечные разговоры о сексе подрывали меня окончательно. Вскоре у него прихватило живот.

– Я сейчас обосрусь! Не знаю даже, чего нажрался. Заедем ко мне домой, я посру, а потом поедем в ресторан, хорошо? – спросил меня Максим.

– Хорошо, – ответила я, впервые слушая бесстыдную речь.

До этого момента я уже видела продюсера, который ковырялся у всех на глазах в носу, поедая козюли, но разговоров о поносе я не слышала никогда. Моя семья была очень интеллигентной, от друзей я тоже не слышала подобных диалогов. Мы доехали до его дома. Я осталась сидеть в машине. Через минут двадцать он вернулся.

– От меня не воняет? Я еще и проблевался, – произнес Максим с матными словами, которые я сюда включать не стала.

– Нет, – произнесла я, краснея от стыда.

Тогда мне даже интересно стало, что же будет дальше. Я не стала говорить Максиму, что так выражаться нельзя, учить жизни, и, наверное, зря, потому что я ломалась. Медленно, но ломалась. Мы приехали в ресторан, где было много его знакомых. Видимо, он отдыхал в одних и тех же местах. Официантка кланялась ему в ноги, за то, что он прочитал ее сообщение в эфире. Я старалась говорить о дизайне, картине, которая висела над столом, но он и в них умело находил элементы секса. Я перевела разговор о девочке, которой он нравится. Оказалось, что они переписываются смс и по сей день, но так не встретились. Я спросила:

– Знаешь, мне тут фейк в сетях пишет. Это не ты случайно?

– Нет, – тихим голосом проговорил он, но в его глазах промелькнуло удивление.

– Странно, по разговору очень похож, а по энергетике так и вовсе один в один.

Спустя пять минут Максим стал меня домогаться, причем настолько конкретно, что описать это я просто не смогу. Я встала и ушла навсегда. Он еще долго писал мне смс о какой-то там любви, а мне стыдно и по сей день вспоминать о том, что мы общались. Все это была лишь подготовка к тому ужасу, который ждал меня впереди. Я помню, как на выпускном балу в концертной программе про меня сказали, что я еще покажу всем, на что способна. Видимо мой звездный час – это встречи не с теми людьми.

Спустя две недели, я купила в торговом центре «Дружба» крестик, потому что старый потерялся. На мне в тот день были черные джинсы, кроссовки и яркая салатовая футболка с черными сердечками. На выходе из центра один нерусский парень очень громко крикнул мне: «Да тебя вые**т в этой кофточке». Мне было так стыдно за него. С тех пор я перестала носить яркие цвета. Я боялась, что не смогу себя защитить.

На пляже «Руки вверх» я познакомилась с продюсером Д*. Как выяснилось, он являлся директором известных персон, организатором важных проектов, и, конечно, дал миру группу «Блестящие». Я бы не хотела писать одно и то же, ведь обо всем этом сказано в первой книге. Я бы хотела привести здесь отрывки наших встреч, наших диалогов, которые дадут людям намного больше опыта не вляпаться в подобное дерьмо. С ним был друг О*, не менее изощренный в мошеннических делах.

С Екатериной мы собрались в клуб. Это был наш последний совместный выход. Вначале мы заехали к ней, выпили по бокалу шампанского, и меня как подменили. Я даже не могу описать то состояние, но я была под кайфом. За вечер я ничего не принимала, ничего не хотелось, все казалось воздушным, смешным. Я не могла здраво осознавать, что со мной случилось. Еще два дня после этой ночи я пролежала дома, а когда приехала моя соседка, то у меня очень подскочил пульс. Соседка по комнате вызывать скорую отказалась, пришлось самой. Когда приехала скорая, то соседка посмеивалась и снимала все на камеру, как медсестры кричали матом, обзывали меня и вообще были пьяными. Тогда я взмолилась вновь к Богу: «Господи, я даже еще не любила!»

