Чисто афера бесплатное чтение

Пролог

Вот бывают же донельзя непонятливые индивидуумы, которые не понимают самых что ни на есть прозрачных намёков. Таких, например, как если вас не приглашали и дверь для вас не оставили открытой нараспашку, то вероятность того, что вам там за закрытой дверью – будут очень и очень не рады – чрезвычайно высока. Тем более ранним утром. И что, чем более ранним будет утро, тем более высокой будет эта вероятность.

И если бы эти индивидуумы были просто непонятливыми – это было бы ещё полбеды, но они же в ста случаях из ста – ещё и настырные до умопомрачения! А в некоторых случаях и до снесения дверей с петель…

Вот именно из-за таких я до сих пор иногда сожалею, что я больше не призрак, которому не ведомы печали того, кого разбудили едва лишь она, то есть я, устроилась поудобнее на мягонькой перинке и ещё более мягонькой подушечке, да под тёпленьким одеяльцем, и глубоко провалилась в блаженный, и главное, заслуженный сон…

– Именем Его Адовства, немедленно откройте дверь или мы её выбьем! – между тем громогласно и веско угрожали под дверью.

– Ди, не знаю как тебе, а мне плохо спится, когда агенты Его Адовства ломятся в нашу, держащуюся исключительно на честном слове дверь, – «тонко» намекнула моя кошка Маркиза на то, что ещё пара-тройка барабанных ударов и избушка наша на курьих ножках лишится-таки двери. – Я бы и сама открыла и задала бы этим барабанщикам взбучку! Такую, я имею в виду, взбучку, что они у меня на всю жизнь бы отучились по утрам в дверь избушек ломиться! Вот только у меня лапки до замка не достают… – плавно перешла она от тонких намёков к понукательно-подстрекательным.

Предприняв титаническое физическое усилие, я приподняла голову над подушкой и, приоткрыв один глаз, попыталась предпринять ещё и титаническое умственное усилие, а именно: оценить целесообразность моего вмешательства в противостояние двери и агентов Его Адовства. Но как это обычно случается, когда как следует не рассчитаешь силы: голова моя не вынесла двойной нагрузки и посему почти сразу же снова рухнула на подушку, что лишило мой глаз обзора; и глаз, так как ему больше нечего было обозревать, а значит и оценивать – с чувством выполненного долга закрылся.

Доведенная до отчаяния моей неторопливостью в вопросе её спасения, дверь в ту же секунду явно нарочито-угрожающе вздрогнула и задребезжала, после чего истерически завизжала так, что меня аж в дрожь бросило и уши заложило.

– Да иду я, иду… и уже скоро буду, – пообещала я, больше, правда, из сострадания к своим ушам, чем проникнувшись жалостью к двери; и свесила одну ногу с кровати.

Однако дверь мне не поверила и поэтому продолжила судорожно вздрагивать, жалобно визжать и сокрушенно скрежетать, требуя от меня поторопиться. И настолько она была убедительна в своем страдании, что сердобольная я, не выдержав морального давления, бросилась к ней на помощь, забыв о том, что так и не достала вторую ногу из-под одеяла.

Вот так и получилось, что я и дверь геройски пали в неравном бою – одновременно… Я пала, грохнувшись на пол, уступив в жесточайшей борьбе одеялу; дверь пала, уступив, наконец, натиску кулаков двух сатанинских агентов.

И уже в следующую секунду, но не на пол, а на траву у крыльца, пали ещё и агенты Его Адовства. Тот, который посмел войти без приглашения в мою избушку первым – стал жертвой разъяренной Маркизы, которая с пронзительным «Мьяу-ууууууу!» вцепилась в его наглую рожу и…

Жертва праведного гнева моей кошки, взвыв от боли и испуга, одновременно вскинул руки к лицу и под действием силы инерции сделал несколько шагов назад – туда, где порог закончился, а ступеньки ещё не начались; туда, где за ним по пятам шёл коллега-стражник, который как раз заносил ногу для того, чтобы подняться на ступеньку выше.

И… сонное утро зачарованного леса разорвало истошное двухголосое «А-ааааааааааа!», «Мья-ааааааауууууу!!!», двухголосая отборная брань и проклятия в мой адрес и адрес мерзкой, когтистой твари. И меня и тварь, тут же было принято решение – отловить и наказать.

Ещё больше, чем проснуться ни свет ни заря, я не люблю, когда после того как меня разбудили ни свет ни заря, мне и моей кошке угрожают – отловить нас и наказать.

И также прошу отметить для протокола, что, даже смирившись со своей демонической природой, я так и не стала злой ведьмой, но услышав угрозы этих, однозначно и страх и совесть потерявших, взломщиков – я разозлилась.

Потому что обидно! Ну не понимают демонические отродья, когда к ним относятся по-хорошему исключительно по доброте душевной! Они думают, что если я живу – вся такая из себя безобидная, букашки не обижу, то это значит, что меня можно обидеть и за это ничего не будет! Вот только они ошибаются: им будет – и за меня, и за мою кошку, и за мою дверь! И будет более чем достаточно, чтобы научиться уважать закрытую дверь. Особенно если это закрытая дверь избушки на курьих ножках с прохудившейся крышей, перекошенными ставнями и скрипящим крыльцом. И особенно-особенно, если на дворе раннее утро.

В общем, разозлилась я. Да так разозлилась, что красное зарево праведной ярости застлало мои глаза…

А когда пелена спала, то выяснилось, что я, наложив на агентов ментальное удушье, удерживаю обоих за горло. И не просто удерживаю, а последовательно – удушаю. И к этому момент я уже настолько преуспела в удушении, что в обоих обидчиках моей изуверски избитой и покалеченной двери – едва теплилась жизнь…

Посмотрела я на раскрасневшиеся рожи, которые раздулись так, что вот-вот лопнут, заглянула в налитые кровью глаза навыкате и… сжалилась над адовскими агентами. Ослабила ментальную удавку вполне достаточно для того, чтобы они смогли достаточно громко и достаточно отчётливо попросить у меня прощения. Как я уже упоминала, ведьма я не злая и потому быстро отходчивая.

– Просите прощения, коли жить хотите! – царственно взмахнув рукой, посоветовала своим пленникам участливая я. Сама же, чтобы успокоиться, села на крыльце в позу лотоса и занялась дыхательными упражнениями: вдох – выдох, спокойствие – только спокойствие; вдох – выдох…

– Ппппроститтттте ннннас, пппппожжжжжалллууйста, – с трудом выталкивая буквы из пересохшего и саднящего горла, послушно просипели оба.

– И за что я должна вас простить? – поинтересовалась я, приподняв в ожидании правую бровь. Мне Рауль, мой муж, с которым из-за проклятия мы не можем быть вместе, не раз говорил, что изгибать бровь у меня очень эффектно получается.

– Ддддвеээээээээээээ… – неуверенно начал отвечать тот из агентов, который имел несчастье интимно познакомиться с когтями Маркизы. И так как это знакомство оказалось для него сверхнеожиданным, он теперь каждую секунду нервно оглядывался по сторонам. И, возможно, именно поэтому его «ээээээ…» звучало столь высоко, что любая несмазанная дверная или оконная петля за такое «ээээээ» полжизни отдала бы. И я снова сжалилась: опустила бровь и одобрительно улыбнулась несчастному запуганному агенту, – …рь, – закончил он. Вслед за чем окончательно осмелев, добавил покаянным тоном: – Не надо было выбивать.

– Нет, не надо было, – подтвердила я. – И угрожать тоже не надо было. Можно же было по-хорошему, по-людски, – окончательно подобрев, подсказала я.

В глазах обоих агентов к выражению благоговейного ужаса добавилось выражение нижайшего стыда. И то и другое чувство, отобразившееся на их лицах, я отметила одновременно и с удовлетворением и со вздохом разочарования в непостоянности демонической натуры: всего-то и понадобилось – немного насилия – и у демонов тоже обнаружились и страх и совесть.

– Ппппростите ннас, пппожжаллуйста, – снова пролебезили заикающиеся от страха агенты.

– Ппппростите! Мы просто хотели как можно скорее выполнить приказ Его Адовства. И если бы у вас, ведьма Диана, дверь не была закрыта, мы быстренько заглянули бы и ушли, – начал торопливо и от этого сбивчиво объяснить тот, который шёл вторым, и поэтому не испытал на себе когтей Маркизы. – Но так как дверь у вас оказалась закрыта, а нам очень срочно надо было узнать, что там за дверью, то…

– И что же вам, за нашей дверью так срочно, что просто неотложно, понадобилось?! – грозно вопросила Маркиза, за пару секунд до этого примостившаяся на моих коленях. Она слегка наклонила голову и, скосив многозначительный взгляд на свою недавнюю жертву, ласково улыбнулась клыкастой пастью.

Жертва подобной кошачьей нежности не выдержал. Пятачок его затрясся. Ноги подкосились. – Гггость, кккктототоррррый прррринц Рррррауль, кккккктотототоррррый сбебебебебежажажажавший ппппппонананадодододобибибибился, – дрожащим заикающимся голосом с трудом выговорил он и, окончательно обессилев, рухнул тем местом, откуда у него хвост растёт, на траву. После чего, очевидно, опасаясь того, что вдруг я подумаю, будто он в очередной раз проявил недостаточное ко мне уважение, адовский агент тут же скрыл свою расцарапанную физиономию за своими ладонями и растопыренными пальцами, как за забралом, да и ещё и спрятал её (физиономию, в смысле) между своих согнутых в коленях ног.

Округлив глаза, я приподняла в изумлении обе брови и перевела вопросительный взгляд с агента с расцарапанной физиономией, выслушивать дальнейшие показания которого было выше и моих нервных сил и акустико-логических способностей, на агента с не расцарапанной физиономией. – Вам у меня понадобился ваш сбежавший гость? Или я неправильно его поняла? – покосилась я на агента-жертву, как теперь выяснилось, не только когтей Маркизы, но и сильнейшего испуга, округлившиеся от страха глаза которого сейчас зашуганно поглядывали на меня из под его правой коленки.

Не спрашивайте у меня, как ему удалось проделать этот сложнейший акробатический трюк и не сломать при этом шею. Сама пребываю в абсолютном недоумении.

– Вы поняли его совершенно правильно, – подобострастно-многократно закивал головой агент с нерасцарапанной физиономией, который к моему огромному облегчению оправдал мои надежды и не разочаровал меня своей дикцией.

– Гость? Сбежавший? – многозначительно повторила я и повторно проделала трюк с бровями, выражая своё крайнее недоумение. – Гость, за которым отправили погоню?! Вас ничего не смущает в этих словосочетаниях? – вежливо поинтересовалась я.

– Такс гость не местный же. Вот поэтому Его Адовство такс и обеспокоился, вдруг Его Высочество заблудится, – тут же нашёлся агент со всё ещё не расцарапанной физиономией, судя по тому как зарычала, да ещё и нетерпеливо заёрзала на моих коленях Маркиза.

– Ди, как ты думаешь, они тебя за полную дуру держат или за ту, у которой ещё есть надежда? – поинтересовалась у меня кошка.

– Я думаю за полную, – искренне ответила я и слегка стянула ментальную удавку на шее агента, ласково улыбаясь ему при этом.

И уже в следующую же секунду Агент Его Адовства так сжался, что вдруг резко стал в два раза мельче и в высоту и в ширину. И затрясся… похлеще своего вусмерть перепуганного коллеги.

– Ппппросссстите, ведьма Диана! – просипел, схватившись за своё горло агент.

– Это ж насколько агенты Его Адовства отвыкли от нормального отношения, если так болезненно реагируют на наши с тобой полные доброжелательности и ласки улыбки, – озадаченно мурлыкнула Маркиза.

– И не говори! – покачала я головой и снова ласково улыбнулась всё ещё способному дышать агенту Его Адовства. И ещё немного затянула удавку на его шее.

– Ппппросссстите! Ппппппрошу ппппппростите! – умоляюще прохрипел он и, рухнув по примеру первого на пятую точку, спрятал свою физиономию между коленок. Однако если он, опять же по примеру своего коллеги, надеялся на то, что это позволит ему избежать дальнейших расспросов, то его ожидало разочарование.

– Мне не нужны ни ваши извинения, ни ваше покаяние, ни ваши акробатические трюки, агент, мне нужны ответы! – прокомментировала я его действия, слегка ослабив удавку в качестве поощрения.

Поощрение не заставило допрашиваемого вынуть голову из коленок, но он заговорил: – Вы совершенно правы, ведьма Диана, дело не в том, что Его Адовство беспокоится о том, что его пропавший без вести гость может заблудиться, – донеслось до меня его приглушенное, едва различимое бубнение. – А в том, что сегодня ночью на территорию резиденции Его Адовства прокралась неизвестная группа злоумышленников, которые не только помогли гостю сбежать, но и вскрыли сейф и забрали с собой кое-что ценное… – допрашиваемый судорожно вздохнул и замолчал.

– Кое-что ценное, это что? – уточнила я.

– Я не знаю, Его Адовство никому этого не сказал, – вздохнул он. – Я просто знаю, что это нечто очень ценное… И что Его Адовство вне себя от ярости из-за того, что это кое-что умыкнули. Но, – шмыгнул он носом, – но, если позволите, я могу предположить?

– Сделайте милость, предположите, – поощрила я его.

Внешне я выглядела чинной и спокойной, однако в душе я ликовала и… одновременно безумно беспокоилась. Конкретно об этом плане побега, я не имела ни малейшего понятия потому, что не виделась с Раулем вот уже целых четыре недели.

Те самые четыре недели, в течение которых я ежедневно посылала Сатане запрос за запросом с просьбой о встрече с Раулем. И на каждый из которых получала от него (Сатаны) – контрзапрос с предложением аннулировать мой, существующий только на бумаге, брак с Раулем, дабы он (Сатана) мог объявить о нашей с ним… помолвке.

Если вы, мои читатели, уже в шоке, то вы поспешили, потому что это ещё не всё.

Нет, Сатана в меня не влюблён! Сразу же опускаю с небес на грешную землю тех, доверчивых и наивных, кто подумал, что причина в этом. Помолвка со мной Его Адовству нужна лишь для того, чтобы заставить Марью Моревну или Тьму Нечестивую, как её сейчас все зовут, предпринять поспешные действия, а значит повести себя непродуманно и как следствие опрометчиво.

Само собой разумеется, я много раз пыталась Его Адовству объяснить, что он мужчина, конечно, видный, но вот я, например, если бы была владелицей скипетра Всеповиновения, только из-за того, что какой-то там мой бывший поклонник вдруг решил жениться – не расстроилась бы.

– И это, – объясняла я ему, – наводит меня на мысль, что и Марья Моревна – тоже не расстроится.

Признаю, сглупила и очень: вот уж воистину нашла, кому подобное заявить! С тем же успехом я могла обратиться к нему бывшему когда-то прекраснейшим из ангелов, а теперь павшему, с воззванием: «Не греши!».

Его Адовство спорить со мной не стал. Он просто сослался на контракт, согласно условиям которого душа моего супруга принадлежала ему до тех пор, пока Рауль не добудет для него Скипетр Всеповиновения. Вслед за чем… пригласил моего супруга «погостить» в своей резиденции.

Поэтому, ясное дело, известию о том, что Рауль сбежал от «гостеприимного» Сатаны – я безусловно обрадовалась. Что, отнюдь, не мешало мне безумно обеспокоиться о неизвестной группе злоумышленников.

