Стеклянная бабочка бесплатное чтение

ГЛАВА 1

And then she'd say it's OK I got lost on the way

But I'm a Supergirl and Supergirls don't cry.

And she'd say it's allright I got home late last night

But I'm a Supergirl and Supergirls just fly.1

Reamonn «Supergirl»

В этот день без передышки хлестал проливной дождь, собственно, как и весь день накануне, разве что с небольшими перерывами. От одного его навязчивого шума по коже бежали мурашки, и даже горячий кофе не спасал от этой напасти. Влад с тоской думал о том, что скорее всего городская ливневая канализация забьется опавшей листвой и мусором, и Моховую опять затопит. К машине ему будет не подобраться, хоть он и припарковался на холме на удивление близко к бизнес-центру. Придется вызывать такси или, чего доброго, добираться на метро, иначе на тренировку по боксу опоздает. Последний раз он ездил в подземке где-то полгода назад и сто раз потом пожалел, потому что попал в это царство Аида в самый час пик. Но тогда тоже другого выхода просто не было.

В работе наблюдалось полное затишье. Все серьезные дела были перепоручены подчиненным, ничего сенсационного не ожидалось – одна скучная рутина: бытовуха вроде проверки супружеской неверности, слежка за нерадивыми детьми и прочими родственниками, дела по пропаже людей, разборки с сектами, возврат долгов. О делах юрлиц и заикаться не стоило – стандартный набор, все слишком предсказуемо и уныло, к тому же ими в основном занимался IT-отдел, которым Влад гордился в своей компании больше всего. С серьезными уголовными преступлениями он предпочитал не связываться – был негативный опыт коллег, а Владу теперь уже хотелось спокойного безбедного существования.

Возможно, в его профессии и крылась некоторая романтика, но его в ней даже на первых порах скорее привлекала власть над чужими тайнами, чем экстрим с рисками для жизни. Пусть так… не всем охота лезть к черту на рога, тем более, когда ты уже не мальчик на побегушках и имеешь возможность эксплуатировать других и жить припеваючи. В конце концов, он уже отдербанил свои пять лет в полиции на должности следователя на копеечной зарплате, да к тому же под постоянные упреки и издевки отца, ожидавшего от него блистательной карьеры на юридическом поприще после получения красного диплома Юридической Академии. Тут Влад всех умудрился удивить, еще в юности вбив себе в голову идею о собственном сыскном агентстве: однокурсников, друзей, сослуживцев, родителей. После школы он вдруг изъявил желание отслужить в армии, чем привел в ужас мать. Затем он легко поступил в намеченный вуз, дав родителям на некоторое время вздохнуть спокойно, но за этим последовала работа в полиции, а это уже стало чуть ли не последней каплей для отца. Все вздохнули с облегчением, когда упрямый молодой человек наконец-то ударился в коммерцию, довольно быстро и грамотно организовав свое дело. Конечно, не обошлось и без материальной помощи отца и его связей, но все-таки Влад мог с полной уверенностью сказать, что успех его молодой компании, профессионализм его сотрудников, быстрое разрастание клиентской базы, блестящая репутация – все это было лично его заслугой.

В общем, теперь можно было спокойно почивать на лаврах, пока четко отлаженный и искусно управляемый механизм работал на своего создателя, позволяя Владу впервые за много лет положиться на других, а не исключительно на себя. Вот только… скука сводила с ума… отсутствие новых целей, неизведанных вершин на горизонте, личностных перспектив, да и драйва, пожалуй… Одним словом, кризис среднего возраста подоспел как раз вовремя – в пограничные тридцать два.

Он встал, надел холодный пиджак, от которого только стало еще более зябко, взял сигареты и на лифте спустился в фойе на первый этаж. Курить вне собственного кабинета теперь можно было только под навесом бокового входа в офис. Там вечно толпилась шумная компания, но сейчас, к счастью, царила тишина, если не считать шелест и журчание небесных вод. Одна радость, что воздух очистился от выхлопов и пропитался осенними запахами прелых листьев, влажной земли и озона. Пешеходные дорожки пустели, переливаясь от потоков дождя, автомобили поднимали каскадные фонтаны из луж, все краски осенней улицы стали ярче и чище. Пускать дым во все это великолепие было даже как-то кощунственно, но приятно.

Из невдалеке припарковавшегося спортивного BMW вынырнули две молоденькие девчонки и под одним цветастым зонтиком прошествовали мимо Влада. Одна вся такая нежная блондиночка с облаком роскошных почти полностью обесцвеченных волос чуть выше плеч одетая в коротенький перламутрово-синий расклешенный плащ. Другая – стильно стриженная под мальчишку брюнетка в облегающем брючном кожаном костюме. Хорошенькие и далеко не бедные барышни, энергичной походкой спешащие по своим архиважным делам. Светленькая казалась чересчур уж серьезной, встревоженной и беззащитной. Черненькая бестия, проходя мимо, успела стрельнуть в сторону Влада дерзким оценивающим взглядом бывалой сердцеедки и самодовольно скривила алые губки в ответ на его непроницаемую маску пресытившегося женской красотой ценителя. Влад с задумчивой улыбкой посмотрел им вслед, пройдясь взглядом по стройным полуобнаженным ножкам одной и по затянутой в кожу круглой попке другой. «Наверняка юные студенточки какого-нибудь престижного вуза прогуливают пару, потому что не царское это дело лично на занятия являться, – с наслаждением затягиваясь сигаретой, ухмыльнулся Влад. – Однако… кажется, я уже начинаю брюзжать».

Не успел он докурить, как в кармане пиджака зажужжал мобильник, вырвав его из приятной череды мыслей о девичьих прелестях.

– К вам клиенты, Владислав Андреевич. Просят лично вас, – пропел волшебный голос Вероники, его новой секретарши. Не знай он, что ей уже за пятьдесят, ее голосок давно свел бы его с ума. Он и так уже сыграл злую шутку с некоторыми его коллегами и клиентами, не устоявшими перед его глубокими нотками и не знающими, кто сидит на другом конце провода. В общем ангельский голосок… зато ее внешний вид от работы совершенно не отвлекал, и это было большим плюсом после скандала с предыдущей его работницей. «Больше никаких интрижек на работе», – торжественно поклялся себе детектив полгода назад и вместо очередной дивы с модельной внешностью нанял даму, проработавшую тридцать два года секретарем при члене правления крупного промышленного холдинга и сокращенную ради благородной цели дать дорогу молодым и перспективным.

– Спасибо, Вероника Николаевна. Сейчас буду, – отчитался он как перед строгой учительницей. Иногда она и правда брала его в оборот, гоняя по своим строго распланированным графикам, когда дел было невпроворот или когда он расклеивался и начинал филонить.

Первое, что он заметил, зайдя в прихожую своей приемной, это свежий цветочный аромат духов. Затем бросились в глаза вещи на вешалке – тот самый синий плащик и та самая черная кожаная курточка. Детектив нахмурился, но все же скривил губы в довольной ухмылке и окинул себя взглядом в зеркале. Из него на Влада смотрел молодой холеный мужчина, широкоплечий, осанистый, темно-русый, кареглазый, не бритый, однако, ровно настолько, чтобы это выглядело стильно и мужественно, но не небрежно. Довольно крупные, но жестко очерченные губы, казалось, только и ждали, чтобы отпустить ироничное замечание. Ясные глаза искрились живым любопытством, смотрели дерзко и проницательно, словно желали заглянуть в голову своему собеседнику. Прежде чем предстать перед своими посетительницами, мужчина пальцами слегка расправил непокорные волнистые пряди волос, подтянул галстук и одернул пиджак, а на лицо надел более приличествующую ситуации маску доверительной вежливости и убедительного спокойствия.

***

После стандартного обмена любезностями детектив удобно уселся в кресле и по очереди внимательно и довольно-таки бесцеремонно изучил своих гостий. Светленькая держалась очень скромно и сдержанно, но когда она поправляла волосы, Влад заметил, что кончики ее пальцев слегка подрагивают. К тому же она постоянно отводила взгляд, часто дышала и, кажется, была бледна. Очень похоже, что она была на взводе. «Значит, клиентка именно она. Наверняка какие-нибудь личные разборки – измены и все такое прочее… Жалко птичку. Подобные подозрения подтверждаются в девяноста процентов случаев», – размышлял Влад.

Чернявая пацанка улыбалась ему одними лишь глазами, и, нисколько не смущаясь, встретила его взгляд с вызовом. «А ведь тоже красивая, поганка! И сюда явилась явно не по делу, а лишь чтобы развеяться и пощеголять впечатляющим декольте. Сплетница. Бездельница. Аферистка. Скандалистка», – мысленно вынес свой приговор детектив. Кого же она ему напоминала? Не вертихвостку ли из бара, с которой они неплохо провели время пару недель назад? Ее еще звали как-то необычно… Дина… или Диана… Впрочем, имя, скорее всего, было вымышленным. Вот что он очень хорошо запомнил, так это как славно она пела караоке в клубе, а потом еще в гостиничном номере верхом на нем, пока он не нашел для ее ротика более полезное и приятное занятие.

– Я слушаю вас очень внимательно, леди, – подчеркнуто вежливо вымолвил он, заранее уверенный в том, что ничего нового и интригующего не услышит.

– Мы пришли к вам по рекомендации одного влиятельного человека, – тут же с готовностью выдала брюнетка. – Имя он не разрешил разглашать, но просил заверить, что в долгу перед вами не останется, если мы сообщим ему о положительном результате нашего дела, – кокетка одарила его самодовольной улыбкой девочки, у которой все в жизни схвачено.

– Боюсь, это вам не поможет, – с наигранной серьезностью заявил Влад, заговорщически подмигнул брюнетке и сдержанно улыбнулся в ответ, но тут же снова перешел на деловой тон. – Да это и не имеет значения, потому что у нас и без рекомендаций одинаково серьезный подход ко всем нашим клиентам. Пожалуйста, изложите суть дела.

Брюнетка бросила вопросительный взгляд на подругу, но та сидела в широком кожаном кресле с выражением крайнего замешательства на хорошеньком личике. Было похоже, что она будто бы не понимала, зачем сюда пришла. Сейчас, когда она сняла свой плащ и осталась в короткой темно-синей шотландке на широком кожаном ремешке, четко очерчивающем стройные бедра, и в облегающем элегантном черном пуловере с рукавом три четверти и с вырезом, обнажающем красивые тонкие плечи, ее вид показался детективу еще более юным и наивным, несмотря на обилие косметики. Искусный макияж делал довольно яркий акцент на голубых глазах – дымчато-голубые тени, черная подводка, объемная тушь превратили их в живописные узоры на крыльях экзотической бабочки. На щеках – прохладные полупрозрачные румяна. На нежно-розовых губах ни грамма помады, а верхняя губка трогательно и призывно вздернута вверх как лепесток орхидеи. Ее аристократическую белую шейку украшала узкая черная бархотка – она так и манила взгляд к ямочке между изящными изгибами ключиц. Узкая модель пуловера позволяла любоваться приятными округлостями юной упругой груди, а ажурная вязка дразнила взгляд просветами на руках и в области декольте. Из-под края коротенькой юбки на правом бедре слегка выглядывала гладкая каемка чулок в тон ее нежной коже. Потрясающие стройные ножки притягивали взгляд словно магнитом. Вообще смотрелась она довольно-таки неприступно и даже дерзко, под стать подруге, если бы не ее затравленное состояние. От детектива также не утаились легкие припухлости век и слегка воспаленные накусанные губки, которые с первого взгляда показались ему очень мягкими, нежными и беззащитными, как и вся она.

– Честно говоря, я сама не знаю, что тут делаю, – вдруг мрачно заявила белокурая красавица и отвернулась в сторону, тряхнув тяжелыми светлыми локонами.

– Люда, ну ты чего? – взорвалась ее спутница, чуть не подпрыгнув на месте от неожиданности. – Мы же все обсуждали сто раз!

– Я… я не готова посвящать посторонних людей в детали своей личной жизни, – с трудом выдала она, видимо, мучимая угрызениями совести. – Зря мы сюда пришли.

«Как интересно…» – мысленно ухмыльнулся детектив.

– Если вы сомневаетесь, не смею что-либо вам навязывать, – дежурно учтивым тоном с прохладцей заверил Влад. – Мне сообщили, что вы хотели бы работать лично со мной. Лишь по этой причине я здесь.

– Она просто не может решиться… она боится… боится одного человека… – снова встряла брюнетка и попыталась взять Люду за руку, но та только отрицательно покачала хорошенькой головкой и высвободилась из цепкой хватки подруги.

– Прошу, давай уйдем. Я передумала. Точно. – Возможно, девушка хотела, чтобы это звучало решительно, однако ее голос дал слабину и задрожал.

– Ну уж нет, – заявила энергичная брюнетка, которой, по мнению Влада, очень уж не хотелось прерывать спектакль на самой завязке. – Тогда я сама все расскажу, потому что дальше так продолжаться не может.

– Ань! – рассердилась Люда, сверкнув в сторону подруги пламенным взглядом. – Дело касается меня и решать мне! Я не хочу… не могу так поступить! Простите, пожалуйста, что отняли у вас время.

Она встала с места и направилась к двери, в то время как ее подруга страдальчески закатила глаза.

– Вам угрожают? – вмешался Влад, сам не зная зачем, ведь уговаривать строптивых клиентов как-то не входило у него в привычку. Обычно это только порождало у них больше подозрительности. – Не советую пренебрегать профессиональной помощью в подобной ситуации, если это так. В конце концов, можете обратиться в полицию.

Девушка остановилась в нерешительности у самого выхода, уже взявшись за ручку двери, и развернулась.

– Вы… вы можете гарантировать, что информация, которую вы от меня получите, останется только между нами? Что вы лично займетесь моим делом и никому не станете ничего перепоручать? – взяв себя в руки, взволнованно, но жестко выдвинула она свой ультиматум, наверняка, уверенная, что не получит положительного ответа.

Влад выдержал многозначительную паузу. Этот спектакль немного его забавлял, хоть он и понимал, что в девушке идет внутренняя борьба. К тому же он еще раз отметил про себя, как эта холеная куколка хороша и грациозна.

– Конечно, я могу лично заняться вашим делом. Такое практикуется за соответствующую плату. Но только если наша беседа продолжится тет-а-тет.

– А… но я… – удивленно залепетала брюнетка, но тут же смолкла, верно уловив намек. Выражение растерянности на ее лице в мгновение сменилось ледяной маской разочарования и уязвленного самолюбия. Деваться было некуда. Она встала с уютно облюбованного кресла и прошествовала к выходу, с некоторым осуждением глянув на подругу, которая и не думала уговаривать ее остаться.

Как только дверь за девушкой закрылась, Влад встал из-за своего стола, снял пиджак, повесил его на спинку кресла и указал своей прелестной клиентке на диван.

– Чай? Кофе?

– Воды, если можно.

– Как вас зовут?

– Людмила.

– Владислав.

Какое-то время они молча сидели друг напротив друга. Влад старался не слишком откровенно изучать юную красавицу, но отрицать тот факт, что она его волновала, было бессмысленно. У нее был тот самый типаж, который превращал мужчин в рабов собственных инстинктов. Льняные водопады локонов; тонкие темные брови дугой; голубые глаза с легкой поволокой надменности, подчеркнутой тонкими дерзкими стрелочками; чувственные мягкие губы; обворожительная подтянутая фигурка и еще что-то такое едва уловимое во всем ее облике, от чего у хладнокровного предпринимателя, ежедневно имеющего дело с весьма нелицеприятными сторонами жизни человеческой, появилось необъяснимое желание ее защитить. Впрочем, в его голове сейчас крутились по большей части не благородные и возвышенные мысли, а самые что ни на есть низменные и пошлые.

Девушка поставила так и не тронутый стакан с водой на журнальный столик и изящным жестом убрала за ухо светлую прядь волос, которая тут же соскользнула и снова рассыпалась.

– Вы ведь… наверное, привыкли иметь дело с чужими тайнами? И вас мало что может удивить… – начала она, все еще не решаясь перейти к главному.

– Можно и так сказать. Вас что-то беспокоит? Видимо, конфиденциальность… Я обеспечиваю ее всем своим клиентам, в противном случае пострадала бы не только моя деловая репутация. У меня бы еще появились проблемы с законом, ведь моя деятельность сама по себе не вполне легальна… Так что мне очень важно, чтобы у клиентов о нашем сотрудничестве оставались только положительные впечатления.

– Да, я понимаю, – пролепетала Люда, хмурясь и кусая губки. – Мне просто не удобно… не удобно делиться с посторонним человеком своими подозрениями и… жаловаться на близких мне людей.

– Людмила, у вас нет никаких оснований в чем-то себя упрекать, ведь вы, скорее всего, явились сюда не без причины. Что-то в поведении ваших близких заставило вас пойти на такой шаг, значит, вы здесь, чтобы защитить себя и свои права. Иногда другого выхода просто нет. В такой ситуации оказываются очень многие, поверьте. Если ваши подозрения подтвердятся, у вас будет выбор, как действовать дальше. Если же ваши подозрения беспочвенны, никто никогда все равно о них не узнает, кроме меня, а на меня вы можете положиться в любом случае. Так что… просто расскажите, что вас мучает и чем я могу вам помочь. – Влад говорил все это тем мягким и доверительным тоном, какой уже давно привык использовать в подобных ситуациях и перед которым практически никто не мог устоять. Иногда он сам искреннее себе верил, но иногда ему казалось, что точно также дьявол, если бы он существовал, нашептывает на ухо своим жертвам гнусную ложь или искаженную правду, чтобы совратить их на самые ужасные преступления.

– Звучит чертовски убедительно, – мрачно усмехнулась девушка и тяжело вздохнула. – Пожалуй, вы правы. У меня нет другого выхода…

Она еще немного помолчала, откинув голову назад, на спинку дивана, а Влад не без удовольствия созерцал плавные изгибы ее шеи, ключиц и обнаженных плеч. Немного собравшись с мыслями, она наконец заговорила.

– Мне нужно, чтобы вы проследили за моим молодым человеком, – начала она наигранно хладнокровным тоном. – Родители настаивают, чтобы я вышла за него замуж. Они считают его выгодной партией. Сам он тоже планирует, чтобы мы поженились через какое-то время. Только вот я совсем не уверена, что он меня любит… и я уже совсем не уверена, что люблю его. Если честно, я… его боюсь… и практически ничего о нем не знаю, хоть мы и встречаемся уже больше года. – Люда смутилась и покачала головой. – Так правда бывает…

– Безусловно, – поспешил заверить ее Влад. – Однако… боюсь, что слежка не поможет повлиять на ваши чувства… если их нет, едва ли какая-то дополнительная информация поможет их воспламенить.

– Конечно… я все понимаю, – Люда смущенно склонила голову, заправляя за ухо скользнувшие на щеку волосы. – Но дело в том, что мои родители не поймут, если я его просто возьму и отвергну… Они считают его надежным… более надежным, чем я… у него очень близкие отношения с моим отцом, в том числе деловые. Мой отец решает с ним многие финансовые вопросы, и… я едва ли смогу рассчитывать на какую-либо финансовую поддержку и наследство, если откажусь от этого брака. Поэтому… единственный выход для меня – это найти компромат на своего жениха. Серьезный компромат, который убедил бы отца, что он не тот человек, на которого можно положиться, как в плане бизнеса, так и в плане семьи.

– Хм… И вы уверены, что подобный компромат существует? – Влад слегка склонил на бок голову, внимательно вглядываясь в свою собеседницу, сканируя выражение ее лица, ее дыхание, язык ее тела и вслушиваясь в оттенки ее интонации. Он пытался разгадать в ее словах ложь, скрытые мотивы, тайные желания, страхи. Опыт подсказывал ему, что, когда речь слишком преждевременно заходит о наследстве, в семье все далеко не так гладко, как может показаться на первый взгляд. Скелеты в шкафу могут обнаружиться такие, что разгребать все это придется долго и мучительно, да и жертва в итоге могла оказаться вовсе не пострадавшей святой невинностью, а опасной авантюристкой, если не преступницей. Впрочем, пока что все поведение девушки выглядело совершенно искренним, хотя она так ни разу и не отважилась посмотреть ему в глаза.

– Я… почти уверена, что он мне изменяет, – после некоторой паузы вымученно призналась она. – К тому же он жестокий и бескомпромиссный человек. Пока что он ведет себя сдержанно в отношении меня, но… есть некоторые вещи, которые доказывают, что он на многое способен… – Люда осеклась, но Влад меньше всего хотел, чтобы она сейчас замолчала.

– Какие именно вещи? – поспешно уточнил он.

– Например, он… он предпочитает… – голос ее вдруг сорвался, – предпочитает весьма жесткие виды секса.

– И он принуждает вас к этому? – сохранил ледяное спокойствие Влад.

Только что бледное лицо девушки вдруг вспыхнуло.

– Не совсем… – едва дыша от стыда, прошептала она и нервно сглотнула. – Но я больше так не могу…

Она сцепила на груди руки и напрягла скулы, изо всех сил пытаясь держаться на высоте.

У Влада во рту пересохло. Нет, не то чтобы это было что-то шокирующее и сногсшибательное. Подобные дела он вел – уличенные извращенцы в его практике были. Только почему-то от мысли, что эта девушка находилась во власти какого-то садиста, да еще по своей воле, его передернуло. Он знал не по наслышке, до чего доходят некоторые в подобных играх. В то же время он с некоторым смущением почувствовал, что не на шутку возбужден от одного только намека о ее интимной жизни. Эта провокационно короткая клетчатая юбочка, видимый край чулок, голые плечи, даже бархотка, так соблазнительно обвивающая изящную белую шейку, словно символический ошейник, манили, дразнили и просто кричали о том, что обладательница всего этого – вовсе не святая невинность, не подозревающая о силе своих чар. Такой образ рождал определенные ассоциации. Влад был уверен, что не беспочвенные.

– То есть… вы практикуете садомазохизм? – хладнокровно продолжил он свой допрос.

– БДСМ, – поправила она так поспешно и категорично, словно это что-то меняло.

На какое-то время зависла неловкая пауза.

– И… вы желаете, чтобы ваши родители узнали о его наклонностях?

– Именно. Хочу, чтобы вы засняли его… с другой девушкой.

– Почему вы уверены, что у него есть другая?

Люда пожала плечами.

– Постоянные задержки в командировках, отключенный мобильный, скрытный образ жизни… Он держит меня на расстоянии… не посвящает практически ни в какие дела… я понятия не имею, где он бывает и чем занимается в некоторые дни…

– Очень похоже на измену, но все-таки не обязательно. Что ж – такое можно проверить… Но что если с другой девушкой он не занимается… БДСМом?

– Я… я уверена, что он не может без этого… – растерявшись, залепетала Люда, словно раньше такая мысль не приходила ей в голову и теперь заставила ее ужаснуться. – И… и еще… – теперь она уже не могла остановиться. – Сейчас он владелец крупного автосалона, и он рассказывал моему отцу, что начинал с перегона подержанных иномарок из Японии во Владивосток, потом открыл там сеть автосервисов, но вдруг все распродал и перевел все свои дела в Москву. Все концы его начального бизнеса, вроде бы, теряются в небытии, и проверить что-либо не представляется возможным. Однако, даже мне такая биография показалась подозрительной, ведь не мог он организовать такой серьезный бизнес на пустом месте ни там, во Владивостоке, ни тем более здесь, в Москве. У него нет влиятельных родственников, он рассказывал, что вырос в детском доме, его изначально некому было спонсировать и направлять. Я пыталась что-то у него выведать, но мои вопросы он никогда не воспринимает всерьез. Тогда я стала более внимательной, стала прислушиваться к его телефонным разговорам, и… в общем… теперь я почти уверена, что он занимается угоном автомобилей… и раньше этим занимался наверняка… какие-то марки они разбирают на запчасти, на каких-то перебивают номера и продают… я все это слышала… только никаких доказательств у меня нет…

Девушка снова ухватилась за стакан с водой и отпила, крепко сцепив вокруг него красивые длинные пальцы с перламутровыми ноготками. Смотреть в лицо детективу она не могла, да и говорила через силу, теперь уже окончательно убедившись, что рассказывает все это только потому, что другого выхода у нее просто нет.

– Я боюсь его… потому что… иногда мне кажется, что он вовсе не тот, кем притворяется передо мной и моей семьей. Отец этого не замечает… он буквально его боготворит, поэтому любые мои жалобы, критику, сомнения отбрасывает прочь, считая меня глупой и наивной. Только я знаю, что иногда он может так меняться, что кажется, будто перед тобой два разных человека… Один – интеллигентный, доброжелательный, открытый, честный. Другой – наглый, жестокий, расчетливый и безжалостный… Я не уверена, что он всегда будет сдерживаться со мной… Иногда мне кажется, что он ни перед чем не остановится… мне страшно рядом с ним…

Она вдруг заплакала, поспешно размазывая слезы по щекам, словно маленькая обиженная девчонка. Влад открыл было рот, чтобы что-то сказать, но почему-то промолчал, несколько растерявшись. Некоторое время он смотрел, как слезы наполняют ее глаза, делая их еще выразительнее и прекраснее, и как ее соблазнительно чувственные губы дрожат от бессилия и отчаяния. Детектив встал, подошел к окну и терпеливо дождался, пока она немного успокоиться.

– Людмила, я не работаю с таким откровенным криминалом, – наконец сухо промолвил он. Впервые в жизни он пожалел, произнося эту фразу.

– Но..? – девушка метнула на него короткий растерянный взгляд.

– Я не имею такого опыта и необходимых связей, – намного мягче добавил он. – Проверить нынешний бизнес вашего жениха можно без проблем, как и его интимную жизнь на стороне, но поиск улик по угону автомобилей, слежка за организованной преступной группировкой – не мой профиль. Обычно вмешательство в такие дела влечет за собой определенные последствия…

– Возможно, это просто стоит дороже, чем стандартные услуги… – забеспокоилась она.       – У меня есть деньги. Сколько потребуется… Мой отец очень обеспеченный человек, и у меня есть сбережения.

– Вы не совсем меня понимаете. Тут своя специфика и серьезные риски… для вас даже больше, чем для меня, – нехотя признался он.

– Значит, вы отказываетесь? – в ее голосе послышались нотки отчаяния.

Влад промолчал.

– Ясно, – язвительно усмехнулась девушка, вытирая последние слезы и беря себя в руки. – Я ведь знала, что все это бесполезно. Просто подруга уговорила. Сказала, что вы первоклассный специалист, и вам можно доверять.

Влад заметил, что подбородок у нее все еще дрожит.

– Людмила… Скажу вам откровенно то, что думаю… Вы ввязываетесь в слишком опасное дело, если ваш жених именно тот, кем вы его считаете… Думаете, он так легко позволит себя раскрыть или спустит вам с рук вмешательство в тайны его прошлого?

– Но ведь детективы работают тайно, ведь так?

– Конечно. Но что если вы выдадите себя сами? Или вас выдаст ваш отец, когда вы обо всем ему сообщите?

– Так что вы советуете?

– Уличить его в измене и в извращениях. Думаю, этого будет достаточно, чтобы убедить любящего отца отказаться от подобной сомнительной партии для вас. Такие тайны личной жизни дочери он едва ли захочет афишировать, зато помолвка будет расторгнута.

– Я… не знаю…

– Возможно, вы хотите отомстить, а не просто расстроить будущую свадьбу… Тогда другое дело. Уверен, вы сможете найти специалистов, которые займутся этим расследованием. Но еще раз советую вам не делать серьезный вызов человеку, замешанному в подобных преступлениях. Это как правило чревато. Я не вправе вас уговаривать. Я просто вынужден вас предупредить.

– Хорошо. Я поняла, – сейчас Люда казалась еще более побледневшей и испуганной, совсем еще юной девочкой, которой по воле судьбы приходилось иметь дело с опасными взрослыми делами.

– В таком случае подумайте, чего вы все-таки хотите. Если вы намереваетесь идти до конца, то, боюсь, я не смогу вам помочь. Если же вы согласны прислушаться к моему совету, то я готов предложить вам свои услуги.

– И… вы лично займетесь моим делом? Не станете никого подключать?

– Уверяю вас, то, о чем вы мне рассказали, останется только между нами двумя. И… еще один совет… Не посвящайте во все это своих подруг… Не делитесь подробностями вообще ни с кем…

– Я… уже слишком много ей рассказала.

– Что сделано, то сделано. В любом случае скажите подруге, что я ознакомил вас с деталями своей работы, и вы в итоге передумали связываться с каким-либо детективным агентством. Это избавит вас от лишних вопросов в будущем.

– Хорошо, – послушно и немного ошарашено пролепетала Люда. Уверенный, даже местами нагловатый тон детектива внушил ей если не доверие, то по крайней мере необходимость подчиниться воле опытного специалиста. Навязчивость подруги ей и самой была в тягость.

Влад снова сел на диван напротив своей клиентки, опершись локтями о колени и сцепив руки в замок. Люда бросила мимолетный взгляд на его красивые длинные пальцы, ухоженные ногти, перстень печатку из белого золота и дорогие элегантные часы на кожаном ремешке с черным циферблатом без цифр. Из-под ремешка на коже выступал краешек какой-то цветной татуировки.

– Что ж… тогда обсудим детали и подпишем контракт, – продолжил Влад. – Мне нужны его фотографии, личные данные, координаты места работы, места жительства, отдыха и прочих мест пребывания, а также хотя бы приблизительный режим дня… номера машин, номера телефонов, имейлы, аккаунты в соцсетях, в общем, все, что вы о нем знаете.

– Уже заранее чувствую себя предательницей и преступницей… – невесело выдохнула она, услышав этот длинный список.

– Вы защищаете свои интересы. Мы об этом уже говорили, – жестко отрезал Влад.

– А… как вы можете заниматься всем этим? – вдруг с некоторым упреком поинтересовалась она. – Ведь все это противозаконно, по вашим же словам… и это аморально… следить за другими людьми без их ведома… Вас никогда не мучает совесть?

– Я всегда придерживаюсь профессиональной этики – я верен своим клиентам. А в остальном да – это частенько грязная работенка. Тем не менее, я предпочитаю верить, что все это делается во благо. Как, например, в вашем случае, – детектив одарил ее скромной улыбкой а-ля «хороший парень».

Подобные разговоры были для Влада не внове, так что изобразить из себя благородного спасителя всех обиженных и отчаявшихся он при случае умел. Некоторым даже нравилось подкалывать его на эту тему, а он привык достойно парировать. Однако Люда спрашивала вполне искренне. «Наивная избалованная девчонка, все еще верящая в такие вымышленные понятия как честь, совесть, верность, любовь, благородство, но уже столкнувшаяся с первым предательством, лицемерием и жестокостью. То ли еще будет…» – с грустью размышлял про себя Влад.

Люду его слова если не впечатлили, то заинтриговали. Почему-то она была уверена, что он начнет оправдываться, отшучиваться и лгать, однако его ответ казался честным, мало того, благородным. Это как-то подкупало. Тогда она впервые взглянула детективу в глаза. Они оказались светло-карими, почти золотистыми, внимательными, проницательными и насмешливыми. Это был ровно тот взгляд, какой ожидаешь встретить у человека, привыкшего иметь дело с чужими тайнами. В сочетании с удивительно красивым лицом, аккуратной стрижкой, подтянутой фигурой и весьма приличным, со вкусом подобранным костюмом, взгляд этот мог ввести в смущение любую молодую особу, не лишенную чувственности. Люда часто заморгала, ощущая, как воспламеняются ее щеки и уши, а мужчина, между тем, продолжал сканировать ее с ног до головы – спокойно, беззастенчиво и оценивающе. Она вдруг вспомнила, о каких подробностях своего дела она только что поведала этому человеку и о чем ей еще предстоит вести с ним разговоры, и совсем растерялась.

– Вы… всех так буравите взглядом? – сделала она невольный выпад, желая его осадить за собственное чувство неловкости.

– Дурацкая привычка. Простите, – вроде бы извинился он с невозмутимой улыбкой, но глаза так и не отвел, просто перевел взгляд с лица на волосы девушки, затем скользнул им по мягким округлостям груди, по обнаженным коленям.

– Так с чего мы начнем? – поспешно сменила тему Люда.

– Сначала ознакомитесь с контрактом на мои услуги. А затем я запишу ту информацию по вашему делу, которую вы сможете сообщить мне прямо сейчас. В этом офисе больше не появляйтесь. Через несколько дней я свяжусь с вами сам и назначу место для встречи.

– Как все продумано… – невольно вырвалось у Люды.

– Необходимые предосторожности.

Они почему-то встретились взглядами еще на несколько секунд, которые Люде показались мучительно долгими и неловкими. Ее не покидало чувство, что этот тип словно пытается проникнуть в ее мысли и выудить из них что-нибудь сокровенное и непристойное, а Влад просто упивался растерянностью, которую прочел на миленьком нежном личике. Что-то в ней было такое трогательное… наверное, доверчивость и максимализм, свойственный юным романтикам.