Врачи не знали, чем мне помочь. Они меня закрыли на ночь в палате и ушли. Я не знала, что делать, и ждала утро, чтобы скорее набрать родных и попрощаться с ними. Под утро врач провел со мной беседу, сказав, что это явно был наркотик, и отпустил домой, не желая разбираться в произошедшем. Я хотела вызвать такси, мне было плохо, но они сказали, что лучше ехать общественным транспортом. Я им поверила. Я села в маршрутку, и мне сделалось еще хуже. Я с трудом дошла до метро, в котором чуть не скончалась. За мной на съемную квартиру приехали родители и забрали меня домой в мой родной город. Подруга Екатерина сказала, что она ни в чем не виновата, что я обвиняю ее в сущем бреде. Я долго восстанавливала свое здоровье. Мне было так плохо с сердцем, каждый день казался последним, и было противопоказано волноваться. Жизнь писала еще злейшие законы, где нужно было оставаться крепким орешком.

Утром я разместила в Инстаграме свой последний день, и Д* предложил свою помощь. Признаться честно, у меня никогда не было мужчины, готового помочь, наоборот, я всегда всем помогала, и конечно, я купилась на его заботу. Но мнение о нем оказалось ошибочным. Я тогда не знала, что он продюсер, поэтому изначально он привлек меня исключительно своей заботой. Я рассказала о его поступке маме, и она подумала, что в моем оконце появился лучик света, готовый защищать и быть тылом. Но этот свет оказался нескончаемой тьмой, и очень тяжело вспоминать о произошедшем. Наверное, мы бы не встретились больше, но по воле судьбы пересеклись около метро Китай-город. Я все это описывала в первой книге. Я подумала, что это знак Бога, и что мы с Д* предназначены друг для друга. Когда я поправилась и вышла на работу, мне позвонил О*, который был другом Д*.

– Привет, что делаешь?

– Привет, на работе сижу. А что у вас там за девушки голые в Инстаграме?

– Красивые девушки.

– Они же голые!?

– Да ты просто закомплексованная, неуверенная в себе и никогда не сможешь сфотографироваться голой. Ты очень живая и эмоциональная. Такая девушка не нужна ни одному мужчине.

Какой же сильный был осадок на душе после этого разговора. Мне хотелось доказать, что я тоже смогу сфотографироваться голой. Это называется «слом личности», когда порядочный человек превращается в результате психологических атак в сломанную игрушку. Такие разговоры с О* были бесконечными. Думаю, не стоит ворошить уже забытый бред, который тогда меня сломал. Только Бог помог мне остаться собой вопреки всему злу.

Д* ждал меня в машине у моего дома. Я вышла и чуть не потеряла сознание, мне сделалось очень плохо. Видимо, Бог хотел меня предостеречь от Д*, но я напрочь не видела и не понимать этого. Д* меня подхватил и сказал, что я всего лишь навсего увидела его и разволновалась. Я же в тот момент совсем не волновалась. Мы поехали на ВДНХ. Он был высокий, старый, а я молодая и красивая, но идти вместе с ним мне поначалу не было стыдно. Когда Д* меня обнял, то я впервые почувствовала, что он мне неприятен. Д* увидел вывеску с гостиницей.

– Смотри, гостиница! – сказал мне Д*

– И что? – не понимая, про что он, переспросила я.

Он улыбался.

Мы сели в кафе, где он стал трогать меня за голые ноги.

– Прекрати, – сказала я ему.

– Ты как восемнадцатилетняя девочка.

– Не надо меня трогать, я этого не люблю! – сказала я громче прежнего, краснея.

– Ты не любишь, когда трогают тебя?

– Не люблю.

– Ясно. Я понял. Я все понял. Я тебе противен.

– Нет, дело не в этом. Просто я не люблю, когда меня трогает незнакомый мне человек.

– Закажи еще что-нибудь.

– Спасибо, ничего не хочется.

