История татар Пензенского края. Том 4 бесплатное чтение

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

Председатель: ГАЛИЕВ И.Р.

Абдрашитов Т.Р., Абубекеров Р.Я., Абубекеров И.Ш., Абузяров Р.Ф., Абуталипов Р.Ш., Агишев Р.А., Акжигитов Б.У., Акчурин И.А., Алюшев Ш.А., Алюшева Х.Ж., Бибарсов М.А., Бикташев Р.Ж., Галиев И.Р., Кудюшев А.А., Салихов С.Н., Сухов Р.Р., Тенишев М.Р., Тугушев Р.К., Хадиуллин Р.Ш., Хайров Р.Р., Хайров Ш.Р., Хамидуллин А.М., Якупов З.С.

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

Председатель: ХАЙРОВ Ш.Р.

Абдрахманов Т.А., Белорыбкин Г.Н., Биккинин И.Д., Гильдеев Р.А., Гуркин И.Х., Дашкин И.Ф., Дебердеев И.И., Дмитриев А.С., Ильязов Р.Р., Красильников Р.Ф., Куряев Р.Р., Мавлюдов И.Н., Магдеев К.Х., Нугаев А.Р., Первушкин В.И., Рашитов Ф.А., Салюков Б.И., Селькаева С.А., Самочкина Г.Х., Шабанов Р.Н., Юскаев Р.А., Юсупов Р.А.

Научные консультанты:

БЕЛОРЫБКИН Г.Н., док. истор. наук, проф., ПЕРВУШКИН В.И., док. истор. наук, проф., РАШИТОВ Ф.А., док. истор. наук, проф., поч. член АН РТ

Рецензенты:

ИСХАКОВ Д.М., док. истор. наук, КАШАЕВ П.В., директор ГБУ "Госархив Пензенской области".

Корректор: Вавилов М.В.

Фотографии:

Акжигитов А.М., Акимова Г.М., Алюшев Р.Х., Алюшев Ш.А., Апаев М.А., Байбиков Н.З., Баязитов РФ., Белорыбкин Г.Н., Бибарсов Р.М., Биккинин И.Д., Галиев И.Р., Гуркин И.Х., Дашкин А.У., Зулкарняева Н.М., Зюзин Ф.М., Ишмаева Г., Кудюшкина Н.И., Мухамеджанова В.Ф., Нагаева Н.Х., Назирова А.Ж., Нугаев А.Р., Плоксунова Д.М., Рамазанова Д.М., Сайфетдинова Э.Х., Сайфуллина Д.Ф., Салюков Б.И., Самочкина Г.Х., Сафарова Г.И., Селькаева С.А., Тугушев Р.К., Туишев К.Р., Тумеркина Ф.К., Шашлова О.М., Юскаев Р.А., Юсупов Рафик А., Юсупов Рафаэль А., Якупова Г.З., Яушев Р.Р.

К читателям

В истории татарского народа Пензенский край занимает особое место и является прародиной татар-мишарей, внесших существенный вклад в историю и культуру всей России. Можно смело утверждать, что татары-мишари относятся к числу древнейших народов на территории Пензенского края, и именно они, начиная с X в. и вплоть до XVII в., были основной исторической силой на этой территории.

История татар-мишарей весьма интересна, богата и занимательна. Но в то же время в большей степени о татарах известно из легенд, мифов, далеко не безупречных и достоверных источников, и просто откровенной лжи, нежели правды. Татары всегда стояли особняком в семье российских народов, а пензенские территории, находясь на самой границе Золотой Орды, оказалась в зоне влияния как набирающего силу Московского государства, так и в сфере интересов образовавшегося на обломках Орды Казанского ханства.

В этой связи, вся история России в принципе необъяснима без татарского элемента, а взаимное влияние татарской и русской культур было очень значительным. К большому сожалению, и сегодня продолжается выпуск огромной массы исторической литературы, которая по своей сути являются на редкость идеологизированной и необъективной. Но, тем не менее, этот труд не посвящен целиком разоблачению подобных предвзятых трудов, а изложению не менее важных для всякого читателя исторических фактов, культурного наследия, хозяйственной деятельности, религии и духовных традиций мишарей Пензенского края.

Геродот, как помнится, объяснял, что он взял на себя труд написать свою «Историю», чтобы память о подвигах людей не потерялась в глубине веков. Истекло достаточно много времени с тех пор, как древние предки пензенских мишарей появились в наших краях, и большинство исторических свидетельств исчезли в пыльной глубине архивов. А наша задача состоит в том, чтобы поднять эти сохранившиеся бесценные документы и, тем самым, хотя бы в какой-то степени воскресить исторические сказания.

На сегодняшний день значительной трудностью в изучении истории и татарского населения Пензенского края является достаточно ограниченное количество материала, которое имеется в региональных архивах, и которое остается все еще слабо изученным краеведами. Поэтому нет еще четко сформированного представления об этническом составляющем татар того периода времени.

Перед нами стояла задача найти и указать на реальные факты и события, чтобы у людей была возможность увидеть только честную и откровенную картину обо всех достоинствах и недостатках нашего народа, рассказать о задачах и проблемах исторической и краеведческой области исследования. К большому сожалению, сегодня многие традиции уже утрачены и пришли в забвение, трудно приживается национальный образ жизни в городах, а рассказ о богатом культурном наследии татар Пензенской области, его достижениях и духовно-нравственных основах будет как никогда важным. Народная, социальная память, воплощенная в достижениях материальной и духовной культуры, должна быть доступно каждому. Следует признать, потеря своей самобытности и традиционных ценностей для татар, как, впрочем, и других этносов становится реальной перспективой уже ближайшего времени. Все это выглядит особенно угрожающим на фоне идеи ввода создания единой российской нации, или – надэтнической общности, а самобытность, язык и культура коренных народов должны культивироваться на добровольных началах, подвергая тем самым эти народы языковой и этнической ассимиляции.

В процессе работы нами были изучены и представлены в этом труде порядка 20 тысяч архивных документов, изучено и анализировано не один десяток исторических тематических книг, написанные в разное время и разными, как симпатизирующими, так относительно враждебными авторами, а многие документы предоставлены широкой аудитории впервые. В книге отражены видные представители татарского народа Пензенского края, даны сведения о национальной культуре, искусстве, традициях, истории и в целом – о жизни татар во всем ее многообразии.

Кроме того, на страницах книги читатель найдет большое количество справочного материала. Все это создает серьезный фундамент для понимания всей истории сформирования и динамики развития татарского населения Пензенского края и путей формирования его местных этнокультурных особенностей.

Этот фундамент преемственности в исторической науке способствует становлению и развитию мировоззренческой, профессиональной позиции исследовательской деятельности субъекта, и он необходим для полноценного понимания всей системы понятий, в которой отражается все движение объективного мира и способствует собственному совершенствованию.

Работали над книгой не только указанные авторы издания, но неоценимую помощь оказывали многие энтузиасты, которым небезразлична история татар Пензенского края и имена которых вы видите в списках членов Редакционного совета и Редакционной коллегии. В процессе создания нам была оказана помощь также многих историков, этнографов, региональных краеведов, работников архивов, сельских администраций, музеев, библиотек, учителей и учащихся средних школ, студентов и просто – жителей многих татарских сел, с которыми нам приходилось общаться во время наших выездов в сельские регионы. Всем выражаем глубокую признательность и ценим их своевременную благотворительную помощь и моральную поддержку.

Надеемся, что книга будет полезна каждому, особенно когда заметно проявился интерес к истории, культуре, традициям по сохранению интеллектуально-духовного наследия татарского народа как в России в целом, так и на территории Пензенской области. Верим, что это издание окажет весомую помощь в формировании гражданского общества на территории Пензенской области и создаст позитивный имидж нашего многонационального региона в важнейшей сфере межэтнических отношений современной России.

Дорогие друзья, уважаемые читатели!

На сегодняшний день для татарского народа важной проблемой является сохранение своей истории, национальной культуры и родного языка. Несмотря на то, что процесс глобализации усиливается во всем мире, татары продолжают проявлять интерес к своим национальным традициям. Чтобы сохранить свою этническую идентичность, необходимо, прежде всего, защищать и приумножать свою культуру.

Проблема сохранения национальной идентичности вплотную переплетена не только с проблемами в сфере культуры, но еще зависит и от проявленного нами интереса к традициям, народным обрядам, родному языку и религиозным верованиям. Все они вместе взятые содержат главную часть истории нашего народа, и сейчас нужно стараться сохранить то, что не было вычеркнуто временем. Без исторической памяти нет преемственности поколений. Нам нельзя отрицать все то, что было создано предшествующими поколениями. Мы хорошо понимаем, что прошлое и настоящее представляют собой единое целое. Не бывает прошлого без настоящего и настоящего без прошлого.

В перспективе татары, впрочем, как и другие народы России будут вынуждены приспособиться к постоянно меняющимся условиям жизни, что непременно приведет к изменению их мышления и утрате части своей идентичности. В эпоху глобализации неумолимо стираются все культурные границы, а "плавильный котел" определяет всю модель этнического развития, в котором происходит не только культурное смешение, но и биологическое. В этих условиях сохранение национальных особенностей, этнической специфики и исторической памяти является важной составляющей для дальнейшего развития и гармоничного сочетания культур.

Хотя разнообразие культур и является результативным способом достижения социальной интеграции, но утрата национально-культурного своеобразия несет в себе более существенную угрозу. Мы уже потеряли часть своей духовной и материальной культуры, и нет нужды выяснять и взвешивать, что было больше – положительного или отрицательного в этих утратах и новых приобретениях. Стало давно привычным, что все мы носим европейский костюм и другую одежду, смотрим и слушаем чужие фильмы и музыку, читаем русские и иностранные книги, наши жилища и семейные ценности также стали давно не родными, а если и сохраняются специфические национальные черты, то только в сельской местности.

Для успешного возвращения к важнейшим истокам духовной культуры, требуется как можно больше обогащать традиционные материальные ценности, выраженные в памятниках архитектуры, артефактах, предметах быта, одежде, пище, музеях и т. д. Книга в этом ряду выступает как синтез материальной и духовной культуры, и представляет собой графическую материализацию духовного содержания в целях его передачи и сохранения для последующих поколений. А написанные Фаттихом Зюзиным и Рашидом Алюшевым четыре объемных тома исторической части этого труда послужат настоящим продуктом, обогащающим идейную и духовную стороны жизни всего нашего народа. Хочу выразить слова искренней благодарности авторам этого замечательного труда за неоценимый вклад в сохранение национально-культурных традиций жителей Пензенской области, за приумножение объективных знаний по истории татарских сел и деревень, воспитание молодого поколения в любви к родному краю.

Салихов Сирач НурулловичЗаслуженный работник сельского хозяйства Пензенской области

Отзыв на рукопись книги "История татар Пензенского края". Том IV. Авторы: Фаттих Мухомятович Зюзин и Рашид Ханяфиевич Алюшев

Данное исследование является завершающим (четвертым) томом обширного издания, озаглавленного как "История татар Пензенского края". Настоящий том посвящен истории селений: Кикино, Кутеевка, Кобылкино, Кочалейка, Мочалейка, Телятино, Татарский Шелдаис (Лямбур), Белозерка (Таракановка, Аккуль), Верхняя Салмовка, Кильмаевка, Плетневка и г. Пенза. В этнографической литературе эта группа мещерских татар выделялась по ряду культурно-бытовых особенностей, но история их систематически не была исследована.

Благодаря усилиям краеведов Ф.М. Зюзина и Р.Х. Алюшева указанный пробел в истории татар Пензенского края, в том числе из группы "алты авыл", был ликвидирован, что весьма отрадно.

