Рассказы о жизни и любви. И все-таки я люблю бесплатное чтение

АНЕСТЕЗИЯ

– Я никак не могу понять, где ты настоящая? – сказал Володя своей любовнице Ольге.

– Я всегда настоящая.

– Но так не бывает.

– Бывает. Просто я разная, но я настоящая в каждую минуту, в каждую секунду.

– Я не могу поверить, что в тебе могут сразу уживаться столько разных личностей.

– Еще вчера ты была мила со мной. Ласкала меня нежным взглядом. А сегодня ругаешься на меня, как сапожник. И, кажется, ненавидишь.

– Я люблю тебя, просто ты меня расстроил сегодня.

Ольга открыла глаза. В предрассветных сумерках очертания предметов комнаты становились все отчетливее.

"Сегодня ровно два месяца, как мы расстались с Володей",– подумала Ольга.

Ольге не нравилось, что Владимир часто манипулировал ею. Ей, казалось, что он использует ее только на период рабочего времени, а когда начинается период отпусков, Володя не предупреждая, растворяется в свой первый день отпуска и появляется снова, как ни в чем не бывало, в первую рабочую неделю.

Отпуск у Володи всегда летом. А по продолжительности он занимает почти два месяца. Обычно это июль и август.

Все это время Оля чувствует себя брошенной и ненужной. Сколько она пыталась звонить, писать, но Володя находился для нее, во всех смыслах, вне зоны доступа.

Ольга вспомнила в это раннее осеннее утро, как она тогда, в июле, написала Володе отчаянную смс. Он как всегда был вне зоны доступа, он был с женой. Оля не входила в его планы. Это злило Олю. Она хотела, чтобы Володя не относился к ней, как к вещи, которая имеет четкую необходимость в ней, в определенное время. Она хотела быть всегда нужной ему.

Володя старше Оли на двадцать восемь лет. Да, практически старик. А все же Оля любила его. Но в то июльское утро то ли у Оли сдали нервы, то ли просто было плохое настроение, она снова пыталась написать любимому мужчине смс, пожелать ему доброго утра и узнать, как у него дела. Но вскоре Оля поняла, что ее сообщение не прочитано.

"Ты обычная старая дресня. Я общаюсь с тобой только потому, что из тебя, как из мешка сыплются деньги. Ты мне нужен только ради денег. И сплю я с тобой из-за денег",– такое послание отправила Оля своему любимому и в тотчас же пожалела об этом. Это было неправдой. Оля действительно любила Володю. Она не бедствовала материально у нее было все в порядке, а деньги, это просто незначительные подарки, периодические дежурные знаки внимания.

"Что я наделала, глупая",– подумала Ольга. Но было уже поздно. Володя тут же отправил ее в "черный список".

"Вот собственно и все,– подумала Ольга.– Так, Ольга Ильинична, закончился ваш роман длиною в десять лет. Отныне Вы можете быть свободны",– горько сказала себе Ольга.

И действительно Владимир больше ни разу не вышел на связь.

С тех пор прошло восемь лет. Оля встретила мужчину. Нельзя сказать, что она его полюбила, но отношения между ними были теплыми. А вот Олег очень полюбил Олю. Старался предугадать каждое ее желание, пылинки с нее сдувал. Ольга, конечно, все это видела и замечала. Она была благодарна Олегу. Но ей казалось, что в тот день, когда они расстались с Володей, умерла часть ее. Причем, наверное, основная часть. Оля все видела, слышала, понимала, но ничего не чувствовала. Она перестала смеяться, только изредка улыбалась своей грустной улыбкой. Оля ходила на работу, поднималась вверх по карьерной лестнице, но радости от взлета она не чувствовала. Очень часто Оля вспоминала о Володе. Прошло столько лет, а она никак не могла стереть из памяти его образ.

– Оля, ты ужинать собираешься сегодня,– спросил Олег.– Я приготовил и уже стол накрыл. Хватит работать, иди поешь.

– Да, иду.

Оля встала из-за стола, она писала очередной доклад. Предстояла очередная конференция или симпозиум, какая, в сущности, разница.

Внезапно раздался телефонный звонок. Оля сразу узнала эту мелодию. Эту музыку она все это время, все восемь лет, оставляла на номере телефона Володи. Она остановилась. Телефон продолжал нежно и призывно напевать, до боли знакомую, композицию. Оля зажмурилась. Она вдруг вспомнила все десять лет общения с Володей. За долю минуты она увидела себя с ним рядом. Вот они целуются, обнимаются, он ей что-то говорит, потом нежно гладит по волосам. Все это длилось секунды.

– Алло,– взяла Оля трубку. Она услышала в трубке телефона глухой и скрипучий старческий голос.

– Оля, здравствуй, это я,– сказал он. Чувствовалось, что ему тяжело говорить.

– Я слушаю,– нейтральным тоном ответила Оля. В этот момент она поняла, что анестезия достигла своего пика. Она не чувствовала ничего.

– Оля, мне очень плохо. Ты же знаешь, я тебе рассказывал, что жене я совсем не нужен. Я ей нужен был, пока приносил деньги и содержал ее. А теперь я на пенсии, и с меня совершенно нечего взять. К тому же я болен.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Оля, прости меня. Я так был все это время не прав.

– Теперь это уже неважно.

– Важно, Оля, важно. Я понял, что именно сейчас, когда я немощный старик, я никому не нужен. Мне, казалось, что я всегда буду сильным, здоровым и буду иметь успех у женщин. Это так льстило моему самолюбию, когда, помнишь, я уходил в отпуск и исчезал, а ты искала меня, скучала. Оля, каким же я был идиотом. Прости меня.

– Я давно простила тебя, очень давно, до того момента, как умерла.

Оля бросила трубку и удалила номер телефона Володи, который так трепетно хранила все эти годы.

Она подошла к окну. Стояла осень. В такой же осенний вечер Оля когда-то рыдала вместе с дождем. И теперь из ее глаз брызнули слезы. Но это были другие слезы. Слезы очищения.

Она почувствовала, как Олег обнял ее за плечи.

– Оля, успокойся, все хорошо. Я рядом, а значит все хорошо.

Оля крепко обняла Олега и прижалась к нему не только всем телом, но и душой. Она почувствовала, как я ее душа расправила крылья и рванулась навстречу Олегу.

АННА

– Анна, твой-то опять пьяный ползет вдоль Катькиного забора. Или, встречай благоверного,– сказала Анне соседка Люба.

– Вот ведь, паразит, обещал, что в последний раз, а сам опять за старое,– сказала Анна.

– Мама, да выгони ты его, сколько можно это терпеть?– негодовала дочь Марина. – Он всю нашу семью позорит.

– Не твоего ума это дело. Знай, молчи,– сказала Анна дочери.

Николай вошел в избу, едва держась на ногах. Вместе с ним в дом ворвался резкий запах перегара.

– Ну что?– спросил Николай своих домочадцев.– Чего смотришь?– спросил он младшего сына Матвея. – Не видел что ль давно?

Матвей покосился на отца недобрым взглядом и осторожно, на цыпочках, прошел в свою комнату.

«Сейчас начнет скандалить» – подумал мальчик.

– Сопливец, ты уроки – то сделал?– решил заняться воспитанием сына отец.

– Сделал,– буркнул Матвей. Мальчик знал, что в таком состоянии отцу лучше не перечить. Будет только хуже. Он сжал свои маленькие кулачки и весь напрягся.

– А ну иди сюда,– приказала пьяный отец.

–Не тронь ребенка,– воскликнула Анна.

– Не лезь. Сам разберусь. Ты чего ж, паскудник, отца не уважаешь,– вопрошал грозным тоном родитель.

Матвей молчал.

По деревне ходили слухи, что Матвей не сын Николаю. Было время, когда Анна вроде встречалась с приезжим инженером из города. Да только тот инженер давно уехал из деревни. Не прижился. Не понравилась ему сельская жизнь. А вот Анна – красавица запала в душу Егору.

Матвей внешностью был не похож ни на мать , ни на отца. Маринка была точной копией Николая. В том, что Маринка его дочь , Николай не сомневался. А вот Матвея терпеть не мог.

– Так что ж, ненавидишь меня?– допытывался отец у сына.

– Ты мой отец, я должен тебя любить,– заключил малец.

– Должен он… Вы поглядите слова–то какие отцу говорит?!– хмыкнул Николай.

– Коля, ну не надо, не тронь Матвея, меня бей, он – то здесь причем?

– А ты первая стерва на деревне,– переключился муж на жену.– Знаю, знаю, Анька, как ты подолом метешь-то перед приезжими мужиками,– зло рассмеялся Николай.

– Да хватит тебе ерунду–то говорить. Сплетни все это.

– Сплетнииии!?– Не бреши, сам видел.

– Брешет собака,– вступился за мать Матвей.

– Чего? А ну поди сюда, щенок.

– Коля, не надо,– просила Анна. В нотках ее голоса послышалось отчаяние.

– А ты не лезь, когда я говорю,– жестко произнес муж.

Он схватил сына за воротник рубашонки и потащил по направлению к двери.

Матвей молчал.

– Ой, Коля, не надо, прошу тебя,– заголосила Анна.

В сердцах она схватила со стола кухонный нож и воткнула мужу в спину.

Николай выпучил свои пьяные глаза и начал падать. Его хватка ослабела, и он выпустил мальчика из своих цепких рук.

Анна стояла, закрыв лицо руками.

«Убила»,– подумала она. В этот момент вся жизнь промелькнула у нее перед глазами.

– Мама, отчаянно закричал мальчик.– Мама, прости меня,– кричал Матвей, весь дрожа от страха.

Анна прижала его к своей груди.

– Марина, иди, зови участкового, скажи ему, что я зарезала мужа,– сказала Анна спокойным голосом.

Маринка перепуганными глазами смотрела на всю эту страшную сцену.

–Не слышишь что ль?– осведомилась Анна.

Марина выскочила во двор и помчалась к Борисовым.

–Ну чего запыхалась?– встретила ее жена Ильи Петровича Борисова.

– А где Илья Борисович,– спросила взволнованным голосом Марина.

– После бани, чай пьет.

– Мамка папку порезала,– сказала Марина.

– Да что ж это делается? Довел все-таки бабу, ирод окаянный.– Илья, беда, Илья,– позвала своего мужа Ирина.

– Чего орешь-то?

– Анька Зуева своего Кольку убила,– сообщила Ирина своему мужу. В это время Марина начала тихонько присаживаться на землю.

– Тихо, тихо, иди в дом,– сказала Ирина Марине, поддерживая ее под руки.

Колька остался жив. Легкая рана заживала быстро.

– Мама, давай уедем в город,– просила Марина.

– Куда ж мы из села? А хозяйство как же?

– Да какое хозяйство? Давай все бросим и уедем. Ведь однажды ты прибьешь его совсем.

Николай не стал писать на жену заявление. Дело замяли.

Анна собрала вещи, взяла самое необходимое и вместе с детьми уехала в город.

Николай вернулся из больницы и понял, что изба пуста.

– Куда мои подевались?– бесцветным голосом спросил он соседку Клаву.

– Не знаю, не сказали. В город вроде подались. Так тебе и надо, стервец.

– Молчи,– грозно прошипел Николай.

Две недели Николай пил не просыхая. А на третьей недели решил, что не может он без семьи. Он даже готов был простить Анне ее измену.

