Зеленая скверна. Работа, которая убивает бесплатное чтение

От автора

«Со мной этого не случится», ― так говорят люди, слушая или читая очередную неприятную или страшную историю и тем самым проводя определенный ритуал. В самом деле, от этой фразы веет какой-то магией или мистикой, кому что нравится. Сказал слова заклинания ― и создал вокруг себя защитный круг, за чертой которого тот страшный мир с его ужасными происшествиями, а внутри совершенно безопасно. Но, как всем известно из книг и кинематографа, заклинание и защитный круг не панацея. Опасный мир прорывает такую надежную черту круга тогда, когда от него этого меньше всего ожидают.

О токсичных людях и последствиях взаимодействия с ними за последние несколько лет начали писать много. Большинство книг, статей и исследований рассказывают об абьюзе со стороны членов семьи (супругов, родителей) или просто близких людей, например, друзей. И намного меньше встречаются упоминания о токсичных начальниках. А между тем работа ― то место, где человек проводит огромную часть своей жизни, и уменьшить ее влияние никак не получится. Да, коллеги и руководство не близкие люди, но и они могут стать причиной больших неприятностей с ментальным или физическим здоровьем, особенно если человек попал в ситуацию, когда нет возможности сменить работу.

В книге также затрагиваются проблемы профессионального выгорания и страхов перед медицинским учреждением под названием психиатрическая больница.

Цель автора книги ― не напугать читателя или выжать из него слезу. Скорее, рассказать историю, актуальную для современного мира, и надеяться, что это кому-то поможет. Возможно, заставит обратить внимание на тревожные признаки и вовремя избавиться от того, что их вызывает. Повествование не лишено юмора, поскольку автор счел его неотъемлемой частью большинства жизненных ситуаций, пусть и не всегда радостных.

История, описанная в этой книге, основана на реальных событиях, и если и приукрашена, то исключительно в угоду литературному искусству. Автор не называет ни реальных имен, ни точного места действия, поскольку они не имеют значения для сюжета. Любые совпадения случайны.

Предыстория

Это было место, где рухнули в черную бездну десять лет моей жизни. Это было безжалостно и безвозвратно убитое впустую время. Это было медленное, но неотвратимое падение на самое темное дно. Я заплатила здоровьем, кучей денег и, возможно, будущим, поскольку до сих пор еще не выкарабкалась. Это место ― настоящая зеленая скверна, болото, засасывающее неосторожно ступившую в него жертву. Страшно? Тогда идем дальше, я расскажу тебе свою историю, и, возможно, ты научишься отличать безобидную зеленую лужайку от опасной трясины.

С работой у меня отношения не сложились изначально. Я попадала или в места, где мало платили, или туда, откуда увольняли после испытательного срока. На поиски даже таких сомнительных заведений уходило много времени, до полугода.

Работа, на которую я устраивалась, не представляла для меня никакого интереса. Мне казалось, что я занимаюсь бессмысленными, никому не нужными делами и зря убиваю время. А связанные с почти любой трудовой деятельностью по найму ранние вставания делали процесс совершенно невыносимым.

Эти банальные до безобразия проблемы сразу же вызывают вопрос: а почему было не найти сферу, где работа вызывает какой-то отклик в душе? Ответ тоже банален. Потому что я понятия не имела, что мне нравится. В это трудно поверить тем, кто не сталкивался с подобным, однако это так. Из-за особенностей моего воспитания в детстве я с трудом могла понимать собственные желания, в том числе и осознавать, что мне нравится, а что нет. Впрочем, с последним было немного проще. Собственно, я до сих пор продираюсь через дремучий лес, называемый собственными желаниями и эмоциями.

Навыки, полученные при обучении, тоже не входили в число высокооплачиваемых. Диплом филфака, с которым обычно прочат или школу, от которой меня после учебных практик бросало в дрожь, или «свободную кассу». Хотя даже работа официанта была во много раз лучше некоторых мест, в которых я побывала. Жаль, что тогда я этого не поняла и не сообразила.

