Холодное лето 1930 года. Как затонула Атлантида национального театра бесплатное чтение

Знаете ли вы?

Что вы знаете о Театральной Олимпиаде 1930 года? Подозреваю, что не очень много, даже если интересуетесь темой истории, или даже театром, или даже историей театра. А поисковики Google и Яндекс знают еще меньше. Хотите – проверьте. Отвлекитесь от чтения и введите различные варианты названия мероприятия, которые использовались тогда:

• 1 олимпиада театров и искусств народов СССР

• Олимпиада национальных театров

• Олимпиада искусств народов СССР (самая богатая выдача в Яндексе)

• Театральная Олимпиада (в выдаче будут только современные мероприятия)

• Первая всесоюзная олимпиада искусств

• 1 Всероссийская ТЭО-Олимпиада.

На первых страницах поисковой выдачи скорее всего вы найдете обложку официальной брошюры, данные библиотечных картотек для официальной брошюры и кинохроник, абзац из советской Театральной энциклопедии 1965 года, короткие упоминания события в отдельных материалах, из современных – публикации, относящиеся к Башкирскому театру драмы. Почти ничего. Даже нет текста из учебника по истории советского театра 1967 года.

И нельзя сказать, чтобы не было источников, первоисточников. Текстов много. Но они есть в библиотеках и архивах, но не в Сети. А если информации нет в Google, значит ее нет в инфополе. Она там обязательно появятся, поскольку все постепенно оцифровывается, а затем индексируется. Но такими темпами мы и к столетнему юбилею не успеем.

В послевоенных справочниках, словарях упоминания сводились к нескольким скупым строкам без лишней конкретики (например, без перечисления персоналий и всех коллективов). В шеститомнике по истории советского театра 1967 года непосредственно Олимпиаде посвящено меньше двух страниц4, им предшествует рассказ о том, как обсуждалась идея проводить национальные смотры и как параллельно шла борьба с «буржуазным национализмом». Осторожно указывается на беспочвенность претензий к украинскому режиссеру Курбасу и даже указывается, что грузинский режиссер Ахметели «явился жертвой незаконных репрессий» (мелким шрифтом в сноске, но указывается… и видимо где-то за рамками ссылки предполагается, что еще бывают законные репрессии). Далее по третьему тому несколько упоминаний в статьях о национальных театрах: армянском, азербайджанском, башкирском, белорусском, грузинском, еврейском, марийском, туркменском, узбекском.

Двух имен Курбаса и Ахметели недостаточно. После олимпиады будут лихие годы и много насильственных смертей и сломанных судеб (об этом еще будет коротко сказано дальше, поскольку обойти эту тему нельзя), но тексты 1930 года скорее позитивные. Именно поэтому ими хочется поделиться и их стоит прочесть. Да, там хватает критики, но она пока остается в художественной плоскости, не возвышаясь до праведного доноса.

На данный момент составителю книги представляется, что Театральная Олимпиада 1930 года – это какой-то град Китеж, который погрузили в омут забвения со всеми его жителями и творческими богатствами. Чтобы не достался врагу.

Но правильно ли это? Нужно ли всегда сжигать корабли и топить города. Или в долгосрочной перспективе это играет на руку тем, от кого этот Китеж скрывали.

Или всё-таки Атлантида. Слово такое… греческое, на Олимпиаду похоже. Не то, что Китеж… докладчики из 1930 года точно бы сказали, что Китеж попахивает великорусским шовинизмом в ущерб остальным национальностям и великому делу интернационализма. Или всё-таки Советский Вавилон, учитывая двунадесять языков, зазвучавших одновременно? хотя это скорее про ВСХВ/ВДНХ. Остановимся на Атлантиде…

Эта книга – просто подборка материалов для того, чтобы:

1) собрать базовые факты, библиографию и сделать доступным минимальный корпус текстов,

2) дать тему для обсуждения с заинтересованными людьми, чтобы определить пути разработки,

3) и последнее – не театроведческое. Я часто рассказывал об Олимпиаде 1930 года людям, далеким от театра, но интересующимся историей и коммуникациями. И в следующий раз проще отослать к своему же тексту, чем еще раз пересказывать.

Книга собиралась больше десяти лет. Отдельные части и куски написаны в разное время, в разном настроении и мироощущении. Отсюда некоторая фрагментарность, которая не везде удачно преодолена в процессе финальной сборки. Всё, что вообще не ложилось в основное русло, вынесено в приложения в конце книги.

В начале работы искать было сложнее. Сегодня благодаря электронным цифровым библиотечным каталогам всё стало проще, более того, многое оцифровано. Бесценна работа команд, занимающихся такими проектами как Электронекрасовка, Электронная библиотека Санкт-Петербургской государственной театральной библиотеки, предоставление доступа к БД East View с учёткой ГПИБ, magzDb, корпус русского языка и даже Google Books, который предоставил мне один оцифрованный документ 1930 года на английском языке. Источникам будет посвящен последний раздел вступления, потому что даже краткая опись того, что сохранилось, служит лучшим введением в эту историю.

Стоит оговорить, что книга – это не театроведческое исследование, поскольку в ней не рассматриваются вопросы средств режиссерской и актерской выразительности, методов, стилей и т. п. На эти темы будет кое-что сказано в исходных текстах, хотя в целом современная Олимпиаде критика не справилась с оценкой, и эта задача осталась театроведам.

Я рассчитываю дать материал для размышлений тем, кому интересна тема культуры, коммуникаций, да и просто история. В связи с нестрогим форматом книги она не предполагает серьезного научного аппарата, это будет задачей будущего академического издания по теме Театральной Олимпиады. Думаю, что если собрать максимум материалов, хватит на несколько томов.

После вступления нужно обрисовать большой исторический поток, в который попало интересующее нас событие и дать его примерную схему. Потом останется рассказать об основных фактах Олимпиады 1930 года, предшествовавших и последующих событиях, восстановить календарь – насколько это достижимо. По возможности постараться воскресить повседневность, в которой жили участники мероприятия.

Самый объемный раздел содержит живые тексты, которые точно помогут вам стать современником этого события. Часть публикаций опущена, но в целом предложенного корпуса достаточно для знакомства с образом Олимпиады в медиа, с ее восприятием. А главное, что ранее они нигде не были собраны в одном месте. Либо я не понимаю, как найти это издание или ресурс.

Чтобы избежать рисков, связанных с авторскими правами, перепечатываются тексты без авторства, со дня публикации которых прошло более 70 лет, или именные, если соблюден срок со смерти автора или реабилитации репрессированного. Из-за этого пока что приходится отказаться от воспроизведения многих крупных содержательных статей (Сандро Ахметели, В. Беляева, И. Березарка, В. Блюменефельда, Н. Волкова, А. Глебова, Заки Мухсинова, А. Орлинского, Адр. Пиотровского, М. Рафальского, Г. Саттарова, А. Туганова и других). Учитывая, что некоторые реабилитации относятся лишь к концу 1950-х гг., достаточно полный корпус текстов может быть издан не ранее 2028 г.

В разделе «Справочные материалы» собраны данные, которые интересны только исследователям: хронология, списки спектаклей, театров, локаций, периодических изданий, других событий времени. К ним примыкает библиография.

Завершает книгу раздел «Приложения», в который при финальной редактуре собраны фрагменты, имеющие отношение к эпохе и контексту, а не к главному событию – Театральной Олимпиаде.

Атлантида национального театра

Ощущение «Атлантиды» идёт из первого знакомства с Олимпиадой, о которой составитель услышал на лекции Анны Анатольевны Степановой, когда был студентом театроведческого факультета. Тогда впервые прозвучали две телеграммы, с которых начинается эта книга. Хотя здесь они цитируются уже по печатному источнику, а не по памяти.

Что еще запомнилось из лекции… Театральная олимпиада 1930 года – первый масштабный смотр национальных коллективов со всего Союза. Он должен был продемонстрировать, как бодро передовые театры на местах развиваются под крылом советской идеологии. Но вместо этого оказалось очевидно, что развиваются они неподконтрольно, направляются не туда, куда требуется, и надо наводить порядок, в том числе и железной рукой.

На лекции проводилась прямая связь Олимпиады 1930 г. со Съездом Советских писателей 1934 г., где также много говорили о драматургии и застолбили соцреализм как единственно возможный художественный метод в любом творчестве. Национального театра всё это коснулось напрямую, поскольку он невозможен без национальной драматургии и на эту тему в 1934 г. прозвучат отдельные выступления. Оттуда уже короткий шажок в государственный террор по категориям образца 1936—1938 гг. Эти годы примечательны одновременно массовыми репрессиями, о чем все знают, и раскаткой новых директив для национальных культур, о чем помнят меньше.

Эта последовательность событий тридцатых годов подтвердилась, но мне кажется необходимым добавить еще несколько уточняющих эпизодов и процессов, в первую очередь предшествующих и параллельных.

Судя по прессе рубежа 1920—1930 гг., в это время проводилась масса мероприятий, в том числе олимпиад, в том числе всесоюзного именования (но не значения) – и всегда плюс-минус ничего особенного. А эта вдруг стала самоценным явлением. Кто мог представить!!

Если честно, то Олимпиада изначально была нужна просто как выставка культурного хозяйства для участников партийного съезда и инфоповод для широкой информационной кампании с нужным посылом. А само мероприятие отдали на откуп достаточно радикальным энтузиастам, отколовшимся от РАПП, полагая что это просто песочница, в которой комсомол порезвится без потенциальных проблем. Ну не на Магнитку же их послали – там были только иностранные специалисты, перекованные инженеры-вредители да грубая рабочая сила. А театр – это не горячий цех. Даже если от излишнего усердия засадят «козла» в театральную домну – не страшно. Театров еще много, заводов пока мало. Как получится, так и получится.

Но Олимпиада действительно была успешной и заразительной, привлекла внимание творческих кругов.

В августе 1930 года сразу после смотра национальных театров на страницах нескольких номеров «Литературной газеты» идет кампания за проведение Литературной Олимпиады. И в качестве примера прямо указывается Театральная Олимпиада. Кампания закончится ничем, руководством будут выбраны другие форматы и активности. В 1932 состоится перестройка литературно-художественных организаций, а в 1934 г. – Съезд советских писателей.

И еще короткое стартовое замечание про контекст.

