Последний заказ киллера бесплатное чтение

Глава 1

Холодная труба чуть задрожала, и вдруг зашумела. Гена Гутенброкен проснулся. Помотав головой, он встал с дивана и потянулся. Время просыпаться, соседи сверху уже начали утренний туалет. Сливы по канализационной трубе летели сверху один за другим. Лучший будильник в мире – чугунная труба канализации.

Несколько лет назад Гена Гутенброкен перестроил свою квартиру, устав от покушений. Сейчас у него спальня была на месте ванной, а кухня в гостиной.

Выходя из туалета, Гена включил свет в прихожей – единственное место, не поменявшее своё исконное предназначение. Четыре светильника пурпурным, синим, перламутровым и салатным светом залили коридор на кухню. Стоявшие здесь повсюду зеркала заиграли разноцветными отражениями.

Это место хорошо просматривалось с крыш соседних домов; Гена не хотел наглухо завешивать окна и потому сбивал возможных убийц с толку десятком зеркал и светильниками, которые иногда начинали мерцать.

Покушений не было уже полгода, Гутенброкен расценивал это как непорядок. Люди не могут жить без преступлений, хотя бы потому что они запрещены. Если бы разрешили воровать, заниматься экоцидом или спать на посту, вскоре бы всё это приелось и преступления исчезли как явление. Но, как полагал Гена, на такое никто не согласится. Ведь если не станет запретов и криминальных проступков, без работы останутся тысячи полицейских, судей, прокуроров, чиновников, и даже депутатов, придумывающих законы о преступлениях. Однако, их Гутенброкену было не жалко. Но без работы могли остаться швейные фабрики, где шьют красивую форму для всех блюстителей закона. Сапожные заводы потеряли бы часть заказов на казённые ботинки. И так далее. Так что преступления, хотя не были необходимы с моральной стороны, но крайне нужны для успешной экономической жизни страны.

Отражение зевающего во весь рот Гены показалось в первом зеркале и тут же, раздробившись на стекольном ребре спектральным взрывом, мелькнуло в следующем. Гутенброкен увидел трещинки, вспыхнувшие чёрной паутинкой на гладкой поверхности зеркала. Через долю секунды от стекла отскочила разноцветная сверкающая пыль, и тут же проявилась дырка от пули.

Гена уже падал, когда по зеркалам прошлась очередь. Пришлось по пластунски заползать на кухню, чьи стенки были усилены бронеплитами, как, впрочем, и другие помещения квартиры Гутенброкена, за исключением пары окон.

– Покушение на меня, – констатировал Гена и встав с пола, отряхнулся. В коридоре продолжали крушиться и разламываться зеркала под ударами десятков пуль. Убийца явно палил, срывая злобу.

Включив чайник и поставив вариться пару куриных яиц, Гена взял трубку телефона, висевшего на стене, и набрал нужный номер. Аппарат был дисковый и приятно жужжал пружиной. Но Гутенброкен выбрал его не только за красивые звуки. Дисковый телефон было невозможно прослушать. Когда-то давно это умели делать, но постепенно цифра забила все старые технологии и о многом народ позабыл, в том числе и как подслушивать разговоры с дисковых телефонов.

– Товарищ Майор, доброе утро! – заслышав знакомый голос, поздоровался Гена. – Ну, поздравляю, покушение на меня.

Его собеседник командовал городскими сыщиками. Суровый и неподкупный полковник полиции. Звали его Товарищ Майор. Отец главного сыщика когда-то давно, решил дать сыну имя Товарищ, тем более, что фамилия у них была Майор.

– Чтоб с детства привыкал к такому обращению! – сурово ударяя кулаком по столу, отчего на нём начинали подпрыгивать рюмки с водкой, говорил папа. Сам он был военным и дослужился до старшего прапорщика. Мать была против и хотела назвать Иннокентием. Но отец мечтал о военной карьере сына. А имя Иннокентий стало потом секретным радиопозывным сыщика.

Однако, не сложилось. Когда Товарищу Майору исполнилось семь лет, поддатый старший прапорщик отвёл его в специальное учебное заведение, где с детских лет готовили бесстрашных воинов. Но похмелье сыграло свою шутку. Папа по ошибке отдал сына в школу полиции. Никто этого не замечал, так как форма была тоже красивой, а строевой шаг юных полицейских ничем не отличался от маршировки молоденьких парнишек из военной школы. Ошибка проступила только в третьем классе, когда Товарищ, вместо положенного по возрасту курвиметра попросил купить ему лупу и сто грамм чёрной типографской краски – пальчики катать, пояснил ребёнок.

Расстроенный отец скандалил, но было уже поздно. Так и стал Товарищ Майор сыщиком и дослужился до полковника полиции.

– Понятно, – хмуро ответил он Гутенброкену, тот услышал тяжёлый вздох. – А я думаю, куда у нас эксперт подевался? Все сыщики на месте, ждут работу, а эксперта нет. Значит, он на месте преступления уже. Кто стрелял в тебя, известно уже?

– Пока не знаю, – Гена заварил чай в поллитровом френче. – Думаю, к вечеру удастся выяснить. Но, судя по звуку, калибр автоматической винтовки восемь с половиной.

– Серьёзно за тебя взялись, – засопел полковник. – Жди машину! Я ещё пошлю парней на поквартирный обход. Может, кто-нибудь из жильцов видел киллера с винтовкой. Приезжай сюда, будем ждать сообщения от эксперта. Он трубку не берёт, значит, плотно работает с трупом. Стой, стой, – он положил трубку на стол и Гена услышал чей-то сбивчивый неразборчивый доклад. Полковник взял трубку: – Прибежали мои орлы. Говорят, стёкла у тебя все расщёлканы. Ну, ждём!

Как уже догадался проницательный читатель, Гена Гутенброкен был частным детективом, от которого не мог укрыться ни один преступник. Он разматывал, рано или поздно, все совершённые в городе убийства. Никому ещё из тех, кто совершил такое злодеяние, не удавалось уйти от правосудия. И потом, сидя на скамье подсудимых городского суда, убийцы знали, что у них только два пути – или многолетнее заключение в плохо благоустроенной тюрьме, или поездка в морг в виде клиента патологоанатома. Это зависело от настроения судьи.

Поэтому преступники, замышлявшие убийства, решили действовать нечестно, нарушая все законы сыщицкого дела. Зная, что им не уйти от Гутенброкена, они, перед тем, как совершить преступление, пытались избавиться от гениального сыщика. Его многоэтажку хотели взорвать, заливали её ядовитыми газами с беспилотников, даже пытались запустить к нему в квартиру тараканов-людоедов. Но Гена успешно уходил от всех покушений. А сам факт этих нападений говорил лишь о том, что в городе произошло убийство. Сыщики даже взяли себе привычку по утрам проезжать мимо дома Гутенброкена, и поглядывать на окна. Если стёкла разбиты, значит, в городе убийство – верная примета!

У трупа не было лица. Вместо него Гутенброкен и полковник увидели кровавое месиво.

– Хм, – сказал Гена и почесал правую щёку.

– Не стоит делать скоропалительных выводов, – Товарищ Майор огляделся. Кроме огромного внедорожника, на котором он привёз частного детектива, неподалёку стояли майбахи и джипы его сыщиков, прибывших на место преступления. Пока они кучковались возле машин, курили, и сурово поглядывали на зевак, толпившихся за полицейской красно-белой лентой. Заметив репортёров или блогеров, снующих с телефонами, сыщики начали выпячивать челюсти и наморщив лбы, угрюмо поправляли наплечные кобуры с пистолетами.

– Где эксперт? – полковник посмотрел на патрульного полицейского, стоящего неподалёку. Тот кивнул в сторону трупа.

И точно, Гена и сам заметил эксперта. Тот лежал на земле рядом с покойником и тихонько ковырял ватной палочкой у того за ухом.

– Пусть работает, – сказал полковник.

Но эксперт уже поднялся. Одет он был в затёрханную тёмно-серую куртку и потому его сразу и не приметили. Гена с полковником сначала решили, что около трупа куча тряпья, а это был экперт. Как все представители его ордена, эксперт Пантелей Егошихин был жирноват, плешив и неопрятен. Толстые очки – непременный элемент снаряжения любого эксперта уже многие десятки лет – были, как и положено, перемотаны синей изолентой на переносье. Как-то Гутенброкен встретил Пантелея в морге. Тот приходил туда на обед. Гена тогда узнал, что это старинный и неизменный обряд любого эксперта. В рабочие дни они являлись в морг и пройдя в покойницкую, ели там принесённые из дома бутерброды и мешали работать судебным медикам. Зачем эксперты так поступали, никто не знал. Но если бы хоть кто-нибудь из них не съел бутерброд в морге в служебное время, его бы исключили навсегда из дружного ордена экспертов.

– Рассказывай, – Товарищ Майор махнул рукой сыщикам, те подошли ближе, чтобы послушать.