– Тебе не кажется, что мы знаем друг друга уже давно?

– Что? Не поняла.

– Ясно.

– Мне нужно в туалет.

Я вышла в туалет, где долго поправляла прическу.

– Ты почему так долго?

– Не знаю, так получилось.

– Ты что себя ласкала?

– Чего?

Между тем все женщины постоянно смотрели на нас с недоумением, как мы вообще сошлись. Он-то, понятно, искал молодую и красивую, а вот я зачем сидела с таким старым, развратным человеком, они не понимали. Д* позвонили по телефону, и он сообщил, что должны подойти друзья – еще двое мужчин.

– Зачем они придут? – поинтересовалась я.

– На тебя хотят посмотреть! – произнес Д*, нахмурившись.

– На меня? – удивилась больше прежнего я.

Его друзья заказали мне встречу с чебурашкой, в которого переодет человек, но Д* не пустил меня к чебурашке, а сфотографировался с ним сам. Он выложил фото в Инстаграм, где его жена написала: «Любимый, сын одобрил чебурашку». Друзья очень рассердились, что выбросили на ветер три тысячи рублей на чебурашку.

– Д*, зачем же ты запретил Лизе показывать чебурашку? Мы же так старались? – спросил его один из друзей.

– Я же вас предупредил приходить без подарка, – ответил Д*.

– Вот, Д*, теперь корми нас забесплатно, – сказал один из друзей.

– Без проблем, – сказал Д*.

Друзья поглядывали на меня с желанием увидеть насквозь, но мне скрывать было нечего. А потом один друг добавил: «Да, я думал, что таких уже нет!». Узнав обо мне все, что им требовалось, они встали и ушли. С Д* мы вновь остались наедине, я вообще уже не понимала, что происходит.

– Что скажешь о них? – спросил Д*.

– Энергетика у одного очень плохая, добра мне ждать от него не стоит, – сказала я, понимая, что и у Д* энергетика еще хуже, – Другой же не выделяет плохую энергию, чтобы все знать.

– Ну да, он полковник милиции по Москве.

– Пойдем домой!?

– Как, уже? Ты ничего больше не хочешь?

– Нет, отвези меня домой.

По дороге я стала много откровенничать и рассказывать то, что никому никогда не рассказывала. Рассказала о своих строгих родителях, об их запрете встречаться с парнями и про свое воспитание со всеми подробностями. По приезде Д* решил меня поцеловать, но мое воспитание снова сыграло роль.

– Извини, я не целуюсь на первом свидании, – оттолкнула его я.

– Все ясно с тобой, Лизочка. Значит, я тебе не нравлюсь, – сказал он, не желая меня больше видеть.

– Я просто воспитана иначе.

– Давай, пока.

Я вышла из машины и хлопнула дверью. Так мы с Д* поссорились из-за поцелуя, и я чувствовала себя виноватой, воспитанной неправильно. Благо через несколько дней мы все-таки помирились ВКонтакте, потому что на сообщения и звонки он никогда не отвечал. Д* вновь разозлился, но уже на то, что я хочу знать о нем больше. Когда я спросила, не женат ли он, Д* написал: «Нет», а я решила переспросить еще раз, и он стал меня оскорблять. Д* удалил меня из друзей ВКонтакте и перестал реагировать на мои сообщения и звонки. Я поехала домой – в свой родной город, чтобы успокоиться и привести себя в чувство. В чистом поле я проревела больше часа, разговаривая с Богом. У меня была сильная психологическая привязка, от которой я не знала, как избавиться. Д* не отвечал мне две недели, пока я не позвонила ему в очередной раз, и он все-таки взял трубку.

– Да? – злобно ответил Д*.

– Я неправа, позволь мне исправиться, – это мне подсказала мама, тем самым собственноручно выкопав могилу для меня.

– Исправиться, говоришь, ну давай увидимся, – ехидно сказал Д*.

