Во власти выбора бесплатное чтение

Дорогой читатель,

Спасибо, что взялся за эту историю, ведь это мой первый опыт и я безумно волнуюсь.

Я никогда не планировала и не думала о том, что история в моей голове захочет, чтобы с ней поделились. Но я очень рада, что это случилось, ведь каждая история любви должна быть услышана.

Наслаждайтесь чтением, и обязательно дочитайте до конца, но имейте в виду, что ваше сердце может быть разбито!

С любовью,

Ваша Эмилия Вон.

Посвящается всем одиноким сердцам.

Оглядитесь, он может быть монстром,

которого вы не заметите, пока находитесь в ожидании принца.

Плейлист

Саундтрек к книге – I'll Make You Love Me – Kat Leon

The Seed – Aurora

Lovely – Billie Eilish and Khalid

Friends – Chase Atlantic

Partition – Beyonce

Poison (Zdot Remix) – RITA ORA feat. Krept Konan

I Was Never There – The Weeknd

You Broke Me First – Conor Maynard

Highest In The Room – Travis Scott feat. Rosalia, Lil Baby

Torn to Pieces – Pop Evil

Believer – Imagine Dragons

Bad Things – Machine Gun Kelly, Camila Cabello

Myth – Tsar B

Minelli – Rampampam

I'd Love To Change The World – Alvin Lee

So Far – Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan

Into Your Arms – Witt Lowry feat. Ava Max

The Hills – The Weeknd

Dying on the inside – Nessa Barrett

Bored – Billie Eilish

You Stupid Girl – Framing Hanley,

Let It Burn – Rob Graves

Experience – Ludovico Einaudi

Man or a Monster – Sam Tinnesz feat. Zayde Wølf

Black Sea – Natasha Blume

Ocean – Elsa & Emilie

I Feel Like I'm Drowning – Two Feet

Call Out My Name – The Weeknd

Skyfall – Adele

Still Don't Know My Name –Labrinth

Fallout – UNSECRET feat. Neoni

Carol Of The Bells – Lindsey Stirling

Young аnd Beautiful – Lana Del Rey

Dark Paradise – Lana Del Rey

Him & I – G—Eazy and Halsey

Control – Halsey

Глава 1. Адриана

Белый никогда не был моим цветом, хотя смуглый оттенок моей кожи идеально сочетается с белоснежным, но сейчас, стоя перед зеркалом в моей комнате, в которой провела двадцать лет своей жизни, я довольна своим отражением и образом, продуманным до мелочей со дня помолвки в день моего шестнадцатилетия. Как только официально было объявлено о том, что Данте станет моим будущим мужем, я стала придумывать и сохранять в своём дневнике все картинки и образы для будущей свадьбы.

Я как типичный подросток всю жизнь мечтала о красивой свадьбе, большой любви, счастливой семье, а как дочь Капо Каморры знала, что однажды этот день наступит, и я стану женой того, кого выберет мой отец. Это было частью обычаев традиционной семьи, а такая, как наша, не могла их избежать. В отличие от многих девушек нашего круга мне повезло – мой отец выбрал для меня в мужья идеального итальянского мужчину, который покорил моё сердце с первого дня нашего знакомства.

Высокий, стройный, умный, галантный, честный и мужественный человек, которого уважали члены Каморры и его солдаты, боялись его враги. Я была наслышана о многих ужасах, которые он вытворял с предателями или врагами по приказу моего отца, ведь он являлся сыном консильери Капо – Марио Кастелано. Данте же как будущий консильери был одним из лучших людей моего отца.

Наша свадьба с Данте была неизбежна с самого моего рождения, а после того, как однажды он спас отца от смерти, прикрыв его собой во время нападения мексиканцев на приёме в честь дня рождения моей матери, Данте получил ещё один бал в свою пользу. Такой поступок был безрассудным, хладнокровным, но смелым для восемнадцатилетнего парня, именно таким, каким должен быть будущий консильери и муж дочери самого Капо.

Я знала Данте с самого детства, потому что он был у нас дома практически каждый день. Мы играли вместе, когда были детьми. Данте был самым старшим среди наших общих друзей и самым серьёзным, его всегда было трудно вовлечь в наши детские игры, такие как прятки или догонялки, но иногда нам это удавалось, и тогда серьёзный, чопорный, всегда сосредоточенный парень, превращался в ребенка, каким он и был в свои тринадцать.

Сейчас мало что изменилось в его двадцать три, он всё такой же, но теперь он ещё больше сосредоточенный, серьёзный, чопорный, холодный и жестокий. Но не со мной.

Данте является тем человеком, который имеет два лица. Со мной он превращается в заботливого парня, который лелеет свою невесту, целует её руки и нежно прикасается, боясь сломать, словно куклу. Он был завидным женихом среди многих девушек, но галантный и тёмный принц, как его прозвали, выбрал в жёны меня.

Данте мог быть безжалостным, когда от него этого требовалось, но он являлся лучшим кандидатом в мужья, о котором только можно было мечтать. Его внимание и любовь, которую он мне дарил, всегда являлись поводом для разговоров из-за зависти, потому что таких мужчин было тяжело встретить в кругу итальянской мафии. Мужчины всегда жестоко обращаются со своими женщинами, будь это дочь или жена – неважно. Они являются сосудом, который в нужный момент можно заполнить для получения потомства и для расслабления после трудного дня. Женщина не должна иметь права голоса, не должна иметь своё мнение, она должна подчиняться и благотворить своего мужа. Так считают многие мужья, которые изменяют, избивают и не уважают своих женщин, но ни мой отец, ни Данте не были из их числа.

Мои родители являются образцом идеальной пары, которые уважают и любят друг друга на протяжении многих лет. Их брак – это чудо, ведь моя мать никогда не была членом семьи из мафии, тем более из Каморры. Она была чужаком, обычной студенткой университета по обмену, когда они с отцом познакомились в ресторане, где мама работала, а папа пришёл на переговоры. Их роман продлился несколько месяцев, когда отец решился на серьёзный шаг и пошёл против правил и традиций семьи, женясь на девушке из маленькой Армении, о которой он так мало слышал.

Бабушка Амара и дедушка Антонио были против моей мамы и их брака с отцом, но он, будучи ещё сыном Капо поставил ультиматум, от которого дедушке было сложно отказаться, с учётом того, что отец являлся единственным наследником Каморры. Он поставил дедушку перед выбором и был готов отказаться от семьи и наследия, но он знал, что его отец не примет такого решения, поэтому он принял невестку безоговорочно.

Мама с папой поженились и спустя три года родилась дочь нового Капо Каморры. По сей день бабушка и дедушка не перестают ворчать на маму с папой и не полностью приняли её, но они свыклись уже с этой мыслью, ведь мама является любовью всей жизни их сына. А имея двух прекрасных внуков, у них нет особо выбора.

Стук в дверь прервал мои мысли.

– Входите, – крикнула я, в последний раз поправляя фату на волосах и нанося помаду на губы.

Дверь отворилась и в проходе показалась мама, а следом за ней отец. Они были такие красивые. Папа был в сером костюме и в белоснежной рубашке, что являлось редкостью среди его любимого чёрного цвета. Мама была в изумрудном платье в пол, которое прекрасно сочеталось с её темными волосами и серыми глазами. Её уверенная осанка придавала ей статность, и глядя на неё можно было увидеть молодую женщину, чья красота могла вскружить голову всем окружающим. Мне достались её густые, тёмные и длинные волосы, а также смуглый тон кожи, но в остальном я была полностью папина дочка.

Характер и внешность были скопированы от отца и переданы мне. Мои глаза цвета болота, которые меняли свой оттенок в зависимости от погоды и моего состояния, маленький и прямой нос, тёмные брови и острые скулы – всё это было частичкой папы.

Мама подошла ко мне и встала с правой стороны, обнимая за плечи. Наши взгляды пересеклись в зеркале, и я увидела в её глазах слёзы, которые вот-вот готовы были пролиться. Я повернулась к ней и взяла её за руки, чтобы немного успокоить, пока папа подошёл к нам и встал позади неё.

– Ты такая красивая, Իմ կյանքը, (прим. с арм. «Моя жизнь».) – сквозь слёзы сказала мама, и одной рукой погладила мою щеку.

– Ну мамочка, перестань, наш макияж испортится, а нам уже пора, раз вы здесь, – я посмотрела на маму, а потом на папу, который обнял её за талию, притянув к себе.

– Наша дочь права, Маринэ. Конечно, Данте будет ждать столько сколько потребуется, но не будем заставлять его нервничать, ему всю жизнь предстоит быть начеку и под давлением, раз он получает руку и сердце моей единственной дочери, – пошутил папа, но никакой улыбки на лице не было, лишь серьёзное выражение.

– Ты не исправим, Маттео, – сказала мама, нежно погладив отца по руке, что обвивала её талию.

Мои родители всегда были примером для меня. Их любовь, верность и уважение всегда восхищала меня, они были той идеальной парой, которая заставляла любого поверить в любовь.

– Дай нам минуту, милый, мы скоро выйдем, – мама развернулась и поцеловала отца в щеку. Он кивнул и вышел из комнаты, оставив нас одних.

Мама протянула меня за руку и отвела к кровати. Мы сели друг напротив друга, держась за руки. Ладонь, как всегда, теплая мягкая, накрыла мою руку и начала её поглаживать в своей манере, как она всегда делала, когда предстоял серьёзный разговор между нами.

– Я не буду говорить о вещах, которые обсуждают мамы с дочерями накануне их первой брачной ночи, нет, – она улыбнулась мне своей красивой улыбкой, которая покоряла всех вокруг.

Её доброта и искренность привлекали людей вокруг и располагали к себе, поэтому она стала настоящей донной своего Капо, будучи обычной студенткой, ничего и никогда не знающей о мафии.

– Мы с папой всегда, всегда делали всё возможное, чтобы ты не была ни в чём ограничена. Ты всегда была свободна настолько, насколько это вообще возможно в нашем мире, поэтому мы старались сделать так, чтобы ты не чувствовала себя в золотой клетке. Ты никогда не подводила нас, и мы безмерно гордимся тобой, поэтому я знаю, что ты станешь прекрасной женой для своего мужа, Իմ կյանքը. (прим. с арм. «Моя жизнь»), – мама погладила меня по щеке, нежно и аккуратно, чтобы не испортить макияж. – Ты создаёшь свою семью, свой очаг, однако никогда не забывай, что ты свободна. Свободна делать свой выбор, даже находясь замужем. Мы не сомневаемся в Данте, да и он будет глупцом, если такой повод появится, но никогда не забывай, что у тебя есть родители, прекрасный брат, семья, которая горой стоит за тобой. Ты дочь Капо, самого могущественного человека в Чикаго. Не заставляй жизнь повернуться к тебе спиной, а если это и случиться, знай, что у тебя есть место, где тебя ждут.

– Мама, вам с папой не стоит переживать по этому поводу, Данте не такой, как остальные члены мафии, он такой же как папа. Он всегда очень бережно относился ко мне и никогда не давал повода усомниться в нём. Я уверена, что буду счастлива с ним в браке.

Я говорила правду, у меня никогда не возникало сомнений, потому что Данте никогда не относился плохо ко мне или к женщинам нашего окружения. Беатриса, его младшая сестра, души в нём не чаяла. Он стал ей родителем, которого у неё не было, ведь их мать умерла при родах, рожая её, а их отец возненавидел Беатрис по той же самой причине. Такой человек, как он, не мог быть плохим в душе.

– Данте любит меня, мамочка. Я знаю это, но спасибо за эти слова.

– Ох, милая, я очень надеюсь, что ты будешь самой счастливой.

Мама притянула меня к себе в крепкие объятия. Её запах – сочетание Chanel №5 и корицы, были любимыми для меня. Я закрыла глаза, стараясь удержать слёзы и впитывая её запах, как будто запоминала его.

Папа вновь постучал в дверь, заставляя нас с мамой оторваться друг от друга. В её глазах стояли слёзы, которые она усердно пыталась скрыть и стереть с уголков глаз, чтобы не испортить макияж. Она поправила мою фату в волосах и встала, предлагая мне свою открытую ладонь. Я взяла её, и встала.

– Мы ждём тебя снаружи.

Мама развернулась и вышла из моей комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями. Они мои родители, поэтому понятно почему они так волнуются за меня, но я надеялась, что их переживания напрасны. Данте сделает меня счастливой, как и я его. Мы любим и уважаем друг друга, этого должно быть достаточно, чтобы создать такую же семью, как у мамы с папой.

С этой мыслью и с улыбкой на лице, я нанесла последний слой алой помады на губы, поправила своё белое свадебное платье, сшитое на заказ, и посмотрела на себя. Оно было простым и лаконичным, ничего вызывающего и броского, белый атлас был сшит идеально по фигуре, длинный шлейф водопадом спадал на пол, длинные рукава с жемчужными пуговицами, которые также были усеяны на нижней части спины, пока верх был открыт до лопаток.

Поправив длинную фату, и причёску, я направилась к выходу, где меня ждал мой жених и моё будущее.

Я поправляла цветок в своём свадебном букете из белоснежных пионов перед входом в церковь, когда ко мне подошел отец. Он убедился в безопасности, дал пару распоряжений своим солдатам, которые окружили весь периметр церкви, и наконец смог подойти ко мне, чтобы сопроводить меня по пути к алтарю, где ожидает мой будущий муж.

– Ты прекрасно выглядишь, принцесса, – папа поцеловал меня в лоб и предложил свою руку, – Данте счастливчик.

– Спасибо, папочка, – я взяла его за руку, и мы направились ко входу.

Массивная дверь отделяла нас от гостей, ожидающих моего появления. Папа дал сигнал, что мы готовы, одному из солдат, который в свою очередь передал команду по наушнику в ухе.

– Он член мафии, солдат, который хорошо выполняет работу, но мне не будет его жаль, если он причинит тебе боль, принцесса. Никогда не забывай чья ты дочь, и что за твоей спиной твой отец, твой Капо, – папа не смотрел на меня, но я чувствовала его властность в тоне и серьёзность его слов.

Я знала, что он не будет долго думать и сразу убьёт Данте, если тот обидит меня, но мне не хотелось даже думать об этом, особенно в такой день.

Я не успела ему ничего ответить, так как начал играть свадебный марш, и тяжелая дверь открылась перед нами, открывая взор на длинный проход и множество гостей по обе стороны от него, которые сидели на украшенный цветами скамьях.

Мы сделали свой первый шаг, когда я услышала первые вздохи гостей, рассматривающих на нас с отцом.

Вся белая церковь была украшена живыми цветами, как снаружи, так и изнутри. Пионы – мои любимые цветы, поэтому свадьбу мы организовали именно в их сезон, чтобы их аромат витал повсюду, как символ новой жизни. Свечи были расположены по всему проходу и на алтаре, возле которого стоял священник и мой жених.

Данте одет в угольный костюм и белоснежную рубашку, черный галстук обвивает его широкую шею. Он стоит напротив и смотрит прямо на меня. В нем не чувствуется никакого напряжения или волнения. Как всегда, серьёзный и без единой эмоции на лице, абсолютно не читаемый для окружающих. Даже я, знающая его более десяти лет, так и не научилась читать его, что делало всё это ещё сложнее, ведь сама волнуюсь от предвкушения нашей новой совместной жизни.

Когда мы дошли до конца прохода, мой отец отпустил мою руку и прежде, чем передать меня в руки Данте, поцеловал меня в лоб, а после подошёл к моему жениху и что-то прошептал ему на ухо, отчего парень немного напрягся, но вскоре просто кивнул своему Капо. Отец перед меня в руки Данте и ушёл, когда тот помог мне подняться на ступеньку у алтаря.

Я чувствовала взгляды гостей, но только серые глаза, смотрящие на меня, были важны для меня и заставляли нервничать. Данте крепко держит мою руку в своей, не давая мне упасть в обморок от волнения.

Мои пальцы немного дрожат и кажется, вспотели, и Данте ощущает мою нервозность, поэтому слегка улыбается, так чтобы это увидела только я, и подмигивает мне, как только священник начал церемонию.

– Данте и Адриана, – обратился к нам седой мужчина, – сегодня мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями нового союза между двумя семья – Кастелано и Моретти. Прошу вас взяться за руки, и смотря друг другу в глаза произнесите ваши клятвы, повторяя за мной.

Данте взял мои руки, прижал их к своим губам и, нежно поцеловав костяшки моих пальцев, посмотрел прямо в мои глаза, чтобы повторить за священником свою клятву.

– Я, Данте Кастелано, беру Адриана Моретти в свои…

Слова Данте прервались оглушительным звуком взрыва снаружи и выстрелами внутри церкви. Данте пошатнулся в мою сторону. Всё его лицо напряглось от боли и стало бледным. Его глаза стали такими большими, что кажется они вот-вот взорвутся от напряжения, как и вена на его лбу.