– Кто они? И почему решили помочь Раулю, рискнув войти в список врагов самого Сатаны? – размышляла я, изображая перед агентом Его Адовства спокойствие и только спокойствие.

– Я предполагаю, – между тем вещал допрашиваемый, – что это какой-то документ. Или-ииии?… – вопросительно-задумчиво протянул он. – Хотя нет, – зыркнули на меня оба его выпученных глаза из под правой коленки. Я хмыкнула, отметив про себя, что как акробат, этот ничем не уступает первому. И вдруг снова почувствовала странное покалывание в висках и затылке, осознав, что точно такое же покалывание беспокоило меня время от времени на протяжении всего разговора.

Чёртово сказочное измерение! Так меня же всё это время сканировали, пытаясь прочитать мои мысли, дабы удостовериться правду ли я говорю!

– Ну ты и сволочь рогатая и хвостатая! – грозно воззрилась я на своего собеседника. – Прикинулся, понимаешь ли, безобидным и немощным!

Я так расстроилась, что неосознанно усилила ментальное давление на дыхательную систему… обоих: того, что с нерасцарапанной рожей, само собой разумеется, я наказала за вероломство, а вот того что с расцарапанной рожей…

Как я теперь понимаю, наказало мое подсознание, которое раньше меня знало, что когда я вперю грозный, испытывающий взгляд в вероломного чертяку с нерасцарапанной физиономией, то ничего, кроме досады на себя же саму, не почувствую! Потому что в ту же секунду пойму, что всё это время меня пытался сканировать никто другой, как чертяка с расцарапанной рожей, которую он спрятал между коленок, как раз для того, чтобы я не догадалась о том, что он не такой уж и простак каким прикидывается! И расчет его удался, я купилась и почти мгновенно списала его со счетов.

«Развёл меня как полную дуру! А почему как?» – начала было я негодовать на себя. Но к моей радости, уже следующая мысль меня в моих же глазах и обелила: «Я ведь про побег ничего не знала! Так что развести меня хитрый чёрт, конечно, развёл, но вот узнать хоть что-нибудь ему так и не удалось! И чтобы он так ничего больше и не узнал, то срочно нужно начать думать о чём-нибудь другом, что тоже меня чрезвычайно беспокоит», – решила я, поскольку знала: случайные, проскальзывающие туда-сюда мысли подслушать невозможно, а вот мысли основательные, встревающие занозой в сердце – подслушать можно. «Ага! – тут же озарило меня. – Меня ужасно, просто до бессонницы, беспокоит хобби моей избушки – ежечасно сообщать жителям леса точное время. Которое она сообщает, откуд-кудахкивая, подобно бою часов, ровно столько раз, сколько часов в сутках».

Должна отметить, что днём, начиная часиков так с десяти утра это её ежечасное «Куд-кудах!» почти не раздражает и даже удобно, но вечером и ночью… И если бы она при этом ещё и не подпрыгивала каждый раз»…

– Что «хотя нет»? – заметив, что я отвлеклась и молчу, вместо того, чтобы задать наводящий вопрос, подключились к допросу Маркиза. – Сказал «А» говори и «Б»…

– Я просто подумал, что Его Адовство мог расстроиться из-за того, что потерял меч-кладенец, – прохрипел допрашиваемый. – Но потом вспомнил, что меч-кладенец ведь всё равно никому кроме вас и вашего принца в руки не даётся и, вдобавок ещё, если слухи не лгут, меч, словно привязанный следует за Его Высочеством, куда бы тот не отправился. Поэтому вряд ли Его Адовство так осерчал из-за исчезновения меча… – и агент вопросительно-неуверенно покосился на меня, выглядывая из под всё той же своей правой коленки.

Глава 1

Распрощавшись со своими нежданными гостями, которым так понравилось моё гостеприимство, что я ещё даже не закончила желать им приятного пути, а их уже и след простыл, я первым делом с помощью заклинания вернула на своё законное место сорванную с петель дверь. Работа эта не сложная, но, так как перед этим мне не пришлось удерживать с добрых полчаса двух чертей в плену-удавке, то я почувствовала небольшую усталость.

Я присела отдохнуть в гостиной на табуретку возле стола и мой взгляд зацепился за блюдо со сдобой, которое моя избушко-правительница провокационно выставила на стол. Мой рот наполнился слюной, и я вспомнила, что ещё не завтракала. Я протянула было руку к одной из призывно пахнущих булочек… и получила маленькой сухонькой ладошкой по пальцам.

– Сначала нужно выяснить посредством зеркала-окна, не следят ли за избушкой, потом необходимо попытаться связаться с Его Высочеством, а уже потом как соберём достаточно информации, мы все вместе позавтракаем и заодно всё основательно обдумаем и обсудим, – обосновал применение рукоприкладства к моей ведьмовской особе Меркурий или, как я его зову, Умник.

Меркурий, как и ещё шесть его соплеменников, появился в результате неудачного экспериментального заклинания реверсной материализации (я обязательно ещё расскажу об этом, но позже). В общем, теперь все семь жертв неудачного эксперимента обитают в моей избушке. Меркурий маленький, худенький, чрезвычайно подвижный и необычайно болтливый и его все здесь в сказочном королевстве принимают за гнома. Только никакой он не гном и не только потому, что он безбородый юнец, и на башмаках его крылышки, а потому что он… планетёнок.

– Малец, дело говорит, – поправляя очки, сползшие на нос, как обычно поддержал Умника Сатурн, или Ворчун, как я его зову. Сатурн – профессорского типажа, сухонький, маленький вечно всем недовольный старичок.

– Но организм же молодой, его кормить надо, – привычно не согласилась с мнением Сатурна и Меркурия моя избушко-правительница, она же Луна, она же Мамушка, как я её зову.

– Молчать женщина! – вскричал Ворчун, – когда старейшина и… – старик почесал затылок, так как не сразу сообразил, каким же титулом величать его молодого коллегу.

– И мудрейший! – подсказал молодой коллега.

– Во! – поднял старик вверх скрюченный артритом указательный палец. – Молчи, когда старейшие и мудрейшие говорят! А то ишь, раскудахталась!

Досадуя на Умника и Ворчуна, и одновременно злясь на себя за бесхребетность (в конце концов, думала я, кто в моей избушке главный, я или какие-то самообъявленные старейшие и мудрейшие? Но отвечать сама себе не стала, так как знала, что честный ответ мне не понравится…), я прошла в свою горницу и остановилась рядом с зеркалом-окном. Из этого окна я в любой момент времени могла увидеть любую, какую пожелаю, точку Зачарованного леса.

Совершив, все принятые испокон веков в обществе баб-яг и волшебных зеркал реверансы и подношения в виде пожеланий доброго утра и ознакомления с тем, какие сны видело моё ненаглядное зеркало этой ночью, я заслужила право посмотреть уже не в зеркало, а в окно.

В окне отобразился, прекрасный в своей полудрёмной умиротворенности, просыпающийся лес. Игривые солнечные лучики нежно и мягко проникали в его дебри всё глубже и глубже: и вот уже они золотили молодую зелень едва пробудившегося разнообразия трав, прятавшихся в самых дремучих его глубинах. Тени, которые отбрасывали деревья на многочисленные прогалины-опушки, пестрящие васильками, ромашками, душицей и зверобоем, становились всё короче и короче. Оправдывая свою славу тружениц, на полях уже вовсю трудились пчёлки, с деловитым жужжанием порхая с цветка на цветок и собирая нектар.

И всё.

В том смысле, что кроме описанной мной выше пасторально-идиллической картины – я больше ничего рассмотреть не могла. Хотя и была уверена, что просто быть такого не может, чтобы за избушкой не следили. Возможно, кто-то назовёт подобную мою уверенность паранойей, но я уже успела довольно неплохо изучить повадки сказочных злодеев, чтобы доверять, прежде чем проверю наверняка. И поэтому я знала: кто-то, и я даже точно знала, кто – препятствует моему ясновидению.

Я досадливо закусила губу и так глубоко задумалась, что даже вздрогнула, когда ко мне совершенно бесшумно подкралась Мамушка. Она подмигнула мне, с хитрой улыбкой и поставила передо мной на столик чашку с кофе и несколько булочек, политых маслом и мёдом.

Я сразу же схватила одну и, опасаясь, как бы кто ни отобрал, целиком закинула в рот… Уммммм… мууум, сказочное наслаждение!

К сожалению, моя сказка имела раздражающую привычку становиться безрадостной и, даже подчас, обидной до слёз былью, едва лишь мне начнёт казаться, что жизнь налаживается…

– Ди! Ди! – впорхнули через форточку, которую я весьма непредусмотрительно оставила открытой, Уш и Ыш. И прежде чем, я успела даже глазом моргнуть – все до одной булочки исчезли в глубинах их ненасытных утроб.

– Ты видела, сколько чертей-грибников развелось в нашем лесу сегодня с утра? – проглотив предпоследнюю булочку и запив предназначенным МНЕ кофе, пропищал Уш.

– И не только грибников! – деловито заметила Ыш, дожёвывая последнюю булочку, которую запивала остатками опять же МОЕГО кофе. – Там ещё и этих, как их, – она почесала крылом затылок, – чертей собирателей трав и кореньев полно!

«Я видела только, сколько МОИХ булочек и МОЕГО кофе исчезло в ваших прожорливых глотках», – хотелось завопить мне.

Нет, ну сколько, скажите мне, может вынести ведьма? Разбудили ни свет, ни заря, оскорбили, угрожая наказанием, по пальцам надавали, и ещё булочки отобрали и кофе, всё до последней капли, выпили! Сколько?! Вот скажите мне, сколько подобных оскорблений с утра может вынести воспитанная и цивилизованная ведьма в своей собственной избушке, прежде чем примет решение отправить планетят, к чёртям, в планетарий, а мышь и сову, к тем же чертям, – в зоопарк?!

На счастье Уша и Ыши, которые находились от меня на расстоянии вытянутой руки и потому рисковали первыми попасть мне под эту самую руку и тут же быть телепортированными в чёртов зоопарк, мамушка сердцем учуяла надвигающуюся грозу… И потому, на всякий случай, заглянула ко мне в горницу ещё раз, дабы пополнить запасы и булочек и кофе. Чтобы быть точнее, на подносе была тарелка с десятком, не меньше, булочек и с полуторо-литровым чайничком кофе.

На сей раз, к вторжению захватчиков булочек и кофе я была готова. Поэтому сразу же, ещё до того, как мамушка водрузила поднос на журнальный столик, предупредила: – Это всё мне! – указала я на поднос. – Только суньтесь, и я вам крылья по-обрываю! А потом ещё и в зоопарк отправлю!

Уш и Ыш недоуменно переглянулись. Однако интонации моего голоса, по-видимому, были столь серьёзны в настроении и столь зловещи в звучании, что они не только сунуться, но даже пошелохнуться какое-то время не рисковали. Летучий мышонок и сова тихо себе сидели, наблюдая округлившимися, перепугано-обиженно-осуждающими глазами за тем, как я неспешно поглощаю булочки и кофе.

Должна отметить, что уже на второй булочке и первой чашечке кофе, я пересмотрела свой первоначальный приговор и решила, что хранителям магической библиотеки Ушу и Ыши в зоопарке не место. А на второй чашечке кофе и третьей булочке, я даже уже готова была признать, что и насчёт обрывания крыльев – я тоже погорячилась. На четвёртой же булочке и третьей чашечке до меня вдруг дошёл смысл слов Уша и Ыши…

– Грибников и собирателей трав и кореньев, говорите, в лесу полно? – уточнила я.

– Угу, – осторожно-обиженно-напыженно кивнула Ыш. – Как никогда, – добавила она в этой же манере.

И тут на пороге моей горницы снова возникла моя избушко-правительница Луна. – Дианушка, там кто-то стучит в дверь…

– Мамушка, так будьте добры откройте дверь! Очень прошу вас, не надо и в этот раз дожидаться того момента, когда нашу дверь снесут с петель, – мягко, но с лёгким раздражением и иронией в голосе попросила я.

– Как скажешь, Дианушка, – с услужливой, мягкой улыбкой кивнула мне избушко-правительница и поспешила открывать дверь.

Вход в мою горницу как раз напротив входной двери, если не считать довольно просторной гостиной, в которую, едва переступив порог, попадают все наши гости: как желанные, так и нежеланные.

Мамушка, умница, без лишних просьб и напоминаний с моей стороны, оставила дверь в мою горницу открытой. И в результате этой её «забывчивости» я могу видеть всё, что происходит в гостиной вплоть до входной двери.

И посему вижу, что в гости к нам пожаловал высокий, стройный, умеренно мускулистый, обладающий невероятной притягательностью брюнет. В облике которого присутствует нечто большее, чем просто красота или стиль – это некая особая аура неотразимого магнетизма. Брюнет принадлежит к тому типу мужчин, которые монахинь заставляют рыдать, а замужних матрон, слишком преданных долгу или набожных и потому не способных на измену своим мужьям, – проклинать свои брачные обеты.

Его ясные синие, как июльское небо, пронзительные глаза и самоуверенная улыбка говорят о том, что их обладатель видит всех насквозь. И самая большая проблема тех, кто имел несчастье иметь с этим брюнетом дело, как раз и была в том, что он действительно всех видел насквозь. Хотя нет, самая большая проблема этих несчастных состояла в том, что под сногсшибательным фасадом обольстительного брюнета скрывался леденящий душу холод.

Сказочной красоты красавец ласково-покровительственно, как отец дитяти улыбнулся мамушке. В отличие от своих агентов, Его Адовство (а это был именно он) изображал воспитанность и вежливость и потому ждал, когда же мамушка, наконец, соизволит пригласить его в избу. Мамушка же приглашать не торопилась. Если её чему и научило утреннее происшествие, то это тому, что лишняя бдительность не помешает. И посему она устроила нежданному гостю допрос с пристрастием.

– Похоже, я влюбилась! – услышала я щебетание Венеры, она же Красотка, как я её зову. И да, она тоже живёт в моей избушке. Сердце своё Венера изливала Юпитеру (я зову его Добряком Необъятным), который составлял ей компанию за распитием утреннего чая в гостиной.

– Влюбилась? Опять? Всего лишь в четвёртый раз только за эту неделю? – по-доброму усмехнулся Добряк Необъятный. – Только, пожалуйста, умоляю тебя, не проболтайся об этом Нептуну и Плутону. Я не выдержу выслушивать новую поэму о несчастной любви в исполнении первого и очередную меланхолию второго.

В этот момент с улицы раздался голос Урана (мы зовём его Гром). – Добряк, ну сколько ещё можно тебя ждать?! Договаривались же, что чинить крыльцо будем вместе! Или ты от работы отлыниваешь?! – голос Грома посуровел.

Гром у нас молодец резкий, да к тому же ещё и без тормозов, поэтому мы предпочитаем его не расстраивать понапрасну. – Иду! Даже не иду, а бегу! – тут же отозвался Добряк. Он залпом осушил кружку утреннего чая, вскочил на ноги и ринулся на выход. На тот самый выход, который именно в ту минуту для Его Адовства служил входом, потому что мамушка как раз за пару секунд до этого закончила допрос и с чувством выполненного долга отправилась во двор, дабы руководить тем, как Гром чинит крыльцо.

Добряк, между прочим, два метра роста и два метра в объёме – не шутка!

