Стёклами внутрь бесплатное чтение

Вторая улица по загруженности после центральных. В обе стороны снуют автомобили, периодически выезжая на встречку, чтобы объехать припаркованные возле тротуаров.

Казалось бы, пешеходы и работники близлежащих магазинов и офисов давно обратили бы внимание на машину с двумя мужиками внутри, которая утром приезжала, а вечером покидала район. Почти всегда на одном и том же месте. В редких случаях отправлялась куда-то, но обязательно возвращалась в течение часа. В салоне неизменно находилось двое мужиков: один, водитель, с бородой, другой без и всегда в кепке. Оба крепкого телосложения. Всегда одеты в свободном стиле, по моде, но без вычурности.

Впрочем, ничего удивительного. У каждого свои дела, проблемы. Никого не трогают, и ладно. На вид приличные люди, посудачить не о чем. Как итог, отношение сродни фонарным столбам или выносным рекламным штендерам.

– Кто он такой и почему мы должны его охранять? – спросил бородатый, с позывным «Первый». Однажды в кабинете начальника ему с напарником было предложено выбрать как себя называть. Бородатый достал монетку, любитель головных уборов пронумеровал орла и решку. Металл повертелся в воздухе, приземлился на стол, быстро улёгся как ему вздумалось. Так и определили, кого как называть.

– Не забивай голову.

– Странно всё.

– Нам не платят за раздумывания. Нам платят за охрану.

– Чтобы лучше выполнять работу, нужно понимать ситуацию.

– Слушай, а не из-за этого ли тебе из УФСКН пришлось уйти? Слишком много вопросов задавал? – покосился с усмешкой собеседник.

– Меня из-за этого пригласили здесь работать.

– Как раз здесь, с тобой, и странно, а не с нашим клиентом. Может, его папочка или мамочка обратились в контору, чтобы сыночка оградить от непонятно чего.

– О чём и речь, – бородатый показал на прохожих, улицу. – Одно дело, если бы он кутил, по районам опасным бродил, дела с бандитами имел. Обычный же парикмахер!

– У богатых свои причуды. Я про его родителей.

– Это и не даёт мне покоя. Денег у них полно. При этом, работает он даже не в барбершопе. Живёт не в хоромах, а в общаге. На зарплату.

– Ну, я слышал, что некоторые богачи так воспитывают морально и финансово перед тем, как передать бизнес.

– Может быть, – сказал бородатый и повернулся ко Второму. – Тем не менее, сам подумай. Тебя в нашу контору тоже пригласили. Ты, я, другие коллеги – профессионалы, все офицеры. Мы кого только не охраняли. В том числе, бывало жарче, чем в горячих точках. А тут, повторю, обычный парикмахер. У нас очень серьёзная организация. Охраняемый объект не укладывается в картину.

– Тебе надо открыть канал на «Ютьюб», – Второй отстранился, насколько позволяло место в машине. – Например, «Агент Смит вещает». Конспирологический.

– Угу, – Первый положил руки на руль и на них голову. – Я пробил его родителей.

– Что? – Второй даже подскочил. – Это категорически запрещено!

– Угу.

– Ты сам сказал, что у нас очень серьёзная контора!

– Да, сказал. Вот и не складывается паззл.

Второй помотал головой, хлопнул себя по лбу и провёл рукой вниз, словно умылся:

– На этот раз я ни при делах, извини. Ничего личного.

– Не парься. Я профессионал. Хочешь узнать, что я откопал?

– Нет.

Первый меланхолично, по-прежнему лёжа на руле, протянул:

– Два факта и будет два агента Смита.

–Удиви меня.

– Это не его родители.

– Бывает.

– Вот тебе самое интересное. Он чист.

– Обычный добропорядочный гражданин.

– Настолько чист, что я копнул дальше.

– Удиви меня.

– Я не знаю, кто это.

Второй пощупал лоб бородатого:

– Температуры нет.

Первый прислонился к спинке сидения, сложил руки на груди:

– Все документы поддельные. Подделывались не задним числом, а с момента рождения. Ему 26 лет. Всё это время его кто-то ведёт. «Шоу Трумана» смотрел? Прошлогодний диплом о Высшем образовании – липа. Юрист, тудыть растудыть! Ты у него стрижку делал. Нормально получилось?

– Тут не отнять, парикмахер он хороший. Очень хороший.

– Согласно документам, три месяца назад стал парикмахером. Согласно поддельным документам.

– Талант? – лицо Второго стало серьёзнее. – Впрочем, я начинаю приподнимать бровь.

– Держи вишенку на торт.

Первый достал фотографию из нагрудного кармана, дал Второму. На ней было изображение человека, проходящего через рамку безопасности и который был точной копией парикмахера. Второй без труда узнал железнодорожный вокзал.

– Он приехал в город месяц назад.

– Но мы охраняем его больше!

– Вот именно.

– Не понял.

– Вот именно. Ещё пунктик: он о нас не знает. Где такое видано, чтобы охраняемый объект не был в курсе?

Они в задумчивости стали смотреть на урбанистический пейзаж. Вроде бы те же лица, дома, автомобили, но что-то неуловимо стало иным. Второй ощущал это более отчётливо в виду новизны поступившей информации. Он встречался с заказами, когда охрана заказывалась тайно, но там всё было очевидно, когда ожидание прямого нападения, и надо было нейтрализовать врагов так, чтобы жертва ничего не узнала, продолжала жить своей жизнью. Бывало, под тайной охраной, как позже выяснялось, скрывалась банальная слежка. Частный детектив больше ограничен в применении средств и действий, чем они. Поэтому Второй лишь пожал плечами, когда им сказали, чтобы охраняли незаметно. И поддельные документы тоже встречались в работе чаще, чем настоящие. Но, воистину, вишенка на торте сделала своё дело, котелок начать варить. Первый ждал, пока у напарника каша зальётся водой и поставится на огонь. Второй довёл блюдо до полной готовки, дал остыть, попробовал на вкус, сказал:

– Этот рожон слишком гигантский, чтобы на него лезть.

– Угу.

– Смит, – протянул руку бородатый. – Агент Смит.

– Два, – сказал Второй, закрепив рукопожатием.

1.1

– О, Боже! Это ты! – воскликнула Юля, когда я приблизился к ней. Из-под каштаново-рыжеватых развевающихся от лёгкого ветерка волос на меня выплеснулось зелёное цунами, окатило с ног до головы, проникло внутрь, добралось до сердца. До того пронзительные искренность и восхищение пришли от любимой, что даже моторчик в груди заработал быстрее.

– Я. Или ты ожидала другого?

– Это ты! – не сдавалась девушка. – У кого ты стригся? Теперь только к нему ходи.

– Да, вроде, самая простая. Но, спасибо.

Я поцеловал Юлю, почувствовал жар её губ. Заглянул в глаза. Она смотрела на меня так, словно я совершил самый важный поступок в жизни. Юля щупала меня за руки, грудь, живот, нежно погладила по щеке.

– Это ты.

В памяти всплыл эпизод, когда мы впервые поцеловались. Буря эмоций, чувств. Сейчас случилось то же самое, но в разы сильнее. Я растерялся и сказал:

– Юлечка, родная, конечно, это я.

– Ты не понимаешь, – сказала Юля со взглядом, наполненным тысячелетней мудростью, держа ладони на моей груди.

Я попытался отшутиться:

– Где камеры? Куда помахать рукой?

– Ромка, милый мой Ромка. Это ты. Настоящий ты. Тот, в кого я влюбилась. Если раньше ты был как бы внутри, то сегодня ты проявился. Я люблю тебя.

Юля прижалась ко мне, мои руки погрузили её в объятия, сердце ёкнуло. Я прошептал:

– И я тебя.

Фоном запустился мыслительный процесс по поводу необычного события.

Мы приехали домой, Юля отправилась в душ, я на кухню. Сегодня решили не заморачиваться и купить готовой еды.

Я прилёг на диванчик и закрыл глаза. Через некоторое время почувствовал накатившие волны любви и нежности, от которых тело буквально растворилось и слилось с Космосом. Открыл глаза. Юля посмотрела на меня и сказала:

– Просыпайся.

– Я не спал.

– Согласна, – сказала она. – Просто дрых. Только мой поцелуй тебя и разбудил.

Я не нашёл, что сказать, просто обнял Юльку и расцеловал.

– Обед, – сказал я.

Юля организовала посуду, я распаковал еду. Всё делали слаженно, каждый своё. «Принцип Форда» – так мы назвали любую нашу деятельность, когда что-то делали вместе. Иными словами, разделение труда. Параллельные процессы. Логика простая – быстрее сделаем, больше времени на друг друга и/или на себя. Плюс, как в одном фильме героиня на вопрос о секрете их счастливых отношений ответила: «Не знаю, мы всё делаем вместе».

– Приятного аппетита, Юлия Юрьевна.

– Спасибо, Роман Николаевич, – сказала она. – И Вам приятного аппетита.

– Категорично выражаю благодарность за столь добрые пожелания.

Юля жевала, я ловил периодически её осторожные, но, в то же время, наполненные обожанием взгляды.

Я знал, что она меня любит. Время это показало. Равно как и я её. Однако, сегодня что-то произошло. Квантовый скачок? Сработал триггер? Большое Ха-Зэ, в общем. Тем не менее, глупо отрицать, что случилось нечто из ряда вон.

Размышляя, я не заметил, как Юля молча смотрела на меня.

– Потрясающе! – сказала она. – Никогда бы не подумала, что увижу тебя.

– Радость моя, ты повторяешь это полдня. Приятно, конечно. Однако, ты разбудила моё любопытство. Что значит: «это ты»?

Юля улыбнулась, на секунду задумалась, затем озорно посмотрела на меня и начала жевать ролл. Глаза её смеялись. Включила дразнилку. Что поделать, пришлось демонстративно смиренно ждать ответа. Юля явно наслаждалась. Наконец, доела роллы и выдала:

– Без по ня ти я.

Я заржал. Насмеявшись, похлопал в ладони:

– Браво!

– Правда, я не могу объяснить. Словно ты стал цельным. Ну, или ты как будто персонаж фильма в ультра 4К качестве попал в экранку. Ты стал выделяться. Не только среди людей, а и на фоне домов, улиц. Самое близкое по ощущениям.

Я взял её за руки, притянул к себе, посмотрел в глаза, спросил:

– Красота в глазах смотрящего?

– Может быть, – ответила Юля и чмокнула меня в щёку, – давай проверим.

– Как?

– Сегодня ты встречаешься с друзьями. Китайский новый год у вас. Узнаем, что они скажут.

– Точно! Ты ж моя умничка!

– Что? Только умная? – надулась Юлька, перебравшись ко мне на колени.

– И красивая. Красивущая. Красивейшая. Кстати, ты там в ванной афродизиаки не припрятала, случайно?

– Что? Аа, чувствую, чувствую. Нет, зачем мне они, если я сама собой тебя афродизиачу?

– О, да.

Мы посмотрели друг другу в глаза, замерли в объятиях, затаив дыхание. Мгновение спустя наши губы встретились, языки переплелись, одежда полетела во все стороны.

Через два часа буйства плоти Юля пошлёпала в душ, я ещё немного повалялся, пошёл туда же, как только любимая вышла. Я подмылся, умылся, голову решил помыть после встречи с друзьями, посмотрел на себя в зеркало, вроде бы тот же, что и был.

Юля крикнула:

– Я на встречу, работа зовёт. До вечера.

– У филармонии за двадцать минут до, – крикнул я в ответ.

Выходя из ванной комнаты расслышал звук приехавшего лифта, стук каблуков, закрытие дверей. Пора к друганам. Быстро надел джинсы, футболку, пиджак, ноги нырнули в ботинки, годящиеся как для строгого костюма, так и для свободного стиля вплоть до шорт.

Через полчаса я вошёл в кафе. Девушки за барной стойкой, как обычно, с радостью поприветствовали вошедшего, в данном случае, меня. Надо отдать должное управляющей, персонал подобран и обучен на должном уровне. Я поздоровался, пробежался глазами по помещению, нашёл друзей, которые смотрели на меня.

Оба встали, когда я подошёл.

– Синьнянь куайлэ, бро! – поздравил брат, шатен ростом чуть выше меня, спортивного телосложения.

– Синьнянь куайлэ! – ответил я. – С Новым годом!

– Роман Николаевич, – поздоровался друг, светлорусый высокий тип с хорошим скелетом. Раз в пятилетку, когда заходила речь о генетике, спорте и здоровом образе жизни вообще, я говорил, что, если бы он подкачался, выглядел бы весьма внушительно, был бы «машиной».

– Антон Александрович, – поприветствовал я.

– Вот! Нормальная причёска! – сказал брат.

– Обычная, – ответил я. – Сегодня был у парикмахера.

– Где стригся? – спросил брат.

– Да там же.

– Да ладно?

– Ну да.

– Николаич, прича отменная, – сказал Антон. – Твоя.

Я насторожился, но виду решил не подавать. Попытался отшутиться:

– Моя голова, следовательно, причёска тоже.

– Николаич, ты меня понял, – ухмыльнулся Антон. – Все девки теперь твои. Оглянись.

– Мне все не нужны, – сказал я. – У меня Юля есть.

– Я знаю, – сказал друг, похлопав рукой мне по плечу. – Ты меня понял.

– Там новый парикмахер? – спросил брат.

– Нет, тот же.

Брат недоверчиво посмотрел на меня. Я развёл руками, украдкой посмотрев по сторонам. Поймал взгляды посетителей. Может, показалось?

– Зелёный чай и пицца? – спросил я.

– Уже заказали, – ответил брат. – Антон договорился, что, как только ты придёшь, заказ принесут.

Не успел договорить, как появилась девушка и поставила поднос на стол. Затем посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

– Приятного всем аппетита.

Мы поблагодарили, она вернулась за барную стойку. Друг сказал:

– Видишь, она тебя хочет.

Брат закатил глаза:

– Антоныч, вот у тебя всегда всё ниже пояса.

– Ты сам видел. Сказала «всем», а смотрела только на Николаича.

Тут было бессмысленно спорить. Факт был фактом.

Брат разлил чай по чашкам, я разрезал пиццу. Мы подняли бокалы.

– Ну, будем!

Отпили по глотку за Новый год, который был лишь поводом для встречи. Однажды, несколько лет назад, условились раз в месяц собираться. Чтобы было интереснее, в каждом месяце нашли праздники: дни рождения, новые года, государственные знаменательные даты. Три праздника пришлось придумать, тем веселее. Фантик для встречи.

– Ща приду, – сказал брат и пошёл на зов природы.

Как только отошёл на достаточное расстояние, Антон сказал:

– Левелап.

Я снова попытался как-то сгладить реакцию на причёску:

– Кстати, да. Вчера выжал сотку.

– Николаич, давай без дураков. Ты другой. Но это ты.

Я внутри поёжился. Дело начало принимать иной оборот. Второй человек за день говорит одно.

– Поясни, – попросил я.

– Когда ты вошёл, мы сразу поняли, что это ты. Понятно, что друзья, много лет друг друга знаем. Чувствуем. Тем не менее, не только мы обернулись. Я успел посмотреть на других. Они увидели, что и я. Настоящего тебя. В смысле, мы все тут в масках, личностях липовых. Тут бац, входишь ты. Настоящий, без этого всего. Это привлекает внимание. Ты выделяешься. Теперь.

– Ты сказал ровно то же, что и Юля сегодня, – признался я. – Почти слово в слово.

Друг подался вперёд.

– Вот видишь, – сказал он. – Напомни, что ты там практиковал.

– Ничего. В зал хожу только. К лету надо показатели выровнять, а то после новогодних каникул упали сильно.

Антон посмотрел на меня изучающе.

– Нет, – через минуту вынес он вердикт. – Дело не в зале.

– Конечно, не в зале. В причёске.

– Пургу не неси, – посерьёзнел Антон. – В нашу сторону посматривают. Точнее, на тебя. Повторю, ты выделяешься. Как в фильме «Плезантвиль».