В 1930 году в Москве было два ярких события: Театральная Олимпиада и Процесс Промпартии. Причем последнее, боюсь, перебило у многих вкус от летнего праздника. Есть смутное (и вполне вероятно, недоказуемое ненаучное дилетантское) ощущение, что от второго «мероприятия» тоже тянется ниточка к Съезду союза писателей. Олимпиада была событием активного соучастия… она подталкивала к действию, она была почти что народным гуляньем, где нет зрителей и исполнителей, точнее все могут моментально поменяться местами. Судилище предполагает только пассивное соучастие, приучает соглашаться молча (даже по своей форме, независимо от содержательного наполнения).

Про Съезд союза писателей хоть что-то помнят многие, например, про то, что более трети делегатов потом полегли в лагерях и застенках. А вот знаний о Театральной Олимпиаде за пределами театрального сообщества (или даже театроведческого) совсем мало. И это выглядит как незнание, возникшее в силу инерции замалчивания, которое на определенном этапе было целенаправленным. Поэтому, говоря об участниках, будут даны краткие сведения об их судьбе после Олимпиады. «Атлантида» в данной книге и есть период после Олимпиады. Олимпиада длилась месяц, а Атлантида – почти сто лет. Мы сейчас живем в этом периоде.

Источники информации об Атлантиде

Вряд ли эта книга попадет к случайному человеку, а вот заинтересованный предпочтет иметь максимальный доступ к исходным данным. Поэтому значительная часть текста построена вокруг источников, рассказывает об источниках или вообще является перепечатками.

Через 90 лет после Олимпиады под источниками можно понимать любые свидетельства конца 1920-х – начала 1930-х гг., в которых упоминались интересующие нас события, а также более поздние исследования, осмысления.

Сразу скажем, что хуже как раз с послевоенной «памятью». В советских учебниках и театральной энциклопедии Олимпиада удостоилась немногих строк. Наиболее полно – в третьем томе учебника по истории советского драматического театра 1967 года. Других данных не было…

То есть как не было. Еще при Андропове в 1983 г. в издательстве «Хеловнеба» (Тбилиси) вышла книга «Всего одна жизнь». Ее автор – Тамара Цулукидзе, вдова Сандро Ахметели, худрука Первого грузинского театра им. Руставели. Там есть Часть пятая. В ней есть Глава первая. Театр Руставели едет на Олимпиаду национальных театров в Москве. Банкет во МХАТе 2-м. А. В. Луначарский на спектакле «Анзор». Отзывы прессы. Гастроли в Харькове. Лесь Курбас.5

Тамара Цулукидзе называет мероприятие Олимпиада национальных театров. Это же наименование можно увидеть в башкирской прессе. Но даже у организаторов не было единства. Дикая путаница в названии – неотъемлемая часть этого события. Кто как понял – тот так и назвал. Это отражает мешанину в головах, пока идея спускалась с уровня инициаторов до всех участников. Интересно, как называл Олимпиаду, например, участник марийского танцевального коллектива.

Рекомендую распробовать эту мешанину. Просто читайте подряд названия (справочные материалы №2). Они взяты из 269 кусков и кусочков контента, найденных составителем в печати того времени. Не учтены титры в хрониках, текст на плакатах, транспарантах и т. п. Понятно, что чаще всего звучит слово «Олимпиада» без уточнений (три четверти упоминаний) – в середине лета 1930 года в Москве это слово означало только одно. Но гораздо интереснее оставшаяся четверть, вот где самый цветник. Здесь есть и сокращения длинного официального названия и прямо-таки народное творчество, включая «Первая Всесоюзная» – это уже что-то из разряда «Первая конная». Просто прочтите всё подряд.

Но вернемся к источникам.

По настроению глава в книге Тамары Цулукидзе – один сплошной праздник… и слёзы радости. Пересказать невозможно. Нужно читать. Эту книгу в электронном виде найти не удалось, но она точно есть в библиотеках.

Справедливости ради скажем, что еще раньше в – 1962 году в Уфе вышел сборник статей на башкирском языке Магадеев М. А. «О театре», переиздание книги 1934 года (!). В нем есть рассказ об Олимпиаде. Отсканированный вариант первого издания доступен в интернете, но чтобы его прочесть, нужно знать башкирский, онлайн-переводчик пока не поможет. За последние несколько лет вышли еще две статьи, в которых рассказывается о башкирском театре на Олимпиаде, точнее о подготовке к поездке и итогах.

Отдельных комплексных исследований постсоветского времени об Олимпиаде в целом не обнаружено, даже библиография не составлена. Это не обязательно значит, что их нет. Возможно их не могут найти существующие интернет-поисковики и библиотечные системы, но тогда непонятно, как их вообще искать. Если такие материалы есть, рано или поздно они будут проиндексированы и станут доступны.

А вот первичные свидетельства вполне живы, хотя, судя по количеству экземпляров и состоянию, сохранность некоторых из них была под угрозой.

Что входит в этот корпус.

При подготовке этой книги упоминания Театральной Олимпиады с 1928 по 1931 год найдены в 29 периодических изданиях, но это явно не всё. В этом корпусе большую часть составляет специализированная пресса, например журнал «Советский театр». На страницах №7 за 1930 год дали слово непосредственным участникам, чтобы они сами рассказали о себе: Рафальский – о еврейском театре, Ахметели – о грузинском и т. д. Редакция обещала продолжение в №8, который пока не удается найти. Важнее отсутствие №9—10. Именно в нем по свидетельству Тамары Цулукидзе была негативная статья С. Игнатова в адрес руставельцев (истинно революционный Марджанишвили противопоставлялся внешнему формализму Ахметели). По свидетельству современной исследовательницы осенний номер включал материал, посвященный Узбекистану. Также там была публикация «Решения жюри» – на нее ссылаются авторы советского учебника6 и другие источники. Но как раз решения чуть ли не дословно дублируются публикацией в журнале «Рабис». Ее текст полностью приводится ниже в этой книге.

Из массовых изданий больше всего писала «Вечерняя Москва». Материалы про театр и Олимпиаду обычно выходят на странице 3, но иногда на странице 1. В разделе «На фронтах искусств» была регулярная колонка «Накануне Олимпиады искусств», потом «Дневник Олимпиады/На Олимпиаде/Хроника Олимпиады», плюс несколько материалов постфактум. Что уникального: есть живая репортажная критика организационного разгильдяйства от зрителя, который не знал, что лекцию просто отменили (№148), есть критика киноработников, не явившихся на кино-день (№164), единственная публикация по теме Олимпиады за подписью А. Луначарского о грузинском театре им. Руставели (№156). Вообще, они много писали о руставельцах – с гастролей в начале июня, как будто знали, что они станут победителями. По данному источнику создается впечатление, что коллектив Ахметели – безусловный лидер в жёлтой майке, который сразу оторвался от всех и убежал далеко вперед.

Регулярны сообщения о зарубежных гастролях ГосТИМа и Камерного театра (№263) и их возвращении. А еще в газете очень много пишут про то, что Москва плохо снабжается, чуть ли не голодает (!), и за это расстреливают. Параллельно агитируют за потребление сои (№271) и активную закупку всем миром картофеля, чтобы он не сгнил. А еще выяснилось, что среди пищевых вредителей был один драматург, и нужно прекратить защищать его авторские права (№224). На других страницах пишут, что нам нужны кадры для изобретательства и строения дирижаблей для полетов по воздуху, в то время как на земле с рельс постоянно сходят поезда, в том числе с гибелью пассажиров (№151, №226). Плюс проблемы с крахом планов по пятилетке. А знаете, что еще было горячей темой? отсутствие горячих завтраков в школе!

Перечисление всех источников приведено в справочных материалах №10, отдельные публикации – в библиографии. Но это не полный список. В частности составителю пока не удалось найти несколько текстов, которые упоминает Тамара Цулукидзе:

• заметка «Лучшая игра в мире», которую опубликовала американская журналистка Анна Луиз Стронг (Anna Louise Strong) в газете для экспатов Moscow Daily News (1930, №12),

• статья В. Блюма «Исключительный» – ее нет в номере «Вечерней Москвы» за указанное число и в другой известной прессе,

• неназванный немецкий журнал со статьей про «Ламару».

Еще есть цитата из «Известий»7, но сама публикация пока не найдена. Ставим галочку до второго издания, улучшенного и дополненного.

Помимо газет и журналов доступны непериодические печатные издания (в фонде РГБ):

• буклет Театральной олимпиады на трех языках: русском, немецком, английском8. Включает программную статью и тексты обо всех участниках различного объема. На четвертой обложке – неполная афиша. О его издании сообщается как об инструменте международной популяризации9. Тираж 7000 экземпляров, цена 75 коп.

• брошюра театра «Веселий пролетар» (автор Семен Гец), изданная в Харькове незадолго перед поездкой тиражом 3000 экземпляров, небольшого формата (меньше А6), с рассказом об истории театра и постановках, которые будут показаны на Олимпиаде.

• брошюра Узбекского театра тиражом 2000 экземпляров, фото и состав труппы, подробная программа концерта и содержание двух опер.

• брошюра Грузинского театра им. Руставели тиражом 15000 экземпляров (это самый крупный), формат меньше А5, вводная статья, подробный состав делегации, содержание и программы спектаклей,

• брошюра Азербайджанского театра, тираж 3000 экземпляров, содержание произведений или контекст, состав участников, кроме вступления всё содержание двуязычное.

В текстах упоминается брошюра Украинского Краснозаводского театра, но она не найдена (Украинский Госуд. Краснозаводск. Театр. Харьков 1930 г.).10

Отдельную ценность представляет архив гастрольной поездки 1930 года в музее театра им. Руставели. Внушительная папка содержит десятки единиц хранения, среди которых газетные вырезки, номер журнала ВОКС на французском языке, трёхъязычная брошюра Олимпиада, гастрольная брошюра театра, анкета участника, билет на все мероприятия, список иностранных корреспондентов, сводный план-расписание работ, телеграммы и письма. Кстати, после прочтения письма от организаторов встают дополнительные вопросы к истории с отказом Курбаса. Но об этом позднее.