Поздним вечером Николай сидел у плетня и думал, куда могла уехать Анна с детьми.

«Да к Зойке, наверное, подалась. Вот, болван, как же я сразу не догадался»– подумал Николай.

На следующий день он был уже у сестры Анны.

– Нет ее здесь, сказала Зойка.

– Не ври.

– А чего мне врать? Сам довел бабу. Так и надо тебе. Сколько она от тебя натерпелась!?

– Не твое дело. Люблю я ее. И детей люблю

– О как! О любви вспомнил, а когда зенки свои бесстыжие заливал и лупил Анну и Матвея, о любви не вспоминал,– припомнила ему Зоя.

Николай расстроенный вернулся омой.

Прошло два года. От Анны не было ни слуху, ни духу, как будто в воду канула вместе с детьми.

Николай совсем завязал со спиртным, на хорошую работу устроился в городе. Хорошие деньги начал зарабатывать. А все-таки часто думал о своей семье.

Как-то Николай разбирал старые фото и наткнулся на записку. Почерк был незнакомым. Но Николай сразу почувствовал, что это письмо от Егора.

Николай прочел:

«…..люблю я тебя, Анна. Но раз ты так решила, пусть будет по-твоему. Уеду я из вашего села. Мешать не стану. Но любить тебя всегда буду. Матвейку очень жалко. Николай твой относится к нему, как к чужому, хотя это его родной сын. Жаль, что у нас с тобой ничего не сложилось. Егор».

Николай скомкал письмо и выкинул в ведро. Теперь он понял, что над родным сыном издевался. Слезы застили глаза Николаю. Ругал он себя последними словами. В груди так сильно сдавило.

Опомнился Николай на больничной койке.

– Что со мной?– спросил он врача.

– Едва спасли. Сердце у Вас никудышное. Совсем изношенное. Подлечим, но прогнозов дать оптимистичных не могу.

Николай отвернулся к стене, чтобы доктор не видел его слез.

– Василий Дмитриевич, там к Зуеву пришли,– сказала вошедшая медсестра.

– Ну вот, а Вы говорили, что у Вас никого нет.

Николай повернулся. В дверях стояла Анна, за руку она держала Матвея.

–Как Вы меня нашли? Где вы пропадали столько времени?

– У тетки в Сибири жили. Да вот почуяла неладное. Сон нехороший про тебя увидела. Поняла, что нужны мы тебе.

– Матвейка, ты прости меня,– плакал Николай.– Прости, пожалуйста, сыночек мой родной.

АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ

– Мама, я не хочу в школу,– сказала Дина своей матери.

– Почему?

– Мне там не нравится. Я опять не выполнила домашнее задание.

– Ну не ходи или скажи, что ты тетрадь забыла по этому предмету, который не выполнила.

– Я лучше тетрадь дома забуду, а учителю так и скажу, что просто забыла тетрадь.

– Да, доченька, это правильное решение,– сказала Дине ее мать Эмма.

На уроке математики учительница спросила Дину именно по домашнему заданию.

– Я тетрадь забыла дома, а задание домашнее я выполнила, честное слово.

– Но ведь раз нет тетради, то нет и домашнего задания,– сказала Анна Ивановна своей ученице.– Понимаешь, ты не готова к уроку. Я ставлю тебе двойку.

– Но за что? Я ведь выполнила домашнее задание, просто забыла тетрадь.

– Это не имеет значения. Ведь тетради нет. Откуда я могу знать, выполнила ли ты домашнее задание или нет.

Дина расплакалась. Ей казалось, что учительница несправедливо поступила по отношению к ней.

– Мама, Анна Ивановна относится ко мне слишком строга. Я ведь всего лишь забыла тетрадь.

– Но ведь ты потому ее дома и оставила, что не выполнила домашнюю работу.

– Но она – то об этом не знает.

– А ты сейчас быстренько сделай и отправь учителю свою работу по электронной почте.

– Хорошо,– сказала послушная дочь.

Дина была очень ленива. Анна Ивановна знала об этом. И поэтому, когда ей на почту вечером пришло домашнее задание прошлого урока, учительница проигнорировала. А в классе сказала Дине:

– Дина, я же сказала, не нужно мне на почту ничего присылать. Ты принеси мне тетрадь, я посмотрю.

– Но ведь я Вам вчера отправила.

– У меня много работы. Мне некогда было просматривать твою работу. Я просила принести тетрадь, с выполненным заданием в класс.

Такие эпизоды из школьной жизни Дины возникали часто. Дина постепенно «обрастала» двойками, а ее мама приходила в школу и ругалась с администрацией и с учителями из-за того, что к ее дочери предвзятое отношение.

– Никогда, не обсуждайте учителя с ребенком. Даже, если учитель допустил ошибку, все равно обсуждать учителя с ребенком, это неверно. Вы же потом сами об этом и пожалеете,– сказала завуч школы, в которой училась Дина.

– Но мою дочь постоянно обижают. Ей постоянно ставят двойки.

– Только по одному предмету?– спросила завуч.

– Нет, по всем.

– Ну вот видите… Значит дело не в предвзятом отношении педагогов к вашей дочери, а дело в самой Дине.

– Моя дочь самая хорошая.

– Никто не спорит. Но не надо идти на поводу у своего ребенка,– убеждала завуч Эмму.

Шли годы. Дина выросла. Окончила школу, получила аттестат зрелости. Вот только зрелой Дина так и не стала. Теперь она переключилась на мать.

– Это ты во всем виновата,– сказала Дина матери.

– В чем я виновата, доченька.

– В том, что в свое время ты потакала мне, а не заставляла учиться нормально. Я теперь с таким аттестатом никуда не поступлю. Кто меня примет, какой ВУЗ меня возьмет с одними тройками? Я не сдам ни одного предмета. Я ничего не знаю.

– Но я хотела как лучше.

– Если бы ты хотела как лучше, ты бы заставляла меня учиться,– выдала дочь своей матери.

– А теперь мне не видать высшего образования. Я мечтала о большом будущем, а теперь я могу только получить средне – специальное образование.

– А потом пойдешь в институт,– подхватила мать.

– А жить, когда я буду? Я хочу сразу в институт, потом замуж, потом детей.

– А из-за твоего легкомыслия я потеряю лучшие годы своей жизни. Ко мне относятся, как к человеку второго сорта.

– Так это ведь не потому, что у тебя нет высшего образования.

– А почему?

– Потому что ты сама себя так зарекомендовала.

– Нет. Не поэтому, а потому что я слишком долго сидела под твоей юбкой. Ты чрезмерно меня опекала. Верила мне, когда я врала, когда я говорила глупости и откровенные гадости про учителей. А ты мне верила.

– Но ведь ты моя дочь. Я не могла тебе не вверить. Кому же мне тогда верить, если не тебе?

– Я была ребенком и сочиняла всякие нехорошие вещи, чтобы только не учиться. А ты мне потакала. А должна была встать на защиту учителя. Должна была говорить о том, что учитель мне не враг, а друг. Я по своей детской глупости не понимала этого. А теперь страдаю из-за тебя.

– Неправда, Диночка, и без высшего образования люди живут.

– Я и смотрю на тебя, как ты живешь. Ты, как серая мышка. Чего ты добилась в своей жизни?

– Но я же работаю.

– Работаешь. И получаешь гроши и перспектив у тебя никаких.

– Ну, спасибо, доченька, отблагодарила мать.

– Ты же уже тогда лучше знала жизнь, чем я. А ты мне потакала. Помнишь, как мы вместе смеялись над пожилой учительницей географии, когда я списывала с телефона контрольную работу, а она потом удивлялась, как это я смогла написать на пятерку. И поставила мне эту пятерку. А ведь я совершенно не знаю этот предмет. А я так хотела стать геологом. Да и ребята со мной, которые хорошо учились, много знают, начитаны, кругозор широкий, они ведь все не хотят со мной общаться. Им со мной неинтересно. Я ведь ни одной книжки не прочитала. Они предпочитают умных девчат, разносторонне развитых. А когда я пишу им смс, они смеются над моими глупыми ошибками, – сказала Дина и разрыдалась.

– Да, доченька, не такой жизни я тебе хотела. Я ведь думала, что поступаю правильно. Что ты моя любимая дочь и тебя надо оберегать.

– Ты плохо меня воспитала. Когда у меня будут дети, я ни за что не повторю твоей ошибки,– сказала Дина и вышла из комнаты.

БЕСПРИЗОРНИЦЫ

– Опять Макеева сбежала,– возмущенно сказала Ида Ивановна, директор детского дома.– Что за девчонка, одни беды от нее. Хоть бы кто ее взял к себе, да ведь кто такую оторву возьмет,– гневалась директор.

Дина Макеева не знала своего отца, но хорошо помнила свою мать. Зоя любила выпить. Она приводила в квартиру пьяные компании и до утра не расходилась загулявшая публика.

А в один из дней в квартиру Макеевых пришли две женщины , и после их прихода жизнь Дины очень сильно изменилась. Зою лишили родительских прав, а Дина отправили в детский дом.

В детдоме Дине было лучше, чем дома, но девочка не привыкла к строгому надзору за воспитанниками. Она хотела свободы, а еще ей очень хотелось отомстить своей матери за то, что та испортила ей всю жизнь. Дина это очень хорошо понимала в свои четырнадцать лет.

Дина вошла в квартиру в которой они когда-то жили вместе с матерью. В комнате стоял жуткий запах, смрад. Везде было очень грязно. С тех пор, как Дину забрали в приют, квартира пришла в еще большее запустение. Дина прошла в комнату и на диване увидела свою мать. Та лежала ничком, скрючившись в неудобной позе.

– Вставай, я пришла,– сказала Дина. Женщина не пошевелилась.

Дина дотронулась до плеча матери и в страхе отдернула руку. Зоя была мертва.

После похорон Дину снова забрали в детский дом. Она сидела на кровати и смотрела в одну точку.

– Вот, Татьяна Васильевна, наша Дина Макеева,– сказала директриса.

Перед Диной стояла молодая женщина, она была похожи на девчонку.

«Что это за сопливка?!»,– пронеслось в голове у Дины.

– Дина, я Татьяна Васильевна, психолог, я буду с тобой заниматься.

Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно,– тут же, грубо откликнулась Дина. Она отвернулась к стене, всем своим видом показывая, что разговора не получится.

– Дина, нам обязательно нужно с тобой поговорить. Это для твоего же блага.

– Для моего же блага будет лучше, если Вы сейчас уйдете. Я не хочу ни с кем разговаривать.

– Видишь ли, Дина, ты должна понимать, что я твой друг. Я хочу помочь тебе.

– Да не надо мне помогать. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

На следующий день Дина шла по коридору и встретила Татьяну Васильевну. Женщина была очень бледна. Поравнявшись с Диной, она внезапно начала падать. Дина успела подхватить ее под руки.

– Слышали, наша новая психологиня, больна серьезно,– говорила Динкина подружка Ленка.

– Чем?– спросила Ларочка Коновалова, любительница разных сплетен.

– Не знаю, но вроде бы чем-то серьезным. Видали, как она вчера в обморок грохнулась. Если бы не Динка, то прямо на пол плашмя навернулась бы.

– Ладно тебе, преувеличивать мои скромные заслуги,– рассмеялась Динка.

А вечером Дина снова столкнулась в коридоре с Татьяной Васильевной.

– Макеева, зайди ко мне в кабинет,– мягко попросила Татьяна Васильевна.

