Лучшая из лучших бесплатное чтение

* * *

Глава 1
Хорошая примета

Мягкая кошачья лапа отодвинула краешек плотной шторы, мохнатый рыжий колобок прошмыгнул на подоконник, впустив в приоткрывшуюся щель дневной свет. Солнечные лучи полоснули по стене, спрыгнули на кровать и нежно, будто боясь потревожить чуткий утренний сон, легли на высунувшуюся из-под одеяла изящную женскую ладонь.

Наблюдавший эту игру света Фомин зевнул и потянулся к лежавшему на прикроватной тумбочке смартфону. Дважды стукнув пальцем по глянцевому экрану, он вывел аппарат из режима ожидания, чтобы посмотреть время. Семь минут до срабатывания будильника.

Отложив телефон, Максим повернулся и хотел привычным жестом приобнять за плечо спящую рядом красотку, но внезапная мысль остановила уже поднятую руку.

А связывает ли их что-нибудь, помимо постели?

И конкретная девушка здесь ни при чем. Вопросом этим Фомин задавался три-четыре раза в год, упорно стараясь создать хоть что-то напоминающее нормальные отношения.

Меж тем к тридцатилетию число попыток удручающе перевалило за два десятка и грозило вот-вот сравняться с паспортным возрастом. Будь Максим женщиной, звание гражданки с пониженной социальной ответственностью прочно закрепилось бы за его потасканной персоной.

Но персона была самая что ни на есть мужская, и данное обстоятельство позволяло без оглядки на мнение окружающих пользоваться привилегиями царящего в нашем обществе пещерного патриархата, практически не тронутого налетом феминизма.

А потому для друзей, родственников и прочих знакомых была придумана подходящая ситуации легенда. Она оправдывала неунывающего романтика, открытого всем возможностям найти любовь, но вынужденного всякий раз запирать на дубовый засов свое сердце, как только очередная претендентка на роль спутницы жизни проваливала тест на прочность чувств и серьезность намерений. На самом же деле Максим считал, что девушки теряли моральное равновесие, когда сталкивались с его профессиональным успехом и финансовым благополучием. Поначалу это было даже удобно, радовала сама идея, что не надо пытаться быть для кого-то хорошим, достаточно быть успешным. А любые проблемы в отношениях, собственные недочеты и косяки можно компенсировать соткой-другой в месяц. Тупо купить, забить и забыть.

Но вскоре выяснилось, что этот простой в исполнении подход, мягко говоря, не приводит к ожидаемому результату. Привыкший умножать прибыль, Фомин раз за разом пытался перенести те же самые математические операции в плоскость личных отношений. Однако методы, которые действовали в бизнесе, фатально отказывались срабатывать в вопросах чувств, безжалостно множа на ноль все прилагаемые усилия.

Максима беспокоило внезапно пришедшее осознание, что, одаривая новую пассию дорогими смартфонами, поездками на курорты отнюдь не Краснодарского края и деньгами на бесконечные ноготочки-бровки, он платит не за благосклонность барышни, а за собственное нежелание переводить отношения на качественно новый уровень. Когда же скрывать это становилось труднее, наступала фаза раздражения, неминуемо приводящая к ссорам. Будучи человеком прагматичным, Фомин не собирался платить за негативные эмоции и предпочитал своевременно инициировать расставание, лишь бы не видеть недовольные гримасы обиженной девушки. Особенно его бесили приподнятые в праведном гневе те самые аккуратно выщипанные бровки.

С кем-то такая стратегия прокатывала, и дама, что называется, без шума и пыли исчезала из списка контактов, оставив приятное послевкусие, как бокал хорошего вина на террасе прибрежного кафе.

Но в основном попадались женщины с кислинкой, горчинкой, а иногда и перчинкой. Ни из телефонной книжки, ни из жизни они уходить не торопились, атакуя мессенджеры целой россыпью сообщений, ассортимент которых варьировался от обид с обещаниями кары небесной за сам факт, что Фомин родился мужчиной (а все мужики, как известно, сво…), до слезливо-примирительных воззваний к совести, чести и долгу (нужное подчеркнуть). Примерно половина тех, кто не желал покидать Фомина, лелеяла надежду остаться если не в его сердце, то хотя бы в кругу близких знакомых, чтобы звонить в любое время и предаваться романтической болтовне о проведенных вместе счастливых днях. Самых назойливых Фомин сравнивал уже не с вином, а с коньяком: как бы ни был напиток хорош, но, если вовремя не отставить бутылку, за полученное удовольствие неминуемо расплатишься похмельем. Хотя в защиту коньяка надо заявить: порой тот может быть спутником жизни, да и клятв в любви и верности требовать не станет, вполне допуская появление рядом кого-то третьего.

Вот только сам Фомин давно уже хотел пресечь вереницу возлюбленных в рамках операции по спасению собственной личной жизни. Просыпаясь по утрам, он желал не задумываясь притягивать к себе под одеялом единственную, не вызывающую вопросов из серии «зачем она здесь?» Ту, кого деньги волнуют лишь постольку-поскольку и кому важны любые его чувства, только бы искренние, а не фальшивые.

Наконец, ту, для которой деньги – не самоцель и главный показатель успешности, а всего лишь способ удовлетворить свои повседневные бытовые нужды.

Как-то раз за рулем Максим переключал каналы радио и наткнулся на семинар именитого психолога. Хороший такой дядечка, обстоятельно и грамотно все разложил про личные отношения. Из его длинного монолога Фомину особенно запомнилось, как определить, что человек счастлив в отношениях. Да очень просто – он улыбается. Насколько же это естественно! Но как понять, что у мужчины действительно все хорошо и на его лице не японская улыбка сквозь стиснутые зубы? Видимо, нужно посмотреть на его женщину: если ухоженные бровки не хмурятся – тогда гуд.

Но Фомин-то хочет быть с той, кто будет улыбаться ему всегда: и утром, и вечером! Однако рядом в постели лежит девушка, которая больше не привлекает стройной фигурой, уверенным третьим размером и гладкой нежной кожей. Еще вчера она манила ухоженным телом, хотелось вдыхать запах ее волнистых волос и целовать в губы, ощущая едва заметный привкус помады. А сегодня она словно кинетическая игрушка-антистресс: нежна на ощупь, по ее идеальной поверхности нравится водить кончиками пальцев, она дарит приятные эмоции и может поднять настроение. Но никаких чувств к ней не испытываешь и, если потеряешь, возможно, расстроишься, но быстро найдешь замену. Для девушки этой Фомин тоже не более чем «анти-стресс». И для доброй половины всех предыдущих избранниц он только приятное, а иногда и не очень, приключение.

Интересно, хоть одна из них вспоминает о нем с неизбывной тоской? А кто-нибудь скажет, какого оттенка у него глаза? Вряд ли! Скорее уж запомнили цвет его машины…

Лежавшая рядом девушка вздохнула, приоткрыла глаза, повернулась, взяла ладонь Фомина и подложила себе под голову. Пришлось обнять.

«Вот хорошая же баба, – подумал он. – Но почему мне так хочется отрезать себе руку и убежать?»

Размышления прервал сигнал будильника. Фомин привычным жестом заткнул его и стал высвобождать взятую в заложники конечность. Недовольно отметил про себя, что его рука легла не как обычно, на живот или бедро, а всего лишь коснулась плеча, словно в маршрутке просишь пассажира передать деньги за проезд.

Отгоняя хмурые мысли о перспективе таких отношений, он выбрался из постели и стал собираться на работу.

В свадебном салоне с утра было неспокойно. Проходя мимо женских манекенов в платьях умопомрачительного кроя и пошива, Фомин издали уловил скандальные нотки в голосе стоявшей у кассы клиентки – девушки с чересчур ярким боевым макияжем и фирменным пакетом его магазина в руках.

За пять лет работы в этом бизнесе Фомин понял, что к салону у покупателей возникает по большому счету одна из двух претензий: платье непомерно дорогое или очень похоже на то, в каком подруга клиентки выходила замуж.

Первая жалоба легко снималась напоминанием о статусности: фирма веников не вяжет, а предлагает эксклюзивные вещи, благодаря которым любая невеста будет сиять ярче трех солнц в соседней галактике, а свадьба превратится в праздник тщеславия и торжество капитала над здравым смыслом.

Вторая проблема решалась в пошивочном цеху, из которого когда-то и вырос салон. Высококлассные портнихи на разнокалиберных швейных машинках, прошедших кропотливый процесс профессиональной настройки, создавали невесомые наряды, в которых даже глубоко беременные клиентки выглядели легче июльского пуха. Здесь же свадебные платья перешивали и подгоняли в соответствии с пожеланиями и капризами заказчиц.

Однако существовала еще и третья разновидность претензий, с которой нередко сталкивались девушки-консультантки, хотя салон по определению не мог оказаться тут виновной стороной.

По правилам магазина купленный товар возврату не подлежал, исключение составляли только случаи обмена из-за несовпадения размеров. Сбегать под венец и потом сдать платье назад не выйдет, салон не занимается прокатом и арендой, каждая вещь слишком дорога в производстве и шьется индивидуально под заказчика.

Но бывает такое, что платье не пригодилось. Ссора несостоявшихся молодоженов, внезапно вскрывшийся факт измены перед самым походом в загс, миллион других вариантов – и в назначенный день белоснежный наряд остался сиротливо висеть на вешалке.

Кто виноват? Ясное дело, не магазин. Вам продали платье с гарантией, а не свадьбу. Салон свои обязательства выполнил. Однако с таким порядком соглашались не все, и периодически приходилось долго объяснять расстроенным клиентам, почему возврат не будет оформлен.

Вот и сейчас, заслышав недовольные интонации, Фомин мысленно уже приготовился дать отпор пришедшей качать права посетительнице, но, подойдя ближе, понял, что дело было не в возврате. – Я же вам говорю, платье новое, – объясняла клиентка младшему консультанту Лиле. – Я его только один раз надела примерить, а тут он вошел и увидел меня.

– Вот Максим Сергеевич, директор, – Лиля кивнула на приближавшегося Фомина. – Он поможет нам решить этот вопрос.

– Здравствуйте. Что у вас за проблема? – обратился Фомин к покупательнице.

– Добрый день. Мне нужно поменять платье.

Неплохое начало, вполне себе миролюбивое. Маленький лексический нюанс: не «я хочу», а «мне нужно». Когда человек начинает со слов «я хочу», он требует. А если говорит «мне нужно» – просит.

– А что не так с вашим? – Максим вгляделся в лицо клиентки, которое показалось ему знакомым.

– С платьем все хорошо, но его видел мой жених.

Понятно. Нет такого суеверия, которое не было бы порождено определенной потребностью. Женщина на нервах перед свадьбой – явление частое, голову теряют даже самые рассудительные. По наблюдениям Фомина, основной причиной волнения было то, какое значение этому событию придавали близкие невесты. Чаще всего повышенным вниманием к мелочам отличались клиенты из высших слоев общества, у которых бракосочетание отпрысков имело, прежде всего, коммерческий, а то и вовсе политический подтекст, а чувства самих «граждан брачующихся» занимали место где-то в конце списка. Отдельную категорию составляли клиенты, которые посредством свадьбы отчаянно старались что-то доказать окружающим. Классическое старорежимное «чтобы все было как у людей» превратилось в безумную гонку за непременными атрибутами жизни состоявшегося человека: семья, высокий профессиональный и социальный статус, квартира, «Картина, Корзина, Картонка И маленькая собачонка».

А если место модной собачонки бесцеремонно занял кот, так это вообще очень мило. Ведь кот, преисполненный чувства собственной значимости, с презрением взирает на любые попытки навязать какие-то дурацкие ценности и принципы живущему в его квартире двуногому.

Кот на хвосте вертел общественное мнение. И кот таки прав…

Но если хвоста нет и вертеть не на чем, извольте занять свое место на беговой дорожке – и трусцой в загс, не за счастьем, а за самоутверждением. Выполнять родительское предписание, как говорят психологи, чтобы по утрам отражение в зеркале не смотрело на тебя осуждающе. По меткому определению кого-то из авторов современной литературы, замужество – это не статус, а медаль за участие в соревнованиях, сродни почетной грамоте за победу в областной олимпиаде по физике или красному диплому с отличием. Толку от них чуть меньше, чем никакого, разве что душу греют, да и то недолго. Жаль, что нельзя положить их на мнение окружающих. То ли дело хвост…

– Я правильно понимаю? – уточнил Фомин. – Ваш будущий супруг увидел вас в свадебном платье?

– Да! Все говорят, что это плохая примета, как зеркало разбить.

– Хуже, – Фомин задумчиво помотал головой, стараясь придать лицу строгое выражение. – Как же вы так неаккуратно? К приметам надо серьезно относиться, они не на пустом месте возникли.

– Жених раньше времени с работы вернулся, – виновато пожала плечами покупательница. – Я вообще сначала хотела у подруги платье на хранение оставить. – У подруги тоже нельзя, разве что у матери.