Мультимедиа:

• в РГАКФД доступны четыре единицы хранения общей продолжительностью около 2 часов, многие фрагменты повторяются из хроники в хронику (при этом порой кадры отражены зеркально – при использовании необходимо сверяться с иконографией). Один из фильмов заявлен как звуковой, но дорожка присутствует не везде и не всегда удовлетворительного качества. Тем не менее, звук есть в сценах нескольких спектаклей и концертных выступлений. Самый интересный фильм – режиссера Михаила Юдина и консультанта-драматурга А. Глебова, который также является одним из организаторов Олимпиады и автором нескольких текстов в СМИ. В этом фильме (или этой фильме – тогда род еще не изменился) есть единый сюжет развития мультинациональной страны.

• в интернете нашлась фотография Театральной площади во время Олимпиады, отдельные фотографии помещены в публикациях.

Очевидно, что свидетельства о театральной олимпиаде пропадали и не всё дошло. И тем не менее доступных материалов более чем достаточно чтобы по ним описать событие.

Отдельный подарок исследователям – уцелевшая хроника, даже несмотря на малую продолжительность и недостатки монтажа.

Что можно почерпнуть из публикаций:

• сверить календарь событий по новостям/анонсам/рекламным страницам,

• узнать официальную повестку по бодрым московским статьям,

• извлечь ценные данные из нескольких вдумчивых публикаций, дающих интересный материал для реконструкции событий, хотя в целом критика не справилась.

В разделе исходных материалов тексты будут приведены в хронологическом порядке, хотя при чтении возможно, имеет смысл читать по темам: всё про грузинский театр, всё про узбекский, всё про украинский.

Тексты приводятся по первоисточникам. Если бы они ранее издавалась, наверное, составитель бы их нашел.

При работе над этой книгой привлекались документы, посвященные политике государства в области культуры и искусства, доступные на отличном сайте http://docs.historyrussia.org/. Они многое добавляют к пониманию духа и буквы происходивших процессов.

Учебник по истории советского театра 1967 года задал следующую логику развития событий: обсуждение национальных смотров началось в 1928 году, потом идея трансформировалась в концепцию Олимпиады, которая и была проведена.

Все примерно так, но выглядит слишком линейно и последовательно. Не хватает ощущения той энтропии, которая была в реальности.

Также нет понимания процессов, которые начались еще раньше и закончились позже. Нужно немного контекста, потому что важны самые разные события как до 1928, так и после 1930 года. При этом предполагается, что читатель представляет общую историческую канву: коллективизация, индустриализация, лагеря, внутрипартийная борьба.

Десятилетие, внутри которого существует Олимпиада, не совпадает с круглыми датами и располагается где-то между 1927—1937 гг. Хотя почему они не круглые, если это десятилетие и двадцатилетие революции.

Внутренняя обстановка

В 1928 году задним числом началась первая пятилетка.

Да, именно так: задним числом.

Ну или почти так.

Первая пятилетка началась 1 октября 1928 года, но утверждали ее в мае 1929 года на V Всесоюзном съезде Советов, хотя обсуждали с 1927 года и вплоть до досрочного завершения в 1932 году. Выглядит так, будто в какой-то момент экономика, управленческий аппарат, все жители СССР обнаружили, что уже какое-то время живут в новых реалиях с повышенными обязательствами. К интересующему нас 1930 году всё обострилось.

Об этой организационной особенности логично упомянуть хотя бы потому, что при проведении Олимпиады многое также будет происходить на бегу, решения будут приниматься уже в процессе мероприятия, не всё будет выполнено (а может и не могло быть выполнено). То есть театральная олимпиада в своей организационной и нормативной части выглядит как уменьшенная копия первой пятилетки. Она тоже началась задним числом, хотя обсуждалась давно, важные вещи утверждались в процессе, денег не хватало и бюджет был убыточным, были свои передовики и мелкие вредители, о грандиозных успехах отчитались досрочно, но результаты были странными, а само мероприятие никак не могло оформиться и закончиться (что для нас даже хорошо).

Еще один пример чрезвычайщины, случившийся близко с Олимпиадой, – перенос начала хозяйственного года, благодаря которому три финальных месяца 1930 года пройдут в организационном сумраке.

20 сентября 1930 года вышло Постановление ЦИК и СНК «О переносе начала хозяйственного года с 1 октября на 1 января». Формально это объяснялось тем, что раньше охватывали сельскохозяйственный цикл с учетом раздробленных индивидуальных крестьянских хозяйств, а рост совхозов и колхозов позволяет получить максимум от планового хозяйства и предвидеть результат. В постановлении дано указание сформировать планы на следующий год и где-то раздобыть бюджет на оставшиеся три месяца текущего года. Хотелось бы найти исследования о том, удалось ли решить эту задачу или просто образовались дыры и недостачи, которые потом списали. Или списали людей, которых признали за это ответственными.

Перенос года случился в конце сентября. А до этого все организации и чиновники сходили с ума, пытаясь выполнить поставленные планы в оставшиеся считанные дни.

Что еще важно для общей картины.

На всякий случай напомним, что именно на 1929—1930 гг. приходится сплошная коллективизация. К нашей теме это имеет косвенное отношение, но некоторые участники будут отчитываться, что успешно помогают с пропагандой на селе.

После этого главным процессом экономики становится начавшаяся недавно индустриализация. И о необходимости послать театры на заводы тоже было написано немало.

Во внутриполитической истории развивается сюжет ГУЛАГа. В 1928—1929 гг. к Соловецкому СЛОН добавились лагеря в заполярье, Сибири, Дальнем Востоке. В 1930 образован собственно ГУЛАГ, с 1932 гг. через него пойдут театральные деятели.

И еще одно на стыке темы репрессий и переноса хозяйственного года: где-то в сумраке пятилеточного междувременья прошел процесс Промпартии и расстрел. Людей осудили и убили в нелигитимном для государства неплановом (во всех смыслах) пространство-временном континууме. Политический спектакль в Чистилище пятилетки.

События, которые важны для понимания большого круга обстоятельств, собраны в отдельную таблицу (справочные материалы №4).

Внешняя политика

Одним из сюжетов Олимпиады, про который нам мало известно, является работа с международным сообществом, приглашение иностранных гостей и деятелей искусства. Здесь важны два контекста.

Внутренний – налаживание внешних связей необходимо, чтобы закрыть потребность в иностранных специалистах (1927 год – секретное Постановление «О привлечении специалистов из заграницы»; 1928 год – Постановление «О мерах по упорядочению капитального строительства промышленности и электростроительства» с разделом «Использование заграничного опыта и достижений иностранной техники»; также строго секретное Постановление «О привлечении иностранных специалистов»).

Внешний контекст – формирование имиджа на международной арене для выстраивания экономических и военно-политических связей.

Поэтому нужно напомнить о внешнеполитических задачах к 1930 году и после.

В предыдущем десятилетии страну признали и строили с ней дипломатические отношения полтора десятка стран Европы и Ближнего Востока, но был множество инцидентов, особенно в зонах британских интересов, включая военную тревогу 1927 года, когда возникла реальная угроза полномасштабной войны СССР с Западом и это отразилось в том числе на внутренней жизни (хлебная стачка и продовольственный кризис).

В 1930 США инициируют экономическую блокаду СССР (запрет на ввоз товаров и золота), которую поддерживают некоторые европейские страны, в феврале папа Пий XI объявляет почти что «крестовый поход», с мая с подачи Франции активно обсуждается План Бриана «Пан-Европа», который Кремль (и вся советская печать) с самого начала рассматривает как антисоветский.

Первая пятилетка и конкретно 1930 год проходит в попытках как-то себя поставить на международной арене, делаются заходы через искусство, с зарубежными гастролями ездят Театр Мейерхольда и Камерный Таирова, после Олимпиады хотят послать грузинский, еврейский, узбекский театр. В Москве режиссер Сандро Ахметели встречается с 30 иностранными корреспондентами. Тамара Цулукидзе упоминает, что Олимпиада совпала с первым пленумом Международного Рабочего Театрального Объединения11. В прессе упоминания об этом единичны, вероятно ничего яркого не произошло. Только это не совпадение, а одна из активностей, приуроченных под съезд партии. Чуть позже проводится Олимпиада революционных театров.

Вскоре всё это станет не нужно.

В 1933—35 годах будут установлены отношения с США, Испанией, странами Восточной Европы, в 1934 году страна войдет в Лигу Наций.

В 1937 году после приглашения на Всемирную выставку в Париже над советским павильоном будут лететь рабочий и колхозница. А в 1938 на карнавале в Кёльне силами местных пропагандистов будет ехать пародия на скульптуру Веры Мухиной: в вытянутых руках герои композиции вместо серпа и молота держат свои же оторванные головы. Отдельно то ли бюст Сталина, то ли его оторванная голова… И примечательна надпись Staliniade. Что-то напоминает… то ли Олимпиаду, то ли не Олимпиаду.

Неуловимая национальная культура

Сказанное выше было лишь долгим вступлением. На большой канве истории Олимпиады важнее оказывается точно не художественная, даже не ремесленная сторона медали, а приоритет темы национальной культуры (и шире – национального вопроса) во внутренней повестке и политике.

Формула «Пролетарская по содержанию, национальная по форме, такова та культура, к которой идет социализм» впервые звучит 18 мая 1925 года в речи И. В. Сталина на собрании студентов Университета Трудящихся Востока.12 Но в медийную практику судя по всему она войдет позже и будет использоваться во многих текстах и заявлениях, включая публикации времен Олимпиады.

Раздел «о национальной культуре» есть в антизиновьевской речи И. В. Сталина на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) 5 августа 1927 года. Там формулировка более многословная и размытая13.

В 1927 году формулировка становится лозунгом Юбилейной выставки «Искусство народов СССР»14, которая проходила с 7 ноября 1927 по январь 1928 года.

Экспозиция была посвящена 10-летию революции и продолжала работу Государственной Академии Художественных Наук (ГАХН) по систематическому сбору материалов по искусству народов СССР. Выставка была разбита на три отдела. Интересующий нас I Отдел изобразительного искусства, театр и кино располагался в здании ВХУТЕМАСА на ул. Мясницкая, дом 21.

Во вступлении к каталогу выставки прописана мысль, которая через три года почти в неизменном виде перейдет в официальные тексты Олимпиады: «Мы совсем не знаем культурных усилий и достижений соседних, братских нам народов»15. Судя по брошюре раздел театра был представлен в первую очередь иконографическими материалами: макеты, плакаты, эскизы декораций, костюмов, гримов16. Правильнее сказать не так: у всех участников были макеты и другие экспонаты, а у Украины – только эскизы костюмов в ограниченном количестве. Украина недоработала в части театра – на это прямо указывается во вступительной статье17.