– Что ж, когда появится какая-нибудь информация, я с вами свяжусь, – подытожил их разговор детектив, не без усмешки наблюдая, как она, не читая, подписывает документы.

– Это все? – перелистав пачку бумаг, она подняла на него свои восхитительные, словно бездонные озера, глаза. Очень деловая и уверенная в себе девочка.

– Что же еще? Вы так лихо везде расставляете свои подписи, даже не ознакомившись с тем, что я вам предложил… – не смог воздержаться от колкости Влад, любуясь этой детской наивностью. Он прекрасно осознавал, что за время их полуторачасовой беседы он уже не раз нарушил профессиональную этику и откровенно провоцировал и флиртовал. Эта лапочка, безусловно, чувствовала что-то неладное, но, похоже, попалась на крючок его обаяния и слегка запуталась. Наблюдать за этим милым замешательством было довольно приятно. Сколько же ей лет?

Девушка озадаченно нахмурилась и вспыхнула, облизала губы, задышала чаще.

– Вы издеваетесь, да? – наконец вспылила она, похоже, рассердившись по-настоящему.

– Вовсе нет, – снова сделался серьезным Влад. – Я только хочу чтобы впредь вы были более внимательны и осторожны. Всегда смотрите, что вы подписываете – это одно из базовых правил выживания… – Он слегка наклонился вперед, протянул руку к журнальному столику, на котором лежали документы, перелистнул пару страниц. – Смотрите. Тут есть одна тонкость. Я не имею права прописывать в документах все виды услуг. Часть из них уголовно наказуема… Официально я могу только собирать сведения из открытых источников или делать запросы в органы и организации, вести внешнее наблюдение или отслеживать передвижение в пределах страны, например, но никак не вести скрытую съемку и не воровать закрытые личные данные. Поэтому эти пункты я опустил. Тут вам просто придется мне довериться.

– Вообще-то вы должны были сразу мне об этом сказать, а не читать нотации! – совершенно справедливо возмутилась она.

– Вы правы… Но уверяю вас, я всего лишь хотел воззвать к вашему благоразумию… Вы платите за все это огромную сумму денег… Мне бы не хотелось, чтобы вы когда-нибудь в будущем были столь же опрометчивы. Это опасно. К тому же к контракту я прилагаю копию своей лицензии частного детектива. Вы должны были о ней спросить в первую очередь. Кругом много мошенников. Не обижайтесь. Хорошо? – детектив снова поймал ее взгляд, заставляя свою клиентку поспешно уткнуться глазами в бумаги.

– Ясно… Я поняла… – недовольно пробурчала она, но все же взяла в руки пачку документов и принялась их изучать. Умная девочка – умеет признавать свои ошибки.

Мужчина откинулся на спинку кресла, украдкой продолжая свое наблюдение. Несмотря на некоторые угрызения совести, воображение Влада, похоже, само взялось с маниакальной стремительностью рисовать непристойные этюды с его очаровательной новой клиенткой. Первый неожиданный и напористый поцелуй, конечно, шокировал бы ее и возмутил, но едва ли она смогла бы долго сопротивляться. Конечно, эта робкая воспитанная кошечка не посмела бы сразу с жадностью набрасываться на незнакомого похотливого самца, но что-то ему подсказывало, что ей бы однозначно понравилось тихонько постанывать и извиваться в его объятьях, позволяя ему доставить себе наслаждение. А что бы он сделал потом? Пожалуй, спустил бы пуловер с одного ее плечика, обнажив при этом грудь, сдвинул бы вниз чашечку бюстгальтера и, продолжая целовать чувственные фруктовые губки, немного подразнил бы нежный розовый бутон кончиками пальцев. Медленные мучительные поглаживания, осторожное сжатие, покручивание и вновь томительные едва ощутимые касания, пока она не изогнется дугой, невольно заерзав попкой по мягким подушкам дивана. Наверняка ерзать будет горячо и мокро, потому что он будет долго изводить ее этими невинными играми, пока она совсем не потеряет самоконтроль и не станет нетерпеливой, порывистой и требовательной. Но, кажется, с юными прелестницами нужно быть более терпеливым и не торопиться? Влад представил себе, как его рука скользнула бы вверх по ее колену, стянутому полупрозрачным чулочком, приподняла бы юбочку, добралась до обнаженной очень чувствительной кожи на внутренней стороне бедра и заставила бы девушку податься ему навстречу, непристойно и призывно раздвигая ножки. Легкие, как перышко, прикосновения к влажным трусикам, а затем к истекающему под ними нектаром цветку – и сладкая дрожь девичьего тела станет ощутимой даже на ее губах и язычке…

Люда на миг подняла вопросительный взгляд, видимо, чувствуя, как пристально за ней следят золотистые глаза детектива. Черт, если она сейчас поднесет к губам ручку, он ее точно изнасилует без всяких прелюдий. Кажется, этот ангелочек любит жесткий секс?.. Девушка снова склонилась над бумагами, аккуратно поправив их края и старательно вчитываясь в строчки. Влад облизнулся и сглотнул, надеясь, что она не настолько проницательна, чтобы догадаться по его лицу, что в данный момент он мысленно трахает ее на этом самом диване, глубоко и безжалостно вгоняя окаменевший член в ее истекающую нектаром узенькую и упругую киску. Сама она при этом стоит на коленях, раздвинув стройные ножки в чулочках и с закинутой на спину юбкой, ее коготки впиваются в мягкую кожу спинки дивана, а твердые соски крепко зажаты между его пальцами, сжимающими ее высокие наливные груди.

– Мне бы хотелось добавить еще одну услугу, – наконец покончила с чтением она, и Владу пришлось взять себя в руки, чтобы вдруг ненароком не воплотить свои фантазии в реальность. – Я бы хотела присутствовать с вами во время слежки в тот момент, когда… – она запнулась. – В общем, я хочу увидеть его с другой женщиной лично…

Влад опустил голову и в задумчивости уставился в пол. Ну, вот… Такие заявления прекрасно отрезвляют. «Это ты сейчас такая смелая, – мысленно парировал он. – Думаешь, тебе будет плевать, потому что и так обо всем догадываешься и уже его не любишь?»

– Поверьте, не стоит… Это малоприятное зрелище… – сказал он вслух.

– Я не поверю, если лично не увижу.

– У вас будут фото и видео. Эмоции те же, но…

– Мое присутствие требует дополнительной платы? – демонстративно проигнорировала его увещевания она.

– Да. Но в основном – крепких нервов. Впрочем, как пожелаете.

Влада она немного взбесила. По всему было видно, что она слабачка, избалованная неженка, зачем-то лезущая на рожон. К тому же держала она себя все-таки чересчур высокомерно, учитывая их разницу в возрасте и опытности. Привыкла всех вокруг считать своим обслуживающим персоналом и его, видимо, держала за мальчика на побегушках, которому лишь нужно предложить определенную сумму, чтобы он был готов на все. Впрочем, он с такими монстрами дело имел и не морщился даже, а тут вдруг так реагирует на какую-то малолетнюю глупышку. Хотя в данном случае все можно было объяснить его диким желанием ее трахнуть. Не часто девушка могла так его зацепить с первого взгляда, чтобы он переставал мыслить и действовать рационально.

– Что ж, давайте добавим ваши требования, – Влад взял контракт и паспорт из ее рук, пролистал, пробегая глазами ее данные. «Всего девятнадцать лет… – мысленно посчитал он по указанному году рождения. – Куда ей сейчас замуж с такими возможностями? Училась бы и карьерой занималась. О чем только некоторые родители думают?»

– Учитесь? – не удержался от вопроса он.

– Учусь. А это имеет отношение к делу?

– Ни малейшего. Всего лишь любопытство, – мягко улыбнулся Влад ее вредности, а про себя добавил: «Выпендрежница». И еще: «А она шикарно смотрелась бы на моем столе связанной в какой-нибудь провокационной позе. Интересно, такие хорошие девочки носят трусики? Кто знает, что предпочитает ее садист… Я бы точно запретил…»

– По-моему, вы слишком любопытны.

– Это моя профессия – быть любопытным.

Ее ребяческая дерзость вдруг окончательно растревожила в нем беса. Такие штучки ведь вечно думают, что мир вращается вокруг них, хотя на самом деле они обязаны своими понтами крутым родителям, а потом состоятельным мужьям. Что мог знать о жизни этот птенчик, родившийся в золотой клетке и выросший в Эдемском саду?

Пока девчонка заполняла вторую копию контракта, Влад извлек из ящика стола, а затем переложил в карман брюк акустический жучок диаметром с десятирублевую монетку и выполненный в виде элегантного брелка из желтого металла на цепочке. Не слишком-то разумно было использовать такую броскую вещицу, но в данном случае он готов был рискнуть, да и ничего более подходящего у него под рукой не оказалось. Оставалось только рассчитывать на ее рассеянность. Владу хотелось проникнуть в ее тайны. К тому же что-то подсказывало ему, что девчонка многое недоговаривает. Собственно, женщинам он в принципе не доверял, этому его научила бывшая, причем так, что он хорошенько запомнил и намотал на ус.

– Кажется, теперь все, – она протянула ему вторую копию контракта.

– Это вы должны оставить себе, – не без насмешки заметил он, снова заставив ее смутиться, а затем встал, чтобы ее проводить. В дверном проеме, когда он придерживал ей дверь, а она как раз проходила мимо, он вдруг уперся рукой в косяк, преграждая ей путь. Сделал он это как-то спонтанно. Ему просто не хотелось ее отпускать. Люда остановилась, находясь почти вплотную к нему, и вопросительно подняла на него глаза. Повисла неловкая пауза. Влад даже немного прифигел от своей наглости, а Люда вообще-то хотела возмутиться, но вместо этого смутилась. Что-то такое завораживающее было в его взгляде, что ее озадачивало… и ужасно волновало… Кажется, у нее в ногах появилась легкая слабость и сердце билось намного чаще, чем следовало бы. Пожалуй, он все-таки был даже более привлекателен, чем показался ей поначалу. Высокий, широкоплечий, смазливый и очень самоуверенный тип с золотистыми тигриными глазами, от которого, бог знает, чего следует ожидать. Ее взгляд мельком скользнул по его тщательно уложенным темно-русым волосам, а затем по губам – то ли они сладко ухмылялись, то ли имели такой обманчивый насмешливый изгиб, от которого по телу шли мурашки.

– Рад, что мне удалось уговорить вас на сотрудничество, – наконец выдал он.

Его официально вежливая улыбочка обожгла ее губы, щеки, шею и грудь. Люда растерялась и непроизвольно улыбнулась в ответ, хотя вовсе не собиралась этого делать.

– Надеюсь, вы все же передумаете насчет личного присутствия, – Влад очень старался, чтобы их беседа все-таки имела видимость деловой, хотя на самом деле все это уже перешло на ту стадию невербального взаимодействия, когда роль играют только токи, пронизывающие обоих с головы до ног. Она вся трепетала перед ним. За этим было приятно наблюдать.

– Я же сказала, что хочу убедиться…

– Многие хотят, – бесцеремонно перебил он. – Результат плачевный. Зачем вам эта грязь?

– Какое вам вообще дело?

– Никакого, само собой. – Влад совершенно не привык раздавать советы направо и налево и предпочитал держать язык за зубами, когда следует, но в данном случае не хотел. – Просто я на личном примере испытал, что это такое.

Люда уже собралась было снова сказать ему что-нибудь резкое, но сдержалась после таких слов. К тому же неоднозначность его поведения ставила ее в тупик. Он все-таки флиртует с ней или она сошла с ума?

– Сожалею, – сухо бросила она.

– Не стоит.

Она находилась так близко, что Влад чувствовал тепло ее дыхания на своей шее. В паху у него поднялась волна возбуждения, и за молнией брюк стало немного тесно. Ничто не мешало ему схватить ее прямо сейчас, прижать к стене, скрутить руки и отведать на вкус эти ее раздражающе соблазнительные губки, похожие на лепестки распустившейся розы. Он живо представил себе, как она беспомощно сопротивлялась бы в его объятьях, как дрожали бы ее руки, как часто вздымалась бы ее грудь, но заставил себя отступить. Все-таки это не одна из девиц из клубов и баров, где он обычно их цеплял без ненужных прелюдий и пустой траты времени на ритуалы. Ее щеки и без того пылали, словно на морозе, да и видок был таким растерянным, что даже жалко ее стало. Куда только подевался весь гонор крутой девчонки? Кошечка испуганная – да и только. Он пропустил ее мимо себя в прихожую, подал ей плащ и позволил себе поправить ей сзади локоны. Они оказались шелковистыми на ощупь и тяжелыми, а еще они, кажется, имели медовый аромат.

– Спасибо, – только и смогла пролепетать она, не зная, как и реагировать на подобную фамильярность. Он и сам прекрасно понимал, что озадачил ее, и еще теперь точно знал, что она его хочет, пока сама того не сознавая. Ее волнение помогло отвлечь ее внимание. Шпионский брелок был ловко пристегнут к металлическому креплению ручки на ее сумочке. Заряд батарейки должен продержаться от полутора до двух суток. Ему, правда, придется забить на все дела на это время и повсюду тайно следовать за своей хорошенькой клиенткой, но это будет приятным времяпрепровождением.

В приемной раздался телефонный звонок. Под этим благовидным предлогом Влад коротко кивнул и удалился, предоставив девушку самой себе.

– Меня сегодня не будет на месте, собственно, как и в ближайшие два дня. Перенаправляй всех к Коновалову, – проинструктировал детектив Веронику, когда дверь за Людой закрылась.

– Хорошо, Владислав Андреевич.

Выждав пару минут, он на ходу снял с вешалки плащ и направился к лифтам. Только на улице он было спохватился, что забыл зонтик, но махнул рукой: если промедлит, упустит свою… добычу? Стряхивая с промокших волос и одежды капли дождя и заводя двигатель, Влад вспомнил, что на тренировку по боксу он сегодня вообще не попадет. Это обстоятельство на время испортило ему настроение, но, когда в поспешно натянутых в автомобиле наушниках раздался звонкий голосок Люды, все неприятные мысли разом испарились из его головы.

Люда слегка расслабилась, только когда оказалась в лифте одна. Боже, что это вообще было?! Почему она вдруг выложила все этому типу?! Она ведь почти уже решила уйти, но, чем дольше оставалась, тем больше проникалась каждым его словом, будто попала под гипноз… У него ведь на лице было написано, кто он такой – хитрец, лжец, манипулятор, который лицемерно делает деньги на чужих сомнениях, страхах и подозрениях, а потом даже не стесняется флиртовать со своей клиенткой! Поначалу он, конечно, таким не казался и произвел весьма благоприятное впечатление, но вот под конец их беседы вдруг почему-то стал напористым, дерзким и просто измучил ее своими пронизывающими взглядами и ехидными улыбочками. Самое ужасное было то, что когда он приблизился, ее охватил ступор, жар и слабость, и она улыбалась ему, как дурочка, вместо того, чтобы осадить и отказаться ото всех его услуг. Тогда ведь еще было не поздно! А, может быть, не поздно и сейчас?..

Люда раздраженно цокнула языком, обессиленно закинув назад голову и с шумом выдохнув воздух. Все внутри снова похолодело от осознания того, что по сути весь ее гнев был вызван вовсе не поведением детектива, а огромным ворохом ее собственных проблем, в которых она давно запуталась… Может быть, именно поэтому она и позволила подруге втянуть ее в эту авантюру? Ведь сама она ни на что так и не смогла решиться… А теперь неужели она действительно хочет пойти по этому пути без возврата?

На миг она посмотрела на себя в зеркало, немного поправила локоны, но тут же отвела взгляд, потому что вдруг вспомнила, как к ее волосам только что бесцеремонно прикасались пальцы детектива… Смотреть на собственные сияющие глаза, пылающие щеки и искусанные от волнения горящие губы было ужасно неловко, да просто невыносимо. Все это слишком явно намекало на то, что она испытывала на самом деле там, в его кабинете. Черт… Анька вычислит ее на раз-два…

Двери лифта раскрылись, и она снова взяла себя в руки, надев привычную маску непробиваемой супердевочки: немного высокомерно приподнятый подбородок, взгляд с поволокой сквозь чужие лица, безупречная осанка, походка от бедра, и еще неплохо бы было справиться наконец с дыханием.

Аня ждала ее в автомобиле и, только завидев издалека, завела двигатель, раздраженно постукивая пальцами по рулю.

– Ну и что ты мне расскажешь? – нетерпеливо вопросила подруга, всем своим видом показывая, как она обижена пренебрежением ее персоной.

– Да нечего рассказывать, – намеренно безразлично вздохнула Люда, чтобы немного потянуть время и собраться с мыслями.

– Ты издеваешься, да? – чуть не взорвалась темпераментная красотка, отъезжая от тротуара и подрезая траекторию незадачливому Сузуки. Водитель вдавил в пол педаль тормоза и оглушил их воплем клаксона. – Да пошел ты, придурок! – презрительно выпалила Аня, даже не глянув в зеркало заднего вида и срываясь с места под бешеный визг колес об асфальт и рев двигателя, словно счет шел на секунды.

Люда мысленно выругалась, но поспешила пристегнуться и подавить волну страха. Спорить с этой гонщицей все равно было бесполезно, особенно сейчас, когда она дулась.

– Ань… вовсе я не думала издеваться… – попыталась она разрядить обстановку. – Просто ничего не получится из этого всего… я сразу тебе это сказала…

– Да что случилось-то? Почему не получится?!

– Ну, он… рассказал мне, как все это делается… слежка, прослушивания, скрытая съемка… – Люда сочиняла отговорки на ходу, чувствуя, как от стыда начинают гореть уши. – И я решила, что не хочу с этим связываться… Это противозаконно… И я боюсь…

– Чего?! – ее эмоциональная собеседница аж подпрыгнула на месте. – Что это за детектив такой, который не смог уломать клиентку?! К тому же у тебя случай просто классический! Ты уж извини, но я зуб даю, что он тебе изменяет!

– Анют… ты не можешь этого знать наверняка… Да и детектив этот сказал, что все мои подозрения вовсе не обязательно свидетельствуют об измене.

– О, да! Серьезно?! Да о чем же тогда они свидетельствуют?! Ты неделями понятия не имеешь, где он шатается! Я тебе уже миллион раз рассказывала и про Машку Стрельникову, и про Светку Данилову, и про Леську… эту… как ее… Да короче у них все было один в один! И это были – измены! Все подтвердилось! У всех парней одинаковый стиль поведения – такие все из себя таинственные, независимые и вечно занятые. Все они одинаковые – кобели эти.

Люда едва сдержала возмущение из-за этих пламенных речей, но все же сдержалась. Деликатность – не Анин конек.

– У Леськи вообще-то парень был стриптизером, так что тут как бы сценарий весьма предсказуемый… – усмехнулась она, специально кося под дурочку и поддевая чересчур уж заботливую подругу. – Слушай, ты можешь сбавить скорость? Я как-то не спешу на кладбище…

– Да какая разница?! Господи, ну как можно быть такой наивной! – никак не унималась Аня, совершенно игнорируя просьбу Люды. – Ну ладно ты, но этот крутой специалист о чем думал?! Почему не убедил? Тоже мне, «частный детектив номер один»! Хотя… – вместо возмущения в ее голосе вдруг появились игривые нотки, – мужик он вообще-то эффектный… Уверена, что не пропускает ни одной хорошенькой дамочки… я таких хитрых лисов за версту чую… Странно только, что секретарша – старушенция какая-то… Наверное, красотки от работы отвлекают – покоя не дают… Каждой приходится доказывать, что он номер один… не надорвался бы, бедняжка…

Люда невольно рассмеялась. Да уж – ее чертовка как всегда проницательна и прямолинейна… Этот Владислав и правда напоминал лиса – своей ухмылкой, своими насмешливыми глазами, бронзовым оттенком волос и бровей, и даже руки у него казались ловкими, как у шулера, от них по спине пробегал озноб, особенно если представить, как они могли бы к тебе прикоснуться.

– Ой, ну ты хоть еще смеяться не разучилась, девочка эмо! – проворчала Аня. – Колись давай, что там между вами было. Ни за что не поверю, что вы там просто пили чай, выставив меня за дверь как школьницу.

«Ох, господи, теперь ее не остановить…» – мысленно содрогнулась Люда, стараясь запастись выдержкой и терпением. Ее нынешнее настроение совсем не подходило для того, чтобы отбиваться от подобных нападок или болтать о всякой чепухе. Хотя порой ей хотелось стать такой как Анька – ко всему относиться легко и играючи, также разбираться в людях и всегда знать, чего ей хочется.

– Да ничего такого не было. Мы только о деле говорили.

– Полтора с лишним часа? – брюнетка скептически приподняла идеально смоделированную левую бровь.

– Он меня консультировал.

– А, ну да. «Консультировал!» – передразнила Аня. – Наверное, чуть со скуки не помер. Ты просто уникум! Такого сногсшибательного красавчика даже не заметила!

– А ты просто маньячка какая-то. Тебя больше ничего кроме мужчин и секса не интересует?

– Поспешу напомнить, что маньяк – это твой жених, а ты по нему сохнешь и что-то не спешишь от него избавиться, хотя он уже извел тебя своими садистскими штучками. Может, ты все-таки правда прирожденная нижняя или как там это у вас называется? Ты на себя в зеркало хоть посмотри! Бледная, вечно вся на нервах и заплаканная. Еще удивительно, как на тебя кто-то внимание обращает… Детектив вон чуть не съел глазами…

– Запала на моего детектива? – подколола Люда, чтобы уйти от ответа.

– Да. Нет. Может быть, – Аня кокетливо поморгала ресничками.

– Моя ревнивица! – улыбнулась Люда. – Вообще-то знаешь, что еще сказал твой сексуальный детектив номер один?

– Я вся внимание!

– Я рассказала ему о своих подозрениях о Сашином криминальном бизнесе… – Люда сделала паузу. – И… на самом деле он как раз посоветовал мне не идти против такого человека, не лезть в его дела, не грозить ему разоблачением… все это может очень дорого мне обойтись… а если еще и отец пострадает, то я просто не знаю… я этого себе не прощу. Так что… вот и весь твой блестящий план моего спасения… Извини, Анют… Я правда тебе благодарна за то, что ты уговорила меня на все это, что организовала эту встречу, но… боюсь, придется действовать как-то по-другому…

Аня присвистнула, но потом махнула рукой.

– Да что твоему отцу-то сделается? Сам кого хочешь укокошит.

– Возможно. Но он не бессмертный. Я не хочу его ни во что втягивать.

– Ну и что же тогда делать?

– Что делать? Если бы я знала… Как-то обходиться без детективов… Увещевать папу, убеждать, что Саша совсем мне не подходит… Прибегнуть к своему дару красноречия и убеждения…

– Уже смешно, – пробурчала Аня, подозрительно косясь на подружку.

– Точно… – Люда насмешливо хмыкнула. – Сама знаешь, что это не реально… папа и так всегда меня недолюбливал, а теперь еще помешался на Сашке и просто сотворил из него кумира… Неудачница я… – Люда устало потерла лоб и отвернулась к окну.

– Да брось… просто подход нужно найти… предков тоже нужно уметь дрессировать, иначе они всякое чувство меры теряют… Мы что-нибудь придумаем. И не таких уламывали, – как всегда беспечно и уверенно отмахнулась Аня и тут же расплылась в лучезарной улыбочке. – Кстааати… тебе детектив визиточку с мобильником случайно не подарил? А то я бы тоже с ним «проконсультировалась» по парочке вопросов… Скажем, где лучше устанавливать скрытые камеры, чтобы ракурсы были подходящие…

– У тебя есть его офисный телефон. Запишись на консультацию, – сдержанно бросила Люда, нехотя признаваясь самой себе, что она немножко ревнует и что обманывать подругу ей стыдно, ведь мобильный Владислава она действительно записала. Анюта на самом деле была вовсе не плохой, хоть иногда мастерски умела выводить из себя, потому что обожала, когда ее слушались во всем и не терпела возражений. Зато она обладала потрясающей способностью приводить Люду в чувства после очередной депрессии, поддерживала ее всегда и во всем, да и в принципе была хорошей любящей подругой, разве что слегка буйной и сумасшедшей.

– А ты заметила, какая у него потрясающая фигура? – не унималась бестия, продолжая ослеплять белозубой улыбкой на миллион долларов и соблазнительно облизывать губки. – Уверена, он серьезно занимается спортом. И еще у него татушка на шее. Может, и еще где в интересном месте. Хотела бы я его всего осмотреть…

– Нет, ничего я не заметила, – в очередной раз солгала Люда, вспомнив о его татуировке на руке, и содрогнулась. Эта чертовка словно мысли ее читала, а они все как раз вертелись вокруг этого наглого, хитрого, бессовестного красавчика-шарлатана! Ну, хорошо… Может быть он никакой не шарлатан… Просто решил ее подколоть с документами или поучить жизни, заставив чувствовать себя ужасно глупо… Но ведь изначально ее целью все-таки было раскрыть преступную деятельность Саши, а Владислав не станет этим заниматься… Что же ей делать, если измена будущего супруга не станет таким уж веским аргументом для отца? Они с мамой уже давно жили, как говорится, в свободном браке под девизом «бизнес и ничего личного», и у обоих, судя по всему, были связи на стороне. Скорее всего папа из мужской солидарности станет на сторону будущего зятя. А мама вообще считала, что все мужчины одинаковые и при случае всегда изменяют, так что смысла привередничать нет.

До недавнего времени не без влияния Ани у Люды был весьма убедительный и четкий план, как избавиться от путаницы в собственной голове, от этих противоречивых чувств, вымотавших всю душу… Возможно, если бы ей удалось выяснить о нем все, она разобралась бы, что испытывает на самом деле и как ей следует поступить… Но пока что любовь, эта щемящая и одновременно сладкая одержимость, доставляла только боль, высасывая из нее все соки. Этот мужчина будто поставил перед собой цель сломить ее волю, превратив в бездумную и безмолвную куклу, только выполняющую его желания. Какое-то время ей даже казалось, что ей это нравится, потому что он был сильным, умным, красивым – воплощением ее тайных фантазий о мужском идеале. Он всегда знал, чего хочет, и всегда это получал. К тому же полное подчинение в итоге приносило острые чувственные наслаждения, а дарить наслаждения он умел, умел так, что почти превратил ее в свою рабыню, только и мечтающую о том, чтобы получить очередную порцию ласки, и на все готовую ради этого. Однако со временем она поняла, что кроме постели больше ничем не была ему интересна. Он не любил ее, как не любил никого в этой жизни, кроме себя, потому что не был способен на эти чувства. Тогда чем была их связь? Пожалуй, всего лишь смесью ее детской влюбленности и его непомерной алчности и амбиций. А еще – расчетливым планом отца подготовить себе достойного преемника… и в этом он был по-истине непреклонен…

И вот теперь, когда пришло время покончить со всем этим, вырваться из этого порочного круга, узнать ту правду, которая раскрыла бы ей глаза, она как всегда поступила опрометчиво и легкомысленно, поддавшись на обаяние этого хитроумного лиса. Кажется, она снова стала жертвой собственных низменных инстинктов, запала на очередного сомнительного типа, пошла у него на поводу и понятия не имеет, что с этим делать… От одного только воспоминания о взглядах и улыбочках нахального «детектива номер один» у нее дрожали колени, вспыхивали щеки, сладко пело в висках и даже в трусиках стало неприлично мокро. Спрашивается, почему именно ей так не везет с мужчинами?

– Ладно, на твое счастье, у тебя есть я, – снова словно угадала ее мысли подруга. – И я собираюсь сегодня привести тебя в чувства! Шоппинг, СПА и маникюр – то, что тебе нужно. А вечером посидим в «Мандарине». Пару коктейльчиков пропустим. Ммм?

– Слушай, сегодня я не могу… Саша приезжает из командировки…

Аня страдальчески вздохнула.

– Что? – виновато взглянула на нее Люда.

– Ты просто уникум! Все специально делаешь для того, чтобы быть несчастной! Неужели нельзя просто наслаждаться жизнью?

– Я не могу пропустить семейный ужин. Папа мне этого не простит. Да и Саша тоже… Я просто не хочу скандалов и лишних проблем. Ну ты же знаешь, какие они… оба…

– Знаешь что? Я сделала все, что могла, а теперь я умываю руки.

Кажется, Анюта еще много чего нелестного высказала в ее адрес. Ее недовольство можно было понять, но, честно говоря, Люда практически ее не слушала. Она была полностью поглощена мыслями о мужчине, который только что так мастерски получил ключи ото всех ее тайн.

Не успела раздаться трель дверного звонка, как громогласный веселый лай Гектора заставил Люду оторваться от книги. Обезумевший от счастья доберман чуть не сшиб ее с ног, когда она открывала дверь, но, только завидев хозяина, притих, заискивающе заскулил и неуклюже завертелся вокруг его ног юлой, зная, что распускать лапы и слюни с ним не полагается, иначе можно получить по первое число. Он тыкался мокрым носом в его ладонь, дрожа всем телом, прижимал уши и косил глаза вверх, ожидая, когда же вожделенная рука одобрительно коснется его головы. Люда встала в стороне, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Как же этот глупый пес иногда напоминал ей саму себя, особенно в былые дни, когда она просто млела от одного только умелого прикосновения этого мужчины, которому почти удалось превратить ее в свою тень. Впрочем, так ли все изменилось сейчас?

Саша неторопливо поставил на пол кейс, снял мокрый плащ, оставшись в великолепно сидящем темно-синем шерстяном костюме-тройке, и провел рукой по волосам, пытаясь избавиться от лишней влаги. С тяжелых черных прядей почти ручьями стекала вода. Он коротко погладил собаку, одним этим скупым движением отправляя ее на седьмое небо, и сухо бросил: «место». Гектор, превозмогая страстное желание остаться с хозяином, послушно убежал прочь, а хозяин перевел взгляд на другую свою живую собственность, терпеливо ожидающую своей очереди.

Даже теперь, когда слепая влюбленность в этого дьявола осталась для Люды далеко позади, она не могла не трепетать в его присутствии. Впечатлять он умел: всегда одетый с иголочки, блистательный и хладнокровный, как какой-нибудь Филеас Фогг. Он смерил ее взглядом, словно считывая ее настроение, желания и страхи, чтобы знать, чем выгоднее будет манипулировать на этот раз. Единственное, о чем Люда могла в этот момент думать, это о том, что предала его, и теперь ее настигнет возмездие, потому что он видит ее насквозь. Когда он подошел ближе, она не хотела на него смотреть, но ей пришлось. Это было выше ее сил, словно безмолвный приказ телепата из какого-нибудь жуткого фильма ужасов. Всякий раз понимаешь, что все это – плод твоей фантазии, и все равно боишься, как ребенок, впервые увидевший ночной кошмар.

Взгляд его пронизывающе синих глаз пригвоздил ее к месту.

Она знала, что выглядела безупречно – этого требовал весь ее образ жизни, ставящий ее в жесткие рамки полного самоконтроля. И этого требовал от нее он – идеального тела, изысканного вкуса, максимум лоска. Всегда. Двадцать четыре часа в сутки. Люду слегка била дрожь, когда его жесткий взгляд скользил по ее вспененным ангельски белокурым локонам, по прелестному личику, мастерски украшенному макияжем, по бретелькам из тончайшего кружева на белоснежных плечах, по часто вздымающимся грудям с торчащими под шелковистой тканью маленькими сосками. Это легкое домашнее платье было как раз в его вкусе: простой элегантный покрой, скромный вырез, голая спина, узкий поясок, летящая коротенькая юбочка, едва прикрывающая ягодицы. И под ним – ничего, кроме кружевных трусиков. Ей следовало надеть что-нибудь более закрытое, но тогда она рисковала вызвать у него недовольство и, уж конечно, подозрения. Последнего ей хотелось меньше всего.

Родители и брат с женой уже ждали их к ужину в загородном доме. Сашин самолет задержался на четыре часа, и Люда вторую половину дня прождала его в его квартире, прогуляв оставшиеся занятия. Это холодное малообжитое место едва ли можно было назвать их любовным гнездышком – это была всего лишь его территория для встреч, которых Люда также сильно ждала, как и боялась. И эта территория скорее напоминала ей космический корабль будущего, неспешно летящий к неизведанным, таящим опасность вселенным, чем жилое помещение: стерильная белизна стен, математически выверенные черные геометрические формы мебели, стекло, металл, пластик, зеркала и ни единого цветового пятна, если, конечно, не считать коллекции редких экзотических бабочек, распятых в стеклянных рамках и развешанных то тут, то там с пугающей изысканной точностью. Порой девушка сомневалась, что тут вообще можно жить, не сойдя с ума от однообразия, прямых линий и острых углов.

