Стань моей свободой бесплатное чтение

Глава 1

Для чего нужны двадцать лет, если не для чистого безумия?

Музыка. Раскрашенная яркими огнями темнота. Танец.

Тело движется плавно, в такт любимой песни. Руки взлетают вверх, пальцы одной легко скользят по коже другой. Глаза закрыты, на губах полуулыбка.

Чужие липкие взгляды скользят по груди, изгибу талии, бёдрам. Откровенно хотят, не могут не смотреть и не решаются подойти.

Всё как всегда.

Сегодня красные, губы кривятся в привычной усмешке.

Парадокс. Меня здесь знают, меня здесь видят. Возможно, слишком часто, но делают не те выводы. И плевать!

Какая разница, если тело горит, зажжённое ритмичной мелодией. И хочется отдаться сильным рукам. Тем, которые смогут сдержать мой огонь, но где им взяться!

На отцовских ужинах? Так те скряги только и могут, что работать калькуляторами, подсчитывая, сколько стоит моё тело и насколько выгодным окажется их вложение. Для них предел – чопорный круг по залу в скучном вальсе. И вальс – это ещё везение! Чаще дело ограничивается топтанием на месте и попытками сдержать порыв ущипнуть меня за задницу.

Максимум здесь – облапать во время танца и зажать за углом. Проходили – знаем. Знают и они, не раз оставаясь у стеночки в одиночестве, хватая воздух и держась за достоинство, которым стыдно хвастаться. Наверное, стоит быть сдержаннее. Наверное.

Hot summer nights mid July,

When you and I were forever wild.

The crazy days, the city lights,

The way you’d play with me like a child*

Широкие ладони ложатся на талию, не сжимая, оставляя простор для воображения. И танца.

Кажется, вместе со мной на мгновение замирает весь мир. Останавливается музыка, гаснут огни, но нет. Я продолжаю двигаться, и мир следует за моими движениями. Сердце скачет как бешеное, мурашки волнами прокатываются от и до, а я могу думать лишь об этих руках. И мужчине, жар которого я ощущаю всем телом.

Will you stil love me

When I’m no longer young and beautiful?**

Нет, это не один из местных придурков.

Ни один из них не может вести даже тогда, когда я прижимаюсь спиной к чужой груди. Когда скольжу вниз и снова вверх, издеваясь уже над собой, не над ним. Когда он лёгким движением касается моего плеча, локтя, запястья. Заставляет обнять себя за шею.

И мы двигаемся вместе.

До того момента, пока всё не становится слишком. Больше всего на свете желая увидеть того, кто находится за моей спиной, я собираюсь обернуться, но чужая ладонь на талии сжимается сильнее, а низкий голос произносит лишь одно слово:

– Танцуй.

И я подчиняюсь. Закрываю глаза и отдаюсь мелодии целиком.

В конце концов, познакомиться можно и потом. А можно обойтись и без этого.

Will you still love me

When I got nothing but my aching soul?

I know you will, I know you will.

I know that you will***

Песня заканчивается, химия – нет. Той реакции, что бурлит во мне, мало танца, каким бы непростым он не был. Звучат последние аккорды, мелодия сменяется другой, бестолковой и быстрой, и я поворачиваюсь в его руках.

Со всех сторон ощущаются тычки дрыгающихся танцоров, возомнивших себя Цискаридзе, а я стою и не могу отвести от него взгляд.

Высокий, массивный, словно медведь, и такой же сильный. Это я ощутила и, кого я обманываю, не против ощутить ещё. Короткие тёмные волосы, квадратный подбородок, сильная челюсть. Цвет глаз не различить, но это и не надо. Гораздо больше меня сейчас волнует их выражение, а не пигментация радужной оболочки.

– Привет.

Да, я смотрю на него, как вечно худеющая Аня на торт! Смотрю, и сама не понимаю, с чего меня так пробирает. Вот только это не мешает с трудом, но всё же заставить себя отлипнуть от желанного тела. Желанного! Боже, куда я качусь! Может, ради разнообразия, уже стоит послушать папу?..

– Привет.

Не надо слушать. Потому что меня переклинивает на одной-единственной картинке и фантазия вконец отказывает, не в состоянии подкинуть что-то, отличающееся от нас двоих в моей постели.

Мне срочно надо выпить.

Шаг. Чужие локти атакуют со всех сторон. Чужие бёдра неприятно трутся об одежду. А случайный щипок не добавляет настроения. Не добавил бы, если бы я обратила на него внимание.

– Наша Лиссет, наконец, натанцевалась, – иронично хмыкает Олеся и делает глоток. Когда я уходила, коктейль был другим, но здесь каждый развлекается по-своему.

– Вроде того, – плюхнувшись рядом, я залпом осушаю свой бокал. – А остальные где?

– Вышли проветриться. – В ответ на долгий выжидательный взгляд синих глаз я разве что бровь приподнимаю. – Да брось, ты вся взвинченная! – Она откидывает каскад чёрных волос за спину. – Кто он?

– Никто! – фыркаю я.

И, как будто бесцельно, вглядываюсь в танцпол.

– Ага, – Олеська откидывается на спинку дивана. – Слушай, тебе не надоело? Не то чтобы я расстраивалась от того, что через раз ты кидаешь нашу скромную компанию, но настораживать это начинает.

– Чем?

– Да хотя бы опасением найти тебя окочурившейся в ближайшем тёмном переулке.

– Меня? – самоуверенно хмыкаю я.

– Тебя, моя дорогая, тебя. Ни твой отец, ни, якобы лучшие в городе, курсы самообороны не спасут тебя от ножа под рёбра.

– Фу, – презрительно кривлюсь я, – что за гадость! Сейчас этим уже никто не занимается.

– Верь в это и будет тебе счастье, – неодобрительно качает головой Олеська и скользит взглядом по танцующей под нами толпе.

– Кого-то ищешь? – роняю я… ревниво?

Да, ревниво! Потому что всё ещё не могу остыть. Потому что всё ещё чувствую скользящие движения сильных ладоней. Потому что дурацкая кровать в моей голове так никуда и не делась.

– Вам комплимент от того столика, – официант кивает куда-то себе за плечо.

– А вот и жертва, – уничижающе фыркает Олеська, переводя взгляд вглубь зала. – Хотя, знаешь, в этот раз ей вполне можешь оказаться ты.

– О чём ты? – показательно бесстрастно интересуюсь я.

Предвкушение забивает все остальные чувства, заставляя снова лететь в пропасть. Сладкую и обжигающе-опасную. Но когда это меня останавливало!

– Оу, а несравненную Лиссет зацепило, – вглядывается в меня подруга. – Да брось, чем этот громила отличается от остальных твоих ухажёров?!

«Тем, что он не громила!», – едва не огрызаюсь я в ответ.

Это пугает даже больше закручивающегося горячей спиралью желудка. Пожалуй, в этот раз действительно стоит себя ограничить. Хотя бы попробовать остановиться и подумать.

– Ты куда? – вскидывается Олеся.

– Не люблю клубную благотворительность.

Шаг и снова взгляды.

Скользят по коже тёмных брюк. Вместе со сквозняком от кондиционерам, заставившим взлететь лёгкую ткань топа, пытаются коснуться тела. С трудом отрываются от глубокого выреза. И плевать хотят на выражение моих глаз. Даже те двое, что сидят с ним рядом, едва ли замечают что-то, кроме плотно обтянутой задницы и ложбинки в декольте.

Но не он.

Тот, кто приказал мне: «Танцуй», смотрит только в глаза, и мне приходится напомнить себе, что этот мужчина мне никто. Где-то внутри заготовлена насмешливая, остроумная и стопроцентно колкая фраза, но… Не отводя взгляда, я с громким стуком ставлю бокал на их стол и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Это нет?

– Это «Я тебя не знаю».

Мне не трудно развернуться, чтобы уйти. Гораздо труднее не реагировать на его поддевку.

– Можем познакомиться, – голос звучит слишком близко для того, кто сидит на диване, и я убеждаюсь в своей правоте, обнаружив его за спиной.

– Можем, – ни ироничная улыбка, ни оценивающий взгляд не трогают стоящего передо мной мужчину, – но не будем.

А как же хочется!

Настолько, что я сглатываю вязкую слюну и возвращаюсь к его глазам. Да какого хрена?! Я так даже на Кира в своё время не реагировала, а тот был, на минуточку, моим первым мужчиной.

– Я могу сам придумать тебе имя. – Он задумчиво накручивает на палец прядь моих волос и легко пропускает её по ладони.

Относительно невинный флирт, но я чувствую, как в разы ускоряется пульс и сбивается дыхание. Потому что где-то в глубине моего напрочь ударенного сознания он наматывает волосы на кулак и тянет, заставив подставить беззащитную шею. И целует так, что я выпадаю из реальности от одной только фантазии.

– … Алисой.

– Что ты сказал? – хрипло переспрашиваю я, возвращаясь.

Оказывается, чувствовать себя мышью перед удавом может быть приятно. Особенно, если планы удава далеки от обеда.

– Любопытная и упрямая Алиса, – смеётся надо мной, всё ещё неизвестный, он. Смеётся, но кладёт руку на талию, крепко прижимая к своей груди, в то время как вторая ладонь касается подбородка, заставляя поднять взгляд. – Станешь моей девочкой?..

___

«Young and beautiful» Lana Del Rey

Жаркие летние ночи в середине июля,

Когда мы оба бесконечно теряли контроль,

Сумасшедшие дни, городские огни,

Ты играл со мной, как с ребенком*

Будешь ли ты все также любить меня,

Когда я перестану быть юной и прекрасной?**

Будешь ли ты любить меня,

Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?

Я знаю, что будешь, я знаю, что будешь.

Я уверена, что ты все ещё будешь.***

Глава 2

– Чёрт! – Яростное шипение разрывает тишину кабинета вслед за упавшим со стола телефоном. Легко дотянувшись до сотового, я принимаю вызов, пока Олеська не начала трезвонить на рабочий.

– Принимай поздравления, моя несравненная Лиссет! – слышится в трубке привычно насмешливый, но всё же счастливый голос. – Это важное событие в жизни каждой двадцатисемилетней старой девы! Это счастливые дни без тебя для твоих работников. Это слёзы на глазах, наконец-то сплавившего надоевшую дочь, отца!

– Иди ты знаешь куда?.. – хмыкаю я.

– Зна-а-аю, – довольно тянет она, – но не пойду. Как настроение? Надеюсь принцессное и на всё согласное?

– Сказала та, кто отбрил трёх потенциальных самоубийц, – качаю я головой и прищуриваюсь, вглядываясь в пришедшее на почту письмо. – Или сколько мужиков пытались тебя захомутать?

– Делать мне больше нечего! – уничижающе хмыкает Олеся. – Менять вольную беззаботную жизнь на… гхм… палку колбасы. Только если в следующей жизни.

– С таким подходом в следующей жизни ты будешь самкой богомола и откусишь муженьку голову. Гарантирую.

– А вот и нет! – торжествует она. – Ты в курсе, что так богомолиха… или богомолка? – задумывается Олеська. – Хотя, последнее больше про другое… короче, самка богомола жрёт самца только в неволе. В природе у них всё чики-пуки.

– Какая прелесть, – заторможенно откликаюсь я, наткнувшись взглядом на странную платёжку. Нам привезли какое-то оборудование без моего ведома? – То есть твоему будущему самоубийце придётся жить с тобой в палатке?

– Мальдивы, знаешь ли, тоже природа, – хмыкает она в ответ.

– Ну да, ну да… – Тишина в трубке заставляет встряхнуться. – Слушай, Олесь, у меня завал, давай вечером поговорим?

– Надеюсь, что вечером тебе будет сильно не до меня.

Без всякой видеосвязи мне видно её, полную ликования, улыбку.

– До связи, – улыбаюсь я и отключаюсь.

Так что там за оплата?..

– Жень, где Алёна? – Остановившись в дверях склада, громко зову я. – Женя!

– Не знаю, Алиса Константиновна, – выпрыгивает он откуда-то сбоку. – Сегодня я её ещё не видел.

– С такими фокусами вы и меня скоро не увидите, – медленно выдыхаю я. – Доведёте либо до греха, либо до инфаркта.

– Мы без вас не сможем, – дурачится Женя, – вы же наша Лиссет Бурерождённая*!

– Прибью! – беззлобно обещаю я. – Вы дети или кто?! Что за цирк!

– Бросьте, Алиса Константиновна, – паршивец чуть младше меня ни капли не жалеет о придуманной ими идиотской кличке. – Мы же любя!

– Выбесите и так же любя я подпишу приказ о лишении премии. Будете вместо драконов дарить мне деньги, – усмехаюсь я, выходя из служебной двери в освещённую часть зала. – И для бизнеса полезно, и мозги вправляет на раз-два.

– Понял, не дурак, – мгновенно становится серьёзным лучший продавец последних трёх месяцев. Из четырёх, что он у меня работает. – Был бы дурак, не понял бы.

– Чеши уже, пора открываться! – покачав головой, я оглядываю пустой ещё магазин.

Шаг, и пальцы скользят по знакомым до каждой неровности полкам. Книги, книги, книги. Отец до последнего думал, что я шучу, когда я пришла к нему с бизнес-планом и расчётами окупаемости. Решительная и обозлённая на весь мир, потому что… Не важно.

Не верил, конечно, но денег дал. Даже больше, чем нужно, позволив делать с ними всё, что угодно.

Дойти до невроза в поисках первого тогда ещё помещения. Не спать, в сотый раз обсуждая концепцию и правя выкладки дизайнера-оформителя. Сбросить шесть килограмм, узнав о задержке поставок. Потерять деньги, положившись не на того человека. И разочароваться в людях…

Чтобы обрести себя.

Потому что моё место здесь, в первом книжном «Саркани». Там, где я впервые ощутила себя по-настоящему сильной…

Не собираясь мешать Жене и девочкам, я возвращаюсь в свой кабинет.

А Алёну всё-таки надо найти! Не нравится мне этот платёж, очень не нравится. Взяв телефон, чтобы набрать своего бухгалтера, я чувствую вибрацию и невольно улыбаюсь, глядя на высветившееся фото.

Париж. Монмартр. Андрей.

– Как поживает моя Полуночная госпожа, свет моих очей? – дурашливо поёт он.

– Открылась, – улыбаюсь я, откидываясь на спинку стула. – Бухгалтера вот ищу.

– Нового, потому что старый сбежал с деньгами? – В трубке слышатся шаги, и Андрей с кем-то здоровается. – Могу подсказать надежного человека.

– Буду иметь в виду, но меня пока старый устраивает. Как у тебя дела? – дурацкий вопрос, но, начав встречаться с Андреем, я начала делать многое из того, о чём раньше не задумывалась. Созваниваться утром и вечером, например.

– Зашёл в кабинет и уже скучаю, двенадцать часов это срок. – Странное чувство, знать человека столько лет и ни капли от него не устать. – Алис, почему мы всё ещё не съехались?

– Потому что я не хочу? – Улыбка меркнет, но шанс отшутиться ещё есть. – Андрей, мы обсуждали это тысячу раз – мне нужна свобода. Хотя бы такая.

Шанса нет. Я и отшутиться! Смешно.

– Тебе нужна свобода, – задумчиво отзывается тот, кого два дня назад видели выходящим из салона Tiffany&Co. – Как скажешь, милая.

– Андрей… – вздыхаю я, в который уже раз всё испортив.

– Извини, Алис, ко мне пришли, – мгновенно меняет он тон. – До вечера?

– Увидимся.

– Увидимся? – И вроде ничего особенного, привычный флирт, но трясёт так, словно меня с двух сторон подключили к электросети.

Или виноваты его руки, в противовес словам, даже не думающие отпускать? Или мои ладони, намертво сцепившиеся за его шеей?

– А надо?

Вместо ответа он склоняется к моим губам.

Жёсткий, требовательный поцелуй оказывается намного лучше всех моих фантазий. Боже, я не хочу заканчивать этот вечер! Не тогда, когда он прижимает меня телом к собственной машине.

Я хочу его здесь и сейчас, а весь остальной мир может катиться ко всем чертям!

И в его взгляде – отражение моего желания. Похоже, домой я сегодня всё-таки не вернусь. Что там обмусоливают психологи насчёт секса на первом свидании? А если свидания, как такового, нет?..

– Алис-с-са…

– Алиса Константиновна, вы меня искали?

– Проходи, Алён. – Старые воспоминания не выбивают из колеи, но заставляют задуматься откуда они, вообще, взялись. Пальцы рассеянно потирают переносицу, и я обращаю всё внимание на своего бухгалтера. – Посмотри, здесь точно что-то не то…

– До свидания.

– Пока, Жень. – Лёгкая улыбка в ответ на долгий и настойчивый взгляд лучшего продавца месяца. – Хорошего вечера.

– И вам, Алиса Константиновна.

Знаю, Карежин, всё знаю.