Аналогия была понятна, но не ясна. По сюжету, главные герои попали в чёрно-белый сериал. Логично, сами стали такими. Затем, по мере прокачки, как бы сейчас сказали, мягких навыков, становились цветными. Естественно, тем самым, в городе начался переполох. Впечатление Юли было ближе к реальности, но оба передали одно.

На горизонте показался брат. Я с долей облегчения сказал:

– Слушай, давай в другой день поболтаем про левелапы.

– Замётано.

Брат уселся, слопал кусок пиццы, не дожевав, выдал извечное:

– Надо тренироваться.

Словосочетание превратилось в некую констатацию факта за многие лета повторений. Мы писали в блокнотах, говорили на и после каждой тренировки. Выросшие на идеалах прочитанных легенд, уровней мастерства героев китайских фильмов. С годами возмужали, поумнели, помудрели, поняли, что как в кино не дерутся, легенды преувеличены в разы, значительная часть вовсе придумана. Тем не менее, должен быть ориентир. Не просто «быстрее, выше, сильнее». Гунфу, оно же кун(г)фу, мастерство, основанное на опыте, набитых шишках, семи в десятой степени ручьях пота. Будь то гунфу повара, слесаря или бойца. Все мы знаем примеры. Наверняка, среди контактов в телефоне найдётся Евгений Устандверей, Карина Ногти, Сергей Движок, Алёна Торт. Для записавших их номера они – мастера.

Я поддакнул:

– Надо.

Антон уточнил:

– Танлан?

Брат остро среагировал на прекращение занятий Антона, разочарование не покидало, хотя прошло двенадцать лет с последней тренировки друга.

– Багуа, – съязвил брат. Мы пробовали заниматься разными стилями, остановились на кулаке богомола, «танланцюань». Антон изучал ладони восьми триграмм, «багуачжан», посещал семинары, распечатывал из интернета тексты, покупал книги, скачивал видео-пособия. На втором этаже гаража оборудовал зал с грушей посередине. Тренировался так, что протёр дорожки в бетоне. А потом перестал. За державу ушуистов было обидно, но это его выбор. Я махнул рукой, брат ещё нет.

Антон заулыбался:

– Тоже, что ли, потренироваться.

Брат не стал скрывать раздражения:

– Дома сиди. Дальше пузо отлёживай.

Друг поднялся, надул живот. Действительно, мышцы пресса прятались за слоем жира. Можно выкачать ведро. Он похлопал по выпяченному шару:

– Вот это?

Я скривился:

– Верни жопу на стул. Тебе ещё не говорят, мол, сначала входит пузо, потом ты?

– Трудовая мозоль, – погладил живот Антон. – Не говорят. Буду поститься.

Брат с большим трудом сдержался в высказываниях, отвернулся в окно.

– Дерзай, – сказал я.

– Когда ты можешь? – спросил меня брат.

– Давай завтра. Мы сегодня на Архиповского идём с Юлей.

Брат оживился:

– Тот самый? И мне не сказал!

– Первое, концерт переносили из-за пандемии на неопределённое время. Неделю назад реклама вылезла, успел купить. Второе, ты в командировках постоянно.

– Долбаные разъезды, – в сердцах сказал брат. – Расскажешь завтра. На складе позанимаемся.

– Без балды.

Дальше мы трепались обо всяком, то есть ни о чём. Шутки, прибаутки, взаимные подначивания, воспоминания забавных и не очень эпизодов прошлого. Всё время нахождения в кафе друг мне подмигивал, когда очередной посетитель обращал внимание на меня. Я качал головой, мол, да, заметил, всё потом. Наконец, мы распрощались и каждый пошёл по своим делам.

Идти до филармонии буквально четыре минуты, на всём протяжении я ловил интерес прохожих. Во всяком случае, тех, кто не смотрел под ноги. Старался отгонять мысли, что это из-за причёски, дабы не попасть под эффект Барнума. Иными словами, чтобы не придавать окружающему собственных надумок.

С Юлей мы одновременно подошли к условному месту.

– Ты права, – сказал я, имея в виду реакцию на стрижку.

– Кто бы сомневался.

Мы вошли внутрь.

Филармонию заполонил взволнованный народ. На лицах читалось предвкушение от встречи с Маэстро. Алексей Архиповский, как пишут в комментариях под видео с его выступлениями, «поцелованный Богом». Полностью согласен. Человечище с большой буквы.

Зрители постепенно занимали места, так получилось, я и Юля сидели на разных местах. Когда год назад отменили концерт, сдал билеты. Гарантий никто не давал, что ими можно будет воспользоваться. Мы не сильно расстроились – пришли наслаждаться музыкой, собой можно и дома. Тем более, возможно, в городе Архиповский больше не появится, надо ловить момент.

Прозвучал третий звонок, свет погас. Все таращились на сцену, адреналин вошёл в чат, руки сами собой захлопали. Луч прожектора вырвал из тьмы круг на сцене, внутри которого стоял стул и балалайка. К восторгу аплодисментов добавились такие же крики.

Из тьмы в круг света вошёл Алексей. Зал взорвался. Маэстро скромно поклонился, не стал дожидаться затишья, взял инструмент и сел. Народная буря не утихала. Архиповский погладил балалайку, что-то потрогал, проверяя, пальцы прошлись по струнам. Вынужденно, рукоплескание прекратилось. Из динамиков полилась Музыка.

Я не считал, сколько песен он сыграл. Забавно, ни одного слова не было ни сказано, ни пропето, а иначе язык не поворачивается назвать музыкальные творения композициями или треками. Потому что под руками мастера всерьёз не воспринимаемый большинством инструмент с всего лишь тремя нитями рождал поистине песни.

Час пролетел на одном дыхании. Зрители долго не хотели отпускать Алексея, уговорили исполнить на бис. Маэстро не отказал, с благодарностью поклонился, ушёл во тьму. Символично. Тьма невежества, пороков человеческого мира. Её пронзает свет, в котором случается нечто, в данном случае, музыка. И мелодия зажигает души, сердца слышающих. Словно светлячки, люди отодвигают тьму. Не для этого ли служит искусство? Не какая-то мазня, а когда создатель корпеет над завитушкой подолгу, исправляет одному ему видимые изъяны? Когда стремление произведением искусства побудить человека к чему-то высшему, светлому?

Как пример, в очереди за одеждой в гардероб зрители вели себя культурно, без давки, работы локтями. Мы с Юлей встретились в холле, обнялись, взявшись за руки, дождались выдачи одежды, вышли.

– Ты прав, – сказала Юля, имея в виду мои экстатические пересказы зрителей, побывавших на концерте Алексея.

– Кто бы сомневался.

1.2

Второй пихнул бородатого в бок:

– Ох, ты ж, ё-моё.

Первый оторвался от чтения книги:

– Что?

– Посмотри.

Второй показал пальцем в сторону парикмахерской. Издалека жеста видно не было, а мимо проходящий пешеход подумал бы, что пассажир на переднем сидении крутит регулятор громкости в автомагнитоле.

– Куда? На того чувака?

– Кто это?

– Постоянный клиент, – ответил Первый, вглядываясь. – Редко заходит.

– Наш объект растёт?

– По ходу.

– Он нас заметил.

– Да не, просто мазнул взглядом, – сказал бородатый и принялся вертеть головой по сторонам, создавая видимость маящегося от безделья водилы.

Второй снова толкнул Первого:

– Зырь, подружка его встретила. Любовь-морковь, ему не до нас.

Бородатый призадумался:

– Знаешь, его подружку можно понять. Он выделяется.

– Точно, – кивнул Второй. – Вот я и спрашиваю, кто это? Ты пробивал клиентов. Подними данные.

– Я о другом.

– Ты прав. Он стал выделяться.

– Наш объект растёт? Или…

– Хороший вопрос.

– Время покажет.

Было утро, мы располагались на кровати, ещё не вылезали из постели. Юля сидела, я переместился с подушки ей на бёдра, чмокнул в животик. Она погрузила пальцы в мою шевелюру:

– Пора обновиться. Превращаешься в своего любимого Мрака.

– Брат рассказал про наш Поход?

– Вообще, ты тоже.

– Кстати, благодаря ему, походу, мы с тобой и встретились.

Я перехватил её руку и поцеловал ладошку.

– Интересненько, расскажи.

– Я в то время очно учился. Пусть и со свободным посещением. Тем не менее, отправился в Поход как бы бросив универ.

– Не совсем понятно. Вас не было недели две. Автостопщики, хаха.

Юля положила ладонь мне на грудь.

– Да. Но там какие-то очень важные то ли экзамены, то ли проверки случились. Я уже подзабыл. Мне предложили сделку: я еду на всё лето работать в лагерь и этим соусом оправдывают моё отсутствие, либо «давай, до свидания».

– А ты, оказывается, хулиган!

– Как ни парадоксально, но нет.

Я встал с кровати, потянулся, приступил к разминке.

– Ну да, ну да, – засмеялась любимая. – А кому запретили вместе в одной смене работать в лагере? Не тебе ли с братом?

– Это исключение.

Юля плюхнулась на спину головой ко мне, раскинув руки и ноги в стороны:

– Очередное. Правда, замечу, ты другой стал. Мягче, добрее.

– Есть такое, – с лёгкой печалью сказал я. – Ладно. Пойду стричься. Волосы мешают ушами шевелить уже.

– Потом в кино?

– Конечно. С любимой пойду схожу.

– А как же я?

Я наклонился, прикоснулся лбом к её носику, лица наши были перевёрнуты относительно друг друга. Расширил зрачки, открыл все внутренние краники души и ручьями в зелёный омут излил мою любовь:

– Любимая – это ты.

Юля обняла меня за шею:

– Я знаю. Всё равно приятно слышать. И чувствовать.

Мы поцеловались, я выпрямился, оделся и пошёл на стрижку.

– Увидимся.

2.1

– О, тот чувак! – сказал Второй. Он жевал бутерброд, внимание сосредоточил на нём.

Сидение Первого было откинуто назад, но до лежачего положения было далеко. Он прокомментировал:

– Понравилось, по ходу. Впрочем, не первый раз сюда приходит.

– Сегодня не как в прошлый раз, – заметил Второй.

– Видимо, мы поддались под их ореол любви.

– Возможно, – бородатый ощутил тычок в бок. – Ну, посмотри, за километр видно, что не разлей вода. Сюси-пуси-муси.

– Здесь не поспоришь. Вон как тащит его. Знаешь, я начинаю немного ему завидовать. Им.

– Если здесь не, тогда где да? – спросил Второй.

– Мы тогда обратили на него внимание до их встречи.

– Точно?

– Однозначно.

– Хм. Продолжаем наблюдать?

– Работа есть работа.

2.2

Юля пришла в парикмахерскую к концу стрижки, дождалась, пока мастер завершит последний штрих. Немногим выше среднего роста парикмахер придирчиво осмотрел творение, то есть, мою голову. Он наклонился, всматриваясь в одно ему ведомое, даже глаз прищурил. Затем выпрямился и через зеркало кивнул мне, безмолвно передавая окончание работы.

– Спасибо, – сказал я.

– Пожалуйста. Заходите ещё.

Я встал с кресла, чмокнул Юльку, она смахнула несуществующую пылинку с моего пиджака:

– Красавчик.

– Беру пример с тебя.

– Правильно делаешь.

Я достал деньги и поставил купюры боком на столик. Во-первых, мне так нравилось, во-вторых, удобнее брать. В-третьих, завуалированная денежная магия. Говорят, что отдавать надо сложенные купюры, а принимать распрямлённые. Я задавался вопросом, мол, что если оба применяют данную рекомендацию, как тогда быть? Патовая ситуация? В таких случаях рекомендатели либо ворчали что-то, либо советовали не умничать. Наверное, не читали книжек про возражения.

– Скажите, – обратилась Юля к парикмахеру. – Как Вы стригли в прошлый раз?

– Вроде, как и сегодня, – сказал мастер. – Что-то не так?

– Всё хорошо, – заверила Юля.

– Готова? – спросил я.

Юля положила ладони мне на грудь:

– С тобой – всегда.

– Летсгоу! – провозгласил я и пошёл к выходу. – Камон! Вперёд!

Мы были возле двери, когда услышали парикмахера:

– Подождите!

Я остановился и обернулся в ожидании, Юля начала выходить.

– Какой именно прошлый раз? – спросил парикмахер.

Услышав вопрос, Юля обернулась, внимательно посмотрела на мастера. Я заметил, как она почему-то насторожилась, сказал:

– Три недели назад Вы великолепно поработали над моей головой.

Парикмахер покачал головой:

– Странно, я помню всех клиентов. Более того, вы не подумайте, я не хвалюсь, помню даже даты и время, когда они у меня были. Например, с Вами я работал ровно 52 дня назад. В 13:15 начали и в 13:55 закончили. Три недели меньше, чем 52 дня.

– Значит, – сказал я, – затем Вы встретили людей в чёрном.

Юля толкнула меня в бок, укоризненно посмотрев на меня. Я кивнул ей, обратился к парикмахеру:

– Согласен, 21 меньше 52. Однако, я у Вас был. Днём. Я Вам ещё перед стрижкой ляпнул что-то про космозюку.

На последнем слове лицо парикмахера застыло, тело расслабленно напрягалось, как я часто видел в спаррингах, когда боец всё просчитал и готов сделать решающее действие.

– Простите. – сказал мастер через мгновение, снова став прежним. – Что Вы сказали?

Юля схватила меня руку и потащила на выход:

– Дорогой, мы в кино опаздываем!

– До свидания, – помахал я рукой, показывая, что против женщины не попрёшь, а так бы ещё поговорили.

– Приходите ещё, – улыбнулся парикмахер.

Мы вышли на улицу, ехать не надо, кинотеатр рядом, пошли пешком. Я видел, Юле не терпелось поговорить, буквально распирало. Она заметила, что я заметил, усилила интригу, оттягивая разговор. Я улыбнулся и решил насладиться прогулкой.

Наконец, мы подошли к кинотеатру.

– Стой, – сказала Юля.

Я остановился:

– Стою.

– Я видела такое раньше.

Юлю будоражило. Я раньше не видел её такой. Она переминалась с ноги на ногу, постоянно оглядывалась по сторонам, теребила сумочку. Ей просто необходимо было выговориться, выдать миллион мыслей. Она колебалась. Я поспешил на помощь:

– Раньше?

– На практике. – сказала Юля и закусила губу.

– В детском саду?

– Я не рассказывала. Сама забыла. Только сейчас вспомнила.

Юля стала серьёзной, задумчивой, приступила к разглядыванию асфальта. Я ждал. Потребовалось около пяти минут на то, чтобы она собралась с мыслями и начала говорить:

– Нас на неделю приглашали в институт. Не помню название. Там больше лекции были. Реклама психологии как науки. Современные исследования, всё такое. И вот, один раз нам показали объект. Это был человек. Профессор продемонстрировал возможности изменения личности через словесный якорь.

– И как? – спросил я.

– Ужасно, – поёжилась Юля. – Представь, перед тобой один человек. Профессор подошёл к нему, сказал что-то на ухо и через секунду перед тобой другой человек. Совершенно другой. То есть, если бы тебе показали две фотографии, до и после, и ты бы не знал, что это один и тот же человек, я уверена, сказал бы, что два.

Я посмотрел вдаль, насколько это было возможно вдоль улицы, осторожно сказал:

– Мне попадались подобные истории. Про психов, в основном. Однако, как я понимаю, тот институт не был дуркой? И ты хочешь сказать, что лицо парикмахера изменилось как у того объекта?

– Не был, – подтвердила Юля. – Не совсем как там превратилось, но очень близко.

– Логично предположить, что мы встретили объекта.

Юля потупила взор и приблизилась ко мне:

– Ром, я боюсь.

– Ну да, есть такое, – поддержал я любимую. – Встреча с новым страшновата.

– Я не поэтому боюсь.

– Значит, это не вся история?