В предлагаемом томе излагается вводная часть истории пензенских татар, а также даются отдельно очерки историй названных выше селений. Там приводятся сведения об образовании населенных пунктов, их историческом развитии дореволюционного и советского периодов, рассматриваются материалы по сфере образования, культурной жизни в целом. В работе содержится много интересной информации из биографий известных татарских деятелей из этих сел и города Пензы (М. Бигиев, М. Акжегит, Э.Тенишев и т. д.), что сильно украшает книгу.

Рассматриваемая работа очень хорошо фундирована источниковедчески, подкрепляясь большим массивом архивных материалов, а также ссылками на опубликованные источники. Полагаю, что в источниковедческом плане книга в числе краеведческих трудов выделяется в лучшую сторону и может рассматриваться как образцовое издание. Оснащение ее большим числом иллюстраций и документальными приложениями является дополнительным плюсом настоящего издания.

Считаю, что рассматриваемая книга, безусловно, заслуживает издания как существенный новый вклад в изучение истории татарского населения Пензенского края.

Несмотря на положительный отзыв о настоящей книге, хотелось бы её авторам высказать одно пожелание – разбросанные в разных частях труда исторические материалы, освещающие общую историю татар раннего времени (до XVI в.), было бы лучше собрать в одном вводном разделе. Иначе эти исторические материалы разрывают единую ткань изложения сведений по отдельным населенным пунктам. Безусловно, это всего лишь рекомендация, и авторы книги – Ф.М. Зюзин и Р.Х. Алюшев – являются весьма опытными и известными краеведами, вольны скомпоновать данную работу как им угодно.

Исхаков Д.М., доктор исторических наук, главный редактор журнала "Туган жир. Родной край" (6.12.2021 г.)

Рецензия на рукопись труда Ф.М. Зюзина и Р.Х. Алюшева "История татар Пензенского края" (IV Том)

Представляемый читателю труд является итогом многолетней работы Ф.М. Зюзина и Р.Х. Алюшева в архивах Пензы и других городов Поволжья. Авторами была проделана поистине титаническая работа по истории татарских сел Сурского края.

Многие документы, опубликованные в книге, впервые вводятся в научный оборот. Безусловный интерес массового читателя вызовет написанная простым и понятным языком история сел Каменского, Белинского, Иссинского и Спасского районов, опубликованная в данном томе издания. По истории многих из них до настоявшего времени отсутствовали монографические исследования, поэтому книга будет востребована не только среди краеведов, но и может быть использована в качестве учебного пособия на уроках краеведения.

Количество задействованных в книге архивных документов не может не вызывать уважение: от свитков XVII века и до документов совхозов и колхозов. Авторы использовали практически весь массив материалов известных в настоящее время, чтобы полно и в достаточно интересной форме рассказать читателям не только об истории татар-мишарей Пензенской области, но и о духовной культуре, обычаях и традициях татарского народа.

Среди плюсов книги, несомненно, стоит отметить и высокое качество самого издания. В книге огромное количество иллюстраций, в том числе архивных документов разных времен. Данное издание является настоявшим событием пензенского краеведения и может заложить новые стандарты издания краеведческой литературы.

Рецензент: Кашаев П.В., директор ГБУ "Госархив Пензенской области"

Чембарский уезд, Кутеевка

Предки тюрков, "жившие на краю большого болота", были истреблены воинами соседнего племени. Уцелел лишь изуродованный врагами десятилетний мальчик (ему обрубили руки и ноги), которого выкормила волчица, ставшая впоследствии его женой. Скрываясь от врагов, в конце концов, убивших мальчика, волчица бежит в горы севернее Турфана (Восточный Тянь-Шань). Там, в пещере, она рожает десятерых сыновей, отцом которых был спасенный ею мальчик. Сыновья волчицы женятся на женщинах Турфана. Один из ее внуков, по имени Ашина, стал вождем нового племени и дал ему свое имя. Позднее вожди из рода Ашина выводят своих сородичей на Алтай, где они, возглавив местные племена, принимают имя тюрк.

Тюркская легенда (записанная в VI в. китайскими историкам)

В Древнерусском государстве изначально действовала так называемая лествичная система престолонаследия княжеских столов, осуществляемая по принципу передачи власти старшему в роду. Так, например, все сыновья Ярослава Мудрого получали уделы, но лучшие доставались старшему сыну, и он же становился великим князем (киевским). Престол должен был переходить от брата к брату, а только после смерти самого младшего сына переходил старшему внуку князя. Таким образом, все другие претенденты на престол «передвигались» по уделам и как бы восходили по лестнице. По вотчинному принципу сын, не имеющий ни возможности, ни надежды занять великий престол, свои земельные владения наследовал от отца. У него не было никакого стимула поддерживать единство государства и заботиться об общих его интересах. Такая система управления, как правило, становилась причиной близкородственных междоусобиц, и она же привела к окончательному распаду Древнерусского государства в период своей раздробленности. Между князьями постоянно шли войны, а Дикая степь, служившая местом пастбищ для скота кочевых народов, становилась молчаливым свидетелем сражений. Половецкий же хан часто выступал арбитром этой бойни, помогая то одному князю, то другому.

Золотая Орда, будучи одним из самых могущественных государств того времени, под контролем которой находились огромные территории, не избежала такой же участи раскола или "замятни". Уже с сер. XIV в. Орда начала терять свое могущество, когда многочисленные наследники хана Джанибека стали спорить и враждовать по поводу власти, а с конца этого же века многие ханы поспешили образовать свои улусы. Такое утверждение бытует у историков, а как все происходило в действительности, мы не знаем, и этот вопрос оставляем открытым.

Историю татар российские историки всегда излагали тенденциозно и неполно, с явными признаками необъективности и конъюнктурности. О татарах сложено множество легенд и откровенной лжи, которые, к сожалению, имеют стабильную устойчивость. В результате, образ татарина сложился страшным и грубым: "из дикого племени", "угнетающий не только русских, но и чуть ли не полмира", "татары как нация и цивилизованный мир – это вещи несовместимые".

В условиях распада Золотой Орды татарские князья Мещерского края и Примокшанья, известные как потомки Бахмета и Бехана, приобрели широкую самостоятельность. К сер. XV в. на этих территориях в ряду других «осколков» Улуг Улуса – Казани, Крыма, Астрахани и Большой Ногайской Орды – снова было сформировано некое государственное образование, которое у современных историков получило называние "Мещерский юрт".

Последний оказался также в центре бурных и драматических событий, связанных с взаимоотношениями теряющего свое влияние Сарая. На фоне набирающей могущества Москвы, Казань превратилась на протяжении целого столетия в новый центр татарского мира. Дата возникновения Касимовского царства и размеры занимаемой им территории пока остаются дискуссионными. По мнению одних исследователей, это произошло уже в 1445 г., по мнению других – в 1452 г.

В предыдущих разделах книги мы писали о том, что в отечественной историографии существуют две основные теории возникновения Касимовского царства. Согласно первой, причиной образования стало условие выкупа из плена Великого князя Московского Василия II, случившийся после поражения Улуг-Мухаммеду его войска в Суздальском сражении 1445 г. Но группа других исследователей считает, что целью создания царства была попытка Московского княжества противодействовать возникшему и набирающему мощь в сер. XV в. Казанскому ханству.

Утверждается также, что пожалование Касимова (Нового Городка) служилым чингизидам стало началом формирования традиции получения доходов ("кормление"), по которому княжеская администрация того или иного городка или удельной волости содержалась за счёт местного населения ("черного люда"). При этом нельзя считать, что передача различных местностей в кормление татарским царевичам всегда была добровольной. В "Переписной книге по г. Касимову за 1646 (7154) г." описывается город следующими словами: "Лета 7154 году марта в 14 день прислана государева царева и великаго князя Алексея Михайловича всеа Руси грамота…, а велено Косимов город описать и в Косимовском уезде в Борисоглебском стану и в Елатомском уезде за царевичем Сеит-Бурханом Араслановичем город Косимов на старом посаде и в новом посаде и уезде и в селах и в деревнях и на посаде посадских и бобыльских дворов и во дворах посадских людей и бобылей имена… Косимов сгорел во 7149 году (1641 г.) и дворы погорели; на старом посаде в Татарской слободе мечеть каменная; двор Ахмаметя Сеита Булек Сеитова сына Шекулова, двор Валмамета да Термаметя Сеита Ишмаметя Сеитовых детей Шекулова; двор Дасая Мурза Кильгилдеева…; Касимовскаго царевича Сеит Бурхана Араслановича служивых его мурз и татар и задворных людей…; служат царевичу мурза да три татарина, да служивых людей татар двадцать восемь человек, да задворных людей татар одиннадцать человек. Царевичевы же служилые русские люди… и всего русских людей двадцать человек, и обоих русских людей и татар у царевича пятьдесят три человека…"[1]

Образование Касимовского царства (ханства) послужило толчком, утвердившим вотчинный порядок, который господствовал, как мы сказали, в Московской Руси. Касимовский хан одновременно являлся крупным помещиком в административном татарском центре. Здесь же находилась волостное правление (волостной совет). Из "Переписной книги" видно, у хана в городе стоял каменный дворец около мечети. Под городом у него была своя усадьба и ханский пруд у русского кладбища. Хану шли доходы с деревень, с лесов, лугов, озер, пчельников и др. На протяжении 200-летнего ханского владычества объем личных поместий был различен: земли были не столько удельные, переходившие от одного хана к другому, сколько лично-жалованные. Для сер. XVII в. сохранились писцовые книги, где подробно перечисляются ханские деревни, и все они лежат вне черты Касимовского ханства – там, где живет население русское…

На протяжении четырех с лишним веков врывались в Касимов свежие колонизационные струйки турок, и после упразднения ханства в 1678 г. – одни раньше, другие – позже, пришли сюда колонисты из соседних территорий: Тамбовской, Пензенской, Казанской. Так, известный ученый востоковед-тюрколог В.А. Гордлевский отмечает, что в турецкой речи народов, населяющих Касимовский край, образовалась смесь. Приокский район издавна был заселен финским племенем. Здесь произошла встреча между двумя племенами – финнами (во главе стояли Мещерские князья) и татарами-турками (основателями Касимовского ханства), и язык турецкий хранит следы этой двойственности этнографической – чистота турецкого языка искажена вхождением каких-то посторонних языковых ингредиентов[2].

Эти процессы, по всей вероятности, послужили началом формирования крупной субэтнической группы татарского народа – татар-мишарей. В 1-м томе издания (глава "Колонизация мещеры. Касимовское ханство") рассказывалось о том, что в низовьях рр. Мокши, Цны и прилегающей части р. Оки располагалась знаменитая мещерская земля, укрытая лесами, с двумя крупными центрами – г. Темниковым и г. Касимовым. Существуют утверждения о вытеснении в X–XI вв. автохтонной мещеры с родных мест тюркоязычными племенами. Сюда же переселилось в период так называемого "монгольского нашествия" и другое автохтонное население, жившее несколько южнее – в верхнем течении р. Суры и бассейне рек Вада и Выши, называемое «булгаро-буртассами». Еще при приобретении Мещеры у Золотой Орды ее жители стали называться татарами, а мещерские земли – татарскими. Надо при этом отметить, что могущественное в то время Казанское ханство охватывало территорию нынешних Татарской, Марийской, Чувашской, Удмуртской республик, а также примыкающих к Волге с запада и востока Ульяновской, Пензенской, Саратовской, Тамбовской, а также часть Кировской и южную часть Пермской областей. Население Казанского ханства составляли не только татары и чуваши, но и финно-угорские народы (марийцы, мордва, удмурты), и потомки древнего булгарского населения. Все эти народы и племена (среди них было немало ногайцев) впоследствии оказалась в зоне влияния Московского государства[3].

