Личная жизнь генерала бесплатное чтение

Глава 1

Сквозь тяжёлые портьеры шоколадного цвета непонятного рисунка едва-едва пробивается солнечный свет. Вибрирующий мужской храп вырывается откуда-то из-под подушки.

На стуле кособоко висят джинсы. Рубашка зацеплена за спинку воротничком вниз. Её явно собирались повесить, но по какой-то причине перепутали как.

Откуда-то с пола раздаётся трель телефонного звонка. Его мелодия могла бы уже набить оскомину, но обладатель храпа явно заткнул уши.

Наконец, он переворачивается на живот. Тонкая шёлковая простынка мышиного цвета сползла, обнажив накаченные ягодицы.

Послышался робкий стук в дверь. Человек заворочался, но не перевернулся. Что-то рявкнул, повернул голову в другую сторону и продолжил почивать.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл невысокий, крепкого телосложения человек лет сорока. На нём тёмно-синяя форменная ливрея со светлыми пуговицами и нашивками.

– Господин генерал, вас срочно вызывают к королю, – мужчина остановился недалеко от входа. Беглым взглядом окинул спальню. На цыпочках перебежал к стоящему по центру столу. Поднял один тапочек.

– Давай его сюда, – послышался сонный полупьяный голос.

– Не дам, – возразил слуга. – Вы опять ими кидаться будете. Как давеча.

– Не буду. Обещаю, что не буду. Который час?

Слуга тем временем подошёл к окну, отдёрнул портьеры.

– И зачем? – спросил тот, к кому обращались «господин генерал».

– Что зачем? – слуга держался настороженно, но без страха.

– Сколько раз я тебе говорил, что есть пульт. Смотри, – и генерал взял с пола пульт.

Штора дрогнула, поехала и… вдруг застряла посередине. Заднее полотно наехало на переднее, загудело. Генерал нажал на другую кнопочку, потом ещё и ещё. Но портьера не двигалась с места. Гул и клацанье железок не прекращались.

– Ладно, уговорил. Мастера вызови, и немедленно. Фрол, который час?

– Десять, господин генерал. – Фрол пошёл по комнате, подбирая на ходу разбросанные вещи.

– Как десять? Оставь ты это. На это женщины есть. Сколько? – до генерала только что дошла сказанная цифра. – Чёрт! У меня же планёрка. Срочно костюм. И адъютанта.

– Адъютант просил передать, что планёрку провёл. Он поехал в часть на отбор для похода.

– Для чего? – генерал встал. Это был коренастый молодой человек, состоящий из одних мышц. Обернул вокруг талии простынь, чтобы не дефилировать перед слугой нагим.

Фрол усмехнулся. Он уже лет двадцать как знал своего хозяина. Из каких только передряг не вытаскивал, в каком только виде не видел.

– Вас направляют в Посад.

– Зачем? Фрол, колись, вы, слуги, быстрее нас все узнаёте.

– Не знаю, честно. Сегодня утром его величество Сигизмунд Второй, разозлившись на своего наследника принца Филиппа, отбыл в Ниццу вместе с королевой-матерью Анной. Перед отъездом он назначил Филиппа исполняющего обязанности короля. Вот король Филипп первый требует вас к себе немедленно. В тронный зал. Министры уже на месте.

– Облом подкрался незаметно, а мы ещё не выпили… – проговорил генерал, запутался в простыне, и упал бы, если вовремя не подскочивший Флор.

– Господин генерал, вы обещали не выражаться.

– Я не выражаюсь. Я бешусь. Фрол, а Фрол… – и он захватил пальцами подбородок слуги. Посмотрел ему в глаза. – Ну-ка, колись. Принцесса что-то натворила?

– Не знаю, – простодушно ответил мужчина и убрал руку генерала с лица. – Я просил меня так не хватать. Я же не красна девица. Ну не знаю я, честно, – повторил он, не выдержав пристального взгляда чёрных как ночь глаз.

– Только не говори мне, что её нет во дворце.

– Я не буду вам говорить, что принцесса Ребекка того, тю-тю, – и Фрол с резвостью ребёнка отскочил от генерала. – В общем, его величество исполняющий обязанности короля принц Филипп направляет вас на поиски своей сестры, приблизительно к нашим ближайшим соседям и союзникам графство Посад.

– Чёрт бы побрал эту принцессу. Найду, упеку в монастырь до скончания века, – генерал в сердцах выбросил простынь, которая всё равно сползала с его поясницы, и, сверкая своими ягодицами, прошёл в душ.

– Так нельзя о своей невесте. Она девочка хорошая, только балованная немного.

Дверь ванной комнаты отворилась, и высунулась голова генерала:

– Фрол, я обещал не кидаться тапочками, но ещё одно слово про эту кулёму, как полетят в тебя ботинки.

– Молчу, молчу. Рассольчика или пивка? А то больно вид у вас нездоровый.

– Сейчас холодный душ приму, в форме буду. Ты мне костюм пока приготовь.

Когда он вошёл в тронный зал, то министров уже след простыл. Наследный принц Филипп, или попросту для друзей Филя, сидел вполоборота. «Значит, всё-таки фингал», – подумал генерал.

– Оставьте нас одних, – придав голосу твёрдости, принц выставил из зала охрану.

Как только дверь закрылась, он лихо соскочил с трона.

– Георг, трубы горят. Есть на опохмелку? Прикинь, папашка с матерью в Ниццу укатили. Сказали, что помогать не будут. Сам, типа, и правь страной. Достали предки уже, сил нет. Видите ли, я трон позорю. Ничем не занимаюсь, только пансион свой пропиваю. Уйду в конюхи. Никаких там обязанностей. Приглядывай за лошадёнкой да сельских девок щупай.

Георг присел на край ступеньки, ведущей к трону. Потёр ладонью лоб.

– Я, надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы я тебе сельчанок подтянул. Я этого делать не буду. Разозлятся мужики на тебя, на твою же корону и посадят, а мной придавят.

– Сеструха ещё свалила. Короче, первый мой указ: отправляешься искать Дуньку.

– Филя, ты, конечно, большой оригинал, я тебе скажу. Я сейчас кинусь на розыски твоей дорогой…

– Это твоя невеста.

– Пусть своей дорогой невесты, а тебе задницу здесь кто будет прикрывать? Пока Сигизмунд из Ниццы своей прикатит, у тебя трон отберут, а башку твою полупьяную на кол воткнут. Не поеду я ни в какой Посад. Что я там не видел? Зима на носу. Мне и здесь хорошо. Вообще, Филя, завязывать надо с этими попойками.

– Поздно метаться. Совет Министров утвердил твою кандидатуру. Поезжай… – и, тяжело вздохнув, поморщившись от боли, добавил: – Пойдём, опохмелимся, что ли…

– Фил, завязывай пить. Душ прими холодный. Ты теперь король. У тебя вечером прямой эфир. Ты с этим бланшем, – и он показал на фонарь под глазом, – народу как покажешься?

Георг

Такая-сякая, сбежала из дворца… Ну сбежала! И что? Дело государственной важности – ловить сбежавшую девицу. Совершеннолетняя, между прочим. Имеет право.

А эти, посадские, и рады стараться. Думают, что если Дунька у них, то они нам указывать станут. Молчали бы лучше в тряпочку. Насмешили нас, что поднимают налог за транзит по их дорогам. Да, ради бога! Только забыли, что у них давно в стране порядок никто не наводил. Вот я приеду и наведу.

Официально еду присматривать и охранять принцессу, правда, для начала всё же следует убедиться, что она там. Они же не дурные, понимают, что везти с собой стольник солдат для охраны одной единственной избалованной до невозможности мажорки не стоит. Да она как «Вождь краснокожих» быстро им наведёт такой порядок, что сами попросят не только её забрать, но ещё и приплатят за это.

Вот повезло так повезло с невестой. Одно радует – сами решаем, когда жениться. Точнее сказать, мы пока вообще эту тему не обсуждаем. Единственное условие: я должен быть первый и единственный. Я не запрещаю ей тусоваться, обжиматься, целоваться, но не более. Я тоже не монах. Более того, у меня уже всё устаканилось, есть любовница. Меня она устраивает во всём. Я её. Без претензий и обязательств. А Дунька… Пусть побесится, пока молодая.

Я Дуньку ещё с младенчества знаю. Почему Дунька? А кто её знает. Дунька и всё. Она и не обижается.

Леди Ребекка… А это уже смешно. Она такая же леди, как и я капитан дальнего плаванья. Выучить можно, но нужны годы.

А так наша Дунька не одну пару штанов на дереве подрала, ни одна акция протеста без неё не обошлась. А драки на дискотеках… Это же просто кошмар.

Я как вспомню её восемнадцатилетие, так вздрогну. Сигизмунда чуть инфаркт не хватил, когда он увидел свою прелестнейшую белокурую голубоглазую барби в открытом платье… Он думал, что она термушку с длинными рукавами надела. Тату оказалось. Хорошо, хоть додумалась не набить, а нарисовать.

Повезло нашему королю с наследниками: Филя из клубов не вылезает, а Дунька из полицейских участков.

Спрашивается, какого я должен ехать в эту тьму таракань, чтобы искать Дуньку?

Только понять я не могу, чего она в этот Посад поехала? Чего она там не видела? Может, у неё там тайный поклонник живёт?

Глава 2

На танцполе так шумно, что не слышно себя самого. Тела извиваются. Девушки в коротких платьицах на высоченных каблуках крутят пятой точкой перед молодыми и не очень, но стильно одетыми мужчинами.

Молодой человек идёт ленивой походкой. Перед ним все расступаются. Девицы визжат, желая привлечь к себе внимание. Это он, самый молодой за всю историю королевства генерал. Старики возмущаются: «Молоко на губах не обсохло, а уже генерал! Пороху не нюхал,

А ему всё нипочём. Ну и пусть говорят. Он-то лучше знает, почему генералом стал. Да, молодой и наглый. А Македонский ещё раньше начал армией командовать. И надо сказать, очень успешно командовал. А он, этот генерал, тоже не лыком шит. И школу успел закончить, и военную академию с отличием, да ещё и раньше срока.

Георг посматривал по сторонам. Девочки ничего. Надо будет потом спуститься. Приглядеться. Он был уверен, что объяви, что ищет приключение на вечер, как сразу пара-тройка десятков в очередь выстроится, да ещё волосы друг у друга вырывать начнут. Плавали, знаем. На спор однажды по громкой связи объявили на весь ночной клуб: «Генерал Георг ищет того, кто развлечёт его этой ночью». Удирать потом пришлось через чёрный вход. В очередь выстроились не только девочки, но и бабушки. А наутро… Лучше не вспоминать. Совет Министров в полном составе отчитывал его как ребёнка.

А он и есть ещё ребёнок. Великовозрастный, состоящий из бицепсов, ребёнок. Он, между прочим, не просил его генералом назначать. Ему по клубам гулять хотелось, развлекаться, танцевать, по углам женский пол зажимать. А тут такую свинью подложили. Генерал в двадцать пять. Даже обидно. Дальше расти некуда.

Георг дошёл до лестницы, ведущей в ВИП-ложу. Зона для особо одарённых, как он говорил.

– Привет! Ты же сказал, что не придёшь, – произнёс один из присутствующих.

– Пришёл найти того, кто мне вчера спиртом разбавил моё виски. Яйца на кулак наматывать буду.

Кто-то хихикнул. Вот это зря. По-другому не скажешь. Сам напросился. Что это было: низколетящий полёт или высокий прыжок?

– Что смеяться перестал? – спросил он у весельчака.

– Георг, тормозись, что с тобой сегодня? Можно подумать, что ты ни разу болтанки никому не делал.

– Я могу, мне нельзя. У меня проблемы с чувством юмора, напоминаю для непомнящих. Так кто вчера нас с Филом так лихо угостил?

– А ты догадайся сам! Или проведи расследование, – подзадорили из другого угла.

Георг поднял одной рукой у себя над головой рядом стоящего.

– Торпеду запустим.

– Георг, притормози, – в дверях появился новонаречённый король. – Это Ребекка.

– Но её не было вчера здесь, – Георг аккуратно опустил на пол паренька.

– Не было. Она официанта на входе перехватила. Я им сейчас на кухне рассказал о правилах хорошего тона.

Фил подошёл к столу. На костяшках ещё не засохла кровь.

– Фил, ты в порядке? С головой нормально. Ты король или кто? – и Георг показал на руку.

– А, это? Пустяки. Упал. Георг, честно упал. Да не бил я никого. Я же помню, что я король. Эй, вы слышите, пока мой папаша отдыхает во Франции, я король. Отметим это событие.

Молодёжь радостно заулюлюкала. Что Филипп наследный принц, знали все. Но никто даже не предполагал, что однажды он вдруг станет королём. Его буйный нрав был хорошо известен всем и каждому. Весельчак и добряк не отличался примерным поведением. Мимо него не могла пройти ни одна симпатичная мордочка.

– Слышь, король, ты это, не нажирайся сегодня. А то трон-то из-под задницы быстро выбьют, – усмехнулся Георг.

Он вышел на балкон. Облокотился на перила. Отсюда танцпол был как на ладони. Он стоял и думал, то ли спуститься и потанцевать, или остаться здесь. Вчера его накачали знатно. Вот бестия Дунька. Ну, попадётся она ему. Накачает он её. А опохмелиться не даст.

Сигизмунд и Анна люди как люди. Серьёзные, положительные. Всю жизнь душа в душу. В скандалах не замечены. А дети… один другого стоит. Балованные мажоры. Фил цену деньгам не знает. А Ребекка всё за независимость борется. Пошла бы, поработала да пожила на свои кровные.

– Георг, ты чего такой хмурый. Пойдём, тряхнём стариной. – Филипп подошёл к Георгу, положил ему руку на плечо.

Генерал дёрнулся.

– Фил, иди от греха подальше. А?

– Ну, ты чего? Обиделся что ли?

– Нет, знаешь, я счастлив по самое не хочу. Ты-то здесь остаёшься, а я в этот чёртов Посад отправляюсь, будь он неладен.

– Зато, говорят, там что ни девочка, то блондиночка. Ты же любишь таких.

Георг усмехнулся.

– Знаешь, как это называется? Дальнее экзотическое путешествие. Неужто Совет Министров так за принцессу распереживался. Да они радоваться должны: поживут спокойно, пока она подрывает государственные устои дружественного нам слуги.

Объявили перерыв. Стало потише. Стайка девочек потянулась к ВИП-ложе. Раздался стук:

– Мальчики, не угостите сигареткой, – милое личико сделало угодливую гримаску.

– Пойдём, пообщаемся, – сказал один из посетителей.

Филипп с Георгом с балкона наблюдали за тем, что творилось в комнате.

Развратничать не хотелось. Пить тоже. После вчерашнего похмелья хотелось спать.

– Ладно, поехали, ваше величество. Доставлю вас с целости и сохранности. Кстати, я так и не понял, а кто вместо меня остаётся?

– Генерал Михельсон, – Фил с тоской окинул зал. Но задерживаться не стал. – Слушай, ты как Ребекку найдёшь, за жабры и сюда.

– А дальше? На цепь сестричку посадишь?

– Ты женишься. И на правах мужа… Георг, ты чего? Между прочим, ей уже можно. Большая, не пятнадцать лет.

Георг не ответил, только рукой махнул. Жениться на Ребекке может только либо идиот, либо самоубийца. Он себя ни к той, ни к другой категории не причислял. У него есть его блондиночка с подходящим ей именем: Бьянка.

Сейчас он поедет к ней. Она встретит его у порога. Снимет с него обувь. Бьянка всегда это делала, как делали их бабушки и прабабушки: поклонится до земли своему мужчине. Посадит его на скамеечку. Сначала снимет один ботинок. Потом другой.

От этой мысли у Георга аж под ложечкой засосало, так захотелось поскорее к своей Бьянке прийти.

Он позволит ей снять с него обувь, а потом обхватит своими руками её голову, заглянет в глаза, накроет её губы своими.

Губы Бьянки сочные, пухлые. Как лесная земляника. Так и пил бы их сок. Он прикусит слегка нижнюю губу. Потом отпустит. Пройдётся языком. Раздвинет зубы. Погладит её язык. И начнёт пить.

Руки Бьянки тёплые, мягкие. Она положит ему их на плечи, сомкнёт у него за спиной. Прижмётся грудью к его груди.

Ноги Бьянки цепкие. Обовьёт вокруг его талии. И как обезьянка висит на нём.

Георг улыбнулся. Его желание возросло и окрепло. В голове проскочила шальная мысль: может, взять Бьянку с собой? Всё равно у них с Ребеккой не может быть отношений. Слишком они ненавидят друг друга.

Сам не понял, как оказался у заветного домика. Он подошёл к знакомой двери. Нажал кнопку звонка. Дверь отворилась. И он шагнул навстречу удовольствию.

Пусть сегодня он получит всё сполна, потому что…

Глава 3

Маленький домик на тихой улице. Яблоня перекинула свои ветви через забор. Рябина стучала недозрелыми кистями в окно: «Стук-стук! Хочу посмотреть».

В уютной спальне под белоснежными поплиновыми простынями лежал молодой мужчина. Уголок простыни прикрывал безупречное тело тщательно проработанной спортивной формы. Округлые бицепсы и грудь, ровные кубики пресса, выразительные косые мышцы живота – тому подтверждение. Его топазовые глаза обрамлены густыми длинными ресницами, которым могла позавидовать любая девушка. Тёмные волосы мужчины вступали в резкий контраст с волосами девушки, чья голова покоилась у него на плече. Пальцами одной руки он поглаживал её предплечье, выводя на нём какие-то невидимые рисунки, а другой – перебирал её локоны, накручивая их на указательный палец.

– Мне пора, – мужчина улыбнулся, аккуратно достал руку из-под девушки, сел на кровати.

– Уже? – девушка тоже поднялась. Она поцеловала в его плечо, а после прижалась щекой.

– Ты где там? Малышка? – он оглянулся. – Ты плачешь? Это обычный поход. Я скоро вернусь. Найду принцессу, привезу её сюда, закрою в какой-нибудь монастырь и вернусь. И мы снова будем вместе. А хочешь, я тебя с собой возьму?

За спиной шмыгнули. Он почувствовал влагу на коже. Как же он ненавидел эти слёзы!

– Бьянка, ну, не плачь. Я тебе вчера счёт пополнил. Развлекись без меня как-нибудь, хорошо?

За спиной усиленно закивали. Бьянка перевесилась через его плечо, потянулась к губам.

– Ты такой милый. Всегда знаешь, как меня утешить. Хочешь, я тебе перед дорогой массаж сделаю?

– Спасибо, дорогая, – он захватил её одной рукой, притянул к себе. – Мне пора.

Его губы коснулись её губ. Вот так бы и смаковал их вкус. Он втягивал то одну губу, то другую, поглаживал языком, а потом вторгался в рот, словно завоеватель. Его там уже ждали. Её язык ублажал его.

Насилу заставил себя оторваться, иначе бы это никогда не закончилось.

Бьянка встала. Он с удовольствием смотрел на её стройную фигуру. Солнечный свет обнимал её, отчего та казалась прозрачной. Длинные льняные волосы слегка прикрывали пополневшую и налившуюся в последнее время грудь. Сквозь волнистые пряди подглядывали розовые соски и плоский живот. Она повернулась к нему спиной и направилась в сторону ванной комнаты, фланируя упругими, без намёка на целлюлит ягодицами. Девушка была ухожена: ни лишней волосинки, ни родинки. Он любил таких – блондинок с белой кожей цвета слоновой кости. И ради него она даже не загорала.

Пора было одеваться, иначе задержка грозила перерасти в нечто большее. Вернее, это большее уже росло.

Опустил руку, выудил из-под кровати боксеры.

Когда Бьянка вышла из ванны, мужчина уже ждал её на выходе.

– Мне пора. Я позвоню, – притянул девушку к себе. – Не скучай.

– Георг, постой, – она потупила глаза. – Я хотела тебе сказать… Ты не будешь сердиться? Я не знаю, как это вышло…

Девушка покраснела, как умеют краснеть блондинки: лёгкий румянец перешёл в пурпур.