Официальная позиция по национальным театрам образца 1927 года изложена в публикации по итогам совещания в АПО ЦК ВКП (б): «О театре национальных меньшинств. Отмечается все возрастающая роль театра у всех народов, но одновременно крайняя недостаточность репертуара, теа-сил и художественной культуры. Причем у многих народностей отсутствует промышленный пролетариат, что значительно усложняет положение»18. При подведении итогов первого десятилетия после Октября из всех театральных деятелей упоминается только Курбас19.

Отмечать – это хорошо. Но заняться национальным искусством вплотную времени нет, потому что еще не наведен порядок на высшем уровне: «руководство искусством со стороны государства было распылено между отдельными ведомствами и организациями, и даже внутри Наркомпроса оно было сосредоточено в двух управлениях – в Главнауке и в Главполитпросвете. Это вело к тому, что и Совнарком, и ЦК партии никакого систематического руководства искусством не могли осуществлять. Приходилось вмешиваться в дела искусства от случая к случаю, давая директивы по отдельным вопросам, в большинстве случаев, конфликтного или бюджетного характера» (Докладная записка секретаря ЦК ВКП (б) А. П. Смирнова в ЦК ВКП (б) о работе Главискусства РСФСР. 5 августа 1929 г.).20

Главискусство было создано в 1928 году и в первую очередь занималось концентрацией хозяйственного аппарата, но без визы этого ведомства ни одно крупное событие состояться не могло. Первому руководству многое ставили в вину, так что в феврале 1930 года произойдет очередное назначение. Главискусство возглавит Феликс Кон, который станет из наиболее часто упоминаемых функционеров Олимпиады.

Главискусству поначалу нет отдельного дела до национального искусства, так что ряд вопросов становится заботой локальных ЦК КП (б), например, украинская художественная литература, советская армянская драматургия, театральные вопросы в Белоруссии (по заголовкам постановлений 1927—28 гг.) И судя по результатам, показанным в 1930 году, неплохо все решалось: может и не помогали, но не мешали. Разве что постоянно боролись с «буржуазным национализмом», который всегда имел политический привкус: в Грузии припоминали меньшевиков, на Украине не доверяли «шовинистам» среди интеллигенции и духовенства, татарам и башкирам вменяли «национал-уклонизм», белорусам – сменовеховскую эмигрантскую ориентацию и кулацкий уклон, русским – великодержавность. Но этой борьбой все-таки занимались карательные органы. Кстати, еще в контексте узбекского театра авторы постоянно напоминают о некоем «басмачестве», но связанные с этим процессы 1929—1930 гг. не называют (дело о «касымовщине», репрессии против членов «Миллий истиклол» и «Миллий иттиход»).

В 1930 г. после церемонии открытия Олимпиады Глебов напишет: «Всесоюзные олимпиады национального искусства должны окончательно свести к нулю всякое влияние как великодержавных, так и национал-шовинистических кругов»21. Главными очагами узкого национального шовинизма опять указаны украинцы, белорусы, грузины22.

Демонстрация достижений в области национальной культуры, как следствие успехов в национальной политике, сразу же рассматривается как инструмент внешнего PR: «Олимпиады явятся культурным событием, значение которого далеко выходит за пределы внутрисоветских и чисто-художественных границ, так как, прежде всего, они будут демонстрировать правильность той политической линии, которая положена советской властью, диктатурой пролетариата, в основу национальной политики»23.

Национальная тема активно звучит в печати не только во время, но и сразу после окончания Олимпиады:

• нацтеатры должны участвовать в антирелигиозной пропаганде,24

• обвинение в устарелости и формализме авторов сборника «Творчество народов СССР» – методологическая бесхребетность и беззаботность по линии самокритики при разговоре о творчестве народов СССР,25

• о драматургии нацменьшинств: переводить на русский, не допускать ляпов на русской сцене при изображении нацмен, заменить зарубежную пьесу национальной.26

Потом очередная чрезвычайщина.

7 октября 1930 выходит постановление СНК «Об улучшении театрального дела». О значении этого документа хорошо говорит цитата из публикации, которая появится через год на очередном витке борьбы за идеологически правильное искусство: «Декрет правительства от 7 октября и приказ №419 т. Бубнова от 23 октября <…> Значение этих двух документов в том, что они совершенно по-новому ставят вопрос о бытовой и организационно-технической основе советского театра, что они именем пролетарской диктатуры возводят театр в степень важнейшего политического фактора социалистического строительства. Театр „признан“ не только де-факто, но и де-юре»27.

В третьем пункте постановления читаем: «Сеть национальных театров должна быть расширена и укреплена». Казалось бы здорово, но как показала Олимпиада, выдающихся коллективов единицы, да и к тем есть вопросы. Соответственно это расширение скорее всего пойдет в ущерб качеству. Где виделся недостаток в театрах: «… в рабочих районах городов, в местах нового промышленного строительства и в районных административных центрах, в первую очередь – районах сплошной коллективизации». Вишенка на торте: постановление от 7 октября 1930 года имеет статус «действующее» согласно найденным данным (Электронный фонд правовых и нормативно технических документов). Не возьмемся утверждать с гарантией, но его точно нет в перечне последних найденных постановлений о признании утратившими силу некоторых актов РСФСР и Российской Федерации и их отдельных положений28.

Агтипроп и культмассовый сектор организованно подключили уже после олимпиады, после громких процессов. С конца ноября 1930 года до середины 1931 года был проведен смотр культурно-массовой работы среди национальностей и нацкультполитпросветучреждений. Центральный штаб имел прописку при Президиуме Совета национальностей ЦИК Союза ССР. В итоговом отчете29 много статистики (количество учреждений, кадры, оплата и инвестиции). В политпросветсеть не входит театр, точнее упоминается редко. Зато есть дома социалистической культуры, клубы, избы-читальни, радиоточки, кино, красные чумы, красные чайханы, культкомбайны, культповозки, культюрты, культбуксир (на железной дороге), культпоезд, культкомбинаты. Всё это нашлось не сразу: «Смотр прошел долгий период раскачки. Многие из национальных республик и областей приобщились к смотру только с феврале, марта и даже апреля месяца»30. Но ведь так, как мы знаем происходило примерно всё.

Конечно, тема нацменьшинств, нацкульутры и нацтеатра существовала и ранее. Но в 1930 г. сошлись несколько факторов. А могли не сойтись или сложиться в другой комбинации. Получается, что история Олимпиады не линейна, а ее финальная форма и даже состав участников случайны. А для государства вообще важны были не театр, а внутренняя политика, культпросвет и массовая медийная кампания, результаты которой будут оценены ниже.

Строго говоря, организаторы толком не продемонстрировали успехов в области национальных культур даже массе москвичей. Для широкой аудитории происходящее в Москве, судя по всему, было просто частью многих других зрелищ и шумных событий этого года.

Но Олимпиада точно обеспечила общение и сплочение деятелей театра. Даже странно, что не возникло какого-нибудь дела «Нацтеагруппы», «планировавших» забить отца народов какими-нибудь котурнами. Хотя как раз возникло, но самостоятельно и без отсылки к Олимпиаде. В обвинении Сандро Ахметели будет сказано, что он брал шефство над национальными театрами других республик не просто так, а с целью создания боевых повстанческих групп и подготовки покушении на Сталина во время спектакля.

Олимпиада больше не состоится, хотя планировалась как регулярное событие. Разворот национальной литературы и национального театра в «правильное русло» произойдет после Съезда Советских писателей в 1934 г. Место художественных смотров реальных достижений (или недостатков) займут идеологически выверенные декады искусств отдельных национальностей (см. справочные материалы №5).

Интересный спор о чистоте национальной политики в искусстве

Еще до разговора об Олимпиаде можно рассказать о споре, который начался после окончания мероприятия и длился больше года (!). То есть в медиапространстве он существовал дольше Олимпиады и в каком-то смысле стал её шлейфом. То есть мы начинаем рассказ о главном событии с эпилога, с послевкусия.

Формально спор отталкивается от доклада об итогах смотра, даже затрагивает грузинский театр, но иллюстрирует скорее то, как происходил «холивар» образца 1930—1931 года с подменой понятий, перескакиванием на смежные темы, уходом дискуссии из области теории на партийный уровень.

Источниками служат пресса (в основном «Литературная газета», к сожалению пока нет нужных выпусков изданий «Вечерняя Москва», «Заря Востока», «На литературном посту») и материалы музея театра им. Руставели.

Явление 1. Уже после Олимпиады 15 ноября 1930 года А. Глебов читает в Комакадемии доклад «К итогам первой Всесоюзной Олимпиады Искусства Народов СССР».

Тезисы к нему обнародовались заранее, что-то в процессе менялось. В докладе Глебов берет на себя роль теоретика национального искусства.

В том числе там есть два тезиса, которые сразу привлекут внимание оппонента.

Пятый тезис Глебова утверждал, что основной вопрос, поставленный Олимпиадой, касается «национально-классовой формы искусства, которую в общем и целом следует определить как конкретное выражение в системе художественных образов психоидеологии данной народности (класса), обусловленной всем комплексом создавших его исторических условий (этнических, социально-экономических, геофизических и пр.)».31

В седьмом тезисе предлагается диалектика развертывания культуры национальной по форме, пролетарской по содержанию: 1) отрицание дореволюционного бытия, утверждение буржуазно-демократической национальности как таковой, 2) отрицание отрицания, опора на ленинскую концепцию национального вопроса через индустриализацию и пролетаризацию. Из этой диалектики почему-то исключается великорусская национальность.

Явление 2. Следующий текст нужно пересказать подробно потому, что это завязка. В «Литературной газете» 24 ноября 1930 года выходит статья Серго Амаглобели «Профанация марксизма в Комакадемии».32 В ней в основном ведется спор с двумя тезисами, пятым и седьмым, утверждается, что мысли Глебова – это лишь жонглирование фразеологией диалектики для прикрытия неграмотности и мелко-буржуазного эклектизма.