Крики и выстрелы заглушили музыку, которая продолжала играть на фоне всего хаоса, происходящего вокруг, но я не понимала, что случилось всего лишь секунду, пока не упала на холодный пол, и не почувствовала тяжесть у меня на груди.

От боли в затылке, вызванной во время удара об пол, я закрыла глаза всего лишь на мгновение, но открыв их, я сделала ужасную ошибку.

Мой жених лежал у меня на груди, с открытыми глазами, но совершенно неподвижный. Его тяжелая грудь давила на меня, отчего мне было сложно сделать вдох. Я задыхалась, что-то мокрое и липкое текло по моим рукам. Когда я подняла руку, чтобы оттолкнуть Данте от себя, я увидела кровь, которая пачкала моё белоснежное платье. Она покрывала всю мою руку от запястья до пальцев. Но это была не моя кровь, а моего жениха.

– Данте… О Боже… – я взяла его лицо в свои руки и стала трясти его, пытаясь привести в чувства, но он не поддавался. – Данте, очнись… пожалуйста, открой глаза… – я чувствовала мокрые слёзы на своих щеках и солёный вкус на губах. –Данте, не оставляй меня, пожалуйста…

От осознания всего происходящего я закричала. Мой крик эхом пронёсся среди толпы в церкви. Я чувствовала дикую боль в груди, мои легкие сжимались, но воздух не попадал в них. Казалось, меня никто не слышит, я кричала и звала на помощь, но никто посреди этого хаоса вокруг не слышал меня. Всё превратилось в ураган плача и криков женщин и детей, звуки выстрелов мужчин не прекращались. Никто не подходил ко мне, чтобы помочь.

Папа. Где мой папа?

Я оттолкнула от себя мёртвое тело Данте, трясущимися руками. Мне нужен был свежий воздух, потому что его тело придавило меня, отчего мои лёгкие не работали правильно. Я хватала воздух, но его не было достаточно. Всё моё тело перестало меня слушаться, я не могла встать и сделать хоть что-то, чтобы помочь Данте.

Где мой папа?

Ноги не слушались меня, когда я попыталась встать, но потерпела неудачу, упав на колени, прямо на окровавленное тело Данте. Вся его белая рубашка была покрыта алым цветом. Цветом моей помады.

Я огляделась вокруг, зовя на помощь, но каждому в этом зале нужна была помощь. Священник лежал рядом со мной тоже весь в крови и с дырой между глазами. Мужчины вели перестрелку, пока женщины прятали своих детей в своих объятиях.

Мама.

Люцио.

Я не могла пошевелиться и не хотела выпускать Данте из своих рук. Мои руки непроизвольно на автомате поглаживали его липкие волосы цвета воронова крыла. Такие мягкие и густые, как и мои.

Я смотрела на красивое лицо моего жениха, который должен был стать моим мужем. Но теперь он лежит у меня на коленях, весь в крови и с дырой в груди, в сердце, которое должно было стать моим. Мои слёзы один за другим падали на его красивое, но мёртвое лицо.

Вдруг резкая тишина нависла в воздухе, перестрелка закончилась, лишь тихий плач детей был слышен. Но она длилась недолго, потому что громкий крик моего отца просёк тишину и эхом отдавался от стен церкви. Он был похож на рёв раненого льва, у которого отняли самое дорогое на свете. Я подняла голову и огляделась вокруг, ища среди толпы и суматохи знакомые лица.

На том же месте, где в начале церемонии стояла моя семья, я заметила знакомый силуэт. Люцио, мой двенадцатилетний брат, стоит возле дяди Альберто, не двигаясь. Он в шоке. Мой отец сидит на коленях на холодном полу посреди своих солдат и капитанов. Сам Капо Каморры склонился над чьим-то телом.

Только перед одним человеком Капо мог приклонить колени.

Мама…

Я перевела взгляд на тело, лежащее перед отцом, и не могла поверить своим глазам. Моя мама лежит на холодном полу в своём порванном изумрудном платье, а над ней склонился мой отец, покрытый кровью, и что-то шепчет любви всей его жизни.

– Нет… –прошептала я. – Мама…

Папа поднял глаза и посмотрел на меня. В его глазах были страх и боль, эмоции чуждые ему. Мы оба лежали у тел своих любимых людей. Они оба мертвы.

Моя мамочка…

Мои всхлипы прорвались наружу, и я перестала себя сдерживать. Мой крик был таким же сильный, как рёв маленького львёнка, заблудившегося и совсем одинокого, которого бросили посреди пустыни.

Мой самый счастливый день превратился в кошмар. Я смотрела на проход, по которому всего пару минут назад я шла с отцом навстречу своему жениху, навстречу новой жизни, а сейчас этот проход весь забит мертвыми телами мужчин и женщин. Все белоснежные цветы и ткань на скамьях окрасилась в красный цвет. Цвет смерти.

Люди, в чьих глазах можно было увидеть страх, смотрели на меня с жалостью. Я никогда не видела этих эмоций в глазах нашего окружения. Только уважение, почётность и гордость. Я ненавидела это чувство, ненавидела, когда так относились ко мне. Я дочь своего отца, я дочь Капо. Никто не должен смотреть на меня с жалостью.

Я наклонилась над телом Данте и в последний раз поцеловала его во всё ещё теплые губы.

– Мне так жаль…

Одна капля упала на его щеку, когда я подняла голову и протянула руку к его лицу, чтобы закрыть эти пустые глаза.

Я попрощалась с моим женихом и поднялась на ноги, чтобы подойти к своей семье. С трясущимися ногами, пошатываясь, я дошла до папы, который всё ещё продолжал баюкать у себя на коленях мою маму. Люцио стоял над ними и тихо плакал, он не проронил ни слова, но увидев меня во всём этом беспорядке, который остался после всего, он зарыдал. Громко. Тринадцатилетний будущий Капо заплакал у всех на глазах, не сдерживаясь. Я чувствовала его боль всеми клеточками своей души, хотела обнять его крепко к своей груди, но я не смогла…

Я осмелилась посмотреть на тело, лежащее на полу в руках отца, и от вида меня затошнило. Я упала на колени.

У мамы в груди были четыре пули, а на лице теплая улыбка.

– Она спасла меня, жертвуя собой.

Мне послышалось.

Так я подумала изначально, пока папа не повторил это ещё раз. Осознание происходящего пришло, когда я почувствовала, как всё темнеет. Моя голова кружилась, дышать стало опять тяжело, кислорода было мало, и я стала задыхаться.

Темнота пожирала меня, и только голос папы держал меня в сознании.

– Увези её в безопасное место.

Я почувствовала, как рука моей матери выскользнула у меня из рук, когда кто-то поднял меня с холодного пола и уносил из этой церкви, пахнущей кровью и смертью, из этого хаоса.

Темнота полностью поглотила меня, как только мы вышли на свежий воздух.

Глава 2. Адриана

– С днём рождения, Адриана! С днём рождения, тебяяя!

Десятки гостей поют мне, пока я загадываю желание, перед тем как задуть свечи на праздничном торте. Он выглядит просто невероятно – пять ярусов цвета шампанского, каждый из которых имеет карамельную начинку с арахисом, и украшенный кремом-чиз и живыми пионами. Мои любимые цветы также украшают всю площадку, построенную на нашем дворе в честь моего пятнадцатилетия.

Не смотря на наш статус, моя семья крайне редко, лишь в честь особых дат или праздников, устраивала такие масштабные мероприятия, поэтому я была крайне удивлена, когда неделю назад мама сообщила о вечеринке в честь моего дня рождения.

Конечно же, я не была против и была безмерно счастлива такому событию. Мы начали подготовку немедленно, так как времени особо и не было. Но глядя на украшения зала, на эти лампочки вдоль шатра и висящие с потолка, на сервированные столы с живыми цветами и салфетками молочного цвета, а также на фотозону с цифрой «15» и моим именем, сделанную в золоте на фоне полотна, похожего на кусок мрамора с отливом такого же цвета – я понимаю, что мы проделали отличную работу.

Я задуваю свечи под крики и аплодисменты гостей, которые по очереди начинают обнимать и поздравлять с днём рождения.

Среди гостей мои бабушка Амара и дедушка Антонио, дяди и тёти, приехавшие из Монцы и Неаполя, что было странно. Кузины и кузены, которых я не видела несколько месяцев с момента рождества, а также коллеги отца по бизнесу, политики, среди которых есть также сенатор Гильберт, несколько капитанов Каморры и, конечно же, его консильери Марио Кастелано.

– С днём рождения, принцесса! – папочка целует макушку, пока мама обнимает меня за плечи, присоединяясь к поздравлению отца.

Он протягивает из-за спины руку, в которой держит бархатный футляр в квадратной форме синего цвета. Папа открывает коробочку, а в ней лежит цепочка с моим именем, выполненная в тонкой огранке с маленьким бриллиантами. Изящно и просто. В стиле Капо.

Он достаёт цепочку и помогает застегнуть её на моей шее.

– Ты такая красивая и такая взрослая, Իմ կյանքը. (прим. с арм. «Моя жизнь».), – сквозь слёзы произносит мама.

– Будь всегда счастлива, принцесса, а мы с мамой сделаем всё возможное для этого, – говорит папа и, бросив на маму взгляд, который понимают только они, уходит.

– Сегодня вечером нам нужно поговорить кое о чём важном, моя дорогая, – говорит мама, убирая прядь волос за ухо и гладя мою щеку, оставляя нежное прикосновение на моей коже.

– О чём? – спрашиваю я, загоревшаяся и взволнованная после её слов.

– Потом. Сейчас развлекайся, ведь это твой праздник, – мама целует меня на прощание и уходит, оставляя меня одну.

Но моё одиночество длится недолго, потому что ко мне подбегает мой семилетний брат и обнимает меня за талию. Люцио такой высокий для своего возраста, но немного хиленький, отчего сильно расстраивается, ведь будущему Капо нужно быть «сильным и смелым, как супермен». Так он говорит именно об отце, а не о Кларке Кенте.

Люцио дарит мне сделанный своими руками кекс, целует в щёчку, когда я нагибаюсь, и убегает к своим кузенам, поджидающим его в стороне. Он молчалив и скромен, и да, он печёт невероятные кексы.

Положив подарок на стол с подарками, я собираюсь подойти к моей кузине Марине, но чья-то рука останавливает меня и тянет обратно.

Я разворачиваюсь и от шока мои глаза лезут наверх. Я знала, что вечеринка в честь дня рождения дочери Капо является важным событием для членов Каморры, но не предполагала, что он будет здесь.

Данте Кастелано собственной персоной стоит передо мной в сшитом на заказ костюме серого цвета под оттенок своих глаз. Он высокий и статный, его лицо гладко выбрито, волосы уложены так, что ни одна прядь не смеет выбиться из укладки. Как обычно, он слишком серьёзен и тих, даже сейчас, такое ощущение, что его просто заставили прийти на вечеринку, что вполне возможно.

Данте старше меня на три года и, если в детстве мы ещё дружили, то после того, как прошла его официальная церемония посвящения в Каморру в возрасте тринадцать лет, он перестал разговаривать и обращать на меня внимание, когда приходил к нам с отцом, а спустя годы, я практически перестала его видеть в особняке, не говоря уже о том, что мы не обмолвились и словом на тех мероприятиях, на которых нам удавалось быть обоим.

Поэтому да, я удивлена его появлению на моём празднике. А ещё я смущена и чувствую, как мои щёки начинают заполняться ярко-красным цветом, от того, что сам Данте здесь, на моём празднике, и прикасается ко мне. Прямо к моей коже.

О, Боже!

Я была влюблена в не очень разговорчивого мальчика в свои семь, а потом в десять – в хмурого парнишку. Он был центром моего внимания, моей детской влюблённостью, поэтому сейчас, когда он стоит передо мной весь такой красивый и повзрослевший, мои ноги начинают подкашиваться, а легкие перестают работать.

– Привет, – только и всего я могу произнести с дрожащим голосом, выдавая свою нервозность и смущение.

Он ухмыляется отчего его губа дёргается. Данте Кастелано улыбнулся!

Такого давненько не было, и я даже забыла каким может быть его лицо, когда он расслаблен.

Данте красив и обаятелен, я много раз слышала, как о нём говорили девушки на различных светских мероприятиях, на которые меня брали родители. Он был популярен среди наших девушек, но, конечно же, ни о каких романах с ними не могло быть и речи, однако его можно было заметить в журналах и жёлтой прессе с девушкой или несколькими в клубах, ресторанах и на футбольных матчах. Среди них не было одной и той же, они менялись на каждой фотографии.

А сейчас он здесь, на моём празднике, стоит и не отпускает мою руку. Он слегка поглаживает кожу на запястье, словно не замечая и не контролируя этого, а после притягивает к себе чуть ближе. Не так близко, чтобы нарушить границы приличия, но достаточно, чтобы люди могли заметить и начать шептаться.

Его серые глаза устремлены на меня, но он молчит и не произносит ни звука, возможно, даже не дышит, не уверена. Данте достаёт из кармана брюк какой-то предмет, который блестит под светом ламп, в такой самоуверенной манере, что это раздражает, но и восхищает.

Краем глаза я вижу, как гости смотрят, нет, пялятся на нас. Даже отец стоит с мамой и не предпринимает никаких действий, но я могу увидеть его сощуренные, как у ястреба, глаза, которые следят за каждым движением.

Что-то холодное, что приложили к моей коже, возвращает мой взгляд к Данте, который всё также молчит и смотрит пристально на меня с ухмылкой на лице.

Я опускаю глаза на запястье и вижу браслет. Он полностью выполнен из белого золота с изумрудами. Он прекрасен и тесно прилегает к запястью, когда Данте застёгивает его.

Его подарок прекрасно сочетается и смотрится на моей смуглой коже, он блестит и переливается всеми оттенками зелёного. У меня перехватывает дыхание от красоты и ощущений.

– С днём рождения, зеленоглазка.

Это прозвище. Он не забыл.

Данте всегда называл меня так в детстве и мне это нравилось. Сейчас же это вызывает трепет в моей груди, а ещё то, что он поднимает мою руку к своим губам и нежно целует костяшки, задержавшись на них дольше, чем это было необходимо. Этот жест абсолютно невинный, но он впервые прикасается ко мне таким образом. Мне же это кажется таким интимным, что я перестаю чувствовать почву под ногами и вот-вот упаду.

Но этого не происходит, потому что Данте ведёт меня в центр зала, приглашая на танец. Звучит медленная классическая музыка и он притягивает меня к себе и кладёт мою свободную руку к себе на плечо, а вторую сжимает в своей.

Мы начинаем медленно покачиваться из стороны в сторону. Одни в центре зала, среди десятков гостей.

Его рука лежит на моей спине. Казалось бы – естественный жест, но он вызывает трепет в груди у влюблённого подростка.

– Ты стала очень красивой, что невозможно не заметить, – шепчет Данте.

Ох…

Я прикусываю язык, чтобы убедиться, что это не сон. Металлический вкус говорит об этом, когда тёплая жидкость наполняет мой рот.

Я не замечаю, как песня заканчивается, и мы перестаём танцевать.

Данте вновь притягивает мою руку к себе, но на этот раз он целует не костяшки на пальцах, а то место на запястье, где его большой палец обводил круги и где учащённо бьётся мой пульс.

– До скорой встречи, моя будущая жена.

Данте делает шаг назад, бросив бомбу, кланяется и уходит к нашим отцам, которые уже что-то обсуждают в углу шатра. Я же стою в центре зала и не смею двигаться, не веря своим ушам и не полностью осознавая услышанное.

***

Я пыталась открыть глаза, очнувшись от сна, а точнее от воспоминаний из прошлого, когда почувствовала дикую боль в голове и во всем теле.

Простонав, я попыталась нащупать на кровати свой телефон или книгу, как обычно, забыв убрать перед сном, но ничего не нашла. Открыв медленно глаза, я осмотрелась вокруг.

Я попыталась сесть, но почувствовала головокружение и тошноту, как только слегка приподнялась с места. Запах чего-то свинцового не улучшал моё состояние.

Я не в своей комнате.

Паника медленно начала нарастать, потому что я не понимала, что это за место. Всё вокруг казалось совершенно незнакомым.

Стены, окрашенные в чёрный цвет, высокие потолки того же оттенка, деревянный тёмно-серый пол, идеально сочетающийся с цветом самой комнаты. С правой стороны открывался панорамный вид на город. В комнате было мало света, в основном он поступал от больших, высоких от пола до потолка панорамных окон, но по обеим сторонам кровати были расположены две тумбочки, на которых стояли лампы, сочетающиеся с минимализмом комнаты. В ней было немного мебели – только кровать, тумбочки, деревянный стол в углу и мягкое кресло напротив него. Три двери, предположительно вели в гардеробную, ванную и на выход. Все закрыты.