– Труп был убит два часа, двадцать семь минут и примерно сорок три секунды назад, – писклявым голосом начал Пантелей. – Смерть наступила мгновенно. Его застрелили в лицо из ружья. Ствол охотничий, калибр двенадцать. Стреляли не фронтально, а под углом тридцать четыре градуса. Убийца ростом как раз с жертву. Угол в горизонтальной плоскости нулевой, идеальное совпадение. Не помню такого никогда. Практически невозможно, чтобы рост убийцы и трупа совпадал настолько.

– Не уклоняйся, – сурово сказал полковник. – По делу говори.

Пантелей оскалился, немного сбитый с толку. Но собрался и продолжил.

– Я приехал на место, когда убийца покидал место, – откашлялся эксперт. – Он сел в машину за углом и уехал. Гильза от ружья тёплая ещё была. Отпечатков пальцев на ней нет. Но есть микрочастицы.

Он вытащил из потрепанного, сделанного из кожзаменителя портфеля пластиковый пакетик с гильзой.

– Установил, что патроны, в том числе и эта гильза, когда была патроном, хранились в коробке из картона, сделанного на бумажном заводе, выпускающем упаковочные материалы, – Пантелей вытер под носом, и сразу же вытер пальцы о свои штаны. Гена машинально проследил за этим движением. Серые штаны эксперта в этом месте лоснились, даже сияли.

– Завод этот номер 34, – тряхнул пакетиком Пантелей. – Коробка выпущена два года назад. Судя по микрочастицам, патроны в неё поместили через пятьдесят два дня и шесть часов с небольшим. Хранились они в тёмном месте, очевидно в шкафу на кухне. Об этом говорят микрочастицы кухонного происхождения. О картечи смогу сказать после вскрытия. Но стреляли метров с двадцати, так что разлёт неизбежен. Я отыскал одиннадцать дробин, свинцовые. Изготовлены, судя по структуре, в Германии. Сам же свинец с рудников Негрофанто. Это очень любопытно, так как оттуда всё уходит для нужд китайских фабрик и дроби с тех мест практически не встречаются. Если вы, господин полковник, читали мою последнюю монографию «Как обеспечить ситуативный подбор..

– Стоп, стоп, Пантелей, – сморщился Товарищ Майор. – С оружием понятно. А кто убитый, кто убийца, ты выяснил?

Эксперт замялся. Стало заметно, что ему не очень удобно, Гена Гутенброкен решил даже, что он чувствует себя неловко.

– Никаких документов при потерпевшем нет, – Егошихин снял очки и нервно побарабанил пальцами по своей плеши: – Отпечатки пальцев ранее не снимались, в картотеке их нет. ДНК также не найдена, по крайней мере, ни с кем идентификацию провести не удалось. Была надежда, что у него вытатуирован ИНН или СНИЛС, или, как многие делают, QR-код подмышкой. Но. Никаких следов. Так что личность неизвестна.

Сыщики начали тяжело вздыхать. Работа усложнялась. Кроме убийцы предстояло установить личность погибшего. А это было непросто.

– Вот как ни старается государство обеспечить быструю и ясную, и самое главное, интуитивно понятную идентификацию граждан нашей страны, а есть балбесы, которые этого не понимают, – Товарищ Майор неприязненно посмотрел на убитого. Взгляд его был так негодующ, что кружившая рядом муха дёрнулась в воздухе и с виноватым жужжанием отлетела в сторонку и присела на колесо одного из сыщицких майбахов.

– Теперь об убийце, – нацепив очки, эксперт потёр руки. – С ним более-менее ясно. Рост, как у трупа, вес, судя по глубине отпечатков на газоне, примерно девяносто три килограмма сто десять грамм. Правша, скорее всего иностранец или эмигрант. Отсюда уехал на автомобиле, так что надо проверить уличные камеры наблюдения и дело в шляпе.

Сыщики повеселели. Полковник быстро отдал распоряжения и двое орлов-детективов бросились к своим машинам и быстро уехали. Оставшимся троим сотрудникам он приказал провести подворный и поквартирный обход. Ещё сильнее выпятив челюсти, сыщики пошли работать. Блогеры или журналисты всё снимали, что-то бормоча для подкастов или видосов своих поганых.

Гена посмотрел вслед самоуверенным сыщикам, и вздохнул. Как-то раз он назвал своего друга Товарища Майора «Повелителем идиотов» и тот не обиделся. И в самом деле, чего обижаться?

– Хватит тут вонять! – звонко прорычал кто-то. Эксперт, полковник и Гена обернулись на голос и все трое мгновенно сморщились. Ирландский терьер высказал недовольство одному из сыщиков, из машины которого выхлопные газы ударили ему прямо в морду.

Гутенброкен невольно повёл глазами по сторонам, выискивая хозяина говорящей собаки. Тот стоял, не шевелясь, за патрульной машиной и смотрел в сторону трупа. Обычный сьонь. Голова идеально круглая, глаза, рот и нос будто нарисованы цветными фломастерами на розовом фарфоре лица. Под обычной чёрной, искрящейся зелёными искрами накидкой виднеются выпуклые очертания опорных шаров. Ну, так их называли люди, а что это на самом деле, не знал никто. На голове сьонь фиолетовый беретик.

К полковнику подбежал терьер и пролаял: – Надо скорее найти убийцу, это очень опасно для всех!

Чуть помолчав, собака добавила: – И почистите водосток у пруда. Там дохлая утка в мусоре, воняет, ходить рядом невозможно.

– А ты это уже от себя сказал? – Гена сплюнул. – Смотри, Полкан, на цепь посадим.

Терьер замер.

– Приношу извинения за фантазии моего пса, – снова залаял он. – Но убийца очень опасен.

Все снова посмотрели на сьонь. Тот плавно двинулся с места, только накидка начала чуть развеваться, и начал двигаться в сторону от места происшествия. Ног у сьонь не было, они то ли скользили, то ли летели над землёй. Никто не знал. Поэтому говорили «покатился».

Собака не спеша потрусила за ним. Эксперт плюнул ей вслед и боязливо потряс левой рукой, пальцы которой он сложил в защитный обережный знак.

– Сьонь ещё не хватало, – пробормотал Товарищ Майор. – И указания начал давать. Приютили на Земле чудаков каких-то, будто своих дураков мало.

И тут в портфеле эксперта звякнуло. Пантелей распахнул его, вытащил мультифунк и быстро прочёл сообщение.

– Личность установлена! – радостно сказал он. – Да, система учёта лояльных граждан это не пуп царапать. Вот, посланный мной запрос по отпечаткам пальцев и ДНК полностью совпадает с данными некого Тальпа Одихмата.

Полковник облегчённо вздохнул и повернулся к Гутенброкену.

– Видать, зря тебя утром киллер тревожил, а потом и мы, – сказал он. – Сейчас от личности трупа оттолкнёмся, узнаем, кто его недоброжелатели, у кого из них ружьё есть. Кто ездил здесь недавно на машине. И возьмём его. Думаю, до обеда ещё закончим с делом.

Гена пожал плечами, он смотрел на эксперта. Тот что-то внимательно читал на экране мультифунка. Протёр очки, снова перечитал. Снял очки, потёр глаза, помотал головой и снова прочёл.

– Интересно? – спросил Гутенброкен.

Пантелей поднял глаза, в них застыло непонимание, грозящее перейти в истерику. Частный детектив хорошо знал, что значит такой взгляд и не раздумывая, шлёпнул эксперта пару раз по щекам. Дёрнувшись, тот закряхтел и жалобно посмотрел на полковника.

– Тут написано, что данные моего запроса полностью идентичны с данными Тальпа Одихмата, – хрипло сказал Пантелей. – Также написано, что труп Тальпа Одихмата двадцать минут назад найден в автомобиле возле управления полиции. В салоне ружьё двенадцатого калибра, из ствола запах пороха. А труп с ножом в сердце.

Товарищ Майор остолбенел. Гена хотел и его отшлёпать по щекам, но не стал этого делать при патрульных.

– Так получается, что этот Тальпа приехал сюда, убил сам себя, – медленно начал говорит Гутенброкен. – Потом уехал на машине, прибыл в полицию, а там умер. От ножа в сердце. Так?

Пантелей кивнул.

– Осмотр проводил старший эксперт Даниляхин, так что ошибка исключена, – пробормотал он.

В это время очнулся полковник.

– Заканчивай тут, – приказал он Егошихину. – И перестань жрать в морге. Увижу ещё раз, выгоню без пенсии. Ну, Гена, поехали в управление. Не зря, выходит в тебя стреляли. Ой не зря. Дело вовсе непростое.

Они ехали по одной из объездных дорог столицы. Так было длиннее до управления полиции, но быстрее. В центре пробки, несмотря на то, что весь город пересекли железные дороги. Электрички сновали тут и там, перевозя за день миллионы людей, но автомобилей в столице меньше не становилось.

– Оставили бы въезд в центр только для спецмашин, – бурчал Товарищ Майор, внимательно глядя на дорогу. Расслабляться не приходилось. То деревенщина растеряется от множества автомобилей и раскорячится на перекрёстке, не зная куда ехать, то джигиты займут пару полос и начнут лихачить. Объездная есть объездная, здесь свои неписаные правила. Порой, чтоб выбраться отсюда, не хватало и пары автоматных магазинов.