Итак, если у тебя есть диплом филолога, минимум жизненного опыта, нет никаких полезных навыков, богатых родственников и понимания, кем ты хочешь работать, то жизнь твоя не будет стоить и ломаного цента. То есть вряд ли возьмет удачный и перспективный разбег. Однако даже при таких печальных стартовых условиях я не ожидала, что все закончится настолько плохо. Но не будем забегать вперед.

Погружение

Одним прекрасным днем, а может, это был и вечер, я узнала через знакомых, что в некую академию требуется секретарь в деканат. Работенка предполагалась, как говорится, непыльная: писать бумажки, следить за бумажками, сортировать бумажки. И встречать посетителей, коими, видимо, будут являться в основном те, кто там учится. Зарплата, конечно, кот наплакал, поскольку государственное учреждение не предполагает даже среднего жалования. Но к последнему я привыкла, а работа нужна была давно, вот уже год как.

На собеседовании промелькнул момент, настороживший меня. Несмотря на наивность, которая продолжала оставаться со мной после многочисленных неудачных мест работы и одного неудачного брака. Когда я вышла из кабинета, где разговаривала с будущей начальницей, ко мне подошла одна сотрудница, женщина, знакомая знакомых, через которых я сюда попала, и сказала: «Тут надо уметь лавировать, понимать, когда стоит что-то делать, а когда нет». Эти слова меня удивили, потому что напоминали фразу из сказки «пойди туда ― не знаю куда, принеси то ― не знаю что». Я попыталась уточнить, что это значит, но собеседница уклонилась от обсуждения и заговорила о другом.

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы прояснить некоторые моменты. Вряд ли найдется человек, который не сталкивался в своей жизни с людьми с нарциссическим расстройством личности или абьюзерами, теми, кого в обиходе называют токсичными. Подобный опыт есть у многих, особенно в личных отношениях. До этой работы в моей жизни тоже случались как минимум нарциссы, пусть и не самые нажористые, но для дестабилизации самооценки и состояния хватает и такого. Увы, с просвещением в этой сфере в те года было совсем плохо. Поэтому я знала только, что с такими людьми контактировать надо как можно меньше. И все. Никто мне не сообщил, что после подобного опыта хорошо бы пройти терапию или хотя бы узнать побольше об абьюзерах, чтобы быстро распознавать их. Ведь в жизни приходится не так редко с ними сталкиваться и не только в семье.

Не было мне известно и о такой штуке, как эмоциональное или профессиональное выгорание. Поэтому его тоже пришлось постигать опытным путем, полностью ощутив на себе последствия.

На работу в деканате академии я согласилась. Мне не нравились постоянно шатающиеся туда-сюда и пристающие с вопросами студенты и родители, но в остальном было терпимо. Программа, с которой надо было работать, оказалась несложной, всегда была возможность отпроситься, если необходимо, причем без кучи объяснительных и отпусков без сохранения заработной платы, а сама эта плата, хоть и маленькая, приходила вовремя. Собственно, на этом все преимущества государственного учреждения и заканчивались. А дальше начинались сплошные сюрпризы и не сказать чтобы приятные.

Немного об особенностях места

Ни в одной конторе, даже корпорации с тоталитарным руководством, нет такой негласной субординации, как в высших учебных заведениях. Так называемый профессорско-преподавательский состав стоял неизменно выше любого административного работника. Это сквозило во всех взаимодействиях двух типов сотрудников. И я очень быстро поняла, кто тут царь и бог, а кто червь. Само собой, моя должность ни к царям, ни к богам не относилась. И к тому же я была младше даже большинства своих коллег-секретарей. Поэтому очень быстро мне стали все тыкать и с легкой подачи начальницы называть даже не полным именем, а сокращенным. Вот представь, читатель, что на работе начальник обращается к тебе не Иван Васильевич и даже не Иван, а Ванька. При этом тебе говорят, что ты хороший мальчик, как тому хаски, и вообще показывают, что очень хорошо относятся. Теперь, набирая эти строки, я осознаю, что одно это должно было насторожить и дать понять, что ничего хорошего из работы в таком месте не выйдет.