У Амаглобели три комментария к пятому тезису:

• отвергается принцип анализа искусства с точки зрения формы как формалистский,

• правда потом говорится что форма не рассматривается как выражение психоидеологии, просто Глебов не понимает, что классовая борьба внутри народа обуславливает и классовый характер его культуры, далее цитата из Ленина про две национальные культуры в каждой национальной культуре,

• развитие народа не определяется «всем комплексом условий», здесь Глебов предлагает эклектический идеализм, «теорию факторов».

По поводу седьмого тезиса Амаглобели считает, что здесь ошибка в каждом слове, снова повторяет цитату Ленина и подкрепляет сталинской «пролетарская культура, социалистическая по содержанию, принимает различные формы и способы выражения у различных народов, втянутых в социалистическое строительство, в зависимости от различия бытия, языка и т.д.»33.

Отмечается, что Ленин и Сталин не исключали великорусской культуры. У Глебова не марксизм, а мессианизм.

«А. Глебов, «усугубляя» марксистскую науку, берет целые нации как таковые, стоящие на разных ступенях культурного и экономического развития, и все их искусство, априори втискивает в формулу триады. Это есть жонглирование фразеологией диалектики для прикрытия своей неграмотности и мелкобуржуазного эклектизма.

Подобные ошибки создают почву для всяких шатаний и искривлений национальной политики»34.

Явление 3. Всё в том же 1930 году, в неизвестном месяце, происходит небольшое, но важное для спора событие – выход 19 тома БСЭ, в котором была статья про грузинский театр за авторством Амаглобели.

В разделе «Советский театр» отсчет современного периода истории ведется от спектакля Марджанова «Овечий источник» 1922 года, описываются поиски режиссера, перечисляются многие спектакли. Коротко упоминается, что сейчас первым государственным театром руководит Ахметели, который ведет работу на основе прошлых достижений (читай – пользуется тем, что создал Марджанов), но вообще театр теряет свой стиль и лишь пытается выработать какой-то новый.

Такой текст применительно к победителю Олимпиады выглядит странно. Таким образом в полемику входит грузинская тема. Точнее возобновляется, поскольку в инфополе она уже была.

Еще в апреле в журнале «Рабис» вышла статья о театре им. Руставели, в которой ответственность за «модернизованный эстетизм» возлагалась на Марджанишвили и отмечалось, что «первый бой этим традициям был дан постановкой «Бердозманш» (опечатка в первоисточнике35). Автор этой публикации явно был не на стороне Марджанова.

Явление 4. Действие развивается. В «Вечерней Москве» от 17 января в статье «Против фальсификации искусства» А. Глебов обвиняет Амаглобели в фальсификации фактов в его статье о грузинском театре в БСЭ. Амаглобели ведет начало нового грузинского театра от постановки «Овечий источник» в 1922 году, а Глебов – с постановки Ахметели «Бердо Змания» по Шаншиашвили в 1920 году. По пересказу36 складывается ощущение, что Глебов увел разговор в сторону, но утверждать этого нельзя, поскольку первоисточник в «Вечерней Москве» пока не найден, а сотрудник «Литературной газеты» вполне мог сочувствовать «своему» автору Амаглобели.

Явление 5. Инцидент рассматривает Бюро ячейки ВКП (б) ГАИСа. Амаглобели оправдывают. Результаты рассмотрения, судя по всему, сразу становятся известны всем заинтересованным.

Явление 6. Конфликт захватывает новых участников. Есть интересная справка от 27 января 1931 г. в которой рассказывается, как Мачабели от имени Ахметели сообщил, что «секретарь Закрайкома ВКП (б) тов. Лаврентий ставит вопрос о пребывании в партии тов. Амаглобели, что он против опубликования ответной статьи тов. Амаглобели тов. Глебову и протестовал против постановления специальной комиссии Бюро ячейки ВКП (б) ГАИСа, которое реабилитирует тов. Амаглобели»37.

Кто такой тов. Лаврентий? По имеющимся данным38 речь о Лаврентии Картвелишвили. Его участие, если оно действительно имело место, могло быть поставлено в вину театру. Чуть позже в 1931 году Картвелишвили откажется работать с Берией, будет переведен на работу в Сибирь, позже обвинен в троцкизме и расстрелян.

Явление 7. О подключении к спору новых участников свидетельствует копия телеграммы актеров, участников группы «Дуруджи» о несогласии с искажением фактов Глебовым в русской печати: «Его статьи о грузинском театре, грубо искажая факты, освещая их злостно тенденциозно, отравляют театральную атмосферу, мешают нормальной работе, развитию советской театральной культуры Грузии»39. Датировка этого документа отсутствует.

Явление 8. Амаглобели отвечает оппонентам несколькими выпадами. Один из них проходит в русле общей борьбы с формализмом (как раз в этот момент на страницах «Литературной газеты» начинают громить театроведческую «школку» А. Гвоздева).

В феврале прошло театральное совещание РАПП, на котором присутствовали Глебов и Амаглобели. Там же Таиров отстаивает динамический реализм, Мейерхольд полемизирует с критиками из ГАИС и «восстает против злоупотребления словом «идеология»40, РАПП обвиняют в тяге к МХТ. Нам наиболее интересна заметка в «Литгазете», раздел «Под огнем самокритки»:

«Ан. Глебов, поддерживая Каверина и его требования практического руководства, старательно отыскивает прошлые ошибки руководства РАПП. Ан. Глебов утверждает, что РАПП в области театра весьма отстает от своей творческой линии в литературе и уходит от пролетарской линии.

С. Амаглобели дает резкую критику механистически-формалисткой концепции Глебова в вопросе о национальном театре. Сличением писаний Глебова с высказываниями грузинских писателей т. Амаглобели устанавливает ориентацию Ан. Глебова на грузинских национал-уклонистов и других реакционеров. Обличитель попадает в положение изобличенного»41.

Явление 9. Статья Амаглобели «Язык фактов» в журнале «На литературном посту» (№6) снова отвергала обвинения Глебова.

Амаглобели писал, что в театре Руставели имеется национальной демократический уклон, в театре Марджанова не избавились от буржуазных рецидивов, «но социальное окружение этих театров и их репертуарная линия в условиях Грузии дает возможность считать театр Марджанова лево-попутническим, а театр имени Руставели – попутническим»42.

Там же было напечатано постановление бюро ячейки ВКП (б) ГАИС о том, что обвинения Глебова опровергаются, статья носит безответственный характер и поддерживает грузинских националистов.

Явление 10. Спор возобновляется при любом удобном поводе. В марте в Академии искусствознания прошла дискуссия о проблемах театра народов СССР.

На обсуждении звучали призывы пойти против увлечения национальной формой, ограничиться национальным языком и развивать ТРАМы и самодеятельное движение, подняться над узким национальным материалом, критически использовать классику, отказаться от экзотико-этнографических форм и искать новых пролетарских форм для пролетарского содержания.

Режиссер еврейского театра «М. Рафальский, оспаривая тезис докладчика о ненужности особой национальной формы, противопоставлял националистической линии Московского Госета пролетарскую линию Госета Белоруссии»43. И тут же даже не Глебов, а еще один оппонент настаивает «на необходимости для т. Амаглобели отмежеваться от ряда ошибочных положений, высказанных им в его книге о грузинском театре»44. Зачем он это делает? Из газетной заметки непонятно. Под книгой, видимо, понимается словарь.

Явление 11. 12 мая в «Заре Востока» выходит статья завкультпрома ЦК КП (б) Грузии Эрнеста Бедия о том, что Амаглобели ввел в заблуждение бюро ячейки ВКП (б) ГАИС утверждением о том, что в театре Руставели имеется национально-демократический уклон. На самом деле он твердо стал на путь советского театра, а вот Второй академгостеатр является театром эстетики. Приведенный выше пункт о поддержке грузинских националистов ошибочен. Тот факт, что Бедия – один из соавторов книги Л. П. Берии «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», сейчас конечно настораживает, особенно учитывая прямую роль Берии в предстоящей гибели Ахметели.

Явление 12. 26 мая в грузинской газете «Молодой рабочий» выходит ответ заместителя заведующего культпрома ЦК КП (б) Грузии К. Горгеладзе. В нем заявлялось, что анализ высказываний Ахметели и постановок театр позволяет утверждать о наличии национал-шовинизма.

Явление 13. Пикировка в культпроме продолжается. Новая статья за авторством Бедия в «Заре Востока» (29 мая) против Горгеладзе

Явление 14. Там же, в «Заре Востока», ответ Горгеладзе 4 июля с обвинением в искривлении партийной политики в области театра со стороны Бедия.

«Этой статьей редакция закрыла дискуссию (статьи тов. Бедия и Горгеладзе одновременно печатались в русских и грузинских газетах Тифлиса и имели свой отклик даже в районной прессе)»45. На самом деле это была кульминация, потому что потом будет еще один всплеск, спад и коллизия растворяется под натиском новых конфликтов.

Явление 15. После дискуссии в «Заре Востока» в редакцию «ЛГ» поступило постановление бюро ячейки ВКП (б) ГАИС в котором говорится, что у них имеются исчерпывающие материалы от всех сторон и пора уже устроить академическую дискуссию: «для марксистко-ленинского анализа поставленных вопросов на основе материала грузинских театров и вскрытия теоретически и политически неверных положений, которые искажают партийную политику в области искусства». К этому же присоединяются теа-секция Института ЛИЯ Комакадемии и сектор театроведения ГАИС.

Явление 16. Наступает осень. Состоялась дискуссия в Комакадемии. На ней точно присутствовали Ахметели, Глебова и Амаглобели. Но ни одного отчета у нас нет, даже дата неизвестна. «Литературная газета», до этого активно принимавшая участие, упорно молчит. РАПП лихорадит, там идет своя дискуссия, а партия уже ждет, что все будут работать вместе.

Была стенограмма, о которой мы знаем по выписке из отношения Комакадемии театральному сектору ГАИСа от 13/11—31 г. Относительно посланного вчера заключительного слова сообщается, что «многое не попало в стенограмму. Например, реплика Кикодзе об участии Ахметели в Парламенте и ответ Ахметели, в котором он сказал, „что был приговорен к расстрелу, как большевик“ и ряд других мест»46. То есть явно спор перешел на личности, обвинения в уклонизме, национализме и т. п.

Явление 17. Открытый финал. Есть два документа от 2 ноября 1931 года, то есть ранее процитированной выше выписки, но мы поместим их здесь.

