Шесть раз кошмар бесплатное чтение

Эта книга посвящается тем, кто не внимателен на уроках, потому что хочет изучать то, что ему действительно нужно.

Тем, кто любит себя и стремится быть собой.

Тем, кто не боится совершать ошибки.

Тем, кто заваливает почти каждую контрольную, но при этом много знает и понимает.

Тем, кому все равно, что о нем подумают или скажут.

Тем, кто продвигает свои сильные стороны без чьей-либо помощи.

Тем, в чьем окружении нет никого, кто мог бы его понять.

Тем, кто следует сердцу, очищает свой разум от ненужного и исцеляет свою душу.

Тем, кто помогает другим не повторить свои же ошибки.

Тем, кто чувствует себя изгоем в этом мире, потому что у него все не как у всех.

И наконец тем, кто жаждет быть счастливым и только поэтому следует своей мечте.

Раз – ужас во сне.

Два – кровь из носа.

Три – потеря сознания.

Четыре – ты видишь ее.

Пять – невозвратимая потеря.

Шесть… тебе конец?

Пролог

Девочке снился сон. Он был мутный и серый. Вокруг были только тучи и черные мертвые деревья. Она шла через мертвый лес, где не было никого, лишь она одна.

Вдруг тучи начали рассеиваться. Выходит она из леса и видит большой дом в тумане, а вокруг него летают вороны с красными глазами. Они смотрят прямо ей в душу, и девочка понимает, что птицы сейчас нападут на нее. Чтобы спастись от них, она быстро забегает в дом.

Внутри дом был сумрачный и пыльный. И ни души в нем. Дошла до гостиной – там были только два кресла и один большой диван. Потом она увидела в углу кресло-качалку и решила сесть, что и сделала – и сразу же почувствовала дискомфорт. Попыталась устроится поудобнее, но не получилось. Решила встать, оперлась на ручки кресла, а подняться не может.

Ей стало не по себе, она еще раз попыталась соскочить с этого кресла, но никак. И вдруг она услышала шепот. С ужасом посмотрела на окно и увидела, что оно потихоньку растворяется, хотела закричать, и тут кресло начало качаться. Ей было очень страшно посмотреть назад, но все-таки она решилась: медленно повернула голову и обнаружила, что кресло качается само по себе, никто его не толкает. Сердце прыгнуло в пятки, и тут она опять услышала шепот, только теперь им был охвачен весь дом.

Девочка очень хотела проснутся, но не могла, словно какая-то сила не давала ей вынырнуть из сна. Закрыла глаза руками и досчитала до трех, а когда открыла, наружу вырвался крик: перед ней стояла женщина с длинным узким лицом. Ее глаза были черными и совершенно безжизненными, а зубы острыми, тело настолько тощее, что аж кости видны, а на руках проступали черные вены. Бледную кожу женщины покрывали черные пятна, а на лицо, закрывая половину, свешивались тусклые темные волосы. Девочка смотрела на нее с ужасом, слезы сами лились из серых глаз, а сердце бешено колотилось.

Женщина подходила все ближе и ближе, рот ее внезапно стал расширятся, и тут девочка поняла, что женщина собирается поглотить ее душу.

Рот раскрывался все сильные, ветер начал холодить спину. Девочка чувствовала, как душа погибает, но внезапно все исчезло, и она проснулась.

Глава

1

– Катрин, помоги мне загрузить сумки в машину, пожалуйста.

– Иду, мам.

Это был самый худший день в моей жизни. До чего же быстро пролетело время, а ведь казалась, что до переезда еще куча дней.

Сегодня мы уезжаем из Кента в Лондон, папе предложили там новую работу, и как сказала мама, нам там будет проще жить. Все этому очень рады – кроме меня. Зачем нам приезжать, ведь это наш дом? – думала я. И проще на новом месте точно не будет.

– Ну вот, вроде все собрали… Генри, посмотри, не осталось ли еще каких-нибудь вещей в коридоре.

– Хорошо, пап, – отвечает мой брат.

Ох, вот и все… так, только не переживать… Сейчас я закрою глаза, досчитаю до трех и проснусь. Раз, два….три.

О нет, это не сон, хотя это и так было очевидно.

– Дети, все в машину, – зовет мама.

– Мамочка, я уже в машине, – пропищала моя младшая сестра Айви.

– Умница, солнышко, – ласково сказала мама.

Я сажусь в машину у правого окна, Айви сидит посередине, а мой старший брат Генри – у левого окна

– Ну, все готовы? – спрашивает папа.

– Нет!

– О боже, Айви, что случилось?

– Мама, я забыла своего мишку.

– Айви, ну что же ты так! Катрин, будь добра, возьми ключи и принеси мишку Айви.

– Хорошо, мама.

Ну вот, чуть что, так сразу: «Катрин, иди туда, сделай то…», как будто я им прислуга. Столько народу в семье, а все делаю я одна. Ну, ничего, зато в последний раз зайду в родной дом.

Я медленно вставляю ключ и поворачиваю в замке. Внутри пусто, и не потому, что все вещи вынесли, а потому, что тут больше никого нет. Как же я буду скучать по этому месту, по этим бежевым стенам… а эти персиковые узоры на потолке, они так согревали… Боже это место прекрасно!

Ну и где же этот медведь? О, наверное, в шкафу Айви. Точно, она всегда кладет его туда днем, чтобы он прогнал всех чудовищ. Значит, придется идти наверх.

– Катрин? – слышу я голос за спиной.

– А-а-а… о боже, Генри!

– Что?

– Что, что – напугал ты меня!

– Ой, прости.

– Да ничего, переживу. Ты, кстати, что тут делаешь?

– Ты нашла медведя? А то родители торопят, да и Айви уже начинает плакать.

– Да, нашла, он все это время был в шкафу.

– Отлично, идем.

Мы быстро спускаемся по лестнице, и я запираю дверь.

– Вот, Айви, держи своего медведя.

– Ура! Мистер Снежок! Какой ты непослушный! Мы больше не будем жить с чудовищами – в новом доме их нет.

– О, я очень надеюсь, что в новом доме у тебя не будет шкафа, и ты перестанешь бегать ко мне в комнату по ночам. Хоть какой-то плюс.

– Катрин! Мы же договорились. Так будет лучше для всех нас, и не надо думать только о себе. Если тебе что-то не нравится, пожалуйста, не надо портить настроение всем, ясно? – строго говорит мама.

– Ясно, – киваю я.

– Ну что, теперь все готовы? – спрашивает папа

– Да! – хором кричим мы.

– Тогда поехали! Прощай, Кент, надеюсь, мы не скоро увидимся! – воскликнул отец, и машина тронулась с места.

Мы едем уже полчаса, Айви за это время уснула, Генри читает свою книгу, а я с каждым километром все больше скучаю по дому и городу, в котором выросла. Вот почему, спрашивается, так происходит? Когда что-то случается – все счастливы, а я одна страдаю (и не только в этом случае), и всем наплевать на мое мнение. Родители всегда гордились только Генри и Айви, на любых семейных посиделках они говорят только о них. Про то, какой Генри умный, как хорошо он успевает в школе и какое великое будущее его ждет. Или про то, как Айви хорошо играет на пианино, а когда родителей спрашивали обо мне, им просто нечего сказать. Серьезно, самое ужасное в семье – быть средним ребенком между двумя идиотами, которые бесят тебя каждый божий день. Генри, правда, не так уж сильно меня доставал в последнее время, наверное, из-за выпускных экзаменах, к которым он упорно готовился и которые, разумеется, сдал на отлично. Но Айви… она вечно меня подставляет –каждый раз меня ругают именно из-за нее.

Однажды родители пошли вечером в театр, Генри пошел в библиотеку делать проект, а мы с Айви остались одни дома. Я сидела спокойно в своей комнате, Айви сидела рядом и рисовала, потом она сказала, что хочет пойти в свою комнату и взять что-то, – я не расслышала, что именно, и выпустила ее. Прошло пять минут – слышу, что-то разбилось. Выбегаю из комнаты и вижу на полу осколки маминой любимой вазы. И это еще не самое страшное – хуже всего было то, что Айви сидела на полу и плакала. Нет, не по вазе – она порезала палец…

Я быстро убрала осколки и забинтовала палец сестре. Мне было не по себе. Хотела спросить Айви, как это случилось, но было уже поздно, родители вернулись. Айви тут же побежала к маме, честно ей все рассказала, но мама рассерженно посмотрела на меня. Папа взял Айви на руки и унес, а мама тут же стала на меня кричать, что я неблагодарная дочь, что они так много для меня делают, а я даже за ребенком присмотреть не могу. В наказание она забрала мой телефон и планшет на целую неделю! После этого случая я стала сторонится Айви, ведь у меня из-за нее одни неприятности, я даже старалась не садиться рядом с ней за одним столом – мало ли что, прольет на себя суп, и я буду в этом виновата. Мама всегда говорит, что, когда Айви вырастет, она (в смысле – сестра) мне все припомнит, но скорее я ей все припомню, чем она мне.

Да уж, в этой семье никто не может понять, как мне трудно…

Из-за Генри я тоже страдаю. Родители постоянно сравнивают меня с ним, говорят, что он лучший ученик в классе, одни пятерки в дневнике, а у меня успехи в учебе пока не очень.

Иногда я думаю, что не должна была родиться, ведь я для семьи пустое место, меня замечают только тогда, когда хотят о чем-то попросить. Нет, я, конечно, не против помочь, но проблема в том, что для родителей я невидимка. Вот самый простой пример: на моих школьных концертах они обычно не присутствуют: либо у них работа, либо они просто забывают о них (чаще всего – первый вариант, но я всегда считаю, что именно второй). На концерты Айви или на выступления Генри они всегда ходят, а на меня у них, видите ли, нет времени. Ну да, я же пустое место.

Чувствовать себя лишней в семье неприятно, и я все время пытаюсь хоть что-то сделать, чтобы родители гордились мной. Однако это не так легко: подготовка к экзаменам становится все серьезнее, а тут еще этот переезд, а значит, новая школа. Как же я ненавижу перемены, они реально действует мне на нервы и портят жизнь!

Возможно, я не такая умная, как Генри, и у меня нет абсолютного музыкального слуха, как Айви, но зато я творческая личность. С самого раннего детства я отлично рисую, даже можно сказать, что у меня талант. Для рисования у меня есть все: гуашь, акварель, акрил, масляные, краски с блестками и самые мои любимые светящиеся краски. Также у меня есть пастель (сухая и масляная), угольки, сангина, карандаши разной мягкости и профессиональные маркеры. И бумаги самой разной предостаточно – из хлопка и целлюлозы для красок, специальная бумага для карандашей, скетчбуки для маркеров и бумага для пастелей.

Все это подарила моя бабушка Виктория –именно она обнаружила во мне талант художника, когда мне было восемь лет. Бабушка всегда делала все, чтобы моя техника рисования развивалась: на каникулах отправляла меня на курсы, где меня обучали наилучшим образом, как рисовать пейзажи, портреты, натюрморты и как правильно использовать материалы; также меня учили академическому рисунку и искусству иллюстрации. Я могу нарисовать все что угодно, тут уж мне точно нет равных, но только моим родителям все равно. А мне все равно, замечают они мой талант или нет, ведь я рисую для себя, потому что мне это нравится, и я горжусь своими навыками. Вот серьезно, у меня нет желания кому-то что-то доказывать. Зачем? Ведь это пустая трата времени – слушать тех, кто не разбирается в том, в чем ты сама разбираешься очень даже хорошо. Я не против критики, но она должна быть от тех, кто желает тебе добра, кто хочет, чтобы ты двигался вперед, кто может подсказать что-то. Насколько мне известно, полезную критику можно услышать от друзей, но у меня их, к сожалению, нет. Ибо со мной никто никогда не хотел общаться.

Глава 2

– Вот мы и на месте, – с облегчением сказал папа.

Я разбудила Айви и Генри (он тоже задремал), и мы все вышли из машины. Помогли папе вытащить чемоданы и сумки из багажника и начали осматриваться.

Дом был огромный и мрачный. Крыша темно-серого цвета. На двери висела цепь с замком, слева была небольшая веранда со скамейкой. Дом окружали мертвые деревья, а вдоль фасада росли кусты с красно-алыми розами.

– Это дом был построен в тысяча девятьсот двадцать восьмом году? – спросил Генри, глядя на фронтон где было написано «1928».

– Да, – ответил отец.

– Значит, этому дому уже… девяносто лет, – подсчитал брат.

– Так и есть. Никто, правда, не знает, кто здесь жил в тридцатые годы… Вроде тут был приют, но это неточная информация. Я сделал ремонт, заменил мебель на новую, так что внутри теперь очень неплохо.

– Надо же, приют… Какое совпадение, не находишь, Катрин? – усмехнулся Генри

– Не смешно! – с раздражением ответила я.

Мой старший братец любит пошутить, что я приемная, «приютская» и все такое. «Ботан», «заучка», и шуточки у него соответствующие.

Отец вставил ключ в замок, открыл дверь, и мы зашли.

От двери начинался светло-серый коридор, ведущий к лестнице. Слева были очень даже красивые двери с витражными стеклами. Я решила первым делом посмотреть, что там, за этими дверями. Там оказалось кухня. В центре стоял длинный стол в окружении шести стульев; через большое окно была видна веранда; на противоположной стороне от входной двери маленькая дверь вела в кладовку.

Не могу не признать, кухня выглядела уютно. Стол был застелен

белоснежной скатертью, а все остальное – разных оттенков серого.

Мое внимание привлек листок бумаги, лежащий на столе. Это оказалась записка.

Пусть в этом доме вы обретете

Жизнь

Счастье

и

никаких КОШМАРОВ!

-Софи

Хорошее пожелание, но что значит «никаких кошмаров»?

– Катрин, ну как тебе кухня? – спросила мама.

– Уютная. Тут записка, – я протянула маме листок.

Мама взяла у меня записку, прочла и сказала:

– О как мило с ее стороны!

– Софи – это кто?

– Софи Керг. Она жила здесь до нас со своей семьей. Приятная женщина. Она сделала нам большую скидку за дом, так что мы много сэкономили.

– Понятно… протянула я.

– Катрин! – неожиданно позвала меня младшая сестра, я и не заметила, как она вошла. – Катрин, иди посмотри, какие там комнаты наверху. Такие симпатичные! Только чур, самая первая комната моя – она мне больше всех нравится.

Ну вот, отлично, пока я тут рассматривала кухню, все уже выбрали себе по комнате, а мне, как всегда, что останется!

Я поднялась по лестнице и увидела Генри, стоявшего у стены.

– Ну что, ты тоже хочешь сказать, что выбрал себе комнату, а мне – самое худшее? – сухо спросила я.

– Как раз нет, Катрин. Я решил уступить тебе выбор. И, знаешь, я тебя прекрасно понимаю. В детстве у меня тоже кое-кто отнимал все самое лучшее.

Я залилась краской, вспоминая некоторые моменты, когда была самой младшей, еще до рождения Айви.

– Прости, и спасибо тебе большое. Вот уж не ожидала…

– Пожалуйста. Ты же моя сестра, да и все равно я скоро вас покину – через несколько месяцев у меня начнется своя жизнь. Хотя она уже началась, – сказал мой братец, не выражая никаких эмоций.

– Не говори так! – искренне воскликнула я

– Да успокойся ты. Я буду вас иногда навещать, и к тому же я наверняка еще успею надоесть тебе за это время.

Он обнял меня и пошел вниз.