Когда-то я загоралась от таких вот мужских взглядов. Жаждущих, пошлых или, как у Жени, банально влюблённых. Чувствовала себя всесильной и, смеясь, перескакивала с одного сердца на другое, безжалостно растаптывая их острыми шпильками. Когда-то.

Я повзрослела. Ведь все взрослеют. Ценой потерь, предательств и обманутых ожиданий. Кто-то со временем может сравнять счёт, кто-то нет, оставаясь обиженным ребёнком, лишь играющим взрослую роль. С появлением Андрея, мой баланс резко вышел в плюс и держится там уже долгих четыре года.

Надёжный, терпеливый и, конечно, любящий – он возник в моей жизни внезапно, не спрашивая разрешения, и также самовольно прочно в ней обосновался. Страшно подумать, в моей ванной даже его щётка стоит! И не та, которая попользоваться и выбросить, а внушительная электрическая модель чёрного цвета, приватизировавшая одну из пяти моих розеток.

Выключая свет в зале, я бросаю последний взгляд на своё богатство. Мою прелесть.

«Саркани» с венгерского означает дракон, символ власти, мудрости и силы. Ведь книги помогают обрести мудрость, которая придаёт силу, с которой приходит власть. Когда я объясняла это отцу, он иронизировал, когда маркетологам – те кривили высокооплачиваемые носы. Прогадали все, в тот момент, когда я открыла третий по счёту филиал.

– Что скажешь, моя несравненная Лиссет? – Олесин голос в трубке вызывает закономерный смешок. – Есть новости?

– Нашествие саранчи отменилось, кровавые реки не разлились. Считается?

Сдав магазин на охрану, я выхожу из торгового центра под уверенный стук собственных каблуков.

– Я второй день жду, волнуюсь, обгрызаю трёхдневный маникюр, – возмущается она, – а ты только с работы выходишь?!

– Ой, всё! – смеюсь я, подходя к машине. – Олесь, прекращай. То, что ты видела Андрея выходящим из ювелирки, не значит абсолютно ничего. Тебе посчитать, сколько украшений он надарил мне за это время?

– Там помолвочное кольцо, гарантирую!

– Ты гарантируешь или твоя личная гадалка? – качаю я головой, не спеша трогаться с места.

– Расклады Малики всегда сбываются! – хмыкает она. – Но куда нам, простым смертным, до крутых книжных владетелей!

– Я наберу тебя завтра, – обещаю я, подключаю телефон к машине и выруливаю с парковки.

– Почему не сегодня? Планируешь радовать будущего мужа всю ночь?

– Пока, Олеся! – насмешливо прощаюсь я и беру курс в сторону дома.

___

Лиссет Бурерождённая* – пародия на Дейенерис Бурерождённую из дома Таргариенов, Мать драконов, одну из главных героинь книги «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина.

Глава 3

Тёмные окна говорят о том, что Андрей ещё не добрался. Или решил сделать мне сюрприз. Удивительно, но, заведённая Олеськой, я ощущаю непривычную дрожь где-то в районе желудка.

Свобода.

Я привыкла дорожить ей и тем, какие возможности она мне давала. И, главное, тем, какие скрывала страхи. Стыдно признаться, но в двадцать я была далеко не такой, какой хотела казаться. Да и чёрт с этим.

Захлопнув дверь, я бросаю на столик сумку и ключи. Со стоном скидываю туфли. Включаю свет в гостиной, радуясь, что сюрприза не будет – меня не ждут ни три цветочных магазина, ни коленопреклоненный Андрей. Пошлость какая!

Решение принять душ приходит внезапно и только крепнет, стоит представить его взгляд. С влажными волосами, в одном только полотенце я буду казаться нежной и уязвимой, всё как любит Андрей. Отец бы не поверил, услышав, что его Лиссет может под кого-то подстроиться. И, главное, хочет.

Не знаю, о чём он думал, присваивая мне имя на французский манер. Нет, по паспорту Алиса значилась Алисой, но дома меня так называла разве что мама. Вспоминать о которой не время и не место, даже если бы мне хотелось.

Я никогда не спрашивала, почему Лиссет, хотя подозреваю, что отец надеялся получить этакую француженку. С весёлым взглядом, неотразимым обаянием и толпой поклонников. О том, что угадал он лишь с последним, я не распространялась. Как и о том, кто и когда стал моим первым мужчиной.

Кирилл Самсонов, Кир, был партнёром отца, а стал его же другом. Впрочем, это не помешало ему вместо того, чтобы остановить глупышку, получить и подарить удовольствие. Мы всё ещё встречаемся на семейных праздниках, и я часто ловлю насмешливый понимающий взгляд, но теперь у меня есть Андрей. О визите которого самое время вспомнить и ускориться.

Проходя через гостиную, я расстёгиваю молнию и сбрасываю платье перед дверьми спальни. Заберу на пути в ванную, а пока…

– Привет, милая. Отлично выглядишь

– Я думала, тебя ещё нет, – я с улыбкой прохожу и присаживаюсь на колени Андрея.

– Не стал тебя смущать, – его тёплый взгляд я ощущаю всем телом. Правда, надёжные ладони меня устроили бы больше.

– Что-то случилось?

– Нет. – Подхватив, Андрей ссаживает меня на кровать и встаёт. – Просто я снова покорён твоей красотой, мой Полуночная госпожа, – насмешничает он, но выходит слишком серьёзно.

– Мог предупредить, тогда честь раздеть меня выпала бы тебе, – фыркаю я в ответ. – Андрей, – он встречается со мной взглядом, – что не так?

Не разрывая зрительного контакта, он медленно садится передо мной на корточки.

– Я всего лишь боюсь тебя, Алис. – Внезапное признание заставляет широко распахнуть глаза. – Боюсь твоего равнодушия. Боюсь твоей свободы. Боюсь, что со мной тебе станет скучно. А тебе ведь может стать, Алис, и мы оба это понимаем.

– До сих пор не было, – вздыхаю я и хочу коснуться его щеки, но Андрей уходит от прикосновения. – Жизнь – не сухие цифры, Андрей. Её не получиться просчитать. Метеориты, пандемии, войны и глобальное потепление – мы не знаем, что будет завтра, так какой смысл об этом думать?

– Никакого, – рассеянно качает головой Андрей, – никакого смысла. Знаешь, может я дурак, но… – он обрывает сам себя и смотрит на меня долгим, отчаянным взглядом. Моё сердце без предупреждений срывается с места, разогнавшись от шестидесяти до трёхсот ударов за две секунды. – Мне кажется, что я знаю тебя. Начинаю узнавать и я не хочу прерывать важнейший в своей жизни процесс непониманием, выдумками и… раздельными квартирами.

Андрей тянется и достаёт откуда-то из-под кровати коробочку узнаваемого бирюзового цвета.

Под аккомпанемент, стучащего барабаном, пульса у меня холодеют руки. В абсолютной тишине спальни раздаётся щелчок и меня ослепляет размытым блеском кольца невероятной красоты. Размытым, потому что глаза заволакивает плёнкой слёз. И это у меня!

С другой стороны, может, всё не так, как кажется?..

О том, чего в этом предположении больше, огорчения или надежды, я подумаю потом.

– Это… – я откашливаюсь, внезапно потеряв голос, – подарок?

Господи, как хорошо, что отец не видит моего позора! И взгляда Андрея.

– Полуночная Алиса Константиновна, ты выйдешь за меня замуж? – кажется, с укором спрашивает он.

– Я…

Да? Нет? Я согласна? Выйду? Как, вообще, отвечают на такие вопросы? Это только в фильмах выглядит романтично, на деле же я сижу в одном белье на своей собственной кровати и хватаю ртом воздух.

– Да или нет, Алис, – уже со смешинками в глазах подсказывает мне Андрей.

– А цветы? – выкручиваюсь я. Судя по выражению лица, он с трудом сдерживается от тяжёлого вздоха.

– У тебя аллергия на пыльцу.

Да? Да. Именно поэтому я ненавижу всё это весеннее цветение, от которого тащится большая часть планеты.

– А папа?

– Он счастлив, я узнавал. – Мы долго изучаем друг друга, пока венцом моего безбрачия не становится щелчок захлопнувшейся коробки. – Алис, могла просто отказать.

В полном молчании Андрей поднимается и выходит из спальни, аккуратно закрыв за собой дверь. Оставив меня с полным осознанием собственной дурости. Секунда, вторая, третья. И ничего не происходит.

Хотя как ничего… Решительно тряхнув головой, я быстрым шагом пересекаю спальню.

– Андрей!

В ответ тишина, но он не мог далеко уйти. Всерьёз собираясь догнать его пусть даже в одном белье, я уже вижу входную дверь, но знакомые руки перехватывают меня на полпути.

– Алис, на улицу в этом, – Андрей касается лямки кружевного бюстье, – слишком даже для тебя.

Наивный! Чего мы только не исполняли с девчонками на спор. Хотя не только на спор. И не только с девчонками.

– Я согласна! – выдыхаю я вместо всех глупостей, что могла сказать в ответ. – Да. Конечно. Безусловно. Я выйду за тебя замуж!

– А как же свобода? – улыбается он.

– Совмещу, – шепчу я.

Зрелище, когда Андрей достаёт кольцо, отшвырнув коробку куда-то на стол, и надевает его мне на палец, становится едва ли не самым впечатляющим в моей жизни.

– А как же родители, поздравления и рестораны? – улыбаюсь я, обнимая его за шею и прижимаясь ближе.

– Завтра, – шёпотом отвечает Андрей, блуждая по моему лицу всё более шалеющим взглядом. – Сегодня только мы.

Пиджак падает на пол моими стараниями, галстук он срывает сам одним слитным движением. Всё для того, чтобы подхватить меня и усадить на стол. Вопрос, на черта мне одной стол на двенадцать персон? Подозреваю, что исключительно для секса.

Обхватив Андрея ногами, я стягиваю его рубашку через голову. Тратить время на мелкие пуговицы? Нет уж! Помада оставляет следы на его теле. Да и ладно, потом можно принять душ. Тоже вместе.

Под его восторженным взглядом я медленно опускаюсь на столешницу, прогибаюсь в пояснице, ощущая его пальцы, скользящие по внутренней поверхности бедра. Со стоном хватаюсь за края, стоит одному из них преодолеть хилую преграду кружевных трусиков и…

– Ауч!

– Алиса? – мгновенно став тревожным, Андрей тянет меня вверх, заставив сесть и, откинув волосы, осматривает шею. – Больно?

– Терпимо, – смеюсь я, обнимая его и прижимаясь ближе. – Ты знал, что секс на обеденном столе – травмоопасное занятие?

– Догадывался, – качает он головой и тоже смеётся. – Что это? – В его руке нечто тёмного цвета и авангардной формы с торчащими во все стороны мелкими и острыми выпуклостями.

– Какая-то модная солонка, – отстранившись от него, веселюсь я. – Коллеги подарили на Новый год.

– Они знали, чем тебя обезопасить, – насмешливо качает головой Андрей, возвращая солонку на место.

– Спорное утверждение, – не отрывая от него взгляда, я встаю и иду в сторону спальни. Легко касаюсь дверного косяка и оборачиваюсь. – В спальне нет солонок.

– Уверена? – многозначительно улыбается он, медленно приближаясь.

– А ты проверь! – выдыхаю я в губы… жениху и утягиваю за собой в глубину спальни.

Туда, где смогу доказать своё согласие не словами, а чем-то гораздо более существенным.

Глава 4

– И?!

Олеська приходит в обеденный перерыв, пользуясь тем, что работает в двух шагах от меня. Приходит, откидывается в кресле, закинув ногу на ногу, и сверлит меня весёлым взглядом синих, как штормовое море, глаз.

Вместо ответа я поднимаю правую руку, демонстрируя помолвочное кольцо с бриллиантом в два карата.

– И чего Андрею это стоило? – хмыкает хорошо знающая меня Олеся.

– Нервов, если ты об этом.

– Алиска, Алиска, – весело качает она головой, – какая же ты всё-таки Лиссет!

– Кстати об этом! – вспоминаю я. – Прекращай меня так звать на работе.

– А что не так?

– Ты в курсе какое прозвище мне дали эти… креативщики? Между прочим, как раз после твоего визита, – Олеську не впечатляет мой прищур.

– Мне спросить или сама скажешь?

– Лиссет Бурерождённая.

Секунда. Вторая.

– Нет, это невозможно! – сквозь нарочито серьёзную маску подруги всё-таки прорывается смех. – Лиссет Бурерождённая! – Олеся смеётся уже в открытую. – Они гении!

– Сёрьёзно? – интересуюсь я, стоит ей промокнуть салфеткой уголки глаз.

– Лиссет… Алис, это, правда смешно, – отзывается она с улыбкой.

– Что смешного?

– Знаешь, не я нацепила на твоих сотрудников рубашки с драконом. – Угрызения совести это не про неё. – Да и чем плохо быть Матерью драконов?

– Как минимум, нарушением субординации, – вздыхаю я.

А что мне остаётся… Прозвище озвучено ещё пару месяцев назад, за это время оно гарантированно добралось до самых отдалённых моих филиалов, так какой смысл дёргаться?.. Хрен с ними, пусть балуются.

Тем более что такое сравнение в какой-то степени даже льстит, хотя я предпочла бы ёмкое «ведьма». В самый раз к характеру и фамилии.

– Ничего страшного с твоей суб… – В кабинете раздаётся звонок, и я поднимаю ладонь, жестом прося Олесю помолчать.

– Слушаю.

– Я правильно понял твоё сообщение? – слышится в трубке сильный мужской голос. – Мы встречаемся вечером?

– Да, мне нужно кое-что тебе сказать. – Олеся многообещающе усмехается, стоит мне перевести на неё взгляд.

– Насколько твоё «кое-что» доведёт меня на этот раз?

– Тебе понравится. – Долгое молчание на том конце доказывает лишь то, что доводить отца я начала уже сейчас.

– Тогда до вечера, – кратко отзывается он и отключается.

– И где встречается Полуночное семейство? – тут же интересуется Олеся.

– В «Рамаде».

– Страшно? – с прищуром вглядывается в меня она.

– Ты сама говорила, что не знаешь мужчины надёжнее Андрея, – напоминаю я, успокаивая скорее себя.

Хотя с чего бы?! Я знаю его четыре года, из которых больше трёх мы практически не расстаёмся. Я знаю, что подстрахую себя всеми возможными юридическими способами. Я знаю, что Андрей не потребует сидеть дома и рожать маленьких Хорошевских. И я знаю, что после свадьбы изменится только то, что мы всё-таки съедемся.

И да, я себя успокаиваю.

Потому что страшно. Страшно довериться снова. Страшно поверить. Страшно подпустить мужчину настолько близко. Тем более что прошлое сближение я осознала, только подыхая от желания выть, сидя на полу собственной комнаты.

– Всё будет хорошо. – Я вскидываюсь, с удивлением наблюдая её по-настоящему ободряющую улыбку. – Всё получится! Ты же Лиссет Бурерождённая! – всё же сбивается на смешок Олеська.

– Да ну тебя! – с улыбкой покачав головой, я выключаю компьютер. – Идём, провожу тебя до работы и поеду домой.

– Собираться?

– Должна же я хоть раз в жизни выглядеть мило, – фыркаю я, подхватываю сумку и следую за ней к двери кабинета. – Самый подходящий случай.

– Милая! – Отец поднимается из-за стола и крепко меня обнимает. – Какая ты…

– Приторная? – смеюсь я.

– Сказочная, – с улыбкой поправляет он и жмёт руку Андрею. – Рад.

– Взаимно, Константин Игоревич.

– Прошу, – отец делает приглашающий жест, и я сажусь, чувствуя, как Андрей пододвигает мне стул.

Уже привычно, хотя первый год меня от этой его учтивости потряхивало, а Кир ржал как конь над моей оторопью и средневековостью Андрея.

Видел бы он меня сейчас!.. Летящее платье длиной ниже колена, нюдовые лодочки, завитые на концах длинные волосы. Светлый шифон, низкий вырез и воздушные рукава. Долбанная фея.

Злость собирает мысли в кучу и я, уже осознанно, улыбаюсь отцу, занятому разговором с Андреем. Кажется, мы сделали заказ? Идея со свадьбой видится откровенной провальной. Хреновой она видится. Я даже готовиться к свадьбе ещё не начала, а уже подстраиваюсь под Андрея, хотя всё вот это ему и в гробу не сдалось.

– Рассказывайте, что за срочный повод заставил вас вспомнить о старике?

Ха-ха. Вот сейчас очень смешно. Особенно, если вспомнить недавнее: «Он счастлив, я узнавал».

– Константин Игоревич, – встретившись со мной светящимся взглядом, Андрей накрывает мою ладонь своей, – я счастлив сообщить вам, что Алиса согласилась стать моей женой.

– Лиссет, – поднявшись, отец целует меня в лоб, – поздравляю!