В формировании касимовских татар участвовали многие народы: ногайцы, казахи, буртасы, башкиры, крымские, сибирские татары, мещера, мордва и др. Однако, по мнению большинства исследователей, основными этническими компонентами считаются татары казанские и татары-мишари, так называемые «буртасы». В XIV–XV вв. они назывались «мещеряками», а позднее – «татарами». По всей видимости, затем татары-мишари полностью ассимилировали ногайцев, а последние оказали определенное влияние на формирование мишарских говоров. Исследователи полагают, в конце XVI–XVII вв. происходила интенсивная татаризация тюркоязычных народов районов Мещеры – буртасов, башкир, маджар и других – в связи с образованием сословия служилых татар. Об этом, в частности, свидетельствует исторический документ 1575 г., в котором написано"… в Темникове татары из тарханов, башкирцев, можерян…". При этом значительно преобладающего народа среди них не было, как, например, у «казанских» татар, чтобы полностью ассимилировать весь этот конгломерат племен и народов. По этой причине, татары-мишари подразделяются на несколько подтипов говоров, сильно различаются антропологически – от европеоидных типов до монголоидных[4].

Тюркский народ известен в российской историографии, как правило, под именем "кыпчаки" (кипчаки, половцы), которые участвовали в этногенезе крымских и поволжских татар. В золотоордынскую эпоху в качестве самоназвания стал использоваться этноним «татары». Археологи, исследовавшие могильники Мещеры IX–XI вв., утверждают, что в период образования рязанско-окских могильников мещеряки (мещера, мещеряне) уже не являлись господствующим этносом в долине средней Оки, а принадлежали воинственному племени кипчаков, а затем – тюркоязычных булгар, которые и стали подлинными хозяевами Мещеры. А после приобретения Мещеры у Золотой Орды, как, впрочем, и других городов – Нижнего Новгорода, Мурома, Таруса, ее жители стали называться татарами, а мещерские земли – татарскими. Термины "татары Мещеры" и «татары-мишари» стали широко употребляться в ходе их массового расселения в новых восточных уездах, в том числе на территории Чембарского уезда. Сами прежние жители Мещеры называли себя татарами. Так, историк Д.И. Иловайский пишет, что древние летописцы не отличают мещеры от мери и мордвы и не знают ее имени. "Затерянные в непроходимых дебрях и болотах…, мещеряки дольше своих соседей остаются на степени совершенной дикости и ускользают от внимания истории"[5].

Касимовские татары, вт. пол. XIX в. (взято из свободного доступа)

Во времена Касимовского и Казанского ханств аристократическая верхушка татарского общества была строго иерархирована. Но с присоединением Поволжского региона к Московскому государству значительная часть прежних карачей, беков, князей, тархан, мурз, казаков и даже духовенства (муллы и сеиды), потеряла свои статусы и встала в один ряд на ступени служебной лестницы в качества служилого класса[6].

Упомянутое нами выше вотчинное право издревле существовало у служилых татар, служилой мордвы и мещеряков. В то же время исследователи утверждают, что если мордва выплачивала оброк государю в виде пудов меда, то татарские мурзы – сайдаком, или воинской службой. В 1722 г. Петр I ввел "Табель о рангах" военных и государственных служащих. Было 14 рангов: самый высший – 1 (канцлер, генерал-фельдмаршал), самый низший – 14 (коллежский регистратор, прапорщик). Отныне знатность рода практически не бралась во внимание, а только действительная служба на благо России. Чиновник, достигший 8 класса, получал право на наследственное (потомственное) дворянство. А чинам пониже давалось право лишь на личное дворянство, не передававшееся по наследству. При этом дворяне и духовенство были освобождены от налогов, а крестьяне и посадские люди относились к податному сословию, с которых налоги взимались в значительных объемах.

Указанный во многих источниках регион под названием Кадомский край (территория Кадомского района Рязанской области, также части Нижегородской области и Респ. Мордовии) был особенно богат татарскими помещиками. Затем большинство из их мигрировало в Пензенский край. В Темниковском уезде в 1612 г. числился 451 помещик, из которых большинство было татарским. В конце XVII в. в том же уезде из 647 помещиков более 500 были татарскими мурзами и князьями. Среди них показаны: Долоткозины, Шихмаметовы, Утяшевы, Девлеткильдеевы, Алтышевы, Ефаевы, Седахметевы, Чанышевы, Кулунчаковы, Тугушевы, Дивеевы, Бибарсовы и др. Вся татарская аристократия поначалу владела обширными земельными угодьями. Так, кадомский мурза Исеней Мокшев сын Бутаков получил княжение над рязанской мордвой. Ярлыки на управление мордвой получили князья Тенишевы в 1576 г.

Фамильный герб Языковых

Татары к этому времени проживали на территории многих уездов Русского государства, где имелось поместное землевладение: Шацкий (Мещера), Романовский, Ярославский, Новгородский и др. Татарские помещики-мусульмане в регионе практически не назначались на административные должности, за исключением двух случаев: в 15931594 гг. в Касимове обязанности осадного головы исполнял Болуш Султангалычев; в 1610–1613 гг. воеводой в Мещере являлся сибирский татарин Исиней Карамышев. С 1628 г. неправославный помещик уже окончательно не имел права держать в домашнем услужении православного, чтобы не создавались предпосылки для смены веры этих дворовых крестьянином. Также неправославные служилые люди не могли стать членами царского двора.

Род Языковых имеет несколько русских дворянских родов. Большинство из них восходят к общему родоначальнику в лице Енгулая-мурзы Языка, выехавшего из Золотой Орды к Великому князю Дмитрию Иоанновичу в 1360 г. или 1387 г., который принял православие с именем Алексей. Его сын, Сунгул-мурза (Захарий Алексеевич), стал прозываться Языковым. Герб рода Языковых внесен в часть 3 "Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи". Языковы, принадлежащие к тамбовской ветви дворян, являются основателями д. Языково Чембарского уезда[7].

Старинный княжеский род Кугушевых происходит от Акая мурзы Айтугановича Кугушева, которому была пожалована вотчина в Темниковском уезде еще в 1639 г… Есть версии происхождения рода от Кугуша, деда темниковского князя Еникея Тенишева. Имели много земли в Саратовской, Тамбовской и Тульской губерниях. В Пензенской губернии владели небольшими, раздробленными наделами земли в Инсарском, Саранском, Керенском, Н.-Ломовском, Мокшанском и Чембарском уездах. Другой крестившийся потомок княжеского рода Бегильдеевых – Никита, владел в 1649 г. поместьями в Тамбовской губернии. Князья Максутовы (Максютовы), потомки касимовского мурзы князя Мустая Араслановича Масютова, были пожалованы за службу поместьем близ Керенска в 1672 г. Крещеный потомок рода князей Мамлеевых – Иван Спиридонович, имел поместье в д. Мамлеево Чембарского уезда. Широко известный татарский род – Енгалычевых (Янгалычевы), как было показано нами в главе, посвященной с. Решетино, происходит от самого князя Бехана через родоначальника князя Янглыча Бедишева, правившего в свое время в Кадомском крае и сильно притеснявшего местную мордву в конце 1530-х гг. Потомки князя Бедишева также перешли в православие. Один из представителей рода рода Енгалычевых, исходящих от мурзы Ишмамета Енгалычева, владел в 1621 г. поместьями в Шацком уезде.

Енгалычевы имели поместья в Керенском уезде, а также владения с. Никольское[8].

Освоение "дикого поля" и Пензенского края осуществлялись по мере сооружения засечных черт XVII в. и возведения в них городов-крепостей. До постройки крепостей край был заселен преимущественно в глухих лесах и лесостепи вплоть до р. Сердобы, Чембара и верховьях р. Узы мордовскими и тюркскими племенами, проживающими во временных и постоянных жилищах и зимницах. Кроме того, Среднее Поволжье того периода было наводнено беглыми людьми, стекавшимися сюда из центральных областей государства. Южные части Темниковского уезда стали активно осваиваться татарами с сер. XVI в., на левом степном берегу р. Мокши стали возникать и татарские селения.

Уже с XIII в. Кадомский край стал передним форпостом Рязанского княжества на востоке, а в XIV в. вошел в состав Московского государства. Известно, что 1639 г. кадомские служилые татары во главе с Уланом Молостовым перенесли сторожевой острог на приток Вада р. Керенка, и острог стал называться Керенским. Среди переведенцев были служилые мурзы Чепкун Богданович Биглов и Девлет-Кильдеев[9].

Ногайская орда в это время располагалась к востоку от Волги и занимала территорию от Северного Прикаспия и Приаралья, от Волги до Иртыша, с центром Орды в г. Сарайчике, в низовье р. Яик. Существовало еще другое татарское феодальное государство – Астраханское ханство, – выделившееся из Золотой Орды в 1459–1460 гг. Оно располагалось также на востоке и граничило с Ногайской Ордой. На юге территория ханства доходила до Терека, на западе – до Кубани и Дона, на севере – до г. Сарая. Ее столицей являлся г. Астрахань или Хаджи Тархан.

К юго-востоку от древней Мещеры и к югу от Мокшанского и Засурского лесных массивов простиралось "дикое поле", для контроля над которым был выстроен в сер. XVII в. острог Пенза и заселен, в том числе, татарами-мишарями. В давнюю эпоху средневековья южнее р. Оки и до верховий Цны, Вада, Выши, Мокши и Суры спускались могущественные ле са, богатые дичью, зверем и пчелами. Немецкий путешественник Сигизмунд Герберштейн в своих "Записках о Московии" писал: "К востоку и югу от. р. Мокши встречаются огромные леса, в которых живет мордва"[10].

Во всем "диком поле" в сер. XVI в. еще не существовало сторожевых разъездов. Но после взятия русскими войсками Казани земли всего Среднего Поволжья вошли в состав Русского государства. Крымский хан не мог смириться с потерей подчиненных ему территорий и всячески стремился вернуть Поволжье, систематически совершая набеги. Наконец, в 1571 г. состоялся боярский приговор о сторожевой службе, и на южных и юго-восточных окраинах государства были поставлены 67 разъездных сторожевых пунктов. Мещерские сторожа в количестве 5 шт. встали между р. Барышем, правым притоком Суры, и левым притоком Цны р. Мокшей. Две из них стояли по речке Шукше, а сторожа в количестве 6 чел. из темниковцев, алаторцев и кадомцев разъезжали между Большим сурским и Мокшанским лесами. Третья сторожа располагались на левом притоке Мокши, и они по речке Ламовой от Мокшанского леса до Вадовской сторожи, которая стояла в верховьях речек Ламова, Вада и Буртаса и разъезжала, в свою очередь, до Ценского лесного массива[11].