Как результат, красавцу брюнету, чтобы окончательно войти в избушку, а Добряку, чтобы её покинуть – пришлось некоторое время повальсировать. Сначала в вертикальном положении, а затем и в горизонтальном. Вальс их, конечно грациозностью движений не отличался, но вот некоторые из их танцевальных па… были, мягко говоря, весьма оригинальными не только для вальса, но и для танцев вообще.

Выбравшись, наконец, из под Добряка Его Адовство с помощью заклинания восстановил до первоначального безукоризненного состоянию кое-где помятую, а кое-где и порванную одежду. После чего мягко, но настойчиво убрал со своего пути Красотку, которая бросилась к произведшему на неё неизгладимое впечатление брюнету, предположив, что тому наверняка после столкновения с Добряком Необъятным понадобится медицинская помощь.

Вот такой он, Сатана, перед Добряком не устоял, а перед чарами Венеры Прекрасной – устоял.

Глава 2

И вот преодолев все препятствия на своём пути, Его Адовство возник на пороге моей горницы. Я подняла глаза и посмотрела на него. Он – на меня. Ему, судя по зажёгшимся огонькам в глазах, явно понравилось то, что он увидел. Я же испытала смешанные чувства.

– Прекрасная Диана, – выдохнул Его Адовство, опалив меня таким огненным взглядом и расплывшись в столь магнетически-обольстительной улыбке, что на моем месте у любой другой особы женского пола подкосились бы ноги. У меня же к огромному неудовольствию и недоумению умопомрачительно сексуального брюнета к его чарам был стойкий иммунитет. – Как же я рад, что застал вас дома… И он слегка склонил голову, изображая почтение.

– А вы сомневались в том, что застанете меня дома? – ироничным, подчёркнуто неуважительным тоном поинтересовалась я. И дабы ещё больше обратить его внимание на моё неуважительное к нему отношение, я демонстративно села, сложив ногу на ногу. – И это после того как ваши агенты вломились в мой дом, избив при этом до полусмерти мою дверь и разбудив меня ни свет, ни заря? Надеюсь, вы не станете сейчас убеждать меня в том, что, мол, ваша правая рука не ведает, что творит левая и поэтому вам не доложили о нанесенном мне визите?

– И меня тоже разбудили, черти незваные! – поддакнула мне ворчливым голосом Маркиза. Кошка зевнула и, прыгнув с подоконника на лежанку, растянулась на ней. – И ещё крыльцо… – многозначительно произнесла она и снова демонстративно зевнула, да ещё и с нарочитым наслаждением потянулась, каждым своим действием подчеркивая пренебрежение к высокому гостю.

– Крыльцо тоже разбудили? – воспользовавшись возникшей паузой, Его Адовство, ехидно посмеиваясь, задал свой вопрос, начисто проигнорировав все три моих.

Его взгляд уже какое-то время скользил по сторонам в поисках, на что бы ему присесть. Лежанку, на которую я взбиралась по приставленной к ней лестнице и на которой возлежала в тот момент Маркиза, он отверг сразу, и посему теперь выбирал между хлипеньким сундучком, который вряд ли бы его выдержал, и не особо чистым полом. И то и другое Его Адовство не привлекло, поэтому он попытался магическим образом сотворить себе то, на что он мог бы присесть. И доставил мне истинное удовольствие, позволив понаблюдать за тщетностью его потуг.

– Нет, крыльцо ваши агенты не разбудили, а разгромили, – ответила я, забыв, разумеется, упомянуть о том, что несчастье с крыльцом случилось не без участия моей кошки. – И присесть вам всё-таки придётся либо на пол, либо на сундук, на ваш выбор, разумеется, – разрешила добрая я с очень недоброй, можно даже сказать, злорадной улыбкой на устах, – поскольку в МОЕЙ горнице ничья магия, кроме МОЕЙ не действует.

Моя демоническая магия тоже не действовала, действовала только истинная магия бабы Яги. Однако Его Адовству об этом знать было не положено. И не положено было потому, что феномен этот объяснялся ни многим, ни малым, а наличием портала, ведущего в замок Яги Пантелеевны, прямиком в её опочивальню. В связи с этим я очень надеялась, что рано или поздно Рауль воспользуется этим порталом, чтобы встретиться со мной. Или я воспользуюсь этим порталом, чтобы незаметно ускользнуть от сатанинских соглядатаев, и встретиться с ним.

– Я так понимаю, вы всё ещё злитесь на меня, моя прекрасная Диана? – улыбнулся Его Адовство по-мальчишески озорной, совершенно обезоруживающей улыбкой.

– За что? За то, что вы предложили сделать меня вдовой? Или за то, что после этого взяли в заложники моего мужа? – улыбка сама собой сползла с моих губ.

– Моя прекрасная Диана, но насчёт вдовы – это же было только предложение, – пожал он плечами и всё-таки присел на сундучок, который тут же начал жалобно скрипеть под ним, сетуя на свою тяжкую, в прямом смысле, судьбу. – Причём весьма опрометчивое, я же признал это, разве нет? – он слегка развернулся и сундучок под ним в очередной раз жалобно крякнул.

– Вы прекрасно знаете, Ваше Адовство, что вы никогда не признали бы это, если бы я не напомнила вам о том, что кроме Рауля – никто другой не способен добыть для вас Скипетр Всеповиновения, – напомнила я ему.

– Моя прекрасная Диана, – покровительственно усмехнулся Сатана, – и тогда и сейчас я почти уверен, что, несмотря на вашу демоническую сущность, вы тоже вполне способны добыть для меня Скипетр Всеповиновения. Если меч-кладенец позволил вам к себе прикоснуться, то значит, и вы тоже способны устоять перед любым искушением. И, тем не менее, я пошёл вам на уступки…

– Взяв в заложники моего мужа?! Хороши уступки! – саркастически заметила я.

– Дорогая моя, но вы же благоразумная ведьма, и поэтому должны понимать, что поставили меня в безвыходное положение… – безмятежно улыбался он, укоряя меня тоном, каким любящий отец укоряет свое годовалое дитя за то, что оно плохо кушает.

– Я вам никакая не дорогая! – огрызнулась я. – И я предложила вам выход! И я по-прежнему считаю, что у моей идеи гораздо больше шансов заинтересовать Марью Моревну, чем у вашей. Вы ведь сами говорили, что Марья Моревна обожает играть в игры, так неужели вы думаете, если вы действительно интересуете её, она упустит возможность сыграть роль конкурсантки борющейся за великую честь стать вашей женой? Ведь в этом случае, она получит не просто удовольствие лишить вас жены, но быть этой самой женой, которая бросит вас перед алтарём?

– Как я уже говорил, Диана, идея неплохая, но слишком хлопотная, – скривился Сатана. – И в первую очередь для меня! И по времени может затянуться. А вот если бы вы…

– Забудьте! Этому никогда не быть! – резко воскликнула я. Так резко, что сундучок под Его Адовством аж затрясся бедняга в испуге. – И разрешите вам напомнить, что вы уже потеряли четыре недели! Те самые четыре недели, в течение которых девицы, а среди них и Марья Моревна, уже вовсю бы соревновались за право стать вашей женой! И кто знает, возможно, Скипетр Всевластия уже был бы ваш!

– Или же мы просто потеряли бы время, но что ещё хуже – это то, что в вашем плане присутствует риск того, что мне пришлось бы жениться по-настоящему! – поежившись, возразил мне Сатана.

– Мы с вами это уже обсуждали, и я пообещала вам, что, будучи распорядительницей вашего отбора, позабочусь о том, чтобы все претендентки, которых вам будет политически невыгодно оставить у алтаря, до алтаря с вами не дошли… – парировала я.

– А если среди них будет Марья Моревна, которая примет личину одной из таких претенденток? – в очередной раз привёл Сатана, свой самый козырный довод.

– Я гарантирую вам, что мы вычислим Марью Моревну ещё до алтаря. А если не вычислим, то… – я на мгновение запнулась. – Ну как же вы не понимаете, Ваше Адовство? В любом случае, я в этом абсолютно уверена, Марья Моревна костьми ляжет, кровью изойдёт, но обязательно станет победительницей отбора, ведь её цель – бросить вас у алтаря или, может быть, прикончить вас у алтаря! То есть, вам, Ваше Адовство, волноваться совершенно не о чем! – искренне заверила я его.

– Вы не поверите, моя прекрасная Диана, но мне было бы гораздо спокойней, если бы прикончить у алтаря она попыталась вас, а не меня. Именно поэтому мне мой план нравится больше, – столь же искренне заверил меня он.

Дабы прояснить некоторые моменты, объясняю: План Сатаны состоял в том, чтобы убедить Марью Моревну в глубочайшей любви ко мне (той самой невероятной любви, которая, согласно преданиям, вновь способна вознести его на небеса, причём сразу на трон его Отца). Из-за этой любви Марья Моревна, она же Тьма Нечестивая, воспламенеет неистовым желанием покончить со мной, дабы нанести подлецу, в своё время отвергшему её любовь, неизлечимую вечно кровоточащую рану.

– Уж в чём, в чём, а в этом я вам верю, – насмешливо отозвалась я. – Однако из нас двоих охотницей за преступными душами – являюсь только я. И поэтому, по моему профессиональному мнению, последнее слово должно быть за мной. Если, конечно, вы действительно хотите, заманить Марью Моревну в ловушку, чтобы затем дематериализовать её.

– Девочка моя, на моём счету миллиарды соблазненных, ввёденных в заблуждение и просто обманутых душ, ни одна из которых не опомнилась до тех пор, пока было уже слишком поздно, чтобы что-то изменить, – снисходительно напомнил Сатана. – Поэтому давайте, лучше, не будем о том, кто из нас более профессиональный охотник. Ибо ваш опыт в сравнение с моим… В общем, как я и сказал, лучше не будем.

– Я в курсе ваших талантов, – холодно кивнула я. – Как никто другой. Как и в курсе того, что Марья Моревна обвела вас, всего такого коварного, двуличного и изворотливого, вокруг пальца, – теперь уже напомнила я ему. Напоминая об этом, я не смогла сдержать вызывающе-самодовольной улыбки, хотя я и закусила нижнюю губу. – И, кстати, ни однажды, а дважды… – и моя улыбка стала откровенно самодовольно-вызывающе-широкой. – Именно поэтому я и поинтересовалась у вас, действительно ли вы хотите, заманить Марью Моревну в ловушку, чтобы затем дематериализовать её? Потому что у меня складывается впечатление, что когда дело касается Марьи Моревны, вы теряете свою сатанински охотничью хватку, Ваше Адовство.

– На вашем месте, Ваше Адовство, я бы прислушалась, потому что девочка дело говорит! – глубокомысленно заметила Ыш.

– Она очень мудрая, – заверил его Уш, многократно кивая головой как болванчик. – Очень! Поэтому плохого не посоветует!

Сатана, не привыкший к тому, чтобы его поучали сова с накладными ресницами, и поэтому длиннющими и очень пушистыми, и летучий мышонок розового цвета – на несколько секунд потерял дар речи.

Я благодарно заулыбалась, так как предположила, что Уш это обо мне сказал. Но тут не менее благодарная, судя по тону её чириканья, чем я, Ыш сказала мышонку: «Спасибо». А весьма смущенный мышонок пискнул: «Да, не за что. Я же истинную правду сказал!».

– Ддаааа, – протянул Сатана и затряс головой, словно стряхивая наваждение. – Было-было, но такого ещё не было, – он задумчиво потёр подбородок, изучающе разглядывая Ышу и Уша. Мне его взгляд напомнил взгляд энтомолога, рассматривающего диковинную бабочку, которую он планирует наколоть на булавку и добавить к своей коллекции.

– Ваше Адовство, я надеюсь, вы помните, что вы в гостях? – напомнила я, на всякий случай.

– До меня только что дошло… – оторвал он взгляд от совы и мышонка и посмотрел на меня. Однако рука его по-прежнему указывала на них. – Это же хранители межпространственной библиотеки?

– И что? – настороженно уточнила я. Мои глаза сами собой сузились и теперь сверлили в нём дыры.

– Да, ничего, – пожал плечами Сатана, мастерски изобразив на лице простосердечие. – Просто спросил. Что уже и спросить нельзя? – его тон был невинным, как тон простака. – Но мне пора перейти к цели моего визита, – спохватился вдруг он. – Меня привело к вам дело, Диана. Дело весьма важное и сугубо личное. Дело в том, что… – он замялся, то ли изображая смущение, то ли чувствуя его на самом деле. – Сегодня ночью меня ограбили, – он произнёс это таким же тоном, каким другие признаются в самых постыдных своих неудачах. И этот тон удержал меня от язвительного комментария: «Да, что вы?», которое уже было готово сорваться с моего языка. – Ограбили с помощью грифа РДАДО1, – добавил он голосом, в котором чувствовалась с трудом сдерживаемая ярость. Сообщая мне это, он столь явно чувствовал себя не в своей тарелке, что больше не мог сидеть на одном месте. Он вскочил и стал метаться по комнате. – Я больше никому не могу доверять!

– А мне, значит, можете? – на сей раз я даже не пыталась сдержать язвительный комментарий.

– Ну, во-первых, есть некоторые обстоятельства… – он на миг задумался. Сузил глаза, цокнул языком, и продолжил: – Хотя нет, о них позже. А во-вторых, я доверяю вам как профессионалу, Диана, который превыше всего дорожит своей репутацией. Вы ещё помните, какую работу я нанял вас выполнить? – он остановился прямо передо мной, слегка нагнулся, и заглянула прямо в глаза.

– Да, помню, – мрачно кивнула я. – Вы нанимали меня, чтобы я доставила вам живым или мёртвым Абаддона и вернула вам гриф РДАДО.

– Ииииии? – протянул он, испытывающе смотря на меня.

– Но вы же сами изменили поставленную передо мной задачу! И настояли на том, чтобы я отправилась в замок Тьмы Нечестивой! – возмутилась я. – А потом, опять же вы, после того, как в очередной раз проворонили Тьму и Скипетр Всеповиновения, заявили, что Абаддон и гриф РДАДО никуда не денутся, что Скипетр важнее, и поэтому правильнее сначала расставить ловушку для Тьмы. После чего сообщили мне о вашем идиотском плане, на который я никак не могла согласиться. А потом…

– Ведьма, я прекрасно знаю всё, что было потом! И к твоему сведению Скипетр Всеповиновения я проворонил не в очередной раз, а только в первый! Потому что в первый раз его проворонил Звёздный Дракон! – гаркнул Сатана. Голос его звенел от злости, однако именно слово «ведьма», прозвучавшее впервые, вместо привычного «моя прекрасная Диана» сообщило мне всю глубину его неудовольствия и ярости. – А вот чего я не знаю, так это того, почему ты решила, что можешь забить на свои обязательства передо мной?!

– Объясняю в сотый раз, Ваше Адовство, я объявила забастовку в ответ на то, что вы пленили моего мужа!

– Не пленил, а пригласил в гости! – поправил он меня.

– Пригласил в гости? Без права видеться со мной или кем-либо ещё?! – саркастически уточнила я.

– Ладно, – махнул он рукой. И снова сел на сундучок. Сундучок содрогнулся всем своим деревянным телом, издал очень жалобный, почти предсмертный стон, но выстоял. – Чего уж теперь. Сейчас есть дела поважнее. То, что у меня похитили… Вернее, тот, кого у меня похитили, – он глубоко вздохнул и выдохнул. – Это ваш супруг Рауль.

– Что-ооооо? – недоуменно воскликнула я. Я не верила ему. Я была уверена, что это какая-то новая игра, которую он затеял.