– Что-то не вижу особой радости по случаю моего возвращения, – сухо заметил Саша. – Что-то случилось?

– Нет, ничего. Я рада. Правда, – поспешила оправдаться Люда, потому что благоразумие заставило ее взять себя в руки. – Привет.

– Привет, солнышко, – низким полушепотом произнес мужчина, медленно приблизившись к ней почти вплотную. В его голосе не слышалось ни капли нежности – даже в этом ласковом обращении звучали лишь повелительные нотки и предупредительная угроза. Люда едва доставала ему до плеча, и, чтобы видеть нависшее над ней лицо, приподняла голову и прижала ладони к стене за спиной, чтобы удержать равновесие. От ощущения его близости она как всегда растерялась и вся напряглась. Повисла мучительная пауза. – В чем дело? – снова насторожился он, заранее предвидя очередные разборки. Он погладил тыльной стороной пальцев ее щечку, заправил за ухо ее волосы и склонился к ее лицу.

Люда собиралась высказать ему все, что думала о его задержке в командировке на целых два дня, о выключенном мобильном и, кажется, что-то еще, но в последний момент все это вылетело у нее из головы. Она соскучилась и чувствовала постыдное возбуждение.

– Ни в чем… – едва слышно шепнула она, теряя голос, прежде чем его губы требовательно прильнули к ее приоткрытым губам. Его поцелуи всегда ее обескураживали и лишали всякой воли, превращая в глупую девчонку, не способную совладать с собственными желаниями. Его рука скользнула вниз по ее шее, бесцеремонно сжала грудь под тонкой тканью, и Люда слабо застонала то ли от боли, то ли от наслаждения, одурманенная завораживающими движениями его языка у себя во рту. Холодная вода, стекающая с его волос, капала на ее разгоряченную кожу, но она не ощущала прохлады, потому что вся пылала, как уголек, и вопреки собственным недавним намерениям проявить сдержанность в чувствах, привычным движением обвила руками шею Саши и запустила пальцы в его тяжелые, насквозь вымокшие волосы. В трусиках у нее то мучительно сжимался, то бессовестно распускался бутон желания. Его пальцы невыносимо медленно поглаживали его сквозь тонкую ткань, она начала задыхаться и попыталась отстраниться. Неожиданная боль вырвала ее из этого дурмана, и она едва сдержала крик, прижав пальцы к губам.

– Ты же знаешь, что я не выношу, когда ты отвлекаешься и держишь себя холодно. Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? – изучая сквозь ленивый прищур ее растерянное лицо, поинтересовался Саша. Он больше не касался ее. Только опирался рукой о стену за ее спиной.

– Ты… ты задержался, – еле выдавила она из себя, облизываясь и ощущая, что нижняя губа у нее припухла и онемела от его укуса, – и… даже не позвонил…

– Я был занят. Ты же должна это понимать. Не маленькая.

– Можно всегда найти время на один звонок! – ее глаза налились слезами.

– Ты могла бы позвонить сама.

– Я вчера звонила несколько раз! У тебя телефон был постоянно отключен, и ты ни разу не перезвонил! И почему я должна узнавать о времени твоего прилета через собственного отца?!

Саша безучастно вздохнул и погладил ее подбородок, по которому в этот момент как раз скатилась сверкающая слезинка.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не обязан перед тобой отчитываться всякий раз, как выключаю телефон?

– Если бы я хоть раз не ответила на твой звонок…

– Ты была бы наказана, – завершил он начатую ею фразу, смакуя каждое слово. – Может, закончишь спектакль?

– О чем с тобой вообще можно разговаривать?! Ты всегда считаешь себя правым, а я у тебя всегда виновата!

Саша некоторое время молча рассматривал ее пылающее от гнева и смущения лицо и провокационно соблазнительное тело, едва прикрытое шелковым платьицем, пока девушка не попыталась уйти прочь, поняв, что ее аргументы не будут услышаны. Тогда мужчина поймал ее за запястья, рванул на себя, легко, но уверенно толкнул спиной в стену и, склонив на бок голову, заглянул ей в лицо.

– Куда это ты собралась? Я еще не закончил. Смотри в глаза, когда со мной говоришь, – прошипел он угрожающе, уже не сдерживая закипающего гнева. – Какого черта ты устраиваешь мне истерику именно сейчас, когда я только что вошел в дом? Меня не было неделю. Я устал, промок и хочу есть. Если есть, что сказать, говори и прекрати уже психовать.

– Хватит мной командовать, как своей собакой! – голос Люды сорвался на крик. – Я не хочу никакой свадьбы! Понятно? – вдруг вылетело у нее то, что уже давно вертелось на языке и не давало покоя. Некоторое время она действительно смотрела ему в глаза, но выдержать его тяжелый волчий взгляд слишком долго она не могла. Все-таки паника взяла свое, и она вся сжалась перед его грозной фигурой, уже заранее догадываясь, чем ей все это грозит.

Но Саша, похоже, торопиться не собирался. Люда была уверена, что ему даже нравилась эта игра, потому что она, конечно же, была частью того, что между ними почти всегда происходило в постели. Его губы искривились в усмешке, однако, вместо того, чтобы сделать что-либо со своей жертвой, он вдруг медленно отпустил ее руки и сделал шаг назад. Только вот его уничижительный взгляд удерживал ее гораздо крепче любых тисков.

– Ну-ка, напомни мне, когда это я с тобой обращался как с собакой? – ядовито прошипел он. – Ты сама вечно заглядываешь мне в рот, потому что ты еще девчонка сопливая. Когда повзрослеешь, может быть, начнем общаться на другом уровне. А пока что научись держать язык за зубами, потому что второй раз я подобные твои заявления приму всерьез. И что-то не припомню, чтобы я принуждал тебя выходить за меня замуж. Ты сама была в восторге от этой идеи. Ты и твои родители.

При упоминании родителей у Люды в животе будто шевельнулась какая-то ужасная тварь. Ничего не скажешь – Саша умел выбивать почву из-под ног…

– Была! – выпалила она. – Пока не поняла, что тебе на меня плевать! Ты не воспринимаешь меня всерьез! Ты не доверяешь мне! Ты грубо со мной обращаешься!

– Ах, вот как… – Саша отошел, сцепив на груди руки, прошелся по комнате и присел на широкий подлокотник дивана. В его стальном тоне появились язвительные нотки. – Значит, мне на тебя плевать… Хорошо. Чего конкретно ты от меня хочешь?

– Ты ничем со мной не делишься! Ты не ставишь меня в известность, куда ты уезжаешь, с кем и на сколько! Я вечно пребываю в неведении!

– И что же конкретно из моей жизни тебя интересует?

– Я… я не знаю… – растерялась она, заходя в комнату и уже вовсю глотая слезы, прикрывая лицо тыльной стороной ладони. – Ты мог бы рассказывать мне про работу…

– И это все, из-за чего ты устроила скандал? Ты совершенно не разбираешься ни в бизнесе, ни в автомобилях, ни в каком-либо из моих интересов. Так чего ты хочешь от меня? – холодно улыбнулся он.

– Ты мог бы объяснить… И я уже сказала – ты постоянно пропадаешь неизвестно где неизвестно с кем! Я не знаю, с кем ты дружишь, с кем общаешься, с кем работаешь… Это ненормально!

– Предлагаешь мне познакомить тебя с каждым моим сотрудником вплоть до уборщицы?

– Какая чушь! Ты никогда меня не слушаешь! – у нее на языке так и вертелся мучивший ее вопрос: «У тебя кто-то есть?», но что толку было его задавать. Это только еще больше бы ее унизило.

Саша вздохнул, давая понять, что разборки его уже утомили.

– Боюсь, что ты ревнуешь, солнышко, – наслаждаясь своей очевидной проницательностью, небрежно заметил он. – А это, знаешь ли, твои проблемы… потому что все дело в твоей неуверенности в себе и в куче свободного времени, которое ты не знаешь, на что потратить.

Каждое его слово ранило Люду как бритва.

– Если я и стала неуверенной, то только из-за тебя! – защищалась она. – Ты мало проводишь со мной времени! Ты не бываешь со мной нежен. Ты холодный!

– Заканчивай уже этот детский лепет. Ты меня уже давно знаешь, и мой характер для тебя – не новость. К тому же я тебе не мальчишка, чтобы ты меня отчитывала. Тебе напомнить, сколько времени у меня уходит на работу?

– Ты постоянно груб со мной в постели! – не слушала его Люда уже не в силах остановиться.

Саша на миг замер, слегка склонив на бок голову, нахмурившись и приоткрыв рот, словно не совсем расслышал ее слова или словно не верил тому, что она говорила. Затем он задумчиво тронул пальцами губы, и его лицо постепенно приобрело хищное и насмешливое выражение.

– Тебе самой это нравится, – наконец произнес он, а на его губах промелькнула острая, как бритва, улыбка.

– Нет! Нет! Нет! – воскликнула она, кипя от негодования и сжимая руки в кулаки. Его непробиваемый вид, невозмутимый голос, самоуверенный тон просто сводили ее с ума.

– Да, моя хорошая, – бархатистым полушепотом произнес он, специально растягивая слова, чтобы каждое из них отпечаталось в ее сознании. – Потому что ты ловишь от этого кайф и не можешь себе в этом отказать. Не будешь же ты утверждать, что я тебя насилую? – при этих словах мужчина снял пиджак, отбросил его на кресло, ослабил галстук и стянул его через голову. Затем снова обратил свой взор на девушку, прелестно взбешенную и соблазнительно испуганную.

– Ты… ты заставляешь меня… – менее уверенно пролепетала Люда, в надвигающейся панике отступая назад.

– Нет… – ехидно протянул он и отрицательно покачал головой. – Ты сама хочешь этого всякий раз, потому что тебя это возбуждает. – Мужчина медленно приближался, расстегивая верхние пуговицы нежно-голубой рубашки, эффектно подчеркивающей природную смуглость его кожи. – Более того, ты специально меня провоцируешь.

– Никакая это не провокация! Я не хочу этого!

– Так попробуй меня убедить. Обещаю, что тогда и пальцем тебя не трону… – предвкушая свою любимую игру, он медленно закусил нижнюю губу, а его тон перешел в тягучий, как патока, полушепот. Она всегда увязала в этой патоке, как бабочка в паутине. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее тебя затягивает. Отступая, Люда наткнулась на стул и оступилась, в ногах и руках появилась противная дрожь. Боже, почему же она всякий раз так его боится… до паники… до изнеможения…

Еще пара шагов – и он оказался рядом. Люда попыталась его оттолкнуть, но он молниеносно схватил ее рукой за горло, под самым подбородком, сдавил и толкнул назад, заставляя ее пятиться на цыпочках и хрипеть. Она судорожно цеплялась то за его руку, то за его рубашку, пытаясь избавиться от удушающего захвата, пока он не впечатал ее спиной в зеркало встроенного шкафа, склоняясь к ее лицу. Слезы градом хлынули из ее глаз, прочерчивая на щеках темные дорожки от туши, соблазнительно приоткрытый ротик порывисто вобрал в себя глоток воздуха.

– Давай, умоляй, солнышко, – прошипел он ей в губы и легонько шлепнул ее по щеке. Не больно, но обидно и унизительно. – Расскажи мне, как тебе это не нравится. – Свободной рукой Саша дернул одну тонкую лямочку ее платья, затем другую, нещадно разрывая шелк в клочья и обнажая ее восхитительные аккуратные, упругие и призывно торчащие груди. Ее сосочки всегда были настолько чувствительными, что любое прикосновение к ним приводило ее в полубессознательное состояние, заставляло ее лихорадить, течь и, главное, подчиняться. Мужчина нежно потер один сосок, зажал его между пальцами, покрутил и снова потер, не обращая никакого внимания на то, как вцепились в его руку, сжимающую горло, острые женские коготки. Его широкая ладонь накрыла упругий холмик, пальцы нещадно сжали нежную кожу, оставляя на ней белые следы, но тут же отпустили и снова ласково погладили, раздражая и дразня. Из горла девушки вырвались глухие стоны, а ее губы попытались что-то жалобно пролепетать, но это совершенно не мешало целовать их, ловить ее язычок и посасывать, смакуя ее свежий мятный вкус с солоноватыми нотками слезинок. Через пару минут, когда его пальцы забрались в женские кружевные трусики, на его лице расцвела довольная хищная улыбка.

– Не хорошо врать старшим, моя хорошая. – Саша мучительно медленно погладил спрятавшийся в мягких скользких складочках маленький бутончик между гладко выбритыми пухлыми лепестками, с удовольствием увлажняя пальцы обильным, горячим девичьим соком и пробуя его на вкус. От ее волшебного нектара губы и кончик языка вспыхнули от кайфа. Люда все еще пыталась избавиться от его железной хватки, но ему нравилось контролировать ее дыхание, особенно когда ей так хотелось сделать глубокий вдох, вызванный его умелыми ласками.

– Течешь как похотливая сучка, а строишь из себя недотрогу. Так как ты собралась доказывать мне, что ты не любишь со мной ебаться? Как?! – он тряхнул ее, выдавив из девушки только жалобный писк. Она просто не могла ничего ответить, только беззвучно шевелила губами, но ответа от нее и не ждали, ее мучителю было вполне достаточно того, как реагировало ее тело. Когда рука Саши разжалась на некоторое время, она снова попыталась вырваться, но борьба вышла короткой, потому что он опять перехватил ее за обе руки, рывком развернул девушку к себе спиной и стиснул в объятьях. К ее попке сквозь ненадежную преграду одежды прижался его твердый, как камень, пульсирующий член. Она почувствовала, как напряжены все его мышцы и как ровно и невозмутимо бьется его сердце, совсем рядом, прямо у нее в груди. Как же бесила эта его непробиваемость!

– Иди ты к черту!!! Ненавижу!!! Тварь!!! Пусти! Умоляю, пусти! Пожалуйста!!! – ее голос сорвался от слез и после удушья, пол ушел из-под ног, она почти повисла в его объятьях, отбиваясь руками и ногами, но мужчина будто не замечал ее жалкие трепыхания. Справившись с ней, будто с легкой тряпичной куколкой, он утянул ее вглубь комнаты, остановившись перед зеркальными дверями шкафа и крепко сжимая ее в своих тисках. Люда тяжело дышала, ее пышные белокурые локоны спутались, тушь испачкала побледневшие щеки, обнаженные груди провокационно выглядывали из-под обрывков тонкой ткани, задравшаяся юбочка не скрывала соблазнительные прелести, вырисовывающиеся из-за сдвинутых в сторону трусиков.

– Бессовестная девочка… Только посмотри на себя… развратная сучка.... – выдохнул он ей в самое ушко, любуясь ее восхитительным телом, облаченным в клочья только что порванного им платья. В зеркале Люда увидела, как его рука снова забралась к ней в трусики, бесцеремонно задрав короткую юбочку, а его губы плавно заскользили от ее зардевшегося ушка до плеча, вызывая дрожь, слабость во всем теле, искры мурашек и блаженный дурман в голове. Ее ноги уже подкашивались от усталости и нервного озноба, кожа неистово горела везде, где только касались его руки. Она опять попыталась вырваться, но силы уже иссякли, весь вид их борьбы, которую она теперь невольно наблюдала в зеркале, сбил ее с нужных мыслей. Разум твердил ей, что она обязана его оттолкнуть, если хочет что-то ему доказать, но красота собственного тела, извивающегося в объятьях этого жестокого искусителя, отвлекала ее, сбивала с толку и самым постыдным образом возбуждала. «Пожалуйста, только не останавливайся…» – промелькнуло в опьяневшем от ласк мозгу.

– Перестань… умоляю… прошу.... – жалобно прошептали губы из последних сил, хотя она уже почти потеряла самообладание. Люда издала слабый стон, закусила губы, чтобы его подавить, и вцепилась в продолжающие ласкать мужские руки – то ли чтобы оторвать их от себя, то ли чтобы их удержать. Любое движение, любая попытка вырваться доставляли ей острое наслаждение из-за соприкосновения с его телом, с его руками и губами, а еще ей нравилось, действительно нравилось ощущать себя беспомощной перед его звериной необузданной силой и непредсказуемостью. – П-пожалуйста, прекрати… Не хочу… Ненавижу тебя! Нен-ненавижу…

Все это ее наивное сопротивление, жалкие просьбы и слезы приводили мужчину в восторг, как голодного хищника провоцирует и заводит любое сопротивление его жертвы. К тому же от этой глупой девчонки так сладко пахло возбуждением, что он просто дурел от нее, как от крепкого наркотика, открывающего неизведанные ранее палитры эмоций и ощущений. В какой-то миг их глаза встретились в отражении и обоих будто дернуло током. Саша откинул назад ее голову, резко потянув за волосы.

– За сегодняшнюю выходку ты мне дорого заплатишь, солнышко, – злорадно прохрипел он в пылающее ушко, уже с трудом контролируя собственное дыхание и желание. Эрекция уже причиняла боль и мешала контролировать свои порывы. – Я тебе всю задницу исполосую… Буду ебать во все дыры до кровавых мозолей, если не вымолишь прощения… И даже не думай, что дам тебе сегодня кончить… маленькая текучая сучка… Тебе ясно? Ясно?! – яростный окрик и новый мощный рывок за волосы заставили Люду вскрикнуть, из глаз снова неконтролируемо брызнули горячие потоки слез. Перед взором заплясали темные круги, а вся реальность поплыла.

– Из-извини, – пролепетала она, едва двигая губами.

– Что-что? Я не расслышал! – снова рывок и безжалостные ядовитые нотки в голосе.

– Я больше не буду… п-пожалуйста… прости…

– А ну встала на колени! – Он толкнул ее на пол, надвигаясь и загоняя ее в угол, поймал за волосы на затылке, отвесил несколько унизительных пощечин. – Брюки расстегнула! – властно сцедил он наконец, нависая над ней, стоящей на коленях, и больно сжимая рукой ее щеки.

У Люды дрожали руки. Она ведь знала, что так все и закончится, что станет только хуже. Почему она вдруг поверила, что сможет справиться с собой и с ним на этот раз? Потому что подумала, что ей поможет этот сегодняшний детектив? Разве он не хотел от нее того же самого? Разве в его глазах не читалась та же похоть, жажда власти и обладания?

Пока Саша стягивал с себя рубашку, обнажая мускулистый и точеный, как у какого-нибудь мифического полубога, торс, девушка, стоя на коленях, поспешно расстегнула его брюки и выпустила наружу его член. Он нагло и мощно вздымался перед ее лицом, словно символ его власти над ее низменной сущностью, не способной противостоять своим желаниям. Даже сейчас, боясь и ненавидя, она не могла не восхищаться звериной красотой этого мужчины, его силой, его животной притягательностью и наглой самоуверенностью. Таким он по сути был всегда, во всем, со всеми. Именно поэтому его слушались, ему подчинялись, им восхищались. Наверное, именно поэтому и она не могла ему противостоять. Все в ней пылало, пульсировало, наполнялось мучительной истомой и невыносимой жаждой обладания.

Саша опять ухватил ее за копну волос на затылке и закинул ей назад голову, то плавно водя горячим напряженным членом по ее лицу, то похлопывая ее по щекам, то вжимая ее лицо себе в пах. Он дразнил ее послушно приоткрытые губки и язычок, еще больше пробуждая ее желания, руша все ее защитные барьеры, позволяющие ей ощущать себя здравомыслящим человеком, а не бездумным животным, которым руководят только страсти. В мужских темных, довольно и лениво усмехающихся глазах пылали адские угли, а губы то злорадно нашептывали бесстыдные нежности, то грубо выплевывали оскорбления, заставляя Люду сходить с ума от этой дикой, запутанной животной игры, которую она уже разучилась отличать от реальности. Тонкие пряди волос прилипли к ее мокрым щекам и подбородку, обнаженная грудь слегка покачивалась в такт ее движениям, зарозовевшиеся от ласк соски иногда, будто невзначай, касались мужских брюк. Ее короткая юбочка колыхалась над великолепными упругими слегка разведенными бедрами, из-за сдвинутых в сторону трусиков тонкой блестящей струйкой на пол стекал и капал горячий мед. Ее губки уже не казались такими робкими и беспомощными, как поначалу, они сосали жадно, несдержанно и с удовольствием, а язычок обжигал, дразнил, жалил, словно желал его прикончить. Саша знал, как этой маленькой распаленной развратнице сейчас хотелось трахаться или хотя бы прикоснуться к себе, только она не сделает этого без его разрешения, даже если возбуждение причинит ей боль.

Все. Больше он не мог себя контролировать – поймал эту сладко сосущую соблазнительницу сначала за волосы, потом крепко сжал ее голову между ладоней: одна рука – под подбородок, другая – на затылок. Теперь эта ангелоподобная очаровательная минетчица не отвертится. Рывок – и член вторгнулся в горячую влажную глубину, головка чувствительно скользнула по шершавому язычку, по гладким нежным тканям, уткнулась до предела, нетерпеливо забилась в девичьем ротике, нещадно тараня губки. Боже, как она умела сводить его с ума… только от нее пробирало так, что, казалось, от переполняющего кровь, нервы и мозг кайфа взорвется сердце – трахая такую лакомую девочку не страшно было и умереть. Не дав ей отдышаться после неистовой гонки, член на этот раз вонзился глубоко, очень глубоко. Она пыталась дышать, но горло сдавили спазмы, доставляя удовольствие ее мучителю и вызывая рвотный позыв у нее. Из глаз девушки брызнули слезы, она инстинктивно попыталась отстраниться, но мужские руки держали крепко, давили, сжимали, как в тисках, и покачивали, помогая проникнуть еще глубже. Люда взвыла, только вой получился глухой и захлебнулся в приступах удушья и тошноты, руки с новой силой уперлись в мужские бедра, коготки лихорадочно вонзились в его брюки. Как же классно было ебать эту беспомощную принцессу…

Саша блаженно закинул назад голову и совершенно забыл, что перед ним на коленях стоит живой человек. Зафиксировав ее голову, он безжалостно удовлетворял свою похоть, которая переполнила сейчас его мысли, его член, все его одеревеневшее от напряжения тело. Люда задыхалась, жалобно стонала и корчилась перед ним на коленях, безрезультатно пытаясь его оттолкнуть, давясь и плача. Куда девался в этот момент ее инстинкт самосохранения, она и сама не могла сказать. Наверное, ее переполнял страх, чувство беспомощности и собственного бессилия. И еще – постыдное унизительное сладострастие. Он сделал с ней что-то страшное, постепенно сломал ее, превратил в свою собственность.

Наконец тело мужчины нервно содрогнулось, из мужских губ вырвалось довольное победное рычание, окаменевший член требовательно ткнулся глубоко ей в горло, тут же выскользнул обратно, снова мощно ринулся назад, набухая и пульсируя, но в последний момент все же потерся, подрагивая, о ее губы и спустил ей на лицо и язычок теплые упругие струи спермы. Все еще зажатая в его руках, девушка, зажмурившись, шумно хватала ртом воздух, закашлялась, едва держась за его бедра от слабости, чтобы удержать равновесие.

– В глаза мне смотри… – угрожающе прошипел он, тяжело дыша после мощного оргазма. – А теперь облизывайся… досуха… – Люда заморгала на него своими сказочно бездонными незабудковыми глазами, попыталась облизаться, но онемевшие губы и язык ее не слушались, она закусила нижнюю губку, но не выдержала и снова заплакала. – Твою мать! – Саша оттолкнул ее в сторону. Эта ее детская беспомощность в сочетании с божественной женственной красотой когда-нибудь сведут его с ума. Контролировать себя с ней становилось все труднее. Когда-нибудь он сорвется и… что тогда? Он отвернулся, нервно провел пальцами по волосам и по лицу. Черт, все руки пропахли ее опьяняющим ароматом. Он застегнул брюки, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Приведи себя в порядок, солнышко. У тебя есть полчаса. Дверь в ванную не закрывать.

Люда все еще беззвучно плакала, но заставила себя подняться и пойти в ванную комнату. Она кое-как стянула с себя обрывки одежды и босиком прошлепала по холодным серым плиткам к огромной черной ванне, затем опустилась на колени на холодное дно, закрыла слив и открыла кран. Пока набиралась вода, она умывалась, пытаясь смыть с себя боль и обиду. Где-то глубоко в ее сердце, словно маленький уголек, только что тронутый огнем от большого пожара, все больше разгоралась ненависть.

Ее тиран занял свое любимое место за ее спиной, вальяжно раскинувшись на удобном плетеном кресле и в задумчивости потирая рукой подбородок и плотно сжатые губы. Он уже протер волосы полотенцем и сменил костюм на мягкий короткий махровый халат. Истомившийся по хозяину пес заискивающе подобрался сбоку и положил ему на ногу тяжелую голову. Саша почесывал Гектора за ухом и с наслаждением наблюдал за своей укрощенной невестой. Вид прелестной водяной нимфы доставлял ему эстетическое удовольствие и отвлекал от мыслей о настойчиво преследующих его в последнее время неудачах в бизнесе. А еще его сладко, очень сладко тешила мысль, что эта красивая беспомощная девочка принадлежит ему, ему одному. И именно она должна спасти его от краха. Нельзя позволить ей выйти из-под контроля именно сейчас, когда он уже принял решение на ее счет. Правда, чтобы сделать ее по-настоящему покорной, придется преподнести ей еще один урок и показать, что бы он с ней сделал, будь она и вправду его сукой.

– Гектор, розги и ошейник! – скомандовал он, ласково похлопывая собаку по лоснящейся черным благородным блеском мускулистой шее.

Люда рванулась в последний раз, сама не понимая зачем, ведь она прекрасно знала, что ослабить его узлы ей не под силу. Лишь страх и гнев из-за собственного очередного фиаско все еще вынуждали ее сопротивляться. Толстые мягкие веревки всегда казались такими ненадежными, но все же никогда не оставляли ни малейшего шанса, только давая ложное ощущение, что она в любой момент может высвободиться. Тяжело дыша и хватаясь руками за канаты, чтобы ослабить натяжение пут на запястьях, она неотрывно следила за передвижениями своего личного демона. А он как всегда не спешил, следил за ней неотрывно своими вечно алчущими, звериными, непонятными глазами и медленно, мучительно медленно, выбирал орудие для своих пыток, застыв над ящиком комода и перебирая пальцами плетки, цепи, зажимы и прочие свои многочисленные игрушки. Сейчас она могла любоваться им в полном великолепии наготы. Мощные мускулистые плечи, широченная спина в буграх мышц, рельефно накачанная грудь, точеный крепкий торс, узкие бедра, соблазнительно круглые ягодицы, стройные сильные ноги и, конечно же, здоровый, как у жеребца, член, которым он мог по собственной воле как отправить на вершины блаженства, так и причинить боль… сильную боль… От его по-мужски грубой порочной красоты сладко мутило и блаженно сосало под ложечкой. Девушка облизала пересохшие губы.

– Я устала… Мне надоело это все… Я не хочу больше этих игр… – прошептала она, в очередной раз пытаясь выкрутить руку.

– Я не играю в игры, солнышко. Я ведь тебя с самого начала предупреждал.

– Ты не можешь делать это без моего согласия!

– Разве? Почему нет, если нам обоим это нравится?

– Мне не нравится! Не нравится!!!

– Тогда почему ты каждый раз сюда заявляешься и дразнишь меня своим нытьем и полуголой задницей? Ты же знаешь, каков будет результат… Так, может, уже смиришься со своими предпочтениями?

– Я… я просто хочу, чтобы ты изменился… – она попыталась добавить в голос нежности. – Ради меня. Саш, пожалуйста… Пожалуйста! Ну ты же можешь быть другим!

– Мило… Нет, правда. Это очень трогательно… – холодно улыбнулся он. – Всего полчаса назад ты кричала, что хочешь расстаться, а теперь уговариваешь меня измениться ради тебя… Ты такая непоследовательная, моя девочка… Женская наивность всегда заводит…

Мужчина так и не выбрал ничего подходящего, еще раз в задумчивости ощупал взглядом каждую пядь непристойно распростертого на постели женского тела. Люда снова умопомрачительно сексуально дернулась, вызвав у него самодовольную усмешку и мощный прилив крови внизу живота. Идеальная для этой невинной пташки, пошлая и развратная поза – и руки, и длинные стройные ножки, исполосованные следами от розгов, привязаны к толстой поперечной балке на высокой спинке кровати. Все ее лакомые нежные прелести вульгарно выставлены вперед и предоставлены в его полное распоряжение. Какое же у нее безупречно красивое тело – везде, в любых ракурсах, во всех даже самых потаенных местах. Иметь ее – всякий раз одно удовольствие.

– Что ж… пожалуй, будем импровизировать… – наконец заговорщически протянул он, вызывая у своей жертвы очередной приступ нервной дрожи.

Саша неторопливо прогулялся к бару, достал бутылку эксклюзивного коньяка, бокал и подставку для подогрева со свечой, плеснул немного ароматного золотисто-медного напитка на дно, вдохнул первые испарения, пошарил на письменном столе, нашел зажигалку, поджег свечу.

– Выпьешь?

– Да.

– Умная девочка…

– Пожалуйста, не пугай меня…

– Пока что даже не начинал… Просто тебе нужно расслабиться, – он поднес бокал к ее губам, дал отпить полглотка. – А теперь открой рот. Открой рот, я сказал! – мужской голос погрубел, а пальцы крепко сжали ее щеки, причиняя боль. Люда послушно разомкнула губы и зажмурилась, чувствуя, как в рот, расплескиваясь, льется тонкая струйка обжигающего напитка. Она закашлялась. – Моя умница. Глотай. – Саша склонился над ней, обдавая жаром своего тела, слизывая капельки коньяка с пылающих девичьих щек и подбородка и по-звериному жадно целуя губы. Впрочем, совсем не долго. Последние капли из бокала были выплеснуты на пол, а мужчина уже направился в ванную комнату и вернулся с флаконом душистого масла для тела. Бокал наполнился прозрачной тягучей жидкостью, которая заискрилась над беспокойно подрагивающим пламенем свечи. Саша аккуратно поворачивал его, позволяя огню облизать хрусталь со всех сторон. Люда сглотнула, ожидая своей участи.

– Ты греешь слишком долго, – прошептала она.

– А ты слишком много болтаешь, – безразлично ответил он. – Еще одно слово, и я заткну твой болтливый ротик кляпом. – Он взял в руки бокал, капнул пару капель масла себе на запястье и отдернул руку. – Действительно, передержал… – мужские губы расплылись в ехидной улыбке. Люда содрогнулась, потому что он вдруг медленно и грациозно, как лев, скользнул на постель с бокалом в руках и прилег у ее бессовестно разведенных в стороны ног, вальяжно опершись на локоть. Его взгляд неторопливо прошелся по ее кукольно красивой, будто сердцевина экзотического воскового цветочка, киске, затем по нежной бело-розовой звездочке ануса, и на лице появилось хищное похотливое выражение. Люда вся сжалась и задышала часто и звучно, не в состоянии взять себя в руки. Саша наклонился. Какие-то доли секунды она чувствовала его теплое дыхание у себя на киске и его пальцы, нежно поглаживающие ее попку, а затем вдруг его шершавый горячий язык невыносимо нежно коснулся ее ануса, неторопливо лизнул, чувственно потер, слегка проник, очертил небольшой круг и скользнул вверх, заставляя ее лихорадить. Из ее губок вырвался слабый, но отчетливый возглас, а мужской язык уже осторожно погрузился в ее лоно, несколько секунд извиваясь, как змей-искуситель, а затем продолжил свой путь вверх, обжигая тут же запульсировавший бутончик клитора едва уловимыми шелковистыми прикосновениями. Люда то ли вскрикнула, то ли звучно выдохнула, судорожно вцепилась в веревки и, напрягая каждый мускул, нетерпеливо заерзала под мужскими губами. Его рот уже накрыл ее киску полностью, осторожно вобрал в себя и пухлые губки, и бутон, засосал, заласкал языком чувствительный бугорок, а порочный, пьяный от наслаждения взгляд испепелил девушку, заставляя вспыхнуть, закрыть глаза и издать беспокойный стон. Не дав своей жертве насладиться этой игрой в полной мере, он оторвался от нее и сел на колени, расставив ноги и поглаживая свой член.

– Какая же ты сладкая… Жаль, что я не люблю отлизывать… Я люблю трахать… и, конечно, мучить… А что должна сказать моя девочка за доставленное удовольствие?

– П-пожалуйста, отпусти… – пролепетала она, зная, что за ласку скоро придет расплата, что бы она ни ответила.

– Неправильно, солнышко… – разочарованно вымолвил он. – Не нужно лишний раз меня провоцировать… – ее мучитель протянул руку с бокалом, медленно наклонил и пустил тонкую переливающуюся в приглушенном свете ночника струйку ей на грудь, плавно огибая призывно торчащий сосок. Девушка вскрикнула и изогнулась, задыхаясь от боли.