Я вошла в первую комнату. Нет, вы не подумайте, я не забыла, что эту комнату выбрала Айви, – просто захотела посмотреть, и все. Стены тут были пастельно-голубыми, а не серыми, как во всем доме, все остальное – конфетно-розового цвета, что, по-моему, ужасно сочетается. Я просто терпеть не могу розовый, тем более конфетный, но Айви, как и все девочки в этом возрасте, предпочитают розовый. Ну что же, по крайней мере эту комнату я бы точно не выбрала.

Вторая комната была цвета темного аквамарина, что меня очень привлекло, но болотно-зеленый ковер точно не в тему. Если ковер убрать, будет неплохо. Хотя… в такой комнате не очень-то комфортно жить, меня больше привлекают пастельные тона, чем эта жесть. Значит, идем дальше. Генри все равно, в какой комнате он будет жить, ему главное – чтобы было тихо и спокойно, чтоб его никто не беспокоил. Так что ему эта комната подойдет.

Я открыла дверь третьей комнаты и… о боже! это просто великолепно! Она была в пастельно-лиловых и серых тонах. Очень красиво и просто идеально сочетается. Все, решено – я остаюсь здесь, эта комната просто создана для меня!

Я поспешила вниз, чтобы забрать свои сумки, и по пути столкнулась с Генри.

– Ну что, выбрала комнату? – спросил он.

– О да, мне понравилась третья, я в ней буду жить, спасибо тебе большое, Генри!

– Пожалуйста, – беззаботно ответил он. – Только

ты теперь мне должна! – прокричал мне вслед братец.

– Что? Ты серьезно? – остановилась я.

– А ты как думала? Я что, просто так тебе уступил?

– Ладно, ладно, позже поговорим об это, хорошо?

– Без проблем, сестричка, – засмеялся он.

Я внесла в свою комнату три очень тяжелые сумки и один чемодан, в котором была вся моя одежда. Решила, что первым делом распакую сумки, а чемодан – потом. Из мебели тут были небольшой шкаф жемчужно-серого цвета, рабочий стол белого цвета (о да – белого!), полка над ним, кровать, застеленная нежно-серым одеялом и белоснежная тумбочка. Всё отлично сочеталось между собой.

В первой сумке лежали книги – детективы, ужастики и фэнтези. Я их все поставила на полку, но, к сожалению, поместились только пятнадцать книг, а у меня их тридцать три. Ну и что мне делать? Книги мне дороже всего, они должны быть всегда на виду, ведь когда я смотрю на них, мое воображение включается. Ладно, пусть пока полежат на рабочем столе и тумбочке, потом попрошу родителей повесить еще одну полку.

Во второй сумке у меня были краски, карандаши для скетчей, цветные профессиональные фломастеры, уголь, сангина, пастель (сухая и масляная), пять больших альбомов (три из них заполнены) и маленький мольберт (еле влез). Все это я разместила в ящиках стола.

О боже, а где же мои кисти? Надеюсь, я их не забыла! Я быстро осмотрела сумку. О нет… ну почему я такая забывчивая? Неужели я не взяла их? Надо посмотреть, может, они в чемодане?

Быстро обыскиваю чемодан, в котором лежала одежда и часть книги, но кистей не нашла, и моя паника усилилась.

«Так, все будет хорошо, они где-то здесь, – внушила я себе. – Ты же еще не посмотрела третью сумку».

Точно, вспомнила! Кисти я положила в сумку с ноутбуком! Расстегнула молнию, вытащила всю свою электронику и во внутреннем кармане нашла кисти. Уф… Быстро сосчитала их – да, ровно двадцать пять – и положила в ящик.

Вытащив одежду из чемодана и положив ее в пепельный шкаф, я

перевела дух и решила пойти изучать серый дом.

В коридоре висели три миниатюрные картины; на одной были изображены розы желтого и красного цвета; перед комнатой Генри висела картина с пионами, а перед комнатой Айви – с тюльпанами. Прикоснувшись к картине с розами, я убедилась, что они были нарисованы масляными красками, а внизу было написано «В. Жаккар». Очень даже

неплохо, подумала я и перешла к другой картине. Пионы нарисовал некто С. Кератри. По мастерству картина немного уступала первой, но цвета были очень нежные. Автор третьей картины, с тюльпанами, был М. Ариас. Интересно, а сколько лет этим картинам? Я сняла картину с гвоздя и перевернула ее. На обороте было написано: «5 июня 1933 года». Значит, она была написана восемьдесят пять лет назад…

Повесив картину на гвоздь, я

спустилась вниз, повернула налево и оказалась в гостиной. Обои были с узором, напоминающим засохшие ветки деревьев. Диван и кресла – темно-коричневые, из кожи. Мебель выбирали родители, все остальное было серым, но кресла с диваном как-то уж очень сильно выделялись.

Кстати о родителях. А где они? Что-то дома очень тихо…

Я вышла из гостиной и направилась прямиком на кухню.

– Ма-а-ам, па-а-ап, вы тут?!

В кухне их не было, однако на столе лежала записка:

Мы все ушли в магазин, вернемся через час-полтора.

Мама

Ясно… а меня с собой даже не позвали. Ну и ладно, зато теперь я могу побыть одна.

Я всегда любила оставаться одна дома, с самого детства, и мне ничуть не было страшно. Когда я одна, я могу фантазировать сколько угодно, чего никогда не делаю при людях, а тем более при своей семье. Невозможно предугадать реакцию людей, а ведь нам, к сожалению, очень важно, что о нас подумают. Меня никогда никто не понимал, и мне иногда кажется, что все считают, будто я сошла с ума. Но это конечно же не так, и в моих фантазиях нет ничего такого. Фантазировать можно в любом возрасте, а не только маленьким детям. Тем более что в детстве кое-кто не очень-то много имел друзей.

Весь мой внутренний мир – это мой внутренний мир. Он не имеет ничего общего с реальностью, но я хочу быть только там. Для меня это источник творчества. Я не та, кто будет следовать нормам. Мне нравится быть такой, какая я есть, но, увы, мне приходится быть скрытной, потому что я не хочу, чтобы меня судили, я очень сильно этого боюсь. Люди не должны никого осуждать, ведь это так низко и неблагородно. Слово «судить» имеет одно значение, но из-за того что все мы разные, мы вкладываем в него разный смысл, по-разному используем. Лично для себя я сделала вывод, что никогда никого не буду судить!

Глава 3

Я хотела пойти наверх и посмотреть остальные комнаты, но мне было лень снова подниматься по лестнице. Вместо этого решила пройтись вокруг дома.

На улице было довольно прохладно, похоже, только что закончился дождь. Дом окружали засохшие деревья, чуть дальше был темный лес; когда я на него посмотрела, у меня аж мурашки по коже пробежали. Местечко мне нравилось все меньше и меньше, атмосфера до ужаса мрачная. В Кенте все говорили, что Лондон – прекрасный город с прекрасными домами, но я пока ничего «прекрасного» не видела. Нет, серьезно, зачем было уезжать из нашего старого дома? Терпеть не могу перемены, это невыносимо для меня. Да еще вдобавок ко всему у меня теперь будет новая школа, к которой придется привыкать.

С другой стороны дома было повеселее – очень много кустов и живых деревьев. Неужели здесь есть деревья, которые могут цвести? Невероятно! В центре сада был маленький фонтан с фигурой красивого белоснежного лебедя. В основании фонтана я заметила золотую надпись:

Ma bonne annee 1928

По-моему, это на французском языке. Я изучала французский в своей бывшей школе, но знаю его совсем плохо Ma – значит «мой», bonne – кажется, «счастье» или «счастливый»… да «счастливый». Получается «Мой счастливый…» А annee 1928 – это, наверное, тысяча девятьсот восьмой год. «Мой счастливый 1928 год». Интересно, что же в нем было такого счастливого?

Потихоньку начинало темнеть, а я толком ничего не рассмотрела. Повернулась лицом к дому и заметила балкон на втором этаже. Витраж на дверях был выдержан в мрачных серых оттенках. Пастельно-серый, темно-серый, холодный серый и почти белый. Да, мрачно, но зато красиво и аккуратно сделано.

Ну вот, опять я отвлекаюсь… Мама мне всегда говорит, что я ни одного дела не могу сделать нормально, не переключая внимание на какую-то мелочь. Что правда, то правда, а вот к сожалению или нет, я не знаю.

Я вошла в дом и обнаружила, что все уже вернулись.

– Мама! Кэти пришла! – закричала Айви.

– Ну сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называла меня так, это раздражает! – одернула я сестру. Когда меня называют «Кэти», меня не просто бесит – я начинаю испытывать ненависть этому человеку. Исключение – мой отец, ведь это он дал мне такое прозвище.

– Катрин, где ты была? – спрашивает мама.

– Я просто прогу…

– И почему ты так разговариваешь со своей сестрой, а? Что она тебе сделала? Ей всего пять лет! – перебила мама.

– Мама, хватит, пожалуйста!

– Вот именно, Катрин. Хватит уже так себя вести!

– Ой, всё, мам, оставь меня в покое, пожалуйста!

С этими словами я побежала в свою комнату и заперла дверь. В последнее время мы с мамой часто ругаемся, а сегодня, кажется, побили предыдущий рекорд: скандал всего за полминуты. И вот что удивительно: когда хоть кто-то из членов нашей семьи рядом, мы ссоримся, а когда мы с мамой наедине, у нас почему-то все хорошо. Вот не понимаю, как такое может быть.

За окном уже совсем темно, время полдевятого. Генри зашел ко мне и сказал, что завтра у нас будет первый день в новой школе и лучше бы мне лечь спать пораньше. Но я, как всегда, лягу в одиннадцать, ну, или в половине двенадцатого.

Как же мне не хочется идти завтра в школу, а вдруг я и там не найду друзей? В Кенте мне было очень сложно завести друзей, потому что меня никто никогда не мог понять. Но мне и одной было хорошо. Когда я одна, я могу очень много всего сделать – того, что интересно только мне. Рисование и чтение книг для меня как окна в самый лучший из миров. Мне хочется покоя, но я не знаю, как этот покой найти. Я как неприкаянная душа, как призрак… Я где-то читала, что призраками становятся люди, не закончившие важное дело при жизни, и теперь они вынуждена всюду летать. У меня нет незаконченных дел, но иногда я чувствую, что чем-то отличаюсь от других… Ну, естественно, ведь я другая. Почти все, кого я знаю, думают не так, как я. И поступают не так.

Часы показывали пол-одиннадцатого. Я решила лечь спать чуть пораньше (Интернета в доме все равно пока нет). Дочитав главу, положила книгу на тумбочку рядом с кроватью и выключила свет. И сразу же в комнате стало намного холоднее. Я жутко замерзла, хотя на мне была шерстяная пижама и работал обогреватель.

Нет, со мной точно что-то не так, если я мерзну в теплой комнате. Вот как это понять?

Лежала в ледяной постели, и слезы сами текли из глаз.

Как же я хочу домой, в Кент…

Глава 4

Разбудил меня громкий стук в дверь.

– Катрин, немедленно вставай, ты опоздаешь в школу! – кричала мама.

Ох, надо срочно собираться!

Я вылетела из комнаты, чуть не сбив маму с ног.

– Ну наконец-то встала! – возмущенно воскликнула она.

Пропустив комментарий мимо ушей, я поискала глазами ванную.

– Ну чего ты стоишь? – раздраженно спросила мама.

– Мам, а где ванная?

– Возле нашей спальни!

У спальни? Я вопросительно взглянула на нее, и мама вместо объяснений просто отвела меня в ванную.

– Поторопись! – добавила она, и я быстро начала умываться.

Уже одетая в белую блузку с эмблемой школы, на которой красовался гордый орел в серебряной короне, я стояла возле входной двери и дожидалась братца. Такая же эмблема была на темно-синем пиджаке, который полагалось носить с темно-синей юбкой средней длины. На голове я соорудила два слегка лохматых пучка (моя любимая прическа).

– Вот не дай бог вы еще раз запрете двери, я вам устрою! – послышался мамин возмущенный голос с верхнего этажа.

– Извини мам, мы больше не будем, – сказал Генри, спускаясь вниз.

– Что, тоже проспал?

– Как видишь, – буркнул он.

– Так, дети, все взяли? – спросила мама, подходя к нам.

– Да, мам, – ответил Генри.

– Ну, дайте я вас обниму.

Генри подошел к матери и крепко обнял ее; я все еще была слегка обижена из-за вчерашнего, но тоже обняла маму.

– Ладно, мам, нам пора, а то папа уже заждался, – сказал Генри.

– Да, конечно, удачи вам, мои дорогие.

– Спасибо, мам, пока! – воскликнули мы хором и пошли к папиной машине.

До школы мы ехали почти полчаса и приехали рано. Мы с Генри вышли из машины и были изумлены, какая большая наша новая школа.

– Ну ладно, дети, – сказал папа. – Катрин, обязательно перед занятиями зайди к директору, чтобы он с тобой поговорил. Генри, а ты просто иди в свой класс, директор позже с тобой поговорит. Хорошо?

– Хорошо, – дружно ответили мы.

– Ну и отлично! Всё, удачи вам и, главное, не нервничайте, а мне пора на работу.

– Ну что пойдем? – сказал Генри, когда папин черный BMW скрылся за поворотом.

– Пойдем, – вздохнув, кивнула я.

Наша новая школа называлась «Академия Скейн». Мы зашли и просто рот раскрыли, увидев просторный холл.

– Ну и как ты планируешь найти кабинет директора? – усмехнулся Генри.

– А ты как планируешь найти свой класс? – ответила я вопросом на вопрос.

Генри подошел к группке старшеклассников и спросил:

– Извините, вы случайно не знаете, где находится уровень «А»?

– Уровень «А» находится на третьем этаже. Поднимешься и иди направо, – улыбнулась ему девушка с крашеными белокурыми волосами, указывая на лестницу слева от себя

Я заметила, что она слегка покраснела. Все ясно, видимо, и тут девушки будут без ума от моего братца, ведь этот «джентльмен» любую может оставить без дыхания.

– Благодарю! – брат подарил девчонке ответную улыбку и вернулся ко мне.

– Отличный ход, а ты не мог спросить про кабинет директора?

– Ну уж нет, это тебе надо, не мне, так что спрашивай сама.

– Ну, Генри… ты же знаешь, что я стесняюсь. Пожалуйста! Я по ее глазам вижу, она не против еще немного поговорить с тобой, – сказала я и хихикнула.

Генри нахмурился.

– Так, дорогая, ты уже в десятом классе, пора уже самой решать такие-то проблемки!

– Ох, слышу мамины интонации, – я закатила глаза.

– Катрин! – твердо, как отец, произнес брат.

Пришлось сдаваться.

– Ладно, хорошо, ты прав, сама разберусь.

– Отлично. Но тебе лучше поторопится, до занятий не так много времени.

Оставив меня, он пошел к лестнице.

Вы не подумайте, для меня нет проблем спросит кого-то о чем-то (спросить кого-то, кого я знаю), но я просто не хочу опозорится в первый школьный день. Вдруг я что-то сделаю не так, вдруг меня будут обижать или, что хуже всего, я стану изгоем?.. «Давай, Катрин, ты сможешь», – подбадривала я себя. К кому бы подойти? Ну уж точно не к парням и не к тем девчонкам на высоких каблуках. Надо выбрать кого-то одного. О господи, ну почему я так всего боюсь? Это невыносимо – жить со страхом, что ты можешь опозорится и стать жертвой травли.

Внезапно я заметила девочку с кучей книг в руках. Неужели учеба здесь настолько тяжела, что учебники аж в рюкзак не влезают? Девочка была стройной, повыше меня ростом, длинные каштановые волосы заплетены в косу. Выглядела она дружелюбной, и я рискнула («Ну давай, ты же не умрешь от этого, ведь так?»)

