И мечты станут явью бесплатное чтение

Эпиграфы: «Как это можно объяснить? Я испытываю ностальгию по тому миру, которого никогда не знал». Эрнесто Че Гевара, Дневники

«Путешествия учат больше, чем что бы то ни было. Иногда один день, проведенный в других местах, дает больше, чем десять лет жизни дома». Анатоль Франс

«Все рассуждения мужчин не стоят одного чувства женщины». Вольтер

«У меня ушло 47 лет на то, чтобы перестать называть плохое обращение со мной “любовью”. Так долго – потому что, как мне кажется, нам еще в детстве внушают, что жестокость и любовь каким-то образом связаны. Это эпоха, которую нам надо перерасти». Ума Турман

«За одного битого двух небитых дают». Народная мудрость

«Неважно, в какой семье ты родился, есть то, что нас всех объединяет: твоя жизнь будет такой, какой ты ее сам сделаешь». Лиз Мюррей

«Нет ничего более неверного чем быть правым все время… Вы ничто иное как сумма ваших выборов и решений, они определяют вашу жизнь. Нет риска больше и нет награды существенней чем жить полной жизнью». Сэм Вакнин

«Скоро я его увижу! И он изменит мою жизнь». На мониторе напротив вдруг начали мелькать кадры из фильма «Лиля навсегда»: счастливое лицо юной русской дурочки, когда та летит за границу, и как вскоре ее насилуют многочисленные иностранные клиенты. Что это: небо предупреждает о том, что и Элю ждет? «Глупости! Просто совпадение. Как бы там ни было сложно – хуже, чем здесь, не будет!» – она приказала себе успокоиться. В конце концов, какой из Роберто преступник? Кто знает: возможно, он и соврал, что преподает в колледже, только сутенер не стал бы долго переписываться c самой что ни на есть обычной россиянкой – давно бы потерял интерес. Тем более что она уже не розовый бутончик: 29 лет. А еще у итальянца есть ребенок, который живет со своим отцом, что добавляет очков насчет его благонадежности. Мать бросила маленького Джоша, сбежав от мужа с сыном без предупреждения. Дала о себе знать лишь через пару лет – и давно уже замужем за другим мужчиной. То есть, в отношениях с ней все уже мхом поросло, облегченно размышляла Эля. Но при этом ей не давал покоя вопрос: почему Донна сбежала от Роберто?

«Ладно, разберемся на месте, что он за птица. Если с ним не сложится, я все равно окажусь в выигрыше: увижу Англию и смогу подзаработать».

Объявили посадку. Первые шаги навстречу полной неизвестности… Наверное, так чувствуют себя космонавты перед выходом с обжитого корабля в неземное пространство. Британские пенсионеры, которыми оказался набит самолет, не сговариваясь, дружно закричали в один голос: «Freedom!», когда лайнер начал разгоняться. Эля посмотрела в окно: прямо под ней плыли пышные белоснежные облака. Небо выше было чистым и ослепительно синим. Что там, над ним? Как будто она уже умерла и теперь летит то ли в рай, то ли в ад… «Нет, точно не в ад – там я уже была!». Внутри нее все больше нарастало ликование. Она освободилась, удрала! И теперь так долго не увидит рожи соседских гопников! Может, больше никогда – если ей повезет и Роберто ее полюбит. Или если удастся продержаться в его доме достаточно, чтобы заработать на съемное жилье в Лондоне. А потом, пока не истечет полугодовая виза, найти другого спутника жизни. Такого, с кем можно ужиться ради детей. А в любовь (взаимную и счастливую) Эля перестала верить. Потому что не встречала подобных примеров.

Найти такую должность, чтобы дали рабочую визу и не нужно было искать мужчину ради легализации в Англии – это был бы идеал. Но идеалы недостижимы, особенно для неидеальных – таких, как она. Даже английский выучить на приличном уровне не смогла! Хотя постоянно таскала с собой словарь. Но в давке в транспорте часто не вздохнуть, не то что раскрыть книжку. А в вечернем пригородном автобусе темно. Дома тоже было некогда – то есть в тех коммуналках, где она жила. В них, как в русских сказках, обязательно что-то потеряешь: в лучшем случае время в бесконечных очередях к плите, раковине, в ванную (особенно если нет стиралки и горячей воды и ее нужно греть). Самый частый вариант – потеря времени и нервов: в коммуналки напихан слишком разный люд на слишком маленькой общей площади, так что конфликты неизбежны. Из-за шумов с раннего утра и до поздней ночи выспаться тоже сложно. Ну а в худшем случае незадачливый жилец потеряет время, нервы и здоровье. Так, в одной из коммуналок Элин сосед Марушин, выпив, бегал с топором за собственной маленькой дочуркой. Та плакала от ужаса, а папочка хохотал! А Элю стремился зажать в углах. Она старалась не заходить на кухню, где вечно торчал и курил Марушин, но еще был общий узкий коридор… И другой сосед, похожий на длинного глиста мелкий жулик, что тоже пытался Элю лапать. Конечно же, она не давала повода. Но если за девушку некому заступиться, то, по закону джунглей, выживай, как хочешь. Только ради защиты от подобных коммунальных уродов Эля несколько раз сходилась с наименее противными из претендентов на ее тело (ее бессмертная душа им была не нужна. И слава богу). Но приличный с виду Ананасов оказался алкашом, постоянно стрелявшим у Эли последние деньги – без отдачи. Ей хватило ума быстро с ним расстаться.

Макс внезапно бросил свой психфак, говорил, что ищет работу – но сам дрых до полудня в ее комнате. А потом устраивал Эле еженощные истерики по несколько часов, порой до 3 утра. А в 7 ей уже нужно было вставать. Макс ревновал ко всем, даже к ее престарелому начальнику! Еще ему вечно не нравился Элин тон. Элька, которая без того уставала, провкалывав целый день, ощущала себя просто зомби от недосыпа. Она была покладистой, и терпела бы этого бойфренда еще неизвестно сколько, но слишком устала почти без сна. Когда Макс театрально свалил, ожидая, что она помчится за ним скуля и моля («Да кому ты такая нужна? Это Я тебя еще терпел – но мое терпение лопнуло!»), вымотанная Эля сперва ошарашенно соображала, что ж теперь делать, потом провалилась в сон. С утра чувства начали появляться: как хорошо, когда никто не скандалит. И как здорово выспаться наконец! Ты просто другой человек. Сильно недосыпая, трудно соображать. Но придя в себя, ясно видишь: без этого парня намного лучше. И даже если она никому не нужна (Элин отец тоже твердил, что едва ее терпит. Мама не говорила, но показывала всем видом), лучше уж одной, чем с таким, как Макс.