– Так что ты должна была сказать?

– С-спасибо, хозяин, – шепнула она едва слышно, пытаясь прийти в себя. Кожа на груди мучительно горела, но новая струйка масла уже потекла на другую грудь и на живот, вновь вынуждая извиваться и стонать.

– Я не расслышал… – вымазанные в масле пальцы Саши тронули ее сосок, томительно потеребили, покрутили, потянули и тут же упустили, проскальзывая по масляной коже. Рука накрыла упругий холмик груди, ласково растерла блестящие лужицы по лоснящейся гладкой коже, пружинисто сжала, выпустила и снова погладила.

– Спасибо, хозяин, – она зажмурилась и напряглась, чтобы взять себя в руки. В тех местах, куда лилось разогретое масло, кожа горела от любого Сашиного прикосновения, будто его руки были раскаленными, но соски предательски отзывались на его искусные ласки, пропуская электрические разряды через все тело к низу живота. Саша вылил остатки масла на гладенький голый лобок, наблюдая, как блестящие струйки сбегают у нее между ног по пухлым половым губкам, огибая розовую ягодку клитора. Он тронул ее пальцами, вымазал текучей теплой жидкостью и растер всю киску ладонью, затем осторожно ввел два пальца в ее нервно сжимающуюся розовую щелку. Как же там было тесно, мокро и горячо…

– Что должна сказать послушная сучка, когда ее трахают?

– С-спасибо, х-хозяин… – ее голос сорвался, Люда задрожала от охватившего ее блаженного озноба, тело отзывалось на каждое его движение: то медленные плавные скольжения, то стремительные глубокие толчки, то головокружительные поглаживания клитора. Она судорожно ловила ртом воздух, пьянея от наслаждения, теряя самоконтроль и выгибаясь, насколько это позволяли веревки.

– А если так? – Саша добавил к двум пальцам еще два, большим прижал раскрасневшийся пульсирующий бутончик, подразнил, потер, поласкал, принялся ритмично растягивать ее сочную узкую дырочку. Мышцы ее лона нетерпеливо сжимались, его пальцы погружались в медовую горячую бездну, голова девушки металась по подушке, пальцы крепко стиснули веревки, ноги подрагивали.

– Ооо… – Люда застонала в голос, задыхаясь, нервно содрогаясь, пытаясь насадиться разгоряченной киской на его руку и бессовестно вертя вымазанной в масле попкой. – Трахни меня… пожалуйста, трахни… ооо… пожалуйста, хозяин… пожалуйста…

– Чшшш… – мужская рука замерла и вдруг отстранилась, девушка беспокойно вскинула голову, пытаясь зафиксировать ошалелый от кайфа взгляд на лице своего мучителя. – Очень нехорошо… – разочарованно протянул Саша, покачав головой. – Разве я разрешал тебе кончать?

– Н-нет… прости… прости… – Люда беспокойно дышала, внутри все так горело, что, казалось, еще одно, всего лишь одно прикосновение, и она испытает ни с чем не сравнимое наслаждение, но мужчина вовсе не собирался продолжать.

– Я разве не предупреждал тебя, что сегодня я не позволю тебе кончать?

– Ты… ты говорил, что позволишь, если я попрошу прощения… – ее бросило в жар от собственных слов. Черт, черт, черт, что она несла? Почему опять ему поддавалась, принимая его правила игры? Почему позволяла так с собой поступать?! Она на миг прикрыла глаза, чуть не плача. Желание изводило ее, выжигало все изнутри, причиняло боль, сводило с ума. Люда покусала пересохшие губы и попыталась взять под контроль дыхание и сердцебиение, но взгляд невольно притягивало соблазнительное мужское тело, обжигающая мужская улыбка, вымазанные в масле мужские руки и еще здоровенный член, который он дрочил у нее на глазах. Безумие… безумие… он когда-нибудь сведет ее с ума… Рука Саши ускорилась, пунцовая, переполненная, влажно блестящая головка замелькала в его пальцах с умопомрачительно сексуальными развратными звуками… Затаив дыхание, Люда любовалась игрой его великолепных, напряженных мышц. Наконец на ее киску выплеснулись густые белые струи, заставляя ее вздрогнуть от остроты ощущений. Мужчина удовлетворенно выдохнул, придвинулся, плавно поводил еще сокращающимся членом по ее трепещущему, забрызганному спермой цветочку, снова будоража все ее нервные окончания…

– П-пожалуйста… – жалобно простонала она.

Пытаясь отдышаться, весь влажный от пота, довольный и самоуверенный, Саша криво усмехнулся.

– Ты пока что ничего не заслужила, солнышко… К тому же я еще не выпорол тебя как следует…

– Так делай скорее, что хотел!!! – закричала она вдруг, не вынеся напряжения. Ее мастер нахмурился, но все же выдержал многозначительную паузу, покачал головой, с упреком поцокал языком – даже это получалось у него дьявольски сексуально. Девушка наблюдала, как перекатывались желваки у него на щеках, как он закинул голову, разминая шею и поигрывая мускулами. На миг она даже подумала, что ничего страшного не произойдет, что он вовсе не рассердился, но тут его рука взметнулась в остервенелом замахе.

– Какого, – удар, – хуя, – удар, – ты орешь, – удар, – на своего, – удар, – хозяина?!

Кожа на бедрах вспыхнула адским пламенем от его увесистых шлепков. Люда задохнулась, вся сжавшись, как тугая пружина. Что ж, зато возбуждение теперь почти ее не мучило… пока… потому что он обязательно позаботится и об этом, чтобы измучить ее еще больше и унизить, чтобы она признала свое полное поражение. Дикий, яростный и неумолимый, он поднялся, ринулся к письменному столу, схватил оставленные там розги и обернулся к своей жертве.

– Сука… чертова сссука!!! Когда ты научишься мне подчиняться?! – на ее бедра и ягодицы снова посыпались удары, на этот раз сильные, действительно сильные. Люда закричала, но крики захлебнулись от шокового удушья, она больно закусила губу, зажмурилась до рези в глазах и принялась считать – ведь не могло все это продолжаться вечно…

ГЛАВА 2

'Cause you never hurt

Someone who wants to learn

To be your slave2

Norah Jones «All a dream»

Звонкие удары, звяканье металла, мужская ругань, крики, короткие грубые приказы. Женские стоны иногда переходили в тихий плач, но потом вдруг сменялись сладким шепотом, нежными мольбами и робкими извинениями. Она умоляла его продолжать и повторяла за ним грязные словечки, которые доставляли ему удовольствие. И эта их ссора, так похожая на идеально отрепетированную игру, в которой оба на зубок выучили свои роли, никак не выходила из головы…Так кто же она? Хорошо выдрессированная и развращенная бестия… или беспомощная запуганная жертва?

Влад сорвал с себя наушники. От бархатистого голоса Люды и ее таких пронзительных и непонятных волнующих стонов у него во время прослушки по щекам и спине бежали мурашки. А сейчас его бросило в жар, совсем как когда-то давно, когда он только начинал детективную практику, и ему лично приходилось выполнять самую черную работу, чтобы войти в курс всех дел и чтобы знать всю подноготную этого грязного бизнеса. Помнится, что это казалось забавным, дерзким, будоражащим, хотя как правило шокирующим и отвратительным. Впрочем, привычка со временем сгладила впечатления. Как выяснилось в результате тогдашних его детективных изысканий и наблюдений, люди в целом оказались довольно-таки мерзкими существами – развратными, трусливыми, беспринципными. И они всегда готовы были продать душу хоть самому сатане, лишь бы скрыть свои мерзкие тайные пристрастия от окружающих, когда их припирали к стенке. Подслушанная сцена разбередила в нем фейерверк давно угаснувших или насильно подавленных чувств. Сейчас их палитра варьировалась от искреннего сочувствия к измученной и сломленной девушке до разочарования в слабости и покорности ее характера. Кроме того к этому всему примешивалось отвращение и ненависть к долбанному садисту… А еще его мутило от неоднозначности собственного восприятия ситуации и от себя самого за мощный стояк, с которым он ничего не мог поделать с тех пор, как услышал эти дьявольски обольстительные стенания очаровательной грешницы…

Детектив стиснул зубы, коротко, но глубоко вздохнул, стараясь успокоить непомерно разогнавшееся сердце, зажмурился, потер лоб. «Долбоеб хренов…», – прошипел он себе под нос, невольно выглядывая через окно автомобиля на высившуюся неподалеку элитную многоэтажку, окруженную трехметровым решетчатым забором, утыканным на каждом углу камерами слежения. Он словно пытался угадать, за каким окном происходило то, свидетелем чего он сейчас являлся. Конечно, занятием это было совершенно бесполезным, поэтому его переполняла злость от собственного бессилия. На что он рассчитывал, решив проследить за этой юной красавицей, так тронувшей его с первого взгляда? Уж едва ли в нем тогда говорил детектив. Им двигал слепой примитивный инстинкт преследования привлекшей его самки. К тому же он почему-то был убежден на все сто, что капризная девчонка всего лишь преувеличивает, драматизирует или… плетет какие-то интриги против своего благоверного. С чего он вообще такое взял? Возможно, следовало больше доверять женщинам… Однако, для человека, которому собственная невеста изменяла с тремя любовниками, подобная недоверчивость прекрасному полу была оправдана. И тем не менее, из-за Люды он был взбешен и уязвлен одновременно… Чуть ли не с первого взгляда он уже начал претендовать на эту нежную красавицу как на свою собственность… И теперь ощущал себя полным идиотом.

Влад невольно припомнил, на каких девушек его всегда тянуло – на дерзких, самоуверенных, логически и практически мыслящих, даже в чем-то жестких. Ему было проще иметь дело с теми, кто четко знал, чего хочет, и никогда не срывался по пустякам. И в результате, что он имел? Расчетливых шлюх, если быть кратким и откровенным.

Нина с первого взгляда поразила его своей деловитостью.

– Я буду свободна в следующий вторник после восемнадцати, – спокойно выдала она, прокрутив на экране мобильника ежедневник, когда он пригласил ее на первое свидание, познакомившись с ней в ресторане за бизнес-ланчем. Ее пронзительно черные глаза прожигали его как лазеры, а на торжественно высокомерном лице не дрогнула ни единая черточка. Выверенные жесты, никакого намека на смущение, волнение или трепет. Даже волосы у нее были такие же упрямые и непокорные, как и она сама, – грива черных густых кудрей. Трахалась она тоже, как потом выяснилось, неистово и практически всегда выжимала из него все, что только было можно, до последней капли.

Она училась на медика. Тогда ее целеустремленность стать хирургом его завораживала, но теперь он с какой-то брезгливостью думал, что едва ли согласился бы лечь под скальпель, если бы его сжимали ее тонкие пальцы в латексных перчатках с аккуратным французским маникюром под ними. Он слишком поздно понял, что в ее груди билось не женское сердце, а всего лишь насос, перекачивающий кровь по венам. Впрочем, она, должно быть, стала хорошим специалистом. Расчетливая, циничная, прагматичная. Да сука бесчувственная, одним словом. Как выяснилось, пока он пахал как бешенный в неистовой гонке за лучшими атрибутами мира сего, она трахалась со всем, что движется. Когда он уличил ее в одной измене, она без особых зазрений совести созналась, что одновременно с ним встречалась еще с тремя мужчинами. Чего ей не хватало? «Остроты ощущений!» «Эффекта новизны!» В тот же день, во время их разборки она вдобавок решила его огорошить новостью о том, что до тридцати пяти точно не собирается замуж, иначе не успеет сделать карьеру, что ребенка она родит только одного и что едва ли его отцом будет он, Влад. Ебанутая на всю голову эмансипе! Влад никогда, никогда ни до, ни после, не чувствовал себя таким идиотом! Ведь он искренне готовился к свадьбе! Купил ей чертово кольцо за гребаную кучу бабок, купил и всячески обустраивал квартиру в приличном спальном районе. Он, твою мать, даже планировал в ближайшее время завести детей!

– Прошу, только не надо скандалов, Владик, – раздраженно заявила она после того, как он уличил ее в измене, причем уличил-то совершенно случайно, как последний лох, даром что частный детектив. – Я сегодня еще дежурю в ночь. Мне не до эмоций. И еще знаешь… Я никогда не была против свободных отношений, так что… – в ее голосе звучала какая-то жалость, и Влад потом не раз удивлялся, как в тот момент ее не удушил. Впрочем, он был рад, что не проявил тогда лишних эмоций. Сказал, чтобы она еще до начала своей смены собрала все свои вещи, валила на все четыре стороны и больше никогда не показывалась ему на глаза. Она свалила. И не показывалась.

Все пошло прахом с того времени, как они расстались. Нет, баб у него было предостаточно, когда пожелает. Только вот открываться перед ними он не имел ни малейшего желания. Собственно, те, с кем он имел дело в последнее время (доступные красотки из баров и клубов, ищущие сиюминутных приключений на свою голову и прочие места), вовсе не возражали против такой потребительской политики и уж точно не располагали к доверию. Все они знали правила игры, и правила эти не нарушали. Так было проще. Надо ли говорить, что служба в рядах полиции и работа в детективном агентстве только усугубляли ощущение, что все кругом продажны, лживы, бесчестны и малодушны, поэтому Влад вполне сознательно решил стать таким же как все. Но вот эта девчонка, еще толком неискушенная какая-то, хоть и попавшая в лапы бессердечного хищника, почему-то зацепила его. Ей ведь действительно нужна была помощь, причем далеко не только его детективные услуги, но и серьезная психологическая поддержка и скорее всего терапия… И то не факт, что ему удастся вытянуть ее из всего этого, если только она сама не захочет… Черт, кажется, на этот раз он вляпался…

С тяжелым сердцем детектив откинулся на сидение, достал сигареты и закурил. Сизый дым спешно улепетывал через приоткрытое окно во влажную ночь. Вторая пачка Winston грозила закончиться непредвиденно быстро, между тем как предстоящая ночь обещала быть долгой.

Перед самым выходом Саша как всегда смерил свою спутницу оценивающим взглядом. Люда вся дрожала от слабости – может, он немного заигрался сегодня, но устоять перед ней после долгой разлуки было невозможно. Он переоделся в черный свободный шелковистый свитер крупной вязки с объемным воротником и кремовые джинсы. Она же надела его любимое hoodie-dress – кричащую провокацию с глубоким треугольным вырезом и юбкой в сборку, которую было практически не видно за поясом. Приблизившись сзади и вдохнув цветочный аромат ее только что вымытых волос, Саша провел пальцем по бархотке на ее шее, на которой поблескивало бриллиантовое сердечко. Она напряглась, как испугавшийся еж, и отвернулась в сторону, нервно сглотнув. Под пальцами чувствовалось, как сжались мышцы на ее изящной шейке. Какой же сладкой и покорной она становилась после дрессировки. На миг ему захотелось плюнуть на это идиотское семейное застолье и снова поиграть с ней в любимую игру: сначала довести ее до исступления, до истерики, потом раздразнить ее инстинкты, вызвать непреодолимую похоть, а затем унизить, сделать ей больно и, наконец, выебать ее так, чтобы эта милая и послушная святая невинность превратилась в беспринципную шлюшку готовую на все и все прощающую. Но нет. Сейчас не время. Нужно взять себя в руки. Прежде всего – установление прочных семейных связей. Ему слишком важна была финансовая и деловая поддержка ее папаши, иначе все пойдет прахом.

– Я приготовил для тебя сюрприз, – пониженным тоном произнес он, склоняясь к ее нежному ушку. От его дыхания по ее коже побежали мурашки.

– Спасибо, – звучно сглотнула она.

– У тебя еще будет возможность меня поблагодарить. Надеюсь, ты меня не разочаруешь. Давай двигай к выходу. Мы опаздываем.

Застолье у родителей как всегда не предвещало ничего любопытного. Мама без конца отвлекалась на телефонные звонки – она вообще любила создавать имитацию бурной деятельности, поэтому в подробностях обсуждала любой свой шаг от посещения салона красоты до меню и интерьера ресторана, где должна была состояться какая-нибудь деловая встреча. «Детали – вот главное в любом деле», – любила повторять она, прежде чем завести целую эпопею о каком-нибудь даже незначительном мероприятии.

Надо отдать ей должное – память у нее была отменная, да и рассеянностью она не страдала, всегда умея сосредоточиться на самом главном. Может быть, только благодаря ее феноменальной вовлеченности ее магазин элитных игрушек еще не разорился – ей никогда не наскучивало лично рассылать приглашения на эксклюзивные распродажи, выдумывать различные акции, перед которыми не мог устоять даже самый скупой и равнодушный клиент, и, конечно, с завидной регулярностью обзванивать избранный круг лиц, допущенный к ее уникальным товарам. Даже папа частенько разводил руками, искренне недоумевая, каким образом ей удается поддерживать на плаву столь нерентабельное предприятие. Он давно подозревал, что «рынок» в лице горстки их знакомых давно пресытился ее фарфоровыми куколками ручной работы и ажурными музыкальными шкатулочками с карусельками.

Роман, старший брат Люды, мнящий себя гениальным рок-гитаристом, как всегда в последнее время пребывал в унылой меланхолии и не пропускал ни одного случая, чтобы поныть о своей несчастной доле и творческом кризисе. Это еще хоть как-то прокатывало с отцом, когда Роман был студентом. В те времена он неоднократно восстанавливал сына в вузе после его очередного затянувшегося музыкального турне, оплачивал ему репетиторов, в дальнейшем улаживал его проблемы на работе и с полицией. Когда-то Роман слыл крутым повесой, которому будущее казалось безоблачным и радужным, как и у всякого наследника приличного состояния, однако, со временем надежды растаяли как дым, потому что оказалось, что право на наследство еще необходимо было заслужить. Ни собственное дело, ни бизнес по отцовым стопам, ни даже музыка не приводили к желаемой цели, потому что трудиться молодой человек как-то с юности не привык, во всем выезжая за счет папиных связей. Вдобавок ко всему он еще связался с наркотиками, что окончательно подорвало его авторитет в глазах обоих родителей, привыкших всех и вся рассматривать с точки зрения перспективности и выгоды. Рома давно смирился со своей ролью неудачника, поэтому больше не устраивал семейных стычек, признав всякую борьбу бесполезной и ударившись в сентиментальность. Папа тоже махнул на него рукой и старался по возможности не заводить разговоры о нормальной работе. Рекомендовать сына кому-либо из знакомых на теплое местечко у него уже просто язык не поворачивался, а организовать для него бизнес заведомо означало выбросить деньги на ветер. Люда только слышала краем уха, что брат, вроде бы, снова участвовал в какой-то рок-группе и иногда выступал в клубах, но учитывая, что ему уже перемахнуло за тридцать, а широкой известности он так и не добился, дела его, видимо, были плохи.

Конечно, расчетливый, деловой, самостоятельный и ответственный Александр, с которым отец в первый раз случайно столкнулся при покупке автомобиля, сразу же привлек его внимание. Менеджеры не смогли в оговоренный срок подготовить ему машину нужной комплектации, и он устроил из этого целый скандал, потому что задержка нарушала все его планы. К его удивлению, с ним связался сам владелец автосалона, и на следующий же день автомобиль уже был у него. Его тогда сразу поразила молодость этого парня, чьи уверенные манеры и умение вести дела совершенно не сочетались с его возрастом. Отец узнал в нем себя в юности – он тоже был таким целеустремленным, самонадеянным и также четко понимал, что за все в этой жизни нужно отвечать самому, ни на кого всерьез не полагаясь и не расслабляясь ни на секунду. Они словно нашли друг в друге родственные души и, несмотря на большую разницу в возрасте, стали друзьями. Впрочем, отец скорее чувствовал себя покровителем перспективного молодого человека, хотя последний вовсе не нуждался ни в каком покровительстве. Как Люда выяснила за несколько лет близкого общения с Сашей, он вообще ни в ком не нуждался по-настоящему. Он только брал от людей то, что ему было необходимо – без благодарности, без стеснения, без обязательств.

Весь разговор за столом как всегда крутился вокруг Саши, и он с блеском удерживал всеобщее внимание будь то политика, бизнес, семейные ценности, охота, спорт или даже любовь. Глава семьи все свое внимание уделял будущему зятю, которым неприкрыто восторгался при любом удобном случае, в то время как последний держался сдержанно, благоразумно и благородно. Безупречность его поведения и взвешенность каждого его слова действительно не могли не вызывать уважения. Он умело обходил неловкие моменты, не реагировал на провокации, в незначительных спорах легко уступал, деликатно отвечал на юмор, но в тех вопросах, где необходимо было проявить характер, он становился вежливо жестким и настойчиво непримиримым. Все в его поведении до последней детали казалось безупречным, выверенным и настолько естественным, что заподозрить его в неискренности было просто невозможно!

По мере того, как отец Люды все сильнее оживлялся под воздействием обаяния Саши, сердце Люды все больше переполнялось льдом. Этому лицемеру нельзя было доверять, а папа наверняка уже ведет с ним совместные дела! Скоро они как всегда удалятся в кабинет и, сокрывшись там за клубами табачного дыма, станут обсуждать совместный бизнес, какие-то кредиты и бог весть что еще. Она не знала и половины из того, о чем у них обычно шла беседа, ее никто не вводил в курс их дел. Только ведь осведомленности от нее и не требовалось. Ей полагалось улыбаться, мило и к месту шутить, вести светские беседы на общие темы, поддакивать, служить украшением общества и своего будущего супруга. Как-то отец во время очередной ссоры прямо заявил ей, что миллионы девушек мечтают быть на ее месте, а она вместо благодарности только и знает, что изображает из себя страдалицу. С тех пор она оставила всякие попытки наладить контакт с отцом – она просто жила в его доме по его правилам, ходила на занятия, присутствовала на семейных обедах, встречалась с тем, кого для нее по сути избрали родители.

– Как дела в универе, Милка? – прервал размышления Люды брат. Они с ним иногда месяцами даже словом не обменивались, а его жену Люда вообще терпеть не могла, потому что та вечно чувствовала себя обиженной и уязвленной в их доме и сама постоянно пыталась хоть как-нибудь хоть кого-нибудь зацепить. Отец с матерью и вправду их не жаловали, практически не замечая, да и Люда старалась держаться в стороне, потому что ей и собственных проблем хватало. Если быть совсем уж честной, все они друг друга не переваривали… Разве что семейный обед по выходным являлся лицемерным исключением из этого правила.

– Все нормально, – безразлично пожала плечами она.

– Сколько тебе еще учиться?

– Четыре года.

– А потом что?

– А потом… – Люда коротко вздохнула, – работу буду искать по профессии.

– Психологом что ли? С чужими проблемами возиться?

– Лучше решать чьи-то проблемы, чем их всем вокруг создавать, – холодно бросила она и отвернулась.

Брат умолк, а Люда всей кожей почувствовала, как за их разговором наблюдает отец. Он всегда внимательно прислушивался и приглядывался ко всему, что происходило за столом. Какое-то время он лениво жевал и только изредка ухмылялся каким-то своим наблюдениям, как всегда недовольный и желчный.

– А напомните-ка, когда там у вас свадьба? – выдал он вдруг ни с того, ни с сего. Люда даже вся похолодела. Она на всякий случай положила вилку и нож, потому что ощущение было такое, будто держала она их не своими руками.

– Вы меня опередили, Сергей Валерьевич, – Саша сдержанно улыбнулся, глянув на Люду.       – Пятнадцатого января, – с непоколебимой уверенностью заявил он, хотя до этого между ними и речи не было ни о каких датах. Он закинул руку на спинку стула Люды и развернулся к ней, слегка склонив на бок голову и заглядывая девушке в лицо, словно делал ей вызов и проверял, посмеет ли она ему возражать.

Люда не посмела. Нога мужчины тронула под столом ее ногу, и от этого интимного прикосновения ее словно дернуло током. Только виду нельзя было подавать. Места ушибов на ягодицах и бедрах жутко саднило весь вечер, но сейчас эта боль особенно давала о себе знать, потому что его контролирующий взгляд повелевал подчиниться. Со стороны, конечно, казалось, что он просто любуется своей невестой. На его губах блуждала мечтательная улыбка. Он чувствовал себя собственником, властелином положения, баловнем судьбы, да в общем чуть ли не хозяином дома, в котором находился. Как же ее это бесило… Почему никто, кроме нее, не замечает его лицемерия?!

Люда открыла было рот, чтобы выразить по крайней мере удивление, но Саша протянул перед ней руку. Люда изумленно уставилась на маленькую бархатную коробочку в форме сердечка, которая алела на его ладони, будто кровавое пятно.

– Но… – она запнулась, инстинктивно глянула на мать, но та только едва заметно улыбнулась в ответ, конечно же, с одобрением. – Но… мы же ведь еще не обсуждали точно…

– Я же обещал тебе сюрприз, – сейчас Саша отменно играл роль образцово-показательного по уши влюбленного жениха, даже его волчий взгляд на время стал мягким и искрился счастьем. – Дай руку. – Видя ее замешательство, он сам открыл коробочку, извлек из нее маленькое изящное колечко, усыпанное сапфирами и бриллиантами, и осторожно надел на ее безымянный палец. – Нравится?

– Д-да… – Люда смотрела на свою окольцованную руку так, будто видела ее первый раз.

– Очень рад, солнышко. – Саша медленно склонился к ее щеке, будто собираясь поцеловать, но его губы вместо этого прижались к ее уху, а ладонь мягко притянула к себе ее лицо, чтобы она не смогла увернуться. – Шесть, – его насмешливый шепот опалил и заставил вздрогнуть… а еще самым постыдным образом напомнил о ее сегодняшних пытках, когда она кончала под ним раз за разом, совершенно потеряв контроль над собственным телом, крича в голос и умоляя продолжать. Дыхание тут же перестало умещаться в груди, вызывая удушье и исступление, совсем как тогда, когда он продолжал ублажать ее, даже после того как у нее уже совсем не осталось сил и она намочила постель.

– Ну, что ж… поздравляю, ребята, – без особого энтузиазма вдруг откликнулся брат, возвращая Люду к реальности. Саша выпустил ее из объятий, но по-прежнему находился так близко, что ее била внутренняя дрожь. Боже, она просто не вынесет находиться тут со всеми ними и с этими безумными, безнравственными и унизительными воспоминаниями в голове!

– Наконец-то… – удивленно приподняв брови, сдержанно и как всегда по-деловому отреагировала на новость мама. – Времени только катастрофически мало, чтобы организовать что-нибудь эффектное, но мы посмотрим, что можно сделать.

– Да вы не волнуйтесь, Ирина Степановна, – тут же ответил Саша. – Я уже кое-что тут организовал. Мы с Людой хотим сами всем этим заняться, если вы не против.

– Вообще-то против! – категорично воскликнула энергичная дама, которую вот-вот готовы были лишить любимого занятия. – Что вы можете знать о таких вещах? А у меня по всей Москве знакомые. К тому же тут вкус нужно иметь.

Люда невольно усмехнулась краем губ, хотя в душе было не до смеха. Все это происходило с ней, словно во сне.

– А на медовый месяц куда собираетесь? – как-то недовольно крякнув, поинтересовался папа. Он всегда бывал недоволен, когда речь заходила о любых расходах.

– Конечно, в Италию. Люда всегда туда хотела.

– Извините, – перебила жениха Люда на последнем слове слабым полушепотом. – Я что-то неважно себя чувствую. Пойду к себе.

– Тебя проводить? – заботливо поинтересовался Саша, когда она встала. Он поймал ее за запястье и тронул большим пальцем ее ладонь. По всей руке побежали мурашки – остатки воспоминаний о том, что он делал с ней недавно.

– Не стоит.

– Италия, безусловно, неплохой выбор в данной ситуации. Только не лучше ли все-таки перенести свадьбу на весну или лето? – не сбавляла напор мама. – Какой смысл так гнать лошадей?

– Ну, как же… любовь, как никак! – не без сарказма вставил Роман, и только тут к Люде пришло озарение, что, пожалуй, у Ромы были все причины ненавидеть человека, который полностью занял его место в сердце отца.

– Так ведь в том и задумка, чтобы пожениться зимой и попасть на Венецианский Карнавал на медовый месяц, – вежливо парировал Саша, отпуская руку девушки.

Неверной походкой удаляясь из комнаты, Люда покачала головой, не переставая удивляться тому, что слышала. За ее спиной уже изливались восторги в адрес такой чудесной идеи, обсуждались даты поездки, названия гостиниц, ресторанов, погода в Италии в это время года и прочая ерунда. Конечно, Саша знал о ее давнишних мечтах, но… но она понятия не имела, что он что-то такое планирует… Да и планировал ли он? После их сегодняшней ссоры все это походило на какую-то странную, наскоро выдуманную провокацию. Только не понятно, ради чего, ведь все это не шутки…

Девушка поднялась к себе в комнату. Этот мир еще пока что принадлежал только ей, хоть Саша, бывало, и вторгался в него грубо и цинично. Иногда этот мир напоминал ей кукольный домик – золотые вензеля, нежный бело-голубой текстиль, цветочные узоры, мягкие игрушки… Она медленно, словно в забытьи, приблизилась к резному трюмо, присела на край пуфика, обитого нежно-голубым шелком и украшенного белым кружевом по краю сидения, и уставилась в зеркало, почти не понимая, где находится и что видит перед собой. Как же так получилось, что она совершенно не руководит своей собственной жизнью? Она нацепила капюшон от платья – на макушке теперь торчали два черных острых кошачьих ушка. «Слабачка», – вынесла она мысленный приговор, но плакать уже не могла. Она встала, повернувшись к зеркалу спиной, задрала юбку, жмурясь от боли, осторожно спустила колготки и трусики и осмотрела следы от ударов розгами на ягодицах. Он хлестал ее со всей дури, так что аж кровь в нескольких местах проступила, зато потом был особенно осторожен, стараясь не задеть ушибы, когда невыносимо долго и дьявольски искусно насаживал ее на член, приставив вибратор к клитору и упиваясь ее беспомощными конвульсиями и криками. Даже сейчас Люда покраснела при воспоминаниях об этом. В его исполнении даже нежность оказывалась мучительной. И он всегда умел предугадывать ее желания – тем и сводил ее с ума. Впрочем… много еще чем на самом деле…

Люда прошла к двери и щелкнула замком. Затем стянула с себя колготки и, не натягивая трусики, рухнула на живот поперек мягкой постели. Шелковые подушечки посыпались на пол с мягким шуршанием, но Люда не стала их поднимать. Ее мысли наполнили воспоминания.

Они познакомились с Сашей в день ее восемнадцатилетия. Тогда папа не поскупился на роскошь. Кто бы мог подумать, что подобные изыски были приобретены за деньги, сколоченные на мусорном бизнесе, как нельзя лучше подтверждающем, что деньги не пахнут. Пригласили кучу родственников и друзей семьи, папиных сотрудников и партнеров, а также всех ее подружек. Праздник решено было организовать за городом, в их собственном доме, – для этого была нанята элитная кейтеринговая компания. В саду поставили воздушные белоснежные беседки в виде шатров под пологом из легких полупрозрачных штор, столы ломились от изысканных яств, все украсили живыми цветами, шарами и лентами, большую часть блюд заказали в ресторане, хотя Люда и сама постаралась блеснуть кулинарными способностями – приготовила умопомрачительные тарталетки с йогуртово-манговым муссом, которые ее научил готовить на мастер-классе один известный французский шеф-повар.

Произнеся тост, отец подозвал ее к себе и вручил ей маленькую коробочку с подарком, в которой оказались ключи от новенькой Mazda RX-8. Люда едва могла сдержать свой восторг, особенно когда папа указал ей на въездные ворота. Они торжественно разъехались в стороны, а там, на подъездной дорожке, стоял ее сверкающий белоснежный автомобиль. Как выяснилось позднее, доставил его сюда сам владелец автомобильного салона, что само по себе уже было несколько подозрительно. Когда папа представил его дочери, объяснил он все не менее странно:

– Это мой хороший друг – Александр, Мила. Надеюсь, вы поладите.

После того, как неожиданный гость вручил ей огромный великолепный бело-розовый букет из роз, калл и орхидей, а также белую, обтянутую кожей коробочку с элегантными золотыми наручными часиками, их немедленно оставили наедине. Люда смотрела на «друга» с нескрываемым изумлением, да хотя бы потому что на вид ему было всего слегка за тридцать, и на приятеля для ее папы он точно не тянул. Однако, если не считать возраста, выглядел он все-таки довольно солидно. Во взгляде его синих глаз с ленивой поволокой, да и во всем его лице, читалось высокомерие, абсолютная невозмутимость и полнейшая уверенность в каждом своем действии – верные черты прожженного циника и прагматика, который уже кое-что точно повидал на своем жизненном пути и изо всех передряг вышел победителем.