–Извините, – неловко сказала я, подходя к ней.

– Да, чем могу помочь? – девочка одарила меня улыбкой, и это придало мне немного уверенности.

– Я здесь новенькая, и мне нужно найти кабинет директора. Можешь мне показать, где он находится?

– Да, конечно. Давай я тебя провожу. Кстати, меня зовут Элеонора.

– Приятно познакомиться, а я Катрин. Тебе помочь с книгами? – предложила я.

– Было бы неплохо, спасибо!

Я взяла часть книг и пошла за ней следом.

Элеонора выглядела очень ответственной, и это было так мило с ее стороны – показать мне дорогу. Если б она стала объяснять, я бы точно не поняла.

– Ну вот и кабинет директора, мистера Даррена Хокинса.

– О, спасибо большое, Элеонора, – поблагодарила я и отдала ей книги

– Пожалуйста, если что, обращайся, – дружелюбно ответила она.

Мне захотелось узнать ее получше и подружится с ней.

– Итак, мисс Адамсон, я вижу, что у вас в прошлой школе были кое-какие проблемы с успеваемостью, – мистер Хокинс посмотрел на меня с улыбкой. – Но вы не переживаете, проблемы небольшие, и мы справимся. Нам нужно будет провести небольшую контрольную, чтобы проверить уровень знаний, – добавил он.

– А… можно как-то без контрольных обойтись? – нервно спросила я.

Он взглянул на меня с недоумением, но потом улыбнулся и сказал:

– Вам нечего боятся. Это даже не контрольная, а тест. Он поможет разобраться с тем, как вам помочь подтянуть учебу, вот и все.

– Хорошо, но если я не справлюсь с тестом?..

– О, не переживайте, это всего лишь проверка. Вы по-любому попадете в десятый класс.

Его слова успокоили меня.

– Ну, тогда я согласна.

– Прекрасно! – директор кивнул и нажал на синюю кнопку рядом с собой.

– Мисс Шортер, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет! – проговорил он четко.

Через пять минут в дверь постучали, и в кабинет зашла голубоглазая девушка среднего роста с темно-каштановыми волосами, собранными в пучок-шишку. На пиджаке у нее красовался серебряный значок, на котором было написано «Президент школы»

– Доброе утро, мистер Хокинс! – уверенно поздоровалась она.

– Здравствуй, Кэролайн! Разреши представить тебе Катрин Адамсон. Она только вчера приехала к нам из Кента и теперь будет учится здесь.

– Рада знакомству! – сказала Кэролайн, обнажив белые зубы.

– Взаимно, – ответила я.

– Не затруднит ли тебя провести для Катрин экскурсию по школе? – спросил директор.

– Да, сэр, я с радостью.

– Чудесно! Катрин, Кэролайн является президентом нашей школы, так что ты можешь смело ей доверять, она еще никогда нас не подводила.

– О, я буду иметь в виду, – кивнула я с улыбкой.

Но мне показалось, что ей не очень-то можно доверять.

Глава 5

–Здесь у нас находится физическая лаборатория. А там –химическая. Напротив – кабинет биологии…

Ой, без ее помощи я бы и не догадалась. Нет, серьезно, я всего-навсего приехала из другого города, а не из другой страны, и могу прочесть таблички на дверях.

– Ну, в принципе, где какой кабинет на дверях написано, так что с этим ты сможешь разобраться, – словно издеваясь надо мной, сказала Кэролайн.

С добрым утром! Ты только сейчас догадалась, что я умею читать?

Кэролайн задумчиво взглянула на меня – надеюсь, она не прочна мои мысли.

– Ты что-то слишком молчаливая… Расскажи что-нибудь о себе.

– Ну… мне шестнадцать лет, я приехала из Кента только вчера. У меня есть старший брат, он тоже будет здесь учиться, но только на уровне «А», и пятилетняя младшая сестра.

– А какие предметы ты хочешь взять? – полюбопытствовала она.

– Экономику, бизнес, английский в качестве второго языка, социологию и искусство. А остальное, я так понимаю, для всех обязательно.

– Да уж, особенно глобальная перспектива, – в ее голосе послышался сарказм.

– А что-то с ней не так? – непонимающе спросила я.

– Ты сама все скоро поймешь, – заявила она после недолгого молчания.

Не знаю, что она имела в виду, но мне все равно.

Кэролайн показывала мне школу не спеша, но тут ничего удивительного, просто она ходит медленно, а я – слишком быстро. Я вообще все делаю быстро, это одна из моих вредных привычек: быстро хожу, быстро пишу, быстро читаю и рисую, короче, не знаю, почему я такая.

Кэролайн опять отстала и, повернувшись к ней, я увидела, что она застыла на месте.

– Что-то случилось? – спросила я и вдруг услышала громкий смех за спиной.

Мальчишки… трое. Один был длинный и подтянутый, другой чуть пониже, упитанный, с какими-то мышино-каштановыми волосами. А третий – худой и высокий блондин – на фоне своих друзей выглядел очень даже привлекательным. Я заметила и Элеонору, только почему-то она стояла в углу с опущенной головой, а стопка книг валялась на полу.

– Не слишком ли вы себя грузите, Элеонора Моллиган? – усмехнувшись, сказал блондин.

Элеонора молча присела на корточки, чтобы собрать книги, но тут блондин отфутболил одну из них, и вся троица залилась громким смехом.

Меня накрыл гнев, как можно быть такими придурками!

– Катрин, – дернула меня за плечо Кэролайн, – пойдем.

– Ты что, они же обижают ее, мы не можем так просто уйти.

– Но это не наше дело! – воскликнула она.

– Ты серьезно? – непонимающе спросила я и направилась в сторону этих уродов.

Кэролайн и не пыталась остановить меня. Кажется, она даже дышать перестала. Я видела, как блондин подмигнул длинному парню, и тот начал подходить к Элеоноре все ближе и ближе. О нет! Хоть я и до ужаса застенчивая, но я никому не позволю обижать слабых.

– А ну, прекратите немедленно! – потребовала я громко, и все трое от неожиданности замерли.

Первым очнулся блондин.

– Мне кажется, или кто-то лезет не в свое дело? – сказал он, поворачиваясь в мою сторону.

Когда повернулись все трое, я подумала, что сейчас мне достанется, но ничего такого не произошло. Повисла тишина, затем блондин, сузив глаза, пробормотал:

–Что ж, джентльмены, на сегодня хватит, пожалуй. Новенькой нужно время, чтобы адаптироваться.

Они ушли, а я подбежала к Элеоноре, чтобы помочь ей собрать книги.

– Все в порядке? – спросила я.

– О да, все хорошо. Но… Тебе не стоило этого делать, теперь, возможно, они тебя будут травить.

– Это еще как сказать. Зато тебя оставили в покое.

– Пока оставили…

Внезапно зазвенел звонок. Я посмотрела на часы – полдесятого. Сейчас начнется первый урок.

Мне нужно было идти в класс, но тут сердце пронзила острая боль.

– Ай! – вскрикнула я и схватилась за грудь.

– Катрин! Что с тобой? – с беспокойством спросила Элеонора.

– Да все хорошо, – я сделала глубокий вдох. – Все в порядке, не переживай.

– Точно?

– Да точно, точно, у меня такое бывает, – соврала я. – Ты не знаешь, где занимаются десятиклассники? – спросила я.

– О, так ты моя одноклассница! – радостно воскликнула Элеонора. – Я тоже в десятом классе. Тогда пойдем, нам нужно поторопиться, у нас математика первым уроком. – Она повела меня по коридору к нужному кабинету

– Доброе утро, мисс Бузорт! Простите за опоздание. Можно войти? –

вежливо спросила Элеонора, стоя у дверей.

–А, Элеонора, доброе утро. Да, конечно, но в следующий раз постарайся не опаздывать, – доброжелательно ответила учительница.

Теперь настала моя очередь.

–Доброе утро, мисс, – сказала я.

Учительница выглядела очень молодо, лет на тридцать или меньше. У нее были короткие очень кудрявые каштановые волосы. Одета она была в юбку-брюки цвета хаки и желтую, как подсолнух, блузку, что делало ярче ее серые глаза

– Ты, должно быть, новенькая? Катрин Адамсон, да? – спросила она, надевая очки.

– Да, мисс.

– О, добро пожаловать. Я – Холли Бузорт, ваш учитель математики. Мне надо представить тебя классу, но у нас сейчас будет контрольная, – сказала она, – так что немного отложим знакомство.

– Простите, – растерянно сказала я. – Я могу выйти или тут посижу…

– Ты можешь написать контрольную со всеми, – перебила меня учительница.

– Но я не готовилась.

– Но ты ведь учила математику, ведь так?

– Да, но дело в том, что я… Дело в том, что я не очень хороша в математике, – произнесла я почти шепотом.

– Так это еще лучше! Я смогу понять, где у тебя проблемы, и помогу их исправить. Садись… – она окинула взглядом класс, – вон там, – она указала мне место рядом с темнокожим мальчиком; я кивнула и села.

– Ну что же, – сказала учительница, раздавая листы, – у вас всего полчаса. Удачи, и не вздумайте списывать!

Все тут же взялись за ручки и начали решать задачи.

Я уже десять минут сижу над листком и ничего не понимаю. Я просто ненавижу математику и никогда не была в ней сильна. Честно говоря, я не понимаю, зачем нужен этот предмет, который никогда в жизни мне не понадобится.

– Эй! – тихо привлек мое внимание сосед.

Я медленно поворачиваю голову смотрю на него, мысленно внушая: только не спрашивай, как это решать.

– Тебе помочь? – так же тихо говорит он.

– Было бы неплохо, – шепотом отвечаю я.

– Хорошо, тогда подожди пару минут.

Ловким движением он вынул из кармана телефон. Насколько я знаю, школьные правила запрещают ученикам иметь телефоны при себе: либо оставляйте дома, либо сдавайте перед уроком, – если поймают, конфискуют на семестр.

– Но ведь телефоны запрещены, – шепчу я.

Он закатывает свои темно-карие глаза:

– Тебе ведь родители наверняка в детстве говорили, что нельзя доверять незнакомцам, вот что в принципе большинство из нас и делают. Ведь от школьной системы не понятно чего ожидать, как и от незнакомцев

Его довод показался мне таким смешным, что я с трудом сдержала смех.

– Ты очень смешной, – шепнула я ему; это был комплимент с моей стороны.

– Спасибо. Меня, кстати, Мэттью, зовут.

– А я – Катрин, рада знакомству.

– Взаимно. – Он положил телефон на середину нашей парты и прикрыл пеналом. Слушай, я нашел эту контрольную на сайте, вместе с ответами, разумеется. Так что списывай на здоровье, – с гордостью произнес он.

– Ого, ловко ты, – удивилась я. – Спасибо!

Изредка поглядывая на мисс Бузорт, я стала быстро переписывать ответы.

Благодаря Мэттью, контрольная прошла на ура. Я, конечно же, не переписывала все подряд – некоторые задания специально решила не правильно (сама), чтобы учительница не заметил жульничества.

– Видишь, а ты говорила, что не сильна в математике, – похвалила меня мисс Бузорт (она проверила контрольную сразу, не откладывая).

– О, а почему десять из четырнадцати? Тебе что, времени не хватило списать? –возмущенно спросил Мэттью, заглянув в мой листок, – у него все ответы были правильными.

– Для меня это нормально. Директор и учительница знают, что у меня проблемы с этим предметом, я сама им сказала. А родители рассчитывают на хороший результат. Но родители будут и этому рады, плюс меньше шансов, что меня поймают на списывании.

– Может, ты и права… В любом случае, у нас с тобой была командная работа, – заявил он.

– Командная? – рассмеялась я.

– Партнерская.

Услышав звонок, я спросила:

– А какой следующий урок?

– Следующий – предприятие и искусство с дизайном.

– Ой, мне надо на искусство и дизайн, можешь меня проводить до класса?

– Ну… э… тут такое дело, я не знаю, где он находится, – Мэттью неловко улыбнулся.

– Что, серьезно? – удивилась я.

– Прости…

– Да ладно. А кто-нибудь еще ходит на этот предмет?

– Дай подумать…

– Только не говори, что ты и этого не знаешь!

– Туда ходят всего два-три человека… Элеонора и еще кто-то, не помню.

– Хорошо, – я стала искать глазами Элеонору.

– Кажется, она уже ушла, – вздохнул Мэттью.

Отлично, я и на второй урок опаздываю. Ну что за жизнь – вечно во что-то вляпываюсь.

– Эй, только не кисни из-за этого, – попытался подбодрить меня Мэттью.

– О нет, я не…

– Так, Катрин, это твой первый день в новой школе, и я понимаю, что ты сильно нервничаешь. А еще я понимаю, что ты слишком серьезно держишься за свои ошибки с которыми ты ничего не можешь поделать –Я уставалась на него во все глаза, а он продолжил: – Ты ведь чем-то расстроена? По тебе видно что ты не очень жалуешь свою жизнь на данный момент, верно?

– Но как ты узнал?! – вырвалось у меня.

– Обычная психология, – пожал он плечами. –Ты просто должна понять, что… – Не закончив, Мэттью посмотрел на часы. – А впрочем, неважно. Сейчас спрошу, где твой класс. Надеюсь, не опоздаешь.

Он встал и подошел к рыжеволосой девушке. Пока они разговаривали, я думала о том, как у него получилось так ловко понять мое состояние. Разве такое возможно? Мы ведь только что познакомились! Наверное, у него талант психолога, или он сам столкнулся с подобным…

– Катрин, – перебил мои мысли Мэттью, подходя ко мне с рыжей девочкой, – знакомься, это Джекилайн, наш школьный журналист. – Девчонка была прям вылитая Джинни Уизли из «Гарри Поттера», только с зелеными глазами, и волосы у нее были волнистые, а не прямые.

– Приятно познакомиться, Катрин! – она протянула мне руку.

– Рада знакомству, Джекилайн! – улыбнулась я.

– Ну что, пойдем? Я покажу тебе, где твой класс.

По дороге Джекилайн сказала, что через неделю возьмет у меня интервью по поводу моего мнения о новой школе. Меня это смутило – я не очень-то люблю высказывать свое мнение, ведь оно может кого-то задеть и мне будет неприятно, но и врать я не могу.

Школа была огромная, но Кэролайн мне толком ничего не показала. Вот так президент!

– Вот твой класс искусства и дизайна. Ой, чуть не забыла! На, держи, – она сунула мне лист с какой-то таблицей. – Это наше расписание. Если у тебя какие-то проблемы, можешь смело обращаться ко мне, – сказала она, улыбаясь.

Взяв расписание, я чуть в обморок не упала.

– Это точно расписание, а не таблица элементов?

Джекилайн сразу же начала смеяться.

– Да мы и сами в шоке, но, как видишь, приходится с этим жить. Ладно, мне пора, если хочешь что-то еще узнать, обязательно спрашивай.

– Хорошо, спасибо большое, – поблагодарила я.

– Нет проблем, – Джекилайн снова лучезарно улыбнулась и скрылась в бесконечных коридорах школы.

Я вошла в класс и увидела там только двух девочек: Элеонору и еще одну, стоявшую за мольбертом.

– О, Катрин, ты тоже взяла рисование? – обрадовалась Элеонора.

– Да. А что, больше никого нет? – удивилась я, осматриваясь.

– Никого, только я и Лорейн, – Элеонора указала на девочку, и я подошла к ней поближе.

– Привет, меня зовут Катрин, приятно познакомиться.

– Приятно познакомиться, Катрин, – кивнула она.

