Со вкусом малины бесплатное чтение

1.Пролог

Многие спрашивают, почему я так свое кафе назвала: «Вкус малины». «Захотелось» – отвечаю обычно. Только Машка – моя подруга, знает, как это важно для меня.

Мне было лет одиннадцать, когда случилась катастрофа в моей жизни, и семьи у меня не стало. Мать с отцом часто скандалили: крики, битье посуды… Когда дошло до рукоприкладства со стороны отца, стало совсем тяжело. Нет, на меня он руку не поднимал, но матери доставалось часто. Ревновал он ее очень, ко всему, что движется. Наверное, это болезнь, которая расплавила его мозг и сделала монстром. Мама у меня была очень красивая.

Тот страшный день не помогли забыть ни психологи, ни время. Я выглянула, услышав затишье, после криков и страшного грохота. Отец сидел на диване, уставившись в одну точку… А мама… Она лежала в луже крови, с пробитой головой. Я кинулась к ней, крича, и пыталась растормошить, но мне уже никто не ответил.

– Помоги тут прибрать, – отец поставил передо мной ведро с водой и бросил тряпку…

Отца посадили на десять лет, а меня забрала бабушка. Был самый разгар лета. Я месяц не разговаривала, совсем. Волосы были коротко отстрижены, потому что завшивела. Говорят, так бывает, когда испытываешь сильный стресс. Бабушке с трудом удалось вывести этих паразитов… И длинной косы до задницы больше не было.

Плохо ела. Снились кошмары. Бабушка говорила, что я ночью вскакивала и начинала собирать одеяло, приговаривая: «мама, мама». Меня водили ко врачам и знахаркам, а толку от этого не было.

В конце июля на бабушкином огороде поспела малина. Ее запах притягивал магнитом. Я забиралась в самую гущу малинника и объедалась так, что весь язык был красным. Исцарапанная колючками, но довольная, выползала на свет божий уже другим человеком. После малины кошмары мне сниться перестали. Малина стала моим проводником в новую жизнь, без страха и боли.

Сейчас мне двадцать лет. Я студентка экономического факультета, заочница. С Машкой мы снимаем небольшую двушку на окраине. После смерти бабушки, дом я продала. Частично положила деньги в банк на депозитный счет, а на большую половину суммы – открыла кафе, где можно выпить кофе с вкусным десертом.

– Вика, тебе не понравился Сергей? Ты так и помрешь старой девой с двумя кошками, – ворчит Машка, что я очередную кандидатуру ухажера забраковала. – Или ты, цветочек, все ждешь свое солнце на горизонте?

– Я скорее репей, который ждет свою собаку, – хлопаю Машку по спине, которая подавилась от моего юмора.

Да, оптимизм из меня так и хлещет. Нет страха перед мужским полом, но и доверия не прибавилось… до сих пор.

2. Посетители

– А пожрать ничего в вашем малиннике нет?

За столиком разместилась компания из двоих парней и двух девушек. «Золотая молодежь» – было кричащей вывеской. Я не разбираюсь в марках машин, но то, что они стоят целое состояние, видно было сразу. Эти мажоры еще зайти не успели, а их уже было слышно на улице по звукам музыки, бьющей из динамиков, хохоту… Пренебрежительные взгляды пробежались по персоналу, а повелительный тон их голосов лишь подтвердил мои догадки…

Марина покосилась на столик, где я сидела с подругой, всем видом показывая, что ей нужна помощь. Машка громко брякнула чашкой, поставив ее на стол, и выразительно посмотрела на меня, подняв бровь. Улыбка ее больше походила на оскал. Мажоры явно пришли затем, чтобы всем потрепать нервы и развлечься за счет других.

Подаю знак своей работнице, что сама обслужу этот столик. Маринка, быстро цокая каблучками, исчезла в подсобке.

– У нас кафе, где можно выпить кофе или чай с десертом, – подаю карту меню и рассматриваю прибывших.

Два брюнета, оба кареглазые, были похожи на братьев. Девушки: блондинка платиновая и блондинка с золотистыми волосами, оттопырив накаченные губы, искали знакомые буквы. Для таких у меня картинки напротив каждого названия.

Звякнул колокольчик и вошел еще один парень, лет двадцати трех. Сдвинув темные очки на лоб, окунул меня сверху вниз колючим взглядом.

– О! Мирон! Садись, братуха! Сладкое будешь? – рука одного из мажоров потянулась к моей ноге. – Ягодка, принеси мне черный кофе и яблочный пирог.

Не даю возможности себя коснуться и делаю шаг в сторону. Киваю и записываю заказ. Перевожу взгляд на второго брюнета, у которого родинка над губой. Сволочь! Уставился на мой третий размер, который выглядывает из V-образного декольте.

– Мне грушевый пирог и капучино, – облизнул нижнюю губу и нахально посмотрел мне в глаза.

Девушки взяли по пирожному и чай. Вновь прибывший блондин изучает меню и поднимает на меня взгляд. Его синие глаза затапливает черный зрачок. Ноздри же расширились, словно он пытался принюхаться.

– Малина, – говорит хриплым голосом.

– Есть пирожное «корзиночки с малиной и сливками», – предлагаю, не в силах отвести взгляд.

– Давай! И чай черный, без сахара, – продолжает гипнотизировать.

Разворачиваюсь и иду отдать заказ на кухню, девочкам. Мажоры отвешивают пошлости в мой адрес. Их девушки хихикают. Передергивает, но срываться на них я пока не собираюсь. «Тупые придурки» – говорю одними губами, забивая заказ в планшет.

Совсем недавно внедрила удобную автоматизированную программу, где удобно вести учет готового сырья и продуктов на кухне. В конце дня точно знаешь, что у тебя заканчивается, чтобы с утра закупиться.

Разливаю чай и кофе по чашкам и, поставив наши шедевральные десерты на поднос, иду отдавать заказ. Обошла каждого, расставила, пожелав «приятного аппетита». Уже пытаюсь отойти и чувствую захват руки. Ойкнув от неожиданности, падаю на колени к блондину и оказываюсь в кольце рук, плотно прижатой к накаченному телу. Синеглазый берет из своего десерта ягоду:

– Рот открыла! – подносит к губам малину.

Сглатываю. Горечь прокатывается по пищеводу. Там, где он прикасается – покалывает кожу.