Он не подгонял, ждал. Время поджимало, но надо же выслушать, что случилось. И он выслушал, точнее увидел. Она протянула ему нечто похожее на ручку с двумя окошками: в верхнем окошке был минус, а в нижнем – плюс.

– Ты решила заняться математикой? – в его голосе послышалась усмешка.

Бьянка и математика понятия несовместимые. Она умела только деньги хорошо считать, остальные арифметические упражнения не поддавались её нежному разуму.

– Нет, – томно выдохнула девушка. – Я беременная… – замерла. Робко взглянула. В самом начале их отношений он сразу предупредил: никакой беременности.

– И? – он изогнул бровь.

– Что мне делать?

– А что ты хотела бы с этим делать? – не снимая обуви, он прошёл в зал, сел на стул и посадил на колени Бьянку. Глаз невольно нырнул в ложбинку между грудей. Вот скажите на милость, зачем ему ехать в какую-то Тмутаракань за сбежавшей принцессой, когда здесь есть такая хорошенькая и сладенькая.

– Я хочу этого ребёночка, – сказала она робко. – Но, если ты против… – выдохнула. Губа задрожала. – Я… я…

– А чего ты плачешь? Хочешь, так рожай.

– Это твой ребёнок.

– Замечательно,– Георг терпеть не мог, когда его обманывали. А сейчас его явно пытались «наколоть».

– Ты не сердишься?

– Почему я должен сердиться? Я же тоже участвовал в процессе, – он улыбнулся, положил руку на живот, – Он здесь?

Бьянка обняла его со всей страстью, на которую была способна.

– Георг, ты самый замечательный. А ты женишься на мне или так будешь содержать?

– Я знаю, что я замечательный. Какой ты, говоришь, срок?

– Не знаю, задержка неделя, вот я тест и сделала.

– Я сейчас пришлю охрану. Они свозят тебя в больницу. Там сделают анализы, что там ещё полагается, я не знаю, – и он, не дожидаясь её ответа, уже успел набрать номер секретаря. – Женскую охрану к дому Бьянки, пожалуйста, и запишите на ближайшее время к гинекологу. Оплата с моего счёта. Спасибо, – он отключился. – Благодарить не надо, дорогая, теперь я несу за вас ответственность. Ты не рада?

– Рада… – прошептала она. – Ты лучший на всём белом свете. Пойдём, я тебя провожу, – добавила бодренько. – Всё-таки почти муж. А как твоя семья? Они меня примут? Родители?

– Мы испросим разрешения у короля Филиппа. Он даст. Я останусь с тобой, пока не подъедет охрана.

– Зачем мне охрана? Я же не королева.

– Потому что ты обязана ею пользоваться как моя содержанка, а теперь ты, к тому же, носишь моего ребёнка. Я не могу допустить, чтобы с тобой и малышом что-то случилось. Тебя это напрягает? Иди одевайся, вместе в клинику проедем.

Девушка встала с коленей. Георг с лёгкой полуулыбкой наблюдал за ней. Она нервничала. Сильно нервничала. Нет, он допускал, что она беременна. Но только нет от него. Да, они не пользовались защитой, но… он давно сделал так, чтобы у него не могло быть потомства, по крайней мере, пока. Годика через три – четыре он сделает обратную вазэктомию, а пока ему и так хорошо. И это не первая девица, которая пыталась приписать ему отцовство. Зачем скандалить, что-то доказывать? Сейчас в клинике при нём её осмотрят, а заодно и ДНК возьмут. Чем чёрт не шутит. Нет, на Бьянке жениться он точно не собирался, но и своего ребёнка бросать на произвол судьбы тоже.

– После больницы тебя перевезут ко мне в поместье. Будешь там меня дожидаться.

– За-зачем? – в глазах так и плескался страх.

– Как зачем? Ты же у нас теперь, как хрустальный сосуд, внутри которого помещён драгоценный алмаз. Тебя будут оберегать, с тебя буду сдувать пылинки, исполнять все твои прихоти. Правда, без меня поместье покинуть не получится. Но там прекрасный большой парк. Вещи сможешь покупать себе через интернет. Найдём, чем тебя занять, чтобы ты не скучала. И подружки будут, и прогулки. Всё? Ты готова? Поехали.

В кабинете врача девушке вдруг стало плохо, потом ей захотелось в туалет, потом стало не хватать воздуха.

Георг со снисходительной улыбкой наблюдал за всеми её попытками оттянуть осмотр. Бьянка явно не рассчитывала, что женская охрана будет ходить за ней по пятам в буквальном смысле этого слова.

– Всё? Тебе уже лучше? Бьянка, ты меня извини, мне надо идти, поэтому, если ты сейчас сама сюда не заберёшься, я помогу тебе. Доктор, куда она должна лечь?

Впервые она услышала стальные нотки от своего любовника. Он всегда исполнял все её прихоти. Она никогда не слышала отказа, когда просила деньги. Он возил её с собой по курортам. Её холодильник был всегда забит деликатесами. И он ни разу не закатывал ей сцену ревности. Было одно правило, которое она должна была соблюдать: регулярно сдавать анализы и не изменять. А она и не изменяла, ну или почти, а это не считается. Он-то ей верность не хранил, в чём она была уверена.

В ночных клубах, куда они ходили вместе, она видела, как к нему липли девицы. Да быть не может, чтобы он ни с кем и никогда. За руку не ловила, но подозревала.

– Господин генерал, девушка действительно беременна. Срок… Я могу ошибиться, но судя по размеру плода, месяца полтора уже. Вот смотрите, это он.

Она лежала на кушетке. По её животу был размазан холодный гель. Врач надавил аппаратом, и она чётко увидела… Нет, это не человечек. Креветка? Губы невольно растянулись в улыбке. По щеке робко скатилась слезинка. У неё будет малыш. У неё будет муж. Никто не сможет больше крикнуть в спину, что она генеральская содержанка. Она будет генеральша.

– Доктор, когда можно будет сделать тест на ДНК?

– За-зачем? Ты мне не веришь? – она подскочила на кушетке. – Ты не веришь, что это твой ребёнок? Георг, убирайся, я не хочу иметь с тобой ничего общего!– губы задёргались. Гримаса исказила симпатичное личико.

– Я должен быть уверен, что это мой ребёнок. И раз уж ты начала эту процедуру, то будь готова пройти её до конца. После анализов поедешь в моё поместье и будешь там жить до моего возвращения! Независимо от результатов.

– Георг, ты не можешь так со мной! Запереть в поместье?! Я же люблю тебя! – она кинулась к нему, прижалась, дрожа всем телом. Слёзы реками катились из глаз.

Он нежно обнял девушку, поцеловал её в мокрые щёки.

– Ты чего? Мне ехать надо. А за тобой теперь уход нужен. Бьянка, не спорь, пожалуйста.

– Я не хочу…

– А я не спрашивал о твоих желаниях. Мои решения не обсуждаются. В семье хозяин – мужчина. Знаешь, как говорят: кто платит за музыку, тот её и танцует.

Девушка повернулась, чтобы идти к двери, но выход ей перегородили девушки из охраны.

– Я буду кричать. Я тебе никто. Понял?

– Доктор, заканчивайте, что там надо. Я пошёл, – он дошёл до дверей. Одной рукой подхватил Бьянку, перенёс на кушетку. – Я разрешаю применять силу, если она не захочет по-хорошему, – это он охране. И снова к Бьянке, – не перечь мне, дорогая. Это бесполезно. Поняла?

– Зачем? Ты… ты… ты – монстр!

– Вот как? А ещё каких-то полчаса назад я был самым замечательным. И заметь, всё только потому, что я хочу быть уверен в своём отцовстве.

– Да они специально подменят анализы, чтобы ты мог меня бросить.

– Я и так могу тебя бросить. Дождаться твоих родов, забрать ребёнка и бросить. Веришь? Мне никто не помешает. Всё, мне пора!

Бьянка посмотрела, как охранницы расступились и выпустили начальника.

Она была злая на него. Очень злая. Но не могла не восхититься в очередной раз этим ходячим тестостероном.

А ещё она была злая на себя. Кто тянул её за язык с этим тестом? Говорил же он ей, не нужен ему ребёнок. Надо было сбежать по-тихому и всё. А если он заставит её сделать аборт?

Похоже, что охране ждать надоело. Бьянка посмотрела на девиц. Нет, силы не равны. Да и смысл бодаться. Она залезла на кресло, зажмурилась, сжала до боли кулаки.

– То не загнать, теперь не согнать. Вставай уже, – услышала она насмешливый голос врача. – Всё, я закончил.

Ноги не слушались. Перед глазами темнело, но в обморок упасть не позволили. А так хотелось умереть и воскреснуть после окончания этого кошмара.

Георг

Мда, кажется, я слишком рано жаловался на скуку. Теперь весело. Даже слишком. Любовница в положении, только непонятно от кого. Невеста сбежала. Ладно, с первой потом разберусь. Жалко, конечно, её терять, но воспитывать чужого отпрыска я тоже как-то не горю желанием. Мне и своих-то пока не надо, не то, что чужих.

А Бьянка сильно напряглась. Не удивлюсь, что она сама не знает, от кого залетела. У нас в клубе она не появлялась. Значит… Значит, надо найти, куда она бегает на танцульки в моё отсутствие.

Да я не против. Пусть что хочет, то и делает. Только без меня и не на мои деньги. Привык к ней, конечно – не надо было искать кого-то на стороне. Но изменять мне не надо. Знаю, про меня слухи всякие ходят. Только я не любитель девочек-одноночек. Предпочитаю стабильность. За это и плачу, и не малые деньги, между прочим.

Пока пусть девочка поживёт в моём поместье. Она думает, что если станет моей женой, то зазвездит. Ага, как бы не так. Я за домострой. Без насилия, но с чётким пониманием женщины, где её место. А где оно? Правильно, подле мужа. Недаром говорят, что по женщине о мужчине судят. И потом, надо же быть такой наивной дурой. Я сразу предупреждал, что больше, чем на место содержанки, рассчитывать нечего. У меня невеста.

Правда, последняя сбежала. Что мне с ней делать? Ну, найду я её. Привезу сюда. А дальше? Привязать к её ногам по гире? Если её папаша-король никуда не закроет, она опять удерёт… Жениться я пока не собираюсь. Не нагулялся ещё. Да и принцессе только-только восемнадцать исполнилось. Соплячка. Пусть поживёт на свободе. У меня не забалуешь.

Вот мне интересно, как она прошла через границу, когда все её биометрические данные в базе данных лиц, которым запрещён выезд за пределы границ. Как? А может и нет её у соседей? Сидит здесь, в каком-нибудь хосписе и посмеивается над нами?

Снять бы ремень, да надрать по заднице. Так нельзя. Совершеннолетняя. Ох, принцесса Ребекка, моя невеста Ребекка. Где тебя искать?

Глава 4

Георг зашёл в актовый зал. Планёрка вовсю уже шла. Народ поднялся с мест с ленцой. На лицах многих застыло удивление. Похоже, что они забыли, кода сам генерал проводил планёрки. В последнее время адъютант заменял.

– Лавр, спасибо, – генерал прошёл к своему месту. Но садиться не стал. Оглядел всех. – Значит так, планы у нас немного поменялись. В Посад мы едем месяца на три. У кого по семейным не получатся, рапорты на стол мне. Отпуска я отменяю. Потом погуляете. Бригада по нашему расквартированию отправится сразу после планёрки. Остальные завтра утром. Также задание службе безопасности: манифестантов и неформалов на месте оповестить, подбросить деньги профсоюзам, чтобы объявили забастовку. Если эти меры не помогут, подвезём беженцев. Их много на Средиземноморском побережье. Вопросы есть? Если нет, выполняйте.

Народ загудел. Зашелестела бумага. Перед генералом легло несколько рапортов. Подождал, пока все выйдут.

– Ты чего вдруг так решил? – адъютант прошёл к двери, закрыл её, щёлкнул ручкой.

– Мне надо принцессу найти. Придётся всё государство прошерстить. Сроки ограничены. Надо своих ищеек легально ввезти. Посад не даст визы для службы безопасности. Максимум пропустит человек двадцать общего народа, включая тебя, меня да врача с поваром. Нам понадобиться человек сто. Ты как представляешь это сделать?

– Как всегда. Работаем под прикрытием.

– Мы и будем под прикрытием. Пока правительство Посада будет разбираться со своими бунтовщиками, я для оказания помощи ввезу свою сотню. Ты же понимаешь, нам и шевелиться особо не требуется. Недовольные есть всегда. Их следует только организовать.

– Ты думаешь, у них своей СБ нет?

– Есть, но мы сильнее. Да ладно, получится, значит, получится. На нет и ответа нет.

Лавр подошёл к окну. Высокий, красивый, с волосами цвета пшеницы. Как и генерал, молод. Вместе учились. Только генерал – барон, а он всего лишь из интеллигенции. Для мальчика не из знати находиться при власть имущих многое значит.

– У тебя что-то случилось? – спросил Лавр. – Ты опоздал, хотя не хотел. И выглядишь озабоченным, словно всю ночь к экзамену готовился.

– Случилось. Бьянка беременная.

– От кого?

– Говорит, что от меня.

– Ясно. Что делать будешь?

– Надо найти, кто её крыл. Пусть женится, коли заделал ей ребёнка. Я уже дал задание охране. Они из неё эти показания добудут. Да, Лавр, не забудь предупредить женскую группу особого реагирования. Я пять человек к Бьянке приставил. Для принцессы человек десять потребуется женщин и примерно столько же мужчин. Она у нас лягаться любит. У меня есть мысль, где Дунька может ошиваться. Если то, о чём я думаю…

– Хочешь, я угадаю? – Лавр усмехнулся. – Университет? Слушай, Георг, а ты не допускаешь мысли, что она так хочет привлечь твоё внимание?

Георг, который собирался выходить, чуть не поперхнулся слюной:

– Скажи, а по-другому нельзя? Приди и скажи: пошли жениться. Она же невеста как-никак моя.

– Ага, а ты наивный горный мальчик. Вспомни, что ты заявил на последнем балу?

– Что? – в глазах генерала заиграли озорные звёздочки. Конечно, он помнил, но прикольно было бы услышать версию событий от собственного адъютанта. Фил растрепал всем. И теперь из уст в уста эта история передавалась всё более и более искажённо.

– Что ты ещё не упал с вешалки танцевать с Дунькой.

Георг так и зашёлся в смехе.

– Совсем не так было. Между прочим, это я её пригласил на танец, а не она. Знаешь, что она мне ответила? Что это она с вешалки не падала, чтобы танцевать с таким ослом, как я.

– Георг, ты прости меня, но ты точно осёл. Девчонка любит тебя. И ревнует. Ты же на бал свою Бьянку привёл. Я бы тоже тебя послал, если бы меня пригласил.

Генерал нахмурился, посмотрел на адъютанта, а потом вдруг в один прыжок оказался рядом. Напевая себе танго, он схватил молодого человека, прижал к себе. Лавр хоть не был слабеньким и худеньким, но против этой мышечной массы ничего поделать не мог.

Дверь распахнулась, и на пороге застыл Филипп:

– Я не понял, вы чего это сейчас делали…

Генерал, уложив Лавра спиной на колено, посмотрел на юного короля:

– Вот, учу танго танцевать. Хочешь, и тебя научу, – он одним рывком поднял красного как рак адъютанта. И в один миг оказался около Филиппа.

– Слышь, давай не будем. Я и тональником замазал фингал. Ещё танго – и точно скажут, что я неформал.

– Зато прослывёшь самым модным.

– Я не за этим пришёл. Вы когда в Посад выдвигаетесь? Папаша звонил, завтра с утра королевский совет собрать хочет через зум или как там ещё. В общем, нам с тобой надо задать жару.

– Я еду сегодня вечером. А тебя, Филя, оставляю прикрывать наши спины своим могучим торсом.

Посад их встретил неласково. Страна находилась за горным перевалом. И климат отличался разительно. Здесь были и зимы холоднее, и лето жарче.

Холодный пронизывающий ветер навивал мысль о соседстве с морем. Хотя до моря было далеко. Народ своеобразный. Слишком гордый, слишком необузданный.

Георг смотрел из окна своей дипломатической машины на спешащих людей. Дождь нещадно лупил по зонтикам, капюшонам.

– Не хотел бы я оказаться на улице в такую погоду, – усмехнулся он.

– Слышь, я снова к нашим баранам. Ты уверен, что у Бьянки не твой ребёнок? – спросил Лавр.

– Абсолютно. Я сегодня лично проследил, чтобы в нашей клинике взяли все анализы. Сейчас должна быть в моём поместье. А оттуда, сам знаешь, не сбежать. Тем более что ей должны были ввести чип геолокализации. Давно пора было. Вот они, женщины. Да за такие деньги она должна была потерять нюх, слух и способность говорить при встрече с другими мужчинами. Запомни, друг, правило: чем меньше женщине мы платим, тем больше нам она верна.

Сердце пронзило иглой. Ему изменили. Георг со злостью сжал кулак. Он не готов был расстаться с Бьянкой. Это же надо было быть такой дурой, чтобы ребёнка завести! Он же спрашивал её, стоит ли спираль. Сказала, что стоит. А он не перепроверил. Нет, он не любил её. Она его устраивала. Он уважал, но не любил. На неё у него стояло, а большего ему и не надо было.

От аэропорта до посольства их сопровождали полицейские, которые раздвигали машины, удобно устроившиеся в пробке на дорогах.

Большое светлое здание стояло в глубине огромного сада. Генерал взбежал по ступенькам. Но не успел войти, как его встретил посол:

– Господин генерал, вам пришла депеша в запечатанном конверте. Из королевской клиники. Просили передать срочно.

– Что? Уже? – Георг скинул с плеча плащ, взял конверт, прошёл в отведённый ему кабинет.

Конверт положил на стол. Подошёл к окну. Посмотрел на искажённую мокрым стеклом улицу. В размытом свете фонарей деревья казались зелёными кляксами. Он повернул голову. Надо открыть конверт. Неужели он трус? Всего-то там написано, будет ли он отцом или нет. А если нет, он обещал наказать Бьянку. Наказать… Легко сказать, но как можно наказать беременную женщину? Имеет ли право он наказывать её? За что? За измену. Не будет ли расставание уже наказанием?

Выдохнул. Взял конверт в руки. Помедлил.

– Что ж, от того, что я пытаюсь оттянуть момент, ничего не изменится. Будь что будет.

Он оторвал боковой край. Достал сложенный втрое лист. Раскрыл его…

Глава 5

Ей было страшно, когда по приказу генерала её сажали в машину. Она по центру. Справа и слева по девушке. Впереди мужчины.

Ладоням стало так холодно, что она подложила под себя руки. Её била нервная дрожь. «В моё поместье…» А что там, в его поместье? Холодный мрачный замок с сырыми подземельями, где на цепях сидят прикованные к стенам скелеты, а между ними шныряют длинноносые и длиннохвостые мерзкие крысы? Или высокая башня с единственным окном под потолком, сквозь которое видно только небо? А может, её сейчас вывезут в лес, где придушат по-тихому и закопают, и никто не узнает, где закончила свою жизнь Бьянка?

«Мамочка, милая мамочка, спаси меня, пожалуйста. Я умоляю тебя, мамочка. Мне страшно. Я боюсь, боюсь, боюсь. Я так хочу жить. Господи, до чего же страшно». Она крепко зажмурилась, сжалась в комок и как молитву бормотала эти слова.

Прикосновение чужой руки к голой коленке её так напугало, что она вскрикнула на всю машину во всю мощь своих лёгких, подпрыгнула и распахнула глаза. В этот момент машина вильнула сначала влево, потом вправо. Все дружно по инерции отклонились сначала вправо, а потом влево.

– Ты чего орёшь, словно блаженная? Припадочная, что ли? – спросил водитель, который думал, что уж его испугать ничем нельзя. – Вы чего с ней творите? Смотрите, генерал всем головы пооткручивает, если что случится с его содержанкой.

– Так. Сон приснился. Кошмар, – резко ответила Бьянка.

