Дневник для внучки бесплатное чтение

Глава1. Родилась

Длившиеся долгие часы роды закончились не совсем благополучно. Новорожденная, цветом тела напоминавшая переспелую сливу, не дышала.

Акушерки поливали её водой, девочка всплескивала своими крошечными ручками и, делая вдох, опять замолкала.

Испуганная мать, приподнявшись на локте, следила за процессом обмывания с родильного стола, и без конца спрашивала:

– Почему, ну почему она не кричит?

Наконец, старая акушерка взяла малышку за ноги, подняла и со всей дури шлёпнула ладонью по попе. Тут же раздался сердитый рёв, перешедший в отчаянный плач.

Все присутствующие в родильном зале с облегчением вздохнули.

Вот так на свет появилась твоя бабка.

Малышкой я была желанной, рождённой взрослыми тридцатилетними родителями, поэтому отказа не знала практически ни в чем, по крайней мере, до тех пор, когда спустя четыре года на свет не появился мой брат, твой сродный дед.

Да и после этого, окружённая семью няньками в лице двух бабушек, трёх бездетных тётушек и родителей чувствовала себя маленькой царевной счастливого государства под названием семья.

Насколько я помню детство, любила я всех окружающих меня взрослых с такой силой, на которую только способно маленькое детское сердечко!

Естественно, как и у всех детей, мама в этом розовом мирке играла самую важную роль. Её я обожала, я трепетала перед ней. Она казалась мне прекрасной королевой по счастливому стечению обстоятельств оказавшейся моей мамой.

Хорошо помню время, когда я обзавелась первыми подругами и познакомилась с их мамами. Мне было жаль их, потому что им достались простые обыкновенные мамы, а мне сказочная царевна.

Тем не менее, в памяти всплывает эпизод из детства, когда я от своей сказочной королевы отхватила ремня.

Честно сказать было за что. Не знаю почему, но я назвала маму дурой. Может, проверяла, на что способна материнская любовь или просто сильно обиделась, а может, ревновала.

В ту пору у мамы появилась малышка – моя сестра Аня и я была уже самым старшим ребёнком. Теперь после меня были ещё двое – брат и Аня.

Мама была плотно занята младшим ребёнком, и мне доставалось мало её любви, по крайней мере, не хватало.

Помню смутно, как я ползаю по дивану вокруг бабушки и кричу ей: ― Баба, да убери ты от меня эту дурру. А мама за каждое слово «дурра» шлепает меня по заднице ремнем.

Помню свое сильное недоумение по поводу всей этой ситуации. Я ведь понимаю, что это неправильно и, что не права именно я! Но врожденное упрямство не дает мне извиниться и все прекратить.

Сейчас уже и не скажу, чем это закончилось. Мой мозг, весьма избирательный орган и с удовольствием забывает всё то, что доставляет мне неприятные ощущения.

В то время нам с братом, обоим, очень не хватало маминого присутствия. Нет, она находилась рядом, и мы спали в кроватках возле её большой кровати, но по ощущениям казалось, что наша мама переселилась на другую планету.

Вот, оказывается, что ощущают дети, когда в семье появляется еще один малыш! А ведь мне в ту пору было уже около шести лет. Достаточно большая девочка.

Брату, которому было всего два, приходилось ещё хуже моего. Он был маленький и никак не мог понять, что же происходит, почему мама теперь с другой лялечкой. Братик не мог осознать, отчего уютный мир так изменился и очень мучился.

Он даже нашел где-то мамин платок, и никто не мог отобрать у него эту тряпицу. Спать брат ложился, только уткнув нос в платок, и поднимал страшный рев, если кто-то покушался на его сокровище. Видимо он чувствовал аромат мамы и это его успокаивало.

Ещё не научившись, как следует разговаривать он, тем не менее, частенько подходил к бабушке и периодически предлагал ей выкинуть Анютку в Кас.

Кас, это речка, которая текла неподалёку от нашего дома. Малышу казалось, что таким образом будет проще всего решить его проблемы. Мама сразу очень обрадуется и поступит в его полное распоряжение.

Так мы и жили, собирая любовь окружающих нас взрослых как собирают пчелы пыльцу с цветов. Незаметно росли и развивались.

Анютку в Кас так никто и не выкинул, а мы с двоюродной сестрой Ленкой периодически с ней водились, а ещё уносили её ползунки и рубашки, чтобы нарядить свою куклу, которая ростом была выше Анютки.