– Да.

– Объект делал ужасные вещи?

Юля в сердцах топнула ногой, ладони сжались в кулачки, тут же разжались, она понурилась, плечи опустились:

– Я не помню. Где мы были тоже. Институт в нашем городе, больше ничего нет в голове, понимаешь? Вдруг и нас обработали?

У Юли навернулись слёзы на глаза, я прижал её к себе, погладил по спине, поцеловал в лоб, сказал:

– Пойдём в кино, отвлечёмся, а потом обсудим. Станем детективами. Откроем на кухне детективное агентство.

Юля, прижавшись щекой к моему плечу, стукнула меня кулачком в грудь:

– Лишь бы опошлить.

– Вообще об этом не думал, – сказал я, поглаживая её спину. – Нет. Сядем, сварим кофе и будем рассуждать. Что имеем, что знаем, как быть. Как напарники.

– Эй, я не хочу быть Ватсоном!

– Причём здесь он? – удивился я. – Говорю, напарники. Умные и красивые.

– Не поняла, – возмутилась Юля. – Ты меня глупой обозвал?

Я рассмеялся:

– Умные и красивые. Не умный и красивая.

– Правильно будет умные и красивая.

В свою очередь, я возмутился:

– Не понял. Я, по-твоему, не красавчик?

Я почувствовал, Юля, наконец, улыбнулась.

– Ладно, умные и красивые.

Он чмокнула меня в губы:

– Пойдём кино смотреть, напарник.

Обняв любимую за талию, мы зашли в кинотеатр. Зарубежный проходной фильмец, самое вкусное было показано в трейлере. В иной ситуации я бы огорчился. Однако, учитывая состояние Юли и пищу для размышлений, которая свалилась словно манна небесная, кино было кстати.

Домой приехали на такси. В очередной раз порадовался, что живём в двадцать первом веке: поелозил пальцами по экрану телефона и вуаля, «машина прибудет через минуту, марка, номер, связаться с водителем».

Зашли в квартиру, переоделись, Юлька умчалась в ванную. Я помыл руки на кухне.

Кофемашина заурчала, ноздри начали улавливать аромат напитка. Кофе готовил всегда исключительно я. Юле нравилось. Обычно, когда никуда не надо спешить, я варил в джезве. Сегодняшнее событие мне самому принесло нетерпение быстрее погрузиться в расследование.

Я взял чашки, понёс их к столу. Пар поднимался завитушками, аромат заполонил кухню, сознание.

– Мадемуазель, – сказал я. – Ваш кофе.

– Мерси, мон гарсон.

– К Вашим услугам.

Я сел за стол, вдохнул. Глаза сами собой закрылись. Хороший кофе. Юле нравился вкус, мне и вкус, и запах. Сделал глоток, поставил чашку на стол.

– Итак, детективное агентство «УиК» берётся за дело.

Юля, держа чашку двумя руками, поёжилась:

– Мне не по себе.

– Если честно, мне тоже. С другой стороны, думаю, мало кому выпадает шанс столкнуться с таким.

– Согласна, – сказала Юля и подтянула ноги к себе, на диван.

– Что мы имеем? – начал я.

– Очень похожий на объект парикмахер и мои обрывочные воспоминания хождения в Инст.

– Хорошо. Объект ли на самом деле парикмахер, достаточно сделать проверку. Схожу к нему ещё раз, скажу заветное слово.

– Не всё так просто, – сказала Юля. – Одного слова мало. Они работали на высоком уровне. В жизни не как в кино. Чтобы человек так сильно преображался, нужна фраза. Примерно от трёх до семи слов.

– Слушай, – повернулся я к любимой. – Становится крайне любопытно, где ты проходила практику.

Юля вздохнула.

– Мне тем более. Пока ты готовил кофе, я написала в чат одногруппниц. Короче, никто не помнит.

– Можно было бы списать на эффект Манделы, но я тоже видел изменения у парикмахера. Впечатляет, слабо выражаясь.

– Что ты ему сказал, можешь дословно вспомнить?

– Подожди.

Я сделал глоток, откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. В целом, ничего сверхъестественного, техника обратного перепросмотра. Хорошо, что я её делаю уже несколько лет как. Перед сном прокручиваешь в обратном порядке события за день. Затем с момента пробуждения до настоящего момента. Сначала было тяжело, мысли убегали, засыпал. Однако, эффект потрясающий. Через несколько месяцев я стал вспоминать даже видимые заголовки на газетах, которые, например, пролетали мимо под влиянием ветра.

Было сложнее, так как надо было прокрутить события не сегодняшнего дня, прошло три недели. С другой стороны, тот день я перепросматривал. Вот и обнаружилась слабое место техники. Когда прокручиваются последовательно детали дня, это делается без анализа, сугубо фиксация кадров, принятие данности. Безусловно, анализ есть, но направленный на нахождение потери энергии.

Чтобы Юля не почувствовала себя Ватсоном, решил озвучивать:

– Я зашёл, поздоровался. Он в ответ. Стричься? Стричься. Я сел в кресло. Он накинул на меня пеньюар, спросил, как стричь. Обычно, «модельная». Тот кивнул. Я добавил: «Главное, чтобы меня не приняли за пришельца Альфа-Центавра Космозюку». Он угукнул, начал работать.

– Какой он был?

Я открыл глаза, отпил из чашки, посмаковал.

– Тут промашка, – признался я. – Во время стрижки я закрываю глаза. Часто – сплю.

– Ну ты, ведь, не сразу закрыл.

– Во время разговора я разглядывал предметы вокруг, а он боком стоял, рассовывал по карманам фартука ножницы, машинку продувал.

– Поняла, – задумчиво сказала Юля.

– Что думаешь?

– Думаю, фраза похожа на пароль.

– Значит, будем проверять. С таким раскладом, мыслю, завтра провернуть операцию.

– Ты сегодня только от него, – выразила сомнения Юля.

– Если мы правы, пофиг. Придумаю историю какую-нибудь. Например, сыграю сноба, мол, вот тут над ухом волосинку не убрали.

Я подкрепил слова актёрской игрой, изобразив презрение с высокомерием. Серьёзность Юли осталась незыблемой:

– Боюсь, мы правы.

– Тебе виднее, – я положил руку ей на бедро. – Это как раз по твоей части.

Юля по образованию была психологом. После университета успешно окончила разные курсы. С кем только не работала. Начиная обычными консультациями и заканчивая тяжёлыми случаями как зависимостей, так и реальных психов. Сейчас сама консультировала психологов. За деньги, естественно. Умная. И красивая.

Я подсел к ней, обнял, поцеловал в щёчку. Она положила мне голову на плечо, вздохнула, сказала:

– Не прибедняйся.

– Никоим образом, – я провёл рукой ей по спине. – У меня совершенно другое образование и деятельность.

– Это и подозрительно. Иногда мне кажется, что ты знаешь больше меня в моей сфере.

– Просто я тебя люблю. Ещё внимательно слушаю. Ловлю каждое слово любимой Юлечки. Услада для ушей моих.

Она ткнула локтем меня в бок:

– Ой, льстец.

– Чистейшая правда. Я никогда не вру.

– Ну ладно. Другая щёчка грустит. Её не поцеловали.

Юля развернулась, но так, чтобы не выйти из моих объятий. Я изобразил панику:

– Ой, ой! Срочно спасаем!

Поцеловал другую щёчку.

– Вот, теперь все довольны, – сказала Юля, прикрыв глаза и откинув голову назад.

Я не знал, намекала ли она или нет, мы – мужчины – в этом вопросе не особо разбираемся, так что взял и спросил:

– А носик?

– Носик тоже не прочь стать довольным.

Я поцеловал носик, затем губы. Посмотрел на Юльку, она совсем расслабилась, на ум пришло слово «томно». При этом подалась навстречу. Тут надо быть феерическим болваном, чтобы ничего не понять, моя рука опустилась на её живот, касаясь груди, губы коснулись шеи.

Я проснулся, открыл глаза, мы так и уснули в объятиях. Улыбнулся, ноздри втянули её аромат, тело наполнилось истомой. Стараясь не разбудить любимую, встал с кровати и пошёл умываться.

Горячей водой ополаскиваю лицо разве что в студёную зимнюю пору. Сегодня была не зима. Холодная вода окатила лицо, свежесть понеслась дальше в голову и распространилась по периферии телесной.

Я посмотрел в зеркало. Оттуда на меня был направлен сосредоточенный взгляд. Парикмахер. Сегодня надо всё сделать правильно. Бравада бравадой, а, если ситуация с ним окажется тем, о чём мы подумали? Я поёжился.

– Доброе утро! – голос Юли вернул меня из зеркала, она подошла ко мне сзади, руки обвили мой живот, щекой потёрлась о моё ухо.

– Доброе утро.

Юля опустила глаза вниз, хитро улыбнулась:

– Ты рад меня видеть или это просто утро?

В мыслях о деле забыл о теле, которое решило действовать само. Мол, эй, чувак, бери хватай и род продолжай, смотри какая девушка, лови момент!

– Ни то, ни другое.

Рука Юли скользнула ниже:

– Почему тогда наш дружок подскочил, когда я тебя обняла?

– Я настраивался на дело. Концентрировался. Чакры активировал.

– Ты хотел сказать чакру, – поправила она меня.

– Возможно, – засмеялся я.

– Чувствую, – прошептала на ухо Юля. – Ты её переполнил.

Я приподнял бровь, схватил любимую за ягодицу, стал мять как эспандер:

– Так, что? И на тебя излилось? В тебя. Тебе.

Дыхание Юли стало глубоким, глаза затуманились, она потёрлась о меня. Я повернулся к ней, впился губами в её губы, поднял и посадил на стиральную машину.

Потеряв счёт времени, после того, как мы вышли из ванной комнаты, я подумал о том, какое же великолепное утро! Украдкой посмотрел на любимую, та шла на кухню довольная, расслабленная, наполненная.

Я взялся за кофе, Юлька приготовила яичницу. Мы сели завтракать. Юля спросила:

– Напарник, у тебя есть план?

– Есть. И в нём нас двое.

– Просвети недалёкую, ведь там мужская парикмахерская.

Я подсел вплотную к Юле:

– Кстати, ты абсолютно права, не далёкая, а близкая. Будешь оператором. Для полноты видеоряда задействуем беспроводные наушники. Положу их в верхний карман пиджака.

– Легко, – заявила Юля, приподняв чашку.

– Отлично.

3.1

– Он же вчера тут был, – удивился Второй.

– Может, забыл чего, – осторожно сказал бородатый.

– Вариант.

Второй открыл бардачок, достал бутерброд, рука направилась ко рту, но остановилась на полпути на вопросе Первого:

– Не понял, я услышал «проверка связи»?

– Опа. Я тоже услышал. Они готовятся видео снимать? Блохеры?

Бутерброд то приближался ко рту, то отдалялся. Рот, в свою очередь, готовый принять пищу, сокрушённо закрывался и принимался за другую программу, говорящую.

– Вот тебе и опа. Не блохеры. У них нет аккаунтов в соц-сетях.

– Погоди, – наконец, прожевал и проглотил первый кусок еды Второй. – Они на самом деле в парикмахерскую собираются.

– Вот это поворот. Так, тишина в эфире.

– Ждём, – Второй сосредоточился на окружающей обстановке, но бутерброд продолжал отправляться в топку желудочно-кишечного тракта.

3.2

Мы шли по улице, наслаждались собой и самой прогулкой. Смысла переживать ни я, ни Юля не видели. Лишние эмоции не нужны. План есть, действия определены, осталось их сделать безупречно. Только ты и действие.

Остановились проверить оборудование: телефон да наушники.

– Проверка связи, – сказал я.

Юля остановила запись. Нажала на просмотр. Звук и картинка хорошие. Можно приступать.

– Погнали, – сказал я.

– Давай.

Юля осталась на улице, чтобы начать записывать через витрину, потом, войдя внутрь, продолжить. Решили было разыграть перепутавшую двери девушку, у которой лагала геолокация, но вспомнили, что Юля уже засветилась. Поэтому изменили легенду: она просто пришла к любимому человеку.

Я вошёл в парикмахерскую. Посетителей не было. Мастер занимался чисткой приспособлений для стрижки. Он был похож на самурая, полирующего меч. Или солдата, который разложил арсенал на столе и смазывал, щёлкал, крутил, вертел оружие. В некотором смысле, ножницы – это меч самурая, а машинка для стрижки волос – пистолет, автомат.

– Здравствуйте, – сказал я.

Он обернулся несколько удивлённый. Видно было, я застал его врасплох.

– Здравствуйте. Извините, я Вас не заметил.

– Не поверите, у меня утром было так же, – слегка улыбнулся я.

– Почему бы не поверить, – широко улыбнулся тот. – Я Вас помню. Вы вчера приходили с прекрасной леди.

Он отложил в сторону приспособления. Сделал это практически не глядя, но я отметил, что вещи легли в порядке, согласно функциональной градации.

– Супруга моя, – уточнил я.

– Рад за Вас, – сказал он. – И за вас двоих. Вы чудесная пара.

– Спасибо. Однако, Вы нас не знаете.

– Поверьте, мои руки видели тысячи клиентов. Глаз успел стал намётанным.

– О, понимаю, – сказал я. – Тоже с людьми работаю. Других мы видим, а себя не очень.

– Без обид, – сказал он. – Резонный вопрос. Что Вас привело сегодня сюда? Обычно приходят, когда зарастают.

– Сегодня у меня необычный день. Я решил каждый день совершать что-то новое. Сходить в парикмахерскую на следующий день ещё раз – достаточно необычно и ново.

– Слышал о таком, – сказал мастер. – Говорят, интересная практика. Что же, проходите, садитесь.

Он махнул рукой в сторону кресла, я сел, представился:

– Роман.

– Эдгар.

Мы кивнули друг другу. Я заметил в окне Юлю. Всё шло по плану. Почти.

– Хорошо, что супруге Вашей долго ждать не потребуется сегодня.

Как оказалось, заметил не только я. Юля держала в руках телефон, для современности обычное дело, однако, на всякий случай, надо было обосновать:

– Согласен. Думаю, для неё время пролетит быстрее, чем мы думаем. Рабочие вопросы активно в чате обсуждают.

– Ох уж эти чаты, – покачал головой Эдгар.

– Двадцать первый век.

– Технологии, – в подтверждение слов поднял машинку для стрижки мастер и показал мне.

Я отметил, что предельно быстро мы нашли общий язык и взаимопонимание.

– Как стричь?

– Хороший вопрос. На Ваше усмотрение. Главное, чтобы меня не приняли за пришельца Альфа-Центавра Космозюку.

Сказать, что с Эдгаром случились перемены, ничего не сказать. Сначала он на тысячную долю секунды оцепенел. Затем уголки бровей приподнялись, глаза сузились наряду со зрачками. Тело под одеждой словно превратилось в тело атлета. Выделились плечи, грудь, живот подобрался.

Он посмотрел на мою голову, отступил на шаг назад, примеряясь и приступил к стрижке.

Мне казалось, что он срезает несуществующие волосы, что-то подравнивал, укладывал. Но то, как Эдгар двигался, меня поразило больше всего. Ни одного лишнего движения. От слова совсем. Руки, тело, ноги работали как единый совершенный механизм. Одно вытекало из другого. И всё в состоянии алертности, той расслабленности, которая похожа на сжатую и готовую взорваться в любой момент пружину. Если бы он выступал в произвольных программах таолу в ушу, ката в каратэ, фигурного катания, наверняка взял бы наивысшие баллы, какие только есть. После чего ему бы запретили выступать, а многие спортсмены отказались бы участвовать, почувствовав себя запредельными неумехами, ржавыми старыми роботами, не достойными топтать землю. Ибо недосягаем.

– Готово, – сказал Эдгар.

Я встал, поблагодарил, оставил деньги на столике, направился к выходу. Эдгар вышел со мной.

– Пост сдал, – сказал он Юле, улыбнувшись.

