Последнее желание. Меч предназначения

Ведьмак: Последнее желание»Хорошее начало цикла, которое я уже пару раз читала, но сейчас вижу немного иначе. Повествование ведётся попеременно двумя линиями: события в храме Мелитэле и воспоминания о нескольких странствиях, где произошло знакомство или предпосылки будущей и имеющейся связи Геральта с остальными персонажами. В данной части цикла основной упор идёт на завязку плотной судьбоносной связи героев (в дальнейшей части, насколько помню, больше уделено внимания политике и путешествиям).Книга хорошая, много красивых тактических моментов, иронии, умных рассуждений, красивых ходов и смекалки, а также юмора — некоторые моменты действительно очень забавные. Главы из храма в этом плане самые сочные, а Нэннеке потрясающе умная женщина. Связь такую неразрывную на будущее с Йеннифэр я поняла только сейчас. Хотя влюблённости и такой страсти с первого взгляда всё ещё не понимаю.«Ведьмак: Меч предназначения»Во второй части цикла нам раскрывают связь Геральта с Цири, с его Предназначением. О самом этом явлении рассуждений очень много, обилие философии, что мне тяжело давалось при прочтении, даже в этот раз, хотя я и поняла чуть больше. К 500 странице мне уже встретились изменённые мотивы: Белоснежки, красавицы и чудовища, русалочки и снежной королевы. Интересные интерпретации и живые события (пусть и далеко не Гриммовские и не Перровы).Несмотря на отречение от Предназначения, Геральт трижды сталкивается с ним. Нам глубже раскрывают проблемы взаимоотношений с Йеннифэр, отношение общества к ведьмакам.Также здесь идёт начало основных конфликтов и проблем цикла: расизм, тотальная война, изъятие территорий у других рас. Продолжается знакомство с разными разумными существами и построение сюжета на путешествиях и воспоминаниях.

Это первые две части из всего цикла о Ведьмаке Геральте. Отличаются от следующих книг набором разрозненных рассказов, некоторые из которых, однако, дают основу для будущего сюжета.Ведьмак – это профессия и человек, специально "обработанный" и подготовленный для борьбы с нечистью – вампирами, лешими и другими представителями бестиария. Тут их будет целая куча. Ещё драконы, триады и проч. Отличаются от первых тем, что кодекс ведьмака не позволяет их убивать.А также встречается много переделанных на особый лад известных нам сказок – "Красавица и чудовище", "Русалка", "Белоснежка и семь гномов" и др. Я очень люблю встречать знакомые сюжеты и персонажи. Но вот здесь для меня всего этого много понапичкано. Напомнило трилогию Перумова "Кольцо тьмы", где автор тоже всё смешал из миров Толкина и своё понапридумывал. Также аналогия с данным циклом провожу и по некоторому действию: герои путешествуют от места к месту, где с ними встречаются всякие приключения.Геральт обычно бродит один, на задания отправляется тоже один. Но иногда ему кто-нибудь сопутствует. Например, странствующий бард Лютик, почти полностью противоположный Геральту по характеру и нацепивший на себя маску шута. Он привносит много юмористичечких ноток в повествование. Очень полюбился данный персонаж.Ещё периодически Геральту встречается его возлюбленная. Вот тут много непонятного. С Йеннифер, его главной женщины, у него очень странные отношения.Во-первых, они то сходятся, то бросают друг друга. Во-вторых, "возлюбленных" у него много. Да и она, похоже, не брезгует связями "на стороне"? Да и вообще в мире Сапковского никто не отказывается от этого удовольствия, когда и с кем хочется.В рассказах поднимается много важных рассуждений: вопрос меньшего зла; вопрос цены; вопрос предназначения; имеют ли место в этом мире "сказочные" существа или нет; убить или вылечить, но пострадать самому; нужно ли их уважать как обычных людей или нет; сам Геральт – человек или нет. Ему приходится искать ответы на все эти вопросы и иногда выбор даётся нелегко. Ведьмак здесь предстоит довольно мужественным и сильным, но в том числе и уязвимым и ошибающимся. Но главное – более добрым и человечным, чем другие.Расчлененки здеть немного и не такая страшная. Самая жуткая история была первой. Потом легче (или я привыкла?). Эротика тоже есть, но не так много, как предполагала.Эта сага вряд ли будет моей любимой, но есть желание продолжить знакомство, ведь вторая часть заканчивается невероятным поворотом и интригует. Потом начнётся линейный сюжет с погружением в разные пласты повествования.