Ещё одно крепкое объятие и весёлое: «Быстро сдалась – теряешь хватку!» Вставшему вслед за мной Андрею тоже досталось – поздравление, обещание «голову оторву, если что» и предложение перейти на «ты». Просто семейная идиллия, и мне бы радоваться, но настойчивое беспокойство поднимает голову, обещая «веселье».

Раньше свербящее предчувствие приключений меня только заводило, сейчас я предпочту обойтись без этого.

Предпочту, но взгляд уже скользит по залу. Слово случайно спотыкается то об одно лицо, то об другое. Всё в порядке, мне просто кажется.

Но беспокойство всё сильнее закручиваете узлом желудок. Плевать! Один раз интуицию можно и проигнорировать. И я улыбаюсь отцу, говорящему что-то явно наставительное, прислоняюсь к боку, собственнически обнявшего меня, Андрея и на автомате бросаю взгляд в сторону официанта, которого жестом подзывает отец.

Нет.

В ушах образовывается вакуум, сердце останавливается, а я едва не вцепляюсь ногтями в ладонь Андрея.

– Алис, всё нормально? – Его барометр мгновенно улавливает перемену. – Ты побледнела.

– В глазах потемнело на секунду, – улыбаюсь я и сажусь, неодобрительно качая головой в ответ на организованную отцом и Андреем суматоху.

– Опять ни черта не ешь! – раздражённо отзывается папа и настойчиво втолковывает что-то подошедшему официанту, в то время, как Андрей садится рядом, вглядываясь в моё лицо.

– Алис?

– Нормально, – показательно бодро отзываюсь я. – Пап, прекращай! Мне всё равно столько не съесть!

– Лиссет!

– Папа! – начинаю раздражаться я. – Всё нормально.

Пока отец, недовольно глядя на меня, отменяет шведский стол, я не могу сдержаться – с рассеянной улыбкой смотрю на Андрея. И перевожу взгляд за его спину, надеясь, что мне показалось, но нет.

Я в своём уме.

Ян вернулся.

Не может быть! Этого просто не может быть. Это не мог быть он. Только не сейчас. Не тогда, когда я, наконец, решилась изменить свою жизнь!

Чёрт!

Яростный удар не вредит дверце холодильника, но повара оборачиваются, чтобы смерить меня возмущёнными взглядами. Да, меня не должно здесь быть, но взаимные шутки моих мужчин и ладонь Андрея поверх моей не оставили выбора. Либо уйти, хотя бы на несколько минут, либо наорать на обоих.

Без повода.

В день официальной помолвки.

И потом неделю извиняться перед отцом, доводя себя до состояния слетевшей крышечки. Нет уж, я лучше сбегу на кухню, побешусь, выбешу поваров и вернусь обратно, как это модно говорить «в ресурсе». По факту просто адекватной настолько, чтобы досидеть вечер.

Праздничный, ага.

Прислонившись спиной к боковой стенке холодильника, я ритмично бьюсь об него затылком.

Почему? Почему предложение Андрея уже не кажется самым правильным из того, что могло со мной случиться?!

«Потому что Ян вернулся», – просто и легко отвечает подсознание.

Да и чёрт с ним! Прошло столько лет, столько месяцев и дней. Я должна его ненавидеть! Должна забыть! И до сегодняшнего вечера была уверена, что мне удались обе задачи.

– Откуда ты… – одним сильным движением он опрокидывает меня на диван, – такая?

– Из твоих кошмаров, – честно признаюсь я, перед тем как забыть о том, что это значит.

С протяжным стоном я зарываюсь рукой в волосы. Мне нельзя с ним встречаться. Нельзя! И я не буду. Сошлюсь на головную боль или ещё что-нибудь в этом духе и уеду домой. Тем более, что он меня не видел, а, значит, всё будет в порядке.

Не будет больше никакого порядка!

Ведь это Ян Исилин. Мой долбанный первый, который исчез так же легко, как появился. Первый, от кого мою итак не совсем здоровую психику сорвало окончательно, и те полгода… Нам было весело. Очень. Хорошо нам тоже было, правда, исключительно в пределах постели.

Потому что он хотел меня, я хотела его, и нам обоим не было дела ни до светских бесед, ни до театральных походов.

Тот коктейль в клубе… Стоило выкинуть его или просто оставить на столе, но мне было двадцать. И шёл третий год, как нас с отцом бросила мать. Моя любимая когда-то мама, нежная, воздушная и вся какая-то неземная. Папа дрожал над ней даже больше, чем надо мной, выполняя каждое её желание, каждый мимолетный каприз.

И любил больше жизни.

Вот только это не помогло. Была обычная школьная среда, когда я вернулась домой, ещё не понимая, что именно случилось. Всё осталось как прежде, ни одна вещь не сдвинулась с места, и даже гардероб так и остался заполненным её вещами. Она просто ушла, сбежала, в числе прочего оставив свою любимую, нашу совместную, фотографию. Которую неделю спустя я разбила и порвала, не замечая кровоточащих порезов на ладонях.

А потом я сорвалась.

Гораздо позже оказалось, что у этого даже название есть – синдром брошенного ребёнка, а тогда… Тогда мне повезло встретить Кира, который оказался прекрасной нянькой. Специфической, конечно, но, может, только это и спасло меня от плохой компании и уголовных наклонностей. Папа, уже тогда известный в городе адвокат, дочь-наркоманку точно бы не пережил.

И именно в тот момент, когда я искренне считала себя уверенной и сильной, мне встретился Ян.

Опасный, мощный, решительный и такой, что лучше бы никогда не встречала. Потому что секс это прекрасно, но, когда отступает горячий дурман, ты начинаешь смотреть гораздо выше чужого достоинства. На достоинство настоящее.

И оказывается, что тот, кто ночью заставил тебя сорвать голос, может остановиться и скупить все цветы у старушки-одуванчика. Чтобы потом оставить их у мемориала погибшим в Афгане солдатам. И вообще много чего может. Незапланированно, случайно, но всегда так, что ты чувствуешь себя правильно и гордо.

Это и стало моей главной ошибкой. Я засмотрелась на то, что изначально не было моим. Ян никогда не был моим. И в тот вечер, когда я собиралась чувственно и проникновенно признаться ему в своих идиотских чувствах, он это доказал. Сообщив, что переезжает в Питер. К невесте.

И что не против встретиться ещё, если вдруг случится вернуться.

Убийственно романтично по отношению к нам обеим. И мне бы молча уйти или послать его и выйти с высоко поднятой головой, но на меня разом надвинулась школьная среда, пустая квартира и затухающий аромат маминых духов.

– Я ничего тебе не обещал. – Ян стоит в дверях гостиной, бесстрастно глядя на осколки на полу.

– Единственное, чего я просила – честности! – Ладони опираются о стол, за которым я планировала пить за своё счастье.

– И никогда не врал.

Не врал, если забыть о том, что свадьба начала готовиться ещё до того, как он оказался в моём городе. Это я узнала гораздо позже, через знакомых, своих и папиных. И вот Ян снова здесь.

Да и чёрт с ним!

Погостит и свалит, а мне просто нужно успокоиться. Возможно, заново вскрыть давние раны, переболеть и забыть по-настоящему, но не здесь и не сейчас.

Занятая своими мыслями, я не слышу шагов, пока взгляд не натыкается на дорогие ботинки из тёмной кожи. Скользит выше, по чёрным брюкам, поднимается по белой рубашке и останавливается на знакомых зёлёных глазах.

– Здравствуй, Алис-са!

Твою же мать!

Глава 5

– Давно не виделись, – мрачно отзываюсь я.

Не спеша поправляю платье и собираюсь пройти мимо.

– Поэтому ты так торопишься? – Ян перехватывает меня за талию и утягивает за угол, скрывая от кухонного персонала. В маленький тёмный закуток с одной-единственной дверью, ведущей на продуктовый склад.

– Меня ждут, – цежу я сквозь зубы.

– Конечно, ждут, – насмешливо соглашается он.

А я ненавижу уже себя за то, что прикрываю веки, когда Ян с наслаждением вдыхает, скользя носом от основания моей шеи до уха.

– Моя девочка, – довольно шепчет он, дыханием шевеля выбившиеся из причёски волоски. – Спустя столько лет и всё ещё моя! Хочешь? – Ян отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.

«Да-а!» – протяжно стонет прибабахнутое подсознание.

– Да пошёл ты! – яростно отвечаю я и отталкиваю его, собираясь высвободиться.

Собираясь.

Потому что его ладонь уже удерживает мои, заведённые вверх, руки. Вторая прижимает к сильному телу, которое я всё ещё помню до последней родинки. А губы одним прикосновением сметают всё сопротивление. И я ненавижу то, что обжигающим воском разливается где-то в солнечном сплетении, опасными каплями стекая ниже и накапливаясь тягучим, острым, как бритва, желанием. Ненавижу.

Но сопротивляться не могу.

И отвечаю едва ли не яростнее его. Не замечая, что руки свободны. Наплевав на то, что задралось платье. Чувствуя лишь дикое всепоглощающее желание.

– Разрешите, – мимо нас протискивается молодой парень в поварской униформе и это приводит в себя лучше чего бы то ни было.

Господи, опять!

Я же разум теряю от одного его присутствия! Это ненормально, так нельзя. Но как же хочется!..

– Отпусти меня, – цежу я сквозь зубы, отказываясь смотреть ему в глаза.

На кого я похожа?! Я! Которая после его переезда училась, тренировалась, стажировалась, ни минуты не сидела на месте, только бы доказать самой себе, что он не прав. Что я не просто «красивая девочка, прожигающая жизнь и папины деньги». И доказала. Вот только много ли в этом смысла, если я всё ещё шалею, стоит только ощутить его прикосновение?

– Поехали? – Ян послушно отпускает, одним этим заставляя заломить бровь.

– Куда? – с издевательским смешком я встречаюсь с ним взглядом. – К тебе?

Мимо снова проходит давешний повар, и я бы даже поблагодарила, позже, если бы сейчас могла запомнить его лицо. Мы с Яном дышим так, словно пробежали марафон, только мой марафон – временной. От первой встречи и до сегодняшнего дня за 0,3 секунды.

– Я не против. – Ян скользит взглядом по шее, плечам, груди.

Ему плевать на монашеское платье, а мне даже прикосновения не нужны – кожа итак послушно покрывается мурашками.

– Это мы уже проходили.

Я разворачиваюсь, но он удерживает меня за запястье. В этот раз бережно и почти нежно. Подходит, зарываясь рукой в волосы, окончательно портя укладку, и закономерно целует, утягивая в приторную сладость. Жаль только, что она несёт противный привкус горечи.

– Скажи мне, – начинаю я, глядя ему в глаза, когда Ян отстраняется, – я похожа на шлюху?

Ты меня любишь? Ты по мне скучал? Что мы будем делать?

Он может ответить на любой из этих вопросов, но не на тот, что я задала.

– Конечно, нет, – кривится Ян, отступая.

– Разве? По-моему очень даже похожа. – Я отворачиваюсь, подходя к глянцевой стене холодильника. Нет, Андрею ни к чему видеть меня такой. – Только шлюху по-быстрому зажимают в тёмном углу, практически подсобке. И имеют её там же, быстро и чтобы никто не видел. – Обернувшись, я вижу, как на его лице ходят желваки. – В двадцать это может казаться драйвовым, но мне давно не двадцать.

– Это «нет»? – В его взгляде раздражение, почти злость.

– Это «Я не хочу тебя знать».

Что он может ответить? Что на расстоянии пары шагов его потряхивает не хуже, чем меня? Это я вижу и так, но мне, по крайней мере, хватает ума понять, что оно того не стоит. Секс, каким бы фантастическим он не был, не стоит новой дыры в моём спокойствии. Мне бы старые дыры сшить.

И доверия любящего меня человека он тоже не стоит.

– Поздновато спохватилась, – криво усмехается Ян, – отказываться стоило ещё тогда.

– Семь лет назад тебя не впечатлило моё «нет». – Я собираюсь уйти, наконец, с этой чертовой кухни, вместо спасения ставшей моим наказанием. Видимо, за грехи юности.

– Оно меня всё ещё не впечатляет.

– Теперь это исключительно твои проблемы, – не поворачиваясь, отрезаю я и уверенной походкой выхожу в зал.

– Лиссет, Андрей тебя шантажирует? – от милого отцовского рыка в телефонной трубке я едва не давлюсь вином, роняя каплю на серую обивку дивана.

Не зря я отдала за него такие деньги. Совсем не зря! На другом у меня не получилось бы развалиться с таким удобством и планомерно напиваться до бесчувствия.

К счастью, номер Яна давно исчез из списка моих контактов. Можно считать себя в безопасности.

– Ты совсем что ли, пап?! – сиплю я в трубку.

Как знала, что не стоит отвечать на вызов! Проблема в том, что отец мог и приехать, а это сорвало бы весь мой конспиративно-алкогольный план.

– Тогда откуда внезапные побеги? – тоном тише интересуется он. – Мы даже поговорить нормально не успели! Ещё и Андрея своего напугала.

– Какой ещё испуг, пап? – тяжело вздохнув, я ставлю бокал на пол и вытягиваюсь на диване. – У него всегда всё под контролем.

– Кроме тебя, – иронизирует отец. – Лиссет, либо отпусти мужика, либо прекрати трепать ему нервы.

– В смысле отпусти?! – Возмущение выходит очень даже праведным. – Я за него так-то замуж собралась.

– «Так-то», – передразнивает он. – Если планируешь повторить подвиг Джулии Робертс, скажи сразу, хоть на ресторане сэкономим.

«Сбежавшая невеста», «Страна фей», «Девятые врата», «Мумия». Жаль, что прошли те времена, когда мы всей семьей садились и смотрели очередной фильм. Когда папа обнимал маму. Когда они переглядывались и крепче сжимали ладони друг друга. Когда я радовалась, что мне разрешают смотреть киношные поцелуи.

До маминого побега.

До моего бунта.

– Пап, всё нормально, никто никуда не сбежит. А без ресторана я и так могу обойтись.

– Я не могу, – отрезает он, – и, Лиссет, меня серьёзно беспокоит твоё здоровье! – Отец заводит эту шарманку каждые полгода с того момента, как я переехала. Приготовившись отвечать на десяток вопросов, я сажусь и делаю большой глоток. – Ты беременна?

– Твою же… Папа!

Пока я откашливаюсь, светлый ковёр радостно впитывает рубиновую лужу, щедро выплеснувшуюся из бокала.

– Это легко объяснило бы все твои закидоны, – ровно отзывается он.

– Все мои закидоны легко объясняются твоим воспитанием! – рявкаю я и бросаю трубку.

Чёртов Исилин! Какого хрена он припёрся в мой город?! Сидел в своём Питере семь лет, вот и продолжал бы сидеть. Но нет же, ему приспичило не просто вернуться, а сделать это в тот момент, когда я решилась, наконец, довериться мужчине! Довериться и поверить!

Гадский ковёр!

Мрачным взглядом смерив разбитый бокал, весёленькие пятна и пустую бутылку, я иду в кухню. За солью, тряпкой и… вином, да. Говорят, уборка успокаивает, вот заодно и проверю.

Очередной звонок раздаётся спустя полбутылки и тонну ругательств. Чёртова уборка! Какого я вообще этим занимаюсь, если есть химчистка?!

– Только не говори, что тебе стало скучно, – я бросаю взгляд на часы, – в полпервого ночи!

– Мне стало обидно, – насмешничает Кир по громкой связи, в то время как я, сидя на полу и прислонившись спиной к дивану, допиваю очередной бокал. – Костя не соврал?

– Это смотря в чём, – хмыкаю я, повторяя вино до краёв. И даже больше. – Чёрт! – С другой стороны, мне ковёр уже не спасти. Не помогли ни соль, ни кипяток, ни мыло, ни даже кислое молоко, чудом завалявшееся в моём холодильнике. – Готова поспорить, что в отчётах он мухлюет, убирая лишние нолики.

– Параллелограмм.

– М? – я отрываюсь от интереснейшего в своей жизни рассматривания ковра. Дорогой, между прочим. Был.

– Сиреневенький, – ещё веселее звучит в моей гостиной.

– Кир, у тебя всё нормально? – Вряд ли он нуждается в моём беспокойстве, но и бреда от него я раньше не слышала.

– У меня да, а вот у тебя вряд ли, – вздыхает он. – Сейчас приеду.

– Куда ты собрался?! – Выпитые промилле разом трезвеют на 0,5 единиц. – Кир, я тебе не открою. – Предупреждение звучит максимально угрожающе. Насколько это возможно в моём состоянии.

Вот только ему всё равно, потому что вызов сбрасывается ещё до моих, откровенно смешных, угроз.

И пусть я переборщила с алкоголем, но от звука проворачивающегося ключа сознание просыпается и заставляет меня принять приличное положение. Хотя какие между нами приличия!

– Алис, ты жива? – слышится из коридора от того, у кого пора бы забрать ключи. – Алиса?

