(Не) настоящая жена для магната бесплатное чтение

Пролог

Марина

Артем стоял передо мной. Высокий. В дорогом черном костюме. Весь такой красивый. Идеальный во всем. Истинный Король. Он был грозен, опасен и пугающе неотразим. В серых глазах плескалась буря, а зрачки были такими большими, что походили на два сияющих черных бриллианта.

Я застыла. Задержав от страха дыхание, ждала его реакции.

Знала: она последует незамедлительно. После того, что я сказала… После всего, что он слышал…

— Повтори… повтори еще раз! — сказал он тихим ледяным тоном, и земля под ногами пошатнулась.

Сердце в груди замерло, застыло испуганным птенцом в ожидании неминуемой гибели.

Мне потребовалась вся моя выносливость, чтобы побороть приступ дурноты, грозящий самым настоящим обмороком. Сейчас мне просто нельзя быть слабой. Запрещено.

Я сама это начала. Сама затеяла этот разговор. И я обязана довести его до конца!

Открыла рот, но так и не смогла выдавить ни звука.

В два шага, Артем подлетел ко мне и схватил меня за руку. Притянул к себе. Близко. Слишком близко.

Его дыхание полоснуло меня по лицу, обжигая. Терпкий мужской запах окутал невидимым ореолом, подавляя, ломая защитные барьеры. По телу пробежала легкая дрожь.

— Я… — мой голос предательски задрожал, но я больше не могла молчать. Правда рвалась наружу, сил притворяться больше не осталось. Сглотнув от горечи внутри, заставила себя произнести: — Я не Маша… Я не она…

Глава 1

За несколько дней до этого

Марина

Праздник был в самом разгаре.

Танцевальная музыка гудела, возносилась к потолку, и хрустальная люстра медленно покачивалась ей в такт.

В доме было полно гостей. Друзья, подруги, родственники — все пришли поздравить нас с днем рождения.

Двадцать два года!

Даже не верится, что уже так много. Кажется, ещё вчера мы с Машей отмечали восемнадцатилетие. Как же быстро летит время!

— Где твоя сестра? Скоро уже торт принесут. — Бабушка недовольно нахмурилась. — Вечно она опаздывает!

Я закатила глаза и фыркнула от смеха. Всегда найдётся человек, который улучит момент упрекнуть сестру в чем-нибудь. Интересно, почему им всем кажется, что я буду молча слушать нападки на Машу?

— Ладно тебе, бабуль. — Отставив в сторону недопитый бокал шампанского, я ловко подхватила её под руку. — Сегодня наш праздник! Ты же хочешь расстроить меня в мой собственный день рождения?

— Ах ты, подлиза! — Бабушка широко улыбнулась и примирительно похлопала меня по руке. — Что мне с тобой делать? Думаешь, я специально ищу повод, чтобы сравнить вас? И чего ты ее так защищаешь? Не съем я твою сестру! Обедала уже.

Мы обе звонко рассмеялась, и возникшее секундой ранее напряжение вмиг спало.

С самого детства не было дня, чтобы кто-либо из родных не решил заняться нашим с сестрой сравнением.

«Вот, у Марии взгляд более осознанный, а Марина у нас — творческая личность! Жаль, что Маша не такая активная, как вторая. Бедняжка совсем не выделяется среди сверстниц…»

Эти и многие другие реплики взрослых стали для нас чем-то вроде проклятия. Почему всем кажется, что близнецы должны быть во всем похожи друг на друга?! Вам мало абсолютно идентичной внешности? Вы хотите видеть перед собой клонов?!

Ну, разные мы с сестрой! Раз-ны-е! И что с этого? Что плохого в том, что мы не хотим быть жалкими копиями друг друга? Сколько можно пытаться в двух разных людях искать точки соприкосновения? Нет ничего ужасного в том, что мы с Машей не носим одинаковую одежду и не пытаемся копировать поведение и повадки друг друга. Да, возможно, мы с сестрой рушим все стереотипы о близнецах и настырно прём против системы, ломая все устоявшиеся каноны и стереотипы. Но мы такие, какие есть, и нечего пытаться нас переделать!

— Я пойду, поищу её, — подмигнула бабушке и спешно покинула зал. Никто сегодня не испортит мне настроение! Не для этого я так долго ждала сегодняшнего дня, чтобы упустить свой единственный шанс на свободу.

Предвкушение скорой поездки перекрывало все грустные мысли, отметало сомнения. Этим вечером я сообщу родителям о своем решении переехать в Германию: в конце концов, не зря же я столько лет учила язык и откладывала деньги на исполнение мечты!

Спускаясь по широкой дубовой лестнице, не удержалась и присела на широкие перила. Скатилась вниз, не думая о том, что могу помять шелковую юбку дорогущего вечернего платья от именитого дизайнера.

На первом этаже было совсем тихо. Вся прислуга занималась обслуживанием праздничного вечера, так что внизу не было ни души. Только проходя мимо кабинета отца, услышала приглушенный мужской голос. Он звучал совсем тихо, но то, о чем говорил незнакомец, принудило меня остановиться.

Не веря собственным ушам, я подошла ближе и впервые в жизни решила подслушать чужой разговор.

— Мой клиент предлагает вам выход из той ситуации, в которой вы оказались, — произнёс гость отца и откашлялся. — Здесь договор, согласно которому он готов простить ваши долги в обмен на… кхм… одну услугу. Думаю, вас может заинтересовать это условие.

Несколько секунд за стенкой было тихо: видимо, отец изучал содержание документа, который ему предлагали подписать.

Не знаю, почему, но я впервые в жизни почувствовала, как внутренности наливаются страхом. Будто тонкая нить коснулась шеи, оплела её и начала медленно затягиваться, перекрывая доступ кислорода, а сердце испуганно затрепетало в груди.

— Что?! Вы в своём уме?! — гневно закричал папа. Потом послышался скрип половиц (видимо он резко вскочил на ноги) и глухой звук удара. — Я ни за что не соглашусь на такое!

— Я бы всё же посоветовал вам не спешить с ответом, — спокойно возразил гость. Причём сделал это таким тоном, словно речь шла о бизнес-операции. — Иначе вы будете обязаны выплатить весь долг, включая проценты по неустойке, в течение одного месяца. У вас есть такие деньги?

Долг? О каком долге они говорят? У нас ведь не было никаких проблем с деньгами! По крайней мере, папа ничего такого нам не говорил. Конечно, продажи в последнее время немного упали, но в этом же нет ничего ужасного? В стране кризис, и мало кто может позволить себе покупку элитной недвижимости…

Мне не дали продолжить свою мысль. Ответ отца приковал меня к месту и моментально выбил из легких остатки кислорода.

— Вы предлагаете мне продать собственную дочь?! Это же безумие! Я не пойду на такое даже под страхом смерти! Так и передайте своему шефу. Моя дочь не продаётся!

— Моя дочь не продаётся, и точка! — Папа замахнулся и изо всех сил стукнул кулаком по столу. — Я найду способ погасить долги, но Машу ему не отдам! Ты сама знаешь: она не перенесёт подобного удара… Сломается…

Каждое его слово врезалось в меня отравленной стрелой и причиняло невыносимую боль. Сердце обливалось кровью от жестокой несправедливости, но я молчала. Слушала голоса родителей и делала вид, будто увлечена узором на странной фарфоровой посуде.

Не думай! Не смей снова думать об этом! Мама с папой любят тебя. По-своему, не так, как Машу, но любят. Они не могут не любить тебя. Ты же их дочь. Такая же, как и она.

— Но у нас нет таких денег! — всхлипнула мама, уронив голову на руки. — Мы не расплатимся с ним, даже если продадим этот дом… Как?! Как ты мог влезть в эту авантюру?! — Она вскочила на ноги и нервно зашагала из стороны в сторону.

Несколько месяцев назад папа поддался на уговоры своего друга и вложил все наши деньги в покупку новой суперсовременной строительной техники. Согласно их подсчетам, с новым оборудованием работа должна была пойти намного быстрее, и прибыль от проектов с лихвой окупила бы все затраты. Но в реальности все оказалось с точностью да наоборот: компания, которая занималась перепродажей иностранной техники, обанкротилась, а все проекты, которые набрала наша фирма, прогорели. У нас не осталось ничего, кроме баснословных долгов и безжалостного кредитора в лице Артема Королева — одного из самых богатых и влиятельных людей в стране.

— В любом случае, я не отдам за него Машу, — повторил отец, откупоривая очередную бутылку французского коньяка. — Моя дочь не станет отвечать за мои ошибки! Уж лучше я умру, чем отдам её в лапы этого извращенца!

— Как он вообще о ней узнал?

— Маша проходила практику у меня на фирме. Там он её и увидел. Понравилась, наверное, раз решил заполучить всеми возможными способами.

В том, что Маша могла понравиться Королеву, я не сомневалась ни секунду: у нас у обеих никогда не было недостатка в кавалерах. Если в классе все девочки мечтали о парнях и свиданиях, то мы с Машей думали лишь о том, как отшить очередного назойливого ухажера. Иногда ради интереса менялись местами. Родители отправили нас учиться в разные школы, так что многие друзья даже не догадывались о том, что нас двое, а нам это только нравилось.

Со временем, когда у Маши стали проявляться первые симптомы болезни, мне пришлось учиться за нас двоих. Благо, в школах были разные смены, так что я успевала везде. Только любимые кружки пришлось бросить из-за острой нехватки времени. Пока сестра лежала в больнице, я училась рисовать и выигрывала от ее имени творческие конкурсы. В какой-то момент моя собственная жизнь и мечты незаметно отошли на второй план, я перестала быть собой. Марины Куликовой будто и вовсе не стало. Остались только две Марии…

— Ему известно, что у нас есть ещё одна дочь?

Голос матери проник в мою голову и развеял пелену воспоминаний. От её тона меня затрясло. Гнев волнами поднялся по спине и ударил в мозг раскаленной лавой.

Я тут же вскинула на неё ошеломленный взгляд и невольно сжалась от того, что там увидела.

— Мама! — истошный крик сорвался с губ и утонул в отдаленном грохоте музыки. Праздник был в самом разгаре, никто и не подозревал о том, что происходит здесь, внизу.

— Что? — Она перевела на меня безумный взгляд своих светло-карих глаз. — Ты знаешь, в каком положении мы находимся? У нас не осталось ни гроша, компания на грани разорения! Предложение Королева — наше единственное спасение из сложившейся ситуации, но Маша не может выйти за него. И ты прекрасно знаешь, почему!

— То есть, ради её спасения ты готова отдать ему меня? — Мой голос дрогнул, щеки обожгли первые слезы.

Отец за спиной устало выдохнул и налил себе очередную порцию алкоголя.

— Это наш последний шанс, дочка. — Вмиг осушив содержимое бокала, он прижал ладонь к губам и поморщился. — Королев не знает, что у Маши больное сердце, а ещё он не знает, что у неё есть сестра-близнец…

Земля ушла у меня из-под ног, и я снова упала на диван.

— Но это несправедливо! Почему из-за неё я должна постоянно приносить себя в жертву?! Почему?!

Эмоции лились через край, я уже не могла себя контролировать. Прямо на моих глазах рушилась моя жизнь. То, что от неё осталось. Марина Куликова снова умирала, и я не могла ей ничем помочь.

— Ты займешь место сестры и выйдешь замуж за Королева! Это твой долг перед семьёй, Марина, — вынесла приговор мама, ткнув в мою сторону указательным пальцем, и шагнула в сторону папы. Взяла у него из рук пустой бокал и со стуком поставила его на стол. — Завтра же ты позвонишь ему и скажешь, что принимаешь его предложение о браке!

Глава 2

Артём сидел в своём кабинете и медленно потягивал виски. К алкоголю он был равнодушен, лишь изредка позволял себе бокал-другой благородного напитка. Сегодня как раз был из тех дней.

На мониторе ноутбука мелькали фотографии бывшей жены, возвращая его на несколько лет назад. Туда, где еще жила вера в любовь и счастливое семейное будущее.

Он встретил Веру на ежегодном благотворительном приёме своей матери. Заприметил ее в толпе благородных девиц и так и не смог отвести глаз.

Появление зеленоглазого наваждения Артём заметил сразу же. Её нежную хрупкую фигурку в элегантном синем платье невозможно было пропустить. Ему понравилось в ней всё: от пепельной макушки до миниатюрных ножек в классических «лодочках». Эта девушка была воплощением мечты, его собственным идеалом красоты и очарования. Уже тогда Артём знал: она будет принадлежать ему!

О свадьбе Королёва писали во всех новостных изданиях, а фотографии с закрытой церемонии бракосочетания продавались на различных аукционах за баснословные суммы. Только ленивый не обсуждал шикарный наряд невесты, в котором она походила на сказочную принцессу, или торт в форме фамильного замка Королевых. На свою свадьбу Артем не пожалел ни сил, ни денег. Ещё бы, такое событие происходит лишь в раз в жизни! Разве можно на нем экономить?! К тому же для любимой женщины он не жалел ничего. Артёму нравилась скромность Веры и её робкие попытки отмахнуться от дорогих подарков. И чем больше он убеждался, что ей не нужны его миллиарды, тем сильнее баловал. Королев делал для неё всё, требуя взамен лишь одного: верности.

Единственное, что он не переносил — это ложь в любом её проявлении, а измены для него — табу. Как для мужчины, так и для женщины. Артём был уверен, что жена всецело разделяет его взгляды на жизнь. Поэтому, когда сотрудники службы безопасности зафиксировали странную активность на именных счетах Веры, он затребовал у них тщательной проверки. Результаты пришли на следующий день…

Развод оформил быстро. Заплатил уже бывшей жене приличные отступные, на которые она могла бы безбедно существовать до конца своих дней, и зарекся больше никогда не доверять женщинам.

«Всё в этом мире продаётся и покупается. Вопрос лишь в цене», — повторял он и с головой погружался в работу. За полгода Артём вывел семейный бизнес на абсолютно другой уровень, пополнив международную сеть отелей новыми филиалами в Америке, Италии и Сингапуре.

С женщинами тоже проблем не возникало. Ведь Королев больше не ошибался на их счёт. Теперь имел дело только с представительницами определённого сорта, которых ему подгоняло специализированное агентство. И всё бы ничего, если бы не стремительно тикающие годы и необходимость обзавестись наследником.

Заниматься поисками жены, заморачиваться и ходить по свиданиям Артему хотелось меньше всего на свете. Всё это — пережиток прошлого, не для него. А нанимать суррогатную мать не позволяли гордость и принципы: не хватало ещё, чтобы его ребёнок был зачат в пробирке!

Решение проблемы пришло как нельзя кстати. Что, если отнестись к браку как к очередному бизнес-проекту? Составить план, рассчитать смету, и самое главное — найти подходящего партнёра. К своей будущей супруге Королев предъявлял следующие требования: не блондинка (это важно, Артем не собирался терпеть рядом с собой копию бывшей жены), с высшим образованием (он хотел иметь умных детей, да и с идиоткой ему говорить не о чем), никакого творчества (хватило ему одного раза), и самое главное — девственница! Дело осталось за малым: отыскать подходящую кандидатуру и подписать брачный договор.

Вот только незадача: где искать свою идеальную, да и когда, Артём не представлял.

Но и тут Фортуна не отвернулась от него. Девушка сама появилась перед ним, и именно тогда, когда он меньше всего этого ждал. Мария, дочь Куликова, подходила по всем критериям: умна, образованна, непривычно застенчива, что тоже большой плюс для спутницы Артёма, и, плюс ко всему этому, молода и хороша собой. Чем не достойная партия для короля отелей?

Вот так Королев и решил. Позвонил своему адвокату и велел составить брачное соглашение: идеальная жена и наследник взамен на списание долгов Куликова.

В том, что семья девушки согласится, Артем не сомневался: у них просто не было другого выбора! Сорок миллионов — неподъемная сумма для Куликова. Почти нереальная. А такие люди, как он, готовы зацепиться за любую возможность, лишь бы спасти свою шкуру.

Бросив прощальный взгляд на фото улыбающейся Веры, Королев потянулся было к тачпаду, но телефонный звонок отвлек его. На экране высветился номер Куликова, и тонкие губы мужчины растянулись в кривой ухмылке.

— Да, — ответил он, поставив недопитый бокал на стол.

— Господин Королев? Добрый день. Это… М-мария Куликова… Прошу прощения, что отвлекаю вас от работы, но я не отниму у вас много времени. — Нежный, спокойный и необычайно мягкий голос вмиг завладел вниманием Артёма. Интерес к персоне будущей супруги возрос в разы, в голове промелькнула мысль, что он, и правда, не прогадал с выбором. Если повезет и в жизни она сможет заинтересовать его так же, как сейчас, их брак окажется не такой уж и катастрофой…

— Признаться честно, Мария, ваш звонок меня удивил.

— Понимаю, — смущенно проговорила девушка, а он почти воочию увидел, как её щёки наливаются прелестным румянцем. Что ни говори, но играла девушка отменно! Не каждой в наше время по силам так натурально изображать из себя ангела. — Я лишь хотела сказать, что принимаю ваше предложение. Я… согласна выйти за вас замуж.

Марина

Зажав телефон отца в руке, я изо всех сил старалась сдержать рвущиеся на волю, слёзы. Бархатистый баритон Королёва всё ещё звучал в голове, его вкрадчивые нотки будоражили кровь, проникали под кожу и оседали там острыми шипами. В его голосе сквозила насмешка и уверенность в себе. А разве могло быть иначе?

Артем Игнатьевич Королёв — могущественный, очень властный и опасный человек. Владелец крупнейшей в стране сети элитных гостиниц, всеми признанный король отелей и нефтяной магнат. Акула бизнеса. Настоящий хозяин жизни. Черствый и циничный человек, для которого жизни других — разменные монеты.

Он — будущий муж моей близняшки, а ещё тот, кто лишит меня невинности и кому я только что согласилась родить наследника…

— Ты правильно поступила, дорогая. — Мама подошла и попыталась меня обнять, но я отмахнулась. Положила смартфон на стол и отступила.

— Это не мой выбор, — произнесла я слабым голосом. — И вы оба это прекрасно знаете.

— Марина! — В карих глазах матери стояли слезы, но мне было плевать. Я смотрела на неё и уже ничего не чувствовала. Внутри было пусто. Никаких эмоций.

— Марина? Ты наконец-то вспомнила, как меня зовут? Что-то раньше тебя это мало волновало. — Больше я не могла сдерживаться. Сжав кулаки и гордо вздёрнув подбородок, продолжила твёрдым голосом: — Когда ты заставляла меня притворяться Машей, ты не думала о том, что это причиняет мне боль?! Что у меня тоже есть эмоции?! Вы настолько ослепли от желания спасти Машу, что не заметили, как убили меня. И даже сейчас, когда ваша любимая дочь наслаждается путешествием по Европе, вы здесь в очередной раз приносите меня в жертву. Теперь уже ради денег…

— Вон! — заорал отец и бросил в меня пустой бокал. Хрусталь пролетел совсем близко от моего виска, ударился об стену и разлетелся по комнате мелкой стеклянной крошкой. — Пошла вон отсюда! Сука неблагодарная! Думаешь, я в восторге от всей этой ситуации?! Думаешь, мне нравится просить тебя о помощи?! Мне ничего от тебя не нужно, слышишь?! Можешь катиться на все четыре стороны. Только имей в виду: отца у тебя больше нет!

— У меня его никогда и не было! — выплюнула я эти слова и выскочила, громко хлопнув дверью.

Слёзы горечи и обиды бесконечным потоком тут же покатились по щекам, размазывая остатки праздничного макияжа. Да пропади он пропадом, этот праздник! Уж лучше бы я вообще сюда не приезжала…

Смахнув непрошеную влагу, бросилась по лестнице в комнату для гостей. В этой семье я и есть гость. Всегда им была. С самого рождения.

— Детка… — сочувственно протянула бабушка. Она перехватила меня у двери, окинула сочувствующим взглядом и раскрыла объятия, в которые я тут же упала, сотрясаясь от рыданий.

— Они… они снова… Они снова это сделали! — сглатывая соленые слезы, говорила я. Язык заплетался, дыхание срывалось. Казалось, если я не расскажу ей, не поделюсь с единственным другом, просто взорвусь. Умру от боли, что тисками сжимала мне сердце.

— Тише… Тише, родная. Я рядом. Я всегда буду с тобой, — успокаивала меня бабушка, ласково гладя по волосам, перебирая длинные каштановые пряди моих волос. — Скажи мне, что случилось? Что на этот раз придумала моя глупая дочь?

— Они хотят, чтобы я вышла замуж… вместо Маши. Хотят, чтобы я родила ему наследника и ушла, словно меня никогда и не было. Словно я — это она, понимаешь?

— Господи! — воскликнула бабушка, прижав ладони к лицу. Она смотрела на меня, и в её золотистых глазах стояли слезы. — Они там совсем с ума посходили?! Я им сейчас такое устрою! Я им покажу, как с твоей жизнью играть! Ну, Оксана! Ну, дрянь! Это ж надо до такого додуматься!

Гневно размахивая руками, она уже собиралась идти ругаться с родителями, но я не дала.

— Бабушка, не надо, — попросила тихо. — Уже поздно. Я… я согласилась.

— Нет! Ты не могла так поступить… — вздохнула она, не веря своим ушам. Я ведь сама ей говорила, что больше никогда не буду потакать их капризам. Обещала, что вырвусь, наконец, из этого плена и начну жить своей жизнью. Как я хочу. — Зачем?! Зачем ты это сделала, Марина?!

— Потому что они — моя семья! А семья должна держаться вместе. Особенно в такие моменты… У папы большие проблемы. Свадьба с Королевым — единственный выход, а Маша… Ты же сама знаешь, что она не сможет подарить ему наследника. Её сердце просто не выдержит такой нагрузки…

— Ты в своём уме, девочка?! Ты хоть слышишь, что говоришь?! Это ведь не твои слова! Ты бы сама никогда до такого не додумалась! Это Оксана? Она вбила тебе это в голову?

Сколько себя помню, мама с бабушкой никогда не ладили. Терпели друг друга, по возможности не пересекались, делая исключения только по особым случаям. Поэтому, когда она стала искать в моем решении влияние мамы, я не удивилась. Просто обняла свою старшую подругу, уткнулась лицом ей в плечо и прошептала:

— Я сама так решила, бабуль. Папе не справиться, понимаешь? Я ещё никогда не видела его таким… слабым. Он не выдержит, сломается… И это останется на моей совести. Я так не хочу. Пожалуйста, хотя бы ты, поддержи меня. Мне очень нужна твоя вера, бабушка. Прошу тебя!

Несколько секунд она внимательно смотрела мне в глаза. Затем глубоко вздохнула и потребовала:

— Поклянись! Поклянись мне, что это будет в последний раз. Больше никогда, Марина, ты не станешь приносить себя в жертву! И ты не будешь молча сносить их безумные нападки. Дай мне слово!

— Я клянусь… клянусь, бабушка. Через год все закончится, и я исчезну из их жизней! Навсегда…

Глава 3

Марина

Подготовка к предстоящей свадьбе шла полным ходом. Прислуга носилась по дому, приводя в порядок гостевые комнаты, родители составляли списки гостей, а я… я просто старалась не сойти с ума.

Единственным человеком, который не был задействован во всем этом бедламе, была Маша. Счастливая «невеста» в ожидании дорогостоящей операции на сердце спокойно ездила с моими документами по Европе и тратила остатки семейного состояния…

— Марина… — В спальню постучалась мама, выдергивая меня из состояния транса.

— Да? — Я подошла к двери и распахнула её.

Мой взгляд встретился с сияющими светло-карими глазами мамы, которые не выражали ничего, кроме сдерживаемой радости. С тех пор как я сказала «да», она и думать позабыла о былых проблемах. Для моих родителей началась светлая полоса в жизни, чего никак не скажешь обо мне…

Выглядела она тоже соответственно: Выбеленные волосы были аккуратно уложены в замысловатый пучок на затылке и отливали серебром, строгое синее платье от известного модельера красиво облегало идеальную фигуру, в ушах и на шее переливались бриллианты. И куда подевалась та отчаявшаяся женщина, которую я видела вчера? Испарилась, потому что деньги замаячили на горизонте. Не каждый день появляется возможность так выгодно продать неугодную дочь.

— Тебя ждут в кабинете. Приехал адвокат Королева и привез готовый брачный договор. Ты должна поставить в нем свою подпись, — объяснила она свое внезапное появление.

Нехотя кивнув, я уже собиралась выйти из комнаты, но мама остановила меня.

— Ты даже не переоденешься? — удивилась она, окинув мой наряд критическим взглядом.

— Мне и так комфортно, — сухо ответила я и уверенно направилась к лестнице.

Да, мои джинсы и растянутая футболка не вписывались в видение мира моей благородной матушки, но в них мне удобно. Я в отличие от них с Машей выглядела только так, как сама того хотела, и не собиралась дома наряжаться, как кукла, даже ради адвоката Королева!

Из кабинета отца доносились голоса, но на этот раз звучали они вполне миролюбиво, даже дружески. Поэтому, сделав глубокий вдох, чтобы собраться с силами, чуть приоткрыла дверь.

— Пап? Не помешала?

— Маша, доченька, проходи скорее. — Сладкий голос отца и то, что он назвал меня чужим именем, больно резанули по нервам, и я скривилась от отвращения ко всему происходящему. Но самое главное — к себе. За то, что добровольно принимала участие в этом фарсе.

— Здравствуйте, — улыбнулась гостю и села напротив. — Мама сказала, что мне нужно подписать какие-то бумаги.

— Да. — Господин Жданов приветливо кивнул и выудил из портфеля черную папку. — Мой клиент пожелал, чтобы я подробно ознакомился вас со всеми пунктами брачного контракта. Дело в том, что Артем Игнатьевич уже имел… эм-м… неприятный опыт с разводом. Поэтому… — Адвокат смущенно закашлялся. — На этот раз он решил обговорить все детали предстоящего союза заранее, так сказать, чтобы обезопасить себя и оградить от лишних разбирательств, в случае, если этот брак все же себя изживет.

Достав листы, я начала читать, и когда дошла до графы о сексуальной стороне наших отношений, заметила прикрепленный рядом с ней ярко-зеленый стикер. Мужской размашистый почерк на нем гласил:

«Подписав это соглашение, ты должна понимать, что обратного пути уже нет. Не хочу, чтобы ты строила на мой счёт ложные надежды.

Главная цель нашего союза — рождение наследника, ничего более. Если уверена в своем решении, то подписывай. Если же нет, то тебе все равно придется подписать. Обратного пути уже нет.

Твой Будущий муж, А. К.».

Мерзавец! Решил подшутить надо мной?! Поиграть на моих чувствах вздумал?! Нашел, значит, козу отпущения! Ну, ничего! Я этого так просто не оставлю! Не на ту напал, господин Королев! Я прекратила строить иллюзии ещё в далёком детстве, вот ты, кажется, все еще пребываешь в своем воображаемом мире, где весь мир вращается лишь вокруг тебя одного. Придется мне вернуть тебя с небес на землю.

Схватив со стола ручку, я, недолго думая, приписала на последней странице новый пункт «Условие. Важно!».

«Уважаемый А. К.!

Осмелюсь заявить, что ни один союз, какая бы цель в его основе ни лежала, не может стать счастливым, если супруги до вступления в брак не соизволили узнать в совершенстве нравы, привычки и характеры друг друга. С этой целью я прошу у Вас об одной услуге: позвольте нам сначала познакомиться!

Ваша будущая жена, М. К.».

Когда ставила свою подпись, рука нечаянно дрогнула. Все естество вопило в голос: «Не делай! Не играй со своей жизнью!». На один короткий миг захотелось написать свое настоящее имя, но я спешно одернула себя.

«Нельзя! Немедленно прекрати трусить, Марина! Ты дала слово семье! Правильно сказал Королев: назад пути нет!»

Сделав глубокий вдох, я подписалась именем сестры.

«Ну, вот и все… Вот, ты и стала ею. Снова. Спустя столько лет…»

— Теперь, когда все формальности соблюдены, я официально могу передать вам вот это. — Адвокат выудил из внутреннего кармана пиджака маленькую деревянную коробочку с гравировкой известного ювелирного дома и протянул мне. — И оповестить вас, что церемония бракосочетания состоится через три дня, в Москве.

— Через три дня? — переспросила я, чувствуя, как ладони становятся влажными от волнения. — Так скоро?

— Да, моя дочь права. — Впервые за последние сутки отец согласился со мной. — Это слишком рано. Мы же не успеем ничего подготовить!

— Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости. Господин Королев позаботится обо всем сам. Небольшая церемония пройдет в одном из его отелей, в узком кругу друзей. Все расходы мой поверенный берет на себя, — все тем же монотонным голосом сообщил адвокат. — И еще одно важное условие: вы должны носить кольцо, не снимая ни при каких условиях. Позволите?

Мужчина взял из моих рук коробочку и неловко надел кольцо на мой безымянный палец. Украшение пришлось впору, но показалось мне таким же тяжелым и неподъемным, как и тот груз, что тяжким бременем лежал на моих плечах. Увесистый бриллиант переливался на свету, неизменно привлекая к себе внимание. Никогда раньше не носила ничего подобного. В отличие от большинства девушек я была безразлична к драгоценностям. Но кого это вообще волнует?

Да, не так я себе представляло это событие, совсем не так.!

— Передайте господину Королеву от меня благодарность. У него, несомненно, отменный вкус! — выдавила я из себя и развернулась, чтобы уйти.

Уже не слушая за спиной голоса двух мужчин, вышла из кабинета и, поднявшись на второй этаж, влетела в свою спальню. Прижалась спиной к двери и крепко зажмурилась.

Три дня… У меня осталось всего три дня, чтобы отказаться от себя и в очередной раз похоронить Марину Куликову.

«Год… Один-единственный год, — шептал внутренний голос, успокаивая. — Я выдержу! Пройду этот путь с достоинством, а потом исчезну и забуду о нем, как о страшном сне. Мне же не впервой приходится жертвовать собой на благо семьи. Только… почему на этот раз так больно? Откуда это щемящее чувство в груди и ощущение, будто я совершаю самую большую ошибку в своей жизни?»

Еще раз перечитав записку от будущей жены, Королев расхохотался. Смотрел на аккуратный почерк и не мог сдержаться. Чего-чего, а сарказма у госпожи Куликовой было с лихвой! Нет, серьёзно, еще ни одна женщина не смела так открыто делать ему замечания, да ещё и в такой форме, будто он не взрослый самодостаточный мужчина, а провинившийся школьник!

— Значит, хочешь узнать меня поближе?

Королёв хмыкнул и, откинувшись на спинку кресла, открыл следующий документ. Очередное досье на Марию Владимировну Куликову оказалось до невозможного коротким: всего полстраницы сухого отчета и несколько фотографий, сделанных из окон соседнего дома. Артем взял одну из них и поднес к лицу, изучая.

Белоснежная, не тронутая загаром или косметикой, кожа, острые скулы, большие миндалевидные глаза глубокого шоколадного цвета, теплые и манящие одновременно, тоскливо смотрящие вдаль в поисках… чего? Пухлые, но натуральные губы в форме аккуратного сердечка, без намёка на популярные инъекции… Мужчина не удержался и обвел их контур кончиком указательного пальца. Его передернуло. Захотелось узнать, какие они на вкус — сладкие и мягкие, как спелая черешня, или, может упругие и сочные, словно первая клубника в начале лета?

Тело вдруг окаменело, волны жара медленно поползли по венам вниз, в самое средоточие мужского естества. От подобной реакции Артема передернуло. Фотография выпала из рук, но ощущение, будто она смотрела прямо на него, так и не исчезло. Наоборот, стало только сильнее.

Несколько секунд он просидел без движений. Смотрел в её глаза, пытаясь понять, о чем она думала в тот момент, почему грустила. Какие тайны скрывают эти печальные глаза?

А потом не выдержал, схватил со стола телефон и набрал своего секретаря.

— Отмени все встречи на ближайшие два дня и свяжись с авиакомпанией. Пусть подготовят самолёт. Я лечу в Краснодар.

«Посмотрим, такая ли ты смелая в жизни, Мария Куликова!»

Марина

— Я так тебе завидую, ты просто не представляешь! — щебетала сестра, не замолкая ни на секунду. — Если бы только не мое дурацкое сердце…

— И?.. — не удержалась от вопроса я, бросив короткий взгляд на свой безымянный палец, на котором теперь красовалось увесистое кольцо — метка Королева и символ того, что Марины Куликовой больше не существует. — Что бы ты сделала?

— Спрашиваешь?! Господи, Марин, да он великолепен! Безумно красивый, статный, а какое тело! — возбужденно затараторила сестра. — Одним словом, мечта, а не мужчина! Ради такого я готова на все!

— Да ладно? Ты говоришь с такой уверенностью, будто знакома с ним очень давно и… довольно близко. Откуда такие познания? Уже видела его голым? — произнесла я не без сарказма. В последнее время все вокруг меня только и талдычат, что о великом и неповторимом господине Королеве. Тошнит уже от этой фамилии!

Если бы я только могла прекратить весь этот фарс…

Взгляд снова зацепился за белоснежное кружево платья, и стайка мурашек вмиг расползлась по спине. С каждой секундой день «икс» все приближался, казалось, невидимые часы отсчитывали последние мгновения моей свободы.

А самое неприятное и даже опасное для меня — это то, что Артем уже встречался с Машей. Он знал ее такой, какая она есть: веселой, легкой на подъем и общительной. А я была полной её противоположностью, и от этого становилось только хуже… страшнее.

— Пф… — невозмутимо протянула сестра, легко и беззаботно, впрочем, как и всегда. — Чтобы понять, кто перед тобой находится, не обязательно его раздевать! Достаточно одного взгляда на Королева, чтобы внутри все воспламенилось, рассыпалось на куски… Серьезно, дорогая! Я бы все отдала, чтобы самой пойти с ним к алтарю… Ты даже не представляешь, как тебе повезло!

Повезло…

Серьёзно?

Она думает, что я должна радоваться перспективе стать временной женой для абсолютно незнакомого человека? Значит, в этом смысл жизни? Выйти замуж и родить наследника для своей сестры, только бы спасти семью от разорения… А как же чувства? Как же любовь? Совесть? Правда, в конце концов?! Куда деть все это? Как перестать чувствовать и стать похожей на них — коварной и лживой обманщицей, какую они пытаются из меня слепить?

Но я не хочу!

Слышите?!

Я не хочу быть такой!

И не буду!

Я — не вы, понимаете?! Не вы!

— Всё? Дифирамбы закончились? — перебила я сестру и, отвернувшись от манекена с платьем, вернула свое внимание к монитору ноутбука.

Последние несколько дней я усиленно работала над новым проектом: делала зарисовки для нового комикса. Вот только работать мне никто не давал, особенно мысли о предстоящей встрече с будущим мужем…

— Нет! Об Артеме я могу говорить вечно. В нем идеально все, от кончиков темных волос до пят. А голос… он просто гипнотизирует! Ты слышала этот чарующий тембр? Уверена, с ним не сравнится даже змей-искуситель!

Да, этот голос невозможно ни с чем перепутать: твердый, уверенный, притягивающий. Я говорила с ним лишь раз, да и то всего пару секунд. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы запомнить его навсегда. С ним было приятно говорить, но слушать его оказалось куда приятнее. Такой восхитительный тембр может принадлежать только по-настоящему сильному и волевому человеку. В том, что он именно такой, я не сомневалась ни минуты. Обычный смертный вроде меня никогда бы не достиг подобных высот.

Об Артеме Королеве я знала ничтожно мало. Всего несколько сухих фраз, услышанных из разговора родителей, хватило сполна, чтобы понять, с кем именно мне предстоит идти под венец. Люди вроде него привыкли контролировать все и вся. Он — хозяин жизни, истинный и полноправный. Такие не терпят лжи, чуют ее за версту и обязательно наказывают тех, кто осмелится играть не по их правилам.

И, да, я его боялась.

Несколько раз рвалась отыскать о нем информацию в интернете, прочитать многочисленные интервью, которые он давал различным международным изданиям, но меня каждый раз что-то останавливало. Страх — странный, едва ощутимый. Страх, что я не справлюсь, не смогу отыграть свою роль, если узнаю его, настоящего. Если заинтересуюсь персоной Королева…

С момента подписания брачного договора прошли всего сутки, а меня уже трясло при мысли о том, что будет дальше. Множество самых разных вопросов роилось в голове, сводя с ума и превращая меня в параноика.

Вся эта ситуация пугала и затягивала одновременно. С одной стороны, мне хотелось бежать, умчаться отсюда как можно дальше, чтобы никто и никогда не смог найти, а с другой… с другой — был интерес, сильный, почти материальный. Я хотела узнать, каково это — быть в центре внимания, всеми любимой и оберегаемой Марией, а не какой-то жалкой дублершей Мариной. И в этом крылась главная опасность.

— Ты слушаешь?! Марина! — Из наушника раздался недовольный голос сестры, и я скривилась.

— Да, прости. Кажется, я немного задумалась. Ты что-то говорила…

— Говорила! И повторю еще раз. — В голосе Маши послышалось неприкрытое недовольство. — Не смей увлекаться им, ты поняла меня? Артем мой! Только мой! И я не собираюсь с тобой делиться, ясно?

— Более чем, — резко выдохнула я и сбросила звонок, чтобы не слышать дальнейших наставлений. Вырвала из уха наушники, и из моих глаз потекли слезы.

Обещала же, что больше не буду плакать. Клялась, что ядовитые высказывания родных больше не смогут причинить мне боль. Но нет, снова расплакалась.

Слова сестры крутились в голове, и мне было обидно. Так обидно, что всё внутри скручивало, сводило от сдерживаемых рыданий.

Я и не заметила, как дверь моей комнаты внезапно распахнулась.

— Почему ты еще не готова? — раздраженно спросила мама и, схватив с постели ярко-красное вечернее платье, бросила мне. — Его самолет уже приземлился. С минуты на минуту Королев будет здесь, а ты похожа на жалкое привидение!

Сидя за рабочим столом, я выслушивала очередную проповедь матери и чувствовала, как моя собственная жизнь медленно вытекает у меня сквозь пальцы. А я смотрела на это и ничего не могла сделать.

— Марина! Хватит сидеть сложа руки! — услышала над головой очередной грозный окрик и поняла, что так больше продолжаться не может. Желание послать все это к чертям и сбежать накрыло непробиваемым куполом. Сердце забилось быстрее, дыхание перехватило, и я вскочила, позволив любимому наряду сестры скатиться на пол.

— Я не хочу… не могу этого сделать, — сказала громко и бросилась к шкафу. Вытащила не разобранный после приезда чемодан, подняла с пола кроссовки и начала обуваться. — Довольно! Я не выйду за него замуж! Мне это не нужно!

— Ты в своем уме?! Уже слишком поздно что-либо менять! Все уже давно оговорено. У вас сегодня помолвка, — пыталась успокоить меня мама.

— Нет! Не будет никакой помолвки. И свадьбы тоже не будет. Я — против! Слышишь меня?! Я — против!

Захлопнув крышку ноутбука, я кое-как запихала его в сумку и перебросили ее через плечо.

— Марина, не сходи с ума! Ты что?! Все готово, гости уже начали съезжаться. Да и Артем скоро будет здесь. Ты не можешь так с нами поступать! — Мама схватила меня за руку, но я тут же вырвала ее.

— Это ты прекрати, мам! Я не выйду за него замуж. Я не могу, понимаешь?! Тебе лучше всех известно, как сильно я не похожа на Машу. Он сразу же обо всем догадается, и что тогда? Вы пытаетесь сделать из меня Машу, но я не она, слышишь?! Не она! У меня ничего не получится. Я не смогу этого сделать! — зло прошипела я и открыла дверь своей спальни.

Бежать! Куда угодно. Только подальше отсюда. От всех этих людей и от себя, от своих страхов. Туда, где я смогу стать собой и никто не посмеет меня в этом упрекнуть.

Глава 4

В аэропорту, как и полагается, его встретил личный водитель на бронированном автомобиле премиум-класса, две другие машины, чуть поскромнее, сопровождали его, замыкая небольшую колонну. Специально обученные и натренированные на все случаи жизни телохранители были готовы отразить любое возможное нападение, а под пассажирским сиденьем лежал всегда заряженный пистолет, который Артем надеялся никогда не использовать.

Его жизнь стоила очень дорого: единственный владелец и наследник клана. Конечно же, у него было достаточно недоброжелателей, да и врагов хватало. Одних только конкурентов, мечтающих сместить Королева с насиженного трона, насчитывалось несколько десятков. Но уступать им свое место или пропускать кого-то вперед он не собирался. Этот статус и состояние создавались упорным трудом трех поколений семьи. Артем просто не имел права их терять.

Миновав очередной поворот, водитель свернул на узкую, посыпанную гравием проселочную дорогу, с обеих сторон которой расположились горделивые ряды каменных особняков и суперсовременных коттеджей. Именно в этом поселке и проживали его будущие родственники. Именно тут он, наконец, познакомится со своей строптивой будущей женой с чарующим голосом и аккуратным почерком.

Короткая записка Марии произвела на него несгладимое впечатление. Еще бы! Эта девушка в буквальном смысле бросила ему вызов, вынудив отказаться от работы, послать свой плотный график ко всем чертям и вылететь в Краснодар.

Фотография девушки, та, на которой она задумчиво смотрит вдаль, по-прежнему лежала во внутреннем кармане его пиджака. Артем рассматривал ее всю дорогу, изучал, сканировал тонкие черты красивого лица, будто пытался проникнуть в ее мысли. В досье на имя Марии Куликовой было более сотни различных снимков. Не зная о ней ровным счетом ничего (сухой отчет детектива и краткий пересказ биографии не в счет), мужчина ознакомился со всеми сферами жизни нареченной. Но ни одна из них так не заинтересовала его так, как смазанный снимок, сделанный украдкой. На нем она будто была другой, не похожей на ту ухоженную девушку, которую случайно увидел в коридоре «Куликов и Партнеры».

Эта Мария была ему в разы интереснее. И пусть они еще толком не знакомы, но он был уверен, что их союз будет не только крепким, но и страстным!

Какая все-таки странная штука — жизнь! Еще вчера он принимал в своем кабинете делегацию арабских бизнесменов, обговаривал детали строительства нового отеля в Саудовской Аравии, а сегодня сидит в салоне автомобиля и мысленно готовит речь для знакомства с будущей супругой. Это ли не чудо?

Королев улыбнулся своим мыслям и провел кончиками пальцев по холодному обручу платинового кольца. И почему он его надел? Не собирался ведь этого делать. Никогда не любил кольца, считал их украшениями для женщин. Даже в предыдущем браке не изменил своих привычек, несмотря на все уговоры и мольбы Веры. А в этот раз надел, сам. Знал ведь, что Мария не станет его об этом просить. Она вообще ни о чем просить не будет. Понял это по голосу, по тем уверенным ноткам, что проступали даже сквозь нервную дрожь и волнение. А эмоциональная записка только подкрепила его догадки: в жены он берет не скромную «серую мышь», как полагал изначально, а игривую и своевольную «кошечку».

Кошек Артем любил. Даже очень.

— Велеть, чтобы открыли ворота? — спросил его водитель, прерывая витиеватый поток мыслей.

Перед ними были высокие кованые ворота, за прутьями которых виднелся особняк Куликовых — помпезный и габаритный, с колоннами и вставками из венецианского стекла, из-за чего казался до ужасного дешевым, вычурно вульгарным.

Артем поморщился, но утвердительно кивнул.

Все-таки он принял верное решение: сыграть свадьбу в Москве, вдали от провинциальной родни Марии. Впечатлений от ее семьи ему было достаточно, а строить с ними близкие отношения или разыгрывать дружную семью на публику Королев не собирался. Нет уж, не нужны ему такие связи! Засмеют еще, чего доброго!

Через секунду небольшая процессия въехала в огромный, вымощенный гравием двор. Двойные дубовые двери парадного входа с шумом распахнулись, на пороге показался Куликов-старший собственной персоной. Будущий тесть ловко спрыгнул с крыльца и бросился навстречу Королёву.

— Артем! Какой приятный сюрприз! — воскликнул Владимир, жадно сверкая янтарными глазами. — Не думал, что ты приедешь так рано. Адвокат говорил, что через три дня только…

— Через три дня у нас свадьба, — терпеливо объяснил Артём, хотя у самого внутри все медленно вскипало. Этот человек словно действовал ему на нервы, раздражал. — Но я ведь должен познакомиться со своей невестой. Кстати, где она? Я бы хотел пригласить ее на ужин.

Огляделся по сторонам, ища ее глазами, но так никого кроме охраны и не заметил.

Она не вышла его встречать.

«Ну, конечно! — злобно зашептал внутренний голос. — А ты чего ожидал? Что она выскочит перед тобой в национальном сарафане и будет хлебом-солью угощать? Закатай губу, Королев! Эта девушка не станет перед тобой стелиться, не из того теста слеплена. В отличие от своего отца».

— Так Машенька у себя. — Куликов расплылся в кривой улыбке. — Я сейчас же велю послать за ней, а ты проходи в дом. Не стесняйся. Выпьем по чашке кофе, расскажешь, как там дела в столице.

Артему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не высказать ему, как обстоят дела на самом деле. Он заставил себя сдержаться и проследовал за гостеприимным хозяином в его кабинет, лишь на мгновение задержавшись в коридоре.

Легкое шевеление на лестнице привлекло его внимание, заставив замереть на месте.

Вскинув голову, Артем встретился взглядом с самыми красивыми и чарующими глазами на свете — большими, миндалевидной формы, цвета горячего шоколада. Он видел ее всего секунду, но даже этого оказалось достаточно, чтобы заметить в них застывшие слезы. Девушка испуганно вздохнула, дернулась в сторону и скрылась за поворотом, оставив будущего мужа сходить с ума от сомнений.

Почему она плакала? Не из-за него ли?

Внутри будто всколыхнулось что-то. Сердце задрожало, негодующе забилось о ребра. Неизвестно откуда взявшееся желание защитить свое затмило все остальное. Пальцы сами собой сжались в кулаки, Артем развернулся и, не раздумывая ни секунды, бросился за ней.

Шаг, другой. Он уже был на середине лестницы, когда за спиной раздался голос тестя:

— Артем? Куда ты? Кофе стынет…

С трудом скрыв свое разочарование, Королев все же заставил себя обернуться. Шаги давались ему на удивление трудно, будто невидимая сила тянула обратно. Отступать не хотелось, она ведь была так близко. Его будущая жена. Девушка-загадка, которую ему так не терпелось разгадать. Стоит только подняться на второй этаж и отыскать нужную комнату… Увидеть ее снова, заглянуть в эти чарующие глаза, но уже нормально, по-настоящему. Мария заинтересовала Артема, зацепила своей загадочностью и отстраненностью. Он привык к другому. Обычно женщины сами тянулись к нему, делали все, только бы обратить на себя внимание отельного магната, завлечь его. Она же не делала ничего такого. Скорее наоборот. Мария перечила ему, спорила, совсем не шла на контакт.

Артем снова вспомнил их небольшую перепалку по поводу предстоящей свадьбы и условий брачного контракта. Как ловко и легко ей удалось нарушить его покой, вывести на эмоции и заставить броситься сюда — выполнять требование невесты. Нет, эта девушка точно не похожа ни на кого. Его строптивая будущая жена…

И вместо того, чтобы быть сейчас с ней он вынужден тратить свое драгоценное время на Владимира. Ну, что за несправедливость такая? Почему ради какого-то плешивого обманщика ему приходится идти на такие жертвы?

Королев с трудом подавил в себе стон отчаяния, вздохнул и взашел в кабинет след за отцом Маши. Полчаса. Он подарит Куликову всего тридцать минут, не больше. Затем отыщет свою невесту и повезет ее на их первое официальное свидание!

«Сегодня мы познакомимся, Машенька, － мысленно обратился к ней. － Как ты и хотела. Я не испугался и принял твой вызов. Теперь твоя очередь, малышка… И в первую очередь ты мне расскажешь, почему только что я заметил слезы в твоих прекрасных глазах. Кто тебя обидел, маленькая? Что за тайны ты пытаешься скрыть от меня?»

Марина

— Ты не можешь бросить нас именно сейчас, когда Артем уже здесь. До вашей свадьбы осталось всего несколько дней, — мама тяжело вздохнула и села рядом со мной. В комнате повисло напряжённое молчание, даже ветер за окном вдруг затих в ожидании.

Собранный чемодан и рюкзак стояли рядом с дверью, на телефоне был открыт сайт для заказа двух билетов в Москву, такси должно было приехать с минуты на минуту. Я могла уехать прямо сейчас, бросить все, отказаться от участия в семейном театре абсурда и вернуться домой. В нашу с бабушкой квартирку на окраине столицы. Оставить все случившееся позади, забыть, как страшный сон…

Я горько усмехнулась и закрыла глаза. Мысленно представила перед собой Артема.

Он заметил меня там, на лестнице. Смотрел внимательно, изучающе, словно хищник. С таким легко не будет. Это априори невозможно. Одного взгляда были достаточно, чтобы понять: Королев — настоящий зверь. Не дикий, нет. Это не про него. Умный, хитрый, прирождённый победитель, лучший во всем. И он заинтересовался мной. Не Машей, а мной, Мариной Куликовой, ненужной близняшкой, дублершей для более успешной сестры. Своей ненастоящей невестой…

Мне вдруг стало страшно. Не от того, что ждало нас всех впереди. Не от мыслей о предстоящей свадьбе, брачной ночи и неминуемом расставании. Нет. Я боялась его. Этой бешеной энергии, что исходила от Артёма. Его умения видеть людей насквозь… И моей реакции на него. Я испугалась своего глупого сердца, которое так яростно билось о ребра, будто собираясь выскочить из грудной клетки и воспарить над землёй. И все это после одной секундой встречи!

Я ведь никогда раньше не испытывала ничего подобного. Отношения, свидания, любовь. Для меня это были лишь слова, красивые моменты из книг или фильмов, не более. Конечно, у меня были тайные поклонника. Пару раз даже цветы на работу присылали. Но все ухаживания на этом и заканчивались. Да и я сама не хотела их продолжения, мне это было не нужно. В отличие от Маши, я не мечтала о выгодном замужестве, не искала себе богатого парня. Долгие годы общение с мужчинами не вызывало во мне никаких эмоций, кроме отвращения и лютого, животного страха. Старые воспоминания давали о себе знать, сидели в голове и только ждали подходящего момента, чтобы напомнить о себе. Сколько я ни старалась, сколько ни боролась с собой, всегда безуспешно. В какой-то момент я просто поняла, что все это не для меня. Семья, любовь… секс. И мне так даже нравилось. Жилось намного спокойнее, без лишних переживаний и копаний в себе. Я даже свыклась с тем, что никогда не узнаю, каково это, когда внутри, словно бабочки порхают, когда сердце в груди замирает, стоит только взглянуть ему в глаза…

Обида и злость на себя, на свое глупое тело взбурлились с новой силой, и я сжала кулаки. Почувствовала, как ногти впиваются в ладони и распахнула глаза.

— Почему я должна это делать? После всего, что вы со мной сделали. Я ведь никогда не была нужна вам. Пять лет назад, помнишь? — Перевела застывший взгляд на женщину, которую с трудом могла назвать матерью. Она молчала. — Вы тогда ничего не сделали. Отказались. Бросили… Почему же сейчас я должна вам помочь? Тем более, такой ценой… Объясни, пожалуйста. Я уже ничего не понимаю…

Скупая слеза вдруг сбежала по моей щеке и бесшумно капнула на сжатый кулак. Задрожала мелко, выдавая напряжение натянутых мышц.

Память… Её невозможно стереть. От неё нельзя убежать. Нереально избавиться. Она всегда будет жить. Всегда. И боль никогда эта не закончится. Она бесконечна, как и пропасть, что лежит сейчас между всеми нами.

— Мы испугались, понимаешь? Не смогли пойти против него, — мама говорила тихо, с трудом подбирая правильные слова. Такие, которые не ранят, не сделают ещё хуже. Неужели, она заботилась обо мне? Впервые за все это время. — Всё в этом городе принадлежало Гордееву. Он бы уничтожил нас, стоило только открыть рот… Мы не могли рисковать вашим будущим. Не могли! Если бы твой отец открыто выступил против него, нас бы всех убили. Всех без исключения, Марин. Никого бы не пожалели…

— Но мне было всего семнадцать! — Меня колотило, страшные образы заполнили все пространство вокруг. Голос сорвался, рыдания душили, не давали вдохнуть. — Он пытался меня изнасиловать. Трогал своими грязными руками, шептал всякие гадости… Вы ничего не сделали! Ни ты, ни отец. Сослали меня к бабушке и забыли, вычеркнули из своей жизни, словно меня никогда и не было. Да вы до сих пор скрываете ото всех моё существование. За что, мам?! За что вы так со мной?

Она вздрогнула. Мои слова попали точно в цель, задели за живое.

Вдруг мама вскочила, постояла секунду и, наклонившись, обняла меня за плечи. Сдавила крепко. Как ни разу до этого. В нашей семье вообще было не принято обниматься. Это моветон, проявление слабости. Нужно всегда уметь держать себя в руках, не терять марку. Сейчас она её потеряла.

— Марина… Девочка моя… Я так перед тобой виновата, маленькая. Так виновата! — Шептала, захлебываясь слезами. Хлестала короткими фразами, словно кнутами, вгоняла в ступор, топила в смятении. — Ты не представляешь, как я себя за это ненавижу. Каждый божий день я проклинаю свою трусость за то, что не спасла тебя тогда. Я должна была защитить тебя, убить этого гада собственными руками. Но я испугалась. Позволила страху разлучить нас.

Моя мама никогда не плакала. Совсем. Ни разу. Я её просто не узнавала. В этой, новой Оксане не было ничего, что напоминало бы о прежней госпоже Куликовой. Сильной, уверенной в себе, расчетливой. Она бы ни за что не стала ни перед кем извиняться, не полезла бы меня обнимать, не произнесла бы ничего такого, о чем потом могла бы пожалеть.

— Не надо, — попросила я и попыталась отстраниться. — Не делай, не говори ничего. Всё закончилось. Осталось там, в прошлом.

— Нет! — Перебила меня резко и мотнула головой. — Не прошло. Никогда не пройдёт. Оно вот здесь, понимаешь, — прижала ладонь к груди, указывая на сердце. — Сидит постоянно. Никуда не уходит. Я ведь могла все изменить, поступить по-другому и не оставлять тебя со всеми этим одну. Но я не сделала. Отправила тебя к бабушке в надежде, что там Гордеев точно тебя не найдёт. Я хотела защитить тебя, дочка, а сделала только хуже. Из-за меня ты была вынуждена пять лет жить вдали от дома, от семьи… Всё из-за меня.

Признание, которое я столько ждала и которого так боялась, лилось, как песня. И на душе становилось чуть легче…

— Я бы все отдала, только бы вернуть время вспять и поступить по-другому… Прости меня, Марина. Прости, если сможешь. Прости…

Сидела, как оглушенная, боясь шевельнуться. Задыхалась от эмоций и не могла вымолвить ни звука. Пять лет я ждала этих слов. Одну тысячу восемьсот двадцать пять дней… Но даже услышав их, не почувствовала желанного освобождения. Наоборот. Стало только хуже. Новые сомнения не заставили себя долго ждать.

А вдруг она специально это сделала? Воспользовалась секретным орудием, чтобы уговорить меня, обманула…

Я не хотела знать правду. Нового удара от нее я бы просто не пережила. Не смогла бы.

— Ты так сильно хочешь, чтобы я заняла место Маши? — Спросила сдавленным шепотом.

Мама замерла, отпустила мои плечи и сделала шаг в сторону.

Я подняла голову и встретилась с ней взглядом.

Сердце пропустило удар, когда я увидела жалость в ее глазах. Ту самую. Такую мерзкую и ненавистную.

Кровь в венах тут же вскипала, забурлила кипятком. Как она смела?! Я не просила у нее жалости. Мне это не нужно! Я лишь хотела немного правды. Всего каплю. Самую малость. А в ответ…

— Когда-нибудь вы все пожалеете об этом. Королев не тот человек, которого можно обмануть и не попасться. Смотрите, не пожалейте потом еще больше!

Сказав это, я встала и выскочила из комнаты. Сбежала с лестницы, перепрыгивая сразу через две ступеньки, боясь передумать и потерять хоть каплю решимости.

Хотите, чтобы я исполнила эту роль? Хорошо. Вот только за последствия я не отвечаю!

Распахнула дверь отцовского кабинета и произнесла громко:

— Артем Игнатьевич? Кажется нас забыли друг другу представить. Может, пора, наконец, исправить это недоразумение?

Глава 5

На мгновение Артем опешил. Инстинктивно встал, неспешно повернулся, не желая выдавать волнения. Странное дело: он вдруг почувствовал себя неуверенным, зеленым юнцом перед первым свиданием с понравившейся девушкой. Он — Королев Артем Игнатьевич; взрослый, самодостаточный мужчина робел перед лицом обычной девчонки. Уму непостижимо!

Мысленно отругав себя за столь глупое поведение, встретился с Марией взглядом. Твердым, пренебрежительным. Пусть почувствует свое место. Он не станет перед ней лебезить. Никогда!

Заметил за спиной девушки застывшую фигуру будущей тещи. Женщина явно выглядела странно. Глаза огромные, грудь взволнованно вздымалась, как после бега, пальцы правой руки едва заметно дрожали.

Что за ерунда? Какую игру они затеяли?

Секунду всматривался в большие, слегка раскосые глаза Маши. Темно-карие, почти черные из-за расширившихся зрачков. Красивые, обладающие таинственной магией. Это были те самые глаза, которые он видел на фотографии и которыми невольно восхищался. Ему еще не приходилось видеть такие. Глубокие, словно Марианская впадина, манящие, как далекие просторы космоса. Они были настолько выразительными, что если подойди поближе, то казалось можно прочесть всю душу их обладательницы.

Высокие скулы, аккуратный носик и пухлые розовые губы. Тонкий аромат летней зелени и цветов донёсся до него, и он тут же вдохнул его.

Перед ним стояла сама лесная фея, не меньше.

Девушка, в отличие от своих родителей, была непоколебима. Стойко вынесла сканирующий взгляд будущего мужа, даже бровью не повела. А брови, кстати говори, у нее замечательные. Прямые, с легким уголком, в меру густые. На сей раз Мария не стала прятать свое личико за толстым слоем макияжа, и Артему это понравилось. Он любил натуральность и был рад, что невеста разделяет его вкусы. Вот, только откуда взялась эта враждебность? Почему она смотрела так, будто решила бросить ему вызов?

－Мари…я! － Услышал за спиной недовольный бас Куликова и в очередной раз мысленно четвертовал его. Этот человек успел порядком ему надоесть. После свадьбы он сделает все возможное, чтобы свести любое общение с новой родней к минимуму.－ Что ты себе позволяешь, девочка? Оксана, немедленно уведи ее отсюда!

－ Зачем же вы так? － Протянул лениво, даже не взглянув на источник своего раздражения. Все его внимание было приковано к разъярённой фурии напротив. － Мария права, нам давно пора нормально познакомиться.