– Вашего Рауля, похитили, – развёл Сатана руками. – Я, если честно, опасался, что и вас тоже того, – он кивнул головой, – тю-тю… Но, слава бездне, обошлось!

– Подождите, – вскинула я обе руки с раскрытыми ладоням и растопыренными пальцами вверх. – Подождите, – я силилась, но не могла понять, зачем Сатане нужно было придумывать историю с похищением Рауля. – А причём здесь РДАДО? Вы сказали, что…

– Я помню, что я сказал, – перебил он меня, не дав договорить. – Просто, понимаете ли… я вынужден был наложить на вашего супруга заклятие, которое ограничивало бы его передвижения только территорией замка. И снять его мог либо я, либо кто угодно другой, если у этого кого-то другого… имелся при себе гриф РДАДО. Теперь, я надеюсь, вам понятно причём здесь гриф РДАДО, моя прекрасная Диана?

– Ничего себе гостеприимство! – насмешливо присвистнула я. – Тюрьма отдыхает!

– Моя прекрасная Диана, вы меня обижаете, к вашему супругу в моём доме относились со всем надлежащим для особы королевской крови уважением…

– Вот только избавиться от вас он никак не мог, – прервала я поток его оправдательной речи. – И именно это я и имею в виду. Из любой, самой неприступной тюрьмы можно убежать, а от вашего гостеприимства – чёрта с два!

– Тем не менее, в некотором роде, вашему супругу это удалось, – мрачно парировал Сатана.

– Ваше Адовство, это вы сейчас намекнули на то, что Рауль заодно с Абаддоном? Или что вы имели в виду? – враждебно уточнила я.

– Искренне говоря, не могу сказать, что такая мысль меня не посетила, если бы не одно «но», – Сатана задумчиво уставился куда-то поверх моего плеча, продолжая, судя по его отсутствующему взгляду, лепить свою мысль, пытаясь придать ей, сырой и вязкой, словно только что замешанный цемент, форму, наиболее удовлетворяющую его и смысл, согласующийся с фактами.

– Исчез только Рауль и его меч, но не контракт Рауля, не так ли? – предположила я.

– Да, – кивнул мой собеседник. – Контракт вашего супруга по-прежнему находится в моих руках. Что в очередной раз подводит меня к цели моего визита. Я был с вами терпеливым Диана, очень терпеливым, но любому терпению, даже такому дьявольскому, как у меня, рано или поздно приходит конец. Поэтому Диана, я решил внести некоторые поправки в нашу с вами договорённость. А именно: если, вы не добудете для меня гриф РДАДО в течение ближайших семи дней, то душа вашего супруга никогда не получит свободы, – Сатана сказал это так буднично и невыразительно, словно мы находились за обеденным столом, и он попросил у меня солонку ему передать. Но именно поэтому каждое слово его прозвучало подчёркнуто зловеще и леденяще кровь. Я даже плечами передёрнула, отгоняя окутавшую меня вдруг ауру безысходности и отчаяния, которые Дьявол сумел внушить мне, всего лишь играя на вибрациях своего голоса.

– А как же быть с тем, что Рауль вам нужен, чтобы добыть Скипетр, – небрежно пожав плечами, усмехнулась я, выказывая нарочитую беспечность. – Блефуете, Ваше Адовство. Блефуете… И скажу вам по секрету, – доверительно прошептала я, приложив ребро ладони к губам, – что блефуете вы очень хорошо, но ваша беда в том, что я знаю ваши карты. Поэтому, извините, но мне ни капельки не страшно!

– Вы уверены? – изогнул он правую бровь. – А если хорошо вспомнить? Как давно вы читали документ, который подписал ваш супруг? И насколько внимательно?

– Я читала очень внимательно, – заверила я его.

– Так внимательно, что не упустили факт того, что душа вашего супруга перешла в моё владение в момент заключения нашей с ним сделки? То есть, в тот самый момент, когда вы вернулись к жизни в первый раз, моя прекрасная Диана?

Я ничего не сказала. Лишь вдохнула и выдохнула. Затем снова вдохнула и выдохнула, пытаясь замедлить сердцебиение.

– Как я и сказал. Я был слишком терпеливым, – хмыкнул Сатана. – Настолько терпеливым, что вы уже и забыли, моя дорогая, скольким вы мне обязаны, – последние его слова прозвучали бы грустно, если бы от них за километр не несло театральным пафосом.

– Но семь дней… – взмолилась я. – Это же…

– Подстава! – подсказала Маркиза. – Чистой воды ПОДСТАВА! – категорически и со знанием дела возвестила она.

– Ни в коем случае, – отрицательно замотал головой Сатана. – Это более чем достаточный срок! Мой батюшка, например, за семь дней создал целое мироздание: «на первый день – он создал небо, землю и свет, и отделил свет от тьмы; на второй день – создал твердь посреди воды, отделил воду над твердью от воды под твердью, и назвал твердь небом; на третий – сушу, моря и растения, на четвёртый – светила на тверди небесной, на пятый – рыб, пресмыкающихся и птиц. Наконец, на шестой – зверей земных, скот, гадов земных и человека» (книга Бытия, глава вторая, стихи 1:1 – 2.1). И, кстати, на седьмой день он уже «почил от всех дел Своих, которые делал», после чего «благословил седьмой день, и освятил его, ибо в оный он почил от всех дел Своих» (книга Бытия, глава вторая, стихи 2.2 – 2.3). А всё, что нужно вам – это найти какой-то один единственный гриф, моя дорогая, – и Его Адовство улыбнулся мне отеческой улыбкой.

– Нет, вы только посмотрите на него! Врёт, чертяка с обрезанными крыльями и не краснеет! Приплёл некоего вымышленного мужика, и думает, мы ему поверим! Не на тех напал! – высказала моему нанимателю свое мнение моя кошка.

– Маркиза! Шаш! – раздраженно прикрикнула я на кошку. – Я сама разберусь!

Правда раздраженна я была не на кошку, а на себя. И беспокоило меня то, что в отношениях с Сатаной, я определенно и точно где-то допустила серьёзный просчёт. «Где-то! – мысленно хмыкнула я. – Как не претит мне, это признавать, но я действительно так увлеклась демонстрацией того, что не боюсь его, что забыла о том, что Рауль – всецело в его власти. И что условие, согласно которому душа Рауля получала свободу в обмен на Скипетр, было уступкой доброй воли со стороны Сатаны.

– В общем-то на этом у меня всё, моя прекрасная Диана, – Его Адовство поднялся и потянулся. Сундучок, освободившись от его веса, широко расправил грудь и, не только спел, но и даже, кажется, станцевал на радостях. – Ох и засиделся я тут у вас! – посетовал Его Адовство, заметив, что солнце уже почти в своем зените. – Вы не возражаете, моя прекрасная Диана, если я теперь покину вас?

Я не возражала, о чём сообщила, отрицательно покачав головой. На большее я была не способна, боялась, что если открою рот, то такого наговорю… чего лучше не говорить. Сначала нужно всё обдумать.

Его Адовство ухмыльнулся, посмотрев на меня, словно он слышал, о чём я думаю.

– Да, катитесь вы уже отсюда, Ваше Адовство, подобру-поздорову! – «поощрила» его желание покинуть нас Маркиза.

– Она имела в виду, что мы желаем вам счастливой дороги, – перевела Ыш.

– И не сломать ногу по дороге, – пропищал Уш.

Сатана, цокнув языком, кивнул, решив, по-видимому, что это ниже его достоинства снизойти до расправы над кошкой, мышью и совой, развернулся и пошёл на выход. Он уже дошёл до самой двери, когда вдруг развернулся и снизошёл до очередной уступки:

– А знаете, что, моя прекрасная Диана?

Я вскинула глаза, ожидая, что ещё он скажет.

– Думаю, я мог бы пересмотреть срок в семь дней в сторону увеличения, если бы вы согласились аннулировать брак с де Ларуаном и объявить о нашей с вами помолвке.

– Могу я взять семь дней на то, чтобы обдумать ваше любезное предложение? – мгновенно отреагировала я.

– А почему бы и нет? – озорно улыбнулся он мне. – Почему бы и нет! – повторил он и исчез за закрытой дверью.

Глава 3

Я подошла к двери кабака «У кота Баюна», и створки двери немедленно распахнулись передо мной. Пройдя внутрь помещения, я остановилась, ища глазами хозяина этого в высшей степени самобытного по своей уникальности питейного заведения, в центре которого рос могучий древний дуб с золотой цепью на нём. «Чтобы обхватить этот дуб понадобилось бы человек двадцать с вытянутыми друг к другу руками, не меньше», – в который раз мысленно прикинула я.

Хозяина не было видно, но так как почти на всех диванах, как забытые мягкие игрушки, валялись те из посетителей, кто переоценил свои силы, то сомневаться не приходилось – Баюн где-то поблизости. Он слишком дорожил своим заведением, на постройку и открытие которого копил почти тысячелетие, чтобы оставить пьянчужек без присмотра на произвол судьбы. Кот Баюн считал, что питейное заведение, которое не заботится о своих клиентах, тогда, когда клиенты сами о себе уже не в состоянии позаботиться – не имеет права продавать алкоголь. Однако заботился Баюн не безвозмездно, о чём не двусмысленно говорили прайс-листы над диванами. И должна отметить, что спальные места стоили очень недешёво. Скажу просто – упиться до бессознательного состояния клиентам обходилось в десятки раз дешевле…

Но вот, наконец, важно шагая по цепи, появился хозяин кабака и я, замахав, ему рукой, вынырнула из своих мыслей. И тут же, как обычно, услышала… тишину.

Что было обычным делом. Стоило мне только переступить порог, как заведение замирало и в течение нескольких минут все присутствующие пялились исключительно на меня.

Так как я являлась практически завсегдатаем этой забегаловки, то казалось бы все давно должны были уже привыкнуть ко мне. Возможно, и привыкли бы, если бы в кабак ходили одни и те же лица, а не каждый раз новые. И потом, как ко мне привыкнешь, если я – единственная в Триодиннадцатом королевстве ведьма, которую в царство живых вернул сам Сатана и, при этом ещё и считалась наиболее вероятной наследницей Яги Пантелеевны, владычицы Зачарованного леса! Вот и получалось, что в окрестностях Зачарованного леса не было знаменитости знаменательнее меня.

И да, конечно же, я подозреваю, что большая часть вины за столь назойливое внимание к моей особе лежит на хозяине кабака. Хитрый котяра смекнул, что распустив слух о том, что я порой к нему заглядываю, привлечёт к его недавно открытому заведению клиентов. Клиентов, которые дожидаясь моего прихода, дабы скоротать время – с удовольствием опрокинут чарочку другую, под задушевную песнь или басню хозяина заведения. Более того, я не удивлюсь, если узнаю, что у котяры очередь из желающих расписана на годы вперёд…

Но рука руку моет. И потому между мной и Баюном существовала негласная договоренность: я к нему захожу на огонёк, так сказать, а он меня развлекает свежайшими новостями, сплетнями и… ответами на мои вопросы. Баюн ведь зарабатывал не только тем, что спаивал своих клиентов, или развлекал песнями, сказками и задушевными разговорами, он ещё и, как истинный бармен, умел слушать, очень хорошо слушать… И посему довольно часто и густо узнавал весьма любопытные вещи.

Я направилась к длинной барной стойке, изгибающейся по кругу вокруг многовекового дуба. Баюн кивнул мне, показывая, что заметил меня, и позвал кого-то из своих помощников его подменить. В дальнем углу зала я вдруг заметила Плутона – эдакое воплощение мученичества и вечной меланхолии, одетое во всё чёрное. Плутон был тощим, бледным, вечно чем-то то ли удрученным, то ли озабоченным. Он постоянно хмурил лоб и поэтому его довольно глубоко избороздили три складки.

– Эй, Баюша, а что это у тебя наш Мрачун делает? – удивилась я, воззрившись на кота.

– Так-с Василиса Премудрая идейку подкинула, – почесал котяра затылок. – Насколько я понял, сейчас всякие там медиумы и прочий оккультизм очень в цене. Вот я и подумал о Мрачуне… Подумал, что это его тема. И угадал. Парень – просто самый настоящий самородок. Так сама Василиса Премудрая сказала. А она уже, если говорит, то значит, дело верняк!

Я закивала головой. – По крайней мере, он теперь при деле, а то я боялась, что он совсем зачахнет от скуки в лесу. Может ты бы и Фантазёра нашего взял к себе, а?

– Я бы и не прочь, парень весьма талантлив, – ответил Баюн, так словно всё ещё обдумывал ответ, – но уж слишком выпить любит! Это ж как козла на капустную грядку выпустить! А он у меня и так уже трижды бесплатно диван занимал! Но я поговорю с ним! Всё же парень такие стихи пишет, заслушаешься, – и кот восхищенно закатил глаза. – Ох, что же это я? До сих пор выпить тебе не предложил? Вот склероз проклятый! Уже и бизнесу моему палки в колёса ставит! Вина из белых роз, выращенного в садах Его Бессмертия, как обычно?

Я покачала головой, – Пожалуй, сегодня налей мне чего-нибудь покрепче на свой вкус. Тяжелое было утро…

– Вот именно, утро! – укоризненно напомнил хозяин кабака.

– Чрезвычайно, необыкновенно тяжелое утро, Баюша! – мрачно поправила я его. – Поэтому не спорь со мной! А то поссоримся, и я перестану приходить к тебе в гости!

– Ну так бы сразу и сказала, мол, утро было такое чрезвычайно, необыкновенно тяжелое, что без штофика2 медовухи никак, – закивал кот, впечатленный моей угрозой. – Ну ты знаешь, куда идти… – кивнул он на дальний конец зала, где находились кабинеты для тех, кто не хотел сидеть в общем зале. – Я сию секунду.

И он действительно был сию секунду. Я только успела сесть и расправить полы своего плаща, а Баюн уже был тут как тут. Штофик с медовухой, две чарки и миска с варениками, щедро залитыми сметаной – материализовались на столе одновременно с появлением громадного котяры.

– Ну за твое здоровье! – проявил гостеприимство Баюн. Он высоко поднял чарку и выпил за меня залпом, ни разу поморщившись. – Хороша! – одобрил он медовуху. – Хорошо пошла! – блаженно выдохнул он. – Ох, кстати, прости меня бесчувственного котяру, который до сих пор не поинтересовался, что же такого случилось этим утром? Ну как ты, дорогая? – Баюн сочувственно воззрился на меня.

Я с опаской покосилась на штофик. «Если Баюна уже с первой чарки и сразу проняло на сентиментальность, возможно, на моём месте правильней будет, ограничиться привычным белым вином из лепестков белой розы?» – подумалось мне. И в следующую же секунду, вопреки своим сомнениям, я решительно опустошила свою чарку. Неожиданно мягкая на вкус огненная жидкость согрела, уняв дрожь, которая била меня с того самого момента, когда я узнала о похищении Рауля и о новых условиях Сатаны. И я потребовала: – Ещё!

– Погодь, – погрозил пальцем Баюн. – Так не пойдёт, – покачал он головой. – Сначала расскажи мне о том, что от тебя Сатана хотел, дорогая? – поинтересовался Баюн, подтвердив свою репутацию первого в Зачарованном лесу знатока слухов и сплетен.

– Надо же! Ещё и полчаса не прошло, как он от меня ушёл, а уже кто-то успел доложить! – усмехнулась я.