Раньше я никогда не была здесь.

Дикая боль в затылке заставила отвлечься от осмотра комнаты. Я подняла руку и приложила её к, пульсирующему от боли, месту. Пальцы нащупала шишку на затылке, что и являлось причиной вызванной боли. Помимо этого, что-то липкое было в моих волосах в этой области, поэтому я проверила пальцы. Когда я увидела причину странных тактильных ощущений, тошнота вновь усилилась. На них была кровь. Как и на моём белом платье, которое было скрыто под черной шёлковой простынёй.

Я сбросила ткань с себя и от увиденного меня чуть не вырвало на чужую кровать. Моё свадебное платье полностью в крови, но помимо головы я не ранена, по крайне мере я не чувствовала видимых ран. Но высохшая кровь была повсюду. Я посмотрела на себя, на беспорядок, что я устроила в чужой кровати и на свои ноги, покрытие алым цветом – всё это вызывало смутные воспоминания о случившемся. Словно цунами картинки прокручивались в моей голове.

Свадьба. Церковь. Выстрелы. Крики. Плачь. Кровь. Данте. Шум толпы. Мама…

О Боже…

Их больше нет.

Моей мамы больше нет.

– Нет. Нет. Нет.

Я закричала от осознания всего произошедшего. Эта кровь была не моей, а Данте. Моего покойного жениха.

Я попыталась стереть с кожи кровь, но она засохла на моих ногах, руках и даже под ногтями. У меня ничего не получалось.

Я ощущала, как по лицу скатываются слёзы каскадом, но не могла стереть их своими окровавленными руками. Они не прекращались, наоборот, паника превратилась в истерику. Всё моё тело болело, в особенности моя грудь. Мне стало нечем дышать. Она сжималась так сильно, что мне хотелось вырвать легкие из груди, лишь бы глубоко вздохнуть.

– Нет! Это всё кошмар!

Я сбросила с себя чёрную простыню и скатилась с кровати на пол. Подушки летели по комнате, сопровождая мои крики и плачь. Я не могла поверить в происходящее. Звуки выстрелов и криков о помощи звенели в голове, отчего она болела сильнее.

– Нет. Этого не может быть. Мамочка…

Мои рыдания заполняли всю комнату, я тряслась, дыхание стало тяжёлым. Мне не хватало воздуха, и я стала задыхаться, но слёзы не переставали стекать по моему лицу, а крик не заглушал. Когда чья-то рука коснулась моего плеча, я вздрогнула и попыталась оттолкнуть её, но крепкие, судя по всему, мужские руки сжимали меня.

Я отбивалась в его объятиях, пытаясь выбраться, но он не отпускал. Мне не хватало воздуха.

– Адриана, эй, успокойся, – сказал незнакомый мужской голос у меня за спиной, пока я пыталась вырваться из его рук. – Прекрати, ты сделаешь себе больно.

Я не поняла как, но мои ноги и руки начали так сильно дёргаться, что я локтем попала ему в трахею, поэтому мужчине пришлось меня отпустить. Воспользовавшись моментом, я выскользнула из его рук, уползая к дальнему углу возле кровати.

Сквозь темноту я видела лишь силуэт высокого мужчины, который стоял в нескольких метрах от меня. Он звал меня по имени, призывая успокоиться, но я не узнавала его. Он не приближался ко мне, словно боялся причинить мне боль.

Пелена слёз и полумрак в комнате не давали возможности рассмотреть его, а боль в груди и нехватка воздуха отвлекала от этого, но я видела очертания силуэта. Он был высоким и большим, поэтому, когда мужчина приблизился ко мне и сел на корточки, мне стало комфортнее.

– Хорошо, Адриана, просто успокойся. Я не причиню тебе вреда.

Он медленно приближался, ползя на коленях, чтобы быть со мной на одном уровне.

Я старалась делать глубокие вдохи и выдохи, но этого было мало.

– Успокойся. Дыши, просто дыши, – он протянул руку ко мне, но не тронул. – Позволь мне помочь тебе. У тебя паническая атака.

Что? Паническая атака?

От этого я еще больше запаниковала.

– Я не м-могу ды-дышать, – прошептала я в ужасе, заикаясь.

– Сделай глубокий вдох, потом медленный выход. Повторяй за мной, – мужчина положил руку на грудь, которая поднималась и опускалась в такт его равномерному дыханию, и я повторила за ним, – вот так, молодец. Ещё раз. Вдох, и медленный выдох.

Глубокий и спокойный голос звучал словно мелодия для ушей, заставившая исчезнуть выстрелы и плачь. Я пыталась сосредоточиться на дыхании, но не могла успокоиться, паническая атака не прекращалась, моя грудь так сильно сжалась.

Я повторяла за ним, пока дыхание не выровнялось, и мне стало легче дышать. Я всё ещё чувствовала боль в груди, но это уже была другая боль. Мои слёзы не прекращали падать на моё грязное платье. Мне хотелось порвать его, снять с себя и просто сжечь.

– Их убили, – всхлипнула я, задыхаясь. – Моей мамы больше нет. Они убили её.

Я затряслась от рыданий, и тогда большие руки притянули меня к себе за плечи. Он крепко прижал меня к себе и стал гладить по голове, опускаясь на спину, и повторяя это успокаивающее движение раз за разом, при этом шепча тихие слова. Я же не стала ему мешать.

– Шшш. Всё прошло. Ты в безопасности.

Так ли это?

Я не знаю, в чьих объятиях сижу на тёплом полу в этой безликой комнате с потрясающим видом. Не знаю, чьи руки обнимают меня, и чьи слова так действуют на меня, но не хотела прекращать это. Я верила этому незнакомцу, потому что в его объятиях чувствовала себя спокойно, в безопасности, и боль медленно стихала. Я ощущала, как мои слёзы всё ещё текут по щекам, делая его футболку мокрой, но моя грудь больше не сжималась так сильно от боли, все звуки в голове исчезли, затылок перестал болеть.

Не знаю сколько мы так просидели ещё, но глаза медленно закрывались, и сон приближался. Последнее, что я услышала прежде, чем окончательно провалиться в сон, это шепот незнакомца, который не отпускал меня ни на секунду из своих объятий.

– Я не дам тебя в обиду, обещаю.

***

Когда я проснулась спустя пару часов, на улице было всё ещё темно, но я уже не была такой же дезориентированной и более спокойной. Руки не тряслись, тело было измотанным и бессильным, словно оно сдалось.

В комнате всё еще стояла темнота, но огни ночного города слегка её освещали, и дверь была приоткрыта.

Мы не в Чикаго?

Я встала с постели всё ещё в дурацком свадебном платье. Решив снять его с себя, я направилась в сторону закрытой двери. За ней оказалась небольшая, но просторная гардеробная. Вся одежда в ней была темных оттенков. Множество футболок и рубашек висели на уровне моих глаз, поэтому я схватила одну из чёрных футболок и пошла в ванную.

Я не планировала смотреть на себя в зеркало, но мой взгляд непроизвольно повернулся к нему. Передо мной стояла девушка, которая побывала в аду. Все мои волосы были растрёпаны в разные стороны, от причёски не осталось ни следа. Глаза были опухшими, вся косметика размазана по лицу, оставив следы от слёз по обеим щекам. Лицо было бледным, несмотря на тональный крем, который нанесли в качестве основы для свадебного макияжа. Моё платье было порвано в нескольких местах, от белого цвета практически ничего не осталось.

Взглянув на себя ещё раз, я не позволила новым слезам проявиться. Сняв с себя чёртово платье, распустив волосы и освободив их от множества шпилек, я зашла в душевую кабинку. Горячая вода полилась сверху с тропического душа, смывая с меня всю грязь и кровь, делая воду розовой. Она стекала по моему телу прямо в канализацию, не задерживаясь долго на чёрной плитке душевой.

Вода смывала кровь, но я не чувствовала себя чистой. Взяв в руки щетку, что лежала на полке, и мыло, я начала тереть себя, пока руки и ноги не стали гореть от трения. Я чувствовала, как предательские слезы текли по моим щекам, смешиваясь с горячей водой. Я не смогла сдержать рыдания, вырывающиеся из моей груди, поэтому скатившись по стеклу, я села на пол, пока вода лилась на меня сверху водопадом.

– Адриана?

Стук в дверь и глубокий голос незнакомца привели меня в чувства, отчего я слегка подпрыгнула и ударилась локтем о стекло душевой кабинки. Я не заметила, как вода стала холодной, значит прошло достаточно времени для этого.

– Адриана, ты в порядке? – мужчина постучал ещё раз, но более настойчиво.

– Да, я в душе, – крикнула я, чтобы он мог меня услышать, а сама встала и выключила воду. – Я закончила уже.

– Хорошо. Тебе нужно поесть.

От его слов мой желудок, словно по команде, заурчал. Сколько часов я не ела и не пила? Сколько прошло с тех пор, как я потеряла любимых людей?

Я слышала, как незнакомец отошёл от двери, когда выходила из душа. На комоде лежало чистое полотенце и на стене рядом с мраморной раковиной висел белый халат, но я не хотела надевать ничего белого, поэтому взяла чистую футболку черного цвета, которую позаимствовала у хозяина, и натянула её на себя.

Она доходила мне до середины бёдер и чувствовалась слишком хорошо, чтобы снимать. Мягкая ткань висела на мне, так как была раза в два больше, и пахла свежестью и чем-то ещё, что я не смогла распознать.

Слегка просушив волосы полотенцем, я вышла из ванной, не посмотрев на себя в зеркале и оставив там своё свадебное платье.

Комната была в том же состоянии, в котором я её оставила, однако подушки и покрывало не валялись на полу, а были аккуратно сложены на кровати.

Я направилась к двери и вышла из комнаты, тихо ступая по полу своими босыми ногами. Это был пентхаус, а комната, в которой я проснулась, была единственной на втором этаже. Деревянная лестница вела вниз в зону гостиной, которая раскрывалась со второго этажа. Я облокотилась на перила и посмотрела вниз.

Гостиная была небольшой, сделанная в том же стиле, что и комната наверху. Черный цвет был повсюду, как и высокие панорамные окна по всей длине стены. Современные картины украшали стены, коричневый кожаный диван стоял по центру, напротив журнальный столик, на котором аккуратно были расположены книги и журналы, и плазменный телевизор. В дальнем углу стоял круглый стол на шесть персон, и зеленое дерево, что освежало комнату.

Я услышала шум, который шёл предположительно из кухни, поэтому спустилась по лестнице и осторожно направилась в сторону, откуда доносились звуки.

Я старалась идти медленно и тихо, чтобы оценить обстановку, так как находилась в незнакомом месте с совершенно чужим человеком. Мне хотелось взять в руки хоть какой-то предмет, который мог бы стать оружием для самозащиты на всякий случай, но ничего подходящего я не нашла.

Знаю, это глупо, ведь пару часов назад этот незнакомец был добор ко мне и успокаивал. И я уверенна, что если бы он захотел убить меня или причинить боль, то не стал бы помогать с панической атакой.

– Я не опасен для тебя, Адриана, оружие тебе не потребуется.

Мужчина стоял спиной ко мне возле мраморной столешницы по центру современной кухни. На ней была сковорода и миска с овощами. Он, судя по всему, готовил и был полностью увлечен этим занятием, но это не помешало ему быть настороже.

Незнакомец был одет в чёрные домашние спортивные брюки, и простую чёрную футболку, наподобие той, что я взяла у него. Он был тоже босой, как и я. Вся эта домашняя обстановка немного смущала.

– Кто ты такой? – спросила я, стараясь казаться менее встревоженной.

– Алессио, – он всё ещё стоял спиной ко мне, когда представился. Его правая рука работала в быстром режиме, нарезая что-то, отчего мышцы рук двигались под футболкой.

– Это мне ни о чем не говорит, – я сделала паузу прежде, чем задать следующий вопрос. – Как я тут оказалась?

– Капо приказал увезти тебя в безопасное место, – я видела всё ещё только его спину, но почувствовала облегчение от его слов, при упоминании отца.

– Поэтому ты привёз меня в свою квартиру?

– Да, – холодно произнёс он, но не повернулся.

Я не знала, как вести себя с этим человеком. Он был холоден и не производил впечатление гостеприимного хозяина, хотя пару часов назад не казался таким. Будто это два разных человека. На секунду я в это поверила, пока не оценила его силуэт.

Он был такой же высокий, как тот мужчина, его тёмные, коротко подстриженные волосы по бокам, и чуть длиннее и кудрявее на макушке, его широкая спина и глубокий, томный голос. Всё это было признаком того, что этот тот же самый незнакомец, что лелеял меня в своих объятиях наверху несколько часов назад.

– Откуда ты знал, как справиться с моей панической атакой? – спросила я, сделав пару шагов к нему, пока он перемешивал что-то в глубокой тарелке.

– Я обучен, в том числе и оказанию первой помощи, – его голос не выражал никаких эмоций.

– Обучен?

– Да, я солдат Каморры, – и вот тогда он повернулся ко мне. Я не видела его лицо прежде.

Ему было не больше тридцати. Его тёмные брови были того же оттенка, что и волосы – темно-шоколадные. Не чёрные. Длинные ресницы обрамляли сапфировые глаза, прямой нос, пухлые губы и острые скулы. Истинный итальянец, но не похожий на члена мафии, слишком симпатичный для обычного солдата. Ни шрамов, ни ссадин на лице, ничего, что говорило бы об опасной работе члена мафии. Он мог бы быть моделью или знаменитостью, но никак не человеком, выполняющим приказы.

Алессио окинул меня холодным, колючим взглядом, отчего мурашки покрыли моё тело. Я пожалела, что надела его футболку, обнажив свои голые ноги. Я попыталась потянуть немного край футболки пониже, но безуспешно.

Алессио заметил моё нервное движение, и его уголок рта слегка дёрнулся наверх.

Что это было?

Он поставил миску с салатом на стол, и достал два бокала из верхнего шкафа, пока я следила за каждым его действием. Я вздрогнула, когда микроволновка подала звук, и сделала шаг в сторону парня в поисках защиты. Он вновь заметил мою нервозность, но ничего не сказал. Достав из микроволновки горячую еду, Алессио направился к столу.

– Тебе нужно поесть, – единственное, что он сказал, прежде чем сесть на один из стульев. Когда я не сделала ничего, чтобы сдвинуться с места, он положил миску, которую держал в руке, и вновь обратился ко мне. – Ты не ела с самого утра, сейчас почти два часа ночи, поэтому сядь и ешь.

Два часа ночи?

Какого чёрта? Неужели я проспала столько времени? Что случилось после моего отъезда? Как там папа и Люцио? Что вообще произошло и почему я тут, а не дома?

Столько вопросов крутилось в голове, столько всего произошло, а я нахожусь непонятно, где и с каким-то не очень дружелюбным незнакомцем.

– Сядь и ешь, – грубым тоном приказал мне Алессио, призывая подчиниться, но я не собиралась этого делать. Я дочь его Капо, и он не мог так обращаться ко мне.

– Ты, кажется, не так давно стал солдатом Каморры, раз позволяешь себе общаться со мной таким тоном, – я встала в позу, скрестив руки на груди, отчего футболка поднялась выше, оголив ноги ещё больше. Алессио заметил это. Его глаза опустились к моим ногам.

– Вам нужно поесть, принцесса, – он издевался. Конечно же издевался, так обращаясь ко мне, словно к избалованному ребёнку.

– Ты не можешь так…

– Послушай, сегодня был сложный день, я понимаю, поэтому просто сядь и кушай, пока ты не упала в обморок.

Не хотела это признавать, но он был прав. Я умираю с голоду, и урчание живота это доказывает, поэтому я присоединилась к нему, сев рядом.

Алессио кивнул и взялся за еду. Он наложил себе в тарелку запечённую курицу с овощами, и салат. Всё казалось очень аппетитным, поэтому я сделала то же самое, накладывая всего понемногу. Я попробовала курицу, которая просто таяла у меня во рту, и издала стон, тем самым привлекая внимание Алессио к себе, но это было правда очень вкусно. Он посмотрел на меня взглядом, который я не могла прочитать, и сразу же перевёл глаза к себе на тарелку.

Мы молча кушали, не проронив ни слова. Тишина оглушала, но не казалась тяжёлой. Мы оба были голодны, однако осознав, почему я не ела столько времени, аппетит пропал. Я положила вилку на стол, протёрла рот и положила руки на колени под столом. Ком в горле мешал сделать глоток, чтобы полностью проглотить содержимое моего рта. Я не заметила, как слёзы начали течь, пока Алессио не положил свои приборы на стол и не удивил меня, накрыв мою руку своей ладонью.