• ГАИС в Наркомпрос ССР Грузии. Ответ на отношение от 2/11—31: тов. Амаглобели действительно член Академии, а не представитель Наркомпроса Грузии. Полемика «вызвала со стороны т. Глебова выпады не принципиального характера в журнале Лия Ком. Академии №2 и в газ. „Веч. Москва“ в статье „Против фальсификации науки“. Бюро ячейки ВКП (б) Гос. Академии Искусствознания рассмотрело этот вопрос и вынесло постановление, которое ГАИС направляет к вашему сведению»47.

• Наркомпрос Г. С. С.Р в Наркомпрос РСФСР №6-1-6 от 2/11—31 г.: мандат на имя Амаглобели аннулируется и сам он как представитель Наркомпроса Грузии отзывается48.

*****

С упоминанием ВКП (б) в пятом явлении спор частично уходит почти на партийный уровень.

Точнее не так.

После этого событие дискуссии переживает жанровый разворот и из драматической схватки протагониста и антагониста постепенно превращается в некую сказку или фэнтези, потому что в бой вступают разные волшебные помощники, благодарные мертвецы, титаны, феи, циклопы и прочие расы советского средиземья, включая бюро ячейки ВКП (б) ГАИС, культпром Грузии, грузинских актеров из группы «Дуруджи». И вообще дискуссия уходит из «Литгазеты» и столичной прессы в тридевятое царство – на территорию Грузии. Как будто они предвидели, что подлинная национальная культура в тоталитарном государстве – это что-то из области сказки.

Волшебство скоро закончилось и все вернулось в реальность.

В финальной части спора мир треснул и все оказываются в положении проигравших. То, что поначалу выглядело как ссора Ивана Иваныча с Иваном Никифоровичем, трансформируется в излишние эмоции на дискуссии в Комакадемии и недоброжелательные строки отношений и справок управленческих структур. А главное, что вопрос о лучшем варианте национальной культуры куда-то уходит.

Почему олимпиада

Почему вообще всё это назвали Олимпиадой?

Потому что в период с 1912 года по 1948 год в рамках мировых Олимпиад наряду со спортивными проводились и художественные состязания? Нет.

СССР не участвовала в спортивных Олимпиадах 1924 года в Париже, 1928 в Амстердаме, 1932 в Лос-Анджелесе. Но эта традиция началась раньше, с провала Российской империи в 1912 году в Стокгольме.

После той неудачи решили обойтись своими силами. В Киеве в 1913 году прошла Первая Русская Олимпиада, следующая – в 1914 году в Риге. В послереволюционную эпоху место спортивных Олимпиад заняли спартакиады: Всеукраинская в Харькове в 1923 году, Всесоюзная в Москве (1928 года).

Один из возможных вариантов – заимствование французской идеи. В одной из статей 1930 года Театральной олимпиадой назван международный театральный фестиваль 1927 года, который устроил Фирмен Жемье в Париже, создавший в том же году Всемирное театральное общество. Об этом также упоминает А. В. Луначарский49.

Советские «олимпиады» в сфере искусств начинаются, видимо, в 1927 году в Ленинграде, где прошла Первая всесоюзная музыкальная олимпиада художественной самодеятельности, которую организовал дирижёр И. В. Немцев. Одним из эпизодов было общее выступление рабочих хоров и оркестров. Эта инициатива стала регулярной и в 1930 году параллельно с театральной Олимпиадой в Ленинграде 15 июня открылась IV Музыкальная Олимпиада, которую посетили 5 тысяч участников и 30 тысяч зрителей50.

Продолжением этой темы помимо Театральной Олимпиады 1930 года стали Всесоюзная олимпиада художественной самодеятельности (Москва, 1932 год) и Первая всесоюзная хоровая олимпиада (Москва, 1936 год).

Название «Олимпиада» понимали и принимали не все. Как можно увидеть из перечня употреблявшихся названий (справочные материалы №2), мероприятие пытались именовать и смотром, и соревнованием, и даже соцсоревнованием: «Тов. Литовский в своей речи отметил, что слет в Москву национальных театров назван Олимпиадой по традиции. Следовало бы здесь применить более современное название, уточняющее цели олимпиады, а именно – „социалистическое соревнование художественных культур национальностей“»51. Как писал Адр. Пиотровский: «„Олимпиада“ – ветхое, традиционное слово, не выражающее сущности этого великолепного дела»52.

Внутри 1930 года

Правильнее было бы дать заголовок «внутри растянутого хозяйственного года», но 1930 характеризуется общей суматохой по всем фронтам, не только в экономике.

Январь 1930 (посреди хозяйственного года!) – реорганизация всего аппарата ЦК КП (б)53, что всегда было свидетельством смены вех и задач, явно не от хорошей жизни и не от неожиданных успехов. Тут важно следующее: если реорганизация открывает большую идеологическую рамку этого года, то закрывает ее процесс Промпартии, который состоится 25 ноября – 7 декабря 1930. А в центре оказывается конечно же XVI съезд ВКП (б), который прошел 26 июня – 13 июля (как будто один из спектаклей внутри Олимпиады).

В том же январе 1930 года Отдел по агитации, пропаганде и печати превратился в Отдел агитации и массовых кампаний54 (просуществует до 1933 года). Слово «пропаганда» убрали. Параллельно будет существовать странный отдел культуры и пропаганды55, в котором поначалу были только печать, наука и просвещение, остальное выделилось после 1930 г. В целом налицо функционирование параллельных бюрократических структур, которые точно не добавляли цельности управлению процессами. Несмотря на существование двух отделов, в 1930 году нигде нет театрального сектора.

С 9 марта по 19 апреля в харьковской опере шел большой судебный процесс над «участниками» сфабрикованного ГПУ дела «Союза освобождения Украины». Репрессированы сотни человек.

Первая пятилетка летит под откос, во многих отраслях отмечается невыполнение планов, перестают печатать контрольные цифры (см. апарт №2). Театр не остается в стороне. Сознательные творческие работники бьют тревогу и беспокоятся об отсутствии планирования в искусстве. В конце 1929 года (прямо 30 декабря) всех работников зрелищных предприятий принудительно переведут на непрерывную рабочую неделю56, причем есть примечание по театрам: «В качестве временной меры, но на срок не далее 1 октября 1930 г. допускается установление, по согласованию с соответствующим органом профессионального союза, шестидневной рабочей недели также и для работников художественного труда отдельных театров». То есть театр даже здесь выделяется из числа других предприятий».

Дата 1 октября из предыдущего пункта очень важна. Это начало нового хозяйственного года, час Ч, день Д, время сбора дани и отчетов о перевыполнении плана. Так думали все. Они не знали, что в 1930 году дату перенесут (о чем мы рассказали выше). Этот дамоклов меч был причиной лишней горячки, суеты и неразберихи. Но его перевесили. И лучше не стало.

Продолжаются проблемы с продовольствием, которые закончатся осенними расстрелами вредителей-снабженцев. Они вряд ли были виноваты, но поплатилась за странное планирование. Почитайте газету «Вечерняя Москва»: множество репортажей про незаполненные хранилища, или заполненные, но не тем, или переполненные и сгнившие. Москва голодает. По все тем же контрольным цифрам в предыдущем году по Союзу насчитали 11,7 млрд яиц57 в год. Население страны более 157 млн. То есть где-то 74 яйца в год на человека, шесть яиц в месяц (!). Включая те, которые использовали в приготовлении других блюд. Полдюжины!!! Возможно, в данных есть погрешность. Возможно, не каждую курицу посчитали. Кто-то их не держит. Кто-то банально не ел яиц. Понятно, что по регионам и по стратам будут отличия, но это только ухудшает картинку.

На XVI съезде ВКП (б) призвали закончить пятилетку за четыре года, а если учесть, что она и началась-то с раскачки, то и того меньше. Главными задачами развития страны были названы: создание на Востоке второй угольно-металлургической базы, крупных сельскохозяйственных предприятий, решение кадровой проблемы, борьба с бюрократией, повышение производительности труда, проблема снабжения, упорядочение всего кредитного дела, создание «солидных» резервов.

7 октября 1930 года выходит Постановление СНК РСФСР «Об улучшении театрального дела», которое уже цитировалось в связи с нацтеатрами. Сейчас отметим указание «особо выделять контрольные цифры по массовой, театрально-художественной работе, начиная с 1931 года».

Одним из горящих планов по части культурной работы, является реорганизация образования и подготовка кадров. В 1930 году будут введено всеобщее начальное образование, много говорится об инженерных специальностях и технических специалистах.

И вот во всей этой суматохе прошла Олимпиада театров и искусств народов СССР.

Преддверие Олимпиады

Первые упоминания об Олимпиаде относятся к 1928 году, но дорога, по которой раскатываются интересующие нас события, берет свое начало еще в 1927 году. С одной стороны, в этом году проходит театральный фестиваль в Париже, который некоторые называют в качестве примера театральной олимпиады. С другой – подводятся итоги первого десятилетия советской власти, в том числе в искусстве и национальной политике. А еще тогда прошел предыдущий съезд ВКП (б).

Это будет отражено даже в передовице организаторов к открытию олимпиады: «В период между 15 и 16 съездом партии на театральном фронте произошел ряд процессов, которые делают возможным и безболезненным активизацию нашей политики по отношению к театру. <…> Между тем, не имеется ни одного партийного документа, который бы развернуто ставил вопрос театра, кроме «совещательного» документа теапартсовещания 1927 года. Даже такие огромные и актуальные вопросы, как самодеятельного искусства и обслуживания масс искусством не нашли еще отображения в партийных решениях.

Едва ли такую беспризорность театра можно считать нормальным явлением. Она плодит множественность и сумбурность толкований о «линии партии» в театральных вопросах и нередко приводит к тому, что партийное четкое руководство театром подменяется разнообразного вида меценатством.

Кратко резюмировать итоги двух лет советского театра можно двумя словами:

– завоевано, но не закреплено»58.

Среди завоеванного: удельный вес советской тематики в драматургии, пролетарское влияние, увеличилась роль художественной самодеятельности, интерес рабочих к вопросам искусства.

А закрепление предлагается проводить путем «узаконивания», отработанного в сфере литературы (еще одна ниточка к Съезду Союза писателей).

Подготовка: Олимпиада всё же будет проведена

Олимпиада вполне могла и не состояться…. История начинается в 1928 году. Причем, сначала на страницах театрального еженедельника «Современный театр» (журнал Наркомпроса, заявленный тираж 20000 экземпляров).