– Мне сообщили, что видели Его Адовство, входившим к тебе в избушку, а вот о том, что он от тебя ушел, сообщила уже ты сама своим появлением здесь! Дедукция, моя милая! Дедукция – великое дело! – ухмыльнулся довольный собой котяра.

– А что ещё тебе сообщили? – поощрила я своего информатора, налив в чарку из штофика и пододвинув выпивку к нему поближе.

– Ди, но я же первый спросил? – надулся, почувствовавший себя обманутым, кот.

– Я всё расскажу, – пообещала я. – Но сначала мне нужно закусить, – и я подвинула к себе поближе миску с варениками, обмакнула один из них в сметану и, откусив сразу полвареника, принялась жевать. – Вкусно! – одобрила я. – Итак, Его Адовство, сегодня ночью действительно ограбили, что ты об этом знаешь? – несмотря на полный рот, произнесла я, задав направление беседы, дабы не тратить время на разброд и шатания вокруг да около.

– Что? Кхе-кхе! Кхе-Кхе! Хе-хе-хе-хе… – отчаянно закашлялся котяра, который очень не вовремя решил принять в себя пятьдесят грамм медовухи. – Его Адовство ограбили сегодня ночью? – глаза Баюна так выкатились, что вот-вот рисковали сорваться с орбит.

– Ну и о чём с тобой разговаривать? – досадливо возмутилась я. – Ты же ни черта не знаешь!

– Ну я мог бы узнать, – унижено-просительно пропищал кот-великан, потрясённый тем, что он ни сном, ни духом не ведал об очень важном событии, произошедшем сегодня ночью, то есть вот уже восемь или десять или даже двенадцать часов назад. Бедняга так расстроился, что, не отдавая себе в этом отчета, принял в себя всё оставшееся содержимое штофика. И, тем не менее, на удручённое выражение кошачьей морды профессионального сплетника по-прежнему было жалко смотреть. Моё сердце не выдержало, и я мягко заметила: – Ну, что ж узнай! – разрешила я со вздохом. – А пока, просто скажи мне: если бы тебе надо было срочно узнать местоположение человека или вещи, к чему или к кому бы ты обратился?

– Я ведь правильно понимаю, что ты имеешь в виду не поисковое заклинание, а что-то другое или кого-то другого? – уточнил кот. – И, кстати, о каком «срочно» мы говорим?

– Ты правильно понимаешь, – кивнула я. – Поисковое заклинание их не нашло. И у меня семь дней, чтобы их найти.

– А что или кого мы ищем, могу я полюбопытствовать? – не спешил с ответом кот.

– У тебя же дедукция, – парировала я, раздраженная тем, что он вместо того, чтобы отвечать на МОИ вопросы – задаёт мне СВОИ. – Так дедуцируй! Все исходные данные у тебя уже есть!

– А- а – а – ах! – протянул кот. – Я понял! – закивал мордой Баюн. – Я понял! – заговорщицким шёпотом повторил он. – Всё понял! В том числе и то, почему ты опасаешься произносить это вслух! Пошли! – он резко встал из-за стола. – У-ууух! – пропел кот, схватившись за спинку своего стула, передними лапами. – Вот это да! Какая кова-аааарная медовуха!

– Может сначала вареничков, на дорожку? – подвинула я ему миску.

– Хорошая идея, – согласился кот, и быстро закидал в себя все находившиеся в миске вареники. Перед тем как снова встать он покосился на пустой штофик и с вызовом объявил ему: – Врёшь! Меня не возьмёшь! Потому что у меня четыре лапы!

Кот сказал, кот сделал: выйдя из-за стола, он сразу же опустился на четыре лапы. Сделал несколько осторожных шагов, оценил своё состояние и заметил. – Штормит, но совсем чуть-чуть, – удовлетворенно заметил он. После чего философски заметил: – В переходе через портал, конечно, может и стошнить, но может и не стошнить. – Садись, Ди, отвезу. И заодно проветрюсь.

– Но ты так и не ответил на мой вопрос! – запротестовала я.

– Садись, – кот боднул головой дверь кабинки, и она сразу же распахнулась перед ним, – по дороге всё объясню! Тем более, что в пути мы проведём пару часов, не меньше, – его слегка занесло на повороте, но он без особых проблем вновь вернул контроль над всеми взбунтовавшимися частями своего гибкого кошачьего тела.

По дороге выяснилось, что, по мнению Баюна, помочь мне могла только птица Гамаюн. По его словам эта птица знала всё и о земле и о небе; о богах, героях, людях, чудовищах, зверях, птицах и нечисти; всё знала и о прошлом и о будущем. К сожалению, сетовал Баюн тысячелетия всезнания не прошли даром даже и для птицы Гамаюн: она стала очень заносчивой и даже, кажется, слегка выжила из ума. В общем, заключил он, если раньше она раздавала ответы на вопросы бесплатно, то теперь Гамаюн за свои ответы требует плату, и подчас совершенно неразумную.

Гамаюн проживала, как и подобает птице на дереве, объяснил мне Баюн, но жилищем ей служило не гнездо, а дом, стены и кровлю которого создавали искусно переплетенные ветви. Переплетение ветвей являлось столь искусным, что, даже глядя в упор на могучее древнее дерево, невозможно не только увидеть, но даже заподозрить, что его крона скрывает в себе довольно просторное обиталище вещей птицы.

Баюн в своё время, очень далёкое, надо отметить время, знал, где обитала Гамаюн, и даже неоднократно бывал у неё в гостях, но проблема заключалась в том, признался он мне, что Гамаюн была птицей с причудами, которая больше всего на свете ценила своё уединение. Поэтому она периодически или меняла дерево-обитание или накладывала заклинание неузнавания на прилегающую к дереву местность.

Невзирая на упомянутые выше трудности, мы с Баюном намеревались отыскать эксцентричную птицу в кратчайшие сроки. Баюну это было необходимо с целью самоутверждения в моих и собственных глазах, в связи с тем, что его хваленая агентурная сеть дала серьёзный сбой. Кроме того, дополнительное рвение и приключенческий зуд ему внушала выпитая медовуха. Что касается меня, то у меня не было выхода: мне было необходимо отыскать гриф РДАДО за шесть дней, а на седьмой – в то самое пресловутое воскресенье, которое батюшка Его Адовства избрал для отдыха – мстительно мечтала я – я проберусь в его замок и выкраду у Сатаны контракт Рауля. Понятное дело, что мечтать-то я могла, но знать, как это сделать – я не знала. Однако я надеялась, что в этом мне поможет Рауль…

– Короче, дело за малым, – иронично хмыкнула я. – За шесть дней найти птицу, которую, вполне вероятно, невозможно найти и гриф РДАДО, который также легко найти, как эту птицу. Узнать, кто и зачем похитил моего мужа, и освободить его, что будет сделать примерно также легко, как отыскать гриф РДАДО. Легко! – ещё раз иронично хмыкнула я. – Ах, да, чуть не забыла ещё одну малюсенькую и совершенно незначительную деталь, – чувствуя, как ко мне медленно и уверенно подкрадывается истерика, мрачно усмехнулась я, – чтобы получить гриф РДАДО и вернуть мужа мне придётся пройти победным маршем через многотысячную армию Тьмы Нечестивой! Раз плюнуть, короче, так легко! – ещё раз иронично повторила я. И горько усмехнулась, тяжело вздохнув.

– Ты забыла учесть ещё и то, что птице Гамаюн надо будет заплатить. И плата будет о-го-го! Настолько о-го-го, что я даже предположить не берусь. Ибо насчёт платы эта птица – великая затейница! – услужливо напомнил, окончательно добив меня, «добрый» котяра.

Глава 4

Спустя какое-то время, мы с Баюном оказались в той части Зачарованного леса, которую прежде чем их изловили и вернули назад в Ад, успели атаковать призраки, освобожденные грифом РДАДО. Кот Баюн, который являлся не только барменом слеш владельцем кабака слеш моим информатором, другом и транспортным средством, но являлся ещё и информатором птицы Могол, агента ЦРУ Ада, рассказал мне, что Его Адовство довольно нехило потратился, финансируя отлов призраков и на компенсацию причиненного ими ущерба.

– Само собой разумеется, Его Величество Полкан I, потратил из своей казны не соизмеримо больше, – заметил Баюн. – Но оно и понятно Шервудский лес – это ведь его владения.

Я оглянулась по сторонам и признала, что деньги и Его Адовство и Полкан выкинули не зря, так как почти ничего не напоминало ни о вихрях-вонючках, ни о зачистчиках территории.

Я принюхалась и ощутила лишь сладко-горький аромат трав, ничего общего со зловонием вихревых воронок, каждая из которых своей вонью могла поспорить бы с бочкой компоста. Я внимательно осмотрелась и, к своему облечению, нигде не увидела ни одной навозной мухи. Однако вместо того, чтобы расслабиться, я прислушалась… И к своему ещё большему облегчению констатировала, что не слышу ничего кроме пения птиц и шелеста ветра. Тем не менее, я всё равно не успокоилась, восседая на котяре-великане, я настороженно вглядывалась в незнакомые заросли подозрительно густого кустарника, которые прикрывали собой столь же незнакомую, и ещё более подозрительную, лесную чащу.

– Баюн, а не мог бы ты лапы переставлять немного быстрее? – беспокойно озираясь по сторонам, попросила я.

– Я тебе, что скаковая лошадь, которую ты захотела – пришпорила, захотела – осадила! – возмущенно отчитал меня кот. – Я чтобы ты хотела знать говорящий кот, чистокровный и почти единственный в своём роде, и поэтому совершенно справедливо заслуживающий бережного и рачительного отношения!

– Но я же не имела в виду ничего обидного, Баюн! – вынуждена была начать оправдываться я. – Просто я не очень уютно себя чувствую в этой части Шервудского леса…

– Это тебе не уютно?! – ещё больше возмутился кот. – Залезла, понимаешь ли, на меня! Едет себе верхом, да ещё и подгоняет! Лапы её, понимаешь ли, не утопают в траве полной неизвестно какой негигиеничной заразы! И ей, ЕЙ, не уютно, видите ли!!! А обо мне ты подумала?! Мне каково?!

– Баюн, но ты же сам предложил, – теперь уже возмутилась я. – Ты так и сказал, залезай на меня!

– И ты, конечно же, сразу же залезла! – выдвинул обвинение кот. – Нет, чтобы подумать о том, что Баюша перебрал, сам не понимает, что лопочет по-пьяни! Ты же знаешь, какой добрый, какой сердечный и сентиментальный я становлюсь, когда выпью! Такой, что любой может из меня верёвки вить. Знала ведь! И всё равно воспользовалась! Не ожидал я от тебя такого, Диана! Не ожидал!

В отношениях с Баюном, который только что протрезвел и обнаружил, что он в очередной раз стал жертвой собственной доброты, которая с ним обычно случается по-пьяни, самая правильная линия поведения была – отказаться от его доброты. Поэтому, я примирительно поинтересовалась: – Мне слезть с тебя и пойти рядом?

– Чтобы ты ко всем уже свалившимся на меня неприятностям, ещё и замедлила меня?! – возмутился кот. – Нет, уж спасибо большое, сиди себе там наверху и помалкивай!

Пряча улыбку, я посмотрела в сторону, и обнаружила дюжину лесных жителей всех мастей: леших, кикимор и кикиморов, лесовиков и старичков-боровичков бесшумно выступивших из теней, тех самых кустов, которые казались мне подозрительными. Лесные жители заступили нам с Баюном дорогу. Все они были от сорока до пятидесяти сантиметров росту, некоторые худые и бледные, чем-то напомнившие мне огурцы, другие круглые и краснощёкие, напомнили мне помидоры, у каждого в руках было либо по ржавому мечу, либо топору, либо граблям, либо лопате или вилам.

Столь разношерстное оружие говорило о том, что стоящие предо мной лесовики, лешие, кикиморы и боровички – всё ещё новички в разбойничьем деле.

Испытывающая почти удовлетворение от того, что я оказалась права насчёт подозрительного вида кустов (потому что всегда приятно получить подтверждение того, что у тебя не паранойя, а хорошо развитое шестое чувство) я выхватила меч и приветствовала лесной народ с самодовольной улыбкой на устах. Лесные разбойники за мгновение до моей улыбки уже взявшие оружие наизготовку, тревожно переглянулись. И застыли, словно чего-то выжидая…

Какое-то время никто из нас не шевелился. Я смотрела на разбойников, разбойники, потупив взгляд, изучали то ли свои ступни, то ли травинки, произраставшие возле их ступней.

– Ну и чего мы вдруг зассали! – зловеще прорычал откуда-то из чащи леса (как видите и насчёт чащи леса я тоже оказалась права) – Да, она с мечом! Но она же одна! И ещё она всего лишь девчонка! А вы злодеи, убийцы и кровопийцы, а не ссыкуны! Поэтому вперёд!

Злодеи, убийцы и кровопийцы вздрогнули, вскинули на меня взгляд, и уныло переступили с ноги на ногу.

– Ты когда-нибудь такого дивного ездового кота видел? – поинтересовался один леший у другого, опасливо покосившись на Баюна.

– Ездового кота? – оскорблённо оскалился Баюн. – Это я что ли ездовой кот? – кошачья морда приобрела откровенно зверское выражение. Его передние лапы сами собой вытянулись, блеснув в свете солнца огромными когтями.

– Не-а, – покачал головой второй леший, трясясь от страха и отступая на несколько шагов назад под взглядом Баюна.

– Вот и я о том, же, – снова прошептал первый. – С такими зубами и когтями этот ездовой кот, я думаю, будет даже по-опасней девчонки! Так что девчонка совсем и не одна, а вот если бы была одна, то тогда можно было бы рискнуть, – задумчиво проговорил леший, часто кивая головой.

– Не-а, я с тобой не согласен, – возразил задумчивому лешему старичок-боровичок. – Мне одному кажется, или у неё, и на самом деле, слишком уж кровожадная ухмылка для просто девчонки? – оценил боровичок мою улыбку.

– А меч, ты видел, как самодовольно блестит её меч, – с трепетом в голосе поддакнул боровичку мальчонка-лесовичок. – Это ж скольких лесовиков и боровиков этот меч, должно быть, сразил, чтобы так собой гордиться!

– Наверное, не меньше сотни, – мрачно предположил старичок-боровичок.

– Не-а, – не согласился с ним мальчонка-лесовичок, – я думаю не меньше тысячи… – уважительно прошептал он и как зачарованный уставился на мой меч, сияющий в солнечных лучах.

Я, откровенно рисуясь, сделала несколько изящных выпадов мечом вправо-влево, дабы продемонстрировать его во всей красе его идеально острого, смертоносного клинка.

В качестве ответа на мою провокацию – лесные разбойники сбились все вместе, надеясь, как я понимаю, что так будет безопасней для них.

– Просто скиньте девчонку с ездового кота, вы идиоты! – подсказал голос из лесной чащи.

– Я же уже вроде объяснил, что никакой я не ездовой кот! – вскинул голову Баюн, ярость засверкала в его мгновенно налившихся кровью кроваво-красных глазах. – Я – не ездовой, а учёный кот! – рыча, провозгласил он. И рык этот прозвучал как гром, как рык тысячи львов и тигров вместе взятых. Баюн широко раскрыл пасть. Громко клацнул клыками. – Ану иди сюда, ты нечто, подстрекающее из чащи леса! И тогда ты сможешь на собственной шкуре убедиться, что я кот!

Лесовики, боровички, лешие и кикиморы в мгновение ока врассыпную бросились в разные стороны.