Дина вошла в кабинет психолога и присела на стул.

– Дина, мы каждый день будем с тобой заниматься, во всяком случае, пока я могу.

– А потом?– спросила Дина.

– Что?– не поняла Татьяна Васильевна.

– А потом, когда не сможете?

– Потом, наверное, придет другой специалист,– задумчиво сказала психолог.

– А Вы?

– А я уйду,– тихо сказала Татьяна Васильевна.– Но пока я здесь, давай заниматься.

Дина и Татьяна Васильевна виделись практически ежедневно. Дина постепенно прониклась к психологу доверием. Много рассказывала о своей жизни до детского дома, о матери. А в один из дней Дина, вспоминая свою мать, горько расплакалась.

– Ну, ну, ничего. У тебя все получится. Ты, Дина на правильном пути. Просто тебе не хватало общения и заботы.

– Откуда Вы все знаете?

– Ну какой бы из меня был психолог, если бы я не видела элементарных вещей.

Дина и Татьяна Васильевна сдружились. Дина и Татьяна сидели на лавочке и разговаривали о прочитанной книге. Это Таня посоветовала Дине почитать классику. И Дина с удивлением обнаружила, что ей нравится творчество Булгакова, Астафьева, Распутина.

– Ой, что-то нехорошо мне сегодня,– сказала Татьяна.

– Что с Вами?

– Голова опять кружится, наверное, сейчас опять в обморок грохнусь,– невесело рассмеялась Татьяна.

– А чем Вы больны? – решилась спросить Дина.

– Опухоль мозга у меня. Пока доброкачественная, но все равно нужна операция.

– И что же? Почему тянете с операцией?

– Денег таких нет,– сказала Таня.

– Ясно,– грустно сказала Дина.

Дина заболела ангиной. В первый раз так плохо было Дине. Высокая температура совсем вымотала девчонку. Дина лежала в стационаре, Татьяна каждый день приходила к ней.

– Я заберу тебя к себе,– сказала Таня. Тебе нужно восстановиться после болезни. В детдоме это будет трудно сделать.

Долгими осенними вечерами Таня и Дина сидели у камина и разговаривали. Дина испытывала странные ощущения. С ней было такое впервые. Ведь ничего, кроме пьянок матери, Дина с самого детства не видела.

– Я придумала, как помочь тебе,– сказала как-то Дина Татьяне. Она давно уже жила у нее. Татьяна стала для нее как старшая сестра. Директриса, глядя на то, как сдружились девочки закрывала глаза на то, что Дина ,практически, жила у Тани. Таня хотела удочерить Дину, но ей не разрешили.

– Что ж мы ее еще раз сиротить будем. А если с вами что-то случится ,– сказала Тане сотрудница органов опеки.

– Да, вы правы,– сказала Таня, грустно опустив глаза.

Так прошло три года.

– Танька, ура, завтра у меня День рождения,– весело сказала Дина.

– Да, я помню. Неужели ты думаешь, что я забыла?

– Я не об этом. Завтра я совершеннолетняя буду. И смогу продать квартиру.

– Зачем?

– Тебе ж на операцию нужны деньги.

– Нет. Так не надо. Мне такой помощи не надо. А где ты будешь жить, когда выйдешь замуж?

– Но это еще не скоро. А разве ты меня выгонишь?

– Нет, конечно, но ведь всякое может быть.

– Я даже слушать не хочу. Таня, ты моя семья. Ты стала для меня родным человеком.

– Ну хорошо. Тогда я тебя удочерю, на всякий случай. Мало ли, что случится, эта квартира, которая досталась мне от бабушки, будет твоей.

– Ничего не случится. Но я согласна быть твоей дочерью, хотя ты для меня, как сестра.

– Да какая ж разница, это просто формальность. Я должна подумать о твоем будущем.

– Танечка, врачи сказали, что операция прошла успешна. Ты теперь в полном порядке,– радостно говорила Дина.

– Спасибо тебе, Дина. Я так рада, что у меня есть ты. Ведь у меня на всем белом свете нет ни одной родной души, кроме тебя.

– А я знаю. Мне Ида Ивановна сказала, что ты тоже из их детского дома. Только тебя привезли к ним совсем маленькой.

БЛИЗКИЕ ЛЮДИ

– Лена, я женюсь,– сказала отец своей дочери.– Ты пойми, маму уже не вернуть, а мне нужно жить дальше,– сказал Иван Федорович.

В комнату вошла представительная женщина.

– Ну здравствуй,– сказала она Лене.– Теперь я буду жить здесь.

Галя, новая жена отца, была женщиной своенравной. Она любила, чтобы все было по ее. Ей нравилось, когда ее слушались, ей подчинялись. А если что-то было не так, Галя начинала громко ругаться.

Вот и теперь она отчитывала Лену за то, что та не убрала за собой свои вещи, разбросанные по комнате.

– Я что тебе прислуга что ли? И когда ты только научишься убирать за собой. Я целыми днями работаю, а ты и твой отец живете на всем готовеньком. Неплохо устроились.

– Я сейчас все уберу,– тихо сказала Лена.

–Иди уже, в школу опоздаешь.

Галина была женщиной вспыльчивой, но отходчивой.

После уроков Лене не хотелось идти домой. Она боялась столкнуться с мачехой.

– Да не обращай ты на нее внимания,– советовала ей подруга Света.

– Как не обращать внимания, если она постоянно ругается и вечно чем-то недовольна.

Обстановка в доме накалялась день ото дня. Однажды Лена пришла домой из школы и застала мачеху всю в слезах.

– Галина Ивановна, что случилось,– спросила Лена. Ей так странно было видеть, что мачеха плачет.

– Я устала, сказала Галя.– Понимаешь, я не люблю твоего отца. Сначала я думала, что смогу полюбить, стерпится – слюбится, а оказалось, что не стерпелось и не слюбилось.

Лена молчала. Она не знала, что на это ответить.

– А мой отец Вас любит?– вдруг спросила Лена.

– Не знаю, думаю, что нет.

– Так ведь, если между вами такие отношения, раз нет любви, то, наверное, уже и не будет.

– И что же мне делать?

– Даже не знаю,– честно призналась Лена.

С ней еще ни разу никто никогда не советовался. Отец все всегда решал сам. А Лене было всего пятнадцать лет. Он совершенно не понимала как помочь отцу, и что посоветовать мачехи. Первым ее порывом было сказать ей: «Уходи»-, но она так боялась Галину, что не посмела произнести эти слова вслух.

– Может все еще наладится,– неопределенно сказала Лена.

– Это ты во всем виновата. Ты мешаешь нам построить нормальные отношения. Ты, словно призрак, стоишь между нами.

Вечером Лена собрала свои вещи и уехала в деревню к тетке Тамаре , маминой сестре.

– Ой, девка, трудно без родной матери-то, трудно,– горевала Тамара.– Ну живи, куда ж теперь от тебя деваться.

Лена окончила сельскую школу. После школы она уехала совсем в другой город, подальше от родственников и решила сама построить свою жизнь.

Прошли годы. Лене было очень трудно поначалу. Она жила в общежитии института, параллельно с учебой, Лена работала.

А на работе повстречала хорошего парня, который влюбился в Лену. Они поженились. Лена тоже любила Женю.

– Будем жить пока у нас, а потом видно будет.

Свекровь относилась к Лене хорошо. Ей очень нравилась невестка. Выбором сына она была довольна.

Серафима Петровна работала главным бухгалтером на заводе. Туда же, в бухгалтерию, пристроила и Лену.

У Лены с Женей в браке родился сын Ванечка. Все это время Лена скучала по отцу, но ни разу не позвонила, не напомнила о себе. Она общалась только с теткой Тамарой, которая помогла ей в трудные минуты жизни.

–Лена, я ухожу уже на пенсию, а директору завода рекомендовать тебя буду главным бухгалтером. Я всему тебя научила и потому совершенно спокойна. Я знаю, что ты справишься,– сказала свекровь.

Лену назначили главным бухгалтером завода. Евгений работал на том же заводе главным инженером.

Как-то Лена все же решилась позвонить отцу. Все эти годы она не забывала о нем ни на минуту.

– Папа, здравствуй,– сказала Лена, услышав в трубке телефона родной голос отца.

– Лена, дорогая, сколько же лет я тебя не слышал и не видел. Я так скучал по тебе. Ты так внезапно уехала.

– Так получилось, папа.

– Как ты живешь? Тома говорила мне, что ты теперь в другом городе, работаешь на заводе, замуж вышла.

– Да. У меня все хорошо. Как ты?

– А что я? Живу один. Галя все–таки ушла от меня.

– И ты не пробовал создать снова семью?

– Нет. Хватит. Один раз попробовал, не получилось. Наверное, я все-таки однолюб, потому что до сих пор люблю твою мать. Возвращайся домой, Лена.

– Нет, папа. У меня здесь налаженная жизнь. Квартиру недавно завод помог приобрести отдельную. Сын у меня, муж, работа. Не хочу ничего менять.

– Очень жаль. А мне так одиноко.

– Приезжай ты в наш город. Будешь жить у нас.

– Нет я никому не хочу мешать. Вы хоть бы в гости приехали.

На перроне вокзала Лена сразу узнала своего отца. Он все так же шагал бодрой походкой, только немного сутулился.

«Как папа постарел»,– подумала Лена.

– Леночка, Женя, здравствуйте, мои дорогие. А это кто там прячется,– улыбнулся дед внуку.– Тезка что ли мой, а?!– заулыбался Иван Федорович.

Лена вошла в квартиру в которой когда-то прошло ее детство. Здесь все было по-старому. Ничего не изменилось. Только на комоде стояла фотография, на которой Лена в свадебном платье рядом с Женей. И рядом другое фото, на котором Ванька совсем еще маленький.

– Папа, я так по тебе соскучилась,– сказала Лена и расплакалась.

БУДЬ! ПОЖАЛУЙСТА, БУДЬ!

Ирочка проснулась от яркого солнечного света. Лучи солнца приветливо заглядывали в окно и щекотали глаза своим ярким теплым светом.

Не открывая глаз, Ира улыбнулась. Ей было приятно ощущать себя в новой роли. В роли жены.

Ирина и Дима поженились. Дима любил Ирину, а Ирочка позволяла себя любить. И вот настал тот момент, когда Дима понял, что жить без Иры он больше не может.

Ирине потребовалось целых два года, чтобы увести Диму из семьи. Теперь цель достигнута и можно расслабиться. Ира встала с кровати и сладко потянулась, прошла в ванную комнату. Ей теперь не надо было идти на работу. Она никуда не спешила. Ну разве, что к парикмахеру или стилисту. Это было теперь ее основной задачей. Как только они с Димой расписались, Ира сразу уволилась с работы. Она решила, что теперь у нее другая цель в жизни. Какая именно, Ира пока не знала.

Она представляла себя на светских раутах, на вечеринках, в дорогих ресторанах.

«Теперь я светская львица»,– думала Ира.

И жизнь казалась ей теперь легкой и беззаботной. Она, наконец, выползла, почти на четвереньках из того убожества, в котором она прожила долгие годы. Вечно пьющий отец и больная мать, сестра с двумя спиногрызами, так надоели Ирочке, что при воспоминании о них, она нервно поводила плечами. Район из которого она так удачно съехала в городе называли «Клоповником», потому что там жили люди, которые уже никогда не смогут подняться с того дна, на котором они находились. Нищие, без определенного места жительства, опустившиеся алкоголики – вот то общество, в котором долгие годы прожила Ира.