– Я не хочу, – выдыхаю ему в губы.

– Врешь, – он захватывает белыми зубами ягоду.

Пользуясь моим замешательством и открывшимся в немом восклицании ртом, накрывает поцелуем, проталкивая свой язык и сок раздавленной малины. В голове послышался «дон» колокола, и в глазах потемнело. Меня буквально унесло в мир тактильных ощущений. Обострились обоняние и слух. Я слышу рык мужчины, который меня буквально облизывает.

– Не помешаю? – раздается голос Маши, с веселыми нотками.

3. Наглость

Будто из кустов малины выползаю. Только сейчас поцарапаны не ноги и руки – зацепило душу. «Как у него это получилось?» – моргаю. С трудом возвращаю свой разум, понимая, что все еще сижу у него на коленях. Соскакиваю беспрепятственно. Этот Мирон сам, видимо, в полном шоке.

Мажоры шутят, ржут, спрашивая у блондина – какая я на вкус. Я облизнулась сама. Мирон на вкус – малина с мятой. Губы холодит и они – будто отморожены. Пытаюсь трясущимися руками налить себе кофе.

– Это что такое было? – Машка мотнула головой в сторону компании.

– Наглость первой степени, – пожимаю плечами.

– Вик, я думала ты ему язык откусишь. А ты урчала довольной кошкой и жалась к нему, – продолжает добивать подруга.

Отпиваю кипяток и кошусь на блондина. Не моргающий синий сканирует все мое тело. Что он там увидел? Я – обычная. Русые волосы до плеч, слегка вьющиеся на кончиках. Серые глаза. Не худая и не толстая. Правда грудь растет незнамо куда. Уже переваливает за тройку… С гормонами, видать, что-то.

Мажоры просят счет и оставляют хорошие чаевые, в размере самого заказа.

– Вика! Тут тебе записка! – Марина отдает сложенный вдвое листок.

«Встречу после закрытия. Не вздумай смыться».

– Хм, – складывает руки перед собой Машка, задумчиво. – Что собираешься делать?

– Че ж не сходить?! Он – красавчик. А ты сама говорила, что мне нужны отношения с противоположным полом! – тычу пальчиком в подругу.

– А если он маньяк? – фыркает перестраховщица.

– Два маньяка в связке – это перебор! – хохотнула я.

Мы обе хрюкнули, вспоминая, как я обошлась с однокурсником, который оговорил меня…

– Везет же некоторым, – шипит Быстров, которому, с натяжкой, поставили тройку за экзамен. – Знаю, как вы сдаете, – и прокатил язык по внутренней стороне щеки.

– Подержи! – отдаю сумку Машке.

Хватаю умника за пах и сжимаю. Быстров верещит, глаза на выкате.

– Повтори, как мы сдаем? – говорю томным голосом.

– Я пошутил! – вырывается из захвата и, держась за стену, отходит подальше, кидая злые взгляды.

На следующий день я притащила зеленку и пластыри. Положила перед Быстровым на стол.

– Ну, ты как, калека? Оказать тебе вторую помощь, поскольку с первой мы вчера опоздали. Яйца, наверное, опухли? – смотрю сочувственно.

– Уйди, ненормальная! – шарахается от меня.

Еще несколько дней я проявляла «заботу», интересуясь его здоровьем на всю аудиторию, пока он не взмолился, прося больше об этом не говорить.

Вечером, закрыв смену и посчитав выручку, ставлю кафе на сигнализацию, и бодрым шагом направляюсь в сторону метро. Свет фар и сигнал авто вырывает из задумчивости. «Точно! Блондинчик же обещал заехать!» – разворачиваюсь и топаю к черному внедорожнику.

– Красивый зверь! – втягиваю запах кожи сидения. – Ты тоже ничего, – перевожу взгляд на парня и застываю с открытым ртом.

4. Гонки

– Извини, я машиной ошиблась, – начинаю отползать к двери и слышу щелчок замка, блокирующий ее.

– Я – Клим! – говорит брюнет с родинкой над губой. – Пристегнись, детка! – раздается рев мотора, и машина срывается с места.

– Какого хрена происходит? – ору на него, сжав кулаки.

– Ты не достанешься Мирону, – заявляет паршивец, посматривая в зеркало дальнего вида.

– Не знаю, в какие игры вы, мальчики, играете, но мне это и знать не нужно! Высади меня, твою мать! – топаю ногой для убедительности.

– Не пыхти! Мы должны оторваться! – говорит слишком уж весело этот говнюк.

Оборачиваюсь назад. За нами, маневрируя между другими машинами, несутся две тачки: спортивная и гелик.

– Я вам что, игрушка? Трофей, да? Скучно дитяткам стало?

– Ага! – говорит так просто Клим.

Вдавливая педаль, одной рукой крутит руль, второй натыкивает на дисплее маршрут по GPS. Раздается трель телефона.

– Да? – отвечает мой похититель.

– Отдай мою девушку, сученок! Я, так и быть, прощу тебя, на этот раз! – слышу голос Мирона.

– Кто первый – тот и танцует! – ржет брюнет, подмигивая мне.

Фыркаю и отворачиваюсь к окну.

– Вика, ты меня слышишь?

Я разворачиваюсь, округлив глаза. Имени своего я никому из них не говорила.

– Вика!

– Слышу! – рычу.

– Ничего не бойся! Ты моя, малина!

Дергаюсь, словно получила удар.

«Выдыхай, Вика!» – говорю себе. От этой ситуации бьет озноб. «Кто они? Зачем все это?» – ловлю себя на мысли, что пристально рассматриваю своего «пилота».

– Отвали, Мирон! Я ей нравлюсь! – поворачивается ко мне. – Детка, ты можешь не только смотреть, но еще и потрогать…

– Рули, придурок! Как остановимся, я тебя так потрогаю, что, возможно, и на память оторву. Рука или яйца? – придвигаюсь ближе, плотоядно скалясь.

– Ууух, какая хищная девочка у нас! – присвистнул парень.

На языке вертится странное слово «азарт». Почему странное? Для меня – да! Никогда не была любительницей экстрима. Всегда избегала ситуаций, которые не могу контролировать. Потеря контроля – самое страшное, что может со мной случиться. Я поэтому почти не употребляю алкоголь.