Протянул руку и коснулся ледяной ладони, а девушка вздрогнула. Всего мгновение длилась ее растерянность. Через секунду она снова была прежней воительницей, робость исчезла, словно никогда и не появлялась.

Сжал ее руку чуть сильнее, чем предполагал, и снова хваленое терпение подвело Королева. Рядом с ней он словно терялся, растрачивал все привычные качества.

От прикосновения кожу на внутренней стороне ладони начало покалывать, как будто ее лед обжег его. Парадокс. Разве такое возможно?

－ Здравствуй, Мария… Я рад, что мы, наконец можем поговорить в живую.

－ Здравствуйте, Артем, － тихий с приятной хрипотцой голос произнес его имя как-то по-особенному, незнакомо.

Да, это был тот же голос, что он слышал по телефону, но этот тембр… В прошлый раз, в офисе он был другим. Не таким, как сейчас…

－ Я тоже рада, － прервала череду его размышлений, － что вы не испугались и, все-таки, приняли мое предложение. Признаться честно, я была готова получить отказ. Не каждый мужчина станет прислушиваться к словам женщины, － при этом она одарила отца каким-то странным взглядом, словно эта реплика была обращена именно к нему.

Еще один выстрел попал точно в цель. Королев рассмеялся. Не смог сдержаться. Эта малышка все больше и больше распаляла его интерес, трогала за живое, пробуждая давно забытые струны души. С такой женой ему точно не будет скучно.

－ Поверьте, милая, － специально использовал такое обращение, чтобы вывести ее на эмоции, － меня не так легко напугать. К тому же, мне самому было интересно взглянуть на новую вас. Помнится, в нашу первую встречу вы вели себя… иначе.

Что это? Неужели он тоже нащупал то самое место?

Артем ожидал от нее чего угодно: ответной колкости, блеска глаз, где тоже будут отблески денег и золота, как у родителей девушки. Но в глубине ее взгляда увидел скрытую боль. Вдруг, она опустила голову и нахмурилась. И снова внутри него что-то произошло.

Сделав шаг, он подхватил пальцами ее подбородок и заставил посмотреть на себя.

Сзади слышался бубнеж Владимира, но Артёму уже было все равно. Его будто отрезало от действительности, выбросило в параллельную реальность.

Да, его будущая супруга была настоящей красавицей. Натуральной, без пластики, истинным ангелом во плоти. Но было в ней что-то еще. Нечто недоступное его понимаю, неуловимое и эфемерное. Нечто такое, что она так старательно пыталась от него скрыть.

«Не выйдет, солнышко. В скором времени я сделаю так, что между нами не останется никаких секретов. Вот увидишь!»

Марина

Время неумолимо бежало вперед, с каждой секундой приближая нас обоих к тому самому событию. Солнце медленно опускалось к горизонту, озаряя безоблачное небо ярким розово-оранжевым светом. На террасе ресторана, куда меня привез Артем было пусто. Кажется, жених арендовал для нас целый этаж, чтобы никто посторонний не посмел помешать нашему «знакомству».

Разговор все не клеился, мы оба чувствовали себя не в своих тарелках; но, Боже, как же мы старались это утаить друг от друга!

－ Ты совсем немногословна, － заметил Королев, как бы между делом.

Я подняла на него глаза, и мое сердце забилось с невероятной скоростью. Мы будто снова перенеслись в пропахший сигарами и виски кабинет отца, и я снова увидела его впервые. Стало страшно. Очень. До безумия страшно от того, в какую опасную игру я вступила. Эта авантюра с самого начала была чистой воды безумием. А сейчас, когда потенциальный будущий муж вдруг обрел физическую оболочку и из собирательного словесного образа превратился в живого человека из плоти и крови. В очень красивого, с завораживающими глазами, гипнотическим голосом и силой не только внешней, но и внутренней, мужчину…

Впервые в жизни я была полностью согласна с сестрой. Маша не преувеличивала ни описание его внешности, ни свои эмоции после встречи с ним. Надо было подстраховаться и, хотя бы, посмотреть его фото в Интернете. Тогда, возможно, я была бы чуть более подготовленной и не реагировала на него так… сильно. Но нет, я ведь считала себя достаточно сильной и уверенной в себя девушкой, которую нельзя выбить из колеи одним лишь взглядом. А на деле оказалась настоящей слабачкой, загнанным зверьком, и ничего уже с этим не поделать. Этот сказочный, суровый и большой человек － мой будущий муж. Не настоящий муж.

－ Я не верю словам, － заставила себя заговорить и, откинувшись на спинку стула, попыталась изобразить спокойствие. － В них слишком много фальши. То ли дело — глаза, они никогда не врут, как бы сильно нам этого не хотелось.

－ И что же тебе говорят мои глаза? Мне можно доверять?

Низкий с приятной хрипотцой голос прошелся по моим нервным окончаниям, словно острой бритвой. Тело вмиг напряглось, превратилось в один большой натянутый нерв, пальцы инстинктивно сжали плетеные подлокотники в поисках опоры.

Вопрос Артема застал меня врасплох, выбил воздух из легких. Стало стыдно. Болезненно стыдно. Противно. От себя. От своей лжи. От ситуации, заложником которой я стала. И стала по собственной воле. Права была бабушка: эта игра вскоре обернется против меня же. Невозможно постоянно кому-то врать и не попасться. Я должна была отказаться, когда еще была такая возможность. Теперь уже поздно. Партия началась, и первый шаг сделан.

－ Я не знаю, － горечь во рту едва дала мне ответить. Я и правда не знала, что ему ответить. － Для этого мы еще слишком мало знакомы. Одно я вижу в них наверняка: ты — человек слова, решительный и волевой. Человек с такими глазами просто не способен на предательство… Во всяком случае, мне бы хотелось в это верить.

Мои слова произвели на него впечатление. Уголки его губ дрогнули, на красивом лице появилось некое подобие улыбки. А его глаза… Они горели, светились неподдельным интересом, как тогда в кабинете, когда он заставил на него поднять лицо. Я никогда не видела, чтобы глаза имели свойство жить собственной жизнью. И сейчас они просто блестели, завораживая и восхищая.

Хотела бы я сказать ему правду. Признаться во всем, и будь что будет, но нельзя. Слишком многое поставлено на кон. Чего стоит жизнь одного человека, когда пострадать может целая семья?

－ С каждым разом ты удивляешь меня все больше и больше, － все с той же задумчивостью протянул Артем и отвернулся. Впрочем, очень быстро повернулся ко мне вновь и предложил: － Потанцуем?

Меня будто огнем опалили, полоснули по нервам острой бритвой. Снова оказаться в объятиях мужчины, почувствовать на себе прикосновения его рук, вдыхать терпкий аромат чужого тела…

Смогу ли я? Выдержу ли? После стольких лет борьбы с собственным телом…

В этот момент я сама себе показалась отвратительной. Артем не имел ничего общего с тем чудовищем. И даже сравнивать их я не имела никакого морального права.

－ Давай, － сказала все же в ответ и поднялась на непослушных ногах.

Мы вошли в пустой, с приглушенным светом зал, и словно оказались отрезаны от всего мира. Лучи заходящего солнца красиво отражались от витражных окон, пуская по полу тысячи разноцветных мотыльков. Воздух вокруг был пропитан ароматами цветов и ванили, скрипач наигрывал известную композицию, погружая нас в другую, сказочную реальность.

Артем взял мою ладонь и сжал длинными пальцами. По телу пробежалась уже знакомая дрожь, дыхание резко сбилось.

－ Тебе холодно? － Спросил он, склонившись к уху и притянув меня к себе вплотную.

－ Нет, － помотала я головой, окунаясь в аромат его парфюма. Совершенно незнакомого, но такого манящего… чувственного. Хотелось вдыхать и вдыхать его до головокружения. － Вовсе нет…

－ Тогда, от чего же ты дрожишь? － Артем внезапно остановился. Подцепил пальцами мой подбородок, совсем как тогда, и заглянул прямо в глаза.

－ Ч-что ты делаешь? － Сипло выдавила я, не в силах отвести взгляда.

Я снова притворялась. Знала, чего он хотел. Видела по глазам, чувствовала каждой клеткой и… хотела этого. Боялась до дрожи в коленях, ненавидела себя за это и все равно хотела, чтобы он меня поцеловал. По-настоящему. Впервые в жизни…

Его губы были совсем близко. Теплое дыхание, ровное и спокойное, коснулось моего лица, запуская вдоль спины волны мурашек. Глаза закрылись, в ожидании того самого события, и я застыла.

－ Чего ты боишься, Маша? － Неожиданный вопрос заставил вздрогнуть и распахнуть глаза. Наваждение тут же сошло, обнажая правду, от которой так старалась сбежать. Я вскинула голову и оказалась прикована к месту пристальным взглядом дымчато-серых глаз. － Какую тайну пытаешься скрыть от меня?

Глава 6

— Ч-что? － Выдохнула резко и, вскинув голову, вперилась в него испуганным взглядом.

Вздрогнув, как от удара, девушка попыталась отстраниться, но Артем не позволил ей этого сделать. Напротив, только крепче обхватил тонкую талию невесты, прижав ее к себе вплотную.

Его внимание было полностью обращено на странную девушку, которая так отчаянно не желала идти с ним на контакт. Королев впервые сталкивался с подобным, не знал, как себя с ней вести. Видит Бог, девчонка пришлась ему по вкусу, зацепила, будто привязала к себе невидимой нитью. Сколько ни пытался развязать тугой узел, не получалось. Прикипел намертво, не оторвать.

— Тебя что-то тревожит, не дает покоя, － тихо сказал мужчина, продолжая кружить ее в ритме танца.

— Нет, все хорошо, － быстро пролепетала она.

— Не верю. Я вижу страх в твоих глазах. И это не игра света, отнюдь. Есть нечто такое, что не позволяет тебе расслабиться. Даже сейчас. Ты вроде бы здесь, со мной, но вместе с тем мыслями ты далеко. И мне это совсем не нравится, － закончил он, смотря за сменой эмоций.

Он читал на ее лице волнение. Видел страх в широко распахнутых глазах. Такое невозможно придумать, нереально отыграть. Девушка действительно что-то скрывала. И чем больше времени он проводил рядом с ней, тем отчаяннее хотел разобраться во всем.

— Тебе показалось, － все с той же упрямой непокорностью возразила она. － Единственное, что вызывает у меня тревогу и желание бежать — это предстоящая свадьба с абсолютно незнакомым человеком. Ты уж прости меня за откровенность, － растянула губы в неком подобии улыбки, распаляя его еще больше, будто играясь на без того расшатанных нервах будущего мужа. － Не каждый день семья пытается выгодно продать меня за долги, еще не привыкла!

Не обращая внимание на музыку, она вдруг остановилась. Вывернулась в его руках с проворностью дикой кошки и бросилась прочь. Ее немного трясло — сказывалось эмоциональное напряжение, которое он еще мог понять. Но эта вражда, неприкрытая ненависть, сочившаяся из каждого слова… К такому Артем был не готов.

Три шага. Ровно на столько он позволил строптивице отдалиться от него, прежде чем приступить к более решительным мерам. Резко сорвался с места и, больше не теряя ни минуты, схватил непокорную невесту за плечи и развернул к себе.

— Что ты делаешь?! － Успела закричать она, прежде чем требовательные мужские губы запечатали ее рот в жарком, разрушительном поцелуе, подавляя секундное сопротивление и стирая последние грани дозволенного…

Сама того не понимая, она сдалась. Обмякла в его руках и затрепетала пойманной птицей.

— Ты сводишь меня с ума, сладкая, — выдохнул хрипло, не выпуская её из объятий. — Настоящая дикая кошечка! Такой ты мне нравишься гораздо больше…

Марина

— Нам пора возвращаться, гости наверное заждались, － скороговоркой проговорила я и, обойдя машину, нырнула в полумрак кожаного салона.

Меня все еще потряхивало после его поцелуя, губы опухли и горели жидким пламенем. Никогда еще в своей жизни я не испытывала ничего подобного. Ничего и близкого к тому, что испытала в его опытных объятиях…

Дверь с противоположной стороны бесшумно отворилась. Артем, молча, уселся рядом, и вмиг заполнил собой все пространство салона. Аромат его парфюма вперемешку с другим, более тягучим запахом мужского тела тут же проник в легкие, оседая на них невидимой пылью.

Я инстинктивно дернулась, вжалась в самый угол машины и затравленно глядела на своего будущего мужа в ожидании продолжения. Я была уверена, что он не оставит меня в покое, пока не получит ответы на все, интересующие его, вопросы…

－ Мы еще вернемся к этому разговору, － наконец, произнес он, нарушив неловкое молчание. － Не думай, что я так легко сдался. Как только ты официально станешь моей, между нами не останется ни одного секрета. Данное условие было прописано в брачном соглашении, и я надеюсь, что ты не станешь его нарушать!

Мое горло сжалось от такого обещания. По спине пробежалась уже знакомая волна дрожи, напоминая о том, что передо мной не просто человек, а истинный Хищник. Я никогда не смогу его обыграть. Он уничтожит меня, раздавит, не глядя…

Я должна быть постоянно начеку. Надо просто на него не смотреть, не поддаваться его гипнотической и соблазнительной внешности. Не забывать, что за внешностью Аполлона скрыт настоящий демон. Тогда, возможно, у меня будет шанс выйти из этой истории живой.

Сглотну и сжав дверную ручку, пересилила весь свой страх и заговорила:

－ Нет никаких тайн. Откуда им вообще взяться? Ты же все обо мне знаешь! Наверняка, у тебя в кабинете лежит целое досье на меня и всю мою семью. К чему все эти вопросы? Зачем пытаться наладить нормальные отношения, когда мы оба прекрасно знаем, что это только игра?

Я знала, что веду себя нечестно по отношению к нему. Из нас двоих я — последняя, кто может вести себя подобным образом. Но ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было выиграть время, чтобы нащупать почву и подготовиться к тому, что начнется уже завтра… А сейчас я лишь хотела, чтобы он от меня отстал.

－ Ты права, － тихо произнес он и, отвернувшись к окну, чертыхнулся сквозь зубы. － Я бы не стал делать тебе предложение, если бы не был уверен, что ты мне подходишь на мне сто процентов… И да, Маша, у меня есть на тебя досье. Мои детективы постарались, － растягивал он слова. － Я знаю, где ты училась и чем занималась в свободное время. Знаю всех твоих подруг и друзей, но… － замолчал резко и повернулся, впившись в меня затуманенным взглядом серых глаз. － Но мне этого мало. Ничтожно мало…

Медленно, слишком медленно он наклонялся все ближе, безжалостно сокращая спасительное расстояние. Его дыхание касалось моего лица, голова кружилась от остроты нахлынувших ощущений.

－ Не надо… － выдавила сдавленно, когда он обхватил мою голову ладонями. － Не делай…

－ Ты боишься меня? － хрипло спросил мужчина, а я панически перебирала в уме все возможные варианты смерти. Здесь и сейчас. Сию минуту.

Артем со свистом выдохнул, прижался слегка колючей щекой к моему виску и замер на миг.

Я слышала его пульс, улавливала каждое движение твердых мышц под дорогой тканью костюма. Мы будто стали одним целым, превратились в единый организм. Это было странно, неожиданно и… до безобразного прекрасно.

－ Я боюсь себя,－ услышала свой голос и содрогнулась от того, как жалко он прозвучал. Попыталась отстраниться, но Артем не позволил мне этого сделать. Нежно обнял и потянул к себе.

－ Девочка моя, я никогда тебя не обижу, － ласковое поглаживание по волосам, и под щекой я вдруг ощутила тепло его тела, а сквозь него услышала, как гулко бьется его сердце.

Я была прижата к груди незнакомца, который через считанные часы должен стать мужем моей сестры, который впервые за долгие годы заставил меня почувствовать себя живой.

－ Расскажи, что именно тебя беспокоит? Чего ты боишься? － Шепотом спрашивал Королев, согревая своим дыханием волосы около уха.

－ Н-ничего… я н-ничего не скрываю. Отпусти меня, п-пожалуйста, п-прекрати, － молила я, все глубже и глубже погружаясь в пучину болезненных воспоминаний.

－ Не ври мне, － он продолжал крепко держать меня, а я уже с трудом сдерживала слезы. － Скажи правду, Маша. Я ведь все равно узнаю.

－ Это… это старая история, － затараторила я, мечтая чтобы поскорее отпустил. － К тебе она не имеет никакого отношения! － Отчасти сказала правду. Зачем ему знать, что все это произошло не с его невестой, а со мной — Мариной? И что страхи мои куда глубже и сильнее, чем обыкновенное волнение перед предстоящей свадьбой.

－ Кто-то обидел тебя, да? Причинил боль в прошлом. Поэтому ты дергаешься каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь? － Слышала его голос через грудную клетку.

－ Да, но… это было очень давно, и уже не имеет никакого смысла, － снова солгала я. Никогда не забуду, как он зажал меня в углу комнаты, пытался поцеловать и шептал всякие гадости. Как я ударила его по голове бронзовой статуэткой, рванула из комнаты, что было сил, и тут же угодила в руки к отцу. Нет, эти воспоминания не сотрутся, всегда будут стоять перед глазами. Но ему об этом знать не обязательно.

－ Не верю, － Артем отрицательно мотнул головой и чуть отстранился. Но только чтобы подцепить пой подбородок и повернуть лицом к себе.

И опять это чувство абсолютной прострации, стоило только заглянуть ему в глаза. Просто невозможно отвести взгляд, и приходилось призывать на помощь всю свою гордость и силу воли, которой практически не осталось.

－ Что бы ни произошло с тобой в прошлом, этого больше не повторится, － слабо улыбнулся он, и его ладонь легла на мою щеку. Подушечкой большого пальца Артем осторожно смахнул остатки слез. － Все закончилось, сладкая. Я больше никогда не притронусь к тебе против твоей воли, не стану невольным проводником плохих воспоминаний. Обещаю…

Ласковый, гипнотизирующий голос затуманил рассудок, и я моргнула, чтобы снять наваждение. Его доброта и нежность были в новику, не шли ни в какое сравнение с тем, к чему я привыкла. Артем… Он ведь даже не представляет, что на самом деле здесь происходит. Не догадывается о планах на него. Его загнали в ловушку, а я стала приманкой.

－ А как же условие контракта?－ Я запнулась, щеки мои налились ярким румянцем. － Я ведь должна родить тебе наследника…

－ А ты хочешь детей сейчас? － ответил невозмутимо вопросом на вопрос.

－ Честно?

Он поддел мой подбородок пальцем, заставляя снова заглянуть в его глаза.

－ С этого момента нужно только так.

－ Я… я бы хотела для начала узнать тебя.

－ Вот и замечательно, － улыбнулся он. － Пока будем наслаждаться друг другом. Думаю у нас все получится.

Артем отстранился и, выудив из кармана пиджака смартфон, погрузился в работу. Я же старалась не смотреть на красивый сосредоточенный профиль чужого мужчины, не вдыхать мускусный запах с неизвестными нотками и не мечтать о том, чего никогда не будет. Но задерживать дыхание было слишком глупо, его аромат уже давно стал частью меня. И я просто сидела, пока он увлеченно листал ленту новостей.

Слабое сияние на безымянном пальце Королева привлекло мое внимание. Чуть сощурившись, чтобы привести зрение в фокус, заметила на нем платиновый обруч кольца. Жар снова прилил к моему лицу, дыхание затруднилось, застряло поперек горла.

－ Что тебя удивило, Машенька? Не ожидала, что человек, вроде меня, будет носить обручалку?

Артем хрипло рассмеялся.

－ Я современный человек, но и традиции для меня не пустой звук. И да, мне бы хотелось, чтобы моя жена носила кольцо, которое я ей подарил. Хочу, чтобы все знали: ты моя, Мария. Только моя. Договорились?

Я лишь кивнула и спешно отвела взгляд.

Это будет намного сложнее, чем казалось в начале. Потребуется настоящее чудо, чтобы я в него не влюбилась.

Но случится ли оно? Вот, в чем вопрос.

Глава 7

«Дыши, парень. Просто дыши» — твердил себе Артем, сжимая кулаки от гнева. Внутри него все горело, полыхало бешеным пламенем. Из-за нее. Из-за ужаса, который увидел собственными глазами.

Прижавшись спиной к двери комнаты, куда его проводила Маша, запустил руки в волосы и зажмурился. Хотел избавиться от наваждения, стереть из памяти воспоминания об ее взгляде. Загнанном. Затравленном. Как у олененка перед лицом жестокой расправы… Но никуда не прогнать ее дрожь, испуг в глазах и хриплое: «Не надо». Жалость. Вот первое, что почувствовал Королев, видя ее такой. Стало безумно жаль эту девочку. Маленькую. Беззащитную… Одинокую. Так жаль, что захотелось самому заскулить от боли.

— Что же с тобой случилось, сладкая? Кто тебя обидел? — спросил в пустоту и снова выругался сквозь зубы. Второй раз за день.

Вытащив из кармана брюк телефон, набрал номер Тимофея — единственного друга и начальника службы безопасности «Королев холдинг» в одном флаконе.

— Темыч? — Ответил моментально. — Случилось чего?

— Случилось, — выдавил из себя и подошел к окну.

Выглянул в сад, где все уже было готово к началу торжественного вечера: столы, арка из живых цветов на возвышенности, оркестр с живой музыкой. Теперь понятно, куда делись те самые сорок миллионов, пропажу которых несколько месяцев назад обнаружили финансисты компании. Гости толпились небольшими кучками, распивая дорогое французское шампанское — по особому случаю будущей тесть велел достать из подвала коллекционные бутылки. Циничный показушник! При мысли о нем Артему снова стало мерзко на душе. Так противно, что желудок скрутило.

— Парень, ты меня пугаешь, — медленно произнес Тим. — Выкладывай!

— Я сам еще не до конца разобрался, но с девушкой что-то не то. Она совсем не похожа на ту светскую красотку, которую я видел в Москве. Она какая-то другая. Ничего общего. Не знаю, как объяснить…

— Это понятно, ты зря так переживаешь. Одно дело — видеть девушку впервые, другое — провести с ней несколько часов. Первое впечатление не всегда оказывается верным, — наставническим тоном заявил Тимофей.

К своим тридцати шести годам мужчина обладал таким жизненным опытом, что мог вычислить ложь по одному только взгляду. Артем доверял ему. Прислушивался к мнению товарища. Вот и сейчас, он позволил другу спокойно договорить и только после этого продолжил:

— Не знаю, братец, не знаю. Не нравится мне эта история. Гнильцой отдает.

— Ты же проверял их. Семья, как семья. Ничего особенного…

— Нет, Тим, — Артем мотнул головой и отпустил край шторы. — Здесь что-то нечисто… Они что-то скрывают от меня, и я хочу знать, что именно. Вытащи мне все, что только можно нарыть на эту семью. Собери полное досье. На каждого. Только займись этим лично, не вмешивай никого. Не нужно, чтобы кто-то узнал об этом деле.

— Все настолько серьезно? Может, лучше отказаться пока не поздно? Зачем тебе девушка из такой семьи?

И снова перед глазами Артема возникло лицо невесты. Красивое. С бледной, почти прозрачной кожей. Он будто воочию увидел ее перед собой, заглянул в огромные, полные слез и отчаяния глаза…

— В чем дело? Не хочешь отменять свадьбу?

— Она тут не при чем. Мне кажется, ее заставили согласиться на брак. Вынудили принять это решение… Я хочу разобраться.

— Хорошо. Постараюсь собрать что-нибудь к твоему возвращению. Хотя, не думаю, что это будет так просто. Люди, вроде Куликова, умеют заметать следы.

— В любом случае, я на тебя надеюсь. До связи, — сбросил вызов и задумчиво посмотрел на телефон.

В этом доме определенно что-то происходило. Но не на того напали, родственнички! Артем не идиот. Это не Москва, где его возможности не ограничены, но и не край света. Сила денег не имеет территориальных границ, а хорошие связи еще никто не отменял.

Вытащив из шкафа новенький костюм, Королев переоделся и вышел из спальни, на ходу поправляя бриллиантовые запонки. У подножия лестницы он остановился, повернул голову и… все. Артем бужто потерялся. В ней потерялся. В ее глазах.

Время вдруг остановилось, растворилось в тот самый миг, когда их взгляды пересеклись. Что-то внутри него снова дрогнуло, сжалось; сердце учащенно забилось, вжалось в ребра.

Сам того не понимая, подошел к ней, остановился напротив, по-прежнему не сводя с нее глаз. Взял ее за руку, переплетая пальцы.

— Готова? — спросил одними губами.

Девушка кивнула, опустила взгляд на их сплетенные руки и улыбнулась. В темно-шоколадных глазах заплясал яркий огонек, от вида которого у него перехватило дыхание.

— Ничего не бойся, — произнес почему-то, снова вспоминая инцендент в машине, и нахмурился. — Я рядом.

— Я знаю, — ответила хрипло и смущенно отвернулась. — Нам… пора. Гости совсем заждались…

— Такую красоту не грех и подождать, — сказал он и улыбнулся. Её щеки тут же зарделись, длинные ресницы скромно коснулись щек. Ангел. Истинный. Непорочный. Разве такие бывают? — Но ты права. Пора заканчивать с этим делом!

Марина

Праздник был в самом разгаре. Несмотря на приближение полуночи, музыка в саду не прекращалась ни на минуту. Красиво одетые гости наслаждались «Помолвкой года», как пока еще неофициально прозвали наше с Королевым обручение. За высокими воротами семейного особняка толпилась дюжина, если не больше, любопытных репортеров, каждый из которых был готов на любые ухищрения, только бы запечатлеть на камеру виновников сего безумия. То и дело, переходя од одной группы гостей к другой, я краем уха улавливала обрывки разговоров. Всех до ужаса волновала история нашего с Артемом знакомства…

Нашего? Я тут же одернула себя и поспешила прогнать непрошеные мысли, спрятать их за фасадом невозмутимого спокойствия. Нет никаких нас. Нет и быть не может. Никогда! Есть он — Артем Игнатьевич Королев, жених моей сестры. И есть я — Марина. Просто Марина… Фальшивка и обманщица, временная исполнительница главной роли в спектакле, поставленном моими собственными родителями.

Сколько ни старалась, так и не смогла избавиться от гнетущего чувства вины. Она распускалась во мне ядовитым цветком, травила своим ароматом и убивала изнутри. Медленно. Жестоко и изощренно… Чем больше погружалась в болото лжи, тем хуже мне становилось. А когда смотрела Артему в глаза, когда видела его искреннее участие, чувствовала его украдкие взгляды, когда он думал, что я этого не вижу… Боже, мне хотелось провалиться сквозь землю; раствориться. Только бы не участвовать в этом фарсе, не врать и не притворяться.

Отойдя подальше от шумной толпы, прислонилась спиной к стволу старинного векового дуба. Закрыла глаза и попыталась выровнять сбившееся дыхание. Мысленно, уже в тысячный раз за ночь, велела себе успокоиться и не паниковать. Если не справлюсь с эмоции, выдам себя с головой. И что тогда? Как я объясню все это Артему? Что скажу родителям?

— Мариш? — Тихий до болезненного родной голос совсем близко заставил меня распахнуть глаза и встретиться с бледно-голубыми глазами напротив.

Бабушка стояла рядом, скрестив на груди руки, и осматривала меня, словно видела впервые. От ее ласкового «зайчонок» на глаза навернулись слезы, сердце сжалось, задрожало.

Как же хорошо было в детстве! Легко и беззаботно… правильно что ли. И мы тогда все были настоящими. Собой были. Открытыми и честными. А теперь…

— От кого прячешься, зайчонок?

— Что… нет, — пролепетала я, смахивая невидимые пылинки с шелкового подола платья. — Я не прячусь, просто устала немного…

— Врешь, — бабушка нахмурилась и посмотрела на меня строго, совсем как в далекие детские годы. — Причем, врешь ты не мне, Марина, а себе… Себе врешь! Да так неумело, так глупо… Зачем? Какой в этом смысл, девочка? Ради чего?

Ее слова ранили, проходились по телу острыми шипами. Вот только боль от них отрезаляла, пробуждала усыпленную смелость и будто второе дыхание открывала. Меня словно ударили куда-то в солнечное сплетение и после катастрофической нехватки воздуха вдруг резко захотелось дышать. Глубоко. Полной грудью. И я увидела себя со стороны. Окинула взглядом свою жалкую, разбитую в прах, фигурку, скривилась.

«Неужели, это я? — спросила себя удивленно. — Когда это я успела стать такой?»

— Это бессмысленно, родная. Нет ничего ужаснее, чем врать самой себе. Он ведь тебе нравится. Так? Мне-то ты можешь сказать правду.

— Бабушка… — сипло выдавила я, чувствуя что вот-вот расплачусь.

— В этом мире есть только две вещи, ради которых стоит бороться, — сказала бабушка, накрыв мои сплетенные руки теплой ладонью. — И любовь — одна из них. Я же виу, какими глазами ты на него смотришь. И как он смотрит на тебя…

— Нет, — в отчаянии мотнула головой. — Он смотрит не на меня, забыла? Меня нет. Есть только Маша…

— Глупая! Ты, правда, ничего не понимаешь? Маша была там, в Москве. Но даже тогда Артем не был так увлечен, как сейчас. Ему понравилась именно ты, девочка. Ты! И чем раньше ты расскажешь всю правду, тем лучше. Отношения нельзя начинать со лжи, милая. Расскажи ему правду. Пусть Артем сам решит, кто именно ему нужна: взбалмошная наследница Мария или скромная воительница Марина.

— Но… как? Как я скажу ему, кто я? После всей лжи… он возненавидит меня.

Мой голос дрогнул, слезы звенели в нем. Хотелось разреветься и просто провалиться сквозь землю.

— Не сможет, — произнесла уверенно, будто знала все наперед. — Он не откажется от тебя. Только для этого ты должна проявить смелость и положить этому спектаклю конец. Сможешь?

— Я не знаю, — пожала плечами и, найдя Артема на противоположном конце сада, сжала губы. — Я уже ничего не знаю, бабушка.

Господи, что же мне делать? Дай знак, прошу. Подскажи, как быть…

— Просто делай, как правильно, — словно услышав мою мольбу, ответила бабушка. — Это твоя жизнь, Марин. И только тебе решать, как ее прожить. Я свое слово сказала.

Произнеся это, она похлопала меня по запястью и, помахав одной из наших дальних родственниц, ушла. А я снова повернула голову в сторону Королева. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы разбавить внутренний жар прохладой летней ночи. Не помогло. Я так и не почувствовала облегчения. Тяжесть на плечах никуда не исчезла, только явственнее стала ощущаться.

Бабушка была права. Так больше продолжаться не может. Чем дольше я молчу, тем хуже будет потом. Нужно остановиться, прекратить этот фарс, пока не стало слишком поздно. Артем не заслужил, чтобы с ним так подло поступали. Каким бы человеком он ни был, я не стану больше ему врать. Хватит.

«Прости меня, сестренка, — обратилась к ней мысленно и шагнула вперед. — Но я, правда, больше не могу притворяться тобой… Прости…»

Глава 8

Артем внимательно следил за каждым ее движением. Как она хмурилась, пока медленно шла к нему через сад, в каком напряжении была. Весь вечер он не отрывал от нее глаз, размышляя о предстоящей свадьбе и новой жизни вместе. Все же, здесь было что-то не так, ему врали, что-то упорно недоговаривали, скрывали. Нечто очень важное. И Королев узнает. Конечно же узнает; обязательно. Да и невеста вела себя странно. До удивительного подозрительного. Сколько ни смотрел на нее, никак не мог избавиться от странного чувства диссонанса. Ну, не вязался образ этой девушки с тем, что сохранился с момента первой встречи. Никак не вязался! И реакции ее эти странные, шараханье и испуг в глазах… Актерская игра? Но можно ли так натурально играть? Этого Артем не знал. Единственное, в чем был уверен — люди не меняются, как бы ни старались. По себе знал.

— За новое начало! — Услышал за спиной очередной пьяный тост счастливого тестя и повернулся к ним лицом.

С трудом подавил в себе желание поморщиться. Мысленно отсчитывал последние минуты, когда уже смогу оставить горе-родственничков и вернуться домой, в нормальную жизнь.

— За новое начало, — поддержал и улыбнулся.

Пригубил немного шампанского и тут же отставил его в сторону. Не любил алкоголь. И не понимал людей, которые находили в нем успокоение. Любая зависимость — путь в никуда. Этот принцип он впитал вместе с молоком матери и менять свои убеждения не собирался. Даже ради такого важного события, как собственная помолвка.

— Знаешь, — на плечо Артема легла увесистая рука Куликова, в нос ударил ненавистный запах табака с виски, — однажды, много лет назад, я дал себе слово: моя Машенька всегда будет получать только самое лучшее! Моя дочь — принцесса. Чем не отличная партия для Короля?

Пьяный смех резал по нервам, вызывая стойкую неприязнь не только к состоянию новоиспеченного тестя, но и ко всему, что вокруг творилось. Захотелось сбросить с себя увесистую тушу, освободиться от невидимой удавки и вдохнуть-таки полной грудью.

Сжав кулаки до хруста, Артем нетерпеливо дернул плечом и отстранился. Окинул Владимира долгим уничтожающим взглядом и произнес тихо:

— Не забывайтесь. Этот союз — ни что иное, как выгодная сделка. Я купил у вас вашу принцессу. А вы… — усмехнулся криво. — Вы мне ее продали. И, если у вас еще осталась хоть капля мозгов, вы сейчас же заткнетесь. Не делайте так, чтобы я пересмотрел наше соглашение!

С лица Куликова сошла краска. Мертвенная бледность проступила сквозь красные пятна на заплывших щеках, глаза испуганно расширились и забегали по сторонам в поисках спасения.

— П…простите, — ляпнул он, оттянул галстук и сглотнул шумно. — Я… я забылся. Вы правы… конечно же правы…

Он не договорил. Запнулся на полуслове и уставился куда-то за спиной зятя. Румянец медленно вернулся на прежнее место, воспаленные глаза недовольно сощурились.

— Ма…ша? Что… что случилось, дочка?

Не обратив внимания на странную запинку, Артем повернулся к Марии, которая стояла у него за спиной. Поймал смущенный взгляд невесты и разжал кулаки.

— Можно тебя… на минуту? — Спросила сипло, нервно прикусив нижнюю губу.

Девушка выглядела подозрительно сконфуженной. Алый шелк вечернего платья резко контрастировал с бледностью фарфоровой кожи. Артем не знал, можно ли стать белее, чем она была в эту секунду. Но он наблюдал это лично. Собственными глазами видел.

— Идем, — выдохнув, взял ее под руку и отвел чуть в сторону. — В чем дело, девочка? Выглядишь так, словно призрака увидела…

— Просто… я хочу сказать… объяснить, — лепетала бессвязно. — Я… я…

Тихий голос дрожал, звенел от эмоций. Маше действительно было плохо. По-настоящему так, без прикрас. Резко замолчав, она качнула головой, будто отметая что-то и вперилась взглядом вниз, на свои сцепленные пальцы.

Так и не дождавшись продолжения, Артем подошел к ней вплотную. Обхватил склоненную голову ладонями, поднял, заставляя смотреть в глаза. По щеке девушки скатилась крупная слеза, с губ сорвался протяжный всхлип.

— Ну же, маленькая, — он нежно вытер соленый след и прижался губами к открытому лбу. — Не плачь. Успокойся. Я не выношу, когда женщины плачут…

Мужчина притянул ее к себе, обнял крепко, закрывая тонкую фигурку своим телом. В руках она словно обмякла, напряжение спало, раскрытые ладони уперлись в мускулистую грудь.

— Что ты хотела мне сказать? — спросил мягко. — Я слушаю.

— Я… — она вскинула голову, широко распахнутые карие глаза встретились с сияющей серебряной бездной. — Я не… я не…

Не договорила. Дернулась, как от удара. Вырвалась из надежных объятий и, схватившись за горло, согнулась пополам. В огромных глазах девушки застыл неприкрытый ужас, вены на шее вздулись, покраснели. Она будто задыхалась.

Артем испугался. Впервые в жизни он видел такое. Растерялся даже, застыл в нерешительности, боясь навредить, сделать хуже.

— Маш? Маша! Маша, посмотри на меня, — велел он, выйдя из оцепенения. Бросился к ней и приобнял за трясущиеся плечи. — Помогите! Кто-нибудь, вызовите врача, — кричал громко.

Ей было плохо. Очень плохо. От вида ее страданий, Артема накрыла паника. Страх. За нее. За ее жизнь. Настолько сильный, что затуманил рассудок, отрезал от действительности. Он уже никого и ничего вокруг не видел. Только ее. Маленькую. Беззащитную.

— Ма…ша, — шептала она хрипло, бессвязно. — Что-то с Ма…шей…

— Тише, тише, маленькая, — Артем подхватил ее на руки и, ни на кого не глядя, бросился сквозь толпу зевак.

Рядом суетились перепуганные родители и гости. Его звали по имени, пытались остановить, оттащить куда-то в сторону, в одну из многочисленных комнат особняка, но Королев не реагировал. Никто и ничто не могло его остановить от цели.

— Открывай. Живо, — прорычал он.

Водитель моментально выполнил приказ. Распахнул дверь автомобиля, и Артем тут же нырнул в полумрак салона. За его спиной раздались возмущения.

— Что ты делаешь?! Куда?!

— Хватит! Спасибо вам за невесту, дальше мы сами. Поехали, — бросил подчиненному и захлопнул дверь.

Притянул бессознательную Машу к себе, уложил так, чтобы ей было максимально удобно.

Автомобиль с визгом сорвался с места, выехал за ворота и отъехал от ненавистного дома, оставляя после себя клубы серого дыма. Оглянувшись, Артем увидел, как перед въездом во двор столпились люди, кое-где мелькали вспышки фотоаппаратов, виднелся свет камер. Но теперь ни у кого из них не было шанса добраться до них.

— Потерпи, сладкая… — Прошептал одними губами, продолжая прижимать ее к себе. — Ты поправишься. Ты обязательно поправишься, маленькая! Никто не посмеет забрать тебя у меня. Никто!

— Что с ней, доктор? Что с моей невестой? — Не обращая внимания на перепуганных родственников, подошел к врачу.

В коридоре перед палатой стояла целая толпа. Родня Марии все же рванула вслед за ними и привела с собой на хвосте голодных до скандалов репортеров. Королев уже отправил своих людей вниз, чтобы разогнали крыс. Через час личный самолет доставит их с Машей частным рейсом в Москву. Там он решит все вопросы и сделает все возможное, чтобы ни одна смазанная фотография не попала в Сеть. Сейчас же его волновало только состояние девушки.

— Отойдем, — врач кивнул в сторону своего кабинета, и они спешно отделились остальных.

За спинами мужчин послышалось недовольное восклицание плачущей Оксаны. Она сетовала на то, что ее не пускают к дочери, но никто и бровью не повел. Эти рыдания не имели смысла. Особенно после того, что произошло на вечере в честь помолвки. Эти люди навсегда потеряли уважение в глазах Артема. Он им не верил. Ни единому слову. Ничему не верил.

— В чем дело? Это что-то серьезное? — Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Королев вопросительно взглянул на заведующего отделением.

— Вы присядьте, в ногах правды нет.

— Но она есть у вас, док! — перебил резко. — И я хочу ее знать. Немедленно. Что с ней? Что с Машей?

— На данный момент — ничего. Ваша невеста абсолютно здорова, и вы, хоть сейчас, можете забрать ее домой, — ответил невозмутимо. — Но те симптомы, которые вы мне описали… Я почти уверен, что это была паническая атака. Чтобы убедиться, нужно провести полное обследование, а еще я бы посоветовал вам показать невесту психотерапевту. В остальном же — покой, любовь, забота. Стандартный набор, который прописан каждому из нас. И постарайтесь не подвергать ее стрессу, иначе это может повториться вновь.

— А как же тот факт, что она говорила о себе в третьем лице? — Артем нахмурился, вспомнив ее слабый шепот. — Это тоже нормально? Объясните.

— Говоря о панических атаках, нельзя использовать термин “нормально”, - объяснил доктор. — Ее причины скрыты в голове человека, в его воспоминаниях. Чаще всего они связаны с резкими, заметными переменами в жизни человека. И далеко не всегда это должно быть что-то плохое. В любом случае, подумайте над моим советом. Будет лучше, если вы проконсультируетесь со специалистом.

— Я вас понял. Спасибо.

Артем вышел в коридор и, заметив у палаты Марии новоиспеченную родню, внутренне содрогнулся. Ощущение, что горло сдавило паутиной лжи, вернулось с прежней силой. Снова стало не по себе. До жути противно, отвратительно и гадко. Он чувствовал их ложь. Видел ее. Собственными глазами видел. Они врали. Во всем. Обманывали, водили за нос. Не давали достучаться до правды.

Телефон в кармане снова зазвонил.

На экране высветилось имя Тимофея.

Королев нахмурился. Замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Завернул за угол, подальше от любопытных ушей, и ответил на звонок.

— Говори!

— Ты не поверишь, брат, — от этих слов внутренности Артема задрожали. — В общем, тут такое дело. Я сделал все, как ты и просил, вытащил на них всю информацию, какая только есть. Ты был прав, Тем. С этой семейкой что-то нечисто.

— Тим, не тяни, — взревел раздраженно. — Перейди уже к делу!

— Короче, этот Куликов темнит. И темнит по-жесткому. На самом деле, девушек две! Две, понимаешь?!

— Что это значит?

— У Куликова две дочери, брат. Близняшки. Идентичные. Абсолютно одинаковые. Я пытался разузнать об этом подробнее, но никакой информации так и не нашел. Видимо Владимир постарался. Отвалил крупную сумму, чтобы спрятать от мира сам факт существования второй дочери. Видимо, девочка не так проста, раз собственная семья предпочла от нее отказаться. Не знаю, какие игры они там ведут, но будь осторожен, — обрушил на него друг, не давая ему шанса даже слово вставить.

Пазлы в голове начали складываться, и многие странности обрели вполне разумное объяснение.

Две… девушек всегда было две.

Близнецы…

Вот, почему он с самого начала почувствовал неладное! Вот, почему она показалась ему другой. Черт возьми, она и правда была другой!

Чувствовал ведь! С самого начала сомневался. Теперь понятно, почему…

Заменили одну сестру на другую. Но зачем? Какой в этом смысл?

Артем горько усмехнулся. Покачал головой, не желая больше никого слушать и ни с кем говорить. Сбросил вызов и спрятал телефон в карман. Теперь он, хотя бы, понимал, какую игру вела семья невесты. И поведение девушки понимал. Ее страх, непокорность, попытки отстраниться… Мария вела себя иначе. В ее глазах Артем видел неприкрытый интерес, а у этой… Эта сплошь состояла из тайн и противоречий. Его фальшивая невеста.

“И что мне теперь с тобой делать?” — спросил самого себя и, беззвучно выругавшись, сорвался с места. Размашистым шагом он шел к палате своей лже-невесты, смотря перед собой ненавидящим взглядом. Куликовы ждали его все там же. Радовались, наверное, что обдурили богатого идиота. Но они и представить себе не могли, какую расплату он им приготовил. Для них для всех он — безвольная безмозглая пешка. Для него же пешками были они.

Злость с новой силой взбурлила в крови, и он сжал кулаки.

— С Машей все в порядке, — замерев перед родственничками, сообщил мужчина. — Обычный обморок, просто перенервничала. Вы можете возвращаться домой.

— Но… мы бы хотели увидеться с дочкой. Лично во всем убедиться, — попытался возразить тесть.

Артем с трудом сдержался, чтобы не ударить его кулаком в лицо.

Наглая свинья! Разыгрывает здесь заботливого папашу, тогда как сам же ее и продал…

“Господи, дай мне сил не убить этого гада!”

— В этом нет никакого смысла. Маша все еще спит, мы уедем как только она проснется.

— Но…

— Мальчик прав, — скрипучий, не терпящий возражений, голос старушки оборвал очередную попытку Владимира заговорить. Бабушка перевела взгляд с одного мужчины на другого и продолжила все с той же приказной интонацией: — Моей внучке надо отдохнуть, а вы с ней простились еще задолго до всего этого. Поздно уже! Поехали домой.

Уголки губ Королева едва заметно дрогнули. Эта статная женщина ничего не боялась и смело выражала свое мнение, не заботясь о том, что о ней подумают другие.

В ней чувствовалась сила.

Таких людей он уважал.

— Позаботьтесь о моей девочке, — сказала чуть тише. — Она многое пережила и заслужила быть счастливой. Прощайте…

Не успел Артем опешить, как и ответить, как бабушка потрепала его по руке и ушла. И снова он чувствовал неладное. И снова не знал, что и думать.

Что она имела ввиду? И что такого могло произойти в жизни девушки, чтобы она согласилась на такое?

Его сердце забилось быстрее в ожидании ответа. К привычной злости теперь примешались и новые сомнения. Снова вопросы закружилась в голове, путая мысли. А еще появился страх. Смутное предчувствие, потому что Артем не знал, в какую авантюру позволил себя втянуть. Но понимал одно: эта девушка, что ждала его в палате, нуждалась в нем не меньше, чем он в ее раскаянии. Он снова вспомнил страх в ее глазах. Страх перед…. чем?

Что-то явно происходило вокруг них. И это было опасно. Слишком опасно для них обоих.

Глава 9

Марина

Пробуждение было таким же внезапным и болезненным, как и сон. Все воспоминания о произошедшем и том, что ждало накатили на меня холодной лавиной, и я покривилась.

Гул в голове прошел, но резь в области сердца оставалось. Дыхание было затрудненным, как после долгого нахождения на морозе. Словно каждый вздох обжигал легкие, незнакомая комната плавала перед глазами.

— Мария Владимировна, — тихий, едва уловимый шепот прозвучал совсем близко и заставил меня распахнуть глаза.

Рядом с постелью стояла молодая женщина, на вид около сорока лет. Она смотрела на меня с неприкрытой тревогой и сочувствием во взгляде, ярко-красные губы были сжаты в тонкую линию.

— Что…

— Т-ш-ш-ш, — шикнула незнакомка в белом халате. — Не говорите ничего. Я здесь по поручению вашего отца. Вот, — женщина протянула мне старенький мобильный, — он хочет поговорить с вами. Только поторопитесь. У нас совсем мало времени.

Чувство обиды и страх тут же дали о себе знать, и тело мое будто сковало цепями. Яркие образы призрачного прошлого закружились перед мысленным взором, ослепляя своим огнем. Внутри стало мерзко. Что еще им от меня нужно? Почему никак не угомонятся? И где Артем? Я так и не сказала ему, хотя и собиралась это сделать…

Приняв трубку из рук медсестры, прижала ее к уху. Сглотнула шумно и выдавила:

— Да… слушаю.

— Артем рядом? — Спросил он резко, заставляя напрячься.

— Нет.

— Хорошо. Слушай меня внимательно, девочка. Слушай и мотай на ус! — Процедил зло, где-то на фоне послышались приглушенные всхлипы. Кто-то рядом с ним плакал. Мама?

— Что… что случилось? — спросила я и сжалась в ожидании ответа. Знакомая боль в области сердца усилилась, меня затрясло от подступающей паники, и я обхватила себя руками. — Что-то с Машей? Д-да?

— Ее сбила машина, — с леденящим душу спокойствием произнес он. — Маша в больнице, в реанимации. Мы с матерью сейчас же вылетаем к ней. Не знаю, что будет дальше, но нам потребуются деньги на лечение твоей сестры. Много денег, — повторил обреченно. Я почти воочию увидела, как скривилось его лицо. Как глубокие морщины разрезали высокий лоб. Как задергался выступающий кадык…

Стало страшно. Теперь по-настоящему. Жутко и страшно от того, что сейчас последует.

— Единственный человек, кто может может нам помочь — это Королев. И только ты можешь взять их у него.

— Н-нет… папа, нет!

— Да, Марин. Да! — Возразил сухо. — У нас нет другого выхода. Ты обязана выйти за него замуж и продолжить игру. Уже поздно что-либо менять. Артем уверен, что ты — Маша. И если ты сейчас ему признаешься, он нас всех уничтожит. Всех, понимаешь?

Я не выдержала. Отвернулась от любопытной медсестры и, зажав рот, тихо заплакала. За окном была глубокая ночь, на стене палаты мерно тикали часы. Неумолимо приближалось время рассвета.

Где-то в здании находился Артем. Такой же узник этой истории, как и я. Вот только в отличие от меня, он сам начал эту игру. Он ее затеял, прописал ужасные правила, которым я теперь обязана была следовать… Нужна ли ему правда? Моя правда…

— Ты не скажешь ему о подмене! — Продолжал отец, даже не подозревая что каждое его слово вонзается в меня отравленной стрелой. Моя судьба его не волновала… Для него я — тень, меня нет. Марины больше не существует… — Никогда не признаешься, поняла?! Королев не узнает о том, что ты не Маша. Он будет думать, что взял в жены Марию Куликову. И ты сделаешь все, чтобы этот брак стал крепким… ради сестры, Марина. Ради ее спасения. Ты ведь поможешь? Сделаешь, как нужно?

На секунду сердце замерло. Он ведь впервые просил меня о чем-то. Именно просил, не требовал, не приказывал. Он… умолял. Ради Маши. Ради ее спасения…

«Интересно, — мелькнула мысль, — сколько раз он готов принести меня в жертву, чтобы Маше было хорошо?»

Мне стало стыдно от своей жестокости. От того, что я сомневалась.

Да, мы никогда не были близки. Не знали толком друг друга. Не разговаривали по душам и не помогали друг другу. Но… я любила ее. Всегда любила… Она — моя половинка, часть моей души. Наши жизни соединены невидимой нитью, и ничто на свете не сможет ее оборвать. Ничто!

А сейчас жизнь моей сестры в опасности… на волоске. Маша нуждается во мне! И только я могу ей помочь. Я. Больше никто.

«Но… какой ценой, Марина? Какой ценой, ты подумала?!»

— Да, — ответила я и сжала зубы.

Я подумала. Подумала и решила.

— Но это будет моя последняя жертва, — добавила через секунду. — После я исчезну. Исчезну навсегда и по-настоящему. Мой долг перед семьей будет погашен, а вы… — запнулась. Закрыла глаза. В ярости сжала кулаки и продолжила: — Вы забудете о моем существовании, как сделали это четыре года назад!

Сбросив вызов, я тут же вернула трубку молчаливой свидетельнице нашего договора. Благо, она ничего не сказала. Покосилась на меня, как на сумасшедшую и тихонько выскочила из палаты.

За дверью послышался приглушенный мужской голос. Захотелось зажать уши руками, закрыться от него, спрятаться. Только бы не слышать. Не чувствовать, как медленно умираю.

— Зачем ты появился в нашей жизни? — тихо спросила пустоту, хоть и знала, что ответа не будет. — Зачем? Я не звала тебя…

— Я тоже, сладкая, — тот самый голос разнесся по комнате, словно раскат весеннего грома. Я вздрогнула, вскинула голову и, столкнувшись с ним взглядом, замерла пойманной птицей. — Но и ты ворвалась в мой мир без разрешения. Возникла из ниоткуда и одним взмахом ресниц изменила все вокруг до неузнаваемости… — Он подошел ко мне и наклонился, смешивая наши дыхания. Лицом к лицу. Глазами в глаза. — Кто ты, девочка? — Спросил низким шепотом, от которого все внутри меня подернулось ледяной коркой. — Откуда ты такая взялась? Скажи мне! Только честно. Кто ты?

В его глазах читался неприкрытый интерес, черные зрачки сияли, подобно редким жемчужинам. Огромные. Красивые и пугающие одновременно. Я никогда еще не видела таких глаз.

— Не молчи, девочка, — голос его был низкий с холодными властными нотками. — Я хочу понять тебя. Через несколько часов ты станешь моей женой… И я хочу знать о тебе все, милая. Все, понимаешь?

— Я… я не пониманию…

Под его пристальным взглядом чувствую себя неловко. Словно под микроскопом. Открытая и беззащитная. Мне страшно, стыдно и неловко от того, что вынуждена продолжать игру. Язык отсох, прилип к небу. А легкие скрутились в клубок и замерли.

— М-меня зовут Маша… Маша Куликова, — пролепетала я и начала отодвигаться. Натянув одеяло до самого подбородка, попыталась успокоиться. — И я та девушка, которую ты сам выбрал себе в жены…

— Та ли? — Спросил он задумчиво и наклонился ближе. — Чем больше времени я провожу с тобой, тем меньше тебя понимаю. Лицо, голос, даже запах такой же, как и тогда — не придраться. Внешне все такая же, один в один, но… — Артем нахмурился, продолжая внимательно меня рассматривать. — Почему мне все равно кажется, что ты другая? Там, в Москве ты вела себя иначе. Не так, как теперь. Почему?

Очередное сравнение с Машей подействовало на меня, как мощный стимулятор. Внутри что-то дрогнуло, всколыхнулось. Знакомое чувство несправедливости придало мне сил, разогнало, набежавшую вдруг, слабость. Я снова обрела способность говорить.

— Такое случается, когда принимаешь опрометчивые решения. Возможно, тебе следовало узнать меня получше, прежде чем делать предложение о браке?

Неожиданно чувственные губы Королева дрогнули, растянулись в коварной ухмылке. В серых, как грозовое небо, глазах мелькнул яркий свет. Он посмотрел на меня так, словно что-то задумал. Кивнул едва заметно, соглашаясь со своими мыслями. Как печать поставил.

— Ты права, — согласился внезапно и сел рядом. — Я должен был познакомиться с тобой поближе, прежде чем соглашаться на эту авантюру. Но я исправлюсь, сладкая! Вот увидишь…

Его слова… В них чувствовался намек, обещание чего-то неизвестного.

Что он задумал?

Еще одна игра?

Теперь по его правилам…

Сердце бешено заколотилось в груди, ладони увлажнились и похолодели.

То, как Артем смотрел на меня. Его странные вопросы и таинственные обещания. Он вел себя иначе. Не так, как раньше.

Может, дело в моем несостоявшемся признании? Оно зародило в его душе сомнения, заставило изменить тактику…

Боже, что же я наделала? Сама загнала себя в ловушку, теперь жалею.

— Ладно, — так и не дождавшись от меня никакой реакции, Королев встал. — Я позову медсестру, чтобы помогла тебе собраться. Не будем больше тут задерживаться.

Легкий поцелуй в щеку, и холод лавиной окатил меня. Он отошел, подхватил со стула дорожную сумку, которую я раньше не заметила и протянул мне.

— Я буду ждать снаружи, — произнес мягко и, снова улыбнувшись, вышел.

Через секунду в палату вошла уже знакомая женщина.

Мне ничего не оставалось, как последовать указаниям Артема. Вытащив из сумки джинсы и футболку, мысленно поблагодарила родителей за то, что не стали навязывать мне еще и гардероб сестры. В ее одежде мне сейчас бы было максимально неудобно.

«У тебя все получится, — шепнул внутренний голос, подбадривая. — Ты сильная. Здоровая и сильная. Не забывай об этом!»

Сделав глубокий вдох, толкнула дверь и шагнула из этого мира в новый.

Будет ли он лучше прежнего?

Нет. Только хуже. Потому что там я буду одна. В прежнем у меня было имя, была бабушка, которая всегда могла прийти на помощь. Здесь же у меня нет ничего. Только цель… Целый год лжи, предательства и… страха. А он будет. И будет везде. Ведь мне придется переступить через себя, пойти на такое, о чем мне жутко даже думать… Артему нужно мое тело, и больше ничего. Но мне хорошо известно, что физическая боль ничто по сравнению с душевной. Я об этом знаю много… слишком много для своих лет… Увы.

Деньги… Артем всегда знал, что они решают все.

Это правда жизни, от которой нам всем никуда не деться. И только глупые, наивные романтики до сих продолжат верить во что-то прекрасное и возвышенное. На самом же деле все и всё в этом мире продается. Дело только в цене и в том, как далеко готов зайти тот или иной человек ради достижения своей цели…

Предел своей будущей супруги Королев все еще силился нащупать.

В том, что Куликов пойдет на любую низость, мужчина даже не сомневался. Понял сразу, как заглянул в глаза. Такие не играю по правилам. Никогда. Но даже в смой своей извращенной фантазии Артем не мог представить, до чего додумается Владимир только бы прикрыть свою задницу…

Сказать, что Артем был в шоке, ничего не сказать. Тим так и не смог найти достаточно информации о второй сестре. Только скупые факты: родились близнецы десятого апреля двухтысячного года в Краснодаре; обучались в частных школах для девочек; летние каникулы проводили с родителями, в основном, заграницей; после окончания школы Мария поступила на экономический факультет, о Марине — ни слова. Пустота. Ни одной зацепки, ни единой заметки о том, что с ней стало после и где она сейчас. Везде лишь Маша. Единственная и неповторимая.

Но сомнений больше не осталось: Артема пытались обмануть. Причем жестоко. Изощренно. С хищным, почти полоумным азартом.

Мужчина еще не понимал, что именно могло сподвигнуть молодую девушку на участие во всем этом безумии, но только она, Мария или как там ее зовут на самом деле, сейчас вызывала к себе доверия немного больше, чем все остальные члены ее сумасшедшей семейки. Да и ее рвение поддержать родных, умение всегда подбирать точные слова, чтобы затронуть невидимые струны его души, поражали. С каким огнем, с каким рвением она сопротивлялась, когда задал прямой вопрос. Всего секунду боялась, он успел уловить смену эмоций на ее красивом лицо… Неужели, засомневалась? Возможно. Но вскрываться она так и не стала, продолжила гнуть свою линию, искренне (или не очень) веря в собственную ложь. И, наверное, будет играть до конца. В этом Артем был готов даже поклясться.

Вот только он хитрее, чем они себе придумали. И играть по чужим правилам не станет. Не на того напали!

Вы еще не знаете, какой сюрприз вас всех ждет впереди…

Мужчина улыбнулся и перевел взгляд на спящую девушку рядом.

И даже во сне она не переставала щекотать ему нервы. Будоражила кровь одним только своим присутствием. А ее запах, сладкий, с невидимыми цветочными нотками… он сводил с ума.

Маша пахла так же…

Артем хорошо помнил парфюм невесты, впрочем, как и все остальное, что было с ней связано. И поэтому, не мог ошибиться.

Повинуясь секундной слабости, наклонился чуть ниже. Вдохнул щедрую порцию нежнейшего сочетания пионов с ванилью, провел кончиками пальцев по фарфоровой коже девушки и, заправив непослушную темно-каштановую прядь за ухо, нехотя отстранился.

Когда-нибудь ты сама мне во всем сознаешься. Но до этого я узнаю о тебе все, сладкая…

Продолжая улыбаться собственным мыслям, Королев вытащил из кармана телефон и набрал следующее сообщение:

«Скажи адвокату, чтобы немедленно изменил содержание брачного контракта. Пусть добавит все то, о чем мы с тобой говорили. Теперь я убедился в этом окончательно».