С Димой они познакомились случайно. Ирочка работала продавцом на рынке, а Дима заехал, совершенно случайно, купить фруктов для своего маленького сына Артемки, который в это время болел скарлатиной. Димина жена, Наталья, беспокоилась о том, что ребенок не получит витаминов в нормальном количестве. Обычно за продуктами ездила домработница, она же повариха, Лидия Ивановна. Но в тот день у Лидии Ивановны заболел муж и она отпросилась на пару дней.

Наташа очень добрая молодая женщина. Она ко всем людям относилась одинаково хорошо, несмотря на свой статус.

– Дима, привези Теме гранаты, груши, апельсины,– перечисляла Наталья длинный список продуктов.

– Хорошо, любимая, все сделаю.

Ирочка торговала на рынке фруктами. Она надевала на лицо улыбку наивной девушки и кротко, но многозначительно, улыбалась покупателям.

– Дима, я не понимаю, как ты мог променять Наташу на это чучело,– удивлялся его друг Максим.– Ведь Наталья истинная женщина, во всех смыслах этого слова.

– А ты откуда знаешь?– поинтересовался Дима.

– Ну, я, конечно, чисто гипотетически говорю. Ну уж, если, у вас не лады в постели, можно было найти любовницу своего круга, но не с рынка же хватать.

– У нас с Ирой любовь,– блаженно устремив взгляд куда-то мимо Макса, сказал Дима.

– Мда, крепко она тебя на крючок подсадила,– с укоризной сказал друг.

После этого разговора Максим старательно избегал встреч с Димой, а вот к Наталье зачастил.

Наташа была убита горем. Максим, как умел поддерживал ее. Ведь, чего скрывать, он был безнадежно влюблен в жену своего друга.

Ирочка тратила деньги мужа так стремительно, что Дима едва успевал «отоваривать» Ирину карточку. Аппетиты Иры росли день от дня. За год супружеской жизни они четыре раза съездили в путешествие по разным странам и островам. Ирочка теперь одевалась в безумно дорогих бутиках ,пила сладкое вино и не верила , что все это происходит наяву.

– Ира, почему у нас до сих пор нет детей?– спросил как-то Дима.

– Дима, я прошу тебя, давай поживем для себя.

– Но ведь дети не могут быть помехой в семейной жизни. Наоборот , они сближают.

– Что-то я не заметила, чтобы тебя сблизил твой сын с бывшей женой,– вдруг вырвалось у Ирины.

– Мы были близки с Наташей. Мы доверяли друг другу, просто я встретил тебя и полюбил.

– Прости. У нас , конечно, будут дети , но чуть позже.

Шло время. Наташа постепенно приходила в себя. И в этом была заслуга Макса. Максим и Наташа сблизились и уже не расставались.

Артем очень тянулся к Максу. Мальчик видел, как мама страдала из-за того, что ушел отец. А когда Максим стал появляться все чаще и чаще, Тема замечал перемены в настроении матери. А потом, мальчик и сам не заметил , как привязался к Максиму. Они везде бывали втроем. Максим был заядлым грибником, любил рыбалку. Он мог так рассказать, заинтересовать, что его «подопечные» тут же загорались желанием попробовать самими поудить рыбу или поискать в лесу под пнями грибочки.

– Ты спас меня, Максим,– сказала ему Наталья.

– Ну что ты, это все ерунда.

– Нет, правда, ты не давал мне ни минуты оставаться наедине со своими мыслями.

– Наташа, просто вы мне с Артемом небезразличны. Я всегда буду рядом, если только ты захочешь.

– Будь, пожалуйста, будь,

На свадьбе мамы и Максима Артем весь светился от счастья. Мальчик подрос за лето. А еще и общение с Максом не прошло для него бесследно. Максим много рассказывал ему разных историй, читал книги. Он всю свою душу вкладывал в Тему, как в родного сына.

– Зачем, зачем ты сделала аборт?– кричал на Ирочку Дима.

– Дима, я пока не хочу детей,– мягко говорила Ира.

– Какая же ты все-таки… Чем ребенок–то помешал тебе?

Ирочка нахмурила брови и замолчала.

– Ты представляешь, этот урод, был просто в бешенстве от того, что я сделала аборт,– делилась она по телефону с подругой Светой.– Он, идиот, не понимает, что мне только его деньги нужны, а не он, с его неродившимися выблюдками… А знаешь….

Договорить Ирочка не успела. В комнату влетел разъяренный Дима.

– Пошла вон отсюда, вон, я говорю. Он схватил ее за руки и начал тянуть к двери.

– Дима. Что ты делаешь?

– Я сказал, убирайся. Вот, шмотки свои забирай и уходи. Видеть тебя не могу.

Три дня Дима не выходил из дома. Он ничего не понимал. Почему Ира так поступила с ним? Ведь он ее так любил.

– Макс, открой, слышишь, в дверь звонят? Хватит уже вам шкодничать – сказала Наташа, глядя на то, как Максим учит приемам борьбы Тему, а какой, она не знала.

Максим открыл дверь. На пороге стоял Дима.

– А ты как здесь?– удивился Дима.

– А я здесь живу. Но планирую забрать свою семью в свой дом.

– Какую семью?– не понимал Дима после трехдневного загула.

– Нас. Нас с Артемом,– сказала Наташа. Никто из мужчин не слышал, как она подошла.

– А как же я?– задал вопрос Дима.– Может, вы еще и поженитесь.

– Ты опоздал уже на нашу свадьбу. Ты так был увлечен своей любовью, что потерялся во времени. Мы расписались два месяца назад,– сказала Наташа.

БУКАШКА

Ольга сидела у окна и докуривала сигарету. Вдруг она увидела, что в пепельницу попала букашка. Она лежала на спине, барахтаясь на дне пепельницы и старательно перебирала лапками. Вид у нее был беспомощным.

Ольга вдруг вспомнила свою бывшую начальницу, которая сломала ей жизнь. Анфиса Анатольевна была неплохой женщиной. Но в какой-то момент в ее жизни начали происходить неприятности. Это касалось в основном ее личной жизни. Муж начал изменять. Анфиса Анатольевна очень сильно страдала по этому поводу, а свои страдания она вымещала на коллег и своих подчиненных. Сначала уволилась по собственному желанию, естественно, Анна Ивановна, потом Зинаида Петровна. А потом очередь дошла и до Ольги.

Анфиса Анатольевна каждый рабочий день начинала с Ольги.

– Оставь все. Пойдем, тебя директриса «на ковер» к себе вызывает,– сказала заместитель директора фирмы Наталья Михайловна. Для Ольги это стало уже обыденным и привычным. Она спокойно встала из-за стола, за которым работала и направилась в кабинет директора. По обе стороны от нее по длинному коридору шли заместительницы директрисы.

«Прямо, как в тюрьме,– пронеслось у Ольги в голове,– только наручников не хватает».

Ольга вошла в кабинет директрисы. На той лица от злости не было. Она рвала и метала. Ольга почему-то подумала, что связано это не с ней, но все рано было неприятно. «Сейчас начнется»,– подумала Ольга. И тут, действительно, началось.

– Ольга Николаевна, потрудитесь объяснить, почему Ваш отчет не соответствует действительности.

– Почему? Я все несколько раз проверила.

– Видимо, Вы плохо проверили. Это не отчет, а какой-то коррупционный документ, – продолжала директор.

Ольга внимательно просмотрела свои цифры, которые она вчера подала директору. Руки ее предательски дрожали.

– Но здесь все верно,– пыталась она возразить директрисе.

– Верно?– взвилась та.– Вы что, совсем ничего не понимаете? Это не отчет. У Вас здесь полно ошибок. Вот, и вот здесь еще.

– Но эту информацию я согласовывала с Вами,– пыталась возразить Ольга.

– Знаете, что, если Вы не хотите работать, так и скажите. Поймите, мне такой менеджер не нужен. Мы найдем на Ваше место другого, более опытного сотрудника. А сейчас немедленно переделайте этот бред. Зря я Вас взяла на работу, Вы совершенно ничего не смыслите в своей профессии.

Ольга послушно взяла документы, которые начальница швырнула ей в лицо.

– Хорошо. Я переделаю,– согласилась Ольга. Она не вступала в перепалку с директором. И не собиралась ей ничего доказывать. Ольга собрала документы, под осуждающими взглядами заместителей, и вышла из кабинета. Руки ее по-прежнему дрожали.

– Света, помоги мне разобраться, что здесь не так,– обратилась Ольга к старшему менеджеру. Света посмотрела на Ольгин отчет.

– Здесь все нормально. А что она тебе сказала?

– Она сказала, что мой отчет похож на коррупционный документ.

– Не слушай ты ее. Она ж с Маратом любовь крутит, а он ее сегодня не встретил. Задержался. Своих детей в детский сад отвозил, а оттуда попал в пробку. Ну и опоздал. Вот она и бесится.

– Анфиса с Маратом?– ужаснулась Ольга.

– Ага. А ты что не знала? Все знают,– спокойно сказала Света.

Ольга никогда не участвовала в собирании и обсуждении местных сплетен.

Ольга решила поговорить с директрисой наедине.

– Анфиса Анатольевна, может мое место действительно кому-то нужно, Вы скажите. Я готова уйти,– начала Ольга.

– Ой, забудь ты, Оленька, ты самая лучшая. Ну кого я могу найти еще на твое место. Работай спокойно. Никому твое место не нужно.

– Но ведь у меня в отделе коррупционный документ.

– Да глупости все это, я пошутила,– рассмеялась директриса, прихлебывая чай из красивой чашки.

– Жаль, что ты ее не записала, когда она тебе про коррупционный документ говорила. Надо было потом с этой записью в прокуратуру сходить,– рассмеялась Света.

– Ты же знаешь, что это бесполезно. У нее везде связи,– грустно сказала Ольга.

На следующий день директриса снова закатила Ольге истерику. Теперь камнем преткновения стала злосчастная справка, потом платежное уведомление и далее по списку.

Ольге казалось, что это не закончится никогда.

Она часто думала о том, где тот момент, с которого изменилась Анфиса. Ольга старалась работать на совесть. У нее все получалось. Анфиса всегда хвалила ее, а теперь ее словно подменили. Она придиралась к Ольге каждый день. А Ольга искала причины в себе. А причин не было. Просто Анфиса вымещала на своих коллегах свою злобу, а еще возможность показать свою власть.

– Она тебя считает слабым звеном. Ты никогда ей ни в чем не перечишь ,вот она тебе и мучает,– сказала Света Ольге.

– Я так больше не могу. Я буду увольняться. Я подыскала себе работу, правда там платят меньше, но зато нет таких интриг.

– Да везде хорошо, где нас нет,– прокомментировала Света Ольгино решение.

Более полугода Анфиса измывалась над Ольгой. А Ольга все медлила со своим решением. Она так привыкла к коллективу. Ее здесь все уважали, кроме, пожалуй, теперь директрисы и ее свиты.

А на новогодних праздниках Ольга получила смс от коллеги: «Собираем деньги на операцию Анфисе Анатольевне. Она попала в ДТП».

После новогодних праздников весь отдел только и обсуждал эту новость.

Анфиса всячески пыталась избежать ответственности. Ведь машина с которой она столкнулась, выехав на встречную полосу, тоже пострадала. Там было три трупа.