Но сейчас по моим венам течет неведомый коктейль из азарта и предвкушения чего-то необычного. Я не испытываю страха от этих чудиков, которые в чем-то соревнуются. Они, может, и знают кое-что про меня, но далеко не все.

– Лапуль, покатались и хватит. Останови во-о-он у того магазина… Или я воткну тебе этот гвоздь в ногу, – достаю саморез на 150 миллиметров. Вечно в моей сумке всякое «нужное» барахло болтается.

5. Спор

В век доступных женщин, когда показателем при выборе мужчины стали не сила, ум и красноречие, а ширина кошелька, я в эту категорию не вписывалась. Удивительно, что вообще попала в поле зрения таких золотых мальчиков.

Едва открылись двери машины Клима, падаю прямо в цепкие руки Мирона.

– Вика, я лучше! – кричит третий брюнет, хлопая дверью своей спортивной машины.

– А ну, отвали! – отталкиваю блондина.

Я целый день на ногах, набегалась, как савраска. Мне бы в душ и в мягкую кроватку. Больше ни о чем думать не могу. Достаю телефон, чтобы вызвать такси.

– Вик, давай я отвезу тебя, куда скажешь, – сверху падает рука на мой зажатый телефон.

Устало вздыхаю. Я сейчас даже эмоционально выдохлась. Мой таймер отсчитывает минуты до сна по привычному графику, а я – черте где, фиг знает с кем. Бубню себе под нос и не замечаю, что уже вслух. Зеваю и тоскливо поглядываю на огни ближайшего магазина. Попросить у них убежища, что ли?

– Мы ее, похоже, достали, – хмыкает Клим. – Вы прикидываете!? Вика хотела мне ногу гвоздем проткнуть!

– У меня еще плоскогубцы есть, – закрываю зевающий рот рукой и потом нажимаю на вызов такси.

Диктую адрес и тащусь присесть на лавочку. Эти трое плюхаются рядом.

– Слушайте, может, вы просто отвалите?! – спрашиваю по-хорошему. – На что хоть забились? Стоящее что-то?

– На жизнь, милая, – выдает Мирон.

– Вы – психи? – поворачиваюсь к нему с открытым ртом. Пытаюсь разглядеть в его лице, что это шутка такая. – Так и поспорили бы, кто долетит без парашюта с Останкинской башни.

– Было уже, – пожимает плечами Клим.

– До Владивостока на машине за пять дней без сна и отдыха. Потом дрыхли двое суток, – вспоминает второй брюнет. – Меня, кстати, Влад зовут, – протягивает руку, которую я на автомате пожимаю.

– Кто победил? – я аж спать перехотела.

– Клим мне колеса проколол, а Мирону сахар в бак насыпал, и приехал первым, – продолжает историю Влад.

– Что еще было? – у меня по спине холодок.

– Пятнадцать суток заработать и отсидеть в обезьяннике, – говорит спокойно Мирон, глядя на звезды.

– Снова Клим победил?

– Не! Клима батя вытащил, несмотря на сопротивление. Этот придурок вцепился в решетку изолятора и орал, что ему тут нравится, и кормят неплохо, – ржет Влад. – А победил – Мирон!

– Я надеюсь, вы никого на спор не убили? – в горле у меня запершило, и я закашлялась.

– Нет, пока…, – заботливо хлопает по спине Влад.

– Стоп! А на чью жизнь вы сейчас поспорили? – вытаращила глаза от того, какой приходит мне на ум ответ.

– Твое такси, детка, – подает мне руку Клим.

Заботливо открывает двери. Кидает таксисту тысячу на переднее сидение:

– Отвези в лучшем виде! Мы номер машины запомнили. Если девушке не понравится твое общество…, – слышится скрытая угроза.

Еду в полной тишине. Водила кидает на меня украдкой взгляды, но молчит. И я молчу, переваривая информацию.

6. Предложение

Не выспалась нифига. Шатаясь, зевая, захожу на кухню, где Машка задумчиво смотрит в окно и, отпивая из чашки кофе, говорит:

– Мозгов нет – считай калека! Твои висят, глянь!

Я вчера успела рассказать все подруге, от которой посыпалось тридцать три предложения от: «давай напишем заявление в полицию, что тебя преследуют…», до: «изобьем сковородой, все равно башка пустая».

Раскачиваясь на тросе, Влад и Клим Касимовы, зависли напротив нашего окна. В одной руке у каждого – цветы, которыми они весело мне размахивают.

– У нас есть кусачки? – поворачивается ко мне Машка.

– Убьются же! Пятый этаж, как-никак, – сама не знаю, почему пожалела.

– Так, с Останкинской не убились же, – машет в их сторону рукой.

Раздается трель дверного звонка.

– Ставлю сотку, что это третий! – хмыкает Машка и идет открывать двери.

– Отойди, женщина! Мне к Виктории надо, с важным объявлением! – слышу голос Мирона.

– А не пойти ли тебе важно нахер! – Машка явно обиделась на «женщину».

– Кофе будешь? – тоскливо спрашиваю блондина, пытаясь прикрыть свой голый пупок, выглядывающий между домашними шортиками и коротким топом.

– Да, моя королева! Из твоих рук – хоть яду! – плюхается на табурет и жадно разглядывает мое не выспавшееся тело.

– Слушай! Скажи им, чтобы перестали болтаться… Перед соседями неудобно, – киваю головой на братишек-брюнетов.

– Бесполезно что-то говорить. Это ж отморозки! – Мирон сдает друзей по-полной.

– А ты, типа, нет? – фырчит Машка.

– Я – умнее! – скалится белоснежными зубами красавчик.

– Чего хотел, умник? – смотрю на часы и понимаю, что пора уже на работу.

– Вот! Мы едем через три дня в Париж! – блондин запускает руку за отворот моднявого пиджачка и кладет авиабилеты на стол.

– Рада за вас! – встаю, чтобы помыть свою чашку.

– Ты, Виктория Андреевна, летишь со мной! Целая неделя романтичных прогулок, экскурсий…

– И два долбоеба, крутящихся рядом, – оборачиваюсь через плечо. – Которые вылезают отовсюду, как черти из табакерки… Нет, не поеду! – мотаю головой.

Не успевает Мирон и глазом моргнуть, как я хватаю билеты, рву пополам и бросаю в мусорное ведро.