А потом ей вдруг повезло: Эля встретила настоящего принца! Вернее, Борис таким показался девчонке, замученной коммунальными джунглями. На фоне всех этих упырей Боря правда выглядел нереально хорошим: никогда не матерился и даже не ругался, готовил Эле горячие бутерброды, был чистоплотен. Только вот вежливость и любовь к чистоте неравно порядочность и надежность. Она поняла это, уже втюрившись по уши – а потом узнала, что Борис параллельно встречается с другой. Сперва не могла поверить: как же так? Он говорил, что готов жениться, завести ребенка. Неужели это был просто треп? А ведь она ради любимого была готова в огонь и в воду! На все ради него! А он…Было так больно почувствовать себя игрушкой. «Но разве не я сама виновата? И что уши развесила, и что плохо старалась». Эля никогда не цеплялась за мужчин, но тут ей захотелось отбить Боречку: «Мне ведь больше никогда такого не встретить!». Ее любимый как раз потерял работу, и Эля сосватала его своему боссу, расхвалив. Бориса взяли начальником службы безопасности, только долго он не продержался: поругался и с новым шефом. А еще спер файлы с секретной информацией, про серую бухгалтерию (а в какой фирме в РФ она белая?) и принялся Элиного босса шантажировать. После этого Эля тоже осталась без работы – за компанию. Она же Бориса посоветовала. Только это девушку отрезвило наконец.

Дима был ее последней перед Роберто попыткой. Из всех Элиных мужчин он был самым приличным: не придирался по пустякам, не пил. И если Ананасов с Борисом легко обещали с три короба, ничего для Эли не делая (выставляя ее виноватой или все неправильно понявшей дурищей), Дима свои обещания старался держать. Зато заразил Элю хламидиозом. И сперва отпирался в измене, потом уверял, что «это ничего не значит» – про ту, с кем он переспал. Или их было несколько? Может, Эля для него тоже не значила ничего? Она сама поразилась тому, что ей практически все равно. Потому что не успела полюбить? Боялась после Бориса: итак с трудом склеила разбитое сердце. А еще к сексу Димон ее принудил (как и все ее горе-бойфренды), когда она была еще не готова, на втором свидании. Эля после этого пребывала в некоем оглушенном состоянии: старалась привыкнуть к чужому человеку рядом, убеждала себя, что все нормально, что так и надо: он ее парень, у мужчин и женщин есть естественные потребности (только вот ее нужды почему-то почти никогда и никем не учитывались). И все же с Димой она смогла бы ужиться (и соседи при этом атлетически сложенном бойфренде наконец перестали Элю доставать). Только вот свои таблетки Димон принимать забывал (или продолжал трахаться на стороне?). После повторных анализов Эле снова пришлось проходить недешевый курс лечения, причем за свой счет. От двух разных сильных антибиотиков она чувствовала себя паршиво. И решила: нет уж, нафиг такую жизнь. Вечно травиться химикатами ради гулены рядом она не готова.

И сосредоточилась на обменах на улучшение. Оказалось, если исхитриться (истоптав сапоги буквально до дыр и отсеяв множество дрянных вариантов, где ей вешали на уши тонны лапши. Выдавая сумасшедшую соседку за бизнесменшу в отъезде. А про отсидевшего очередной срок амбала уверяли – божий одуванчик), можно даже без доплаты перебраться в коммуналку с меньшим количеством соседей. И с менее буйными. Например, променять Марушина с топором на Мариванну, плескавшую кипятком на ноги (так она развлекалась). Хотя в самой последней коммуналке соседи были приличные. Но когда Эля поняла, что доплатив, сможет вырваться наконец из коммуналок в отдельное жилье, ее счастью не было предела! Подумаешь, пригород и долгие дорожные пробки! Только ее первая собственная квартира оказалась очень холодной: всего +11 внутри. Эля никак не могла согреться. Обогреватель почти не спасал. Но потяжелела она на 13 кг за 4 месяца не столько ради защитного жира, сколько из-за стресса: прямо под ее комнаткой грохотала подъездная дверь, сотрясавшая Элин диван с раннего утра и до раннего утра. А со стороны лестничной площадки, как оказалось, вместо части стены просто тонкий слой штукатурки, прикрывающий общий электрощит. Его двери никогда не запирались, ключей ни у кого не было. От вечно торчащих на площадке поселковых гопников Элю отделял только металлический лист. И ей все было слышно: не только громогласный мат соседских парней плюс их дружков, но даже как пыхтят собаки, когда их ведут гулять. Хуже многочасового мата была только вонь дешевых папирос: курили гопники, как и матерились, беспрерывно. От этого тошнотворного запаха было не избавиться и у Эли начала болеть голова. Как-то она попросила парней курить на несколько ступеней выше. Но ее слова о том, что от никотина ей плохо их раззадорили, как акул свежая кровь – и как альтернативу Эле предложили скинуть ее с лестницы. Она не слишком надеялась на понимание и сочувствие, но и подобных крайностей не ожидала. Тем более что людям Эля обычно нравилась. Почему же эти ребята так на нее ополчились? «Потому что я успела потолстеть на несколько кг от холода и на нервной почве?». Нет, дело было не во внешности: просто она посмела предложить подвинуться! Пусть даже совсем чуть-чуть. А такие гоблины живут инстинктами. И те в ответ все ощетинились. Быстро поняв, что никто за нее не заступиться, эти парни нашли безотказный ресурс самоутверждения – групповую травлю одинокой соседки. Ей специально курили в скважину для ключа с гоготом «скорей подохнет», пинали и заплевывали дверь (в последнее время даже начали ссать на нее и мазать калом), а замок забивали какой-то липкой дрянью. Эля по опыту с Марушиным знала, что полиция ничего не сделает: нужны свидетели с ее стороны. Но у подруги Наташи, репетитора, своя беготня по урокам с утра до вечера, ей некогда тащиться в Черную речку (в Чертову печку, как грустно шутила Эля), это три часа только в одну сторону. И вообще, «когда убьют, тогда и приходите» (в полиции прямо так и сказали, когда наивная 20-летняя Элька прибежала жаловаться на Марушина). Эля теперь вздыхала о последней коммуналке (пусть там не было горячей воды), осознав, почему прежний жилец ее халупки согласился на небольшую доплату. Уже после оформления всех бумаг он признался, что соседские парни его били. Угрожая: не перепишешь квартиру на нас, пожалеешь! Эля тогда подумала, что он просто тряпка и в отдельном жилье ее никто не достанет. Как она ошиблась!

И потратила все свои накопления на доплату! Попала сюда, как в капкан! Чтобы совсем не впасть в отчаяние, начала ремонт убитой однушки (хорошо выглядящие объекты можно продать дороже), но клеить обои было слишком холодно – надо было ждать весны. И конечно, ей мечталось перебраться не в очередной коммунальный зверинец, а в свое отдельное жилье, пусть и снова в пригороде. Но на нормальную однушку опять нужна доплата! Только вот где ее взять? Офисному планктону платят мало. Ипотеку не дадут: зарплата серая, как во многих фирмах, официальная ее часть – просто курам на смех.

Меж тем ее настойчиво звал в гости Роберто. А она отговаривалась тем, что сейчас занята то одним, то другим. С одной стороны, все правда. А с другой – не хотелось ей ехать, и все! Потому что, хоть Роберто и уверял, что приглашает ее как друг («хотя никто не знает будущего»), нашел он Элю на брачном сайте! То есть, он захотел с ней спать. А вдруг она с ним при встрече не захочет? В эту контору они обратились вместе с Наташей («Пора подумать о будущем. Я детей хочу, и чтобы у них был отец – а не только мама как у меня. Но в России по статистике женщин больше, чем мужчин. Да и те в основном пьющие, курящие и некачественные»). Но быстро разочаровались. Во-первых, заграничные женихи оказались скучные: «В свободное время я люблю пить пиво и смотреть телевизор, или езжу с друзьями в боулинг». Требования у импортных кавалеров тоже были схожими: чтоб была красивой, но домашней, милой и покладистой. Чтобы умела хорошо готовить, дом держала в чистоте, заботилась о муженьке. И не выпендривалась как западные women, вконец испорченные феминизмом. А с фото на девушек смотрели довольно страшненькие господа. Дело даже не в красоте: просто было понятно, что человек – или примитив, или эгоист, или мизантроп, или психически нездоров. Или все это вместе. Ясно, почему западные женщины на них не клюнули! «Да они не лучше наших» – «И там будет некуда деться, даже если станет невыносимо. Гостиницы и билеты дорогие». После этого подруги отказались от идеи выйти замуж зарубеж.