Фомин перебирал в памяти известные ему свадебные приметы, добрая половина которых относилась к такой седой древности, что ни о каких достоверных источниках не могло быть и речи. Впрочем, многие традиции и приметы имели в своей основе вполне рациональный смысл, как, например, обычай тайно хранить свадебное платье.

Все дело в том, что шили его, как правило, самостоятельно, начиная еще с подросткового возраста, как только девочка обретала уверенность в работе с иголкой. На отделку и вышивку шли самые лучшие материалы: жемчуга, камни, нити. Работа была невероятно сложной и кропотливой, а хранили такой наряд особенно бережно, ведь висящее на виду платье запросто могли утащить. Вещь дорогая и красивая, желающие купить ее всегда найдутся.

В наши дни таких проблем уже нет, а заботы по хранению и транспортировке ценного наряда взяли на себя салоны, оказывая весь спектр сопутствующих услуг согласно прейскуранту. Но скрюченный палец древнего обычая до сих пор грозит потомкам, требуя соблюдения однажды установленного порядка. А те воспринимают его как часть игры, смысла которой до конца никто не понимает, да и не пытается понять.

Клиент жаждет налета мистицизма и флера волшебства, чтобы разбавить гнетущую прозу жизни с ее занудной рациональностью, а продавцы-консультанты салона готовы хоть в шаманский бубен бить, лишь бы выросла сумма в итоговом кассовом чеке. Обман по обоюдному согласию сторон, и все довольны.

– Хорошо, я знаю, как исправить ситуацию, – продолжил Фомин, стараясь сохранять серьезность. – Сейчас передам платье нашим специалистам, они его быстро осмотрят и, если нет повреждений и дефектов, вы сможете выбрать новую модель из той же ценовой категории.

– Спасибо вам! – расплылась в улыбке покупательница. – Я доплачу, если потребуется.

– Подождите пять минут, я сейчас вернусь, – ответил Максим и направился к подсобке, за которой был спрятан спуск на цокольный этаж, где располагалась мастерская.

Способ проверки предложила одна из швей цеха, и на практике он оказался настолько удачным, что впоследствии стал использоваться для мгновенной экспертизы. Суть его заключалась в следующем: на готовое платье тонким слоем наносили подобие клеевого состава. На качество ткани это не влияло, и после первой чистки состав растворялся без следа. А вместе с ним распадались и тончайшие флуоресцентные нити, вплетенные в материал в нескольких местах.

Получались своего рода защитные знаки, как на денежных купюрах. Человеческий глаз их не видит, но стоит поднести наряд к ультрафиолетовой лампе, как на нем сразу проявляются светящиеся узоры. А дальше просто: если их целостность не нарушена, значит, вещь не подвергалась никакой обработке и находится в том же состоянии, в котором покинула витрину салона. Если же узоры стерты частично или полностью – это верный признак того, что платье подвергалось воздействию. Неважно, прошло оно химчистку или было застирано в холодной воде, для салона разрушенный «защитный знак» – неоспоримый аргумент отказать не только в возврате, но и в обмене.

Фомин разложил платье на проверочном столе и щелкнул переключателем лампы, отчего все окрасилось ярко-фиолетовым цветом. Затейливые узоры скрытых нитей вспыхнули неоном, все элементы защиты были на своих местах, а вензеля целы, то есть дальше свадебного салона и квартиры владелицы платье не перемещали, стирать и чистить не пытались.

А раз так, почему бы не пойти навстречу клиентке? Тем более что лицо ее кажется знакомым, вот только где он ее видел, Фомин никак не мог вспомнить. Вернувшись в зал, Максим подошел к ожидающей посетительнице и с улыбкой сообщил:

– Все хорошо. Уже выбрали новое платье?

– Да, надо только примерить.

– Чудесно, Лиля вам поможет. И больше никому не показывайте. Кстати, в нашем салоне есть услуга хранения.

Платье в идеальном состоянии привезет курьер строго в назначенное время, неприятные случайности исключены, даю гарантию.

Обменявшись еще парой дежурных любезностей с девушкой, он уединился в своем кабинете, и только теперь память подсказала ему, где он видел эту особу. Дочь замминистра не то торговли, не то сельского хозяйства, не то торговли сельским хозяйством… так тоже порой бывает… В местные СМИ просочилась информация о ее предстоящей свадьбе, но желтые таблоиды давали на сей счет минимум подробностей, с непривычной для себя скромностью рассказывая о подготовке мероприятия. Видимо, размах торжества планировался немаленький и гости были приглашены из числа если не первых лиц города и области, то уж точно из той категории людей, которые огласку не сильно любят. Но это дело десятое, главное, что в его салон заходят покупательницы такого уровня!

И хорошо, что он не стал ее мурыжить с возвратом. Как сказал кто-то из великих, суеверие в мелочах видит волю богов. Неизвестно, как сложится ее семейная жизнь, но для бизнеса такие клиенты – очень хорошая примета.

Глава 2
Венгерская игра

Длинный пальчик с аккуратным маникюром слегка надавил круглую хромированную кнопку на панели лифта, двери съехались, издав мелодичный сигнал, и кабина плавно начала подниматься. Несмотря на утро выходного дня, сотрудников в офисном центре хватало. Народ в белых рубашечках сновал по коридорам, хлопал дверьми и без конца вызывал лифты, отчего те беспрерывно мотались между этажами, будто челноки в гигантской швейной машинке размером с целое здание.

Суета носила коллективный характер и наблюдалась почти везде, где останавливался лифт; работники, преимущественно женского пола, спешили на «праздник урожая во дворце труда», чтобы сдать многостраничные отчеты к концу финансового периода.

Когда на одном из этажей люди попытались втиснуться в переполненную кабину, утрамбовывая находящихся внутри, расположенный на панели динамик равнодушно пискнул, сообщая о перегрузке. Лишние пассажиры вздохнули и отступили на лестничную площадку, но худенькая девушка все же юркнула в уже закрывающиеся двери. Она компактно пристроилась в уголке, ни на секунду не отрываясь от экрана смартфона, и лифт тронулся.

Стоявшая у противоположной стенки Оксана перевела взгляд на свой телефон, проверяя, нет ли новых уведомлений. Увы: нужного абонента не было в сети с вечера. Кстати, познакомились они именно в лифте.

Казалось бы, трудно себе представить более невыгодные условия, хотя бы потому, что люди находятся вместе не дольше минуты и задают максимум один вопрос, в этических целях избегая при этом смотреть друг на друга.

В кино проблема общения в лифте обычно решается внезапной остановкой кабины между этажами. Герои на неопределенное время застревают в тесном замкнутом пространстве и в прямом смысле вынуждены идти на контакт.

Наблюдая такие сцены, Оксана каждый раз думала о том, что персонажи ведут себя нелогично. В реальности, когда люди застревают, они жмут кнопку связи с диспетчером, который неразборчиво бросает что-то вроде «ждите, высылаю техника». Диспетчер знает, что у нее два дежурных механика на весь район и прибыть по адресу через пять минут они физически не могут.

Затем пленники достают свои телефоны и начинают звонить туда, куда они так и не добрались. Если это случилось в собственном подъезде застрявших, тогда их домашние берутся обзванивать управляющие компании и прочие ЖЭСы, откуда их перенаправляют все в ту же диспетчерскую. И вот только когда все нужные и откровенно бесполезные звонки сделаны, оказавшиеся вместе пассажиры обмениваются дежурными фразами. В процессе дружных проклятий в адрес слесарей, их начальников и всей системы ЖКХ начинаются ни к чему не обязывающие разговоры за жизнь.

В фильмах Оксана остро чувствовала неловкость ситуации, в которой оказались застрявшие персонажи. Посторонним людям приходится сразу после остановки лифта о чем-то разговаривать друг с другом. Не потому ли в реальной жизни сначала совершаются все эти действия с обзвоном родственников и различных коммунальных служб? Ведь после звонка диспетчеру все прочие телодвижения особого смысла не имеют; можно стелить на пол газетку и располагаться поудобнее, насколько позволяет кабина.

Но такова человеческая природа: проще изображать бурную деятельность и совершать бессмысленные в условиях ограниченного пространства движения, чем завести непринужденный разговор и разрядить обстановку.

Не эта ли неловкость является истинной причиной дискомфорта? Застрянь человек один, откроет книжку на смартфоне или игру запустит. Все веселее и спокойнее – личное пространство-то не нарушено, оно здесь в целости, хоть и ограничено до предела. А когда вместе с тобой на расстоянии вытянутой руки заперт незнакомец, спокойно почитать уже не получится.

Жизнь – хороший драматург, но весьма посредственный режиссер, поэтому иногда складывается впечатление, что ты находишься не в реальном мире, а на съемках низкопробного ужастика с элементами дешевого трэша и неуместным закадровым смехом. Но чаще всего на твоих глазах и с твоим же участием разворачивается банальная мелодрама пополам с дурацкой комедией положений.

В тот ничем не примечательный день Оксана шла в гости к друзьям, а он, как позже выяснилось, жил в том же доме, пятью этажами выше. Они встретились на площадке у лифта, где уже стояла толпа детей в сопровождении двух взрослых; мамаши-соседки выбрались своей компанией на прогулку и теперь возвращались домой. Пришлось пропустить их первыми.

Когда лифт вернулся, мужчина по-джентльменски уступил ей дорогу, зашел следом и поинтересовался, какой нужен этаж.

– Девятый, – ответила она.

– Мне четырнадцатый, – хитро улыбнулся он. – У меня больше, я победил, но я вас подвезу.

– Интересная игра.

– Венгерская. Венгры вообще те еще шутники.

Лифт остановился, и в проеме металлических створок они увидели стену лестничной клетки с цифрой «9».

– До свидания, – попрощалась она, хотя никогда этого не делала при выходе из лифта.

– Может быть, – пожал он плечами.

Их следующая встреча состоялась менее чем через месяц. И снова площадка первого этажа, но уже без большого шумного семейства. Мужчина сразу узнал ее и поздоровался, чуть заметно усмехнувшись. Она улыбнулась в ответ, вспомнив игру и венгров.

– В этот раз я вас обыграю. Пятнадцатый.

– Да, действительно. Но мухлевать нечестно, вам на девятый, я помню.

– А вы со всеми так играете?

– Нет, только с молодыми симпатичными соседками.

Он посмотрел на нее, чуть склонив голову набок, и она увидела серые уставшие глаза, полные губы, коротко стриженные волосы и виски с легкой сединой, что несколько затрудняло определение возраста, хотя лицо выглядело молодым. Дальнейший зрительный контакт был прерван ощутимой вибрацией, после чего кабина лифта дернулась и остановилась. Счетчик этажей на электронном дисплее замер на цифре «6», а затем и вовсе потух.

– Вы когда-нибудь застревали в лифте? – спросил он.

– Ни разу.

– Я тоже. Хотел при случае попробовать, но подходящего лифта не было. А этот недавно поставили на замену старому – видимо, тесты еще не прошел. Он нажал кнопку вызова. Динамик зашуршал и вскоре отозвался искаженным женским голосом:

– Диспетчер слушает.

– Здрасьте. Мы застряли. Нас двое.

– Приняла вызов. Направляю к вам техников, ждите. Будут через полчаса.

– Ага, мы тогда никуда не уходим.

– Юмор – это хорошо. Значит, все в порядке.

– Главное, лишь бы свет не погас, чтобы не возник черный юмор. – Не бойтесь, там аварийное питание.

– Обнадежили. Ждем.

Он прислонился к стенке кабины и достал из кармана джинсов смартфон. Посмотрел время и убрал телефон. Постояв с минуту молча, засунул руку в другой карман и извлек столбик фруктовых леденцов.

– Хотите конфетку?

– А у меня есть сыр и горчица, – невпопад ответила она. – Эмм… Это странно.

– Подруга попросила купить по дороге.

– Так вы не из этого дома?

– Нет, я в гости иду.

– Надеюсь, нас быстро вызволят, и нам не придется оставлять вашу подругу без сыра.

– Кстати, надо ей позвонить.

Связавшись с подругой, Оксана сообщила, что находится в плену у железной коробки, но подмога уже в пути, и бегать по этажам, заглядывая в шахту, лишено всякого смысла, поскольку лифт будет вести переговоры об освобождении заложников только с отрядом электротехников специального назначения.

– Ваш сыр навел меня на мысль, – сказал мужчина, когда она отключила телефон. – Я придумал новую игру.

Не желаете?

– А почему бы и да…

– Суть в том, чтобы вам вспомнить как можно больше слов, начинающихся на «с» и оканчивающихся на «р».

А мне наоборот, чтобы на «р» начиналось и на «с» заканчивалось.

– Попробуем. Кто первый?

– Чей сыр, тот и ходит.

– Сапфир.

– Реверс.

– Ступор.

– Редис.

– Стопор.

– Так нечестно.

– Сдаетесь?

– Позволить вам обыграть меня второй раз за день?

Ни за что! Ракурс.

Когда примерно через двадцать минут Сингапур и последующий за ним Сыктывкар, опрометчиво не внесенные в список исключений, грозили поражением, в ход пошли воззвания к совести:

– Я вам доверился, наивно застрял с вами в одном лифте, а вы меня вероломно обыгрываете…

– Все претензии к филфаку, который я оканчивала.