Навстречу огромному внедорожнику полковника вынеслась белая приземистая тачка. Из крыши били тонкие струйки пламени. Белянка вдруг пошла боком, из встроенных по бокам динамиков раздался дикий смех и вопли.

– Опять дебилы какие-то проявились! – Товарищ Майор притормозил, пропуская закрутившуюся крутую тачку. Окно водителя открылось, там показались безумные рожи. Высунулась рука, сжимающая стеклянный флакон, наполненный до половины чем-то зелёным.

Сидевший сзади Гена был готов к таким выкрутасам – не первый раз по объездной едет. Мгновенно открыв своё окно, он показал жуткое дуло портативного огнемёта – неизменного спутника крутых шофёров. В белой тачке мгновенно всё поняли, рука с флаконом исчезла, рожи тоже пропали за тонированными стёклами и машина, взревев мотором, унеслась.

– Ну вот не дураки ли, а, Гена? – спросил полковник. – У всех электромоторы, а бесшумно ездить считается у этих полудурков плохим тоном. Прямо на заводе динамики эти наружные ставят, записи всякие шумовые. Сумасшедший дом какой-то. Кстати, глянь заряд огнемёта, а то вчера пришлось пару тачек у идиотов сжечь под городом.

Гутенброкен посмотрел, оставалось процентов тридцать от заряда.

– В управлении заправлю, – решил Товарищ Майор и тут же выругался: – Ну ты смотри, чека-мека, вот из-за этих балбесов опоздали, как бы мотор не заглох!

Они как раз выехали к грузовому шоссе, которое тут шло параллельно объездной. По нему понеслась колонна огромных тяжёлых грузовиков-стотонников. Над кабинами у них подрагивали токоприёмники, иногда так стукаясь о шедшие над дорогой провода, что начинали искрить.

Электрическое напряжение от прохода колонны, казавшейся бесконечной, Гена чуял кожей. Конечно, это всё психосоматика. Но глядя на колоссальные фуры, несущиеся на огромной скорости по грузовому шоссе и массивные токоприёмники над ними, трудно было не думать о том, какой здесь идёт вольтаж.

– Говорят, там смертники работают, ну за рулём, – сказал полковник, посматривая на панель. – Вроде не гаснет ничего.

– Откуда они столько смертников наберут? – Гена как зачарованный смотрел на грузовики, потрясала их мощь, ощущаемая гораздо большей, чем у любого железнодорожного состава. – Сам ведь ловишь. Сколько за год смертных приговоров по столице, и по стране? Штук десять-двенадцать?

– Да ладно, – отмахнулся полковник. – Всё равно надо смертником быть, чтоб работать на таких грузовиках. Там в кабинах электромагнитное поле, как возле Солнца, наверно.

Колонна уже заканчивалась, когда одна из машин, ехавших впереди, вдруг задёргалась. По корпусу пробежали трещины. Водитель успел свернуть на обочину.

– Вот кому прилетело вольтажа от грузовиков! – Товарищ Майор помотал головой. – А я всё время опасаюсь, как бы по мне не стукнуло.

– Ты же не боишься никого, – хмыкнул Гена.

– Никого – это точно, а вот ничего боюсь, потому что не понимаю в этом электричестве ничего.

– Ты не один такой, – Гена глянул на треснувшую машину, из неё вылезли три мужика, одежда на них дымилась. – Никто не понимает, и все боятся. Я тоже.

Возле управления полиции всё ещё стояла машина, в которой нашли труп. Полковник дал команду привлечь к осмотру всех экспертов, каких только можно отыскать. Вот они и ползали тут: с большими и малыми лупами, выставляли штативы с прожекторами, ища что-то в косопадающих лучах света; фотограф с огромным аппаратом обснимывал всё подряд, трассологи колупали камешки из протекторов, химики брали пробы со всех частей автомобиля. Гена Гутенброкен с Товарищем Майором немного поглядели на безумные пляски экспертов: как на подбор, невысоких, толстеньких или худющих, как дистрофаны. Общего у них было – очки на каждом и плеши на макушках.

Увидев полковника, эксперты прекратили свои таинственные действия и смотрели на него с тем беспомощным выражением, что бывает у интеллигента, оторванного от дела каким-нибудь начальником, который, как они точно знали, ничего в их работе не понимает. Но сказать ему об этом они стесняются.

– Не обращайте внимания, занимайтесь! – чётко и громко сказал Товарищ Майор. После этого он с Геной прошёл в здание, а эксперты снова засуетились, отыскивая скрытые следы, которым, возможно, была уготована судьба быть в будущем судебными доказательствами.

– Как думаешь, найдут что-нибудь интересное? – спросил Гена.

– Не знаю, вряд ли, – поморщился полковник. – Эксперты на месте происшествия хороши. Чётко работают, всё выколупают, всё найдут, а на вторичном деле не очень у них.

– А как они на месте происшествия раньше всех оказываются? – Гена усмехнулся. – И сообщения ещё никакого нет, и сыщики не в курсе, а эксперт уже там, чуть ли не на пятки преступнику наступает.

– Это великая тайна их ордена, – полковник пожал плечами. – И соваться в неё не рекомендую. Работают и пусть работают. Сам-то не пробовал узнавать?

– Мне за это денег не платят, – сказал Гена.

В кабинете полковника они принялись пить чай и кофе с коньяком, закусывая конфетами и шоколадными вафлями. Больше сладкого – лучше работает мозг. Лучше работает мозг – больше шансов раскрыть преступление.

– Есть идеи? – спросил Товарищ Майор. – Дело мутное, как небо над Парижем.

– А что там, в Париже, опять машины жгут? – поинтересовался Гена.

– Не знаю, наверно, жгут, любимая французская забава, – хмыкнул полковник.

Он встал, прошёлся по кабинету, посмотрел в окно, передёрнул плечами и бухнулся в своё кресло.

– Я вот чего думаю, – сказал он и отпил пару глотков кофе, куда густо намешал сгущёнки. – Тут сьонь задействованы. Не зря же этот фарфоровый крутился там, у трупа, с собакой своей.

– Думаешь, сьонь его завалил? – Гена почесал щёку. – Тогда будет очень трудно его доказать убийцей. Полагаю, что вообще невозможно.

Полковник сморщился, встал, вытащил из коробку конфету и откусил кусочек.

– Нет, что ты! Дело мутное в том плане, что близнец странный убил близнеца. И один из них не зарегистрирован в базе учёта лояльных граждан. И тут же сьонь с расплывчатыми словами об угрозе всему или кому. Неважно. Улавливаешь?

– Нет, – честно сказал Гутенброкен.

Он с удовольствием пил вкусный чай, который полковнику доставали через какое-то посольство. Как-то раз Гена даже хотел утащить немного заварки, так как хотя Товарищ Майор и был ему старинным другом, но чаем не делился. Но детективу стало немного стыдно заниматься воровством. И он себя успокоил тем, что лучше изредка наслаждаться чудесным напитком в гостях, чем постоянно употреблять его дома. Так он приестся, и надоест. Вроде успокоил себя, но где-то в подсознании всё равно сидела мыслишка, что неплохо бы стырить грамм двести этого чаю.

– Смотри, странное убийство, да ещё с вызовом полиции, так как второй труп подбросили к управлению, – пояснил полковник и чуть прищуря левый глаз, глянул на друга. Тот кивнул.

– И тут же сьонь! – Товарищ Майор снова упал в кресло. – Получается дискредитация государственного органа власти, то есть полиции, путём подбрасывания криминального трупа и неясная, но в то же время отчётливая роль пришельца, а именно сьонь!

Что сказать, Гена не знал. Он так и не понимал, куда клонит полковник. Но, поддерживая размышления друга, Гена нахмурил лоб, выражая понимание непростой ситуации, хотя не догадывался, куда идёт мысль полковника и опять кивнул.

– Вот! Вот! – Товарищ Майор вскочил и посмотрел на портрет президента. – А все эти обстоятельства неизбежно приводят к тому, что этим делом должен заниматься политический сыск! Нам, то есть обычной криминальной полиции, это не по зубам, так как не располагаем нужным оборудованием и компетенциями!

– Компетенцией, – машинально поправил Гутенброкен.

– Почему? – удивился полковник.

– В русском языке компетенция имеет единственное число, – сказал Гена. – Ну это долгий разговор. А у политического сыска есть оборудование и компетентны ли они?

– Мне плевать, если честно, – полковник включил электрочайник. – Главное, что это повод, чтобы сбагрить это странное дело. Пусть работают с этими сьонь. Я не хочу.

Оба они замолчали, и только чайник шумел, гоняя внутри себя пузырьки пара. Вот он закипел и снова Гена с Товарищем принялись хлебать чай и кофе. Полковник вытащил из стола упаковку солоноватых сушек. Захрустели сушками.