Ты понимаешь слово водиться? Я немного объясню тебе, что это значило. Ты живешь совсем в другом веке и у вас другие нравы и обычаи. В наше время считалось вполне правильным и обычным, чтобы в течение дня, пока мать занята кухней или другой работой по дому, за младшими детьми приглядывали старшие отпрыски.

В ту пору старшими детками были, как раз мы с Ленкой. Мне шесть, ей пять. Представляешь таких нянек?

Единственная мысль, которая занимала наши лохматые головы, это, быстрее удрать из дома.

На дворе звенело лето, с утра и до вечера светило мое любимое солнце и приглядывать в такие минуты за малышом совсем не входило в наши планы.

Мы пользовались любой возможностью быстренько исчезнуть на улицу, но удавалось нам это не всегда.

Глава 2. Ленка – больше, чем сестра

Первое детское воспоминание о Ленке. Малышка с длинными черными волосами и огромными темными глазищами. Замкнутая и стеснительная, но бесконечно милая и дорогая моему сердцу девчонка.

Твоя бабка, то есть- я, которой четыре года, лежит на полу, стучит по половицам пятками и оглушительно орет. Что вызвало такую истерику? Скорей всего, мама не разрешила чего-то, потому, как ремнём меня не лупили, а следовало бы, наверно.

Дикие вопли периодически стихают, и голова поворачивается в сторону двери, надо же проверить, производит мой концерт впечатление на маму, и скоро я получу желаемое, или нет?

Это событие происходило в ту пору, пока я была еще единственным ребенком и видимо, вела себя так, как мне хотелось, не считаясь с мнением взрослых.

И тут, о, ужас! Я замечаю вместо мамы Ленкин силуэт и ее чёрный глаз, с испугом взирающий на меня из-за двери. Секунды не прошло, как я вскочила, словно ошпаренная и, естественно, перестала орать.

Сделала вид, что никакого рева не было, и побежала навстречу к своей обожаемой сестренке.

Во время следующей игры Ленка еще несколько раз искоса и внимательно меня рассматривала, видимо она не ожидала, что её сестра умеет так орать и боялась продолжения концерта.

Следующие встречи с Ленкой, общение и дружба продолжились, когда мои родители переехали обратно на усадьбу, где жила бабушка по отцовой линии.

Ленку привёз отец в гости к бабушке, и задержалась она там на три года. Таким образом, у каждой из нас появился товарищ для игр. Мы были примерно одного возраста, всего год разницы, и нам было очень весело вместе.

Я была зачинщицей и выдумщицей проказ, а Лена меня всегда поддерживала, дополняя проделки своими выдумками.

Самым любимым погодным явлением у нас была гроза. Да не просто спокойные всполохи, а так, чтобы уши закладывало от раскатов грома, дождь лил стеной, а молнии буквально обжигали глаза.

Что делали мы в такую погоду? Думаешь, сидели за печкой и слушали бабушкины сказки? Как бы не так!

На бабушкиной усадьбе, стояло два дома. Расстояние между ними было примерно пятьдесят метров. В самом старом поселилась семья бабушки, когда они переехали в эту местность. Затем сыновья бабушки построили более просторный дом, который все стали называть «новый дом», а наша семья по переезду поселилась в «старом доме».

Мы раздевались до трусиков и ждали молнии. Стоило ей блеснуть, как ошпаренные неслись девчушки под дождём на крыльцо старого дома. После следующего всполоха наш маршрут прокладывался обратно, на крыльцо нового дома.

Суть игры была в том, чтобы успеть добежать на крыльцо до того, как грянет гром. То есть успеть в промежуток между блеском молнии и началом громового грохота!

Иногда не успевали и скакали вприсядку, потому, как ноги подгибались от страха, ведь грохотало так, что казалось, небо валится на голову.

Добавь к этому еще и сильный ливень, под которым мокнешь в секунду. Потому и раздевались. Представляешь, как весело?

Игра и впрямь была весёлая, только не могу понять, почему взрослые не запрещали нам носиться под грозой? Наверно они считали, что таких проказниц и молния не возьмет.

Ещё одной запоминающейся забавой была дразнилка бабушки. Баба у нас была строгая по отношению к взрослым и очень сурово воспитывала своих дочерей, наших тёток. Мы, видимо, не особо её боялись, раз позволяли себе такое.

Говорю Лене.

– Пойдём бабу дразнить. И мы идём за бабушкой, напевая в два голоса:

– Баба Яга, дай пирога. (Ну, не дурочки ли?)