А потом вдруг пришло письмо от Роберто. Оно сильно отличалось от прочих. В первых же строках итальянец писал, что увидев Элины фото, он почувствовал, как будто знал ее всегда: «Возможно, это странно – признаваться в этом тому, кто находится за тысячи километров и вы никогда не встречались. Однако у меня хорошая интуиция и она редко обманывала меня». Эля в ответ вгляделась в лицо Роберто на фото – и его глаза ее просто заворожили. Но битая жизнью девушка тут же велела себе не терять головы, потому что это так глупо: влюбиться даже не в первого встречного, а в какого-то незнакомца по переписке! Нет, Наташа права: те, кто ищет заморских невест – с ними что-то не так. Иначе давно бы женились у себя в стране без таких хлопот. Внешне Роберто был вполне привлекателен, бабы на такого должны пачками вешаться. И это тем более настораживало! Почему его бывшая жена начала наркоманить, изменять и в конце концов сбежала от него? Кстати, итальянец Донну очень любил и, похоже, чувства до сих пор не перегорели, раз он в своих письмах оправдывал ее измены. Почему он Эле написал? «Потому что корни Донны из бывшей России? Или я ее напоминаю?». Люди часто ищут замену тем, кого не в силах забыть. Только полных двойников не бывает даже при сильном внешнем сходстве, и в таких ситуациях неизбежно страдают оба. Особенно ни в чем не повинный «дубликат».

«Ой! А вдруг Роберто окажется как тот американец? Или еще хуже!» – продолжала растравлять себя Эля. Приезжал как-то к ней (ну, не только – в славянских клондайках иностранцы перебирают десятки невест) претендент из Штатов. На фото он выглядел, как Юрий Шевчук. Абсолютно не Элин тип – но хоть не противный! Но в жизни штатник оказался не сорокалетним подтянутым бородачом, а семидесятилетним бородавчатым «жабом», налитым грязным жиром до краев. И жадным при том, что миллионер, до предела! Он не врал о своих доходах, как многие самцы, а правда был очень богат – Эля случайно услышала разговор портье в отеле, когда его ждала. Они жаловались друг другу: «У этого типа номер за тысячу баксов в сутки, но насчет чаевых жуткий скряга!». А его первой фразой при встрече была: «У меня только что украли фотоаппарат». После чего им пришлось провести в ближайшем отделении полиции четыре часа, Эля выступала в качестве переводчика. На выходе она умирала от жажды. Однако американец не предложил ей даже стакан воды в ближайшей забегаловке: взял себе бутылку пива и пошел ее сосать. Мало того, при расставании он сказал, что воровства не было: ему просто хотелось посмотреть, как работает российская полиция. А Эльке тот обед в бистро (чай и салат) стоил нескольких дней впроголодь: на ее работе снова задержали зарплату. Когда они прощались после «свидания» в участке, Эля не выдержала и спросила: «Как ты можешь быть таким скупым? Тебя совесть не мучает?» – «А как насчет жадных русских женщин? Это вам должно быть стыдно!» – в момент, без запинки и очень зло отреагировал жаб. То есть за то, что скупердяй не предложил Эле даже стакан воды в ответ на помощь, стыдно должно быть ей! Эля тогда расстроилась только из-за потерянного времени. Ей было уже не 20, чтоб слепо верить разным жабам! Она давно заметила: для неумных все вокруг дураки, для скряги – жадины, для распущенных – проститутки. И т.д. У ее отца был очень тяжелый характер. При этом он ей внушал, что дочь сама виновата в том, что он без конца орет: доводит его одним своим видом, неблагодарной мордой. Под его испепеляющим взглядом и матерным шквалом Эля вся сжималась. А при свиданиях с залетными иностранными женихами (были еще два, тоже оказались даже хуже, чем на фото. И со странностями) ей хотелось вообще исчезнуть. Чтобы быть не здесь.

Где же ее место в мире? Где оно? Точно не в родном провинциальном городке: если бы она послушалась родителей, то сейчас рожала бы как несушка. Мальчиков – настоящих наследников, о которых мечтал ее отец. Пользы от дочери с его точки зрения – только родить ему внуков. Ей хватило ума и воли сбежать и поступить во второсортный институт (чтоб с гарантией: конкурс поменьше) – просто ради места в общаге. А потом ей в наследство отошла комнатушка в самой первой огромной коммуналке. Так Эля получила свободу от отца. Ничего, получит и от гопников! Ей уже удалось удрать из ада! «Теперь надо распорядиться временем в Англии с умом. Чтобы больше никогда в Чертову печь не возвращаться. Или только чтобы продать злосчастную квартиру» – ее приобретение стоило Эле 10-ти лет неустанных поисков и трудов.

«Предположим (так хочется надеяться на лучшее), что Роберто хороший, как его письма, и что он присылал свои свежие фото. Только вот он думает, что я выгляжу, как на фото годовалой давности: стройняшка со светлыми от краски волосами». Так вышло, что они никогда не общались по видеосвязи: в поселке интернета нет, а на работе с open space вокруг слишком много любопытных, да и не позволено использовать служебные ресурсы в личных целях. То есть, Эля смогла бы как-то выкрутиться – но считала, ей всё даже на руку, пока она худеет. Ведь о том, что Эля прилетит в Лондон в конце апреля, стало известно еще в декабре, когда Роберто сумел выбить для нее грант в одном из европейских фондов помощи молодым талантам. Эля просто дар речи потеряла, когда увидела, что ей предстоит делать документальный фильм о траффикинге для британского ТВ. Как ей это осуществить?! Она всего лишь копирайтер в агентстве! Кропает рекламные тексты про детское питание, косметические услуги и тп. Опыта работы на ТВ никакого. Роберто с ней даже не посоветовался! Итальянец ответил: это ради оплаченных фондом билетов, Эля же постоянно пишет, что у нее пока нужной суммы нет. Оплатить ей дорогу за свой счет Роберто не предлагал, но это и к лучшему: так она была бы ему обязанной. Но теперь она была обязана фонду! Билеты ей прислали сразу, недельное пребывание в Лондоне обещали оплатить по факту представления работы.