– Трусы! Предатели! Ничтожества! – заверещал голос из чащи леса.

– А сам! – огрызнулся мальчонка-лесовичок и тут же сменил своей дислокации, чтобы враг, то есть я и Баюн, не знали, где его искать.

– Сам я учувствовал уже в тысячах разбойных налётов, и поэтому это вам, а не мне нужно боевое крещение! Которое, – из чащи раздался разочарованный вздох, – вы и в этот раз провалили!

И из глубин лесной чащи величественно выступил… Чёрт Иванович. Он нарочито медленно затянулся сигарой, вынул её из своего рыла, выпустив при этом довольно плотную струю дыма в сторону своих воинов. Дымок, очевидно, был ещё тот, потому что мальчонку-лесовичока и старичка боровичка, стоявших к нему ближе всего, в ту же секунду одолел приступ надрывного кашля. Чёрт Иванович, снова, с явным наслаждением, затянулся сигарой и с отвращением покачал головой.

– Ну и как прикажете, мне сделать из вас грозу лесов, если вы даже с девчонкой справиться не можете? – тоскливо поинтересовался он.

Думаю, что Баюн без особого труда мог бы перепрыгнуть через сбившихся в кучку недоразбойников, после чего мы продолжили бы с ним свой путь дальше. Однако желание вмешаться и защитить несчастных лесных жителей, которые, и это было совершенно очевидно, просто сбились с праведного пути, причём сбились совсем недавно, от тлетворного влияния Черта Ивановича не позволило мне воспользоваться этой широко и явно открытой передо мной возможностью побега.

Я спрыгнула с Баюна и проделала несколько небрежных показательных рубящих и колющих ударов. Котяра-великан понял меня без слов: он подмигнул мне, и принялся пристально и очень дотошно изучать каждого члена разбойной шайки, при этом он непрерывно плотоядно облизывался.

– Так это, понимаете ли, господин наставник, всё дело в том, что нам моральные принципы не позволили руку поднять на женщину, – прокашлявшись, оправдал поведение своё и сотоварищей старичок-боровичок, косясь на меня и дрожа как осиновый листок.

– Вот-вот, – поддакнул мальчонка-лесовичок. – Настоящие мужчины женщин не бьют!

– Это вы-то, настоящие мужчины?! – загоготал Чёрт Иванович. Смех его был похож на ржание жеребенка. – Йииии-гого! Хо-хо-хо! Йииии-гого! Хо-хо-хо! Ой, я не могу! Ох, и рассмешили! Ой, держите меня! Йииии-гого! Хо-хо-хо!

Я молнией преодолела расстояние между мной и гогочущим чертом и оказалась у него за спиной. Меч же мой, при этом оказался у него под рылом, почти соприкасаясь с его толстой свиной шеей. – Да, никаких проблем! Я держу тебя, свиное рыло! Мерзость ты проклятая! – нежно прошептала я черту на ушко.

– Ой! – взвизгнул чёрт. – Ой какое счастье привалило! Сама сударыня ведьма меня прихватила! – заскулил он альтом. – Сударыня ведьма, а я говорил вам уже, что вы прекраснейшая ведьма из всех ведьм, что я видел с тех пор как существует ад?! – с придыханием поинтересовался он.

– А я тебе уже говорила, как давно я мечтала перерезать твою жирную шею, скверна ты поганая?! – ещё даже более нежно, чем прежде, прошептала я ему на ушко. – Всего одно движение рукой, и поминай как звали, погань пакостную! – и я прижала широкую сторону лезвия меча к рылу черта. – Неужели ты думал, что я тебя, гадость мерзостную, не узнаю, когда вновь увижу?

Лесные жители сначала застыли изваяниями, явно не зная, что предпринять. Однако потом они посовещались и решили, что они будут наблюдать и отступать. Само собой, отступали они задним ходом. Поэтому их отступление сопровождалось бесконечными спотыканиями, активным оттаптыванием ног друг у друга и падениями, а также сопутствующими этим действиям звуками: бесконечными охами и вздохами боли, перебранками и повизгиваниями.

– Вот только давайте бе-ээээз фанатизма и без крайностей! – заблеял Черт Иванович. – И то и другое, вам, прекраснейшая, в отношении меня совершенно не выгодно!

Учитывая тот список претензий, который у меня был конкретно к этому черту, это его замечание прозвучало до смешного нелепо. Я презрительно усмехнулась и слегка сдвинула меч. Я блефовала, я не собиралась лишать черта его рыла, но припугнуть хорошенько я была совсем не против.

– Ты не прав, мне это очень даже выгодно, – ласково возразила я ему. Черта Ивановича, который, я была в этом уверена, был наслышан о том, что я с недавних пор отношусь к демоническому роду, теперь, когда он получил этому подтверждение, всего аж затрясло. – Потому что я получу от этого истинное…

– И не узнаете того, что знаю я! Не узнаете! А вам надо знать! Вам очень надо знать, прекраснейшая! Потому что это касается вашего супруга! – выпалил он, замолчав, разумеется, на самом интересном для меня месте.

– Ди, – прорычал Баюн. – Кого ты слушаешь, Ди. Он врёт, как дышит! Кончай его, Диана и поехали!

– Супруга вашего похитили, разве я лгу, когда это говорю? – заискивающе залебезил Чёрт Иванович. – И это далеко не всё, что я знаю об этом! – чёрт произнёс это с таким явственным самодовольством и очевидным злорадством, что я мгновенно уверилась: мерзавец, и вправду, что-то знает. – Вот только, прекраснейшая, я ни словечка больше не скажу, пока вы не пообещаете замолвить за меня словечко перед Его Адовством! Провинился я перед ним, сболтнул по-пьяни Яге Пантелеевне про условия контракта вашего супруга! И за энто изгнан был не только из особого отдела по вербовке новых душ, но и вообще из ЦРУ Ада с позором! Я сначала думал, что спасибо, мол, что рыла не оттяпали! Но не прошло и полгода, как грусть-тоска одолела черта! И у кручины моей: весьма серьёзные причины! Тяжело злодею одному на белом свете! Вот, например, вы, вы, видели этих? Учишь их, учишь, а они… Эх, – скорбно махнул рукой чёрт. – Нет. Нет, сил моих больше нет так жить! Лучше уж без рыла…

– Хорошо! – прервала я скулёж опального бывшего агента. – Я замолвлю, замолвлю за тебя словечко перед Его Адовством, – закивала я. – Только говори уже, что знаешь! – я развернула черта лицом к себе и встряхнула, дабы привести его в чувства. Едва свинорылый мерзавец понял, что подцепил меня на крючок, он ухмыльнулся так, как ухмыляется лиса, которая только что слопала целого гуся. – Конечно-конечно, сейчас всё расскажу! Вот только контрактик подпишем, и я сразу же всё расскажу! – пропел чертяка.

– Иваныч, – нежно позвала я. – Посмотри, пожалуйста, в мои глаза и скажи мне, похожа ли я на ведьму, которая заключит с тобой контракт?

И поверьте мне на слово, я уж постаралась, чтобы глаза мои излучали непоколебимо железное обещание долгой и мучительной смерти.

– Я понял, – разочарованно кивнул Черт Иванович. – Никаких контрактов. Работаем на доверии.

– Размечтался, – хмыкнула я и накинула черту на шею волшебное лассо.

– Ой, что это? Зачем это? Не по-людски это, прекраснейшая… – воззрился на меня он с укоризненной миной невинно обиженного дитяти.

– А я больше не человек, Иваныч, – пожала я плечами. – Твоими стараниями, кстати! Поэтому не испытывай моё терпение, а давай начинай рассказывать.

– В общем, сижу я сегодня утром как обычно в засаде, – начал рассказывать черт, но почти сразу свернул с темы: – Я последнее время очень много времени провожу в засадах разных…

– Иваныч, – рыкнула я. – Излагай кратко и ясно!

– Ну так я – в засаде, а по дороге – отряд всадников, – вновь приступил чёрт к рассказу. – По той самой дороге, которая ведёт к крепости, что стоит на границе Шервудского и Марьиного леса. Сами понимаете, прекраснейшая, что нападать я на них не стал в связи с…

– Иваныч! – в очередной раз тормознула я полёт чертового вольноречия. – Я же попросила, излагай только суть!

– Ну так это и есть суть, – обиженно огрызнулся Черт Иванович. – В крепости они. Я знаю это, потому что нападать не стал, но проследить за ними проследил!

– Всадники может и в крепости, а Рауль? Откуда ты знаешь, что Рауль с ними был? – уточнила я. – Ты его видел?

– Видеть, не видел, потому что они его в повозке под стогом сена везли, но унюхать, унюхал! У меня пятачок, знаете какой чертовски обонятельный?! Ну и потом, супруг ваш, так как он мой клиент, у меня с ним связь. Точнее, не с ним, а с его душой. И тут вот какая чудная история…

– Что это ещё за новости о твоей связи с душой Рауля? – слишком обеспокоенная, чтобы выслушивать, что он там ещё хочет рассказать, хмуро уточнила я.

– Стандартная процедура, – пожал плечами Чёрт Иванович. – В момент заключения контракта я как агент, заключивший контракт от имени Сатаны, получаю в качестве бонуса крохотную частичку души клиента.

– Но как? И зачем? – опешила я.

– Как, не знаю, – пожал плечами черт. – Да мне и не интересно это знать. Что же касается, зачем: во-первых, для того, чтобы клиент не сорвался с крючка. Думаю, вы и сами понимаете, прекраснейшая, что Сатана не может обратиться в суд, если вдруг клиент решит, что передумал душу отдавать. Нужен рычажок. И вот эта частичка души, через которую можно весьма эффектно воздействовать на душу клиента – и есть рычажок.

– И, тем не менее, он тебя изгнал? – скептически уточнила я.

– Не просто изгнал, а ещё и от ада отлучил и лишил всех регалий, в том числе и частички души вашего супруга, – доверительно сообщил Чёрт Иванович. – Ох и зол же он был, никогда его таким не видел! И на какое-то время я её действительно лишился. Но сегодня утром, когда проснулся, вдруг почувствовал, что супруг ваш опять со мной.

«Гриф РДАДО, – догадалась я. – Это как-то связано с грифом РДАДО, с помощью которого Рауля похитили». Поняв это, я широко улыбнулась Черту Ивановичу, – Никогда не думала, что скажу это тебе, но я невероятна рада, что встретила тебя.

– Угу, – потёр черт удавку лассо. – А уж как я рад! Как я рад! – мрачно пробубнил он.

Глава 5

Где-то высоко в раскидистых кронах могучих деревьев тревожно вспорхнули птицы. Я обернулась и пристально посмотрела назад, вдоль тропы, по которой мы сюда пришли. Не увидев ничего хоть сколько-нибудь подозрительного, я прислушалась. И снова ничего: ни одного настораживающего звука, ни шороха. Тоненькие лучики солнечного света, освещавшие узенькую тропку, пробивались сквозь густые кроны могучих деревьев, которые, переплетя свои раскидистые ветви, выстроились практически сплошной стеной по обе стороны от неё. Я спешилась с Баюна и ещё раз огляделась по сторонам, положив при этом ладонь на эфес висевшего сбоку меча. Мой взгляд зацепился за несколько мёртвых деревьев, с их голыми узловатыми ветвями и покорёженными, полусгнившими стволами, густо обросшими лишайниками. «Несмотря на все усилия Полкана и Его Адовства в лесу все еще сохранилось довольно много деревьев, так и не сумевших оправиться после нашествия зачистчиков территории от живых», – мимолётом подумала я.

– Баюн, как ты думаешь, долго нам ещё идти? – поинтересовалась я в очередной раз у кота.

– Понятия не имею! Сколько раз я ещё должен тебе это повторить?! – ворчливо ответил тот. – Но всё же я уверен, что мы идём правильно… – неуверенно продолжил он и задумался. – Или не уверен? – спросил он сам у себя, выйдя из задумчивости.

– У меня! У меня! У меня спросите! – подняв вверх правую руку, запрыгал на одном месте чёрт. – Я, конечно, не могу помочь вам отыскать птицу Гамаюн! Но супруга вашего очень даже могу помочь отыскать! Поэтому давайте его искать! Ну зачем, зачем вам эта птица Гамаюн, если у вас я есть?

– Я уже объясняла тебе, зачем! – напомнила я черту.

– Ну почему, почему, вы мне не доверяете, прекраснейшая?! Я же к вам со всей душой!

– Иваныч, заткнись, – отмахнулась я. – Ибо не до тебя! И потом у тебя нет души!

– Души может, и нет, но зато у меня есть сердце. И оно аж болит, так хочет вам помочь, прекраснейшая! Очень хочет! Вы только послушайте, как оно стучит, – упал он передо мной на колени, распахнув полы рубашки на своей тщедушной, но зато повышенно волосатой груди. – Тук-тук! Хочу помочь! Тук-тук! Хочу помочь! Слышите?

– Иваныч, я же сказала, что не до тебя! Угомонись! – потребовала я, и для того, чтобы сделать моё требование более убедительным опустила ладонь на рукоять меча и на треть обнажила клинок.

– Жестокая вы, прекраснейшая! – патетично взвопил чёрт и принялся истерически причитать: – Жестокая и чёрствая! Ох, как же сердцу моему больно! – схватился он за грудь. – Как ранит его такая чёрная неблагодарность! О бессердечная…

Дальше я слушать не стала, накинула на черта завесу тишины и попросила Баюна, попробовать позвать птицу Гамаюн.

– Прямо сейчас? – осмотрелся кот по сторонам. Скептическое выражение, появившееся при этом на его морде однозначно говорило, что он не находит данное место подходящим для обитания его знатной знакомой.

– Да, прямо здесь! – кивнула я. – Не могу объяснить, – замялась я. – Понимаешь, мы целый день ходим по этому лесу, но ощущение, что за нами кто-то пристально наблюдает и посмеивается появилось только сейчас. Вернее, не сейчас, а несколько минут назад, когда с вершины вон того, – указала я на ближайшее дерево, но почти тут же засомневалась, – или с вот этого, кажется, дерева, вспорхнули птицы.

– Ладно, – кивнул кот-великан, – жалко, что ли? Сейчас позовём, – и начал горланить во всё своё кошачье горло: – Отзовись, Гамаюн, птица вещая, где бы ты ни была на море ли раздольном, в горах ли высоких, в темном ли лесу, в чистом ли поле. Воспой, Гамаюн, птица вещая, на белой заре, на крутой горе, на ракитовом кусточке, на малиновом пруточке!

Где-то высоко в раскидистых кронах могучих деревьев снова тревожно вспорхнули птицы. И прямо на дорожку перед нами выпрыгнула кикимора, маленькая, сморщенная, с огромным, похожим на сучок, носом и кудахтающей курицей в руках.

– Кто тута горланит мою рябушку пужает?! И она бедняжка тужится-тужится, а яичко снести не может!

– Куд-куда? Куд-куда? – поддакнула ей курица.

– Лахудра, ты что ли? – обрадовался кот.

– Чаво? Чавоооо? – приложила Лахудра ладошку к уху.

– Куд-куда? Куд-куда? – поддакнула ей курица.

– Баюн! С визитом к Гамаюн! – заорал кот во всё свое кошачье горло.

– Куд! Куд! Куд! – испугалась курица. И с перепуга снесла то самое яичко, которое у неё не получилось снести раньше. – Куда-аааааа? – завопила кикимора, завидев как долгожданное яичко прямой наводкой летит навстречу своей погибели.