– Ты когда уснуть-то успела? – засмеялся водитель. – Мы ещё и десяти минут не едем, а она храпака даёт.

– Всю ночь не спала, – выдала девушка и тут же покраснела.

– Ты чего испугалась? – спросила её девушка из охраны, та, что справа. – Мы на монстров не похожи. Нам велено тебя охранять, вот мы и охраняем.

– А там, куда везёте, страшно? – понизив голос, задала вопрос девушка.

– Ага, там ведьмы по болотам песни поют, да вампиры по лесам скачут. Вот привезём тебя, привяжем к дереву… – спокойно, словно сказку рассказывая, произнёс с переднего сидения охранник.

В машине все дружно засмеялись.

– Кончай пугать. На ней и так лица нет.

– Чего генерал вдруг решил свою любовницу в поместье направить? – спросил водитель. – Не жена вроде как.

– Так чего у него самого не спрашивал? Ты думаешь, он нам докладывает? Поступил приказ: в поместье под усиленную охрану до его возвращения. Мы исполняем.

Бьянка робко посмотрела на сидящих по бокам девушек. Одна смотрела в окно, вторая перед собой. На неё внимания не обращали. Она вытащила из-под себя одну руку. Потом другую. Кожа на тыльной стороне кисти покраснела, сморщилась. Девушка скрестила руки на груди, попыталась откинуться назад, но напряжение до конца её не отпустило.

За окном мелькали берёзы, которые ещё не пожелтели, но уже не были напитаны той насыщенной зеленью, которая присуща лету. За окном осень. Хотя ещё тепло, но уже чувствуется горьковатый привкус тоски по лету.

Наконец, получилось расслабиться. Пусть не до конца, но дрожь нехотя выпускала из своих объятий тело. Мысли вернулись к беременности. Хотела ли она ребёнка? Пока его не было, не хотела. А вот теперь он в ней, захотелось. О том, что она беременная, Бьянка поняла ещё до того, как купила тест. Неправда, что женщина не знает. Она хочет не знать. Набухла грудь, стали болезненные соски. Она несколько раз сегодня ночью попыталась вывернуться из-под пальцев Георга. Но признаться ему в том, что ей теперь неприятно прикосновение к соскам, не рискнула. А он лишь спросил:

– У тебя скоро месячные? Люблю, когда они приближаются. Ты хоть и становишься невыносимой, зато такой сексуально-привлекательной, – и обвёл языком розовый ареол.

Хорошо, что он не видел, как она сморщилась от того, что ей неприятно и даже больно.

Она подумала, что поторопилась сообщать Георгу про ребёнка. Но откуда же она знала, что он обязательно потащит проверять её на отцовство? Разве так настоящие мужчины поступают? Она была готова к скандалу, крику, он же повёл себя с точностью наоборот. В какой-то момент ей даже показалось, что он рад. Оказалось, что не рад.

«Зачем я ляпнула про ребёнка?» – думала девушка. Она уже забыла, что только что её мучил страх перед неизвестностью. Сейчас она переживала из-за своей беспечности.

С другой стороны, может, она и промолчала бы, если бы не…

Если бы не получила то самое письмо, где всё грозили рассказать генералу, или требовали заплатить.

Платить. Это первое, что ей пришло в голову. И она уже дошла до банкомата, чтобы снять деньги, только оказалось, что ту сумму, которую с неё требовали, банкомат не выдавал. Идти в банк означало одно. Банк был обязан докладывать Георгу о крупных тратах его содержанки. С того дня, как она стала с ним спать, её жизнь была взята практически под полный контроль.

Бьянка вдруг с ужасом осознала, что если Георг прошерстит её квартиру, он обязательно найдёт это письмо. Почему она его не выбросила?

Снова холодный пот прошиб девушку. Она напрягла пальцы, и они стали похожи на скрюченные куриные лапы. Поднесла их к лицу, застонав от собственной беспечности.

– С тобой всё хорошо? – участливо спросила одна из девушек.

«А если он уже всё знает и хочет поймать шантажистов? А меня прячет от них подальше? – ухватилась она за собственную фантазию, как за спасительную соломинку. Но тут же рассудок отмёл эту мысль: – Когда он мог узнать? Если только не он сам был инициатором всего этого?

Но для чего?»

Для того чтобы расстаться с тобой без выплаты содержания…

Письмо… Голова начала болеть от напряжения. Письмо. Знает ли о нём Георг или нет? Ни один из ехавших в машине не мог бы ей ответить на этот вопрос. Только Лавр, его адъютант, лучший друг и правая рука в одном флаконе, знает обо всех делах Георга. Только Лавр должен быть сегодня там же, где и Георг.

– Простите, давайте заедем ко мне домой. Вернёмся. Я одну вещь забыла… – она понимала, насколько нелепо звучала просьба. Они ехали уже больше часа.

– Господин генерал приказал вести вас в поместье. Всё, что вам понадобиться, можете передать через нас. Если нам разрешат, мы привезём.

– Мне очень-преочень надо. Ну, пожалуйста. Мы ничего не скажем Георгу. Вы же знаете, он всегда исполняет мои прихоти.

– Слышь, свяжись с генералом, – передал водитель пассажиру переднего сидения.

Тот нажал на какие-то кнопки на панели. Раздался гудок…

Бьянка напряглась, затаила дыхание. Сейчас она услышит его голос… И вдруг она поняла, что ей очень важно услышать его ответ: «Всё в порядке, беляночка». Всего четыре слова, а как много в них заключено.

Но вместо этого услышала: «Абонент вне зоны обслуживания. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала…» Вот и всё, сказка окончилась.

Машина продолжила скользить по трассе, приближая девушку к месту её заточения.

Она выдохнула. Если не можешь справиться с ситуацией, её надо просто принять.

«Я обещаю тебе, господи, что я назову дочку Марией, а мальчика Иисусом, только пусть этот ребёнок будет от генерала».

Она закрыла глаза. Воспоминания тонкой струйкой пробивали себе путь сквозь тревоги.

Бьянка

В то время я работала подай-отнеси-прибери в ночном клубе, где собирались богатые и не очень. Девочка из провинции, ничего не читавшая, кроме дамских романов, я отчаянно верила в сказку. Эту работу нашла не сразу. Поначалу столица встретила меня брезгливой гримасой «Понаехали». Первое место работы: кафе при вокзале, где вечно толкалась разношёрстная публика.

Немного освоившись, я поняла, своё счастье надо ловить именно в ночных клубах, где тусуется обеспеченная молодёжь. Тогда я внаглую пошла к директору кафе, который давно на меня заглядывался, и попросила взаймы. Взамен пообещала собственное тело, если не смогу отдать деньгами.

Телом расплачиваться не пришлось. Мне повезло. Меня приняли. Правда, на помощника официанта. Моя работа заключалась в том, чтобы убирать грязную посуду со столиков, протирать их, да убирать за перепившими. Чтобы не приставали клиенты, униформа серая, невзрачная, волосы под колпаком, никакой косметики.

Тогда-то я и заметила эту троицу: Георг с Лавром и Филиппом. Георг ещё только в каких-то низших чинах ходил. Адъютант с принцем мне не понравились. Один был постоянно навеселе, а другой слишком уж блондин. А Георг прочно засел в мозгах: гора мышц, волевой профиль, чёрные волосы, а главное, его непоколебимая уверенность. И мне до коликов в животе захотелось, чтобы сказка про Золушку стала явью.

От него веяло чем-то таким, что хотелось подойти к нему и исполнить любое его желание. Я мечтала, как однажды он заметит меня. «Слушай, кто там у тебя работает, такая красивая, большеглазая. Пусть обслужит мой столик, я хочу посмотреть на неё поближе», – скажет он нашему директору. Я могла часами придумывать нашу встречу. Когда я ходила по рынку, представляла, как мы одновременно возьмёмся за одно яблоко. Когда переходила дорогу, что он стоит на светофоре и смотрит на меня. Каждую свободную минуту я убегала в свой заветный уголок, где никем не замеченная, могла за ним наблюдать. Я должна была знать о нём всё: что он любит, как реагирует, каким бывает.

Я знала, что добьюсь своего. Ведь у меня было главное: мои волосы. Георг любил блондинок. Словно чувствовала, с первого дня приезда в столицу я блюла себя, не поддавалась на уговоры перепихнуться за углом, стоила из себя девочку-недотрогу. Оставался только вопрос, как привлечь к себе внимание Георга.

В тот вечер он танцевал между двух блондинок. Они так плотно к нему прижимались, словно хотели стереть его в порошок. А мне хотелось подойти и оттаскать их за патлы. Высокие, красивые, стильные девушки. И я – серая мышка с платиновыми волосами, которые никто не видит. До чего же было обидно.

Меня отправили убрать столик блондинок. Отсюда было хорошо видно, как Георг прижимал к себе то одну, то другую, шептал им что-то на ухо. Они громко смеялись.

Я засмотрелась на них и уронила стакан. Наклонилась, чтобы поднять осколки, да порезалась. Вот уж не повезло.

Вдруг мне на руку кто-то наступил каблуком. Стекло, которое я держала в руке, врезалось в ладонь. Это одна из блондинок не увидела девушки в сером. Руку словно проткнули шилом.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно проворчала блондинка.

– Простите, убираю, – пробурчала я.

Я смотрела на ладонь, проверяя, не осталось ли в порезе стекло. К счастью, рана оказалась неглубокой. А вот след от каблука болел сильно. Слёзы сами хлынули из глаз. Меня бросило в пот, пончики пальцев онемели.

– Дай руку, посмотрю. – Георг подошёл ко мне и взял меня за руку.

Я замерла, не решаясь поднять на него заплаканные глаза. Я думала о том, какая же я страшная, с опухшим от слёз носом и красными глазами.

– Лавр, посвети, что ли, – сказал он блондину. Тот достал телефон, включил в нём фонарик. – Ну, ты знатно каблуком-то потопталась. Чуть без руки девчонку не оставила, – обратился он к блондинке.

– Нечего сидеть на полу было. Я её не видела. Сама виновата. Убирать надо, когда нет никого, – девице, похоже, не было ни стыдно, ни жалко.

– Ладно, пошли на свет. Всё равно рану надо будет обработать.

Бьянка улыбнулась своим воспоминаниям.

При свете он казался ещё больше и красивее. Его тёплые руки были ухоженные. А она ожидала, что ладони будут жёсткие, с мозолями, как у их деревенских парней. Он, ни слова более не говоря, схватил её за запястье, повёл за собой, прокладывая себе путь через толпу, как ледокол прокладывает путь сквозь лёд. Народ расступался, многие бросали недовольные взгляды, но не возмущался.

Он шёл так быстро, что девушка еле поспевала за ним. Колпак по дороге слетел, и копна платиновых волос рассыпалась по плечам.

– О-фи-геть! – это всё, что смог вымолвить Георг, глядя на девушку.

А утром её перевели… на телефон. Она должна была отвечать на звонки. И хотя график её работы не сменился, уставать она стала меньше. Начальство разговаривало с ней вежливо. Зарплату подняли чуть ли не вдвое.

Она сразу сменила комнату на квартирку. Небольшую, но в хорошем районе, недалеко от клуба, чтобы удобно было ходить на работу, а ещё чтобы видеть, когда Георг приедет на тусовку. Но он не приезжал. Прошёл месяц, прежде чем он снова появился в клубе.

В тот день директор приказал ей остаться.

Она скучала в своём кабинете. Напарница по имени Флора уже пришла и занялась работой. А Бьянке сказали привести в порядок бумаги: старые выбросить, новые рассортировать. Девушки болтали, когда не было звонков. Флора оказалась большой сплетницей.

Посетитель не стал стучаться, он просто распахнул дверь и коротко отдал распоряжение Бьянке:

– Пошли.

Ни здрасьте, ни до свидания.

– Куда? – она удивлённо посмотрела на Георга.

Он слегка по-собачьи склонил голову, словно пытался сообразить, а что сейчас было. А потом медленно, как человек, который учится говорить, пояснил:

– Со мной, – захлопнул дверь, оставив девушек в недоумении.

Первой отмерла Флора:

– Ты его содержанка?

– Не знаю, – ответила Бьянка. – А что это такое?

– Ну, это когда он тебе платит…

– Проститутка?

– Нет, у тебя один мужчина. И он за тебя платит.

С этого дня  у них начались отношения… Развивались они постепенно. Георг ухаживал красиво, романтично, как сейчас уже не ухаживают, с цветами, поездками по ночному городу, катаниями на карусели. Казалось, что он сам получал удовольствие от ухаживаний. Она потом узнала, что по ней проводились проверки.

Робкие поцелуи около порога её съёмной квартиры. Первый визит и посиделки на кухне. Теперь она не сомневалась, что ей тогда был в квартире поставлен жучок. Она ждала, когда же… Но он не торопил. С медлительностью мазохиста приучал её к своему присутствию, к своим рукам, к своим деньгам. Она опускала глаза и, глядя на внушительных размеров бугор, удивлялась, как Георг сдерживался. Но сама не лезла. Наоборот, робко сопротивлялась, говорила, что не девочка, но не спит с кем попало.

Однажды он, как всегда, забрал её после вечерней смены и привёз к себе, как она полагала поначалу. Это был небольшой и очень уютный домик. Бьянка ещё удивилась. Думала, что он в огромном коттедже живёт, а оказался домик.

Провёл в зал, где был накрыт столик на двоих. Шампанское. Она тогда сразу поняла, что наконец-то он заканчивает бодягу с романтикой и переходит к другим отношениям.

Ужин. Шампанское. Медленный танец, во время которого юбка опустилась на пол.

– Зачем? – утонуло в поцелуе.

Он раздевал её медленно, наслаждаясь процессом. Мочка уха, шейка. Поцелуй в плечо. Поддетая бретелька лифчика. Дорожка между грудей, проложенная языком.

Для приличия она попыталась прикрыться. Властным, но нежным жестом он развёл её руки. Его рваное дыхание проникало на подкорку, а оттуда прямой наводкой спускалось во чрево, чтобы закрутить там хоровод наслаждения. Терпеть эту сладостную пытку сил не оставалось. Словно выбили опору из-под ног. Выгнулась, упала на прохладные простыни. Вихрь страсти настолько захватил, что она не поняла, откуда появилась кровать. Застонала. Помогла ему освободиться от одежды. Наверно, не так должна была вести себя скромница. Но Бьянка не знала как.

Да и какая разница, когда её саму раздирало желание.

– У тебя какая любимая поза? – спросил он, проверяя, достаточно ли она пропиталась соком.

– Кошки, – выдала она себя.

– Ну так поворачивался, кисуля, – и он резким движением поставил её на колени, положил руку на шею и прижал к кровати.

Она почувствовала шлепок по ягодице. Это её завело ещё больше. Она замычала от нетерпения.

– Я знаю силу своего удара, – его голос щекотал рецепторы, обостряя чувства, выпуская желание. – Ты мне лгала всё это время. Мои люди были в твоей деревне, но я тебя прощаю. Я хочу тебя. Я не причиню сейчас тебе боли, но хочу предупредить, что если однажды за ложь я пройдусь по этим сладким ягодицам ремнём, отношения между нами закончатся. Ты согласна продолжить?

– Выходи, – из воспоминаний в реальность вернул голос одной из охранниц.

– Зачем? – девушка посмотрела в окно. Машина остановилась на заправке. Впереди ряд заправочных колонок. За ними бутик. – Я не хочу.

– А мы тебя не спрашиваем. Пошли. Генерал приказал выгулять тебя через полтора часа. Пошли выгуливаться.

– Я не собака, – пробурчала девушка, но из машины вышла.

Ноги затекли от долгого сидения в машине. Шла медленно. По дороге присматривалась, а не получится ли сбежать. Она спиной чувствовала взгляд охраны.

Бьянка остановилась перед туалетом. Одна из девушек из охраны зашла в помещение, проверила. Подождала, пока в помещении никого не останется. Завели Бьянку. Народ в зале стал возмущаться, но на них никто не обращал внимания.

– Подумаешь, потаскушку генеральскую везут! – крикнул кто-то.

Бьянка, как раз в это время выходившая из уборной, услышала эти слова. Вздрогнула. Всё верно, потаскушка. А как ещё её назвать. Кто она ему?

– Разойдитесь! – гаркнул мужской голос из персонала станции.

Народ посторонился, пропуская водителя, который возглавлял колонну. За ним шла Бьянка в сопровождении охраны, за ними пассажир с переднего сидения. Она пыталась поднять голову, чтобы придать себе вид хоть какой-то важности, но у неё плохо выходило.

На улице они не стали торопиться к машине. Прошлись по небольшому парку, в котором то там, то сям стояли столики.

– Пожалейте меня, отпустите, – неожиданно для себя попросила девушка. – Что вам стоит?

– Интересное же у тебя представление о жалости, – усмехнулась одна из охранниц. – Мы тебя пожалеем, а потом кто пожалеет нас? Тебя за побег, может, ещё и помилуют, а вот нас нет. Приедет генерал, он и будет жалеть.

– Что со мной будет?

– А мы откуда знаем. Нам велено тебя охранять, быть с тобой круглые сутки напролёт до его приезда, вот мы и будем мозолить тебе глаза.

Погуляв немного на свежем воздухе, если он является таковым около заправочной станции, они вернулись в машину.

Ехали в тишине. Ни радио, ни музыки, ни разговоров. И от этой тишины становилось страшно. Она слышала удары собственного сердца. Хотелось отвлечься, но в голове крутилась одна и та же фраза: «Приедет генерал, он и будет жалеть». Как же, ведь в первую их ночь он выразился ясно, что жалеть умеет ремнём по ягодицам.

– Расскажите хоть что-нибудь, а то мне скучно. – Бьянка пыталась заглушить свой страх. Но в этой тишине он окутывал её сознание, перекрывая кислород. Ей казалось, что она умирает. Сердце давно уже пульсировало в пятках.

Одна из девушек закрыла перегородку между передними и задними сидениям.

– Может, ты нам расскажешь, перед кем ноги раздвигала?

От такого заявления у Бьянки глаза округлились. Георг не спрашивал её про это, а здесь какие-то девки. Да как они себе позволяют такое?

Грудь девушки от возмущения стала вздыматься.

– Да вы, да я, да как вы смеете…– наконец, выдавила она из себя.

– Мы? – говорившая девушка была абсолютно спокойна. В её глазах не было любопытства, скорее скука. – Нам поручено получить у тебя эти сведения. И ты нам их дашь. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше для тебя.

– А то, что, пытать будете? – кровь глухо застучала по вискам.

– Зачем пытать. Возьмём валерьянку, принесём кошку, и сама всё расскажешь, – с усмешкой ответила вторая.

Бьянка недоумённо перевела взгляд от одной к другой. О чём это они? Она помнит, как иногда баловались в детстве: капали валерьянку на пол и смотрели, как кошка тёрлась, каталась по полу.

– Нашла чем её испугать. Она ни сном, ни духом, – хихикнула первая. – Ладно, забудь. А то потом генералу расскажет, будем нам с тобой валерьянка с кошкой. – Теперь она уже обращалась к Бьянке. – Чего ты заладила: пытать да пытать. Не слышала, генерал сказал, что хоть волосок с твоей головы если упадёт, то нам всем достанется. Никто тебя до его приезда не тронет. А про полюбовника ты сама расскажешь, не пройдёт и недели.

– Не было у меня никого, – губа задёргалась. Почему-то захотелось заплакать.

Девушки ничего не ответили. Открыли шторку, отделявшую их от впереди сидящих, давая тем самым понять, что разговор окончен.

Бьянка откинулась на спинку сидения. Надо было успокоить бешено колотящееся сердце. Медленно-медленно набрала в лёгкие воздух. Задержала дыхание, а потом также медленно стала выдыхать: «Один, два, три, четыре…» Досчитала до десяти. Снова набрала воздух. Мысли стали проясняться. Зато виски сжало стальным обручем.

Закрыла глаза. В голове зазвучал вопрос: «Перед кем раздвигала ноги?» Девушки были не слишком настойчивы. А вот генерал вряд ли будет церемониться.

Она вспомнила первое утро в его доме.

Когда она открыла глаза, то увидела над собой белый потолок с люстрой, похожей на изогнутый лист газеты. Спальня была залита солнечным светом.