Сначала появляется статья «Москва нелюбопытна», потом в начале июня редакция в отдельном объявлении приглашает к обсуждению работников национальных театров СССР59.

Уже через две недели выходит публикация А. Глебова с говорящим названием «Нужна Советская Театральная Олимпиада!»60, причем ее предлагается провести на скорую руку во время VI Конгресса Коминтерна (17 июля – 1 сентября 1928 года). Конечно, с такой скоростью ничего не удалось, обсуждение продолжалось еще в августе, если верить А. Орлинскому и его заметке «Внимание национальному театру» (кстати, она вышла в номере с Лесем Курбасом на обложке, а лицом еще одного летнего выпуска стал Сандро Ахметели).

Активисты из группы «Пролетарский театр», принимавшие самое деятельное участие в продвижении хорошей идеи и последующей организации, кому-то могут показаться спорными людьми.

Как минимум им не нравился Булгаков: об этом много и четко говорится в коллективном письме (читай: доносе) лично товарищу Сталину61, также Глебов в докладе о массовой пьесе возмущается тем, что сподвижники деревенского репертуара получают меньше, чем автор «Дней Турбиных»62, а Орлинский – вообще один из предполагаемых прототипов критика Латунского в романе «Мастер и Маргарита». Но оценка личностей выходит за рамки этой книги. Важнее их мотивация, которая помогла всему произойти.

В 1928 г. «Пролетарский театр» откололся от театральной секции РАПП и возможно им просто нужен был собственный яркий проект, чтобы не сгинуть за ненадобностью. Затем удачное стечение обстоятельств, настойчивость в продвижении своей идеи, магическое «если бы»… и мероприятие в итоге получилось важное и значимое.

После первых публикаций тема несколько затихает и года полтора ничего не слышно или соответствующие материалы пока не изучены.

На данный момент есть ощущение, что в 1930 году про идею Олимпиады просто вспомнили, когда начали искать позитивные темы, поняли, что таковых не наблюдается и надо срочно создать какой-то мощный яркий инфоповод. Хороший момент, чтобы сдуть пыль с портфелей и долгих ящиков. А активисты поняли, что наконец могут реализовать свой проект. А в благодарность за это в официозных публикациях и речах будут щедро вставлять месседжи про «националшовинистических последышей»63.

Новый виток разговоров в медиа начинается в начале февраля 1930 года. Урок 1928 года никак не учли – тогда предлагали слепить за два месяца, и сейчас в ранних упоминаниях в качестве времени проведения указывается весна64. По свидетельству Тамары Цулукидзе, у мероприятия были и противники, но они видимо не понимали, кому мешают, так что просто портили нервы коллегам: «Глебов рассказал Алекандру Васильевичу, что этот С. Игнатов был одним из тех театралов, которые всячески мешали организации Олимпиады национальных театров»65.

Почему идея пришлась кстати…

Перед всем этим в 1929 году главой Наркомпроса стал Бубнов, он вычистил часть команды Луначарского и набрал новую. Шла какая-то лихорадочная работа во всех структурах.

Глебов еще раз озвучивает идею Олимпиады на совещания в начале февраля 1930. На этот момент Главискусство еще обезглавлено, в ведомстве междуцарствие. Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) о замене руководителя Главискусства Наркомпроса РСФСР датировано 25 февраля 1930 г.66 То есть идея Олимпиады, идея масштабного незапланированного затратного мероприятия успела проскочить в окно возможностей посреди хозяйственного года и попасть в планы нового босса, который начал разводить бурную деятельность. Например, в первом же месяце, в марте, Феликс Кон призывает поставить «театр на колеса» и отправить лучшие столичные театры по совхозам и шахтам67.

В первом письме потенциальным участникам заявлено, что «Основной идеей теа-олимпиады является не демонстрация национального искусства московской публике, а взаимное ознакомление работников национального искусства друг с другом»68. Видимо впоследствии идея трансформируется, потому что иначе сложно объяснить запроданные спектакли, концерты и выезды, охватившие больше 100 тысяч зрителей. Плюс миллионная пресса, радиотрансляции и киносъемки. В процессе этой трансформации добавится и идеологическая составляющая.

В конце мая в прессе прямо говорится, что Всесоюзная Олимпиада национальных театров «готовится в Москве к 16-ому съезду партии».69 Для чиновников Главискусства делегаты и были главными зрителями, а вовсе не московская публика и пролетариат. Интересно, что делегация участников олимпиады ходила с приветствием к участникам съезда, но это не сохранилось в стенографическом отчете70. Есть тексты десятков выступлений рабочих, колхозников, военных округов, физкультурников, изобретателей и прочих делегаций, а от олимпиады – нет. От советских писателей даже не приветствие, а целая речь Серафимовича плюс отдельно Безыменский. В Приложении VII указано, что всего получено 1180 приветствий и все привести было сложно, но даже здесь в обобщении не было пункта хотя бы работники театра и искусства, не говоря уже о национальных. Видимо участники Олимпиады подразумевались в графе «разные организации и коллективы»71.

Планировалось показать в Москве национальный театр, кино, изобразительное искусство, танцы и песни. Основной объем найденных публикаций связан с театром. О кино свидетельствуют почти только анонсы, о выставке есть большая статья за подписью ее организатора и то в украинском журнале.

Изначально предложенные сроки проведения – с 15 июня по 6 июля. Планировалось красочное закрытие в Большом театре с людьми в национальных костюмах прямо в День Конституции СССР. Вышло не так. Точнее вышло даже символичнее: 6 июля давали грузинский «Анзор» для делегатов XVI партсъезда, а Олимпиаду закроют 11 июля в Мюзик-холле. А в Большом театре как раз шёл XVI партсъезд.

Факты и цифры

Хозяйственный год начинался 1 октября, так что Олимпиада оказалась на стыке 3—4 кварталов. В смете Главискусства на нее не было запланировано средств. Об этом прямо говорится в письме организаторов потенциальным участникам и предлагается изыскать средства на проезд по железной дороге в оба конца, долю расходов на пребывание, зарплату коллективу, соцстрах72.

В письме есть перечень оргвопросов, в том числе один, который в измененном виде вошел в воспоминания Тамары Цулукидзе о Курбасе: «Какова (в метрах) минимальная необходимая вам высота, ширина и глубина, сценической площадки? Обязательна ли вращающаяся сцена? Необходимы ли колосники?»73 В целом письмо совсем не в тоне диктата, но мы не знаем, кто и в каком виде озвучил его Курбасу, после чего он надиктовал резкий ответ. Может он вообще отвечал не на это письмо, а на какой-нибудь запрос из Украинского Наркомпроса, которому нужно было принять решение о составе делегации.

Но вернемся к финансам.

В мае рассчитывали потратить 125000 рублей и принять 1000 участников, обеспечить местами в общежитиях, льготным проездом в Москву и обратно74. При этом двумя месяцами раньше Кон запрашивал значительно больше – 163000 рублей75. Насколько урезание бюджета на четверть повлияло на планы организаторов, сейчас сложно сказать, но какие-то операционные проблемы можно списать на недостаток финансового обеспечения.

Кстати, в июне в «Крокодиле» была карикатура, которая не относится к Олимпиаде, но ассоциативно очень хорошо сочетается. Начальник отчитывает подчиненного и говорит:

«– Ну что же мне с тобой делать? На тарифно-экономической работе провалился. К оргработе не подходишь. Жалко мне тебя, а придется на культработу перебросить».76

Видимо через неделю после начала организационная энтропия начала брать свое, потому что начинаются попытки навести порядок.

Постановлением пленума Оргкомитета Олимпиады от 23 июня были установлены ежедневные дежурства с 10:00 до 15:00 и с 19:00 до 24:00: «обязанностью по дежурству является урегулирование всех вопросов, возникающих в связи с проведением данного спектакля и работы вокруг него»77.

Мы знаем об этом из телеграммы, адресованной Сандро Ахметели. В ней содержится просьба провести дежурство 3 июля с 7 до 12 вечера в ГМХТ-2. В этот день шел спектакль БелГОСЕТа, но в то же время рядом в Малом театре у руставельцев шел собственный спектакль. Мы не знаем, ходил ли на дежурство Сандро и другие назначенные, и насколько эта мера способствовала наведению порядка. Есть сомнения.

*****

В итоговых публикациях говорится, что вместо 8—10 театров прибыло 18 театров, 9 киноорганизаций, несколько музыкально-этнографических ансамблей. Приводимые цифры немного разнятся, но будем ориентироваться на публикацию в «Рабис»: всего 914 участников78, 35 тысяч зрителей посетило спектакли, 100 тысяч рабочих охвачено выездными концертами79. А еще 8000 посетило лекции и это какая-то фантастическая цифра. Либо кроме лекций для участников были еще и массовые, либо из 17 запланированных для специалистов состоялись все и на каждую пришло не менее 470 человек.

Общее количество в 18 театров вызывает вопросы. Как будет показано ниже, список участников до конца не ясен, точнее в нем есть коллективы, которые упоминаются очень редко.

Участники по афише:

1. Ленинградский ТРАМ

2. 1-й Государственный театр Грузии им. Руставели

3. Первый Белорусский государственный театр

4. Узбекский драматический театр

5. Узбекский Государственный музыкальный театр Н. К. П. Уз. С.С.С.Р

6. Украинский театр малых форм «Веселий Пролетар»

7. Театр им. Е. Б. Вахтангова

8. Татарский госакадемтеатр

9. Латышский театр-студия «Скатувэ»

10. Тюркский художественный театр (Азербайджан)

11. Государственный драматический театр Армении

12. Белорусский государственный еврейский театр

13. Украинский Государственный Краснозаводский драматический театр

14. Башкирский государственный драматический театр

Другие участники (по публикациям в прессе):

15. Марийский национальный театр

16. Туркменский драматический театр

17. Этнографический театр Русского музея

Насчет последнего еще неясно, считали ли его как театр или как этнографический коллектив. Допустим, что как театр. Тогда на роль восемнадцатого театра претендуют сразу три: крымский, киргизский, бурято-монгольский. На данном этапе у составителя нет точного ответа.