– Выметайся! Мне на работу пора!

– Ура! Она ему отказала! – слышен крик за окном.

7. Влад

– Не оборачивайся, – шепчет Маша. – Они здесь. За тем же столиком.

Я застываю с телефоном, на котором делала заказ хозяйственных товаров и моющих средств для кафе.

– Может, пургена им добавить? – мстительно щурится подруга. – И туалет закрыть на ключ…

– Маш, прикрой! Я через служебный выход. Мне еще к рекламщикам надо, – бочком, продолжая тыкаться в телефоне, проскальзываю в подсобку.

Оглядываясь, словно вор какой-то, ухожу дворами до станции метро. Довольная собой, заскакиваю в вагон и присаживаюсь на свободное место.

– Шустрая девочка, – шепот в ухо от Влада. – Но я разгадал твой маневр. Куда едем?

– Твою ж мать! – цежу, сквозь зубы.

По-хозяйски он сгребает меня рукой и прижимает к своему боку.

– Сто лет не ездил в метро! – озирается по сторонам.

– Было такое, что ездил? – любопытствую и поворачиваюсь к нему.

Очень зря! Его глаза и губы так близко. Парфюм с лимонно-ореховыми нотками бьет по рецепторам. Карие глаза, в окантовке длинных черных ресниц, которым позавидует любая девушка. Губы – это отдельная песня.

– Ты не ответила, красивая. Куда собралась? – запускает мне руку в волосы на затылке и начинает массировать, перебирая пряди.

Толпа мурашек стекает по спине и разбегается по всему телу.

– Я по работе. Мне надо рекламные буклеты заказать. Будем раздавать на улице, – рассказываю свой маркетинговый план.

– Хорошее дело, – кивает Влад. – Я с тобой! Помогу, чем смогу.

– Что-то смыслишь в рекламе? – приподнимаю бровь.

– Обижаешь, малыш. Наша семья владеет сетью ресторанов в Москве и Санкт-Петербурге. Я, в отличие от Клима, помогаю отцу. Миленькое у тебя кафе, но могу дать несколько советов…

– Эм, – прикусываю губу. – Я только развиваться начала.

– Давай так! Сейчас съездим по твоим листовкам, а потом я приглашаю тебя в один из наших ресторанов. Организую тебе экскурсию. Покажу святая святых.

Просто демон-искуситель! Я заворожено слушаю и киваю на автомате, что мне нравится его план.

– «Вкус малины»… Значит, нужны на первом плане сочные ягоды. Акцент придаст кремовый цвет взбитых сливок и кофейные нотки. Можно зерна кофе…, – не дает мне рта раскрыть. Влад вполне профессионально рисует на листе бумаги. – Сделайте на ароматизированной бумаге. Пусть будет кофейный аромат.

Я набрала в легкие воздух, чтобы сказать, что это дорого…

– Скиньте свое предложение на этот электронный адрес. Я все оплачу.

Мне остается только хлопать ресницами.

– Влад, ты не должен за меня все решать, и оплачивать не надо, – ворчу, сидя в такси.

– Я так хочу, и спорить бесполезно, – он снова распустил свою клешню и прижимает меня к себе.

– Ей! Ты зачем меня нюхаешь? – пытаюсь вырваться.

– Пахнешь ванилью и малиной. Охрененно вкусно, – облизывается плотоядно.

Мы подъехали к ресторану. Влад, не выпуская моей руки, тянет за собой. Кивает администраторше, которая вытаращила на меня глаза. Быстро отдает распоряжение, чтобы нам принесли заказ в вип-зону. Накидывает мне на плечи халат и ведет на кухню.

– Это – суши-шеф, это – ребята из холодного цеха, – я еле успеваю «здраськать» и растягивать улыбку.

– Влад! – оборачиваемся на властный мужской голос. – Не представишь меня своей спутнице?

К нам подходит представительный мужчина. Аура уверенности и состоятельности. Такие же карие глаза как у Влада сканируют каждую клетку моего тельца. Непроизвольно жмусь к Владу, а тот, обнимая меня за талию, отвечает:

– Пап, это моя девушка Вика. У нее свое кафе с обалденными десертами. Вот, показываю, что у нас здесь, – разводит руками.

Морщинка на лбу мужчины разглаживается. Старший Касимов подает мне руку.

– Наконец-то я дождался нормальной девушки, – вздрагиваю, когда он слегка пожимают мою руку и тянет на себя.

Беспомощно оглядываюсь на парня.

– Пойдемте, вы все мне расскажите о себе, Виктория.

Влад листает перед лицом отца мои фотки из инсты. Я поглощаю невероятно вкусное блюдо с морепродуктами, разве что язык не глотая.

– Какие у вас планы? Давно встречаетесь? – и почему-то смотрит на мой плоский живот.

Пытаюсь прокашляться. Влад заботливо хлопает по спине.

– Отец, ты смущаешь мою невесту…

После этого совсем начинаю задыхаться. Хватаю бокал с минералкой и жадно пью.

– Ладно, дети. Не стану вас долго пытать. Ждем с матерью вас вечером на ужин, – подмигивает мне и уходит.

– Ты-ы-ы-ы, – раздуваюсь от злости. – Совсем заигрался! – тычу пальцем во Влада.

– Неа. Я серьезен, как никогда. Ты – идеальна для меня. И я постараюсь, чтобы не пожалела о своем выборе.

– Какой, к херам, выбор? – слышу рычание Клима.

– Поздняк метаться, брат! Я уже представил Вику, как свою невесту отцу, – довольно лыбится Влад. – И вечером родители ждут нас на ужин.

– Любимая, у тебя есть подходящее платье на вечер? – проводит кончиками пальцев по шее.

Единственное желание сейчас: упасть и отползти, когда они сцепятся.

– Вечер, говоришь? – шипит Клим. – До вечера еще дожить нужно…

Ой, вот только не надо на меня так кровожадно смотреть!

8. Семейство Касимовых

– Влад! Руки от меня убрал! Задолбал уже лапать! Сколько можно? – шиплю, надувая щеки.

– Прям боевой хомяк! – шлепает меня по заднице, открывая двери двухэтажного особняка и пропуская вперед.