Глава 10

В пять сорок утра частый лайнер с броским и узнаваемым логотипом компании «KorolevCo» приземлился в пригороде столицы.

Несколько бронированных внедорожников от известной немецкой фирмы стояли во дворе аэропорта, в терпеливом ожидании. Руководил этой небольшой процессией, впрочем как и всей системой безопасности Королевых, никто иной, как Чернов Тимофей Львович — полковник в отставке, бывшей военный и прекрасно обученный боец с огромным опытом в разведке и борьбе с террористами на Ближнем Востоке.

К своим тридцати пяти годам Тимофей познал многое. Его прошлое — сплошная война с «духами», мрачное и грязное было надежно спрятано от посторонних глаз, а настоящее — размеренное и спокойное не вызывало особого интереса. И лишь несколько человек, ближний круг, как их называл сам Чернов, знал, что именно скрыто за непроницаемой маской холодного безразличия.

А было там многое…

Боль, отчаяние… смерть.

В своей жизни Тимофей видел все.

Он прошел через ад, побывал на самом дне и вернулся.

Ради чего?

Этот вопрос он задавал себе множество раз.

Но ответа все не было.

И тогда, мужчина решил не вспоминать. Забросил все кровавые воспоминания в самый дальний уголок подсознания, замуровал вход и всецело сосредоточился на работе. Благо, дел у него всего было достаточно. Порой даже приходилось не спать по ночам. Это ему было только на руку. Меньше всего на свете Чернов любил возвращаться в пустую, сплошь пропитанную призраками, холостяцкую квартиру…

Вот и сейчас, слушая по телефону отчет давнего сослуживца, он думал только о делах.

— Вышли все бумаги мне на почту, — велел он сухим, лишенным эмоций тоном. — Слежку пусть продолжат, я хочу знать все, что там будет происходить. — Тимофей сощурился, бросил короткий взгляд на циферблат дорогих офицерских часов и завершил разговор: — До связи.

Вот уже третьи сутки Чернов был занят тем, что ковырялся в грязном белье Владимира Андреевича Куликова. И чем глубже он нырял, тем больше становилось его презрение к объекту исследования.

Тут он, несомненно, вступал на тонкий лед. Подобные вещи — проявление слабости и непрофессионализма. Истинный военный никогда не должен поддаваться эмоциям. Они для него — табу, запретная зона. И при других обстоятельствах он бы не стал этого делать, не будь ситуация такой… странной. Дело напрямую касалось Артема, а предавать друга или бросать его на полпути Тим не собирался.

Информации было ничтожно мало, будто кто-то специально подчистил, зная, что их будут проверять. Чернову пришлось поднять все имеющиеся у него связи, чтобы прийти к логическому выводу: Королева пытались обмануть. Девушка, которую ему подсунули под видом невесты, на самом деле была совсем другим человеком. И пока настоящая Мария лежала в отделении реанимации одной из парижских клиник, ее сестра Марина разыгрывала перед всеми роль счастливой новобрачной…

И будь он на месте Артема, ни за что бы не стал терпеть самозванку. Чернов не терпел ложь ни в какой форме. А сам факт, что друг, вместо того, чтобы разорвать к чертям этот Гордиев узел, решил изменить правила игры, и вовсе был ему непонятен. Но в текущей ситуации у него просто не осталось никакого выбора.

Нехотя, но Тим все же выполнил просьбу друга и, теперь, рядом с ним на сидении лежала папку с новым брачным договором, где вместо Марии Куликовой везде стояло имя ее обманщицы сестры…

От этих мыслей Чернов недовольно поморщился и сжал кулаки. Ему не нравилась эта затея.

Краем глаза он заметил, как двери аэропорта распахнулись, вздохнул и, только взяв себя в руки, вышел из машины.

— Артем, — улыбнулся он другу и протянул руку для приветствия. — С возвращением!

— Спасибо, — кивнул тот, отвечая на крепкое рукопожатие. — Познакомься, дорогая, это Тимофей, начальник моей службы безопасности и мой хороший друг.

— Очень приятно…

Под пристальным взглядом Чернова девушка явно чувствовала себя неуютно. Побледнела немного, прижалась к Артему вплотную.

Испугалась?

Эта мысль мужчине понравилась.

— Добро пожаловать в Москву, Мария, — специально назвал ее этим именем, чтобы проследить за реакцией.

И не прогадал. Малышка будто вздрогнула, тут же отвела взгляд, пытаясь спрятать от него свои эмоции. От его внимания не укрылось и то, как она сжала маленькие кулачки, словно защищаясь.

Чернов даже посочувствовал ей в эту секунду. Стало жаль девчонку, которую собственная семья выдвинула на амбразуру. Надо бы последить за ней, понять, что к чему.

— Ладно, — нарушил затянувшуюся тишину Артем и взял невесту за руку. — Поехали домой. У нас у всех была длинная ночь, надо отдохнуть перед торжеством.

Все вместе они сели в центральный автомобиль. Королев с невестой — назад, а Тим — рядом с водителем.

Колонная тронулась в путь.

Всю дорогу до дома Артём не сводил с неё глаз. Наблюдал за каждым ее вздохом, как она хмурилась, когда смотрела на, проплывающий мимо, пейзаж, в каком напряжении была.

Прошлой ночью он так ни разу и не сомкнул глаз, размышляя о новом неожиданном повороте в своей судьбе.

Так странно. Хотел максимально быстро и без особых потерь решить вопрос с наследником, а в итоге стал невольным участником, если не главным героем, абсурдной трагикомедии. Уму непостижимо, как резко изменилась его жизнь всего за каких-то несколько дней!

— Эта комната полностью в твоем распоряжении, — произнес он, распахнув перед невестой двери просторной гостевой спальни. — Отдохни, приведи себя в порядок. Если что-то понадобится, на столе есть телефон. Стилисты приедут в четыре. В шесть сорок я зайду за тобой, нам надо будет подписать готовый договор.

— Но… Мы разве не…

Рассеянно кусая губу, девушка по-детски потупилась и опустила голову. На высоких, словно выполненных из тончайшего фарфора, скулах проступил яркий, до наивного трогательный румянец, от вида которого ему вновь стало не по себе.

Артем едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Ее невинность и очарование умиляли. Порой даже слишком.

Он не понимал Марину. Сколько ни старался, не получалось разгадать ее намерений. Если с Машей все было предельно понятно с самого начала (богатая избалованная наследница, привыкшая получать все по первому требованию), то с ней… с ней Королев не знал, как себя вести. Марина была полной, абсолютной противоположностью своей семьи. Девушка-контраст, как он ее прозвал. То она поражала его невероятной силой духа и готова была, как отважная воительница, пойти против целого мира. А в следующую секунду смотрела так, словно загнанный олененок перед лицом неминуемой смерти…

— Твоё условие, — напомнил терпеливо и прислонился к дверному косяку. — Я велел, чтобы его вписали в содержание контракта.

Она застыла. Пальцы, сжимающие край стола, побелели. В глубине её глаз забрезжил и тут же погас едва уловимый огонёк.

Облегчение…

Артем был уверен, что увидел в них именно его. В какой-то момент ему даже показалось, что она улыбнулась. Глазами улыбнулась. Такое вообще возможно?! Странно…

“Что ты тут делаешь, сладкая? Что такого могло произойти в твоей жизни, что ты согласилась на такое? Видно же, что ты не похожа на своих родных! Я не мог в тебе ошибиться, девочка. Не мог!”

— Я всегда держу свое слово, — произнес он и пристально посмотрел на нее — Между нами ничего не будет до тех пор, пока мы оба этого не захотим. Я не животное, милая. И уж точно не озабоченный маньяк, каким ты меня представляешь. Теперь, отдыхай. Нас обоих ждет насыщенная ночь, тебе понадобятся силы, — закончил тихо и уже собирался уйти, но какое-то странное неизвестно откуда взявшееся чувство заставило его задержаться в дверях.

Как оказалось, не зря.

Их глаза снова встретились. Казалось секунды переросли в часы. И, облизнув пересохшие от волнения губы, Марина тихо произнесла:

— Спасибо тебе…

— За что?

— За то… — она запнулась, — за то, что не торопишь меня.

— Не преувеличивай, — сказал он, смутившись. — У нас впереди целая жизнь. Ни к чему форсировать события. Ты отдыхай… Чувствуй себя как дома.

Марина улыбнулась, а у него сперло дыхание.

Боже, как он хотел поцеловать ее в этот момент! Всего разочек. Один-единственный поцелуй только, чтобы сказать ей, что с ним ей не надо ничего бояться. Что он никогда не ранит ее, не причинит боли…

“Поздно, братец, — одернул он себя и незаметно сжал кулаки. — Ты уже пообещал ей не торопиться”.

Развернулся и поспешил ретироваться. От греха подальше.

В эту секунду Артем не доверял даже самому себе. Уж слишком велико было его желание остаться с ней.

Марина

Артем ушел, а улыбка не сходила с моего лица еще несколько секунд. Низкий, бархатистый голос продолжал звучать в голове, лаская слух и пробуждая во мне странные, незнакомые доселе, ощущения.

Не знаю, почему, но слушая его, я, сама того не понимая, забывала обо всех проблемах. Словно и не существовало, нависшей над нами, опасности. Не было никакой лжи и жестких условий контракта, что стоял между нами непреодолимым препятствием. Ничего не было. Только мы. Он и я. Здесь. Настоящие. Искренние…

— О чем я только думаю, — пробормотала себе под нос и нахмурилась. — Нет никаких «нас» и не будет. Артем никогда не будет моим. Он даже не знает о моем существовании!

Отвернувшись от давно закрытой двери, я заставила себя отвлечься. Окинула взглядом просторную выполненную в светлых тонах спальню, стараясь не упустить из виду ни единой детали.

Красиво. Элегантно. Богато.

Именно эти слова пришли на ум, когда я впервые увидела величественный особняк из светлого песчаника с увитой глицинией крыльцом, высокими колоннами и огромной ухоженной лужайкой. Это место не шло ни в какое сравнение с домом моих родителей, а про бабушкину квартирку, где мы с ней жили последние четыре года, я вообще молчу! Тут не было ни вычурной помпезности, ни, бросающихся в глаза, элементов декора, которые так любила моя мама. Ничего, что могло бы бросить хоть малейшую тень на безупречную репутацию Королевых…

Под ложечкой неприятно засосало, знакомое чувство стыда разлилось по венам, напоминая о том, что мне предстояло совершить.

На глаза опять навернулись слезы, и внезапно я со всей отчетливостью осознала, что ловушка, куда меня отправили мои собственные родители давно захлопнулась. Еще в то теплое летнее утро, неделю назад, когда я, переполненная мечтами о долгожданном воссоединении семьи, переступила порог отчего дома. Все было решено уже тогда, им оставалось только довести ситуацию до нужной консистенции и все… остальное я сделала сама.

Глупая, наивная Марина! Как можно было ничего не понять, не почувствовать? Как?!

Я ведь столько лет жила сама по себе. Сама решали все свои проблемы, пробивала себе путь и ни разу, ни разу за все это время, семья не вспомнила обо мне. Им было все неинтересно, как я, жива ли, здорова. Их это не волновало. Главное, чтобы с Машей все было в порядке. А я… я для них всегда была лишь ненужным приложением к сестре, ярмом на шее, постоянным напоминанием о том, что Маша не такая, как все…

Все началось еще в детстве, когда у сестры все чаще стали возникать проблемы со здоровьем. Она часто болела, требовала к себе особого внимания, а у наших родителей его было не так много. Приходилось чем-то жертвовать. Точнее, кем-то. И они жертвовали мной. Я ведь была здоровой, могла и сама со всем справиться. Тем более, что рядом всегда были сердобольные гувернантки и горничные всегда готовые составить мне компанию в игре или помочь с выполнением домашнего задания.

Первое время было тяжело. Я часто плакала, сидя в пустой комнате и глядя на, меняющийся за окном, пейзаж. Мне было до жуткого обидно, даже больно от того, что собственным родителям нет до меня никакого дела. А потом… потом я просто привыкла, ушла с головой в творчество и больше не искала тепла там, где его никогда и не было. Я закрылась в себе, перестала общаться с сестрой, хоть она ни в чем и не была виновата, и мы вконец стали друг другу чужими.

Жалела ли я об этом?

Безумно.

Мне не хватало ее. Сильно не хватало.

Я смотрела фильмы про близнецов, читала книги, где они были двумя частицами одного целого и в тайне мечтала, чтобы когда-нибудь и у нас с сестрой появилось что-то похожее…

Когда-нибудь…

Выудив со дна сумки свой телефон, набрала номер отца. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось снова слышать его голос, но другого выбора у меня не было. Если я что-то и узнаю о состоянии Маши, то только от него.

— Ответь же, — взмолилась я, когда в трубке прозвучал уже пятый по счету гудок.

Тишина.

Трубку так никто и не снял.

Может, еще не долетели? Не все же могут позволить себе частный лайнер, как это делал Артем.

Скорее всего родители еще даже не добрались до Франции. Точно. Иначе они бы точно ответили. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.

Не зная чем себя занять, я решила последовать совету Королева и немного отдохнуть перед предстоящей вакханалией. Улегшись на широкую двуспальную кровать, свернулась клубочком и устало прикрыла глаза.

Не знаю, сказалось ли это напряжение всех этих дней или усталость после долгой, насыщенной событиями ночи, но через пару минут я уже спала крепким сном.

Глава 11

— Все документы переделали, как ты и просил, — голос Тима ворвался в запутанный хоровод мыслей и выдернул Артема из задумчивости. Вскинув голову, мужчина встретился с другом глазами и нахмурился. — Через несколько часов Марина Владимировна Куликова официально станет твоей женой. Одного только не пойму, зачем тебе все это? Что за игра с подменой невесты и все такое? Зачем?

Холодные голубые глаза Чернова недоверчиво сузились, на висках появились тонкие лучики морщин. В такие моменты, сидя напротив Королева, он особенно остро ощущал ту бездну, что километрами тянулась между ними двумя. Всего пять лет разницы, а на деле — целая жизнь. И чем больше Тимофей углублялся в эту тему, тем большим старпером себя ощущал.

— Думаешь, я не задавался этим? — Артем едва заметно вздохнул и откинулся на спинку комфортабельного офисного кресла. — Вся эта ситуация тянет на сюжет дешевой мыльной опера, но никак не на мою жизнь. Вот только отступать я не намерен, брат. Хочу разобраться во всем, понять, что к чему. И надеюсь, ты мне в этом поможешь.

— Помочь то, помогу, это даже не обсуждается. Просто, — замолчал на мгновение. — Вся эта история дурно пахнет… Подумай сам, какая нормальная девушка согласится на такое?! Отказаться от своей жизни, от собственного имени… ради чего? Деньги? Дешевый пиар?

— Не думаю, — ответил Королев и, схватив со стола папку с досье принялся рассматривать фотографию девушки. Марины. Теперь то он знал наверняка. — Не такая она. Не тот типаж.

Глядя поверх бумаг, увидел, как сузились глаза Чернова. Друг не верил Марине. И Артем его прекрасно понимал. Если бы пару дней назад кто-то сказал ему, что все так закончится, он бы, наверное, посчитал этого человека идиотом. Кому в здравом уме придет в голову что-то подобное?!

Вот только все уже случилось. Марина тут, в его доме. А еще в особняке полно родственников и партнеров по бизнесу, которые ждут начала церемонии. И будь он даже трижды психом, свадьба состоится!

— Скажи честно, она тебе понравилась.

В реплике Тима не было и намека на вопрос. Утверждение. Причем весьма уверенное.

— Ты уже второй раз это говоришь.

— И второй раз не получаю ответа, — мужчина улыбнулся. — Впрочем, можешь не отвечать. И так все понятно. Но имей ввиду, парень, я так легко не сдамся. Если девушка и в прям так невинная, как ты говоришь, я буду только рад.

— Что ты задумал?

Артем пристально посмотрел ему в глаза.

— Ничего особенного. Всего лишь небольшую проверку на вшивость. Ты сам видел, в каком они сейчас положении. Куликовым срочно нужны деньги. Много денег… И пусть у меня отрастет вторая голова, если на следующий день после свадьбы она не начнет плакаться тебе в жилетку и просить, чтобы ты им помог!

Лицо Королева побледнело. Папка в руках жалобно заскрипела, пошла трещинами.

Бросив досье на стол, он встал и взглянул на друга.

— Она не станет. Маша — возможно. Но не Марина.

Тимофей ничего не ответил. Секунду смотрел на него, молча, потом медленно поднялся.

— Хорошо. Будь по-твоему… Я не стану вмешиваться и проверять ее тоже не буду. Но запомни мои слова: если девушка согласилась продать собственного ребенка, значит, не так уже она и невинна. Подумай над этим. А паспорта ваши уже готовы. Мои люди привезут их в течение часа.

Развернувшись, Тим вышел из кабинета, оставив друга переваривать услышанное. Внутренний голос подсказывал: Куликовым верить нельзя. А Марина — одна из них. По крайней мере, пока.

Марина

Неприятная вибрация под ухом — первое, что уловило мое очнувшееся подсознание. Медленно открыв глаза, увидела на соседней подушке свой собственный телефон с горящим экраном. Моргнула, чтобы прогнать остатки сна и, потянувшись, выключила надоедливый будильник.

На часах было три часа дня, а из высоких, почти во всю стену окон лился яркий дневной свет. Сквозь приоткрытую дверцу балкона снизу доносились приглушенные голоса рабочих. Последние приготовления к празднику подходили к концу.

Сев на постели, я несколько секунд прислушивалась к звукам огромного дома. Жизнь в нем кипела, шла своим чередом, и никому даже в голову не могло прийти, что в этот самый момент творилось у меня на душе.

А мне было страшно.

По-настоящему.

Сильно.

Так, что живот судорогой стягивало и зуб на зуб не попадал, стоило только подумать, во что я ввязалась.

Всего через несколько секунд в саду этого огромного сказочного особняка Артем Королев перед многочисленными гостями и журналистами назовет меня, обманщицу и самозванку, своей законной женой… И пока я буду разыгрывать перед всеми роль счастливой и парящей от любви новобрачной, моя сестра будет бороться за жизнь…

Это ли не насмешка судьбы?

Вместо того, чтобы жить своей жизнью, заниматься любимой работой и быть собой, я сейчас пыталась не сойти с ума от беспокойся и страха перед неизвестностью.

Несколько секунд просидела без движений, глядя куда-то в пустоту. А потом, втянув побольше воздуха и приложив руку к груди, чтобы унять быстрое сердцебиение, схватила с подушки телефон и набрала номер отца. Одинокая и потерянная в этот момент я особенно остро нуждалась в эмоциональной подпитке. Пускай и от него. Но мне нужно было узнать, как там Маша, убедиться, что все это не зря.

— Алло? Марина? — привычно холодный и отстраненный голос прозвучал в трубке уже после второго гудка. — Какого черта ты мне постоянно названиваешь?! Хочешь, чтобы Королев что-то заподозрил?! — произнес он с неприкрытой злобой, а я привычно сглотнула обиду и постаралась пропустить его слова мимо ушей.

Сейчас меня волновала только моя сестра. Остальное — не важно.

— Я бы не стала названивать, если бы ответил мне с самого начала. Как там Маша? С ней все в порядке?

— В порядке?! — взревел он раненым зверем. — Ты спрашиваешь в порядке ли она?! Ее сбила машина, она лежит в реанимации, а врачи не дают никаких гарантий. Как ты думаешь, в порядке ли она?!

С каждым его словом в меня словно вонзалась отравленная стрела. Глаза защипало от подступающих слез, в горле встал ком размером с теннисный мяч.

— Что… что они говорят?

Мой голос звучал хрипло и больше походил на жалкий лепет.

— Нужно немедленно проводить пересадку, другого варианта у нас нет… Мы уже заплатили за нее, отдали все наши деньги. Но этого мало. После операции понадобится долгая и дорогостоящая реабилитация… А у нас больше ничего нет. Я даже дом не могу продать, — отец запнулся. Вздохнул громко и продолжил уже другим, елейным тоном, от которого мне стало только хуже. — Единственная надежда на этот брак. Когда ты станешь женой Королева, сможешь взять у него достаточно денег и тогда мы вылечим твою сестру. Маша будет жить, понимаешь? Мы спасем ее!

На секунду сердце замерло, а мозг лихорадочно искал варианты, как быть. Но внезапно меня посетила мысль. Внезапная, импульсивная, не свойственная мне. Им нужны деньги, а я знаю, откуда их взять. Я сделаю это! Достану нужную сумму, и больше никто не посмеет ставить мне условия. Я снова буду свободна…

— Сколько вам нужно? — спросила я, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся на волю истеричный смех.

— Так ты поможешь нам, дочка? Попросишь их у мужа, так?

От прежней суровости не осталось и следа. Казалось, в эту минуту он был готов на все, только бы я согласилась и продолжила им помогать.

Мерзко…

До того противно, что захотелось заткнуть чем-нибудь уши, лишь не слушать его сладких речей. Не чувствовать себя еще грязнее, чем есть на самом деле.

— Я переведу вам деньги в ближайшее время, — холодно ответила я, медленно и четко проговаривая каждое слово. — Но на этом все! Наши пути разойдутся, и вы больше никогда… никогда обо мне не вспомните.

— Но… дочка, — протяну отец, но я больше не слушала.

Нажала на «отбой» и, вскочив с места, бросилась к своей сумке.

Менее чем через час стилисты, которых нанял Артем будут здесь. Мне нужно успеть подготовиться.

Свобода.

Я уже чувствовала ее вкус.

Осталось только уладить маленькую формальность, и все. Я снова стану собой и буду делать только то, что сама захочу. Я вырвалась из этого ада, разорвала порочный круг! Только бы все получилось, как я задумала. О большем я уже не просила.

Ровно в шесть сорок вечера, как и обещал, Артем постучал в дверь гостевой спальни.

Странное волнение всколыхнулось в груди мужчины, сердце колотилось, как сумасшедшее, мешая дышать.

Слова Тимура, его непоколебимая уверенность, что Марина — никакая не жертва обстоятельств, а такой же организатор, как и ее отец… Если задуматься, в предположении друга была весомая правда. Сам факт того, что она приняла условия игры и сейчас, в эту самую минуту, готовилась к предстоящей церемонии играл против нее же.

Она была в курсе всего, знала, что он просил у Куликова руки ее сестры, понимала все это и все равно согласилась, продолжала играть свою роль…

Почему?

Нашла легкий способ обогатиться за его счет?

Выносит ребенка, заберет деньги и исчезнет так же, как и появилась — внезапно и бесследно…

Внутри него все похолодело. Горло сдавило от боли, стало трудно дышать.

Впервые в жизни Артем оказался в ситуации, когда от него ничего не зависело. С какой легкостью Тиму удалось разрушить его веру в нее, заставить усомниться в правильности своего решения…

Он ведь верил ей. Не псевдо-Марии, нет. На Машу ему было плевать, как и на ее родителей.

Все дело в Марине. В этой странной, чертовски сложной и непонятной ему девушке с огромными шоколадными глазами…

А ведь она понравилась ему с самого начала! С первой же секунды, как увидел смазанный снимок, и когда услышал дрожащий голос по телефону. Уже тогда он понял, что что-то не так. Почувствовал подвох. На инстинктивном уровне. И все равно не придал этому значения, списал ее неуверенность на волнение. Не каждый же день получаешь предложение от Короля отелей!

После одного неудачного опыта супружеской жизни Артем дал себе слово больше не полагаться на чувства, принимать решение здраво, по уму. И что теперь? Вместо того, чтобы решить все вопросы с вором и предателем Куликовым он позволил ему втянуть себя в настоящую Санта Барбару!

Он собирался дать Вере и всем вокруг понять, что рядом с ним может находиться только достойная, «правильная» во всех смыслах девушка, но, похоже, эта затея обернулась против него. В его невесте не было ничего правильного. Она сама была неправильная. Вся. С ног до головы. Обманщица.

Фальшивка…

— Черт! — выругался сквозь зубы и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.

Стилист из эксклюзивного свадебного салона, именитый визажист с миллионами подписчиков в социальных сетях, парикмахер мирового уровня… Здесь были все, кроме его чертовки-невесты.

Широкими шагами Артем пересек комнату, двигаясь быстро и грациозно, и замер напротив, ничего не понимающих, людей.

— Где она? — перевел взгляд с одной застывшей фигуры на другую. — Где моя невеста?

— Она в ванной, — первой отмерла визажист — Майя. — Ей надо было с кем-то поговорить, — пожала плечами в ярко-оранжевом пиджаке и виновато улыбнулась. — Мы, все равно, уже закончили.

— Хорошо. Мой водитель ждет снаружи, он отвезет вас куда скажете.

С трудом дождавшись, когда ненужные свидетели скроются из вида, Артем в два шага преодолел расстояние до белоснежной межкомнатной двери.

— Но у меня нет другого выхода, — услышал приглушенный голос девушки. — Пойми же наконец, эти деньги могут спасти Маше жизнь. Если с ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу! Умоляю, бабушка, помоги…

Не дослушал. Стало противно. Мерзко от того, как глупо его провели.

Тимофей был прав. Она тут только ради денег…

Схватившись за ручку, с силой толкнул дверь, из-за чего та отлетела в сторону и с грохотом встретилась со стеной.

Марина вздрогнула. Испуганно вскрикнула и обернулась.

Телефон выпал из ослабленных рук, упал на кафельный пол и разлетелся на куски. Длинные белоснежные юбки платья тихонько зашелестели в такт ее движений.

На ее прекрасном лице застыла гримаса ужаса. Огромные глаза встретились с его горящим взглядом. В них отчетливо читалась вина.

— Т-ты…

Артему потребовалась вся его выдержка, чтобы не выдать себя и не потребовать от нее объяснений прямо здесь и сейчас. Стиснув кулаки и старательно отгоняя от себя ненужные сомнения, мужчина заставил себя произнести:

— Идем. Нам еще нужно успеть подписать документы.

«Посмотрим, как ты поведешь себя, когда прочитаешь их содержание», — добавил уже про себя. — «Жаль… Очень жаль, Марина. Я уже почти поверил тебе…»

— Подожди!

За спиной послышались быстрые шаги, и его руки коснулись тонкие ледяные пальцы, заставляя обернуться.

— Подожди, пожалуйста…

Ее голос прервался и задрожал, а большие миндалевидные глаза, такого насыщенного шоколадного оттенка, как будто она носила контактные линзы, расширились и увлажнились.

Что за актриса, подумал он холодно. На все готова, только бы довести свою роль до конца!

— Я… я не знаю, что именно ты услышал, но… все не так, как ты думаешь…

— Да ладно? А что я, по-твоему, думаю? — Артем с шумом выдохнул и провел по лицу ладонью. Он уже сто раз пожалел, что не закончил все это еще там, в Краснодаре. Но отступать было поздно. Он не допустит еще одного скандала со своим участием. — Хотя, сейчас не время. Гости ждут…

— Я… я не могу выйти за тебя замуж! — ее голос дрогнул, а он отшатнулся, как от удара. — Я врала тебе, Артём… Я врала тебе с самого начала!

Глава 12

Марина

Артем стоял передо мной. Высокий. В дорогом черном костюме. Весь такой красивый. Идеальный во всем. Истинный Король. Он был грозен, опасен и пугающе неотразим. В серых глазах плескалась буря, а зрачки были такими большими, что походили на два сияющих черных бриллианта.

Я застыла. Задержав от страха дыхание, ждала его реакции.

Знала: она последует незамедлительно. После того, что я сказала… После всего, что он слышал…

— Повтори… повтори еще раз! — сказал он тихим ледяным тоном, и земля под ногами пошатнулась.

Сердце в груди замерло, застыло испуганным птенцом в ожидании неминуемой гибели.

Мне потребовалась вся моя выносливость, чтобы побороть приступ дурноты, грозящий самым настоящим обмороком. Сейчас мне просто нельзя быть слабой. Запрещено.

Я сама это начала. Сама затеяла этот разговор. И я обязана довести его до конца!

Открыла рот, но так и не смогла выдавить ни звука.

В два шага, Артем подлетел ко мне и схватил меня за руку. Притянул к себе. Близко. Слишком близко.

Его дыхание полоснуло меня по лицу, обжигая. Терпкий мужской запах окутал невидимым ореолом, подавляя, ломая защитные барьеры. По телу пробежала легкая дрожь.

— Я… — мой голос предательски задрожал, сглотнула от горечи внутри. — Я не Маша… Я не она…

Последние слова прошептала одними губами.

Прикрыла на мгновение глаза и попыталась отстраниться, но не вышло.

Наконец, он выпустил меня. Скользнул ладонью по предплечью, закрытому только тонким кружевом, и взял за руку.

— Идем, — потянул к выходу.

— Но… я, правда, не могу выйти за тебя… Артем, пожалуйста, дай объяснить…

— Успокойся, — перебив меня, подхватил мой подбородок и заставил взглянуть на него. — Сейчас мы спустимся в кабинет и спокойно поговорим обо всем. Ты расскажешь мне все, что посчитаешь нужным, а потом мы вместе решим, что делать дальше. Хорошо?

— Да, — выдохнула, испуганно бегая глазами по его лицу.

Позволила ему вывести себя в коридор. Мы, молча, спустились на первый этаж, свернули налево и оказались в просторном по-настоящему мужском кабинете.

Артем подвел меня к дивану, а сам расположился в кресле напротив.

На журнальном столике уже лежала открытая папка, похожая ну ту, что его адвокат приносил к нам домой три дня назад. Тут же была и шариковая ручка.

— А теперь, — мужчина нахмурился, — ответь мне, наконец. Что ты здесь делаешь, сладкая?

От этого обращения меня бросило в жар. Краска прилила к лицу, захотелось сжаться в комок. А еще лучше — исчезнуть, раствориться в накаленном до предела воздухе.

— Я… я… не знаю, — промямлила я и отвернулась. Не выдержала его взгляда.

Я действительно не знала, что тут делаю. После разговора с отцом, после того, как резко все переменилось, я уже ничего не понимала. План родителей рухнул, развалился, когда Маша попала под машину. Приоритеты изменились. Все вдруг изменилось…

— Как ты тут оказалась, девочка?

— Из-за твоего условия, — прошептала тихо. Стиснув изо всех сил кулаки, почувствовала прилив сил. Вскинула голову и гордо встретила его взгляд. — Точнее… Из-за твоих условий. Ты ведь хотел невинную девушку, которая сможет выносить и родить тебе здорового наследника. И в обмен на списание долгов ты потребовал Машу. Вот только она не подходила под эти критерии. У моей сестры больное сердце, беременность ей противопоказана.

— И тогда, отец решил отправить вместо нее тебя, — закончил он вместо меня.

Его низкий голос обволакивал подобно волшебному туману. Под его пристальным взглядом я чувствовала себя ничтожно слабой. Манящие глубины его глаз будто говорили, что я могу сказать ему все, что угодно, и он обязательно поймет меня и простит…

Но мне уже приходилось иметь дело с влиятельными мужчинами. Он так на меня смотрит только потому, что хочет, чтобы я во всем призналась. Это своего рода эмоциональный шантаж. Манипуляция и не более.

— Не отвечай, — Артем наклонил голову и его глаза заблестели в свете лампы. — Скажи только одно: почему ты согласилась? Он заставил тебя? Применил силу… шантаж?

Я почувствовала, как к моим глазам подступили слезы. Горькие. Обжигающие. Его слова их вызвали. Пробудили болезненные воспоминания, заставили снова почувствовать себя всеми преданной, никому не нужной.

Стало трудно дышать, и я отвернулась. Если бы расплакалась перед ним, вконец перестала бы себя уважать, и мое унижение было бы полным и бесповоротным…

— Все это уже не имеет значения, — ответила я, сглотнув подкатившийся к горлу ком. — Факт остается фактом: я не та, кто тебе нужен.

— Уверена? — неожиданно спросил Королев, глядя на меня глазами, темными, как грозовое небо.

— Конечно, — уголки его чувственного рта поднялись. — Ты ведь с самого начала хотел жениться на Маше. Тебе нужна она, а не я!

— Не думаю, — все так же спокойно произнес он и вытащил из-под бумаг какую-то фотографию.

Мою фотографию!

Она была сделана как раз в то утро, когда родители сообщили мне о своем решении…

Но, откуда она у него? И что все это значит?

— Да, возможно ты права. Увидев Машу в офисе твоего отца, я решил, что она прекрасно подойдет на роль моей жены. Это было обычное деловое предложение. Брак в обмен на списание долгов. Но все изменилось, когда детектив прислал мне эту фотографию.

Он перегнулся через стол и накрыл мой кулак своей ладонью. От его прикосновения по телу разлился жидкий огонь. Его глаза засияли ярким светом.

— Твою фотографию, Марина…

Я уставилась на него, потрясенная его неожиданной искренностью.

— Артем… не надо…

Он нахмурился:

— Что не надо, сладкая? Не надо говорить правду? Чего именно не надо, Марин?

— Всего этого не надо, — ответила я и встала. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — мои руки сжались в кулаки. — Но я больше никому не позволю использовать себя для своих игр.

Артем поднялся, не произнося ни слова.

— Давай закончим все это. Я больше не хочу притворяться своей сестрой…

Он не ответил. Тогда я дрожащими рука подхватила длинные юбки и двинулась к двери.

— Я сейчас же соберу свои вещи и уеду отсюда.

Королев остановил меня, схватив за руку:

— Значит, мои признания — это игра? — Он посмотрел на меня и покачал головой. — Прежде чем ты сбежишь, составив обо мне неправильное мнение, взгляни на эти бумаги.

Наклонившись, Артем взял со стола папку и передал мне.

— Прочитай, что здесь написано, — и он ткнул на первую строчку брачного договора.

Я проследила за его пальцем и едва не задохнулась от увиденного. Мои глаза расширились от изумления, сердце учащенно забилось о ребра.

— Ну что, сладкая? — мягко спросил он. — Тебе все еще кажется, что я с тобой играю?

От его пристального взгляда у меня кружилась голова. Мысли в голове путались, скакали из стороны в сторону, не давая сосредоточиться на чем-то одном.

В договоре стояло МОЕ имя! Не Маши, которая должна была стать его женой. А… мое.

— Я не понимаю…

— Что тут непонятного, сладкая? Я ведь уже сказал. Мне не нужна твоя сестра. Я хочу тебя.

От этих трех простых слов все внутри меня сжалось.

Я вскинула голову и, встретившись с ним глазами, прошептала:

— Так ты знал… Ты с самого начала все знал… Но… почему ты не сказал?

— Я ждал, когда ты сама во всем признаешься.

Мои щеки предательски вспыхнули.

— Зачем?

— Я хотел убедиться, что не ошибся в тебе. Что ты не такая, как они… Что мне никто, кроме тебя, не нужен, — перечислял он, наклоняясь все ниже и ниже. — И я был прав…

Подняв руку, провел пальцем по моему подбородку, оставляя за собой огненный след. И не успела я опомниться, как Артем обхватил мое лицо ладонями и поцеловал…

— Я… я хочу уйти. Прошу тебя, — почти взмолилась она, не отрывая взгляда от его лица. — Все и так уже слишком затянулось. Давай закончим…

— А если я не хочу заканчивать? Что, если я не хочу тебя отпускать?

Марина отстранилась. Положила бумаги на стол и замерла, так и не дойдя до двери.

— Это… это безумие. Т-ты сам не понимаешь, что говоришь, — мотнула головой и зажмурилась. Тонкая болезненная морщинка прорезала высокий лоб. Захотелось немедленно её разгладить. Поцелуем… — Да, — тут же оживилась, будто уговаривала саму себя. Карие глаза блеснули надеждой. — Ты запутался. Это понятно. Не каждый день оказываешься втянут в историю с близнецами. Но все пройдет! Я сейчас же уеду. Исчезну из твоей жизни, как и обещала. А ты…

За секунду преодолев возникшее между ними расстояние, Артем порывисто обнял ее и прижал к своей груди.

Она снова напряглась в его руках, натянулась пружинкой, пробуждая в памяти воспоминания о первой встрече и желание узнать о ней все. Докопаться до причин этих страхов, найти их первоисточники и… уничтожить… Но для начала ему надо удержать ее рядом с собой. Любой ценой.

— А я останусь здесь, среди сотни гостей и бизнес партнеров. Осмеянный и опозоренный. Ты хоть представляешь, какая шумиха поднимется? Репортеры сожрут нас с потрохами.

— Я не… — она всхлипнула.

— Знаю, — успокоил ее Артем. Он погладил лоб Марины, откинул назад длинную шоколадную прядь и улыбнулся. — Но нам никак нельзя сейчас расставаться. По крайней мере, пока не разберемся со всеми проблемами, не поймем, чего от нас хочет твой отец. Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя к нему? После всего, что он уже сделал. После того, как отправил сюда, как жертвенного барашка. Нет, сладка, даже не проси! Я не идиот и уж точно не трус, который не в состоянии защитить свою жену.

— Но я не твоя жена, — прошептала она, чуть отстранившись.

— Это очень легко исправить. Прямо сейчас. За этой дверью, — кивком указал на нее. — Просто доверься мне, Марина! И я клянусь, что ты не пожалеешь. Я все для этого сделаю. Ты мне веришь?

Секунду она колебалась. В широко распахнутых глазах-омутах ясно читались сомнения, красиво очерченные брови едва заметно дрогнули и нахмурились. Она выглядела растерянной.

Маленький испуганный олененок, которого хотелось защитить…

Бесконечные мгновения, которые медленно перетекали в вечность показались ему истинной пыткой. Наконец, Марина отмерла. Вскинула голову и, встретившись с ним глазами, выдавила еле слышно:

— Д-да…

— Итак, — его взгляд, словно лаская, упал на ее губы. — Марина Владимировна Куликова, ты согласна стать моей женой?

— И ты сдержишь свое обещание?

— Ничего не будет, пока ты сама этого не захочешь. Я не юнец, дорогая, умею ждать.

— Хорошо… Я согласна.

Как только Артем вышел из душного зала в сад, его окутала приятная вечерняя прохлада. Мужчина был этому искренне рад. Ему нужно немного охладиться, проветрить голову. Внутри у него кипело и разрасталось желание, которое возникло в тот самый миг, как увидел Марину в свадебном платье.

Она была прекрасна и выглядела настоящей невестой, словно выпорхнувшей из мечты. Невинная, невероятно чувственная и… совсем не подходила для роли фиктивной жены.

Стилист из эксклюзивного бутика подобрал ей длинное греческое платье с тончайшими кружевными рукавами и глубоким вырезом на спине. Верх идеально облегал фигуру девушку, подчеркивая все то, что она старательно скрывала за старыми мешковатыми футболками. У Марины была высокая полная грудь, узкая талия, которую он спокойно мог обхватить двумя руками и дразнящий, сводящий с ума изгиб бедер.

Ее лицо было красиво и без макияжа, но после того, как над ней поработали парикмахер и визажист, от нее просто невозможно было оторвать взгляд. Тушь и тени сделали ее карие глаза выразительнее, а матовая помада только подчеркнула изгиб ее манящих губ. Длинные темные волосы мягкими полуволнами ниспадали на плечи и спину, закрывая ее, подзадоривая, оставляя место воображению.

Стоять рядом с ней, чувствовать аромат ее кожи, касаться ее… было серьезным испытанием для его самообладания. Порой Королев задумывался, а не поспешил ли он со своим обещанием? Как бы тяжело ему не было в этом признаваться, но Артем действительно хотел ее. И дело здесь не только в физическом влечении. Отнюдь.

Она нужна была ему вся. Без остатка.

Душой, сердцем и телом.

Именно в такой последовательности.

На меньшее размениваться не собирался.

— Надоела шумная компания?

Тимофей встал рядом и задумчиво кивнул на распахнутые двери оранжереи. Легкая музыка и гомон голосов звучали на отдалении, но при желание можно было уловить отельные кусочки фраз.

— Захотелось подышать свежим воздухом, — пожал он плечами и повернулся к другу лицом. — А ты?

— Привезли ваши паспорта, — Чернов поднял руку, демонстрируя конверт с документами. — Я вот, что хотел спросить… на счет девушки.

Артем нахмурился.

— Тим, не начинай.

— Я понимаю, ты сейчас не настроен…

— Я сказал, забудь об этом.

— В любом случае…

— Тим, хватит. Я не хочу говорить об этом. И слышать ничего не хочу. Ты ошибся, брат. Сам все видел. Куликов использовал ее. Она бы сама ни за что на такое не согласилась!

— Ладно, — сказал Тимофей, силясь улыбнуться. — В таком случае… Я рад, что ты оказался прав. И вообще… Марина кажется хорошей девчонкой, хоть и зашуганная совсем…

Он был прав. Королев и сам это видел. Слишком ясно, чтобы ошибиться.

Марина боялась чего-то. И боялась сильно.

Шум, люди, незнакомая обстановка… Артем силился понять причину ее страхов, но девушка упрямо молчала. На все его вопросы отвечала односложно, не доверяла еще. Не привыкла к его присутствию рядом, хотя и инстинктивно все равно тянулась к нему. Особенно, когда рядом оказывались посторонние…

Была ли это просто защитная реакция или же нечто другое, мужчина не знал. Одно понимал наверняка: когда-нибудь, но он разрушит все ее защитные укрепления. Обязательно.

Повернувшись, поискал ее взглядом.

Марина стояла в стороне ото всех. Одинокая и до безумия прекрасная.

Его жена…

Артем одобрительно ухмыльнулся. Сам того не понимая, он отыскал истинное сокровище.

Алмаз без огранки… Бриллиант чистой воды.

Тут его внимание привлекло легкое шевеление рядом с ней. Мартин — шестилетний сын его двоюродной сестры подбежал к Марине и взял ее за руку. Губы девушки растянулись в улыбке. Излучая неподдельную любовь и нежность, она наклонилась к мальчику, и у Артема перехватило дыхание. Ни одна женщина, даже его собственная мать, никогда не смотрела на него с таким обожанием, которое в эту секунду читалось во взгляде Марины.

— Да уж, — услышал рядом с собой голос друга. — Такая точно не способна на предательство. Кажется, я и правда перестал разбираться в людях…

Глава 13

Марина

В очередной раз окинув огромную оранжерею взглядом, мысленно велела себе успокоиться. Элегантные, строго одетые люди стояли группками, беседовали и пили вино. Со многими из них я уже была знакома. Благодаря стараниями Наталии Викторовны — мамы Артема в зале не осталось ни одного незнакомца.

Моя свекровь оказалась очень приятной женщиной пятидесяти пяти лет. Я с первого взгляда прониклась симпатией к статной блондинке с добрыми ярко-голубыми глазами и улыбкой истинной английской леди. Как оказалось, Наталия Викторовна не только замечательная мать и хозяйка, но и прекрасная бизнесвумен: ей принадлежала известная по всей стране сеть салонов красоты.

Оставшись на минуту наедине с собой, попыталась перевести дух. Из-за постоянного напряжения и узкого корсажа платья спина нещадно ныла, стопы в неудобных лодочках распухли и горели огнем. Я только и думала о том, когда можно будет подняться к себе в комнату и сбросить, наконец, ненавистные каблуки.

— Ты выглядишь немного уставшей, — Алиса — двоюродная сестра Артема участливо улыбнулась. — Я тоже долго не могла привыкнуть ко всему этому, — она взглядом указала на мужчин. — Я замужем за Всеволодом семь лет, и за все это время не было ни одного торжества, где мужчины не решали свои деловые вопросы… Так что, — она махнула рукой, — придется привыкать. Мы сами выбрали себе таких мужей.

— Конечно, — вежливо улыбнулась я. — Ты права…

В памяти всплыл момент регистрации, когда мы с Артемом, рука в руке, стояли перед импозантной молодой женщиной и слушали торжественную речь о формировании новой ячейки общества. И только безмолвное присутствие и поддержка Артема не дали мне сломаться. Рядом с ним мне было спокойно. Не знаю, почему, но стоило только заглянуть ему в глаза, увидеть твердо сжатые губы, прямые плечи и поистине королевскую осанку, как все страхи вдруг испарялись.

— Ничего не бойся, — звучало в голове на повторе, не давая сорваться.

«Он рядом. Он защитит», — твердил мой внутренний голос.

Все будет хорошо.

Артем обещал мне…

И только когда кольца появились на наших пальцах, а в свидетельстве о заключении брака были поставлены две подписи: моя — аккуратная и его — размашистая, я вздохнула с облегчением. Впервые за долгие годы я вдруг почувствовала себя по-настоящему защищенной.

А потом был поцелуй…

Пьянящий и сладкий, как глоток вина. Таинственный и будоражащий кровь. Скручивающий внутренности.

В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, во мне что-то изменилось… сломалось. Тело охватила приятная истома. Странный трепет прошелся по спине невидимой волной и замер в области сердца. Испугавшись собственной реакции, я вздрогнула и попыталась отстраниться, но Артем не дал мне отстраниться.

Он поймал меня за подбородок и приподнял. Наши взгляды встретились, и я отчетливо увидела, как вспыхнул огонек в глубине его штормовых глаз.

— Я с тобой, Марина, — тихо прошептал он и ласково улыбнулся. — Все хорошо…

Тогда, уже во второй раз за вечер, я поймала себя на том, что… доверяю ему. Каждому слову его верю. Каждому взгляду. И чем больше я об этом думала, тем слабее становились мои защитные сооружения…

— По крайней мере у вас с Темой будет медовый месяц,

— Нет, — быстро запротестовала я. От этой мысли холодный пот заструился у меня по позвоночнику, грудную клетку сдавило от нехватки воздуха. — У Артема очень много работы, а мне еще нужно освоиться на новом месте…

— Ну-ну, — Алиса примирительно похлопала меня по плечу, бросив на меня странный взгляд. — Ты плохо знаешь моего кузена. Ладно. Мне лучше разыскать своих мужчин. Уже почти полночь, пора прощаться.

Удивленная странным поведением девушки, я задумалась: все вокруг уверены в том, что у нас с Артемом брак по большой любви. В том, что Алиса так сказала, нет ничего удивительного.

Это объяснение меня вполне устроило. И, убедившись, что все вокруг заняты своими делами, незаметно проскользнула к двери. Я решила воспользоваться минуткой свободы и как можно скорее сменить неудобные туфли на привычные балетки.

— Марин. — Чья-то рука легла мне на талию. — Что-то случилось?

Я замерла и подняла голову, чтобы взглянуть в лицо Артему.

— Хочу сбегать в комнату и переобуться, — призналась я и аккуратно переступила с ноги на ногу. — Я быстро…

С каждой секундой стоять в неудобной обуви становилось все труднее. От боли над верхней губой выступила маленькая бусинка пота, дыхание стало прерывистым и неровным.

— Ты бледная, — Артем нахмурился. — В чем дело, Марин? Где болит?

— Да нет же, — пролепетала я, изо всех сил стараясь улыбнуться. — Я в порядке. Просто ноги немного устали. Ничего серьезного…

Он так не дал мне договорить. Не теряя больше ни секунды и не обращая внимание на удивленные взгляды гостей, Артем подхватил меня на руки и вынес из зала.

— Что ты делаешь? Это ни к чему, правда, — пыталась его остановить, пока муж уверенным шагом нес меня вверх по лестнице.

— Меня не волнует, кто и что подумает. Я же вижу, что с тобой что-то не так. Ты вся белая и дрожишь от боли. Этого мне достаточно, чтобы все остальное потеряло смысл, — сказал он твердым, не терпящим возражений, голосом и посмотрел на меня так, что внутри все вдруг заледенело.

Внезапно былые страхи вернулись.

— Я не останусь с тобой в одной комнате, — выпалила она, стоило ему только усадить ее на край широкой двуспальной кровати. Вскинув голову, врезалась в него стеклянным взглядом, от которого могильный холод расползся по спине мужчины. — Ты обещал мне…

Ее страх ощущался даже на расстоянии, стоял между ними каменной стеной. От хриплого «обещал» его бросило в жар.

В огромных карих глазах Марины заблестели слезы, голос дрогнул и сошел на нет, оставляя после себя лишь звенящую тишину. Ледяную и вязкую, как талый снег.

Неприятная, мерзкая до жути, догадка вспыхнула на краю сознания. Сердце в груди болезненно сжалось. Артем подался к ней, опустился перед женой на колени и нежно, боясь напугать, взял ее за руки.

Они были ледяными. Такими же, как и выражение, загнанной в ловушку, жертвы на лице.

Дождавшись, когда она привыкнет к его присутствию, медленно наклонился, отчего девушка испуганно отшатнулась. Попыталась выдернуть дрожащие руки. Артем смотрел в глаза, что переливались угасающими угольками, и чувствовал, как она изо всех сил пытается не дышать и не шевелиться.

Ужас, который можно было вдыхать с воздухом, бурлил в глубине расширенных зрачков.

— Ты боишься меня, маленькая? Думаешь, я способен тебе навредить?

Она с удивлением взглянула на его. Пухлые губки вопросительно приоткрылись, на щеках проступил едва заметный румянец.

— Я тебя совсем не знаю, — выдохнула обреченно и закрыла глаза.

— Не знаешь… Нет, не отворачивайся от меня, — он взял ее за подбородок и повернул к себе. — Как мы можем начать все сначала, если мы постоянно что-то скрываем друг от друга? Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла. И там, в кабинете, мы ведь уже говорили об этом. Я не знаю, что именно произошло с тобой прошлом и понятия не имею, почему ты дрожишь от одного только моего прикосновения, но… Неужели же ты действительно думаешь, что я мог соврать тебе?

— Но отец говорил…

— Мне плевать на него и на его слова, — резко сказал он. — Я не святой, и далеко не ангел. Но, клянусь тебе, я бы никогда не принудил твою сестру к браку, если бы знал, что она против. Я не заставлял ее принимать условия контракта и рожать мне наследника. И уж тем более не просил использовать для этого чужую женщину.

— Меня, — тихо сказала Марина, и ее голос предательски дрогнул.

— Тебя, — произнес Артем, поднося ее ладони к своим губам. — Но ты больше не чужая. Ты девушка, которую я знаю и которой искренне восхищаюсь. Ты — моя жена, Марин.

— Как ты можешь восхищаться мной, когда считаешь, что я пошла на такое ради денег? Я бы в жизни не согласилась на это, но…

— Но?…

Марина запнулась. Она будто снова закрылась от него так, что не достучаться.

— Но, — прошептала она, — я не могла отказаться. Маша больна, беременность ей противопоказана. А твое предложение было единственной возможностью расплатиться с долгами, и я согласилась… — она опустила голову. — Мне, в отличие от Маши, можно рожать… Но я ошиблась. Даже если бы между нами что-то произошло, я бы никогда не смогла отказаться от своего ребенка, — ее голос задрожал. — Это невозможно!

Артем обнял ее за плечи, чувствуя, что она вот-вот заплачет. Притянул к себе, желая согреть своим теплом, отогреть ее раненую душу.

— Не надо плакать, — сказал тихо. — Главное, что мы во всем разобрались. Тебе не нужно будет ни от чего отказываться, я обещаю. — Склонившись, Артем поцеловал ее волосы. — Я очень горд, что ты стала моей женой, Марина. Мне никто кроме тебя не нужен.

Чуть отстранившись, она недоверчиво взглянула на него полными слез глазами.

— Правда?

— Я бы только хотел, чтобы наше знакомство состоялось чуть раньше. И тебе не пришлось бы пройти через все это, — выдохнул Артем, накрывая ее трепещущие губы своими. Он целовал ее медленно и неуверенно, стараясь изо всех сил сдержать свою страсть. И только, когда она сдалась и ответила на его нежные ласки, позволил себе немного углубить поцелуй. — И то, что я сказал тебе перед свадьбой, не изменилось. Я женился на тебе, потому что хотел.

Вдруг Марина побледнела. Краска сбежала с ее лица, зрачки испуганно расширились.

— Нет, — она судорожно вздохнула. — Ты не понимаешь. Я никогда не смогу стать для тебя хорошей женой.

Артем осторожно улыбнулся. Притянул ее к себе и уперся лбом в ее лоб.

— Ты когда-нибудь была замужем?

Девушка покачала головой, и его улыбка стала шире.

— Тогда откуда такая уверенность?

— Я просто знаю. Это невозможно… и все.

— Невозможно — слишком сильное слово, — мягко возразил он. — Мы могли бы попробовать. Будем учиться вместе. Ты — как быть хорошей женой, а я — как стать хорошим мужем.

Она снова покачала головой.

— Ничего не получится…

— Да нет же, — от нетерпения его голос стал совсем хриплым. — Смотри, — Артем поднял ее руку, на которой переливались обручальные кольца, — ты уже стала моей женой. Сама. По собственной воле. И дальше все будет так же. Медленно, без суеты и спешки. И я уверен, наступит день, когда ты сама захочешь, чтобы наш брак стал настоящим. Тогда я буду самым счастливым мужчиной на свете.

— Ты не понимаешь.

— Так объясни мне, — взмолился он. — Сделай так, чтобы я понял. Пожалуйста…

Марина наклонила голову и, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, посмотрела на него полными отчаяния глазами.

— Мне не нравится… — ее голос сорвался и упал до едва различимого шепота. — Мне не нравится секс. Совсем. Я не смогу… понимаешь? Не смогу!

На мгновение Артем опешил.

Смотрел на нее. На эту красивую, просто невероятную девушку и не понимал, чем именно могли быть вызваны эти слова.

Разве так бывает?

— То есть, — он запнулся.

— Именно! — с каким-то безумным восторгом согласилась Марина. — Я фригидна, Артем. Меня тошнит от одной только мысли о сексе. Я никогда не смогу стать для тебя настоящей женой! Я даже женщиной нормальной не могу быть, не то что…

— Поэтому они не пожалели тебя? Если бы план твоего отца сработал, ты бы возненавидела меня…

Марина кивнула.

— И когда пришло бы время, сбежала бы без оглядки.

И снова между ними повисло молчание. Тяжелое и гнетущее.

Наконец, Артем не выдержал. Кивнул каким-то своим мыслям. Вздохнул шумно и встал.

— Уже поздно, — сказал чужим голосом. — Слишком поздно для таких разговоров. Ты располагайся, а я скажу, чтобы твои вещи перенесли сюда.

Развернувшись, спешно ушел. Впервые в жизни Королев чувствовал себя загнанным в угол. И впервые в жизни ему было настолько тяжело контролировать собственное тело, которое так страстно жаждало ЕЕ.

Спустившись по лестнице, Артем невесело ухмыльнулся.

Да уж… не так он себе представлял свою первую брачную ночь.

Совсем не так.

Марина

Я не знаю, как смогла пережить эту ночь. Как дожила до рассвета и не лишилась рассудка от, леденящего кровь, ужаса, что прошил позвоночник и засел глубоко внутри, не давая расслабиться ни на миг.

Свернувшись на краю постели калачиком, лежала без сна и напряженно прислушивалась к размеренному дыханию Артема у себя за спиной.

После нашего разговора и тех откровений, на которые он меня вытянул было не по себе. Я будто снова погрузилась в те страшные для меня дни, пережила все это заново. И единственное, что не позволило мне сломаться и удержало от неминуемого падения — его присутствие рядом, ощущение тепла его сильных и одновременно таких нежных рук. Я смотрела на Артема и понимала: он не позволит никаким демонам напасть на меня. В тот миг я окончательно поняла это и… приняла.

Когда призналась ему в своих страхах, не знала, какой реакции ждала. Смеха? Раздражения? Холодного безразличия?

Все это я уже видела и не раз. Даже собственная мать вместо того, чтобы защитить меня, рассмеялась мне прямо в лицо. Она сказала, что я должна быть счастлива, раз на меня обратил внимание человек такого уровня.

Реакция отца была не лучше. Он боялся Гордеева, как огня. Трепетал при одном лишь звуке его имени. Глупо было рассчитывать, что он хоть как-то попытается меня защитить.

И тогда я решилась на отчаянный шаг. Собрав совсем немного вещей, позвонила бабушке и сбежала из родительского дома. В тот день я сожгла все мосты и навсегда замуровала дверь в свое прошлое.

Его попросту не было.

Не было ни того жуткого вечера, ни мерзких объятий старого извращенца Гордеева, ни его пьяного шепота у меня над ухом.

Ничего не было…

Разве что бесконечные кошмары по ночам, которые становились особенно реалистичными, стоило мне пережить какое-то сильное волнение.

И страх… Лютый. Животный страх перед мужчинами и всем, что с ними связано.

Впервые я узнала об этом два года назад. Банальная история про случайное знакомство с соседским парнем и последующую неудачную влюбленность.

Дима был старше меня всего на пару месяцев. Молодой импозантный полный сил и желания покорить этот мир. Он очаровал меня своей внимательностью. Стыдно признаться, но за всю свою жизнь я не встречала ни одного нормального парня, в прямом смысле этого слова. Всегда это было либо избалованные детки богатеньких родителей, либо бездушные чудовища вроде Гордеева.

И когда вдруг, ни с того ни с сего, мне встретился Дима, я была приятно удивлена. Мне было легко и приятно с ним общаться, рядом с ним я впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему свободной. От всего. Обычной девушкой с обычными человеческими проблемами, типа: что надеть на первое свидание или как сообщить о нем бабушке.

Мы были вмести полгода. Ходили в кино, гуляли по городу и сами того не поняли, как дошли до той самой ступени, когда отношения либо перейдут на новый уровень, либо закончатся здесь и сейчас.

Дима знал, что до него у меня никого было. Он даже гордился тем, что станет моим первым. Светился, как начищенный самовар и заражал меня своим счастьем. Мне казалось, что я уже готова к этому. Готова отдать ему всю себя и получить тоже самое от него.

Казалось…

Очень правильное слово. Главное — подходящее. Потому что стоило нам оказаться в спальне, а ему коснуться меня там, как все померкло. Ужас сковал мое тело, позвоночник прошило ледяной волной, и я закричала.

Рассудок будто помутился, перед глазами снова возникло лицо Гордеева, а в нос ударил запах дорого виски вперемешку с кубинским табаком. Меня замутило, затошнило так, что Дима едва успел столкнуть меня на пол.

Никогда не забуду, как он смотрел на меня.

Удивление в миксе с отвращением отчетливо читалось на его красивом лице. Поморщившись, словно видел перед собой что-то поистине мерзкое, Дима отвернулся.

— Ты же понимаешь, что это не нормально? — произнес он странным, надтреснутым тоном. — Я, конечно, все понимаю… Но это… это уже перебор. Я мужчина, Марин. И мне не в кайф играть в любовь с фригидной девушкой, когда вокруг полно нормальных. Прости…

Больнее всего было от того, что он говорил правду. Зачем тратить время на такую, как я, если в мире столько нормальных девушек? С нормальной психикой. Я понимала его. Он не обязан возиться со мной и моими тараканами.

И Артем не обязан.

Тем более, после всего, что ему пришлось уже пережить из-за моей семьи…

Признавшись ему в своих страхах, я обнажила перед ним свою душу. Ту ее часть, которую столько лет старательно ото всех прятала. Я была готова к любой его реакции. Но только не к молчанию. Не к долгому пристальному взгляду, которым он на меня посмотрел, будто видел впервые в жизни. Не к тихому принятию…

Аккуратно, чтобы не потревожить его сон, я повернулась.