– Прекращай комедию! – скривившись, отвечаю я и откидываю волосы за спину. И слышу впечатлённый свист. – У меня уборка.

– И как, помогло? – хмыкает он и понимающе кивает на ковёр.

– Да пошёл ты, Кир!

Встав, я пережидаю секундную темноту в глазах, и аккуратно иду в сторону ванной. Слыша доносящийся из гостиной звон бутылок.

Снять платье перед пьянкой я не додумалась и сейчас закономерно пожинала плоды. И это без учёта следов туши под глазами, растрепавшихся волос и общего помятого вида. Скривившись, я передумываю терять время на бесполезные самобичевания и быстро умываюсь. Неплохо бы залезть в душ, но Кир вот-вот явится – дверь моей ванной никогда не становилась для него преградой.

– Что случилось, Алис?

В зеркале отражается то, как весомо он заходит и прислоняется спиной к плитке «под дерево». Не собираясь уходить без ответов.

– Ничего.

Интересно, что он сделает, если я разденусь? Воспримет как приглашение? Хотя, после такого перерыва, вряд ли.

– Попытайся ещё, – искренне советует Кир, но взгляд остаётся холодным.

– Ты вроде поздравлять меня приехал. Нотации и разговоры по душам с этим как-то не сочетаются.

Промокнув лицо полотенцем, я разворачиваюсь и подхожу к нему. Почти вплотную, чувствуя внезапный контакт. Это в моём придурковатом сознании зарождается откровенно идиотская мысль, которой мне очень хочется последовать.

Зачем? Почему? Подумаю завтра на трезвую голову, а пока…

– Можешь начинать, – вкрадчивым шёпотом предлагаю я и кладу ладонь ему на грудь.

Сколько времени мы не спали? Года четыре? Последний раз в одной постели мы встретились недели за две до моего знакомством с Андреем и тем интереснее понимать, что я соскучилась. По его прикосновениям, по хриплым стонам. По той безопасности и умиротворению, что я всегда ощущала рядом с Киром.

– Поздравляю с помолвкой, – улыбается Кир и медленно расстёгивает молнию платья.

– Спасибо, – я подаюсь ближе, чувствуя, как почти соскальзывает ткань, держащаяся на одних плечах.

Нечестно? Да-а. Но сейчас для меня важнее другое.

То, в чём он впервые мне отказывает.

– Переодевайся, я подожду в гостиной, – качает головой Кир и направляется к двери.

– Уйдёшь так просто? – Одно лёгкое движение и платье воздушной волной опадает к моим ногам. – Уверен?

Ещё одно и на мне остаются кружевные, мало что скрывающие, стринги.

– Впечатляюще, – соглашается он, остановившись. – Только что дальше?

– Ты не пожалеешь.

Зачем я это делаю? Что происходит в моём долбанном мозге, кажется, разом поглупевшем на прошедшие семь лет? Целоваться с одним мужчиной и отказать ему, чтобы переспать с другим?! И всё это – в день помолвки с третьим.

Оказывается, можно упасть в своих глазах даже ниже, чем я планировала в двадцать.

– Алиса.

Да и плевать!

Потому что в его глазах, наконец, то, что я так хотела увидеть! Приблизившись вплотную, Кир запускает ладонь в мои волосы, тянет, заставляя поднять голову, и целует. Горячо, сильно и властно. Откидывая меня на десять лет назад, в самую первую нашу совместную ночь.

– Ки-ир! – Вместо слов – стоны.

И я даже не думаю сопротивляться, когда он подхватывает меня, заставляя обнять себя ногами. Всё, о чём я думаю, это о том, что для разрядки с ним мне даже не нужно снимать бельё. И с этим мужчиной можно развестись?

– Чего ты хочешь? – хрипло спрашивает Кир, на мгновение прерывая поцелуй.

– Тебя! – выдыхаю в ответ и замираю, осознавая.

Его?

Кирилла Самсонова, друга, первого мужчину и просто хорошего человека? Его?! Или ту уверенность, которая идёт с ним в комплекте? Потому что от моей сегодня остались жалкие ошмётки.

Задуматься всерьёз не получается. Снова поцелуи – от мягких и неторопливых до обжигающих желанием. Взаимным, чтобы он там не говорил.

– Ты ошибаешься, – едва слышный шёпот, но мне всё равно.

Лишь бы Кир не останавливался.

И он продолжает, вместе со мной шагнув в душевую кабину. Собой прижав меня к стене.

И врубив ледяную воду из всех отверстий…

Глава 6

– Твою же мать! Кирилл!

Какой там секс! У меня ощущение, что из лейки бьют не струи холодной воды, а мизерные кусочки льда, каждый из которых обжигает нервные окончания похлеще пламени. Трезвею я мгновенно. И так же быстро пропадают любые желания, кроме как вылезти из этой долбанной кабины и закутаться в одеяло.

С задержкой вспомнив, что для этого достаточно сделать два шага, я собираюсь выйти, но уверенная ладонь снова прижимает меня к стенке душа.

– Куда собралась? – Кир снова заходит под ледяную воду, как был – в футболке и джинсах. И крепко меня обнимает, больше как брат, чем как бывший любовник.

– И д-долг-го м-мне тут ст-тоять?

Чертовски холодно! Но выбора нет уже потому, что он сильнее. И считает, что прав. Адское сочетание для мозга любого мужчины.

– Пока голова на место не встанет.

– Уже встала, – дрожу я и не сразу понимаю, что поток воды иссяк. – Мог отказать более гуманным способом.

– Мог, – хмыкает Кир и вытаскивает меня из кабины, – только душ быстрее.

– А ты куда-то торопишься в середине ночи? – На плечи опускается огромное махровое полотенце и его ладони начинают растирать всё, до чего дотягиваются.

– Я уже давно никуда не тороплюсь, – Кир застывает и поднимает на меня серьёзный взгляд. – Хочешь, чтобы и тебя никто не ждал?

– Да брось, Кирилл! – раздражаюсь я и иду в гостиную, оставляя на полу мокрые следы. – Мне даром не сдались твои нравоучения.

– А секс со мной, значит, сдался? – Вытереться и переодеться в штаны Андрея занимает у него всего ничего и вот он уже садится рядом со мной на диван, подогнув одну ногу под себя.

– Уже и этого не надо. Кстати, – вспоминаю внезапно, – верни ключи. Вряд ли Андрей будет в восторге, когда узнает о наших тёплых отношениях.

– Странная у тебя логика, – качает головой Кир.

– Какая есть, – огрызаюсь я в ответ.

Проходит минута, другая, а ничего не меняется – мы всё так же сидим. Всё так же молчим. Я всё так же изучаю ковёр, прикидывая удастся ли его спасти.

– Что случилось, Алис? – Когда мы встречаемся взглядами, его лицо кажется по-настоящему обеспокоенным.

– Кир, а время лечит?

– Только если у тебя разовьётся маразм, – мрачно усмехается он. – Время – хреновый приятель, с ним горе притупляется, а радость обрастает эйфорией, которой не было. И ты разочаровываешься по всем фронтам. Не испытывая прошлого восторга. Снова повторяя ошибки, забыв насколько от них бывает больно.

– То есть у меня ещё не всё так паршиво, – хмыкаю я под его режущим взглядом.

– Я могу помочь?

– Только если снова засунуть под ледяной душ, – покачав головой, я встаю и затягиваю полотенце на груди. – Кофе будешь?

– Домой буду, – отзывается Кир, – пока тебе снова не приспичило меня соблазнять. Второго раза я могу и не пережить, возраст, знаешь ли.

– То есть впечатлился? – с весёлым прищуром я оборачиваюсь к нему.

– Ещё как. – Его взгляд скользит по мокрым волосам, спускается по шее, груди и теряется где-то в районе босых ступней. – Хорошо, что сейчас мозгов у меня больше, чем десять лет назад.

– Повезло тебе, – я снова отворачиваюсь к столешнице из тёмного камня. – Вот бы и мне так.

Кирилл не ушёл.

Его джинсы напрочь отказались сохнуть за отведённый им час, и я предложила ему не маяться дурью. Больше того, мы даже спали в одной постели – я под одеялом, он поверх него и в одежде. То ли Кир боялся чего бы я ещё не вытворила за эту ночь, то ли нахлынули родительские инстинкты. По крайней мере, смотрел он на меня очень по-отечески, когда думал, что я не вижу.

Жаль, что к таким взглядам у меня лет с шестнадцати иммунитет.

А вот утро получилось неожиданно-уютным. Даже когда мы активно занимались сексом, я не чувствовала такой не поддержки, но понимания. Знания, что Кир поможет, чего бы там у меня не стряслось. И это подкупало, но не настолько, чтобы рассказать ему про Яна.

Потому что Кирилл – мужчина резкий, с фантазией. И то, что ни тогда, ни сейчас никто ничего никому не обещал вряд ли его остановит.

На работу я не то чтобы опаздываю, но к открытию не успеваю. Поэтому и проношусь ураганом, распространяя по залу аромат кофе, поднимаюсь к себе на второй этаж и забываю обо всём, занявшись бумажками.

– Алиса Константиновна, – ближе к обеду ко мне с телефоном в руке заходит Алла, – вам звонят по поводу аренды.

– У нас весь месяц забит, – недовольно хмурюсь я в ответ на просительное выражение лица управляющей филиалом.

Книжная сеть это прекрасно, но мне всегда хотелось чего-то большего. Как минимум атмосферного зала, в котором можно попить кофе и почитать книгу. Или снять его для встреч, фотосессий или свиданий. Больше того, в «Саркани» уже дважды делали предложение.

А ведь идея могла стать провальной. Потому что ради этого я закрывала магазин для покупателей еженедельно, каждый понедельник, но раз за разом находились те, кто оценивал уютный неоклассический зал с длинным столом, комфортными креслами и книжными стеллажами. И да, атмосферой.

– Алиса Константиновна, там очень просили! – качает головой она, а я в который раз решаю, что даю слишком много воли своим сотрудникам.

Она улыбается в ответ на мой тяжёлый вздох и протянутую руку.

– Слушаю.

– Добрый день! Полуночная Алиса Константинова? – интересуется приятный мужской голос.

– Да. – Не люблю долгие реверансы.

– Меня зовут Евгений Иванович, я пресс-секретарь «Нилис-групп». Наша компания хотела бы арендовать ваш зал 28 июня с 12 до 14 часов дня, но ваша помощница сказала, что он занят. В то время как мы готовы заплатить двойную цену.

Согласна, отдельный вход и кейтеринг того стоят, но есть вещи поважнее денег. Репутация, например. И моё нежелание.

– Евгений Иванович, к моему большому сожалению, помочь вам не смогу даже я. Нужная вам дата занята с 11 утра до 6 часов вечера, но, если вы согласитесь на 19:00, я буду счастлива видеть вас в «Саркани».

– Алиса Константиновна, я готов предложить вам тройную цену.

Что это их так разбирает? Пусть я искренне считаю своё детище лучшим в городе, но, объективно говоря, при очень большом желании можно найти достойный аналог.

– Извините, но зал занят.

Теперь точно занят, потому что не нравятся мне такие типы. Да и «Нилис-групп»? Впервые слышу.

– Поймите, среди всех предложенных вариантов наше руководство категорично выбрало именно ваш зал. Как представитель «Нилис-групп» я готов возместить вам все возможные убытки от… – Пока Евгений Иванович разглагольствует, я ищу в поисковике их компанию. Сайт оказывается первым в списке и, краем уха слыша что-то о преимуществах и выгодах, я пролистываю главную страницу до конца. – … «Саркани» достоин доверия и был рекомендован руководству нашими проверенными партнёрами.

– Могу я узнать имена вашего руководства, которое так настаивает на аренде моего зала? – спрашиваю я, одновременно щёлкая мышью по «Контактам» на сайте.

– Романов Пётр Фёдорович, – с горделивым достоинством отвечает Евгений Иванович, – и…

«Исилин Ян Антонович», – раздаётся в моей голове одновременно с загрузкой изображения. Слишком знакомого изображения.

Серьёзно?!

С другой стороны, примерно этого я и ожидала, только услышав: «Мы готовы заплатить двойную цену». Узнаю сволочной подход – деньги решают если не всё, то всё. И ведь столько лет прошло, а ничего не изменилось, и он не изменился.

Да даже если «Саркани» окажется на грани банкротства, Ян на моей территории не появится!

– Мне очень приятно, что ваша компания из бесчисленных вариантов выбрала именно зал «Саркани», но мы не сможем принять вас 28 июня в 12 часов дня. – Вообще никогда не сможем. – Мне искренне жаль, что я не смогла вам помочь!

У всё ещё стоящей в кабинете Аллы взлетает бровь, но скрыть полную мстительного торжества улыбку выше моих сил. И плевать, что Яну вообще не сдался мой зал. Бьюсь об заклад, ему даже те партнёры сдались лишь как повод, но… Но пусть катится ко всем чертям!

Моя главная задача – сосредоточиться на подготовке к свадьбе и забыть о том, что в этом мире существует мужчина с именем Ян. И о том, как меня трясёт при одном только взгляде на него. От бешенства.

– Мне тоже очень жаль, – отзывается в трубке Евгений Иванович, о котором я успела подзабыть. – Уверен, если бы была хоть малейшая возможность уладить этот вопрос, вы бы непременно о ней сказали.

– Непременно.

Чёрта с два!

– Что же, мне остаётся лишь попросить вас набрать этот номер, если появится свободное окно на нужное нам время, – притворно вздыхает телефон голосом пресс-секретаря Яна.

– Не беспокойтесь, – всё с той же злорадной улыбкой заверяю я Евгения Ивановича, – как только это случится, вы узнаете первым.

– Благодарю, что уделили мне время!

– Всего доброго.

«Нилис-групп». Надо предупредить своих, чтобы посылали с улыбкой на губах. В конце концов, слишком много чести – портить репутацию из-за бывшего любовника. И если Кира я могу назвать другом, то Ян даже приятелем будет считаться с натягом.

– Алиса Константиновна, – напоминает о себе Алла, – всё в порядке?

– В полном. – Когда она подходит, я возвращаю ей телефон. – Что? – поднимаю я глаза через несколько секунд, понимая, что Алла так и стоит у моего стола с трубкой в руке.

– У нас же дети, – мнётся она. – В следующий понедельник с 11 до часу в зале благотворительные мастер-классы для детей из летнего лагеря. – Под моим взглядом она запинается. – Если бы мы… «Спутник» бы согласился… Они не против перенести дату на неделю вперёд, – наконец, находится она, – я узнавала у Марии Николаевны.

Слишком распустила. До увольнения.

– Ты звонила в «Спутник», – констатирую я и Алла вскидывается.

– Из «Нилиса» звонят уже второй раз, и я решила подстраховаться на случай, если вы будете искать варианты.

Дети. Из лагеря.

– Алла…

– Я ничего не переносила, – пожимает плечами она. – Всего лишь позвонила, чтобы спросить могут ли они приехать в другой день. Мария Николаевна даже не расстроилась, и мы спокойно обсудили варианты. Я хотела как лучше.

Может уволить всех к чертям, а в вакансии указать, что требуются только мужчины? Потому что с женским персоналом у меня раз за разом возникают какие-то проблемы. Вот как эта.

– Алла, если Мария Николаевна отменила автобус для детей на понедельник, вы сами поедете в «Спутник» устраивать им эти мастер-классы. – С холодной улыбкой обещаю я ей. – Даже увольнение не спасёт.

– Я… поняла, Алиса Константиновна, – холодно кивает она и исчезает из-под моего взгляда.

Серьёзно, уволить всех девушек к чёртовой матери и набрать стойких, сильных парней. Надо бы задуматься, и решить сразу две проблемы – убрать затраты на форменные юбки в довесок к джинсам, и избавиться от «Ой, какие тяжёлые коробки, сбегаю за Никитой/Женей/Ваней!» и дальше по списку.

Пока я думаю, в кабинете впервые за день раздаётся приятная французская мелодия и на моём лице появляется улыбка. Несмотря на самую идиотскую ночь за последние годы.

– Привет!

– Как ты, моя Полуночная госпожа? – Я чувствую в его голосе радость так же, как и он ощущает её в моём ответе.

– Плохо. Хочу тебя видеть! – И ведь не вру!

Боже, что с людьми делает… любовь? Ага, великая, судя по тому, что я вытворяла вчера. О том, что я двуличная стерва подумаю тогда, когда выдастся хотя бы один спокойный вечер.

– Дождёшься вечера? – разом меняется его тембр, а я меняю позу, закидывая ногу на ногу. Так… удобнее представлять то, о чём он не спрашивает, но точно думает.

– А если нет? – выдыхаю я в трубку.

Плевать на всё!

Вчера я не ожидала ни появления Яна, ни приезда Кира. Сегодня же есть я, есть Андрей и есть наша свадьба. То, что сделает счастливыми нас обоих.