К весне Анфиса вышла из больницы и принялась снова руководить учреждением. Она все еще надеялась избежать ответственности. Она стала еще более злой и неуправляемой. Ольга, естественно, попадала под раздачу первой. Дошло до того, что Ольга все-таки написала заявление по собственному.

Анфиса устроила из Ольгиного ухода целый маскарад.

– Зачем она это делает?– думала Ольга. Я не собираюсь с ней выяснять отношения. Точка невозврата пройдена. Ей бесполезно что-либо доказывать. Она невменяема.

И это действительно было так. Когда Ольга вошла в кабинет отдела кадров, там собрались все заместители и приближенные к Анфисе. Ольга спокойно всех обвела взглядом, подошла к начальнику отдела кадров, молча забрала свою трудовую. Попрощалась со всеми и так же спокойно вышла.

Она чувствовала, что ее провожают несколько пар глаз. Ольга ни разу не оглянулась. А зрители назначенного циркового представления разочарованно разошлись. Ольга не оставила ни единого шанса для шоу.

Ольга устроилась на другую работу и приступила к своим обязанностям.

Жизнь ее постепенно входила в нормальное русло. Она познакомилась с новыми коллегами, начальник был доволен Олей.

В ДТП была вина Анфиса. Она выехала на встречную полосу дорожного движения. То ли не справилась с управлением, то ли еще что-то, но суд признал ее виновной. Рядом с Анфисой находился ее муж в состоянии алкогольного опьянения.

А через несколько месяцев Ольга узнала ,что Анфису все-таки осудили и приговорили к шести годам колони поселения.

Ольга старалась не вспоминать, как ее обижала Анфиса, но мысли сами лезли в голову. Она понимала, что Анфиса поступила с ней несправедливо. Но Ольга ни разу не сказала ни единого слова «против» Анфисе. Она хранила молчание.

В душе Ольги теперь кипела жгучая ярость. Нет слов передать, что испытывала Ольга по отношению к Анфисе. Ольга часто вспоминала те унижения, которым ее подвергала Анфиса на протяжении почти целого года.

Время неумолимо шло вперед. Ольга стала забывать свою начальницу, которая так жестоко измывалась над ней. Приближался праздник -Международный женский день- 8-ое марта. Ольга шла на работу и радовалась приближению весны. В воздухе уже витали нежные запахи мимозы и тюльпанов. Весело чирикали воробьи, текли ручейки, появились первые проталины.

Ольга пришла на работу в приподнятом настроении. Вдруг она услышала, как пропиликал ее телефон, извещая о прибытии нового поздравления. Ее поздравляли с самого раннего утра. Она, не задумываясь, открыла Viber. Каково же было ее удивление, когда она увидела поздравительную открытку от Анфисы. От негодования Ольга обомлела. Она буквально впала в ступор.

«Вот ведь нахалка,– подумала Ольга,– угробила людей, сидит в колонии, а мне, которую стольку времени втаптывала в грязь, теперь шлет поздравления. И как только под ней земля там, в колонии, не разверзнется». Ольга была настолько возмущена, что ей, казалось она сейчас задохнется от ярости и негодования. Ей так хотелось написать все, что она о ней думает, но Ольга выдержала. Она удалила ненавистное поздравление и закрыла мессенджер.

Все это сейчас вспоминала Ольга, сидя у окна. Она взяла окурок от сигареты и безжалостно вонзила его в эту самую букашку, которая была так похода на ее бывшую начальницу.

«Стерва»,– с сердцем сказала Ольга и отошла от окна.

«Иногда даже вежливым молчанием можно дико нахамить….»

Г. Москвин. Афоризмы.

ВАРЕЖКА

Давно это было. Очень много лет назад. Тогда еще колхозы, совхозы были. Только начинали они развиваться. Люди в селах все в основном жили не очень богато, мягко говоря.

Семья Макеевых тоже обычная сельская семья. Отец Николай Васильевич, мать Лукерья Ивановна, да две дочки их, Алена и Варя.

Аленка старшей была. Много помогала матери по доме и по хозяйству. Цыплят кормила, корову в стадо выгоняла, в огороде траву полола. Хозяйство-то в деревне большое, любая помощь нужна.

Варя ужас как завидовала сестре. Она была еще мала. Но ей так хотелось участвовать во всех домашних делах и хлопотах. Варе только пять лет исполнилось.

– Давай я тебе помогу, полы помою в доме, – просила Варя Аленку.

– Варька, сиди ты, мала еще,– пренебрежительно говорила Аленка. Она – то уже в школе училась.

Варька проснулась рано утром. В окно светило яркое солнце. На улице был мороз. На окнах красивые узоры были вытканы заботливой зимушкой –зимой.

В горнице тепло, уютно. Пахнет истопленной печкой и хлебом. Мама испекла хлеб. Варя слышала, как на кухне поскрипывали половицы. Мама готовила завтрак.

– Варька, вставай. Хватит дрыхнуть,– сказала Аленка. Она только что вошла в дом со двора. От нее пахло морозом.

– Алена, возьми меня сегодня на горку с собой,– просила Варя.

– Вот ты мне нужна там. Я с подружками буду. А ты еще маленькая,– сказала Алена.

Варя надула губы. У Аленки был прескверный характер. Она была характером в прабабку, такая же вредная. Варя свою прабабушку не знала, но так мама говорила, а Варька подслушала. Теперь Варя тоже была уверена, что Алена именно в прабабушку, такая же вредная.

Варя слышала как на кухне отец с матерью говорили:

– Ты едешь что ли в «Степное»?– спрашивала Лукерья своего мужа.

– Да, завтра поеду.

– Мороз такой,– пыталась возразить жена.

– Так ведь решили уже, что мясо отвезти на базар надо. Завтра базарный день. Наверняка, хорошо продам.

– Ладно,– сдалась Лукерья.

Варьке так захотелось на ярмарку. Она видела в окно, как отец пошел в сарай. У них была одна корова Зорька, два быка, да лошаденка так себе, старая уже.

«Вот бы и мне поехать»,– подумала Варя.

Вечером Варя упрашивала отца:

– Пап, возьми меня с собой на ярмарку.

– Да ты что?! Нееет, холод такой. Мамка и та дома остается. Сиди и ты на печи.

Варька всю ночь не спала, думала как ей на ярмарку попасть.

Утром, еще было темно, варя встала раньше всех. Надела платьице кофтенку, колготки шерстяные что мать вязала, пальтишко, сапоги резиновые, чтобы модной на ярмарке быть. Она спряталась в сенцах и ждала, когда отец подъедет на лошади к крыльцу, чтобы погрузить мясо в сани. Наконец, она дождалась. Отец вышел из саней и прошел в дом. В это время Варя выскочила потихоньку из сеней и спряталась в санях за бидонами с салом. Отец укрыл их армяком. Вот под этим тулупом и спряталась Варюха.

Вышел отец из дома с ящиками, в которых было мясо. Варя почувствовала, что они тронулись с места.

– Но, пошла,– понукал отец лошадку.

Ехать нужно было долго до райцентра. Через некоторое время Варя почувствовала, что очень зябко ногам. Через некоторое время ноги замерзли так, что она их почти уже не чувствовала. Варя не выдержала. Она откинула полу армяка и увидела спину отца. Вокруг была степь.

– Папа, я замерзла,– сказала дочь.

Отец в ужасе оглянулся.

– Варька? Ты откуда здесь?– ужаснулся снова отец. Губы девочки были синими.– Ты что натворила,– орал отец что есть силы.

Он обеспокоенно смотрел на небо. Зимнее небо было серым, в степи поднимался ветер. Сыпал снег.

« Не иначе метель будет»,– с ужасом подумал Николай.

Он лихорадочно соображал что делать. До райцентра еще далеко, до дома тоже.

«Не довезу, замерзнет»,– промелькнула мысль в голове несчастного отца.

Он хлестнул лошадь и, что есть силы, мчал лошадь с санями в сторону райцентра. Через полчаса Николай понял, что он заблудился. Вот уже минут сорок он ехал наобум, дороги не было видно. Вдруг впереди замаячило что-то темное.

Подъехав поближе Николай увидел, что это стог с сеном.

– Варя, давай слезай, садись в стог. Я скоро,– сказал отец и посадил дочь внутрь теплого стога. Там было тепло.

– Папа, я боюсь одна.

–Я скоро, сиди здесь и никуда отсюда ни ногой, не смей, поняла?! Я скоро, я мигом,– обещал отец. Он очень боялся, что не найдет еще долго дороги до райцентра. Нельзя было брать девочку с собой. Это единственное, что на тот момент понимал Николай.

Варя сидела в стогу сена. Ей был тепло, но страшно. Ног она не чувствовала. Она попыталась снять сапоги, но они намертво пристыли к ногам. Девочка расплакалась. Она попыталась выйти из стога, но валил сильный снег. Через полчаса девочка предприняла попытку выйти из стога. Она очень боялась оставаться в степи в стогу сена одна.

Она выползла из стога и поползла по снегу. Ветер со снегом забивали ей глаза, нос и рот. Она ничего не видела. Через какое-то время девочка поняла, что она очень устала и хочет спать. Она разгребла руками снег и сделала себе что-то вроде люльки.

– Скорее бы папа приехал,– подумала девочка.– Здесь холодно, но не так страшно и темно, как в стоге сена.

Николай с подмогой мчался к тому стогу сена, в котором оставил дочь.

В райцентре он ворвался в больницу и сумбурно объясняя в чем дело, просил о помощи.

Врач и еще двое медработников на другой подводе выехали следом за ним.

– Только бы она была на месте,– молился отец.

Он разгребал руками сено, но не находил дочери. Он плакал. Его замерзшее лицо обжигали слезы.

– Варя, Варенька моя, где же ты,– в отчаянии бормотал он, не замечая горячих слез.

Врачи, понимая, что девочки нет на месте кинулись обследовать все вокруг. Ветер стих немного и места стало меньше.

– Вон она,– сказал доктор, увидев, как из снега торчит что-то темное. Он сам еще не был уверен, что именно ТАМ находится девочка. Но так хотелось верить в это.

Из- под снега виднелась рука девочки, одетая в темно- серую варежку.

– Варя, Варя, ты слышишь меня?– кинулась к ней доктор.

Девочка была жива.

– Живо на сани,– скомандовала врач.

В больнице Варе разрезали резиновые сапоги. Конечно, кожа была повреждена. Но главное, девочка осталась жива. И даже через время стала ходить.

На дворе стоял 1957 год.

Варя выросла. Женщина жива и поныне. У нее две дочки. Эту историю рассказала мне одна из ее дочерей.

Варвара Николаевна сейчас нянчит правнуков. Конечно, переохлаждение сказалось на здоровье женщины. Но в целом, у нее все хорошо.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

А недавно мне посчастливилось самой познакомиться и пообщаться с Варварой Николаевной. Варвара Николаевна добрейший души человек. Она с оптимизмом смотрит в будущее. Я рассказала ей о том, что хочу написать рассказ о ней. Ей понравилась моя идея. Сказала, что с удовольствием прочтет его на странице моего канала. А вам, дорогие читатели, Варежка передает привет и много-много здоровья.

Кстати, совсем забыла сказать, что после это истории на селе ее прозвали Варежкой.