Сволочуга! Платьишко ему мое приглянулось! Водил круги, обрисовывая цветочки на шифоне. Я, блин, тоже хороша! Позволила Машке сотворить с собой такое! Обычная моя одежда – это джинсы и футболки. Только на работу одевала нашу малиновую форму.

Подруга накрутила мне кудри – веселые спиральки, которые подпрыгивают при каждом шаге. А это платье делало меня и вовсе девочкой-припевочкой. Туфли-лодочки на невысоком каблуке. Этот всю дорогу щупал, пуская слюни.

– Хватит ужиматься! Ты – моя девушка! Что я, не могу свою девушку лишний раз обнять? – мурлычет под ушко.

– Опять козла включил? А казался таким адекватным, – подколола, не заметив движение за спиной.

Только по вытянувшемуся лицу понимаю, что мы не одни. Медленно разворачиваюсь. Касимов-старший и его жена, мать их… этих оболтусов, хлопает голубыми глазами.

– Они на вас совсем не похожи, – нарушаю все мыслимые правила этикета и, опомнившись, говорю: «Здравствуйте», этой маленькой и хрупкой блондинке. Вручаю коробку с нашими кремово-ягодными пирожными. Мамуля охает, от их красоты. Есче бы! Дизайн коробочки лично разрабатывала, а сами десертики – произведения кондитерского искусства.

– Можно просто, Лидия, – пропела матушка балбесов, радостно мне улыбнувшись.

Чего она меня так рассматривает? Надеюсь, не полезет в рот зубы смотреть? – маячу глазами Владу: «какого хрена происходит?».

– Дождалась! – чуть не всплакнула мамуля. – Мой старший сын девушку привел.

Че за цирк? Можно подумать, что до этого он евнухом был, а тут я – звезда с небес! Я ж не из их круга богатеньких. Думала, меня тут же забракуют и начнут отговаривать кровинушку от деревенщины. Где же я промахнулась? Надо было в неформат одеться, как ЭМки или хипстеры.

– Ты чего насупилась? Родители у меня нормальные. Давно пилили, что одних шлюх подбираю по клубам, – незатейливо так сообщает «женишок».

Ковыряюсь в салате. Пытаюсь разговоры разговаривать. Честно сообщаю, что сирота, и одна кручусь, аки белка.

– А где вы познакомились? – ванильным голосом спрашивает мама.

– Этот пиздюк у меня ее увел, – за стол плюхается Клим. – Разбил мне сердце, мам… Не знаю, как дальше жить.

Я застыла с открытым ртом. Мамуля часто моргает и переводит глаза с одного на другого, а потом меня «охлаждает» укоризненным взглядом, дескать, я такая разбивательница сердец, чадов ненаглядных.

– Виктория меня выбрала, смирись, придурок, – не остается в долгу Влад и кладет свою руку поверх моей. – У нас с ней много общего… Да, моя хорошая? – жамкает руку, едва кости не хрустят.

На мой сотовый капает смс. Перевожу взгляд. С незнакомого номера приходит фото. Веду пальчиком по экрану и шерсть становится дыбом.

– У нас тоже есть кое-что общее, – тянет Клим, и я шарахаюсь от его потемневшего взгляда, сглатывая горечь.

Откуда у него это? Не может быть! – мозг уходит в отрицание. Все же было уничтожено. С бывшим парнем все точки расставлены. Булькает новая смс-ка.

«Скажи, что выбираешь меня!»

«Сейчас!»

Клим откладывает телефон и поднимает одну бровь, шантажист проклятый.

– Влад, ты извини, но мне Клим больше нравится, – каркаю, срывающимся голосом.

Мысленно представляю, как забиваю туфлей этого паршивца.

– Пап, Мам! Мы, с Викой, на выставку бабочек собрались! Пойдем, солнце мое, или опоздаем, – огибает стол и подает мне руку.

С другой стороны вцепился Влад, с ненавистью глядя на брата. Отдираю свою руку, морщась от боли, и Клим дергает меня на себя. За столом полное молчание.

– Извините, – звучит от меня жалостливо.

Родители же не виноваты, что сыночки такие раздолбаи. Сама хочу оказаться за пределами видимости и выдрать все волосы этому красавчику.

Едва мы вышли из дома, как оказываюсь прижатой к стене. Клим дышит мне в шею, склонив голову.

– Будь со мной, и я отомщу за тебя!

9. Максим. Два года назад

Машка тогда сохла по капитану баскетбольной команды. Макс Дроздов – красавчик и мечта всех старшеклассниц.

– Ну, давай сходим на игру! – стонет подруга, делая глаза как у шрековского кота.

Пришлось идти, или она бы мозг мне весь вынесла. Мы заняли места на трибуне болельщиц нашей школьной команды. Крики и визготня девчонок била по моим ушам. Хотелось свернуться в трубочку. Вяло хлопаю в ладоши, глядя на Машку, которая скачет зайцем, каждый раз вскидывая руки.

Чувство такое, будто время замедлилось, а сделать ты все равно ничего не успеваешь. Мяч, как пушечное ядро, летит прямо в меня. Голову откидывает от удара назад. Сквозь гул и звездочки понимаю, что лежу на полу.

– У нее кровь из носа! – Машкин истеричный крик.

Думаю, у кого это кровь? Что-то вязкое стекает по щеке. Я пытаюсь сфокусироваться на расплывающихся людях перед моим лицом.

– Вика, ты живая? Прости, что так получилось, – слышу голос парня, в котором звучат нотки беспокойства.

Меня куда-то несут. Голоса:

«У нее, наверное, сотрясение»

«Скорую уже вызвали»

«Мышонок, не теряй сознание!»

Открываю один глаз, затем второй. Больничная палата. Во рту – сушь, в голове – пустота. Поворачиваю голову. На рядом стоящей тумбочке стакан воды и три таблетки в небольшом контейнере. Подтягиваю тело и осторожно сажусь, чувствуя, как кружится голова. Таблетки оставляю не тронутыми. Выпиваю стакан воды небольшими глоточками. Вроде, полегчало.

– Зачем встала? – в палату заглядывает врач и укоризненно качает головой.

– Мне лучше. Можно я домой пойду? – сажусь на кровать.

– Дня два за тобой понаблюдаем, сделаем анализы и, если все хорошо, сможешь пойти домой, – говорит тоном, словно с ребенком общается. – Таблетки – выпить, – тычет мне на тумбочку.