– Пост приняла, – ответила она.

Эдгар кивнул и вернулся в помещение.

Юля смотрела на меня вытаращив глаза.

– О, Боже! Это ты!

Не веря в реальность, я обнял её. Юля прошептала:

– Родной, это ты. Куда мы влезли?

– Пойдём в кафе.

Взявшись за руки, мы быстро ретировались.

3.3

– Блядь, – выругался Второй. – Он снова выделяется.

– Дважды блядь, – поддержал бородатый. – Если меня зрение не подводит, наш объект стал другим. Или это игра света и теней.

– Тогда и у меня что-то со зрением. Глюки сразу у двоих?

– Кто эта парочка?

– Моя жопа чует жопу.

– Мягко говоря.

– Так, ладно, – сказал Второй и наклонился вперёд, уперевшись головой в приборную панель. – Давай думать.

– Что мы имеем на сегодня?

– Прежние данные плюс перемена объекта. Клиент, который, очевидно, не случайно сегодня пришёл.

– Его подруга. Очевидно, не блохер.

– Не хочу верить, но, по ходу, они снимали на видео объект. Зачем?

– Либо информация, либо некие доказательства. Я их пробивал. Они обычные люди. Ни на кого не работают, в нашем понимании.

Второй вернулся в привычное положение, почесал живот, сказал:

– Тем не менее, пришли целенаправленно и, я уверен, они снимали преображение объекта. Вопрос: что мы не знаем и как это узнать?

– Короче, – поморщился Первый, – Отдаю приказ своим людям начать следить за парочкой по полной программе. Нужно быть готовым к решениям сверху.

– Ну, если мы продолжим передавать «без изменений, всё чередом», то решений сверху не предвидится, – протянул Второй. – С другой стороны, …

– Вот именно. Будем готовы.

3.4

Кафе встретило нас узнаваемым запахом всевозможных булочек, плюшек, чизкейков, пончиков.

– Макарон или макарун? – спросил я Юлю.

– Заварное. Пять штук. Буду заедать стресс.

Я кивнул, обратился к кассиру:

– Один эспрессо, один раф, пять заварных и три пончика: со сгущёнкой, с белым шоколадом и тёмным. Минут через пять американо сделайте, пожалуйста.

Юля посмотрела на меня.

– У меня тоже стресс, – невинно сказал я.

– Мог бы просто сказать, что захотел пожрать.

– Мог, – согласился я. – Тем не менее, желание полакомиться не умаляет наличие стресса.

Юля выбрала столик, я отправился за заказом, его получают в месте выдачи, и присоединился к ней.

– Вот смотрю на вкусняхи и ощущаю себя Буридановым ослом, – вздохнул я.

– Неужели?

– Определённо, – заверил я. – Даже больше. У него было два стога сена, а у меня пончиков целых три!

– Бери ближний, – порекомендовала Юля. – Подсознание направило твои руки. Они, в свою очередь, поставили блюдце так, чтобы, когда ты сел, пончики лежали в нужном тебе порядке.

– Справедливо, – сказал я. – Какая же ты у меня умная, вот мне повезло.

Юля вскинула одну бровь, молчаливый вопрос про красивую, но я промолчал. Пончики, несомненно, вкусные, однако, сначала эспрессо.

Я взял чашку, приблизил к носу, втянул аромат, по которому стало понятно, что напиток ожидается качественным. Отпил. Ожидание и реальность совпали.

– Ты гурман или гурмэ? – спросила Юля.

Я пожал плечами:

– Если честно, то любитель. Мало знаю о кофе. Просто наслаждаюсь вкусом и ощущениями.

– И я, – сказала Юля и отправила пирожное в рот, промычав что-то от наслаждения.

Я допил эспрессо, настала пора взяться за пончики. Как раз принесли американо.

Мысли отвлеклись на еду, но мы с Юлей знали, что мозг продолжал работать над ситуацией. За период, прошедший с нашего знакомства с Юлей, я более или менее узнал её, поэтому заметил напускное наслаждение едой, хотя и настоящее. Умная и красивая.

– Чернышевский, – сказала она.

– Сначала давай посмотрим запись.

Юля достала телефон, один наушник дала мне, другой взяла себе. Я украдкой, больше автоматически, осмотрел зал в поисках не знаю кого. На всякий случай.

– Готов, – сказал я.

Юля нажала на воспроизведение, на экране появился асфальт, камера поднялась, захватила часть улицы с припаркованными машинами, я вошёл в парикмахерскую. Далее было ровно то, чему я был свидетель как непосредственный участник, только со стороны. Интересно на себя периодически смотреть, слушать речь и работать над этим.

Юля отложила телефон в сторону, я отдал наушник, который отправился в бокс к своему напарнику, посмотрела на меня.

– Знаешь, – сказал я. – Вижу два варианта. В одном случае мы закрываем на всё глаза, я перестаю там стричься. И появляться в том районе, чтобы наверняка. Но есть нюанс.

– Память, – поняла Юля.

– Да, – подтвердил я. – Мы не те, кто способен забыть. Такое. Отсюда, второй вариант. «УиК» продолжает начатое.

– Ха, – усмехнулась Юля. – Как в том фильме. Выбора не существует. Выбор суть иллюзия, ведь ты уже знаешь, что выберешь. Должна сказать, не только в фильме, в психологии это давно известно.

– Думаю Антона Саныча привлечь, – сказал я.

– Согласна, мало ли что. К тому же, у него оригинальное мышление.

– И я того же мнения.

– Можешь сейчас его позвать? – спросила Юля.

– Да без проблем. Тем более, он недалеко отсюда работает.

Я позвонил Антону, спросил, не хочет ли он внеплановый обед сделать. Он легко согласился.

– Сейчас будет, – сказал я Юле.

Не прошло и пары минут, как в заведение вошёл Антон.

– Привет! О, снова офигенная причёска! Что такие серьёзные? – спросил он.

– Привет, – поздоровался я.

– Держи, – Юля протянула ему телефон с наушниками. – Привет.

– Продать хочешь?

– Нет. Посмотри запись.

Антон хотел было отпустить пошлую шутку, но, увидев реально серьёзное лицо Юли, передумал. Он откинулся на стуле, воткнул наушники, стал смотреть. Поначалу лицо выражало задорное любопытство. Очевидно, после момента перемены Эдгара друг подался вперёд и тоже стал серьёзным. Видео закончилось, Антон вернул гаджеты Юле.

– Это не постанова? – спросил он.

– Нет. Сегодня сделали, – сказал я.

Юля задала вопрос:

– Что думаешь?

– Я Николаича спрашивал в чём дело после первой стрижки. Подумал, левелап.

– А сейчас что думаешь? – спросила Юля.

– Сейчас вижу, причина в парикмахере, – ответил Антон. – Думаю, вы видео решили заснять для проверки гипотезы. Он маг?

– Вряд ли, – сказала Юля. – Очень похоже на записанную программу в человеке.

– «МК Ультра»? У нас? – удивился друг и посмотрел на меня.

– Скорее, «Махаон» какой, – сказал я. – Почему нет? Разные страны над подобным работают.

Антон задумался. Девушка принесла ему кофе, укоризненно, а, может, озабоченно сказала:

– Вы столько кофе пьёте.

Друг улыбнулся:

– Я по Вам сохну. Кофе еле-еле помогает не превратиться в мумию. Жестокая Вы.

– При этом, – заметила она, – Вы так меня и не встретили с работы. Домой, например, проводить. Телефон даже не спрашивали. Что за мужики пошли?

На последних словах она удалилась, демонстративно покачивая бёдрами. Дошла до середины зала, обернулась, посмотрела на нас, показала Антону язык и скрылась в подсобке.

Юля сказала:

– Один ноль.

Я похлопал друга по плечу:

– Саныч, тебя пригласили домой.

Друг выглядел повеселевшим. Он сам был острым на язык, много лет прокачивал навык креативного общения. Соответственно, когда встречал подобную себе девушку, сразу светлел и чуть ли не молодел. Что не удивительно.

– Девушка в красном, – сказал он. – Слушайте, если это так, я про парикмахера, то, ё моё, мы столкнулись тем, о чём нам не надо знать.

– Учитывая, что мои одногруппницы не помнят про практику в том институте, получается, да, – добавила Юля.

Мы на некоторое время сосредоточились на еде. Антон поглядывал в сторону подсобки, кассы, но официантка не появлялась.

– Недостаточно фактов, – сказал я.

Мои спутники посмотрели на меня, пришлось развернуть мысль:

– Во-первых, самих фактов мало. Во-вторых, практика Юли и события сегодня отдалены во времени. В-третьих, если мы думаем в верном направлении, за ним должны наблюдать.

Юля пожала плечами и достала телефон. Мы стали пересматривать запись. Ничего нового, в общем, не увидели.

– Давайте подумаем, – предложил я. – Как осуществляется слежка?

– Наружка, – сказал друг. – Вдруг вмешиваться надо будет им.

– Логика есть, – кивнул я. – Он работает один, отпадает наблюдение через коллег. Про то, с кем встречается вне работы, мы не в курсе. Гадать не будем, дабы. Как ещё?

Юля пересмотрела видео, затем повертела головой, осматривая кафе, спросила:

– Ребят, вы ничего не замечаете?

Антон стал изучать помещение, я просто сказал:

– Юлечка, скажи версию.

– Ну, – сказала она. – Подумай.

– Я ленивый.

– Вот ты вредный, – пихнула меня любимая.

Антон закончил высматривать неизвестно что, обратился к Юле:

– Вот я не ленивый, но ничего сверх не заметил.

– Ну вы что? – всплеснула руками Юля. – Двадцать первый век на дворе! Камеры.

Друг переглянулся со мной, выдал:

– Мы с Николаичем динозавры. Нам простительно.

– Поэтому и вымерли, что деградировали, – сказала Юля.

– Ладно, ладно, – я примирительно поднял руки. – Будем эволюционировать, развиваться. Обещаю.

– Клянусь выпитым кофе, – заявил друг.

– Дурни, – улыбнулась Юля.

Я чмокнул любимую в щёчку, она довольно зажмурила глаза.

– Как к его личной жизни, так и к камерам у нас нет доступа, – сказал Антон.

– Работай с тем, что известно. Так гласит одно из правил агентства «УиК», – сказал я.

– Это тебе Джон сказал? – спросил Антон. – Или Киану Ривз?

– Нет. Школьная программа, – ответил я. – Как и всем, кто в школе учился, а не просто ходил туда.

– Зануда, – сказал друг.

– Отнюдь.

– Ладно вам, – сказала Юля.

Антон встал, направился в туалет, попутно высматривая девушку. Я сходил на кассу и сделал повтор заказа. Вернулся за столик, потискал Юльку, она поцеловала меня в губы, я сел за стол. Юля положила руку на моё бедро, я накрыл ладонью, слегка сжал. Маленькое действие, говорящее о многом.

Друг вернулся. Вместе с ним официантка принесла заказ. Другая.

– А где та девушка, которая в подсобку ушла? – спросил друг.

– Уволилась, насколько я поняла, – ответила она и ушла, профессионально забыв о нас.

Я посмотрел на друга:

– Девушка в красном?

Он помрачнел, отпил кофе, сказал:

– Если вы не параноик, это не значит, что за вами не следят.

– Допустим, так и есть, – сказал я. – Тогда либо мы умнее, чем думаем, раз выявили её. Либо она прокололась. Или, третий вариант, нам устроили демонстрацию. Наитончайший намёк. Надейся на лучшее, готовься к худшему.

– В какую сторону должен сработать намёк? – поставила вопрос Юля.

– Проверка для того, чтобы мы сделали правильные действия. Экзамен типа для нас, – ответил Антон.

– Равно как и наоборот, – заметил я. – Чтобы не лезли.

– Ты сам сказал надеяться на лучшее, – сказал друг.

– Там дальше было, – отмахнулся я.

– Вот и будем готовы, – заявил Антон.

Мы допили, доели, направились к выходу.

– Есть идея, – сказал я. – Отправим Юлю стричься.

Юля вытаращила на меня глаза:

– Меня? Он же мужской мастер.

– Вот именно, – продолжил я. – Будем стараться действовать нестандартно. К тому же, отличная проверка практически всех наших гипотез.

– Юль, – сказал Антон. – Отличная идея. Вы с Романом пойдёте в парикмахерскую, а я вокруг поброжу, повысматриваю. Вдруг замечу кого.

– Сейчас, – сказал я.

На этот раз оба опешили, но быстро взяли себя в руки.

– Пойдём, – решительно сказала Юля.

– Вот он удивится, – вслух подумал я.

3.5

– Они в кафе пошли, – сказал бородатый.

Второй попытался разглядеть через боковое зеркало. Изначально невыполнимая попытка, так как оно находилось над тротуаром противоположного от нужного. Убедившись в невыполнимости миссии, повернул зеркало заднего вида:

– Твои люди когда приступят?

– Уже.

Второй уважительно хмыкнул. Первый принял звонок, послушал, поблагодарил собеседника, вернул зеркало в прежнее положение, сказал:

– Нам повезло. В том кафе как раз работала мышка одна. Передала, их стало трое. Они смотрели видео на телефоне. Всё, что удалось подслушать, разговоры о бабочках.

– Что? О бабочках?

– Махаон.

– Больше ничего?

– Увы.

– Может, – предположил Второй, – Так они назвали объект.

– Может. Третий был высокий. Постоянно туда ходит, недалеко работает.

Второй повернулся и с переднего места полез за контейнером с едой, который лежал на заднем сидении. Бросил взгляд на кафе:

– Они возвращаются. Втроём. Инструкции?

– Так, спокуха, – сказал бородатый. – Выполняем нашу работу. Она заключается в наблюдении.

– Угу. Технически, ничего же не происходит? Никто не дебоширит, обычная рутина мастера и клиентов.

Второй открыл контейнер, достал очищенное варёное яйцо, откусил половину.

– Так и передадим, – заверил Первый.

Они увидели, как парочка зашла в парикмахерскую, высокий пошёл дальше. Со стороны выглядело естественно: шли друзья, одни пошли стричься, другой отправился по своим делам. Облака закрыли солнце, через витринное стекло стал лучше виден салон, по крайней мере, при таком освещении стало возможным различать людей. Женский силуэт сел на место клиента, силуэт парикмахера взял приборы и приступил к работе.

– Что за нах? – Второй выплюнул обратно в контейнер только что засунутую в рот часть яйца.

– Поддерживаю.

Второй закрыл контейнер:

– Это мужской салон.

– Ты видишь, что и я. Он начал работать над ней.

– Пиздос. У нас проблема.

– Ещё какая.

– Надо передать наверх.

– Придётся.

– Давай.

Первый взялся за пуговицу, та являлась кнопкой вызова оператора. Глубоко посаженный наушник в ухо, так, что не увидишь, даже если будешь рядом сидеть, разве что специально заглянуть, пискнул. Это означало, что можно говорить.

– Объект стрижёт женщину.

Пискнуло четыре раза.

– Четыре, – озвучил Первый.

Такое количество означало повышенную готовность. Второй вытер рот:

– Жопа.

3.6

По пути договорились, что Антон пройдёт дальше, а мы с Юлей зайдём в парикмахерскую. Сказано – сделано.

– Пока! – показательно попрощался друг.

Мы помахали ему вслед и зашли в помещение.

Парикмахер непонимающе уставился на нас. Надо было быстро успокаивать, ведь, инцидент с его забытием моей стрижки уже имел место быть. Я немного прибавил громкости в голосе:

– Это снова мы!

– Ээ, – промычал Эдгар. – Вижу.

Юля всегда чувствовала момент, поэтому включила на максимум обаяние, хотя, на мой взгляд, она сама им и была.

– Эдгар, да? – уточнила она. Простой приём с называнием имени человека.

– Да, – сказал мастер.

– Ой, знаете, – начала Юля. – У нас к Вам необычная просьба и я была бы очень счастлива, если, извините, когда Вы пойдёте нам на встречу.