– Шш, не стоит больше плакать, – его голос вновь стал мягким и спокойным. – Всё прошло.

– Ничего не прошло, – я одернула руку, сбросив его ладонь. Он был не прав, всё только начинается. – Как ты можешь так говорить? Вся эта боль, – я схватилась за футболку на груди и сжала её, как сжала бы своё чёртово сердце, что болит, – она станет ещё сильнее, с каждым днём будет хуже, потому что их нет. Моих любимых людей убили. Я… Я должна была выйти замуж, но… но Данте больше нет. А мама… – мой голос срывался от рыданий. – Как ты можешь говорить, ч-что всё прошло?

Я встала со стула и затряслась от злости на него и от горя. Мои слёзы покрывали всё лицо, руки тряслись, поэтому я закрыла лицо ими, чтобы успокоиться, но это не помогало.

Алессио встал следом за мной и подошёл ко мне. Он недолго думал прежде, чем обнять меня. Крепкие и длинные руки обвили меня полностью, он притянул меня к своей груди так крепко, что я слышала звук его сердцебиения, находясь на уровне с его органом. Он прижал меня к себе и начал шептать слова успокоения, как делал это наверху в комнате.

Я сразу же почувствовала покой, уткнувшись носом его в грудь. Словно ничего не произошло, будто он не является незнакомцем, что увёз от хаоса и трагедии, где лежали мёртвые тела моих любимых.

Он был таким тёплым, мягким и… родным. Это было так неправильно. Я потеряла своего жениха пару часов назад, а сейчас меня обнимает какой-то незнакомец в своей квартире. От стыда и злости я оттолкнула парня от себя.

Алессио был слегка ошарашен моим поступком, но ничего не сказал. Он смотрел на меня, ожидая, что я сделаю или скажу дальше.

– Отвези меня домой, – попросила я, смахивая слёзы с глаз.

– Нет, – ответил парень.

– Это приказ.

– Нет.

Он не двинулся с места ни на шаг, лишь убрав руки в карманы брюк, натягивая их. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, и это злило меня ещё больше. Я была дочерью его Капо, но ему кажется было всё равно.

– Ты ослушался моего приказа, – я сделала шаг в его сторону, но парень не двигался. Он был выше меня на две головы, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть прямо на него. – Я даю тебе ещё один шанс. Отвези меня домой.

– Нет, – недолго думая, ответил Алессио на мой прямой приказ.

Я не заметила, как набросилась на него и нанесла удары кулаками в грудь. Но его это не смутило, он продолжал стоять как статуя на месте. Я ударила ещё раз, проклиная его. Затем ещё раз, и ещё, пока не почувствовала бессилие.

Он резко схватил меня за локти и притянул к себе, прижимая к массивной груди словно мне место в его объятиях. Я уперлась лбом в его грудь, и рыдания вновь вырвались из меня. Он ничего не говорил, просто молча держал меня в своих объятиях.

– Я хочу домой, хочу увидеть маму, обнять отца и брата, – я задыхалась от плача, но не отпускала его. – Пожалуйста.

Я ожидала, что это слово повлияет на него, но я ошиблась.

– Мы не можем вернуться в Чикаго. Там небезопасно сейчас, поэтому Капо приказал увезти тебя.

– Но, когда мы сможем вернуться в таком случае? – я оторвала голову от его груди и запрокинула её, глядя на него.

– Когда мне дадут такой приказ, – просто сказал парень, смотря прямо в мои заплаканные глаза.

– Я дала тебе такой приказ.

– Но ты не мой Капо, Адриана, – его улыбка поразила меня. Он был мальчишкой, когда так улыбался. Его суровые глаза теряют холодность, делая их мягкими и тёплыми.

Я оторвала взгляд от его сапфировых глаз и опустила голову на твердую грудь, делая футболку мокрой. Но он не был против.

Мы простояли так ещё пару минут, а потом отправились убирать со стола. Помыв посуду, Алессио сел рядом со мной на диван. Он был уставшим и измотанным. Сидя здесь рядом со мной, он казался меньше, чем есть на самом деле. Мы оба молчали, пока я рассматривала его.

– Я никогда раньше тебя не видела среди солдат и членов Каморры. Как давно ты вступил?

Алессио посмотрел на меня, его глаза были сонными, сам он был уставший, но всё равно не отказал мне в ответе.

– Полгода. Можно сказать, что это первое моё серьезное задание.

– Что произошло? – я боялась затрагивать эту тему, потому что не хотела вновь плакать и казаться вечно рыдающим ребенком. Я не хотела казаться слабой и жалкой, но мне нужно было знать.

Алессио немного помолчал, подбирая слова, чтобы рассказать мне.

– На нас напали во время церемонии, когда этого меньше всего ждали, – он помолчал, оценивая моё состояние прежде, чем продолжить. Он ответил на мой вопрос, который я не успела задать. – Пока не известно, кто были нападавшими, но есть предположение, что это Мексиканцы.

Я знала, что это значит. Хоть в наших кругах женщины не были осведомлены происходящим в делах мафии, все знали, кто такие мексиканцы. Какие они кровожадные, жестокие и дикие. С давних пор между Каморрой и мексиканским Картелем идёт война за территорию. Мафия безжалостна, но мексиканцы являются Люциферами в этом аду.

Они насилуют, убивают женщин и детей, у них нет чести и достоинства, нравственности и морали. Для них всё крушимо, если что-то стоит на пути к их целям.

Я много раз слышала, как они устраивали нападения на заведения моего отца по всему городу, как они убивали солдат и членов Каморры, и даже мой отец чуть не пострадал во время одного из таких набегов. Но благодаря Данте папа сейчас жив. Он получил пулю, которая прошла в сантиметре от сердца. Тогда ему очень повезло, но не сейчас. Жизнь не может быть такой щедрой дважды.

– Тебе нужно поспать, – Сказал Алессио, вырывая меня из пучины темноты.

– Я не хочу спать.

– Тогда может посмотрим какой-нибудь фильм или что ты хочешь? – предложил Алессио, вздыхая, спустя пару минут тишины.

Это было абсурдно и неправильно, но оказалось идеальным решением. Я не хотела засыпать, потому что боялась кошмаров. Боялась завтрашнего дня, осознания всего происходящего реальным. Я хотела уйти от всего этого, окунуться в другой мир, поэтому предложение о просмотре фильма было правильным.

– Дневник памяти? – предложила я парню, который сидел в метре от меня и ждал моего ответа.

Он ничего не сказал, просто взял пульт и включил нужный фильм. Я устроилась поудобнее, свернувшись калачиком на диване, в теплой футболке угрюмого парня, который устроился у моих ног, но не прикасался ко мне. Я смотрела фильм, пока не почувствовала, как глаза закрылись и что-то тёплое, мягкое укрыло меня.

Кошмаров не было. Я видела сон, где мама лежала рядом со мной на пледе среди поля, под высоким дубом. Мы были на пикнике. Я и она. Как в старые, добрые времена.

Мы лежали молча и смотрели друг на друга. На её лице была прекрасная, тёплая улыбка, глаза были такими живыми и яркими. Мы смеялись, пока она не притянула меня к себе для поцелуя. Потом она встала, поправив жёлтое платье-сарафан, и улыбнувшись мне в последний раз отошла. Она уходила всё дальше от меня, направляясь к мужчине, который ожидал её на горизонте. Это был Данте, стоявший там, весь в белом, а не как обычно в чёрном, и ждал маму. Когда они поравнялись, я вскочила с места, чтобы пойти за ними, но крепкая рука схватила меня и потянула к себе. Это был Алессио.

Он притянул к себе и держал меня, не дав возможности последовать за мамой и Данте. Они качали головой и улыбались мне.

– Останься с ним, Իմ կյանքը. (прим. с арм. «Моя жизнь»), – сказала мама, и исчезла с Данте за горизонтом, оставив меня с Алессио. С незнакомцем, который удерживал в своих объятиях и не отпускал. Который дарил мне покой и чувство безопасности. И чего-то ещё… Чего именно? Мне предстояло ещё понять.

Глава 3. Алессио

Только идиот мог бы предположить, что обычный солдат Каморры получит возможность провести время с принцессой мафии. Однако вот он я, сидящий возле её ног на собственном диване в квартире в Нью-Йорке.

Адриана Моретти собственной персоной спит, уткнувшись в подушку лицом. Не посмотрев и четверть фильма, её глаза закрылись от усталости, и она свернулась калачиком в углу дивана, подтянув ноги так, что моя футболка задралась, оголяя её длинные ноги и белоснежное кружевное бельё.

Блять.

Я видел её киску под тонкой тканью трусиков, которые мне хотелось содрать с неё. Её ноги, которые могли бы обхватить меня, пока я толкался бы в её узкую киску, были всего в паре сантиметров от меня.

Когда она спустилась, одетая в мою футболку, доходившую ей до бёдер, я не мог оторвать свой взгляд от её ног.

Адриана из тех девушек, которые знают о своей красоте и умеют ею пользоваться. Она лежит передо мной совершенно измотанная. Длинные, ещё мокрые после душа, волосы собраны в небрежный пучок на макушке, но пару прядей выбиваются из строя и падают на её красивое лицо. Я редко видел таких девушек, которым совершенно не нужна была косметика, чтобы подчеркнуть свою естественную красоту.

Она является полным олицетворением красоты и утончённости со своей смесью итальянской и армянской крови. Смуглый оттенок кожи, тёмные густые брови и длинные ресницы того же оттенка, а также маленький нос с небольшой горбинкой. Но самое привлекательное в её внешности – это глаза и пухлые губы, которые хочется всосать в себя, целовать до беспамятства. Они слегка приоткрыты, заставляя воображение мечтать о них, сомкнутых вокруг моего члена, пульсирующего от напряжения и избытка крови.

Я вскочил с дивана, злясь на себя за реакцию моего тела на девушку, которую мне доверили для защиты от повторного нападения мексиканцев, которые не остановятся ни перед чем, чтобы стереть с лица земли весь род Моретти.

Поправив свой бунтующий член в штанах, я взял плед и укрыл девушку и её соблазнительное тело от свои глаз. Я не должен так реагировать на дочь Капо, который с сдерёт с меня кожу, если узнает, какие мысли посещают меня с тех пор, как я увидел его принцессу пару месяцев назад.

Адриана Моретти. Девушка, чья красота могла свести с ума многих мужчин и заставит завидовать женщин. Её изгибы и формы притягивали взгляды каждого, кто находился с ней в одном пространстве. О ней говорили, о ней шептались, ей завидовали и ей подражали. Принцесса, которая была сокровищем своего отца, его слабостью и мишенью для врагов. Он доверил её мне в качестве первого и самого важного задания.

«Увези её в безопасное место и оставайтесь там, пока я не дам тебе знак вернуться. Не смей привозить её домой, несмотря ни на что, Алессио». – приказ, который дал Капо своему верному солдату. Но он не знал, что таким образом подарил мне своё самое сокровенное.

Изначально это не входило в мой план. Я никогда не задумывался о таком исходе событий. С тех самых пор, как я впервые вступил в Чикаго в качестве солдата и члена Каморры, я впервые задумался над тем, чтобы воспользоваться этим подарком правильно.

Это случилось год назад, когда за пару недель до этого я узнал, что мой отец, Джонатан Уильямс, погиб. Тогда я был в Англии, не заботясь ни о чём, отдыхая в баре с очередной девушкой, с которой не собирался связывать своё будущее. Она была студенткой Оксфорда, пришедшей в бар со своими друзьями, чтобы отпраздновать своё двадцатилетие. Так мы и встретились.

Интрижка на одну ночь, ничего более, потому что мне было не до отношений. К своим двадцати пяти годам я не добился ничего, кроме того, что отучился в полицейской академии, хотя мечтал попасть в MI51, работать в сфере киберугроз, но я решил быть полицейским, как мой отец, борющийся за справедливость в этом мире.

Я хотел полюбить эту профессию с такой же страстью, как он, раз это стоило того, чтобы бросить свою семью. Я желал познать её и полюбить её так, чтобы ненависть и злость к отцу пропала. Но после пяти лет работы на бюро, я понял, что мир – это грёбанная сука, которая отнимает слишком много невинных жизней, и зло всегда побеждает. Что как бы ты ни рвал себе зад, дабы исправить ситуацию, ничего не выйдет. Ты сам окажешься в полной заднице, пытаясь спасти других, особенно тех, кто не хочет быть спасённым. Но самое важное, что я понял, это то, что эта долбанная профессия не стоила абсолютно ничего.

В день похорон отца я узнал, что это было подстроенное убийство, что его машина взорвалась у его дома. Как показало следствие, сработало взрывное устройство. Моего отца безжалостно убили за то, что он хорошо выполнял свою работу. Таков был наш чёртов мир, в котором нет справедливости. Он жесток и сам устанавливает правила.

В этот день я обрёл смысл и цель в жизни.

Я ненавидел Джонатана Уильямса, его выбор, которым были не мы с матерью. Я ненавидел его с одиннадцати лет, но до этого я любил и подражал ему. Он был моим кумиром, человеком, на которого я ровнялся, с которым я проводил довольно много времени вместе, несмотря на его работу и вечные командировки. Он был чертовски преданным копом, но не таким преданным отцом. Тем не менее мне дали возможность отомстить за его смерть, и я воспользовался этим шансом.

После похорон я остался в Чикаго и потратил несколько месяцев на сбор информации, выслеживая и изучая. Собрав нужный материал, я начал действовать.

Обратился к одному человеку по имени Лука, который был членом Каморры, управляющим местного ночного клуба «Тьма». Он взял меня к себе в охрану на испытательный срок, а спустя четыре месяца я был на облаве на границе с Мексикой с правой рукой Маттео Моретти, его консильери Марио Кастелано, который приметил меня. Спустя ещё месяц я был принят официально в Каморру, став его солдатом, собакой на побегушках.

Пройдя множество испытаний, я доказал своему Капо свою значимость, став его верным псом, человеком, который мог заполучить любую информацию, не прибегая к убийствам и не оставляя за собой следов. Я использовал то, в чём был силён. Нужная информация, которую люди пытаются тщательно скрыть, является лучшим оружием и методом пыток. «Владеешь информацией, значит, владеешь миром» – слова отца были высечены в моей голове, как напоминание, что у каждого есть свои скелеты в шкафу. Узнав их, можно использовать это в своих целях.

Обо мне стали говорить как о кибермонстре. Я был умён и сообразителен. Моя безжалостность и чувство мести сделали своё дело, а мои знания программирования и киберзащиты стали важным качеством для человека из мафии. Я пытался найти информацию для себя среди всего, что приходилось скрывать от полиции, шифруя и обновляя всю систему информационной безопасности Каморры.

Моя основная цель – узнать, кто причастен к смерти моего отца и собрать нужную информацию для уничтожения Каморры, но до сих пор практически ничего не удалось найти. Я не добился ничего, кроме того, что придумал новые коды шифрования, достал важную информацию о запасах оружия мексиканцев, которые Каморра взорвала, и парочку мелких дел, в которых я участвовал с другими солдатами.

Складывалось такое ощущение, будто кто-то хорошо поработал, чтобы скрыть все важные улики. Каждый код шифрования был тщательно подобран, любая важная информация была хорошо защищена и скрыта от ФБР и полиции. В Каморре был ещё один кибермонстр, но кем он был и зачем тогда я нужен был, я не понимал.

Меня приняли в Каморру чуть больше шести месяцев назад. Сейчас я здесь, выполняю приказ Капо, находясь в своей квартире в Нью-Йорке с его дочерью с целью защиты. Почему я? Почему именно мне он доверил свою дочь? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Я не был телохранителем или лучшим солдатом. Впервые я увидел Адриану Моретти три месяца назад на заднем дворе их особняка, когда я прибыл с Маркусом, моим наставником и одним из приближенных людей Маттео. Мы приехали доложить о нападении на один из ночных клубов, которые принадлежали Каморре. Мексиканцы напали на клуб, перестреляв десятки солдат. Мы с Маркусом приехали слишком поздно, когда узнали о нападении. Это было неожиданно, как и любят мексиканцы, средь бела дня. Никто не ожидал такой облавы, поэтому нападение было жестоким, но Каморра не собиралась молчать и бездействовать.

Когда мы с Маркусом прибыли в особняк Моретти, он велел оставаться на улице, пока он доложит Капо ситуацию и не получит указания. Конечно, ублюдок не знал, что я не собираюсь подчиняться, решив осмотреть особняк в своих целях.

Он был набит охраной, окружавшей периметр территории, которая расстилалась на двух гектарах земли, поэтому пройти в дом без разрешения мне бы не удалось, однако осмотреть саму территорию я мог.