– Незнакомые лекарства не пью, – вредничаю.

– Это – аспирин, эти таблетки – седативное, чтобы уменьшить волнение. Тебе нужен сон и покой. Сейчас принесут завтрак, запьешь компотиком.

– Это детское отделение? Мне уже есть восемнадцать, – зачем-то обозначаю свою взрослость.

– Это взрослое отделение, – смотрит поверх очков врач, а в глазах у него смешинки.

Пустую голову пытаюсь чем-то занять, читая на стенах стационара о профилактике вирусных заболеваний.

– Тебе уже можно вставать? – раздается смутно знакомый голос.

Красавчик, Макс Дроздов, накручивая ключи от машины на пальце, рассматривает меня.

– Сказали, у меня голова чугунная, еще не один такой удар выдержит, – пожимаю плечами и делаю вид, что про вирусы читать занимательно.

– Я тебе фрукты принес, – протягивает мне пакет.

– Давай. Спасибо! – не отказываюсь от презента, помня, что это по его вине я здесь кисну.

– Ну, я пошел? – топчется на месте, еще чего-то от меня ожидая.

– Иди, – киваю.

– А можно я тебе позвоню? – разворачивается на полпути от выхода.

10. Грехопадение

– Вик, не молчи! – тормошит меня Клим.

– Да, все вы одним миром мазаны…, – говорю устало.

– Ты палец с жопой не путай! Я никогда бабу не опаивал ради секса! Мне это незачем, – ухмыляется ловелас.

– Посмотри на меня, – пальцы мягко держат за подбородок.

Замечаю, что карие глаза Клима с золотистыми вкрапинками, тогда как у Влада они – темный шоколад. Родинка эта. Списываю свою реакцию на физиологию.

– Какого хрена вам от меня надо? – дергаю головой, отстраняясь.

– Ты знаешь! Все честно, Вик. Мы ничего не скрываем. Ты – наш приз. Я сначала не понял Мирона, что он в тебе такое рассмотрел…

– И что «такое» он увидел? – фыркаю, выдыхая через нос.

– Сказал, что ты – особенная. Теперь я и сам убедился. Я видел это видео от начала до конца. Посмотрел раза три. Даже «под кайфом» ты сопротивлялась. И впервые у меня появилось желание встрять за кого-то. Сжать этой суке шею, пока он дышать не перестанет. Такое зло взяло. Чуть телефон свой не расхерачил.

– Кто еще видел? – поправляю не существующие складочки платья. Вон, царапина на носке туфли, которую надо подкрасить.

– Больше никто. Слово тебе даю! – заводит машину.

Автоматические ворота отъезжают и спорткар, урча, плавно выезжает на дорогу.

– Не гони, ладно? – вцепляюсь в ручку двери. – Куда мы едем? – решаю уточнить маршрут.

– Скатаемся в одно место, – прищуривается.

Лицо становится серьезным и сосредоточенным. Мы молчим каждый о своем. Попытка Мирона номер один – предложил поездку в Париж. Попытка Влада – познакомил с родителями. Клим предлагает месть. Хочу ли я мстить? Мне станет легче? Нет, легче не станет.

Макс тогда взбесился из-за моего отказа встречаться. Как же! Какая-то мышь, посмела отшить звездного мальчика. На выпускном я не пила шампанское, только сок. Очнулась в номере гостиницы. Голая … Чувствуя себя в грязи по самую макушку. Потом, в школьном чате, появилось видео со мной в главной роли.

«Улыбнись, детка, для истории!» – я закрываюсь трясущимися руками, с безумным взглядом…

Самое удивительное, что Дроздову не удалось меня сломать. Он ведь не знал, что есть вещи пострашнее его подлости и трусости. Я, конечно, тоже учудила тогда: облила его машину красной краской и написала на лобовухе «насильник». Ничего мне за это не было. Видео из чата удалили. Несколько раз оно всплывало, но моей реакции не было. Машка сказала, что я – терминатор в юбке.

Куда меня Клим привез? Это же больница!

11.Клим

Много раз я представляла себя с Максом в лесу. Смотрю по сторонам и яму копаю. Но то, что я увидела сейчас даже в разряд мечтаний не входило. Дроздов был – просто телом, подключенным к аппарату искусственного дыхания.

Клим смотрел мне в лицо, считывая эмоции. Чего он от меня ждал? Танец победителя? Я ничего не помню, из того что сделал Макс со мной… Только видео. Первое время не могла поверить, что это я на кадрах. А потом тошно стало, брезгливо как-то.

– Почему ты не написала заявление? – спрашивает Клим.

– Во-первых – у него мать работает в прокуратуре, а у меня была только бабушка. Во-вторых: ничего нельзя уже было изменить… С его родителями мы все тогда обсудили. Его лишили всех денежных потоков. Отец машину забрал. По сути, Макс сам варился в собственном соку.

– Стоп! Ты, что деньги взяла? – вытаращил глаза Клим.

– Нет, не деньги…, – отвожу глаза.

Не зачем знать Климу, что выторговала тогда намного более существенное – прибавку к сроку отца, который пытался выйти по УДО. Это чудовище не достойно находиться среди людей. Спустя столько лет, я не смогла простить его. Были письма первое время, которые я рвала на мишуру и сжигала в топке печи.

– Что с ним случилось? – спрашиваю про Дроздова.

– Год назад в аварию попал с дружками. Даже не знаю, повезло ли, что жив остался. Если очнется, то будет прикован к инвалидному креслу.

Я киваю. Меня это не трогает, совсем.

– Ладно, поехали, покажу тебе еще кое-что, – снова тянет за собой.

Непроизвольно оборачиваюсь и смотрю на овощ, под названием Максим. Мы все – писатели своей жизни. У него были все шансы стать значимым, чего-то добиться. Всю свою историю он спустил в унитаз… Сам, без чьей-либо помощи.

– Хочешь ему что-то сказать?

– Нет, – делаю шаги к двери.

Раздается визг датчиков. Мы тормозим через пару метров от палаты, в которую забегают медики.

– Остановка сердца! Срочно дефибриллятор! – доносятся крик врача.

– Отмучился, – хмыкает Клим. – Об одном жалею, что не я эту тварь задушил.