– Ни за что бы не подумала, что у папы могут быть такие молодые друзья, – кокетливо склонив набок голову и мило улыбаясь, выдала Люда именно то, о чем думала. Ее шелковистые локоны щекотали ее обнаженные плечи – на ней было открытое коктейльное платьице, легкое, голубое, с тугим корсетом и кринолином. Еще чуть-чуть, и его можно было бы счесть вульгарным, но ее природная красота и нежность сглаживали откровенную вычурность стиля Barbie girl.

– Ваш отец польстил мне, назвав меня своим другом. Он просто хотел свести нас вместе, – отплатил ей прямолинейностью за прямолинейность молодой человек. Голос у него оказался хрипловатым и низким, его тембр приятно щекотал нервы.

– Ах вот как! – слегка наигранно рассмеялась Люда, краснея до ушей от удовольствия. – Вы верите в успешность сводничества?

– Думаю, Ваш отец знает, чего желает для своей дочери. Вопрос в том, совпадают ли Ваши с ним вкусы.

– Честно говоря, у нас с ним никогда вкусы не совпадали, – веселость так и распирала девушку. Внутри словно проснулся до сих пор скучающий бесенок, истомившийся по всему новому и интересному.

Молодой человек слегка скривил губы в улыбке.

– Новая машина тоже не в вашем вкусе?

– Нет, почему же… Машина очень красивая. Хотя я бы предпочла красную.

– Красный цвет смотрится вульгарно и вызывающе. Белый – более аристократично. Может, все-таки стоит больше доверять отцу?

– Решили читать мне нравоучения? – немного обиделась Люда.

– Признаться, учить чужих дочек уму-разуму не входит в мои планы. Более того, это им даже противоречит.

– Почему же?

– С глупышками проще иметь дело.

– А вы всегда ищете легких путей?

– Безусловно. Я не герой. Я предприниматель.

Он смотрел на нее своими неправдоподобно синими глазами, и в них искрились языки какого-то демонического пламени, готового испепелить все не способное себя защитить. Нельзя сказать, что он был в ее вкусе, но отрицать его притягательность было невозможно. Черты его худощавого лица смотрелись грубовато, взгляд был жестким, пронизывающим, как промозглый северный ветер, волосы жгуче-черными, на щеках проступала щетина, которая, скорее всего, отрастала так быстро, что к вечеру уже можно было бриться снова. Впрочем, щетина ему шла, как и небольшие аккуратные баки. Густые ухоженные волосы были зачесаны назад, на затылке они прикрывали шею крупными жесткими локонами. Почему-то ее взгляд все время притягивали его губы – нижнюю губу слегка затронул тонкий шрам, но он не портил ее соблазнительные очертания. Высокий, широкоплечий, крепко сложенный, молодой человек смотрелся в классическом костюме так, словно он сковывал его движения. Так костюмы обычно сидят на мужчинах с сильно развитой мускулатурой, которым гораздо больше подошли бы джинсы и мягкий спортивный трикотаж, подчеркивающий рельефные очертания тела.

– Что ж… – взяла себя в руки Люда, – практичный подход к жизни… хоть и не вызывает особой симпатии.

– Зачем нужна чья-то симпатия, если можно получить полное подчинение?

– Зачем нужно подчинение, если есть симпатия? – Люда заставила себя снова лучезарно улыбнуться, вызывающе встречая его непроницаемый взгляд. У нее даже живот скрутило от волнения, словно она неслась с бешенной скоростью на американских горках.

– Затем что симпатия поверхностна по своей сути, а подчинение предполагает полную зависимость.

Люда сглотнула. Кажется, мужчина разглядывал ее с невозмутимым интересом, словно пробуя на вкус. От этого ощущения у нее пересохло во рту. Мимо них проходил официант с подносом, уставленным бокалами шампанского. Он замедлил шаг, и новый знакомый Люды взял с подноса два бокала.

– Совершеннолетие – особый праздник. С сегодняшнего дня тебе можно все, чего бы ты ни пожелала, – заявил он, передавая ей бокал с таинственной улыбкой на губах. – Чего бы тебе хотелось попробовать?

– Даже не знаю… – у Люды слегка сорвался голос. – Не припомню, чтобы мне когда-либо что-либо запрещали.

– Предполагается, что хорошо воспитанная девушка из приличной семьи и не мечтает ни о чем порочном и запретном. Так?

Люда пожала плечами. От близости этого мужчины, от его хрипловатого низкого голоса и его намеков ей было страшно и сладко одновременно. Она чувствовала, что он смотрит на нее и чувствовала, как он смотрит, но сама поднять глаза уже не смела.

– За новые смелые мечты и желания, – он звякнул своим бокалом о ее бокал и выпил содержимое до дна. Люда лишь пригубила шампанское и совсем сконфузилась.

К счастью, их позвали к десерту, и неловкий момент прервался сам собой. Только вот покой девушки отныне был нарушен. Когда она задувала золотые свечи на огромном воздушном как облако торте, она ощущала на себе пристальный взгляд Александра, и к жару, исходящему от свечей, прибавлялись ожоги от собственного румянца. Весь остаток праздничного вечера она выслеживала в толпе гостей таинственного «друга» своего отца, изо всех сил убеждая себя, что он ее совершенно не интересует. Тот держался непринужденно, о чем-то переговаривался с гостями, но особенно часто с ее отцом, а, если оставался один, тоже чувствовал себя вполне комфортно, да и смотрелся больно уж эффектно и гармонично, словно сам ощущал себя хозяином этого сада, этого дома, этих людей…

Когда стемнело и зажгли огни, на импровизированной сцене оставался только один саксофонист, а гости разбрелись по ночному саду в поисках укромных мест для приватных бесед в узких кружках. Она уже подустала от болтовни с подружками и смеха. От волнения и вечерней прохлады ее слегка трясло. Люда зашла в пустой дом и только тут почувствовала, что она совершенно без сил. Таинственного Александра она давно уже не видела. Возможно, он уехал, и ее немного мучила обида, что он исчез, не попрощавшись.

На кухне она сыпанула себе в чашку растворимого кофе прямо через край банки, добавила ложку сахара и залила все кипятком. Аромат шел приятный и бодрящий, но ни пить, ни есть уже толком не хотелось после сегодняшнего пиршества.

– Придумала, чего тебе хочется? – вдруг раздался за спиной низкий голос.

Люда вздрогнула и резко развернулась. Всего в двух шагах от нее стоял Александр – она не слышала, как он приблизился. Пиджака на нем не было, галстук был ослаблен, ворот рубашки расстегнут, а рукава закатаны чуть выше локтей. Светло-серые брюки отменно сидели на узких бедрах, плечи казались неправдоподобно мощными, а глаза следили за каждым ее движением.

– Вы меня напугали, – выдохнула она едва слышно, а в голове с непристойной очевидностью всплыла мысль о поцелуе. Ничего особенного, но с ним почему-то даже это желание казалось порочным. Впрочем, почему бы и нет? Поцелуй с красивым взрослым и опытным незнакомым мужчиной в свой день рождения – это, пожалуй, приятно. Внутренний бесенок снова заставил вскипеть ее кровь, которая тут же прилила к щекам. – Хочу, чтобы ты меня поцеловал, – выпалила она, мягко улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой и игриво хлопая длинными ресницами.

– Кто бы сомневался, – нагловато улыбнулся он в ответ, тут же приблизившись и ловко хватая ее за талию. Он сжал ее, пожалуй, слишком крепко. Было немного больно и стало тяжело дышать, но все равно очень приятно – ощущение его силы дико возбуждало. Он и сам выглядел немного диковато, словно под обликом холеного элегантного мужчины на самом деле скрывался первобытный зверь. Их лица были так близко, что они буквально дышали друг другом, но целовать пойманную в ловушку девушку мужчина не спешил. Его рука задрала сзади короткую юбочку красавицы и, сдвигая вниз трусики, принялась бесцеремонно ласкать нежную кожу ее круглых упругих ягодиц, пока, наконец, не проникла между ними, одновременно крепко притягивая к себе ее бедра. В ее живот упирался его твердый член, под ее пальцами напряглись упругие мышцы его груди – ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни вырваться… Он все равно возьмет то, что пожелает. Он был грубоватым и чересчур порывистым, и когда его пальцы сжали и натянули сзади ее трусики, заставляя их врезаться в ее горящую киску, Люда вдруг испугалась. Все это показалось ей слишком поспешным и откровенным. И еще она осознала вдруг свою полную беспомощность перед ним – даже здесь и сейчас, в ее собственном доме, он мог сотворить с ней, что угодно. С ней никогда раньше такого не было.

– Пожалуйста, не делай так… – пролепетала она ему в губы, пытаясь высвободиться.

– Как именно? – вроде бы нежно, но все-таки предостерегающе прорычал он, двигая крепко натянутой узенькой полоской ткани прямо по ее сходящему с ума бутончику и поглаживая пальцем ее влажную и невольно сжимающуюся щелку. У Люды аж все поплыло перед глазами от блаженства, и она начала беспомощно ловить ртом воздух вместо того, чтобы ответить. Его рот вдруг накрыл ее безвольные губки, до боли впился и, сладко посасывая, принялся изводить ее упругими, ритмичными движениями языка. Все это походило на какое-то наваждение – они познакомились всего несколько часов назад, обмолвились парой фраз, а теперь он творил с ней такое, вместо того чтобы просто нежно поцеловать, как это обычно бывало с ней при первой близости с другими мужчинами. Она чувствовала, что у нее там все до неприличия мокро и горячо, и даже между ягодиц его рука уже двигалась в скользкой влаге, а его палец легко проникал внутрь ее киски, то вибрируя, то поглаживая, то замирая и сводя с ума этой томительной паузой. Ей было ужасно стыдно, но приятно так, как бывало разве что в эротических снах, когда иной раз такое привидится, что просто крышу срывает от возбуждения и, проснувшись, приходится ласкать себя, пока не испытаешь вожделенного облегчения. Вот и сейчас, вместо того чтобы остановить непристойный напор совершенно незнакомого ей мужчины, она крепко обхватывала его за шею руками, жадно упиваясь его страстным поцелуем, и сама извивалась в его объятьях, понимая, что вот-вот сгорит от блаженства.

Вдруг хватка его ослабла. Он выпустил ее из рук и отступил назад на пару шагов, с нескрываемым удовольствием разглядывая девушку. Растерянная и распаленная, Люда не понимала, что происходит. Его глаза хищно сверкали, губы искривляла ехидная торжествующая улыбка. Помятая на плечах и груди рубашка выдавала следы той страсти, с которой Люда прижимала его к себе. Себя она и представить в этот момент боялась – от ее безупречности и лоска, наверное, не осталось и следа, но единственное, о чем она сейчас могла думать, это о его губах, руках и ласках. В трусиках у нее бушевал пожар, дышать было тяжело, смотреть ему в глаза – невыносимо стыдно.

– Хочу посмотреть, как ты ласкаешь себя и как ты кончишь, – вдруг заявил он невозмутимо, уверенно сцепив на груди руки и присаживаясь на краешек мраморной столешницы. – Твое желание я выполнил.

Люда облизала пересохшие истерзанные губы и невольно огляделась по сторонам. Справа шла дверь в малую столовую, открытая настежь, слева – арка, через которую можно было попасть в большой холл, а затем в прихожую. В доме стояла полная тишина, даже весь персонал уже отпустили, но в любой момент, конечно, кто угодно из гостей или хозяев мог появиться с любой стороны. На кухне царил полумрак – из всех многочисленных ламп горела только нижняя подсветка одного из навесных шкафов. Александр молча наблюдал за каждым ее движением с ироничной улыбочкой и ждал, похоже, больше не собираясь ничего предпринимать. Как же ей хотелось, чтобы он снова сделал с ней то же самое… или даже… Господи, кажется, она совсем сошла с ума – мысли путались, все лицо горело, ноги и руки дрожали. То ей казалось, что она упадет в его глазах, если сделает то, о чем он ее просил. То ей становилось неловко, что он примет ее за неопытную трусливую дурочку, которой она в сущности и являлась, если быть совсем уж честной. Может, он вообще шутил?

– Я не смогу, – наконец сдалась она.

– Сможешь, – не терпящим возражений тоном заявил он.

От звука его голоса, напоминающего тихое, но грозное рычание, и от выражения его лица Люде почему-то стало не по себе.

– Нас тут могут заметить… и вообще… я не смогу сделать такое… мы ведь совсем не знакомы…

– Спусти трусики.

– Я не…

– Я сказал спусти трусики, если не хочешь, чтобы я тебя выебал на столе так, что все гости сбегутся посмотреть на этот спектакль.

Люда хотела было возмутиться, но губы и все лицо как на зло онемели от страха. Вовсе не было похоже, что стоящий перед ней мужчина шутит или что он не решится выполнить свою угрозу. Его жесткий взгляд бесцеремонно блуждал по ее ножкам, талии, быстро вздымающейся груди, пылающему лицу и растрепавшимся волосам. Самое ужасное во всем этом было то, что вся эта безумная ситуация невыносимо ее возбуждала. Дрожащие руки девушки скользнули под юбку и слегка спустили насквозь вымокшие трусики.

– Ниже, – приказал ледяной голос. – Умница. А теперь подними юбку, чтобы я видел, что ты делаешь.

Люда не верила, что все это происходит с ней наяву. На улице уныло подвывал сакс, из открытых окон урывками доносились голоса и смех гостей, по кухне разливался будоражащий аромат кофе, напоминающий о том, что всего минут двадцать назад все было совсем по-другому. Она коснулась пальцами маленького коротко стриженного треугольничка на лобке, толком не осознавая, что делает, потом скользнула средним пальчиком промеж мягких гладко выбритых лепестков в горячую влагу. Внутри все скрутил сладостный спазм, в ногах появилась слабость, и все ворсинки на коже, казалось, встали дыбом. Теперь она уже не могла остановиться…

В какое-то мгновение она осмелилась бросить взгляд на мужчину, хладнокровно наблюдающего за ее сладкими муками. Он по-прежнему стоял прямо напротив, слегка опершись бедрами о мраморную рабочую поверхность разделочного стола. Его руки так и были сцеплены на груди, и эта поза великолепно подчеркивала эффектный размах его плеч. Его налившиеся после страстных поцелуев губы лишь в самых уголках таили самодовольную улыбку. Его синие глаза ни на секунду не выпускали из поля зрения ее всю, и от этого взгляда невозможно было укрыться. Люда прикрыла глаза, часто задышала, закинув назад голову, и реальность перестала для нее существовать – ее объял жар и напряжение, пальчик скользил по горячим складочкам с нетерпением и все усиливающимся нажатием, губы едва сдерживали нежные стоны. Когда ее тело стало содрогаться от волн блаженства, Александр вдруг оказался рядом. Он сжал ее пылающее лицо между ладоней и притянул его к себе, накрыв ее губки болезненным поцелуем. Она задыхалась, но полностью отдалась воле своего совратителя, потому что ни моральных, ни физических сил для сопротивления у нее не осталось. Когда дыхание ее немного успокоилось, мужчина крепко сжал в запястье ее слегка онемевшую от усталости руку, поднес к губам и медленно облизал влажные кончики ее пальцев.

– Это было довольно-таки смело для первого знакомства… – усмехнулся он ей в лицо и снова поцеловал ее в губы, на этот раз нежно, чтобы дать ей распробовать ее собственный вкус. Затем он немного отстранился и провел рукой по ее шее и ключице, любуясь их плавными изгибами. – В следующие выходные у меня будут кое-какие дела в Подмосковье. По тому направлению есть весьма приличный дом отдыха, где можно переночевать. Уверен, мы могли бы приятно провести там время вместе.

Люда сглотнула болезненный ком в горле. Все произошедшее совершенно выбило ее из колеи, и собственное поведение никак не укладывалось у нее в голове, к тому же близость этого мужчины лишала ее всякой способности думать и принимать решения.

– Мне кажется, это слишком преждевременно… – заставила себя выговорить она, мысленно произнося: «Да! Черт возьми, да!».

Некоторое время Александр внимательно изучал ее лицо, и Люде даже представить себе было страшно, о чем он в этот момент думал.

– В таком случае увидимся ровно через две недели. Я открываю новый автосалон. Хочу, чтобы ты присутствовала на праздничном корпоративе по этому случаю.

– Хорошо… – неуверенно пробормотала Люда, тлея под его взглядом.

– Тогда диктуй свой номер.

Спустя всего несколько дней Люду разбудил телефон. Она лениво завозилась в постели, пытаясь вырвать себя из самой кульминации какого-то очередного безумного сна, кое-как протерла и с трудом расклеила глаза, которые совсем не хотели раскрываться, и, сощурившись в полутьме, всмотрелась в циферблат маленьких прикроватных часиков. Семь сорок две. Так рано названивать в выходной день мог только отец по внутренней линии. Господи, что ему нужно на этот раз? Люда приподнялась на локте, чтобы взять трубку, и снова откинулась на мягкую теплую подушку, кутаясь в одеяло до самого подбородка. От недосыпа по коже бежали мурашки при соприкосновении с прохладным кондиционированным воздухом.

– Да? – вяло прохрипела в трубку она.

– Зайди ко мне, – как всегда приказным тоном потребовал отец, даже не интересуясь, может ли она прийти прямо сейчас.

– Пап, я сплю…

– Ложиться надо вовремя, тогда и вставать будешь рано.

– Но я не хочу рано! Я – сова!

– Ты – бездельница. Давай шевелись. У меня времени мало.

В трубке послышались короткие гудки, и высказывать возражения было уже некому. Впрочем, высказывай-не высказывай, услышана она все равно не будет, разве что нарвется на грубость. Зато потянуть время она вполне имела право, потому что бежать со всех ног, не умывшись и не приведя себя в порядок, было бы совсем уж унизительно.

Люда сладко потянулась и заставила себя сесть на постели. По спине пробежал неприятный озноб, голова казалась тяжелой, двигаться совершенно не хотелось. Тем не менее, она вздохнула и поплелась в ванную, зевая на ходу. Минут через пять телефон снова нетерпеливо задребезжал, но она с упрямым упорством исполнила весь свой утренний моцион, хоть и по сокращенной программе. Через десять минут, немного посвежевшая, но все равно ужасно раздосадованная и слегка взволнованная, девушка уже сбегала вниз по лестнице в изящной шелковой маечке, шелковых шортах и коротеньком не застегнутом халатике, разлетающемся на ходу у нее за спиной. Замерев на некоторое время перед дверью отцовского кабинета и медленно выдохнув, она наконец робко постучала.

– Войдите, – глухо и грозно ответил недовольный басистый голос, будто папа не собственную дочь ожидал увидеть, а вел прием посетителей в серьезном учреждении. Люда скользнула в комнату и мягко прикрыла за собой дверь, зная, что лишний шум может вывести хозяина этого мрачного закуренного помещения из себя. Отец сидел за столом, при полном деловом облачении, склонившись над какими-то бумагами, и даже не поднял на вошедшую взгляд. Обе его массивные руки покоились на столе, а толстые грубые пальцы в золотых перстнях сжимали пачку бумаг, аккуратно откладывая в сторону по листочку по мере прочтения.

– Доброе утро, – без энтузиазма промурлыкала Люда себе под нос и, конечно, не получила на свое приветствие никакого ответа.

Вот спрашивается, чего он ее будил, если сам занят каким-то важным делом? Люда бесшумно вздохнула, слегка поежилась от прохлады и остановилась в нерешительности у самого входа, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки. Хватило же ей ума не надеть тапочки… стоять на холодном полу в одних носках было зябко и неуютно. Сначала она украдкой поглядывала на отца, хмурилась и пыталась угадать, в чем причина ее столь раннего подъема. Вскоре поняв, что ждать, возможно, придется долго, она отвернулась и сделала шаг в сторону дивана, когда ее взгляд вдруг остановился на темной фигуре, неподвижно сидящей в широком кожаном кресле, притаившемся между двумя массивными книжными шкафами и слегка загороженном развесистым фикусом в огромной керамической вазе. В этой части кабинета царил сумрак, потому что папа всегда держал все шторы занавешенными, а настольная лампа освещала далеко не все помещение. Люда чуть не вскрикнула от неожиданности, но все-таки сдержалась, потому что этим неожиданным гостем оказался никто иной как Александр. Заметив испуг на лице девушки, он искривил губы в едва заметной усмешке, но все же приветственно кивнул и с любопытством окинул ее взглядом.

Черт, вот это уже точно был удар под дых. Люда тоже кивнула, но что делать дальше, понятия не имела. Какого черта этот тип тут находился?! Немного придя в себя, она резко запахнула халат, поспешно стянув талию пояском, и вопросительно взглянула на отца. Тот все еще читал, а Саша продолжал смотреть на нее с невозмутимым интересом и не без иронии. Конечно, видок у нее был ну совершенно не подходящий. Как отец мог не предупредить ее, что у них гости?! Впрочем, чего удивляться – папа считал, что при полном параде уважающий себя человек должен находиться в любое время суток даже у себя дома. Девушка закусила губу. Воспоминания о том, что происходило между ней и этим мужчиной всего несколько дней назад, заставили Люду немедленно вспыхнуть. Ее взгляд беспокойно заметался по комнате и, наконец, не выдержав напряжения, она все-таки решилась прервать отца.

– Если ты занят, я могу попозже зайти…

– Нет. Посиди, – командным тоном бросил он. – Я сейчас.

Люда раздосадованно закатила глаза, но, конечно, осталась. Только не решилась усесться на виду у этого наглого типа, который так внимательно изучал ее без тени смущения, поэтому, вместо дивана девушка устроилась на стуле невдалеке от стола отца. Здесь по крайней мере она чувствовала себя более защищенной. Впрочем, присутствие Александра ее волновало и приятно щекотало нервы. Что он здесь забыл? Но самое главное – почему не позвонил ей за все эти дни, ведь она так ждала его звонка и совершенно извелась!

Минуты тянулись невыносимо медленно, даже Саша не выдержал такого долгого ожидания и встал, прохаживаясь по комнате. Правда, Люде показалось, что он сделал это, чтобы удобнее было и дальше ее разглядывать. Такое повышенное внимание льстило, но при отце все-таки вызывало ужасное чувство неловкости. Вот если бы можно было хоть на пару минуток остаться наедине, интересно, что бы он предпринял? Снова стиснул бы ее в объятьях? Начал бы изводить ее своими необузданными поцелуями? Опять стал бы трогать ее там, в трусиках? Запустил бы руки под шелковую маечку и… От подобных мыслей по спине пробежал озноб, соски призывно встали под тонкой тканью, а на губах невольно заиграла предвкушающая улыбочка. Глаза молодых людей на долю секунды встретились, и Люду бросило в жар от высокомерного и в то же время хищного выражения холодных синих глаз. Он смотрел на нее, как ястреб на свою дичь, будто ничего не видя в ней, кроме соблазнительной свежей плоти и горячо бурлящей крови.

– Слава богу, явилась наконец-то, – с осуждением вымолвил вдруг отец, будто сейчас не они ждали его больше двадцати минут. Эта резкая реплика заставила Люду внутренне содрогнуться, вырвав ее из паутины собственных грез. – А разговор у меня вот какой, – сразу же перешел к делу он, успев смерить пренебрежительным взглядом неприличный видок дочери. – Ты ведь экзамены выпускные, вроде бы, хорошо сдала? Или как там это у вас теперь называется? ЕГЭ?

– А… ну, да… – растерянно пролепетала Люда, совершенно не ожидавшая подобного вопроса от отца, который никогда особо не вникал в ее школьные дела. Училась она действительно хорошо, и, хоть и не была отличницей, но репутацию у учителей все-таки имела очень даже положительную, что, собственно, подтверждал и аттестат, в котором среди общей массы пятерок затесалась всего пара четверок, и уровень сдачи ЕГЭ, открывающий ей дорогу в лучшие вузы.

– Значит, в МГИМО будешь подавать документы, на факультет международного бизнеса и делового администрирования. У меня там свои люди есть. Так что все будет в порядке.

– То есть… Как это, в МГИМО?.. – растерялась Люда, толком не понимая, шутит отец или нет. Хотя какие тут могли быть шутки. У папы вообще с чувством юмора было плохо.

Он тяжело вздохнул, сцепил лежащие на столе руки в замок и прочистил горло, будто всем своим видом пытался показать, как же ему тяжело иметь дело с умственно отсталой.

– Сегодня же свяжешься со Шверцем Иваном Демидовичем. Ответишь на его вопросы, задашь свои. Он тебя в курс дела введет. Думаю, общий язык найдете. Через него много наших поступало, он там все факультеты знает, весь профессорско-преподавательский состав. Да в общем времени на разъяснения больше тратить не буду. Вот его контакты. Звони. Выясняй. Потом отчитаешься. Собственно, после этого можешь быть свободна, если только от Ивана Демидовича не поступят какие-нибудь указания.

Люда сидела перед отцом с широко распахнутыми в изумлении глазами, просто не веря в то, что слышала. Невероятным усилием воли она заставила себя побороть возмущение и гнев, а еще страх, панический страх, который появлялся всегда, когда она понимала, что отец уже принял окончательное решение, и любое сопротивление будет бесполезно.

– Пап… Какой еще МГИМО? Какой еще международный бизнес? Какой еще Иван Демидович?! Я в МГУ поступаю на факультет психологии! Я туда на подготовительные курсы ходила. У меня вступительный экзамен на носу!

На некоторое время эта новость все-таки заставила отца нахмуриться и что-то обдумать.

– Психология… это что за дисциплина такая? Факультет медицинский?

– Нет. Это психологический факультет. И я не на клинического психолога буду учиться, но…

– Тогда о чем вообще речь? – грубо прервал ее начальственный тон. – Пять лет потратить на то, чтобы изучать нечто, что даже не является наукой? И кем ты потом работать собралась?

– Детским психологом! – от обиды у Люды даже слезы навернулись на глаза, и она тут же подскочила со стула. Резкость отца всегда так на нее действовала, еще с детства, когда он, не стесняясь в выражениях, называл ее и тупицей, и дубиной, и бездарщиной, и непроходимой идиоткой за малейшее недопонимание, незнание какого-нибудь случайного факта, неудачу или проступок. На паре грубых выражений он, конечно, практически никогда не останавливался, и давил на нее до тех пор, пока не доводил до истерики, до полной капитуляции и до совершенного осознания собственной ничтожности. Разве что в редких случаях, когда ей все-таки удавалось удивить его своей эрудицией, осведомленностью или метким замечанием, он довольно улыбался и мог снизойти до похвалы, а Люда тогда вся светилась от удовольствия. Только такие моменты были настолько редки, что с возрастом уже практически перестали иметь какое-либо значение. Мать в случае конфликтов всегда занимала нейтральную позицию, а дочери потом объясняла, что отцовская любовь выражается в заботе о ней, в обеспечении для нее полного материального благополучия. Правда, тем обиднее было потом слушать, как ее, но в особенности ее старшего брата, попрекали всем этим добром, начиная с куска хлеба и заканчивая дорогими подарками и наличными деньгами. Как же она мечтала когда-нибудь вырваться из всего этого! Стать независимой, самой решать, чем ей заниматься, никогда больше не слышать этот диктаторский тон, эти оскорбления.

– Жить-то ты на что собралась, психолог? – презрительно передразнил отец.

– Это востребованная профессия! – упрямо парировала Люда, хотя голос ее уже дрожал.

– Востребованная? Интересно насколько. Зарплата у рядового психолога какая, ты хотя бы полюбопытствовала? Да ты хоть раз наши счета видела? За недвижимость, за автомобили, за вашу учебу, за поездки?! Я уж молчу, сколько ты тратишь на шмотки, косметику и прочую чушь! Да я даже слушать не хочу этот детский лепет! Делай, что я сказал, и убирайся отсюда спать дальше! Принцесса на горошине, твою мать!

– Я могла бы потом открыть психологический центр! Это прибыльно! – из последних сил выпалила Люда, чувствуя, что эту битву она уже проиграла, но все равно не желая сдаваться. У нее были подруги с гораздо меньшим достатком, чем у нее, и нельзя сказать, что их жизнь казалась такой уж невыносимой. Конечно, получить на день рождения роскошный автомобиль было приятно, но после таких заявлений буквально через несколько дней после праздника, никакой радости подарок уже не приносил. Зачем он вообще зарабатывает столько денег, так их тратит сам же, а потом злится и без конца попрекает всех вокруг?! В конце концов, она никогда не просила его о машине и уж тем более все эти дома и квартиры покупала не она!

– Да на какие шиши?! – взревел уже взбешенный отец, тоже вскакивая с места и моментально багровея, как какой-нибудь комичный вспыльчивый герой диснеевских мультиков. – Я что ли тебя должен спонсировать?! Один уже пооткрывал тут всяких центров за мой счет и все просрал!

Это, конечно, был камень в сторону Романа, и Люда, вдруг вспомнив о присутствии в комнате постороннего человека, к тому же того самого, к которому она вовсе не была равнодушна, испытала то невыносимое чувство, которое обычно красочно описывают как «лучше бы сквозь землю провалиться». Она не смела даже голову повернуть в сторону Александра, только стиснула зубы и сжала в кулаки руки, лихорадочно соображая, остались ли у нее какие-нибудь козыри. Не выдумав ничего, что могло бы хоть как-нибудь повлиять на этого озверевшего от собственной власти человека, она схватила со стола листок с контактными данными, который он собирался ей подсунуть, разорвала его на мелкие кусочки и, замахнувшись изо всех сил, бросила их в лицо отцу. Клочья бумаги, конечно, не достигли желаемой цели и разлетелись в стороны, но и этого было вполне достаточно.

– Я буду учиться на психолога! Ясно?! – крикнула она, вся дрожа и срывая голос, а затем развернулась и пулей вылетела из комнаты.

– Вот поганка чертова! – прошипел себе под нос оскорбленный отец и со всего маху стукнул ладонями о стол. – Сколько же они мне оба нервов вымотали!

Саша благоразумно молчал, сохраняя полное внешнее хладнокровие, хотя почвы для размышлений ему было предоставлено достаточно. Терпеливо дождавшись, пока хозяин дома немного придет в себя и снова усядется в свое кресло, он наконец вежливо спросил:

– Может быть, желаете воды?

– Нет… спасибо, – буркнул все еще напряженный голос. – Все. Оставим эту тему. Извини, что тебе пришлось стать свидетелем всего этого цирка. Я не предполагал, что так выйдет. Ты до сих пор намерен встречаться с этой сумасбродкой?

– Намерен, Сергей Валерьевич. И я мог бы с ней поговорить о произошедшем.

– Что ж… как пожелаешь… Но я с этого момента умываю руки. Психолог! Тьху! – брезгливо искривил губы он. – Еще слава тебе господи, что не актриса, а то бы на месте ей ноги и руки повыкручивал. Ни одной ценной мысли в голове! Ни одной! Балаболка чертова, как и ее брат.

Сергей Валерьевич некоторое время еще продолжал нервно раскладывать вещи на столе, якобы наводя порядок, хотя все и так уже было расставлено по местам не один раз. Затем он слегка ослабил галстук и вздохнул полной грудью.

– Доведут же…

– Все наладится, Сергей Валерьевич. Я уверен, – спокойно, но в то же время решительно заявил Саша, словно давал обещание. Этот тон всегда безотказно действовал на старика. Похоже, именно этого ему и не хватало – чтобы кто-то сильный и ответственный заверил его, что все будет в порядке.

– Что ж… увидим, – наконец совершенно взял себя в руки отец семейства и взглянул на часы. – Так. Похоже, нам скоро выходить. Дай мне еще полчаса. Хочу сделать пару звонков.

– Конечно, – Саша вежливо кивнул и тут же вышел из кабинета. Он уже и сам порядком подустал и нуждался хотя бы в кратковременной передышке. Терпеть вздорный нрав старика и подстраиваться под него было не просто. Сколько же драгоценных минут было потрачено на пустую болтовню и ожидание. Оказавшись в просторном холле, Саша бросил взгляд на широкую парадную лестницу. Мраморные ступени и перила, красная ковровая дорожка… сразу видно, что в этом доме все привыкли к шику и ни в чем себе не отказывают.

Обойдя несколько открытых и пустующих комнат, Саша, наконец, нашел одну из дверей запертой и постучал. Из комнаты донеслось шуршание и легкие шаги.

– Кто там? – едва слышно, но строго поинтересовался девичий голосок.

– Люда, это я. Открой. Я хочу поговорить.

После некоторой паузы дверь слегка приоткрылась внутрь, и в образовавшемся проеме показалась эта маленькая возмутительница отцовского спокойствия, все так же неприлично одетая, а если быть точнее, то соблазнительно полураздетая. Глядя на нее сверху вниз, Саша невольно задержал взгляд на призывно торчащих под шелковой тканью холмиках груди и острых сосочках. В прошлый раз, на ее дне рождения, всю эту красоту стягивал плотный корсет, из-за которого насладиться как следует ее совершенными юными формами было невозможно.