Муж крепко спал, засунув обе руки под подушку. Его темные волосы растрепались, на красивом умиротворенном лице проступила легкая щетина, так и маня провести по ней ладонью, ощутить их нежное покалывание…

Придвинувшись чуть ближе, закрыла глаза и втянула свежий, ни с чем не сравнимый, аромат его тела. Терпкий, мускусный и такой… желанный.

Запах моего мужа.

Самого доброго и внимательного человека на свете.

Он не заслужил такую жену. Совсем не заслужил.

Ему бы радоваться жизни, наслаждаться каждой ее минутой, любить и быть любимым. А я…

Мне вдруг стало невыносимо больно. Так больно…

Глаза защипало от подступивших слез, огромный ком встал поперек горла, перекрывая дыхательные пути.

Если бы я только могла пересилить себя… Если бы мое прошлое было другим… Если бы я сама была другой… Нормальной женщиной…

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, я вздрогнула и распахнула глаза.

Артем действительно смотрел на меня.

Пристально. С нескрываемым интересом, при виде которого тело стянуло странной судорогой. Внизу живота возникло незнакомое томление. Краска прилила к лицу, заставляя смущенно потупиться.

— Я… думала ты спишь, — произнесла, запинаясь.

— Рядом с тобой это просто невозможно, — тихо рассмеялся Артем и, пока я раздумывала над ответом, придвинулся ближе и накрыл мои губы своими, заглушая любые протесты.

Глава 14

Редкие солнечные блики проникали в просторный салон частного самолета, покрывая все вокруг золотой россыпью. Полет длился уже больше часа и за все это время Марина обмолвился с мужем лишь парой коротких фраз. После утреннего происшествия она снова отдалилась от него, замуровала себя в непроницаемом панцире холодного безразличия, повесив на вдох яркую табличку «Не беспокоить».

Оторвавшись от изучения очередной статистической сводки, Артем повернулся к жене. Несмотря на то, что сидела она совсем рядом и между ними лежали всего несколько сантиметров расстояния, Марина казалась ему невероятно далекой. Почти недосягаемой. И чем больше он мечтал приблизиться к ней, чем упорнее над этим работал, тем дальше и недосягаемее она становилась.

Окинув спящую супругу долгим сканирующим взглядом, мужчина снова нахмурился.

Неужели это правда? Неужели этой изумительной, чувственной девушке не нравится секс?

Сегодня рано утром, когда он проснулся от пресловутого чувства, что кто-то внимательно на него смотрит, Артем был готов поклясться, что видел в ее глазах живой, неподдельный интерес. В эту секунду она словно открылась ему с новой стороны. Живая, с блестящими шоколадными глазами в рамке черных густых ресниц… Такая тёплая и желанная, что не выдержал. Поддался искушению и сделал то, чего не должен был делать ни при каких обстоятельствах — поцеловал ее…

Тогда он не думал ни о чем. Отдался своему желанию и совсем забыл об осторожности.

Весь мир померк, растворился в ее неумелых ласках, утонул в нежном трепете ее тела.

Артем забылся. Настолько сильно она его привлекала. Настолько он в ней нуждался.

А ведь все было прекрасно!

Она была в его руках, такая горячая и страстная…

Его жена.

Женщина, с которой он мечтал прожить всю свою жизнь и ради одной улыбки которой был готов на любые подвиги.

Она таяла в его объятиях, подобно изящной восковой свече; отдавалась ему, словно в каком-то самозабвении, пока он не попытался зайти чуть дальше…

Марина тут же напряглась. Оттолкнула его и бросилась в сторону. Отползла на край постели и едва не свалилась на пол. А стоило ему коснуться ее, как девушка затряслась в самом настоящем припадке и истошно закричала:

— Нет! Пожалуйста, нет!

Голос ее зазвенел, глаза расширились от ужаса, и тут Артем все понял.

Она сказала ему, что не любит секс. И он тут же по своей наивной мужской самоуверенности решил, что ей просто попался неумелый ухажер, который не сумел разбудить ее чувств.

Но теперь все встало на свои места.

Марине не то чтобы не нравился секс, он приводил ее в самый настоящий, неподдельный ужас. Такой испуг невозможно отыграть. Его лишь нужно прочувствовать, пропустить через себя, как мощный электрический заряд. Его надо увидеть собственными глазами и ощутить каждой клеткой своего тела.

Кто напугал ее? Кто внушил ей, что секс — это нечто болезненное, отвратительное и страшное?

— Тише, тише, маленькая, — он притянул ее к себе и обнял, несмотря на все попытки девушки вырваться. — Прости, что напугал тебя. Я не должен был терять контроль, — заговорил только когда она немного успокоилась и обмякла. — Прости…

Марина вся дрожала, ее колотило от страха, и он теперь чертовски хорошо понимал его истинную причину.

Чуть отстранившись, Артем долго смотрел на нее. На ее бледное заплаканное лицо, на дрожащие, искусанные в кровь, губы. На беспроглядную тьму в ее припухших от слез глазах… На то, как плохо и тяжело ей было рядом с ним.

Шумно вдохнув, прикоснулся ладонью к ее щеке и нежно погладил.

— Мне очень жаль, что я напугал тебя… — наклонившись, он поцеловал ее в висок. Притянул ее к себе и крепко обнял.

— Т-ты ни в чем не виноват. Я же говорила… говорила, что так будет…

— Кто это сделал с тобой?! — Артем старался, чтобы его голос звучал ровно, но стальные нотки все же проступили в нем. На напряженном лице нервно задвигались желваки, выдавая его с головой.

Марина не ответила.

И тогда он поклялся, что сам обо всем узнает. Артем просто жаждал этого. Всем своим естеством мечтал об этом. Найти того, кто сотворил с ней все это и уничтожить. Сделать так, чтобы он навсегда пожалел о том, что коснулся его девочки…

Не выдержав, Артем выругался сквозь зубы.

Марина тут же зашевелилась и открыла глаза.

Их взгляды пересеклись, и снова все в нем всколыхнулось, задрожало от сдерживаемой ярости. Кровь прилила к голове, застучала в висках вечерним набатом.

— Артем? — девушка нахмурилась и инстинктивно отодвинулась подальше от него. — Что… что ты делаешь?

В ее голосе все еще слышалось напряжение, но страха в глазах уже не было. Сон растворился и унес с собой отголоски болезненных воспоминаний. Перед ним снова была его Марина. Очаровательная и застенчивая девушка с невероятной силой духа.

Его маленький самоотверженный Олененок…

— Пытаюсь заняться работой, — с трудом проглотив ком в горле, признался он. Никогда не думал, что обычный разговор с женой может взволновать так сильно. — Но пока не получается, — Артем улыбнулся. — Может, пообедаем? Ты плохо ела за завтраком, да и я что-то проголодался.

Марина рассмеялась звонким заразительным смехом, и Артем вдруг поймал себя на мысли, что впервые слышит, как звучит ее смех.

— Какая трогательная забота! И все это ради того, чтобы наполнить собственный желудок.

— Именно, — подмигнул он, весело глядя на ее смеющееся лицо. — Зато действует безотказно… Марин…

Она подняла на него глаза и замерла под его долгим задумчивым взглядом.

— Ты очень красивая, когда улыбаешься, — сказал совсем тихо. Он произнес это так осторожно. Так взволнованно, что она невольно снова улыбнулась. — Ты будто светишься изнутри… Я бы хотел, чтобы так было всегда.

Марина

Стоя перед зеркалом в просторной ванной комнате — одной из двух имеющихся на борту, я вдруг поймала себя на том, что с трудом узнаю представшее передо мной отражение.

Девушка в строгом и элегантном брючном костюме цвета морской волны с собранными в высокий аккуратный пучок волосами и легким макияжем была поистине… красива. Ее большие сияющие глаза цвета расплавленного шоколада казались совсем бездонными, а на некогда бледных и впалых щеках играл здоровый веселый румянец.

И что самое главное — она совсем не походила на ту безликую и потерянную тень, какой была всего несколько дней назад. Какой предстояло исполнить роль ягненка на грандиозной церемонии жертвоприношения и которая, неизвестно как, смогла избежать этой ужасной участи…

Закрыв на мгновение глаза, провела ладонью по лицу и улыбнулась собственным воспоминаниям. Артем сказал, что ему нравится моя улыбка. Что он хотел бы всегда видеть меня счастливой.

При мысли о муже я почувствовала, как внутри разрастается и расползается по всему телу, уже ставшее знакомым, озорное нетерпение и волнение, которые больше пристали беззаботной школьнице, чем взрослой девушке вроде меня. И чем дольше я о нем думала, тем ощутимее становилось томление в груди, тем чаще стучал в висках пульс, разгоняя по венам сладкую патоку и тем шире становилась улыбка на моем лице.

Я могла бы сказать, что в эту минуту я действительно испытывала самое что ни на есть настоящее счастье. Безграничное и всепоглощающее. То самое счастье, о котором раньше не смела даже мечтать и, которое теперь так боялась потерять…

Шаткое и до невозможного хрупкое, как изящная ваза из тончайшего старинного хрусталя, мое счастье было лишь временным явлением. Яркий пейзаж в знойной пустыне. Волшебный оазис среди туманной реальности…

Желанный, но такой невозможный… не мой…

— Приди в себя, Марина, — прошептала я, отворачиваясь. — Хватит витать в облаках и думать о том, чего никогда не будет! Вспомни, кто он и кто ты, жалкая серая мышь с кучей безумных тараканов в голове. Ты не заслужила его. Не смей забывать об этом!

Я ухватилась за эту мысль, как за спасательный круг и строго настрого запретила себе быть слабой. То, что я стала женой Артема и оказалась в сказке еще не значит, что у нее обязательно будет счастливый финал.

Королеву интересно со мной, вся эта ситуация для него — необычная игра, очередной бизнес проект, который он намерен довести до логического завершения. Он не привык сдаваться и проигрывать тоже не умеет. Мне не следовало забывать об этом, когда я ставила подпись в свидетельстве о браке. Как только Артем поймет, что эта партия за ним, все закончится. Моя роль в этой истории завершится, и наступит неизбежное разочарование.

А в том, что все будет именно так, я не сомневалась ни на секунду. Ведь даже одного дня в роли его жены оказалось достаточно, чтобы я вновь начала мечтать…

— Вот ты где, — раздался за спиной низкий мужской голос, и властная рука мягко опустилась мне на плечо.

Мое сердце непроизвольно дрогнуло, жар прилил к лицу, обжигая нежную кожу, а занесенный над бумагой карандаш так и остался висеть в воздухе, не добравшись до нее.

Торопливо, словно пойманный за страшным преступлением уголовник, я захлопнула блокнот и запихала его под диванную подушку. Господи, только бы он не успел увидеть, что я там рисовала!

— Прости, я оставил тебя совсем одну. Через пять мы пойдем на посадку. Ты как? Нормально себя чувствуешь?

Я подняла на него глаза. На красивом аристократическом лице моего супруга играла мягкая улыбка, в серых глазах светилось искреннее радушие, которое я так мечтала изобразить на бумаге.

— Я в порядке, спасибо.

Взяв меня за руку, помог подняться и, оказавшись совсем близко, Артем быстро наклонился и поцеловал меня. Я услышала, как за спиной Королева смущенно откашлялся Кирилл — главный стюард, почувствовала, как шумно забилось мое обезумевшее сердце. И почувствовала, что проваливаюсь в зыбучие пески горячих ощущений, как бывало всяких раз, когда его губы касались моих…

— Артем, — прошептала сдавленно, когда он наконец отпустил меня. Ноги внезапно подкосились, а плечам и груди стало холодно, из-за чего я невольно поежилась. — Зачем…

— Я думал об этом с той самой секунды, как был вынужден оставить тебя. Кирилл?

— Да, Артем Игнатьевич?

— Принесите моей жене плед, — произнес он, не отрывая от меня глаз. — Кажется, она немного продрогла.

Не говоря ни слова, стюард тут же удалился, оставив нас наедине.

— Скоро будем на месте. Останемся в Париже столько, сколько понадобится. Ничего не бойся, — Артем тихо кашлянул и, обвив меня рукой за талию, притянул к себе. — Ты больше не одна, слышишь? Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. И, если потребуется, я сделаю все, чтобы оградить тебя от общения с отцом. Ни он, ни твоя мать больше не посмеют использовать тебя для своих целей. Я никому не позволю причинить тебе боль. Ты мне веришь, сладкая?

Я вздрогнула. Его вкрадчивый с легкой хрипотцой голос поражал точной в цель, разрывая доверчивое девичье сердце и оставляя на душе невидимые рубцы.

Если бы ты только был моим…

Если бы все было по-настоящему… по-нормальному…

Подступившие к глазам слезы принудили меня отвести взгляд. С силой сжав пальцы в кулак, я заставила себя успокоиться. И, больно прикусив внутренние стороны щек, чтобы привести себя в чувства, я подняла голову и произнесла с надломом:

— Даже больше, чем должна бы…

Глава 15

Марина

В аэропорту сразу за стойкой регистрации нас встретила миловидная женщина примерно сорока лет. Как выяснилось позже, эту статную блондинку с пронзительными зелеными глазами звали Инга Вениаминовна, и она была управляющей парижского отеля Артема. Муж объяснил, что несмотря на все свое желание и стремление выучить французский, в этом деле он еще не преуспел, так что госпожа Раевская любезно согласилась быть нашим переводчиком на все время пребывания в городе.

До клиники мы добирались под мелодичное щебетание Инги Вениаминовны. Свою роль гида она выполняла с таким завидным энтузиазмом, что невольно заразила своим огоньком и меня.

Я и не поняла, как спустя каких-то полчаса увлеченно рассказывала ей о своей первой поездке во Францию.

По сути, это было мое первое большое самостоятельное путешествие. Никогда не забуду, как радостно трепетало мое сердце, когда я сошла по трапу в аэропорту Бове. Казалось, что весь мир лежит на ладони и нет ничего невозможного. По крайней мере, так кричал мой юношеский максимализм. Такой же наивный и до безнадежного романтичный, как и я в те далекие времена…

В этот раз, когда мой голос предательски задрожал, а густая зелень за окном начала сливаться в одну большую кляксу, я не сопротивлялась, когда Артем накрыл мою ладонь своей и крепко переплел наши пальцы. Как ни странно, но этот большой и сильный мужчина считывал все мои эмоции с невероятной точностью, подобно опытному наблюдателю, который часами сидит на своей позиции, выжидая «тот самый» момент. И стоило мне немного взгрустнуть или задуматься о чем-то, как он оказывался рядом. Согревал своим теплом, даря незнакомое ощущение защищенности, и молча, одними глазами напоминал, что я больше не одна.

Наш небольшой кортеж, состоящий из трех одинаковых автомобилей премиум класса, бесшумно затормозил напротив тенистой аллеи. За высокими кронами деревьев показались светящиеся на ярком солнце окна известной частной клиники.

Сердце мое болезненно сжалось, по спине пробежал колючий мороз.

Где-то там, за одним из этих окон лежала моя сестра. И сколько бы я не говорила себе, что я ей не нужна, душа все равно рвалась к своей половинке, уничтожая все мыслимые и немыслимые барьеры.

— Марин, — на секунду Артем замолчал, устремив на мой застывший профиль сканирующий взгляд. — Ты же помнишь, что я тебе сказал?

Я машинально кивнула.

Слова мужа звучали в моей голове, не затихая ни на миг.

Только благодаря им я все еще держалась, хоть никогда и не считала себя сильной и, тем более, бойцом. Сколько бы не было в моей жизни проблем, я всегда предпочитала бегство. И никогда не боролась.

Сначала я бежала от нерадивой семьи и ненавистного Гордеева, потом уже от себя и своих воспоминаний. Меня это вполне устраивало, ведь куда спокойнее знать, что враг где-то далеко, чем видеть его прямо перед собой…

А с Артемом мне впервые захотелось выйти своим страхам навстречу. Один на один. И пусть пока это самые безобидные из всех, главное же, что я не испугалась. Впервые в жизни я решила, что больше не хочу убегать. И вот я здесь. Слабая, дрожащая от страха и трепещущая от одной мысли, что мне предстоит выйти из этой машины и встретиться лицом к лицу с теми, кто столько лет старательно уничтожал мою психику…

— Ничего не изменилось, сладкая. Я знаю, тебе сейчас тяжело. И будь моя воля, я бы навсегда оградил тебя от общения с этими людьми, но… так нельзя. Бегство — это не выход. Да и ты больше не одна, чтобы бояться их, — он медленно провел ладонью по моей щеке, взял за подбородок и повернул к себе лицом. — Встреча с родителями — первый шаг на пути к свободе. И мы сделаем его вместе. Хорошо?

— Да, — я на мгновение закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Снова посмотрела на него и улыбнулась. — Идем?

Артем кивнул, вышел из машины и протянул ко мне руки.

— Я уже обо всем договорился, — сообщил он, когда мы подходили к нужной палате. — Тебе разрешили к ней зайти, но только на пять минут. Мы с Ингой будем пока у врача, я хочу обсудить с ним программу лечения…

Пораженная его словами я резко обернулась и, вскинув голову, встретила невозмутимый взгляд серых глаз.

— Подожди… Ты хочешь сказать…

— Все расходы на лечение и реабилитацию я беру на себя, — подтвердил спокойно, словно речь шла об очередном проекте. — Марин, прошу тебя. У меня достаточно денег, чтобы сделать это. Тем более, что твоя бабушка всецело на моей стороне!

— Что?! Ты звонил моей бабушке?! — зашипела я.

Мне было дико от того, что кто-то лез в мою жизнь и пытался устанавливать в ней новые правила. Тоже самое делал и отец, когда считал, что имеет полное право распоряжаться моей судьбой только лишь потому, что дал мне жизнь.

Моя свободолюбивая творческая натура не терпела никаких рамок. Я бежала от них всю жизнь не ради того, чтобы снова незаметно стать пешкой в чьей-то новой игре.

— А что в этом такого? — искренне удивился Артем. — Ты моя жена, Марин. Нет ничего удивительного в том, что я забочусь о тебе.

— Мне не нужно, чтобы обо мне кто-нибудь заботился. Я давно уже привыкла делать это сама.

— Придется отвыкать, — пожал он плечами. Подождал секунду и добавил чуть мягче: — Мне действительно нравится и хочется это делать. Разве ты не понимаешь?

Я замялась.

Не знаю, что именно заставило меня усомниться в своей правоте. Был ли это его вкрадчивый тон или всему виной обжигающий взгляд, который казалось видел меня насквозь, но я вдруг замялась.

— Понимаю. Это… это из-за твоего статуса. Я должна соответствовать…

— Из-за него тоже. Во всяком случае так было в самом начале, когда я еще не знал, какое сокровище досталось мне под видом избалованной наследницы, — он неуверенно улыбнулась, и мое сердце тут же растаяло. — Давай попробуем начать сначала. И я буду заботиться о тебе. А теперь, — Артем подтолкнул меня к двери, ставя невидимую точку в нашем споре, — иди к сестре. Я зайду за тобой через пару минут.

Мне ничего не оставалось, как покорно повиноваться. Закрыв за собой дверь, я тяжело сглотнула. Грудь будто могильной плитой сдавило, стало невозможно даже дышать. От ненавистного запаха лекарств и болезней желудок скрутило в тугой жгут, а в висках запульсировал скачущий пульс.

Я медленно убрала ладонь от двери и повернувшись, устремила взгляд на свою бессознательную копию. Из глаз тут же брызнули слезы, по щекам заструились соленые реки.

Она лежала на кровати, словно неживая. Нежная фарфоровая статуэтка, в котрой едва теплилась жизнь. Та самая избалованная и взбалмошная наследница, которую я любила каждой клеткой своего слабого тела. Моя половинка.

Марина

Шаги давались тяжело, даже болезненно. Тело противилось каждому движению, сердце подпрыгивало в такт неровным шагам и билось где-то в области горла, прерывая дыхание.

Застыв у постели сестры, я опустилась рядом с ней на колени.

Она казалось такой нежной, совсем прозрачной. Уродливые синяки расползлись по некогда прекрасному лицу, окрасив в его ужасный зеленовато-желтый цвет. От тонких, почти невесомых запястей отходили длинные трубки капельниц, маска закрывала половину ее лица, лишая нас последнего сходства.

Я смотрела на Машу, вглядывалась в мертвенную бледность впалых шек, чувствуя, как тонкая нить нить между нами становится совсем невидимой, как паутина…

— Маша, — не то шепот, не то стон с трудом перекрыл гудение медицинской аппаратуры. — Машенька…

Грудь сдавило стальными обручами.

Осторожно, боясь причинить ей боль, коснулась едва теплой ладони сестры. Наклонилась и прижалась к ней губами.

— Я здесь, родная, я с тобой. Пожалуйста, не сдавайся… Борись, милая. Ты сильная, самая сильная из нас. Я знаю, ты не сдашься! Ты ведь не умеешь проигрывать…

Внутренности разрывало от ментальной боли, в глазах темнело, все расплывалось, руки лихорадочно искали хоть какой-то отклик от любимой половинки, но боль не уменьшалась. Она рвала на части, сжигала заживо, расщепляла на атомы.

— Помнишь, когда нам было пять, я упала и сломала руку… Я тогда плакала, не останавливаясь, перепугала всю прислугу. И только ты не испугалась. Ты сказала, чтобы я взяла тебя за руку и поделилась своей болью с тобой, — улыбнувшись сквозь слезы, я прижалась лбом к ее виску, втянула слабый, едва уловимый запах лаванды. Любимый аромат моей сестры.

Словно кадры старого диафильма, перед моим мысленным взором пронесли картины далекого прошлого. Давно затерявшиеся в памяти дни снова предстали перед глазами, возвращая меня в детство. Туда, где еще не было никакой болезни, где бизнес родителей процветал и радовал их большой прибылью. Где между нами с Машей не стояла огромная невидимая стена, и мы были едины…

На глаза опять навернулись слезы, и внезапно я со всей отчетливостью осознала, что чуть не потеряла своего родного и близкого человека на свете. Из-за постоянных козней наших непутевых родителей мы едва не стали друг другу чужими. Навсегда.

Но больше так продолжаться не будет! Я никому не позволю разлучить меня с сестрой. И если потребуется, даже в ад за ней спущусь, на встречу с дьяволом!

— Я люблю тебя, Маш. Я очень сильно тебя люблю… Ты только не сдавайся. Не смей сдаваться, слышишь? А я сделаю все, что в моих силах. Ты будешь жить, Машунь! Ты. Будешь. Жить. Все будет хорошо, я обещаю тебе.

Закрыв глаза, легонько коснулась губами ее макушки. Меня не было рядом с Машей, когда ей сообщили о страшном диагнозе. Родители решили держать новость об ее болезни в секрете, и мне предстояло разыгрывать роль сестры перед ее учителями, старательно поддерживать для них легенду об идеальном семействе Куликовых. Тогда я была еще слишком мала, чтобы понять, насколько глупую и бессмысленную игру они затеяли. Много лет я жила двойной жизнью, пока моя сестра вела ожесточенную борьбу с собственным организмом и росла, впитывая ядовитые рассказы о том, какая же у нее вредная и завистливая близняшка.

Дети не умеют ненавидеть, они лишь проецируют все то, что вкладывают в них родители. Теперь я это понимала.

Чуть отстранившись, с удивлением заметила одинокую слезинку, медленно ползущую по щеке Маши. Сердце мое дрогнуло, подскочило так высоко, что едва не выпрыгнуло из груди.

— Машунь? Ты слышишь меня? — спросила робко.

Вытерла соленую каплю подушечкой пальца, несколько секунду напряженно вглядывалась в умиротворенное лицо сестры и ждала. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы она открыла глаза и посмотрела на меня, улыбнулась своей очаровательной кошачьей улыбкой, сказала, что слышала каждое мое слово и…

Но она не проснулась. Продолжала спать глубоким сном, сквозь пелену которого мне было не пробиться.

— Я приду еще, — обещаю, поднимаясь. — Я буду приходить до тех пор, пока ты не выздоровеешь. Обещаю.

Попрощавшись, я вытерла лицо ладонями и повернулась, собираясь уходить. Но не успела я сделать и шага, как щелкнул замок и дверь резко распахнулась.

Я подняла взгляд и столкнулась с пылающей бездной светло-карих глаз. На меня, не скрывая своего презрения, смотрела мама. Ее взгляд обжигал похлеще огня.

В груди больно защемило.

Я инстинктивно шагнула назад и, нащупав за спиной, изголовье кровати, сжала ее.

Не говоря ни слова, мама двинулась на меня.

— Я уже ухожу, — произнесла как можно спокойнее и попыталась ее обойти, но она не позволила.

Схватив меня за руку, заставила остановиться.

Теперь она стояла спиной к Маше, а я к двери. Стальной захват на моем запястье становился все сильнее, длинные миндальной формы ногти больно вонзались в кожу, оставляя на ней синяки и красные полумесяцы.

Мы молча смотрели друг другу в глаза совсем как чужие, и я чувствовала, как кровь в моих венах медленно превращается в лед.

Состояние Марии хоть и не улучшалось, но и не вызывало опасений. Ее лечащий врач — мосье Поль говорил убедительно, заверяя Артема в благополучном исходе сего предприятия. Высокий седовласый мужчина с приятным и открытым лицом располагал к себе и вскоре даже присутствие переводчика и необходимость общаться через третье лицо, перестали напрягать. Согласно прогнозам специалиста, девушка в скором времени должна прийти в себя и после непродолжительного курса восстановления можно будет начать подготовку к пересадке.

В свою очередь Королев заверил доктора, что берет на себя все расходы на лечение и содержание свояченицы. Обменявшись крепким рукопожатием и наилучшими пожеланиями, мужчины вышли из просторного кабинета и двинулись в сторону нужной палаты в дальнем конце длинного белоснежного коридора.

Инга Вениаминовна, молча, шла следом. На случай, если у Марины возникнут какие-то вопросы к врачу и ей потребуется помощь.

Уже у дверей Артем уловил приглушенный женский голос. Знакомое шипение тут же воссоздало в голове образ тещи, и мужчина нахмурился.

Заметив перемену в поведение босса, опытная сотрудница тут же поспешила отвести мосье Поля в сторону, подальше от места происшествия. Все, кто хорошо знал Королева и видел его в гневе, старательно избегали ситуаций, когда хваленое самообладание могло дать трещину.

Артем уже взялся за ручку, намереваясь ворваться и поставить змеюку на место, но следующие слова заставили его задержаться:

— По-твоему любовь только так и проявляется? — Марина говорила спокойно, без тени робости или страха. В отличие от матери она не кричала, не пыталась никого унизить. Она просто была собой. — Постоянное самопожертвование и притворство? Это и есть любовь?

— Уж точно не то, что ты сделала, — не унималась Оксана. — Еще и строила из себя святошу, разыгрывая фригидность. А сама, завидев Королева, тут же забыла о своих страхах. Он уже спал с тобой? За сколько ты ему продалась?

Артем вздрогнул.

Злость вперемешку с презрением накрыли с головой. Стало противно, гадко от того, что есть такие люди. От осознания, каково приходилось Марине все эти годы рядом с такими родителями.

Да эту женщину даже в мыслях нельзя называть матерью! Ведьма — да, мама — никогда.

Мужчина выдохнул и гневно сжал кулаки. Она поплатится. Они все поплатятся. За все.

Дернув ручку так, что едва не вырвал ее, толкнул дверь. В два шага пересек палату и встал перед тещей, закрывая хрупкую фигурку собой.

Повисла тишина, ее нарушало лишь мерная работа медицинского оборудования да рваное дыхание женщины напротив. А она выглядела поистине устрашающе. В расширившихся глазах плескалось пламя, такое ядовитое, как она сама. Только сейчас, окинув ее внимательным взглядом, прямым и считывающим, Артем обнаружил, что в этой даме нет и тени благородства, какое он видел в Марине или ее бабушке. Наглая, самовлюбленная пустышка с раздутым, раскормленным, как новогодний поросенок, самомнением. На деле же — ничего, кроме ухоженной оболочки. Пустота завернутая блестящей фольгой.

— В чем дело? — спросил он с тихим ледяным тоном. Пришлось приложить немало усилий и не нарушить норм приличия, хотя с такой собеседницей это не казалось ему предосудительным. — Почему замолчали? Кажется, вы спрашивали Марину про наши с ней отношения. Нравится копаться в чужом белье?

Она открыла рот, но не выдавила ни звука. Прежняя бравада испарилась так же быстро, как высыхает капля воды в знойной пустыне.

— Итак. Я жду ответа.

И снова никакой реакции. Ноль эмоций, все та же звенящая пустота.

— Артем, не надо, — робкая просьба заставила его обернуться.

Марина стояла рядом, ее ладонь была прижата к его предплечью, в глазах читалась непреклонность. Сколько он ни вглядывался в утонченные, словно высеченные из гранита, черты, так и не нашел ничего другого.

— Идем. Я не хочу больше тут оставаться, — повторила девушка, продолжая держать его за руку.

Пройдясь по ней взглядом, Артем вдруг заметил на внутренней стороне тонкого запястья едва заметную красную полоску крови и резко втянул воздух, когда понял, что это. Их источник нельзя спутать ни с чем другим.

Внутри него будто вулкан взорвался, ударил точным выстрелом в мозг, затмевая разум.

Он стиснул челюсти. Молчал, хотя очень хотелось проораться. Громко. Желательно с матом.

— Артем, прошу тебя, — взмолилась Марина, вмиг почувствовав его настрой. — Не нужно ничего. Уйдем отсюда… пожалуйста.

Медленно, не отрывая от неё глаз, протянул руку и, приобняв Олененка за плечи, полоснул по ее матери острым как бритва ледяным взглядом.

— Благодарите бога, что подарил вам столь чуткую и мягкую дочь. Вы с мужем до сих пор целы на свободе только благодаря ей. Но учтите, она больше не та беззащитная девочка, которую можно использовать для своих целей. У Марины есть защитник, и я никому не позволю причинить ей боль. Запомните это и передайте Владимиру. Как бы она вас не жалела, мое терпение не железное.

Марина молчала. Спрятав лицо за его предплечьем, даже сквозь одежду обжигала. Её дрожь передавалась ему, волнами проносились по телу, оседая на сердце невидимой пылью.

Прикрыв на мгновение глаза, Артем велел себе успокоиться. Как бы сильно Оксана не действовала ему на нервы, с женщинами он не воевал. Но это не помешает ему указать ей её место. Нравится Куликовы или нет, но он теперь муж Марины. Причем законный и самый что ни на есть настоящий. А в той семье, где рос Артем учили с пелёнок: мужчина в ответе за свою половинку.

— Просто держитесь от моей жены подальше, — процедил он сквозь зубы и, легко подхватив притихшую супругу под руку, вышел из палаты.

Королев не любил, когда с ним играли. Но еще больше он ненавидел, когда трогали его любимых. И пусть пока Марина всячески отрицала и отвергала его заботу, отступать он не собирался.

Она — его.

А свое он привык защищать.

Любой ценой.

Глава 16

Марина

Прижавшись лбом к панорамному окну гостиной, я смотрела на бушующую в городе непогоду и нервно кусала губы, слушая наставления бабушки. Она так и не согласилась приехать к нам, но продолжала поддерживать меня на расстоянии. Не то чтобы бабуля стеснялась Артема, нет, ничего подобного. Иногда мне даже казалось, что моя старушка, как я любила называть ее шутку, вообще не знала, что значит «стеснение» или «скромность».

Анжелика Игоревна Медведева была человеком-огнем, яркой и неиссякаемой искрой, способной зажечь и осветить весь мир. Рядом с ней невозможно оставаться холодной, ее нереально не любить. Я бы многое отдала, только бы стать хоть чуточку похожей на нее. Но… увы. Не судьба.

— Ты ему не рассказала? Почему? — не унималась она. — Сама ведь говорила, какой он хороший! Думаешь, Артем станет хуже относиться к тебе, если узнает? Он ведь и так ведет себя, как святой!

Конечно, бабушка права. Другой на его месте уже давно выставил за дверь, не забыв при этом наградить клеймом «ненормальная». Но не он. Вместо того, чтобы потребовать развод и забыть обо мне, как о самом глупом недоразумении в своей жизни, Артем искал способы и пути, чтобы подступиться ко мне. И с каждым разом, с каждой новой попыткой, как бы я это не отрицала, он становился все ближе.

Я и сама не поняла, как привыкла к нему. К его ласковым и нежным взглядам, легким поцелуям по утрам и надежным объятиям, без которых уже не могла уснуть. Ненавязчиво и незаметно он стал частью моего мира, важной и неотделимой. И я уже не представляла, как смогу без него.

Все произошедшее за последние недели казалось нереальным сном. Поездка к родителям, подмена невесты, свадьба и безграничное счастье. В итоге я стала женой человека, рядом с которым впервые почувствовала себя… любимой.

Артем не просто показал мне другую, незнакомую ранее жизнь, но и сделал меня ее кусочком. Пускай пока странным и слишком неподходящим, как случайно затесавшийся пазл из другой картины. Но ведь он верил в меня! Не требовал, чтобы стала другой, не ломал и не подстраивал под себя. Он… принимал меня. Именно такой. Со всеми моими странностями и тараканами. Со всеми шрамами и страхами…

— Я знаю, — призналась искренне, выводя на конденсате заветное «А». — Сама об этом думала, просто…

— Просто ты боишься, — закончила за меня бабушка и вздохнула шумно.

Мы обе замолчали.

С тех пор, как Артем спас меня от маминых нападок, прошло две недели. Многое за это время изменилось.

Мы больше не были чужаками, связанными брачным договором и обязательствами контракта. Нет. Это осталось в прошлом. Как и мой постоянный страх ошибиться или сделать что-то не то.

Я училась жить с ним, привыкала быть женой и постепенно вживалась в роль супруги Короля. Каждый вечер мы вместе посещали закрытые премьеры или званые вечера, на которых мне приходилось встречаться с сотнями людей, заводить новые знакомства и вести непринужденные светские беседы, позировать для репортеров и давать короткие интервью различным журналам и таблоидам. Тот свет и слава, которыми был освещен мой муж постепенно перекинулись и на меня. Его друзья стали моими, его успехи — нашими общими.

Сколько раз мы сидели в этой самой гостиной и, смеясь, переделывали неудачные чертежи, дополняли дизайнерские рисунки и… просто были собой. Открытыми и честными, без каких-либо масок или условностей.

Но потом, неизменно наступал тот миг, когда я улавливала во взгляде супруга тот самый блеск, который невозможно ни с чем спутать. А вместе с ним возвращались и страхи. Я отстранялась, бросала что-то невразумительное и трусливо сбегала. Снова.

— Ты совсем ничего не испытываешь к нему? — вдруг спросила бабушка, заставив мое сердце испуганно задрожать.

Пальцы, старательно выводящие инициалы Артема в небольшом сердце, застыли, так и не доведя рисунок до конца.

— Чувствую, — ответила отстраненно, с трудом узнавая собственный голос. Настолько он вдруг изменился. Вперившись взглядом в тот орнамент, что выводила во время всего разговора, с трудом заставила себя продолжить: — Я хочу, чтобы он был моим… по-настоящему. Чтобы я была другой, не такой трусливой и ничтожной… Это и пугает, бабуль. Сильно… до дрожи в коленях… Так, что дыхание перехватывает.

— Девочка моя, — не то вздох не то восклицание. — Да ты влюбилась в него!

— Влюбилась, — прочистив горло, повторила я. Уголки моих губ дрогнули, и я провела пальцем по стеклу, перечеркивая все. — Хоть и не имела на это никакого права…

— Вздор! Ты слишком строга к себе.

— Я пытаюсь быть реалисткой. Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда не смогу перебороть себя. Я не могу его забыть, — предательские слезы выступили на глазах, размазывая и без того хмурый пейзаж. — Он всегда рядом. Прячется и ждет подходящего момента, чтобы все испортить. Стоит мне только чуть-чуть расслабиться, как все повторяется. И так постоянно… Иногда мне кажется, что я просто сошла с ума и ничего уже не исправить. А зачем Артему сумасшедшая жена?

Мотнув головой, я попыталась успокоиться, отогнать непрошеные воспоминания. И тут услышала тихий хриплый голос:

— А ты не пробовала спросить у него? — муж оказался за спиной, аромат его парфюма укрыл меня невидимым одеялом, а сильные руки опустились на плечи и слабо сжали. Немного наклонившись к моему уху, он заговорил мягким, успокаивающим шепотом: — Что же ты решаешь за меня? Я ведь уже говорил, что не люблю этого. Марин… посмотри на меня, — он развернул меня лицом к себе и слабо заулыбался. На волевом подбородке, за аккуратным слоем модной щетины проступила крошечная ямочка. В этот миг он показался совсем другим, не серьезным бизнесменом, не заоблачной, недосягаемой мечтой, а реальным, простым парнем.

Моим парнем…

Сердце дрогнуло, я оторвала от виска телефон и безмолвно смотрела ему в глаза.

— Скажи, ты боишься меня? Только честно.

Отрицательно покачала головой.

Артем был единственным мужчиной, рядом с которым мне было легко и спокойно. Я не боялась его, а любила. Всей своей глупой израненной душой…

— Тогда, что? Что именно не дает тебе покоя?

Я боюсь потерять тебя. Боюсь, что однажды ты просто устанешь от меня, и я снова останусь одна. Я боюсь, что ты не захочешь быть со мной, когда узнаешь, что со мной произошло…

— Марин?

Я не смогла ответить. Не смогла выговорить то, что кружилось в голове.

Артем вздохнул. Провел пальцем по моей щеке, отчего внутри у меня все перевернулось, и заговорил тихим уверенным голосом.

— Кто-то обидел тебя в прошлом. Причинил такую боль, что ты до сих ее помнишь. Она живет вот тут, — обхватив мою голову руками, притянул к себе и поцеловал в лоб.

Он снова меня разгадал, прочитал, словно открытую книгу и… понял без слов.

Ощутив боль в груди, я опустила голову и спрятала лицо у него на плече. Обняла крепко, вцепившись так, будто действительно боялась, что сейчас исчезнет.

— Мне так страшно.

Артем, прижав меня к себе и мягко коснулся моего виска сухими губами.

— Ничего не бойся. Ты со мной, — его голос переломился и превратился в глухой шепот. — Доверься. Хотя я понимаю, что это тяжело. После всего, что тебе пришлось пережить. Марин… — он протяжно выдохнул, подцепил пальцами мой подбородок, заглянул в глаза. — Ты очень нужна мне. Вся нужна, понимаешь? Но если ты чувствуешь, что не готова, я отступлю. Буду ждать, сколько придется, пока ты сама этого не захочешь… Только не закрывайся от меня, не прячься больше. Договорились? — он улыбнулся.

Казалось не только комната, но и весь мир замер в ожидании моего ответа.

— Договорились, — прошептала я и, недолго думая, привстала на цыпочки и поцеловала его. — Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты такой хороший.

В стальных глазах заплясали озорные огоньки.

— Я вовсе не хороший, сладкая, — признался он, чуть смущаясь. — Если бы ты только знала, о чем я сейчас думаю, сбежала бы без оглядки…

— Думаешь?

— Уверен! А теперь, — Артем отпустил меня и отступил на шаг. — Если не хочешь, чтобы я снова набросился на тебя с поцелуями, беги собираться. Через два часа мы должны быть на открытии картинной галереи. Хотя… я бы предпочел остаться дома и смотреть исключительно на тебя, — добавил совсем тихо и, прежде чем я успела что-либо ответить, развернулся и вышел из комнаты.

Я же продолжала смотреть на закрытую дверь и улыбаться. Очень хотелось поверить, что однажды я смогу ответить ему взаимностью, и никакие призраки прошлого мне в этом не помешают…

Вдруг телефон в моей руке ожил. На экране высветилось короткое смс в стиле моей бабушки: «Дай себе шанс, девочка. Возможно Артем и есть тот самый принц, которому суждено тебя расколдовать?»

Посещение различного рода светских мероприятий и вращение в высших кругах — обязательное условие, которое должен выполнять каждый, уважающий себя, бизнесмен. Королев Артем Игнатьевич, несмотря на всю свою холодность и ненависть к подобным сборищам, все же был вынужден уступить негласным правилам жизни и львиную долю своего свободного времени посвящать лицемерству и игре на камеру.

Он не солгал, когда сказал Марине, что с большей охотой провел бы этот вечер в отеле, с ней. Как бы странно это ни звучало, но ему не хотелось делить своего Олененка ни с кем.

Артем хотел, чтобы улыбалась она ему одному, а не двум сотням денежных мешков, что так и норовили завести знакомство с его женой. Каждый раз стоило перехватить заинтересованный взгляд кого-то из гостей, как внутренности обжигало лютым огнем. Знакомым ярким пламенем, имя которому «ревность».

Он ревновал ее. Причем так сильно и остро, что сам едва не давился от противной горечи этого едкого чувства, потому что не привык его испытывать, не знал, что это такое. А с ней словно контузило, выбросило из привычной среды и заставило испить эту чашу до дна…

Марина была неотразима. Яркая и невесомая, как первая снежинка. Сказочная, искрящаяся… не от мира сего. Чистая, не запятнанная грязью и пороком, которыми кишело все вокруг. Невинный ангел на балу у Сатаны.

Его ангел…

Она шля рядом, крепко держа его за руку и старательно отыгрывая, возложенную на нее, роль госпожи Королевой.

От нее исходило мягкое теплое свечение, не идущее ни в какое сравнение с холодным блеском софит или переливом бриллиантов. И даже сквозь дорогую ткань смокинга Артем чувствовал его.

Стилисты подобрали для нее длинное платье цвета летней ночи на тонких бретельках с глубоким вырезом на спине, дразнящее мужское воображение. Оно облегало точеную фигурку, подчеркивая все то, что срывала ее мешковатая домашняя одежда. И, черт возьми, это ему совсем не нравилось! Так и тянуло схватить наваждение в охапку, закрывая от любопытных глаз, и зарычать, что есть силы: «ОНА МОЯ!».

На красивом живом и подвижном лице девушки играла улыбка, большие темно-карие, почти черные, глаза восхищали, пленя и подчиняя любого, кто осмелится заглянуть в их таинственные глубины. Ее длинные темные волосы мягкими волнами спадали на спину, закрывая и дразня одновременно. А матовая бледно розовая помада так и манила наклониться и попробовать чувственные губы на вкус…

Они медленно шли по красной дорожке к ступеням новомодной галереи, журналисты ослепляли их вспышками фотокамер, выкрикивая разные вопросы. Время от времени среди общего шума долетали и обрывки русской речи. Но в ответ любопытным служителям народа Артем лишь улыбался и небрежно махал им рукой. Он уже давно привык к постоянному преследованию папарацци, к их вмешательству в частную жизнь. Поначалу, конечно, это раздражало, приводило в бешенство, но постепенно он научился не замечать их. Это — оборотная сторона богатства и успешности. От нее не сбежать и не скрыться.

Покосившись на Марину, он обнаружил, что она дрожит.

— Что такое? — спросил тихо.

— Кажется, я никогда не смогу к этому привыкнуть. Столько внимания… они все на меня смотрят…

— Конечно смотрят, — глаза Артема гордо блеснули. — Я тоже не могу оторвать от тебя глаз. Ты очень красивая, Марин. На тебя просто невозможно не смотреть!

Несмотря на едва различимый испуг, она улыбнулась, и его сердце в очередной раз странно сжалось.

— Спасибо, — прошептала она и, протянув вторую руку, сплела их пальцы в замок. — Когда ты рядом и говоришь так, кажется, что уже ничто не может меня напугать…

От ее признания у него будто крылья за спиной выросли. Счастье накрыло с головой, завлекая и дурманя настолько, что весь мир просто растворился в сладком тумане. Не удержавшись, Артем потянул ее в сторону, подальше от прохода. Прислонил ее к массивной колонне и, схватив за плечи, притянул к себе.

— Марина-а-а, что же ты со мной творишь, девочка? — произнес он хрипловатым низким голосом. — Я больше не могу, понимаешь? Думал, что смогу, но не выходит. Ты сводишь меня с ума… Разве так можно?

Секунду, Артем вглядывался ей в лица, следя за тем, как чернота постепенно заглатывает шоколадные радужки, как отчаянно бьется тонкая жилка на шее, выдавая ее истинные эмоции и… как жадно она облизывает вдруг пересохшие губы.

Не в силах больше сдержать страсть, Артем наклонился и жадно прильнул к ее рту, вбирая ее тихий стон, поглощая и пропуская через себя легкую дрожь.

Лихорадочный голодный поцелуй. Он захватил их, отрезал от действительности, сломал все засовы, обнажил и расковырял, оставляя совсем без защиты.

Кажется, никогда еще они не были так близки и едины, как в эту минуту.

Никогда еще их сердца не бились так отчаянно и быстро в надежде сбросить надоедливые оковы и, наконец, воссоединиться…

Они задыхались.

Артем чувствовал, как жадно вздымается ее грудь, как она маленькими глотками втягивает раскаленный воздух, пытаясь насытить горящие легкие. И как доверчиво прижимается к нему всем телом, будто говоря беззвучно: «я не боюсь тебя, я тебе доверяю».

Усилием воли он заставил себя прервать это безумие. Разорвал поцелуй и, прижавшись лбом к ее лбу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Глаза Артема пылали откровенным желанием, внутренности безудержно полыхали.

Чуть отдышавшись, мужчина улыбнулся. Провел большим пальцем вдоль раскрасневшейся щеки возлюбленной и нежно коснулся губами уголка ее губ.

— Я хочу заняться с тобой любовью, — вырвалось раньше, чем успел это осознать.

От этих слов Марина вздрогнула. Губы ее едва заметно дрогнули.

— Артем, — прошептала неуверенно, но он мягко ее перебил.

— Не говори… не нужно. Я все понимаю.

Она покачала головой, не отрывая от него странного взгляда. Незнакомого и… многообещающего.

— Марин…

— Я хочу попытаться, — вдруг выпалила она и, прижав раскрытые ладони к его груди, слегка улыбнулась. — Бабушка права. Я должна дать нам шанс.

Он не поверил своим ушам.

Не ослышался ли? Не ошибся? Она действительно это сказала?!

— Сладкая…

— Я хочу быть твоей, Артем, — произнесла увереннее, не давая глупым сомнениям взять над собой верх. — Хочу стать твоей женой… Твоей настоящей женой.

И тут он не выдержал. Рванув своего ангела на себя, обнял крепко, почти до хруста. Втянул цветочный аромат волос, смакуя каждую его ноту и выдохнул:

— Ты и есть настоящая, Олененок! Самая настоящая…

«А еще мне кажется, что я люблю тебя», — добавил про себя, не в силах признаться в этом даже самому себе.

Слишком рано.

Слишком… тяжело.

И… о, Господи! до чего же непривычно…

— У нас получится, — вместо этого сказал Артем. — Ты только верь мне, маленькая. Просто верь. Остальное мы сделаем вместе. Обещаю!

Глава 17

Марина

Мне никогда не приходило в голову, что счастье может быть таким… сладким. Пьянящим, как дорогое выдержанное вино из лучших сортов винограда. Крышесносным…

Поначалу этот божественный напиток пугал. Отталкивал, внушал сомнения, принуждая к отказу. Но потом, день за днем, чем больше я вдыхала его аромат, чем дольше держала в руках кубок с искрящейся рубиновой жидкостью, тем сильнее становилось желание испить его до дна, вкусить все оттенки многообещающего удовольствия, отдаться его магической силе.

Месяц пролетел так быстро, что я не успела даже опомниться. Каждый день, проснувшись рано утром и позавтракав с мужем, я ездила в клинику. Артем не мог постоянно меня сопровождать, поэтому приставил ко мне Германа — одного из своих самых приближенных и доверенных лиц.

Высокий, под два метра ростом, мужчина поначалу вгонял меня в ступор. Его холодное, словно каменная маска, лишенное чувств и эмоций лицо навевало странные ассоциации и действовало отталкивающе. Первое время я боялась его, старалась свести к минимум всякое общение, избегала смотреть ему в глаза. Черные. Вязкие, как смола.

Стоило заприметить огромную, внушающую ужас, фигуру великана, и внутренности наливались свинцом. Он прекрасно видел мою реакции, считывал все эмоции, но никогда не реагировал на них. Не знаю, делал он это специально или просто привык не обращать внимания на реакции окружающих, однако за все время нашего вынужденного знакомства мы едва ли перекинулись парой стандартных фраз.

Но, несмотря ни на какие проблемы, жизнь постепенно налаживалась. В воздухе витал аромат грядущих перемен, и я радовалась им, как ребенок радуется долгожданному подарку.

Состояние Маши улучшалось с каждым днем, мосье Поль давал весьма утешительные прогнозы. На горизонте вновь замаячил рассвет.

По крайней мере, я была в этом уверена… до сегодняшнего дня…

Я снова была в больнице, сидела рядом с сестрой и, держа ее за руку, рассказывала ей о нашем детстве. Вспоминала дни, когда мы были не просто сестрами, а половинками одного целого. Кровинками. Самыми родными и близкими друг другу людьми…

Как вдруг за спиной раздался знакомый смех.

Скрипучий, изрядно приправленный хорошей порцией виски, он напомнил мне вой протяжного ветра в холодную зимнюю ночь. Тело словно морозцем сковало, грудную клетку сдавило от невыносимой тяжести, что свалилась на меня вместе с долговязой тенью.

Вскочив на ноги, я резко обернулась и гордо встретила размазанный взгляд отца.

Он изменился за это время. Осунулся, расплылся и постарел. Под глазами пролегли темные круги и мешки, какие бывают только у пьющих людей. Щеки впали и едва выглядывали под густым слоем седеющей щетины. Одежда, хоть и дорогая, но выглядела помятой и грязной. Будто он не переодевался уже несколько дней.

Впервые за долгие годы я чувствовала к нему нечто большее, чем безразличие. Мне стало его жаль…

Прочитав мой взгляд, отец злорадно ухмыльнулся. Его лицо исказила гримаса отвращения, а затем он рассмеялся. Жутко.

Меня затрясло от этого потустороннего смеха, и я невольно обхватила себя руками.

— Не смей меня осуждать! — взревел он. — Это все из-за тебя. Ты уничтожила нас, из-за тебя у меня отобрали ВСЕ. Ты исчадие ада, мое проклятие… Жаль, что я вовремя не отдал тебя Гордееву. Надо было избавиться от вас, когда еще была такая возможность. Но ничего! Скоро ты за все ответишь, дрянь! Ты заплатишь за то, что сделала… вы все заплатите!..

Его слова били лучше кнута. Вонзались в кожу, царапали и разрывали в кровь.

Фамилия Гордеева, то, как он ее произнес, его скрытая угроза… все это возымело на меня должный эффект. Я будто сломалась. Что-то внутри меня надломилось, разлетелось на куски. И я не выдержала.

Сжав кулаки так сильно, что ногти больно вонзились в кожу, я вскинула голову и произнесла чужим, не своим голосом:

— Ты ошибаешься. Я не сделала вам ничего, кроме добра. Я пожертвовала собой, выставила себя на продажу ради спасения твоей шкуры. Я пыталась помочь отцу, которому всегда было на меня плевать… Но я рада, что у меня не получилось. Слышишь?! Я счастлива, что смогла вовремя остановиться.

— Ах ты змея! — заорал отец и, совсем обезумев, бросился на меня.

Замахнувшись, он уже был готов к удару, как вдруг какая-то неведомая сила отбросила его к стене.

В палате раздался глухой звук удара, послышались грязные ругательства.

Мой отец, изрыгая их, медленно скатился на пол, прижимая ладонь к рассеченному виску.

Темная фигура Германа выросла передо мной словно из ниоткуда. Медвежьи лапы с удивительной, не присущей этому зверю, нежностью опустились мне на дрожащие плечи, едва заметно сжали. Высоко над головой прозвучали спокойные вибрации глухого баса:

— Марина Владимировна, вы в порядке? Не поранились?

— Нет, — ответила я, пытаясь заглянуть за его спину. Мне хотелось увидеть отца, убедиться… в чем?

Меня прошибло, прошило насквозь.

Слезы сами покатились по щекам, а с губ слетел едва уловимый вздох отчаяния и боли.

Это был конец.

Настоящий.

Неминуемый.

Неизбежный.

Последние крохи надежд с треском развалились, посыпались на землю стеклянной крошкой. Сказка о счастливой семье, которую я столько лет бережно оберегала, обернулась кошмарным сном. Правда, черная и непроглядная, предстала передо мной во всей красе.

Не было никакой семьи.

НЕ БЫЛО!

Мы с сестрой для них — ничто, игральные карты, которые они так надеялись выгодно продать. Очередной способ заработать, не более.

И как я раньше этого не замечала? Все ведь было так очевидно…

Наши с Машей судьбы их не волновали. Ни отца, ни мать. Вообще никого.

Если бы я тогда не сбежала, если бы не осмелилась выйти против них… Боже! Я думала, что Гордеев — старый извращенец, пьянчуга, который не привык слышать «нет», а он был лишь покупателем. Собственный отец продал меня ему…

— Все хорошо, ничего не бойтесь, — Герман протянул мне упаковку бумажных платков. — Не плачьте. Он больше не приблизится к вам. Охрана уже вывела его. Марина Владимировна. Вы слышите? Все прошло.

Я слабо кивнула.

Вытянув из пакетика одну салфетку, вытерла им лицо.

Прошло ли?

Правда закончилось?

Я боялась поверить. Хотела, но не могла.

Слова отца не давали мне этого сделать.

Они въелись в меня ядовитыми стрелами, засели в груди и постепенно разрастались, приобретая очертания злокачественной опухоли, естество прострелило от невыносимой боли.

Кровь застыла в жилах, и меня бросило в холодный пот. Ноги дрогнули и я, оступившись, невольно схватилась за широкое запястье Германа. Не могла поверить, что все было настолько просто. Настолько грязно и жестоко, что лучше бы я умерла, чем узнала об этом…

— Отвезите меня домой, — выдавила из себя, повиснув на руке охранника.

— Конечно.

Мужчина легко подхватил меня на руки и вышел из палаты. Твердым, не терпящим возражений, голосом он раздавал своим людям поручения касательно моих же родителей, велел усилить охрану клиники, приставить кого-то к дверям и многое другое, но я уже не слушала.

Голова кружилась от гула голосов, дыхание было рваным и прерывистым, перед глазами прыгали надоедливые мошки. Меня будто распороли, разорвали надвое и бросили в самую пучину ада. И сделали это люди, которые когда-то подарили мне жизнь…

По щекам вновь побежали слезы, и я провалилась в спасительную мглу.

В горах бушевала непогода. Всего в четырех часах от Парижа, среди живописных горных склонов буйствовал настоящий ураган.

За окном небольшого частного дома, в котором расположился временный офис строительной компании бушевал летний дождь. Встреча с застройщиком постепенно подходила к концу, приближая момент долгожданного возвращения в столицу.

Все утро Артем думал о жене.

Сегодня им не удалось нормально пообщаться, пришел выехать на рассвете, чтобы успеть решить все текущие вопросы касательно нового отеля. Небольшой коттеджный поселок планировалось сдать уже к концу этого года. Королев надеялся торжественно открыть тут зимний сезон, самый отдаленный и изолированный дом он присмотрел для себя. Представлял, как привезет сюда Марину, свою уже настоящую жену. По крайней мере, он надеялся добиться этого уже в ближайшие несколько недель. Тем более, что она больше не сторонилась его, не сжималась при одном только взгляде, не избегала объятий и поцелуев…

И снова мысли вернулись к ней. Губы растянулись в мечтательной улыбке, в груди незаметно потеплело. Интересно, как она там? Скорее бы уже оказаться рядом, поделиться впечатлениями о поездке. А еще лучше — взять и привезти ее сюда хотя бы на пару дней. Олененку нужен отдых, да и ему не помешают несколько выходных.

Пока он раздумывал над этим, телефон в кармане пиджака ожил. На экране высветился номер Германа. Внутренности сжало как под прессом. Неприятное предчувствие кольнуло в самое сердце.

Артем еще не ответил на звонок, но уже знал: что-то случилось. Нехорошее. Ковалев никогда не звонит без повода.

— Артем Игнатьевич, — обычно твердый голос предательски дрогнул. В нем звучала вина.

— Что такое?! — все мышцы разом окаменели, перед глазами залегла кровавая пелена. — Что случилось?!

Марина…

Неужели предчувствие не подвело его?

— Ничего… Я подоспел как раз вовремя… Он ее не тронул…

На мгновение Артем выпал из реальности. Вскочил на ноги, стул с грохотом повалился на деревянный пол.

Дыхание перехватило, забилось в глотку ржавыми гвоздями.

— Герман, — зарычал сквозь зубы, сжимая пальцы в кулак.

Если с ней что-то случилось… Если с ее головы упал хоть один волосок…

— Это моя ошибка. У палаты дежурили новобранцы, я не успел провести с ними инструктаж. Вот они и пропустили его, не знали про твое распоряжение…

— Ты что городишь?! Объясни толком. Кого впустили? Что с Мариной?!

— Куликова… Он напал на нее, пытался ударить…

— Черт! Герма-а-а-н! Ты понимаешь, что я с тобой сделаю?!

Ему вдруг стало по-настоящему больно. Стыдно от того, что не смог защитить свою женщину, что позволил этому гниде вновь к ней приблизиться. Обещал ведь, что не тронет! Поклялся, что больше никогда не будет одна. И что?

Сердце резко схватило, будто колом насквозь проткнули.

Схватившись за грудь, бросился к двери, на ходу выкрикивая приказания.

— Знаю. Заслужил…

— Где эта тварь?! — взревел он, не обращая внимание на хлесткий ветер и дождь, что лил стеной. Водитель, заметив его приближение, тут же бросился открывать дверь. — Он у вас?!

— Да. Наши люди за ним наблюдают.

— Глаз с него не спускайте! Я сам с ним поговорю, объясню, что к чему. И парней своих предупреди, еще один прокол, и я вас всех уничтожу. Лично. Это понятно?!

— Более чем.

— Я буду через два часа, — бросил многозначительный взгляд на бледного водителя. — Марина точно в порядке?

Стоит подумать о ней, как внутренности скрутились жгутом. Закрыв глаза, Артем велел себе успокоиться.

— Да. Я велел горничной дать ей успокоительного, она спит.

Не смог дослушать. Сжав трубку до скрипа, отбросил в сторону.

Марина… Девочка… Ничего не бойся, маленькая. Держись. Твой муж уже едет…

Его маленький сильный Олененок.

Если бы только знала, какое важное место занимаешь в жизни своего непутевого Темы…

Никто не смеет трогать его малышку!

— Два часа, Марк! — велел он, перехватив взволнованный взгляд водителя. — Не успеешь за это время, окажешься на дне Сены! Серьезно.

Парень испуганно сглотнул и выдавил жалкое «понял», разгоняя машину до такой скорости, что дворники уже не успевали расчищать разводы на лобовом. Сзади то и дело мелькали автомобили сопровождения, горный пейзаж слился в сплошное серо-зеленое пятно из зелени и дождя.

