Пилот беспилота бесплатное чтение

Под Золотым и Горским было. На шестой день оперативного котлотворения. Танкисты казачьего луганского полка разбирали по кирпичику очередной вражеский укреп на пути к славному городу Лисичанску. Ковыряли настойчиво. Пулеметно и пушечно. На покатом холме в толстой броне из густой зеленки силосная башня 8-10 метров высотой, два бетонных коровника под дырявой шиферной крышей и кирпичный гараж с длинными ржавыми воротами. Такая вот, на первый взгляд, сельскохозяйственная нелепица. Но опытный враг превратил ее в солидную фортецию. Огрызался системно, бил неожиданно и пока жила активно его тяжелая бронетехника (минимум две Т-64) укреп не просто стоял. Он хохотал в голосину 122-ми минометами и сплевывал презрительно в сторону наших парней огненным боем из недоступной зеленки. Да-а. Плевал далеко и мощно. На 1200–1700 метров и прямо в душу танкового комбата с позывным Жуков и по фамилии тоже Жуков.

— Не, ребятушки, дело так не пойдет. С толкача не тронется. — сказал Жуков всем присутствующим на временном командном пункте. — Пока Лелека или что там у них летает и мы не взлетим и даже не доползем. Курите опять, штурмовые!

В призрачную тишину полуденного леса, с птичками и ветром, вторглась мускулистая с синей летучей мышью на плече рука старшего штурмовой группы. Поднялась лениво и вниз пошла также. С утра штурмовая группа ждала приказа на атаку. Как положено, во всей военной сбруе, с заряженными «трубами» и запасными рожками в разгрузках сидели бойцы на прогретой броне. Не грешники и не святые. Самая человеческая мякотка. Жуков своих штурмовых без особой нужды никогда не дергал. Задачами и целями особо не грузил и слова не нужные, потому что прекрасные, не говорил. После карты, рации и «первая колонна марширен, вторая колонна марширен…», Жуков заканчивал свое выступление перед штурмовым строем всегда одинаково и жирно.

— Такая кулебяка, пацаны. Что получится, не знаю, но нам с этим жить. Это знаю точно. И вы теперь знайте. Аминь.

Сегодня все это Жуков рассказал в 9. Потом в 10. Потом просто сказал старшему, что начнут в 12, но огневая подготовка продолжилась, а противник не уступал. Танки комбата Жукова выходили на позиции, делали два-три выстрела и получали мгновенную ответку. К обеду один Т-72 был подбит, а еще два спасла динамическая защита. Но главное, еще утром подразделение Жукова ослепло на оба свои Мавика. Коптеры посадили на землю (на чужую землю!) антидронной пушкой и оператор Компотыч отложил в сторону пульт управления, достал телефон и зарубился в Сталкера на Андроиде под сиреневым тревожным кустом. Жуков дал координаты укрепа РСЗОшникам. Через несколько минут со стороны Первомайска прилетело 3–4 пакета бомбического, громкого «Смерча». Обрушили силосную башню. Выдрали клочья зеленки по периметру и пробили насквозь ржавые ворота гаража.

— Обороты, Михель. Обороты! — закричал Жуков. — Пока не очухались, вперед!

Но едва танки высунули пушки из леса и дали один слаженный залп, как по ним ударили минометы, а затем присоединились орудия Т-64 и еще чего-то по мелочи. Жуков не стал прислушиваться.

— Стоп машина. Михель, отводи коробочки.

Жуков глубоко вдохнул и меленько-меленько выдохнул.

— Какой день непутевый. Даже небо за них.

— Тут одно из двух. — отозвался Компотыч из-под своего сиреневого куста. — Либо Вронченко либо Су-25. Штук 6. Я за сушки.

— Ты то понятно. — проговорил Жуков. — Ты мне другое расскажи, Компотыч. Почему я должен за Вронченко по всему фронту гоняться, когда по штатному расписанию у меня свой водитель дронов имеется?

Компотыч вздохнул, шмыгнул ломаным боксерским носом и сказал мутным, застоявшимся в бездельи голосом.

— А я что. Вронченко шарит, я расшариваю. Я знаю кнопочки, они меня знают. Я нажимаю, меня нажимают. Репчик читаю, горя не знаю. Комбат упрекает, я хохотаю. Не переделать руку в ногу. Что я могу, то я могу. Раунд!