– Там всем дают такой словарный запас?

– Нет, но я сумела урвать.

– А потом?

– Что потом?

– После филфака куда направились?

– Работала в одном журнале, а затем стала дизайнером интерьеров.

– Какой-то сложный путь в дизайнерство.

– Тяжела и неказиста жизнь простого журналиста. Филологи были не нужны, а дизайнеры требовались.

– Юристы тоже никому не сдались, поэтому я не стал напрягаться и бросил это безнадежное занятие после третьего курса.

– Неоконченное высшее?

– Ага. Бизнес оказался перспективнее.

– Чем занимаетесь, если не секрет?

– Продаю женщинам мечту. Правда, лишь на один день.

– Свадьбы?

– Платья. У меня свой салон.

– Это как раньше магазины для новобрачных?

– А это они и есть. Только прежде в них все было по талонам и в порядке очереди, а сейчас за деньги и в день обращения, да и ассортимент куда богаче.

Маленький светодиодный экран на панели с кнопками зажегся и издал протяжный писк, пробудившись ото сна.

Цифра «6», с которой началось заточение двух пассажиров, через полчаса, как и обещал диспетчер, уступила место соседке по числовому ряду, и кабина продолжила свой прерванный подъем.

– Вот и свобода, – прокомментировал мужчина. – Сыграем напоследок?

– Только не в города, – отозвалась она.

– Нет, не в города. Вы называете две последние цифры своего номера телефона. Если они оказываются меньше, чем мои, вы даете мне свой номер полностью. Если у вас больше – я даю вам свой номер.

– Надеюсь, у вас не 99?

– Что вы, я не настолько коварен. – Ладно. 47.

– Диктуйте, – сказал он, доставая смартфон.

– А как я узнаю, что вы не смухлевали?

– Разве я вас когда-нибудь обманывал? Как записать?

«Девушка с сыром»? – Оксана.

– Максим, – ответил Фомин, позвонив на продиктованный номер.

Последние две цифры действительно оказались больше.

Это было самое странное знакомство в ее жизни. И самое запоминающееся.

За знакомством последовали встречи и свидания, Максим с удовольствием убеждался, что девушка вполне ему подходит. В качестве обязательного условия они сразу же задекларировали уважение личного пространства друг друга. Оксана не требовала от Фомина ежедневной отчетности о том, где он был и с кем встречался, а тот старался лишний раз не давать поводов для ревности и подозрений. Оксана была по-своему старомодной, что и привлекало его.

Впрочем, мнение Фомина о временах и нравах, которого придерживались и его знакомые, часто использовавшие фразу «я родился не в том веке», изменилось после того, как карета скорой помощи с задорно воющей сиреной увезла его с острым аппендицитом. Выйдя из больницы через неделю с тремя микроотверстиями в животе, Максим подумал: что было бы с ним, родись он в комфортном для себя 1785-м?

Глашка, дворовая девка, отправив конюха Косьму за лекарем, стала бы протирать недужному барину лоб теплой тряпкой, вымоченной в уксусе. Плотник Григорий снял бы на всякий случай мерки. Сосед Ипатий Ефимович, немного посочувствовав, попросил бы вернуть долг в тридцать целковых, не забыв при этом утешить его, Фомина, пятнадцатилетнюю жену, обещая ей в случае безвременной кончины супруга похлопотать о ней и детях, если она согласится принять его предложение. Мать первой жены Фомина, скончавшейся при родах, кашляя от туберкулеза, причитала бы, целуя в темя Михаила Максимовича и Настасью Максимовну: «Сиротинушки мои, кто же о вас теперь позаботится?!» К вечеру приехал бы лекарь и, читая что-то на латыни, залил бы в рот Фомину тридцать капель чудотворной настойки на бобровой моче и кедровых орешках.

И хорошо, если нынешний Фомин в 1785-м действительно оказался бы владельцем имения, соседом Ипатия Ефимовича. Что было бы, уродись он конюхом Косьмой или дворовой девкой Глашей? Такое вообще страшно представить! При подобном развитии событий лекарь, скорее всего, сказал бы: «Глашке плохо? Всыпьте ей плетей, пусть не притворяется». Или того хуже – десять «Отче наш» и святую воду, два ведра через клизму… Оксана исправно навещала Фомина каждый день, принося новости и свежие фрукты. Тогда, лежа на больничной койке, он понял, что стал ей по-настоящему небезразличен.

Максим не считал для себя возможным заводить бессмысленные знакомства, а дружить он умел. Он не выносил пустых разговоров ни о чем из разряда: «Ну ты как?» – «Я нормально. А ты?» Подобное доводило его до бешенства; если вам нечего сказать, зачем общаться?

Или вот еще прелестный вопрос: «Ну ты че?»

– Че? – спрашивал приятель, занявший денег, входя в квартиру.

Фомин всегда впадал в ступор от этого вопроса. Какого ответа от него ждут и что имеют в виду? «Привет!»? «Какие у тебя планы?» Че?!

Оксана предпочитала говорить мало и по делу, с ней Фомину было о чем не только поболтать, но и помолчать.

В силу общности характеров и темпераментов у них сразу установились спокойные ровные отношения, лишенные всплесков буйной страсти, свойственных многим влюбленным. Они никогда не устраивали друг другу сцен, не ревновали и не ссорились.

Конечно, Оксана была достаточно проницательной, чтобы понимать, что она у него не единственная. Задевало ли это ее? Разумеется, как и любую женщину. Почему терпела? А она просто ждала – спокойно и не усложняя себе жизнь. Чего именно? Того же, чего все женщины в таких ситуациях: что конечный выбор будет сделан в ее пользу. А еще, как ни парадоксально, успокаивало то обстоятельство, что Фомин ее саму не заставлял принимать решение. Не связывая себя клятвами в любви и верности, он взамен не требовал становиться залогом его счастья. Конечно, временами такое нарочитое уважение личной свободы друг друга откровенно подбешивало, ведь обоим было ясно, что за этим кроется неготовность перейти на новый уровень отношений. Непонимание того, что именно ждет их дальше, вызывало страх: вдруг будущее окажется непохожим на идеальные представления? И это опасение останавливало от резких движений и откровенных разговоров.

Смартфон вспыхнул входящим вызовом. «Оксана» – высветилось на дисплее.

– Привет. Ну, с добрым утром? – спросила она и засмеялась, вспомнив фоминское выражение «утро добрым не бывает».

– Выспался, отдохнул, сижу завтракаю. Что-нибудь приятное скажешь?

– У меня был тяжелый день последние полгода, но он закончился. Какие планы на сегодня? – Планы… Думаю записаться на службу по контракту, уехать в горячую точку и там сражаться с супостатами при помощи «Большой энциклопедии матерных выражений», трех бутылок клюквенной настойки белорусского производства и старого автомата с нацарапанной на стволе неровной надписью «4 взвод 1 рота». Возможно, мне дадут орден за безрассудство, хотя все будут называть его медалью «За отвагу». Потом вернусь домой, женюсь, не сойдусь с супругой характерами, разведусь. Напишу роман «Двенадцать аккордов радуги», гонорар спущу в казино и на продажных женщин. Впаду в глубокую депрессию от полученных на войне ранений, сопьюсь и проиграюсь.

Вот такие планы на сегодня. А на завтра еще не решил.

Как вариант, займусь покорением Арктики. Но для этого придется встать пораньше, а ты ведь знаешь, я не люблю просыпаться по будильнику.

– Значит так, – отозвалась девушка. – Казино и продажных женщин вычеркиваем, в остальном план прикольный. А давай как будто ты уже вернулся с полей сражений, а я тебя все это время ждала, мы встречаемся, долго смотрим друг другу в глаза, и ты такой говоришь:

«Я видел смерть. Я понял, что война – не моя женщина. Я расстался с ней и вернулся к тебе…» – Оксана понизила голос, с трудом сдерживая смех.

– Ага, а потом ты говоришь: «Как долго я тебя искала…» – стал подыгрывать ей Фомин. – Не-е-ет, это уже из другого кино. Ты же не Гоша, и ботинки у тебя всегда чистые. Да и я с самоварами в электричках не езжу. – Да, я не Гоша, но война меняет людей, – Фомин уже сам с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться, эта игра ему нравилась. – Надеюсь, ты сохранил прежний облик, и я смогу узнать тебя при встрече. – Тогда проведем очную ставку через час в нашем кафе? – предложил Фомин. – Заметано.

Между плетеными столиками сновали две официантки. В углу Максим увидел копну знакомых каштановых волос. Оксана сидела вполоборота к входной двери и задумчиво листала глянцевую книжечку меню. Почувствовав взгляд Фомина, она оглянулась и помахала рукой. Максим подошел и наклонился, чтобы поцеловать подругу. – Я заказала нам кофе. – Отлично. Перекурим? – Фомин открыл сумку, висевшую у него на плече, и достал сигареты. Они закурили. Оксана грустно вздохнула:

– Как меня задолбали эти заказчики! Я всего лишь дизайнер интерьеров, а не финалист «Битвы экстрасенсов», я не умею читать мысли клиентов. Сами не знают, чего хотят, а мне нервы мотают. Пять раз уже проект квартиры переделывала. И ты представляешь, хозяева заявили, что у меня нет вкуса! Нормально?!

Фомин хитро прищурился, взял ее руку, поднес к губам и лизнул.

– Вкус есть! – констатировал он. – Своеобразный, но мне нравится. Оксана на секунду застыла, но затем глаза ее засмеялись. – Такую проверку своих вкусовых качеств я не рассматривала… Макс, а ты никогда не хотел поменять свою жизнь? – задумчиво спросила она. – Окстись, Оксюня. Моя жизнь предлагает невыгодный курс обмена. Конечно, он лукавил. Мироздание порой делало ему очень даже выгодные предложения, и обвинить его в жадности было трудно. От Фомина требовалось только одно – самому себе ответить на вопрос: он не хочет ничего менять, потому что все хорошо или из-за того, что ему удобно жить с Оксаной?

Но именно этот вопрос на поверку оказывался самым сложным. Если все хорошо, то откуда тоска и мечта просыпаться каждое утро с той, рядом с кем ты будешь улыбаться? А если удобно, что это за тревога и недовольство собой, которые с недавних пор поселились где-то в правом нижнем уголке души и крохотными острыми зубками прогрызают там дырку?.. А может, это и не тревога вовсе, а межреберная невралгия? На занятия спортом Фомин благополучно забил, а физическая активность, так и не дождавшись его, в гордом одиночестве пошагала по беговой дорожке, которую купили в совершенной уверенности, что пройденные на ней километры будут неуклонно расти с каждым днем. Пока, однако, росло только количество пропущенных тренировок.

– А если бы вдруг появилась возможность кардинально все изменить?

– Тогда я бросил бы все и уехал к чертовой матери, – неожиданно серьезно сказал Фомин.

– И меня? – вопросительно посмотрела Оксана.

– Нет, тебя я взял бы с собой к чертовой матери, – усмехнулся он. – А к чему эти вопросы?

– Да я в последнее время не понимаю, что делаю и зачем. Иной раз хочется просто куда-нибудь улететь.

– Давай улетим. Самолет или текила?

– Мороженое. Хочу мороженого!

Глава 3
Образ будущего

Очередная встреча обещала быть успешной, о чем хироманту говорило сразу несколько примет: с утра никто не доставал его дурацкими вопросами, а клиенты как один подтвердили, что придут в назначенное время. Спокоен был и Главный специалист по предугадыванию результата консультаций – огромный полосатый кот, возлежавший в позе восточного царька на банкетке.

Этот мохнатик никогда не ошибался.

За полторы минуты до назначенного времени раздался стук в дверь, и в кабинет вошла клиентка – молодая привлекательная женщина. В ее внешности было что-то азиатское, а во взгляде сквозила привычная для наших широт славянская тоска. Главный специалист переместился на край мягкого табурета и выжидающе уставился на посетительницу немигающими желтыми глазами. Сидевший за столом хиромант, наблюдая эту сцену, усмехнулся и предложил клиентке присаживаться.

– Вы ведь у меня впервые?

– Да, мне вас подруга посоветовала.

– Тогда сначала извольте к нему, – кивнул консультант на кота, с интересом обнюхивающего руки женщины. – Это необходимый ритуал для всех наших новых гостей.

– Надо же, какой огромный, – с восхищением произнесла посетительница, поглаживая полосатую спину.

– Большой специалист, – улыбнулся хиромант.

– Да уж, немаленький. А он тоже гадает?

– Занимается предварительным тестированием. Сейчас определит открытость вашего информационного поля, а остальную работу сделаю я.

Главный специалист поднял голову, распрямил уши-локаторы и на несколько секунд уставился в пустоту, словно что-то высчитывая. Затем посмотрел на клиентку, беззвучно приоткрыл пасть, спрыгнул с банкетки и неторопливо направился к стоявшему в углу кабинета креслу.

– Информационное поле открыто, – констатировал хиромант, провожая мохнатого взглядом. – Можем приступать.