– А где учитель?

– Филип Мерфи еще не вернулся из отпуска, – ответила Лорейн, не отрываясь от работы.

– Ясно… – удивленно протянула я. Как это – без учителя?

– Катрин, покажешь свои рисунки?

В руках я держала альбом – единственное, что я взяла в школу, помимо мелочей, ведь у меня пока не было учебников.

– Ну, не знаю, – засмущалась я. – Давайте вы сначала.

– Я первая спросила, – улыбнулась Элеонора.

Но Лорейн поняла меня.

– Элеонора, давай покажем. Она ведь новенькая и наверняка стесняется.

– Хорошо, – сказала Элеонора и открыла свой альбом.

На ее рисунках были в основном красочные пейзажи. Закаты, леса, горы, море… Я заметила, что у нее прекрасная техника смешивания цветов: она мастерски переходила с оттенка на оттенок.

– Ух ты, здорово! – восхитилась я.

– Тебе правда нравится?

– Очень! Да у тебя талант.

– Спасибо, Катрин. Мистеру Мерфи тоже очень нравится, как я рисую, но у меня есть небольшая проблемка…

– И в чем же она заключается?

– Я хороша в смешивании цветов, а вот над скетчем, ну, над быстрыми зарисовками, мне еще надо поработать, – в голосе Элеоноры слышалась легкая досада. –

Ты еще не видела картины Лорейн, вот она настоящий художник, – подругу она хвалила искренне.

– Не преувеличивай, – скромно сказала Лорейн, протягивая мне свой альбом.

Цветы и животные… Чаще всего среди животных встречались совы, а из цветов – орхидеи. Рисунки были правильные и четкие, но цветного – ни одного.

– Класс! – похвалила я. – Но почему все серое?

– А я только серый и вижу, – ответила Лорейн.

– Не поняла. Это твой любимый цвет?

– Не то чтобы любимый, просто я никакого другого не вижу.

О боже, что она имеет в виду?

– У нее дальтонизм, – пояснила Элеонора.

– Что?! – удивилась я. – То есть у тебя цветовая слепота?

– Да, с самого рождения. Это мне досталось по наследству от бабушки по маминой линии.

– Ужасно… мне так жаль… – я не знала, что сказать.

– Дальтонизм – это еще не самое ужасное. У меня ахроматопсия, то есть полное отсутствие цветовосприятия. Такое наблюдается реже всего. Световые волны любой длины мои глаза воспринимают как серый цвет, – спокойно произнесла Лорейн.

– Честно, мне очень жаль…

– А мне нет. Главное, что я могу рисовать, а то, что я цвета не различаю, не так уж и важно.

Какая же она позитивная, другой бы на ее месте точно так не сказал!

– Катрин, теперь твоя очередь. Покажи нам свои рисунки, – напомнила Элеонора.

– Ну, мои рисунки вряд ли так же хороши, как ваши…

– Все равно показывай!

Я открыла альбом.

Увидев моего феникса, Элеонора и Лорейн дружно ахнули.

– Как здорово!

– Да, крылья, узоры такие четкие!

– Вам нравится? – спросила я.

– Конечно, Катрин! Мистер Мерфи был бы восхищен!

Я перелистнула страницу. Пейзаж тропического острова девочкам тоже очень понравился. Дальше у меня были рисунки животных, немного абстрактных композиций (мне нравится этот стиль), зарисовки зданий, архитектурных деталей и интерьеры комнат.

– Катрин, да у тебя серьезный талант к рисованию! Мистер Мерфи будет счастлив это увидеть, – сказал Элеонора.

– Все пропорции очень правильные, и линии горизонта такие четкие! Наверняка и цвета великолепно сочетаются, – Лорейн прищурилась, вглядываясь в мои рисунки.

– Да, цвета у Катрин переходят даже лучше, чем у меня, – кивнула Элеонора.

– Не выдумывай, – возразила я. – Мне твоя техника больше нравится.

Все оставшееся время девочки рассказывали мне, над чем они сейчас работают, ну и мы, конечно, рисовали. Элеонора предложила мне свою масляную пастель, и я срисовала одну из картин Лорейн – маленького совенка на ветке, который мне больше всего понравился. Но только своего совенка я сделала цветным.

Глава 6

На перемене мы с Элеонорой решили пойти перекусить, а Лорейн сказала, что останется в студии порисовать. По пути в столовую Элеонора объяснила, что Лорейн любит побыть в одиночестве. Мне тоже очень понравилось в студии, и я бы с удовольствием посидела там, но так как это был мой первый день в новой школе, я хотела осмотреться.

В школьной столовой была очередь. Мы сели за стол подождать, пока она немного рассосется. К нам подошел какой-то мальчик и сел рядом с Элеонорой.

– О, привет, Грэхем, как дела? – сказала она.

– Как всегда ужасно, – хмуро ответил парень.

– Это почему же это? – засмеялась Элеонора.

– Ну, хотя бы потому, что я в школе.

Ничего себе заявление… Но я готова согласиться – жизнь действительно ужасна, если ты в школе.

– Кстати, познакомься, это Катрин, она новенькая, – представила меня Элеонора.

– Знаю, я видел ее на математике. Приятно познакомиться, Катрин, я – Грэхем, брат Элеоноры.

– Привет, – улыбнулась я. Посмотрела на него, потом на Элеонору и поняла, что они очень похожи.

– Мы близнецы, – кивнул Грэхем, будто прочитав мои мысли.

– Ого, здорово! Наверное, вы часто спорите? – спросила я, вспомнив своего братца.

–Угадала, – согласился Грэхем. – Ссоримся мы часто, ведь эту «мисс совершенство» ценят больше, чем меня.

– Эй, зато ты старше и из-за этого постоянно дразнишь меня, хотя разница у нас всего-то три минуты! – Элеонора легонько толкнула брата в плечо.

– Но на самом деле мы хорошо ладим, правда, Нора? – подмигнул он ей.

– В принципе да, хоть мы и разные. Но, Грэхем, я же просила тебя не называть меня Норой!

– Ой всё, я лучше пойду! Пока, Катрин, еще увидимся. Пока, Нора, – Грэхем крикнул это на бегу.

– Ну и братец! – покачала головой Элеонора.

– Это еще что, – засмеялась я. – Вот у меня есть младшая сестра, из-за которой я постоянно попадаю в неприятности, а со старшим братом меня все время сравнивают. Вы хоть по возрасту одинаковые, и от родителей вам, наверное, на равных достается.

– Да по-всякому бывает, – Элеонора неловко улыбнулась.

– Что, твоему брату перепадает от родителей из-за тебя?

– Если честно, да. В детстве такое часто бывало…

Я бросила на нее быстрый взгляд.

– Знаешь что, а я его понимаю, и мне его очень жаль.

– Ну, это было раньше, а сейчас вроде все нормально…

– Ты можешь не знать. Родители могут ставить тебя в пример, когда тебя нет рядом. Вот мои… – меня перебил звонок.

– Ну вот, на урок пора, а мы так и не поели! – вздохнула Элеонора.

– Сколько минут длится перемена? – спросила я.

– Двадцать минут, а вторая – сорок.

– А когда будет вторая перемена?

– После трех уроков, а значит, через час и двадцать минут. Перебежки из класса в класс не считаются.

– Серьезно? Через три урока, бред какой-то! В Кенте такого не было.

– Да уж, тут особая школа.

– А что сейчас по расписанию? – спросила я с надеждой, что будет что-то стоящее.

– Высшая математика и социология, ты куда пойдешь?

– На социологию, – ответила я.

– О, а я на высшую математику. Жаль, что мы не вместе, – грустно сказала Элеонора.

– А Мэттью? Он тоже пойдет на математику? – спросила я.

– К сожалению, да.

– Почему к сожалению?

– Он не любит математику, но отец заставил его взять этот предмет.

Ох, как же я ненавижу родителей, которые выбирают всё за собственных детей. Бедный Мэттью… Он, наверное, так страдает. Математика – худший предмет из всех, а про высшую я вообще молчу.

– Катрин, нам пора, и да, чуть не забыла тебе сказать: класса по социологи у нас нет, поэтому скорее всего урок будет в библиотеке.

– Как это нет класса? Ведь школа огромная!

– Да, огромная, и проблемы тоже огромные. Так что добро пожаловать в Академию Скейн.

– Тебе не нравится школа? – спросила я.

– Да она всем не нравится, – усмехнулась Элеонора и потащила меня в коридор.

Я отправилась в библиотеку. К счастью, Кэролайн успела мне показать, где она находится, и я, как ни странно, запомнила, наверное, потому, что люблю книги.

В библиотеке никого не было, кроме мужчины в очках лет примерно сорока. Он оторвал взгляд от книги, которую листал, и посмотрел на меня.

– Добрый день! – поздоровалась я. – Меня зовут Катрин Адамсон, и мне сказали, что здесь обычно проходит урок социологии.

– О да, вы по адресу. Я – доктор Ричард Бейкер, и я ваш учитель социологии, –добродушно представился он.

Улыбнувшись, я села за стол перед ним.

– Надеюсь, у тебя есть учебник по социологии? – спросил мистер Бейкер.

– Нет, сэр. Я в школе первый день, и пока у меня нет учебников.

– Ничего страшного, я понимаю. Пока никто не пришел, хочешь ознакомится с учебником?

– Да, конечно, – вежливо кивнула я.

Мистер Бейкер вручил мне книгу, открытую на странице, где начиналась четвертая глава: «Семья».

– Вот это мы проходим на данный момент. Очень легкая и интересная тема…

Тут в дверь постучали, и в библиотеку вошел Грэхем, с ним была высокая девушка с гривкой золотых волос, как у льва, и прозрачно-голубыми глазами.

– Здравствуйте, сэр. Извините за опоздание, мы просто не были уверены, где в этот раз пройдет занятие, – сказал Грэхем, и я услышала в его голосе лукавство. По-моему, учитель тоже это заметил, но не подал виду.

– Вас не устраивает библиотека? Мы можем перебраться в кабинет восьмиклассников, – предложил мистер Бейкер.

– Нет, сэр, нет. Только не туда! Там кондиционер не работает, и если сидеть с закрытой дверью, как вы любите, мы там вообще задохнемся! – запротестовал Грэхем.

– Давайте уж здесь, а то там еще и пахнет ужасно, – добавила девушка.

Но мистер Бейкер уже вскочил:

– Нет, я все-таки пойду посмотрю, не свободна ли комната.

– Сэр! – закричали оба, но мистера Бейкера уже и след простыл. Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться, так это было смешно.

– Ну почему ему так нравится эта конура? – возмутилась девушка.

– Не знаю… О, Катрин, и ты здесь! – наконец заметил меня Грэхем. – Здорово, что ты тоже взяла социологию. Я-то думал, что ты, как и моя сестра, фанатка цифр.

– Ну уж нет! Меня и от обычной математики воротит, а уж высшая… Да это просто ужасный предмет!

– Тут я с тобой согласен. Кстати, знакомься, это Джулия, – сказал он, указывая на девушку. – Джулия, это Катрин, она новенькая.

– Приятно познакомиться, Катрин.

Я пожала протянутую мне руку, и тут в библиотеку стремительно влетела девушка-брюнетка, а за ней вошел парень, которого я уже видела раньше, – тот самый, что издевался над Элеонорой сегодня утром. Если он с этой брюнеткой дружит, значит, она такая же, как он.

– Вот видишь, а ты боялась что нас накажут из-за опоздания, – усмехнулся парень. – Кто накажет, если учителя нет.

– Да, конечно, Крейг, тебя никто не накажет, а у меня мама здесь завуч, она мне выдаст по первое число.

Ну и противный же у нее голос!

– Короче так, я попозже подойду, когда мистер Бейкер придет, – сказал парень и ушел.

Девушка закатила глаза и сел за самый дальний от учительского места стол. На нас она не обратила никакого внимания.

– Приятно познакомиться, – запоздало улыбнулась я Джулии.

– Ну и как тебе наша школа? – спросила она.

– В принципе, неплохо, но она какая-то чересчур большая, уж слишком много коридоров…

– Ну, ты очень быстро привыкнешь к этому, – засмеялся Грэхем.

– Оглянутся не успеешь, как ноги сами будут носить тебя по коридорам! –добавила Джулия.

– Ты хочешь сказать, что мои ноги будут нести меня к знаниям, которые мне ни к чему? – усмехнулась я. – Вы в курсе, что девяносто процентов выученного в школе нам в будущем не пригодится? Торчать здесь – пустая трата времени!

Ребята переглянулись и начали смеяться, я тоже залилась громким смехом. Тут в класс вошел мистер Бейкер и сказал:

– У меня хорошие новости, друзья. Кабинет восьмого класса свободен у них сейчас физкультура, так что мы идем туда.

– О нет, сэр, пожалуйста, не надо, ну за что вы так с нами? – разочарованно произнесла Джулия.

– Не понимаю, почему все так не любят этот класс, он прекрасен.

– Сэр, он маленький, так еще и воняет, и кондиционер не работает, – поморщился Грэхем.

Комментарии, однако, не сработали, и нам пришлось подчиниться.

Помещение действительно оказалось ужасным. Здесь действительно воняло, а единственным источником охлаждения был вентилятор на потолке. Как тут восьмиклашки выживают, просто ужас какой-то! На стенах были наклеены постеры формата А4 с мотивирующими фразами типа «Никогда не сдавайся» или «Образование – это ключ ко всему». Ну что за бред, а? Многие могут добиться успеха и без образования, ведь сейчас миру нужны креативные люди, а если каждый будет делать то, что и другие, мы будем топтаться на месте.

– У нас не так много времени, давайте начнем урок, – сказал доктор Бейкер.

Он прочитал нам небольшую лекцию по теме урока и дал задание ответить на вопросы. Я быстро справилась и решила немного вздремнуть. Увы, звонок прозвенел, как только я только положила голову на парту.

– Все, сэр, я закончил, – сказал Грэхем.

– Отлично я проверю, и на следующем уроке отдам.

Грэхем кивнул, повернулся к Джулии и спросил:

– Джулия, а какой у нас сейчас урок?

– Физика, причем две сразу.

– Что?! Две физики, ужас! – удивилась я.

– Да ладно, Катрин, не будь такой пессимисткой, физика – это не так уж и плохо, –вздернула брови Джулия.

– Слушай, тебе какие-нибудь школьные предметы нравятся, или ты так ненавидишь школу, что готова повесится? – спросил Грэхем с насмешкой.

– Ну, вообще-то есть предметы, которые мне по душе. Социология, искусство и английский.

– Всё? – кажется, Грэхем ждал продолжения списка.

– Всё.

– Ну, тогда с тобою все ясно…

– Пойдемте, а то опоздаем, – Джулия прервала нас и потащила в лабораторию по физике.

Глава 7

Мы все вместе сидели за одной большой партой – я, Джулия, Грэхем, Элеонора и Мэттью – и никак не могли перестать разговаривать. Поэтому мистеру Брейду Гаррисону (учителю физики) пришлось нас рассадить, после того как он сделал нам несколько замечаний. Меня посадили рядом с бледным мальчиком, которой тоже был новеньким и на него никто не обращал внимания.

До конца второго урока физики оставалось двадцать пять минут. О, пожалуйста, время, лети быстрее, я так больше не могу! Взглянув на соседа, я подумала, что надо бы с ним познакомиться, ведь он такой же новичок, как и я, и по нему видно, что он нервничает. Я стеснительный человек, и мне трудно проявлять инициативу, но хочу сказать, что за последние годы я все-таки изменилась – раньше я была совсем уж незаметной, и если вы скажете моим бывшим одноклассникам о том, что я училась с ними с первого класса, они удивленно посмотрят на вас и скажут: «Что? Катрин была с нами с первого класса?» Иногда это так обидно слышать…

– Привет, меня зовут Катрин, – решилась я. – Могу я узнать твое имя?