– Сюда! – сообщил кот, успевший поймать яичко у самой земли. Он передал яйцо в дрожащие руки старухи.

Кикимора и курица внимательно оглядели спасителя.

– Баюн! – повторил кот-великан. – С визитом к Гамаюн!

Кикимора и курица переглянулись между собой и задумались. Надолго задумались.

– Гамаюн сегодня занята, – наконец, после очень длинной паузы с сожалением выдала Кикимора. – Приходите завтра! Или послезавтра!

– Старая карга, какое завтра или послезавтра! Мне сегодня надо! Я же сказал тебе, что я – Баю-уууууун! – зарычал кот. – А не котик на побегушках какой-нибудь! Мне что тебе ноги и руки повыдёргивать и сказать, что так и было, чтобы ты меня вспомнила?

Кикимора в мгновение ока, превратилась в само гостеприимство: она низко наклонилась и заискивающе широко улыбнулась, продемонстрировав беззубый рот.

– Так что ж ты, Баюша, сразу не сказал, что тебе сегодня надо? Прошу! – указала кикимора на ближайшее дерево, вокруг ствола, которого теперь вилась спиральная лестница. Само собой разумеется, подниматься пришлось долго. Наконец Лахудра привела нас в заполненный свитками и книгами кабинет, в котором за большим деревянным столом восседала… не птица, а красавица девица. К счастью, Баюн предупредил меня, что Гамаюн может принимать вид человеческой девицы, поэтому я удивилась лишь чуть-чуть.

– Каким ты был буяном, таким ты и остался, – с улыбкой приветствовала она кота.

– Я не Буян, а – Баюн! – угрюмо парировал кот. – И поэтому прекрасно знаю, что если бы ты не хотела нас с Дианой видеть, мы бы вовек не нашли твоё жилище! И вот потому-то, Гамаюн, неуважительное отношение твоей ключницы меня возмутило. Ибо негоже челяди за хозяйку решения принимать! – поучительно возвестил кот. – Обрати, пожалуйста, на это внимание!

– Ну мы жители лесные, поэтому манеры у нас простые, – иронично заметила девица.

– Но ты всё равно поговори с ней, – не заметил иронии кот-великан. – Поговори, потому что негоже!

– Поговорю, – кивнула Гамаюн. – Так поговорю, что в следующий твой визит она тебя с красной дорожкой привечать будет! – в глазах девицы прыгали бесенята, когда она говорила это. Однако Баюн снова не заметил подвоха и поэтому, кивнув птице с важным видом, заметил: – Буду очень признателен.

– Диана? – перевела девица на меня взгляд. – Я правильно понимаю.

Я кивнула, ничуть не удивлённая её информированностью, так как понимала, что имею дело не с кем-то там, а с вещей птицей. Передай мне поводок вот этого, – кивнула она Черта Ивановича. – Я его пока в чулан, посажу, чтобы не подслушивал. Я хотела было сказать, что чёрт всё равно ничего не услышит, так как на нём полог тишины, но тут чёрт завопил. – Протестую! Я протестую против такого обращения!

И я догадалась, что на территории жилища птицы Гамаюн, очевидно, действует только её магия, а магия всех остальных бессильна.

– Да, конечно, – передала я ей поводок лассо.

– Я протестую против такого неуважения! Это произвол! Это же полное и абсолютное нарушение моих чертовских прав! – продолжал горланить чёрт, пока Гамаюн заталкивала его в дверь коморки. – Я буду жаловаться…

Искренне говоря, мне было немного жаль, что Гамаюн так быстро затолкала черта в коморку, потому что мне было интересно послушать, кому отлученные от ада черти могут пожаловаться о том, что нарушены их права.

– Ответ на первый твой вопрос, да, у черта есть связь с твоим мужем, – заговорила между тем вещая птица. – А ответ на второй твой вопрос ты и сама знаешь.

– Сама знаю ответ на второй вопрос? – переспросила, порядком озадаченная я. – На какой такой второй вопрос?

– На вопрос о том можно ли доверять Черту Ивановичу, разумеется, – закатив глаза и вздохнув, объяснила птица. Выражение лица её при этом ясно говорило «ах какая я умница-разумница».

– Впечатляет? Ага?! – поинтересовался у меня Баюн, восхищенно взирая при этом на девицу.

– Есть немного, – кивнула я коту. – Настолько, что даже вот задумалась, а не подрабатываешь ли ты у неё, – кивнула я на девицу, – зазывалой! И поэтому решила, что прежде чем я воспользуюсь вашими информационными услугами, – перевела я взгляд на Гамаюн. – я хочу увидеть прейскурант цен на них.

Баюн в ответ на моё обвинение обиженно нахмурил брови и фыркнул. – Шо-ооо? Да как? Как ты могла подумать обо мне такое?! Правильно! Очень правильно охарактеризовал тебя Чёрт Иванович: НЕБЛАГОДАРНАЯ!!! Тьфу на тебя! – разочарованно сплюнул кот.

– Хммм, а она не любит ходить вокруг да около? – подмигнула Гамаюн Баюну. После чего перевела взгляд на меня, и широко улыбнувшись, залихватски-торжественно молвила: – И мне это нравится! Не волнуйтесь, Диана, я помогу вам почти за просто так.

– Что значит, почти за просто так? – тут же заподозрила я подвох.

– Ну, например, то, что конкретно для меня вам, Диана, ничего не придётся делать или добывать.

– И снова ничего не поняла, – отрицательно замотала я головой, – кроме того, что вы не очень ловко увиливаете от ответа, – и я иронично-многозначительно посмотрела на вещунью.

– Ну хорошо, – вздохнула девица. – Давай поговорим начистоту. Ты права насчёт Баюна, он совсем не вдруг привёл тебя сюда…

– Шо-о-о-о-о-о-о-о? – ошалело-оскорбленно вскинул морду кот. – Да как? Да это же враки! Да как у тебя язык повернулся?! Поклёп! Напраслина! Злословие!

– Баюн, да успокойся, ты! – прикрикнула на него Гамаюн. – Выслушай сначала до конца, а потом хай поднимай! Ты, действительно, отнюдь не вдруг привёл её ко мне!

– Поклё-ооооооп! – перебив вещунью, снова завопил кот.

– Не вдруг, а потому что я подкинула тебе эту идейку! – стояла на своём девица. – Вернее, я внушила её тебе!

– А-ааа! Ну так бы сразу и сказала! – укоризненно пробормотал кот, разводя лапами.

– Я пыталась, – заметила вещунья, опалив кота праведно-испепеляющим взглядом. – Другими словами, Диана, – Гамаюн перевела взгляд на меня, – я искала с тобой встречи. И искала потому, что об этом меня попросил другой мой клиент – Звёздный Дракон.

И словно чёртик из табакерки передо мной возник миниатюрный, размером не крупнее лебедя, двенадцатиголовый дракончик в золотистом, в розовую полосочку комбинезоне.

– Сюрпри-ииииз! – заверещали хором все двенадцать голов. – Извини, что пришлось заманить тебя сюда обманом, но мы посовещались и решили, что будет лучше, если о том, что мы вам с Раулем снова помогаем, никто, кроме своих, не будет знать. Пусть все думают, что Звёздному Дракону по-прежнему закрыт доступ в эту реальность. Ведь именно поэтому, мы и позволили, Яге Пантелеевне думать, что только она может открывать нам проход в сказочную реальность.

– Другими словами, Звёздный Дракон, услуги Гамаюн оплачиваете вы? И поэтому для меня они практически бесплатны, – догадалась я. Однако озвучив свою догадку вслух, я тем самым наступила дракону на больную мозоль.

– И очень хорошо оплачиваем, – сумрачно нахмурив брови, тяжело вздохнула центральная левая драконья голова.

– Цены – просто бешенные! – сварливо заметила центральная правая.

– Чисто грабёж среди бела дня! – завопила поддакивая крайняя правая.

– Но, при этом вы не можете не согласиться с тем, что качество и скорость оказанных нам услуг того стоят, – резонно заметила центральная левая драконья голова.

– Тем более, что наш контракт включает в себя строжайшую конфиденциальность и доступ ко всей необходимой нам информации! – поддакнула крайняя левая. – И посему мы не имеем права экономить, ибо позвольте вам напомнить, коллеги, что скупой платит дважды!

Опасаясь, что оплата почасовая, а время, пока драконьи головы спорят, идёт, я обратилась к Гамаюн: – Могу я, пока они спорят, – покосилась я на драконьи головы, продолжавшие спорить о том, стоило или не стоило, вываливать такую сумасшедшую кучу золота, серебра и драгоценных камней, – озвучить волнующий меня вопрос? – поинтересовалась я.

– Да, да, конечно! Задавай мне столько вопросов, сколько твоя душа пожелает! Чем больше вопросов, тем лучше, – с довольной улыбкой закивала вещунья, и я догадалась, что оплата у неё не почасовая, а сдельно-премиальная. Так что, мне сразу стало понятно, почему драконьи головы позволили себе столь свободно располагать временем Гамаюн. В защиту правосторонних драконьих голов должна отметить: что, исходя из их комментариев, цены, и вправду, были запредельные. Поэтому, хоть и не я платила за информационные услуги Гамаюн, я дала себе слово обойтись как можно меньшим количеством вопросов.

Я только-только открыла рот, чтобы озвучить свой вопрос, как Гамаюн на него уже ответила: – Да, есть способ, как тебе связаться с твоим мужем! Вот только подвох в том, что для того, чтобы заклинание сработало нужен Чёрт Иванович, ибо он связующее звено.

– Которому, согласно вашему мнению, я не могу доверять? – я испытывающе посмотрела на вещунью. – И получается, что я должна задать вам ещё один вопрос?

– Именно так, и получается! – кивнула девица. – А уж ответ я знаю, можешь не сомневаться!

– Стоять! – зарычала центральная правая драконья голова. – Точнее, молчать! – исправила оплошность своей коллеги крайняя правая.

– Черта берём на себя! – сообщила центральная правая. – Вот-вот, – поддакнула крайняя правая, – нам с чертом напрямую договориться обойдётся намного дешевле, чем через твоё посредничество.

– Ох уж эти драконы и их несметные сокровища! Как же тяжело вам с ними расставаться! – насмешливо покачала головой Гамаюн. – Твоя пещера, Звёздный Дракон, небось, так набита драгоценностями, золотом и серебром, да магическими артефактами, что тебе едва удаётся заползти в неё.

– Коллеги, но мы же уже договорились, что не будем скупиться! – урезонили правых левые.

– Сердца у вас нет, левосторонние головы, – тяжело вздохнули правые. – Все эти несметные сокровища, о которых она говорит, они же нам не за так достались! Каждый каратик каждого камушка, каждая граммулечка любого из драгоценных металлов – все, как один, достались исключительно кровью и потом! Миллиарды лет изнуряющего каторжного труда…

– В течение которых всё, что от вас требовалось это дрыхнуть столетиями и иногда время от времени перепрятывать Скипетр Всевластия. Да уж просто невероятно тяжкий труд! – продолжала насмехаться над Звёздным Драконом вещунья. – Но и такой труд, который в кавычках, вам оказался не под силу, поскольку Скипетр-то вы голубчики проворонили…

– Коллеги, правые, ну и что скажете, продолжим выслушивать обидные, но справедливые упрёки и оскорбления или перестанем скупиться? – обратилась центральная драконья голова с вопросом к своим сотоваркам.

Глава 6

После довольно продолжительного совещания, правосторонние драконьи головы таки уступили доводам своим левосторонних коллег и позволили Гамаюн, подсказать мне – как быть с Чертом Ивановичем.

Птица-девица хитро ухмыльнулась и объявила: – Всё очень просто! Просто прикажите волшебному лассо, включить функцию повиновения, которая заложена у него в базовой комплектации.

– Что-ооооооо?! – душераздирающе-скорбяще зарыдали все двенадцать драконьих голов. – Так вот почему ты решила упрятать черта в кладовку?! Боялась, что волшебное лассо проболтается, когда услышит вопрос Дианы?! У-уууууу! Аферистка бессовестная! Самым подлым образом вокруг пальца обвела и раскрутила на дополнительные полкило сокровищ! Нет, нет, у тебя совести, Гамаюн! – негодовали левые драконьи головы. – Всё! Всё, что нажито непосильным трудом, кровью и потом… – рыдали, всхлипывая и сморкаясь, в появившиеся прямо из воздуха разноцветные платочки, правые драконьи головы. – Всё обманным путём у нас наивных и доверчивых отняли…

– На самом деле, далеко не всё! И вы это прекрасно знаете! – возразила вещунья-аферистка. – У вас бесчисленные тонны этих сокровищ ещё остались!

– Ты это на что это намекаешь, а хапуга-махинаторша?! – тут же подозрительно встрепенулись и грозно зарычали все двенадцать драконьих голов, которым очень не понравился этот её последний комментарий. Поскольку они узрели в нём далеко идущие злонамеренные планы коварной вещей птицы, насчёт постепенного, но полного разграбления их сокровищницы.

– Я не на что не намекаю, и в виду имею ровно то, что озвучила! – фыркнула вещунья, пожав плечами, при этом в её широко распахнутых в недоумении огромных голубых глазах, стояло выражение непреклонности и уверенности в собственной правоте. – У вас, Звёздный Дракон, тонны совершенно не нужных вам сокровищ!

– Не нужных нам?! – возмущенно воскликнули все двенадцать голов. – Да, что ты знаешь?! То же нам вещая птица, которая знает всё, что происходит на земле и на небе! А того не знает, что для дракона нет ничего нужнее его сокровищ. Мы знаем наперечет все наши сокровища, до последней серебряной ложки или даже оставшейся без пары серёжки. А знаешь, почему мы это знаем? Потому что для нас нет дела более важного, чем перебирать наши сокровища и каталогизировать их снова и снова. Не нужных нам сокровищ! – дракон взмахнул передней лапой и в ней возник довольно объёмный свиток. – Здесь, госпожа аферистка, поимённый и детализированный перечень всего того, что уже перешло в твои загребущие когтистые птичьи лапы. И в нём, – драконьи головы кивнули на свиток, – нет ничего, с чем нам легко было бы расстаться, – тяжело вздохнули они. – Но ради нашей девочки и нашего мальчика… – ещё раз тяжело вздохнули головы. – Мы даже и на это готовы. И потому, ладно, замяли дело, – в очередной раз тяжело вздохнули драконьи головы. – Ибо нам надо переходить к делу. Итак, первый пункт нашего плана такой, – дракон поднял средний коготь своей лапы. – Переключаем лассо в режим ошейник повиновения и с помощью связи, существующей между Раулем и Чертом Ивановичем, призываем душу Рауля к нам.

– Ух ты! Отлично! – непроизвольно воскликнула я. – Подождите, а тело? Тело Рауля, как и когда мы сможем забрать?

– Можно я, объясню? – нетерпеливо попросила Гамаюн.

– Хорошо, объясняй, – кивнул Звёздный Дракон. – Идея-то твоя.

– Вся идея, как раз в том, чтобы ни тело Рауля, ни его самого пока не забирать, – начала было объяснять Гамаюн, но я её перебила.

– Но Звездный Дракон только что сказал…

– Он сказал всё правильно, но ты неправильно поняла, – поучительно заметила птица-девица. – Мы действительно призовём душу Рауля, но лишь для того, чтобы известить его о наших планах и научить его заклятию, с помощью которого он в любой момент сможет отделяться от своего тела самостоятельно.