Признаюсь без ложного смущения: Ведьмак стал одним из опорных камней в фундаменте моего литературного вкуса. Соседствует он там с Гоголем, Пратчеттом, Желязны, Достоевским, Азимовым, Бэнксом, Саймаком и, наверное, ещё Роулинг. Неплохая компания, на мой взгляд, но авторы попадают туда не столько за особые художественные достижения, сколько за те выводы, которые я сделал во время чтения, за те фишечки, которые я почерпнул. Есть множество других прекрасных писателей, которых я очень люблю, но они почему-то не оказали никакого влияния ни на мою личность, ни на пристрастия, ни на последующий творческий процесс. Увы и ах, ничего не поделаешь, всем правит случай. С Сапковским ситуация была особенная ещё и тем, что читал я его по учёбе. В конце бесконечного списка такой же хардкорной фэнтезни, от которой меня уже начинало слегка подташнивать. Всё-таки когда художественную литературу читаешь для души и когда читаешь её же "по работе" – это огромная разница. Диаметрально противоположное впечатление. Но в тот раз я открыл книгу, этот гигантский кирпич и... провалился. Меня снесло. Я глотал страницы, не отвлекаясь ни на что, словно бы открылось второе дыхание. Мне реально было интересно. И это непередаваемое счастье, когда у тебя с книгой или киношкой совпадают основополагающие мыслеобразы, стили, генокоды, что ли, я не знаю. Ты словно бы в родной стихии оказываешься, среди родственных алгоритмов мировосприятия. В случае с книгами это, конечно, ощутимее. Из-за неудачного стечения обстоятельств мне не удалось в тот раз продвинуться дальше первого тома, но спустя 11 лет что-то внутри меня решило, что хватит откладывать, надо перечитать начало и браться за продолжение. И я перечитал, и теперь, с высоты прожитого литературного опыта хотя бы смогу сформулировать, как именно на меня повлиял Ведьмак.Итак, это толстенный фэнтези-талмуд, который можно читать долго, увязая в событиях, героях и мироздании. Чекаем толстую фэнтезню. Я и раньше любил большие книги, которые условно можно назвать "сказкой на ночь" – желательно, конечно, чтобы сказка эта была не для детей и события шевелились поэнергичнее. А то вот Диккенс, например, тоже кирпичи писал, но я на нём сплю. В плохом смысле. В любой книге есть внутренняя динамика, и если она не соответствует твоей собственной, то будет либо скучно, либо путано. Тут ничего не попишешь, только смириться. Перед нами предстаёт средневековый мир, условно Земля 13го века (что уточнялось прямым текстом), только после квантовой катастрофы, вызвавшей смещение измерений. Справедливости ради, это не единственная книга с такой фишкой, да и не об этом речь. Я люблю городское фэнтези, но вот такое, классическое, средневековое – это просто ван лав. Чекаем средневековое фэнтези. Также здесь очень детально проработанная обстановка. Подробно описан быт, жизнь людей, устройство городов и деревень, одежда, еда, вплоть до лошадиной сбруи. Средневековье не романтизируется, всё от души полито грязью, дерьмищем и плохими манерами. Чекаем натуралистично изображённую средневековую грязищу. А ещё главный герой крут как яйки и рубит всех в капусту. Пусть и ноет в процессе. Пусть ноет. Все ноют. Но я терпеть ненавижу, когда героя делают унылым слабаком – тупо реалистичности ради, ведь "мэрисью – это плооохааа". А я ничего не имею против мэрисью, да-да, и Макса Фрая люблю. Люблю крутых героев, которые настолько сильные, что можно не трястись поминутно за их задницу. Люблю смотреть, как они сами всем задницы надирают. Чекаем стальные яйца. Дальше пойдёт, наверное, чисто писательская заморочка. Первая книга задумывалась как некая жанровая переработка фольклорных и сказочных сюжетов, здесь недвусмысленно угадываются истории о Белоснежке, русалочке, красавице и чудовище, Снежной королеве, спящей красавице, Аладдине и не помню уже, о ком ещё. Помимо сказок в сюжет вплетены исторические реалии, европейские города – и читатель должен это всё угадывать в силу своей начитанности и общей эрудиции. Я обожаю такое. Это очень сложно прописывать и всегда обидно, если никто не просечёт намёков, но многое писатели делают и для себя. Чекаем включение отсылок, пасхалок, оммажей и богатый интертекст.И самое главное, что меня покорило ещё в первый раз и что теперь я безуспешно ищу по свету, то бишь у других авторов. Это ведь по сути своей история о наёмнике, который выполняет разные задания. Конкретно здесь – усекновение монстров. И первая книга представляет собой набор отдельных историй. Да, есть общий фон, общая канва с ребёнком-предназначением, но покорила меня именно первая глава, с которой некогда и начался весь цикл. Самое обычное рабочее задание, трудовые будни ведьмака. Кароч я настолько её люблю, что даже написал что-то типа фанфика, не про Геральта, зато с отсылками на Мельмота-скитальца. Не знаю, как это объяснить лол. Прикреплю ссылку к рецензии, вдруг кому тоже интересна тема. Итак, чекаем охоту на монстров, будни наёмников и раздробленную структуру повествования. Мне настолько нравятся эти отдельные главы-рассказы, что я, наверное, поэтому так тащусь и от всяких процедуралов, где в каждой серии свой собственный законченный сюжет.Вот как одна-единственная книга может повлиять на все дальнейшие пристрастия и предпочтения. Кстати, если вам известно ещё что-нибудь о наёмниках, выполняющих разные задания, то я буду очень рад :з Мне этого так не хватает в жизни х)

От любви с ума схожу, плохо только одно - открываешь первую страницу, проходит пара минут, книга прочитана, ты влюблен, потом так - оп! А шесть часов твоей жизни, оказывается, куда-то убежали.