«Я рядом, сладкая. Я еду», — стучало в гудящей голове, отзывалось в каждом ударе его сердца.

В тот самый миг Артем понял.

Любит.

Сильно.

До безумия.

Да так, что уже не излечиться.

Не вырвать из груди.

Не избавиться.

Только если выдернуть вместе с сердцем. А это невозможно.

Глава 18

Его трясло, колотило от сдерживаемых эмоций. Воротило от собственной беспомощности.

Он обещал, что защитит ее, а в итоге стоял за дверью и слушал приглушенный плачь. Ее тихие отчаянные рыдания разрывали ему душу, резали заживо.

Герман сказал, что Куликов угрожал ей. Говорил о каком-то Гордееве, кричал, что заставит дочь заплатить…

Этот урод никак не мог успокоиться, визжал, как дикая свинья, брызгал слюной. Парням пришлось применить силу, чтобы утихомирить его.

Артем выругался сквозь зубы.

Сжав кулаки так, что костяшки побелели, толкнул дверь и оказался в полумраке просторной спальни.

Марину увидел сразу же. Малышка сидела на диване, прижав колени к груди и… плакала. Вечернее пасмурное солнце, пробиваясь сквозь тяжелые дождевые тучи, с трудом освещало сгорбленную фигурку, хрупкую, почти прозрачную.

При виде нее, внутренности скрутило сильнейшим спазмом. Огонь прыснул в кровь, обжигая, ломая изнутри.

— Марина… девочка моя, — позвал с надрывом и бросился к ней.

Опустившись на колени, крепко обнял. Прижал к горящей груди, зарылся пальцами в холодный шелк волос.

Она вздрогнула, выдохнула что-то похожее на его имя и, потянувшись к нему, обвила его шею ледяными трясущимися руками. Будто ждала его все это время, звала и нуждалась в нем…

Сердце его болезненно сжалось. Дыхание замерло, грудь тисками сдавило.

— Не плачь, сладкая. Не надо. Я здесь… рядом с тобой. Все закончилось, милая. Прошло…

Бережно обнимая, он раскачивал ее из стороны в сторону и убаюкивал нежными, ласковыми словами, которые не говорил прежде ни одной женщине. Артем шептал ей признания, на которые прежде ни за что бы не решился. Целовал ее дрожащие руки, губами собирал влагу, что лилась из ее глаз, не переставая. Он не отпускал ее до тех пор, пока слезы наконец не прекратились, а им на смену не пришли рваные всхлипы.

Поднявшись, Артем взял ее на руки и осторожно положил на середину постели. Погладил по поникшей голове, убирая с лица спутанные пряди темных волос.

— Все хорошо, — приговаривал он, успокаивая и себя, и любимую. — Все хорошо, душа моя. Попытайся поспать, тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом, не отойду от тебя ни на шаг.

— Обещаешь? — шепнула она едва слышно.

— Клянусь, — Артем бережно укутал ее пледом и сел рядом. — А теперь закрой глазки.

Когда она уснула, мужчина осторожно поднялся и, убедившись, что ничто ее не потревожит, прошел в гардеробную. Стянув с себя мокрую от дождя одежду, переоделся в домашние джинсы и футболку.

Вернувшись в спальню, пододвинул к постели кресло и, устроившись в нем, погрузился в мрачные раздумья. Мысленно перебирал все, что можно сделать с Куликовым и всеми, кто с ним связан.

В памяти всплыли слова Германа. Охранник не мог ошибиться, инстинкты и обостренное чутье никогда его не подводили. Марина боялась некоего Гордеева. Одна лишь его фамилия вводила ее в ступор, приводила в неприкрытый ужас…

Этого гада уже искали. Тимофей обещал собрать на него полное досье, поднял все свои связи. Они достанут его из-под земли. И, если догадки Артема подтвердятся, тут же закопают обратно. Но перед этим он его кастрирует. Собственными руками. Пусть только окажется, что он касался ее. Пусть только вскроется, что это из-за него она теперь думает, что секс — та вещь, которой нужно бояться.

Артем задумался, сжав челюсти.

Повернувшись к любимой, с бешеным сердцебиением принялся ее рассматривать. Она такая нежная, такая маленькая… Его ранимая девочка. Она крепко спала, подложив ладонь под щеку.

Кто посмел ее тронуть, обидеть это дивное неземное создание? Каким чудовищем нужно быть, чтобы причинить ей боль?

Чуть подавшись вперед, он любовался ее идеальными, самыми красивыми чертами. Вдохнув любимый аромат, который не спутал бы ни с одним на свете, Артем закрыл глаза и прошептал одними губами:

— Марина… Олененок мой. Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю…

Именно в тот роковой миг, когда услышал перепуганный голос Германа, когда подумал, что потерял ее, он вдруг понял, осознал всю значимость своих чувств к этому ангелочку. Что было бы, не успей телохранитель вовремя, причини Куликов ей вред?

Он бы никогда не простил себе этого.

А Марина вконец отдалилась бы от него…

Все бы закончилось…

Как странно… Он ни разу не задумывался об этом, но стоило случиться плохому, как все вмиг встало на свои места.

Артем не ошибся в ней. Уже тогда, в Краснодаре он понял, что эта девушка создана, чтобы стать его. Она — его судьба. Его особенная.

Боже, как же он счастлив, что не отпустил ее тогда!

И никогда уже не отпустит.

Сделает все возможное, но привяжет ее к себе. Все испробует, чтобы стереть все плохое. Она больше не будет плакать. И постепенно, шаг за шагом, Марина сама придет к нему, откликнется на его любовь и полюбит сама.

Он сделает. Добьется своего.

И ничто на свете не сможет его остановить!

Удовлетворенный таким сценарием, Артем вскоре задремал. Положив голову на жесткий подлокотник, уставший и утомленный событиями длинного дня, он провалился в легкий сон без сновидений.

Его разбудил какой-то звук.

Солнце давно скрылось, луна спряталась за темными тучами и густой пеленой дождя. В комнате было темно.

Прислушавшись, Артем встрепенулся. Звук исходил от кровати. Тихий, но слишком отчетливый, чтобы спутать его с чем-то другим. Марина плакала… во сне.

Подскочив на ноги, Артем включил свет и, подойдя к постели, наклонился, чтобы поправить сбившееся одеяло.

В этот самый момент за окном ярко вспыхнула и тут же погасла молния, вмиг осветив каждый миллиметр огромной комнаты и потревожив чуткий сон девушки.

Марина тут же вздрогнула, открыла глаза и, увидев над собой темную мужскую фигуру, громко закричала.

— Марина! Любовь моя, не бойся. Это я. Всего лишь я, милая…

Он обнял ее за плечи и, не обращая внимания на болезненные удары, которыми она отчаянно его награждала, пытаясь вырваться, держал так и нежно гладил по голове. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась и посмотрела на него как раньше, без тени ужаса в глазах.

— Артем? Это, правда, ты?

Ее голос был так тонок, так слаб, что его сердце сжалось в комок. Он крепче прижал ее к себе, коснулся губами горячего виска, словно хотел вдохнуть в нее часть своих сил.

— Да, сладкая. Это всего лишь я.

Она старательно пыталась подавить нервную дрожь.

— Я так испугалась… подумала…

Артему было страшно представить, о чем именно она думала.

Бешеная ярость, неудержимая как горная лавина, переполнила его.

— Ты подумала, что твой Тема обманул тебя и, испугавшись грозы, трусливо сбежал?

Она тихонько засмеялась, и Артем чуть приободрился. Не размыкая объятий, он заставил себя заговорить.

— Летом здесь бывают ужасные грозы. В детстве, когда отец был жив, мы часто приезжали сюда на каникулы. Сколько бессонных ночей я проводил в нашем шале, не отпуская руки моей старой няни! Чего только она не натерпелась из-за меня. Все повторяла: «Артем Игнатьевич, как можно? Разве это поведение приемлемо юному господину?».

Он специально понизил голос до хриплого ворчания, стараясь изобразить скрипучий голос старушки. Это сработало. Марина засмеялась. На этот раз уже легко и свободно, так что Артем от души поблагодарил бы свою ненавистную няню, окажись она сейчас рядом.

— Не представляю тебя хулиганом. Уверена, ты был не таким уж и плохим мальчиком.

— Ты меня недооцениваешь, котенок. Я был тем еще бесенком. Бедная Зинаида Гавриловна не знала, как меня угомонить. Только угрозы помогали и жесткие нагоняи от отца. В течение нескольких следующих дней я был просто как шелковый. Настоящий образец примерного поведения!

— А потом?

— А потом папа уезжал в очередную деловую поездку, и я вновь превращался в маленького дьяволенка, каким и был на самом деле, — Артем замолчал, его улыбка исчезла, в глазах появилась решимость. — Все будет хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я обещаю.

Марина слегка отклонилась назад и внимательно посмотрела на него. Ее пухлая нижняя губа слегка задрожала, тонкие пальчики с силой сжались на его запястьях.

— Как хорошо, что ты есть, — прошептала она, глядя на него таким взглядом, от которого кровь в висках запульсировала. — Если бы не ты…

— Тише, тише, мой ангел, — прервал ее смущенно и, притянув ближе, крепко обнял. — Не нужно слов. Все, что нужно я уже знаю.

— Все? — она улыбнулась.

— Ну, почти все, — Боже, как он хотел поцеловать ее! Только раз, чтобы сказать, что рядом с ним ей нечего бояться темноты или грома… и всего ужаса, что с ней случилось когда-то давно. — В любом случае, тебе нужно отдыхать. Давай-ка я тебя получше укрою…

— Артем, — она перехватила его руку, заставив остановиться. — То, что ты сказал… — она произнесла это так тихо, что он подумал, будто ему показалось. — Это правда? Ты действительно…

— Хочешь знать, люблю ли я тебя? — закончил за нее и замолчал задумчиво.

Его голос был хриплым, сердце бешено билось о ребра.

Артем повернулся, задержал дыхание, а потом, послав все сомнения к черту, обнял ее за тали и, заглянув в глаза, выдохнул:

— Больше жизни. Не знаю, как и когда это произошло, но я влюбился в тебя без памяти. Ты стала моим миром, сладкая… Я люблю тебя, Марин! Очень… Я. Тебя. Люблю.

Мгновение она молчала, словно боясь разорвать ту невидимую связь, что соединила их души и сплела два сердца. Не двигалась, даже дышать перестала. Смотрела на него своими бездонными, подобно космической бездне, глазами, будто искала в его взгляде подтверждение словам. Хотела убедиться, что они не пусты, что в них столько же смысла, сколько заложено в ее собственной, истосковавшейся по любви, душе…

Наконец, получив какое-то неведомое ему доказательство своей правоты, Марина улыбнулась. Да так ярко и чарующе, что он вмиг позабыл об осторожности. Дыхание его замерло, все вокруг перестало существовать. Будто планета сузилась до размеров этой комнаты, жизнь и все человеческое отразились лишь в них двоих.

Медленно, словно со стороны, он наблюдал, как она приближается к нему.

Марина приподнялась на локтях. Он почувствовал ее теплое дыхание на своем лице. Нежное, пропитанное запахом рая. Оно накрыло его лунным светом, пленило своим очарованием и забрало себе.

Ее ладонь коснулась его подбородка, пальцы, подобно крыльям бабочки, невесомо запорхали по коже, пробежались по его губам.

— Марина… — вырвалось коротко и глухо.

Она не ответила. Придвинувшись вплотную, так близко, что он мог отчетливо слушать каждый удар ее клокочущего сердца, обхватило его лицо руками. Зарылась пальцами ему в волосы и, чуть надавив на затылок, приблизила к себе его лицо.

Все внутри него замерло в нетерпеливом ожидании.

— Сладкая, — снова прошептал он, но жена только покачала головой и, подавшись вперед, поцеловала его. Сама. Впервые за все время их брака.

Секунду Артем колебался. Ему даже показалось, что он спит, и все это ему снится.

Но тут ее губы приоткрылись, кончик горячего языка коснулся его зубов, и дурман исчез, мысли все разом испарились. Тело пронзило ослепительной волной, мышцы затвердели, налились знакомым жаром. Он хотел перевернуть ее на спину, подмять под себя и глубже войти языком в ее рот. Ему не терпелось изучить ее, каждый миллиметр идеального тела, каждую впадинку и выпуклость. Жадно пить из нее, как изголодавшийся и сгорающий от нестерпимой жажды путник.

Но на краю сознания тут же зазвенел тревожный колокольчик.

Нельзя.

Она еще не готова.

Он будет делать лишь то, о чем она сама его попросит. Ни единого шага без ее согласия и одобрения. Конечно, Артем не был святым. Да и не претендовал никогда на столь возвышенное звание. И зверем диким он тоже не был.

— Артем, — отстранившись, чтобы глотнуть немного воздуха, Марина прошептала его имя. Не разрывая объятий, она крепче обвила его шею руками и положила ногу на его бедро.

К подобной пытке он оказался не готов.

Королев приглушенно застонал, схватил ее руки и прижал к своей груди.

— Котенок, — его голос срывался, дрожал от сдерживаемой страсти. — Я не могу… Еще секунда, и я просто сорвусь. Давай… давай лучше сядем. Я обниму тебя, и мы поговорим…

Словно не слыша, Марина снова прижалась к нему губами, и этот поцелуй сказал ему больше тысячи слов. Крепко прижав его к себе, девушка с проворностью дикой кошечки, перекатилась на спину и, подставив длинную шею для новых ласк, прогнулась под ним. Открытая и беззащитная. Готовая ко всему, что он мог ей предложить…

— Марина! — полустон полушепот утонул в очередном страстном поцелуе, и он тут же погрузился в манящую бездну ее вкуса и запаха.

Артем целовал ее рот. Прокладывал горячие дорожки к глазам, спускался к шее. И все никак не мог насытиться. Изголодавшийся по женскому телу, он будто нырнул в бурлящий водопад удовольствий и больше не хотел из него выбираться.

С ее приоткрытых губ срывались тихие стоны, наполняя сердце мужчины теплом. Он целовал ее грудь сквозь одежду. Марина металась под ним, шепча его имя, крепко сжимая пальцами его плечи, словно боялась, что он остановится, отстранится.

Резкими, нетерпеливыми движениями Артем избавил ее от одежды. Склонившись над ней, с упоением втянул тягучий, ни с чем не сравнимый аромат девичьего тела и провел пальцем по ложбинке между упругих грудей, отчего сердце Марины забилось в разы быстрее. Прижавшись к ним губами, осторожно испробовал ее на вкус.

Она судорожно вздохнула и, схватив Артема за волосы, потянула на себя.

— Ты так прекрасна, мой ангел, — прошептал он уже у ее губ. — Мое совершенство…

Окончание фразы выдохнул ей в губы, попутно развязывая шнурки на ее спортивных штанах.

Вскоре они были обнажены, и между ними не осталось никаких преград.

Нависнув над любимой, Артем внимательно вгляделся в ее затуманенный взор. Она прогнулась под ним, и ее обнаженная грудь прижалась к его груди.

— Марин, — сказал он хрипло, зная, что уже не остановится. — Если ты не готова…

— Я готова, — нетерпеливо прервала его девушка. — Я хочу тебя, Тем. Я хочу быть твоей…

Ему было необходимо услышать ее голос, получить ее согласие. Его тело жаждало проникнуть в нее, раствориться в ней без остатка. Марина превратилась в сосуд из огня и страсти, который Артем жаждал испить без промедления. Весь. До дна.

— Я люблю тебя, сладкая, — прохрипел едва слышно, накрывая ее тело своим.

— Да, — прошептала она. — Да, пожалуйста…

Марина подняла к нему свое лицо, и их губы соединились. Он целовал ее, вбирая в себя соленый вкус ее слез и медовую сладость кожи. Что-то шевельнулось глубоко внутри, в самом средоточии его естества, внутри его сердца.

А потом, преодолев мимолетное сопротивление ее маленького тела, и услышав, как она зашипела от боли, Артем вошел в нее. Но тут же замер, давая ей время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, а себе — обуздать внутреннего зверя.

— Моя девочка… — его руки ласково погладили ее бедра, лоб прислонился к ее лбу.

Марина с трудом разлепила веки, поразив его сияющим взглядом космических глаз. На длинных ресницах повисли прозрачные кристаллы слез.

— Я ждала тебя всю свою жизнь, — запинаясь, пролепетала она. — Мой Артем… — уголки ее губ дрогнули, и она провела ладонью по его щеке. — Моя первая и единственная любовь!

Прижавшись к нему всем телом, Марина спрятала раскрасневшееся лицо на его плече.

Мужчина задвигался. Сначала медленно, с трудом балансируя на самом краю между реальностью и мечтой, затем все увереннее и чаще, вознося их все выше и выше.

Как горячо в ней было. Как тесно…

Мир закрутился вокруг них, небо обрушилось наземь и разлетелось тысячами звездных осколков, унося влюбленных в заоблачные дали. Они были счастливы!

Глава 19

Марина

Нет ничего лучше, чем просыпаться в объятиях любимого человека.

Лежать у него на груди, слушая размеренное сердцебиение, вдыхать густой аромат его тела и знать, что он принадлежит лишь тебе одной. От кончиков волос и до самых пят. Весь. Без остатка. А ты — ему. Теперь уже по-настоящему. Навсегда. И что ваше счастье не закончится не через секунду, не через день и даже не через год.

Отныне и до последнего стука твоего сердца. Он твой. Только твой…

В его объятиях, таких надежных и крепких, я чувствовала себя защищенной. Знала — никакие призраки не смогут их разомкнуть, ни одно чудовище не проникнет в наш с ним маленький, но самый безопасный, мирок.

Проснувшись, я с трудом разлепила отяжелевшие веки и блаженно улыбнулась. Тело ныло от приятной усталости, между ног немного саднило. Но эти ощущения были настолько новы и необычны, что я почти не чувствовала никакой боли. Лишь сладкое томление внизу живота и легкий трепет в груди. Будто целая стая бабочек вылупилась за часы сна и теперь стремительно рвалась на свободу, к небу.

Осторожно повернувшись к Артему лицом, несколько минут смотрела на него спящего. С закрытыми глазами и умиротворенным, не тронутым дневными заботами и многочисленными делами, лицом он казался совсем юным. Никогда бы не сказала, что этому прекрасному мужчине с чертами Аполлона уже тридцать. И что на его сильных плечах лежит забота не только о большой семье, но и управление многомиллионной империей Королевых. От него одного зависят жизни тысяч людей — сотрудников «KorolevCo».

А теперь к ним присоединилась еще одна судьба. Еще одно слабое существо, которое всецело зависит от него…

— Я люблю тебя, — вырвалось у меня тихим шелестом.

Я действительно его любила. Так крепко и неистово, как может любить только непорочная душа. Моя душа преклонилась перед его нежностью, отдалась на волю терпеливого завоевателя, пала под палящим зноем его поцелуев. Она больше не желала свободы, не метала о вольном полете, как прежде. Ничего из этого ее не привлекало. Только плен его надежных объятий и уверенность, что так будет вовек.

Аккуратно, чтобы не потревожить любимого, я сползла на край постели и встала. Вытащив из груды вещей его футболку, словно так и должно быть, оделась в нее как в платье и тихо, затаив дыхание, открыла стеклянные двери и вышла на балкон.

Париж ожил и сиял под ярким летним солнцем, будто и не было вчера никакой бури, и заряженные вспышки молнии не громыхали на горизонте. Город забыл о непогоде. Ничто в пределах моей видимости не напоминало о событиях прошлой ночи.

Только внутри сидел неприятный осадок, оставленный неожиданной встречей с отцом и теми откровениями, которыми он так яростно со мной делился.

Смогу ли я когда-нибудь это забыть?

Одна короткая встреча и всего несколько злобных признаний смогли разрушить то шаткое равновесие, к которому я стремилась все эти годы, живя вдали от них. Вдали от дома, который никогда не считала своим. Вдали от всего, что когда-то до безумия любила…

Но его слова сыграли со мной злую шутку. Он вернул меня в ту далекую ночь, четыре года назад.

Я не помнила, как Герман привез меня в отель. Ничего не видела и не слышала, пока за спиной не прозвучал голос Артема. Он звал меня, просил не убиваться так и не причинять ему боль своими слезами. Он обнимал и успокаивал меня, словно ребенка. Ни разу не спросил, что случилось и почему я вдруг рассыпалась на глазах. Он не требовал объяснений, не пытался проникнуть в мою голову, чем и заслужил бесконечное, безграничное мое доверие. Он был единственным, кому мне вдруг захотелось открыться. И тогда я поняла, что хочу быть его. Прямо тут. В эту шумную летнюю ночь. Я хочу начать с чистого листа…

Потому что он — другой, не такой, как отец. Как его грязные, помешанные на деньгах и власти, друзья-извращенцы, кому он планировал нас продать. Он не Гордеев. Не монстр, от которого разило виски и сигарами. Он не будет грубо хватать за грудь, сжимать в углу папиного кабинета и гадко хихикать, задирая вверх мое платье. Не будет прижимать свою ладонь к моему рту, когда я попытаюсь закричать и позвать на помощь.

«Тебе понравится, — сказал он, обдавая меня смрадным дыханием. — Вот увидишь, как хорошо нам будет… Я сделаю так, что ты будешь кричать от счастья».

Я бы лучше умерла, чем позволила ему коснуться себя.

Старик толкнул меня на диван, что стоял в углу просторного кабинета. Ему нравилось мое сопротивление, оно заводило его. Мои мольбы звучали для него слаще любовных признаний, отчаянные попытки вырваться были сродни трепыханиям бабочки, которую усердный коллекционер нанизывал на специальную иглу. Я была слабой и беспомощной. И его это заводило.

Даже сейчас, через столько лет, это воспоминание наполняло мою душу агонией. Оно травило меня, ломало и убивало изнутри. Медленно и монотонно.

Гордеев пытался меня изнасиловать. Ему бы это удалось, не вмешайся в мою судьбу провидение. Он пострадал из-за собственной неосторожности. Выхватив из бара бутылку коньяка, друг отца пытался влить его содержимое мне в рот. Ему не нравилось, что я так напряжена, мои рыдания начали его раздражать. И тогда я сделала то, на что была способна слабая семнадцатилетняя девчушка — выхватила у него из рук эту самую бутылку и изо всех сил ударила ей по голове насильника.

А когда я рассказала обо всем матери, она разрыдалась и сказала, что я «нас всех погубила»…

Выражение ее лица было таким же холодным и непроницаемым, как и ее голос: «Гордеев уничтожит нас. Ты все испортила!»

Я решила бежать. Бросила все, что было мне когда-то дорого и ушла. В то утро оборвалась последняя ниточка, связывающая меня с домом. Но даже тогда я не понимала, какой ничтожной и грязной была эта связь.

Я думала, что родители испугались Гордеева, потому что ему принадлежал весь город, никто не смел и шагу ступить без его позволения. Моя наивная душа не видела в этом страхе оборотную сторону. И вот вчера все, наконец, прояснилось.

Меня продали. Обменяли на расположение и покровительство старого негодяя.

И сделали это мои собственные родители.

— Где ты?

Сзади послышались торопливые шаги, Артем вышел на балкон. Он был в одних пижамных штанах. Чуть приспущенные на бедрах, они подчеркивали его рельефную мускулистую грудь без единого волоска, сильные плечи и развитые брюшные мышцы с черткими контурами тех самых «кубиков».

Боже, как же он был прекрасен!

И как ласков и добр ко мне…

— Олененок, — он обнял меня, — что случилось?

Его голос… Так бы и слушала его всю жизнь.

Я покачала головой, не в силах произнести ни звука. Мне бы не хотелось портить очарование момента, выпустив ту боль, что сдавила мне горло и норовила вырваться наружу, хлынув потоком слез.

— Что-то случилось? Почему ты убежала от меня?

Я никогда не смогу сбежать от тебя. Даже если ты сам этого захочешь. Даже если прогонишь, я не уйду…

— Просто я… — сморгнув непрошеную влагу, я посмотрела в сторону, пытаясь унять жгучую резь в глазах. — Я проснулась и мне вдруг ужасно захотелось подышать свежим воздухом.

Улыбнувшись, Артем с нежностью прижал ладони к моему лицу, зарывшись пальцами в растрепанные после сна волосы, и посмотрел с мягким укором.

— Должно быть что-то тревожит моего Олененка, раз она так отчаянно пытается сдержать слезы.

Его слова попали точно в цель. Я невольно сжалась, и на лице любимого промелькнула слабая тень.

— В чем дело, Мариш? Мне казалось, что я заслужил твое доверие…

— Я доверяю тебе, Тем! Так, как никому в этом мире не доверяла. Ты научил меня доверять. Показал, что рядом с тобой мне нечего бояться.

— Никогда, — сказал он твердо, в глубине серых глаз вспыхнула молния. — Никогда тебе не придется ничего бояться, пока я с тобой!

Я не выдержала. Первая капля скатилась по щеке, за ней сбежала следующая. Потом еще и еще.

Опустив голову на плечо любимого, я заплакала. Теперь уже открыто, не боясь вызвать его недовольство или гнев.

Как неверно я о нем судила. Как глупо убегала от самого доброго, чуткого и заботливого человека в своей никчемной жизни! Надменный? Властный? Жестокий? Нет! Ни одно из этих определений не соответствовало действительности. Он просто уверенный в себе и сильный. И нежный. И любящий.

Он — самый лучший!

Теперь я это знала наверняка.

— Твои слезы убивают меня, — прошептал он мне в висок и, подхватив на руки, внес в спальню. — Когда ты плачешь, мое сердце обливается кровью… Пожалуйста, Марин, не причиняй мне такой боли. Я не вынесу… не могу дышать, когда тебе плохо. Доверься мне, сладкая. Сними с души то бремя, которое тебя гнетет, передай его мне.

Артем осторожно положил меня на постель и лег рядом. Привлек к себе и не отпускал до тех пор, пока я окончательно не успокоилась.

— Ты расскажешь мне? Скажешь, что с тобой произошло?

И я кивнула.

Да. Да, я расскажу ему.

Потому что доверяю.

Но не сейчас. Не тогда, когда мои чувства так новы и уязвимы.

— Я подожду еще немного, — он поцеловал меня и вздохнул протяжно. — Ты сделаешь это, когда сама будешь готова.

— Спасибо…

Наши взгляды встретились, и кровь в венах забегала быстрее. Дыхание участилось, на моих щеках заиграл игривый румянец, который не мог укрыться от его внимательных глаз.

Артем улыбнулся.

— Марин, ты счастлива? Счастлива со мной?

Я обхватила его шею руками и прошептала чувственно и без тени сомнений:

— Очень. Я очень счастлива!

Марина

Только когда солнце за окном замерло в зените, а мы — усталые, но удовлетворенные решили наконец вылезти из постели.

Пока я воевала с молнией на сарафане, чувствовала на себе его пристальный, пробирающий до костей, взгляд. Артем смотрел на меня, как сытый кот на сметану — довольно и с нескрываемым обожанием. Никогда прежде на меня так не смотрели. Конечно, я не была серой мышкой, да и прозвище невидимки мне совсем не подходило, но одно дело, когда в тебе видят объект сексуального интереса, а другое, когда смотрят, как на жену. Желанную и горячо любимую.

В том, что Тема меня любит я не сомневалась ни секунды. И даже его недавнее признание не имело к этому никакого отношения. Вместо слов говорили его поступки, вместо тысячи объяснений стоило лишь заглянуть ему в глаза. Порой слова бывают излишни. Душа и эмоции говорят сами за себя. Так вот, наши с ним души говорили на одном языке.

Раньше я не верила в судьбу, смеялась над героинями романтических историй, которые ждали «того самого, единственного». Мне казалось, что такое возможно в книгах и на экране, но только не в реальной жизни. В действительности нет никаких принцев, зато есть такие, как Гордеев. Порочные, жестокие, грязные…

А потом я узнала Артема, и все вдруг изменилось. Старая детская сказка неожиданно постучалась в дверь и, открыв ей, я оказалась лицом к лицу с самым что ни на есть принцем. Честным и благородным, без тени фальши и наигранности. Я встретила свою Судьбу и уже никогда от нее не откажусь!

Я еще не рассказала ему о своем прошлом. Не рассказала, каким же подлым человеком оказался мой отец, хотя он сам это прекрасно понимал.

Но рано или поздно мне придется это сделать. А Теме придется все узнать. Но когда?

Ответа на этот вопрос я пока не знала, да и сами поиски старательно откладывала на потом. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось портить наше сегодня воспоминаниями о том, что уже отпустила. Я не лгала, когда сказала, что больше не боюсь его. Не лукавила, когда заявила, что научилась доверять. Тот вечер, как и все, что с ним было связано давно канули в Лету. Так пусть же там и остаются.

— Мариш? Ты дрожишь, — муж неслышно подошел ко мне со спины и укрыл пушистым пледом. — Ты снова ушла в себя…

— Нет. Вовсе нет. Я здесь, с тобой, — я взяла его руку в свою и, поднеся к губам, поцеловала ее. — И мне так хорошо. Не хочу, чтобы этот день заканчивался.

Артем долго смотрел на меня, не двигаясь, не произнося ни звука. Потом нежно коснулся ладонью моей щеки, погладил, зарылся пальцами в теплые волосы.

— Даже если закончится, завтра наступит новый день. Затем еще и еще, пока мы не состаримся и не превратимся в милых старичков. И все это время я буду с тобой. Я никуда не уйду. Никогда.

Прильнув к нему вплотную, я крепко обняла его и закрыла глаза.

Пожалуйста, пусть так и будет. Не забирай его у меня, умоляю. Подари нам долгую и счастливую жизнь…

Рука мужа спустилась вниз по моей спине, и между нами не осталось ни миллиметра расстояния.

Я улыбнулась. Ничто на свете не испортит нашу любовь. Ни настоящее, ни прошлое. Я, во всяком случае, сделаю все, чтобы защитить ее.

Подняв на него свое посветлевшее лицо, секунду вглядывалась в штормящую глубину самых прекрасных на свете глаз. Я напишу его портрет! Попрошу Германа созвониться с пилотом, чтобы привезли мой рабочий блокнот и завершу то, что начала еще в самолете.

— Ты смотришь так, будто что-то задумала, — сказал он хрипло, прерывая поток моих мыслей. Идеально ровная темная бровь иронично взметнулась вверх. — В чем дело, девочка? Я вижу подвох в твоем взгляде.

— Подвох? — притворилась, что не понимаю его. — Не может быть! И в мыслях не было. Я лишь хотела сказать, что ужасно проголодалась. Мы ведь вчера так и не поужинали…

— Верно, — промурлыкал мой кот и, прижавшись лбом к моему, хищно улыбнулся. — Во всем виновата моя жена. Эта маленькая чертовка буквально околдовала меня! Рядом с ней я забываю обо всем на свете.

— Неужели? Она так ужасна?

— Ты не представляешь, насколько! И, черт возьми, я ужасно ее люблю.

Под мой звонкий смех, Артем подхватил меня на руки и поцеловал, обрывая не только поток моих эмоций, но и признания в ответных чувствах. Удерживая меня за голову, он целовал меня крепко и неистово, врываясь все глубже, двигаясь все быстрее. Его язык встретился с моим и слился с ним в неудержимом и старом, как мир, танце.

И только, когда мы оба едва не задохнулись от недостатка кислорода, он отстранился, давая нам возможность отдышаться.

Я смотрела ему в лицо и жадно глотала воздух. Внутри все горело, разрывалось на части, рассыпалось под силой неведомых ранее чувств. Сколько всего мне хотелось ему сказать! Сколько ласковых слов мечтала я произнести для него одного!

— Тем… — я неуверенно коснулась его щеки. — То, что было этой ночью, это было… было так чудесно! Я никогда не думала, что это будет так…

— Для меня тоже, — отозвался любимый, видимо желая меня потешить. Я ведь знала — у него была куда более богатая и насыщенная личная жизнь. У такого мужчины просто не могло быть иначе! Но, Боже, как же приятно мне было слышать его лесть! — То, что случилось между нами было совершенно особенным. Я никогда еще ничего подобного не испытывал.

— Я очень рада, потому что, — коснувшись кончиком языка своих губ, попыталась успокоить бешеное волнение. Все, что происходило в эту минуту было ново. Никогда прежде я не любила. Ни одному человеку я еще не говорила того, что собиралась сказать сейчас ему. — Потому что это было в первый раз, когда я…

Мое лицо пылало, слова нещадно застревали поперек горла, дыхание все никак не собиралось выравниваться.

— Когда ты занималась любовью? — подсказал он, уловив мою нерешительность. — Конечно, я это понял, малышка. И для меня огромная честь стать твоим первым мужчиной.

Артем замолчал. Усадив меня за стол, медленно опустился передо мной на корточки и добавил тихо:

— Первым и единственным на всю оставшуюся жизнь.

Глава 20

Комфортабельный автомобиль в сопровождении двух внедорожников уверенно мчал своих пассажиров по оживленной автостраде. Плотная перегородка надежно отделяла салон от водителя, сквозь тонированные окна с трудом проникал дневной свет.

Артем был напряжен, мысли о предстоящей встрече не давали покоя, взвинчивая и без того расшатанные нервы. Он должен был решить судьбу Куликова еще вчера, но так и не смог оставить Марину одну. После всего, что произошло между ними, это было просто невозможно. Мужчина чувствовал, насколько она сейчас уязвима и не хотел причинять ей дополнительную боль, оставив ее на полпути. Ни одно дело не могло сравниться с ней по важности. Пускай даже, если оно напрямую связано с ее прошлым.

Этот день свободы и откровений был нужен им обоим. И теперь, когда их отношения перешли на новый уровень, между ними больше не стояла стена недопонимания и отчуждения, пришло время вернуться в реальность.

Когда машина затормозила у входа в клинику, Артем вышел из нее первым и подал руку любимой.

Ему нравилось касаться ее, нравилось чувствовать, как она краснеет и улыбается, замечая устремленные на них взгляды окружающих. Марина стеснялась своих чувств, но и это вскоре пройдет. Он научит ее, что в любви нет ничего предосудительного, а их счастье — только их личное дело. Постепенно, подобно опытному следопыту, он проложит для них путь на самую вершину и откроет ей все грани чувственных наслаждений. А пока он будет любоваться ее очаровательным румянцем и яркими, сияющими глазами.

Артем привлек ее к себе и поцеловал в щеку.

— Я заеду за тобой через час-полтора. Пообещай, что будешь умницей и дождешься меня.

— Обещаю, — Марина улыбнулась и, уклонившись от очередного поцелуя, слегка отстранилась. — Тем, на нас люди смотрят. Я так не могу…

Она смущенно опустила взгляд, а он с трудом подавил желание затащить ее обратно в машину и сделать то, о чем мечтал всю дорогу. Но они стояли на оживленной улице и все, что он мог себе позволить, это взять ее ладонь и прижать к своим губам.

— Герман будет рядом, не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— А ничего и не случится, — Марина беспечно пожала плечами, но он-то видел, как ей тяжело. Она по-прежнему боялась, и дело было отнюдь не в Куликове…

Королев напомнил себе, что по сути дела много о ней еще не знает. Марина так и не дала четкого ответа, почему так сторонилась собственной семьи. И, кроме того, оставалась еще масса неразрешенных вопросов. Кто обидел ее много лет назад? Как это связано с тем, что ее заставили притвориться Машей? Почему она не хочет говорить об этом?

Всего один звонок Тимофею — и он тут же получит ответы на все эти вопросы. Очевидно, что так ему и придется поступить, раз Марина сама отказывается ему признаваться. Артем вполне здравомыслящий человек. Всегда был таким. Он в состоянии отличить, когда ему говорят правду, а когда пытаются обмануть.

Именно поэтому ему удалось не только сохранить семейный капитал, но и приумножить его в разы. С помощью логики и здравого смысла. Последовательно, вдумчиво, делая один шаг за другим. А бросаясь очертя голову в неизвестность. Прыжки без страховки никогда не входили в перечень его любимых занятий.

Глубоко вздохнув, Артем взял ее руки в свои и легонько сжал. Несмотря на полуденную жару, они были холодны, как лед.

— Сладкая, я беспокоюсь о тебе. И пока мы вынуждены оставаться здесь, прошу, будь предельно внимательна, — сказал он и прижал ее пальцы к своей щеке. — Ты очень много для меня значишь. Очень.

Девушка согласно кивнула и, пожелав ему хорошего дня, вошла в здание.

— Не спускай с нее глаз, — уже другим, привычным тоном велел Артем, задержавшемуся на миг, Герману. — Еще одна осечка, и говорить мы будем в другом месте и по-другому. Ясно?

— Более чем. С Мариной Владимировной ничего не случится.

Артем проводил телохранителя долгим испытывающим взглядом. И только когда за ним закрылись автоматические двери, сел в машину.

— Поехали!

Пора навестить тестя и выяснить, что за дело у него с Мариной и почему он никак не оставит их в покое.

Небольшой ничем неприметный коттедж затерялся на одной из улиц Парижа среди множества похожих, если не идентичных, строений. Аккуратный двор с маленьким садом, черная кованая ограда и россыпь маргариток на клумбе перед крыльцом. Глядя на все это ни за что нельзя было предположить, что в нем живет не приветливая старушка со сворой породистых котов, а негодяй и мошенник. Человек, которому плевать на родную дочь, который опустился до того, что был готов продать ее первому, кто предложит больше денег…

Внутри все перевернулось, когда, переступив порог дома, Артем оказался лицом к лицу с человеком, которого еще недавно, пускай и с сарказмом, но называл тестем. Это существо недостойно даже человеком зваться, а отцом или тесте и подавно.

Кулаки непроизвольно сжались, волны жара одна за другой накатывали на него, лишая самообладания, разъедая подобно серной кислоте. Он в два шага преодолел то небольшое расстояние, что отделяло Куликова от его законной расплаты. Схватил вскочившего Владимира за шкирку и со всей силы толкнул в стену.

От удара несколько картин с грохотом повалились на пол, раздался звон бьющегося стекла.

— Ты что себе позволяешь, сосунок?! — взревел противник, потирая ушибленный локоть. — Ты кто такой, чтобы поднимать на меня руку?! Мало того, что натравил своих псов…

— Закрой рот! — не вытерпев этого, заорал Артем. Наклонившись, подхватил родственничка за шиворот и рванул на себя. — Теперь слушай сюда. Я все знаю. И про подмену и про то, что ты собирался сделать с Мариной, когда она выполнит твой план и родит вместо сестры мне ребенка. Мне все известно! ВСЕ!

Куликов побелел на глазах. Всего за секунду этот пышущий здоровьем мужчина превратился в привидение с вытянутым от ужаса лицом и впалыми бескровными щеками. Ноги его тут же подкосились, Владимир повалился на пол, словно мешок картошки, который вдруг потерял опору. Вжавшись спиной в стену, он испуганно зашипел, схватился за голову и завыл раненым волком.

В другой ситуации Артем наверное пожалел бы его, настолько жалким и беспомощным он стал. Другое человек. Кто угодно, но только не тот хозяин и прожигатель жизни, с которым месяц назад у него была закреплена странная договоренность. Не тот, кто ради спасения своей плешивой шкуры мог толкнуть на амбразуру ни в чем не повинную, чистую девушку…

Скривившись от отвращения, Артем выругался сквозь зубы и отошел к окну. Ему не хватало воздуха, будто из комнаты выкачали весь кислород и закупорили все входы и выходы. Распахнув ставни, мужчина с жадность глотал сладкий, пропитанный цветочным нектаром, дневной воздух и думал.

Тимофей позвонил десять минут назад. Злой, разъяренный медведь, каким не был давно. Голос друга дрожал, поднимался до крика и тут же опускался до зловещего шепота, при звуках которого незнающий пустился бы от него сломя голову.

— Этот урод все продумал. Сразу после рождения ребенка, Марина исчезла бы, а ее место заняла бы вторая сестра. Он рассчитывал, что на радостях ты просто не заметишь подмены, будешь летать на седьмом небе от счастья. В благодарность за наследника ты долен был порвать к чертям этот брачный договор, и Маша стала бы твоей женой, прямой наследницей твоего состояния…

— Ты хочешь сказать… — он запнулся, не смог произнести этого вслух, хоть никогда и не страдал суеверием.

Артем похолодел. Страшная догадка осенила его так же стремительно и ярко, как вспыхивает молния в грозовую ночь.

Его собирались убить.

— У Куликова какие-то счеты с неким Гордеевым, — после недолгой заминки продолжал Тимофей. — Я пока не понял, что именно, но Гордеев держит его на коротком поводке. У них в Краснодаре он что-то вроде местного царька. Ходят слухи, что он тесно связан с криминалом, но как ты сам понимаешь, никаких доказательств этому нет. Возможно мне самому придется наведаться на родину твоей жены. Хочу лично во всем разобраться.

На том и порешили. Тим был единственным человеком, кому Артем мог доверить это дело. Тем более, что оно напрямую связано с Мариной…

— Теперь, когда ты смешал им все карты, они начнут суетиться. Я уже говорил с Германом и велел ему удвоить охрану. В любом случае, постарайся не задерживаться там, в Москве у меня больше власти, чтобы защитить не только тебя, но и Марину.

— Ее сестре уже лучше. Думаю, мы сможем вернуться уже через пару дней.

— И Куликова пока не трогай, — предупредил Тим. — Отпусти его, пусть валит, я приставлю к нему наблюдение. Он сам приведет нас к цели.

И вот теперь, стоя к приумолкшему тестю спиной, Артем снова прокручивал в голове слова товарища. Марина была для Владимира не больше, чем обыкновенная пешка. А он все это время думал, какой же смысл был менять близняшек местами, если он с самого начала четко озвучил свои требования: здоровая девственница, которая выносит и родит его ребенка. Почему нельзя было сказать о болезни Маши и предложить взять в жены именно Марину?

Потому что она уже была обещана другому.

Его Марина. Другому.

Душу будто кипятком ошпарило, захотелось развернуться и завершить начатое.

Он с трудом себя пересилил. Запустил пальцы в волосы, сжимая раскалывающийся череп. Его крутило от переизбытка злости, перед глазами плавала кровавая пелена, заглушая и притупляя голос разума.

От одной только мысли, что могло бы случиться, хотелось рвать и метать. Только бы не было так больно внутри. Только бы сердце так не крутило. А это ужасно. Осознавать, что одна маленькая ошибка, один недосмотр мог стоить им обоим жизни. Неизвестно еще, что за псих положил глаз на его Олененка. И что с ней стало бы, попади она ему в руки…

Артема штормило не на шутку.

Казалось, он уже никогда не станет прежним. Всего в одно мгновение внутри него что-то щелкнуло, переключилось и поменяло все заводские настройки. Он больше не был собой. Не был тем Королевым, образ которого годами создавал для себя и старательно доводил до совершенства. Теперь, каждый раз, когда думал о себе, всегда представлял и ее. Она стала частью него, важной и неотделимой. И он никому не позволит этого изменить!

— У тебя есть сутки, чтобы убраться отсюда, — выплюнул мужчина, задержавшись в дверях.

Куликов все так же сидел в своей позе, его тяжелое дыхание действовало на нервы.

— Отныне и навсегда ты будешь держаться в стороне от моей жены и Маши. Ни ты, ни твоя благоверная не подойдете к ним!

Проглотив еще несколько фраз, которые не имел права пока говорить, Артем вышел. На сердце у него лежал камень. Настоящий булыжник. Марина даже не догадывалась, какие сети для нее расставила ее собственная семья. Она не знала, что чудом избежала ужасной участи и теперь была для него дороже всего на свете, хотя после вчерашней ночи казалось куда уж больше.

И теперь, когда он все знает, ни одна скотина не посмеет и близко к ней подойти!

Уже в машине Артем вытащил из потайного кармашка в спинке кресла блокнот. Марина забыла его в самолете, а он так и не смог его ей вернуть. Слишком сильным оказалось искушение оставить находку себе, и он не устоял. Тем более, что почти на каждой его странице красовался его портрет, сделанный тайком, пока они летели в Париж.

При помощи одного лишь простого карандаша Марине удалось перед все грани его сложного характера. Она изобразила Артема разным: задумчивым и серьезным, когда он, склонившись над бумагами или ноутбуком, занимался делами; веселым, когда разговаривал по телефону с племянником; счастливым, когда украдкой поглядывал на красавицу-жену…

Марина видела его душу, читала в нем то, что другие не замечали или делали вид, что не замечают. Она его чувствовала. Уже тогда. Задолго до того, как они стали настоящей семьей…

А что может быть важнее этого?

— Езжай в клинику, — велел он и, спрятав блокнот, улыбнулся.

Несмотря на, маячившие на горизонте, испытания, Артем был спокоен. Он знал, что все они — ничто по сравнению с той неведомой силой, что соединила их души, сплела два сердца в одно.

Она — его половинка. И этим все сказано.

Глава 21

Марина

— Ма…рин, — слабый едва уловимый шепот разрезал гнетущую тишину и я вздрогнула.

Сорвавшись с места, бросилась к постели сестры и чуть было не закричала от счастья. Машенька пришла в себя!

— Маша, миленькая, ты очнулась, — слезы невольно заструились по моим щекам. Я взяла сестру за руку и, поднеся ее теплую ладонь к лицу, прижалась к ней губами. — Слава тебе Господи!

Перегнувшись через нее, нашла кнопку вызова персонала и нажала на нее.

— Я так рада, Мань! Так рада! — повторяла я сквозь слезы, не выпуская ее руки. — Думала, уже никогда не услышу твой голос. Как же ты меня напугала, больше никогда так не делай.

Маша мягко улыбнулась и сплела наши пальцы.

В этот момент в моей груди словно вулкан взорвался, приятный жар распространился по венам, заползая в каждую клетку. Счастье, полное и безграничное, наполнило душу живительной силой. Сердце затрепетало от радостного предвкушения. Теперь все точно будет хорошо. Больше нам никакие преграды не страшны.

— Где я? — все еще сиплым от долгого сна голосом прохрипела сестренка. — Что со мной случилось?

— Ты поехала в Париж на день рождения, помнишь?

Маша кивнула.

— Вы с подругами сидели в кафе, а потом…

— Там была машина, — она подхватила мой рассказ и болезненно поморщилась. — Я помню яркую вспышку, затем все померкло.

На несколько секунд воцарилось молчание, во время которого она словно хотела осмыслить все случившееся. На красивом лице пролегли тени, губы сжались в тонкую линию и только расширившийся зрачок выдавал, как больно и тяжело ей было.

Если бы я только могла облегчить ее страдания! Забрать часть себе, только бы ей было хорошо.

— Не думай. Главное, ты уже пришла в себя. Скоро тебе проведут операцию, и все наладится…

Я не смогла договорить. В палату вбежала медсестра и, позвонив мосье Полю по сотовому, настойчиво велела мне удалиться.

В просторном светлом коридоре, выполненном в современном стиле и выдержанном в теплых тонах, кипела привычная жизнь. Двое охранников в черных костюмах стояли по обе стороны двери, провожая всех и каждого сканирующими взглядами. Герман расположился чуть в стороне, на небольшом белом диване. К нему я и направилась.

При виде меня, мой защитник почтительно поднялся. На его некогда непроницаемом лице появилось нечто похожее на улыбку.

Я села на край дивана и жестом попросила его сделать тоже самое.

— Маша проснулась, — не знаю, почему, но вдруг захотелось поделиться с ним своей радостью. — Врач сейчас осматривает ее.

— Уверен, с вашей сестрой все будет хорошо.

— Она у меня сильная. Намного сильнее меня. Настоящий боец…

Слова лились сами собой, я уже не контролировала себя. Правильно говорят, что с незнакомцами куда проще делиться своими переживаниями, чем с самым близким и родным на свете человеком. От чужого ты не ждешь одобрений, не боишься его осуждения или непонимания. Ты просто говоришь все то, что лежит на сердце и все. Просто потому что тебе это необходимо.

— Она ведь не всегда была больна. Первые признаки появились, когда мы учились в школе. Уже тогда родители делали все возможное, чтобы отдалить нас друг от друга. Мы учились в разных концах города в двух разных гимназиях и мало кто знал, что у четы Куликовых на самом деле две дочери… близнецы. Я все думаю, зачем они это делали. Почему всеми правдами и неправдами пытались разлучить нас?

Вскинув голову, я встретилась взглядом с холодными, непроницаемыми глазами Германа. Мужчина слушал меня. Внимательно. Ловя каждое слово. Мне кажется, он и не умел по-другому. Если и делал что-то, то до конца, доводя до совершенства.

Я уважала таких людей. Искренне. Отчасти потому, что сама никогда не грешила особым усердием, отчасти из-за что, что люди по своей натуре существа эгоистичные и всегда стремятся к лучшему, хоть и сами никогда такими не станут.

Моя творческая натура была изменчива и до крайности шаловлива. Не раз мне приходилось страдать из-за нее, пересиливать, ломать себя, потому что другие ждали от меня прилежности и усердия. Потому что я постоянно должна была соответствовать. Сначала это были ожидания и требования родителей, потом и общества в целом. Я была кем угодно: дочерью, сестрой, дублершей, женой… Но никогда собой. И это тяготило…

— Очень трудно понять вашу семью, — вкрадчивый голос телохранителя пробил пелену грустных мыслей и замаячил вдали, подобно слабому лучику света, — почти невозможно. Да и зачем вам это? Вы ищите оправдания людям, которые этого не заслуживают. Конечно, у меня не было семьи, я не знаю, какой она должна быть. Мне это незнакомо. Зато я знаю, какой точно семья быть не должна. Лживой. Ложь убивает. Разрушает даже самые надежные строения. Проникает в фундамент, как плесень, и разъедает изнутри. Семья ваших родителей давно прогнила. Ее уже не спасти. Но в ваших руках ваша собственная, та семья, которую создадите вы сами. Думайте лучше о ней и о том, чтобы ваши дети никогда не узнали того, через что прошли вы с сестрой.

Я подняла глаза. Герман внимательно смотрел на меня. Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой лишь звуком торопливых шагов персонала. Наконец, мужчина поднялся и, замерев передо мной во весь рост, дружески подмигнул.

— Не думайте о прошлом. Жизнь слишком прекрасна, чтобы тратить ее на грустные воспоминания. Лучше оглянитесь по сторонам. У вас есть все, что нужно для счастья, — с этими словами он кивнул в сторону лифта.

Я проследила за его взглядом и увидела Артема. Муж, улыбаясь, шел к нам. В строгом деловом костюме и белоснежной рубашке. Истинный хозяин жизни. Моей жизни…

Как же я его любила! Иногда я боялась силе собственных чувств. Казалось, человек просто не может быть настолько привязан к кому-то. Так, чтобы всецело покориться ему, раствориться в нем без остатка.

На моем пальце сверкало его кольцо — бриллиант столь изумительной чистоты и огранки, что порой я не могла оторвать от него глаз, точно он обладал какой-то магической силой. Символ того, что я больше не одна. И он не мог укрыться от внимания сестры.

Маша точно его заметила…

Холодок дурного предчувствия прошелся по моему позвоночнику, стирая улыбку с губ.

Что же я скажу ей? Как объясню…

Слезы снова выступили у меня на глаза.

— Олененок? — спросил Артем, обнимая меня. — Что-то не так?

Все… все не так. Почему каждый раз, когда я хочу стать счастливой, возникает какое-то новое препятствие? Почему все так? За что?

— Марин, скажи мне, от чего эти слезы? Что случилось?

— Я просто… просто счастлива, вот и все, — прошептала я, пряча лицо у него на плече.

Артем притянул меня к себе, целуя волосы, висок, стирая мокрые дорожки с щек и слегка покачивая из стороны в сторону. Я бы хотела навсегда остаться в этих объятиях. И чтобы не было никаких проблем. Чтобы ни одна преграда не стояла у нас на пути.

Осторожно подхватив меня под руку, муж отвел меня в комнату отдыха, где мы часто бывали прежде. Усадив меня в одно из мягких кресел, он вытащил из кармана носовой платок и вытер мне глаза.

— Лучше?

Я молча кивнула.

— Вот и хорошо, — Артем присел передо мной на корточки и взял мои холодные руки в свои. — А теперь рассказывай, почему ты плакала, — наклонившись, он провел губами по моей ладони. — Хватит с нас тайн.

Я подняла голову и посмотрела на него.

— Маша… — наконец, я заставила себя заговорить. — Она пришла в себя.

— Так это же замечательно! Значит, скоро можно будет провести пересадку, и мы вернемся домой.

Домой…

Это слово ранило в самое сердце.

А есть ли он у меня?

Я сделала медленный вдох.

— Я… я боюсь, Тем. Мне очень страшно…

Артем нахмурился. Между его густых темных бровей залегал глубокая складочка.

— Маша ведь не знает ничего… про нас, про маму с папой… — мой голос предательски задрожал, в глазах снова заблестели слезы. — Она возненавидит меня. Никогда не простит… Боже, что мне делать?

Артем резко встал и, подхватив меня на руки, усадил на свои колени и крепко прижал к себе.

Его горячее дыхание коснулось моего виска, твердые губы проложили цепочку поцелуев до самых губ.

— Марина. Моя маленькая глупая девочка. Как же ты любишь драматизировать.

— Но это правда! Маша должна была стать твоей женой, она хотела этого, готовилась, а теперь…

— А теперь моя жена — ты. И я люблю тебя, дурочка. Слышишь меня?! Люб-лю, — повторил по слогам. — Так что хочет она этого или нет, нравится ей это или не нравится, но Маша должна это принять!

Артем поцеловал меня. Долго и жадно, будто клеймил своей печатью, присваивал и ставил перед фактом:

«Его. Только его. Не отпустит».

Глава 22

Марина

Следующие несколько недель были подобны стремительному водовороту красок и событий. Деловые поездки мужа, многочисленные светские мероприятия, работа над новой серией книг для подростков. Все мои дни были расписаны буквально поминутно, чему я радовалась искренне и от всего сердца. Работа и семейная жизнь поглотили меня с головой, не оставив ни секунды на меланхолию и мысли о прошлом.

Я рассказала сестре о нас с Темой почти сразу же. Никогда еще правда не давалась мне так тяжело! Сердце разрывалось, душа горела от вида ее метаний. Маша не желала меня слушать. Она кричала, обвиняла меня в предательстве, словно я специально взяла и полюбила его, ей назло.

— Как ты могла, Марин?! — еще долго ее слова не выходили у меня из головы. — Ты ведь знала, как он мне нужен. Знала и все равно забрала его у меня. За что? Что плохого я тебе сделала?!

— Ты, правда, так думаешь? По-твоему я могу так с тобой поступить?

— Ты уже это сделала! Ты специально его соблазнила, потому что всегда мне завидовала. Всегда! Я же знаю, как ты меня ненавидишь. Тебе не нравилось, что родители любят меня больше, а на тебя им плевать! Вот и с Артемом так же. Он в меня влюбился! Меня позвал замуж! Но ты и его отобрала у меня. Предательница! Ненавижу! Ненавижу!

— Прекрати сейчас же! Что ты такое говоришь?

Но она не слушала. Бросалась жестокими обвинениями, не обращая внимание ни на меня, ни на перепуганную медсестру, что отчаянно пыталась ее угомонить. В эту минуту я впервые задумалась о том, что совсем не знаю свою сестру. Мы с ней такие же чужаки, как два случайных прохожих на улице. Между нами никогда не было ничего общего. Наконец-то, я это приняла.

— Мне жаль, что все так вышло, — я уже собиралась уходить, но что-то заставило меня остановиться.

Повернувшись к сестре, я приглушенно всхлипнула и произнесла твердо:

— Видит бог, я не хотела, чтобы все так сложилось. Ты прекрасно знаешь, что меня заставили притвориться тобой. Почему я это сделала и что за люди наши родители, тебе тоже известно… Но в том, что мы с Артемом полюбили друг друга, моей вины нет… Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня и перестанешь обижаться. Будь осторожна и береги себя… Прощай!

В то утро я оборвала последнюю нить, которая связывала меня с семьей.

Я не стала говорить мужу об этой ссоре. Просто сообщила, что готова вернуться в Москву. Здесь меня уже ничего не держало.

Мы вылетели из Франции в тот же день, оставив Машу на попечении лучших специалистов и нашей матери. Как ни парадоксально, но сестра предпочла ее мне и была в своем решении непреклонна.

Отца после той я истории я больше не видела. Да и, если честно, не хотела видеть. А с матерью у нас никогда не было нормальных отношений. Конечно, она пару раз подходила ко мне, пыталась оправдаться, давила на жалость. Но мне уже было все равно. После того, как отец «открыл мне глаза» на истинное положение дел, ее стенания больше не работали.

Поэтому, когда наш самолет приземлился в Москве, я твердо решила начать жизнь с чистого листа.

Мы жили за городом, в живописном поселке на берегу искусственного озера. Дом Артема представлял собой красивое двухэтажное строение из натурального камня, выполненное в старом английском стиле. Фасад его украшали заросли плюща, а из арочных окон открывался неповторимый вид на двор — уютный, с ухоженными розовыми кустами и узкими дорожками, посыпанными гравием.

Я влюбилась в это место с первого взгляда. Это было необыкновенное, непередаваемое чувство. Впервые переступив порог нашего дома, я почувствовала себя странников, который после долгих лет скитаний и одиночества, наконец, нашел дорогу к дому. В то самое место, где его ждут и любят…

— Ну? Как вы там? — спросила бабушка, выдернув меня из мыслей и вернув внимание обратно на экран ноутбука.

— У нас все хорошо. На прошлой неделе я впервые принимала гостей в качестве хозяйки. Мы праздновали новоселье, — я улыбнулась своим воспоминаниям. — Жаль, что ты так и не смогла приехать.

— Ты же знаешь, я не могу оставить Нину Петровну одну…

Бабушкина близкая подруга недавно пережила серьезное потрясение. Ее единственного сына посадили в тюрьму, у бедной женщины никого не осталось.

— Знаю…

— Ты мне лучше скажи, как у вас на личном. И когда ты ему откроешься полностью?

— Не знаю, бабуль. Честное слово, не знаю. Может быть, не надо? Может, лучше оставить все, как есть и не ковыряться во всем этом?

— Но твой отец…

— Я знаю! Он не успокоится, пока не отомстит мне. Но ведь уже столько времени прошло. Думаешь, он посмеет пойти против Артема? После всего, что было…

От империи Куликовых уже давно остались только воспоминания. Пресса только успокоилась, и наша фамилия сошла с заголовков желтых газет. Кажется, о банкротстве некогда преуспевающей компании благополучно забыли, чему я была несказанно рада. Никто из родственников не маячил у меня перед глазами, только детектив, нанятый Темей, раз в неделю высылал нам подробный отчет о состоянии Маши.

В конце месяца у нее запланирована операции, а пока они с мамой жили в небольшой двухкомнатной квартире недалеко от клиники. Кстати, ее, как и все расходы на лечение, оплачивал Артем. Мне было неловко от этого, несколько раз я пыталась уговорить мужа позволить мне самой решать проблемы моей семьи, но он наотрез отказался.

— Нет больше «твоих» и «проблем», — сказал он твердо. — Запомни это и не спорь по пустякам.

И я подчинилась.