Повинуясь его жесту, женщина положила руки на маленькую подушку. Хозяин кабинета подтянул к себе широкое увеличительное стекло на струбцине, наподобие тех, что используют косметологи, и включил яркую подсветку.

Несколько минут он напряженно вглядывался в линии руки, иногда прерываясь, чтобы сделать пометки в распечатанных таблицах, значение которых только ему и было известно.

А затем прервал молчание и начал рассказ о жизни человека, которого видел перед собой первый раз.

– Вы родились в небольшом населенном пункте, деревня или поселок ближе к восточным границам. Вы не единственный ребенок в семье…

Хиромант перевел взгляд на разложенные рядом бумаги, словно искал в них информацию, кто именно был у клиентки, брат или сестра. В манере говорить длинными монологами, не глядя в лицо посетителя, скрывалась масса преимуществ.

– Точно не вижу, но вы младшая из детей. С этим родственником вы почти не общаетесь. Семья была полной, но ее нельзя назвать дружной, отец практически не принимал участия в вашем воспитании.

Женщина хранила молчание, что немного напрягало. Но ведущий свое сольное выступление хиромант знал: она внимательно слушает. Главное – не отводить взгляда от ее рук, чтобы создавалось впечатление, что его не интересует реакция клиентки. Таковы правила его работы: если после каждого вопроса или утверждения смотреть на посетителя, тот может обвинить консультанта в попытке считать вегетативные реакции и по расширению зрачков или изменению мимики получить подсказку.

– Вы хорошо учились в школе, особенно легко вам давались гуманитарные предметы. Похоже, вы мечтали стать учителем, у вас есть талант просто и доступно объяснять сложный материал. Но в возрасте двенадцати-тринадцати лет я вижу знак дальнего переезда и смены школы. Переезд был вынужденным, вы тяжело привыкали к новой обстановке. Примерно тогда же или годом позже не стало кого-то из близких. Не матери и не отца, но этот родственник был для вас очень важен. Возможно, дедушка или дядя… После школы вы поступили в институт. Причем ваша мама хотела, чтобы вы получили специальность, которая вам никогда не нравилась. Если не ошибаюсь, что-то связанное с тяжелой промышленностью. Но вы сделали свой выбор. А вот и вегетатика пошла – руки похолодели. Как бы ни старались посетители сохранять невозмутимость, обычно они отчаянно нервничали, когда им предоставляли данные, которые сложно опровергнуть. – Вы всегда все решаете сами. У вас довольно тяжелый характер, и это очень мешает вам в личной жизни. Я вижу четкий знак нереализованного замужества в возрасте около двадцати одного года. Ваш роман должен был закончиться браком, но свадьба не состоялась, о чем вы до сих пор жалеете. Та ситуация сильно повлияла на всю вашу дальнейшую жизнь, отчего создать прочные отношения у вас так и не вышло. Консультант сделал паузу, оторвался от увеличительного стекла, перевел взгляд на клиентку и увидел ее испуганные глаза. – Все верно? – спросил он. – Да, – ответила женщина. – А вам это моя подруга рассказала? Хиромант тяжело вздохнул и недовольно отодвинул штатив с лупой в сторону. – Если бы я еще знал, кто ваша подруга. У меня тут по три человека в день, сплошной прямой эфир. – Не понимаю, откуда вы можете быть в курсе таких подробностей? – Всего-то поднялся на трансцендентный уровень сознания. Есть руки, есть знаки, есть их трактовка. Удивлены? – Мягко говоря… – Я все верно описал?

– Да. Мой старший брат живет в другом городе, мы не общаемся много лет. Отец нас бросил, когда мне было три года. А когда мне исполнилось двенадцать, мы переехали из Хабаровской области ближе к центру. Через два года умер дед. По факту он меня и воспитывал, мать все время на работе пропадала. Потом институт… Мама хотела, чтобы я в машиностроительный поступала, а я пошла в педагогический. Кстати, я стала учителем. Она немного помолчала, а затем спросила:

– А как вы поняли, что я родилась на востоке? Из-за внешности?

– Папиллярные узоры на подушечках пальцев, – пояснил консультант. – По ним можно примерно понять, в какой местности родился человек. Чем дальше от условной средней полосы, тем замысловатее у людей становятся узоры.

– Обалдеть. Никогда об этом не слышала.

– А что со знаком замужества?

– Я на третьем курсе училась, а он был с параллельного потока. У нас нормально все складывалось, но он хотел уехать в столицу. Звал меня с собой, я отказалась. Характер проявила, дура…

– Жалеете?

– Угу. Жизнь могла бы по-другому сложиться.

Хиромант молча смотрел на посетительницу, прекрасно понимая по выражению ее лица, что его слова попали точно в цель, и ждал вопроса, который на этом этапе звучал в девяти случаях из десяти.

– А у меня один знак брака?

Бинго. Теперь клиентка в его полном распоряжении, готовая поверить каждому сказанному слову и ни в одном не усомниться. Пора переходить ко второму акту.

– Знаков отношений на руках может быть много, все рассматривать – с ума сойдешь. Вам ведь нужно указание на конкретного человека: как он выглядит, где и когда вы встретитесь, верно?

– А это можно узнать?

– Попробуем.

Он нагнулся и достал с нижней полки стола пластиковый чемоданчик, похожий на те, в которых хранят строительные инструменты. Щелкнув запирающими клипсами, открыл крышку и извлек небольшой аппарат в металлическом корпусе. Подсоединив его толстым кабелем к стоявшему на столе ноутбуку, консультант нажатием двух рычажков включил прибор, и на его передней панели загорелся ряд зеленых лампочек. – Сейчас отсканируем ваши руки, а дальше программа проанализирует папиллярный слой, смоделирует наиболее вероятные события ближайшего будущего и выведет их в графическом векторном формате. – Очень интересно, но непонятно. – Это значит, мы увидим на экране схематичное изображение людей и ситуаций. Портретного сходства не ждите, но лица рассмотреть удается часто.

Судя по тому, как испуганно-удивленно округлились глаза клиентки, происходящее не на шутку увлекало ее, но и настораживало одновременно. Примерно так же пациенты в процедурной поликлинике с интересом и недоверием смотрят на приспособления для взятия анализов: не каждый день видишь такие штуки, но подсознательно понимаешь, что хорошего от них не жди. Заметив ее реакцию, хиромант прокомментировал: – Не волнуйтесь, это не больно. Прибор сканирует ваши ладони и переводит изображения в узкие участки непрерывного спектра видимого светового излучения. Человек, как правило, не воспринимает спектрально-чистые цвета, но устройство распознает их без проблем. Дальше программа сопоставляет несколько изображений и собирает из тончайших папиллярных линий микрообразы, понятные нам: лица, объекты, буквы, цифры. – А имя можно увидеть? – с надеждой спросила женщина.

– Иногда. Но чаще удается сказать, сколько человеку лет и под каким знаком зодиака он родился.

Откинув верхнюю крышку прибора, под которой оказалось стекло портативного сканера, консультант протер мягкой тряпочкой прозрачную поверхность и, взяв женщину за руки, приложил ее ладони к считывающей площадке. Аппарат тихонько зажужжал, и под стеклом прокатилась каретка распознающего механизма, озарив коробку изнутри ярким белым светом. – Видите, зеленые лампочки забегали? Вот как только они остановятся – оп, остановились! – сканирование завершено. Отпустив руки клиентки, хиромант нажал несколько кнопок на клавиатуре ноутбука и развернул его так, чтобы женщине был виден экран, на котором уже открылись изображения ее отсканированных ладоней. С ними творилась какая-то цифровая магия: по мере загрузки программа резко увеличивала контрастность одних участков, делая едва различимыми другие, и на них уже начинали проступать чьи-то лица и даже целые сценки из жизни. – Смотрите, – консультант карандашом стал указывать на экране отдельные фрагменты. – Вот здесь явно дети с книжками. Видимо, это школа, в которой вы преподаете. Обратите внимание, изображение располагается на линии жизни, и это не очень хорошо. Получается, кроме работы, в вашей жизни почти ничего нет. – Верно, – грустно согласилась посетительница. – Дом – работа, работа – дом.

– И вас это стало раздражать. Судя по тому, что рисунок имеет красноватый оттенок, вы злитесь и хотите что-то поменять. – Конечно хочу, но менять не на что.

– А видите эту точку на линии сердца? – Консультант передвинул карандаш выше. – Это ваш несостоявшийся брак. Точка желтая – цвет огорчения, значит, вы до сих пор обижены, только не на него, а на себя. Вы ругаете себя за то, что ничего не получилось. – Но ведь так и было, я сама все испортила. – А теперь смотрите, – хиромант вновь сместил карандаш. – Чуть дальше на линии сердца лицо мужчины, видите? – Да, – неуверенно отозвалась клиентка, напряженно вглядываясь. – Будто бы квадратное и, кажется, борода… – Квадратные лица бывают у южан, либо это славянин, но с очень короткой стрижкой и грубыми чертами лица.

– Надеюсь, он не лысый и толстый? – спросила посетительница с некоторой брезгливостью. – А вам шашечки или ехать? – ответил консультант своей традиционной фразой.

Клиентка поджала губы, внутренне с неудовольствием соглашаясь, что находится не в том положении, чтобы придирчиво выбирать из кандидатов, очереди из которых почему-то не видать. – Но жить с человеком, который совсем не нравится, тоже ведь не хочется… О как! Мужчины еще и в помине нет, только смутный образ на экране компьютера, а она уже выкатывает претензии. Стоило показать человеку фокус и дать веру в чудо, как тут же появляется список требований к тому, каким это чудо должно быть. – Похоже, вы не понимаете, как это работает, – отреагировал хиромант на замечание. – Знаки на руках отображают только тех людей, с которыми возможны по-настоящему важные для вас отношения. Даже если он лысый и толстый, именно с ним вы сможете построить свое будущее. Вам же чувства нужны, правильно? Вот с этим мужчиной они будут. И, кстати, он не лысый.

– А можно узнать, какой у него характер? – Клиентка уже была готова согласиться с приведенными доводами.

– Для этого надо посмотреть цвет знака. Вы что видите?

– Бледный, – отозвалась она, пытаясь определить оттенок рисунка. – Немного голубоватый, что ли…

– Цвет яиц странствующего дрозда? – улыбнулся консультант.

Женщина расхохоталась. Представшая в воображении картинка гордого и независимого дрозда, с котомкой наперевес отправляющегося в дальние странствия навстречу неизведанному, вносила в образ будущего жениха дополнительную интригу.

– И как это понять? – поинтересовалась она.

– Подобные слабовыраженные цвета зачастую означают побитых жизнью людей. Сорок – сорок пять лет, имеет характерные для своего возраста болячки, общения с семьей не заметно, потому что дети уже взрослые, а отношения с женой сошли на нет, либо он с ней расстался. Живет по накатанной, тихо надеется встретить новую любовь.

– Пьющий? – коротко уточнила клиентка.

– Я бы сказал, в рамках разумного. Видели среднестатистического дрозда? Ну сколько он может выпить?

Они дружно рассмеялись. Сеанс незаметно перетек в традиционную консультацию психолога, избавившись от налета мистицизма, в котором уже не было надобности, а под конец плавно перешел в дружеский разговор за жизнь. Обсудили особенности поисков подходящего дрозда в условиях тотального бесптичья, на котором, как известно, и задница – соловей, как пришло время заканчивать встречу.

Вручив клиентке распечатанное изображение со схематичным портретом ее потенциального спутника жизни, хиромант проводил женщину, закрыл дверь кабинета и вернулся за стол. «Не смейся, – мысленно произнес он, глядя на лежавшего в кресле кота. – Жить как-то надо? Работа непыльная, люди довольные уходят. Чем плохо? Скоро еще твой отдельный аккаунт запустим, тоже будешь гадать».

Кот приоткрыл пасть, словно намереваясь что-то ответить, но ограничился зевком, как только услышал стук в дверь.

– Здорово, Антоха, – вошел Фомин.

– Сколько лет, сколько зим!

– Дяденька волшебник, а ваша шайтан-машина мне жену найдет?

– Фуй тебе, мальчик. В нее только рисунки мужиков загружены.

– А клиентки не жалуются, что у всех одинаковые женихи?

– Отчего же? Палку на лбу добавил – получился пробор налево. Закорючку на морду лица влепил – вот тебе нос картошкой. Все продумано, две недели сам рисовал.

– Не боишься, что раскусят?

– Так скажу: машинка врет, откалибровать надо.

А я что? Простой криминалист, все по науке делаю.

Это было правдой. Еще в бытность студентом юрфака Антоха увлекся дерматоглификой и подолгу разглядывал в учебниках многочисленные отпечатки, сопоставляя количество дельт, арок и трирадиусов на подушечках пальцев с психотипическими и антропологическими данными. Будучи человеком научного склада ума, к хиромантии он относился с большой долей скепсиса, считая ее развлечением, не имеющим права претендовать на истину.