– И зачем ему это надо? – продолжала недоумевать я.

– Затем, Диана, что нам, вернее вам – необходимо разузнать местоположение грифа РДАДО. И ваш муж именно тот, кто может это сделать, при условии, конечно, что он сможет позволить себе необходимую для этого свободу передвижения…

– Теперь мы, мы будем рассказывать наш план дальше, – вмешались драконьи головы. – Дальнейшая часть плана основывается на том, что наш мальчик – большой умница и поэтому он обязательно разузнает, где хранится гриф РДАДО. После чего он передаст его Ушу или Ыше, дабы наши библиотекари его надёжно спрятали.

– Но прежде, – вмешалась птица Гамаюн, – ты, Диана, должна будешь пойти к Его Адовству и сказать ему, что согласна аннулировать твой брак с Раулем и стать его невестой…

– Что-ооооо? Никогда! Никогда я не сделаю ничего подобного! – горячо негодовала я.

– А придётся, – хором вздохнули все двенадцать драконьих голов. – Ибо это важный элемент нашего плана! Понимаешь ли, девочка наша, нам, вернее тебе и Раулю, нужно будет некое отвлекающее событие, из-за суматохи которого каждая из сторон будет уверена, что гриф РДАДО теперь у другой стороны, тогда как гриф РДАДО, на самом деле, останется у нас. Однако суматоху нам нужно устроить в крепости знатную! Такую, какая бывает только, если на крепость напасть значительно преобладающими над защитниками силами противника. И проще всего, рассудили мы с Гамаюн, взять подобные преобладающие силы у Его Адовства. Ведь он лицо заинтересованное. И особенно, если ты выставишь ему такое условие, что мол, не пойду за тебя замуж, пока ты Рауля не освободишь! Понятное дело, что Сатана, только ради того, чтоб тебе угодить пальцем бы не шевельнул, но ты ведь упомянешь также и об Абаддоне. А Его Адовство знает, что где Абаддон, там и гриф РДАДО. Вот поэтому-то мы с вещей птицей считаем, что есть довольно хороший шанс, что наш план сработает, и Сатана соберет своё воинство и пойдёт со своим войском на крепость.

– И зачем нам с Раулем нужен гриф РДАДО? – нахмурила я брови и насупилась от того, что с каждым своим вопросом, всё больше чувствовала себя интеллектуально неполноценной. Я, конечно, понимала, что глупо тягаться в сообразительности и дальновидности с вещей птицей, которая знает всё, что происходит на земле и на небе; как, впрочем, и со Звёздным Драконом, которому как минимум миллиард лет отроду, и всё же червячок сомнения в собственных умственных способностях, несмотря на это, подтачивал мою уверенность в себе.

– Затем, чтобы устроить ловушку для Марьи Моревны, которой для того, чтобы освободить своего отца бога Мора из тюремного измерения, нужно преодолеть семь тысяч семи метровых слоёв графена, вскрыть семь тысяч замков и открыть семь тысяч заговоренных дверей. Однако без грифа РДАДО – она ничего из этого делать не сможет, даже, несмотря на то, что вход в портал, который ведёт в тюремное измерение, она уже отыскала…

– Отыскала? – в очередной раз переспросила я, в очередной раз, чувствуя себя ещё более тупой, чем прежде.

– К сожалению, отыскала, – кивнула центральная правая драконья голова. – С этим, кстати, и связано то, что армия Тьмы Нечестивой прекратила свои захватнические действия по отношению к сказочной реальности. Зачистчики территории от всего живого, как выяснилось, ей нужны были в основном для того, чтобы отыскать вход в портал. И теперь, когда Тьма его нашла, она бросила все имающиеся у неё в наличии силы, в том числе и зачистчиков территории, на препятствие в семь тысяч семи метровых слоёв графена, семь тысяч замков и семь тысяч заговоренных дверей.

– Но и где же она его отыскала? Этот вход в портал? – нетерпеливо поинтересовалась я.

– По-видимому, либо под крепостью, что стоит на границе Шервудского и Марьиного леса, либо в самой крепости, – пожав плечами, сообщила птица Гамаюн. – Ох, и шума по поводу этой крепости намедни в замке Кощея и Василисы Премудрой поднялось, когда им сообщили, что застава не подает никаких признаков жизни вот уже неделек так пять не меньше! Его Бессмертие и Её Премудрость чрезвычайно обеспокоились, так как заподозрили очередные происки Китовраса. Территория-то ведь, на которой стоит крепость, уже не одно столетие является спорной. Вот и заподозрили Кощей и Василиса, что Полкаша под шумок всей этой неразберихи с Тьмой Нечестивой, решил себе крепость-то и заграбастать. Само собой разумеется, что первой к кому они обратились за помощью – была их соседка и очень хорошая знакомая Яга Пантелеевна, которая к тому же является сильнейшей ведьмой в Зачарованном лесу. А в купе со своими ягицами – так и вообще равных ей нет; кроме, разумеется, Марьи Моревны, Его Адовства и возможно, тебя, Диана. В общем, обратились они к Яге Пантелеевне и попросили установить с крепостью мысленный контакт. Однако и Яга Пантелеевна и ягицы остались ни с чем. На крепость, оправдывали они свою неудачу, словно кто-то надел некую непроницаемую завесу, сквозь которую они сколько не пытались, не смогли пробиться. Понятное дело, что после этого и Его Бессмертие и Её Премудрость обеспокоились ещё больше и отправили к крепости разведывательный отряд. И опять неудача. Никто из них не вернулся. Не прискакал ни единый гонец, не прилетел ни единый почтовый голубь, дабы хоть о чём-нибудь известить, хоть что-нибудь разъяснить. Ни единой весточки – только молчание да безвестность.

– И вот в этой покрытой завесой неизвестности крепости сейчас и держат нашего мальчика, – печально-задумчиво добавила левая центральная драконья голова.

– Подождите, – недоуменно вскинула я брови, проигнорировав щемящую боль в груди при известии о том, в каком страшном месте томится в плену мой Рауль, – но если крепость – это кощеева территория, то почему бы мне к Кощею и Василисе не обратиться, вместо того, чтобы просить о помощи Его Адовство.

– И к ним ты тоже обратишься, – кивнула правая центральная драконья голова. – Чем больше заинтересованных в грифе РДАДО игроков, тем большая получится неразбериха! А нам, как раз и нужна, очень большая неразбериха! – многозначительно подмигнула мне драконья голова, а все остальные её сотоварки согласно закивали.

– Нам нужна очень большая неразбериха, – поддакнула вещая птица. – Потому что потом мы пустим слушок, что обладатель грифа РДАДО мечтает обменять гриф на Скипетр Всевластия…

– Поняла, – кивнула я. – И так как Марья Моревна без грифа РДАДО не сможет освободить своего отца из тюремного измерения, то она наверняка заинтересуется.

– Наверняка! – кивнули все двенадцать драконьих голов. – И наверняка явится сама лично, так как она не рискнёт, отдать Скипетр Всевластие ни в какие другие руки, кроме своих.

– Но откуда у вас такая уверенность, что она явится сама, да ещё и Скипетр Всевластия с собой принесёт…

– А вот в основном именно поэтому тебе, Диана, и придётся сыграть роль невесты Его Адовства, – улыбнулась Гамаюн. – Тьма Нечестивая явится за грифом РДАДО сама лично и обязательно захватит с собой Скипетр Всевластия, так как будет думать, что имеет дело с самим Сатаной. Однако, чтобы она так подумала, необходимо создать условия. Но условия такие, какие бы не бросали тень ни на тебя, ни на Рауля. И таким условием станет то, что неизвестный предложит Тьме Нечестивой произвести обмен артефактов на балу, который состоится в честь помолвки Его Адовства и Несравненной ведьмы Дианы. Сам бал, разумеется, будет затеей Сатаны. От тебя потребуется только лишь как бы невзначай подкинуть ему идейку на счёт бала-маскарада. Неужели ты, до сих пор, не улавливаешь ироничность и безотказность задуманного мной плана? – неприятно поразилась Гамаюн, заметив, что я, по-прежнему, мягко говоря, не в восторге от её идеи. Так сильно поразилась, что между её бровей пролегла глубокая морщина. – Хотя, возможно, – тут же сама же и нашла мне оправдание, – ты не в курсе всех хитросплетений отношений Сатаны и Марьи, потому вряд ли можешь оценить сполна всю гениальность задуманного мной плана… – задумчиво заметила она.

– Если вы о том, что Его Адовство отказался жениться на Марье Моревне, объяснив это тем, что он в принципе не создан для того, чтобы кому-нибудь стать мужем. И о том, что именно после этого она окончательно и бесповоротно пустилась во все тяжкие (по крайней мере, ему нравится так думать), то я в курсе, – с вызовом в голосе известила я птицу Гамаюн. – Его Адовство посвятил меня в эту часть их извращенно сложных взаимоотношений, когда поделился со мной своим планом превращения меня в закланную овцу для своей подружки.

– Ну, тогда ты улавливаешь иронию, – с сентенциозными нотками в голосе прокомментировала Гамаюн, на сей раз никак не отреагировав на моё раздражение. – И понимаешь, что Марья Моревна ни за что не пропустит это событие, хотя бы для того, чтобы сделать Сатане или тебе, а возможно и тебе и ему – какую-нибудь незабываемую подлость или мерзость, – с каждым словом голос её звучал настолько всё более и более занудно-менторски, что я даже оглянулась, а не в университетской ли аудитории я нахожусь, столь сильная ассоциация возникла у меня.

– О да, – сардонически заметила я, закатив глаза. – Я улавливаю иронию! И про подлость или мерзость незабываемую я не только уловила, но и полностью с вами согласна! Вот только не могу избавиться от ощущения, что это вы, вещая птица, не всё до конца хорошо понимаете, потому что, если Тьма Нечестивая и явится за грифом РДАДО, то явится она не одна…

– А я ни разу и не утверждала, что она явится одна, – тут же перебила меня Гамаюн. – Как и не утверждала, что Марья Моревна явится не подготовленной к любым неожиданностям. Но на то – я и вещая птица, которая ведает все, что на земле и на небе творится, а Звёздный Дракон – обладатель двенадцати мощнейших мозгов, чтобы все предусмотреть!

Я не буду подробно описывать призыв души Рауля, в связи с тем, что, как выяснилось, призыв души посредством той её частички, которая находится в закладе у черта, почти ничем не отличается от призыва какого-нибудь потустороннего адского духа. В том смысле, что и в ритуале призыва души Рауля использовалась всё та же пентаграмма и всё те же пять свечей, расставленных по её углам, которые точно также как и всегда начали пылать жутким голубым светом, как только дух, объявился внутри пентаграммы. Вне традиций было лишь то, что внутри пентаграммы была заключена не кровавая жертва, предназначавшаяся вызываемому духу в качестве вознаграждения и приманки, а Чёрт Иванович, выполнявший роль связного. Ну и, да, пожалуй, несколько нестандартным было ещё и то, что, пожалуй, впервые в мировой практики спиритизма призванный дух явился на вызов, восседая верхом на адской сущности, то есть на Черте Ивановиче. Да, пожалуй, это было нестандартно, но отнюдь не неожиданно для меня – поскольку мой муж, Его Высочество Рауль де Ларуан, наследный принц королевство Звёздного Дракона, и не на такое способен! Что же касается Черта Ивановича, то он и тут не потерял чувство чертовского достоинства – заявил, что он, видите ли, наслаждается ролью тёмной лошадки. – Иго-го! Иго-го! – ржал и подпрыгивал чёрт, скача внутри пентаграммы. – Как хорошо! Как хорошо быть тёмной лошадкой! Иго-го! Иго-го! Как хорошо! Как хорошо быть тёмной лошадкой!

Подозреваю, что если бы не ошейник подчинения, концерт без заявок он устроил бы ещё тот. Но к счастью, я держала в руках поводок от ошейника и потому одного краткого, но ёмкого по своему значению: «Заткнись и не открывай пятачок, пока я не разрешу!», прозвучавшего из моих уст, хватило на то, чтобы тёмная лошадка стала смирной и тихой.

Не стало также неожиданностью для меня то, что Рауля план вещей птицы Гамаюн и Звёздного Дракона, вернее та его часть, согласно которой я должна согласиться на аннулирование нашего с ним брака и напроситься в невесты к Его Адовству, вдохновил ещё меньше чем меня. И это если, мягко выразиться. А если выразиться прямо, то супруг мой не стал мудрствовать лукаво, извращаясь в объяснениях и экивоках, он просто взял и наложил категорическое и не особо цензурное вето на гениальный план комбинаторов. И не изменил своего мнения до того самого момента, пока Звёздный Дракон не напомнил ему, что Великий и Мудрый дворф обвенчал Диану де Тайльбур и Рауля де Ларуан от имени никого другого, а Звёздного Дракона. «И это означает, – объяснили все двенадцать драконьих голов многозначительным хором мне и Раулю, – что брак ваш на законных основаниях аннулировать может только Звёздный Дракон и никто иной, а он, то есть мы, этого делать не собираемся!»

– А его Адовство об этом знает, – тут же уточнила я.

– Конечно, знает! – кивнула центральная правая драконья голова.

– Как знает и то, – поспешила заверить меня центральная левая драконья голова, заметив, что я открыла рот для следующего вопроса, – что он очень не хочет, чтобы я ошивался поблизости от тебя и Рауля и вообще в этой сказочной реальности. Вот поэтому-то вероломный и договорился с Ягой Пантелеевной, чтобы она меня выдворила и держала проход через Калинов Мост закрытым для меня. Посему тебе, Диана, беспокоиться нечего. Просто согласись на его условия и всё.

– А, кстати, как же ты попал сюда, если не через Калинов Мост и не с помощью птицы Могол? – задал Рауль, весьма интересующий и меня, вопрос.

– А вы как думаете? – гордо показала на себя птица. – Я что ль зря зовусь вещей птицей, которая обо всём на небе и на земле знает? Вот и обслужила я своего клиента, – кивнула она на дракончика в золотистых с розовыми полосочками штанишках на подтяжках, – по высшему разряду.

– Обобрав при этом по сверх-сверх-сверх-высшему разряду, – недовольно прокомментировали хором правосторонние драконьи головы, душераздирающе тяжко вздыхая. Не удержались от тяжкого, мученически-страдальческого полувздоха-полувсхлипа-полурыдания и левосторонние. Они, хотя и понимали умом, что дело того стоило, тем не менее в глазах их предательски блестели слёзы невосполнимой потери, а сердце и душа их, очевидно, истекали кровью каждый раз когда они вспоминали во сколько им обошлись услуги вещей птицы.

Однако в ту минуту мне Звёздного Дракона было нисколечко не жалко. Мне было жалко себя. Потому что не успели мы обсудить все детали плана, как Раулю срочно пришлось возвращаться в своё тело, поскольку один из его сердобольных тюремщиков испугался того, что пленник его дуба врезал. Только и успел Рауль на прощание крикнуть: – Я люблю тебя, Диана…

1 Гриф РДАДО (Раскаявшаяся Душа Абсолютно-Досрочно Освобожденная). Душа, под чьим именем ставится такой гриф – не просто становится свободной, но еще и получает огромную силу, которая происходит из источника энергии, питающего барьер между потусторонним и посюсторонним мирами.
2 1 Штофик, ёмкость – 0,256 литра, производное от штоф (1 штоф равно 6 штофиков или 12 чарок или равно 1,54 литра)
Продолжение книги