Мальчик посмотрел на меня испуганно, то есть как… на его лице читалось, что он реально был в панике. Он что-то пробормотал, потом сделал глубокий вдох и сказал:

– З…здравствуй… меня зовут Эндрю, Эндрю Ларкинз.

– Приятно познакомиться, Эндрю!

Ура! У меня получилось! Кажется, он уже нервничает чуть меньше.

– Мне тоже приятно познакомиться, – улыбнулся мальчик.

– Я, как и ты, новенькая, и я тоже тряслась, но сейчас все хорошо. Похоже, у меня появились друзья. Хочешь, я познакомлю тебя с ними?

– О нет, спасибо.

– Почему?.

– Просто… – он вновь запнулся. – Просто мне трудно заводить знакомства в больших компаниях. Я первый раз за всю свою жизнь пошел в школу.

– Правда? – удивилась я.

– Да. До этого я учился на дому, пока моя бабушка не уговорила родителей отправить меня в школу. У меня просто… – он остановился, а затем тихо добавил: – Неважно.

Мне стало его очень жаль. По нему видно, что его не то что в школу не отправляли, а, наверное, даже не выпускали погулять. Это так ужасно… Как можно так обращаться с человеком? Это просто немыслимо!

– Эндрю, я понимаю, ты в школе впервые, но это очень важно – найти друзей. Пожалуйста, пойми это. Ты можешь не говорить, что там у тебя за причины, мы ведь только познакомились, но, я думаю, тебе стоит попробовать завести друзей.

Эндрю отвел взгляд в сторону.

– Ну, хорошо, я попробую, – после небольшой паузы ответил он с улыбкой.

– Вот и чудесно!

Когда урок наконец закончился, я познакомила Эндрю с ребятами. Похоже, он показался им странноватым, но, тем не менее, они приняли его с теплом.

– А какой сейчас у нас урок? – спросила я.

– Английский, первый и второй, – ответила Элеонора.

– Мне на второй, – сказала я – не очень люблю литературу –

– Значит, ты идешь со мной, Грэхемом и Джулией, – сказал Мэттью.

– Эндрю, а ты? – спросила я.

– Я… на первый.

– Значит, ты идешь со мной, – сказала Элеонора.

Второй язык вела мисс Татьяна Эйбрамсон, она же, как выяснилось, была нашим классным руководителем. По словам моих друзей, она была очень добрая и веселая, но и требовательная. В основном ее называли не «мисс Эйбрамсон», а «мисс Татьяна», так как она хотела быть нам другом. Урок мисс Татьяна вела превосходно, сразу видно, что она мастер своего дела. Постоянно спрашивала меня, понятна ли мне тема, и я отвечала: «Абсолютно!»

После того как мы выполнили задание, мисс Татьяна дала нам свободное время до конца урока, Мэттью тут же подошел к электронной доске и завис в Интернете. А я, Грэхем и Джулия стали болтать.

– Ребята, Эндрю не показался вам каким-то странным? – спросил Грэхем.

– Мне он показался слегка нервным, – кивнула Джулия.

– Не надо судить о человеке вот так просто. Понятно, почему он так себя ведет, ведь он до этого учился на дому и ни разу не был в школе, – заявила я.

– Он ни разу не был в школе? – удивился Грэхем.

– Представь себе. Я не стала спрашивать почему, зачем его доставать, и вы не вздумайте.

– По нему сразу видно, что он интроверт, да и не спортивный, – раздался голос Мэттью, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору.

– Да ты на себя посмотри, ты Лентяй Номер Один во Вселенной! – воскликнула Джулия. –Из своего виртуального мира не вылезаешь.

– Опять она за свое! Нет, это никогда не кончится, – драматически прошептал Мэттью.

– А что, я неправду говорю? Ты вместо того, чтобы судить других, лучше на себя посмотри.

– Джулия, остынь, – рассмеялся Мэттью, да и я тоже начала смеяться.

– Не обращай внимания, – прошептал мне Грэхем. – Они любят спорить, доводить друг друга, короче говоря, флиртуют.

– Что?! – хором воскликнули Джулия и Мэттью.

– Ой, простите, – растерялся Грэхем.

– Слушай, дружище, ты либо думаешь, что говоришь, либо я подкину тебе проблем, понял? – пригрозил Мэттью.

– Остынь, я пошутил, вы и не подходите друг другу. Одна – спортсменка и умная , другой – тупой лентяй, которого с места не сдвинешь.

Я уже задыхалась от смеха.

– Я – лентяй?! – возмутился Мэттью.

– Да, – кивнул Грэхем.

– Я лентяй, ну, хорошо. Только вот списывать ты у меня больше не будешь.

– Нет! Мэтт, ну…

– Ладно, хватит, я больше не могу смеяться, кончайте! – еле выговорила я и рассмеялась еще громче, заражая весельем других

– Вижу, вы хорошо поладили с новенькой. Она так весело хохочет, – подошла к нам мисс Татьяна.

– О да, мисс, они меня так насмешили, – сказала я, вытирая слезы с глаз.

– Что ж, ты права, эти ребята очень веселые и умные. Кстати, Грэхем, как там Элеонора справляется на первом языке?

– Все хорошо, мисс. Ей особо не тяжело, все домашние задания она сдает вовремя и, как всегда, на отлично.

– У нее и танцы, и музыка, и искусство, как она все успевает? – с удивлением спросила Джулия.

– Она очень талантлива, а успевает все потому…

– Потому что она пришелец, – перебил Грэхема Мэттью.

– Просто она составляет расписание и графики, она это обожает, и строго следует намеченному, – объяснил Грэхем.

– Конечно, конечно, но ты уверен, что ты единственный близнец? Может, ваши родители прячут еще пятерых девочек, похожих на Элеонору? – пошутил Мэттью.

– Мэттью, ты настолько ленивый, что даже думать не в силах, – поморщилась Джулия.

– К твоему сведению, лентяи намного более интеллектуальны, чем кажутся, – встал в позу Мэттью.

– Правда? А почему тогда я не вижу этого в классе? – поинтересовалась мисс Татьяна.

– О-у-у… мисс Татьяна, это вы правильно подметили! – сказал Грэхем.

Мэттью притих, и тут

прозвенел звонок. Он был таким громким, что учительница вздрогнула.

– Ой, этот звонок просто ужас какой-то!

– Да перестань уж звонить, мы слышали! – воскликнул Джулия, и звонок тут же замолк. Вот чудеса!

– Если мне доведется сломать что-то в этой гребной школе, то первым будет этот долбаный звонок, – сказал Мэттью.

– Нет-нет, стол Донны Куинси, – засмеялся Грэхем.

– Да, стол Донны Куинси первым делом надо сломать, – подтвердила Джулия

– А кто это? – спросила я.

– Наша Катрин еще не была на уроке обществознания, – повернулась к ребятам Джулия.

– О, Катрин, тогда я дам тебе совет: на ее уроке старайся не двигается особо, – подал голос Мэттью.

– Почему?

– Ты сама скоро все узнаешь, – ответил Мэттью, выходя из класса. –

До свидания, мисс! – добавил он напоследок.

– До свидания. И вы ребята можете идти.

– Хорошего вам дня! – пожелала я.

– И тебе, дорогая! – улыбнулась мне мисс Татьяна.

Я выбежала из класса и нечаянно врезалась в какую-то женщину в коридоре.

– Ой, прошу прощения… я не хотела! – тут же извинилась я.

Женщине можно было дать на вид лет сорок, и она взглянула на меня с улыбкой.

– Ничего страшного. Хмм… ты, должно быть, новенькая, да?

– Да, мисс.

– Тогда давай знакомится. Я – Дебора Арчибальд, завуч, – она протянула мне руку.

– Катрин Адамсон, – представилась я.

– Рада знакомству, Катрин. Ну что ж, не буду отвлекать тебя от занятий, ты ведь торопилась на урок, полагаю? Мы еще увидимся.

– Хорошего вам дня, мисс.

– Благодарю, и тебе тоже, – мягко сказала она и ушла.

Х-м-м… интересная женщина, и ни на какой урок я не спешила, потому что у нас была перемена. В этой школе очень сложное расписание.

Мы все сидели в столовой, и еда, кстати, была очень вкусная. Рядом со мной были Элеонора,

Грэхем, Джулия, Мэтью и Эндрю. Странно, я только первый день в школе, а у меня уже столько замечательных друзей. Напрасно я так нервничала, боялась, что меня будут здесь обижать.

Закончив с обедом, я встала, чтобы отнести поднос.

И опять внезапно врезалась в кого-то. Не просто врезалась – сбила какую-то девчонку с ног.

– Ой, прости, пожалуйста, я не хотела.

Я протянула девочке руку, чтобы помочь подняться, но она, вместо того чтобы принять помощь, резко оттолкнула руку, затем встала сама и ядовитым взглядом окинула меня с головы до ног. Где-то я ее видела… да это же та самая девочка, которая пришла с опозданием на урок социологи вместе с парнем, травившим Элеонору…

– Ну и что? Ты так и будешь стоять как парализованная? – с презрением бросила она.

– Прошу прощения…

– Серьезно? Ты слепая или что?

Мне это не понравилось.

– Так, слушай, я извинилась перед тобой, но если ты собираешься тратить время на дурацкие разборки, то еще раз извини. В отличии от тебя мне мое время дорого!

Она удивленно уставилась на меня, и не только она: на нас смотрели все, кто был в столовой, включая моих друзей.

– Вау! Вот так обжиг! – воскликнул какой-то пацан рядом со мной.

Девчонка метнула в меня злобный взгляд и сделала шаг в мою сторону. Все вокруг замолкли.

– По-твоему, я не ценю свое время?!

– Ну, судя по тому, что ты раздула из мухи слона, то да, я так и думаю, – спокойно ответила я.

– Заткнись! – прорычала она, но тут к нам подошли Грэхем, Джулия и Мэтью.

– Мишель, лучше бы тебе успокоиться, – сказал Мэтью.

– И почему это я должна успокоиться, Остин?

– Потому что на самом деле ситуация нормальная, она же извинилась перед тобой.

– Хотя, знай она тебя, то не стала бы извиняться, ведь ты психопатка, – сказала Джулия.

– Заткнись и не смей меня так называть. Моя мать здесь работает, и она выставит вас всех отсюда!

– А мы и не против, эта школа все равно ужасная, – усмехнулся Грэхем, потом шепнул мне:

– Не волнуйся мы на твоей стороне.

– Вы все ненормальные, вы…

– Мишель, хватит. Видно же, что тебе нечего сказать. Короче, прекрати себя унижать, а вы, – он повернулся к толпе, – прекратите пялится на нас. Идите и занимайтесь своими делами.

Все тут же разошлись. Мишель пронзила нас злобным взглядом и тоже ушла.

–

Ну вот, теперь и тебя Мишель Арчибальд записала в список своих врагов, – сказал Грэхем. – Надо же, в твой первый день в школе. Да ладно, не расстраивайся, ведь ты не сделала ничего плохого.

У нас оставалось время, и мы решили погулять в школьном дворе.

– Все равно мне как-то не по себе от этой ситуации, – призналась я друзьям. – Стой, Грэхем… Ты сказал – Арчибальд? Хмм… Я сегодня столкнулась в коридоре с одной женщиной…

– С Деборой Арчибальд, – перебил меня Мэтью. – Да, она ее мать.

– Серьезно? Ну, теперь ей дочка пожалуется, и у меня начнутся проблемы. Да и у вас тоже…

– Катрин, успокойся. Тебе не стоит винить себя в этой ситуации, – сказала Джулия.

Она угадала – я винила себя. Надо было промолчать, а теперь так вышло, что и мои новые друзья стали частью этого скандала. Ну почему, как только я обретаю что-то хорошее, плюс сразу меняется на минус?

– Катрин, – позвал меня Эндрю.

– Да?

– Понимаю, что ты чувствуешь, но, пожалуйста, знай, что ты не виновата. Есть такие мысли, которые мы не должны брать в свой разум, а если они все же пришли, то просто скажи: «Мысль, ты пришла, я тебя услышала, а теперь уходи» – и живи спокойно дальше.

– Эндрю прав, не принимай так близко к сердцу, это не полезно, – сказала Элеонора.

К сердцу… Кстати, о сердце. Оно давно уже не болело, а ведь обычно боль приходит ко мне чуть не каждый час. Возможно, счастье знакомства с друзьями заставило ее притихнуть. А ведь последние пять месяцев у меня каждый день болело сердце. Мама говорит, что это из-за стресса, но я считаю иначе.

– Катрин, все в порядке? – спросила Элеонора.

– Да, все хорошо.

– До звонка еще есть время, около десяти минут. Может, пойдем в класс? – предложил Грэхем.

– Ладно, а какой у нас сейчас урок.

– Математика, – ответила Джулия.

– О нет, опять! – воскликнул Мэтью. – Ну почему у нас сегодня две математики?

– Потому что сегодня четверг, Мэтью, – Джулия похлопала его по плечу.

– Слушай, у меня есть кое-что поважнее, чем запоминать это дурацкое расписание.

– Мэтью, ты хочешь сказать, что вообще можешь что-то запомнить? – Грэхем сделал вид, что удивился.

– Ну, знаешь, у меня не опилки в голове.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась я. – Вы такие веселые, ребята.

Мэтью одарил меня взглядом, в котором читалось: «Серьезно?», а Грэхем улыбнулся.

После урока математики у нас снова было искусство. Так как преподавателя не было, я решила посмотреть учебники, которые мне выдали. Ужас, какие толстые! Бизнес и экономика – по четыреста страниц, и математика… ну что в ней такого важного, что учебник аж в триста страниц? Бизнес с экономикой, английский, социология, обществознание – я понимаю, это важно. Но такие предметы, как математика или физика, – это пустая трата времени, никакой важности они не имеют. Я понимаю, ученому или инженеру они могут понадобиться, но уж точно не мне!

Глава 8

Приехал папа.

Сидя в машине, я наблюдала, как небо затягивают темные тучи. Дождя пока нет, но гром уже начинает греметь, предупреждая, что будет ливень.

– Ну и как прошел ваш первый день? – спросил папа, тоже посматривая на тучи.

Мы с Генри обменялись взглядами, и мой брат понял, что я не скажу ни слова, пока он первым не похвастается.

– День прошел быстро. Получил все учебники и решил пару задачек по высшей математике и химии.

– Здорово, сынок. А что насчет твоих одноклассников? Ты подружился с кем-нибудь?

– Пап, у меня нет времени на бесполезные коммуникации, да и мне скоро поступать, так что какой смысл заводить друзей в школе.

Удивляюсь своему брату. Как он может быть таким бесчувственным?

– Генри, я понимаю, ты целиком погружен в учебу, и это хорошо, но иметь друзей тоже важно, – сказал папа.

– Пап, мне уже восемнадцать, так что давай я сам разберусь, как мне жить.

– Твое право, сынок, – папа вздохнул, перевел взгляд на меня и улыбнулся.

– Катрин, а твой день как прошел?

– Отлично! У меня появились хорошие друзья, с ними было так весело!

– Ну вот. А ты говорила, что наш переезд ничего хорошего не даст. Друзья – это же прекрасно! – обрадовался папа.

Вспомнив веселых Мэтью и Грэхема, я разулыбалась, и улыбка никак не хотела сходить с лица.