Согласившись наконец навестить Роберто, Эля думала, что за 4 месяца успеет похудеть запросто. Но ей не удалось: холодина, круглосуточный шум вокруг и гопники никуда не делись – и хронический стресс тоже. Справиться с желанием немедленно убежать подальше – только вот куда? – помогала только еда, и то не слишком. Других радостей не было: фильмы с музыкой не могли заглушить мат и гогот в шаге от нее за тонкой металлической пластиной. Еще Эля любила читать, но из-за подработок (копирайтерские халтурки) ей не хватало времени даже выспаться. И от компьютера с утра до ночи глаза без того болели. В итоге за январь она не потеряла даже килограмм! Ужаснулась, попыталась взять себя в руки. Но к апрелю удалось избавиться только от 2 кг. За неделю перед Лондоном Эля в последней отчаянной попытке села на жесткую диету из огурцов с обезжиренным кефиром, но когда с радостным предвкушением встала на весы, обнаружила, не веря глазам своим, что за три дня она даже набрала полкило! Два дня до отлета Эля не ела вообще и в итоге потеряла килограмм. Но все равно оставалось 10 лишних. Роберто вряд ли поймет, почему вместо изящной блондинистой Барби к нему явилась русоволосая матрешка с толстыми бедрами и попой! Волосы Элю не волновали – их натуральный цвет вполне красив. Но вот как объяснить лишний вес?

Вообще-то разлюбить из-за дополнительных 10 кг невозможно, если есть подлинные чувства (Эля бы не смогла, если бы ее избранник из-за стрессов, болезни или даже без серьезных причин набрал столько или больше). Но она понимала, что Роберто в нее в лучшем случае влюблен, да и то слегка. Поэтому внешний вид важен, ведь встречают по тому, как ты выглядишь! Мужчины особенно. Первое живое впечатление врезается надолго, изменить его будет трудно. И все же теперь Эле предстояло как можно быстрей сбросить лишний вес уже в Лондоне. Если она снова станет стройной, больше шансов получить поддержку от Роберто. И других людей, если с итальянцем не сложится. Психологи говорят, привлекательные особи больше нравятся, независимо от пола, и быстрее находят работу. Ей это так нужно! «Я сама виновата, что на стресс ориентации в совершенно новой жизни и усталость от вскоре найденной работы наложится стресс от недоедания: надо было заставить себя голодать раньше. Ну и что, что от гопников за стеной выть хотелось: речь идет о том, как сложится вся моя будущая жизнь! Я могу или серьезно выиграть – или профукать наконец подаренный судьбой шанс.

А пока я худею плюс ищу работу, хочется надеяться, что удастся продержаться в доме Роберто хотя бы месяц». Он все время ей писал: «Может быть, ты не получишь здесь дорогих подарков, но будь уверена, что в моем доме ты всегда будешь хорошо накормлена и окружена заботой. Приезжай и живи сколько хочешь, я освобожу тебе свою комнату». «Нет, все-таки он классный! Будет здорово, если он меня полюбит. Или мы сможем остаться добрыми друзьями».

И не стоит забывать о его ребенке – сердце Джоша ей тоже предстоит завоевать. Что точно будет нелегко из-за детской ревности за внимание Роберто. Раньше оно одному Джошу доставалось, а теперь им предстоит его делить. А еще мальчик вновь общается с матерью. И та наверняка примется настраивать его против конкурентки (ну и что, что сама Донна уже замужем за другим). Вдобавок Джош, которому на днях стукнет 10-ть, будет очень «рад», что отец переедет к нему в комнату.

«Кстати, интересно, как долго итальянец будет сдерживаться, находясь рядом со мной? Судя по опыту, он полезет ко мне в самой грубой и неприглядной форме в первый же день, вернее, ночь», – Эля обреченно вздохнула. Хоть Роберто и подчеркивал, что приглашает ее всего лишь как друг, она уже оказывалась в подобных ситуациях. И со своими бывшими она все-таки согласилась переспать «добровольно-принудительно». Фактически, насилуя себя, твердя себе из всех сил: «Ну он же тебе нравится, так чего тянуть? Ну и что, что я его пока не люблю: сексом сейчас все вокруг занимаются и без любви! Это ты дура старомодная. Рано или поздно это все равно случилось бы. Ну и что, что я сейчас не хочу, это эгоистично с моей стороны – ведь он говорит, что у него зверски болят яйца» (как и многим девчонкам, Эле не приходило в голову, что эгоистично и некрасиво давить на жалость, манипулируя неопытной инженю, стремящейся всем угодить).

С еще двумя приставалами Эле пришлось драться – уставшей и сонной. А потом топать ночью куда глаза глядят. Ну почему, когда метро закрыто и другой транспорт тоже не ходит, вдруг выясняется, что слова «просто друг» и «приезжай в гости – клянусь, я не буду к тебе приставать» нужно было понимать не в том смысле? А в каком?! И он же клялся! Что мешает сразу играть по-честному? Чтобы не впутываться в такие ситуации, когда приходится девчонку или силком принуждать, или выгонять ее вон во тьму, полную опасностей!

«А Роберто разве инопланетянин? Нет, он самец, который думает тем, что ниже пояса. И этим все сказано! А из Лондона пешком домой не убежишь». Хорошо, что от фонда ей достался билет с открытой датой вылета – но ее нужно согласовывать заранее. С собой у Эли было 200 фунтов – все, что удалось скопить. На несколько дней в хостеле хватит. Хотя, еще ведь нужны деньги на транспорт! Эля читала: Лондон самый дорогой город мира. И все-таки нужно его хоть посмотреть, прежде чем вернуться домой, если придется бежать от Роберто… Она же еще никогда не была за границей! Со всеми бесконечными поисками лучшего жилья просто не до того было.

Вот уже сам Лондон показался внизу. Что-то объявили, но Эля не смогла разобрать, что именно. Она довольно легко читала по-английски, но уже поняла, прислушиваясь к болтовне попутчиц, что English письменный и устный – вещи совершенно разные. Даже странно, что она понимала жадного жаба и двух других американцев без особых проблем – но американский и британский английский сильно отличаются. Меж тем пассажиры начали выходить из самолета. Эля тоже отправилась за всеми. Встала вслед за другими на дорожку-транспортер – а потом очутилась в огромном зале. Здесь было полно людей. К очередному выходу были очереди, Эля встала в одну из них. Ее сумки даже не проверили, но спросили про цель приезда. «Туризм». А где она будет жить? «У друзей».

…Другой зал. За ограждением толпа. Сейчас она впервые увидит Роберто! «Где же он? А ведь обещал встретить… Как я выберусь отсюда со своими сумищами? Без них можно было бы на метро, а такси сожрет всю мою наличку! Так, без паники, найди телефон Роберто. Ой! Вот он сам! Слава Богу, абсолютно такой же, как на фото».

Рядом стоял его сын, но Джошуа был мало похож на себя на присланных снимках: те же только черты лица, но выражение его совсем другое – вовсе не надменное, не холодное. На фото он был бледным и худеньким, но в реальности оказался загорелым, румяным, с плотным животиком. Живым и забавным. Эля направилась к ним: «А вот и я! Хэллоу, бойз!». Джошуа уставился на нее с любопытством, а Роберто настороженно. Несмотря на ужас внутри, Эля улыбнулась еще шире: будь, что будет! Не выпрет же ее Роберто прямо сейчас обратно из-за того, что она толще, чем на фото. Спустя пару секунд итальянец наконец улыбнулся тоже: «Хеллоу! Как ты?». «Замечательно!» – Эля не кривила душой. Самое страшное позади! Роберто легко подхватил ее тяжеленные сумки – надо же, какой сильный! Следуя за ним, Эля украдкой разглядывала итальянца: черты лица правильные, только нос с горбинкой; глаза удлиненные, темные и выразительные; кожа смуглая, а зубы очень белые, причем натуральные – и обаятельная улыбка. Он был выше ее. Длинные ноги… Фрейдисты утверждают, что люди выбирают себе партнера, похожего на родителя противоположного пола – однако Эле никогда не нравились «шкафы» с ледяными стальными глазками, как у ее отца. Ее привлекали худые, длинноногие мужчины. Вот и в Роберто, несмотря на его 47, сохранилась мальчишеская грация. Возраст выдавали только седые волосы. Зато они красиво вились. «Как здорово, что Роберто оказался как на фото! Неужели и душа его такая же, как в письмах – отзывчивая и прекрасная?».