Засечные сторожа предназначались, как мы теперь знаем, для охраны засек в лесах, в то время как разъездные сторожа несли конную службу на степных участках. Сторожи контролировали все передвижения в Казань по Крымской дороге, а также за Сурской (Посольской, Московской) дорогой, пролегавшей с низовий Волги по Суре на Москву; и за Ногайской (Парцовской) дорогой, которая шла из ногайских кочевий левым берегом Ломова на Наровчатское городище и далее – на Темников, Шацк, Рязань и Москву. Таким образом, к концу XVII в. весь Пензенский край из пограничной окраины Российского государства превратился во внутреннюю территорию страны, а в XVIII в. стал провинцией Азовской, а затем – Казанской губерний. В окрестностях Темникова уже стояли татарские селения, такие, как Азарепино, Шукетрово, Алкаев Болезино, Кадышево, Аракчеево, Кадомо-Агеев Агишева, Айтуганово, Акбулатово, Байтеряково, Терегулово и др. В сер. XVII в. на землях мурз "по межам и урочищам через Атмис Каменный Брод…" были основаны дд. Кочалейка, Адикаевка, Старая Есинеевка, Кочетовка. Спустя столетие все названные поселения, за исключением Кочалейки, обрусели, по всей видимости, в связи с крещением большинства татар, а не принявшие православной веры татары были вынуждены переселяться в другие села.

К концу XVII – нач. XVIII вв. значительная часть территории Чембарского края была роздана различным служилым людям и помещикам. Одними из первых поселенцев здесь стали служилые татары Темниковского уезда: мурзы Ибрагим Еналеев, Кодряк Енгалычев с товарищами (всего 166 чел.), предки которых еще в нач. XVII в. контролировали каменный брод на р. Атмис. В 1684 г. по речкам Мокшанке, Вороне, Поим и других получили земельные наделы князья Енгалычевы – Яков, Семен и Андрей. Земли получил и стольник Л.С. Кугушев. Большие размеры земель были пожалованы Петром I Льву Кирилловичу Нарышкину. Поместьями также обзавелись Ершовы, Ширяевы и Шиндяпины, в результате чего образовались села, получившие названия по фамилиям своих основателей. Около 1700 г. татары Верхнего Ломова (Шацкой провинции) основали на месте впадения рр. Кевды и Атмиса д. Кедо-Мельситово.

ЧЕМБАР (Чингар), река упоминается в документах конца XVI в. В Шацкой писцовой книге (1631 г.), где сказано: "…да на низ по Ченбару по обе стороны до усть Ченбару". Город Белинский Пензенской области до 1948 г. также назывался Чембаром. Этимологическое значение названия (в мн. числе) – это "широкие кожаные или холщевые шаровары". Видимо, заимствование из тюркской диалектической формы, родственной турецкому šаlvаr – «штаны». В труде известного ученого И.Н. Смирнова "Мордва: Историко-этнографический очерк" (1895 г.) есть упоминание, что "в одном из местных курганов, по преданию, погребен татарский князь Чамба".

Река Чембар образуется при слиянии Большого и Малого Чембаров, после чего она принимает вид штанов. Пока нет однозначного мнения, как появилось поселение Чембар. По одним утверждениям – основали солдаты в 1700 г. из Верхломовского уезда. По другим данным – основано ранее 1708 г. Также существует версия, что Чембар основан весной 1713 г. Но Чебарский уезд был образован лишь в 1780 г. в составе Пензенского наместничества. До 1780 г. Чембар являлся слободою. В 1797 г. наместничество было упразднено, и его территория вошла в состав Тамбовской губернии. В 1801 г. Пензенская губерния была восстановлена в составе 10 уездов, в том числе и Чембарского, а Чембар стал уездным городом.

В конце XVIII в. имелось в Чембарском уезде 31 село, 70 деревень. В них было 76 помещичьих усадеб, 55300 жит., из них помещичьих крестьян – 39700, ясачных – 10500, мурз и татар – 3100, однодворцев – 1300. По "Статистическим сведениям 1896 г." в Чембаре проживало: мужчин – 2555, женщин – 2721, в том числе православных – 5243, католиков – 4, евреев – 12 и магометан – 17 жит. В Чембарском уезде: мужчин – 75048, женщин – 74907, обоего пола – 149955 чел. В том числе православных – 129874, раскольников – 8452, католиков – 16, лютеран – 9, евреев – 4 и магометан – 11 600. Татарских селений в уезде было 6 ("алты-авыл"), при 1236 дворах. Это: Кикино, Мочалейа, Кутеевка, Нагаевка (Решетино, Петенеевка), Телятино и Кобылкино. Уезд был ликвидирован 16 июля 1928 г. – его территория включена в Пензенский округ Средне-Волжской области. С 1937 г. в составе Тамбовской, с 1939 г. – Пензенской областей.

Из рассказов местных старожилов мы узнаем, что татары жили и в ближайших русских селах: в Сулаке, Кевдо-Мельситово, Атмисе. Они были мусульманами, говорили на татарском языке, придерживались татарских обычаев. В результате крещения татары этих селений, видимо, действительно приняли христианскую религию, стали перенимать русские обычаи и со временем окончательно обрусели. Об этом говорят и некоторые географические названия местности. Например, лесной массив «Миндярусс» буквально переводится "Я тоже русский", а также "Мулла Мосты" ("Мост Муллы"), расположенный на большой дороге между с. Сулак и г. Чембар (Белинский), и многие другие населенные пункты. У местных татар еще существует предание, что, когда жителей деревни решили крестить, значительная часть отказалась от православия и покинула селение. Ими были основаны дд. Кутеевка, Кикино, Решетино, Мочалейка, Телятино и Кобылкино ("алты авыл"). Но согласно "Отказной книге", обширные угодья к юго-западу от дачи Еналеева, Енгалычева и других помещиков получила группа служилых татар во главе с Арсланом Полкаевым Акжигитовым. Именно эти татары на землях, "… к северу от р. Кевды" основали 6 татарских сел Каменского района.

г. Белинский (Чембар)

Краевед И.Д. Биккинин в своей работе "Родословные служилых татар и мурз в исследовании истории "алты авыл" пишет, что владенная выпись, которую 5 июня 1637 г. воевода Кадома князь Андрей Романович Тюменский выдал группе служилых татар и мурз, насчитывает 19 чел. Копия этой выписи хранится в Государственном архиве Пензенской области (ГАПО, ф.196, оп.2, д.2061) в "Деле о доказательстве дворянства Нагаевых из Кикино". Среди этих 19 татар есть и предки кикинских Девлекамовых и Нагаевых: Досанка Уразлеев сын Делекамов и Бекбулат мурза Дербышев сын Нагаев. Земля, ориентиры которой даны в документе, не входит, собственно, в "алты авыл". Это были земли, где сейчас расположены нынешнее с. Татарский Шелдаис (Спасский район, Пензенская область) и не сколько соседних сел. Однако, некоторые будущие поселенцы с. Кикино, включая Нагаевых, сначала поселились именно здесь. Второй документ был выдан позже. Это выпись 1698 г.: "…били челом Нам Великому Государю разных городов мурзы и татары, рейтары и выборнаго полку салдацского строю сержант Араслан Палкаев сын да рейтарскаго строю Ишмай Битудин сын Акъжигитовы с товарыщи…". Ориентиры земель, указанных в этой выписи, как раз и ограничивают земли, на которых расположены татарские деревни группы "алты авыл". В этой грамоте даны имена 95 чел. Среди них есть и внуки мурзы Бекбулата Дербышева Нагаева – два брата Нагаевых – мурзы Мимеш и Бактияр Бектемировы дети Нагаевы. В списке есть также предки Янборисовых – Барис Козекаев и его сын Алебяк Борисов. А также предки других кикинцев: Акжигитовы, Баткаевы, Девликамовы, Тактаровы, Утемишевы и др. Также в деле Нагаевых есть и третий документ – копия с владенной выписи верхоломовского воеводы Петра Извольского (от 7 июня 1702 г.), из которой мы узнаем, что земля также выделялась сыну Бариса Козекаева, "Бектею Енборисову сыну Козекаеву".

Анвер Равильевич Нугаев, известный пензенский фотограф и краевед

Особенно много татар и мурз не сли рейтарскую и полковую службу в Керенской десятне. Здесь мы находим фамилии служилых татар: Агишевы, Досаевы, Вавиловы, Васильевы, Меняшевы, Уразовы, Бибарсовы, Богдановы, Бибиковы, Утемишевы, Курмышевы, Кашаевы, Алмаевы, Бегеевы, Тингильдины (сын Бекбай и два крещеных брата) и другие, а также князей – Чевкиных, Кильдишевых и Тенишевых. В разделе списка "Верстанные солдаты из татар, которые бывают на службе великий го сударей в выборном полку до отпуска, а живут они в Ломовском уезде в д. Новоселки (и д. Пичеевки)" записан и сержант Арслан Полкаев и товарищи, и его брат Бикбулат Полкаев (и товарищи) из той же д. Новоселки из рейтара, но которые не несут службу[12][13].

Сержант Арслан Полкаев (его брат – Бикбулат) служил под началом Александра Кикина во время Второго Азовского похода 1696 г., который был предпринят после неудачного похода на Азов годом ранее. В другом документе "Переписные книги и смотренные списки 1697 г. недорослей служилых людей Пензенского края", в разделе "Татары служат в солдатах" говорится: "Арслан Полкаев явил сына своего недоросля Суляманку шти (ше сти) лет, земли за ним по скаске ево тридцать четвертей в поле, а в дву по тому ж". В списке также отмечены солдаты из татар: Бориска Кузекаев, Сюндюк и Исендербейка Боженовы, Мишка Бикбулатов, Ромашка Дмитриев, Акбулатка Алексеев и др. Фамилию потомков Арслана Ажигитова мы обнаруживаем также в документах 1787 г. среди просителей из д. Кутеевщины, которые подали прошения о восстановлении своего дворянского статуса в Пензенское дворянское депутатское собрание. Вместе с мурзами Бадаевыми, потомками князя Максютова, а также мурзами Резеповыми, потомками крещеного князя Бибарсова, мы видим потомка Арслана Палкаева – новокрещена мурзу Матфея Федорова (ГАПО, ф.196, оп.1, д.20).

В то же время, пензенский краевед М.С. Полубояров утверждает, что по показаниям темниковских служилых мурз и татар, записанных в 1709 г., эта земля на р. Атмисе была дана их дедам и отцам еще в 1622–1623 гг. как "бортные ухожаи с раменью, с лугами и дубравами, и с дикими полями и рыбными ловлями и со всеми угодьями в Темниковском уезде по реке Атмису и по иным урочищам". Во время отвода земель в 1693 г. земли, по их челобитью, им не были отказаны. Однако в 1704 г. татары добились, чтобы эти земли (или часть их) были им отказаны из порозжих земель и диких по ль: "… на землях этих мурз и татар были основаны дд. Кочалейка, Адикаевка, Старая Есинеевка. К сер. XVIII в., жители в значительной части обрусели в связи с принятием крещения большинством татар. Не принявшие крещения (татары) были вынуждены переселиться. Принадлежавшие мур зам крепостные русские крестьяне вначале были отписаны на императоров, затем подарены помещикам"[14].