Приехав домой, я тут же бросилась на кровать – устала и спать хочется. Посмотрела календарь на телефоне. Сегодня у нас четверг, завтра будет пятница, а потом эти долбаные выходные, которые придется провести в этом долбаном доме. Ненавижу выходные и не люблю сидеть дома! Да, я интроверт, но я люблю открытое пространство, и это пространство я предпочитаю использовать не для общения, а для встреч с природой. Природа для меня – настоящий рай, в котором я хотела бы остаться навсегда…

– Катрин, – перебил мои мысли Генри.

– Да, братец, ты что-то хотел?

– Да так, просто решил поболтать с тобой.

– Давай. – Я поудобнее устроилась на кровати, а Генри сел на стул. Повисла неловкая пауза.

– Ну… – начал Генри, – и как тебе школа?

О господи, сколько можно спрашивать!

– Для меня нормально, но вот других она, кажется, не устраивает.

– Интересно, почему же?

– Генри, серьезно, что-то не так?

– Нет, ну почему ты так решила?

–Ты как расцениваешь наш разговор: немного неловким или слишком неловким?

– Ладно, нет смысла скрывать, – Генри вздохнул и посмотрел на пол. – В общем… мне как-то не по себе в последние дни. Время летит так быстро, Катрин. Такое ощущение, что еще вчера мы с тобой играли в песочнице, тебе было три, а мне пять. Будто вчера папа учил нас кататься на велосипеде. Будто вчера тебе было десять, мне двенадцать, и мы ждали рождения Айви… Катрин, время такая жестокая вещь, я никак не могу смириться с его быстротечностью. А ведь нужно поторапливаться… – Генри потер виски и снова уставился в пол.

А ведь он прав. Мне уже шестнадцать, а я никак не пойму, кем хочу стать. Стоп, я вообще задумываюсь о будущем или нет? Уф, опять эти дурацкие негативные мысли…

– Катрин, все хорошо?

– Да, а что?

– Просто ты так выглядишь, будто тебя парализовало.

– Я просто задумалась над тем, что ты сейчас сказал. Да, ты абсолютно прав, но, Генри, какова все-таки причина?

– Просто мне кажется, что я живу как-то не так…

– С этим я тоже согласна, – усмехнулась я.

– Если согласна, скажи, что именно не так? – спросил он серьезным тоном.

– Ну… если скажу, ты будешь упрямиться и отрицать.

– Обещаю выслушать тебя без комментариев.

– Ловлю на слове. Мне кажется, твоя проблем в том, что ты слишком много на себя берешь. Ты сдал экзамены на отлично и добрался до уровня «А». Скоро ты поступишь в университет. Но, как я уже сказала, ты берешь на себя чересчур много. На самом деле ты уже можешь не так сильно напрягаться, слегка сбавить темп, понимаешь?

– Ты имеешь в виду – снизить нагрузку по учебе? – спросил он растерянно.

– Да, именно это тебе не помешает.

– Нет, Катрин, я так не могу.

– Но почему же?

– Просто не могу, и все.

– Генри, но мне-то ты можешь сказать?

– Я не могу вот так взять и плюнуть на свое будущее, как ты! – воскликнул он и тут же осекся.

– Что? – сказала я дрожащим голосом. – Так ты считаешь, мне наплевать на мое будущее? Генри, да как ты можешь! Ты же знаешь, что мне сейчас тяжело определиться со всем этим. Верно, учеба мне нелегко дается, но я правда стараюсь!

– Катрин, если бы ты старалась, могла бы учится лучше, – сказал он и вышел из моей комнаты.

– Вот придурок! – тихо буркнула я вслед.

Да как он может делать такие выводы, он ведь не я. Откуда ему знать, что я думаю и что со мной происходит! Мое мнение о себе самое правдивое, и никто этого не сможет отрицать. Но как же обидно, что близкий человек отзывается обо мне не слишком лестно, плюс еще эти выходные, которые придется терпеть. Просто ужас какой-то!

На часах половина одиннадцатого, а я все еще не сплю. Сижу и рисую. Мама ко мне заходила пару раз, просила лечь, но я не смогу уснуть. В голове столько всего… В основном то, что сказал Генри, и из-за этого нашего разговора я еще сильнее волнуюсь за свое будущее. Я не знаю, кем мне быть. Как я выживу в этом мире? Зачем я вообще здесь? Все эти вопросы крутятся у меня в голове постоянно, от них нарастает депрессия и болит сердце.

Кажется, послышался шум из коридора. Не дай бог мама зайдет – опять начнется скандал. Я выключаю свет, запрыгиваю в кровать и кутаюсь в одеяло. Через несколько секунд дверь открывается, и на пороге появляется мама. Я притворяюсь, что сплю. Мама подходит, чтобы проверить, не прячу ли я телефон под подушкой или под одеялом, прислушивается к моему дыханию (я дышу ровно) и, убедившись, что я все-таки уснула, уходит. И конечно же забывает закрыть за собой дверь! Ну что это такое, специально, да? Хочет, чтобы я слышала телевизор в гостиной или чтоб свет из коридора падал мне прямо в глаза?

Я вылезла из кровати, закрыла дверь, но запирать на замок не стала.

Глава 9

Я шла через лес. Все вокруг было мрачным и серым.

Вышла из леса и увидела холм, над которым висели тяжелые облака. Затем показался дом, который был теперь нашим. Над ним летали черные вороны, глаза у их были красные. Заметив меня, они кинулись в атаку. Я испугалась и решила забежать в дом.

Внутри было тихо, и все было по-другому, не как у нас. В гостиной, правда, как и сейчас, стояли диван и два кресла, а в углу – кресло-качалка. Мне всегда очень нравились такие кресла, и я села в него. Кресло, однако, оказалось неудобным. Во-первых, оно очень сильно скрипело, а во-вторых, не качалось. Мне захотелось встать, но я не смогла. Меня как будто парализовало, и я запаниковала. Вдруг послышался шепот, и я заметила, что на том месте, где была дверь в гостиную, появилась стена. От страха у меня поднялись волоски на руках. Вдобавок ко всему кресло, на котором я сидела, начало само по себе раскачиваться!

Шепот усилился, теперь им был охвачен весь дом. Вроде и шепот, а напоминал крик. Закрыв глаза и уши, я стала считать до трех, в надежде проснуться.

– Раз… два… три! – громким шепотом считала я.

Открыла уши и убедилась, что шум прекратился.

Но когда открыла глаза… ох, лучше бы я их не открывала… Передо мной стояло чудовище с огромными черными глазами, в которых плясали огоньки, а изо рта высовывались острые зубы. Я закричала, а чудовище стало подходить все ближе и ближе. Зубастый рот стал расплываться улыбку.

Внезапно я почувствовала, что меня покидают силы, было такое ощущение, что чудовище высасывает их из меня. Мне стало холодно. А вдруг я сейчас исчезну? Из глаз полились слезы. Чудовище стояло прямо передо мной, а я слабела все больше. Внезапно чудовище приняло форму женщины. Она наклонилось надо мной и положила свою костлявую ладонь с длинными крючковатыми пальцами прямо мне на… сердце! Я поняла, что ее зубы, сейчас вонзятся мне в лицо…

– НЕТ! – закричала я, подскочила… и обнаружила, что сижу на кровати своей комнате.

Что это было? Что?..

Так, спокойно, это всего лишь сон, хотя и крайне неприятный. Не нужно паниковать. Мне и раньше снились кошмары, подумаешь, но… я ни разу еще не была так напугана.

Я разблокировала телефон, и экран засветился, как все звезды космоса. Ну конечно, опять забыла поменять яркость экрана на темную! Три часа ночи… класс. Теперь я не усну – проверено, когда я просыпаюсь ночью, заснуть уже не могу. Хорошо еще, что мой крик никого не разбудил. Впрочем, это у нас семейное – все спят как убитые, кроме папы, но папа спит в берушах, так что он тоже ничего не слышит.

Как же я хочу спокойно жить, но мне нет покоя даже во сне. Похоже, этот дом на меня плохо влияет. Хотя нет, бред. На меня плохо влияют правила, по которым живет моя семья. Они хотят, чтобы я тоже следовала им, но нет, ничего не выйдет. С каждым моим годом я становлюсь разумнее и начинаю понимать, кто прав, а кто нет. Я не боюсь идти на компромиссы, ведь в конце концов компромиссы не повредят, как и учеба в школе.

Но с другой стороны, что бы я ни делала, все бесполезно и безнадежно. И все уже привыкли к моей бесполезности. Родители потеряли всякие надежды, связанные со мной, только они этого не показывают. Но я же вижу, я ведь не слепая. И я хочу доказать им, что никакая я не бездарь.

Вот честное слово, взрослые такие нелогичные. Большинство из них только и умеют, что осуждать и жаловаться, и требовать от младшего поколения, чтобы все было идеально. А сами вольны совершать ошибки – мол, кто их не совершает. Ага, им можно, а мы, значит, не вольны. Ну не бред? Хорошо, что мы, дети, все подмечаем и уж точно не повторим их ошибок, ведь таких людей уважать никто не будет. Кстати, про уважение – даже если человек старше тебя, вовсе не обязательно уважать его, когда он не уважает тебя. Возраст тут ни при чем. Человек может быть старше тебя, но все равно недостаточно зрелым, чтобы понять, что ты тоже личность.

Глава 10

– Генри, Катрин, сегодня я заберу вас чуть позже, потому что у меня будет совещание, – сообщил нам отец в машине.

– Хорошо пап, мы все понимаем, – равнодушно сказал Генри, не отрываясь от учебника (серьезно, как его не укачивает от чтения в машине?).

–

Катрин, ты какая-то бледная, все в порядке?

– Да, пап, все хорошо, просто не выспалась, – сонно ответила я.

Как я и предполагала, уснуть мне так и не удалось. Разве что в шесть тридцать я погрузилась в дремоту, но через полчаса зазвонил будильник. И вот результат: ужасное настроение, хочется спать и такое чувство, будто я заболела. Плюс ко всему у меня безумно тяжелый рюкзак, в котором лежат бесполезные учебники, а раз сегодня пятница, значит, у нас будет пять уроков.

– Серьезно, такая большая школа, а мы вечно ходим туда-сюда в поисках свободного класса! И все потому, что наш любимый директор, вместо того чтобы выделить отдельные помещения для каждого предмета, решил разделить классы на две категории: «А» и «Б». Для чего, спрашивается? Для того, чтобы ученики не отвлекались друг на друга, а учились. Нет, это как? Мы же десятый класс, и нам нужно создавать идеальные зоны комфорта для учебы. Ведь у нас, в конце концов, скоро выпускные экзамены. У нас, а не у начальных и средних классов! – возмущено сказала Джулия.

Мы втроем – Джулия, Мэтью и я – сидели на скамейке в школьном дворе, до начала уроков было еще время.

– Джулия, остынь, – усмехнулся Мэтью.

– Но наша школа – это сплошное безобразие!

– Значит, школа действительно ужасна? – спросила я.

– Да, она действительно ужасна, – беззаботно ответил Мэтью.

– Жаль это слышать.

– Да, очень жаль.

– Доброе утро! – подошел к нам Эндрю.

– Здравствуй! – улыбнулась я.

– Привет, Эндрю! – поздоровалась Джулия, а Мэтью вместо приветствия буравил парня взглядом. Эндрю это заметил и слегка растерялся.

– Мэт, ты чего? – спросила Джулия.

– Да так, ничего, просто кое-что показалось, – нервно ответил Мэтью.

– Что именно? – настаивала Джулия.

– Да ничего особенного.

Мэтью поднялся, сказал: «Я ненадолго» – и быстрым шагом скрылся за углом.

Интересно, что увидел? Я перевела взгляд на Эндрю и… о боже! У него течет кровь из уха! Но почему Мэтью промолчал? Ох, что делать? Я не боюсь крови, но как-то некомфортно, что она течет у него из уха!

– Катрин?

– Да, что?

– С тобой все в порядке? Ты побледнела, – с беспокойством произнесла Джулия.

– Все хорошо, не волнуйся.

Надо как-то сказать Эндрю об этом, ведь дело может быть серьезным…

– О боже мой, Эндрю! – воскликнула Джулия.

– Что? – вздрогнул он.

– У-у тебя кровь из уха идет!

– Ой, только не это… Спасибо, что сказала, я сейчас.

Эндрю хотел уйти, но Джулия крепко схватила его за пиджак.

– Нет, сейчас мы пойдем к медсестре.

– О, Джулия, все хорошо, это просто давление, и…

– Эндрю, нет. Мы идем в медпункт.

– Прошу, выслушайте меня. Я знаю, что это, и знаю, как с этим справиться…

– Джулия, оставь его, – вмешалась я.

– Катрин…

– Джулия, отпусти его пожалуйста. Эндрю прав, наверное, ему лучше об этом известно. Давай будем реалистами, медсестре понадобится время, чтобы понять, в чем проблема. Пусть Эндрю сам сделает то, что ему нужно, ведь он знает себя лучше. Видишь, он не паникует, значит, с ним такое не впервые, и он наверняка знает, как справиться.

Джулия отпустила парня, и он чуть не упал, хотя был на полголовы выше ее, – настолько крепкой была хватка.

– Хорошо, прости, Эндрю, – сказала она.

– Ничего, ты ведь просто пыталась мне помочь. Я потом все объясню, а сейчас мне нужно срочно уйти, – сказал Эндрю и убежал в школу.

– Пусть с ним все будет хорошо, – прошептала я, искренне надеясь, что Эндрю действительно контролирует ситуацию.

Прозвенел звонок, и мы с Джулией пошли в класс. В коридорах было полно учеников, кажется, их нисколько не волновало, что они опоздают на занятия.

– Джулия, ты случайно не знаешь, где проходят уроки бизнеса? – спросила я

– Как я неоднократно говорила, у школы большие проблемы, поэтому, прости, не знаю.

– Ничего страшного. Я давно уже поняла, что если взрослые ведут себя безответственно, то и нам не возбраняется. Однако они считают, что безответственность с нашей стороны – это начало третьей мировой войны.

Джулия рассмеялась.

– Да, ты права.

– Но все-таки, куда мне идти?

– Иди в библиотеку. В последнее время уроки бизнеса и экономики чаще всего там проходят, ну и другие предметы. На всякий случай я скажу Мэтью, чтобы он знал, где тебя искать, если урок будет где-то в другом месте.

– Хорошо, большое тебе спасибо.

– Да нет проблем.

Я уже десять минут сижу в библиотеке и очень волнуюсь, потому что, кроме меня, тут никого нет. Так, надо успокоиться. Это же не моя вина, я тут новенькая и еще не очень хорошо знакома с их убогой системой.

– Все будет хорошо, – шептала я себе.

Чтобы взять себя в руки, я решила осмотреть библиотеку.

Нет, ну надо же: большинство книг – учебники, и только два компьютера подключены к Интернету…

– Ай! – вскрикнула я, почувствовав боль в сердце. В этот раз сердце сжало очень сильно, и будто кучу иголок воткнули.

Внезапно дверь открылась, и вошли ребята, среди которых был Мэтью. Высокий темнокожий мужчина с ними, вероятно, был преподавателем бизнеса.

– Отлично, библиотека свободна, – сказал мужчина, и все стали рассаживаться. Мэтью, улыбнувшись, сел рядом со мной.

– Итак, где мы остановились?

Мужчина взял учебник у одного из учеников, потом стал разглядывать присутствующих, его взгляд упал на меня.

– Здравствуйте, мисс, вы что-то хотели? – спросил он с улыбкой.

– О нет, сэр я… то есть да… Я новенькая, ученица десятого класса, – пролепетала я.

– Прекрасно, новенькая, а как тебя зовут?