Теперь я была в его руках, и он мог держать меня на крючке. Он пропал еще на неделю и писал мне лишь поздними вечерами. Это только позже выяснится, что приезжала жена. Еще целую неделю Д* обещал приехать, и я ждала его у окна до 5.00 утра. И наконец-то он приехал, но привез мне не букет, а бутылки алкоголя.

– Зачем они мне!? – удивленно спросила его я.

– Будет плохо, пей! – посмеялся Д*, просовывая в мои руки ручку от пакета с бутылками.

– Зачем пить? – еще более удивленно спросила я, не желая брать пакет.

– Пей и все.

– Они мне не нужны.

– Нет, нужны. Возьми, иначе я обижусь, – вновь манипулировал мною Д*.

Я взяла бутылки и подумала, что передарю кому-нибудь, но уже на следующее утро я открыла одну из бутылок и пошла на работу пьяная. Я никогда не любила спиртное и никогда его не употребляла, но в тот день предложила алкоголь и соседке, а она не поверила мне: «Лиз, это шутка? Что с тобой?».

Мне так тяжело описывать, все происходило очень быстро… Мы сходили в кино, где я выслушала оскорбления, унижения. Мы гуляли по центру города, где я уже была не я. Д* заставлял меня каждый день ходить в шортах и развращал как только мог. Я же зациклилась на нем, потому что чувствовала себя одиноко в большом городе и мне очень хотелось иметь семью.

– Я бы ждала тебя до утра с твоей работы, – как-то сказала я ему.

– Да-да. Полно врать! Легла бы спать. Все бабы проститутки, – посмеялся злобно Д*.

– Нет.

– Да, да, и не спорь.

Я было хотела добавить, что и так каждый день его ждала до утра, но решила закрыть тему, чтобы не расплакаться. Хочу тебе, читатель, объяснить, что с Д* я встречалась поздними вечерами, потому что днем он спал, а потом решал свои дела. В Государственной Думе на тот период проходили выборы, и он как организатор, присутствовал там, поэтому работы было больше прежнего. Я же на работу вставала в 7.00 утра, но за себя не переживала. И все-таки ему удалось вводить меня в гипнотическое состояние и привозить к себе домой. Его мужской орган вечно падал, или если точнее сказать, Д* был импотентом.

– Я проверяю свой орган каждые две недели, – сказал мне Д*.

– Что? – удивленно спросила его я.

– Мы с моим другом часто снимаем проституток.

– Это шутка? Вот ты шутник-то.

Выяснилось, что бесконечные ночные похождения Д* не были шуткой, а мой мозг, который всю жизнь видел однолюба отца, поверить не мог в происходящее. Через неделю Д* позвонил мне, и мы пошли сидеть на лавочке. Он заезжал за мной лишь на час, а потом бежал опять на работу, если ее можно было назвать таковой. И в один из вечеров, сидя на лавочке, мы разговорились о семье.

– Ты понимаешь, семья – это ответственность, обязательства, зачем она тебе? – работал над моими понятиями Д*.

– Что? Но семья – это все, – пыталась я не падать духом.

– Нет, ты просто мазохистка.

– Как же любовь?

– Какая любовь? Когда мужской половой орган больше не стоит, тогда и любовь проходит, – ехидно сказал Д*.

В тот вечер я очень озябла на лавочке и на следующее утро проснулась с высокой температурой. Приходилось в таком состоянии ходить на работу, ибо в любом офисе не приемлют больничные. Но уже на четвертый день не было сил терпеть температуру, и кружилась голова. Я отпросилась домой на день. Это негативно сказалось на моей работе и повлияло на увольнение. Через неделю я встретилась с Д* в последний раз. Я тогда предчувствовала, что мы больше не увидимся, и сказала ему об этом. Я вообще часто чувствую запах ладана и другие запахи, слышу голос Бога, пытаюсь искать ключи и значения, но все же стремлюсь не быть фанатиком этого. Д* заставлял меня пить алкоголь, а я отказывалась. Мы пошли в кино:

– Смотри, какая успешная актриса, какая она молодец, а ты нет, – сказал мне Д*.