Ещё один приём.

– Если в моих силах.

– Можете в этом не сомневаться, – заверила Юля. – Посмотрите на моего супруга.

Я стоял довольный как на показе. Выпятил грудь, мол, вон какой гарный хлопец. Эдгар выполнил просьбу Юли посмотреть на меня, что являлось третьим известным приёмом. Настала пора говорить мне:

– Эдгар, знакомьтесь, моя супруга Юля.

– Очень приятно, – сказал он.

– Рада знакомству, – промурлыкала Юля.

Я продолжил:

– Эдгар, я поделюсь с Вами секретом. Хотя, думаю, это никакой не секрет, у меня, как говорят наши знакомые, всё на лбу написано. Я очень люблю Юлю и счастлив, что она есть у меня, а я есть у неё.

Мастер понимающе улыбнулся:

– Не буду отрицать, это видно.

– Вы заметили, какая она была радостная, когда встретила меня после Вашей работы?

– Да, – кивнул Эдгар. – Вы прекрасная пара. Это, кстати, тоже видно. Поверьте мне.

– Вот! – радостно сказал я. – Мы Вам не только верим, но и доверяем!

Эдгар по-прежнему не понимал, куда мы клоним, но лёд настороженности был растоплен, интерес проявился, блюдо можно подавать на стол.

– Дело в том, – сказал я. – Что у моей обожаемой появилась мечта и я был бы признателен за Вашу помощь в её воплощении.

Эдгар слегка смутился:

– Ну, чем смогу.

Вмешалась Юля:

– Эдгар! Я в Вас верю и доверяю! Я уверена, что сможете. Когда я увидела Ромочку, то просто взлетела на небеса. Мы столько искали супермастера по стрижкам и вот, наконец, Вы нашлись!

О, что у Юли не отнять, так это умения правильно льстить. Именно правильно. Казалось бы, обычные слова, но дело не только в них, а в совокупности определённой степени улыбки, тембра, громкости и мелодии голоса, жестов и позы. Природный талант помноженный на глубокие знания в психологии. Эдгар окончательно растаял. Блюдо поставлено на стол и источает аромат.

Юля добила, взмахнув ресницами:

– Сделайте мне стрижку.

Эдгар опешил, я добавил:

– Да, Вы работаете с мужчинами. Просто поколдуйте над головой Юли, пару волосинок с места на место переложите. И всё.

Юля смотрела на него как тот рыжий кот из мультика, Эдгар не знал, что сказать. Я сказал:

– Вы же знаете, что влюблённые иногда поступают, скажем так, необычно. Мы часто делаем что и партнёр, чтобы больше прочувствовать друг друга. Ещё сильнее сблизиться.

– Я в таком восторге, – сказала Юля. – Пожалуйста, дайте мне ощутить присутствие любимого в этом кресле, накрытой пеньюаром.

– Просто посидеть?

Юля закивала как хвост у щенка, который дождался возвращения хозяина домой.

– Влюблённые не от мира сего, – улыбнулся чему-то своему Эдгар. – Садитесь. Поколдуем. Предупреждаю, я не волшебник, я только учусь.

Юля дотронулась до плеча Эдгара:

– Все величайшие волшебники так говорят.

Она села в кресло, Эдгар повязал пеньюар, посмотрел на Юлю в зеркале, спросил:

– С места на место?

Юля сказала:

– Да, главное, чтобы меня не приняли за пришельца Альфа-Центавра Космозюку.

Далее произошло знакомое преображение Эдгара. Вроде бы, видел в реале и пересматривал видеозапись, тем не менее, впечатление словно оборотень из фильма воплотился рядом. Как внутреннее содержание меняет человека! Потрясающе!

Парикмахер действительно занимался перекладываем локонов туда-сюда, пару раз поработал машинкой и ножницами. Что он там стриг, одному Богу известно, со стороны казалось, что работает по воздуху. Он отстранился, всматриваясь в только ему видимое, затем снова, на взгляд дилетанта, те же действия повторял. Я на Юлю мало смотрел, больше наблюдал за движениями Эдгара.

– Готово, – сказал мастер.

– Спасибо, – поблагодарила Юля.

Перед окончанием я специально отвернулся, чтобы сильнее поймать впечатление. Услышав любимую, повернулся.

Юля стояла возле стула, смотрела на меня и смеялась. Эдгар тоже. Я понял, что моё лицо было красноречивее всех слов всех народов на планете Земля.

– Любовь моя, – выдохнул я. – Это ты!

Много знакомых считали меня жёстким, местами жестоким человеком, я был другого мнения. Однажды утром я проснулся и почувствовал Его Любовь. Она захлестнула меня океаном теплоты, нежности, мудрости, понимания настолько, что слёзы сами собой потекли по лицу.

Сейчас передо мной стояла Она. Я снова почувствовал тот момент, но на этот раз во стократ сильнее. Сама Любовь стояла передо мной, улыбалась, во мне взвились бураны теплоты, нежности, с Её стороны на меня накатывали волны неги. Каждая клеточка моего тела ощущала ласковое прикосновение взгляда супруги.

Юля подошла ко мне, погладила по щеке, вытерла слёзы, нежно поцеловала в губы:

– Ничего не говори. Знаю. Люблю тебя.

Мир словно растворился, остались только я и моя любимая. Я смотрел на неё, она смотрела на меня. Руки держали руки. Не нужны слова, не нужна телепатия. Апогей, Абсолют единения двух сердец. Любовь наивысшего порядка между двумя людьми.

– Спасибо вам, – тихо сказал Эдгар.

Юля прижималась ко мне, глаза её были закрыты, уголки рта слегка раздвинуты в стороны. Я кивнул:

– Эдгар, Вам спасибо.

Каждый благодарил за своё, но общим знаменателем была Любовь. Он впервые в жизни её увидел, ну а мы перескочили на десятки левлов.

– Спасибо, – сказала Юля. – До свидания.

– Заходите ещё, буду рад.

Мы вышли из салона и услышали голос Антона:

– Мать моя женщина!

Друг вышел из-за припаркованной рядом с салоном машины.

– Вижу, вижу, – сказал он. – Всё прошло по плану. Я бы использовал слова покрепче, но я типа джентльмен. При Юле.

– Она умеет уговаривать, – сказал я.

Юля поправила:

– Мы – команда.

Друг понизил голос:

– Кстати, о команде. Тут наружка.

Я мгновенно расфокусировал зрение, включил периферическое, автоматический фокус поймал машину с двумя типами внутри. С другой стороны, она была единственной с людьми. Память услужливо подсказала, что вижу не впервые. Юля взяла и посмотрела на них. Потом сделала то, что ни я, ни Антон никак не ожидали.

Помахала им рукой.

3.7

Второй исторг сумбурный звук, сидение под ним крякнуло, после чего сказал:

– Я кончил.

– Хорошо, что ты в штанах, – сказал бородатый, не отрывая взгляда от телефона.

– Величайший эстетический оргазм в моей жизни, – пояснил Второй и толкнул Первого. – Боже, она прекрасна!

Бородатый поднял взгляд, поискал причину, из-за которой получил толчок, нашёл, и, помедлив, сказал:

– Знаешь, я тоже обкончался.

– Хорошо, что ты в штанах.

– Угу.

– Ёбтудэй, что наверх передавать будем?

Первый потянулся к пуговице, рука остановилась на полпути, вернулась обратно:

– Мы передали, что объект взялся за работу. Логично, что он её сделал. Незачем масло маслить.

– В натуре. Будем ждать указаний.

– Я уверен, что парочка…

– Троица.

– … знает больше, чем мы.

– Это не радует, но твои люди в работе, продолжаем быть ждунами.

Они увидели, как Юля поприветствовала их, лёгкая бледность коснулась лиц:

– Пиздец нахуй блядь, – выдал Второй.

– Нас раскрыли.

3.8

Юля откровенно смеялась:

– Вы только посмотрите на них. Лапочки такие. Я их ошарашила.

– Не только их, – заметил я, переглянувшись с Антоном.

– Ну ладно тебе, – задорно продолжила она, – не ты ли говорил ковать железо пока горячо?

Я кивком подтвердил, друг хмыкнул:

– Хе. Раз такое дело, пойду поздороваюсь.

– Пригласи их на кофе, – сказал я. – Мы в кафе тебя подождём.

– Если что, считайте меня коммунистом, – сказал Антон и направился к машине.

Мы с Юлей повернулись в сторону заведения, пройдя несколько шагов услышали вдогонку голос Антона:

– И сотрите историю моего браузера!

3.9

– Он к нам идёт, – констатировал Второй.

– Вижу, – угрюмо сказал бородатый.

– У нас на такой случай нет инструкций?

– Промашка.

– Сверху тишина?

– Пока да.

Антон подошёл к машине со стороны водителя, заглянул внутрь:

– Здорова, мужики.

– Добрый день, – поздоровался Первый.

– Здоров, – сказал Второй.

– Хорошая погода, не правда ли? – спросил Антон.

– Неплохая, – сказал бородатый.

– Есть сигаретка? – спросил Антон.

– Не курим, – ответил Второй.

– Жаль, – посетовал Антон. – А машину продаёте?

– Увы, – сказал Первый.

– Понял. Ну а в целом, норм тачка?

– Для работы норм, – пожал плечами Первый.

– Если целый день в ней сидеть и не ездить, да? – усмехнулся Антон.

– Почему? – возразил Второй. – На ходу тоже себя хорошо показывает.

– Буду считать, рекомендацию получил, – сказал Антон.

– Без проблем, – махнул рукой Второй.

– Симки нужны халявные? – поинтересовался Антон.

Агенты переглянулись.

– Мне не нужны, – сказал Второй.

– Думаю, пригодятся такие, – сказал Первый.

– Отлично, – кивнул Антон. – Тогда давайте так поступим. Я завтра вон в то кафе принесу симки, кофе попьём, про работу поговорим. Может, будем полезны друг другу. Сим-карты появятся у вас.

– Что ж, принимается, – согласился Первый. – Я приду.

– Договорились. До завтра, хорошего дня.

Антон протянул руку, агенты навстречу свои. Обменялись обычными рукопожатиями, не слабыми и не сильными.

– А, да, – добавил Антон. – Я с друзьями буду.

– Я знаю, – машинально ответил Первый.

Антон сделал наиширочайшую улыбку:

– Я в курсе.

Агенты сидели молча долгое время, каждый был в своих мыслях. Пальцы первого барабанили по рулевому колесу, Второй разглядывал ногти и чистил несуществующую грязь под ними. В ухе Первого пикнуло два раза.

– Передали вернуться в обычное наблюдение, – сказал он.

Одновременно Второй ощутил вибрацию, полез за телефоном, прочитал кодовое слово в смс, вернул аппарат обратно, вздохнул:

– Вызвали с докладом.

– Ожидаемо. Общую схему передай.

Второй сцепил руки за головой, потянулся, затем высунул руку в окно, другой почесал грудь:

– А что? Никакого вранья. Была девушка? Была. С парнем? С парнем. Ушли довольные? Ушли довольные. Объект решил расширить категорию услуг? Видимо, да. Не наша работа строить версии. Очередной мужик подходил с просьбой прикурить, обычное дело.

Первый кивал на каждом утверждении. Пару минут жевал губы, затем сказал:

– В детстве родители купили конструктор. Надо было собрать часы. Хорошие такие, настольные. Настоящие. Я с отцом собрал. По инструкции, как полагается. Часы работали, будильник звенел. Только вот незадача. Детали лишние остались. Мы и так, и эдак разбирали, собирали, сверялись со схемой. Всё равно лишние детали никуда не девались.

За два года плотной совместной работы Первый ни разу не рассказывал про детство. История похожа на доклад руководству. Однако, за ней скрывалось большее. Второй уловил скрытое за словами, откинулся на спинку, сложил руки груди, закрыл глаза, словно собираясь спать, сказал:

– Para bellum.

Больше они не разговаривали. Наблюдение за объектом шло в обычном режиме. Наконец, парикмахер закрыл салон, отправился домой.

Первый завёл машину, посмотрел вдаль, задумчиво произнёс:

– Именно. Поехали.

Юля производила настоящий фурор. Прохожие оборачивались, разговоры смолкали, машины замедляли ход. Я, конечно, предполагал подобную реакцию. Но когда ты сталкиваешься воочию, совсем иначе воспринимается. Обстановку разрядил парень, который переходил дорогу. Он так восторженно засмотрелся на Юльку, что не заметил, как сошёл с зебры и врезался в машину. Теперь у водителя есть рассказ для коллег, друзей, семьи из серии «стою, никого не трогаю и в меня врезается, и кто бы вы думали – пешеход». Благо, не машина в машину. Получилось забавно. Владелец навигатора, при условии заснятого недоразумения, вполне мог залить ролик про ротозея в сеть. Фоном подумал, что лучше бы до такого никто не додумался. Чутьё подсказывало, лишнее внимание ни к чему.

Персонал заведения не знал куда себя девать. Старались угодить, вежливость балансировала на грани неадекватности. Профессионализм брал верх. Неудивительно, я знал управляющую. Работники муштровались отменно. Однажды был свидетелем этого, от чего получил истинное наслаждение. Одна из причин, почему именно это кафе мне сильно нравилось.

Мы сели за наш столик с неизменным набором кофе. Я обнимал Юлю, она меня. Жизнь удалась.

Из-за соседнего стола поднялся посетитель, подошёл к нам. Это был мужчина лет шестидесяти, немного с пузиком, в движениях сквозила доброта и простодушие.

– Извините, – обратился он к Юле.

– Да-да?

– Я прошу прощения, – он снова извинился, сильно картавя.

– За что?

– Я могу попросить у Вас автограф?

– Любопытно, – сказала Юля. – Я не помню себя на экранах кинотеатров, также на сцене, в телевизоре и где бы то ни было. Вы меня с кем-то путаете.

– Да, знаю, – сказал он. – Прошу меня понять и простить.

Я не удержался:

– Скажите, Вы носили когда-нибудь бороду?

Юля еле сдержала смех, виду не подала. Посетитель был повергнут в ступор от непонимания. Шутка не удалась, он не был в курсе про охранника Бородача. С другой стороны, Юлька поняла, а это для меня главнее.

– При этом, – отметила Юля. – Вы просите автограф.

– Да, – подтвердил посетитель. – На память о встрече с Вами. Понимаете, Вы – настоящая. А я много езжу по разным странам, был на всех континентах, осталось всего лишь девять стран посетить. Работа такая. И я до сих пор не встречал подобных Вам. Ну, разве что и спутник Ваш. Честно, было бы мне лет на 30 меньше, я завидовал бы ему самой чёрной завистью. Сейчас понимаю, что всё происходит вовремя. У меня другое чувство. Почему прошу? Боюсь, второго шанса соприкоснуться с настоящими не будет. К тому же, через час снова в путь.

У Юли заработал мозг. Впрочем, как и у меня. Та же реакция на причёску. Дальнейших проверок гипотез не требовалось. Если это не розыгрыш и не подосланный агент. Нет, не розыгрыш и не агент.

Юля достала из сумочки блокнот, оторвала лист, написала: «наилучших пожеланий. Ю.Ю.». Посетитель принял листок, поблагодарил, лист бережно отправился в портмоне.

– Спасибо, Ваше Величество, – поклонился он. – Всего вам наилучшего.

На меня нахлынули воспоминания о лагере. Мы с Юлей были вожатыми, стояли на одном отряде. Коллега с другого отряда в мужской вожатской однажды в беседе не помню о чём уважительно признался: «бесспорно, она у тебя королева». И вот, снова, спустя столько лет. Всегда. Была, есть и будет ей. Как минимум уже в глазах троих человек.

– Вам спасибо, – поблагодарила Юля.

Я пожал ему руку:

– Это правда. Спасибо и Вам. Успехов и удачи!

Он поклонился, развернулся и направился к выходу. Как раз вошёл Антон. Целый и невредимый. Друг с интересом проводил взглядом путешественника, дождался, пока тот скроется из виду, подсел к нам.