ГАЛАТЕЯ

Галина летела в самолете на свадьбу к своей подруге. Она любовалась кучевыми облаками, которые проплывали внизу. А вверху светило яркое солнце. Эта картина успокаивала. Галя задремала. Неизвестно сколько времени она проспала. Вдруг, как от толчка Галя проснулась. Самолет резко терял высоту, а чей-то пронзительный голос, который еще долго звенел у нее в ушах много лет прокричал: «Мы падаем». А потом все произошло так быстро, что Галина не успела опомниться.

В голове пронеслась только одна мысль: «Все. Все кончено».

Галя почувствовала, что ей очень- очень холодно. Она попыталась пошевелиться, но у нее ничего не получилось. Еще несколько часов Галя была в забытьи, а потом она очнулась от какого-то непонятного скрежета. Казалось, что от этого скрежета сейчас разорвется голова. Она с трудом открыла глаза и увидела прямо перед собой страшное лицо, вернее сначала глаза, а потом лицо. «Старая бабка,– подумала Галя.– Ведьма, наверное». И снова отключилась.

Галина Котова тоже, как и многие люди с того авиалайнера , числилась в пропавших без вести.

Ее муж подключил все свои связи. Но все поиски были тщетны.

– Катя,– говорил муж Галины Максим,– ее нет ни в живых, ни в мертвых. Этого не может быть. Мои люди обшарили каждый сантиметр места падения лайнера, но ничего не нашли. Ничего.

– Успокойся, дорогой, значит, она все-таки погибла,– сказала Катя своему любовнику Максиму.

Катя давно мечтала заполучить Максима в свои когтистые лапки. Она мечтала, что всей его нефтяной империей будет управлять она, Екатерина Князевская.

Это не та самая Катька, которая выросла в трущобах Москвы, родившаяся в следствии вечных попоек свои родителей алкашей. Катя всю свою недолгую двадцатилетнюю жизнь пробивала сама себе дорогу в жизнь. Через наглость, через постель, она шла по головам. Ее научила этому жизнь. С четырнадцати лет Катя училась этому.

Галя постепенно возвращалась к жизни.

– Где я? – пролепетала она.

– У меня в горнице,– сказала грубый старческий голос.

– Вы кто?

– Глафира Семеновна, а проще бабка Глаша.

– А что со мной?

– С того света почитай вернулась,– отделалась короткой, но емкой фразой Глаша.

– Спасибо,– прошептала Галя.

У Гали не было переломов. Ее спасло чудо, она повисла на ветках деревьев при падении самолета. Пушистые лапы елей смягчили ее падение. Но у нее было обожжено все тело и лицо. Практически все.

Гале становилось лучше с каждым днем. Бабка Глаша ухаживала за ней. Мазала ее тело и лицо какими- то мазями и настоями из трав. Кожа подживала.

Вдруг Галя неожиданно все поняла.

– Дайте зеркало ,– потребовала она у бабки Глаши.

– Незачем,– сказала спасительница.

– А я сказала, дайте.

– На, на, смотри.

Галя с ужасом смотрела на свое обезображенное лицо несколько минут. А потом из дома бабки Глаши, известной травницы и знахарки, на весь околоток, раздался душераздирающий женский крик.

– Успокойся, вылечу я тебе лицо,– пыталась успокоить Глаша.

– Да ведь это ужас. Это не я,– рыдала Галя.

– Ну, кончено, рубцы от ожогов я не смогу убрать, здесь хирург нужен. А вот кожа подживет. С телом, конечно, все хуже будет. Ну ничего, тоже все подживет. Да не реви ты. Главное ведь, что жива осталась.

– Зачем мне такая жизнь? Муж и так-то изменял мне. А теперь увидит такой ужас, и вовсе у него все шансы сбежать от меня.

– Накой тебе такой мужик-то нужен? И не важно, что у тебя с лицом. Ты ж не в пьяной драке травмы кожи получила. Ты ведь могла и умереть от ожогов. Здоровый у тебя организм,– сказала баба Глаша.

Галя постепенно приходила в себя. Молодой организм брал свое, и через некоторое время Галя вставала с постели и даже помогала бабе Глаше по хозяйству.

– Смотрю я на тебя и думаю, хорошая ты девка. А вот, видишь, как судьба с тобой обошлась. Хотя , может это и к лучшему.

– Чего ж тут хорошего. Все лицо одно сплошное месиво.

– Лицо подживет, говорю тебе. А вот душу так не залатаешь. Душа у тебя несчастная.

– Это верно. Максим все пятнадцать лет совместной жизни изменяет мне, при этом, не скрывает своих измен. Путается с кем попало.

– А дети-то у тебя есть?

– Нет. Не получалось как-то.

– Ну будут еще. Ты молодая.

– Молодая. Но кому я теперь такая нужна.

– Я вот что думаю. Сын мой в Москве пластическим хирургом работает. Все зовет к себе, да только мне в деревне лучше. Надо ему к тебе. Он такие чудеса творит. Может и тебе поможет.

Алексей Воронов уверенно вел машину. Он торопился к своей матери в деревню.

Ему предстоял неприятный разговор с матерью. Он давно ее не навещал. А Глафира Семеновна женщина строгая, привыкшая командовать. Всегда любила, чтобы по ее все было. Тяжелый характер у нее.

– Мама, я приехал,– сказал Алексей, войдя в дом. Он вздрогнул. На него смотрела женщина с изуродованным лицом. От такого ужаса даже Алексею стало дурно.

– Бабы Глаши нет дома. Она в магазин пошла,– сказала Галя.

– А Вы кто?

– Я? Галя задумалась.– Да, пожалуй, никто.

– Как Ваше имя?

– Галина.

– А я Алексей, сын Глафиры Семеновны.

– Я смотрю вы уже познакомились,– сказала баба Глаша, входя в дом.

– Мам, я так соскучился.

– Не ври. Если бы соскучился, давно бы приехал,– подытожила мать.

– Ты же знаешь, что у меня полно работы.

– Вон еще тебе работа. Девку спасать надо.

Алексей посмотрел на Галю и снова ужаснулся.

– Вряд ли я смогу ей помочь.

– Поможешь. Ты же талантливый хирург,– строго сказала Глаша.

– Да, но я не Бог.

– Стало быть, поможешь,– заключила Глафира.

Через два дня Галина была уже в клинике.

– Я никаких прогнозов давать не стану. Скажу сразу, что я сделаю только то, что в моих силах. Но в Вашем случае, боюсь, что моих сил не хватит.

– Как получится,– равнодушно сказал Галя.

Галине предстояло перенести несколько сложных операций. Операции были не только на лице, но и на теле.

Алексей Григорьевич старался изо всех сил.

Прошло много времени, прежде чем он разрешил Галине снять повязки.

Галя слышала, как отчаянно бьется ее сердце.

– Снимай,– скомандовал Алексей.

– Я боюсь,– хрипло сказала Галя. У нее пересохло в горле.

– Снимай,– резко повторил он.

Медсестра помогала Гале избавится от этих ужасных повязок на лице и на теле.

Когда все повязки были сняты, Алексей внимательно осмотрел лицо и тело Галины. По его лицу Галя следила за реакцией. Взять в руки зеркало она боялась.

На лице Алексея она не прочла ничего. Он был все так же сдержан и холоден.

– Возьми зеркало,– скомандовал он.

– Я не хочу.

– Я сказал, возьми.

Галя дрожащими руками взяла зеркало. То, что она увидела в зеркале, ничего общего с ней не имело. На нее смотрела совсем другая женщина. Но Галю удивило другое: на лице не было ни единого шрама, ни единого намека на то, что было прежде. Лицо было гладким, словно у юной девушки. Но это была не Галя. Она сама себя не узнавала.

Галя посмотрела на кожу рук и ног.

– Эти рубцы заживут,– прокомментировал Алексей ее встревоженный взгляд.– Этих пятен не будет уже через месяц.

Галя постепенно привыкала к себе новой. Она даже начинала себе нравиться.

Через три месяца Галю выписали из больницы.

– Я отвезу тебя обратно к матери?– спросил Алексей.

– Да. Я не хочу оставаться в этом городе. Ходить по этим улицам. Меня ведь, наверное, уже похоронили.

Баба Глаша, увидев Галину рассмеялась.

– Вот ведь какая красава к нам приехала,– сказала баба Глаша.

– Вы меня узнали?

– А то…

– Но ведь я совсем не я.

– Да я столько за тобой ходила, что узнаю тебя из тысячи баб,– задорно сказала Глаша.

– Я все-таки хочу встретиться с мужем,– как-то сказала Галя.

– И то дело. Поезжай.

Галя подошла к дому, в котором она прожила с Максимом пятнадцать лет. Она увидела, как на ступеньках высокого крыльца сидит мужчина. Он был весь обрюзгшим. Было понятно, что он много пьет.

– Пошел вон отсюда, теперь я здесь хозяйка,– говорила молодая девушка.

– Катя, но ведь это и мой дом.

– Был твой, а стал мой.

– Катя!

– Уходи, а то полицию вызову, алкаш проклятый.

Галя отошла от дома на приличное расстояние. Она не захотела больше общаться с мужем. Ей совершенно не было его жаль. «Пусть я для него умерла»,– подумала Галя и решительно направилась к остановке.

А вечером того же дня к бабе Глаше приехал сын.

– Чего это ты зачастил, сынок,– елейным голосом пропела Глаша.

– Соскучился,– на ходу бросил Алексей. Из машины он доставал пакеты с провизией и шикарный букет роз.

– Галя, выходи за меня замуж,– серьезно сказала Алексей.

– Я? За тебя?– удивилась Галя. Для нее это было полной неожиданностью.

– Ну да, ты. Я ведь тебя для себя сделал. Будь моей Галатеей,– пошутил Алексей.

Галя и Алексей поженились. Галя начала новую жизнь и в этой новой жизни было место только для Алексея.

– Приехали бы, хоть внучку показали,– упрекала баба Глаша сына в телефонную трубку.

– Мама, мы хотим тебя забрать к себе. Твоя помощь нам очень нужна.

– Ну раз нужна помощь , то я всегда готова,– отрапортовала баба Глаша.

ГДЕ Я?

Да чего ж ты так ревешь? Ведь как по покойнику убиваешься , да разве ж так можно,– сказала Вера Максимовна своей дочери Наталье.

– Мама, ты не понимаешь? Он бросил меня. Я на него всю жизнь потратила, свои лучшие годы , а он ушел к молоденькой дурочке на двадцать пять лет моложе себя.

– Ну что ж ты теперь можешь поделать? Такова жизнь. Они с нами все так поступают. Когда мы им нужны, в молодости, им поддержка наша нужна , а коли на ноги встал, так все, почитай орел. А кто его орлом-то сделал, он тут же и забыл. Так и твой Олег.

– Нет, это невозможно. Я не могу в эту поверить. Ведь она моложе нашей Вики.

– Дочка знаешь есть одна мудрая пословица, ну да ладно , она звучит цинично…, улыбнулась Вера Максимовна.

– Мама, у нас друзья, знакомые, неужели он поведет ее к Захаровым, например, или к Елисеевым. А как же я? Она будет сидеть на моем месте за столом рядом с ним. Лера Захарова будет разговаривать с ней о своих заготовках на зиму, а Риточка Елисеева о своих детях, внуках. А я? Где Я?

Мама, я потеряла себя.