– Обычная.

– Нет. Я бы мог тебя познакомить с людьми, которые сделали бы из тебя известную личность, но сам хочу попользоваться.

– Что? – удивилась я, вновь закрывая глаза на его непонятные слова.

– Сделали бы тебе псевдоним: «Лиза Зайцева». Хотя нет. Не особо звучит как-то. Надо мне тоже изменить фамилию, вот, кстати, на заборе висит подходящая.

Я смотрела на него и думала, что он прикалывается, а он оказался самым настоящим сутенером, жаль, что поняла я это слишком поздно. Тем временем его друг О* предлагал мне встречаться с неграми, якобы мужской половой орган у них больше. Я воспринимала предложения О* как приколы, оказалось он говорил на полном серьезе. Еще О* добавил, что если я буду лесбиянкой, то сделать из меня звезду будет проще, а потом и вовсе пояснил: «Встречайся со мной, и у тебя все будет». Я не понимала, что с ними происходит. Сам Д* стал искать мне нового партнера и предлагать еще одного своего друга – продюсера. Я не верила, что такое бывает.

Я потеряла работу, а Д* сказал мне: «Отдыхай, когда еще так отдохнешь?» У меня заканчивались деньги на жизнь, и я активно искала новую место работы. Д* пропал. На мой День рождения в двадцать лет он послал мне смс-сообщение: «Пошла ты на …, лучше меня никогда не найдешь» и заблокировал везде. Все его друзья, про которых он часами рассказывал гадости, обзывая их жен проститутками, и о том, как его друзья за него работают, а он только получает деньги, сказали мне забыть о Д*. Я не знала, как жить дальше, и три месяца хотела броситься на рельсы в метро.

Дальше было хуже. В моей жизни начались проблемы, которые я пытаюсь забыть, представив, что там был кто-то другой, а не я. Еще в отношениях с Д* я перестала себе нравиться, смотреться в зеркало, следить за собой, мыть голову, фотографироваться. А после Д* и вовсе потеряла смысл жизни. Мне часто говорили о том, что я сутулюсь, а я на их слова сразу начинала плакать. Чтобы хоть как-то восстановить самооценку, я участвовала в различных спортивных соревнованиях и закончила несколько курсов, ходила на тренинги, но все было безуспешно. Я везде гуляла одна, потому что подругам больше не доверяла. Это были три одиноких года, за которые я обошла все церкви Москвы и более того – я стала петь в церковном хоре.

Когда я приходила в церковь, то испытывала ненависть к мужчинам, которые приходили на службу. Я не знала, как бороться с обидой, и просто в эти минуты плакала. Я решила уйти в монастырь, потому что реальный мир доставлял мне много боли. Все мужчины, которые попадались мне, желали заполучить меня в свои сети. Так и известный депутат, с которым тоже пришлось повстречаться, да еще и после продюсера, сломал меня настолько сильно, что я вообще стала бояться мужчин. Депутат тоже пришел в мою жизнь милым мужчиной, готовым помочь в трудную минуту, а оказался извергом.

У меня были настолько сильные депрессии, что не один батюшка не смог мне помочь, а когда один из них мне сказал: «Я люблю проституток», я перестала советоваться с батюшками навсегда. Я поняла, что добрых людей нет, и я их просто выдумала. Это были три тяжелых года духовного и профессионального роста. Испортился лишь внешний вид – утром я не умывалась от усталости, работая на нескольких работах. Но, даже не умываясь, я выглядела лучше всего того сброда мужчин, что приходили в мою жизнь. Искренне счастливой я была только тогда, когда приезжала к родным. Остаться в своем родном городе я не могла, так как там совсем не было работы, вся молодежь уезжала кто куда.