Однако было в книжках о ней то, чего науке, с ее серьезностью и академичностью, отчаянно не хватает: веселая необязательность трактовок и легкий, почти наплевательский подход к бесчисленным пробелам и нестыковкам. То, что ввергло бы в тупик ученых и заставило пересматривать всю концепцию целиком, хиромантия ловко и беззаботно объясняла волей богов и капризами планет.

Не сбылось предначертанное? Не беда! Покорми на вторые лунные сутки пятого месяца по календарю зороастрийцев трех черных воронов, прочти мантру Харе Кришна, переведи старушку через дорогу, и будут тебе полные штаны счастья. Именно это оказалось очень привлекательным для тех, чей ум был настроен не столь критично. Все девушки с его факультета, а позже и соседних, с удовольствием протягивали Антохе свои ладошки в надежде получить предсказание и услышать заветную дату свадьбы.

Объяснять, что он не занимается гаданиями и не видит события будущего, было бесполезно. Девушки обижались, морщили свои прелестные носики и пускали в ход женское обаяние, чтобы уговорить новоявленного прорицателя хоть одним глазком взглянуть, сколько у них линий детей на руках.

Антоха стал замечать, что многие дамы, чью бдительность удавалось усыпить разговорами о личных отношениях, попутно водя пальчиком по доверчиво подставленной ладони, начали оказывать ему весьма недвусмысленные знаки внимания. А что еще надо молодому студенту? Хиромант так хиромант, хоть горшком назовите… К концу пятого курса он неплохо поднаторел в теме дерматоглифики, научившись по кожным узорам делать вполне профессиональные выводы, нередко удивляя старых и новых знакомых, часть которых была уверена, что Антоха умеет-таки предсказывать будущее, хоть сам он упорно это отрицал.

Насыщенная личная жизнь научила его простой, но крайне важной привычке: меньше ждать от партнера и больше слушать. Благодаря этому полезному навыку со всеми бывшими пассиями он сохранял дружеские отношения и после расставания частенько раздавал им по телефону советы, как строить новую жизнь, или же утешал в случае неудачи. Когда по окончании института возникли проблемы с трудоустройством, Антоха подумал пару недель и решился. Здесь главное – минимум конкретики и максимум психологии. Не говори клиенткам, когда они выйдут замуж, а рассказывай про характер будущего супруга и обстоятельства их знакомства, опираясь на прочитанные в интернете статьи по женской психологии. Остальное сделает чудо-машинка, в металлическом корпусе которой таилось загадочное нечто, постижимое лишь с метафизической точки зрения. – Слушай, давно хочу спросить, а почему ДЭ-3? – поинтересовался Фомин, указывая на большие блестящие буквы на корпусе прибора. – Дурилка Электронная, третья версия, – усмехнулся Антоха. – Первые две у меня со стола хобнулись и разлетелись. Эту решил из железной коробки собрать, полдня дырки под лампочки сверлил. – Смотри, раскусят – бить начнут. – Не-а. У меня ищут будущее, которого у большинства нет. Даже если оно наступит только в этом кабинете и лишь на один час, за это готовы платить. – Так ведь ничего ж не сбудется.

– Ты не понимаешь… Людям нужна вера в чудеса, иначе жизнь кажется пресной. Я, кстати, так уже трем друзьям знакомства намутил. Подсылаю своих к дамочкам, а те и рады, что предсказания сбылись. И все довольны.

– А скажи мне, знаток психологии, чего хотят женщины?

– Селедку и шахматы.

– В смысле?

– Да я без понятия, думаешь, они мне говорят? Это как в анекдоте про ветеринара, когда он заболел и пришел в поликлинику. Врач на него выжидательно смотрит, ветеринар – на врача. Наконец врач прерывает молчание: «Ну-с, на что жалуетесь?» А ветеринар разочарованно: «Не-е-е, ну так каждый может!» – Догадывайся как хочешь?

– Не надо догадываться, надо слушать.

– Так если она молчит?!

– Значит, надо вслушиваться в молчание. Оно бывает громче любых слов. Вот твоя о чем молчит?

– Да хрен ее знает. О том, чтобы я ее замуж позвал, наверно…

– А ты не позовешь.

– Че это?

– То это. Ты боишься семью заводить.

– Намекаешь, что я не готов к браку?

– Не намекаю, а говорю в лоб: хотел бы ты на ней жениться, меня бы об этом не спрашивал.

– Я не боюсь, скорее не понимаю, чего жду от семьи.

– Тебя больше волнует, чего семья хочет от тебя. Забыл, как твоя мама отца из дома в тапочках выгоняла? Сам же рассказывал. Вот в башке и засело, что хороший мужик – тот, кто не живет в семье.

– Вот ты скотина! Хотя в чем-то прав…

Фомин помолчал, отвлекшись на телефон, затренькавший чередой сообщений в мессенджере.

– Ты только без обид, лады? – примирительно спросил Антоха, понявший, что перегнул палку. – Со мной иногда бывает, жестить начинаю. Неправ, признаю.

– Все в порядке, – заверил его Фомин. – Я же не клиентка бальзаковского возраста, моя расшатанная психика уже мало чему удивляется. А насчет отца – дельная мысль, надо обмозговать на досуге. Он поднялся с диванчика и протянул другу руку:

– Рад был тебя повидать. Побегу в салон, а то продаванки с разгрузкой чего-то накосячили.

– Давай! И комплексы свои детские забери: ауру нездоровую создают, а у меня техника чувствительная…

Глава 4
Грабли судьбы

Суббота началась, как ей и полагается, в одиннадцатом часу утра. Фомин лежал на диване и наблюдал за смартфоном, который, вибрируя, медленно двигался по полу в направлении комнатной двери, словно намеревался сбежать, пока его владелец спит.

– Стоять, – скомандовал Фомин, отчего аппарат, будто поняв, что план побега провалился, начал таким же способом пятиться в обратную сторону.

Звонила Ирка. Каждый раз, когда она появлялась в жизни Фомина, он с облегчением думал о том, что боязнь заводить семью, в сущности, не так уж плоха. Порой только из-за нее лодка не летит на камни в мутных водах совместной жизни. И хорошо еще, если в лодке обнаружится спасательный круг, когда хлипкое судно захлестнет девятым валом невыносимого счастья. Куда хуже, если в наличии только сигнальный свисток, пронзительно извещающий о начале очередного скандала, и весло, поломанное о голову оппонента в пылу кухонных баталий.

Беззаботное чудо по имени Ирка предпочитало жить в иллюзорном мире с благородными мужчинами и бескорыстными отношениями, начисто игнорируя разницу между проектом и его реализацией. Привлеченный некогда этой беззаботностью, Фомин уже после их расставания узнал от общей знакомой, что у Ирки был совершенно безумный план по устройству личной жизни, простой и опасный, как те грабли, которые у его подруги всегда оказывались поблизости из-за непреодолимой тяги отплясывать на них. В юности, будучи абсолютно уверенной в собственном превосходстве над законами логики и психологии, Ирка твердой поступью шла к замужеству. Навстречу ей, чуть пошатываясь, в поношенных доспехах уже двигался рыцарь провинциального пошиба. Как описала эту драматическую историю несбывшихся надежд та самая знакомая, «люди, которые должны лечиться в психиатрическом стационаре, ходят по улицам и требуют преференций для своего сумасшествия».

– Где жить будете? – спрашивала Ирку знакомая незадолго до намеченной свадьбы. – У нас с сестрой есть дом. А родители живут за городом, – уверенно отвечала Ирка, даже не давая себе труда поинтересоваться у сестры, не против ли она.

Знакомая безуспешно пыталась донести до девушки мысль: персонажи, которые комфортно чувствуют себя в чужом доме и не страдают от отсутствия собственного угла, все равно что бродячие собаки. Их можно подкормить на улице, но не стоит приводить в дом, пропуск в который выдается только по праву родства. – Будущий муж работает? – Он найдет работу. – А отец? – Его жена содержит.

– А почему ты думаешь, что муж, имея такой пример перед глазами, будет работать? – Он совсем другой, не как его папа. Чудесно. Тридцать лет и три года лежал на печи, а потом как… взял и продолжил лежать, ведь все базовые потребности закрываются приютившей его наивной дурочкой.

– Будешь рожать?

– Да, сразу же ребенка сделаем.

– А будущий муж в курсе?

– Ну это же понятно, что после свадьбы должен быть малыш!

Бесподобно. Ребенок по умолчанию, а жилье и работа болтаются в самом низу списка первостепенных задач. Иррациональная вера в благосклонность судьбы и отсутствие граблей, многим тысячам экспериментаторов доказавшая неизменность результатов.

– Будешь с ребенком сидеть?

– Нет, работать. Мама за маленьким присмотрит.

– А ты с ней это обсуждала?

– Нет, но ей нетрудно.

Ошеломительно. Мама безропотно завернет в мокрые подгузники все мечты о спокойной пенсии, вместо кабачков и крыжовника взращивая отпрыска своей дочери.

– Вот ты отчаянная. Не лезь в эту авантюру.

– Никакая не авантюра, я все продумала. А ты завидуешь.

Сомнения подруг в гениальности своей задумки Ирка списывала на зависть. Доля рациональности в этом имелась – ничто так не раздражает, как чужой успех. Но проблема заключалась в том, что затея изначально была обречена на провал, и это понимали все, кроме самой Ирки.

Вопреки предостережениям здравомыслящих подруг, свадьбу все-таки сыграли. В довесок к статусу замужней дамы новоиспеченный супруг подарил молодой жене ворох долгов и кредитов. Родили ребенка. После года совместной жизни, на протяжении которого благоверный не работал ни одного дня, в точности следуя заветам папаши, Ирка задумалась о разводе.

Ее мама с малышом сидеть отказалась, а сестра съехала из дома, как только в нем поселился жилец, которого она там видеть не желала. Отношения с мужем хромали, неуклюже опираясь на костыли доводов о необходимости сохранения семьи.

Когда Ирка пошла на шантаж и задумала лишить супруга родительских прав, суд ходатайство отклонил, сочтя претензии необоснованными. Тогда она оформила развод, выставила вещи благоверного за порог и устно запретила ему общаться с ребенком, пригрозив, что обратится к бабке, которая наведет порчу, и у бывшего «отвалится простата», если он нарушит запрет.

То ли страх за простату был сильным, то ли потребность воспитывать ребенка – слабой, но требование воспринялось спокойно и даже, как показалось Ирке, с облегчением.

Бывший муж, потусив немного под окнами разочарованной возлюбленной, полистал список контактов в телефоне и направил запыленные ботинки в сторону дома своей знакомой, давно находившейся в поисках любого завалящего мужского плеча.

А Ирке остался прогорклый привкус испорченных семейных отношений, три кредита, которые супруг великодушно на нее повесил на прощание, малыш и… грабли. Любимый садовый инвентарь миллионов одиноких женщин, по злой иронии судьбы давно перешедший в разряд надежных средств защиты от личного счастья.

Ах да, теперь она ищет мужика, который будет содержать ее с ребенком и выплачивать кредиты. Но был у Ирки удивительный талант, открывшийся, когда она пошла в риелторы. Стоило ей взяться за реализацию какого-либо объекта недвижимости, как покупатели появлялись в течение пары дней, словно кто-то свыше приводил их по указанному в объявлении адресу. Начальство поручало ей безнадежные сделки, от которых открещивались даже самые опытные и зубастые сотрудники, и договоры начали закрываться! Руководство видело в этом мистику, коллеги подозревали мутные схемы с обманом клиентов, а сама Ирка только отмахивалась и отвечала, что просто надо подходить к делу с душой. «Ирка квадратный метр», как называли ее за глаза друзья и знакомые, мастерски проворачивала сделки по купле-продаже квартир, непостижимым образом подбирая максимально выгодные варианты и виртуозно обеспечивая интересы обеих сторон. И сейчас Фомину был нужен именно такой человек.

– Иринда, дружинда моя, – сказал он, поднеся смартфон к уху. – Ты готова? – А то, надо ехать смотреть, – отозвалась Ирка. – Сегодня можешь?

– Да, конечно. Где? Когда?

– Через час в агентстве. Или подбери меня, если ты на машине. – Заметано.

Вопрос о покупке помещения назрел еще несколько месяцев назад, когда подсчитавший квартальную прибыль Фомин пришел к радостному выводу, что бизнес пора расширять. Самостоятельные поиски результатов не дали, одна лишь потеря времени из-за бесполезных звонков собственникам и общения с десятком посредников. Каждый из продавцов норовил побыстрее подписать договор и подсунуть заведомо неудовлетворительный объект.

Через месяц бесплодных попыток Максим решил оставить это безнадежное занятие и смирился с неизбежностью уплаты комиссионных агентству. Выбор специалиста по недвижимости пал на Ирку, которая в очередной раз применила свою риелторскую магию и за неполную рабочую неделю выудила из глубин рынка пять адекватных по цене и условиям предложений. Оставалось ехать и смотреть. На выходе из дома Фомина ждал неприятный сюрприз.