Усадив сына и гостью в белый фольксваген, итальянец попросил их подождать пять минут и отошел. Эля решила не терять времени: Джошуа для Роберто – самое дорогое на свете. Поэтому важно с пацаном поладить.

– Джошуа, у тебя скоро день рождения?

– Да.

– У меня есть идея, как его отпраздновать. Ты когда-нибудь был в Стоунхендже? – на самом деле ей самой так хотелось побывать в этом знаменитом мегалите – но мальчишке будет интересно тоже. В его возрасте Эля и ее друзья просто бредили древними цивилизациями. И насколько она могла судить из писем Роберто, Джошуа в этом плане был типичный ребенок.

– Простите, я не понимаю…

Эля повторила, стараясь говорить медленно и раздельно.

– Я не понимаю, какое место…

– Стоунхендж.

– Я не знаю, что это…

– Как тебе объяснить? Это очень древняя постройка. Ей много тысяч лет…

Джош меж тем выдал целый набор фраз, но Эля не смогла понять его так же, как он ее. Она улыбнулась и развела руками: – Прости, повтори теперь ты!

Но и повтор не дал желаемого эффекта.

– У меня не было практики общения, – пояснила она, начиная приходить в отчаяние от того, что беседа зашла в тупик, причем так скоро. – Я легко могу читать, но…

– Вы можете читать и писать, но не можете говорить, – приветливо улыбнувшись, кивнул мальчик, на сей раз уловив ее мысль с полуслова. Он был совсем еще ребенок, и в то же время было в нем что-то абсолютно взрослое. Причем то, что не в каждом по возрасту взрослом найдешь.

Меж тем вернулся Роберто – и улыбнулся гостье открытой радушной улыбкой. А не натянутой, как в аэропорту. Кажется, они ее приняли! Оба.

– Роберто, ты знаешь, что такое Стоунхендж? Может, в Англии это место называется иначе?

– Да нет, так и называется.

– Как насчет показать его Джошуа на его birthday?

– А он уже там был со школой. Пару лет назад. –Эля понимала Роберто куда лучше, чем Джоша: акцент итальянца было проще разобрать.

Фольксваген тронулся. Эля с любопытством уставилась в окно: у них в Ленобласти еще не сошел снег, а тут деревья уже зеленые!

– Сколько здесь людей всех цветов кожи!

– 50% населения Лондона приезжие со всего мира.

– Я, конечно, видела африканцев – в России есть иностранные студенты. И у нас много гастарбайтеров из Азии. Но я никогда еще не видела женщин в глухих чадрах! Да еще в таком количестве. А вывески! Как будто мы не в Лондоне, а где-нибудь в Мумбаи.

– Индийские и пакистанские диаспоры здесь самые большие. А эти люди часто мусульмане. Затем идут приезжие с Ямайки и Карибов, потом из Африки.

Тут Эля обратилась к Джошу – ей было важно завоевать его доверие: – Твой отец писал мне, ты помогаешь бедной девочке… – итальянец как-то сообщил ей, что он и Джош (вернее, конечно же, он сам, сынишка был просто поставлен перед фактом) посылают каждый месяц восемь фунтов на образование малышки Фатимы из многодетной бедной семьи. Эту пакистанскую девочку они никогда не видели, просто если обратиться в фонд, там назначают конкретного ребенка.

– …ну вот, а твой папа точно так же помогает мне, – Эля старалась дать понять, что она просто друг его отца, и не больше. «Это ведь и в самом деле так».

Роберто меж тем потянулся к рычагу, и его рука откровенно прикоснулась к ее бедру. Причем уже не в первый раз всего-то за полчаса. Начинается! Она так и знала! «Что же делать ночью? Интересно, «моя» комната запирается? Если нет, дверь стулом припру. Роберто, конечно, очень привлекательный и человек хороший, но я пока что совершенно не готова с ним спать! Возможно, и не буду никогда. Но важно сохранить его расположение – чтобы Роберто меня подольше у себя оставил. Чтобы как можно дольше к гопникам не возвращаться!». Эля уже поняла: здесь ей будет намного лучше, чем там. Поэтому она должна приложить все усилия. Так, итальянцы, как говорят, очень набожные: – Знаешь, Роберто, я бы хотела посетить католическую церковь. – Эля не была лицемеркой: да, ей хотелось понравиться заграничному другу, но при этом ей в самом деле было интересно. – Ты сам часто туда ходишь?

– Не был с детства. Я не верю в Бога, – ошарашил ее ответом Роберто. Почему же тогда он назвал сына Джошуа, то есть Иисус?

– Кстати, Джош, ты должен ходить в синагогу хоть иногда, – добавил Роберто.

– Зачем? – недовольно пробурчал пацан.

– Это касается культуры твоего народа.

Эля ничего не понимала! Ведь даже мать паренька не могла считаться еврейкой, потому что бабушка Джоша была англичанкой – а по иудейским законам еврей только тот, кто родился от матери-еврейки. Мало того, в Джошуа половина италийских генов. Однако про католическую церковь и голос крови в этом случае Роберто почему-то не вспомнил. А Эля впредь предпочла помалкивать. Еще и потому, что стеснялась вести разговор, который все время пробуксовывает: очень часто она не воспринимала на слух, или вовсе не знала какие-то слова. Без них общий смысл рассыпался, и Роберто приходилось повторять заново. Эля боялась, что он скоро устанет так общаться. Боялась слишком быстро ему надоесть.

– Вот это наш район Вуд Грин, – меж тем объявил итальянец.

– А где центр города?

– Мы его уже проехали.

– Но везде были только двухэтажные, максимум трехэтажные дома!

– Весь Лондон таков. Он образовался из нескольких деревень и городов, которые сливались друг с другом в единый организм. А это центральная улица нашего района – Хай Роуд, где расположены почти все магазины.

– Это, наверно, очень неудобно, если нужно идти в магазин далеко от дома.

– Тут в каждой семье есть машина, а то и не одна. Наоборот, это очень удобно, когда основной траффик только по Хай Роуд и вся грязь и шум остается здесь, а на остальных улицах тихо и спокойно.

И правда: на прочих улочках за Хай Роуд не было ни души, ни машины. Фольксваген Роберто подъехал к кирпичному дому.

– Вот твои ключи, – объявил, открыв дверь, Роберто.

Эля никогда еще не жила в двухэтажном доме! Лестница! Деревянная, янтарная, покрытая лаком – просто как в кино! По стенам всюду картины…Такой контраст с подслеповатыми избушками ее сибирских бабушек без воды, газа и канализации.