— Такие, как Володька, не умеют останавливаться. После истории с банкротством он же совсем с катушек слетел! Как бы не натворил дел…

— Он не посмеет, — мой голос предательски дрогнул. В душу закралось противное сомнение. — Я не верю…

— И зря, — бабушка нахмурилась. — Твоя наивность меня просто поражает! Как будто не из-за него все твои проблемы… Но это уже не важно. Я говорила с Артемом и сказала ему все, что думаю на этот счёт. И пусть теперь он решает, что делать и как тебя защищать.

— Зачем? — застонала я, встретившись с ней глазами. — Ты же знаешь, какие у них отношения…

— Знаю! А потому что хватит им уже над тобой издеваться! Думаешь, я не знаю, кто стоял за той историей с Гордеевым? Да он тебе всю жизнь испортил и до сих пор продолжает это делать! Этот паршивец способен на все ради денег. Но и Артем не дурак. У него достаточно сил и власти, чтобы перекрыть кислород всем и каждому, кто посмеет к тебе приблизиться.

— В нашу последнюю встречу я сказала ему, что он больше ни копейки от меня не получит.

— А он что? Небось лютовал не по-детски…

— Сказал, что я его уничтожила и поклялся мне отомстить. Честное слово, мне было смешно его слушать! Будто это не он пытался продать меня своему бизнес партнеру. Или словно я сама решила притвориться Машей и, тем самым, испортила ему игру… Всю свою жизнь я только и слышала от него: «обязана», «должна», «не имеешь права»… Пускай теперь сам свои проблемы решает. Меня они больше не касаются!

— Именно поэтому я и хочу, чтобы ты открылась мужу…

— Бабуль, хватит. Прошу тебя, давай закроем тему. Не хочу об этом думать. Только не сейчас, — вздохнув, я устало откинулась на спинку дивана. В последнее время у меня все чаще болела спина и долгое сидение на одном месте вновь пробудило неприятные ощущения в пояснице.

Сегодня мне предстоит очередной выход в свет. Мы с Артемом приглашены на благотворительный бал. Первый бал в моей жизни…

Я должна взять себя в руки и пересилить любую боль.

— Ладно. Просто знай, что я не одобряю твое молчание… Какие планы на вечер? Привыкла уже к новому дому?

— Да. Артем нанял целый штат прислуги, чтобы мне не приходилось ничего делать. Представляешь, он обустроил мне мастерскую на втором этаже! Я теперь целыми днями не выхожу оттуда…

— Ну, моя милая, — бабушка рассмеялась. — Замужней женщине не пристало так себя вести. Муж всегда должен быть в приоритете! Всегда! Какой бы крутой художницей ты не была, в первую очередь ты женщина. А место женщины в объятиях супруга.

Вибрация фитнес часов отвлекла мое внимание. Я глянула вниз и беззвучно ахнула.

На небольшом экране горело уведомление от женского календаря…

— Ты чего это застыла? Марин? Что у тебя там?

— Какое… какое сегодня число?

— Двадцатое августа. Марин, что происходит?! Ты побледнела или мне кажется?

Бабушке не показалось. Я действительно вдруг побелела. Сердце пропустило удар, по телу прошлась легкая дрожь.

— У меня задержка. Месячные были в начале июля, а с тех пор прошло уже…

— Марина… Девочка моя, да ты беременна!

Беременна…

Господи. У нас, правда, будет ребенок?

Я с трудом проглотила ком в горле, инстинктивно положила руку на живот. И чуть не задохнулась от незнакомых эмоций.

Ребенок… внутри меня может быть наш с Артемом малыш…

— Немедленно купи тест и запишись на прием к врачу, — назидательно произнесла бабушка. — Не будем радоваться раньше времени, но, скажу по секрету, я очень хочу стать прабабушкой!

Мы поговорили еще несколько минут и, пообещав, сообщить ей обо всем самой первой, я попрощалась и сбросила видеовызов.

Отставив ноутбук в сторону, я поднялась и подошла к зеркалу.

На меня смотрела счастливая молодая женщина с яркими, горящими от счастья карими глазами.

— Неужели это правда?

Я снова потянулась к животу. Мои руки сотрясала мелкая дрожь. Губы, то и дело, складывались в улыбку, несмотря на то, что отражение расплывалось от подступивших слез.

— Пожалуйста, будь там… — прошептала одними губами и, постояв так несколько секунд, отправилась собираться на бал.

Артем обещал заехать за мной в шесть вечера. Я должна быть готова к его приезду.

Глава 23

— Это точно? — Артем оторвался от изучения отчета и вскинул голову на друга. — На счет Гордеева…

Тим молча кивнул. Его холодные глаза сверкали от сдерживаемой ярости. Чернов вспомнил собственную семью, провел невидимые параллели и теперь был на грани. Одному богу известно, что творилось у него внутри.

Артем хорошо знал историю жизни друга. Мрачную. Кровавую. Прошли годы, но Тимофей так и не отпустил их. Не забыл того, что сделали с его любимыми…

— Эта гнида была там! — взревел мужчина, не выдержав. — Он должен был вывезти всех гражданских, я лично передал ему свою дочь, — голос Тимофея дрогнул.

Сорвавшись с места, он заметался по кабинету. Носился из угла в угол, изрыгая проклятия. В эту минуту он напоминал раненого льва. Сломленного, но не побежденного.

Много лет назад, когда судьба еще была благосклонна к нему, у Тима было. Любимая жена, маленькая дочь, небольшая квартирка на окраине Москвы. Он служил родине, побывал в нескольких вооруженных конфликтах. Хоть и платили им немного, но на жизнь хватало.

Возвращаясь с той или мной командировки, полковник Чернов всегда привозил жене небольшой сувенир. Янтарный кулон под цвет ее прекрасных глаз, простенькое серебряное колечко или тоненький браслет ручной работы. Стоило они недорого, но для Алены они были бесценны. А для Тима не было ничего дороже ее сияющей улыбки. Ради нее он был готов на все. Без преувеличения.

И когда молодому отцу предложили новую работу, согласился не думая. Он и сам давно подумывал о том, чтобы оставить войну и уйти на гражданку. Дочурка подрастала, в двухкомнатной хрущевке становилось все теснее, а расходы росли с каждым днем. Поэтому, предложение бывшего сослуживца оказалось весьма кстати.

Работа не пыльная, хоть и далеко от дома. Тимофей должен был возглавить охрану одного предпринимателя. Его компания занималась добычей полезных ископаемых на Ближнем Востоке. Ему требовались люди со знанием дорог и местных обычаев.

— Зарплата в три раза больше, чем сейчас, — уговаривал Мазур. Когда-то Тим спас ему жизнь, и бывший товарищ решил вернуть ему этот долг. — Тебе, как семейному человеку, выделят дом побольше. Местность там хорошая сам знаешь. В деревне есть все необходимое. Поживете год-другой, и денег накопишь столько, что хватит дочке на хорошее будущее. Ну как? Согласен?

Если бы он только знал, чем все это обернется…

Если бы знал, что через год вернется оттуда живым трупом…

Чернов не знал. И поплатится за это. Жестоко поплатился.

— Говорю тебе, он был там! — вынырнув из мрака прошлого, устремил на Королева пустой взгляд. — Тем, отдай его мне.

От такой просьбы Артема передернуло.

Он прекрасно знал, на что тот способен.

— Что с ним сделаешь? — спросил настороженно.

— Удавлю, — выплюнул Тим сквозь зубы. — Сначала забью до полусмерти, а потом посажу в машину и взорву в чертовой матери!

От представшей перед ним картины, Артема замутило. Ему уже приходилось видеть Чернова в ярости, но таким — никогда. Его теперешнее состояние не поддавалось никакому описанию.

Бесчувственный взгляд. Пустой как у мертвеца. Ледяной презрительный тон. Он выражался так, что не оставалось никаких сомнений — сделает. Каждое обещание воплотит в реальность.

— И что потом? Сядешь за убийство? Я не позволю тебе этого сделать.

— Черт с два! — оскалился будто зверь. — Ты не остановишь меня. Ни одна сила в мире не удержит меня от мести. Я убью его, — холодно и четко. — И ты мне не помешаешь.

— Если надо будет, я лично тебя под замок посажу. Но ты не станешь убийцей, Тим…

— Решил в грозного хозяина поиграть? — оборвал его Чернов. — Не того напарника ты выбрал для этого дела. Я не стану тебя слушать. И разрешения просить тоже не буду. Мне не нужно твое благословение, чтобы сделать то, что я хочу. Просто отойди в сторону и не мешай мне!

Развернувшись, Тимофей вылетел из офиса, даже не заботясь о том, что подумает или решит его единственный друг. Его больше ничего не волновало. Только слова детектива в голове.

Гордеев Олег Валентинович, шестьдесят четвертого года рождения. Бизнесмен, начинающий политик. Сколотил состояние десять лет назад, вложив все средства в разработку нефтяной скважины на Востоке. Единственный выживший после атаки террористов…

Уже на подземной парковке эмоции Чернова вконец сдали.

Ноги его подкосились, голова загудела, зазвенела от навалившихся воспоминаний. Тошнота подкатила к горлу, и он упал на колени.

Схватившись за голову, закричал так громко и отчаянно, что на ближайшем автомобиле сработала сигнализация. Вой зверя смешался с металлической трелью, создавая адский коктейль из звуков.

Повалившись на бок, Тим безудержно колотил землю, отбивая костяшки, ломая мясо в кровь. Но легче не становилось. Внутри словно бездна развернулась. Глубокая. Черная, как его ненависть.

Перед глазами замелькали призраки прошлого. В полумраке померещился образ Алены. Она улыбалась ему сквозь слезы. Как в то чертово утро, когда видел ее в последний раз…

— Тим! — видение исчезло, перед ним возникло лицо Королева.

Друг подхватил его под руку и начал поднимать.

— Вставай, брат. Ты прав. Слышишь меня? Ты прав. Эта тварь не заслуживает жизни. Мы уничтожим его. Вместе это сделаем. Тем более, у меня с ним личные счеты…

Артем не договорил, но в этом и не было нужды. Чернов прекрасно знал, о чем тот думает. Эти предположения они составили вместе, как только узнали, что именно связывало Куликова с Годеевым много лет назад.

— Куда мы едем? — спросил Тим, когда друг усадил его в пассажирское кресло своей машины.

— Домой. Поживешь пока у нас. В таком состоянии я тебя одного не оставлю.

Состояние Тимофея напомнило Артему о дне, когда она увидел его впервые. Это произошло через два года после гибели жены и дочери Чернова. Он ушел со службы, оборвал все связи, закрылся в непробиваемом панцире боли и ненависти ко всему живому. В том, что случилось с семьей Тим винил себя. Сколько раз Артем слышал от пьяного друга фразу: «Я сам их убил. Вот этими руками передал Смерти. Лучше б я сдох в том взрыве!».

Они были знакомы давно, но уже с первых секунд встречи Артем был уверен, что этому человеку можно доверять. В восемнадцать лет, наплевав на уговоры родителей, младший Королев оформил в институте академ и пошел в армию. Это решение пришло к нему спонтанно, но отказываться от него Артем не собирался. Тогда еще совсем зеленый юнец свято верил в силу армии и отчаянно хотел испытать ее на себе.

Конечно же, его определили поближе к дому — всемогущий отец постарался. Воинская часть, где он отдавал долг родине располагалась в соседней области, а капитан Чернов там временно исполнял обязанности инструктора. Именно тогда и зародилась их странная дружба, невозможная при других обстоятельствах.

Два абсолютно разных человека из параллельных вселенных вдруг поняли, что прекрасно дополняют друг друга. Горячность юного Королева и сдержанность более опытного Чернова в нужный момент объединялись, образуя идеальный тандем. Именно благодаря непоколебимой стойкости своего наставника, Артем стал тем, кем стал.

И поэтому, когда узнал о случившемся с товарищем несчастье, Королев, не задумываясь, бросил все дела и поехал к Тимофею.

Несколько часов они сидели в полумраке грязной кухоньки, распивая дешевый коньяк и вспоминая о былых временах. Жалости Тим не принимал, не приземлил ни в какой форме. Единственное, в чем он реально нуждался — это поддержка. Искренняя. Такая, какую предложил ему Артем…

— Тише, тише, брат, — поддерживая почти бессознательного Тимофея, Артем переступил порог дома.

Домработница — дородная женщина средних лет подоспела ему на помощь. Не произнося ни слова, Ольга подхватила сгорбленного великана под вторую руку, и они потихоньку двинулись к гостевой спальне.

— Принесите ему поесть и успокоительного, — велел Артем, уложив Тимофея на кровать. — Скажите Герману, пусть сегодня ночует в доме. Не хочу оставлять его одного.

За что Артем любил свою прислугу, так это за умение понимать его с полуслова. Ольга работала в семье Королевых более десяти лет. И когда Артем предложил ей место управляющей в своем новом доме, она с радостью согласилась. В сердцах женщина была искренне привязана к своему молодому господину, а его красавица жена понравилась ей с первого взгляда. Работать на них было для нее в радость.

— Отдыхай пока. Я загляну к тебе перед выходом.

Сказав это, Артем вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь.

Сердце болело от вида его страданий. Душа металась, требовала немедленных действий. Но он не мог торопиться. Нельзя. Обещал ведь быть осторожным…

Поморщившись от неприятных воспоминаний, мужчина спустился в гостиную и замер, так и не дойдя до лестницы.

Словно почувствовав ее присутствие, Артем посмотрел наверх и… обомлел.

Марина, придерживая подол длинного вечернего платья, медленно шла к нему. Черная ткань мягко облегала точеную фигурку, подчеркивая ее плавные изгибы. На шее и в ушах блестели бриллианты — его подарок ей в честь начала новой жизни…

Последний месяц был просто сказочным. Они старались друг для друга, не впуская в свой уютный мир никого. Все вокруг видели, как они счастливы вместе. Даже Тимофей, который был так категорично настроен с самого начала, не выдержал и пал, сраженный очарованием и искренностью Марины. Она словно заколдовала всех, заставляя принять и полюбить себя. Артем уже договорился с адвокатом, чтобы перевести их договорной брак в настоящий и продолжительный. Он хотел связать свою жизнь с Мариной навсегда. До самого последнего вздоха. И обдумывал, что бы еще такое совершить, чтобы порадовать любимую. Она стала для него всем. Его светом и вдохновением. Рядом с ней Артем становился романтиком. И, черт возьми, ему это нравилось!

Его жена должна всегда улыбаться. Должна радоваться жизни с ним. Должна обрести, наконец, семью. Их семью.

Шагнув ей навстречу, взял за руку и, притянув к себе, впился в губы любимой долгим чувственным поцелуем.

— Ты прекрасна, — прошептал хрипло.

Ее мягкий смех стал для него лучшей наградой. Он разлился в душе теплой волной, снимая усталость и напряжение после тяжелого дня.

— Я видела вас из окна. Что-то случилось?

Она внимательно смотрела ему в глаза. В ее взгляде светилось волнение.

— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, — уклонился от прямого ответа. История Тимофей не для ее ушей. Его добрая девочка обязательно пропустила бы ее через себя. А он не хотел грузить ее новыми проблемами. Не сейчас, когда она только начала открываться ему.

Этот ответ Марине не понравился. Девушка едва заметно нахмурилась, и он поспешил исправить свою оплошность.

— У Тимофея была трудная жизнь, — начал Артем, старательно подбирая слова. — Время от времени призраки прошлого нагоняют его. И тогда ему требуется помощь близких, чтобы справиться с ними… Понимаешь?

Она молча кивнула. В глубине ее шоколадных глаз вспыхнуло сочувствие.

— Может, нам лучше остаться дома?

— Нельзя. Тим бы этого не одобрил. К тому же, — Артем подхватил ее на руки и снес по лестнице вниз, — я не могу лишить общество возможности насладиться твоей красотой!

Напряжение спало, улыбка вернулась на лицо любимой, и Королев мысленно пожал себе руку.

— Ты серьезно? Я не узнаю собственного мужа! Артем Игнатьевич, это правда ты?

Ее веселое подтрунивание лишь распалило мужчину. Желание сладкой патокой растеклось по венам, дышать стало тяжело.

— Хочешь проверить? — он лукаво улыбнулся. И, не дожидаясь ответа, быстрым шагом понес ее в спальню.

Глава 24

Марина

Меньше чем через два часа мы переступили порог шикарного, освещенного яркими огнями, особняка. Нас сразу же обволокли пьянящие ароматы, в ушах приятно завибрировала.

Возможно еще месяц назад, окажись я в таком месте, упала бы, как громом пораженная. Но не сейчас. Страхов больше не осталось. Все испарились, исчезли, словно их никогда и не было. Осталась лишь уверенность и желание быть сильной.

Ради него.

Ради НАС…

А еще я думала о нашем малыше. Почему-то была уверена, что он ЕСТЬ. Чувствовала его в себе. Ощущала, нависшее над нами, счастье и не могла не улыбаться. Только Артему пока не стала говорить. Решила сначала убедиться. Мало ли… хоть и не хотелось об этом даже думать.

— Ты как? — муж крепче сжал мою ладонь, но не сильно. Тепло и нежно, как умел он один.

Наши глаза встретились, и беспечно пожала плечами.

— Когда ты рядом, ничего не важно.

Слова вырвались сами собой. Их подхватил невидимый ветер, и возвысил до потолка. Губы Артема растянулись в блаженной улыбке, внутри меня что-то дрогнуло, сердце пустилось в пляс.

— Потанцуем?

И вот мы кружимся по паркету, не замечая никого и ничего. Музыка закрыла нас мягким ореолом, подхватила и понесла по волнам жизни.

— Ни о чем не думай, — шепнули его губы, запуская по коже приятную дрожь. — Я поведу, а ты не сопротивляйся, просто следуй.

Это оказалось так упоительно — подчиниться! И дело не только в танце, не в этой минуте, которую хотелось растянуть на века.

Мне нравилось быть ЗАмужем. В наших отношениях роль ведущего принадлежала Артему, а я стояла рядом, обеспечивая тыл и закрывая его спину от любой непогоды. Большего я и не хотела.

Час пролетел незаметно. Все это время муж знакомил меня со своими друзьями, с которыми мы еще не успели пересечься, представлял партнерам гордо называя меня «госпожой Королевой», словно награждал титулом Мисс Вселенной. А я с готовностью принимала эту награду, гордо и величественно, как полагается истинной Королеве.

Слушая очередные рассуждения на тему выгодных вложений, я невольно вспомнила слова Алисы, которые шепнула родственница мужа в день нашей свадьбы. Нет ни одного праздника, семейной встречи или приема, который не перетечет в обсуждение дел. «Придется привыкать», — сказала она тогда и только сейчас я поняла, что именно она имела ввиду.

Таких мужчин, как Тема, просто невозможно переделать. Их нельзя перевоспитать или изменить под себя. Он такой, какой есть. Таким его создала природа и таким он останется навсегда. Сильным, волевым, недосягаемым для чужих и до безумия открытым для «своих».

Поэтому, когда очередной разговор медленно перетек в деловой спор, я уличила секунду и сбежала в дамскую комнату. Несмотря на то, что помещение хорошо проветривалось, воздуха все равно недоставало. Не знаю, играли ли это мои гормоны или просто сказывалась усталость, но к горлу вдруг подступила тошнота.

Холодная вода помогла. Живительная влага подействовала отрезвляюще, и я блаженно закрыла глаза. Сбившийся пульс постепенно приходил в норму, желудок больше не скручивало от спазмов.

Я уже собиралась вернуться обратно в зал, как дверь за моей спиной бесшумно открылась. В комнату, как на подиум, вплыла ослепительно красивая женщина с короткими пепельными волосами и лицом модели. Высокая в искрящемся серебряном платье, она напомнила мне известную актрису из старого Голливудского фильма. Ее холодные зеленые глаза внимательно прошлись по моей фигуре, словно сканируя. Алые губы незнакомки пренебрежительно скривились, давая мне неутешительную оценку.

Под ее изучающим взглядом стало не по себе. Я почувствовала себя как амеба под микроскопом дотошного биолога.

Смущенно отвернувшись, я подхватила со столешницы свой клатч и направилась к выходу. Но не успела я сделать и пары шагов, как блондинка преградила мне дорогу.

— Куда же ты, милая? — спросила она странно сладким тоном. Голос ее выдавал одновременно ярость и издевку. — А как же познакомиться? Мне же интересно, кого Королев нашел мне на замену.

Отказываясь верить словам незнакомки, я заставила себя произнести:

— Разве вам не все равно?

— Представь себе, — фыркнула та. — Я ведь знаю, что Королев любит только меня. Всегда знала. А теперь, — она снова поморщилась, — когда увидела тебя, убедилась в этом еще больше. Он ведь женился мне на зло. Решил отомстить таким образом.

— Это меня не касается, — перебила я поток внезапных откровений. Несмотря на все мое желание казаться неприступной, слова незнакомки не могли не ранить. Я почувствовала, как червь сомнений медленно прокладывается сквозь защитные барьеры и поспешила закончить неприятный разговор. — Прошлое моего мужа меня не касается. Как и вас не должно заботить наше с ним настоящее.

— А ты не так проста, как кажешься. Бойкая, значит?

— Возможно, — пожала плечами. — Но повторюсь, вас это не должно волновать. А теперь, — заставила себя улыбнуться, — прошу меня извинить. Муж ждет!

Я повернулась и гордо зашагала прочь. Пусть эта встречу и выбила меня из колеи, но я искренне гордилась собой. Маленькая победа сгладила неприятное впечатление от внезапной встречи, но ядовитый осадок все же остался. Я и не знала, что у Артем был первый брак… Он и словом об этом не обмолвился, несмотря на то, что мы постоянно разговаривали о жизни «до нас».

Не хотел вспоминать?

Или… так и не отпустил?

Сердце в груди болезненно сжалось при мысли, что мой мужчина мог хранить воспоминания о бывшей жене. А ведь она настоящая красотка. Вот, кому точно не требуется никакая коронация! Она уже королева. Причем прирожденная. А я…

«А ты — дура», — закончил противный внутренний голос, пресекая дальнейшие рассуждения. — «Артем любит тебя, и ты это знаешь! Так какая разница, кто у него был до тебя?»

— Откройся ему, — как наяву услышала голос бабушки. — Пора!

— Пора, — повторила следом и, отыскав в полумраке фигуру любимого, набралась решимости.

Этой ночью я расскажу ему ВСЕ!

Наручные часы показывали полночь, гости стали потихоньку разъезжаться.

Цель благотворительного бала выполнена — на лечение детей с онкологией всего за несколько часов пожертвовали более десяти миллионов рублей.

Конечно, эта сумма не покроет и половины расходов, в клинике, которую спонсировал Королев на данный момент лежали около ста маленьких пациентов. Однако нескольким из них богатые гости, все же, подарили шанс на спасение. Пусть и пока крохотный, эфемерный, но шанс.

Артем был искренне этому рад.

Обменявшись с мэром крепким рукопожатием, мужчина в очередной раз окинул большую залу внимательным взглядом.

Десять минут назад краем глаза увидел, как Марина скрылась в дамской комнате, а теперь с нетерпением ожидал ее возвращения. На душе было как-то неспокойно. Артем хотел поскорее увезти любимую домой.

Звонок Германа отвлек от мрачных мыслей. Извинившись перед хозяевами вечера, он вышел в коридор.

— Слушаю.

— Шеф, тут такое дело, — дурацкая привычка подчинённого тянуть кота за причинное место прошлась по напряжённым нервам тупым лезвием.

Выругавшись сквозь зубы, Артем велел немедленно приступать к делу.

— Есть информация, что Гордеев будет на балу, — выпалил телохранитель в ту же секунду. — Я уже предупредил охрану, но…

Это его "но" неприятно полоснуло по нервам.

— Говори!

— Позаботьтесь о Марине Владимировне. Я не знаю, что именно связывает ее с этим человеком, но одна только фамилия Гордеев приводит ее в ужас. Просто будьте внимательны.

Откровения Германа, его забота о Марине и тон, с каким он говорил — все это обрушилось на Артема как снег на голову.

Какого черта?!

Пару секунд Королев обдумывал услышанное, изо всех сил сдерживая проклятия, которые так и рвались на волю. В голове полный сумбур творился, а по венам медленно, но верно разгонялось адское пламя.

Так и не сказав работничку ни слова, Артем сбросил вызов и вернулся в зал.

Надо немедленно найти Марину!

Не обращая внимания на удивлённые женские взгляды, прошел мимо них напролом. Толкнул резную межкомнатную дверь и оказался в просторной чёрно-белой уборной.

Несколько дам, опешив от такого бесцеремонного вмешательства на их территорию, укоризненно зашептались и скрылись восвояси. Он и не заметил их негодования. Голова совсем другим забита.

— Марин? Ты здесь? — спросил негромко и прошёлся по закрытым кабинам глазами.

В ответ ни звука.

Никого…

К горлу незаметно подкрался ком, дыхание вдруг перехватило. Артем чувствовал, как в висках начинает отбивать бешеный пульс, руки сами собой сжались в кулаки.

Вязкая горечь всколыхнулась внутри, разлилась по венам ядовитой инъекцией, обостряя первобытные инстинкты.

Марина… девочка, где же ты?

Ничего не видя перед собой, Артем вернулся в зал. Тут же связался с охраной и велел обыскать территорию. Сам обратился к хозяину дома, чтобы предоставили доступ к записям с камер видеонаблюдения. Делал все это на автомате, отключив эмоции и затолкав их глубоко внутрь. Все потом. Главное Оленёнка найти!

Пока его люди прочесывали паркинг и территорию имения, Артем вместе с начальником службы безопасности Зуева проводил мониторинг ситуации по камерам.

Несколько мониторов работали одновременно, передавая картину в реальном времени. Тут же на компьютерах просматривали записи вечера.

Мозг Артема, как и зрение, работал на двести процентов. Он бегал взглядом от одного экрана к другому, стараясь не упустить ни единой детали. Мысленно просил проведение, чтобы с его малышкой все было хорошо.

— Гордеев был среди приглашенных, — через минуту доложил один из охранников. — Приехал с женщиной, сделал пожертвование и уехал. Один. На камерах это отчётливо видно. Дама его осталась. Кстати, — мужчина ткнул пальцем в экран, — вот она.

Картинку тут же приблизили и на этот раз Артем не смог сдержать смачного ругательства.

Вера!

Его бывшая жена была здесь.

С Гордеевым.

Пазл в голове немедленно сложился. Перед глазами замелькали картинки из прошлого. Зря отпустил ее с миром. Ох, зря…

— Ко мне ее. Немедленно.

Они пересеклись. Сомнений не было. Вера специально выследила Марину и наговорила ей невесть что.

Сука!

Знал ведь, что не надо оставлять ее одну. Пока вопрос с Куликовым не решен, а Гордеев маячит на горизонте бестелесным призраком, нельзя было никуда выезжать…

Но прошлого уже не изменить. Что сделано, то сделано. Надо только разобраться со всем этим. Вот только девочку свою найдет. И разберётся! Со всеми разберется!

Для общения с бывшей женой Зуев выделил в распоряжение Артёма свой кабинет. К этому моменту дом уже почти опустел, оставалось проводить нескольких гостей.

В дверь деликатно постучались, что никак не соответствовало атмосфере происходящего. В другой ситуации такая предусмотрительность вызвала бы у Королева улыбку, но не сегодня.

Двое охранников завели сопротивляющуюся Веру внутрь и бесшумно удалились.

Их взгляды встретились и скрестились в немом поединке. Пухлые, обведенные яркой помадой, губы женщины кокетливо растянулись, обнажая жемчужную улыбку.

— Какого хрена ты тут делала?!

Артем отсканировал точеную фигуру бывшей жены, мысленно подмечая ее искусственность. Ничего своего. А ведь когда-то считал ее эталоном красоты… Слепой болван! Если бы не Марина, так никогда и не понял бы, какой должна быть настоящая женщина.

— Я соскучилась, — пожала маленькими плечами и подошла ближе.

Приторный аромат ее духов с явными восточными нотками ударил в нос.

И снова игра на контрасте. Марина даже пахла иначе! Нежно и свежо, как весенний цветок. И если эта ведьма дотронулась до его малышки… Если запятнала ее своей грязью… Артем за себя не ручается!

— А ты, Королев? — склонив голову набок, томно прошептала блондинка. — Ты ведь тоже скучал по мне. Только честно…

Оттолкнув ее от себя, Артем угрожающе сжал кулаки. Конечно, он в жизни не поднимет руку на женщину. Это табу! Он даже пальцем ее не коснулся, когда узнал, что изменяла ему. А сейчас, тем более, не пойдет против своих же принципов. Она — чужая. Никто.

— Не обольщайся. Мне и раньше было плевать на тебя, а теперь и подавно. Единственное, что меня волнует — это моя жена. И если я узнаю, что ты приближалась к ней…

Ее наигранный смех полоснул его по нервам.

— Что?! Что ты мне сделаешь?

— Поверь, лучше тебе этого не знать! — оскалился он. — Однажды я пощадил тебя, во второй раз этого не будет. Что у тебя за дела с Гордеевым?

— Не уж то ревнуешь?

— Больно надо. Просто понять хочу, не более.

— Вот и я хотела понять, на кого ты меня променял, — скопировав его тон, отозвалась Вера. — Ты же на свадьбу меня не пригласил. На новоселье не позвал. А я ооочень хотела познакомиться с твоей новой женой… Марина, кажется? Она у тебя милашка. Простовата только, а так ничего…

Не дал ей договорить. В мозгу будто защёлка переключилась, глаза налились кровью и напрочь вырубили самообладание. Бросившись на бывшую, Артем схватил ее за плечи и сжал так, словно раздавить хотел.

Женщина ахнула, открыла рот и пролепетала что-то невразумительное.

Но густая пелена, затмившая разум, не пропустила ни звука.

Она запищала, задергалась в его руках, а в зелёных глазах промелькнуло понимание. Именно. Вера вдруг осознала, что затеяла игру со зверем.

Он дал ей мгновение, чтобы прийти в себя, свести концы с концами и ослабил хватку.

— Зачем ты здесь?! И учти, если с моей женой что-то случилось, я тебе шею сверну. Говори!

Она прекрасно видела по его глазам, что он не шутит. Не было в его словах ни капли блефа, хоть тресни! От одной мысли, что эта змея могла сговориться с Гордеевым и навредить Марине, взгляд застилала кровавая пелена.

Пока он выжидал подходящего момента, собирал доказательства, чтобы привлечь врагов по закону, они зашли с тыла. Подошли вплотную и дышали в спину. К его сокровищу подкрались.

— Я слушаю! — зарычал ей в лицо и встряхнул так, что заклацала зубами.

Она поспешно закивала, захлопала глазами и начала сбивчивый рассказ.

А он слушал все это и голова шла кругом от ярости, что болезненными толчками била прямиком в мозг.

Гордеев сам вышел на Веру. Мало кто не знал, что она — бывшая жена Королева. Эту информацию никогда не скрывали, скандал с их громким разводом мусолили все, кому не лень. Вот и врагу не составило труда сложить два плюс два.

— И с какой целью он подослал тебя к нам?

— Гордеев хотел, чтобы я рассорила вас… Я должна была надавить на нее, выбить почву из-под ног, чтобы засомневалась в тебе.

— Зачем?!

— Не знаю!

На этот она не врала. По глазам видел. Да и нет в этом никакого толка.

— Где сейчас Марина?

— А я почем знаю?! — удивилась искренне. — Мы только поговорили немного, и она ушла, к тебе вроде собиралась. Больше я ее не видела.

Несколько секунд Артем вглядывался в лицо бывшей жены. Неизвестно, что он там искал. Раскаяние? Сожаление? Страх?

Все это уже было неважно.

И только одно не давало покоя. Где же ты, Марина? Где?!

Но тут дверь резко распахивается. В кабинет влетел запыхавшийся Вадик — водитель.

Пальцы инстинктивно разжались, и Вера испуганно попятилась назад, видимо осознавая своими куриными мозгами, что это край. Королеву сейчас окончательно снесет крышу.

— Шеф… Там это, — Вадик запнулся. Опустил глаза в пол, и сердце его испуганно застыло. — Марина Владимировна…

Глава 25

Марина

Что-то холодное коснулось моей кожи, в нос ударил резкий запах нашатырного спирта, пробуждая спящее сознание.

С трудом разлепив отяжелевшие веки, я вздрогнула и в ужасе оглянулась по сторонам.

Вокруг меня столпились какие-то люди. В основном, это были мужчины в одинаковых черных костюмах. Откуда-то издалека доносились приглушённые ругательства.

Несколько секунд я пыталась понять, что произошло.

Боль в затылке мешала думать, а калейдоскоп незнакомых лиц сбивал с толку. Но когда воспоминания о случившемся пробили туманную завесу и накатили на меня тяжёлой волной, захотелось закричать от отчаяния и страха.

Это был ОН! Точно он.

Я не могла ошибиться…

Он был среди гостей. Бесшумная мрачная тень с темными, порочными глазами, которые немедленно отыскали мой взгляд и приковали к месту, лишая способности соображать.

И только сердце неистово колотилось в груди, когда я вдруг осознала, что все это время он был рядом.

Мое тело сковало ледяным ужасом, и кости заломило так, будто по мне проехались танком. Но я не двигалась. Стояла, прибитая к месту, и смотрела в глаза своего Палача. И не осталось сил бороться. Лишь жалкие отголоски воли где-то глубоко внутри, что медленно умирали, корчась в страшной агонии.

Один миг, и не стало больше ничего. Уверенность в себе, вера в завтрашний день, чувство защищённости — все вдруг исчезло.

Осталась лишь слабая оболочка. Та, что однажды чудом избежала страшной участи и все эти годы влачила жалкое существование, молясь больше никогда не встречаться с НИМ…

А он это видел. Чувствовал мой страх и пил его с наслаждением, смакуя и перекатывая во рту, как сладчайший нектар.

Губы его сложились в хищной ухмылке, обещая: "Скоро… Скоро ты будешь моей".

И словно в подтверждение этого, Гордеев приподнял свой бокал, провозглашая тост за близкую победу, подмигнул злорадно и в несколько глотков осушил его содержимое.

А я все не двигалась.

Инстинкты приказывали бежать, но разум четко осознавал — нет смысла даже пытаться. Один его взгляд издалека внушал дикий ужас, и от паники я не могла дышать.

Гордеев медленно отложил стакан и не сводил с меня голодного взгляда до тех пор, пока я не отмерла и не бросилась прочь. Но даже удаляясь, я чувствовала за спиной его рваное, тяжёлое дыхание. Его ненавистные обжигающие прикосновения, оставляющие за собой куски сожжённой плоти.

Страх накрыл меня с головой, рассудок помутился, сдаваясь в плен разыгравшемуся воображению. Я уже не понимала ни где я, ни как я здесь оказалась. Лишь одна мысль набатом отбивала в висках: "Он нашел меня! Он меня нашел!"

Я мчалась по коридору, не разбирая дороги. Глаза мои уже ничего не видели, разум отключился. Руки дрожали, а в грудине ныло, будто я получила удар.

Он здесь! Это не простое совпадение, он пришел за мной!

— Артем… — выдохнула из последних сил, выбегая на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Как вдруг сзади мелькнуло что-то темное, в нос ударил едва уловимый аромат мужского парфюма. Знакомый. Даже слишком.

Я отпрянула и, открыв рот, уже собиралась позвать на помощь, как почувствовала резкую боль в затылке. Яркая вспышка ослепила, все вокруг померкло, и я потеряла сознание…

Когда он увидел ее, такую маленькую, слабую и беззащитную, внутренности будто с тугой узел скрутило.

Страх парализующей волной по телу пронесся, отключая эмоции, вырубая мысли. Словно весь мир вдруг уменьшился до невероятных размеров, сошёлся на одной единственной женщине. Его жене.

Ничего не видя перед собой, Артем бросился к Марине, что испуганно жалась к спинке дивана и затравленно озиралась по сторонам.

Бледная. Белая, как привидение. Она мелко дрожала и бегала взглядом по комнате, разрезая пространство своими огромными полными слёз шоколадными глазками.

Впервые в жизни Королев испытал такой страх. Настоящий, животный ужас. Затмевающий рассудок и лишающий воли. Такой, что впору на стенку лезть и кричать до хрипоты. По сравнению с ним все, что было в прошлом казалось пустым и незначительным.

За девочку свою испугался. За то, что могло с ней случиться…

Давно ничего не боялся. Жил себе, не зная бед. А тут такое ощущение, что вокруг одни враги, а семья его маленькая, его сокровище бесценное — под прицелом.

Не обращая ни на кого внимания, растолкал охранников по сторонам, пробивая путь к любимой.

Словно почувствовав его присутствие, Марина резко обернулась и, громко всхлипнув, подняла на него заплаканные глаза.

— Тёма… — от ее нежного голоса сердце его на осколки разлетелось. Дыхание сперло, словно в глотку гвоздей затолкали.

Бросившись к ней, обнял ее крепко. Сдавил до хруста, не думая о том, что может больно сделать.

— Я здесь, сладкая. Я рядом, — подхватил ее на руки, проклиная себя, как последнюю тварь.

Вадик стоял рядом, уперев глаза в пол.

Стыдно?!

Целая армия телохранителей, а сделать ничего не смогли.

На его жену напали, никто этого и не заметил…

Слепые идиоты!

А главный среди них — он сам, Артем Игнатьевич Королев собственной персоной.

— Отвези меня домой, п-пожалуйста, — ее слабый шепот заставил его успокоиться. Все потом.

— Сейчас, милая. Сейчас…

Не выпуская ее из рук, спустился по лестнице и вышел из опустевшего особняка.

Водитель немедленно распахнул перед ним дверь, и Артем со своей ношей нырнул в салон.

Марину из рук так и не выпустил, да и она сама не спешила отстраняться. Прижавшись к груди мужа, вцепилась в него так, что никакая сила не оторвёт.

Она сидела у него на коленях и, зажмурившись совсем как ребенок, с шумом втягивала в себя его запах. Будто не могла им насытиться. И делала это так жадно, с таким упоением, что внутри него все оборвалось.

Артем осторожно взял ее лицо в ладони и подушечками пальцев стёр остатки соленых капель.

— Ты как?

Она кивнула, так и не проронив ни звука.

— Марин, что случилось? Почему ты сбежала? От кого? — он прислонился своим лбом к ее и тяжело вздохнул.

Чувство вины и беспомощности раздирало его на части. Страх за любимую, уверенность, что ей грозит опасность — все это обрушилось на мужчину тяжёлой снежной лавиной и пришибло к земле.

— Кого ты боишься, сладкая? Расскажи мне…

Она открыла глаза и посмотрела на него.

Секунду в ее взгляде читалась нерешительность. В расширенных зрачках плескался неподдельный ужас.

— Я… Как бы я хотела, чтобы этого никогда не было, — сказала она, поморщившись.

Ее лицо было таким бледным, словно луна в ночном небе. И голос звучал так тихо, так болезненно, что сердце его рассыпалось в груди.

Артем притянул ее ближе и поцеловал нежно, вложив в этот поцелуй всю свою любовь.

— Что бы это ни было, — протянул он шепотом, — я всегда буду рядом. Всегда.

— Я знаю, — грустная улыбка застыла на ее припухших губах. — Спасибо…

И Марина рассказала ему.

Она начала с того дня, когда Гордеев впервые пришел к ним домой. Как странно он смотрел на них с Машей, как долго беседовал с отцом, обсуждая какую-то важную сделку.

— Он мне сразу же не понравился. Было в нем что-то… пугающее, — ее голос задрожал. — Поэтому, когда он стал все чаще у нас появляться, я старалась лишний раз не попадаться ему на глаза. Запиралась в комнате, придумывала разные предлоги, чтобы задержаться у подруг, пару раз даже из дома сбегала…

— Только не говори мне, — его голос угрожающе завибрировал, но Марина не позволила ему договорить.

Зажав рот мужа ладонью, она взмолилась:

— Тёма, прошу тебя! Я хочу рассказать тебе все. Пожалуйста…

Он медленно кивнул, не сводя с нее застывшего взгляда.

— Это случилось через несколько месяцев. Я не знала, что отец пригласил его на наш с сестрой день рождения. Обычно, мы даже не отмечали его, а тут целый праздник устроили. Гордеев был одним из тех немногих, кто знал о нас с Машей. Уже тогда мне показалось это странным, ведь до этого родители тщательно скрывали наше с сестрой существование…

— У этих людей точно не все в порядке с головой! Как можно прятать от людей собственных детей? Зачем? — выплюнул Артем, вдруг почувствовав, как холод закрадывается ему в душу.

— Перед тем как спуститься к гостям, мама принесла мне комплект украшений. Тяжёлое бриллиантовое колье и серьги. Она уговаривала меня их надеть, все говорила о какой-то "чести", твердила, что я должна носить их с гордостью… Я правда не понимала ее! Раньше родители никогда не дарили нам таких подарков. Даже Маше, не то что мне. Уже потом я узнала, что он был не от них…

— Гордеев! Что этот подонок хотел от тебя?!

Марина вздрогнула. Никогда ещё она не видела его таким — его стальные глаза стали совсем ледяными, губы сжались в тонкую линию, а руки так сдавили ее плечи, что наверняка останутся синяки.

— Он… он пытался изнасиловать меня…

Артем так ударил по спинке кресла кулаком, что чуть не проломил ее каркас. Его руки обвились вокруг нее и, зажмурившись, он крепко прижал ее к себе.

— Отец попросил меня принести его сигары из кабинета. Он знал, что Гордеев ждет меня там. Знал и все равно послал туда, — ее голос сорвался. По телу прошлась мелкая дрожь. — Он схватил меня… Шептал всякие гадости, обещал, что завалит меня бриллиантами…

Не выдержав этих откровений, Артем поцеловал ее. Напал на ее губы и целовал до тех пор, пока не почувствовал на своем языке вкус ее горячих слез. Потому что не было другого способа остановить этот хлынувший поток, наполненных болью и отчаянием, слов, кроме как прижаться к ее губам и целовать до тех пор, пока не исчезнет последняя горечь страшных воспоминаний.

— Марина, — зашептал он, задыхаясь, — сладкая моя девочка. Я клянусь тебе, он ответит! За каждую твою слезинку поплатится. Будь я проклят, если позволю кому-то причинить тебе боль! Будь я проклят, девочка!

Она громко всхлипнула и, уткнувшись ему в плечо, горько заплакала.

— Я люблю тебя, сладкая. Я люблю тебя всем сердцем. И я сделаю все, чтобы защитить тебя!

Чуть отстранившись, она вгляделась ему в глаза.

— Н-нас…

— Что? — не понял он.

— Тебе придется защищать нас, — повторила Марина и, взяв его за руку, прижала ее к своему плоскому животу. — Я ещё не уверена, но… Мне кажется у нас будет ребенок.

Ребенок…

У них будет ребенок!!!

Он станет папой…

— Мари-и-ина! — протянул он громко и снова поцеловал ее. На этот раз осторожно, мягко двигаясь вдоль линии ее рта, вбирая в себя ее тихие стоны и наслаждаясь нежными вибрациями, что волнами передавались от одного к другому.

Как нежен был их поцелуй…

И как много смысла таил он в себе.

Теперь Артем знал наверняка — он обязан победить. Ради них.

Глава 26

— Ну? Как она? — налетел на доктора с вопросами.

Пока Марину осматривал семейный врач, Артем места себе не находил. Намотал наверное пару километров, шагая по коридору туда и обратно. Стоять не мог. И пойти к ней тоже запретили. Приходилось довольствоваться малым. Время от времени замирая перед собственной спальней, полностью превращался в слух силясь услышать хоть что-то, удостовериться, что с ней все в порядке. Что она беременна и их с малышом жизням ничто не угрожает…

Аристарх Геннадьевич Шульц хоть и отошёл от медицинской практики, но тесные связи с Королевыми поддерживал и по сей день. Артем знал — что бы ни случилось, этот старик всегда придет на помощь.

Вот и на этот раз, когда возникла в нем необходимость, явился по первому зову.

— Как я и предполагал, — начал он медленно, глядя на собеседника поверх очков, — ничего серьезного с вашей женой нет. Небольшое рассечение на затылке, но рану я уже промыл. В любом случае, пару дней ей лучше полежать в постели.

Артем машинально кивнул, но по прежнему не сводил с него глаз. С замиранием сердца он ждал от дока подтверждения того, что скоро станет отцом. О том, что беременности может и не быть старался не думать.

— По поводу второго, — видя его нетерпение, сжалился Шульц. — Мы сделали несколько тестов, все положительные. Так что, — тонкие губы старика растянулись в улыбке и он дружески похлопал Королева по плечу, — примите мои поздравления!

Действуя на автопилоте, пробубнил что-то похожее на благотворительность и неверяще уставился на закрытую дверь.

Подтвердилось!

Он станет папой…

Ребенок! У него будет ребенок от любимой женщины!

Их с Мариной малыш…

Разве можно желать о большем?

Шульц говорил ещё что-то, а он ни звука не слышал. Расплылся в довольной улыбке и стоял бы так до рассвета, если бы жилистая ладонь дока не коснулась его запястья.

— Думаю, мне здесь больше нечего делать. Марине Владимировне желаю скорейшего выздоровления, а вам доброй ночи.

— Да, конечно. Спасибо, — Артем жестом велел своим парням подготовить машину. — Спасибо вам, док! Спасибо!

От души пожав ему руку, мужчина тут же направился к жене. Счастье переполняло его и не терпелось разделить эту радость с любимой.

Тихонько открыл дверь и двинулся прямиком к постели, где сладко спала Марина, положив под щеку ладонь.

Только сейчас заметил, насколько уставшей и слабой она была. Мрачные тени пролегли под глазами, веки слегка припухлы и отдают краснотой. На мгновение даже кажется, что она похудела, осунулась.

Бесшумно опустился на край кровати и нежно коснулся ее лица. Прошёлся пальцами вдоль высокой скулы, обвел контур чувственных, самых сладких и вкусных, губ. Склонившись над спящей женой, Артем с упоением вдохнул ее запах, которого постоянно катастрофически не хватало.

Его маленькая сладкая девочка…

Как же сильно он ее любил!

Никогда раньше не задумывался о семейной жизни. Особенно, после неудачного брака с Верой. Зарёкся ведь никогда больше женщин так близко не подпускать, не ломать себя ради кого-то.

Конечно, Артем понимал, что однажды ему всё равно придется жениться. Ответственность перед родом диктовала правила, и он не смел их нарушать. Но ни разу ему в голову не лезла мысль, чтобы вот так зависеть от кого-то. До сегодняшнего дня.

— Моя кроха… Я никому тебя не отдам! Жизнью клянусь. Всем, что у меня есть. Мне только ты нужна. Ты и наш ребенок, — прижался губами к ее виску и замер так.

Он бы многое отдал, лишь бы провести остаток ночи с ней. Лечь рядом и обнять крепко, чтобы не боялась больше и навсегда позабыла о том, кто когда-то ей больно сделал. Но нельзя!

Пока этот гад ходит на свободе и стоит у него поперек горла, не будет ему покоя. Гордеев совершил ужасную ошибку — позарился на чужое, тронул ЕГО женщину. А за ошибки нужно платить. И желательно — кровью…

Этой ночью не спал никто.

Служба безопасности работала на полную мощность, пытаясь оправдать свое название. Кофе пили литрами, а бедная Ольга лишь успевала менять пустые стаканчики на новые.

Королев курировал работу подчинённых лично. Они уже дважды прокололись, третьего раза быть не должно!

— Шеф…

Ему не понравился голос Игната. Артем обернулся.

Помощник навис над монитором компьютера, по которому отслеживал передвижения Гордеева на балу.

— Что?

Отставив недопитый кофе, Артем сразу же направился к столу.

— Глянь сюда.

Игнат открыл новую вкладку и перед ним предстала нарезка с одним-единственным человеком.

— Он постоянно смотрит в камеру, словно знает, что за ним будут наблюдать…

Словно в подтверждение, Гордеев снова вскинул голову и улыбнулся.

По спине Артема прошел морозец.

Да этот урод издевался над ними!

Вот, он поднимает бокал шампанского. Его тонкие губы растягиваются в хищной ухмылке. В глазах — торжество.

Кажется, ещё немного и Гордеев начнет им приветы передавать…

Сукин сын!

— Он играет с нами, — поморщившись, констатировал Тимофей. — Специально держится на виду, чтобы отвести от себя подозрения. Знает, что в первую очередь будут копать под него… На Марину напал не Гордеев.

Твою ж мать…

Пока они тратили время на вычисления этого ублюдка, кто-то другой выследил Марину. Тот, кто прекрасно знал расположение камер и точно вычислил "слепую зону".

Но кто?!

— Может Вера?

Тим посмотрел Артёму прямо в глаза.

В груди будто железный кол вонзили. Самые страшные догадки медленно подтверждались. Их вели за нос. Причем жестоко.

— Не в ее стиле, — на мгновение Чернов замолчал. Окинул присутствующих долгом взглядом. — Мне нужны записи из служебных помещений! Передвижения официантов, горничных. Всего персонала, который был в этот вечер у Зуева.

— Думаешь, крыса?

Как бы он хотел ошибаться!

Если предположение Тима верно, значит, ситуация куда сложнее, чем они полагали. Гордеев не дурак. Что и доказывало его поведение на вечере. Ни разу он не вышел с поля зрения, только кружился вокруг них голодным коршуном. Словно говорил: «Я рядом. Ближе, чем вы думаете…»

Так и было. На Марину напали в переполненном охраной особняке. С ювелирной точностью выследили момент и время, когда рядом с ней никого не окажется и…

Никогда еще время не шло так медленно, как сейчас. Собственные подчиненные не казались такими непроходимыми идиотами, как в эту минуту.

Все молчали.

Никто и звука лишнего не проронил.

Не сейчас, когда любой вздох мог стать последним.

Потому что терпение Артема было уже на пределе.

Все это понимали.

— Герман! — не выдержав, взревел громко.

Программист слева от него испуганно подлетел на месте, ноутбук чуть не свалился со стола — успели поймать в последнюю секунду.

— Да, — верзила встал напротив, виновато понурив взгляд.

Выглядел он, мягко говоря, не в форме. Да и отлучался часто, чем и вывел Королева из себя.

— Какого черта ты позвонил мне так поздно?! Почему о том, что Гордеев рядом, я узнал в самый последний момент?!

Сколько раз Артем проводил для них инструктаж? Сколько раз повторял, чтобы были начеку?

— На хрена мне телохранители, которые даже мою жену защитить не могут?!

— Мне очень жаль…

Его тихий голос действовал на нервы.

Марина была там совсем одна! И неизвестно, чем бы эта история обернулась, не подоспей они вовремя.

— Засунь свою жалость знаешь куда?!

Артем больше не ручался за себя. Аккуратная оболочка и обычная сдержанность разошлись по швам. Он до последнего хотел как лучше. По-людски. Без криков и обвинений. Не получилось.

В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля. И теперь он отчаянно пытался собрать этот чертов пазл по кускам.

— Я сообщил сразу, как узнал об этом…

Герман говорил тихо, но с достоинством уверенного в себе человека. Если бы не эта его открытость, неизвестно чем бы еще для него обернулась эта ситуация.

Махнув нерадивому вояке, чтобы скрылся с глаз, Артем осушил очередную порцию холодного кофе.

Криками делу не поможешь. Надо взять себя в руки. Эмоции придут потом. А пока в приоритете трезвый ум и готовность действовать.

— Есть новости?

Он подошел к небольшой группе, во главе которой стоял Чернов.

Взгляды друзей вновь пересеклись и на этот раз он прочитал в глазах Тимофея ответ на свой вопрос.

Игнат приблизил картинку, параллельно манипулируя мышкой, чтобы поднять ее качество.

На мониторе возникло до боли знакомое осунувшееся лицо крысы.

Снова удушливое чувство гнева. В груди сковало сильнее, дыхание на мгновение сперло. Пазл сошелся.

Куликов, тварь!

Артем посмотрел на Тимофея. Тот кивнул. Повернулся к одному из бойцов и отдал соответствующие указания. Четверо парней бесшумно вышли из комнаты.

Минута, и за окном зашуршал гравий.

За гнидой уже выехали.

— Я убью его! — прошептал Артем и с силой ударил по стене. — Ублюдок! За то, что посмел тронуть мою жену, казню лично!

Перед его глазами ещё стояла картина, как Куликов воровато поднимается по лестнице. Как испуганно оглядывается, чтобы не попасться на глаза охране или гостям.

Эта тварь пришла с четкой целью — похитить Марину. Для Гордеева.

Тот не стал марать руки, действовал через шестерку. А эта гниль и рада. Он на все пойдет ради денег. И дочь родную продать согласился. И даже рука не дрогнула ударить ее…

Лишь чудом их план сорвался. Если бы не горничная, что вышла закрыть балкон…

Черт!

Перед глазами плавала кровавая пелена. Он уже ничего не видел. Думал только о том, как собственными руками свернёт гаду шею.

За окном уже маячит рассвет. Новый день наступил незаметно. Но никто так и не покинул смотровую.

Тимофей то и дело хватался за телефон, выслушивал короткий доклад и отрицательно мотал головой.

Куликова ещё не нашли.

Залёг на дно, падла. Знает ведь, что за ним уже ведётся охота.

— Мы найдем его, — Чернов успокаивающе похлопал друга по плечу. — Из-под земли достанем, если потребуется.

Артем выдохнул, пытаясь угомонить чертей, что устроили в нем безумные пляски.

Повернулся и окинул присутствующих долгом взглядом. Герман снова стоял вдали от всех.

Всматривался в мрачное лицо подчинённого, и снова сомнения полезли в голову. Какого черта он так спокоен?! В мыслях полный сумбур. Он уже ничего не понимал. Враги на каждом углу мерещились.

Как он узнал о планах Гордеева? Да ещё и так вовремя… В самый последний момент…

Странно все это.

Слишком странно.

— Приглядись к нему, — попросил у Тима, понизив голос до шёпота. — Узнай, что за источник снабжает его информацией.

Чернов проследил за его взглядом. Нахмурился.

— Что-то не так?

— Не знаю.

— Герману можно доверять. По крайней мере, — Тимофей пожал плечами, — я ему верю.

Королев не стал ничего говорить. Как никак, полковник лично рекомендовал ему этого парня. Кажется, они вместе служили в одной из точек.

Но даже слова друга не привнесли в Артема уверенности.

Он старался не думать об этом, но по-прежнему странно косился на новичка. Что-то странное было в этом человеке. И это не давало ему покоя.

Почему?

Артем и сам этого не знал.

Еще час прошел в напряженном молчании.

Несколько раз его так и подмывало плюнуть на все и подняться наверх, к жене, что сейчас сладко спала в их супружеской спальне, даже не подозревая, что именно творится здесь внизу. Но Артем себя останавливал.

Нельзя. Не время.

Вдохнул шумно и вышел на крыльцо.

Сырой утренний воздух действовал успокаивающе. Охлаждал разгоряченную кожу, расслаблял натянутые до предела нервы.

На много метров вокруг раскинулась территория дома. Охрана на своих позициях, перед воротами несколько бронированных внедорожников.

Смотрел на все это и не мог понять, в какой именно момент его спокойная налаженная жизнь оборвалась и начался криминальный боевик.

Как так получилось, что он вдруг стал героем триллера, а его жена — мишенью конченного психопата. Как?!

Прислонившись к каменной стене, устало прикрыл глаза.

Никогда еще не чувствовал себя таким… озадаченным. Словно попал в запутанную головоломку, а выбраться из нее никак не удавалось.

Рядом с собой услышал тяжелые шаги и встрепенулся.

Чернов стоял слева, подперев локтем металлическую перекладину. Взгляд хмурый, в никуда.

В груди что-то стянулось, сжалось в жалкий ком.

— Что?

Шагнул вперед и схватился за перила. Сжал так, что костяшки на руках стали призрачно-белыми.

Он ничего не чувствовал. Ни единой эмоции, которые еще секунду назад взрывались в голове разноцветным фейерверком. Все ощущения притупились, собрались в кулаках и требовали немедленного выхода.

Не говоря ни слова, Тимофей вытащил старенький смартфон и протянул ему.

На экране, испещренном мелкими трещинами, замелькали несколько красноречивых фотографий.

К горлу тут же подкатила тошнота, в глазах зарябило от вида спекшейся крови.

Куликов был мертв… его убили.

— К-как? — обычно спокойный голос на этот раз подвел. Воздух забился в трахею и застрял там огромным комом. — Кто?

— Гордеев, — отозвался сухо. — А больше некому.

— За то, что задание провалил? Не доставил ему Марину?

Имя любимой в таком контексте звучало жутко. Артема выворачивало от того, в какой ситуации они вдруг оказались.

Никогда еще он не чувствовал дыхание смерти так… остро. Словно старуха с косой прямо за спиной стояла. Наготове.

— Именно, — Чернов замолчал.

Их общий демон был совсем близко. И от этого сносило крышу.

Сколько он не запрещал себе думать о прошлом, сколько не пытался сосредоточиться на настоящем — бессмысленно.

Он снова слаб. Снова прогнулся под тяжестью старых воспоминаний. Столько лет тренировок — и все в пустую.

Можно победить любого врага. Любого соперника можно казнить. Будь то в жизни или на поле боя. И только одна война не имеет смысла. Когда ты ведешь ее с самим собой. Со своим прошлым.

Он горел в этом огне долгие годы. Чувствовал, как пламя сжирает обуглившуюся плоть, ощущал ее ядовитые зубы и не было никакого спасения. Тимофей даже смирился с этим. Добровольно сдался в плен своим призракам. Они въелись в него. Засели так глубоко, что уже не вырвать.

И его это устраивало.

До недавних пор.

Когда впервые увидел фото Гордеева, труп которого давно должен был покоиться в земле, почва ушла у него из-под ног. Разверзлась пучина ада и засосала его в самое пекло.

Разумеется Тим сначала не поверил. Не мог принять это. Как?! Как, мать его, он мог выжить?!

Он ведь был там! Своими глазами видел останки грузовика. Разрывал искореженный черный металл, выл раненным зверем, глядя на останки тех, кто должен был спастись…

Гордеев ехал в этой машине. Он должен был вывезти женщин и детей.

А в итоге спасся. ОН.

Не Алена… Не годовалая Ксюша, которая даже разговаривать еще не начала… А Гордеев. Никто, кроме твари, которая меньше всего заслуживала жить.

Полковник смотрел в отчет детектива, вглядывался в глаза того скота и не видел даже крупицы сожаления. Ни грамма вины за десятки погубленных жизней. Ему плевать. Как было плевать, когда сбегал трусливой крысой и оставил целый грузовик женщин и маленьких детей…

Оттолкнувшись, Тимофей встал в полный рост.

Голова раскалывалась, трещала по швам. Душа желала убийств. Мысли путались. А тело отказывалось функционировать, пока враг еще жив.

Повернувшись, встретив вопросительный взгляд друга.

— Не смей, — выдохнул Артем, правильно истолковав его молчание. — Даже не думай! Я не позволю ее втягивать во все это!

— Но ты же понимаешь, что у нас нет другого выхода, — не вопрос. Утверждение. — Это наш единственный шанс.