Припаркованный во дворе автомобиль встретил хозяина свежей царапиной, которой вчера точно не было. Длинная и глубокая, она вела от заднего крыла до переднего – кажется, кто-то с чувством прошелся здесь гвоздем. Максим огляделся по сторонам и заметил похожие отметины на соседних машинах, стоявших в одном ряду с его автомобилем. Понятно, здесь проехало что-то меньше грузовика, но больше хэтчбека, типа «газели», из кузова которой торчала длинная негабаритная хрень, и пойди найди теперь этого водятла. Конечно, можно попытаться восстановить картину событий по домовой камере, но есть источник получше.

На лавочке у соседнего подъезда сидел щуплый небритый мужичонка с жестким абстинентным синдромом. Про себя Фомин называл таких «класс – животные, вид – человек, отряд – синие». Эту местную знаменитость звали Виталиком. В силу своего пристрастия к дешевым алкогольным напиткам он не сумел зарекомендовать себя как полезного члена общества, но успел запомниться всем жильцам дома невероятными приключениями.

Возвращаясь из ночных вояжей по окрестным шалманам, он справлял малую нужду в дырку на первом этаже, из которой торчали домовые коммуникации, поддерживая в подъезде фирменный «дух Виталия». Когда сердобольные соседи заметили отсутствие на лестничной площадке привычной вони и не сумели достучаться в квартиру к ее распространителю, они вызвали скорую и, как выяснилось, не зря. Приехавшая бригада врачей, попав внутрь при помощи слесаря из управляющей компании, обнаружила хозяина лежащим на полу с нитевидным пульсом. Так Виталика спасли от инсульта.

Проблемы со здоровьем не остановили его в неутомимых поисках источников этанолового блаженства, и спустя пару месяцев среди ночи жильцы проснулись от пронзительных воплей своего беспокойного соседа. Как оказалось, Виталика, только что вышедшего из длительного запоя, посетила госпожа Белочка, наградив своего подопечного отборным галлюцинаторным бредом.

Как позже пояснили приехавшие на вызов санитары, Виталику показалось, что в его диване прячутся воры, поэтому он взял топор и начал рубить мебель. Пришлось транспортировать борца с диванной преступностью в психоневрологический диспансер и назначать all inclusive в формате щадящих корректоров поведения, вводимых внутривенно в принудительном порядке.

– Привет, сосед, – алкаш увидел Фомина.

– Привет, Виталик, – отозвался Максим. – Как здоровье?

– Чего о грустном, – махнул тот трясущейся рукой. – Слушай, не сочти за наглость, не выручишь соткой?

Я с пенсии отдам!

Не отдаст, ежу понятно, но будет таскаться и клянчить.

Не проще ли откупиться мелочью, чтобы в следующий раз он сам избегал Максима?

– Виталик, у меня от силы рублей пятнадцать мелочью наберется, – ответил Фомин.

– Пятнадцать рублей не спасут отца подъездной демократии, а вот сто – в самый раз! – парировал Виталик.

Да, чувство юмора он еще не успел пропить. И тут Фомин решил проверить свою догадку. Виталик знает всех в этом районе и, возможно, он мог видеть что-то или кого-то.

– А давай, – начал Максим, – я спонсирую твое дело распространения демократии, а ты мне предоставишь кое-какую информацию?

– Что нужно? – заблестели глаза Виталика, почуявшего выгодную сделку.

– Видишь, вдоль газона машины припаркованы? Кто-то их душевно покоцал. Найти бы эту нехорошую редиску и призвать к ответу.

– Да, знатно транспорт подпортили.

– Не в курсе, водила из нашего дома?

– Без понятия.

– А как думаешь, могли местные так порезвиться? Чисто из хулиганских соображений?

– Не, среди наших этим никто не занимается. Возраст не тот, – заверил Виталик и обиженно посмотрел на Фомина. – У нас люди приличные, чужое имущество уважают.

– То есть ты уверен, что это сто процентов были залетные?

– Без вариантов, – кивнул Виталик. – Наш бронепоезд давно на запасном пути.

– Ладно, – протянул Фомин. – А у нас никто из жильцов ремонт не делает? Может, грузчиков кто искал, чтобы строительный мусор вывозить?

Конечно, сейчас грузчиков нанимают преимущественно по объявлениям в интернете. Но если хочется сэкономить, всегда можно найти дворовых забулдыг, которые за куда более скромное вознаграждение взвалят на свои согнутые радикулитом и тяжелой жизнью спины мешки с хламом и допрут до мусоровозки.

– Вроде никто. Я бы знал, калым лишним не бывает, – ответил Виталик. – А, хотя погоди, – лицо его просветлело, и он ударил ладонью по коленке. – Точно! Сижу я на днях на кухне, никого не трогаю, вином себя починяю, а тут вдруг неистовый стук в дверь. Я к глазку метнулся, а там никого! Открыл – тишина. Думаю, дети развлекаются. Вернулся на кухню, смотрю в окно, а там мужики в машину садятся. Здоровая такая, как маршрутка.

– Микроавтобус? – уточнил Фомин.

– Говорю же, как маршрутка, – кивнул Виталик, руками пытаясь показать размеры машины.

– И дальше?

– Погрузились и уехали. А потом я их еще раз видел, в соседнем дворе.

– И что с ними было не так?

– Да хрен их знает. Какие-то они… Ну, как в кино показывают. По сторонам так странно зыркали, будто искали, что спереть.

– Короче, не понравились они тебе? – резюмировал Максим.

– Ну… не моего круга граждане, – поморщился Виталик.

– Ладно, считай нашу сделку состоявшейся, – Фомин достал из бумажника сотенную купюру и протянул Виталику. – Продолжай вести наблюдение. Если снова заметишь этих гавриков, номер машины запиши и держи меня в курсе.

Преступление почти раскрыто: кто-то из соседей вывозил хлам. Мужички на «газели» странно озирались по сторонам, потому что работают без лицензии. Колесят по округе, халтурят. Осталось по камерам установить номер машины и объяснить шабашникам, что дешевле возместить Фомину ущерб, чем заплатить государству штрафы за незаконную предпринимательскую деятельность. А пока придется поездить с царапиной. Хорошо хоть, что только подранили крылья, а не оторвали…

В назначенное время Ирка ждала Фомина неподалеку от офиса агентства недвижимости. Максим зарулил в парковочный карман, девушка плюхнулась на пассажирское сиденье и начала без умолку тараторить, в красках описывая преимущества и недостатки всех вариантов. – Значит, так: я подобрала пять объектов. Три можем сегодня посмотреть, еще с одним я на завтра договорилась, там собственник по субботам работает, освободится только поздно вечером. Еще один будет во вторник или среду, помещение хорошее, но хозяина сейчас нет в городе. У его бывшей жены есть ключи, но он с ней в состоянии холодной войны, они еле-еле о продаже договорились и чуть не поубивали друг друга во время развода.

– Место хоть стоящее? – спросил Фомин, понимая, что пора вклиниться в этот монолог. – В целом да. Там район прикольный, у меня подружка по соседству жила, – Ирка зашла на второй круг бомбардировки бесполезными сведениями.

Оставалось надеяться, что варианты окажутся подходящими, а Иркина магия призвала не злобных троллей из мрачных подземелий рынка недвижимости, а вменяемых продавцов с трезвым взглядом на ценообразование.

Глава 5
Механика чувств

Приглушенное бормотание телевизора сливалось с мерным гулом кондиционера. Коробка за окном выдавливала из себя капли конденсата, которые со стуком ударялись о жестяной карниз. Настя надеялась провести этот вечер наедине со своей усталостью, но планы нарушила подруга Юлька, появившаяся после шестимесячного молчания. За прошедшие четыре года почти каждое ее появление сопровождалось фразой: «Нет, ну ты представляешь, он сказал, что мы расстаемся!» Понятно, очередная «любовь на всю жизнь» не выдержала накала страстей и перманентного выноса мозга по поводу и без, требуется срочно поплакаться подруге о своей тяжелой судьбинушке.

Несколько лет назад список любовей открыл персонаж, которого можно было назвать ярким представителем категории, именуемой в народе быдлом. Дав отказ несколько лет добивавшемуся ее расположения вполне приличному и благополучному парню, Юля предпочла ему человека, который в качестве претендента на роль спутника жизни по шкале от одного до десяти возлежал на нулевой отметке. Кроме гаража и собственной машины, он ничем не интересовался, но Юлька с головой окунулась в пропахшую бензином романтику, оставляющую несмываемые масляные пятна на одежде, чувствах и воспоминаниях.

На предостережения подруги, твердящей, что этот парень эмоционально глух и развит в данном плане чуть выше плинтуса, Юля махнула рукой. Примерно месяц спустя от Юли отмахнулся сам избранник, держа пропахшую тосолом тряпку: замена стартера на ржавом «опеле» оказалась увлекательнее отношений. Полночи Настя вытирала подруге слезы и выслушивала рассказы об эгоисте и бесчувственном идиоте, которого ничего не интересует, кроме его дурацкой тачки, и о том, что думает он только о себе и этом куске металлолома, а о ней, Юле, вспоминает, лишь когда ему нужен секс.

Анастасия искренне сочувствовала, «включала психоаналитика» и старалась проникнуться ситуацией, которая постепенно растворялась слезами в рюмке с коньяком. В конце концов, никто не застрахован от неверного выбора, все заблуждаются в таком деликатном вопросе, как личные отношения. Как же Настя ошибалась тогда, думая, что это единичный случай…

В следующий раз Юля связалась с очень странным парнем, у которого определенно были проблемы с головой.

При довольно скромном словарном запасе он не мог нормально выговаривать большую часть доступных ему слов.

Да и внешность была своеобразной: его лицо с неправильными чертами украшали росшие клочками отвратительные усики, которые он принципиально не сбривал, считая себя похожим на любимых героев американских боевиков.

Если с пристрастием к старому голливудскому кинопрому еще можно смириться, то с бесплатным дополнением к данному персонажу в виде неадекватной маман явно надо было что-то делать. Она норовила повсюду сопровождать великовозрастного дитятку и учить его жизни, особенно в вопросах, касающихся отношений с женщинами.

Разумеется, дамы, едва заслышав озвученные из-под усиков постулаты, разбегались врассыпную. Кроме Юлечки, которая, как говаривал один ее знакомый, всегда предпочитала идти «своёй путёй» и упорно отказывалась замечать в конце дороги отчетливый контур тупика. Выслушав разумные сомнения Насти, подруга обиделась, наговорила гадостей и на полтора месяца исчезла с радаров. А затем вновь появилась на пороге ее квартиры, размазывая по лицу остатки потекшего от слез макияжа.

Она просила прощения, рассказывала, как устала от тормоза и неприспособленного к жизни кретина, жаловалась на его безумную мать, чья неадекватность при ближайшем рассмотрении обернулась невменяемостью. Анастасия снова пожалела ее – подруга все-таки. Но искреннее сочувствие проявить уже не смогла, как ни старалась, и сдержанно намекнула, что неплохо бы впредь «включать голову», чтобы избегать подобных людей. Подруга всхлипывала, согласно кивала и продолжала разбавлять коньяк слезами.

Надо ли говорить, что это была всего лишь одна из остановок на длинном пути, щедро утыканном предупреждающими дорожными знаками…

Следующим в списке Юленьки стал очередной автолюбитель, будто бы сошедший с конвейера одного завода вместе с первым персонажем. Разве что в этот раз машина оказалась отечественного происхождения, хотя гнила не хуже зарубежных сородичей. Юлины избранники с головой вовлекались в процесс коррозии своих транспортных средств, параллельно экстраполируя ее распространение на область личных отношений. Снова надежды на великую любовь не выдержали столкновения с ведром с гайками, которое оказалось интереснее живых чувств.

Настя оставила безнадежные попытки объяснить, почему перемена мест слагаемых не приведет к получению нового результата, и спокойно перечислила подруге тревожные звоночки, неизбежно переходившие в грохот тех самых ржавых ведер. Разговор был похож на беседу слепого с глухим. Неопровержимость аргументов не оказывала на Юлю никакого влияния и проигрывала слепой убежденности, что новый бойфренд с его ограниченным кругом интересов, скабрезными шуточками, сомнительными поступками и очевидной неадекватностью готов строить гармоничные отношения. Как и в прошлые разы, Анастасия услышала агрессивное: «Неправда! Он не такой! У меня с ним все получится!» Вскоре в списке любовных достижений, каждое из которых для Юли оказывалось со знаком минус, появилась четвертая по счету запись. И если до этого знак вычитания употреблялся в переносном значении, символизируя утрату надежд и практически не задевая материальную сферу, то новый возлюбленный буквально через несколько дней знакомства стал проявлять нездоровый интерес к кошельку своей спутницы.

Еще более нездоровой была тяга к игровым автоматам, букмекерским конторам и подпольным казино, в большинство которых его перестали пускать после слезных просьб родственников, уставших выручать его из долгового плена. Однако, как это обычно бывает, увещевания и воззвания к совести оказались не в силах победить безумную, но чертовски привлекательную идею разбогатеть за счет азартных игр. Юле со своей любовью и готовностью спасать ненадежного в социальном плане избранника оставалось только тяжело вздыхать, выслушивая хронически неисполняемые клятвы, и вздрагивать от внезапных ночных звонков с жалобной просьбой «выручить косариком, чтобы отыграться».