Девушка провела рукой по шёлковым простыням, обвела взором помещение, такое уютно-богатое и поняла, что хочет каждое утро просыпаться в этой комнате. Здесь было всё, что надо: и высокое зеркало с тумбой под всякие женские штучки, и удобный пуф, и большая кровать, а абажур на прикроватной тумбочке… Спальня явно принадлежала женщине. Эта мысль тогда больно кольнула её в сердце.

Она встала. Свою одежду не нашла. Хотела выйти в зал, но услышала мужские голоса. Георг был не один. Прошла в ванную. Там она обнаружила кружевное тончайшее бельё по цене в две её зарплаты. Неужели за одну только ночь такой подарок? На вешалке висело женское платье: ворот лодочка, приталенный силуэт, рукав две трети. Именно такое платье она смотрела недавно в одном бутике. Как оно ей понравилось. Но цена… Как Георг мог догадаться, что именно об этом платье она мечтала? Ах да, он же тоже там был. Но купить не предложил. Ах, какой же он милый.

Находящиеся в комнате мужчины оказались юристы. Ей предложили подписать договор… содержания. По договору она обязывалась быть всегда готовой и ни с кем другим не заводить отношений. С его стороны: щедро оплачивать её услуги. Когда же она услышала, что с этого дня этот дом принадлежал ей, она с радостным криком бросилась на шею Георгу. Подписала договор не читая.

«Беляночка, этот дом останется за тобой, если я приму решение о нашем с тобой разрыве. Если же ты это решишь сделать, то тебе либо придётся его выкупить у меня, либо покинуть!»

Да разве она захочет с ним расстаться? С таким щедрым, красивым, добрым, сексуальным! Нет, нет и нет! Она не такая дура, чтобы разбрасываться такими отношениями.

С этого времени её жизнь круто изменилась. Она продолжала работать в клубе только потому, что ей этого хотелось. Её могли вызвать в любой момент, и она должна была идти. Её могли выдернуть с любой вечеринки. Везде, где бы она ни появлялась, за ней непременно приходили его люди. У неё не было других проблем, как выглядеть на все сто: одетой, обутой и ухоженной. Георг баловал свою девочку.

Жизнь была настолько идеальной, что становилось скучно.

Подруги разбежались. Не только пропасть в виде финансов пролегла между ними. Не всем нравилось, что во время вечеринки солдаты генерала могли заявиться без приглашения. Она никогда не могла быть уверена, что сможет воспользоваться приглашением, и стала отказываться. Приглашений становилось всё меньше, а потом про неё просто-напросто позабыли.

Богатые же девушки не желали принимать содержанку. «Очередная дырка», – хмыкали они ей вслед.

Осталась только Флора. Они сидели в одном кабинете. И Бьянка мало-помалу стала с ней откровенничать.

В тот вечер Флора пригласила Бьянку на свой день рождения в стриптиз-клуб. Георга в городе не было. И она пошла.

Высокий и смуглый, с блестящей кожей молодой человек словно змея изгибался у пилона. Девушка смотрела на него, застыв от удивления. Она никогда не думала, что мужчина может быть настолько гибким. Он поднимался на руках головой вниз, потом резко, словно при падении, перехватывался ногами. Его кубики на торсе отражали разноцветные огоньки сцены.

Зал визжал.

– Бьянка, ты чего не пьёшь? – крикнула ей в ухо Флора. – Я нам с тобой по коктейлю принесла.

Бьянка, не глядя, взяла бокал. Приятная жидкость освежила рот. А ещё через несколько минут она уже сама изгибалась, как тот стриптизёр.

Объявили лотерею. Победителю доставался приватный танец. Победителем оказалась она. Знала бы, чем закончится этот танец, она бы отдала свой приз, но… То ли в бокал ей намешали не того, то ли перебрала.

Ей предложили поучаствовать в спектакле. И она согласилась. На неё надели короткие кожаные шорты, которые едва прикрывали ягодицы. Обтягивающий топ с каркасом, приподнимающим грудь. На голову – чёрный парик. На губы ярко-красная помада. Это было весело. Дали лист с напечатанной ролью.

На стриптизёре был белый костюм на голое тело, не считая стрингов.

– Будем снимать кино! – объявил он, покрутил ручку установленного на трёхногом штативе аппарате. Раздался треск, как в немом кино, потом зазвучала фортепианная музыка.

Бьянка принялась за исполнение роли. Сначала прорепетировали, потом показали, что получилось. Ей понравилось.

– А теперь на чистовую? – спросил парень.

– Ага, – она засмеялась, слегка пошатнулась. В голове промелькнула мысль, что сейчас она упадёт и уснёт.

Но на чистовую всё пошло не так. Нет, начало было, как и задумано, а вот дальше… Мужчина пригласил её на чарльстон. Рывком прижал к себе.

– Посмотри на камеру, улыбнись и пошли воздушный поцелуй, – интимно прошептал он ей в ухо.

Она послушалась. А он тем временем, пока она смотрела в камеру, снял с головы парик. Волосы рассыпались по спине. Мелкими поцелуями он стал покрывать её шею, грудь, расстёгивая топ.

Ей стало жарко. Кружилась голова. Хотелось его оттолкнуть, но не удержавшись, она схватилась за него руками. А он… он опускался на колени у её ног…

Она помнила, что стоять было невмоготу, колени подгибались, голова запрокидывалась. Ей хотелось упасть. И она упала, и в тот же миг провалилась в сон.

Утром ужасно болела голова. Одна в гостиничном номере стриптиз-клуба. Её одежда была здесь же. В приличном состоянии. Посмотрела на часы. Надо было бежать на работу. Вызвала такси. Приехала домой, переоделась.

А через несколько дней пришло это письмо, без подписи, анонимное. А в нём пароль для входа на запись. И больше ничего. Сначала было весело. Она смотрела и хохотала, и даже думала, что обязательно уговорит Георга сняться в таком же кино. Но чем больше минут просмотра, тем меньше ей хотелось рассказывать про него генералу. Когда же услышала свои стоны, добываемые из неё абсолютно незнакомым ей мужчиной, решила, что это монтаж. Ну не могла же она совсем ничего не помнить.

Звонок со скрытого номера. И требование: заплатить, иначе кино попадёт к генералу.

Решила заплатить, хотя понимала, что платить придётся всю жизнь. Боялась рассказать. Не поверит. Покажи ей такое кино про Георга, разве поверила бы?

Заплатила. А когда узнала о беременности, растерялась. Нет, она уверена, что ребёнок генерала, а если нет…

Глава 6

Неделю спустя

– Георг, может, хватит уже беситься и срывать на всех своё плохое настроение. – Лавр сидел в столовой за столом. Они завтракали.

– Интересно, как это я срываю на всех плохое настроение? – Георг за последние дни осунулся. Ел плохо. Как спал – непонятно. – Неделя прошла, а вы принцессу найти не можете. Нет, я должен радоваться. Да? – ярость поднималась и давила на горло. Да, он зол. Чертовски зол, но в первую очередь на себя. За то, что не в силах изменить что-либо.

Он держал в руках хлеб, который крошил в тарелку.

– Ты решил сегодня голубей покормить? Может, ты скажешь, что всё-таки так тебя терзает? Только не надо мне про принцессу. Не первый раз она сбегает, но ещё ни разу ты ни был в такой ярости.

Лавр единственный, кто не боялся Георга, когда тот прибывал не в очень хорошем настроении.

– Бьянка сказала, кто… – Георг раздул ноздри. Можно было подумать, что он скоро выпустит дым. – Кто отец ребёнка? – наконец выдавил из себя через силу. Хотелось добавить резкое, оскорбительное. Но не позволил. В конце концов, он делил с ней удовольствие почти три года.

– Нет, она только рыдает.

Георг встал, с шумом отлетел в сторону стул, на котором он сидел.

– Слышь, ты, псих-одиночка, к тебе уже охрана боится подходить. Ты скажи мне на милость, зачем сопровождающих наказал? Что они сделали?

– Не знаю, но почему-то закончилась для неё эта поездка угрозой выкидыша, – Георг подошёл к окну.

Начало сентября. За окном тяжёлые низкие серые тучи рыдали, никого не стесняясь. Ветер пригоршнями швырял воду в стекло. Редкие пожелтевшие листья вбивались в очищенный до блеска асфальт.

– Снял бы девицу, да выпустил пар, – это было лишнее.

Георг повернулся на каблуках:

– Ты что-то сказал? А напомнить тебе, КТО ТЫ ЕСТЬ? Откуда я тебя достал?

– Напомни. – Лавр сидел как ни в чём не бывало и намазывал себе хлеб маслом. – Тебе сделать бутерброд?

– Я тебе сейчас одно место маслом намажу…

– Фу, ты стал извращенцем, – адъютант не спеша положил на масло ломтик сыра. Увидев, что Георг направляется в его сторону, протянул руку: – Сказал бы, я бы тебе тоже такой сделал…

В ту же секунду огромная рука его схватила за грудки и приподняла над столом:

– Ты издеваешься надо мной?

– Нет, отпусти, задушишь, – ноги адъютанта болтались над полом. – Ты сам над собой издеваешься. Случился бы выкидыш, так тебе же лучше было бы. Снова Бьянка в твоём распоряжении.

Полёт был недолгим, но громким. Лавр потрогал голову. Цела. Подтянул тело на руках. Спиной упёрся на стену.

– Всё, пишу рапорт.

– Только через мой труп, – рявкнул Георг.

– Ещё один такой бросок, и мой труп уже ничего написать не сможет. А теперь, после того, как ты меня использовал вместо боксёрской груши, я могу продолжить? Так вот, Бьянка месяц назад дважды снимала по десять тысяч с разных банкоматов.

– Зачем? – Георг удивлённо поднял бровь. Посмотрел на адъютанта, словно тот заговорил на китайском.

Он пытался переварить, что ему сейчас сказал Лавр. Бьянка снимала деньги. Со своего счёта снимала деньги. Она всегда очень бережно относилась к своим накоплениям, предпочитая выклянчить у своего щедрого любовника.

– Может, кто из родных заболел. Проверь, – неуверенно произнёс генерал.

– Проверил. Родители из прессы узнали, что их дочь генеральская содержанка, и отказались от неё. Все здоровы. Может, ты съездишь к ней, сам всё выяснишь? Я уверен, тебе она расскажет.

Георг в ответ лишь помотал головой. Он боялся, что если увидит Бьянку, то не удержится, заключит в объятия. Они неделю торчат в этом Посаде. Что ни вечер, то светские приёмы. Матери дочерей к нему приводят как бычков на заклание. Милые, хорошенькие мордашки, но в каждой из них он искал хотя бы что-то похожее на Бьянку. На эту маленькую дрянь.

Маленькая. Да не такая уж она и маленькая. По возрасту всего на пару лет его моложе. Да и ростом не метр с крышкой.

Сложно вот так вот бросить ту, к которой привык.

– Вот что, – Георг поднял упавший стул. – Вывозите вещи. Пусть выставляют дом на продажу.

– Куда вещи вывозить? К тебе в поместье? – нет, Лавр точно хотел доконать своё руководство.

– Ко мне в карман, твою налево, – выругался Георг. – В склад. У нас же есть пустой склад, туда и вези. Откуда я знаю, куда она потом с ребёнком поедет. Хотя ей лучше к родителям. На свои накопления вполне сможет квартирку купить.

Их беседу прервал стук в дверь. Это оказался один из офицеров.

– Господин генерал, – мужчина встал навытяжку. – Пришло донесение по телефону Бьянки.

– Что там? Есть звонок?

– Да, с анонимного номера. С неё требуют деньги за молчание. Послушайте, – и он подошёл к столу, поставил на него небольшой ноутбук. Поколдовал, и из динамика послышался модифицированный голос:

«Слышишь, генеральская подстилка. Мы прикинули, да ты нас наколола прошлый раз. Принесла деньги с запозданием. Поэтому давай-ка выплати ещё, в двойном размере. Встретимся там же. Не забудь удалить это сообщение, чтобы твой благоверный не услышал. Если, конечно, ты ему не хочешь фильму показать».

Георг прокрутил запись на начало. Прослушал в замедленном ритме.

– Ты прав, мне надо самому с ней поговорить. Я еду в поместье. Приготовьте мой вертолёт и запросите у погранцов Посада разрешение на вылет. Я полагаю, что источник не установлен. Судя по записи, хорошая аппаратура. Профессиональная. Искать надо среди связистов.

– Ну, или хороший хакер.

Они ещё обговорили детали операции. Всё было как-то не так. Приехали искать принцессу, а заняты проблемами Бьянки.

Вскоре генералу доложили о готовности вертолёта. Пограничники дали зелёный коридор.

«Ещё бы не дали, – усмехнулся Георг, – я тогда бы им такую брешь в кордоне оставил, латали бы не один месяц».

– Лавр, остаёшься здесь за меня. По принцессе докладываешь в любое время суток.

Георг взялся за ручку двери и рванул её на себя с такой силой, что она отворилась, и в его грудь впечатался человек, который, вероятно, собирался зайти. Визитёром оказалась одна из сотрудниц его охраны.

– Господин генерал, – сказала девушка, быстрыми движениями приводя себя в порядок. – Принцесса обнаружена. Мы сами едем на задержание или с вами?

Глава 7

Взгляд, которым он одарил вошедшую, говорил сам за себя. Ещё немного, и ей придётся провалиться сквозь пол.

– Еду с вами, – генерал процедил сквозь зубы. – Соедините меня с поместьем, и все вон отсюда. А вы с принцессы до моего прибытия глаз не спускайте.

Ему казалось, что сейчас он ненавидит беглянку всеми фибрами своей души.

Бьянка оказалась не в замке. Она гуляла. Пришлось подождать. Георг сидел за столом, уставившись в экран. Его пальцы отбивали какой-то ритм по столешнице. Но он этого не замечал. Он ждал. Совсем некстати вспомнил, что ему надо бы продолжить занятия с коучем, который учил его скрывать свои эмоции.

Генерал должен быть непробиваемый как скала. Ни радость, ни горе, ничего посторонний взгляд не должен был видеть. Только так, а не иначе. А он и был непробиваемый на людях. Охрана и адъютанты не считается. Это свои. Проверенные. Но сейчас ему хотелось крушить, ломать, чтобы выпустить на волю всё то, что сидело у него внутри. Что это было? Он и сам не знал. Он то порывался поехать и разобраться с Бьянкой, то хотелось пойти в бар и набраться до потери пульса. Чтобы получить хоть какую-то разрядку, он колошматил боксёрскую грушу. Но гнева было столько, что это мало помогало. Лавр правильно говорил, хороший секс снимет напряжение. Да только не мог и не хотел никого видеть. Он сам себе поражался, вспоминая, как раньше спокойно уходил в походы на месяцы и не страдал без женщин. Он знал, что дома его ждёт Бьянка.

«Это просто привычка. Пройдёт время, и я забуду о ней. Это просто уязвлённое самолюбие, ничего иного. Меня обманули», – убеждал он себя. Того, что мог влюбиться, Георг не допускал такой мысли. Он помнил свою первую влюблённость: тогда замирало сердце, и душа парила. Весь мир казался разноцветным. Сейчас же было на душе мрачно и серо, как пейзаж за окном.

Наконец, из поместья сообщили, что Бьянка появится с минуты на минуту. Георг выключил камеру. Он будет её видеть, а не она его. Он посмотрит на её реакцию. Пусть она думает, что связь ещё не установлена.

Он обхватил края столешницы обеими руками. Пальцы побелели. Хорошо, что это был массивный дуб, а не стекло, иначе бы давно уже превратился в крошку.

Он думал о том, как бы не выразить своё презрение той, которая ему изменила.

Вот она появилась перед экраном. Обернулась. Все вышли, оставили её одну. Это хорошо. Никто не помешает. Привычным жестом поправила волосы. Одёрнула юбку.

Его глаза блуждали по фигуре, выискивая признаки беременности. Но ничего такого, разве что только объём груди увеличился слегка. Да, увеличился. Грудь стала ещё аппетитнее. От этой мысли его прошиб пот, а жгучее желание глухим ударом откликнулось в паху.

Наконец-то Бьянка устроилось, сложила перед собой руки как примерная ученица и посмотрела в камеру. Георг машинально поднёс руку к экрану. Провёл пальцем по знакомому профилю. Захотелось убрать волосинки со лба. Задел губу. И вдруг понял, что это хорошо, что он не поехал в поместье. Там бы он точно из неё выбил, но не признание, а совсем другие звуки.

И сердце вдруг болезненно сжалось от того, что его содержанку кто-то посмел шантажировать. Пусть она дрянь, но никто не имеет права обижать ту, которая принадлежит ему. Да, она ещё принадлежит ему! Его собственность, а кто-то посмел покуситься… Он раздерёт в клочки того, кто посягнул…

Бьянка нервничала. Поднесла ко рту стакан с водой. Отпила глоток. Поставила на стол. Потёрла пальцы. Задела мочку уха.

Пора прекращать эту пытку. Он включил камеру.

– Георг, – услышал он родной голос. Звук дрогнул, как натянутая струна, когда её обдувает ветер.

Горло сдавило. Он снова протянул руку. Задел её пальцы. Но вместо теплоты экран ответил холодом.

– Бьянка, как ты могла? – спросил он вместо приветствия. Так хотелось быть холодным и отстранённым.

– Я… я… – её губы задрожали, глаза покраснели. – Я не знаю. Я не виновата… Я не помню…

– Кто отец ребёнка? – спросил он как можно холоднее.

Ненавидел, когда ему врали. Раз уж распахнула свои объятия для другого, так будь добра, наберись смелости и признайся. Приди сама и скажи, что, мол, прости-прощай. Он же не монстр. Он человек. Да, ему будет тяжело. Но не убьёт, а отпустит. С миром отпустит.

– Я… я не знаю.

– Бьянка, хватит врать! Я устал от твоего скулёжа и вранья. Кто знает? Я? Я тебя подкладывал под него? Я всё равно узнаю. И заставлю его на тебе жениться. Последний раз спрашиваю: КТО. ОТЕЦ. РЕБЁНКА.

– Не надо, Георг, оставь меня, – её плечи затряслись. – Не надо меня мучить…

Георг заскрипел зубами. Ему не привыкать допрашивать. Его взгляд пугает даже тех, кого испугать сложно. Его грозная слава гремит в каждом уголке королевства. Но одно дело, когда ты снимаешь показания с незнакомого чужого человека, а другое дело, когда перед тобой сидит та, с кем ты проводил ночи.

Ему казалось, что это некрасиво, низко, не достойно спрашивать у содержанки, с кем она ещё отдавалась утехам. И если бы не ребёнок, которого она ждала, он бы выставил её, ни слова не говоря. Ребёнок менял многое. Невинное дитя, которое появится на свет, должно иметь полную семью. Что получит ребёнок, если мать будет добывать пропитание своим телом? А больше Бьянке добывать нечем: образование только школа, с ребёнком на руках найти работу сложно.

– Можешь не стараться, я всё равно больше тебе не дам ни гроша. У тебя есть свои накопления, вот на них и живи. Дом выставим на продажу. Ты получишь часть, пропорционально прожитому. На первое время хватит, а там… – он махнул рукой.

– Я сама справлюсь, – сказала она с какой-то злостью. Рыдания стихли. Шмыгнула носом. – Мне больше никто не нужен. Обойдусь. Ты мне тоже не нужен, как и твои деньги. Я не виновата, – отрывисто, останавливаясь через слово, всхлипывая, выдала.

Замолчала. Теперь она рассматривала свои руки. У неё были длинные тонкие пальцы. Аккуратные ноготки. Маникюр стоил столько, сколько раньше она зарабатывала за день. На пальце блестело кольцо. Его кольцо. Он надел его, когда она подписала тот контракт содержания. На запястье браслет. Она тогда его просила не соединять тонкой цепочкой браслет с кольцом, как принято метить содержанок. И он не стал. Пошёл на поводу. Сейчас он смотрел на эти украшения и злился на себя, почему не сделал спайку.