Девушка, без сомнения, тут же почувствовала его неприкрытый сексуальный интерес, смутилась, рассердилась, еще полностью не придя в себя после ссоры с отцом, и попыталась немедленно захлопнуть дверь у него перед носом. Только мужчина оказался быстрее и сильнее. Он молниеносно подставил ногу, придерживая дверь, и уверенно толкнул ее вперед, заставляя Люду отскочить. Мягко прикрыв за собой дверь, Саша вступил в комнату как хозяин, неспешно, вальяжно, и с любопытством осматриваясь по сторонам. Люда же испуганно попятилась, пока не наткнулась на спинку кресла, и замерла, взволнованная и растерянная, слегка придерживаясь пальцами за мягкую кожу обивки. Шелковая ткань живописно обтянула ее безупречные высокие груди.

– Ну и что вам здесь нужно? – не очень-то вежливо выдала Люда, глядя на Сашу с вызовом из своего угла, словно отважная мышка, загнанная в клетку хитрым котом, но все еще готовая сопротивляться. Ее веки припухли, на ресницах еще блестели слезинки, щеки покрывали красные пятна, чувственные губки призывно алели. Даже без косметики и заплаканная она, по мнению мужчины, выглядела такой свежей, яркой и притягательной, что член в его узких брюках требовательно шевельнулся.

– Вы, конечно, тоже считаете, что папа прав, ведь так? Вас ведь он прислал? – добавила она с упреком.

– Я считаю, что он предлагает тебе максимум из своих возможностей, – дипломатично и хладнокровно заявил Саша, пока что игнорируя ее грубость.

– Максимум?! – тут же взорвалась Люда, всплеснув руками. – А что если мне не нужен его максимум?! У меня свои планы на жизнь! Свои планы на учебу! Почему я даже не могу выбрать, чем мне заниматься и на кого учиться?!

– Можешь, конечно. Только отца твой выбор разочарует.

– Да его все во мне разочаровывает, как и в Ромке! Он сам такой идеальный, что никто не может соответствовать его высочайшим стандартам, даже его родные дети! Так, может, не стоит и пытаться?!

– Нет смысла соответствовать чьим-то стандартам. Есть смысл только извлекать максимальную пользу из того, что тебе предлагает отец. В этом отношении психологическое образование не идет ни в какое сравнение с тем, что тебе может дать МГИМО, какой бы ты факультет себе ни выбрала.

– Не идет ни в какое сравнение?! Господи, да по каким таким параметрам вы сравниваете несопоставимое? Все зависит от личных способностей и предпочтений, и я предпочитаю психологию! Я давно мечтала быть детским психологом! Что в этом плохого?!

– Ничего. Хотя, по мнению твоего отца, это занятие весьма пустяковое как с точки зрения социального статуса, так и с точки зрения извлечения прибыли.

– Статус! Прибыль! Это единственное, что его интересует! А что если меня интересуют другие вещи?!

– Какие же? – Саша пробежался взглядом по большому трюмо, уставленному многочисленными флакончиками духов, элегантными статуэтками, декоративными игрушками, шкатулочками всевозможных размеров и форм и дорогой косметикой. Между всем этим гламурным великолепием то здесь, то там, красовались, поблескивая, всякие сверкающие побрякушки. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это не бижутерия, а дорогая ювелирка – стильная, молодежная, возможно, эксклюзивная. Он взял в руку золотую ажурную подвеску в форме рыбки, усыпанную мелкими изумрудами, небрежно повертел в руке и положил на место. – Ты привыкла жить на широкую ногу, на всем готовом и при этом рассуждать о том, чего не знаешь. Ты уверена, что готова будешь снизить свои запросы, если не сможешь потом сама обеспечить себе тот же уровень жизни?

– Не знаю… – нахмурилась Люда, лишь на миг поставленная в тупик. – Возможно… Я могла бы попробовать. Я бы хотела.

– Так попробуй. А пока ты на это не решишься, все это пустые слова… поэтому принимай те правила, которые тебе диктует тот, кто тебя обеспечивает. В конце концов, это разумнее и выгоднее, чем влачить жалкое существование среднестатистического обывателя.

– Все ясно, – Люда обиженно отвернулась, упрямо сцепив на груди руки. – Вы все-таки на его стороне. Ну и пожалуйста! Мне плевать!

– Едва ли тебе плевать… – в голосе этого мужчины постоянно звучала издевка и высокомерие. Люда сама не понимала, почему каждое его слово так ее задевало. Наверное, потому что ей хотелось бы увидеть поддержку в его лице, а не упреки.

– Да что вы вообще сюда явились? – рассердилась она. – Ходить по гостям с утра пораньше – это, знаете ли, не очень вежливо!

– Кто бы говорил о вежливости. Твой отец попросил меня сопроводить его при покупке редкого холодного оружия для его коллекции. Я давно увлекаюсь древним японским оружием, так что нам есть что обсудить, и я не твой гость, а его. Впрочем, сегодня я сообщил ему, что собираюсь с тобой встречаться.

Саша с видом редкого эксперта обошел комнату, продолжая осматривать обстановку, остановился у окна, отодвинул тяжелую штору и выглянул на улицу. Затем обернулся к ошеломленной девушке с каким-то победоносным выражением на лице, которое ей не очень-то понравилось, хотя сам молодой человек выглядел, конечно, сногсшибательно: белоснежные брюки, расстегнутая на шее нежно-голубая рубашка, великолепно сидящий темно-синий легкий пиджак и еще в нагрудном кармане платочек в яркую полоску… Сама элегантность… От его дорогого лоска, высокой широкоплечей фигуры и едва заметной высокомерной улыбки невозможно было отвести глаз.

– Как-то это слишком неожиданно, учитывая, что мы совсем не знакомы… – скептически заметила Люда, хотя эта новость ей, без сомнения, польстила. Немного старомодно, но все-таки романтично.

– Всего лишь дань вежливости по отношению к твоему отцу, – осек ее он. – К тебе у меня еще очень много вопросов.

– Интересно, каких? – не без сарказма в голосе полюбопытствовала девушка, театрально закатывая глазки. – Для начала могли бы спросить, хочу ли я с вами встречаться.

– Разве ты в прошлый раз не дала понять, что на все готова? – он специально подошел к ней довольно близко, чтобы она различила все насмешливые нотки в его интонации и выражении лица и, конечно, чтобы смутить ее своей близостью и своим взглядом.

Люду бросило в жар от стыда и обиды, ведь она действительно вела себя ужасно распущенно на своем дне рождения, да к тому же она и правда с нетерпением ждала их встречи. Со стороны Александра было нечестно, гадко, неприлично так ее попрекать!

– Снова решили почитать мне нотации или вам просто нравится оскорблять девушек? – завелась она, воинственно поведя плечами и сверля его разъяренным взглядом.

– Я уже говорил, что не учу чужих дочек уму-разуму, хотя лично тебя я бы на месте твоего отца до полусмерти выпорол, если бы узнал, как ты ведешь себя с незнакомыми мужчинами.

– К счастью, вы – не мой отец.

– К счастью, да. Поэтому я могу тебя не только пороть, но и трахать.

– Да вы… да вы… Убирайтесь отсюда немедленно! – попыталась возмутиться она, даже не находя подходящих слов для возражений, краснея, бледнея, пылая и леденея одновременно. Мужчина не сводил с нее взгляда, словно собирался поглотить ее своими неправдоподобно синими нечеловечески холодными глазами. Больше не в силах смотреть в лицо этому грубияну, Люда метнулась в сторону, подальше от него, потому что находиться в зоне его досягаемости было просто невыносимо. Только вот Александр вдруг бросился на нее. Всего пара секунд – и он поймал ее за руку и ловко заломил ее за спину, заставляя свою опешившую от неожиданности жертву почти согнуться пополам, перекинувшись через спинку кресла. К ее упругой попке прижались его бедра. Сквозь одежду она чувствовала и его твердый, как камень, член, который, судя по всему, еще и размеров был выдающихся. Собственно, Александр весь казался непробиваемым и железным, будто состоял из груды мышц. По ее спине противной холодной струйкой пробежала паника, от которой тут же свело горло и живот, а в ногах появилась странная легкость. Больно почти не было, но вырваться она все равно не могла, даже пошевельнуться и вздохнуть полной грудью казалось совершенно невозможным.

– Отпусти! – выдохнула она, судорожно хватая ртом воздух. Восстановить дыхание под тяжестью его нажима было не так-то просто. Он вдавливал ее рукой в спинку кресла с такой силой, что ей пришлось практически свеситься вниз головой. От этого кровь прилила к лицу, и в висках болезненно запульсировало, а кресло впилось ей в живот и грудь. – Немедленно… Отпусти… – зашептала она из последних сил, неожиданно осознав, что почему-то до сих пор обращалась к нему на вы. Весь его властный и высокомерный вид как-то странно на нее действовал, внушал ощущение его силы, его полной уверенности в собственном превосходстве. – Мне больно… Пусти, пожалуйста… – наконец пролепетала она уже более покорно и слабо. Ей и правда вдруг стало страшно и ужасно обидно.

– «Пожалуйста» – это уже намного лучше, – нравоучительно и в то же время злорадно заметил Александр и слегка ослабил захват ее руки, позволяя ей немного выпрямиться. – А теперь заткнись и внимательно слушай, солнышко, что я тебе скажу. – Говорил он низким угрожающим тоном, медленно и с расстановкой, а его свободная рука при этом нежно поглаживала ее соблазнительную упругую попку, так провокационно выпятившуюся сейчас назад и упирающуюся в его пах. Люда беспокойно переступила с ноги на ногу, но все же промолчала, да и вырываться больше не посмела. К тому же от этих его прикосновений по телу пробежала предательская волна возбуждения.

– Хорошая девочка, – похвалил ласкающий ее мужчина. – Так вот будь я твоим отцом, – медленно и с расстановкой продолжил он, – я бы убил тебя за такое фривольное развратное поведение, просто стер бы тебя в порошок, мокрого места не оставил бы. Только вот я не твой отец… поэтому наказана ты будешь совсем за другое, а именно – за неуважение и за грубость… Это понятно?

– Да, – поспешно пропищала Люда, еле дыша, и чуть не вскрикивая от волнения, потому что с нее вдруг одним резким грубым движением стянули шелковые шортики и трусики. Какое-то время они держались приспущенными на ее бедрах, но их дернули вниз, и они тут же свалились на пол к ее ногам, оставив ее унизительно полуголой и совершенно беззащитной. Колено мужчины тут же развело в стороны ее дрожащие ноги, а его пальцы принялись бесцеремонно сжимать и ласкать ее попку и бедра, пока наконец не проникли между ягодиц, скользнули вниз и беззастенчиво потерли как раз в том месте, где все давно уже увлажнилось и напряглось от одного только его присутствия, не говоря уже о прикосновениях, о захватах, о грубом натиске. Люда ахнула и больно закусила нижнюю губку, чтобы подавить неприличный стон удовольствия, когда мужские пальцы добрались до ее нижних губок и пульсирующего между ними бутончика.

– Похоже, встречаться со мной тебе все-таки хочется… – довольно усмехнулся он, продолжая свою сладкую пытку и заставляя Люду невольно ерзать, задыхаться и глухо постанывать. – А раз так, то давай сразу кое-что проясним. Ты никогда больше не будешь разговаривать со мной на повышенных тонах. Ты не посмеешь выдвигать мне претензии в неуважительной форме. Ты никогда не будешь мне грубить. И ты никогда не станешь мне врать. – Пока он говорил, его пальцы довели Люду практически до беспамятства. Она слушала его требования, словно сквозь туман, млея и сходя с ума от наслаждения, поэтому, когда ее попку вдруг полоснул обжигающий удар его ладони, Люда вскрикнула и инстинктивно попыталась подскочить.

– А ну тихо! – Александр вывернул ее руку чуть сильнее, заставляя согнувшуюся перед ним девушку жалобно пискнуть от боли. – Еще один звук и будет только хуже. – Его пальцы вновь обожгли ее распаленную киску. Нежная кожа горела после удара, но ощущения от ласк были намного сильнее. Люда всхлипнула и задышала часто и звучно, уже не в силах сдерживать стоны. На этот раз, когда наслаждение вновь прервал болезненный шлепок, она только вздрогнула и тут же выгнула спинку, нетерпеливо ожидая продолжения ласки.

– Вставай, – вдруг резко одернули ее. Почувствовав себя на свободе, она распрямилась и развернулась, уткнувшись взглядом в широкую грудь Александра. Не смея поднять глаза и переминаясь с ноги на ногу, Люда, пожалуй, чувствовала легкое разочарование из-за того, что все вдруг закончилось. Когда ее личико приподняли вверх за подбородок, она медленно облизала и приоткрыла пухлые губки в ожидании поцелуя. Ее щеки пылали, сердце стучало как бешенное, руки и ноги дрожали от слабости и волнения.

– Я полагаю, мы договорились, – строго произнес Александр, поглаживая большим пальцем ее чувственный ротик. – С этого момента будешь вести себя в моем присутствии как примерная воспитанная девочка, иначе будешь наказана… – мужское колено снова резко развело в стороны ее бедра, заставляя Люду вздрогнуть. – Поверь, я могу сделать и по-настоящему больно.

Люда сглотнула образовавшийся в горле комок. Неужели он говорил серьезно? Или все это игра? Что вообще можно ответить на такое? От противоречивых чувств, которые вызывал в ней этот мужчина, у нее голова шла кругом. Стоять перед ним в таком неприличном виде и ощущать себя совершенно беспомощной и покоренной было мучительно, но в то же время почему-то невероятно приятно. Возможно, она и правда перегнула палку, показывая ему свой характер, ведь не он был виноват в ее ссоре с отцом.

– Я… постараюсь, – наконец выдавила она из себя, краснея и сама поражаясь своей готовности подчиниться.

– Вот и умница, – Александр скользнул пальцами по ее шейке, плечу, задел все еще торчащий под шелковой маечкой сосочек, погладил голый животик и тронул влажные набухшие от его ласк лепестки и бутончик внизу, вызывая в теле девушки приступ нервной дрожи и сладостный озноб. Как жаль, что у него было так мало времени, и он не мог заняться ей как следует прямо сейчас. Как это не прискорбно, но сегодня почти весь выходной день придется провести с ее самодуром-папашей, изображая из себя его дружка и изо всех сил убеждая его, сколько у них всего общего. Впрочем, папаша ведь был совсем не прочь подложить под него свою юную своенравную красавицу-дочку. Интересно, как бы он заговорил, если бы узнал, что он предпочитает делать с такими милыми, распутными, но еще не достаточно опытными созданиями…

– Я позвоню, – наконец холодно бросил он, отстранившись и одаривая бессовестную красавицу последним бесцеремонным взглядом, а затем развернулся и вышел из комнаты, на ходу оправляя пиджак и уже за дверью с наслаждением вдыхая аромат возбужденной им девушки, оставшийся на его пальцах.

Александр не звонил почти полторы недели, вплоть до самого открытия автосалона, когда Люда уже вся извелась от ожиданий. Она понимала, что его долгое молчание не свидетельствует ни о чем хорошем. Он либо расчетливо и жестоко пытался ее дрессировать, намеренно мучая разлукой и неизвестностью, либо на самом деле не был особенно в ней заинтересован. Она пыталась быть готовой к любому развитию событий, но кого она обманывала? Этот мужчина свел ее с ума с первого взгляда. Таких сильных чувств, как к нему, она еще ни разу в жизни не испытывала. Они больше походили на болезнь, на мучительную лихорадку, на безумие, чем на нормальную влюбленность. Только она ничего не могла с собой поделать – все ее мысли были о нем, и эти мысли выматывали ее, заставляя гореть и выгорать изнутри. Воспоминания о его надменно улыбающихся красивых губах, о его опасных глазах хладнокровного хищника, о его руках, которые были способны одновременно дарить блаженство и карать, не давали ей покоя ни днем, ни ночью. Неужели ей и правда могло понравиться то, что он с ней делал? Его грубость? Его наглость? Полный контроль над ней? Непредсказуемость и риск? Думать обо всем об этом было ужасно стыдно, но так дурманяще приятно, что ее трусики просто не просыхали от дикого необузданного возбуждения, и даже периодические ласки пальчиком могли облегчить мучения лишь на очень короткое время. Люда уже стала ощущать себя обезумевшей нимфоманкой, не способной взять под контроль свои низменные инстинкты. Но разве не этого он добивался?..

Когда телефон вдруг взорвался первыми аккордами «Bad things» Джейса Эверетта, она вздрогнула и отчетливо ощутила, как сердце замерло на бесконечные пару секунд, а от лица разом отлила вся кровь, приведя девушку в предобморочное состояние. Некоторое время она только ошарашенно слушала музыку и в нарастающей панике наблюдала, как на экране высвечивается имя: «Александр Тимонов», пока ее губы наконец не изогнулись в радостной победоносной улыбочке. Какое счастье, что она оказалась в этот момент у себя в комнате совершенно одна! Люда медленно выдохнула, осторожно взяла телефон и поднесла к уху, надеясь, что ее голос не даст сбой от волнения.

– Да?

– Слышал, ты успешно сдала вступительный экзамен на психфак МГУ, – без всякого приветствия пропел в трубке хрипловатый низкий голос, от которого по всему телу сразу побежали мурашки. Ощущение было такое, будто они и не расставались на эти долгие полторы недели, за которые Люда чуть не довела себя до помешательства. Даже странно, что экзамен она действительно сдала на отлично, на полдня все-таки взяв себя в руки.

– Да, – невольно улыбнулась Люда, сияя от смущения и гордости. – Кроме меня, сто баллов набрало всего два человека на весь поток, и я третья по общему числу баллов с учетом ЕГЭ.

– Что ж, поздравляю, – сдержанно улыбнулся мужчина. – Надеюсь, не жалеешь о своем выборе.

– Никогда не пожалею! – самонадеянно заявила она, просто наслаждаясь собственной крутизной и триумфом.

– Думаю, это событие стоит отметить. Правда, я теперь буду свободен только на следующей неделе, но завтра я хочу тебя видеть на своем корпоративе.

«Я хочу» звучало как-то слишком повелительно и безапелляционно, словно он и не сомневался, что может получить отказ, а ведь Люда сто раз обдумывала эту возможность, когда приходила в ярость от его молчания. Только вот теперь весь гнев куда-то испарился. Она ликовала, словно ребенок, получивший наконец-то давно обещанный родителями дорогой подарок, разом забыв все свои обиды и коварные планы.

– С радостью приду, – очень милым голоском обещала она. – Во сколько все начнется и где?

– Я заеду за тобой к трем. Будь, пожалуйста, готова. Не люблю ждать и опаздывать.

Люда открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь колючее, но в последний момент прикусила язычок. Черт, кажется, ей нравился его командный тон. Нет, не просто нравился – он ее заводил, вынуждая беспокойно заерзать на кресле, и она снова вся горела от макушки до пяток.

– Хорошо. Учту, – не без иронии почти прошептала она сладким кокетливым голоском.

– Тогда до встречи.

– Пока.

Когда звонок прервался, она медленно выдохнула и откинулась на спинку кресла, пытаясь осмыслить произошедшее, упиваясь каждой деталью их разговора. Его волнующе властный голос до сих пор звучал в висках, щекоча нервы. Беспокойно покусав губку и закрыв от блаженства глаза, Люда нетерпеливо потянулась рукой к низу живота. Она медленно присобрала короткую юбочку и потерла трусики в том месте, где на них образовалось влажное пятнышко. Тонкая ткань сдвинулась в сторону, и пальцы легко заскользили по мягкому, сочному и горячему распустившемуся цветку, заставляя девушку задыхаться и бессовестно раздвинуть стройные ножки. Щеки зарделись, мягкие локоны прилипли к увлажнившемуся лбу, все тело напряглось, выгибаясь дугой. На кожаном кресле под ее взмокшей, наполовину оголенной попкой образовалась прозрачная скользкая лужица… Кажется, она и правда превратилась в маньячку… в Его маньячку… на все готовую по первому же Его приказу…

– Мне сегодня позвонил Саша, пригласил завтра на открытие своего автосалона, – как бы между прочим сообщила Люда родителям за ужином очень довольная собой.

– Что ж, чудесно, – ничуть не удивившись, заметил папа с легким скепсисом в голосе. Видимо «друг» уже успел и сам сообщить ему эту новость. – Очень надежный и многообещающий молодой человек, – добавил он уже серьезно.

– Похоже, что да, – широко улыбнулась Люда со всей искренностью юной, по уши влюбленной девчонки. – Хотя он показался мне слишком… педантичным, чересчур уж серьезным и… каким-то суровым… – скромно заметила она, желая поддержать беседу о предмете своих грез. Вдруг папа поведал бы ей еще что-нибудь интересное об этом своем «друге».

– Элементарная воспитанность и проявление зрелости, – сухо отрезал глава семейства, на миг оторвавшись от новостей по телевизору, и смерил дочь оценивающим взглядом. – Даже не представляю, чем ты сможешь заинтересовать Сашку. Разве что любовь его ослепит, – наконец многозначительно вздохнул он и снова уставился на экран, тщательно пережевывая сочные жареные ребрышки ягненка.

Мама, конечно, не могла не заметить, как только что искрящееся счастьем лицо дочери побледнело, и с ее румяных губ сошла улыбка. Несколько секунд Люда сидела неподвижно, как статуя, уставившись в стол невидящим взглядом, затем отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, швырнула на нее кружевную салфетку и молча вышла из комнаты, хлопнув дверью.

– Это что еще за очередной бзик? – встрепенулся Сергей Валерьевич, вопросительно глядя на жену. Ирина Степановна, критически поджав тонкие губы и приподняв брови, пожала плечами и ласково похлопала мужа по мясистой, богато украшенной перстнями руке.

– Не обращай внимания. Это подростковое… пройдет…

Саша приехал за Людой на кремовом Бентли с личным водителем, зашел в дом, учтиво поздоровался с ее отцом и матерью и лишь сдержанно кивнул на ее робкое «привет». При родителях они друг с другом больше ни единым словом не обмолвились, будто и знакомы не были, но лишь только они оказались на заднем сидении роскошного седана в салоне, отделанном белой кожей и натуральным камнем, Саша протянул руку и нежно погладил кончиками пальцев пылающую щечку Люды, слегка задев чувствительный уголок ее губ. Это прикосновение тут же отдалось томительным ознобом во всем теле и сладкими спазмами внизу живота. Внутренний бесенок, который, видимо, снова проснулся из-за близости этого мужчины, приказал ей ласково потереться щекой о его руку, глядя в его синие опасные глаза, а потом грациозно скользнуть в его объятья и заскользить мокрыми губками и язычком по его уверенным требовательным губам.

Кажется, на неопределенное время Люда совершенно потеряла контроль. От Саши пахло дорогим восточным парфюмом и сигаретным дымом. Он был одет в великолепный черный костюм, который сидел на нем как влитой, а его густые черные волосы были уложены красивыми шелковыми волнами, к которым так хотелось прикоснуться. Одна его рука крепко обвивала девушку за гибкую тонкую талию, снова утянутую корсетом, другая бесцеремонно поглаживала ее бессовестно разведенные в стороны стройные ножки, облаченные в полупрозрачные сетчатые чулочки на подвязках и элегантные золотистые босоножки с тонкими, переплетающимися вокруг изящных щиколоток ремешками. Ее колени слегка подрагивали от умелых дразнящих мужских ласк, из груди вырывались нежные стоны, пышная тяжелая юбка из плотного жатого шелка антрацитовым облаком вспенилась над обнаженными бедрами, позволяя разглядеть ее тонкие, как паутинка, и чертовски дорогие кружевные трусики. Как же ей хотелось, чтобы искусные мужские пальцы вновь оказались под ними, но они только томили и будто насмехались, распаляя лишь чувственную разгоряченную девичью кожу.

Люда упивалась его прикосновениями, его языком, его губами, отдаваясь поцелую с той безудержной страстью, которая может быть свойственна только юной не очень-то опытной девушке, для которой поцелуй уже казался пределом запретного. Когда сильные руки вдруг властно отстранили ее, сажая на место, она едва могла справиться с дыханием и только сейчас заметила, что водитель без всякого смущения поглядывал на них в зеркало заднего вида. Саша едва заметно усмехнулся, обменявшись с ним коротким взглядом. Сам он не казался ни взволнованным, ни обезумевшим от страсти. От этого Люда только почувствовала еще большую неловкость за свое поведение, ведь все это совершенно не было на нее похоже. Она поспешно оправила юбку и уселась, целомудренно сложив на коленях сомкнутые беспокойные руки, украшенные золотыми кольцами браслетов.

– Надеюсь, ты понимаешь, что твой отец очень мне доверяет, раз отпускает со мной свою единственную дочь, которой едва исполнилось восемнадцать? – неожиданно выдал Саша, опуская между ними подлокотник, и, удобно раскинувшись на сидении, неторопливо закурил сигарету.

– Полагаю, у него есть на то основания, – пролепетала она неуверенно, не совсем понимая, к чему он клонит, и все еще не в состоянии прийти в себя от возбуждения и неловкости. – Он говорил, что считает тебя надежным человеком, – пожала плечами она, краснея и смущенно поправляя волосы, но все-таки стараясь держать себя уверенно.

– Так вот у него нет ни малейших оснований мне доверять в отношении тебя, – холодно отрезал Саша, стряхивая пепел в автомобильную пепельницу. Даже от его сигареты пахло восхитительно – какими-то утонченными пряностями и терпким вишневым ароматом.

– Почему?

На миг девушке показалось, что водитель едва смог сдержать ядовитый смешок, будто наблюдал подобные сцены уже не раз. Она мельком глянула на Сашу и совсем растерялась.

– Потому что я ломаю девочек вроде тебя… – ответил он после некоторой паузы. В его глазах, затененных черными щетками ресниц, дремало синее пламя, в любой момент готовое вырваться наружу и поглотить Люду целиком, без остатка. У девушки по спине пробежал неприятный холодок.

– В смысле?.. – слабо пролепетала она, наблюдая, как его красивые длинные пальцы медленно перебирают тяжелую золотую зажигалку.

– Я уже говорил тебе – я требую полного подчинения и жестко наказываю за неповиновение.

– Я думала, что это часть какой-то игры…

– Хорошая игра со временем так тесно переплетается с реальностью, что отличить одно от другого практически невозможно.

– И… зачем тебе это нужно?

Саша развернулся к ней, опираясь о подлокотник одной рукой, а другой – нежно проводя по ее золотистым локонам, по мягкой румяной щечке, обнаженному плечу и вниз по руке до самой кисти, вызывая мурашки и новую волну возбуждения.

– Чтобы держать под контролем еще более опасных демонов, – заговорщическим шепотом проговорил он, обдавая ее ароматом своей сигареты и жаром своего дыхания. Его красивые сочные губы, отмеченные тонким белым шрамом, искривились в усмешке. – К тому же я люблю, когда красивая девочка исполняет любые мои требования. Такой ответ тебя устраивает?

– Очень интригует, конечно… – Люда заставила себя улыбнуться в ответ, сгорая под его наглым раздевающим взглядом и от его прикосновений. Все это звучало как-то излишне зловеще и пафосно. Может, это все-таки игра или блеф? Неужели его следует понимать буквально? Судя по тому, каким грубым он был с ней с первой же их встречи, пожалуй, что да. Только почему-то именно эта его животная грубость поражала воображение, сводила с ума и заставляла нервно дрожать в волнительном предвкушении. Она еще раз робко взглянула на него через плечо. – Только… кто может согласиться на подобное?

– Боюсь, что ты уже дала свое согласие, моя хорошая… – коварно улыбнулись его губы.

Люда хотела было что-нибудь на это возразить, но нахальный водитель продолжал с любопытством пялиться, и она поспешила сменить щекотливую тему.

– Я… еще не поздравила тебя с открытием автосалона… – она запустила руку в сумочку, достала оттуда миниатюрную плоскую коробочку, перетянутую тонкой золотой ленточкой, и протянула ее Саше на ладони. – Вот. Папа сказал, что ты коллекционируешь редких бабочек. Мне понравился один вид – Greta oto или «стеклянная бабочка». Только найти настоящую я не смогла. Они редкие… Ну, точнее ими редко интересуются коллекционеры, ведь есть виды и поэффектнее… Поэтому я решила купить коллекционную серебряную монетку с Greta oto.

Саша слушал ее внимательно и настороженно, будто в удивлении, затем молча принял подарок, открыл крышечку и странно взглянул на Люду.

– Тебе не нравится? – взволнованно спросила она.

– Напротив, – поспешно заверил он, мягко и искренне улыбаясь краем губ. – Очень нравится. Спасибо, солнышко… Признаться, ты меня очень приятно удивила…

Саша и правда выглядел немного озадаченным и польщенным. Он поспешно вынул монетку, зажал двумя пальцами и поднес к окну, чтобы рассмотреть ее на свету. Сквозь прозрачные крылышки, умело врезанные в металлический корпус монетки, замелькали пролетающие за окном пейзажи и солнечные блики.

– В природе она, конечно, выглядит эффектнее, когда сквозь крылышки просвечивают цветы, листва или небо… А… как ты увлекся энтомологией?

– О, до энтомолога мне далеко… – немного нахмурился он, убрал монетку в упаковку, а затем вложил во внутренний карман пиджака. – Я всего лишь коллекционер-любитель. Меня привлекает красота этих созданий. И еще их беспомощность и незащищенность. Почему тебя заинтересовал именно этот вид? – Саша вглядывался в нее каким-то другим, не знакомым ей взглядом, в котором явно ощущался не только сексуальный интерес, но еще нечто новое и немного пугающее.

– Ну… – смущенно протянула Люда. – Только не смейся, пожалуйста… Бабочек ведь издревле считали символом бессмертной человеческой души. Увидев эту бабочку, я подумала, что так должна выглядеть только душа невинного, возможно, ребенка или святого, ну или просто очень хорошего человека. Только их глазами и можно увидеть истинную красоту всего мира, потому что они не искажают ее и не приукрашают, а только пропускают через себя.

– Похоже, ты романтик… реальность выглядит не так привлекательно… Насколько я помню, Greta oto питается исключительно нектаром ядовитых цветов, чтобы быть недоступной для хищников. Как этот факт вписывается в твою красивую теорию?

Люда нервно сглотнула, потому что вопрос Саши звучал очень уж серьезно.

– Добро тоже должно уметь защитить себя, – уверенно ответила она. – К тому же эти бабочки выживают только в самых экологически чистых местах, точно также как доброта не терпит никакой грязи, зла и фальши…

Саша смотрел на нее, в задумчивости приложив к губам два пальца. Люда никак не могла разобрать, что за ними скрывается – нежная улыбка или саркастическая насмешка.

– Мне нравится твоя теория, солнышко. Обязательно приобрету эту бабочку для своей коллекции… и буду считать, что завладел невинной человеческой душой. Пусть научит меня ценить истинную красоту.

Он склонился к ней, притянул к себе ее лицо ладонью и горячо коснулся губами ее щеки. Люда до сих пор не думала, что невинный поцелуй в щеку может показаться таким развратным и опасным одновременно. Ее колени дрожали, кожа пламенела, сердце звучно ухало в груди, внизу живота все сладко пело от возбуждения, а в трусиках было так мокро, что малейшее движение доставляло ей мучительное удовольствие.

Когда они добрались до места, в автосалоне еще шли последние приготовления к торжеству. Рабочие налаживали свет, звук, декорации. Девушки модельной внешности из службы эскорта в одинаковых ярко-голубых платьях прихорашивались, сбившись в кучку у зеркала в холле. Они крепили к волосам голубые цветы. Серьезные мужчины в деловых костюмах обсуждали последние детали предстоящего мероприятия. Официанты колдовали над фуршетным столом. Первые нарядные гости потягивали аперитив и с любопытством поглядывали на ряд автомобилей, накрытых светлыми чехлами. Вид всех присутствующих свидетельствовал о том, что здесь нет ни одного случайного человека.

Саша за руку подвел Люду к какой-то группке людей и всех представил друг другу, но она не запомнила ни одного имени, так как была слишком взволнована. Не хотелось этого признавать, но деловые разговоры не были ее коньком, и она быстро потеряла интерес к общей беседе. Любуясь своим элегантным умным спутником, который пользовался явным авторитетом у присутствующих, она с трудом пыталась побороть в себе захлестывающие ее волны восхищения и страсти. Только его строгий неприступный взгляд говорил «нет», приказывая взять свои инстинкты под контроль.