"ВЫПИСЬ С ОТКАЗНЫХ КНИГ АРСЛАНУ ПАЛКАЕВУ СЫНУ АКЖИГИТОВУ С ТОВАРИЩИ В ВЕРХНЕЛОМОВСКОМ УЕЗДЕ"

"В прошлом 7207-м (1698) году, июня в 7-й день, по указу Великого государя, царя и Великого князя Петра Алексеевича всея Великая и Малая и Белая Россия самодержавца… изволиной дал сию выпись разных городов мурзам и татарам Сулейману Акжигитову с товарищи… и челобитью Верхнеломовского уезду деревни Коргалеи да деревни Новосёлок (Кобылкино) служилых беломесных мурз и татар сержанта Араслана Полкаева сына Акжигитова с товарищи, верхнеломовец Афонасеи Скуратов да под(ь)я чеи Григореи Смирнов ездили за Ломовские воловые крепости в степь на дикое порозжее поля и в челобитчинные вотчинные ухожь в урочищи по Ченбарской дороге на Юрьевский верх, по обе стороны, по Колоновской дороге сквозь Сернилскаго липяга да устья Кевды реки вниз по обе ж стороны до устья реки Ятмиса по обе стороны до середнего липяга на верхний конец, идучи же по правой стороне на Малой Ченбарец и вниз того Малаго Ченбарцу, и перешед Большую Ченбарскуюдорогу с урочищи. А не доехав до тех вотчинных ухожьев и вышеописанных урочищ, имали с собой сторонних людей и сторожилых, и с теми сторонними людьми дикое поля вотчинные ухож(ь)и досматривались и сыскивалися. А по осмотр у и по сыску дикое поля измеряя в десятины и положили в четверти, а сенные покосы в копны, отвели челобитчиком сержанту Араслану Палкаеву… И в нынешнем 1700-м году июля 1-й день по нашему, государя указу, по челобитью разных городов мурз и татар сержанта Араслана Акжигитова с товарищи, велено с вышеписанных отказных книг впредь для владения вышеписанной их новоотказной. Таким образом, татарские села на территории нашего региона появились на рубеже 17–18 веков помесной земли дать им нашу великого государя грамоту с прочетом.".

(ГАПО, ф.196, оп. 2, д. 1702)

Первопоселенцами д. Ендовище (Кикино после 1723 г.) являются мурзы и служилые татары Акжигитовы, Бареевы, Баткаевы, Васильевы, Девликамовы, Канеевы, Кикичевы, Нагаевы, Патеевы, Янборисовы и др. Спустя несколько лет, но до 1720 г., князь Мамлеев основал д. Мамлеевку, а Кутеев – д. Кутеевку. Татары основали много населенных пунктов в Чембарском крае, включая современную Каменку. Документы свидетельствуют, что Решетино было основано между 1725–1745 гг. как выселок из д. Кутеевщины (Кутеевки), хотя известно о более раннем его заселении. В этом же промежутке времени образовались крупные татарские поселения Телятино и Мочалейка.

Земли по Атмису Темниковского уезда, 1622 г. "Дело о дворянстве рода князей Мансыревых" (ГАПО, ф.196, оп.2, д.1797)

Важно помнить, что русская колонизация во сточных от Москвы земель проходила не только вооружённым путем, но и мирным, а строительство городов-крепостей на территории Пензенского края создавало благоприятную обстановку для его хозяйственного освоения. Таким образом, весь период XVI–XVII вв. характеризовался началом этапа перехода Московского государства к созданию Российской империи, и обозначился, прежде всего, как период русской экспансии на восток. Обстановка, сложившаяся на данный момент, еще более требовало укрепления во сточных границ, а расширение границ государства становилось необходимым. Как мы помним, еще в 1697 г. по указу царя Петра I пензенских служилых людей перевели в Азов, Петровск и в другие регионы страны, а освободившиеся земли вместе с пустыми деревнями и слободами были переданы русским помещикам.

В основе концепции развития государства в дореволюционной России лежала теория русской колонизации земель с нерусским населением и расширение ее территориальных границ. Жертвами этого процесса часто являлись отодвинутые от обжитых земель различные этнические группы населения. Но в то же время наступление русских на инородческое население не могло происходить только в мирных формах. Когда оборона и правовая защита своих участков местным населением становилась невозможной, начиналось их отступление и переселение на другие труднодоступные места, как правило, в глубину лесов. Так, например, из челобитных, поданных в 1674 г. от жителей Темникова, мы узнаем, что к этому времени все татары полностью покинули Темников: "мурзы и татары покиня твой, великого государя, Темников город, и дворы свои перевозили на дикия поля".

Немногим ранее наметился процесс административного дробления территории Темниковского уезда, в результате стали выделяться отдельные уезды. Так появились Инсарский, Саранский, Керенский и, возможно, Нижнеломовский уезды[15][16].

Состав сельского населения в XVIII в. претерпел кардинальные изменения. Значительно ухудшилось положение служилых мурз и татар. Если к сер. XVII в. политика по отношению «инородческого» населения, особенно для татарской феодальной знати (князей и мурз) была смягчена, то при Петре I большинство их привилегий было отменено и введены дополнительные ограничения. Несмотря на участие во многих военных кампаниях и верность русским царям, роль служилых татар неуклонно снижалась, и они уже не имели столь важного места в обороноспособности России. Хотя, надо сказать, этот указ 1681 г. предусматривал вместо отнятых вотчин и поместий у мурз предоставить взамен деревни темниковской и кадомской мордвы. Но мордве было обещано, если они примут православие, то получат 6-летние льготы в податях. Чтобы избежать участи стать крепостными у татарских помещиков, мордва стала спешно креститься, и они оставались государственными крестьянами, так как мурзам был наложен запрет владеть православными крепостными.

С утратой дворянского права, которое обязывало не сти службу, большинство служилых татар больше не могли, да и не желали служить – все они в одночасье стали однодворцами и потеряли поместья. Таким образом, некрещеные татары попали в очень затруднительное положение, поскольку отныне они не имели большой части дворянских привилегий. Перевод в число «однодворцев» ожидал и многих русских дворян, которые не владели крепостными крестьянами. Все они платили подушные налоги и несли воинские повинности, но уже рекрутской службы. Вчерашние татарские дворяне в одночасье превратились в хлебопашцев. Обрабатывать при помощи примитивных орудий большие земельные участки многим семьям было не под силу, учитывая неразвитость земледелия у татарского населения. Документы показывают, что даже в нач. XX столетия многие поселения не имели ни железных плугов, ни сеелок и велеек[17].

Но и прежняя служба по охране рубежей не была легкой. Нами уже была приведена газетная цитата в главе книги, посвященной освоению земель "дикого поля" и массовой миграции татар-мишарей Пензенского края, где говорится: "…Тяжёлая сторожевая служба, частые военные походы, распри с соседями – мордвою и русскими – делали положение вольных и невольных и недовольных служилых людей – татар очень печальным, особенно в экономическом положении. Неудивительно, что часть их бежит со службы и заселяет привольные степи Чембарского уезда, к югу от Нижнего Ломова. Здесь по верховьям лесных притоков Атмиса с течением времени образуется сплошное татарское население. Другая часть, на местах, особенно в Инсарском уезде, несмотря на некоторые льготы, дававшие правительством служилым людям, просит, как милости освобождения от службы и обращения в тяглое сословие. Правительство чаще всего удовлетворяет эту просьбу, и с течением времени и вовсе освобождает на линии все татарское население, ибо безопасность границ со стороны степи делает службу ненужной…"

Дело № 165. "О подговаривании помещиком Долоткозиным крестьян помещика Богданова к побегу", (ГАПО, ф.33, оп.1, д. 2), 1777 г.

Так, например, в Указе Федора Алексеевича (от 16 мая 1681 г.) "Об отписке у Мурз и Татар поместий и вотчины и выгодах, какие, принявшим христианскую веру предоставляется" предписывалось: "Низовых городов и мурз, и татар и у мурзинских и у татарских жен, и у вдов, и у недорослей, и у девок, поместья их вотчины с крестьянами и с бобылей описать на себя Великого Государя учинилось. Мурзы и Татарово в поместьях своих и вотчинах крестьянам чинят многие налоги и обиды и принуждают их к своей басурманской вере и чинят осквернение и описанным крестьянам всякие изделия делать на себя. Мурз и Татар ни в чем не слушать, и податей им не платить, а буде на помещиков и вотчинников всякие изделия делали и подати платили, и те изделия, и те изделия делать и подати платить на Великого государя… а будет которые мурзы и татарове похотят православную христианскую веру крестятся, и тех крестить, и отписным крестьянам за ним быть по-прежнему, да им же давать жалованье поместным и беспоместным Мурзам по десяти рублев, женам их по пяти рублев". Этот указ царя окончательно усугубил положение татар, имевших до этого хоть какие-то привилегии, а отныне они становились наравне с тяглыми русскими крестьянами и разделяли "все невыгоды этого положения". Многие из них попали в крепостную зависимость крещеных татар-помещиков, которые поменяли свою веру ради различных льгот. "Другие терпят лишения в своих угодьях, данных правительства за службу, третьи не уживаются среди окружающего русского населения, приливающего в край особенно сильно последней четверти XVII и первой – XVIII в."[18]

Расширение собственной помещичьей запашки сопровождалось увеличением для крестьянства барщинной повинности, а вторая пол. XVIII в. характеризовался увеличением размера барщины с 3 до 4–5 дней в неделю. При этом значительно возросло и число барщинных крестьян. Социальный протест и негодование против крепостного рабства вылились в последовательную цепь бунтов и восстаний, особенно в крестьянскую войну 1773–1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачёва. После расправы с восставшими крестьянами правительство России поставило своей задачей дальнейшее усиление дворянской диктатуры.

Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева не сильно затронула Чембарский край. Пугачев, как мы знаем, побывал в Саранске, и через Кондоль и Петровск отступил на Саратов. Но его отдельные отряды, преимущественно из местного населения, появились в Верхнем Ломове. В то время западная часть Чембарского края относилась к Верхнеломовскому уезду. Восставшие крестьяне пограбили и поубивали десятки помещиков в Студенке, Кевде, Поиме, Аргамакове, Тархове, Языкове, Мочалейке, Свищевке, Крыловке и еще в ряде населенных пунктов. Крестьянин из с. Каменки Иван Иванов собрал 3-х тысячный отряд, который, вооружившись ружьями и даже пушками, расправился в Калдусах с князем Борятинским. Были убиты также чембарские помещики – Мамлеевы, Болкашина и Иван Уланов из Аргамакова. Повстанцы грабили усадьбы помещиков, заводы, убивали представителей власти. Нижний и Верхний Ломовы были сожжены. Помещиков вешали в Чембаре на Никольской площади. Но отдельные помещики спасались благодаря крестьянам поселений, которые их прятали от пугачевцев. Тем не менее, пензенские отряды восставших крестьян были самыми свирепыми и, как писал потом Пензенский губернатор Ф.Ф. Вигель, "… Во время Пугачевского бунта… жестокостью никто не превзошел ее жителей"[19].

В 1780 г. было создано Пензенское наместничество, а в 1797 г. Пенза стала уездным городом Саратовской губернии[20]. Перед этим особенно значимым событием для татарской элиты стал и указ от 1 ноября 1783 г., позволяющий прием татарских мурз на военную службу и награждение их офицерскими званиями. Этот же указ стал еще одной отчетной точкой становления татарского привилегированного сословия, хотя к этому времени татарский господствующей класс практически распался. Так сформировалась новая социальная ситуация, которая серьезно повлияла на выбор приоритетов экономического, социального и культурно-религиозного развития.

С исчезновением относительно сплоченного класса сельских феодалов, ведущей политической и экономической силой в татарском обществе становились торговцы и предприниматели. Земледельцы-феодалы уже не играли никакой значимой роли, поскольку у них не осталось ни больших площадей земли, ни необходимой батраческой силы, ранее представленной крепостными крестьянами, дворовыми и холопами. Но экономическая слабость крестьянских хозяйств татар не позволяла и развитию скотоводства. Главным препятствием становления животноводства считалась продолжительная зима и недостаток пастбищ. Основными кормами для скота служили солома и мякина. В большинстве хозяйств не хватало даже соломы для корма скота – нередко по весне крестьяне просто снимали солому из крыш своих домов.