– Приезжай.

– Так просто? – У меня даже мурашки пропадают от настолько неожиданного ответа.

– Мою госпожу что-то смущает? – многозначительно хмыкает в трубку Андрей.

– Жди, – роняю я, отключаюсь и, подхватив сумку, выхожу из кабинета.

Глава 7

Вечер оказывается волшебным.

Ужин, набережная, накинутый на мои плечи пиджак. И ни одной лишней мысли! И забота, тёплом отогревающая то, что смёрзлось под внезапным налётом моей истерики. Другое название своему вчерашнему поведению мне найти не удалось.

– Как ты, Алис? – Спрашивает тот, кто минуту назад силой усадил меня в свою машину. Потому что ледяные руки и холодный нос.

– Замёрзла, – я с улыбкой грею руки рядом с воздуховодом. – Какое-то неправильное у нас лето.

– Я не об этом.

Его глаза закрыты, голова откинута на подголовник, а на лбу тревожная складка. Не об этом, но о другом я не расскажу. Не рискну, побоявшись отвращения в его глазах.

Справлюсь сама. Как всегда.

– А о чём?

Андрей даже не вздрагивает, когда, скинув туфли, я сбрасываю его пиджак и перелезаю к нему на колени. Лишь заключает меня в кольцо рук, так и не открыв глаза.

– Что случилось вчера?

– Просто устала. – Ослабив галстук, я расстёгиваю первые две пуговицы его рубашки.

– И поэтому сбежала? – Андрей перехватывает мои ладони, глядя прямым внимательным взглядом. – Из-за усталости?

– Ты же меня знаешь, – с тяжёлым вздохом я откидываюсь спиной на водительскую дверь.

– Поэтому спрошу ещё. – Он касается моей щеки. – С чем на этот раз ты собираешься разбираться сама?

Хороший вопрос.

– Я. – Лёгкий поцелуй в щёку. – Собираюсь. – В другую. – Готовиться. – В уголок губ. – К нашей. – В ещё один. – Свадьбе.

И прямой открытый взгляд глаза в глаза.

Его – настороженные и ожидающие подвоха, мои – привыкшие лгать, и потому самые честные в мире.

– Ты уверена?

– Собираешься забрать своё предложение? – со смешком я возвращаюсь на пассажирское сидение.

– Алис. – Надевая правую туфлю, я поднимаю взгляд. – Скажи мне сейчас, прямо и открыто, что ты выйдешь за меня. Скажи и я поверю. – Андрей смотрит напряжённо, кажется, ожидая худшего. – Поверю и больше к этому не вернусь.

Выпрямившись, я изучаю его долгим взглядом, а после открываю дверь и выхожу из машины.

Не знаю, о чём думал Андрей в эти несколько секунд без меня, и вряд ли хочу знать. Вместо этого я открываю водительскую дверь и заставляю его выйти. Молча беру за руку и веду обратно на набережную. К площадке для скейтеров и прочей молодёжи. К рампе.

Сегодня ветрено, а середина ночи позволяют обойтись без толп шатающихся подростков. К тому же высота никогда не входила в перечень моих страхов и нашему восхождению на четырёхметровую площадку мешают разве что мои каблуки.

– Предлагаешь мне отсюда сброситься? – невесело хмыкает Андрей, смотря вниз. – С горя.

– Предлагаю тебе меня поймать, – вызывающе отзываюсь я и шагаю к обрыву. Спиной вперёд. На шпильках, одна из которых проваливается в никуда, но, готовая к этому, я не теряю равновесие.

– Рехнулась?! – Всерьёз злится он.

– Может быть. – А мне весело. Настолько, что хочется смеяться и совершать глупости. – У тебя будет время это выяснить. Если поймаешь.

– Алиса, отойди от края!

– Зачем? – Я улыбаюсь, глядя как Андрей в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние. Не дёргает, а осторожно обнимает, делая шаг вглубь площадки. – Я знаю, что ты рядом. Что удержишь. Так задай мне вопрос ещё раз. Спроси, жалею ли я, что согласилась стать твоей женой.

– И как, жалеешь? – В его сжатых губах, нахмуренных бровях и взгляде появляется что-то жёсткое, но я списываю это на разыгравшееся воображение.

– Чёрта с два!

Утро начинается с будильника. И аромата кофе с нотками ванили и корицы.

– К такому утру я могу привыкнуть, – сонно улыбаюсь я Андрею, заходящему в спальню с большой кружкой в руке.

– Привыкай, – милостиво разрешает он и садится на край кровати. – У тебя есть планы на выходные?

– Подозреваю, что сейчас появятся. – Держа кружку двумя руками, я с наслаждением вдыхаю кофейный аромат.

Это просто чудо какое-то! Сколько раз я ни пробовала, у меня никогда не получалось сварить вкусный кофе, а Андрей делает это по наитию. Как-то он даже меня учил, для чайников раскладывая весь процесс по секундам. Итогом стали две чашки кофе – один изумительный, другой отвратный.

– Пришлю на почту, а пока вставай.

– В каком смысле пришлю?! – Отставив кружку, я возмущённо откидываю одеяло.

– Алиса, время! – Многозначительно постучав по наручным часам, он уходит и мне приходится ускорить сборы.

– И всё-таки что ты задумал? – Да, с терпением у меня тоже сложности, но Андрей лишь улыбается в ответ. – Андрей!

– Тебе понравится.

– А если нет? – спрашиваю я уже у своей машины.

– Тогда можешь оставить себе свою фамилию. – Пока я осознаю ответ, Андрей быстро целует меня, садится за руль и уезжает.

Фамилию, значит?

Дорога до «Саркани» хорошо прочищает мозги. За эти двадцать минут я успеваю придумать достойную месть, включающую свечи, наручники, завязанные глаза и его неудовлетворение. План выходит интересным, но вылетает из головы стоит Алле зайти в мой кабинет через полчаса после открытия.

– Алиса Константиновна. – Я думала, она до понедельника не появится мне на глаза. – У нас инспекция.

– Какая ещё инспекция?

– Пожарная, – хмыкает Алла. – Только что пришли и бродят по магазину. Требуют вас и открыть арендный зал.

– А чем их ты не устраиваешь? – Моё искреннее недоумение встречается с её растерянностью. Серьёзно, на какой чёрт мне управляющая, если с каждым чихом она бегает ко мне?!

– Я не знаю, правда, но они просят вас. Настойчиво просят.

– Иду, – с тяжёлым вздохом поднявшись, краем глаза я вижу пришедшее от Андрея письмо, но уже не до него. Сам виноват, надо было говорить сразу, а не начинать играть в «Что? Где? Когда?»

Полтора часа спустя я ненавижу инспекторов, пожарные требования и весь МЧС скопом.

Это просто… просто… Яростно хлопнув дверью кабинета, я едва не оставляю Аллу со сломанным носом. Бред! Господи, какой же бред!

– Алиса Константиновна…

– Какого хр… Где огнетушители?! – рявкаю я, садясь за стол и зло щёлкая мышью.

– Так вчера увезли на перезарядку, Илья Петрович сегодня должен был привезти, но отпросился – у него с вечера что-то с желудком.

– У нас что, продавцов мало? Так сложно было отпустить того же Карежина?

Бесит. Бесит. Бесит! Вдвойне бесит виноватое молчание Аллы. Как же, она же опять «не подумала»!

– Почему коробки с книгами не отгрузили на склад? – Очередная претензия и снова виновато опущенные глаза. – Что, тоже Илья Петрович должен был и не вышел?!

– Он уже два дня обещал разложить последнюю партию и всё руки не доходили, – переступив с ноги на ногу, теряется Алла.

Твою же мать! Работнички!

– То есть дёргать парней, чтобы закинуть товар на верхние полки вы можете. – Господи, как бы их не убить-то всех? – А попросить их перенести короба хотя бы на склад это слишком сложно?

– Алиса Константиновна, я…

– Вы, Алла, плохо работаете! – Припечатываю я, и она вскидывается, на долю секунды позволив мне увидеть не вину, а вполне себе жизнеспособную ярость. Не может быть, чтобы Аллу хоть что-то, наконец, пробило! – Мне страшно думать о том, что было бы, если бы я сидела не здесь, а, например, на Ломоносова. Ни от магазина, ни от зала не осталось бы даже брошюрок!

Вуаля! Она снова не меня не смотрит, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не бросить в неё карандашом. Чтобы привести в чувство. А какой перспективной Алла казалась на собеседовании! И куда делся весь тот огонь и искреннее желание работать за каких-то два года?

– Позовите мне Карежина.

Успокоиться, надо просто успокоиться. Хрен с ним со штрафом, не обеднею, а вот непрофессионализм откровенно бесит. Можно подумать Алла сама не могла взять кого-то из парней и съездить за этими долбанными огнетушителями. И разгрести завалы в подсобных коридорах. Видите ли, они загромождают эвакуационные выходы!

К которым, кстати, нет положенных планов.

Ладно, допустим с планами накосячила я, банально забыв их заказать после перепланировки магазина почти двухлетней давности. Но на чёрта мне управляющие в каждом из филиалов, если они даже банальные противопожарные меры не могут проверить?! И поставить распродажные масляные краски в отдел канцтоваров, а не рядом с отделом «Искусство»! А то горят же…

Звонок стационарного телефона оказывается как всегда не вовремя – я только прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, как пронзительный дзинь вклинивается в подобие медитации. И что-то мне подсказывает, что ничего хорошего мне там не скажут. В открытую дверь заходит Женя и я жестом предлагаю ему садиться.

– Слушаю.

– Алиса Константиновна, это Анна с Малышева, у нас тут…

– Пожарные, – констатирую я.

– Так вас предупреждали? – она заметно расслабляется. – Хорошо, что так, а то мы успели испугаться.

– Не предупреждали. – Я озадаченно потираю переносицу, чувствуя взгляд Карежина. – Анна, у вас что-то нашли?

– О, нет! – злорадно радуется управляющая Малышевским филиалом. – Были очень недовольны, но подписали акт и ушли.

Вот! Вот как надо работать!

– Спасибо! – искренне отзываюсь я. – Вы меня порадовали.

А я порадую её премией в конце месяца.

– Вы бы видели их лица, – хмыкает Анна. – Они до самого выхода оборачивались, надеялись за что-то зацепиться, – она на мгновение замолкает. – Алиса Константиновна, это ведь не плановая проверка?

Глава 8

– Не плановая, – мрачно подтверждаю я, гадая кому не угодила.

– Что же, – задумчиво тянет Анна, – значит, буду внимательнее.

– И очень облегчите мне этим жизнь, – честно признаюсь я ей и прощаюсь.

Странно. Всякое бывало, но так, чтобы инспектировали разом везде? Это впервые. Да, книжные можно назвать зоной повышенного риска, но официально это не закреплено, и мы попадаем под общий регламент инспекций. Собственно поэтому я не ждала их раньше, чем через год. На почту приходят ещё четыре письма от остальных управляющих – да что происходит вообще?!

– Алиса Константиновна, – зовёт Карежин и я вспоминаю о сидящем передо мной мужчине.

– Да, Жень. Извини, задумалась.

– Что-то случилось? – подаётся он вперёд. – Я могу помочь?

– Можешь, – вздыхаю я. – Съездишь на Кислородную? Нужно забрать огнетушители.

– Без проблем, – кажется, даже не успев задуматься, легко пожимает плечами он и встаёт.

– Возьми. – Не то чтобы я думала о том, что он откажет, но такой реактивности точно не ожидала. Достав из ящика стола деньги, я кладу их на стол. Не на себе же тащить четыре огнетушителя.

– Алиса Константиновна! – укоризненно качает головой Карежин и разворачивается, чтобы уйти.

– Карежин! – Раздражение прорывается и в разговоре с ним. – Пока ты на работе, все рабочие вопросы оплачиваю я. Намёк понят? – Мой долгий настойчивый взгляд встречается с недовольным его.

– Так точно. – Сдаётся он, неохотно забирает деньги и выходит.

Так, с этим разобрались. Что ещё? Зайдя в почту, я отвечаю всем управляющим разом и захожу в поисковик. На то, чтобы подтвердить заказ пожарных табличек уходит ещё полчаса. Откинувшись на спинку кресла, я выдыхаю, но уже хотя бы не раздражённо. Разбираться, кто и чего от меня хочет? Рано. Может кто-то из покупателей обиделся и пожаловался, а я себе только зря мозги ломать буду.

Письмо Андрея я намеренно оставляю на десерт, открывая другое, с многообещающим «Аренда» в теме.

«Уважаемая Алиса Константиновна!

По вашему запросу были найдены три подходящие площадки, адреса и фото прилагаю ниже. Убедительная просьба связаться со мной, если вам что-то понравится.

С уважением,

Анастасия Кабирова

Ваш агент по недвижимости»

А вот это интересно! Общий дневной счёт выходит в ноль, а я задумчиво сверлю взглядом монитор.

Расширяться это всегда волнительно, неважно будет это пятый или сотый филиал, но ведь призывы выходить из зоны комфорта – девиз нашего времени. Вот я и выхожу, планируя открыться в соседнем городе. И то, что мне так быстро прислали варианты аренды, только стимулирует на действие.

Кажется, что клавиатура щёлкает даже быстрее, чем её касаются мои пальцы. Андрей будет недоволен, но я хочу это видеть. Вот прямо сейчас. Я бы и сегодня собралась, если бы не ехать в ночь? Хотя…

Виновато поджав губы, я открываю письмо Андрея.

Или всё-таки плюнуть на аренду? Потому что на фото обалденный спа-отель в ста километрах от нас. Всего пара часов и я окажусь в заботливых руках массажистов, окунусь в три бассейна, погреюсь в сауне и пройду полный комплекс спа-услуг. А вечером спокойно выпью, потанцую с Андреем под живую музыку и с ним же поднимусь в номер.

Многообещающе. Вот только я уже отправила Анастасии ответ, написала, что буду у них завтра и собираюсь сдержать слово.

– Моя Полуночная госпожа соскучилась? – отвечает Андрей на мой звонок и я ощущаю улыбку в его словах.

– Мне нужно уехать на выходные. – Молчание в трубке длится минуту. – Андрей, я, правда, не знала, что мне пришлют целых три подходящих помещения! Если я не уеду завтра, это растянется ещё на неделю!

– И подождать ты, конечно, не можешь, – вздыхает он.

Что сказать, если Андрей итак всё понимает?

– Давай перенесём на воскресенье? Останемся до понедельника, отдохнём, я… – Чёрт! «Спутник» и мастер-классы.

– Что у тебя в понедельник? – насмешливо интересуется Андрей.

– У меня дети из летнего лагеря, – винюсь я. – Их я должна проконтролировать сама, а то есть тут… работнички.

– Алис, когда ты последний раз ходила в отпуск?

– Вообще-то мы летали в Карловы вары на Рождество! – Обоснованное возмущение, учитывая, что фото с того отпуска стоит заставкой на моём телефоне.

– Это когда ты каждые три минуты нервно хваталась за сотовый?

– Хорошо, обещаю, в следующие выходные мы поедем отдыхать! Даю слово! – Обещаю я в первую очередь самой себе.

– Оставь его себе, – хмыкает Андрей. – Поехали в воскресенье за кольцами?

– К-кольцами? – Запинка стоит дорого – очередным молчанием в трубке. – Конечно, только я не знаю, во сколько вернусь.

– Ювелирные работают до десяти, – кажется, оттаивает Андрей. Договорившись созвониться, мы прощаемся, а я решаю выехать сегодня.

Забронировать гостиницу легко, быстро собраться гораздо сложнее. Поэтому я выезжаю около десяти, надеясь доехать хотя бы к полуночи.

Город, окраины, объездная и, наконец, трасса. Мелькание столбов ограждения, лес со всех сторон. И мысли. В моём случае откровенно идиотские и лишние. Андрей, Кирилл, Ян. Последние двое явно лишние, но стоит признаться хотя бы самой себе в собственных страхах.

Психологи не помогли.

Единственная, с кем я делилась подростковыми проблемами, желаниями и мечтами была мама. Тот самый ближайший для меня человек, которым я искренне гордилась, любила без памяти и которой завидовали мои друзья. Та женщина, которая бросила мужа и дочь ради то ли итальянца, то ли бразильца. Та, которая в суде в ответ на папины претензии сказала: «Алиса вырастет и всё поймёт».

Я выросла, только с пониманием всё ещё проблемы.

Страсть? Разве что такая же больная, как между мной и Яном. Потому что пронести вот это вот всё через семь лет это надо постараться. И тот мой срыв… Спасибо, что рядом оказался Кир! Опытный, умный и хорошо меня знающий. Окажись рядом Андрей, свадьбы бы не было, Ян и… И долбанные мурашки волной прокатываются по всему телу, заставив сцепить зубы.