— Шиаунд! — подытожил комбат Жуков и добавил. — Дуй на камбуз, Компотыч, разузнай, что там с кулебякой.

В подразделении комбата Жукова с самого начала были одни резервисты. Шахтеры, дальнобои, менеджеры алюминиевой посуды, электрики и один репер-флейтист из Луганской филармонии. При любых раскладах армия для них не навсегда. Жуков это понимал. На то он и Жуков, чтобы понимать. Компотыч принес теплый котелок с кашей и флягу с чаем. Добравшись до самого донышка, Жуков так и не понял из чего была эта каша. Но она была и довольно съедобная. «Вот уж удивительная какая штука человек». — размышлял Жуков как многие до него и многие будут после. — «Божья обезьяна. Куда его не кинь, везде свой мир создает и в пустоте и на обломках чужих миров. Даже война для него никакая не смерть, а такая специальная жизнь. Где всё все равно как-нибудь устроится. И флейтист станет, если не умрет… Так все умрут. В такой жизни или в сякой. С этой стороны жить за что-то или умирать за что-то суть одно и тоже. А вообще каша огонь! Гаспаряну благодарность. В животе хорошечно и мысли такие… Для пищеварения полезные». Комбат Жуков и сам не заметил как заснул, прислонившись спиной к резиновому колесу БТРа, но и в служебном своем, дисциплинированном сне продолжил рассуждать: «Или Вронченко? Что этот Вронченко? Пампушка гражданская, а как в войну встроился. Любо-дорого. Один бригады спецназа стоит. Удивительная все-таки штука человек. Божья обезьяна».

Жуков сам открыл глаза. Почувствовал. Знал. На поляну заехала пыльная «буханка». Вокруг радиаторной сетки текли белые небрежные буквы: «Пилот беспилота». Буханка проехала мимо самого лежбища штурмовиков и остановилась напротив Жукова. В открытую дверцу упала толстая нога в синей резиновой шлепке и полосатом носке. Вслед за ней образовался и сам Вронченко. Толстенький, волосатый, в камуфлированных лихо обрезанных повыше колен шортах.

— Вот и здравствуйте. Здравствуйте вот. — голос у Вронченко был не сильным, но энергичным. Он держался за полы оливковой куртки пухлявыми ручками и непроизвольно кланялся во все стороны.

— Где больной? Зачем больной?

Жуков смахнул с глаз липкую сонную пленку, поднялся и пожал горячую, сухую руку.

— Вопрос плюнуть и растереть, Вронченко. Верни людям небо. Вот и все.

— Вот и все. — согласился Вронченко. — Все и вот. Помогай, Компотыч.

Компотыч и Вронченко положили на траву два увесистых длинных кофра. Вронченко щелкнул блестящими металлическими замками. Компотыч невольно отступил назад и прикрыл глаза рукой, как-будто спасался от неведомого Жукову сияния. Внутренности кофров были выстелены таинственной рубиновой тканью и устроены были одинаково. Слева в ячейке находился стального цвета коптер, за ним пульт управления с планшетным экраном, бульбастым желтым джойстиком в обрамлении квадратных зеленых кнопок, а в конце целое семейство взрывчатых и не очень прибабахов — плодов творения сумрачного гения Вронченко. ВОГи, гранаты для АГС, какие-то неизвестные Жукову трубочки и еще более неизвестные шары и стрелки.

— Ивана? Марью? — спросил Компотыч.

— Ваньку.

— Ага. — Компотыч звонко хрустнул пальцами и резво склонился над кофром.

— Что еще за… — начал было Жуков, но Компотыч поднял коптер над головой и…

— Вот он, Ванька! — провозгласил Компотыч и Жуков немедленно с ним согласился. Торчал у «Ваньки» снизу, в перекрестьи несущих пропеллеров характерный суставчатый отросток.

— Ванькой отРЭБим, Машкой отбэмбим. — сказал Вронченко комбату. — Думаю так.

Жуков кивнул головой и развел руками.

— Как скажешь, Вронченко. Мне чтобы танки их ослепли, а дальше мы сами.

— Сперва дрон их посадим на пятую точку. — Вронченко взял пульт управления. Нажал пару кнопок и покрутил джойстик.

— Компо-о-о-тыыч. Давай.

Тонко-тонко зажужжали пропеллеры. Коптер по имени Иван поборолся немного с тяжелым и вязким лесным воздухом и пошел вверх точно и ровно, как по линейке.