– Слушай, а кто такие эти сьонь? – Гена посмотрел на друга. – Я ими никогда не занимался, не сталкивался с ними, и как-то сейчас подумал, что и не знаю ничего про них.

– Да я тоже не знаю, – махнул рукой полковник. – Сколько они на Земле-то живут? Лет десять, наверное. Появились, народ попугали своим видом, потом все привыкли. Собак вот переводчиками сделали.

– А вы собак-то не допрашивали? – спросил Гена. – Ну, завербовали бы за кусок мяса хорошего.

– Собаки без сьонь говорить не умеют, – сказал Товарищ Майор. – И мы пытались, и политсыск. Ничего. Сами-то сьонь недоступны. Их даже потрогать нельзя. Что-то скользкое вокруг них, не ухватишься. Хотели их исследовать, всё-таки пришельцы. А как их взять? На контакт не идут, стрелять по ним или в сетку запутывать, или радиацией, всякими магнитными лучами в них проникать? А вдруг они в ответ лупанут? Тем более, что изъятых у них собак они забирали обратно. Придут в контору, двери выломают и пса своего под накидку сунут и молча уйдут. В общем, плюнули на них. Живут и живут, никому не мешают. А сейчас привыкли уже.

Тут у Гены закопошилось в голове мутное такое сомнение. Было что-то не так в словах полковника. Где-то там просквозило противоречие, небольшое, неявное, но пока Гутенброкен уловить его не смог. Он сосредоточился, представил, что открывает свою мысленную записную книжку и внёс в неё: «Разговор с полковником о сьонь, где то неувязка, разобраться!». Позже вернётся к этому, а пока надо думать об убийстве.

– Так ты совсем не собираешься расследовать это дело? – спросил он.

– Попытаюсь избавиться от него, – Товарищ Майор поцокал языком. – А ты как думаешь, можно его раскрыть?

– Да, шансы есть, – Гена встал и потянулся. – Много странностей, неувязок, но это лучше, чем ничего. Надо взглянуть на убийство с какой-нибудь другой точки зрения, не обычной.

– С точки зрения сьонь, например, – хмуро сказал полковник. – И всё станет ясно. Вот пусть политический сыск и глядит!

Подойдя к окну, Товарищ Майор посмотрел на суету экспертов, потом вытащил из шкафа бутылку коньку и две рюмашечки с золотыми ободочками.

– Давай чуть хряпнем, – он разлил коньяк. – Немного успокоиться надо, да и ещё раз обдумать, как дело в политсыск сплавить.

Они выпили раз, потом ещё и полковник начал не спеша, вслух размышлять, какие основания помогут ему спихнуть дело в смежную силовую контору.

– Тут задействованы граждане другого государства, – забормотал он. – И хотя не установлено, какое государство представляют сьонь, но ведь какое-то есть. Это первое.

– А если они лица без гражданства?

– Тогда тем более, надо устанавливать их подданство, а это прямая забота политического сыска, – подытожил полковник. – Логично? Логично.

– Ну я же тебе говорил, что логика, как и математика, это лженауки, – поморщился Гена. – Не основывайся на них.

– Не помню, – полковник засопел. – А чего не так?

– Логика основана на утверждениях типа «если», «то», «потому» и так далее, – сказал Гена, постукивая по столу указательным пальцем. – Но она не в силах учесть все обстоятельства, точнее, человек, пытающийся мыслить логически, то есть делая выводы из имеющихся сведений. Их всегда или слишком мало или наоборот, слишком много. Вот ты сейчас решил расследование убийства передать в политсыск. На основании чего?

Молча полковник вытащил какой-то кодекс и пролистнув листы, открыл на нужной странице.

– Вот, – сказал он. – Цитирую закон «расследование всех дел, связанных с иностранцами, проводят подразделения политического сыска». Чётко и просто. А вот циркуляр министра охраны порядка, что проверкой лиц, не внесённых в реестр лояльных граждан, занимаются тоже парни из политсыска, так как такие лица могут быть шпионами. Так что всё железно! Логика победила!

Товарищ Майор захохотал и тихонечко шлёпнул Гену по голове кодексом, типа, добавь ума, частный детектив.

– А математика почему тебе не нравится? – спросил он. – Деньги-то ведь с её помощью считаешь?

И полковник снова захохотал и налил коньку по рюмашечкам.

– В математике любой закон, любое правило или рассуждение начинается со слова «допустим», – улыбаясь, ответил Гутенброкен. – Мне, как детективу, это совершенно недопустимо. Давай ещё по одной, да я к экспертам схожу. Пока дело у тебя заберут, я поработаю немного. Кстати, по уличным видеокамерам твои сыщики отчёт привезли? Надо бы глянуть, кто там уехал с места происшествия и куда он поехал? Неужели в полицию?

– Да, где-то долго обалдуи это мотаются, – полковник убрал коньяк и рюмашечки. – Ну, пока найдут видеокамеры, узнают, кто их владелец, снимут записи. К вечеру, скорее всего, всё готово будет.

Глава 2

Щёлкнула дверная ручка, и полированная, из контрабандного палисандра приглушённо-алого цвета, дверь неспешно отворилась. В кабинет зашёл один из сыщиков.

– Разрешите? – сказал он и не дожидаясь ответа, прошёл к столу и положил несколько листов: – Вот! Данные по этому мужику.

По давнему правилу, все данные по делам распечатывались. Причина была одна – с бумажными носителями удобнее работать. Их можно было одновременно размещать в разных плоскостях, задействовать обе руки, ставить на них пометки, оставлять на виду – крепить кнопками к стене, например. В компьютере или в смартфоне такой возможности нет. Там одна рабочая плоскость, что крайне неудобно.

Полковник взял листы, просмотрел и хмыкнул.

– Вот, Гена, и подтверждение моей логики, – сказал он. – Почитай-ка, – и тут же спросил сыщика: – Приехали парни, что по уличным камерам работают?

Сыщик пожал плечами, дескать, не видел никого. Начальник махнул ему, что можно идти.

Читая документы, Гена непроизвольно начал прищёлкивать языком. Старая и вовсе не полезная привычка. Окружающим становилось понятно, что частный детектив о чём-то задумался. А так как почти все полагали, что человек такой профессии может думать только о том, как бы кого изобличить, в таких случаях на Гену смотрели с опаской, что портило ему настроение. Он же не всегда размышлял о криминальных делишках – и о прекрасном, вроде борща по-полтавски или армянских долма или вообще о том, как замечательно покушать шашлычка с казанским соусом, затем принять грамм сто девяносто или даже двести пятьдесят холодной водочки и выкурить затем сигару из Доминиканы.

Сейчас же стесняться было некого. А сведения, что принёс сыщик, оказались весьма интересными. Оказывается, этот самый Тальпа Одихмат впервые появился в столице две недели назад. Именно к этому времени относилась первая регистрация.

– Смотри, вот видишь! – потирая руки, радостно сказал полковник. – Он заехал в город, его срисовала видеокамера. Здесь же перечень всех мест, где он бывал за это время.

Он стащил с себя пиджак, сдёрнул галстук, убрал их в шкаф и облегчённо выдохнул. Его лицо, обычно похожее на спокойного льва в засаде, сейчас сияло.

– Гена! Всё ясно! – Товарищ Майор улыбнулся, обнажив жёлтые крепкие зубы, которыми он перегрыз немало судеб преступным гражданам: – Возник этот Одихмат в столице, две недели выслеживал своего близнеца, потом хлопнул, перепугав сьонь и тут же его грохнули самого. Явно шпионские делишки. Полетело дело в политический сыск! Потопало ножками!

Гена Гутенброкен молча смотрел на радостного полковника и невольно начал разглаживать свои усы. Мелькнула мысль, что подбрить их надо.

– Я думаю, надо на контакт со сьонь выходить, – сказал Гена. – Искать к ним подход. Вот чую, что без них никак не разобраться в ситуации. Обычная криминалистика тут не поможет. Что-то очень странное здесь. И логика твоя, как сплавить дело, может и сработает, но загадка-то останется. Как бы снова не повторилось дело такое. Надо ведь знать, как с ним быть.

– Пусть болит голова у политического сыска! – твёрдо сказал Товарищ Майор. – А нам и обычных убийств хватает, ревнивцы, должники всякие, жадные наследники. Вот они привычно режут свою родню, травят, даже порой малознакомых граждан. Это наш контингент, для криминальной полиции. Остальное мимо. Хотя, дай сюда документы, сейчас попробуем восстановить картину сегодняшнего утра. Надо же самим быть в курсе, чтоб аргументировано отбивать нападки и отнекивания коллег из политсыска.

Он начал водить толстыми пальцами по бумагам, одновременно комментируя то, что там было изложено. Полковник машинально покачивал головой и хмыкал при этом. Гутенброкен молчал, тоже анализируя информацию.

– Я идиот! – вдруг сказал он. – И зря ваше управление платит мне, как консультанту. Сейчас всё очевидно.

Товарищ Майор недоумённо посмотрел на него. В глазах мелькнула досада, как всегда, когда Гена видел то, что полковник как-то пропустил. Он молча уставился на друга, ожидая пояснений. И частный детектив не стал медлить.