Летом этого года стукнет ровно двадцать лет с того момента как я, прогуливаясь по набережной Анапы, практически наугад ткнул пальцем в том под незнакомым заглавием «Ведьмак» на книжном лотке и пропал. Пропал в том смысле, что с 1998 по 2004 я перечитывал весь ведьмачий цикл примерно восемь раз. Кажется, во всех русских изданиях «Ведьмака» отсутствует столь необходимая карта мира, потому что география там – сильван ногу сломит. Поэтому на третий раз я перечитывал сагу с ворохом бумажек, на которых вёл заметки географического свойства, что помогло мне в конце концов без всяких недоступных в то время интернетов самостоятельно составить политическую карту ведьмачьего континента, понять кто где король и прояснить сложную подоплёку шпионских игр. Размеры мира напрямую зависят от объёма поглощаемой информации. Но доступная информация часто бывает бесполезной. Действенна лишь информация, полученная путём некоего интеллектуального усилия.В «Лире Орфея» Робертсон Дэвис пишет о мифологеме, необходимой для самоопределения какой-либо нации или жителей части света – такой корневой исходной сказке, которая с детских лет зарыта где-то в подсознании. У ирландцев свои мифы, у британцев – другие, король Артур, восточнее – галльские предания, Ундина, Лесной царь и так далее. Секрет дикой популярности Сапковского в славянских странах именно в том, что он угодил точнёхонько в архетип славянского типа сказаний. По крайней мере, первые две книги саги у меня уже на генетическом уровне входят в канон, сливаются с общеславянским представлением о сказке. А западные классические сказочные сюжеты Сапковским высмеиваются – практически в каждом рассказе он берёт новый «западный» сказочный сюжет и препарирует его как царевну-лягушку, вскрывая сопливую романтическую несостоятельность, детскую наивность и оторванность от мрачного славянского канона. Но на самом-то деле там не всё так наивно – оригинальные сказки, адаптированные братьями Гримм, Перро и остальными – вовсе не сусальные побасенки для дошколят, а готические членовредительские средневековые триллеры. Прочитать их можно в недавнем талмуде «Настоящие сказки братьев Гримм». А от Сапковского достаётся на орехи даже его родным польским преданиям, в частности, классике XVI века Йоахима Бельского про вавельского дракона-живоглота и сапожника Скубу – отсюда мы имеем один из лучших ведьмачьих рассказов «Предел возможного» и крылатую фразу «слушай, почему все сапожники такие идиоты?». спойлер(По Бельскому Скуба подбросил монстру тельца, начинённого серой. Дракону, съевшему телёнка, начало так жечь в горле, что он выпил пол-Вислы и лопнул. В 1972 году у Вавельского холма на Червенском бульваре в Кракове был уставлен памятник дракону, автором которого является польский скульптор Бронислав Хромый. Дракон извергает огонь каждые 5 минут или по СМС по телефону 7168 с текстом «smok».)свернутьЕсли углубиться в общую структуру нарратива первых двух книг про ведьмака, на ум придёт Владимир Пропп , которого я, конечно же, не читал, но кое-что где-то слышал. Сапковский с весьма большой вероятностью читал Проппа – его труд «Морфология волшебной сказки» издан в Варшаве в 1976, и вполне мог повлиять на формирование метода Сапковского по конструированию сюжета из отдельных структурных мифических составляющих. Пропп видит во всех народных волшебных сказках отголоски воспоминаний о системе обрядов и инициаций в древних людских сообществах. Предположительно, проходя эти инициации, во многом удивительно общие для совершенно разных народов, ребёнок становился полноправным челном общины. Основной темой всех этих обрядов была, конечно же, смерть. Все волшебные события, сохранившиеся в сказках, являют собой нарратив об умирании и посмертных испытаниях. По Сапковскому, с поправкой на Проппа, ведьмак Геральт уже сам по себе олицетворяет архетип самой сказки в нашей реальной жизни: переживя в детстве близкую к смертному опыту инициацию (сборник рассказов «Последнее желание» как дебют автора писался очень долго – с 1986 по 1993 год), он впоследствии нарастил на себя нарративные одежды последовательно мифа, легенды и сказания, придя к состоянию милой сказочки, но на этом не остановился и ринулся дальше в тенета постмодерновых трактовок и информационных форм XXI века – видеоигр и кабельных сериалов.