Когда суммарный объем долгов без малейшей оглядки на последствия перешагнул все разумные рамки, а кредиторы начали весьма настойчиво требовать оплатить счета, незадачливый геймер в последний раз дернул рычаг однорукого бандита и растворился во тьме дверного проема, исчезнув из жизни родственников, кредиторов и Юлечки.

И снова зареванная Юля стояла у знакомой двери и дрожащим от истерики пальцем прерывисто давила кнопку звонка. Теперь уже не стерпела и Настя. Настало время высказать все, не сдерживая себя в проявлении эмоций, и не щадя чувствительной натуры подруги сообщить, что рассыпающиеся на ходу ржавые коробки передач для их владельцев важнее какой-то там девицы с ее нелепыми представлениями о совместной долгой и счастливой жизни.

Но виноваты в том не «бесчувственные козлы и эгоисты», а сама Юля, стучавшаяся в одни и те же покосившиеся двери, где ей открывали мужики, которые не давали ни единого повода надеяться на благополучный исход.

Настя припомнила подруге, как та, будучи студенткой, четыре года динамила умного и приятного парня, который, получив диплом, стал классным специалистом и уехал работать в Штаты. Не забыла и о том, как попросила своего молодого человека познакомить девушку с его друзьями. Тот, пообщавшись с Юлей пять минут, отказался наотрез.

– Эта истеричка испортит им день, а я буду крайним, – заявил он. Анастасия тогда все-таки уговорила его дать контакты и показала Юле фотки, которые та рассматривала с нескрываемым презрением, словно ей демонстрировали экспонаты кунсткамеры.

И это была реакция девушки, которая дважды встречалась и даже короткое время жила с теми, для кого высшая ценность – старые ржавые машины, а сама Юля – лишь приятное бесплатное дополнение. Это была реакция девушки, которая полтора месяца старалась разобрать невнятную речь странного парня с лицом и анамнезом идиота. Парень пытался выдавать клочки шерсти под носом за шикарные усы, утверждал, что они подобны усам известных американских гангстеров прошлого века, но в то же время не мог четко и без запинки произнести целиком хотя бы одно изречение любимого героя. За странным молодым человеком везде следовала его не менее странная во всех отношениях мамаша. Кажется, она даже в туалет его сопровождала. А в качестве финального аккорда своих романтических изысканий эта девушка взяла настолько фальшивую ноту, связавшись с игроманом, что величайшие композиторы мира, будь они живы, дружно приложили бы ладони ко лбу.

Нет, Юля не была невзрачной замухрышкой, страдавшей от катастрофического дефицита внимания: красивая, высокая, с хорошей фигурой и стильной прической. Настя поначалу даже думала, что ей самой, с вполне заурядной внешностью, светит участь старой девы, обреченной молча завидовать популярности яркой подруги. А в итоге Юльке, как та кокетливо говорила о своем возрасте, «немного за восемнадцать», а по факту – под тридцать, она одинока и успешна разве что в коллекционировании сердечных неудач.

Есть такой тип людей, которые, в силу дурацкого характера, привыкают к плохому и чувствуют себя некомфортно, если оказываются рядом с теми, кто может предложить им что-то получше; в народе их называют ловцами дерьма.

Возможно, причина была именно в этом, поскольку критику подруга не приняла, смертельно обидевшись, и общение прекратилось на полгода. Настя для себя отметила, что ей стало легче без этой дружбы, а то постоянное ожидание, что Юля появится в ночи и вновь начнет рыдать из-за очередной несчастной любви всей жизни, стало всерьез напрягать.

И… да, Юля снова стояла на пороге. Настя обреченно вздохнула и подумала: хорошо, что она больше не живет со своим бывшим молодым человеком, иначе Юлечкиных стенаний он бы не выдержал и наклеил подружку вместо обоев, как грозился не раз после ее прежних визитов. Он и Настю часто ругал за бесхарактерность, упрекая за неспособность отказывать людям и повторяя одну из своих любимых присказок: «Хорошие отношения нынче дорого обходятся: друзья садятся на шею, знакомые просят об услуге, незнакомые просят взаймы. Врагов иметь дешевле».

Анастасия действительно не умела говорить «нет». Она могла пересчитать по пальцам одной руки все ситуации, в которых на чьи-либо просьбы отвечала отказом, а не впрягалась в решение чужих проблем, разумеется, в ущерб собственным интересам.

«Родительские установки, – сказал ей однажды знакомый психолог, – заставляют тебя стараться ради одобрения, чтобы заслужить похвалу». А вот что делать с этим – догадайся сама. Настя злилась, но все равно каждый раз выступала жилеткой для слез горемычной подруги, боясь показаться невежливой, а потом делилась негодованием со своим парнем, который сочувственно кивал и советовал: «Хватит отплясывать на граблях» или «Резать к чертовой матери».

Резать Настя не могла: нельзя бросать подругу в такой критический момент. Хотя и понимала, что в данном случае ее мягкость и безотказность недопустимы, ведь Юля относилась к тому типу людей, что порхают по жизни в поисках очередной свободной шеи, на которую без зазрений совести садятся при первой удобной возможности и падают оттуда, лишь когда шея начинает затекать. У девушки банально не было дома, не считая старой хибары в деревне, доставшейся ей в наследство от родителей, поэтому жила она то у одного, то у другого мужчины. Как только отношения разбивались в щепки, не выдержав столкновения с очередным ржавым корытом или игровыми автоматами, Юля кочевала по подругам в надежде снять у них угол – разумеется, безвозмездно.

Анастасия проводила гостью на кухню и теперь молча слушала причитания, даже не стараясь вникнуть в детали истории и прокручивая в голове предлоги, под которыми может отказать в ночлеге. По закону подлости именно сейчас, когда Настя сама переживала не лучшие времена, да еще вплотную была занята продажей квартиры, ей на голову свалилась эта дурында со своим вечно разбитым сердцем. «Резать!» – звучал в ушах голос бывшего парня. Скотиной он, конечно, оказался порядочной, потому и расстались, но слова-то были правильные. Юля тем временем скромно примостилась на краешке кухонного пуфика и, задумчиво теребя свисавшую со стола бахрому скатерти, не сводила с подруги глаз, горевших нездоровым авантюризмом.

– Мне нужна твоя помощь, – произнесла она таинственным тоном, по которому можно было понять: речь шла не о традиционном плаче в жилетку. – Какая? – настороженно спросила Настя.

– Надо съездить на кладбище.

– У тебя кто-то умер?

– Нет, все живы. Мне нужно провести один ритуал…

Так, это что-то новенькое. На ум сразу пришла черномагическая ересь с отрубанием куриных голов и подношениями духам природы. Подруга ударилась в мистицизм? Тогда дело плохо, потому что Анастасия в психиатрии не сильна.

– Хоть без жертвоприношений? – попыталась пошутить Настя в надежде, что просьба о помощи носит теоретический характер и решить проблему удастся не покидая кухни.

– Нет-нет, – замотала головой Юля. – Там это не требуется. Необходимо только найти могилу с нужным именем и кое-что в ней закопать.

Час от часу не легче. Если эта сумасшедшая хочет ворошить чужие могилы на кладбище – это уже статья, а то и две: тут тебе вандализм и осквернение в одном флаконе.

– Что именно нужно закопать?

– Какую-нибудь личную вещь.

– Чью?

– Того, на кого делается обряд.

– А сам человек остается в неведении, я правильно понимаю?

– Да, ему нельзя говорить. И вообще, знать будем только мы с тобой!

– Дай угадаю… Это мужчина?

Юля кивнула, и до Насти стало доходить: кажется, эта ненормальная затеяла что-то вроде приворота. А в каких случаях женщины такое придумывают? Правильно, когда личная жизнь трещит по швам.

– А я чем могу помочь?

– Мне нужна поддержка, я боюсь одна ехать.

Гениально. Связывать свою жизнь с моральными уродами – это легко, а переться на кладбище ей страшно. Хотя постойте-ка…

– А ехать надо ночью? – предположила Анастасия, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Да, так в условиях обряда сказано…

«Ах ты ж, пресвятая Роза Исааковна, покровительница чебуречных! Помоги спасти сегодняшний вечер и мою жизнь от этой идиотки!» – мысленно взмолилась Настя и, не дожидаясь подробностей, коротко ответила:

– Нет.

– На-асть… – жалостливо протянула подруга.

– Я не поеду.

– Пожалуйста, всего один раз, и я исчезну.

А вот это уже интересно. Сгонять за город на погост, исполнив таким образом свой «подружеский долг», или полночи выслушивать истеричные рыдания, чтобы завтра встать с чугунной от недосыпа головой, пытаясь сообразить, как бы выпроводить свою нежеланную гостью…

– То есть потом ты поедешь домой? – с надеждой уточнила Анастасия.

– Ага, – радостно закивала Юлька. – Поможешь?

«Ну и способы у тебя, Роза Исааковна, – с тоской подумала Настя, доставая из комода в прихожей ключи от машины. – Впрочем, что еще делать с такими дурами, как я…»

Глава 6
Реализация буддизма

Автомобиль шел по трассе настолько плавно, будто многотонная железная махина запросто игнорировала многочисленные колдобины, на которые так богаты дороги в наших широтах. Отец уверенно вел машину, держа руль одной рукой и активно жестикулируя другой. Дед рядом на пассажирском сиденье простодушно смеялся, как на своем дне рождения, когда в сотый раз рассказал гостям один из бородатых анекдотов и радовался не самой истории, а беззаботной атмосфере родственных посиделок. Было так странно видеть отца, никогда не водившего машину, и деда, с которым Анастасия общалась редко. А потом действие внезапно, как бывает только во сне, переместилось в интерьеры квартиры, и дедушка, указывая пальцем на кухонный радиатор отопления, растерянно произнес: «А птицы-то все трубы склевали».

От удивления Настя проснулась. Вот же чушь! Какие трубы, кто склевал… Приснится же такая петля пространственно-временной ахинеи. А нечего на ночь глядя по кладбищам шастать, после этого не только ближний круг умерших, а все покойные родственники до седьмого колена явятся.

Хотя Анастасия дальше третьего никого и не знала.

Но зато, кажется, удалось снять со своей шеи Юлечкин хомут. По-хорошему следовало громко и с чувством поставить точку в этих отношениях, но получилось все почти беззвучно, поскольку таинственный ритуал требовал хранить молчание всю дорогу, до посещения кладбища и после. И это был один из тех редких случаев, когда у абсолютно неконфликтной по своей природе Насти осталось чувство недоскандаленности. Но ломать и без того абсурдный спектакль не хотелось, чтобы не провоцировать новую истерику своей тревожной во всех смыслах подруги, а заодно не остаться виноватой в ее очередной личной драме. Но для себя Анастасия твердо решила, что эта ночная поездка станет последней каплей. Редкая птица склюет целую трубу, не всякая подруга поедет на кладбище закапывать чужие трусы. К такому жизнь Настю не готовила.

Но странно, прокручивая в голове ночные приключения, она с удивлением отметила, что, наряду со злостью на подругу и решимостью больше никогда в жизни не пускать ее на порог, она, Настя, в какой-то степени даже восхищается ее упорством и настойчивостью, которых многим не хватает. Да, такое упорство зачастую неуместно и вредоносно, а настаивать нужно совершенно на другом и с другими людьми, но то обстоятельство, что эта горемыка, переживая очередной удар судьбы, каждый раз находит в себе смелость для новых попыток и силы для очередных отношений, вызывало уважение. И можно сколько угодно отпускать шуточки про слабоумие и отвагу, но себе Настя могла признаться: после столь неудачного опыта она бы не решилась продолжать поиски любви и просто махнула бы рукой на личную жизнь. Собственно, что она и сделала…

Когда ее мечтам о браке и семье положила конец случайная любовница, с которой Настя застукала своего парня в самый ответственный и чертовски неподходящий момент, было горько, но она нашла в себе силы простить и перестать об этом думать. Но болело долго, как заусенец, образовавшийся в самом уголке ногтевой складки – маленький краешек кожи, покрасневший от воспаления, с едва заметным торчащим хвостиком. Как ни пытайся убрать его маникюрным инструментом, хоть миллиметр, но останется на поверхности. И если ни обо что не задевать пальцем, то и вспоминать не станешь. Но именно этот миллиметровый кусочек кожи будет предательски цепляться за все подряд. Можно, конечно, сверху наклеить пластырь, но тогда все вокруг узнают о повреждении. А что делать, если не хочется привлекать внимание? Когда на фиг не сдались чужие жалость и сочувствие, особенно душеспасительные беседы с родственниками и советы подруг, а тебе каждый день приходится старательно избегать больной темы в разговорах с непосредственным виновником травмы.

И Анастасия училась не думать, не помнить и не говорить об этом. Оказалось, не так уж и сложно прощать другого, гораздо труднее научиться прощать себя. А позволить самой себе не нуждаться в прощении – почти невозможно.