– Гляди! – он разложил документы. – Киллер открыл по мне пальбу в шесть пятьдесят примерно, так?

Полковник молчал, зная, что Гена не ждёт от него ответа. А тот продолжал.

– А Пантелей Егошихин прибыл на место убийства в семь ноль пять! И что это означает?

– Тут ничего такого не написано, – сказал полковник.

– Да, это не важно, – Гена отодвинул бумаги: – Эти два события произошли почти одновременно. Значит, киллер не хотел убивать того, первого. Потому что он никак не успевал бы это сделать. От моего дома до места преступления ехать на машине полчаса. И какой вывод?

Полковник пожал плечами и чуть прищурился, значит, тоже начал мозговать.

– Это значит, что киллер не хотел допустить меня на второе убийство! Он побил мне стёкла и зеркала, потом быстро слинял, зарезал второго Одихмата в машине около управления, до которого от моего дома пятнадцать минут пешком, и скрылся.

Замурлыкав песенку о весёлом еноте, Товарищ Майор встал и заложив руки за спину, начал прохаживаться по кабинету. Остановился возле стены, на которой висели грамоты от министра и пальцем начал стирать у них пыль с рамок. Точно такие же были дома у Гутенброкена. Интересные были преступления, за раскрытие которых и дали эти грамоты. По четырём из них Гене пришлось столкнуться с киллерами.

– Итак, – сказал полковник, крутя головой, чтоб размять шею. – Убийство первого не имело никакого значения для киллера. Может, он о нём и не знал. Он готовился убить второго, этого Тальпу Одихмата.

– А какая ему разница?! – развёл руками Гена. – Они же одинаковые!

Товарищ Майор странно на него посмотрел и они вдруг захохотали. Вытирали слёзы и снова ржали, от души. Было почему-то очень смешно.

– Имена у них ещё какие-то дикие, – ещё всхлипывая от смеха, сказал полковник. – Тальпа Одихмат. Прямо колдун из газеты бесплатных объявлений. Сниму порчу, наведу сглаз! Приходи ко мне, я Тальпа Одихмат! Имя полный отстой!

Вытирая слёзы, Гена внимательно глянул на друга и улыбнулся, опустив голову. Но тот заметил.

– А у меня нормальное имя! – крикнул полковник и стукнул кулаком по столу. – Меня так папа назвал, а эти шпионские прозвища какие-то придумали.

Они снова захохотали.

– У тебя вообще Гена, – продолжил Товарищ Майор. – Не Геннадий, а Гена. Крокодилье имечко. Тебе с таким именем на гармошке у вокзала играть!

Гена поднял вверх обе руки, показывая, что сдаётся.

– Фамилия вообще молчу, – разошёлся полковник. – Ладно бы гутенморген или моргенштерн, а что такое добрый брокен?

– От папы досталась, – успокаиваясь, пояснил Гена. – Хватит уже. Давай лучше пойдём пообедаем. Время уж полдень. Хорошие у нас имена, качественные, фиг забудешь!

И они снова начали хохотать.

Полковник снова забормотал песенку, но уже про грустную букашку, потерявшую штанишки. Сел за стол и подвинул ближе листы, принесённые сыщиком. Гена спросил, чем он хочет заняться.

– Сейчас решение о передаче дела в политсыск напишу, – ответил Товарищ Майор. – Вроде всё в голове утряслось.

– Да подожди, давай лучше поедим, – Гутенброкен потёр живот. – После коньяку аппетит проснулся.

Поглядев на документы, полковник махнул рукой.

– Давай перекусим! – решил он. – Сейчас у нас сервис в столовой поднялся до невиданных небес, или высот. Нейросеть какую-то завели. Тупая, но рабочая.

– Нейросетью сыт не будешь, – заметил Гена. – Картиночку солянки, что ли, нарисует? Пойдём в столовку уже.

– Не, не, подожди, – полковник начал пощёлкивать клавишами на клавиатуре. – Сейчас начальство может заказать себе обед в кабинет. Вот, смотри, меню с картинками. Выбирай, что хочешь.

Гутенброкен подошёл ближе. На экране медленно крутились миски с борщом и сырным супом, прямо на мисках было написано их содержимое. Тут же проплывали салаты с кальмарами и тарелка с тыквенным пюре с аппетитной тушёной рыбой.

– Выбор-то небогат, – усмехнулся Гена. – Доставка вас не балует.

– Опять затупила нейросеть, – отошедший было полковник глянул на экран. – Запомнила, что я заказывал на прошлой неделе и предлагает по новой. Типа, мы помним ваш выбор.

– Все эти нейросети отстой, – сказал Гена. – Пошли в столовую.

Но Товарищ Майор что-то нажал и все его прошлые обеды исчезли. Появилось обычное меню с картинками. Друзья выбрали, что понравилось.

И тут Гена укоризненно посмотрел на полковника.

– Мы вроде успокоились, сейчас лучше станем соображать, – сказал он. – А камеры-то возле управления не посмотрели. Киллер, когда Одихмата зарезал, всяко на них попал. Машина-то рядом ведь стоит.

Не говоря ни слова, Товарищ Майор порылся в своём компьютере и вскоре вывел на экран утренние записи с камер наблюдения. Вот подъезжает автомобиль, за рулём тот самый Тальпа Одихмат. Стоит, мотор не выключает, ждёт кого-то или чего-то. Ага, откуда-то появляется довольно неуклюжая фигура, на голове шапочка, огромные очки, маска против вирусов. Он садится в машину на заднее сиденье. Проходит секунд двадцать, вылезает. В камеру видно, как с левой стороны тела Одихмата выскочил кончик лезвия. Киллер придержал жертву, чтоб не дёргалась. Подождал немного и ушёл, оставив кинжал.

– Негусто, – Гена почесал щёку. – Идентифицировать убийцу по таким данным не удастся.

– Пусть у политического сыска голова болит, – буркнул Товарищ Майор и только опять придвинул к себе документы, как, что-то вспомнив, поднял голову и уставился на Гену.

– А как ты домой-то пойдёшь? – спросил он. – Киллер ведь охоту на тебя не прекратил.

– Я думаю, он сейчас отлёживается, – Гена покачал головой. – У него было две акции. Одна, со мной, не удалась. Это небольшой хотя, но всё-таки эмоциональный срыв. Киллер это понимает. После неудачного покушения он отмобилизовался и зарезал Одихмата. Но сейчас ему надо успокоиться, прийти в рабочее спокойное состояние. Был бы дешёвый придурок, он бы крутился у моего дома, поджидал. Но ведь нет такого.

– Откуда знаешь? – удивился полковник.

– У меня телефон подключен к камерам у дома, их там штук десять, – Гена вытащил аппарат. – Маячок настроен на то, чтобы сигнализировать, кто появится в поле зрения чаще трёх раз сегодня. Пока был дворник, старший по дому, мамаша с коляской и всё. Сейчас я заколочу в исходную тревогу ещё этого фраера в маске.

– У меня такой программы нет в телефоне, – Товарищ Майор чуть завистливо улыбнулся.

– Я её в вашем техотделе взял, – невозмутимо сказал Гутенброкен, намекая, что полковник не знает, что происходит у него в конторе.

– Да мне и не надо! – гордо ответил Товарищ Майор.

– И вот, – продолжил Гена. – Киллер предположит, что мне сегодня дадут охрану, или вообще увезут в тайное место. Так что он будет ждать, пока немного не успокоится всё, и тогда начнёт действовать.

– Вот интересный ты, – скептически усмехнулся полковник. – Он же знает, что ты его ищешь, и потому будет торопиться. И потом, может, киллеров было двое.

– Шайка убийц? – Гена задумался. – Может и так. Но всё равно, он или они сегодня действовать не станут. Скорее всего, из города уедут. Или залягут в норе какой-нибудь. И потому нужно использовать сегодняшний день по максимуму для сбора информации! Ибо завтра может быть поздно, Товарищ Майор!

– Слово какое выкопал – «ибо»! – удивился полковник. – Я его сейчас в решении использую. «Ибо есть основания для передачи вам дела»!

Он снова уселся за стол, пододвинул к себе документы и начал готовить решение на передачу дела об убийстве Тальпы Одихмата по подследственности в органы политического сыска, так как тут налицо участие граждан иных государств и шпионаж, а также «ибо службой криминальной полиции установлено..»

Соловьиная трель разнеслась по кабинету, Товарищ Майор от неожиданности вздрогнул, а Гена прислушался. Пение доносилось из одёжного шкафа. Полковник открыл дверцу и вытащил из пиджака свой телефон.

– Да, слушаю вас, – сухо произнёс он. – Как это не умерли?! Почему они живые? Что у вас там, в морге, происходит!! Я перезвоню!

Кинув телефон на стол, полковник заложил руки за спину и начал шагать по кабинету туда-сюда. Лицо злое, губа закушена.

И тут что-то мягко толкнулось в дверь из коридора. На миг остановившись, Товарищ Майор открыл дверь, и в кабинет проехала разноцветная тележка с мигающими жёлтыми огоньками.