– Тебя изнасиловали? – неожиданно мягко спросил он. И в этот момент он понял, что эта версия ему нравится больше всего. Он найдёт ту тварь и уничтожит. А Бьянку… Бьянку простит и отпустит с миром. Поможет обустроиться, не бросит на произвол судьбы, оставит небольшой пансион. Чужой отпрыск ему не нужен, это однозначно. Да и на содержанках не женятся. Но почему не оказать поддержку после расставания? Только расставание должно быть добрым.

– Да, – ответила она. Но увидев его требовательный взгляд, который проникал в подкорку, поправилась. – То есть, нет. Не знаю, – выдохнула. В этом выдохе послышалась какая-то безысходность. Словно: «Чего уж там? Не всё ли равно…» – Я не помню… Ничего не помню…

В кабинете заглянул Лавр. Напомнил, что им пора. Георг не оглянулся, а только махнул рукой, чтобы тот закрыл дверь.

Время поджимало. Сухо перешёл к делу. Сказал, что ей придётся оказать сотрудничество с его службой, чтобы поймать шантажиста.

Услышав про шантажиста, она как-то сникла. Покорно выслушала. Пообещала, что проблем с ней не будет. Сделает всё, что от неё требуется.

– Бьянка, чем тебя шантажируют? Связью с другим? Да? Отвечай, Бьянка.

Даже экран не мог спасти от его напора. Ей казалось, что он тряс её за грудки. Кивнула в знак согласия.

– Не надо, пожалуйста, я ни в чём перед тобой не виновата, – еле слышно произнесла она. – Отпусти меня, пожалуйста. Я обещаю, что ты никогда обо мне больше не услышишь и никогда меня не увидишь.

Эти слова прозвучали, как сигнал: «Моя женщина вздумала брыкаться. Только я решаю, когда её следует отпустить».

– Ты заслуживаешь наказания. Приеду – разберусь с тобой. Мне пора. И ещё, хочу напомнить, что с тобой хорошо обращаются только потому, что ты беременная. Иначе давно бы уже… Всё, мне пора.

И он отключил связь. Встал. На некоторое время закрыл глаза. Посчитал до десяти. Настроился.

Поднял голову. Расправил плечи! Натянул на лицо полуулыбку. На выход, генерал!

Вас ждёт встреча с принцессой!

Глава 8

В машине Георг рассматривал поданную ему фотографию:

– Это кто? – спросил недоумённо.

– Принцесса, – спокойно ответила девушка, которая принесла весть о том, что пропавшая принцесса найдена.

– Кто? – его бровь поползла вверх. – Вы думаете, что я не знаю, как выглядит её высочество? – последние два слова прозвучали с насмешкой.

– Не знаете, – всё так же спокойно прозвучал ответ. – Не надо меня буравить своим недовольным взглядом. Не первый день у вас служу, – она вздыхает так, будто пытается отвязаться от непонятливого любовника.

– Та-ак… – он посмотрел на спутницу. Но она словно не замечает его грозного взгляда. – Совсем разболтались. Что адъютант, что охрана.

– А вы бы экономили свою ярость, тогда она ценнее была бы. Приехали, – девушка улыбнулась, достала помаду, накрасила губы.

Охранница первая вышла из машины. Красавица: высокая стройная брюнетка с короткой стрижкой. По ней не скажешь, что уложит на лопатки одной левой. Грация пантеры на охоте.

Комната в обычном студенческом общежитии. Четыре кровати. Четыре тумбочки. Четыре девушки болтают и красятся одновременно.

– Бетси, ну, покажи ещё раз воблу, – просит одна.

Другая девушка, пигалица, подносит руки к груди, закатывает глаза, поправляет на переносице воображаемые очки и гнусавым голосом монотонно произносит: «Студенты, вы не представляете, как вам повезло. Вы будете изучать наиинтереснейший предмет. И называется он ФИ-ЛО-СО-ФИ-ФА-ФУ-Я».

Девчонки покатываются со смеху.

– Бетси, тебе в актрисы надо было идти учиться, а не на квантовую физику.

– Ага, предложи ещё пойти на филологию или педагогику. Да мне эти дамские профессии уже поперёк горла. Вся родня достала: «Где это видано, чтобы из девочки хороший физик получился. Девочке главное – удачно выйти замуж!» А если я не хочу замуж? И вообще, я феминистка.

Бетси подошла к зеркалу. Потрогала пирсинг на носовой перегородке. Затем выдавила немного геля, растёрла его между ладонями и взъерошила коротко стриженые перья, ибо то, что у неё было на голове, волосами назвать сложно.

– Девчонки, вы скоро? – в комнату заглянуло прыщавое мальчишечье лицо.

– Глеб, заходи, – третья, доселе молчавшая девушка, вскочила с кровати. Одёрнула юбку-шотландку, поправила светлые длинные волосы.

Тот, кого назвали Глебом, косолапо вошёл в комнату.

– Как я тебе? – спросила девушка.

– Сабина, ты красавица! – улыбнулся молодой человек. – Вообще, вы все очень красивые, – поправился он. – Я это, что хочу сказать. Я тут книжку купил. Давно хотел…

И он достал из-за пазухи огромный тёмно-синий том.

«Основы квантовой механики», – прочитали девушки.

– Глеб, ты хочешь сказать, что потратил на этот талмуд все свои сбережения? – Сабина сморщила свой прелестный носик.

– Почти… Может, вы без меня сходите в пиццерию, – ему не терпелось уединиться с книжкой. Да и просить взаймы у девчонок не хотелось.

– Бери своё сокровище. Пока они будут искать себе мажоров, я с удовольствием посмотрю с тобой её, – Бетси ткнула пальцем в книгу.

Взяла её из рук Глеба, поднесла к носу: «Обожаю, как пахнут новые книги».

Георг брезгливо посмотрел на здание, около которого притормозила их дорогая машина. Неужели изнеженная принцесса могла найти здесь себе приют?

Старая кирпичная кладка. Деревянные рамы. Он думал, что такой раритет уже и не встретишь ни в одной из столиц мира. Но даже не это привело его в смущение. А то, что от крыльца до дороги были проложены доски поверх грязи. Поодаль находилась строительная техника, и хотелось верить, что когда-нибудь этот участок пути будет заасфальтирован.

Входная дверь отворялась с противным скрипом. Туда-сюда шныряла молодёжь, выглядевшая не очень богато. Скорее всего, здесь проживали те студенты, которые не могли себе позволить снять отдельное жильё. Но у принцессы есть деньги, и она вполне могла позаботиться о себе.

Он стоял, скрестив руки на груди, опершись пятой точкой на капот машины. Охранница испарилась, и её присутствие чувствовалось только фурнитурой, воткнутой в ухо.

– Георг, она вышла, – услышал он.

На крыльце показалась небольшая группа студентов. Блондинка в юбке-шотландке. Пацанка в рваных джинсах и безразмерном топе. Фу, неужели не холодно её пузу? Ботаник с книгой в руке что-то обсуждает с пацанкой. Ещё одна парочка в одинаковых толстовках, на ногах ботинки на высокой платформе. Унисекс. Волосы серо-буро-малиновые.

Ребекка

У меня обман зрения, или действительно мой женишок собственной персоной? Неужели вычислил? Но как? Похоже, что не узнал меня. Может, он здесь по другим делам. Неужели закончили отмечать с драгоценным братцем водружение короны на светлую голову Фили? Они не могли меня найти. Я скинула всё: телефон, вещи, сумочку, даже свои любимые кольца не брала.

Кажется, пронесло. Не узнал…

– Бэтси, дорогая, куда же ты? – она подняла глаза. Встретилась с его взглядом, в котором полыхала ярость. Дыхание замерло. Душа подленько уползала из бренного тела. – Подойди, я жду… – холодный приказ сковал руки и ноги.

 Девушка не пошевелилась, а только крепче уцепилась за руку Глеба. Тот, ничего не понимая, поправил на носу очки:

– Извините, я не знаю, как вас зовут, но вы не имеете права указывать девушке, как собачке. Имейте же уважение к себе, – юноша кашлянул.

Георг перевёл взгляд на дерзкого парня. Поморщился оттого, что в ухе раздался смех охранницы: «Вот это он тебя сделал. Георг, хочу напомнить, что мы в Посаде, и ты для них никто. Без глупостей».

– А вы, собственно говоря, кто? – как это «без глупостей», когда какой-то прыщавый малец решил его учить на глазах у его же невесты.

Ребекка ещё не отмерла. Она пыталась прочитать взгляд Георга, но у неё ничего не выходило. Пальцы рук окоченели, словно их погладил мороз. Зубы потихоньку выбивали дробь. А в мозгу уже звучал реквием по свободной жизни. Если здесь Георг, значит, пришёл конец её независимости. Он не умеет слушать. Он умеет приказывать.

Сабина, которая шла впереди, подпевая сама себя, в какой-то момент почувствовала, что в спину ей никто не дышит. Она выдернула сначала один наушник, повернулась, увидела, что компания осталась позади.

– Нет, вы только поглядите на них. Сами стоят, а я иду. А они даже меня не остановили! – она перепрыгивала через лужи и возмущалась. Неожиданно её взгляд упал на Георга. – Вот это красавчик! – воскликнула она восхищённо. – А зачем нам пиццерия, когда здесь такая красота ходит? – она подошла поближе. Близоруко ткнула свой нос в грудь мужчины. Задела пальцами бицепсы, которые проступали очертаниями. – Это что, настоящее? Вау!

В ухе заржали так, что Георг со злостью вытащил фурнитуру. Он что, клоун им, что ли? Эта зелёная молодёжь совсем его ни во что не ставит. В армию их надо, чтобы научились уважать старших. А девчонку выпороть ремнём или посадить в тёмную комнату.

– В машину, – повторил тихо он, переведя взгляд на Ребекку.

От его тона пробрало прямо до костей. Девушка молчала, пытаясь понять, чем же вызвана такая ярость жениха. Не присутствием Глеба, это точно. Георг никогда её не ревновал. Условие – ни с кем до свадьбы – она выполняла. Он не любил её, и она это точно знала. Что же тогда произошло?

Тем временем Сабина подошла к машине.

– Чувак, у тебя крутая тачка. Только мы все не вместимся, либо без водилы. Я могу порулить. Дашь? А Бетси одна без нас не пойдёт. И вообще, мы в пиццерию собирались. Отметить первую стипендию.

– Отметить что? – он замер на мгновение, а потом зашёлся в хохоте. Смешнее не придумаешь: наследница престола живёт на студенческую стипендию и отмечает праздники в пиццерии. Вместе со смехом стало выходить всё то, что накопилось за последнее время. Ему вдруг до умопомрачения захотелось запасть где-нибудь с этой беззаботной молодёжью, которая радовалась первой стипендии так, словно сегодня словила банк.

– Пойдём, Бинка, – позвала принцесса подругу. – Молодой человек ошибся адресом. Ему в другую сторону.

И она, гордо вскинув свой носик, повернулась, чтобы уйти. Взяла под руку Глеба.

Он в недоумении посмотрел на её голову. Где прекрасные белые локоны? Это что за воронье гнездо непонятной расцветки?

Не успела Ребекка сделать и пары шагов, как на её плечо опустилась чужая рука, а ноги взлетели. При этом от Глеба её так мастерски отцепили, что пальцы лишь скользнули по куртке «ботаника».

– Я сказал, в машину, значит, в машину. Малолетняя бродяжка, – Георг зашагал, широко переступая через лужи, неся на плече свою поклажу.

– Георг, я умоляю, – услышал он шёпот. – У нас праздник. Не порти его. Давай потом…

Он остановился около машины, повернул голову к застывшей компании:

– Вас тоже на плече сюда перенести? Как хотите, так и помещайтесь.

Он открыл дверь, откинул среднее кресло и затолкал принцессу в салон.

Девочки с визгом бросились к машине. За тонированными стёклами не были видны сидения, расположенные вместо багажника.

– А тебе, кавалер, отдельное приглашение требуется? Я и тебя таким же Макаром сейчас перенесу. Садись по-хорошему.

Ребекка закатила глаза к потолку. Солдафон он и есть солдафон. И как его только Бьянка терпит? Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Внизу живота сжалось от предчувствия, что всё только начинается. Георг никогда не страдал великодушием. Он всегда знал, что хотел и как этого добиться. Ощущение опасности опьяняло и дразнило.

Глава 9

М-да, такого квеста, как студенческая пиццерия, у генерала не было никогда. Нет, он бывал в таких заведениях, но только тогда, когда требовалось вмешательство службы безопасности государства. А чтобы там питаться, не говоря уже, чтобы праздники отмечать…

Во-первых, он уже оглох от галдёжа, который стоял в помещении. Понятно, все молодые, громкоголосые, но зачем же кричать из одного конца зала в другой: «Эй, друг, возьми мне с четырьмя сырами…» Подойди, да возьми, или напряги официанта. Бегают же какие-то мальчики да девочки в фартучках с эмблемой пиццы.

Во-вторых, он не понял, зачем стоять в очереди. Снова вопрос: а для чего эти мальчики и девочки в фартучках? Только столы протирать? Что такое самообслуживание?

В-третьих, поприличнее напитков не нашлось? Все эти фанты, колы, холодные чаи… Даже пиво какое-то неизвестное. И пьют. А сама пицца? Её подают на картонных тарелочках. Деревянные ножи и вилки. Это что?

Георг посмотрел на принцессу. Ничего, ест с картонной тарелочки, пьёт из картонного стаканчика и радуется. Пальцы облизывает! Кошмар! Королевская дочь! Увидят журналисты, что подумают? Впрочем, они точно её не узнают в таком наряде.

Георг

В очередной раз я осмотрел её драные джинсы. Надо будет спросить, в каком секонд-хенде покупала, и свитер тоже, если эту вытянутую тряпочку непонятного цвета так можно назвать. Сигизмунд её увидит, его кондрашка хватит.

Сделал фото, пока моя красавица склонилась к книге и увлечённо её рассматривала. Отправил Филе: «Задание на внимательность: найди принцессу…»

Телефон тут же ответил в моей руке вибрацией: «Ты где её нашёл? В сквоте?»

– Нет, это пиццерия. Здесь студенты…

После этой фразы Филипп завис надолго, что я даже перепугался. Наконец, он отмер:

– Студенты? Мы тоже были студентами, но не помню, чтобы питались в таких местах.

– Мы не жили с тобой на стипендию, если ты помнишь.

– На что? – не понял Фил и переспросил меня. – На стипендию? Ты хочешь сказать, что наследница престола, как последняя нищая, живёт на стипендию? А как на стипендию можно снять квартиру?

– А она и не снимает. Она в общаге живёт… – хорошо, что современные аппараты снабжены видео. Если бы я не знал Филиппа, то решил бы, что он занимается гимнастикой для лицевых мышц. А вообще, надо было пожалеть братца. Он попросил мне показать её живьём, а ещё лучше позвать.

Я-то позвал, да только она издалека махнула рукой, крикнула привет и снова уткнулась носом в книжку.

– А это что за крендель рядом с ней? Ты вообще как ей позволяешь?

– Так она меня двоюродным братом представила.

Здесь Филя заржал. Я подождал, пока он успокоится.

– И банкет, как я понимаю, за твой счёт, братец, – ехидства нынешнему королю не занимать.

– Нет, студентки голодные, но гордые. У них всё в складчину. Я вот что думаю, а давай-ка по приезде нашим мажоркам тоже предложим в складчину. А то что-то мне надоело платить за их аппетиты.

На это время пришлось отключить динамик. Я смотрел на видео Фили. Таким весёлым я его не видел с детства. Понятно, что никто нам этого не позволит. Во-первых, наши куклы Барби не поймут юмора. Во-вторых, мы сразу прослывём скрягами. А это станет значительным ударом по бизнесу. Генеральская должность – это хорошо, но денег она приносит немного. Капитал на этом не заработаешь. Хорошо, что у нас в стране никто меня не заставляет отказываться от своего же предприятия.

О нет… Только не это…

Сабина подсела к Георгу:

– Слушай, ты такой клёвый! А у тебя есть девушка? Если нет, я могу ею стать, – она кокетливо перекинула ногу за ногу, поставила локоть на стол, упёрлась подбородком в ладонь и посмотрела на генерала.

– Хочешь ею стать? – усмехнулся он. – Я не люблю малолеток.

– Фу, какой ты грубый. Вот сестра твоя классная, а ты мрачный. Говорят, что все богатые такие, – она выдохнула. – А ты, наверно, ещё и жадный. Сам вон на какой тачке разъезжаешь, а сестра пешком в универ ходит.

Уголок губы на лице Георга пополз вверх. Вот как, значит, принцесса сидит без денег. А в пиццерию пошла.

– Давай встречаться. Понарошку. Пусть все думают, что ты мой парень. Тебе надо будет только подъезжать к универу, словно ты меня утром подвёз, – продолжала Сабина.

Георг

Смешная такая, без комплексов. Я спросил, зачем я нужен ей в качестве мнимого друга. Она запросто ответила, что тогда утрёт нос какой-то гордячке с третьего курса, которая меняет парней словно перчатки и насмехается над другими девушками, особенно над теми, кто живёт в общежитии на стипендию.

Удивительно, как этой самой гордячке до сих пор моя благоверная нос не утёрла, причём в прямом смысле этого слова. Или Ребекка решила стать девочкой-паинькой? Что-то верится с трудом. Кулачные бои всегда были её хобби. Я как-то ей предложил одну стену обклеить протоколами, которые составляли на неё полицейские за драки. Она ответила, что её комната не настолько большая, а в коридоре предки не позволят. Дерётся она не просто из любви к дракам, а за идею: «Отстоять тех, кто не может заступиться за себя».

За соседним столиком сидела другая компания девушек. Наши первокурсницы пригласили их к себе. В это время к нам подошла официантка, чтобы собрать грязную посуду.

– Ленка, а ты чего здесь? Ты же сказала, что тебе надо домой, – окликнули её новенькие.

Девушка покраснела. Её белая кожа стала такой пунцовой, какой бывает только у блондинок. Огромные голубые глаза смотрели затравленно. На лице ни толики косметики. Мне почему-то захотелось сдёрнуть с головы девушки колпак, чтобы проверить, а не блондинка ли она.

Девушка буркнула себе под нос что-то неразборчивое. Проворно собрала мусор, провела тряпкой и скрылась.

– Это с третьего курса, Лена, – ни с того, ни с сего пояснила Сабина. – Говорят, что её никуда мать не пускает и заставляет работать. Ну так как, я смогу на тебя рассчитывать?

– Не боишься, что влюбишься? – усмехнулся я, при этом в уме прикидывая, а не купить ли девчонкам ещё по куску пиццы. Видно же, что не наелись.

– Уже…

– Что уже? – не понял я.

– Уже влюбилась. – Сабина засмеялась. – Да ты не бойся. Есть у меня бойфренд. Только он в нашем городке остался. Я влюбляюсь в день раз по десять, но так, для души. Но не изменяю. Тебе было бы приятно, если бы изменили? Вот и моему тоже. Скучаю без него. Скоро праздники, поеду домой, – удивительная простота меня всё больше и больше обескураживала. А девчонка всё трещала и трещала.

Время шло, и пора было двигаться. Народ потихоньку стал разбредаться кто куда. Смотрю, и моя красавица своего прыщавого ботаника под руку подхватила и на выход пошла. Пришлось мне их догонять.

– Компашка, на машине не желаете обратно прокатиться? – спросил я.

Мой водитель смотрел на меня ошалелыми глазами. Но промолчал. Они у меня вымуштрованы. Думать могут что угодно, а вот высказывать, только получив согласие. А я его пока не давал.

Принцессу затолкал, как и в предыдущий раз, одну, в багажное отделение. Сабине предложил занять моё место, а сам уселся позади со своей благоверной. Сабинка заверещала от радости.

«Мы сейчас компанию довозим, а дальше ты едешь со мной», – написал я на экране смартфона и показал Ребекке.

Она отрицательно покачала головой и показала мне фигу. Ага, кажется, девочка забыла, с кем имела дело. Меня не надо сегодня злить. Я и так похож на зверя в клетке. Бьянка взбесила так, что моей ярости хватит на всех. Принцесса решила поиграть, что ж… Посмотрим, в чьи ворота будет забита шайба.