— Забудь! Марина не будет в этом участвовать. Никогда!

— Темыч… — попытался достучаться до него, но друг даже слушать не стал.

— Я все сказал! Закрыли тему.

Умом конечно он понимал отказ Королева. Сам бы поступил так же, если бы речь шла об Алене.

Но сердцем…

Кровоточащий обрубок в груди отказывался мириться с таким положением дел.

Убийца его семьи должен понести наказание!

ДОЛЖЕН, мать его!!!

И плевать он хотел на мнения окружающих!

Глава 27

Марина

Я устала. Устала ждать и бояться.

Каждый день я просыпаюсь от кошмаров и дрожу от каждого шороха за дверь, хоть и знаю, что сюда никто не сунется. Наш дом охраняли лучше, чем самого Президента. Но даже армия телохранителей не могла избавить меня от странного предчувствия. Я будто жила на пороховой бочке и то и дело ждала, когда она, наконец, рванет…

Мое странное поведение начал замечать Артем, а Ольга и вовсе пару раз намекала, что мне следовало бы пить успокаивающие чаи на травах.

Замечательно.

Стоило Гордееву снова появиться, как моя жизнь снова превратилась в ад. Спасибо вам, дорогие родители! Вы отказались от меня, но ваши ошибки все еще не давали мне вдохнуть полной грудью.

И только одно радовало — Машеньку уже прооперировали.

Пересадка прошла успешно, сестра активно шла на поправку, ее уже перевели в обычную палату. Дней через десять сестру выпишут из больницы, и я бы хотела, чтобы она пожила некоторое время в Москве, поближе ко мне. Конечно, сказать ей об этом шанса пока не было. Мы еще не настолько сблизились, чтобы разговаривать о будущем или обсуждать личные темы. Но на мои сообщения сестра отвечала. Пускай это были пока холодные: «Спасибо, у меня все хорошо», я верила в лучшее.

Наивно?

Не буду спорить.

Но я не могу по-другому. Маша — моя половинка. Самое дорогое, что осталось от моей прежней жизни. Она — моя душа. И я люблю ее. Всегда буду любить. Несмотря ни на что… Даже если она продолжит обвинять меня в предательстве или в исчезновении отца. Неважно. Главное, чтобы у моей сестренки все было хорошо. Остальное, как-нибудь, переживу.

Захлопнув дверь гардеробной, я подхватила рюкзак с документами и вышла из комнаты.

Еще утром, перед тем как снова куда-то уйти Артем велел мне подготовиться к часу. Сегодня нам предстояла поездка в клинику, сдача необходимых анализов и очередной прием у гинеколога.

Под конец пятой недели у меня начался жуткий токсикоз.

В клинике меня успокаивали. Мол, первый триместр всегда дается нелегко, надо смириться и не нагружать себя ненужными переживаниями. Конечно. Легко им рассуждать. Их же не скручивает от каждого запаха, как меня…

Еще с ночи меня ужасно тошнило, так что я так и не смогла ничего съесть. Только выпила чашку сладкого чая, заботливо приготовленного Ольгой. И вот, набросив на плечи легкий кардиган, я спустилась вниз.

С каждым шагом волнение все нарастало и нарастало. Я и забыла, когда в последний раз выходила из дома. После того ужасного бала многое в нашей жизни изменилось. Артема словно подменили. Он изменился, стал угрюмым и дерганным. Появление Гордеева ни для кого из нас не прошло бесследно.

Даже Тимофей — всегда холодный и невозмутимый, как с цепи сорвался. Несколько раз я становилась невольным свидетелем его «срывов». В такие момент полковник становился похожим на дикого зверя. Взгляд его темнел, терял человеческий облик, голос ломался, превращаясь в вой обезумевшего животного.

Я боялась его.

Понимала, что этот гнев направлен не на меня. Знала, но все равно сторонилась его. Этот большой и хмурый мужчина никак не вписывался в мою картину мира, и я ничего не могла изменить.

Герман открыл передо мной дверь, я опустилась на удобное кожаное сиденье. В салоне меня моментально встретила и окутала мощная энергетика моего мужа. Артем поднял руку, и я с готовностью нырнула под крыло любимого.

Мотор приятно заурчал, и люксовый тонированный внедорожник резко сорвался с места.

Мы ехали в тишине. Ни у кого не было желание нарушать ее пустой болтовней. Только изредка Артем переговаривался с охраной, либо отвечал на телефонные звонки, которых в последнее время стало очень много. Из-за того, что он перенес работу на дом, ему постоянно приходилось висеть на линии. Огромная империя постоянно требовала внимания, и я это понимала. Он ведь делал это для нас. Для нашего с ним будущего. Но больше всего — для будущего наших детей…

Мысли о малыше придавали сил. Мне уже не терпелось услышать, как бьется его крошечное сердечко. Увидеть свою горошинку на экране, чтобы в очередной раз убедиться в реальности происходящего.

Я стану мамой…

До сих пор в голове не укладывалось.

Я почувствовала, как кожу лица защипало. Несколько горячих капель торопливо сбежали по щекам, а рука невольно потянулась к животу. Большая теплая ладонь мужа трепетно накрыла мою. Кожу закололо от приятных ощущений, меня будто жаркой волной окатило.

— Все будет хорошо, — прошептал он мне на ухо, прижавшись слегка колючей щекой к моему лбу.

Остаток дороги мы оба молчали.

Я знала, что Артем переживает за нас. За меня, за ребенка, которого ношу под сердцем. Ему не нужно было говорить об этом слух, я все видела по его глазам. Грустным и тревожным.

Гордеева так и не нашли. Он будто сквозь землю провалился. И никто не знал, где его искать. Была лишь твердая уверенность — скоро он себя проявит. Когда сам этого захочет…

Мы приехали в одну из лучших частных клиник города. Врачи встретили нас у входа и тут же провели по кабинетам.

Все это время Артем был рядом со мной. Даже в смотровой. Он терпеливо ждал за ширмой, а когда я вышла, набросил мне на плечи кардиган и за ручку повел на УЗИ.

Уже у дверей кабинета, муж притянул меня к себе и крепко обнял.

Несколько секунд мы так и стояли, не говоря ничего, но при этом прекрасно друг друга понимая. Наконец, любимый немного отстранился. Сжал мою голову в шершавых ладонях и заглянул глубоко в глаза.

— Ты не представляешь, как я сейчас волнуюсь, — прошептал едва слышно и от этого его признания мне вдруг стало так хорошо, так приятно на душе.

— Я знаю, — улыбнулась в ответ. — Я тоже…

Ничего не говоря, Артем поцеловал меня. И в каждом движении его губ, в каждом прикосновении чувствовалась необыкновенная нежность, его любовь и страстное желание быть лишь со мной.

Миллионы электрических импульсов пробегали по моему телу. Мне казалось, что я не смогу любить его сильнее, чем сейчас. Но на самом деле моя любовь к нему росла и крепла с каждым днем. И так будет всегда. До последнего моего вздоха…

Пока смерть не разлучит нас.

Если бы я только знала, что она уже рядом… Притаилась в терпеливом ожидании и дышит нам прямо в спины…

Марина

Я лежала на кушетке, Артем сидел рядом и держал меня за руку. Мы оба были напряжены и, кажется, даже не дышали, старательно вглядываясь в монитор.

Когда на экране замелькали первые кадры, сердце мое болезненно сжалось. Внутри будто оборвалось что-то, разлетелось яркими вспышками. Глаза резко защипало, я начала плакать.

— А вот и ваш малыш! — сквозь плотную пелену до меня донесся бодрый голос врача. — Вот эта крошечная горошина. Видите?

Мы с мужем пристально вгляделись в экран, где среди черно-белого заката виднелся наш ребеночек.

— Его размер уже около тринадцати миллиметров, а вес — три грамма.

— Такой маленький, — выдохнула я, плача. На что муж крепче сжал пои пальцы.

Слезы неконтролируемым потоком хлынули у меня из глаз. Я плакала и уже не понимала, почему. От счастья ли, что переполняло грудину в этот момент или от страха, что теперь на мне лежала ответственность за это крошечное существо? Я не знала.

Но в ту минуту я твердо решила — никому и никогда я не позволю навредить своему малышку. Я сделаю все возможное, все, что в моих силах, но стану для своего ребенка лучшей матерью. Такой, о которой я сама могла лишь мечтать…

Пока врач рассказывала нам все это, а ее ассистентка увлеченно записывала все данные в анкету, мы с Артемом не отрывали глаз от монитора. На несколько долгих мгновений в кабинете УЗИ воцарилась звенящая тишина. Только слышно было, как ручка торопливо скачет по бумаге.

— С ним все хорошо? — спросил Королев внезапно севшим голосом.

Он подался вперед, сосредоточив все свое внимание на нашей фасолинке. От вида его серьезного лица и сошедшихся на переносице бровей во мне все сжалось. Дыхание сперло, а внизу, там, где билось маленькое сердечко, приятно защекотало.

— Никаких отклонений я не наблюдаю, — поспешила его успокоить врач. — Плод развивается хорошо, все показатели в пределах нормы. Сейчас мы выпишем вам направление на анализы. Они плановые, так что не переживайте, — с улыбкой предупредила очередной поток вопросов.

Еще несколько минут они увлеченно обсуждали мою беременность. Артем спрашивал обо всем и говорил таким уверенным, странным тоном, что я не удержалась и засмеялась вслух. Мой муж — великий и могущественный господин Королев, искренне хотел знать, какой рацион нужен его беременной жене и как часто ему лучше выводить меня свежий воздух.

Я просто ушам своим не верила!

Это правда он? Мой Тема? Тот человек, что еще несколько часов назад заключил по телефону многомиллионную сделку и даже глазом не повел?

Он теперь стоял перед врачом, как школьник, плохо выучивший урок, краснея и робея. Кто-нибудь ущипните меня скорее!

— Катенька, проводите госпожу Королеву в процедурную.

Миловидная девушка примерно моих лет распахнула передо мной дверь, и мы вместе вышли в просторный, освещенный белым, коридор.

Герман тут же вскочил на ноги и бесшумно проследовал за нами. Артем остался в кабинете, чтобы забрать очередной снимок нашего малыша. Муж уже завел специальный альбом и с необыкновенным трепетом заполнял каждую его страницу.

Я узнала об этом случайно. Застала его за делом, когда спустилась посреди ночи на кухню, чтобы попить воды.

Он был так увлечен своим занятием, что даже не сразу заметил мое появление. Спохватился только, когда я удивленно ахнула, глядя на то, как он старательно клеил снимок первого ультразвукового исследования на форзац пухленькой зеленой книжки.

— Хочу сохранить эти ощущения на всю жизнь, — признался он, улыбаясь. — Каждую секунду нашего ожидания. Чтобы знал, как сильно мы его любим и всегда будем любить…

— Его? — это было единственное, что я смогла из себя выдавить.

Вид Артема, глядящего на снимок с таким неподдельным обожанием, с такой нечеловеческой нежностью, навсегда запечатлелся на моем сердце. В той самой части, куда я так долго никого не впускала…

— Ребенка… малыша, — объяснил, слегка смущаясь. — Мне без разницы, кто у нас будет. Мальчик или девочка. Не важно. Я все равно буду любить его всем сердцем! Так же сильно, как и тебя, Котенок. Ну, — он поднялся и, притянув меня к себе, обнял крепко, — или почти так же….

Я покорно села за стол и протянула руку. У меня уже несколько раз брали кровь на анализы, так что я вполне привыкла к этой процедуре. Мыслями все равно была далеко. Я думала о сестре. Не знаю почему, но именно в этот момент перед глазами, словно из ниоткуда, вырос образ Маши.

Я скучала по ней. Не было и дня, чтобы не вспоминала о близняшке и не переживала за нее. Но сегодня… сегодня все было как-то… не так. Не так, как всегда.

Легкие будто обожгло кипятком, стянула резкой, острой болью. Я начала задыхаться. Схватилась за шею в приступе удушья, попыталась глотнуть побольше воздуха, но не выходило. Я начала задыхаться.

Это чувство мне было уже знакомо.

Лишь однажды мне приходилось переживать нечто подобное.

И было это в тот день, когда Машу сбила машина…

Медсестра тут же подлетела ко мне, начала что-то говорить, но я даже голоса ее не слышала. Уши словно заложило, а перед глазами все заволокло едким дымом. Странный, неизвестно откуда взявшийся туман, слепил глаза, разъедал слизистые.

Я попыталась проморгаться, но стала только хуже. Что-то острое обожгло глаза. В легкие забился противный запах дыма. И только тогда до меня дошло — ОН БЫЛ РЕАЛЬНЫМ!!!

В этот самый момент в коридоре раздался оглушительный вой — это включилась пожарная сигнализация.

Девушки засуетились, схватив меня за руки вывели из процедурной. Где-то вдали слышались чьи-то болезненные стоны, доносился сдавленный плач и эхом звучали крики людей.

— Марина?! — знакомый мужской голос был сродни путеводной звезде. Единственное светлое пятно во всей этой мракобесии. И я тут же бросилась на него. — Ничего не бойтесь! Я выведу вас отсюда.

Герман подхватил меня на руки и, прижав лицом к своей широкой груди. Вдавил в себя, пригибаясь со мной вниз, к остаткам кислорода ближе к полу и бросился сквозь смог и дым. Крепко зажмурившись и зажав уши руками, я беззвучно плакала, умоляя всевышнего лишь об одном — только бы с Артемом ничего не случилось! Только бы он спасся и вышел из этого ада живым…

Я еще не понимала, что именно только что произошло. Не осознавала, что в этот самый момент вершилась история моей жизни. И что все эти люди пострадали из-за меня одной…

Глава 28

— Девушка, с вами все в порядке?

Обеспокоенный женский голос пробивается сквозь полуобморочное состояние, протискивается через резкую боль, что безжалостно разрывала грудную клетку, ломая ребра и выдирая оттуда чужое, незнакомое сердце.

Туман перед глазами развеялся, и Маша с жадностью вдохнула спертый запах переполненного автобуса. Сразу в памяти замелькали картины, прошлое и настоящее навалились на нее, выдергивая из забытья и возвращая к жизни.

Она не для того сбежала из больницы, чтобы вот так легко умереть в замызганном салоне общественного транспорта. Ни за что!

— Ты уже ничем ей не поможешь! Пойми, этот человек ни перед чем не остановится. Он не откажется от нее, — в памяти, как по щелчку, включился и зазвучал дрожащий голос матери.

Она отказывалась ее отпускать, кричала, сыпала пустыми угрозами. Вот только Машу уже ничто не могло остановить. Только не после того, что она случайно узнала…

Гордеев вернулся и уже ни перед чем не остановится, пока не заполучит Марину. Этот старый извращенец положил глаз на ее сестру еще когда той было всего семнадцать. Урод даже заплатил за нее, выкупив все карточные долги их отца. В их день рождения Гордеев напал на Марину и пытался изнасиловать. Именно поэтому сестра сбежала из дома! Именно поэтому отец отвернулся от нее и запретил в их доме всякое упоминание о ней.

Господи! Какой же идиоткой она была! Как не увидела истинных лиц родителей, не поняла, что они за чудовища?!

Маша ненавидела себя за это. За то, что не смогла защитить единственного человека, кто искренне и по-настоящему ее любил. Кто не пожалел собственной жизни, чтобы она, эгоистичная стерва, была счастлива…

Сморгнув остатки наваждения, Маша заставила себя сфокусировать взгляд на незнакомке.

— Да, все хорошо, — заверила женщину и слабо улыбнулась.

Несмотря на ужасную боль в груди и жуткую усталость после длительного перелета, который в ее состоянии был противопоказан, Маша не собиралась сдаваться или останавливаться на полпути.

Отец мертв. Гордеев убил его после того, как тот провалил план с похищением Марины. Изуродованное тело Владимира Куликова нашли на одном из заброшенных складов, где его оставили гнить, как последнюю бездомную собаку.

Жалела ли его Маша?

Вопрос скорее риторический. Она еще не поняла, что чувствует к этому человеку, которого когда-то считала своим героем. Было время, когда она почитала отца. По его наставлениям Маша пошла учиться в экономический, наплевав на мечту стать фотографом. Она каждый день часами сидела в офисе, разбирая дела отца, а потом, когда пришло время, появилась в нужном месте и в нужное время, чтобы соблазнить и свести с ума Королева.

План был прост. Марии предстояло влюбить его в себя, сделать все возможное, чтобы Артем забыл о долгах отцах и переключил все свое внимание на нее.

— Ты обязана его очаровать, — наставлял Владимир, глядя на дочь с нескрываемым обожанием. — Если у тебя все получится и он женится на тебе, ты станешь настоящей королевой. Он подарит тебе жизнь, которую ты заслужила.

И Маша поддалась. Пошла на поводу у хитрого искусителя и позволила втянуть себя в грязную отцовскую игру. Она упивалась своей ролью, наслаждалась горящим взглядом и нескрываемым интересом в глазах Королева.

Такой мужчина не мог не восхищать.

Он был Идеален. Во всем.

Глядя на него, Маша впервые в жизни задумалась о семье. Как было бы прекрасно заполучить такого мужа! Стать для его той самой… единственной и неповторимой.

Хватило всего одной встречи, чтобы она в него влюбилась.

Это было странно. Приятно и страшно одновременно. Она ведь никогда раньше не любила. Не представляла, что любовь бывает ТАКОЙ неоднозначной. Словно она вдруг оказалась на распутье и только от нее одной зависело, какой дорогой идти. И только она решала, какая из них приведет к нему.

Но вскоре все изменилось. Иллюзия растаяла так же стремительно, как возникла. Правда предстала перед ней во всем своем безобразии. Грязная и уродливая, как ее душа…

Все было игрой.

От начала и до конца.

Не было ни любви ни страсти. Только ложь, отчаяние и притворство, скрытые за красочными декорациями.

Отец использовал ее, чтобы заполучить Королева в зятья. А потом, когда пришло время, специально заменил ее Мариной, чтобы стравить между собой двух своих кредиторов. Он знал — ради Марины Гордеев ни перед чем не остановится. Убьет любого, кто посмеет встать у него на пути. В том числе и одного из главных игроков этой безумной партии — Артема.

Дальше же все куда проще. После его смерти, жена, Маша, унаследует все состояние погибшего мужа, а Марину заберет тот, кто уже давно на нее охотится… И только одного Куликов не рассчитал. Артем прознал о подставе, изменил брачный контракт и женился на Марине, чем и спутал организатору все карты…

За свою изворотливость Владимир уже поплатился. Благо она, Маша, узнала об этом раньше сестры, и сбежала из клиники раньше, чем туда заявились люди Гордеева. Девушка понимала, теперь, когда вставки настолько взлетели, враг не погнушается и начнет действовать в открытую. Поэтому, ей нужно торопиться. Она должна рассказать обо всем Артему и защитить сестру от ужасной участи. Если с Мариной что-то случится, она никогда себе этого не простит!

Автобус бесшумно остановился у входа в аэропорт, и девушка вместе с другими пассажирами вошла в огромный зал прибытия. Сердце ее колотилось как сумасшедшее, кислорода по-прежнему катастрофически не хватало. Каждый шаг давался ей с трудом, тело словно отказывалось повиноваться, слабость одолевала ее с каждой секундой.

Ну же! Возьми себя в руки!

Ругала себя Мария и продолжала упорно ждать своей очереди на паспортном контроле. Будто нарочно, таможенники работали очень медленно, накаляя и без того напряженную атмосферу.

Она уже отчаялась ждать, голова кружилась, мысли путались между собой, создавая в мозгах отборный винегрет.

А если она не успеет?

Если урод Гордеев доберется до Марины раньше?

Что тогда?

Как она будет жить, зная, что все из-за нее?

Маша старалась не думать об этом. Трясущимися мокрыми от волнения пальцами она сжимала лямку рюкзака и мысленно умоляла Провидение сжалиться и быть на ее стороне.

Как вдруг, сквозь хаотичный шум до нее долетел приглушенный голос диктора новостей.

Девушка тут же обернулась, ища источник. У нее за спиной стоял мужчина и, глядя в экран смартфона, слушал экстренное сообщение. Лицо его было мертвенно бледным, ноги слегка подкашивались.

Недолго думая, Маша бросилась к незнакомцу и подхватила его под руку, хотя саму ее уже мутило от леденящего ужаса. Многолюдный зал накренился, поплыл перед глазами яркими пятнами, а в голове эхом звучал голос ведущей:

— Стали известны новые подробности о сегодняшнем взрыве в одной из частных перинатальных клиник столицы. С места события наш специальный корреспондент…

И другой, более низкий голос:

— Сегодня, около двух часов дня в перинатальном центре «Поколение Плюс» прогремел взрыв. Источник ФСБ сообщил, что взрыв похож на запланированную террористическую атаку. Известно, что взрывное устройство было установлено на первом этаже и приведено в действие при помощи детонатора… По предварительным данным погибло около десяти человек. Число пострадавших в результате взрыва достигло двадцати человек. За жизни некоторых из них сейчас борются врачи. На официальном сайте МЧС уже появился список погибших, а также список больниц, куда доставили пострадавших. Есть данные, что в клинике находился также известный в стране бизнесмен, владелец сети элитных отелей и домов отдыха Артем Королев с беременной супругой…

— Марина, — сдавленный стон перерос в отчаянный крик.

В груди, там, где горел послеоперационный шрам, стало пусто. Словно кто-то залез туда своей костлявой рукой и сдавил разодранное сердце.

Колени подкосились и обмякшая Маша полетела в бездонную пропасть. В голодную черную дыру, которая неумолимо засасывала ее, чтобы проглотить навсегда.

Артем начал напрягаться, когда не нашел ее среди раненных. Несколько беременных женщин сидели перед каретой скорой помощи и смотрели на него пустыми, мертвыми глазами, от которых хотелось спрятаться, увернуться… только не видеть их звенящую обреченную пустоту.

Взрыв произошел на первом этаже, недалеко от стойки регистрации. Девушка, встречавшая посетителей клиники, погибла. Ее изуродованное тело выносили в черном мешке. Не повезло еще нескольким сотрудницам, дежурному акушеру и пяти женщинам. Все они находились в непосредственной близости и Смерть забрала их с собой.

Она была везде. Летала над разрушенным крылом клиники, кричала во все свое кровавое изодранное горло и медленно уничтожала гниющей аурой. На месте красивого ультрасовременного здания перинатального центра теперь стоял пылающий, пепельно-черный остров. Клубы едкого дыма все еще поднимались от догоревших останков, напоминая кадры их фильма ужасов.

О том, что там, среди этих руин покоятся останки невинных детей Артем запрещал себе думать.

Поморщившись от боли в плече, мужчина отмахнулся от назойливого фельдшера и бросился к своим людям.

— Где Марина?

— Ищем… Скорее всего увезли вместе с другими пострадавшими.

— Найдите ее. Немедленно.

Отвернувшись от очередной машины реанимации, стиснул зубы. Да так, что почувствовал, как крошится эмаль. Проклятое чувство страха и беспомощности не отпускало, сдавило клещами, не давая вдохнуть.

Где ты, Котенок? Почему не отзываешься?

Он задержался всего на несколько минут. Отправил ее с медсестрой, а сам собирался обсудить план ее питания. Идиот!

Какого черта ты не пошел с ней?! Почему не почувствовал?! Не учуял приближающуюся катастрофу?!

Если с ней или с ребенком что-то случится… если…

Кости угрожающе затрещали, обжигая изодранные кулаки. Артем поранился, когда вытаскивал из палаты беременную женщину. У бедняжки из-за страха начались схватки, она не могла ходить. Пришлось руками выбивать путь сквозь горящее марево. Неся незнакомку к выходу, задыхаясь от удушающего запаха гари и дыма, Артем мысленно умолял бога, чтобы и ее девочке кто-то помог.

Перед глазами запрыгали черные точки.

Не будет никакого «если»!

Марина жива. С ней не могло ничего случиться. Процедурная находилась в другом крыле, он почти не пострадал от взрыва.

Сейчас его люди обыщут периметр, поговорят со специалистами и узнают, куда увезли его жену. Съездят и заберут ее.

Нет! Он сам ее заберет. Сейчас же сядет в машину и помчится к ней. Плевать на раны, и не такое видали.

Королев сжал губы.

С каждой секундой ожидании внутренности стягивало все сильнее.

Так нельзя.

В таких ситуациях нужно сохранять бдительность. Как бы тяжело не было, но они выкарабкаются.

Все будет хо-ро-шо!

— Тим, что там? Есть новости?

Плечо нещадно ныло, боль вгрызалась в тело отравленными клыками, но он уже ничего не чувствовал. Пока ждал ответа, казалось сердце отсчитывает целые годы, а не секунды, и дышать все труднее от волнения и поднимающейся волнами паники.

Развернулся резко, вгляделся в затуманенный взгляд друга и с ужасом увидел там свою казнь. Душа заледенела и все внутри застыло, распарывая натянутые нервы тонким лезвием жуткого предчувствия. И глаза скользят по каменному лицу полковника, по холодной линии губ и четкому отпечатку вины на каждой клетке. Тяжело дыша, пытался сдержать крик. А потом, набрав полные легкие кислорода, схватил Чернова за лацканы и заорал надрывно:

— ТИМАААА, — и ни звука в ответ. Только взгляд стеклянный и вина. Отчаяние.

— Герман увез ее, — ответ, который он уже слышал в воспаленном сознании. — Машину уже пробили, в городе объявили план-перехват…

Пальцы сами по себе разжались, и Артем отпустил его.

Отступил на шаг, не сводя с него обезумевшего взгляда.

В грудь будто раскаленную кочергу вонзили. Вдолбили поглубже и развернули пару раз, раздирая в кровавый фарш.

Герман.

Крыса, о которой он подозревал с самого начала.

Тот, кого он лично к ней приставил. Велел защищать.

Сука!

Не исключено, что и взрыв этот произошел не случайно. Спланированный адский спектакль, чтобы отвлечь внимание. Посеять панику и хаос… и забрать ее прямо у него из-под носа.

Вдруг рация в руке Чернова заработала.

— Машину зафиксировали в десяти километрах от МКАДа, когда заезжал на заправку. Едет в сторону поселка, координаты я уже отправил.

Артем знал, что услышит такой ответ. Гордеев начал действовать. И пока они искали врага в стороне, тот уже давно проник к нему в дом и притаился в ожидании.

Если с его Мариной что-то случится… Если она или ребенок пострадают… Он собственноручно предателя кастрирует. Отрежет ему гениталии и заставит сожрать. А потом снесет весь этот город до основании, но отыщет Гордеева. Вытащит из-под земли и отправит прямиком в ад.

— Объект видели? Она с ним?

— Кассир видел кого-то на пассажирском кресле, но лица не разглядел.

— Продолжайте слежку.

Людей продолжали эвакуировать с места трагедии, полиция и МЧС приступили к разбору завалов.

Артем коротко отдал указания привезти необходимую технику и помочь властям. В больницы, куда доставили пострадавших уже перевели необходимые суммы на медикаменты и оборудование.

Сам сел в машину и в сопровождении небольшого отряда двинулся вдогонку Герману.

Королеву так и казалось, что он видит перед собой эфемерный автомобиль. Старенькая серая «Мазда», неприметная, не привлекающая лишнего внимания. А в она — его душа и жизнь. Его Марина.

Он представлял, как она наверное испугалась, как волнуется, не зная, где он и как. Его маленькая бесценная девочка…

Спереди и сзади бесшумно ехали машины сопровождения. Черные, прошитые броней, тонированные в танк. У каждого из подготовленных вооруженных вояк была четкая установка.

Артем привык к осторожности. Привык, что в этой жизни нужно всегда быть начеку и оглядываться. Но еще никогда его не предавали «свои». Никогда еще он не оказывался в ситуации, когда били со спины…

Неожиданный телефонный звонок отвлек его внимание.

Мама.

Наверняка узнала о случившемся, теперь переживает.

— Артем?! Темочка, ты как? С вами все в порядке?!

Тяжело дыша, сглотнул невидимый ком. Дрожь и неподдельный страх в голосе родного человека сводила с ума. Кивнул в ответ, не сразу сообразив, что она его не видит. Собрался и заставил себя заговорить.

— Все хорошо, мам. Не переживай.

— А Мариночка? Она точно в порядке? Дай мне ее услышать…

Марина…

Ты же в порядке, сладка? Ты же не сдалась и не сломалась?

И, словно получив удар в солнечное сплетение, выдавил хрипло:

— Марина… она спит. Испугалась немного, а так все нормально. Я позвоню позже.

— Тем, — в любимом голосе появились знакомые нотки. Мать всегда так говорила, когда чувствовала неладное. — Ты же не врешь мне? С Мариной точно все хорошо?

— Точно. С ней ничего не случится. Я этого не позволю!

И отключился. Еще одного вопроса просто не перенес бы. Ложь давалась с трудом, царапала глотку, будто туда ржавых гвоздей натолкали.

Артем ненавидел неправду. Презирал ее. Каждой клеткой.

Но еще больше он ненавидел СЕБЯ. За то, что врал. Да еще и так нагло. Так… безнадежно.

Он так и сидел со смартфоном в руках, глядя в пустоту. Час или два. По ощущениям — целую вечность. На деле — минут десять. Артем потерялся. Перестал мысленно отсчитывать каждую секунду. Как в бездну провалился. Без конца и края. Темную. Беспросветную. Пока телефон в руках вновь не ожил.

На экране — номер больницы. Той самой, услугами которой пользовались Королевы.

И перед глазами — картины разные. Кровавые. Жестокие. Одна хуже другой.

Лицо Марины. Ее улыбка нежная, как недавно совсем. Когда хорошо все было. Когда Смерть не кружила над ними голодным коршуном…

Я еду, маленькая. Почти рядом.

Марина, пожалуйста, не сдавайся… Пожалуйста…

Он не знал, кому молился. Кого просил защитить ее. Просто повторял про себя эту мантру, пока смартфон в руке не замолчал. Секунду бездумно пялился на свои руки, как телефон снова ожил.

Детектив.

Из Франции.

Артем нахмурился. В груди сковало сильнее.

— Артем Игнатьевич, плохие новости. Мария Владимировна сбежала. Не знаю, как ей это удалось, но она вышла из клиники и скрылась в неизвестном направлении. Я пробил ее по своим каналом. Девушка в Москве…

Секунду он молча смотрел на затылок Тимофея, не веря услышанному. Не понимая, что за хрень вокруг происходит. Зачем? Какого черта она сорвалась в Россию? Ей только-только вставать разрешили. Что за черт?!

— А мать? Где была эта кукушка? — провел по лицу ладонью, вдохнул шумно. — Ладно. Неважно уже. Спасибо, что сообщил.

Перехватив вопросительный взгляд Чернова, передал ему слова детектива.

— Найди ее, Тим. Как бы делов не наворотила. Итак уже тошно от всего этого.

Полковник кивнул и тут же передал указания по рации.

Марина…

Потерпи, милая. Я близко… очень близко.

Глава 29

Марина

Я проводила Германа долгим взглядом, дождалась, когда он скроется в минимаркете и, толкнув дверь, выскочила из машины, ничего не видя вокруг себя, слыша только отчаянный стук собственного сердца.

Мне надо как можно скорее уйти отсюда. К людям. Подальше от предателя и похитителя.

Кровь бешено застучала в висках, горло все еще саднило от дыма.

Я не успела сделать и нескольких шагов, как меня схватили за руку и резко потянули назад.

Герман.

Мне и оборачиваться не следовало, чтобы почувствовать его присутствие. Запах гари вперемешку с ароматом мужского парфюма обрушился на меня невидимым облаком, оглушая, заполняя легкие и вызывая тошноту.

Желудок скрутило, и я почувствовала во рту неприятную горечь. Меня сейчас вырвет.

— Марина, не делай, — он не кричал. В его голосе не было угрозы. Только стальная уверенность. Жесткая и приглушенная. Его голос вибрировал, грудь тяжело вздымалась.

Я не вырывалась. Против него, огромного накаченного великана, у меня не было никаких шансов. Только раз оглянулась по сторонам в надежде, что кто-то увидит нас и вмешается. Никого.

Заправка была пустой, только в магазине мелькал размытый силуэт кассира.

— Идем в машину. Пожалуйста, Марин, не заставляй меня применять силу.

Прошептал он, обдавая меня горячим дыханием, удерживая одной рукой за плечо, во второй сжимал маленькую бутылку воды.

Я невольно поморщилась, но все же позволила усадить себя в салон старенького седана.

Герман торопливо обогнул его и сел за руль. Протянул мне воду, за что получил от меня удар по каменной руке.

— Ты же понимаешь, что Артем тебе этого не простит? Думаешь, они не поймут, кто меня похитил? Не найдут нас? Мой муж наверняка уже ищет меня!

— А кто тебе сказал, что я не хочу этого? — усмехнулся мужчина и, не обращая внимания на мое сопротивление, сунул мне в руки бутылку. — Попей. Поможет справиться с тошнотой.

— За что ты так со мной? Я ведь ничего плохого тебе не сделала, — почувствовала, как к глазам подступили слезы и прикусила язык в отчаянии. Я не стану плакать! Не доставлю ему такого удовольствия. — И Артем был добр к тебе. Он доверял тебе!

Повернувшись, встретилась с ним глазами.

Секунду я вглядывалась в лицо мужчины, пытаясь прочитать его мысли, хоть отдаленно понять, о чем он думает и чего добивается. Но так ничего и не нашла. Он так же искусно прятал свои эмоции, как Тимофей и любой из его подчиненных. Тупой запрограммированный робот. Ничего человеческого.

И чем дольше я на него смотрела, тем страннее становилось на душе.

Неожиданно для себя я заметила, что Герман намного моложе, чем казался мне раньше. Сейчас я бы не дала ему и тридцати. Настолько юным и гладким казалось его лицо. И только легкая седина в волосах вгоняла в ступор, создавая странный контраст в его внешности.

В темных глазах — ураган, тонкие губы сжаты в тонкую полоску, а на скулах бешено дергаются желваки, выдавая внутреннюю борьбу.

Неужели мне удалось достучаться до его совести?

— У меня нет другого выхода, — ответил на мой вопрос, как если бы я произнесла его в слух. Отвернулся и уставился в окно. — Мне нужно доставить тебя к НЕМУ. Но я клянусь, с тобой ничего не случится. Гордеев не тронет тебя. Я не позволю!

— Тогда почему ты везешь меня к нему?! — я не выдержала и сорвалась на крик.

Стоило представить, что меня ждет, как паника подкатила к горлу и сдавила его колючей проволокой. Слезы хлынули из глаз, их уже ничто не могло остановить. У меня началась самая настоящая истерика.

— Ты ведь знаешь, что он со мной сделает! Знаешь и все равно это делаешь. Почему?! Лучше убей сейчас, потому что там меня ждет именно смерть!

Тяжело дыша, колотя его по каменной груди, я смотрела, как смуглая смуглая кожа Германа становится белой. Как демоны пляшут в его глазах, как добро сражается со злом. А мне хочется орать до безумия, до хрипоты.

Но ему плевать. И его наглый взгляд говорит сам за себя. Он не отпустит. Не сжалится надо мной. Таким, как Герман, жалость незнакома.

— Успокойся! Услышь же меня!

Голос предателя прорвался сквозь пелену ужаса и отчаяния.

Слабость охватила все мое тело. И я замолчала. Слабая надежда забрезжила где-то во мне, кольнула в сердце и заставила заглянуть ему в глаза.

— Я не отдам тебя ему! Никому не отдам. Но мне нужно, чтобы ты помогла мне, подыграла. Понимаешь?

Отрицательно мотнула головой.

— Просто доверься мне, ладно? Помоги довести это дело до конца.

Несколько секунд мы оба молчали.

Я видела в его взгляде сомнения. А он считывал мое неверие.

Наконец, Герман не выдержал. Устало прикрыл веки и отпустил мои плечи.

— У него моя сестра, — очень тихо, чужим незнакомым голосом. — И ей плохо… Если я не привезу ему тебя, она погибнет… Помоги мне спасти ее. Умоляю…

Марина

— Мою сестру насильно выдали за него. Она бы никогда не пошла такое добровольно! — в каждом его слове сквозила неприкрытая ненависть. Жестокое почти животное отчаяние и желание спасти родного человека.

Я смотрела на Германа и не узнавала его.

Оказывается, мы вообще ничего о нем не знали!

Человек, которого приставили ко мне в качестве личного телохранителя все это время работал на Гордеева. Само его появление в нашем доме, напуская преданность — все с самого начала было игрой. У него была четкая цель — втереться в доверие и в подходящий момент нанести удар в спину…

Страшная догадка вспыхнула ярким светом и полоснула по живому, раздирая грудину и причиняя жуткую боль.

— Тот вечер, — не узнала собственный голос, — ты знал, что Гордеев будет там! Меня ведь должны были забрать уже тогда… Почему не похитили? Что изменилось?

Мрачная тень опустилась на лицо моего тюремщика, густые темные брови сошлись на переносице, выдавая напряжение и… стыд. Я была готова поклясться, что именно это чувство вдруг мелькнуло в его глазах.

— Твой отец не справился с заданием, ему «случайно» помешали, — и пристально посмотрел на меня.

Долго.

Несколько бесконечных секунд, которые показались мне вечностью.

А потом улыбнулся криво. Странной, будто обреченной улыбкой, какой мне еще никогда не приходилось видеть.

Так улыбается человек, который побывал в аду, но каким-то чудом сумел из него вырваться. Тот, кто встретил самого Дьявола и перехитрил его…

— Я не позволил ему этого сделать, — озвучил мои мысли и снова замолчал.

Казалось, он вдруг потерял интерес ко мне, к этому разговору. Ко всему, что творилось вокруг нас.

Теперь он казался мне уставшим и потерянным. Герман уже сам не понимал, чего он хочет и за что борется. Делал что-то, исполнял указания своего Хозяина, врал, изворачивался, разыгрывал передо мной друга, а сам… медленно умирал. Так, внутри. Где никто не видит. Где спрятаны последние остатки человечности. Где еще теплится слабый огонек доброты…

— А взрыв? — хоть и знала ответ, но заставила себя произнести это вслух. — Неужели тебе не было жаль всех этих людей? Там ведь были беременные женщины… невинные дети… За что ты с ними так?

Я попала в цель.

Правильно определила мишень и выстрелила в сотку.

Герман резко побледнел, большие руки сжались в кулаки. От отчаяния. От того лютого бессилия, которое крошило его внутренний стержень. Оно уже попало в кровь и медленно растекалось по телу, заставляя его постепенно гнить, превращая в труху.

На этот раз мне не было его жаль. Ни капли.

Человек, который возомнил себя богом не достоин, чтобы его жалели.

Он — убийца, хоть и невольный. На его руках кровь. Ее уже не смыть. От нее не избавиться, не спрятаться никуда.

И он это понимал.

Понимал и молчал.

Вцепившись в нижнюю часть руля, сжимал крепко. Сдавливал изо всех сил, как если бы сломать хотел.

А потом выдохнул с шумом и произнес хрипло:

— Я не знал, что так будет. Мне в последнюю минуту сообщили, когда уже нельзя было что-то изменить. Ты нужна Гордееву. Он ни перед чем не остановится, пока не получит тебя…

Я поежилась.

Он говорил тихо. Странным надтреснутым тоном. И от этого не менее жутким.

Таким, что кожа покрылась мурашками страха… наконец до меня дошел ВЕСЬ ужас происходящего.

— Не надо…

Чувствую, как внутренности стягиваются в тугой узел. Перед глазами мушки прыгают, голова начинает кружиться.

— Не делай, прошу тебя… Не надо…

И теперь уже в полной мере ощущаю тот холод, что волнами исходит от него.

Злобное ледяное безразличие к моей судьбе и безумное желание спасти сестру. Больше в нем не осталось ничего.

— Я вынужден, Марин… Обязан, понимаешь? Если не привезу ему тебя, моя сестра умрет. Я не могу ее потерять!

А я готова уже разрыдаться от отчаяния. От неверия, что все это происходит со мной. От ненависти и страха, которые набрасываются на мою душу и раздирают ее в клочья. А еще от жуткой волны понимания… осознания того, что все это Он был рядом… дышал мне в затылок и ждал.

— Герман… не делай этого. Прошу тебя остановись. Давай… давай Артему позвоним. Он поможет! Надет способ спасти твою сестру. Только не отдавай меня ему, заклинаю тебя, — захлебываясь слезами, попыталась схватить его за руку. Вспомнила из психологии, что тактильный контакт очень важен в убеждении. Если он почувствует мою дрожь, если поймет, как сильно я боюсь…

Ничего не произойдет.

Он сказал мне это своим пустым взглядом. Вонзил в меня острыми ржавыми гвоздями. В самое сердце.

— Ничего не бойся. Гордеев не причинит тебе вреда, мы этого не допустим… Просто успокойся и дай мне закончить начатое.

Шепчет мне в лицо, а меня лихорадит от этого шепота.

— Герман…

— Бессмысленно, Марин. Игра уже началась.

Отвернувшись, выхватил из кармана старенький кнопочный телефон и набрал чей-то номер.

— Я выезжаю. Максимум через сорок минут буду на месте… — голос ровный уверенный, от недавнего ступора не осталось и следа. — Не опаздывайте. У нас будет всего одна попытка.

Глава 30

Он волновался.

Впервые за долгие годы гражданки в крови кипел давно забытый азарт и сердце колотилось как сумасшедшее, разгоняя адреналин по венам, впрыскивая его прямо в мозг.

Мысленно отсчитывал секунды, чтобы отвлечься, успокоить внутренних бесов.

Закрывал глаза и снова видел перед собой подробный план действий. Шаг за шагом. Медленно, но верно он продвигался вперед, постепенно перекрывая врагу все пути к отступлению. Еще несколько минут, и у Гордеева не останется ни единого шанса. Мышеловка захлопнется, кошки выйдут на охоту…

Сладкий вкус предстоящей победы ласкал рецепторы, пробуждал эмоции, которые давно похоронил. Сколько раз Чернов вот так рисковал жизнью? Сколько раз отправлялся на опасные задание и проникал в тыл врага? В двадцать девять лет Тимофей уже был полковником Вооруженных Сил. Такие звания просто так не раздают. Уж точно не за красивые глаза. Мотался по горячим точкам, рискуя жизнью ради ценностей, которые сам иногда не понимал. Был там, где человеческая жизнь и гроша ломаного не стоила, где свистели пули и взрывались гранаты, а Смерть поджидала на каждом шагу.

Ему нравилась эта игра. Чувство эйфории. Запах пороха и крови. Осознание, что каждая секунда может стать последней.

Чернов не тыловая крыса. Ему это скучно и неинтересно. Он больше по войне. Чтобы сердце глушило своими ударами, и мурашки по телу носились. Вот, что он любил. От чего не мог отказаться.

«Убей или умри» — негласное правило, которому подчинялся долгие годы.

Чтобы разрывать стан врага, покорять недоступные вершины, достигать невероятных результатов. Боялся ли он отправляясь на очередное задание? Никогда.

Смерть не была для него чем-то страшным. Война куда безобразнее. Но сдаваться он не собирался. Никогда.

Потому что был тыл. Далеко. За тысячи километров бесконечных пустынь и горных хребтов. Надежный и теплый огонек, который светил отовсюду. Его личная вселенная любви и покоя. Его нирвана. Жена и дочь. Ради них полковник становился бессмертным. Для них он выбирался из любых передряг. К ним стремился, прорывался из окружений, выходил из таких мест, откуда не принято было возвращаться.

И только из одного ада так и не вышел. Из своего. Личного.

Из того, куда сам себя заточил.

Добровольно.

Когда их не стало, что-то внутри него сломалось. Тим был готов поклясться, что слышал этот хруст. Громкий. Противный. Он звучал в его голове и по сей день. Каждую секунду. Каждое мгновение его жалкого, бессмысленного существования.

Его призраки были рядом.

Чернов не отпускал их. Заточил в клетку памяти и держал под пристальным наблюдением, пока однажды туда не проник сам Черт.

И тогда он очнулся.

Вышел из многолетнего мертвого сна и начал охоту.

Волновался ли он сейчас?

Вопрос неоднозначный.

За друга боялся. За его беременную жену. За то… как отреагируют, когда догадаются.

Но об этом старался не думать.

Эмоции будут потом. Когда начнется отходняк и мир заиграет новыми красками. У него еще будет время попросить прощение. А пока… пока он будет начеку!

Сначала у него и в мыслях не было играть за спиной брата.

Чернов хотел, как лучше. По-человечески. Справедливо.

Не получилось.

Неизвестно, в какой именно момент что-то пошло не так, но ему пришлось перестроиться. Интуиция вопила, что все это неспроста. И он снова не ошибся.

Герман пришел к нему сам. Три месяца назад.

Признался в связи с Гордеевым и попросил о помощи. Как выяснилось потом, Марина и его сумела очаровать. Да так, что шпион растерялся. Рука не поднялась причинить ей зло. И что они все в ней находят?

Тимофей не понимал. Девчонка как девчонка. Да, милая. Да, глазки невинные. Ну и что?! Мало ли на свете смазливых милашек? Это же не повод терять ради них башню! По крайней мере, Чернов этим не страдал.

Сначала полковник не поверил ему. Думал, играет, пускает пыль в глаза, чтобы запутаться, втереться в доверие. Но нет.

Проверил парня, всю подноготную поднял. А когда понял, что не блефует, завербовал.

То-то Гордеев удивится, когда его же крыса против него пойдет!

Разочарование будет последнее, что он почувствует перед смертью. Разочарование и страх. Как собака скулить будет, валяясь в ногах. Кровавыми слезами заплачет, умоляя о пощаде.

Не видать ему легкой смерти!

Нееет.

Сначала полковник поиграет.

А играть он будет долго. С наслаждением.

И никто у него эту игрушку не заберет. Скорее жизни лишится, чем остановит его или с пути выбранного свернет.

Закончилось.

Нет больше жалости.

Нет чувств.

Только ненависть лютая.

И жажда смерти.

Тимофей ответил на звонок. Слушал молча, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Кивнул коротко и убрал телефон. Подальше от посторонних глаз.

Включил спутниковую рацию и связался с группой перехвата.

— Где вы?

— На позиции. Ведем наблюдение.

— Будьте наготове. Старт через тридцать девять минут.

— Вас понял.

Перехватив в зеркале заднего вида взгляд друга, мысленно ругнулся.

Состояние Артема оставляло желать лучшего. Черт его дернул его послушать! Сейчас бы лежал в больнице под капельницей, а не висел у него на шее дополнительным грузом…

— Ты как?

Постарался звучать ровно. Лишние эмоции сейчас ни к чему.

— Терпимо, — а сам от боли морщится. Идиот. Геройствовать вздумал.

Потянувшись, Тим открыл бардачок и бросил Королеву бутылку минералки.

— Глотни. Поможет.

Кажется ему действительно было хреново. Спорить не стал. Вообще ни слова не произнес. Откупорил крышку и жадно глотнул холодной воды.

Чернов едва заметно улыбнулся.

— Скоро все закончится, — сообщил спокойно. — Мы вытащим ее! Глазом моргнуть не успеешь, как дома будем…

Сверился с часами.

Проверил показания со спутников, с камер наблюдения.

Старенькая «Мазда» аккуратно лавировала среди машин. Скорость не превышала, правил не нарушала. Одна из тысячи. Ничего примечательного. И только он знал, КАК важна эта машина. Молодец Герман! Лишнее внимание им сейчас точно не нужно. Может быть потом, когда эта история завершится, предложит ему место в своей команде. Такие парни всегда пригодятся.

На Чернова работали только лучшие. Он отбирал их лично. Биографии, характеристики, личные дела. «Бракованных» отсеивал не глядя. Его компания — не исправительное учреждение, здесь не воспитывают.

К себе подпускал только избранных. Тех, кого знал лично и кому мог доверить собственную жизнь. Герман был именно таким. По крайней мере, ПОКА. Точно выяснится после, по итогам операции.

Полковник подключил к ней всех, кого только мог. Полиция, ВС, ОМОН. Связи были везде.

— Главное — объект не трогать. Он мой, — единственная установка, в остальном заминок не предвиделось.

Три внедорожника медленно заехали на территорию известного подмосковного поселка. Солнце ярко светило, на небе не было ни единого облачка. С первого взгляда живописное местечко на берегу озера казалось безмятежным, идеальным для жизни. И только сотня, вооруженных до зубов, бойцов знала, что это всего лишь затишье перед бурей.

Природа не дремлет, как не спят и Высшие силы. Рано или поздно, расплата находит каждого. И даже самый отъявленный грешник дождется своего часа…

Знакомый седан скрылся за автоматическими воротами.

Секундомер отбивал последние минуты ожидания.

Королев давно спал под действием снотворного, его раны зашили, закрыли стерильными повязками.

На экране планшета в реальном времени транслировались кадры из особняка Гордеева.

Тимофей смотрел на врага, не моргая.

Сердце снова зашлось бешеным галопом, рука потянулась за рацией.

— Всем постам. Начинаем по моему сигналу.

Пора платить по счетам, гнида! Теперь даже сам господь бог не спасет тебя!!!

Марина

Я понятия не имела, как далеко от города мы находимся. Мои глаза ничего не видели, голова не соображала, а надписи на дорожных указателях казались сделанными на неизвестном мне языке.

Поместье Гордеева находилось в небольшом охраняемом поселке. Чтобы туда попасть нам пришлось проехать через КПП, где несколько верзил в специальных черных костюмах внимательно проверили документы Германа.

На меня, как ни странно, они даже не смотрели. Я словно была для них пустым местом. Так, очередная игрушка для богатенького извращенца. Какой смысл тратить на такую свое время?

Машина остановилась напротив высокого металлического забора и впервые за все это время я почувствовала, что Герман волнуется.

Кажется, мой страх перед чудищем передался и ему, потому что он вдруг напрягся, взволнованно оглянулся и прошептал что-то нечленораздельное. Я догадалась, что ругательство.

Мгновение Герман сидел с каменным лицом, потом он резко повернулся и впился в меня странным взглядом. Мне стало не по себе.

— Ничего не бойся. Все будет хорошо.

Он говорил отрывисто, торопясь. Не знаю, кому из нас двоих были обращены эти слова, но все это было уже неважно.

Ворота бесшумно разъехались в стороны, открывая нам путь и позволяя насладиться видом огромного каменного дворца.

Я огляделась насколько хватало глаз и едва не застонала от отчаяния. Везде, куда бы я не посмотрела, стояла охрана. То здесь то там виднелись встроенные в стены камеры слежения. Казалось, что каждый сантиметр находится под постоянным наблюдением. В моем воображении именно так и выглядит настоящая тюрьма.

Как только мы заехали на территорию, клетка мгновенно захлопнулась. Ворота закрылись, отрезая нас от внешнего мира и лишая последней крохи надежды.

Четверо громил медленно двинулись на нас и я, повинуясь минутной слабости, мысленно вознесла молитву всем святым.

Это место давило на меня, вызывало неподдельный страх. Настоящий животный ужас липкой жижей стекал по позвоночнику, вгрызаясь в тело невидимыми клыками.

Я бы хотела быть сильной, собрать волю в кулак и гордо встретить свою погибель, но… я не могла. Слишком много всего произошло за последнее время. Во мне больше не осталось ни капли самообладания.

Я поняла это, когда Герман вдруг коснулся моего плеча, и я чуть не заорала в голос. Он с трудом успел зажать мне рот. Наклонился и зашептал на ухо:

— Тише… тише, маленькая, — я почувствовала, как он что-то запихивает мне в карман кардигана. — Они не станут тебя обыскивать, а мне нужно передать это сестре. Помоги, а.

Я молча кивнула и в этот самый момент дверца с моей стороны распахнулась.

— Выходите, — короткий безэмоциональный приказ, от звука которого меня всю передернуло.

Не обращая внимания на протянутую руку верзилы, отстегнула ремень безопасности и вышла из машины.

Краем глаза заметила, как двое других отвели Германа в сторону и, поставив лицом к стене, принялись шарить у него по телу. От этой картины меня передернуло.

Несмотря на яркий солнечный день, мне было холодно. Очень. Мороз сковал легкие и осел на коже тонкой ледяной коркой, будто в прорубь окунули.

Глупцы те, кто сравнивают ад с гиеной огненной.

Нет.

Мой ад был ледяным и бездушным, как это место. Таким же чудовищным, как и его владелец…

— Следуйте за мной, — все тот же бесчувственный голос за спиной и уже знакомая волна дрожи по всему телу.

Нет, меня никто не трогал. Даже для вида не стали обыскивать. Герман был прав. Кажется, он очень хорошо изучил тех, на кого работал.

Эти люди даже боялись на меня смотреть. Видимо знали, для кого меня сюда привезли и чья невидимая печать полыхает у меня меж лопаток…

И от этого становилось только хуже. В какой-то момент я даже человеком перестала себя чувствовать. Так, жалкая безвольная вещь… собственность Гордеева. Недоступная и недосягаемая.

Артем, где же ты? Почему ты меня не ищешь?

Я почувствовала, как к глазам поступили слезы и принялась усиленно моргать. Слезами горю не поможешь.

А я просто обязано быть сильной!

Ради ребенка своего. Ради нашей маленькой семьи…

Незаметно погладила свой плоский живот. Когда касалась его, становилось чуть легче.

Я вспоминала, что в ответе за эту крошечную жизнь и должна сделать все возможное, чтобы сохранить ее.

Все будет хорошо, малыш. Папа найдет нас. Обязательно нас найдет. Вот увидишь!

Охранник открыл массивную деревянную дверь и пропустил меня в мрачную богато обставленную прихожую.

Незнакомый тяжелый запах ударил в нос, стоило переступить порог этого зловещего царства.

Желудок скрутило в тугой узел. К горлу подступила тошнота.

Крепко сжав пальцы в кулак, я смотрела прямо перед собой.

Вдруг, неизвестно откуда, в аркообразном проходе возникла девушка. Юная миниатюрная блондинка. Красивая и нежная, как фарфоровая куколка. В этом пристанище Смерти она выглядела как Ангел, вдруг спустившийся с небес.

Она двигалась медленно. Ее движения были плавными и грациозными, хотя в них и чувствовалась некоторая скованность. Она словно играла роль, отчаянно цеплялась за свой образ и делала для этого все возможное.

И лишь глаза выдавали ее истинные эмоции.

Большие. Цвета сочной летней зелени.

В них плескался животный страх.

Так выглядит загнанный в ловушку зверь, которому уже некуда бежать…

— Добро пожаловать, — ее голос оказался именно таким, каким я его представляла.

Глубокий, с красивыми переливами. Но и он звучал как-то странно. В каждом ее вздохе чувствовалось отчаяние, которое немедленно передалось и мне.

— Я провожу вас в вашу комнату. Муж пока занят. Он примет вас чуть позже…

Муж…

От этого слова меня передернуло. Я поморщилась и это не могло остаться незамеченным. Мужчина рядом со мной недовольно прицокнул, ему явно не понравилась моя реакция.

И только юная хозяйка преисподней казалось ничего не заметила. Не обращая внимание на перекошенное лицо телохранителя, она едва ощутимо коснулась моей руки и мы вместе направились к широкой мраморной лестнице.

— Прошу вас, не бойтесь, — шепотом попросила моя спутница, когда мы завернули за угол и оказались в длинном, скудно освещенном, коридоре второго этажа. — Я понимаю ваше состояние. Мне и самой жутко здесь находиться, но… — на мгновение она запнулась. Схватившись за горло, девушка сделала несколько тяжелых вздохов. — Я верю, Леша сдержит свое обещание. Он не позволит, чтобы с вами что-то случилось. И я не позволю.

Я смотрела на нее и пыталась понять, откуда в ней столько слепой веры и уверенности в лучшее.

Эта девушка явно была нездорова. Сейчас, при свете тонких полосок света, сочившихся сквозь тяжелые занавески, я видела, что волосы у нее гораздо темнее, чем мне показалось вначале, кожа бледная, а большие изумрудные глаза красные от слез и кажутся какими-то потухшими. Словно из них забрали весь блеск…

Кто она?

Разве она не знает, что за монстр — ее муж?

И кто такой этот таинственный Леша, в которого она так искренне и отчаянно верит?

Я уже собралась озвучить ей свои вопросы, как вдруг одна из дверей распахнулась и к нам навстречу выбежала маленькая славная девчушка.

Раскинув свои пухлые ручки, она звонко закричала:

— Мама! Мамочка, как хорошо, что ты пришла!

Глава 31

Марина

Всего секунда, и лицо девушки преобразилось до неузнаваемости. Морщины боли тут же разгладились, в глазах заблестело обожание, а пухлые губы растянулись в самой настоящей и искренней улыбке.

Наклонившись, она подхватила девочку на руки и прижала к себе. Ее тонкие кисти с нежностью обхватили слегка кудрявую светлую головку, уложили ее на худое плечо, убаюкивая.

— Конечно же я вернулась, милая, — прошептала ласково и губами прижалась к виску дочери. — Я всегда буду с тобой. Всегда.

Я видела, как ей тяжело. Казалось, она держалась с трудом, заставляла себя быть сильной. Так ведет себя только настоящая МАМА. Любящая и заботливая.

Смотрела на них и чувствовала, как сердце на куски разрывается. Воображение нарисовало картину, как я сама однажды буду так же обнимать своего малыша.

Дрожащие ладони легли на живот, согревая. Я сама не поняла, как шагнула к ним и, потянувшись, коснулась маленького детского плеча.

Девочка вздрогнула, вскинула голову и посмотрела на меня огромными голубыми глазами, как у маленького любопытного зайчонка.

Мгновение она внимательно изучала меня, а потом улыбнулась так чистой, такой светлой и естественной улыбкой, каких я уже очень давно не видела. На ее пухлых щеках показались озорные ямочки, заставляя влюбиться в нее с первого взгляда.

— Привет! — малышка взяла меня за руку и едва заметно нахмурилась. — Ты принцесса, да? Тебя тоже похитило злое чудовище?

То, с какой наивной правотой она произнесла эти слова, не могло не подкупить. Сама того не понимая, девочка вдруг озвучила мои собственные мысли. Ее мама нахмурилась и устало облокотилась на стену.

Решение пришло моментально. Я вдруг поняла, что обязана ей помочь. Сейчас же.

— Не совсем так, — начала как можно спокойнее. — Я скорее королева, ведь мой муж — самый настоящий Король!

Я заметила, как яркие сапфиры ее глаз загорелись неподдельным интересом.

— Это правда? Мамочка, ты слышала?! — малышка еще крепче сжала мою руку, будто боялась, что Королева может исчезнуть, так и не рассказав ей свою историю. — Она — Королева! Представляешь?

— Да, солнышко, — наши взгляды встретились, и я увидела в ее глазах безмолвное «спасибо». — Простите, я не представилась вам. Меня Варей зовут. А эта непоседа, — она любовно приласкала девочку, — моя дочь Юля.

— Очень приятно. А я — Марина. Вы…

Я собиралась спросить, как и почему они тут оказались, но Варя перебила меня.

— Прошу вас, идемте в детскую. Нам нельзя здесь долго находиться.

Повернувшись, она двинула к той самой двери, откуда минутами ранее выбежала Юля.