– Ваш обед, Товарищ Майор! – забубнил гнусавый голос робота изнутри тележки. – Прекрасный выбор, сбалансированный подход, количество белков, калорий, витаминов вы сможете увидеть на нашем сайте. Для этого вам необходимо установить приложение «Аппетит круглый год». При этом вам будет начислено сто бонусных баллов, которые вы сможете потратить по своему усмотрению.

– Заткнись! – велел полковник. Гена засмеялся.

Верх тележки куда-то уполз, внутри стояли миски с едой. Друзья вытащили их, Товарищ Майор рассчитался, приложив телефон к зелёному экранчику.

– Желаю вам приятного аппетита, – снова загнусавил робот. – Напоминаю, что это ваша третья покупка в нашей компании здоровой пищи.

Не выдержав, полковник вытащил тележку в коридор и закрыл дверь. Чуть слышный голос робота ещё немного побубнил что-то неразборчиво и пропал.

– Давай поедим, – Гена приоткрыл крышки на мисках. – Ага, вот это то, что я заказывал. А кто звонил, кстати?

– Он некстати позвонил, – хмуро сказал полковник. – Пантелей из морга. Он опять туда жрать бутерброды свои отправился. Короче, эти два жмурика, Одихмат и его близнец, активно генерируют электромагнитные сигналы мозга. О чёрт!

Схватив телефон, полковник, покусывая нижнюю губу, нажал вызов и ждал ответа. Дождавшись, он велел кому-то немедленно организовать запись всех сигналов, исходящих от трупов Тальпы Одихмата и другого гражданина.

– Вот и молодцы, что догадались, – спокойно сказал он, выслушав ответ. – Продолжайте работать.

Гена не забыл про обед. Прихлёбывая горячий рассольник, заедая его чебуреком, он спросил, в чём всё-таки дело. Вытащив из стола огромную салфетку, полковник заткнул её за рубашку, расправил на груди и перед тем, как углубиться в ароматный борщ, пояснил, что трупы положили на вылежку.И должны были вскрывать после обеда. Но тут вдруг засбоил телефон у одного судебного медика. К нему подошёл товарищ и у него тоже неполадки начались с аппаратом. Вскоре стало ясно, что телефоны сбиваются возле покойницкой.

Припёрся Егошихин с другими экспертами, начали жрать свои бутерброды. Им судебные медики пожаловались на сбой связи. Эксперты убедились в этом и приняли происходящее за профессиональный вызов. Быстро установили источник сигналов и начали их запись. После этого Пантелей позвонил в управление и доложил о происходящем. Он предложил полковнику самому приехать в морг и убедиться собственными глазами.

– Не поеду туда, хотя и обязан, – пробурчал Товарищ Майор. – Балбесы эти с бутербродами, видеть их там не могу.

– Значит, это не люди, – задумчиво сказал Гутенброкен, отодвигая пустую миску. – Поясняю, почему так думаю. Сердце может без мозга работать, а мозг без сердца вряд ли. К тому же, по закону, человек считается мёртвым, если труп начал разлагаться или мозг не действует. А тут работает, да ещё мощные сигналы шлёт. Вывод такой, люди это или нет, пока точно не известно, но то, что эти граждане ещё живые, это однозначно.

– Так ведь мы рядом с ними были, и эксперты, и сыщики! – уже не в силах сдерживаться от всей этой чертовщины, закричал полковник. – У нас то они не издавали сигналы!

Гена развёл руками и принялся ложкой есть макароны с гуляшом. Рядом на огромной тарелке с намазанной по краям тоненькой коричневой линией соуса чуть парил свежепрожаренный бифштекс или по-русски – стейк. Его детектив оставил на потом, чтоб не спеша насладиться. Жареное мясо всегда полезно. Тем более что за обед платил хозяин кабинета.

– Официально они живые, – хмуро сказал полковник, читая что-то на экране. – Их надо спасать или что там полагается. Хотя, – и тут он радостно поднял голову: – Это всё работает на мою теорию, что дело надо передать! Сейчас доем и допишу решение.

– Пантелей отправил запись сигналов? – спросил Гена. – Или привезёт?

– И отправит, и привезёт, – Товарищ Майор полил свой плов желтоватой приправой, наклонился, понюхал, сморщился и видимо, махнув про себя рукой, начал есть.

В коридоре послышался неясный гул. Друзья оторвались от еды и прислушались. Тут же запел телефон полковника, но ответить он не успел. В дверь кто-то начал шкрябаться. Быстро подскочив, Гена подбежал и открыл дверь. За ней стоял нежданный гость – сьонь. Мимо Гутенброкена проскочил пёс. В этот раз им оказался не очень большой венгерский комондор, неистово лохматый с множеством косичек.

– Дверь не ломай! – заорал полковник.

Гена мгновенно отметил, что сьонь шире проёма. «Как же он зайдёт?».

Но так и не понял, потому что через секунду пришелец уже был посреди кабинета. Детектив бегло осмотрел косяк, всё было цело.

– Опасность угрожает нам всем! – сипло залаял мадьярский пёс, усевшись на задних лапах. – Вам надо срочно разобраться с этим происшествием и покончить с ним.

Гена вдруг понял, что сьонь глядит на него. Кокетливый беретик зелёной шерсти, неизменная чёрная отблескивающая пурпуром накидка, и как нарисованное лицо. Вроде даже женское – алые губки, аккуратный носик, большие зелёные глаза и тонкие брови. Детектив только собрался подсказать сьонь, что общаться надо с полковником, как тот крикнул ему: – У тебя какая там рожа на тебя смотрит?

– Вроде девушка.

– А у меня мужик черноглазый.

– Так они гермафродиты что ли? – растерянно произнёс Гена.

– Нормальные мы, – пролаял пёс.

– Вы зачем двери ломаете? – сурово спросил Товарищ Майор.

– А вы собак наших не воруйте, не будем двери ломать, – ответил венгерец.

Сьонь не двигался, а Гена вдруг заметил, что розовый фарфор на лице красавицы начал светлеть.

– Я прошу, конечно, прощения у прекрасной дамы, – Гутенброкен чуть склонил голову. – Но, полагаю, нам было бы гораздо проще работать, если бы мы знали, кто вы, какая у вас есть информация, и возможно, было бы совсем неплохо нам работать вместе. Ведь, как я понял, опасность угрожает нам всем, и людям, и вам тоже.

Тут же лицо красавицы заменилось на мужское. А к Гене подбежал комондор.

– Опасность для людей нас не интересует! – глухо пролаял он. – Опасно только то, что опасно для нас. И вы должны нас защитить!

– Да пошёл ты вон! – заорал Товарищ Майор. – Чучело фарфоровое, ещё указывать будет, что нам делать, а сам в сторонке отсидеться хочет. Убирайся, придурок, и чтоб ноги твоей не было больше тут. А ещё появишься, всех ваших собак на живодёрню отправлю, чтоб из них мыло сварили!!

Сьонь неуловимо оказался около дверей, Гена невольно отошёл поближе к полковнику. И тут он заметил, как венгерец мотает носом, явно вынюхивая что-то и вдруг пёс уставился на аппетитный стейк.

Недолго думая, Гена взял мясо и отдал собаке. Сьонь уже был в коридоре, а за ним неспешно бежал комондор с куском жареной говядины в зубах.

– Вот, ты их кормишь, а они, гермафродиты чёртовы! – полковник откинулся в кресле. – День сегодня просто кошмар. Я не знаю, как там в сумасшедшем доме время проходит, но у нас похлеще любой психбольницы.

– Ну так, криминальная полиция всё-таки, – поддакнул Гутенброкен. – Никакой дурдом не сравнится.

– Да, нам есть чем гордиться, – согласился полковник. Он поднялся, вышел в коридор, осмотрелся.

– Все двери целые в этот раз, – подытожил визит сьонь полковник. – Так, а кто же мне звонил? Ага, из дежурной части.

Выяснилось, что его хотели предупредить о визите сьонь. Кстати, заблокированную вертушку на входе пришелец всё-таки сломал. Завхоз уже писал рапорт о выделении денег на ремонт.

Скидав посуду в картонный ящик, Товарищ Майор сообщил в столовую, чтобы высылали робота-уборщика и засел с Геной изучать записи сигналов от Одихматов. Там оказалось видео, да ещё и со звуком.

Решили начать с первого трупа с развороченным лицом. На экране крутились цветные вихри, иногда вспыхивая багровым. От Пантелея пришло сообщение, что красный цвет появляется каждые 3, 14 секунды. И больше ничего нет.

У второго покойника записи оказались поинтереснее. На экране показалась столица, снятая сверху, она всё приближалась, потом ушла в сторону, и наконец, произошло приземление или что там такое было, в лесу. Примерно километров двадцать от граничной кольцевой дороги.

– Вот там они и сели, – полковник потёр себе виски. – Инопланетяне или скорее всего шпионы! Сейчас отправляю решение в политический сыск, а то ходят тут всякие фарфоровые, с говорящими собаками, работать мешают. А потом ещё и вещи пропадают.