– Лука, у посольства притормози! – прозвучал глухо и властно его голос, голос генерала. Тон, не терпящий возражений. Их и не последует.

Ребекка посмотрела на Георга. Тот сидел, откинувшись на сидение, и наблюдал за девушкой. От его взгляда хотелось испариться. Он проникал на подкорку. От него шевелились волосы на голове, а по спине тонкой холодной струйкой скатывался пот. Становилась страшно. Георг давил своим молчанием. Он никогда не бросал слов на ветер, и Ребекка это знала. Она потёрла вспотевшие ладошки друг о друга, когда почувствовала обжигающее прикосновение его руки к своей. Георг слегка подался вперёд. Его губы оказались на уровне её уха.

– Ваше высочество,– всего два слова, от которых спёрло дыхание, а низ живота скрутило так, что стало больно. Ноги сделались ватными.

Она облизала пересохшие губы. Слегка покачала головой: «Нет». Он же ответил лёгкой полуулыбкой и кивком: «Да». Этакая игра в гляделки. Он подавлял её волю своим взглядом, а палец на ладошке рисовал спирать, от которой по крови разбегались разряды, вытесняя сопротивление. А в душе разгорался азарт: «Поиграем…» Счёт шёл на минуты.

Ребекка

Он с ума сошёл? Если он сейчас затащит меня при всех в посольство… А не дай боже ещё заедем на территорию, то сразу раскроется моё инкогнито. Я потеряю всех своих друзей. Для них я своя. Я не хочу быть привилегированной. Нет, нет. Я вырвала руку из его, достала свой телефон и написала: «Ладно, я согласна, но только на пятнадцать минут».

Этот гад улыбнулся, словно выиграл битву при Ватерлоо. Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Он не знает, какой сюрприз у меня для него приготовлен. Сам будет не рад, что связался со мной.  Лучше бы держался около своей Бьянки.

Глава 10

Георг видел, какими глазами Ребекка провожала своих сокурсников. В них было столько тоски, что его сердце непроизвольно сжалось. Но он человек тоже подневольный. Была бы его воля, оставил бы он принцессу делать всё, что ей заблагорассудится. Она уже большая девочка, сама должна понимать, что творит.

– Бетси, ты приедешь сегодня ночевать или у родственников останешься? – перед уходом спросила Сабина.

Георг

Мне кажется, что только один Глеб понял, что никакая она мне не сестра. По крайней мере, он смотрел на меня, как смотрят на соперника. На несчастного соперника. Глупец. Он думает, что ему, ботанику, кто-то позволит похитить сердце принцессы! Нет, дело даже не во мне. Для меня она как непослушный ребёнок. А её семейка! Сигизмунд только рассуждать горазд о равенстве между кастами. Он даже на мою Бьянку смотрит как на недоразумение.

Бьянка. Да почему же при воспоминании о ней кажется, что тебя лишили жизни. Кто она? Просто содержанка. Надо срочно найти себе другой объект для времяпрепровождения. Я бы отпустил Бьянку, после того как узнал, что она мне изменила. Да надо найти того гада, что её шантажирует. Найду и раздавлю, как гниду.

Ничего, скоро домой. В поместье отвезу принцессу. Пока она там будет привыкать, я из Бьянки добуду, кто отец ребёнка. Не хочет она за него его замуж, фиг с ней. Но ребёнок должен знать своего папашу, а папашка должен уметь не только детей делать, но содержать их.

Вообще, бабы народ интересный: сама себе родила, и сама же решила, что мужчине знать об этом необязательно. С каких времён они вдруг постановили, что им позволено принимать решение за троих. Пусть думает только за себя. Бьянка…

Георг посмотрел в окно. Машина въезжала в гараж посольства. Всё. Скоро домой. Подальше от этой сырости. Не сегодня – завтра здесь снег пойдёт. Вообще, как можно жить в таком ужасном холодном климате?

– Выходи, приехали, – принцесса всю дорогу молчала. Понимала ли она, что не на пятнадцать минут её привезли сюда? Скорее всего, да.

Она смотрела на него как волчонок, которого выкрали из логова и теперь показывают на потеху людям.

– Георг, ты можешь меня укрыть от их глаз? – и она ткнула пальцем в выстроившуюся обслугу посольства.

А потом, словно нашкодивший ребёнок, спряталась за его могучей спиной. Вцепилась в его локти, уткнулась носом в спину. И сразу же запах кожи и терпкого мужского парфюма завоевал её. Сердце забилось часто-часто. Вместе с запахом в сердце вползало спокойствие. За ним было безопасно, как за надёжной каменной стеной.

– Господин генерал, ужин где накрывать?

– Ты хочешь есть? – спросил он, слегка повернув голову назад и из-за собственного плеча взглянув на это воронье гнездо.

Она подняла свои васильковые глаза, покраснела и отрицательно покачала головой.

– Мы не голодны. Комната для принцессы готова?

После этих слов он почувствовал, как его отпустили, и услышал торопливый топот.

Опа, вот и побежала. Видимо, девушка надеялась проскочить в ту щель между воротами и полом, которая сжималась.

Но ей не повезло. Она не слышала, как он подскочил. Лишь почувствовала скачок адреналина, стремительное падение души пропорциональное взлёту ног. Две сильные руки держали её за талию. Потом Георг по-свойски закинул девушку на плечо, проворчав:

– Достала уже сбегать. Сейчас вколю укол, будешь до утра в отключке. Поняла?

После этих слов ягодицу словно обожгло. На глазах выступили слёзы: от обиды ли, от боли ли.

– Ты… ты не имеешь права так со мной обращаться. Ясно? – услышал он шипение за спиной, но дёргаться девушка перестала.

– А то что? Папочке пожалуешься или твоему драгоценному братцу?

– Бьянке скажу, что заигрываешь.

– А, это можешь. Я как раз тебя планирую к ней подселить… в поместье. Вот и будете там друг с другом делиться планами, как меня наколоть получше.

Ребекка

Теперь понятна ярость в его глазах. Он всегда бесится, если Бьянка что-то отчебучивает. А раз запер в своём знаменитом поместье, то её дела совсем плохи. Я помню, он возил меня туда, когда меня ему в качестве невесты предложили. Его поместье всё равно, что оазис среди болот. Оттуда не сбежишь. Дорога одна, и та охраняется.

Девушка едва поспевала за Георгом, который тащил её, как тащит мать маленького ребёнка: ей некогда, а маленькие ножки не поспевают.

– Георг, мне больно, отпусти.

– Приведу, отпущу, а пока лучше шевели поршнями. Убегать от меня научилась, значит, и ходить быстро научишься.

Он отворил дверь и втолкнул её в комнату.

– Планы такие: сейчас готовишься ко сну. Свои вещи найдёшь в чемодане, – Георг указал на небольшой дорожный чемодан, стоящий около дивана, на котором, вероятно, предполагалось ей провести ночь. – Сними с себя эту срамоту, – и он поддел свитер. Тот приподнялся, выказав облегающий лиф-топ. – А то ходишь словно оборванка. Трон позоришь. Утром я дам тебе двадцать четыре часа на то, чтобы ты перевелась на заочное, если так хочется учиться здесь, сдала комнату в общаге, попрощалась с друзьями, что там ещё, и вернулась сюда по доброй воле. Впрочем, сама понимаешь, охрана будет тебе дышать в спину. Не вернёшься по-хорошему, мои девочки привезут тебя в виде овоща. Послезавтра рано утром возвращаемся во дворец. Ещё есть вопросы? Вопросов нет, – и он уже хотел захлопнуть дверь, как услышал:

– Георг, не получится. Я не поеду. А если попытаешься насильно увезти, я подниму СМИ. Время не то, – и она не выдержала и показала ему язык.

Георг

Кажется, пришло время немного вставить мозги на место Дуняше. Я закрыл дверь на ключ. Стянул с себя куртку. Она напряглась. Ага, это хорошо.

– Напомнить, что я не только начальник службы безопасности, а ещё и твой жених по совместительству? – я улыбнулся той самой улыбкой, от которой женский пол начинает обильно течь и приползает ко мне на коленях, готовый исполнить любой, самый нелепый мой приказ.

Но то ли принцесса была до такой степени наивна, то ли я потерял хватку. Только увидел, что опять страх проявился в её глазах. Да что такое? Она весь вечер смотрит на меня, словно я её собираюсь четвертовать. По заднице, может, и не стоило давать, но с другой стороны, реально устал от её выкрутасов. Она ведь специально с этим ботаником крутила, чтобы показать, что я ей никто и звать меня никак.

Да, у меня к ней чувства, как к сестре, но дразнить зверя всё же не стоит.

Он сделал маленький шажок. Она вжала голову в плечи. Ещё один его шажок. Её плечи поднялись ещё выше. Георг опустился рядом с девушкой на диван. Одной рукой обнял за талию. Другой приподнял подбородок и повернул к себе лицо.

Её запах, запах невинности, смешивался с запахом страха. Это он почувствовал где-то в подкорке, как хищник чувствует добычу.

Провёл пальцем по нижней губе, слегка отогнул её.

И вдруг почувствовал шлепок по руке, она резко перехватила его руку:

– Я тебе не собака, чтобы мне в зубы заглядывать.

Он замер. А потом засмеялся. Но по-доброму. Любая другая давно бы поняла этот жест. Любая, но не эта дерзкая девчонка.

– Ребекка, я всего лишь хочу тебе показать, как легко справиться с хорошенькой девушкой, – и с этими словами он опрокинул её на спину. Облокотившись на одну руку, второй приподнял её свитерок. Свою ногу вставил между её ног.

– Ты что творишь? – она покраснела. Попыталась сопротивляться. Но её руки оказались зажаты его рукой.

– Я тебе всего лишь демонстрирую мужскую силу.

Он пощекотал её живот, и она непроизвольно улыбнулась.

– Ребекка, я не могу тебя здесь оставить. Тебе нужна постоянная охрана, а это чужое государство. Тебя поймают и изнасилуют.

– Зачем кому-то меня насиловать? Георг, отпусти, мне больно.

Георг

Я позволил ей сесть и привести себя в порядок. Я нормальный мужчина. И моё тело отреагировало на близость женщины. Кажется, я зашёл слишком далеко. Моя цель была показать ей, что одной небезопасно.

Ребекка встала, отошла на безопасное расстояние:

– Георг, я не шучу. Я оставила конверт в одном месте, и если я однажды не приду в универ, он попадёт в руки СМИ. Тогда скандал будет больше. Пожалуйста, я хочу учиться.

– Ребекка. Ты как дитя. Учись, кто же против, но есть Оксфорд, Гарвард, если не хочешь у нас. Хорошо, учись в этом Посаде, но давай в нормальных условиях, с охраной?

Она помотала головой.

– Ты ничего не понимаешь. Я не хочу быть одной из ваших. Я хочу сама построить свою судьбу.

Разговору не суждено было продолжиться. Зазвонил мой аппарат:

– Господин генерал, на след шантажистов вышли.

Я пожелал девушке спокойной ночи, по-братски поцеловал в щёку и вышел.

Ребекка прошла в душ, открыла воду. Сняла парик. Её чудесные белокурые локоны рассыпались по плечам. С удовольствием засунула пальцы под волосы и несколько раз сжала кожу головы. Потом перевернула парик, и из подкладки, которая должна была примыкать к затылку, достала маленький телефон-книжку.

– Сабина, всё идёт, как мы и предполагали. Меня в универ завтра с охраной отправляют. Встретимся в нашем месте. Будем действовать по плану Б.

Глава 11

Вставать в шесть утра тяжко. А если будильник поставлен на пять тридцать?

Ребекка с ещё закрытыми глазами села на диване, на котором провела ночь. Засунула ноги в шлёпки и поплелась в ванную. Там включила душ, но вставать под него не стала. Склонилась над краном, открыла холодную воду. Смочила указательные пальцы. Коснулась ими лица. Поежилась. Широко зевнула. Потёрла глаза. Сильно хотелось спать.

Вытащила из-под стопки полотенец парик. Сняла с зарядки телефон. Положила за подкладку. Наклонила голову над раковиной душевой кабины. Массажной щёткой прошлась от корней до кончиков волос. Прислушалась. Ей показалось, что в комнате кто-то ходит.

Следом раздался аккуратный стук в дверь ванной. Женский голос спросил:

– Ваше высочество, у вас всё в порядке?

– Да, а что вы делаете в моей спальне?

– Сработали датчики движения. Хорошо, тогда я буду за дверью, подожду вас.

– Зачем? – сон отступал, но не охотно.

– Помогу одеться.

Ребекка шумно выдохнула. Раздула ноздри. Как её достал дворцовый этикет! Она сама в состоянии себя одеть!

– Уходите, я не переношу, когда со мной возятся, как с инвалидом.

После чего быстро намотала волосы на кулак, собрала дулю, закрепила шпильками. Надела парик.

Посмотрелась в зеркало. Вроде всё в порядке, нигде не торчит белая прядка.

Смочила ладонь, провела рукой по всем поверхностям, куда могли упасть её волосы. Скрутила их и спустила в унитаз. Так, следы уничтожены.

Второй сюрприз поджидал её за завтраком. Они сидели за столом втроём: генерал с адъютантом да принцесса.

– Ребекка, посмотри-ка мне в глаза, – Георг повернул голову в сторону принцессы.

– Ты что, окулист? – ответила она с набитым ртом.

– Нет, твой надзиратель, – услышала в ответ усмешку.

– Вот и надзирай за своей Бьянкой, а меня не трогай, – угрожающе зашипела она. – Я не поняла, почему в мою комнату входят без разрешения твои церберши? Ты их правилам хорошего тона поучи.

Георг усмехнулся:

– Они выполняют свою работу. Не хочешь, чтобы они заходили, буду я.

– Я вообще не хочу, чтобы ко мне кто-либо ломился, когда я не приглашаю.

– Хорошо, не будут, – ответил он просто.

Ребекка от неожиданности повернула голову и посмотрела на генерала. И тут же её взгляд наткнулся на его: пристальный, пронзительный.

– Я просто установлю видеонаблюдение. Тогда без надобности никто не будет заходить, – усмешка.

От этих слов кровь в голову бросилась. Она резко встала:

– Желаю подавиться, – и направилась в сторону двери.

– Ваше высочество, далеко собрались? Я не закончил.

Выйти не позволили. Охрана закрыла выход. Молодые люди в сплошных комбинезонах с амуницией на поясе.

– Ребекка, сядь, не мельтеши, – в голосе Георга слышалась непоколебимость. – Я думаю, что сам с тобой поеду решать твои дела. А то ты уж слишком примерная сегодня. Даю голову на отсечение, что что-то задумала.

Она усмехнулась:

– Поехали? Только чур, в женский туалет со мной не заходить.

Георг

Шантажистов должны были взять сегодня. Они назначили стрелку Бьянке. Понятно, что никто из них не подойдёт к ячейке с деньгами. Магазин, где должна была состояться передача денег, окружили ещё с вечера. Но меня они больше не интересовали. Их возьмут. Моих людей даже заграницу приглашают, когда нужно брать шантажистов.

Чем её шантажируют? Вот этот самый вопрос меня волновал больше всего. Беременностью не могли. По крайней мере, как мне пояснил врач, когда с неё потребовали деньги, вряд ли она сама знала про беременность.

Связью с другим мужчиной? Надо быть полной дурой, чтобы за это платить. Я ещё тогда озвучил: «Хочешь с другим, держать не буду». Поэтому и договор составил такой, чтобы при разрыве она своё, заработанное телом, не потеряла.

Завтра приедем, сдам Дуняшу Филе, а сам к Бьянке. Её ещё вчера вечером должны были перевезти в город.

Бьянка… При этих мыслях у него внизу потеплело, напряглось, а по венам от нетерпения заструилась быстрее кровь. Пока она его содержанка и обязана его обслуживать. Вот этим и займётся. И ему вдруг захотелось, чтобы это уже случилось сегодня, сейчас.

– Чего мы ждём? – вывел из забытья голос принцессы, которая явно намеревалась ему испортить жизнь.

Вот так всегда, на самом интересном месте. Георг посмотрел на свою подопечную. Вот на лбу же написано: «У меня для тебя сюрприз…» Знать бы, какой. Жаль, что ему хоть и поручено держать её в ежовых рукавицах, но до определённого предела. А она, похоже, хочет прощупать границы дозволенного. Как ребёнок, который знает, что нельзя толкать пальцы в розетку, но на глазах у взрослых, внимательно изучая их реакцию, всё равно пытается преодолеть это самое «нельзя». Вот чего Филя дёргается? Пока никто её не искал, девочка о себе не заявляла. Сейчас же обязательно набедокурит.

– Поехали, помогу тебе перевестись на заочное и попрощаться с друзьями.

– Георг, я, конечно, понимаю, – принцесса подошла почти вплотную, повинно склонила голову и указательным и средним пальцем стала подниматься по планке его рубашки, – ты мне не доверяешь. Но для меня так неожиданно, – вздох. – Позволь сегодня последний день посидеть на любимых лекциях, – ещё один вздох. – Вдохнуть запах стен альма-матер, – заискивающе-лукавый взгляд снизу вверх.

– Хорошо, если пообещаешь себя вести хорошо, – его не могла не умилить такая хитрая мордочка. Ой, задумала что-то.

Он довёл её до порога университета. Его охрана невидимо передвигалась за их спинами. Она не должна знать их в лицо. Только тех, с кем непосредственно общается. Остальное – это люди-невидимки.

Только поставил ногу на нижнюю ступеньку крыльца, ведущую в университет, как…

– Привет. Георг, а пригласи меня сегодня в кино… – прямо за их спинами нарисовалась словно из воздуха Сабина. Она буквально повисла на Георге, при этом нашёптывая ему в ухо: «Ты же помнишь, что обещал играть роль моего парня. Обними и чмокни».

– Обещал? Я помню, что ты меня просила, но чтобы я тебе обещал…

– Ты не сказал «Нет», а это значит «Да», – и Сабина сама «закуталась» в его объятия.

Если бы это была девочка из клуба, Георг не задумываясь предложил бы ей… Впрочем, это не важно. Но подруге своей невесты, да ещё и в присутствии последней он не мог позволить себе никаких фривольностей. Разумеется, Ребекка знает, что он не пай-мальчик, но зачем ей знать больше, чем она уже знает?

– Извини, дела, дорогая, в следующий раз. Сегодня я разрешаю развлечься без меня. Я пошёл, дорогая сестричка. Буду ждать после занятий, – улыбнулся голливудской улыбкой.

Ребекка показала его спине палец. Вместе с Сабиной они хмыкнули, развернулись и влились в поток студентов, спешащих на занятия.

Ребекка

Всё-таки Сабинка – великолепная актриса. Она вчера в пиццерии так смогла надоесть моему благоверному, что теперь он удирает от неё, что только пятки сверкают. Понятно, что своих церберов он оставил. Но с ними проще. Во-первых, они должны быть невидимыми. А значит, держаться на расстоянии. Вот этим расстоянием мы и воспользуемся.

А во-вторых, Георг даже представить не может, что в университете учится две Ребекки. Первая – это Бетси, которая живёт в общаге и получает стипендию, а вторая – девочка из среднего класса, Дуня или Евдокия, которая снимает студию в семейном боксе. Раз Бетси свою миссию провалила, осталось выйти на свет Дуняше.

Мы честно пошли на пары. Сели на задний ряд. После первой лекции я пошла в деканат и попросила перевод на заочное отделение. Меня попытались уговорить остаться, но, в конце концов, сдались. И так, Бетси теперь будет учиться заочно, а вот Дуне придётся всё-таки сидеть за партами. Одно меня огорчало: теперь я в общежитие смогу только в гости заходить к подружкам.

Сабина приготовила всё для маскарада. Я привыкла к постоянному переодеванию. Мне просто повезло, что почти с первой недели я сдружилась с Сабиной. Нет, не с первой. Она появилась на второй. Она опоздала на занятия, болела. В общаге мы жили в соседних комнатах. Когда я ей сказала, что мне для прикрытия надо найти квартиру, она тут же предложила комнату у своей кузины. Та сдавала студию студентам. И прошлый жилец как раз только окончил университет, а нового она пока не нашла. Это была удача!