Тем временем, в сфере развития культуры заняло почетное место мусульманское духовенство. Некоторые татарские семьи стали заниматься торговлей и торгово-посреднической деятельностью. Торговля была наиболее развита в сс. Кочалейка, Мочалейка и Решетино. Татарское население уезда активно торговало рыбой, медом, кумысом, валенками, телегами и, конечно, лошадьми. Жители с. Кочалейки реализовывали товары на базаре в соседнем с. Головинщино Нижнеломовского уезда, а жители остальных татарских сел – в Мочалейке, где имелся свой торговый сельский базар и регулярно устраивались ярмарки. В книге Н.А. Гильдеева "Татары Пензенского края" мы находим, что большое хозяйственное значение для жизни сельского татарского населения имели различные кустарные ремесла и кустари: кузнечное дело, валяльное производство, сапожники, печники, шорники, плотники, кирпичное и мукомольное производства. Кирпичным производством занимались с давних времен Макар Халкы, мастерами валяльного производства были Аллям Баткаев и его сыновья, а потомственными кузнецами было семейство Тактаровых и др. У некоторых состоятельных крестьян, как, например, братьев Акмаевых имелись ветряные мельницы и крупорушки[21].

Еще в конце XVIII в. началась Первая промышленная революция, создавшая предпосылки для аграрного переворота и которая привела к значительному высвобождению дешевой рабочей силы и механизации ручного труда. К этому времени крупные землевладельцы присвоили все общественные угодья, а крестьяне были вытеснены с мелких хозяйств – земля их больше "не кормила". Переход от аграрной экономики к промышленному производству и развитие транспорта был обусловлен, прежде всего, открытиями и изобретениями в самых разных отраслях экономики: парового двигателя, ткацких и прядильных станков в легкой промышленности, станкостроения в металлургической отрасли, сельскохозяйственных машин. В это время каменские помещики тоже открыли небольшие предприятия по переработке продуктов земледелия и скотоводства: винокуренные, кожевенные заводы, производство поташа и др.

Если экономическое развитие помещичьих хозяйств и барских сел находилось на достаточно высоком для Пензенского края уровне, то деятельность татарских предпринимателей и промышленников, как и сами татарские села, развивались менее успешно. Казенным крестьянам, к категории которых относились и татары, действовал запрет заниматься промышленностью, а отсюда возникала большие трудности при получении патентов на торгово-ремесленную сферу производства.

Установление капитализма и ускорение переселения людей из деревень в город, успехи в физике и химии, внедрение научных достижений в производство – все это вместе стало предпосылками для плавного перехода 1-ой промышленной революции во 2-ую. В Каменском районе получили местную известность Головинщинский кожевенный завод и Андреевская суконная фабрика, развивались также винокуренные заводы (Владыкино, Львовская Варежка и др.). Новый экономический подъем на территории Каменского района связан с проведением Сызрано-Вяземской железной дороги, способствовавшей развитию торговли и внутреннему экспорту продукции сельского хозяйства, получению для него новых технологий. По сути, завершилась колонизация земель к югу от Каменки. В Каменке был построен в 1913 г. завод по производству минеральной воды "Кувака".

В нач. второй четверти XIX в. и в последующие периоды Пензенская губерния как, впрочем, и другие регионы Российской империи, испытывала на своей территории эпидемические заболевания. В 1830 г. с особенной силой стала свирепствовать холера, которая повторилась в 1847–1848 и 1853 гг. Эпидемия холеры стало самым смертоносным в XIX в. инфекционным заболеванием. Запреты на передвижение вызывали недовольство всего населения и порождали холерные бунты. Так, в Тамбове 5-тысячная толпа горожан, возмущенная жесткими мерами губернатора Ивана Миронова, разнесла городскую больницу, а самого губернатора захватила в плен. Взбешенный губернатор приказал своему батальону открыть огонь, но солдаты его не послушались. Собравшаяся на Сенной площади толпа устремилась к холерной больнице и стала убивать врачей, среди которых оказался и дядя В.И. Ленина доктор Дмитрий Бланк, а его родной дед – Александр – чудом спасся. Порядок в городе восстановили только после прибытия регулярных частей.

Неурожайными и голодными в губернии выдались 1836–1837 гг. На территории Пензенского края голодные годы были обусловлены причинами как естественного, так и общественно-политического характера. Засуха приводила к недороду зерновых культур. Так было в 1722, 1736, 1836–1837, 1839–1841, 1848, 1850, 1854–1855, 1891–1892, 1897, 1905–1906, 1911 гг. и в последующие годы. Голод охватывал многие районы государства и сопровождался распространением эпидемий – холеры, тифа, оспы и др. Так, в неурожайном 1848 г. в Пензенской губернии умерли от холеры 17292 чел. В 1891 г. на территории губернии умершими от эпидемических болезней, вызванных наступившим голодом, было зарегистрировано 16592 чел. Газета "Пензенские епархиальные ведомости" (№ 15, 1881 г.) в разделе под названием «Бедствия» (в с. Поляны Чембарского уезда) писала о страшном голоде, постигшее село в 1830, 1838, 1840, 1848 и 1854 гг. Особенно сильный был голод в 1833 г. Цена на хлеб достигала у торговцев 1 руб. серебром за пуд. Крестьяне не могли покупать хлеб по такой цене и стали добавлять в муку мякину, желуди и др. "Но такой хлеб вызывал дурные последствия…, но этим бедствия не закончились… началась холера, действовавшая два месяца и положившая в могилы не малое число жертв"[22].

Голод 1891–1892 гг. известен как "чёрный голод Поволжья". Он затронул, в том числе, уезды Симбирской, Тамбовской и Пензенской губерний, и тяжелее всех отозвались на татарском населении. Решающее значение для татар имели экономические причины – это крайняя необеспеченность татарского населения в материальном отношении. Земли у них плохо обрабатывались, фруктов и овощей было крайне мало. Наиболее пострадало женское население ввиду затворнического образа жизни и своего униженного положения. Всероссийский голод охватил более 40 млн людей, из них умерло более 2-х млн взрослых только русских, а «инородцев», старообрядцев и «безбожников» в те годы вообще еще не охватывали статистикой, поскольку в статистику попадали только те, кого отпевали в православных церквях.

Голод ошеломил даже царскую семью, сведения о голоде «просочились» в печать, а голод 1900–1903 гг. был уже под жесткой цензурой. Еще правительство Александра III приказывало не использовать слово «голод», а заменить его на «неурожай». Газетам запрещалось писать о голоде. Император России безуспешно призывал торговцев зерном и другими продовольственными товарами не поднимать цены. Одновременно для подавления крестьянских восстаний и выступлений рабочих и крестьян использовались не только жандармы, казаки, урядники и прочие полицейские чины, но и регулярные войска. Голод 1911 г. уже не удалось замолчать: вся оппозиция и пресса кадетов, эсеров и черносотенцев, ненавидевших Столыпина, широко оповещала о голоде.

Люди умирали массово от голода и возникших в результате эпидемиологических заболеваний. Но торговцы, коммерсанты и спекулянты, как это бывает в периоды народных бедствий, безмерно богатели. Простой народ закладывал все свое не хитрое имущество, чтобы получить ссуду на хлеб от ростовщиков.

В результате он терял все: крестьяне лишались своих небольших наделов, нечем было кормить детей – они пухли с голоду. "Дело было неправильно поставлено с самого начала. Губернское Присутствие не пожелало взять в свои руки заготовку хлеба, а передало её Уездным Съездам. Таким образом, на рынке вместо одного покупателя от губернии являлось целых 11, действовавших не только без всякого между собой соглашения, а напротив того, перебивавших друг у друга партии зерна. Каждому хотелось, как можно скорее обеспечить свой уезд и закончить хлопотливое дело развозки купленного хлеба на места, где уже ощущалась острая нужда… Следующей задачей явилось возможное исправление рынка. Бессистемная закупка страшно взвинтила цены и поставщики, конечно, стремились всячески удержать этот несуразный их уровень"[23].

Татарская деревня в голодные 1891–1892 гг (взято из свободного доступа)

В голодные годы цены на хлеб в целом не зависели от урожая в стране. Российские железные дороги не справлялись с перевозкой требуемых объемов продукции в пострадавшие районы. Народ винил во всем правительство Александра III, которое было и без того в значительной степени дискредитировано. Всего за период 1891–1913 гг. от голода, болезней и эпидемий умерло не менее 7 млн взрослого населения в "больших городах" и по 0,5–0,7 млн умирало ежегодно в "малых городах" по всей Империи, т. е. итого – 17–19 млн взрослых[24].

Довольно частым явлением были пожары, от которых погибала большая часть каменских сел. В с. Телятино Чембарского уезда в 1866 г. выгорели почти все дома; в 1868 г. в Кочалейке сгорела русская часть села. Тем не менее, татарские села развивались по возрастающей линии, о чем можно судить по таблице, приведенной в исследовательской работе И.Х. Гуркина "Социально-экономическое развитие татарских сёл западного региона Пензенского края в XIX – нач. XX в."[25].

Дело о населенных местах Чембарскогоуезда, 1877 г (ГАПО, ф.9, оп.1, д.402)

В 1795 г. дворянам Чембарского уезда принадлежали 67,8 % крестьян, остальные числились государственными. Крупными владельцам земли и "крещенной собственности" в конце XVIII в. были министр просвещения А.К. Разумовский, действительный тайный советник П.А. Шепелев, граф П.Б. Шереметьев, три брата Нарышкиных, П.А. Лачинов, князь П.П. Волконский, Ф.А. Грибоедов, П.Г. Языков, генерал И.П. Архаров, князь Голицин, а также П.И. Горсткин, В.А. Левашов, И.Ф. Заруцкий, В.В. Кугушев, И.Г. Рахманинов, и другие – более 100. Остальные 95 владели в уезде менее 100 душами. Так, чембарские помещики Крымские, близко знакомые семей Арсеньевых и Лермонтовых, владели несколькими десятками крепостных душ в с. Пачелма. Именно Алексей Алексеевич Крымский в 1845 г. записал в Тарханах по личному прошению Арсеньевой ее последнее духовное завещание.

В 1826 г. из 70 населенных пунктов Чембарского уезда 40 находились во владении помещиков (7458 дворов), 56 % земли (в 1860-х гг.). К концу XIX в. в собственности дворян все еще находилось около половины всей земли[26][27].

Характерной чертой того времени стало переселение помещиками своих крестьян из других регионов России. Это резко ухудшало и без того удручающе плохое состояние крестьян. Крестьянские выступления на территории Среднего Поволжья в 1905–1907 гг. стали массовым явлением. Тяжелейшее социально-экономическое положение крестьянства, жесточайшая эксплуатация помещиков, регулярно повторяющиеся массовые голодоморы и различные эпидемии, а также непосильные налоги и государственные поборы, рекрутская служба, а затем воинская повинность – все это создавало благоприятную почву для народного негодования и социальных конфликтов.

Аграрный вопрос, как и прежде, оставался нерешенным, и он наиболее обострился в условиях демографического взрыва нач. ХХ в. Деревня снова становилась очень восприимчивой к революционным настроениям. Пензенский губернатор И.Ф. Кошко отмечал в своих записях, что"…наделы крестьян были крайне малы, сплошь и рядом мужики сидели на дарственных наделах и могли существовать лишь арендуя землю у помещиков, и уплачивали очень высокую плату до 18 руб. за десятину".