– Какие вещи? – не понял Гена.

– Какие надо, такие и пропадают, – полковник ещё раз перечитал своё решение, отослал его на принтер. И ещё раз прочёл, уже на бумаге. Подписался, потянулся, улыбнулся.

– Нам осталась одна забота! – пропел Товарищ Майор и похлопал Гену по руке. – Тебя, дорогой наш коллега и друг, уберечь от киллера поганого. Ну, думаю, вместе мы его отыщем запросто. Ты сейчас домой? Точно не надо тебя подвезти и охрану дать?

– Нет, спасибо, Товарищ Майор, – засмеялся Гена и встал. – Да, ты прав, надо сходить домой, и там уже, в спокойной обстановке, всё обдумать.

Дверь распахнулась без стука. Зашли трое в синих, с отливом, костюмах. Одного Гена сразу узнал. Бракошеев, старший специалист службы политического сыска. Человек, вызывавший у детектива желание немедленно изобличить его в каком-нибудь гнусном преступлении и навсегда отправить в одну из далёких северных тюрем. Чем он так раздражал Гену, он понять не мог, но желание не пропадало. А сам Бракошеев был отменно вежлив, улыбчив и всегда был готов помочь Гутенброкену.

– Здравия желаем вам, господин полковник! – вполголоса произнёс тот, что шёл первым. Высокий шатен, виски седые, галстук с корейским флагом, в руках папка кожаная, лицо суровое.

– И вам не хворать, господин главный специалист! – поднялся из-за стола Товарищ Майор. – Что вас привело в криминальную полицию? Чем могут помочь?

Бракошеев остановился примерно в метре от Гены, приятно ему улыбаясь, но руки не подал, значит, визит очень официальный. Второй встал у противоположной стены. Детектив вдруг понял, что это боевое построение. Обалдели они там, в политическом сыске, совсем?

– У меня указание вручить вам, Товарищ Майор, приказ нашего президента о возврате вашего решения о передаче расследования в политический сыск, – сказал шатен, открыл папку и достал оттуда лист с огромной цветной печатью, подвешенной на шнурочке к документу: – Здесь также повеление нашего президента, что именно вам и вверенной вам службе криминальной полиции поручается расследование двойного убийства, произошедшего сегодня. Прошу!

И он положил документ на стол. Полковник быстро прочёл его и спокойно поднял голову. Шатен протянул ему разносную книгу, где полицейский расписался.

– Коллеги, – вкрадчиво сказал полковник. – А откуда вы узнали про моё решение, ведь я его вам ещё не направил?

Шатен строго взглянул на того, что стоял у стенки. Тот пожал плечами, а Бракошеев участливо вздохнул.

– Да какая разница, коллега, – сказал он ласковым голосом. – Мы все делаем одно и тоже дело, оберегаем нашу родину и наших граждан, так что для вас это высокая честь – разобраться в таком сложном деле. А нас руководство посчитало не таким уж и компетентными. Завидуем мы вам, Товарищ Майор.

Тут Бракошеев повернулся к Гене: – И вам завидуем, господин Гутенброкен. Наслышаны о покушении на вас, значит, дело непростое, интересное, такое, как вы любите.

– До свидания! – сказал шатен и троица сотрудников политсыска вышла, затворив за собой дверь.

– Это что такое?!! – спокойно, но очень яростно сказал полковник. – Это же незаконно, – и он посмотрел на портрет президента. – Впрочем, ничего не сделать.

– То есть логики не существует? – печально сказал Гена. – Всё логично, а расхлёбывать тебе. Ну, я пойду.

– Никуда ты не пойдёшь, – потянулся Товарищ Майор. – Коли дело засунули нам, будем работать. Поехали к месту падения, что на записи. Надо вертолёт заказать.

Глава 3

Высоченные здания постоянно закрывали небо, оставляя только узкую прорезь вверху. Серые облака там сливались с серыми же домами и казалось, что машина едет в каком-то угрюмом туннеле. Жилые дома с множеством окон, усыпанные белыми кондиционерами, словно мелкими гнойниками, как-то резко сменились уродливыми бетонными сооружениями. Началась промышленная зона. Тут же замелькали огромные, чуть ли не до горизонта, стоянки грузовиков, автобусов, всякой спецтехники. В столице постоянно что-то строилось, ломалось, снова строилось, Гена порой не узнавал микрорайоны, знакомые с детства. Их перестроили уже в третий-четвёртый раз. Миллионы людей постоянно перемещались с места на место, но никто не жаловался, кроме слаборазвитых интеллигентов. Всем нравилось, что в столице удобный транспорт, удобная медицина, много магазинов, цены ниже, чем в стране, можно спокойно жить, размножаться и помирать. А всякие культуры никому не нужны особо, кроме как на праздничных площадях потусить под весёлую музыку.

Наконец, строения начали мельчать, показались заросли хилых берёз и клёнов, и вскоре, проскочив над грузовым шоссе, где бесконечными колоннами шли огромные грузовики, крепко уцепившись токоприёмниками за омеднённые провода, три полицейских автомобиля выскочили на неширокую трассу в лесу.

За деревьями показались нарядные дома, двух-, трёхэтажные. Приятное местечко, подумал Гена.

Затем дорога начала вилять, и наконец, раздвоилась. Одна, с разметкой и знаками, ушла куда-то на северо-восток, вторая, просто крытая потрескавшимся асфальтом, пошла в глухомань кустов.

И вскоре небольшая кавалькада выехала к лесному озеру, ну, так сначала показалось Гутенброкену. Приличное такое озерцо, слегка поросшее кувшинками и камышом с рогозом по берегам. Солидная такая бетонная площадка, где свободно развернётся тяжёлый грузовик, и бетонный же спуск в озеро. Гена наморщил лоб, как-то знакомо всё показалось.

– Пожарный водоём, – сказал Товарищ Майор, вылезая из машины. – Здесь и вертолёт может сесть. Удобные такие площадки вокруг всей столицы. Чем переться на аэродром, лучше отсюда.

К ним подошёл Пантелей Егошихин с двумя матерчатыми кейсами в руках.

– Видеокамера с мощным разрешением и поисковик с магнитным, радиационным и тепловым датчиками, – доложил эксперт.

– Поисковик активный или пассивный? – уточнил полковник.

– Конечно, активный, – кивнул Пантелей.

Небо чистое за столицей, нет серых облаков, цепляющихся за мрачные башни, нет внезапных извержений пара из подземных магистралей. Но зато тут были комары. Отвыкший от леса Гена недоумённо хлопнул себя по щеке и поглядел на кровавое пятнышко. Усмехнувшись, эксперт вытащил из кармана баллончик с нарисованными черепами и оросил машины и ближайшие кусты вонючим репеллентом.

Раздалось гудение и над деревьями мелькнула лёгкая прозрачная кабина вертолёта, несущий винт был почти не виден. Почти игрушечная машина, сменив тональность на более тяжёлые звуки, начала зависать над площадкой.

– А почему такой маленький? – поднял брови полковник. – В нём же два места всего.

– Два обычных ушли на контрольные облёты грузового шоссе, – доложил один из сыщиков, невысокий, серьёзный Баренц Иванов. С ним Гена пару работал и этот полицейский ему нравился надёжностью и сообразительностью. В отличие от большинства других сыщиков Баренц больше полагался на свой ум, а не на экспертов, всевидящие камеры наблюдения и допросы с пристрастием. Гена знал от полковника, что Иванова скоро должны назначить ночным дежурным, а это шаг к должности начальника отдела в криминальной полиции.

– Вот ты и полетишь тогда, – заключил Товарищ Майор. – Бери Пантелея и на взлёт.

– А чего беспилотниками не посмотреть, или самим ближе подъехать на машинах? – спросил Гена.

– Во-первых, беспилотников у нас просто нет сейчас, – развёл глазами полковник. – Четыре последних ухайдакали на Дне Свободы, один упал, батарейка кончилась у него, ещё два столкнулись в воздухе, а последний просто исчез. Завхоз покупает, конечно, но процедуры торгов долгие. А ближе мы не подъедем, так как там болото.

Оказывается, здесь, на территории примерно десяти-двенадцати квадратных километров, лет восемь-семь назад решили построить несколько коттеджных посёлков. Стали почву осушать, речки в трубы загонять, но вдруг ничего не получилось. Повредили какие-то подземные водяные пласты, начался потоп, всё залило, потом ушло. Короче, сейчас тут болото. Строители отступились, что делать никто не знал, и так и оставили. А сейчас какие-то утки редкие стали гнездиться, тараканы водяные завелись, которых больше нигде нет. Экологи, ботаники всякие шум подняли.

– Дают статус охраняемой территории, – заключил полковник. – А там, куда нам надо, бочаги да топи, не пройти, не проехать. Вот Пантелей сейчас разведает всё.

Пилот вертолёта доложился полковнику, что готов, эксперт с Баренцем погрузились и пошли на взлёт. Лёгкая машинка немного повисела и плавно ушла за верхушки деревьев.