Ее поразила и ванная комната на втором этаже. Приятно: она была просторной, больше Элиной комнатушки в ее первой отдельной халупе. И неприятно: помыть руки оказалось трудно! Над раковиной, как и над ванной, было 2 отдельных краника. И из одного хлестала ледяная вода, а из другого кипяток.

– Да, это проблема! – согласился Роберто. – В Европе обычно везде стоят смесители, но в Англии принято затыкать раковину пробкой и мыть руки и лицо, напустив туда воды.

Мыть лицо в той же грязной жиже, где до этого оттирали перепачканные руки?! Ладно, она уже приспособилась быстро-быстро споласкивать мыло кипятком и ледяной водой попеременно.

– Вот комната, где ты будешь жить. В ней обычно сплю я, – Роберто распахнул перед Элей дверь рядом с ванной. Стены небольшой комнатки были окрашены в розовый – Роберто сам делал ремонт, по собственному вкусу. Вещей тут было немного, да больше бы и не поместилось: двуспальная кровать, старый шкаф, на полу лампа с бумажным абажуром в иероглифах. Антикварное бюро и креслице довершали обстановку. На камине, как на обычной полке, стояли книги. Эля посмотрела на дверь: ни крючка, ни щеколды.

Она помогла Роберто спустить с чердака большой матрас. Они затащили его в детскую. Это оказалась самая большая комната в доме, и самая светлая. Стены голубые. Односпальная кровать, стол, стеллаж с книжками-игрушками… Роберто меж тем предложил спуститься вниз. Гостиная-столовая, или living room, была окрашена в оранжевый. В углу рабочее место Роберто: столик с ноутбуком и старинное кресло. Рядом диван, сооруженный из кучи разномастных подушек. Напротив телевизор. У окна стол натурального дерева, три таких же добротных стула. За окном задний двор: небольшая зеленая лужайка, отделенная от соседских back yards высоким деревянным забором.

Всю стену напротив окна занимал стеллаж с кучей книг и массой самых разных вещей: здесь были лесные коряги, камни, раковины – и даже пара белых черепов каких-то мелких животных («все это мы с Джошем привезли из разных путешествий» – пояснил Роберто).

В другую комнату первого этажа Роберто попросил не входить: ее снимал Майк, жилец из Канады. Этот парень работал в банке программистом, а ночами играл со своей группой по клубам и надеялся продвинуться как музыкант. Оказалось также, что на днях к нему приехала его подруга Лиза. Нет, она не гёлфренд, just friend.

Кухня оказалась маленькой, но чистенькой.

– Это вошин машин, – показал на стиралку Роберто. – О, Майк забыл мокрое белье! Ничего, он впервые без мамы. Нет, не вынимай и не говори ему: пусть сам учится. Ты, наверное, хочешь есть?

– Нет, спасибо, я не голодна.

– Ну тогда можешь делать, что хочешь: разобрать вещи, осмотреть окрестности, а я обещал Джошуа пойти с ним в парк поиграть в футбол. Можешь позже к нам присоединиться. Это совсем рядом.

Эля всю свою жизнь была самостоятельной, даже в детский сад сама ходила. Ей нравилось ни от кого не зависеть. Но сейчас она ощущала себя как новорожденный на другой планете, где она ничего не знает! И запросто может потеряться без понимания на слух британского английского. Только Роберто Эля понимала довольно легко, поэтому не желала расставаться с ним, как со спасательным кругом: – Я хочу пойти с вами.

– О’кей!

Она последовала за отцом и сыном, разглядывая улицу, на которой ей теперь предстояло жить. Перед каждым нарядным, словно сказочным домиком был расположен прелестный цветущий садик. Ничего похожего на привычные ей серые многоэтажки и разбитые, раскисшие от непогоды дороги с мусором и грязным снегом по обочинам. А здесь все было как на фото в глянцевых журналах. Эля о подобном даже не мечтала. Но это было больше чем мечты – и в то же время абсолютная реальность!

Глядя на улицу, где жил Роберто, Эля думала, что представить что-то прекраснее уже нельзя – но этот парк! Здесь было просто как в раю! Никогда не виданные ею деревья и кустарники были сплошь усыпаны прекрасными цветами. Воздух был сладким от ароматов. И она, еще утром удирающая от беспощадных гопников – теперь была здесь!

Роберто меж тем уже вовсю гонял с Джошуа по зеленой лужайке. В другой стороне женщина в мусульманском платке и одеянии до пят с азартом лупила ногой по мячу, носясь по полю со своими детьми, мальчиком и девочкой. В пределах видимости в футбол играла также темнокожая семья с папой в очках и парой упитанных сыновей. А в России Эля ни разу не видела, чтобы отцы даже просто гуляли со своими детьми, не то что играли с ними. Матери – да, разумеется. Бабушки, няни, старшие сестры и братья – но вот папы… Максимум, на что россияне способны – взять наследников с собой на праздничное гулянье. Раз в год.

Эля вдруг поймала себя на чувстве, будто у нее с плеч свалилась огромная гора. Невидимая, та лежала там всю жизнь и давила своей тяжестью, а Эля о ней даже не догадывалась. Только подозревала, что нельзя с ней обращаться так, как ее отец. А еще как Марушин с Мариванной, ее горе-бойфренды и чернореченские гопники. Но она не вернется в Чертову печку. Ни за что! Даже чтоб квартиру продать и деньги получить. Это все равно, что предложить узнику, чудом сбежавшему из Освенцима в годы Второй Мировой, вновь постучаться в Ворота Ада.

Любуясь парком и вдыхая аромат персиковых цветов, Эля подумала: надо вести себя очень правильно, чтобы остаться в этом цветущем раю и в этой чудесной семье как можно дольше. Надо начать внушать Роберто с первых же дней, прямо с сейчас, что она – настоящее сокровище, и он должен быть благодарен судьбе, что ее заполучил. Это был рецепт успеха ее бывшей подружки Сонечки. Мужчины становились жертвами Сониных чар просто пачками. Сонькина стратегия и тактика были до гениальности просты: первые две недели полностью выкладываться, убеждая мужика, что ты просто ангел во плоти. Причем именно такой ангел, какой ему нужен! Который любит все то же. Надо стараться ни в чем не перечить, только радовать. Приятно удивлять, мило кокетничать и загадочно улыбаться. Слушать, затая дыхание (даже если он несет полный бред) и тд. И через 2 недели он будет готов для тебя на все! Эля сама видела: это работает. И у Сони, и у нее, хотя ей всегда было лень притворяться. Но в случае с Роберто Эле вдруг захотелось стать его мечтой! Причем на самом деле. И не только чтобы подольше тут остаться. «Просто он, как порядочный человек, достоин хорошего. А я – такая, как есть – совсем не подарок».

Однако Эля понимала, что ничем не хуже других женщин. А во многом даже и получше. Например, она не стерва. Ради друзей готова горы свернуть. Всегда держит слово. И много чего еще. Но пока она не очень хорошо изучила Роберто, будет немножко прикидываться – например, идеальной хозяюшкой. Все говорят, мужики от этого без ума. Особенно западные, замученные феминизмом. Все: он будет ее! Никуда не денется! Когда Наташа приезжала к ней в гости, сказала: если подруга будет кормить Роберто так же вкусно, как ее, итальянец Элю точно полюбит и никогда не бросит! Вернее, не выгонит обратно. К соседям…

Меж тем на тропе показалась компания парней возраста поселковых гопников. Судя по неопрятным майкам и треникам, пивасу из горла и наколкам, это были местные отморозки. Элино праздничное настроение увяло. Особенно когда она отчетливо расслышала: «I like this slut!». Это было сказано явно про нее, поскольку они откровенно ее разглядывали. Даже в раю оказались свои черти…

– Я пойду домой! – крикнула Эля Роберто. – Хочу приготовить для вас обед.