Революционные выступления прокатились по всей губернии, а борьба с крестьянским движением стала чуть ли не главным направлением деятельности местной администрации. Неурожай в Поволжье 1905–1906 гг. еще больше усугубил тяжелое экономическое положение крестьянства, что сделало деревню наиболее чувствительной к революционной агитации социалистических партий. Крестьяне Пензенской губернии, в частности Чембарского, Керенского, Городищенского уездов, стали грабить склады и общественные хлебные магазины, а также помещичьи усадьбы. Они снова поджигали имения дворян. При попытке заставить крестьян вернуть хлеб и другое награбленное имущество, пензенская полиция часто применяла оружие. Среди крестьян оказалось много убитых и раненых. Сокращения налоговых поступлений, в свою очередь, толкало органов местные власти к применению конфискации имущества неплательщиков и использования силы. Так, в некоторых деревнях Керенского уезда сопротивление крестьян при сборе недоимок удалось сломить лишь после применения оружия привлеченными в помощь войсками.

После расстрела мирной демонстрации 9 января 1905 г. первыми выступили ткачи фабрики Казеева в с. Большая Лука Керенского уезда. Вскоре забастовали телеграфисты и работники депо станций Пенза и Рузаевки. Волнения охватили и Нижний Шкафт Городищенского уезда. В Чембарском уезде возникло первое аграрное забастовочное движение сразу после того, как беспорядки были жесточайше подавлены усилиями Саратовского губернатора П.А. Столыпина в Сердобском и Балашовском уездах. Бунты массово возникли и в соседней Тамбовской губернии, в Кирсановском уезде. Столыпин призывал и распорядился у себя в губернии"… в случае насилия и вооруженного сопротивления открывать по крестьянам огонь". В Пензенской губернии в ноябре 1905 г. было введено положение об усиленной охране (до 1910 г.), год спустя учрежден военно-полевой суд. Был составлен секретный циркуляр, в котором указывалось, чтобы по делам этих судов осужденные не обращались к царю с просьбами о помиловании.

Крестьяне требовали дать им земли в таком количестве, столько затребуют, и дать землю всем без исключения. Тем временем, с. Поим стал центром аграрного движения в губернии. Для подавления крестьян бунтовавших сел в Пачелму прибыли солдаты, но которых скоро заменили более надежными и свирепыми казачьими отрядами. Для подавления крестьянских выступлений из состава войск, расквартированных в губерниях, были выделены летучие отряды, которые действовали по обращению местной администрации, минуя высшие инстанции. В целом, для локализации аграрных выступлений администрация Пензенской губернии довольно своевременно разработала эффективную систему репрессивных мер, позволивших успокоить деревню.

Крестьяне угрожали помещикам, полиции и землемерам при решении вопроса размежевания части земель помещиков, которые были предоставлены к качеству уступок, а неуступчивых помещиков крестьяне наказывали поджогами их амбаров и скотных дворов. Но прибывший в с. Тарханы отряд казаков всех взбунтовавшихся арестовал и жестко наказал. Чембарская тюрьма была переполнена, и арестованных стали сажать в уездную земскую управу. В ноябре 1905 г. начались с новой силой погромы усадеб, угон помещичьих стад скота и вырубка лесов в Чембарском уезде. Повсеместно росло недовольство крестьян на действия полицейских, а когда было подожжена усадьба в с. Свищевка, крестьяне настаивали не тушить огонь, а бросившихся тушить полицейских и урядников разогнали и чуть не избили. В Поиме был убит крестьянами урядник, а в д. Николаевке, напротив, убит крестьянин. Волнения в Чембарском уезде продолжались еще долго. В 1908 г. в Тарханах сгорел барский дом, в марте 1913 г. крестьяне захватили и самовольно и запахали владельческую землю. Последующие столыпинские реформы еще более усугубили аграрный вопрос и окончательно предопределили обе революции 1917 г.[28]

Принятые государством меры поддержки коснулись опять лишь помещиков и дворян. Для полного восстановления разоренных имений землевладельцев требовались капитальные вложения. Многие помещики предпочитали продать свои имения, но правительственные власти пошли им навстречу и стали осуществлять покупку имений через Крестьянский поземельный банк. Губернские землеустроительные комиссии содействовали банку в покупке помещичьих земель и продаже их малоземельным крестьянам, но тем, кто не участвовал ранее в погромах. Крестьяне за редким исключением не имели никакой возможность выкупить эти земли, а особенно после репрессий, устроенных властями, они относилось к подобной затее с большим недоверием.

Земельный вопрос оставался главной проблемой крестьянства, и который оставался нерешенным с 1861 г., когда император Александр II упразднил крепостное право. За это время состоялась целая вереница налоговых реформ, в том числе установление всеобщего подоходного налога взамен подушной подати, которая была введена еще Петром I в 1724 г. В России подушная подать взималась по результатам поголовной переписи податного населения и была примерно одинаковой (исключая дворян и лиц духовного сословия) для всех мужчин независимо от возраста – и новорожденные, и старики платили одинаково много. Но государственные крестьяне платили даже несколько больше, чем крепостные.

Общая отсталость русской деревни, неподъемные налоги, высокая стоимость аренды земли и недостаток земли по-прежнему стояли во главе угла в общем перечне преград, мешающих развитию аграрного сектора экономики. Статистические сведения, почерпнутые, в частности, из "Трудов податной комиссии", показывают, что крестьяне платили государству за аренду своей земли от 93 % до 270 %. Бывшие государственные крестьяне вносили налоги и подати в размере 92,75 % своего чистого дохода от хозяйствования на земле, а в отдельных губерниях платежи по отношению к доходу с десятины составляли ровно 100 %. Бывшие помещичьи крестьяне платили из своего дохода с сельского хозяйства еще больше – в среднем 198,25 %. Они отдавали правительству не только весь доход с земли, но почти столько же из заработков за другие работы. При малых наделах крестьяне, выкупившие свои наделы, платили 275 % дохода, полученного с земли. Крестьянские общины также являлись разновидностью податного присутствия. После отмены круговой поруки общины продолжали заниматься раскладкой налогов, но не отвечали за их сбор. Государство, имея вековую привычку иметь крестьянство как свою финансовую опору, в итоге превратило подоходный налог из налога для богатых в налог общенародный.

Крепостное право, безусловно, тормозило технический прогресс в сельском хозяйстве в течение двух столетий. Оно было выгодно дворянству и помещикам, но власти понимали, что крепостное право мало отличается от рабства. Династия Романовых слишком долго оттягивала решение вопроса крепостного права – о нем говорили еще при царствовании Александра I. Всем известно, что еще со времен царя Алексея Михайловича началось постепенное закабаление значительной части крестьянского населения. Бесправное положение крепостных, порядок, при котором помещики могли распоряжаться ими как домашней живностью, просуществовали в России непозволительно долго.

Во второй пол. XIX в. стало очевидным, что Россия быстрыми темпами превращается в третьеразрядную державу, а сохранение государства уже невозможно без укрепления финансов и развития промышленности. В этой связи потребовались срочные преобразования всей экономической и политической системы. В ноябре 1866 г. был принят закон "О поземельном устройстве государственных крестьян", по которому за сельскими обществами сохранялись земли, находившиеся в их пользовании. При осуществлении этих реформ наделы государственных крестьян значительно сократились – от 10 % до 44 %. Выросли резко выкупные платежи по сравнению с оброчной податью, но после революции 1905–1906 гг. были изменены. Государственные (казённые) крестьяне жили на государственных землях и платили подати (тягло до 1724 г.) в казну.

Собственниками-крестьянами назывались те из них, которые вышли из зависимости помещика и приобрели в собственность поземельные угодья. При этом существовал разный порядок и разная стоимость приобретения усадебной оседлости и собственно пахотных земель: от усадеб невыгодных до усадеб, предоставляющих особые выгоды. Крестьяне вносили выкупную сумму в Уездное казначейство и затем обращались к помещику с просьбой о выкупе. В течение первых 9 лет было запрещено продавать, передавать или закладывать усадебную оседлость за пределы общины. Однако по закону крестьяне еще в течение 2 лет обязаны были отбывать фактически те же повинности, что и при крепостном праве. Это состояние крестьянина называлось «временнообязанный», и это положение растянулось фактически на 20 лет, до 1881 г.

Полевые угодья (пахотные земли) приобретались крестьянами в собственность при содействии правительства, которое выдавало крестьянам ссуду под определенные проценты на продолжительный срок. Но эта (выкупная) ссуда выдавалась помещику процентными бумагами, по которым правительство же выплачивало и проценты. Казна сразу же выплачивала помещикам 80 % выкупной суммы, а остальные 20 % помещику должны были выплачивать крестьяне по договоренности – деньгами или отработками. Выкупной договор мог быть заключен как с целым крестьянским обществом, так и отдельными хозяйством. С этого момента крестьяне приобретали статус крестьян-собственников и все поземельные обязательства прекращались. Крестьяне вносили в казну ежегодно 6 % от выкупной ссуды, а также должны были заплатить за землю в несколько раз больше ее реальной рыночной стоимости. При этом крестьяне-собственники несли казенную, земскую, мирскую и рекрутскую повинности.

Земля, приобретенная крестьянами, считается собственностью всего общества, которое разделяет ее между своими членами. Все переделы осуществляются на общинном сходе 2/3 голосов. Но выкуп был выгоден не крестьянам, а прежде всего помещикам. Чтобы выкупить землю, крестьяне фактически уплачивали тройную сумму. Положение крестьян оставалось тяжелым, а крестьянская реформа не привела к изменению положения крестьян в лучшую сторону. Хотя формально они стали считаться свободными, но их положении не изменилось, даже ухудшилось: в частности, пороть крестьян помещики стали ещё больше.

В первой четверти XVIII в. помещичьи крестьяне засевали не более 2,5 десятин земли на двор, к середине столетия – по 2 десятины, а к концу столетия они равнялись немногим более одной десятины на двор. Это было преимущественно следствием усиленной раздачи земель, помещичьих захватов общинных земель и расширения барской запашки. После проведенной реформы крепостные крестьяне получили почти по 5 десятин на душу мужского пола, или по 14,4 десятин на двор, в то время, когда прожиточный минимум, позволяющий выжить одной семье, составлял 10–11 десятин.

В 1899 г. в отчете чембарского уездного исправника было отмечено, что производительные силы Чембарского уезда и вся его экономическая деятельность заключаются, главным образом, в земледелии, от чего зависит благосостояние и платежеспособность всего населения. В отчете говорилось о теплой благоприятной погоде и о том, что урожайность ржи и картофеля значительно увеличилась по сравнению с прошлым 1898 г.: ржи с 6 пудов до 8, картофеля – с 4 до 10. Из таблицы видно, урожайность хлебов гораздо выше на владельческих землях, чем у крестьянских обществ, так как земля первых обрабатывается значительно лучше. У них хороший рабочий скот, машины для обработки и лучшие земли. В то же время садоводство в уезде практически не развито. Огородничество и бахчеводство также развито мало: редко засеиваются огурцы, а арбузы и дыни используется только для местных жителей. При этом стоимость пуда ржи стоило 50–62 коп. в зависимости от сезона. Стоимость же рабочих рук во время уборки хлебов составляла 25–30 коп. для мужчин и 15–20 коп. – для женщин, а подесятинно – 2–3 руб. Во время сева стоимость рабочей силы составляла почти столько же. Из приведенных данных отчета видно, если они верны, конечно, что мелким землевладельцам после отмены крепостного права было невыгодно заниматься земледелием, поскольку на 5 руб. произведенного продукта приходилось почти столько же затрат. Сдача в аренду своей земли для обработки крестьянам была намного выгодней, чем самому выращивать и реализовывать хлеб.