Он убрал в сторону бумаги. Занятия в университете закончились как полчаса назад. По виртуальной карте путешествовал маячок. Дошёл до остановки. Потом повернул в другую сторону. Завернул за угол. Снова вернулся на остановку и вдруг побежал… Какая-то чертовшина. Абсолютно нелогичные перемещения. Словно броуновское движение.

Георг активировал получение сигнала со второго маячка. Тот, в отличие от первого, находился без движения.

Набрал охрану:

– Мы наблюдаем за университетом. Принцесса ещё не выходила.

– Что значит не выходила? – он в сильном волнении подошёл к окну.

– Маячок без движения.

Не могла же она растроиться: тот сигнал, который отслеживала охрана, был вделан с шов куртки принцессы. Куда она сейчас без куртки?

Куртку нашли в университетской гардеробной. Она сиротливо висела среди опустевших вешалок. Неожиданно засигналил второй маячок. Георг со всех ног бросился догонять… Сигнал привёл его на детскую площадку. Две девочки спорили, кто первый нашёл игрушку.

– Господин генерал, с собакой что делать?

– С какой собакой?

– У которой к ошейнику телефон принцессы привязан.

Георг заскрипел от злости зубами. Всё-таки, опять сбежала! Где теперь её искать?

Глава 12

Бьянка сидела на широком подоконнике пока ещё своего дома. Руками обняла колени. Её взгляд блуждал по осеннему садику за стеклом. Два с половиной года счастливой беззаботной жизни. А кто говорил, что такая жизнь никогда не закончится? Никто. Только закончилась она не так, как ожидала этого Бьянка.

В глазах девушки застыла безнадёга. Она время от времени поворачивала голову в сторону зала, где копошились люди в униформе.

Служба генерала упаковывала вещи в коробки. Девушку ни о чём не спрашивали. Похоже, что они сами прекрасно знали, какие вещи в этом доме ей не принадлежат.

Сюда её привезли накануне вечером, когда собрались проводить операцию по поимке шантажистов. Отвели в спальню. Приставили охрану. Трогать вещи не позволили. Так ей и не удалось добраться до того письма с паролем для входа на сайт. Хотя, какая теперь разница. Вряд ли шантажисты будут молчать об объекте шантажа. Скажут, даже если очень сильно им не будет хотеться этого делать. Люди генерала и не из таких правду выбивали.

Девушка вздохнула. Снова посмотрела в окно. Скоро должен будет прийти риелтор с клиентами. Как всё быстро. Не успели выставить дом на продажу, как из желающих его приобрести выстроилась очередь. А если бы этот дом не принадлежал содержанке генерала, эти люди тоже желали бы его купить? Дом продавался со всей мебелью, которой пользовалась Бьянка. Ей оставлены только её личные вещи. Даже кровать нельзя забрать. А если было бы можно, куда бы она её поставила?

Бьянка покрепче прижала к себе ноги. Положила голову на колени. Закусила губу. Сейчас у неё постоянно было плохое настроение, она грустила. Разве о таком финале она мечтала? Нет, она не дура и прекрасно понимала, что не пара Георгу. Но разве можно запретить кому-то мечтать? Разве не женятся богатые и успешные на бесприданницах без роду и племени?

Чем прогневала она небеса? Да, флиртовала с молодыми людьми, а кто не флиртовал? Но дальше флирта не позволяла себе идти. Слишком много было поставлено на карту.

– Привет, чего грустишь? – чужая рука опустилась на её плечо.

 Девушка вздрогнула. Подала руку для поцелуя, как это делала обычно.

– Привет, Лавр, – улыбнулась. – Георг тоже здесь? – и обернулась, надеясь увидеть его и всё ему объяснить.

– Нет, обещался позже. Только разберётся с Ребеккой.

– Господин адъютант, это вам? – один из служащих подошёл к Лавру и подал ему конверт. Тот самый конверт.

Бьянка протянула руку, чтобы забрать:

– Это личное. Отдай, пожалуйста, – произнесла она тихо.

– Бьянка, сейчас у тебя нет ничего личного. Прости, – Лавр присел на другой край подоконника, посмотрел на девушку.

Ему было жаль её. Он и сам выходец из народа, прекрасно понимал, каких усилий стоит подняться и представлял, как страшно падать. Ведь падаешь ниже, чем был до этого. Бьянка впала в немилость. Но так ли уж она виновата? Он сам лично по ней проводил проверку до того, как она стала содержанкой. Да, в родном городе слава у девушки была не очень хорошая: легкомысленная особа, легко вступающая в отношения, но честная. Именно так о ней и говорили: «Честная. Если уж спит с тобой, то с другим не будет, пока не разорвёт отношения». Из-за своей честности и укатила из города. Двое на ножах подрались, деля девушку. Вряд ли бы она сама по своей воле решилась наставить рога генералу. За ней строго блюли первые два года. И только полгода назад сняли всякую слежку. И надо же такому было случиться. Лучше бы не снимали.

Он достал из конверта письмо.

Ей хотелось ринуться, вырвать бумагу из рук и разорвать на мелкие кусочки. Но она лишь впилась ногтями в колени да закусила губу.

– Это то, чем тебя шантажировали? – спросил Лавр, убирая бумагу обратно.

Она кивнула и, не в силах сдержаться, вдруг заплакала, отвернувшись к окну.

Чтобы скрыть девушку от любопытных глаз, молодой человек подошёл к ней и встал так, чтобы не было её видно. Положил ладонь на макушку и погладил, словно старший брат младшую сестру.

– Не плачь, жизнь наладится, вот увидишь.

– Спасибо, – еле слышно шепнула она, слизывая с губ солёные слёзы. – Куда меня теперь?

– Не знаю. Георг не давал пока никаких распоряжений. Есть где жить, пока дом продадут? Потом купишь что-нибудь. Георг запросил хорошую цену за дом. Так что твоей доли хватит, чтобы купить в провинции небольшую квартиру, не трогая свои сбережения.

Она почувствовала его, как собака чувствует хозяина. Она всегда знала о его приближении. Где-то внутри, на интуитивном уровне. И только потом услышала эту твёрдую поступь. Генерал умел ходить по-разному: бесшумно, словно ночной хищник, громко, заранее оповещая противника, что явился победитель.

Сердце затрепетало, как листок на ветке, готовясь оторваться. Она сжалась в комок. Пыталась успокоить дрожь. Но тело не слушалось. Разум не подчинялся. Её естество, вопреки всем законам природы, заныло, скрутилось тугой спиралью и запульсировало, выбрасывая живительные соки. Кровь прилила к щекам. Глаза заморгали часто-часто. Замерла.

Он не зашёл сразу в зал. Она слышала, как Георг даёт указания, беседует с очередными клиентами, и даже смеётся. Как он может смеяться, когда она здесь умирает от страха и желания?

Всё смолкло. Звуки исчезли. Она не повернула головы. Она чувствовала, что он здесь, у дверей, за её спиной. Надо повернуться, подойти, упасть на колени и молить о пощаде. Он должен понять. Он должен простить, ведь она ни в чём не виновата.

Он стоял в дверях и смотрел на неё. Она чувствовала его взгляд. Как? Интуиция? Та связь, которая была между ними, не оборвалась? Тысяча нейтронов переплелась на внеземной орбите, и теперь они посылали импульсы. Ему. И ей.

Георг

Я поручил бригаде заняться поисками принцессы, а сам поехал в аэропорт. Сегодня я воспользовался пассажирскими авиалиниями. Сам не знал, зачем лечу. Я должен быть там, где принцесса. Именно поэтому я и генерал, чтобы у меня была безграничная власть по контролю наследницы престола. Так посчитали министры, что больше никому не под силу удержать её в руках.

Я смотрел на белые барашки облаков, которые пробивал наш лайнер. И мне до боли в сердце захотелось вернуться в детство, в своё беззаботное детство, из которого так хочется вырасти. Вспомнилось, как мы с мамой придумывали сказку с облачными героями. Я пытался отвлечь себя от навалившихся на меня проблем. Личных проблем. Никогда не думал, что личное первично. Никогда не думал, что смогу возненавидеть принцессу только потому, что вынужден на неё тратить своё драгоценное время.

Бьянка. Моя Бьянка. Её запах сводит с ума. Все мысли мгновенно сбегают вниз, когда рядом Бьянка. Она как хорошее вино: терпкое на языке. Испробовав раз, хочется пить его снова и снова.

Мало, что ли, блондинок на этой земле? Вон Ребекка тоже блондинка. Натянула на себя парик и думает, что я лох. Пусть думает. Я ей в этом не мешаю.

Двадцать пять минут полёта… Всего-то, а показалось, что часы остановились. Скажи мне раньше, что я на такси буду спешить к той, которая мне изменила, я бы посмеялся.

Смешно. Не правда ли, смешно? Я сбегаю от невесты к любовнице, наставившей мне рога. И не затем, чтобы намотать её волосы на кулак и сделать больно. Я лечу разобраться с шантажистами, я лечу продать дом. Кому я вру? Я лечу, чтобы увидеть её. Прикоснуться к ней. Попрощаться с ней. Я лечу к своей Бьянке. Почему же так больно? Я раньше уезжал, мог не появляться неделями, и мне не было больно. Почему же так ноет сердце? Почему оно не хочет слушать голос разума?

Я зашёл в дом. Обошёл все комнаты. Мне надо было идти к ней, а я словно трус оттягивал встречу. Наконец, решился.

Оперся на дверной косяк и смотрел на её сгорбленную спину. Я видел, что она дрожит, и мне хотелось подойти, обнять и согреть её. Ах, если бы это был сон. Пусть бы этот ребёнок был мой. Или пусть бы её изнасиловали, но не сама, не по своей воле… Наверно, я бы простил и… принял. Вопреки и назло всему свету. Да они ещё лицемернее. Я бы в открытую её простил. Только бы не сама. Словно мантру повторял про себя я эти слова.

– Господин генерал, шантажистов взяли, – услышал он позади себя.

– А? Что? Хорошо, ко мне в подразделение отвезите. Я лично буду допрашивать.

– Готовьтесь, будет скандал. Там Лара Скруч…

У генерала аж челюсть свело. Лара Скруч – ещё та потаскушка, дочь одного из министров, баронесса. Это она наступила Бьянке на руку в день их знакомства. Высокомерная, наглая, не гнушающаяся ничем. Словно липучка преследовала генерала. Пыталась поддеть Бьянку при каждом удобном случае.

– Там ещё вторая есть, её подружка.

Бьянка вздрогнула, повернула голову, спустилась с подоконника. Подошла к генералу. Склонилась. Покорно, как это следовало делать простолюдину перед знатью.

– Здравствуй…те. Господин генерал. Кто моя подружка? – она была бледнее полотна.

– Флора Цвет.

– Ах, Флора… Она меня пригласила на день рождения, – девушка говорила, не поднимая головы.

Офицер удивлённо посмотрел на Бьянку:

– У Флоры день рождения первого апреля.

Георг сделал знак оставить их.

Она робко подняла свои глаза. Посмотрела на него. Сдерживалась, чтобы не заплакать:

– Куда меня? В тюрьму?

Он положил ей руки на плечи. Большими пальцами поддел скулы, поднимая голову. Посмотрел на губы. Такие сочные. Теперь обкусанные:

– Ты зачем грызёшь свои губы? Почему не красишься? Ты ещё пока что моя содержанка. Контракт не разорван. Тебя отвезут на квартиру, будешь жить там, пока не купишь жильё. Как только дом продадут, я пришлю риелтора, чтобы подобрали тебе. Ты так и не хочешь назвать имя отца ребёнка.

– Я не знаю его, – выдохнула. Потянулась руками, потянулась губами.

Но он отстранил, властно. Без права на попытку.

– Я ещё не решил, что с тобой делать. Но ты сама понимаешь, мне нет смысла тебя содержать, если я не получаю услугу.

– Я… я готова, я могу, – поспешно ответила она.

– Посмотрим позже. После допроса.

Она пыталась поймать его руку. Прикоснуться к ней губами.

– Георг, я не виновата перед тобой.

– Тебя изнасиловали?

– Да. То есть, нет, – выдохнула обречённо. – Я не помню, – она понимала, что надо ему всё объяснить, но как объяснить? Как найти слова? Столько раз она репетировала сама с собой. И вот он, перед ней, а она не знает, с чего начать.

– Я пошёл, – ей показалось, что он улыбнулся. – Заеду к тебе после допроса. Тогда и поговорим. Хорошо?

И от этих слов в груди затеплилась надежда.

Лара вела себя нагло, называя Бьянку падшей женщиной.

– Георг, ты отверг меня, а посмотри, чем она занималась. Смотри, какой интересный фильмчик. Я собиралась тебе показать. Если бы она была не виновата, разве стала бы платить?

Начало фильма его забавляло. Ну, танцевала со стриптизёром. Ладно. Что в этом такого? Это артисты, на то и существуют, чтобы заводить публику.

Вот Бьянка повернула лицо к экрану, послала воздушный поцелуй.

Губы Георга тронула улыбка. «Наивная девочка, почему мне не рассказала? Я бы попросил передо мной также по-тан-це-вать». То, что произошло дальше, заставило эту самую улыбку приклеиться.

Вздохи и охи – была самая малость.

Он не мог оторвать своего взора от изображения, где она бесстыдно раскрывает свои бёдра. Она приподнимается на локтях, улыбается. Собеседника не слышно, его слова заглушены музыкой. Но он видит эту пьяную улыбку. Язычок соблазнительно облизывает губы, в той самой манере, как делать умеет только она. Её согласие, данное кивком. Её наклон головы, когда она рассматривает партнёра.

Другой ракурс… Девушка прогибается в пояснице. Её пальчики крепко держаться за мужские бёдра…

И эти звуки… Протяжные звуки страсти, вплетающиеся в мелодию.

Фильм закончился. А он сидел и тупо смотрел в экран, словно ждал, что оттуда сейчас покажется головка Бьянки и раздастся голос: «Розыгрыш!»

Но время шло, а слова не прозвучали.

Наконец, он отмер, вызвал к себе адъютанта.

– Лавр, проверить на монтаж.

– Уже направлено. Есть предварительное заключение. Прости, Георг, но это не монтаж. Георг, она пьяна. Её напоили.

– Напоили? – генерал поднял одну бровь в недоумении. – Напоили? А какого она туда отправилась, не поставив меня в известность? Она. Обязана. По. Договору. Отчитываться. О. Каждой. Своей. Вечеринке. И не после, а до, чтобы я дал разрешение, – глаза налились кровью. Лавр отошёл на безопасное расстояние. Но из Георга словно выпустили воздух. Он грузно опустился на стул и выдохнул слова, словно сдувшийся шарик. – Тест на отцовство этого танцора. И оставь меня одного.

К ней на квартиру он приехал под утро. От него пахло спиртным, но он был трезв.

Она стояла сонная, с растрёпанными волосами. Её милая улыбка вызвала в нём гнев:

– Ты говорила, что готова обслужить меня, так обслужи. Прямо здесь, у порога… – Он взялся за ремень. – Ну, я жду! Бьянка… какая же ты тварь. Смотри мне в глаза. В глаза, я сказал! Я до последнего верил, а ты… Я всё видел! Это поцелуй, – и он повторил её жест. – Больше мы не увидимся. Сегодня последняя встреча. Съедешь отсюда при первой же возможности. Живи, пока я в Посаде. Мне не нужны слухи, что я по-скотски с содержанками поступаю. Прощай. Но когда приеду, чтобы духу твоего здесь не было.

Дверь хлопнула.

Бьянка вздрогнула. Кинулась к двери и как ненормальная стала по ней колотить, словно её заперли: «Я не виновата, Георг, не виновата, это подстроено. Я люблю тебя… Только тебя… Я умираю. Помоги мне… Прости…»

Она медленно оседала на пол. Кровь струилась по ногам. Сознание уплывало.

Глава 13

Он вышел в осеннее ранее утро. Ненавидел себя. Ненавидел её. В кармане разрывался от звонка смартфон. Не доставая его, надавил на клавишу для отключения.

Утро встретило нерадостно. Низкие тучи цеплялись за верхушки каштанов. Прошёл на детскую площадку. Уселся на качели, прислонившись лбом к металлическому держателю.

К подъезду подъехала скорая. Вывезли носилки из машины.

Георг встал, пошёл прочь, не оглядываясь. Всё кончено. А ведь он любил…

Любил её или себя рядом с ней?

Сердце работало, словно каторжанин на последнем издыхании. Набрал побольше воздуха в лёгкие. Выпускал медленно. Он обязан взять себя в руки. Другого быть не может. Он – генерал, он начальник службы безопасности. На нём лежит ответственность за принцессу. Вот и будет заниматься принцессой. А для тела найдёт другую. Просто сейчас больно, потому что свежа рана.

К себе пришёл, чтобы переодеться в чистое, побриться. Надо выезжать обратно в Посад.

– Георг, Бьянка… – в дверях появился Лавр.

– Я ничего не хочу слышать о ней, ясно? Без меня решайте её текущие проблемы.

Две недели спустя…

Георг, облокотившись на столешницу и сцепив кисти в замок, внимательно следил за входящими. По большей части это были мужчины в военной форме: тёмно-синий, почти чёрный китель, брюки, начищенные до блеска ботинки. На плечах погоны разного «достоинства». Эти рассаживаются вдоль стола, стоящего перпендикулярно тому, за которым сидит наблюдающий.

Следом заходят люди в штатском: девушки в чёрных комбинезонах, обтягивающих фигуру, воротник стоечка. На поясе амуниция. Мужчина в возрасте. На нём классический костюм. Женщина лет сорока пяти, хороша собой. У неё в руке папка.

Последний вошедший закрыл дверь за собой.

Генерал подождал, пока все рассядутся. В штатском садились на стулья вдоль стены. Иерархия видна была сразу.

– Всем добрый день. Я вас собрал, чтобы сообщить изменения в наших планах. Мы остаёмся в этом городе минимум на год. С местными властями договорились, они нам передают здание с условием, что мы его приведём в надлежащий вид и потом вернём городу. Это по штабу. По общежитию… – молодой человек устало вздохнул. Ему надо было расквартировать целую часть, обустроить госпиталь, торговую и развлекательную инфраструктуру. А ещё всех мальчиков обеспечить девочками.

Чёрт бы побрал эту страну. Вот он только подловит эту маленькую чертовку, пройдётся по её пятой точке своим ремнём, чтобы неповадно сбегать было. Попадётся она ему в руки. Всё скинула, чтобы не следили за ней: и телефон, и планшет, и кредитки. Даже модную курточку какой-то бомжихе подарила. Откуда только и прознала, что там тоже есть маячок.

Ему всего двадцать пять, и он хочет нормальной человеческой жизни: после службы в какой-нибудь клуб для таких же, как он и Фил – молодых, удачливых и родившихся с кредитками в памперсах. Там всё понятно: все свои и готовы ловить каждое твоё слово. А здесь…

– Все свободны, кроме моего адъютанта, водителя, врача и начальника матчасти.

Подождав, пока прочие выйдут, мужчина облегчённо выдохнул. Попросил секретаря принести им по чашке кофе и чай. Всё это свидетельствовало о том, что официальная часть закончилась.

– Ната, я предлагаю вам возглавить наш военторг, – обратился он к женщине бальзаковского возраста. – Вы мне покажете штатное. Нам надо будет ввести несколько единиц. Магазин будет на территории штаба.

Женщина раскраснелась от удовольствия. Её глаза заблестели.

– Господин генерал, конечно, я всё сделаю в ближайшее время.

– Наталья, я помню, что вы обязаны всё доносить в органы. Я сам уведомлю. Можете так и отразить в своём рапорте.

– Но… как вы можете такое думать, – из красной она стала пунцовой.

– Я не первый день в этой стране. Если у вас всё, я не задерживаю.

Женщина встала, оправила юбку, направилась к двери.

– Ната, я помню о своём обещании. Как только привезут оборудование, вашу дочь обследуют. Это будет бонус за хорошую службу.