– О, не беспокойся! – итальянец подбежал к ней. – Ты гость, это я тебя должен угощать!

Она где-то читала, в какой-то психологической книжке, что чем больше мужчина тратит усилий и средств, тем больше он будет эту женщину ценить. Может, пусть накормит ее сегодня?

– Ты проголодалась? В холодильнике есть йогурты, на столе фрукты. Мы так рано за стол не садимся.

– Тогда я просто подожду вас дома. – надо все-таки приготовить им какой-нибудь вкусный сюрприз.

– Хорошо, мы тоже скоро придем.

Эля легко нашла дорогу назад, размышляя с удивлением: Роберто так доверчив! Запросто пустил к себе абсолютно чужого человека (ну и что, что он знал ее по переписке: мало ли мошенников на свете). В доме было ни души. Эля не выдержала и с любопытством приоткрыла дверь в комнату жильца. Там было аскетично: стол, шкаф из плащевки, лаптоп, кровать. Одна. И Роберто утверждал, что Лиза Майку только друг? Так же просто не бывает: чтоб здоровые парень с девушкой спали в одной постели и у них при этом ничего не взыграло! По крайней мере, у самца. Ладно, это не ее дело.

Эля отправилась на кухню. Так, а это что за дверь? Нижний туалет! Какой грязный… А, Роберто упоминал, его надо отремонтировать. Ну все, других дверей, за которые она еще не заглядывала, нет – значит, никаких сюрпризов в духе Синей бороды ее не ждет. А из того, что обнаружилось в холодильнике, можно сделать только салат из моркови с чесноком. Только где же терка?

Меж тем, Роберто с Джошуа вернулись.

– Я готовлю салат для вас, – Эля улыбнулась. – И не могу найти… – она показала руками, такого слова в ее словарике не было.

– Грэйтэ! Эта подойдет? Я на ней обычно натираю сыр.

Терка оказалась тупая и неудобная. Может, для сыра она и годилась, но не для овощей. Эля ободрала палец в кровь, но не подала вида: нытики никому не нравятся, и вообще это пустяки. Итальянец меж тем сам начал что-то готовить, причем очень быстро. И вскоре принес в гостиную блюдо с желтыми решетчатыми квадратами.

– Это из картофеля, – пояснил Роберто. Разогретые полуфабрикаты – ну, чего еще ожидать от мужика!

– Это очень вкусно! – меж тем похвалил ее салат Роберто и потянулся за добавкой. Эля застенчиво улыбнулась и кротко опустила ресницы. Работает!

– Попробуй овощи и грибы. Они очень полезны для здоровья.

– Спасибо, я не люблю грибы. – Эля писала Роберто, что у нее на них аллергия – но он, похоже, не придал этому значения. Или забыл. Ну, чтож… Она не будет акцентировать его внимание на том, что не идеальна. Потому что, как известно, муж любит жену здоровую… и тд! Помидоры ей хотелось, но итальянец положил их на общее блюдо. И грибы на все раскрошились. Если хоть кусочек попадет внутрь нее, верхний унитаз будет еще непривлекательнее, чем нижний!

– У тебя же аллергия на цитрусовые и грибы! – хлопнул себя по лбу Роберто. Понесся на кухню и вернулся с тарелкой зелени и помидор. Специально для нее!

– Роберто, я хочу тебя попросить… – она сама не ожидала, что все же заикнется об этом. Да еще так скоро! Итальянец выжидательно уставился на Элю. Все, отступать поздно. – Я заметила, ты называешь меня «Эмма»…

– Да, кратко от «Эмилия»… – редкое для России имя досталось ей в честь маминой любимой тети: только она была к маленькой Любе добра. Эля порой думала, что уж мама-то могла ее понять: тяжело расти без ласки и поддержки, особенно со стороны родителей. И все же Любовь дочкой откровенно тяготилась. Хорошо хоть, не мешала с дерьмом, как ее муж. Когда Эля была маленькой, ее звали Милой. А когда ей исполнилось шесть, переехали в другой город. Во дворе среди местных девчонок обнаружилась своя Мила – и оказалась решительно против, чтобы кого-то звали так же. «Можно звать меня Эля», – покладисто предложила новенькая. Как раз тогда она познакомилась с «Волшебником Изумрудного города» – и благодаря этой книжке научилась и полюбила читать: мама не каждый день соглашалась прочесть ей хоть страницу, а в библиотеке не могли долго ждать. Маленькая Эля не хотела ждать тем более, чтобы узнать, что дальше. Было здорово воображать себя девочкой из сказки! Может, ее тоже ждут чудеса! Кто знает? Но благоразумная Эля о своих ожиданиях молчала. Тем более что реальность подкидывала лишь неприятные сюрпризы. Ее новое имя быстро прижилось: в этом городе старого не знали. Мама смирилась – или ей было все равно. Только отец начал ржать: «Что еще за Эля? Эля-Бля! Так тебя и буду звать!» – впрочем, он умел обгадить что угодно. А для себя самой она стала Элли – девочкой в стране чудес и возможностей. Злого волшебника-отца она уже встретила. А ее мать сама была словно заколдована: отстраненная ото всех, неспособная выразить свои чувства. Хотя было ясно, что ей хочется оказаться не здесь. Не в этом городке, не с этим мужем и работой… И никто честно не сказал, сколько сил потребует ребенок! Может, у нее их просто нет! Почему Любовь терпела мужа, хотя они часто ругались? С неизменной победой Андрея – он любил жену унижать. Их двушка была от мужнина комбината. Андрей забрал себе лучшую, большую и светлую комнату, Эля с мамой ютились в другой, вечно темной. При разводе Андрей точно выбил бы себе маленькую квартирку, Любе с дочкой пришлось бы переехать в коммуналку. Некоторые девочки в таких жили: Элю угнетали их захламленные коридоры и неуютные кухни. А Любовь предпочла одного неприятного соседа: что такое коммуналки, она знала.

Ну а Элин отец откровенно ненавидел свою жизнь. Во что та превратилась: бесконечную рутину. Не об этом он в юности мечтал! Во всем обвиняя дочь – словно маленькая Эля была неподъемным грузом на его шее: «Я хотел стать телеведущим! И я так хотел сына! А мне досталось это». Далее «это» именовалось дармоедкой или матерно. Хотя Эля была в числе лучших учениц и по дому старалась делать все. Иногда она думала: почему отец не подает на развод? Ведь он маме неверен, не особо это скрывая. Заводил бы своих драгоценных сыновей сколь угодно с другими женщинами! Что его держало рядом с Любовью? Удобство налаженного быта и понимание, что мало кто еще согласиться все его выходки терпеть. Вдобавок, младенцы по ночам орут… В общем, возможность расслабиться и быть самим собой для некоторых важнее мечты. А что та не сбылась, всегда можно Любу с Элькой обвинить! Проглотят.