Мы прошли в просторную светло-розовую «Комнату Принцессы», как назвала ее малышка. Варя закрыла за нами дверь и щелкнула замком.

Она явно чего-то жала. Я видела, как ее трясло от волнения, хотя сама девушка изо всех сил старалась это скрыть.

Поставив Юленьку на пол, Варя бросилась к окну.

Тонкие белые пальчики слегка отодвинули плотную ткань, полоска света просочилась сквозь щель и осветила ее напряженный профиль.

— Варя, что-то не так? Вы чем-то взволнованы.

Я встала рядом и попыталась выглянуть во двор, но она тут же выпустила штору.

— Все в порядке. Они уже здесь.

— Они? — я не поняла. — Кто? Варя, что происходит?

Я старалась говорить как можно спокойнее, мне не хотелось, чтобы мой страх передался ребенку. Тем более, что Юля уже подбежала к матери и обнимала ее за талию.

— Полиция. Мой брат обещал, что вытащит нас отсюда. Скоро уже все начнется.

Брат?

Так Варя — сестра Германа? Это для ей я должна была передать кое-что?

Инстинктивно потянулась к карману и вытащила из него кусочек запечатанной фольги. Таблетки?

— Герман просил отдать это вам.

— Лешкааа, — в больших зеленых глазах заблестели слезы. — Он все-таки достал их для меня… Спасибо!

Торопливо распечатав упаковку, Варя проглотила две белые таблетки за раз.

Все это она делала быстро, почти машинально. Прижав ладонь к шее, тяжело сглотнула и объяснила спокойно:

— Эти лекарства мне жизненно необходимы. Если бы не вы…

Она не договорила. Лишь улыбнулась грустно, от чего мне стало совсем не по себе.

Сколько еще тайн хранит это проклятое место? Сколько пленников и разрушенных судеб?

Зачем Гордееву эта девушка? Почему он ее тут держит?

— Мама, — вдруг прозвучало в возникшей тишине. Жалобно, с надрывом. — Ты ведь не умрешь?

Девочка вцепилась в нее так сильно, что невольно причинила этим боль.

Я заметила, как Варя поморщилась, но еще больше меня заворожил взгляд Юли.

Подняв голову, она смотрела на мать своими огромными бездонными глазами, в которых застыли океаны отчаяния и горя… и робой надежды. Спрятанной в самом центре крохотного детского сердечка, как за толстыми запотевшими стеклами готовых пролиться слез.

Варя вздохнула и опустилась перед ней на колени.

— Что ты, маленькая. Я никогда тебя не брошу! Слышишь меня? Никогда! Ты — самое дорогое, что у меня есть в этом мире. Ты — моя душа, мой солнышко. А разве человек может жить без сердца?

Юля молчала. Только продолжала смотреть на своего ангела так, что душу выворачивает, кромсает на лоскутки.

Наконец, малышка мотнула головой.

— Вот и я не могу без тебя. Ты — мое все, Юляш. И я никогда тебя не брошу!

— Никогда — никогда? — и всхлипнула шумно.

— Никогда — никогда!

Отвернувшись, я приподняла край занавески и чуть не закричала от счастья.

Тимофей!

Чернов был там, внизу. Он стоял в окружении целого отряда ОМОН и спокойно раздавал указания.

Сердце мое болезненно сжалось, подскочило к горлу, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди и взлететь свободной птицей.

Они здесь! Успели. Они успели, господи!

Я почувствовала, что плачу и торопливо смахнула влагу со щек.

Ну, не дурочка ли? Разве можно плакать, когда все ТАК хорошо?

— Все закончилось! — торжественно объявила я и улыбнулась. — Чернов здесь. Он нас вытащит! Нам больше нечего бояться.

Не помня себя, я бросилась к двери детской. Хотела послушать, что происходит в коридоре. Мне не терпелось выбраться из этого ада, найти там Артема, прижаться к нему и заставить поклясться, чтобы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не отпускал от себя. Никуда!

Я была настолько окрылена предстоящим воссоединением, что не сразу заметила, как другая дверь, с противоположной стороны, бесшумно отворилась.

А потом услышала за спиной хриплое, надсадное:

— Куда собралась, маленькая?

Не веря собственным ушам и отказываясь воспринимать происходящее, я окаменела, так и не дойдя до двери, и на мгновение забыла даже как дышать.

Прямо у меня за спиной, держа в вытянутой руке пистолет, стоял Гордеев…

Он был близко… очень близко. На расстоянии вытянутой руки. Я чувствовала его, каждой клеткой ощущала его присутствие. Мерзкое. Ненавистное.

Медленно, не чувствуя собственного тела, заставила себя повернуться. Подняла чуть дрожащий подбородок и перехватила стеклянный, леденящий внутренности, взгляд зверя.

Гордеев изменился с нашей последней встречи, когда я огрела его по голове и сбежала из родительского дома. Он даже изменился с того туманного вечера, когда я мельком видела его в толпе. Тогда он показался мне таким же сильным и влиятельным, как много лет назад. Сейчас же я видела перед собой не царя зверей, а трусливого загнанного в угол шакала.

Он похудел. Сильно. На осунувшемся постаревшем лице отчетливо виднелись глубокие уродливые морщины. Годы не пощадили его. Гордеев действительно постарел. Больше не было того гордого, самонадеянного павлина, каким я помнила его все это время. Нет. Теперь это был обычный, потрепанный жизнью и вредными привычками старик.

Лицо серое, под глазами залегли черные круги, словно человек пережил что-то поистине ужасное. Его скула напряженно подрагивала, выдавая злость и… страх. Я видела в его взгляде неприкрытый ужас, и это придало мне сил.

Молчание длилось всего мгновение, но казалось прошла целая вечность, прежде чем мне удалось собраться и произнести спокойно:

— Вы же знаете, что проиграли. Мой муж здесь, дом окружен полицией. Все кончено!

— Олег Валентинович, — взмолилась Варя, закрывая собой дочь. — Прошу вас…

— Заткнись! Это все из-за тебя. Лживая бракованная сука! — с отвращением заорал он и навел на нее пистолет.

Варя инстинктивно сжалась, дернулась как от удара и шагнула назад.

— Надо было избавиться от тебя сразу же. Ну ничего, — Гордеев оскалился. — Сейчас я исправлю эту ошибку!

— Не надо, — слабый шепот сорвался с ее сухих губ, изумрудные глаза затопили горячие слезы. — Прошу вас только не при Юле. Сжальтесь…

Секунду он смотрел на нее, не двигаясь. Наслаждался ее отчаянием, питался беспомощностью своей жертвы. Урод!

Склонив голову набок, Гордеев плавно переводил пистолет от головы Вари к ее груди и обратно. Его лицо исказила отвратительная гримаса, а затем он рассмеялся. Жутко.

Меня затрясло от этого смеха, и я невольно обхватила себя руками.

Мысленно попросила всевышнего о помощи.

— Думаешь, мне есть дело до твоего выродка? — процедил сквозь зубы. — Будь моя воля, ее бы здесь никогда не было, как и тебя! Мне плевать на тебя и твоего ублюдка. Ты натравила на меня своего братца… Ты — недочеловек. Убил бы тебя, да только не хочу замараться твоей проклятой кровью. А теперь взяла свое отродье и двинулась вперед! Будете моим щитом. Пошла, я сказал!

Замахнувшись, он уже собирался ее ударить, но я успела перехватить занесенную руку.

Больше я не могла сдерживаться и смотреть, как другие страдают по моей вине. Вцепившись в толстое запястье, буквально повисла на нем. Сглотнула шумно и прошептала:

— Не трогайте ее! Вам ведь я нужна. Оставьте их в покое!

Гордеев завис.

Он смотрел на меня так, словно увидел привидение. В его мутных мертвых глазах сначала появилось неверие, но оно тут же сменилось знакомым, одержимым, бесовским блеском, от которого у меня сердце ушло в пятки.

— Я… я пойду с вами. Только не причиняйте им вреда, — не знаю, откуда взялась эта смелость и была ли это вообще она? Я подумаю об этом позже, когда выберусь отсюда и смогу проанализировать все свои действия. Но это потом, когда-нибудь…

— Маринааа, — казалось, он тоже уже был на грани. Только в его случае дело было в лютом, безумно желании обладать, присвоить и сломать. Меня.

Схватив меня за предплечье, притянул к себе.

Я оказалась прижата спиной к его клокочущей груди, обездвижена и полностью в его власти.

Гордеев дышал часто, тяжело. Холодное металлическое дуло упиралось мне в бок, пугая и причиняя боль.

— Попробуй только дернуться, и тут же я выпотрошу твои кишки.

Хриплый зловещий шепот пробудил ненавистные воспоминания. Паника облепила меня липкой слизью, горькие слезы поползли по щекам.

Желудок скрутило мощнейшим спазмом и в рот брызнула противная горечь.

Меня затошнило.

— Шагай!

Словно не видя моего полуобморочного состояния, Гордеев толкал меня в спину, подгоняя и ведя куда-то.

Коридор, лестница, незнакомые помещения плыли у меня перед глазами.

Кровь набатом стучала в висках, заглушая звуки выстрелов, мат и металлический звук громкоговорителя.

Сквозь всю эту какофонию я с трудом улавливала знакомый бас, цеплялась за него, как за единственную нить, связывающую меня с внешним миром, дающим смутную надежду на спасение.

— Гордеев, сукин ты сын, тебе не спрятаться от меня! — голос Чернова звучал отовсюду. Он преследовал нас и догонял на каждом шагу. — На этот раз ты не выберешься отсюда живым. Даю минуту на размышление. Сдавайся по-хорошему и может быть я сжалюсь над тобой… Вспомни свои все грехи и покайся, пока есть время…

— Шеф, мы окружены. Они повсюду…

Тот самый бугай, который провожал меня до дома стоял в проеме между окнами. Его рубашка была вся запачкана бурыми пятнами, по вискам водопадом стекал пот.

В нос ударил мощный, вызывающей рвотные спазмы, запах спекшейся крови. Он обрушился на меня невидимым облаком, заполняя легкие, забиваясь в поры и вызывая еще большую тошноту.

Я схватилась за живот и согнулась по полам.

Меня сейчас вырвет.

— Стоять! — Гордеев тут же рванул меня обратно, прикрываясь моим телом, словно щитом. — Собери всех своих людей. А ты, — зарычал мне на ухо, заставляя задрожать от страха, — не рыпайся. Одно лишнее движение, и тебе конец. Мне терять нечего!

Его голос завибрировал, хватка на моем плече усилилась, а пистолет переместился к виску.

Я застыла, даже дышать перестала. От ужаса зажмурилась и тихо заскулила. Где-то на фоне все еще звучали выстрелы, глухие звуки ударов и надрывные крики. Вокруг меня будто бездна развернулась, и ад переместился на землю. Демоны выползли из своих укрытый и началась настоящая бойня. Не на жизнь, а на смерть.

Главный же монстр, сатана в человеческом обличье, был ближе всех. И он желал моей смерти…

У меня не было выбора. Я не хотела умирать. Впрочем, как и все те, чьи бездыханные тела теперь лежали повсюду. Вот только их никто не собирался жалеть. Им не давали второго шанса как мне…

Толкнув меня в спину, заставил выйти в коридор и свернуть на боковую лестницу. Света нигде не было, электричество пропало сразу же, как начался штурм.

Пятеро мужчин тенью следовали за нами. Раненый шел впереди.

— Дай сюда рацию!

Гордеев отпустил меня, но оружие так и не убрал.

Я услышала рядом с собой характерное шипение. Перехватив нужный канал, он заговорил:

— Полковник, у меня к тебе встречное предложение.

— Ты опоздал, — ответ прозвучал мгновенно. — Мне это неинтересно. Десять секунд, гнида, и пеняй на себя…

Дыхание Гордеева снова участилось и на скулах бешено заходили желваки. Он резко остановился, вперил взгляд в мой затылок и пару секунд молчал, не произнося ни звука.

— Я лично разорву тебя на куски, — продолжал Чернов, с наслаждением выплевывая каждое слово. — Выпотрошу, как цыпленка и скормлю твоим же псам. Они у тебя злые, голодные. Обглодают так, что и следа не останется.

Он все говорил, а у меня желудок скрутился и захотелось исторгнуть из него все содержимое. Я никогда не слышала в голосе Тимофея столько жестокости. Такой спокойной, словно он говорил о чем-то обыденном, повседневном…

— А теперь замолчи и послушай меня, полковник! Прямо сейчас двое моих людей держат под прицелом маленькую девочку. Ей всего шесть лет, представляешь? Кажется, столько же могло быть и твоей дочери, верно? Девчонке бы жить да жить. И только от тебя зависит, выйдет она из этого дома живой или ее вынесут отсюда в черном пакете… Ты же хотел спасти дочь. Помнится ты был готов ради нее на все. Жаль, что тебе это так и не удалось… Но как думаешь, эта малышка заслуживает второго шанса? На что ты готов ради чужого ребенка?

Из рации раздалось смачное ругательство.

— Ты, падаль лживая! Только и умеешь, что воевать с женщинами и детьми. Тебе не жить, Гордеев. Богом клянусь, тебе не жить!

Псих рассмеялся. Громко. До мороза по коже. Никогда не думала, что человеческий смех может пугать до такой степени.

— Вели своим шавкам, чтобы освободили мне путь. Мы с Мариной выедем отсюда, а потом мои люди передадут тебе девчонку с ее матерью. И без фокусов, полковник! Запомни: третьего шанса исправить старую ошибку у тебя не будет!

Глава 32

Марина

— Мне нужны гарантии. Доказательства, что заложники реальные и до сих пор живы, — Тимофей говорил медленно, без тени неуверенности, но в его голосе уже не было прежней стали. Будто что-то сломалось в нем… Нечто очень важное. Невидимый стержень, которые все это время удерживал и не давал ему сломаться, вдруг хрустнул и задрожал под силой стихии.

Мы уже были в гараже, но наверху и снаружи все еще не умолкали дикие вопли, только выстрелы звучали все реже. Я не знала, что там происходит и мне казалось, что еще пара секунд и моя психика просто не выдержит, я сойду с ума от непонимания и страха.

Я чуть подняла голову и рассмотрела перекошенное лицо Гордеева. В его диких звериных глазах читалось явное нетерпением. Он боялся и одновременно упивался этими безумными ощущениями. В его взгляде — смерть. Я видела ее так же ясно, как и кривую улыбку, больше похожую на оскал бешеного волка или шакала.

Он вдруг резко посмотрел на меня и я от дикого ужаса вся похолодела.

— Ты их получишь, — наконец, Гордеев заговорил. — Второй этаж, центральные окна. Мои люди покажут тебе девчонку. Но имей ввиду, полковник, ее жизнь в твоих руках. Одно лишнее движение и маленькие мозги брызнут прямо в стекло. Поверь мне, картина не из приятных.

Я зажмурилась и заскулила. Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Мне было холодно, несмотря на жару и отсутствие воздуха.

Несколько минут длилась тишина, во время которой Гордеев не сводил с меня голодных глаз.

Как же я мечтала, чтобы в этот момент пол подо мной провалился и затянул меня в самую магму!

— Красивая малышка, не правда ли? Это дочь моей благоверной. Кстати, она тоже сейчас там. Ждет, когда ты ее спасешь… Если хочешь, можешь забрать себе. Мне она больше не нужна, — и заржал громко.

— Ты забываешься, Гордеев!

— Да, ты прав, — он вмиг стал серьезным. — Пора прекращать этот цирк. Мне нужен мой человек. Сейчас ты позволишь ему беспрепятственно пройти в гараж, а потом дашь нам спокойно уехать. Герман сядет за руль, — на случай, если ты вздумаешь стрелять в водителя, — Марина будет со мной. Ты же не станешь рисковать ее жизнью?

Взглядом он приказал своим людям занять позиции. Передал рацию одному из них и вернул меня на прежнее место. Прижал к себе живым щитом и встал прямо напротив автоматической двери.

Словно в замедленной съемке я смотрела на то, как она медленно поднимается, пропуская внутрь яркий солнечный свет и открывая моему взору жуткую картину.

Кровь…

Кажется, она была везде. Стекала по гравию тоненькими ручейками, образуя на подъездной аллее ужасную адскую картину. То здесь, то там лежали трупы охранников, среди них мелькали и люди в форме. Их было много. Очень много. И все мертвы…

Меня замутило. Тошнота в очередной раз подступила к горлу, перед глазами запрыгали темные круги. И только зловещий шепот Гордеева не дал мне сломаться окончательно.

— Не двигайся, — выдохнул мне в висок и сдавил так сильно, что кости затрещали. — Скоро мы отсюда выберемся. Потерпи немного…

Я не дышала, не двигалась. Боялась. Внутренности все сжались, скукожились до невероятных размеров. Он вроде успокаивал меня, а мне выть хотелось в голос. Впервые в жизни я от всей души желала кому-то смерти. И это пугало.

Я не была такой. Меня даже сцены жестокие в фильмах пугали, а ужасы с боевиками я вообще никогда не смотрела. От одного вида крови мутить начинало, меня пугала чужая боль. До дрожи, до головокружения. А сейчас я мечтала о том, как он подохнет. Я умоляла всевышнего наслать на Гордеева самую жуткую, болезненную и неотвратимую кару… это все из-за него! Ненависть к нему затуманила мне разум, превратила в такое же чудовище, как и он.

Боже… как же страшно. Помоги, заклинаю. Сделай так, чтобы все закончилось, умоляю!

Вдали виднелась вооруженная группа. Мужчины в форме стояли вдоль высокой каменной ограды, их оружия были направлены на… меня. Несколько красных огоньков легли у меня прямо под ногами. Сквозь белый шум эфира послышалось приглушенное ругательство Чернова.

Он смотрел на меня. Прямо. Уверенно, как и всегда.

В его холодных голубых глазах читалось непоколебимое спокойствие. Они яркими вспышками поблескивали на солнце. Ледяные, невозмутимые глаза на красивом, словно высеченном из камня, лице. И ни одной эмоции. Ничего, за что можно было зацепиться утопающему. Пустота.

Мне вдруг стало по-настоящему жутко. Что если у него нет плана, если ему не удастся спасти меня? Гордеев и глазом не моргнет перед тем как перерезать мне глотку или всадить в грудь полную обойму. Я же ничего не смогу ему противопоставить…

Артем, где же ты?! Ты нужен мне, слышишь? Очень нужен. Приди, пожалуйста. Спаси нас…

Сквозь слезы я увидела размытый силуэт Германа. Подняв руки, он медленно шел в сторону гаража.

Чернов держал его на прицеле.

Темные глаза Германа встретились с моими. На мгновение мне даже показалось, что он… улыбается? Серьезно? Ему кажется это забавным?

Я нахмурилась, но по-прежнему стояла без движений.

— Обыщите, — велел ему Гордеев.

Его цепные псы тут же налетели на парня.

— Пустой.

— За руль его. Пора кончать со всеми этим.

Гордеев резко развернул меня лицом к себе, посмотрел в глаза и я инстинктивно дернулась. Взгляд хищника плавно скользнул по мне, опустился на грудь. Тонкие губы растянулись в голодном оскале.

— Дааа… будет жаль, если такая красота пострадает, — протянул задумчиво. — Хотя… лучше уж ты, чем я.

И захохотал громко.

Я с силой стиснула зубы. Прикусила язык, чтобы не закричать в голос… от неверия. Голова кружилась, его безумный смет отзывался во мне болезненным эхо.

— Боишься? — подцепив дулом мой подбородок, Гордеев заставил меня посмотреть ему в глаза. — Правильно. Бойся. Потому что если ты выживешь, я сделаю тебе очень… очень больно… Я еще не забыл твои выходки. Я вообще НИЧЕГО не забыл…

Распахнув пассажирскую дверь, затолкал меня в машину.

— Будь готова, — шепот Германа разорвал тишину салона, и эта его фраза прошлась по моему телу электрическим разрядом. — Я нас вытащу!

Дальше все было как в тумане. Заурчал мотор, мы выехали с территории особняка и завернули на проселочную дорогу.

Я даже толком не поняла, как мы оказались на выезде из поселка. Возле охраняемого КПП стояли машины ОМОНа. Несколько вооруженных бойцов проводили нас пристальными взглядами. Из сопровождающего автомобиля прозвучали выстрелы.

Я зажмурилась и зажала голову трясущимися руками. Только бы не слышать этих звуков, не представлять, как пули пробивают тела ни в чем не повинных людней. Только бы не оставаться в этом хаосе…

Но мне и этого не дали. Рука Гордеева тут же оказалась у меня на шее. Схватив меня за волосы, намотал их на запястье и потянул назад. Мне захотелось дернуть головой, оттолкнуть его руку, высвободиться, но я не могла даже пошевелиться.

— Смотри. Внимательно смотри, — зашипел мне в спину. — Это все из-за тебя. Все эти смерти на твоей совести. Ничего бы не было, приди ты ко мне сама. А теперь не смей отворачиваться!

Гордеев снова расхохотался, и я всхлипнула едва слышно.

— Я же говорил тебе, что ты будешь моей. С самого начала говорил. Но нееет. Твоя тупая головка этого не понимала! Я всегда получаю то, что хочу…

И зычно добавил.

— Всегда!

В эту самую секунду машину резко занесло. Мир вокруг завертелся, закружился как на карусели. Клубы дыма и пыли поднялись, поглощая нас, отрезая от действительности.

Раздался оглушительный крик, прямо над моей головой прозвучали выстрелы и я, закрыв уши руками, задрожала всем телом, по щекам покатились слезы. Но вопли и мат я продолжала слышать даже сквозь шум в ушах.

Я еще не понимала, что произошло, как почувствовала сильный поток ветра справа от себя. Дверь открылась и кто-то с силой толкнул меня в плечо.

— Марина, прыгай!

Раздался еще один выстрел, заскрипели тормоза. Герман снова толкнул меня, на этот раз сильнее. Я оттолкнулась, обняла обеими руками живот и прыгнула в густую пыльную завесу.

Земля понеслась мне навстречу, миллион маленьких стрел пронзили тело, а затем все пропало. Остался только красный туман боли, обрушившийся на меня каменной плитой. Далекий недосягаемый кусок неба мелькнул перед и тут же исчез в грязных клубах дыма с пеплом.

Силы иссякли. Усталость накатила молниеносно. Взорвалась и разрушила меня изнутри. Я больше не боролась, закрыла глаза и погрузилась тошнотворную липкую тьму.

Глава 33

Артем

Что-то случилось…

Я не понял, как отключился, как свинцовая тяжесть вдруг опустилась на плечи и раздавила своим весом, утащила куда-то, затолкала на самое дно глубокой бездны. Странный искусственный сон затуманил разум, вырубил сознание и обездвижил. Боль отступила, будто притупилась под действием анестезии, глаза закрылись, и я уснул.

Бессвязные картинки прошлого закружились в разноцветном водовороте красок. Они накатывали легкими изумрудными волнами, плескались вдали и хотелось нырнуть в них с головой, утонуть, избавиться от проблем и ожить вновь. Хотя бы там, в тайных глубинах собственных воспоминаний, увидеть ее улыбку, услышать любимый голос, ощутить нежные невесомые прикосновения. И чтобы никого рядом. Только мы и ничего больше…

Не знаю, сколько времени длилось мое беспамятство, час, два, минута… может вечность? Но в какой-то момент меня вновь выбросило в реальность.

Резко. Молниеносно. Громко.

Жизнь ворвалась в обездвиженное тело, разлилась по венам и забилась в самое средоточие моего естества, запустила застывший механизм.

Задохнувшись от внезапных ощущений, я вдруг подскочил на месте и распахнул глаза.

Мгновение потребовалось, чтобы оглянуться по сторонам и понять, что именно со мной произошло.

Тимофей! Чертов вояка, ты что опоил меня?!

Вылетев из машины, оглянулся по сторонам. Всюду виднелись трупы. Тела охранников вперемешку с людьми в форме лежали на каждом квадратном метре. Военные, полицейский, медики носились из стороны в сторону, всюду звучали незнакомые голоса, крики, какие-то вопросы и грустные вздохи. Меня не замечали, на меня не обращали никакого внимания. Я будто проспал целую вечность и очнулся прямо в аду. В непроходимом кровавом болоте, где не было никого из МОЕЙ жизни…

И тут я услышал взрыв… Громкий, оглушающий, самый настоящий взрыв… Второй за этого проклятый день и возможно последний за всю мою никчемную жизнь.

Он будто во мне случился. В грудине, где зажгло так, что захотелось кричать, взреветь в голос, пока не сдохну. И в то же время я ощущал, что уже умираю, как меня разрывается изнутри, и куски мяса словно отваливаются от меня, оставляя на теле глубокие раны. Меня больше нет. Ничего нет. Все исчезло. И только боль дикая. Боль и неверие.

Опоздал… Позволил страшному случиться… Не спас…

— Марина! — закричал так громко, что собственное эхо едва не оглушило.

Я сорвался, рванул сквозь толпу и пролетел по дороге, не видя перед собой ничего, кроме далекого догорающего островка…

Марина…

Я не могу потерять тебя.

Не могу, слышишь?!

Ты жива!

Ты не можешь меня оставить!

Мой маленький сладкий Котенок.

Моя любимая девочка.

Господи, защити ее.

Не дай ей умереть, боже.

Умоляю…

Я не знал, что страх может быть таким разрушительным. Не встречал его раньше. Не чувствовал. Не понимал, каково это, когда сердце раскалывается надвое, разлетается стеклянной крошкой и тело покрывается ледяным потом. А давящее, удушающее отчаяние заползает под кожу и пронзает плоть миллионами раскаленных игл. Не понимал… до этого момента.

Я увидел ее сразу.

Она лежала на носилках, такая маленькая и бледная. Глаза закрыты, на красивом лице копоть и грязь, из раны на виске сочится кровь.

Вокруг нее суетились врачи, рядом стояла карета скорой помощи, пожарная, какие-то люди. Много людей. Но я никого не видел. Только ее.

— Марина… девочка моя, — бросился к ней, пытаясь унять нервную дрожь, когда дотрагивался до нее, гладил по лицу, сжимал маленькие ладони.

Легко, едва касаясь, боясь сделать больно.

Когда почувствовал тепло ее кожи, чуть не умер от счастья.

Живая…

Невероятное облегчение затопило нутро, вытесняя все остальные чувства.

Сердце зашлось в груди, обезумело и заколотило по ребрам, готовое выпрыгнуть и взлететь до неба. Картинка перед глазами расплылась, задрожала.

Почувствовал, что плачу.

Впервые.

Из-за нее.

Прижался губами к ее лбу и закрыл глаза, позволяя влаге спокойно сползти по щекам.

— Марина, любимая… открой глаза, сладкая… пожалуйста, — целовал ее и плакал, как маленький.

От боли.

От счастья.

От того, как сильно ее любил.

Смотрел на нее сквозь стеклянную завесу и не мог наглядеться.

И плевать, что рядом целая толпа зрителей, что выгляжу глупо и плачу, как ребенок. Плевать на все! Главное — она жива, остальное… да гори оно все синим пламенем!

— Родная моя… Мое сокровище…

Моя ладонь легла на ее живот, и дыхание остановилось на секунду. Наш малыш… В порядке ли он?

И снова паника.

Снова страх, но теперь уже за ребенка.

Снова отчаяние и боль.

Если с нашим малышом что-то случится… если мы его потеряем, я убью Тима! Никогда ему этого не прощу! Никогда!

— Марина… — с надрывом.

Оглянулся по сторонам. Врачи суетились у второй кареты. Про нас будто забыли все.

Приподнял ее и откинул спутанные пряди с лица.

— Посмотри на меня, — зарычал сквозь зубы. — Открой глаза! Открой!

Она зашевелилась, застонала чуть слышно и резко втянула воздух.

— Артем… ты пришел… — ее шепот, едва уловимый звучал прекраснее любой музыки. И меня пробрало. Насквозь. До основания.

Она заплакала.

Глупышка моя.

А я жадно, на грани срыва, как помешанный продолжал смотреть на нее, обнимая. И ни одна сила уже не смогла бы вырвать ее из моих рук.

— Конечно пришел, милая! Я бы за тобой и в Ад спустился. Потому что ты — самое дорогое, что у меня есть в этой жизни. И я люблю тебя, жена. Только тебя! Я рядом и теперь ни на шаг от тебя не отойду. Везде буду с тобой!

— Обещаешь? — улыбнулась сквозь слезы и обняла меня крепче.

— Жизнью клянусь!

Почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо и обернулся.

— Поехали в больницу, — сказала женщина врач, улыбаясь. В ее глазах не было и тени беспокойства, и в глубине моей души вновь затеплилась слабая надежда. — Пройдете обследование и, если все будет в порядке, вас отпустят домой.

Я коротко кивнул, подхватил любимую на руки и лично отнес ее в машину «скорой помощи». Пришло время воплотить в жизнь все свои обещания!

В клинике нас уже ждали. Врач и несколько медсестер встретили нас у входа и проводили в приемный покой. Мне что-то говорили, а я все смотрел на Марину и так ни разу не выпустил ее из своих объятий.

Я не мог оставить ее ни на секунду!

Готов был на все, и люди это видели.

Расслабился только, когда услышал сердцебиение нашего ребенка и заверение, что с и с малышом, и с мамой все хорошо.

В этот самый момент все напряжение, переживания, страхи… все исчезло. Счастье затмило все остальные эмоции, вспыхнуло в груди и загорелось ярким, негасимым пламенем. А оно все разрасталось, растекалось по венам, отогревая, возвращая к жизни.

И я понял, что задыхаюсь… от любви и потребности всегда быть с ней, видеть ее улыбку, слышать смех, утирать горячие слезы, защищать ее и любить до потери пульса.

Закрыл глаза, а перед глазами наши мечты, в которых мы с ней вдвоем. Я держу на руках нашего первенца, чувствуя, как все раны незаметно затягиваются, и боль исчезает, как бешено колотится сердце, как сладко пахнет крошечная детская головка и какое же это благословение быть ОТЦОМ.

Я улыбнулся, притянул Марину к себе и поцеловал, зарывшись обеими руками в ее длинные восхитительные волосы.

Краем уха услышал, как тихонько закрылась дверь. Нас оставили одних.

С трудом заставил себя оторваться от нее. Взял ее улыбающееся лицо в ладо и в очередной раз вознес благодарение Небу за то, что именно эта девушка стала моей женой. Судьба.

Раньше я в нее не верил. Думал, человек сам выбирает свой путь и только от него зависит, куда заведет его очередной жизненный поворот. Но нет. Я никогда не планировал влюбляться. Ни одна женщина не вызывала во мне и тысячной доли тех эмоций, какие пробудила эта малышка.

Марина не походила ни на одну из моих бывших пассий. Она не пыталась меня соблазнить, не играла в игры, не притворялась той, кем не была.

Марина другая. Не зря же меня прошибло от одного взгляда на ее фотографию! Секунда — и все вдруг изменилось. Все мои планы, приоритеты, ожидания. Она разрушила их, разнесла в щепки. А когда увидел вживую, поплыл окончательно.

Она — моя Судьба. И этим все сказано!

— Ты даже не представляешь, как я испугался за тебя, — признался, глядя ей в глаза. — Когда произошёл этот взрыв, началась суета, крики. Я будто обезумел. Думал, если с тобой что-то случится, я не проживу и секунды…

Стоило вспомнить, как сердце словно колючей проволокой затянуло. Перед глазами замелькали все эти кадры, дыхание сбилось, поперек горла встал громадный ком.

— Не надо, — в ее голове зазвучали слезы. Маленькая ладонь накрыла мои губы, пытаясь остановить поток страшных откровений. — Не вспоминай. Не хочу снова переживать все это. Закончилось, прошло и не вернется. Мы теперь всегда будем вместе и никто не сможет нас разлучить!

Она вскинула голову, и я увидел в ее взгляде нерушимую веру… в меня… в нас… в наше светлое будущее.

— Марина…

В горле запершило.

Все слова исчезли, хваленое красноречие испарилось, словно его никогда и не было.

— Даже там, в доме у Гордеева, я ни на секунду не переставала надеяться. Знала и ждала, когда мой муж меня найдет. Он не позволит, чтобы со мной что-то случилось, — она с нежностью погладила меня по щеке и улыбнулась. Глазами. Как умела лишь она одна. — К тому же, я верила Герману. Он бы не оставил меня там…

— Этот гад тебя похитил!

Я сжал губы. Подумал, что сделаю с предателем и захрустел зубами, уничтожая эмаль. Как представил себе Марину… перепуганную, беззащитную, зовущую меня, прошило насквозь.

Я не защитил ее. Вместо того, чтобы быть с ней рядом двадцать четыре на семь, приставил к ней в телохранители крысу. Тупой, непробиваемый баран! Как можно было ТАК облажаться?!

Но даже после всего этого она продолжает меня любить…

Она ждала меня. В то время, как у нее над головой кружила сама Смерть, Марина отчаянно боролась и… ждала.

— Он был вынужден это сделать. Оказывается, у Германа есть сестра и маленькая племянница, такая славная малышка. Как увидела меня, сказала, что я похожа на принцессу и спросила: «Тебя тоже похитило злое чудовище?»… Да и Варя показалась мне хорошей. Не знаю, что именно заставило ее выйти замуж за этого монстра, но она была там в плену! Бедная девушка… Если бы ты ее увидел, сразу бы понял, что к чему. Плюс ко всему этому у Вари серьезные проблемы со здоровьем. Герман спасал ей жизнь, и я его за это совсем не виню. Она бы просто не выжила без лекарств!

Марина все говорила, пыталась оправдать поведение и предательство собственного похитителя. Я же смотрел на нее и не мог понять, как можно быть такой доброй? Она готова простить того, кто подверг ее жизнь опасности, кто забрал ее у меня и отправил в логово самого настоящего психопата. Почему?

Да потому что это — моя Марина! Самая добрая душа на свете. Именно это и подкупало в ней.

— Тём, прости Германа, — попросила грустно. — Хотя бы ради маленькой Юли. Прошу тебя. Она ведь ни в чем не виновата.

— Я подумаю, — твердо сказал я и поцеловал ее в раненый висок. — После того, как увижу их с Тимофеем и лично услышу их оправдания. А теперь, — я поднялся и взял ее на руки, — вернемся домой. Моя мама уже наверняка успела объявить нас в розыск.

Марина улыбнулась, потянулась совсем как котенок и обняла меня за шею. Знала ведь, чертовка, что не трону ее ненаглядных похитителей. Разве что… самую малость, в профилактических целях, чтобы отвыкли действовать у меня за спиной и, раз и навсегда, уяснили одну простую истину — моя семья — табу для всех!

Никто не смеет трогать тех, кого я люблю!

А Марину я люблю больше всего на свете.

И буду любить.

Вечно.

Ведь у таких, как я, полутонов не бывает.

Только по-настоящему и на всю жизнь.

Глава 34

Марина

Нас отпустили домой поздно ночью.

Выяснилось, что у меня сломаны несколько ребер и есть небольшое сотрясение. Из-за шока я совсем не чувствовала боли, она пришла потом, уже после УЗИ и прослушивания сердцебиения нашего малыша.

Врачи советовали мне остаться на ночь в клинике, но я наотрез отказалась. Мне не терпелось поскорее вырваться из ненавистных больничных стен и вернуться в самое безопасное и любимое место на земле — домой.

К счастью, Артем был того же мнения. Он договорился на счет сиделки, решил все вопросы с документами, и мы отчалили.

Всю дорогу я лежала, положив голову ему на колени, и мы говорили. Обо всем.

Мы обсуждали планы на будущее, спорили по поводу того, кто же у нас будет — Артем хотел дочку, похожую на меня, а я мечтала о сыне с такими же волшебными грозовыми глазами, как у него.

В итоге сошлись на том, что одного ребенка нам, все равно, мало и мы сделаем все, чтобы создать большую дружную семью с кучей ребятишек и большой собакой.

Про последнего сказала уже я, так как всегда мечтала о четвероногом друге.

— И назовем его Граф, — Артем широко улыбнулся и переплел наши пальцы вместе.

— Почему Граф?

— Ну как же, — в глазах мужа заблестели смешинки, напомнив мне о том, как же сильно я по этому скучала. В последнее время он крайне редко улыбался, проблемы не давали ему расслабиться ни на секунду. К счастью, теперь все это позади. Гордеева больше нет, больше никто не помешает нашему счастью. Мы выдрали его у смерти и заслужили свое «долго и счастливо». — Королевской семье нужен королевский пес. Или ты уже забыла, что стала женой Короля?

— Как я могу забыть, если ты постоянно об этом твердишь? — ответила я, упиваясь каждым мгновением с ним. Смотрю на него и не могу насмотреться.

Артем прекрасен и дело не только во внешности.

Он — лучшее, что могло со мной случиться.

Мой Король.

Властелин моего сердца.

Мое настоящее и будущее.

Мой муж.

— И буду, — упрямо согласился он и, наклонившись, мягко поцеловал мои губы. Его поцелуй успокаивает, стирает все плохое, оставляя после себя только легкость и полное понимание того, что рядом с ним мне больше нечего бояться.

С каждым его движением, с каждой лаской во мне расцветает уверенность. Я уже не помню, что чуть не умерла, что всего несколько часов назад наши жизни висели на волоске.

Все это уже не имеет смысла, потому что он здесь, со мной. И нет ничего важнее.

Отрываемся друг от друга, когда воздуха воздуха в легких совсем не осталось.

Но даже тогда Артем не отстраняется, продолжает смотреть на меня тем самым, ЕГО взглядом. А когда он снова заговорил, я не смогла сдержать слез.

— Я буду повторять тебе это каждый день, утром и ночью, до глубокой старости, пока мы не превратимся в милых старичков. Твои прекрасные волосы станут белыми, как снег, мы будем забывать, куда положили очки и спорить, разгадывая кроссворды. Ты возненавидишь мое постоянное ворчанье, а я твои фирменные вареники с вишней. Внуки будут называть нас старперами, дети будут смеяться над нашими ссорами по пустякам, а мы будем делать вид, что обижаемся на них… Но даже тогда, спустя пятьдесят лет, ты будешь для меня самой красивой, самой любимой, самой желанной женщиной на свете… Ты всегда будешь моей Королевой!

Артем улыбнулся, смахнул подушечками пальцев мои слезы и замолчал.

Я же мысленно загадала, чтобы все было именно так и пообещала любить его вечно.

Его слова заставили меня вспомнить о прошлом, навеяли на меня мысли о родителях и сестре.

В груди возникла знакомая тяжесть, но она больше не ранила, боль притупилась, время сделало свое дело. Наконец, я приняла реальность со всем ее безобразием и чернотой.

Да, у меня никогда не было семьи. Родители никогда меня не любили, я была для них лишь товаром, очередным бизнес-проектом, не более. Меня отвергли все, кого я искренне, от всей души хотела любить, единственная сестра отвернулась, назвав предательницей…

Я не винила ее за это, хоть и понять не получалось, как ни старалась.

Одно я знала наверняка — она моя сестра. Была, есть и будет всегда. Мы — половинки одного целого, и сколько бы не прошло лет, правда от этого не изменится.

Человек не выбирает, в какой семье ему родиться.

Просто нам с Машей повезло в этом чуть меньше, чем остальным.

Да, мы не жили впроголодь, у нас был большой дом, красивые комнаты и лучшие вещи. Родители давали нам все, что продавалось в магазинах и что можно было купить за деньги. Однако самого главного они нам так и не смогли дать. Того, в чем мы больше всего нуждались — любви…

Но теперь все изменится!

Я поеду к сестре, заставлю ее выслушать меня, объясню все и заберу к себе. Маша больше не будет одна. Я не позволю, чтобы тень прошлого наложила отпечаток на наши с ней отношения и разделила нас навсегда.

Отца больше нет, он уже никому не причинит боль, а мама… Она пусть сама решает, что ей нужно от этой жизни.

Я зажмурилась, крепче сжала ладонь мужа и произнесла уверенно:

— Все будет хорошо!

Когда машина плавно заехала во двор, нам навстречу тут же бросились перепуганные и взволнованные домочадцы. Наталия Викторовна, Алиса, Всеволод, наша домработница Ольга и даже Мартин! Они встречали нас, несмотря на поздний час и это было так… по-семейному правильно.

Я не успела опомниться, как оказалась в надежных объятиях свекрови.

— Марина, девочка моя! Слава богу все обошлось, — она обхватила мое лицо руками и внимательно осматривала. — Я так испугалась, когда услышала про взрыв. Потом еще и это похищение…

Впервые за несколько месяцев своего замужества я увидела в глазах этой необыкновенной женщины слезы. Она плакала… из-за меня. Никто и никогда раньше не заботился и не переживал за меня. Только бабушка.

Я не знала, каково это, когда тебя любят и ждут, когда тебя… любят. Просто так, не за какие-то заслуги или дела. Не за твои жертвы… просто потому, что ты есть, живая и здоровая…

Я и не поняла, как тоже начала плакать.

Слезы покатились сами собой, сломав последние крохи моей защиты. Все барьеры, которые я годами выстраивала вокруг своего израненного, разбитого вдребезги глупого сердца, рухнули под силой новых, доселе незнакомых и возникших словно из ниоткуда, эмоций.

И я поняла, что больше не одна в этом мире.

Что мне больше не нужно никому ничего доказывать.

Что я, наконец, обрела семью, о которой раньше не смела даже мечтать.

— Детка, ты плачешь? — ее голос дрогнул, в нем снова зазвучало неподдельное беспокойство. — В чем дело, милая? Что-то болит?

И тут же за моей спиной выросла высокая фигура мужа.

Артем обнял меня сзади, я оказалась прижата к могучей мужской груди.

Я и опомниться не успела, как он подхватил меня на руки, совсем как пушинку, а через минуту я уже лежала на диване в гостиной.

— Где? Где болит, сладкая? Живот? Что-то с малышом, да? Давай я вызову врача… или лучше сам отвезу тебя в больницу…

Дрожащими руками гладил меня по лицу, я видела его страх. Он был везде: в голосе, движениях, во взгляде. Он был в каждом его вдохе и выдохе. Совсем как тогда, после аварии. Я хоть и находилась некоторое время без сознания, все же слышала его, каждое слово, слетавшее с губ Артема, отзывалось во мне глухим эхо. Я не видела его лица, вокруг была кромешная тьма, но даже там, на самом дне в беспроглядной тьме, среди жутких развалин, совсем одна, я чувствовала ЕГО каждой клеткой. Артем был рядом, он жил во мне, в каждом ударе моего обезумевшего сердца. И все то время, пока я металась во мгле, ища выход, он держал меня за руку, не давая упасть. Он вел меня на свет, его голос был моим ориентиром, ярким маяком во мраке ночи.

Когда это поняла, я взяла Артема за обе руки, заглянула ему в глаза и решительно произнесла все то, что крутилось на языке.

— У меня ничего не болит, честно… Разве что сердце самую малость, но это от счастья. Просто… я впервые почувствовала, что вернулась домой… к семье. И все это благодаря тебе…

— Иди сюда, — сказал он со вздохом и, притянув меня ближе, крепко обнял. — Глупышка моя, ты снова меня до смерти перепугала. Разве можно так со своим мужем?

Я засмеялась и качнула головой. Эмоции были такими сильными, что я больше не могла ничего сказать.

— Я люблю тебя, сладка. Мы все тебя очень любим, — он взглядом указал на родных, которые стояли чуть в стороне и улыбались, глядя на нас. — И ты больше никогда не будешь одна! Завтра прилетит твоя бабушка, через неделю Машу выпишут из больницы, и она тоже присоединится к нам. И собаку я тебе куплю, какую захочешь, хоть десять! Ты только будь рядом, смотри на меня вот такими влюбленными глазами и улыбайся. Договорились?

Я молча кивнула и потянувшись, обняла его за шею и поцеловала, сладко и долго. Я больше не стеснялась своих чувств, не боялась, что решат и подумают другие.

Знала — в нашей семье главенствует любовь, и так будет всегда!

Ради этого мы боролись, прошли через многое и ПОБЕДИЛИ.

Пережить можно все, что угодно. Главное — понять, за что сражаешься и не отступать, несмотря ни на что. Долгие годы я жила в постоянном стахе, боялась выглянуть из своей скорлупы и отчаянно прозябала под гнетом невидимых оков. Я смирилась со своей участью, приняла ее и позволила другим принимать за меня решения, управлять моей жизнью, используя ее в своих целях. В тот момент, когда я думала, что потеряла себя окончательно, что Марины больше нет и никогда не будет, Судьба послала мне Артема. Потеряв все, я обрела нечто большее, самое дорогое, что есть в этом мире — ЖИЗНЬ.

Я больше не боюсь быть собой, не боюсь говорить о себе, я не стесняюсь своего прошлого и шрамов, оставленных им.

Почему?

Потому что они — часть меня.

Они и есть я.

Неидеальная, со своими достоинствами и недостатками.

Я — та, кто я есть.

Королева Марина Владимировна.

Жена, невестка, сестра, подруга, а в скором времени еще и мама. Теперь у меня много ролей и каждая из них особенна по-своему.

Я счастлива. А ради этого стоило бороться!

Эпилог

Несколько месяцев спустя

На новый год мы так никуда и не поехали. Решили сначала дождаться рождения ребенка, а во Францию поехать в следующем году, когда нас будет уже трое.

Этот же год мы встречали дома, в кругу семьи. Именно тогда же муж преподнес мне подарок — маленького щенка лабрадора в красивом ошейнике с гравировкой «Граф».

Кстати, Артем сдержал и другое свое обещание, бабушка с Машей переехали к нам. Их комнаты находились в гостевом крыле, откуда открывался чудесный вид на заснеженный сад. Я потом часто находила сестру, сидящей на балконе. Это теперь было излюбленное место Маши.

Первое время мы почти не разговаривали, между нами невидимой стеной стояли все обиды и недосказанности прошлого. Я видела, что она страдает. Маша чувствовала себя виноватой в том, что со мной произошло. Пару раз она пыталась признаться мне в этом, но я постоянно сворачивала тему, стараясь как можно реже вспоминать о том, что было.

Вскоре Маша тоже это поняла. Конечно, она по-прежнему сторонилась нас с мужем, но зато сестра больше не чувствовала себя чужой рядом с нами. Она все чаще проводила время с бабушкой, видимо пытаясь восполнить все пробелы прошлого.

Маше очень нравилось готовить, и Олечка с радостью распахнула перед ней двери в святая святых — своей кухни.

С мамой мы общались редко и только по телефону. Созвонились на Новый год, обменялись добрыми пожеланиями и на этом все. Конечно, мы не оставили ее ни с чем. На те деньги, что у меня остались от наследства, я купила матери квартиру в Краснодаре, а муж ежемесячно перечислял на ее имя деньги. Все тот же детектив продолжал за ней наблюдать, на случай если ей вдруг понадобится наше участие. От него я узнала, что мама записалась на курсы иностранных языков и даже завела там хорошую подругу. Кажется, она тоже решила начать все с чистового листа.

Возможно, когда-нибудь мы даже сможем простить друг другу старые обиды и снова стать семьей, но это потом, в будущем. Сейчас же нас всех все устраивало.

С Тимофеем Артем помирился, хотя без драки тоже не обошлось.

Муж набросился на него прямо с порога, когда Полковник вернулся после трехдневного отсутствия, чтобы объясниться. Герман… точнее Алексей (я все никак не привыкну к его настоящему имени) тоже пришел с повинным, но, в отличие от Тима, отделался только легким испугом.

А вот Чернов после этого «разговора» еще неделю ходил с огромным фингалом на пол-лица, зато отношения с лучшим другом восстановились и стали даже крепче прежнего. Призраки прошлого ушли туда, где им следовало быть. Полковник отомстил за свою семью. Теперь, души его жены и дочери могли покоиться с миром… в отличие от него самого.

Встреча с Гордеевым и последовавшая за ней провальная операция будто задели в нем что-то сокровенное. Тимофей замкнулся в себе, отгородился от нас и нашего счастья. Он все чаще пропадал где-то, на работу выходил редко, перестал заходить к нам, как это было в прежние временами.

— Тём, поговори с ним, — попросила я мужа, когда моя очередная попытка вывести Полковника на разговор с треском провалилась. — Ты его лучший друг, от тебя послушает.

Оторвавшись от созерцания моей очередной картины, Артем перехватил мой взгляд и нахмурился.

Он тоже переживал за Чернова, хоть и старался об этом не распространяться. Мне не нужны были слова, чтобы понять любимого. Я и так все видела по его глазам.

— Он какой-то странный в последнее время, — продолжила свои рассуждения, попутно поглаживая свой, уже заметно округлившийся живот. — Он ведь даже на Новый год к нам не пришел! Закрылся в своей квартире и сидит там затворником. Ну нельзя же так…

Заметив мое отчаяние, Артем отложил черно-белый набросок в сторону, потянулся и обнял меня за плечи. Его сильные руки сомкнулись вокруг меня, защищая и успокаивая. В ярком зимнем свете его лицо казалось жестким и угловатым.

— Я знаю, сладкая, знаю, — выдохнул он и поцеловал меня в висок. — Думаешь мне не хочется, чтобы Тим стал прежним? Я бы многое отдал, только бы увидеть перед собой того человека, каким он был двенадцать лет назад… Но в его жизни было столько боли, что от нее не так то просто избавиться. Потеря семьи, потом еще и эта история с Гордеевым…

Ладонь Артема непроизвольно легла на мой живот, поглаживая. Он часто это делает, когда за разговорами мысленно возвращается в те ужасные для нас всех часы. Я и сама время от времени вспоминаю об этом и про себя возношу молитву к небу за то, что для нас все закончилось благополучно.

— Просто скажи, чтобы пришел на твой день рождения, — предлагаю я после нескольких секунд тишины. В моей голове уже медленно созревает коварный план, который я намерена во что бы то ни стало привести в исполнение.

Почему бы и нет? Чернов один, ему жизненно необходим кто-то, о ком он мог бы заботиться. Варя тоже свободна, плюс у нее замечательная дочурка, которая способна покорить сердце любого… Как по мне, Тим с Варей могли бы стать замечательной парой. Им бы помочь немного, свести в нужном месте и в нужное время, а в остальном они уже сами разберутся…

— О чем задумалась, лиса? — муж смотрим на меня испытующе. — Что за хитрая улыбка? Ну-ка, колись давай, иначе помогать не стану!

Я поднимаю на него глаза, стараясь изобразить максимально невинное лицо, но уже в следующий миг все попытки с треском проваливаются. Странное чувство, словно во мне только что взорвался большой мыльный пузырь заставляет дернуться. Улыбка сменяется удивлением, руки тянутся к животу.

Реакция мужа приходит молниеносно. Секунда, и я уже в кресле, а он передо мной на корточках. В больших серых глазах — тревога, руки тянутся к животу, но боятся коснуться.

— Марин, тебе больно? Что случилось?

— Наш малыш… — выдыхаю шумно.

— Что? Что с ребенком?!

— Он толкается! Наш сын толкается, посмотри…

Я взяла его руку и прижала к своему животу в ожидании.

— Я ничего не чувствую, — в голосе мужа сквозит обида. Это так мило и смешно одновременно, что я не могу сдержать смеха.

В ответ мой ревнивый муж недовольно закатывает глаза, наклоняется к животу и шепчет просительно:

— Смотри, сынок, твоя мама надо мной смеется. Ты даже не представляешь, как с ней тяжело одному! Но ничего, скоро ты родишься и нас будет двое. А теперь, — он прикладывает к животу ухо, а сам мне прямо в глаза смотрит, — толкнись еще раз, ради папы…

Не успевает он договорить, как малыш слушается. Я чувствую его движение, Артем тоже. Мы переглядываемся и улыбаемся друг другу.

— Он тебя слушается…

— Конечно! Это же мой сын, — а в голосе неподдельная гордость. Еще минуту Артем возится с моим животом, гладит его нежно, целует, рассказывая нашему мальчику, как они будут в футбол играть, ходить на рыбалку и заниматься множеством других «мужских» дел.

Я слушаю его вполуха.

Мои мысли снова возвращаются к предстоящему празднику, который мы собираемся провести в фамильном замке Королевых, в Питере.

Мы с мамой (теперь я называла Наталию Викторовну только так) решили устроить для Артема сюрприз. Я уже отправила туда свой подарок — портрет мужа, который закончила буквально два дня назад.

Работа над ним заняла много времени и сил, но сложнее всего было скрывать его от любимого. Он ведь у меня ой какой любопытный! Все ему интересно, чем я занимаюсь, все он должен знать. Мне пришлось заручиться поддержкой всех домочадцев, чтобы помогли прятать от него картину.

И вот, спустя два месяца кропотливого труда, она готова и ждет нас в Питере!

Поскорее бы уже оказаться там. Я ведь еще ни разу не была в настоящем замке…

— Марииин, — Артем обхватывает мое лицо ладонями и заставляет посмотреть ему в глаза. — Ты ведь не думаешь, что я все забыл?

— Во всяком случае, я на это надеялась, — невинно пожимаю плечами, а сама наклоняюсь все ниже, пока наши губы не оказываются на одном уровне. — Просто приведи туда друга, остальное я беру на себя.

— Лисааа, ох лиса, — выдыхает Артем, подается вперед, и мы сливаемся в долгом голодном поцелуе.

Кровь голове начинает бешено пульсировать, желание расползается по телу тонкой паутиной и собирается внизу живота. Не знаю, сказывается ли это беременность или я всегда была такой ненасытной, но мне всегда его мало. Любовь к мужу растет и крепчает с невероятной скоростью. Я очень счастлива с ним и наслаждаюсь каждой секундой нашей новой жизни с ним и нашими родными.

— Я люблю тебя, моя Королева, — шепчет Артем, избавляя меня от одежды резко и нетерпеливо. — Как же я тебя люблю, сладкая!

— Но не так сильно, как я тебя!

Бонус

Новое начало?

Операция провалилась.

Полковник понимал это так же отчетливо, как и то, что виноват в этом лишь он один. Нельзя было доверять Герману и самому все проверить. Но не же! Ненависть и жаждал мести ослепили его окончательно, он поддался на эмоции, чего никак нельзя было допускать, и просчитался.

В доме находились заложники.

Маленькая девочка и ее мать.

Черт!

Почему он не продумал этот вариант с самого начала?!

Тимофей выругался сквозь зубы и, скрепя сердцем, согласился на предложение Гордеева. Он позволит ему уйти. Снова.

Вскинув голову, мужчина врезался взглядом в то самое окно, за которым секунду назад мелькнуло и тут же исчезло заплаканное детское личико.

Снова удушливое чувство беспомощности. Дыхание сперло, будто в глотку ржавые гвозди затолкали. Чернов поморщился, сжал в руке рацию, кроша ее в щепки.

Он ведь никогда раньше так не ошибался! Шел напролом, башкой пробивая преграды. Звание полковника просто так не дается, как и уважение, которым он пользовался в определенных кругах. Но это не помогло ему спасти любимых. Единственных, нереально дорогие его сердцу, людей он защитить не смог. Потерял. И уже никогда не найдет. Они осталось только в его памяти, в кровавых-сладких воспоминаниях, которые травили душу каждый чертов день, не давая забыть. Их образы до сих поря маячат перед глазами, дразнят и сразу же исчезают во тьме, стоит ему протянуть руку.

Этот мрак поглощает его с каждым днем, сжирает изнутри, уничтожая по капле все светлое, что когда-то было в прошлом.

Тимофей проводил машину долгим уничтожающим взглядом.

Гордееву все равно не скрыться. Их уже ждали на выезде из поселка, а у Германа, чтоб ему провалиться, была четкая задача — не промахнуться. Через несколько минут все закончится, а пока…

Он снова посмотрел в то самое окно.

В груди сковало сильнее, сердце зашлось в безумном галопе.

Его тянуло туда невидимой нитью. Что-то странное творилось в груди. Нечто, чего он не мог объяснить. Только понимал — должен и шел, не разбирая дороги.

Шаг.

Еще один.

И еще…

Ему бы ехать за Гордеевым, руководить своими людьми, Марину спасать, а он…

Оставшихся охранников вывели в наручниках. Он на них даже не смотрел. Так, очередное пушечное мясо, не более. Будь эти шакалы хоть каплю умнее, сдались бы сразу. Вместо этого они защищали своего вожака, не жалея жизней. Глупцы. Таких он никогда не жалел. Не стоили они этого от слова совсем. Сами свою судьбу выбрали, теперь пусть расплачиваются.

Когда Полковник подошел к нужной двери, он почувствовал, как сердце сделало в груди кульбит. С той стороны доносились приглушенные рыдания и голос одного из бойцов. Кажется, он пытался успокоить бывших заложников.

Действуя на автомате, Чернов повернул ручку, что держалась теперь только на честном слове, толкнул последнюю преграду и встал, как вкопанный.

Его взгляд приклеился к маленькой фигуре девчушки. Сколько ей? Лет шесть, не больше. Его Ксюшке могло быть столько же, будь она жива…

В затылке появилась тупая боль.

В спину будто раскаленный кол вонзили, картинка перед глазами угрожающе накренилась. Снова это мерзкое удушливое чувство беспомощности.

Воображение рисует все ту же картину — как он, полковник-неудачник, передает Гордееву плачущую дочь. Она на него смотрит ЕГО глазами, ручками за бронежилет цепляется, не хочет отпускать. А он отрывает ее от себя, искренне, веря, что спасет, что ее ждет долгая и счастливая жизнь, что Смерть пришла именно за ним…

По венам растекается уже знакомая ярость, пальцы собираются в кулаки, требуя немедленной разрядки. Он захлебывается, хочет развернуться, но не выходит.

Тело словно срослось с полом, ноги окаменели, игнорируя все указания. Смотрит на девочку, безумным, горящим взглядом, гипнотизирует и… ждет. Знать бы чего…

— Товарищ полковник, хорошо, что вы пришли. Девушке плохо. Побудьте с ней, я пока за врачом сбегаю.

— Иди, — очередное действие на автомате.

Сам на девчушку смотрит. Не может глаз отвести.

Красивая…

Внутри уверенность твердая — его Ксюшка была б такой же!

Покачал головой, чтобы видение отогнать. Снова мимо. Не отпускает ни в какую.

И тут малышка поворачивается, вскидывает на него взгляд завороженный, и мир разлетается уродливыми кусками.

В груди разрастается черная дыра, дыхание сбивается, и он цепляется за стенку, чтобы не упасть.

Соберись, Полковник! Хватит грезить наяву. Возьми себя в руки!

А она все смотрит на него большими голубыми глазами, которые от страха кажется совсем огромными. Его глазами.

Черт…

— Мамочка, смотри, тут дядя, — слышит как сквозь стену.

Вспоминает про вторую заложницу и заглядывает за спину девчонки. Что-то внутри так и требует: «Посмотри, Полковник! Увидь!».

И тут малышка отходит чуть сторонку, Тимофей смотрит вниз и сталкивается с затравленным изумрудными взглядом. Перед глазами Тимофея встал кровавый туман, прошлое и настоящее сошлись в одной большой грязной кляксе. Где-то на задворках сознания послышался собственный истерический смех.

Они прошептали одновременно:

— Ты?!..