Зачем он меня обнял? Зачем хлопает по спине? Он думает, я сейчас плакать буду на его плече?

– Хочу кофе! – бубню, уткнувшись носом в шею.

– Ты че такая непробиваемая, а? Даже страшно становится! – удивленно посматривал, пока мы шли к машине

На парковке ветер треплет мои завитушки на голове. Подол платья раздулся, как парашют.

– Будет дождь! – смотрю на тучи, застилающие горизонт. – Или гроза…, – вдыхаю свежесть, которую принес ветер.

– Хорош ловить связь с космосом! В машину садись! – зовет Клим.

12-13. День боли

Ночь возвращает старые раны. Машка знает, какой сегодня день. День мамы. День боли. День ненависти к себе.

Вчера я сказала Климу, что это ведь не срочно то, что он мне хочет показать. Выключаю телефон. Меня ни для кого нет. Насыпав в контейнер малину, вызываю такси. Мысленно прошу прощения… Снова. Да, я была еще ребенком, но много лет винила себя, что не смогла это остановить. Трусиха! – жжет вина. Пусть бы он убил и меня, но я должна была остановить чудовище.

– Здравствуй, мамочка! – кладу ее любимые ромашки на гранитную плиту. Серый гладкий камень отдает холодом. Если бы можно было все вернуть. Обнять ее. Ради этого готова землю рыть голыми руками… «Но там меня никто не ждет» – возникает трезвая мысль, обжигая горечью.

Я будто на целый век старше и на десять лет боли умнее. Рассказываю маме, как у меня дела.

– Мам, они странные чудаки, но мне с ними не страшно…

– Это радует, ягода, что ты меня не боишься, – слышится голос Мирона за спиной. – Красивая, – говорит он о фото моей мамы. – Ты на нее похожа.

– Ты не мог бы свалить?! Я с мамой не договорила! – резко оборачиваюсь, и злость поднимается по нарастающей.

Мирон сидит на лавочке и жрет мою малину.

– Жадина! – скулит, когда вырываю из рук свой контейнер.

– Мам! А еще, вот этот, – тычу в парня пальцем. – Сволочь невоспитанная и наглец, каких поискать!

– Не правда, Светлана Ивановна! Наговаривает на меня ваша дочь! Я хочу ее пригласить на свидание. Можно?

Я хватаю воздух ртом…

– Мама твоя, вроде не против, – шепотом добавляет, будто она его и вправду слышит.

– Ты совсем с катушек съехал? – тоже начинаю говорить шепотом и украдкой посматриваю на памятник.

– Пошли, Вика. Ты уже больше часа отвлекаешь свою маму от ангельских дел!

Я вздрагиваю, когда слышится шелест крыльев и на памятник приземляется белая голубка. Она дергает шеей, рассматривая нас.

– Вот и не верь после этого, – снова шепотом бурчит Мирон.

– Мама, я еще приеду, через неделю, – докладываю, собирая свои пожитки: складываю контейнер в сумку.

Топаю по дорожке, не оглядываясь.

– Сердишься на меня? – пыхтит, поспевая за мной блондин. – Я тебя выслеживал с утра. Ждал-ждал, пока ты у могилы была. Не выдержал. Извини.

– Мне плевать на твое «извини»! Я хочу побыть сегодня одна! И остальным передай по цепи! Ясно?!

– Ясно! Че ж не понять. Давай, только я тебя отвезу, куда скажешь?

Киваю и иду за ним, к черному гелику. Глупо отказываться.

14. Пчелы

«Ваши пчелы дают неправильный мед!» – хочу рыкнуть на поставщика, который пытается впарить мне сахарный сироп вместо меда. Но я вежливо улыбаюсь и тянусь за следующей пробой другого «сорта». Сплевываю и смотрю на фальшивомедчика уже волком.

– Мне ваша продукция не подходит! – машу рукой, чтобы забирал свои банки.

Дверью еще хлопнул, сволочь! Перебираю в интернете предложения. Красочная реклама «пчеловодов» разных мастей предлагает и гречишный, и клеверный, липовый, степное разнотравье…

– Чего делаешь? – звонок от Влада.

– И вам, здравствуйте, – ворчу.

– Говори, какие проблемы?! – учуял мое недовольство.

– Ищу поставщика натурального меда, – вздыхаю.

– Это не беда, сладкая! У тебя есть Влад, который все трудности своей девочки решит, – звучит самодовольно.

– Ты конкретное что-то скажи! На твои подкаты совсем нет времени… И я – не твоя девочка!

– Малыш, одевайся, как на природу, поедем к пчелам!

В какую сторону ехать к пчелам в Москве – не уточнил. Сижу на лавочке у нашего дома, покачиваю ногой. Во двор залетает серебристый внедорожник и, соскабливая последний асфальт, тормозит напротив.

– Карета подана, моя королева! – веселый взгляд поверх темных очков.

Забираюсь на высокую подножку и примащиваю свою задницу рядышком.

– Погнали! – раздается голос с заднего сидения.

Оборачиваюсь и вижу Касимова номер два и Мирона, которые пьют «пепси» и довольно ржут.

– Эти, тоже пчел доить? – киваю на попутчиков.

– Извини, конфета, отбиться не удалось, – тянет Влад с сожалением. – Взяли машину штурмом, ничем выкурить не смог.

По пути «для пчел» понадобился уголь, розжиг и шашлыки. Забив полный багажник, мчимся за пределы мегаполиса.

Вытянув ноги, делаю вид, что дремлю, устав слушать непотребства в свой адрес. Жаль Машку с собой не взяла. Эта фурия давно бы всех осадила. У парней явно мозг от жары и пробок поплыл. Так и хотелось заорать: «Але! Я здесь еще! Как можно угадывать вслух, какой у меня размер груди?»

– У дяди Коли – озеро. Поведем Вику купаться, там и посмотрим, – Влад строит из себя «знатока».

– Дядя Коля у нас кто? – открываю один глаз.

– Это фермер, у него большая плантация, сама увидишь.

«Соленый огурец мне в рот!» – пытаюсь поднять и захлопнуть челюсть от «хозяйства» дяди Коли. Парни припарковались у большого загородного дома. Проезжали мы клеверные поля, фермы…

– А во-о-он там – пасека! – успевала только крутить головой в нужном направлении.