– Кто это? – спросил он.

– Автограф просил, – сказала Юля.

– Ладно, не буду опошлять, – усмехнулся друг. – Кто знает, как он будет использовать бумажку и насколько её хватит.

Я скривился. Антон подался вперёд:

– Да ладно тебе. Короче, завтра в обед мы встречаемся с наружкой здесь. С половиной. Я ему типа симки дам.

– Данные наши увеличились? – спросил я.

– Думаю, да. Я дал им понять о нашем понимании, что они наружка. Они жирно намекнули о знании нас.

– Как намекнули? – поинтересовалась Юля.

– Знают, что я буду с вами.

Я переглянулся с Юлькой, затем мысль через глаза устремилась за окно на улицу. Там ездили машины, часто маршрутки, сновали пешеходы. Редкие из которых держали голову прямо.

– Мы тут, – толкнула меня в бок Юля.

Я покачал головой:

– Да я никуда не уходил. Стало быть, мы попали в поле наблюдения. С их возможностями, логично, они знают о нас больше, чем мы о них.

– Нам нечего скрывать, – хмыкнула Юля.

– Успели почистить историю браузера? – засмеялся Антон.

– Ну вот что с ним делать? – с показной сокрушённостью спросила меня Юля.

– Ничего. Пусть сам справляется. Главное, чтобы руки менял. Для равномерного развития, так сказать.

– О, Боже, – вздохнула любимая. – И ты туда же.

– И я тебя люблю.

– Ладно, – Антон встал. – Мне пора. Завтра встретимся.

Мы попрощались, затем допили кофе и пошли домой, вечер близости с предвкушением ждал нас.

4.1

Ничем не примечательное здание, на вид, полузаброшенное. Такие встречаются повсеместно в особо не жилых районах. Как правило, бывшие фабрики, производства, давно ставшие банкротами или перепроданные бессчётное число раз. Дешёвая аренда для микро-бизнеса, стартапов, однодневных фирм.

Кабинет прямого босса агентов располагался на втором этаже, напарник Первого тяжело поднялся по ступенькам мимо обшарпанных стен. Кое-где сохранилась надпись «лестница уводит от инфаркта». Такие наносились в семидесятые в поликлиниках. Второй не напрягал голову над её происхождением, тем не менее, каждый раз лозунг привлекал к себе внимание.

– Здласти, – услышал он.

Из-за спины прошмыгнула маленькая азиатка и скрылась за дверью в конце длинного коридора. Нелегалы. В данном случае, из Тайланда. Здесь, на этаже, и ночевали, и гигиеной занимались в импровизированном душе туалетной комнаты, и работали – шили одежду для фирменных бутиков. В Конторе их игнорировали, Второй вопросов не задавал. Не его дело.

Он открыл дверь, кабинет встретил единственным столом и двумя стульями. На одном сидел Босс, по виду давно пенсионер, но только для несведущих о нём людей. Выглядел моложе, чем был на самом деле, правда, сколько ему лет никто не знал, может, шестьдесят, может, больше. Глаза выдавали острый ум и ясность мышления, тело, даже в неподвижном положении, говорило о сохранении подвижности и живости.

Второй молча сел. Босс молчал. Было правило, согласно которому входишь молча, ждёшь команды, докладываешь, молча уходишь. В ожидании Второй разглядывал стол, на котором лежал планшет и кнопочный телефон «Nokia 8800» в титановом корпусе. Сам предмет мебели ранее был обыкновенной школьной партой. Очевидно, стоял последним в классе в конце 80-х. начале 90-х. Классические надписи типа «если ты не голубой, нарисуй вагон другой» и высокохудожественные рисунки от вполне безвинных до категории старше восемнадцати.

– Доклад, – сказал Босс.

– День сурка, – коротко сказал Второй.

Босс пристально посмотрел на Агента:

– Женщина?

– Супруга постоянного клиента.

– У мужского парикмахера.

– Она уговорила мужа, тот согласился. Оба уговорили объекта.

– Подробнее.

– Они мимо нас проходили, был слышен разговор. Ей понравилось, захотела тоже побыть в кресле, где любимый сидел. Любимый ссылался на мужское направление объекта, она сослалась на «за спрос не бьют в нос». Муж согласился. Посидели в кафе, вернулись, уговорили постричь. Снова прошли рядом с нами, она довольно доказывала мужу, мол, не надо стесняться, надо пробовать, а вдруг получится, сослалась на тренинг личностного роста.

Босс откинулся на стуле, сложил руки на животе, уставился на дверь. Второй ждал. Внутренние часы Агента отсчитали десять минут, небывалое дело. До сих пор на доклад уходило от силы минуты три, включая подъём и спуск по ступенькам.

Наконец, Босс пошевелился, взял телефон в руки, поднял его в сторону Второго. Пик. Пик. Пик. Пик. Пик. Пик. С каждым звуком, на восприятие Агента, громкость усиливалась, хотя на самом деле оставалась неизменной. Шестой звук, показалось Второму, оглушил кабинет. Босс положил телефон и махнул рукой на дверь.

Агент встал, покинул кабинет.

Босс поднялся, подошёл к окну, дождался, пока Второй не пересёк двор и не вышел с территории. Пару минут взгляд блуждал по городским строениям, облакам.

– Мда.

Он вернулся к столу, потыкал в планшет, там открылось поле для ввода текста. Пальцы быстро набрали «Есть нюанс». Босс перечитал. Сообщение отправилось.

4.2

Дверь машины распахнулась, Второй устроился на сидении.

– Шесть сигналов, – он закрыл дверь.

Значит, полная боевая готовность.

– Вот вам, бабушка, и Юрьев день, – сказал Первый.

Он автомобиль не глушил, заводить не надо, вырулил на дорогу. Первый прогнозировал пять сигналов, это боевая готовность, для которой в машине имелось всё необходимое. Для шести надо ехать на склад.

– Да кто он такой? – Второй долбанул по бардачку. – Ёбаный насос.

– Думаю, данный вопрос сейчас ушёл на второй план.

– Хорошо. Кто враг?

– Так, ладно, что имеем, то имеем, – сказал Первый.

– А имеем мы мало, – скривился напарник. – Может, твоя встреча прибавит информации. Полагаю, троица просто слишком умная и любознательная. Как мы, блять.

– Только они гражданские, – разграничил Первый.

– Шесть, значит, шесть. Только, в рот мне ноги, кто враг то?

– И где, – добавил бородатый.

4.3

До Босса донеслось урчание мотора. Выглядывать в окно не имело смысла. Так звучала в Конторе только одна машина. Скорее всего, и на всей планете. Владелец внёс изменения в конструкцию собственных разработок. Возможности Конторы позволили всё реализовать. Получилась очень практичная, надёжная, простая, напичканная электроникой и полезными для много чего приспособлениями машина. А хозяина стали называть Инженер.

Вскоре на стуле расположился и он сам. Поджарый, давно перешагнувший порог сорока, в круглых стильных очках.

– Здравствуй, – сказал Инженер.

– Привет, Палыч, – поздоровался Босс.

– Как работается тут?

– Тихо, спокойно, как на курорте.

– И всё же, я здесь.

Босс кивнул.

– Проблемы?

– Пока нет, – сказал Босс. – Но будут. Я дал шесть гудков под свою ответственность. Ты меня знаешь, я абсолютно уверен. Мы на пороге грандиозного шухера.

Инженер вскинул бровь, с любопытством посмотрел на Босса. Они давно знали друг друга, со времён учебки. Жизнь кидала их по самым разным местам, всегда поддерживали контакт пока судьба не свела их в Конторе.

– «Под свою ответственность», – передразнил Инженер. – Мы здесь порядка одиннадцати лет, а ты всё не отвыкнешь от формализмов.

– Ну, пока это не подводило.

– Хорошо. О каком объекте речь?

– Который с волосами возится.

Инженер сузил глаза, пристально посмотрел на Босса. Голова слегка наклонилась. Босс спросил:

– Кто он, чёрт возьми?

– Не удивляйся. Я не знаю.

– Послушай, – Босс подался вперёд. – Моя жопа меня бережёт. У меня в анусе не только шестое чувство. Там седьмое, пятый элемент, восьмое чудо света и хрен пойми, что ещё. Именно поэтому я до сих пор жив, сижу, с тобой разговариваю.

Инженеру не надо было объяснять. Он прекрасно это знал и многократно убеждался. Чутьё Босса на неприятности было уникальным.

– Я действительно не знаю, – сказал Инженер. – Могу только намекнуть на заказчика. Институт каких-то исследований. Тёмная лошадка.

Босс усомнился:

– Тёмная лошадка? Для тебя?

– Представь себе. У них серьёзные покровители. Очень серьёзные. То, в чём я уверен на сто процентов, они гражданские. Итак, обратимся к фактам. Вот один из них – я здесь.

– Появились посторонние.

– Поясни.

– Мои ребята завтра с ними встречаются, – сказал Босс. – Нашли, ёклмн, близких по духу. Гражданские, как я понял, активировали объект.

– Интересно, – задумался Инженер.

Босс перевёл глаза на планшет, Палыч взял его, включил. На экране появилось видео в режиме паузы. Инженер запустил запись. Которую снимала Юля.

– Ещё мой агент выяснил, что объект – фейк.

Инженер усмехнулся:

– Раз ты так говоришь, агент не знает, что ты обо всём знаешь?

– Безусловно.

Босс принимал под своё начало сотрудников, не только обладающих конкретными умениями, навыками и внушительным послужным списком, но и способных к аналитическому мышлению, умеющих находить связи там, где даже опытные её не видят. Это привносило побочный эффект в виде излишней инициативы вразрез с инструкциями. Однако, профессионализм агентов не позволял выходить за непозволительные рамки, что, в итоге, всегда приносило пользу.

Палыч досмотрел видео, положил планшет на место, почесал подбородок:

– Очень интересно.

– Мне нужна информация, – сказал Босс. – Вся, какую сможешь раскопать.

– Я подёргаю за ниточки.

– Время не терпит. Ты любишь факты. Новости смотрел последние? Дэн Войницкий умер.

– Путешественник известный?

– Да. Сел в самолёт и умер. Инфаркт. Пассажиры не успели занять места. В нашей лаборатории нашли следы «Малыша».

– Он же безобидный пенсионер, – удивился Инженер.

– Так-то да. Перед вылетом выложил пост. В нём рассказал об удивительной встрече, перевернувшей жизнь, какой он теперь счастливый. Так вот, он встречался с парочкой из видео. Они чистые. В игре ещё кто-то.

– Ебучий случай, – выругался Инженер. – Утром приеду с информацией. Охрану ко всем. Доклад каждый час, дублируй мне. Я пошёл.

Палыч вскочил, ринулся из офиса. Не успел Босс подняться, за окном машина уже выезжала с территории. Телефон оказался в руке, палец нажал кнопку вызова.

4.4

Склад располагался практически в центре города. Официально под вывеской известной сетевого маркетинга, продающей БАДы. Агенты подъехали к воротам, из будки охранника вышел человек в стандартной чёрной спецовке, которую можно встретить в любом профильном магазине.

– Куда? – спросил он.

– Шестой, – сказал Первый.

Охранник в рацию повторил цифру, ворота открылись. Во дворе стояли две машины. В одну из них загружали амуницию двое.

– Это то, о чём я думаю? – спросил Второй.

Первый поставил машину на парковочное место. Заглушил. Агенты вышли.

Кивком поздоровались, разговаривать не принято, прошли внутрь. Небольшой холл, пара столов для укладывания вещей, ни одного стула, на противоположном конце стойка, над ней до потолка решётка, за которой кладовщик. И снова, говорить ничего не надо. Как только отдаётся сигнал, на склад приходят данные, что, сколько и кому. Никаких документов. Всё-таки, двадцать первый век. На подъезде к складу анализируется машина, в одежде у агентов датчики, в теле один чип и один имплантат. Дополнительно система считывает биометрические данные, вплоть до структуры скелета и как он двигается. Двумя словами, многоуровневая защита.

Агенты приняли по, как они называли, сундуку, подошли к столам. По одному на каждого. Переоделись в другую одежду. На агентах заняли места бронежилеты, о разработках которых расскажут примерно через 5 лет. Начнут вводить для спецподразделений, затем, ещё спустя лет 5, внедрят по всем частям Вооружённых Сил Российской Федерации.

Оружие, боеприпасы. Разгрузка. Из сундуков достали по сумке, переложили то, что не уместить на себе. Вернулись к автомобилю. Одна сумка в багажник, одна – в салон.

В кармане у Первого зазвонил телефон. Агенты переглянулись. Телефон служил для единственной цели: принимать звонок от Босса.

– Настолько? – спросил Второй.

Первый поднял трубку.

– Босс?

– Продолжаем работать до упора. Надо посрать, срёте в машине, рядом с ней или в штаны. Оберегаем объект.

– Обычно мы так и работаем, – сказал Первый.

– Малыша усыновили. Доклад каждый час по этому телефону.

– Понял, принял.

Первый вернул телефон в карман.

– Есть труп. Едем к объекту. Инфу ежечасно. Срать в машине.

– Настолько, – ответил на свой вопрос Второй.

Первый отличался аккуратной ездой. Поразительно, у него не визжали шины ни при резком старте, ни на резких поворотах. Как так получалось, для всех в Конторе оставалось загадкой. В том числе и Первого. Может, ему просто так нравилось?

– Слушай, – сказал Второй. – Срать в машине или в машину?

– В машине. Приспичило?

– Нет, размышляю. Положим, прижмёт. Если в машину, то это как бы результат и направление. Значит, экскременты будут внутри, – рассуждал Второй. – А вот если в машине, то процесс и где он происходит. Вывод, можно выставить жопу наружу. Тогда здесь будет чисто.

Первый усмехнулся:

– Эксгибиционист.

– Отнюдь. По жопе меня не узнают, лицо не покажу.

– Хорошо. В окно или дверь откроешь?

– Во время езды лучше в окно, на стоянке в дверь.

– Угу, – покачал головой Первый. – Когда выходить, то перепрыгивать? Топтать?

– Да, – задумался Второй. – Перепрыгивать неудобно, говнодавить чревато, есть шанс поскользнуться. Значит, в пакетик.

– Нам противогазы дают не для этого.

– Как знать, как знать.

4.5

– О, Боже, какой мужчина, – пропела Юля, заходя в спальню. Одно полотенце было на голове, в нём были собраны волосы, другое в виде платья-мини. Она остановилась на входе, прислонилась к стене, согнула одну ноги и прислонила стопой к стене возле колена другой. Рукой невзначай задела полотенце, оно на миг приподнялось, обнажив талию с бедром. Трусов не было. О, боги, как она прекрасна. Тусклый уличный свет, идущий от окна, освещал ореолом контуры её тела, она смотрела в окно, улыбалась, зная, что я любуюсь ею.

– Я хочу от тебя сына? – добавил я.

Она повернула голову в мою сторону, пристально, лукаво, сосредоточенно, с долей похоти посмотрела мне в глаза:

– Да.

Сердце сбилось с ритма, залпом загнав слишком много крови в желудочки, она понеслась дальше, достигла пористого тела, заполонила все пустоты.

– Я был счастлив, а буду вдвойне!

– Это ты меня сейчас коровой назвал? Я толстая?

Юля скинула полотенце, выполнявшее роль платья.

– Знаешь, есть племена, в которых эталон красоты настоящие жирухи. Тебя бы там никто замуж не взял. Считали бы, что ты больная, некрасивая и вообще, даже разговаривать с тобой стыдно.

– Ишь, как извернулся.

– Ну так. Я же старый извращенец. То так извернусь, то эдак.

Она освободила волосы, подошла к кровати:

– Мальчика или девочку?

– Двоих. Сразу или по очереди. Если по так называемым правилам, то хорошо, когда первый мальчик. А так, повторюсь, вдвойне счастье: большая и маленькая ты. Настоящим папочкой быть, а не только в ролевухах.