– Катрин Адамсон.

– Что ж, Катрин, добро пожаловать к нам. Я ваш преподаватель Джефф Логман, и я также веду экономику, которую, я надеюсь, ты тоже выбрала для своих экзаменов.

– Да, сэр. Я взяла экономику.

– Прекрасно! Если ты берешь оба этих предмета, значит, у тебя есть шанс войти в светлое будущее. А раз уж ты новенькая, я бы хотел спросит у тебя кое-что. Что такое бизнес? Можешь своими словами, мне будет интересно услышать.

О нет, я еще не изучала этот предмет и совсем ничего не знаю. Надо бы хоть что-то выдавить из себя, но что?

– Ладно, Катрин, но, может быть, кто-нибудь объяснит, что такое бизнес? – обратился учитель к классу.

Все задумались. Кажется, большинство были в таком же положении, как и я, что немного успокаивало.

– Так и быть, я сам объясню, – улыбнулся мистер Логман. – Бизнес это первым делом источник дохода, и он имеет четыре фактора. Кто-нибудь может их назвать?

– Один из них – Земля, все натуральные ресурсы, то есть бесплатные источники, – ответил Мэтью.

– Правильно! А теперь назовите второй.

– Второй – это труды, – ответила Джекилайн.

– Отлично! – воскликнул учитель и показал большой палец.

– Капитал, – ответил парень, от которого я защитила. Элеонору, кажется, его зовут Крейг. (Как неудачно, что мы будем сталкиваться на занятиях!)

– Неплохо. Ну а что такое капитал?

– Капитал имеет два значения. В бизнесе это финансовый доход, а в экономике – ресурсы, создаваемые людьми, – объяснила бледноликая девочка.

– Правильно! Четвертый?

– Четвертый – это знания, навыки и умение брать на себя риски, если ты достойный предприниматель, – сказал мальчик-мулат.

– Вау, Эдди, молодец! – похвалил его Мэтью и по-дружески похлопал по плечу.

– Отлично! Вот видите, вы многое знаете. Но это еще не все. Катрин, бизнес это не просто организация деятельности, но еще и наука, которая рассчитана на множество перспектив и усилий, требующих девяноста процентов упорного труда и всего десяти процентов таланта. Помнишь, что сказал Эдди? Нужно быть уверенным, что ты как предприниматель сможешь правильно использовать знания и брать на себя риски, не сомневаясь в том, что обязательно найдешь выход.

Ух ты! Это было очень интересно, но что самое удивительное, я все поняла с первого раза.

– Ну как, Катрин? Если что-то непонятно, ты мне сразу говори, и мы попробуем разобраться.

– Хорошо, сэр, мне все понятно, спасибо большое.

– Всегда пожалуйста. Ну, где мы остановились? – спросил он, взял учебник и продолжил урок.

На самом деле учебник

мистеру Логману был не нужен, вернее, он служил для него навигатором – какую тему нужно объяснить, и он все время повторял фразу «это просто». Мэтью мне потом сказал, что эту фразу наш учитель очень любит и говорит постоянно.

У нас было два урока бизнеса подряд; на первом мистер Логман объяснял новую тему, а на втором мы выполняли задания. Справиться с заданиями было легко, потому что мистер Логман прекрасно все объяснил, даже переспрашивать не пришлось.

До конца урока оставалось пять минут, следующим уроком была математика, и, естественно, это меня напрягало. А потом будут две физики – просто мучение какое-то.

– Внимание, на следующей неделе мы возобновим нашу чудесную традицию, – объявил мистер Логман.

– О нет, сэр! – завопил Эдди.

– Да, друзья. Со следующей недели у вас будут тесты. Экономика – по средам, бизнес – по пятницам, – с улыбкой проговорил мистер Логман.

– Нет! – теперь уже закричали все, а что касается меня, то я была в шоке.

Тесты – это просто кошмар!

– Сэр, вы не можете так поступить с нами! – воскликнула Джекилайн – Ваши тесты, их сдать абсолютно невозможно! Вы перекрываете нам кислород.

– Да, она права, сэр. Такое ощущение, что выжить на уроках мисс Куинси намного легче, чем сдать ваши тесты, – согласился Эдди.

– Да заткнитесь вы! – Мэтью хлопнул ладонью по столу. – Разве не понимаете, что все это нужно для того, чтобы мы привыкли к сложным вопросам, которые будут на наших выпускных экзаменах. На вашем месте я бы упрашивал мистера Логмана дать нам тесты посложнее.

– Браво! – похлопал в ладони учитель. Вот каким должен быть успешный ученик и успешный предприниматель. Он должен уметь принимать вызов и отвечать на него. – Прозвенел звонок. – Отлично, – завершил мистер Логман. – Что повторить, я вам расскажу перед тестами, а пока… пусть Бог будет с вами и поможет вам, но это не значит, что надо надеяться только на Бога.

– До свиданья, сэр, хорошего вам дня, – сказала я.

– Спасибо, Катрин, до свидания, – он махнул всем рукой и покинул библиотеку.

– Катрин, мисс Бузорт сегодня не будет, – сообщил мне сияющий Мэтью.

– Ура! – воскликнула я. – Жизнь, кажется, налаживается!

– А то!

– Кстати, а почему ты сегодня утром ушел от нас так внезапно? – спросила я.

– Утром, когда?

– Ты взглянул на Эндрю и тут же убежал.

– А, понял, о чем ты, – сник он.

– Ну так в чем причина, говори.

– Ты знаешь, я как только взглянул на него, то увидел… просто ужас…

– Тебя испугала кровь, что шла у него из уха, да?

Он вздохнул.

– Ну, не совсем. Я не боюсь крови, просто испытываю дискомфорт, когда вижу ее. Мне кажется, что я чувствую ее вкус. Кстати, с ним все в порядке, как он?

– Он сказал, что с ним такое бывает, и он знает, что нужно предпринять в таких случаях.

–О боже, Катрин, я скажу тебе кое-что, но только ты, пожалуйста, никому не говори.

– Хорошо, конечно.

– В общем, у Эндрю фамилия Ларкинз, и я, как только узнал, тут же обшарил весь Интернет, ведь я кое-что слышал о них. Короче, есть статья, это знаменитая семья, и каждый в ней где-то с восемнадцатого века занимается медициной. У этой семьи очень богатая история, ну, не буду рассказывать. В Интернете про них только хорошее. Но должно же быть что-то такое… В общем, я наткнулся на один исторический сайт и там выудил кое-что. Оказывается, у них совершенно нет выбора – только медицина…

– Но, наверное, они хотят, чтобы все были здоровыми, – предположила я.

– Нет, Катрин, не совсем так. Их семья не может помочь пациенту по настоящему, они в основном тестируют на них свои новые методы, в качестве проверок. То есть да, они врачи, они имеют высокий статус, династия и все такое, но все это делается, не с душой.

Я с удивлением смотрела на Мэтью, не зная, что сказать.

– Думаешь, Эндрю такой? Он, конечно, тоже станет врачом?

– Откуда мне знать. Я про Эндрю вообще ничего не думаю, просто рассказал тебе, что нарыл. Ой, а что, все ушли? – огляделся он.

– Пошли скорее, мы опаздываем на пятнадцать минут! – сказала я, взглянув на часы.

– Да ладно, мисс Бузорт нет в школе, так что не переживай.

– Все равно пойдем в класс, я не люблю опаздывать.

– Остынь, подумаешь, немного опоздаем, не беда.

– Мэтью!

– Ой, ладно, я тебя понял, прости, пожалуйста.

– Ничего страшного, я рада, что ты понял.

Мы уже были около нашего класса, я открыла дверь и увидела, что все сидят на своих местах, а у доски стоит высокая и очень худая женщина лет сорока.

– Так-так, прогуливаем урок. Значит, минус пять с каждого! – строго сказала она.

– Мисс, у нас сейчас математика, а мисс Бузорт не пришла. Мы не знали, что вы здесь, – вступил Мэтью.

– Даже если у вас свободный урок, все равно вы должны быть в классе.

– Мисс Куинси, но Катрин здесь ни при чем. Она в школе второй день всего и еще не знакома с правилами. Сделайте хотя бы для нее исключение.

– Да, она новенькая, но ведь школу она давно посещает, а о пунктуальности даже первокласснику должно быть известно, так что это ничего не меняет. А теперь садитесь, или минус десять за поведение.

Мы быстро сели на свои места, пока мисс Куинси что-то записывала у себя в тетради.

Что-то…

– Мэтью Остин – минус пять, и ваше имя, мисс?

– Катрин Адамсон.

– Так вот, мисс Адамсон, позвольте ознакомить вас с моими правилами. Если вы, помимо прогуливания, будете невнимательны на моих уроках или будете плохо себя вести, за это я снижу вам несколько баллов за поведение. Также это касается несделанного домашнего задания и забытых учебников с тетрадями, так что советую вам быть повнимательнее.

– Хорошо, мисс, я все поняла, но мы с Мэтью не прогуливали, мы просто опоздали.

– Вы пришли в класс через двадцать минут, а урок длится сорок минут, так что вас не было пол-урока, по-моему, это называется прогулом.

– Мисс, здесь нет логики. Во-первых, они опоздали на пятнадцать минут, и вы не имеете права прибавлять еще пять минут, а во-вторых…

– Грэхем Моллиган, минус пять! – строго сказала учительница и сделала запись в тетради.

– Мисс, я не…

– Нет, мистер Моллиган, вам сейчас лучше вообще не вмешиваться, это не ваше дело.

– Но мисс, вы…

– Подростки очень любят спорить и приводить абсурдные аргументы. Не понимаю, как вас терпят родители?

– Мисс…

– Так, мистер Моллиган, еще одно слово – минус десять, и к директору!

Я посмотрела на Грэхема и увидела, что он жутко зол. Мэтью тоже был в гневе, и меня это сильно расстроило. Неужели учительница думает, что поступает правильно? То, что она сказала про нас, подростков, неправда. Она нас не знает и не имеет права так о нас говорить. Теперь понятно, почему все ненавидят обществознание и ту самую Донну Куинси.

Глава 11

Уроки закончились где-то полчаса назад, все уже уехали домой, а я сидела на лавочке у школы и ждала отца – утром он сказал, что заберет нас позже.

Генри предупредил, что пока позанимается в библиотеке, а у меня с собой была книга Стивена Кинга, одного из моих любимых писателей. Я тоже могла пойти почитать в библиотеку, но нет, мне нравятся открытые пространства и свежий воздух. Это так, но есть и еще одна причин. Как сказал Генри: «Кому-то надо следить, когда отец приедет». «Кому-то» – это мне, но я привыкла. Генри, конечно, зануда, но чувством юмора он не лишен. Если это можно назвать юмором, конечно.

Положив закладку в книгу, я погрузилась в невеселые мысли. Скоро сдавать экзамены, и я скорее всего завалю их. Экзамены для меня стресс, страшно представить, что со мной будет в эти дни. В девятом классе я начала задумываться, зачем мне все это учить, если никакого толку нет. И с тех пор мои мысли не изменились. Поговорить с кем-то об этом тоже нет никакого смысла. Мне скажут, что я просто ленюсь. Или что нужно верить в себя, усердно учится. Это все абсолютный бред. Вера в себя, упорство – все это я уже перепробовала, и ничего не изменилось. Учеба – это точно не мое. Ох, не знаю, что ждет меня в будущем, как и на что я буду жить…

– Привет, – раздался незнакомый голосок у меня за спиной.

Я обернулась и увидела девочку, очень бледную, с темными кругами под глазами. Ага, это та самая девочка, что объясняла про капитал на уроке бизнеса.

– Привет, – поздоровалась я в ответ.

– Не против, если я сяду?

– Нет, конечно. Садись, – вежливо сказала я и переставила свой рюкзак на другую сторону. –

Как тебя зовут?

– Анна, но можно просто Энн.

– Приятно познакомиться, Энн, а я – Катрин.

– Рада знакомству, – улыбнулась она.

– Что, тоже родители задерживаются? – спросила я.

– Ой, и не говори. Отец обещал, что заберет меня пораньше, но я уже полчаса жду. Неужели я настолько безразлична, что они дают невыполнимые обещания?

– Для взрослых мы ничто, только физически они о нас заботятся, а на наше мнение им наплевать! – воскликнула я.

–Точно! А еще они нас считаю неблагодарными, но при этом требуют, чтобы все было сделано четко и вовремя!

– Вот именно. Но какая им разница, что и когда сделано, ведь главное, что мы хоть что-то делаем!

– Ты тоже ненавидишь взрослых? – посмотрела на меня Энн.

– У меня с ними было много проблем, а сейчас, похоже, будет еще больше. Но я не ненавижу всех взрослых, на самом деле на кого-то из них еще можно надеяться.

– Знаешь, я скажу тебе одну вещь. Взрослые и дети имеют некоторые схожести. Дети попадают в неприятности и извлекают из этого урок, а взрослые, они сами себе устраивают неприятности и ничего из этого не извлекают. Вроде как разница есть, но связь очевидна, согласна?

– Да согласна. Очень глубоко сказано.

– Может быть, – кивнула Энн.

Мы с Энн еще долго говорили о взрослых, но потом решили оставить эту тему и переключились на другие.

У Энн были темные волосы и серые глаза, прям как у меня, но круги под глазами делали ее похожей на вампира. С ней было интересно общаться, и было видно, что она хороший человек.

К школе подъехала машина черного цвета.

– О, это мой отец, – вздохнула Энн.

Ну вот, она уезжает…

– Пока, Энн, было приятно с тобой познакомиться!

– Пока Катрин, мне тоже приятно. До понедельника!

Проводив машину взглядом, я открыла книгу и снова принялась за чтение, но холодный ветер, нагоняющий темные тучи, заставил меня пойти в школу.

Можно было бы пойти к брату в библиотеку, но в таких местах, где все буквально дышит школой, разговор у нас обычно складывается просто ужасный. Почему? Потому что Генри думает, что я безответственно отношусь к учебе, не воспринимаю ее всерьез. Это почти так, и я уже высказалась на эту тему. Какой смысл учить что-то, если все равно завалишь? Жаль, что мы с Генри слегка отдались друг от друга, а ведь раньше, помню, мы многое делали вместе. Но сейчас все изменилось – у брата больше нет на меня времени, потому что он учиться.

Как же тихо, и никого нет. Я на всякий случай отправила сообщение отцу, чтобы он позвонил, когда приедет, и пошла гулять по школе. Жаль, столовая закрыта, я бы с удовольствием чего-нибудь съела, скажем, бургер с жареной курицей. Ох, когда о них вспоминаешь, живот скручивает еще больше. Надо научится такие делать, обалденно вкусные!

Я очень люблю ходить, это лучше, чем сидеть на месте. Когда я хожу, я разговариваю сама с собой, веду внутренние диалоги. Рассуждать намного легче, когда ты двигаешься. У меня, например, когда я хожу, создается впечатление, что движутся предметы, а не я. От этого мой разум начинает соображать намного активнее. Наверное, по этой причине я постоянно нарезаю круги у себя комнате.

Мои мысли внезапно прервал завибрировавший в кармане телефон. Отец. Ну наконец-то приехал!

Глава 12

–Николас, то есть как за границей? – возмутилась мама.

– Селеста, пойми, наш сын сможет себя обеспечить. К тому же там живет моя сестра, и она ему поможет, – попытался успокоить маму отец.

– Да, но ведь он будет один в практически чужой стране! – голос мамы дрогнул.

– Ох, Селеста, прошу тебя, не беспокойся.

– Просто все так быстро происходит, Николас, и я очень волнуюсь за Генри.