— Машка твоя, Компотыч. — бросил коротко Вронченко, не отрываясь от экрана. Жуков видел как Ванька пересек взрытое гусеницами поле, пролетел зеленку и замер над одни из коровников.

— Что вешаем? — спросил Компотыч.

— АГСку. Думаваю, хватит.

— Вы что задумали такое, дронофилы проклятые? — спросил Жуков для порядка.

Компотыч пожал плечами. У Машки не было того характерного, что было у Ваньки. Зато, в том самом месте, находился захват как на Маките или Боше. Только там он использовался, чтобы фиксировать сверла или другой строительный «мирнячок», а здесь Компотыч крепил к Машке заряд для ручного гранатомета.

— Летят перелетные птицы в туманной дали голубой. — пропел фальшиво, но радостно Вронченко. — Бери карандаш, Жуков, и записывай. Долбоклюв номер раз. Серия Т-64.

Вронченко качнул джойстик вправо.

— А вот второй.

Жуков потащил из закрепа на разгрузке рацию.

— Адам! Адам! Готовь 122-е. Две цели.

Жуков скоренько продиктовал координаты и крикнул весело и зычно в сторону.

— Штурмовые! На старт!

Поляна ожила, задвигалась. Штурмовики поднимались, тащили вверх амуницию. Натягивали броники и застегивали каски. Жизнь на краю, тоже жизнь. Крайняя, но жизнь. Запустились движки БТРов и над поляной появилась тонкая голубая линия из дизельных задорных дымов. Жуков не расставался с рацией.

— Михель. Как минометы сработают, ты накидываешь. Без команды вперед не лезешь. Как понял?

— Без команды.

— Вот. А как атаку дам. Михель? Михель?

— Я Михель.

— Прям обороты, обороты, обороты. Пока из нор не повылазили и гвоздить, гвоздить, гвоздить. Как понял?

— Понял. Гвоздить, тюльпанить, гиацинтить.

— Все так, Михель. Все так. — Жуков со всего размаха вставил рацию в закреп и едва сдержал радостный крик. Наконец-то дело!

Вронченко и Компотыч устроились под тревожным сиреневым кустом. Рулили Машкой да Ванькой.

— Играете? — Жуков едва стоял на месте. Сорвал с ветки несколько листов. Потер пальцами и понюхал. Никакой сирени на сиреневом кусте! Ни Вронченко, ни Компотыч, казалось, не заметили Жукова. Качали джойстики, жали кнопки и напряженно следили за событиями на экранах планшетов.

— Дронобойка. — бросил негромко Компотыч.

— Где? — спросил Вронченко.

— У гаража.

— Наблюдаю. — Врончнко, а вслед за ним Жуков, увидели на экране мушиную точку возле раззявленных ворот кирпичного гаража.

— Может увести Ваньку? — спросил Компотыч.

— Не надо. — Вронченко пробежался пальцами по кнопкам. — Машку на него выводи, чтобы прямо на лысину.

— А ты? Вдруг завалит?

— Не завалит. Ванька его коптер посадил, вот он и выскочил. А у меня перепрошивка авторская.

Вронченко едва успел сказать и Жуков увидел как изображение на экране планшета растянулась и не выдержав напряжения лопнуло, разбросав во все стороны капли разноцветных помех.

— Плюх! — сказал Жуков и хлопнул Вронченко по плечу.

— Авторская перепрошивка.

— Не может быть. Быть не может. — пролепетал Вронченко, моментально потерявший прежний задор.

— Может быть. — согласился Жуков.

— Триста! Тридцать! Три! — грохнул радостно Компотыч.

Жуков обошел растерянного, каменного, задумчивого Вронченко. Успел увидеть как покатилась вниз АГСка, выпущенная коптером. Покатилась прямиком на дронобойку и ее живую подставку. Жуков отфиксировал удачное попадание и сказал как можно веселее.

— Улыбайся, Вронченко. Почти забили зверя.

— Ванька не мог упасть, Жуков.

— Значит, у немцев чего-то новенькое появилось. Приладимся. Слышишь? Дело говорю. Сколько их уже было басурманских дрючек?

Совсем рядом заработали минометы. Адам насыпал густо.

— Компотыч? — Жуков вернулся к наблюдению.

— Лес рубят. Щепки летят. О-о-о. Вроде есть контакт.

Жуков увидел желтое кудрявое облако. Оно поднималось, заполняя собой весь экран.