– Ты будешь самым лучшим папой.

Юля наклонилась и опёрлась руками на ложе, я заверил:

– По крайней мере, приложу для этого все усилия. Ты тоже будешь самой лучшей. Почему хотя? Ты такая и есть.

– Подлиза. Кстати, об усилиях, как там дела у моего мальчика?

Я откинул одеяло, она переместила взгляд вниз моего живота:

– О, мальчик подрос. Мужчина статный.

– Мой доблестный рыцарь, отправляйся в пещеру и наполни вазу эликсиром Любви. Да будет новая жизнь на Земле.

– Дурак, иди ко мне.

Юля нырком упала в мои объятия.

Мы считали, что ребёнок должен быть зачат во время акта Любви. Не секса, тем более, не случайно. В нашем понимании это должно быть осознанное действо. Разговаривали об этом, создавали в воображении идеальные условия. Правда в том, что идеальные условия никогда не наступят. Всегда есть к чему придраться, что улучшить. Если оба чувствуют, что именно сейчас самое время, надо ловить момент. Что мы и сделали.

Разное говорят о том, когда же именно воплощается душа ребёнка. Нам нравилось думать, что в момент зачатия. Секс начинается задолго до соития, ещё утром, или днём. Бывает, за несколько дней, даже месяцев. Лёгкие прикосновения, разговоры, взгляды, которые как снежный ком нарастают и, в итоге, лавиной обрушиваются страстями на двоих. Когда у парочки есть чувства, можно с натяжкой использовать термин «заниматься любовью». Мы много раз поднимали данную тему и приходили к выводу, что любовью нельзя заниматься. Ближе к сути – проявлять любовь. Сейчас же мы творили Любовь. Вроде бы, ничего нового, но всё изменилось. Две личности, наполненные чувствами друг к другу, изливали их себя для новой жизни. Каждое прикосновение наполнилось смыслом, тотальное погружение даже в микроскопическое движение. Единение с приставкой «Со». Не существовало больше этого мира, возник новый. Наш.

Я проснулся, полюбовался на моего спящего ангелочка. Будить не стал, да и зачем. Сходил умылся, пришёл на кухню готовить завтрак. Поставил воду на огонь, на угловой диван не стал садиться, подошёл к окну. Оттуда в комнату врывались солнечные лучи, кожа ощутила их мягкое прикосновение, надо запомнить это утро.

Белая машина выезжала из двора. Раньше не видел. На такси тоже не похожа. Впрочем, мог быть кто угодно. В связи с событиями последних дней немудрено развиться паранойе.

Всё из детства.

Мне было лет шесть, я к тому моменту два года как мог читать. Подаренную книжку про Калле Блюмквиста проглотил за день. Воодушевился главным героем, у меня появился пенал с данными: я на каждую машину во дворе завёл листочек. В нём был записан номер, частота нахождения возле дома, кто водитель, марка, цвет. Подключил друзей, чтобы говорили о нестандартных явлениях.

Мысли вернулись к предстоящей встрече. Один факт обнадёживал – мы до сих пор целы и невредимы. К тому же, будет разговор. Что они от нас хотят? Что мы от них желаем? Хотя, с нами понятно. Нам. Когда вступают в диалог стороны, ни одна точно не знает, чего добивается каждая, пока об этом не будет заявлено. До этого момента существуют лишь догадки, домыслы, предположения. Как следствие, просчитывание возможных путей развития. Убрав заморочки, дело сводится к уровню языка «Бэйсик». Простой пример: скрипты продаж.

Я услышал шаги, тёплое тело прижалось ко мне сзади, руки Юли сцепились в замок у меня на животе. Всего лишь один раз я был на тайском массаже. Сначала меня обмазали маслом, затем девушка разделась, осталась топлес. Её груди елозили по мне. Мягко, чувственно. В такт медленной музыке. Должно быть, находились люди, кому нравилось. Я не проникся. На удивление знакомых «ты что, это так расслабляет!» я пожимал плечами и отвечал «а я не напрягаюсь». Но когда к тебе, одетому, прикасаются перси любимой, совсем иная картина.

Юля опустила руки ниже, сказала:

– Доброе утро, мои хорошие!

Воспользовавшись моментом, я развернулся, схватил Юльку за задницу, с силой впился в её губы. Она запрыгнула на меня, обвила меня ногами, я положил нас на стол.

Я восстанавливал дыхание на диване, Юля продолжала лежать на столе.

– Доброе утро, кстати, – сказал я.

Вода вовсю бурлила. В спонтанном сексе есть плюс. Время. В данном случае, вода в чайнике не успела выкипеть. Заново ставить не надо. Я встал, выключил плиту. Приготовил чай. Поставил чашки на стол. Юля к тому времени сползла на диван. Она потянулась, взвизгнула сама себе, подставила лицо солнечным лучам, счастливо зажмурившись и улыбаясь.

5.1

Частный самолёт вылетел из аэропорта. На четверых пассажиров внимания никто не обратил. Совершенно обычные, каких за день улетают и прилетают десятки. За исключением того, что это была разношёрстная компания. Статная блондинка с аристократическими манерами и трое мужчин: смугловатый мачо, мускулистый лысый верзила и худосочный очкарик.

Мачо по прозвищу Чел (там, где преимущественно был англоговорящий регион, погоняло превращалось в Man) без проблем вошёл в блог Войницкого с нетбука. Нужные данные они нашли, смысла как такового не было. Заказ выполнен, клиент выведен из игры. Для заказчиков и команды устранения дело сделано. У Чела было своё мнение. Он завершал дела. На вопросы кратко отвечал:

– Дьявол в деталях.

Чел прочитал все посты, около тысячи. Вглядывался в фотографии. От него не ускользала ни одна мелочь. Одна из причин, почему заслужил особенный статус. Он брал те заказы, которые нравились. Отказывал без объяснения причин, если не были интересны. Всех устраивало. Мало того, заказчики считали за счастье, если он соглашался и готовы были платить суммы, в разы превышающие рыночные. Репутация имеет вес в любых сферах.

Он закрыл нетбук, уставился в иллюминатор. В руках вертел листок с автографом Юли.

– Чисто сработали, – сказал Лысый, поцеловав свой бицепс.

– Именно за это нам и платят, – заметил Интель и поправил очки.

Блондинка по прозвищу Симба смотрела на молчавшего Чела, оставив шлифовку ногтей. Она была профи в установлении контактов. Моментально считывала собеседника и находила к нему подход. Выуживала информацию. Через секс было проще, но опасно. Так работают непрофессионалы, начинающие или на уровне городов. Команда Чела колесила по всему миру.

– Чел, – сказала Симба. – Что не так?

Он помахал листком.

– Дьявол в деталях?

– Кто она? – ответил вопросом на вопрос Чел. – Интель, найди всё об этой Ю.Ю.

– Шеф, – обратился к нему Лысый, – даже я знаю, что эта мадама случайный пассажир.

– Сейчас, – сказал Чел.

Интель кивнул, открыл Макбук, начал поиски. Бывший хакер, не пойманный службами ни в какой стране. Однажды Чел постучался к нему в дверь и предложил работу. Компьютерщик согласился. Поскольку его нашёл один, не нужно обладать семью пядями во лбу, чтобы понять – найдут и другие. Был ещё аргумент, который перевешивал все вместе взятые. Чел ему сказал, кто он такой, автоматически записав хакера в свидетели. А, как известно, хороший свидетель – мёртвый свидетель. Просто, как два пальца об асфальт.

Прошло не более трёх минут, Интель сказал:

– Юлия Юрьевна Гарина. В соцсетях нет и не было. Окончила СГУ, работает по специальности. Родители среднестатистические россияне, рождённые в СССР.

Симба стала понимать, почему Чел задумался.

– То есть, самая обычная, стандартная девица?

– Да, – кивнул Интель.

– Шеф, я догадываюсь, к чему Вы клоните, – сказала Симба. – Чтобы мы в верном направлении двигались, укажите вектор поиска.

Чел устало откинулся в кресле, закрыл глаза, сказал:

– Если вы внимательно посмотрите на публикации Войницкого, увидите единообразие. Оно и понятно. это его работа, жизнь. Как бельмо на глазу последняя заметка. Он атеист, топил за науку, не был женат, хоть поклонниц полным-полно. Как минимум, здесь два варианта. Либо она ему сказала нечто такое, либо, во что я не верю и, скорее всего, не уверую, он влюбился впервые в жизни.

Лысый подал голос:

– Шеф, я прочитал пост. По молодости и меня не обошло стихосочинительство на волне влюблённости. Очень похоже.

Чел открыл глаза и вперился в Лысого:

– Очень похоже. Если не видеть остального.

Лысый потупился, поняв, что ему указали на его слабость. Она же являлась и сильной стороной в их команде. Когда он что-то думал или делал, всё внимание было на одном. Тотально.

Особенностью Интеля было выполнение дополнительной работы. «на всякий пожарный». Он покашлял:

– Шеф, я тут чутка полазил. Ну, это. Запись встречи есть.

Лысый никак не отреагировал, он руководствовался правилом «инициатива наказуема». Есть приказ, надо выполнять, незачем заниматься отсебятиной. В его функционале. Симба оживилась, Чел сказал:

– Выводи на общий.

Самолёт являлся их собственностью. Часто заказы приходили во время полёта, поэтому добавили возможность устраивать подобие конференц-зала. В носовой части был установлен телевизор. Был выбор между телевизором и проектором. Единогласно, эмпирическим путём, отдали голоса в пользу плазмы. Возможности позволяли, повесили двухметровую диагональ.

Интель не без гордости добавил, запуская видео:

– Со звуком.

Экран ожил, четвёрка смотрела запись с камер наблюдения из кафетерия. Каждый пребывал в расслаблении, силы надо сохранять, сейчас напрягаться ни к чему. Мозги же работали конкретно.

Привычка максимально сосредотачиваться при поступлении информации вырабатывалась постоянно. Как в процессе выполнения заказов, так и тренировками. Все знали, Чел второй раз не позволит посмотреть.

Видео закончилось. Лысый схватился за сердце, отвернулся к иллюминатору, не хотел, чтобы кто-то увидел слезу. Давно забытое пробудилось, то, от чего постоянно бежал, пытался забыть. Кто-то спивается, грязнет в наркомании. Он выбрал работать на грани. Завуалированное самоубийство. Всегда на передовой: драки, конфликты, перестрелки. Это позволяло убрать из головы многое. Отчаяние прибавляло ему сил.

Симба, как ни старалась, не могла скрыть счастья. Она обрела ориентир.

Интель, типичный гик, просто кончил. Эякулят заполнил трусы. Он засомневался, не обоссался ли, столько из него изверглось. Порнушка, естественно, сопровождала его постоянно. Теперь неизвестно, когда рука поднимется её включить для сброса напряжения.

У Чела пересохло в горле. Он, с усилием сдерживая дрожь в руках, взял бутылку с водой. Большие глотки. Успел задуматься как на такое способен пищевод. Питьё остановило порыв дать команду на устранение Ю.Ю. Что толку? Из памяти не сотрёшь. Сухую информацию легко, специалисты есть. Они предупреждали Чела: когда замешаны сильные эмоции, в любой момент сработает триггер, и они выплывут на поверхность. В их работе это опасно, следовательно, недопустимо.

Чел не мог понять природы ворвавшегося в нутро бурана.

Через минуту Симба с надеждой спросила:

– Разворачиваемся?

Чел кивнул.

Диспетчер не удивился, когда улетевший самолёт запросил посадку. У богатых свои причуды. Капризная тёлка передумала и папик пошёл у неё на поводу, сорвалась сделка, забыли дома чемодан, да мало ли что.

Сотрудники аэропорта сходились во мнениях с диспетчером. Обычное дело, обычные пассажиры. Прошли мимо, посмотрели, забыли.

Метрдотель гостиницы, в которую вернулись четверо, думал как люди в аэропорту. Услышал о перенесённой неожиданно конференции, в одно ухо влетело, в другое вылетело.

На следующий день Симба посетила кафетерий после шопинга, роль тупой блондинки. Играть особо не приходилось. Выглядеть хорошо было среди обязанностей, кроме того, ей нравилось, когда окружающие воспринимали за дуру.

Вернулась в номер, бросила сумки в угол, заорала:

– Шеф?

Чел вышел из комнаты, Лысый выглянул из туалета, Интель проснулся. Симба разулась, выпрямилась, набрала полную грудь и выпалила:

– Её пасут.

Поколебавшись, поправилась:

– Их.

5.2

Порог офиса переступил Инженер и остановился. Босс никуда не уходил, по его виду нельзя было сказать, спал ли он. Оба изучающе смотрели друг на друга.

– Доброе утро! – поздоровался Инженер.

– Утро доброе.

Для несведущих людей приветствие было обычным, коим обмениваются миллионы ежедневно, но не для двух. Они поняли, что ночь прошла без происшествий.

Босс спросил:

– Пройдёшь?

Инженер прошёл, сел.

– Итак? – спросил Босс.

– Тёмная история. Судя по почерку, Войницкого убрала команда Чела.

– Команда?

– Да, он относительно давно не марает руки, – сказал Инженер. – У Войницкого было два фотоальбома. В одном фотографии мест, где он был. В другом документы, манускрипты и прочее подобное не нужное музеям. Так вот, во втором альбоме один отсек пустой. В нём что-то было. Спецы заверили на сто процентов. Оба альбома заполнялись хронологически, украденное из Тайваня. Скорее всего, Войницкого заказал Госдеп.

Босс побарабанил пальцами по столу:

– Следовательно, не расслабляемся.

– Именно, – кивнул Инженер. – Все подписчики Войникого знают о встрече с ребятами. Даже если Чел и не непосредственно исполнитель, он будет проверять.

– А проверки бывают разные, – протянул Босс.

Инженер решил пофилософствовать:

– Как устроен интересно мир. Встреча в кафе нескольких людей. Его Величество Случай.

Босс посмотрел на собеседника, изобразил профессора университета, скрипучим голосом изрёк:

– Случайность – непознанная закономерность.

5.3

Мы с Юлей пришли в кафе, купили напитки, кондитерку. Затем присоединился Антон, и, наконец, бородатый Агент. Хороший знак, уважаю пунктуальность. Поприветствовали друг друга.

– Мы Вам эспрессо взяли, – сказал я.

– Любопытно, – сказал Агент. – Спасибо.

Юля улыбнулась:

– Ничего сверхъестественного. Расхожее мнение, что серьёзные мужчины пьют эспрессо.

В заведение вошла эффектная блондинка, в руках пакеты с логотипами известных лэйблов. Антон заёрзал, грудь слегка раздулась, спина выпрямилась. Помолодел лет на пять. Увидел, что я заметил, рот растянулся до ушей. Друг так менялся в подавляющем большинстве случаев, когда видел красивую женщину. Я понимал, теперь он будет искать момент с ней познакомиться. Одно другому не мешает.

– Давайте формальности пройдём, – сказал я. – Наверняка, Вы о нас знаете. И всё же. Роман, Юлия, Антон. Нам к Вам как обращаться? Иван Смирнов?

Агент с интересом смотрел на нас, оглядел каждого, кивая на каждом имени. Была одна история, когда я взаимодействовал со спецслужбами, так там связной представился фамилией Смирнов. Уточнение инициалов с моей стороны было прощупыванием почвы. На вопрос ответил:

– Степан.

– Смирнов? – повторил я.

Агент усмехнулся и посмотрел на меня, давая понять, что прекрасно меня понял:

– Любопытно. Нет, не Смирнов. Иванов.

На Антона давил тестостерон, да и время обеда не бесконечно.

– Если никто не против, перейдём к делу, – сказал он.

– Хорошо, – согласился Степан. – У меня пара вопросов. Как вы нас вычислили и что вы знаете о нашем общем знакомом?