Дом был скорее замком в классическом стиле с колоннами, чем просто зданием. Два этажа, белый фасад, высокие круглые колонны, украшающие парадный вход, но ни не только выполняющие декоративную функцию, но и являются опорами для стен, играющие роль несущей конструкции. Графитовая крыша, высокие окна от пола до потолка, широкая лестница, ведущая к большим расписным дверям. Вся территория была забита зеленью. Деревья окружали полностью дом и пристройку рядом, зелёный газон был высажен по всей земле, а гравий лежал под ногами от кованых ворот до лестницы. Перед домом был построен фонтан. Всё было сделано со вкусом, но довольно минималистично, хотя, глядя на особняк, можно было с уверенностью сказать, кому он принадлежал.

Я обошёл дом с правой стороны, идя вдоль каменных стен в направлении голосов, что издавались с заднего двора особняка. Детский смех громко звучал, перекрикивая мелодичный женский голос.

Я знал, что у Маттео Моретти есть жена и дочь, видел их на фотографиях, которые я собрал, но никогда не интересовался ими настолько, чтобы знать о красоте и очаровании этих двух женщин. Обойдя стену, я увидел перед собой картину счастливой семьи, которая плескалась в бассейне под лучами июньского солнца.

Высокая темноволосая женщина средних лет играла в воде с мальчиком со светлыми волосами. Они брызгались водой друг в друга, хохоча и болтая о чём-то, пока молодая девушка лежала на шезлонге в красном купальнике, который еле скрывал её округлости. Я сразу понял, что это принцесса мафии, о которой говорили мужчины на встречах при любой возможности.

Я стоял не так близко, чтобы увидеть каждую деталь, но этого расстояния хватило, чтобы оценить её привлекательность и красоту. Она была достаточно юной. Красный цвет подчёркивал её смуглую кожу, купальник скрывал слишком мало участков тела, выделяя все прелести её фигуры. Пышная грудь, подтянутый живот, стройные ноги и, уверен, аппетитная попка говорили о её спортивной активности. Её смуглая кожа блестела от нанесённого масла и лучей солнца. Волосы были собраны на голове.

Она присела на шезлонге, протянув длинную руку к бутылке с водой, и в этот момент наши взгляды встретились. Адриана не отвернулась, не закричала и не запаниковала, увидев мужчину, поглядывающего за ней. Мы просто молча уставились друг на друга на пару секунд, и небольшая улыбка украсила её лицо. Но это мгновение не протянулось дольше секунды, потому что её будущий жених, сын консильери Моретти, вышел из особняка. Адриана сразу же схватила шелковый халат такого же красного цвета, что и купальник, и накинула его на себя.

Хорошая девочка.

Я ухмыльнулся, не ожидая от неё такого действия, но это мне понравилось. Она спрятала от него своё тело, не позволив ему наслаждаться им. Они были помолвлены, но по традициям Данте не мог прикоснуться к ней до брака. Однако смотреть на свою невесту в таком виде он мог. Но Адриана не позволила ему. Она была умной девушкой. И мне это чертовски понравилось.

Тот день был единственным, когда Адриана видела меня, потому что я избегал её и тщательно пытался выкинуть эту девушку из головы, чтобы не отвлекаться. Но она не собиралась упрощать мне жизнь.

Каждый день мои мысли возвращались к ней и к её улыбке. Певучий голос звенел в моих ушах, а образ не выходил из моей головы. Её изгибы запечатлелись в моём сознании и вспыхивали всякий раз, когда я трахал других девушек, но именно её лицо я видел, когда вдалбливался в киску или рот. Адриана Моретти официально поселилась в моей голове и не собиралась съезжать оттуда.

Сегодня же, когда я увидел её в свадебной платье, идущей под руку со своим отцом по проходу к ублюдку Данте, я хотел сжечь эту церковь.

Она была такой красивой в этом платье, с этой длинной фатой, струящейся следом, но не моей. Меня пугала эта мысль, потому что откуда она взялась, чёрт возьми, я не знал. Но каждая клеточка внутри меня была против, она восставала и бушевала от осознания факта, что она принадлежит не мне, а человеку не достойного её. Но разве я достоин? Я не мог ответить на этот вопрос, да и сейчас не могу, однако, что я знал наверняка – это то, что я хотел её.

И сейчас она лежит передо мной, такая беззащитная и ранимая. Я до сих пор ощущаю её слёзы на своей груди, которые не прекращали скатываться по её мягким щекам. Я чувствую запах её тела и волос, который ощутил, когда прижимал её к себе, успокаивая девушку, в один миг потерявшую свою мать и жениха на собственной свадьбе. Что в такие моменты ощущает человек? Боль и злость. Мне ли не знать…

Я потерял всю свою семью, оставшись один в этом проклятом мире, поэтому кому, если не мне, понять её боль, которая просачивалась сквозь её рыдания и крики. Я видел в её глазах разочарование, бессилие, опустошение и одиночество, поэтому мне захотелось успокоить её, быть для неё опорой в этот момент, плечом, на которое она смогла бы опереться, платком, который готов впитать каждую пролитую слезу с её прекрасных зеленых глаз.

Мне дали указ защитить её, увезти подальше от города, в котором начнётся хаос, неизбежная война, потому что Маттео не оставит смерть своей жены безнаказанной. Мексиканцы осмелели, раз решились на такой шаг, поэтому необходимо было подготовиться к урагану, который ожидает нас.

Маркус сообщил мне, что Маттео сошёл с ума, он отдал приказ обыскать весь город, найти каждого ублюдка-мексиканца, который владеет какой-либо информацией. Тех, кого удалось схватить на месте, было приказано отвезти в штаб-квартиру. Их неизбежно ждала смерть, но для начала сам Капо и его головорезы поработают над ними. Смерть покажется им спасением, потому что Маттео был жесток, он был Люцифером воплоти, а сейчас, лишившись своей жены, его было уже не остановить. Всё превратится в ад, пока он не уничтожит весь клан мексиканской мафии, чтобы стереть их с лица земли.

Он дал мне один приказ – защитить свою дочь, и я намеревался это сделать, потому что она самый невинный человек в этом аду. Я не собирался причинять ей боль, хотя таким образом смог бы добиться своих целей. Но это чертовски неправильно. Я не монстр, как её отец, но и не такой хороший, чтобы не воспользоваться случаем и сыграть в свою пользу. Она была доступом к самому опасному человеку – к моему Капо, и такой шанс выпадает не каждый день. Я намеревался использовать этот шанс своими методами, не причиняя ей физической боли.

Глава 4. Адриана

Я медленно раскрывала глаза, щурясь от утреннего солнца, что пробивалось сквозь панорамные окна комнаты. Это стало традицией просыпаться здесь, в чужой комнате. Хотя в этот раз лучи солнца делали её чуть светлее, не похожую на ту, в которой я проснулась накануне.

Ночью я так и не посмотрела фильм, потому что сон пришёл сразу же, как только положила голову на мягкое изголовье дивана внизу. Вчерашние события заставили моё тело обмякнуть. Я была истощена и без сил, чтобы добраться до комнаты, но так как я всё же заснула в кровати, можно сделать вывод, что Алессио принёс меня сюда и уложил.

Он кажется хмурым, довольно угрюмым, заносчивым и холодным, но при этом, как ни странно, Алессио тёплый и понимающий. Он дарит чувство умиротворения. Его нахождение рядом успокаивает, не вызывает страха или паники. Когда чувство утраты нахлынуло вместе с осознанием всего ужаса произошедшего, он был рядом и не давал утонуть в пучине горя и страха.

Это странное чувство внутри, но этот незнакомец вызывал именно такие ощущения во мне. Я не знала и не понимала, что это за чувство, но оно было таким действенным, таким правильным. Несмотря на свою холодность, Алессио был олицетворением спокойствия. Ему хотелось верить и доверить, хотя в нашем мире это опасно. С ним же я ощущала безопасность и покой.

И сейчас, проснувшись от крепкого сна, в котором попрощалась с мамой и Данте, я не ощущала больше такой боли в груди. Слёзы проступили на глазах, но я не дала им возможность вырваться наружу. Сделав пару глубоких вдохов, я встала с кровати и направилась в ванную.

Она была чистой, без намека на тот беспорядок, которое я оставила вчера вечером внутри. Моё окровавленное платье исчезло.

Приняв быстро душ, я вновь захватила очередную чёрную футболку и надела её. В его гардеробе, кроме чёрного и серого не было ни намёка на яркий цвет. Лишь несколько белых рубашек и футболок висели на вешалках. Одежда была такой же хмурой, как и его хозяин.

Не знаю, сколько ещё мне придется тут находиться, но нужно вернуться домой. Надо организовать похороны, быть рядом с Люцио и папой, поэтому я решила ещё раз попросить Алессио отвезти меня обратно в Чикаго.

Спустившись вниз, я увидела его спящего на том самом диване, на котором заснула я. Длинное тело не умещалось полностью, его ноги свисали с края дивана. Он лежал на спине, скрестив руки на груди. Конечно же, чёрная футболка была натянута на груди и открывала обзор на маленький кусочек татуировки на его плече, спускающейся вниз под футболку. Его руки были мощные, сильные, как и всё его тело. Парень определённо проводит много времени в спортзале.

Я подошла чуть ближе к дивану, чтобы посмотреть на него спящего. Захотелось рассмотреть его при свете дня, и мне было интересно, как он выглядит, когда спит. Нахмурены ли его брови, как обычно, или лицо преобразилось, и я смогу увидеть его улыбку?

Он лежал мирно и тихо, не меняя позу. Грудь равномерно то поднималась, то опускалась. Я подошла ещё ближе и наклонилась к нему, рассматривая его лицо. Оно было практически идеальным, но небольшой шрам на виске рассекал бровь, что делало его обычным смертным. Тёмные волосы были слегка взъерошены, трёхдневная щетина обрамляла его челюсть, длинные ресницы могли быть поводом для зависти многих девушек.

Я не заметила, как наклонилась к нему слишком близко, пока его тёплое дыхание не коснулось моей щеки. Его соединённые брови и сжатые скулы делали его хмурым даже во сне.

Что ему снится? Снятся ли ему кошмары? Боится ли он вообще чего-либо?

Столько различных мыслей появилось в моей голове, что я сама удивилась этому. Я не могла понять, почему этот грозный мужчина вызывает любопытство во мне, но мне хотелось узнать его мысли, страхи, переживания.

Я никогда не видела страха в глазах у наших мужчин, но вчера всё изменилось. Если отец чего-то боялся, то значит, все перед чем-то страшатся. Поэтому мне хотелось знать, чего боится этот мужчина?

Я подняла руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос со лба Алессио, но она была поймана в воздухе. Его глаза распахнулись так быстро, что я вздрогнула. Не успела опомниться, как моё тело было прижато между кожаным диваном и крупным телом.

Алессио навис над мной, его ноги были расставлены по обе стороны от моих собственных, удерживая меня в клетке. Одной рукой он держал мои руки над головой в замке, а вторая прижала холодный пистолет к моему виску.

Никто и никогда не приставлял ко мне оружие.

Страх проник в меня, ощущение тяжести и опасности сковали. Я не могла двигаться. Он смотрел на меня холодными, дикими и практически чёрными глазами, которые бегали по моему лицу. Тогда я поняла, что совершила глупость, думая, что он олицетворяет безопасность. Алессио был непредсказуем, его спокойная сторона могла ввести вас в заблуждение. Он казался тихим бризом, но в реальности он был ураганом, который сметёт всё на своём пути.

Мы оба тяжело дышали, пока холодный металл был всё ещё приставлен к моему виску.

Алессио пришёл в себя первый.

– Что ты, чёрт возьми, делаешь? – его голос дрожал. Он был зол, очень зол. – Я, блять, мог тебя убить.

– Я… я просто… – я не могла найти слов, чтобы описать, что, чёрт возьми, делала. Это было безумно глупо красться к спящему убийце. Я словно забыла, что несмотря на его доброту, если это можно так назвать, и гостеприимство, Алессио являлся одним из людей мафии. Отец не мог просто так доверить меня ему, если бы он не был опасным настолько, чтобы защитить меня, применив силу при необходимости.

– Просто что? Смотрела на меня, пока я спал? – он не убирал пистолет с моего виска и не пытался встать с меня. Его глаза были слишком близки ко мне. Они были наполнены яростью, но их цвет завораживал. В светло-голубых почти серых глазах я видела своё напуганное отражение.

– Я мог убить тебя. О чём ты думала, когда кралась к солдату мафии? – продолжал злиться он, пока я пыталась привести своё бешеное сердцебиение в норму.

Челюсть Алессио так сильно сжалась, что я была уверена, вот-вот она сломается.

– Прости, я не думала, что ты так отреагируешь, ясно? – я попыталась оттолкнуть его от себя. Его реакция была преувеличена. Чего он ждал? Что я нападу на него? – Ты всегда спишь с оружием под подушкой?

Алессио пристально посмотрел на меня перед тем, как ответить на мой вопрос. Его глаза опустились к моим губам и задержались на них лишь на несколько секунд, но он быстро их поднял обратно к моим, прежде чем его рот не раскрылся, чтобы ответить.

– Это моя работа.

Он слез с меня также быстро, как и оказался на мне. Казалось, его массивное тело не способно так быстро действовать, но он был резким и быстрым. Алессио положил пистолет на стеклянный письменный стол перед собой и опустил голову на руки, опирающиеся на колени. Его длинные пальцы начали дергать волосы на голове. Он был напряжён.

Я села рядом с ним, поправляя одежду на себе, приводя дыхание в порядок, и тогда вспомнила, для чего я пришла.

– Мне нужно домой. Отвези меня обратно.

Но ты не мой Капо, Адриана.

Ну, конечно. Я дала ему приказ, но парень не дернулся и не отреагировал на меня. Поэтому я решила поменять тактику.

– Пожалуйста, Алессио, – и это подействовало, хотя позу он не поменял, просто перестал дергать за волосы. – Я должна помочь в организации похорон. Мне нужно быть рядом с семьёй, с братом.

– Такого приказа не было.

– Но я отдаю этот приказ! – закричала я, привлекая его внимание к себе. Он был удивлен, но не более того. – Моя семья нуждается во мне! Я не могу сидеть тут, будто ничего не случилось, пока они пытаются справиться со всем этим в одиночку! Люцио… он совсем один сейчас, он тоже потерял маму, поэтому просто отвези меня к нему!

Мой голос срывался, рыдания готовы были вновь вырваться наружу. Я никогда не разговаривала ни с кем на повышенных тонах и не кричала на людей, обычно солдаты отца всегда исполняли мои приказы, но не этот парень. Казалось, ему было всё равно, что я дочь его Капо. Он смотрел на меня, как на ребёнка, чьи слова не имели веса.

– Такого приказа не было, – вновь сказал Алессио, вызывая ярость во мне. Я толкнула его со всей силы, ударила его в плечо, но он не дёрнулся, как кирпичная стена. – Перестань.

Я не слушала его. Продолжала бить, пока мои кулаки сталкивались об его крепкие мышцы. Он взял мои руки в свои и прижал их к своей груди, такиь образом удерживая меня.

Алессио полностью развернулся ко мне и сел напротив.

– Хватит, принцесса. Я не могу отвезти тебя обратно, потому что там сейчас не безопасно. Твой отец приказал защищать тебя, именно это я и делаю. – Он говорил со мной как с ребёнком, что злило ещё больше. Его голос стал чуть мягче, когда он сказал следующее. – Похоронами твоей матери уже занимаются. Маркус сообщил, что всё под контролем, Люцио в порядке. Он тоже под защитой в другом городе. И нет, в каком, я не знаю. Так будет лучше для всех на случай, если кого-то из нас поймают. Мы не сможем выдать информацию и за нами никто не сможет проследить, поэтому никто не знает, что мы в Нью-Йорке.

Что он сказал?

– В Нью-Йорке? – спросила я.

– Да. Это моя квартира. Мы будем здесь, пока твой отец не разрешит нам вернуться домой, – Алессио медленно опустил мои руки, убедившись, что я больше не дёргаюсь.

– Мне нужно поговорить с отцом, – попросила я своего защитника, который смотрел на меня. – Пожалуйста.

Алессио встал и направился на кухню за своим телефоном. Когда он вернулся, то протянул его мне. На экране уже высветился вызов на номер отца. Всего один гудок потребовался, чтобы голос папы вырвался из динамиков.

– Она в порядке? – папа звучал настороженно, но при этом спокойно. В его голосе слышалась усталость, но он всё ещё поддерживал роль собранного и уверенного Капо. Мой отец носил маску, но под ней он был сломлен. Ему нужна моя поддержка.

– Да, папочка, я в порядке, – сказала я, проглатывая ком в горле, пытаясь подражать ему и быть сильной, что удавалось с трудом. На секунду папа замолчал. Я слышала только его глубокое дыхание, будто всё это время он задерживал дыхание.