— То что я думаю, Компотыч?

— Оно самое. Прямее некуда. И башня как воздушный шарик летит, летит, летит.

— Вронченко! Ты это видел? Второго распнем и вперед.

А Вронченко не унимался. Он отложил свой бесполезный теперь пульт управления в кофр. Сердито бросил Компотычу.

— Уводи Машку.

— Ты чего, Вронченко? Ну? — Жуков приобнял Вронченко за плечи. — Вытащим твоего Ваньку. Разнесем там все на атомы и вытащим.

— Это не могло случиться.

— Не бери в голову.

— Ты не понимаешь, Жуков. Я все ихние дронобойки обмониторил. Не могло такого быть….Я должен посмотреть. — решительно вдруг заявил Вронченко.

— Эй! Ты куда это?

— Куда и все. — сказал тихо и решительно Вронченко. Он сорвался с места и побежал через поляну к своей буханке.

— Стой, Вронченко, стой! — Жуков сделал шаг вперед, но закричал радостно Компотыч.

— Есть! Есть второй!

И Жуков переключился. Притянул к лицу рацию.

— Михель! Залп и обороты! Аминь! Самый-самый аминь!

За атакой Жуков присматривал через Машку и немного Компотыча. Дрон поднялся высоко. Достаточно, чтобы охватить камерой и поле и зеленку и ферму. Танкисты Михеля сделали несколько залпов. Разворотили стены коровников и подняли вверх, закрывая обзор, серую волокнистую тучу. В неровных разрывах Жуков увидел поле, танки, БТРы и штурмовую пехоту следом, а впереди всех безумно и отважно неслась к цели буханка Вронченко.

— За Ванькой поехал. — в голосе Компотыча были ожидаемое удивление и неожиданная гордость. — Боится, что не переживет Ванька штурм. Нормальный такой…

— Дурак. — поставил Жуков диагноз. Он почему-то широко зевнул и сказал.

— Что за народ? Ну, что за народ? Обязательно свое людское всунут. Знаешь, как это называется, Компотыч?

— Как?

— Не по людски. Вот как.

Жуков включил рацию.

— Михель?

— На приеме.

— Там впереди у тебя буханка.

— Вронченко?

— Теперь не знаю. — проворчал Жуков. — Отзывается на эту фамилию. Ну ты понял, Михель?

— Понял. Специально лупить не будем. А там… Мактуб, начальник.

Машка зависла над фермой. Жуков и Компотыч видели как буханка въехала на двор. Вронченко вывалился из машины и пополз вперед. Буханка качалась. По ней молотили из стрелковки. Выбивали из корпуса тонкие, белые пряди. Двор зарастал густыми кустами от танковых взрывов. Теперь Вронченко полз назад к буханке. Греб по земле левой рукой. Мимо побежали вражеские солдаты. Вронченко дополз до заднего колеса буханки и свернулся возле него.

— Неожиданно. — удивился Компотыч. — Но ожидаемо.

— Ожидаемо. — подтвердил Жуков. — Но неожиданно.

На дворе фермы Жуков оказался совсем скоро. Штурм оказался скоротечным. За последнее время противник умерил нездоровый пыл. Перестал держаться за полуразрушенные стены и бетонную обреченность собственных усилий. Жуков прошел мимо веселых, живых штурмовиков и горячих, взмыленных танков. Присел рядом с Вронченко. Взял в руки дронобойку, осмотрел, положил осторожно на землю.

— А Ванька где? — спросил Жуков.

— А. — отмахнулся устало Вронченко. — Ванька-встанька. Вот это…

Вронченко носком ботинка коснулся приклада дронобойки. — Скайсвипер. Небесный тральщик.

— И что? — спросил Жуков. — Оно того стоило?

Вронченко кивнул.

— Теперь новый Ванька вообще огонь будет.

— Ладно. — Жуков поднялся. — Я сейчас пойду, но ты… Ты, Вронченко, божья обезьяна. Вот ты кто.

— Скорее обезьяний бог. — ответил Вронченко не сразу.

— Хорошо. — сказал Жуков. — Я подумаю… С этой стороны я еще не думал.

Жуков пошел, но почти сразу остановился. Он услышал знакомое лёгкое жужжание. Жуков обернулся. На коленях Вронченко лежала трофейная дронобойка, а в его открытые и простертые в небо ладони медленно и торжественно опускался коптер по имени Марья.