Дядя Коля оказался мужчиной лет тридцати пяти. Накаченное тело с голым торсом смущало. Меня вытолкали вперед, для приветствия.

– Чья будет девушка? – по мне прошлись наметанным глазом.

– Моя! – выдали хором оболтусы.

– Ну, вы, молодежь, совсем в своей Москве распоясались! – цокает языком «пасечник».

– Не-не! – мотаю головой. – Они на меня поспорили, а теперь пытаются ухаживать.

– Воспитал племянничков, братец, – отвешивает подзатыльники обоим Касимовым. – Вика, не бойся! Дядя Коля в обиду не даст! – меня загребают огромной ручищей и прижимают к бугристым мышцам.

Сдерживаю порыв потрогать…

15.Ферма

Николай мне сначала очень понравился. Таскалась за ним хвостиком, когда он показывал свои владения, с особой гордостью. До парней дошло, какую они ошибку совершили. В моих глазах труженик дядя Коля перерос в национального героя. Я не помню в который раз охала, когда мне показали собственное озеро с форелью и вручили удочку.

– Вик, это тебе! – принес мне Клим букет полевых цветов, внизу которого торчали корни.

– Блядь! Они мне сейчас весь луг выдернут до грунта! – ругается Николай на собирателей цветов, которые ринулись вслед за Климом добывать мне красивое.

Охапки травы лежали рядом, пока я вытаскивала удочкой одну рыбу за другой.

– У вас козы есть, Николай? – поворачиваюсь к мужчине, который жует травинку и как-то странно меня рассматривает.

– И козы есть, и овцы, и коровы, – кивает.

– Слушай, ты совсем не похожа на московскую фифу! Ну, этих, дармоедов! Переезжай ко мне, – большая рука ложится на голое бедро, чуть ниже шортиков.

Непроизвольно дергаюсь и, выпустив удочку, вскакиваю. Резко бросает в жар, а сердце стучит, мигрируя по всему организму. Медленно офигеваю. Приехали купцы на дачу!

– Да и хрен с ней! – говорит спокойно хозяин, смотря, как удочку утаскивает рыба.

– Мне бы меда килограмм десять, да мы поедем, – мямлю в растерянности.

– Скоро вечер, – смотрит на горизонт. – Оставайтесь ночевать. Дом большой, места всем хватит.

Сидела в беседке, отмахиваясь от комаров веточкой, пока мужчины жарили шашлыки. Предложение фермера восприняла как несерьезное, пока Николай снова не попытался меня зажать …

– Отпусти! – рычу захватчику, будучи прижатой к стене у санузла. Сходила, называется руки помыть.

– Дядька, ты охуел? – Клим пытается оттащить мужчину, но падает на пол, откинутый одной рукой.

– Я с серьезными намерениями. Это у вас, лишь бы потрахаться. А мне нужна женщина для жизни, – говорит спокойно дядюшка, придерживая меня в цепких объятьях.

– Обещаю подумать над вашим предложением! Сейчас – отпустите меня, пока ребра не погнули! – хриплю, чуть дыша.

Разошлись вроде мирно, но по глазам Клима вижу, что затаил обиду.

– Надо сваливать! – говорит тихо Клим.

Совещаемся вчетвером, пока Николай ушел на кухню за посудой.

– Вик, ночью не спать, и будь готова! Дядька, если что вобьет в голову – хрен отступится! – вещает Влад.

Тоскливо думаю, что опять с медом пролетела, как фанера над Парижем. Крадемся в темноте к машине, натыкаясь друг на друга…

– Стоять! – раздается приказной тон.

Мы зависли. Не рассчитав равновесия от резкого торможения, валюсь на кого-то сверху. Нас выцепляет свет фонаря. Моргаем, как слепые котята, застуканные за воровством сметаны.

– Что ж вы, гости дорогие, уходите, даже не попрощавшись? – у меня стекает по спине холодок. Где-то слышны сверчки…

16. Побег

Быстрее эфиопского гепарда, мы кинулись к машине. Издаю писк, когда Клим закидывает меня на заднее сидение, словно пушинку.

Поворачиваю голову на стоящего с фонариком Николая. Похоже, он сам не ожидал, что мы рванем так шустро. Ферма и растерянный Николай удаляются во тьме ночи.

– Роковая ты у нас девушка, – поворачивается Мирон с пассажирского спереди.

– Он за нами не гонится. Что за представление вы устроили? – мелькнула мысль, что этот спектакль специально для меня был уготован.

– Вик, дядька нормальный мужик, но любит задвигать одну тему: решает все на кулаках. Я еще не забыл, как в прошлый раз газон жевал разбитой челюстью. Так он меня воспитывал в своем духе, – вздыхает Клим.

– Было за что воспитывать? – любопытствую.

– Трактор его утопил…, – отвечает за него брат. – А сначала на этом тракторе кур гонял и снес два сарая, – подхохатывает Влад.

– Я б тебя порола, привязав к столбу! – возмущаюсь такими проделками.

– Вот поэтому мы и не можем тебя с дядькой оставить! Вы оба – слишком правильные, – вменяют мне парни. – Два правильных на одной территории – даже мы вынести не сможем. Начнете, бояре, всех казнить или миловать.

– Как вы до своих годиков-то дожили?! – закатываю глаза. – Мозга нет – считай калека! От вас одни убытки!

– А я мед успел загрузить в багажник! Еще вечером позаботился. Хвали меня, моя королева! – заявляет Мирон.

– Хвалю! – восклицаю вполне искренне, и хлопаю блондина по плечу.

– Не-не! С тебя поцелуй! – подмигивает Мирон.

Слышны лишь скрежетания зубов братьев Касимовых.

Не заметила как задремала, сладко пуская слюнки на плече у Клима.

Утро было странным. Все тело болело от сна в неудобной, скрюченной позе. Непроизвольно жмусь к теплу, и оно отвечает мне поглаживанием по оголенному плечу. «М?» – продираю глаза, пытаясь зевнуть, и громко захлопываю челюсть от удивления. Мы спим в машине, стоя у моего подъезда. Мирон и Влад посапывают спереди. Меня обхватили руки Клима. Пыхчу, осторожно пробуя выбраться из захвата.

– Спи, рано еще! – Клим подтягивает меня обратно к себе на грудь и целует в макушку.