Театры уже знали, что от них требуют как-то включаться в пятилетку и для обеспечения наглядности (точнее, visibility) заключали договора на соцсеровнования, вызывали друг друга на состязания. Белгосет еще весной в публикации обращался к Московскому Госету, по итогам Олимпиады озвучены новые пары (Башкирский-Узбекская госдрама, Татарский-Тюркский, Узбекский музыкальный – «Веселий Пролетар»)80. Но видимо в этом сразу сквозил формализм, потому что уже 12 июля Глебов пишет о том, что соцсоревнования отдельных театров мало для прогресса, что для закрепления политического эффекта нужен центр: «В противном случае опыт этот может распылиться, утратиться, и тем самым уменьшить бесспорное общественно-политическое значение этой олимпиады»81. Такая централизация была бы вполне в духе режима, но даже она оказалась не нужна. Утрате способствовали другие процессы, а распылять помогают пороховые газы.

О критериях оценки работ члены жюри договаривались лишь перед открытием 13 июня82 после того, как уже неделю идут спектакли руставельцев и Узбекской госдрамы (и это если забыть, что ранее приезжали Белорусский Госет и 2-й Грузинский под руководством Марджанова). Можно предположить, что они и были некими ориентирами для сравнения.

*****

Состав жюри начали называть еще в мае. Например, туда предполагалось включить вполне себе академические легенды (К. С. Станиславский, В. И. Немирович-Данченко, В. И. Качалов – в итоге упоминается Хмелев83) и назначить председателем режиссерской секции В. Э. Мейерхольда84 (но он вернулся из гастрольной поездки позже).

Там же назывались звезды А. М. Горький и С. Н. Эйзенштейн, но потом они ни разу не упоминаются, что подозрительно. Когда не знали, кого назначить председателем секции, указывали А. В. Луначарского.

В составе жюри судя по всему точно были председатели Ф. Я. Кон и А. С. Енукидзе, члены С. Радлов, А. П. Петровский, Р. М. Глиэр, А. В. Луначарский, А. С. Бубнов, Т. Рыскунов, Таджтиев, Я. О. Боярский, П. М. Керженцев, П. И. Новицкий, М. Д. Прыгунов, А. Г. Глебов, Н. А. Скрыпник. Под вопросом: А. И. Михайлов, Б. М. Соколов, Н. Н. Масленников, В. Белый и А. Н. Афигоненов.

Финальный состав секций, озвученный в начале июня85:

• Режиссерская: С. Радлов (председатель), Рейх, Федоров, Ахметели, Туганов, Рафальский.

• Актерская: А. П. Петровский (председатель), Бескин, Филиппов, Хмелев, Шарифов, Тынчурин, Василько.

• Музыкальная: Р. М. Глиэр (председатель), Белый, Беляев, Блюм, Хесин, Городовенко, Кори Якубов, Мамедов.

• Драматургическая: Серафимович (председатель), Глебов, Волькенштейн, Билль-Белоцерковский, Безыменский, Плетнев, Али Назим, Рустани Сулейман.

• Секция по художественному оформлению: П. И. Новицкий (председатель), Маца, Масленников, Шестаков, Рабинович, Гамрекели и Тышлер.

В более ранней публикации упоминаются еще три секции, так что зафиксируем их для проверки в будущем:

• хореографическая (председатель А. В. Луначарский),

• кино (председатель Шутко),

• кустарных, театральных и изо выставок (председатель кустарной и театральной выставки Б. М. Соколов).86

В какой-то момент решили ввести в состав по два представителя от национальных республик87, но мы знаем, что по трое были от Башкирии («тт.. Ильбаев (политрук), писатель Юлтыев и режиссер Башкирского театра, народный артист Муртазин»88), Азербайджана (Аббас Мирзо Шарифов, Рустани Сулейман, Али Назим)89, якобы по два от Узбекистана (постпред Турсун Ходжаев, председатель Главискусства Бала-Добров) и Белоруссии (Александрович и Некрашевич)90, но как видно выше, творческие представители этих республик входили в различные секции.

Помимо национальных участников много пишут об иностранных гостях (по некоторым данным около 50 человек):

• члены Американского общества сближения91 и директор нью-йоркского экспериментального театра директор театра Холли Фланаган,

• Артур Пик и Маргарита Лоде, руководители германского театрального рабочего союза,

• Тамара Цулукидзе упоминает об Э. Пискаторе, который впервые оказался в СССР как раз перед Олимпиадой в апреле 1930 года92,

• датская артистка Руфь (Рут) Берлау93,

• норвежец Ленф/Ляйф Шен94,

• турецкая делегация и Мухсинбей95 (кинорежиссер, стажировавшийся у Мейерхольда и работавший на Одесской киностудии ВУФКУ),

• представители рабочих театров Чехословакии, товарищи Шпитцер и Голи.

Есть сообщение, что приглашения также посылали Барбюсу, Синклеру, Жемье, Рейнгардту и другим96.

В архиве музея театра им. Шота Руставели есть любопытный документ – Список иностранных корреспондентов зарегистрированных в отделе печати НКИД на 15 марта 193097. В нем более 30 имен журналистов из изданий Индии, США, Канады, Германии, Чехо-Словакии, Швеции. Не можем утверждать, что они точно присутствовали на Олимпиаде, но видимо работа с ними велась. А еще 29 июня состоялась встреча, на которой Ахметели полтора часа беседовал с журналистами98. Источники как-раз упоминают о трех десятках участников.

***

Ежедневный календарь вынесен из текста в справочные материалы №6. В нем предпринята попытка зафиксировать максимум событий Олимпиады 1930 года, а также по возможности указать предшествующие и последующие гастроли.

Информация взята в основном их трех источников:

• Сводный план-расписание работ первой всесоюзной олимпиады театров и искусств народов СССР.99

• Обобщенная афиша на четвертой обложке официальной трёхъязычной брошюры.

• Анонсы и реклама в прессе.

Локации представлений:

• Спектакль открытие состоялся на сцене Театра Революции, там же ТРАМ играл второй спектакль.

• Тюркский театр – на сцене театра б. Корша.

• Вахтанговский театр – на своей сцене.

• Марийский и Туркменский театр – на сцене Московского ГОСЕТа.

• Большинство спектаклей прошли на сцене 2-го МХТ.

• Часть спектаклей и вечера – в закрытом театре Парка культуры и отдыха.

• Торжественное закрытие – планировалось на сцене Большого театра (прошло в Мюзик-холле).

Все локации по всем источникам перечислены в материалах №7.

План-расписание заслуживает внимания как интересный пример проджект-менеджмента и титанический труд унификации, хотя и несовершенный. Он выпущен тиражом 1000 экз., есть поля для записей, охватывает период с 15 июня по 14 июля, каждый день поделен на несколько частей:

• 9:00—10:30 – «лекции, организуемые под руководством секции Лит. и Иск. Коммунист. Акад.»

• 10:30—11:00 – «Время для завтрака»

• 11:00—14:30 – «Спектакли для участников олимпиады или репетиции»

• 14:30—16:30 – это время указано в двух столбцах: «Время для обеда» и «Экскурсии»

• 18:00—20:00 – «Кинопросмотры»

• 20:00—23:00 – «Спектакли для зрителей или репетиции»

• 23:00—24:00 – «Встречи с театр. и др. орган.»

С периодом 14:30—16:30 видимо, опечатка, так как потом идет никак не обозначенный полуторачасовой период, для которого есть три объяснения: 1) именно он планировался под экскурсии, 2) это все-таки было свободное время, 3) это было время для еды, потому что ужина в расписании нет.

Каким был «план» для внешней аудитории. В афише на обложке брошюры указаны 28 спектаклей и девять вечеров-концертов. Анонсировалось, что с 15 по 20 июня спектакли будут идти только днем, с 21 – по два спектакля (днем и вечером100).

Что же по факту?

В отчетах считают количество спектаклей в программе (30). Но для оценки восприятия важнее число представлений, включая гастрольные, которые воспринимались в рамках Олимпиады. Плюс «Вечерняя Москва» поначалу указывает в числе представлений некоторые активности, которые по изначальному плану были репетициями. Получается минимум 47 наименований, 91 представление и 18 концертов (не считая Марджанова, украинскую труппу и другие национальные коллективы, которые могли восприниматься в русле Олимпиады). Спектакли начинались поздно (в 8 вечера) и это создавало неудобства, календарь был сдвинут куда-то в ночь. Случались накладки и начало задерживалось на часы.

Кино давали в Парке Культуры и отдыха по три сеанса. Первый закрытый для жюри, второй – для организованных зрителей, третий – свободный. Предлагалось купить весь сеанс 600 мест за 90 рублей или в розницу по 25—35 копеек. Фильмы шли в сопровождении оркестра. Во время восточных фильмов в оркестр вводились национальные инструменты. Планировались выступления кинорежиссёров с докладами и специальная выставка.

Кино-олимпиада освещается редко, «массовый кинодень» провалился (не явились актеры, режиссеры, на смычку пришли только тысячи рабочих, звуковое кино не было представлено).101

В календаре кино-олимпиады есть белые пятна, но судя по тем сеансам, которые подтверждены, больше всего фильмов – по четыре – привезли Госкинпром Грузии и Одесская киностудия ВУФКУ. Как минимум три фильма у Востоккино. По два у Арменкино, Белгоскино, Совкино/Союзкино, Межрабпом-Русь/Межрабпомфильм. Один фильм у Узбекгоскино («Последний бек»), не считая того, что в это же время в кинотеатрах идет фильм «Прокаженная».

Организаторы планировали радиотрансляции всех спектаклей, но неизвестно сделали ли.102 Есть упоминание про радиотрансляцию открытия103 и отдельных концертов.

Закрытие провели в Мюзик-холле (булгаковское Варьете, здание цирка Никитиных рядом с ГосТИМом) вместо сцены Большого театра. Артисты Большого театра присутствовали на прощальном концерте. М. Загорский пишет, что на закрытии вышел конфуз. В ответном выступлении московских артистов центральным номером был «Умирающий лебедь», достойную пару ему составила ария из оперы «Тоска»: «В ответ на жизнерадостную манифестацию национального искусства, в ответ на огромный размах творческих усилий народов, воскрешенных революцией к жизни, русские искусство демонстрирует… судороги умирающего лебедя и „тоскливые“ арии „времен Очакова и покорения Крыма…“ Печальное недомыслие!»104

Годом следующей Олимпиады называли и 1931, и 1933, но чаще всего – 1932 год.

Участники Олимпиады