На такое, наверное, способны только буддийские монахи: сидят, завернувшись в оранжевые простыни, во дворике монастыря и крутят молитвенные барабаны, а вместе с ними придают вращение вокруг оси метафизического органа всем проблемам и заботам.

Когда измена случилась во второй раз, было очень больно и невыносимо обидно. Не столько от самого факта, сколько от момента – аккурат накануне свадьбы, как в мыльной опере. Для полноты картины не хватало, чтобы бывший возлюбленный вскочил с постели, прикрываясь простыней, и произнес сакраментальное: «Дорогая, это не то, о чем ты подумала!»

Не вскочил и говорить ничего не стал, но по глазам было ясно, что понял: за секунду он стал бывшим возлюбленным, за следующую – бывшим женихом, и еще за одну – бывшим другом. Три секунды понадобилось, чтобы пустить паровоз под откос, взорвать рельсы и развеять прах скоропостижно скончавшихся отношений над железнодорожной насыпью, где планировалось построить станцию «Семейное счастье».

Это был уже не заусенец, а осколочный снаряд, попавший в самое незащищенное и уязвимое место – веру в людей. От душевной боли Настя даже плакать не могла, отупела и на несколько дней полностью выпала из жизни.

Позвонила на работу и неумело соврала про внезапную простуду, благо самозанятость в парикмахерском салоне не подразумевает наличие начальства: плати аренду за рабочее место и трудись как задняя левая нога пожелает.

Ничего не хотелось и ни на что не было сил, будто батарейку вынули, а вместо нее залили непонятный мутный раствор, где варились мысли и обиды. Из них образовывались пузыри воображаемых диалогов с человеком, которого она еще пару дней назад рассматривала как будущего мужа.

Но произносить эти запоздалые фразы было некому и незачем, а потому пузыри лопались и превращались в пар, обжигающий и без того израненную душу.

Настя не желала ни с кем обсуждать сложившуюся ситуацию: любые духоподъемные разговоры или слова сочувствия оборачивались бессмысленными тяжкими вздохами, заполняющими паузы, и дурацкими советами из серии «тебе надо на что-нибудь переключиться и отвлечься». Не надо ей было отвлекаться, и надеяться на лучшее она не должна, а уж верить в будущее тем более не обязана. И счастливой быть никому не обещала: ни маме, ни, упаси господи, подругам, ни даже себе. В голове крутился монолог из старого фильма с красавцем Абдуловым в главной роли: «Вот этого от меня никто не может потребовать! Никто! Если ко мне кто-нибудь придет и скажет: “…Ты подумай о себе. Подумай, подумай наконец о себе, о своей счастливой жизни подумай…” – я скажу: “Простите! Простите! Я не обязан быть счастливым! Это единственное, чем я могу не заниматься!”» И Анастасия повторяла вслед за героем фильма: «Я не обязана быть счастливой!»

Нет, облегчение не пришло. А вот сон, на удивление, нормализовался, и беспокойства поубавилось. Когда вдруг осознаешь, что не надо требовать от себя покорения личностных высот, широт и глубин, чтобы втиснуться в узкие рамки общепринятых представлений о пресловутом счастье, жить становится намного проще. Жаль, что это осознание случается поздно и в наименее подходящий для подобных откровений момент.

Обычно в таких случаях говорят – у человека внутри что-то сломалось. У Насти вышло как раз наоборот – что-то починилось. Была достигнута высшая точка эмоциональной реализации души – состояние полного отказа от неоправданных ожиданий искреннего отклика со стороны другого человека. Стали глубоко безразличны клятвы в любви и верности. По хрену, проще говоря. Вот такой эффективный подход, и никаких сферических коней в вакууме. Буддийские монахи позавидовали бы.

Зажужжал смартфон. Когда Анастасия вернулась ночью из незапланированного вояжа, мысли были только о том, чтобы поскорее принять душ и добраться до кровати. Даже телефон забыла на зарядку поставить, и теперь изрядно оголодавший аппарат нетерпеливо вибрировал, требуя немедленно подключить его к розетке, а уж затем отвечать на вызов.

– Алло, – Настя поднесла трубку к уху.

– Анастасия Игоревна, это Ирина из агентства, здравствуйте. У нас с вами на сегодня показ назначен, помните?

– Да, конечно, в двенадцать, как договаривались?

– Покупатель не успевает. Если мы на два часа перенесем, нормально будет?

– Хорошо, давайте в два.

– Отлично, всего доброго.

Так даже лучше, есть время прибраться в квартире. Вчера, вместо того чтобы навести порядок перед показом, Настя поперлась месить грязь. Не страшно. Для таких ситуаций есть высокотехнологичный метод уборки «на пинках».

Анастасия вернулась в комнату, взяла со стола маленький пульт и направила на стоявший в углу робот-пылесос. Автомат заморгал синими светодиодами, издал приветственное пиликанье и, зарычав встроенным мотором, по-пластунски двинулся вперед, собирая прикрепленными на пузе щетками пыль и мелкий мусор. Настя, пару раз легонько подтолкнув механического уборщика ногой, скорректировала его траекторию и, мысленно дав приказ «мыть отсюда и до обеда», направилась в ванную, где ее настороженным шипением встретил кран, предупреждая о том, что смеситель давно пора поменять.

Второпях умывшись, Настя стала крутить в разные стороны хромированный лепесток, давая полный напор и закрывая кран в надежде, что удастся найти положение, при котором вода не будет сочиться, но все было тщетно.

Как же не вовремя! Вызвать слесаря она, очевидно, не успеет. Реанимировать смеситель на скорую руку при помощи мата и пластыря – не вариант, отклеится минут через пять. Можно, конечно, совсем перекрыть воду в квартире, но для потенциального покупателя это будет выглядеть странно и подозрительно. Да, таков закон подлости во всей его красе. Пожалуй, стоит сбегать за новым смесителем, благо времени в запасе почти два часа, сантехнический магазин находится в десяти минутах от дома, а установка крана займет от силы полчаса.

Быстро собравшись, Настя торопливым шагом направилась к магазину.

– Вам что-то подсказать? – оживился продавец-консультант. – Здрасьте, – откликнулась Настя, разглядывая выставленные на стенде смесители. – Мне нужен не самый дешевый и не самый дорогой, чтобы прослужил дольше двух месяцев.

– Вам на кухню или в ванную? – уточнил у нее продавец.

– В ванную.

– Тогда однозначно не рекомендую вот эти, – ткнул он в пару лежавших с краю смесителей. – Сломаются через месяц. Из чего их делают, непонятно, но нам их на возврат каждую неделю приносят, мы уже честно всех предупреждаем. Есть подороже, финские, но их ставить геморройно.

А вы слесаря вызовете?

– Сама справлюсь, не впервой, – ответила Анастасия. – Я понял, супруга не допросишься, решили взять дело в свои руки, – улыбнулся продавец.

– Нет, супруг потерялся в водовороте жизни. И пусть я не в силах отыскать мужа, зато могу найти смеситель, – парировала Настя. – Понял, – консультант перестал улыбаться. – Тогда возьмите вот этот, он польский, цена адекватная, качество приемлемое.

– А есть такой же, но чтобы «дудка» подлиннее?

– Да, что-то было, – продавец принялся высматривать на витринах нужную модель. – Но, честно говоря, не советую, с коротким носиком удобнее.

– Эх, непрактичный вы человек, – внезапно сказала Настя.

– В смысле? – удивился парень.

– Вот у вас горячую воду летом отключают? – спросила она.

– Да, – растерянно ответил он.

– А вы, чтобы помыться, воду в чем греете?

– В ведре.

– В цинковом таком?

– Ну да…

– А ведро куда ставите, чтобы воды в него набрать?

– Обычно в ванну.

– Или на край ванны, чтобы поднимать было удобнее, так?

– Точно… – Парень наконец начал улавливать ход мыслей покупательницы, и на лице его снова появилась улыбка.

– А чтобы в ведро, стоящее на краю ванны, набрать воды, носик смесителя должен быть длинным. Элементарно.

Выйдя из магазина с покупкой, Анастасия поспешила домой, обдумывая по дороге этот случайный диалог, который отчасти ее позабавил, но больше навеял грусти от осознания, как же ментально искалечены целые поколения людей, и ее, Настино, в том числе. Ведь подобная житейская смекалка была не столько, как сейчас говорят, бытовым лайфхаком, сколько квинтэссенцией тяжелого опыта выживания родителей, бабушек и дедушек в стране победившего социализма.

Войдя в квартиру, Настя пошла на жалобный писк, раздававшийся из кухни. Оставленный на хозяйстве робот-пылесос наполовину залез под холодильник, застрял там, аки Винни-Пух в кроличьей норе, и теперь старательно бился о стенку, безуспешно пытаясь лапками-щетками достать висевшую в углу паутину, а задними колесиками нащупать пол.

Настя вызволила аппарат и пинком направила в сторону комнаты, а сама извлекла из нижней секции кухонного гарнитура ящик с инструментами, вооружилась гаечным ключом и решительно устремилась в ванную. Старый смеситель, замученный жизнью и жесткой водопроводной водой, долго сопротивляться не стал и на уговоры разводного ключа поддался сравнительно легко. Анастасия, как заправский слесарь, ловко приспособила новый кран на место, возобновила подачу воды и с чувством удовлетворения пару минут любовалась блестящей сантехникой, проверяя пальцем соединения труб. Проблема решена – быстро, весело, надежно, хоть фирму по оказанию услуг открывай. А чего?

Сколько одиноких женщин вот так мучаются? А там дела-то на полчаса. Можно, конечно, вызвать «мужа на час», но тарифы у этих мужей давно уже людоедские. А если в перечень услуг своей фирмы Настя включит еще и задушевные дамские беседы – так и вовсе их за пояс заткнет. Правда, разговоры-то неизбежно будут на все тех же мужиков скатываться…

Ведя такие отвлеченные внутренние монологи, Настя сама не заметила, как за оставшееся до встречи время успела переделать большую часть домашних дел. Смартфон заряжался, тихо наигрывая музыку из плейлиста, пылесос доел последнюю крошку и вернулся на базу, а хозяйка наконец-то расслабленно откинулась на спинку кухонного стула и отхлебывала из чашки горький черный кофе, поглядывая на настенные часы.

Домофон зазвонил без пяти минут два.

– Анастасия, здравствуйте, – наигранно дружелюбно произнесла появившаяся на пороге риелтор. – Я вам интересного мужчину привела.

Настя, внутренне подобравшись, натянула дежурную улыбку, приглашая гостей войти. «Интересный мужчина» Фомин прикрыл за собой входную дверь, достал из кармана лазерный дальномер, какие используют строители, и теперь деловито и без лишних разговоров измерял расстояния между стенами и высоту потолков, поочередно прикладывая маленькую коробочку к разным поверхностям.

– Перепланировку не делали? – осведомился Максим, продолжая осмотр.

– Нет, – ответила Анастасия. – Все как было изначально.

– А соседи?

– Их давали в нагрузку к дому. Я не хотела брать, но пришлось.

Фомин отвлекся и посмотрел на хозяйку квартиры.

– Не переживайте, у вас просто не было выбора, – пошутил он в ответ. – А соседи перепланировку не делали?

– Без понятия. Они со мной не советовались.

– Понимаю, что вопрос не по адресу, но я ищу не квартиру, а коммерческое помещение, стены пойдут под снос.

Не хотелось бы у ваших соседей сверху выбить из-под ног какую-нибудь несущую опору.

– Это вам лучше в управляющей компании спросить, я здесь только два года живу, мне квартира от бабушки досталась.

– Так и сделаем, – протянул Фомин. – Коммуникации в каком состоянии? Проводка, трубы?

– Проводка старая, трубы новые.

Максим молчал, осматривая стены и пытаясь на глаз определить скрытые дефекты. Обычная квартира, не бабушатник, ремонт косметический, относительно свежий. Судя по отсутствию мужских вещей, девушка живет одна.

– А можно наоборот? – спросил он.

– То есть? – не поняла Настя.

– Трубы новые, проводка старая.

– Предлагаете мне менять?

Продолжение книги

Жизнь взаймы, или У неба любимчиков нет

2024-09-24 12:49:00

Татьяна Морозова

Грустная история любви…Живая, реалистичная, захватывающая, как все книги этого неповторимого автора.Долгое послевкусие…

Хозяин гиблого места

2024-09-23 06:49:00

Елена Сельская

прочитала на одном дыхании! очень понравилась серия книг Е. Обуховой. эта была четвёртой. непредсказуемые повороты событий.

Дело N-ского Потрошителя

2024-09-22 12:23:00

beardglebbeard

читается очень легко, персонажи выписаны хорошо и легко визуализируются в голове. Налёт мистики не портит книгу, а напротив придаёт некую изюминку. Захотелось ознакомиться и с другими работами автора.

Лучшая из лучших бесплатное чтение

Глава 1Хорошая примета

Глава 2Венгерская игра

Глава 3Образ будущего

Глава 4Грабли судьбы

Глава 5Механика чувств

Глава 6Реализация буддизма