Друг изобразил голливудскую улыбку, только перестарался и вышло как у постаревшего Терминатора из фильма:

– Вы как бельмо на глазу. Я знаю всех таксистов. У вас пиликает мелодия приложения для них, но никуда так и не ездили. Продавщиц всех знаю на районе. К тому же, вас в машине неизменно двое. На педиков не похожи. Учитывая перечисленное, вы особо и не шифруетесь. Думаю, для публики вы работники парковки или торгового центра.

– Примерно так, – подтвердил Степан.

– Насчёт знаний, – сказал я. – На всякий случай, согласитесь, с нашей стороны как бы не сболтнуть лишнего. Мало ли. И здесь логично вспомнить популярный афоризм Сократа. Мы, наоборот, пришли за ними.

Агент почесал подбородок. Патовая ситуация. Обе стороны хотят и поделиться информацией, и получить. При этом, опасаются давать. Троица гражданские, следовательно, надо их успокоить, расположить к себе. Лучший вариант, быть честным, то бишь, не врать. Он сказал:

– Хорошо, устроим взаимообмен. Начну я. Мы охраняем объект. Правильнее сказать, наблюдаем за ним. Кто он, без понятия, честное слово. У нас работа такая. Кстати, наша ээ…фирма не та, где Смирновы. Скажем, с более широкой степенью гибкости. Хотите верьте, хотите нет, объект даже для меня очень странный. Настолько, что начал думать о нём и малость вышел за рамки полномочий. Про вас я знаю, воздух сотрясать не будем. Скажите, почему вы снимали его работу?

– А Вы разве не видели? – спросила Юля.

– Что видели?

– Не что, кого, – поправила она.

Степан с непонимающим выражением лица посмотрел на Юлю, меня, Антона. Открыл рот, чтобы сказать, тут же закрыл. Маски сброшены, он не знал.

– Покажем? – спросил я у Юли и друга.

Супруга достала телефон, нашла запись, протянула агенту. Он взял, включил, мы стали ждать. Ранее совет «УиК» решил убрать звук из видео. Изображения достаточно для того, чтобы оценить эффект трансформации. Поначалу брови были сдвинуты, как это бывает при сосредоточенности. Затем полезли вверх. Когда вернул телефон, был бледным, что, по-моему, было удивительно, серьёзный дядька с серьёзным, насколько я мог судить, прошлым.

– Мне надо идти, – просипел он. – Удалите запись. Телефон не лучшее место для хранения. Особенно со вчерашнего дня.

– Как только Вы посмотрели, всё удалилось, – заверил его Юля.

– Со вчерашнего? – спросил я.

– Не важно, – сказал Степан. – Вечером увидимся, если получится. Либо завтра. И сменим место.

Он встал, быстро вышел из кафе.

Антон повертел головой в поиске блондинки, не нашёл:

– Ушла.

– Кому что, а мельнику ветер, – засмеялась Юля.

– Девушка в красном номер два, – сказал я.

– Думаешь? – спросил Антон.

– Всё может быть.

Юля схватила меня за руку, выпалила:

– У неё пакеты не из ТЦ.

Юля не была ботаничкой в стереотипном представлении, несмотря на красный диплом. Она прекрасно разбиралась во всех девчачьих вопросах. В том числе и в теме одежды. На мой взгляд, это было нормальным. Умный на то и умный, чтобы не позволять себе быть забитым гиком, оторванным от реального мира.

Однажды, сидя в лагере с отрядом у костра, я надел футболку безрукавку. Вечером мышцы кажутся больше, плюс эффект выделения рук. Да и нечего было надеть – остальные шмотки не высохли после стирки. Во всю грудь была надпись, значения которой я не придавал. Юля подошла к костру, увидела футболку, чуть ли не подбежала ко мне, вывернула позади шеи ткань, чтобы посмотреть этикетку. Очень удивилась, спросила, где её купил. Я сказал, что на рынке. Шёл, увидел висящую на плечиках, взял не раздумывая. Юля долго не верила. На мой вопрос, почему такие расспросы, отмахнулась. Через месяца четыре призналась, что не поверила глазам, когда увидела меня в ней. Оказалось, на груди значилось название крутого модного лейбла, а безрукавка была настоящей, не поддельной. Которую хрен найдёшь. В ходе беседы пришли к выводу, что продавцы на рынке сами не знали, чем торгуют и мне повезло.

– Базара нет, Гамид, – сказал я. – Место надо сменить.

5.4

Степан плюхнулся на сидение, закрыл дверь, уставился вперёд.

– Пиздец? – констатировал Второй.

Первый продолжал смотреть в никуда, медленно качал головой вверх и вниз. Спустя минуту сказал:

– Они показали запись. Наш объект действительно стал другим. Сука, голливудское кино нервно курит в сторонке. Короче, у объекта есть иная личность. Реагирует на кодовую фразу. Мы видели результат работы в лице нашей парочки влюблённых.

– Погоди. Получается, ты говоришь ему правильные слова и получаешь охереть какую стрижку?

– Типа того.

– Добро, – сказал Второй. – Прогресс. А как они узнали то, что говорить?

– Выясним при встрече. Как отменят шестой сигнал.

– Если отменят.

5.5

Колокольчик известил о посетителе. Антон оторвался от просмотра фильма. К нему шёл типичный мужик из начала нулевых. Чёрная куртка, говнодавы, джинсы. У Антона поднялось настроение, будет что рассказать.

– Здарова! – сказал мужик.

– Здаров.

– Слушай, друг, зарядка есть на телефон?

– Какой телефон?

Мужик полез в карман куртки, поискал, запустил руку глубже, видимо, провалился в дырку, наконец, достал добычу. Перед Антоном предстал легендарный аппарат – Nokia3310.

– Ого! – воскликнул Антон. – Не, мужик, пришёл бы ты лет десять назад, нашёл бы.

– Жаль, – сказал посетитель. – Хороший телефон. Крепкий. Помню, сидели мы с ребятами на точке, я им, не поверишь, фисташки колол!

Антон уловил акцент на слове «точка», пригляделся к мужику. Встретился со слишком умным, пронизывающим взглядом, который никак не согласовывался с образом. Мужик кивнул.

– Наверно, у каждой компании была своя точка, – сказал Антон.

– Давай пивка попьём, – предложил мужик. – На вашей точке. Ностальжи, все дела. Ветер с моря дул, томба ля нэжа. Набери адрес тут.

Мужик дал телефон Антону, на экране был режим набора сообщения. Антон напечатал текст, показал мужику. Убедился, что прочитал, стёр набранное, вернул телефону заставку, отдал мужику.

– Будь здоров, – попрощался посетитель.

– Всего доброго!

Мелодия колокольчика снова прозвучала. Антон сходил в подсобку, взял из ящика телефон, сделал звонок:

– Николаич!

– Саныч.

– Помнишь Ленина, космического революционера?

Когда были агентами по страхованию автомобилей, к нам офис зашёл бомж. Его постоянно видели бродящим по городу с двумя палками, в плаще и платке на голове. Он попросил сколько-нибудь денег на космическую революцию. Нам показалась необычной причина, устроили ему интервью. Бомж представился воплощением Владимира Ильича Ленина, только уже космического уровня. Мол, земное он прожил, перешёл на следующий, более высокий уровень. За удивительно складное повествование дали бомжу денежку. После того, как он вышел на улицу и побрёл дальше по своим вселенским делам, обратили внимание, что слишком гладкая история. Встретили его на улице через десять лет и закрались сомнения в собственном восприятии мира, так как бомж ничуть не постарел, та же одежда и платок на голове. Даже показалось, что стала чище, а он моложе. Посмеялись над этими мыслями и, спустя ещё пять лет, сомнения ушли, так как космический Ленин заметно постарел, завонял, одряхлел, сменил шмотки.

– Да ладно? Ты его видел?

– Нет. Но был у меня только что вуайерист.

– Вялый вернулся и опять заценил твои ягодицы?

Антон рассказал про случай с одним из своих подчинённых по прозвищу Вялый. Однажды они поднимались по лестнице, Антон шёл первым. В какой-то момент Вялый, то ли желая сделать комплимент, то ли просто совершенно не подумав, возьми, да и ляпни, что у Антона хорошие ягодицы. Мгновенно Вялый стал объектом шуток и подначиваний, которые через букву «ё». Потом он несколько раз приводил на работу, как бы случайно, свою девушку, почти невесту, прилюдно целовался с ней взасос, но реабилитация среди коллег не удалась. Было поздно пить «Боржоми». Мораль такова, чтобы думать, что говоришь. Даже в шутку.

– Да нет. Он и так без половины зубов, не будет рисковать остаться совсем без них.

– Хм. Дай угадаю, мы эксгбиционисты?

– В яблочко!

– И?

– Встречаемся на точке. Как тогда, после тренировки.

– Карашо. В Ригу только не поедем.

– Согласен, мне тоже не хочется в Ригу. Просто пивка тяпнем.

5.6

– Кто? – спросил Чел.

Симба двинула плечами:

– Не поняла. Однозначно, профи. Уверена, не органы и не ЧОП.

– Интересно, – сказал Чел. – Интель, покажи видео встречи. Надеюсь, и сейчас ты уже обладаешь записью.

– Обижаете, шеф.

Он с чувством собственной важности энтерякнул, как же, предугадал, подготовился, телевизор включился, команда увидела знакомую парочку влюблённых. Лысый отвернулся, Интель и Симба с жадностью всматривались в экран. Чел нахмурился.

После того, как троица вышла из кафе, Интель выключил телевизор.

– Симба, ты прокололась, – сказал Лысый.

Она резко встала, замахала руками:

– Нет, Лысый! Пакеты? Да откуда угодно! ТП, которая после шопинга по всему городу таскается с покупками, показывает их исподволь. Хвалится всем!

– Девушка в красном, – сказал Интель.

– И что? – не унималась Симба.

– «Матрица», вот что, – закатил глаза Лысый. – Посмотри на досуге.

– Матрица, шматрица! – заорала Симба. – В красном, чёрном, зелёном, какая разница?! Играются ребята в параноиков. Я Тэ-Пэ-шка! Ну, шеееф?

Чел поморщился:

– Если не прокололась, то, как минимум, засветилась. Факт. Тебе нужно очень хорошо поработать над легендой, когда в следующий раз придётся с ними пересечься.

Симба села, закусила губу, обняла ноги. Чел не прощал проколов. Со всеми вытекающими.

– Интель, – позвал Чел. – Поскольку ты был готов к показу, может, ты накопал про остальных персонажей и что они показали тому типу?

– Антон Александрович Медведев, их друг и товарищ. Точнее, Романа. Продавец в салоне неподалёку. По поводу четвёртого вообще ничего. Вот прям вообще. В смысле, у него есть документы, ИНН, куча других бумажек. Только их 189 штук. Повторю. Сто. Восемьдесят. Девять. Личностей. Фальшивых.

– Прокрути как он входил и выходил, – попросил Чел.

Чел схватывал всё, что только можно: походку, одежду, выражение лица, голос, манеру сидеть, жесты, длину шагов, оценил рост, размер одежды. Опыт безошибочно говорил – спецура высокого порядка.

– Что ж, – резюмировал Чел. – Вызов принят. Телефон Ю.Ю.?

– Запись и правда удалена. Хорошо удалена. Имея телефон, я бы не восстановил. Но кое-что есть. Логи. Сделана пару дней назад. И я знаю где.

Интель самодовольно улыбался. Впервые его собственные потуги совпали с заданиями Чела, более того, предвосхитили их. Бросив взгляд на ноут, Интель вовсе ощутил час триумфа.

– Шеф! Шеф! Эт самое, я, короче, ну, в общем, тишина в студии, слушайте!

Интель вывел звук через телевизор, команда услышала разговор Антона с Романом. Симба от короткой беседы была в недоумении:

– Космический революционер? Рига? Ягодицы? Либо я слишком умная, либо по правде стала тупой.

Лысый заржал:

– Они тоже ездили в Ригу. Нормальные пацаны! Симба, ну ты даёшь! Съездить в Ригу – это рыгать. Напиваются и блюют.

– Фу, – передёрнулась девушка. – Свиньи. Ещё и того, куку.

Она покрутила пальцем у виска.

– Хм, интересно, – сказал Чел. – Не куку они, не куку. Времени выяснять нахождение точки нет. Симба, возвращаешься в кафе, несёшь пургу тэпэшную, затем проверяешь место видеозаписи. Быстро назад.

Девушка подорвалась, есть шанс реабилитироваться. При правильном раскладе она останется в команде, про неправильный лучше не думать. Симба умчалась выполнять приказ.

5.7

В кафе Симба выпила латте, покопалась в телефоне. Сфотографировала напиток, себя, себя со стаканчиком. Отправила чмоки в телефон, на самом деле сверялась с адресом, который раздобыл Интель. Насколько она поняла, целью была парикмахерская, видела вывеску, когда была здесь первый раз. Почему бы не обновить причёску?

В парикмахерской перед ней предстал Эдгар, читающий книгу. Увлекательное чтиво, подумала Симба, раз голову не поднял.

– Здравствуйте!

Эдгар от неожиданности вздрогнул:

– Здравствуйте. Извините. Очень интересная книга.

– О, понимаю. Люблю читать и читающих мужчин.

– Чем могу быть полезен?

– Знаете, – Симба приблизилась к Эдгару. – Мне пора освежить мои волосы.

– Извините, – сказал парикмахер. – Я не работаю с женщинами. Я мужской мастер.

Симба подошла вплотную, пальцем провела по груди Эдгара, понизила голос:

– Вы умный мужчина, а я, открою Вам тайну, сапиосексуал. Парикмахер, погружённый в чтение, это так возбуждает! Я готова отдаться Вашим сильным мужским рукам прямо сейчас.

Эдгар никак не отреагировал на откровенное сексуальное домогательство, наоборот, огорчился:

– Извините, я бы помог. Увы, ничего не понимаю в женских причёсках. В интимных тоже.

На последних словах Эдгар положил руку на лобок Сибме. Она стушевалась. Его голос стал стальным:

– Мохнатка.

Стальной стал не только голос, глаза буквально пронзили Симбу, разобрали на атомы и снова собрали. Чёрт возьми, она растерялась. Всегда всё срабатывало. Сегодня не могло быть иначе, специальные духи с феромонами любого мужика начинали сводить с ума. Он точно не голубой. Доминант, о каких только слышала от сильных мира сего. Среди эскортниц, оказывающих услуги олигархам и представителям верхних позиций списка «Форбс», ходили слухи о мужчинах, перед которыми ни одна женщина не могла устоять. Не из-за красоты или материальных благ, а внутренней силы. Такой силы, когда даже самая упоротая феминистка, ненавидящая мужчин, превращается добровольно в рабыню, готова выполнять любые приказы и счастлива служить. Симба ощутила, что намокли трусы. Эдгар тихо приказал:

– Ступай. Я клиента жду.

Она на трясущихся ногах вышла из салона. К страху от непонимания и того, что её отвергли, прибавился страх провала задания. Она огляделась. Заметила агента в машине. Он направил на неё указательный палец, закрыл один глаз, большой палец поднял и дёрнул рукой. Без сурдопереводчика читалось «бах».

Симба вернулась в кафе обдумать своё положение.

– Это конец, – сказала она в чашку.

5.8

Точка. В нашей классификации она была под первым номером. Так сложилось хронологически. После тренировки мы шли в магазин, который имел два стола со скамейками для потребления пива. Количественно мы набрали пять таких точек, периодически их меняли. Первая осталась первой, в том числе и по значимости: удобная, рядом с залом, вкусное пиво. В итоге, стали завсегдатаями.

Мы постигали Дао и Дзэн, контролируемую глупость, осознанность. Это позволило не превратиться в алкашей, сохранить качество тренировок, легко отказаться от пивных практик. Иногда, для глубокого погружения в процесс, мы перемещались в парк, благо, он находился рядом. Там мы усаживались на карусель и растормашивали мозжечок до той степени, когда рвотные позывы нельзя сдержать. Повторяли сцену из второй части комедийного фильма про трудного ребёнка.