Бабушка, нахмурив брови, говорит:

–А вот я сейчас крапивы-то возьму, да и по жопе. И она срывает пучок ГОЛЫМИ РУКАМИ. Бр-р-р, до сих пор мурашки по коже!

Меня это всегда так впечатляло, что она не боится крапивы! Бабушка делала шаг в нашу сторону держа крапиву в руке, и мы с визгом неслись вокруг дома, а она за нами.

Сделав несколько кругов, мы понимали, что скоро выдохнемся, и крапива доберётся таки до наших задниц.

И тут я поступала как самый настоящий предатель. Издалека, близко подходить было опасно, начинала предлагать бабушке мирное урегулирование нашего конфликта. Причём выкупом в данном случае была Лена.

Я говорила бабушке:

– Баба, а давай лучше Ленку вместе ловить? Бабушка соглашалась, и я хватала стоявшую рядом и не ожидавшую такого коварства сестрёнку. Баба шлёпала Лену крапивой пониже спины, как я понимаю чисто символически, и мы расходились в разные стороны.

Потом приходилось подлизываться к Ленке, чтобы она меня простила, но детское горе забывчиво и через полчаса мы опять играли вместе.

Вот такое коварство во избежание наказания. Честно говоря, на бабушкином месте я поступила бы иначе. Согласившись ловить Лену вместе, я всыпала бы предательнице двойную дозу и потом объяснила за что.

Но это уже мысли взрослого человека, а тогда единственной возможностью выйти сухой из воды мне казалось именно такое решение.

Глава 3. Братик Федя

Рождение брата я уже помню. Естественно, отрывками и может быть больше по рассказам взрослых, но выкуп запомнила сама и весьма отчетливо.

Не знаю, что будут рассказывать тебе родители про то, откуда берутся малыши, но в мой консервативный век нам малышам говорили, что детей покупают в специальных магазинах, которые называются больницами.

Папа взял меня с собой проведать маму.

Помню огромное крыльцо, которое подходило к окну второго этажа.

За окном стояла мама вся в белом и держала на руках что-то завёрнутое в белую же, тряпку.

Это «что-то» немножко шевелилось и кряхтело.

Я немедленно подошла ближе к окну и собралась лезть к маме в форточку. Но папа удержал меня за плечи и сказал, что туда нельзя.

В кулачке у меня были зажаты монетки (как-никак, брата покупать пришла) и я стала совать их в форточку, чтобы отдать тётеньке, что стояла рядом с мамой.

Каково же было моё разочарование, когда монетки взяли, а маму с братом мне так и не отдали. Ох, и ревела же я!

Следующее, запечатлённое детским мозгом событие, связанное с маленьким братом, происходило уже дома.

Жили мы в ту пору в маленькой деревеньке стоящей на берегу великой реки Енисей.

Деревня называлась Фомка. Дурацкое название. Раньше она была Серебрянниково, но во времена эпохальной смены названий переименовали и её.

Так вот. Фомка, лето, огород, посадки.

Видимо, то же самое лето, когда брат родился.

Мама уложила малыша спать и наказала мне, как он проснётся, заплачет или станет кряхтеть, срочно бежать в огород и позвать её.

Девицей я оказалась самостоятельной, и когда мама, удивлённая тем, что ребенок долго спит, пришла взглянуть, как обстоят дела, она увидела, что я скоренько бросила брата, завернутого в пелёнки, на кровать и сама прижалась спиной к краю.

Наверно я боялась, что меня начнут ругать, но мама сама была так напугана моими действиями, что даже не наказала меня, а просто сказала, что братика нельзя таскать на руках.

Знала бы она, как я водилась с бедным Лёшиком.

Да, да. Он Алексей.

Федей его звала только я когда была маленькая и потом, во взрослой жизни, когда хотела подразнить.

Когда маленький Лёша заплакал, я не стала звать маму, а решила все сделать сама, точно так же, как и она.

Я взяла его на руки, но он оказался неожиданно тяжелый и все время норовил вырваться у меня из рук и упасть на пол.

С трудом я дотащила его до другой кровати, стоявшей в противоположном углу комнаты, он уже опять начинал реветь, и шмякнула его об матрац!

Удивленный таким непочтительным обращением с его драгоценной персоной, брат замолчал и вытаращил на меня свои синие глазёнки.