Надо бы сбросить скорость и перестроиться, но тогда мыслей станет ещё больше. Хуже всего, что я прекрасно понимаю – пройдёт пять, десять, пятнадцать лет, а между нами с Яном вряд ли что-то изменится. Судьба ли, проклятие, плевать! Я не хочу лишаться размеренной и устаканенной жизни ради сиюминутной похоти. А значит, решать проблему придётся здесь и сейчас.

И надеяться, что мне хватит для этого сил.

Вот она, главная разница между мной прошлой и мной сегодняшней – сомнения. В двадцать я считала себя всемогущей и непогрешимой, сейчас, даже имея и умея в разы больше, адекватно оцениваю собственные возможности. И сейчас, чтобы сохранить себя, я готова просить помощи.

Дорога занимает три часа и в начале второго ночи я въезжаю в город, глядя на мёртвые, мигающие жёлтым, светофоры и пустые улицы. Боже, храни того, кто придумал навигатор! Ещё пятнадцать минут и я паркуюсь на гостиничной стоянке, забираю из салона дорожную сумку и иду к входу. Бронь. Ключи. Номер. В обстановке меня интересует только кровать, а в ванной наличие горячей воды, и я вырубаюсь, только коснувшись головой подушки. Чтобы встать в семь утра.

«Доброе утро, Алиса. Наша встреча в силе?»

Ответив лаконичным согласием на сообщение Анастасии, я собираюсь и спускаюсь на завтрак.

– Доброе утро, моя пока ещё Полуночная госпожа. – Звонок Андрея раздаётся уже после омлета, когда я потягиваю кофе, неторопливо изучая раскинувшуюся перед отелем площадь. Центр города, как-никак.

– Доброе, – на губах появляется беспричинная улыбка. – Ты уже на работе?

– Выезжаю, – слышится в ответ. – Как ты доехала?

– Я же отправила тебе вчера сообщение. Или не веришь? – насмешничаю я.

– Милая, я верю, что «Я в отеле, ложусь спать» ты могла набрать даже в предсмертном состоянии в Скорой, – веселится Андрей в ответ. – Скажешь, что я не прав?

– Прав, как и всегда. Но я действительно в гостинице и даже успела позавтракать.

– Во сколько у тебя встреча?

– Вообще в девять, но риелтор попросила перенести на полчаса позднее. – Нервная дрожь пробирается наружу и я сжимаю руку в кулак. И успокаиваюсь, глядя на кольцо на безымянном пальце.

– Ты боишься, – констатирует Андрей.

– Я… волнуюсь. – Боюсь я совершенно другого, никак не связанного с магазином.

– Так может не стоит сейчас связываться с расширением? Подумай, Алис, – не отговаривая, мягко и спокойно предлагает он. – Если хочешь, открой ещё один филиал у нас, я помогу с бумажками, а про область продумаешь после свадьбы.

И хочется огрызнуться, обвинить в том, что до свадьбы ещё далеко, а Андрей уже пытается меня ограничить, но это же Андрей. Уверенный, любящий, и устойчивый – в нём собралось всё то, чего иногда так не хватает мне.

– Я не буду сейчас ничего решать. – Мой задумчивый взгляд скользит по спешащим людям за окном. – Но посмотреть варианты я должна своими глазами, мне мало фотографий, понимаешь?

– Понимаю. – Андрей может не соглашаться, думать по-другому, но понять… Кажется, только он меня и понимает. Временами даже больше меня самой. – И жду тебя, моя Полуночная госпожа. Ты ведь помнишь своё обещание?

– Помню. – Я бы и помолвочным прекрасно обошлась, но ему, как и моему отцу, нужны более весомые доказательства – рестораны, фейерверки, кольца и десять перемен свадебных платьев. Всё, что угодно, чтобы доказать самому себе, что вот она я, вся целиком теперь его. – До завтра?

– Встретить тебя дома? – Будоражащее волнение прокатывается горячей волной от солнечного сплетения до самых пяток. Я даже представить ничего не успела, а уже так реагирую на одни слова?

– Нет, я сама позвоню, как приеду. Пока.

И вроде вызов сброшен, в голове мысли только о предстоящей встрече, а внутренности вибрируют все сильнее. Без причины. Или меня так трясёт из-за расширения? Что бы там не говорил Андрей, я осознаю, что хочу открыть магазин сейчас и в этом городе, а не через год и где-то ещё.

Оставив на столе недопитый кофе, я беру сумку и встаю. Ещё пару мгновений уходит, чтобы расправить подол платья и предвкушающе улыбнуться этому миру.

И мужчине, смотрящему на меня ироничным понимающим взглядом.

Глава 9

– Алиса.

Пошёл к чёрту!

Улыбка разом кривится и, на мгновение прикрыв глаза, я больше не смотрю на Яна, собираясь чеканным шагом пройти мимо. Вот только ему плевать на мои взгляды. Как и всегда.

– Подожди. – Ян удерживает меня за запястье и встаёт, бросая начатый завтрак. Тосты и сок. Как знакомо.

– Руку убери, – с приторно-ласковым оскалом угрожаю я. Вокруг становится всё больше народа и наша поза начинает привлекать внимание.

– Нам нужно поговорить, – игнорирует Ян всё и всех.

– Это тебе нужно поговорить, – язвительно отзываюсь я и с силой выдёргиваю руку из его пальцев. – Так иди и поговори. С женой, например. – Зря я об этом, ой зря… Потому что на смену серьёзности в его глазах приходит что-то опасное и отчётливо отдающее предвкушением.

Да и хрен с ним!

Резко развернувшись, я выхожу из ресторана, ведомая единственный желанием – не единым жестом не дать понять насколько горит кожа там, где он её коснулся.

Холл, крыльцо, ступени. До машины остаётся всего ничего, и я горжусь тем, как преодолеваю это расстояние. Спокойно и уверенно, даже Ян не догадался бы, что творится у меня внутри. Снова. Чтоб тебя!.. Надо было послушать Андрея, плюнуть на встречу и возвращаться. Мы бы как раз успели заселиться в тот отель…

Сумка сильно ударяется о ручку пассажирской двери, чересчур громко хлопает водительская дверь, а я завожу мотор, не глядя на подрагивающие ладони.

Вот это я вовремя вспомнила. Теперь у меня есть приличный такой аргумент в ответ на любую его пакость – он женат. Вот пусть и катится к миленькой, восторженной и светленькой жёнушке.

Семь лет назад удержаться от интереса к её персоне было выше моих сил. Не факт, что их хватило бы даже сейчас, так что я знала, о чём говорю. Лорукина Александра Анатольевна была девятнадцатилетней порхающей феечкой с выгодной семьёй, и я бы поняла Яна, если бы дело не касалось меня лично. Худенькая и хрупкая, с большими зелёными глазами и длинными волосами цвета льна, она вызывала во мне лишь жалость. И злорадство, потому что чёрта с два Ян решится делать с ней то, чем, к обоюдному удовольствию, занимались мы.

Хотя хрен его знает, что там плавает, в этом тихом омуте.

Понимая, что пауза затягивается, я беру себя в руки и трогаюсь с места. И фигура Яна на крыльце гостиницы мне всего лишь кажется.

Анастасия Кабирова оказывается приятной тёмноволосой женщиной примерно моего возраста. Точнее не определить, потому что такой ухоженной не выгляжу даже я. На каждый адрес у нас уходит по часу, но в её профессионализме я убеждаюсь в первые же двадцать минут когда, вместо того, чтобы тайком зевать за моей спиной, она сначала внимательно смотрит, как я залезаю в каждый угол и проверяю каждую щель, а потом присоединяется ко мне в тщательном осмотре.

Первый вариант я отсекаю сразу, аренда в торговом центре это не моё. Туда ходят развлекаться, шопиться, скоротать время, в самом крайнем случае закупиться канцтоварами или случайной книгой, но никак не вдумчиво бродить по книжному магазину. Даже если и попадутся такие покупатели, их будут единицы, а оно мне надо?! Нет. Магазины для меня дороже, чем для некоторых дети, и отношусь я к ним соответственно.

– Алиса, посмотрите. – Риелтор показывает мне едва заметную ржавую полосу на месте, где, по идее, должна проходить проводка.

– Электрика под замену, – качаю я головой и снова осматриваю всё немаленькое помещение. – Настя, а почему вы мне помогаете?

– Искать проблемы? Вы мне симпатичны, – просто отвечает она. – Ну что, это тоже отсекаем?

– Книжный магазин с неисправной проводкой? – Тяжёлый вздох вырывается против моей воли. – Вы же понимаете, во что обойдётся капитальный ремонт. Особенно, если проводка всего лишь вершина айсберга.

– Тогда едем дальше.

Дальше тоже не оказывается ничего впечатляющего. Да, квадратура подходящая, место вроде подходящее, даже проблем особых не видно.

– Не то? – понимающе хмыкает Настя, глядя на меня.

– Я ещё подумаю, но что-то мешает. – Возвращаясь к двери, я легко касаюсь рукой стен. – Я не вижу здесь своего магазина.

– А где видите? – с улыбкой спрашивает она.

– Если бы я знала! – усмехнувшись, я выхожу, жду, пока она закроет дверь и мы, нога в ногу, идём в сторону парковки.

– Есть ещё один вариант, – вдруг признаётся Настя, практически открыв дверь своего Жука. – Но он не подходит ни под одно из ваших требований, кроме одного – место там действительно атмосферное.

– Не подходит? – Я с интересом опираюсь об открытую водительскую дверь.

– Это отдельно стоящий дом недалеко от центра, – задумчиво поясняет она. – Кирпич, два этажа вместо одного и продажа вместо аренды. Владелец – физическое лицо.

– Жилой?

– Нет, его долгое время арендовали череда компаний, пока владельцу не надоело. – Настя бросает взгляд на наручные часы. – У меня есть ещё полчаса, едем?

– Раз уж я здесь, – с намёком улыбаюсь я и сажусь в машину.

И да, здание оказывается идеальным! Тёмная кирпичная кладка, закруглённые окна под дерево, аккуратная труба на крыше и крыльцо на три ступени. Внутри остатки офисного беспорядка, но это всё шелуха. Крепкая деревянная лестница на второй этаж покоряет меня сразу и навсегда, а второй этаж только усугубляет все мои «хочу». Потому что хочу!

– Только продажа? – прикусив изнутри губу, уточняю я.

– Только продажа, – доброжелательно отвечает Настя, кажется, понимая то, в чём ещё сомневаюсь я.

Мы выходим на улицу и, глядя на большие окна, я уже хочу вернуться. Если бы не другой город, сделала бы главным филиалом именно это место.

– Настя, а вы можете его попридержать? Мне нужно хотя бы пару дней подумать.

И посчитать, что я теряю, если магазин уйдёт в убыток.

– Могу, но только на два дня.

– Спасибо! – Солнце печёт затылок, туфли уже поднадоели, а я всё ещё там, внутри того, что мысленно уже называю «Саркани».

– Тогда на сегодня всё. – Настя надевает солнцезащитные очки. – Если появятся ещё варианты, я пришлю вам сообщение.

– Было приятно познакомиться.

– Взаимно, Алиса.

Обменявшись улыбками, мы расстаемся, и я не спеша иду в сторону парковки. Очень не спеша. Заходя в магазины через один и бесцельно бродя между стеллажами. Косметика, одежда, даже книги. Всё, что угодно, лишь бы отсрочить возвращение в гостиницу.

Я застёгиваю дорожную сумку в тот момент, когда в сознании проносится: «А с чего бы это?!»

И действительно, с чего вдруг я должна трусливо сбегать домой? Просто потому, что нужно переночевать с Яном в границах одной гостиницы? И отказаться от ещё одного просмотра, который ради меня Настя устроит чуть ли не в шесть утра? Я обещала ей подумать, а сама пошла собирать вещи, но сейчас…

Резким вжиком я расстёгиваю молнию и отбрасываю сумку на кресло. Заказать ужин в номер? Надо бы, но вместо этого я подхожу к зеркалу, чтобы подкрасить губы и глаза. Усмехаюсь своему отражению и меняю простые золотые серьги на массивные и сверкающие, превращаясь из владелицы магазина во владелицу сердец. И других мужских органов.

Казалось бы, что такого – платье всё то же, туфли простые, а в зеркале отражается совершенно другая женщина. С чуть вьющимися после тугой причёски длинными русыми волосами и с, горящими предвкушением, зелёными глазами.

Незамысловатый зал ресторана обращается ко мне взглядами двух официантов и пары-тройки гостей. Улыбнувшись сразу всем и никому, я занимаю тот же столик, что и утром.

Два явных командировочника и один представительный мужчина средних лет интереса не теряют, и я их понимаю. Чем им ещё развлечься в старейшей гостинице города, которую открыли в далёком 1974 году? Да, ремонт придавал свежести и современности интерьеру, но советский дух так и не выветрился из этих стен.

– Добрый вечер! Что будете заказывать? – Вряд ли официант подкрадывается неслышно, скорее это у меня мозг занят не тем.

– Кофе и чизкейк, – не глядя в меню прошу я и раскрываю ноутбук.

Сходить в суши неподалёку было бы слишком просто. А так пульс медленно, но верно ускоряется, дыхание приходится контролировать, а пальцы то и дело слишком резко щёлкают по клавиатуре. Сплошное веселье.

Интересно, а есть пластические операции, которые вправляют мозги на место? Хотя, подозреваю, что в моём случае не поможет и это. Улыбнувшись подавшему кофе официанту, я захожу в свою почту и пропадаю.

За последние пять лет ни разу не было такого, чтобы я просто прочитала письма и вышла. Ни разу. Это как лавина – откроешь одно и понеслось… Недоделки, недочёты, какие-то раздражающие мелочи, которые не заканчиваются никогда. Вот и сейчас, помимо того, чтобы ответить важным и удалить неважных, я перехожу на сайт, где вчера заказала долбанные пожарные таблички. Потому что у них что-то пошло не так и доставка отложилась на неопределённый срок.

Иначе и быть не могло, это же я!

– Как всегда соблазнительна, – слышится мягкий голос, но мне уже не до этого.

– Угум. – Кофе закономерно остыло, а чизкейк заветрился.

Ни одна компания не может сделать мне эти дурацкие таблички до понедельника! Ни одна! Это что, всеобщий заговор против маленькой и слабой меня?! Ну-ну, сейчас я им устрою переворот…

Крышка ноутбука захлопывается перед моим расфокусированным взглядом.

– Не думал, что ты станешь трудоголиком.

Ян. Я со своими идиотскими наполеоновскими планами касательно его предательской персоны. И пожарные таблички, которые закономерно отправляются к чёрту.

Вот как он смотрит! С откровенным удовольствием, осязаемым взглядом скользя по моим губам, шее, тем самым серьгам и возвращаясь к глазам.

– Не знала, что ты умеешь думать, – усмехаюсь я в ответ и зову официанта, чтобы обновить кофе.

Встать и уйти это тоже слишком просто.

– А ты изменилась, Алиса.

Как можно выражать столько всего одним взглядом?! Тут и желание, куда без него, и интерес, причём искренний. И да, не надо быть знатоком, чтобы увидеть его, непонятное мне, наслаждение этой встречей. Соскучился?

От одного только предположения вышибает дух, но, к счастью, у меня хорошая память.

– Зато ты нет, – разочарованным взглядом я прохожусь по сильной шее и квадратному подбородку. Мда… Смотрела бы ты, Алиса, лучше в глаза. Хотя лучше ли?

– Рискнёшь проверить? – Ян резко подаётся вперёд .

– Мне неинтересно, – легко пожав плечами, я радуюсь, что удержалась от того, чтобы дёрнуться. Не знаю для чего – то ли приблизиться, то ли наоборот. Не хочу я этого знать. Тем более после осознания, что дрожь никуда не делась – ползёт по ногам, медленно и неотвратимо.

Неторопливо открыв ноутбук, я заканчиваю и отправляю письмо, от которого меня оторвал Ян, выключаю компьютер и убираю его в сумку. Поработать? Как же.

– И всё-таки ты здесь…

– Ваш кофе. – Официант ставит передо мной новую чашку.

– Спасибо! – Когда официант отходит, я делаю глоток и вежливо улыбаюсь Яну. – Я здесь, ты здесь. Фантастическое совпадение…

– Я за тобой не следил, – хмыкает он и внезапно понижает голос. И от одного только забытого тембра меня пробирает до мурашек. – Или ты хотела именно этого? Признайся, девочка моя, ты ведь хочешь, чтобы я страдал? Чтобы мучился, зная, что ты с другим? Чтобы сбивал в кровь костяшки и выл как зверь?

– Много чести, – усмехаюсь я, но чёртов голос подводит! Потому что именно этого я и хочу! Чтобы он подыхал от мысли, что никогда меня не получит!

Пора заканчивать вечер, однозначно. Но у меня ещё половина чашки и нежелание казаться трусливой. Несмотря ни на что.

– Врёшь, Алис-са! – Господи, ему же нравится! Ян откровенно кайфует от осознания того, что и мне не всё равно!