Наскоро переговорив с партнерами и коллегами, Саша, извинившись, ушел по делам, и Люде пришлось около часа развлекать себя самой, прогуливаясь по необъятным залам среди незнакомых ей гостей, все прибывающих и прибывающих. Впрочем, вскоре началась церемония открытия, и скучно уже не было. Грянула музыка, включилась подсветка, все закрутилось и завертелось вокруг. Ее неотразимый спутник читал торжественную речь, благодарил сотрудников, без которых, конечно, не было бы и совместного успеха, рассказывал о планах компании на будущее, о контрактах с новыми поставщиками, об уникальности выбранных к продаже элитных автомобилей и усовершенствованиях в обслуживании клиентов высокого класса. Люда с едва скрываемым восхищением наблюдала за красивым мужчиной в белоснежной рубашке и строгом черном костюме, непринужденно и мастерски вещающим со сцены, раздаривающим улыбки на миллион долларов и изредка поглядывающим на нее. Широкий бордовый галстук и платок в тон в нагрудном кармане пиджака невероятно ему шли и прямо-таки подчеркивали его напористый темперамент и конструктивную агрессию. На лацкане пиджака красовался маленький пурпурно-золотой значок с логотипом его собственной компании. На манжетах поблескивали золотые запонки. Густые и черные как смоль волосы были лихо зачесаны на бок и блестели от геля для укладки, придавая ему какой-то вызывающе вычурный вид, как у киношного американского мафиози лихих 30х. Самовлюбленный наглый пижон. Опасный. Расчетливый.

Последние рукопожатия с новыми партнерами под звонкие аплодисменты, пара кивков головой, приветливые улыбки коллегам – и он уверенно перерезал символическую голубую ленту, а затем под вспышки камер легко сбежал со сцены по боковой лестнице и через минуту оказался рядом с Людой. Он сказал ей что-то, но она не расслышала из-за громкой музыки (на сцену уже вышли какие-то рок-музыканты и толпа взвыла от восторга).

– Ну, что ж, с официальной частью покончено. Вижу, ты заскучала. Думаю, нам можно свалить отсюда и заняться чем-нибудь более увлекательным. – Стараясь перекричать музыку, Саша склонился к самому ее ушку, крепко сжав в руке ее тонкое предплечье, а затем обхватил ее сзади за плечи и повел куда-то в сторону, прочь от толпы. Люду разом накрыло его неповторимым ароматом, составленным из комбинации изысканных духов, дорогих сигарет и эксклюзивного алкоголя, который он уже успел отведать по случаю своего личного праздника и успеха. Жар от его приблизившегося тела снова спутал ей все мысли, как и его слова, а еще к возбуждению подмешивался страх. С этим мужчиной едва ли можно было чувствовать себя в полной безопасности… Она развернулась к нему лицом и, слегка придерживаясь за рукав его пиджака, тоже потянулась губами к его уху.

– Не думаю, что твои коллеги дадут тебе такую возможность… Ты сегодня слишком популярен.

Люда украдкой окинула взглядом мелькающих мимо людей. На Сашу и правда многие до сих пор поглядывали с интересом, особенно красивые эффектные женщины, словно у них к нему было какое-то неотложное дело, но они не решались подойти. Может быть, она тому была причиной? Как же приятно было наконец-то украсть его у всех них!

– У кого это ты научилась льстить мужчинам? – снова обожгло ее ушко его дыхание.

– У мамы, наверное, – звонко рассмеялась Люда.

– Маме можно. Тебе еще нет.

– Это еще почему? – вскидывая на него кокетливо удивленные глаза, девушка закусила нижнюю губку, чтобы удержать смешинку. О, она знала, что была сейчас неотразима. Ей уже сто раз приходилось убедиться на собственном опыте, какое впечатление производила на мужчин эта надменная и соблазнительная улыбочка, этот ироничный тон дерзкой малолетки и эти короткие жгучие взгляды, в которых было немного упрямства, немного вседозволенности, немного покорности и при этом недосказанности.

– Давай поднимемся наверх, – одернул ее он, будто был не доволен ее фамильярностью. – Покажу тебе то, что ты непременно оценишь.

– Ладно, сэр, – весело отчеканила Люда, стараясь не думать о двусмысленности подобного предложения. – Только очень тебя прошу, – все-таки не выдержала она, – давай не будем торопить события…

Господи, ну зачем она сказала про это? Вот дурочка… Ее просьба осталась без ответа. Только рука Саши приятно обхватила ее за талию и увлекла к лифту. От любого его прикосновения Люду лихорадило.

На втором этаже располагался такой же гигантский зал как и внизу, но автомобили не были прикрыты чехлами. Они сияли насыщенными экстравагантными колерами и поражали изгибами силуэтов – мощь, скорость и роскошь во плоти.

– Самые шикарные спортивные тачки в Москве теперь можно будет купить здесь. Выбирай, какая тебе больше по вкусу, – предложил ее элегантный спутник, указав на свою коллекцию широким королевским жестом.

– Ого… Впечатляет… – рука Люды выскользнула из его руки. Она стала медленно прохаживаться вдоль рядов автомобилей, внимательно изучая их изящные плоские и вытянутые корпуса. К некоторым хотелось прикоснуться, чтобы прочувствовать их норов, силу и красоту. Пальцы с наслаждением пробегались по прохладному металлу. Она ощущала на себе пристальный мужской взгляд, который не упускал ни одного ее движения, но оглянуться и ответить на него ей было страшно. И все-таки как приятно было осознавать, что тобой любуется такой наглый, самоуверенный, непредсказуемый тип, во власти которого ты находишься.

Саша внимательно наблюдал за ней издалека, сунув руки в карманы и слегка склонив голову, словно притаившийся в зарослях высокой травы лев, пытающийся оценить шансы своей жертвы на спасение. Несмотря на свою детскую наивность и незрелость, она была необыкновенно хороша – безусловно очень редкий экземпляр для самой ценной в мире коллекции. Greta oto? Этот ничем не примечательный бесцветный мотылек? Нет, едва ли. В своем изысканном и элегантном черном платье на узких бретельках, с черной пышной юбочкой чуть ниже колена во всклокоченных оборках из жатого шелка и с тугим атласным корсетом, аккуратно стягивающим ее и без того идеальную фигурку, она выглядела как восхитительный бархатисто-черный «парусник», в задумчивости сложивший свои блестящие резные крылышки, чтобы в облике прекрасного эльфа пройтись по бренной земле. Страстная, трепещущая, возбужденная, в мокрых трусиках, вся сочная и благоухающая смесью дорогих цветочных ароматов и бушующих феромонов, совершенно беззащитная и покорная… Из нее получится непревзойденная любовница – послушная, горячая и на все готовая. Сладкий лакомый кусочек, да еще и со внушительным приданым к тому же.

– Вот эта! – наконец уверенно выпалила она, остановившись у темно-вишневого спортивного мерседеса и развернувшись к Саше с самой очаровательной улыбочкой на свежих сочных губках. Сама грациозность и изящество.

– Она твоя, – тут же с невозмутимой уверенностью заявил он, не дав пораженной девушке опомниться.

Саша медленно приближался, все также не вынимая руки из карманов и вымораживая ее своими синими холодными глазами. Его голос звучал повелительно и звучно в огромном пустом пространстве автосалона, слегка заглушаемый лишь отдаленными басами музыки, доносящейся с первого этажа.

– В смысле – моя? – Люда озадаченно нахмурилась, не веря своим ушам и облизывая пересохшие от волнения губки. В мужском взгляде невозможно было прочесть никакие ответы, разве что без вести пропасть вполне было можно, особенно когда он остановился всего в паре метров от нее.

– Пусть это будет моим тебе подарком в честь поступления в университет, – невозмутимо объявил он.

– Но… – голос слегка ее подвел. – Я не могу принять такое… Извини… это слишком… Мы же едва знакомы…

– Разве не можешь? А я думал, что тебе нравятся красные спортивные автомобили и быстрые знакомства…

В этой фразе прозвучал обидный укол в адрес ее недавнего поведения, но Люда была так взволнована, что решила его проигнорировать. Она чувствовала себя сейчас, как на экзамене, к которому совершенно не успела подготовиться.

– Саш, это неправильно… Это слишком дорогой подарок, – наконец включила она голос рассудка.

– Такие красивые девочки должны получать дорогие подарки, – отрезал он и добавил, не дав ей вставить и слова: – Садись за руль. Я сейчас принесу ключи. Устроим тебе тест-драйв.

Прежде чем она успела придумать новые аргументы, он развернулся и ушел прочь, оставив ее наедине со своими в беспорядке переполошившимися мыслями и шикарным автомобилем-мечтой, соблазнительно сверкающим, как спелая вишня в карамели. Вовсе не желая этого делать, она все-таки не смогла удержаться и заглянула в салон, пробежавшись взглядом по космической приборной панели и великолепной кремовой кожаной отделке. Черт… все это не могло быть правдой… Это какой-то розыгрыш… Так просто не бывает… и не должно быть…

Когда он вернулся спустя минут пять и протянул ей ключи, она все еще стояла, прислонившись спиной к соседнему автомобилю и в защитном жесте скрестив на груди руки.

– Я… не очень хорошо вожу… В смысле я могу ее поцарапать… или даже…

– Еще одно возражение, и я тебя трахну прямо здесь на капоте этой машины. Или ты только об этом и мечтаешь? – Саша открыл перед ней дверь и еще раз протянул ключи.

Почему-то она ни на секунду не усомнилась, что он выполнит очередную свою угрозу. Только вот по необъяснимой причине от этих грубых вульгарных угроз и от его не терпящего возражений тона у нее в животе образовалась волнующая пустота, от которой перехватывало дыхание, щекотало нервы, опаляло кожу, а в трусиках все набухало и наливалось горячей влагой от бесстыдно лезущих в голову развратных мыслей. Люда взяла ключи и, едва дыша от волнения, протиснулась мимо него к водительскому креслу. Уши горели, как у по-крупному нашкодившей девчонки, которую застали с поличным.

– Надеюсь, ты училась водить на механической коробке? – спросил он, уже сидя рядом с ней и, видимо, заметив, как дрожат на руле ее руки.

– К счастью, да…

– Тогда давай… выезд направо, – его рука легла на спинку сидения у нее за спиной, обжигая, смущая и дико отвлекая. Люда поправила зеркала, пристегнулась и завела двигатель. Он заурчал непривычно нежно, как котенок, а педаль газа безропотно подчинилась малейшему касанию ее босоножки. Когда автомобиль мягко тронулся с места, ощущение было такое, будто паришь по воздуху, в нескольких сантиметрах над полом автосалона, совсем как в ее полудетских и немного безумных снах о полетах над водной гладью океана. Люда невольно улыбнулась, не в состоянии сдержать переполняющий ее восторг.

– Теперь налево и до конца ряда, – строго скомандовал ее штурман. – Там увидишь указатель.

По пологому спуску они скатились на первый этаж, выехали на улицу через автоматические ворота и объехали здание автосалона, направляясь к Кутузовскому. Когда они встроились в бурлящий поток машин, Саша в основном внимательно наблюдал за дорогой, но все-таки иногда Люда чувствовала, как он наблюдает и за ней, беззастенчиво изучая каждую ее черту. От этого было только сложнее сосредоточиться, и внутренняя дрожь все никак ее не отпускала. Кто-то сзади уже истерично ей посигналил, когда она не слишком удачно перестроилась на соседнюю полосу.

– Не бойся, – с едва заметной насмешкой успокоил Саша. – Тебя все сами будут объезжать за три километра. Кому захочется оплачивать ремонт этой красавицы? И уж тем более иметь дело со мной или с твоим отцом. Расслабься… – его пальцы вдруг коснулись ее волос, слегка отодвинув их в сторону и откинув за плечо, затем прошлись вдоль позвоночника по шейке и вниз по спине, теплая ладонь задержалась между лопаток, но, нежно поглаживая, снова скользнула вверх и остановилась на обнаженном плече, сдвинув вниз бретельку, вызывая озноб и полный сбой нервной системы. Перетянутая корсетом, Люда с трудом могла дышать. Она сейчас точно в кого-нибудь сама врежется… тогда ей влетит и от папы, и от этого беспринципного провокатора, которому, похоже, даже сейчас нравилось ее мучить.

– Куда дальше? – уточнила она, приближаясь к очередному перекрестку и стараясь не подавать виду, как она взволнована.

– Поворачивай на МКАД. Прокатимся за город. Я недавно снял коттедж в сосновом бору. Тебе понравится. Роскошный сад, пруд с искусственным водопадом, дом в охотничьем стиле… – Его рука на обнаженном девичьем плече шевельнулась, пальцы прошлись по ключице, по шейке, тронули подбородок и пламенеющую щечку.

– По-моему, нам лучше вернуться обратно в автосалон… – робко заметила Люда.

– Трусишь или просто пытаешься быть хорошей девочкой?

– Если честно, просто пытаюсь ни в кого не врезаться, – отшутилась Люда, нервно рассмеявшись.

– Деликатный ответ, – его улыбка приятно ласкала слух. Неужели он умел быть и нежным? – Тогда попробую тебя переубедить… – Люда услышала, как щелкнул замок его ремня безопасности, жар его тела и его дыхания придвинулся ближе, окутал, заставил внутренне содрогнуться. Его левая рука локтем уперлась в спинку ее сидения, ладонь легла на ее шею сзади, под волосами, ласково поглаживая и без того разгоряченную кожу. Его правая рука коснулась пышных складок ее юбки, осторожно потянув их вверх и ударяя ее миллионами электрических разрядов. Люда судорожно вцепились в руль, будто в нем было спасение, нога на педали газа нервно дрожала, ухо опалила его почти беззвучная усмешка. Слава богу, что машин было на удивление мало, иначе она… Ее мысли вдруг прервались, да и дыхание, кажется, на миг отключилось, как и сердцебиение…

– Если не хочешь нас угробить, следи за дорогой, солнышко… – он немного выровнял руль, а затем его пальцы медленно скользнули по сетчатой поверхности ее чулочка вверх и принялись совершенно безжалостно изводить ласками обнаженную кожу ее бедра. Когда его рука оказалась у нее между ног, в опасной близости от трусиков, Люда попыталась свести ноги. Движущиеся автомобили вокруг, казалось, смешались в мозаику калейдоскопа, в висках стучало, аромат его духов, его тела дурманил, вылизывающий ее кожу наглый плотоядный взгляд пронизывал каждую клеточку. Чертов МКАД – тут даже припарковаться было негде…

– П-пожалуйста… не надо… я так точно куда-нибудь в-врежусь…

– Так и знал, что ты трусиха, – издевательски прошелестел мужской голос у нее над плечом, лишая последних сил для сопротивления. – Ножки раздвинь… Дыши ровно… И получай удовольствие… так, чтобы мне это тоже понравилось…

Не в состоянии противостоять искушению, Люда позволила ему сдвинуть в сторону трусики. Его пальцы неторопливо прошлись вверх-вниз вдоль сочной податливо мягкой щелки между пухлыми истомленными желанием лепестками, заставляя ее распахнуть ротик в удивленно-чувственном вздохе. Она и правда вся промокла до неприличия и еще так хотела этого красивого, невозмутимого и самоуверенного мужчину, что просто вся дрожала от нетерпения, особенно когда его пальцы поймали нестерпимо медленный ритм, то плавно кружа и едва касаясь, то слегка надавливая и неспешно вымазывая ее киску в скользком прозрачном нектаре вновь и вновь. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, Люда больно закусила губку и попыталась сосредоточиться на дороге и управлении, но в голове все смешалось, тело пламенело в лихорадке, в ногах появилась слабость, попка невольно заерзала навстречу бессовестно дразнящим и распаляющим пальцам…

– Тихо, тихо, солнышко… не надо торопиться… Вот так… вдох… выдох… – Его рука иногда замирала на долгие секунды, вынуждая ее саму о нее ласкаться. На коже, где попало, искрились мурашки, словно солнечные блики на волнующейся воде, а его губы, его бессовестные слова продолжали сводить с ума где-то совсем рядом, у неистово горящего ушка.

– Роль развратной девочки ведь гораздо приятнее, не так ли? – Мужские пальцы начали тереть киску чуть быстрее и чувствительнее, но его голос оставался все таким же насмешливо спокойным, лишающим воли и рассудка и в то же время внушающим, что он все держит под контролем. – Здесь держись правой полосы и поворачивай на следующем съезде, – также невозмутимо пояснил он, но вдруг почти тут же схватился за руль. – Правой полосы, я сказал! Черт! Ты вообще следишь за дорогой?

Автомобиль послушно вильнул вправо, едва не проскочив нужный им съезд. Люду снова оглушили чужие клаксоны и ощущение, что на какое-то неопределенное время она выпала из реальности. Сердце так колотилось в груди, что ей даже стало не по себе.

– Извини, я… – она запнулась и сглотнула, пытаясь вновь унять дрожь хотя бы в руках, если не во всем теле. – Ты же мог сказать раньше, что нужно направо…

– Заткнись и теперь просто поезжай прямо, – в его голосе уже слышались гневные нотки, а его рука снова скользнула под пышные воланы ее юбки, пальцы прижали трепещущий бутончик, терзая его еще более чувствительными и интенсивными движениями. Люду захватила волна экстаза, реальность поплыла перед глазами, лишь отдельными очертаниями напоминая о том, где она и что должна делать. Больше не в силах сносить эту сладкую пытку, она вдавила в пол педаль сцепления, постаралась не слишком резко нажать на тормоз и свернула на обочину, разворачивая автомобиль почти поперек и тут же покорно извиваясь навстречу мужским объятьям. Он потянул ее на себя, обхватывая сзади за шею и впиваясь диким ненасытным поцелуем в ее послушно разомкнувшиеся губки. Ремень безопасности мешал и давил, но вообще-то на него было плевать, ей хотелось этого развратного безумства, с ним, прямо здесь, в машине, потому что это было так безнравственно и так сладко…

Его волшебные искусные пальцы выделывали с ней такое, что Люда застонала в голос, бесстыдно развела в стороны колени и вцепилась коготками в мужскую руку, двигающуюся у нее между ног. Еще несколько секунд непристойных ласк, стремительных порывов, диких поцелуев и неистового напряжения – и девушка задрожала в агонии умопомрачительного наслаждения. Волна спазмов и электрических разрядов прокатилась по всему телу, вынося из головы абсолютно все здравые мысли и оставив только мягкую дурманящую пульсацию, ощущение приятного изнеможения и послевкусие его пьянящего поцелуя.

– Как тебе машина? – с мягкой издевкой поинтересовался мужчина, продолжая поигрывать пальцами с ее киской и явно получая удовольствие от ее агонии.

– Оч-чень круто… – едва дыша, натянуто улыбнулась она.

– Ты даже не представляешь, во что ты влипла, солнышко… – прохрипел Саша в ее раскрасневшийся, часто дышащий ротик… Только способность мыслить еще не успела к ней вернуться, чтобы проникнуться значением произнесенных слов. Люда подняла на него глаза. Черт, как же он был хорош… от него просто крышу сносило… от его волчьего вечно голодного взгляда, от его красивых жестко очерченных губ с побелевшей черточкой шрама, от его напряженного мужественного подбородка и грубых черных аккуратно уложенных локонов. К тому же его рука все еще находилась там, где она совершенно не давала ей покоя. Девушка мельком взглянула на застегнутый ворот его белоснежной рубашки, крепко стиснутый галстуком, и невольно облизалась. Как же хотелось его раздеть… Но только его грубый повелевающий тон отвлек от развратных мыслей, заставляя сосредоточиться. Она сглотнула и снова позволила себе потонуть в грозовой синеве его глаз.

– Послушай внимательно, что я тебе скажу… – с ласковой угрозой прошипел он, больно стиснул сзади ее шею, заставляя повернуть голову, и нежно поцеловал в щечку, в ушко, в дрогнувший уголок губ, снова в щечку… – Ты сегодня должна быть очень послушной и покладистой девочкой… Слышишь?

– Да… – прикосновения его губ и дыхания к коже и волосам творили с ней что-то невероятное. Люда млела, глупо хлопая ресничками и задыхаясь.

– Ты будешь выполнять любые мои требования… о чем бы я ни попросил… и что бы ни произошло… Без возражений. Ясно?

– Угу, – послушно проурчала она едва слышно и улыбнулась, только немного хмурясь из-за его железной хватки. Саша медленно убрал руку с ее киски, отер мокрые пальцы о ее ножку, одним рывком оправил юбку.

– Твою мать! – вдруг почему-то выругался он, слегка отталкивая ее прочь. Несколько секунд он сидел, откинувшись головой на спинку сидения и закрыв глаза, будто в мучительном раздумье. Теперь она видела, как быстро вздымается его грудь и как беспокойно вздрагивает пульс на его шее. Похоже, ему тоже нужно было прийти в себя и взять под контроль желания. Это чертовски заводило… – А ну вылезай из машины, – наконец выдал он, открывая дверь и выходя из автомобиля. – Я поведу.

Тревога снова переполнила ее сердце. Его поведение, его странные слова и угрозы, его манера держать себя всегда вызывали неприятное чувство головокружения на краю обрыва. Но только слишком уж далеко она зашла… слишком уж ошеломляюще он на нее действовал… и вообще – ей надоело вечно держать себя под контролем, ей хотелось, чтобы ее свели с ума, вырвали из этой наскучившей действительности, заставили все пять чувств обостриться до предела и без остатка затянули в любовь, в страсть, в умопомрачительную бездну эмоций. Разве когда-нибудь, с кем-нибудь она испытывала подобное?..

Саша сел за руль и заставил двигатель взреветь, а автомобиль резко дернуться назад для разворота, а потом рвануть с места, словно бросившегося из засады тигра, оставив обочину в мутном облаке желто-серой пыли. Люда вжалась в сидение, едва успевая замечать, как чужие машины мелькают перед ними и тут же стремительно уносятся назад, чтобы потом мелькать в зеркалах заднего вида. Черт… Во что она действительно ввязывалась и кто сейчас сидел рядом с ней? Этот тип по-настоящему опасен, а она ведет себя с ним так, будто не имеет ни малейшего представления об осторожности, будто кто-то стер ее инстинкт самосохранения…

Съезд с шоссе нырнул в широкую просеку хвойного леса. Кое-где вдоль дороги тянулись аккуратно стриженные газоны, но в некоторых местах ели подступали вплотную, их лапы нависали с обеих сторон, будто создавая проход в сказочную Нарнию. За остроконечными темными верхушками на фоне розовеющего неба слепило глаза белое пятнышко вечернего солнца. Асфальт кончился, автомобиль давно снизил скорость, и колеса мягко шуршали по гравию и засохшим комьям глины, постоянно рискуя задеть низкими обвесами землю.

– Ну и где мы? – осторожно полюбопытствовала Люда.

– Там, где нам никто не помешает, – Саша криво улыбнулся, смерив ее взглядом. —Самое время начинать бояться…

– Кажется, ты слишком настойчиво пытаешься меня напугать.

– А ты упорно делаешь вид, что тебе не страшно…

– Мне страшно вообще-то…

– Боюсь, что недостаточно…

Впереди показался высокий каменный забор с колючей проволокой, одиноко тянущийся среди вековых сосен. Никаких построек за ним не было видно, хотя с огороженной территории выглядывали уже не привычные лесные деревья, а сортовые ели, сосны, пихты и туи. Остановившись перед массивными воротами, Саша достал мобильный и набрал какой-то номер – ворота содрогнулись и с тяжелым скрежетом раздвинули перед ними свои створки. Неровная ухабистая лесная дорога сменилась широким, выложенным плиткой проездом, петляющим среди ухоженной живой изгороди, альпийских горок и пышных композиций из разносортных кустарников и деревьев.

– Тут и правда очень красиво, – любуясь пейзажем, Люда приподнялась на сидении – так не терпелось осмотреть этот прелестный сад, надежно припрятанный в глубине леса. Впрочем, может быть, она всего лишь хотела отвлечься… Только внутренняя дрожь все-таки явно давала о себе знать, и где-то в фоне, как назойливая оса, без конца жужжала мысль, что она уже прошла точку невозврата и что одной ей отсюда ни за что не выбраться. Словно в подтверждение этих мыслей, за их спинами снова заскрежетали и со стуком сдвинулись тяжеловесные ворота. Люда невольно оглянулась через плечо и тут же наткнулась на непроницаемую улыбку своего спутника, который, казалось, ведал обо всех ее страхах и просто упивался ими.

– Смотри, – он кивнул куда-то в сторону, и Люда, проследив за его взглядом, увидела вдалеке между деревьев здоровый выложенный беленым камнем двухэтажный дом с многоуровневыми мансардными крышами, с огромной верандой под навесом, покоящимся на белых колоннах, и с небольшими башенками, украшенными узкими, как бойницы, окошками. Будто маленький средневековый замок, он раскинулся на большой благоухающей многочисленными клумбами поляне, освещенной косыми лучами заходящего солнца. Люда невольно приоткрыла рот от восхищения – настолько впечатляющей была представшая перед ней картина.

– Насколько я знаю, этот дом раньше принадлежал какому-то писателю, – пояснил Саша, видя ее восторг. – Он специально строил его вдали от другого жилья, чтобы уединиться от мира… Ну, а потом писатель умер, а дом оказался не нужен его наследникам. Они его продали, и новый хозяин сдает его всем желающим…

– Как-то это грустно…

– Почему же?

– Не знаю… это грустно, когда то, что осталось после родителей, не нужно их детям…

– Разве тебе дорого то, что накопил твой отец?

– Я… не знаю… Мы с ним не очень близки…

– Видишь… Это многое объясняет. Люди как правило одиноки.

– Но это ведь не правильно…

– Возможно… но чтобы не сойти с ума от одиночества, они придумали секс, алкоголь, наркотики и рок-н-ролл…

Их автомобиль уже подкатил к центральному входу, но не остановился, а повернул на дорожку, огибающую дом справа. Там, под тенью деревянного навеса, почти сплошь увитого клематисами, Саша притормозил и заглушил двигатель. Оба почему-то застыли на полминуты, не глядя друг на друга и словно не решаясь сделать следующий шаг.

– Выходи, – наконец холодно скомандовал он, открыл дверь и первым вышел на улицу.

– Черт… – неслышно прошептала Люда себе под нос, попыталась вздохнуть поглубже, но у нее совсем не получилось. Дурацкий корсет душил и больно впивался в тело. Она зачем-то оправила растрепавшиеся воланы юбки и провела пальцами по волосам. Руки трусливо дрожали и плохо слушались. Сама не своя, она еле заставила себя выйти наружу, захлопнула дверь и на всякий случай оперлась ладонью о стекло, чтобы не потерять равновесие.

Саша, не торопясь, обошел машину, весь такой до опьянения элегантный, наглый и уверенный в себе. Оказавшись рядом, он заставил ее слегка отступить и упереться спиной в дверцу автомобиля. Люда приоткрыла было рот, чтобы что-то сказать, но ни разум, ни губы не пожелали ей подчиниться. Она нервно сглотнула и замерла в томительном ожидании, чувствуя, как ветерок, пропитанный ароматом садовых цветов, колышет ее юбку и волосы. А еще жар его тела накрыл ее с головой, только почему-то не согрел, а вызвал озноб. Мужчина слегка приподнял за подбородок ее лицо, провел большим пальцем по пухлой нижней губке и медленно склонился к ее ушку.

– Хочу выебать тебя прямо сейчас… здесь… на капоте этой машины… Ведь за дорогие подарки хорошие девочки должны платить по счетам… – в его хрипловатом голосе звучала неприкрытая издевка.

На несколько секунд Люда опешила и задохнулась, безрезультатно пытаясь убедить себя, что она ослышалась. Сердце будто взбесилось и стучало так оглушительно, что в ушах звенело. Она мотнула головой, чтобы стряхнуть с себя наваждение от его обезоруживающей близости, чувствуя его горячее дыхание у себя в волосах, на шее, на ушке, на щеке… Руки сами сжались в кулаки, острые ноготки впились в ладони. Неужели все и правда могло быть так ужасно и она могла настолько ошибиться в нем и обмануть себя?! За кого он ее принимал?! Неужели думал, что она станет делать это ради его дурацкой тачки?! Почему нужно было именно так все это преподносить?!

– Ты… что… с-серьезно? – едва выговорила она, нахмурившись и все еще не веря, что правильно его поняла. Не в состоянии сдвинуться с места от шока, невероятным усилием воли она заставила себя взглянуть ему в глаза. Кончиками пальцев он снова тронул ее подбородок и склонился к ее лицу, почти касаясь ее губ своими.

– Абсолютно. Хочешь дорогую машину – раздвигай ножки. Или ты ебешься задаром с любым, на кого у тебя течет? – в глазах Саши затаились опасные тени, губы слегка натянулись в ехидной ухмылочке. Он все также стоял напротив, совсем близко, держа одну руку в кармане, а другой поглаживая ее подбородок, и смотрел на нее сверху вниз своим холодным уничижительным взглядом.

Все краски мигом сошли с лица девушки, нежная, таящая в себе последнюю надежду улыбка растаяла, в теле появилась противная трусливая дрожь. Самоуверенная принцесса в мгновение ока превратилась в испуганную девочку, правда пока еще очень воинственную… и очень сексуальную…

– Да… как ты… как ты смеешь мне такое говорить?! – не желающая сдаваться принцесса возмущенно тряхнула золотистыми локонами, хлопая на него опахалами своих длиннющих ресниц. По ее кукольному личику прошел болезненный спазм.

– В чем дело? Правда глаза колет? – Саша протянул руку, чтобы погладить ее прелестную щечку, но получил ожидаемый шлепок по руке нежными женскими пальчиками.

– Пошел ты, знаешь куда?! Придурок!!! – зло прошипела маленькая фурия, слегка толкнула его ладонями в грудь и уже собиралась упорхнуть от него, бог весть куда, лихо цокая каблучками, но только это совсем не входило в его планы. Не успела она и шагу ступить, как его руки впились в ее горло железной хваткой, заставив издать тонкий жалобный крик. От неожиданности Люда замерла, забыв о сопротивлении и позволив ему впечатать себя спиной в дверцу автомобиля. Ее острые коготки вонзились в его руки, но скорее чисто инстинктивно, от страха, чем с целью самозащиты. Такие избалованные и изнеженные принцессы ведь не привыкли по-настоящему защищать себя сами, потому что кто же посмеет обижать таких славных девочек.

– Что-что ты сказала? – сцедил он, опаляя горячим дыханием ее распахнутые губки. – Как ты меня назвала, повтори?!

– Ни-никак… От-тпусти… – вся затрепетала она. Теперь по ее хорошенькому искаженному страхом личику снова растекся румянец, глаза наполнились аквамариновыми озерами слез, а сочные ягодные губки дрожали. Саша склонился, чтобы их вылизать, а потом запустить язык ей в ротик и распробовать ее вкус. Он жадно целовал ее до изнеможения, до тех пор, пока не почувствовал, как она начала слабо отвечать на его ласки, больше не в силах сдерживать свои желания, даже несмотря на нанесенное оскорбление, на страх и боль. Ее пальцы разжались, и коготки больше не впивались в его кожу, дыхание сбилось, а из груди начали вырываться глухие нежные стоны.

– Вот теперь хорошая девочка… – похвалил он, отпуская ее горло и медленно, почти нежно, перехватывая ее за волосы на затылке. – А сейчас ты либо добровольно даешь себя выебать на этом чертовом автомобиле, либо будешь наказана и все равно сделаешь то, что я хочу, – ледяным тоном отчеканил он и слегка дернул за волосы, разворачивая ее к себе спиной и подталкивая к капоту.

– Я не буду! Не хочу! Пожалуйста… пожалуйста, отпусти! – вдруг совершенно искреннее и отчаянно взмолилась она, чуть не плача и пытаясь вырваться. В голосе вновь зазвенели панические нотки, так ласкающие слух. Как же его сводила с ума эта чувственная глупышка, которую так легко было утихомирить нежными поцелуями и парой угроз. Но сейчас его терпение уже начинало лопаться. Эта бессовестная девчонка что-то слишком переигрывала роль неприступной принцессы, учитывая, как она вертела перед ним задницей буквально с первых минут знакомства и все то, что она позволяла ему и себе. Остановившись у нее за спиной, он потянул ее за волосы, притянув к себе ее очаровательную головку, и прижался щекой к ее щеке.

– Разве я не предупреждал тебя сто раз о том, что я делаю с такими красивыми вкусными девочками? – сладко прошелестел он в ее распахнутый ротик и прошелся кончиком языка и губами по ее ушку и напряженной белой шейке. Его свободная рука мягко поползла вверх по ее бедру, приподнимая тяжелые оборки пышной юбочки. Пальцы оттянули кружевные трусики на плоском упругом животе и двинулись внутрь, быстро добравшись до гладко выбритого лобка, а затем до перемазанной в слегка загустевшем соке щелки, скрывающей чувствительный набухший бутон. – Я ведь говорил, что могу сделать по-настоящему больно, если будешь выпендриваться? Говорил? – его палец очень нежно потер мягкий скользкий бугорок между пухлыми шелковистыми лепестками, заставляя Люду сладко всхлипнуть и дернуться в его стальных объятьях. Ее попка невольно терлась о его до боли окаменевший член, пока его пальцы медленно двигались, утопая в сочных податливых складочках ее похотливой киски. – Маленькая… бессовестная… блядь… – ласково прошептал Саша ей в ушко, делая акцент на каждом слове, и снова потянул девушку за волосы, оттягивая назад ее голову и заставляя ее изогнуться дугой и тихонько вскрикнуть. – Строишь из себя гордячку? Не хочешь ебаться, но любишь, когда тебе делают приятно, сука?