– Спасибо.

Ей дали понять, что её рапорт должен содержать лишь только ту информацию, которую ей разрешат изложить.

Женщина вышла.

Наталья шла к проходной, а в голове крутились чёрные мысли. Как она ненавидела всех: и тех, кто велел ей доносить и его, такого молодого и наглого, посмевшего шантажировать здоровьем дочери. «Ната, какая я тебе Ната, сосунок?» А ещё ей приказали затащить его в постель. Словно они не знают, сколько у них лет разницы. Да, она по-прежнему шикарная женщина. Только каждой шикарной женщине подходит брутальный мужчина своего возраста, а не мальчишка, у которого усы только-только пробиваться начали.

Их осталось четверо: блондин, мужчина в костюме и военный в возрасте, не считая самого генерала.

– Ну что, квартируем эту зиму точно здесь.

– Георг, ты уверен, что это необходимо? Возьмём её за шкирку и посадим в самолёт. Что, не справимся с Ребеккой? – блондин придвинул себе кофе.

– Лавр, с Ребеккой, может, и справимся. А с телевизионщиками ты будешь договариваться? Как только разразится скандал в прессе о насильственном захвате, так сразу упадёт рейтинг наших компаний. Ничего с нами не случится, если мы немного поживём здесь. Создадим ей условия такие, что она сам захочет уехать. Она, видите ли, решила пожить как простые люди. Поступила в университет. Поселилась в общаге. Вот пусть и наслаждается взрослой жизнью. А мы ей в этом поможем. Доктор Ллойд, – обратился он к мужчине в штатском, – оборудуйте всем необходимым гинекологию. Чтобы ни одно лицо женского пола не прошло мимо. Всех на обязательное регулярное обследование. Для незамужних временная стерилизация. Лавр, ты проследи, чтобы твои пользовались услугами только аккредитованных борделей. Бастарды и инфекции нам не нужны, а также проблемы с местными жителями.

– А сам-то что будешь делать? Из дома свою примадонну привезёшь или местную найдёшь?

Георг недоумённо посмотрел на Лавра:

– Какую примадонну? Бьянку? С ней всё кончено.

– Да неужели? А в страховой она на тебе числится. Ты будешь оплачивать госпитализацию или сказать, чтобы задним числом аннулировали. – Лавр открыл папку с документами и подал врачу.

– Что там? Она сделала аборт? – Георг нахмурился.

За последнее время он стал спокойнее. Не реагировал резко на имя своей содержанки.

– Нет, – врач сосредоточенно читал бумаги, которые ему только что передал Лавр. Потом взял телефон в руки, набрал номер. – Доктор Ллойд у аппарата. Я могу переговорить с лечащим врачом Бьянки, содержанки генерала? Спасибо… – видимо шло соединение. – Добрый вечер, доктор Трумман. Я личный врач господина генерала и его содержанки. Каким образом к вам попала Бьянка, содержанка генерала? Её госпитализация возможна только в военную клинику. Когда это было? Диагноз? Как она сейчас? Уже выписали? Когда планируете? Спасибо. – он положил трубку. – Её увезли по скорой с кровотечением и угрозой выкидыша. Везли в ближайшую больницу. Сейчас угроза миновала, но она пока в больнице. Состояние нормализовалось. Проходит курс психотерапии. Лечащий врач считает, что причина кровотечения – сильный стресс. Что будете делать? Переводить в нашу клинику?

Георг взял документы в руки. Значит, та скорая помощь, которую он видел, тогда приехала за Бьянкой. Если бы он знал…

– Лавр, а кто вызвал скорую? Почему мне не сообщили?

– Норушка. Ты же не велел снимать наблюдение с квартиры. Они сказали, что произошло всё практически сразу после твоего ухода. Они пытались с тобой связаться, но ты не брал трубку. А мне, если ты помнишь, запретил о ней говорить.

Георг потёр лоб указательным пальцем.

– Доктор Ллойд, я полностью поручаю вам принимать решения по Бьянке. Считаете, что надо перевезти в нашу клинику, перевозите. Считаете, что может там лечиться, пусть там лечится. Лавр, передай, что как только врачи позволят, пусть риелторы с ней свяжутся. Документы на продажу дома оформлены. Залог поступил уже. Чем быстрее наступит стабильность в её жизни, тем спокойнее она станет. Теперь вопрос о принцессе. Что там по общежитию?

Четвёртый, молчавший доселе мужчина, открыл свою папку с документами и подал их генералу.

– Комнату она не сдавала. Оплата поступила путём перевода с банковского аппарата. Будем выселять?

– Зачем? Сама пусть решает свои проблемы. Сейчас не трогайте её. Пусть девочка думает, что ей удалось от меня убежать. Со связным пока на связь выходить не надо. Ребекка неглупый ребёнок и очень осторожный. Ей бы передать очередной маячок, но в чём? Может… – он задумался. Вспыхнул и погас экран смартфона. Георг как-то встрепенулся, улыбнулся: – А это идея! – сказал сам себе вслух. – Лавр, ты не хочешь поужинать в студенческой пиццерии? Все свободны на сегодня.

Ребекка натянула поглубже капюшон своей чёрной худи. Как хорошо, что можно снять этот чёртов парик, от которого так уставала голова. Но совсем расслабиться не позволила себе.

Здесь, в этом студенческой пиццерии постоянно собираются неформалы. Здесь царят иные, нежли в культурном обществе, традиции и обычаи. Здесь считается абсолютно нормально не снимать головной убор, а на руках – митенки. Они громко разговаривают, ставят на стол локти и запивают пиццу газированными напитками.

Рядом с Ребеккой её новые друзья: Сабина, девчонки из комнаты по общаге, которых всех звали не иначе как Зита и Гита (персонажи индийского кино), и Глеб – её любимый ботаник.

Девушка сидела за столом на втором этаже пиццерии. Сюда доносился шум первого этажа. На втором этаже в воздухе витал аромат курительной ванильной смеси, полумрак. Это зона релакса. Мест меньше, обстановка уютнее. Для тех, кто хотел остаться ненайденным, идеальнее места не найти. В царившем полумраке все фигуры выглядели одинаково.

Ребекка была одета так же как и Зита с Гитой. Чёрная худи, широкие синие джинсы, на ногах кеды, с собой холщовая то ли котомка, то ли современный вид рюкзака. Этакая небрежность и пренебрежение во всём. Сегодня Ребекка планировала идти ночевать в общагу. Там хранились её лекции. Для этого и понадобился весь этот маскарад. Они уже так делали. Девушка проходила по пропуску либо Зиты, либо Гиты. А потом передавала его через окно туалета владелице. И уже владелица заходила в общагу на законных основаниях.

Рядом с принцессой сидел Глеб. Его рука лежала на талии Ребекки. Он прижимал её к себе, но это им не мешало увлечённо обсуждать возможности квантовых технологий.

Этот запах мужского одеколона спутать с другим невозможно. Девушка, словно лошадь, которая чувствует яблоко, задёргала ноздрями.

– Ты чего? – шепнул ей на ухо Глеб и чмокнул в щеку.

У них была стадия наивной первой любви, когда для счастья достаточно быть просто рядом.

– Мне показалось… Или нет. – подняла глаза и наткнулась на жёсткий холодный взгляд генерала.

Его верный адъютант стоял тут же.

Девушка интуитивно дёрнулась, скидывая руку Глеба. Подставлять любимого в её планы не входило. Впрочем, как и сама сцена встречи с женихом.

– Молодые люди, – Георг обратился к компании, – исчезли на время.

– Ты чего раскомандовался? Я тебя не приглашала. – она усмехнулась, а сама пыталась вычислить, где и когда прокололась.

– А ты в курсе, что я не нуждаюсь в приглашениях? У тебя выбор богатый: пообщаться здесь со мной или же пообщаться со мной, но не здесь.

– Глеб, купите мне «Маргариту», пожалуйста. – она выразительно посмотрела на парня. Если уж общаться, то только здесь.

Сабина вышла первая. Она прильнула к плечу Георга, провела пальцем по нашивке на куртке и прошептала:

– Ты про меня забыл, а ведь обещал. – потом протянула руку. – Позолоти, одолжи на пиццу. Начну работать, отдам.

Георг усмехнулся, открыл кошелёк, достал купюру:

– Я, надеюсь, этого хватит, чтобы вы застряли внизу, пока я общаюсь с кузиной.

Ребекка поёжилась, когда по обе стороны от неё опустились два мужских тела. Запах Георга и близость опасности волновало и заводило:

– Дорогая, тебе напомнить, что ты моя невеста? Мальчик всё ещё пребывает в счастливом неведении? – в голосе Георга слышалась издёвка.

– Тебе что надо? – буркнула она вместо ответа, чувствуя, как его рука легла ей на колено. Она дёрнулась, и тут же его пальцы слегка сдавили:

– Значит так, не хочешь, чтобы я проверил твою девственность, сидишь спокойно и не дёргаешься, а также отвечаешь на мои вопросы. Останусь неудовлетворённый, заберу с собой. – он говорил приглушённым тоном, в котором чувствовалась угроза исполнения сказанного.

Она напряглась. Георг переступил ту грань, которую доселе не позволял себе. Ни разу он не намекал на возможность переноса отношений в другую плоскость.

От него разило тестостероном. Она даже раньше представить себе не могла, что сможет уловить этот запах. На интуиции, данной нам от наших предков, она поняла, что мужчине требуется сексуальная разрядка, а посему дразнить зверя не стоит.

– Я слушаю, Ребекка, мальчик знает, что ты чужая невеста?

– Знает. – она закусила губу изнутри. Её чрево начинало посылать импульсы, что рядом находится сексуально-опасный объект. Она злилась на себя, за то, что её чувственность начинает просыпаться.

– Он знает кто ты?

– Я думаю, что догадывается. По такой колоритной фигуре, как мой жених сложно не понять. – усмехнулась. Попыталась расслабиться. Но напряжение не желало отпускать. Сердце усиленно качало кровь. Подмышки вспотели.

– Я тебе предлагаю пакт о перемирии: – Георг не смотрел на неё. Его глаза блуждали по залу, словно он там выискивал кого-то. Ты живёшь тихо словно мышка и раз в неделю приезжаешь ко мне в резиденцию отметиться, с ночёвкой.

Почувствовав, как девушка вздрогнула, продолжил:

– Сама не захочешь, я тебя не трону. Только не провоцируй лишний раз. Ты на свадьбе девственницей должна быть.

– Я не пойду за тебя замуж. – буркнула она.

– За ботаника своего, что ли собралась? – усмехнулся он и переместил руку чуть повыше по бедру. – Мне самому ему намекнуть, чтобы он свои яйца не вынимал из инкубатора или ты ему доходчиво объяснишь?

– Ты…ты знаешь кто?

– Знаю, чудовище. Но мы отвлеклись от темы. Пока ты здесь и на свободе регулярные посещения доктора Ллойда обязательны и это не обсуждается.

– А если я уже того?

– Если ты того… – он убрал свою руку с ноги, повернул её голову к себе, посмотрел в глаза. – Если ты уже того, то я твоему ботанику отделю тычинку от пестика, а тебя, дорогая, ближайшим вертолётом и прямо во дворец.

Он смотрел на неё своим тяжёлым проникающим до оснований костного мозга взглядом. Ей захотелось стать невидимой. Щёки пылали, чрево пульсировало, сладко сосало под ложечкой. Адреналин пробивал макушку.

У него на неё реакции было ноль. Непослушная девчонка, которую надо поставить на место. И даже неважно, кто станет её первым мужчиной. Важно, чтобы она назло ему не наделала глупостей.

– Значит так, ты ко мне приходишь регулярно, но для наших а я тебя усердно ищу. Одно нарушение режима и я тебя рассекречиваю твоё инкогнито.

Она поверить не могла своим ушам.

– А ты? Ты что будешь делать? Ты будешь здесь?

– У меня свой интерес в этой стране. А ты хороший предлог. Ну так как, невестушка? Да, мне ещё очень хочется на тебя повесить маячок. – он достал из кармана коробочку, достал оттуда простой плетёный браслет-фенечку, украшенную металлическими бусинами. – Ребекка, – Георг наклонился к самому уху и интимно прошептал. – Если потеряешь браслет, веришь, я тебе маячок серьгой между ног зацеплю.

Её бросило в жар. Она замотала усиленно головой, а голове зрел очередной план побега из-под гиперопеки.

– А как ты меня здесь нашёл? – решилась на вопрос, который крутился в голове с того момента, как почувствовала его запах.

– Следил. Или ты думаешь, меня за красивые глаза поставили генералом службы безопасности? В общем, моя дорогая, я тебя понимаю, тебе хочется учиться на физика. Не понимаю как физика может нравиться девушке, но ладно. Я понимаю, что тебя бы у нас вынудили учиться на госуправление. Но если хочешь, чтобы твоя мечта осуществилась, будь добра, соблюдай наши договорённости. Мы пошли, я жду тебя в эту субботу. С ночёвкой. Да, вот тебе телефон. Не надо его вешать на собаку. – и он передал ей новенький аппарат того класса, какой подошёл бы её настоящему статусу, статусу небогатого студента.

Она до сих пор не верила, что Георг вот так просто оставил её в покое. Не похоже это на него.

– Георг, я что-то не знаю? – спросил Лавр, пока они спускались по лестнице на первый этаж. – И ты меня не ради принцессы позвал или ради?

– Нет, сейчас получишь очередное задание.

Они спустились, но не вышли из здания, а прошли к одному из столиков:

– Девушка, этот стол грязный! – крикнул генерал официантке.

К ним подошла девушка в униформе: курточка и фартук. Она не подняла глаза, чтобы посмотреть, кто был с ней столь невежлив. Её жесты говорили сами за себя: она ожидала в лучшем случае оскорбления, в худшем – удара.

– Тебя не учили убирать лучше? – рявкнул Георг. – Смотрите, ещё здесь крошка! – он отодвинулся, пропуская девушку между собой и столом. Она протиснулась.

Осторожно, словно фокусник, он засунул в задний карман джинсов девушки тонкую пластинку.

Глава 14

Вот уже две недели, как Бьянка просыпалась и смотрела в белый потолок. Встроенные в него лампы светили матовым светом. Иногда ей казалось, что это просто плохой сон. И тогда хотелось проснуться. Но приходила медсестра, вонзала в вену иглу, настраивала капельницу. И Бьянка понимала, что если это и сон, то не очень хороший.

Радовало одно, что тот, кто поселился в ней при столь печальных обстоятельствах, оказался на редкость живучим. И его желание жить не давало девушке впасть в депрессию.

Порой в голове теснились воспоминания тех последних двух с половиной лет, когда она была фактически вещью генерала. Он приходил, когда хотел. Он мог забрать её с работы в любое время. Он одевал её как королеву для того, чтобы показаться с ней в свете. И если вначале ей нравилось внимание журналистов, то со временем она вдруг поняла, что это всего лишь мишура, а реальная жизнь осталась в прошлом, когда там ещё не было генерала.

И тогда сердце ныло о потерянной свободе. Но где-то на подкорке разум ей говорил, что эта несвобода вынужденная. Молодость и красота проходят быстро. Товар скоропортящийся. И надо на нём заработать столько, чтобы потом позволить себе жить достойно.

Потом можно создать семью, завести детей. Это будет потом. Вернее, было потом.

Она посмотрела на больничный потолок, словно ища изящный абажур, который она с такой любовью выбирала. Бьянка улыбнулась своим воспоминаниям, как она терзала Георга: «А какой лучше, этот?» Он соглашался. «А может, этот?» И он снова соглашался. Тогда девушка встала прямо перед ним: «Нет, ты скажи, этот или этот?» «Лучше всего без абажура. Представь, ты нагая в лунном свете», – и он обнял её и поцеловал. Целовал долго, никого не стесняясь. Рядом стоял менеджер и ждал, когда же они определятся с абажуром.

– Заверните оба. Мы посмотрим, какой подойдёт, а второй потом отправим обратно.

Менеджер не посмел спорить. И два дорогущих сверкающих хрустальных абажура завернули. Они не вернули ни один. Бьянка робко предложила второй повесить в столовой. Её желание тут же было исполнено.

И пока Георг рассматривал тело девушки, освещённое лунным светом, рабочие крепили абажуры.

– Георг, я так не могу, – шептала счастливая девушка, уворачиваясь от его поцелуев, – у меня же люди работают.

– Пусть работают. Им платят за то, чтобы они не видели, не слышали и оставались немы, даже если я разложил бы тебя у них на глазах, – он на руках навис над девушкой.

Его дыхание опаляло её ухо, когда он наклонялся и шептал. А потом его язык провёл дорожку по шее. Стало щекотно. Она засмеялась, подняла плечико. Но он успел прикусить нежную шейку и теперь её посасывал, словно это была карамелька.

Дыхание замирало. Желание требовало единения тел.

Знак принадлежности сходил долго. Георг не разрешал его прикрывать платком или замазывать кремом. Так она и ходила, помеченная.

Бьянка мысленно прошлась по каждому уголку своего бывшего дома, такого уютного. Там всё было сделано по её желанию. Георг был щедрым и требовательным. Он не спрашивал её желания, но делал так, чтобы оно обязательно приходило к ней во время любви.

А теперь не было и своего дома. Даже если бы он и оставил ей её абажур, то куда бы она его привинтила?

Бьянка подумала, что она не знает, какие вещи ей оставлены. Дом был обставлен, но она внесла много изменений.

Девушка повернула голову к окну. Ветер куда-то принёс облака. Они шли густой цепью, налетая друг на друга, ссорясь и рыдая.

Из уголка глаза девушки стекла слезинка.

– Малыш, ты не бойся, я защищу тебя, – она положила исколотую руку на свой всё ещё плоский живот. – Я сделаю всё, чтобы ты был счастливым. Ты прости меня, малыш, у тебя не будет папы, да и мать твоя не особо умна. Но я люблю тебя.

Дверь распахнулась, и в палату вошёл высокий мужчина в строгом костюме, поверх которого был накинут больничный халат.

Девушка вопросительно посмотрела на незнакомца. Тот кивнул в знак приветствия. Одной рукой взял стул, стоящий около стены, поставил его рядом с кроватью. Сел. Посмотрел на капельницу.

– Добрый день, Бьянка, я ваш юрист. Все вопросы относительно вашего переезда в новое жильё, а также вашего статуса будете решать со мной.

Девушка села на кровати, убрала упавшие на глаза волосы.

– Георг прислал соглашение о прекращении договора содержания? Давайте, я подпишу, – она старалась держаться спокойно.

Юристу не дал ответить лечащий врач, который бодрым шагом вошёл в палату.

– Ну что, как настроение? Вы уже поговорили по поводу аборта? Чем быстрее, чем лучше для мамочки… Девушка, не расстраивайтесь вы так. Редко кому удаётся сохранить первую беременность. Вы молодая, полная сил. Будут ещё у вас дети. Зачем вам больной ребёнок? Что вы с ним будете делать?

– Аборт? – юрист с удивлением посмотрел на врача, потом перевёл взгляд на Бьянку.

Георг осмотрел придирчивым взглядом свой новый кабинет. Временное пристанище на ближайший год.

Он не признавался даже себе, что это бегство принцессы было ему как нельзя на руку. Он бежал следом, но не за принцессой, а от себя. Георг понимал, что вернись она, снова пойдёт к Бьянке. Этой ужасной Бьянке. Он и так сделал всё, что мог, и даже больше того: у неё есть врач и медицинская страховка.

Отца ребёнка нашли. Подружки сдали. Красивый нарк со стеклянным взглядом. Что с такого папаши взять? Тот и не помнит толком, где, когда, с кем и сколько. Бьянка тоже особо не рассказала. Клянётся, что подставили. Напирать не стали. Хватит двух угроз. Наступит безопасный период. А пока… Пока борются с гипертонусом матки.

И всё-таки, виновата она. Он запрещал ей ходить по вечеринкам без его людей. Он не последний человек в государстве. Врагов много у него. О том, что объектом охоты будет сама Бьянка, он даже и подумать не мог.

И всё из-за чего?

Банальная зависть. Одна хотела занять её место, а другая поиметь с неё денег.