"Сельское население хлебопашеством занято с середины апреля до конца октября, в зимний период некоторые крестьяне занимаются плотничеством, кузнечным ремеслом, шитьем одежды и обуви. Все это производится в самом незначительном количестве и исключительно для собственных потребностей. Если в нач. XIX в. в сельских поселениях Чембарского уезда ремесла и промыслы хоть как-то развивались, то к концу столетия в отчете уездного исправника указывается, что промыслы в виде ремесла и рукоделий и кустарная промыслы в уезде практически не развиты. В Чембарском уезде проживало 316 потомственных дворян вместе с членами их семейств, и 245 личных дворян. Мусульманского духовенства вместе с членами семей числилось 186 душ, при этом в Чембаре их не было вовсе. Купцов в уезде – 83, мещан – 4914 душ. Государственных крестьян было более 58 тыс. душ и около 93 тыс. – крестьян-собственников" (ГАПО, ф.5, оп.1, д.7080).

В нач. XX столетия царское правительство стало оказывать поддержку крестьянам-переселенцам. По построенной железной дороге Транссиба крестьяне массово переселялись в Сибирь, получив на руки по 200 руб. стартового капитала. Люди уезжали в неведомые холодные земли, поскольку на малой родине они были доведены до отчаяния. В 191 1 г. автор аграрных реформ Пётр Аркадьевич Столыпин был убит, а в феврале 1917 г. Временное правительство объявило столыпинскую реформу несостоятельной. Но давать землю крестьянами правительство не торопилось: для этого нужно было конфисковать частные владения. В апреле 1917 г. Временным правительством было принято постановление об учреждении Главного земельного комитета, губернских, уездных и волостных земельных комитетов, в целях подготовки земельной реформы. Летом и осенью 1917 г. волостные земельные комитеты под давлением крестьянства делали даже попытки захвата помещичьих земель и раздела их между крестьянами. После Октябрьской революции, когда были организованы земельные отделы Советов, прежние земельные комитеты были ликвидированы. Революцию 1917 г. многие в татарском обществе восприняли как возможность реализации многих своих желаний и надежд, и, прежде всего, хозяйственно-бытовых условий. Самой масштабной была задача разрешения многовекового земельного вопроса.

На следующий после состоявшейся Октябрьской революции день 26 октября (8 ноября) 1917 г. был принят Декрет II Всероссийского съезда Советов (О земле). Отныне вся помещичья собственность на землю отменялась "немедленно и без всякого выкупа", а помещичьи имения, удельные, монастырские, и церковные земли со всем инвентарем, усадебными постройками переходило в распоряжение Волостных Земельных комитетов и Уездных Советов Крестьянских Депутатов. Все конфискованное имущество теперь стало принадлежать всему народу…, при этом земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются. Указывалось также, что самое справедливое разрешение земельного вопроса должно – это отменить навсегда право частной собственности на землю, "земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней". За пострадавшими от имущественного переворота признается лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования. Все недра земли: руда, нефть, уголь, соль и т. д., а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, переходят в исключительное пользование государства. Все мелкие реки, озера, леса и проч. переходят в пользование общин при условии, что заведовать ими будут местные органы самоуправления. Усадебная городская и сельская земля, с домашними садами и огородами, остается в пользовании настоящих владельцев. Конфискация инвентаря не касается малоземельных крестьян.

С началом существования советской власти происходила быстрая социализация земли. Помещичьи земли, имения, предприятия, сельхозинвентарь, механизмы и магазины в Чембарском уезде были реквизированы и национализированы. По усмотрению Чрезвычкома вместо освобожденных домов, которые переоборудовались под советские учреждения, а этим «буржуям» предоставлялись другие, более скромные дома или квартиры. Были отняты у них, тулупы, излишняя мебель, рояли и пианино, валенки и дробовые ружья и розданы первым коммунистам. Так, в Поиме дом Звонова был отдан под управление милиции, а его семейству постановлено подыскать другое жилое помещение. При этом указывалось, что "пока помещение для жилья не будет предоставлено, дом Звонова не занимать". Если в 1913 г. 16,3 % населения России составляла буржуазия, помещики, торговцы и кулаки, а в 1928 г. на долю эксплуататорских элементов приходилось 4 % населения, то к концу 2-й пятилетки (1937 г.) они уже не существовали. Так была уничтожена почва, порождающая эксплуататорские отношения, на смену миру угнетения и насилия пришел общественный строй.

(ГАПО, Ф-р.514, оп.1, д.2), 2 декабря 1918 г.

Установление советской власти в Чембарском уезде произошло мирным путем. В январе 1918 г. состоялось совещание, объединившее в своих рядах большевиков, эсеров и анархистов и, спустя месяц, был сформирован исполнительный комитет, во главе с С.И. Шуваеым[29].

Архивные документы свидетельствуют о начале огромного количества совершаемых преступлений. В отчетных записках уездной милиции отмечались частые кражи лошадей, упряжек, незаконная вырубка леса, самогоноварение, ограбление церковного имущества, изготовление фальшивых дензнаков и др. Некоторые председатели сельсоветов обвинялись в краже казенных денег на десятки миллионов рублей. Широко использовались фальшивые обязательства под большие суммы, "у многих бандитов имелись револьверы и ружья".

Начались крестьянские волнения в Чембарском уезде, которые были вызваны, прежде всего, продразверсткой. Некоторое время они не приобрели еще массовых масштабов и носили очаговый характер. Известно, что жители Волчьего Врага в 1918 г. разоружили продотряд и заперли их в сарае. На подавление и усмирение крестьян был срочно прислан отряд красноармейцев из Пензы. В некоторых селах бунты были подавлены и достаточно жестоко, а руководители осуждены и расстреляны. Тем временем во многих сельсоветах заседали кулаки. На обращение Шуваева о переизбрание «кулацких» Советов в пограничной полосе с Чембарского уезда с Тамбовской губернией с последующим их «уничтожением», из Пензы пришел ответ о том, что уничтожить кулаков правомочно лишь в случае их вооруженного нападения, а переизбрать Советы "будет благоразумно". В 1921 г. крестьянские волнения, организованные Маршуковым, вновь охватили ряд населенных пунктов Чембарского уезда. В Починках ввели военное положение, сельсовет и волисполком были распущены. Сам Маршуков скрылся, а председатель сельсовета был арестован. Некоторые волостные центры стали неуправляемыми, а волисполкомы отказывались подчиняться уездной власти.

На большой части территории Чембарского уезда стали орудовать многочисленные банды. Так, ими были охвачены Поимская, Волчевражская, Чернышевская, Обвальская, Пачелмская и Воронская волости, а борьбу с бандами вели созданные чембарская и ломовская милиция. Бандитизм стал приобретать массовый характер после того, как в 1919 г. кавалерия Миронова захватила Тамбов. Все советские учреждения из Кирсаново были срочно эвакуированы в Чембар. Одним из самых крупных крестьянских выступлений, охватившее в 1920–1921 гг. Тамбовскую и частично уезды Воронежской, Саратовской губерний, стало Антоновское восстание ("антоновщиа", по фамилии руководителя А.С. Антонова (1899–1922). В Пензенской губернии широко был охвачен восстаниями Чембарский уезд, куда банда Антонова проникла в марте 1921 г. и попытались соединиться с другой бандой Попова, состоявшей из 3 тыс. чел. Но они были настигнуты отрядами красноармейцев около Волчьего Врага и разгромлены.

Отряд антоновцев состоял из около 6 тыс. кочующих дезертиров и уголовных элементов. Бандитские шайки перебиралась из села в село, грабя и убивая людей. Воспользовавшись тяжелым экономическим положением страны, вызванным засухой и последствиями Гражданской войны, эсеры совместно с белогвардейцами и при поддержке заграничной буржуазии добивались внести еще большую сумятицу в стране, организовав это бандитское движение. Предпринятая властями жесткая продовольственная разверстка сильно ослабила кулачество, но дала почву бандитизму и восстаниям. А.С. Антонов на тот момент удачно использовал дезертиров и весь уголовный элемент, стремящихся понажиться за чужой счет. У них имелось оружие, привезенное солдатами из фронта, которое было самое разнообразное: винтовки всевозможных систем, было 3 орудия, 6-ти дюймовки и несколько пулеметов.

Крестьянство уездов в общей массе было против антоновщины, но поход 6-тысячной банды Антонова с орудиями и пулеметами стал для чембарцев полнейшей неожиданностью. Попытка пощупать настроения и использовать крестьянство против Советской власти в конечном итоге провалилось и привело банду к полному разгрому. Так, например, пенсионер Никитин из г. Белинского в своей статье "И сказка стала былью…", опубликованной в газете "Сельская новь" (№ 133, от 5 ноября 1970 г.), вспоминает эти события: "Помню, как в один ясный осенний день весь тихий Чембар был поднят в «ружье». У складов уездного военного комиссариата стояли в очереди за винтовками, патронами курсанты совпартшколы, работники Укома партии и комсомола, уездного исполкома Советов, милиции. Тут же, во дворе военкомата, формировались отряды и направлялись занимать круговую оборону. На соборную колокольню и чердаки самых высоких зданий затаскивали «Максимы»: по городским улицам патрулировали усиленные наряды ополченцев. Среди ополченцев почти не было видно людей в военной форме. Здесь, в этом тихом городке, не было тогда ни частей, ни подразделений Красной Армии. Город решил отразить набег недобитых банд Антонова своими собственными силами. Без малого двое суток провели все мы в томительном ожидании встречи с незваными гостями. И только к исходу вторых суток был дан отбой: "христолюбивое воинство", не отваживаясь посетить «ощетинившийся» город, прошло стороной, будто, не заметив его". Надо сказать, подобных воспоминаний свидетелями событий зверства и террористических актов антоновщины в чембарских газетах и журналах было огромное множество.

ГАПО, ф.101, оп.1, д.3

В ходе этого рейда антоновцы прошли по 13 волостям Чембарского уезда. Ими было убито около 200 чел., в т. ч. около 50 советских работников, сельских активистов и членов их семей, угнаны 500 лошадей, захвачено 6,1 тыс. пудов хлеба и 7 млн руб. Только в Тамбовской губернии разграблено более 60 колхозов. В д. Никульевка был замучен и зверски убит коммунист Т.С. Шендяпин – начальник милиции 1-го района Чембарского уезда. Статистические сводки на 31 декабря 1921 г. показывают большое число убитых разного рода террористическими группами членов РКП(б) Чембарского уезда.

И все это происходило в то время, когда ту же Тамбовскую губернию в 1920 г. поразила страшная засуха, а хлеба было собрано всего 12 млн пудов. Во многих полях количество собранного зерна не превышало количеименно на осень 1921 – весну 1922 г. Согласно данным официальной статистики, голод охватил 35 губерний России, сильно пострадали Саратовская и Самарская губернии. Голодало не менее 40 млн чел., а число жертв составило около 5 млн чел. В мае 1921 г. сюда были направлены крупные военные отряды под командованием М.Н. Тухачевского. Не менее крупные силы Антонова в начале лета вновь вторглись в Чембарский край. Советские части настигли антоновцев у с. Елань и, потеряв 6.200 чел. убитыми и раненными, антоновцы отступили в с. Новые Студеновки. Пробиваясь на Тамбовщину, остатки отряда двинулись через территорию Чембарского уезда. Сам Антонов, раненный в голову, скрылся в лесах на р. Вороне, но погиб в перестрелке с красноармейцами в 1922 г.[30][31]

В татарской газете «Сабанче», в рубрике "Суд эшлере" (Судебные дела), был представлен текст "Смертная казнь бандитам". В нем давалась информация о казни бандитов: "24 августа, по решению Пензенского губернского суда трое бандитов: Боровков, Бижитский и Попов были расстреляны по обвинению в ограблении имущества и убийстве Абдрахмана и Кадира Патиевых и Ахмаджана Баткаева.

Продолжение книги