Внутри самой саги Геральт тоже уникальный персонаж, в самом деле прошедший в детстве все эти близкие к посмертному опыты обряды и инициации. Сакральные устные предания о преодолении смерти со временем из почти религиозных текстов превращаются в сказки. У Сапковского эту функцию выполняет бард Лютик: наблюдая в реальности зачастую довольно жестокие и кровавые события, он в своих балладах преломляет их в более романтическом или же сатирическом ключе, баллады эти уже без его участия пересказываются, перепеваются и разносятся по всему обитаемому миру, создавая совершенно другой, отличный от реального, сказочный образ ведьмака и его приключений. Также частым персонажем сказок оказывается старая ведьма, у славян – Баба-яга, которая выступает своего рода посвящающей, инициатором имитирующего посмертный опыт обряда над главным героем. В ведьмачьем цикле такой Бабой-ягой оказывается, приношу свои извинения, Йеннифэр из Венгерберга – причина почти всех головных болей и геморроев ведьмака, постоянно провоцирующая его на новые и всё более опасные испытания.Ещё даже до приплетания теорий Проппа главное подозрение, что происходящее в рассказах – это в какой-то степени имитация чего-то там, возникло у меня при перечитывании «Меньшего зла», где чародей Стрегобор погружает Геральта в неотличимую от реальности осязаемую голограмму, в которой «цветы пахнут, яблоки можешь отведать, пчела может тебя ужалить». Геральт лишь с его слов знает, что вокруг иллюзия, поэтому мы, во-первых, не можем быть однозначно уверены, вышел ли он из иллюзии до конца рассказа, во-вторых, опять соблюдается схема обрядовой инициации: соискатель Геральт подвергается испытанию волхвом-посвящающим. А в «Нечто большее», последнем рассказе тома, мы видим шикарную рекурсию Испытания Травами – самого первого обряда, которому подвергают маленьких ведьмаков – теперь Геральт повторяет его уже в солидном возрасте: находясь при смерти снова вводит себя в то самое состояние и встречает там «босую девочку в льняном платьице». Круг замыкается. Сапковский ведёт нас через весь цикл рассказов от простого к сложному: от весьма лихого переиначивания «Красавицы и чудовища» и «Белоснежки» и иже с ними в ранних рассказах через постепенное усложнение темы злободневными проблемами в «Крае света» и «Пределе возможного» вплоть до уже серьёзного закапывания в психику самого ведьмака в последних рассказах, где он уже не может прервать круг новых насильственных инициаций, где нет и никогда не будет однозначно верных ходов и решений.Если при первых чтениях всего цикла меня в основном занимала харизма героев и антураж фэнтезийного мира, то теперь всё больше и больше обращаю внимание на почти шекспировскую драматургию, на шикарное построение Сапковским диалогов. Кажется, что некоторые из рассказов можно сыграть как в экспериментальном театре, просто сидя по стульям и читая рассказ по ролям, настолько чётко выражены темпераменты и говоры всех персонажей. Харизматичность всей саги подкупает в первую очередь: по сложности сюжетов, качеству проработки мира, постановке сцен и драматургии «Ведьмак» намного обгоняет все свои литературные аналоги. Секрет тут прост: Сапковский сознательно по максимуму убирает из саги признаки фэнтези-литературы, приближая её, скорее, к историческим сочинениям Сенкевича (позже это ещё сильнее аукнется в «Саге о Рейневане»). Когда Толкиен писал «Властелина колец», ему не на что было ориентироваться в жанре, он брал за основу западноевропейскую мифологию. Со «сказочной составляющей» у пана Анджея те же грабли, только славянские. Основную массу современного фэнтези можно сравнить с условной игрой, нацеленной либо на выигрыш, либо на проигрыш: и Брукс с «Шаннарой», и Джордан с «Колесом времени», и Гудкайнд с «Мечом Истины» ползают неподалёку; всё их повествование и действия героев