И если с негласной субординацией все было ясно, то официальная субординация на уровне того факультета, где я работала, находилась в состоянии настоящего бардака. По сути, я была офис-менеджером, а моим начальником предполагался самый главный в структурном подразделении, то есть декан. Но на деле выходило, что начальница ― одна из замов, а поручения мне могут давать все замы. Люди, работавшие с несколькими начальниками одновременно, хорошо знают, к чему приводит такая политика. Каждый считает, что его задача самая главная и сделать ее нужно немедленно, а остальные подождут. А все шишки сыплются на голову исполнителя, который не в силах понять, какой же начальник важнее и чьи распоряжения следует выполнять в первую очередь. Но мы же помним, что секретарь относится к существам низшего порядка, зачем о нем беспокоиться. А то, что от бардака страдают дела академии, тем более никого не волновало: деньги на содержание идут из федерального бюджета и не требуют никаких усилий, чтобы их получать.

Собственно, организация работы в академии с ее беспорядочными приказами и отменами этих приказов, откладываниями нужных дел на потом и, наоборот, возведение дел, которые могут подождать, в приоритет, вкупе с низкой оплатой труда неизменно должна была вести ее работников к профессиональному выгоранию. Потому как один из важных его признаков ― ощущение человека, что он занимается бессмысленным и никому не нужным трудом, часто приводящее к неврозам.

Отдельной историей был управленческий аппарат, а точнее, проректоры, ответственные за определенную сферу. Вроде как министры при государстве. Без их подписи не могла прийти в исполнение ни одна бумажка. И вот я хорошо помню, как часто стояла под дверью кого-нибудь из этих господ с приказами в руках и ждала. Могло пройти десять минут, а могло и полчаса, а то и час. Или я могла вообще уйти в этот день несолоно хлебавши. Ради чего все это делалось, я никогда не могла понять, ведь перед тем, как подписывать бумагу, никто из проректоров в нее особо не вчитывался.

Насколько ужасно психологически быть в роли ходока, которого так и не принял Ильич, я поняла, узрев как-то реакцию одного из своих так называемых начальников. Ему тоже надо было подписать бумагу, и он прождал под дверью, о боже, целых двадцать минут. И сколько же он возмущался потом вслух, чувствуя себя, судя по всему, невероятно униженным. Нашла коса на камень, дала сбой неофициальная субординация: преподаватель со степенью, царь и бог, должен был торчать у порога другого бога, как девочка со спичками. Я уже не помню, сказала ли я тогда вслух, что я торчу там, бывает, и по часу, но ситуация меня позабавила.

Собственно, открытое недовольство вышестоящим начальством, как и сплетни об окружающих, ― неотъемлемая часть подавляющего большинства коллективов: хоть в частных конторах, хоть в государственных. Однако мне казалось, что в академии это приобрело гигантский размах. Особенно сплетни. Не то чтобы мне было до них дело, слухи о совершенно незнакомых и далеких от меня людях никогда меня не интересовали. Скорее, я представляла, что говорят обо мне за спиной, и внутренне содрогалась. Одно радовало: инстинктивно я совершила, пожалуй, единственный грамотный поступок за все то время, что там работала, ― ничего не рассказывала о своей личной жизни и очень мало просто о жизни. И тем самым наверняка приводила в отчаяние некоторых особ, в том числе и основную начальницу, и заставляла их додумывать обо мне совсем уж нелицеприятные вещи.

Начальница сначала показалась мне довольно приветливой. Назовем ее Варварой Степановной. Она была гораздо старше меня, поэтому то, что она обращалась ко мне по уменьшительному имени, сначала не вызвало удивления. Варвара Степановна вид имела ухоженный, хорошо одевалась, носила дорогие украшения, что было неудивительно: декан был ее мужем. И это обстоятельство сыграло не последнюю роль в моей истории, поскольку на Варвару Степановну нельзя было пожаловаться, что бы она ни творила. Первый горький урок я затвердила намертво: никогда не работать в местах, где вышестоящие люди приходятся друг другу родственниками и уж тем более супругами. Даже если кто-то из них устроит ограбление зарплатного фонда, резню бензопилой или ядерный взрыв, виноват всегда будешь ты.