– Мне жаль, принцесса. Чертовски жаль, – я хотела обнять его в этот момент. Я слышала сожаление в его голосе, которого никогда не было. Мой папа – самый стойкий и сильный человек, которого я знаю. Он никогда и никому не показывал свои эмоции, а особенно боль или сожаление, но сейчас в его голосе невозможно было услышать что-то другое, отчего моё сердце разрывалось на части.

– Позволь мне приехать к вам, папочка, – взмолилась я. – Пожалуйста.

– Это не безопасно. Ты должна оставаться там с Алессио.

– Но как…

– Он защитит тебя, доверяй только ему. Когда время придёт, ты сможешь вернуться, но пока я не убью каждого ублюдка, который был причастен к убийству твоей матери и Данте, я не успокоюсь, – гнев в его голосе зарождался с каждым его словом. – В Чикаго начнётся война, и я не могу позволить вам с Люцио пострадать. Я обещаю, что скоро вы вернётесь домой. Но пока будь хорошей девочкой, милая. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, папочка.

Мы попрощались, и я бросила телефон на диван. Слёзы текли и падали на бёдра. Я думала, что разговор с отцом позволит убедить его вернуться, но он был непреклонен. Папа даже не дал возможности поспорить с ним, а я не осмелилась на это, потому что чувствовала его боль. Ему нужна эта война, и он не откажется от этого, и пока он не сделает всё возможное, чтобы наказание коснулось каждого виноватого, не успокоится. И только находясь в дали от нас, папа сможет заняться этим, не волнуясь за нашу с Люцио безопасность. Ему нужна была месть, чтобы достичь покоя и, возможно, прощения.

Алессио сел напротив меня на корточки, чтобы мы были с ним на одном уровне. Его взгляд смягчился, челюсть не была больше напряжена, глаза смотрели на меня с теплотой и жалостью. Несмотря на презрение к этим чувствам, мне хотелось этого сейчас. Мне не хватало объятий, которые могли успокоить меня, но я не смела сделать первый шаг, чтобы прильнуть к нему.

Судя по всему, он слышал о чём мы говорили с отцом.

– Никто не причинит тебе вреда. Ты будешь в безопасности, я обещаю.

Я верила ему, у меня не было никаких сомнений в том, что он сдержит своё обещание. Незнакомец, который так странно действовал на меня, был моим щитом на ближайшее время. Я собиралась довериться ему, как просил папа, поэтому я смахнула слёзы с глаз тыльной стороной ладони, сделала глубокий вдох и улыбнулась моему защитнику самой лучшей улыбкой, которую могла сейчас показать.

– Я знаю.

Глава 5. Алессио

Она не притронулась к еде и целый день не выходила из комнаты, закрывшись внутри. После разговора с отцом она пала духом, хотя нельзя сказать, что до этого она была в настроении для вечеринки.

Чего ещё можно было ожидать от человека, который только вчера потерял двух важных людей в своей жизни?

Я не хотел на неё давить, но мне не нравилось, что она заперлась в моей комнате. Конечно, я не думал, что она способна на глупости, но я не хотел рисковать.

Поднявшись в свою комнату, которая стала временным убежищем принцессы мафии, я остановился у запертой двери. Тишина стояла во всём доме, что было обыденным для меня, но теперь казалось пыткой.

Рука машинально потянулась к ручке, но вовремя остановилась, прежде чем я открыл дверь и потревожил Адриану. Я отдёрнул руку и постучался, чтобы зайти в свою комнату.

Блять.

Как это произошло? Почему из всех мест я решил привезти её сюда?

Девушка молчала, и я попробовал снова. Стук в дверь заполнил тишину, но больше ничего. Тишина по ту сторону двери настораживала.

– Адриана, я вхожу, – произнес я достаточно громко, чтобы она услышала, прежде чем я ворвусь внутрь. Не услышав никакой от неё реакции, я дернул ручку. Дверь была заперта изнутри.

– Адриана.

Она не издавала ни звука. Неприятные мысли лезли в голову, когда с каждой секундой тишина всё больше заполняла мою квартиру.

Всё нормально.

Я достал нож из кармана и засунул острие в зазор, стараясь сдвинуть защелку. Когда замок щёлкнул, я толкнул дверь плечом и открыл её настежь.

В комнате никого не было. Кровать не была застелена, но она была пуста. Страх и чувство паники наполнили мою грудь.

«В комнате слишком тихо для утра. Она не могла уйти никуда в это время, потому что не любит выходить рано на улицу, где слишком много народа, суетившегося в таком городе как Лондон. Дверь в ванную комнату закрыта, но свет горит. Я слышу шум. Направившись к двери, открываю её после того, как постучался, но не услышал её голоса. Я открыл дверь и почувствовал резкий запах, отчего меня затошнило. Белый кафель покрыт кровью, которая стекала вниз по свисающей с края ванной руки. Я потянулся к шторке, чтобы открыть её, но уже знал, что увиденное будет сниться мне в кошмарах всю оставшуюся жизнь».

Далёкие воспоминания из прошлого усиливали чувство страха. Я ненавидел ванные, поэтому жил в домах только с душевой.

Мои ноги, как и руки, тряслись, когда я медленно направлялся к закрытой двери ванной комнаты, в которой горел свет. Слышен шум льющейся воды. Всё как в тот день.

На лбу начал выступать каплями холодный пот. Приблизившись к двери, я прижался к ней лбом, молясь, чтобы это было просто совпадением.

– Всё нормально. Она в порядке.

Я распахнул закрытую дверь ванной без предупреждения и ворвался внутрь.

Адриана стояла в душевой кабинке спиной ко мне. Живая и невредимая. Комната дымилась паром и была заполнена шумом воды, стекающей из тропического душа.

Внезапное чувство облегчения наполнило мне сердце и разлилось по всему телу. Я на секунду закрыл глаза, но громкий крик разнесся по ванной, разрывая мои барабанные перепонки. Я посмотрел на девушку, которая прикрывала руками свой оголённое тело. Она кричала на меня, ругаясь, но я не переставал смотреть на неё. Она была голой. В моей ванной. Передо мной.

Блять.

– Какого чёрта? – Адриана потянулась за полотенцем, что висело рядом с душевой кабинкой. – Отвернись! А лучше выйди!

– Да, извини, – я опешил и не сдвинулся с места.

– Перестань пялиться на меня!

В меня полетел тюбик шампуня, пока я глазел на неё и не мог оторвать глаз от идеальной груди, которую она пыталась скрыть от меня своей рукой, пока другая прикрывала её киску.

Я собрался и отвернулся от этой идеальной картины, но прежде ещё раз окинул её обнажённое тело.

Смуглая кожа блестела от воды, длинные и стройные ноги, полная грудь поднималась и опускалась от частого дыхания, мокрые волосы прилипли к спине, доходя до круглой попки. Когда одна рука потянулась за полотенцем, я увидел её грудь. Соски торчали то ли от холода, то ли от смущения, а возможно и возбуждения. Я не видел её киску, но уверен, она такая же аппетитная, как и всё её тело. Она выглядела как богиня.

Чёрт.

Я бесстыдно смотрел на неё, не отрывая глаз, хотя не должен был. Я солдат её отца, человек, который должен просто защитить её, держать вдали от опасности, а не пялиться на неё, пока она принимает душ. Но, блять, в этот момент я не мог оторваться от этого зрелища. Она такая красивая, невинная, изящная стоит здесь, передо мной, в моей душевой. И я хотел её. Хотел трахнуть её в тугую киску, хотел познать вкус её тела, каждого уголка её плоти. Хотел сделать её своей, чтобы она стонала и кричала моё имя, пока я буду вонзаться в неё.

– Алессио, свали к чёрту из ванной!

Её крик заставил меня прийти в себя. Я вышел из ванной, поправляя на пути свой возбуждённый член.

Я подумал, что она что-то сделала с собой, когда не обнаружил её в комнате и не услышал её, но девушка всего лишь принимала душ. Я глубоко вздохнул, успокоившись и пытаясь унять дрожь в руках, которая появилась из ниоткуда. Я испугался, чёрт возьми, что она покончит с собой.

Она ведь могла, верно?

Возможно, боль от смерти любимого настолько сильна, что она решит покончить с собой. Или потеря матери не позволит ей жить дальше. Возможно, самая страшная опасность это она сама. Вот о чём я думал, когда ураган ворвался в мою комнату.

– Что ты себе позволяешь? – её глаза были дикие. Адриана стояла передо мной, завёрнутая в белое полотенце вокруг груди, которое еле держалось. Стоит мне дотронуться до него и дернуть слегка, оно упадёт на пол, обнажая её. Заманчивая идея, однако. – Хватит на меня пялиться!

Верно, Алессио, хватит. Возьми себя в руки.

– Ты не отвечала, когда я позвал тебя, – сказал я, стараясь не смотреть на верхушки пышной груди.

– Это не повод так врываться в чужую комнату, а уже тем более в ванную, – девушка не облегчала задачу по усмирению моего возбуждения, потому что она скрестила руки на груди, делая их ещё больше.

– Вообще-то это моя комната и моя ванная, принцесса, – я встал в ту же позу, подражая ей.

Адриана замолчала, хлопая ресницами. Она знала, что я прав, поэтому не знала, что сказать.

– Не называй меня так.

– Почему же, принцесса? – спросил я, сделав шаг к ней.

– Не подходи, – она опустила руки и сделала шаг назад.

– Почему? – ещё один шаг в её сторону, заставивший девушку прижаться к стене.

– Алессио, хватит, – в её голосе можно было услышать дрожь.

– Ответь на вопрос. Почему я не должен называть тебя принцессой? – я встал как можно ближе к ней, почти соприкасаясь грудями, но при этом держа пространство между нами, чтобы ей было комфортно.

– Потому что я не такая, – она смотрела на меня своими прекрасными глазами, умоляющими отойти от неё. Она, словно лань, пойманная охотником, прижалась к стене.

– А какая? – я поднял руку, чтобы прикоснуться к ней, но она вздрогнула и сильней прижалась к стене позади неё, чтобы увеличить между нами расстояние. Моя рука повисла в воздухе. –Ты боишься меня?

– Ч-что? – она опустила взгляд на пол, избегая меня. – Нет. Конечно, нет.

Это была ложь. Она тряслась, как лист, мурашки покрывали всё её тело. Я не чувствовал удовлетворения, как должно было быть. Меня бесило, что она так реагирует на меня. Я бы никогда не тронул её без разрешения.

– Посмотри на меня, – она не сделала этого. Тогда я взял всё в свои руки и поднял её голову за подбородок, нежно прикасаясь к ней. – Ты боишься меня?

Она упорно не смотрела на меня, хотя голова была приподнята ко мне. Разница в росте была идеальной. Мокрые волосы обрамляли её лицо, спадая по плечам. Длинные ресницы трепетали, прикрывая зелень в глазах. Я провёл второй рукой по мягкой щеке, убрав одну прядь за ухо, и тогда она вернула свой испуганный взгляд ко мне.

– А должна? – тихим шёпотом спросила Адриана, смотря на меня пристально и ожидая своего приговора.

Я не хотел, чтобы она боялась меня. Она не должна. Я не собирался делать с ней ничего плохого, потому что я не монстр и не злодей в этой истории. Война в Чикаго только началась, и я позабочусь, чтобы Маттео был занят настолько, чтобы у меня было больше времени на реализацию своего плана, однако я не собирался использовать Адриану в своих целях. Только не так. Она стала пешкой в моих руках, хотя это не было запланировано, но только дурак не воспользуется этим, а я не был таковым. Да и кто сказал, что я не могу воспользоваться временем, которое у нас есть, чтобы немного отвлечься.

Если я и собирался воспользоваться ею, то так, чтобы это никак не коснулось её. Она была всего лишь средством для достижения цели, поэтому Адриана почувствует боль лишь тогда, когда я буду трахать её, пока она будет извиваться под мной, прося об этом. Я хотел, чтобы она умоляла меня взять её, владеть ею.

Она будет. Несмотря на страх внутри неё она чувствовала ещё и возбуждение. Ей нравится то, как она зажата между мной и стеной, потому что я вижу, как поднимается и опускается её грудь. Как мелкие мурашки покрывают её прекрасное тело, как тёплое дыхание соприкасается с моим, а еле слышимый стон, непроизвольно вышедший с её губ, как только я прижался к ней, только подтверждает мою теорию. Её тело реагировало на меня так, как я хотел.

Уверен, что, если я сниму с неё это полотенце и прикоснусь к её киске, она окажется мокрой. Но я не собирался торопиться. У нас есть время. Если это и произойдёт, то только с её согласия и с её желания, а не в качестве цели или мести её отцу.

– Возможно, – мои шершавые пальцы в последний раз медленно прошлись вдоль её челюсти, прежде чем отступить. Я развернулся и вышел из комнаты, оставив девушку одну.

Спустившись вниз, я решил немного выпустить пар в тренажёрном зале, поэтому завернул за угол и направился туда. По дороге сняв футболку, я кинул её на мат и направился к висящей груше посреди комнаты.

Каждый мой удар сопровождался мыслями о смерти отца, о Маттэо Моретти, о мексиканцах и девушке, которая не должна была так влиять на меня. Удары становились сильнее, пот струился по лицу и спине, пока звонок на телефоне не зазвенел, останавливая меня.

На экране высветилось имя Маркуса. Я ответил сразу же.

– Есть новости?

– Не совсем. Мы знаем, что нападение было устроено мексиканцами по приказу Хьюго Алвеса, но не более того. Мы ищем ублюдка по всему городу и за пределами, но пока нет никаких следов, где они могли бы быть, – он промолчал, думая, какую информацию он ещё может мне сказать, и продолжил. – Капо вне себя от ярости. Он сам возглавил поиски этого мудака и устроил нападение на клуб, в котором был один из капитанов Картеля, жестоко убив его. Он отправил его голову Алвесу в качестве предупреждения о его мести.

– Что от меня требуется?

– Капо дал прямой указ, который для тебя в приоритете. Ты больше ничего не должен делать, но мне нужна твоя помощь, – он замолчал на мгновение, его голос стал тише, будто он отходил куда-то, чтобы не быть услышанным. – Проверь записи видеонаблюдения в особняке, по дороге к церкви, внутри неё, везде, где только можно и нельзя, но найди что-то, что покажется тебе подозрительным. Включи твой особый взгляд, как ты умеешь, и найди мне зацепку, Алессио.

– Будет сделано, – я уже занялся этим, но ему не нужно было этого знать. Я не нашёл ничего, просматривая записи всю ночь, с тех пор как отвёл Адриану в комнату, но не собирался прекращать поиски.

– Поторопись, пока Капо не уничтожил всё, что мы так усердно строили на протяжении многих лет, находясь в трауре.

– Когда будут похороны? – я не знаю, зачем спросил у Маркуса это, но уверен, Адриане эта информация потребуется.

– Вы не можете приехать на похороны, Алессио, – предупредил меня мой наставник, будто я кретин и не понимаю этого сам.

– Я не собираюсь приезжать, Маркус. Она под защитой и вдалеке, я не собираюсь рисковать, но она должна знать хотя бы это, если не может присутствовать на похоронах своей матери.

– И жениха, – мудак начинал бесить меня. – Не забывай.

– Иди к чёрту, Маркус, – огрызнулся я, но не стал выключать.

– Послезавтра состоятся похороны, на которых вас не должно быть, мальчик. Не испытывай судьбу.

Когда-нибудь я вырву ему язык за мальчика.

– Держи в курсе новостей.

И я отключил. Я не собирался слушать нотации и не собирался везти её на похороны, однако не знал, как она воспримет эту новость.

Протерев пот с лица и выпив всю бутылку воды, что лежала в комнатном холодильнике, я направился на кухню, где ждала моя гостья. Она была одета в новую футболку, на сей раз серого цвета. Кажется, ей нравится ходить в моей одежде, однако и своей у неё нет. Я не подготовился, потому что никто не предполагал, что мне придётся быть нянькой для принцессы Каморры.

– Мне нужна одежда, если мы собираемся тут торчать долгое время. – она сидела, облокотившись на столешницу, переплетая пальцы рук перед собой.

– Зачем? Тебе очень идут мои футболки. – ухмыльнулся я, замечая, как её глаза сканируют меня, а точнее моё обнажённое тело. Я знал, что нахожусь в хорошей форме, так как проводил ежедневные тренировки в зале и поддерживал особый режим со школьных времён, когда был ещё футбольным игроком. Я знал, что её привлекают мои кубики на животе, – Можешь забрать их все, раз тебе так нравится мой обнажённый вид.

Глаза девушки округлились и на лице появилось отвращение, словно я сказал что-то мерзкое.