Зря я это затеяла. Очень зря.

– Если тебе так легче, – поведя плечом, я встаю.

Плевать на кофе. Скорее наверх, за дверь, в безопасность своего номера. И позвонить Андрею – он единственный, кто может придать мне сил и уверенности даже на расстоянии.

– 323.

– Что? – Выпрямившись, я смотрю прямо на него. И пытаюсь убедить себя, что мне не нравится то, что я вижу.

– Ты знаешь, – иронично улыбается Ян и тоже встаёт. – Ты ведь знаешь?

Шаг и он стоит рядом, слишком близко для любых приличий. Не отрывая взгляда от моих глаз, касается моего подбородка, оглаживает щеку, и я практически чувствую его ладонь на своей талии.

Он женат.

Жаль, что не помогает. Потому что мне плевать на ресторан, посетителей и официантов. Мой мир стремительно теряет полюса и срывается в бездну.

– А не пойти бы тебе… к жене! – зло выдыхаю я ему в губы, разворачиваюсь и, чеканя шаг, выхожу из ресторана.

Глава 10

Это просто чёртово помутнение!

Если бы не Настя и утренняя встреча, я бы плюнула на всё и сбежала. Потому что Яну удалось меня напугать – в первую очередь самой собой.

– Ты где, моя несравненная Лиссет? – Я не знаю, что ей сказать, но и пропустить Олесин звонок не могу. Она – то единственное, что осталось от прежней меня. – Помнишь, мы собирались встретиться завтра?

– Не помню, Олесь. – Брошенное на спинку кресла платье раздражает не хуже валяющихся на тумбе серёжек. – Я вчера уехала из города.

– Уехала? – В голосе Олеси появляется насторожённость. – Лиссет, что-то не так?

Что не так? Да всё. Я не должна была соглашаться на предложение Андрея. Не должна его мучить. Семейная жизнь это вообще не моё и ситуация с Яном прямое тому подтверждение.

– Алиса, ты опять?

– Смотря что ты имеешь в виду, – с тяжёлым вздохом я опрокидываюсь на кровать.

– Слушай, я понимаю, что свадьба для тебя – стресс похлеще банкротства, но снова срываться в загул…

– Я тебя умоляю, какие загулы! – фыркаю я, прикрыв глаза. – Я уже не в том возрасте, чтобы бегать по клубам и обжиматься по углам.

– Моя девочка… Спустя столько лет и всё ещё моя!

– Тогда почему ты сбежала? – Олеся как всегда проницательнее всех.

– С чего ты взяла? Я уехала, ответственно всех предупредив, а то, что так быстро… Ты же знаешь, мне надо всё и сразу. Вчера пришли варианты аренды для «Саркани» и я бы всем вам нервы истрепала до следующих выходных!

– И предложение Андрея здесь совершенно не при чём, – насмешничает она. – Дорогая, ты меня за идиотку держишь? Если уж тебе так страшно, позвала бы нас с полусладким, и мы бы на раз решили твои проблемы.

– Я не… Да чтоб тебя! – Я рывком поднимаюсь. – Олесь, прекращай. Я не хочу об этом говорить, тем более, здесь и сейчас. И вообще это не телефонный разговор.

– Не телефонный разговор, – задумчиво повторяет она, и следующие слова звучат уже гораздо мрачнее: – А помнишь ли ты, моя Лиссет, когда говорила это в последний раз?

– Позавчера? – недовольная вспышкой, я пытаюсь перевести ответ в шутку.

– Не позавчера. – Прижимая к уху телефон, я через всю кровать тянусь за бутылкой воды. Угораздило же поставить её так далеко! – Ты снова в него вляпалась?! – от мощного рыка прямо в ухо рука дергается, и я роняю воду на кровать.

– Какого ты так орёшь? – Надо было ей идти в певицы вместо архитектурного. Сейчас бы может в опере пела, а не материлась, десятки раз перерисовывая макеты мажористых клиентов.

– Этот му… Ян снова здесь, да?! – едва не шипит она.

Да. Не знаю. Может быть. Соврать? Ей не получится.

– Давай встретимся во вторник и поговорим? – Со вздохом предлагаю я, понимая, что Олесю это вряд ли устроит.

– Только не говори, что ты с ним! – неверяще выдыхает она.

– Совсем рехнулась? – Я устало потираю переносицу. И вздыхаю, признавая поражение. – Да, Ян в городе, и что? – О том, что сейчас мы в одной гостинице я не скажу даже ей. – Ты прекрасно понимаешь, что это не первый и вряд ли последний его визит.

– Пра-авда? – издевательски ахает Олеся. – А скажи мне, откуда ты знаешь, что он здесь?

Кстати, интересный вопрос. Ян наверняка часто сюда летал, раз уж в городе у него какой-то бизнес, но за эти года мы прекрасно обходились без встреч.

– Вы виделись, – с мрачным торжеством констатирует она. – И ты серьёзно веришь, что в этот раз обойдётся? – усмехается Олеся. – Я по одному только голосу понимаю, что ты снова дёрганная, невротичная и снова уходишь. Причём не столько от ответа, сколько в себя. И я не дам тебе променять адекватного Андрея на этого потасканного разведённого козла!

– Олесь, – вздыхаю я, – на кого я по-твоему… Что ты сказала?

– Ты сорвёшься, – мрачно отзывается Олеся после продолжительного молчания и в этот раз где-то глубоко внутри я с ней согласна.

– Откуда ты знаешь?

– Лиссет…

– Откуда? – Мне не надо уточнять, о чём я, а ей нет смысла строить дурочку.

– Поинтересовалась, – презрительно усмехается Олеся, – буквально пару месяцев назад. Как знала, что его потащит…

– Заканчивай, – отрезаю я, снова чувствуя идиотское волнение в районе желудка. – Мне плевать на его жизнь, но запретить ему к себе приближаться я не могу. Зато могу не лезть на рожон.

А пару часов назад я занималась совсем не этим. Ужинала, ага.

– Позвони Андрею! – приказывает Олеся. – Ты знаешь, что сейчас самое время.

Зря она это. Очень зря.

– Так позвони сама, раз ты о нём такого высокого мнения, – вкрадчиво предлагаю я. – Вы отлично сойдётесь на любви ко мне, заодно будет что обсудить после дружеского секса. Или меня вы уже обсудили и нужны новые темы для разговора?

– Алиса…

– Или ты поэтому интересовалась Яном? – осеняет меня. – А что, расскажешь Андрею, что я тут трахаюсь с давней любовью и сразу же утешишь. Ты же всегда такого и хотела – сильного, надёжного и не выносящего мозг!

– Ты ведь уже без тормозов, Алиса, – тихо слышится в трубке.

– Зато у вас с Андреем их на целую роту, – зло усмехаюсь я. – Поздравляю, вы нашли друг друга!

Сбросив вызов, я выключаю телефон, ничком падаю на кровать и закрываю глаза. Осознание приходит позже, и я со стоном дёргаю себя за волосы. Чёртов Исилин! Если он не уедет в свой Питер в ближайшие дни моим нервам конец. И многолетней дружбе конец.

И свадьбе, с большой долей вероятности, тоже. Просто потому, что я должна порхать восторженной бабочкой по ресторан, ювелиркам и свадебным салонам, а вместо этого сижу в средненьком номере средненькой гостиницы.

И вспоминаю, вместо того, чтобы представлять идеальную жизнь с Андреем.

Дом. Холл. Лифт.

Огромный, пафосный и зеркальный. И Ян, прижимающий меня телом к его стене.

– Очень тесно, – хмыкает он в ответ на мой взгляд.

– Очень, – отзываюсь я, представляя, как коснусь языком бьющейся на шее жилки.

Коридор. Дверь…

Была же дверь? Плевать.

Потому что печати сорваны, фитили догорели, а весь мир может катиться ко всем чертям!

Ян не ждёт.

Я прижата спиной к стене, брюки затерялись где-то в районе туфель, но единственное, что я чувствую – его.

И умираю от одного-единственного движения, под аккомпанемент его хриплого рыка.

Умираю и понимаю, что мне мало. И не только мне.

– А теперь давай по-взрослому, девочка.

Ну как может уносить от одного только голоса? Видимо, может.

Опираясь спиной на стену, я сбрасываю туфли, скидываю брюки и отправляю туда же куртку. Всё, что на мне сейчас – кружевное бюстье и блузка, которая была завязана узлом. До того, пока я её не развязала.

Ян всё ещё полностью одет, но меня это не волнует. Я прохожу дальше, оставляя его за спиной.

Гостиная должна быть большой, но в темноте плохо угадываются размеры. Диван, пара кресел. Мне на плечо ложится рука. Очень вовремя. Не поворачиваясь, я удерживаю её на плече и веду Яна к дивану.

– Я так похожа на девочку? – насмешничаю, разворачиваясь.

– Ты ни на кого не похожа.

Комплимент и мы оба это понимаем.

Рубашка остаётся где-то там, и я снова, с нескрываемым удовольствием, глажу его шею, грудь и живот. Фантастика, но впереди ещё интереснее и я легко толкаю его на диван.

И также легко снова сажусь на Яна, увлекаемая его руками. Вот только сейчас нам ничего не мешает и его ладони издевательски медленно скользят по моей спине, обводят ягодицы и я задыхаюсь стоном, когда одна его рука не останавливается на завоёванном.

– Мы куда-то спешим? – роняю я сквозь сорванное дыхание, и рука исчезает.

Более того, Ян показательно откидывается на спинку дивана, положив туда же обе руки. Ненадолго. Потому что когда его целую уже я сама, он не может сдержаться, вжимая меня в своё тело ещё сильнее.

А я не могу оторваться. Целую и прикусываю, наслаждаясь каждым хриплым вздохом, отзывающимся глубоко внутри меня.

– Алис-с-са! – Ян дёргается, когда я добираюсь до самого главного.

Сегодня меня впечатляет в нём абсолютно всё.

Его ладони снова лежат на спинке дивана, пальцы добела сжимают обивку, но он всё же приподнимается, когда я стаскиваю с него брюки. Вместе с бельём. Мы же хотим по-взрослому…

И снова удовольствие – чистое, не смазанное ни нашим коротким знакомством, ни неловкостью.

Да и какая неловкость, если я больше не могу не двигаться. И я приподнимаюсь, чтобы посмотреть в его глаза и коснуться языком губ, а опускаюсь под звучание двойного стона прямо в его руки, сжавшие ягодицы.

Ноги раскрываются шире, поясница прогибается сильнее и грудь касается груди, когда он прижимает меня к себе. Мы должны были растянуть экстаз надолго, но обоих то и дело бьёт разрядами взаимного удовольствия.

– Откуда ты… – одним сильным движением Ян опрокидывает меня на диван, – такая?

– Из твоих кошмаров, – честно признаюсь я, перед тем как снова забыть о том, что это значит.

Меньше всего мне хочется вспоминать именно это. Потому что я злюсь ещё больше, чувствуя, как раздражает футболка враз ставшую чувствительной кожу. На не приехавшего Андрея, хотя мог бы! На понимающую всё и даже больше Олесю. На Кира, хотя он тут вообще не при чём.

И, идя в душ, понимаю, что проблема не в Яне.

Она во мне.

Глава 11

Бессонница.

Эта зараза приходит ко мне редко, но если вдруг появляется, то всё, даже подходить к кровати бессмысленно. Поэтому я заказываю два тоста с ветчиной, гордо именуемые сэндвичами, и кофе. Уже третью чашку за вечер. А куда деваться, завтра за руль и мне хоть как надо проехать эти несчастные триста километров.

Как раз будет время придумать достойные извинения.

Признавать свою неправоту – одно из тех умений, которому мне пришлось научиться, чтобы не потерять самых близких. Людей, для перечисления которых хватит пальцев одной руки. И Андрей тоже входит в их число. Самый лучший, самый понимающий, самый правильный, и последнее добивает сильнее всего.

Много ли тех, кто готов равняться на превосходство мужа, друга, любовника? Сложнее только терпеть рядом безамбициозного вечно ноющего зануду.

В нашей сложной паре зануд нет, зато истеричка во всей красе. И чем ближе мы с Андреем становимся друг другу, тем заметнее проигрывают мои вспыльчивость, эгоизм и отстранённость. Как же, Андрей ведь такой идеальный! И, естественно, не по мою честь. За прошедшие четыре года мне сообщили об этом раз пятнадцать, вряд ли меньше. В самых разных вариациях, от едва заметного намёка до откровенной грубости.

О чём вообще говорить, если даже Олеся впечатлилась настолько, что прямо меня послала. К Андрею.

Вздохнув, я подхожу к окну. Свобода, счастье. Счастье, свобода. Неужели нельзя совместить? Я не домохозяйка и не мать, и вряд ли захочу ими стать в ближайшие лет десять. Слишком убийственным оказалось моё собственное разочарование в родителях, чтобы я захотела повторять опыт.

Да у меня даже гурами не выдерживали – выпрыгивали из аквариума и бились об стену, предпочитая засохнуть на ковре. А их я даже кормила вовремя.

Аккуратный стук в дверь отвлекает от рассматривания соседнего офисного здания. Сэндвичи, которые я уже не хочу, и кофе, от которого тошнит. Закрыв окно и задёрнув гардину, я подхожу к двери. А может ну его, этот ужин, и всё-таки попробовать лечь спать? Вдруг повезёт.

Как бы там ни было открыть всё равно придется, и я проворачиваю ключ и нажимаю на ручку.

– Ты не выйдешь за него. – Те доли секунды, что мне требуются на реакцию, Ян использует в своих целях – бесстрастно проходит внутрь номера, словно меня тут просто нет.

Грохот хлопнувшей двери может разбудить весь этаж, но он даже бровью не ведёт.

– Пошёл. Вон.

Вот этот вот… индивид просто взял и пришёл. Как будто всё в порядке вещей. Как будто я только его и ждала! Ладони подрагивают от бешенства, и я скрещиваю руки на груди. И хрен с ним, что это защитный жест, как бы и мы не сказки друг другу собираемся рассказывать.

Хотя насчёт него не уверена.

– Не раньше, чем ты меня выслушаешь. – Ян по-хозяйски опирается бедром о стол, цепляется взглядом за мои серьги, задумчиво проводит пальцами по одной из них.

А я сглатываю ставшую вязкой слюну.

– Прекрасно.

Хватит.

Сделав шаг к креслу, я беру платье. В одиннадцать вечера переодеться можно и в лифте. Всё безопаснее, чем оставаться с ним наедине.

– Не советую. – Смерив его презрительным взглядом, я за ремешок поднимаю туфли. – Ты же не хочешь, чтобы я приближался?

Не хочу? Почему же, Ян может попробовать. Особенно, если на коленях. Моля о прощении.

– Ты мне угрожаешь? – я иронично вздёргиваю бровь.

– Я хочу всего лишь поговорить, а не…

А не терять остатки сознательности.

Разумно. Я на взводе, Ян… С кривой усмешкой я осматриваю его всего, от коротко стриженных тёмных волос до носков идеальных туфель. Лицо бесстрастно, взгляд – почти, но сжатые кулаки, напряжённые плечи и… Зря он сунулся ко мне в плотно сидящих брюках. Хотя ещё чёрт знает на кого его возбуждение действует сильнее.

– Я ничего тебе не обещаю, – отвечаю издевательски, бросаю вещи на кровать и опускаюсь в кресло, закинув ногу на ногу.

Жаль, без нужного эффекта. Зашёл бы он лучше пораньше, когда я ещё не смыла макияж и не сняла каблуки, а так я выгляжу пусть и не на те далёкие двадцать, но близко к этому. Да и шорты, которые на мне, предназначены для сна, а не демонстрирования длины ног.

Хотя Андрею нравится.

Вспомнив его «пока ещё Полуночная госпожа» я улыбаюсь, и эта улыбка заставляет Яна зло прищуриться. Словно он точно знает, о ком и о чём я сейчас думаю.

– Если ты пришёл на меня посмотреть, то это сомнительное удовольствие, – показательно разглядывая маникюр, сообщаю я.

– Двадцать минут назад это казалось проще.

– Неуже-ели? – Мстительная улыбка появляется на лице с полного моего благословения. – Не может быть, чтобы для Яна Исилина существовали какие-то сложности.

– Ты – моя главная сложность! – рявкает он, а моя улыбка трансформируется из злой в полную удовольствия. Век бы слушала, как он бесится!

– Так иди к чёрту, Ян, – ласково советую я ему. – Чеши в свой Питер, к своей жене и работе. Так и быть, ради тебя я готова пожертвовать культурной столицей нашей необъятной родины! Хочешь, пообещаю, что никогда в жизни туда не сунусь?

В три шага Ян преодолевает расстояние между нами и склоняется, оперевшись о подлокотники кресла. Я не вжимаюсь в спинку. Его я не боюсь, а от себя всё равно не убежишь.

– Хочу! – зло выдыхает Ян, глядя мне в глаза. – Хочу, чтобы ты убралась из моего города и моих мыслей!