– Я тоже, дорогая, а потом еще и Катрин пристраивать надо будет…

– Ей бы школу закончить, а с такими оценками куда уж ей поступать!

Ай… больно, но терпимо.

– Почему ты так о ней отзываешься?

– Потому что она безалаберная лентяйка. Ты спроси ее, кем она вообще хочет стать. Готова поспорить, она об этом даже не задумывалась.

Ох нет, нужно срочно уходить отсюда, пока они не направились ко мне для разборок.

Я встала с лестницы и побежала в свою комнату.

Ничего я не ленюсь – наоборот, я очень стараюсь, но у меня не получается, а почему, не знаю. Хорошо хоть, папа обо мне думает лучше, чем мама. Отец всегда был на моей стороне, а маму, кажется, раздражает, что папа верит в меня.

Родители обсуждали поступление Генри. Отец хочет, чтобы брат учился в России, в Московском международном институте. А мама не хочет, чтобы Генри уезжал так далеко от нас. Мы с Айви любим поиздеваться над старшим братцем, называя его «мини-Генри» или «маменькиным сынком». В детстве Генри это здорово раздражало, а меня забавляло, потому что он превращался в красный помидор. Увы, к сожалению, Генри очень быстро повзрослел и перестал реагировать на подколы. Он пошел в нашу маму, бабушка рассказывала, что она была такой же серьезной, как Генри. Ну точно – маменькин сынок.

– Катрин…

– Ой! – вскрикнула я от неожиданности.

– Прошу прощения, Кэти, что напугал.

– Да все нормально, пап. Ты что-то хотел? – спросила я, стараясь не выдать, что слышала их разговор.

– Да, Катрин, мы с твоей мамой интересуемся одной темой…

– Какой темой? – перебила я

Молчи не выдавай себя!

– О том, нашла ли ты себя…

– Не понимаю, что?

– Ну, кем ты себя видишь в будущем?

– Я думала над этим… – Боже, что мне сказать?

Стоп… я замечаю тень в коридоре. Да, конечно, мама нас подслушивает, но это ей ничего не даст.

– Конечно, я думала над этим и наконец решила, кем я стану… – Отлично, Катрин, теперь засекреть информацию. – Но я не знаю, стоит ли сейчас об этом говорить…

– Ты можешь сказать, я всегда поддержу тебя.

– Хорошо, пап, я скажу, но обещай никому не говорить об этом. Пожалуйста, это очень важно для меня.

Ну же, папа, я знаю, что ты меня не подведешь. Тебе прекрасно известно, что мама стоит за дверью, но ты всегда держишь тайны.

– Катрин, прости, я тут вспомнил, мне надо кое-что сделать по работе. Быстро закончу свои дела, и мы с тобой поговорим, хорошо, милая?

– Да, пап, конечно, ты можешь не торопиться.

Вот! Нисколько не сомневалась, что папа меня не предаст, а вот мама наверняка возмущена. Ну и ладно.

Время уже почти полдевятого. Спать не хочется. Папа так и не появлялся, наверное, из-за мамы. Мама хочет все разузнать, чтобы потом меня судить.

Но что, что я могу сделать? Как мне жить? Смогу ли я быть счастливой? Будет ли со мной все хорошо?

Вопрос за вопросом у меня в голове. Каждый день я хожу с этой ношей в сердце. Звезды вокруг гаснут во тьме, в моем неспокойном мире. Я так хочу жить без этих соленых слез, без нескончаемого страха за свою судьбу. Надежды гаснут, как и мечты, потери и страхи зажигают во мне грусть. Боль мне как старый друг, она навещает меня уже очень давно. Жизнь моя бесценна, однако она не имеет ценности для других. Жаль, что все вокруг даже не пытаются друг друга понять. Но что поделать, мир жесток. И как только Земля нас всех носит? И как после этого мы посмотрим в глаза Богу? Не удивительно, что Вселенная не симметрична, а ведь если бы она была идеальной, то все бы себя переоценивали еще больше…

Закрыв блокнот, я ложусь. В этом блокноте записаны все мои мысли, которые иногда превращаются в бессмысленные стихи. Я не знаю, к кому обратится за помощью, поэтому пока что все записываю. Мне не становится легче от этого, но и не вредит мне.

Глаза начинают слипаться, папа так и не пришел, но это не страшно, хотя… я жду его прихода.

Раздается легкий стук. Я встаю, подхожу к двери, открываю ее и вижу папу в ночном халате

– Мама уснула? – спрашиваю я.

– Я так и знал, что ты догадаешься, – с улыбкой говорит отец.

– Догадаюсь о чем, пап?

– О том, что твоя мама очень… эээ… любопытная.

– Это было очевидно, ее тень была видна в коридоре.

Отец рассмеялся

– Катрин, и в кого ты такая внимательная?

– Да? А мама обычно говорит, что я на все отвлекаюсь.

– Именно это я и пытаюсь объяснить твоей матери уже много лет – что ты очень внимательная. Но у твоей мамы свое видение.

– Это ужасно! Пап, я не лентяйка, я правда стараюсь…

–Т-с-с… наша спальня в двух шагах, хочешь, чтобы мама проснулась?

– Ой, прости.

– Ничего. Давай-ка лучше пойдем вниз, на кухню, например.

– Папа, после шести есть нельзя, – смеюсь я.

– Хорошо, тогда в гостиную.

– Нет, у меня есть идея получше, следуй за мной.

Я привела его к фонтану с лебедем.

– Хм… Ma bonne année mille neuf cent vingt-huit, мой счастливый тысяча девятьсот двадцать восьмой год, – перевел отец надпись.

– Я здесь гуляла в первый день после переезда, пока вы были в магазине.

– И как тут, хорошо?

– Да, очень хорошо и красиво. Пап, скажи, мама меня вообще любит? – Я не смогла скрыть слез.

– Катрин, ты что! – отец крепко обнял меня. – Никогда так не думай, мама тебя очень любит, выбрось дурные мысли из головы.

– Тогда почему она считает правдой то, что думает обо мне, хотя на самом деле это неправда?

– Кэти, не буду скрывать, я не знаю, чего именно хочет от тебя твоя мама, но как человек, который знает ее двадцать лет, скажу тебе так. Она всегда желает лучшего для своих родных и близких, и тебе как дочери она тоже желает наилучшего. И да, она любит тебя, очень сильно любит.

– Я и люблю ее, папа, и тебя тоже!

– А я люблю тебя, Катрин, – сказал папа и снова крепко меня обнял.

– Ладно, Кэти, уже поздно, пойдем-ка спать.

– Хорошо.

Хмм… вот странно, мы же хотели поговорить об одном, а поговорили совсем о другом. А еще жалуемся, что нас никто не слушает, – может, это мы чего-то не договариваем?

– Это просто!.. – послышался голос мистера Логмана.

– Подростки очень любят спорить и выдвигать всякие аргументы… – а это уже мисс Куинси.

Я лечу в какой-то серой пустоте.

Везде серые двери разных форм и размеров, почему-то подвешенные на ниточках.

– Взрослые прям как дети… – это Энн.

– Безалаберная лентяйка!… – мама.

Что со мной?

– Ай! – вскрикнула я

и упала на землю; все вокруг было в сплошном тумане.

– Смогу ли я быть счастливой?..

– Боль мне как старый друг…

Теперь это мой голос. Как странно, что все это значит?

– Ой! – боль в сердце была просто ужасной.

Неожиданно из тумана выступили четыре силуэта; они медленно двигались ко мне, а вдали виднелся еще один силуэт, намного выше. В серебристом лунном свете я узнала все свое семейство.

– Мама?

Мамин взгляд был полон разочарования.

– Папа?

Взгляд отца был полон жалости.

– Генри?

Брат недоверчиво смотрел на меня.

– Айви?

Взгляд моей сестры был полон страха и отвращения. Неужели она боится меня?

Неужели я причина всех разочарований, жалости, недоверия и страха?

– Я…

Мне было стыдно выдавить из себя еще хоть слово. Было такое ощущение, что я их всех предала, но только в чем, я не могла понять.

Пятый силуэт пропал, кто это мог быть? Что все это такое?

Боль в сердце усилилась, я не ощущала жизни в себе, все внутри меня потускнело.

Моя семья внезапно исчезла в густом тумане, и я услышала шепот, очень громкий, из ниоткуда. В мое лицо вонзились острые зубы, а дальше кровь и…

– Ай – закричала я.

Опять это чудовище…

Часы показывали три часа ночи. Я приложила пальцы к вискам, закрыла глаза и стала вспоминать моменты сна.

Печальные лица моей семьи… Разочарованное лицо матери… Жалость отца… Генри, который перестал доверять мне, страх в глазах Айви… Их взгляды были прикованы ко мне, и это внушало не только дискомфорт, но и мысль о том, что я их предала, но только в чем?

Я лежала и думала над этим. Мама, папа, Генри, Айви… Как так вышло?..

Глава 13

На часах было два тридцать семь. Вот это да, я никогда так долго не спала, и все это время (после трех) мне ничего не снилось.

Я встала, взяла расческу и собралась пойти в ванную.

В коридоре столкнулась с родителями.

– Посмотри, Николас, она только что встала, – сказала мама. – Уже три часа, дорогая, считай, день прошел.

– Мам, пожалуйста, не начинай.

– Ты целыми днями валяешься, лентяйка!

– Селеста, пожалуйста, успокойся, – сказал папа.

– Нет, ты взгляни на свою дочь, это нормально – вставать в такое время?

– Мам, если ты уверена, что я ненормальная, смирись с этим наконец. И если тебя что-то не устраивает, не переживай, я тоже скоро уеду, и вы будете жить со своей любимой младшей дочерью!

– Отлично, уж она-то не будет мне хамить!

– А ты дождись того момента, когда она вырастет! – буркнула я и заперлась в ванной.

Вот чего она от меня хочет? Что я ей сделала? Подумаешь, поспала чуть дольше в выходной, ну и что в этом такого? Я тоже человек и имею право позволить себе такие вещи, тем более что соней меня точно не назовешь. Я посмотрела в зеркало и увидела, что мои глаза полны слез. Села на пол, достала из кармана свой маленький блокнот и стала записывать.

Может, я это все заслужила? Или жизнь меня чему-то учит? Как так получилось, что близкие мне люди хотят, чтобы я чувствовала себя чужой с ними? Я никому ничего не сделала плохого, тише воды, ниже травы, и мне кажется, что я виновата перед всем миром. Я чувствую себя какой-то другой, когда обо мне говорят неправду. Откуда им знать, что я именно такая, какой они меня считают? Я знаю себя лучше, и мое мнение о себе – это факт. Ведь я это я, а не кто-то другой…

Бессмысленно, но какая разница. Я же не для кого-то я пишу, а для себя, так что плевать. Для меня это смысл, для меня…

Закончив водные процедуры, я вернулась к себе, закрыла дверь на замок и начала думать, чем бы себя занять. В итоге я выбрала телефон. Включив его, я увидела уведомление, что неизвестный номер в Вотсапе добавил меня в группу. Так-так…

Неизвестный номер 1

Привет, Катрин и Эндрю, это я,

Мэтью, я вас добавил в нашу группу друзей.

Катрин Адамсон

Привет Мэт! Спасибо что добавил))

Мэтью Остин

Не за что!

Неизвестный номер 2

Привет, Катрин! Если что, то я Джулия.

Неизвестный номер 3

Я – Грэхем.

Неизвестный номер 4

А я – Элеонора.

Катрин Адамсон

Хорошо, записываю.

Мэтью Остин

Ну что, как у вас дела?

Элеонора Моллиган

Хорошо спасибо)

Грэхем Моллиган

Неплохо.

Джулия Джоунс

Я в спортзале, так

что не могу пока говорить.

Катрин Адамсон

Круто!

Джулия Джоунс

Присоединяйся.

Катрин Адамсон

О нет, спасибо.

Джулия Джоунс

(((

Мэтью Остин

Может, кто-нибудь

хочет ко мне прийти?

А то мне скучно.

Джулия Джоунс

Подгребай ко мне в спортзал,

а то ты совсем не в форме.

Мэтью Остин

Ну уж нет,

после прошлого раза

я больше не пойду

туда, у меня

ноги целый месяц болели. Эй,

ты же вроде не можешь

сейчас говорить, так

что не влезай со своими вариантами!!!

Джулия Джоунс

Ну хорошо, лентяй)))

Элеонора Моллиган

Интересно, а почему Эндрю

ничего не пишет?

Мэтью Остин

Понятие не имею.

Наверное, просто занят.

Грэхем Моллиган

Он говорил, что

будет занят на

выходных учебой, так

что, наверное, в этом причина.

Мэтью Остин

Что, серьезно? Этот

парень попал в школу к

нам только вчера!

Грэхем Моллиган

Во!

Джулия Джоунс

Ну и что. Не все же

такие лентяи, как вы.

Мэтью Остин

Джулия, ты в спортзале или

в комментаторской кабине?

Делай что делала!

Грэхем Моллиган

Тем более что

ленивые

люди намного

интеллигентнее

неленивых

Джулия Джоунс

С чего ты это взял?

Грэхем Моллиган

С того, что наш креатив

позволяет нам придумать

то, что помогает избежать

работы)))

Элеонора Моллиган

Дамы и господа, перед вами

будущие рабы роботов)))

Катрин Адамсон

))))

Мэтью Остин

…

Грэхем Моллиган

…

Джулия Джоунс

Ну, в принципе да))))

Мэтью Остин

Это грубо…

Грэхем Моллиган

Ничего, Мэт… ничего.

Они никогда нас не поймут!

Эта переписка сделала мой день лучше. Ребята такие славные! Уже который раз рассмешили!

Гуляя в саду, я рассматривала кусты красных роз, над которыми жужжали пчелы. Многие люди почему-то боятся пчел, но только не я. Пчелы мне всегда нравились, я считаю, что пчелы никогда не ужалят, если им не причинить вреда. Кажется, их привлекла моя оранжевая толстовка. Они садятся мне на плечи, но мне ничуть не страшно. Наоборот, приятно, когда чувствуешь, что тебя не боятся. И никто не просит вести себя нормально, такое услышишь только в семье и школе.

За деревьями небо окрасилось в оранжево-желтые тона, и на этом фоне выделялись белоснежные облака. Все-таки какая красота нас окружает. Какое наслаждение видеть красоту природы! Я живу уже шестнадцать лет, а никак не перестану удивляться небу, особенно облакам. Деревья тоже кажутся мне прекрасными, и цветы, и животные. Кто-то может сказать: «А что в этом особенного, ты все это видишь каждый день?» Ну и что? Бывает, люди рождаются слепыми или при жизни теряют зрение, но они бы отдали все, чтобы увидеть это. Иногда, чтобы быть благодарным, нужно чего-то лишиться, и только тогда понимаешь, что большего то и не надо было…

– Дети, идите ужинать! – позвала нас мама.

Мы все быстренько прибежали, привлеченные ароматом жаркого.

– Ммм… как вкусно, мамочка, – с набитым ртом сказала сидевшая напротив меня Айви.

– Спасибо, милая.

Жаркое и вправду было очень вкусным, как и все, что готовит мама.

Иногда на меня нападает жор, и сейчас был именно такой момент.

– Мама, у Катрин кетчуп под носом, – сказала Айви.

Я с непониманием посмотрела на сестру.

– О боже, это кровь! – воскликнула мама.

– Что! – удивилась я.

– Так, Катрин, иди быстро в ванную! – сказал папа.

Я выскочила из-за стола и побежала в ванную, включила кран и стала смывать кровь холодной водой.

Вошла мама со льдом и каплями для носа.

– На вот, приложи к переносице.