– Ты свинья. Я просто не ожидала увидеть тебя в таком… виде, – она показала на меня рукой, продолжая корчиться в гримасе, словно её тошнит.

– Я в своей квартире, не уж-то ты ожидала, что я буду стесняться тебя и ходить, словно монашка по дому? – я открыл холодильник и достал апельсиновый сок, который выпил из горлышка, не удосужившись налить его в стакан или предложить гостье. Хотя, кажется, она себя не считала таковой.

– Ты не можешь ходить при мне без одежды.

– Почему? Ты же ходишь передо мной без белья, – я смотрел на неё, на то, как её щеки приобретали краску от смущения из-за моих слов, – Я же прав, верно?

– Все солдаты такие свиньи? Или у тебя особая порода?

– Все девушки Каморры такие ханжи? Или только ты такая недотрога?

Какого чёрта, чувак?

Она вскочила с табуретки и направилась ко мне. Её волосы, собранные в высокий хвост, болтались из стороны в сторону, пока она шла в мою сторону. Я не сдвинулся ни на сантиметр, стоя возле холодильника.

Да, я перегнул палку. Не знаю, что на меня нашло, но то, как свысока она смотрела на меня, выводило из себя. Однако я вовсе не ожидал от неё такой ярости. Тем не менее, когда она замахнулась, чтобы дать мне пощёчину, я успел схватить её маленькую руку в воздухе, почти соприкасающуюся с моей щекой. Моя хватка не была такой сильной, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы напугать её.

– Правда слишком больно бьёт, принцесса? – я наклонился и прошептал ей в ухо, чтобы мои слова дошли до её прекрасной головки, – Больше не смей поднимать на меня руку, иначе ты увидишь мою плохую сторону, которая может тебе понравиться.

Глава 6. Адриана

Он был высокомерным мудаком, который забыл своё место. Его похотливый взгляд каждый раз падал на мои ноги, которые я пыталась скрыть, но это было невозможно под его футболками.

Алессио был прав, предположив, что я была без белья, но что мне оставалось делать, если у меня не было чистой одежды с собой. Видите ли, я не предполагала, что буду заперта с этим придурком, Бог знает сколько времени, и не подготовила чемодан.

После того, как он заставил меня провалиться сквозь землю от стыда и посмеявшись надо мной из-за моей реакции, которая была и для меня открытием, он позвонил некой Марлен и попросил привезти «всё, что потребуется для принцессы». Он не переставал использовать это прозвище, и, хотя мой отец всегда называл меня так, мне не нравилось, как это звучит из уст Алессио. Словно он насмехался над мной. Слишком язвительно. Он считает меня избалованной, высокомерной, а теперь ещё и ханжой, но он ошибается, я не такая. И я докажу ему это.

Я весь вечер провела в кровати наверху, пока Алессио занимался какими-то делами внизу со своим ноутбуком, который он не выпускает из рук. Он также постоянно с кем-то разговаривает по телефону, достаточно тихо, чтобы я не слышала. Я бы сказала, что он был слишком взволнованным и скрытным.

Я не знала, чем себя занять, поэтому вздремнула ненадолго, а когда проснулась, на улице уже стемнело. Мой взгляд упал на бумажные пакеты возле кровати.

В пакетах лежала новая одежда и бельё, а также туфли и кроссовки. Казалось бы, я должна обрадоваться возможности переодеться во что-то более презентабельное, однако мой мозг решил поиздеваться над мной. Мне не хотелось снимать с себя огромную футболку Алессио. Это было связано с приятной тканью и удобством, не более.

Тем не менее, я сняла через голову единственную вещь на мне и оделась в чистую одежду. Белая простая футболка и синие джинсовые шорты были мне как раз, хотя и не являлись привычной одеждой для меня. Марлен проделала хорошую работу, кем бы она не была.

Я спустилась вниз, но Алессио нигде не было. Проверив все комнаты, кабинет и спортзал, я убедилась, что квартира пуста. Волнение сковало меня, но я не стала впадать в панику. Сев на диван, я попыталась немного успокоиться.

Он вышел в магазин и скоро вернётся.

Так я успокаивала себя несколько минут, пока мои пальцы сжимали кнопку переключения каналов на телевизоре, но, когда они начали повторяться, я не выдержала и, выключив его, бросила пульт на диван.

Я направила свой взгляд на входную дверь и прожигала её взглядом в надежде, что она сейчас откроется и войдёт Алессио. Посидев так пару минут и не дождавшись его, я вскочила и подошла к двери, проверив её. Она была заперта. Ни ключей, ни записки, ничего не было. Я не могла больше сдерживать чувство паники внутри, охватившее меня, когда я осознала, что нахожусь одна в чужой квартире и в городе, который совсем не знала, в дали от дома и без возможности связаться с отцом.

Алессио не мог оставить меня одну, я была его заданием, и как солдат Каморры, он должен был с честью выполнить его, иначе Капо убьёт его, но при этом паника и чувство тревожности не отпускали. А вдруг с ним что-то случилось?

Тишина, стоявшая в квартире, пугала, заставляя сердце сжиматься при каждом постороннем звуке. Я не знала, что делать, а время шло.

Я просидела в одной позе полтора часа, когда звук замка ворвался в тишину. На секунду страх пронесся по всему телу от ожидания увидеть кого-то другого, но, когда Алессио вошёл внутрь с пакетами из продуктового магазина, я выдохнула с облегчением. Это продлилось недолго.

Я вскочила с дивана и направилась к нему быстрыми шагами, пока он шёл на кухню.

– Где ты был? – я закричала на него, привлекая внимание к себе. Он посмотрел на меня пустым взглядом, ничего не выражающим.

– В холодильнике нет продуктов, – был его ответ, когда он поставил пакеты на столешницу между нами.

– Ты бы мог заказать онлайн доставку.

Алессио поднял бровь, смотря на меня и вытаскивая купленные овощи и фрукты на мраморную поверхность.

– Предпочитаю трогать и пробовать товар, прежде чем покупать его.

Он это серьёзно?

– Ты оставил меня одну! – я не хотела казаться беспомощным ребёнком, но мне было страшно. Страх остаться одной пугал с мощной силой. – А если бы что-то случилось со мной? Что, если бы на меня напали?

– Никто не может открыть эту дверь, если только не попытается её взорвать, что будет довольно тяжело сделать без привлечения лишнего внимания соседей или полиции, а с учётом того, что полицейский участок находится на противоположной стороне дороги, нужно быть самоубийцей, чтобы попробовать сделать это. – Алессио бросил мне свою довольную ухмылку и развернулся спиной, раскладывая продукты в холодильник.

Его тело было расслабленным, как и выражение лица, когда он повернулся ко мне. Он рассматривал меня, мою одежду, будто только что заметил смену в моём гардеробе. Его взгляд остановился на моих ногах, и глаза наполнились чем-то, что я не могла распознать. Алессио подошёл ко мне, обогнув преграду между нами, и встал напротив, достаточно далеко, давая мне пространство.

– С тобой ничего не случится, пока ты со мной, принцесса. Я никому не позволю навредить тебе.

Алессио смотрел на меня пристально с уверенностью в глазах, которую я обычно видела у отца. Я вспоминаю его слова и нет никаких причин не верить ему или Алессио. Однако чувство страха всё равно никуда не уходило.

Пока я сидела в квартире одна в ожидании возвращения Алессио, всё моё тело не переставало дрожать, как бы я не пыталась успокоиться. Стены словно давили на меня, а весь мир замер в ожидании чего-то плохого. Как будто я ждала, что они сомкнутся и тьма проглотит меня, что откроются двери и в квартиру войдут вооружённые мексиканцы. Я старалась не думать ни о чём таком, но звуки выстрелов и крики людей звенели в ушах, хотя я усердно отказывалась это принимать.

Это было глупо, ведь нас не достанут здесь, раз отец распорядился, чтобы никто не знал о моём местонахождении, значит, были предприняты все меры для моей безопасности. Мне ничего не угрожало, если только сам Алессио не являлся той самой опасностью, которая вызывала мурашки по коже. Особенно, когда он стоит так близко и смотрит на меня своими глазами.

– Я голодна. Мы можем поесть? – спросила я его, пытаясь прокашляться, чтобы голос не казался дрожащим.

– Я твой телохранитель, а не повар, принцесса, – он прошёл мимо меня, задев слегка плечо. – Еда в холодильнике.

Высокомерный. Вот каким он был.

Я ничего ему не ответила и направилась к холодильнику, в котором действительно было много разнообразного выбора после его похода в магазин. Я никогда раньше не готовила, поэтому единственное, что казалось доступным – это йогурт и свежие фрукты. Идеально.

Открыв выдвижной ящик, я достала нож и разделочную доску.

– Осторожней с ножом. Не хотелось бы заниматься порезами на твоей безупречной коже, – прокричал Алессио, который поглядывал на меня всё это время, словно я не замечаю, но его обжигающий взгляд просверлил дыру в моём затылке.

Конечно же, он думал, что я не умею обращаться с кухонными принадлежностями, так как я принцесса мафии, которая всегда была окружена слугами и поварами, и был прав. Но мне не нравилось, что он считает меня бесполезной.

Спустя несколько минут я поставила на стол две тарелки с йогуртом, смешанным с фруктами и ягодами. Сев за стол, я начала молча есть.

Алессио хмыкнул и присоединился ко мне, рассматривая тарелку с едой как учёный исследует свой научный материал. Не хватало только микроскопа и белого халата.

Парень кинул на меня удивлённый взгляд и сел за стол. Он зачерпнул ложку йогурта из своей тарелки и положил себе в рот. Наши роли поменялись, и теперь я стала наблюдающей. Я ждала его комментариев, хотя мне должно было быть всё равно на его мнение, однако я хотела его одобрения. Я не была принцессой, боящейся испачкать свои руки и лицо ни мукой, ни чем-то другим, просто никогда не было надобности в приготовлении еды. Каждый раз, когда я была голодная, наши повара были на кухне, за которыми мне нравилось наблюдать, пока они творили. Да и мне нравилось, как готовила моя мама, поэтому я просто была наблюдающей.

Алессио тщательно прожёвывал еду пока смотрел на меня. Проглотив и сделав глоток воды, он обратился ко мне с пустым выражением лица. Я уже ненавидела его взгляд, хотя знала всего пару дней.

– Это сложно назвать полноценной едой, но довольно неплохо для принцессы.

Я улыбнулась, когда теплота наполнила меня изнутри. Живот сжался от его слов, потому что я была довольна собой и его словами, хоть он и хотел показаться придурком, отпуская такой комментарий, его глаза говорили всё.

Мы съели всё в полной тишине, а после вместе помыли посуду, как милая семейная пара. Но мы не были таковыми. Я не была замужем, моего жениха убили, а сейчас я проводила время с чужим мужчиной, с моим телохранителем у него дома. Это было так неправильно. В наших кругах девушкам никогда не разрешалось оставаться с мужчинами наедине, но сейчас я была вынуждена. Несмотря на неловкость ситуации, мне стыдно признавать, но в эти дни я наслаждалась компанией Алессио. Мы редко общались, но тишина между нами не смущала меня, нам не нужно было заполнять её разговорами или чем-то другим. Каждый из нас занимался своими делами, а вечером мы вместе смотрели фильмы или футбол, который раньше я терпеть не могла. Когда Алессио готовил, я наблюдала за ним, когда он тренировался, я тоже бегала на дорожке. И это было так хорошо. Словно мы жили в нормальном мире и никаких событий ранее произошедших не было. С ним я забывала и расслаблялась. Но это была иллюзия.

– Что случилось? – спросил Алессио, когда я замерла с тарелкой в руках, пока протирала её.

– Ничего, – он не отвёл от меня взгляд, призывая продолжить. – Просто это так странно и … неправильно. Я должна быть убитой горем, плакать и страдать от потери мамы и Данте, но почему-то после сна я не чувствую такой боли, как в первый день.

– Что за сон? – он казался заинтересованным.

Я положила тарелку и полотенце, а он выключил воду и встал рядом со мной, едва прикасаясь к моему плечу, пока мы оба облокотились на столешницу.

– Где они попрощались со мной, – я вспомнила свой сон в деталях, но промолчала про тот момент, где его крепкие руки прижали меня к своему телу, не давая мне последовать за мамой и Данте. – Мама была такой красивой в своём любимом платье. Она улыбалась и не злилась на меня, как и Данте. Они ушли вместе, оставив меня. Мама попросила остаться и не идти за ней, но я хотела. Я должна была пойти с ними.

Я почувствовала, как слеза прокатилась по моей щеке к подбородку и упала на руки, скрещённые на груди. Воспоминание о луже крови и мёртвом лице моей мамы заставило грудь сжаться, возвращаясь на место нападения. Крики и плачь звенели в ушах, а металлический запах крови заполнил мой нос и рот. Я возвращалась туда, но рука Алессио выхватила меня и вернула в реальность, прямо как во сне.

– Открой глаза, принцесса, – я сделала, как он сказал. Алессио стоял напротив меня, держа меня за руки. – Скучать по ним это нормально. Твоя реакция тоже нормальна, каждый из нас переживает потерю по-своему, но это не значит, что есть правильный или неправильный способ пережить всё. – он поднял свою руку и прижал её к моей щеке, нежно погладив её шершавыми пальцами. Я позволила ему прикасаться к себе и наслаждалась этим. – Поверь, твоя реакция лучше той, которая могла бы быть, если бы ты рыдала, замкнулась в себе или причинила бы себе боль.

Закрыв глаза, я впитывала в себя каждое его слово, пытаясь убедить себя в его правоте. Его пальцы продолжали поглаживать мою кожу, но он молчал, я слышала лишь его дыхание и звук сирены за окном.

Открыв глаза, я посмотрела на Алессио, на его лицо, которое обрело мягкие и почти нежные черты. Он всё ещё был не читаем для меня, но его лицо потеряло хмурое выражение, а глаза больше не были похожи на грозовые тучи. Алессио был теплотой, которой он делился со мной.

– Я хочу попрощаться с ними. Правильно, по-настоящему, – сказал я, находя момент подходящим, пока он был таким спокойным, пока в его глазах можно было увидеть сочувствие и понимание, но я ошиблась. Это всё фасад.

Как только я произнесла эти слова, прежняя холодная версия его вернулась. Его брови соединились на переносице, а глаза наполнились неодобрением и тучи вновь стали чернеть, предупреждая о надвигающейся буре.

– Пора спать.

Он резко отпустил свою руку, оставив горячий след на моей щеке, и, развернувшись спиной ко мне, вышел из кухни, но направился не спать, а в спортивный зал.

Это был знак, что разговор окончен и не подлежит обсуждению.

Из меня вырвался разочарованный вздох, но я знала, что давить не стоит. Он был непреклонен и выполнял приказ, за невыполнение которого его могли наказать. Жестоко, как я знала.

Я убрала тарелки и направилась в свою, как бы странно это не прозвучало, комнату и легла в тёплую кровать, завернувшись в одеяло. Спустя какое-то время я провалилась в сон.

Глава 7. Алессио

Я знал, что так и будет. Эта девушка. С первого дня как увидел её, я знал, что она будет моей погибелью.

Я не должен этого делать, не только потому что это опасно, но и потому что у меня другие планы. По крайней мере должны быть, однако всё изменилось. За последние три дня, как мы в каком-то смысле заперты в моей квартире в Нью-Йорке, я не сделал ничего, чтобы быть на шаг ближе к моей цели.

Эта девушка занимает всё моё время и мысли, не давая покоя, чтобы сосредоточиться на работе. Мне необходимо найти хоть какую-то зацепку, какую-то слабость в безопасности Каморры, что-то подозрительное, что могло бы сыграть на руку Картелю, но каждый раз как я сажусь перед ноутбуком, все коды размываются и перестают быть чем-то важным для меня, потому что образ девушки с запахом карамели, с темными волосами и смуглой кожей цвета капучино врывается в мой мозг, заставляя всё остальное исчезнуть.

Она влияет на меня, как никто не должен. Все мысли заполняются ею, если я не вижу её перед собой, пока она пытается что-то приготовить или смотрит какую-то любовную мелодраму, сидя на моём грёбанном диване, свернувшись калачиком в углу, как она любит делать.

Каждая мысль занята ею. Она везде.

И вот сейчас, сидя за ноутбуком в кабинете, я не могу выкинуть из головы этот образ, в частности её мокрые от слёз глаза, её умоляющий взгляд, который она бросила на меня недавно на кухне. Она знала, что это невозможно, её отец запретил приезжать на похороны, но Адриана была не из тех девушек, которые не пытаются и сдаются. Возможно, она и не понимает этого, но стоит ей попробовать ещё раз попросить отца, он придумает что-то, лишь бы она была в безопасности, но находясь на похоронах матери. Он бы это сделал, так же, как и я.