– А это не я – ты припёрся в мой, – выпрямившись, издевательским шёпотом сообщаю я ему практически в губы. И напрочь игнорирую заходящееся от восторга сознание. – С остальным можешь обратиться к психологу, говорят, кому-то помогает.

Лёгким движением ладони заставив его подняться, я встаю. Плевать на утреннюю встречу, тем более, что я не хочу никакого другого здания, кроме того. Пора домой. Платье всё ещё призывно лежит на кровати и я удивляюсь, насколько легко мне даётся этот шаг.

Не зря.

Потому что в следующее мгновение я оказываюсь намертво прижата к твёрдой груди, даже через двойной слой нервов, мышц и крови чувствуя как заходится у него сердце. Оказывается, оно у него всё-таки есть.

– Танцуй.

Идиотские воспоминания на раз разжигают кровь, хотя всего секунду назад мне было плевать на его желания. Приятно всё-таки, когда крышу срывает у кого-то кроме тебя. Вот только что делать, если и у меня её почти сдуло? И куда бежать, если тот голодный волк из поросячьей сказки не идёт ни в какое сравнение с этим?

– Ты опоздал лет так на семь, – подняв правую руку, я разворачиваю её кольцом к Яну, но он продолжает смотреть только на меня.

– Ты не выйдешь за своего депутатишку.

– И почему же? – И я бы фыркнула презрительно ему в лицо, если бы не предательское тело, которое от капитуляции удерживает разве что то самое кольцо на пальце.

– Я не дам…

И, собственно, всё. Свадьбы не будет.

Потому что мой мир слетает с петель, сорванный его губами и его руками. Кровать? Стол? Стул? Всё равно, лишь бы он не останавливался. Лишь бы звучало его хриплое, на выдохе: «Алиса». Лишь бы он не давал ни шанса воспоминаниям, которые могли оборвать это безумие.

И я не чувствую обиды, боли и сожалений. Не помню о свадьбе, Андрее и Олесиных предупреждениях. Я живу им и тем, что между нами происходит.

Без страха. Ничего не контролируя. Не деля то, что даже сексом назвать сложно, на плохое и хорошее.

Пока не просыпаюсь.

Телефон будит меня в половине пятого. Как раз хватит времени, чтобы собраться, рассчитаться с гостиницей и, после встречи с Настей, сразу уехать домой.

О том, что обнаженная мужская спина в моей постели не вызывает больше ненависти, я подумаю позже. У меня будет несколько часов за рулём, которых хватит на всё. И на то, чтобы поздравить себя с разрушением собственной жизни. И на то, чтобы придумать, почему мы с Андреем расстаёмся.

– Решила уйти не прощаясь? – Жаль, а я так надеялась обойтись без вот этого всего.

– Сделай одолжение, – раздражённо обернувшись, я смотрю на сидящего в моей постели Яна, – исчезни. Уйди, уедь, улети, растворись, наконец! Чтобы ни грамма тебя не осталось в моей жизни.

Пока я распинаюсь, он встаёт, не утруждая себя одеванием, подходит совсем близко и удерживает моё лицо в ладонях, ловя взгляд.

– Этого ты хочешь? Моя Алис-са. – Такое ощущение, что всё эти годы Ян только и ждал момента, когда снова сможет назвать моё имя. С нескрываемым удовольствием и растянутой «с», как умеет только он. – Чтобы я ушёл? Или чтобы сказал то, что тебе так хочется услышать?

Ответом ему становится мой издевательский смех.

– Ты серьёзно?! – Сбросив его руки, я беру со стола зарядки от телефона и ноута и сбрасываю их в сумку.

Оборачиваюсь и вижу, как пробивающийся из-за гардин свет обрисовывает его мощную фигуру. Красиво и настолько впечатляюще, что снова становится жарко. Вот только… Тот кирпичный дом на Гоголя тоже красивый и впечатляющий, но это не значит, что я решусь его купить.

– Если ты думаешь, что после твоих лживых намёков я расчувствуюсь, расплачусь и возжелаю сделать тебя счастливым, то иди полечись! – Со злой усмешкой продолжаю я. – Или считаешь, что я поверю, будто эти семь лет ты только обо мне и думал? Очнись, дорогой! Ты бросил меня, отделавшись фразами о том, что мы неплохо развлеклись, и попутно назвав истеричкой. Прекрасное окончание секса без обязательств.

– Тебе никогда не было всё равно, – насмешливо качает Ян головой и быстро натягивает белье и брюки.

– Главное, что тебе было, а мне хватает ума во второй раз обойти эти грёбаные грабли.

С лёгким вжиком закрыв молнию дорожной сумки, я выпрямляюсь, чтобы оказаться в его руках. В этот раз объятие не настойчивое, но крепкое. Его можно было бы даже назвать нежным, если бы не весь тот груз, что столько лет тянется за нашей историей. Историей, которой не случилось.

– А если грабли против? – Ян улыбается так, словно я призналась ему в любви. – Алис, ты же понимаешь, что я не дам тебе за него выйти. А после этой ночи ты и сама не согласишься на меньшее.

– Не выйду, – мрачно признаю я, – но не из-за твоей эгоистичной персоны, а потому что уважаю чувства человека, который меня любит. В отличие от тебя.

– Я тоже тебя люблю, – обыденно сообщает Ян, разом вышибив из меня не только дух, но и, кажется, мозг. – Не проходило и недели, чтобы я не жалел о нашем расставании, так что большой вопрос кто из нас и на какие грабли наступает.

– Всё, пора прыгать? – Хорошо, что гордость вместе с воспоминаниями остаются на месте. В ответ на вздёрнутую бровь я поясняю: – Как же, после твоего признания я ведь должна забыть про всё и всех и броситься в общую постель!

– Алиса, – кривится он.

– Не делай из меня дуру! – Оттолкнув его, я забираю с тумбы ключи от машины и телефон. – Я бы повелась, заяви ты это тогда, но сейчас мне мало секса и долбанной химии! Мало, Ян! И твоих якобы признаний мне тоже мало.

– Ты ведь не понимаешь, что происходит? – Качает он головой, серьёзно глядя на меня.

– Почему же не понимаю… – Оборачиваюсь я, не дойдя до сумки. – Ты развёлся, и тебя потянуло в родные места. А, увидев, что мне и без тебя неплохо, ты решил в очередной раз испоганить мне жизнь своим появлением. Так можешь радоваться, лучшего мужчины и счастья ты меня уже лишил. Что следующее? Перейдёшь на «Саркани»?

Внезапная догадка пронзает мысли. Да нет, не может быть, чтобы Ян так мелко плавал. Если бы он действительно хотел организовать мне серьёзные проблемы, пожарными инспекциями бы не ограничился.

– Ни чёрта ты не понимаешь, моя упрямая девочка, – насмешливо констатирует Ян, не делая даже попытки приблизиться. – Я вернулся за тобой, моим наваждением, моим миражом, только моей Алисой. И меня не остановишь даже ты сама.

– Ой, всё! – маскируя сарказмом перебои с дыханием, усмехаюсь я. – Не слишком много собственничества для одного тебя? – Бросив взгляд на часы, я подхватываю сумки. – Мне пора, так что, будь добр, выметайся.

Стоя в проёме двери, я молча смотрю, как он набрасывает на плечи рубашку и, застёгивая часы, идёт к выходу. И, естественно, не может просто пройти мимо.

– Я заставлю тебя вспомнить, – опёршись рукой о косяк над моей головой, склоняется Ян. – И докажу, что ни с кем другим ты быть не сможешь.

– Удачи! – иронизирую я и закрываю дверь номера. – Только, Ян, – оборачиваюсь, уже сделав пару шагов, – я как-нибудь переживу крах личной жизни, но упаси тебя Бог рыпнуться в сторону моего магазина.

Мы долго меряемся взглядами, из которых его становится всё более озадаченным.

– У тебя неприятности?

– Они будут у тебя, если ты рискнёшь тронуть «Саркани», – с этим обещанием я, наконец, иду к выходу с этажа.

Глава 12

– Я же вижу, что ты слушаешь мои сообщения! Да, я была не права, а ты права. Прости идиотку. – Я перестраиваюсь в правый ряд и снижаю скорость. – Я перегнула палку и тебя обидела, и мне очень-очень жаль. Олесь, ну прости меня! В тысячный раз прости и обещаю, что тысяча первого не будет! Позвони мне.

Отправив очередное голосовое, я не глядя бросаю телефон на соседнее сидение.

Андрей был прав, не стоило мне ездить. И я была права, стоило собрать вещи, сесть в машину и вернуться домой, но что уж теперь… Ночь с Яном от моих озарений никуда не денется, тем более, что она открыла мне две вещи, о которых всё ещё не хочется думать – я его не ненавижу и свадьбы не будет.

И те его признания…

Я буду идиоткой, если поверю и поведусь. Вот только проблема в том, что мой прибабахнутый мозг уже верит и уже ведётся, а мне остаётся лишь минимизировать последствия. В данном конкретном случае это значит если не забыть, то хотя бы перестать видеться с Яном.

И объясниться с Андреем.

С милым, хорошим, любящим Андреем, который не заслуживает такого несчастья как я. Да такого вообще никто не заслуживает. Разве что Ян, но с ним… Нет, никогда. Иначе чем я лучше той женщины, что меня родила? Даже воспитала, правда, потом решила променять семью на залётного не пойми кого и уже одиннадцать лет не давала о себе знать.

Если этот сбой есть и во мне, Андрей не будет страдать как мой отец. Я не дам.

Раздавшийся в машине звонок не становится неожиданностью, вот только что мне сказать? Чувствуя фальшивую улыбку на губах, я принимаю вызов.

– Где ты, моя Полуночная госпожа? – Слыша мягкий, но сильный голос Андрея я несколько раз смаргиваю. Ну, идиотка же!

– Я… еду.

– Алис, у тебя всё нормально?

Единственное нормальное, что со мной было это ты.

– Да, просто движение плотное, – веселею я исключительно голосом, глядя на пустую дорогу перед собой. – Давай я наберу тебя из дома?

– Хорошо. Ты же помнишь, что мне обещала?

Машина внезапно уходит вправо, я резко торможу и с визгом шин замираю на обочине.

– Конечно, помню. Я позвоню, как доеду.

– Буду ждать, – отзывается Андрей, но не кладёт трубку. – Алиса?

– М?

– Я тебя люблю.

Дура!

– Я тебя тоже, – очень тихо, едва слышно произношу я самую бесполезную фразу в своей жизни. И самую честную.

– Ты…

Зря я это. Надо было промолчать, вместо того, чтобы признаваться в том, чего он так долго ждал. Перед тем, как разорвать все отношения.

– Я приеду домой, и мы поговорим, обещаю.

– Жду тебя, – с задержкой отвечает Андрей. – Всегда.

Вызов отключается, а я продолжаю сидеть в машине с работающей аварийкой. Закрыв глаза и откинув голову на подголовник кресла.

Как мне с этим справиться?

Как посмотреть в глаза Андрею? Как рассказать? Или не рассказывать? Из груди вырывается горький смешок. Как же, не рассказывать… Может, Олеся и смогла бы промолчать, чтобы сохранить отношения. Я не смогу. При всей своей вспыльчивости, понимая, что Ян никуда не денется – не смогу.

Если бы Андрей был мне менее дорог, можно было бы попробовать, а так… Глупая самоуверенная девчонка сама загнала себя в угол, признавшись тому, кому от этого станет только больнее.

Лицемерка!

Что я ему теперь скажу? Что люблю одного, а сплю с другим? Нервно хохотнув, я выезжаю с обочины.

– Олесь, ты мне нужна, – обречённо записываю я голосовое. – Обижайся, но позвони вечером. Пожалуйста.

Я едва проезжаю сто метров, как слышится очередной звонок.

– Ты с ним переспала, – мрачно заявляет Олеся.

Смысл отвечать, если она итак всё понимает.

– И, конечно, едешь сдаваться Андрею.

– Пойдём вечером танцевать? – предлагаю я ей, отказываясь обсуждать свой идиотизм.

– Танцевать? – усмехается Олеся. – Думаешь, в этот раз поможет?

– Это лучше, чем сидеть в бетонной коробке, пить и заниматься самоедством.

– А может лучше просто промолчать? – с намёком хмыкает она. – Не поверишь, но Андрею совсем необязательно знать о твоих маленьких шалостях.

– Издеваешься? – Перестроившись в средний ряд, я невидящим взглядом изучаю задний бампер новенького Рено. – Ты представляешь масштаб этой маленькой шалости?

– То есть и в этом я была права, – понимающе отзывается Олеся, – Ян приехал за тобой.

– Он не отступится, пока не разрушит наши с Андреем отношения, – качаю я головой.

– Так пусть Андрей поделится с тобой своим мандатом! – насмешливо фыркает она, а я слышу отдаленный шум воды. – Или как там эта штука называется? Какая-никакая польза.

– Олесь, этой штукой не делятся, – со смешком сообщаю я. – Конечно, я могу попробовать занять соседнее с Андреем кресло, но «Саркани» я на это не променяю. Да и вряд ли мне поможет даже вся городская дума.

– Дорогая моя Лиссет, тебе, кроме себя, уже ничто не поможет, – ласково отзывается Олеся. – Ян, знаешь ли, в таком возрасте, когда мужики точно знают, чего хотят. И кого. Это тогда он был молодым и зелёным, рассчитывая выгоды и прикидывая варианты, сейчас же все его варианты крутятся исключительно вокруг его желаний. Вполне определённых, кстати.

– Мне до его желаний…

– Тогда что мешает тебе вместо того, чтобы сдаваться Андрею, пожаловаться ему на Яна? Скажи, что объявился давний поклонник, который не даёт тебе прохода. Попьёшь валерьяночки, пока они будут жрать друг друга, а потом спокойно выйдешь за победителя.

– Олесь, ты нормальная вообще?! – смеюсь я в ответ.

– Я – да, а насчёт тебя не уверена, – фыркает Олеся, но быстро становится серьёзной. – Так что ты решаешь, Лиссет?

– Я расскажу Андрею, – мрачнею я и вижу указатель, до города остаётся тридцать километров. – А вечером мы с тобой пойдём хоронить мои мечты.

Ключ проворачивается в скважине непривычно тяжело. Или это от того, что мне тяжело? В общем-то, неудивительно, но виновата в своих проблемах как всегда только я. И мне же огребать последствия.

Чувствуя давящую боль в груди, я бросаю сумку на пол, ставлю ноут рядом с тумбой и с выдохом оседаю на стоящий тут же пуф.

Больно. Не так, конечно, как было тогда, когда ушла женщина, зовущаяся моей матерью. И не так, как после давнего расставания с Яном. Всё потому, что я сдерживалась как могла, не давая Андрею въестся под кожу, не желая больше повторять то убийственное разочарование, но терпением и любовью он всё равно занял в моей жизни слишком много места.

Слишком. Много.

– Расстроишься, если скажу, что не дождался твоего звонка?

Я даже не вздрагиваю, ожидая чего-то в подобном духе.

Приезд Андрея развязывает мне руки – не придётся долго решаться на звонок с телефоном в руке. Запретив себе мяться, я поднимаю взгляд и встречаюсь с ясными голубыми глазами. Радостными и спокойными. Жаль, что ненадолго.

– Не расстроюсь, – слабая улыбка заставляет его нахмуриться.

– Алиса, что не так? – Андрей садится передо мной на корточки, с беспокойством осматривая лицо. Боится, что попала в аварию? – Ты так расстроилась из-за аренды?

– Нет, я… – слова застревают в горле и это пугает его, кажется, даже больше моих предполагаемых увечий. Я беру руки Андрея в свои, опустив взгляд, но тут же решительно возвращаюсь к его глазам. Я виновата. А, значит, должна в полной мере прочувствовать всё его отвращение после моего признания. – Пожалуйста, прости меня. Я просто лицемерная…

Громкий и резкий, телефонный звонок разрывает напряжённую тишину прихожей.

– Ответь, – мрачно советует Андрей, вряд ли ожидая от моих дальнейших слов приятного сюрприза.

– Позвонят и перестанут, – нервно дёргаю я плечом, но время идёт, а мой телефон не замолкает.

Когда, наконец, он затыкается, я снова пытаюсь начать разговор, но очередная трель выводит из себя.

– Ты очень нужна кому-то ещё, – бесстрастно поднявшись на ноги, Андрей уходит в гостиную, а я достаю сотовый.

– Если я не отвечаю, значит занята! – рявкаю в трубку, но следующие три слова заставляют без сил осесть на скамью.

– Алиса?.. – Андрей возвращается как раз тогда, когда я переживаю свой очередной персональный ад.

– Мне нужно в больницу.

Глава 13

– Алиса, туда нельзя. Алиса! – Кир ловит меня в крепкое объятие за несколько шагов до матовых дверей с надписью «Реанимация».