Озверев от нетерпения и похоти, Саша прижал ее ноги к автомобилю и с силой надавил ей на шею, заставив лечь на капот лицом вниз. Ошарашенная, обездвиженная, испуганная таким натиском, девушка даже на пару секунд прекратила сопротивление, дав ему возможность задрать ее юбочку и спустить с нее трусики.

– П-пожалуйста… н-не надо… Я… я… никогда раньше этого не делала! – вдруг громко и отчаянно выпалила Люда, вся дрожа от ужаса и снова жалобно всхлипывая.

– Что?.. Что?! – недоуменно тряхнул ее он и замер в изумлении. – В каком смысле «никогда этого не делала»? – в его голосе звучало искреннее удивление и ярость разочарования. – Ты… ты что, девственница? – он как-то недобро усмехнулся, будто не совсем веря в услышанное, но глядя на несчастное создание, дрожащее перед ним, искренне рыдающее и глотающее слезы, посерьезнел и тут же ослабил свои тиски, а затем попытался помочь Люде встать. Только та в гневе оттолкнула его руку.

– Иди ты к черту! Идиот! Придурок! Сволочь!!! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!

Она метнулась в сторону, пытаясь убежать, но Саша вновь поймал ее, на этот раз обхватив руками за талию и тут же получив целый град ударов маленьких кулачков в грудь.

– Отпусти! Отпусти! Отпусти!!! – кричала она, упираясь и больно пинаясь, но силы ее постепенно таяли в неподдающемся кольце его объятий, пока не иссякли совсем. Все еще рыдая от беспомощности и перенесенного стресса, она наконец обессиленно уткнулась лицом ему в грудь, продолжая лепетать какие-то наивные ругательства в его адрес. Саша тяжело вздохнул, упиваясь ароматом ее волос и поглаживая ее по голове. Когда она почти успокоилась, он склонился и потерся щекой о ее голову.

– Твою мать, Люда… я правда не знал… – напряженно выговорил он, пытаясь вытереть ее слезы ладонью. – Для девственницы ты вела себя… – он запнулся, пытаясь подобрать слова, – слишком развязно… и смело… Как я мог догадаться? Ну все… все… хватит, солнышко… Все это шутка… игра… Я думал, ты все понимаешь… – Он снова сжал ее в объятьях, всем телом ощущая, как она всхлипывает и снова жалобно скулит в его руках, будто брошенный щенок. Блядь, как же она его заводила! Как она его вымотала! До остервенения, до помешательства… И как он ждал этой возможности – затащить ее сюда и затрахать до обморока. Член аж ломило от мощного стояка… Только если поиметь ее прямо сейчас, вся эта история точно плохо закончится. Или?

Саша сглотнул и больно закусил губу, чтобы отвлечься и потянуть время. Если хорошо подумать, то девственница – это лучший вариант… Tabula rasa, на которой можно написать все, что вздумается… воспитать для себя идеальную покорную любовницу, которая не знала другого мужчину и пока что не имела других сексуальных предпочтений… Неужели ему и впрямь так повезло с этой глупышкой? Его губы скривились в недоброй предвкушающей улыбке, но он все же терпеливо дождался, пока она придет в себя, нежно поглаживая ее по мягким волнистым волосам, целуя ее прелестную головку и ни на секунду не ослабляя хватку. Только запах ее сока на собственных руках заводил до безумия, да еще воспоминания о ее бесстыдных стонах в машине… Так убедительно стонать может либо настоящая шлюха, либо… искренняя невинная девочка…

– Тебе нужно умыться. Давай провожу тебя в ванную, – наконец примирительно сказал он, обхватив ее за плечи и потянув в нужном направлении. – Приведешь себя в порядок… потом поговорим.

– Н-нам… не о чем разговаривать! – упрямо выпалила она, всхлипывая и тут же выкручиваясь из его рук. Люда смерила его гневным взглядом, но сама дрожала как перепуганный зайчонок. За такой взгляд он бы круто ее отделал, но сейчас все же отступил.

– Ванная комната прямо через холл и направо, – невозмутимо произнес он, открыл перед ней парадную дверь и проводил ее взглядом. До чего же хороша… Мужчина вздохнул, задумался лишь на несколько секунд и запер входную дверь на ключ.

– Люда, опять ты закрылась! – раздался из-за двери раздраженный голос мамы. – Что за глупая привычка!

– Мам, я устала… хочу поспать немного…

– С чего тебе уставать, скажи на милость? Опять Сашу за столом одного оставила. Вообще-то разговор шел весьма серьезный, а ты ведешь себя как младенец.

– Мам… я неважно себя чувствую.

– Что с тобой? А ну открой!

Господи, она ведь не отвяжется… Люда нехотя поднялась, оправила одежду, вскользь отерла глаза, открыла дверь, пряча лицо в тени. За окном уже давно стемнело, так что, если мама не вздумает включать свет, следов слез она не заметит.

– Ну и? – ледяной тон матери, конечно, как нельзя лучше предупреждал о том, что банальные отговорки не прокатят.

– Я… если честно, я совсем не уверена, что Саша… что он тот человек, который мне нужен, – на одном дыхании выдала она. Напряженная пауза затянулась. Ирина Степановна медленно оглянулась через плечо, благоразумно проверив, не слышал ли кто-нибудь эти крамольные речи, затем коротко вздохнула и бесшумно прикрыла за собой дверь, тут же включив свет. Люда отвернулась, щурясь от рези в глазах.

– Надеюсь, ты действительно просто неважно себя чувствуешь и говоришь не всерьез, – наконец заговорила Ирина Степановна взвешенно и строго. – Ты вообще соображаешь, что болтаешь? Думаешь, такие молодые люди на дороге валяются? К тому же сомневаюсь, что еще кто-нибудь способен найти общий язык с твоим отцом.

– А что если Саша со мной не может найти общий язык? – не решаясь посмотреть матери в лицо, Люда подошла к окну и уставилась в беспроглядный мрак сада.

– В каком это смысле?

– Да во всех! – Люда резко повернулась, уже не сдерживая слез и эмоций. – Он мне словно чужой! Я ничего о нем не знаю! И он ничего не знает обо мне! У нас нет ничего общего!

Мама нахмурилась, но лишь на мгновение.

– Милая… он просто намного старше и серьезнее… – отрезала она. – Это пройдет. К тому же это муж, а не подружка для развлечений. Брак должен быть основан на взаимовыгодных интересах. Семья, семейные ценности – вот что будет вас объединять.

– О, господи… – как же ей надоело это слушать! Ценности! Выгода! Интересы! А что если ей просто хочется любви? Люда схватилась руками за голову, в исступлении прошла пару шагов и упала спиной на постель, совершенно забыв про свои раны, и чуть было не выдала себя стоном боли. – В этой семье я никогда не имела слова… – безразлично пробормотала она. – Вам все равно, что я думаю и что чувствую.

– Так. А вот это уже наглость, моя дорогая, – мама скрестила на груди руки. – Кто, когда и в чем тебя ограничивал? Ты посмотри, какие у тебя возможности в отличие от большинства твоих сверстниц! Чего тебе не хватает, в самом деле?

– Все прекрасно, мама! Разговаривать больше не о чем! – зло выпалила Люда, уткнувшись лицом в подушки.

– Полагаю, что так. Немедленно приведи себя в порядок и спускайся в столовую. Надеюсь, ты не закатываешь такие сцены жениху. Мужчины не любят истеричек, я сто раз тебе это говорила.

Хлопнула дверь. Люда сжала зубы. Слезы высохли. Осталась только злость. Немного успокоившись, она поднялась и подошла к своей сумочке, стоящей на комоде, заметила симпатичный брелок на ремешке. Милая вещица… Только откуда она взялась? Может, Саша подарил? Люда качнула его, размышляя, откуда он мог взяться и был ли он тут раньше. Увесистый. Должно быть, золотой. Да, собственно, какая разница? Она, наверное, по рассеянности его не замечала. Она достала из сумочки мобильный, открыла браузер, в поисковике набрала: «Частный детектив №1». Владислав Андреевич Расторгуев. Красивое имя. И сайт тоже внушает доверие – конфиденциальность, профессионализм, надежность и все такое. «Кто владеет информацией – владеет миром» – красовалась в шапке страницы высокопарная цитата. Принадлежит Ротшильду. Такое Саша точно бы заценил. Она вымученно усмехнулась, испытывая одновременно злорадство и боль. Она все правильно сделала. Они просто не оставили ей другого выбора…

ГЛАВА 3

You know I've seen a lot of what the world can do.

And it's breaking my heart in two

Because I never wanna see you sad, girl.

Don't be a bad girl.

But if you wanna leave, take good care.

I hope you make a lot of nice friends out there,

But just remember there's a lot of bad and beware…3

Mr. Big «Wild world»

Рев двигателя, свист набрасывающегося, как оголодавший зверь, ветра и стук изредка срывающегося холодного осеннего дождя слились для Влада в один бешеный и неистовый гимн, который прославлял свободу, его свободу – от серых будней, от предсказуемости, от рациональности. Он несся по загородному шоссе со скоростью за двести пятьдесят и плевать хотел на спидометр, чувствуя себя даже не гонщиком, а покорителем космоса, капитаном какого-нибудь фантастического звездолета, рассекающего пространство со сверхсветовой скоростью. Обычные наивные мальчишеские фантазии – зато какие убедительные и достоверные, когда сидишь верхом на таком звере как Сузуки Хаябуса. Даже побитая подмосковная трасса сливалась под ним в гладкую как шелк, бесконечную ленту, переливающуюся от дождя, а пейзажи по краям превратились в неотрывные разноцветные мазки кисти какого-нибудь безумного авангардиста, решившего изобразить осень в полете. Такие полеты в итоге всегда выливались в истерзанные тормозные колодки, но, черт возьми, это того стоило.

В городе Влад, конечно, сбавил обороты, хотя мотоцикл, казалось, сам его провоцировал при каждом нажатии на газ. Он рвался вперед, вверх, в любую сторону по малейшему движению руки хозяина и благодарно подвывал, когда ему позволяли какую-нибудь очередную вольность, пробирая все тело своего седока приятной тонкой вибрацией двигателя. В городе ему, конечно, было не место, но сегодня байк нужен был не только для получения острых ощущений, но еще и для создания имиджа.

Влад не без удовольствия прокатился последний отрезок пути по великолепному Кутузовскому, парадно сверкающему сочными осенними красками, и припарковался на наземной стоянке напротив автосалона. Сняв шлем, он смерил придирчивым взглядом овальное, почти полностью облаченное в затененное зеркальное стекло, здание. Вот так выглядит успех, увековеченный в камне. Пожалуй, ему еще есть к чему стремиться. Долго оставаться во власти набирающей силы непогоды как-то не хотелось. Плотная кожа мотокостюма надежно защищала и от промозглого ветра, и от холода, и от дождя, однако без шлема ледяные струйки начали пробираться за воротник, мигом пропитали влагой волосы и защекотали лицо. Сняв перчатки, мужчина отер его ладонью и уверенной походкой направился ко входу.

Автосалон встретил Влада ледяным металлическим блеском пола, стен и шикарных автомобилей. По спине пробежал легкий холодок предвкушения. Сегодня ему предстоит сыграть богатенького повесу, желающего приобрести очередную игрушку для своей и без того шикарной коллекции. Сей образ едва ли был ему близок, хотя, пожалуй, он мог бы себе позволить иметь подобное невинное хобби, просто консервативные взгляды, склонность к аскетизму и нелюбовь ко всякого рода мишуре брали свое. Тем не менее, вживаясь в роль, он изобразил на лице мину скучающего ото всех доступных и недоступных радостей мира золотого мальчика, которого уже ничем нельзя удивить, но который все-таки снизошел до очередного своего каприза, только чтобы не сдохнуть от тоски. Стоило ему переступить порог за автоматически разъехавшимися стеклянными дверьми, с ним учтиво поздоровались несколько голосов, и в его сторону сразу же направился молодой человек модельной внешности, элегантно разодетый и весь прямо-таки сверкающий от аккуратности и лоска. Только Влад едва удостоил его взглядом и без колебаний направился в противоположную сторону навстречу эффектной брюнетке, поспешно встрепенувшейся за стойкой ресепшен. Молодой человек тут же ретировался, а брюнетка натянула губки в мягкой приветственной улыбке – вежливой, сдержанной, но в то же время полной секса.

– Здравствуйте, – уверенно, без всякого подобострастия и с достоинством повторила она низковатым голосом с волнующей хрипотцой. Экстравагантная асимметричная короткая стрижка, сдержанный макияж, по-мужски резко очерченная линия нижней челюсти, довольно высокий рост и подтянутая, крепко сбитая фигурка складывались в весьма эффектный образ волевой суперледи.

– Вы продавец?

– Я старший менеджер.

– Надеюсь, обслуживание клиентов входит в список ваших обязанностей? – поинтересовался Влад тоном, не предполагающим отказ.

– Конечно. – Всего пара мгновений задержки перед ответом и недовольные нотки в голосе не ускользнули от внимания Влада. – Чем я могу вам помочь?

– Очень надеюсь, что вы сможете чем-нибудь меня удивить, – едва заметно улыбнулся Влад, на несколько секунд опуская взгляд на ложбинку между ее наливных грудей, слегка выглядывающую в расстегнутом вороте строгой белой блузочки.

– Хм… – якобы задумалась она, опустив пушистые ресницы и побарабанив кончиками наманикюренных ноготков по стеклянной поверхности стойки. – Ищете что-то для себя лично или в подарок?

– В подарок.

– Кому, если не секрет? Так будет проще определиться, – красотка выпорхнула из-за стойки и застыла то ли в изящной позе ожидания, то ли в позе демонстрации своих неоспоримых достоинств.

– Сестре на свадьбу, – ухмыльнулся Влад, положил на стойку свои шлем и перчатки и расстегнул куртку.

– В таком случае, пройдемте со мной. Я все вам покажу. – Мельком поймав взгляд Влада и облизав губки, девушка продефилировала на тоненьких шпильках в сторону сверкающих на подиумных возвышениях спорткаров, плавно покачивая бедрами как профессиональная манекенщица. Идеально охватывающая бедра серая юбка-стрейч переливалась ртутным блеском при движении.

– Koenigsegg Agera R2013 – самая популярная у девушек на данный момент модель. – Брюнетка остановилась напротив одного из автомобилей, алого, как артериальная кровь, и поражающего воображение изгибами корпуса. Сама она весьма неплохо смотрелась на фоне этого произведения искусства. Даже ноготки, выкрашенные в красный металлик, приятно гармонировали с этой моделью.

– Издеваетесь? – Влад иронично приподнял бровь. – Решили меня разорить прямо с порога? Подарок все-таки нужен для сестры, а не для меня самого. Вообще-то она была довольно вредной в детстве, так что до Koenigsegg пусть сама себе покупает.

Старший менеджер сжала губки, видимо, пытаясь скрыть более явную улыбку, при этом очень мило поправив отливающую атласом длинную косую челку, каскадом ниспадающую на половину лба и глаза. Теперь ее взгляд задержался на лице Влада немного дольше, и он не без удовольствия отметил для себя, как на ее щеках обворожительно заиграли ямочки, придавая ей больше нежности и женственности.

– Может, передумаете и все-таки решите порадовать себя? – не сдавалась она. – Уверяю вас, вы останетесь в восторге от этого автомобиля. Хотите посидеть в салоне? Я расскажу вам о его характеристиках.

– Даже не сомневаюсь, что мне понравится сидеть в нем рядом с вами. Только его характеристики я знаю наизусть. Мне нужно что-то… ммм… менее вызывающее…

– Что ж… – менеджер озадаченно пожевала пухлые губки. – В таком случае как насчет SSC Ultimate Aero TT? Разгон до сотни – за две и восемь секунды. Шикарные технические показатели при довольно умеренной цене и просто космический дизайн. Девушки любят такое. Она проследовала к следующему лимонно-желтому автомобилю быстрой слегка взволнованной походкой.

– Ну, вот это уже ближе к делу… – одобрил Влад, косясь в сторону аспидно-черного Bugatti. Черт, целое состояние, но каков красавец! Слава богу, что он не был помешан на тачках и его вполне устраивал его старенький серийный BMW. Тем не менее, он с видом истинного знатока и с искренним любопытством потенциального покупателя обошел предложенную модель. – С удовольствием послушаю все, что вы сможете мне рассказать, – наконец заключил он, на этот раз пронзая девушку долгим, вызывающе заинтересованным взглядом глаза в глаза.

– С радостью, – сверкнула она не раз отрепетированной белозубой улыбкой, и Влад разглядел, что глаза у нее отливали свежей травяной зеленью. – Надеюсь, мои знания окажутся для вас полезными. Прошу, садитесь со стороны водителя.

Влад искренне надеялся, что память его не подведет, и наскоро просмотренные несколько десятков выпусков Top Gear позволят ему вести хоть какой-то осмысленный диалог на тему спорткаров. А, впрочем, какая разница? В его цели не входило произвести впечатление своей осведомленностью, разве что дать понять, что эта тема на данный момент его зацепила. Мария, так звали его собеседницу, вызывала восхищение в равной степени как своими познаниями, так и красотой, и Влад без особых усилий перевел общение на более доверительный уровень, перейдя на ты. Вдоволь наслушавшись лекций прелестной сотрудницы, без сомнения впаривающей продукцию своего салона в высшей степени компетентно, он, наконец, решился незаметно перейти к тем вопросам, которые его на самом деле интересовали. К тому моменту они уже осмотрели не менее дюжины моделей, и Влад никак не мог остановить свой выбор на одном из двух наиболее подходящих вариантов.

– Неужели такой бизнес окупается? – как бы между делом поинтересовался детектив, когда они сидели на белом кожаном диване в шикарной овальной переговорной, пили превосходный эспрессо и обсуждали возможные комплектации для автомобилей. На огромном плазменном экране мелькали видео с тест-драйвами на гоночных трассах. Приглушенная фоновая музыка, рев двигателей и визг колес приятно дополняли атмосферу.

– Вообще-то это конфиденциальная информация, – с упреком глянула Мария, но тут же мягко улыбнулась, боясь излишней холодностью оттолкнуть потенциального клиента.

– Да ладно! На автомобильном рынке в последние два года – спад, это очевидно. Хотя с суперкарами все может обстоять совсем иначе, но все же не думаю. Ты должна была это прочувствовать даже на своем личном доходе. Ты ведь живешь на процент?

Девушка вздохнула, пытаясь определиться, насколько можно быть откровенной с этим несколько развязным и при этом обаятельным повесой, но сверкающие любознательностью и умом золотистые глаза собеседника будто видели ее насквозь. Казалось, что любая ложь или укрывательство будут выглядеть глупо.

– Если честно, дела сейчас идут действительно так себе… Элитные автомобили и так не слишком-то востребованный товар, но не до такой степени как в этом сезоне. За последние полгода – ни одной сделки. Это катастрофа… Всем менеджерам даже зарплату урезали, так что вся надежда только на чудо…

– В таком случае, для владельца автосалон, видимо, не основной источник дохода? – закинул удочку Влад.

– Понятия не имею… Думаю, в курсе всех его дел не многие… бухгалтер… финансовый директор… Но нервничает он заметно. Всем прилично достается.

– Босс-тиран? – с пониманием усмехнулся Влад.

– Не то слово… – неохотно признала Мария и тут же сменила тему. – Смотри, Влад… если ты сегодня полностью определишься и внесешь предоплату, то забрать автомобиль можно будет только через полгода как минимум. Насколько я понимаю, те комплектации, что имеются у нас в наличии на данный момент, тебя точно не устраивают, значит, придется ждать… Надеюсь, ты заранее начал искать подарок к свадьбе сестры, иначе сюрприз затянется… И это еще не самые большие сроки. В других салонах, возможно, ждать придется дольше.

– Ничего страшного. Думаю, такой подарок можно и подождать… – Влад уже собрался было снова перевести разговор в интересующее его русло, однако, его собеседница вдруг слегка вздрогнула, глядя ему через плечо, а на ее лице застыла тревожная маска.

– Что-то случилось? – спросил Влад и оглянулся. В одном из проемов без дверей, открывающем вид на вход в салон, показались двое. Один из них – как раз его «Объект» по контракту, Александр Сергеевич Тимонов собственной персоной. Влад сразу его узнал. Другой, точнее другая, – Ольга Ивановна Штайн, финансовый директор компании, элегантная дама слегка за сорок, суховатая, холеная, властная. О ней он уже тоже успел навести кое-какие справки за несколько дней наружного наблюдения. Оба они, казалось, были полностью поглощены каким-то важным разговором, однако шеф успел бросить недовольный взгляд на пустующую стойку ресепшен. К нему тут же заспешил молодой человек, который встречал Влада на входе.

– Нет… все в порядке, – явно нервничая, невнятно пробормотала Мария.

– Новые клиенты? – беспечно поинтересовался Влад.

– Нет. Это босс. Владелец салона.

– Как говорится, помянешь дьявола… – заговорщически прошептал Влад… – Ты что-то натворила?

– Вообще-то он настаивает, чтобы я всегда оставалась на ресепшен на случай необходимости, а клиентами занимались младшие менеджеры.

– Выходит, я поставил тебя в неловкое положение… Прошу прощения… не смог устоять перед искушением, – он лучезарно улыбнулся, ловя ее взгляд. – Но неужели тебе правда влетит за такие пустяки?

Мария только натянула губы в вымученной улыбке, вся напрягшись, как ощетинившаяся кошка.

– Он уже не должен был сегодня появляться? – предположил детектив. Впрочем, он и сам не ждал его появления, как следует изучив его привычки, но что поделаешь, иногда люди умеют делать неприятные сюрпризы.

– Да… странно, что он приехал. Но не беспокойся. Со мной все будет в порядке.

Едва ли она верила в то, что говорила. Было похоже на то, что его клиент держал в ежовых рукавицах не только свою невесту, но и свой персонал. Что ж… Неплохая возможность для того, чтобы копнуть поглубже. Свой человек в этом месте Владу очень бы пригодился на время.

– Дай мне свою визитку, – Влад решительно поднялся с места. – Я позвоню, когда приму решение.

Мария поднялась, нервно сцепив на груди руки. Ее мысли уже витали где-то далеко, и даже сам факт того, что потенциальный покупатель ускользает, казалось, не имел для нее значения.

– Просто запиши мой номер, – поспешно пролепетала она. – Визитки остались у меня на рабочем месте.

– Эй, не грусти, детка, – вбив в телефон ее данные, Влад бесцеремонно тронул ее подбородок кончиками пальцев, а затем быстро склонился и поцеловал ее в мягкие, не успевшие сомкнуться губы. – Скоро увидимся. Люблю девочек, которые хорошо разбираются в тачках.

Прежде чем девушка успела хоть как-то отреагировать на подобную вольность, он развернулся и зашагал к стойке ресепшен, делая вид, что все еще рассматривает по дороге выставленные автомобили. Он всей кожей чувствовал, как владелец сего элитного заведения полосует его оценивающим взглядом, хоть и не видит его лица. Забрав свой мотоциклетный шлем, Влад тут же его надел и на миг оглянулся через плечо, чтобы хоть раз посмотреть на своего соперника вблизи. Всего за несколько дней слежки Александр уже успел вызвать у него стойкую неприязнь, и далеко не только из-за его отношения к своей девушке. Влад чуял в нем что-то недоброе, что-то мучившее его серьезными подозрениями. Он источал опасность, какую обычно источают люди, привыкшие ко вседозволенности и уже испробовавшие многие ее грани. Это застывшее бездушной маской лицо, эти потухшие и вечно голодные бездны глаз, эта манера держать в постоянном напряжении каждый мускул, чтобы в любой момент быть готовым к нападению, и еще необыкновенная способность скрывать все это за обаятельными улыбками и светскими манерами, не давали детективу покоя. Он гнал от себя самые мрачные мысли, пытаясь объяснить себе собственную тревогу банальной ревностью, но почему-то эти доводы никак не укладывались в голове, и по спине всякий раз бежал неприятный холодок при виде этого жуткого типа, будто тайным наблюдателем был вовсе не он, Влад, а этот зажравшийся садист.

Дождь усилился, но Влада это беспокоило меньше всего. Оказавшись на улице, он внимательно осмотрелся по сторонам, пытаясь прикинуть, с какой точки ему будет удобнее вести наблюдение за входом и при этом остаться незамеченным. Оседлав байк, он заставил взреветь двигатель, разогревая собственную застывшую в жилах кровь, и, сделав небольшой круг по пустеющей парковке, выехал на дорогу. Развернувшись на ближайшем перекрестке, он вернулся к автосалону, но на этот раз подъехал к нему не с фасада, а с боковой улицы, пристроившись под аккуратно огороженными каштанами с заглушенным двигателем и выключенными фарами. Дико хотелось есть и курить, но в пачке осталась всего пара сигарет, а ждать еще, возможно, придется долго.

Чтобы ближайшие часы не показались такими уж унылыми, он попытался сосредоточиться на воспоминаниях о Марии. Занятная, конечно, штучка, работать с ней будет приятно, только вот в последнее время из головы не шла совсем другая девушка. Вопреки всякому здравому смыслу он потратил на наблюдение за ней непростительные двое суток, будто какой-нибудь мелкий извращенец, тайком таскающийся везде за предметом своих грез. Он успокаивал себя тем, что некоторое время она все-таки провела в обществе своего садиста, но как объяснить себе, зачем он и весь следующий день следил за ней, а не за ним?       С утра он «проводил» ее до университета, куда она вопреки его ожиданиям приехала не на собственном автомобиле, а на служебной машине отца с личным водителем. Затем он пару раз наблюдал ее у входа в учебный корпус во всеобщей толчее студентов, вышедших на улицу кто покурить, кто подышать свежим воздухом и размяться. Нежная, оживленная, задорная, она, кажется, была душой компании, хотя порой, стоило угаснуть общему веселью, вдруг становилась задумчивой и уходила в себя. Ветер играл с тонкими прядями ее пепельно-светлых волос, живописно выбившихся из стянутого на макушке хвостика. Они ласкали плавно очерченный овал ее лица, касались сочных розовых губ и щекотали бледные щеки, лишь слегка тронутые на скулах абрикосовым цветом.

В тот день она выглядела необыкновенно просто – джинсы, толстовка, кроссовки, легкая курточка. На лице почти не было макияжа, лишь пушистые длинные ресницы были подведены черной тушью. Никаких украшений, кроме, разве что, изящных часиков на кожаном ремешке, но совсем тоненьких и скромных. За плечом – какой-то милый девчачий рюкзачок, в ушах – наушники, в руках – смартфон. В тот момент она показалась ему совсем еще ребенком, и те откровенные сцены, которые рисовались перед его внутренним взором во время прослушки, совершенно не сочетались с этим невинным робким образом. Стоило лишь на миг задуматься об этой девчонке, вспомнить ее сладострастные стоны, призывно манящий шепот, бесстыдные признания, и по телу сразу разливалась горячая волна возбуждения. Влад сглотнул образовавшийся в горле ком. Кажется, он и сам мечтал не только выебать ее до полусмерти, но и повторить все то, что с ней проделывал ее долбанный садист. Он тряхнул головой, чтобы прогнать нахлынувшее наваждение и все-таки достал сигарету.

После занятий он последовал за Людой пешком, оставив автомобиль припаркованным в неположенном месте. По чистой случайности ему удалось избежать эвакуации и штрафа, но все это, конечно же, не имело значения, лишь могло вызвать некоторые неудобства и раздражение. Они друг за другом спустились в метро, проехали несколько станций и вышли на Фрунзенской, а затем прошли пешком минут пятнадцать, свернув во дворы, пока Люда не скрылась за дверью небольшого приземистого муниципального здания за решетчатой оградой, напоминающего то ли детский сад, то ли школу. Приблизившись ко входу, детектив обнаружил на стене табличку: «Центр психологической помощи детям и подросткам». Он дернул за ручку двери, что, конечно же, оказалось бесполезным, тут же заметил кнопку вызова охраны и ретировался. Собственно, ему больше нечего было здесь делать. Пожалуй, он узнал то, что искал. То самое, что казалось в этой девушке таким выбивающимся из ее образа светской богатенькой тусовщицы, беспечного отпрыска ни в чем не отказывающих толстосумов-родителей. В тот же день он проверил данное заведение по собственным источникам. Сотрудница по имени Людмила Сергеевна Вяземская в нем не числилась, а это значило, что она работала там волонтером, и какая бы причина ни толкнула ее на подобное решение, необходимость в профессиональной практике или моральные убеждения, сам факт ее личного выбора уже о многом ему сказал. Маленькая отважная героиня, самоотверженно пытающаяся сделать этот мир хотя бы капельку добрее и лучше.

Прошло немногим более часа, но новых покупателей у шикарного автосалона не наблюдалось, и сотрудники начали потихоньку расходиться по домам в начале восьмого. Когда на пороге показалась очаровательная Мария и с грацией пантеры направилась к своему серебристому Ауди, ее металлические каблучки издавали мелодичный звон от соприкосновения с переливающимся от влаги асфальтом. Подождав, пока она сядет за руль и немного отъедет, Влад пустился за ней вслед на некотором расстоянии, затем нагнал и замаячил в левом зеркале заднего вида, посигналив дальним светом фары. Уловив стремительный поворот ее головы, он поднял руку в приветствии и набрал скорость, поравнявшись с ее водительским окошком. Стекло плавно опустилось, а Влад поднял щиток шлема.

– Ты?! Что ты здесь делаешь? – недоуменно выпалила она, хлопая пушистыми ресницами.

– Патрулирую улицы. Вы нарушили скоростной режим, – строго отчеканил Влад и не стал дожидаться ответа. – Знаешь ресторан «Луч» на Большой Пироговской?

– Кажется, да… – неуверенно протянула она, но потом вспомнила и утвердительно кивнула. – Да, конечно. – Мария поглядывала на него с любопытством и с некоторой опаской. В общем-то не удивительно, что вся эта мальчишеская бравада с мотоциклом могла показаться ей неуместной, однако тратить много времени на сближение Влад не желал, а на байки любые девочки, даже очень избалованные мужским вниманием, велись как мотыльки на пламя, так что расчет был точным.

– Отлично. Тогда жду тебя там. Отсюда не далеко, – бросил Влад и, не дожидаясь ответа, рванул вперед, вихрем проносясь на мигающий зеленый и оставляя Ауди далеко позади.

– Это что вообще было?! – ошарашенно пролепетала Мария. Дождь из открытого окошка все еще обдавал ее мелкой холодной моросью, пропитанной привычным для столичных дорог запахом выхлопов. На пару мгновений она нахмурилась, пытаясь оценить адекватность подобного поведения молодого человека, которого она знала от силы час. Почему-то на память сразу пришли его медовые улыбающиеся глаза, искривленные в мягкой таинственной усмешке красивые античные губы, широченный размах плеч и обтянутая черной кожей мотоциклетных брюк соблазнительная задница. Ну и обаяния ему, конечно, не занимать… А еще в его пользу был тот факт, что он ходил за подарками в элитные автосалоны… Девушка устало вздохнула. День сегодня все равно был непоправимо испорчен после взбучки, которую учинил ей шеф. Как же он умело унижал людей! Кажется, он любого мог заставить чувствовать себя полным ничтожеством, не способным себя хоть как-то защитить. Даже не преминул попрекнуть ее за флирт с клиентом и напомнить, чтобы знала свое место. Конечно, он считал, что вытащил ее из затрапезных секретарш и сделал из нее менеджера самого высокого ранга… самое гадкое, что в этом он был прав. Только вот платить за такое его облагодетельствование с каждым днем становилось все труднее. В последнее время он словно с цепи сорвался…

Мария раздраженно цокнула языком и помотала головой. Она просто чувствовала, что Влад наверняка был ничем не лучше шефа… все эти мужчины с неограниченной властью денег ни во что не ставили человеческие чувства и использовали всех, как им заблагорассудится… Если же все это еще и сочеталось с красотой, смесь получалась гремучая, опасная и, возможно, смертельная. Но, черт возьми, вдруг этот Влад совсем не такой? Чего уж греха таить, кто бы на ее месте не мечтал, чтобы однажды в нее влюбился один из ее клиентов…

– Харли Дэвидсон хренов… – прошипела она себе под нос, впрочем, не очень уж зло, скорее даже с предвкушением и с мечтательной улыбочкой на губах, прибавила скорости и свернула на Третье Транспортное Кольцо.