максимально нацелены на финальный результат. Даже Сапковский в романах этого не смог избежать. Художественное преимущество же рассказов про ведьмака перед романами в том, что в них на первый план выходит сам процесс проживания истории героями, без гонки к финальной цели. Забавным образом это повторяется и в компьютерных играх по «Ведьмаку», достигая апогея в третьей части: игроку становится интереснее и милее не сломя голову бежать к выполнению финального квеста, а отыгрывать роль, просто проживая в любимом ведьмачьем мире – напиваться с краснолюдами в кабаках, засиживаться за настольными играми, шляться по борделям и до одурения просто исследовать мир, любуясь природой и закатами.Реальности добавляет «Ведьмаку» тщательная проработка мира, когда устами совершенно третьестепенных персонажей Сапковский проговаривает мельчайшие нюансы бытия, дотошно формирует насколько можно более полную картину огромного континента. В игривой форме он пичкает читателя сведениями экономического, политического и географического свойства, так что можно стать нешуточными экспертами по жизни позднего Средневековья. В следующих томах количество действующих лиц саги опасно приближается к количеству массовки в «Войне и мире», что, соответственно, в несколько раз повышает проработку каждого квадратного сантиметра повествования. Магия в реальности Сапковского – это возобновляемый из мест силы природный ресурс, как нефть и газ. Кто владеет нефтью и магией, тот управляет миром. Но, несмотря на это, всегда может получить пулю в затылок, отравленный кубок, стрелу в колено или вилы в бок. Одновременно со всеми своими псевдосказочными сюжетами Сапковский делает мир ведьмака максимально НЕ сказочным, наполненным нищетой, болезнями, шпионажем, налогами и расизмом.С самого первого прочтения у меня возник свой собственный саундтрек к «Ведьмаку» - это Сплин. Ранняя неофолк лирика Саши Васильева из альбомов «Коллекционер оружия» и «Фонарь под глазом» очень подходит в качестве баллад Лютика. Просто представьте, как в финале «Края света» Лютик и Торкве исполняют «Мою любовь», в душераздирающем конце «Немного жертвенности» Лютик играет «Бонни и Клайд» (просто замените в тексте песни «пули» на «стрелы»). А где-нибудь на пире в «Вопросе цены» звучит «Скоро будет солнечно», становясь со временем музыкальной темой Цири.В общем, «Ведьмак» возник в необычайно нужное время и в нужном месте, с триумфом короновав собой жанр славянского фэнтези, органично влившись в поток новых славянских героев типа Волкодава, Владигора и прочих, породив попутно целую кучу различной степени отвратности фанфиков и неуклюжих заимствований, самым внятным из которых мне видится «Алмазный меч, деревянный меч» Ника Перумова. Ник очень аккуратно (как сделал это ранее с Толкиеном) перенял основные черты ведьмаковского мира и посадил их на своей почве. А самое неожиданное сходство с ведьмаком я увидел – ни за что не угадаете – в кинофильме «Утомлённые солнцем-2. Предстояние». В сюжетном скелете «Предстояния» можно легко разглядеть основную параллель с ведьмачьим циклом: в аду войны, похожей на «охваченный пожаром бордель», бывший комдив Котов ищет потерянную дочь так же, как Геральт ищет потерянную Цири. А неоднозначная финальная сцена «Предстояния» так и вообще повторяет случай, произошедший с Цири в, кажется, «Башне ласточки».Мы дожили до удивительных времён. Спустя двадцать пять лет увидели продолжение «Твин Пикса», спустя тридцать пять лет увидели сиквел «Блейдраннера». Сапковский спустя четырнадцать лет после завершения цикла о ведьмаке написал шикарный приквел «Сезон гроз» и, по слухам, пишет что-то ещё. Три компьютерные игры, одна лучше другой, дали фанатам, казалось, несбыточное – побывать ТАМ, в Каэр Морхене, Вызиме, Новиграде и даже на Скеллиге. Американцы вовсю готовятся снимать ведьмачий сериал. Не знаю, что меня дёрнуло перечитать четырнадцать лет спустя две первых книги «Ведьмака», зато теперь точно уверен, как стоит начать самое лучшее фэнтези-сказание на свете: на пастбище под Голопольем повадился прилетать дракон.