– Был бы нормальный вертолёт, вместе бы слетали, – сказал Товарищ Майор. – Сейчас только ждать, да комаров гонять. До места им лететь километров пять, там покрутятся минут двадцать, съёмку сделают, поисковиком тыкнут там-сям и обратно. Подождём.

Вертолёт уже скрылся, но шум мотора не стихал, а наоборот, усилился. Гена повертел головой. На площадку заползали две пожарные машины. За водой приехали, видать. Парни в серых брезентухах с любопытством поглядывали на полицейские машины, им сказали, что ждут вертолёт. Пожарные не стали занимать центр площадки, и потихоньку съезжая в озерцо, начали заправляться.

Двое сыщиков негромко болтали меж собой, как услышал Гена, обсуждали какую-то подругу. Комары вились пока на отдалении, собираясь лёгкими стаями и угрожающе гудели. Вода на озере вдруг подёрнулась рябью, пошли мелкие, едва заметные волны.

– Вот и тараканы, – сказал полковник.

Присмотревшись, Гена увидел множество мелких тварей, суетливо носящихся по воде. Стая бегала от берега к берегу и наконец устремилась к зарослям камыша. Послышался лёгкий треск, и стебли стали падать.

– Сенокос у них, – сказал подошедший пожарный. – Сейчас заготовка камыша на зиму идёт. Раньше то они в спячку впадали, а сейчас потеплело, спать не хотят, вот сено камышовое и рубят. Утащат на берег, вон там у них норы, на кусочки маленькие покусают, и затащат на хранение.

– А рыба их не ест?

– Ест, как не есть, – пожарный начал распаковывать небольшой квадратный кейс. – Сейчас она ушла в сторону, чтобы к нам не засосало в цистерны, вот тараканы и пользуются моментом. И таким образом, пожарная часть нашей префектуры, можно сказать, стала важной и неотъемлемой частью экологической системы.

– Ибо.., – начал Гена.

– Ибо все мы дети природы и взаимодействие меж всех её составляющих неизбежно и неумолимо! – окончил лекцию пожарный.

Гутенброкен глядел на него с восхищением.

Между тем пожарный начал собирать квадрокоптер, вытащив его из кейса.

– Хочу найти тех самых уток, про которых ботаники всё трещат, – сказал он, уловив взгляд детектива. – Сейчас разведаем.

К ним подошёл Товарищ Майор.

– Слушай, друг, может, глянешь на наш вертолёт, – попросил он. – Как он там? А то молчит пока.

В это время из рации, которую держал в руке полковник, донеслось: «Подходим к объекту. Вроде здесь».

Пожарный кивнул, поглядеть на вертолёт, так поглядеть. Он немного ещё повозился с квадрокоптером и запустил его. Четырёхвинтовая машинка, жужжа, поднялась вверх, немного повисела – в это время оператор определял направление полёта – и стремительно, как летняя муха, унёсся, пропав из вида.

Дрон поднялся выше вертолёта и сейчас на небольшом экране было видно, как тот висел на высоте примерно метров пятнадцать над верхушками деревьев. Оператор увеличил изображение и стало заметно, что из леса торчит странная приблуда, нечто чёрное, очевидно, металлическое. На самой верхушке непонятного предмета сидела птичка.

– Как её винтом только не сдувает, – пробормотал оператор и повёл дрона в сторону, заходя с подветренной стороны.

Рация захрипела, голос Пантелея то повышался чуть не до визга, то растворялся в хрипе: «Поснимали разные ракурсы, сейчас начнём поисковиком трогать. Баренц, вот эту кнопку нажимай, эту пока не трогай» и звук пропал.

На экране полковник с Геной увидели, как вертолёт начал немного подниматься, видимо, заходя на более удобную позицию для теплового осмотра. Вокруг оператора потихоньку собрались пожарные, сыщики тоже подтянулись. Всем было интересно, что происходит, вдруг там и на самом деле инопланетяне.

Никто не уловил, когда вдруг из торчащего среди ёлок загадочного предмета вдруг выметнулся клуб огненно-чёрного дыма. Заметили только, как птичка тёмной чёрточкой унеслась в сторону. Вертолёт чуть накренился, очевидно, пилот среагировал на непонятную угрозу и тут же ушёл в сторону.

Так же и оператор квадрокоптера моментально увёл свою машинку выше. Было видно, как из предмета вываливаются один за другим багрово-чёрные облачка и окружают снизу вертолёт. Одно из них коснулось левого полозья и тот сразу же загорелся.

– Уходите! – заорал в рацию полковник. – Немедленно уходите!

Но пилот и так уже, очевидно, решил, что оставаться там не стоит. Вертолёт заложил крутой вираж, чуть не опрокинувшись на бок и оставляя за собой дымный след, понёсся к площадке.

– Давай брандспойты свои, парни! – закричал Гена. – Тушить надо наших, горят!

Без лишних слов пожарные бросились к своим автомобилям, загудели двигатели, брезентовые ленты снимались с бортов. Полковник приказал своим сыщикам отогнать машины на край площадки.

Между тем огненно-дымное облако продолжало атаковать вертолёт. Вот один из клубов сумел коснуться хвостовой балки и там появилось пламя. Дрон крутился поблизости и снимал с разных ракурсов.

– Я в интернет всё это выложу, – радостно сказал оператор. – Миллионы лайков будут, это не сьонь эти полудохлые и нудные с говорящими собаками.

Гена посмотрел на полковника. Тот сначала чуть приоткрыл рот, видимо, собираясь запретить инициативу пожарного, но лицо почти сразу стало спокойным. Детективу стало ясно, что Товарищ Майор всё также продолжает гнуть линию на передачу дела в политический сыск, а лишний шум в интернете этому только поможет. Налицо агрессия со стороны не пойми кого, а может даже, и шпионов. Так что господа из политсыска никуда не уйдут от расследования.

Вертолёт носился по небу, а за ним, рисуя спиральные узоры, быстро неслись мохнатые багровые клубы дыма. Иногда они выстреливали тонкими алыми языками пламени. Пилот был очень неплох, он даже заложил мёртвую петлю, затем ушёл на вираж, разматывая преследующие его облака по небу. У Гены мелькнула мысль, а успели ли пристегнуться сыщик и эксперт? Если нет, то туго им приходится.

Однако, несмотря на то, что пилот не подпускал к себе опасный дым, машина потихоньку горела. Пламя сбить не удавалось. На экране вдруг стало видно, как чья-то голова высунулась из форточки пассажирского места и оглянулась, скорее всего, оценивая состояние горящей хвостовой балки. Пламя на ней вытянулось, как будто ракетный выхлоп.

– Тяните, мужики, тяните! – простонал полковник.

Оператор взял лицо того, кто высунулся, крупным планом. Это был Баренц, как всегда спокойный и уверенный. Вертолёт ушёл на крутой вираж и сыщика заколотило об окно, лицо покрылось кровью. Полковник выругался.

На экране уже была видна площадка и послышался прерывистый гул вертолёта. Вот и он вынырнул из-за деревьев и на миг зависнув, стал плавно опускаться вниз.

За ним выскочили огненные клубы, они тоже на мгновение зависли над площадкой, но вниз упасть не успели. Два брандспойта выбросили в них воду под ужасающим давлением, пожарные врубили свою технику на полную мощность. На несколько секунд им удалось защитить горящую машину и та зависла на высоте около метра над бетонной площадкой. Из неё выпрыгнули Пантелей и Баренц, эксперт держал в руке кейс, второй зацепился ремнём.

– Бросай его! – завопил полковник. К товарищам бросились сыщики, схватили и оттащили их в сторону. Вертолёт, у которого уже прогорел левый полоз и начала отламываться хвостовая балка, тяжко бухнулся на площадку. Винт ещё вращался, когда выскочил пилот. Он согнулся и стартовал, как спринтер, оттолкнувшись руками от земли.

Винт покосившегося вертолёта ударился о площадку, машину понесло, развернуло, и она сползла в озеро, смяв заросли камыша и рогоза. Огненно-дымные облака висели в небе, отгоняемые струями воды. Но как только пожарные начали поливать вертолёт, багровые клубы упали вниз, прямо на машину и закутали её наглухо чёрным покрывалом. Секунда, другая и облака взмыли вверх. Они покачались над площадкой и ушли. На экране дрона было видно, что огненные дымы быстро утянулись в тот самый предмет, торчавший из леса. От вертолёта остался только кусок расплавленного металла.

– Интересная у вас работа, – сказал оператор квадрокоптера.

– Очень, – подтвердил Гена. Он смотрел на сыщиков, те вместе с полковником помогали Баренцу, вытащили бутылку коньяка и плеская на руки, протирали тому лицо. Иванов морщился, но терпел. Эксперт рассматривал свои очки, а пилот, хромая, подошёл к сыщикам, отобрал коньяк и зараз выпил половину бутылки. Товарищ Майор похлопал его по плечу, и взяв под руку, затащил на заднее сиденье своего внедорожника, отдыхай, дружище.