Поэтому я беру телефон и набираю номер, который должен использовать в крайних случаях. И сейчас тот самый случай.

Закрыв экран ноутбука, жду, пока через два гудка в трубке не звучит хриплый голос.

– Надеюсь, это важно.

Я делаю глубокий вдох, запрокинув голову на спинку кресла, и отвечаю ему.

– Мне нужен вертолёт, который отвезёт меня из Филадельфии в Чикаго. Сегодня на рассвете.

– Что ты будешь делать в Филадельфии? – мужской голос звучит напряжённо, что и следовало ожидать.

– Я на задании от Данте, – ему больше не нужно ничего знать. Пока что.

– Что ещё за задание, о котором мы ничего не знаем? – он практически рычит на меня, хоть и пытается сдержаться. Очевидно, он не один.

– Оно не связано напрямую с Каморрой, поэтому просто сделай то, что я прошу.

Собеседник по ту сторону молчит, что напрягает меня, хотя не сказал бы, что я был до этого расслаблен. Я рискую, чёрт возьми. Не только гневом Данте и безопасностью Адрианы, хотя с её головы не упадёт волосок, но и своей позицией и шансом на справедливость.

– Это связано с нападением на Каморру в день свадьбы его дочери и сына его консильери? – конечно же он знает.

– Да, – Большего он не услышит от меня. – Просто сделай то, что я прошу.

– Ты забываешь, на чьей ты стороне, мальчик?

Блять.

Я убью его.

Моя кровь кипит в венах от ярости, что я ощущаю. Я ненавижу зависеть от кого-либо, но в данной ситуации мне нужна его помощь. Похороны назначены на утро, и мы не успеем доехать до Чикаго, если только не воспользуемся воздушным транспортом, но самолёт – не выход в нашем случае, поэтому вертолёт – единственный логичный вариант, если я хочу, чтобы Адриана смогла попрощаться как следует со своей матерью, и даже с Данте, чёрт возьми. Она заслужила этого.

– Что я получу взамен? – спрашивает мой собеседник, который не дождался от меня никакой реакции на его слова. Он знает, на чьей я стороне.

Я знал, что этот ублюдок попросит что-то за оказание помощи, поэтому я подготовился на этот случай.

– Я заметил активность на одном из легальных банковских счетов казино Картеля, который получил большую сумму денег.

– И? – он не был терпелив.

– Счёт, который переслал эти деньги, находится за пределами США.

– Где?

– Я пока не выяснил.

На секунду он замолкает, переваривая информацию, которую я ему дал. Какое-то время назад я заметил данный факт, когда проверял счета Картеля на возможность обнаружения таких странных активностей по приказу Данте, но я не стал ему это сообщать. Честно говоря, я просто не успел это сделать. Более того, я узнал, откуда был совершён перевод. Счёт принадлежит одной крупной юридической компании, которая находится на другом континенте, а если быть точнее, то в Японии. Эта компания принадлежит бывшей жене партнёра и лучшего друга правой руки Кацу Кояма – главаря Якудзы. Они пытались очень тщательно скрыть эту информацию с помощью различных видов шифрования, но я несколько дней пытался их разрушить, что в конечном итоге принесло мне результат.

Из чего можно сделать простой вывод, что Картель и Якудза стали сотрудничать, хотя всего пару лет назад они воевали по разные стороны баррикад. Но у меня не было пока точной информации, лишь теории.

Я не стал раскрывать все карты ни перед Данте, ни перед моим собеседником.

«Доверие – роскошь в этом мире, это подарок, который можно дарить только особенным людям, поэтому будь разборчив в них, сынок». Слова отца врезались в память ещё с детства, поэтому я настолько разборчив, что к своим двадцати пяти годам я одинок. Смешно и грустно, да, но я жив, а он умер, доверившись своим друзьям.

– Этого мало, узнай откуда был проведён перевод. Есть какие-то новости из Каморры?

– Пока нет никакой информации, – я посмотрел на время, которое показывало час ночи, значит пора собираться. – Пусть пилот будет готов к вылету на рассвете. Мне пора.

– Хорошо. Мы подготовим тебе вертолёт. Я так предполагаю, ты будешь не один, – это был не вопрос, конечно, нет. Этот ублюдок знает всё, я уверен, что у него есть ещё люди в Каморре, которые работают на него, поэтому ему не нужно задавать мне вопросы. Он слишком хорошо играет свою роль, но он не получит от меня больше ничего, пока я не пойму, что происходит, потому что ни в одной базе полиции и бюро нет никакой информации о моем отце и его гибели. Никакой, кроме общедоступной. Но этого недостаточно. Я чувствую, что что-то тут не так.

– Не играй роль незнайки, Джон. Сделай, что я попросил и не трать моё время.

Я сбросил звонок, не дождавшись его ответа. Голова раскалывается, я не спал нормально трое суток, поэтому всё моё тело словно бунтует, но нет времени навёрстывать упущенное. Пора выезжать, если мы хотим успеть на похороны.

Я встаю и выхожу из кабинета, направляюсь в свою комнату, в которой спит сладким сном принцесса Каморры.

Адриана свернулась на краю кровати и мирно спит. На её лице нет ни намёка на страдание и боль, как в первую ночь, когда каждый уголок лица был напряжён.

Я подхожу ближе к ней и сажусь на край кровати. Её дыхание спокойное, глаза закрыты, на губах можно увидеть небольшую полуулыбку. Интересно, что ей снится?

Моя рука тянется к ней, к её ангельскому лицу и убирает небольшую прядь непослушных волос. Адриана слегка дергается во сне, но не просыпается. Она переворачивается на спину, открывая мне обзор на свою фигуру. Она лежит в моей футболке, хотя у неё есть теперь новая одежда, более того, я позаботился, чтобы у неё также было бельё и пижама, однако она спит в моей, блять, футболке. Этот факт заставляет меня улыбнуться и почувствовать себя собственником, хотя не имею права так думать. Она никогда не станет моей, не по своей воле точно.

Не знаю какого хрена, но мой мозг работает в неправильном направлении, потому что я хочу, чтобы она была моей, только моей. Я хочу владеть каждой частичкой этой девушки. С самого первого дня, как я увидел её в том чёртовом бикини, с этой безмятежной улыбкой на лице и звонким смехом, я хотел её. Она словно свет, который привлекает тьму внутри меня.

Я бы сделал всё, чтобы получить её, но она дочь Капо Каморры, человека, который убил моего отца, поэтому она никогда не будет моей. Даже если бы у нас и был шанс, она возненавидит меня, когда я покончу с её отцом.

– Принцесса, просыпайся, – я прикасаюсь к ней медленно, чтобы не напугать, но она не двигается. – Принцесса, нам пора.

Она медленно открывает свои прекрасные глаза, которые под светом городских огней кажутся ещё ярче и глубже. Зелень в них уступает карему цвету, но между ними есть баланс, который делает глаза выразительнее и больше. Она смотрит на меня сквозь приоткрытые глаза, ещё не полностью проснувшись и улыбается. Блять, я готов умереть за эту улыбку на её лице.

– Что случилось? – голос Адрианы слегка хрипловат после пробуждения, что делает мой член тверже, будто ему не хватало картины перед мной. Она садится и прижимается к изголовью кровати. Футболка натягивается по фигуре, открывая моему взору два круглых и упругих шара с твёрдыми сосками.

Блять. Блять.

Она замечает мой взгляд на своей грудь и прикрывает её, слегка смутившись.

– Ты в моей футболке.

– Я… Мне в ней удобнее спать, – она смущается, чёрт возьми. Это выглядит так невинно, когда румянец на щеках проявляется так быстро, и она начинает кусать нижнюю губу. Не так сильно, чтобы вызвать кровь, но достаточно, чтобы они покраснели и опухли. – Это проблема?

– Нет. Они все твои, – теперь и мой голос хрипит, но не от пробуждения. Я прихожу в себя и прочищаю горло. Нам пора, иначе мы рискуем остаться тут, и тогда я смогу совершить глупость. – Вставай. Мы уезжаем. У тебя есть десять минут, чтобы собраться.

Я встаю и направляюсь к двери, когда она зовёт меня.

– Куда мы уезжаем? Нас нашли? – её голос обеспокоен. – Ч-что-то с папой или с Люцио?

Ах, если бы.

– Нет. Мы уезжаем на один день, поэтому не бери много одежды, – Она смотрит на меня словно лань, испуганная и встревоженная. Мои слова не успокаивают её и не внушают доверия, поэтому я пробую ещё раз. – Принцесса, с ними всё в порядке, поверь мне.

И вот лицо меняет выражение, плечи опускаются и больше не напряжены, а глаза не кажутся испуганными и мокрыми. Она кивает мне и встаёт с кровати. Голые ноги ступают на пол, и она начинает бегать по комнате в поисках одежды. Её волосы, распущенные на спине, дергаются и подпрыгивают каждый раз при её движениях, как и грудь. На лице можно увидеть след небольшой улыбки, словно ребёнку подарили леденец. Она выглядит такой невинной, чистой и нетронутой всей грязью этого мира, мира её отца. Я хочу схватить её и прижать к стене, чтобы она перестала быть такой невинной, когда я наполню её своим членом, пока она будет вбирать каждый сантиметр его и стонать моё имя.

– Эй, может ты дашь мне возможность переодеться?

Я ничего не говорю, просто выхожу из комнаты и спускаюсь вниз, чтобы собраться и взять всё необходимое, пока она одевается. Я стараюсь выбросить её образ из головы, но это просто невозможно, поэтому я перестаю пытаться.

Схватив пистолеты, я проверяю наличие пуль, и засовываю их в кобуру по бокам и один за спиной, ножи на щиколотках. Взяв всё необходимое, я выхожу из кабинета и жду Адриану.

Поездка будет длинной. Надеюсь, мы останемся живы, в частности я, когда её отец узнает, что я нарушил его приказ. Даже если я и умру, улыбка на её лице и покой в душе будут стоить этого, ведь у неё будет возможность попрощаться с матерью, тогда как у меня такой роскоши не было.

Глава 8. Адриана

Пару лет назад я была с родителями в Нью-Йорке. Мы приехали на рождественские каникулы, которые были совмещены с делами отца. Пока он принимал участие в переговорах, каких я не знаю, так как мужчины не считали девушек и женщин теми, кто должен быть в курсе всего происходящего в их бизнесе, мы с мамой сходили в театр на мюзикл «Призрак оперы». Я была в диком восторге.

После этого я мечтала стать актрисой, но итальянские девушки, родившиеся в мире мафии, несовместимы с таким видом искусства, как считали мои родители. Это слишком опасно, так как дети Капо Каморры, да и любой другой мафиозной семьи, всегда были под прицелом снайпера, а быть ещё и публичной личностью, которая всегда будет на виду и не защищена достаточно, было опасно и глупо. Поэтому с этой мечтой мне пришлось попрощаться, как и с многими другими.

И вот я вновь в Нью-Йорке. В городе, чем-то похожим на мой родной, но при этом Чикаго вызывало не такие грустные эмоции, как город возможностей и свободы.

Алессио не сказал, куда мы едем, но и я не настаивала. Я доверяла ему, да и выбора особо нет, поэтому мы сели в его чёрный Ford Mustang и выехали из подземного паркинга. Несмотря на то, что солнце ещё не встало, на улице не было тихо, словно город ожил вместе с нами.

Спустя какое-то время я заметила, что мы выехали из черты города и направились по трассе, ведущей в Филадельфию. Я не была там и понятия не имела, зачем мы туда едем.

– Мы едем в Филадельфию или…? – спросила я Алессио, который всё это время не проронил ни слова, следя за дорогой, пока Imagine Dragons звучали из динамиков.

– Да, но это не конечная точка, – это было всё, что он сказал. Я ждала продолжения, но ничего не было.

Сделав музыку громче, я повернулась к окну и продолжила смотреть на пейзажи, которые открывались передо мной. Краем глаза я заметила, что Алессио смотрит на меня, но не стала оборачиваться и придавать этому значение.

Спустя полтора часа крепкая рука заставила меня открыть глаза. Я не заметила, как заснула, но ранний подъём давал о себе знать, хотя и дорога не была длинной.

– Мы приехали.

Алессио вышел из машины, и я проследила за ним. Мы остановились прямо на взлётной полосе перед вертолётом. Чёрный железный гигант был уже готов к полёту, судя по открытым дверям и сидящему внутри пилоту.

Алессио стоял спиной ко мне и терпеливо ждал. Я вышла из машины и подошла к нему.

– Куда мы летим?

Он посмотрел на меня своими бездонными глазами, которые стали ещё ярче под ранним солнечным светом, который падал прямо на него. Его лицо не выражало практически никаких эмоций, отчего мне было тяжело читать и понимать его настроение, но сейчас оно было другим. Не мрачным и холодным, черты лица не были напряжены, и даже небольшой след от улыбки коснулся уголков его губ, когда он смотрел на меня, сощурив один глаз из-за солнца.

– Прощаться с твоей матерью.

Я, кажется, ослышалась, не веря своим ушам. Наверно, он заметил моё смятение, потому что кивнул в знак подтверждения и ещё шире улыбнулся мне, показав свои ровные и белые зубы.

Я не могла поверить. Слёзы жгли глаза, в груди всё сжалось от осознания услышанного. Я смогу увидеть маму, смогу увидеть свою семью и смогу попрощаться с ней.

Мои слёзы скатились по щеке, хотя я старалась не плакать, но не могла их сдержать. Что-то теплое внутри меня расплылось по всему телу, и мне просто захотелось обнять этого мужчину напротив.

Я набросилась на него с такой силой, что он от неожиданности отшатнулся. Обхватив его за широкую талию, я прижалась к нему своим телом и не двигалась с места, пока он стоял ровно, не обнимая меня в ответ.

Я почувствовала, как он поднял руку, чтобы обхватить меня, но не сделал этого, что стало для меня сигналом отстраниться.

–Спасибо. Правда, большое тебе спасибо! Я знаю, что ты нарушаешь приказ отца, и это грозит тебе наказанием, но я обещаю, что не позволю ему этого сделать, – я вытерла слёзы тыльной стороной ладони и смотрела на него. Алессио вернул своему лицу привычное мне хмурое выражение лица. – Я никогда этого не забуду.

Он ничего не сказал на это, просто смотрел на меня своим задумчивым взглядом, ожидая и оценивая. Когда я была более-менее готовой и мой эмоции пришли в норму, он кивнул в сторону вертолёта и повёл меня к нему, положив свою руку на мою поясницу, слегка подталкивая вперёд.

Он помог мне подняться, как истинный джентльмен, и залез следом за мной. Я никогда не летала на такой машине, и с учётом ещё не полностью утихших эмоций внутри меня, они стали ещё сильнее. Адреналин и чувство ожидания смещались и превратились в бурю внутри меня.

Я возвращаюсь домой.

Конечно, я понимала, что это только на один день, так как папа не разрешит мне остаться, и не уверена, что он вообще в курсе нашего визита, но я не могла не быть счастливой от того, что смогу быть рядом с ним в этот тяжёлый для всех нас день.

Алессио помог мне затянуть ремень безопасности и одел огромные наушники на меня, чтобы мы могли слышать друг друга и пилота. Он поправил на моей голове эту штуковину, не отрывая от меня глаз.

– Спасибо. – я смотрела на этого мужчину и не могла поверить в то, что он рискует своей жизнью ради меня. Никто и никогда не дарил мне такого ценного подарка, как этот. – Это очень важно для меня. Спасибо, Алессио.

– Любой ребенок своих родителей имеет право попрощаться с ними, – на его лице появилась печаль и тоска, и я задалась вопросом, потерял ли и он своих родителей, если да, то была ли у него такая возможность.

Алессио убрал прядь волос с моего лица и сел на своё место, подав знак пилоту, что мы готовы взлетать.

Вертолёт начал набирать высоту, и вскоре мы полностью оторвались от земли, направляясь домой.

***

Даже воздух здесь теперь ощущается по-другому. Знаю, это глупо, но как только мы приземлились, и я ступила на землю, всё моё тело будто подсознательно почувствовало и ощутило себя в опасности. Раньше Чикаго был домом, безопасным местом, маяком для потерявшихся. Я слышала много историй от родителей и моей няни Мариетты, о спасённых жизнях, которые искали убежища от своего прошлого у моего отца. Он, как Капо Каморры, был всегда слишком холодным для посторонних, опасным, могущественным, кровожадным, настоящим монстром, который не щадил никого, который убивал и наказывал своих врагов и предателей. Он не боялся испачкаться в крови, но был самым справедливым, за что его и уважают его солдаты, а не из-за страха. Конечно, это тоже является причиной преданности моему отцу, но не является главным основанием.