Наталья рыдала долго и много. А потом решила взять себя в руки. А что? У нее все замечательно. У нее хорошая работа, хорошо оплачиваемая работа, ее ценят, к ней прислушиваются. У Вики своя жизнь. Скоро вот внук родится. Все замечательно , никто смертельно не болен.

«Все отлично»,– пришла к выводу Наташа.

– Ну как ты?– спрашивала ее в трубку телефона подруга Лерочка.

– Я нормально. Держусь. Ну, во всяком случае, стараюсь.

– Ну ничего , все будет хорошо.

– Да. Это конечно, не каблук отвалился, но я думаю, не такое в жизни переживала , и предательство мужа переживу.

Наталья села за руль своего авто и тут ей вспомнилась некрасивая сцена ухода мужа.

«Я собираю свои вещи и ухожу. Прости, я тебя больше не люблю. Я устал от тебя»,– говорил он тогда Наталье.

Наталья сейчас ухмыльнулась и подумала: «Вот какие все-таки мужики…. Стоит только завестись деньгам или власть какую, пусть и небольшую, получить над людьми, так они сразу чувствуют себя королями, вершителями судеб. Вот почему мы бабы не такие, возимся с ними. А одной очень даже ничего. Ни перед кем отчитываться не надо. Сама себе хозяйка»,– размышляла Наталья.

Наталья в задумчивости выехала на красный сигнал светофора. Она только что чуть не совершила ДТП. К ее авто подходил мужчина, моложе ее, как успела заметить Наталья. Она была настолько шокирована случившимся, что сидела неподвижно. Ее всю трясло.

– Ты что? Совсем сдурела,– начал мужчина и тут же замолчал. Наташа?– спросил он, не веря своим глазам.

Наталья посмотрела внимательно на мужчину, но память ее молчала.

– Простите?

– Ты не узнаешь меня!?– догадался мужчина.– Я Игорь. Ну помнишь, ты у нас практику проходила, я еще тогда сопливым мальчишкой был.

– Игорь Алимов?– вспоминала Наталья.

– Ну вот, наконец-то узнала. Знаешь, давай отсюда сматываться. Ты слава Богу ничего не сотворила, никого не сбила, а со мной свела судьба, наверное, не зря,– Игорь многозначительно посмотрел на Наташу и мутившись, улыбнулся.

– Игорь, это ж сколько ж лет прошло?

– Да много, Наташ, много.

– Я помню, ты тогда такой деловитый был, все время пытался показать себя с лучшей стороны.

– А для кого я старался?– пытливо посмотрел на нее Игорь.

– Ну не знаю, для ребят, наверное,– предположила Наташа.

– Для тебя, Наташ. Ты тогда мне очень понравилась.

– А я знаю. Я помню, какими влюбленными глазами ты на меня смотрел.

– Да, было дело,– засмеялся Игорь.– Наташа, разреши мне, пожалуйста, тебе позвонить.

Наташа дала свой номер телефона и они часто перезванивались с Игорем. Игорь был женат. У него была семья.

Наташа очень увлеклась своим знакомым из прошлого.

– Что с тобой происходит?– спрашивала ее мать.

– Мама, знаешь, я, наверное, влюбилась.

– И кто он?

– Я когда-то проходила у них практику. Можно сказать мой бывший ученик.

– И сколько ему лет? Женат?

– Он не на много моложе меня. Да, семья, дети.

– Наташа, если тебе интересно мое мнение, то я против,– пытаясь скрыть возмущение сказала мать.

– Я знаю, мама. Мне самой все это не нравится. Но я так соскучилась по обычной мужской ласке.

– Наташа, ты сама потом будешь жалеть об этом,– сказала Вера Максимовна.

Наташа промолчала. Она давно уже все это знала. И ей было немного грустно.

– Игорь, мы должны с тобой расстаться?

– Почему?

– Я не хочу и не могу разрушать твою семью.

– Но я не собираюсь бросать семью. Будь моей любовницей.– Нет, Игорь. Это не мое. Я не могу так , – сказала Наташа и повернувшись, быстро пошла по аллее парка.

На звонки Игоря она больше не отвечала. А потом у Наташи началась совсем другая жизнь. Она стала бабушкой. Хлопоты, заботы, совсем отвлекли ее от своей личной жизни, а также от мрачных мыслей.

– Как у тебя дела?– спрашивала ее подруга Лерка Захарова.

– Ой, ты знаешь, совсем не принадлежу себе. Замоталась совсем.

– Давай в эти выходные встретимся в нашем кафе, – предложила Лера.

– Давай,– согласилась Наташа.

Они сидели в кафе и разговаривали.

– А ты похорошела, Наташка, – сказала Лера.– Тебе идет роль бабушки.

– А я знаю,– весело засмеялась Наташа.

– Я тебе вот что сказать хотела.… Олег очень болен. Оксанка, хивря бессовестная, все деньги из него выкачала и бросила.

Оксана вошла в палату, в которой лежал ее бывший муж. Она ужаснулась. Женщина едва узнала своего мужа.

– Зачем пришла? Позлорадствовать?– горько спросил Олег.

– Я тебе бульон принесла. Вот, давай , поешь.

Наташа долго ухаживала за мужем. Ночевала в больнице, готовила ему диетическую еду. Разрывалась между работой , внуком и больницей.

– Не понимаю, зачем тебе это надо?– сказала ей Лера.– Он бросил тебя, променял тебя на молодость. Вы столько лет прожили вместе, а он растоптал твою любовь.

– Знаешь, если честно, я все это понимаю. Но я хочу жить в ладу со своей совестью. Пусть сама жизнь нас рассудит.

Наташа, вытащила из машины тяжелые сумки с продуктами и потащила их к подъезду.

Она опомниться не успела, как чьи-то сильные руки выхватили из ее рук тяжелую поклажу.

– Игорь? А что ты здесь делаешь?

– К тебе приехал.

– Зачем?

– Наташа, я брошу свою семью. Я не могу тебя забыть. Давай будем вместе, пожалуйста, прости меня. Я был не прав.

– Ты ни в чем не виноват, Игорь. Это я была не права. Решила переиграть судьбу, жизнь. Нет, Игорь , возвращайся в семью. Если ты меня сейчас не послушаешь, сам потом будешь жалеть. Я старше тебя, и я знаю, что говорю.

Наташа закрыла за ним дверь. Она долго стояла возле окна и смотрела на улицу. Но она ничего не видела. Все е мысли были о том, что она поступает правильно. Рассудок именно это ей и твердил. Но ведь сердцу не прикажешь. Она очень полюбила Игоря.

Муж поправился.

– Наташа, спасибо тебе за помощь. Я бы так , наверное, не смог.

– Ты бы многого не мог, чего могу я,– сказала горько Наташа.

– Наташа, можно я вернусь домой? Я раскаялся, я все понял.

– Нет, Олег. Слишком поздно. Уже слишком поздно.

– Почему?

– Потому что я больше не люблю тебя.

– А кого ты любишь?

– Свою дочь и внука, маму, конечно.

– А я? А меня?

– А тебя нет.

– Ты знаешь, я так запутался.

– Мне знакомо это чувство. Я тоже не знала, что мне делать и куда идти. Но потом как- то все само собой наладилось. Я верю, что и у тебя все будет хорошо.

ГРУППА КРОВИ

Алексей очень спешил. Его машина слушалась беспрекословно. Он торопился к своей жене Валентине, которая находилась в больнице.

Ей недавно сделали операцию. Третья попытка завести ребенка вновь оказалась неудачной. У Вали вновь случился выкидыш. Женщина находилась в жуткой депрессии.

Валя моложе Алексея на десять лет. И все семнадцать лет супружеской жизни они оба мечтали о совместном ребенке.

Он резко повернул вправо и не заметил красный сигнал светофора. Он резко нажал на тормоза, но было слишком поздно. Он успел заметить, что под колеса его авто попал человек.

Алексей, как в тумане, вышел из своей машины. Его руки дрожали.

Он подошел к месту аварии. На асфальте лежала девушка. Он не подавала признаков жизни. Больше Алексей ничего не помнит. Очнулся он машине скорой помощи.

– Как она?– спросил он врача.

– Плохо. Ее увезла другая машина.

– Жива?

– Да. Но вряд ли довезут. Очень плоха.

Алексей справился с тошнотой, подступающей к горлу. Он направлялся в больницу. Сейчас ему необходимо было увидеть потерпевшую.

В коридоре больнице было холодно. Тусклый свет ламп едва освещал коридор. Он сидел на кушетке не в силах пошевелиться.

– Кем Вы будете ей?– вдруг услышал он над головой мужской голос.

Алексей посмотрел на доктора.

– Я виновник происшедшего. Как она?

– Пока без изменений. Состояние крайне тяжелое. Но мы делаем все возможное.

– Я могу чем-то помочь?

– Вряд ли.

– У нее есть родные?

– Мать. Сейчас приедет.

Алексей все еще находился в ступоре. Он видел как по коридору больницы суетились медсестры, врачи. Потом видел, как девушку на каталке повезли в операционный блок. Время тянулось мучительно долго. Прошло часа два. Все это время Алексей думал о том, как несправедлива устроена жизнь. У него итак много проблем, а тут по его вине, возможно, погибнет молодая женщина.

– У нее редкая группа крови. Мы сделали запрос на станцию переливания крови, но пока безрезультатно,– вновь услышал он голос медсестры. Красивая молодая медсестричка в белоснежном халатике разговаривала с доктором.

Алексей, шатаясь подошел к врачу.

– У меня четвертая группа,– сказал он.

Врач внимательно посмотрел на него всего лишь минуту, а потом не минуты не колеблясь сказал:

– Пошли. Только быстро.

Алексей пришел в себя уже в палате.

– Как Вы себя чувствует.

– Нормально. Только голова немного кружится,– произнес он. Но язык его плохо слушался. Стены палаты плясали перед его глазами.

Через два дня Алексей пришел, чтобы навестить больную.

– Проходите,– смилостивилась медсестра.– Сегодня ей намного лучше.

Алексей вошел в палату.

– Как Вы себя чувствуете,– спросил он девушку.

– Нормально. Пить очень хочется. Кто Вы?

– Я виноват перед Вами. Это я сбил Вас.

В палате повисла звенящая тишина.

Девушка отвернулась к стене. По ее щека текли слезы.

Алексей взял ее руку в свои ладони.

– Простите меня. Я не хотел,– сказал он. Алексей не знал как ему вести себя.

В эту минуту вошла женщина. Он сразу ее узнал. Женщина бросилась к кровати, на которой лежала девушка.

– Милочка, доченька моя, как ты?– спросила женщина.

– Мама, мне так плохо. У меня все болит,– заплакала девушка.

Женщина внимательно посмотрела на Алексея.

– А ты как здесь? Откуда ты узнал?

– Я приехал, чтобы помочь.

– Чем ты можешь нам помочь?

– Не знаю. Но чем могу, я всегда помогу.

– Я помню как ты помог мне восемнадцать лет назад, когда оставил меня одну.

– Прости. Я не хотел. Но так вышло.

– Уходи.

– Вера, я правда многое могу. Дай мне возможность искупить вину.

– Да какая твоя вина? Ты ни в чем не виноват. Я давно простила тебя. Забудь и ты.

– Ты не понимаешь. Это я сбил Милу.

Вера резко отшатнулась от Алексея. А потом она нервно сжала кулаки и бросилась на него. Все это произошло так быстро, что мужчина не ожидал.