С родной сестрой мы не общались, у нее была семья. Я осталась никому не нужной со своими бедами и проблемами. Мама часто говорила, что у кого-то нет рук и ног и они не ноют, а я всего лишь загибаюсь от одиночества. И ведь именно мама никогда и не знала, что такое одиночество в большом городе, когда ты голоден и спишь в подъезде. Мне пришлось все это пережить, и финансово помочь было некому. Трудно забыть бессонные ночи в подъезде, боль в животе от голода и бесконечный поиск работы. Всем было плевать на мои страдания, а мама вечно молчала в трубку, не зная, как помочь. О карьере певицы я забыла вообще. Главным оставалось выжить вопреки всем московским трудностям. Родителей очень злило, что я вечно несчастная, и мне приходилось многое скрывать. Мама не могла понять, что мне даже скорую в ночи некому вызвать. Она просила меня терпеть, потому что, по ее словам, все терпят, все страдают. Я убивалась в офисе, не переставая читать молитвы во время работы. Мама считала меня плохим ребенком, потому что весь мир мучается в офисе, и я тоже должна там мучиться. И как маме ни доказывай, что офисные люди не творческие личности, она не понимала меня, потому что была нетворческим человеком, убившим себя настоявшего, чтобы жить было легче.

Тем временем Д* становился все успешнее и процветает по сегодняшний день, работая со звездами эстрады. Как только я стала писать книги, друг Д* написал мне в сети, вновь оскорбляя. Наверное, он понял, что писать я буду и о них. Я ответила другу: «Да, забыла сказать, пошел ты, ублюдок». Я пообещала себе никогда не смотреть фотографии продюсера, потому что он обладал такой разрушающей энергией, что у меня в жизни сразу становилось очень плохо. Но те звезды, на которых я подписана в Инстаграме, выставили совместное фото с Д*, и я вновь прошла по ссылки на его страничку. Я поверить не могла, что когда-то сошлась с мужчиной, у которого на всех фотографиях были расставлены ноги и выпячены вперед гениталии, как у главного сутенера в России. Его сын рос на него похожим, а жена была скромной проституткой. Я решила почитать интервью, которые давал Д*, и нашла там красивое описание тех сюжетов, когда ему ничего не стоило всех споить и продать певицу из группы «Блестящие» на ночь за деньги. И опять после просмотра его страницы у меня наступили тяжелые времена.

Я старалась быть откровенной в этой книге. Жаль, что имена указывать нельзя, чтобы не судиться. Хотя зачем их указывать, ведь главное смысл, а имена их все равно через десять лет никто и не вспомнит. Я же пишу на века. Но я так и не решилась описать весь тот ужас, который происходил в моей жизни. Так и не смогла передать дословно, с матом, со злым голосом, с эмоциями те реплики, те события, которые нечитабельны, потому что весь мир будет плакать.

Я в последнее время так устала что-либо доказывать, учить, пояснять. Начинать надо не с меня, а с каждого человека в нашем мире. Пока по телевизору будут транслировать, что все красивые девушки – это проститутки, парни будут считать нас таковыми, как ни крути. Я часто специально говорю, что жду принца, а в ответ получаю взрыв негативных эмоций. Хочется всегда спросить мужчину, что с его психикой? Ведь ему всего лишь остается стать для женщины тем самым принцем, а если он не может им стать, то зачем же лезть к принцессам, зачем весь этот скандал!? Мужчины забывают, что они совсем не Боги, а простые люди. Иными словами, вместо желания много работать вылезает их эго, и они потешают себя: «Она проститутка, она ищет принца. Мне нужна порядочная, которая хочет жить скромно!» Порядочность и деньги – две разные категории, которые мужчины пытаются связать крепким узлом, чтобы не работать, чтобы жизнь была легче! А легче в чем? В экономике, которую придумали сами люди!? В деньгах, которые придумали заработать!? Начинать мир нужно с зарождения земли.