Видя, что он опять морщит личико и сейчас заревёт, я снова схватила его и поплелась, хотела сказать понеслась, но вряд ли, к первой кровати, откуда его и взяла.

Вот тут-то и вошла мама. В общем, повезло братику, да и мне наверно тоже. Ведь, не хватись мама вовремя, падения на пол брату, а следом и мне ремня, было бы не избежать.

Глава 4. Бабушкины дочки

Бабуля по папиной линии всегда казалась мне непоколебимой скалой в бушующем житейском море, которая своим притяжением плавно распределяла по орбите расположенных рядом людей – моих теток и родителей, задавая всем единственно правильный ритм жизни сибирской глубинки.

Иначе и быть не могло. Без традиционного крестьянского жизненного уклада, разделяемого на периоды календарём старославянских книг, в нашей глуши было бы не выжить.

По бабушкиному указу начинался сенокос, сбор ягод и грибов. Огородом занимались тоже под её строгим руководством. Каждая из тетушек отвечала за свою огородину, которую она сажала и присматривала за ней до конца летнего сезона, то есть до снятия урожая.

Старшая, Поля, всегда была главным специалистом по арбузам, и только ей дозволялось определять, какой арбуз будет сейчас сорван и съеден преимущественно нашими детскими ненасытными ртами.

Взрослым, очевидно, доставалось лишь то, что не влезало в наши пузики.

Жили мы на Севере, в зоне резко континентального климата и только бог знает, каким трудом доставался нашим теткам этот огород с его помидорами, огурцами и теплолюбивыми арбузами. Думаю, тяжким трудом, не иначе.

Даже будучи ребёнком, я запомнила сгорбленные коромыслом маленькие фигурки тетушек, терпеливо таскавших воду на поливку из-под горы с Каса по крутой и неудобной лестнице.

Ты явно уже не заешь, что значит слово коромысло. Это такая дуга с крючками на концах. Её клали на плечи, подвешивали на крючки два ведра, для равновесия, и таким образом переносили воду на дальние расстояния.

Все наши тетушки отличались какой-то особенной, неземной добротой ко всем людям, а к нам малышам, в особенности.

Мы очень любили их всех, но мне, почему-то казалось, что тетка Поля на фоне этой вселенской любви была еще добрее остальных, хотя, это даже невозможно представить.

Как она угощала нас арбузами, стараясь для каждого из мальков выбрать кусок лучше и слаще остальных, как гладила нас по волосам своей маленькой шершавой ладонью, этого не забыть никогда, и я всегда буду тосковать по таким простым и счастливым мгновениям!

Средняя тетушка Маня, обычно отвечала за горох. Естественно, что и другие культуры были в её ведомстве, но мой детский мозг запечатлел именно то, что интересовало нас в тот момент больше всего.

А горох мы очень любили! Особенно сахарный. Он был под стать своему названию и отличался от остального гороха своей шириной, величиной горошин и нежным вкусом.

Так как тётушки сами готовили семена для будущих посадок, тетка Маня подвязывала самые лучшие стручки гороха красными нитками и объясняла нам, что трогать их не следует – они нужны на семена для будущего урожая.

Что же делали мы? Ты наверно сама знаешь, что у детей в возрасте 4-5 лет не существует понятия будущего и прошлого. У них есть один огромный нескончаемый день, в котором иногда приходится спать, потому что стало темно.

Но не успеешь сомкнуть глаз, как снова солнце бьёт в окно, зовёт и манит тебя на просторы улицы.

Так вот, нас не интересовало будущее, нам хотелось всего и сейчас. Как только тетушка уходила, а я и Ленка оставались одни, мы отвязывали красные тряпочки и перемещали их на другие стручки, менее аппетитные. Естественно, освобождённые горошины тут же съедались.

Не поверю, чтобы наша Манюшка этого не замечала. Просто тетки были настолько деликатными и глубоко воспитанными людьми, что они всегда предпочитали дать человеку шанс на исправление, оправдывая его в любом случае.

Даже нас, малышей, они считали высокоразвитыми личностями, которых не надо тыкать носом в их проступки. Они говорили, что мы и сами способны исправиться и не делать больше ничего плохого.

Было ли мне стыдно за подобные выходки? Скажу честно. Было. Но недолго. У детей все чувства мимолетны, маленькие люди не способны к самоедству.

Третью тетушку, живущую под бабиным крылом, звали Аганя. Сейчас крёстная живёт в монастыре, куда стремилась давно и я очень надеюсь, что она счастлива там.