В сказках у детей тоже были злые мачехи и равнодушные отцы (ну а у Эли все наоборот). Нужно было лишь дождаться тех, кто поможет ей. В сказках так всегда бывает! А потом вдруг оказалось, что «Волшебник» – плагиат, героиню из оригинала зовут Дороти (это имя ей не нравилось). И хоть Эля поняла уже, что сказки напридумывали, ожидание чудесной перемены участи осталось. Вопреки всему. Оно помогало ей жить – и выжить.

– В России меня все зовут Эля…

– Я не выговорю! – итальянец рассмеялся.

– Можно Элли.

– Хорошо, – ура! Ее личная сказка начинает становиться явью!

– Спасибо. Я помою посуду.

– Нет-нет, я сам! Только не сегодня: ты гость! – Роберто решительно отнял у Эли грязные тарелки.

– Ну а завтра начнется жизнь Золушки! – ехидный сарказм вдруг неожиданно для нее самой прорвался сквозь «овечью шкуру». «Молчи! – тут же приказала себе Эля. – Тебя не для того сюда выписали, чтобы ты остроумие и свои прихоти проявляла. Неприятностей хочешь? И противную Эмму потерпела бы! Может, Роберто нравится Эмма, а не Элли. Сейчас важно только то, что нравится ему. Но если я откажусь даже от имени, что же тогда от меня останется?».

Меж тем заявился рокер-программист: он был коренастый, черноглазый, с малиновым «ежом» на голове. В руках пакеты из магазина. Последовали обоюдные hello и nice to meet you. Эля вспомнила, что сегодня видела на столике у входной двери несколько писем, адресованных мистеру Манчини: – У тебя итальянские корни?

– Да, там, где я живу, много итальянцев. Итальянские эмигранты очень поддерживают друг друга в Канаде и США.

– И в Англии, как я посмотрю, – подытожила Эля. Значит, русские ее так же поддержат!

Рок-музыкант пошел на кухню. Эля с изумлением увидела, что он принялся жарить мясо и крошить овощи.

– Скоро придет Лиза, моя подруга, – пояснил Майк.

– Лиза кем здесь работает?

– Она не работает. Она учится в Канаде.

Эля пришла в еще большее замешательство: Лиза не работала – и, тем не менее, ужин готовил Майк, вкалывающий в двух местах! При том, что он мужчина! И рокер! Да от российского мужика, тем более «творца» (то есть разгильдяя с грандиозным эго) подобного в жизни не дождешься. Из ее бывших только Дима как-то раз приготовил ужин. И то невкусно, пережарено-полусыро, и это преподносилось как царский подарок с его стороны.

Роберто меж тем мыл посуду. Непривычно – не под струей воды, как это делают в России: итальянец заткнул раковину пробкой, напустил туда воды, все намылил и стал быстро ополаскивать под вновь открытой водой (слава богу, на кухне был смеситель). «Они же тут берегут воду, – вспомнила Эля. – Надо это учесть и не ударить в грязь лицом. Хотя при экономии воды это проблематично».

Пришла Лиза. Оказалась красоткой, как юная Джулия Робертс. После знакомства она отправилась к Майку с Роберто на кухню: – Elly is so pretty and sexy!

Надо же! В России женщины сплошь и рядом говорят гадости за спиной (агрессия к другим самкам из-за недостатка самцов?) – а Лиза ее похвалила. Хотя Эля совсем не сексуальна – скорее уж, наоборот: в глубокой заморозке. И сейчас точно не время акцентировать на ее теле внимание Роберто!

Ей лучше поспешить наверх: как раз приспичило. Утренняя спешка, долгое сидение в самолете, нервотрепка – и как итог запор. Но хуже всего то, что Эля, неожиданно для себя самой, громко пукнула. «Черт! Вдруг Роберто слышал?». Ведь до нее доносились голоса итальянцев снизу. «Какой позор!». С испортившимся настроением Эля пошла в душ.

Потом она разобрала сумки, не смея спуститься вниз. Но ей все больше хотелось пить. Надеясь ни на кого не наткнуться, Эля на цыпочках прокралась мимо двери детской, где Роберто читал сыну.

Ура, на кухне никого! Она достала чашку. И вдруг услышала шум за спиной. Роберто! А она смыла макияж, и мокрые волосы висят как унылые сосульки! Нельзя, хотя бы в первые две недели, показываться ему в таком виде!

– У тебя начались проблемы? Газы? Это часто бывает после самолета, – Роберто участливо смотрел на Элю, и в его глазах она не увидела ни тени насмешки или упрека. «Какой же он классный! Похоже, с ним можно говорить обо всем, даже на самые интимные темы. Он в самом деле мой настоящий друг!». А не только на бумаге, чего Эля больше всего опасалась.

– Хочешь анекдот? – она решила разрядить ситуацию шуткой. И заодно отвлечь от своего ненакрашенного лица.

– Давай!

– Я к тебе так долго не ехала, потому что думала, здесь мне будет хуже, чем в России. Но ирония судьбы в том, что это там я жила, как в аду! – господи, что это?! Эля ощутила с ужасом, что ее веселая, причем искренняя улыбка, внезапно начала превращаться в жуткую гримасу, на глазах появились слезы. И как она ни старалась их удержать, они потекли по щекам. Все пропало! Роберто решит, что она истеричка. Он же не знает, что Эля плачет от силы раз в год! Ему же не объяснишь. Про отца и гопников. Про бесконечные разочарования в любви. Про 10 лет скитаний по коммуналкам – словом, всю ее жизнь в двух словах! От дикого стыда она закрыла лицо руками. Роберто бросился к ней и обнял – но в тот же миг Эля вырвалась и отшатнулась. Сейчас он начнет приставать – а так как она больше не в состоянии заниматься сексом насилуя себя, Роберто вышвырнет ее на улицу: «Ты же понимала, зачем я тебя пригласил!». Девушка напряженно уставилась на итальянца: он был на расстоянии шага, продолжая гладить ее по плечу. В глазах сострадание, но также испуг. «Немедленно прекрати реветь! Или все потеряешь», – приказала она себе.

– Сорри, сорри, Роберто! Обычно я никогда… Я не такая!

– Ничего. Я понимаю. – ответил итальянец. Хотя как он мог ее понять?

Эля поскорей убежала в отведенную для нее спальню. Сказала, что пойдет совершенствовать свой английский по привезенным с собой словарю и учебнику. А на самом деле уставилась в окно, пытаясь понять, как сейчас себя правильно вести. Решила проветрить: рама здесь двигалась вверх-вниз, а не нараспашку, как в России. Тонких тюлевых занавесок, защищающих от нескромных глаз, но при этом пропускающих свет, на окне не было, только свернутая в рулон шторка из бежевой ткани. Эля попыталась ее опустить, но не получилось. Ей стало неуютно от того, что ее отлично видно из коттеджей напротив. Она сама могла наблюдать, как в доме наискосок в ванной на втором этаже толстая тетка в бигуди поливает цветы. Окно там было матовое, как и в bathroom тут, электричество не включено – и все равно. Значит, соседи могли так же все отчетливо видеть все, что происходит здесь в ванной? И как Эля там голая? Ужас! Надо намекнуть Роберто, что на окно стоит повесить что-то, а то просто неприлично.