– Ах, ты подонок, мерзкий и подлый подонок. Я ненавижу тебя,– кричала Вера.

На ее крик сбежался медперсонал клиники.

– Уходите. Вам лучше сейчас уйти. Вы что не видите, что у нее истерика?

Алексей вышел за дверь. Мысли его путались.

«Получается, что Мила дочь Веры. Я и не знал, что Вера за эти годы устроила свою личную жизнь и родила дочь»,– подумал Алексей.

Вера, шатаясь вышла из палаты дочери.

– Чего ты хочешь,– устало спросила она.

– Ничего. Только помочь. Я виноват. Я это знаю. Но позволь мне хоть как-то помочь твоей дочери. Я же не нарочно.

Вера смотрела на него пронзительным взглядом.

– Быстров, ты действительно так ничего и не понял,– то ли спросила, то ли утверждала Вера.

– Я хочу помочь,– повторил, как заклинание, Алексей.

– Помоги,– тихо сказала Вера.– Уйди и сделай так, чтобы ни я, ни Мила больше никогда тебя не видели.

– Вера, ну зачем ты так. У меня огромные связи. Давай перевезем твою дочь в другую клинику. Там ей окажут высококвалифицированную помощь.

Вера немного помолчала, а потом согласилась.

Мила поправлялась. Молодой организм и жажда жизни, помноженные на высокую квалификацию врачей и хороший уход, постепенно делали свое дело. Девушка поправлялась. С каждым днем ей становилось все лучше.

Алексей часто навещал Милу.

– Привет, ну как у тебя дела,– бодро спросил он, войдя в очередной раз в палату к девушке.

– Хорошо, сказала Мила и улыбнулась. Она улыбнулась ему впервые за долгое время.

– Я рад, что тебе намного лучше,– сказал Алексей.

– Я только сегодня узнала, что Вы сдавали для меня кровь. У меня вообще-то редкая группа, странно, что мы с Вами совпали,– сказала Мила и улыбаясь, посмотрела на Алексея. У нее были такие же пронзительно – синие глаза , как и у ее матери. За эти глаза, Алексей когда-то и полюбил Веру. Он очень любил Веру. Но его мать была против его брака.

– Она тебе не пара, Лешик, – говорила Нина Ивановна.

– Мама, но ведь мы любим друг друга,– сказал тогда Алексей.

– Она простая студентка. А у тебя большое будущее. Ты окончишь университет и уедешь из страны. Зачем ты пудришь ей мозги?

– Мама, Вера поедет со мной.

– Чепуха,– засмеялась Нина Ивановна.– Только Валя достойная кандидатка тебе в жены. И ты женишься на ней, а не на этой провинциальной простушке.

Спорить с матерью было бесполезно. Тем более, что Алексей всегда слушался свою мать. Нина Ивановна обладала очень своенравным и диктаторским характером. Все непременно должно быть так, как она сказала. И Алексей сдался. Потом был неприятный разговор с Верой. А потом свадьба с нелюбимой Валей.

Но жизнь диктовала свои правила. Умер отец Алексея. А без Бориса Борисовича Нина сразу сдала. Рухнул ее радужный и успешный мир, в котором она жила всю жизнь. Борис всегда держал над супругой распахнутый «розовый зонтик». Вероятно , поэтому она была так заносчива и упряма. А после смерти мужа, она стала кроткой и молчаливой. Она вообще от всего отрешилась и ударилась в религию.

Все это сейчас вспоминал Алексей Борисович Быстров. Он не уехал из страны как предполагалось, а остался здесь, в Москве. Он продолжил дело своего отца. У Бориса Борисовича Быстрова была своя научная лаборатория. О его разработках знали и говорили не только в нашей стране, но и за границей.

Борис Борисович был, по истине, великим ученым с мировым именем. Вот поэтому Алексей и продолжил дело своего отца.

– Я хочу пить,– сказала Мила, прервав его размышления.

– Да, да конечно,– сказал Алексей, подавая Миле стакан с водой.

А потом Алексей присел на край кровати Милы, и они долго беседовали.

– К тебе не приходит твой отец,– заметил Алексей.

Мила взмахнула длинными ресницами.

– У меня нет отца,– сказала Мила, и голос ее предательски дрогнул.

– Извини, я не знал.

– У меня никогда не было отца. Мама очень не любит говорить на эту тему. Я, конечно, предполагаю, что он был, но мама ничего мне о нем не рассказывала.

В это время в палату вошла вера.

– Мама, привет,– обрадовалась Мила.

– Привет, – улыбнулась Вера.

– Мама, ты представляешь в тот страшный день Алексей Борисович сдал для меня кровь. Наши группы крови с ним совпали.

– Я рада за Алексея Борисовича,– сухо сказала Вера.

В это время Алексей посмотрел на Милу, и его озарила внезапная догадка.

«Какой же я идиот,– подумал Алексей.– Как же я сразу не заметил, что у Милы моя улыбка. Она улыбается точно так же, как и я, немного приподняв верхнюю губу. Но этого не может быть».

– Почему ты молчала все эти годы и теперь продолжаешь молчать, – внезапно сказал он Вере, даже не успев до конца осознать то, что он произнес это вслух.

– Ты о чем?

– О том, что Мила моя дочь.

– Я думала ты знаешь,– удивленно сказала Вера.

– Я понял это только сейчас.

– Вы мой отец?– ошарашено спросила Мила.

– Получается, что да.

– Да, Мила, Алексей твой отец, который сначала бросил тебя, а потом чуть не убил,– сказала Вера, дрожащим от волнения голосом.

Спустя два месяца Милу выписали из больницы. Она окончательно окрепла и чувствовала себя хорошо.

– Вера, я поговорю с Валей. Надеюсь она меня поймет. Я хочу быть с вами,– говорил Алексей, когда они шли по парку. Этой встречи он добился от Веры с трудом.

– Быстров, не будь подлецом. Твоя жена сейчас нуждается в твоей поддержке, а ты, как подлый трус, пытаешься вновь смыться. Вечно ищешь, где лучше,– фыркнула Вера.

– Это неправда,– возмутился он.– Я просто хочу быть рядом с тобой и со своей дочерью.

– Странно у тебя все получается… А ты нас с Милой спросил? Мы хотим этого?

– Мила хочет. Я говорил с ней.

– А я нет. Я никогда не прощу тебе твоего предательства. Передавай привет своей маме.

– Она умерла пять лет назад,– спокойно сказал Алексей.

– Извини ,– помедлив, сказала Вера.– И все же, я прошу тебя, не лезь в нашу жизнь.

– Вера…

– Все. На этом закончим.

Вера повернулась в противоположную сторону и уверенно зашагала прочь. Она почти бежала.

Поздно вечером Вера стояла у окна в своей квартире и смотрела на улицу. Мила уже спала. Вера смотрела на красиво освещенные улицы, иллюминации и не видела ничего. Глаза ее застилали слезы. Он все еще сильно любила своего Лешку, хотя и прошло восемнадцать лет.

ДВЕ РОДНЫЕ ДУШИ

Раиса очень любила своего мужа, но страшно стеснялась своего социального положения. Ей все время казалось, что Борис стыдится ее показывать своим знакомым, выводить в свет, на светские рауты. Ей казалось, что она недостойна той «планки», которой достиг он.

Раиса была из бедной семьи, образование 11 классов. А когда она окончила школу, ей некогда было учиться. Она встретилась с Борисом. И так влюбилась, что никакая учеба ей в голову просто не лезла. Борис же, наоборот, всегда отличался ответственностью. Он окончил юридическую академию и теперь был весьма востребованным адвокатом. Его услугами пользовались многие известные люди. Но он не стал любить Раису меньше. Вот уже десять лет они вместе. Правда, Раиса долго не могла забеременеть, но все-таки судьба смилостивилась и послала им в награду дочь, спустя шесть долгих лет лечения и походов по докторам. Марьяне исполнилось два года.

Раиса чувствовала себя неловко. Ведь муж был на двадцать пять лет старше ее. Но она всегда стеснялась его жизненного опыта, боялась сказать что-нибудь не то , или , вообще ,оказаться какой-то нелепой.

Первая жена Бориса умерла при родах, ребенок тоже погиб. Борис долгое время был безутешен и не мог оправиться от горя.

А потом встретил прекрасную молодую женщину и сразу влюбился. Рая очень скромная молодая женщина. Природа наделила ее удивительной красотой. Борис не мог устоять перед ее чарами, хотя сначала Рая даже побаивалась Бориса. Он такой взрослый, серьезный, умный и красивый. Она влюбилась с первого взгляда.

А потом вылезли ее детские комплексы. Мама в детстве внушала Рае, что она очень худая и от этого не блещет особой красотой. Девушка была угловата, стеснялась своей худобы, а потом ее красота постепенно расцветала, и из гадкого утенка Рая превратилась в прекрасную Царевну- лебедь. Вот при таких обстоятельствах повстречал Борис свою вторую жену. Он красиво и трепетно за ней ухаживал, а Рая влюблялась все больше.

Но одного не учла Рая. Она не подумала о том, что со временем возникнет проблема, связанная с ее социальным статусом.

С каждым днем Раиса все больше замыкалась в себе. И на вопросы мужа, лишь отмалчивалась.

А потом родилась Марьяна, и женщина целиком погрузилась в материнство.

Однако, она по- прежнему считала, что ее уровень не соответствует уровню Бориса. Это касалось всего.

Ей бы поговорить с мужем откровенно на эту тему, но она предпочла закрыться в себе.

С каждым днем ее все больше тревожило ее положение, и однажды она просто ушла из дома, оставив странную записку: «Прости, я полюбила другого». И все. И ни строчки больше.

Борис очень страдал. Он скучал по своей жене и дочери. Марьяна была для него долгожданным ребенком. Он осыпал ее и молодую жену подарками, но это только усугубляло ситуацию.

Борис пытался искать Раису, но у него ничего не вышло. Женщина как в воду канула. Он подключил все свои связи, но и это не помогло.

Борис отчаялся и потерял смысл в жизни. Он по – прежнему ходил на работу, по- прежнему был востребованным профессионалом своего дело, но что-то в душе Бориса сломалось. Сломалось навсегда.

Рая второпях вышла замуж за какого-то шофера и уехала далеко в Сибирь. В глухую, забытую всеми деревню. Она считала, что только там и есть ее место.

Ее новый муж не баловал Раису вниманием, а скорее, наоборот, постоянно попрекал ее, что она не может родить ему ребенка. Марьяну он терпеть не мог.

Раиса таяла на глазах. И вскоре свела счеты с жизнью. К этому ее подтолкнула и неизлечимая болезнь, которая у нее обнаружилась.

Девочка осталась сиротой. Всего этого Борис не знал. Две родные одинокие души были далеко друг от друга и обе страдали: Марьяна от постоянных побоев отчима, Борис тосковал по своей семье. Он часто вспоминал Марьяну. Она снилась ему во снах, он просыпался в липком холодном поту и уже не мог сомкнуть глаз до рассвета.

Так шло время. Сначала месяцы, которые плавно перетекали в годы. Марьяне исполнилось восемнадцать лет. Она собрала свои скудные пожитки: некоторые вещички и золотое обручальное кольцо, оставшееся от матери, на котором было выгравировано: «Любимой Раечке от Бориса в День нашей свадьбы». А дальше стояла дата. Кольцо было очень красивым, с голубым, как небо, камнем.